самыми беспардонными выдумками. Но лектор, рассказывавший об "ужасающих несправедливостях" в советской пенсионной системе, ссылался на какие-то декреты правительства и, роясь в бумажках, приводил номера и даты этих мифических декретов! А в Мехико в дни Олимпиады одного из советских корреспондентов, помню, спросил молодой парень, оказавшийся баскетболистом местного сионистского спортклуба "Маккаби": - Вашим знаменитым гимнасткам всего по шестнадцать-семнадцать лет. Когда же они вступили в Коммунистическую партию? У маккабиста были основания задать такой, мягко говоря, несуразный воспрос: ему внушили, что в состав советских олимпийских команд включаются только члены Коммунистической партии. Как видите, сионистские советологи рьяно служат антикоммунизму и, обрабатывая молодежь, напропалую стараются перещеголять друг друга в безудержной клевете на социалистические страны. Вернемся, читатель, в Роттердам. Если Тильда и поныне посещает там бнай-бритовские семинары, то ей вдалбливают уже не только клеветнические измышления о жизни социалистических стран. Сейчас на этих семинарах муссируются рассуждения о необходимости запасать оружие для еврейской "самообороны". От кого собираются обороняться голландские бнайбритовцы? На такой вопрос никто не может вразумительно ответить. Зато не приходится сомневаться, что слово "самооборона" представляет собой очередной камуфляж, на который, подчеркиваю снова, столь падки сионисты. С приходом в США к власти Рейгана сионисты стран Бенилюкса удесятерили клеветнические нападки на социалистические страны, а когда бегинская клика начала бойню в Ливане, утроили свои денежные взносы на... оборону Израиля. Однообразная антисоветчина "разнообразных вечеров" Я поймал на себе его пристальный взгляд. Собственно, впился он глазами не в меня, а в цветастые обложки двух номеров "Огонька". Я невольно улыбнулся. И рослый парень, тоже ожидавший автобус на лондонской улице Мили-роуд, обратился ко мне по-русски. Он, оказывается, давно не читал "Огонька" и вообще ни одного советского журнала. Не мог бы я ему подарить хоть один номер? Но я, к сожалению, должен был вернуть "Огоньки" одному из наших лондонских корреспондентов. И Роман поспешил тут же, на остановке, хотя бы полистать журналы. Мне бросилось в глаза, что в обоих номерах парня прежде всего заинтересовали стихи. Почему? - Пошел уже одиннадцатый год с того дня, - объяснил он, - как я пришел со своими наивными стихами в литературный кружок Дома пионеров. Тогда мне было одиннадцать лет. Теперь я понимаю, если бы родители вскоре не увезли меня в Израиль, поэта из меня все равно не вышло бы. Но русская поэзия необходима мне как хлеб. Она стала мне родной еще раньше, чем я пошел в школу. И уже на всю жизнь! Когда мы улетали в Израиль, тайком от матери я спрятал среди учебников небольшую книжку стихов Павла Антокольского. Вы знакомы с ним? Узнав, что у меня есть книги Павла Григорьевича с дружескими автографами, Роман окончательно сбросил с себя путы скованности и, не обращая внимания на окружающих, тут же, на лондонской улице, внятно произнес строки Антокольского: Как это ни печально, я не знаю Ни прадеда, ни деда своего. Меж нами связь нарушена сквозная, Само собой оборвалось родство. Зато и внук, и правнук, и праправнук Растут во мне, пока я сам расту. И юностью своей по праву равных Со мною делятся начистоту. Внутри меня шумят листвой весенней, И этот смутный, слитный шум лесной Сулит мне гибель и сулит спасенье И воскресенье каждою весной... - Говорят, в настоящих стихах каждый читатель видит что-то свое. Вот для меня в этих строках - вера поэта в молодежь, в будущие поколения, - сказал Роман. - И еще ответственность за внука, за правнука и праправнука... Нельзя себе представить современную поэзию без Антокольского, правда? - И, не дожидаясь моего ответа, парень возбужденно продолжал: - Я ведь читал, что Ярослав Смеляков - он и Эдуардас Межелайтис мои любимые поэты! - шутливо написал Антокольскому: "Здравствуй, Павел Григорьевич, древнерусский еврей!" Это не только шутка, правда? Мне кажется, что такими строчками талантливый ученик признает заслуги талантливого учителя в развитии русской поэзии, правда? Автобус запаздывал, погода была не по-осеннему пригожа, и мы решили пойти пешком. Парень вызвался проводить меня до советского посольства. Попал Роман в Израиль шестнадцатилетним пареньком. Прояви он решительность, честно признает Роман, мог бы и не поехать. Но побоялся разлучиться с больным отцом, целиком подчинившимся матери. Она же словно потеряла рассудок, так жадно внимала советам доброхотов, расписывавших райское житье в Израиле. А самый рьяный советчик, ссылаясь на профессоров-медиков, сумел убедить ее, что тамошний климат полезен отцу Романа больше, нежели вместе взятые Крым и Кавказ. Кстати, тот тип, искалечивший жизнь нескольким семьям, сам так и не решился уехать в Израиль. В последний момент прибежал в ОВИР и слезно отказался от выездной визы. А знакомым смиренно объяснил: "Не везет же мне! Чудодейственный израильский климат, утверждают врачи, мне противопоказан". Когда Роман рассказывал мне об этом наглеце, орудовавшем, кстати, методом очень многих подпольных пропагандистов сионизма в социалистических странах, я ощутил, с какой силой парень способен ненавидеть. В Израиле отцу Романа, квалифицированному инженеру и способному рационализатору, предложили изнурительную физическую работу. Из-за болезни он еле волочил ноги и, естественно, пойти на такую работу не мог. Его причислили к "злостным" безработным - таким, кто не имеет права на самое жалкое пособие. Кормилицей семьи стала мать. Ей, имеющей высшее экономическое образование, удалось устроиться приказчицей в супермаркете богатого, как его прозвали бывшие советские граждане, жадюги бакалейщика. Роману пришлось отказаться от мысли о продолжении учебы. Устроиться на работу было тоже очень трудно. Но выручила спортивная закалка: крепко скроенного мускулистого паренька взяли в докеры, правда, на неполную зарплату. Затем Роману пришлось перейти грузчиком в магазин, где работала мать. Работа была нерегулярной. К услугам "комсодрольца", как оскорбительно назвал парня хозяин, обращались в крайних случаях, когда жадюгу бакалейщика очень уж припирало. Слушая Романа, я все больше убеждался, что решение бежать из сионистского стана созрело в нем все же не под влиянием материальных лишений, отсутствия постоянной работы и бытовой неустроенности. Его подкосило другое: он стал ощущать себя человеком, упавшим в бездну бескультурья, где неразрешимой проблемой окружавшие его люди считали покупку книги ("Нужно быть по крайней мере Ротшильдом, чтобы позволить себе тратить деньги на какие-то никому не нужные романы или стишки!") и хороший концерт ("Приедет к нам из Тель-Авива на будущий год симфонический оркестр, может быть, выберемся на него, а пока хватит с нас радио!"). И наконец, искренняя дружеская беседа тоже стала недоступной. Даже близкие, казалось бы, друзья скрывали от Романа истинный размер своей зарплаты ("Как бы я, не дай бог, не попросил у них взаймы!"). Если они узнавали, что у них на работе есть вакансия, то скрывали это от Романа ("Спокойнее работать там, где рядом поменьше добрых знакомых - сегодня он тебе приятель, завтра донесет на тебя!"). На мрачную обстановку бескультурья жаловалась Роману и попавшая в Израиль на год раньше Рита, не успевшая закончить в Черновцах школу. С трудом она уговорила не очень-то хорошо зарабатывающего отца дать ей деньги на абонемент в единственной библиотеке города. А потом оказалось, что библиотеку закрыли на три месяца - не было средств, чтобы платить женщине, заменившей ушедшую в предродовой отпуск библиотекаршу. Угнетала Риту отчужденность и взаимная подозрительность подруг. "Мы задохнемся, - твердила она Роману, - либо сами превратимся в черных эгоистов, которым нет никакого дела до других, которых никто и ничто не интересует". Однажды Рита привела Романа на квартиру подруги, где должна была состояться вечеринка вскладчину. На проигрыватель кто-то поставил истертую пластинку с песней Михаила Васильевича Исаковского и Матвея Исааковича Блантера "Летят перелетные птицы". И когда хорошо знакомый певец запел "А я остаются с тобою, родная моя сторона, - не нужно мне солнце чужое, чужая земля не нужна", Рита зарыдала. Заплакали и другие девушки, покинувшие Советскую страну. Кто-то поспешил сообщить об этом городским заправилам сионистской молодежной организации. Началось форменное следствие. Хозяйка квартиры, где состоялась "крамольная" вечеринка, чуть было не лишилась из-за этого работы. Роман старался не пропускать ни одного из так называемых "разнообразных вечеров", устраиваемых специально для новоприбывшей в страну молодежи. Между полустриптизным номером и разухабистым танцем иногда выступали посредственные актеры-иммигранты с чтением русских стихов. Программы, правда, строились довольно странно: отрывки из стихов Эдуарда Багрицкого, Михаила Светлова, Маргариты Алигер, Бориса Слуцкого, Роберта Рождественского, Леонида Мартынова, Константина Ваншенкина перемежались антисоветскими стихами никому не ведомых авторов. Строки из "Думы про Опанаса" Багрицкого или "Стихов о ребе" Светлова так ловко перетасовывали с чужими виршами, что "мозаика" в целом звучала, как произведение о бесправии евреев в Советской стране. На одном из таких "разнообразных" вечеров Роман познакомился с девушкой из Литвы, ее тоже звали Ритой. Семья девушки числилась среди немногих "вполне благополучных". Израильские родственники матери оказались людьми весьма состоятельными и, главное, не очень черствыми. Они "при свидетелях" обещали девушке оплачивать комнатку и учебу в Хайфе до самого окончания университета. Привалило редкое счастье! Но через два месяца Рита оставила университет. - Я безнадежно больна, - объяснила она парню в первые же часы знакомства. - Нет, нет, у меня не рак и не туберкулез. Меня гложет страшная тоска. Болезненная. Видно, неизлечимая. На следующий "разнообразный" вечер Рита и Роман пришли вместе. - Рита сразу же разволновалась, - рассказал мне он. - Оказывается, чтица, назвавшаяся мастером художественного чтения, нагло фальсифицировала стихи Павла Когана, автора знаменитой "Бригантины". Вопреки смыслу и ритму чтица выбросила строки: "Я - патриот, я воздух русский, я землю русскую люблю". Рита громко крикнула: "Вы расправляетесь со стихами Павла Когана!" Я ее поддержал. Поднялся шум. Устроители вечера вышвырнули нас из зала как "комсомольскую агентуру"... Как же все-таки полубезработный молодой грузчик попал в Англию, куда беженцев из Израиля категорически не пускают, да еще устроился на учебу? Его заарканили лондонские сионисты - Умер отец, и бакалейщик взял в жены мою мать, заплатив все ее долги, - продолжал Роман. - Отношения с отчимом у нас установились жуткие, я стал для него бельмом на глазу. Особенно его раздражали мои воспоминания о Родине. А когда он слышал, что я разговариваю с матерью только по-русски, приходил в бешенство. Но затем он стал сдерживать себя и только поглядывал на меня со злой улыбкой: приближался срок моего призыва в армию, а уж там, был он уверен, меня быстро приберут к рукам. В израильских казармах не терпят "враждебных" настроений, там строго взыскивают даже за хмурый взгляд, брошенный на сионистский плакат... Хотя отчим поселил меня отдельно от себя и матери, взрыв все равно произошел. Разговаривая с матерью, он опять позволил себе назвать меня "комсодрольцем". Вбежав из соседней комнаты, я запустил в него стулом... И тогда ради собственного спокойствия жадюга бакалейщик предложил сделку: он дает мне деньги на дорогу, а я, не предупреждая мать, убираюсь из страны. Я согласился. В военном мисраде, то есть управлении, с него содрали крупную взятку, но с воинского учета меня все-таки сняли, якобы как уезжающего на длительный срок в Америку по приглашению несуществующих родственников... Мне удалось покинуть Израиль, да еще с кое-какими деньжатами в кармане. Сотни