За местом расположения штаба наблюдает агент с радиостанцией. Мои рекомендации: не вспугнуть агента накануне операции; не препятствовать выброске диверсионной группы и даже позволить ей благополучно добраться до подвалов замка. Дату отлета сообщу". На следующий вечер Штангер направился в лес на "прогулку". Шифрограмма пошла в эфир. Центр подтвердил прием. Подготовив план операции "Ксавир". майор Фриватт выехал в штаб командования люфтваффе, находившийся недалеко от ставки Гитлера под Кентшином, Отдел разведки люфтваффе, которым руководил генерал Штудент, высоко оценил представленный план. Штудент доложил о нем самому Герингу, который также выразил свое одобрение и приказал немедленно доложить ему, когда будут известны результаты операции. Оставалось подобрать командира группы, рядовых диверсантов, необходимое снаряжение, а также предусмотреть все варианты возвращения диверсионной группы через линию фронта. После обсуждения различных кандидатур выбор генерала Штудента пал на капитана Текстера, кавалера Рыцарского креста, который руководил уже подобными операциями в Польше, Норвегии, Бельгии и Франции. За свои рискованные диверсии за линией фронта Текстер получил прозвища Серый Дьявол и Бессмертный. Когда генерал Штудент и майор Фриватт посвятили его в план операции "Ксавир", капитан Текстер с радостью согласился возглавить группу. Генерал Штудент обещал ему после выполнения операции награду: "дубовые листья" к Рыцарскому кресту. Было решено, что в операции будут участвовать двадцать пять диверсантов. Подбором людей занялся лично капитан Текстер. Диверсантов в команды люфтваффе подбирали весьма тщательно. Они отличались смелостью, силой и ловкостью, умели пользоваться любым видом оружия, метко стреляли, знали приемы дзюдо и бокса, могли найти выход из любого трудного положения. Сформированная группа капитана Текстера вылетела на траиспортном "юнкерсе" с аэродрома под Кентшином на аэродром около Бельск-Подляски. Оттуда диверсантов перевезли на автомашинах в Беловеж. Наступили последние лихорадочные дни подготовки к операция "Ксавир". Диверсантов капитана Текстера и Сыдонюка расквартировали во дворце, ни с кем общаться им не разрешалось. Для занятий был выбран один из конференц-залов дворца. Здесь на стене висела большая карта Восточного фронта с обозначением тех районов, где предстояло действовать группе капитана Текстера. На столе стоял макет дравиньского замка, там же находилась рельефная карта окрестностей. Занятия с диверсантами проводил сам майор Фриватт. - Ваш самолет сделает посадку на полевом аэродроме недалеко от линии фронта, - говорил он, водя пальцем по карте. - Здесь будет сформирована эскадрилья бомбардировщиков, в составе которой полетит ваш "юнкерс". В этом месте, - показывал он дальше, - вы пролетите над линией фронта ж окажетесь над сальвереким лесом. Там на одной из полян вас будет ждать наш человек. Он разведет костры и будет подавать сигналы карманным фонариком. После приземления - сбор на поляне. Капитан Текстер по рации сообщит о приземлении: короткий сигнал обозначает, что выброска прошла благополучно. От места сбора до замка - около двадцати километров. Группу поведет проводник. Здесь, - показал он, - находится часовня. За алтарем - вход в подземелье, через которое вы пройдете в замок... В течение нескольких дней диверсанты тщательно изучали рельефную карту окрестностей, внутреннее расположение замка, знакомились с заданиями, которые предстояло каждому из них выполнить во время операции. Все казалось логичным и простым, ничто не грозило большим риском. Сомнение вызвало лишь возвращение. Но ж здесь майор Фриватт оказался на высоте. Он, организовал тщательную разведку того участка фронта, через который группе капитана Текстера предстояло после выполнения задания прорываться на немецкую сторону. Фриватт знал, какие советские части и подразделения защищают этот участок и в каком месте у них наиболее слабая оборона. Кроме того, немецкие войска, предупрежденные в соответствующий момент, должны были прийти на помощь диверсантам. Вместе с группой Текстера летел капитан Денгель. В одлом из прифронтовых штабов он должен был ждать результатов операции. Настудили темные, безлунные ночи. Обучение диверсантов было закончено. Майор Фриватт дал небольшой банкет, на котором пили за успех операции. Банкет проходил при закрытых дверях. Кроме участников операции на нем присутствовали только майор Завелли, капитаны Клаузер и Денгель, лейтенанты Хайден и Штангер. Поднимались тосты за фюрера, Геринга, майора Фриватта, как автора прекрасной операции, ну и конечно за ее, уже заранее предрешенный, успех. Штангер сидел возле Хайдена ж с интересом наблюдал за диверсантами, а особенно за колоритной фигурой капитана Текстера. Штангеру хотелось бы находиться там, где разыграется эпилог операции "Ксавир", хотелось бы видеть то, что не предусмотрел майор Фриватт, что не могли предугадать те, кто сейчас беззаботно пял, шутил и смеялся. Сейчас же Штангер так же, как и все остальные, веселился, шутил, желал успехов и заранее поздравлял с повышениями и наградами. На другой день утром диверсанты капитана Текстера, навьюченные оружием, минами и другими принадлежностями, необходимыми в подобных операциях, вылетели на "юнкерее" в прифронтовую зону. В этот же день вечером Штангер передал в эфир пять лаконичных слов: "Операция "Ксавир" началась. Состав - 26". Октябрьские дни были пасмурными, дождливыми и ветреными. Разведцентр "Хорн" в Беловеже ждал начала операции "Ксавир". Майор Фриватт был так этим поглощен, что не мог заняться своей обычной работой. Он больше просиживал в шифровальной комнате, чем в своем кабинете. Агент "Л-23" в последнем донесении передал, что на объекте, за которым он наблюдает, изменений не произошло. Капитан Денгель сообщил, что к вылету все готово, ждут лишь улучшения метеорологических условий. Через четыре дня после отлета группы пришло краткое сообщение от Денгеля: "Сегодня вечером". Почти всю ночь радист принимал депеши. Их с нетерпением ожидал майор Фриватт. "Отлет в 22 часа"; "Несмотря на дождь, доехал благополучно" (это означало: самолет с диверсионной группой на борту, несмотря на обстрел, миновал линию фронта); "Двадцать шесть попало в цель" (то есть высадка прошла успешно). Обрадованный, майор Фриватт лишь под утро прилег отдохнуть. Но разве мог он спать спокойно, когда там, за много километров от Беловежа, решалась судьба самой крупной операции, которую ему когда-либо удавалось проводить? Невыспавшийся, но полный радужных надежд, Фриватт рано утром появился в шифровальной комнате. Лейтенант Иорст развел руками, показывая тем самым, что ни от Денгеля, ни от Текстера никаких сведений не поступило, Фриватт отправился в свой кабинет. Встав перед рельефной картой, он мысленно перенесся туда, где в эту минуту находились Текстер и его группа. Майор представил себе, как они приземлились на лесную поляну, как потом искали тех, кого отнесло в сторону от места обора, как наконец укрылись где-нибудь в лесных дебрях и ждут ночи. Этот октябрьский день, затем ночь, ж следующий день, и вторая ночь прошли для Фриватта в тревожном напря-зйеяном ожидании. Его все больше я больше охватывало беспокойство, которое он пытался заглушить крепким кофе и сигаретами. Радист Юнг часами вызывал рацию агента "Л-23", который первым должен был сообщить о результатах операции "Ксавир", но рация агента молчала, Денгель, с которым Фриватт связывался по рации через каждые несколько часов, тоже ничего не мог сказать о результатах операции. Майор Фриватт потерял самообладание. Он пока ни с кем не делился своими сомнениями, но они все больше мучили его. Однако он еще верил, что операция "Ксавир" продолжается, что Текстер молчит из предосторожности, чтобы не выдать местонахождения своей группы. С этой искоркой надежды майор Фриватт ждал известий. Так прошла неделя, вероятно, самая длинная в жизни майора Фриватта. Впрочем, ждал не только он. Ждал весь разведцентр в Беловеже, посвященный в секрет операции "Ксавир", ждало командование люфтваффе. Генерал Штудент несколько раз звонил по телефону майору Фриватту, требуя известий о группе Текстера. Но откуда их взять? Майор Фриватт, Завелли и другие офицеры штаба ломали голову, что же случилось с диверсионной группой? Капитана Денгеля вызвали в Беловеж для отчета, но он знал столько же, сколько и все остальные. Фриватт потребовал произвести аэрофотосъемку замка в Дравиньске. Посланный туда разведывательный самолет был встречен огнем зениток и едва сумел уйти от истребителей. Когда проявили пленку, то увидели, что замок имеет тот же вид, что и перед операцией "Ксавир". Фриватт терялся в догадках, делая различные предположения. Вместе с Завелли, Клаузером и Денгелем он обстоятельно разобрал все детали плана операции. Выли найдены лишь мелкие недостатки и упущения. Но что же случилось? Фриватт не мог дать ответа на этот вопрос. О том, что скажет о провалившейся операции командование люфтваффе, он не хотел даже и думать. Каждый день он ждал вызова в ставку Геринга. Прошло четырнадцать дней после того, как группа Текстера вылетела на выполнение задания. Радист Юнг, как обычно, дежурил около радиостанции. Лейтенант Иорст корпел над расшифровкой очередного донесения. И вдруг в эфире раздался сигнал вызова их радиостанции. Радист настроился на волну и стал механически записывать. По окончании передачи он подал зашифрованный текст Иорсту, Уже первые слова телеграммы взбудоражили Иорста, и, хотя была поздняя ночь, он дрожащей рукой набрал номер телефона майора Фриватта. Услышав его заспанный голос, Иорст доложил: - Герр майор, получено известие, касающееся операции "Ксавир".,. Не прошло и нескольких минут, как запыхавшийся Фриватт появился в шифровальной комнате и через плечо Иорста прочитал шифрограмму: "Прибыл солдат из группы капитана Текстера. Посылаем его к вам "шторхом". Подготовьте посадочную площадку". Фриватт потянулся к телефонной трубке, позвонил Завелли, Денгелю, Клаузеру, командиру батальона охраны. Около дворца началось движение. На посадочной площадке в парке, рядом б охотничьим домиком, солдаты разложили костры и установили несколько автомашин, фары которых должны были освещать узкую поляну, на которую садились "шторхи". Дрожа от холода, Фриватт и другие офицеры стояли на поляне в ожидании самолета с необычным пассажиром. Наконец послышался слабый рокот мотора. Пилот сделал один-два круга, снизил самолет и мастерски посадил его на поляну. Фриватт подбежал к самолету. С заднего сиденья вылез человек в толстом комбинезоне, соскочил на землю и, стараясь встать но стойке "смирно", хриплым голосом отрапортовал: - Герр майор, фельдфебель Барт вернулся с задания... - Хорошо, хорошо... Это потом.. - дрожащим от волнения голосом ответил Фриватт, помогая ему снять комбинезон. Офицеры окружили Барта и повели во дворец. Штангер, разбуженный суматохой и шумом мотора самолета, подошел к окну и внимательно наблюдал за происходившим. Вот офицеры направились к подъезду. Среди них Штангер с трудом узнал диверсанта из группы Текстера. Когда все вошли в кабинет, Фриватт, Завелли и остальные офицеры долго молча смотрели на Барта или, вернее, на его подобие. В нем едва можно было узнать того бравого солдата, который две недели назад вылетел отсюда на выполнение операции "Ксавир". Это был истощенный, обросший щетиной человек в рваном и грязном мундире. Усевшись в кресло, он жадно затянулся сигаретой, опустил голову и молчал. И это молчание было красноречивее самых горьких, печальных слов. - Все?.. - наконец выдавил из себя Фриватт. - Не знаю, герр майор... В самом деле не знаю... - Барт поднял голову и посмотрел на собравшихся взглядом человека, который много пережил. - Что произошло с вами? Докладывайте, - прервал тягостное молчание майор Завелли. И Барт начал рассказ об эпилоге операции "Ксавир", о том, что не мог предусмотреть Фриватт, составляя свой план. - Мы вылетели в двадцать два часа. Полет проходил нормально. Зенитная артиллерия стреляла неточно, и мы потешались над Иванами, которые бестолку изводят боеприпасы. Через полчаса полета штурман подал сигнал "Внимание". Внизу мы заметили огонь от костров и слабое мигание