ку, архив звукозаписей! Придет время - и потомки скажут спасибо тем, кто сохранил для них голоса жизни... Киселев развернул перед Валерием блистательный план. С тех пор "Фантомас" регулярно записывал для музея колхозные посиделки со старинными песнями, свадьбы, собрания. А песни фронтовых лет в исполнении пастуха дяди Коли Семенова передало даже районное радио. ...На счастье Фомина, изобретатель оказался дома - с паяльником в руках что-то починял в паутине проводов, раскинутой "Фантомасом". - Как дела с дельтапланом? - благодушно спросил Фомин. - Моя милиция меня бережет. - Изобретатель ухмыльнулся. - Чтобы Чернов не разбился, как Икар. Все в порядке, Николай Павлович. А что же Сироткин с вами не пришел? - На этот вопрос Фомин отвечать не стал, разговор о Сироткине - лишняя трата времени. - Если вы насчет дяди Васи, - продолжал Чернов, - то вчера он был в Нелюшке, но не у меня, у шабашников. Я все делаю сам. Правда, с расчетами немного зашился. Думал, научные силы помогут, ну эти, с комплекса. Но у них с математикой напряженно - не секут. - Просто не хотят с тобой возиться, - посочувствовал Фомин. Валерий презрительно усмехнулся: - Ну и не надо. Без них справимся. Ребята помогут, я тут познакомился, они на картошку приезжали - толковые головы. Витю Жигалова знаете? Мы с ним весь дельтаплан проинтуичили, все узлы. "Проинтуичили?.. Ну-ну... - отметил про себя Фомин. - И этот помешан на интуиции". На разговор о Вязникове Валерий шел неохотно. Следить за шабашниками - не его печаль. И вообще он не хочет отбивать хлеб у Сироткина. По дороге на станцию Вязников ничего не рассказывал. Раньше, правда, случалось перекинуться словом. Вязников говорил, что имеет шоферские права со студенческих лет. Конечно, руль крутить может, но в технике не сечет. - На этом моя личная информация заканчивается, - заявил Валерий. - А есть и еще чья-то? - Фомин покосился на "Фантомаса". Налетову можно рассказать о таком источнике, но Егорову?.. Фомин мрачно обозрел самодельные некрашеные полки, сплошь заставленные магнитофонными кассетами. - У меня полный порядок, - похвастал Валерий. - Видите на кассетах цветные полоски? Клубные записи помечаю красной краской, уличные - желтой, фольклор - синей, природу - зеленой... - Так, так... - Фомин все еще колебался. - Значит, фольклор и клубные записи у тебя для музея. А уличные? Сам слушаешь или еще кто? - Никто! - отрезал Валерий. - Через сотню лет потомок будет изучать записанные мною голоса жизни как талантливейшее художественное произведение. Я работаю на будущее. Но для вас сделаю исключение. Фомин старался перевоплотиться в человека далекого будущего. Ничего не вышло. Художественные достоинства "голосов жизни" до него не доходили. Самое бессовестное подслушивание! Без разбора. То визгливая свара у колодца, то доверительный шепоток на лавочке, то собака кого-то хватанула за штаны... Что могут подумать далекие потомки? Какую жизнь они себе представят? Информация о Вязникове прозвучала в двух записях. В первой Фомин узнал голос Прокопия Лукича Смирнова. Другой голос, как сообщил Валерий, принадлежал Маркину. Сироткин оказался прав - бригадир Маркин подторговывал материалами со стройки. Прокопию Лукичу он продал машину бетонного раствора. Из их беседы Фомин понял, что знахарь собирался забетонировать дорожки у себя во дворе. Жулики условились о цене. Дело оставалось за тем, согласится ли Эдик отвезти раствор. Маркин надеялся, что согласится. В бригаде интеллигентов Эдик самый неимущий. Все болтают про свои будущие машины и квартиры - он помалкивает. Во второй записи звенел девичий голос: "Иду на остановку, а Эдик навстречу: "Ты куда?" Я говорю: "В город". А он: "По каким делам?" "Ну, а ты что?" - спросил другой девичий голос, немножечко завистливый. Я говорю: "Колечко хочу купить. С рубином". Он дверцу открыл: "Садись. Прокачу с ветерком". "Ну и что?" "Сели и поехали. Эдик тоже решил колечки посмотреть. Кому-то для подарка". "Купили?" - спросил другой голос совсем завистливо. "Нет... Приехали, а универмаг закрыт..." Разговор девчонок Фомин попросил прокрутить еще раз. "Любопытная поездка. Девчонке могло показаться, что Эдик решил поехать в город ради нее и ради колечка кому-то в подарок. В рабочий день так легко маршрут не меняют. Возможно, Эдик возил раствор Лукичу. Для девчонки заезд по пути в Крутышку - мелочь, не стоящая внимания. Она рассказывала подруге только важное для нее: "Приехали, а универмаг закрыт". Но самое любопытное тут разговор о колечках, - продолжал размышлять Фомин. - Почему девчонка собралась в город? Потому, что узнала от кого-то: в универмаге сейчас большой выбор. Очень важная подробность! Про золото в универмаге - никогда столько не привозили!