молодых переселенцев - их там называют "олим", - мечтающих вырваться из тьмы сионистского государства, могли бы с полным правом назвать меня счастливчиком. Больше года скитался я по разным странам. Был моряком, уличным разносчиком, расклейщиком афиш. Все время не покидала меня мысль, как бы вернуться в Советский Союз... Роман замолк. Притворился заинтересованным чем-то в первой бросившейся в глаза витрине. Затем, подавив волнение, продолжал: - Вы, конечно, спросите, каким же образом я засел в Лондоне? Думаете, здесь нашел наконец вторую родину? О нет! Теперь, с опозданием, я понял: родина может быть только одна-единственная. И прелести буржуазного строя ощущаешь в Лондоне так же, как и в Марселе и в Гамбурге. Но случилось так, что в Лондоне меня, измученного скитаниями и полуголодным существованием, приметила и, прямо скажу, пригрела молодежная сионистская организация. И я, к своему стыду, попался на удочку этой организации. Одной из наиболее богатых и влиятельных в Англии... Прерываю повествование парня, чтобы пояснить читателям: он точно назвал мне подобравшую его организацию. Но я сознательно не называю ее, как опускаю и некоторые другие документальные детали из рассказанного мне Романом, который, конечно, носит совсем другое имя. Читателям, надеюсь, понятно, что, не поступи я так, Романа могли бы в Лондоне ожидать, мягко выражаясь, крупные неприятности. Напоминаю, что, когда рассказывается правда о сионизме, такую предусмотрительность вынуждены проявлять не только советские литераторы, но и общественные организации буржуазных стран, например, наблюдательная комиссия Швейцарской лиги по правам человека. Публикуя свой доклад об увиденных на Западном берегу Иордана кровавых издевательствах сионистских властей над арабским населением, комиссия не случайно делает такую оговорку: "В нашем докладе практически не приводятся имена людей. Делается это ради безопасности наших собеседников". А вот еще более убедительный пример того, насколько боятся расплаты сионистов говорящие о них правду крупные политические деятели. Гамбургский журнал "Штерн" опубликовал изобилующую разительными фактами статью о "руке Израиля в Америке", то есть о всесильном сионистском лобби, влияющем и на Белый дом, и на конгресс США. Но обличивший лоббистов американский конгрессмен, "сенатор-республиканец восточного штата с влиятельным еврейским меньшинством, попросил корреспондентов журнала "Штерн" не называть его фамилию". И прямо объяснил причину: "Лобби и организации (имеются в виду сионистские. - Ц.С.) дают нам голоса избирателей и солидные пожертвования в избирательный фонд. Если я выступлю против них открыто, то я конченый человек". Если такое признание публикует американский сенатор, то что уж может поделать с сионистами стопроцентно зависящий от них бесправный Роман! Вот почему в этой книге я обязан многое опускать ради безопасности своих собеседников, встречавшихся со мной там, где сионисты имеют возможность жестоко отомстить человеку, разгласившему о них правду. Мало того, поделившемуся этой правдой с советским писателем. - Меня, - продолжал Роман, - парня без подданства, проживающего в стране на птичьих правах и... что тут скрывать, основательно опустившегося, сионисты материально поддержали и устроили на учебу. Тогда, к стыду своему, я не задумался, чем же это я так приглянулся неожиданным покровителям, хотя знал, что беженцев из Израиля не принято оставлять в Англии. Тогда после долгих и совсем не романтических скитаний по белу свету мне страшно хотелось учиться и встать на ноги, и я не подумал, как и чем мне придется расплачиваться с лондонскими сионистами. Правда, сразу понял: их подкупило то, что я молод. Убежден, прежде всего моя молодость. При мне они даже не пожелали разговаривать с пожилым и не очень здоровым беженцем из Израиля, бывшим румынским гражданином. "Поскорее возвращайтесь в Израиль, от нас вы не дождетесь ни цента, - безжалостно отрезали ему. - Торопитесь в Израиль, у вас такой вид, что через несколько месяцев вы и там не понадобитесь..." А спустя некоторое время мне намекнули: лондонских сионистов заинтересовало мое отличное, с их точки зрения, знание русской культуры, советского быта и особенно характерных черт той союзной республики, где я родился и учился до выезда родителей в Израиль. Когда я услышал намеки на характер платы за то, что меня ценили как нужный им "интеллектуальный товар", мне стало совсем не по себе. Надо добиться возвращения советского гражданства, твердо решил я. Но тут же допустил непростительный промах... Гримаса досады исказила лицо парня. Забыв, что на людной улице его могут услышать, он воскликнул: - Дурачок я, глупый щенок! Забыл, где живу! Забыл, кто меня окружает! И слегка приоткрыл душу одному из окружавших меня молчунов. Думал, он только туповат, а он оказался заправским негодяем. Сумел всякими охами и вздохами побудить меня к дальнейшей откровенности. А я растрогался и с пафосом выложил ему четыре строчки из поэмы Евгения Евтушенко "Просека". Знаете, как я их запомнил? Еще до приезда в Англию зашел в одно советское консульство узнать, как надо оформлять заявление о возвращении советского гражданства. Там, в приемной, лежал номер "Литературной газеты". И врезалось в память: "Когда я говорю "Россия", то не позволит мне душа задеть хоть чем-нибудь грузина, еврея или латыша". Молчун, ахая от восторга, попросил меня продиктовать ему эти строки, старательно записал их, а затем выдал меня, как говорится, с потрохами руководителям нашей сионистской организации... Когда меня вызвали на "беседу", я пытался возразить: "Вы же сами настаиваете, чтобы я изучал произведения советских авторов, не забывал русский язык, был в курсе новостей советской культуры!" Мне, разумеется, не поверили. Словом, со мной круто поговорили. И предупредили. И пригрозили. Они ведь заарканили меня... За оживленной беседой я не заметил, как мы с Ромой подошли почти к самому повороту на Палас-гарден, ведущему к зданию нашего посольства. Но парень вдруг встрепенулся, стал нервно оглядываться по сторонам и, сразу как-то осев, с нескрываемой тревогой сказал: - Дальше не пойду... Мне за последнее время в Лондоне так везет, что кто-нибудь из сионистов, как назло, застукает меня у советского посольства. Да еще с человеком из Москвы! Посмотрев на Романа, я удивился: передо мной стоял совсем другой человек - опустившийся, боязливый, постаревший, совсем не тот, кто несколько минут назад так оживленно беседовал со мной. Словно прочитав мои мысли. Роман стал сбивчиво оправдываться: - Не думайте, не такой уж я трус! Но поймите, совсем недавно в Лондон приезжал Моше Даян. После его визита здешние сионисты вдвойне подозрительны. А я проштрафившийся, мне надо быть особенно начеку... Торопливо пожав мне руку, Роман убежал. Плоды визита "ястреба из ястребов" А я, честно говоря, остался в недоумении: какая связь может быть между визитом израильского министра иностранных дел, "ястреба из ястребов", одного из идеологов и практиков сионистского терроризма, и судьбой одного из десятков тысяч несостоявшихся граждан Израиля? Оказалось, есть прямая связь! И о ней следует рассказать подробно. Моше Даян получил портфель министра иностранных дел в кабинете Менахема Бегина - самом реакционном из всех израильских правительств - всего за несколько дней до своего визита в Лондон. Хотя оба "ястреба" формально числились в разных партиях, экспансионистские интересы сионизма и неприкрытая тяга к террористическим акциям возобладали над межпартийными дрязгами (точнее, межгрупповыми - ведь оба они прежде всего яростные сионисты!) и объединили Бегина и Даяна. Того самого Даяна, который, будучи министром обороны в кабинете Голды Меир, несказанно обогатился на "археологических раскопках" своих подчиненных из оккупационных частей. Того самого Даяна, который в качестве персонажа одной сатирической комедии, впоследствии запрещенной израильской цензурой, дает такие обещания израильской молодежи: Я обещаю вам кровь и слезы. А мое слово - это слово. И если уж я вам обещаю кровь и слезы, То все вы знаете, что это кровь и слезы, Не говоря уже о поте. ...Без всякой надежды будете продолжать жить. А мое слово - это слово. И если я говорю, что будете продолжать жить, То некоторые действительно будут продолжать жить. Но не спрашивайте, ради чего. Почему же Даян свой первый визит в ранге главного дипломата страны решил нанести английскому правительству? В том-то и дело, что не правительству. Отчетливо понимая место и значение английских сионистских организаций в системе международного сионизма, Даян счел нужным безотлагательно посовещаться с их влиятельными руководителями, что привычно было представлено в прессе как встреча министра с руководителями еврейских общин. Печать очень скупо освещала совещания Даяна с директором английского филиала Сохнута Левенбергом, президентом всеобщей сионистской организации Великобритании Фидлером, президентом английского отделения столь близкого Бегину "Херута" Грандсоном, с лидерами других сионистских организаций. И все же стало известно, что на этих совещаниях, посвященных преимущественно новым ассигнованиям на оружие для израильской армии, господин министр не забыл и сионистскую молодежь Англии. Он довольно скептически (один журналист выразился определенней - "с кислой миной") выслушал информацию о работе молодежных сионистских организаций Англии. А их там немало! И ассоциация еврейской молодежи, и "Бнай-Брит", и "Бетар-Брит", и "Дрор", и "Хабоним", и "Союз евреев-студентов", и комитет молодежи "За воссоединение на земле предков" и т. д. и т. п. Количество, однако, по мнению Даяна, упорно не переходит в качество. Утверждают, что Даян иронически заметил: "Создается впечатление, что влиять на политику правящих английских партий в отношении Израиля вам легче, чем на собственную молодежь". Если собрать воедино просочившиеся в печать и еврейские круги Лондона высказывания Моше Даяна, то их скорее всего можно резюмировать так: - Английский сионизм стареет. Его моральный потенциал все заметней отстает от материального. Причина - в недостаточности молодого пополнения, в растущем идейном разрыве между отцами и детьми. Обнадеживающие цифры носят чисто формальный характер. И если "Дрор" по праздникам облачает десятки подростков в костюмы древнееврейского покроя, то весьма сомнительно, воспитываются ли эти подростки действительно в духе преданности еврейскому государству. Осознают ли они, что многим из них (подразумеваются, естественно, подростки из несостоятельных семей. - Ц.С.) придется стать израильтянами не только по убеждениям, но и по месту жительства? По-моему, нет. Ваш комитет "За воссоединение на земле предков" не жалеет денег, чтобы высылать сионистскую литературу в Израиль детям новоприбывших из социалистических стран. Потоком писем вы пытаетесь внушить им, чтобы они успокаивали разочаровавшихся в исторической родине родителей. Это, конечно, очень и очень трогательно, но надо же помнить и о собственных детях, надо их заставить жить заботами государства Израиль и меньше думать об этой проклятой ассимиляции. Совершенно очевидно одно: Моше Даяна прежде всего интересовало, сумеют ли английские сионисты заставить молодых людей жить заботами государства Израиль, для того он и сгущал краски. А то, что из этих молодых людей только некоторые будут продолжать жить, да и то, как говорится в упомянутой комедии, без всякой надежды, "ястреба" мало интересует. Даян отбыл из Лондона. Но основательность его упреков побудила сионистских функционеров Великобритании ретиво взяться за наведение порядка в своих молодежных организациях. Решено было повести борьбу за "каждую молодую душу". Можно ли, следовательно, удивляться, что результаты даяновских внушений ощутил и проштрафившийся к тому времени Роман? С ним круто поговорили. Его предупредили. Ему пригрозили. Пригрозили, естественно, не одному ему. Виднейшие сионистские лидеры непосредственно занялись, например, обленившимся, на их взгляд, руководством "Союза евреев-студентов". И напомнили ему страницы "славных традиций", подлежащие воскрешению и обновлению. Вот одна из этих страниц. Март 1970 года. Лондон. Заранее приглашенные операторы кинохроники и телевидения стараются занять удобные позиции, чтобы обстоятельно зафиксировать на пленке одну из первых и самых шумных в английской столице демонстрацию еврейской молодежи в защиту... советских евреев. Демонстрантов было действительно необычно много. Почему вдруг так? Ларчик открывался очень просто. "Союз евреев-студентов" строго предупредил всех своих членов: каждый уклонившийся от участия в демонстрации "испытает на себе вытекающие из этого последствия". Мало того, сионистские руководители союза уговорили участвовать статистами в съемках и некоторых студентов нееврейского происхождения. Но уж, разумеется, за плату. Вот почему на экране можно было увидеть в рядах "еврейских демонстрантов" и отпрысков из семей венгерских и югославских эмигрантов. Коль скоро речь зашла о "славных традициях" сионистской молодежи Англии, перелистаем еще одну страницу, календарно весьма давнюю, но по содержанию и нацеленности стопроцентно современную. Не случайно о ней часто вспоминает сионистская печать страны. 