бинокль. Долго смотрел вниз. На дне ущелья лежал мертвый мул и вьюки. Один из вьюков во время падения развязался. Узорчатые ковры развернулись и покрыли камни, выбеленные водой. На коврах и рядом с ними лежали длинные ящики с винтовками. Таков был свадебный подарок англичан Наиб Назару. Томек спрятал бинокль. Теперь юноша, держа обеими руками поданную боцманом веревку, шаг за шагом поднимался к тропе. Как только он очутился наверху, моряк схватил его в объятия да так крепко, что Томек, чуть не задохнулся. - Ах, чтоб тебя кит проглотил, - почти хрипел моряк. - У меня тут поджилки трясутся от страха, а ты, вместо того чтобы скорее меня успокоить, любуешься в бинокль пейзажем. Тьфу, так друзья, пожалуй, не делают! - Не обижайтесь, дорогой боцман, я вовсе не любовался пейзажем. Я только посмотрел на нашего мула и развязавшиеся вьюки. Теперь я знаю, что за подарок посылают англичане этому памирскому разбойнику! В ковры были завернуты винтовки. - Ого, как видно, готовится порядочная заваруха, - ответил боцман и вытер платком пот с лица. - Мы поговорим об этом вечером, на привале, а пока - никому ни слова. - Ну, если тайна, то тайна. Я нем, как могила. Можешь на меня положиться. XV ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ СВАДЬБА Путешественники были до крайности взволнованы опасным приключением Томека и поэтому, когда под вечер они очутились в небольшом, уютном ущелье, то решили остановиться на ночлег. Для Томека соорудили в палатке удобную постель, так как он стал жаловаться на боли в пояснице. - Меня немного потрепало, но завтра я наверняка буду чувствовать себя лучше, - успокаивал Томек товарищей. - Скажите, боцман, вы не смогли бы сделать мне массаж? - С охотой, браток. Я могу даже держать пари на бутылку рома, что после морского массажа ты будешь отлично танцевать на киргизской свадьбе. - Пожалуйста, займитесь Томеком, боцман! А мы тем временем приведем в порядок багаж и приготовим ужин. После таких треволнений полезно будет съесть что-нибудь горячее на сон грядущий, - сказал Вильмовский. Друзья вышли из палатки. Томек удобно уселся на постели. - Раздевайся-ка, браток, - потребовал моряк. - Зачем? Я себя и так хорошо чувствую, - возразил Томек. - Но ведь ты же хотел, чтобы я сделал тебе массаж! - Это был только предлог, чтобы побыть с вами наедине. - Вот хитрец! К черту массаж! Давай-ка глотнем по рюмочке рома. Только на этот раз не увиливай, потому что ром - великолепное лекарство от ушибов. За твое здоровье, браток! - Спасибо, боцман. Томек глотнул немного рома, но сморщился и отставил рюмку. - Вероятно, ты хотел поговорить о винтовках, завернутых в ковры? - спросил моряк. - Сдается мне, что англичане хотят преподнести русским сюрприз на Памире, раз переправляют оружие через границу. Ой, горячо там будет, когда памирские бандиты получат современные винтовки. Много купеческих караванов не дойдет до цели. - Не нравится мне такое лицемерие, - ответил Томек. - Англичане без всякого зазрения совести вооружают разбойников, лишь бы сеять беспорядки во владениях соседа. А сколько честных людей погибнет от пуль, выпущенных из тех винтовок?! - Твоя правда, браток!.. Одно утешение, что своими бандитскими нападениями на Памире Наиб Назар не раз досадит верным слугам царя батюшки. - Если бы так было на самом деле! Я опасаюсь, что пострадают лишь мирные жители и купеческие караваны. Разбойники не очень охотно вмешиваются в политику. - Может, и так, - согласился боцман. - Что же нам, однако, делать? Видимо, Пандит Давасарман обязался переправить оружие через границу, за что англичане позволили Смуге организовать экспедицию на пограничной территории. - И все же мы не должны помогать разбойникам. - Ты прав, - сказал боцман. - Может быть, рассказать об этих винтовках твоему отцу и Смуге? - Нет, боцман. Мы не можем требовать от Смуги другого отношения к Пандиту Давасарману. Лучше всего никому ничего не говорить. Мне пришла в голову одна идея. Мы с вами вытащим потихоньку винтовки, а на их место положим камни. - Ничего не стоит твоя идея! Памирские бандиты обязательно захотят проверить содержимое вьюков, прежде чем возьмут их у нас. Достаточно будет одному из них всадить в ковры лапу, как все сразу раскроется. - Ах, и так плохо, и так нехорошо, - опечалился Томек. - Но мы все же не имеем права помогать кому-либо проливать невинную кровь. Боцман уселся на постели рядом со своим юным другом. Молча выпил три рюмки рома, закурил трубку и сказал: - Может быть, нам удастся что-нибудь сделать? Ложись-ка спать и жалуйся на боль в пояснице. Завтра тоже скажись больным. Если мы останемся в лагере вдвоем, то сумеем порядком досадить и разбойникам, и англичанам. - Что вы придумали? - Скажу потом, а теперь ложись спать, так как у меня есть еще срочное дело. Боцман вышел из палатки, подошел к Вильмовскому и Смуге, которые осматривали вьюки и сбрую лошадей. - Я сделал Томеку массаж, но парень все еще чувствует себя плоховато. Думаю, что ему следует отдохнуть и не садиться в седло по крайней мере еще денек, - сообщил боцман, притворяясь очень озабоченным. - Вот бедняга, я сейчас пойду к нему, - сказал Вильмовский. - Подожди с этим, Андрей. Когда я выходил из палатки, он засыпал. Не могли бы мы завтра провести здесь целый день и отдохнуть хорошенько? Это бы очень пригодилось Томеку. - Алло, Пандит Давасарман, будьте добры, подойдите к нам вместе с Садир Ходжей, - позвал Смуга. - В чем дело, сагиб? - встревоженно спросил Пандит Давасарман. - Неужели молодой сагиб почувствовал себя хуже? - Вот именно. Жалуется на боли в пояснице, - ответил Смуга. - Можем ли мы позволить себе завтра однодневную передышку? Когда мы должны встретиться с Наиб Назаром? - Сейчас прикинем, сагиб. Свадебный поезд будет проезжать через Холм Купцов в пятницу днем. Сегодня у нас вторник. Отсюда до Холма Купцов можно дойти за полтора дня. Значит, времени у нас хватит и мы можем предоставить молодому сагибу необходимый отдых. - А как по-твоему, Садир Ходжа? Мы успеем? - спросил Вильмовский. - Если аллах будет милостив, успеем, - ответил канджут. - Надо надеяться, что твой аллах будет милостив к нам. Итак, завтра отдых, - решил Смуга. Кивком головы боцман подозвал к себе Садир Ходжу. Вдвоем они вышли из лагеря. Убедившись, что их никто не может подслушать, боцман спросил: - Тебе очень понравилась моя винтовка? - Это зачарованное ружье, из другого ты бы орла не подстрелил, сагиб, - ответил Садир Ходжа. - Ты знал, что я промахнусь и пошутил надо мной, позволив выстрелить три раза. - Ты хотел бы получить эту винтовку, а? Садир Ходжа взглянул на боцмана, пытаясь угадать, к чему он клонит. - Послушай, браток, я дам тебе свою винтовку, если завтра с утра ты уговоришь белых сагибов пойти поохотиться на горных козлов. У меня слюнки текут при одном воспоминании о свежем мясе. Что ты думаешь о моем предложении? - искушал моряк. - Орел парит в облаках, а горные козлы и косули скачут высоко в горах. Охотиться на них непросто. - Я и не требую, чтобы ты обязательно убил козла. Белые сагибы сделают это сами. Ты должен только уговорить их пойти на охоту. - А если они не захотят? - Позови их, и они охотно пойдут. Помни, однако, мое условие: все люди должны принять участие в охоте. - По дороге я нигде не видел козлов, - опечалился Садир Ходжа. - Не будь дураком, браток! Разве необходимо видеть козлов, чтобы устроить охоту на них? - заявил боцман. - Ты на каждом постое расстилаешь коврик и бьешь лбом о землю, так попроси сегодня аллаха, чтобы он тебе помог(*138)! - Хороший совет, благородный сагиб. Видно, это кисмет(*139). Если аллах будет милостив, я получу твое ружье. - Твоя правда. Ты разумный человек. - Когда ты дашь мне ружье? Я хочу его испытать на охоте... - Пусть будет по-твоему, старая лиса, я дам тебе винтовку перед самой охотой. Согласен? - Ты сказал, благородный сагиб! Вечером участники экспедиции навестили Томека, заботливо справляясь о его здоровье. Молодой человек притворно стонал, жаловался на боли в пояснице и украдкой подмигивал боцману. Садир Ходжа, перед тем как пойти спать, долго молился на своем коврике. Он часто бил поклоны, как видно, о чем-то прося милосердного аллаха. Ночь прошла спокойно. Утром путешественники довольно рано проснулись, услышав крики канджутов. Они были взволнованы известием, что Садир Ходжа заметил пасущихся невдалеке диких памирских баранов. - Гульджа!(*140) Я видел десятки крупных гульджа! Среди них были и молодые! - взволнованно кричал Садир Ходжа, показывая рукой на вершину горы. - Я видел их вон там! Минуту назад они скрылись за скалами! - А это в самом деле были гульджа? - с любопытством спросил Вильмовский. - Огромные, кривые рога гульджи я различу на самой далекой вершине, - уверял Садир Ходжа. - Здесь их легко окружить. Пропасти помешают им бежать. Я хорошо знаю эту местность! - Ян, у нас сегодня отдых, не устроить ли нам небольшую прогулку, чтобы хоть увидеть редких памирских баранов, - предложил Вильмовский, который, как всякий зверолов, чрезвычайно интересовался всеми видами фауны. - Не знаю, сумеем ли мы подойти к ним. Горные бараны отличаются необыкновенной чуткостью. Они ловко взбираются по горным склонам, - ответил Смуга. - Однако увидеть их в естественных условиях весьма любопытно. - Сагиб, обещай дастур Махмеду Али и он устроит облаву, а я буду вашим проводником. К обеду мы получим мясо гульджи, - лихорадочно говорил Садир Ходжа. - Как вы думаете, Пандит Давасарман, можем ли мы требовать от людей дополнительных трудов? - обратился Вильмовский к индийцу. - Я не хотел бы вызвать их неудовольствие. Все очень устали и следовало бы дать им отдых. - Мои люди привыкли к утомительным маршам. Верховая езда для них равносильна отдыху. Мы можем устроить охоту на баранов, - ответил Пандит Давасарман. - Люди Махмуда Али и солдаты сагиба Пандита Давасармана устроят облаву. Они направят гульджа прямо на нас, - вмешался Садир Ходжа. - Все мы не можем идти на охоту. Ведь, кроме Томека, еще кто-то должен остаться в лагере, - заметил Вильмовский. - Я останусь с Томеком, - вызвался боцман, молча прислушивавшийся к беседе. - Мне надоело лазить по горам, я предпочитаю предоставить это удовольствие вам и... баранам. Услышав это, все расхохотались. Начали подготовку к охоте. Садир Ходжа подошел к боцману и выжидательно остановился рядом с ним. - Ждешь, как черт ждет грешную душу? Пойдем, ты честно заработал свое ружье! - буркнул боцман, потрепав канджута До плечу. - Надеюсь, что к вечеру вы вернетесь... Вскоре две группы охотников ушли. Подперев руками бока, боцман внимательно следил за ними взглядом, пока они не скрылись за поворотом ущелья. Моряк подождал еще немного, выкурил трубку и только после этого направился в палатку Томека. - Вставай-ка, браток, быстрее. Нам предстоит уйма работы! - воскликнул боцман. x x x Тяжелую работу они закончили только под вечер. Томек порядком устал, но очень рад был проделанному, вернулся в палатку и почти немедленно уснул. Моряк еще раз проверил, хорошо ли связаны вьюки со свадебными подарками Наиб Назару, потом, покуривая трубку, уселся следить за супом, варившимся в походном котле, подвешенном над костром на треножнике. Голоса охотников, возвращавшихся с охоты, послышались в ущелье лишь поздно вечером. Злые и усталые, они вернулись в лагерь. - Что же вы повесили носы? - весело встретил их боцман. Ах, я вижу, вы ничего не добыли к ужину! Не беда, я приготовил вам вкусный суп. - Садир Ходжа таскал нас по горам целый день, но мы даже бараньих рогов не видели, - расхохотался Вильмовский. - А как тут Томек, боцман? - Он почти совсем здоров. Выхлебал полную миску супа. Вчера я беспокоился о нем. Ведь он даже рюмку рома не хотел выпить. - Это хорошо, что он не подражает тебе хоть в этом. Он уже спит? - А то как же. Я спел ему колыбельную, чтобы он скорее заснул. А у вас, как я вижу, была славная прогулочка... На вашем месте я бы всыпал Садир Ходже. Его счастье, что он не соблазнил меня стадом баранов. - Бараны были, благородный господин, честное слово были утром. Видно, аллах не хотел, чтобы мы их нашли. Жаль, что завтра надо уезжать отсюда. Может быть, завтра нам посчастливилось бы, - вмешался Садир Ходжа, не выпуская из