примостился, с немцем познакомился. Воды ему принес, за сигаретами сбегал. Он уже знал, что я к больной матери в деревню пробираюсь, но по лесу один идти боюсь. Немец смеется. "Партызан, паф-паф", а я говорю: "Волков в этом году много появилось". Не скупой немец попался, яблоком угостил. Когда грузовики мимо проходили, я просился подвезти. Но не брали, черти. А потом на один взяли. Я немцам, здесь же, в кузове, по-цыгански сплясал, песни наши пел, а петом про их танки начал рассказывать: "Во-о, - говорю, - какие, страшные", - руками развел, закричал и под лавку сунулся. Они смеются, хлопают меня по плечу. "Гут-гут", - говорят. Володя так живо передавал эту сцену, что мы смеялись чуть не до слез. А он продолжал: - Вижу я, аэродром показался. Думаю, слезать нужно, пока не поздно. А потом решил: "Была не была, пусть везут до тех пор, пока сами не выбросят". Я снова в пляс пустился. Смотрю, уже и аэродромный шлагбаум рядом. А вдали, у дома, три больших самолета стоят. И только тут немцы спохватились, что далеко меня завезли. Из будки вышел долговязый офицер, увидел меня и давай кричать, ругаться. Я спрыгнул с машины, он схватил меня за шиворот и дал тумака. Я заплакал, побежал, а сам по сторонам посматриваю. Меня обогнали два грузовика. Под брезентом на задней машине увидел стол. И три женщины в военной форме сидят. Вот и все, больше ничего я не видел. На аэродром так и не удалось пробраться, - тихо сказал Володя и умолк. - Молодец, - похвалил я парнишку. Столы и женщины... Зачем их перебрасывать в Бобруйск самолетом? Такое может себе позволить только большой начальник. Кто? Через несколько дней один из связных сообщил, что с Орловского фронта прибыл сюда разведывательный отдел "Корук", который слился с бобруйским разведотделом девятой немецкой армии и стал называться "Штаб Корук 532". Вот они, оказывается, какие Володины "столы и женщины". Для Володи наступил самый радостный день. Я построил всех разведчиков, которые находились на базе, вызвал Володю на середину и перед строем дал ему листок с текстом партизанской присяги. Володя читал слова с большим волнением. После этого я крепко, как боевому товарищу, пожал ему руку, поздравил со вступлением в партизанский отряд и вручил новенький автомат. Разведчики приветствовали юного партизана аплодисментами и долго качали его, высоко подбрасывая в воздух. И.Кузьмин МЕСТЬ Ребята волновались. Только что пионервожатая Вера Григорьевна сообщила: - Будем сооружать памятник бывшему ученику нашей школы Лене Лорченко, погибшему в 1943 году. ... Над родным Могилевом клубились черные тучи, горели дома, фабрики, заводы. Гитлеровцы расстреливали советских граждан, вывозили в плен. Ненавистью к захватчикам полнилось сердце Лени Лорченко. Мальчишка знал, что в Могилеве действует подпольная группа. Почти каждый день на стенах, на столбах появлялись листовки. Фашисты срывали их, вешали свои. А назавтра поверх фашистской брехни кто-то наклеивал новые листовки. Мальчишке хотелось встретиться с отважными подпольщиками, хотелось бороться рядом, вместе. И он начал искать встречи с ними. Как-то темным вечером Леня заметил незнакомого человека. Тот быстро приклеил листовку и пошел дальше. У Лени сильнее забилось сердце. "Подпольщик!" - мелькнула мысль. Леня бросился вслед за ним. - Дяденька, возьмите меня с собой. Помогать буду, - попросил он. Незнакомый посмотрел в глаза мальчишке. - Ну что же. Вот тебе листовки. Будешь приклеивать по ночам на видных местах. Будь осторожным. Адрес твой я знаю, - незнакомец дал Лене пачку листовок и исчез в темноте... И мальчишка начал действовать. Он расклеивал листовки, затем перерезал подземный кабель связи и так замаскировал то место, что гитлеровцам довелось копаться несколько дней, чтобы соединить его. Кто-то донес на мальчишку. За ним установили слежку. Оставаться в городе было опасно. Тогда Леню вызвал руководитель подпольной группы Василий Игнатьевич Батура: - Леня, тебе нужно оставить город... Мальчишка с оружием ушел к партизанам. ... Отряд, в котором находился Леня, возвращался с задания. До лагеря было далеко. Решили переночевать. Отряд остановился в деревне Рудня. Выставили посты. Вышел в дозор и Леня. Тихо прошла короткая летняя ночь. На востоке алела полоска зари. Вдруг утреннюю тишь нарушил гул моторов. Цепью подходили гитлеровцы. Они окружали деревню. Ждать больше нельзя, нужно было заставить их залечь. Партизаны открыли огонь. Но силы были неравными. Цепь смыкалась. Два партизанских автомата уже умолкли. Леня остался со своим неразлучным другом Костей. - Что, отступаете? - кричал Костя фашистам. Вдруг он умолк на полуслове. Леня подполз к другу. Пуля попала Косте в голову. Немцы были уже в нескольких шагах от Лени. За деревней слышались частые выстрелы. "Видимо, наши не успели выйти из окружения..." - мелькнула мысль. Леня обвел глазами цепь врагов. Их было много. Леня выдернул из противотанковой гранаты чеку и бросился в гущу врагов. Вместе с собой он взорвал более десяти фашистов... x x x Над могилой Лени возвышается памятник. А в голубом небе шумят березы, допевая недопетые песни героя. А.Королев ПОДВИГ РАЗВЕДЧИКА Едва началась война, из деревни Пудино, что на Новогрудчине, начали уходить люди: одни на фронт, другие в лес. Гитлеровская армия надвигалась сюда. Павел Яковлевич Чилек, отец Миши, был бригадиром в колхозе "Красная звезда" Новогрудского района, а мать, Нина Алексеевна, заведовала животноводческой фермой. В августе фашисты ворвались в Мишину деревню. Павлу Яковлевичу и Нине Алексеевне пришлось скрываться в лесу, Миша и его две сестрички остались с бабушкой. Всякого навидались они. Однажды на рассвете фашисты схватили председателя сельсовета Ивана Куприяновича Радецкого. - Коммунист? - спросил немецкий офицер, похлестывая стеком по голенищу сапога. - Комсомолец. - Ты знаешь, что коммунистов и комсомольцев мы уничтожаем? Я прикажу тебя расстрелять. - Всех не перестреляешь, патронов не хватит, - с ненавистью ответил Радецкий. - И еще помни, что, пока ты на советской земле, всюду ждет тебя пуля и никуда ты от нее не спрячешься. Офицер оглядел согнанных на площадь жителей деревни. Они все слышали. И видели, как Радецкий, со связанными руками, гордо подняв голову, стоял перед немецкими автоматчиками. - Товарищи! - крикнул он. - Боритесь с фашистской гади... Затрещали автоматы, не дав комсомольцу закончить последнего слова. Да только все поняли, что хотел он сказать. Понял и Миша, который очень любил этого жизнерадостного человека, друга деревенской детворы - Ивана Радецкого. Стоял в толпе и крепко сжимал кулаки. В тот день он поклялся отомстить врагам за смерть Ивана. Вместе с друзьями Валиком Чесновским и Митей Киеней начал собирать в лесу оружие. Была пора золотой осени. Листва на деревьях отливала багрянцем. В лесу - тишина и прохлада. Под ногами пружинит мягкий мох. Кажется, что войны и нету вовсе... А она не прекращалась. Совсем недавно в этих лесах пробивались из окружения советские части. Вспыхивали бои. И всюду валялись винтовки и пулеметы, снаряды и патроны. Встречались артиллерийские орудия и даже танки. Все было искорежено, обуглено. Когда солнце село за вершины деревьев, друзья направились домой. Оружие, которое могло еще стрелять, они запрятали в надежное место. - Что же мы со всем этим будет делать? - спросил Митя. - Воевать с фашистами станем, - ответил Миша. - Придет время, понадобится... В лесах начали организовываться отряды народных мстителей. Им нужно было оружие. Мальчишки и передали собранное ими оружие партизанам. Через связного Юрия Киеню из отряда было передано Мише ответственное задание. Его родственник Митрогевич служил на станции Неман диспетчером. Ему было известно, какие, в какое время и в каком направлении проходят поезда. Вот за этими важными сведениями и послали партизаны Мишу. До станции Неман восемь километров. Миша шагал по дороге, беззаботно размахивая срезанной хворостинкой. Патрулям и в голову не приходило задержать мальчишку. И возвращался Миша со станции таким же беззаботным, хотя и "нес" важные сведения. Никаких записок дядя ему не давал, все нужно было запомнить. Миша напевал песенку, а сам мысленно повторял про себя часы и минуты прохождения поездов, их направление. Еще одно важное задание было выполнено. - Дядя Юра! - обратился как-то Миша к разведчику. - Разреши мне проводить подрывников. Знаю такое место, где немцы слабо охраняют железнодорожное полотно. - Иди. Но с условием: доведешь людей и сам немедленно обратно! Достигнув насыпи, подрывники велели Мише идти назад. - Не прогоняйте, пожалуйста. Дайте хоть раз посмотреть, как взлетит на воздух паровоз! Ведь это же я вас привел, и вдруг сам ничего не увижу... Так и остался. Затаив дыхание, следил Миша, как на его глазах после взрыва мины паровоз, вздыбившись, рухнул под откос, а задние вагоны, треща и ломаясь, полезли на передние... В поселке Березовка был размещен сильный фашистский гарнизон. Оттуда и пришли в 1942 году жандармы в Пудино, чтобы арестовать Мишину школьную учительницу - Байзарову. Ее предупредили, и она укрылась в лесу у партизан. Взбешенные жандармы подожгли школу. Остались обгорелые печи да груды головешек. Так появился у Миши предлог ходить в Березовскую десятилетку, за пять километров, и там в поселке следить за фашистами. Связав веревочкой случайно найденные учебники и тетради, мальчик вышагивал десять километров до Березовки и обратно. В любую погоду. Узнав, где расположен немецкий склад, казарма, Миша, будто нечаянно, попадал туда. Его задерживали, вели к коменданту, обыскивали и допрашивали. Во время допроса Миша, едва не плача, с обидой причитал: - Пан комендант, вот свидетельство, я учусь ин ди шуле, - и совал то одному, то другому жандарму выданную бургомистром справку, которая свидетельствовала, что Михаил Чилек