ем человечности и гуманизма. Главное, ей удалось необратимо вырвать из своего сердца молодого амстердамского, как она говорит, сиониста "на словах". Воспоминания о его велеречивых призывах посвятить жизнь "земле предков" вызывали в ней горький смех, ибо она уже знала, что пылкий проповедник счастья на "родине отцов" благополучно поступил на юридический факультет Амстердамского университета. К девушке в Иерусалиме пришла настоящая любовь. Действительно взаимная. Девушка всем сердцем чувствовала, что смуглый работящий юноша, неизменно встречающий любую неприятность ослепительной улыбкой, в ней души не чает. Но... КАК РАСТОПТАЛИ ЛЮБОВЬ Нет, нет, он не обманул девушку. Не оказался краснобаем и пустозвоном. Не отказался разделить с ней тяготы жизни в неблагоустроенной тогда еврейской части Иерусалима. Почему же новые друзья девушки, пожилые и молодые, назойливо уговаривали ее навсегда забыть о существовании полюбившегося ей юноши? Почему вдруг ею так заинтересовались профессиональные и добровольные свахи, оглушившие скромную медсестру ворохом блестящих кандидатур в мужья? Почему из Голландии посыпались письма от амстердамских друзей и родных: он недостоин тебя, забудь его, не калечь себе жизнь! Почему амстердамский коммерсант, у которого служил отец, прекратил присылку денежного пособия? Ответ - для страны, где власть в руках сионистов, - предельно простой: улыбчивый, прямодушный парень был сефардом, семитом "третьего сорта", выходцем из Марокко. В Америке его называли бы "черным", в Израиле его назвали "грязным". И брак такого еврея с девушкой-ашкенази считается в Израиле смешанным. А ведь еще гитлеровские "генетики" настойчиво доказывали, что при смешанном браке ребенок наследует только недостатки обеих рас! Сделаю небольшое отступление и замечу, что иногда "грязный" марокканский еврей неожиданно для него возводится в высокий ранг "чистокровного" семита. Это бывает в тех случаях, когда религиозные инстанции Израиля пытаются предотвратить брак марокканца с еще более "нечистой" еврейкой. Такую метаморфозу испытал на себе Ханои Тургеман, вывезенный среди тысяч подростков в Израиль из марокканского города Касабланки. Три военизированных лагеря. Мучительное существование в необжитой пустыне Негев, где жилье переселенцев окружали шакалы. Бродяжничество, безработица, служба в "усмирявшей" арабов воинской части. Изнурительная работа в типографии - она принадлежала ярому сионисту Арону Прессу, виртуозно выжимавшему все соки из своих рабочих... "Лишь один раз за все эти годы мне, казалось, блеснул светлый луч счастья, надежды, - рассказал Ханон Тургеман журналистам. - В городке Петах-Тиква я познакомился с девушкой, которая пришлась по сердцу. Мы решили соединить свои судьбы, вместе идти по жизни. И тут выяснилась дикая вещь. Главный раввин города господин Кац вызвал меня к себе. "Ваша избранница не чистокровная еврейка, ее мать принадлежит к другой национальности. Наш закон запрещает смешанные браки". Мы с невестой были потрясены до глубины души. Пытались добиться справедливости в высших инстанциях. Все напрасно. Мы решили пойти наперекор этому расистскому закону. Но раввины не дремали. Нам объявили, что наш ребенок будет считаться "незаконнорожденным". Возвращаюсь к моей собеседнице. Она не сдавалась, хотя друзья, более сведущие в израильских порядках, отговаривали ее от дальнейшей борьбы: "Ты никак не хочешь понять, что у нас иудаизм - государственная религия и бороться с ее канонами бесполезно". Но девушка продолжала метаться из одной организации в другую. Просила, умоляла, требовала. А сотруднику министерства религии, знавшему в юности ее отца, недвусмысленно выложила: - Подумайте, дядя Зельман, мне не только не хотят помочь, но еще доказывают, что сефардов следует селить в отдельных районах, что по своему низкому культурному уровню они полудикари и не могут ужиться с сабрами и ашкенази. Мне хотят внушить, что я совершила преступление, полюбив "нестопроцентного" еврея. От таких разговоров отдает нацистскими законами о "чистоте расы"! Такие взгляды - это же чуть ли не желание воскресить в Израиле гетто и страшную традицию черты оседлости! И дядя Зельман пришел в негодование... оттого, что девушка так резко критикует обычаи и взгляды самых чистокровных и избранных израильтян. Он указал несчастной влюбленной на дверь. Ее, правда, поддержали две девушки из больничного персонала но они, естественно, оказались ничтожными песчинками в сравнении с могучей лавиной взращенного на сионистских корнях и взошедшего на шовинистических дрожжах израильского "общественного мнения". Отчаяние толкнуло девушку на дерзкий шаг - она пошла искать правду в раввинате. И услышала такую ласковую сентенцию: - Будь ты юношей, желающим жениться на нееврейке, мы бы выгнали тебя из раввината, даже не разговаривали бы с тобой. Запомни: еврейский юноша, соединившись с гойкой, делает наше святое семя нечистым. Иное дело - девушка, выходящая замуж за нееврея: она хоть помогает этим укрепиться своему племени в чужом стане. Так что, милая, если уж ты такая блудливая, что решаешься разделить ложе с сефардом, то выходи лучше замуж за самого обыкновенного гоя. А сефардам еще рано считать себя достойными девушки из ашкенази. Скверный пример ты подаешь нашим девушкам... Разрыдавшись, девушка выбежала из раввината. Наконец, вместе с влюбленным в нее юношей обратилась она к сионистскому деятелю из прогрессистов. Личность сугубо современная, он не скрывал, а среди молодежи даже афишировал, свое равнодушие к религии и ее канонам. Участливо выслушав бедных влюбленных, "прогрессивный" сионист со вздохом сказал: - Сердцем я с вами, дорогие мои. Сам был молодым и знаю, что такое любовь. Но сейчас, увы, не время бросать вызов раввинату и, главное, верующему крылу сионистов, отстаивающим чистоту еврейской нации. Большинство за ними. И они вмешиваются во все, их волнует все. Даже то, как обязан прославлять субботний день настоящий еврей, если очутится в этот день на космическом корабле... - Вы так любили друг друга - почему же не могли жить в гражданском браке? - чуть не сорвалось у меня с языка. Но я вовремя остановил себя, вспомнив, что гражданский брак в Израиле категорически не признают, что женщина и мужчина, основавшие семью, пусть самую дружную и крепкую, но не получившие благословения в раввинате, становятся париями израильского общества. И как бы в ответ на свои мысли я услышал: - Если бы, не "освятив" брака по иудейским канонам, я родила от любимого человека, ребенка всю жизнь преследовала бы страшная кличка "мамзер". Ох как тяжело жить в сионистском государстве незаконнорожденным "мамзерам"! Раввинат заносит их в особые списки отверженных. А если один из родителей несчастного ребенка принадлежит к сефардам, то незаконнорожденный становится дважды отверженным. И так будет с ним до самого преклонного возраста, до самых последних дней жизни. Найдут предлог лишить его права на высшее образование, ему откажут в "законной" регистрации брака, перед ним захлопнут двери в "хорошее общество"! Этот печальный рассказ молодой голландки напомнил мне беседу в Вене с бывшим венгерским гражданином Ласло Шемлером. Ему пришлось бежать из Израиля прежде всего из-за того, что он полюбил женщину, числившуюся в "законном", освященном раввинатом браке. Ревекка, правда, еще за два года до встречи с Ласло оставила нелюбимого мужа, чьей женой стала по принуждению вызвавших ее в Израиль родственников. В разводе ей, конечно, было отказано, а осведомительница раввината (подобные имеются чуть ли не на каждой улице, причем выполняют свою миссию не только из религиозных чувств!) донесла раввину, что "нечестивая жена" вступила в незаконное сожительство с Шемлером. Грешников порознь вызвали в раввинат и сделали публичное внушение. Влюбленные, однако, стояли на своем: - Главное, мы любим друг друга. И никаким религиозным канонам не помешать нашей любви! Ревекка забеременела. И тут травля "благочестивых" соседок достигла такого ожесточения, что женщина покушалась на самоубийство. И Ласло поспешил увезти свою любимую, но "неугодную богу" жену из страны, где безжалостные религиозные каноны стали мстительным оружием в руках правящих страной сионистов... Вернемся, однако, к печальной любви девушки из Голландии и парня из Марокко: чем же закончилась она? - Нас все-таки разлучили, - услышал я под холодным дождем в Гааге. - И пелена спала с моих глаз! Все сионистские догмы и законы раскрылись мне в истинном свете. Оказывается, сионисты сами же возрождают проклятый "еврейский вопрос". Они делят нас на сорта и категории. В те тяжелые для меня дни как раз проходило бурное обсуждение в кнессете чрезвычайного вопроса "Кого считать настоящим евреем?". И я с ужасом узнала, как наиболее фанатичные сионистские круги оперируют теми самыми, прямо говоря, расистскими доводами, которыми нацисты обосновали свой звериный нюрнбергский закон о том, кого считать настоящим немцем. Какой стыд! Газеты начали тогда печатать отчеты о нашумевшем деле военно-морского капитана Вениамина Шалита. Он посмел попросить, чтобы его детей, родившихся от смешанного брака, записали в документах евреями. Начались долгие дебаты. Капитана поливали грязью. И наконец суд отказал ему. А тут еще мне не давали покоя всяческие толки и пересуды о делении выходцев из разных стран на соответствующие группы, об израильтянах "коренных", "старых" и "пришлых", "новых". Не хватило человеческих сил перенести все это. И я решила покинуть Израиль и вернуться в Голландию! Как можно скорее! "Как можно скорее". Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается: около полугода девушку мытарили и под всякими предлогами не выпускали из страны. Причем главную роль в этом сыграли амстердамские сионистские круги. Специально для беседы с ней прилетел из Голландии видный сионистский публицист. По его настоянию девушке дали хорошо оплачиваемую работу в Яффе, нравившейся ей больше всех израильских городов. Прилетом "уговаривающего" дело не ограничилось. Последовали непрерывные звонки из Амстердама, письма, телеграммы. Даже живущие в Роттердаме родственники дали понять нарушительнице устоев, что своим бегством из страны, где на деле осуществляются сионистские догмы, она поставит своих близких в неловкое положение. И только когда обстоятельства сложились так, что на плечи девушки пали заботы о младшей сестренке, ей удалось вернуться в Амстердам. Здесь ее вежливо, но весьма внушительно попросили поменьше рассказывать о своих израильских впечатлениях, а выводы об израильской модели модернизированного "еврейского вопроса" сочли попросту антисемитскими. - С той поры, как вы уехали из Израиля, прошло несколько лет, - сказал я своей собеседнице. - Может, тамошние сионисты уже смягчили свое отношение к евреям "второго сорта"? Может, перестали настаивать на изоляции сефардов от сабров и ашкенази? В ответ я увидел горькую усмешку. - Увы! Люди, вернувшиеся из Израиля гораздо позднее меня, говорят совершенно другое. Сейчас наиболее ревностные поборники "чистопородного" еврейства относят к "второсортным" еще и евреев из Грузии и Бухары. В сионистских газетах не раз появлялись предложения поселять их в отдельных местностях. Так мне рассказывала женщина, вернувшаяся в Роттердам из Хайфы четыре месяца... нет, три месяца тому назад... - Три месяца тому назад? Вы уверены? Расслышав в моем голосе нотки сомнения, бывшая сионистка даже обиделась: - А почему, скажите, вы не верите мне? - Только вчера в Гааге я слышал, что за последние пять лет ни один голландский еврей, уехавший в Израиль, не покинул этой страны. Это сказала мне израильтянка. - Израильтянка нагло и бессовестно лжет, так и скажите ей! От имени бывшей, к счастью, израильтянки. Боже мой, я сама знаю несколько семей голландских евреев, покинувших Израиль сразу же после осенней войны семьдесят третьего! - Моя собеседница стала считать по пальцам, причем одной руки оказалось мало. - Амстердамцев я вам не назову, вы знаете почему - они напуганы так же, как и я. А вот если вы можете поехать в Утрехт, я готова созвониться со знакомой