ет, у него есть свои подчиненные, которых он обеспечивает куском хлеба. У него есть материальные возможности крепко помогать Израилю и из своей страны. Вариация на знакомую тему! "ТОЛЬКО БЕЗ МЕНЯ" Подобную вариацию английского господина еврейской национальности по фамилии Бук из города Сандерленда я уже приводил. Приведу еще несколько. Начну с венского домовладельца Либермана. Из всего, чем он владеет, наиболее ощутимый доход приносит ему полуразвалившийся дом на Мальцгассе, где ютятся десятки беженцев из Израиля. Ссылаясь на "несолидные" документы многих квартирантов, Либерман огулом дерет с каждого за угол, как за комнату. - Я не имею морального права покидать Вену, - обычно отвечает Либерман на вопрос, почему он, добропорядочный сионист, не эмигрирует в Израиль. - Я чувствую себя в Вене коренным австрийцем, но это не мешает мне строго соблюдать заветы иудейской религии. В Австрии я делаю немало добрых дел для еврейского государства. Не только сам помогу каждому, кто чувствует необходимость уехать из Австрии в Израиль, но не поленюсь собрать для него пожертвования у других. А смогу ля я делать добрые дела в самом Израиле? Ведь своих домов я туда с собой не захвачу. А все евреи когда-нибудь будут в Израиле, но пока туда должны ехать, во-первых, молодые и, во-вторых, такие, у кого, к сожалению, не очень ладятся дела дома. Строительный подрядчик Глейзер, ведавший ремонтом маккабистского спорткомплекса в Мехико, шумный сангвиник и поклонник соленых шуточек, выразился не столь степенно, но не менее определенно, чем Либерман: - Жаль, что вы спешите, я бы познакомил вас с парочкой-другой чудаков. Ни специальности, ни постоянной работы, ни перспектив для детей. Как говорится, голь-шмоль и компания! Что же тебя, голодранца, держит в Мексике? Какими такими акциями с хорошими купонами ты привязан к ней? А заговори с ним про переезд в Израиль - отнекивается. Боится, видите ли, рисковать. Наверно, в душе хочет, чтобы я за него рискнул, бросил все подряды, забрал детей из университетов и полетел в Израиль. Наивные люди! Подобные циничные вариации на тему эмиграции в Израиль слышал я и от американских евреев. Но коли речь зашла об Америке, читателям интереснее будет познакомиться с высказыванием нью-йоркского журналиста, как и я, приехавшего в Колорадо-Спрингс на мировой чемпионат фигуристов. Хотя это высказывание не принадлежит сионисту, оно, можно сказать, обобщает многочисленные вариации, на которые так щедры сионисты брахфельдовской модели в разных странах: - Вас интересует, как любой более или менее состоятельный еврей в Америке, в Аргентине, во Франции, словом, где угодно, относится к перспективе переезда в Израиль? На это можно ответить анекдотом, правда, вот с такой бородой. Однако замечательный писатель Лион Фейхтвангер счел нужным привести этот старый анекдот в одном из своих романов. Как известно, в пасхальный вечер верующие евреи по традиции пьют бокал вина за то, чтобы в будущем году встретить пасху в Израиле. И когда произносят этот тост, одна дама, проживающая в Америке, энергично, как подчеркнул Фейхтвангер, всегда добавляет к тосту: "Только без меня". Поверьте, это весьма типичная дама. На ее позициях нерушимо стоит абсолютное большинство американских евреев. Некоторые субсидируют - одни охотно, другие вынужденно - любые операции, способные усилить эмиграцию в Израиль, иные пылко поднимают бокалы за возвращение на землю предков, но каждый при этом мысленно или вслух добавляет: "Только без меня". Вопреки Фейхтвангеру они после этих слов ставят восклицательный знак, а может быть, даже целых три... Вернемся, однако, в антверпенский особняк на Калмастраат, 7, где Марсель Брахфельд говорит мне: - Некоторые сионисты в Нидерландах рассуждают, мне говорили, так: если много активных еврейских патриотов уедет от нас в Израиль, то это ослабит наши ряды в странах рассеяния. Я с такими мотивами не согласен. И прямо говорю, что хотелось бы видеть побольше единоверцев, добровольно выезжающих из наших стран в Израиль. Но пока слова насчет отъезда еще расходятся с делом, нужно, чтобы все евреи вне Израиля понимали, что дело в конце концов не в паспорте, и всюду ощущали себя гражданами еврейского государства. Со всеми обязанностями. - И правами? - А, - машет рукой Брахфельд, - прав мне и так хватает! - Вас не беспокоит, что "двойное" гражданство порождает в человеке двойственность, даже двоедушие? - Философия. Наоборот, когда надо действовать на два фронта, у человека прибавляется сил. Конечно, если это сильный человек... К сожалению, из ваших стран, из социалистических, в Израиль приезжают люди несильные. А требования у каждого колоссальные! Как минимум, дайте ему то же самое, что он имел там. И сколько ни долбите ему, не хочет понять, что служащими Израиль обеспечен по горло. И адвокатами, и банковскими работниками, и всяким начальством. Значит, если ты настоящий еврей, примирись со службой похуже. Не хотят. Протестуют, жалуются, непатриотично выражаются. Я думаю, многие из них - неверующие. Да, неверие - корень зла. Иначе не ставили бы они собственные интересы выше идеалов всего еврейства. - Всего? - В будущем - всего... А пока Израилю нужны патриоты, которые даже смерти не боятся, а не олим со ста болячками каждый. Попробует израильской жизни, поморщится и уезжает. Таких йордим["Йордим" на иврите - беглецы.], всех без исключения, я называю изменниками, не иначе. Их много и среди олим с Запада. От них мало пользы и там, на родине предков, где они становятся только израильтянами, и здесь, где они могут пользоваться "двойным" гражданством... ТЕМЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ И ПРОЧИЕ После таких человеконенавистнических откровений продолжать полемику с Брахфельдом о "двойном" гражданстве было, естественно, бесполезно. И я только повторил ему слова, услышанные мною от приказчика магазина Мориса Фельцштейна в Вене, на Кернерштрассе: - "Двойное" гражданство? А тройного они не хотят? Я им скажу, как говорится в "Записках коммивояжера" у Шолом-Алейхема: с одной... "извините за выражение" на две ярмарки сразу не ездят! - Шолом-Алейхем не любил еврейский народ, - неожиданно поморщился коммерсант. - Не будем о нем говорить, его сатиры давали и дают пищу антисемитам. Не сразу придя в себя от такого парадокса, я заметил: - Если стать на вашу точку зрения, то Гоголь не любил русский народ, а Диккенс - английский. Брахфельд остался к этим именам равнодушным, как и к имени Горького, когда я сослался на высокую оценку, которую Алексей Максимович дал творчеству Шолом-Алейхема. Пытался я заговорить о таких известных еврейских писателях, как Ицхок-Лейбуш Перец, Менделе Мойхер-Сфорим, Давид Бергельсон. Однако разговор на литературные темы у нас не получился. Брахфельд пресек его таким образом: - Я читаю еврейскую художественную литературу нечасто. Но верю своим детям, что начинается она с современных писателей Израиля. И назвал имена, честно говоря, неведомые мне. И, уверен, большинству евреев. Вслед за этим Брахфельд оживленно заговорил об иврите. Это меня не удивило. Я и до того имел возможность убедиться, как все сионистские лидеры, вся сионистская печать (особенно усердно именно та, что издается на любых других языках!) подчеркивают, что насаждение этого культового, древнекнижного, не привившегося среди евреев языка является важным пропагандистским и организационным средством объединения разноязычного еврейства. Особенно рьяно ратуют за иврит правые сионистские и клерикально-реакционные партии, придерживающиеся религиозных догм. Это вполне понятно: все иудейские религиозные книги, вплоть до самых обиходных молитвенников, написаны на иврите. И в том, что эти молитвенники в большинстве непонятны молящимся, сионисты усматривают своего рода возвеличивающее иудаизм начало. Искусственное насаждение иврита, надеются они, поможет им создать видимость единого еврейского языка как признака "единой еврейской нации". На этом основании они смогут еще категоричней требовать от еврея любой страны выполнения "лояльных" обязанностей заочного гражданина Израиля. Вот почему самые ортодоксальные иудаисты сквозь пальцы взирают на то, как в Израиле происходит стихийное упрощение иврита. Борясь за читателей, газеты то и дело рекламируют переход "с такого-то числа" на более доступный ивритский диалект. Кстати, такой диалект - сугубо сефардского происхождения, то есть идет от темнокожих израильтян "второго сорта". Но сионисты и на это готовы закрыть глаза - только бы побольше евреев овладело, наконец, "языком отцов", не очень-то приспособленным к современной жизни. А западноевропейских сионистов типа Брахфельда очень раздражает и даже злит полнейшее неприятие иврита молодежью их стран. Как можно было судить по высказыванию Брахфельда, бельгийские сионисты видят в насаждении иврита ту гирю, что способна затормозить ассимиляцию евреев. К ней стремятся очень многие евреи Бельгии и Голландии - и это чрезвычайно беспокоит Брахфельда и его единомышленников. - Я знаю, - продолжал коммерсант, - у вас в стране издают еврейские книги, показывают еврейские спектакли. Но, к сожалению, только на идиш. А почему у вас не знают иврит? Ведь ваши молодые люди изучают многие иностранные языки. Почему бы им не изучать и древнееврейский? - А какая в этом необходимость? В словах хозяина дома впервые проскальзывает горячность: Советское государство чуть ли не должно обязать молодых людей еврейской национальности изучать иврит. - И не просто изучать, - подчеркивает Брахфельд. - Читать книги на иврите, беседовать между собой на иврите. Эту мысль он даже излагает повторно по-французски, для переводчика. И мой молодой спутник нетерпеливо вступает в беседу: - Иностранные языки - английский, немецкий, чешский, польский, любой другой - интересны, полезны. Помогают в учебе, в освоении навой техники, в работе. Вот я изучил французский, и он помогает мне объясняться с людьми из десятков стран, в том числе и здесь, в Бельгии. Есть у нас переводчики и с еврейского и на еврейский. Одни переводят на русский, белорусский, украинский Бергельсона, а другие на идиш русского писателя Фадеева, киргизского - Айтматова, белорусского - Быкова. - У вас чересчур деловой подход, - нервозно прерывает переводчика Брахфельд. - Для дела мне тоже нужен английский. Но для сердца нужен иврит. - Мне сердце этого не подсказывает. - Вы обязаны подсказать, - обращается Брахфельд ко мне. - Вы, старшие, не должны мириться с тем, что еврейская молодежь у вас не знает иврита! - А ваша молодежь знает иврит? - Что за вопрос! - Почему же все сионистские газеты издаются в Бельгии на французском и фламандском языках? - Все? Ну, вы преувеличиваете! Я вынужден обратиться к блокноту и коротко проинформировать хозяина дома: - У вас, в Бельгии, издается двенадцать газет, журналов и бюллетеней сионистской ориентации. Даже "Кайлатенон" - орган главной еврейской общины Брюсселя, бюллетень с религиозным уклоном, бесплатно раздающийся читателям, - и тот выпускается не на иврите. Хотя, как вы знаете, редактирует его Пинхас Каленберг, обязанный безукоризненно владеть ивритом по своему сану военного еврейского капеллана. Так же поступает и журнал "Сентраль" - орган еврейских общественных организаций. Я сейчас не касаюсь их тиражей, порою карликовых и редкой периодичности. И лишь "Де Сентраль" - выходящий у вас, в Антверпене, журнал центральной администрации еврейских благотворительных и общественных организаций - только 8 процентов тиража печатает на идиш! Остальные 92 процента отданы фламандскому и французскому языкам. Что же касается иврита, то этот язык не фигурирует ни в одном издании. Я не ошибся? Пытаясь обратить все в шутку, Брахфельд комически поднимает руки кверху: - Вам, наверно, помогла электронно-вычислительная машина. Что ж, перед точными цифрами деловой человек пасует. - И уже серьезным тоном продолжает: - Я читаю только еженедельник "Исроэль д'Айорди". Этот солидный журнал издается при участии торговой палаты Бельгия-Люксембург-Израиль. Его генеральная тематика - деловые связи с израильской торговлей и промышленностью. - И все же порядочно места уделяет журнал и сионистской пропаганде. - Уж, конечно, не антисионистской. Ее вы можете найти во "Флеше", бюллетене Союза прогрессивных евреев Бельгии. "Флеш" - это значит "Стрела". Но вылетает она из лука, говорят, очень-очень нерегулярно. На мой взгляд, если не обеспечена серьезная финансовая база, не стоит браться за издание... Хотел было просветить Брахфельда, что за последнее время "Флеш" выходит бесперебойно, что число подписчиков растет, что на это внешне скромное издание поступают запросы из других стран. Но меня остановила мадам Брахфельд. Она испугалась, что я сильно огорчу ее мужа. И все же пришлось огорчить. Когда речь зашла о смешанных браках. Услышав мое мнение на сей счет, мсье Марсель Брахфельд отставил тарелочку с диетическим желе и, как бы подчеркивая свою неистощимую терпеливость, сказал: - Не думайте, что я против смешанных браков с религиозной точки зрения. Я знаю, есть и неверующие евреи. Но ведь смешанные браки порождают легкомысленное отношение к национальным идеалам!.. У нас тоже евреи женятся на бельгийках, а еврейки выходят замуж за бельгийцев. Но ведь после этого они перестают быть евреями и еврейками. Плакать хочется! - Скажите, а бельгийцы разве тоже оплакивают судьбу бельгийской девушки, вышедшей замуж за еврея? - Как можно сравнивать! - сорвалось с уст Брахвельда. Но затем тихо и с какой-то заинтересованностью он переспросил меня: - Значит, по-вашему, если сын говорит родителям, что женится, они не обязаны прежде всего поинтересоваться, какой национальности девушка? - Родителей прежде всего интересует, любит ли девушка их сына, - опередил меня с ответом переводчик, очень молодой человек. - И еще где она учится или работает. Наконец, красива ли она, хороший ли у нее характер. Я одобрительно кивнул. Брахфельд выглядел весьма взволнованным. И, поймав беспокойный взгляд мадам Брахфельд, я напомнил ее мужу: - Вы собирались мне показать вашу библиотеку. На втором этаже, в библиотеке, где доминировали старинные сионистские издания в добротных переплетах и техническая литература в потрепанных обложках, наша беседа продолжилась. Хозяин дома снова заговорил об иврите. С его точки зрения, специфическая судьба евреев такова, что, наряду со второй родиной, многие обязаны обрести и второй родной язык. Брахфельд решительно не согласен с тем, что язык становится родным с младенческих лет - тот язык, на котором впервые услышал и сам произнес первые в жизни слова, тот язык, на котором человек начал мыслить. Не для того, поверьте, чтобы разубедить господина коммерсанта, а просто под впечатлением нахлынувших воспоминаний я рассказал тогда нашему переводчику о талантливом украинском поэте Ароне Копштейне, добровольно ушедшем со студенческой скамьи литературного института имени Горького на финский фронт. О стихах Копштейна я слышал в редакции фронтовой газеты весьма одобрительные отзывы выдающегося поэта Александра Твардовского, обычно весьма скупого на похвалу. За несколько дней до героической гибели двадцатипятилетнего поэта в бою писатель Сергей Иванович Вашенцев и автор этих строк беседовали в землянке с Ароном Копштейном. "Вы прекрасно говорите по-русски, - сказал поэту Вашенцев, - сочно и живописно". "Я говорю и на идиш, - ответил Копштейн, - и все же стихи буду и должен писать по-украински. На этом языке я впервые в жизни обратился к моей матери". Хозяин дома к моему рассказу об Ароне Копштейне большого интереса, прямо скажу, не проявил. Большого интереса для читателя дальнейшие разглагольствования Брахфельда тоже не представляют, но тут нельзя еще раз не сказать о его отношении к беженцам из Израиля, или, как он их называет, "изменникам". В разговоре Брахфельд запальчиво произнес: - Мы в Бельгии ни одним изменником не занимаемся. Вы об этом знаете? - Знаю. Заниматься беженцами из Израиля вы перепоручили так называемому "толстовскому фонду", а также фондам "Каритас католика" и протестантскому. - Это их дело. О ТРЕХ ФОНДАХ И ОДНОЙ ДАМЕ-ПАТРОНЕССЕ Нет, этим делом в Бельгии занимаются, и весьма активно, сионистские организации. Но из тактических соображений, прежде всего из стремления подчеркнуть, что любой йордим в их глазах презренный изменник, сионисты спрятались за ширму трех перечисленных фондов. Впрочем, список сионистских субподрядчиков в этой области можно продолжить. В него должна войти и группа работников бельгийского эмиграционного бюро во главе с негласным агентом американского "Джойнта" Грецером - ведь именно он уполномочен придать официозность деяниям всех трех фондов по отправке беженцев из Израиля в США, Канаду, Австралию, Новую Зеландию. Несправедливо было бы забыть и отдельных дам-патронесс вроде дочери царского генерала Корнилова. Да, да, приснопамятного генерала-палача Корнилова, под чьим командованием была в 1917 году предпринята попытка расстрелять Апрельскую демонстрацию петроградского пролетариата. После этого в послужном списке бесславного военачальника появилось немало кровавых еврейских погромов на юге России. А сегодня дочь Корнилова, всемерно стремящаяся к тому, чтобы не угасла память о доблестном погромщике, заботливо опекает "бедных евреев". При одном, конечно, непременном условии: они и думать не должны о социалистических странах, а письма оставшимся там родственникам должны писать в стиле "Гром победы, раздавайся!". И еще одно глубоко беспокоит госпожу Корнилову: не читают ли, не дай бог, беженцы из Израиля журнал "Патриот", издающийся в Бельгии на русском языке? Девиз журнала: "Одна у человека мать, одна у него и родина" никак не устраивает даму-патронессу. По ее убеждениям, у человека может быть и вторая родина - в этом она сходится с сионистами! Кому-кому, а "официозному" Грецеру доподлинно известно: все фонды, все бюро, все дамы-патронессы занимаются беженцами из Израиля на сионистские деньги. И отчисляют в свою пользу положенный куртаж. Причем не только за каждого завербованного и уже отправленного в новую эмиграцию человека, но и за тех, кого еще только обхаживают, обрабатывают, проверяют. Как установили активисты журнала "Патриот", сионистские организации зачастую выплачивают агентам трех фондов вознаграждение даже за тех, кто и сам не подозревает, что включен в список "лиц, подлежащих отправке из Бельгии". Одну из дам-патронесс, некую мадам Изабеллу, уличили в том, что из желания побольше подзаработать она включала мертвые души в списки "подлежащих отправке". Отправке ли? Пожалуй, деятельный агент "Каритас католика", известный бывшим израильтянам под кличкой "Брюнет", не без оснований именует эту отправку депортацией - страшным словом, означавшим смертный приговор миллионам людей в годы нацистского террора. Не следует поэтому наивно удивляться размаху, с каким фонд "Каритас католика" организовал лагерь беженцев в Вестэнде, близ голландской границы. В этом заведении католические сотрудники первым делом взывают к... еврейским национальным чувствам беженцев и методично увещевают блудных сынов и дочерей вернуться в лоно еврейского государства. В помощь католическим агитаторам сионистская федерация Бельгии забросила в Вестэнде несколько тюков своей пропагандистской литературы. Увещевания желаемых результатов не дают. И тогда начинается подготовка к переотправке беженцев из Израиля в другие страны западного мира. Каждого из них строго-настрого предупреждают: обходи стороной консульство страны, откуда ты переехал в Израиль, не смей туда обращаться! Мой земляк винницкий обувщик Борис Гуревич и его жена Роза Дихтярь пренебрегли этим предупреждением и немедленно были вышвырнуты из Вестэнде. Не успели они очутиться за воротами лагеря, как их тут же подобрал другой фонд - протестантский. По передоверию сионистских организаций он тоже занимается беженцами, правда, не в таких масштабах, как католический. Но первенство все же за брюссельским филиалом так называемого "толстовского фонда". За последние годы его деятельность в Бельгии заметно потускнела: некем было заниматься. И когда вдруг привалил такой бизнес, как депортация в Северную Америку беженцев из Израиля, филиал ожил. Пришлось даже расширить штаты, тем более что "Джойнт" и "Сохнут" охотно оплатили расходы. Хозяева фонда сочли новые задачи брюссельского филиала сугубо ответственными и тут же прислали инструкторов из Мюнхена. Первым делом те проинструктировали аппарат филиала в таком направлении: - Досконально проверяйте действительную специальность и квалификацию каждого, кого наметили депортировать. В Израиле приехавший техник выдавал себя за конструктора, сиделка - за врача, а мелкий репортер - минимум за писателя. А Соединенным Штатам, например, шантрапа не нужна - пусть "Каритас католика" отправляет ее в Новую Зеландию! При участии мюнхенских инструкторов была также выработана унизительнейшая процедура медицинского обследования. И не редкостью становятся такие заключения: - Муж годится, теща - с некоторой натяжкой тоже. Но жена не подойдет. Для такой семьи сразу возникает "третьесортный" вариант - Новая Зеландия или Австралия. Передо мной анкета "толстовского фонда", без конторой невозможна "регистрация для классификации, как условно въезжающего в США". После 5-го параграфа, гласящего "Я бежал из...", логически следует один из важнейших параграфов анкеты с пометкой "изложите подробно". Он требует подробного рассказа о причинах отъезда регистрируемого из страны, где тот родился и жил. И когда дело касается бывших граждан социалистических стран, некая Ольга Михайловна, заведующая регистрацией, требует ответа только в таком духе: "Подвергался репрессиям, как еврей". Иные формулировки она перечеркивает и предлагает заполнить новый бланк, предупреждая, что "это в последний раз!". Параграф 14-й требует от "условно въезжающего" подробнейшего рассказа о прохождении военной службы. А параграф 15-й обязывает: "Ниже я перечисляю все организации, общества, клубы и объединения, в которых я состоял или состою сейчас, а также время и место членства". Завершает анкету параграф 19-й: "За меня ручается (укажите имя и адрес вашего поручителя в Соединенных Штатах Америки)". На этот параграф регистрируемый отвечать не должен. Он обязан ждать три, четыре, пять месяцев, пока на этот параграф ответит Ольга Михайловна и собственноручно напишет, что ручается "толстовский фонд". Бывший житель Узбекистана Джура Абрамович Мулаев ждал этой записи в своей анкете 213 дней и с грустным юмором сказал мне: - На меня по моему собственному недомыслию свалилось много неожиданностей. Но мне и не снилось, что за меня, ташкентского часовщика, и за мою жену, маникюршу Рахилю, перед иммиграционными властями Америки поручится "толстовский фонд". Значит, я уже конченый человек? - Лучше бы фонд поручился за меня перед самым плохим родильным домом в Израиле, - добавляет Рахиля. - Меня не взяли ни в один, так как знали, что я йорда, бегу из Израиля. И я родила мертвого ребенка. Собственноручная пометка Ольги Михайловны в регистрационном бланке еще не завершает многомесячного процесса подготовки к выезду. Недостаточно и заверенного фондом такого обязательства кандидата в иммигранты: "Я подтверждаю под присягой, что мне известно содержание этой, подписанной мною регистрации, включая приложенные документы, что все это правда, насколько мне известно, и что занумерованные исправления сделаны мною или по моей просьбе, и что эта регистрация была подписана мною, моим полным и настоящим именем". Этим обязательством, однако, не заканчивается прощупывание клиента. Он обязан еще устно рассказать подробнейшим образом свою биографию, изложить свои политические взгляды и ответить на самые неожиданные вопросы допрашивающего. Эта "беседа", длящаяся иногда часами, записывается на пленку. Но и всего этого еще мало. Через несколько недель ожидания, как сказано в инструкции, еще нужна будет "Гарантийная форма 1-591, заполненная поручителем в Соединенных Штатах Америки", которая "потребуется прежде, чем вам будет разрешен условный въезд". Зачем же ждать несколько недель? Одного особенно нетерпеливого клиента Ольга Михайловна раздраженно отбрила: - Вы же давно догадались, что ваши документы мы отправляем на просмотр. А куда-я вам не скажу! Впрочем, могу сказать... - Выдерживает паузу: - Не в Америку. Сведущие люди утверждают, что "не в Америку" означает "в Европу, в Мюнхен". "Толстовский фонд" придерживается правила, по которому Магомет в случае необходимости идет к горе. И если йордим не гонится за разрешением на "условный въезд", агенты фонда начинают гоняться за ним. Это испытала на себе двадцатичетырехлетняя Бронислава Шувалова, в недалеком прошлом машинистка из Москвы. Бронислава не только совершила непоправимый шаг, но еще оказалась жертвой подлости мерзавца, за которого вышла замуж. Ее отец, пенсионер Илья Михайлович Эрбург, в 1972 году отправился в Израиль. Бронислава осталась в Москве и никак не реагировала на отцовские приглашения приехать в Израиль. Но мгновенно отреагировал на них некто Н.