действительно учащийся. Ему возвращали книжки и тетради, и комендант приказывал отпустить Мишу с тем, чтобы мальчишка больше не смел соваться куда не следует. Миша подробно рассказывал разведчику Киене обо всем, что происходит в гарнизоне. Сведения, собранные им, всегда оказывались очень важными. На появление в гарнизоне мальчишки с книжками в руках немцы уже не обращали внимания. Знали, что его сам комендант не раз отпускал. А юный разведчик все чаще встречался с дядей Юрой и передавал ему каждый раз что-либо новое и важное. Настал такой день, когда Киеня представил Мишу командиру отряда "Искра" бригады имени Кирова. - Разрешите мне остаться в вашем отряде, - набравшись смелости, попросил Миша командира. Командир внимательно посмотрел на мальчишку и обратился к Киене: - Что ты скажешь, Киеня, на этот счет? Ты его больше знаешь. - Он давно, уже помогает нашему отряду, - ответил Киеня. - Собрал и передал нам оружие. Добывал разведданные на станции. Водил подрывников на "железку". - Хорошо, пусть остается в отряде, - сказал командир. - Поступаешь, юный разведчик, в распоряжение Киени. Миша был счастлив. Он добился своего, стал разведчиком... Командир отряда Конев получил приказ от комбрига: уничтожить лютого фашистского палача, коменданта березовского гарнизона обер-лейтенанта Штэмпака. Привести в исполнение приговор партизан над Штэмпаком было не просто. Комендант отличался большой осторожностью. Миша сразу помчался к Киене: - Дядя Юра, попросите командира, пусть разрешит мне уничтожить коменданта. В гарнизоне меня знают. Мне легче, чем другим... Киеня улыбнулся. - Как же ты уничтожишь-то его, из рогатки, что ли? - Вы не смейтесь, дядя Юра. Зачем из рогатки, если есть пистолеты! - Пистолет ты и в руках не держал, а с ним нужно уметь обращаться. И еще запомни - за жизнь твою мы в ответе. - Вы мне покажите, я быстро научусь стрелять. Ладно?.. И вскоре вызвал Мишу командир отряда. - Разведчик Миша Чилек прибыл по вашему приказанию! - отрапортовал он, вытянувшись в струнку. Ему не трудно было догадаться, что дядя Юра все рассказал командиру, и вот теперь об этом будет важный у них разговор. Командир, будто впервые, внимательно смотрел на невысокого, но сильного, коренастого подростка. Может, вспомнил своего сына, такого же мальчишку, о судьбе которого давно уже ничего не знал. - Ты слыхал, что за операцию мы готовим? - Знаю. Меня фрицы не задержат, вот увидите! Я все продумал, - ответил командиру юный разведчик. Они долго беседовали, партизанский вожак коммунист Конев и пионер Миша Чилек. Командир еще раз подробно расспросил о размещении гарнизона. Вместе они обсудили план выполнения опасного задания. - Понятно, товарищ командир! - козырнул наконец Миша. И принялся Миша изучать пистолет. Стрелять он научился метко, притом как с места, так и на бегу. В назначенное время он все с теми же книжками, перевязанными веревочкой, зашел в поселковую управу. Увидел через окно, как комендант, без провожатого, пересек двор. Вот он вошел в дом и направился по коридору. Миша сделал шаг навстречу. Два выстрела в упор, и комендант Штэмпак, выпучив глаза, начал тяжело оседать, потом упал навзничь и вытянул ноги. Конец! Не теряя ни минуты, Миша выбежал из помещения управы и, подбрасывая и ловя на ходу книжки, как будто ничего не произошло, зашагал туда, где его поджидали разведчики. И не оглянулся ни разу. Миша сейчас уже взрослый. Зовут его Михаилом Павловичем. Он работает инженером на стеклозаводе "Неман". А.Позняк ПАРТИЗАНСКАЯ НАУКА За веселый нрав, за добрую улыбку и отзывчивое сердце дали партизаны Наде Богдановой необычное и ласковое имя - Лазурчик. Так и звали... А лазурь - чистая голубизна. x x x В отряде их встретил начальник разведки Евсеев. Суровый и простодушный, он сразу понравился ребятам. Долго разговаривал с ними, расспрашивал обо всем, а потом посоветовал: - Приглядывайся, юный народ, к партизанской жизни. Привыкай. Там посмотрим, может, и в разведку... Ребята с радостью взялись постигать партизанскую науку. Хотелось освоить ее как можно скорее, чтобы получить право на задание. Настоящее. Боевое. Вскоре такое им и дали. Настоящее боевое задание - разведать вражеские укрепления в деревнях Довганы и Рудня Езерищенского района. Вернуться и доложить... Переодевшись в разную рвань, юные разведчики прихватили с собой нищенские торбы и пошли по деревням поближе к немецким гарнизонам. Возле одного села заметили постового. Одетый в кожух и большие валенки, он вышагивал взад-вперед. - Начинай, - незаметно подтолкнул Юра девчонку. Вытирая рукавом слезы, Надя тоненько затянула: - Дяденька, подайте кусочек хлеба. Есть нечего. - Голодные ходим, - дрожащим голосом подхватил Юра. Полицай уставился на ребят. Обшарил взглядом. "Нищие" не вызвали у него подозрения. Поеживаясь от холода, зло крикнул: - Проходи быстрей, не задерживаться! Ребятам только того и надо было. Отошли от полицая подальше, вступили в деревню, приостановились. Вон замаскированные доты и дзоты. Посчитали автомашины. Переходя из дома в дом, Юра говорил: - Запомни - 12 автомашин с севера деревни. Пулеметы и минометы - на околицах. - Хорошо, запомню! И снова дети стучались в дом, жалостливо приговаривая: - Подайте хлебушка... Вечером усталые юные разведчики докладывали командиру о добытых сведениях. Так был сдан первый экзамен по партизанской науке. Прошло несколько дней. И однажды... - Лазурчик! Где ты? Надя Богданова и Юра Семенов! К командиру! На этот раз объектом разведки была деревня Карасево. Ребята разведали размещение немецких огневых точек и уже стали пробираться к своим. За деревней на дороге вдруг вырос полицейский: - Кто такие? Куда идете? Что у вас в торбе? - и принялся вытряхивать сумки; на снег посыпались куски хлеба, картошка. - Попрошайками прикинулись! - заорал вдруг полицейский и, нагнувшись, схватил небольшой желтый брусок. - Откуда вы взяли это? - замахал перед носом у ребят кусочком тола. - Партизаны подослали? - Да что вы?! Это же мыло! - ответил Юра. - Знаю, какое это мыло! Тол носите, партизанам помогаете! Марш в комендатуру! Там разберемся... Допрашивал их фашистский офицер. - Что вы делали в деревне? - Хлеба просили. Мы проголодались... - Где партизаны? Отвечайте! - Не знаем мы про партизан ничего. - Кто командир? - Не знаем. - Где взяли тол? Зачем он вам? Фашист приказал избить детей шомполами. И снова: "Не знаем..." Их били прикладами, били коваными сапогами. Ребята уже не могли говорить, лишь отрицательно качали головами: мол, ничего не знаем... Острая боль сжала сердце Нади. Обессиленный, пластом упал на пол Юра. - Где брали тол? Где партизаны? Вопросы чередовались с ударами. - Кто командир отряда? Где партизаны? И снова удары. И снова молчание. - Вы комсомольцы? Надя собрала последние силы и в полузабытьи прошептала непослушными губами: - Я - пионерка... Надя пришла в себя только под утро. Рядом она увидела Юру, лицо его было черным от побоев. Оказывается, их заперли в бане. Пахло сырой сажей, и было холодно. - Выдержишь? - спросила Надя шепотом. - Надо выдержать, Лазурчик, - тоже шепотом ответил Юра. - Мы с тобой партизаны... Семь дней продолжались допросы. Дети не сдавались. Вызвали одного Юру. Он едва переставлял ноги. Над ним долго издевались, старались выпытать хоть что-нибудь незначительное, но так ничего и не добились. Немецкий гауптман ревел от бешенства: - Убивать таких надо! Испепелить!.. Ослепительная вспышка выстрела... Упал, широко раскинув руки, Юра Семенов. Измученная пытками, на грязном полу бани лежала в полузабытьи Надя. Ночью она заметила, что заключенные, которых днем втолкнули сюда, прорыли яму в земляном полу и выползают на улицу. Наде тоже удалось выбраться. Идти ей было тяжело, и тогда она вынуждена была ползти по снегу - с трудом, медленно. Казалось, вот-вот догонят полицаи, которые, конечно, уже обо всем узнали. Тишину морозной ночи прорезали автоматные очереди и взрывы гранат. Это были партизаны... Это было спасение... x x x Вчетвером они - Евсеев, Слесаренко, Шамков и Надя Богданова - двигались цепочкой по лесу, стараясь не шуметь. Молчали. Тихо в вечернем лесу. Только время от времени Евсеев спрашивал: - Лазурчик, ты не устала? - Нет, все в порядке, товарищ командир! - бодро отвечала девочка, поправляя тяжеловатый для нее автомат. - Деревня близко. Слышите, собаки лают, - шепчет Шамков. - Подготовиться! - дает команду Евсеев и тотчас добавляет: - Нужно "языка" взять. Дождемся ночи. Под прикрытием ночной темноты Надя пробралась к околице деревни. В окне небольшой хатки маячил огонек. Надя осторожно постучалась. - Кто там? - Свои. Не бойтесь! Послышались торопливые шаги. Со скрипом открылась дверь. - Добрый вечер вам в хату. - Вечер добрый, дитятко, - удивленно рассматривая вооруженную девочку, ответила хозяйка. - Бабушка, говорят, у вас в деревне полицейских много. Подскажите, где они размещаются? - Такая маленькая, девчонка совсем, а уже партизанка! Вот времечко! - никак не могла успокоиться хозяйка. - Полицаев ищете? Да вот и нынче один на побывку домой приехал. Неподалеку от нас, через один двор. Да тебе, детка, с ним не справиться! Он же здоров как бык. И оружие при нем. Надя пробирается к указанной хате. Настойчиво стучит в окно. Никто не отвечает. Юная разведчица, стараясь придать своему голосу грозный тон, командует: - Открывай! - Сейчас, сейчас, - трусливо пролепетали за дверью. Надя быстро вошла в сени. - Где хозяин? - Да он редко бывает дома. И сегодня в город его понесло. Может, позже приедет, - отвечает хозяйка. По глазам хозяйки Надя догадывается, что за печкой кто-то есть. Достает гранату и командует решительно: - Кто там прячется за печкой? Вылезай! Считаю до трех! Раз! Два!.. Высунулся толстый полицай. Мышиного цвета френч - внакидку. Дрожат коленки, глаза навыкате. - Не оглядываться! Марш к