семьей. Мне кажется, они согласятся встретиться с вами. Кстати, они с большим убытком распродали свое имущество, только бы поскорее вернуться в Голландию... И многих пугают не только частые войны. Гораздо больше их беспокоит антагонизм во взаимоотношениях различных групп иммигрантов и коренных израильтян. Прибывающие в Израиль иммигранты резко отличаются друг от друга. Хотя все считаются евреями, у них очень мало общего. И по привычному образу жизни, и по месту рождения, и воспитанию, и по культурным запросам. Даже по внешним признакам. Посмотришь на них, потом в зеркало на себя - так и не поймешь, кто же из нас, как говорится, типичный еврей. Но каждый подбавляет масла в огонь, разожженный сионистами. А те раздувают его. Конечно, говорят при этом не об "еврейском вопросе", а о благородной борьбе за "чистое еврейство". Можете себе представить положение и настроение того, в чьей "чистоте" сомневаются?! Моя собеседница умолкла, взгляд устремила куда-то вдаль и потянулась к сумочке за платочком. Может быть, вспомнила о своей большой любви, беспощадно растоптанной сионистскими ревнителями старого "еврейского вопроса" на новый лад. В ОДНОЙ ИЗ ДЕВЯТИ КОМНАТ Израильтянку, которой я должен был от имени бывшей гражданки того же государства сказать, что она наглая лгунья, зовут Дора Моисеевна Баркай. Так как сионисты в Голландии чувствуют себя несравненно уверенней, нежели те, кого они преследуют, Дора Моисеевна не просила меня засекретить от читателей ее имя. Мало того, там же, в Гааге, она пригласила меня к себе, на Ройхроклан, 102, в уютный двухэтажный дом с девятью комнатами. О количестве комнат упоминаю не случайно - об этом мне было сказано в первые же секунды нашего знакомства. Видимо, с точки зрения госпожи Баркай, высокая материальная обеспеченность должна была поднять ее авторитет в моих глазах. Почему я охотно принимал редкие приглашения сионистов, читатель уже знает. А к Доре Моисеевне я даже поспешил - она свободно изъясняется по-русски. Могу также объяснить, почему госпожа Баркай пригласила меня к себе. Ей стало известно, что советский драматург хочет написать пьесу о трагической судьбе советской девушки, вынужденной уехать вместе с родителями в Израиль. А Дора Моисеевна не совсем чужда театральному искусству. По ее словам, она работает в отделе или секторе гаагского муниципалитета, ведающем культурным обслуживанием иностранных туристов. Это связывает ее с концертными залами, варьете и, конечно, театрами. Правда, свою культработу она частенько прерывает из-за экстренных отъездов за границу - то в Лондон, то в Бангкок, то в Тель-Авив. - Ваша пьеса никакого успеха иметь не будет. - Такова была вторая или третья фраза, услышанная мною в доме госпожи Баркай. - Скажете, "непридуманная ситуация"? Допустим. Но неинтересная, непоучительная, не трогающая зрителей. Они ничего для себя не почерпнут. И без театра каждый знает, как в новой стране, да еще находящейся на военном положении, трудно урвать свой кусок хлеба, найти свое место на земле. И, положа руку на сердце, хочу вас предостеречь: пьеса ваша не очень понравится в Израиле, зачем же вам нужно, чтобы вас занесли в кондуит наших активных идейных противников? Не нужно вам этого! Если вам так уж хочется написать пьесу из еврейской жизни, я вам порекомендую такую тему, такой сюжет, что зрители ахнут. Просто не понимаю, как никто из драматургов до сих пор не додумался до него!.. Истины ради должен сразу признать: Дора Моисеевна действительно предложила мне сенсационный сюжет, но к нему я вернусь несколько позже. Сейчас более важно изложить, почему трагедию вывезенной в Израиль молодой советской девушки она считает неинтересной, непоучительной, не трогающей зрителя. - Писать надо о сильной личности. О такой, что и голод выдержит, и у другого из горла кусок вытащит, но своего добьется. И такие люди в Израиле есть. Конечно, не так много, как, допустим, в Америке, но они есть. Я Израиль знаю как свои пять пальцев. И хотя в Гааге я живу, как видите, совсем неплохо в своих девяти комнатах, вот уже восьмой год я считаю дни, когда англо-американо-голландская химическая фирма наконец освободит моего мужа Андрэ от работы в Нидерландах и мы сможем снова жить в Израиле. Там я знакома и с носильщиками в аэропорту, и с министрами. В Яффе меня ждет наш собственный дом, где родилась моя дочь. Как я сожалею, что она вынуждена жить в Лондоне, а не в Яффе! Моя доченька там была бы в почете. Она, слава богу, и ашкенази - родители ведь европейцы, и сабра - родилась в Палестине. Да, я знаю в Израиле все категории населения, в том числе и олим-хадашим из Советского Союза, то есть самых свеженьких приезжих, - возвращается Дора Моисеевна к теме нашего разговора. - Поверьте мне, ни один из них не достоин быть героем пьесы. Мало в них европеизма. Не хотят, например, понять, что в современном цивилизованном обществе на поверхность выбиваются только сильнейшие, что за все блага жизни нужно бороться, сжав кулаки, что сливок хватает не для всех, некоторым достается только снятое молоко. А они совсем не такие. Возможно, это оттого, что к нам, в Израиль, в основном едут те, кто у вас попался. - Заметив мое недоумение, Дора Моисеевна снисходительно подмигивает: - Вы же прекрасно знаете, что один попался на недостаче товаров, другой получил взятку, третий тоже попался на чем-то горячем. Ваши евреи разучились приспосабливаться. Надо иногда, допустим, показать себя верующим. Положа руку на сердце, среди израильтян истинно верующих процентов десять-пятнадцать. Даже среди тех, кого вы называете сионистскими активистами, больше неверующих... Неужели вы меня не понимаете? Словом, если религия помогает нам тверже стоять на ногах, никого не убудет, если люди лишний раз увидят его у святой стены или в синагоге... - Значит, вы, - прервал я горячий монолог Доры Моисеевны, - убежденная и активная сионистка, сами не верите призывам вашей же прессы, изо дня в день помещаемым в разделах "Тора и сегодняшний Израиль" или "Современность и вечность торы". Зачем же тогда беспрерывно вдалбливать в головы читателей, что "тора не подвержена колебаниям времени и идеологии и сегодня она стоит незыблемо - так же, как дана была богом нашему народу"? Госпожа Баркай кокетливо опустила глаза книзу: - Боже мой, эти лозунги ведь рассчитаны на менее интеллигентных людей, чем мы с вами. - Ища поддержки у мужа, она воскликнула: - Андрэ, ну зачем наш гость притворяется, будто не понимает, как и для чего делается политическая пропаганда! - Но людей менее интеллигентных, чем мы с вами, - возразил я, - такая фанатически безотчетная пропаганда древних религиозных устоев нередко толкает на страшные преступления. Надеюсь, вам, не менее, чем мне, знакома трагедия Регины Поляковской?.. Расскажу читателям об этой трагедии самым беглым образом. РАСПРАВА С "ГРЕШНИЦЕЙ" Муж Регины - моряк торгового флота - отправился в дальнее плавание. Накануне отплытия ему удалось выгодно купить подержанную машину, о чем он и жена давно мечтали. Желая сделать мужу приятный сюрприз, Регина решила в его отсутствие сдать экзамен и получить права на вождение автомашины. Однако два инструктора назвали непомерно высокий, как показалось Поляковской, размер платы за обучение. Она обратилась к шоферу арабской национальности - и не ошиблась в своих расчетах: обрадованный неожиданной возможностью подзаработать, палестинец согласился обучить Регину автовождению за мизерную плату. Трое молодых людей, живущих в Нацарете по соседству с Поляковскими, приметили, что Регина в отсутствие мужа катается на автомобиле с арабом. В ближайшую же субботу, заставив водителя остановиться, молодые люди выбросили иноверца из машины на камни мостовой и тут же убили. Регину они до того жестоко избили, что один глаз почти полностью утратил зрение. Как сообщили израильские газеты, пострадавшую доставили в афульскую больницу. Но санитарка и медсестра, услышав о "благородной" подоплеке расправы трех хулиганов с "грешницей", посмевшей в субботний день ездить в автомобиле вдвоем с иноверцем, отказались помочь еврейке, которая презрела наставления святой торы. И некоторые сионистские газеты поддержали этих, с позволения сказать, медицинских работников, не преминув процитировать при этом главу 23 Второзакония: "Не должно быть блудниц из дочерей израилевых". - Я слышала о несчастном случае с Региной Поляковскей, - заметила Дора Моисеевна. - Конечно, можно только посочувствовать женщине, которой выбили глаз. Конечно, мальчики обошлись с ней чересчур сурово. Но не случайно суд оказал им, совершеннолетним, большое снисхождение. С одной стороны, они совершили вроде бы преступление, но с другой стороны - их горячность является примером воспитательного значения. Особенно сейчас, когда израильские комсомольцы так агитируют нашу молодежь примириться с палестинцами. Кстати, один из мальчиков оказался новоприбывшим. Я не заключу с вами пари и не буду ставить денежный залог за то, что этот молодой олим истинно верующий человек. Что у него на душе - его личное дело! Не он правильно оценил обстановку на своей второй родине. Понял, что в Израиле надо показать себя верующим человеком... - И даже стать участником зверского убийства? - Вы лучше меня знаете русскую пословицу "Лес рубят - щепки летят", - возразила госпожа Баркай. - И затем, кто знает, был ли убитый палестинец членом какой-нибудь тайной организации или не был... Не будем уклоняться от темы. Мы говорили о верующих и неверующих. Так вот, поверьте мне, совершенно напрасно ваши олим боятся показать, что они верующие... - Точнее, притвориться? - Ну и что тут страшного! Мы же делаем вид, что верим им, будто их потянуло в Израиль ради отчизны предков, а не из личной выгоды. Им бы только проваландаться как-нибудь первые три года. Недаром у нас шутят: "Первый год оле ненавидит "Сохнут", который дал ему ужасную квартиру. Второй год он ненавидит Гистадрут, который дал ему невыгодную работу, не по специальности. А на третий год он ненавидит... свежеприбывшего оле, которому нужно дать и квартиру и работу". Расхохотавшись, Дора Моисеевна спрашивает меня: - Вы уловили тонкий смысл анекдота? Слабому оле, которому мерещится, что он уже выбивается в сильные, всегда ненавистен другой слабый. Зачем ему конкуренты, когда он сам еще не успел стать стопроцентным ашкенази? И затем, скажите, человеку из Москвы или из Киева, разве может быть приятно, если его уравнивают с грузином?.. Кстати, знаете, почему распались два объединения олим из Советского Союза? Потому, что все хотели усесться в один фаэтон. Теперь уже, слава богу, начинают как будто понимать, что европейским олим нужно свое объединение, а каким-нибудь среднеазиатским - свое... Я спрашиваю: - Неужели вы, сионистка, можете мириться с неравенством разных групп еврейского населения в еврейском государстве? Да еще по признакам в значительной степени расовым. - Этническим! Этническим! - поправляет меня Дора Моисеевна. - Никогда вам не поверю, что для вас, интеллигентного человека, московский или киевский еврей одинаков с евреем бухарским или грузинским!.. Ах, вы такого деления не понимаете? Конечно, вы же меня предупредили, что вы коммунист. А я, как и все исповедующие учение Сиона, не могу в 1975 году одинаково относиться к еврею из Лондона и еврею из какой-то Саны. Хотя бы потому, что даже младенцы во всем мире знают, чья столица Лондон, а то, что Сана - столица полудикого Йемена, не знают даже самые образованные. Мы с моим мужем Андрэ достаточно культурные люди, но до тех пор, пока не столкнулись с евреями из Йемена, понятия не имели, что существует такая страна. Поэтому я не буду от вас скрывать: да, йеменцам, марокканцам, иракцам, словом, всем сефардам у нас в Израиле приходится намного хуже, чем евреям из Германии, Италии, Англии, короче, всем ашкенази. Но утверждать, что сефарды находятся у нас чуть ли не в таком положении, как арабы, это уже грубое преувеличение. Сефарды сефардами, но они же как-никак евреи. И теперь в Израиле стараются называть их не "черными", а просто "темнокожими". Что поделаешь, это же факт, что