предложил Клаузер. - У церкви? - взглянул на него Фриватт. - Подождите... подождите... Это хорошая мысль. Как, Завелли, это подействует на него? - А на кого это не подействует? - вставил Клаузер. - Сейчас проверю, есть ли у них кто-нибудь для этого. - Он поднял трубку телефона: - Прошу соединить меня с жандармским управлением... Хайль Гитлер! Это говорит капитав Клаузер. Попрошу к телефону гауптвахмистра Сегарда. Это вы? Прекрасно. У нас такая просьба... Но это не приказ, это просьба... Могли бы вы сегодня устроить "зрелище" у церкви? Нет, не обязательно много. Нам надо показать это кое-кому... Нет, не гость. Тип, который упрямится. Мы думаем, что это подействует на него. Ну хорошо. Время любое. Чем раньше, тем лучше. Пилота Петра Наирова и разведчика, который давал ложные показания, вывели в наручниках к церкви. Рядом с ними под деревьями остановились Клаузер, Денгель, Швинд, Хайден и Штангер. От самого входа в здание, где помещались жандармерия и представительство белоетокского гестапо, выстроилась цепь жандармов. Из здания вытащили двух мужчин. Они были обнажены до пояса и связаны. Их волокли жандармы, так как сами они идти не могли. На их телах не было живого места. Их доставили на табуретки. Палачи из банды белорусского атамана Балаховича начали прилаживать им на шею петли. - Убийцы! Преступники! Вам отомстят за нашу смерть! Да здравствует... - успел хриплым голосом выдавить из себя один из приговоренных. Палач выбил табуретку из-под его ног. Через минуту приволокли трех женщин, а потом двух пятнадцатилетних подростков. Штангер краем глаза наблюдал за летчиком и парашютистом. Он понимал, что переживали в эту минуту пленные. Экзекуция окончилась. Парашютиста увели в камеру во дворце, а Наирова в кабинет Клаузера на новый допрос. - Спроси его, хорошо ли он все видел? - обратился Клаузер к, Штангеру. - Скажи ему, если будет молчать, повиснет, как и эти. Пусть хорошенько подумает. Мы можем создать ему в плену неплохие условия. - Ответь ему, - сказал летчик, - что он - убийца невинных женщин и детей. Преступник! Если б я мог, то убил бы каждого из вас. Штангер, чтобы уберечь летчика от пыток, перевел его слова по-другому: будто он лишь выполняет свой солдатский долг. Потом Клаузер приказал привести, парашютиста, который накануне сразу же заговорил. Тот повторил свои показания в присутствии Наирова и стал уговаривать его признаться. Наиров плюнул в сторону предателя. Клаузер бросился на летчика с резиновой дубинкой. Вошел Завелли и приказал увести пленных, так как Клаузеру предстояло написать для "Валли I" сообщение о взятии в плен летчика и двух парашютистов, о результатах следствия. Клаузеру надо было получить и дальнейшие указания. Поскольку Завелли и Фриватта вызвали на совещание в Белосток, следствие вести стал один Клаузер, "Риск? Да. Каждый день, прожитый здесь, среди них, - это риск. Если даже найдут при нем эти предметы, он не выдаст. Этот не признается. По-моему, я научился разбираться в людях. Чтобы спасти собственную шкуру, он мог ведь лгать на следствии и юлить. Но не стал же... Пилот - мужественный человек и мой соратник по борьбе. После обеда Клаузер снова начнет допрос. Я буду переводчиком. Должен представиться случай..." Так размышлял Штангер, разглядывая тоненькую ножовку и длинное узкое острие ножа. Наступил обеденный час. Штангер зашел к Хайдену я спросил: - Идем обедать? - Сейчас. Но ты только взгляни, какое распоряжение пришло из "Валли I", - сказал тот и протянул Штангеру телеграмму: "Летчика передать в наше распоряжение. Снаряжение тоже. Прислать протоколы показаний парашютиста, который признался. Обоих диверсантов передать в гестапо в Белосток. Подпись: полковник Шмельслегер". - Ну что ж, у меня будет меньше работы при переводе, - произнес Штангер, а сам подумал, что теперь нельзя терять ни минуты. Он понимал, что, если сегодня не реализует свой план, завтра уже будет поздно. Во время обеда к нему подошел дежурный офицер и вызвал к Клаузеру. Штангер не переставал думать о том, как осуществить свой план: ведь на карту была поставлена жизнь мужественного человека Петра Наирова. - Вот тебе разрешение, приведи пилота, - сказал Клаузер, протягивая Штангеру пропуск в помещение для арестованных. Штангер бросил взгляд на столик, заставленный едой. Он спустился в подвал. Часовой взглянул на пропуск, открыл тяжелые двери в камеру и дал знак пилоту следовать за ним. Как только вышли из подвала, Штангер вплотную приблизился к летчику и шепнул: - Иди медленнее и слушай. Я твой друг... Ты должен мне верить. Я хочу тебя спасти. Завтра тебя увезут отсюда. Я дам тебе кое-что необходимое для побега. Пилот замедлил шаги и посмотрел на Штангера с недоверием, но тот продолжал говорить: - Не думай, что я провокатор... Если ты поверишь мне, я спасу тебя. Только не выдай меня. На следствии ври, выдумывай, но не молчи, иначе этот палач капитан Клаузер будет пытать тебя. Слушай и запоминай. Ты должен завоевать его доверие. Сделать это можно только "сенсационными" показаниями. Даю тебе нить. В Ромницкой пуще находится охотничий замок Геринга. Выдумай что-нибудь о намечаемом авианалете на него или о готовящейся диверсии, например, скажи, что планируется похищение Геринга. Увидишь, как Клаузер ухватится за это, а ты притупишь его бдительность. Он очень подозрителен и туп как дуб. Только не выдай меня! - повторил он еще раз. - Понял? - Спасибо тебе, - ответил Наиров, - большое спасибо. Все понял. Сейчас разыграем... Штангер привел пилота в кабинет Клаузера. Тот показал арестованному на кресло: - Садись! Есть хочешь? - Да. - Ешь! Хочу говорить с тобой, как с офицером. Я думаю, со вчерашнего дня ты многое понял. - Понял, господин капитан, - ответил Наиров, с аппетитом принимаясь за еду. Штангер перевел его слова и вложил в машинку бумагу, Клаузер, прищурившись, попыхивал трубкой и рассматривал пленного летчика. Когда Наиров покончил с едой, Клаузер угостил его сигаретой. Пилот прикурил, глубоко затянулся и обратился к Штангеру: - Прошу сказать господину капитану, что я хочу жить. Если будете обращаться со мной по-человечески, я скажу то, чего бы никогда не сказал вам ни под какими пытками... Штангер с готовностью перевел эти слова, а Клаузер удовлетворенно закивал головой. Наиров продолжал: - Эскадрилья, в которой я служу, условно называется "Сова". Она состоит из семи, специальных самолетов, предназначенных для переброски парашютистов за линию фронта. - Записывай, Штангер, - приказал Клаузер, и лейтенант начал выстукивать на машинке показания пилота. Делал он это с затаенной радостью, будто Наиров уже был спасен. Однако проглотит ли эту наживку такой хитрый и подозрительный хищник, каким был Клаузер?.. - Командиром нашей эскадрильи явлнется полковник Наумов... - Минуточку, - перебил Наирова Клаузер. - Спроси его, Штангер, имеет ли Наумов специальную подготовку как разведчик? - Да, - кивнул пилот. - Был в какой-то разведшколе... По желанию Клаузера Наиров опивал его внешний вид. - Аэродром, с которого я вылетел, находится не там, где сказал парашютист. Он ошибается. Их привезли ночью на автомашине с закрытыми окнами, поэтому они могли не узнать местности. Наш аэродром находится в районе Вязьмы, между двумя лесами, возле деревни Черки... Клаузер развернул карту и велел летчику показать месторасположение аэродрома. Тот с минуту всматривался в нее, лотом показал какой-то пункт. - Вот здесь. Клаузер поставил там крестик. Затем пилот рассказал об организации работы аэродрома и системе обеспечения его безопасности. - Господин капитан, я долго думал, но решил все-же рассказать вам об одном секретном плане огромной важности. Советская разведка готовит секретную операцию, которая может повлиять даже на исход войны... - О, это очень интересно! - оживился Клаузер. - Слушаю тебя. - Я хочу жить. Я много думал со вчерашнего дня. Вы сможете гарантировать мне жизнь? Я молод, я не был коммунистом: - Пилот замолчал и жадно впился глазами в Клаузера. Тот по-актерски положил руку на сердце и произнес: - Даю слово офицера, что создам тебе такие условия жизни, о которых в России ты даже не мечтал. Естественно, если твои показания окажутся действительно очень важными. Клаузер уставился на летчика. Капитану уже виделось, как вечером Завелли и Фриватт раскроют от удивления рты, когда он сообщит им сенсационные показания Наирова. Между тем Наиров продолжал; - На этих днях на нал аэродром должны прибыть новые десантные самолеты. Кажется, пять штук: - С какой целью? - прервал его Клаузер, не в силах сдержать любопытство. - Сейчас расскажу, Я тоже должен был принять участие в этой операции. Так вот, в Восточной Пруссии, в Ромницкой пуще, к востоку от Голдапа есть какой-то замок бывшего императора Вильгельма... - Есть, - поспешно подтвердил Клаузер, забыв о погасшей трубке. - Наша разведка установила, что он принадлежит Герингу и что рейхемаршал и многие другие важные особы должны скоро приехать туда на охоту. Советское командование решило выбросить ночью десант в Ромницкую пущу, захватить замок и взять в плен Геринга и всех, кто там будет... - Что?! Что?! Это невозможно! - Да, господин капитан, есть такой план... Клаузер от удивления открыл рот. Нет, о таких фантастических планах ему не приходилось слышать ни на одном следствии! А сколько он их уже провел! И вот сегодня он первый узнал о покушении на жизнь рейхсмаршала. Какое повышение по службе! Какие награды за раскрытие тайн противника ждут его!.. - Выпьешь коньяку? - спросил он пилота. - Спасибо, я не употребляю алкоголь. Я охотно выпил бы пива или содовой. Клаузер вышел из кабинета. Штангер вслушался в его удалявшиеся шаги, а потом одним прыжком оказался возле летчика. - Держи... - И подал пленному пилку для металла и нож. - Отсюда не пытайся убежать. Это невозможно. Спрячь это. Завтра в пути, - прошептал Штангер. - Спасибо, товарищ. - Продолжай в том же духе. Приманка схвачена... Штангер опять уселся возле столика, пригладил волосы, принял безразличное выражение лица и, закуржв сигарету, стал смотреть в окно. Вошел Клаузер, а за ним солдат с подносом, на котором стояли бутылка коньяку, пиво, лимонад, холодные закуски и сладости. - Выпьешь, Штангер? Это мой великий день. - Я тоже так думаю, герр капитан. И восхищаюсь вашей ловкостью. Ну, так за ваше повышение или награду, герр капитан, - ответил Штангер и поднял рюмку. Клаузер и Штангер выпили коньяку, а Наиров преспокойно потягивал из стакана пиво. Клаузер, горя нетерпением, стал продолжать допрос. Пилот подробно рассказал о подготовке к высадке десанта в Ромницкой пуще. Сам он должен был командовать звеном десантных самолетов. Все другие дела, которые могли интересовать Клаузера, теперь отошли на второй план. Наиров, склонившись над картой Ромницкой пущи, объяснил, что в штабе у русских есть рельефная карта участка пущи вместе с макетом дворца. Он показал даже полянку, где предполагалось сбросить парашютистов. Не знал он только одного: как поступят с захваченными Герингом и другими. Но для Клаузера это уже не имело значения. - Скажи, Наиров, какие у тебя есть доказательства того, что ты говоришь правду об этом десанте? - внезапно спросил Клаузер. - Извините за фамильярность, герр капитан, но я в свою очередь задам вам вопрос: какие у вас основания мне не верить? - ответил нерастерявшийся Наиров и смело взглянул Клаузеру прямо в глаза. Клаузер задал Наирову десятки коварных вопросов, так как все еще сомневался в правдивости его показаний, но пилот говорил так искренне, отвечал с такой готовностью, оперировал такими убедительно выдуманными аргументами, что все сомнения Клаузера постепенно развеялись. Только вечером Клаузер закончил допрос. Все, что оа услышал, ошеломило его. Штангер увел Наирова в камеру. - Завтра тебя повезут отсюда, - шепнул он по дороге пилоту. - Здесь не пытайся бежать. Только в пути. Имеешь шансы. Найдешь партизан. Обо мне забудь... Вечером, после возвращения Завелли и Фриватта из Белостока, в центре все закипело. Клаузер, как профессиональный актер, читал показания Наарова медленно, делал паузы, снимал и надевал пенсне. Завелли и Фриватт с недоверием крутили головами. Привели еще раз Наирова, чтобы он подтвердил свои показания