арной  площади проельцинским,  антипутчистским,
антикоммунистическим митингом  ("Ельцин  и  только  Ельцин способен  вывести
страну из тупика! Наш долг поддержать Ельцина в этот тяжелый для страны час!
").    И   это    после   яростного    антигорбачевского,   антиельцинского,
антиреформистского выступления 20 августа  1991 г. на заседании бюро  РК  КП
СС, где он требовал немедленного ареста Горбачева и всей его раскольнической
команды вместе с Ельциным  и восстановления партийной дисциплины! Летом 1992
года  мы  с Анварбегом были  пассажирами-попутчиками  в УАЗике  с Ботлиха до
Ведено. "Ты  знаешь, сколько  я голосов  сделал  для Ельцина? В  Цумадинском
районе один я занимался его предвыборными делами.  Благодаря мне в районе он
получил чуть ли  не 70% голосов. Вот,  если я  тебя попрошу, - наверняка  ты
имеешь к нему доступ, ведь  ты в поте лица в целой  республике агитировал за
него, - мне нужна вот такая машина для лесхоза, которым я руковожу. Может ты
через Гайдара  или через  самого Ельцина  сможешь в  этом  помочь?...  Самое
верное, что  они  сделали -  это  запрет на  компартию.  Всему миру же стало
очевидным, - где правят коммунисты - там нищета и голод.... Не одни ГКЧПисты
должны  сидеть,  всех  секретарей райкомов  надо  пересажать, в том числе  и
нашего бывшего, который перекрасился и стал банкиром". Всего не перечислишь,
прямо  ученик  и соратник Новодворской!  Ныне руководитель КПРФ Цумадинского
района и  активный член религиозной общины района,  не  пропускающий ни одну
пятничную молитву. Он же и яростный противник "ваххабизма".
     Обсуждения "ваххабитов"  на  тлондодинском годекане ожесточаются. Умные
молчат, глупые  болтают. И я среди глупых. С утра 3 августа военные самолеты
и  вертолеты  начинают  облет  района. Над  селом с  грохотом  пролетают  по
несколько   вертолетов  и  ревут  военные  самолеты.   Вечером   3   августа
информационные  агентства передают  о конфликте в  Агвали. Семья  в Ботлихе.
Звоню в  Ботлих,  успокаиваю своих. Там  обстановка  спокойная.  Пока.  Так,
несколько дней я провожу то в Тлондода, то в Агвали, с заездами в Ботлих.
     Август 1999 года, 4, пятница. Мы в Агвали. Как всегда, в полдень призыв
на пятничную молитву. Второго  августа прозвучали  первые выстрелы в Агвали.
Убиты местные милиционеры, ранены 5 боевиков.  В этой ситуации идет разговор
о продвижении  в  район  52  армии.  Пока в  районе  нет  армейских  частей.
Собираемся  в спортзале на берегу реки Андийское Койсу на молитву. В прошлые
годы в  Агвали действовали две  мечети. Обе традиционного толка,  но  разных
Устаров. Хотя пятничную молитву по Исламу положено совершать в одной мечети,
община была  разделена  на  две  части.  Около  года  тому  назад достигнута
договоренность   собираться  на  пятничную   молитву   во   главе  с  имамом
Саид-Хусеном  не  в  первую,  и не во  вторую  мечеть,  а  в  спортзал,  что
расположен на берегу реки, на базарной площади, где в субботу со всех сел  и
с Ботлихского района стекаются  торговцы. Мать очень волновалась, что я буду
болтать  с людьми, а перед молитвой  на  улице  кучкуются  жители района. То
одного встретишь, то другого. Потому мы  с отцом пошли на молитву впритык, я
попытался занять себе место ближе к первым рядам (слышимость в зале плохая).
Пятничную проповедь ведет не Саид-Хусен, а его заместитель. Сам имам сидит в
первом  ряду.  На  предыдущих  пятничных  проповедях  Саид-Хусен  говорил  о
необходимости  компромисса  с  боевиками,  о  недопустимости  кровопролития,
рассказывал о результатах встречи с лидерами боевиков,  о  негативной роли в
переговорах  руководства района  и республики, о создающемся  информационном
вакууме вокруг событий в районе,  а то и  попытке  руководства района  сеять
среди населения панику и  дезинформацию. "Оздоровление морально-нравственной
ситуации в районе - первый шаг к примирению и предотвращению конфликта,  ибо
многие претензии  мятежников с точки зрения Ислама  обоснованы" - твердил он
на предыдущих  пятничных молитвах,  из-за  чего определенная часть  прихожан
настороженно стала слушать  его. Видя публику прихожан, порой мне  казалось,
не  партийное ли  (КП СС)  собрание  проводится здесь в спортзале, настолько
много  было   среди  прихожан  воинствующих  атеистов   от  КП   СС,  бывших
ответственных работников РК. Я так думаю, что многие из них, да простит меня
Всевышний Аллах, ходят  туда даже  не совершив  омовения. По заданию.  Есть,
конечно, и покаявшиеся.
     Проповедь  была связана с нынешней ситуацией. Осуждение "экстремистов",
(пресса  еще  не  успела  окрестить  мятежников  "бандитами").   Заслуживает
внимания  следующий момент.  Один из  присутствующих  задал  вопрос о  месте
размещения солдат, которые вот-вот прибудут в Агвали:
     - Я слышал, что руководство  района планирует разместить солдат в  этом
спортзале. Возникает вопрос, -  где мы  будем  совершать пятничную молитву в
будущем? Можно ли  будет  совершать пятничную молитву в этом спортзале после
ухода солдат, когда мы не знаем, чем они тут будут заниматься?
     Тут встал имам Саид-Хусен и сказал:
     - В самом деле, был такой  разговор. Дело в том, что руководство района
всячески пытается разместить  солдат в этом спортзале, хотя есть клуб, перед
этим клубом тоже есть площадка для транспорта, есть школа, интернат, которые
в настоящее время пустуют. Руководство же зациклилось на  спортзале.  Вы все
помните, я надеюсь, как представители руководства нам мешали объединиться на
пятничную  молитву в этом спортзале, как они  были  довольны, когда мы  были
разделены по несущественным, мелким проблемам. Я по этому вопросу встречался
с военным комендантом  района,  сейчас  такая должность  есть в районе и  им
является Магомед Омаров, заместитель министра ВД  РД. Он мне дал  слово, что
солдаты  размещаться в спортзале  не  будут, мы и в  следующую пятницу, и  в
последующем, иншаллах, будем на молитву собираться в  этом спортзале. Что же
касается другой стороны  вопроса -  можно ли  после пребывания солдат в этом
зале совершать пятничные молитвы в будущем, то отвечаю, основываясь на нормы
Шариата  -  можно.  Пребывание  российских солдат  не является  осквернением
молитвенного зала.
     На  молитве  прошло  около  часа-полутора.  Каково  же  было  удивление
прихожан  -  выйдя из  зала, мы уткнулись  носом  в бронетехнику  Российской
Армии! Базарная  площадь переполнена  БТРами, БМП, грузовиками, между ними с
автоматами,  с  пулеметами  снуют  солдаты,  явно  в  ожидании  освобождения
молитвенного зала, чтобы  пройти  в спортзал. Если в мечети было все мужское
население  райцентра, то военных было бы гораздо  больше прихожан. Не успели
все выйти из зала, солдаты встречным  потоком пошли навстречу. Жители Агвали
постепенно  рассосались  кто куда.  Мы с отцом  пошли  домой. Не  знаю,  что
делать. Пойти  к  кому-либо  из  руководства  -  кто я  такой?  Выступить на
каком-нибудь мероприятии,  на  митинге,  который на  днях должен  быть  - не
поймут.  Мне  главное разъяснить людям, что это провокация, выгодна она лишь
реакционным силам России, Армии, ФСБ. Так это или не так - не наломать дров,
ограничиться  малой  кровью, которая уже  пролилась.  Парализовать  боевиков
переговорами.  Компромиссом. Для  этого  привлечь  любую  силу  -  чеченский
джамаат,   представителей   официального  Грозного,   религиозных   деятелей
Дагестана и Ичкерии. Добиться встречи руководителя Дагестана и Ичкерии прямо
в Агвали. <u>Включить любую силу, только не оружие. </u> Ведь если события 2
августа  в  с.  Гигатли  и Агвали получат  продолжение  в  том же  стиле,  -
неизбежна большая война.  Это гибель  сотен, а  то  и  тысяч  солдат, мирных
жителей-мусульман,    разрушения,   эвакуация,    сотни   тысяч   бездомных,
обездоленных  войной  переселенцев, а  впереди зима. Взаимная  ненависть  на
десятилетия, что хуже всего для соседних братских народов. Это самое тяжелое
последствие войны, эта ненависть  надолго ляжет черным, не  выводимым пятном
на  два народа.  Этой  ненавистью  долгие  годы  будет  пользоваться  третья
сторона.

