чем мама родила. - Каретникова? - на всякий случай уточнил Антон. - Кто ж еще!.. Знаешь эту великую комбинаторшу? - Немного знаю. - Если немного, значит, ничего не знаешь. По-товарищески советую: соблазнять Дашка станет - не вяжись. Обчистит как липку. Три года назад я переночевал у нее за шестьдесят рублей. Рассказать?.. - Любопытно... - Любопытного мало. Полученный на работе аванс полностью исчез, потом весь день маялся, пока знакомые ребята не подлечили. Дремезов, прицыкнув, отогнал надсадно лающего щенка и предложил Бирюкову сесть в беседку под кленом. Когда оба уселись, он нахмурился: - "Грубияночка" тогда у какой-то Бабы Яги, за Каменкой, комнатку с отдельным ходом снимала. Встретила меня еле тепленького после аванса и заманила. Какого черта к ней поплелся, понять не могу. Я бабником никогда не был, я бывший алкоголик... - Выходит, вы давно с Каретниковой знакомы? - спросил Антон. - С той поры, как Лева в нашем доме поселился. Родословную Зуева знаешь? - Нет. Дремезов одной рукой прижал на коленях красную папку, а другой показал через плечо: - Этот дом, в котором живу, до революции, говорят, принадлежал известному шорнику Зуеву. Видать, неплохо хозяин шорничал, если такой домище отгрохал для одной семьи. Включая полуподвал, теперь здесь пятнадцать семейств ютится. Одну комнату с кухней на втором этаже, рядом с Ярославцевым, занимала Алевтина Сидоровна, по фамилии тоже Зуева - младшая дочь того шорника. Леве же она доводилась родной бабкой, поэтому он, приехав учиться в ГПТУ, прописался и жил у нее. Когда старушка умерла, "Грубияночка" и закрутилась вокруг Левы, чтобы сюда же прописаться. - У них, кажется, свадьба намечалась, - сказал Антон. - Все было на мази! Но Дашке старикан с Вокзальной магистрали подвернулся, и она решила более выгодную партию скомбинировать. Лева как узнал про старика, сразу поглупел. Ему повезло, что в ту пору я с выпивкой уже покончил и однажды, не вру, почти из петли его вытащил. - Серьезно? - Спроси Ефимыча. Подтвердит. - Долго Зуев переживал? - Несколько месяцев. Потом, как старик умер, Каретникова опять кругами возле Левы пошла. Ей помириться - пара пустяков. В этом отношении она немножко с приветом. За тот случай, когда карманы мне вычистила, я крепко оскорбился. Сцепились так, что чуть избушку на курьих ножках не разнесли. А через неделю встречаемся - она вроде все забыла: "Женечка! Не нашел свои деньги?" Понимаешь, куда загнула? Будто я по пьянке аванс посеял... - Может, так оно и было... - осторожно сказал Антон. - А где логика?.. Зачем бы ей меня без денег к себе тянуть? Скажешь, для любви? Куры засмеются. Я на пятнадцать лет старше Дашки, и вот эта плешина... - Дремезов хлопнул себя по лысой макушке, - у меня в ту пору сияла не меньше, чем теперь. Еще прибавь, что в дугу пьяный. Соблазнительный ухажер, а?.. Вообще-то сам наскреб на свой хребет. Дурная привычка у меня, у пьяного, была - рублями трясти. Похвастался, называется... - Последний раз давно Каретникову видели? - Перед тем, как Леве письмо отправил. В аптеке столкнулись. Поговорили пару минут. Нос, как всегда, кверху держит, а глаза невеселые. Что-то вроде бы у них с Левой рассыпалось. Не зря он спешно из Новосибирска в деревню на поселение укатил. - Говорят, врачи ему посоветовали... - Это отговорка. Больше года после больницы молчали и вдруг советовать начали. - Что Каретникова в аптеке делала? - Снотворное по рецепту получала. Меня в психушке из таких коробочек потчевали. Если парочку таблеток заглотить, как от кокаина закейфуешь... - Дремезов, словно спохватившись, глянул на Антона растерянными глазами и вдруг перешел на "вы": - Не подумайте, что в психбольнице я с головой лежал. Нет! Из белой горячки меня там вытаскивали. Я ведь, не скрываю, спившийся инженер. Слава богу или черту теперь все алкогольные вывихи позади. Теперь у меня одно горе... от ума. - Дремезов побарабанил костистыми пальцами по красной папке. - Помните, Грибоедов сказал: "Всем глупым - счастье от безумья. Всем умным - горе от ума". Очень точно сказано. На своем опыте убедился. К слову, по вашему мнению, алкоголизм - это болезнь или распущенность?... - Распущенность, переходящая в болезнь, - сказал Антон. Дремезов, будто соглашаясь, наклонил голову. - Правильно. Бытовое пьянство - это действительно страстишка, хобби, распущенность. Алкоголизм - болезнь. Течение этой болезни осложняется отношением окружающих. Скрюченного, например, радикулитом все жалеют. Пораженного алкоголизмом - презирают. Но болезнь есть болезнь. Можно сколько угодно взывать к совести заболевшего гриппом - чихать и кашлять от этих воззваний он не перестанет... Заговорив об алкоголизме, Дремезов неузнаваемо преобразился. Выбритые до синевы щеки зарозовели, чуть раздвоенный подбородок гордо выдвинулся вперед, а сипловатый голос задрожал. Он словно заведенный говорил не умолкая: - С бедой можно покончить, если внедрить в практику лечения больных алкоголизмом мой метод. Что я изобрел?.. Все гениальное просто... - дрожащими пальцами Дремезов достал из красной папки листок ватмана машинописного формата и показал Бирюкову профессионально выполненный тушью чертеж, где было изображено что-то вроде схемы простейшего радиоприемника. - Мой метод основан на принципе электрошока. Смотрите... Берется алюминиевая кружка с припаянными к ней проводами. В замкнутую электроцепь вмонтированы кнопка выключателя и понижающий трансформатор. Через обычную розетку прибор подсоединяется к бытовой сети напряжением двести двадцать вольт. Каким образом производится лечение?.. В кружку наливаем сто граммов водки. Можно больше, но это совершенно ни к чему. Как нас учили газеты и радио, экономика должна быть экономной. Итак - все готово. Можно начинать. Пациент смело берет кружку и подносит ее ко рту. В этот момент врач включает электроток. Мгновенно происходит короткое замыкание, и кружка что?.. Кружка внезапно бьет пациента по зубам! От неожиданности наступает шок. Один-два подобных сеанса вырабатывают у алкоголика стойкое отвращение к алкоголю. Он никогда больше не выпьет из этой кружки!.. - Но алкоголик может выпить из другой посуды, - сдерживая улыбку, возразил Бирюков. Лицо Дремезова перекосилось, словно от внезапного приступа зубной боли: - Это я уже слышал тысячу раз от других оппонентов. Суть метода заключается в том, что электрошок убивает в коре головного мозга аккумулятор памяти об алкоголе. Мое горе заключается в том, что я опередил время. Медицинские рутинеры встретили новинку в штыки. Все признают, что в мировой практике нет аналогов моему методу, что он оригинален, однако никто не хочет взять на себя ответственность за проведение широкого эксперимента. Даже друзья, и те относятся ко мне с недоверием. Много раз уговаривал Зуева полечиться от энцефалита электрошоком. Не соглашается ни в какую!.. Парень умный, но без творческой искорки. Просил его оформить мой метод музыкальным сопровождением. Тоже отказался, дескать, гроб с музыкой получится... Куда я только не писал!.. Дремезов вновь раскрыл папку и, видимо, стараясь что-то отыскать, принялся перекладывать листы с грифами центральных и областных газет, облздравотдела, облисполкома. Министерства здравоохранения, каких-то научно-исследовательских институтов. Это были официальные ответы Дремезову из разных инстанций, и Бирюков поразился тому, какое множество занятых людей втянул в бессмысленную работу вокруг своего "изобретения" одержимый навязчивой идеей человек. Стараясь избавиться от пустого разговора, Антон несколько раз попытался заговорить о Зуеве, но Дремезов упорно возвращался к своему "горю от ума". Спас Бирюкова вошедший во дворик высокий представительный старик в фетровой зеленой шляпе и в мешковатом, как пижама, коричневом костюме. Опираясь на резную трость, он нес в свободной руке авоську с батоном. Дремезов, едва заметив старика, быстро завязал тесемками папку. Будто сожалея о прервавшемся разговоре, просипел: - Вот и Ефимыч... У беседки Ярославцев то ли из любопытства, то ли, чтобы передохнуть, остановился. С лукавым прищуром посмотрел на Дремезова: - Опять плачешься, Женя? - Что значит плачусь?.. - обиделся тот. - Сколько можно мариновать мою жалобу?! Великая держава ведь гибнет!.. Старик шутливо пристукнул тростью: - Не позволим погибнуть! У кого сегодня был на приеме? - К профессору в мединститут ходил. Не принял, бюрократ! На завтра встречу отфутболил. А меня завтра в колхоз на картошку посылают. Черт знает, когда теперь свободный день выкроится... - Не переживай. У бога дней много. - Тебе, Ефимыч, шуточки, а у меня уже нервы на пределе... Дремезов рассерженно встал и, размахивая папкой, устремился к дому. Проводив его сочувственным взглядом, Ярославцев недоуменно посмотрел на Бирюкова, явно спрашивая: "Что у вас нашлось общего с больным человеком?" Бирюков представился, назвав свою должность. В голубоватых, по-стариковски мудрых глазах Анатолия Ефимовича отразилось нескрываемое удивление. Он устало сел на скамейку и полувопросительно проговорил: - Чем могу быть полезен... - Случилась беда, Анатолий Ефимович. Леву Зуева убили, - напрямую сказал Антон. Кустистые с густой проседью брови Ярославцева вздернулись: - Что вы говорите?! Вероятно, глупая случайность?.. - Разбираемся. Хотелось бы знать: как Зуев жил в Новосибирске? Не было ли у него здесь каких-то завистников или врагов?.. - У Зуева, враги? Невероятно! Лева мухи не обидел. Что касается зависти, то... вряд ли можно завидовать парню, ставшему инвалидом в самом начале жизни. Ярославцев покачал головой и медленно, будто припоминая, начал рассказывать о своем недавнем соседе. По словам Анатолия Ефимовича, Зуев был очень застенчив и ни с кем близко не дружил. Оформившись на инвалидность, он вообще целыми днями возился в своей квартире с разной аппаратурой. Что-то паял, клепал, монтировал, клеил. - А любовь у Зуева была?.. - намекнул Бирюков. - Имеете в виду Дашу Каретникову? - спросил Ярославцев. - В такую энергичную натуру трудно не влюбиться. Не знаю, как она общается со сверстниками, но с пожилыми людьми - сплошное обаяние. - За что же Дремезов окрестил ее "Грубияночкой"? - Однажды отхлестала Женю по щекам за хамство. Женя интеллигентен только тогда, когда дело касается пропаганды собственного "изобретения". В других случаях - опустившийся человек. Да и с психикой у Дремезова не все ладно. - И все-таки я слышал о Каретниковой не совсем приятное, - опять сказал Антон. - Видимо, вам рассказывали, каким безнравственным способом она завоевала себе квартиру? Способ разумеется, из рук вон выходящий, только если задуматься, все имеет свое объяснение. Объясним и поступок Даши. - Вы оправдываете ее? - Ни в коей мере!.. - Ярославцев нахмурился. - Просто обращаюсь к здравому смыслу. С годами у нас накопилось множество противоречий! Говорим о бережливости - сами допускаем вопиющее расточительство. Ратуем за принципиальность - миримся с беспринципностью. Провозглашаем социальную справедливость, а на деле живет лучше не тот, кто хорошо работает, кто честен, а тот, кто научился ловчить и приспосабливаться. Учтите, все это происходит в открытую, на глазах молодых людей, которые рано усваивают обывательскую мудрость: "Хочешь жить - умей вертеться". Не так ли?.. - В принципе - так, - согласился Антон. - Давайте рассуждать дальше. Дурное воспитание у нас начинается со школы, где искусственно повышают уровень успеваемости. Ставя удовлетворительную оценку за плохие знания, ребенка буквально с первого класса приучают иметь больше, нежели он заслуживает... - Ярославцев на секунду задумался. - Каретникова - одна из тех, на ком с детства отпечатались школьные грехи и частнособственнические пороки взрослых. Будучи от природы неглупой, имея неплохие внешние данные, она с первых самостоятельных шагов сообразила, что честным путем жить значительно труднее, и пошла по жизни напролом. Правда, завоевав квартиру, Даша вроде бы растерялась, притихла, но заложенная в ней природой энергия так и клокочет. - Что ее притягивало к