1902 год. Лондон. Первый международный конгресс молодых сионистов. Из уст основного докладчика, Когана-Бернштейна, участники конгресса слышат такое откровение: "В основе нашей экономической деятельности должен лежать принцип: не делиться на классы. Классовая борьба ведет к социализму. Сионизм же стремится, как раз наоборот, сгладить классовые противоречия". "Позывные бедствий" Звучит вполне актуально! Неспроста Роману внушают, что у него, не имеющего - английского гражданства и подрабатывающего в свободное от учебы время уборкой мостов, не может быть никаких классовых противоречий с главным меценатом сионизма в Великобритании Исааком Вольфсоном, которого небезосновательно считают самым богатым человеком в стране. Правда, будь доклад на конгрессе молодых сионистов произнесен сегодня, докладчик никак не ограничился бы утверждением, что внеклассовость лежит в основе только экономической деятельности. Обязательно было бы сказано: политической! И в наши дни именно это подчеркивает вся сионистская пресса, в том числе английская. Поэтому сионистов Великобритании, как я мог убедиться, совершенно не беспокоит проникновение в молодежную среду маоистских и троцкистских догм, они с иронической улыбкой выслушивают разглагольствования о неизбежном конфликте старшего поколения с молодым - "скептическим", "сердитым", "потерянным", "отрешенным", "потрясенным", "бунтующим", "глухим" - черт его знает каким, как презрительно воскликнул лорд Сэмюэль Фишер. Что угодно, только не признание классовой борьбы, не симпатии к социалистическому интернационализму готов стерпеть почтенный лорд вместе со своими сионистскими сподвижниками. И вполне понятно, почему встряска Моше Даяна немедленно отразилась на практической работе всех без исключения организаций сионистской молодежи Англии. Докатилась волна этой встряски и до Романа. Духовные наставники принудили парня публично заявить, что он уничтожил крамольную книгу стихов Павла Григорьевича Антокольского, советского поэта-интернационалиста. Книги советских поэтов еврейского происхождения особенно ненавистны сионистам, они видят в этих книгах непосредственную угрозу своей пропагандистской деятельности среди молодежи. Оттого прежде всего, что творчество этих поэтов взращено на живительных соках воспитавшей их России и русской культуры, оттого, что они никогда не отделяют себя от родной почвы. По тем же самым причинам, по которым ненавистны сионизму Михаил Светлев и Иосиф Уткин, он злобно нападает, скажем, на творчество Юлиана Тувима, порожденное польской культурой и неотрывной причастностью писателя к прогрессивным силам родной ему Польши. Ведь выдающиеся писатели, композиторы, художники, философы, ученые еврейского происхождения, выступающие как верные граждане взрастившей их страны, - это еще один убедительный пример полнейшей несостоятельности напрочь развенчанной марксизмом-ленинизмом искусственной концепции "всемирной еврейской нации". Еще один фактический пример, подтверждающий ленинское положение о том, что "совершенно несостоятельная в научном отношении идея об особом еврейском народе реакционна по своему политическому значению". Вот почему не только в Израиле сионисты грубо извращают биографию молодого советского поэта Павла Когана. На литературном вечере лондонского "Общества друзей евреев-иммигрантов" Павла Когана изображали абстрактным романтиком космополитического толка вне времени, вне класса, вне родины. Оголтело отрицали его участие в Великой Отечественной войне, в частности на героической Малой земле под Новороссийском. Яростно "вступился" лондонский "Бетар-Брит", точнее - "Центр молодежного движения национальных идеалов воспитания еврейской молодежи", и за молодого украинского поэта Арона Копштейна. Повод бетарбритовцам дал, не ведая того, я, рассказав в книге "Дикая полынь" о беседе талантливого поэта с писателем Сергеем Ивановичем Вашенцевым на финском фронте, куда комсомолец Копштейн добровольно ушел со студенческой скамьи Литературного института имени Горького. За несколько дней до гибели поэта на поле боя Вашенцев при мне сказал ему: "Вы прекрасно говорите по-русски, сочно и живописно". Копштейн ответил: "Я говорю и на идиш, и все же стихи буду и должен писать по-украински. На этом языке я впервые в жизни обратился к матери". А бетарбритовцев мои скупые строки об Ароне Копштейне только разъярили. Как всполошились они! С помощью услужливых советологов-литературоведов они, как мне рассказали в Лондоне, стали доказывать, что Арон Копштейн... никогда не писал украинских стихов, что Солодарь-де с антисемитских позиций пытается опорочить еврейского поэта. Лондонские бетарбритовцы так усердной громогласно "защищали" Копштейна от меня, что эта история стала известна в Италии студентам факультета русского языка и литературы Венецианского университета, чьим главным наставником является матерый антисоветчик Виктор Страда. А уж он, по словам беседовавших со мной студентов, безоговорочно принял сторону лондонских сионистов! Полемизировать со злобными клеветниками из "Бетар-Брита" о творчестве поэта-комсомольца считаю недостойным советского литератора. Что же касается венецианских студентов, грубо обманутых своими педагогами, то мне искренне, хочется, чтобы им попались на глаза эти строки. Может быть, они пробудят в них желание ознакомиться с проникновенными стихами Арона Копштейна, дышащими неподдельной любовью к Советской Украине и ее народу. Приведенные мною факты помогают понять, почему лондонские сионисты строго "предупредили" Романа. Ведь он не только берег книжку Павла Антокольского, но еще, как помните, посмел в Израиле возмущаться бесцеремонным искажением стихов советских поэтов на "разнообразных" вечерах. В Лондоне это было занесено в его досье. Кстати, Роман - не самый горемычный из многих тысяч молодых кратковременных израильтян, бежавших со "второй родины" куда глаза глядят. Но и его личные, воспользуюсь словами Павла Антокольского, "позывные бедствий" свидетельствуют о провокационности методов борьбы, которую ведет международный сионизм за молодые души. За день до моего отъезда из Лондона активисты заарканившей Романа молодежной сионистской организации были вызваны на Риджент-стрит, 4-12. Там, в апартаментах огромного дома, вместе с лондонским Сохнутом помещается британский филиал Всемирной сионистской организации. Приглашенным разъяснили, что все члены молодежных сионистских организаций, а они, активисты, в первую голову, обязаны при малейшей возможности убеждать население в насущной необходимости для стран НАТО иметь нейтронную бомбу, или, как ее называют на американский манер, устройство усиленной радиации. Представитель ВСО в своей инструктивной речи привел такой довод: - Пусть люди наконец знают, что нейтронная бомба уничтожает не танк, а только экипаж, не орудие, а только расчет. Это ведь так важно для обороны от войск Варшавского Договора, когда они нападут на Западную Европу. Этот чудовищный факт - еще один ясный ответ на вопрос: зачем международному сионизму нужна молодежь? Для воспитания яростных антикоммунистов, ревностных агентов терроризма, активных врагов мира и разрядки. По указке ЦРУ Шесть разных эпизодов из повседневной практики обыкновенного сионизма привел я в этом разделе. На шести разных точках планеты - в Нью-Йорке, Брюсселе, Хайфе, Вене, Роттердаме, Лондоне - произошли они. Читатель, возможно, уже догадался, почему, ведя его из страны в страну, как и в предыдущем разделе, привожу главным образом непосредственно связанные с молодежью эпизоды. И все же небесполезно, видимо, будет очертить здесь пределы тематической нацеленности моей скромной книги. Я стремлюсь прежде всего рассказать о борьбе сионизма за молодые души, о вредоносной деятельности его молодежных организаций, о грязных методах и средствах духовного растления и приобщения к терроризму, беззастенчиво используемых сионистскими пропагандистами и эмиссарами в беспрерывных попытках опутать своими тенетами молодых людей. Естественно, составившие книгу очерки не могут исчерпать во всей полноте столь жгучую тему и раскрыть все ее многообразные аспекты. Мои очерки написаны на основе зарубежных наблюдений, встреч и впечатлений. Как убедится читатель, за рубежом я беседовал не только с несионистами и антисионистами, не только с людьми, бежавшими из "страны обетованной". Искал я встреч и с сионистами. И, помимо рядовых, моими собеседниками становились иногда и сионисты повыше рангом - из таких, кто выполняет пропагандистские функции, выступает в печати, высказывается на пресс-конференциях. Некоторые из них - в запальчивости ли, из желания ли подавить идейного противника - нередко приоткрывали мне то, что обычно пытаются скрыть от посторонних. И касалось это преимущественно сионистской молодежи, ибо я стремился направлять наш разговор именно по этому руслу. Вот почему неполно и отрывочно приходится касаться на этих страницах многих других важных сторон идеологии и практики международного сионизма - одного из самых ударных и оголтелых отрядов империализма, ненавидящего прогресс и мир, выступающего против социализма и демократии. Молодому читателю, стремящемуся полнее узнать, кому, чему и как служит международный сионизм, заклейменный резолюцией ООН как форма расизма и расовой дискриминации, хорошо бы обратиться к изданным у нас документам Коммунистической партии Израиля, которые всесторонне и ярко показывают волчий облик этого реакционнейшего из реакционных движений. А мы сейчас вернемся к приведенным эпизодам - далеко не самым разительным, но весьма типичным для повседневной борьбы сионизма за молодежь. Как и сотни им подобных эпизодов, они вызвали весьма тревожные высказывания сионистских деятелей разного калибра. Подоплека подобной тревоги в различных ситуациях одна и та же: несомненные признаки утраты сионистского влияния на молодежь; многочисленные неудачи и провалы в неистовой борьбе сионистов за сколачивание надежной смены; медленно, но верно растущее разочарование приобщенной к сионизму молодежи в его идеалах; усиливающийся интерес еврейской молодежи Израиля и других буржуазных стран к социальным и политическим проблемам, не замыкающимся на сионизме. Вот почему приведенные эпизоды - самые обычные для сионистской повседневности - еще и еще раз напоминают, как велика ставка сионистов на молодежь, как рьяно готовы они бороться за каждого молодого человека, как неразборчивы в средствах борьбы. По поводу подобной циничной неразборчивости мне в пору работы над этой книгой довелось беседовать в Риме с итальянским сионистом Луиджи Майерманом. Мы встретились на Корсо Витторио Эммануэль, близ филиала Сохнута. Узнав, что римские сохнутовцы, подобно большинству их коллег в других странах, категорически отказались ответить мне на любой вопрос о положении израильской молодежи, синьор Майерман воскликнул: - А я, хотя это у нас не принято, откровенно рассказываю о сионизме нашим идейным противникам! И об Израиле тоже совсем откровенно! И я услышал следующее "откровение". - Не можем мы в такое горячее время анализировать, какие средства идейной обработки молодежи (так дословно и было сказано - "идейной обработки"! - Ц.