рук подаренной винтовки. - Перестаньте наконец болтать об этих баранах, - недовольно отозвался Смуга. Садир Ходжа, несмотря на усталость, был в превосходном настроении. Он ел за троих и болтал больше всех. Ежеминутно, радостно улыбаясь, канджут ласково проводил ладонью по блестящему стволу винтовки. Это обратило внимание Пандита Давасармана, привыкшего следить за всем, что происходит во время путешествия. Покуривая трубку, он искоса наблюдал за оживленно беседующим магометанином. "Чему это он так радуется? - думал Пандит Давасарман. - Сагиб боцман одолжил ему винтовку для охоты, но он не спешит ее вернуть. Неужели боцман подарил ее Садир Ходже? Это очень подозрительно. За что он отдал ему винтовку? Не за то же, что тот таскал нас по горам..." Пандит Давасарман следил взглядом то за боцманом, то за Садир Ходжей. Под влиянием какой-то мысли он быстро встал и подошел к вьюкам, предназначенным для Наиб Назара. Быстро всадил руку в один из них. Облегченно вздохнул, нащупав холодный ствол винтовки. "Как видно, я старею, потому что меня преследуют навязчивые мысли", - прошептал он про себя. Успокоившись, Пандит Давасарман исчез в палатке. Спустя два дня, перед самым рассветом, караван после длительного ночного марша, подошел к границе Памира. Садир Ходжа каким-то шестым чувством вел караван по бездорожью. Иногда он останавливался на короткий момент, чтобы посмотреть на звезды, блестевшие на небе, или на крутые вершины гор, темневшие на горизонте. Прежде чем солнце показалось на небе, караван скрылся среди скал на самой границе. - Здесь мы будем ждать Наиб Назара, - сказал Садир Ходжа, соскакивая с седла. - Далеко ли еще до Холма Купцов? - спросил Смуга. - Утром ты увидишь его, сагиб, как на ладони, - ответил Садир Ходжа. - Можно несколько распустить подпруги у лошадей, но вьюков снимать нельзя. - Наиб Назар приедет только к полудню. Нельзя заставлять вьючных животных стоять с грузом на спине столько времени, - возразил Смуга. - Лошадям надо хорошо отдохнуть. Ведь мы еще сегодня отправимся в дальнейший путь. Смуга и Пандит Давасарман стали тихо совещаться и подозвали Удаджалака. - Ты ориентируешься, где мы сейчас находимся? - спросил Пандит Давасарман. - Так точно, - шепнул солдат. - Мы уже здесь бывали. К северу отсюда, на расстоянии около двухсот метров, находится Холм Купцов. До границы Китайского Туркестана отсюда не более тридцати километров. - Превосходно, Удаджалак. Хорошо ли ты помнишь нашу прежнюю дорогу в Хотан? - Так точно, помню. - Отлично! Кто знает, не придется ли нам разделиться на две группы. Если да, то ты поведешь одну из них, а я вторую. - Слушаюсь! - Теперь сними вьюки с наших лошадей. Держи их наготове, чтобы в случае необходимости можно было опять быстро навьючить. Думаю, что русские патрули находятся где-нибудь вблизи. Верховым лошадям надо слегка распустить подпруги, но не расседлывать их. Я и сагибы будем по очереди стоять на страже. - Слушаюсь! - тихо ответил Удаджалак. Притаившись среди голых скал, путешественники с радостью встретили солнце, показавшееся из-за горных вершин. Было очень холодно. Плоскогорья и долины Памира расположены на высоте около четырех тысяч метров над уровнем моря. Поэтому даже во время короткого лета, которое там длится лишь три месяца, разница в температурах дня и ночи весьма ощутительна. Когда совсем рассвело, Пандит Давасарман провел белых путешественников на край каменных осыпей, чтобы определить свое положение. Укрывшись за обломками скал, путешественники внимательно слушали его пояснения. - Холм с пологими склонами, который виднеется прямо перед нами, это Холм Купцов. Именно здесь Саиб Назар часто устраивал засады на караваны, направлявшиеся из Китайского Туркестана в Индию. Кишлак Наиб Назара находится на расстоянии около двух километров к востоку от холма. Свадебный поезд подойдет с запада. Здесь он задержится на короткий отдых. Отец невесты даст нам сигнал. Мы присоединимся к поезду, который направится к дому Наиб Назара. Оттуда мы, вместе со свадебными гостями, поедем к границе Китайского Туркестана. Наиб Назар нам покажет, где безопаснее всего перейти границу. Мы не должны встретиться в Туркестане с особыми трудностями, так как русские ведут с китайцами оживленную торговлю. Русский паспорт молодого сагиба облегчит нам путешествие. Но теперь мы должны быть настороже, чтобы русские не застали нас врасплох. Шикарр Смуга и молодой сагиб останутся здесь, где мы стоим сейчас, сагиб Вильмовский и я будем наблюдать за пограничной полосой на юге, а сагиб боцман будет присматривать за Садир Ходжей и его людьми. В случае опасности надо, прежде всего, навьючить лошадей. Солнце начало припекать. Томек достал бинокль. Он лег на плоский камень и стал тщательно осматривать окрестности. Вокруг Холма Купцов простиралась зеленая равнина. В каменных осыпях резвились сурки. Их веселые, беззаботные игры не прекращались ни на минуту. И только выставленные ими "часовые" стояли на холмиках, чтобы сразу предостеречь сородичей, если появится опасность. Раскопанные норы сурков свидетельствовали о частых визитах гималайских медведей(*141), которые летом спускаются сюда с Гималайских гор и Тибетского нагорья в поисках обильной пищи. Летом на Памире можно часто встретить медведей, которые раскапывают норы сурков или ловят в речках рыбу, ловко выбрасывая ее лапами на берег. Томек рассматривал равнину в бинокль. Иногда в поле зрения попадалась стая волков, крадущаяся лисица или парящий над норами сурков хищный орел. Спустя час, как было условлено, Томек разбудил дремавшего Смугу и передал ему бинокль. С часовым запрещалось говорить, поэтому Томек улегся на гладком камне и смежил веки. Но спать ему не хотелось. Он с тревогой думал о скорой встрече с Наиб Назаром. "Если разбойники узнают правду, то нам несдобровать, - думал он. - Может быть разумнее было бы рассказать обо всем папе и Смуге? Но ведь Смуга может рассердиться. Нет, лучше ничего не говорить. А самому держать ухо востро. Да и боцману тоже". Придя к такому выводу, Томек стал думать о Салли. Он сразу же забыл о Наиб Назаре, винтовках и золоте, спрятанном в горах Алтынтаг. Спустя три часа Удаджалак принес им обед. - Вы, благородные сагибы, ничего подозрительного не заметили? - спросил он. - Я видел только сурков, волков и лисицу, - шутливо ответил Томек. - Это значит, что поблизости нет людей, - заметил Удаджалак. - Через час мы станем навьючивать лошадей. - И, в случае удачи, завтра перейдем границу Китайского Туркестана, - добавил Смуга, принимаясь за еду. Прошло еще около двух часов. Теперь Смуга стал ежеминутно высовывать голову из-за обломка скалы, чтобы получше разглядеть в бинокль западную часть равнины. Некоторое время спустя он подал Томеку бинокль и сказал: - Едут! Взгляни и сейчас же сообщи нашим! Пусть не забудут подтянуть подпруги. Поспеши, пожалуйста, теперь каждая минута промедления может обречь всю нашу экспедицию на неудачу! Томек посмотрел в бинокль. С запада приближалась кавалькада всадников и караван вьючных животных. Между горбами верблюдов мерно колыхались большие тюки. Томек вернул бинокль Смуге и, прячась за скалами, побежал к лагерю. Канджуты, которые вынудили вьючных мулов лечь на землю, так и не сняв с них вьюков, теперь быстро и энергично подняли усталых животных на ноги. Белые путешественники, желавшие сохранить силы лошадей, теперь навьючивали их и подтягивали подпруги. Не прошло и получаса, как индийцы во главе с Удаджалаком свернули весь лагерь и стояли у лошадей, держа их под уздцы. Вильмовский, Томек и боцман приблизились к Смуге, стоявшему на часах. - Они скоро подойдут, - сообщил Смуга. - И, судя по всему, остановятся на отдых между нами и Холмом Купцов. Все ли у нас готово? - Да, мы можем двинуться в любую минуту, - ответил Вильмовский. - Помните, что надо надвинуть шапки на глаза и скрыть бороды в тулупах, - предостерег Смуга. Вскоре около Холма Купцов показался свадебный кортеж. Впереди, на верблюде, покрытом толстым, цветным войлочным ковром, сидела укутанная в меха, с паранджой на голове, девушка, как видно, невеста. Два всадника ехали по обеим сторонам верблюда, держа его под уздцы. У второго верблюда на спине была разобранная юрта(*142), в которой после свадьбы следовало поселиться молодой паре. Другие верблюды и лошади были навьючены домашним имуществом и прочим скарбом. Караван замыкали киргизы, гнавшие перед собой быков и коров. Свадебный поезд остановился, не доезжая до вершины холма. Старый киргиз, один из тех, которые поддерживали под уздцы верблюда невесты, соскочил с лошади. Сняв с головы меховую шапку, Он трижды вытер белым платком пот со лба. Увидев этот знак, Пандит Давасарман поднялся на обломок скалы и помахал белым платком над головой. Киргиз опять сел в седло. Свадебный поезд стал медленно приближаться к каменной осыпи. - По коням! Мы присоединяемся к каравану, - отдал команду Смуга. Тем временем киргизский караван подошел к скалам. Скрытые за ними путешественники вышли из-за скал. Удаджалак вместе со своими людьми и пятью вьючными лошадьми присоединился к верблюдам свадебного поезда. Наши путешественники и люди Садир Ходжи ехали рядом с мулами, навьюченными свернутыми в тюки коврами. Увидев нескольких низкорослых, приземистых киргизов, сопровождавших невесту, боцман пришел в хорошее настроение. Во время своих раздумий среди каменных осыпей он, так же как и Томек, испытывал чувство тревоги перед скорой встречей с Наиб Назаром. Теперь он посмеивался над своими прежними опасениями. Что могло им угрожать со стороны горсточки не слишком сильных, спокойных киргизов?! Если они даже заметят, что их обманули, то и так, девять хорошо вооруженных мужчин легко справятся с ними. Успокоившись, боцман весело подмигнул Томеку. Однако вскоре у обоих заговорщиков вытянулись лица. Навстречу приближался отряд всадников. Они мчались широкой лавой. Осадили лошадей рядом с верблюдом невесты. Из отряда всадников на покрытом пеной коне выехал вперед богато одетый киргиз. Это был жених. Он соскочил с коня, подошел к отцу своей невесты и с уважением поклонился ему, коснувшись лбом стремени. Сопровождавшие его джигиты(*143) тоже быстро спешились. Неся бурдюки, наполненные кумысом(*144), они приблизились к невесте. Наиб Назар попотчевал кумысом тестя, потом по очереди подходил ко всем присутствующим, приглашая их в свой кишлак на свадьбу. Путешественники соскочили с лошадей. Наиб Назар узнал их и сразу же к ним направился. Испытующим взором он разглядывал заросшие лица путешественников. Под его внимательным взглядом боцман и Томек смутились. За поясом Наиб Назара торчали рукоятки двух револьверов и ганджир. - От кого вы приносите мне привет? - спросил Наиб Назар, не спуская взгляда с лиц путешественников. - Друг из Гилгита шлет тебе свой привет и свадебный подарок, - ответил Пандит Давасарман. Наиб Назар улыбнулся и протянул Пандиту Давасарману Руку. - Приветствую тебя, дорогой гость, раз ты знаешь условленный пароль, - ответил он. - Ты хорошо справился со своей задачей, теперь очередь за мной. Но сначала я приглашаю вас всех на свадьбу. Если я не ошибаюсь, мы с тобой уже встречались. - Да, ты не ошибаешься, я пил кумыс в юрте твоего отца Сагиб Назара, когда русские заняли Памир. Наиб Назар долго вглядывался в лицо Пандита Давасармана, потом вполголоса сказал: - Так это ты, в самом деле? Да, теперь я тебя узнаю. Ты хорошо умеешь менять свою кожу. Тогда прибыл для того, чтобы защитить хана Худояра от восставших против него баев(*145). Но тебя самого чуть не схватили русские. Я боялся твоего гнева. Ведь ты обвинял моего отца в предательстве. С тех пор ты сильно изменился... - А я тебя сразу узнал, хотя тогда ты был лишь маленьким мальчиком. - Старые очи, старая память! Выпьем этот кумыс в честь нашей встречи! После обильных возлияний объединенный караван направился в кишлак. Вокруг каравана гарцевали киргизские джигиты. Вооруженные револьверами, ганджирами и винтовками, они были уверены в своей силе и держались совершенно свободно. - Самая настоящая разбойничья свадьба, - шепнул боцман на ухо Томеку. - Плохи наши дела... - Еще как плохи... - тихо ответил Томек. Боцман про себя выругался. - Что же делать, браток? Они