     <i><b>"Задержание" ОМОНом</i>
     <i></b></i>
     -  Что мы будем делать?  Может,  уедем, или ты  будешь  настаивать на 8
августа? Спрашивает Сакинат.
     - Только после 8 августа.  День села не отменен. Со всех концов  страны
приедут сельчане, а  я  уеду?! Возможно,  добираться  нам  придется  тяжело,
возможно дорогу на  днях  взорвут, чтобы блокировать  здесь армейские  силы.
Будем добираться до Ботлиха пешком. Но мы останемся.
     - А если повторится перестрелка? Если они займут район?
     - День села состоится. В любом случае  праздник не отменен. Праздник не
идеологический, мы  не  будем  праздновать  оккупацию района мятежниками или
несостоявшееся освобождение. 8  августа ДЕНЬ  СЕЛА. Он не  связан  с режимом
правления.  Тлондода, как село было при  коммунистах, есть при дерьмократах,
точнее - казнокрадах, будет и при исламистах.
     - Если, в самом деле, начнутся взрывы дорог, мостов, пойдет перестрелка
- что мы будем делать?
     - Успеем, - все  вместе поднимемся в Тлондода, нет  - вы в подвал, а  я
займусь  гуманитарной  деятельностью. <i>Нейтральная</i> гуманитарная деятельность,
врачебная деятельность. Голодного покорми, раненому помоги, гонимого приюти.
Аллаху Акбар!
     - Да тебя тут же прикончат наши же!
     -  Кого  ты  имеешь  в  виду  "наши"?  Для  меня  и  мятежники наши,  и
милиционеры наши, и солдаты наши. В этом и вся беда конфликта.
     - Я имею в виду дагестанские силовые структуры, ФСБ, местную мафию.
     - Но я стрелять не буду. Ни при  каких обстоятельствах  я оружие в руки
не возьму. Если меня найдут мертвого с автоматом, - не верь, - подложили.
     Вот так проходят последние дни отпуска.  Отдохнули. Надо бы встретиться
с  военным  комендантом.  С  тем,  о котором  сегодня  говорил Саид-Хусен на
молитве.  Только  - как? Не  примет.  Не  станет  дискутировать,  не  станет
слушать. А то и посадит, как пособника. Наверняка знают, что  я встречался с
боевиками. Да и Шарип студент Университета Короля Саудовской Аравии. Для них
все  саудовцы  -  "ваххабиты".  Короче,  мы   все  ненормальные,  нас  будут
сторониться. Нет. Примет он  меня  сам попросит немедленно  явиться!  У меня
созрел план!  Чтобы не тревожить домашних, -  я ведь без разрешения мамы  не
могу выйти никуда,  такой  домашний  арест, -  я  беру  дочку, кинокамеру  и
направляюсь из дома.
     - Куда это ты направился? - уставилась мама.
     - Да я прогуляюсь с дочкой, пойду к речке.
     Мы с Фатимкой прогулочным  шагом движемся в  сторону  большой  реки. На
базарную  площадь.  К  спортзалу. От этой площади поднимается  ввысь тропа к
краю  Агвали,  к единственной  автодороге, пересекающей  село от  начала  до
конца, далее следующая  к  границе Грузии,  заканчивающаяся  в  непроходимых
ущельях, не доходя  до Грузии. В 100-150 м от края села окнами на эту дорогу
расположено РУВД, ныне  штаб  силовых  структур. Поднимаясь по  тропе к краю
села, я включаю  кинокамеру  и  снимаю расположение бронетехники на площади.
Меня замечает российский офицер, но особого  внимания не обращает. Продолжая
снимать, поднимаюсь выше. Солдаты топят полевые печи, двое  женщин в военной
форме готовят еду. Несколько солдат поднялись на кузов КРАЗа  и чистят ствол
орудия.  На  краю  дороги  над  нами  несколько  любопытных  жителей  Агвали
наблюдают за техникой. Они сверху как на  ладони видят и нас, и расположение
армии.
     -  Доченька,  когда  мы поднимемся на  ту  дорогу, к нам  могут подойти
солдаты или милиционеры. Ты не бойся. Они просто хотят провести нас к одному
моему  знакомому. А он  такой  шутник,  что хочет  нас напугать.  Будто  нас
арестуют, заберут в милицию, будут на нас кричать, ругаться. А в самом деле,
-  это шутка.  Он  давно меня не  видел, соскучился  по мне и  хочет со мной
поговорить, чайку попить.
     -  А зачем  нас забирать в милицию?  Он  не может  к  нам  позвонить  и
пригласить к себе, если он хочет тебя видеть?
     - Нет, доченька, я же тебе говорю - он - шутник.  Он любит преподносить
сюрпризы.  Как в кино.  Сначала  пугают, чуть ли не  в драку лезут,  а потом
обнимаются, смеются и садятся пить чай. Так что ты не бойся.  Те, кто придут
нас  приглашать к моему приятелю  могут и в самом деле ругаться,  руки могут
мне скрутить. Но это будет игра, шутка. Ты не бойся.
     Дочь обещала не волноваться. Она готова к спектаклю. Мы уже поднимаемся
к  дороге,  меня еще не "берут". Странно, неужели агентуры нет в селе,  ведь
нас  видят  десятки  людей. Помимо любопытствующих  на дороге,  десятки окон
выходят  на эту площадь. Поднял трубку и позвонил в милицию  или в ФСБ: "Тут
один  тип снимает военную технику, не шпион ли? ". Поднявшись  до дороги, мы
сворачиваем  в сторону Агвали.  Встречаю  бывшую  работницу РК  КП СС, вечно
улыбающуюся, обаятельную и веселую Рашидат.
     - Сними, пожалуйста, меня, направь камеру на меня, - говорит Рашидат, и
я выполняю ее просьбу.
     -  Разве нам нужны были эти "ваххабиты"? Зачем они  нарушили наш покой,
кто их звал? Посмотрите,  что делается, к чему  все  идет?  - не переставая,
глаголет она.
     На заднем фоне  окуляра за спиной Рашидат я вижу,  как два  здоровенных
мужика в камуфляжной форме бегут к нам. Я выключаю  камеру, вешаю на плечо и
продолжаю идти на встречу  к людям в форме. Не убавляя темп, будто я убегаю,
они подбегают ко мне, один из них без всяких слов хватает камеру.
     -  Стоп,  камеру не трогать, она слишком  дорогая,  в  случае  чего  не
расплатишься. В чем дело?
     -  Что ты снимал? Почему ты ходишь с кинокамерой?  - спрашивает один из
них.
     - Все понял. Я законопослушный  гражданин, видимо сам  того не понимая,
нарушил какой-то порядок, а  именно - снимал расположение воинской части. Ну
что   ж,   я  готов  нести  ответственность,   признаю   свою  халатность  и
невнимательность к  соблюдению Российского закона, готов следовать с вами  к
Вашему начальству. Там мы или сотрем запись, или уничтожим пленку при вас.
     Один  из них опять  протянул руку к  камере и  попытался забрать у меня
камеру.
     - Нет, камеру я Вам не доверю, <b>она моя,  </b> я ее сам донесу туда, куда Вы
прикажете.
     - Ты откуда сам? Кто ты? - спрашивает меня человек в форме, и мы делаем
первые шаги в сторону Агвали, точнее в РУВД.
     - Я отсюда. Я когда-то имел несчастье родиться здесь. А живу  и работаю
в Москве. Вы откуда сами?
     - Мы тоже цумадинские.
     - Что же мы тогда говорим по-русски? - и я перешел на аварский.
     Прошагав мимо бывшего кинотеатра, куда  мы  в  детстве иногда позволяли
даже  убегать  с  уроков,  мы  прошагали  в милицию.  Вокруг  милиции  сотни
работников  ВД в  бронежилетах, все  здание окружено  ДЗОТами,  на  чердаках
близлежащих  домов,  на  крыше даже  курятника  Хасбуллы,  жившего  рядом  с
милицией,  мешки  с  песком,  за  ними  с  направленными на  главную  дорогу
автоматами постоянно лежат милиционеры. При входе  во двор милиции  КПП, при
входе в само здание РУВД - КПП,  проходим в коридор.  Темно, суета, беготня,
каждый  о чем-то говорит,  бегают  по кабинетам.  Меня  провели в  кабинет в
глубине коридора справа.
     - Товарищ капитан! Вот гражданин, снимал военную технику, - докладывают
мои спутники на русском языке.
     - Проходи, садись, спокойно говорит хозяин кабинета.
     - Да, имею такой грех, готов  повиноваться. Или забирайте кассету,  или
давайте я включу камеру на стирание и  при  вас сотру все, что снимал.  Пока
запись не попала к врагам.
     - А что ты снимал?
     -  Базарную  площадь  снимал. И в прошлом году  я  ее  снимал.  Ну, так
получилось... Давайте при вас я включаю камеру, к черту стираем эту запись.
     - Ну, включай, - говорит хозяин кабинета.
     Я перематываю пленку на самое начало, включаю "Запись" и спокойно кладу
камеру на стол  с закрытым  объективом. В этот момент заходят двое, начинают
докладывать:
     - В ту ночь (ночь со 2 августа на 3, когда в 1. 5 км от Агвали шел бой)
в Кучали где-то  около часа  ночи в одном из  домов периодически включался и
выключался свет. Нам об этом доложил житель поселка Кучали. Не сигнальные ли
были  эти мигания света в доме в столь  поздний час? Не плохо  бы обыскать и
проверить хозяев дома.
     Я в этот момент, проявив вежливость и культуру привстав, сказал:
     -  Я  не буду мешать вашим разговорам,  пойду  перекурю на улице,  пока
камера стирает?
     - Пожалуйста, идите.
     Камера-то моя работает, значит записывает! Я покинул кабинет и у  входа
в РУВД под окнами курю.  Тут я  встречаюсь с торопливо  выходящим  из здания
РУВД начальником Зикрулой. Он на ходу протягивает мне руку, говорит:
     -  Я в курсе о твоем задержании. Сейчас  всеми управляет зам. министра.
Неплохой он человек, только  я тебя  прошу, - не груби,  объясни, все должно
быть нормально.
     Он помчался куда-то и через пару минут в  таком же темпе зашел обратно.
Я про себя  думаю: "Может быть тот доносчик, который наблюдал за  соседями в
столь поздний час, САМ томился в  ожидании "боевиков", сотрудничал с ними, в
случае их  успешного прорыва хотел  присоединиться  к ним? Зря органы его не
арестовали до выяснения обстоятельств и причин его бессонницы". Тут я понял,
что  дальнейшие   мои  рассуждения  пойдут  по  типу  изложения  Хармса  или
Войновича, и оборвал эту мысль.
     Молодые,  крепкие  ребята  из дагестанского  ОМОНа,  аварцы,  даргинцы,
кумыки, русские. Одни подходят к дежурному, другие выходят, суета. Некоторые
останавливают взгляд  на мне,  тут  подходит симпатичная  девушка лет 20-25,
разговаривает с капитаном:
     - Я  к Вам, вот мне передали, что лидер фундаменталистов Багаудин хочет
со мной встретиться.
     Тут  я  понял, что она  и  есть Эльмира  Кожаева,  корреспондент газеты
"Молодежь Дагестана", которая встречалась и с Хаттабом, и с Н. Хачилаевым, и
с Багаудином. В этот момент я слышу крики в коридоре:
     - Выключай камеру, тебе говорю!
     - Камера не моя, я не умею ее выключать!
     -  Выключайте кто ни-будь камеру!  Кто велел  включить камеру! Надо  же
было просмотреть, что там снято! Немедленно выключите камеру!
     - Сам и выключай, что ты на нас кричишь!
     - Ищите быстро хозяина, пусть выключит камеру!
     Я  быстро смотрю на часы. По времени почти все стерто. Но еще полминуты
протяну. Я вхожу в тесный коридор. У кабинета, где я оставил камеру встречаю
знакомого работника Малача. Спрашиваю его, мол, что за шум, что случилось? В
это время подходит сам Магомед Омаров - зам. министра ВД РД.
     -  Сколько раз вам, болванам,  я говорю заниматься своим  делом! Ты что
здесь  делаешь?! - кричит он на  Малача. - Идиоты! Ваша камера? - обращается
он ко мне.
     - Да, камера моя - отвечаю я, держа за руку дочку.
     - Что вы снимали?
     -  Сейчас посмотрим, что я  снимал. Да, то, что я снимал, наверное, уже
стерто. Снимал природу, речку, людей.
     - А зачем снимал?
     - Я каждый год приезжаю сюда в отпуск, и каждый раз снимаю одни и те же
места. Вот и в этом году решил снимать.
     - Ты же снимал военную технику? Говоришь о природе.
     - Так она на природе и стоит,  - отвечаю я в тоне Жванецкого. - Надо же
было ее в другое место, что ли ставить, чтобы никто не мог снимать. Тут же и
природу, и  технику какую-то перепутали. Не я  же украсил  природу БТРами  и
пушками - опускаю я голову, играя дурачка.
     -  Ты  из  Агвали?  Иди немедленно  отведи ребенка  и  возвращайся,  мы
разберемся для чего и для кого ты снимал расположение техники.
     Мы кратчайшим путем идем домой. Я беру адаптер, ухожу из дома.
     - Где твоя камера? - спрашивает Сакинат.
     - У одного моего приятеля. Решили посмотреть съемки, пришлось вернуться
за адаптером. Если хочешь - пойдем и ты, чайку попьем, познакомишься с моими
друзьями?
     - Нет, у меня сотни дел, мне некогда.
     Удаляясь от калитки, слышу - мама спрашивает у Сакинат: "Куда  он опять
пошел? "