карманного фонарика. Потом был прыжок и приземление. Мы собирались до утра, никто не потерялся. Отошли на несколько километров от места приземления и затаились на день в лесных дебрях... - Тот человек, который подавал сигналы на поляне, пошел вместе с вами? - спросил Фриватт. - Нет. Он о чем-то поговорил с капитаном Текстером и затем сразу же ушел. До вечера мы спали. Выступили с наступлением темноты. Проводник вел нас уверенно. Утром мы были уже в нескольких километрах от этого проклятого замка. Слышался рокот приземлявшихся за лесом самолетов. Мы опять проведя целый день в укрытии. Сначала на разведку ходил сам проводник, потом с ним пошел капитан и еще один из наших. Вернулись они лишь вечером и привели с собой крестьянина, кажется лесника. Капитан Текстер и проводник допросили его. Лесник знал немного, только то, что подходы к замку не охраняются и до него можно добраться без особого труда. - Как с ним поступили? - прервал его Клаузер. - Двое наших отвели его в глубь леса и прикончили без шума... С наступлением ночи капитан Текстер напомнил задачи каждой пятерке, и мы выступили на выполнение задания. Лес кончился. Пройдя по заросшему парку, мы наконец достигли кладбища и часовни. Впереди виднелся темный силуэт замка. Капитан и проводник открыли двери часовни. Мы вошли. Пахло затхлостью и мышами. Проводник указал на плиту, закрывавшую вход в склеп. Это был тяжелый каменный блок, и мы с трудом отодвинули его. Под плитой открылся черный провал, из которого в нос ударило спертым воздухом... - Караулов не заметили? - спросил майор Фриватт. - Никого. Абсолютная тишина. Капитан пошептался еще немного с командирами пятерок. Я и Грайнерт получили задачу - охранять часовню, а точнее, прикрывать всех при возвращении. У нас было два ручных пулемета, запасные магазины и рация. В случае атаки мы должны были задержать русских пулеметным огнем и дать возможность группе отступить в парк, а затем в лес... Казалось, слушатели застыли в своих креслах, забыв о погасших сигаретах, трубках и сигарах. А Барт монотонным голосом продолжал: - Капитан и проводник спустились в подземелье, а за ними и остальные. Наверху остались только я и Грайнерт. Мы установили пулеметы. С беспокойством... - Который был час? - прервал его Завелли. - Без десяти два. Итак, мы с беспокойством вслушивались в ночь и старались хоть что-то разглядеть в окружавшей нас темноте. Ничего подозрительного мы не слышали... Я машинально взглянул на часы: было ровно два часа двадцать три минуты. И вдруг откуда-то из глубины этого мерзкого подземелья до нас донесся приглушенный гул сильного взрыва, а через мгновение мне послышались отдаленные автоматные очереди. Правда, во втором я не совсем уверен. И сразу, как по команде, небо вокруг замка вспыхнуло от десятка ракет. В их свете мы увидели, как к часовне бегут русские. Их было много. "Генрих, бей по ним!" - крикнул я Грайнерту, и мы открыли огонь из пулеметов. Над головой засвистели пули. Мы дали еще несколько очередей и бросились бежать, так как русские были уже рядом... В парке слышались крики, стрельба. В общем, мы попали в пекло. Я расстрелял весь магазин, выбросил пулемет и взялся за "шмайсер". Генрих был ранен в ключицу... Я до сих пор не могу поверить, что выбрался оттуда... Генриха ранило... - А что с ним случилось потом? - спросил Фриватт. - Сейчас доложу. Отстреливаясь, мы вышли через парк в лес, оторвались от преследователей, но и сами заблудились... Я перевязал Генриху плечо. До утра мы шли по компасу на запад, день прошдолп в густой высокой траве. Хотелось есть, мучила жажда. Наши запасы остались в ранцах, которые мы бросили в часовне... У Грайнерта поднялась температура. Я знал, что облава продолжается, так как издалека до нас доносился шум автомобильных моторов. Днем мы прятались в лесных дебрях, а ночью пробирались на запад, к фронту... Лишь на десятые сутки мы почувствовали приближение фронта: слышался грохот артиллерии, в небо взвивались разноцветные ракеты. Мы питались корнями и семенами растений. Грайнерту становилось все хуже. Его лихорадило, иногда он бредил. Мы не знали, где находимся... Еще две ночи мы шли к линии фронта. Потом я оставил Генриха и пошел на разведку, так как мне казалось, что линия фронта уже совсем рядом... Разведав окрестности, я понял, что мы, фактически, находимся на передовой... Мы попеременно то шли, то ползли. Благополучно миновали русские патрули. На рассвете оказались на краю какого-то болота. В нескольких сотнях метров впереди я увидел наши окопы. Когда я сказал об этом Грайнерту, тот в горячке, не владея собой, бросился вперед. Русские заметили нас, осветили местность ракетами и открыли огонь. Грайнерт был убит наповал недалеко от нашей линии обороны, там и остался. Я благополучно добрался до своих... Барт умолк. Его долго ни о чем не спрашивали. Наконец Фриватт, закурив погасшую сигару, обратился с вопросом, который волновал его с самого начала, но который оа боялся задать: - Послушай, Барт. Ты старый и опытный диверсант, участвовал во многих операциях и из этого пекла, слава богу, вышел живым... Скажи... - Майор на минуту заколебался. - Скажи, это была случайность или... или русские были предупреждены о том, что вы там окажетесь? Барт, жадно затянувшись сигаретой, некоторое время молча смотрел на Фриватта, а потом сказал: - Герр майор, я долго думал над этим. И чем больше думаю, тем больше убеждаюсь, что это не было случайностью. Это было предательство. Русские знали об операции "Ксавир". Они ждали нас... Майор Фриватт побледнел и нервно впился пальцами в подлокотники кресла. Через минуту он спросил; - А как ты считаешь? Что с капитаном Текстером я остальными? - Не знаю, - пожал плечами Барт. - Но думаю, что... Эх, лучше и не говорить! - И безнадежно махнул рукой. Когда Текстер и его диверсанты спустились в склеп под часовней и осветили его карманными фонариками, они увидели низкое подземелье. Вдоль стен и в нишах стояли гробницы. Сыдонюк показал Текстеру дверь. Отпилили замок. Перед ними замаячила горловина узкого, наклоненного немного вниз прохода, который вел в подвалы замка. Держа оружие наизготовку и освещая путь фонариками, диверсанты медленно продвигались вперед. Миновали несколько больших ниш, под ногами валялись обломки кирпичей. Но вот ход расширился, и они оказались в просторном помещении с тремя дверями. Проводник о чем-то зашептался с Текетером. Они подождали, пока все диверсанты вышли из подземного хода и оказались возле них. Одна из дверей вела в подвалы замка. Это была прочная, дубовая дверь со старинным замком. Текстер осветил замок фонариком и стал подбирать отмычку. Внезапно всем показалось, что по ту сторону дверей послышался подозрительный шорох. И когда они замерли в напряженной тишине, страшный взрыв бросил их наземь. Со свода посыпались кирпичи, штукатурка, песок. Подземелье наполнилось едким дымом и пылью. Ужас объял диверсантов. Многие были ранены. Первым пришел в себя Текстер. Вскочив с пола и перепрыгивая через лежащих диверсантов, Он бросился назад. Но при свете фонарика он увидел не темную горловину подземного хода, а глухую стену из мусора и земли, образовавшуюся после взрыва, Отступление было отрезано. Крик ужаса и отчаяния вырвался у тех, кто успел заметить, что проход завален. В это время где-то со стороны дверей до них донесся приглушенный голос. Кто-то медленно говорил по-немецки: - Ахтунг! Ахтунг! Немцы, вы в ловушке! Даем вам три минуты на размышление. Бросайте оружие и по одному выходите в двери, которые откроются. Мы будем рассматривать вас как военнопленных, иначе никто отсюда живым не выйдет... - Штурмовать двери! - крикнул Текстер. Диверсанты в безумном отчаянии и зверином страхе открыли огонь по дверям, но те но поддавались. Капитан Текстер уже не мог владеть положением. Его подчиненные, толпясь в тесном подземелье, кричали, перебивая друг друга. Одни громко молились, другие посылали проклятия. Прошло три минуты... - Ультиматум принят? - раздался тот же голос из-за дверей. - Сдаться! Нет! Стрелять! - Крики смешались. Вскоре в герметически закрытом подвале стало душно. Обвал, вызванный взрывом, прекратил доступ воздуха. Становилось трудно дышать. То и дело раздавались выстрелы. Несколько диверсантов покончили жизнь самоубийством. Затем поднялся глухой хрпплый вопль отчаяния, раздались крики о помощи. Через несколько минут одна из дверей подземелья открылась, и острый сноп света ударил по диверсантам. Они поползли к этому спасительному свету, откуда веяло свежим воздухом. Их обезоруживали и по одному выводили в одно из подвальных помещении замка. В то же самое время была проведена облава на агента "Л-23", укрывавшегося в амбаре, недалеко от замка. Его не удалось застать врасплох. Он долго отстреливался, а последнюю пулю пустил себе в лоб. Когда русские ворвались в амбар, он уже был мертв. Возле него стояла подготовленная к работе рация: он должен был передать сообщение в разведцентр "Хорн" в Беловеже о благополучном завершении операции "Ксавир". Вскоре командование люфтваффе вызвало майора Фриватта вместе с Бартом. Фриватт пробыл в ставке несколько дней. Весть о возвращении фельдфебеля Барта, хотя это и стремились сохранить в тайне, быстро облетела дворец,. В течение многих дней только и говорили о провале операции "Ксавир". Всех, кроме Штангера, волновал вопрос: почему провалилась эта прекрасно подготовленная операция и кто предатель? Рождались самые фантастические домыслы. Штангер тоже участвовал в обсуждениях и сам выдвигал различные предположения. Вместе с тем он ждал ответа на свою шифрограмму, в которой просил Центр "выяснить" для немецкой разведки причину провала группы капитана Текстера. Это должно было отвести от Штангера все подозрения, если бы, конечно, они возникли. Примерно через неделю после возвращения Барта Штангер заметил, что к Завелли прибыли два неизвестных ему офицера из "Валли I", а также Хаймбах и Махоль из белостокского гестапо. Совещание у Завелли продолжалось несколько часов. Вечером, как обычно, Штангер отправился ужинать. Как только он занял место за столиком, к нему подсел Хайден. Штангер увидел, что тот чем-то взволнован. - Тебя что, шеф отругал? - спросил он. - Нет, - ответил Хайден. Оглядев зал, он наклонился к Штангеру и прошептал: - Загадка выяснена... - Какая загадка? - Штангер недоуменно поднял брови. - Ликвидации группы капитана Текстера. Штангер пристально взглянул на Хайдена, а тот продолжал: - Только об этом никому. Наша прифронтовая радиостанция перехватила русскую зашифрованную радиограмму. Представь себе, какой-то советский офицер сообщает кому-то о ликвидации группы Текстера. Упоминается, что это их человек завел группу Текстера в засаду и сейчас находится у них. Понимаешь? - Не совсем, - ответил Штангер. - Ну это та сволочь, проводник, как его там. Ну, тот, который знал подземный ход... - Ах... он? Понимаю! - Разве можно было этого ожидать? - Конечно, нет... И что теперь? - Его кандидатуру выбрал сам Фриватт по рекомендации гестапо. Впрочем... я не уверен. А может, в гестапо умышленно подсунули его Фриватту? Ты ведь знаешь, какое соперничество между нами и ими... - Этому трудно поверить, чтобы он... - Штангер недоверчиво покрутил головой. - Однако это так. Факты указывают на это. После выброски проводник, наверное, понял, что операция слишком опасна, поэтому завел группу Текстера в засаду, а сам перешел на сторону русских... Через несколько дней, когда Штангер послал в эфир свою очередную шифровку, радиостанция Центра передала ему краткое сообщение: "Операция "Ксавпр" закончилась успешно. Поздравляем". РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОДАРОК В Беловеже было несколько мест казни. Публичные экзекуции проводились прямо у входа в Национальный парк, напротив церкви. Почти у самых ворот в дворцовый парк стояло здание, некогда предназначенное для царской свиты. До войны в нем размещался почтамт, теперь здесь расположились комендатура жандармерии и отделение белостокского гестало, руководимое унтерштурмфюрером СС Киллером. Капитан Клаузер был там частым гостем. В подвалах этого здания, переоборудованных в тюремные камеры, содержались сотни людей. В основном это были заложники. Часть из них