Зуеву? - спросил Антон. - То, чего у самой не хватает. Зуев был в высшей степени порядочным, сдержанным и очень отзывчивым. Потом, по-моему, она чисто по-женски сочувствовала ему. Ведь когда между ними случился разрыв, Лева чуть не покончил с собой. Узнав об этом, Даша тут же примчалась на такси и долго утешала Леву. - После этого у них конфликтов не было? - Не замечал. Из дальнейшего разговора Бирюков узнал, что Каретникова наведывалась к Зуеву часто, однако никогда не оставалась у него на ночь Вела себя непринужденно, много шутила. Если видела в квартире беспорядок, немедленно бралась за приборку. Была чистоплотна и не ленива. Умела приготовить вкусный обед. О своей работе в НИИ рассказывала с веселым юморком, словно все сотрудники там целыми днями бездельничают. Оригинально изображала в лицах наиболее смешных и недобросовестных из своих коллег. Старика, оставившего ей наследство, называла "Агрессором" и всегда при упоминании о нем брезгливо морщилась. Иногда у нее срывалась с языка грубость. Узнав, что Ярославцеву не нравятся курящие женщины, ни разу при нем не закурила. Выяснил Антон и историю письма "морского скитальца Сережки", капитана рыбопромыслового траулера Сергея Петровича Ярославцева - племянника Анатолия Ефимовича. В прошлом году, направляясь из Ленинграда во Владивосток к новому месту работы, капитан останавливался у дяди в Новосибирске и на студии заказал несколько кассет с магнитофонными записями. Оплатил через кассу все расходы, в том числе пересылку по почте, и оставил свой дальневосточный адрес. Через какое-то время ему прислали выполненный заказ, но качество записи оказалось отвратительным: вместо песен - один хрип. Узнав из письма племянника о безобразной халтуре, Анатолий Ефимович хотел "навести на студии порядок", однако Лева Зуев отговорил затевать тяжбу с бракоделами и сам сделал прекрасную запись. Ярославцев предлагал деньги за работу, тот отказался. После, когда уже уехал в район, записал для племянника Ярославцева две кассеты с песнями Софии Ротару. На вопрос Бирюкова - "Почему Зуев уволился со студни?" - Анатолий Ефимович уверенно заявил, что Леву оттуда выжили. Не ко двору он там пришелся, мешая своей добросовестностью студийным халтурщикам. Фамилии тех халтурщиков Ярославцев не знал. Со слов Зуева, ему смутно помнился всего один: то ли Калачов, то ли Бузгачов, фамилию которого Зуев произносил с ударением на последнем слоге. Ярославцев не мог объяснить, почему Лева так срочно переехал на жительство в райцентр. - По-моему, с неохотой он туда уезжал, - сказал Анатолий Ефимович. - В последние дни даже появление Даши не радовало его, как всегда. Несколько раз пытался ей грубить, чего раньше не замечалось. Даша, правда, эти выпады переводила в шутку. - Не сама ли Каретникова явилась причиной переезда? - спросил Бирюков. - Каким образом? - Скажем, ревность не давала Зуеву покоя... Анатолий Ефимович задумался: - Не стану ни утверждать, ни отрицать. Ревнивые чувства в Леве, конечно, клокотали, однако вида он не показывал. - Поводы были?.. - Для ревности? Как им не быть. Женщина в озорном возрасте, внешностью не обижена, темперамент плещет через край. Лева, разумеется, прекрасно понимал, что его возлюбленная, завладев отдельной квартирой, ведет отнюдь не девственный образ жизни. - Поскольку у Каретниковой наверняка были увлечения... - размышляя, начал Антон. - Не мог ли кто из ее поклонников - опять же на почве ревности - убрать со своего пути Зуева? - Ревность к инвалиду?.. - с удивлением спросил Ярославцев и, подумав, сказал: - Впрочем, это чувство не всегда поддается логическому объяснению. Бирюков показал фотографию Каретниковой: - На этом снимке Даша выглядит, как она есть на самом деле, или легкомысленно позирует? - Ну, батеньки мои... - Анатолий Ефимович, глядя на фото, осуждающе покачал головой. - Впервые вижу Дашу в столь пикантном виде. Разумеется, здесь она вызывающе хулиганит. - Для чего? - Трудно сказать. У Даши много противоречий. Женщина она незаурядная, взрывная. Порою делает такое, что потом сама искренне осуждает. Но это... своеобразное неглиже, извините, с моей точки зрения необъяснимо. Глава IX Студия звукозаписи находилась на втором этаже городского комбината бытового обслуживания. Узнав у ярко накрашенной приемщицы заказов, что оператор Миша Позолотин сегодня работает, Бирюков поднялся по широкой лестнице в просторный холл с декоративной пальмой посередине. Дверь студии оказалась на замке. Глянув на часы, Антон решил ждать и сел возле пальмы в одно из кресел. В трех других креслах, небрежно развалясь, сидели подростки лет по четырнадцати-пятнадцати. Видимо, или школьники, или учащиеся ПТУ. Самый старший был одет во все черное. На запястьях рук поблескивали цепочки-браслеты. Джинсовые костюмчики остальных двух пареньков вместо воротников имели странные черные ошейники. Волосы у всех были всклокочены. Мальчишки лениво перебрасывались фразами. Один рассматривал цветные иллюстрации в каком-то журнале. Весь в черном равнодушно обратился к нему: - Боб, на дискотеку сегодня пойдем? - А чего там делать... Критики говорят: если любить и рок и диско - это безвкусица. - Болтуны они, критики. Помолчали. "Черный" опять спросил: - Что там интересного, на картинках? - Костюмы смотрю. Мне "Битлз" нравится, потому что у них пиджаки и галстуки. А "Кисс" не нравится. Размалевались... В разговор вступил третий: - Лично я придерживаюсь мнения Ричи Блекмора. Он уважает рок, а я уважаю его. - Майкл Джексон тоже ничего... - закрывая журнал проговорил Боб. - Вчера кое-как осилил перевод его композиции "Триллер". Полмесяца гонял пленку и английский словарь листал. - Что получилось, о чем поет? - Дословно на русском такой смысл: "Шелушащееся снаружи и сгнившее внутри чудовище вместе с седым старым вурдалаком вылезают из могилы и хватают тебя холодными руками за горло. Смерть проникает в тебя, и ты не в силах сопротивляться". - Во, мировая жуть! Не зря, выходит, от "Триллера" во мне что-то буйное просыпается. - А я, если честно, люблю итальянцев, - сказал Боб. - Но "хэви металл" буду слушать назло всем, кто ругает рок. Тот, в котором просыпалось что-то буйное, вздохнул: - Впустую мы здесь сидим. С Мишкой ни за какие деньги не договоришься. Был бы Лузгач, с тем бы столковались. - С Лузгачом и толковать не надо было, - мрачно обронил "Черный". - Тот писал, чего захочешь, только монету гони... По лестнице в холл поднялся молодой мужчина в светло-коричневом кожаном пиджаке. Легкой походкой он подошел к студийной двери и, достав из кармана ключ, стал открывать ее. Подростки нерешительно переглянулись. - Позолотин? - указав взглядом на мужчину, спросил их Бирюков. "Черный" наклонил голову. Антон быстро поднялся и вошел в студию следом за Позолотиным. Видимо, вдохновленные ею примером, туда сразу же ввалились все три "металлиста". Позолотин недовольно посмотрел на подростков: - Что опять, "железники"?.. - Миша, ну, может, все-таки передумаешь насчет нашей просьбы? - заискивающе спросил "Черный". - Никогда! - Ну, может, договоримся, а?.. Никто ничего не поймет. Запись ведь не на русском языке... - Парни, я вам еще раз популярно объясняю: такую программу ни на каких языках пропагандировать не буду. - Ну, может... - Все! Гудбай, беби! Не понятно?.. Перевожу на русский: закройте дверь с той стороны, мальчики! "Металлисты", насупившись как провинившиеся дети, вышли из студии. Глянув на захлопнувшуюся за ними дверь, Позолотин усмехнулся: - Ходят тут всякие, охломоны... - Что они хотели? - спросил Бирюков. - Мадонну, видите ли, им подай. - Кто это такая? - Звезда американского рока Мадонна Луиза Beроника Чикконе. - Ух как длинно! - улыбнулся Антон. - Зато песенки у нее короткие: "Я нравлюсь мужикам, у которых есть монета. С ними можно оплатить и меха, и хату. Это лучше, чем страсть". - Позолотин предложил Антону сесть. - Вы из уголовного розыска, Бирюков? - Да. - Я догадался. Костя Веселкин звонил, просил "просветить" вас в музыкальном вопросе. Видите, сразу с клиентуры начинаю популярно объяснять. - Много клиентов? - Хватает. И всем подавай записи "с изюминкой" или "с душком". Чтобы ни у кого таких не было. - Говорят, спрос рождает предложение. - Если на поводу у спроса пойти... Зазвонил телефон. Позолотин снял трубку. Пока он разговаривал, Бирюков оглядел студию, загроможденную стационарными и портативными магнитофонами разных марок, видеоприставками и радиоаппаратурой. Закончив разговор, Позолотин спросил Бирюкова: - Ну и что ж вам рассказать о музыке? - Меня не столько музыка интересует, сколько музыканты, - ответил Антон. - Например, кто?.. - Например, Лева Зуев. - Зуев?.. - удивился Позолотин. - Хороший парень. Работал у нас звукооператором, но занимался в основном ремонтом аппаратуры. Мастер - золотые руки. В сложнейшей японской радиотехнике разбирается не хуже, чем в отечественных ящиках. Уволился по собственному желанию. - Причина?.. - В то время кооперативов еще не было и наши операторы безбожно калымили с выходом на всю страну. А Зуев ни копейки "навара" себе не брал. Естественно, его порядочность мешала рвачам. Балом правил на студии тогда оператор Лузгачов... "Вот, оказывается, какого "Лузгача" с сожалением вспоминали сидевшие в холле подростки", - подумал Бирюков и спросил: - Где он теперь? - В колонии усиленного режима. Нынче весной ОБХСС остановил его частнопредпринимательскую деятельность. Мало, бизнесмену, было доходов от записей, так он еще порноролики крутил по десятке со зрителя. - Где такой "товар" доставал? - В столице, в Риге или Таллинне. В прибалтийских городах у новосибирских бизнесменов от музыки есть надежные дружки, которые каждую неделю сообщают по телефону о поступлении свежих фирмовых записей и о сроках их получения. Самолетом в оба конца - примерно сто шестьдесят рублей. Обернуться можно за сутки. Главное - оперативность, иначе конкуренты на вираже обойдут. Кто первым достал запись - тот на белом коне. Пустит большой тираж и прилично заработает. Обогнали другие - значит, пролетел. - И сколько эти "бизнесмены" берут за кассету? - За девяностоминутную - семнадцать-восемнадцать рублей, в зависимости от популярности записи. Девять рублей - магазинная стоимость кассеты. Плюс по четыре рубля за каждые сорок пять минут звучания, плюс рубль за оперативность, свежесть и качество. Цена, в общем-то, студийная. Дельцам нужен клиент. Поэтому берут, как правило, по госцене. - Зуев "писательством" не занимался? - опять спросил Антон. - Нет, Лева за деньги никогда не писал. А бесплатно многим знакомым отличные записи сделал, за что "короли" музыкального бизнеса косо на него смотрели. - Кто конкретно?.. - Да тот же Лузгачов за каждую кассету готов был в глотку конкуренту вцепиться. - Еще кто? Позолотин задумался: - Еще Владик Труфанов на сторону писал, но, когда ОБХСС взял в оборот Лузгачова, притих и сменил профессию. Хозяином видеокафе стал. Под вывеской кооператива вместе с женой оборудовали подвальчик старого дома на тихой улочке, где цирк когда-то находился. Установили там цветной "Панасоник" с видеоприставкой, магнитофон "Шарп" со стереоколонками и по вечерам завлекают клиентов модными ритмами. Недавно заглядывал к нему. Цветет и пахнет! Хвалится, что живет, как никогда. - Какую программу крутит? - В основном все прилично. Популярные выступления наших "звезд", рокеров - своих и зарубежных. Есть эстрадные шоу болгарской фирмы "Балкантон" и чехословацкой "Супрафон", выступление кубинского варьете "Тропикано". Однако, по просьбе публики, можно посмотреть и почти раздетую Мадонну. - В какую сумму обходится посещение этого кафе? - Вход свободный. - Позолотин улыбнулся. - Каждый входящий должен непременно съесть на два рубля мороженого или оплатить стоимость двух коктейлей, по рублю фужер. Кофе можно заказать по желанию. Бирюков передал Позолотину отпечатанную на машинке записку с угрозой Зуеву и попросил его высказать предположение, кто бы мог ее сочинить. Сосредоточенно прочитав текст, Позолотин неопределенно пожал плечами. Затем