и разъяснил детали. Завелли и Фриватт засылали его перекрестными вопросами. Все, однако, совпадало. Клаузер был героем дня. Запись показаний Наирова Завелли приказал тотчас же зашифровать и передать ио телетайпу в "Ваяли I". Одновременно известили полковника Шмельслегера, что завтра до полудня пилот будет доставлен в Варшаву, Естественно, сопровождать его должен был лично капитан Клаузер. На другой день, сразу же после завтрака, и дворцу подъехали "опель" и машина с конвоем, который должен был сопровождать Клаузера на трассе от Беловежа до Хайнувки. Клаузер с автоматом в руках и вооруженный унтер-офицер ждали у машины. Из подвала вывели Наирова. Штангер выразительно взглянул на него и подумал: "Если ему наденут наручники, весь план может сорваться. Из арестантских камер в "Валли I" не так-то легко убежать..." Он ждал что будет делать Клаузер. Тот повернулся к Штангеру: - Скажи ему, пусть не боится. Мы едем в Варшаву, к нашему руководству, а не в гестапо. Там ему будет хорошо. И пусть в пути не вздумает дурить! - Клаузер показал на "шмайсер". - Держи! - И он протянул пилоту пачку сигарет. - Едешь в Варшаву. В пути может всякое случиться. Охрана вас сопровождает только через пущу, - наставлял пилота Штангер, сделав при этом суровую мину. Наиров кивнул в знак того, что понял, приложил руку к груди и, улыбнувшись Клаузеру, сказал: - Все гут, ферштее... Клаузер занял место рядом с водителем. На заднее сиденье сел Наиров, а справа от него уселся унтер-офицер с автоматом. Охрана поехала впереди. Через минуту обе машины исчезли за воротами дворца. В разведцентре "Хорн" начался обычный рабочий день. Автомашины промчались по улицам Беловежа и въехали в пущу. Наиров смотрел на лесную чащу по обеим сторонам шоссе и ощущал большое внутреннее напряжение, какого никогда раньше не испытывал, даже во время самых сложных полетов. Вместе с тем на душе стало легче, когда его вывели из мрачных подземелий дворца. Он твердо знал, что не упустит ни одного шанса в борьбе за жизнь. "Кто такой этот Штангер? - размышлял пилот. - Указал мне путь к спасению, дал в руки оружие для борьбы. Антифашист или наш разведчик в их логове?" Наиров с благодарностью подумал о Штангере и все свои мысли сосредоточил на том, как лучше использовать ситуацию... Машина с охраной мчалась впереди, метрах в двухстах. Порой она скрывалась за поворотом, но через несколько мгновений снова показывалась. Сидевший рядом с Наировым унтер-офицер глазел на придорожные деревья, упершись автоматом в колени. Клаузер с самодовольной улыбкой на лице смотрел перед собой. Ею автомат висел на ручке двери. "Скорость семьдесят километров. Ухабистая дорога... Надо нанести два молниеносных удара - унтер-офицеру и водителю, а потом Клаузеру. Успею ли? Надо успеть, и успеть до того, как выедем из пущи. Охрана не успеет прийти на помощь..." - стараясь быть хладнокровным, размышлял Наиров. Он взглянул на счетчик: семь километров пути остались позади. Сунул руку в карман. Унтер-офицер исподлобья взглянул на него. Пилот достал сигареты и сказал: - Закурить. Раухен, - и дружески улыбнулся Клаузеру, - Да, да, закурить, - ответил тот, кивая головой, и тоже достал сигареты. Все закурили. Наиров положил сигареты в карман куртки и поудобнее поправил нож. "Хорошо, что курят: руки у них" заняты. Это дает мне лишний шанс", - промелькнуло в голове. Осторожно сунул руку в карман, сжал рукоятку ножа с пружиной и положил большой палец на спусковую кнопку. На повороте машина с охраной исчезла на некоторое время из поля зрения. Наиров несколько наклонился вперед, чтобы стряхнуть, пепел с сигареты в пепельницу. Чуть щелкнула пружина, освободившая острие ножа, и в тот же миг Наиров с размаху всадил по рукоятку нож в левую сторону груди унтер-офицера. Крик, вернее, хрип замер у немца на губах. Наиров мгновенно нанес удар водителю в основание шеи. Тот, будто пораженный электрическим током, вытянулся и, выпустив руль, схватился руками за шею. В одно мгновение машина зарылась носом в левый кювет шоссе. Клаузер, пронзительно крича, возился с автоматом, Наиров в пылу борьбы саданул его ножом по шее, но то ли Клаузер увернулся, то ли Наиров плохо рассчитал удар, острие ножа лишь скользнуло по ключице. Пилот вырвал автомат из рук унтер-офицера и выпрыгнул из машины. Густая стена леса поглотила его. По лицу хлестали ветки, над головой просвистели пули из автомата Клаузера, Наиров перескочил через поваленное дерево, выпустил две короткие очереди в едва заметного сквозь заросли Клаузера, который беспрерывно вопил "Помогите! Помогите!" С той стороны, где за поворотом скрылась машина с охраной, послышалась стрельба ручных пулеметов. Пули били вслепую по пуще, так как охрана была уверена, что на них напали партизаны. Наиров помчался напрямик. Он еще долго слышал за собой крики погони и выстрелы. Постепенно все это отдалилось, стихло. Он углублялся все дальше и дальше в чащу... Штангер, как тогда, когда вручил Фляйнерту рождественский "подарок", напряженно ждал сообщения с дороги. Он верил, что Петр Наиров не проиграет борьбы за жизнь. Штангер сидел в секретариате Завелли и помогал Хайдену разбиратъ корреспонденцию. С момента отъезда Клаузера прошло полчаса. Внезапно распахнулись двери, и в них показался белый как полотно Завелли. - Сбежал!.. Есть убитые! Клаузер идиот! - выдавил он из себя. Штангер и Хайден сорвались с мест. - Герр майор, что случилось? Кто убежал? Кто убит? - закричали они в один голос. - Пилот! Пилот! - крикнул Завелли и выбежал в коридор. Штангер и Хайден последовали за ним. В коридоре уже было полно любопытных. В холле на первом этаже стоял начальник конвоя. Бледный, взволнованный, он, сбиваясь, докладывал Завелли о том, что случилоеь на шоссе, на седьмом километре от Беловежа. Из казарм охраны доносилось завывание сирен, ревели запущенные моторы автомашин, лаяли собаки. - Где Клаузер?! Расстреляю этого болвана! И тебя расстреляю! - Завелли, грозя кулаками, бросился на начальника конвоя. Тот испуганно отскочил в сторону. Собравшиеся в холле офицеры не смели вымолвить ни слова, так как еще никогда не видели Завелли в таком состоянии. - Герр майор, Клаузер ранен. Он сейчас будет тут. Я послал за ним машину. Клянусь, что охрана не виновата. Это герр капитан сам испортил все дело, - оправдывался начальник конвоя. - Русский должен был убить и этого болвана! И теперь я его расстреляю! Но где этот бандит взял нож?! Через несколько минут у подъезда дворца остановился вездеход, буксировавший разбитый "опель". Клаузер, без фуражки, в окровавленном мундире, с пистолетом в руке, как пьяный поднялся по ступенькам и, весь дрожа, предстал перед Завелли. Вид у него был более чем жалкий. Завелли приближался к нему, как тигр к своей жертве. С минуту пристально смотрел на него, потом выхватил у него пистолет, с яростью сорвал капитанские погоны и ударил кулаком в лицо так, что тот едва устоял на ногах. - Проклятая собака! Идиот! Болван! Ты: - У Завелли перехватило дыхание, и он замолчал. - Герр майор... Я офицер... Я ранен... - Был! Выл офицером! - закричал Завелли, вновь подскочив к Клаузеру. Хайден расстегнул Клаузеру мундир. На левом плече виднелась длинная, но неопасная ножевая рана. Штангер с готовностью побежал к аптечке, а потом с большой осторожностью перевязал рану. - Ушел?! - рявкнул Фриватт, который только минуту назад узнал о случившемся. - Погоня продолжается... Может, облава даст результат... - тихо ответил совершенно подавленный Клаузер. - "Облава"! "Облава"! - Завелли постепенно успокоился, закурил сигару и спросил6 - Вы надели ему наручники? - Нет, поскольку, герр майор... - Молчать! Обыскали перед отправкой? - Нет, - побелевшими губами прошептал Клаузер. Штангер, глядя на Клаузера, который сейчас походил на пришибленного пса, знал, что судьба этого палача решена, что песенка его спета и власть его в разведцентре "Хорн" окончилась раз и навсегда. Штангер решил добить его окончательно. - Герр майор, могу я кое-что доложить? - обратился он к Завелли. Тот взглянул на Штангера и коротко бросил. - Говори! - Я обратил внимание капитана Клаузера на необходимость надеть бандиту наручники... - Ты, собака! - зарычал Клаузер. - Я тебе не позволил говорить! - резко оборвал его Завелли и спросил Штангера: - И что он тебе на это ответил? - Чтобы молчал, так как это не мое дело, что он, мол, возил и не таких преступников... - Слышишь, Клаузер? - процедил сквозь зубы Завелли. - Но... - Молчать! - Герр майор, капитан Клаузер может отрицать, но я это говорил. Герра капитана зачаровали показания этого чудовища. А что касается показаний... В холл ввалился запыхавшийся капитан Денгель и доложил Завелли, что водитель умер, а унтер-офицер борется со смертью: опасная рана в области сердца. - Слышал?! - спросил Завелли, пронзая взглядом Клаузера. - Ты виноват в их смерти! Ты и твоя идиотская наивность. Помни, что это приговор тебе... Что вы, Штангер, хотели сказать насчет показаний? - Я обратил внимание капитана Клаузера, что нельзя так некритически подходить к показаниям большевистского летчика. Ведь он мот это все выдумать. Видно, раскусил следователя... - Что тебе ответил Клаузер? - Приказал молчать и не говорить об этом вам, чтобы не посеять сомнений относительно сенсационных результатов следствия. - Ты сволочь! - процедил Клаузер и хотел броситься на Штангера, но теперь Фриватт огрел капитана кулаком по лицу и приказал молчать. Завелли и Фриватт отдавали себе отчет в том, что они скомпрометировали себя, послав раньше времени показания Наирова своему начальству. Теперь они решили все свалить на Клаузера. А повод был... - Почему, однако, ты не доложил мне об этом? - спросил Завелли Штангера. - Герр майору, Клаузер - ваш заместитель и мой начальник: - Был! Был! - закричал Завелли и обратился к Хайдену: - Займись им! - Сплюнув под ноги Клаузеру, майор пошел по лестнице на второй этаж. Хайден не без удовольствия обыскал карманы Клаузера и отвел его в камеру. По иронии судьбы Клаузера посадили в ту самую, камеру, откуда меньше часа назад вывели летчика Петра Наирова. Вечером вернулась команда, участвовавшая в облаве. Наиров пропал без следа... Клаузер благодаря своим прежним заслугам избежал военного трибунала. Разжалованный в лейтенанты, он был откомандирован в штрафную, роту на центральный участок фронта, к северу от Бобруйска. БИТВА НА БОЛОТАХ Операция с Клаузером закончилась успешно. С арены ушел грозный противник, который требовал по отношению к себе особой бдительности. На группу, которой руководил раньше Клаузер, навалилось много работы. Кроме партизан, которыми командовал легендарный Никор, в пуще появились ж другие партизанские отряды. Родло число диверсий и стычек с немцами. Центр разведки получал приказ за приказом любой ценой ликвидировать отряд Никора. Его лихая атака на "Эйхе-ФА" и драматическое сражение группы Максима в поезде под Белостоком не забылись. Мобильные отряды ежедневно прочесывали пущу. Вербовались все новые агенты. Продолжалась неустанная погоня за Никором, который, однако, чаще преследовал сам, чем был преследуемым. Он сваливался внезапно, как снег на голову, молниеносно атаковывал ж снова на много дней пропадал где-то в лесной чаще. Целыми часами в центре размышляли над тем, как ликвидировать Никора и подавить растущее партизанское движение. Разрабатывались все новые планы. Все чаще начала в них появляться фамилия одного агента. Он был в состоянии сыграть решающую роль в ликвидации отряда Никора. Комиссии, созданной Завелли для установления обстоятельств бегства пилота Петра Наирова, не пришлось долго работать. Ход разыгравшихся событий легко было восстановить хотя бы на основе показаний самого Клаузера. Часовой, стоявший на посту в помещении, где находились арестантские камеры, утверждал, что во время пребывания Наирова в камере никто не имел туда доступа. Споры и дискуссии вызвал вопрос, откуда у русского летчика оказался нож. Но и здесь, для блага дела и протокола, нашли объяснение: когда Наирова привезли во дворец, его тщательно не обыскали, а забрали только личные вещи, которые у него находились в карманах. Отсюда сделали вывод, что нож он укрыл в куртке, в сапогах или в брюках. Именно такой рапорт и пошел в "Валли I" и в гестапо в Белостоке, которое очень интересовалось этим делом и судьбой капитана Клаузера. Многие офицеры, особенно неразлучная троица - Хайден, Иорст и Штангер, не скрывали радости, что Клаузера арестовали, и ждали, кто вместо него станет заместителем Завелли. Недели через две после истории с Клаузером к майору Завелли явился капитан Эрнст Ланг, направленный сюда абвером из Берлина. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкого сложения, полнолицый, с темными волосами, убеленными сединой, с неторопливыми движениями выдержанный и спокойный, с холодным взглядом. Штангер узнал от Хайдена, что Ланг имеет большие заслуги в борьбе с партизанами во Франции и на Балканах. Именно поэтому Берлин направил его в Беловеж. Ланг энергично взялся за работу. Штангер внимательно следил за его начинаниями. Капитан вечерами подолгу сидел в своем кабинете, изучая донесения агентов и другие оперативные материалы. Ланг часто выезжал на прочесывание местности, вербовал новых агентов, совершенствовал подготовку старых. Его помощниками в Беловеже были два человека. Один из них, фельдфебель Фукс, его адъютант, прибыл в Беловеж вместе с шефом. Говорили, что Фукс отличился как ловкий и хитрый командир оперативных отрядов во Франции и Греции. Фукс был награжден Железным крестом первого класса, и другими знаками отличия. Вторым помощником Ланга был агент Трон Б-17 - хорошо законспирированный специалист по борьбе с партизанами. Лавг на каждом совещании уверял Завелли, что все туже затягивает узел вокруг Никора и других партизанских отрядов, действовавших в Беловежской пуще. По Никору Ланг готовился нанести точный и окончательный удар. Ланг даже посмеивался над Клаузером, который столько времени не мог ликвидировать какого-то там Никора. Правда, в свое время ж Клаузер хвастался подобным образом, но Ланг обладал гораздо большими оперативными способностями. По крайней мере, такая молва пришла вместе с ним в Беловеж. Штангер проинформировал Никора о преемнике Клаузера и стал размышлять, как нанести первый удар по Лангу, чтобы охладить его пыл и рвение в борьбе с партизанами, как унизить гордого пруссака, Штангер ждал случая. Этого человека Штангер ненавидел особенно. Ведя свою опасную борьбу, он ненавидел здесь всех, но с этим типом у него были особые счеты. В нем было что-то хищное. Он напоминал необычайно хитрого и злого зверя. Этот агент уже давно сотрудничал с центром "Хорн". Завелли и Ланг лично поддерживали с ним контакты. Штангер не раз переводил его сообщения. Он сразу оценил опасность этого агента, но долго не мог расшифровать, кто скрывается под псевдонимом Трон Б-17. Агент редко бывал во дворце. В тот день Завелли вызвал Штангера к себе переводить беседу с "доверенным человеком". Им оказался именно агент Трон, давно выслеживавший Никора. Штангер, переводя доклад агента, не спускал с него глаз. Информация агента всегда заслуживала внимания. Когда он возвращался, как сейчас, с задания из пущи, то приносил сообщения о партизанских базах, об укрытиях советских военнопленных, убежавших из концлагерей, указывал явки, где встречаются подпольщики. После таких сообщений начинались облавы и аресты. Одним словом, этот агент погубил многих людей. Завелли, выслушав его доклад, спросил: - Да, это все важно, что ты сообщил, но когда же, черт возьми, ты установишь местонахождение Никора? Это тянется слишком долго. - Герр майор, он и его люди тоже знают пущу, но я найду их. Кольцо вокруг Никора сжимается. Капитан Ланг дал мне нужные указания. Штангер перевел слова Трона. Завелли закивал головой, выдвинул ящик письменного стола и бросил пачку марок агенту. - Иди! Капитан Ланг будет послезавтра. Агент низко поклонился и исчез за дверями. Штангер обратился к Завелли; - Когда я смотрю, герр майор, на этого человека, мне кажется, будто я смотрю на волка в человеческой шкуре... - Что ты имеешь в виду, говоря о волке? - спросил Завелли и поднял брови. - Его внешний вид, взгляд, походка, какое-то странное сопение, будто он постоянно что-то вынюхивает. Завелли улыбнулся и сказал: - Ты попал в самую точку. Он больше времени находится в пуще и среди зверей, чем среди людей. Закуривай. - И пододвинул Штангеру коробку с сигарами. Штангер взял сигару и поднес Завелли огонь прикурить. - Он был лесником? - Нет! Был бандитом, обыкновенным бандитом... - Завелли затянулся сигарой. - А может, и необыкновенным... - Очень интересный тип. - Штангер старался продолжить разговор на эту тему. - Да. Его биография - криминальная повесть без прикрас... Его настоящая фамилия Бойко. Шумарский - это его прозвище. Сам он из местных, из Беловежа. До войны начал с мелкого воровства, потом пошли дела покрупнее - одно, другое ограбление, разумеется, с оружием в руках. Когда польская полиция напала на его след, он скрылся в пуще. Кажется, где-то здесь, в Национальном заповеднике, у него было укрытие. Жил он в пуще и только время от времени выходил на грабеж. На него устраивали облавы. Он убил или ранил двух полицейских, а сам всегда выходил целым из всех переделок. Только все больше дичал в пуще... Скрываясь в самых глухих местах, он так изучил пущу, что нет тропинки, урочища или болота, по которым бы он не проходил... Но это еще не все, - разговорился Завелли. - Начальник местной полиции решил использовать его для преследования коммунистов. Шумарский взялся за эту работу. Нэ одного коммуниста передал он в лапы полиции. Наконец незадолго до войны его арестовали. Вроде бы случайно. Следствие, суд. И тут вскрылись его контакты с полицией. Разразился большой скандал. Шумарского приговорили к пожизненному заключению, но в начале войны он вышел из тюрьмы... - Никогда бы не подумал, что у него было столько приключений. - Но это еще не все. Как ты знаешь, еще до войны мы имели своих агентов в Беловеже. И вот тогда-то один из наших людей установил контакт с Шумарским. Разумеется, еще до того, как его посадили. Наша разведка готовила покушение на одну особу, довольно известную. Покушение планировалось совершить во время одной из официальных охот. Нетрудно было бы такое покушение свалить на коммунистов. Шумарский согласился, ибо знал пущу как свои пять пальцев, но его взяли раньше. После выхода из тюрьмы он кружился вокруг большевиков, разумеется, как наш агент. А теперь... - Завелли выпустил несколько колечек дыма, - теперь это бесценный проводник по самым глухим лесным тропам. От него в пуще ничего не укроешь. - Да, - подтвердил Штангер, - интересная биография... Теперь ему стало понятно требование Центра ускорить ликвидацию Шумарского, так же, как когда-то Бауэра. До тех пор пока этот тип будет гулять по Беловежской пуще, от его глаз не скроешь ни одной партизанской землянки и ни один партизанский отряд не будет знать покоя. Следовало срочно "расставлять силки". Три дня Штангер ждал ответа от Никора, но тайники, в которые он заглядывал, были пусты. Видимо, отряд действовал где-то далеко. Наконец ночью под дубом, где находился один из его тайников, Штангер нащупал во мху стеклянную банку, в которой была записка. Он спешно расшифровал письмо. Это было сжатое сообщение от Никора: "План понял. Агент клюнет на это. Подсунь ему мысяъ, что отряд скрывается среди болот Бялы-Лясек. К сухому островку ведет лишь одна тропа. Ее знают немногие. Шумарский знает ее наверняка! Даю координаты островка... С завтрашнего дня я готов к операции. Связной каждую ночь будет ждать сообщения". Штангер записал координаты островка, сжег записку и разложил на столе карту Беловежской пущи. - Бялы-Лясек... болота... островок... единственная тропа... - бормотал он про себя. "Да, он влезет в этот капкан... Это должно быть вечером... Не вызову ли я подозрений?.." - размышлял Штангер. Он провел бессонную ночь, планируя детали операции, которую думал начать завтра. На следующий день во время утреннего совещания он доложил Завелли, что выезжает в Пружаны и Шерешево для встречи со своей агентурой. Штангер намекнул За-велли и Лангу, что вроде бы находится на правильном пути и вскоре обнаружит местонахождение отряда Никора. Получив разрешение на поездку, он тотчас же покинул Беловеж. Забрызганная грязью автомашина остановилась у подъезда главного здания дворца. Выло уже поздно, но Штангер не пошел спать, а направился в комнату дежурного офицера, - Привет! Майор Завелли еще у себя в кабинете? - Нет, пошел в свои личные покои. - Соедини меня в ним. - Обругает, если что маловажное. - Соединяй, я знаю, что важно! - оборвал дежурного Штангер. Дежурный поднял трубку и набрал номер телефона Завелли. - Герр майор, докладывает дежурный офицер. Лейтенант Штангер хочет говорить с вами... Слушаюсь! - произнес он и передал трубку Штангеру. - Извините, герр майор, но у меня безотлагательное дело. Хорошо, иду к вам в кабинет: Положив трубку, Штангер направился в кабинет Завелли. - Слушаю тебя, - сказал майор. - Герр Майор, получено подтверждение сообщения о местонахождении штаба Никора... - Домыслы или проверенное сообщение? Уже столько фальшивых сообщений было о его местонахождении. - Сообщение проверено. По крайней мере, меня так заверили. - В таком случае слушаю! - В пуще есть болота под названием Бялы-Лясек. Там, среди этих болот, якобы есть сухой островок. К нему ведет лишь одна тропа. Вот на этом островке и находятся штаб Никора и радиостанция. Завелли подошел к карте, занимавшей одну из стен его кабинета. - Это здесь, - указал он пальцем. - Остается только найти такого человека, герр майор, который бы знал эту тропу. - Шумарский наверняка знает ее, - ответил Завелли, не отрывая взгляда от карты. - Действительно, я совсем забыл о нем. - Агент, который тебе сообщил об этом, надежный? - взглянул Завелли на Штангера. - Вполне. Он не знает точно, насколько сильна охрана штаба Никора, но говорит, что там человек пятнадцать - двадцать, не больше. Завелли взглянул на часы и сказал! - Сегодня уже поздно. Не уйдут оттуда до завтра? - Думаю, что нет. Они базируются там с прошлого года и чувствуют себя в полной безопасности. Неожиданностей не боятся, так как вокруг них непроходимые болота и никто не знает единственной тропы. - Хорошо, - поспешно произнес Завелли и позвонил дежурному. - Прошу разыскать Шумарского и тотчас же прислать ко мне. Попросите также прийти ко мне капитана Ланга. Через минут десять - пятнадцать раскрылись двери и в кабинет бесшумно проскользнул агент Трон. Завелли, взглянув на него, спросил: - Пил? - Герр майор, завтра и послезавтра - в пуще, так хоть сегодня... Завелли поморщился, а потом сказал: - Знаешь болота Бялы-Лясек? - Знаю, герр майор, - угодливо ответил агент, - Есть там посредине сухой остров? - Есть, я знаю его. К нему ведет одна лишь тропа. Я там в свое время бывал, - Я же говорил?! - торжествующе воскликнул Завелли и взглянул на Штангера. Через минуту явился капитан Ланг. Завелли что-то стал шептать ему, показывая головой на Штангера, а потом громко сказал: - У вас будет завидная возможность, капитан, продемонстрировать свой талант. Слушай, Шумарский, - обратился Завелли к агенту, - завтра на рассвете поведешь по этой тропе через болота... На острове находится штаб Никора - На острове, среди болот Бялы-Лясек? - удивился Шумарский. - Не веришь? К счастью, не только ты работаешь. Сейчас обсудим план действий для нанесения решающего удара. - У меня есть одно замечание, герр майор, - вмешался в разговор Штангер. - "Шторх" часто патрулирует пущу, но пока безрезультатно. Я бы предложил, чтобы на рассвете он пролетел над болотами Бялы-Лясек. Во-первых, он точно определит координаты острова... - Но я же его хорошо знаю, - прервал Шумарский, понявший, о чем идет речь. - Молчи, а ты, Штангер, говори дальше. - Во-вторых, он обнаружит какие-то следы пребывания Никора. Сообщение агента может иметь пробелы. - Хорошо. Пилот и наблюдатель сейчас же получат распоряжение. Это хорошая мысль. Не будем бить вслепую... Штангер не зашифровал свое сообщение. Не было времени. Дорога была каждая минута. Если Никор не получит его вовремя? Должен получить! Штангер писал быстро, путал буквы: "Завтра утром карательный отряд с проводником Шумарским ударит по острову. Численность отряда двадцать - двадцать пять