С.) пристойны и какие циничны. Ведь пренебрежение сионистской теорией в рядах нашей молодежи дошло до того, что кое-кто уже вдумывается в высказывания Ленина. Даже записывает их! Только настоящий сионист может осознать, какая в этом таится опасность. Оказывается, из Афулы, небольшого израильского города, пришло необычайно тревожное для синьора Майермана сообщение. Гром среди ясного неба грянул там на собрании молодежной секции местной организации "Ахдут Гаавода", самой старой политической группировки сионизма. Возмутительницей спокойствия оказалась одна из немногих входящих в секцию девушек. - Мы все время твердим, что пролетарский интернационализм приносит огромный вред трудящимся. Честно говоря, я не могла понять, почему это так, - заявила она. - И теперь еще больше засомневалась в этом. Вот послушайте слова Ленина... - Девушка раскрыла блокнот и внятно прочитала: "Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм - вот два непримиримо-враждебные лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики (более того: два миросозерцания) в национальном вопросе". Что же получается? - спросила девушка. - Партия "Ахдут Гаавода" всегда считалась рабочей. А поддерживает она капиталистическую политику, разделяет капиталистическое миросозерцание. Неужели мы с вами должны поддерживать капиталистический лагерь, да еще в национальном вопросе? Не получается ли, что вредим трудящимся именно мы?.. - Вы, конечно, понимаете, как нам здесь, в Италии, было "приятно" узнать, - заключил свое откровение синьор Майерман, - что эта молодая отступница из Афулы читала книгу Ленина на итальянском языке? Прислал ей книгу земляк, который сейчас учится в Болонье на медицинском факультете. На этом факультете большая израильская колония. Мы решили прощупать настроения будущих израильских врачей. И пришли в ужас: какие они, к дьяволу, израильтяне? Почти каждый строит планы хоть как-нибудь зацепиться за Европу и не возвращаться в Израиль - там, видите ли, им надоело военное напряжение и провинциализм культурной жизни. Молодые наглецы предпочитают числиться сионистами в Европе и Америке, а не быть сионистскими бойцами!.. Несколько месяцев спустя я услышал вариации подобных сетований и в Париже от французских сионистов. На авеню Клементин, 68, во французской лиге студентов-евреев, подчиненной непосредственно руководителям Союза сионистов Франции и требовательно опекаема Сионистским движением Франции, авантажная дама сказала мне: - Конечно, вы наивно думайте, что каждый молодой израильтянин даже во сне видит себя активным сионистом! А мы здесь еще немало лет назад убедились, какая слабая у многих теоретическая закалка, как скверно они подготовлены с точки зрения идеологии. Чтобы поднять уровень работы молодежных сионистских организаций Израиля и укрепить их авторитет, мы помогли им создать в Париже свои представительства - почти два десятка. Кроме нас, в этом участвовал и Фронт евреев-студентов Франции. (В офисе этой организации, на бульваре Страсбург, 54, беседовать со мной отказались. - Ц.С.) Но пока мы организовали эти представительства, жизнь поставила нас перед печальным фактом, - вздохнула моя собеседница, мадам Аннет, оказавшаяся, несмотря на свой явно превышающий среднестуденческий возраст, членом бюро лиги студентов-евреев. - Францию, особенно Париж, из месяца в месяц наводняют молодые израильтяне. У себя дома они говорят, что едут во Францию туристами, хотят посмотреть мир. Их не пугает ни повышение цен на авиабилеты, ни астрономический налог при выезде - они преимущественно из состоятельных семей. В Париже они сначала острят, что им надоело коптеть в Израиле - стране, поездка внутри которой на каких-нибудь сорок километров, неважно в каком направлении, может привести вас либо на пляж, либо в тюрьму соседней арабской страны. Потом серьезно заявляют, что учиться в израильских университетах дорого и неинтересно. Проходят месяцы, годы, а они по-прежнему заверяют парижских евреев, что не собираются стать йордим, то есть покинуть Израиль. А на деле с помощью студенческого билета приобретают за 150-200 франков право на жительство в Париже и занимаются чем угодно. Назовите их беглецами или хотя бы эмигрантами, они на вас обидятся и скажут: "Антисемит!" Но возвращаться в Израиль и не помышляют, их вполне устраивает полузаконный статус "хуц ли арец" - это значит "вне страны". Мы знаем, что в Соединенных Штатах еще больше молодых израильтян, уклоняющихся от обязанности строить сионистское государство, но французским друзьям Израиля от этого не легче... Моя собеседница несколько позднее меня заметила, что ее беседа с советским писателем не очень-то по нутру активистам лиги, то и дело входившим в офис. И хотя никаких сионистских секретов я от нее не узнал, мадам Аннет поспешила закруглить наш разговор. На прощанье она снабдила меня экземпляром просионистской газеты "Л'арш": - Прочтите статью "Израильтяне в Париже". И вы поймете, как осуждают непатриотичную израильскую молодежь парижане. - Парижане? Уловив, очевидно, в моем голосе сомнение, "студентка" ответила мне подчеркнуто патетически и на весьма повышенной ноте: - А вы не знаете, что в Париже живут люди, близко принимающие к сердцу судьбу Израиля? Гораздо ближе, чем вы думаете! Думаете, если мы не говорим по-еврейски, то забыли о своей исторической родине?.. Нет, врагам сионизма молодежь мы не отдадим, нет!.. Автор статьи в газете "Л'арш" Ан-Элизабет Мутэ еще более гневно обрушивается на бежавших во Францию молодых людей из семей израильских аборигенов: "Тут вам нечего делать, быть сионистом во Франции - это болтовня... Если ты сионист и ты молод, твое место на Голанах! Остающиеся за границей - обманщики!" Да, много огорчений доставляет сионистским боссам их молодежь. И все же неверно было бы говорить о крахе или кризисе организаций сионистской молодежи. Сами сионисты, чтобы замаскировать расширение своих реакционных планов, своей направленной против дела мира деятельности, время от времени публично прибегают к лицемерным вздохам и охам о кризисных явлениях в собственных рядах. Таким камуфляжем они рассчитывают отвлечь губительное для них настороженное внимание мировой общественности к их опасным действиям и агрессивным устремлениям, рассчитывают воплями о преследующем их, бедненьких, "глобальном антисемитизме" замести неблаговидные, а подчас кровавые, следы своей деятельности, рассчитывают выжать новые субсидии от своих финансовых покровителей. Ни в коем случае не забывая о подобных коварных уловках сионистов, нельзя, однако, закрывать глаза и на то, что отмеченный XVI съездом Коммунистической партии Израиля кризис сионизма, как результат возрастающего в мире влияния социализма, более всего ощущается в рядах молодежи. Приметы этого непрерывно углубляющегося кризиса заметны и в самом Израиле, и во всех западных странах, где раскинул свои ядовитые щупальца международный сионизм - опорный отряд империалистических сил. Вот почему на наших глазах все грязней, все циничней становятся методы борьбы сионистов за молодые души. Сверхдружественный милитаристским кругам Америки международный сионизм считает своим долгом готовить кадры усердных исполнителей секретных заданий ЦРУ, обычно стремящегося загребать террористический жар чужими руками. Очень точно подметил в беседе со мной один из активистов Социалистического союза молодежи имени Карла Либкнехта в Западном Берлине: - ЦРУ всегда выгодно обделывать свои делишки в Иране силами иранских контрреволюционеров, в Сальвадоре - силами бандитов фашистской хунты, ну а там, где это в какой-то степени связано с сионизмом, конечно же, в тесном сотрудничестве с сионистскими террористами. Исповедующие терроризм Я часто не называю на этих страницах подлинных имен беседовавших со мной беженцев из "страны отцов" и проживающих на Западе антисионистов, хотя предвижу новый поток злобных намеков моих сионистских оппонентов на сей счет. Ведь уже не раз "Джерузалем пост", "Джуиш кроникл", "Наша страна", да и другие сионистские газеты вкупе с израильским радио выражали с иезуитской наивностью "удивление", почему это вдруг в "Темной завесе" и других книгах я так осторожен. Подозрительная, мол, осторожность советского автора, пытаются зубоскалить сионистские редакторы типа тель-авивского Гимельфарба или лондонского Зоннтага, неужели мы не люди? Да, господа сионисты, вы теряете человеческий облик, когда обуяны неуемной жаждой мстить тем, кто помогает обнародовать правду о ваших провокациях и махинациях! Что уж говорить о бежавших из Израиля в Рим или Вену затравленных сионистскими властями бывших советских гражданах, если вашей расправы боятся высокопоставленные американцы. Стоит вспомнить американского генерала, еще в 1974 году рассказавшего журналистам, как израильские представители, требуя от Пентагона новых поставок оружия, нагло заявляли: "О конгрессе можете не беспокоиться, с конгрессом мы сами справимся". Ах, какая прямота! Но прежде чем дать интервью, предусмотрительный генерал потребовал от журналистов не называть его имени на страницах прессы, присовокупив несколько слов о том, что в сионистских "спортивных лагерях неплохо постигают умение стрелять из винтовки с оптическим прицелом". Правда, в 1980 году сенатор Эдлай Стивенсон из штата Иллинойс отважился открыто заявить в сенате, что Соединенные Штаты, по существу, субсидируют строительство израильских поселений на оккупированных арабских территориях и тем самым оплачивают деньгами американских налогоплательщиков осуществление израильскими "ястребами" экспансионистских акций на захваченных землях. "Смелость" иллинойского сенатора оказалась до того необычной и поразительной, что американские газеты сочли своим долгом спешно объяснить читателям ее истинные причины. Оказывается, Стивенсон не собирался баллотироваться в сенат на следующий срок и потому мог позволить себе сказать хоть частицу правды о непрерывно растущей финансовой поддержке Вашингтоном экспансии Тель-Авива. Расплата с "изменниками", безграничная в своей жестокости, - давняя традиция сионизма. На убедительных фактах показано это в полученном мною письме читателя этой книги в первом издании - москвича Александра Кирилловича Орешкина, воспитанника комсомола двадцатых годов. Его жизненный путь дает ему полное право написать о себе: "Интернационализм впитался мне в кровь и плоть. Людей всех национальностей я делил и делю только на две категории - трудящихся и богатеев". И вот вскоре после войны Александру Кирилловичу довелось в Западной Германии выполнять обязанности начальника одной из групп наших офицеров по репатриации на родину советских граждан из лагерей в американской оккупационной зоне. Покорные воле сионистов, американцы приняли решение вывезти из лагерей всех лиц еврейского происхождения в Палестину. Причем администрация лагерей не собиралась учесть, где кто из этих людей проживал перед войной. Многие из насильственно депортируемых в Палестину были настолько измучены пребыванием в фашистских застенках и подавлены шнырявшими по лагерям сионистскими эмиссарами, что не решались протестовать. Было, однако, немало и таких, кто ни за что не хотел уезжать в Палестину, а мечтал попасть в Советский Союз. Сионистская агентура по обыкновению грозила им расправой. Советским офицерам сразу же бросилось в глаза, с какой опаской, дрожа и оглядываясь по сторонам, приходят к ним лагерники еврейской национальности, как горячо умоляют они не называть их имен американцам. Поначалу Александр Кириллович и его товарищи недоумевали. Но потом заметили, что некоторые из евреев, не сумевших скрыть