В. Лыченков. В данном "интеллигенте без профессии" любовь к Брониславе, да еще шекспировского накала, вспыхнула с первого взгляда. И башмаков еще не износив, в которых шел в загс регистрировать свой брак с Брониславой, он уговорил молодую жену подать заявление о выезде к отцу. А влюбленный муж не может не последовать за ней! Еще по дороге в Израиль Бронислава с ужасом поняла, что женитьба на ней была для Лыченкова только ширмой. А в Израиле он перестал это скрывать. И такого отъявленного проходимца сионистская пропаганда разрекламировала как "благородного русского человека, растроганного стремлением рассеянных по свету евреев воссоединиться на земле отцов". А Бронислава, покинув "мужа" и отца, бежала из государства, где у власти сионисты. В Брюсселе на нее никакого внимания не обратили ни "Каритас католика", ни протестантский фонд. За такую "голову" они не получат вознаграждения: ведь Канада, куда они преимущественно импортируют беженцев, не принимает одиноких женщин. У каждого хозяина своя фантазия! Зато сотрудники "толстовского фонда" сразу нацелились на Брониславу, преследуют ее по пятам. Авось уговорят вернуться в Израиль... К сожалению, я был лишен возможности ознакомить Брониславу с письмами беженцев, депортированных означенным фондом в США и уже успевших вкусить прелести американского образа жизни! Хоть писаны письма с большой оглядкой - чтобы не повредить себе в Америке и адресату в Бельгии! - все же они достаточно точны и убедительны. ЗАПОЗДАЛОЕ ПРОЗРЕНИЕ Начну с письма, рассказывающего не о материальных лишениях и отсутствии крыши над головой, а о нравственной атмосфере, обрушивающейся на олим, очутившихся в США в результате, как они говорят, "перевалки" из Бельгии. Прежде чем показать мне письмо, жительница Брюсселя мадам Тилэв бегло охарактеризовала написавшего ей человека: - Я приютила бежавших из Израиля супругов - экономиста и учительницу. В советское консульство они не решились обратиться. Несколько раз подходили, но так и не отважились нажать кнопку дверного звонка. Стыдно было. "Нам нет прощения. Мы молодые люди, - говорили они мне, - мы сформировались в советском обществе, получили образование в советских институтах. Может быть, малограмотный старик еще приведет какие-нибудь доводы в свое оправдание и заслужит прощение Советского государства. А мы?" Их подхватил "толстовский фонд" и после семимесячных проверок отправил в Америку. Еще не найдя работы и вообще, как пишет Бетя, "еще не определившись", они прислали мне подробное письмо. Большую часть письма писал Леонид. Вот оно, прочтите. И вы ни за что не решитесь опубликовать фамилии и американский адрес Бети и Леонида - поймете, что с ними могут там жестоко расправиться. "Мы понимали, - пишет Леонид, - что едем не в рай (после Ашкелона и Тель-Авива мы рая уже не ждем). Но надеялись хоть немного отдохнуть от треска и демагогии сионистской пропаганды. А мы действительно устали в Израиле от злобства по адресу Советского Союза. Мы устали от лжи, так как сионистскую пропаганду в Израиле можно одним словом "ложь"[Леонид, очевидно, второпях пропустил слово "определить" или "назвать". - Ц.С.]. Бетя где-то прочитала о том, что геббельсовские пропагандисты утверждали, что чем больше лжи, тем эффективнее пропаганда. Может быть, израильские сионисты тоже так считают, не знаю. Но у меня было такое впечатление, что они все лгут. И друг другу и сами себе. Во вранье для них большой смысл жизни. А как нас обрабатывали сионисты в Брюсселе, вы сами видели. Если б вы нас не оградили, я бы кого-нибудь ударил и попал в тюрьму. И в Бостоне[Наименование города я изменил. - Ц.С.] мы еще не обеспечили себя хлебом насущным, а нас уже начали снабжать пищей духовной. Нам регулярно присылают газету "Новое русское слово", хотя мне не до выписки ее. Сначала мы подумали, что хорошо хоть читать новости на русском языке, когда кругом говорят непонятно для нас по-английски. Бетя хоть немножечко понимает, а я совсем ничего. Мне сказали, что эта русская газета основана при участии эмигрировавших от царизма в 1910 году русских демократов. А оказалось, что в "Новом русском слове" целые страницы уделены сионистской трескотне. И в том же самом номере еще несколько столбцов идут на восхваление израильской политики на Ближнем Востоке и еще полстраницы на проклятия арабам. Бетя еще не совсем потеряла юмористическое чувство и сострила, что это не новое русское слово, а старые сионистские слова. Плохой признак. Я чувствую, что мы и здесь будем под ярмом сионистов. Хотя в Брюсселе нас предупреждали, что (вы помните) нас будет вначале содержать "толстовский фонд". А когда нам выдали первую помощь (мужчине на 9 долларов 35 центов больше, чем женщине), то тут же предупредили, что это деньги еврейской благотворительной организации, названия я даже не запомнил, но в нем есть слово "цион". Резюмируя, должен сказать, что чувствую, что мы опять попадем в сионистские лапы, и крепко-накрепко. Про такую ситуацию мы в студенческие годы говорили "неважнец". Только теперь не думайте, что я на нервной почве преувеличиваю. Подумайте сами, если самая большая русская газета здесь проводит почему-то сионистскую пропаганду..." "Почему-то?" Далеко не почему-то, а вполне закономерно для хозяев и руководителей "Нового русского слова". Бывший экономист Леонид просто еще не успел узнать, что издатель и главный редактор "Нового русского слова" Андрей Седых - это видный сионистский деятель в США Яков Моисеевич Цвибак. По характеру и склонностям он во многом схож со своим однофамильцем, одесским кантором Цвибаком - персонажем колоритной пьесы Исаака Бабеля "Закат". Бабелевскому Цвибаку удавалось одновременно совмещать богослужение в синагоге, куда захаживал сам Беня Крик, с меткой стрельбой из револьвера по забравшимся в синагогу крысам. И нью-йоркскому Цвибаку тоже удается одновременно выступать в двух ипостасях: горячего рачителя русской национальной культуры и ловкого руководителя одесского сионистского землячества в США. Скупить акции "Нового русского слова" ему помогли сионистские организации Америки. Они смекнули: эту газету читают русские эмигранты, и совсем не худо будет, если день ото дня в их голову будут вдалбливаться сионистские побасенки. Вот какое чтиво ждет в Америке любого несостоявшего израильского гражданина, если "толстовский фонд" все-таки "перевалит" его за океан. Письмо бывшего киевлянина Бориса Болотникова мне вручил швейцар брюссельского национального банка Аркадий Болеславович Цыганков, помогший Борису после бегства с "земли предков" кое-как просуществовать несколько месяцев в бельгийской столице. Вначале взволнованный Цыганков хотел передать мне несколько "самых отчаянных писем Бориса", но все же, поразмыслив, дал мне только первое, "более лояльное". Переброшенного "толстовским фондом" в Америку Бориса Болотникова "распределили" в Даллас - тот самый, где убили президента Кеннеди. "Более лояльное" письмо написано еще на фоне сверкающего холодильника, в котором Борис обнаружил недельный запас питания, преподнесенный ему сионистами "ковбойского", как он пишет, города. Но и в этом письме есть такие строчки: "Аркадий, ты сейчас самый близкий для меня человек. И ты должен знать, что здесь, вдали от своей настоящей родины, я не знаю даже, как проживу. Я здесь сдохну от тоски по родине, без близких и друзей. Друзей у меня здесь не будет. Что с того, что я выучу английский язык, когда все чужое кругом. Аркадий, тяжело... Местная еврейская организация будет пока что оплачивать квартиру, а что потом? Наверно, устроят на какую-то работу, а что потом, Аркадий? На чужбине, особенно такой, долго не протянешь..." Ностальгия, видимо, толкнула Бориса Болотникова на какой-то нежелательный еврейским националистам шаг. И, судя по его письму, далласские сионисты по-ковбойски крепко предупредили его: обратишься в советское консульство, пристрелим! И все же, прочтя в "Огоньке" мои строки о нем, Болотников рискнул написать в редакцию о своих новых злоключениях. За такой проступок сионисты объявили его антисемитом и заставили хозяина мастерской, где Борис временно устроился, уволить его. Правда, вначале ему предложили за определенную мзду опровергнуть мой огоньковский очерк и объявить фальшивкой свое же собственноручное письмо. Болотников бежал в Нью-Йорк. Но сработала взаимоинформация сионистов - они и там стали его преследовать. Письмо, с которым в июне 1983 года Борис Болотников обратился в Антисионистский комитет советской общественности, весьма безрадостное: помимо тягот безработицы и безденежья, помимо неизбывной тоски по родине, бывший киевлянин испытывает методичную месть сионистов. А "Новое русское слово" продолжает фабриковать письма бывших советских граждан из числа несостоявшихся израильтян о том, как "прекрасно" живется им в Америке. Оплачивает эти письма "Джури" - так называется просионистский "еврейский союз эмигрантов из России". Союз, по существу, мнимый, фиктивный, ибо, кроме членов бюро во главе с продавшейся сионистам Марией Гельман, никаких эмигрантов сей союз не объединяет. Составляющие бюро отщепенцы сочиняют липовые отчеты о якобы состоявшихся многочисленных собраниях эмигрантов и публикуют их в том же самом "Новом русском слове". Как это ни парадоксально, лживые отчеты нью-йоркской газетенки зло высмеивает израильская пресса. Корень-то в следующем: израильским сионистам нужно, чтобы в их стране знали правду о беспросветном существовании беженцев из Израиля в США, знали, что микрорайон Бронкс, где в основном приютились эмигранты из Советского Союза, в Нью-Йорке именуют новым гетто. Может быть, эта правда, надеются сионисты, поможет хотя бы частично уменьшить бегство израильтян в США и заставит призадуматься тех, кто не хочет использовать въездной визы в Израиль по прямому назначению. В свое время в черте оседлости было в ходу выражение "Он имеет с дохлых лошадей подковы". Так определялись жалкие достатки бедняка. И вот эти слова воскресли вновь на афишах одного из израильских театриков, попытавшегося показать на сцене беды, обрушившиеся в Нью-Йорке на еврейских беженцев в пору рейгановского правления. Трагикомедийный спектакль на эту тему красноречиво назван: "С дохлых лошадей подковы". Мораль спектакля такова: и в заброшенном, "сугубо еврейском", Бронксе беженцам не укрыться от распоясавшихся в Америке антисемитов. Из Канады тоже приходят в Бельгию вести от жертв "перевалок", осуществленных фондами "Каритас католика" и протестантским. И тоже крайне безрадостные. Там, как правило, получают работу либо муж, либо жена. Вот письмо из Торонто от бывшего румынского гражданина Каухмана: "Нас считают здесь ненатурализовавшимися жителями Канады. Это связано с ограничениями. И за тем, чтобы мы, не дай бог, не пользовались тем, что не положено ненатурализовавшимся, больше всех следят местные еврейские богачи. Пока мы не настоящие граждане Канады, мы для них дешевая рабочая сила и нам можно платить на 30-40% меньше, чем настоящим. Наша Фанни[Речь идет о дочери. - Ц.