еще раз прочитал и наконец сказал: - Лузгачов давно в колонии, а Труфанову, по-моему, теперь не до записей. Он в прибыльное дело с головой окунулся... Хотя одна фраза здесь вроде бы труфановская: "Не забывай, что мы в разных весовых категориях". Владик - бывший штангист и частенько спортивными терминами в разговоре играет... - А что за "Карикатуристка" здесь упоминается? Позолотин задумался. - Не представляю... Перед увольнением Зуева со студии был какой-то юморной случай. То ли Лева карикатуру на Труфанова нарисовал, то ли какие-то смешные стихи про него сочинил. Я тогда в отпуск уезжал и подробностей не знаю. - С уголовниками Труфанов не общается? - Среди любителей музыки всякие есть. Взять хотя бы его кафе. Кто только туда не заглядывает на огонек. А Владик - величина. Хозяин! Могут, конечно, и побывавшие в местах не столь отдаленных под хозяйским крылышком пригреться... - Позолотин чуть-чуть улыбнулся. - Вы не на шутку меня заинтриговали. С Левой что-то серьезное случилось? Бирюков решил не скрывать правды и рассказал о краже у Зуева японского "Националя" и о том, как обнаружили труп Левы недалеко от дачного кооператива "Синий лен". Позолотин, подумав, сказал: - По-моему, не Труфанова это дело. Владик - азартный добытчик денег, но не форточный вор. Что касается убийства, тем более... Вы бы заглянули вечером к Труфанову в кафе. Не пожалейте два рубля за навязчивый сервис, приглядитесь со стороны к Владику. Уверяю, он совсем не похож на убийцу. - Придется заглянуть, - сказал Антон. О том, у кого и на каких условиях Зуев купил "Националь", а также о его увлечении Дашей Каретниковой Позолотин не знал. Лева не любил хвастаться покупками и ни с кем не делился своими сердечными тайнами. День уже клонился к вечеру, когда Бирюков ушел из студии звукозаписи. Рабочее время на предприятиях закончилось, и город оживленно засуетился. Люди толпились на транспортных остановках, потоком шли к станциям метро, заполняли торговые залы магазинов. Чтобы обдумать предстоящую встречу с Каретниковой, Антон решил пройтись пешком. Дом, где жила Даша, вытянулся вдоль Вокзальной магистрали от сияющего стеклом здания ЦУМа чуть не до самого железнодорожного вокзала. Отыскав нужный подъезд, Антон вошел в тесную кабинку старенького лифта и нажал кнопку пятого этажа. Кабинка скрипуче поползла вверх. Стенки ее были изрисованы вдоль и поперек банально-пошлыми надписями. Лифт протяжно крякнул, остановился и с облегченным шипением распахнул двери. На двери квартиры Каретниковой белел прикрепленный кнопками лист ватмана. Крупными буквами на нем было написано ярко-зеленым жирным фломастером: "Любимые! Я в отпуске. Ждите и надейтесь! Предупреждение для воров: квартира оборудована охранной сигнализацией. Не рыпайтесь, мурзилки!" Под текстом зеленела дата "18.IX. с/г". Тот самый день, на который Зуевым был куплен авиабилет в Москву и до которого Зуев не дожил... Глава X Никто из соседей Каретниковой не знал, где Даша проводит отпуск и когда она вернется домой. Убив на бесполезные разговоры почти полчаса, Бирюков разочарованно спустился в скрипучей кабинке лифта. Через сумрачную арку Антон медленно вышел из двора и, постояв у бойко торгующего киоска "Союзпечати", перешел на другую сторону Вокзальной магистрали. У стоянки такси задумался. Ехать в видеокафе еще рано - без посетителей там делать нечего. Что же остается?.. Внезапно вспомнился золотозубый Вася Сипенятин. Сразу подумалось: не смылся ли старый друг? Бирюков сел в первую подвернувшуюся машину и бросил шоферу: - К Бугринской роще, на улицу Кожевникова. Таксист с места газанул вперед. Лихо промчались по длинному мосту на левый берег Оби. Давно Антон не был в этом районе Новосибирска. Многое здесь изменилось, по сама роща оставалась прежней. И невысокий серый дом, в первом этаже которого была квартира Васиной матери, по-прежнему смотрел на мир широкими окнами. Казалось, с той давней поры она даже не сменила тюлевые занавески. Услышав из распахнутого окна хрипловатый магнитофонный голос Высоцкого, Бирюков с облегчением подумал, что Вася никуда не исчез и находится дома. Дверь открыла сгорбленная старушка в незатейливом темном платье и в клеенчатом, с белыми мучными пятнами, фартуке. Антон сразу узнал ее, даже вспомнил, что зовут Марией Анисимовной, но Мария Анисимовна его не узнала. Тыльной стороной ладони она отвела со лба выбившуюся из-под платка седую прядку волос и, словно загородив своим сухоньким телом прихожую, растерянно уставилась на незваного гостя старческими глазами. Едва Бирюков заикнулся о Васе, старушка торопливо заговорила: - В Ташкенте Василий живет, в Ташкенте... "Кто же магнитофон у вас крутит?" - хотел было спросить Антон, удивленный таким ответом, однако из комнаты послышался сипенятинский голос: - Маманя, ты кому там арапа заправляешь? Мария Анисимовна, вконец растерявшись, промолчала. В прихожей за ее спиной появилась плечистая фигура Сипенятина. Увидев Бирюкова, Вася прищурился: - Начальник?.. Соскучился обо мне?.. - И широко блеснул золотыми зубами. - Ну, заходи! Мы тут восточные манты заварили. Не побрезгуешь, ужинать станем... Мария Анисимовна неохотно посторонилась, пропуская Антона в прихожую. Разминувшись с ней, Бирюков вошел в скромно обставленную комнату с обеденным столом посередине. На столе дымилась большая миска, переполненная только что отваренными мантами. Сказав матери, чтобы несла из кухни еще одну "посудину для гостя", Вася выключил магнитофон, предложил Антону стул и сам уселся напротив. - Приглашал заходить, а теперь вроде не рад? - спросил Антон. Сипенятин усмехнулся: - Имея дело с угрозыском, не сразу сообразишь, когда радоваться, а когда плакать. Вы ведь как телевизионные Знатоки. Не те, которые отгадывают: "Что? Где? Когда", а которые шибко умно следствие ведут. У меня же, прямо скажу, никакого желания нет соревноваться с ними. В комнате так аппетитно пахло, что у Антона засосало под ложечкой. Мария Анисимовна принесла глубокую тарелку с вилкой и, тревожно косясь на Бирюкова, стала накладывать в нее крупные манты. Сипенятин, заметив тревогу матери, улыбнулся: - Не секи взором, мать. Это хороший человек. Мы с ним две пятилетки знакомы. - Не сбили бы опять эти знакомые тебя с пути, - недовольно проговорила старушка. - Не собьют! Они, наоборот, на путь истинный наставляют. Садись, маманя, с нами.. - Я, сынок, на кухне привыкла. Кушайте без меня. - Ну, было бы предложено... Когда остались вдвоем, Сипенятин посерьезнел: - Начальник, клянусь, про Зуева ничего не знаю. Зря меня пасешь! Глядя на Сипенятина, Антон сказал: - Василий, мне нужна твоя помощь в серьезном деле. Сипенятин увильнул от ответа: - Давай мантами заправимся, пока не остыли. После про дела толковать начнем. Бирюков не стал возражать. По вкусу манты почти не отличались от сибирских пельменей, только луку в них было больше. Ели молча, не торопясь. Потом Вася принес из кухни две вместительных пиалы и большой фарфоровый чайник с крепкой до черноты заваркой. Разливая чай, сказал: - Теперь можно и побазарить. На сытый желудок нервы крепче и кумекается спокойней. Что помогать-то начальник? - Надо, чтобы ты по старой памяти роль сыграл, - прямо заявил Бирюков. Большие глаза Сипенятина стали еще больше: - Я столько нафестивалил в жизни, что совсем не хочется влезать в новый концерт. Извиняй дико, но ни воровать, ни кирять не буду даже ради тебя. Антон улыбнулся: - Этого не придется делать. Хочу пригласить тебя за компанию в безалкогольное кафе. - Я не БХСС. Чего мне там делать? - Надо посмотреть, не заглядывают ли туда твои знакомые, кто еще не одумался, как ты. Вася отрицательно крутнул головой: - Старых корешей закладывать не буду. Пусть они сами одумываются, без моей помощи. - Василий, мне вот так это надо... - Антон ребром ладони провел по горлу. - До зарезу? - До зарезу. - Думаешь, уголовники пристрелили Зуева? - Думаю, они. - Не музыканты? - Нет... - Бирюков помолчал. - Если и музыканты, то руками уголовников. Вася насупился. - Пиявок, которые прячутся за чужой спиной, не терплю. Где находится та безалкогольная контора? - Где старый цирк был. - Ну-у-у... - разочарованно протянул Сипенятин - Пустой номер, начальник. От скуки вчера заглядывал в ту богадельню. Там по цветному телеку молодежную чепуху гонят, и за такое, доступное всем кино, хочешь не хочешь, надо или мороженого до посинения нажраться, или два стакана помоев через соломинку выцедить. Хотел бармену шум устроить, но он, хоть и толстый амбал, прижал уши и без всяких-яких вернул мои два целковых. Даже пригласил в другой раз приходить. - Давай воспользуемся этим приглашением. - Пошел он на фиг! В гробу я видал толстяка вместе с его цветным телеком. - А прежних дружков в кафе не видел? - Там вообще народу не густо было. Тоскливые девочки дымили сигаретами. Если б у меня настроение не испортилось, запросто договорился бы с ними насчет картошки дров поджарить.. После недолгих уговоров Сипенятин согласился поехать в кафе к Труфанову, только с условием "Не корешей закладывать, а просто похохмить". Когда Антон стал излагать свою задумку, Вася насторожился: - Значит, надо сделать вид, будто я у тебя в шестерках? - Можешь по свежей памяти изобразить телохранителя, чтобы не унижаться, - улыбнулся Бирюков. - Мне один черт, какого клоуна изображать.. - Сипенятин почесал затылок. - Только, начальник, ты ведь сам провалишь дело. Ну какой ты мне кореш?.. У тебя на лбу написано, что не блатняк. - В колониях не только блатняки отбывают наказание. Вася вроде удивился, как это сам не смог додуматься до такой простой истины. - Хм... Тут ты правильно усек. Последний раз в зоне долбил со мной землю интеллигентный расхититель соцсобствениости. Большой шишкой старик на воле был. Командовал хлебо-булочной выпечкой целой области. На любовнице, придурок, сгорел. Аж на сто пятьдесят тысяч надарил дорогих цацек, а когда молодая шалава кинула его, хотел через суд содрать с нее те украшения. Во дебильный чудак, а?.. Задумайся: сколько булочек надо расфуговать налево, чтобы такие тысячи урвать у государства? А мы в Канаде муку покупаем, золотом платим. Проблема?.. - Проблема, - согласился Антон и встал из-за стола. - Собирайся, Василий, время поджимает. Сипенятин провел ладонью по белым, словно мыльная пена, волосам: - Мне собраться - только тюбетейку накинуть. В комнату вошла сгорбленная Мария Анисимовна и стала молча убирать со стола посуду. - Не теряй меня, - сказал ей Сипенятин. - Я на дело ухожу. Одна из тарелок выскользнула из рук старушки и, ударившись об пол, разлетелась вдребезги. - Ты что, мать, посуду хлещешь?! - воскликнул Вася. - На счастье?.. Прижав к груди тарелки, Мария Анисимовна умоляюще заговорила: - Одумайся, сынок, опять в колонию залетишь... - Не ворожи, маманя! Я давно налетал свою норму. Теперь полезным для государства делом занимаюсь. Успокоить разволновавшуюся Марию Анисимовну Бирюкову оказалось труднее, чем уговорить ее сына пойти в кафе. В конце концов старушка вроде бы поверила, что на этот раз сын отправляется не в дурную компанию. В уютном подвальчике Труфанова Бирюков с Сипенятиным появились около восьми часов вечера. На сте| нах тускло светились трехламповые бра, а под потолком сияла большая люстра. Слева от входа, над стойкой, к стене был укреплен матово-черный "Панасоник", на цветном экране которого беззвучно резвились забавные японские мультяшки. Остаток стены под телевизором до уровня стойки занимали комбинированные полочки заставленные кофейными банками, бутылками и бутылочками с яркими иностранными наклейками. Между ними красовались сигаретные пачки разных расцветок. Посетителей в кафе было мало. Некоторые, склонившись над стеклянными вазочками, неторопливо ели мороженое, другие потягивали через соломинки из высоких фужеров буроватую жидкость. У стойки похожий на студента-первокурсника парень конфликтовал с располневшим, в белоснежном широкоплечем пиджаке барменом. Стоявшая рядом с парнем девушка завороженно смотрела на экран телевизора. - Значит, кофе