от американской лагерной администрации своих встреч с советскими представителями, таинственно исчезли, как в воду канули. Пришли как-то в Штутгарте к Александру Кирилловичу два молодых человека - Марк и Гоша. По их словам, среди томящейся вместе с ними в американском лагере молодежи еврейского происхождения многие стремились поехать в Советский Союз. Но неусыпное наблюдение сионистских эмиссаров, задумавших насильно депортировать этих людей в Палестину, мешало им узнать, имеют ли они право на репатриацию в Советскую страну. Особенно переживал и волновался Марк. Александр Кириллович успокоил Марка и заверил его, что по согласованию с американскими оккупационными властями приедет в лагерь и подробно проинформирует всех интересующихся, каков порядок репатриации и кто имеет на нее право. Такая официальная встреча советских офицеров с находившимися в лагере евреями действительно состоялась. Американская администрация, в том числе переводчик Лифшиц, внешне очень радушно приняли советских офицеров и даже виду не подали, что встревожены стремлением многих обитателей лагеря поехать в Советский Союз. Вскоре к Александру Кирилловичу снова пришел Гоша. - А где же Марк? Успокоился? - Успокоился навсегда, - последовал горький ответ. - Проговорился, что поедет не в Палестину, а только в Советский Союз. И через несколько дней на него "случайно" наехала машина. Похоронили с почестями, отпевал раввин, говорили длинные речи - в американском лагере сионисты лицемерят даже перед своими... "Они всегда были лицемерами" - такими словами начал свое документальное повествование Александр Кириллович Орешкин. Я же обязан закончить пересказ его взволнованного письма словами: они всегда жестоко мстили тем, кто не хотел плясать под их дудку, кто находил в себе решимость выйти из-под их влияния. И продолжают мстить. Это испытали на себе израильские беженцы, первыми проникшие в западногерманский город Оффенбах близ Франкфурта-на-Майне. Глава филиала Сохнута в ФРГ Шмуэль Разом возглавил образцово организованный "отлов" беглецов с "земли отцов". Двадцатилетнюю девушку, эмигрировавшую из Беэр-Шевы, перед принудительной посадкой в израильский самолет вооруженные сохнутовцы избили. Это испытал на себе Яков Цанцер, дважды бежавший из Израиля. С ним сионистские функционеры расправлялись сначала в Англии, затем в Бельгии, где я его встретил. С разрешения Цанцера я в одной из своих книг рассказал, как жестоко обошлись с ним сионисты. За то главным образом, что он с благодарностью вспоминал словацкого крестьянина, спасшего его в детские годы от фашистской кровавой расправы. Откровенную беседу с советским писателем бельгийские сионисты тоже не могли оставить без последствий - снова избили Цанцера. Это испытали на себе в Израиле граждане ФРГ Бригитта Шолле и Томас Ройтер. Заподозрив молодых туристов в "симпатиях к арабам", их сверстники из молодежной сионистской организации избили "антипатриотов" и доставили в полицейский участок. Излишне рассказывать о широко известных злодеяниях сионистских террористов на захваченных арабских территориях. Упомяну только о фактах слияния терроризма с садизмом. Как подтвердили голландские военнослужащие из контингента миротворческих сил ООН в южном Ливане, каратели позволяют себе надругательство над трупами убитых палестинцев. Близ селения Маджа Эул трупы были взорваны. Раскрытые голландцами чудовищные зверства сионистов в военных мундирах - не случайные эпизоды в террористической практике израильских войск. Вспомним, как расправлялись с мирным населением и военнопленными израильские офицеры в позорные для международного сионизма дни "операции Литани", когда в марте 1978 года тридцатитысячная израильская армия вторглась в пределы суверенного государства. Да, тридцать лет спустя на многих участках разбойничьего вторжения на чужую территорию сионисты в точности возродили террористические приемы бегинских молодчиков, истребивших деревню Дейр-Ясин. Офицеры на глазах своих солдат убивали попавших в их руки пленных. Имена двух из нескольких десятков палачей просочились на страницы мировой прессы: подполковник Ариель Саде и лейтенант Даниэль Пинто. Такая огласка вынудила командование после долгих проволочек предать убийц военному суду. При закрытых дверях они, спасая свою шкуру, сослались на директиву начальника оперативного управления генерального штаба Эйтана такого рода: "Не нужно быть вегетарианцами. Нам не нужны пленные. Только убивать". Дисциплинированные офицеры-террористы отделались мягким наказанием. Однако и оно скоро было снижено до символического минимума. Дело в том, что генерал Рафаэль Эйтан получил большое повышение: сменил генерала Мордехая Гура на посту начальника генерального штаба. И тут же по совету своих высоких покровителей осужденные назвали автором террористической директивы о нетерпимости "вегетарианства" в отношении военнопленных уже не одного Эйтана, а и Гура. Эйтан достойно оценил этот вольт. Разжалованному в рядовые подполковнику Саде немедленно было присвоено звание майора. Протест депутата кнессета от Демократического фронта Ури Авнери против преступных действий генералов-террористов оказался гласом вопиющего в пустыне. Мало того, посыпались еще предложения предать Авнери суду за разглашение секретных данных об армейских... внутренних делах. Оказывается, убийство пленных на командном пункте - это по сионистским понятиям всего лишь "внутреннее дело" израильской армии. Главный юридический советник правительства Ицхак Замир признал "антипатриотического" депутата заслуживающим наказания и посетовал на то, что Ури Авнери обладает депутатской неприкосновенностью. Дело убийц замяли. Но арабский мир, да и все прогрессивное человечество не забудет каннибальского массового терроризма, осуществленного под руководством израильских генералов Гура и Эйтана в пору "операции Литани", которую даже бывший израильский премьер, крупный деятель сионизма Ицхак Рабин назвал "актом массового убийства". Единомышленники Авнери пытались вновь заговорить о террористических директивах двух начальников генерального штаба, но их крепко "предупредили" наиболее беспощадные из тех, кто с готовностью выполняет такие директивы. Что ж, когда сионистским заправилам требуется скрыть вопиющие факты глобального терроризма, то уж перед терроризмом, так сказать, индивидуальным, перед кровавой местью нескольким лицам они не остановятся. И люди, располагавшие документальными данными о незаконных кровавых делах "антивегетарианцев" генералов Эйтана и Гура, умолкли. Перед угрозой расправы умолкают многие. И те, в частности, кто вначале осмеливался называть создание израильских поселений на оккупированных землях актами аннексионизма и терроризма. Не случайно эти новые поселения правители Израиля стремятся заселить проверенными молодыми сионистами. А те с благословения верхушки армейского командования и высокопоставленных чиновников создают "на всякий случай" тайные запасы оружия и взрывчатки - пригодятся, мол, для неминуемых террористических расправ с остатками арабского населения. Выразительно сказал по этому поводу Генеральный секретарь ЦК Компартии Израиля товарищ Меир Вильнер: "Что ж, есть разные способы превращения Израиля в фашистское государство". Действительно, исповедующие терроризм высокопоставленные сионистские фанатики весьма изобретательны на придумывание и применение самых разнообразных способов последовательной фашизации еврейского государства. Говоря о высокопоставленных сионистских фанатиках, я имею в виду прежде всего ближайших соратников Бегина. Террорист до мозга костей, он подобрал их самым тщательным образом, можно сказать, по своему образу и подобию. Вспоминаю рассказ вернувшегося из длительной поездки в Израиль западноберлинского журналиста: - Подчеркивая, что терроризм - это государственная политика современного Израиля, мы частенько приводим в пример одни только высказывания и действия Бегина. Это не совсем верно. Из убежденных и закоренелых террористов состоит вся окружающая его верхушка. Причем у всех изрядный стаж и опыт. Возьмите хотя бы министра иностранных дел Ицхака Шамира. Своими давними кровавыми акциями он памятен арабам под именем Ицхака Изертинского. В ту самую пору, когда Бегин командовал разбойничьими бандами "Иргуна", Изертинский был главарем такой же террористической организации, только под более поэтичным названием - "Звезда" ("Штерн"). Кровавый путь "Штерн" и израильской разведки "Моссад", где Изертинский, как впоследствии открылось, был заместителем главного директора, привел давнего бегинского единомышленника в самую шовинистическую партию сионистов "Херут". От многих я в Израиле слышал, что в своих безапелляционных требованиях увековечить любой ценой господство Израиля над Западным берегом реки Иордан и Голанскими высотами Шамир превосходит самого Бегина! Поразмыслив несколько секунд над тем, кого из бегинских подпевал назвать вторым, мой собеседник продолжал: - А разве терроризм не кредо министра обороны Ариэля Шарона! Еще на посту министра сельского хозяйства Шарон сумел прослыть одним из первых "сверхъястребов", настолько жестоко изгонял он арабов с мест, предназначенных под новые поселения на оккупированных землях. Шарон патологически ненавидит арабов и совершенно неразборчив в средствах изгнания их с родной земли. Многие политические деятели Израиля считают, что в бегинском окружении он превосходит всех своей фанатической верой в насилие и терроризм. Некоторые недавно завербованные молодые террористы поспешили летом 1982 года "показать во всей красе" свой фашистский облик в составе комендантско-контрольных (читай - оккупационно-карательных!) взводов. Они стали жестокими надсмотрщиками в концлагерях, созданных в ливанских городах Тире, Сайде, Сидоне. Словом, сионистская учеба пошла им впрок. Западноберлинский журналист нисколько не преувеличивает. Мне довелось читать о выступлении Бегина, когда он скромно уступал Шарону пальму первенства в изыскании новых методов "расширения территории и укрепления международного влияния великого Израиля". Если отбросить пышную фразеологию, речь идет попросту о дальнейшей фашизации государства средствами террора. Бегин даже как-то пошутил, что, сочти Шарон нужным, он, не раздумывая, прикажет окружить танками резиденцию самого премьер-министра. Таково неприглядное обличье бегинской верхушки правящего Израилем экстремистского блока "Ликуд". Всех входящих в эту верхушку отличает стремление завоевать личную популярность среди молодежи. Шамир, к примеру, прямо заявил: "Я сделаю все, чтобы молодые меня поняли, а значит, поняли, кто нам нужен". Бегинской верхушке нужны молодые служители террора, недаром они, как читатель убедился, в такой большой цене в Израиле и у всех служб международного сионизма. ЗА ДОЛЛАРОВУЮ ПОХЛЕБКУ Те, кто заказывает музыку Итак, международный сионизм видит в охоте на молодые души одну из своих важнейших задач. Неспроста в его главных организациях и службах отделы по работе среди молодежи (именуются они по-разному, но цели у них одни) стоят на первом месте по количеству штатных работников и по бюджетным ассигнованиям. - Разумеется, после отдела разведки, - уточнил в беседе со мной бельгийский журналист, много энергии и времени отдающий нелегкому изучению нарочито запутанной структуры учреждений международного сионизма. - Но разведка - это отдел над отделами в любой руководящей сионистской организации, это отдел, как говорится, вне конкуренции. Так обстоит дело и во Всемирной сионистской организации, и во Всемирном еврейском конгрессе, и в Еврейском агентстве для Израиля. Мой собеседник не случайно назвал эти три институции. Да, именно они - ВСО, ВЕК и ЕАДИ (более известное под израильским наименованием Сохнут) - сконцентрировали в своих руках стратегическое и оперативное руководство всей разветвленной системой международного сионизма. Именно они простерли свои щупальца во все страны мира, где имеется хоть какое бы то ни было еврейское население. Именно они непосредственно