лесу! x x x Много смелых операций провела в партизанах девочка Лазурчик. Теперь Надежда Александровна Богданова (Кравцова) живет в городе Витебске. ЧЕЛОВЕК ИЗ ДЕРЕВНИ ПАЛЕНКА Часто к бывшему командиру 2-го отряда 35-й партизанской бригады А. 3. Васильеву, который живет теперь в деревне Паленка Могилевской области, приходят пионеры и школьники. - Дядя Афанасий, расскажите нам о своих партизанских делах... - И вот завязывается интересный разговор. Когда речь заходит о юных партизанах, лицо бывшего командира добреет и голос становится каким-то задушевным. Дороги они ему, ребята, с которыми делил он тяготы военных дней и ночей... Вот один из рассказов Афанасия Захаровича. Жил в деревне Паленка мальчик Коля Васильев. Ничем, казалось, не отличался он от своих сверстников. Зимой в школу ходил, летом помогал родителям по хозяйству, играл в разные игры. Беззаботной была его ребячья жизнь. Началась война. Немцы захватили нашу местность. И сразу посерьезнел мальчишка, почувствовал себя взрослым. Когда узнал, что мы уходим в партизаны, попросил взять с собой. "Буду воевать!" Однако взять Колю мы не могли. Не только потому, что он еще мальчишка. Решили оставить его в деревне партизанским связным. Как мы и надеялись, он оправдал наше доверие. В феврале 1943 года комсомольская партизанская группа из десяти человек под командованием Фоки Демьянова находилась в Тушевском лесу. Это была молодежь из деревни Паленка. Когда они ушли в партизаны, фашисты по-зверски расправились с их семьями. Комсомольцы-партизаны жестоко мстили врагу. Однажды они решили написать письмо предателю Родины бургомистру Косматову. Вручить его взялся пионер Коля Васильев, которого партизаны называли Колей Малым. Взяв письмо, он отправился на станцию Зубры, где ему все было хорошо знакомо. Подошел к дому бургомистра, выбрал момент, когда Косматов остался один в кабинете, и, войдя в комнату, отдал письмо ему в руки. - Это вам от партизан. Прочтите и дайте ответ через меня, - сказал Коля. Заметив, что бургомистр испуганно посмотрел в окно, добавил: - Не вздумайте выдать меня. Моя жизнь - это и ваша жизнь. В случае чего, партизаны отомстят за меня. В письме же было написано вот что: "Господин Косматов! Пока не поздно, искупи свою вину перед Родиной и поверни оружие против оккупантов, если, конечно, дорога жизнь". Пока бургомистр читал письмо, Коля внимательно осматривал его кабинет. В окно были видны немцы и полицаи. Подошел поезд с военной техникой. Бургомистр, бледный, читал, не глядя на Колю. В конце письма стояла подпись: "Страус-Чапай". Немцы и полицаи хорошо знали это имя. - Ну что, согласны? - спросил Коля. Дверь раскрылась, и в комнату вошел гестаповский агент Борейша. - Попался, бандюга! - закричал он. - Сам пришел к нам в руки! - Он позвал еще несколько полицаев. - Что это? - спросил один из полицаев. - Письмо от партизан, - ответил осмелевший бургомистр. Коля стоял совершенно спокойно и, когда полицаи приказали ему поднять руки вверх, строго и веско сказал: - Подумайте и вы, пока не поздно. Если я буду на виселице, то и вам ее не избежать. Полицаи смущенно опустили оружие, но в это время в кабинет вошли немцы. - Партизан? Обыскать! Николая схватили, обыскали и, ничего не найдя, повели в комендатуру. - Где партизаны? Сколько их? - кричал комендант. - Сходите в лес да посчитайте сами, - дерзко ответил Коля. - Если не скажешь, будешь повешен, - злился фашист. - Вешайте! Только вам придется отвечать за меня. Партизаны не простят. - Мы из тебя жилы вытянем. Ты скажешь нам, где партизаны! - Никогда я не стану предателем. А вам страшно. Вы боитесь даже детей, - ответил Коля. Немец едва не задохнулся от бешенства. Колю вывели и посадили в подвал. Он начал агитировать полицаев, которые его стерегли: - Если вам дорога ваша шкура, опомнитесь, пока не поздно. Кому служите? Скоро немцев прогонят, и вам Родина не простит предательства. Полицаи ругались, но некоторые задумывались: "Мальчишка, а что говорит, как смело держится. Видимо, и в самом деле у них большая сила". Когда стемнело, Коля сказал постовому полицаю, что ему нужно выйти на улицу. Тот откинул засов. Коля под наблюдением охранника, державшего оружие на изготовку, лениво побрел к забору. Шаг, второй, десятый, и вдруг в один миг, не давая полицаю опомниться, перемахнул через забор и опрометью - вперед! Пока полицай выбежал в ворота, Коля был уже далеко. В снежной круговерти глохла стрельба преследователя. Парень и не заметил, как пробежал пять километров. Вот уже и родная Паленка. Мать, увидев сына, вначале испугалась, но быстро пришла в себя и начала растирать Коле окоченевшие ступни - где-то в сугробе он потерял валенки. Он сжал зубы. Ни стона, ни жалобы. Переоделся в теплое и стал собираться в путь. Мать знала, что Коле нужно быстрее уходить, пока не налетели фашисты. Вдруг около дома скрипнули сани. В них - люди с оружием в руках. - Фрицы! - ахнула мать. Коля тотчас достал спрятанный под полом карабин и подготовился защищаться. Подъехавшие, в белых маскировочных халатах, словно заранее знали, куда им надо, вбежали в хату. И тут Коля бросился им навстречу. Это были партизаны - Андрей Кузьмин, "Иван Грозный" и я со своими товарищами. Побледнел Коля. И поняли мы, какой ценой далась ему выдержка... Забрали мальчишку с собой. С тех пор не расставался с нами отважный разведчик и умелый диверсант. Ему можно было поручить любое боевое задание, и он никогда не подводил. Теперь Николай Федорович Васильев живет в родной деревне и работает в строительной бригаде колхоза "Заветы Ильича". Мальчиком ему доводилось жечь дома, в которых засели враги, взрывать станционные сооружения... Пришла победа, принялся бывалый партизан за строительство. И подолгу горит в стеклах окон закатное солнце, и звучат под крышами домов песни и смех. И стучат в селе топоры... Мир на земле. За него воевал и он, Коля Васильев из села Паленка. Газета "Ленiнскi шлях", г. Горки М.Ткачев ВАСЯ-ПАРТИЗАН Сквозь зеленую листву орешника и березника виден кусочек голубого неба. Иногда этот кусочек закрывался белыми тучками. Пахло луговыми травами. Вася лежал в кустах и смотрел в небо. Там, в голубом просторе, с громким клекотом кружились молодые аисты. Раздумья Васи оборвал гудок паровоза. Мальчишка встрепенулся, быстро достал коробок спичек. Раз! Два! Три! - посчитал спички. И не торопясь, поджег бикфордов шнур. Через несколько минут вздрогнула от взрыва земля. Поезд, будто горячий скакун, пришпоренный стальными шпорами, взвился и... полетел под откос... С дозорной вышки длинной очередью ударил немецкий пулемет. На землю посыпались листья, ветки. Маскируясь в кустарнике, Вася уходил от погони. ... Два месяца назад дозорный привел в партизанский отряд имени Дзержинского невысокого роста мальчишку. - Мне нужен командир, - настойчиво твердил задержанный. В руках у него была немецкая винтовка. За поясом торчали ручные гранаты. Дозорный привел Васю к комиссару отряда Ивану Яковлевичу Добрияну. - Примите в ваш отряд, - попросил Вася. - Оружие у меня есть. А еще у вас в отряде мой старший брат Антон. Я вместе с ним буду воевать. Партизанам полюбился бойкий мальчишка. На коротких привалах, у вечернего костра, Вася становился "артистом". Он мог без устали передразнивать разных полицаев. Даже Гитлера. И тогда долго не умолкали смех, шутки. К тому пока и сводилась его партизанская служба. Но вот в отряде стали подходить к концу боеприпасы. Нечем воевать. И тогда Вася куда-то исчез. Нет и нет хлопца. Партизаны начали беспокоиться... Лишь на третий день Вася появился: он доставил ящики с патронами и гранатами. Повеселели лица партизан. "Есть чем воевать с фашистами", - приговаривали они, и только Вася все ходил по лагерю угрюмый. Ему здорово досталось от комиссара отряда за самовольную отлучку. "Всыпал по первое число", - пожаловался он своему брату Антону. Через неделю ему снова разрешили ходить на боевые задания. Вместе с Антоном он украдкой подползал к шоссе Слоним - Ружаны и резал телефонные провода. Так было не один раз. Нарушалась связь у партизан, мальчишка пробирался в фашистские гарнизоны, приносил партизанам ценные сведения. И был неуязвим. Шел 1944 год. Все чаще на востоке вспыхивали огневые зарницы, слышалась канонада. Красная Армия гнала фашистов с земли родной Белоруссии. 1 января 1944 года партизанский санный обоз возвращался с очередного боевого задания. На передних санях погонял лошадь Вася. Рядом с ним растянулся пулеметчик Николай Струповец. Тревоги были позади, и никто не помышлял о беде. А она... У околицы деревни Главсевичи (это в Слонимском районе) неожиданно ударили по саням автоматные и пулеметные очереди. Партизаны повернули было в обход, да уже было поздно. Немцы начали окружать обоз. Первым взялся за дело пулеметчик Николай Струповец. Припал к пулемету, и длинная очередь заставила немцев залечь. Рядом с Николаем был Вася. Он подавал пулеметные диски. Партизаны постепенно отошли к лесу. Завязался бой. Неравный. Немцы окружали смельчаков. Автоматной очередью был убит Николай Струповец. Вася остался один. И вдруг сразу шесть пуль пронзили Васину грудь. Истекая кровью, юный пулеметчик продолжал отстреливаться. Еще две пули попали Васе в ногу. Пулемет захлебнулся... Когда немцы приблизились к Васе, он лежал без сознания. Немецкий офицер подозвал врача: - Он должен жить! Ему известно местонахождение партизан. Мы его заставим говорить... Очнулся Вася на рассвете. Немецкий врач перевязал ему раны и принес лекарство. - Пей, пей, - показывал он на стакан с какой-то жидкостью. Ослабевшей рукой Вася поднял стакан, подержал и выплеснул жидкость на пол. Собрал последние силы, сорвал окровавленные повязки. Дважды насильно накладывали немцы повязки, и дважды срывал их Вася. Утром, обессилевший, весь окровавленный, он приподнялся и посмотрел в окно. Все было белым-бело вокруг. Как в раннем детстве, когда еще был мир... Угасающим взглядом обвел Вася знакомую сызмала картину. Через несколько минут навсегда закрылись его глаза... x x x Если от Слонима немного проехать автобусом, попадешь в небольшую деревеньку. На окраине ее, в тени лип, стоит школа. Здесь рос и учился Вася Крайний. Помнят и не забывают на Слонимщине своего земляка ребята. В Мелькановичской школе, где до войны учился юный герой, пионерский отряд носит имя Васи Крайнего. Земляка. Партизана. Патриота. Е.