     Я  у  РУВД. Дежурный  мне  говорит,  что  М. Омаров начал  совещание  в
кабинете начальника. Жду минут 15. Ничего не  меняется. Одному из проходящих
офицеров говорю:
     - Передайте, пожалуйста, Омарову, что  хозяин кинокамеры явился, а то я
боюсь, что меня за опоздание арестуют и дадут лет 15. А я давно здесь.
     Тот  тут  же  возвращается  и  рукой  зазывает  меня. Прохожу в кабинет
начальника  РУВД.  Кабинет  переполнен,  негде сесть,  М.  Омаров  сидит под
огромным портретом Ф. Дзержинского на месте  начальника. В кабинете полутьма
- электричества видимо нет.
     - Это я. Принес адаптер, чтобы просмот...
     - Проходи, садись,  Абдурашид.  -  прерывает меня Омаров и  освобождает
место справа от себя у окна.
     - Спасибо, - я прохожу  к свободному стулу и до того как сесть говорю -
я не помешаю?
     - Садись. Помню я тебя. Как ты  мне тогда надоел со своими  митингами в
Махачкале!
     - Я вас понимаю. У вас работа такая. Ничего не поделаешь.
     -  Я был тогда начальником Советского  РУВД. Г.  Махачкалы. Забери свою
камеру, - протянул он камеру в мою сторону и положил на стол.
     - Ваш подчиненный, шеф  угрозыска,  нынешний министр ВД  Дагестана ведь
приезжал за мной в Москву. Так что Вы сделали  все, чтобы меня упрятать, а я
сделал все,  чтобы  не попасть в ваши руки. Вы и судили  меня в августе 1988
или 1989 года. Помешали "Московские новости".
     - Ладно, не будем  об этом.  Что же получилось-то?  Вот  она, хваленная
тобой демократия! Во что превратили республику, страну? Кругом бардак!
     - Да, согласен. Но демократы  тут  причем? Власть у  Вас. Правите балом
Вы,  коммунисты. Разве в руководстве Дагестана произошли какие-то изменения?
Я то при чем тут? Все  это из-за  отсутствия покаяния за содеянное,  да чего
нам долго говорить. Вы  можете оглянуться и  посмотреть  на портрет за вашей
спиной  -  вот  в  чем  причина.  Для  Вас  и  сегодня   Дзержинский  символ
правопорядка,  а  фактически с него и начала работу мельница режима, которая
перемолотила миллионы граждан.
     - Давай о твоем районе говорить. Как вы допустили такое? Район на грани
войны, бардак такой творится?
     - Оружие распространяли начиная с  1990-91 года вы, работники МВД, КГБ.
Вы  вооружали,  по  крайней  мере,  закрывали  глаза на  то,  как  до  зубов
вооружались полукриминальные силы в республике, создавая бандформирования по
национальным  признакам.  О  том,  что  рано  или  поздно  это  оружие будет
направлено  против  вас,  я  предупреждал  вашего бывшего министра Полунина.
Можете поднять газету "Дагестан" за  март или апрель  1992 г. Антироссийские
митинги в начале 1990-х годов в  Махачкале проходили с попустительства МВД и
КГБ  республики. На  одном из таких  митингов  участники  абхазской войны во
главе  с Ю.  Шанибовым,  открыто призывали дагестанцев готовиться к  войне с
Россией. В  это время руководители МВД и  КГБ с руководством Ставропольского
края,  с  которым  был в  те  дни  подписан  Договор  о  дружбе,  "отмечали"
подписание этого "эпохального" документа. Я в те  дни  встречался и  с  зам.
Министра  ВД РД г-ном Беевым, с министром ВД М. Абдуразаковым, с начальником
ГУВД г. Махачкалы Г.  Гаджимагомедовым и говорил о недопустимости пропаганды
войны на территории  Дагестана. Вот когда вам надо было  действовать, вот на
что вам надо было обращать внимание. Что же касается нашего района  - это не
ко мне, - наклонившись, я посмотрел направо и нашел начальника  Цумадинского
РУВД и указал на него - это к нему вопрос. Я не имею к этому району никакого
отношения, кроме пребывания во время летнего отпуска.
     - Я о "ваххабитах",  которые заполонили район. У нас в Мекеги, откуда я
родом, лет 8-10 тому назад  появились два бородача. Так мы с Гамидом (бывший
министр  финансов  Дагестана, взорванный террористами)  поехали в свое село,
собрали  джамаат  у мечети, взяли этих  двух бородачей и  перед  всем  селом
предупредили<i>: "Если  вы будете  продолжать эту  идеологию, даем  слово перед
всем селом - мы вас спустим с верхушки в-о-о-он того минарета! "</i> С тех пор у
нас в  Мекеги  нет  ни  одного "ваххабита".  Почему  вы  так  не  поступили?
Правильно поступает руководство Карачаево-Черкесии, которое  выдворяет  всех
носителей этого бреда.
     - Запрет это наиболее легкий для исполнения, не требующий ума метод, но
последствия  любого  запрета, особенно запрета на  мысль, идеологию,  всегда
плачевные.  Была  возможность не допустить этого в  начале  1990  г.,  когда
только  начиналась  травля  "ваххабитов". Для  этого нужно  было  прекратить
разделение мусульман  на "хороших"  и "плохих",  дать всем  равные  права  и
свободы,  исключая  призывы  к насилию, на антиконституционную деятельность.
Однако  призывов  к  насилию  со  стороны  традиционалистов  вы  не слышали,
малейшее отклонение от норм "ваххабитов" преподносилось как ЧП.
     - По-твоему, надо было им дать зеленый свет, соглашаться с ними?
     -  Государство  у  нас  <u>светское</u>.  Соглашаться  с  ними  или  не
соглашаться,  не  меняет государственной линии. Не  давать и  тем,  и другим
выходить  за правовые нормы.  Всего лишь. Получилось  так, что  одним давали
целые страницы государственных изданий,  в которых  они  критиковали других,
давали теле- и радиоэфир, других затыкали, не давая возможность высказаться,
хотя   бы   опровергнуть   клевету,  опубликованную  в   подконтрольной   не
духовенству,  а правительству  Дагестана прессе. Вы,  руководство республики
сделали  их  изгоями, преследования  и  угрозы  заставили  Багаудина  и  его
сторонников перебраться в Чечню. Что же Вы хотели получить, подарки и письма
благодарности?  Их  экстремизм был ответной мерой на  полное  отвержение  их
властью, на клевету и дискредитацию, наконец, преследования.
     - Багаудина никто  не преследовал,  ему никто не  угрожал, он тоже имел
возможность  публиковаться  в  прессе  и  публиковался. Он имел  возможность
выступать  по телевидению и  не  раз пользовался этой возможностью.  Не надо
говорить, что мы их ограничивали в чем-то!
     - На счет свободы  Вы  сами себе противоречите,  точнее  Вы правду  уже
сказали. Угроза быть скинутым с высоты минарета - это не ограничение свобод,
это не угроза жизни? Давайте  поднимем подшивку любой республиканской газеты
за любой месяц, к примеру, за 1993 или 1994 год и проанализируем статистику,
-  сколько антиваххабистских статей  за  месяц  и  сколько статей,  авторами
которых являлись бы представители Партии Исламского возрождения?
     - Причем  тут статистика, газеты? Вам давно надо было так  поступить со
своим Багаудином и с его  несколькими сторонниками, а не сейчас! Тогда слово
"ваххабизм"  ни о чем и не говорило. Не было бы никакой надобности  копаться
ни в статистике, ни в газетах.
     -  Нет человека  -  нет  проблем? Извините, здесь  столько серьезных  и
занятых людей, я, наверное, вас задерживаю, я пойду, с вашего позволения?
     - Нет, посиди. Ну, ты скажи, что сейчас, по-твоему, нужно делать? Убили
нескольких  работников ВД республики, мусульман, пролилась кровь. Мы это так
оставим?!
     - Я  вижу  только путь  переговоров.  (На слово "переговоры"  у  многих
сидевших в  зале лишь усмешка на лице). Переговоров  с  самим Багаудином. Он
никого  не  убивал. Он ученый. Только переговоры и  поиск  компромисса может
удержать   нас  от   гражданской   войны.   Переговоры   даже   с   дьяволом
предпочтительны, чем бросать в пожар войны молодых, здоровых ребят.
     - Да мы их всех до единого прикончим! Какие переговоры?!
     -  Вот  у  вас  здесь  я вижу  сотни  молодых  крепких  ребят,  которые
прикомандированы в Цумада. Среди них хоть один есть такой, что не жалко было
бы его потерять? Хоть один есть, у кого не было бы матери, жены, детей? Ведь
все они  нам всем  и их семьям нужны. Уничтожение тех не обойдется без жертв
для  вас. Ради сохранения жизни вашим работникам, нашим  дагестанцам надо бы
думать о бескровном урегулировании этого конфликта.
     - Мы знаем  где, по каким  селениям они расположились, знаем, кто и где
сейчас выжидательно  осели, мы не оставим ни одного "ваххабита" в Дагестане!
Что же ты не пойдешь, не поговоришь  со своим другом Багаудином,  может,  ты
его убедишь?
     -  Для этого  нужны какие-то полномочия,  с чем я  пойду  к нему, кто я
такой?
     - Какие полномочия тебе нужны? Езжай и все. Он же тебя знает?
     -  Чем  я  могу  ему  ответить   на  какие-то  социальные   требования,
политические требования?
     - Требований у него  не может быть, <b>он - никто</b>! <i>(Еще одна правда из уст
высокопоставленного  чиновника.  Вот  она,  политика  власти  к  религиозным
инакомыслящим!  Вот где корни конфликта!  И это не сегодняшняя  позиция, это
начиная с 1990-91 гг. )</i>
     -  Вот  и начнется  1929  год. Точнее 1918 год.  Вредными  и  ненужными
Дагестану  окажутся сотни  и  тысячи  людей. Только  по признаку  бороды. По
инакомыслию.
     - Тут включился седоволосый молодой человек (лет под сорок) и задал мне
вопрос:
     - А что, до 1929 года все хорошо было у нас, да?
     - Да,  была разграбленная большевиками, разрушенная гражданской  войной
нищая,   голодная  страна.  Готовились  эшелоны  раскулаченных.   Готовились
процессы против врагов народа. Все было прекрасно!
     - А до 1917 года все было нормально?
     - Возьмите не  большевистскую  статистику  1913  года.  Потребительская
корзина  рабочего  Путиловского  завода  была  неподъемной, по  сравнению  с
корзиной советского рабочего в годы процветания  социализма.  С начала  века
Россия шла семимильными  шагами в передовые страны  мира, по темпам развития
не было ей равных в мире. Не хочу я ликбезом заниматься, читайте достоверную
историю, а не легенды с мифами ВКП(б) с ЦК.
     - По-твоему, революция испортила все, да?
     - Вы до сих пор сомневаетесь? Вот потому  то мы топчемся на месте,  вот
потому-то и одни беды наши сменяют другие. Вот где корень зла!
     - Абдурашид, ты поедешь завтра к Багаудину? - включился опять Омаров М.
     - Определенно ответить на этот вопрос я не могу. Я подумаю.
     - Если решишь поехать, ты нам сообщи.
     - Исход любой войны, любого конфликта, каким бы ожесточенным он не был,
какие бы  обиды не были в  основе  этого конфликта во все времена и  на всех
континентах,  это  -  <i>неизбежный  <b>мир</b></i>.  Сегодня  есть  жертвы.   Но  они  не
катастрофические,  хотя,  для матери не  вернешь  сына, для детей не вернешь
отца.  Эта  трагедия  родных  и близких погибших, это горе для  всех. Однако
лучше мир после десятка жертв, чем после сотен.  Если и после сотен жертв мы
не придем к миру, мы к нему придем после тысяч жертв, после катастрофических
для  целого социума  разрушений,  бед  и лишений. В  масштабе истории мы все
окажемся  глупыми  пешками,  слепыми  исполнителями  чьего-то  политического
заказа,  замысла и  козней.  Мне бы  не хотелось,  чтобы  так  было.  Нельзя
допускать  гражданскую войну в республике, нельзя допускать крупномасштабные
военные действия  на Кавказе, переговоры и компромисс сегодня, это выигрыш в
историческом масштабе. Все же мне хочется мудрых действий, а не решительных.
Это мое мнение и моя позиция. А  я  всего лишь один из.... Решать вам. Мы не
настолько богаты, чтобы допустить на нашу землю войну. С вашего позволения я
покину вас.
     - Завтра свяжись тогда с нами, - сказал Магомед Омаров, пожал руку  и я
вышел из кабинета начальника РУВД. Со мной из  кабинета вышел  и сопровождал
меня   почти  до  моста  тот  самый  седоволосый   молодой   человек.  После
многочисленных его вопросов, в том числе  и  на  счет даты  моего отъезда из
района и вылета в Москву. Я спросил его, откуда он родом и кем он работает в
районе?
     - Я с Гергебильского района. Работаю в Цумадинском ФСБ.
     - На счет даты своего отъезда  я его дезориентировал. Мы попрощались на
неожиданном для меня тоне:
     - Встретимся тогда 15 августа в Махачкале, - многозначительно сказал он
мне.
     А 15 августа,  иншаллах, я буду  уже  в Москве. Хотя, задержать  меня в
Махачкале для них ничего не стоит. Держать в поле зрения меня - не надо даже
особо стараться.
     На  следующий   день   я  встретился   с  имамом   Агвалинской   мечети
Саид-Хусеном, который мне  посоветовал  не  ехать на переговоры. Объяснил он
это так:
     - Вчера я был у Багаудина. Он  готов на переговоры,  но с условием, что
М.  Омаров  гарантирует  ему  эфир на  республиканском  телевидении  в  виде
дискуссии  или обращения к дагестанцам.  Он  хочет  объяснить  свою  позицию
дагестанцам, готов на  любые дебаты с участием любого  государственного  или
религиозного деятеля республики.  После этого - переговоры с представителями
власти. Он тебе то же самое  и скажет.  Это первое. Второе, что я тебе особо
хочу подчеркнуть,  - после  переговоров  с Багаудином  на обратном пути нашу
машину  обстрелял  милицейский пост. Я  ведь  поехал туда  по  поручению  М.
Омарова!  Еле вышли из  этой ситуации. Тебя  на обратном пути или  там же, у
мятежников,  могут прикончить  и  вину  свалить на них.  Объективное мнение,
правдивый взгляд на эту проблему им (власти - авт. ) не нужен. Твой подход к
любой  такой  проблеме нестандартный и исключительно всегда неприемлемый для
власти. Потому я категорически против твоей поездки к Багаудину.