- знал весь город и весь район. И уж девчонка, которую Эдик прокатил с ветерком, всю дорогу трещала про колечки-цепочки..." Сам собой начал складываться план. Конечно, дурацкие выдумки Киселя, что шофера убили сообщники, а труп зарыли в лесу, начисто исключались. Но преступникам действительно могла понадобиться машина. Причем такая, чтобы не бросалась в глаза. И тут вполне подошел Эдик. "Значит, так, - прикидывал про себя Фомин. - Сироткин должен узнать, где находился Эдик в ночь ограбления. И когда ездил в город якобы покупать кольцо кому-то в подарок. К сожалению, "Фантомас" не фиксирует даты - потомкам они ни к чему. Но о "Фантомасе" лучше забыть, будто его не было. Обойдемся без узнавания девчонки по голосу. Есть ее подружки. Сироткину достаточно закинуть удочку, что Эдика с кем-то видели в городе около универмага. И кстати, не мешает описать его приметы продавщицам ювелирного отдела: не возникал ли он там в роли покупателя. Ну и непременно запрос по месту жительства Эдика: там ли он и когда прибыл..." Своим планом Фомин остался доволен. Обычная проверка. Если окажется пустым номером, можно спокойно доложить обо всех действиях капитану Егорову. Ну, а если вдруг... Фомин решительно пресек свои мечты о посрамлении Егорова. Не о том надо думать. О деле! На прощание Валерий решил потешить гостя записями голосов природы. - Хотите послушать утро в лесу? - говорил Валерий, перебирая записи, помеченные зеленой полоской. - Нет, лучше я вам поставлю вечер на болоте... Между прочим, теперь лягушек становится все меньше и меньше. Мрут от гербицидов. Наши потомки и знать не будут, что такое полноценный лягушиный концерт. - Валерий отыскал наконец нужную кассету. - В старину по крику лягушек предсказывали погоду. Я поставил эксперимент. Вечером записываю прогноз, переданный по радио, затем выношу микрофоны на болото, и "Фантомас" работает на автоматическом режиме: через каждый час пять минут записи. И так всю ночь. Утром другого дня записываю на пленку итог: какая на самом деле погода, температура воздуха, давление... Валерий нажал клавишу. "Фантомас" заговорил выверенным голосом диктора: "Облачность, местами ливневые дожди..." Затем последовала тишина, ее прервал нудный скрип - так скрипят высохшие на корню деревья. Опять тишина, и вдруг неуверенное "ква" одинокой лягушки, еще "ква", еще, всплеск воды, ответный уверенный клич - и вот уже грянул дружный лягушиный хор. - Чисто выводят! - Валерий взмахивал рукой, как бы дирижируя хором. Пение лягушек всегда казалось Фомину безобразным криком. Но в магнитофонной записи оно обрело собранность и даже стройность. Никакой разноголосицы - торжественная болотная оратория. Даже досада взяла, когда через пять минут запись кончилась. Но сразу хор запел что-то новое. - Ритм улавливаете? - спросил Валерий. - Минималистская музыка. Самая теперь мода. Композиторы-минималисты отказались от сложных мелодий. Будущее, как они считают, за музыкой, близкой к естественным звукам природы. Моих лягушек хоть сейчас пиши на диск... Лягушки запели что-то лирическое, задушевное. "Но почему, - печально думал Фомин, - музыка все упрощается, вот и до минимализма дошли, а для исполнения музыкантам подавай дорогостоящую аппаратуру... - Фомину отчетливо вспомнился синтезатор "Алиса", выставленный на самом видном месте в отделе радиотоваров универмага: цена 760 рублей. - Сами выставляем, - размышлял он с досадой, - дразним ребят, а потом какая-нибудь Анюта приходит за конвертом..." Фомин решительно приподнялся: хорош лягушиный концерт, но пора... И тут за его спиной раздался кашель. Фомин круто обернулся: кто пришел? Никого! В комнате только он и Валерий. - Шляются по ночам, портят записи. - Валерий