Пташник НА ДОРОГЕ Каратели нагрянули в Ходоки под вечер. Однако в деревне уже никого не было. Жители все успели убежать в лес. Степа Протосеня бежал в лес последним. Его успели заметить, и какой-то фашист дал по нему длинную очередь из автомата. Степа далеко в лес не забирался. Он залез на ель и оттуда наблюдал за деревней. Высушенные солнцем и ветром крыши и бревна построек вспыхнули, как порох. Спустя несколько минут горели все восемь хат деревни. Степкина хата была посередине, и ее фашисты подожгли последней. Деревья у хат, обожженные огнем, чернели на глазах и дымились. Все. Деревни нет. Нет и Степкиной хаты. Степка заплакал и стал спускаться на землю. Надо было куда-то идти. Мать Степки с его сестренкой на руках убежала на Яськово болото. Степка решил искать партизан. Он слышал, что они где-то на Яськовом болоте. Степан верил, что его примут в партизаны и дадут оружие. Он будет мстить фашистам. Степка шел по лесу и, хотя знал, что фашисты боятся соваться в такой густой лес, все же оглядывался по сторонам, старался не ступать на сухие ветки. Солнце уже опустилось за деревья, только на вершинах сосен трепетал его отсвет. Подойдя к дороге, Степка услышал гул автомашин. Он упал на землю и пополз, как ящерица, между кустов и деревьев. Потом залез в ельник. Прошла машина, полная солдат. Долго слышалось ее гудение. Потом стало тихо. Начало темнеть. И тут Степка вдруг решил уже сейчас мстить фашистам. Он выскочил на дорогу. Отрезал длинный кусок обвисшей телеграфной проволоки. Один конец проволоки Степан закрепил за сосну и перетянул через дорогу. Спустились сумерки. Небо стало темным. Степка услышал, что по дороге идет автомашина. Ехали немцы. Они что-то громко кричали, пели. "Боятся, - подумал Степка, - вот и горланят". Потом проехала группа мотоциклистов. Степка сидел в кустах, затаив дыхание. И вот снова послышался треск моторов. Степка насторожился, но по звуку понял, что едет не один мотоцикл, а несколько. Действительно, мимо пронеслись четыре мотоциклиста. Степка уже начал терять надежду. Легла роса. Степке стало холодно, но он продолжал лежать на земле. Вот опять гул мотора. Фары автомашин залили желтым светом деревья у дороги и кусты, где прятался Степка. Степка прижался к земле. Опять стало тихо. "Видно, фашисты уже больше не поедут", - думал Степка. Он не знал, что ему делать. Но вот опять гудит что-то на дороге. Прислушался. Слышен треск только одного мотора. Наконец едет один фашист. Степка быстро подхватился, взял второй конец проволоки и замотал его за ствол дерева. А сам отошел. Дальше все произошло мгновенно. Степка помнит, как заревел мотор и мотоцикл перевернулся. Немец что-то закричал страшным, резким голосом. Потом стало тихо. Когда Степка подскочил к немцу, тот лежал без сознания. Видно, сильно ударился головой о дерево. Мотоцикл лежал в стороне. Степка снял с фашиста автомат и побежал. Нужно было торопиться. На дороге опять слышался гул моторов. Спустя некоторое время Степка уже был в партизанском отряде, что размещался в лесу под Плещеницами. В.Хомченко ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ Дождь начал сыпать еще в полдень, мелкий и затяжной, и моросил до самой ночи. Стемнело рано, и лампы в хатах зажгли часа в четыре. Якуб зашел к Пете поздно вечером. - Надевай плащ, - сказал он другу. - Дождь не перестанет. Как раз подходящая для нас погода. Петя схватил мамин старенький плащ, и мальчики незаметно шмыгнули из хаты. На путях станции, тяжело сопя паром, таскал вагоны паровоз. Глухо стучали его колеса. Возле станционного здания стоял фашист и что-то бормотал себе под нос. Мальчики постояли под крышей, покуда глаза привыкли к темноте, потом подошли к склепу. Из тайника вытянули две бутылки с горючей смесью и подались вдоль железнодорожной колеи. Эти бутылки они нашли еще в июле в оставленных окопах. Шли тихонько, осторожно, друг за другом, останавливались, приседали, прислушивались. Наконец очутились в лесу. От дождя в лесу все шуршало. Это как раз было хорошо: заглушало шаги мальчиков. - Часов одиннадцать будет уже, - сказал Петя. - Ага, - согласился Якуб. - Скоро праздник. - Якуб, а я пионерский галстук надел. - Я тоже, - сказал Якуб. Дождь налил большие лужи. Иногда вода доходила чуть не до колен, капли с ветвей сыпались за ворот. В ботинках чавкала грязь. Вот и тупиковые рельсы. Там стоял состав цистерн. От них несло бензином. Недалеко отсюда находился фашистский аэродром. Бензин для самолетов брали из этих цистерн. На аэродроме то и дело вспыхивал прожектор, ревели моторы. - Хальт! - вдруг послышалось совсем недалеко. Мальчики прижались к земле. Вдоль состава шли три человека. Это менялись часовые. Якуб вынул из кармана одну бутылку, забрал вторую у Пети и шепнул ему на ухо: - Ползи назад. Якуб поднялся во весь рост. Руки дрожали. Вялость охватила все тело. Размахнулся и изо всей силы швырнул бутылку в цистерну. Зазвенело стекло. Багровое пламя шугануло по верху цистерны. Вторую бутылку он уже бросил при ярком свете... Когда они бежали назад, их больно стегали ветви, мальчики натыкались на деревья, падали. В поселок возвратились, сделав круг по лугу. Зарево пожара освещало им дорогу. На улице встретили Якубову мать. Она стояла у крыльца. - Что там случилось? - спросила она испуганно. - Это, мама, праздничный салют. Сегодня уже Седьмое ноября. Так встретили Октябрьский праздник в тысяча девятьсот сорок первом году кричевские пионеры Петя Рытик и Якуб Радиончик. А.Юшкевич ГАВРОШИ СУРОВОГО ВРЕМЕНИ Женькин арсенал Жене Филипчику пятнадцать. Еще недавно война была для него игрой в "белых" и "красных". И вот война - настоящая. Она пришла, когда Женя учился в 7-м классе. Женя комсомолец. Как и все, живет ненавистью к фашистам. Женя родился в деревне Малиновка, неподалеку от местечка. Довелось ему быть в местечке на второй или третий день после прихода туда немцев. То, что увидел там, потрясло парнишку. ... Большая яма, а около нее много, много народа. И старые, и молодые, и совсем маленькие... Ну за что же их! Ведь они ничего не понимают... Его глаза горят ненавистью. "Пойду в партизаны", - решил он. Тут подвернулся случай - нашел винтовку, позже нашел и патроны. Но как встретиться с партизанами? Да и маловат он еще. Могут не взять. "Если не возьмут, отдам винтовку. Пусть стреляет по врагу кто-нибудь другой. А я еще найду винтовку и еще отдам..." Вскоре у Жени появилось около десятка винтовок, много патронов, автомат и наганы. Это был его "арсенал", его гордость. А случая передать оружие партизанам все не находил. Однажды он взял веревку и пошел в лес "за хворостом". "Исхожу весь лес, пока не найду!" И нашел. Поздно вечером вернулся домой с вязанкой хвороста. Доставить оружие в отряд было нелегким делом. Пришлось выжидать. А тут, оказывается, начали за ним присматривать из волости: имел однажды неосторожность поговорить об оружии с одним парнишкой, не зная, что тот - сын полицейского в местечке. Его вызвали в полицию. Но Женя не растерялся. В комнату зашел смело, осмотрел столы, стулья, сидящих за столами немцев. Вспомнился расстрел в местечке. "Ничего вы от меня не добьетесь!.. " Переводчик перевел слова офицера: - Отдай оружие, тебе ничего не будет. Стараясь быть спокойным, Женя отчеканил: - Никакого оружия у меня нет. Не мое дело оружием заниматься, мне учиться надо. Долго длился допрос, но комсомолец держался мужественно. Ничего не добившись, гитлеровцы вытолкнули Женю за дверь. Через несколько дней уже был в отряде. И не один. Он привел одиннадцать надежных парней. Все они были со своим оружием. Вначале над Женей подшучивали: - Вояка... От горшка - два вершка. И вот наконец вызывают: - Женя, к командиру отряда! Это было его первое задание. На глазах заблестели слезы радости. Кажется, вот-вот подпрыгнет, побежит... Ему нужно было добыть сведения о численности и вооружении немецкой воинской части в деревне Клинок. Женя пробрался туда под видом поиска родителей и отлично выполнил задание командира. В эту разведку он ходил вместе с юной партизанкой Соней. Когда их встречали немцы или полицейские и спрашивали, кто они, Женя неизменно отвечал: - Это моя сестренка. Мы разыскиваем родителей. Позже вместе с двумя другими партизанами Женю послали в разведку в деревню Турец. Через нее должна пройти группа партизан на операцию. Оказалось, что в деревне - немецкая засада. Его товарищи спрятались, а Женя, не вызывая подозрений, прошел в Турец, раздобыл там пару лыж и вовремя предупредил движущуюся группу партизан об опасности. Часто можно встретить Женю с Соней на лесной тропе, в деревне: идут в разведку или из разведки. Идут и в метель, и в дождливую слякоть... Больше года выполнял Женя задания командира. Вырос, возмужал. Лицо стало совсем взрослым и суровым. Теперь ему не говорят: "от горшка - два вершка". Его называют "Женька-разведчик". Женю наградили орденом Красной Звезды. Бей, винтовка! В отряд пришел парнишка с винтовкой. - Зачем пришел? - спросили. - Бить фрицев! - ответил он. Зачислили в отряд, определили во взвод. Стали посылать на задания. Нигде не отставал, не был последним. В дневнике боевых операций стала появляться новая фамилия - Яков С. (Стануль). Будь то засада, взрыв моста или разгром полицейского участка, Яков всюду участвует. Он свято выполняет свой