гитлеровцы отправляли в концентрационные лагеря, а остальных убивали на месте. Когда в Беловежской пуще развернулась партизанская борьба, террор усилился. Летом и осенью 1942 года участились аресты подозрительных лиц, увеличилось число публичных казней перед церковью. Однако все эти жестокие репрессии но могли сдержать растущей ненависти населения, не могли подавить желания бороться против оккупантов. Отделение гестапо и агенты Клаузера посылали в управление гестапо в Белостоке и в Главное управление имперской безопасности в Берлине тревожные донесения о растущем движении Сопротивления. Гитлеровское наступление провалилось. Шестая армия, окруженная под Сталинградом, переживала агонию. В декабре 1942 года в Беловеж из Берлина прибыл штандартенфюрер СС Бруно Фляйнерт - уполномоченный Гиммлера и специалист по карательным операциям. В Беловеж он приехал, чтобы осуществить мероприятия по подавлению движения Сопротивления в этом районе и запугиванию местного населения. Морозным декабрьским днем Штангер сидел в своей комнате и переводил документы, переданные ему Завелли. Это были сообщения от агентов, действовавших в районе Беловежской пущи. В одних сообщениях содержалась малосущественная информация, но были и важные: фамилии связных, членов подпольных организаций, места хранения оружия. Штангер только ему известными знаками делал выписки из этих сообщений. Шум низко пролетевшего самолета заставил его оторваться от работы. По звуку мотора он определил, что это "шторх". Штангер подошел к окну. Самолет вынырнул из-за леса и удалился в сторону Беловежа. Штангер снова уселся за стол, но в эту минуту в коридоре послышались шаги и в дверях появился лейтенант Хайден. Взглянув на него, Штангер спросил: - Ну, что там случилось? - Прячь бумаги, одевайся и едем! - Куда? У меня много работы. - Приказ майора. - Но куда? - допытывался Штангер, убирая в сейф документы. - Недалеко. Несколько минут назад звонили шефу; к нам прилетает какой-то важный тин из Берлина. Необходимо встретить его на аэродроме. - Интересно. Не знаешь кто? - Нет. Но майор, конечно, знает. Пойдем, скоро прилетит самолет. Штангер быстро надел плащ и вышел вслед за Хайденом. В коридоре они встретили Завелли. Все трое сели в автомашину и помчались на аэродром. Они остановились на краю летного поля. На посадку шел "шторх". Солдат выпустил ракету, показывая пилоту направление ветра. Вот самолет коснулся земли и, пробежав несколько десятков метров, остановился. К нему устремились майор Завелли и другие офицеры. Из кабины вылез немолодой уже мужчина в меховом комбинезоне и фуражке с эмблемой, изображавшей череп. Штандартенфюрер СС Бруно Фляйнерт подал руку Завелли, а затем поздоровался с остальными офицерами, - Полет прошел спокойно? - спросил Завелли. - Спокойно, только было очень холодно и немного бросало. Штангер оценивающим взглядом осмотрел прибывшего. "Высокий, хорошо сложен, около пятидесяти лет, быстрые пронизывающие глаза, неприятное одутловатое лицо... С какой целью он прибыл в Беловеж?" - размышлял Штангер. - Я вижу, вы по профессиональной привычке, вероятно, пытаетесь отгадать, кто я, - неожиданно обратился к Штангеру Фляйнерт. - У вас такой располагающий вид, герр штандартенфюрер, что мне приятно на вас смотреть, - с улыбкой ответил Штангер. Фляйнерт смерил его колючим взглядом и повернулся к майору Завелли: - Герр майор, где наиболее безопасное место для стоянки самолета? - По-моему, герр штандартенфюрер, самолет должен вылететь на аэродром в Бельск-Подляски. Там есть ангары, квалифицированное обслуживание и надежная охрана. - Прекрасно! В случае необходимости быстро вызову его сюда. Густав, - обратился Фляйнерт к пилоту, - лети в Бельск. Помнишь тот аэродром, над которым мы пролетали? Там через два-три дня жди моего звонка. Пилот отдал честь и пошел к самолету. Штангер и Хайден забрали дорожные вещи эсэсовца в автомашину. Фляйнерт занял место рядом с водителем, а Завелли с офицерами разместились на заднем сиденье. Хайден, наклонившись к шефу, тихо прошептал: - Герр майор, кто этот гость? Завелли приложил палец к губам и шепотом ответил: - Из Главного управления имперской безопасности. Надо ждать интересных событий... Когда онп входили во дворец, майор приказал Штангеру далеко не отлучаться, так как он может понадобиться. Работа у Штангера не клеилась. Он никак не мог сосредоточиться. Его мысли были заняты прилетом высокопоставленного офицера СС: "Из Берлина самолетом? Значит, дело срочное. И мне велено не отлучаться из дворца. Что это значит?.. Из Белостока прибыла автомашина с номерным знаком СС... Что-то намечается..." В кабинете Завелли началось секретное совещание. Кроме Завелли и его заместителей в нем принимали участие прибывший штандартенфюрер СС Бруно Фляйнерт, начальник службы СС и полиции Белостокского округа полковник СС Вернер Фромм, шеф гестапо в Белостоке майор Вильгельм Альтенлох и руководитель четвертого отдела гестапо капитан СС Лотар Хаймбах. Выступал Фляйнерт: - Рейхсфюрер СС уполномочил меня передать вам свое недовольство в связи с усилившимся бандитизмом в районе Беловежской пущи, Рейхсмаршал Геринг также очень недоволен настоящим положением дел. Напомню, что здесь были убиты старший егерь Тирпинг и унтерштурмфюрер Бертель. За это варварское злодеяние виновные до сих пор не понесли наказания... Завелли, его заместители, Фромм и Альтенлох, а также все остальные офицеры внимательно слушали посланника Гиммлера и хорошо понимали, что означают эти суровые слова. - Бандиты совершают диверсии на железных дорогах, убивают наших людей. Растет коммунистическое подполье. А вы? - Фляйнерт поднял голову и обвел присутствующих пристальным взглядом. - Я спрашиваю, что вы сделали, чтобы здесь царило спокойствие? Я слушаю вас, герр майор! - кнвнул он Альтенлоху. - Вы назначены сюда, между прочим, для того, чтобы в Белостокском округе царило спокойствие. - Герр штандартенфюрер, я преклоняю голову перед мудростью рейхсфюрера СС, но район Беловежской пущи действительно трудно удержать в повиновении. Территория кишит коммунистами... - Какие меры вы принимали? Вот что меня интересует! - со злостью прервал его- Фляйнерт. - Герр штандартенфюрер, шестого августа я приказал сжечь восемь деревень и расстрелять всех жителей, - вмешался в разговор Фромм. - Это за уничтоженный пост в Рудниках? - уточнил Фляйнерт. - Так точно! - Результат? - Незначительный, - признался Альтенлох, - Партизаны ненадолго затаились, но усилили свою деятельность в начале ноября, особенно седьмого... - Это праздник их революции, - как бы про себя отметил Фляйнерт. - Так точно, это их праздник. Вечером шестого ноября возле деревни Пшеходы диверсанты пустили под откос поезд, в котором направлялись на фронт подразделения СС и боевая техника. - Какие потери? - Локомотив и пять вагонов разбиты. Много убитых и раненых, - продолжал докладывать Альтенлох. - Из лагеря в Хайнувке бандиты освободили несколько десятков военнопленных. - Которые, конечно, вступили в банду? - Так точно. Были разоблачены и убиты несколько наших агентов. Почти каждый день партизаны обстреливают поезда, портят железнодорожные пути и оборудование. Несколько раз они атаковывали наши автоколонны. Диверсионные акты совершаются также в Белостоке. Потери значительные, - констатировал Альтенлох, Фляйнерт некоторое время что-то обдумывал, со злостью поглядывая на Алътенлоха, потом бстал и медленно раздраженным голосом проговорил: - И вы так спокойно можете говорить об этом? Вы, шеф гестапо, офицер СС! Когда наши солдаты самоотверженно воюют на фронте за тысячелетний рейх, за жизненное пространство, вы так спокойно докладываете: банды, саботаж, диверсии?! Я спрашиваю: где заложники, где казни, где карательные операции?! - все сильнее распалялся Фляйнерт. - Заложники у нас есть, - несмело заметил Альтенлох. - Знаю. Сидят месяцами, и мы их кормим. Чего вы ждете? На основе разведывательных материалов центра "Хорн" и своих собственных немедленно составить список лиц, подозреваемых в связях с бандитами, арестовать их и расстрелять! Прямо здесь, в Беловеже, расстрелять! В центре их бандитского гнезда! Завтра во второй половине дня я хочу иметь от вас рапорт о числе арестованных! - Сколько, герр штандартенфюрер? - тихо спросил побледневший Альтенлох. Фляйнерт бросил на него злой взгляд, а затем сказал: - Мне кажется, я плохо расслышал, герр майор... А если расслышал, то удивлен, что шеф гестапо может задавать такие вопросы! Завелли не вмешивался в разговор. С непроницаемым лицом слушал он словесную перепалку между Фляйнертом и Альтенлохом. К Фляйнерту обратился молчавший до сих нор капитан Клаузер: - Герр штандартенфюрер, я руковожу здесь группой по борьбе с партизанами и десантниками. По моему приказу было проведено много, - конечно, в небольших масштабах - карательных акций. Мы располагаем обширными материалами о подозрительных лицах. Я давно считаю, что необходимо искоренить местное подполье. Несколько казней, проведенных в Беловеже, да остановили рост бандитизма. Я немедленно прикажу составить список подозрительных лиц, которых необходимо ликвидировать. - Хорошо, - ответил Фляйнерт. - Мне кажется, господа, что вы здесь слишком много играете в "рыцарскую" разведку. Не те времена! Находить, арестовывать и убивать! Вот что от вас здесь требуется. В кабинете воцарилась тишина. За окнами в парке медленно надвигались декабрьские сумерки. Поздно вечером Штангер увидел, как все участники совещания направились в казино на ужин. Примерно через час Фляйнерт, Альтенлох, Фромм и Хаймбах закрылись в кабинете Клаузера, где совещались до поздней ночи. Нервы Штангера были измотаны до предела, У него болела голова, во рту ощущалась горечь от выкуренных сигарет, горло сжимали спазмы. Впервые он вынужден был присутствовать во время убийства безоружных людей. Глядя на все это, он чувствовал, что нервы его могут не выдержать, что он вдруг выхватит из кармана пистолет и бросится на эту свору палачей. Теперь, расхаживая по комнате, Штангер вспоминал ужасные минуты, когда автомашины, крытые темным брезентом, остановились на лесной поляне. В ушах еще стояли отчаянные крики людей, которых гнали от автомашин к свежевыкопанным рвам. Визг собак, команды "Огонь!", автоматные очереди, гортанный крик гестаповца, руководившего расстрелом. И непрерывные крики, крики. "Убийцы, мясники, бандиты, расстреляли триста человек!.." Штангеру запомнились жестокие выражения лиц тех, кто наблюдал за расправой - Фляйнерта, Фромма, Альтенлоха, Клаузера и других. "Как я бессилен, безоружен перед этой волчьей сворой! Безоружен? - Он на мгновение остановился. - Совершенно безоружен?.." Потрясенный ужасом утренних событий, он не подумал о том, что можно предпринять. "Я был свидетелем убийства невинных людей... Я должен отомстить за них. Должен! Фляйнерт - это отъявленный негодяй! Уничтожить его. Не поздно ли? Нет, он еще пьет в казино с офицерами СС и гестапо. Его пилот еще на аэродроме в Бельск-Подляски. Фляйнерт, видимо, сегодня вылетит в Берлин. Сочельник, завтра рождество... Действуй! Действуй быстро!" Да, теперь он уже знал, как отомстить за расстрелянных. Он уничтожит штандартенфюрера СС Бруно Фляйнерта. Есть единственная возможность. Штангер проглотил таблетку от головной боли, запил ее стаканом воды, закурил новую сигарету, постепенно успокоился. Из хаоса мыслей возник план возмездия. Вскоре он уже знал, что делать... Штангер быстро направился в кабинет Завелли. - Привет, Ганс! Шеф у себя? - спросил он Хайдена. - Да. Он один. Штангер открыл дверь и попросил разрешения войти. - Что у тебя нового? - спросил Завелли, внимательно взглянув на Штангера, - Я бы хотел отдать часть выполненной работы, а кроме того, герр майор, у меня к вам дело, которое в общем-то меня не касается. Но как ваш офицер по особым поручениям... - Слушаю, но, пожалуйста, покороче. - Герр штандартенфюрер Фляйнерт вылетает сегодня? - Да. А почему ты об этом спрашиваешь? - Я просто подумал, что нам следовало бы сделать ему к празднику подарок. - Что ты имеешь в виду? - В Берлине трудно с продовольствием... - бросил приманку Штангер. - Да-да... Это неплохая мысль. Столько работы, что я сам как-то об этом не подумал, - поспешно