сгорают от любопытства, и в кишлаке, как пить дать, заглянут в тюки. - Тогда нам несдобровать... - буркнул Томек. - Надо что-то делать, боцман! - Я и сам это понимаю, да не знаю, что? Сдерут они с нас шкуру... Вот наварили мы пива! XVI ПОГОНЯ И БИТВА Положение наших незадачливых заговорщиков сильно ухудшилось, когда караван очутился в кишлаке Наиб Назара. Между круглыми юртами кочевников бродили мужчины, вооруженные ганджирами и окованными палками. Они исподлобья глядели на чужеземцев. Молодая невеста, как только сошла с верблюда на землю, сразу же с помощью нескольких женщин принялась ставить привезенную с собой юрту. Возникшей при этом суматохой воспользовался Томек, который после тихой и короткой беседы с боцманом отвел в сторону Смугу. - Что ты так помрачнел, парень. Не так страшен черт, как его малюют. Нас ждет интересное зрелище. Ты же еще не видел киргизскую свадьбу, - шутливо сказал Смуга. - Мне сейчас совсем не до свадьбы. Если мы немедленно не уедем отсюда, наша экспедиция бесславно закончится в кишлаке Наиб Назара. - мрачно ответил Томек. Улыбка исчезла с лица Смуги. Он слишком хорошо знал отвагу молодого друга, и мог быть уверен, что того не испугал один вид банды разбойников. Смуга взял Томека под руку и, заглянув ему прямо в глаза, спросил: - Ты уверен, что нам грозит опасность? - Да, необходимо уходить отсюда прежде, чем Наиб Назар развяжет вьюки с коврами, - твердо шепнул Томек. - Черт возьми, неужели вы с боцманом опять сыграли какую-то глупую шутку? - спросил Смуга. - Разве в коврах что-нибудь находилось? Гм, этого можно было ожидать! Говори же, в чем дело? - Я вас уверяю, что Наиб Назар, когда раскроет вьюки, придет в бешенство... Умудренный опытом Смуга не стал спрашивать Томека больше ни о чем. Если Томек обнаружил в коврах какие-либо предметы, а теперь предвидел опасность, то надо было ему верить. Ведь промедление могло повлечь за собой неожиданные осложнения. - Подробнее мы поговорим позже, а сейчас пойдем со мной, и держи себя так, будто нам ничто не угрожает, - сказал Смуга. Они вместе нашли Пандита Давасармана. Смуга шепнул ему на ухо несколько слов. Индиец вздрогнул, неприятно пораженный услышанной вестью. Взглянул на Томека, который, заметив в его глазах больше удивления, чем гнева, - несколько успокоился. - Поговорим с Наиб Назаром, - предложил Давасарман. - Наше бегство ни к чему не приведет, потому что они быстро нас догонят. Я узнал, что Наиб Назар пригласил на свадьбу русского коменданта. Может быть нам удастся повернуть дело в свою пользу. Втроем они подошли к киргизу, который был навеселе от выпитого кумыса. - Мы хотели бы побеседовать с тобой одним, Наиб Назар, - начал Пандит Давасарман. Небрежным движением руки Наиб Назар приказал своим джигитам отойти в сторону. - Я слушаю тебя, сагиб. Скоро начнется пир. Вы наверняка проголодались, - любезно сказал Наиб Назар. - Спасибо, мы не голодны. У нас было довольно времени поесть, пока мы ждали вас в укрытии, - ответил Пандит Давасарман. - Ты, вероятно, догадываешься, что мы едем с тайной миссией в Китайский Туркестан. Наши друзья в Гилгите желают, чтобы мы как можно скорее очутились у цели. - Вы и туда везете кому-нибудь свадебный подарок? - расхохотался Наиб Назар. - Возможно! - Граница для вас открыта. Если встретите русских пограничников, то скажите, что возвращаетесь с моей свадьбы. Так мы договорились с русским комендантом, который сам, вместе с несколькими офицерами, обещал приехать на мою свадьбу. - Они не должны увидеть нас здесь, Наиб Назар. Ты же знаешь, что встреча с ними не вызовет у меня приятных воспоминаний. - У меня вам опасаться нечего. В случае чего мои джигиты изрубят русских в куски. - Я убежден, что под твоей защитой мы в безопасности, но ведь твоя власть кончается на границе Китайского Туркестана, а там у русских, большое влияние. Они могли бы помешать нам выполнить важную задачу. - Думаю, что у тебя и там есть знакомые, как на Памире, но тебе виднее, что делать. Канджуты тоже предпочитали не встречаться с русскими. Они уже уехали. - Ты признаешь, что так будет лучше для нас и... для тебя. - Если так - счастливого вам пути. Помните, что вы возвращаетесь с моей свадьбы. Никто вас не задержит. А теперь - выпьем на дорогу. Небольшой караван быстро удалялся от кишлака. Путешественники уходили, а Наиб Назар уже приветствовал русских офицеров, прибывших во главе небольшого отряда казаков. Пандит Давасарман спешил и не давал каравану передышки. Вильмовский пока что ни о чем не спрашивал, хотя был удивлен решением немедленно отправляться в путь. Увидев, что Удаджалак с тремя индийцами и вьючными лошадьми отъехал довольно далеко вперед, он спросил: - Почему вы, Пандит, изменили первоначальный план? Ведь мы должны были гостить у Наиб Назара до вечера. Наши лошади не успели отдохнуть. Неужели случилось что-нибудь непредвиденное? - Я столько же знаю об этом, сколько и ты, благородный сагиб, объяснить причины нашего отъезда могут только боцман и Томек, - ответил Пандит Давасарман. - Томек заявил мне, что Наиб Назар впадет в бешенство, когда откроет вьюки со свадебными подарками, - вмешался Смуга. - А так как я очень хорошо знаю его оригинальные идеи, то предпочел не ждать, пока вьюки будут распакованы. - Я, конечно, догадывался, что в ковры завернута контрабанда. Что это было, Ян? - Не знаю, об этом лучше всего спросить у Томека. - Хорошо, я скажу вам: в коврах были завернуты современные винтовки. Когда мул свалился в пропасть, я через бинокль рассмотрел развязавшиеся вьюки, - выпалил Томек. - И вероятно, вместе с боцманом, вы вынули винтовки из вьюков? - воскликнул Вильмовский. - Вы знаете, что за это мы можем поплатиться головами?! - Нет, папа, мы не вынули винтовок. Они остались внутри вьюков, за исключением тех, конечно, которые вместе с мулом рухнули в пропасть. - Так в чем же дело, что за ерунду вы порете, черт подери? - возмутился Вильмовский. - Раз винтовки остались во вьюках, то нам ничто не угрожало. - Винтовки, конечно, во вьюках, я сам это проверил, вернувшись с охоты на гульджа, выдуманных Садир Ходжей, - сказал Пандит Давасарман. - Однако шикарр Смуга уверяет, что Наиб Назар впадет в бешенство, когда увидит эти винтовки. - Говори, что вы сделали с винтовками? - резко потребовал Вильмовский. - Мы сняли у них затворы... Какое-то время путешественники молча гнали лошадей. - Это была твоя идея, Томек? - спросил наконец Смуга. - Нет, это придумал боцман. Я советовал выбросить винтовки, а вместо них загрузить вьюки камнями. - Счастье, что ты послушался совета боцмана, потому что в противном случае мы живыми из кишлака Наиб Назара не вышли бы. Я видел, как он щупал содержимое вьюков. Должен признать, что я не ожидал такого благоразумия от боцмана. - Ах, в обществе умных людей человек сам умнеет, - скромно ответил боцман. - Скажи, сагиб, зачем ты это сделал? - спросил у боцмана Пандит Давасарман. - Томек объяснил мне, что англичане, назло русским, вооружают памирских разбойников, чтобы самим было легче управлять азиатскими колониями. Мы пожалели мирные купеческие караваны, потому что именно на них нападает этот Наиб Назар. Вот и все! - Едем быстрее, нам надо догнать Удаджалака, прежде чем Наиб Назар начнет за нами погоню, - сказал Пандит Давасарман. Путешественники пришпорили лошадей. Пригнув головы к седлу, всадники мчались по бескрайней равнине. Вскоре они настигли группу вьючных лошадей. Скорость езды пришлось уменьшить, несмотря на то, что Пандит Давасарман не жалел коней. Их спины покрылись потом, на мордах появилась пена. Время от времени то один, то другой из всадников тревожно оглядывался назад. Вьючные лошади спотыкались, стонали под тяжестью вьюков, но, погоняемые кнутами, бежали, стремясь поспеть за всадниками. Прошло три долгих часа. - Мы загоним вьючных лошадей, - крикнул Вильмовский, подхватив под уздцы покрытое пеной, спотыкающееся животное. - Оглянись назад, сагиб, - ответил Пандит Давасарман. - Если Наиб Назар догонит нас на равнине, мы погибли! Вильмовский обернулся и долго смотрел в степь. Вдали он заметил движущиеся черные точки. Путешественники вновь пришпорили лошадей. До Сарыкольского хребта, отделяющего Памир от Китайского Туркестана, было совсем близко. Томек остановил лошадь. Через бинокль посмотрел на джигитов. Те, наклонившись к гривам своих коней, рьяно хлестали их нагайками. Юноша с тревогой взглянул на близкий горный хребет. "Догонят нас", - подумал он в отчаянии. Пришпорил коня и погнал вслед за товарищами. - Сколько их там, Томек? - спросил Смуга, когда молодой человек с ним поравнялся. - Несколько десятков. Они нас догоняют!.. Почему мы уклоняемся к северу вместо того, чтобы ехать прямо в горы?! - Пандит Давасарман знает, что делает! Индиец ехал впереди. Он внимательно изучал горный хребет. Наконец заметил знакомое ущелье. Видимо, Пандит Давасарман разработал какой-то план, потому что остановил коня. Подозвал к себе Удаджалака и быстро сказал ему: - Видишь это ущелье? Знаешь, где мы находимся? Поведешь туда вьючных лошадей. Когда оставишь за собой первые скалы, поезжай медленно. Береги силы лошадей. - Может быть, кто-нибудь другой поведет вьючных лошадей? - ответил Удаджалак, который не хотел в тяжелую минуту оставить своего командира. - Только ты один знаешь эту дорогу, тебе и вести! Потеря вьюков равносильна нашему полному поражению. Не теряй дорогого времени! Всадники врассыпную начали взбираться по пологому склону холма, который вел прямо к входу в узкое ущелье. Гнавшиеся за ними джигиты прекрасно их видели. Победный крик, вырвавшийся из рядов джигитов, послышался вдали и нарушил тишину равнины. Путешественники поняли, что им не избежать битвы. Битвы не на жизнь, а на смерть. Результаты ее, казалось, заранее можно было предугадать. Все здесь складывалось в пользу Наиб Назара, располагавшего превосходящими силами. Смуга первый достал винтовку из чехла, притороченного к седлу. Пандит Давасарман пришпорил своего коня и подъехал к Смуге. - Если одним метким выстрелом не удастся задержать погоню, мы все погибнем, - сказал он, щелкая затвором винтовки. - Посмотри, шикарр, на обломки скал с обеих сторон ущелья. Мы притаимся там, а остальные вместе с моими солдатами поедут дальше и займут позицию среди скал, в глубине ущелья. Когда Наиб Назар во главе своей банды втянется в ущелье, наши друзья встретят его залпами из винтовок. Это должно вызвать в рядах разбойников замешательство. Тогда один из нас двоих убьет Наиб Назара. - Ты уверен, что это остановит погоню? - Бандиты храбро бьются, если ими руководит неустрашимый атаман. Но как только тот гибнет, они быстро бегут. Кроме того, это единственный наш шанс... Немедленно объясни друзьям, что им следует делать. Только скорее, не, то противник разгадает наш маневр! Смуга немедленно переговорил с Вильмовским, которому передал командование над всеми участниками экспедиции. Ехавший впереди других Удаджалак, уже скрылся в ущелье. Путешественники перестали подгонять уставших лошадей. Джигиты Наиб Назара быстро приближались. Несомненно, план Пандита Давасармана был вызван отчаянным положением, в какое попали путешественники, но все понимали, что он был единственно возможным. Смуга и Пандит Давасарман быстро опередили группу всадников. Очутившись за изломами скал у входа в ущелье, боцман и Томек подхватили уздечки их лошадей. Схватив винтовку, Смуга соскочил с седла; его примеру последовал Пандит Давасарман. Они стали взбираться на скалу. Острые камни ранили им руки, срывались из-под их ног, но решившиеся на все мужчины не обращали на это внимания. Тяжело дыша, они добрались до удобного укрытия и залегли за ним. Осторожно выглянули наружу. Удаджалак с вьючными лошадьми уже исчез в горловине ущелья. Отъехав примерно сорок метров от первой засады, Вильмовский и его товарищи тоже спешились и стали занимать позиции за уступами скал. Воинственный клич, возбужденных погоней джигитов, громким эхом пронесся по всему ущелью. Вскоре первые всадники Наиб Назара прискакали на покрытых пеной лошадях. Их встретил винтовочный залп. Ржание раненых лошадей смешалось с истошным криком джигитов. Первая атака была несколько задержана выстрелами, но в ущелье появлялись