не будет? - нервничая, спросил парень. - Будет, - спокойно ответил бармен, поправляя под сытым подбородком черную бабочку. - Но вы сначала ассортиментный набор оплатите. - Зачем нам платить четыре рубля за какие-то наборы, если мы зашли выпить кофе? - Не устраивает - покиньте помещение. - Да-а-а?! - Да, да. Давай отсюда по-шустрому. - А если жалобу напишу куда следует?.. - Пиши куда хочешь. Знаешь, где твои жалобы видал? Здесь кооператив, а не общепитовская забегаловка. - Ну это еще посмотрим! - Ка-ва-лер, - уничижительно протянул бармен. - Идешь в кафе с дамой - при деньгах будь... Смотревшая телевизор девушка мгновенно оторвала взгляд от экрана и чуть не силой потянула парня к выходу. Усмехнувшись вслед привередливому посетителю, бармен учтиво повернулся к Бирюкову с Сипенятиным. Видимо, узнав Васю, расплылся в улыбке: - Пламенный привет представителю солнечного Узбекистана! Сипенятин приподнял над головой тюбетейку: - Салям алейкум! Чего, хозяин, бедному студенту чашку кофе пожалел? - Если каждый клиент будет одним кофе отделываться, я в трубу вылечу. - В трубу ты не пролезешь. Ну а если человек не хочет пить твое пойло?.. - Пусть на хлеб мажет. На скулах Сипенятина заходили желваки. Опасаясь, как бы Васю не занесло, Бирюков окинул взглядом бутылки и спросил: - Что из этой красоты можно купить? Бармен развел руками: - Бутафория. - Понятно. Сигареты - тоже? - Из сигарет могу предложить "Мальборо". Два рубля пачка. Кооперативная наценка всего полтинник. Приходится в Кишинев за ними летать. - Далековато, - словно сочувствуя, сказал Антон и глянул на Васю. - Будешь курить "Мальборо"? Сипенятин крутнул головой: - Трава. Я отечественный "Беломор" уважаю. Антон повернулся к бармену: - Какой столик можно занять? - Садитесь ближе к телевизору. Сегодня прокручу выступление кубинского варьете "Тропикано", есть что посмотреть. - Голые девочки будут? - бесцеремонно спросил Вася. - В меру обнаженные, - учтиво поправил бармен. - В меру так в меру. Не едим так поглядим. Бирюков положил на стойку пять рублей: - Два "минимума", на остальное - кофе. - Мороженое или коктейли? - Мне - мороженое, - сказал Сипенятин. - Да, смотри, для хохмы соли не подсыпь и потеплее сделай, чтобы ангину не подхватить. - Ну а мне - коктейли, - улыбнулся Антон. Труфанов равнодушно положил деньги в карман белого пиджака и запустил миксер. Затем достал из холодильника полную вазочку мороженого и поставил на стойку перед Сипенятиным: - Без соли. Подогреете сами. Сипенятину явно не хотелось уходить от стойки. Обведя взглядом помещение, он спросил: - Дорого такая чайхана стоит? Труфанов, наполняя два фужера коктейлями, улыбнулся: - Вам не осилить. - Мы силой еще не мерились, - Вася кивнул в сторону Бирюкова. - Поднатужимся вот с на... с шефом и похлеще твоей богадельню откроем. Четыре японских телека, по углам, чтобы всем было видно, поставим. - Кофе подам горячим по вашему сигналу, - сказал Антону Труфанов и, принимая шутливый тон, с улыбочкой обратился к Васе: - Вопросик можно?.. - Валяй, - великодушно разрешил Вася. - Где телевизоры возьмете? - Один у тебя украдем, другие - в магазине. Антон одернул: - Не лезь на рога! - Молчу, шеф, - Сипенятин сгреб со стойки вазочку с мороженым. - Куда насаживаться будем?.. Бирюков указал столик, откуда просматривался весь зал и достаточно хорошо был виден экран телевизора. Когда уселись, Антон поочередно пригубил соломинки. Первый из коктейлей по вкусу напоминал разбавленный клюквенный сок. Второй походил на пепси-колу. Вася слизнул пару ложечек мороженого. Посмотрев на Антона, вздохнул: - Ну, мля, чуть не назвал тебя начальником. На "шефа" не в обиде? - Ничего, годится. - Удачно, значит, я вывернулся. - Молодец. Только чересчур не хами и не зарывайся, - сказал Бирюков. - Усек. Постараюсь культурить. За стойкой появилась молодая полная женщина, наряженная под Снегурочку. Вероятно, жена Труфанова. Сипенятин немигающими глазами уставился на барменшу. - Икряная молодка, - шепотом проговорил он и растопыренными пальцами изобразил выпуклую грудь. - Погляди, шеф, какие пухлые литавры... - Не размахивай руками, - опять одернул Антон. - Мы что, как пионеры, сюда пришли? - Не надо привлекать к себе внимание. Вася помолчал: - Что-то девочек сегодня нет. - Наверное, рано еще. Действительно, через несколько минут кафе быстро стало заполняться посетителями. Девушки прямо от входа бросались занимать столики, а парни направлялись к стойке, и по тому, как они безоговорочно оплачивали ассортиментный набор, можно было догадаться, что это постоянные клиенты Труфанова. Некоторые из них в придачу к коктейлям и мороженому покупали "Мальборо", другие великодушно оставляли оплаченные фужеры с коктейлями в подарок бармену, который тут же продавал их снова. Над стойкой висело вежливое предупреждение "У нас не курят", но помещение быстро затягивалось слоистыми волнами табачного дыма. Курили в открытую и парни, и многие девушки. На экран телевизора, где гремели на электромузыкальных инструментах какие-то развязные волосатики, почти никто не смотрел. Казалось, посетителей вполне устраивает музыкальный шум без видеокартинок. Труфанов, занимаясь своим делом, посматривал в зал, словно наблюдая, все ли там в порядке. Встретившись с ним глазами, Бирюков показал, что пора, мол, подавать обещанный кофе. В ту же минуту из-за стойки вышла "Снегурочка" с четырьмя фиолетовыми чашечками на деревянном подносе и величаво подплыла к столику. Остановившись рядом с Сипенятиным, она осторожно стала переставлять чашки с подноса на столик. Вася мигом оживился: - А уф, уф нельзя заказать?.. - У нас кафе безалкогольное, - поняв его намек, очаровательно улыбнулась барменша. - Если принесете с собой бутылочку на двоих, мы не заметим. - Спасибо, сладенькая, за понимание, - Вася погладил барменшу ниже спины. - В следующий раз как пить дать, притащим поллитровку. "Снегурочка" ничуть не обиделась на Васину вольность. Лишь кокетливо погрозила холеным наманикюренным пальчиком. Сипенятин, послав ей в ответ воздушный поцелуй, трубочкой вытянул толстые губы: - Уть-ти-какая хорошая!.. - И, когда барменша удалилась, повернулся к Бирюкову. - Видал, шеф, кооперативную вежливость? В рабочей обжорке за такую ласку наверняка бы по морде от официантки схлопотал, а тут хоть бы хны. Культура! - Сильно не распускай руки, а то и здесь схлопочешь, - сказал Антон, продолжая исподволь рассматривать посетителей кафе. В основном это были молодые люди, от шестнадцати и старше. За одним из столиков уже знакомые Бирюкову "металлисты" передавали друг другу красно-белую пачку "Мальборо", словно никак не могли решить: открывать ее или не открывать? У входа, выставив зажатые в пальцах дымящиеся сигареты, две "девочки" неопределенного возраста, пышная блондинка в декольтированном ярком платье и худощавая смуглянка, кокетничали с лысым мужчиной. Похоже, что разговор у них шел, как говорил Сипенятин, "насчет картошки дров поджарить". Рядом с Васей за столик к троим девушкам подсел симпатичный молодой парень с родинкой на левой щеке. В правом дальнем углу хмуро беседовали три пария. Двое были в потертых пиджаках из кожзаменителя, третий - в зеленоватой солдатской рубахе. Он, как показалось Антону, косил взгляд на Сипенятина. Вася, кое-как одолев мороженое, скучающе хлебал кофе, который на удивление оказался вполне сносным. Вызванный барменшей прилив духа его быстро иссяк. Взглянув на лысого мужчину, он мрачно заговорил: - Половой гангстер клеит чернявку. Шеф, давай плюнем на кубинское кино и уведем девочек, а?.. Блондинка очень даже ничего... - Не туда смотришь, - тихо сказал Антон. - В правом углу, по-моему, парни игру затевают, по один из них присматривается к тебе... Сипенятин выждал несколько секунд и с напускным равнодушием уставился в затемненный угол. Будто случайно увидев парня в солдатской рубахе, приподнял над макушкой тюбетейку. В ответ парень обрадованно вскочил на ноги и, лавируя между столиками, пробился к Васе. Широко раскинув руки, воскликнул: - Сивый, дай обниму! - Иди барменшу потискай, она мягче, - отмахнулся от объятий Вася и протянул руку: - Салям алейкум, Прапор. - Здорово, Васек! Не узнал тебя сразу. Думаю, что за узбек?.. Где так козырно нарядился? - Где урюк растет. - В Узбекистане? - Ну. - Давно в кафе сидишь? - Уже надоело. - Десантник сюда не заглядывал? - Сегодня не видал. Вчера трусился с похмелюги у стойки. - Вот, паскуда, опять закирял, а нужен мне как воздух. - Не надо было на похмелку давать. - Не давал. Он сам разбогател. Пошли за наш стол. - Не пойду, - Вася скосил глаза на Бирюкова. - Я не один, с шефом. Прапор, пристально оглядев Антона, бесцеремонно сказал: - Первый раз вижу. Сипенятин показал в улыбке золотые зубы: - Его портрет в розыске не печатали. С наличными взяли. - Не темни. Что за шеф? - Бывший хлопкообрабатывающий министр. - Перестань. Тому министру стенку припаяли. - За взятку отпаялся. И меня в придачу выкупил. Теперь вот охраняю спасителя от народных мстителей, - не моргнув глазом, съерничал Вася. - Заливаешь? Ну, вставай, пошли к нам. - Не пойду. Из угла телек не видно. Скоро безразмерно обнаженных кубинок станут показывать. - Баб не видал? - По цветному телеку - нет. Хочу поглядеть. - Ну как знаешь... - Прапор прощально помахал пальцами. - Бывай, Васек, не унывай!.. Сипенятин молча приподнял тюбетейку, - Кто это? - спросил Актон, когда парень отошел от столика. - Бывший прапорщик. За границей служил, христопродавец. На иконах погорел. - Значит, твой коллега по прежнему ремеслу? - Я соотечественникам подделки толкал, а Прапор настоящего Христа хотел за доллары сплавить. - Чем теперь занимается? - На каком-то заводе слесарит или токарит, не знаю. - А какого "Десантника" он упоминал? - Есть тут хромой алкаш. На бутылку баба не дала. В знак протеста придурок с четвертого этажа из окна прыгнул. Врачи с горем пополам кости собрали. - Где работает? - Из него работник, как из попугая соловей. - На какие же доходы пьет? - На жинкины. Она в вино-водке торгует, - нехотя ответил Вася. На экране телевизора внезапно вспыхнули яркие юпитеры и под ударившую во всю мощь темпераментную музыку закружились в калейдоскопическом хороводе танцовщицы кубинского варьете. Посетители кафе задвигав стульями, как по команде, ринулись из дальних углов к телевизору. Устраивались кто как может. Лысый волокита с легкомысленными девочками протиснулся к столику, где сидели Бирюков с Сипенятиным. Вася, приподнявшись со стула, ткнул его в спину: - Блондин, отвали в сторону! Из-за твоих шансонеток кабаре не видно. Мужчина возмущенно оглянулся и, встретившись с красноречивым Васиным взглядом, безропотно отодвинулся. Удовлетворенный Сипенятин уставился на экран словно ребенок, которому показали яркую игрушку. Темпераментные танцы чередовались песенными и музыкальными номерами. От некоторых номеров публика приходила в восторг. Только "Прапор" и парни в пиджаках из кожзаменителя, как приметил Антон, не обращали на телевизионное представление ни малейшего внимания. Дымя сигаретами, они или азартно во что-то играли, или сообща обсуждали какой-то план. Выступление варьете продолжалось больше часа. Как только оно закончилось, посетители бурно заволновались. Кто-то отчаянно захлопал в ладоши. Его сразу поддержали. Аплодисменты перешли, как говорится, в овацию. Знакомые Бирюкову "металлисты" всем "трио" отрепетированно крикнули: - Владик, Мадонну!.. Выкрик тут же поддержал сидевший справа от Сипенятина паренек с родинкой на щеке. А через минуту уже весь подвальчик дружно скандировал: - Вла-дик!.. Ма-дон-ну!.. Вла-дик!.. Ма-дон-ну!.. Находившийся за стойкой Труфанов с показным равнодушием протирал белой салфеткой и без того чистые фужеры. Потухший было экран телевизора вновь засветился. На нем порезвились беззвучные мультипликационные медвежата, и вдруг грянула музыка. Яркий видеоклип, стремительно кувыркаясь, разросся во всю величину экрана и замер. На красочной картинке, прижав к губам микрофон, появилась белокурая