подхватил ее Завелли. - Не обидится? - спросил Штангер, вопросительно взглянув на Завелли, Тот улыбнулся уголками губ и сказал: - Шутишь? Ты их не знаешь. Вот, возьми записку для заведующего казино, выбери у него на складе все, что сочтешь нужным, и принеси ко мне. Через час ты понадобишься. Хочу продиктовать тебе рапорт. Обрадованный, Штангер выбежал из кабинета Завелли. Заведующий казино прочитал записку майора и провел Штангера на склад. Штангер окинул взглядом колбасы, окорока, грудинку и другие изделия, развешанные на железных крюках. Он выбрал несколько сортов колбас, большой окорок, кусок грудинки, две бутылки коньяку и, уложив все это в корзину, отправился во дворец. Когда он входил в свою комнату, то услышал шум мотора "шторха". "Успею ли? Только б не опоздать!" Он думал теперь только об этом, доставая магнитную мину из тайника в камине. - "На сколько поставить?.." Посмотрел на часы. "Вылететь он может самое позднее через час. День пасмурный, и смеркается быстро. Он собирается к ночи долететь до Берлина. Через два часа..." Штангер установил взрыватель на двухчасовое замедление. Затем развязал бечевки, которыми был перевязан окорок, разрезал его пополам, вынул из середины большой кусок мяса. Мина хорошо вошла в выемку. Он сложил половинки окорока, тщательно замазал срез салом, крепко обвязал окорок бечевкой и тщательно завернул в целлофан. Штангер почти бежал по коридору. Завелли бросил взгляд на подарок, похвалил выбор. - Запаковать, герр майор? - спросил Штангер. - Не надо. Я ведь должен ему показать. Он через минуту будет здесь. Сейчас он в шифровальной комнате, просит разрешения на вылет. У Штангера все похолодело в груди. А вдруг Фляйнерт захочет внимательно осмотреть подарки? Вдруг окорок покажется ему слишком тяжелым? Вдруг его что-то задержит? Нет, Штангер не хотел думать о том, что может случиться... Фляйнерт в обществе капитана Клаузера вошел в кабинет Завелли. Штангер заметил, что штандартенфюрер был немного пьян. - Я пришел попрощаться с вамп, герр майор. Хотелось бы надеяться, что и в дальнейшем наше сотрудничество будет продолжаться в том же духе, - проговорил Фляйнерт и протянул Завелли руку. - Благодарю за признание, герр штандартенфюрер. В связи с наступающим рождеством я прошу принять от нас для вашей супруги этот скромный "подарок, - произнес Завелли и показал рукой на корзину с копченостями и коньяком. - О, благодарю! Как вы любезны! Жена будет рада. Благодарю, герр майор. Вы здесь неплохо живете... Штангер положил руку на карман, где у него лежал пистолет. Фляйнерт взял бутылку коньяка, посмотрел на звездочки и причмокнул от восхцщенпя. Затем он осмотрел все остальное. - Хорошо... хорошо... - бормотал довольный Фляйнерт. - Я тронут вашей заботой... Ну, мне уже пора, - Запакуй, Штангер, - бросил Завелли. Штангер начал поспешно заворачивать копчености в бумагу. Ему помогал Клаузер. Сверток крепко перевязали бечевкой. Он был большой и тяжелый, но хорошо запакован. Штангер сам отнес его в автомобиль, на котором Завелли и Клаузер должны были отвезти гостя к самолету. Пропеллер у самолета уже вращался. Пилот отдал честь и помог Фляйнерту надеть меховой комбинезон. Сверток втиснули за заднее сиденье. Последний обмен любезностями, праздничные пожелания, фашистские приветствия - и самолет, взбивая снежную пыль, оторвался от землп, сделал круг над Беловежем и взял курс на запад. Прошло сорок восемь минут с того момента, как Штангер привел в действие механизм взрывателя магнитной мины... - "...На основе наших разведывательных материалов, а также материалов гестапо 24 декабря 1942 года было арестовано и доставлено в Беловеж триста человек, подозреваемых в сотрудничестве с партизанами..." Завелли, заложив руки за спину, прохаживался по кабинету и медленно диктовал, а Штангер печатал на машинке отчет об особой операции, проведенной утром в Беловеже. Штангера охватывало все большее возбуждение, и он все еще поглядывал на часы, лежавшие возле пишущей машинки. "Еще пятнадцать минут. Конечно, если взрыватель хорошо отрегулирован..." - мысленно прикидывал Он. - "Арестовано также несколько десятков бывших советских солдат, которые скрывались у местных жителей..." Завелли умолк и достал сигару. Штангер дал ему прикурить. Завелли затянулся и сказал: - Сейчас закончим и пойдем ужинать. Теперь, я думаю, мы долго сможем жить спокойно. - Что вы имеете в виду, герр майор? - Это утреннее зрелище. Оно охладит пыл партизан и подпольщиков. - Сомневаюсь, герр майор... - Почему? - спросил Завелли, с удивлением глядя на Штангера. - Вы знаете, я человек откровенный и говврю то, что думаю. Расстреляны сугубо гражданские лица, точнее, люди, не имеющие никакого отношения к подполью... - Идеалист! - Нет, герр майор. Я предпочитаю рыцарскую борьбу, как вы всегда меня учили. С настоящим противником, а не с мнимым, с которым любят воевать СС. Если б мы расстреляли триста партизан или членов подпольных организаций, тогда другое дело. А был ли среди расстрелянных хоть один партизан? Сомневаюсь. По-моему, это вызовет лишь усиление их борьбы. - Ты смешон со своим рыцарством! - засмеялся Завелли. - Все местные жители - это потенциальные бандиты! Сегодня, завтра, через месяц они все пойдут в лес. Чем больше мы их уничтожим, тем увереннее будем себя здесь чувствовать. Ты должен понять дух нового времени, до конца понять цель борьбы, которую ведет третий рейх. Я знаю, это зрелище могло тебя потрясти. Но это необходимо, понимаешь? Для нашей победы... Они разговаривали так еще несколько минут. Штангер знал, что взрыв уже должен был произойти... - Продолжим работу, - бросил Завелли. Штангер склонился над пишущей машинкой. Как бы он хотел быть в эту минуту там, где-то в районе Варшавы, на трассе полета "шторха"! От каждого телефонного звонка на столе Завелли Штангер вздрагивал, но сообщения, которого он ждал, все не было. Прошло полчаса, сорок пять минут, час... Его охватило беспокойство. "Правильно ли я установил взрыватель? Не перепутал ли чего в спешке? Если мина не взорвется в полете, если Фляйнерт долетит с подарком до Берлина, что тогда? Я сделал это сам, по собственной инициативе, и если Центр узнает об этом, то наверняка будет не в восторге..." Завелли закончил диктовать сообщение. И тут снова зазвонил один из телефонов. Завелли взял трубку. - Да, слушаю, - устало сказал он. - И Варшава тоже? Что могло случиться? Может, испортилась рация?.. Не пролетал над Варшавой? Странно... Хорошо, я буду ждать сообщений. - Он положил трубку и обратился к Штангеру: - С самолетом штандартенфюрера Фляйнерта потеряла связь. Ни наша радиостанция, ни Варшава не могут установить с ним контакта. Он уже давно должен был миновать контрольный пункт над Варшавой... Штангер открыл было рот, чтобы что-то ответить, как в кабинет вошел Иорст и положил перед Завелли текст расшифрованной радиограммы. Тот пробежал ее взглядом. - Проклятье! - Что случилось, герр майор? Побледневший Завелли медленно прочитал слова радиограммы: - "С самолетом "шторх" около Вышкова произошла катастрофа. Охваченный пламенем, он рухнул с большой высоты на землю. Пилот и штандартенфюрер СС Бруно Фляйнерт погибли. Специалисты установили, что взрыв произошел в результате диверсии. Приказываю немедленно начать расследование. Необходимо установить, где находился самолет, как он охранялся и кто совершил диверсию. Полковник Шмелъслегср..." Штангер, что ты на это скажешь? - спросил Завелли. - Я думаю, герр майор, где искать виновных. Это варварство! Рассуждая логически. я бы искал их только в одном месте... - Где? - спросил Завелли. - На аэродроме в Бельск-Подляски... Там самолет, вероятно, повредили или... заминировали. - Ты с умл сошел? - Если самолет был поврежден, он не долетел бы от Бельск-Подляски до Беловежа, а затем до Вышкова. - Сегодня же, несмотря на сочельник, нужно начать расследование. - решил Завелли, хватаясь за телефонную трубку и отдавая распоряжения. Через минуту вызванные офицеры входили в его кабинет на совещание. Но не успели собравшиеся прийти в себя от полученной информации и наметить определенные мероприятия, как из отделения абвера в Белостоке сообщили по телефону, что белостокское гестапо арестовало всех тех из обслуживающего персонала аэродрома, кто имел какой-либо доступ к самолету Фляйнерта. Совещание еще продолжалось, когда Хайден доложил о прибытии офицеров гестапо. В кабинет вошли Фромм, Альтенлох и Хаймбах, которые несколько часов назад покинули Беловеж. - Вы знаете, майор, что нас привело сюда? - без вступления начал Фромм, - Да, несчастный случай с штандартенфюрером Фляйнертом. - Это не случай. Это запланированная диверсия, - ответил Фромм. - Мы получили телефонограмму из Варшавы. Эксперты исследовали остатки самолета. Во время полета произошел взрыв мины, вероятно с часовым механизмом. Теперь необходимо схватить виновников. - Вы арестовали всех подозреваемых на аэродроме в Бельск-Подляски. Что дало следствие? - Об этом еще рано говорить, - коротко ответил Хаймбах. - Кто знает, не скрывается ли виновник здесь? - язвительно проговорил он и проницательным взглядом окинул Завелли и всех присутствовавших на совещании офицеров. - Герр майор, - включился в разговор Альтенлох, обращаясь к Завелли, - я прошу вас рассказать, не упуская ни единой мелочи, о пребывании штандартенфюрера в Ве-ловеже, начиная с момента прибытия за ним самолета и до последних минут перед вылетом. - Когда приземлился самолет, Фляйнерт находился в шифровальной комнате, запрашивал разрешение, на вылет, В моем кабинете мы ему вручили скромный подарок... - Какой? - подозрительно спросил Хаймбах. - Разные копчености и две бутылки коньяку. - Где вы их взяли? - Копчености и спиртное выданы из склада нашего казино. По моему приказу их принес сюда лейтенант Штангер. Только я и он знали о подарке. Фляйнерт внимательно осмотрел все, что мы ему преподнесли. Подарок видел также мой заместитель капитан Клаузер, который помогал Штангеру его запаковывать. Кроме того, у штандартенфюрера были дорожный несессер и сумка. Что у него там было, я не знаю. - После прибытия из Бельск-Подляски долго здесь стоял самолет? - спросил Фромм. - Пятнадцать - двадцать, минут. Пилот не покидал его ни на минуту. Мы отвезли штандартенфюрера Фляйнерта к самолету и попрощались. Самолет сразу же стартовал. - Никто не приближался к машине? - Никто! Абсолютно никто! На поле находились лишь два солдата, которые ракетами указывали направление ветра. Гестаповцы поднялись с кресел и покинули кабинет Завелли. Вскоре они выехали в Белосток. Сразу же после сочельника они прибыли снова, чтобы взять письменные показания с Завелли, Клаузера, Штангера и заведующего казино. Уезжая, они были уверены, что самолет заминировали на аэродроме в Бельск-Подляски. Через некоторое время Завелли получил из Белостока сообщение, что следствие подтвердило подозрения и все арестованные из персонала аэродромного обслуживания расстреляны. НОЧНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ Операция Штангера по ликвидации штандартенфюрера Бруно Фляйнерта закончилась успешно. Деятельность подпольных организаций, несмотря на казни сотен безоружных людей, усиливалась. Партизанское движение росло. И группе капитана Клаузера, занимавшейся борьбой с партизанами и подпольем, хватало работы. Расширялась сеть агентов, участились аресты. . Штангеру приходилось в качестве переводчика участвовать в допросах, и это для него было мучительнее всего. Клаузер, Денгель и Швинд измывались над арестованными. В подвалах дворца содержались разные люди, и Штангер страдал оттого, что бессилен чем-либо помочъ им. Завелли редко вел следствие, только в исключительно важных случаях. Однажды в районе Беловежской пущи было арестовано несколько членов подпольной организации. Это произошло в результате доноса неизвестного Штангеру агента. Используя самые жестокие методы, следствие проводил капитан Клаузер, но оно не давало пока желаемых результатов. Однако один случай чуть не предрешил судьбу арестованных. x x x - Майор вызывает вас к себе. - Так поздно? - удивился Штангер. - Не в моей компетенции обсуждать приказы начальства. - ответил дежурный офицер и вышел. Штангер поправил мундир, посмотрел в