человек. Резерв тридцать человек - на краю болота..." Все! Он засунул листок бумаги в пузырек и вышел в коридор. - Штангер, пойдем выпьем по чашечке, кофе, - позвал его Иорст, который в этот момент вышел из шифровальной комнаты. - У меня болит голова и желудок. Хочу проветриться. Целый День провел за рулем и в трудных беседах. - Пойдем вместе. Я тоже глотну немного свежего воздуха. Штангер ничего не ответил незваному попутчику. Вышли в парк. Темнело. Они медленно шли по аллеям, наслаждаясь ароматами леса. Прошли мимо охотничьего домика и забора, отгораживавшего парл от полей, Штангер сжимая во вспотевшей ладони маленький стеклянный пузырек и не знал, как отделаться от Иорста. Наконец придумал: - Попил молока в Пружанах, и теперь так бурчит в животе, что не могу терпеть. Подожди здесь минутку, а я заскочу в кусты, - сказал он, держась рукой за живот. Иорст закурил сигарету и медленно пошел по дорожке вперед, Штангер добрался до дуба. Камень, мох, разрыхленная земля. Он засунул пузырек с сообщениями... - Ну как? Лучше стало? - спросил Иорст, когда Штангер догнал его. - Немного полегче. - Ну так пойдем в казино. Рюмочка чего-нибудь крепкого и кофе помогут тебе. А если поставишь коньяк, то я расскажу тебе кое-что интересное. - Тогда пошли. Они вошли в зал, выбрали пустой столик и уселись за него. Штангер сделал заказ. Официантка быстро принесла и поставила перед ними бутылку коньяку и кофе. - А где Хайден? - спросил Иорст, разглядывая зал. - Не знаю. Ведь меня целый день не было. Ну, что ты хотел рассказать? Иорст посмотрел но сторонам, наклонился к Штангеру и с плутовской улыбкой тихо прошептал: - Есть известия о твоем друге... - О моем? У меня их так мало, - ответил Штангер, подняв от удивления брови. - Говори тише. Пока это секрет. Даже шеф об этом еще не знает. - Перестань быть таким таинственным и говори, - Налей! - произнес Иорст, показывая на пустые рюмки. - За здоровье герра капитана Теодора Клаузера... - Не шути. Ты знаешь, как я его любил, - сказал Штангер. - Я не шучу, Ему это уже не поможет и не повредит. Выпей и послушай. Минуту назад я расшифровал телеграмму. Ее послан отдел фронтовой контрразведки, Клаузер... в руках у русских! Штангер выпил, сморщился и, вытерев губы, от удивлением уставился на Иорста, который продолжал говорить: - Повторяю тебе: Клаузера сцапали. А как это было, сейчас расскажу. Ты знаешь, что его направили в штрафную роту. Тебе не надо объяснять, что такое штрафная рота. Первыми в атаку, первыми на минные доля. Ночные вылазки в разведку за линию фронта. Командиров таких подразделений подбирают среди самых отчаянных головорезов. Они с особым злорадством встречают у себя штабных офицеров вроде нашего Теодора, которые не нюхали пороха, а о войне знают только по сводкам, И вот нашего Клаузера послали с группой разведчиков за линию фронта. Там они нарвались на русских. Несколько человек из группы были убиты, нескольким удалось уйти. Клаузер и с ним двое или трое попали в плен... - Может, он убит или еще проберется на нашу сторону? На фронте всякое бывает, - заметил Штангер. - Чепуха! Контрразведка знает, о чем сообщает. Клаузер попался живьем. Это фронт, а не гестаповские интрижки в Беловеже, Дрянь осталась дрянью. Какой из него фронтовой офицер! - Не может быть! - воскликнул Штангер, наполняя рюмки. - Это, еще ничего, - продолжал Иорст, наклоняясь через столик. - Если русские не узнают, кто он такой на самом деле, так как в штрафной роте он вроде бы значился под другой фамилией, то его просто отправят в лагерь. Там он будет рубить лес и ждать конца войны... - А если узнают? - А если узнают, догадывайся сам. Ты имеешь представление о том, что знал Клаузер о делах военной разведки и какие преступления он совершил здесь, в Беловеже? - спросил Иорст совсем тихо. - Майор знает об этом? - Я же говорил тебе, что нет. Я не хочу расстраивать его такой "приятной" новостью на ночь. Хайден, ты где потерялся? - крикнул Иорст подходившему к ним коллеге. - Иди в буфет и принеси бутылочку коньяку, только того, с пятью звездочками. Я тебе расскажу одну новость, чтобы у тебя было о чем подумать перед сном. - Мне не хочется пить. - Спроси Штангера, и он тебе подтвердит, что новость стоит бутылки. Штангер машинально подтвердил, но мысленно он уже составлял текст шифровки в Центр о том, кто такой Клаузер и что он знает. Хайдена поразило известие о Клаузере, и он сказал: - Майора, конечно, не обрадует это сообщение. Впрочем, неизвестно. Ну а об этой дряни нам нечего беспокоиться. Это стреляный воробей, и вряд ли он где пропадет. - Что ты имеешь в виду? - спросил Иорст. - Он поехал на фронт не как Клаузер, бывший офицер разведки, а как обычный лейтенант Теодор Иллгер, который подворовывал в интендантстве. "Теодор Иллгер... Теодор Иллгер..." - Штангер повторил про себя новую фамилию Клаузера, а потом обратился к Иорсту: - Новость за новость, Альфред. - Слушаю. - Завтра в это время будем обмывать знаешь что? - Знаю, - ответил Хайден. - А я нет, говори, Штангер. - Ликвидацию штаба Никора. - Шутишь? - сказал Иорст и с интересом посмотрел на него. - Не шучу, послушай... Штангер посвятил Иорста в план операции, которую на рассвете начинал капитан Ланг с агентом Шумарским на болотах Бялы-Лясек. На рассвете перед солдатскими казармами началось движение. Оперативная группа тихо и быстро заняла места в трех машинах. Через минуту они выехали за ворота парка. На летном поле возле "шторха" возился механик. Вскоре явились пилот и наблюдатель. Они внимательно осмотрели серое еще в это время суток небо, и механик начал разогревать мотор. Автомашины остановились на краю болота. Капитан Ланг собрал унтер-офицеров. Они в последний раз обговорили свои задачи. На краю болота, там, где начиналась таинственная тропа на остров, остался резерв в составе тридцати человек во главе с капитаном Лангом. Он должен был при необходимости перехватить уходивших с острова партизан Никора. Фельдфебель Фукс с двадцатью полицейскими и агентом Шумарским в качестве проводника готовились двинуться в наступление на остров. Пять ручных пулеметов, автоматы и гранаты обеспечивали ударной группе большую огневую силу. Почти над самыми кронами деревьев с ревом пролетел "шторх". От машины, на которой находилась радиостанция, прибежал радиотелеграфист и передал Лангу сообщение. Наблюдатель с борта самолета информировал, что уточнил расположение острова и заметил на нем что-то вроде шалаша из веток и тлеющий костер. Таким образом сообщение Штангера подтвердилось... Фукс потирал руки. Он и капитан Ланг предвкушали повторить свои успешные операции, которые совершали во Франции и, на Балканах. Только Шумарский был мрачен. В этой операции он играл важнейшую роль, так как один знал тропу среда болот к острову. Однако ведь не он, а Штангер напал на след штаба Никора. И вот отданы последние указания и команды. Отряд двинулся в путь. Шумарский и Фукс шли впереди. Вокруг них, насколько хватал глаз, простирались непроходимые болота, поросшие карликовыми деревцами и кустарниками. Шумарский без труда находил среди этих топей твердую почву. Каждый неосторожный шаг грозил купанием в коварном болоте. То один, то другой из идущих, кто неудачно ставил ногу, догружался по колено или по пояс в грязную жижу. Старались идти осторожно. Каждую минуту останавливались и прислушивались. Во время марша сльшно было только побрякивание оружия и хлюпанье воды нод сапогами. После часа утомительной ходьбы до острова оставалось уже меньше километра. x x x Было еще темно, когда Никор приказал разжечь костер на острове. Рядом быстро соорудили шалаш из веток, и "партизанская база" была готова. Неся с собой жерди и связки фашины, партизаны Никора покинули остров и по тропе среди болот направились в ту сторону, откуда фашисты собирались нанести им удар, В одном месте густые болотные заросли и редкие карликовые сосенки словно бы отступали от невидимой тропы, образуя полукольцо. Место было подходящим, чтобы здесь принять бой. С помощью жердей и фашины партизаны добрались до кустов и установили там ручные пулеметы и легкие минометы. Едва лишь взошло солнце и позолотило верхушки деревьев в пуще, как над болотами со свистом пролетел "шторх". Видимо, с самолета заметили тлеющий костер и шалаш, так как самолет больше не вернулся. Это означало, что приманка, брошенная Штангером, была схвачена. Никор залег с, отрядом среди болот и стал ждать... Фукс остановился. - Что там? - спросил его Шумарский. - Надо подождать. Сильно растянулись. - И Фукс показал рукой назад. - Когда все подойдут, двинемся дальше. Сколько еще осталось? - Недалеко. Несколько сот метров, - шепотом ответил Шумарский, тщательно разглядывая топи. К ним подтянулась остальная часть отряда. Все были в грязи и тяжело дышали. Шумарский велел быть особенно осторожными, так как остров был уже совсем близко. Держа пальцы на спусковых крючках автоматов и ручных пулеметов, они продолжали продвигаться вперед. Агент не отрывал глаз от трясины, на которой заметил свежие человеческие следы. Он шел впереди, как ищейка. - Чувствую запах дыма, - шепнул Шумарский Фуксу, потягивая носом. - Но почему мы до сих пор не наткнулись ни на один сторожевой пост? Не кажется ли тебе это подозрительным? - Фукс вопросительно взглянул на агента. - Сторожевые посты? На кой черт они им нужны? Кто, кроме меня и самих бандитов, знает эту тропу? Они чувствуют себя здесь в полной безопасности!.. Фукс, успокоенный словами агента, приказал двигаться дальше. Он старался взглядом прощупывать встречавшиеся заросли, а палец его дрожал на спусковом крючке автомата. Вдруг заросли словно бы отступили в сторону от тропинки, и вдали, сквозь зелень кустов, показалось возвышение. Там начинался остров. В этот момент испуганно закричал бекас. Шумарскжй моментально упал на землю. - Что такое? - испуганно спросил Фукс, присев возле него. - Это не птица. Это человек. Их сторожевой пост заметил нас. В тот же миг отозвался другой бекас, но далеко позади них, оттуда, откуда они пришли, - Что предлагаешь? - раздраженно спросил Фукс, - Это опасное место. Надо штурмовать остров, - шепнул Шумарский, вставая и тщательно разглядывая заросли. Фукс встал, поднял руку, привлекая к себе внимание всей группы, и показал в сторону острова. Шумарский, низко пригнувшись, чуть не задевая носом землю, шел настороженно, как зверь, учуявший добычу. По еле заметным следам, сломанным стебелькам травы, но внадинам в болоте он определил, что следы, притом свежие, вели не к острову, а от острова. Шумарский взглянул на Фукса и уже открыл было рог, чтобы заговорить, как совсем рядом, с левой стороны в кустах, испуганно вскрикнула чайка, и, прежде чем она умолкла, на отряд обрушилась лавина огня. Фукс, не успев выкрикнуть команды, упал в болото, прошитый очередью из ручного пулемета. И сразу все забурлило. Те, кого не скосила первая лавина огня, залегли среди болота и стали стрелять вслепую, так как нападающих не было видно. Огонь велся из зарос-слей, и оттуда доносились команды. Шумарский, как уж, проскользнул в тыл стрелковой цепи и стал призывать к отходу. Но отступать можно было только тем путем, которым они пришли сюда. Шаг с тропы в сторону - и трясина затягивала человека. Стволы и затворы автоматов засорились илом. Смерть уносила каждого пытавшегося подняться. Никор подполз к позиции легких минометов и дал рассчитанные им координаты - дистанцию и угол наводки. Мины описали дугу, и в небо из болота взлетели фонтаны. Выстрелы были точными. Теперь мины ложились одна возле другой в том месте, где залегла немецкая цепь. В ответ уже раздавались только одиночные выстрелы. Послышались возгласы с мольбой о пощаде, но их заглушили разрывы мин и пулеметная и автоматная стрельба. Шумарский понимал, что они попали в засаду и что это не просто случайность. Но времени на размышления не было. Весь в грязи, он незаметно полз среди топей. "Еще несколько десятков метров, и я буду спасен. Там уж меня не возьмут", - настойчиво повторял он про себя, всматриваясь в спасительные заросли возле самой тропы. Однако это были напрасные надежды. Его заметили. Свист пуль прижал агента к трясине. Он вытащил из кармана гранату, сорвал предохранитель. Из