     <b><i>Ситуация в Дагестане накануне вторжения</i></b>

     В  июне 1999 года в Ботлихском районе  собираются активисты религиозной
общины  бывшего  Андийского  округа (Цумадинского, Ботлихского и  Ахвахского
районов). Присутствуют гости из Ичкерии. Религиозные деятели  горных районов
Дагестана говорят о проблемах жителей республики,  о нравственной деградации
общества, о  коррупции в республиканском руководстве и бедственном положении
жителей республики.  Недовольство коррумпированным руководством  республики,
криминальным  режимом не выражают  лишь умалишенные. Чеченские гости  видимо
сделали свои  выводы  - у них ведь в  этом  плане  все в  порядке. Возможно,
некоторые  представители  джамаата  этих  трех  районов  и  были  готовы  на
согласованные действия фундаменталистов Ичкерии и Дагестана для смены режима
в  республике.  Вскоре  после  этих  встреч  в районе появляются листовки  с
призывами установить справедливость в республике путем обращения к Исламу.
     Начиная  с 1993-94 гг. в Дагестане  продолжается серия террористических
актов, направленных против местного  руководства. Недовольство экономической
политикой руководства республики нарастает,  в ответ - усиление власти с еще
большей  криминализацией.  Счет покушениям  на  мэра города Махачкалы  Саида
Амирова потерян даже органами МВД. Взрыв на ул. Пархоменко был варварским по
исполнению, чудовищным  по последствиям террористическим актом, направленным
против  С.  Амирова в  результате  которого погибли десятки мирных  жителей.
Красной  нитью в предвыборном марафоне мэра Махачкалы проходила ожесточенная
борьба  с  коррупцией  и  преступностью.  Однако  эта   борьба  ограничилась
несколькими  поездками  генерала  Колесникова в  Дагестан,  небольшим  шумом
вокруг нескольких фамилий. Накал же постепенно снизился, многие руководители
республики вздохнули  с облегчением. О поездках же Колесникова говорили, что
одни кланы  "заказали" других, мол, идет  зачистка  верхушки от зарвавшихся,
неуправляемых коллег по "руководству экономикой  республики". Преступность в
республике не упала. А  составляющая,  основополагающая почва преступности -
нищета - расширяет свои границы. Республика  становится  своеобразной черной
дырой  в   российском  бюджете.  Возможная  смена  существующего   режима  в
республике для  Москвы  становится чуть ли не синонимом выхода Дагестана  из
состава  РФ. Возможно,  руководство  республики и  убеждает  Кремль в  этом.
Потому  Москва готова  как  можно дольше  кормить  нынешний  режим,  лишь бы
сохранить  российский  флаг в  Дагестане. Ни  исламисты,  ни  демократически
настроенная интеллигенция  не ставили своей целью выход из состава России. В
начале  1990-х годов  коммунистическое руководство  Дагестана (оно и сегодня
правит  балом)  постепенно,  очень  мягко  готовило  общественное  мнение  к
возможному выходу  из  состава  РФ. Это на тот случай,  если демократическая
Россия начнет <u><i>крутые</i></u> меры по проведению экономических  и политических
реформ  в республике. После путча 1991 и последующего распада СССР еще почти
год над  зданием ВС и Совета  Министров Дагестана веял  серпасто-молоткастый
красный флаг несуществующего государства. Его меняли, обновляли. Был случай,
что его как-то  скинули, а вместо него  водрузили  российский  триколор.  Не
долго  удержался.  Дагестан стал  излюбленным местом  разного  рода встреч с
избирателями, ветеранами и  прочими для Макашова, С. Умалатовой, Г. Зюганова
и  др.  Правительственная  пресса  Дагестана  в  начале  1990-х  годов  вела
откровенную  антиправительственную  политику  по  отношению  к  федеральному
правительству,  особенно в области рыночной  экономики  и  внешней политики.
Однако  Москву  вполне  устроило  старое   перекрасившееся  руководство,   и
навязывать  Дагестану никакие идеи  не стала.  Мало того,  на фоне  мятежной
Ичкерии, Москва  одарила республику кредитами,  льготами и  прочими благами.
"Воруйте, хапайте, прихватизируйте что  хотите, <u>но в  составе РФ! </u>" В
российских  СМИ Дагестана будто и нет в составе РФ. Говорят о Башкортостане,
о Татарстане,  Якутии, Приморском крае, но  не о Дагестане.  В  то же время,
Дагестан  не  менее  глубокая  и  темная  дыра в  российской  экономике, чем
Ичкерия.  Но  там все нормально... Сегодня, кто бы ни ставил вопрос о выходе
из состава РФ, - поддержки ему в Дагестане не найти.
     Последние   годы   в   Махачкале   принимаются   беспрецедентные   меры
безопасности для руководителей республики. Всего лишь в  1992-93 гг. Премьер
Министр   республики  Абдуразак   Мирзабеков,  выделявшийся  в   руководстве
республики  своей  интеллигентностью,  образованностью,   высокой  культурой
публичного  поведения, спокойно выходил из  Дома Правительства, мог  за руку
поздороваться с  представителями оппозиции,  если  таковых увидит, постоять,
пошутить,  подискутировать  с ними, сесть  в  машину  и уехать  без  всякого
сопровождения и телохранителей. Спикер НС РД  Муху  Алиев мог пешком от дома
Правительства направиться  к  Приморскому  парку, где  он  мог  встретить  и
знакомых, и друзей. Часто можно было встретить на улицах и скверах Махачкалы
прогуливающихся министров республики. Передел собственности,  бесконтрольная
"прихватизация" государственного имущества  и  природных  ресурсов  в  корне
поменяло ситуацию, как в республике, так и в руководстве Дагестана.  Те, кто
"прихватизировали", сами почувствовали, чей кусок присвоили и с каждым  днем
усиливают  меры  по  обеспечению  собственной  безопасности.   В  республике
окончательно власть трансформировалась в бандократию.
     Уже в начале 1990-х годов каждый  высокий  чиновник в  республике  имел
свои вооруженные формирования, свои "карманные" национальные движения. Любая
попытка кадровых  изменений  в  республике  преподносилась как  национальная
катастрофа  для  определенного народа.  Наглядным  примером  служит  попытка
освобождения  от   занимаемой  должности  министра  ВД  республики  Магомеда
Абдуразакова  в  1991  году.  К началу  сессии  ВС РД,  которая  должна была
рассматривать  вопрос о  ситуации  с  преступностью в  республике,  аварское
национальное  движение  начало организовывать акции протеста,  митинги перед
Домом Правительства под  лозунгом "Наших  обижают!  "  Для этой  акции  в г.
Хасавюрт   насильственно  был  захвачен  госавтотранспорт,  в  том  числе  и
пассажирский, и колоннами пригнан на площадь Ленина. Организаторы этой акции
беспрепятственно  прошли в  здание ВС ДАССР  и на съезде народных  депутатов
выйдя на трибуну поставили ультимативное требование депутатам и руководителю
Верховного   Совета   Дагестана   М-А.   Магомедову:   первым   заместителем
председателя ВС Дагестана избрать М. Алиева, бывшего секретаря ОК КПСС, хоть
и поддержавшего ГКЧП, но аварца, а на  должности министра ВД ДАССР  оставить
М. Абдуразакова, тоже аварца. Захватчики наказания не понесли, мало того, со
временем  активисты   этой  акции  получили  свое  вожделенное  в  кабинетах
экономической  и  политической власти  в  республике. Подобная  позиция  так
называемых   национальных  движений   полностью   блокировала   какие   либо
демократические преобразования в республике.
     Очаг  напряженности,  локализовавшийся в селах Карамахи и  Чабанмахи, к
лету  1999 года почти таковым  не являлся. Это был  анклав  местных жителей,
которые не вмешивались  в общественно-политическую жизнь республики, и  жили
своей  жизнью.  Изолировались  от  бандократии,   вели  свое  хозяйство,  от
государства  не   требовали   ни  пособий,   ни   пенсий,   продавали   свою
сельхозпродукцию в  разных регионах  России - благо земля там плодородная, а
жители сами труженики. Этот анклав организовал  у себя центр по реабилитации
наркоманов, об  успехе  которой  говорили в республиканской  прессе,  лечили
всех,  кто   к  ним  обращался.   На   одном  из  мероприятий   руководитель
администрации  Буйнакского  района  сам  признал,  что  последние  два  года
преступность в этих селах на нулевом уровне, что в этих селах  нет проблем с
различного рода  выплатами и  пенсиями  (жители сами отказались от них). Это
потом,  после  "операции  по  ликвидации"  стали  приписывать  им и убийство
прокурора, и убийство руководителя  администрации. Причем,  бездоказательно,
общими  фразами.  Кроме  того,  эта община проводила колоссальную  работу  в
республике по  примирению  сторонников традиционного Ислама  и "ваххабитов".
Были там и радикалы, однако превалировала умеренность, ведь в любом движении
есть весь спектр представительства. Было в селе  медресе, где любой желающий
дагестанец мог  получить  знания  об  Исламе.  Физическая, боевая подготовка
входила в программу  обучения как  элемент  общего развития. (Да  и  на фоне
всеобщей  криминализации   республики,   где   у  каждого   чиновника   свои
бандформирования, не  иметь  оружие  становится  глупостью).  Все  проблемы,
возникающие  с  общиной, решались  на основе  переговоров с  представителями
власти. За  последние два-три  года с общиной встречались  как представители
местной  власти, так  и гости Москвы. Министр ВД  РФ Сергей  Степашин  после
встречи с  ними был доволен порядком в этих селах, с улыбкой на лице сказал:
"Нормальные  ребята!  ".  Руководитель  Совета Безопасности РД  Герой России
Магомед Толбоев неоднократно  посещал эту общину. ("Дайте мне истребитель, я
сам хочу заняться решением этой проблемы! " - скажет он в эфире "Эхо Москвы"
позже). Да,  они выражали  недовольство  руководством  республики,  да,  они
критиковали экономическую политику правительства Дагестана и видели спасение
лишь в Исламе. Другой альтернативы и  не было  в республике.  "Никогда еще в
Дагестане размах воровства государственных и общественных средств и  личного
обогащения не  достигал  таких размеров,  как сегодня... Никогда еще  разрыв
между  богатыми и бедными  не достигал таких размеров, как сегодня... Я вижу
только  одну законную судебную инстанцию -  Шариатскую" - писал Н. Хачилаев.
То, что  российский закон, российская судебная система  что-то  изменит,  не
поверит  даже  дошкольник.  Отчаяние  людей  дошло  до  того,  что  лишь  на
Всевышнего осталась  вера  и  надежда. Тем более, каждый мусульманин  обязан
каждый свой вдох и выдох посвятить Исламу, жить мечтою о Шариатских законах,
о  Шариатском режиме. "Нам не нужен  Шариатский режим, мы против Шариата"  -
это утверждения людей не принявших Ислам душой,  заблуждающихся в силу своей
недостаточной религиозной грамотности, или откровенных врагов Ислама. Другое
дело, - как и какой ценой идти к этому режиму, какими методами устанавливать
исламский порядок...
     Когда  начались  события  в  Цумада и  в Ботлихе,  руководитель  общины
карамахинцев  отмежевался  от  радикального  крыла исламистов, вторгшихся  в
Цумада, осудил это вторжение и сказал, что они нарушили два основополагающих
принципа Шариата своим вторжением. О поддержке не было и речи.
     По некоторым данным, начиная  с  апреля-мая 1999  года от  имени имамов
мечетей, руководителей джамаата  различных сел  и районов  Дагестана  Шамиль
Басаев получал письма,  в которых дагестанцы просили  поддержки в  борьбе  с
коррумпированным руководством  в  республике. Возможно, авторами  этих писем
были вовсе не имамы и не представители джамаата...
     С июня 1999 года в некоторые  села  Цумадинского  и Ботлихского районов
приходили  представители  дагестанских  исламских  радикалов  из  Ичкерии  с
просьбой поддержать в предстоящем вторжении исламистов. "К  мирным жителям у
нас  не  будет  никаких  претензий,  мы должны  выступить  против власти"  -
говорили  они.  Почти везде  им  отвечали: "Вы  начинайте не с нас,  начните
где-нибудь в другом месте, нас  оставьте  в покое"  или: "Власть не здесь, в
горных аулах. Начните с Махачкалы, тогда вас поддержат все".
     Накануне  вторжения  Хаттаб  встретился  с  Надиром Хачилаевым.  Просил
поддержку в Новолакском направлении, на что Надир ответил: "Вы можете пройти
через  Новолакский  район только через трупы  моих людей. Будем сражаться до
последнего! ",  из-за чего вынужден  был  уйти  из Чечни. "Ш. Басаев обвинил
Надира Хачилаева,  депутата Госдумы РФ, находящегося в федеральном розыске и
скрывающегося от  правосудия на территории Чечни, в нежелании оказать помощь
"братьям по оружию в  трудной  ситуации"  и рекомендовал  ему начать  боевые
действия с федеральными войсками, находящимися в РД, или немедленно покинуть
Чечню" (сайт "Республика Дагестан").
     Что же  касается  Ботлихского  района,  то этот  район  отличался особо
дружескими, братскими отношениями с Ичкерией.  Родственные связи  прямо таки
интегрировали Ботлих и  приграничные чеченские районы. В прошлую войну более
12  тыс.  чеченцев нашли приют в Ботлихе,  в  том  числе и  семьи  некоторых
полевых  командиров.  Не  было  семей,  которые не приняли  бы  беженцев  из
Ичкерии.  У  некоторых  гостили  по 15-20  человек.  Росло и  взаимовыгодное
экономическое сотрудничество -  чеченцы по  воскресеньям на ботлихский рынок
привозили  лес,  стройматериалы,  топливо,  которые  можно  было  приобрести
намного дешевле, чем  по рыночной цене, установившейся по Дагестану. Кстати,
о  готовящемся  вторжении  на Ботлих первыми  предупреждали своих  партнеров
именно торговцы. Как  и все  другие  источники,  и  этот источник информации
остался без соответствующей оценки властями.
     В  то  же   время,  чувствуя   неизбежность   кровопролития,  некоторые
представители  власти  в  Дагестане  весной 1999  г. попытались  вступить  в
контакт с амиром Багаудином и с Надыром Хачилаевым, вынужденным прятаться от
розыска после  лишения  депутатского иммунитета Госдумой РФ. Гарантировалась
неприкосновенность,  предлагалось вернуться в Дагестан. Однако их обманывали
так  часто, что доверять очередной  раз было  равносильно  самоубийству.  Во
время  майских событий 1997  года  в  Махачкале  и Председатель Госсовета РД
Магомед-Али  Магомедов,  и  министр  ВД  РФ  публично  гарантировали  Надыру
Хачилаеву прекращение  уголовного  дела по захвату Дома Правительства  РД. А
если   продолжили   уголовное   дело,    -    надо   было   его    вести   в
причинно-следственном  аспекте,  с  глубоким   анализом   действий   власти,
правительства  Дагестана.  Ведь без каких-либо причин, без  солидного  на то
основания люди не поднимут оружие, не пойдут на отчаянные действия?