молодка, чемто смахивающая на некогда популярную Мэрилин Монро. Через две-три секунды певица взорвалась таким отчаянным криком, что вздрогнувший от неожиданности Сипенятин громко сказал: - Во, мля, дает Сусанна!.. Сидевший рядом паренек с родинкой поправил: - Ее зовут Мадонной... - Заткнись, знаток! - огрызнулся Вася и опять уставился на экран. Шабаш продолжался минут пятнадцать. Бирюков не столько смотрел, сколько пытался уловить смысл коротких песенок, которые исполняла на английском языке Мадонна Луиза Вероника Чикконе. Когда-то Антон неплохо знал английский, однако теперь ему с трудом удалосъ перевести лишь некоторые фразы. В одной из песенок певица, кокетничая, часто повторяла: "Не пили меня, папа". В другой она вроде бы заигрывала со зрительницами: "Мне нечего сказать, кроме того, что думают тысячи девушек. Именно поэтому я имею столь большой успех". После взрывного выступления Мадонны начались видеозаписи отечественных рокеров. Бирюков с Сипенятиным добросовестно отсмотрели всю пpoгpaммy. Когда представление закончилось и в кафе ярко вспыхнул свет, Вася торопливым взглядом стал искать "чернявку", но ее среди посетителей уже не было. Исчез из кафе и лысый блондин. Подосадовав на то, что "гангстер из-под носа увел кадр", Сипенятин добыл у Труфанова для матери большую коробку шоколадных конфет. Эти конфеты выпускались новосибирской фабрикой, но в магазинах города их почему-то никогда не продавали. Выцыганил Вася такую же коробку и Бирюкову. Глава XI Расставшись с Сипенятиным, Антон направился было к железнодорожному вокзалу, рассчитывая с последней электричкой уехать домой. Однако после напряженного дня навалилась такая усталость, что предстоящая двухчасовая езда до райцентра в пустом вагоне показалась мучительной пыткой. К тому же завтра рано утром надо было вновь ехать в Новосибирск, чтобы узнать в НИИ, когда вернется из отпуска Даша Каретникова. Предстояло также заняться и хозяином кафе Труфановым, выявить его сомнительные связи. В том, что музыкальный подвальчик с притемненным освещением является притоном для игроков, Антон не сомневался. Недолго поколебавшись, Бирюков остановил такси и через несколько минут подкатил к гостинице "Обь". У стойки администратора его встретила знакомая табличка "Свободных мест нет". Обычно в таких случаях Антон быстро находил общий язык с молодыми администраторшами, а те так же быстро находили для него свободное местечко. В этот раз на административном стуле сидела дама столь зрелого возраста, что заигрывать с нею было неловко. Оставалось два выбора: сделать попытку прорваться в гостиницу официально или проскользнуть в нее плутовским зигзагом. Из горького опыта Антон знал, что официальный путь не самый короткий и далеко не всегда надежный. Поэтому не стал козырять перед суровой администраторшей служебным удостоверением, отстаивая свое право на ночлег, а, скрепя сердце, решил использовать более мирный и широко распространенный способ обходного маневра, стимулирующего материальную заинтересованность служебного лица. Купленная с помощью Сипенятина коробка конфет пригодилась кстати... Через несколько минут, поднимаясь в скоростном лифте с разрешением на получение одноместного номера, Бирюков грустно подумал, что новые веяния до "Оби" еще не докатились. Гостиничный номер оказался - лучше не придумаешь. Время приближалось к полуночи. Антон хотел сразу принять душ, но вместо этого сел к телефону и стал терпеливо набирать по коду длинный ряд цифр. Ответ послышался, едва только телефоны соединились. - Марина, это я. Не разбудил? - Нет. Как всегда, тебя жду. - Ложись. Сегодня не приеду. - Заработался? - Очень. - Успехи?.. - Пока моральное падение по всем статьям. - Что случилось? - В голосе жены прозвучала тревога. - Многое... Гостил у бывшего уголовника. С ним же смотрел обнаженных танцовщиц в видеопритоне. В гостиницу вселился за взятку. Сейчас пойду соблазнять горничную, чтобы напоила чаем. - Какой ужас!.. - Жена повеселела. - Приезжай скорей. Скучно нам с Дениской без тебя. Хорошо, что позвонил. Всю ночь бы не заснула. - Теперь заснешь? - Теперь засну. - Спокойной ночи. - Тебе - тоже. Антон положил телефонную трубку и задумчиво уставился в окно. Спать совсем не хотелось. Одолевали мрачные мысли. Было такое состояние, как в неприятном сне, когда надо бежать, а ноги не подчиняются, кричишь, но голоса не слышно. Не хватало какой-то пустяковой зацепочки, чтобы выяснить истинную причину убийства Зуева. Были только предположения: сведение счетов за нарушение музыкальной "конвенции", устранение соперника па почве ревности к Каретниковой, попытка выманить Зуева из квартиры. Наряду с этим мог возникнуть непредсказуемый мотив, на который сейчас нет даже намека. Дело осложнялись еще и тем, что из попавших на сегодняшний день в круг общения Зуева вроде бы и подозревать некого. Вася Сипенятин, кажется, действительно покончил с прежними увлечениями. К тому же убийства никогда не были Васиным амплуа. Хозяин кафе Труфанов, похоже, полностью поглощен кооперативным бизнесом. Зачем ему связываться с нарушителем "конвенции", если он мирным путем собрал с фанатичных меломанов сегодня за один вечер не меньше трех сотен?.. И это, по-видимому, не самый доходный у Труфанова день.. Даша Каретникова?.. По мнению старика Ярославцева, она не лишена чувства сострадания. Немедленно примчалась утешать Леву, когда тот хотел покончить с собой. Но в моральном отношении Дашенька... оставляет желать лучшего. Где та грань, через которую не переступит морально нечистоплотный человек?.. Чем мог насолить ей Зуев? Кто ее поклонники?.. Почему Каретникова уехала в отпуск именно в тот день, когда Зуев намеревался лететь в Москву, но не дожил до этого дня?.. Есть ли здесь какая-то связь или это просто совпадение?.. Бывший алкоголик Дремезов озабочен своим "горем от ума". Кто он на самом деле: душевнобольной или притворщик?.. Почему злится на Каретникову? Действительно ли Даша его обобрала?.. В музыкальном притончике Труфанова вольготно себя чувствуют игроки. Труфанов наверняка знает каждого из них, но связан ли толстый Владик с мошенниками?.. Что за человек "Прапор"? Бывший "христопродавец", как сказал Сипенятин. Теперь, похоже, игрок-мошенник. Такие обычно не идут на "мокрые" дела, но при крупном проигрыше от них можно ожидать всего. А его дружки?.. "Прапору" зачем-то понадобился хромой "Десантник", жена которого работает в магазине "Вино - водка". Что еще связано с этим магазином?.. Сноха дачного сторожа Изота Михеича Натылько тоже торгует водкой. Какая в этой цепочке связь?.. Изот Михеич обнаружил прикрытый хворостом труп Зуева. Еще что?.. Ровным счетом - ничего... Стараясь отвлечься от бесплодных размышлений, Бирюков принял теплый душ, погасил в номере свет и лег в постель. Мысли упорно не хотели настраиваться на сонный лад. Лишь далеко за полночь незаметно окутала вязкая дремота. Неожиданно показалось, будто скрипнула входная дверь. Бирюков чуть-чуть приоткрыл глаза и сквозь ресницы исподтишка покосился в сторону двери. От увиденного пришлось затаить дыхание... Неизвестно как проникший в номер Изот Михеич Натылько присматривался к темноте. Присмотревшись, дачный сторож поправил сползающую с плеча тельняшку, приподнял руками штанины, чтобы не запутаться в широченных клешах, и на цыпочках, словно привидение, стал медленно подкрадываться к кровати. Антон, резко вскочив, щелкнул кнопкой стоящего рядом с кроватью торшера - в осветившемся номере никого не было. Сновидение казалось настолько реальным, что Антон не сразу пришел в себя. Усмехнувшись над своим прыжком, он облегченно вздохнул, потер ладонями гулко стучащие виски и вновь укрылся одеялом. Больше в эту ночь кошмары его не одолевали. ...К девяти часам утра, побрившись в гостиничной парикмахерской и перекусив в буфете, Бирюков был уже в управлении милиции. Встретившийся в коридоре жизнерадостный Костя Веселкин, блеснув очками, огорошил: - Понравились обнаженные девочки? - Тебе откуда это известно? - удивился Антон. - Что касается злачных мест, мне все известно. - Нет, серьезно... Веселкин взял Бирюкова под руку и повел в свой кабинет. Там, примостившись у торца стола, сосредоточенно писал молодой паренек с родинкой на левой щеке. Увидев вошедшего с Веселкиным Бирюкова, он вроде бы растерялся. Костя с наигранной серьезностью посмотрел на Антона, потом на паренька и спросил: - Этот гражданин развращался с узбеком в видеокафе? Паренек утвердительно кивнул. По родинке Антон узнал его. Именно он сидел вчера рядом с Сипенятиным и увлеченно смотрел на Мадонну, которую Вася окрестил Сусанной. Довольный произведенным впечатлением, Веселкин сначала представил Бирюкова, затем - паренька: - Леня Долженков - нынешний выпускник милицейской школы. Изучает работу кооперативных скороспелок, в том числе и подвальчиком Труфанова интересуется. Долженков смущенно покраснел и, обращаясь к Бирюкову, сказал: - Вчера я посчитал вас настоящим "шефом" того здоровяка в тюбетейке. Разговорились. Молодой оперуполномоченный ОБХСС уже больше месяца "специализировался" на видеокафе и за это время достаточно хорошо изучил клиентуру Труфанова. В основном подвальчик посещают любители рок-музыки: школьники старших классов, пэтэушники, студенты, молодые рабочие. Некоторые приносят туда магнитофонные записи, обмениваются ими или за приличную плату просят Владика переписать приглянувшиеся мелодии. "Прапор" к музыке никакого отношения не имеет. Он картежный игрок и за каждый игровой вечер платит Труфанову по пятьдесят рублей. Сколько выигрывает - неизвестно. Вчера игры не было. Сидевшие с "Прапором" парни - его сообщники. Видимо, они отрабатывали новый прием одурачивания. В ловушку игроков попадают чаще всего подвыпившие отпускники-северяне. Хромой "Десантник" тоже частый гость в кафе, но не играет и музыкальным бизнесом не занимается. Его задача - обеспечивать игроков спиртным. За эту услугу "Десантника" тут же "накачивают", и он, если не наткнется на медвытрезвительскую машину, отбывает восвояси. Знал Долженков наперечет и околомузыкальных куртизанок, которые больше пребывают в нищете, чем в блеске. На цветной фотографии, показанной Бирюковым, Леня узнал Дашу Каретникову. Однако к числу "девочек" она не относится. Раза три за прошедший месяц Каретникова встречалась возле кафе с парнями-рокерами и никогда не заглядывала в подвальчик. Лысый волокита работает то ли снабженцем, то ли завхозом в том самом НИИ, где и Даша. Фамилия его - Зубенин, имя оригинальное - Ричард. Сорокапятилетний мужик имеет четверых детей, а продажные девочки - его безрассудное хобби. С Владиком Труфановым Зубенин на дружеской ноге. Владик даже финансирует любовные похождения стареющего повесы, взимая при возврате долга проценты. - Где же этот Ричард добывает средства? - спросил Антон. - По-моему, спекуляцией занимается, - ответил Леня. - Иногда даже девочек сговаривает за импортные тряпки. Долженков оказался не только наблюдательным по своей специализации, но и отличным знатоком по части "металлической" музыки. Когда разговор зашел о том, какие звукозаписи тиражирует Владик Труфанов, Леня так свободно начал перечислять "металлические" группы, что Бирюков решил узнать его личное мнение о "хэви метал". Леня застенчиво помялся: - Лично мое мнение - это просто шум в сопровождении ритма. Взрослые обвиняют рокеров в пропаганде насилия, сатанизма и тому подобных грехах. Но, мне кажется, сейчас трудно делать какие-либо прогнозы. Ведь в свое время Паганини обвиняли, что он продал душу дьяволу, и за это его предали анафеме. Однако все чудачество ушло, а осталась прекрасная музыка. Бирюков не стал дискутировать по тем вопросам, где от столкновения мнений положение дел не менялось. Не стал он углубляться и в музыкальный вопрос. Антона сейчас интересовало, на каких "мелодиях" и с кем могли пересечься интересы Зуева. Но Долженков решил просветить его в "хэви метале". Достав из кармана сложенный тетрадный листок, Леня сказал Бирюкову. - На всякий случай посмотрите, какие записи сегодня