С.] приехала сюда с двумя курсами медицинского факультета. А тут оказалось, что вступительные экзамены надо сдавать заново. О стипендии, как это было в Румынии, и думать нельзя. Но мы еще боимся, как бы ей не пришлось совсем распрощаться с высшим образованием, а она так мечтала стать врачом". Довелось мне ознакомиться еще с одним письмом из Канады. Прислал его своей брюссельской знакомой бывший ленинградец Григорий Мирзокандов, двадцатитрехлетний инженер-оптик. Отправителем инженера в Канаду был протестантский фонд, сортирующий своих подопечных в третьеразрядных брюссельских отелях "Де бук" и "Шопен". Мирзокандов коротко и ясно охарактеризовал свою жизнь в Канаде: "Ощущаю себя рабом - ведь здесь знают, что я человек без родины". В Брюсселе мне говорили, что нет пока никаких вестей от израильских беженцев, переброшенных в Новую Зеландию. Но вот накануне моего отъезда из Бельгии повар кафе краснодеревщиков Дрибуш, прославившийся искусством готовить русскую солянку и чай по-славянски, показал мне письмо из Новой Зеландии. Семья Гиршман, до отъезда в Израиль проживавшая в Черновицкой области, именует свое пребывание в Новой Зеландии ссылкой. "Только ссылка дается на какой-то срок по приговору, а у нас получается пожизненно. Лучше на Украине работать поденщиком на погрузке-разгрузке, чем в Кентерберри заведовать участком на погрузке-разгрузке" - к такому выводу приходит глава семьи. А покамест с личного одобрения самого Зусскинда, руководителя координационного центра федерации сионистских организаций Бельгии (и такой высокий пост есть у них!), агенты трех брюссельских фондов продолжают вербовку жертв для депортации. Но газета федерации "Ля трибюн сионист", журнал общинного центра нерелигиозных евреев Бельгии "Регар" и ежемесячник организации солидарности с Израилем и объединения евреев вокруг Израиля "Контакт" продолжают уверять читателей, что сионисты тут ни при чем, что им нет никакого дела до презренных йордим, что они опекают только желающих уехать в Израиль. Да что-то нет желающих! ЛАБИРИНТЫ, ЛАБИРИНТЫ... В Брюсселе от пожилого и многоопытного репортера я услышал рассказ про то, как на него обиделся шведский коллега. - Не сочтите это лестью, - сказал ему швед, - но в журналистских кругах вас не без основания считают знатоком сионизма. Вы столько о нем писали, что, безусловно, сможете мне помочь. Я, как вы знаете, в последнее время тоже причастен к сионистской теме, но убей меня бог, если хоть на микродолю способен разобраться в структуре и построении сионистских организаций. Десятки советов, федераций, комитетов, лиг, объединений, обществ, фондов! А кто кого направляет, кто с кем соприкасается, кто о ком информирован - это все для меня полнейшая сумятица! Помогите как коллега коллеге, станьте на несколько минут моим гидом по запутанному лабиринту организационной схемы сионизма, хоть вкратце растолкуйте мне, кто кем руководит и кто кому подчиняется... - Почему же все-таки шведский коллега обиделся на вас? - недоуменно спросил я репортера. - Я ему ответил, что ничем, к сожалению, помочь не смогу. Сам, говорю, плаваю и барахтаюсь в нескончаемом потоке названий, платформ, деклараций, уставов, заявлений, манифестов всяческих ассоциаций, группировок, агентств, филиалов, фракций, регионов сионизма. Но швед решил, что я эгоистично не хочу поделиться с ним своими сведениями об организационной структуре сионизма. И не только обиделся, но и прямо обвинил меня в отсутствии духа коллегиальности... А ведь я сказал ему сущую правду! По-моему, нет на свете журналиста из несионистов, целиком посвященного в тайну их лабиринта. В эту тайну они никого не посвящают... "В тайну"? Да, в тщательно охраняемую тайну. Вот почему у американского публициста Лоуренса Мошера были все основания подчеркнуть, что "получить серьезную информацию о внутренней деятельности сионистского движения довольно трудно". Эту трудность сионистские руководители усугубляют еще тем, что дают своим органам самые туманные названия, но никогда не именуют их сионистскими и ни единым словом не упоминают об их истинном назначении. Полистайте сионистскую прессу, сколько нейтральных и невинных названий организаций вы встретите на ее страницах! Одни подогнаны под рубрику национальных. Другие принято именовать благотворительными. Третьи считаются всего-навсего культурными. Четвертых называют молодежно-спортивными. Это по названиям. А на деле... Попробуйте, например, решить такую головоломку. Есть в Вашингтоне "Совет руководителей еврейских организаций в США" - учреждение на первый взгляд настолько авторитетное, что его президент Яков Штейн выступает в печати с оценкой почти каждого нового назначения на высокий пост в государственной администрации США. Действительно, "Совет руководителей организаций" - казалось бы, что может быть выше этого? Но сведущие люди посмеиваются над наивными людьми, задающими такой вопрос. Ведь всесильный "Сохнут", скромно именуемый всего только "Еврейским агентством", а фактически ведающий всей иммиграцией в Израиль, подчинен в некоторой степени вовсе не "Совету руководителей", а объединенному еврейскому фонду США "Магбит". Сам генеральный директор "Сохнута" Моше Ривлин отчитывался перед "Магбитом" в том, сколько людей и за какой срок переселено "Сохнутом" в Израиль, и от резолюции по отчету зависит, насколько щедрой будет очередная финансовая субсидия "Сохнуту". Как видите, не столь уже широко популяризуемый сионистами "Магбит" иногда руководит шумным и помпезным "Сохнутом" - учреждением, запустившим свои хваткие щупальца во многие страны мира. На одной из сессий правления "Сохнута" были, по сообщениям израильской прессы, представлены его иностранные филиалы и так называемые наблюдатели. Кстати, иностранный аппарат "Сохнута", бросившего все силы на выкачку из социалистических стран, в том числе из Советского Союза, населения для Израиля, все разрастается. Возвращаясь к сионистским лабиринтам, предлагаю читателю попытаться отгадать, кто над кем стоит - "Объединение ортодоксальных еврейских общин США" над "Фондом призыва совести" или наоборот. Объединение по количеству членов превосходит фонд в несколько десятков раз. Но если учесть, что фонд с патетическим названием возглавляется не кем иным, как нью-йоркским раввином Артуром Шнейером, то можно понять, почему "Фонд призыва совести" призывает в основном не к совести, а к ответу те сионистские организации Америки, которые не выполняют плана сбора пожертвований или других оперативных заданий лидеров сионизма. Трудно разобраться в сионистской иерархии не только в США, где количество сионистских организаций исчисляется сотнями. Точно так же обстоит дело в Бельгии и Голландии. Вот на выбор несколько названий: "Сионистская федерация Бельгии". "Общество "Счастливое пребывание". "Бельгийское объединение в защиту Израиля". "Организация солидарности с Израилем". "Объединение евреев вокруг Израиля". "Нидерландский союз сионистов". "Еврейское молодежное движение Бней Акиба". "Молодежная организация "Егуд габоним". "Группа Алия в Нидерландах". "Еврейский национальный фонд". "Организация защиты еврейского духа". "Общество друзей Гистадрута" - и такая организация тоже существует в Бельгии. - А почему мы не можем дружить с израильскими профсоюзами? - запальчиво вопрошают организаторы общества. О каких же таких профсоюзах идет речь? Отвечу на этот вопрос словами известного шведского экономиста Вильгельма Пауса, специалиста в области промышленности и международных связей - так его характеризует израильская газета "Маарив". "Профсоюз не может быть одновременно работодателем, - сказал профессор Паус. - Гистадрут не может выполнять основной функции профсоюзов - защищать интересы трудящихся, ибо сидит по обе стороны стола"[Гистадрут владеет значительным количеством промышленных, строительных и др. предприятий (многие с участием частного капитала). - Ц.С.]. По этому высказыванию Пауса, уважительно названного той же "Маарив" сторонником капиталистического способа производства, можно судить, с какими "защитниками" трудящихся израильтян дружат "друзья Гистадрута". Названия, названия, названия. Вывески, вывески, вывески. Помещения, помещения, помещения. - Сионизм - течение, а не партия, - довелось мне услышать от сионистов. Действительно, не партия, а концерн националистических партий. Концерн, как ныне принято, международный, разветвленный, многоступенчатый. И этакая игра в многопартийность помогает сионизму муссировать и подогревать версию о своей массовости, о непрерывном притоке новых членов. - Если хорошенько подсчитать, то в Бельгии и Голландии больше сионистских организаций, чем самих сионистов. Иногда не хватает для них председателей и президентов, - услышал я в Антверпене шутку, в которой очень большая доля правды. Один только Зусскинд возглавляет минимум четыре организации. Зачем такой многообразный ассортимент? Прежде всего для того, чтобы создать видимость нарастающей массовости сионистского движения, воздействовать на общественное мнение и правящие круги капиталистических стран бесконечными заявлениями по каждому поводу и без повода и, что очень важно, иметь основания для сбора пожертвований. Но не только для этого. Обилие советов, комитетов, комиссий и т. п. помогает сионизму запутать и дезориентировать его противников и рассредоточить их внимание по многим объектам, а зачастую и отвлечь от основного. В самом деле, кто же занимается в Голландии заманиванием переселенцев в Израиль: "Эмиграционный отдел союза сионистов" или "Группа Алия в Нидерландах"? Судя по названиям, вроде бы обе[Менее конспиратавны наименования сионистских организаций, чья основная цель - воинствующий антисоветизм. Скажем, собравшееся в октябре 1984 года лондонское сборище служб международного сионизма без обиняков провозгласило себя "всемирным президиумом в защиту советских евреев". Всемирным - вот так размах!]. А на деле, поговаривают не без основания, главенствующую роль в переселении играет организация "Бнай-Брит". Что же касается общества под идиллическим названием "Счастливое пребывание", то, официально призванное заботиться о быте престарелых, оно гораздо больше заботится о пропаганде "двойного" гражданства и требует от своих членов неукоснительного выполнения их обязанностей перед государством Израиль. Вполне "двойными" ощущают себя и члены организации "Еврейское социальное образование". В лабиринтах бельгийского и голландского сионизма необычайно трудно разобраться без путеводителя еще и потому, что в этих странах действует немало филиалов крупнейших американских учреждений сионизма. Достаточно назвать "Джойнт", "Еврейское национальное агентство", "Лигу защиты евреев". И если сионистские организации Бельгии и Голландии и их печатные органы, как я мог убедиться, не очень склонны к каким бы то ни было контактам с несионистами, то филиалы американских сионистских учреждений совсем уж не разделяют убеждения Антуана де Сент-Экзюпери: "Единственная настоящая роскошь - это роскошь человеческого общения". Они не могут позволить себе подобной роскоши. А их американские центры, независимо от названий, сделали разнузданный антисоветизм одной из основ своей деятельности - этого требует от них монополистический капитал США, этого требуют от них зачинщики "крестового" похода против социализма. КТО НА КОГО РАБОТАЕТ Сионисты, проживающие в странах Бенилюкса[Не удивляйтесь, я не случайно упоминаю и Люксембург, где вроде бы отсутствуют сионистские организации. Но там подвизается антикоммунистический так называемый "Международный комитет информации и социальных действий". А раз антикоммунистический, то он сразу же стал союзником бельгийских и голландских сионистов. И конечно же, объектом их субсидий. - Ц.