руководят и теми десятками специальных сионистских служб, которые всю энергию направляют на подрывную работу в социалистических странах и вербовку лиц еврейской национальности для "возвращения" в чужой и неведомый им Израиль. Именно они разрабатывают планы идеологических диверсий и террористических актов, направленных на отрыв молодежи от всего, что не связано с классовыми интересами сионизма. Весьма характерная деталь. Хотя избираемый конгрессами ВСО Всемирный сионистский совет во главе с президентом меняет каждые полгода свою резиденцию (переезжает из Нью-Йорка в Иерусалим и обратно), аппарат отдела по воспитанию и организации молодежи - единственный из 12 отделов - имеет два стабильных состава в обоих городах. И подчиняется этот аппарат только двум высокопоставленным чиновникам - президенту совета и шефу разведки. Просматривая информационные сообщения просионистской прессы о деятельности ВСО и ее совета, нетрудно убедиться, что буквально на каждом заседании обсуждаются вопросы об укреплении и расширении организаций молодых сионистов. Повышенным вниманием к борьбе за молодежь пронизана и работа ВЕК, претендующего на право выступать от имени евреев всего мира, независимо от их государственной, классовой и партийной принадлежности. Всячески муссируя мифический постулат "всемирной еврейской нации", резиденты ВЕК во многих странах стараются создать заведомо ложное представление о том, что еврейство и сионизм - понятия якобы тождественные, что каждый еврей ощущает свой долг помогать сионизму, что общество Израиля является "единым сионистским" и "бесклассовым". По утверждению пропагандистов ВЕК, в руководимом сионистами государстве нет несионистов и антисионистов, нет сил прогресса во главе с Коммунистической партией Израиля. Между тем в самом Израиле руководители ВЕК непрестанно требуют от молодых сионистов "активно участвовать в бескомпромиссной борьбе с противниками сионизма и антагонистами органов власти". Вот уже много лет обращения и воззвания ВЕК к молодежи пестрят многозначительными упоминаниями о "самых горячих делах", требующих, дескать, "активной причастности молодых сердец и рук". Что ж, человечество хорошо знает пресловутые "самые горячие дела" выкормышей международного сионизма! Это злодейское покушение на жизнь руководителя компартии товарища Меира Вильнера. Разработали преступный замысел "почтенные сионистские разведчики", но "черная работа" была возложена на молодых фанатиков. Это участие специальных отрядов сионистской молодежи в бесчеловечном изгнании арабов с насиженных мест на Западном берегу реки Иордан. Подобные жестокие акции дали право семидесятичетырехлетнему Моше Менухину, отцу всемирно известного скрипача Иегуди Менухина, публично осудить концерты своего сына в пользу "чрезвычайного израильского фонда". Деньги из этого фонда идут на субсидирование операций по преследованию и истреблению арабов. Вот почему Моше Менухин назвал сионистов, участвующих в подобных операциях, нацистами. Это попытка молодых террористов из "Новой лиги защиты евреев". Достойных последователей главаря "старой" лиги Меира Кахане, взорвать бомбы в штабквартире ООН. Как поспешил сообщить нью-йоркский корреспондент тель-авивской газеты "Наша страна", взрыв был приурочен ко Дню Палестины, отмечавшемуся ООН 22-ноября 1978 года. Можно бесконечно перечислять подобные "горячие дела", сотворенные молодыми сионистами. Не проходит и недели, чтобы не приходило из какой-либо страны Америки или Западной Европы сообщение о террористической или, по крайней мере, хулиганской акции молодых сионистов против своих идейных противников. Расследование таких акций частенько обнаруживает если не обагренную кровью руку руководителей филиалов ВЕК, то как минимум их явную роль идейных вдохновителей. Высокие посты в ВЕК, как и в других руководящих организациях международного сионизма, достаются обычно крупным капиталистам. Обладание такими постами приносит им немалые барыши. Незадолго до выхода в свет этой книги президентом ВЕК был избран Эдгар Бронфман, глава американо-канадской компании "Сиграм" - крупнейшего производителя спиртных напитков. Первым делом владелец "империи виски" совместно с другим сионистским лидером, бароном Ротшильдом, владельцем знаменитой виноторговой компании "Шато Лафит", основал новую израильскую фирму по производству ликера "Сабра". Бронфман и Ротшильд рассчитывали не столько на ультрапатриотическое название нового ликера ("сабрами" именуют коренных привилегированных израильтян!), сколько на крупные налоговые льготы, предоставленные израильским правительством именитым сионистам. Расчеты оправдались: в сейфы Бронфмана и Ротшильда потекли новые потоки денег. О третьем партнере, входящем в руководящее ядро международного сионизма, - ЕАДИ (Сохнуте) - читателю известно, вероятно, больше, нежели, о ВСО и ВЕК. До основания государства Израиль Сохнут выполнял организационные и карательные функции главного колонизатора Палестины - на совести подведомственных в ту пору Сохнуту служб немало крови палестинцев. Затем Сохнут занялся организацией "возвращения" евреев из разных стран мира на чужбину, какой оказалась для большинства из них "историческая родина". Жертвы этой кампании (сионисты именуют ее "алия"), бежавшие затем от произвола сионистских властей Израиля, прежде всего проклинают сохнутовцев. Ведь аппарат Сохнута с первых же дней создает для рядовых олим (новоприбывших) из социалистических стран предельно мрачную и беспросветную обстановку. После первых же встреч с сохнутовцами многие олим начинают осознавать горькую истину: пусть даже, возможно, появится сравнительно подходящая работа, пусть даже, возможно, в конце концов будет и сносное жилье - словом, как-нибудь наладится материальная сторона жизни, но моральный климат израильского общества все равно нетерпим и губителен для людей, изведавших социалистический уклад жизни. Считая, что для выполнения планов "алии" все средства хороши, работники Сохнута непрерывно расширяют разведывательный аппарат своих филиалов во многих странах мира и, естественно, требуют все большего и большего увеличения отпускаемых им денег. Откуда же берутся эти колоссальные денежные средства? Руководители оси ВСО - ВЕК - ЕАДИ обычно со смирением отвечают, что с первых дней сионизма и поныне его финансовые фонды образуются из добровольных взносов и пожертвований шекеледателей. Вносить свой ежегодный шекель - монету сравнительно невысокого достоинства - обязан, по мнению сионистских идеологов, каждый еврей независимо от того, гражданином какой страны он является. Однако, с сожалением признают руководители сионистских организаций, число регулярных шекеледателей все уменьшается. Тем не менее, благодарят они всевышнего, финансового краха сионизм все-таки не испытывает. Фарисейская сказочка, рассчитанная на легковерных дурачков! За счет одних только шекелей - добровольных и принудительных, за счет бесконечных целевых пожертвований, выколачиваемых из еврейских общин, сионизм никогда не мог бы стать столь богатым, способным на самые крупные затраты отрядом империализма. Решающую финансовую помощь в сотнях миллионов долларов сионистские центры получают от империалистических монополий и от правительств некоторых капиталистических стран, особенно от США. Хозяева щедро платят своему беспрекословно верному прислужнику "за работу", за осуществление сионистами выгодной империалистическим монополиям политики и, главное, практики. И не только американские хозяева. Вспоминается разговор в Лондоне с сионистской активисткой Памелой Менсон, одной из участниц антисоветского женского "комитета 35", созданного английскими сионистками "в защиту советских евреев". Именующая себя в визитных карточках актрисой, а фактически штатный сионистский функционер, Памела Менсон была в начале нашей встречи благодушно настроена. Вероятно, она еще лелеяла надежду излечить от антисионистских убеждений "защищаемого" ее комитетом гостя из Москвы. Во всяком случае, в изложении ее переводчицы Сони Гольдсмит, почтенной дамы фанатических сионистских взглядов, я услышал такое: - Мисс Памела прекрасно понимает, почему вас так интересует, сколько молодых людей фактически объединяет Английская федерация сионистской молодежи или, допустим, "Движение молодых - сионистов Хабоним". И она вам честно говорит: мало, очень мало! - Дамы торжествующе обменялись хитроватыми улыбками. - И все-таки девять маленьких организаций молодых националистов, или, если вам угодно, сионистов, - это для Лондона гораздо важнее, чем одна крупная. Шире диапазон! Вы можете сказать, что одну крупную организацию дешевле содержать, чем девять маленьких. Мисс Памела согласна. Но финансовые аргументы никогда у нас не превалируют. На благородное дело состоятельные люди денег никогда не пожалеют. И не думайте, пожалуйста, что одни только сионисты. Если бы мы с вами могли заглянуть в бухгалтерские книги многих крупных фирм, принадлежащих не евреям, вы бы сказали: да, вы правы, деньги сионистам дают не только евреи... Я бы, правда, добавил: этим "не только евреям" выгодна антикоммунистическая политика и практика сионистских наемников, она полностью отвечает их классовым интересам. А так как владеющие крупными фирмами "не только евреи" предусмотрительно заглядывают вперед, они особенно щедры, когда такие, как мисс Памела, просят у них деньги на борьбу за молодежь. Или когда международному сионизму нужно материально поддержать геноцид, творимый в Ливане под флагом "Мира Галилее". Несколько страниц печальной истории Охота на молодых велась с первых дней возникновения сионизма. Ему всегда нужна была молодежь. На всех этапах. Ему и его сообщникам. Даже если у сообщников были совершенно противоположные цели и интересы, но в основе идейной платформы стоял антикоммунизм, сионисты охотно отдавали им свою молодежь. Вспоминаю 1919 год на Украине, на родной Подолии. Владимир Жаботинский, один из реакционнейших сионистских лидеров, чьим последователем себя поныне с гордостью именует Менахем Бегин, предлагает Петлюре, головному атаману украинских контрреволюционеров, свой детально разработанный план организации еврейских отрядов для совместной борьбы с большевиками. Долгие годы сионистская пропаганда называла переговоры Жаботинского с Петлюрой бездоказательной выдумкой. Но под напором документальных свидетельств вынуждена была сделать поворот на сто восемьдесят градусов. Теперь сионистские историки пытаются доказать "благородство" мотивов, побудивших сионистского вождя пойти на поклон к кровавому палачу еврейского населения Украины. Об этом, например, говорит архиреакционный тель-авивский журнал "Сион" в статье А. Фельдмана "О договоре Жаботинского с Петлюрой". Красноречивый заголовок - он признает не только факт переговоров, но и наличие договора! Из сохранившихся воспоминаний о неоднократных встречах Петлюры с Жаботинским можно увидеть, как скептически и насмешливо отнесся вначале головной атаман к инициативе усердствующего сионистского вожака: - От ваших сапожников и портных никакой пользы не будет. Даже рискованно выдавать им оружие - они всю жизнь у себя в местечках орудовали только сапожными ножами и портновскими ножницами. - Нет, мы скомплектуем наши вооруженные отряды из молодежи, исключительно из молодежи, - возражал Жаботинский. - Не забывайте про наших скаутов - это надежный резерв. Даже самые младшие из них занимаются военной подготовкой по английскому образцу. Оружие мы сможем получить из других источников, - многозначительно подчеркнул он. - Если вы дадите нам опытных военных инструкторов, скауты быстро подучатся и не только в политическом смысле превзойдут юнкеров, на которых опирается Деникин. Козырным тузом, с помощью которого сионисты неизменно набавляли себе цену в глазах украинских контрреволюционеров всех мастей, оставалась молодежь. Вот характерный факт, точно датированный семнадцатым июля 1919 года. В Каменец-Подольск вступают петлюровские сечевики во главе с головным атаманом. Местные сионисты