наиболее популярны. Это рекламный список того, что Труфанов предлагает клиентам для продажи. На машинке были отпечатаны два столбца наименований зарубежных и отечественных рок-групп. Едва увидев машинописный текст, Бирюков протянул листок Косте Веселкину: - На какой машинке отпечатано?.. - По-моему, "Ортех", - высказал предположение Веселкин. Антон достал угрожающую Зуеву записку: - А это?.. Костя положил тексты рядом: - То же самое. И бумага одинаковая, тетрадная. Надо отдать на экспертизу. - Будь другом, отдай, - попросил Бирюков. - Мне надо срочно искать Дашу Каретникову. Чувствую, без нее не распутать клубок. - Только с Труфановым пока не связывайся, не путай наши планы, - ответил Веселкин. - Мы вот-вот прикроем карточный видеопритончик, и после этого можешь брать Владика в оборот. - Опасаюсь, как бы он не ускользнул от меня, - сказал Антон. - Каждый шаг Труфанова контролируется. Осталось только накрыть с поличным. Бирюков посмотрел на часы: - Ну ладно, мне пора... Научно-исследовательский институт, где работала Каретникова, занимал пятиэтажное, выкрашенное в салатный цвет здание. С обеих сторон стеклянных входных дверей сияли золотом дублирующие друг друга многословные вывески, извещающие о том, что это филиал столичной фирмы. В просторном светлом вестибюле подслеповатый вахтер, посмотрев развернутые Бирюковым корочки служебного удостоверения, показал, где находится отдел кадров. Начальником этого отдела был статный, гвардейского роста мужчина, назвавшийся при знакомстве коротко - Стародубец. По его выправке, манере держаться и по наградным планкам на левой половине светлого пиджака можно было предположить, что это военный пенсионер, ушедший в отставку не менее как полковником. О Даше Каретниковой начальник отдела кадров отозвался с военной лаконичностью: "Одинокая. Беспартийная. Нарушений дисциплины не имеет. Исполнительна. В общественной жизни активности не проявляет. От поручений не отказывается. С 18 сентября находится в очередном трудовом отпуске. К работе должна приступить через две недели". О том, где Каретникова проводит отпуск, Стародубец не знал. Он по просьбе Бирюкова стал названивать по внутреннему телефону в разные отделы. Но никто из сослуживцев ничего определенного о Каретниковой сказать не смог, так как Даша вроде бы на отпускное время уезжать из Новосибирска не собиралась, а хотела заняться ремонтом квартиры. Это, похоже, даже заинтриговало Стародубца. Не выпуская из руки телефонную трубку, начальник отдела кадров прижал ее к аппарату и задумался. - Сейчас побеседуем с человеком, который может что угодно достать и абсолютно все знает, - внезапно проговорил Стародубец. Он быстро накрутил номер и приказным тоном сказал: - Ричард, срочно зайди ко мне. Буквально через полминуты дверь кабинета широко распахнулась и на пороге вытянулся во фрунт лысый Зубенин. Изображая военную выправку, он щелкнул каблуками: - По вашему приказанию прибыл, Яков Витальевич! - Не выкаблучивайся, не на плацу, - Стародубец указал на стул. - Садись. Зубенин четким шагом подошел к стулу. Стараясь не измять тщательно отутюженные стрелки на брюках, приподнял штанины. Усевшись, машинально поправил на затылке пушистый венчик волос и угодливо замер. - Где отдыхает Даша Каретникова? - спросил начальник отдела кадров. - Улетала в Москву, возвращается из Риги, - быстро ответил Зубенин. - Что она там делала? - Не могу знать. Пикантных вопросов дамам не задаю, потому что они лгут самым бескорыстным образом. - Когда возвращается? - Завтра утром. - Это точно?.. На лице Зубенина появилось обиженное выражение. - Ложных сведений я руководству не докладываю. Даша прислала мне срочную телеграмму. Просит встретить в аэропорту Толмачево. Стародубец нахмурился: - Послушай, Ричард... Ты, кажется, все-таки окрутил Дарью? - Помилуйте, Яков Витальевич! - искренне обиделся Зубенин. - Я джентльмен и никогда не отказываю дамам, если они просят... - Дамы тебя просят?.. Ты сам, братец, всегда перед ними на коленях с протянутой рукой. Сегодня жена опять принесла жалобу. Что будем делать?.. Зубенин испуганно подался вперед: - Не давайте кляузе хода! Люсенька заберет пасквиль. - Ты в этом уверен? - Слово джентльмена! - Ну, братец... - Стародубец вроде бы удивился. - Не могу понять, как тебе удается мгновенно уговаривать супругу? Поделись опытом. - Пустяки... - Зубенин пожал плечами. - Просто я никогда не обделяю Люсеньку вниманием и аргументированно убеждаю, что ее ревность - пустое фантазерство. - Фантазерство?.. Да ведь на тебе, как говорится, пробу негде поставить. - Яков Витальевич, не слушайте сплетни. - Какие сплетни! - Женские, Яков Витальевич. - Кому ты рассказываешь?.. Я до поры до времени терплю твои любовные похождения на стороне, но в институте не разводи кабак. Оставь Каретникову в покое. Не надо блудить там, где работаешь. Учти это, Ричард... - Спасибо за подсказку, Яков Витальевич. Непременно учту. Самым серьезным образом учту! Стародубец махнул рукой: - Ладно, иди занимайся делом... - Слушаюсь, Яков Витальевич, - угодливо проговорил Зубенин и неслышно вышмыгнул из кабинета. - Вот еще Казанова! - повернувшись к Бирюкову, усмехнулся Стародубец. - Если приглянется женщина, не мытьем, так катаньем своего добьется. Больше года обхаживает Каретникову и, видимо, близок к цели, прохвост. - Кем он работает? - спросил Антон. - Младшим научным сотрудником числится. - По-моему, такой человек может только грязью наследить в науке. - К научным делам Ричард отношения не имеет. Он добытчик незаменимый. Связи - невероятные! Поэтому и держим на ставке научного сотрудника. Трижды собирались уволить за аморальные похождения, но на малую зарплату трудно найти порядочного человека. - А Даша Каретникова как в моральном плане? - В институте - безупречна. На стороне - разные слухи ходят. Оно и понятно: женщина одинокая, внешне привлекательная и пококетничать умеет. А злые языки, как известно, меры не знают. - Может, и на Зубенина лишнее наговаривают? - на всякий случай закинул удочку Бирюков. - Какое лишнее! Его Люсенька чуть не каждый месяц приносит мне рапорты о любовных похождениях. Такое о муже пишет, что развратника впору к уголовной ответственности привлекать. - Стародубец постучал по кромке стола указательным пальцем. - Ох доберусь я до него! Терпение мое кончается... После разговора со Стародубцем Бирюков понял, что для него наступил один из неприятных в розыскной работе периодов - период вынужденного ожидания. Если верить Зубенину, Даша Каретникова прилетит в Новосибирск только завтра утром. Заключение экспертов тоже раньше завтрашнего дня не будет готово. С Труфановым пока встречаться нельзя, да и, располагая одними смутными предположениями, вести разговор с подпольным бизнесменом было бы равносильно переливанию из пустого в порожнее. Чтобы не расслабиться от вынужденного безделья, Антон решил съездить в дачный кооператив "Синий лен" и обстоятельно поговорить со сторожем Натылько, так удивительно приснившимся ему в прошлую ночь. Глава ХII Заполненная пассажирами электричка бойко отстукивала километры. С обеих сторон железнодорожного пути почти беспрерывно тянулись дачные городки и целые городища с островерхими летними домиками. По мере удаления от Новосибирска вагоны пустели, освобождаясь на каждой остановке от навьюченных рюкзаками дачников. У кооператива "Синий лен" вышли две пожилые женщины и заспешили к дачам. Антон Бирюков пошел следом за ними. Служебный домик сторожа Натылько оказался сразу за распахнутыми воротами огороженного проволокой дачного городка. Бывший шкипер находился "на вахте" и, похоже, искренне обрадовался неожиданному собеседнику. Первым делом он, конечно, спросил, не нашли ли убийцу? Получив отрицательный ответ, сокрушенно покачал головой: - Вот, якорь его зацепи... - Изот Михеич, - обратился к старику Антон, - вы на самом деле видели того паренька с магнитофоном, когда он шел из кооператива к автобусной остановке? Старик поправил на голове капитанскую фуражку. - Не стану утверждать, что паренек был именно тот, которого убили, по хромал сильно. - Почему же, кроме вас, никто из дачников не видал его? - Видали, да боятся сказать. - Кто, например?.. - Например, Елена Фоминична больше моего видала. - Сторож показал на соседний небольшой домик в зарослях малинника. - Вот ее дачка. Только в данный момент Фоминичны на даче нет. Она здесь по субботам да воскресеньям бывает. В тот раз аккурат субботний день был. Потому я к куме Зинаиде в баньку и потопал. - Так что же Елена Фоминична видела? - заинтересовался Антон. - Паренек, по ее словам, в кооператив не заходил. За воротами на лужайке сидел. А музыку ему вынесла из кооператива молодая девушка. Я, видать, в тот момент бельишко для бани собирал, потому и проворонил эту процедуру. - А Елена Фоминична не сочиняет? - Ну, что вы! Она женщина серьезная, инженером на крупном заводе работает. У Фоминичны слово - золото. Ерунду не болтает, как другие сороки. - Значит, девушка вынесла магнитофон и... - И, как говорит Фоминична, они немного посидели вместе на лужайке, музыку покрутили. Потом вроде бы поругались. Паренек сразу к автобусу захромал, а девушка бегом вернулась в кооператив. - Где ее дача? - Той девушки? Она не нашенская. Фоминична единственный раз ее здесь видала и предполагает, что она гостила у Валентина Александровича. - Это кто такой? - С виду мужчина невзрачный, но чувствуется, Птица большого полета. Вежливый, культурный и умом не обижен. Участок вместе с дачным домом купил в нашем кооперативе весной. Денег у него, видать, куры не клюют. Живет на широкую ногу, с размахом. В даче все необходимое есть. И цветной иностранный телевизор установил. Показывает - загляденье! Я к нему на огонек заглядываю. Принимает с великим удовольствием. А про заграничные дела знает больше, чем в газетах пишут. Откуда он такими секретными сведениями располагает, сказать затрудняюсь. И еще мне непонятно: человек уже в хорошем возрасте, но живет бобылем, нелюдимо... - Натылько понизил голос. - Предполагаю, может, он вышедший на пенсию разведчик, а?.. - Кто его знает, - сказал Антон. - Какое отношение имеет та девушка к Валентину Александровичу? - Фоминична определила, будто по возрасту она в дочки ему годится. Может, дочка и есть. - А дача его где? Сторож вывел Бирюкова за угол служебного домика и показал на покрытую оцинкованным железом островерхую крышу мезонина, заметно возвышающегося над соседними строениями: - Вон, верхотура видна. Шагайте по тропинке вдоль проволочной ограды и прямо в гараж упретесь. Это и есть участок Валентина Александровича. Гаражную пристройку ему в порядке исключения разрешило установить правление кооператива, чтобы новая черная "Волга" под дождем не мокла. - Он сейчас на даче? - спросил Антон. - Целыми днями, как сурок, сидит. То газеты читает, то садом занимается, то телевизор смотрит. Иной раз от скуки в Новосибирск на "Волге" сгоняет. Както и я за компанию с ним прокатился. Квартиру свою проведал. Сноха приняла - на удивление. Не поверите, даже четвертинку к обеду не пожалела. - Что это она так раздобрилась? - Ордер на собственную жилплощадь получила. Сразу я что-то неладное заподозрил, а вчера внук у меня здесь гостевал. Говорит, на днях будут вселяться в новый дом. Хороший парень... - Внук, что ли?.. - Ну а кто ж!.. Студент. В водном институте учится. За дедом в кильватер на речфлот подался. Башковитый, капитаном быстро станет. Я тоже по флотскому ремеслу сообразительным был, да грамотешки не хватало для капитанства. Внук, понятно, меня перещеголяет. Главное - парень непьющий и безотказный. Я тут между делом два ведра смородины заготовил. Предложил ему, чтобы домой увез. Другой бы молодец наотрез отказался груз тащить, а Павлушка оба ведра сгреб - и на электричку. Даже музыку свою оставил. - Какую музыку? - почти машинально спросил Бирюков. - Магнитофон, похожий на тот музыкальный ящик, с каким хромой паренек наяривал. - Посмотреть его можно? - Счас вытащу, покажу... - Натылько, чуть не запутавшись