С.], при всяком удобном и неудобном случае любят в качестве решающего аргумента привести собеседнику ссылку на иерусалимский "Голос Израиля". Чаще, чем на самые распространенные и влиятельные израильские газеты. Любителей таких ссылок можно понять. Если они и выписывают израильские газеты, то скорее для "марки", чем для чтения, - ведь иврит для них, как мы знаем, равнозначен китайской грамоте. А "Голос Израиля" вещает на многих языках, и каждый радиослушатель может выбрать наиболее понятный ему. Кроме того, как мне довелось слышать в голландском городе Эйндховене от деловых людей, "радио ориентирует короче". И, дорожа временем, сионисты Бельгии и Голландии немалую толику пожертвований выделяют непосредственно на укрепление иерусалимской радиостанции. Но вот когда в некоторых бельгийских и голландских газетах и журналах просионнстского толка промелькнули сравнения "Голоса Израиля" с пресловутой "Свободой", удивились даже самые бывалые газетные "волки" этих стран. Ведь они помнят, как гневно встретила общественность Нидерландов сообщение, что американские хозяева клеветнической "Свободы" намереваются перевести ее из Мюнхена в Гаагу. Это было, когда в ФРГ все чаще и громче зазвучали голоса протеста против пребывания радиофабрики антисоветских "уток" в Баварии, и ЦРУ пришлось всерьез подумать о подыскании своему детищу нового затененного места под солнцем. И некоторым голландским газетам пришлось успокоить своих читателей, срочно заверив их, что в Гааге жилплощади для "Свободы" не найдется. Меня, однако, не так уж удивило лестное, с сионистской точки зрения, желание провести аналогию между "Голосом Израиля" и "Свободой". Сразу припомнилось кое-что из того, чему я был свидетелем в Мюнхене в дни Олимпиады 1972 года и что к спортивным соревнованиям никакого отношения не имело. Три советских писателя, представляющие три наших издания на XX Олимпийских играх, попытались тогда посетить радиостанцию "Свобода". Мы знали, что окопавшиеся там матерые антисоветчики не жалуют нежданных и любопытствующих посетителей, особенно из нашей страны. Тем не менее направились в дом на Арабелаштрассе, 18. В вестибюль, напоминавший контрольно-пропускной пункт на тщательно охраняемой границе, спустилась к нам немолодая дама. Очень вежливо и даже в извинительной тональности она известила нас: - Экскурсий мы не практикуем. А беседовать с вами сейчас абсолютно некому: все редакторы и комментаторы, с которыми вам было бы интересно побеседовать, на все время Олимпиады заняты исключительно спортивными состязаниями. Это звучало смешно, если учесть, что информацию на спортивно-олимпийские темы "Свобода" укладывала в одну-полторы минуты вещания. Но по-своему дама была права: как наемники ЦРУ, работники "Свободы" не вправе были упустить столь удобной возможности потолкаться среди сотен советских людей - участников и гостей Олимпиады. И хотя хозяевам радиостанции удалось всеми правдами и неправдами просунуть в олимпийский пресс-центр только четырех "спортивных" корреспондентов, множество агентов "Свободы" непрестанно шныряло и на стадионах и во всех уголках олимпийской деревни - всюду, где можно было наткнуться на советских граждан. Особенно рьяно "сопровождали" они юных гостей Олимпиады - туристские группы нашего "Спутника". Прикидываясь коллекционерами значков, старались втянуть наших ребят в "дискуссии". Характерно, что одной из гвоздевых тем этих безнадежно провалившихся дискуссий был "еврейский вопрос". У молодого лазутчика "Свободы", представлявшегося сыном коренного кубанца, был такой излюбленный "первый ход": он громогласно удивлялся, как это в приехавшую на Олимпиаду группу советских мастеров искусства включили композитора Яна Френкеля - ведь он же, дескать, еврей. В олимпийском пресс-центре тоже постоянно вертелись два-три типа, обменивавшиеся между собой фразами по-русски, но от нас старательно это скрывавшие. Здесь им, естественно, делать было нечего - в телетайпах и даже в телефонах у них надобности не было, ведь до логова "Свободы" всего несколько километров. Итак, на радиостанцию нас не пустили. Не спеша отходя от дома на Арабелаштрассе, мы увидели, как из подъехавшего "фольксвагена" выскочили израильские корреспонденты Кац и Розенбаум. Уверенно, хозяйским шагом вошли они в цитадель радиолжи. Через несколько дней я напомнил этот случай Кацу, которого до того встречал на предыдущих Олимпиадах и мировых чемпионатах. Он так объяснил мне свой визит в "Свободу": - Наш "Голос Израиля" пользуется техникой "Свободы". Нет, не только техникой, а идеологией и методологией этого детища ЦРУ широко пользуется "Голос Израиля"! И даже обменивается с ним материалами. Приведу такой факт. Я уже рассказывал, как в дни Олимпиады близ Мюнхена, на лагерной площади в Дахау, где гитлеровцы замучили в каторжном застенке сотни тысяч узников, в том числе евреев, была сделана открытая попытка сорвать интернациональный траурный митинг молодых олимпийцев. Мне, одному из корреспондентов "Советского спорта" на Олимпиаде, довелось писать об этой гнусной провокации. Журналисты задали вопрос представителям властей: с кем же сблокировались, осуществляя эту провокацию, баварские сионисты и прибывшее к ним подкрепление? И мы узнали, что сионистам тогда охотно помогли неонацисты из профашистских западногерманских группировок и остатки украинского националистического отребья, прославляющие имена Петлюры и Бандеры. "Голос Израиля" тоже проинформировал своих радиослушателей об "инциденте в Дахау". И текст сообщения совпал с тем, что передала "Свобода". Слово в слово! Не установлено только одно: то ли иерусалимский корреспондент работал на своих мюнхенских друзей, то ли "Свобода" поспешила позаботиться о "Голосе Израиля". В обоих вариантах налицо творческое содружество и трогательная взаимопомощь. Успешно осваивая опыт "Свободы", ее младший иерусалимский брат не выпускает из поля зрения ни одного международного спортивного соревнования, где обычно собирается много молодежи. Ну, зачем, скажем, упомянутый Кац приезжал в Гренобль на зимнюю Олимпиаду? Ведь Израиль не был представлен на зимних Олимпийских играх ни одним спортсменом. Ведь ни один вид зимнего спорта не имеет никакого распространения в самом Израиле. Зачем же все-таки туда пожаловал специальный корреспондент "Голоса Израиля"? Затем, чтобы со значком "Пресса" на лацкане пиджака вертеться вокруг спортсменов, судей и журналистов еврейской национальности, заводить с ними разговоры, назойливо приглашать в рестораны с национальной кухней. А там выудить хоть косвенное, хоть самое отдаленное подтверждение клеветнической сплетне о популярном советском писателе, актере, режиссере. И, главное, активно участвовать в устройстве "дружеских встреч спортсменов-евреев" из разных стран. Такие встречи с треском проваливаются. Одна за другой. Раздосадованные серией провалов, "Голос Израиля" и ведущие сионистские газеты Израиля решили заблаговременно готовить их на широкую ногу. Начали с Мехико, куда на Олимпиаду заранее прибыла основательная группа корреспондентов во главе с видным сионистским журналистом Александри, редактировавшим тогда тель-авивскую спортивную газету. Он знает русский язык. Это явно сказалось на пламенном тексте приглашений, обнаруженных советскими олимпийцами у себя под подушками. Помню, знаменитый наш пловец Семен Белиц-Гейман, заразительно хохоча, показал писателю Льву Кассилю и мне постоянный бесплатный абонемент на ужины в ресторане "Тель-Авив". Заманчивые слова "кошерная пища" были выделены жирным шрифтом и обрамлены восклицательными знаками. Ах, как рассчитывал господин Александри на вечерние огни шикарного ресторана вблизи самого фешенебельного отеля "Мари-Исабель"! И на чары пикантных представительниц самой древней профессии, абонированных на целый вечер устроителями "встречи". И на моднейшие автомобили, предоставленные в распоряжение тель-авивских журналистов маккабистским спортклубом в Мехико. Клуб этот опекают богатейшие сионисты Мехико, вроде фабриканта Хулиана Ласки, так что стесняться в расходах не пришлось. Рьяно помогал израильскому редактору американский сионист Лео Гольдстайн, прибывший на Олимпиаду под маркой футбольного судьи. Подкатывался к нашим спортсменам он с неизменным возгласом: - Люблю Льва Яшина! И тут же пытался всучить приглашение. Однако и в Мехико "дружеская встреча евреев-спортсменов" тоже провалилась. Об олимпийцах из социалистических стран и говорить не приходится: никто из них не пришел ни в ресторан "Тель-Авив", ни в сионистский спортивный комплекс. Единичные же спортсмены из других стран ограничились коротким ужином в ресторане. Когда же дело дошло до "дискуссии", они сослались на спортивный режим и тут же уехали. Всем журналистам, аккредитованным в олимпийском пресс-центре, это стало известно. В некоторых мексиканских газетах промелькнули короткие заметки на эту тему. Просионистские издания промолчали. А сотрудники "Голоса Израиля" поступили так, как поступили бы, конечно, их наставники. Радиобрехуны известили об "оживленной дискуссии" на этой международной встрече, куда "тайком" прибыли многочисленные спортсмены социалистических стран. Устами мифических ораторов авторы этой очередной радиоутки выражали надежду на то, что на следующей Олимпиаде - в Мюнхене очередная "дружеская встреча" пройдет еще многолюдней, еще активней. Кстати, наученные горьким мексиканским опытом, сионисты и не пытались в Мюнхене организовать "встречу". В ЭФИРЕ ВОСПЕВАЕТСЯ ДВОЕДУШИЕ Как видите, "Голос Израиля" орудует в духе "лучших" традиций "Свободы". Недаром все крепнут его контакты со "старшей сестрой". В этих контактах за последнее время вырос удельный вес иерусалимского младшего брата. Он, например, во все нарастающих масштабах поставляет "Свободе" информацию о социалистических странах, выкачиваемую из переехавших в Израиль бывших граждан этих стран. Покупатели подобной информации услужливо не замечают, что один и тот же голос на пленке сегодня принадлежит "пражскому экономисту", завтра - "ленинградскому врачу", послезавтра - "лодзинскому инженеру". Приобретая такой товар, "Свобода" проявляет особенно большой спрос на клеветнические откровения о "национальной розни" народов социалистических стран, ведь "Свободе" приходится ежедневно на одних только двадцати трех языках советских народов выдавать свою продукцию в течение почти трехсот восьмидесяти пяти часов! Многие олим и не подозревают, что от их имени выпекаются выдумки о странах, откуда они выехали в Израиль. Если "Голос Израиля" оповещает о "сенсации", "Свобода" немедля заимствует ее для своих передач. В качестве примера приведем такое сообщение иерусалимского радио: "На конкурсе поцелуев в США победила еврейская пара - Скотт Сандлер и Лиз Шапиро". Далее следовали "оглушительные" подробности: поцелуй длился 35 секунд и дал лучшие результаты по пяти показателям - красоте объятий, положению губ, владению дыханием, изобретательности, сексапильности. Сенсация, правда, не политическая, но мюнхенские радиопираты сочли, что и она в какой-то степени возвеличивает сионизм. Развивается и обмен кадрами между "Свободой" и "Голосом Израиля". Вот характерный пример. Некий Гарри Табачник некогда был сотрудником эстрадных программ Московского радио. Пронырливый Гарри неоднократно уличался в настойчивом выманивании старого тряпья с иностранными фабричными марками у зарубежных эстрадных гастролеров. Переехав в Израиль, Гарри в избытке снабжал своими "новеллами из советской жизни" израильских радиодельцов. За эти творения он был превращен сионистской пропагандой в крупного писателя и даже назначен членом руководства субсидируемого "Сохнутом" израильского объединения "русских писателей". Но способность новоиспеченного писателя сочинять антисоветские небылицы прельстила хозяев Табачника гораздо больше, чем его "художественные" произведения. И потому этот новеллист был переуступлен "Свободе", направившей его одним из своих корреспондентов в Вашингтоне. Мюнхен не остается в долгу перед Иерусалимом. Например, заправилы "Свободы" милостиво разрешили своему сотруднику, изменнику родины Финкельштейну, засоряющему эфир под именами Владимирова и Зайцева, поставлять свои писания непосредственно Иерусалиму. В Голландии я встретился с супругами Айзманс, пожилыми людьми, на чьих глазах рождался "Голос Израиля". Они тогда наивно верили в чистоту и благородство задач этой