все новые разбойники. Они лавой бросились на горсточку путешественников. Опять раздались залпы винтовок и одиночные хлопающие выстрелы крупнокалиберных револьверов. Кто-то из джигитов покачнулся в седле, несколько других грохнулись оземь. Не соскакивая с лошадей, разбойники ответили винтовочным огнем. Однако главные силы погони лишь начали подходить к ущелью, Пандит Давасарман и Смуга, притаившись за каменной стеной, не обращали внимания на хаотический огонь. Они сосредоточенно наблюдали за действиями подъезжавшей группы джигитов, среди которых должен был находиться сам Наиб Назар. Приближался решительный момент боя. Группа джигитов остановилась у входа в ущелье. Часть из них спешилась, намереваясь предпринять штурм на позицию защитников ущелья. Используя естественные укрытия, им было легче подкрасться к стрелкам. Они медленно вползали в ущелье. Винтовочный огонь усилился. - Пандит Давасарман, среди этих конников должен находиться их главарь, - шепнул Смуга. - Посмотри, спешилась вторая группа. - Да, я его вижу! Они наклонился и показывает рукой на склон горы! Это Наиб Назар, - так же тихо ответил Пандит Давасарман. - Он, видимо, дает указание джигитам обойти наших по склону горы. - Ты, пожалуй, прав! Он хочет зайти им в тыл, чтобы поскорее закончить бой! - Пришло время действовать нам, шикарр! Еще немного, и стрелять будет поздно, так как солнце уже заходит... Ах, если бы Наиб Назар повернулся к нам лицом... - Ничего не поделаешь, медлить нельзя. Я выстрелю первым, а ты целься тоже. Если я промахнусь, сразу стреляй. Только целься спокойно, немного выше пояса... Смуга расстегнул тулуп и высунулся из-за скалы. Он приложил приклад винтовки к плечу и медленно приподнял ствол, держа палец на курке. Тщательно целился в голову, чуть ниже меховой папахи атамана разбойников. Спокойно нажал курок. Звук его выстрела потонул среди канонады, гремевшей в ущелье. Наиб Назар дернул поводья коня, а потом, широко раскинув руки, повалился с седла. Он упал бы на землю, если бы его не подхватили стоявшие рядом джигиты. Увидев кровь на лице вождя, джигиты издали гневный клич, приглушенный звуками выстрелов. Они всей толпой стали готовиться к атаке на горсточку противников. Даже те, кто раньше по приказанию Наиб Назара спешился, теперь вскочили в седла. Заметив это, Смуга и Пандит Давасарман стали стрелять прямо по группе разбойников. Дымки выстрелов выдали джигитам место, откуда вылетела пуля, поразившая их предводителя. Отдельные смельчаки соскочили с лошадей, намереваясь броситься на укрывшихся врагов. Смуга обменялся взглядом с товарищем. Как видно, их план не удался. Но теперь они решили дорого продать свою жизнь. Пандит Давасарман спокойно готовился к рукопашной схватке. Он достал из-за пазухи кинжал. Взяв его в зубы, стал быстро заряжать револьвер. Смуга не был так спокоен. Однако он тоже не дорожил собственной жизнью. Он думал о своих верных друзьях, которые бились в глубине ущелья. Уже слышалось хриплое дыхание джигитов, взбиравшихся на крутой откос скалы. Но вдруг со стороны степи раздался винтовочный залп. Разбойники истошно закричали. Однако вместо триумфа в голосах джигитов слышался ужас. Новый залп и еще более отчаянные крики разбойников вселили надежду в души двух смельчаков, готовившихся к решительной схватке. Смуга выглянул из-за скалы. Столпившиеся джигиты глядели на равнину. А там лава русских казаков отрезала им путь к отступлению. Только теперь можно было убедиться в дерзости банды Наиб Назара. Джигиты быстро оправились от первого испуга, охватившего их при неожиданном появлении казаков. Несколько всадников поскакали в ущелье, чтобы предупредить находившихся там товарищей, тогда как остальные стали собираться в небольшие группы. Не прошло и двух минут, как вся банда снова сидела на лошадях. Джигиты начали стрельбу по отряду русских. Но тут коса нашла на камень. Казаки, великолепные всадники, услышав выстрелы, исчезли под брюхами лошадей, словно по мановению волшебного жезла. Стволы их винтовок направились в сторону бандитов. Меткий залп вынудил джигитов Наиб Назара броситься врассыпную. Они подобрали мертвое тело своего главаря и бежали. Услышав русскую команду, Смуга облегченно вздохнул. Тем временем казаки разделились на два отряда. Обнажив шашки, они бросились в погоню за бандитами. - Я совсем не ожидал помощи с этой стороны, - сказал Смуга. - Откуда взялись здесь казаки? - Русские офицеры были в кишлаке Наиб Назара и заметили, что тот организовал погоню за нами. Внезапное исчезновение жениха, помчавшегося во главе отряда джигитов, показалось им подозрительным. Они предположили, что Наиб Назар готовит внезапное нападение, и выслали за ним свой отряд, - ответил Пандит Давасарман. - Не будем терять времени. Вместо Наиб Назара мы вскоре будем иметь на шее русских. Мы здесь лишние! Как на крыльях они бросились вниз и, очутившись на дне ущелья, увидели друзей, беспокойно выглядывавших из-за скал. Подбежали к ним. - Что там происходит? На равнине идет бой? - воскликнул Вильмовский. - Отряд казаков погнался за джигитами Наиб Назара. Садитесь на лошадей и, пока есть время, бежим отсюда, - приказал Смуга. - Все ли у вас целы? - Только боцман легко ранен в руку, но это ничего опасного, мы его уже перевязали, - сообщил Вильмовский. - Откуда здесь взялись казаки? - удивлялся Томек. - У нас еще будет время порассуждать на эту тему. Теперь по коням и - вверх по ущелью, вслед за Удаджалаком. Мы находимся в пограничной полосе, - кратко ответил Смуга. - По коням! - повторил за ним Пандит Давасарман. XVII ГОРОД, ПОГЛОЩЕННЫЙ ПУСТЫНЕЙ За время своего ночного бегства через горные ущелья путешественники лишь один раз остановились на двухчасовой отдых. На рассвете они достигли спокойной долины, где находилась деревушка горского племени тогликов. Деревушка состояла из нескольких старых войлочных юрт и саманных домиков, в которых горцы жили в период больших морозов. Пастухи, одетые в бараньи тулупы поверх хлопчатобумажных рубах и штанов, в длинные чулки и кожаные лапти, приняли усталых путешественников очень гостеприимно. Они отвели для них один из пустовавших в эту пору года саманных домиков и обещали свою помощь. Здешние мужчины отличались особым любопытством. Их очень интересовали различные предметы, которыми пользовались путешественники. Пандит Давасарман, единственный из путешественников, знакомый с яркендским наречием, вынужден был отвечать на многочисленные вопросы. В противоположность другим последователям Магомета, здешние женщины не скрывались от чужестранцев и совсем не обращали на них внимания. Они занимались приготовлением пищи, состоявшей из мучной похлебки на молоке, овечьего сыра и хлеба. Гостям они предложили любимое блюдо жителей Средней Азии - плов. Это были куски баранины, сваренные вместе с рисом и изюмом, приправленные острыми пряностями. С истинно восточным спокойствием Пандит Давасарман отвечал на многочисленные вопросы обитателей деревушки и раздавал им мелкие подарки. Вскоре он завоевал благорасположение тогликов и начал переговоры относительно обмена своих уставших лошадей на новых. К сожалению, бедные горцы не располагали нужным количеством лошадей. После длительных переговоров удалось обменять всего лишь пять вьючных животных и одного очень измученного коня, на котором до этого ехал боцман. Стоит сказать, что немаловажную роль в успехе переговоров сыграли три золотых самородка, которые Смуга достал из мешочка, полученного в наследство от брата. Лошади обошлись очень дорого, но Смуга ничего не жалел, потому что стремился заполучить животных, способных перенести длительный и трудный поход. Однако, не желая излишней щедростью возбуждать подозрения пастухов, Пандит Давасарман долго торговался, и в качестве придачи к лошадям выторговал красивые узорчатые попоны и несколько кожаных бурдюков для воды. После суточного отдыха путешественники оставили гостеприимную деревушку. Спустя два дня они очутились уже в долине реки Тарима, то есть в Восточном Туркестане. Эта огромная овальная котловина, окружена с трех сторон горными цепями: Тянь-Шань, Памир и Куньлунь. В центре котловины находится грозная пустыня Такла Макан(*146). На севере протекает река Тарим(*147), берущая начало на склонах высоких гор. Жители, в большинстве своем туркмены, киргизы и китайцы, сосредоточились в оазисах у подножия гор, то есть там, где можно было найти воду и кусок плодородной земли. Путешественники ехали вдоль хребта Куньлунь. Тяжелая дорога вела в Каргалык(*148), расположенный на древнем караванном пути. Приближаясь к городу, они все чаще стали встречать группы горцев, спешивших на ярмарку. Путешественники медленно пробивали себе путь среди пешеходов и навьюченных корзинами ишаков. Пандит Давасарман отвечал на приветствия путников. Остальные путешественники не знали местного наречия и ехали молча, чтобы не возбудить излишнего любопытства со стороны туземцев. Вот вдали показались строения городка. Пандит Давасарман первый заметил отряд китайских солдат, идущий им навстречу. Он дал знак путешественникам, чтобы они постарались как можно лучше скрыть свои лица в воротниках тулупов. Увидев мундиры воинов, напоминавшие скорее одеяния пиратов, чем солдат, боцман и Томек обменялись веселыми взглядами. На плечи воинов из-под ярких платков завязанных узлом на затылке, спускались черные косы. На груди и на спине каждого солдата виднелись белые квадраты с иероглифами, обозначавшими его фамилию и фамилию командира отряда. Мундир дополняли широкие шаровары, подвязанные внизу у самой щиколотки, и черные башмаки. Вооруженные старыми ружьями, солдаты гуськом шли по краю дороги. Впереди шагал командир. Рядом с ним рысцой бежал переводчик(*149), одетый в длиннополый халат. Командир небрежно рассматривал встреченных. Заметив всадников, закутанных в тулупы, и сопровождавших их вьючных лошадей, он что-то приказал солдатам. Переводчик немедленно произнес на местном наречии: - Откуда и куда едете? - Мы - русские купцы. Едем из Маргилана(*150) в Хотан, - ответил Пандит Давасарман, осадив коня возле командира. Китаец выслушал ответ переводчика и снова задал вопрос: - Зачем и к кому едете в Хотан? - В Хотане мы никого не знаем. Везем туда шелк на продажу, - ответил Пандит Давасарман и выразительно оглянулся на своих спутников. По этому знаку Смуга и боцман приблизились к нему. Томек и Вильмовский незаметно всунули правые руки под тулупы. - Развяжите вьюки, мы хотим посмотреть этот шелк, - приказал командир через переводчика. - Хорошо, мы сейчас покажем вам содержимое наших вьюков, но раньше я покажу вашему командиру письмо, которое мы везем амбаню(*151) Хотана, - сказал Пандит Давасарман. Пока переводчик повторял его слова, Пандит медленно всунул правую руку под тулуп, а левой заставил коня повернуться боком к китайцу. Солдаты беспорядочной группой столпились за своим насупившимся командиром. Пандит Давасарман наклонился к китайцу, будто хотел подать ему документ. И вдруг он выхватил из-под тулупа руку, вооруженную тяжелым револьвером. Захваченный врасплох командир отряда не успел увернуться. Мощный удар рукояткой револьвера по голове повалил его на землю. Смуга и боцман соскочили с лошадей и направили револьверы на изумленных солдат. Те поняли свое бессилие, увидев, что остальные всадники наезжают на них лошадьми, угрожая револьверами и винтовками. - Не оказывайте сопротивления, и ничего с вами не случится! - воскликнул Пандит Давасарман. - Мы не отнимем у вас оружия, но вы должны отдать нам патроны! Испуганный неожиданной атакой, переводчик поспешно перевел солдатам требование путешественников. Но, несмотря на это, солдаты не проявили опасений. Они шепотом стали советоваться друг с другом. - Боцман, я им приказал отдать патроны. Попроси их, чтобы они не слишком долго думали, - сказал Пандит Давасарман на превосходном русском языке. Великан-боцман всунул револьвер за пояс тулупа. Томек и Удаджалак соскочили с коней. - А ну-ка, отойди немного, дружище, - по-русски обратился боцман к Смуге. Суковатой лапой он схватил первого попавшегося под руку солдата за рубашку на груди. Как перышко, одной рукой поднял его в воздух, а второй вырвал у него ружье и бросил на землю. Китаец