кустов прямо на него вышли трое. Он обернулся и там, на тропе, увидел еще нескольких партизан. Они приближались к нему медленно, осторожно, держа пальцы на спусковых крючках автоматов. Шумарский стоял на тропе один. У него дрожали ноги, с него стекала зловонная жижа. Растрепанные волосы, пот и болотный ил залепляли ему глаза. - Бросай оружие! - крикнул один из партизан. Шумарский взглядом оценил расстояние, повернулся влево, швырнул гранату и бросился на землю. Раздался взрыв. Шумарский вскочил и бросился бежать, но в этот же миг его прошила автоматная очередь. Минут через десять - пятнадцать после того, как прозвучал последний выстрел, Никор во главе отряда ушел с острова. Партизаны уносили с собой троих раненых, захваченное снаряжение, оружие и боеприпасы. Они шли несколько часов, пока не набрели среди болот на сухое место в густых зарослях. Здесь они решили отдохнуть. Когда радиостанция во дворце получила сообщение от капитана Ланга, что отряд Фукса уже ведет с партизанами бой, майора Завелли и его офицеров охватила радость. Все поздравляли Штангера о тем, что именно он наконец обнаружил местонахождение легендарного Никора и сыграл главную роль в его ликвидации. Радиостанция работала беспрерывно. Ланг со своим резервом стоял у кромки болот и все время докладывал, что еще слышны выстрелы, разрывы гранат и даже мин. Потом он сообщил, что над болотами воцарилась тишина. Прошел час, а сообщения повторялись: "Тишина..." Уже наступил полдень, а Фуке все не возвращался. Все начали беспокоиться. Завелли по радио приказал резерву капитана Ланга направиться в разведку. На всякий случай в сторону болот Бялы-Лясек послали две машины с жандармами, В шестнадцать часов в кабинет майора Завелли, где весь личный состав ожидал или самого Никора, или его голову, вошел радиотелеграфист Юнг и прошептал побелевшими губами: - Герр майор... все... - Что? Всех схватили или перебили? - вскочил из-за стола Завелли. - Убили, но... - Ни одного не взяли живьем? Эх, этот Фукс! - не давал Юнгу закончить фразу Завелли. - Герр майор... отряд фельдфебеля Фукса... погиб на поле боя... - выдавил из себя Юнг и опустил голову. Завелли нодошел к нему вплотную и закричал: - Что?! Что?! Ты ошалел?! Лжешь! Лжешь! - изрыгал он из себя, захлебываясь от ярости. - Нет, герр майор, донесение... Завелли выскочил из кабинета и побежал в шифровальную комнату. - Срочно соедини меня с капитаном Лангом! - крикнул он радрооператору. - Слушаюсь! - ответил тот, подал майору микрофон и повернул ручку радиостанции. Треск, свист в динамике - и послышался слегка измененный голос Ланга, который докладывал: - Здесь резерв, докладываю... Найдены все... Фукс и его люди убиты... Оружие, обмундирование и документы забраны. Бандиты ушли... Завелли бросил микрофон, с минуту тер себе лоб, будто только что очнулся после глубокого сна, а затем, пошатываясь, вышел из шифровальной комнаты. Никто не смел подойти к нему... Их привезли вечером, положили у входа в казармы и прикрыли одеялами. Рядом в понуром молчании выстроились две шеренги солдат. Завелли, Фриватт, Ланг и весь офицерский состав приближались медленным шагом. Хайден поднял одеяло. Подошедшие в молчании смотрели на трупы Фукса и его солдат. Их едва можно было узнать, они все были залеплены грязью и изрешечены пулями. Рядом лежали останки Шумарского. - Закрой! - прохрипел Завелли. - Это ужасно... - И уставился взглядом прямо в лицо капитана Ланга. Тот понял смысл взгляда шефа и опустил глаза. Ланг отдавал себе отчет в том, что его первая операция в Беловежской пуще, которая должна была принести ему лавры и славу, оказалась проигранной. Убитых похоронили на второй день. Сделали это без лишнего шума, чтобы как можно меньше людей узнало о гибели отряда фельдфебеля Фукса. В ЛОВУШКЕ Новость, услышанная от Йорста, застала Штангера врасплох. Он не думал, что дело примет такой оборот. В огромной массе военнопленных Клаузер мог легко затеряться, тем более что в штрафной роте он выступал под другой фамилией. Необходима было не допустить этого. Правда, Штангер высылал отрывочные сообщения о личности Клаузера и роли, какую он играл в разведцентре "Хорн", но советские контрразведчики не знали большинства "мероприятий" этого палача и преступника. Поэтому следовало тотчас же проинформировать командование, чтобы Клаузер же ушел безнаказанно. Поскольку передать обширную шифрограмму с помощью радиостанции было невозможно, Штангер решил использовать каналы связи Хелен. Комната была обставлена по-деловому: письменный стол с чернильным прибором да два стула. Маленькое окно закрывала сетка. По комнате, заложив руки за спину, прохаживался мужчина в гражданском, но во всех его движениях чувствовалась военная выправка. Среднего роста, коренастый, с коротко подстриженными волосами, посеребренными на висках. Через весь лоб и правую щеку тянулся широкий и глубокий шрам. Это был майор Георг. Прохаживаясь, он думал о следствии, которое ему предстояло начать через несколько минут. И хотя ему не в первый раз приходилось допрашивать военнопленных, каждый новый интересовал его своей индивидуальностью, своими, ему лишь присущими чертами. Он помнил все свои встречи с фашистами: сначала в Испании, потом, когда действовал на невидимом фронте в третьей империи, и вот теперь здесь, на Востоке. Ему, как правило, удавалось уже с первого взгляда отличить мелкого уголовника от матерого убийцы, обычного шпиона от аса разведки. Но иногда он и ошибался, так как следствие вскрывало нечто иное и изменяло его первоначальное представление. Он любил свою работу, эту борьбу умов, как называл ее сам. Свои задания он выполнял так, что начальство всегда оставалось им довольно, и его считали хорошим специалистом. Наконец майор перестал ходить по комнате, сел, открыл ящик стола, достал дело и просмотрел его страничку за страничкой. Его интересовало, какую тактику защиты и уверток выберет тот, кого ему предстояло допросить через минуту. В коридоре послышались шага. Кто-то постучал в дверь. - Войдите, - ответил он. - Товарищ майор, пленный доставлен, - доложил солдат, открыв дверь. - Ввести! - приказал майор Георг. Двое солдат ввели пленного. Он был в мундире немецкого офицера, но без знаков различия. Немец слегка поклонился, встал в покорной позе у дверей и быстрым взглядом окинул мужчину, сидевшего за столом. Майор в свою очередь тоже взглядом оценивал пленного: щуплая фигура; продолговатое, обезображенное оспой лицо; выпирающий подбородок; узкий, сжатый рот; бегающие глаза, прикрытые толстыми стеклами пенсне, редкие волосы. В какое-то мгновение майору показалось, что он уже где-то видел этого человека. Но где? Он лихорадочно вспоминал. Может, в Берлине, Гамбурге, Штеттине, Кенигсберге, когда он действовал гам среди них на невидимом фронте?.. Нет, не мог вспомнить. - Садитесь, - проговорил майор по-немецки, с берлинским акцентом, показав пленному на стул. Выпрямившийся, настороженный, тот сел. Майор достал из ящика стола несколько листков бумаги. - Ваша фамилия? - Теодор Иллгер. Майор пристально взглянул в лицо сидевшего перед ним человека в мундире офицера вермахта и, улыбнувшись, медленно и четко произнес: - Совпадает только одно... имя! Предупреждаю, господин Клаузер, что мы многое знаем о вас... Пленный побледнел, но ни один мускул не дрогнул на его лице. - Повторяю: мы многое знаем о вас. Надеюсь, что вы, как сотрудник разведки, должным образом оцените это. Чистосердечное признание может изменить вашу судьбу в лучшую сторону. Итак, слушаю вас, капитан Клаузер. Подтверждаете вы свою настоящую фамилию? - Да, я скажу вам всю правду, скажу как коллеге по профессии. Буду давать только правдивые показания. Мое настоящее имя Теодор Клаузер. - Возраст? - Пятьдесят семь лет. - Место рождения? - Берлин, Ванзее. - Звание? - Капитан. - С какого года работаете в разведке? - С тысяча девятьсот восемнадцатого. - У кого начинали работать? - У полковника Николаи. - Подготовка? - Двухлетняя школа разведки в Берлине, а потом практика в различных разведцентрах. Следователь медленно записывал ответы пленного. - Где работали? - До тысяча девятьсот тридцать четвертого года в Центральном управлении в Берлине, потом в "Асте - Гамбург". В ноябре тысяча девятьсот тридцать девятого года был направлен в Польшу. Работал в отделе разведки под условным названием "Валли I", под Варшавой. Летом тысяча девятьсот сорок первого меня перевели в центр разведки в Беловеже. Там я находился до июня тысяча девятьсот сорок третьего года. Оттуда меня выслали на Восточный фронт, где я попал в плен. - Что это за разведцентр "Валли I"? - Это орган, занимающийся разведкой на Востоке. Он состоит из нескольких отделений, в том числе отделения разведки, контрразведки, саботажа и диверсий, а также шифровального бюро. - Кто возглавлнет его? - Полковник Шмельслегер и его заместитель майор Баум. Последний покончил жизнь самоубийством. - Почему? - Какой-то психический кризис. Он не был чист перед гестапо, и оно его преследовало. - Вы сказали, что "Валли I" занимается разведкой на Востоке. Как это конкретно выглядит? - До начала войны с Россией этот отдел занимался разведкой в СССР. Целью этих действий была подготовка возможно более полного разведывательного материала о группировке частей Красной Армии в районе Белостока и в Белоруссии. При этом мы использовали свою агентурную сеть на советской территории. Главный канал переброски находился в Зарембы-Косцельны и возле Малкини. У нас были свои резиденты в Белостоке, Беловеже и других городах. Вербовать агентуру нам помогал Эдвард Конечный, - Кто это такой? - Офицер польской разведки. - Ваши функции в "Ваяли I"? - Обрабатывал сообщения агентуры. В тысяча девятьсот сорок первом году по приказу Берлина "Валли I" открыл свой филиал в Миколайках - так называемый "Валли II". - Вы упомянули Беловеж. - Да. Когда наши войска пошли на восток, Берлин решил организовать новые разведывательные центры. Главный центр был размещен в Беловеже... - Поподробнее... - Сию минуту. Беловежскую пущу вместе с дворцом Гитлер подарил Герингу... - Красивый подарок, - иронически заметил следователь. - Да. Геринг считается номинальным владельцем Беловежа... - Что это значит? - Он будет там хозяйничать после победы. Во время же войны дворец и другие объекты были отданы для нужд армии и авиации. - Для каких именно нужд? - Во дворце разместился центр разведки под названием "Хорн". Через некоторое время он стал больше "Валли I", Там есть также отделение авиаразведки. - Задачи? - Два подразделения занимаются военной разведкой и контрразведкой, одно - борьбой с партизанским движением и разведгруппами. Есть там и шифровальное бюро. Во главе центра стоит майор Христиан Завелли. Отделение воздушной разведки, в частности, допрашивает пленных советских летчиков, а также изучает ваши аэродромы и базы, занимается аэрофотосъемкой. Этим отделением руководит майор Отто Фриватт. Есть там также сильные полицейские отряды, которые кроме охраны центра разведки принимают участие в операциях против партизан... Следователь смотрел на Клаузера и думал; "Значит, ты выбрал такой путь защиты?.. Недаром тебя характеризовали как лису и волка в одной шкуре. Думаешь, меня введут в заблуждение твои "искренние" показания?.." - Какие функции вы выполняли в Беловеже? - Был заместителем майора Завелли по административной и хозяйственной части. - А что вам известно о преступлениях, совершенных по отношению к гражданскому населению, пленным и партизанам? Клаузер вздрогнул и задвигал челюстями, будто начал что-то жевать. Из закоулков памяти он воскрешал некоторые картины и подбирал слова, чтобы обрисовать их надлежащим образом. - Слушаю вас! - поторопил следователь. - Были такие преступления, но это - дело СС, гестапо, жандармерии. Разведцентр в Беловеже с этим не имел ничего общего. - Какие преступления вы имеете в виду? - Казни через повешение возле церкви. Расстрелы... - добавил он тише. - Вы принимали в этом участие? - Нет! - крикнул Клаузер и встал со стула. - Прошу сесть! В нашем распоряжении имеется немало материалов, содержащих правду о вашем отношении к гражданскому населению. Имеются доказательства этого. - Следователь хлопнул ладонью по