радиостанции и даже посильно помогали ее становлению. Но сейчас один из бывших редакторов "Голоса Израиля" первого поколения, работающий над книгой о борьбе голландского Сопротивления за спасение евреев, так характеризует роль передач израильского радио на политические темы: - Создается впечатление, что "Голосу Израиля" отведена роль дирижера, чьей палочке подвластны все сионистские средства массовой информации во всем мире. Возьмем, к примеру, второй этап Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Стоило только иерусалимскому радио дать очередную язвительную запевку насчет безнадежности и бесперспективности работы координационного комитета, как ее тут же подхватили сионистские газеты во всех странах. Одни и те же фразы, одни и те же доводы! ПЕРЕД ОПАСНОСТЬЮ... МИРА Свой беспощадный анализ политических передач израильского радио Айзманс закончил так: - В последних войнах агрессоры наряду со всеми смертоносными видами оружия широко применяли и оружие лжи. По этому поводу говорят: "Когда начинается война, первой жертвой становится правда". Что же касается сионистского радиовещания, то для него правда - перманентная жертва. В значительной степени оттого, наверно, что Израиль перманентно находится в состоянии войны. Особенно старается "Голос Израиля" в двух направлениях - антикоммунистическом и антимирном. Не удивляйтесь термину "антимирный", он в данном случае очень точный. Сионистские радиопередачи настолько милитаристичны, что их девизом смело можно было бы взять поговорку, пущенную геббельсовской пропагандой во время второй мировой войны: "Радуйтесь войне, ибо мир будет страшным". К счастью, прогрессивные израильские круги начинают сознавать, к чему может привести такая пропаганда по радио, со страниц газет, в публичных выступлениях самых реакционных сионистских идеологов типа Бегина. И не случайно появилось несколько трезвых книг израильских авторов, пытающихся образумить сторонников милитаристского угара. Я бы порекомендовал вам познакомиться с книгой Марка Хиллеля. Она попадает точно в цель уже одним своим названием - "Израиль перед опасностью мира". Опасность мира - вдумайтесь в эти слова! - Просионистскую критику таких книг, - спросил я, - вам читать не приходилось? - Приходилось. Главный критический аргумент был один: авторы - антисемиты! Сионистские теоретики до того щедро именуют антисемитом любого неугодного им автора, что весьма частенько садятся в глубокую лужу. В объемистой книге А. Форстера и Б. Эпстена "Новый антисемитизм", изданной одновременно в восьми крупных западных городах на английском языке, к сонму часто публикующихся в Москве антисемитских "экспертов" (авторы с намеренным презрением заключили это слово в кавычки) был причислен П.А. Гольбах. "Сионистские "эксперты" (тут уж без кавычек никак не обойтись), - пишет советский исследователь М.А. Гольденберг, - сном-духом не ведают, что это выдающийся французский философ-материалист XVIII века Поль Анри Гольбах. И публиковался он не только в Москве, но и в некоторых из восьми городов, "одаривших" человечество "трудом" сионистских сочинителей, например в Лондоне, где "Социальная система", одно из его основных произведений, была издана впервые. Произошло это в 1773 году, задолго до того, как "эксперт по фамилии Гольбах" стал "московским автором". Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно - ведь многочисленные израильские рецензенты безмерно хвалили Форстера и Эпстена за смелое разоблачение "злостного московского антисемита"! Любителям приклеивать без разбора ярлычок "антисемита" скоро станет еще легче работать: под свою клеветническую практику они смогут подвести "научно-теоретическую" базу. Дело в том, что житель Майами-Бич мистер Бен Левин, именуемый израильской прессой известным американским филантропом, пожертвовал организации "Бнай-Брит" 100 тысяч долларов специально для финансирования конкурса на лучшее исследование о международном антисемитизме в современном мире. Премию завоевали Беньямин Эпстен и Арнольд Форстер. На двухстах с лишним страницах "лауреаты" доказывают, что современное общество в странах, где есть еврейское национальное меньшинство, никак не может существовать без антисемитизма и поэтому у евреев всего мира единственный выход - переселение в Израиль. Очевидно, всех, кроме... филантропа Вена Левина. Судя по размеру учрежденной им премии, ему в Америке живется безбедно, и, когда зайдет речь о всемирной алии в Израиль, он по примеру предусмотрительной американской дамы скажет: "Только без меня!" Премированное исследование, вероятно, вдохновит бнайбритовцев на новую волну "заочного нажима". Так называется широко применяемый сионистами прием, когда они хотят заставить намеченную жертву переехать из своей страны в Израиль. Человеку регулярно звонят по телефону и, сдабривая речь отборнейшими антисемитскими ругательствами, угрожают расправой, если он не покинет своей страны. На малодушных людей, как показал печальный опыт, такие дешевые провокации действуют. Человек переселяется в Израиль и уже только там иногда узнает, что его, простофилю, "разыграли". Чтобы утешить спровоцированного, ему предлагают назвать кандидатуры новых жертв, созревших, по его мнению, для "заочного нажима". А маккабисты предпочитают телефону подметные письма от имени мифических антиеврейских организаций. Так маккабисты действуют не только в странах Бенилюкса, но и в Италии, Англии, Аргентине, да и, пожалуй, всюду, где живут евреи. Это далеко не единственные приемы из сионистского арсенала, нацеленные на искусственное разжигание "мирового антисемитизма". Арсенал не новый, если вспомнить заветную мечту сионистского теоретика Шаруна о "глобальной провокации". "Я не постыжусь признаться, - развивал мысль Шаруна израильский премьер Бен-Гурион, - что, если бы у меня была не только воля, но и власть, я бы подобрал группу сильных молодых людей - умных, скромных, преданных нашим идеям и горящих желанием помочь возвращению евреев - и послал бы их в те страны, где евреи погрязли в грешном самоудовлетворении. Задача этих молодых людей состояла бы в том, чтобы замаскироваться под неевреев и, действуя методами грубого антисемитизма, _преследовать_[Выделено нью-йоркской еврейской газетой "Кемпер".- Ц.С.] этих евреев антисемитскими лозунгами. Я могу ручаться, что результаты с точки зрения значительного притока иммигрантов из этих стран были бы в десять тысяч раз большими, чем результаты, которых добились тысячи эмиссаров чтением бесполезных проповедей". Что ж, первую часть провокационного плана последовательно осуществляет сегодняшний международный сионизм: недостатка в приемах провокационного разжигания антисемитизма нет. Вот с плодами провокаций дело обстоит значительно хуже: люди, поддавшиеся сионистским провокациям, быстро прозревают в Израиле и бегут оттуда. Даже по официальным данным, кривая реэмиграции из Израиля из года в год резко ползет вверх. ДЕСАНТ ЭМОЦИОНАЛОК Что же касается Шаруна и Бен-Гуриона, то в своих прожектах использования антисемитизма как благотворного стимула развития сионизма, они выглядят жалкими дилетантами по сравнению, скажем, с нью-йоркским сионистским теоретиком Хаимом Гринбергом. Он без обиняков утверждал: "Чтобы быть хорошим сионистом, нужно быть немного антисемитом". Не это ли утверждение помогло Гринбергу получить должность редактора теоретического журнала сионистов "Еврейский рубеж"! Гастрольные поездки израильских златоустов в западноевропейские страны - далеко не редкость. Только возникает потребность подвести высокоидейную базу под какую-либо дурно пахнущую акцию сионистских правителей Израиля, немедля для обработки еврейского населения в страны Западной Европы прибывают батальоны испытанных ораторов из Тель-Авива и Иерусалима. Готовит, скажем, израильская Фемида очередную серию инсценировок суда над непокорными жителями захваченных арабских селений. Или начинается подавление очередной волны забастовок. Или в очередной раз требуется оправдать снижение зарплаты сефардам - темнокожим израильтянам третьего сорта. И тут же (опять-таки в очередной раз!) гонцы израильского пропагандистского аппарата спешат оседлать трибуны сионистских аудиторий в крупных западноевропейских городах. А их местные единомышленники, орудуя в лучших традициях эстрадных импресарио, обеспечивают гастролерам бизоний рев публики, точно перед ней выступают короли бита и королевы стриптиза. Одно время израильские посланцы особенно жадно хватали путевки в Бельгию. Там обычно их в избытке ожидало все, что радует жаждущего успеха гастролера, - аншлаги, топот ног и особенно полновесные гонорары в виде густо исчерканных подписных листов на денежные подношения (конечно, внеочередные!). И все же, как рассказали мне в Бельгии, за последнее время и туда не очень-то охотно стали наведываться израильские проповедники. Как ни фильтруют устроители публику, уж на очень каверзные вопросики чрезмерно любознательной аудитории приходилось держать ответ взопревшим гастролерам: - Почему понадобилось в энный раз девальвировать израильскую валюту? Вероятно, только потому, что израильская экономика крепнет, как вы образно выразились, словно Голиаф? - Почему израильские газеты посмели сказать, что "руководители наших банков элементарно проворовались"? Наверно, хотели незаслуженно охаять честнейших банковских деятелей, чьи достоинства вы так красочно описали? - Почему все больше и больше рабочих поддерживают движение Коммунистической партии Израиля против преследований палестинцев? Потому, очевидно, что израильские коммунисты, как вы горячо доказывали, неуклонно теряют доверие рабочих? Словом, неблагодарной это стало профессией - прославлять за границей политику государства, где под разными псевдонимами и этикетками правят сионисты. Только приезжий оратор толкнет выспренную речугу - самое, казалось бы, время пустить по залу подписной лист. А дотошные слушатели высыпают пригоршнями не монету, а уйму всяческих "почему", да еще с режущими нежный слух гостей нехорошими словами: инфляция, дороговизна, безработица, наркомания, милитаризация, аннексия. И я, понятное дело, удивился, услышав от знакомого журналиста в Брюсселе: - Вчера самолет израильской авиакомпании "Эл Ал" высадил у нас мощный десант ораторов-агитаторов. Пропагандистский батальон особого назначения. Учтите, оригинальнейший репертуар: никакой политики, никакой войны, никакой экономики. Разговор пойдет только о фортуне, о надеждах, о мечтах. И, разумеется, о любви. Неспроста прилетевшие гости из Израиля именуют себя эмоционалами. Точнее было бы - эмоционалками. Ибо на сей раз Израиль направил к бельгийским евреям исключительно особ прекрасного пола. Причем различных поколений - ведь эмоциям все возрасты покорны. Выступления солдаток пропагандистского батальона оказались весьма разножанровыми. Коронным номером самой солидной по возрасту эмоционалки был, к примеру, глубоко психологический трактат "Учитесь оптимистически читать письма". В нашу эру скоростной деловитости, утверждала сионистская гастролерша, "текучка жизни" не дает человеку времени осознать возвышенное, и он пишет письма исключительно на грубо материальные темы. Вкусил в Израиле редчайшее счастье посещения наисвятейших мест и стриптиза чистейший парижской пробы, а письмо родным посвящает - подумайте только! - такой обыденности, как низкая зарплата и высокие налоги. Отсюда следует вывод: критически относитесь к мрачным посланиям новоиспеченных израильтян, научитесь читать в письмах то, что в них не сказано. И затем, ради всевышнего, не показывайте письма знакомым и сослуживцам, письмо - категория интимная. Израильтяне, дескать, больше писали бы вам о вере в фортуну, о надеждах на удачный бизнес, о сугубо пикантных развлечениях, но им мешает боязнь, что их интимные письма сможет прочитать каждый встречный-поперечный. Почтенная эмоционалка предусмотрительно умолчала о развернувшейся в Израиле шумной кампании "против плохих писем в страны рассеяния". И не сказала, что эти злополучные письма стали главным