протянул руку, чтобы выключить "Фантомаса". - Погоди. - Фомин и сам не знал, зачем ему понадобилось удержать Валерия. Двое притащившихся ночью на болото разговаривали вполголоса. Первый: "Ты не можешь выйти из игры. Надо было отказываться сразу. До того, как тебе раскрыли весь план". Второй: "Я имею право отказаться, когда хочу". Второй явно нервничал, трусил. Первый: "Не имеешь. Поезд уже ушел. И чего бояться? На нас никто не подумает". Второй молчал. И молчание затягивалось. "Ну..." - Фомин напряженно ждал, струсит второй или решится дать отпор. Нет, ничего не слыхать. Даже лягушки куда-то пропали. - Все, Николай Павлович, - сказал Валерий. - Я же вам объяснял, "Фантомас" пишет ночью на автоматическом режиме. Фомин критически оглядел паутину проводов, раскинутую по всему дому: "Тоже мне - автоматика. Человек, услышав такой разговор, непременно дождался бы конца. А "Фантомасу" все равно, вырубает запись на самом интересном месте". На обратном пути, пришпоривая казенный мотоцикл с коляской, взятый для поездки в Нелюшку, Фомин перебирал в памяти странный разговор на болоте. Про какой план говорили? И почему такая уверенность, что на них никто не подумает? Кто они и что собирались совершить? Валерию оба голоса незнакомы. Своих, нелюшкинских, он всех хоть по разу писал. Эти, значит, из приезжих. Фомин мысленно перебирал, кто это мог быть. Эдик Вязников со своим сообщником? Но почему обязательно начинать с Эдика! Летом в Нелюшке полно приезжих. Родня наведывается. Туристы - пешие и на автомобилях. Шефы с фабрики приезжают на сенокос. Ребята-старшеклассники.... Если бы "Фантомас" записывал месяц и число... Нет даты - не с чего начать... Сводка погоды про облачность и ливневые дожди - не примета, нынешним летом ливневые дожди поливали район каждый день. "Кисель на моем месте сразу бы сочинил увлекательную версию, - рассуждал Фомин, мчась на бешеной скорости по пустому шоссе. - Но только Кисель способен придать серьезное значение угрозам "ты не можешь выйти из игры", "поезд ушел"... Книжные слова, из детективов. Да, пожалуй, эти двое - школьного возраста, хотя голоса как у взрослых. Акселераты... Вале звонят по телефону ее восьмиклассники - по голосу не отличишь от взрослого..." Миновав мост через Путю у въезда в город, Фомин не повернул к себе домой в микрорайон, поехал в музей. Кисель наверняка там - по воскресеньям у него прием важных гостей, прибывших издалека. Возле парадного подъезда с чугунными столбиками и кружевами каслинского литья стоял синий "мерседес". У Киселя иностранцы? Нет, номер московский, для частников. Фомин поставил свой мотоцикл канареечного цвета рядом с "мерседесом". Неплохо смотрится. На крыльцо музея вывалила шумная компания. Гостей провожал Кисель, собственной персоной. - Привет! - крикнул он Фомину. - Подожди. Я сейчас. Рукопожатия, прощальный галдеж: "До встречи в Москве", и "мерседес" трогается. В наступившей тишине со ступенек донесся утомленный стон: - Надоели! Работать мешают!.. - Кисель в своем репертуаре, - съязвил Фомин. - Другой бы на твоем месте радовался. А как директор музея ты просто обязан гордиться, что сюда едут. - Говоришь, едут?.. А ты хочешь знать, что их интересует в Путятине? Ну, разумеется, музей, картины Пушкова, легенда о портрете девушки в турецкой шали. Кое-кто наслышан и обо мне. О чудаке, запершемся в глухой провинции... Но есть у нас в городе и еще одна достопримечательность. Высокие гости прямиком отсюда направились к магу-исцелителю Прокопию Лукичу Смирнову, широко известному в творческих кругах как самобытный мыслитель и поэтическая натура. Не переставая возмущаться, Володя повел Фомина наверх, в свой кабинет. Они уселись в старинные кожаные кресла, и Фомин открыл было рот, чтобы рассказать про подозрительный разговор на болоте, но Володя продолжал изливать свой гнев. "Спокойно, - внушал себе Фомин. - Пусть выговорится". И вдруг разгневанный Кисель сам себя прервал: - Да ну их! У нас с тобой есть дела поважнее. Я тебе должен сказать... Понимаешь, Фома, я помню, ты меня предупредил насчет универмага. Не совать нос и так далее... Я не хотел. Это слепой случай. Приходит Васька и сообщает, что газорез, принадлежавший Сухареву, кто-то брал и положил