у еврея из Йемена кожа гораздо темнее, чем у еврея из Парижа. А чем темнее кожа, тем беднее культурный уровень - вот им и приходится пока что за это расплачиваться. А за что в других цивилизованных странах расплачиваются негры? За черную кожу... Кстати, сефарды сами считают себя "черными". Вы разве не знаете, что их организация называется "Черные пантеры"? "Пантеры" стараются стать настоящей партией, они устраивают демонстрации, организуют протесты, считают себя эксплуатируемым классом Израиля. Но их кожа от этого светлее не станет, не так ли?.. Их дискриминируют?! Ой, боже правый, только не употребляйте термина "дискриминация" - никогда не соглашусь с вами. Если положить руку на сердце, то ашкенази больше докучают сабрам - тем, кто родился прямо в Израиле. Я лично тоже не люблю, когда сабры начинают этим кичиться и задирать нос!.. А о сефардах можете не беспокоиться. Пусть за них беспокоится Овадия Иозеф, их специальный главный раввин... - Который недавно протестовал против дискриминации сефардов? И в знак протеста порвал с верховным израильским раввином Шоломом Гореном? - Ну, если вы такими скучными подробностями напичкаете вашу пьесу, никто ее смотреть не станет!.. Так вот, запомните, общество построено так, что ашкенази вынуждены дать почувствовать сефардам этническую проблему. А она, повторяю вам, вызвана огромнейшей разницей в культурном развитии и запросах евреев европейских и евреев афро-азиатских, или, более деликатно говоря, восточных... Полного равенства пока еще не может быть в мире и особенно в молодых странах. Вот говорят: "советские олим", "советские олим". А разве все советские олим одинаковы для Израиля? Было бы глупо утверждать это. С теми олим, которые первыми приехали из Советского Союза, еще цацкались - ведь первым быть всегда лучше. Многие из них уже почти ватики, старожилы. И в израильском обществе к ним относятся гораздо лучше, чем к свеженьким олим. Тех так и называют - олим-хадашим. Может быть, когда-нибудь и они перестанут быть хадашим. Сефардам, конечно, хуже. Есть у нас сейчас более острые проблемы, чем цацкаться и нянчиться с ними! Что?! Сионизм боится возрождения арабской культуры на землях, которые мы завое... которые опять стали нашими? Не повторяйте такой наивности! Арабская культура была и есть не в Палестине, а в передачах советского радио и тезисах Израильской компартии. Словом, в каждой стране были и будут богатые и бедные, высокообразованные и невежественные. В Израиле сефарды зарабатывают меньше, не скрываю. И среди студентов их немного. И кварталы их погрязнее. И школ для их детей еще не всегда хватает - ведь каждому понятно, что хороший учитель не пойдет возиться с детьми евреев из Марокко или Ирака... - Не с этим ли связан рост проституции среди молодежи тех районов ваших городов, где живут так называемые сефарды? - поинтересовался я. - Мне рассказывали, там много проституток школьного возраста. - Напрасно ваша пропаганда твердит о проституции в Израиле, это выглядит просто наивно, - насмешливо улыбнулась Дора Моисеевна. - Неужели вы не понимаете, что для западного общества не такой уж это страшный бич. Проституция, подумаешь? У меня лично на этот счет такое мнение: торговлю телом я не одобряю, но, с другой стороны, проституция - она опять-таки признак настоящего демократического государства. Каждая женщина зарабатывает свой кусок хлеба как ей угодно и удобно... Ой, не смотрите на меня так, а то мне начинает казаться, что я действительно говорю что-то ужасное. Как жаль, выбросила газету. Американскую, "Геральд трибюн". Купила этот номер в Таиланде. Вам бы нужно было прочитать там очень интересное интервью с содержательницей публичного дома. Она выставила свою кандидатуру от демократической партии на пост депутата законодательного собрания штата... Андрэ, какого штата?.. Совершенно верно, Невада. Вот феноменальная память у моего мужа... Кандидатка не думает скрывать свою профессию. Говорит, я занимаюсь бизнесом, как и многие другие американки... Вы поражены?.. Я не собираюсь вас критиковать: у вас свои взгляды на жизнь, у нас свои. Вас волнует и Вьетнам, и Чили, и как это англичане смеют притеснять ирландцев в Белфасте, даже жизнь африканцев в Родезии - и та вас волнует. А нам некогда волноваться за других. Мы, сионисты, в первый раз создаем еврейское государство - и, ей-богу, ничего страшного нет в том, что мы думаем только о себе и о том, чтобы нас стало больше. У родезийского негра нету квартиры из девяти комнат. Я как-нибудь переживу это. Я лучше позабочусь, чтобы показать вам цветные слайды, снятые в Израиле, и вы убедитесь, в каких великолепных домах живут там люди, которым удалось прочно стать на ноги в своем государстве. По-моему, это и есть настоящая идейность. Ну, вы, конечно, не согласны... На экране телевизора замелькали хроникальные кадры о выборах в Португалии. Закончился сюжет - и хозяйка дома сказала: - Вас, конечно, волнует, как будет жить Португалия?.. Положа руку на сердце, меня это тоже очень волнует. Хорошо было бы, если португальские евреи - правда, не очень уж там их много - решат переехать в Израиль. Но возможен и худший вариант. Он уже касается Нидерландов, где довольно активна португальско-израэлитская еврейская община. Она сумела недавно добиться, чтобы международный сионистский конгресс испанских и португальских евреев проводился именно в Нидерландах. Не знаете об этом конгрессе? Ну, если бы вы слушали "Голос Израиля", то знали, как замечательно он прошел... Да, пока эта община абсолютно с нами. Но когда в Португалии свергли фашистский режим Каэтану, в общине началось брожение, некоторые стали подумывать: а не стоит ли переехать обратно в Португалию? Такие мысли, прямо скажу, меня тревожат: зачем нам, в Голландии, терять своих людей, и довольно активных!.. Позволю себе заметить, что не одну мою собеседницу тревожат события в Португалии. Крайне обеспокоен и лидер португальско-израэлитской общины, видный сионист, он же обер-раввин С. Родригес Перейра. Яростно выступает Перейра против любых демократических шагов португальских прогрессивных кругов. С его точки зрения, весь корень зла в Португальской коммунистической партии, из-за нее-де там национализировали банки и страховые общества. Еще так недавно часть состоятельных евреев в Португалии перечисляла немалые денежные пожертвования в сионистский фонд. А теперь боятся Перейра и его единомышленники, как бы им не пришлось помогать "прокрутиться" португальским евреям, если национализируют принадлежащую тем крупную собственность. Свой карман ближе идеалов! О ЧЕМ ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ПИСАТЬ ПЬЕСУ? Снова и снова возвращается Дора Моисеевна к губительному, с ее точки зрения, "неевропеизму" бывших граждан социалистических стран, разочаровавшихся в Израиле. Все их беды, на взгляд госпожи Баркай, проистекают от упорного нежелания отвыкнуть от "льгот, льгот, льгот и еще раз льгот", к которым они привыкли. - В цивилизованном мире никто не платит гроши за квартиру, за отопление, за свет. Все платят большие деньги! А они, видите ли, привыкли к государственной поддержке. Надо отвыкать!.. Приезжают, хватают и то и се, а через несколько месяцев опомнятся и начинают плакать: "Ой, боже мой, нам столько позаписали в долговую книжечку, что мы за целый век не расплатимся!" Какая черная неблагодарность - ведь, положа руку на сердце, не все записывается в книжечку, кое-что и в Израиле бесплатное... Например... Но, перескочив на другую тему, Дора Моисеевна примеров так и не приводит. (Должен признаться, я мог бы прийти ей на помощь и привести вполне конкретный пример того, что действительно "в Израиле бесплатное". Накануне мне показали объявление в израильской газете "Наша страна". Воспроизвожу его не только дословно, но выделяю прописными буквами все, что напечатано жирным шрифтом. "ОЧЕНЬ ВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ для олим из Советского Союза. Всем МУЖЧИНАМ, которые не проделали "брит милла" (ОБРЕЗАНИЕ) у себя или у своих сыновей (независимо от возраста), обратиться к нам. Операция проводится БЕСПЛАТНО. Мы обязуемся СОХРАНИТЬ ТАЙНУ. Пишите по адресу: Бней Брак, п.я. 1151".) Предельной точки кипения наш разговор с госпожой Баркай достиг, когда я по какому-то поводу упомянул свои нередкие поездки в братские социалистические страны. Пронзив меня взглядом, выражающим и соболезнование и иронию, израильская подданная спросила: - С вашей еврейской внешностью? - Представьте, не гримируюсь, - пытался я все обратить в шутку. Но хозяйка дома не унималась: - Вы, наверно, пешком там не ходите. И автобусом тоже, наверно, не пользуетесь... Или вас уже не трогают антисемитские клички по вашему адресу? В Венгрии, я знаю, это - обычное явление. И в Чехословакии. Слышала, что и Болгария не отстает... Возможно, мне следовало бы отчитать клеветницу. Или хотя бы напомнить ей, как в 1940 году сионистский эмиссар Роберт Мандлер в Праге, а в 1944 году уполномоченный сионистов Рудольф Кастнер в Будапеште, точно выполняя условия сделок, заключенных с нацистами, помогли гестаповцам "тихо и мирно" депортировать в газовые камеры десятки тысяч "простых" евреев, а за это плюс денежную мзду выторговали свободу каким-то сотням сионистских функционеров и финансовых тузов. И как болгарский народ в годы войны грудью стал на защиту двадцати двух тысяч евреев, обреченных цанковским правительством на отправку в гитлеровские концлагеря. И спас их! Но я не сказал этого госпоже Баркай. Тогда, в ее квартире, мне казалось унизительным для советского человека доказывать оголтелой сионистке, насколько глубоки присущие гражданам социалистических стран убеждения и чувства интернационализма. Она все равно не поверила бы, что ни в понятие "друг", ни в понятие "врат" люди, воспитанные социалистическим строем, не вкладывают никаких национальных признаков! В общем, довольно бурно протекал наш диалог с Дорой Моисеевной. Впрочем, не совсем диалог. Стоило ей забыть какую-нибудь дату или чье-нибудь имя, жену немедленно выручал немногословный муж Андрэ, обладатель памяти действительно изумительной, но весьма подчиненной идейным убеждениям супруги. Мы беседовали более трех часов. Мне полагалось бы сказать, что время протекло совсем незаметно. Не могу, однако, погрешить против правды. Хотя кубатура одной из девяти комнат первого этажа, где мы беседовали, довольно обширная, я вдруг ощутил себя в тесной, затхлой темнице, в каком-то логове, откуда надо немедленно вырваться. Нечем стало дышать. Не припадок ли у меня клаустрофобии? Не заболел ли я фатальной боязнью замкнутого пространства? Нет, вернувшись в гостиничный номер, я почувствовал себя настолько отлично, что тут же подробно записал поучительную беседу с супругами Баркай. Многое я здесь не привожу, ибо читателю, по моему глубокому убеждению, совершенно не требуется новых свидетельств того, насколько тесно современный сионизм переплетается с антисоветизмом. Такие свидетельства моя собеседница, в запале презрев укоризненные взгляды своего сдержанного супруга, предоставила мне с большой щедростью. А ведь она, как жительница голландской столицы, рассчитывает побывать в Советском Союзе. И намерена снова встретиться со мной. Вот почему не так уж трудно догадаться, что в одной из своих девяти комнат она многое недоговорила, очень многое. Каков же истинный масштаб закоренелых антисоветских убеждений сей рядовой, как неизменно подчеркивала Дора Моисеевна, сионистки! Да, чуть не позабыл! Ведь госпожа Баркай предложила мне действительно захватывающую тему для пьесы: - Напишите о Мише Ланском. Четырнадцатилетним подростком он из жалкого Гродно попал в ослепительную Америку. Контраст! А там Меер Ланский стал королем мафии. Королем! В Америке! Не думайте, я не считаю, что надо ему подражать. Но объективно восхищаться такой карьерой можно. Словом, постарайтесь написать эффектную пьесу, тогда самый скупой зритель - и тот не пожалеет денег на самый дорогой билет! Случись, попадется эта книга Доре Моисеевне, пусть узнает, что не увлекла меня она своей сенсационной темой. Все-таки