оборонительным оружием сохнутовцев, когда на них обрушивают едкие насмешки по поводу резкого сокращения притока иммигрантов. Зато гастролерша сумела вложить максимум металла в свою заключительную тираду, произнесенную абсолютно директивно и без всяких обиняков: - Пусть нелегко у нас новым израильтянам, но каждое их письмо должно быть голубем радости и надежды, а не, как ныне повелось, вороном грусти и отчаяния. Пусть поймут, наконец, это все еще не очень устроенные у нас, если им действительно всего дороже репутация их исторической родины! Дореволюционные одесские куплетисты в таких случаях выражались менее витиевато. Они пользовались недвусмысленным рефреном: "Лопни, но держи фасон!" Не менее эмоциональны, но более сладкоречивы были в своих проповедях и гастролерши более юного поколения. Но по общему признанию звездой гастрольной труппы, бесспорно, стала тель-авивская Шахерезада по имени Ципора, сумевшая эффектно совместить в своем туалете протертые до плешин джинсы с туникой древнего покроя из ультрамодной ткани. Дело, очевидно, не в туалете, а в репертуаре. Он состоял из одной только истории, но зато захватывающей, в своем роде единственной - о благодетеле Гарун-аль-Рашиде. Он, правда, не стародавний калиф, а современный бизнесмен, и благодеяния свои совершил не в сказочном Багдаде, а на улицах неказистого городка Бейт-Шемеша в 28 километрах от Иерусалима. Пусть городок и захудалый - тем более радостно и знаменательно, подчеркнула госпожа Ципора, что даже в нем могло случиться чудесное происшествие, какое и не приснится никому в самом крупном городе другой страны. ШАЛОСТИ ИЗРАИЛЬСКОЙ ФОРТУНЫ Итак, жил-был в Бейт-Шемеше (и не в глубокой древности, а в наше время) человек по имени Харар. Было у него мало денег и много дочерей - шестеро. И все вокруг сочувствовали бедняге. Но вот самая младшая из дочерей Харара приехала как-то на несколько часов в Иерусалим. И приметил ее сквозь стекло своего сверкающего "понтиака" Айзек Джемил, тридцатидвухлетний миллионер из Вашингтона. Любезно подвез прекрасную, но не очень-то изысканно одетую Офру к автобусному вокзалу. Настойчиво попросил продиктовать адресок. А назавтра началось то, что госпожа Ципора назвала "явлением, свойственным исключительно свободной стране", а израильские газеты прорекламировали как "чудо", "знамение времени", "сказку". Рассказывая эту сказку, госпожа Ципора больше налегала на хорошенькое личико и стройный стан Офры. Зато в изложении тель-авивского журнальчика "Неделя" крупногабаритное счастье не случайно, а закономерно привалило именно в дом "ортодоксальной семьи сиониста Харара, возглавляющего список религиозных депутатов на местных выборах". Рука божья - и никаких гвоздей! Молодой миллионер, прихватив папу-миллионера, пригласил отца Офры в иерусалимский "Хилтон" на обед. Тут же было сделано предложение руки, сердца и долларов. "И пошло, и поехало, - захлебывается от восторга тель-авивский репортер. - Айзек примчался в Бейт-Шемеш с грузом подарков для выведенной из равновесия семьи. Предмету своей любви он преподнес пустяк - колье стоимостью 45 тысяч лир да кольцо тысяч на пятнадцать. В последующие дни началось паломничество такси, набитых всяким добром, и по одному и тому же адресу: дом Хараров на улице Ганаси, 198. На этом сказка не кончается..." А мораль нескончаемой сказки такова: в такой цветущей стране, как Израиль, даже шесть дочек не обуза для бедной семьи, если ее возглавляет истинный сионист и верный приверженец иудейской религии. Сколько бы ни мучился он, фортуна его отыщет и осенит сиянием долларов! И бог пошлет такой семье персонального миллионера, и, подобно Айзеку, он закатит в "Хилтоне" в честь помолвки шикарный бал, который обойдется ему в 40 тысяч лир. И трогательно пригласит на пиршество провинциальных соучениц невесты, чтобы они впервые в жизни увидели грандиозную увеселительную программу, "гвоздем которой была, - смакует репортер, - высокооплачиваемая исполнительница танца живота". А папаше Харару любвеобильный Айзек открыл кредит в отеле "Хилтон", чтобы папаша мог там поесть, попить и повеселиться, когда ему заблагорассудится. Словом, торопитесь, девушки, переселиться в Израиль, и там найдете своего миллионера! А увозя вас в Америку, он, подобно щедрому Айзеку, великодушно скажет вашему отцу: - Мой высокочтимый тесть, в благодарность за отнятое у вас сокровище я приказал открыть вам кредит в "Хилтоне"... На этом поставил точку обалдевший от жениховского куража репортер, на этом закончила свой - глубоко поучительный для юных сионисток - рассказ Шахерезада из Тель-Авива. И, надо признать, стяжала аплодисменты. Их не стяжали в Брюсселе прочие эмоционалки. А совсем полный конфуз выпал на долю госпожи Матильды: несмотря на заступничество сионистских администраторов, ее высмеяли и освистали. Виновницей такого сверхпрограммного дивертисмента оказалась седенькая старушка, обычно застенчивая и малоразговорчивая. Случилось это, когда госпожа Матильда кокетливо сетовала на непомерные капризы некоторых непатриотичных израильских женщин: в своих требованиях к бытовому комфорту эти дамы опережают самых избалованных бельгийских домохозяек. Знай наших! Но тут старушка, привыкшая по своей отсталости читать в письмах лишь то, что в них написано, отважилась прервать гастролершу: - Кстати, о комфорте. Мне сын писал о страшном маабароте в городе Акко. Вы не можете сказать, когда будет покончено с этими чудовищными жилищами? Госпожа Матильда очень кратко и очень кротко ответила, что малозначительный городок Акко близ Хайфы действительно существует. Что же касается какого-то там "маабарота-шмаабарота" - никогда она о таковом не слыхала и посему просит уважаемую слушательницу не мешать ей закончить лекцию. Но строптивые слушатели рассудили почему-то иначе. Помогли седенькой старушке взобраться впервые в жизни на трибуну и попросили прочитать письмо сына о таинственном маабароте. И услышали прелюбопытнейшие подробности о шалостях израильской фортуны. Лет двадцать тому назад в Акко на так называемой наполеоновской горке из бракованных асбестовых плит наскоро соорудили барачный поселок. Такие скопища лачуг в газетах называют маабаротами - неужели же высокоуважаемая госпожа Матильда не читает своей прессы? В аккском маабароте поселились сначала сто сорок семей переселенцев. Хайфские власти давали клятвенные обещания снести лачуги и на этом основании не ремонтировали их. А на деле вскоре сколотили еще двести таких лачуг, и на наполеоновской горке оказалось уже 2300 переселенцев. Сейчас бараки совершенно развалились, в них кишмя кишат крысы, змеи, скорпионы. Недавно наполеоновцам удалось затащить на горку нескользких журналистов, и те убедились, что многие лачуги стали прибежищем для воров, наркоманов, проституток. Старейший житель этих "временных" жилищ Ицхак Окайон рассказал журналистам: - Моих родителей поселили в маабароте еще в 1960 году. Сотрудники "Сохнута" уверяли, что всего на полгода. А как видите, уже и моим детям приходится здесь прозябать. Если даже нас и переселят, то лачугу, где я укорачиваю себе жизнь, все равно не снесут. На нее найдутся охотники, хотя они знают, что женщинам нельзя ни на час отлучаться из развалившихся лачуг: надо охранять вещи от воров, а детей от проституток. Старушка умолкла. Паузу нарушила гастролерша. Невнятно пробормотав что-то о фортуне, имеющей капризное обыкновение не ко всем поворачиваться лицом, она поспешила ретироваться из зала. Итак, из всего десанта эмоционалок избежала в Брюсселе обструкции только одна - госпожа Ципора, та, что столь душещипательно поведала о Гаруналь-Айзеке, вашингтонском миллионере, влюбившемся в Золушку из бейтшемешской сионистской семьи. Почему так произошло именно с Ципорой? Неужели опять фортуна? Нет, объясняется это гораздо прозаичней, обыденней, грубей. Тель-авивская Шахерезада просто упустила в финале своего повествования маленькую деталь, совсем-совсем крохотную. Что ж, простим гастролерше легкий склероз и восполним ее упущение. Оказывается, отец счастливой невесты, услышав, что зять-миллионер открыл ему кредит в знаменитом "Хилтоне", покачал головой и застенчиво сказал ему: - А-а, зачем бедному еврею "Хилтон"! Вы можете, дорогой зять, отблагодарить меня гораздо лучше, и главное-вам дешевле обойдется. Ваш отец - умница, он еще полсотни лет тому назад эмигрировал из наших мест. Но говорят, лучше поздно, чем никогда. Вывезите меня отсюда с моим грузом из пяти дочерей - и я тогда поверю, что вы действительно любите мою шестую дочь!.. Рассказав мне об этом, брюссельский бухгалтер, недавно вернувшийся из туристской поездки в Израиль, уверенно добавил: - Вряд ли стоит осуждать проверенного сиониста и религиозного ортодокса Харара за такие "дезертирские" настроения. Если уж человеку привалила израильская фортуна, то из нее надо выжать самое полезное, самое насущное! ПОЭЗИЯ ПРИМИТИВНАЯ, НО ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ Я вынужден вновь вернуться к зловещим маабаротам - ведь несмотря на то, что число беженцев из страны вот уже несколько лет подряд намного превышает число прибывающих олим, жилья для них катастрофически не хватает. Это можно видеть и в Иерусалиме, незаконно провозглашенном израильской столицей. Как и в Тель-Авиве, там есть еврейские кварталы нищеты. Условия жизни ужасающие. Некоторые дома давно уже подлежат сносу, но семьи бедняков вынуждены обитать там под угрозой обвала крыш и потолков. Полноправные соседи жильцов - полчища крыс. Порою в этих кварталах происходят бунты обреченных на жизнь среди мусора и крыс жильцов - впрочем, правильнее было бы назвать их бездомными. Полиция усмиряет очередной бунт, власти дают очередное обещание предоставить обитателям трущоб другое жилье, и... все остается по-прежнему. Нетрудно представить себе, с какой горечью узнала иерусалимская беднота, что построенная в городе летом 1982 года "самая роскошная и самая красивая в мире синагога" обошлась в 14,5 миллиона долларов. "Чего тут только нет! - умиляется "Джерузалем пост". - 1700 дубовых кресел, обитых плюшем, хрустальная люстра весом 3,5 тонны, уникальное устройство, позволяющее сдвигать потолок, чтобы сыграть пышную свадьбу под открытым небом, итальянский и греческий мрамор... За дверьми с витражами и бронзовыми медальонами - вестибюль, ведущий в овальный зал с мозаичным мраморным полом, который освещают пятнадцать итальянских канделябров: их собрали итальянские специалисты. Есть в синагоге зал, выложенный дубовыми панелями и украшенный витражами. За элегантными круглыми столами могут одновременно разместиться 600 человек. Зал предназначен для свадеб, банкетов и т. п.". Под "и т. п." подразумеваются занятия сионистских вечерних школ для взрослых и встречи с сионистскими эмиссарами из США. Но особенно неимоверный восторг сионистской газеты вызывает такая сверхсовременная деталь: "В женскую галерею можно попасть на "субботнем" эскалаторе или "субботнем" лифте, устроенных так, что могут действовать автоматически, без участия человека". Бездомная беднота недоумевает: как же это городские власти, не располагающие, по их утверждениям, несколькими тысячами долларов на ремонт опасных для проживания домов, ухитрились найти колоссальные средства на постройку роскошнейшей синагоги. В ответ на эти горькие недоумения следует такое разъяснение: - Около восьми миллионов долларов специально на новую синагогу пожертвовали зарубежные богачи сэр и леди Вольфсон, что, как видите, увековечено на иврите и английском массивной плитой у входа. И жителям иерусалимских трущоб остается только подсчитывать, сколько домов для них можно было бы построить на остальные шесть с половиной миллионов. Когда заходит речь о катастрофической нехватке жилья для олим, сохнутовцы взваливают вину на чиновников министерства абсорбции, во главе с министром Узаном, а те - на сохнутовцев. Но и те и другие в одинаковой мере ненавидят жалующихся на скверное жилье новоприбывших "непатриотов". В Остии мне рассказал беженец из Израиля, бывший рижанин: - В Хайфе приехавший из