зеркало, проверил, в кармане ли пистолет, и направился в кабинет Завелли. - Герр майор, лейтенант Штангер... - Хорошо-хорошо. Садись! - нетерпеливо ответил Завелли. Штангер уселся в глубокое кресло, а Завелли, как он это часто делал, долго молчал, медленно потягивая сигару и с любопытством поглядывая на Штангера. Тот не прерывал молчания. - Я думал, ты уже спишь, - наконец произнес Завелли. - Нет, герр майор. Я читал. - Что именно? - Воспоминания о Фридрихе Великом. - Это мудрая книга, но о ней поговорим в другой раз. А теперь слушай. Мне только что доложили, что один из арестованных несколько дней назад хочет со мной поговорить. Ты ведь знаешь, что предварительное следствие пока не дало результатов... - Знаю. - Однако агентурные материалы капитана Клаузера свидетельствуют о связи арестованных с партизанами. Может, этот человек сообщит важные сведения?.. Раздался стук в дверь, и дежурный доложил, что привел заключенного. Затем в кабинет вошел человек лет сорока с обросшим лицом и в изодранной одежде. Ослепленный ярким светом настольной лампы, прищурил глаза и остановился возле двери. Штангер внимательно посмотрел на вошедшего. Завелли встал из-за стола и бросил Штангеру через плечо: - Переводи! - Затем он подошел к заключенному и спросил: - Как тебя зовут? - Данэль Михалик. - Откуда ты? - Из Волковыска, но сейчас живу в Беловеже. - Ты хотел поговорить со мной? Я слушаю. - Я, герр майор, долго думал... Хочу жить. Я дам показания... Штангер медленно, отчетливо переводил вопросы и ответы. Завелли сел, взял лист бумаги и сказал: - Продолжай. - Я был членом подпольной организации. Те одиннадцать арестованных - тоже из движения Сопротивления. - Оружие, связи? - коротко бросил Завелли. - Я знаю, где зарыто оружие: пять ручных пулеметов, семнадцать автоматов, пара карабинов, гранаты и боеприпасы, - Чье это оружие? - Тех арестованных. - Кто прятал? - Павел Нюркин. - Кто принимал участие в диверсии около Наревки? - Из этой группы участвовали только четверо. Главный там Никор. Его подпольная организация действует в основном возле Пружан и здесь, в Беловеже. Я знаю многих на них. Наибольшее число диверсионных акций отряд Никора провел... Штангер с возрастающим интересом слушал показания предателя. Кличка Никор была ему известна. Не раз он слышал об этом отважном партизанском командире, дерзкие операции которого приводили в ярость фашистских заправил в Беловеже. Штангер, однако, спокойно курил сигарету и переводил показания Михалика. - Я могу сообщить, герр майор, и другие важные сведения. - Закури, - Завелли бросил ему пачку сигарет, а Штангер поднес зажигалку. Михалик глубоко затянулся, закашлялся, вытер губы тыльной стороной ладони и продолжал: - Накануне диверсии под Черемхой партизаны получили сведения... - От кого? - не выдержал Завелли. - От кого-то из Беловежа. Их информирует человек, имеющий доступ к секретным документам. Завелли, пальцем вращая лопасти вентилятора, внимательно взглянул на говорившего. Штангер старался овладеть разыгравшимися нервами. Заключенный говорил медленно. Штангер переводил его слова на немецкий. - Сможешь ли ты помочь обнаружить того, кто передавал сведения? - спросил Завелли. - Герр майор, его можно найти... - Каким образом? - Двое из арестованных знают, с кем Никор имел связь в Беловеже, Прощу перевести меня в ту камеру, где... - Михалик не докончил, так как кто-то постучал в дверь. - Войдите! - со злостью крикнул Завелли в сторону двери: он не любил, когда ему мешали вести допрос, особенно такой интересный. - Герр майор, пройдите в шифровальную комнату, вас вызывает "Валли I". Что-то очень срочное, - доложил дежурный офицер. Завелли ничего не ответил, закрыл сейф, стол и вышел из кабинета. Штангер остался один на один с Михаликом, задал ему еще несколько вопросов и убедился, что показания предателя соответствуют действительности. Складывалось чрезвычайно опасное положение. Предателя следовало немедленнд убрать. Но как и где? Майор Завелли вернулся из шифровальной комнаты с длинной телетайпной лентой в руках. - Послушай,. Штангер, у меня сейчас нет времени продолжать допрос. - Он указал на Михалика. - Мне уже ясно, что ему надо. Я решил не приглашать сюда капитана Клаузера. Забирай его к себе в кабинет и подробно запиши все, что он расскажет. В общем, расспроси его обо всем, что нам может пригодиться. Завтра утром представишь мне протокол. - Слушаюсь, герр майор! - ответил Штангер, вскакивая со стула. - Идем! - приказал он заключенному. - До свидания, герр майор! - До свидания. - Завелли кивнул головой и потянулся к телефонной трубке. Штангер вышел с Михаликом в коридор, свернул за угол ж открыл дверь в свой кабинет. Войдя, указал арестованному на стул, не спеша установил на столе пишущую машинку, заложил в нее чистый лжет бумаги. Затем открыл окно и долго изучал взглядом темный двор. По-видимому, он не обнаружил ничего такого, что могло бы вызвать подозрение, и, довольный, уселся за машинку. Сначала Штангер отстукал на машинке то, что запомнил из показаний Михалика в кабинете Завелли, а затем приступил к допросу. - Итак, ты сказал, что можешь указать, где спрятано оружие, назвать тех, кто имеет связи с партизанами и кто в Беловеже информирует Никора о наших планах? - Да, могу. - Ты просил поместить тебя в камеру, где содержатся руководители этой организации? Они доверяют тебе? Расскажут они тебе о своих связях? - Конечно. Они мне верят, так как я тоже доставлял оружие и газеты. Я уже обдумал, как это сделать. - Хорошо. А теперь скажи, почему только сейчас ты решился рассказать нам об этом? Ведь тебе было известно все это и раньше? - Штангер угрожающе взглянул на предателя. - Я уже давно собирался прийти к вам и рассказать обо всем, но боялся, и к тому же у меня не было такого количества сведений, которыми я располагаю сейчас. Я боялся, что меня разоблачит тот, кто в Беловеже связан с Никором... Штангер перестал печатать и долго всматривался в сидевшего перед ним Михалика, в его бегающие хитрые глазки, Штангер уже принял решение. "Это будет рискованная операция, но выход только один. Счастье, что ты не пинал на допрос к Клаузеру, а судьба направила тебя ко мне. Он сунул руку в карман, снял с предохранителя пистолет. Потом поднялся, открыл несгораемый шкаф, приотворил дверь в коридор. Тишина. Подошел к окну, вгляделся в темноту, обступившую дворец. Ничего подозрительного. Михалик внимательно наблюдал за действиями Штангера, а тот, обернувшись к нему, сказал приглушенным голосом: - Подойди к окну и внимательно присмотрись к часовому. который ходит во дворе. Вспомни, не видел ли ты его когда-нибудь? Михалик встал со стула, приблизился к окну и перегнулся через подоконник, отыскивая взглядом часового. В то яш мгновение Штангер отскочил от него шага на два, выхватил из кармана пистолет и дважды выстрелил. Мпхалнк, будто пораженный электрическим током, дернулся назад, но не успел и крикнуть, как Штангер легко, как перышко, поднял его и выбросил из окна, а затем разрядил в него свой пистолет. Штангер действовал быстро и точно, хотя и был возбужден. Его выстрелы и крик эхом разнеслись по парку и коридорам спавшего дворца. Штангер схватил стул и разломал его на части. Затем сильно ударился головой об угол сейфа и на мгновение потерял сознание. Он упал на пол. Из разбитой головы брызнула кровь, заливая ему глаза, лицо и мундир. Придя в себя, услышал топот ног бежавшего караула и крики в коридоре. Распахнулась дверь. В кабинет с пистолетом в руке вбежал Завелли, а затем дежурный офицер. Майор застыл в оцепенении: вид Штангера был ужасен. Окровавленные волосы слиплись на голове, сам он был весь забрызган кровью. - Штангер, что с тобой? - крикнул Завелли, вытирая его лицо платком. - Пустяки, герр майор. Я ранен... - слабым голосом ответил Штангер. - Где заключенный? - Там. - Штангер указал на окно. - Сбежал? - Кажется, не успел: Завелли перегнулся через подоконник и взглянул вниз. Над Михаликом, лежавшим на газоне у стены дворца, склонились несколько солдат и какой-то офицер. - Жив? - спросил Завелли. - Нет, герр майор. Все пули попали в цель. - Убрать его и не собирать толпу, - коротко приказал Завелли. Комната Штангера заполнилась офицерами. Посыпались вопросы. Хайден принес сумку с бинтами и таз с водой. Штангер тихо стонал, стараясь произвести впечатление человека, крайне ошеломленного случившимся. Ему быстро наложили повязку, - Как это произошло, черт возьми?.. - обратился к нему расстроенный Завелли. - Ты можешь говорить? - Могу, герр майор... Я привел его. Он сознавался... Я составлял протокол. - Штангер указал на машинку и исписанные листы бумаги. - Мы закурили. Я открыл окно, чтобы проветрить помещение. Заключенный сидел здесь. - Он указал пальцем на то место, где раньше стоял стул. - Некоторое время спустя я подошел к сейфу, чтобы закрыть дверцу. Когда я повернулся спиной, этот негодяй ударил меня стулом по голове. Я чуть не потерял сознание, однако успел выхватить пистолет и выстрелил в него буквально в последние доли секунды, так как в окне уже мелькнула его спина. Я ринулся к окну и в тот момент, когда он прыгал, разрядил пистолет в него почти вслепую, так как кровь заливала мне глаза... Присутствовавшие в кабинете офицеры, слушая Штангера, осматривали обломки разбитого стула и пистолетные гильзы. - Невероятно! - сказал глубоко взволнованный Завелли. - А ведь раскололся. Я возлагал большие надежды на его показания. - Герр майор, все это бандит заранее обдумал. - Что ты имеешь в виду? - Этот его ночной приход к вам, эти его многообещающие показания... Конечно, он хотел усыпить нашу бдительность, но ему это не удалось. Вошел Клаузер. Хайден вполголоса коротко доложил ему о случившемся. Выслушав, Клаузер обратился к Завелли: - Герр майор, каким образом этот заключенный оказался на допросе у Штангера? Ведь он принадлежал к той бандитской группе, которую арестовал я и я же проводил расследование?.. - Он заявил коменданту охраны, что хочет поговорить со мной. Я приказал привести его. Штангер переводил. Случилось так. что мне необходимо было заняться другим делом, и я поручил Штангеру записать его показания. Эпилог вы видите... - Вот мерзавец! По донесению, которым я располагаю, он знал очень много. - Именно на это и рассчитывал бандит, замышляя свой побег! - заметил Завелли, внимательно вглядываясь в искаженное болью лицо Штангера. - Дай бог, если я ошибаюсь, герр майор, в своих предположениях, но все его показания - фикция. Герр капитан прав: это - мерзавец. Впрочем, герр майор, вы сами все это проанализируйте, так как у меня немного кружится голова. - Хорошо, займемся этим завтра. Сейчас отдыхай. ПОЕДИНОК С БАУЭРОМ Каждый из сотрудников разведывательного центра "Хорн" представлял для Штангера объект специального изучения. Он старался как можно больше узнать об их деятельности в разведслужбе, о привычках, склонностях и недостатках. Многие из них были хорошими специалистами в области разведки, и поэтому их особенно следовало опасаться. На разведывательный центр работали сотни агентов. Они редко бывали во дворце. Офицеры разведки встречались с ними в других местах. Во дворец имелн доступ лишь наиболее отличившиеся и те, кого готовили к переброске через линию фронта для шпионской и диверсионной работы. В одном из зданий, расположенном рядом с дворцом, у них была своя гостиница. Здесь их готовили к очередным заданиям. Это были отборнейшие агенты из тех, какими располагал центр "Хорн". О некоторых из них рассказывали буквально легенды. И вот в разговорах особенно часто стала упоминаться одна и та же фамилия. Наступил день, когда Штангер должен был помериться силами с обладателем этой фамилии - одним из опытнейших агентов "Хорна". x x x Размашистым шагом Штангер ходил по кабинету, сжимая пальцами мундштук сигареты. Такого короткого приказа из Центра ему еще не приходилось получать. Он то и дело мысленно повторял его, подобно тому, как иногда навязчиво звучит в нас припев популярной песни. "Обезвредить Бауэра... Обезвредить Бауэра..." И это все. Ничего больше. Никаких подробностей, никаких ориентировок. Штангер закурил неизвестно какую по счету сигарету. Он слишком хорошо знал, кем явлнется Бауэр для немецкой разведки. Штангер