меня, драматурга, взволновало как отправная точка для пьесы письмо девушки, опубликованное в тель-авивской газете "Наша страна". Опубликованное главным образом для того, чтобы сопроводить его разнузданно-клеветническим и оскорбительным комментарием журналиста А. Вайнштейна в адрес Советской страны. Вот это письмо: "Я ола-хадаша из СССР. Мне 20 лет. Я еврейка. Я люблю свою Родину - Советский Союз, а не какую-либо другую страну. Я живу здесь, в Израиле, но никогда, вы слышите, никогда не смогу назвать сионистское государство своей родиной. Приехала сюда я по принуждению родителей. Своего желания ехать сюда я никогда не изъявляла. И сейчас пишу вам, не называя своего имени, даже почерк не мой, а пишет маленькая девочка. Я это делаю, чтобы вы не узнали, кто пишет: я знаю, чем это пахнет для моих родителей. Я не могу открыто выразить свой протест только из страха перед преследованием моих родителей. О, с каким удовольствием я удрала бы отсюда в Союз! Израиль разбил мою жизнь. Отнял у меня университет, где я с большой охотой училась, отнял моих друзей, моих родственников, а самое главное - Израиль отнял у меня любовь! Сейчас я 20-летняя женщина, не имеющая никого, кроме родителей, чьим желаниям не могу перечить. Я читаю вашу газету. То, что вы стараетесь дискредитировать Советский Союз, не обеспечит вам уважения. И ваши идиотские статьи о моей Родине претят мне и бесят меня. С большим негодованием многие олим читают вашу газету, но молчат. Каждый негодует - уж это-то я знаю, - но молчит. А мое терпение достигло предела, когда вы стали в своих статьях упоминать имя великого человека - Ленина. Все олим глубоко возмущены... У вас не хватает даже элементарной эрудиции, если вы пишете, что Ленин сносился с Социалистическим интернационалом в... 1929 году(!), в то время как миллионы людей знают дату смерти Ленина - 21 января 1924 года..." Запали мне в сердце слова девушки о том, что приехала она на чужбину, в Израиль, по принуждению родителей. По-настоящему взволновало меня это горькое признание. А год спустя в Лондоне узнал я о схожей судьбе другой девушки, учившейся в одном из медицинских институтов Белоруссии и также оставившей родину по принуждению родителей. Впрочем, на нее повлиял еще провокационный телефонный звонок сионистского подпевалы из тех, кто сам не торопится на "историческую родину", но других опутывает тенетами сионистской пропаганды. Прикинувшись студентом-белорусом, фарисей пригрозил девушке: "Слушай, убирайся вон из нашего института! И нечего тебе торчать в нашем городе. Чужая ты для нас, белорусов, понимаешь? В Израиле вашем поганом - вот где твое место, а у нас, в Белоруссии, мы тебе жить не дадим. И чем раньше ты уберешься, евреечка паршивая, тем..." Девушка не дослушала до конца всей этой гнуси. Положив трубку, она - неожиданно для родителей - покорно сказала им, что согласна поехать с ними. Оттолкнувшись от судьбы этой девушки, я написал и опубликовал в журнале "Театр" пьесу "Пелена". С полным правом предпослал ей такое короткое предисловие: "В этой пьесе - впервые за многие годы драматургической работы - я не придумал ни одной судьбы, ни одной ситуации. В "Пелене" воспроизведены судьбы только тех бежавших из подвластного сионизму Израиля бывших советских граждан, с которыми я обстоятельно встречался за рубежом. И только те ситуации из их жизни, о которых они мне рассказали. Эти трагические исповеди подтверждены документами, а также вынужденными признаниями израильской прессы и сионистских функционеров. Приступая к работе, я заранее не планировал такого строго документального материала. Только прочитав написанное, я установил полную документальность "Пелены". Это дало мне право определить жанровую особенность пьесы несколько необычно, но вполне обоснованно: драма-быль". Да, быль, и только быль - так-то, малоуважаемая Дора Моисеевна! И я горжусь тем, что "Пелена" впервые получила сценическое воплощение на идиш в Биробиджане - там, откуда ни один человек не пожелал переселиться на "историческую родину". Это вызвало яростное неудовольствие международного сионизма, о чем мне прямо заявил в Лондоне редактор сионистского журнала "Ежеквартальное еврейское обозрение" Якоб Зоннтаг. В наглом комментарии к опубликованному тельавивской газетой письму упомянутый Вайнштейн, обращаясь к девушке, которая никогда не сможет назвать своей родиной чужое ей сионистское государство, приклеил ей ярлык антисемитки. Иначе и быть не могло. Да, весьма щедры на приклеивание антисемитских ярлычков сионисты в Израиле. Всех, кто посмел там выступать против аннексий и продемонстрировать свое стремление к подлинно справедливому миру на Ближнем Востоке, причислили к антисемитам. И писателя Абрама Наска, и художника Дана Кедара, и журналиста Ури Авнери. И, конечно же, члена Политбюро Коммунистической партии Израиля Бурштейна, заявившего в январе 1975 года на митинге левых сил в Тель-Авиве: "Мир должен знать, что существует и другой Израиль, а не только Израиль аннексий, экспансии и войны. Этот другой Израиль представлен в этом зале". К антисемитам причислены, впрочем, не только те, кто присутствовал в том зале на антимилитаристском митинге. Стоит любому израильтянину высказать сомнение в правильности захватнической политики своего правительства, как он уже "антисемит"! Такой скоростной метод пришивания ярлыков очень на руку карьеристам и стяжателям. Они давно усвоили, что клевета словно уголек: не обожжет, так хоть замарает. И "антисемита" в Израиле очень несложно выжить с доходной должности, на которую метишь сам. Но и в такой обстановке все больше и больше людей в Израиле открыто говорят, что не мир - страшная угроза государству, а война. РЯЖЕНЫЕ И ЗАГРИМИРОВАННЫЕ Тринадцать лет было Яше Цанцеру, когда гитлеровцы в луцком гетто умертвили его родителей. На глазах у сына. Нашлись люди, сумевшие под носом у фашистской охраны вывезти мальчика из гетто на подводе, груженной картофельной ботвой. Свобода? О нет, ведь Яша все еще находился на оккупированной врагами территории. Всюду его подстерегала смертельная опасность. Долго мальчик брел по лесам, полям, околицам. Брел ночами куда глаза глядят. И набрел в польском селе Любановке на словацкого крестьянина Нозефа Кунешека. Томительных два года укрывал Кунешек еврейского мальчика от гитлеровских ищеек. В этом ему помогали односельчанеполяки. После войны шофер Яков Цанцер навестил своего спасителя уже в свободной Словакии. Миновали годы. В Израиле, а затем в Бельгии, куда Цанцер бежал из сионистского "рая", воспоминания о мужественном словаке не оставляли его. Эти воспоминания вселяли в него надежду на то, что ему хоть кое-как удастся встать на ноги после рокового для семьи поступка - переезда в Израиль. И не только Цанцер, но и жена и его гаденькие сыновья при любом случае с жаром рассказывали, как, рискуя жизнью собственных детей, словацкий крестьянин спас жизнь еврейскому мальчику. В Роттердаме Цанцера неожиданно навестил какой-то молодой незнакомец. - Забудьте легенду о благородном словаке, - со злобной насмешкой сказал он. - Какая легенда! Словак спас меня! И польские крестьяне помогли ему укрыть меня! - Словаки - антисемиты. И поляки - антисемиты. Вы забыли, к какому лагерю они принадлежат. Их социализма нам не надо. Хороший еврей не имеет права прославлять их гуманное отношение к нему. - Но так было! - Не было. С этой минуты, вы поняли? Не было!.. Надеюсь, больше мне убеждать вас не придется? Вы здесь ведь не тревожитесь за ваших детей, правда? Вопрос был задан с садистским хладнокровием, и у Цанцера защемило сердце от страшной тревоги за своих мальчиков. Услыхав от него в Брюсселе эту историю, я спросил: - А кто же был тот незнакомец? - Предупредить меня ему поручил "Союз сионистов-революционеров Бельгии". "Сионистов-революционеров"? Вероятно, это оговорка, подумал я. Цанцер разволновался и напутал. Нет, не напутал и не оговорился. Действительно, в Бельгии, существует такая организация. И ее члены старательно подчеркивают свое "социалистическое" направление. Новоявленные "революционеры" примкнули к программе, принятой на международном конгрессе студентов-сионистов в израильском городе Араде. В этом документе можно без труда распознать голос Бэра Борохова, давнего проповедника так называемого сионистского "социализма". И прежде всего, конечно, предательскую небылицу о "классовом мире" между еврейской буржуазией и еврейскими трудящимися. После конгресса слово "социализм" как из рога изобилия посыпалось из уст сионистских пропагандистов "левого" толка. Особенно щедра на социалистическую терминологию пропаганда, нацеленная на Советский Союз и другие страны социалистического содружества. Зачем же заядлым сионистам понадобилась такая маскировка сегодня?.. Противникам социализма понятно, что обращаться к советскому народу с идеей возврата капиталистических порядков - дело ныне безнадежное. Вот они и рядятся в одежды радетелей "демократизации" социализма, его "исправления", его "улучшения". Подобными заботами они пытаются подорвать изнутри Советскую власть, ликвидировать завоевания социализма. Действительно, полистаешь газету "Ниве Исраэлитисе веекблаад" и многие другие издания сионистских организаций Бельгии и Голландии и диву даешься: трудно встретить термины "сионизм", "сионисты", "национализм". Зато обильно мелькают слова "социализм", "социализм с новым лицом", "социалистические круги Израиля", "демократия", "трудящиеся евреи" и даже "интернационализм". Не только пресса, но и сионистские активисты тоже проходят чуть ли не прямую аналогию между сионизмом и социализмом. Известная уже читателям госпожа Баркай твердила мне: - Сионизм - это движение, положа руку на сердце, социалистическое. Можете смело называть нас израильскими патриотами, но не забывайте добавлять: социалистическими. А миллионер Брахфельд, в беседе со мной часто заменявший слово "сионист" словами "трудящийся" или "патриот", развивал такой тезис: - Израиль был задуман как социалистическое государство, где национализируют максимум средств производства и до минимума ограничат частную собственность. Но непрерывные войны и колоссальный приток иностранных капиталовложений плюс наплыв международных фирм сломали задуманную модель и превратили еврейское государство в обычное демократическое государство по образу и подобию западноевропейских и американских. Вы называете такие государства капиталистическими, буржуазными. Что ж, капитал и буржуазия играют в Израиле главную роль, но дух там доминирует социалистический. Сегодняшний сионизм, я вас уверяю, очень и очень социалистичен. Сопоставьте эти рассуждения богача коммерсанта, исповедующего теорийку "всемирной еврейской нации на службе у ее исторической родины" и ратующего за обязательное переселение в Израиль со всего мира еврейской... бедноты, с высказываниями видного бельгийского общественного деятеля Рик Зиффера, президента прогрессивного Союза бывших участников Сопротивления еврейской национальности в Бельгии: - Давно известно: насколько интернационален пролетариат, настолько же космополитичен капитал. А его верное детище сионизм тоже исповедует космополитизм, без которого сионисты как без рук. Какой же ширмой они прикрывают свои космополитические устремления? Сказками о своем интернационализме. Они почувствовали, что в наши дни интернационализм - хорошая приманка, что за интернационализмом людям видятся очертания социализма. Вот и стали всякого рода "левые" сионисты трубить о своих интернациональных симпатиях. А по сути, они так же интернациональны, как, например, интернационален какой-нибудь крупный концерн, объединяющий промышленные фирмы Бельгии, Англии, США и еще нескольких государств. Крупнейшие моноплии и концерны мира, как известно, делят между собой сферы влияния. Своему верному слуге сионизму они тоже выделили немалую сферу влияния. И очень спокойно реагируют на сионистский шумок о его социалистических устремлениях. Они знают, как беззастенчиво под этот шумок делают свое дело сионистские "ультра". Приглядимся к практике западноевропейских сионистов и сразу же увидим, что