не на прежнее место. Это заметил Витя Жигалов, которому разрешили временно занять будку. Фома, газорез побывал в руках преступников! Это ясно как божий день! - Спасибо за информацию, - проронил Фомин. - У меня для тебя тоже кое-что есть. - Это еще не все! - вскричал Володя. - Ты извини, Фома... Совершенно случайно мой путь скрестился с путем одного подозрительного типа. К сожалению, он меня принял... Ну, ты сам понимаешь, за кого... И поспешил скрыться... - Рассказывай! - сурово потребовал Фомин. - Все по порядку. И только правду. - Ничего, кроме правды! - подхватил Володя. Слушая его чистосердечное признание, Фомин нащупывал во внутреннем кармане фотографию бежавшего из лагеря Грини. Утром, когда Фомин выезжал на мотоцикле из ворот управления, его остановил дежурный: "Возьми, вдруг пригодится". Хорошо, что взял две. Одну оставил Сироткину, другая тут... - Он! - Володя подскочил от радости. - Он! Узнаю! - Спокойно... - посоветовал Фомин. - Я бы на твоем месте не веселился. Володя продолжал ликовать: - Знаешь, на фотографии сразу видно - уголовный тип. А пока я его считал больным - ничего подозрительного. Симпатичное лицо. Фома, ты задумывался когда-нибудь, почему на фотографиях, изготовленных в вашем ведомстве, ну на тех самых, которые анфас и в профиль, физиономии обязательно угрюмые, уголовные? Мой метод фотографического воображения дает ответ на этот вопрос. Тут у тех, кого вы фотографируете, свой расчет. Своя игра. Парад масок. На воле у них совершенно другие лица. Без всякой пластической операции! В другой обстановке - другие лица... - Володя вскочил и возбужденно зашагал по кабинету. - Слушай, Фома, я тебе еще не все сообщил. К знахарю приходил спекулянт, помидорный король из Краснодара. И сообщницу знахаря тоже надо проверить. Что-то мне не нравятся ее бирюзовые сапоги... Фома взмолился: - Затихни, замри! Пришлось рассказать Киселю все, что было написано про Гриню в короткой справке, приложенной к фотографии. Держать его в неведении нельзя. Следующая случайная встреча с Гриней кончится для Киселя плохо. XIV - Цветы играют в жизни нашего города огромную роль! - ораторствовал председатель горсовета. - Цветы - наша надежная опора. И в эстетическом воспитании, и в нравственном. Цветы делают людей лучше. Чем больше мы вырастим цветов, тем меньше у нас будет правонарушений... Путятинцы, пришедшие на выставку, с удовлетворением услышали, что по количеству цветоводов на тысячу душ населения их город занимает одно из первых мест в стране. А по количеству кустов сирени на каждого горожанина, включая грудных детей, Путятин, безусловно, на первом месте в мире. В этом году выставка цветов разместилась на только что построенной в микрорайоне набережной Пути. Набережную спроектировали по лучшим образцам. Каменный парапет, стильные петербургские фонари, широкие ступени к воде, скамьи на узорчатых чугунных ножках. Цветов, принесенных, по давней путятинской традиции, в больших эмалированных ведрах и цинковых ушатах, хватило на всю длину новой набережной. На все двести метров. К сожалению, Путятин располагал мизерными суммами на благоустройство, но сумел с достоинством выйти из трудного положения. Главное - начать на высоком уровне, без скидок на провинцию. Строили же у нас в старину на века. И мы обязаны. На генплане завтрашнего Путятина набережная протянулась от микрорайона до Двудвориц. - Выставка удалась, как никогда! - шепнул Петру Петровичу Налетову стоящий рядом председатель городского общества цветоводов Клюев. - Не жалеете, что ваши красавцы остались дома? Петр Петрович отмолчался. И хорошо, что его красавцы дома! Речь председателя горсовета завершилась бодрым призывом шире привлекать в ряды цветоводов детей и подростков. В ответ раздались вполне внятные реплики: - Как же!.. Их привлечешь!.. Петр Петрович нахмурился. Он не любил, когда юному поколению доставалось ни за что ни про что. Всему свое время! Проработав в Путятине много лет, Петр Петрович вывел такую теорию насчет цветов: в молодости люди главным образом рвут цветы. В родительских садах, в соседских, в скверах и парках. Зато с возрастом все становятся страстными цветоводами, и поэтому в природе сохраняется равновесие. Началось вручение