познакомился с ним несколько месяцев назад, когда Бауэр вместе с майором Штерном прибыл в Боловезк. Никаких подробностей о прошлом Бауэра Штангер не знал. Бауэр хорошо владел польским, русским а украинским языками. Это был крепко сложенный, сильный мужчина. Говорили, будто он метко стреляет и без промаха бросает нож. Фашист и опытный диверсант, Бауэр по поручению центра "Хорн" выполнял наиболее секретные, жестокие и грязные задания. Штангеру было известно, что летом 1941 года, когда в Беловежской пуще действовал карательный батальон 322, Бауэр помогал унтерштурмфюреру Бертелю проводить казни. Впрочем, Бауэр никогда не упускал возможности принять участие в массовых убийствах людей. В Беловеже ходили легенды о его успехах в шпионаже, особенно за линией фронта, откуда он всегда возвращался невредимым. На его счету имелось также несколько успешных разведывательных операций против партизан и подпольщиков. Связь с ним держал непосредственно майор Завелли. Штангер несколько раз встречался с Бауэром в казино за рюмкой и при этом старался кое-что разузнать у него относительно его работы, успехов и происхождения, однако Бауэр был достаточно опытным агентом, чтобы о чем-нибудь проговориться. Центр "Хорн" располагал многими агентами, выполнявшими секретные задания, но советская разведка ставила задачу обезвредить именно Бауэра. Значит, Бауэр был наиболее опасным. Над всем этим и размышлял Штангер, расхаживая но комнате. "Навести партизан на его след... Нет, это не удастся. Никогда не известно, куда он пойдет и пойдет ли вообще... Что же делать? Застрелить его. Но где? Каким образом? Бауэра не удастся уговорить на прогулку или совместную поездку. Даже если б и удалось его уговорить, все равно это - очень рискованное мероприятие. Часовые заметят, с кем выехал Бауэр, и будут знать, что он не вернулся... Штангер потушил свет и открыл окно. Ночной ветерок тихо шелестел в кронах вековых дубов. Над пущей стояла тихая ночь, "Обезвредить Бауэра!"- мысленно, вероятно уже в сотый раз, повторил Штангер. Он смотрел, в ночную темноту, на силуэты крон дубов, и где-то из хаоса мыслей начали элемент за элементом, как в детской игре в кубики, складываться отдельные пункты плана. Штангер составлял их, менял местами и начинал все сначала. "Да, я уберу Бауэра... Нет, даже не я, а они сами устранят его. Я только помогу им в этом. Завелли знает, что из штаба есть утечка сведений. Он лихорадочно ищет: через кого? Надо навести на след... Они пойдут по нему... Без сомнения! Конфликт и конкуренция между гестапо и абвером продолжаются. Да, этим надо воспользоваться..." Штангер закрыл окно, включил свет. На картоне от сигаретных коробок несложным шифром, разгадать который не представляло особого труда, он набросал длинную шифрограмму. Ее содержание не могло вызывать сомнений относительно того, для какой цели она предназначалась. Затем на нескольких страничках он начертил схему этажей дворца с обозначением рабочих. кабинетов соответствующих секций центра "Хорн". Назначение этой схемы также не могло вызывать сомнений. Оттиск печати секретариата Завелли и его факсимиле он должен был получить на днях. Послезавтра в Беловеж приедет Хелен. Она поможет ему в этой операции. Итак, Штангер был готов. Уснуть ему удалось лишь под утро... Они спдели, почти соприкасаясь склоненными над столиком головами. В комнате охотничьего домика, где обычно останавливалась Хелен во время пребывания в Беловеже, висел густой дым от выкуренных ими сигарет. Несмотря на то что было включено радио, они настолько тихо перешептывались, что только по движению губ можно было догадаться, что они разговаривали. Хелен внимательно слушала Штангера, который подробно излагал свой план. - Бауэр на днях прибудет в Беловеж. И тогда мы нанесем удар. Теперь смотри. Написанное на этих картонных кусочках ты перепишешь и перерисуешь. Измени почерк. Завтра я заберу их у тебя. Вот тебе черновик анонимки. Перепиши его в Белостоке и жди моего телефонного звонка. Если в ходе разговора я передам тебе "сердечный привет от Иорста", ты отправишь письмо и выедешь в Кенигсберг... - Нет ли в твоем плане слабых мест? Ты все продумал? - Сотни раз. Иного пути не вижу. Они пойдут по этому следу. Должны пойти... Клаузер сбился с ног, чтобы дознаться, кто передает сведения партизанам и советской разведке. В данном случае антагонизм между гестапо и абвером сослужит нам службу. - А если письмо подвергнут экспертизе? - Гестапо? - удивился Штангер, - Никогда! Они не признают в работе таких тонкостей. Им достаточно любого подозрения, а здесь - такие "улики"!.. - Когда он прибудет? - К сожалению, этого я не знаю. Об этом, видимо, никто не информирован. Однако есть все основания предполагать, что скоро. Прочитай это письмо и подумай, что в нем можно убрать или добавить. Хелен склонилась над клочками бумаги, исписанными мелким почерком. Бауэр должен был появиться в Беловеже через несколько дней. Штангер готовился приступить к осуществлению тщательно продуманного плана. Ему удалось сделать оттиск печати разведцентра "Хорн" и образец подписи Завелли. Таким образом, Штадгер располагал всем, что ему требовалось. Теперь предстояло самое трудное - осуществить задуманное. И, как назло, объект, который его интересовал, никак не появлялся в Беловеже. x x x Казино гудело от множества голосов. Штангер сидел за столиком и играл с Иорстом в шахматы. За. их игрой наблюдал Хайден. Вдруг он встал и, ие говоря ни слова, направился к выходу. Штангер проводил его взглядом. В двери мелькнуло улыбающееся лицо Бауэра. "Наконец-то. Итак, завтра-послезавтра все решится". - Куда это отправился Хайден? - спросил Штангер Иорста. - Ты разве не видел? Приехал Бауэр. Они пошли к Завелли. Майор устал ждать его. Еще два дня назад я получил шифровку с сообщением о его приезде. Штангер отодвинул шахматы и наполнил рюмки. - Выпьем, - предложил он Иорсту. -Что же такое сделал этот Бауэр, если его так нетерпеливо ждали? - как бы невзначай спросил он. Иорст минуту колебался, а потом сказал: - Эх, Штангер! Ни я, ни ты за всю жизнь не сделаем того, что уже сделал Бауэр. - Не преувеличивай, я не люблю, когда рассказывают сказки. - Что?! Ты полетел бы в советский тыл с диверсантами, чтобы пустить там на воздух какой-нибудь штаб, предварительно забрав из него планы? Ну как, справился бы? Вот то-то и оно! - Не говори так громко, - предупредил Штангер. - II вообще молчи об этом. Не хочу ничего знать. Давай лучше выпьем и закончим партию. - Штангер, - продолжал Иорст, - ты не знаешь Бауэра. Ему ничего не стоит предать тебя, меня и многих-многих здесь. Если б он участвовал в операции по выброске группы Текстера, они наверняка бы не оказались в ловушке... Знает Россию, работал там еще до войны. - Иорст замолчал, выпил очередную рюмку и склонился над шахматной доской. "Они верят в него. У него внушительные результаты работы. Если мои "доводы" окажутся неубедительными и вызовут малейшее подозрение, то сразу же будет проведена элементарная графологическая экспертиза", - думал Штангер, посматривая то на шахматную доску, то на Иорста. x x x Штангер неслышными шагами шел по пустынным коридорам. Кабинеты были закрыты. Офицеры либо отдыхали, либо пили в казино. Он осторожно поднялся на второй этаж, где находился кабинет Завелли. Недалеко от него, в углу коридора за портьерой, была ниша, в которой размещался умывальник. Штангер отодвинул портьеру. На причудливой вешалке из оленьих рогов висели несколько прорезиненных плащей, забытая кем-то фуражка, предохранительные очки для мотоциклистов, накидка и куртка с капюшоном. "Значит, он у Завелли..." - подумал Штангер я так же тихо, как и пришел, скрылся в лабиринте коридоров дворца. Хелен занимала один из номеров "люкс" в гостинице "Ритца". Она каждый раз останавливалась здесь, когда служебные дела вынуждали ее приехать в Белосток. Официально она занималась вопросами, связанными с белостокскими лесами. Вопросы эти решались в отделе лесного хозяйства управления гаулейтера Эриха Коха. На следующий день после возвращения из Беловежа Хелен не выходила из номера. Она вызвала по телефону врача, которому пожаловалась на мигрень, высокую температуру и другие недомогания, связанные с простудой. Врач выписан лекарства и рекомендовал несколько дней полежать в постели. Хелеи позвонила в институт в Кенигсберге и сообщила, что ее возвращение в связи с болезнью на несколько дней задерживается. Лежа в постели она от нечего делать просматривала иллюстрированные журналы и думала о Штангере. Все его поручения она выполняла со скрупулезной точностью. Теперь ее электризовал каждый телефонный звонок. Она ждала сигнала, чтобы выполнить свое задание и выехать в Кенигсберг. Прошел первый день, второй, третий, а звонка, которого она ждала, все не было. Это ее все больше тревожило. Десятки раз мысленно она возвращалась к содержанию переписанного ею письма. То казалось, что удалось все сделать с большим мастерством, то вдруг начинали одолевать сомнения. Однако было уже поздно что-либо поправлять, перерабатывать. Штангер мог позвонить в любую минуту. Из этнх раздумий ее вывел настойчивый телефонный звонок. Дрожащей рукой Хелен сняла трубку: - Алло! - Соединяю вас с Беловежем, - услышала она голос телефонистки. - Да, слушаю, - ответила Хелен. Некоторое время трубка молчала. - Пожалуйста, говорите, - услышала она тот же голос. - Добрый вечер, это ты, дорогая? - Хелен узнала голос Штангера. - Я, я ждала... - Что с тобой случилось? Ты что, серьезно заболела? - Немного. - Смотри будь осторожна. У меня нет времени навестить тебя. Но завтра я позвоню. Обязательно позвоню. Хелен напряженно ждала пароля. Напрасно! "Сердечного привета от Иорста" Штангер не передал. Он только дважды напомнил ей, что завтра обязательно позвонит, что постоянно думает о ней. Это означало, что Бауэр прибыл в Беловеж и Штангер приступил к операции. Два следующих дня Штангер наблюдал за Бауэром и установил, что тот бывает у майора Завелли всегда по вечерам, после восьми часов. Решающую часть операции с Бауэром Штангер наметил на сегодняшний вечер. Проверил оба пистолета, приготовил иглу и нитки. Пробило восемь часов вечера, но Бауэр во дворце не появлялся. Не было его также и в казино на ужине. "Если он уехал, то я переиграл, опоздал, и нет мне оправдания ни перед Центром, ни перед самим собой!" - думал Штангер, который вот уже два часа стоял у окна кабинета, наблюдая за входом во дворец. - Наконец-то! Есть! - прошептал он, увидев Бауэра. Теперь Штангер мог приступать к операция. Темные коридоры, крутые лестницы, ниши в стенах дворца - везде затаились мертвая ночная тишина и опасность. Штангер крался так же осторожно, как и тогда, когда пробирался в шифровальную комнату. Ступеньки, коридор, еще один поворот, ниша за портьерой. Остановился и прислушался. Тишина. Проскользнул за занавеску. Куртка и шапка висели на вешалке из оленьих рогов. Штангер бритвой слегка отпорол подкладку на куртке, заложил под нее свернутые тонкие листки бумаги и схемы. Дрожа от волнения, попадая иголкой в пальцы, он спеша начал пришивать подкладку. Еще несколько стежков. Все. Наконец-то. Ничего не заметно. Со стороны кабинета Завелли послышались шаги. Штангер сжал рукоятку пистолета и наклонился над умывальником. "Если это Бауэр, буду стрелять!" - молнией пронеслось у него в голове. Нет, не он. Шаги удалялись и уже слышались на лестнице. Кто-то спускался на нижний этаж. Штангер перевел дыхание, покинул нишу и, никого не встретив, прошел в свой кабинет. Оглядел себя в зеркале: бледное лицо, на лбу бусинки пота. Он вышел в парк. Постоял несколько минут, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. Проветрившись, прошел в комнату дежурного офицера, чтобы позвонить Хелен. x x x Вечерние часы тянулись очень медленно. Хелен пробовала отвлечься и начала читать книгу, но ничего не могла понять из прочитанного. Ей казалось, что Штангер не позвонит. Часовая стрелка перешла цифру "10". Хелен погасила свет и лежала, охваченная тревожными мыслями. Десятки дел торопили ее возвратиться в Кенигсберг. Было уже почти одиннадцать часов, когда раздался телефонный звонок. Штангер спросил о здоровье, самочувствии. Однако Хелен ужо с первых слов поняла: время настало! В конце разговора Штангер вдруг добавил, будто вспомнив: - Да, Хелен, Иорст просил передать тебе сердечный привет. Сердечный... - А, спасибо... Спасибо. Передай ему тоже мой привет. Пока, дорогой. Она положила трубку и стала быстро одеваться. Извлекла письмо, спрятала его в одежде, надела пальто и спустилась в холл. Она быстро прошла улицы Жвирки и Вигуры, свернула на Варшавскую и сразу же на повороте наткнулась на жандармский патруль. Ее остановили. Фонариками осветили лицо. Она предъявила документы. Их внимательно проверили, спросили, откуда и куда идет. Хелен объяснила, что живет в гостинице "Рптца", что вышла перед сном прогуляться, так как у нее разболелась голова. Ее отпустили. Улица была пустынна. Впереди замаячило здание почты. Вот и почтовый ящик. Достала письмо и опустила его. Спокойно вернулась в гостиницу. Ее роль в операции была закончена. На следующий день она могла ехать в Кенигсберг. Дежурный офицер гестапо подобострастно вытянулся. Оберштурмбанфюрер СС доктор Герберт Циммерман ответил на его приветствие и вошел в свой кабинет. Сразу же явился с докладом дежурный. Шеф гестапо выслушал рапорт, составленный из донесений, полученных ночью, и приказал принести корреспонденцию. Через минуту на его столе лежала объемистая папка. Циммерман просмотрел донесения руководителей районных служб гестапо, корреспонденции из Управления имперской безопасности, инструкции, распоряжения. Среди этих бумаг он увидел серый конверт, на котором характерным женским почерком было написано: "Господину шефу гестапо в Белостоке, Эрихкохштрассе, 15, лично". Циммерман разрезал конверт и извлек из него лист бумаги. Письмо было написано по-польски, и он отложил его. Просмотрев оставшуюся корреспонденцию, вызвал переводчика Иогера. Когда тот вошел, подал ему отложенное письмо и приказал перевести. Иогер прочитал: - "Глубокоуважаемый господин начальник! Я верю Вам и поэтому после долгих раздумий осмеливаюсь посвятить Вас в один секретный вопрос. Возможно, он покажется Вам пустяковым и недостойным внимания. Прошу, однако, терпеливо прочитать мое письмо до конца. Мною не руководит чувство лести, ибо оно мне чуждо, Я хочу помочь Вам обезвредить одного скрытого врага третьего рейха. Им явлнется Пауль Бауэр, с которым я нахожусь в близких отношениях. Если Вам эта фамилия ничего не говорит, то я сообщаю, что Бауэр выполннет какую-то мне точно неизвестную работу в Беловеже. Иногда он пропадает там целые недели. С некоторых пор я заметила, что Бауэр ведет двойную игру. Он выставлнет себя горячим приверженцем третьего рейха, но теперь я заметила, что он имеет подозрительные контакты с людьми из так называемого бандитского движения Сопротивления и даже с бандами из пущи. Так, однажды мы были с ним на прогулке. Дело было вечером. Из пущи к нему вышли два вооруженных человека. Бауэр попросил у меня извинения и отошел с ними в кусты. Когда он спустя продолжительное время вернулся и я спросила его, что все это значит, он сказал, что это его служебные дела. Ночью я проверила его куртку. В ее карманах оказались коммунистические листовки, какие-то бумажки, испещренные цифрами. Однажды, будучи довольно пьяным, он заявил, что только дурак может верить в победу третьего-рейха и что мудрые люди уже сегодня готовятся к другому развитию событий. Я боюсь этого человека. Возможно, этим письмом я приговорила себя к смерти. Однако я верю, что все, о чем я пишу, будет известно только Вам. Письмо по известным причинам я не подписываю. Если Вы используете его - хорошо, а если нет, то пусть Бауэр продолжает свою враждебную работу. Хайль Гитлер!" Циммерман, попыхивая трубкой, внимательно выслушал все, что прочитал Иогер. - Какая почта проштемпелевала конверт? - Белостокская. - Хорошо. Напечатайте его на машинке в нескольких экземплярах. Иогер вышел. Час спустя переведенное и напечатанное письмо оказалось на столе Циммермана. Он вызвал в кабинет Гаусмана - начальника III отделения, Шмидта - шефа отделения разведки гестапо и Хаймбаха - начальника IV отделения. Циммерман вручил им копии письма, а когда они прочитали его, спросил: - Кто из вас слышал что-нибудь об этом человеке? - Я, - ответил Шмидт. - Разрешите, я позвоню своим людям и выясню более подробные данные о нем? - Пожалуйста. - Циммерман указал на телефон, Не прошло и четверти часа, как в кабинете Циммермана появился Гольдхаммер и вручил Шмидту лист бумаги. - Герр оберштурмбанфюрер, это человек абвера. К тому же пользуется там большим доверием, - добавил он. - Тем хуже для них! - заявил Циммерман. - Он используется для разного рода разведывательных операций, и даже за линией фронта... - Где он и был перевербован! - вставил шеф. - Это не исключено, - поддакнул Шмидт. - Больше в данную минуту я о нем ничего но знаю. - Достаточно! Что вы скажете но этому поводу, господа? - Циммерман взглянул на Хаймбаха и Гаусмана. - Я давно считаю, что в абвере вьют гнезда наши враги. Их агенты уже не однажды работали на обе стороны. Об этом свидетельствует случай с Бланке, которого накрыли и ликвидировали в шифровальной комнате. Завелли и Фриватт думают, что они собаку съели в разведке. А каково их мнение о нас, об этом как нельзя лучше говорят донесения Клаузера. Эта зазнавшаяся шайка офицеров слишком много о себе возомнила! - Вы правы, герр гаушштурмфюрер! - подытожил Циммерман. - Ваши предложения. - Арестовать, и немедленно! - заявили все разом. - Да, арестовать, - подтвердил Циммерман. - Мы утрем нос этим спесивцам! Докажем, чья разведка работает лучше. И этим еще раз скомпрометируем абвер. Не лишним будет узнать мнение капитана Клаузера об этом Бауэре. Операцию поручаю вам! - обратился он к Хаймбаху. Поздним вечером к резиденции центра "Хорн" в Беловеже подкатил черный лимузин. Из него вышли Хаймбах, Махоль и Кёниг. Сначала они направились к унтерштурм-фюреру Киллеру - шефу представительства гестапо в Беловеже, где их уже ждал капитан Клаузер. Прибывшие вручили ему копию анонимки и поинтересовались его мнением. Клаузер заявил, что он тоже подозревал Бауэра, и уверен, что содержание письма соответствует действительности. Клаузер подозревая здесь каждого и, стремясь угодить своим шефам пз гестапо, готов был предать весь личный состав разведки в Беловеже. Хаймбаху, однако, было достаточно его мнения. Они направились во дворец. В секретариате майора за столом сидел Хайден и печатал на машинке. Увидев Хаймбаха и других вошедших гестаповцев, он вскочил с места. - Хайль Гитлер, герр лейтенант! - Хайль Гитлер! Слушаю вас, господа. - У нас срочное дело к майору Завелли, - сказал Хаймбах. - Герр майор очень занят. Он предупредил, чтобы никого не принимать. Разве что по вопросам чрезвычайной государственной важности... - Именно по такому вопросу мы и прибыли! - заявил Хаймбах, с иронией взглянув на Хайдена. - Прошу доложить о нас. Есть ли кто еще в кабинете майора? - Да, конечно. - Кто? - А это уж личное дело майора Завелли, кто у него там находится, - холодно ответил Хайден. Хаймбах уничтожающим взглядом пронзил адъютанта Завелли. - Прошу доложить! Это приказ, а не просьба! - тоном, не терпящим возражений, проговорил Хаймбах. Хайден открыл массивную, тщательно пригнанную дверь и исчез в кабинете шефа. Спустя минуту из кабинета вышел сам Завелли. - Хайль Гитлер, герр майор! - приветствовал его Хаймбах. - Мы к вам. - У вас что-нибудь очень важное ко мне, господа? - Да. - Можно попросить вас, господа, подождать часок-другой? Может, пройдете в казино? У меня сейчас действительно важное и неотложное дело. - А если у нас еще более важное? - В таком случае слушаю вас, господа. - Здесь? - Хаймбах выразительно посмотрел на Хайдена. - У меня нет секретов от моего адъютанта. - Но зато у нас есть, - едко, растягивая слова, произнес Хаймбах. - Хорошо. - Завелли развел руками. - Прошу вас, откройте малый зал заседаний, - обратился он к Хайдену. Едва они вошли в зал, Хаймбах с нескрываемой резкостью в голосе обратился к Завелли: - Герр майор, вам известно, что из вашего штаба есть утечка информации к противнику? - Да, я располагаю такими данными. - У вас есть кто-нибудь конкретно на подозрении? - Мы постепенно сужаем круг подозреваемых нами лиц, - ответил Завелли и, не теряя самообладания, надменно посмотрел на гестаповца. - Тем лучше. А вот наша разведка располагает неопровержимыми данными, что у вас в штабе действует советский агент. - Я с интересом выслушаю вас, господа, - скривился в улыбке Завелли. - О, несомненно! А что вы скажете по поводу того, что в эту минуту в вашем кабинете находится советский шпион? - Я не люблю подобные шутки! - резко ответил Завелли. - Мы тоже! Но я повторяю еще раз: в эту минуту в вашем кабинете находится советский шпион! - Вы с ума сошли?! - крикнул Завелли. - Нет, герр майор! Не слишком ли вы самоуверенны?! - Я не хочу вас слушать! - Кто у вас в кабинете? - Там находятся Бауэр - наш лучший разведчик, полковник Данц и капитан из "Валли I". Уж не считаете ли вы кого-нибудь из них советским шпионом? - Да, герр майор, советский шпион это... Бауэр. - Хаймбах нарочито медленно произносил слово за словом, не спуская глаз с Завелли, наблюдая за тем, какое они произведут на него впечатление. - Герр гауптштурмфюрер! - Повторяю еще раз: Бауэр - советский шпион! Мы располагаем неопровержимыми доказательствами! - Но, герр Хаймбах... - Прошу не прерывать меня! Здесь было совершено несколько диверсионных акций. Вы своими расследованиями ничего не выяснили. Мы тоже проводим расследование, но с другими результатами... Завелли, как и подобает опытному разведчику, слушал собеседника с непроницаемым лицом. - Мы взяли на подозрение нескольких ваших сотрудников, - врал напропалую Хаймбах. - Однако вскоре мы поняли, что находимся на ложном пути... - Хорошо, но на каком основании вы подозреваете Бауэра? - Не спешите, герр майор, дойдем и до этого. Мы совершенно точно установили, что в районе, где совершались диверсии, обязательно перед этим появлялся Бауэр. Это вам ни о чем не говорит? - Абсолютно! Как сотрудник разведки, он имеет право бывать везде и всегда. Особенно там, куда мы его посылаем. - Тем хуже, что вы так считаете, герр майор. Бауэр уже несколько дней находится в Беловеже. Наша разведка следит за каждым его шагом! - продолжал врать Хаймбах. - У него много подозрительных контактов. - Герр гауптштурмфюрер, вы проявлнете излишнюю подозрительность. Он контактирует только с личной агентурой! - с возмущением отпарировал Завелли. - По-вашему, вооруженные бандиты из пущи - это тоже агенты Бауэра? Поздравлнем вас, господа, с такой агентурой! - Но где же, господа, доказательства? Где доказательства? Я слышу от вас одни общие рассуждения. - Мы представим вам доказательства. Сейчас нам нужен только Бауэр. В этот момент в зал, где между Завелли и Хаймбахом разгорелась словесная перепалка, отворилась дверь и вошел какой-то человек в штатском. Даже не взглянув на гестаповцев, он обратился к Завелли: - Герр майор, не слишком ли долго длится ваша болтовня? Мы ждем. Нам с Бауэром пора выезжать, а вы здесь устроили дискуссию, - недовольно произнес он. - Герр полковник, это не болтовня. Это вопрос государственной важности... - Что? - Господа из гестапо утверждают, герр полковник, что... Бауэр советский шпион, - медленно, все более понижая голос, процедил Завелли. - Вы с ума сошли или вы пьяны, майор? - Никак нет, герр полковник! Минуту назад я то же самое сказал господам из гестапо. Они уверяют, что располагают неопровержимыми доказательствами... - Бауэр - советский шпион? - Полковник Данц резко обернулся к Хаймбаху. - Так точно, герр полковник, шпион! - ответил тот, с вызовом глядя ему в глаза. - Я позволю себе повторить вам то, что услышал сам, - сказал Завелли, шаря по карманам в поисках сигарет. Хаймбах протянул ему свою пачку. Завелли кратко изложил полковнику Данцу все, что сказал Хаймбах. Данц, кусая губы, смотрел то на Завелли, то на гестаповцев и наконец спросил: - Вы его заберете? - У меня такой приказ от доктора Циммермана. - А если мы не отдадим Бауэра, а попросим у вас доказательства и сами займемся расследованием? - У меня приказ шефа гестапо, и никакая сила не заставит нас отказаться от ареста Бауэра, - твердо ответил Хаймбах