что-то визгливо крикнул, но боцман с силой швырнул его прямо в группу солдат. Один из них замахнулся на великана прикладом. К солдату тут же подскочил Томек, схватил обеими руками за ствол ружья и дернул его назад, от чего китаец упал на землю. Удаджалак прикладом ударил в спину ближайшего противника. На этом битва закончилась. После короткого сопротивления китайцы побросали ружья на землю. Боцман, Томек и Удаджалак обыскали солдат. Они с удивлением обнаружили, что только у одного из них был патрон, а у второго три патрона. Все ружья оказались незаряженными. - Ну, ну, не очень-то хорошо вооружены защитники китайского богдыхана, - сказал боцман. - Вы видите они хотели напугать нас палками! Очнувшийся командир что-то закричал по-китайски. - Что ему надо? - спросил Пандит Давасарман у переводчика. - Не обижайтесь на меня, благородный господин, но он говорит, что даром это вам не пройдет. Он обещает вас арестовать в Каргалыке и передать Шаб-Беку-паше(*152). - Прекрасно, мы подтвердим, что он и его солдаты хорошо выполнили свой долг. А теперь прочь от нас, потому что мы будем стрелять! К удивлению испуганных крестьян, караван тут же продолжал свой путь к городу. Пандит Давасарман даже не оглянулся назад, но, как только они очутились за холмом, приказал съехать с дороги и направиться на север. Вскоре Каргалык и его крепостные стены исчезли на горизонте. Пандит Давасарман умерил бег лошадей. - Мы здесь в безопасности, - сообщил он спутникам. - Они не станут преследовать нас в безводной пустыне. - Но и мы легко можем погибнуть среди ее песков, - сказал Томек. - Не бойся, как-нибудь не погибнем, - успокоил его Пандит Давасарман. - В ближайшем оазисе мы наполним бурдюки водой и купим корм для лошадей. Я уже три раза был в этих краях. - Чего вы так испугались? - спросил боцман. - Солдатам не догнать нас пешком. - А ты не обратил внимания, благородный сагиб, что из всех людей, которые шли в город, китайцы задержали только нас? Это не показалось тебе подозрительным? - Пандит Давасарман прав, меня тоже удивила та настойчивость, с какой их командир хотел проверять наши вьюки, - добавил Смуга. - Он вел себя так, словно знал, кого и что надо искать. - Мне тоже его поведение показалось подозрительным, - добавил Вильмовский. - Быть может, русские сообщили китайцам, что границу Туркестана перешли подозрительные люди? - Возможно. Ведь казаки, разгромив банду Наиб Назара должны были заинтересоваться караваном, который оказал памирским разбойникам такое сопротивление. Они знали, что мы хорошо вооружены, - сказал Пандит Давасарман. - Но в таком случае китайцы не послали бы солдат без амуниции, - сомневался боцман. - Ты не знаком со здешними обычаями, сагиб, - пояснил Пандит Давасарман. - Китайские командиры совсем не заботятся о солдатах. Они присваивают себе львиную долю того, что отпускается на содержание солдат. Но нам следует соблюдать осторожность. Мы не можем пробивать себе дорогу силой, особенно вблизи городов, где много полиции и стоят военные гарнизоны. - Что же вы предлагаете, уважаемый Пандит Давасарман? - спросил Вильмовский. - Поступить так, как поступил я во время своего второго путешествия по Китайскому Туркестану. Тогда я тоже пробирался в Хотан. - Какой же способ вы применили? - В Хотан из Каргалыка ведут две дороги. Одна из них тянется вдоль южного края пустыни Такла Макан и ведет через город Гума. Вторая дорога проходит южнее, вдоль подножия хребта Куньлунь, ведет в Санджу, где сворачивает на северо-восток и соединяется с первой дорогой в Зангуя. Я предпочитаю идти по дороге, ведущей через Гума, с которой в любой момент можно свернуть в пустыню и затереть за собой следы. Идя вдоль тракта, мы будем время от времени скрываться в пустыне Такла Макан. Это позволит нам избежать нежелательных встреч. В небольших пустынных оазисах мы будем пополнять запасы воды и корма. - Совет хороший, ничего не скажешь! И нам, наконец, не придется трясти брюхо по горам, - похвалил боцман. - Пустыня напоминает мне море. Вы только посмотрите, ведь издали песчаные барханы совсем похожи на волны! - Где-то в этом районе русский путешественник, Пржевальский обнаружил дикую лошадь и дикого верблюда(*153), - сказал Томек. Путешественники несколько часов двигались по пустыне. Они ехали вдоль высоких песчаных дюн, проходили через серповидные барханы из мелкого летучего песка. К вечеру Пандит Давасарман направил караван ближе к дороге. Вскоре путешественники очутились в небольшом оазисе, затерянном среди песков. Вокруг караван-сарая стояло несколько жалких хижин. Путешественники напоили лошадей, наполнили водой бурдюки, пополнили запасы продовольствия и корма для лошадей. Немного отдохнув, опять углубились в пустыню. В течение нескольких дней пути Пандит Давасарман и Удаджалак не раз ездили в разведку во встреченные оазисы и в деревушки, расположенные вдоль дороги в Хотан. Они установили, что военные гарнизоны везде с особой тщательностью следят за проходящими караванами. Необходимо было избегать появления в населенных местностях. Поход через обширную пустыню Такла Макан день ото дня становился тяжелее. Время от времени путешественники разбивали лагерь среди песков и тогда Пандит Давасарман или Удаджалак отправлялись в ближайшее селение за продовольствием, водой и кормом для лошадей. Путешествие через пустыню длилось более двух недель. Все были до крайности утомлены. Ведь их со всех сторон окружало бескрайнее море песка, состоявшее из барханов и песчаных дюн, достигавших иногда нескольких десятков метров высоты. Мелкий песок, уносимый порывами ветра, набивался путешественникам в глаза, носы и уши, проникал под одежду и засыпал вьюки. Поэтому когда Пандит Давасарман заявил наконец, что они находятся вблизи Хотана, все, за исключением боцмана, приняли это известие с величайшим удовольствием. И только моряк с тревогой глядел на северо-запад, разглядывая полосу неба над горизонтом. - Боцман, неужели вы опечалены тем, что мы наконец подходим к порту? - спросил Томек, стараясь подражать морскому наречию друга. - А может быть, вам нравится монотонный пейзаж пустыни? - Не бросай заранее якорь, браток, - ответил боцман. - Ты разве не помнишь, как в Австралии во время охоты на эму мы попали в песчаную бурю? - Конечно, помню! Я тогда порядком перетрусил. Почему вы теперь об этом вспомнили? - Взгляни-ка на небо вон там, на северо-западной стороне! Томек повернулся в седле и приставил козырьком ко лбу руку. - Эй, эй! Остановитесь-ка на минутку! - крикнул он товарищам. - Посмотрите на небосклон! Караван остановился; все повернули головы по направлению, указанному Томеком. Небо на горизонте постепенно становились серовато-желтым. - Боцман обратил внимание на это явление, - сказал Томек. - Так же выглядело небо в Австралии, когда мы во время охоты на эму попали в песчаную бурю. - Нам не удастся уйти от нее. Ветер дует с северо-запада и гонит бурю прямо на нас, - сказал Пандит Давасарман. - Что же, продолжайте радоваться. До Хотана уже совсем близко, - иронически произнес боцман. - Ах, Пандит Давасарман, и как это случилось, что вы не заметили вовремя опасности! Ведь вы же опытный следопыт! А тут вы носитесь с китайцами, а песчаную бурю не замечаете! - Вы правы, сагиб, скоро здесь будет кромешный ад. Нам надо как можно скорее ехать на восток. - Вы хотите свернуть с дороги в Хотан? - спросил Смуга. - Другого выхода нет. Тут поблизости я обнаружил в прошлую свою поездку старинный город, засыпанный песками. Если мне удастся найти его, мы будем спасены. Этот город где-то неподалеку. - Тогда едем, у нас нет другого выхода. Даже если мы не найдем развалин города, то от этого наше положение не ухудшится, - потребовал Вильмовский. Путешественники пришпорили лошадей. Небо быстро покрывалось черными тучами. Подул порывистый ветер. Барханы и песчаные холмы ожили под его дуновением. Лошади поворачивали головы на юг, ржали и рвали поводья. В одном месте конь Вильмовского резко отпрянул в сторону. Из-под песка торчал конский череп с оскаленными желтыми зубами. Чуть дальше виднелись человеческие скелеты и покинутые людьми вьюки. Пандит Давасарман, не задерживаясь ни на минуту, вел своих спутников на восток. Он с тревогой оглядывался вокруг. Вскоре они подъехали к широкому углублению, проходившему через пустыню с юга на север. Лошади съезжали вниз, вздымая за собой тучи песка. Караван очутился в древнем русле высохшей реки. Отсюда Пандит Давасарман повернул на север. Теперь путешественники ехали прямо в объятия песчаной бури. Однако, прежде чем настал вечер, путешественники почувствовали, что лошади снова спускаются по песчаному склону. Ветер с удвоенной силой еще раз швырнул им в лицо тучи песка и внезапно стих. Всадники въехали в пустынную котловину. Среди песчаных дюн торчали обломки стволов засыпанных деревьев. Чуть дальше виднелись развалины таинственного города, поглощенного пустыней. Среди песчаных холмов виднелись развалины домов, построенных когда-то из дерева и тростника, обмазанного глиной белого цвета. Кони стригли ушами и вставали на дыбы, когда караван проходил мимо обнаженных ветрами гробниц. Кое-где из деревянных гробов торчали человеческие скелеты, завернутые в куски истлевшего холста. Путешественники остановились рядом с полузасыпанным домом. У его входа стояло изваяние Будды. С философским спокойствием восточного мудреца Будда смотрел куда-то вдаль своими серыми задумчивыми глазами. Он равнодушно взирал на великие драмы и временное торжество людей, с извечной улыбкой смотрел на пески грозной пустыни и ни во что не ставил те долгие века, которые прошли с той поры, когда он объявил миру новую религию. Пандит Давасарман соскочил с седла и исчез внутри дома. Чиркнул там спичкой. Через несколько минут индиец показался в темном проеме дверей и сказал: - Расседлайте лошадей! Багаж внесите вглубь дома, а в первой комнате мы поставим лошадей! Только сначала поищите фонари и свечи! Буря усилилась. Ветер с воем врывался в котловину, взметал над землей песок и швырял его в небо, затянутое желтовато-черными тучами... Вскоре в соседней, самой большой комнате послышался храп лошадей. Путешественники, измученные не меньше, чем их лошади, молча ужинали. Подкрепив свои силы, закурили трубки. При неверных отблесках свечей разглядывали стены, на которых виднелись остатки старинной росписи. С фонарем в руке Томек подошел к стене. На поблекших рисунках можно было различить стройных женщин, стоявших на коленях, чернобородых мужчин, разных животных и даже корабли. - Ты, вероятно, удивляешься, сагиб, откуда древние жители пустыни Такла Макан знали море и корабли? - спросил Пандит Давасарман. - Вы угадали, я как раз думал об этом, - ответил Томек, усаживаясь рядом с друзьями. - Что касается меня, то я во время этой экспедиции совсем перестал удивляться. Тут на каждом шагу сюрпризы, - вмешался боцман. - Скажите-ка мне, например, чем питались жители этой дикой пустыни? - Достаточно оросить эту землю, чтобы увидеть, сагиб, какие она может дать урожаи. Не обратили ли вы внимания на то, что двести, а возможно, и больше лет тому назад здесь протекала крупная река? Еще и теперь вокруг можно обнаружить следы прежних садов. Во время моего предыдущего путешествия я нашел в засыпанных домах остатки пряжи и даже коконы шелкопряда, - сказал Пандит Давасарман. - Сколько же тайн скрывается в этих краях! - вздохнул Томек. - Ничего удивительного, мой дорогой, Средняя Азия считается на земле колыбелью человеческого рода. Во всяком случае, именно здесь возникли самые древние цивилизации, - заметил Вильмовский. - Ты сам нашел этот поглощенный пустыней город, Пандит Давасарман? - спросил Смуга. - Нет, мне рассказал о нем Свен Гедин. - Вы раньше не говорили, что были лично знакомы с этим путешественником! - воскликнул Томек. - Томек, в этой стране слова считаются серебром, а молчание - золотом, - заметил Смуга. - Со стороны Пандита Давасармана это большое доверие, что он сообщил нам о своем личном знакомстве со шведским путешественником. Насколько мне известно, он не говорил об этом даже британцам. - Прошу меня извинить за невольную нескромность, - сказал Томек и порывисто добавил: - Мы никогда не злоупотребляли