Каунаса пожилой человек заработал большие неприятности и от "Сохнута", и от мисрада абсорбции. Власти перехватили его письмо в Литву, где черным по белому было написано приблизительно так: "Передайте всем, кто собирается в Израиль, чтобы не забыли прихватить с собой палатку. Тогда они наверняка будут обеспечены жильем". Конечно, крамольника как следует проработали, но квартиры он как не имел, так и не имеет. Ох, с жильем для олим дело в Эрец-Исроэль обстоит безнадежно. На этот счет среди недавних израильтян, подумывающих о бегстве куда глаза глядят, в ходу старая притча на новый лад. Один еврей пожаловался раввину на страшную тесноту в своей жалкой лачуге. Раввин посоветовал ему: посели у себя сначала кошку, потом собаку, потом козу. А затем по одной выгоняй. Жаждавший мудрого совета так и поступил. Когда он, наконец, выгнал козу, то действительно почувствовал облегчение... - В чем же новый лад этой и впрямь старой притчи? - Такой вопрос задают все. Отвечаю: в том, что вместе с козой очутился на улице сам жилец лачуги. Вероятно, он жил в тель-авивском квартале трущоб - Кфар-Шалеме или Шабази, в доме, предназначенном на слом. Но какой-то олим, потуже подтянув живот, предложил хозяину дома пять шекелей надбавки, и хозяин выбросил своего старого жильца на улицу. И тут уж ему не мог помочь самый мудрый раввин. Единственное для бедняка утешение - то, что у нового жильца тесной лачуги семья на двух человек больше... Кстати, о кварталах нищеты Кфар-Шалеме и Шабази. Осенью 1982 года тамошние жители подняли массовый бунт и вместе с детьми и престарелыми родственниками направились к мэру. Им преградила путь полиция. Не подействовало. Полицейские прибегнули к слезоточивому газу. Демонстранты разбегались с возгласами: "Из своих вилл вы не видите наших лачуг! Ваша "машканда" - дыра в кармане и фальшивая льгота!" "Машкандой" именуется широко рекламируемая министерством абсорбции ипотечная ссуда, то есть выданная под залог недвижимого имущества денежная ссуда на приобретение квартиры. Таким образом, еще не полученная квартира уже оказывается заложенной. Причем на кабальных для олим условиях, ибо от дня получения ссуды до дня вселения в квартиру строительные фирмы чуть ли не ежемесячно повышают расценки на свои работы, стараясь не отстать ни на шаг от чудовищного роста инфляции (по этому показателю Израиль вот уже много лет никому в мире не уступает первенства). В итоге "машканда" обесценивается чуть ли не до нуля и поддавшийся на банковскую удочку олим должен влезать все в новые долги, намного превышающие сумму ипотечной ссуды. Не знаю, опутал ли себя "машкандой" Саадия Шмуилов, вот уже почти пять лет ютящийся с семьей из семи человек в маленькой комнатке за номером 410 барака Пеэр в городе Хадере. Временами работает Шмуилов, правда в Хайфе, но там не смог получить даже комнатенки. О своих неудачных попытках добиться от пакидов (чиновников) хадерского отделения "Сохнута" хоть какого-нибудь жилья он поведал в стишках, получивших широкое распространение среди бывших советских граждан, пока еще не бежавших из "страны отцов". Поэзия, естественно, сверхпримитивная, но поистине документальная - в этом можно убедиться по таким отрывкам: Не тревожь ты "Сохнут", не тревожь, Анекдотов о нем не рассказывай, Так как этим его не проймешь, И дебатов ему не навязывай. Грубость слышна на каждом шагу: "Кто вас звал и зачем понаехали? Я помочь вам ничем не могу - Отправляйтесь, откуда приехали", Встань, "Сохнут", пробудись ото сна, Обрати на олим ты внимание, Ведь оставив родных и дома, Получили мы боль и страдание. Письма пишем родным и друзьям С описанием страшных волнений Воздержитесь, не ездите к нам, Избегайте ужасных мучений! ТАК ГДЕ ЖЕ СУЩЕСТВУЕТ ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС? "...К вечеру первого дня в вагон советских корреспондентов явились два вестника капиталистического мира: представитель свободомыслящей австрийской газеты господин Гейнрих и американец Хирам Бурман... Для разгона заговорили о Художественном театре. Гейнрих театр похвалил, а мистер Бурман уклончиво заметил, что в СССР его, как сиониста, больше всего интересует еврейский вопрос. - У нас такого вопроса уже нет, - сказал Паламидов. - Как же может не быть еврейского вопроса? - удивился Хирам. - Нету. Не существует. Мистер Бурман взволновался. Всю жизнь он писал в своей газете статьи по еврейскому вопросу, и расстаться с этим вопросом ему было бы больно. - Но ведь в России есть евреи? - сказал он осторожно. - Есть, - ответил Паламидов. - Значит, есть и вопрос? - Нет, евреи есть, а вопроса нету... Из купе вышли совжурналисты, из соседнего вагона явилось несколько ударников, пришли еще два иностранца... Фронт спора был очень широк - от строительства социализма в СССР до входящих на Западе в моду мужских беретов... Мистер Хирам Бурман стоял, прислонившись к тисненому кожаному простенку, и безучастно глядел на спорящих. Еврейский вопрос провалился в какую-то дискуссионную трещину в самом же начале разговора, а другие темы не вызывали в его душе никаких эмоций..." Читатели, конечно, узнали строки из "Золотого теленка", сатирического романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Очень многое в этом романе - плоды неистощимой фантазии талантливых сатириков. Но диалог американского сиониста Бурмана с советским журналистом Паламидовым принадлежит к непридуманным эпизодам. Подобного американского публициста Ильф и Петров встретили в апреле 1930 года в специальном поезде, который вез на пуск Турксиба советских и иностранных журналистов и гостей. Об этом рассказывал поэтессе Зинаиде Николаевне Александровой и мне советский прозаик Арон Исаевич Эрлих, друживший с Ильей Арнольдовичем Ильфом и Евгением Петровичем Петровым еще со времен совместной работы в "Гудке": - Принося в "Гудок" очерки о пуске Турксиба, Евгений Петров частенько делился с гудковцами своими меткими наблюдениями над пассажирами специального поезда. Очень смешно описывал Петров американского журналиста из сионистов, которого прозвал провинциалом из местечка Нью-Йорк. А Ильф утверждал, что тот корреспондент отважился поехать на открытие новой советской магистрали с единственной целью: вдохновиться на какую-нибудь сенсацию по "еврейскому вопросу" в духе среднеазиатской экзотики. Живой прообраз Хирама Бурмана был, рассказывали Ильф и Петров, не столько удивлен тем, что в Советском Союзе нет "еврейского вопроса", сколько разочарован, даже обижен этим. Словом, как сказано в романе, расстаться с этим вопросом американцу было больно... Ох, многим, очень многим борзописцам было больно расстаться с "еврейским вопросом" в Советской стране за десятилетия, что прошли со дня встречи замечательных наших сатириков с сионистским писакой из Америки! И те, кто не может просуществовать без пресловутого "вопроса", продолжают упорно и методично придумывать и раздувать его. Под диктовку главаря координационного комитета сионистских организаций Бельгии Зусскинда, являющегося президентом, руководителем, шефом многочисленных советов, лиг, объединений и прочая, и прочая, антверпенские сионисты выпустили обширный манифест о "еврейском вопросе" в Советском Союзе. Это совпало с наивысшим пиком активности брюссельского филиала хулиганской "Лиги защиты евреев", созданной небезызвестным террористом Кахане. Достойную отповедь разнузданной клевете дала Антверпенская федерация Коммунистической партии Бельгии в специальном обращении к жителям своего города: "То, что в Европе не были уничтожены все евреи, так это благодаря победоносным советским армиям, освободившим их из концентрационных лагерей. Может быть, кое-что прояснит и тот факт, что Советский Союз был одной из первых стран, признавших Израиль де-юре и де-факто. Однако это признание не означало, что Советское правительство могло когда-нибудь поддержать агрессивную политику израильского правительства. Ясно только одно: истеричная антисоветская пропаганда, проводимая американским раввином Кахане и нашим Зусскиндом, действует, как бумеранг. Народу Израиля нужна политика дружбы с советским народом, а также с другими народами, в том числе с бельгийским". И все же бельгийские и голландские сионисты лихорадочно мечутся в поисках "еврейского вопроса". И, не найдя, придумывают. Зачем же, однако, придумывать, если на нашей планете есть страна, где "еврейский вопрос" - наболевший, жгучий, тревожный, с подлинно расовыми отгенками - реально существует. И день ото дня обрастает, как снежный ком, все новыми и новыми конфликтами, катаклизмами, трагедиями. Какая же это страна? Та, где власть в руках сионистов. - То, что я сейчас скажу, на первый взгляд может показаться чудовищным, но Израиль раздирают, да, да, именно раздирают и ранят дикие противоречия самого острого "еврейского вопроса". Я убедилась в этом еще до войны 1967 года, когда переехала из Голландии в Израиль. Моей собеседнице сейчас тридцать один год, хотя выглядит она гораздо старше - глаза тусклые, потухшие. Восемнадцатилетней девушкой, со всем пылом юности впитав в себя сионистские убеждения, она однажды резко выступила на собрании молодых сионистов одной из еврейских общин Амстердама: - Мы все твердим и твердим: надо жить на родине отцов, надо возродить и укрепить страну предков, надо все силы отдать священной земле Израиля! Все слова, слова. Когда же начнутся дела? Как же мы сагитируем других, когда сами остаемся в Голландии! Я решила показать пример: уезжаю в Израиль! Послышались дружные рукоплескания. - Кто со мной? А вот этот вопрос встретили томительным и гнетущим молчанием. Даже юноша, которому незадолго до того был отдан первый в жизни поцелуй, юноша, слывший самым красноречивым оратором общины и еще вчера под звездами уверявший девушку, что не мыслит своей жизни без нее, даже этот юноша, несколько минут тому назад казавшийся ей самым близким и дорогим человеком на свете, молчаливо смотрел отрешенным взглядом куда-то в сторону. А после собрания остывший поклонник пытался образумить девушку: - Ты привыкла к благам цивилизации. Ты не выдержишь жизнь в палатках. В ответ он услышал: - Теперь-то я уж обязательно поеду. И в значительной степени назло тебе! Девушке устроили торжественные проводы. Родители подруг, втайне косясь на нее, задарили девушку подарками. Богатый коммерсант, в текстильной фирме которого служил ее отец, пообещал ей периодически присылать в Израиль денежное вспомоществование. Она поселилась в Иерусалиме и, хотя по своему образованию и склонностям могла рассчитывать на более высокооплачиваемую работу, сразу же согласилась пойти медицинской сестрой в инфекционное отделение госпиталя. Ее обнадеживали радужными перспективами: ведь она принадлежит к уважаемой прослойке ашкенази - выходцам из Европы. А ее дети будут уже совсем привилегированными израильтянами - сабрами: они ведь родятся в Израиле. И девушка... Почему я не называю ее по имени и фамилии? Не могу. Дал ей слово. Впрочем, не уверен, что при нашем знакомстве девушка не назвала вымышленное имя, настолько боится сейчас сионистов. Бежавшая обратно в Голландию из "страны предков", она причислена амстердамскими сионистами к ренегатам и находится под их неослабным подозрением. Владелец фирмы, где она работает, и без того намерен избавиться от нее, посмевшей разочароваться в сионизме, да еще и в самом Израиле. Вот почему она согласилась встретиться со мной только в Гаагеблаго не так уж далеко от Амстердама. И не в отеле, не у своих родственников, а на глухой улочке близ памятника Свелинку - известному композитору XVI-XVII веков. В тот апрельский полдень дул холодный зимний ветер, вперемешку с дождевыми каплями падали неправдоподобно продолговатые снежные хлопья, но я не решился предложить своей собеседнице укрыться в кафе: там бы у нас разговора совсем не получилось. Моя новая знакомая проявила себя в Израиле усердной, как она о себе говорит, экзальтированной сионисткой. Закрывала глаза на бытовые невзгоды, на очень многое, что ей не нравилось в Израиле, - уж очень оно расходилось с ее понимани