лежавшей перед ним папке. Клаузер побледнел и вытер ладонью пот со лба. - Впрочем, к этому мы еще вернемся. А теперь о других делах. Можете ли вы назвать какие-нибудь особые события в Беловеже, которые запечатлелись у вас в памяти? - События? Не знаю, что вы имеете в виду. - Ну, что-нибудь из работы разведки. Например, арест иностранного разведчика, крупная диверсия, саботаж. - Да. Так, в нашем штабе работал разведчик Бауэр. Это был хороший агент. Он был разоблачен как советский шпион... - Кто его разоблачил? - Гестапо. - Что с ним стало? - Расстреляли... Помню еще случай диверсии в декабре тысяча девятьсот сорок второго года. Тогда гестапо провело массовые аресты. Той операцией руководил какой-то высший офицер СС из Берлина... - Вы его знали? - Звал, но фамилии не помню. Он прилетел самолетом. Кто-то заминировал его самолет, и на обратном пути тот офицер СС и пилот погибли где-то под Варшавой. - Кто это сделал? - Следствие проводило гестапо. Группу саботажников обнаружили на аэродроме в Бельск-Подляски... - Клаузер умолк ж облизал языком сухие тонкие губы. - А вы можете вспомнить другие случаи подобного рода? - Как раз я стараюсь сейчас их припомнить. Да, однажды, например, в шифровальную комнату проник лейтенант Бланке. Он успел сфотографировать часть совершенно секретных документов, но дежурный офицер застал его там и убил. - С какой целью сделал это лейтенант Бланке? - Он оказался шпионом в нашем центре разведки. Это подтвердило следствие... Помню также, что какой-то партизанский отряд под командованием капитана Никора, смелой атакой уничтожил важный авиационный и разведывательный объект в Беловежской пуще. Может, были и другие события подобного рода, но сейчас я что-то не могу вспомнить. Я хочу только сказать вам, что все эти события наш центр объединил в одно логическое целое... - Какое? - иронически спросил следователь. - Это были не случайные события. Кто-то тайно действовал во дворце в Беловеже, Мы оказались не в состоянии разоблачить его, но твердо были убеждены, что это какой-то агент иностранной разведки руководит действиями подобного рода, о которых я говорил... Следователь достал из стола сигареты и спросил: - Вы курите? - Если позволите Майор Георг протянул пленному сигареты и дал прикурить. Наступила длительная пауза. Следователь обдумывая вопросы, которые хотел задать, а допрашиваемый размышлял о том, правильную ли тактику он избрал, давая такие "искренние" показания. Клаузер полагал, что его показания произвели хорошее впечатление. Наконец майор Георг, прервав молчание, произнес: - Охарактеризуйте всех офицеров центра разведки "Хорн". Клаувер, глядя куда-то в окно через голову следователя, медленно называл фамилии, функции, особые приметы, род занятий офицеров, с которыми когда-то работал. - Есть также в штабе лейтенант Штангер. Это странный человек. - В каком отношении? - заинтересовался майор. - Во всех. Кроме Завелли, никто толком не знает его прошлого. Некоторые болтают, что Штангер - бывший польский офицер. Работал еще в "Валли I". Его забрасывали в Россию. Потом в заварухе первых месяцев войны он где-то пропадал... - Ну а что в нем особенного? Клаузер задумался, а потом произнес: - Это не так легко определить. У него большой талант разведчика. Это несомненно! Он никогда не выдает своих антипатий, как это делал я, по отношению к третьей империи и гитлеризму. В нем есть что-то таинственное... - Ну а что именно? - налегал следователь. - Видите ли, это трудноуловимые вещи. Я допускаю, что он не тот, за кого себя выдает. Я даже предполагал, что именно он и есть ваш агент в центре разведки "Хорн"... Некоторые акции саботажа, диверсии давали мне пищу для размышлений. - Клаузер подробно рассказал о происшествии в шифровальной комнате, когда погиб Бланке, историю Бауэра и другие. - А почему вы подозревали именно Штангера? - Это были только мои предположения, интуиция. Меня интересовал этот человек. Я часами думал о нем и старался найти самый пустяковый довод против него, но Завелли и Фриватт смеялись надо мной. Штангер - их доверенное лицо. Однако я до сих пор не могу избавиться от подозрений в отношении его. Вы понимаете, это уж профессиональная привычка... - закончил Клаузер и выжидательно взглянул на следователя. "Да, дорого бы ты дал, чтобы узнать все о Штангере!" - подумал майор Георг, - Если б не Штангер, я не сидел бы сейчас перед вами, - нарушил молчание Клаузер. - Вот как? - удивился следователь, подняв брови. - Да, это он подстроил так, что я вынужден был отправиться на Восточный фронт. Это его, Штангера, штучки... - Вы сказали, что вынуждены были отправиться на Восточный фронт. Я вас правильно понял? Клаузер словно бы поперхнулся. - Почему вы были вынуждены отправиться на Восточный фронт? - настойчиво повторил вопрос майор Георг. - Видите ли, это запутанная история... Личный вопрос. А впрочем, от вас у меня нет секретов. Меня не любили в Беловеже за мои политические убеждения. Именно в этом Штангер обвинил меня в гестапо. Последнюю фразу следователь пропустил мимо ушей и спросил Клаузера: - Действительно ли личный вопрос повлиял на то, что вас из разведки в Беловеже отправили в штрафную роту под Смоленск? Клаузер впился взглядом в лицо майора. Он дорого бы дал, чтобы узнать, что этот человек знает о нем и его работе в Беловеже. Вдруг он понял, что следователь играет с ним. - Почему вы молчите? - прервал его размышления майор. - Восточный фронт вызывает у меня неприятные воспоминания. Я не хотел бы говорить вам об одной услуге, которую я оказал вашему офицеру. Вы примите это за увертку, - рискнул еще раз Клаузер. - Нашему офицеру? - переспросил следователь. - Да, вашему офицеру, летчику. Его фамилия Наиров. Петр Наиров, капитан. Мне было приказано доставить его в "Валли I". Я дал ему возможность убежать. Мне грозил военный трибунал, но дело кончилось штрафной ротой. Следователь был настолько поражен наглостью фашиста, что ничего не ответил. Перебирая лежавшие перед ним бумаги, майор Георг некоторое время молча смотрел на эту прожженную лису и наконец произнес: - Итак, вы помогли бежать нашему летчику? - Да! - угодливо подтвердил Клаузер. - Господин Клаузер, людям нашей профессии никогда не должна изменять память. - Не понимаю вас... - Выслушайте меня, Я прочитаю сейчас то, что вас должно заинтересовать: "Жестокостью по отношению к арестованным всегда отличался капитан Теодор Клаузер..." - Майор медленно и четко произнес фамилию в, поглядывая на окаменевшее лицо преступника, стал читать дальше: - "Так, например, когда в разведцентр в Беловеже привезли пилота Петра Наирова, Клаузер первым ударил его в лицо, а затем начал избивать резиновой дубинкой. На следующий день Клаузер предложил Завелли и Фриватту повесить возле церкви нескольких узников и показать эту казнь Наирову и парашютисту Ласко. Его предложение приняли. Казнь состоялась. Наиров и Ласко вынуждены были присутствовать на ней. Повесили семь человек..." У Клаузера не выдержали нервы. Он вскочил со стула и закричал: . - Это неправда! Это ложь! Это... - Сидеть! - резко произнес следователь. - Я еще не закончил. "Когда все вернулись в кабинет, Клаузер продолжал издеваться над летчиком..." Остальное почитаем позже. - Майор захлопнул папку. - А что касается бегства летчика, то не подвела ли вас опять память, господин Клаузер? Откуда у вас шрам на левом плече? А что стало с унтер-офицером охраны и водителем "опеля"? Молчите? - Следователь встал и подошел к Клаузеру. - Вы военный преступник! - бросил он ему в лицо. - Для нас вы сначала преступник, а потом офицер разведки. За свои злодеяния будете отвечать перед военным трибуналом. И очень скоро... - Но ведь я... - Молчать! - В первый раз, не выдержав, майор Георг повысил голос. Потом он приоткрыл дверь в коридор, кивнул часовому и что-то приказал ему. После этого майор Георг опять подошел к Клаузеру. - Через несколько часов расскажете мне о себе всю правду, а не эти сказочки для маленьких детей, которые мы здесь слушали, господин Клаузер. Не забудьте рассказать о разведшколе гестапо, о том, как вы проходили "практику", как боролись с партизанами, как участвовали в преступлениях в Беловеже и еще кое-где. А потом вспомним и о других ваших делишках... В коридоре раздались чьи-то энергичные шаги, и в комнату вошел мужчина в форме капитана авиации. Клаузер поднял голову. Перед ним стоял... Петр Наиров. Майор Георг и Петр Наиров молча смотрели на окаменевшее, побледневшее лицо преступника. Полную нервного напряжения тишину прервал майор Георг. - Часовой! - крикнул он в сторону коридора. В дверях показался солдат. - Уведите! - приказал майор, кивнув в сторону Клаузера. Тот, одеревенев от ужаса и передвигаясь так, будто проглотил палку, вышел из комнаты следователя. СПЕЦПОЕЗД С ВОСТОЧНОГО ФРОНТА Подходил к концу третий год деятельности Штангера в разведцентре "Хорн" в Беловеже. От советского командования он получил короткое сообщение, что капитан Клаузер находится в надежных руках... Штангер радовался, что игра с этим опасным человеком закончилась раз и навсегда. С радостью он узнал также, что пилот Петр Наиров, который вырвался из рук Клаузера и тем самым способствовал его падению, находится уже по ту сторону фронта. Теперь Штангер развернул деятельность по изучению вражеских гарнизонов на Белостокщине и в Белоруссии и наблюдению за транспортами, направлявшимися на Восток. В этой будничной работе каких-либо ярких событий не было. Ранняя зима затрудняла деятельность партизан, и Никор редко давал о себе знать. Штангеру было известно, что отряд Никора оборудовал себе базу в лесных дебрях и оттуда время от времени выходит на операции. Последние дни старого года проходили спокойно, но перед самым Новым годом одно сообщение заинтересовало Штангера. Пришлось прервать зимнюю передышку Никора... x x x Обильный снег покрыл землю. Мороз все крепчал. С наступлением темноты улицы Белостока пустели. Затемненный город казался вымершим. Однако топот сапог многочисленных патрулей жандармерии и полиции, круживших но городу, напоминал о том, кто здесь хозяйничал. И хотя приближался Новый год, жители Белостока не готовились но традиции проводить старый и встретить Новый год. Родина переживала лихую годину, и печаль царила почти в каждой семье. Напротив дворца Браницких в Белостоке находился пышный отель "Ритца". За несколько дней до Нового года как в отеле, так и во дворце (официальной резиденции гауляйтера Эриха Коха) началась предпраздничная суета. Автомашины привозили провизию и ящики со спиртными напитками, награбленными в подвалах всей Европы. Многочисленные повара, кулинары и кондитеры готовили изысканные закуски, торты и десерты. Декораторы в соответствии с проектом управления пропаганды украшали ресторан и дансинг отеля "Ритца", а также самый большой зал во дворце. Здесь по приказу гаулейтера должен был состояться специальный бал - новогодний прием, на который кроме местных гитлеровских чинов приглашались герои Восточного фронта из СС и вермахта - кавалеры Рыцарского креста. Высочайший контроль за этим старательно подготавливаемым торжеством от имени Коха осуществляли генерал СС Отто Хельвиг и доктор Брикс - заместитель Коха в Белостоке. Они оба за всем наблюдали и оба уже подготовили речи, в которых для поднятия бодрости духа говорилось об исторической миссии третьей империи, об окончательной победе в приближающемся 1944 году. Весь высший нацистский свет в Белостоке жил в радостном ожидании праздника. Курьеры развозили приглашения. Дамы выписывали туалеты даже из Кенигсберга и Берлина. Делегация в составе офицеров гестапо и СС, а также командования гарнизона под руководством доктора Брикса готовилась к встрече специального поезда, на котором 31 декабря прибудут герои Восточного фронта. Инженер Хелен приехала в Белосток сразу же после рождества, которое провела вместе со Штангером в Беловеже, и, как обычно, поселилась в отеле "Ритца". Она намеревалась остаться здесь на несколько дней, а потом возвратиться в Беловеж, чтобы там вместе с женихом встретить Новый год. Ей сразу же бросилась в глаза необыкновенная суета, царившая в гостинице. То же самое она заметила и во дворце, куда направилась на конференцию к