     <i><b>Мнения жителей районов вторжения</b></i>

     Нас посетила родственница.  У нее  сын  служит  в  ОМОНе.  Завязывается
беседа на тему дня.
     -  Эти  "ваххабиты"  ничего  общего  с исламом не имеют,  чего  с  ними
церемониться! Будут они нас учит, как нам жить! Будто мы не мусульмане.
     -  Не  совсем  так. Они  мусульмане. Другое  дело,  можно  не  со  всем
соглашаться, о чем они говорят.
     - Какие же они мусульмане, если они утверждают, что сын может на родной
матери жениться?!
     - Если даже они так утверждают, это не повод, чтобы  драться. Просто не
выходить замуж за собственных сыновей и все! Не надо  морду бить друг другу.
Я готов голову на отсечение  дать, если они так утверждают. Они не могут так
утверждать, Ислам запрещает родственный брак  ближе, чем с двоюродным братом
или сестрой.
     - Как же они не утверждают так, ведь все об этом говорят!
     -   Ты  отрицаешь,  что  иногда   большинство  оказывается   обманутым,
дезориентированным? Для  меня не  может быть мусульманином  человек, который
проповедует  такие  принципы.  Точно  так  же,  как  человек,  причастный  к
изготовлению  и  распространению  наркотиков,  к  похищению человека с целью
выкупа.  "Ваххабит"  ли  торгует  наркотиками  или  атеист,  "тарикатист" ли
похищает людей или  просто "авторитет" - не  это самое главное. Главное, что
совершивший  преступление  <u>должен  быть  наказан</u>.  Лучше  по  законам
Шариата, а Шариат предписывает им независимо  от взглядов,  смертную  казнь.
Самое грозное оружие ученого  исламиста, проповедника - <B>СЛОВО. </B>  Иногда  оно
оказывается сильнее  любого  современного  оружия.  Однако,  не  услышав, не
послушав  ни  одного так называемого  "ваххабита",  говорить  о них все, что
угодно - не хорошо. Мы же образованные люди?
     - Разве  не убивать вышли ваши цумадинские "ваххабиты" на днях? Чего им
надо?
     -  Как  мне  объяснили, они хотели  призвать  цумадинцев  к  соблюдению
принципов  Ислама.  Женщинам не  ходить полуголыми,  мужчинам  не потреблять
алкоголь, не воровать,  жить  по принципам Ислама,  поскольку  мы хотим себя
считать  мусульманами.  Лично я не против этих принципов. Другое дело -  <i>как</i>
они хотели реализовать это, меры претворения этого и меня, так же как и тебя
-  не устраивают. И об этом я им в  глаза сказал. Я готов критиковать  их по
делу, а не по слухам. А тебе я советую, - забери сына из ОМОНа, без хлеба он
не останется.  Время  такое, что может произойти самое неожиданное. Страна у
нас  такая.  Правят  нами  так.  По  большому  счету любой  конфликт,  любые
беспорядки - силовые структуры защищают не нас, простых смертных. Они делают
и сделают  все, чтобы защитить интересы прогнившей верхушки. Правителям и их
сатрапам на всех уровнях  есть чего  бояться  и чего терять. Называют же это
защитой жизненных интересов Дагестана, России,  могут  назвать  и  спасением
человечества от "зеленой" чумы - мы ведь спасители всех и ото всего.
     -  Как же  тогда получается, - мы не  должны отвечать тем, кто к  нам с
оружием пришел?
     - "Мы" это кто? Я, ты, наши дети?
     - Да.
     - Тогда мы  <b>не должны</b>  им отвечать. За счет  миллиардов  народных денег
страна  держит  регулярную  армию,  внутренние  войска.  На  сохранение  так
называемой  нашей  с  тобой  безопасности  государство  тратит  колоссальные
средства, за счет которых  жиреют генералы.  Это <B>ИХ</B>  обязанность  дать отпор
любым силам, угрожающим стабильности  и безопасности в  любой  точке России.
Это их профессия -  рисковать жизнью во  имя Родины. Лично я не хочу умирать
за  Родину. За Родину  пусть  умирает  Чубайс,  Лужков, Амиров,  Магомедали,
Березовский,  наконец.  Родина  их  не  обделила ничем. Пусть теперь ответят
взаимностью. Стабильность и безопасность страны в целом  нарушена в  Кремле.
Более  сильной угрозы  для общества  нет.  Непредсказуемый  Президент и  его
окружение - вот главный  дестабилизирующий  фактор в стране.  Почему  только
после кровопролития выдвинули войска к нам? Почему не закрыли и не закрывают
сегодня границы с Чечней? Почему нас подставляют? <b>Это кому-то надо. </b> Кому-то
нужна наша кровь. Не "ваххабитам", а определенным силам в Москве. То, что не
понятно сегодня, становится понятным завтра.  Думаю, мы поймем это и получим
ответы на все эти вопросы. Во всяком случае, надеюсь.
     -  Может быть, ты и прав,  но  как объяснить,  что  все они за  доллары
принимают эту веру?
     - Во-первых,  они мусульмане изначально, потому они не могут  принимать
веру. Они родились мусульманами. Во-вторых,  я имел контакты и с Багаудином,
и Ахмед-Кади, и с Саудовскими учеными. Я не думаю, что я последний дурак,  и
им нет  надобности  во мне, как в последователе  и  пропагандисте их учения,
хотя это учение наше, это Ислам. Но мне  никто и никогда не предлагал не то,
чтобы  деньги,  но  и каких-либо  ответных  мер  благодарности.  Любой  круг
единомышленников (круг верующих, кружок атеистов, клуб любителей  пива и  т.
д.  ) сегодня может создать  общий  капитал и работать с деньгами  в  рамках
закона. Родственники ли, друзья ли, - скинулись,  начали  общее дело, -  там
купил, тут продал,  мелкое  производство  типа хлебопекарен или издательств.
Прибыль  может  идти   на  поддержку  единомышленников,   вступивших  в  это
производство. Прибыль может  идти  на строительство  и развитие  мечетей, на
обучение подростков  -  куда  угодно!  Другой  вариант  -  богатые  верующие
мусульманского  мира,  в  том  числе  и  саудовские  шейхи, в  праве  давать
пожертвования  на развитие  ислама  в Дагестане? Есть и этот  канал.  Кто-то
видит  развитие  Ислама через Калашникова,  и  они  это  объясняют, лично  я
приверженец СЛОВА и богоугодных дел. Возможно,  и  они  на это  не пошли бы,
если бы на протяжении десяти лет не  было  травли,  если  бы по всем законам
демократического  государства  получили бы  возможность  проповедовать  свои
идеи. Да  и  оружия в Дагестане  у каждой преступной группировки,  у каждого
клана во  власти  полным полно. Еще в  1989-90 гг. лидеры различных движений
начали  вооружать всех своих  рэкетиров,  наперсточников  и  прочих. Сегодня
рядовые  тех  полукриминальных движений правят балом в Дагестане. С ПТУ-шным
образованием и с воровской психологией. И  перейдя на высокие должности, они
сохранили свои клички уголовного мира.  Они вокруг  руководства  республики,
они главные советники, они распорядители судеб дагестанцев.
     - "Ваххабиты" тоже имели возможность пропагандировать.
     -  В республике клеветы на  них больше, чем их идей. Если  бы они могли
вести  нормальную просветительскую  работу,  ты  бы  не  говорила,  что  они
разрешают матери выходить замуж за собственного сына. Это из разряда мощной,
клеветнической кампании,  развернутой руководством  республики при поддержке
официального  духовенства  и  средств  массовой  информации.  То,  что  и  в
Махачкале, и в Кизляре, и в далеком  горном Тлондода все слухи один к одному
совпадают,  лишнее доказательство  централизованного "изготовления" и  четко
организованного  распространения этих слухов. Из той  же  серии, что умерших
они спихивают в яму и как скотину, засыпают землей. Это из той же серии, что
и  якобы  молиться они  разрешают  без  предварительного  омовения.  Я  могу
перечислить  сотни глупостей,  приписываемых  к  "ваххабитам".  Хотелось  бы
знать,  сколько  "ваххабитов"  за  год  обвинены и судимы  за кражу, продажу
наркотиков,  за убийство, за изнасилование, т. е. знать долю преступности  в
республике,  которая приходится  на "ваххабитов",  но  не  просто  носителей
бороды.  Я  за  самое  суровое  наказание  "ваххабита"  за   совершенное  им
преступление, за кражу  вместо  одной руки, пусть им отрубают обе. Я же знаю
одно преступление, в котором  можно обвинить "ваххабитов" с 1990 по 1999 гг.
Это -  посягательство на  годами  сложившиеся  морально-нравственные устои в
общественной жизни Дагестана, а они не самые идеальные, особенно если начать
с площади  Ленина в Махачкале; попытка правдивым словом  разрушить воздушный
замок общественного устройства  республики. Для режима, где правит криминал,
где  нравственность на  заднем  плане,  а  слово  Аллаха  лишь косметическое
прикрытие -  это преступление  из  разряда  тягчайших. Тем не менее, все эти
противоречия можно  было  решить  мирным  путем, за  столом  переговоров,  в
дискуссии с  официальным духовенством.  Дискуссии  не  хочет  ни руководство
республики, ни официальное духовенство. Психологический пример могу привести
в виде ситуационной задачи. Вот в  семье двое сыновей.  Один любимчик семьи,
другой - виновник, на которого валят все плохое. Виноват ли,  не виноват ли,
ежедневно и от отца, и от матери "плохой" получает нагоняй. Его наказывают и
без вины. Часто он страдает и от чужих грехов. Объясниться тоже ему не дают.
Но он терпит. Долго ли он будет терпеть?
     - Нет, не долго.
     - Правильно. Или он, в самом деле, станет плохим, или в один прекрасный
день  стукнет отца  родного  и покинет свой очаг. То же самое  случилось и с
"ваххабитами".  Их загнали в  Дагестане. Одни они  плохие  в республике, все
плохое от них!  Так не бывает.  Руководство  республики  вместо  того, чтобы
бороться с нарушением закона и конституции, борются с "ваххабитами". Сколько
было  покушений  на  Амирова?  Сколько  невинных жизней  унес  взрыв на  ул.
Пархоменко?  Убийство   прекрасного  врача,   Гражданина   и   депутата   М.
Сулейманова, Б. Гаджиева, десятков  других не  менее известных  и порядочных
людей. Начиная с  1990  года, правоохранительные органы  закрывали глаза  на
рэкет, грабежи,  хищения  людей  с последующим  вымогательством,  процветает
наркоторговля.  Вот с чем надо  бороться. Сколько  было  совершено  заказных
убийств, убийств по политическим мотивам - вот с чем надо бороться. Зверское
по своему характеру исполнения и  кощунственное  по месту и времени убийства
было покушение  на муфтия республики. Я думаю, что  исполняли это убийство и
заказывали его люди с  мусульманской  кровью. Однако,  "ваххабиты"  говорят:
"Недостаточно  носить  мусульманское  имя  и  фамилию, чтобы  называть  себя
мусульманином.  Надо  БЫТЬ  мусульманином".  Разве   это  неправильно?   "Не
преклоняйся никому,  кроме как Всевышнему", "Не надейся в загробной жизни ни
на кого,  кроме как на Аллаха", "Не  создавай  себе идола  и  не  поклоняйся
идолу" - что тут криминального?
     - Это правильно.
     - Алх1амдулиллагь<sup>[1]</sup>, хоть  это одобрила. Но,  теперь и тебя
могут причислить к "ваххабитам". Еще я  скажу - больше всех и  яростнее всех
против "ваххабитов" выступают  алкоголики, воры,  насильники, люди, зачастую
незнающие   пути   к   мечети.   Почему?   Им-то   какая  разница?  Нынешний
государственный   режим  ворам,  насильникам,  проституткам,  наркоманам  не
мешает.    Один   дагестанец,    называющий   себя   "высокопрофессиональным
журналистом" задал  вопрос  Н. Хачилаеву,  когда тот говорил о необходимости
непримиримой борьбы  по отношению к наркоманам  и проституткам, "Если кто-то
сам хочет  быть  проституткой,  почему мы  должны это запрещать? ". Так этот
либеральный   журналист   сам   эту   собственную   глупость  тиражирует   и
распространяет! Мало того, многие из  них, как я  говорил, уже  проникают во
власть.  Они  же могут и в мечеть  ходить,  считая себя  в  пятницу на время
молитвы мусульманами.  Их нынешняя ситуация вполне устраивает. В случае если
исламисты  начнут  легально  руководить духовной жизнью  в  республике, этот
комфорт кончится.
     Периодически над садом в  местечке  Инха, где мы  сидим  у моего тестя,
пролетают военные вертолеты. Местная милиция усилена дополнительными частями
МВД республики. Но военной техники, БМП с  БТРами в самом  Ботлихе не видно.
Беседа  наша, начавшаяся достаточно агрессивно, завершилась на мирных тонах.
Моя теща  принесла нам книгу, где перечислены все дагестанцы,  погибшие  или
пропавшие без  вести на прошлой войне. Отец ее до недавнего времени считался
без вести пропавшим, в этой книге указано место  его захоронения - Орловская
область.  Мы  предлагаем теще  вместе с нами полететь  в  Москву, оттуда  на
могилу  отца.   Тесть   мой,  Батал  Саадулаев,   недавно   перенес  тяжелую
хирургическую операцию  на желчных путях, только-только пошел  на  поправку.
Бывший  работник  Ботлихского  РК  КП СС, по прозвищу  "железный  комиссар".
Прозвище  он получил из-за того, что  никогда не переступал Закон и не  брал
взяток,  железно был  предан  принципам. Однако,  в  перестроечные годы  был
разочарован во всем, ощущал себя обманутым и переживал это искренне. Вдвойне
переживал он предательство Ельциным идеям демократии начиная  с 1993-94 гг.,
на которого он возлагал такие надежды. Если в 1990-92 гг он, затаив дыхание,
слушал выступления Ельцина, то уже в последние годы дома боялись, что в один
прекрасный момент он может вдребезги разбить телевизор вместе с изображением
Е. Б. Н. Идеологические  метания из края в край не одного человека, а целого
общества. Разочарование и крах не единиц отчаявшихся, а жителей крупнейшей и
богатейшей  в мире страны. И это в  жизни  одного поколения  людей.  Вера  в
придуманных,  созданных  кем-то  идолов (признаю и  собственное  соучастие в
идолизации Е.  Б. Н., хотя  и сегодня я готов  подписаться  под  идеями того
времени  и еще в  самом начале восхождения Е. Б. Н к власти предостерегал  о
возможной идолизации личности). В кого верить? На кого надеяться? Ответ один
- на  Аллаха. "<i>Мне  стыдно  ходить  в  мечеть  после  стольких лет работы  и
членства в  этой организации.  Если и пойду  по пятницам,  осилив внутреннее
сопротивление,  я стараюсь быть незамеченным в толпе</i>" - говорил он мне, хотя
он никогда не был атеистом. Никогда не закладывал никого, не делал  подлости
никому.  (Некоторые же секретари райкомов, воинствовавшие  атеисты,  сегодня
встали в мечетях по правую руку  имама, при этом никакого дискомфорта видимо
не  чувствуют).  Главное  сегодня - здоровье  его  пошло  на поправку  -  он
восстановился, набрал вес, настроение бодрое, планы огромные.
     Вечером  6  августа  мы  в  гостях  у  родных.  Все  ботлихцы  выражают
сочувствие  в  связи  со  случившимся  2  августа  в   Цумада.  Родственники
рекомендуют  нам  покинуть  эти  места  и вернуться  в Москву. И  из Ботлиха
некоторые начинают выезжать.  В каждом доме только  и  говорят  о  вторжении
боевиков  в  Цумада  и  предстоящем  в Ботлих.  Тут  я  узнаю,  что согласно
официальным средствам СМИ РД, один из командующих у Хаттаба является Магомед
Тагаев,  родом из  Ботлихского  района.  Я знал,  что  амир Багаудин  и  его
приближенные близко не допускали Магомеда  Тагаева, считали  его далеким  от
Ислама и, скорее человеком, своими действиями  дискредитирующим Ислам. Позже
я узнал, что и к Хаттабу М. Тагаев  не имел  никакого  отношения, Хаттаб  не
подпускал его к себе. Прочитав книгу  Магомеда Тагаева "Наша  борьба... "  я
понял, что он не только далек от Ислама. У автора текста выраженные признаки
тяжелой  формы  агрессивной паранойальной  шизофрении.  Можно  было бы здесь
приводить несколько выдержек из этой книги  и возразить Тагаеву. Не положено
доктору с  пациентом  спорить.  Пациента  надо лечить. Возможно, психические
изменения,  озлобленность  у  "идеолога  национально-освободительной  борьбы
горцев" появились в период пребывания в зоне, он ведь  был политзаключенным.
Появление   на   свет  книги  "Наша  борьба..  ",   допускающей  оскорбление
национальных чувств, сеющей межнациональную рознь, призывающей к насилию над
человеком само по себе было фактом для возбуждения уголовного дела. Странно,
почему  Шариатский  суд в Чечне  прошел  мимо  этого, ведь содержание  книги
антиисламское?  Если  говорить  об  идеологии  книги  -  это  среднее  между
коммунобольшевизмом и фашизмом. И то, и другое - одного дерева плоды. Только
жаль, что  по нескольким  каналам ТВ  процитировали М. Тагаева, при  этом не
отметили, что это его личное  мнение. Приписали идеи  М.  Тагаева чуть ли не
всем  дагестанцам и  чеченцам  (не "он", а "ОНИ" так думают! - было  сказано
комментатором ТВ6)

     Утром мы выезжаем в Агвали. К 10 утра Шарип приехал за нами.  Завтра  у
тлондодинцев праздник - день села, ради чего  мы и задержались. В Агвали все
по-прежнему  усиленные  меры  по  "защите  Конституционного  строя". Военная
техника перегруппировывается,  часть отправилась в сторону  Эчеда, другая  в
сторону с. Гигатли. Но и в райцентре достаточно  солдат и техники. У входа в
администрацию вооруженная охрана, идут  слухи, что всех больных  из районной
больницы   выписывают   домой.   Это  для  предотвращения  захвата  больницы
боевиками.  Авиация  наносит  ракетно-бомбовые  удары  по  местам вероятного
расположения мятежников. Санитарный вертолет  ежедневно совершает рейсы  над
с. Тлондода и увозит раненых. К вечеру мы поднимаемся в Тлондода.