и, выразительно положив руку на кобуру с пистолетом, многозначительно взглянул на Махоля и Кёнига. - И еще одно. Мы должны произвести обыск в помещениях, где работал и жил Бауэр. Завелли посмотрел на полковника Данца и развел руками. - Идемте! - резво произнес он. Они вошли в кабинет Завелли. Бауэр сидел в глубоком кресле и беседовал с сотрудником из "Валли I". Увидев входивших гестаповцев, которых не знал, он с удивлением взглянул на них. - Бауэр, эти господа к тебе, - сказал Завелли и застыл на месте. - Руки вверх! - крикнул Хаймбах, направляя на Бауэра пистолет. - Как это понимать, господа? - спросил Бауэр, удивленно глядя на Завелли и офицеров из "Валли I". - Руки вверх! - повторил Хаймбах, приставив к груди Бауэра пистолет. Бауэр положил сигарету и медленно поднялся с кресла, поднимая руки. Махоль извлек у него из кармана ппстолет, тщательно обыскал его одежду и защелкнул на запястьях наручники. - Что это значит, герр майор? - выдавил из себя опешивший Бауэр, - Господа тебе объяснят. Это не наше дело... - ответил Завелли. - Веди нас к себе! - приказал Хаймбах. x x x Хайден вошел в казино и заказал бутылку коньяку. Затем он подошел к столику, за которым сидели Иорст, Шмидт и Штангер, Хайден молча наполнил стакан, залпом выпил, скривил физиономию, выдохнул, закурил я, не говоря ни слова, обвел взглядом уставившихся на него, ничего не понимавших офицеров. - Что вы так смотрите? - спросил он. - Что с тобой, Ганс? - поинтересовался удивленный Штангер. - Ничего! - ответил он и снова потянулся за бутылкой. - Чем ты так расстроен? - Чем? Эх вы... Минуту назад арестовали Бауэра... - Как это арестовали? Кто? - в один голос спросили они. - Гестапо, - ответил Хайден и потянулся к наполненному стакану. Штангер взял стакан у него из рук: - Успокойся и объясни по-человечески, что произошло. - Гестапо арестовало Бауэра. Разразился большой скандал. Шеф не хотел его им выдавать, требовал оснований... Трое офицеров разом наклонились к Хайдену. Посыпались вопросы, на которые тот не мог ответить. Хайден рассказал, как приехали гестаповцы, как разговаривали с Завелли и полковником Данцем, как потом надели на Бауэра наручники и пошли делать обыск помещений, где он спал и работал. - Как же это? Бауэр? - заговорил Иорст. - Столько работал, такие имел заслуги!.. А может, действительно, что-то в этом есть? У них ведь тоже есть разведка, и неплохая. - Вот видишь, Иорст, видишь! А ты еще совсем недавно до небес превозносил заслуги этого Бауэра! - промолвил Штангер. Хайден, которому выпитый коньяк уже ударил в голову, схватил Штангера за руку. - Штангер, ты веришь, что Бауэр виноват? Иорст, ты тоже такого же мнения? - Хайден смотрел на них затуманившимся взглядом, лицо его пылало румянцем. - Это они сводят счеты с нами! Они, как могут, ставят нам палки в колеса. Разведкой занимаемся мы! Мы! Понимаете? Сегодня взяли Бауэра, а завтра их жертвой может стать любой из нас! - Замолчи и отпусти мою руку! - резко сказал Штангер. - Как бы не так! Не буду молчать! Пусть занимаются бандитами, подпольщиками, но пусть не ищут врагов среди нас! Эта авантюра с Бауэром у них не выйдет! Тут они обожгутся! Завелли этого так не оставит! Это был его лучший разведчик! Кельнер, коньяк для всех! - все громче кричал Хайден. Штангер сидел взволнованный и счастливый, он понимал, что судьба Бауэра предрешена. Циммерман ждал возвращения Хаймбаха из Беловежа. Донесения, полученные им от капитана Клаузера, агента СД в центре "Хорн" в Беловеже, убедили его в том, что анонимка не явлнется фикцией. Клаузер сообщал несколько фактов, которые подтверждали, что кто-то из работников абвера сотрудничает с партизанами и советской разведкой. Клаузер не располагал материалами непосредственно против Бауэра, но в то же время и не исключал, что именно он связан с партизанами. В дверь постучали. - Войдите! - сказал Циммерман. - Герр оберштурмбанфюрер, прибыл гауптштурмфюрер Хаймбах, - доложил дежурный офицер. - Пусть войдет. В дверях кабинета показался Хаймбах и вскинул руку в нацистском приветствии. - Герр оберштурмбанфюрер, приказ выполнен! Бауэр находится в наших руках. - Что говорил Завелли? - Он разъярился, как дикий зверь. Не верит нам. - Ничего, поверит. Что показал обыск? - На месте найти ничего не удалось. - А самого его обыскивали? - Тщательно - нет. Не было времени. - Хорошо, введите его. Хаймбах открыл дверь и кивнул Махолю и Кёнигу. Они ввели Бауэра. Циммерман с интересом рассмотрел арестованного, а затем спросил: - Ты знаешь, где находишься? - Знаю, но, герр оберштурмбанфюрер, это ошибка. Это ужасное недоразумение! Я работаю в разведке третьего рейха уже больше десяти лет. - Это нам известно, но сейчас нас интересует не ото. Я задам тебе лишь один вопрос. Ответишь откровенно, это облегчит твою участь. Завербован ли ты советской разведкой и сотрудничаешь ли с бандитами? - Нет! Никогда! Я - разведчик абвера. Только абвера! - Хорошо, - ответил Циммерман. - Снять наручники, обыскать одежду, допросить. Махоль и Кёяиг донага раздели Бауэра. Обыскали его белье, брюки, пиджак, шапку. Оставалась куртка и некоторые мелкие вещи в карманах. Их осматривал Хаймбах. Махоль тщательно проверял куртку. - Здесь что-то есть, - шепотом сказал он Циммерману. - Здесь, под подкладкой... - Отпори, - приказал Циммерман. Минуту спустя Махоль извлек пз-под подкладки три небольшие сложенные бумажки и подал их шефу. На маленьких листочках оказался план дворца в Беловеже, были обозначены кабинеты офицеров разведки, а также оттиски на картоне печати и подписи Завелли и какая-то длинная шифровка. Циммерман положил все найденное себе на ладонь, подошел к Бауэру и сунул ему под нос: - Что это такое? Тот стоял будто громом пораженный. - Я спрашиваю, что это такое?! - крикнул Циммерман. - Герр оберштурмбанфюрер, это провокация, фальшивка! Я ннчего не знаю. Я не виноват. Хаймбах ударил его кулаком в челюсть. Бауэр упал. - Возьмите его к себе на допрос, - приказал Циммерман Хаймбаху. - На настоящий допрос! - многозначительно добавил он. - Утром представите мне протокол. x x x Совещание приближалось к концу. Его проводил капитан Клаузер. Остались только объявления. Майор Завелли, до сих пор сидевший с отсутствующим выражением лица, обратился к собравшимся офицерам: - Я позволю себе, господа, сообщить вам чрезвычайно важную информацию, которая имеет далеко не последнее отношение к нашей работе. Ни для кого из вас, господа, не секрет, что несколько дней назад гестапо арестовало Бауэра. Многие из нас были застигнуты этой вестью врасплох. Во время обыска у Бауэра обнаружили план дворца с указанием секретных кабинетов, описание сигнализации и другие материалы. Найдены также документы особой важности, которые он хотел передать в руки советской разведки, по не успел. Следствие выявит его связи с разведкой противника и бандитами из пущи. Нам всем надо сделать из этого выводы. Добавлю только, что гестапо нас опередило, хотя я и сам был уже на верном пути к разоблачению Бауэра, - хвастливо заявил Завелли. - Надеюсь, что подобная история больше у нас не повторится. Бдительность, и еще раз бдительность!.. Через несколько дней Штангер передал" в эфир четыре слова шифрограммы: "Операция "Бауэр" закончилась успешно". РАЗГРОМ "ЭЙХЕ-ФА" Весной 1943 года в центре разведки в Беловеже у многих вновь появились надежды, что военная инициатива на Восточном фронте снова перейдет на сторону Германии. И хотя у всех было свежо в памяти поражение под Сталинградом, однако все чаще стали поговаривать о новом мощном наступлении в районе Курска. Весной активизировалась и деятельность партизан в Беловежской пуще. Отряд народных мстителей Никора был бельмом на глазу у немцев. Группа капитана Клаузера, занимавшаяся разведкой против партизан и подпольщиков, разрабатывала и осуществляла сногсшибательные операции, стремясь раз и навсегда разделаться с отрядом Никора. Но тот уходил целым и невредимым из расставленных для него сетей. Штангер мечтал наладить связь с Никором, так как без этого масштабы его разведывательной деятельности пока были слишком ограниченны. События развивались так, что вскоре эта связь стала просто необходимой. x x x С утра шел дождь. Пуща была мокрой, хмурой и в большей степепи, чем всегда, труднопроходимой. Штангер, промокший до нитки, пробирался сквозь лесную чащу. Он не мог жаловаться на погоду: такая ночь как нельзя лучше способствовала осуществлению его намерений. Штангер подполз к тайнику, соорудил из накидки подобие палатки, развернул рацию, раскинул антенну. Крупные дождевые капли монотонно застучали по накидке. Где-то там, за сотни километров от Беловежской пущи, чуткое ухо не-зпакомого ему радиотелеграфиста уловило в эфире его позывной сигнал. Можно было приступать к передаче. Действия Штан-гера были точными и рассчитанными, хотя он, как обычно, волновался при этом: ведь этот стук ключа передатчика, эти короткие и длинные сигналы, посылаемые им в эфир, как бы связывали его невидимой нитью с теми, от имени которых он вел борьбу. Сегодня его телеграмма была длиннее предыдущих, хотя он и старался избегать лшпнпх слов. Штангер информировал Центр о перебросках гитлеровских войск на Восточный фронт, об аэродромах и гарнизонах в районе Белостока и в Белоруссии, о готовящемся наступлении, которому дали кодовое наименование "Цитадель". Штангера никогда не оставляла тревога, что служба радиопеленга противника может засечь его рацию и определить ее координаты. Его корреспондент подтвердил прием телеграммы и передал шифровку. Записывать было очень трудно. Фонарик едва освещал листок бумаги, на который он записывал шифровку. Дождевая вода просачивалась сквозь накидку. Наконец все было окончено. Разведчик замаскировал рацию и выбрался наружу. Дождь не прекращался ни на минуту. До Беловежа Штангер добрался уже во втором часу ночи. В комнате сбросил с себя насквозь промокшую одежду и, до костей продрогший от холода, забрался под одеяло. Расшифровка телеграммы не заняла много времени: "Добыть информацию о полигоне Черновы Бор. Разведать центры абвера в Белостоке и Бресте. С сегодняшнего дня приступить к осуществлению пункта "Q" нашего плана. Личная связь исключается. Для контактов пользоваться шифром ? 6. Зашифрованные материалы передавать через тайники, согласованные раньше. Там же ждать ответ", Штангер прочитал шифровку еще раз и сжег ее. Сон, несмотря на усталость, не приходил, Штангер лежал в постели, смотрел в оконный проем, вслушивался в монотонный шум дождя и думал о своей работе, о ее результатах: "Наконец у меня будет столь необходимая связь с Никором. Завтра-послезавтра он ознакомится с моими данными и нанесет удар. Он сделает то, что не смогу сделать я сам лично. Но я помогу ему... Обязательно помогу". - Я проинформирую вас по следующему вопросу, - сказал майор Завелли, перебирая лежавшие перед ним листки бумаги. - Станция радиопеленга и перехвата три дня назад подслушала работавшую ночью рацию противника. В этом пе было бы ничего чрезвычайного, если бы пеленг не показывал, что она работала рядом с нами. Штангер весь превратился в слух. - Передача началась в двадцать три" пятьдесят. Текст телеграммы записан на магнитофонную ленту. Дешифровщики пытаются раскрыть ее шифр... - Это радиостанция принадлежит партизанам? - спросил капитан Клаузер. - Специалисты склонны думать, что это агентурная радиостанция, так как партизаны не пользуются таким шифром. Все офицеры должны сконцентрировать свои усилия на том, чтобы обнаружить и уничтожить вражескую рацию. Это приказ! Все свидетельствует о том, что в последнее время в нашем районе активизировалась работа шпионской рации... Завелли долго разглагольствовал относительно того, какие оперативные меры необходимо предпринять, чтобы воспрепятствовать разведке противника. Он заверил, что в ближайшее время центр получит в свое распоряжение автомашину, оборудованную пеленгациоппой аппаратурой для обнаружения агентурных и партизанских раций. - Однако прибытие специальной группы пеленга, - уверял Завелли, - это лишь подготовка к другим, более важным мероприятиям, которые намечено осуществить в Беловежской пуще. Штангер вышел с совещания, охваченный тревожными мыслями. То, что он услышал от Завелли, серьезно