обет - бить фрицев. За непродолжительное время пребывания в отряде Яков проявил себя отважным партизаном. На его счету уже больше десятка фашистов. Командование отряда представило Яшу к правительственной награде. В связи с этим командир потребовал его автобиографию. "Я, Стануль Яков Данилович, родился 12 августа 1928 года в БССР, в городе Полоцке, в семье рабочего. В 1934 году переехал с родителями в деревню, где семья вступила в колхоз. В 1937 году поступил учиться в НСШ и окончил 5 классов. Хотел учиться дальше, но помешали фрицы..." Никогда не победят фашисты нашего народа, потому что и стар и мал взялся за винтовку. Бей, винтовка! Шел девчонке пятнадцатый Вале Беляевой 14 лет. Она бежала из города, из лап фашистов. Какой же ненавистью надо гореть, чтобы в 14 лет решиться идти за родительский порог, в бой с врагом! Она смело сделала этот шаг в своей еще только начавшейся жизни. А какой прекрасной была ее жизнь, как и жизнь других наших детей! Школы, парки, дворцы, библиотеки, детские санатории - все было у наших детей. Ничего. Мы вернем им все это! Не по возрасту развита Валя. В отряде она бывает мало, она больше бывает на заданиях, в разведке. Готовится очередная операция. Валя у командира отряда - просит послать и ее. Ей говорят, что операция сложная. Она старается доказать, что это ей по силам, что она не устанет. Маленькая партизанка завоевала авторитет бывалых бойцов. Бойцы часто беседуют с Валей, интересуются, как она действовала в прошедших операциях С большим удовольствием Валя рассказывает: - Идем вдвоем. Встречаем незнакомого человека. Он нас не останавливает, но видно, что хочет заговорить. Останавливаемся сами. Незнакомец нас осматривает пристальным взглядом, молчит. Молчим и мы. Я поняла, что он нас подозревает, и решила заговорить первой. Нечего, говорю, есть. Вот идем в деревню, может, кто даст хлеба или картошки. "Дадут", - поддакивает он, а сам все всматривается. Я насторожилась. А незнакомец старается быть разговорчивым, пристает с расспросами: откуда идем, куда, где наши родители, не слышали ли чего о партизанах. Нет, не слышали, отвечаем. Что было дальше, знали все. Когда разошлись, Валя послала своего товарища в отряд, чтобы он предупредил партизан. Незнакомца задержали. Он оказался шпионом. А вот еще интересный случай. Отряду было известно, что в деревню Слободу движется около пятидесяти немцев. Партизаны организовали засаду на перекрестке дорог, в двух километрах от деревни. Партизаны послали Валю вперед с заданием отправить гитлеровцев в направлении засады. Вале это удалось. Немецкий отряд был уничтожен. В деревне Коробы работала на немцев мельница. Придя на мельницу, Валя спросила охранника, можно ли смолоть рожь. "Можно", - ответил полицай. Валя вошла в здание мельницы. Там были значительные запасы зерна и муки. Об увиденном девушка сразу же сообщила в отряд. В ту же ночь партизаны сожгли мельницу. Такова Валя. Она воюет не оружием, а умом, хитростью, смекалкой. Гавруша-пулеметчик Гавруша Мачунский в отряде с апреля 1942 года. Пришел к партизанам с обрезом. Обрез сделал старик-отец. - Вот тебе оружие, сынок. Иди в отряд и бей фашистов, - наказывал он Гавруше. - Бей и за меня, старика, как я их бил в восемнадцатом. Стрелять Гавруша научился еще в ремесленном училище. Боевое крещение получил в операции под деревней Рудня, в роли второго номера пулемета. Вот как это было. Отряд сделал засаду. Пулемет был на правом фланге. Показались немцы. Партизаны встретили их огнем. Немцы разделились на группы и пошли в обход. Шестеро шли прямо на пулемет. Пулеметчик дал очередь, и вдруг пулемет замолчал. Гавруша лежал рядом. Пока первый номер устранял неисправность, Гавруша бил из винтовки. Один немец крикнул и упал на землю, остальные залегли. Помочь бы пулеметчику, но Гавруша видит, что к их боевой позиции ползет немец. Метким выстрелом он сразил фашиста. Гавруша хотел было помочь товарищу, но из-за кустов показался еще один гитлеровец. Снова выстрел, и снова в цель. Оказалось, что пулемет исправить нельзя. Гавруша предложил своему товарищу отходить, а сам стал прикрывать его отход. Три немца ползут прямо на него. Гавруша приготовил гранату. Взрыв. Теперь - отходить... ... Этот бой произошел у деревни Клинок. Группа партизан ехала на автомашине. Их предупредили крестьяне, что в деревне вот-вот появятся немцы. Партизаны залегли и стали выжидать. Показалась одна автомашина, затем вторая, третья. Подпустив машины на близкое расстояние, открыли огонь. Около полутора часов шел бой. Немцы начали окружать партизан. Командир приказал группе отходить к лесу, а пулеметчикам - прикрывать ее отход. Пулеметчиков было трое, в том числе и Гавруша. Стреляли до последнего патрона. Когда был ранен первый номер, его заменил Гавруша. В этой схватке он уничтожил более десятка немцев. Во многих операциях участвовал Гавруша и всегда проявлял себя как смелый и отважный боец. Он имеет несколько благодарностей от командования отряда. Один против десяти Одновременно со старшим братом Виктором и сестрой Настей пришел в отряд семнадцатилетний Миша Деркач. Все трое пришли с новыми винтовками и в первый же день пошли на боевую операцию. Всегда и везде Миша с Виктором и Настей вместе. В боевых операциях выручают друг друга. ... Миша находился в секрете. Вдруг вдали показалась на велосипедах группа немцев. Они ехали прямо к опушке леса, где был секрет. Миша и Николай Н. залегли в кустах. Немцы, ничего не подозревая, ехали спокойно и о чем-то разговаривали. В группе было десять велосипедистов. Подъехав к опушке леса, они слезли с велосипедов и расположились на отдых. Поснимали автоматы, расстегнули мундиры. Миша послал Николая к командиру отряда, а сам продолжал наблюдать. По дороге с противоположной стороны шли двое мужчин. Немцы приняли их за партизан и приготовились открыть огонь. Но Миша открыл его первым. Немцы растерялись и, ни разу не выстрелив, побежали назад. Но скрыться удалось не всем. Трое врагов нашли себе могилу. Увешанный трофейными автоматами, Миша вернулся в отряд... В.Смеречинский ПИОНЕРЫ НЕ СДАЮТСЯ! Осторожно раздвинув ветки придорожного березняка, Леня Анкинович оглянулся по сторонам: шурша колесами по мокрому гравию дороги, пронеслись один за другим несколько грузовиков. А затем остановились в конце магистрали - там, где дорога расходится на два проселка. - Немцы! - мелькнуло в голове разведчика. А в деревне партизаны. Их мало. И они не знают о том, что каратели окружают деревню. Как предупредить их? Не раздумывая, Леня Анкинович бросился бежать через Сухую балку. Гитлеровцы заметили мальчика. Загремели винтовочные выстрелы, засвистели пули. Обожгло локоть, затем правую ногу. Но вот он около старой мельницы. Возле нее дорога поворачивает вправо. Отсюда до деревни Кашино километра три, не меньше. Добежать не успеешь. А что, если попробовать задержать немцев? Придерживая здоровой рукой простреленный локоть, хромая, Леня бросился к партизанской землянке. Там, недалеко от развалившейся мельницы, был спрятан пулемет. Леня подтащил его к узкому окну... Лихорадочно застучал "максим". Головная машина гитлеровцев остановилась и вспыхнула ярким факелом. Но вскоре немцы опомнились и бросились к землянке. Пулеметная очередь тут же прижала фашистов к земле. Около часа вел бой десятилетний разведчик Леня Анкинович. - Сдавайся, партизан! - кричали гитлеровцы, когда смолкли выстрелы. - Пионеры не сдаются! - шептал мальчишка и еще крепче сжимал рукоятки пулемета. Неожиданно "максим" замолчал. Кончились патроны. А фашисты подходят все ближе и ближе. - Нет, гады, все равно не пройдете! - крикнул отважный партизан и бросил одну за другой несколько гранат. И вот в руках у Лени Анкиновича последняя граната. Мальчишка выдернул кольцо и выскочил из землянки. Фашисты ринулись навстречу. Они решили, что партизан идет сдаваться. Но тут Леня взмахнул рукой. Раздался оглушительный взрыв... Пионер не погиб. Утром партизаны из бригады Константина Заслонова нашли тяжело раненного мальчика и отправили в партизанский госпиталь. Четыре месяца врачи боролись за жизнь юного героя. И он выжил! За этот подвиг Указом Президиума Верховного Совета СССР Леня Анкинович был награжден орденом Красной Звезды. Выписавшись из госпиталя, отважный партизан вернулся в свой отряд. Окончилась война. Леонида Анкиновича направили в летное училище. Вскоре бывший партизан стал военным летчиком-истребителем. В 1956 году Леонид после демобилизации возвратился в родную Оршу. В.