ее "социалистическую" направленность верно оценил не Брахфельд, один из финансовых тузов бельгийского сионизма, а Зиффер, стойкий прогрессивный деятель. Не случайно именно на него немало клеветы излил Роже Катц, пробравшийся к руководству объединением евреев-партизан, а сам не имеющий никакого права носить гордое имя партизана. Роже Катцу трудно примириться с тем, что Зиффер и его товарищи выступают с разоблачением того, как и для чего международный сионизм сегодня подкрашивает свое шовинистическое обличье "социалистическим" гримом. Факты, грозные факты неумолимо смывают этот грим. В ФРГ тоже нашлись лидеры еврейского буржуазного национализма, объединившие свои организации Социалистическо-сионистский союз. Они даже поленились сочинить какую-либо захудалую "программку", хотя бы формально чуть-чуть не схожую с идеологией обыкновенного сионизма. Сойдет и без программы, решили они. Достаточно только названия, в котором звучит слово "социалистический". Уже одно это облегчит им работу. И объявили себя примкнувшими к Союзу радикальных сионистов, объединившему после упомянутого конгресса в Араде более семидесяти американских и канадских групп сионистов. Грубой, топорной сочли голландские сионисты такую работу своих западногерманских единомышленников. Смекнув, что откровенно шовинистические взгляды ортодоксальных, большей частью пожилых, сионистов и их призывы обособиться от "остального" мира отпугивают в наши дни молодежь, они поступили хитрее. Наиболее мобильные из них объявили себя "критическим" движением сионизма. И чтобы поразить всех смелым шагом, даже отмежевались от обветшалой "Иерусалимской программы". Затем выдвинули туманный лозунг сомнения в изоляционистской политике ортодоксального сионизма и стали шуметь о своем надежном интересе к борьбе вьетнамского народа, к социальному пробуждению Африки, забастовочному движению во всем мире. Ополчились против правой группировки "мизрахистов", придерживающихся программы израильской национально-религиозной партии. И даже выступили против старого руководства Нидерландского союза сионистов, заставив престарелого М. Телса уступить место председателя главного правления более молодому и "гибкому" С. Койену. И теперь в выступлениях нового председателя чаще слышится социалистическая терминология. Да, в красивых словах социалистического и интернационального оттенка недостатка нет. А что изменилось по существу? Ничего. По пословице: тех же щей, да пожиже лей! "ДВОЙНЫЕ" СТАНОВЯТСЯ "ТРОЙНЫМИ" Еще неистовей, нежели ортодоксальные, так называемые "критические" сионисты клевещут на государственный строй социалистических стран и не менее усердно отталкиваются в своей пропаганде от стародавнего, но столь живучего в еврейской буржуазно-националистической среде высказывания Герцля о том, что "все народы мира - это явные или скрытые антисемиты". Правда, "критические" сионисты несколько сузили герцлевский масштаб и, закрывая глаза на рост антисемитских акций, скажем, в США, включают в антисемитскую зону только государства социалистического содружества. Двое "критических" сионистов, по их словам, студентов, - юрист Михель Элькинд и его приятель, социолог, в амстердамском Доме Анны Франк вызвали меня на разговор. Начали они с утверждений, что в Советском Союзе дневник Анны не издан и имя ее никому не известно. А закончили восхвалением полнейшего "равноправия" евреев в США в противовес их "бесправию" в странах социализма. - Вы бывали в Америке? - спросил я неожиданных собеседников. - Я был, - отозвался Элькинд. - В позапрошлом году. - Город Буффало посетили? - К сожалению, не пришлось. Через Буффало, знаю, ездят на Ниагарский водопад, а мы Ниагару не осматривали. - А я осматривал. И возвращался с Ниагары через Буффало. Мы основательно проголодались, И продрогли, было это в феврале. Миссис Анна, гид нашей группы спортивных корреспондентов, утешала нас тем, что обед в одном из популярных отелей Буффало будет вкусным и сытным. Но когда она назвала отель, водитель автобуса растерянно взглянул на нее. Миссис Анна подошла к водителю. Озираясь на нас, они зашептались. После обеда мы стали подтрунивать над миссис Анной: о чем же она так таинственно шепталась с красивым водителем? Она смутилась и нехотя объяснила нам: "Я недавно работаю на этом маршруте и не знала, что в Буффало есть отели, не желающие... словом, не обслуживающие евреев. А надпись об этом на дверях отеля могла... словом, огорчить советских корреспондентов". - Единичный факт! - воскликнул будущий социолог. - Далеко не единичный. Не переведена ли на голландский язык книга американского публициста Стетсона Кеннеди, называется "Путеводитель по расистской Америке"? - Надоевшие песни о преследовании негров? - Не только негров. И не песни. Факты. Сотни фактов государственной и частной дискриминации евреев в штатах, городах, университетах, торговле, банках. Особенно это коснулось тех, кого вы именуете сефардами. Кстати, о песнях. Американские сефарды, как и другие смуглокожие, распевают горькую песенку с таким припевом: "Если ты белый - в порядке дело, со смуглой кожей - будь осторожен, но если ты черен, черен до пят, путь твой назад, лишь назад и назад!" А в Америке можно встретить и "черных до пят" евреев, например, в чикагской еврейско-негритянской общине. Правда, для американских сефардов имеется слабое утешение: в ряде городов и штатов, в некоторых учреждениях и институтах ограничения в правах распространяются и на белых евреев. - Ну, знаете, сравнивать американских евреев с американскими неграми, - насмешливо прервал меня Элькинд, - это уже демагогия! Да будет вам известно: среди американских евреев есть даже такие, которые активно защищают негров! - А к чему приводит подобная защита - красочно показал американский писатель С.X. Томпсон в рассказе "Унижение". Еврей, бежавший из гитлеровской Германии, на шестой год своего пребывания в США получает предметный урок расизма, направленного и против негров, и против евреев. Мои неожиданные оппоненты из породы "критических" сионистов подчеркнуто рассеянно выслушали короткое содержание рассказа Томпсона. Надеюсь. читатели ознакомятся с ним более внимательно. В кафе, где бежавшего от нацистов еврея знают и ценят, как постоянного посетителя, подгулявший "чистокровный" американец хочет вышвырнуть на улицу двух мулаток. Еврей убеждает разбушевавшегося молодчика оставить мулатом в покое. Тогда хулиган расистских воззрений, еще ранее обративший внимание на "подозрительно странный акцент чужака", тут же наносит ему ножом кровавую рану. А служащие кафе, ранее привечавшие еврея, не только не вступаются за него, но еще с многозначительной неприязнью советуют ему "не принимать никаких мер". И раненый под насмешливые взгляды присутствующих покидает кафе. Испытавший ужасы гитлеровского расизма, этот новоявленный американец с горечью сознает, что прослыть "покровителем черномазых" для еврея в Америке вдвойне опасно, что многие "чистокровные" американцы этого никогда не прощают "неполноценным". - Беллетристика! На этом восклицании представители "критического" сионизма предпочли прекратить нашу дискуссию. Жаль, тогда в Амстердаме я еще не мог проинформировать этих господ, как в США дискриминационные ограничения начинают чувствовать даже "сильные мира сего" еврейской национальности. Парадоксально, но факт! Уже возвратясь из Бенилюкса домой, я прочитал в "Знамени" интересный очерк С. Кондрашова "Свидание с Калифорнией". Оказывается, в Сан-Франциско самый закрытый клуб не "Банкирский", где годовой взнос составляет три тысячи долларов, что равно годовому доходу шестнадцати процентов сан-францисских семей. Нет, самый закрытый - это клуб "Саут Пасифик": туда не принимают евреев... О своих стычках с "критическими" сионистами рассказали мне еврейские выходцы из Польши, которых я встретил в припортовом районе Роттердама. Однажды к ним наведался некий Фальцман и важно заявил о своей близости к самому "левому" журналу "критических" сионистов. Журнал этот настолько, сказал он, социалистичен и интернационалистичен, что даже признает право палестинцев на свое государство, правда, вне захваченных Израилем земель. После такой увертюры Фальцман укорил лавочников в недостойной пропаганде: как, мол, смеют они распространять слухи, что в оккупированной нацистами Польше им спасли жизнь советские войска! Такое не должно, боже упаси, повторяться. Чтобы окончательно перевоспитать крамольников, представитель "критических" всучил каждому за семь гульденов журнал, где гвоздем номера была статья о "колонизированных" народах Советского Союза. - Мы боялись сказать Фальцману хотя бы одно слово, - говорит один из совладельцев магазинчика, громко именуемого "Висла". - Уж лучше его журнал за деньги, чем бесплатно пачки книжек под названием "Азбука сионизма - от "А" до "Я". Нам приказывали раздавать эти книжечки морякам с пароходов из социалистических стран. Мы умоляли: не давайте нам этих книжечек, моряки швыряют их нам в лицо. А сионистские уполномоченные топают на нас ногами: "Вы обязаны помочь нам. Советские моряки должны узнать, кто за настоящий социализм!" Кстати, моряки с нашего торгового теплохода "Кегостров" рассказывают, что книжечки под таким же названием им пытались всучивать и в американском порту Филадельфия. Морякам захотелось расспросить одного из распространителей сионистской азбуки о его идейных убеждениях. А он только развел руками: - Какой я сионист - я ведь не еврей. Я обыкновенный рассыльный и получаю за свою работу почасовую плату. Как видите, у своих заокеанских собратьев заимствуют методы работы голландские сионисты, ряженные и загримированные под социалистов. Мало им помогают, однако, чужие наряды и грим. Их, исповедующих сионистский вариант "социализма", не причислишь даже к "двойным". Эти, пожалуй, уже "тройные". Они, во-первых, пользуются правами граждан страны, где проживают. Они, во-вторых, рьяно выполняют обязанности израильских подданных. Они, в-третьих, старательно притворяются горячими приверженцами ненавистного им социализма. КОРНИ МАСКАРАДА Я рассказал бегло и далеко не обо всех хитрых методах "социалистической" мимикрии, спекулятивно используемых сионистами Западной Европы. Особенно грязные методы применяют отделы по работе с молодежью, имеющиеся в любой сколько-нибудь значительной сионистской организации. Хорошо сказала об этом Шендля Вольман, широко известная еврейским кругам Бенилюкса под своим партизанским именем Маги: - Сионистские руководители уже давно спекулируют на идеологической неграмотности рядовых сионистов. А за последнее время, особенно опасаясь дискуссий с идейными противниками, настолько замкнулись в своей скорлупе, что идейно их кадры катастрофически деградируют. Многим молодым сионистам их старшие наставники просто заморочили голову заманчивыми словами. И некоторые юноши и девушки из их организаций колотят себя кулаком в грудь: мы еврейские социалисты, мы сионистские интернационалисты! И еще обижаются, когда над такими клятвами смеются. Если о социализме им еще хоть кое-что разрешают говорить, то разговоры на интернациональные темы сионисты выжигают каленым железом. Стоит сионистам услышать, что в партизанских отрядах бельгийского Сопротивления советские бойцы сражались рядом с фламандцами, валлонами, евреями, как такие разговоры они объявляют антисемитскими! Словом, нетрудно понять, чего стоит их социалистический маскарад. Корни такого маскарада тянутся непосредственно из Израиля. Там уже давно тщатся выдать кибуцы за образец сельскохозяйственного кооперирования. На деле же эти объединения стали источником получения дешевой рабочей силы. Изведавший тяготы такого псевдокооператива Исаак Спивак рассказывает: - Попробует кто-нибудь из новоприбывших возмутиться отсутствием работы и сносного жилья, а ему тут же грозят: "Что, соскучился по социализму? Пошлем в кибуц, там тебя быстро обломают!" И угроза действует. Олим готовы на что угодно, только не на "перевоспитание" методами кибуцного "социализма". Разговоры о социализме по-израильски особенно возмущают израильских женщин. Их быт и семейные