вашим доверием. Я, например, давно знаю, что разведчиком вы стали не затем, чтобы служить англичанам. Воцарилось неловкое молчание. Под укоризненным взором отца Томек покраснел до ушей. Смуга, смущенный тоже, с тревогой глядел на индийца. Только простодушный боцман поспешил на помощь другу. - Не обижайтесь на Томека. Это открытый, добрый и отзывчивый парень. Ясно, как солнце, что вам тоже плевать на англичан и на все их жульнические проделки. Ведь вы ни одним словом не упрекнули нас за шутку с винтовками, - сказал он. - Вы находитесь среди настоящих друзей, которые умеют держать язык за зубами. - Я знаю об этом и уже успел убедиться в благородстве молодого сагиба. Он завоевал дружбу мою и моей сестры. Что касается винтовок, то советую вовсе о них забыть. Откуда у вас такая уверенность, что это не Назим Хан сыграл злую шутку с Наиб Назаром? - ответил Пандит Давасарман. - Ваша правда! - воскликнул боцман и расхохотался. - Нет, не зря вы носите голову на плечах, ничего не скажешь. Впрочем, и работа у вас тяжелая. - Кто служит властелину, того преследует ненависть народа, кто служит своему народу - теряет благорасположение своего повелителя. Человеку свойственно ошибаться, поэтому так трудно найти правильный путь среди лабиринта противоречий. И все же в этой стране легенд и сказок может случиться всякое, - ответил Пандит Давасарман. - Здесь порой даже разумные и сведущие люди поддавались буйной фантазии туземцев. - О ком вы говорите? - спросил моряк. - Я с удовольствием услышал бы что-нибудь интересное. - Отличное предложение. Мы сидим в мертвом городе, за стенами дома бушует песчаная буря. Разве это не превосходный фон для интересного рассказа? - поддержал боцмана Томек. - Пожалуйста, очень вас просим, может быть вы знаете какое-либо занятное приключение Свена Гедина? - присоединился к просьбе друзей, Вильмовский. - Хорошо, я расскажу вам короткую быль, о которой слышал от него самого. В возрасте двадцати лет Свен Гедин был назначен секретарем шведского посольства в Персии. Воспользовавшись случаем, он решил познакомиться с Персией и Месопотамией. Ему пришла в голову идея исследовать самую высокую гору Памира - Музтаг(*154), которую туземцы называют отцом Снежных Гор. Среди населения давно ходили легенды о том, что, вопреки очевидности, вершина горы была обитаемой и плодородной. Рассказывали даже, что на этой горе стоит город Джанайдар, построенный во времена, когда на земле было вечное счастье, люди совсем не знали преступлений, царили радость и свобода. По рассказам туземцев, Джанайдар тонул в зелени ароматных, никогда не вянущих цветов и плодородных садов. В этом городе жили счастливые люди, которые совсем не сходили со своей горы вниз и не встречались с чужими. Пользуясь полной свободой, они жили без страданий и забот. И они почти не старели, так как не знали голода и болезней. Вы же знаете, что большинство путешественников не лишено фантазии и склонности к романтизму. Поэтому вас не удивит, что юный Свен Гедин, покоренный очарованием народной легенды, решил взойти на гору Музтаг. Наняв нескольких туземцев, он начал взбираться по граням и ледникам. Вскоре часть носильщиков вернулись с пути, потому что разреженный воздух затруднял дыхание и вызывал страшное головокружение. Свен Гедин тоже болел горной болезнью. Из уст и носа у него сочилась кровь, но несмотря на это, он поднимался все выше и выше. Однако его упорство и отвага ни к чему не привели. Он так и не смог покорить вершину. Ему пришлось повернуть назад и сойти вниз, вслед за туземцами. Четыре раза пытался он взобраться на вершину горы. И четыре раза возвращался, так и не достигнув цели. Поэтому туземцы на Памире до сегодняшнего дня верят в существование легендарного утопического города и его вечно счастливых жителей. - Интересная сказка, но трудно в нее поверить, - улыбнулся боцман. - В средней Азии бытуют легенды о существовании необыкновенных, до сих пор неизвестных созданий, - продолжал Пандит Давасарман. - От Кавказа до Южного Китая, от Алтая и до склонов Гималайских гор, идут рассказы о "диком человеке". Особенно много говорят о нем в Гималаях, Тянь-Шане и на Памире. В разных краях это существо носит различные названия. Например, в пустыне Гоби - это человекообразная обезьяна Алмас, в Сиккиме и Непале существо зовут Йети, в Гархвале - Мирка, или Метох Канг-Ми, то есть ужасный снежный человек. Тибетцы называют это существо Ми-го, то есть животное, которое ходит как человек, или Ми-те - человек-медведь. - Ах, болтать можно о чем угодно, но видел ли кто-нибудь этого снежного человека, или как его там зовут? - с сомнением спросил боцман. - Как я вам уже говорил, мой брат утверждал, что видел снежного человека, когда спускался с гор в долину, - вмешался Смуга. - Но в том состоянии, в каком брат тогда находился, ему могло привидеться что угодно. - Ты прав, Ян, в сообщении твоего несчастного брата может быть много неточностей, - сказал Вильмовский. - Мне приходилось спрашивать в Непале тамошних жителей о Снежном Человеке, - продолжал Пандит Давасарман. - Представьте себе, они верят, что встреча с этим странным существом смертельна для любого человека. Поэтому так трудно найти кого-нибудь, кто это существо видел. - То же самое говорили тибетские проводники моему брату, когда, обнаружив таинственные следы в горах Каракорум, они отказались сопровождать его до близкого уже Кими, - добавил Смуга. - Туземцы считают Йети неизвестным человеческим существом? - спросил Томек. - Нет, они говорят иначе, - возразил Пандит Давасарман. - Названия, которые они дают неизвестным существам, могут иметь с человеком столько же общего, сколько и название "человекообразные", применяемое по отношению к некоторым видам обезьян. - Туземцы весьма суеверны и склонны к преувеличениям. Скажите, кроме брата Смуги, упоминал ли кто-нибудь из европейцев об этом легендарном существе? - поинтересовался Вильмовский. - Конечно, сагиб. Например, в середине XIX века Гукер(*155) писал в своей книге, что туземцы рассказывали ему о диком племени гаррум, то есть "волосатых людей", обитающих в горных пустынях. Полковник Уоддел в 1889 году, представляя отчет о гималайской экспедиции, сообщил, что на границе Тибета видел широкие следы, которые он считал медвежьими, тогда как тибетцы считали их следами Волосатого Дикого Человека. Однако наиболее сенсационное известие было получено в прошлом году от Эльвеса. Он будто бы видел не только следы, но и само странное существо, которое прошло в нескольких сотнях метров от него. Среди интересной беседы время проходило незаметно. К утру песчаная буря немного утихла. Пандит Давасарман прекратил рассказы и предложил: - Давайте поспим несколько часов, нам надо как можно скорее отправиться в дальнейший путь. Мне кажется будет разумно, если мы не появимся в Хотане целой толпой. Так как мне необходимо увидеть там одного знакомого, я отправлюсь в город один. Возможно, мне удастся узнать, почему китайцы так интересуются всеми караванами. Мы встретимся с вами в условленном месте. Во время моего отсутствия караван поведет Удаджалак. Вы пройдете к горам между Хотаном и оазисом Керия. - Советую вам, уважаемый Пандит Давасарман, взять с собой одного из нас. В случае опасности двоим будет легче справиться, - предложил Смуга. - Ты, шикарр, в качестве командира должен оставаться с караваном, - заметил Пандит Давасарман. - Возьмите меня с собой, я охотно посещу незнакомый город! - воскликнул боцман. - Это будет маленьким развлечением после изнурительного путешествия по пустыне. - Я согласен, сагиб. Если вы пойдете со мной, это будет значить, что со мною идет отряд из десяти человек. - Я тоже хотел бы пойти с вами, ты позволишь, папа, правда? - попросил Томек. - Пусть решает сам Пандит Давасарман, - ответил Вильмовский. - Ведь ему надо там с кем-то встретиться. - Ничего, можно ехать и втроем. Без вьючных животных мы в сумерках войдем незаметно в городские ворота, - закончил беседу индиец. XVIII КИТАЙСКИЙ ПИР И ПЛОХОЕ ИЗВЕСТИЕ На следующий день путешественники дошли до берегов реки Каракаш и переправились вброд на ее противоположный берег. Они очутились в развилке рек Каракаш и Юрункаш - истоки первой из которых находятся высоко в горах, а второй - в Тибетском нагорье. Обе реки сливаются в песках Белькум, образуя реку Хотан. Эта последняя теряется затем среди песков пустыни Такла Макан, а при большом разливе воды впадает в реку Тарим. Междуречную пойму, покрытую тополиными лесами и густыми зарослями высокого тростника, часто затопляли воды рек. Вильмовский, который охотно занимался ботаникой, обратил внимание на деревья, редко встречающиеся в других районах Средней Азии. На песчаных барханах росли тополя, носящие местное название "тутрак", с большими раскидистыми кронами. Их сухие листья шелестели и рассыпались в прах от малейшего дуновения ветра. Путешественники медленно пробирались через густой подлесок. Оружие они держали наготове, так как знали, что здесь можно встретить большие стада диких кабанов, а иногда наскочить и на тигра. Во время предыдущего посещения Китайского Туркестана, Пандит Давасарман встречал здесь диких лошадей и верблюдов. Высокий тростник скрывал всадников вместе с лошадьми, поэтому приходилось ориентироваться по солнцу. Путешественники с трудом пробирались на восток к берегам реки Юрункаш. Переправившись на противоположный берег реки, Пандит Давасарман, боцман и Томек оставили караван. Чтобы не привлекать к себе в Хотане внимания полиции, они не захватили ни винтовок, ни вьюков. Вдоль берегов Юрункаша направились на юг, а весь караван - на юго-восток, чтобы обойти город и стать лагерем в условленном месте у подножия гор. Три всадника приближались к Хотану по дороге среди обработанных полей, пересеченных искусственными каналами. Еще засветло очутились на дороге, ведущей в город с востока. Отсюда повернули на запад, прямо к Хотану. Если китайские патрули все еще продолжали проверять караваны, идущие с запада, то ловкий маневр Пандита Давасармана позволил бы всадникам избежать проверки, потому что никто не стал бы обращать внимание на трех всадников, приехавших в Хотан с противоположной стороны. Уверенные в правильности своего расчета, всадники спокойно ехали по дороге, обсаженной тополями и тутовыми деревьями. После монотонных пейзажей пустыни они с интересом рассматривали обширный оазис и восхищались селеньями, текущими в зелени садов и полей. Всадники приближались к Хотану. В действительности город состоял из трех поселений: Ильча, Юрункаш и Каракаш, и местные жители только первое, самое крупное поселение называли Хотаном. Город не имел крепостных стен, но въехать в него можно было лишь через одни из пяти ворот. А после того, как ворота запирались на ночь, только через калитку, находящуюся под контролем военного отряда. Знакомый Пандита Давасармана жил в Ильчи-Хотане. Поскольку путешественники въехали в город с востока, им надо было проехать через Юрункаш и Каракаш, прежде чем они могли добраться до его дома. В толчее людей и вьючных животных им удалось без труда проникнуть через городские ворота. Они проехали ряд узких улиц, совершенно без зелени. Серые, мрачные дома в большинстве своем были лишены окон, выходящих на улицу. Это соответствовало обычаям мусульманского востока. Верхние этажи некоторых домов нависали над улицей, а иногда даже соединялись с такими же этажами домов с ее противоположной стороны, поэтому всадникам частенько приходилось проезжать через длинные полутемные туннели. Пандит Давасарман остановился вблизи главного рынка, покрытого одной общей крышей. Всадники спешились. Они очутились возле узкого двухэтажного дома. Над его массивной дверью, пока еще широко открытой, висела вывеска с китайскими иероглифами. - Приехали, - на русском языке сообщил Пандит Давасарман. - Ваш знакомый - китаец? - спросил боцман, взглянув на вывеску с иероглифами. - Да, он китаец, женатый на киргизке, - ответил Пандит Давасарман. - Но вы с ним можете говорить по-русски. Привязав лошадей к железным кольцам, прикрепленным к стене, путешественники вошли в магазин. Владелец его, Сун Ли, видимо, был очень богат. Об этом свидетельствовали горы кашгарских ковров, по ценности