Морозов БОЕЦ ПОДПОЛЬНОГО ФРОНТА После окончания войны у пленных фашистов была найдена фотография. На фотографии - минская улица. Вооруженные вражеские солдаты ведут под конвоем мальчика. Снимок хранился в архивах, и никто точно не знал, кто же этот мальчик. И вот минские ребята из 30-й школы отыскали людей, которые узнали мальчика. Среди тех, кто хорошо знал его еще до войны, была учительница Ядвига Леонардовна Полонская. Ее рассказ записан пионерами. "Его я знала с пятого класса. Любознательный был мальчик и очень организованный. Хорошо помню, сидел он на второй парте от окна. Я рассказывала ребятам на уроках географии о нашей Родине, и он мне говорит как-то: "Ядвига Леонардовна! Мы обязательно должны съездить куда-нибудь. Обязательно". И мы договорились: окончим седьмой класс, отправимся на экскурсию. Но вы знаете, что потом произошло: грянула война... Когда я читала книгу "Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941-1944", то увидела там фотографию: фашисты казнят пионера. Я сразу узнала: Володя Щербацевич, мой ученик!" В самое тяжелое для страны время Володя остался верным пионерской присяге, и фашисты казнили его. Теперь пионерам - красным следопытам - можно было написать под фотографией: четырнадцатилетний минский пионер Володя Щербацевич. Казнен 26 октября 1941 года за то, что, как мог, боролся за нашу победу. Во время вражеских бомбежек дом Володи на Коммунистической улице чудом остался неповрежденным. Бомбежки прекратились - на подступах к городу загрохотали вражеские пушки. Наши воинские части отступили. В конце июня в город ворвались фашистские танки... Ольга Федоровна, мать Володи, еще никогда не видела своего сына таким взволнованным. "Мама! - горячо говорил он. - Если каждый бросит в них гранату - только по одной - от них же тогда ничего не останется!" Из Володиных родных в Минске живет тетя, Евгения Федоровна Михневич. Она и рассказала ребятам о боевых делах своего племянника. "Володя ходил по городу, смотрел, где что делается. Придя домой, рассказывал матери, где у фашистов комендатуры, в каком месте установлены пушки, куда направляют они военнопленных красноармейцев. А у нас в подвале был уже спрятан радиоприемник. Оккупанты передают: Россия, дескать, разгромлена, скоро Москву возьмем. А мы слушали голос Москвы. Ольга Федоровна говорит Володе: "Нужно, сынок, людям правду сказать". И что же? Володя сидел ночами, писал от руки листовки. Потом перелезал через заводские заборы, разбивал в цехах окна и разбрасывал листовки. Бросит - и тут же спрячется: по канавам пробирался, по закоулкам. А сколько Володя собрал винтовок, патронов! Теперь - самое главное: нужно было спасать наших командиров, красноармейцев, которые оказались в плену у фашистов и находились в здании политехнического института. Большинство из них были ранены. Подпольная группа, которую организовала Володина мать-коммунистка, помогла освободиться из неволи не одной сотне наших воинов. Володя был равноправным членом этой группы. Он помогал лечить раненых, доставал для них лекарства, еду. А когда люди залечивали свои раны, тайными тропинками выводил их из города". Опасным был путь к партизанам! На многих лесных дорогах - фашистские засады. По деревням шляются полицейские. А на выходах из города - усиленные заставы. Сентябрьской дождливой ночью Володя выполнял задание. Попал в засаду. Фашисты схватили мальчика. Одна из минчанок, Зоя Павловна Маркевич, была брошена оккупантами в ту же тюрьму, где находились Володя и его мать (мать выдал предатель). Зоя Павловна осталась в живых. И вот что она рассказала. "Привезли нас в тюрьму. Там была большая комната, в ней стояло человек 50 арестованных. Лицом к стенке. Разговаривать не разрешалось. Стоим у стены, и вот я слышу, как Володя говорит своей матери: "Мамочка, не волнуйся. Они меня допрашивали, но я ничего не сказал и не скажу ничего". А он был весь избит, лица не узнать. Я смотрю, у Володи течет кровь. Спрашиваю: "Что с тобою?" Он попробовал улыбнуться... Я не знаю, в какой камере был Володя потом, а с его матерью мы сидели вместе и пробыли там шесть дней. Ольгу Федоровну часто вызывали на допросы. Последний раз ее привели еле живую. Я положила ее голову к себе на колени. "Об одном прошу, - прошептала она. - Если ты останешься в живых, расскажи людям, за что мы с Вовой погибли". Меня выпустили из тюрьмы. И вот как-то ко мне пришли знакомые и сказали: "Гитлеровцы будут вешать Володю и его мать". Володя Щербацевич был мужественным до конца. К месту казни оккупанты согнали минчан, чтобы запугать их: не думайте, дескать, сопротивляться! А из толпы неслось гневное: "Не простим!" На смену погибшим пришли новые патриоты. В день 45-летия советской пионерии ребята всей страны узнали: имя минского пионера Володи Щербацевича занесено в Книгу почета Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина. Володя всегда будет в строю пионеров-героев, на которых равняются наши ребята. В.Дончик ЮНАЯ ПАРТИЗАНКА Злой мартовский ветер мел жесткую снежную крупу. На центральной улице городского поселка Корма выстроилась колонна танков, выкрашенных в бело-зеленый цвет. Фашисты время от времени разогревали моторы, часовые зябко поеживались от крепчавшего на ночь мороза. А снег все сыпал и сыпал, заметая тропинки, с утра протоптанные горожанами. Никто не обращал внимания на девчонку в стареньком пальтишке, пробиравшуюся завьюженными переулками. Вот она прошмыгнула возле рокотавших на холостых оборотах бронированных чудовищ. Часовой окликнул, но девочка мгновенно скрылась за углом полицейского участка. Там, где она проходила, оставался листок из ученической тетрадки, прикрепленный к забору или стене дома мякишем хлеба. На нем в правом углу - красная звездочка, а ниже - текст, написанный печатными буквами: "От Советского Информбюро..." Одна такая листовка оказалась даже на лобовой броне танка. Утром гитлеровцы и полицейские подозрительно присматривались к каждому прохожему. Но через три-четыре дня листовки появились снова. Из них жители узнали о разгроме гитлеровцев под Москвой. А спустя некоторое время кормянцы узнали, что на дороге Корма - Гомель подорвались на минах несколько автомашин с орудиями, направлявшихся на фронт, вся колонна была обстреляна партизанами. Как-то, пробегая по улице, Инна Прибытченко встретила свою одноклассницу Валю Артемьеву. - Слыхала, в городе появились листовки с красной звездочкой? - спросила Инна. - Еще не то будет, - сказала Валя и, расстегнув пальто, показала подруге пионерский галстук. Инна ахнула, испуганно осмотрелась по сторонам. - И ты не боишься, Валька? - Ничуточки. Вот скоро соберемся, Инка, всем восьмым нашим классом, такое завернем... - Так это твоя работа - листовки? - с восхищением поглядела на подругу Инна. Валя только усмехнулась. - Приходи ко мне как-нибудь, поговорим. Сейчас некогда. Ждут братишка и сестренка, а мамы дома нет. Но Инне не довелось больше увидеться с подружкой. ... В окошко тихо постучали. Лидия Александровна оторвалась от швейной машинки, прильнула к морозному стеклу. Оглянулась - на нее настороженно смотрела дочка. - Валюша, открой... Товарищ Веренич... Глухо звякнул дверной крючок, в комнату вошел Адам Демьянович, партизанский вожак, член подпольного райкома партии. - Раздевайтесь, грейтесь, - предложила Лидия Александровна. - Я вас чаем угощу. Ну, как там у вас за Сожем? - Трудно, Александровна. Холодно. С продуктами туго, одежда у хлопцев поизносилась, медикаментов нет. Спасибо тебе шлют партизаны за соль и бельишко. А тебе, дочка, - ласково сказал Адам Демьянович Вале, - тоже спасибо за ценные сведения о немцах. Мы их тогда на дороге здорово потрепали. - Она, Адам Демьянович, листовки недавно расклеила. Так полицейские рыскали по всему поселку, во многих домах все вверх дном перевернули. - Это хорошо, дочка, что не боишься. Только будь осторожна. Лидия Александровна разлила чай в кружки, достала несколько таблеток сахарина. Валя намеревалась что-то спросить у Веренича, но не решалась. Он сам выручил. Пытливо заглянув ей в глаза, спросил: - Ну, какие у тебя секреты? Выкладывай. - Дядя Адам, а что, если надежных ребят из нашего класса привлечь к распространению листовок, сбору оружия, патронов? - Надо подумать, Валя. В следующий раз договоримся, как быть дальше. - А как ваш квартирант поживает? - обратился Веренич к Лидии Александровне. - Ой, не нравится он мне, Адам Демьянович. Инженером работает у них. Тихий вроде, а глазами, как буравчиками, сверлит. Часто куда-то исчезает. Боюсь за дочку. Она его ненавидит. Он тоже чувствует к ней неприязнь. Наверное, сам сдался в плен, хотя и говорил как-то, что контуженого подобрали санитары. - С ним держи ухо востро, Александровна, - посоветовал Адам Демьянович. В дверь резко постучали. За окном метнулась тень. - Полиция, - побелела Лидия Александровна. Раздалось несколько выстрелов. Партизанский командир успел намертво уложить трех полицейских. Но сам был ранен в голову. Связанного Веренича бросили в сани. Лидия Александровна хотела положить его голову себе на колени, но ее согнали с саней и, толкая в спину прикладами, погнали в полицию. Утром отвезли в тюрьму и детей. Адам Демьянович, не приходя в сознание, скончался по дороге. Фашисты зверски истязали мать на глазах у дочери, но они молчали. Через неделю Лидию Александровну повесили. Ведя на казнь патриотку, гитлеровцы нацепили ей на шею табличку: "За связь с партизанами". Гитлеровцы принялись за Валю. На столе лежал истыканный ножом пионерский галстук Вали, рядом - листок с красной звездочкой. - Мы знаем, что ты расклеивала эти листовки, носила пионерский галстук, помогала партизанам. Но мы тебя освободим, если скажешь, где находятся партизаны, - требовал гитлеровец. Валя молчала, с ненавистью и презрением глядя на своих мучителей. Ее избили и снова бросили в камеру. Утром Валю вывели на тюремный двор, поставили лицом к стенке. Но отважная пионерка повернулась к своим палачам. Ее глаза улыбались зимнему солнцу, синеве неба. М.