в клешах, нырнул в низкую дверь домика и быстро вынес оттуда черный, с никелированной отделкой "Националь". - Вот какая нарядная шарманка. На батарейках, но орет - хоть уши затыкай... Разглядев заводской номер магнитофона, Бирюков понял, что расслабляться сегодня не придется. - Где внук раздобыл такую "шарманку"? - спросил Антон. - Бог его знает. Раньше у Павлуши плохонький магнитофончик был, часто ломался, - откровенно ответил старик. - Изот Михеич, этот магнитофон украли у паренька, которого убили... Сторож удивленно моргнул: - Чего-то, товарищ, вы путаете. Внук мой со шпаной не дружит. - Номер магнитофона совпадает. - Может, Павлуша с рук его купил... - Придется, Изот Михеич, забрать у вас магнитофон. - Забрать, конечно, не штука, да вот... - Натылько помялся. - Как я перед внуком отчитаюсь? - Оформим документально, в присутствии понятых. - Оей!.. Хотите при свидетелях меня опозорить? Нет уж, лучше без документов забирайте! - Без документов, Изот Михеич, нельзя. - Как так нельзя, якорь его зацепи?.. - бывший шкипер потянул ворот тельняшки, словно та внезапно сдавила ему горло. - Надо, дорогой товарищ, придумать какую-то ложь во спасение... Оформление добровольной выдачи магнитофона заняло немного времени. По умоляющей просьбе старика Бирюков разрешил "придумать" для понятых, будто "музыкальную шарманку" сторож нашел в кустах, когда собирал смородину. Однако эту "ложь во спасение" в протокол не записали. Закончив формальности, Антон Бирюков направился к даче с мезонином. Вблизи дача была на загляденье. Срубленная из отборных сосновых бревен, с резными оконными наличниками, карнизом и высоким крыльцом, тоже украшенным затейливой резьбой, она походила на сказочный теремок. Прилегающий к даче участок занимали стелющиеся сибирские яблони, усыпанные довольно крупными желтыми плодами. У крайнего дерева коренастый мужчина с пышной рыжеватой шевелюрой неторопливо обрывал яблоки и складывал их в эмалированное ведро. Спортивный костюм с широкими белыми лампасами на брюках и на рукавах куртки делал сборщика яблок похожим на тренера. Знакомство состоялось непринужденно. Узнав от Бирюкова, что он из уголовного розыска, мужчина нисколько не удивившись, назвался Валентином Александровичем Езерским и вроде из любопытства спросил: - Наверно, по поводу недавно случившегося здесь убийства?.. - Да, - подтвердил Антон. - Вам что-нибудь известно об этом? - Только из разговоров дачников. - И все?.. - К сожалению. Ни выстрелов, ни подозрительного шума лично я, как и другие дачники, не слышал, хотя последнюю неделю с дачи надолго не отлучался. Всего на один час по утрам уезжаю в райцентр за свежими газетами. Бирюков показал японский магнитофон: - А вот эту "музыку" вам не доводилось видеть? Езерский скользнул равнодушным взглядом по "Националю" и спокойно ответил: - Такая же "музыка" имеется у меня. - Как бы на нее взглянуть?. - Пройдемте в дачу. Следом за хозяином Бирюков поднялся на резное крыльцо и вошел в небольшую кухню с газовой плитой, посудным шкафом на стенке и обеденным столом у окна. Справа от входа, в углу, стоял небольшой импортный холодильник. За кухней, служащей своего рода прихожей, располагалась просторная светлая комната, обставленная скромной мебелью, среди которой выделялся на тумбочке цветной "Панасоник". - Первый раз вижу такую роскошь на даче, - глядя на телевизор, сказал Антон. - Единственное мое развлечение. К зиме придется эту роскошь вместе с дачей продать. Опять уезжаю в заграничную командировку, - ответил Езерский. Он достал из тумбочки под телевизором магнитофон "Националь" и протянул его Антону: - Пожалуйста, смотрите. Номера магнитофонов разнились всего одной единичкой. Изъятый у сторожа Натылько имел номер 13676. На магнитофоне Езерского стоял номер 13677. Когда Бирюков обратил на это внимание Валентина Александровича, тот равнодушно сказал: - Вероятно, куплен в одно время с моим в новосибирской "Березке". - Вы когда покупали? - Месяца три назад. - А поточнее?.. Езерский достал из тумбочки несколько инструкций по радиотехнике. Полистав одну из них, с фотографией "Национала" на обложке, подал Бирюкову гарантийный талон. - Здесь указана точная дата продажи, четырнадцатого июня. Талон номер 000736 был заверен штампом новосибирского магазина "Березка". Возвращая его Езерскому, Антон попросил: - Валентин Александрович, постарайтесь вспомнить внешность хотя бы одного покупателя, который одновременно с вами оформлял покупку магнитофона. - Я никого не запомнил, - быстро ответил Езерский и, словно оправдываясь, поспешно добавил: - Когда поступает в продажу японская радиотехника, в "Березках" к прилавку трудно подступиться. Где уж там запоминать. - По-моему, вы не искренни... - сказал Бирюков. Езерский усмехнулся: - Догадываюсь, хотите меня уличить в спекуляции чеками "Внешпосылторга". Поверьте, мне нельзя заниматься запрещенным промыслом. Скомпрометировав себя на Родине, я не получу визу на выезд за границу. - Ошибаетесь, Валентин Александрович. Меня не чеки интересуют... Из-за этого магнитофона убит человек. - Из-за такого пустяка?! - Для вас - пустяк, а для кого-то эта игрушка оказалась дороже человеческой жизни. - Ну а при чем здесь я? - Есть предположение, что этот магнитофон попал к тому парню, которого убили, из рук девушки, гостившей у вас. - Мне уже пятьдесят пять исполнилось, - невесело сказал Езерский. - В моем ли возрасте заигрывать с девушками?.. - Почему непременно заигрывать? Могло быть случайное знакомство... Помогите, Валентин Александрович, разобраться. - Не представляю, чем могу помочь. - Искренностью и только искренностью. У вас есть взрослая дочь? - У меня вообще нет детей. - Тогда что за девушка была у вас на даче в одну из недавних суббот? Если вас тревожит заграничная виза, то обещаю сохранение тайны. В пределах закона, разумеется. Езерский долго молчал. Потом, будто пересилив себя, тяжело вздохнул: - Вы правильно сказали, случайное знакомство и... моя глупость от душевной пустоты. - Он открыто посмотрел Бирюкову в глаза. - Чтобы поверить в это, надо начинать рассказ издалека... - Я внимательно вас выслушаю, - сказал Антон. Езерский помолчал: - Хотите выпить кофе? - Спасибо. Вот от чая не откажусь. - Что ж, будем пить чай. Сейчас сделаю прекрасную индийскую заварку. Валентин Александрович пригласил Бирюкова пройти с ним в кухню. Предложил сесть за стол и, достав из посудного шкафа яркую квадратную жестянку, принялся колдовать у газовой плиты с чайником. Приготовив чай, он стал рассказывать о себе. По образованию Езерский был инженером гражданского и промышленного строительства. Сразу после окончания Сибстрина он уехал работать за границу и с той поры приезжал на Родину только в отпуск. Строил промышленные объекты во многих странах. Женился поздно, за сорок. Брак оказался неудачным. Нынче весной, приехав в отпуск из заграничной командировки в Новосибирск, Езерский оставил жене кооперативную квартиру, а сам, чтобы иметь пристанище, купил у бывшего сокурсника по институту дачный участок. - Так я оказался членом кооператива "Синий лен". Вырастил за лето кучу яблок и теперь не знаю, куда их девать, - с усмешкой сказал Валентин Александрович. Бирюков слушал не перебивая. Исподволь он присматривался к собеседнику, стараясь не пропустить фальшь. Но в спокойном голосе Езерского лживых интонаций не чувствовалось. Это был усталый человек с бледным, почти не загоревшим лицом, усыпанным едва приметными веснушками. Веснушчатые крапинки пестрели и на руках. - Замечательный напиток, - с удовольствием сделав несколько глотков чая, сказал Антон. - Последние запасы из столичной "Березки", - ответил Валентин Александрович. - Во внешторговских магазинах не только промышленные товары продают? - В Москве были и продуктовые. Сейчас принято решение о ликвидации всех "Березок". - Почему? - Из-за нашей неразберихи и дефицита вокруг этих магазинов стали твориться безобразные дела, связанные со спекуляцией чеками и мошенничеством. Вместо того чтобы навести порядок, избрали более легкий путь, не задумываясь над тем, что из этого получится. - А что может получиться? - Ну, во-первых, большая часть заработанной советскими людьми валюты будет оставаться за границей. Зачем ее обменивать на рубли, если на них здесь нечего купить?.. Во-вторых, нарушится принцип социальной справедливости. За ликвидацию "Березок" ведь с пеной у рта ратовали обыватели-демагоги. По их мнению, если прикрыть внешпосылторговские магазины, импорт валом повалит на прилавки госторговли. Ничего подобного! Импорт как был дефицитом, так и останется. И вот, к примеру сказать, я, отдав государству заработанную за границей валюту и вернувшись в Союз, буду смотреть на пустые полки магазинов или стоять в очереди, а тот же демагог, не вложивший во внешнюю торговлю ни цента, но имеющий связи с торгашами, будет по блату отовариваться импортом и похохатывать надо мной. Куда как справедливо... - За границей действительно хорошие заработки? - спросил Бирюков. - Неплохие, но их надо заработать. В Союзе можно получать приличные деньги ничего не делая. Там, за рубежом, за ничегонеделание не платят... Приплюсуйте высокие цены на продовольствие и жилье, ограничения в быту, не всегда приятные национальные обычаи и так далее и тому подобное. Такова картина райской жизни, которая раздражает наших обывателей и бездельников. У бездельника вообще настолько чувствительное сердце, что ему не пережить, если у соседа все в порядке. По его глубокому убеждению, если он сам бездельничает, то и сосед этим же должен заниматься, а не наживать состояние за границей. Вот такую, с позволения сказать, социальную справедливость он приветствует... - Езерский неожиданно смутился. - Извините, некстати расфилософствовался. А с той девушкой, которую вы назвали моей гостьей, я познакомился в новосибирской "Березке". У Любы не хватало пяти чеков на духи "Шанель"... - Ее зовут Любой? - Да, Люба Зуева. Работает швеей, кажется, на "Северянке". Бирюков чуть не поперхнулся: - Валентин Александрович, вы ничего не путаете? Езерский удивленно поднял глаза: - Что здесь путать? Имя распространенное, фамилия не бог весть какая замысловатая, швея - профессия вполне женская. Может, "Северянку" спутал с фабрикой "Соревнование", а в остальном - путать нечего. - Значит, у нее не хватало пяти чеков на духи?.. - Да, Люба была готова отдать мне десять рублей, но... В связи с предстоящим закрытием "Березок" в них творилось повальное столпотворение - расхватывали буквально все, что лежало на прилавках. На меня внезапно накатило нечто фатовское. Я выкупил этот флакончик духов и подарил Любе. Радость была неописуемая. Вышли из магазина, разговорились. Люба хотела отказаться от подарка и пыталась вручить мне имеющиеся у нее чеки. Я рассмеялся и показал пачку бумажек, которые просто девать некуда. Она ахнула и робко спросила, не продам ли, пусть по двойной цене, триста чеков на японский магнитофон для ее брата. При этом у Любы было такое умоляющее личико, что я невольно проникся симпатией и пообещал, как только японская радиотехника поступит в "Березку", подарить магнитофон лично ей, а она пусть сама решает: отдать его брату или мужу. Люба сказала, что незамужняя, дала номер телефона и попросила звонить в нерабочее время или по выходным дням. - Адрес не сказала? - Нет, только телефон. - Езерский, наморщив лоб, задумался. - Вот склероз... Уже не могу вспомнить номер. - Телефон домашний? - уточнил Антон. - По-моему, да. - А не общежития?.. - Утверждать не берусь. Ну, да бог с ним, с телефоном. Проще говоря, в июне через знакомых продавцов мне удалось вне очереди попасть в "Березку", когда туда поступили японские "Национали". Сразу купил два, один из них себе для забавы. Попробовал дозвониться до Любы - телефон не ответил. После еще несколько раз звонил. Тоже безрезультатно. А полмесяца назад поехал в райцентр за свежими газетами, которые обычно покупаю в киоске "Союзпечати" на железнодорожном вокзале. На глаза попалась кабинка телефона-автомата