ничем не уступающих персидским, и множество стоящих на полках чайников, кумганов, художественных подносов и других сосудов, сработанных из кованой меди. Как только они вошли в магазин, портьера из разноцветных бус дрогнула, раскрылась, и из-за нее появился пожилой китаец. Вытянув вперед обе руки, он потряс ими и отвесил глубокий поклон. - Дома ли достопочтенный Сун Ли? - спросил на русском языке Пандит Давасарман. - Хозяин уже ушел в свою квартиру, и хотя я не достоин развязать шнурки у его ног, я постараюсь исполнить все пожелания почтенных гостей. Сейчас подадут чай, а потом мы сможем побеседовать о деле, - ответил китаец. - Мы с удовольствием напьемся чаю, но просим сначала уведомить достопочтенного Сун Ли, что к нему издалека прибыл путник, чтобы увидеть драгоценный кумган с изображениями представителей всех народов Азии. - Я немедленно выполню твое приказание, уважаемый господин, - шепнул китаец и, сделав низкий поклон, исчез за портьерой. По-видимому, слова Пандита Давасармана содержали какой-то пароль, потому что портьера вскоре вновь раскрылась и перед путешественниками предстал мужчина, одетый в длинный шелковый кафтан и широкие шаровары. Из-под маленькой круглой шапочки на плечи мужчины ниспадала длинная коса. Мужчина испытующим взором глядел на посетителей, запрятав ладони обеих рук в рукава кафтана. - Ты не узнал меня, досточтимый Сун Ли! Вспомни человека, которого ты когда-то великодушно звал своим другом, - сказал Пандит Давасарман, снимая с головы меховую шапку. Глаза Сун Ли блеснули, видимо, он узнал гостя. Однако он сейчас же прикрыл их веками. Сказал, низко кланяясь: - Приветствую тебя, достопочтенный Пандит Давасарман, на пороге моего скромного дома. Давно я тебя не видел. А это, наверно, твои друзья? - Ты прав, достопочтенный Сун Ли. Наших лошадей мы оставили возле дома. Сун Ли ударил в ладоши. Из-за портьеры бесшумно появились сильные китайские кули. Их было четверо. В выжидательной позе они остановились рядом со своим хозяином. Их руки, вероятно, под полами кафтана сжимали рукоятки кинжалов. Сун Ли отдал им на китайском языке какое-то приказание, а сам, низко кланяясь обратился к гостям по-русски: - Пожалуйте, уважаемые друзья, ко мне на верхний этаж. Слуги займутся лошадьми и запрут магазин. Нам никто не помешает. За портьерой была крутая лестница, которая вела на второй этаж. Сун Ли пригласил путешественников в гостиную, освещенную разноцветными фонариками. Вдоль одной из стен здесь находился кан, то есть широкая лежанка из кирпича с отопительными каналами внутри. Лежанка заменяла собой печь и проходила вдоль одной из стен через все комнаты квартиры. Топка этой оригинальной печи находилась у входа в квартиру, а на противоположном ее конце стояла дымовая труба. Хороший кан держит тепло целые сутки, поэтому китайцы охотно употребляют его зимой в качестве скамьи, а ночью на нем спят. Пол комнаты был застлан узорчатыми коврами. Мебель состояла из низкого, круглого столика, нескольких табуреток, стеклянных сервантов, уставленных фарфоровыми безделушками, и расписных сундуков с изображениями драконов устрашающего вида. Сун Ли попросил путешественников располагаться в комнате как дома. Друзья сняли с себя верхнюю одежду и уселись на низких табуретках. Слуга сейчас же поставил на столе кумган с китайским чаем. Хозяин лично наполнил фарфоровые чашечки горьковатым, вяжущим напитком. - Прежде чем нам подадут скромный обед, я прошу вас выпить по чашке чая. Я совсем не ожидал сегодня визита дорогих гостей, - сказал Сун Ли. - Досточтимый Пандит Давасарман, надолго ли вы приехали в Хотан? - На рассвете мы должны отправиться в путь, чтобы догнать наш караван, идущий в горы Куньлунь, - сообщил Пандит Давасарман. - Однако, несмотря на то, что мы очень спешим, я не мог отказать себе в удовольствии выпить чашку чая с тобой, мой достопочтенный друг. - Это очень большая честь для меня, Пандит Давасарман. Мои очи всегда рады видеть досточтимых друзей, - ответил Сун Ли. - Благополучно ли было ваше путешествие? - Мы встретились со странной и неприятной неожиданностью. Военные патрули проверяли караваны, идущие с запада. Чтобы избежать пагубного столкновения, нам пришлось кружить по пустыне и въехать в Хотан с востока. - Один мой знакомый, родственник амбаня Хотана, еще две недели назад говорил мне, что власти ищут английских шпионов. Говорят, будто они пробрались с Памира с каким-то заданием в Китайский Туркестан, - равнодушно сказал Сун Ли. - Всех подозрительных лиц приводят к Шаб-Беку-паше и там пытают, чтобы добыть у них показания. - Неужели шпионы уже обнаружили себя? - спросил Пандит Давасарман. - Нет, досточтимый друг, это их обнаружили. - Очень интересно, знаешь ли ты какие-нибудь подробности? - По словам моего знакомого, англичане, переодетые в одежды туземцев, о чем-то поспорили с бандой Наиб Назара и убили его на самой границе. Русские власти уже давно следили за потомком старого разбойника Сагиб Назара, и казаки чуть-чуть не захватили всю банду вместе с английскими шпионами в тот самый момент, когда между ними происходила битва. Однако прежде, чем русские разобрались в положении, англичане бежали в Китайский Туркестан. - Это русские власти сообщили китайцам о шпионах? - Нет, несколько людей Наиб Назара бежали от русских и погнались за англичанами, чтобы отомстить за смерть своего предводителя. В пути они сбились со следа, но добрались до Кагарлыка. Там они под присягой рассказали обо всем Шаб-Беку-паше. Они утверждали, что основная цель похода англичан в Китайский Туркестан состоит в выполнении какого-то тайного поручения. - Видно, Наиб Назар умеет мстить даже из могилы, - заметил Пандит Давасарман. - Откуда такая уверенность, что это англичане убили разбойника? - Я долго думал над этим, достопочтенный друг, - загадочно улыбнувшись ответил Сун Ли. - В последнее время Наиб Назара подозревали в тайных сношениях с англичанами. Говорят, что он поставлял английское оружие русским киргизам. - В дороге нам приходилось слышать, будто Наиб Назар получил от англичан винтовки без затворов. Может быть это стало причиной битвы на границе? - спросил Пандит Давасарман. - Впрочем, все это нас не касается, так как мы не англичане, и путешествие носит совершенно частный характер. - Ты прав, достопочтенный друг, но, несмотря на это, подобные сплетни и слухи представляют известный интерес, - согласился Сун Ли. - Не задумывался ли ты над тем, кто и зачем мог вынуть затворы из винтовок Наиб Назара? - Возможно, кто-то хотел помешать разбойникам совершать нападения на мирных людей? - вопросом на вопрос ответил Пандит Давасарман. Сун Ли слегка прикрыл глаза. В этот момент слуги внесли подносы с блюдами. Боцман и Томек не знали китайских обычаев, поэтому были очень удивлены, увидев предложенный хозяином "скромный обед". На столе, рядом с вазой, наполненной супом из ласточкиных гнезд, вкус которого напоминал бульон, стояли тарелки с жирными жареными утками, свиными пятачками, маринованными цыплятами с гарниром из молодых бамбуковых веток, салатами из птицы и рыбы, мелко нарезанной бараниной и разнообразными копченостями. Потом слуги принесли вареные вкрутую яйца, темно-синий цвет которых красноречиво свидетельствовал об их многолетнем хранении в извести, пиявки жареные в сахаре, пироги с мясом, поджаренные луковицы лилий, подносы с рисом, мисочки с различными соусами, жареный соленый миндаль, пирожные, овощи, фрукты и кувшины с ханжой(*156) и рисовым вином. Кроме того, на столе опять появился кумган с ароматным китайским чаем. Аппетитный запах блюд привел голодных путешественников в превосходное настроение. Они с удовольствием придвинулись к столу. По примеру гостеприимного хозяина взяли в руки длинные деревянные палочки, употребляемые китайцами вместо вилок. Сначала еда с помощью этих палочек представляла для европейцев немалые трудности. Поэтому боцман и Томек принялись прежде всего за мясные блюда, приготовленные крупными кусками. Заметив это, Пандит Давасарман шепнул им, что по китайским обычаям необходимо хотя бы притронуться к каждому блюду, поставленному на стол. - Вы шутите, - ужаснулся боцман, услышав это замечание. - Как можно есть тухлые яйца или пиявки! - А ты лишь попробуй, сагиб, и этого вполне хватит, - шепнул Пандит Давасарман. - Китайцы обращают много внимания на церемонии и легко обижаются. - Честное слово, не могу. Достаточно мне съесть кусок такого свинства и у меня начнется отрыжка. - Ты приведешь этим хозяина в восторг. По китайским понятиям, отрыжка - это знак полного насыщения и считается хорошей манерой во время обеда. - Ну, если дело обстоит так, то могу попробовать... Восторг хозяина, вызванный громкой отрыжкой боцмана, позволил последнему не стесняться за столом. Сун Ли подсовывал ему миски с различными блюдами и наполнял небольшие рюмки крепкой ханжой. Моряк вскоре поудобнее уселся на табуретке. Слуги меняли ему тарелки, а он ел, словно желудок его был бездонным. Сун Ли не отставал от него в этом обжорстве. Пандит Давасарман глядел то на моряка, то на быстро пустеющие кувшины с ханжой и немного тревожился. Но Томек, которому известны были обычаи боцмана и его умение пить, забавлялся, подставляя ему все новые тарелки со сладкими пиявками. Спустя несколько часов боцман неуверенным движением сдвинул на затылок свою меховую шапку(*157). Тяжкие вздохи моряка и его громкая икота привели подвыпившего Сун Ли в необычайный восторг. - Честное слово, давненько меня так не угощали - сказал боцман, расстегнув пояс. - Теперь на закуску достаточно будет соленого миндаля и арбузных семечек, которые превосходно возбуждают жажду. Довольный гостем, Сун Ли погладил рукой бородку и, пододвинув свою табуретку поближе к боцману, сказал: - Уважаемый господин, я знаком с одной игрой, которая особенно интересна для пирующих друзей, обуреваемых жаждой. - В чем же заключается эта игра? - заинтересовался боцман. - В шахматы и шашки я лучше всего играю на голодный желудок. - Игра чрезвычайно простая. Видишь мой кулак? Я буду быстро разжимать пальцы, а ты должен тут же угадать, сколько я их покажу. Если ты угадаешь, то я выпиваю столько рюмок, сколько показал пальцев, а если ошибешься, столько же рюмок выпиваешь ты. - Ха-ха-ха, полезная игра, если человек наелся пиявок, которые не прочь выпить, - похвалил боцман. - Начинайте! К радости Сун Ли, боцман постоянно проигрывал. Вскоре Томек стал подозревать друга, что он ошибается с умыслом. Это убеждение особенно укрепилось, когда Томек заметил, что, очистив кувшин ханжи, боцман вдруг перестал ошибаться; теперь пришлось Сун Ли пить рюмку за рюмкой. - Я опасаюсь, мой юный друг, что на рассвете мы не сможем выехать из города, - шепнул Пандит Давасарман Томеку. - Не бойтесь, я еще никогда не видел боцмана пьяным, - ответил Томек. - Возможно, что сагиб-великан как-то выдержит состязание, но Сун Ли уже шатается, а мне надо с ним поговорить о важных делах. - Если так, я постараюсь прекратить эту игру, - успокоил его Томек. Он остановился сзади Сун Ли и махнул рукой, чтобы обратить на себя внимание боцмана, после чего сделал над головой китайца знак креста. Моряк сразу же понял в чем дело. Он наклонился к партнеру и внимательно заглянул ему в глаза. - Пожалуй, мы уже доигрались. Я обязательно обучу этой игре своих матросов, - сказал он. - А теперь, достопочтенный хозяин, надо бы вздремнуть перед дорогой. - Мне хочется, достопочтенный гость, чтобы под моей крышей вы видели прекрасные сны. Выкури трубку опия, и ночь твоя пройдет среди прекрасных сновидений, - предложил Сун Ли. - Не надо, сердечно благодарю. После такого угощения и без опия будут сниться прекрасные сны. Обрадованный лестным отзывом моряка об его угощении, Сун Ли подошел к столику, на котором стояла небольшая клетка, покрытая шелковым платком. Китаец снял платок, поднял клетку за металлическое кольцо и подал ее боцману, говоря: - Ты оказал мне честь, посетив мой дом, достопочтенный гость. Прошу тебя, возьми на память мою любимую канарейку. Она умеет петь четыре красивые мелодии и сделает приятными твои прогулки. Удивленный и сконфуженный боцман в нерешительности смотрел на клетку. Он не знал, что китайцы охотно берут на прогулку клетки