Ткачев НА БОЕВОМ ПОСТУ К вечеру разразилась гроза. Мощные порывы ветра срывали листья с деревьев, бросали их на сырую землю. Сверкала молния. Артиллерийскими залпами грохотал гром. Ночью гроза утихла. Мрачные темные тучи ушли на запад. За лесом показался бледный рог месяца. И вдруг ночную тишину деревни прорезало: - Хальт! Хальт! В небо взмыла ракета. На одну минуту свет выхватил из темноты серые домики, стройный ряд тополей. Послышался лай сторожевых овчарок, чужая речь. Короткими очередями застрочили автоматы. Немцы кого-то преследовали. По огородам, осторожно перелезая плетни, пробирался человек. Он тяжело дышал и беспокойно оглядывался. Недалеко от маленького дома, притаившегося в зелени вишен и яблонь, человек остановился. Постоял с минуту, прислушался. Кругом тишина. Тогда он подошел к окну и постучал. Никто не отозвался. Человек постучался сильнее. - Кто там?.. - К окну прильнуло испуганное лицо женщины. - Мама, мама! Открой, это я, Ваня! Чуть слышно скрипнула дверь. - Ваня, сынок, живой... - Мама, я на одну минуточку, меня ищут немцы. Они могут зайти сюда. Мать опустила шторы. Зажгла маленький фитилек, заправленный в гильзу крупнокалиберного патрона. Ваня устало опустился на стул. Правая рука по-прежнему сжимала пистолет, левая повисла как плеть. - Что с рукой у тебя? - испуганно вскрикнула мать. - Зацепили гады. Перевяжи, пожалуйста. Мать разорвала белую рубашку, крепко стянула раненую руку. - А теперь пора идти, мама. - Куда же ты пойдешь раненый! Останься, сынок. - Нельзя, мама. У меня важное донесение. Нужно срочно передать командиру. ... Утром по деревне ходили полицаи. Ругаясь, они сдирали листовки с заборов, с телеграфных столбов. Листовки с сообщениями о положении на фронте появились и на другой день. Только теперь в соседнем селе. На ноги были подняты все полицаи. Они долго рыскали по селам, хватали подозрительных людей. Юный разведчик уходил незамеченным. Но однажды Ваню увидели полицейские из его деревни. Ваня в это время "прогуливался" возле немецкого штаба. Полицаи подозревали, что Ваня связан с партизанами, и решили его схватить. - Иди сюда! - поманил Ваню полицейский. "Попался... - мгновенно пронеслось в голове. - И как глупо попался". Неожиданно из двора дома, где помещался немецкий штаб, выехала грузовая машина. В кузове никого не было. На повороте машина чуть замедлила скорость, и Ваня на ходу прыгнул в нее. Полицейские опешили. Такой дерзости они не ожидали от мальчишки. Когда они опомнились, машина выезжала из деревни. Полицейские боялись стрелять в немецкую машину. Они подняли стрельбу вверх. Но было поздно. Ваня выпрыгнул из машины и скрылся в лесу. А осенью 1942 года Ваня Капля появился на берегу Немана. Он долго искал лодку, чтобы перебраться на другой берег. Но немцы уничтожили все, на чем можно было бы переправиться. Тогда Ваня, недолго думая, бросился в холодную воду. Короткими саженками он быстро добрался до другого берега. Через несколько дней на берегу Немана загремели взрывы. В воздух взлетали склады боеприпасов и горючего. Неделю спустя партизаны разгромили полицейские и жандармские посты, а сами скрылись в лесах. Немцы лютовали. Они расставили патрулей по обоим берегам Немана. Но поймать Ваню им не удалось. Юный партизан еще трижды переплывал Неман, доставляя партизанам ценные сведения о фашистах. ... 1944 год. Красная Армия освободила родное село Вани и погнала фашистов дальше на запад. Сразу же после освобождения Ваня ушел в Красную Армию. Он погиб на боевом посту. В.Машков СПАСЕННОЕ ЗНАМЯ Это было в октябре 1943 года. Наши войска стремительно продвигались вперед. Первыми, как всегда, шли танки. Фашисты удирали во все лопатки. Вот она, многострадальная и героическая белорусская земля! Головной танк резко затормозил. - Видите, товарищ командир? - взволнованно сказал водитель. - Вижу, - ответил командир. - Откуда у них знамя? Ведь фашисты здесь были, - недоумевал водитель. - Не знаю, - сказал командир. - Газуй. Танк понесся к невысокому холму, на котором кричала "ура", двигалась и волновалась горстка оборванных, истощенных детей. А над ними развевалось алое пионерское знамя. К ребятам бежали из ближайших деревень женщины, старики... Танкисты - народ бывалый. Они видели, как пылают деревни, как голосят матери на пепелищах, как стонут камни разрушенных городов. Но они вздрогнули, когда увидели истощенных, обессиленных ребят с пионерским знаменем. Танкисты понимали, что эти ребята совершили подвиг. Но на расспросы не было времени. Танкисты торопились: надо было добивать врага. Они только крепче сжали губы, и командир глухо сказал: "Газуй!" ... Война докатилась до Пустынкского детского дома в начале июля. Не успевшие эвакуироваться 70 мальчишек и девчонок бродили по комнатам, ожидая в тревоге, когда нагрянут фашисты. Они уже слышали об их зверствах, о массовых расстрелах евреев, о грабежах и поджогах. Пятнадцать самых старших собрались на совет. - Что будем делать? - спросил Иван Вольный. - Завтра могут прийти фашисты. Пионерское знамя не должно попасть в их руки. - Я предлагаю, - вскочил вихрастый паренек, - положить знамя в железный сундук и зарыть его в саду. Я читал об этом в какой-то книжке. - Еще лучше, - сказала девочка с длинной косой, - хорошенько запаковать знамя и спрятать его в колодце. Никогда не найдут. Иван и другие ребята задумались. - Нет, не годится, - сказал Иван. - Я предлагаю зашить знамя в матрац и спать на нем. Фашисты никогда не догадаются. Все согласились. - А теперь вот что, - продолжал Иван. - Вы знаете, как расправляются фашисты с евреями. Несколько наших девочек - еврейки. Мы должны подумать, как спасти их. Ночью самые ловкие и изобретательные ребята стирали в метриках еврейские имена и фамилии и заменяли их новыми. Назавтра появились фашисты. Они построили всех ребят во дворе и долго молча ходили, всматриваясь в каждое лицо. Наконец, один из них, наверное начальник, сказал несколько слов по-немецки. - Евреи пусть выйдут из строя, - перевел полицай. Ребята молчали, никто не двигался. Тогда начальник произнес тем же ровным, спокойным голосом еще несколько фраз, с ухмылкой глядя на ребят. - Белорусы и русские получат лучшую жизнь. Их каждый день будут кормить салом и конфетами, - перевел полицай. Никто из ребят не проронил ни слова. Фашист не выдержал. Он ударил стоявшего рядом мальчишку и прокричал ему что-то. - Среди нас нет евреев, - весь дрожа, ответил мальчик. Ничего не добившись, фашисты ушли. Ребята молча смотрели друг на друга, и радостное чувство собственной силы росло в них. Они смутно догадывались, что одержали победу. Позже фашисты пронюхали, что в детдоме спрятано пионерское знамя. Они явились с тяжелыми кошелками и, смеясь, сыпали на стол пригоршни конфет, нарезали аппетитные куски сала и хлеба. - Скажите, где спрятано знамя, - говорили фашисты, - и все это будет ваше. Ешьте сколько хотите. - Мы не знаем ни о каком знамени, - выступил вперед Иван Вольный. Не выдержав запаха и вида еды, упал в обморок мальчик. Фашисты захохотали. Потом упал второй, заплакала девочка. - Ну так что? - спросили фашисты. - Нет у нас знамени, - повторил Иван Вольный. - Ах, нет! - взъярились фашисты. - Тогда подыхайте с голоду. Фашисты знали, что уже много дней ребята голодали. Запасы пищи в детдоме давно кончились. Чем могли, делились с ребятами деревенские жители. Да и много ли было у них самих? Детдомовцы собирали на полях мерзлую картошку, рвали порыжевшую траву, пекли из этого лепешки. В один из вечеров в двери детдома постучали. Когда ребята открыли, они увидели человека, который еле держался на костылях. Так в детдоме появился лейтенант Иван Сермяшкин. Тяжело раненный, он оказался в Мстиславльской районной больнице. Когда в город нагрянули фашисты, Ивану Сермяшкину удалось бежать. Он добрался до Пустынок. Ребята, как умели, помогали лейтенанту. Немного окрепнув, Иван Сермяшкин стал расспрашивать детдомовцев об их житье-бытье. - Да, невесело живете, - вздохнул лейтенант. - А партизаны тут есть? - Есть, - радостно ответили ребята. - Вот вчера под откос пустили эшелон. Дядя Леша знает к ним дорогу. - А кто он? - Наш бухгалтер. У лейтенанта оказались золотые руки. Из всякой рвани он мастерил ребятам башмаки. Это было очень кстати: начиналась зима. Занесенной снегом дорогой шагают трое мальчишек. В руках у них котомки. Они идут от деревни к деревне, просят подаяния. Сердобольные хозяйки делятся с ними последним, украдкой смахивают слезы. А зоркие глаза мальчишек замечают, что в одной деревне появилось много фашистов, а в другой пушек больше стало - значит, затевают что-то враги. Через лейтенанта Сермяшкина и дядю Лешу эти вести попадали к партизанам. А те знали, что делать. И там, где враги не ожидали, их встречали меткие удары партизан. Громкий стук в двери поднял на ноги детдом. Была ночь, и все уже уснули. "Обыск!" - разнеслось по дому. Фашисты ходили из комнаты в комнату, перетряхивали постели, рылись в шкафах. Они искали знамя. Каждый вечер самые старшие ребята тянули жребий: кому оберегать знамя. Сегодня такая честь выпала Володе. "Что делать?" - мысли в голове перегоняли одна другую. Фашисты в соседней комнате, сейчас они будут здесь. Над Володей склонились товарищи. Они о чем-то пошептались, и мальчик остался лежать в кровати. Фашисты вошли в комнату. - Почему лежишь? Встань! - закричал полицай. Володя, не открывая глаз, помотал головой и застонал. - Он болен, - сказал Иван Вольный. - Что такое? - спросили фашисты и отодвинулись подальше от кровати. - Наверное, тиф, - печально сказал Иван. Фашистов как будто ветром выдуло из комнаты. Ребята ликовали. Они выиграли еще один бой с врагом. С каждым днем все слышнее становился орудийный гром с востока. Шли советские войска. А однажды ночью в детдоме совсем не спали. Взрывы снарядов и мин раздавались почти рядом. - Ребята, - сказал Иван Вольный. - Завтра наши придут сюда. Мы будем встречать их со знаменем. И все, кто выдержал испытания, кто не умер от голода, от болезней, не замерз в долгие зимние ночи, октябрьским утром 1943 года собрались около спасенного ими знамени на невысоком холме. Они встречали советских воинов измученные, но непобежденные. Где же теперь знамя пионерской дружины Пустынкского детского дома Мстиславльского района? Оно хранится в Могилевском краеведческом музее. Мальчишки и девчонки со всей области приезжают сюда, чтобы послушать удивительный рассказ о спасенном знамени. Е.