     <i><b>День села</i>

     <i></b></i> Утро в Тлондода туманное. Видимость не более 10 метров. С раннего утра
на  зеленой  площадке в центре села идет забой скота. Накануне с  приморской
плоскости привезли несколько голов  крупного рогатого скота для  забоя. Горы
мяса, фруктов,  хлеба, сладостей. Мужчины разделывают свежее  мясо,  женщины
моют  у  водосборника  внутренности.  Чуть  дальше  от  места разделки  мяса
разведены несколько костров, на огне огромные  котлы, в которых будут варить
внутренности  -  печень,  легкие,  сердце,  почки, желудки.  Все  это  будет
разделано  по  долям,  и каждый получит свою долю вместе  со  свежим  мясом,
сладостями,  фруктами  и  др.  До  обеденной  молитвы  все  сельчане  должны
собраться на зеленой площади и сесть вокруг центра. Несколько молодых  ребят
пройдут  по  кругу,  раздавая  все,  что горой  лежит в  центре площадки.  С
появлением  солнца  погода  разгулялась, туман рассосался,  и  день  выдался
достаточно жарким. Несколько раз  над собравшимися  кружил военный вертолет.
Санитарный  же только и летит в Агвали и обратно. В районе 12 часов  дня был
слышен мощный грохот со  стороны верховья Андийского Койсу, где располагался
лагерь боевиков  -  военные  самолеты  нанесли  более  10  бомбовых  ударов.
Впечатление такое, что гора с  горою сталкивается  и рушится.  Мы уже знаем,
что группа  боевиков во главе  с  Ш.  Басаевым и Хаттабом  заняли  несколько
населенных  пунктов  в  Ботлихском  районе.  Другой  информации  нет.  Я  на
несколько  минут  покинул   площадь  и   побежал  домой  на  край  села   за
аккумулятором к  кинокамере. В это  время  из с.  Хуштада слышу объявление в
мегафон:   "Всем  мужчинам   села  собраться   у  помещения  администрации".
Вернувшись,  я  узнаю, что в  Агвали намечен  митинг  и  на этот митинг ждут
представителей  из каждого села. В нашем селе  праздник. Никто  из  Тлондода
участия  на  митинге не принимает. Получив по 4-5 кг свежего мяса на душу (а
нас,  Саидовых там  было 7  душ), по 2-3 кг сладостей, фруктов и хлеба,  все
собираются на обеденную молитву в мечеть. Целая колонна мужчин  направляется
к мечети. В передних рядах в колонне братья Шамиловы, один из которых ростом
в 2 м 14 см. Старушки с сожаленьем смотрят на такое количество собравшихся и
со  слезами  на  глазах говорят:  "Какая  красота!  Какие  мы,  оказывается,
богатые, столько молодежи, столько  народу! Только жаль, что через пару дней
село опустеет,  останутся одни старики  и инвалиды". Как-то  на днях нам  из
Агвали привезли холодильник и по ошибке выгрузили его не около  нашего дома,
а в центре села. Я послал Шарипа за холодильником.
     -  Иди, найди кого нибудь в помощь и  притащи холодильник домой.  Через
несколько минут он вернулся и говорит:
     - Пойдем вместе и притащим  его, а то все кто там  находится,  как  они
сами шутят,  -  или  хромые, или слепые.  Самый  сильный,  кто там есть, это
Адильгере (инвалид  детства, местный фельдшер,  который  без палочки уже  не
может передвигаться).
     Вот  такая демография села. Вне  села  90% трудоспособного населения. В
Ростовской  и  Ярославской  областях,  в Выборге с  Питером, в  Москве и  на
Дальнем Востоке - по всей России.