междугородной связи. Набрал новосибирский номер Любы и услышал ее голос. Сказал, что магнитофон у меня на даче. В ближайшую субботу Люба приехала и забрала "Националь". Вот и все. - Бесплатно?.. - спросил Антон. Езерский, опустив глаза, отхлебнул из чашки несколько глотков чая: - Ох уж эта Люба... С ней, как говорится, не заскучаешь. Схватила магнитофон, сказала "Сейчас вернусь!" - и убежала. Прошло около часа. Я стал подумывать, что больше не увижу ни Любы, ни магнитофона. Нет, она заявилась. Глаза сияют, а сама какая-то вздернутая. Выпили по чашке кофе. Стала успокаиваться. Я предложил еще по чашечке. Она утвердительно кивнула, потом уставилась на меня и говорит: "Валентин Александрович, понимаю, что в благодарность за вашу доброту надо бы остаться у вас на ночь, но я, честное слово, не проститутка". Такая откровенность меня рассмешила: "Вот и хорошо, Любушка! Я прекрасно обхожусь без проституток". Она вновь засияла: "Валентин Александрович, вы необыкновенный мужчина! Дай вам бог огромного счастья!" Раскрывает сумочку и выкладывает на стол пачку денег: "Здесь шестьсот рублей, можете пересчитать и убедиться". Я сказал, мол, магнитофон - это подарок, все равно мне чеки девать некуда. Люба запротестовала, дескать, брат отказался взять бесплатно и велел немедленно oтдать шестьсот рублей, то есть рыночную стоимость "Националя". В конце концов сошлись мы на трехстах рублях. Расплатившись, Люба взяла документы на магнитофон и... Больше я ее не видел. Внимательно слушая Езерского, Бирюков вспомнил печальное лицо Любы Зуевой и не мог поверить в такое перевоплощение. Вести себя так смело и непосредственно могла, пожалуй, Даша Каретникова, насколько ее заочно представлял Антон, но не Люба Зуева. Стараясь рассеять сомнение, Бирюков показал фотографию Каретниковой: - Это не Люба?.. Езерский отрицательно повел головой: - Извините, портреты таких отчаянных девиц печатают на обложках журнала "Секс". Люба выглядит постарше. У нее приятное лицо, аккуратная прическа и скромная одежда. - При встрече сможете ее узнать? - Конечно. Антон посмотрел на часы: - Через двадцать минут будет электричка. Не согласитесь съездить со мной в райцентр, чтобы встретиться с Зуевой? - Люба разве не в Новосибирске живет? - Живет там, но сейчас должна быть в райцентре. Это ее брата убили. - Да?.. - удивился Езерский - Не надо ждать электричку, у меня "Волга" на ходу. Глава XIII Квартира Зуева оказалась на замке От соседей Бирюков узнал, что Люба сразу после похорон уехала с подругами. Обещала вернуться через неделю, чтобы решить вопрос с квартирой и имуществом брата. Когда Антон невесело рассказал об этом Езерскому, тот внезапно предложил: - Поедемте в Новосибирск, мне все равно делать нечего. - В таком случае предварительно заедем в отдел милиции, - Бирюков, садясь в машину, поставил к себе на колени магнитофон, изъятый у сторожа Натылько. - Надо оставить эту музыку, чтобы не таскать с собой. Ни в райотделе, ни в прокуратуре по делу Зуева ничего нового не добавилось. Как сказал Слава Голубев, никаких концов в райцентре не было Бирюков и сам отлично понимал, что концы надо искать в Новосибирске. Управляемая Езерским "Волга" легко катила по ровной асфальтированной дороге. Изредка с коротким посвистом мимо проносились встречные грузовики и легковые машины. От монотонной езды укачивало, клонило в сон. После длительного молчания Езерский внезапно спросил: - Можно вам задать несколько щепетильных вопросов? - Задавайте, - ответил Антон. - Интересно, следственные работники испытывают удовольствие от своей работы или ими движут иные мотивы? - Видите ли, Валентин Александрович... - Бирюков задумался. - Следователь, получающий от своей работы удовольствие, - человек не вполне нормальный, более того, опасный. Что касается движущих мотивов, то пожалуй, основной из них - это восстановление попранной справедливости. - Справедливость легко нарушить, но значительно труднее восстановить. - Правильно. Зато, когда порок наказан, наступает чувство удовлетворения от того, что зло пресечено и быть может, больше не повторится. - Извините, но в основном вы срываете вершки. Корни же преступные остаются. - К сожалению, так. На ликвидацию всех корней у нас не хватает сил. Если они укреплялись десятилетиями, то как же их вырвать одним махом?.. Езерский вздохнул: - Вам приходилось бывать за границей? - Нет. - Почему? - Во-первых, даже туристические зарубежные поездки оперативным работникам милиции раньше были запрещены, а во-вторых, меня туда никогда не тянуло и теперь не тянет. - Напрасно. Как ныне модно стало говорить, за бугром есть что посмотреть и чему поучиться. Я побывал в очень многих странах, но нигде не видел такого разгильдяйства, как в родном Отечестве. Приезжая домой в отпуск, каждый раз поражался беспечному благодушию соотечественников и творящимся здесь безобразиям. При полунищенском существовании народа - вызывающая роскошь руководящей элиты!.. Прямо как в Древнем Риме, воровство и взяточничество у нас стали почти узаконенной привилегией знати. Даже милицейские генералы и те заворовались! Отчего это?.. - От упомянутого вами благодушия. Точнее сказать, от беспросветной апатии народа. Мы ведь до самого последнего времени жили не по законам здравого смысла, а по историческим предначертаниям гениальных вождей, ведущих страну от победы к победе. - Социализма?.. - Разумеется. - Это при пустых-то полках магазинов? - Ну тут дело принципа, которым мы никак не можем поступиться. - Да-а-а... - Езерский опять вздохнул. - Грустно жить в апатичном обществе. Уже не секрет, что, скажем, те же коррумпированные генералы преследовали честных людей, стремившихся сделать государству пользу. Не вредительство ли?.. - Нет, элементарная подлость. Обгадившийся человек как рассуждает?.. Если у меня не вышло остаться честным, то куда ты прешь, зараза?! Принципиальность порядочных людей раздражает преступника, оскорбительна для него даже по личным соображениям. - В прессе несколько раз мелькало сообщение, будто бы жив бывший следователь-лейтенант, который издевался над академиком Вавиловым. Теперь - полковник в отставке. Имеет роскошную столичную квартиру, получает хорошую пенсию, грудь в орденах. Интересно, как он себя чувствует? - Думаю, неуютно. - Почему бы не посадить его за решетку, чтобы осознал на какие адские муки обрекал невинных людей? - Я совершенно не знаю этого человека. - А если бы знали, что он негодяй, да будь ваша власть?.. - не отставал Езерский. - Определил бы ему такую пенсию, чтобы еле-еле сводил концы с концами. Но сажать за решетку не стал бы. Я против лозунга: "Кровь за кровь". - А как же насчет ответственности?.. Ведь безнаказанность развращает... - Все в свое время. После драки глупо кулаками махать. Езерский замолчал, и Антону показалось, что Валентин Александрович с ним не согласился. Впереди замаячили пригородные строения Новосибирска. Сразу возрос поток встречных машин. Большой город словно выдавливал из себя ревущий и фыркающий копотью длинный хвост. Общежитие "Северянки" отыскали быстро, однако, по словам приветливой старенькой вахтерши, Люба Зуева не так давно куда-то ушла с подружками и сказала, что вернется только к вечеру. - Горе у нее, брата похоронила, - доверительным шепотом сообщила Бирюкову вахтерша. - Переживает сильно. Да чего теперь поделаешь? Люба крепкая девушка, одолеет беду. - Как она здесь живет? - спросил Антон. - Четверо их в комнате. Все скромные подобрались, дружно живут. По содержанию комнаты и по поведению самые лучшие из всего общежития. - Ваше общежитие полностью женское? - Полностью, да что толку. Есть такие росомахи, хуже парней. Нервные - слова не скажи, А Люба всегда спокойная. И братец, инвалид, у нее хорошим был. Часто сюда заходил... Скучающей от безделья старушке очень уж хотелось поговорить, но Антону жалко было тратить время попусту. Предстояло еще срочно выяснить, каким образом магнитофон Зуева попал к внуку дачного сторожа Натылько. Посмотрев на Езерского, Бирюков спросил: - Что будем делать, Валентин Александрович? - Ждать Любу, - быстро ответил тот. - А если мы с вами еще в одно место скатаемся? - К вашим услугам. Антон глянул на часы - внук должен был уже прийти из института домой. Когда сели в машину, Езерский спросил: - Маршрут?.. - Сейчас в Горсправке узнаю домашний адрес Изота Михеича Натылько... - Нашего сторожа из кооператива? - не дал договорить Валентин Александрович. - Его. - Найдем без Горсправки. Недавно мне приходилось подвозить Михеича. Дом рядом с Главпочтамтом. - В таком случае - прямо туда. В квартире бывшего шкипера царил переполох. Родственники Изота Михеича все были в сборе и активно готовились к переезду. Лысоватый, похожий на отца Николай, то и дело вытирая тыльной стороной ладони потный лоб, разбирал полированный шифоньер. Внук Павлуша - высокий голубоглазый парень в тельняшке укладывал содержимое книжного шкафа в мешки. А сноха, плотная волевая женщина в служебном синем халате с эмблемой гастронома, ловко, по-мужски затягивала ремнями завернутый в целлофан огромнейший тюк. Бирюкова она встретила агрессивно-настороженно. На вопрос о магнитофоне вспыхнула: - Еще чего! Какой магнитофон?.. - Японский "Националь", - спокойно ответил Антон. - А китайский не надо?.. - Сноха широко развела руки, будто показывая комнату. - Можете обыскивать! Иностранных магнитофонов у нас нет и не было. - Мама!.. - строго сказал Павлуша. - Что мама? Что мама?! - Не обманывай. Я тебе говорил, что оставил магнитофон у деда на даче. - Он уже в милиции, - сказал Антон. Внук растерялся: - Кто, дед?.. - Японский "Националь" краденым оказался. Павлуша насупленно посмотрел на мать: - Я тебе говорил?.. - Говорил! Говорил! - опять застрекотала та. - Откуда мне было знать, что магнитофон краденый?.. - Где вы его взяли? - спросил Антон. - У алкаша купила. - У какого? - У пьяного! Там их всегда наполеоновская армия толпится, попробуй разгляди. - У винного магазина? - Понятно, не у хлебного! - Она резанула сына суровым взглядом. - Ну кто тебя, дурака, просил тащить дорогую вещь на дачу?! - Вероника... - вытирая лоб, смущенно начал Николай. - Что Вероника?! Забыл, как зовут?! - Подбирай выражения. - Я сейчас так выражусь, что у вас уши в трубочку свернутся! - Она словно подкошенная повалилась на целлофановый тюк и внезапно запричитала: - Посадите вы меня ни за что, изверги, со своей честностью и длинными языками! Ну кто вас просил вмешиваться не в свое дело?! - Дело-то очень неприглядное, - сухо сказал Бирюков. - За укрывательство преступника вы действительно можете оказаться на скамье подсудимых. Сноха уставилась на Антона: - Еще чего! Кого я укрываю? - Того, кто продал вам магнитофон. - Алкаши все на одно лицо! - И все хромают?.. - с намеком спросил Антон. Агрессивное выражение на лице снохи сменилось растерянностью, Бирюков понял, что она из той воинственной породы торговых работников, которые грудью прут на покупателя, когда чувствуют безнаказанность, но как только запахнет паленым, сразу стихают. - Всяких полно, - поникшим голосом ответила сноха. - Неужели "Десантника" не знаете? - уловив перемену, пошел в наступление Антон. - Какого? - Хромого, чья жена работает с вами в одном магазине. Вспомните его фамилию. - Не помню. - А жены его?.. - спросил Бирюков. - Полячихина. - Так что ж вы прикидываетесь незнайкой? Сноха, почувствовав промашку, совсем поникла: - Может, они на разных фамилиях... - В этом мы разберемся. Рассказывайте по порядку, как дело было. Дело оказалось банальным. Алкоголик без определенных занятий, неоднократно отбывавший наказание за воровство, Юрий Полячихин тайком от жены продал всего за сто рублей Веронике Натылько новенький японский магнитофон с тем условием, что Вероника в любое время будет отпускать ему вне очереди и в нужном количестве спиртные напитки. - Разве с женой он не мог договориться об этом? - спросил Антон. - Нинка в хвост и в гриву гонит пропойцу из магазина. - Выходит, вы подруге подножку подставили? - Еще чего... Никакие мы с Нинкой