с птицами, подобно тому, как это делают европейцы с собаками, которых китайцы считают лишь сторожевыми животными. К счастью, Пандит Давасарман хорошо знал обычаи жителей Средней Азии и поспешил на помощь боцману: - Прими канарейку, сагиб, и немного спустя сам подари ее хозяину, - шепнул он ему на ухо. - А он не обидится на меня? - спросил боцман. - Наоборот, ты доставишь ему большое удовольствие... Боцман последовал совету Пандита Давасармана. Когда клетка с канарейкой опять очутилась на столе, покрытая платком, Сун Ли хлопнул в ладоши. Слуги немедленно убрали стол и разослали на кане циновки. - Желаю дорогим гостям приятных сновидений, а ты, достопочтенный Пандит Давасарман, как всегда, пожалуй, осмотришь мою коллекцию кумганов, - сказал Сун Ли. - Ты угадываешь мои желания, достопочтенный Сун Ли, - ответил Пандит Давасарман. - Спокойной ночи, благородные сагибы... Индиец и хозяин исчезли в глубине дома. - Ну, ну, не ожидал я, что у китайцев такие крепкие головы в смысле ханжи и политики, - одобрительно заметил боцман. - Пандит Давасарман подобрал себе хорошего компаньона. - Вы правы, оба они прекрасные дипломаты, - ответил Томек. - Как ловко они сообщили друг другу о важнейших делах в самом начале обеда! - Крепкие головы... Томек и боцман заснули сразу же, как только приложили головы к подушкам. А Пандит Давасарман до самого рассвета беседовал вполголоса с Сун Ли. На рассвете он разбудил товарищей. Во дворе уже стояли навьюченные мулы и лошади. Сун Ли лично проводил караван за городские ворота. Три путешественника изображали погонщиков вьючных животных, и только удалившись от Хотана на некоторое расстояние, вскочили в седла. Всадники быстро попрощались с Сун Ли. Погоняя двух мулов, навьюченных новыми запасами продовольствия, они свернули с дороги на юг, направляясь прямо к мощному горному хребту. Вскоре они очутились в каменистой пустыне, и Пандит Давасарман обратился к друзьям: - Теперь, благородные сагибы, держите револьверы наготове и не жалейте лошадей. Мы должны как можно скорее отыскать наш караван. - Разве случилось что-нибудь непредвиденное? - встревожился Томек. - Не бойтесь и выкладывайте прямо, в чем дело, - вторил ему боцман. - Китайские власти назначили высокую награду за поимку английских шпионов. В окрестные села посланы солдаты, которые объявляют об этом населению. Если мы хотим целыми и невредимыми выбраться из Китайского Туркестана, мы должны избегать человеческих поселений. - Ну, если так обстоят дела, то до сих пор нам сопутствовало счастье, - сказал боцман. - Теперь я понял, почему Сун Ли лично вывел нас из города. - Наши друзья ничего не знают об опасности, грозящей нам всем. Мы должны торопиться, чтобы предупредить их, прежде чем случится беда, - воскликнул Томек, тревожно оглядываясь в сторону Хотана. Свистнули нагайки, которыми всадники погнали лошадей. Длительное время в каменистой степи слышался глухой топот лошадиных копыт. XIX ПОРАЖЕНИЕ Три разведчика присоединились к каравану, стоявшему лагерем в горном ущелье на берегу реки Керии. Это произошло на следующий день после их отъезда из Хотана. Услышав известия, привезенные из Хотана, Смуга призадумался. Интерес, проявляемый к каравану кочующими вблизи пастухами овец, теперь показался Смуге понятным. Видимо, они уже знали о награде, назначенной за поимку английских шпионов. Можно было предполагать, что пастухи поспешат уведомить власти о появлении чужестранцев вблизи их кочевья. Все участники экспедиции были встревожены возможностью быть схваченными, потому что в те времена в феодальном Китае(*158) всякое следствие сопровождалось жестокими пытками. Арестованным, например, раздавливали пальцы, зажатые между досками, усеянными острыми гвоздями, которые сжимались при помощи болтов. Даже во время суда обвиняемых били палками, так как по закону судья не имел права вынести приговор, пока обвиняемый не признает свою вину. Применявшиеся тогда в Китае наказания могли испугать европейцев. На улицах городов в Китайском Туркестане можно было встретить людей, "закованных в деревянные колоды", или "прикованных к железному стержню"(*159). Пандит Давасарман очень беспокоился о своих белых друзьях. И он сам, и его индийские солдаты свыклись с мыслью о возможных пытках, которые применялись и англичанами в завоеванных ими колониях. Например, в индийской армии часто вели следствие с помощью "жука". Оно заключалось в том, что на живот обвиняемого помещали живого жука и прикрывали его половинкой скорлупы кокосового ореха. Движения насекомого по голому телу через короткое время становились настолько невыносимыми, что обвиняемый сознавался в любых преступлениях, какие ему приписывали. Смуга не преуменьшал опасности, нависшей над ними. Непредвиденная битва с бандой Наиб Назара нарушила его планы. Именно теперь, когда все более грозные препятствия встречались на их пути, Смуга стал сомневаться правильно ли он поступил, подвергая своих верных друзей, и прежде всего юного Томека, риску. Во время их короткого совещания Вильмовский тоже был очень озабочен. А вот боцман Новицкий совершенно не испугался возможной встречи с полицией или солдатами. Он беззаботно махнул рукой и сказал: - Мы же знали, что нам может быть жарко во время этой сумасбродной экспедиции. Поэтому теперь не время трясти поджилками перед китайцами. Правда, среди них есть храбрые ребята, но их вооружение не сможет нам повредить. Если они не захватят нас врасплох, то в горных ущельях мы в обиду себя не дадим. Выставляйте-ка часовых, и все будет в порядке. Теперь меня больше интересует, цело ли наше золото и не подобрал ли его кто-нибудь. Что-то слишком много любопытствующих вертится вокруг нас... - Об этом не беспокойтесь, боцман. Золото припрятано хорошо, - успокоил его Смуга. - Половину сокровища, оставленную моим сводным братом для нас, мы по-братски разделим между собой. Каждый из нас получит свою долю. - Мы еще успеем поговорить об этом потом, - вмешался Пандит Давасарман. - Теперь нам лучше подумать о том, по какому пути мы будем возвращаться в Кашмир. - Очень правильное замечание, - согласился Вильмовский. - Это теперь, действительно, важнейший вопрос. В нашем положении хорошо иметь готовый план отступления. Я думаю, что мы ни при каких обстоятельствах не должны возвращаться через Китайский Туркестан. - Согласен с вами, благородный сагиб, - ответил Пандит Давасарман. - Конечно, я тоже согласен, - помедлив сказал Смуга. - Значит, мы должны попытаться пройти через Тибет. Это тяжелое и опасное путешествие. - Но ведь ваш брат прошел через Тибет? Если это ему удалось одному, то удастся и нам! - воскликнул Томек. - Верно, браток, в такой компании можно пройти хоть сквозь ад, - заметил боцман, расхохотался басом и добавил: - С мешком золотого песка во вьюках можно рискнуть. Если бы я разбогател, то купил бы себе быстроходную яхту. Назначил бы себя капитаном, а Томека - первым офицером. - Не будем делить шкуру неубитого медведя, - неохотно сказал Вильмовский. - Скажи-ка, Ян, далеко ли еще до места, где спрятано золото? - Мы должны дойти туда завтра утром, - ответил Смуга. - По карте, составленной братом, золото спрятано в небольшом овраге; у входа в овраг стоит остроконечная скала, омываемая ручьем, впадающим в один из притоков Керии. - Ваш брат закопал золото в землю? - спросил боцман. - Нет, мой дорогой! Овраг там замыкает каменная стена, в которой находится небольшая пещера. Золото спрятано в этой пещере. Брат тщательно замаскировал вход в нее. Он подложил взрывчатку под выступ скалы, чтобы изменить течение ручья, который впадал в овраг. Таким образом, вход в пещеру очутился за "ширмой" водопада. - Если это действительно так, то вы правы, что бояться сюрпризов здесь не приходится, - одобрительно сказал боцман. - А где находится этот овраг? Смуга распростер на земле карту. Все, кроме Томека, наклонились над ней. Определили направление, измерили расстояние и стали рассуждать о средствах предосторожности, необходимых для того, чтобы избежать столкновения с полицией или солдатами. Разговор длился довольно долго, потому что Смуга и Пандит Давасарман, разрабатывая план действий, учитывали различные варианты. Томек не принимал участия в беседе. Он сидел на обломке скалы и задумчивым взором водил по снежным горным вершинам, за которыми простиралось таинственное Тибетское нагорье, столь тщательно оберегаемое туземцами от иностранцев. Там, в этом диком, суровом и негостеприимном краю брат Смуги отморозил ноги и погиб. Вспомнив несчастного человека, Томек задумался над его приключением в горах Каракорум. Что за существо оставило следы в безлюдных горах? Размышления о Йети - легендарном Снежном Человеке - были прерваны словами Вильмовского: - О чем ты задумался, Томек? - спросил Вильмовский, присаживаясь рядом с сыном. Томек улыбнулся и ответил: - Мне представлялось, что я уже нахожусь в Тибете. Я давно мечтал о такой необыкновенной поездке. - А я думал, что ты планируешь, как распорядиться будущим сокровищем. Ведь боцман уже поспешил назначить тебя первым офицером своей яхты! Томек тихо засмеялся. - Папа, ты же хорошо знаешь, что боцман не зарится на богатство. Ему хватает того, что он зарабатывает на содержание родителей и... бутылку любимого рома, - помедлив, ответил Томек. - Я не представляю себе нас с боцманом в роли богачей. - Ты прав относительно боцмана, но ведь сам ты еще очень молод. Приобретя богатство, ты сможешь вести спокойную и обеспеченную жизнь, - ответил отец. - Труд зверолова - дело опасное. - Не думай об этом, папа! Я очень счастлив и даже горд тем, что ты позволил мне заняться этой профессией. - И все же, если сокровище существует и в самом деле, ты завтра станешь богатым человеком. Что ты сделаешь со своим богатством? Томек задумался, потом сказал; - Я как-то не думал об этом. Поехал с вами, потому что стремился помочь Смуге. Кроме того, я очень люблю приключения. Однако, если бы мы и в самом деле обнаружили золото... Ах, я бы пожертвовал свою часть на основание зоологического сада в Варшаве. - Я вижу, что ты не забыл того обещания, которое дал в Австралии! А что на это сказала бы Салли? - Салли?! Она бы обрадовалась. Ты только не смейся, папа, потому что хотя она еще совсем ребенок, но уже стремится поступить на зоологический факультет, чтобы потом вместе с нами ездить ловить диких животных. - Эта профессия не для женщины... - Я тоже так думаю, но Салли не трусиха! Это храбрая девушка! Ты ее любишь... хоть немножко? - Почти так же, как и тебя, мой сын. Я очень рад, что тебя не искушают легко доступные деньги. Любой честный человек обязан личным трудом зарабатывать себе на жизнь. - Это уж твоя заслуга, папа! Я многому научился у тебя! Ведь и ты не прельщаешься этим золотом. Почему же ты принял участие в экспедиции, если с самого начала считал ее совершенно сумасбродной? - Видишь ли, мой дорогой, это не так легко объяснить. Золотая лихорадка не раз высвобождала у людей самые низменные инстинкты. Именно поэтому я хотел быть рядом с тобой во время этого путешествия по золотое руно. Теперь я уверен, что мне можно было за тебя не бояться. - Что это за тайные сговоры среди экипажа? - прервал их беседу боцман. - Мы как раз решили выставить двойную охрану, а завтра, когда направимся к пещере, Удаджалак с одним из солдат будут присматривать за пастухами, которые, похоже, за нами следят. - Очень хорошо, боцман, осторожность не повредит, - согласился Вильмовский. x x x Смуга и Пандит Давасарман ехали впереди каравана. Его замыкали индийцы, которые вели вьючных лошадей. По разработанному плану, Удаджалак и один из солдат, остановились вблизи кочевья пастухов, чтобы предупредить любые сюрпризы с их стороны. Время от времени Смуга справлялся с картой, на которой отмечено было место, в котором его брат спрятал сокровище. До оврага, то есть окончательной цели экспедиции оставалось совсем недалеко. Томек с нетерпением привставал на стременах, пытаясь увидеть остроконечную, каменную скалу. Ведь нельзя было пропустить столь характерный и приметный знак. Наконец Смуга повернулся в седле к своим товарищам и заявил: - Если судить по карте, мы находимся уже у цели. За тем поворотом должна быть остроконечная скала!