     После  молитвы имам  мечети  просит  всех собраться в здании киноклуба,
который  последние 10-15  лет пустовал,  но в этом году  администратор  села
решил  там организовать спортзал, обеспечил современными борцовскими матами.
С  утра,  когда шел  забой  скота и  разделка  мяса,  в этом  зале  устроили
небольшое соревнование. Один за  другим выходят плотные, спортивные  молодые
ребята и устраивают борцовские схватки.  Судил встречи борцов мой троюродный
брат, в  прошлом  спортсмен-фанат,  ныне  охотник  и снайпер  Гитинов Идрис,
проживающий в Махачкале. Он же отец двух сыновей,  тоже борцов. Один из них,
Арсен  в   20   лет  стал   чемпионом  мира  (С-Петрбург).  А   руководитель
администрации поделился со мной с планами на будущее.
     - Вы все,  кто проживает вне  села, можете в следующем году своих детей
спокойно  послать в село.  Я планирую  организовать  здесь летнюю спортивную
школу. Найму  тренера по вольной борьбе, село будет  обеспечивать  их мясом,
молоком,  сыром, маслом.  Будет  повар,  будет педагог,  будет  медперсонал,
которые  будут получать зарплату. Хочу  в  этом году  окончить строительство
бассейна на месте  озера  на площади  в центре села.  Хоть  100 ребят  - без
помощи  и надзора бабушек и дедушек они могут находиться  здесь. В пустующем
помещении  бывшего магазина (магазина в селе  нет) будет общежитие, хотя они
будут  находиться  здесь  летом,  -  заготовим дрова, и  будем  топить, ведь
равнинным детям непривычен горный вечерний  холод. Так они и языку выучатся,
будут  экскурсии на природу,  будут дни помощи в уборке  урожая,  сенокоса -
пусть знают по  чем  хлеб.  Обо  всем  есть договоренность  с администрацией
района. Средства найдем. Кому надо изучать иностранные языки  - английский и
арабский, - пожалуйста.  Кому надо  получить познания  в области религии,  -
пожалуйста.  Кто на месяц  приедет, кто на все три месяца - никаких проблем!
Только посылайте  детей. Не будет  детей,  -  не будет и спортивного лагеря.
Помогите мне. Мне  только  ваши дети нужны. Не  теряйте  корней,  прививайте
детей  к  Родине.  Пусть знают малую Родину. А мы, со  своей стороны сделаем
все, чтобы на Родине им понравилось.
     Да, планы громадные, перспектива красивая. Очень хочется, чтобы все это
претворилось. Однако в нескольких километрах  от нас  сегодня падают ракеты,
грохочут  бомбы,  погибают  люди.  Я  слушаю  руководителя  администрации  и
периодически горы содрогают взрывы. Гибнут люди. Что будет дальше?
     В  Клубе  собрались все. На трибуне руководитель  администрации Магомед
Идрисов,  имам  мечети  Шамсулвара  Газимагомедов,  представитель  сельского
джамаата  Газидибир  Магомедов,  сын  имама  мечети  Шахрурамазан,  (один из
грамотных ученых  исламистов  в  республике,  проживающий в  г. Кизилюрте  и
обвиняемый всеми в "ваххабизме") и я.
     - Уважаемые односельчане! Хочу всех поблагодарить за ваш отклик на  это
мероприятие  и участие.  Смысл нашего собрания заключается в следующем. Село
нуждается в возрождении. Село нуждается в восстановлении. Вы видите, в каком
трудном положении мы находимся. Прошло немного времени, как  меня вы избрали
руководителем администрации.  Вот я хочу работать вместе с вами, для вас, во
имя процветания нашего родного села. Я готов выложить всем на обозрение все,
что  мы имеем. Я хочу направлять  все средства бюджета села  и  добровольных
пожертвований туда, куда село считает нужным. Я выражаю готовность и желание
работать в  согласии и  в мире, ровно через год мы еще раз встретимся,  и на
той  встрече я  отчитаюсь за проделанную работу. Чего  я  у  вас прошу -  не
должно  быть  разногласия  в  селе по принципиальным  вопросам. Руководитель
администрации, имам мечети с согласия сельского джамаата принимают решение -
обсуждений, поправок, бойкота,  разночтения не  должно  быть и я не  позволю
этого. Вы мне доверили власть, у  меня вот такие требования.  Не согласны, -
любой из вас в праве занять мое  место, - я готов  обойтись без этой работы.
Если  есть у  кого что сказать,  ценные предложения, критические  замечания,
упреки - я готов слушать каждого перед этим большим собранием. Давайте будем
откровенными,  не стесняться, здесь собрались все, кому дорого село. Здесь и
примем решение - как  нам  жить  дальше.  Это все плановое, что же  касается
последних событий в  районе, хотелось бы,  определиться и по  этому вопросу.
Если  мы хотим вооружиться,  - нет проблем. Начальник милиции и руководитель
администрации  района готовы предоставить нам оружие. Но  на этот вопрос  мы
должны ответ найти в этом зале. Как собрание  решит,  так и будет. Я передаю
слово имаму мечети.
     Имам начал выступление с короткой молитвы и приветствия -
     - Я выражаю огромную благодарность всем, кто здесь сидит. Особенно хочу
поблагодарить тех, кто покинул свои очаги  вдали  от  нас,  и,  несмотря  на
трудности и немалые  дорожные и иные расходы, приехал на это мероприятие. Да
зачтет Вам Аллах все ваши благородные дела в этой  жизни, в том числе и ваше
сегодняшнее  присутствие  здесь. Я  целиком  и полностью  поддерживаю  главу
администрации Магомеда Идрисова,  согласен со сказанным и  готов служить  во
имя сохранения мира и согласия в селе. Служить согласно каждой букве Ислама,
верой и  правдой продолжать отстаивать  интересы  села  и ее жителей. Я тоже
готов принять любые  ваши  замечания, просьбы,  упреки в  этом  зале.  Здесь
собралась наша большая  одна  семья -  тлондодинцы.  Моя  святая обязанность
вести вас в  силу своих знаний  и  опыта на путь Истины. Моя основная задача
заключается в  том, чтобы не допустить вас на неправедный путь, уберечь  вас
от  греховного, наставлять вас на  богоугодное дело. Для этого  нам не нужно
ничего придумывать,  слава  Аллаху, каждый  наш шаг, каждое наше  действие и
поступок имеют  мерило в Коране и в высказываниях Пророка (с. г1. в.  ). Нам
только  остается  исполнять.  Я  и  желаю  вам  всем  исполнения  всех  этих
предписаний  Аллаха,  тогда шайтан покинет  нас,  и мы  придем  к спокойной,
ровной жизни.
     Некоторое  время  в  переполненном  зале стояла  тишина.  Администратор
просил задавать вопросы, ставить на обсуждение любые проблемы. Тишина.
     - Вы  хотите показать, что ни  у духовенства, ни у джамаата нет никаких
проблем, разночтений? - удивленно спросил глава администрации.
     - На  счет пятничной молитвы, если Вы помните, мы  ходили к Ботлихскому
имаму Ахмадудину. Была достигнута договоренность, - после  пятничной молитвы
совершать обеденную  молитву. Этот  принцип в мечети нарушается, имам  после
пятничной молитвы  обеденную не совершает.  Мы не согласны  с этим, - сказал
Алидибир, бывший педагог и сильнейший в селе шахматист.
     Надо  пояснить,  что  это  одна из  острых  проблем,  стоящих  в основе
противостояния "ваххабитов"  и традиционалистов. Я  не  ученый исламист,  но
знаю одно, - во всем мусульманском мире после пятничной молитвы одна из пяти
молитв - обеденная молитва пропускается. Ее не совершают. Я был на пятничной
молитве в  центральной  мечети Аммана, Багдада, Хельсинки, Мекки, в  мечетях
при  посольствах  мусульманских  стран  в Москве.  Нигде  вторая  по  счету,
обеденная  молитва в  пятницу  не  совершалась. Ни  у  кого  не  возникает и
вопросов.   Однако  в   Дагестане   традиционалисты   эту  молитву   считают
обязательной.  Каждый  из  них начинает обосновывать свою  правоту. Тех, кто
придерживается  общепринятых,  мировых принципов, называют "ваххабитами". По
этой   и  некоторым  другим  причинам   и  имама  Шамсулвару  перечислили  к
"ваххабитам". В  Агвалинской мечети,  если  кто-то  после  пятничной молитвы
покидает мечеть, не совершив обеденную, свернув шеи, провожают их осуждающим
взглядом и шепчут друг другу: "Вот,  видишь, "ваххабит" пошел! " Не замечают
запах водочного  перегара  рядом  сидящего  и  готового совершить  не только
обеденную, но  и  праздничную  молитву.  Для  них  не это  главное.  Главное
выполнять Госзаказ. В большинстве своем, - не осознавая сути. Десятки других
разногласий у этих религиозных течений аналогичного порядка, яйца выеденного
не стоящих. А кровь все же пролилась. Имам отвечает:
     -  Я  еще раз повторяю -  для меня  мерилом  действия  или высказывания
является не то, как это делает или говорит кто-то в Ботлихе или в Буйнакске.
Я это делаю на основании бесспорных для меня признаков того, что эту молитву
в  пятницу  <u>не нужно совершать</u>. Поступать иначе, значит,  идти против
принципов  Ислама.  Я  повторяю  перед  всеми еще  раз,  - если у  Вас  всех
присутствующих  или  у части  из вас есть сомнения по  этому вопросу,  перед
Всевышним Аллахом  я  грех  за пропущенную вами молитву беру  на себя. Пусть
Аллах  меня покарает за  это.  Если кого  и  такой ответ  не  устраивает,  -
пожалуйста, оставайтесь  в мечети,  пусть кто-нибудь  возглавит эту молитву,
молитесь. Но делать этого не нужно.
     - А мы хотим, чтобы ты возглавлял эту молитву, как имам!
     Тут начался галдеж.  То тут,  то там начали с места выкрикивать упреки,
несогласие, обвинения. Ситуация начала  накаляться.  Сын имама  Шахрурамазан
прервал шум и сказал достаточно нервозно:
     -  В таком случае, уважаемые, я предлагаю вам найти имама для  села.  Я
Шамсулваре не позволю  работать в такой  обстановке. Отныне он не будет вами
руководить. Ставьте Алидибира  или Исрапила,  изберите кого хотите, молитесь
как хотите,  но мне этот разговор неприятен. Неприятен потому, что учителями
и  учеными  здесь выступают люди  далекие  от  науки  Ислама. До  того,  как
говорить о второстепенных вопросах, тем, кто  их ставит, следовало бы знать,
что  после  приема алкоголя  в  течение 40  дней  не  засчитывается  ни одна
молитва.  За сорок  дней это 200  обязательных для мусульманина молитв. Тебе
бы, Алидибир,  и некоторым блюстителям норм  Ислама <b>об этом</b> задуматься надо,
если Вы печетесь о чистоте Ислама и беспрекословном соблюдении норм Шариата.
     И  в этом зале какая-то группа из 5-6 человек начинает  "мутить воду" и
пытается превратить это  собрание  в скандал. Опять же, не столько для того,
чтобы сместить  или  опорочить  имама,  сколько  ослабить  администратора  и
развалить  организационную   работу  вообще.   В  зале  нет  бывшего  имама,
преподавателя английского  языка в школе, основного доверенного лица бывшего
главы  администрации   села,   проигравшего  последние  выборы.   А  бывшего
администратора  и в селе  нет. Но есть  "его" люди. Сам бывший тоже неплохой
человек,  добрый,  молчаливый,  грубого  слова  никому  не   скажет,  однако
инертность характера  видимо помешала руководить селом.  Работа  в  селе шла
самотеком.  Родственные связи  здесь ставятся на первое место.  Некоторые не
хотят  видеть никаких положительных  дел, никаких  инициатив у  "чужого". Им
нужнее  "свой".  Вот она, проклятая веточка  большой  политики, тянущейся из
Кремля  до  самих  до  окраин.  "Демократия". Но в этом  году  все  приезжие
заметили одно, -  село  преобразилось.  Пусть  сделано мало, но  и это малое
настолько украсило  село, что восхищаешься чистотой улочек, площади в центре
села, газоном с саженцами декоративных кустов вокруг.
     Планировкой с. Тлондода  восхищались русские  ученые-востоковеды еще  в
ХIХ веке.  Они  отмечали  одну особенность  села, которая  отличала село  от
многих других горных населенных пунктов. В центре села большая площадь. Одна
половина этой площади зеленая, другая, по которой идет  движение скота - без
зелени. Разделяют эти части площади Къулг1а - домик с  источником воды, куда
за  водой  ходит  все  село и  водопой  для  скота.  Жилые  дома расположены
компактно вокруг  этой  площади.  На  западном краю  села  у каждого  жителя
специальные  сооружения, где они  складывают сено,  солому  на  втором этаже
этого  сооружения, а на первом  держат скот. С санитарно-гигиенической точки
зрения  это очень хорошо  и  удобно, ибо во многих  селах  жилой дом  строят
вместе  с местом для скота - на первом этаже  для скота, на  втором -  жилые
помещения.  Запаха, грязи, миграции грызунов из коровника в жилое помещение,
наличия легковоспламеняющихся сена  и  соломы  вблизи жилого дома  и  прочих
неудобств тлондодинцы лишены.
     Но вернемся в зал, где проходит собрание тлондодинцев. Спор приобретает
навязчивый характер. Несколько человек пытаются  зациклить внимание всех  на
вопросе об обеденной молитве в пятницу. Тут я вступил в  спор и задал вопрос
аудитории:
     - Имам  мечети вполне конкретно и  ясно ответил на  этот вопрос. Думаю,
желающие слышать и  понять уяснили для себя этот вопрос. Похоже, бесконечный
спор вокруг  этого вопроса является провокацией, а поднимающие эту проблему,
уже решенную, желают лишь скандала. Им нужен конфликт и ничего больше. Кто с
этим согласен - прошу поднять руку.
     Поднялся лес рук с возгласами: "Правильно! Согласны! "
     -  Алидибир,   ты   и  твои  малочисленные   единомышленники,  выходит,
провокаторы? Как ты сам видел, большинство присутствующих согласились с этим
мнением и  не  желают без конца  толочь воду в  стакане. Просьба  прекратить
обсуждение данного вопроса и перейти к более существенным проблемам. На этот
вопрос, по мнению большинства присутствующих, дан  исчерпывающий ответ. (Так
и хотелось добавить, что более конкретный ответ вам дадут в ФСБ).
     Так, разговор перешел на  конструктивный лад.  Ряд  выступивших отметил
бессмысленность   конфронтации   по   религиозным   вопросам,   указали   на
необходимость  заниматься общими для всех проблемами созидания и организации
сельского  хозяйства.  Выступили  Шахрурамазан  Газимагомедов,  махачкалинец
Гаджимагомед   Махмудов.   Последний   искренне   выразил    обеспокоенность
противостоянием  в  религиозной  общине,  призвал  к  мирному  решению  всех
существующих  разногласий исключительно на уровне ученых. "Все не могут быть
учеными,  это  естественно.  Но  все  должны  ориентироваться   на   ученых,
прислушиваться и принимать их как советников, обладающих большими знаниями в
Исламе, чем все остальные. Сегодня, по признанию большинства в селе, таковым
является имам мечети  Шамсулвара.  Это мнение не  только тлондодинцев,  но и
немалого  количества  ученых  исламистов всего  Дагестана.  Нельзя  человека
называть ваххабитом, ибо Ваххаб  - это одно из имен Великого Аллаха. Вы меня
называете Ваххабом. Я не Аллах, это большой грех, называть человека Аллахом"
- сказал он. Дали и мне слово.
     - Не бывает ни  президентов, ни  царей, ни вождей, с  которыми  были бы
согласны исключительно все подчиненные. Это естественно. Но есть генеральная
линия,  выражающая   интересы   здорового  большинства   -   здравый  смысл,
оптимальная  середина, компромисс, консенсус  - называйте,  как хотите. Наша
задача  найти этот компромисс, привести село и ее жителей к согласию и миру.
Прекратить бессмысленную конфронтацию и напряженность  в селе.  Сегодня  для
меня неприятно видеть седоволосых взрослых, сидящих на годекане и ругающихся
друг  с  другом,  постукивая  палочкой  о  землю.  В  те годы мы,  дети были
драчунами и хулиганами, сегодня дети и молодежь прекрасные, а взрослые очень
нервные, нетерпимые к чужому мнению, иному взгляду. Что же касается нынешней
ситуации в  районе и  в  республике, могу сказать одно - это  кому-то нужно,
чтобы  у нас пролилась кровь. Дело не  в "ваххабитах", дело в чем-то другом.
Идет большая политическая  игра.  Мы  же в  этой игре  лишь  куклы.  Вы  все
помните, как в те времена, когда даже шепотом нельзя было говорить о партии,
о власти, я публично громил как мог и власть, и эту преступную партию. Точно
так же  хочу вам сказать,  - сегодня в Москве сидят и  потирают руки десятки
генералов,   которым  очень   хочется  на  Кавказ.  На  танках.  Есть  такие
неудовлетворенные кровью политики на разных уровнях, в  том  числе и  вокруг
президента. Хотим этого или нет, мы должны страдать.
     На мирное решение конфликта у нас ума не  хватило, а отсутствие  ума мы
должны компенсировать пролитием крови.
     Вот-вот  начнется не  мелкая  операция  по  обезвреживанию вторгшихся в
Дагестан  сотен "боевиков", как  мы их  называем. Начнется большая война  по
уничтожению  самобытности  и независимости республики  Ичкерия. Роль и место
Дагестана в  этих планах Москвы зависит от многих факторов. Однако,  так или
иначе,  даже  при самом благополучном  для  нас  исходе,  мы пострадаем. Над
страной нависают 1930-е годы. Грядут массовые репрессии, гонения. Потому мой
вам  совет - не  вмешиваться  в  этот конфликт,  занять нейтральную позицию.
Нечего  делать в  нашем селе и "боевикам", тем более  нечего делать  здесь и
войскам ли, ополченцам ли. Пусть Аллах покарает тех, кто сошел с его пути, и
покровительствует тем, кто верен ему! Аллаху Акбар! Мы не судьи.  Оружие нам
не  нужно. Возьмете оружие, вы  станете зависимыми от  того,  кто вам вручил
оружие. По  первому приказу  вы должны  будете  выходить  на задание.  Мы не
собаки. Мы не хотим выполнять ничье задание. Нас не трогайте! -  вот главный
лозунг.  Возьмем оружие, - село разделится  на два фронта.  Это  гражданская
война. С учетом сказанного, еще один совет и просьба,  - все хозяйственные и
административные вопросы села решайте на уровне главы администрации села, не
перепрыгивая его, без поисков "советников" вне села. Все религиозные вопросы
решайте  на уровне  имама  мечети,  без  консультаций в  ФСБ  или  в  других
инстанциях. Вот они оба сидят  перед вами. И самую горькую правду скажите им
в глаза. И  в том, и  в другом случае бывают ситуации, когда нужно  какое-то
воздействие  на администратора  или  имама  мечети.  Это  воздействие  лучше
находить  на подобном  сельском сходе. Не думаю, что кто-то  нам поможет  на
стороне больше, чем мы сами, тлондодинцы. Вассалам. Вакалам.
     Выступивший после меня  Шахрурамазан  подробно, на основании Священного
Корана  и  бесспорных  высказываний  Пророка  (с.  г1.  в. ) обосновал  свои
принципы в  религии, в том числе опять  осветил проблему пятничной  молитвы.
Это  было его  первое  публичное выступление в  родном селе, откуда он уехал
совсем молодым,  продолжал  усовершенствование  в религии у различных ученых
Дагестана, в том числе и у ученых тариката, и  путем самообразования. Владея
свободно  арабским языком, имея великолепную память и рациональное мышление,
ему удалось  поднять свои знания  на мировой уровень. С ним произошло  то же
самое, что происходит с одаренными музыкантами, композиторами, - сам того не
замечая,  из  ряда учеников  он  вышел таким, что своим учителям впору стать
учениками вчерашнего своего подопечного.
     - Нас обвиняют в том,  что мы сеем  смуту, разделяем религиозную общину
республики, порождаем конфликт и т. д. Да ради  Аллаха, только подумайте же,
только постарайтесь же  понять одно - конфликт между последователями  Устара
Тажудина  и  Устара  Саид Апанди  из-за  нас? Конфликты,  клевета  и  прочие
проблемы, существовавшие в религиозной общине Дагестана в 1960-70 гг., из-за
нас? Разночтения и  кривотолки  среди различных  имамов  и Устаров Дагестана
были  и  сто  лет  тому назад, и до революции, и после. Как  раз таки  мы  и
говорим, что  нечего нам конфликтовать,  прекратите распри, мы  люди  одного
Аллаха, последователи  одного  Пророка Мухамеда  (с. г1.  в.  )! Давайте, не
будем пользоваться такими ссылками типа "такой-то из такого-то села когда-то
писал или сказал". Может быть, тот, кто написал или сказал, был не в здравом
уме. Может быть, у  него были явные старческие изменения мышления?! При всех
повторяю, - ну и  что, он написал или сказал,  кто  он такой? Он, что,  выше
самого  Пророка  (с. г1. в. )? Умнее  Пророка  (с. г1.  в. ),  или общался с
Пророком (с. г1. в. )? Есть Коран, есть бесспорные Хадисы Пророка (с. г1. в.
), которые понятны всей исламской умме и  давайте  на их  основании жить! За
это нас называют "ваххабитами". В Коране говорится:
     Во имя  Аллаха  милостивого  и милосердного!  "<i>Неужто не видите Вы, что
Аллах  подчинил вам  все,  что  есть  на небесах  и  на  земле,  одарил  вас
совершенной  милостью  Своей извне  и  изнутри?  А иной из  людей спорит  об
Аллахе, не имея знания, наставления или Книги, дающей свет. А  когда говорят
им:  "Следуйте  тому, что открыто Аллахом",  говорят они: "Нет,  следуем  мы
тому, в чем мы нашли отцов наших".  Как!  Хотя  дьявол призывает их  к  каре
Пылающим Огнем! "</i> (Сура Лукман, или Алиф-Лям-Мим, аят 20-21).
     За это  нас называют "ваххабитами".  Существующие  законы и Конституция
страны дает нам полную  свободу вероисповедания. Наша вера Ислам. Мы верим в
Аллаха, а Пророк Мухамед (с. г1. в. ) - его посланник.
     Один  из  слушателей  задал  вопрос  о  его  отношении  к  Багаудину  и
поддерживает ли Шахрурамазан его идеи?
     - Если бы я поддерживал его идеи, я  бы был вместе с ним. Он в Чечне, а
я в Тлондода, - ответил он.
     - Машаллагь, - облегченно вздохнул кто-то в зале.
     Настал  час  послеобеденной  молитвы,  собрание прервали,  все вышли  и
направились в мечеть. Мне уезжать. Собрание не завершено, завтра  спортивные
состязания -  борьба, метание  камня,  волейбол,  бег,  прыжки.  Победителям
призы. Приз я бы  не получил, но уезжать не хотелось. Надо. Я уже должен был
находиться в Москве. Мы с родителями идем домой, после молитвы я иду звонить
в  Агвали. Тут агвалинский  мой приятель, имеющий доверительные отношения  с
руководителями администрации района мне говорит по телефону:
     - Абдурашид, ты что, спятил?
     - В чем дело? Не понял.
     - Я тебе, как  другу хочу сказать, только дай слово,  что это останется
между  нами.  Ты  уедешь,  мы  то  остаемся,  потом  расхлебывай!  Зная твой
характер,  боюсь  говорить  тебе. Только дай  слово, что  ты в  селе  рот не
откроешь.
     - Как же иначе? Говори. Я слушаю.
     - В  ФСБ  района  было  сообщение  из  с.  Тлондода, что ты  призываешь
тлондодинцев   воевать  против   российской   армии,  выступить  на  стороне
"ваххабитов", совершать террористические акты по отношению к милиционерам  и
армии.
     - Вот это да! Спасибо. Но ты меня знаешь, или засомневался?
     -  Ты пойми, если  из  твоего  родного села  такая  информация,  честно
говоря, мне было неприятно. Я не среагировал никак. Если это не так, я рад.
     -  Все понял. Спасибо.  Звоню  только  для  того,  чтобы сообщить,  что
сегодня уезжаю.
     - В Агвали ты будешь не раньше 22 час., как это ты уезжаешь сегодня?
     - Меня интересует один вопрос, - нет ли комендантского часа, можно ли в
любое  время  суток  двигаться в  сторону Махачкалы, не  обстреляют  ли  нас
военные?
     - До Ботлиха мы этот вопрос решим положительно, дальше - не знаю.
     - Мне до Ботлиха и нужно. Спасибо.
     Я в  шоке. Семья не без урода,  как  говорится. Но не ожидал. Врагов не
имею, дорогу никому не переходил, никому зла не желал, всех, без исключения,
любил  и  уважал. Позор какой!  Надо же настолько себя позорить! Не меня,  а
<u><b>себя</b></u>, все село! Нет, мне их жаль. Я пошел домой. Только я появился на
пороге, мама говорит:
     - Что случилось? Что за вид у тебя?
     -  Ничего,  мама,  ничего,  если все, что происходит можно так  коротко
определить - "ни-че-го". Все хорошо. Уедем в  Агвали, соберемся  и  в путь -
сегодня переночуем  в  Ботлихе,  с утра в Махачкалу.  Вы останетесь. В  этом
хаосе, бардаке. Вы же не хотите успокоить нас?
     -  Нечего  вам  волноваться,  езжайте  к  себе  домой,  этим вы  и  нас
успокоите.
     - А меня кто успокоит?
     - Чего тебе волноваться? Как тебя успокоить?
     - Поехать и отцу, и тебе вместе с нами в Москву. Оставить все как есть,
бросить на произвол судьбы, на волю Аллаха и дом, и скот. Поехали?
     - Прекрати глупости болтать. Мы самые достойные смерти, на старости лет
будем убегать от чего-то? Аллах все предписал. Все будет по воле Аллаха. Нам
уже пора и покидать этот мир. Не вечно же на этой земле жить?
     - Ладно, мама, поехали в Агвали.
     На одиннадцатом  часу ночи приезжаем в  Агвали. Уже на въезде  в Агвали
блокпост. Вместе с милиционерами стоит доброволец, или  ополченец, Исмаил из
Хуштада.  На  ремне  торчит   невзрачный  нож.  Мы  останавливаемся.  Первым
подбегает к машине ополченец.
     - "Ваххабитов" нет в машине? - спрашивает он на хуштадинском языке.
     - Есть, конечно, вот он, - указываю я на отца.
     - Я его знаю, он не "ваххабит".
     После  проверки  документов  и  расспроса  мы  въезжаем  в  Агвали. Еще
спускаясь с гор,  мы заметили,  что  в Агвали нет света. В окнах тех, кто не
спит -  керосиновый  свет. Из-за этого  у нас  проблемы со сбором  вещей.  В
полутьмах собираем детские вещи,  упаковываем  свой  багаж. Звоню в  Ботлих.
Тесть почему-то требует срочно выехать,  говорит, что  хозяйка  очень  плохо
себя  чувствует  и  тоже просит  срочно  приехать. "Из  Ботлиха все выехали,
остались мы одни. Мы ждем  только вас, выезжайте  сейчас  же! " Во избежание
паники домашних,  всю  эту информацию  я держу  в себе. К  часу  ночи мы уже
готовы выехать. Но опять барьер -  в районе остановлено всякое передвижение,
попытка  выехать  из  села  до  6 утра - стрельба  на  поражение. Выяснилась
причина отсутствия электричества в районе. Автомобильная дорога из Махачкалы
в Агвали идет через  Ботлих по дну ущелья вверх по течению Андийского Койсу.
Вдоль  дороги по руслу реки тянется и высоковольтная линия. На правом берегу
реки  несла патрульную  службу  группа  работников МВД.  Военные  вертолеты,
заметив  вооруженных  людей  на  противоположной  автодороге  стороне  реки,
открыли  огонь по скоплению людей. Один из снарядов  попал в электропровод и
обесточился целый район.  Слава Аллаху, из милиционеров  никто не пострадал,
укрылись  вовремя. Чонкин на  войне. Гамзатовых в  Дагестане  пруд пруди,  а
Войновича - нет. На следующий день я узнал о такой же ошибке летчиков,  но с
трагическим  концом.   Седьмого  августа   группа  работников   органов   ВД
Ботлихского района в количестве до 20 человек находилась на позиции вдали от
занятых Басаевым  и Хаттабом сел Рахата, Ансалта,  Тандо. Российский военный
вертолет совершил несколько  кругов над  этой  позицией  и... ракетный удар.
Четверо  ОМОНовцев  погибли, семеро ранены. Ошибочка  вышла.  Местные ребята
только собрались обедать, открыли баночки сгущенного молока и сели  в низине
между холмами. Вертолеты над  головой  на бреющем полете. Один круг, второй.
Некоторые в  предчувствии  чего-то  страшного привстали, попытались  отойти.
Удар,  еще удар.  Четыре трупа  мгновенно.  Восемь  раненных и  контуженных.
Нелепая  смерть  защитников  Родины.  Только  возбуждено  ли уголовное  дело
Ботлихской   прокуратурой,  которой  руководит  мой   давний   знакомый   по
демократическому  движению  в  Дагестане,  получивший   в  Ботлихе  прозвище
"комиссар  Катаньи", "дагестанский Гдлян"? Если нет, то и  через  100 лет не
поздно его возбуждать, так как данное преступление  не имеет срока давности.
Самый подходящий срок, ибо  судить  будет некого. В  то  же время,  Владимир
Владимирович  "...  <i>выразил  слова  своего  искреннего  восхищения выучкой и
умением  летчиков  и с  особой теплотой  отозвался о российских оружейниках,
которые создали... высокоточное оружие,  которое  позволяет сейчас  наносить
удары непосредственно по  базам скопления боевиков и избежать ненужных жертв
среди мирного населения"</i>. <i>(ОРТ, Новости, 20. 10. 1999, 12: 00)</i>
     ***
     К утру Шарип выкидывает номер. Предлагает мне взять машину  и уехать, а
сам остается. К 1 сентября ему надо быть в Университете. Мама требует, чтобы
мы  все  покинули район. Родители требуют,  чтобы мы  все как можно  быстрее
покинули Дагестан.  Бедные  мои, бывало,  перед  отъездом они  дипломатично,
мягко, деликатно спрашивали меня:
     -  Нельзя  ли  еще  на  пару  деньков  задержаться?  Может,  больничный
сделаешь?
     Ранним  утром перед  выездом  мы с  братом  видим  в  Агвали  одного из
активных  противников  имама  Шамсулвары,  который вчера  пытался  развалить
собрание, зациклив вопрос на проблеме обеденной молитвы.
     -  Смотри,  куда-то бежит  в такую рань, похоже,  пешком  спустился  из
Тлондода, - говорит мне Шарип.
     - Наверное, пришел отчитываться перед "хозяевами". О вчерашнем собрании
надо же доложить "куда надо".