отношения отданы там во власть древних религиозных устоев, день ото дня все горше и больнее ощущают они свою закрепощенность в израильском обществе. Сейчас сионистки Голландии "отважились" поддержать робко нарастающую волну протеста против некоторых, особенно реакционных, законов о семье и браке, вроде полнейшей зависимости вдовы от брата покойного мужа, даже если брат - мальчуган. Женщины надеялись, что под флагом Международного года женщин им удастся осуществить свои требования. Однако пока не удалось добиться хотя бы малейшего облегчения варварского закрепощения израильских женщин. Очень обеспокоен международный сионизм тем, что в Израиле ширится движение мира. В свое время мы услышали о симпозиуме в Иерусалиме, созванном по инициативе Комитета за мир и справедливость на Ближнем Востоке. Видные общественные и политические деятели Израиля осудили методы дезинформации, применяемые официальной израильской пропагандой. Она намеренно искажает позиции арабских стран, отстаивающих свои законные права. Она вводит в заблуждение израильское население относительно путей мирного, политического решения ближневосточного кризиса. Представители демократической общественности Израиля призвали дать должный отпор проискам ультраправых сил, препятствующих установлению мира в этом районе и толкающих Израиль на опасные авантюры. Еще один весьма симптоматичный факт: несмотря на препоны израильских властей, не прекращается работа обществ дружбы с социалистическими странами. Все больше и больше жителей Тель-Авива отваживаются приходить в помещение Общества израильско-советской дружбы на улице Ахад-Гаам, 70, когда там демонстрируются наши фильмы. Правда, власти разрешают показывать наши картины только на темы исторические и научно-фантастические. Советских фильмов на современные темы они боятся как огня. В полный голос заявляют о себе комитеты действия из рабочкомов многих крупных предприятий. Забастовки возникают уже не только от стремления израильских рабочих добиться повышения зарплаты и улучшения условий труда, но и в знак протеста против милитаристской политики правительства сионистов. Именно по этим соображениям бастовали израильские портовики. Все это черты крепнущего антисионистского движения. Они подтверждают выводы XVI съезда Коммунистической партии Израиля: "Чем больше возрастает влияние социализма в мире, чем больше империализм теряет свой авторитет, тем больше углубляется кризис сионизма". И сионисты в Израиле все чаще и чаще вынуждены прикрывать свою липкую идеологию социалистической фразой. Из статьи "Проблемы израильской демократии" в скончавшемся тель-авивском журнальчике "Мы" можно, к примеру, узнать, что блок просионистских израильских партий "Маарах" выступает главным образом за "сохранение сионистско-социалистической идеологии" и что сионистская партия "Мапам", оказывается, "входит в сионистско-социалистический блок". Ох, не от хорошей жизни пошли сионисты на такие жонглерские вольты! Они изведали то страшное, о чем так ярко сказал Александр Блок в своем дневнике 1918 года: "Ненавидеть интернационализм - не знать и не чуять силы национальной". Бесконечные предательства и ложь закономерно привели врагов интернационализма к трагическому неверию в силу национальную. ОПЕРАЦИЯ "БРИХА" Об этой, на грани трагедии, истории я впервые услышал летом сорок пятого в Германии, где наша писательская бригада работала над документальным сборником "Штурм Берлина". Не успели отгреметь залпы войны, как сионистские эмиссары задумали и осуществили в Европе цикл крупномасштабных операций по насильственному вывозу евреев в Палестину. Их жертвами стали евреи, оказавшиеся в лагерях для так называемых перемещенных лиц. После долгих мытарств и страданий у несчастных впервые появилась реальная надежда вернуться в родные страны. Томились в этих лагерях и евреи, избежавшие еще более трагической судьбы. Обреченные на истребление в газовых камерах, они ждали смерти, и только стремительное наступление советских войск вызволило их из гитлеровских застенков. Возвращенные нашей Победой к жизни, они считали дни и часы до счастливой минуты, когда смогут отправиться на родину. Но те из них, кто после капитуляции фашистской Германии оказался на союзнической территории, попали в лагеря для перемещенных лиц. И мечты этих исстрадавшихся людей были безжалостно перечеркнуты. Высшие сионистские органы решили принудительно переправить их в Палестину. Этого требовала принятая сионистами на вооружение упоминавшаяся уже "Иерусалимская программа". Им нужно было "еврейское население". И чтобы заполучить его, они шли на все. Операции по вывозу в Палестину осуществлялись по единому рецепту. Евреям в лагерях для перемещенных лиц упорно и строго внушали, что дорога в родные места для них безвозвратно закрыта, что Болгария, Румыния, Италия, Греция, Голландия, Бельгия и другие европейские страны, несмотря на горячие уговоры, категорически отказываются их принять. Им сулили бесплатный проезд в Палестину, а также большую денежную помощь по прибытии на место. И отчаявшиеся, потерявшие веру в освобождение люди не решались открыто восстать против столь губительных для них замыслов. Тогда, в сорок пятом, я не смог в достаточной мере ознакомиться с фактическими материалами, чтобы иметь право писать о широко задуманном обмане, заставившем тысячи людей со слезами отчаяния уехать в Палестину. Но сейчас я нашел такие материалы - точные и неопровержимые. Где? Представьте, в израильских газетах, которые мне показали в Люксембурге. Сам не понимаю, отчего вдруг сионистским журналистам понадобилось сейчас предавать огласке засекреченные операции по принудительному вывозу из лагерей в Палестину большого числа евреев - уроженцев и жителей многих европейских стран. То ли сионистские журналисты решились обнародовать эффектные подробности одной из таких операций, полагая, что за давностью лет не обратят внимания на нечестную подоплеку. То ли не смогли они удержаться от соблазна тиснуть сенсационный заголовок: "Американский католик Новинский помог палестинскому сионисту Вайнштейну осуществить дерзкую операцию под кодовым названием "Бриха". Да, в декабре 1945 года капитан войск США Стенли Новинский, католик по вероисповеданию, действительно помог сионистской группе Абы Вайнштейна обмануть около 8 тысяч евреев, скопившихся в лагере Риденбург. Для этого Новинскому, как он хвастливо сообщил недавно израильским журналистам, "пришлось рискнуть собственной карьерой и благополучием, обмануть английскую часть администрации лагеря". Американский офицер оккупационных войск не мог не знать, что президент его страны Рузвельт осуждал попытки насильственного переселения перемещенных лиц еврейской национальности в Палестину. Президент дал указание командованию американских оккупационных войск: этим людям надо предоставить право самим решать свою судьбу. И все же капитан Новинский пренебрег приказом главы своего государства и предпочел откликнуться на призыв американского раввина Клаузнера: - Евреев из лагерей надо без всяких разговоров отправлять на землю предков. А тех, кто заартачится, следует строго припугнуть и даже снять с продовольственного снабжения. Хотя эти перемещенные, думаю, сейчас не в таком настроении, чтобы рассуждать и выбирать. Незаконно использовав свое служебное положение сотрудника военной комендатуры риденбургского лагеря, Новинский первым делом отобрал у намеченных Вайнштейном жертв все без исключения документы. Затем была изготовлена липовая документация. Так возникла идиллическая картина: всех намеченных к вывозу евреев ждут не дождутся в Палестине близкие родственники, обуянные горячим желанием приютить их и обогреть. В действительности же многие из жертв Вайнштейна уже получили весточки, что дома их нетерпеливо готовятся встретить оставшиеся в живых: кого - жена, кого - сестра, кого - дети. На коленях обреченные люди умоляли Вайнштейна не вывозить их на чужую палестинскую землю. Но эмиссар палестинских сионистов был неумолим: будущему еврейскому государству нужно население. А капитанские погоны Стенли Новинского прикрывали предательство Вайнштейна авторитетным именем американской армии. Для "добровольных" переселенцев потребовались пропуска - что ж, Новинский немедленно состряпал фальшивки. Вайнштейн опасался нежелательных проверок по пути следования - католический помощник сиониста и тут нашел выход: авантюристической группе Вайнштейна присвоили официальный статус "Комитета помощи еврейским беженцам". На этом громком наименовании Вайнштейн удачно поспекулировал в пути и раздобыл всяческие привилегии для своего эшелона. Где же тут собака зарыта? В чем корни рвения американского офицера? Почему вдруг он настолько близко принял к сердцу сионистскую "Бриху", что отважился рискнуть собственной карьерой и благополучием? Израильская пресса, безудержно восхваляя Новинского, дает всему этому патетически приподнятое объяснение: истинно верующего католика до глубины души тронули благочестивые чаяния верующих евреев, мечтавших, дескать, поселиться на "священной земле праотцев". Какая божественная трогательность! Какими ангельскими помыслами был движим капитан американской армии Стоили Новинский! Увы, весь елейный эффект от громогласных сообщений о визите мистера Новинского в Израиль катастрофически испортил безымянный репортер хайфской газеты. Проявив усердие не по разуму, он, восхваляя благородство капитана, проговорился: "Еще до возвращения из оккупационной зоны в США Новннский был уволен из вооруженных сил США. Его обвинили в том, что он получил от Вайнштейна значительную сумму денег и присвоил некоторые принадлежавшие переехавшим евреям ценности". А несколькими строками ниже репортер, словно спохватившись, в самых возвышенных тонах восхваляет и превозносит... благороднейшие стремления взяточника Новинского помочь перемещенным евреям. Вот уж поистине железная логика в духе сварливой бабы из шолом-алейхемской Касриловки! Не вернув соседке одолженный горшок, она заявила: "Во-первых, я этого горшка не одалживала, а во-вторых, он был весь дырявый!" Несмотря на неуклюжую оговорку репортера, сразу стало понятно, во имя каких таких "высоких идеалов" Новинский рискнул собственной карьерой и благополучием. Содействуя сионистам, он основательно упрочил свое благополучие. Оставив армию, сионистский пособник, как деликатно выражается хайфский корреспондент, вступил в ряды состоятельных американцев. Сделал карьеру и Аба Вайнштейн. Если тогда, в сорок пятом, он был всего-навсего агентом террористической сионистской организации "Хагана", то впоследствии - ответственным сотрудником министерства иностранных дел. Правда, человек, предательски завлекший на чужбину восемь тысяч обездоленных людей, на всякий случай изменил фамилию и стал именоваться уже Гефеном. ПО МОДЕЛИ "БРИХИ" Страницы о делах альянса "Сионист Вайнштейн и Новинский" были уже написаны, и я не намеревался возвращаться к ним... Но в Брюсселе театральный рецензент совсем далекой от сионистских дел газеты между прочим спросил меня: - А вы не сочли бы напрасно потерянным время, затраченное на встречу с одним моим антверпенским знакомым? Очень уравновешенный и мягкий человек, как и положено стоматологу, обязанному не поддаваться эмоциональным всплескам. Но совершенно преображается - вспыхивает до наивысшего накала, - только заходит речь об одной главе сложной и запутанной биографии его отца. Уж очень необычный путь привел того сразу же после второй мировой войны в Палестину. Его заставили пробыть в Палестине несколько лет. Видимо, весьма нелегких лет... Я увидел стоматолога. Не уравновешенного и не мягкого. Услышав первый же мой вопрос, он ожесточился, в глазах зажегся гневный огонек, и мне показалось, что отвечает он не мне, а какому-то воображаемому собеседнику, причинившему ему непоправимое горе. - Сколько времени провел мой отец среди сионистов в Палестине? Два года девять месяцев и шесть дней. Худшая пора его жизни после окончания войны. Даже в лагерях для перемещенных лиц он чувствовал себя лучше, тогда в его сердце было больше надежды на скорое