Горелик ОПАЛЕННОЕ ДЕТСТВО Мать прижала к груди лохматую Колькину голову и заплакала. Он тоже не выдержал, заревел. Сразу легче стало. А потом забросил за спину мешок и вместе с Лешкой Гулевичем пошел из родной Стерхи в Бобруйск. Оттуда поездом в Ленинград. Ремесленное училище размещалось в большом сером доме на Кировском проспекте. Вечерами Коля любил бродить по улицам или убегал на Неву поглядеть, как неохотно сползает солнце с блестящего шпиля Петропавловки и как оно потом осторожно прячется где-то на Васильевском острове. Но вот небо затянули тяжелые тучи. Черная тень войны легла на Ленинград. Взрослые уходили на фронт и в народное ополчение. Единственным "командиром" в училище остался завуч. Каждый день он вывозил ребят за город копать противотанковые рвы. Город готовился к обороне. Всю группу недоучившихся слесарей направили на металлический завод. Раньше здесь выпускали гидротурбины, а теперь из заводских ворот прямо на фронт уходили танки. Почти все белорусы попали в один цех. Николай, его земляк Лешка Гулевич и Женька Махнач из Глусска работали на сборке. Валька Амбросов из-под Витебска - в бригаде ремонтников. С ожесточением крутили гайки большим ключом, изо всех сил колотили молотками по стыкам гусениц - болты не хотели входить в отверстия. Постепенно ребята освоились, стали выполнять взрослую норму. Завод работал круглосуточно, и хоть полагалось им как "малолетним" работать меньше, никто раньше не уходил. Спали в бомбоубежище - "юнкерсы" прилетали каждую ночь. Колька медленно идет по заснеженным улицам. Остановились трамваи, затемненные окна домов перечеркнуты бумажными полосками. Из окон торчат черные трубы "буржуек", но над ними нет дымков. Мимо везут и везут на саночках закоченевшие трупы. Страшная блокадная зима сорок второго года. С каждым днем работать становится все труднее. Когда гайка идет слишком туго, Алексей зовет на помощь Колю, вдвоем все-таки легче. Трудно не только им. Но за ворота завода идут и идут новые танки. В марте сорок второго Николая вызвал к себе начальник цеха: "Пришел приказ отправить вас на Большую землю. Собирай ребят, и завтра к вечеру чтобы все были готовы. Спасибо за хорошую работу". И вот теперь, в первый раз за все время, Коля заплакал. Он не может, не должен уехать. Ведь он же еще не собрал свой последний танк. И город еще в кольце. Но приказ есть приказ. Ночью ребят переправили через Ладожское озеро, а утром поездом увезли дальше. В дороге Николай заболел - сказалась блокада. Спустя три месяца, выписавшись из Борисоглебской железнодорожной больницы, Николай пошел работать в мастерские авиационного училища имени Чкалова. В длинном ангаре стояли самолеты. На многие из них было больно смотреть - так они были изуродованы. Трое парней из Ленинграда ремонтировали моторы. Когда их первый самолет взлетел в небо и взял курс на Москву, они бросились целовать друг друга. С фронта каждый день приходили радостные вести. А с маленького аэродрома взлетали и шли на фронт все новые и новые эскадрильи отремонтированных самолетов. Вчера ушел в армию Виктор Маричев. На очереди Валька Амбросов. А его, Николая, не берут. Просился у военкома. Подожди, говорит, молод еще. А сколько же ждать... ... Осень 1944 года. Николай не попал, как мечталось, на Западный фронт, не пришлось ему штурмовать Берлин. Его обучили саперному делу и направили на Дальний Восток. ... Этот японский дот был обеспечен электростанцией, водоснабжением, большим запасом продовольствия и боеприпасов. Под толщей бетона находилась артиллерийская часть. Наши войска обошли дот, оставив для наблюдения стрелковую роту. В ее составе было трое саперов. Ночью Николай с товарищами незаметно пробрались, заложили полтонны тола. Огромный столб огня взмыл в небо. Но дот остался невредимым. Японцы еще ожесточеннее стали отстреливаться. Потребовалось две ночи, чтобы заложить в стену более двух тонн взрывчатки. А вскоре командир полка вручил Николаю Зубрицкому орден Красной Звезды. Отгремела война. Николай Евстратович снял сержантские погоны, вернулся в родную Белоруссию. В 1951 году пришел на Минский автомобильный завод. Работал, учился, закончил вечерний техникум. Теперь работает старшим мастером третьего механического участка автоприцепного цеха. Растит сына, которого в память о погибшем в блокаду друге назвал Алексеем. Д.Славкович СТРАНИЦЫ ЮНОСТИ ЖАРКОЙ Когда фашисты начали бомбить Минск, Сима была в пионерском лагере "Ратомка". Весь тот день шестнадцатилетняя вожатая помогала эвакуировать детей. Но вот последний грузовик с детьми уехал. И она вместе с несколькими девушками из обслуживающего персонала вышла на шоссе. К вечеру распухшие и разбитые ноги не могли уже, казалось, сделать и шага. И в это время возле девушек затормозила крытая автомашина. - Девушки, садитесь, да поживее! - высунувшись из кабины, крикнул военный со шпалами в петлицах. Одно мгновенье - и машина тронулась. В кузове сидело еще несколько человек. Но удивительно: они почему-то не ответили на вопросы. На остановках военные куда-то убегали, ничего не объясняя. А через минуту-другую доносились выстрелы и взрывы. Когда же странные военные расстреляли из пулемета часовых и взорвали мост, девушки поняли: их попутчики - немецкие диверсанты, переодетые в форму наших бойцов. "Что делать?" - лихорадочно раздумывала Сима. - Ядя, беги вон в тот лесок. Там наша воинская часть. А я подожгу машину... Увидев, что их автомашина пылает, прибежали "хозяева". Но тут из-за кустов непрошеных гостей встретил дружный залп. Фашистская диверсионная группа перестала существовать. И снова дорога, беженцы, бомбежки... В Смоленске подруги пришли в райком комсомола. - Мы хотим на фронт, - заявили они. - Мы знаем санитарное дело. Так девушки попали на фронт. Под свист пуль и грохот разрывов мин, бомб и снарядов Сима вместе с подружкой перевязывала раненых. Однажды они вытаскивали тяжелораненых из ничейной полосы. Вблизи разорвался снаряд... Очнулась Сима от резкой боли. Два месяца пролежала Сима в госпитале в далекой от фронта Мордовии. А когда поправилась, подала снова заявление в военкомат с просьбой отправить ее на фронт. И опять ранение. Правда, на этот раз юная санитарка отказалась лечь в госпиталь. Ранение было легкое. И она осталась в части. Но не могла сидеть без дела. Пока заживала рана, работала парикмахером. А вскоре она добилась, чтобы ее послали на курсы зенитчиц... Вместе со своим расчетом Сима защищала подступы к Ленинграду от лавины гитлеровских самолетов. По пятнадцать - двадцать раз в сутки прорывались они к городу Ленина. Голодные, не зная устали, зенитчики по многу раз в день отражали воздушные атаки врага. Под городом Тихвином, у Синявинских болот, в один из дней расчет, в котором была Сима, сбил 12 самолетов противника. Однажды фашистская бомба накрыла орудие. Симу контузило. После госпиталя послали учиться на связистку. Затем опять фронты: Ленинградский, Волховский, 3-й Прибалтийский. Трудно подсчитать, сколько километров провода проложила мужественная связистка под огнем врага, сколько ликвидировала обрывов, сколько бессонных ночей под бомбежками провела над заучиванием шрифтов и кодов. Ее избрали комсоргом роты. За песни, за веселый нрав, а может быть, и за упрямые кудри, выбивающиеся из-под пилотки, прозвали ее "парень кудрявый". Да и выглядела она совсем по-мальчишески. На фронте Симу Барталевич приняли в партию. Как-то связистка под огнем противника исправляла линию. Вблизи разорвался снаряд. Ее с головою засыпало песком... Несколько долгих лет провела Сима в госпитале. И только в 1948 году смогла возвратиться на родину. И снова ей не повезло. Направленная агитатором в деревню Теляково по заданию райкома партии, она встретилась в лесу с вооруженными бандитами. Сима успела выбить пистолет у одного из них. Второй полоснул женщину ножом... Много лет прошло с тех пор. Зарубцевались раны. Но не забывается былое, пережитое, завоеванное в тяжелых боях. И когда перед рабочими Узденского комбината бытового обслуживания выступает секретарь партийной организации, невысокая женщина с седыми волосами, ее слушают особенно внимательно. Все знают, что в тяжелое для страны время, подростком, она с оружием в руках встала на защиту Родины, что за эту счастливую жизнь она пролила свою кровь. Все любят и глубоко уважают эту скромную женщину, человека большой души. В.Смеричинский СТЕПКА-ТАНКИСТ Танки перебазировались на другой участок фронта. Экипажу "тридцатьчетверки" очень не хотелось расставаться со Степкой. Все успели полюбить этого смелого и смышленого мальчишку. Командир развел руками: - Куда его денем? - Ведь родителей у мальчонки нет, - со вздохом заметил стрелок-радист. - Куда ему, сироте... - Попрошу командование, чтобы разрешили его нам оставить при экипаже. А пока возьмем с собой, - решил капитан. ... Наши автоматчики-десантники ворвались на занятые врагом позиции. Танкисты прикрывали левый фланг десанта. Но неожиданно появились танки противника. Трем советским машинам пришлось вступить в неравный бой с девятью фашистскими танками. Вскоре на поле вспыхнуло несколько машин с черными крестами. Когда кончились снаряды, капитан решил отходить под прикрытием нашей артиллерии. Вот и знакомый овраг, отсюда до наших траншей рукой подать. Но в это время из за холма показались две фашистские машины. Быстро открыв верхний люк, капитан швырнул связку гранат под гусеницы приближающегося танка. Машина, охваченная дымом и огнем, остановилась. Но второй танк подошел совсем близко. Выстрел... Степка упал и, когда, оглушенный, приподнял голову, увидел, что никого нет на местах. Командир, водитель и стрелок лежали на днище танка. Все они были тяжело ранены. Танк медленно полз по полю. Мотор работал. Степка подполз к капитану. - Товарищ командир! Открыв слипшиеся от крови глаза, капитан прошептал: - К рычагам, Степа! Веди танк на наши позиции. Степка ухватился за рычаги. У самых траншей Степка сбавил скорость. Послышался треск, скрежет, а затем последовал сильный удар. Танк сполз в окоп. Из леса бежали наши автоматчики. Раненых вытащили и увезли в госпиталь. Когда к танку подъехал командир полка, из машины показался весь в крови и мазуте белобрысый мальчонка. - Товарищ полковник! Рядовой Степан Поляков вывел танк с поля боя. Из экипажа трое раненых... За этот подвиг пионер-воин был награжден орденом Красной Звезды.