доктору Бриксу, с которым была знакома еще раньше. Брикс принял Хелен в присутствии доктора Адама, специалиста в области сельского и лесного хозяйства. Темой беседы было состояние лесного хозяйства в белостокском округе. Надзор за всеми работами осуществлял институт имени Геринга в Кенигсберге. После обсуждения служебных дел перешли к личным вопросам. Доктор Брикс, словно вдруг что-то вспомнив, выдвинул ящик письменного стола, достал большой красивый конверт и протянул его Хелен, - Что это такое? - удивленно спросила она. - Прошу прочитать. - Брикс мило улыбнулся. Хелен вынула из конверта приглашение: "От имени гаулейтера Эриха Коха имеем честь просить Вас прибыть на новогодний бал, который состоится в залах дворца и ресторана отеля "Ритца". Бал организуется в честь героев Восточного фронта войск СС и вермахта, награжденных Рыцарским крестом, которые прибудут в Белосток... Много развлечений и сюрпризов:" - О, это замечательный бал, герр доктор! - Да. Мы хотим устроить нашим героям сюрприз. - Когда они приезжают? - спросила Хелен, - После полудня тридцать первого декабря. Надеюсь, что фрау инженер почтит бал своим присутствием. - Я тронута вашей заботой, герр доктор, но я уезжаю. - Вы не хотите быть в нашем обществе? - Что вы, доктор!.. Только я еще раньше получила приглашение на бал в Беловеж. - Здесь будет намного интереснее. Избранное общество, столько героев!.. - Я не сомневаюсь, но мой жених - офицер абвера, он служит в Беловеже. Вы понимаете... - улыбнулась Хелен. - А, это меняет дело. В таком случае зовите жениха сюда. Приглашение на два лица. - Прекрасно, но я должна поговорить с ним, а времени на это уже нет, - заколебалась она. - Впрочем: если мой жених захочет, а вернее, сможет прибыть сюда, то мы повеселимся, герр доктор. Разрешите воспользоваться вашей телефонной связью. У вас ведь прямая связь с Беловежем? - Да, разумеется! - Я позвоню ему. Постараюсь уговорить его. Благодарю вас и до встречи, герр доктор, - сказала Хелен, вставая и подавая ему руку. Она медленно пересекла двор, вошла в кафе отеля, заказала кофе и, рассеянно перелистывая "Ди Вохе", стала обдумывать то, что услышала от Брикса. "Поймет ли Штангер то, что я скажу ему по телефону? Должен понять! В приглашении написано: "Много развлечений и сюрпризов..." Да., должны быть и развлечения, и сюрпризы, о которых, пожалуй, не подумали организаторы бала... Но как ему это сказать?.." Она мысленно составила план разговора и теперь ждала, когда после полудня можно будет позвонить. Штангеру. Один пункт оставался неясным в ее плане, но на его выяснение у нее уже не было времени. Персонал телефонного узла во дворце знал инженера Хелен, которая уже не раз пользовалась здесь прямой связью с Кенигсбергом. Она дружески поздоровалась с дежурным телефонистом и попросила его соединить ее по прямой связи с дворцом в Беловеже. - Сейчас соединю, - ответил дежурный. - Прощу пройти в переговорную кабину.  Кабина имела хорошую звукоизоляцию. Отсюда высшие чины немецкой администрации в Белостоке вели переговоры с Кохом, Розенбергом или Гиммлером. Через толстые двойные стеклянные рамы, какие бывают в радиостудиях, Хелен видела телефониста, возившегося со своей аппаратурой. Наконец он махнул рукой, давая понять, что можно говорить. - Алло! Беловежский дворец? Далекий голос ответил утвердительно. - Попросите к аппарату лейтенанта Штангера... Хорошо, жду... Прошло несколько минут, и она услышала его запыхавшийся голос. - Добрый вечер, дорогой, это я! - радостно произнесла она. -Нет, все в порядке. Только много работы... Слушай, я прочитаю тебе кое-что.., - Она достала из сумочки приглашение, полученное от Брикса, и медленно его прочитала. - Понял? Ну так как? Может, ты приедешь? Нет, я хочу быть с тобой. Но доктор Брикс очень просил. Впрочем, я не могу тебе всего объяснить... Решено: ты приезжаешь... Наши знакомые приедут поездом... Привет от меня всем друзьям. Расскажи о приглашении Нику... Он придет в ярость, что не получил такого... Понимаешь? Это хорошо. Пока, дорогой - Хелен поблагодарила телефониста за быструю связь с беловежским дворцом и возвратилась в отель. Здесь всю ночь продолжались лихорадочные приготовления к празднику. Хелен, прислушиваясь к доносившимся в комнату звукам, думала о том, как Штангер воспользуется полученным известием. Пуща .оделась в снежный наряд. Деревья вокруг дворца казались сказочными. До конца старого, 1943 года оставалось еще два дня, ж ничто не предвещало, что в центре разведки "Хорн" может произойти что-то необычное. Здесь тоже ждали новогоднего бала, который по традиции организовывали в казино. Майор Завелли сидел в своем кабинете и читал утреннюю почту. В одном из конвертов он нашел красочное приглашение на новогодний бал в Белостоке. Вместе с приглашением в конверте было письмо, в котором начальство информировало его о том, что после полудня 31 декабря через территорию, находившуюся в сфере деятельности центра "Хорн", пройдет специальный поезд с Восточного фронта в Белосток. Секретная инструкция требовала обеспечить безопасность следования этого поезда. К инструкции был приложен перечень станций, на которых предусматривались кратковременные остановки. Майор Завелли просмотрел эту трассу по своей карте, записал некоторые вопросы, которые необходимо было обдумать, и приказал собрать офицеров разведки на совещание. Когда офицеры явились в кабинет, Завелли обсудил с ними меры по обеспечению безопасного следования поезда в районе Беловежской пущи. Согласно его приказу надлежало усилить подвижные патрули на железнодорожной линии Высоко-Литовске, Черемха, Бельск-Подляски, а также усилить охрану железнодорожных станций и полустанков. На каждую станцию и каждый полустанок Завелли приказал направить группы полицейских и жандармов. Кроме того, как и перед каждым праздником, майор порекомендовал офицерам разведки встретиться со своими агентами, чтобы получить как можно больше сведений о намерениях противника, Штангер, прослушав сообщение Завелли, нашел необходимое дополнительное звено к информации, которую ему передала Хелен из Белостока. "Да, - подумал он, - правы были авторы приглашения на новогодний бал в "Ритцу" и дворец Браницких, когда писали о многих развлечениях и сюрпризах. Один из них будет весьма эффектен и заменит все остальные. Жаль только, что Никору не придется спокойно встретить Новый год..." Дверь в землянку приоткрылась, и часовой доложил: - Товарищ капитан, связной из Беловежа! - Давайте его скорее сюда! - ответил Никор, Вошедший, весь покрытый инеем, поздоровался с Никором и подал ему маленький сверток. Никор быстро развернул листок бумаги и приступил к расшифровке сообщения: "Вечером 31 декабря по железнодорожной линии Брест, Черемха, Бельск-Подляски проследует специальный скорый поезд. "Товар": герои СС и вермахта с Восточного фронта. Усиливается охрана железнодорожного полотна и станций по пути его следования". Сообщение вызвало оживление в землянке. Партизаны окружили командира. Долго обсуждали различные варианты диверсии. Наконец план был готов. Никор дал конкретное задание каждой группе. - Итак, товарищи, кавалеры Рыцарского креста едут на бал в Белосток. Мы должны на нашей территории приготовить им теплый, я бы сказал, горячий прием. Этого требует наше славянское гостеприимство, - закончил совещание Никор. Последние его слова партизаны встретили взрывом смеха. Операция предстояла очень опасная, но отряд уже не раз принимал участие в подобных акциях... x x x Зал отеля "Ритца" в Белостоке и большой зал дворца Браницких сверкали множеством огней Вокруг отеля, дворца и соседних улиц усиленные патрули следили за тем, чтобы никто не нарушил новогоднего торжества. Генерал СС Отто Хельвиг и доктор Брикс придирчиво осмотрели залы. В последней информации, которую получил генерал Хельвиг, сообщалось, что специальный поезд благополучно проследовал до Бреста и направился к Белостоку. На город спускались ранние декабрьские сумерки. Через два часа специальная делегация вместе с оркестром должна была выехать на вокзал в Белостоке, чтобы встретить героев Восточного фронта. Ресторан отеля "Ритца" приковывал взоры своим довольно замысловатым убранством. Парадные мундиры офицеров перемежались с изысканными туалетами дам и вечерними костюмами штатских лиц. Над эстрадой висел увитый еловыми ветками портрет фюрера и большой лозунг: "Победа - 1944", бросались в глаза две хвастливые цитаты из речей Гитлера. Постепенно запоянялнсь места за столикими. Атмосфера становилась все более непринужденной. Звенели бокалы и рюмки. Штангер в своем парадном мундире с Железным: крестом на груди пришел вместе с Хелен, Хайденом и его невестой Лизой, которая приехала сюда из Берлина. Сопровождал их Иорст. Они заняли столик, подняли тост за старый год, а когда заиграл оркестр, Штангер и Хелен пошли танцевать. - Помнишь наш первый танец? Ты был тогда такой угрюмый, недоступный... - радостно прошептала Хелен, - Помнишь ту песенку? - Нет, все забыл. И песенку тоже забыл: - Помнишь, помнишь... Разговор понял? - Нет. - Перестань, не дурачься. - Конечно, понял. - Ну и что решил? - Главным церемонийместером будет наш дорогой Никор, или твой Ник. Он приготовит и развлечения, и сюрпризы. - Чудесно! А теперь до конца бала - ни слова об этом... Штангер опытный глазом разведчика осматривал зал. Завелли, хотя и получил приглашение, не поехал на бал в Белосток. Атмосфера в ресторане с каждым часом становилась все более непринужденной. Штангер и Хелен нетерпеливо поглядывали на часы - ждали момента, когда в дверях появится вестник с "сюрпризом" для гитлеровцев. Ведь если Никор ударит, так ударит... С наступлением сумерек отряд капитана Никора подошел к железнодорожному полотну вблизи станции Черемха. Белые маскировочные халаты сливались со снегом и делали партизан почти невидимыми. Партизаны залегли на лесной вырубке, в молодняке, на склоне возвышенности, откуда хорошо просматривались черные ленты рельсов. Никор шепотом отдавал приказания: куда поставить ручные пулеметы и миномет, кто отправится снимать часовых, патрулировавших вдоль железнодорожного полотна, и где заложить мины. Дозор отправился в направлении, откуда должен был прийти специальный поезд, чтобы ракетой предупредить о его приближении. Никор наблюдал за железнодорожным полотном, ожидая появления немецкого патруля. Наконец показались двое патрульных. Партизаны в маскхалатах поползли к полотну. Захваченные врасплох, немцы не успели оказать сопротивления. Их место на железнодорожных путях заняли двое партизан, надевшие шинели и каски немецких солдат. Таким же образом устранили второй и третий патрули. Теперь участок железнодорожного полотна длиной в несколько километров "охранялся" партизанами. Приближалось время подхода ожидаемого поезда. Вот издалека донесся приглушенный, характерный шум, и паровоз с несколькими товарными вагонами промчался мимо партизанской засады. Это предусмотрительные немцы, не доверяя патрулям, курсировавшим вдоль полотна, пустили этот состав впереди специального поезда, чтобы проверить, не заминирован ли путь. Следовательно, ожидаемый "объект" должен был вот-вот показаться. Никор пристально вглядывался в восточную сторону неба, где должна была взвиться сигнальная ракета партизанского дозора. Он еще раз обошел огневые позиции, осмотрел подготовленные мины и стал напряженно ждать... Впереди паровоза были прицеплены две платформы с песком, а за ним - шесть классных вагонов, внутреннее оснащение которых отвечало требованиям самых взыскательных пассажиров. В вагонах все сверкало от никеля, люстр и бронзы. В каждом купе сидело по нескольку военных, преимущественно офицеров, в которых с первого же взгляда угадывались бывалые фронтовики. 