возвращение к близким. Даже в лагерях! Да, да, в лагерях, а не в одном лагере! Попав в лагерь под Ганновером отец сразу же заявил, что хочет вернуться в Бельгию, где родился он и его родители. Даже и слышать не хотел о переезде в еврейские местности Палестины. Никуда, только обратно в Бельгию! Разозленные таким упорством, сионисты периодически добивались от американской администрации переброски наиболее упрямых из лагеря в лагерь. Такую форму расправы они шутливо называли "игрой в крикет". В последний раз моего отца перегнали под Штутгарт. Много позже он узнал, что под давлением сионистских уполномоченных лагерная администрация скрыла присланное на его имя из Бельгии письмо. А ему твердили одно: бельгийские власти отказываются пустить вас на свою территорию, где нет никого из ваших родных! Нервно посасывая давно потухшую сигарету, стоматолог произнес глухим голосом, каким обычно говорят о тяжком приговоре: - В конце концов сионистские уполномоченные вынудили измученного человека прекратить сопротивление и вырвали у него согласие на переброску в Палестину. Стоматолог привел такую подробность. Чтобы перегнать его отца и других обманутых евреев из лагерей в Палестину, нужно было уничтожить малейшие следы их истинного гражданства и снабдить насильно угоняемых людей фальшивыми документами. "Иммигранты поневоле" в глубине души таили надежду, что с изготовлением фальшивок выйдет спасительная для них заминка. Но тут на помощь сионистам охотно пришли темные личности из специальной граверной мастерской петлюровской эмигрантской организации в Мюнхене. Они быстро изготовили фальшивые документы. Вот уж действительно трогательная взаимопомощь "братьев по духу" - отпетые украинские националисты выручают еврейских! - Ох, как же намучился отец на палестинской земле, - продолжал антверпенец. - Его превратили там в сторожа земельных наделов, отобранных сионистами у арабских аборигенов. Кстати, владельцы этих огромных наделов стали основателями богатейших династий нынешних израильских коммерсантов. Только перед провозглашением государства Израиль отцу удалось бежать из Палестины... Уже около десяти лет отца нет в живых. У меня уже есть собственные дети. Но до сих пор меня бросает в дрожь, когда вспоминаю рассказы отца о том, как издевались над ним сионистские уполномоченные в лагерях для перемещенных лиц! И не только над ним. Особенно изощренные издевательства пришлось выдержать нескольким евреям из Северной Буковины, воссоединившейся с Советским Союзом, кажется, незадолго до войны. К этим людям сионистские уполномоченные стали приводить агитаторов из антисоветского союза русских эмигрантов... - Вы имеете в виду НТС? - переспросил я. - Вот именно, эн-тэ-эс, - подтвердил мой собеседник. - Отец называл именно эти буквы. И те агитаторы долго и упорно убеждали буковинских евреев согласиться на перемещение в Палестину. "Вот вам книжечки, берегите их. Скоро в Советском Союзе произойдет переворот, вы предъявите эти книжечки - и вас тут же перевезут из Палестины в Россию". В этих книжечках была напечатана программа НТС. А специальный пункт программы подчеркивал, что права лиц еврейской национальности должны быть в России ограничены. И когда агитаторы из НТС явились снова, буковинские евреи швырнули им в лицо их книжечки. Агитаторы пытались оправдаться. Этот пункт, говорили они, НТС вынужден был включить в программу ради гитлеровцев, от которых в годы войны зависела их организация... С антверпенским стоматологом мы беседовали в небольшом брюссельском парке неподалеку от знаменитого "Атомиума" - символа Всемирной выставки 1958 года в Брюсселе. В тот холодный апрельский день парк был совершенно безлюден, но мой собеседник испуганно оглядывался по сторонам и сбивался на заговорщический шепот: - Умоляю вас! Да, этого человека может настичь месть сионистов. Месть... А, собственно говоря, за что? За правду о горькой доле его отца. За жизненные, точные факты, еще раз неоспоримо подтверждающие, что операция "Бриха" была в сионистской практике далеко не единственной, что не одни Вайнштейн и Новинский и не только из Риденбурга насильственно угоняли обездоленных войной евреев в чужую им Палестину. Но и беседа в Брюсселе вопреки моим ожиданиям не завершила главы о сионистских акциях типа "Брихи". Через несколько дней, уже в Голландии, мне рассказали об ужасающей трагедии освобожденных узников концлагеря Берген-Бельзен. В апреле 1945 года, незадолго до окончательного разгрома гитлеровских войск, в Берген-Бельзене скопилось около 12 тысяч евреев. Их свезли туда из различных гетто, преимущественно голландских и бельгийских. Именно в этом фашистском аду, напоминаю, в марте погибла от острого истощения Анна Франк. Захватившие Берген-Бельзен английские войска убедились, что большинство освобожденных ими узников нуждается в безотлагательном, срочнейшем лечении. Брюшной тиф, пневмония, дистрофия, заражение крови свирепствовали здесь, особенно среди детей и женщин. Английский военно-медицинский персонал, не столь уж, естественно, многочисленный, не зная отдыха, сразу же занялся отбором и эвакуацией наиболее опасно больных. В действия самоотверженных медиков неожиданно вмешались капелланы еврейской национальности из английских же военных частей. По указаниям сионистских эмиссаров из Лондона они стали обходить лагерные бараки и объявлять освобожденным узникам фашизма: кто даст согласие на перемещение в Палестину, тот будет эвакуирован для лечения в первую очередь. И ради спасения умирающих детей и жен, чью смерть предотвратить могло только срочнейшее лечение, многие дали согласие на вывоз в Палестину. Тех же, кто отказался, причислили ко второй очереди, невзирая на то, что в их семьях были тяжелобольные женщины и дети. А в мае сионистские агенты депортировали в Палестину эшелон бывших узников Берген-Бельзена. О подробностях этой операции рассказали голландские евреи, вернувшиеся из Палестины на родину. Удалось это далеко не всем. Отголоски берген-бельзенской трагедии и сейчас, много лет спустя, стучатся в сердца честных людей Бельгии и Голландии. ГДЕ РАНЬШЕ ЗВУЧАЛ ЧИСТЫЙ ГОЛОС Дом-музей Анны Франк в узеньком, типично амстердамском здании на улице Принсенграхт я впервые посетил весной 1965 года. По винтообразной лестнице с этажа на этаж поднимались и спускались десятки посетителей. По их приглушенным репликам узнавалась молодежь самых различных национальностей. И вместе с тем здание казалось пустынным: настолько немногословными и сосредоточенными становились в этих стенах посетители, потрясенные ожившими страницами трагического дневника Анны Франк. Пытливо всматриваясь в каждую мелочь, я вспоминал эту переведенную на десятки языков и впечатляющую своей искренностью и бесхитростностью книгу и убеждался, насколько верно подметил Илья Григорьевич Эренбург, что голос погибшей в гитлеровских застенках Анны - "это еще детский голос, но в нем большая сила - искренности, человечности да и таланта. Не каждый писатель сумел бы так описать и обитателей "убежища", и свои переживания, как это удалось Анне". Помнится, мы с драматургом Самуилом Иосифовичем Алешиным осматривали дом на Принсенграхт в утренние часы, однако и вечером не в состоянии были в неполной мере воспринять чеховских "Трех сестер" в постановке Утрехтского театра - настолько потрясло и захватило нас все увиденное в этом антифашистском по своей сути Доме. Прошло десять лет. Снова я в Доме Анны Франк. И с первых секунд мне начинает казаться: теперь все здесь не так, совершенно все иное. А ведь служительницы уверяют, что ничего не изменилось. Верно, в экспозиции ничего не изменилось. Но разительно изменилась атмосфера. Что такое? Какие-то развязные молодые люди осматривают не дом, а посетителей, не ходят, а снуют из комнаты в комнату, как бы разыскивая спешно понадобившихся им людей. Откуда такая суетливость? Почему эти молодые люди выступают здесь в роли "импресарио" и откровенно мешают грустноватым и подчеркнуто нешумливым гидам? Почему здесь запахло какой-то биржей? Ведь как и десять лет тому назад, люди приезжают из дальних стран в эти маленькие комнаты, чтобы в благоговейном молчании рассмотреть каждую деталь мемориала вплоть до зарубок на дверном косяке, показывающих, на сколько сантиметров вырастала Анна за каждые три месяца. В этих чердачных комнатах люди, повинуясь нерегламентированным правилам, а своему сердцу, стараются и сейчас говорить поменьше и потише, словно вот-вот они услышат чистый голос Анны. Почему же в этих комнатах, знакомых по дневнику девочки миллионам людей на всех континентах, ныне запахло грязным политиканством? Почему, наконец, здесь периодически устраиваются всяческие крикливые мероприятия, не имеющие никакого отношения ни к Анне, ни к тому, ради чего сохранен этот памятник человеческому достоинству? Назову, к примеру, устроенную по инициативе западногерманских сионистов и шумно разрекламированную голландскими выставку "Еврейская пресса в Голландии и Германии 1674-1940 годов". Буржуазные еврейские националисты поддержали эту выставку, ибо полнее всего на ней были экспонированы сионистские издания предвоенных лет. На выставку привозили сотни шумливых экскурсантов. Они раздражали, они оттесняли на задний план всех приехавших туда ради того, чтобы увидеть чердак, где, по точному определению Эренбурга, "честные и смелые голландцы в течение двадцати пяти месяцев скрывали восемь обреченных, откуда на всю планету прозвенел "голос - не мудреца, не поэта - обыкновенной девочки", "чистый, детский голос". Он и поныне звучит, "он оказался сильнее смерти". А тут устраиваются какие-то националистические сходки, тут молодые голландские сионисты бойко охотятся за иностранцами и приглашают их в кафе, где "на десерт" всучивают им сионистскую литературу самого шовинистического толка, С одним из таких "охотников", Шмуэлем Ленцем, мне довелось поговорить. Он назойливо вмешался в мою беседу со служительницей мемориала. Она поинтересовалась, что появилось в советском искусстве нового, связанного с именем Анны Франк. - Композитор Григорий Фрид написал оперу "Дневник Анны Франк", - ответил я. - Москвичи уже слышали оперу в концертном исполнении. - В Москве прославляют Анну Франк? - насмешливо загремел Ленц, до того сколачивавший группу посетителей, которых повезут для "беседы" в модное кафе. - И вы хотите, чтобы мы поверили вам? - Вы-то никому, кроме себя, не верите, - грустно заметила служительница. И можно было почувствовать, как ей, мягко говоря, надоели назойливые "импресарио" по улавливанию в сионистские сети молодых иностранцев. Все эти махинации глубоко противоречат тому, ради чего был создан мемориал. Неслыханно кощунственны сионистские попытки превратить Дом Анны Франк из интернационального символа антифашизма и борьбы с войной в опорный пункт националистической пропаганды! В прогрессивных кругах нидерландской общественности такое надругательство над светлым именем Анны вызывает недовольство и даже публичные протесты. - Чистое сердце девочки не было заражено семенами шовинизма и национализма, - услышал я в группе гаагских журналистов. - Она любила хороших людей независимо от их национальности. Она верила в них. Многие наизусть запомнили запись, сделанную в дневнике четырнадцатилетней Анны в четверг 25 мая 1944 года: "Сегодня утром арестовали нашего славного зеленщика - он прятал у себя в доме двух евреев". Нет, шовинизму не должно быть места в том доме, где писала Анна свой дневник. - Почему же все-таки место нашлось? - Паулина Визенталь - вам известно такое имя? - ответил мне журналист вопросом на вопрос. И многозначительно пояснил: - Дочь Симона Визенталя. ВИЗЕНТАЛЬ, ОТЕЦ И ДОЧЬ Оказывается, за спиной сионистских реформаторов мемориала стоит дочь Симона Визенталя, ныне здравствующего сионистского разведчика. За спиной Визенталя, прославляемого сионистской пропагандой "борца-антифашиста", огромная цепь предательств и провокаций в годы второй мировой войны. По собственному признанию, в июле 1941 года Визенталь вместе с тридцатью девятью представителями интеллигенции Львова был брошен гитлеровцами