берут на себя не последнюю роль в организации торжественной встречи героя борьбы с "новым вавилонским столпотворением - большевизмом". Забегая вперед, скажу, что сионистская холопская встреча не спасла каменец-подольских евреев от жестокого погрома, учиненного на прощанье петлюровцами. Но встреча, повторяю, готовилась в высшей степени помпезная. Чем же рассчитывали каменец-подольские сионисты порадовать сердце предводителя погромщиков? Конечно, молодежными колоннами в рядах встречающих. И сливки местного сионизма - Клейдерман, Скловский, Лури, Альтман, Кричер и прочие - не поленились самолично обойти ночью родителей еврейских юношей. Посулами и угрозами они добились клятвенных обещаний, что сыновей заставят наутро выйти встречать Петлюру. Что ж, петлюровская газетенка имела повод умилиться: "Молодые евреи с нами. Почти у каждого, кто вышел приветствовать освободителей от большевистского ярма, было два флажка - желто-голубой и бело-голубой. В этот торжественный час в руках сионистской молодежи они символически слились воедино..." Захлебывающийся от восторга петлюровский писака имел в виду единение петлюровщины и сионизма, единение украинского и еврейского буржуазного национализма. И не знал, вернее, скрывал от читателей, что в те дни сотни молодых еврейских рабочих и ремесленников Каменец-Подольска, Винницы, Проскурова и других городов Подолии добровольно ушли в красноармейские части. Попытки использовать еврейскую молодежь в борьбе с недавно созданной Советской властью предпринимались в самых разных уголках нашей страны. Перенесемся из Украины, скажем, в бурливший тогда Туркестан, где шла трудная борьба с басмачеством - контрреволюционной агентурой английского и американского империализма. Искусствовед Бахриддин Насреддинов и другие ветераны узбекского комсомола вспоминают, как в начале 20-х годов местные сионисты пытались продать еврейскую молодежь в контрреволюционную кабалу узбекским националистам и поручали ей исполнение антисоветских замыслов. В Ташкенте и Самарканде были созданы контрреволюционные группы из молодых евреев. Их воспитывали в шовинистическом духе, им прививали ненависть к советскому строю, их бросали в анархические вылазки против нарождавшихся комсомольских организаций. Наиболее опасной молодежной организацией сионистского направления была группа "Торбут". Она усердно прислуживала богатым узбекским националистам и стремилась вовлечь в антисоветскую борьбу молодых узбеков. А вступавшие в комсомол парни из туркестанской еврейской бедноты предавались анафеме, их родителям сионисты жестоко мстили. Рассказывая об этом безвозвратно ушедшем прошлом, не могу не напомнить читателям два сегодняшних полярных явления. У нас - активное участие молодых евреев в созидательной жизни расцветающего Советского Узбекистана (например, более пятидесяти молодых мастеров искусства и научных работников еврейской национальности удостоены почетных званий и ученых степеней). У них - иммигранты из Узбекистана регистрируются в Израиле как второсортные бухарские евреи. Молодым людям, например, приходится вместе с родителями селиться только в маленьких поселениях местечкового типа. Если же они хотят переехать в крупный город для получения образования, то приравниваются к "темнокожим" сефардам, о бесправии которых в израильском государстве известно множество убийственных для сионизма фактов. Зато если речь идет о воспитании антикоммунистической агентуры, готовой клеветать на социалистический строй и покорно отстаивать классовые интересы капиталистов, то сионисты не видят разницы между европейскими и азиатскими евреями. Из тех и других нынешние правители Израиля стараются воспитать безропотных прислужников, которых в случае нужды можно продать и американским покровителям. В Америке ведь ценятся агенты и разведчики сионистской выучки. Запроданные нацистам Всегда торговали молодежью сионисты и в западноевропейских странах, даже в гитлеровской Германии. Вспомним 1933 год. В нацистский Берлин приезжает X. Арлозоров, один из видных деятелей набиравшего тогда силу Еврейского агентства - пресловутого Сохнута. Он, заведующий политическим отделом агентства, привозит план организованного вывоза еврейского населения из Германии в Палестину. И фашистские власти с некоторыми поправками утверждают такой план. Ведь это помогло задобрить зарубежных еврейских капиталистов, угрожавших им экономическим бойкотом. Но и впоследствии, когда немецкий фашизм запланировал массовое истребление евреев, сионистская агентура тоже не раз заключала с гитлеровцами сделки о вывозе нужных им людей из Германии и Австрии. На первый взгляд невероятно! Как могли гитлеровцы освободить предназначенных к истреблению евреев? Дело, однако, в том, что сионисты вывозили только юношей и девушек, пригодных для колонизации Палестины - в ту пору подмандатной территории враждебной германскому нацизму Англии. Планы сионистской колонизации Палестины уже тогда предусматривали изгнание коренного арабского населения и насильственного захвата его наиболее плодородных земель еврейскими колонистами. Ведь до начала колонизации еврейская община в Палестине составляла всего лишь четыре процента населения. О том, какими террористическими методами (наподобие нацистских!) осуществляли военизированные сионистские отряды "Хагана", "Иргун", "Штерн" колонизацию, можно судить по словам французского историка Карре: "На протяжении двух месяцев до окончания британского мандата на всю Палестину сыпались листовки, под которыми стояла подпись "Хагана" и в которых можно было прочесть: "Все, кто хочет избежать этой войны, кто желает сохранить себе жизнь, должен бежать со своими женами и детьми. Это будет жестокая, беспощадная война". Для разжигания и усиления этой "беспощадной войны", которая велась не ради трудящихся евреев, а в классовых интересах еврейских богатеев, колонизаторам и нужна была выторгованная у гитлеровцев молодежь. Конечно, вместе с молодежью фашисты отпускали за колоссальный денежный выкуп и еврейских богачей. Я сказал: "Вместе с еврейской молодежью". Обязан уточнить: имелись в виду только еврейские молодые люди, угодные сионистам. А юноши и девушки еврейского происхождения, по праву считавшие себя немецкими гражданами, с детских лет впитавшие в себя немецкую культуру, доброжелательно относившиеся к ассимиляции, беспощадно вычеркивались из списков переселенцев. С помощью созданного в Берлине Палестинского бюро еврейских колонизаторских трестов, где активно подвизался один из будущих премьер-министров Израиля, Леви Эшкол, был организован тщательнейший отбор еврейских юношей и девушек, достойных организованного переселения из Германии в Палестину. Причем отобранная молодежь не сразу вывозилась туда. Ей предстояло пройти еще специальную выучку в "лагерях перевоспитания", организованных в разных местах Германии. Судя по фактам, приведенным Джоном и Дэвидом Кимше в книге "Тайные пути" и другими авторами, документально изучившими ту нацистско-сионистскую акцию, "лагеря перевоспитания" молодых еврейских жителей Германии были в равной степени подведомственны сионистам и нацистам. Так под эгидой гитлеровцев сионизм начал продолжающееся и поныне осуществление жестокой колонизаторской политики под "священным" девизом "Народу без земли - землю без народа". А поскольку на захватываемых землях палестинский народ хоть и в мучениях, но живет, его методично либо изгоняют, либо уничтожают. Согласитесь, от этого девиза сильно отдает нацистским душком - неспроста ведь нацисты тоже вопили об отсутствии у них достаточного "жизненного пространства". Сионистам нужна была вымуштрованная на нацистский лад молодежь, готовая не раздумывая драться за колонизацию Палестины любыми методами, вплоть до вооруженных налетов на арабские поселения. И они получили ее от фашистской Германии. А нацистам нужны были шпионы на территории Палестины, где находились тогда английские войска и учреждения. Вот почему в среду питомцев "лагерей перевоспитания" проникли и законспирированные гитлерюгендовцы. До последнего своего часа крупнейшие гитлеровские приближенные поддерживали контакты с видными сионистами. Обычно такие контакты заканчивались торговыми сделками. Объектами купли-продажи становились избранные узники концентрационных лагерей, за переправу которых в Палестину сионисты готовы были щедро заплатить. Многие подобные операции были вскрыты, как известно, на Нюрнбергском процессе главных немецко-фашистских военных преступников. Но английский историк Джон Тоуленд в исследовании о последних днях обреченного нацистского режима привел новые, доселе неизвестные факты непрерывных сделок между нацистами и сионистами. 20 апреля 1945 года. Под аккомпанемент непрерывных воздушных бомбардировок Гитлер в мрачных стенах подземной рейхсканцелярии отмечает свой пятьдесят шестой - последний! - день рождения. Кстати, наиболее парадной церемонией этого дня был прием двадцати гитлерюгендовцев, награжденных лично фюрером Железным крестом за участие в боях против советских войск. В бункере царит уныние. Гитлеровское окружение сознает неизбежность позорного финала. Геббельс нервной записью в дневнике признает, что фюрер потерял какую бы то ни было надежду на спасение Берлина. И вот в эти минуты рейхсфюрер СС Гиммлер предпринимает попытку обелить свою черную репутацию в глазах общественного мнения. Наскоро поздравив Гитлера с днем рождения, он покидает Берлин, пока вокруг обреченной германской столицы еще не окончательно сомкнули стальное кольцо советские войска. Несколько часов Гиммлер под проливным дождем мчится на запад. Мчится на свидание. С кем? В ком видит своего защитника матерый нацист, организатор массового истребления евреев? Кто готов заключить новую сделку с вождем эсэсовских банд? Норберт Мазур, видный сионист из Швеции, - пот кто ждал Гиммлера в ту ночь. Представитель Всемирного еврейского конгресса (так замаскированно и посей день именуется одна из ключевых организаций международного сионизма), Мазур был облечен полномочиями вести переговоры с одним из главных авторов утвержденного в Берлине 20 февраля 1942 года людоедского плана под кодовым названием "Ванзее". Этот план предусматривал уничтожение 11 миллионов евреев в странах Европы. Сионистам было известно, что именно Гиммлер в самые критические для нацистских войск дни следил за неукоснительным соблюдением утвержденного лично им варварского плана. Когда, например, возникла угроза, что концлагеря Берген-Бельзен и Бухенвальд могут быть захвачены союзническими войсками, Гиммлер распорядился эвакуировать оттуда несколько десятков тысяч евреев для последующей "плановой акции по их тотальной ликвидации". И тем не менее Мазур начал с нацистским палачом переговоры. Гиммлер согласился освободить из концлагеря Равенсбрук несколько тысяч молодых евреев и сионистских активистов, не уничтоженных вместе с сотнями тысяч "обыкновенных" евреев в газовых печах. Мало того, рейхсфюрер обещал переправить их в Палестину. Взамен сионисты обязаны были "в нужный момент" оповестить мир о гуманном отношении к евреям Гиммлера, вынужденного, дескать, ранее выполнять волю фюрера. Гиммлер дал Мазуру согласие на то, чтобы списки освобожденных равенсбрукских узников составили сами сионисты. Из опыта прежних сделок Гиммлер прекрасно знал, что сионисты, как правило, включают в списки только тех, кто может укрепить их колонизаторские кадры в Палестине. Сделка была заключена. Правда, Гиммлеру не удалось воспользоваться ее плодами. Взятие советскими войсками Берлина, полный разгром вооруженных сил "третьего рейха" и животный страх перед неминуемой расплатой заставили бывшего рейхсфюрера, одного из самых злобных гитлеровских сообщников, сначала прибегнуть к дешевому фарсу с переодеванием (он сбрил усы, прикрыл левый глаз черной повязкой, положил в карман фальшивое удостоверение на вымышленное имя), а затем отравиться. О самоубийстве Гиммлера в английском лагере для военнопленных мы, советские военные корреспонденты в Берлине, узнали в