31 декабря после полудня, когда поезд отошел от станций Высоко-Литовске, в вагонах началась суета. Пассажиры брились, приводили себя в порядок, надевали парадные мундиры, прицепляли на них награды. В вагонах запахло одеколоном, кремами. То здесь, то там доставали бутылочки со спиртными напитками, чтобы еще больше подогреть праздничное настроение. Атмосфера царила приподнятая, даже торжественная. Пассажиры этого необычного поезда все чаще нетерпеливо поглядывали на часы. Самый опасный участок пути остался позади. Через партизанские районы Полесья проехали днем. Теперь находились на территории Белостокщнны. А здесь, согласно заверениям офицеров СС, с ними ничего не могло случиться. Наступали ранние зимние сумерки. В вагонах зажгли свет. Послышались звуки песен. Поезд помчался по Беловежской пуще. По железнодорожному пути проехала моторная дрезина. Это была очередная проверка бдительности патрулей. Никор напряг слух. Ему показалось, что он слышит характерный шум приближающегося поезда. Действительно, гул нарастал. И в эту секунду в той стороне, откуда мчался поезд, мрак ночи прорезала сигнальная зеленая ракета. Три группы минеров во главе с Никором бросились к полотну, поднялись на насыпь и начали торопливо вставлятъ в вырытые ямки заряды взрывчатых веществ. Заложив мины, быстро отошли назад, протягивая за собой шнуры от взрывателей. Партизанские патрули, выдававшие себя за железнодорожную охрану, исчезли с путей. Никор залег за густым ельником рядом с начальником разведки отряда. Накрутив шнуры к взрывателям мин на вспотевшую ладонь и до боли в глазах напрягая зрение, Никор смотрел в ту сторону, откуда должен был показаться состав. - Не прозевай! Рви, как только поезд минует вон тот столб, - сказал начальник разведки, хотя об этом уже не раз говорили в этот вечер. - Вовсю несется, черт его возьми! Видно, спешит на бал! - прошептал Никор. - Прижмись плотнее к земле, чтобы не задело осколками... Паровоз дал пронзительный гудок. Замерзшая земля многократно усиливала эхо. Вот уже показался желтый сноп прожектора и стали заметны искры, летевшие из трубы паровоза. "Раз, два, три, четыре, пять..." - считал про себя Никор, провожая взглядом паровоз, и в следующее мгновение рванул шнур. Взрыв потряс воздух. Оглушительный грохот смешался со скрежетом сошедшего с рельсов паровоза и падающих с насыпи вагонов. Свист пара, треск взорванных вагонов нарушили царившую еще несколько мгновений назад ночную тишину. Заработали ручные пулеметы. Раздались выстрелы из миномета. - За Максима и погибших товарищей! - крикнул кто-то из партизан. Пулеметные очереди захлестали по вагонам. Выстрелы и разрывы мин заглушали крики и стоны раненых. То здесь, то там вспыхивали языки пламени. После нескольких минут убийственного огня Никор дал приказ отходить. Разгоряченные боем, партизаны исчезли в пуще. Потерь не было. В свой лагерь вернулись к полуночи. Их ждал праздничный партизанский ужин. Кружки со спиртом переходили из рук в руки. Говорили о только что пережитом. Отряд капитана Никора встречал новый, 1944-й год. До полуночи оставалось минут тридцать - сорок. Бал в казино центра разведки "Хорн" был в самом разгаре. Внезапно в зал вошел возбужденный, очень бледный дежурный офицер. Остановившись в дверях, он отыскивал кого-то взглядом. Наконец заметив за столиком майора Завелли, он протиснулся между танцующими парами и, не отвечая на веселые шутки и вопросы товарищей, вытянулся перед шефом. - Что у тебя? - рявкнул на него Завелли, так как не яюбжл, когда ему мешали веселиться. Офицер протянул майору маленький листок. Лицо Завелли мгновенно побледнело. Не сказав ни слова сидевшим с ним за одним столом, он быстро вышел из казино... Генерал СС Отто Хельвиг и доктор Брикс сидели вместе со своей свитой в маленьком зале отеля "Ритца". С минуты на минуту они должны были выехать на вокзал встречать дорогих гостей и никак не могли понять, почему задерживается поезд. Внезапно двери зала открылись и все увидели оберштурмфюрера Кёнига, дежурного офицера гестапо. Он отдал честь, молча подошел к генералу Хельвигу и протянул ему листок. Генерал, прочитав первые строки, окинул присутствующих ошеломленным взглядом и, не отвечая на посыпавшиеся вопросы, швырнул на стол телеграмму. Первые же ее слова объясняли все: "Спецпоезд уничтожен. Обстоятельства диверсии..." НА ПОРОГЕ СМЕРТИ Налет отряда Никора на спецпоезд, в котором ехали "герои" Восточного фронта, вызвал бурную реакцию в разведке и гестапо. Несколько недель следственная комиссия изучала и анализировала каждую, даже самую мелкую деталь. Генерал СС Отто Хельвиг, начальник СС и полиции в Белостокском округе, лично следил за ходом следствия. Вызывало удивленно, почему партизаны напали именно на этот поезд. Откуда они узнали, кто едет этим поездом? Все эти вопросы старались выяснить любой ценой. Однако следствие не сдвинулось с мертвой точки. Никор на какое-то время будто сквозь землю провалился и нигде не давал о себе знать. Несмотря на суровую зиму, бои на Восточном фронте не прекращались. Советские войска освобождали все новые и новые районы, завоевывая удобные позиции для весенне-летнего наступления. Штангер ничего не оставляя без внимания. Он старался узнавать все более или менее существенное, что имело значение с военной точки зрения, и страстно мечтал о весне, которая всегда благоприятствовала проведению различных операций. Однако одно событие почти на два месяца приостановило его работу... x x x Штангер проснулся в сильном волнении. Ночью его преследовал кошмарный соп, а теперь не покидали мрачные мысли. Обычно он объяснял это нервным напряжением, постоянным возбужденным состоянием, в котором жил, но на этот раз его одолевали дурные предчувствия... Ранним утром разведцентр "Хорн" был взбудоражен сообщением о том, что в районе Пружан русские выбросили десант, что жандармерия проводит облавы и требует подкрепления. Майор Завелли после короткого совещания с офицерами направил туда помощь. Поехал почти целый батальон карателей, усиленный ротой жандармов и отрядом полицаев. Общее командование взял на себя капитан Ланг. Сопровождали его Швинд и Штангер, так как в районе выброса десапта было уже много задержанных, которых следовало допросить. Выехали в полном снаряжении, Штангер занял место на заднем сиденье в "опеле". Сзади и впереди ехала автомашины с солдатами. Штангер скользил взглядом по мрачной лесной чаще, тянувшейся но обеим сторонам шоссе. В эти минуты он боялся пущи. Вернее, не пущи, а тех, кого она скрывала. Штангер слишком хорошо пояпмал свое положение, особенно в данный момент. На нем был мундир немецкого офицера, Он был вооружен и ехал на облаву. Следовательно, он был одним из "них". А еслп нападут партизаны? Не хотелось погибать такой смертью - после стольких лет работы в разведке быть застреленным своими! Штангер с облегчением вздохнул, когда автомашины достигли какой-то деревни под Пружанами, которая была назначена пунктом дальнейшего развития операции. Когда вышли из автомашины, Штангер заметил несколько десятков мужчин и женщин, стоявших у стены амбара. Он подошел к арестованным ближе. Окровавленные лица, разбитые головы, разорванная одежда. - Что за люди? - спросил он жандарма. - Бандиты! - прозвучал короткий ответ. - Их схватили с оружием? - продолжал Штангер. - С оружием? - удивился жандарм. - Нет! Здесь все бандиты. Шеф жандармов в Пружапах приказал пх арестовать, поскольку недалеко отсюда русские сбросили парашютистов. Наверняка они что-нибудь знают об этом... - А если не знают? - спросил Штангер. - Все равно будут расстреляны, - ответил жандарм и пожал плечами. Штангер подошел к группе офицеров, которые о чем-то разговаривали. - Вы слышали? - спросил его Ланг. - О чем, герр капитан? - Найдены парашюты и один контейнер с оружием, медикаментами и коммунистической пропагандистской литературой. - Где? - Где-то здесь, на поляпе. Собаки вытащили из мха. А парашюты висели на деревьях. Сейчас привезут. Через несколько минут жандармы принесли семь парашютов и грузовой мешок - контейнер. Ланг все внимательно осмотрел и, переписав обозначения и содержимое контейнера, приказал доставить найденное в Беловеж. Тем временем автомашины развозили карателей по участкам облавы. Фашисты окружали стрелковой цепью отдельные участки пущи и прочесывали их. Собаки пытались взять след, который мог бы привести карателей к убежищу партизан или парашютистов. Штангер по поручению капитана Ланга занялся допросом подозреваемых лиц. Под временное помещение для ведения следствия заняли одну из изб. Жандармы по очереди вводили подозреваемых, а Штангер допрашивал их. Задержанные в душе удивлялись, что этот немец предлагал им садиться, угощал сигаретами, не бил и даже пе кричал. Разговаривал он е ними по-польски, по-белорусски и по-русски. Однако арестованные этим не обольщались и отвечали на вопросы сдержанно. Из допроса Штангер установил, что самолет прилетел между двенадцатью и часом ночи, что на фоне ночного неба появились "зонтики" и что сразу же началась стрельба. Очевидно, кто-то предупредил немцев о высадке воздушного десанта, так как стрельба не могла возникнуть случайно. Вошедший жандарм вдруг доложил, что один из задержанных настойчиво просит привести его на допрос вне очереди. Штангер приказал ввести его. Через минуту жандарм впихнул в хату обросшего мужика. Штангер смерил его взглядом и спросил, что он хочет сказать. Мужик придвинулся ближе и заговорил: - Я, господин офицер, скажу, кто из задержанных коммунист и кто с партизанами... - Говори, - разрешил Штангер, не отводя от него взгляда. Мужик шепотом назвал ему фамилии коммунистов и тех, кто сотрудничал с партизанами. Штангер записал их. - Почему ты только сейчас решил сообщить об этом? - Я давно хотел служить вам, но здесь трудно встретить кого-нибудь от вас. За каждым отъезжающим из наших мест следят партизаны. Они действуют даже в Пружанах и Беловеже. Лишь только сегодня представился случай. - Так, значит, только сегодня представился случай? - пробормотал себе под нос Штангер. - Какие у тебя доказательства, что ты говоришь правду? - Я покажу, у кого спрятано оружие, кто разносил листовки и кто должен был сегодня ночью на своих подводах отвезти парашютистов в пущу. - Хорошо! - оборвал его Штангер. - Часовой! - крикнул он жандарму, стоявшему за дверью. Когда тот вошел в избу, Штангер приказал: - Заковать его - и пусть стерегут отдельно. Если он обменнется с кем-нибудь хоть словом - пулю в лоб! Это особо опасный тип. Понял? - Так точно, герр лейтенант! - ответил жандарм и вытолкал совершенно обалдевшего мужика из избы. Облава продолжалась целый день, но не дала существенных результатов. Правда, гитлеровцы наткнулись в пуще на партизанские шалаши, но ничего достойного внимания в них не нашли. Вскоре собрался штаб по руководству облавой. Штангер сообщил Лангу о результатах допроса и предложил освободить задержанных, и прежде всего тех, кого назвал провокатор. Одного из задержанных, как наиболее подозрительного, Штангер рекомендовал забрать в распоряжение штаба. Капитан Ланг согласился с этим и приказал нескольким отрядам возвращаться в Беловеж. Деревня Глубокий Угол опустела. Команды уезжали к месту своего расположения. Последними покинули деревню две автомашины из батальона карателей и легковая автомашина, в которой ехали Штангер, Швинд и мужик-предатель. Автомашины ехали медленно, так как дорога была размокшая и вся в выбоинах. Оружие держали наготове и не отрывали взгляда от дороги и ее обочин. Штангер сидел с правой стороны машины. В случае стрельбы это давало больше шансов скрыться в пуще. Дорога пошла под гору. С левой стороны тянулся некрутой склон, густо заросший кустами. Грузовик, ехавший впереди, резко затормозил, так как водитель заметил лежавшую на дороге колоду. И в тот же миг с этого склона начался огонь. Штангер моментально, не дожидаясь, пока остановится автомашина, открыл дверцу и выскочил в придорожный ров. Вслед за ним выскочили провокатор, водитель и Швинд. Стреляли только с левой стороны. Из-за машин начали отвечать немцы, которые успели залечь там. - Уходим! - скомандовал Штангер. Прячась за деревьями, ответили огнем и вновь пробежали несколько шагов. - Иоган! - крикнул Штангер шоферу. - Пристрели его! Это опасный бандит, он может убежать от нас! - И показал на провокатора. Иоган дал очередь из автомата в предателя и догнал Штангера. Следом за ними, пригибаясь к земле, прыжками передвигался Швинд. Одна из автомашин, охваченная пламенем, взорвалась. Отчетливо слышались команды партизан. Каратели не раз бывали в подобных переделках. Они залегли цепью за деревьями и били длинными очередями по склону, г