     1 запрет, за нарушение которого верующего ждет особая кара

     2 местность в тлондодинском лесу

     3 местность в тлондодинском лесу

     4 вера во Всевышнего, преданность Исламу

     1 поляна в горах, площадка

     1 изгнанников

     1 сообщество мусульман, мусульманская нация

     1 верхняя часть села Агвали

     1 малый Хадж, совершаемый накануне Курбан-байрама

     1 Слава Аллаху!


        Выезд из зоны вторжения

     Ранним утром мы покидаем Агвали и перебираемся в Ботлих. Кружат военные
вертолеты.  Особенно  над  автомобильной   дорогой  вдоль   реки.   Проезжая
микрорайон, обращаем внимание  на  идущий  на  посадку в ботлихский аэропорт
громадный вертолет.
     - Сними, сними на камеру, этот вертолет вошел в книгу Гиннеса. Он самый
крупный в мире военно-транспортный вертолет, - говорит Шарип.
     На несколько  секунд я успел поймать  вертолет в  объективе. Микрорайон
почти  пуст, ходят вооруженные ополченцы, военные,  работники  милиции.  Все
магазины вдоль дороги закрыты. То там, то тут стоят БМП, БТРы.  Где-то вдали
видим артиллерийское  орудие. Проезжаем через Ботлих  в сторону Инха. В селе
мертвая тишина. В  центре села, где  постоянно шла  бурная торговля овощами,
фруктами и где всегда собирались на годекан сельчане, гуляют одни  бездомные
голодные  собаки. Село  безжизненное.  Нас ждут  с  нетерпением. Как  только
подъехали, мы стали собирать вещи.
     - А  варенья,  компоты с солениями  почему  не упаковываете? спрашивает
тесть.
     - Нет,  нет,  не  будем мы трогать  это.  Неизвестно, какая здесь будет
ситуация, мы обойдемся. Возможно, самим пригодится, оставьте себе.
     Забираем тещу до  Тлоха, Рашида до Махачкалы  и вперед. Тесть отказался
ехать  даже в Тлох. Мне  надо сторожить дом и смотреть за скотом, Вы за меня
не  переживайте, уезжайте  поскорее, вот видишь, без конца перед  домом идет
эта  техника БТРы, БМП. Из Агвали все силы переброшены к нам, вот-вот что-то
начнется, в  Рахата и Ансалта  идут бои, уезжайте сказал тесть. Небо  ясное,
постоянно  кружат военные вертолеты  с подвешенными ракетами. Мы двигаемся в
гору,  чтобы  спуститься  к Андийскому  Койсу  и  далее  вниз  по течению  в
Махачкалу. Пока мы поднимаемся, у каждого куста, на каждом холме вооруженные
ополченцы с  автоматами во главе с  работниками органов  ВД. Через  25-30 км
доезжаем в  Тлох. У тлохского  моста  огромная  толпа  беженцев.  Это  люди,
которые для  начала выехали на  более-менее безопасное расстояние  и  теперь
ждут  кто транспорт,  чтобы добраться  до равнины, кто  родных,  которые  их
заберут, а кто и из-за отсутствия средств осели здесь, хотя, многие водители
из Агвали и Ботлиха бесплатно вывозили людей, помогали, чем могли. Возможно,
среди них  есть и такие, кому просто некуда  ехать.  Мы около часа провели у
моста. На  правой  стороне  реки  расположено  село Тлох. Тлохцы  в  эти дни
проявили  настоящий героизм.  В эти  последние  ночи  каждая  тлохская семья
приютила и  содержала  от 20  до 50  человек  из Цумадинского  и Ботлихского
районов. При всем  этом в тлохской  мечети  тоже  негде было  спать. Местные
предприниматели и простые сельчане  периодически привозят горячий хлеб, еду,
фрукты к мосту  и раздают всем, кто  здесь расположился. Желающих приглашают
домой  на  обед. А  здесь  и  больные,  и старушки, и  многодетные  мамы,  и
беременные.  Время ближе к полудню,  нарастает  жара,  дети мокрые,  то  там
заплачут, то тут,  грязные из-за  пыли от проезжающих машин, при  всем  этом
один  красивее  другого.  Все  машины   и  автобусы   уезжают  переполненные
пассажирами. Проехал  бензовоз,  в кабине которого  сидели 5-6 человек, а на
цистерне, свесив  ноги,  тоже сидели  пассажиры.  У КПП,  который расположен
здесь,  я  попросил  разрешения  снять  на  камеру.  Дежурят  милиционеры  с
солдатами.  Высадив  тещу, мы двинулись дальше.  С  нами едет  и  Халимат  с
детьми,  которая  приехала  несколько  дней  тому  назад  к  родителям.  Она
собиралась до сентября остаться в горах.
     Через пару часов, поднимаясь  в Унцукуль, мы  встретили Исрапа, который
ехал за семьей. С ним в Ботлих ехал и Шамиль. Долго нам пришлось уговаривать
Шамиля вернуться в Махачкалу. Ни в какую!
     - Я  ведь надеялся, что ты поедешь с нами в Москву. Мне нужна была твоя
помощь на даче. У Исрапа ты завершил работу? Почему нам не хочешь помочь?
     Наконец, Шамиль сел к нам, Халимат с  детьми перебралась к Исрапу и  мы
продолжили движение. На  родине  имама  Шамиля, в с.  Гимры (Гену)  мы ждали
Исрапа,  который ехал за нами. Там мы  от гимрынцев  узнали  об  отставке С.
Степашина и назначении В. Путина Председателем Правительства РФ. Ведь только
вчера в официальной  хронике Дагестана говорилось: 7 августа премьер-министр
РФ  С.  Степашин  обсудил  по телефону  с  главой  Республики Дагестан  М-А.
Магомедовым ситуацию  в  республике.  С.  Степашин дал  поручение начальнику
Генштаба Вооруженных  сил России А.  Квашнину и  командующему  ВВ МВД РФ  В.
Овчинникову  решить с максимальной  эффективностью  задачу  по  нормализации
ситуации на  чечено-дагестанской границе. Он также подчеркнул, что Россия не
повторит на Северном  Кавказе  своей ошибки 1994-1995 годов и там  больше не
будут умирать русские солдаты.
     Теперь  России  нужны  героические сражения накануне  выборов.  Значит,
погибнут  тысячи молодых, здоровых, лучших  ребят России. Кровавый спектакль
под чутким, хладнокровным руководством ФСБ, премьер-министра РФ Путина В. В.
За спиной же Путина  В.  В.  тени Березовского Б. А.,  Чубайса А.  Б.  Одним
словом, началась так называемая предвыборная технология. Грязная, кровавая.
     К вечеру мы в Махачкале. Отвезли Шамиля и Рашида к Исрапу, а мы поехали
к  Нуридину. Город наводнен военными, СОБРами  и ОМОНовцами со всех  уголков
России. Вернувшись для нашего успокоения в  Махачкалу, Шамиль на второй день
уехал в Ботлих. Вслед за ним вернулся в Ботлих и Рашид.

     Паника у руководства Дагестана

     Телевидение  в  Махачкале  ведет  массированное  насаждение  психологии
войны.  Страсти накаляются.  Во  второй декаде августа  местное  телевидение
ведет  интенсивные  информационно-пропагандистские   передачи.   Отключаются
каналы НТВ и РТР. Напуганное руководство РД направляет в Москву письмо:
     Общественность РД озабочена тенденциозным  освещением боевых действий в
Ботлихском  районе РД  центральными СМИ  (ОРТ, НТВ,  АСТ, РЕН - ТВ  и  др. )
(монополия   на   истину   только   у  дагестанских  СМИ!  авт.  ),  которые
предоставляют   свой  эфир   для  показа  сюжетов   с  мест  боев,  интервью
руководителей бандитов (Ш.  Басаев, М. Удугов),  снятых боевиками, и имеющих
главной своей целью оправдать и популизировать факт захвата части территории
России   религиозными   экстремистами.  Подавляющее   большинство  населения
Дагестана открыто  обвиняет указанные  средства массовой информации, а также
некоторые   российские   печатные   издания   в  проведении   антироссийской
информационной  политики  и   связывают  это   прежде  всего  с  защитой  на
федеральном уровне некоторыми олигархами интересов  чеченских сепаратистов и
их  зарубежных  вдохновителей,  ведущих на Кавказе активную деятельность  по
насильственному  отторжению части территории  России, Коллектив  сотрудников
Временного пресс-центра МВД России в Республике Дагеста