тот самый весенний день 1945 года, когда в недогоревших архивах "дома Гиммлера" (так в Берлине именовали здание имперского министерства внутренних дел) были обнаружены новые, завизированные лично Гиммлером документы о постыдной "трансферсделке" - договоре X. Арлозорова с правительственными органами гитлеровской Германии. Итак, сделка высокопоставленного нациста Гиммлера с крупным сионистом Мазуром, заключенная "под занавес", венчает многочисленный список подобных контрактов. Со стороны нацистов их осуществляли, в частности, гиммлеровские помощники Шелленберг и Бехер. Об их сионистских контрагентах - таких, как Рудольф-Реже-Исроэль Кастнер в Венгрии, Альфред Носсиг в Польше, Робер Мандлер в Чехословакии, Вайнреб в Голландии, - написано у нас немало. Но далеко не все и не обо всех. Каинова печать Еще не все рассказано о том, как в годы второй мировой войны сионизм был преступно глух к отчаянным голосам о помощи, доносившимся из застенков варшавского, пражского, будапештского гетто, хотя точно установлено, что спасение евреев из гитлеровских гетто и лагерей совершенно не входило в планы международного сионизма на всем протяжении второй мировой войны. Заокеанские сионисты, регулярно проводившие в те годы всяческие конгрессы и совещания, отдавали все силы только одному: переселению в Палестину евреев с помощью колониальных трестов "Керен Гаесод" и "Керен каемет ле Исроэль", а также изгнанию любыми средствами арабов с их насиженных земель. Словом, сионисты тогда занимались подготовкой превращения Палестины в еврейское государство. А о мерах по спасению европейских евреев ровным счетом ничего не говорилось ни на чрезвычайной сионистской конференции 11 мая 1942 года в Нью-Йорке, ни полгода спустя на заседании Иерусалимского комитета генерального совета Всемирной сионистской организации. Более того, сионистские эмиссары зачастую сознательно ставили палки в колеса смельчакам, пытавшимся действительно спасти евреев из гитлеровских застенков. Не забыть мне душный августовский вечер в Будапеште. Стараясь не проронить ни слова, я молча слушаю нескольких венгерских общественных деятелей еврейской национальности. Безуспешно силясь сдержать волнение, они рассказывают, как Кастнер и его помощники предательски сорвали одну из самых смелых попыток извне помочь узникам будапештского гетто. Возглавила эту дерзкую, но продуманную попытку Аника Сенеш, двадцатитрехлетняя дочь венгерского писателя Бэла Сенеша. До сих пор венгерские писатели старшего поколения помнят эту молодую женщину редкой отваги. Когда поддержанные салашистами и хортистами, предателями венгерского народа, немецко-фашистские войска вторглись в Венгрию, Аника была в эмиграции. Выполняя поручение коммунистов, она сумела убедить находившуюся там группу еврейских молодых людей сплотиться в боевой отряд парашютистов. Осенью 1944 года смельчакам удалось вылететь из Югославии и высадиться на венгерской земле тайком от гестаповцев ихортистов. - А надо было, оказывается, высадиться еще тайком и от сионистов, - грустно заметил видный венгерский юрист Зайферт. Кастнеровский комитет "спасения" выдал гестаповцам мужественных парашютистов. Окруженные карателями, они были перебиты. Анику Сенеш заточили в военную тюрьму в расчете на то, что под пытками она расскажет, кто помогал парашютистам в Югославии, Венгрии и нейтральных странах, где формировался отряд. - Расчеты гестаповцев не оправдались, - рассказал директор одного из будапештских архивов, Каршаи. - В ночь на 8 ноября 1944 года отважную руководительницу боевого отряда расстреляли. Аника Сенеш, как я мог убедиться, не забыта венгерской молодежью, знающей истинных виновников ее гибели. Помнят о ней и многие проживающие в Израиле бывшие венгерские граждане еврейского происхождения. Встревоженная, видимо, этим сионистская пропаганда всячески пытается создать легенду о "фанатичной сионистке" Хане Сенеш. В Тель-Авиве с привычным лицемерием состряпали книжонку "Хана Сенеш. Ее жизнь, миссия и героическая смерть". В книге постыдно умалчивали, что Анику (так до сих пор называют в Венгрии девушку и друзья ее отца, и люди молодого поколения) выдали фашистам сионистские сообщники Кастнера, ставленника и пособника гитлеровского эсэсовца Курта Бехера. Не одну Анику Сенеш погубили блокировавшиеся с гитлеровцами сионистские эмиссары. Они могли предотвратить и потопление парохода "Патрия" у палестинского порта Хайфа. Вместе с выкупленными у нацистов богачами и сионистскими активистами на борту "Патрии" была отправлена в Палестину группа молодых евреев из Чехословакии. Когда пароход уже находился в открытом море, сионистские эмиссары пронюхали, что некоторые из парней вовсе не собираются пополнять ряды так называемых "халуцов" - молодых колонизаторов Палестины, не хотят с оружием в руках сгонять палестинцев с их родных мест. Они намеревались войти в ряды формировавшегося на Ближнем Востоке отряда чехословацкой молодежи, который должен был тайком вернуться в Европу и влиться в освободительную армию генерала Свободы. Об "изменниках" было сообщено сионистскому центру в Палестине, приказавшему изолировать их от остальных пассажиров. - Это трудно себе представить, но для сионистов участие чехословацких евреев в вооруженной борьбе с гитлеровскими оккупантами являлось недопустимым нарушением заключенных с нацистами сделок - так с горькой усмешкой сказал мне директор одного из пражских музеев, Эрик Клима, который в дни трагического рейса "Патрии" находился в одной из арабских стран. Английские колониальные власти, обнаружив на пароходе оружие с клеймом заводов "третьего рейха", запретили пассажирам "Патрии" высадку в подмандатной Палестине и приказали капитану отвести судно к острову Маврикия. Сионисты смекнули, что более детальное расследование обнаружит их связи с гитлеровцами. И предпочли этому гибель "груза" - так цинично именовались живые люди в переговорах между эмиссарами на "Патрии" и представителями сионистского центра в Хайфе. Наиболее ценные с сионистской точки зрения пассажиры были заблаговременно вывезены с парохода. Имена нескольких таких избранников, обладавших крупными денежными вкладами в банках нейтральных стран, мне называли в Праге спасенные советскими воинами терезинские узники - писатель Норберт Фрид, доктор Рудольф Илтис, пенсионер Эрвин Фарский. В ночь на 25 ноября 1940 года молодчики из террористической службы "Игумене-Лемех" по заданию тайной разведки "Хагана" (так назывались вооруженные силы сионистских колонизаторов в Палестине) пустили ко дну "Патрию". Пароход унес с собой в пучину более двухсот человеческих жизней. "Еврейские патриоты предпочли смерть разлуке со своей исторической родиной!" - вот для какой пропагандистской версии использовали сионисты свое преступление. Легенда о массовом самоубийстве еврейских эмигрантов устраивала не только сионистов, но и гитлеровцев - им желательно было скрыть свою причастность к истреблению ими же освобожденных узников гетто. Эти трагические были мне хочется закончить волнующими словами старого пражанина Эрвина Фарского. Услышанные на тихой пражской улице Майзлова в старинном доме под номером 18, они запечатлелись в моей памяти: - Мне под семьдесят. Я пережил ужасы гитлеровской оккупации родной Чехословакии. Пережил терезинское заточение. Видел гибель родных и близких. Но самое страшное из увиденного - это предательское сотрудничество сионистских лидеров с нацистами. Каинова печать лежит на этих людях. Людях? Нет, своих детенышей не предают даже звери. Шестиконечная звезда на мундирах полицаев С недели на неделю, со дня на день откладывал я работу над этой главой. Читатель, уверен, меня поймет: несказанно тягостно мне, еврею, писать о еврейских юношах, надевших форму немецких полицаев и по указке эсэсовцев зверски издевавшихся над евреями же, заточенными в гитлеровские лагеря. Неопровержимые доказательства преступной деятельности некоторых молодых сионистов в роли нацистских палачей были известны мне и ранее. Я обнаруживал их при изучении архивных документов о тесных связях гитлеровцев с такими крупными сионистскими эмиссарами, как Кастнер в Венгрии, казненный узниками варшавского гетто старейший из предателей Носсиг в Польше, организатор пражской "ярмарки еврейских душ" Мандлер в Чехословакии. Их пособниками в кровавых сделках с нацистами зачастую становились молодые сионисты, вчерашние скауты. Жертвами сделок были десятки тысяч людей, и держать в руках документы, подтверждавшие участие в таких преступлениях совсем молодых парней, иногда даже подростков, было просто невмоготу. Ужасом веяло и от рассказов спасшихся узников гетто, как жестоко усердствовали, выслуживаясь перед нацистами, юные выученики Кастнера, Носсига, Мандлера и иже с ними. Там, где требовались сила, быстрота, сноровка и, главное, полное забвение совести, сионистские союзники гитлеровцев предпочитали обращаться к услугам своих идейных питомцев, ранее отобранных для отправки в Палестину. Но деяния этих молодчиков блекнут на фоне невообразимо страшной картины, доподлинно воспроизведенной Р. Бродским и Ю. Шульмейстером по обнаруженным в архивах Львова новым документам. Дополняют картину материалы сионистских газет, издававшихся на территории Польши и западных областей Украины в пору немецко-фашистской оккупации. Сионистские газеты при нацистах? Невероятно? Но гитлеровским оккупантам настолько была на руку "умиротворяющая" сионистская пропаганда среди еврейского населения, что они милостиво разрешали издание подобной прессы. Во Львове, как и в других оккупированных городах со значительным количеством жителей-евреев, фашисты создали так называемый юденрат - еврейский совет старейшин. Обычно руководство юденратами доверялось не столько старейшинам, сколько богачам и самым авторитетным сионистским деятелям. Львовский юденрат, к примеру, некоторое время возглавлял один из руководителей сионистских организаций Западной Украины, Адольф Ротфельд, занимавший посты вице-президента краевого совета сионистских обществ и члена секретариата основанного в Лондоне фонда "Керен Гаесод", занимавшегося непрерывным выколачиванием денежек на мероприятия по фактической колонизации Палестины. Важнейшим ответвлением львовского юденрата стала "служба порядка" - еврейская полиция "дистрикта Галиция". Форменные фуражки семисот с лишним полицейских были увенчаны шестиконечной звездой с буквами "ЮОЛ", что означало "Юдише орднунг Лемберг" - "еврейский порядок Львова". Безотчетно распоряжаясь подведомственной им тюрьмой для евреев и стараясь любой ценой выслужиться перед начальниками зондеркоманд, сионистские полицаи с помощью массивных резиновых палок наводили угодный оккупантам "порядок" среди еврейского населения Львова. Кто же составлял ядро юденратских ревнителей нацистского "порядка"? Кто расправлялся с еврейской беднотой и швырял в тюремные камеры людей, не веривших успокоительным сионистским басням и призывавших к борьбе с оккупантами? Кого двинул продажный юденрат на жестокое усмирение непокорных? Строго придерживаясь подлинных документов, Р. Бродский и Ю. Шульмейстер точно и определенно отвечают: "Еврейская служба порядка рекрутировалась из сионистских выучеников - скаутов, бывших членов организации "Гашомер гацаир", той самой, которая поставляла кадры для террористических банд, уничтожавших арабское население Палестины". Преобладание молодежи в сионистской полиции подтверждают и дневники узников львовских нацистских лагерей. "Еврейская полиция, - писала местная жительница Ада Кеслер, - это здоровенные парни из спортивных клубов". Эти парни, закалившиеся в "маккабистских" спортивных клубах "Молодые стражи Сиона" (именно так расшифровывается название "Гашомер гацаир"), помогали надзирателям нацистских лагерей проводить ежедневные аппели - многочасовые строевые занятия, превращенные, по существу, в массовые истязания и даже убийства узников. Эти парни стремились укоренить среди обреченных евреев веру в то, что узникам лагерей следует-де усердно трудиться и "соверше