в тюрьму. По странному "стечению обстоятельств" все заключенные, кроме Визенталя, были расстреляны, а он вскоре оказался на свободе. После удачного "почина" Симон, как установлено польским журналистом Луцким по архивным документам, стал кадровым агентом гитлеровцев. И не заточали его в фашистские застенки, о чем он непрерывно кликушествует, а забрасывали туда для очередной провокации. Визенталь, по его утверждению, прошел через пять гестаповских тюрем и двенадцать лагерей. Нетрудно себе представить, сколько человеческих жертв на черной совести матерого провокатора. И он, заведомо предававший и продававший нацистам людей ненавистной им еврейской национальности, сейчас возглавляет... "Объединение лиц еврейской национальности, подвергавшихся преследованиям при нацистском режиме". Так пожелали за океаном. По достоинству оценена деятельность Визенталя в другом руководимом им учреждении - "Еврейском бюро документации". Официально считается, что это бюро разыскивает нацистских военных преступников. Однако общественное мнение и австрийская пресса увидели в визенталевском детище "частную шпионскую полицию", применяющую "противоречащие закону методы". И не случайно у многих честных людей на Западе возникает один и тот же вопрос: "Нуждается ли государство в частной организации Визенталя, присвоившей себе право тайного суда?" Визенталь позволяет себе объявлять невиновными нацистов, заочно осужденных в ГДР за истребление населения на оккупированных территориях. Вряд ли он делает это из одного только желания щегольнуть своей независимостью. Вероятно, его толкают на это мотивы более реальные и более материальные! Визенталь не раз хвастливо декларировал свою готовность встретиться с любым представителем прессы для беседы о работе упомянутого объединения. В сентябре 1973 года, в Вене, я позвонил в "Еврейское бюро документации" и передал секретарше, что хочу встретиться с ее шефом. Она попросила меня позвонить через два дня: необходимо, мол, уточнить расписание дел шефа на ближайшую неделю. А через два дня я услышал от секретарши: - Хотя вы представились корреспондентом журнала "Огонек", господину Визенталю известно ваше активное сотрудничество в "Литературной газете". А поскольку на ее страницах публиковались материалы, унижающие достоинство господина Визенталя, он не находит возможным встретиться с вами. Я совсем не удивлюсь, если узнаю, что этот господин внес и меня в список лиц, подозреваемых в связях с гитлеровцами. Ведь чехословацкий еженедельник "Трибуна" точно определил основы провокационной тактики Визенталя: "пришивать нацистское прошлое" тем, кто не разделяет идеологии сионизма, и тем, кого Симон имеет основания считать своими противниками. Одно время под давлением растущей неприязни австрийской общественности Визенталь намеревался перебазировать свое "дело" в Голландию и, видимо, для "рекогносцировки" отправил туда свою дочь и верную помощницу Паулину. Попытка превратить аитифашистский и антивоенный по всей своей сути Дом Анны Франк в националистическое гнездо - не единственная амстердамская операция деятельной Паулины. Не обошла дочь Визенталя в Амстердаме и еврейский исторический музей в старинном трехсводчатом доме крепостного типа. Всего несколько комнат занимает музей, но их оказалось достаточно, чтобы выпятить такую мысль: евреев всегда и везде окружали антисемитствующие народы, и спасала их только изоляция. Не говоря уже о разделе "Тора и талмуд", даже тематическая экспозиция "Евреи в Нидерландах" настойчиво подчеркивает историческую обособленность евреев от всей жизни голландского народа. А материалы о голландских евреях, заточенных в нацистском концлагере Вестерборке, подобраны так, что единственным средством борьбы узников со своими тюремщиками выглядит только неукоснительное соблюдение религиозных ритуалов, ибо представители всех остальных национальностей, в том числе и голландцы, якобы совершенно забыли о евреях. Подобная "историческая" концепция вдвойне кощунственна и потому еще, что музей посещает преимущественно подрастающее поколение. Школьников, например, туда приводят целыми классами для "наглядного изучения истории еврейского народа". Вот и при мне шумливая стайка школьников заполнила мрачные залы многоголосым гомоном. Ребятишки осмотрели экспонаты в стремительном темпе - после посещения музея им была обещана поездка к морю, на скаутскую спортивную базу. Тем не менее в специальной комнате музея для занятий они пробыли немало времени. Здесь на удобных для детей конторках лежат большие альбомы с обширным объяснительным текстом под иллюстрациями. Каждая страница заключена в целлофановую обертку - и ребятишки могут сколько угодно переворачивать и рассматривать ее. В те апрельские дни материалы в альбомах были подобраны в помощь школьникам, готовящимся писать сочинение на тему "Победа над нацизмом". Тщетно искал я хотя бы одну фотографию, хотя бы одну строчку о борьбе советского народа и его войск с фашизмом. О юных героях войны - маленьких фронтовиках, партизанах и бойцах Сопротивления тоже нельзя было найти в альбомах никакого упоминания. Школьникам навязывалась мысль, что юные герои войны - это несчастные дети, даже в заточении не евшие трефной пищи по примеру своих религиозных родителей. - Что больше всего понравилось тебе здесь? - спросил мой спутник голенастого мальчика, выделявшегося в тот нетеплый день шортиками. Мальчик, не задумываясь, указал на экспозицию "Синагоги": - Видите, мужчины молятся отдельно от женщин. - И, лукаво взглянув на свою одноклассницу, буркнул: - А они тащатся всюду с нами. Что ж, повторю, воспитания достойные плоды!.. Попадались среди посетителей и взрослые. Судя по английской речи и многочисленной фотоаппаратуре, это были иностранцы. И тут-то оказалось, что почтенные музейные служители, недоуменно разводившие руками в ответ на любой вопрос, заданный на идиш, прекраснейшим образом изъясняются на английском языке. Самый молодой из них, указав мне на худощавого и скучающего спутника восторженной и многоречивой дамы, почтительно сказал: - Заплатил за два билета пятьдесят долларов! Меня, заплатившего за билет положенный гульден, заинтересовало: - И часто попадаются такие щедрые посетители? - Если бы не они, музей пришлось бы перевести в другое место. Сколько раз уже собирались снести наше здание. Видели, оно создает пробки автомашин на площади? Но газеты задают вопрос: разве можем мы краснеть перед иностранными гостями, которые издалека едут в музей, как в святое место? Из музея я выходил одновременно со щедрым заокеанским посетителем. В тесном вестибюле он остановился перед киоском сувениров и разноцветных путеводителей. Заметив выгодного покупателя, кассирша выбежала из-за перегородки и, сняв со стопки брошюру на английском языке, любезно протянула ему. "На защиту евреев в Советском Союзе!" - значилось на обложке. - У нас таких сколько угодно, - небрежно отмахнулся он. Но восторженная дама, извинительно улыбнувшись, поспешила купить брошюру, причем даже два экземпляра. Стопка антисоветских брошюр в киоске была довольно объемистой. Что ж, Паулина Визенталь, достойная отца дочь! НЕ ХОТЯТ БЫТЬ "ДВОЙНЫМИ" Несколько дней кряду не выходил у меня из головы антверпенский стоматолог, растерянный и встревоженный, особенно его полные страха и недоверия глаза, когда он, испытующе глядя на меня, умолял не упоминать в печати ни его имени, ни адреса. Незадолго до моего отъезда из Бельгии стоматолог неожиданно разыскал меня. Неужели так и не поверил, подумалось мне. Неужели опасается, что я решусь назвать его в своих очерках? - Я не сплю уже несколько ночей, - сказал он. - Мне стыдно за свою трусость. Но еще больше меня мучает другое: а вдруг вы уедете от нас с убеждением, что все бельгийские евреи боятся поднять свой голос против сионистских отвратительных проделок? Это было бы ужасно. К счастью, это не так. Таких, как Гориели, среди нас уже немало. Их много, но могло быть гораздо больше. И теми, кто вместе с Гориели, я горжусь. Может быть, скоро смогу гордиться и собой... - О каком Гориели вы говорите? - О профессоре Свободного Брюссельского университета. - Я слышал о профессоре этого университета Марселе Либмане. О его непрерывной борьбе с сионистами мне даже пришлось напомнить вашему земляку - коммерсанту Марселю Брахфельду. Тот не очень-то доволен, что "беспокойного" тезку так и не удалось припугнуть. - Очень хорошо, что вы знаете о Либмане. Принципиальный человек, открыто высказывает свои антисионистские взгляды. Но вам надо знать и о профессоре Гориели. Сионисты в него стреляли. И еще несколько раз пытались физически расправиться с ним. К счастью, его сумели защитить люди из прогрессивной молодежной еврейской организации. Да, Либман и Гориели последовательно поддерживают активную деятельность Союза молодых евреев-прогрессистов Бельгии, резко осуждающего агрессивную политику израильских буржуазных националистов. А бельгийские сионисты просто бесятся, видя, как не на словах, а на деле крепнет дружба прогрессивной еврейской молодежи с молодыми арабами, работающими и обучающимися в Бельгии. Об этом мне с помощью скудного набора русских и еврейских слов и обильного арсенала выразительных жестов рассказал молодой сириец Хайраддин, водитель такси в Брюсселе. Дважды мы с ним проскакивали мимо нужного мне здания библиотеки общественного центра высшего еврейского образования - до того захватила сирийского юношу эта тема. Либман и Гориели далеко не одиноки в Бельгии. Немало наиболее активных их единомышленников можно было увидеть, например, на митинге протеста против "закона" израильских сионистов о пресловутом "двойном" гражданстве. Митинг организовали прогрессивные организации студентов-евреев Свободного Брюссельского университета. Ораторы подчеркивали абсолютную противозаконность этого израильского акта, по которому живущий даже на другом континенте еврей получает официальное гражданство государства Израиль с того момента, как у себя на родине выражает желание туда переехать. В этом можно и должно усмотреть вмешательство во внутренние дела других государств. Впрочем, позвольте мне некоторые подробности того митинга привести в изложении "Пепль" - брюссельской социалистической газеты, большей частью не осуждающей сионистские акции. "Юрист еврейской национальности (как видите, и "Пепль" не всегда считает нужным разглашать подлинные имена антисионистов) огласил там манифест, под которым стояло более ста подписей евреев - профессоров, аспирантов, социологов, юристов. Они категорически отвергают любые "претензии Израиля выступать в качестве защитника и рупора всех евреев мира". Лица, подписавшие манифест, не хотят оказывать Израилю никакой поддержки - ни политической, ни экономической". Не желают числиться в "двойных"! Среди подписавших манифест был и Барбер, ученый-библиотекарь упомянутого общественного центра высшего еврейского образования. Но когда Хайраддин доставил меня в библиотеку, Барбера среди ее работников уже не оказалось. - Оставил библиотеку, - холодно объяснила мне девушка-библиотекарь и посмотрела на меня так, словно я посмел осведомиться по крайней мере об Адольфе Эйхмане. - На другой день после митинга Барбера вышвырнули из библиотеки, - рассказали мне в Объединении прогрессивных евреев Бельгии, созданном и значительно расширившемся на базе "Соллидаритэ" - первой послевоенной антисионистской организации в Бельгии.- Убрать Барбера из библиотеки приказали руководители филиала "Джойнта", открывающего список тех, кто субсидирует библиотеку. Кстати, Барбер тогда не был членом нашего объединения. Возможно, скоро станет... Лучшее свидетельство плодотворности работы Объединения прогрессивных евреев Бельгии - это растущая ненависть к нему сионистов. Вначале они пытались соблазнить прогрессистов своими денежными возможностями и "присоединить" их к себе. Маневр не удался. И теперь сионисты в злобе малюют на дверях объединения оскорбительные надписи. Ну, могут ли в самом деле сионисты примириться с призывом объединения не замыкаться в проблемах Израиля, не высасывать из пальца "еврейский вопро