наград. По георгинам первое место не присудили никому. Знак уважения к Петру Петровичу и намек ему на будущее. По пионам первый приз достался инспектору Госстраха Ерохину. Справедливое решение - Ерохин выставил пионы сказочной красоты. Этого Петр Петрович не мог не признать. Однако личность Ерохина совершенно не годилась как пример, что цветы делают человека лучше. Профессиональная память Петра Петровича сразу же извлекла на свет малосимпатичные факты из жизни инспектора Госстраха. Отжулил у соседа две сотки земли и долго судился. Перепродал по спекулятивной цене два кубометра теса... Воспоминания о делишках Ерохина повергли Петра Петровича в печаль. Ну почему даже среди цветов и улыбок, когда можно думать только о прекрасном и светлом, память все равно выволакивает из глубин какую-нибудь дрянь! Неужели не для него существуют выходные дни! Подумал и тут же суеверно спохватился: "И не надо мне никаких выходных!" Петр Петрович знал по многолетнему опыту: все худшее, что случается в Путятине, непременно случается по субботам и воскресеньям. Хотите самый ближайший пример? Пожалуйста! Универмаг обокрали не в среду и не в пятницу - в ночь с субботы на воскресенье. После вручения наград стройные ряды цветоводов распались. Давняя путятинская традиция. "Георгинщики" - в одну сторону, "пионники" - в другую, "астрономы" - в третью. "А еще удивляемся, что подростки делятся на компании", - подумал Петр Петрович. Ему, как начальнику городской милиции, было неловко присоединиться у всех на глазах к своим. Завтра же скажут, что милиция кого-то отпустила подобру-поздорову только потому, что тот "георгинщик". В Путятине среди "георгинщиков" всегда было больше мужчин, а среди "астрономов" преобладали женщины. "Пионники" издавна отличались изворотливостью по хозяйственной части. В очереди за удобрением для цветов, привезенным в магазин "Дом и сад", всегда первыми стояли "пионники", а "георгинщики" неизменно оказывались в хвосте. "До вражды у нас не доходит, - философски размышлял Петр Петрович, изнывая от любопытства, какой вопрос обсуждают "георгинщики". - Но если кто-то переметнулся из "пионников" в "астрономы"... Или из "астрономов" в "георгинщики"... Какие волнения начинаются! Какие догадки насчет истинных причин!" Ему надоело торчать в одиночестве. И тут, как всегда, пришел на выручку председатель общества цветоводов Клюев. Взял Петра Петровича под руку и повел к своим. - Хочу у вас спросить совета... Не знаю, как назвать новый сорт... Женя никогда не проявлял интереса к моим опытам, но даже он пришел в восторг. И говорит: "Давай назовем "Анюта"..." Петр Петрович не понял, о каком Жене говорит Клюев. А спрашивать неудобно. И вдруг явилась догадка: "Да это он про Джеку!" Во всем городе лишь детский врач Клюев продолжал называть Женей знаменитого и великолепного Джеку Клюева. Уступив по всем позициям, отцы имеют обыкновение цепляться за мелочи. - "Анюта"? - раздумчиво произнес Петр Петрович. - Звучит красиво. По общему мнению "георгинщиков", новый сорт доктору Клюеву не удался. Цветы мелковаты и уж очень пестры. Петр Петрович вообще не признавал пестрых георгин. Профанация благородного семейства. "Но если Джека... если Женя проявляет интерес к отцовскому увлечению, уже недурно..." "Георгинщики" раздвинулись и пропустили Петра Петровича в свой круг. Обсуждался самый животрепещущий вопрос: где и как сохранять до весны клубни. Петр Петрович приготовился изложить свою проверенную систему. И вдруг ему померещился сигнал тревоги. Петр Петрович обернулся и увидел Фомина. Беспечный вид, шаг вразвалочку... Петр Петрович мгновенно все понял. То, что могло случиться в воскресенье, уже случилось! Провались все выходные и праздники! Фомин в три минуты домчал начальство на мотоцикле в управление. Налетов с порога стал отдавать распоряжения. Взять под контроль вокзал. Выезды из города. Особое внимание личным автомобилям и мотоциклам - о пропаже сообщать незамедлительно. Ориентировка всем участковым, городским и сельским. Кто-то мог встретить Гриню на дороге, кто-то его подвез. Человек не иголка. И даже опытный Гриня не застрахован от случайной встречи. Организовать, по возможности, проверку заброшенных деревень, но на рожон не лезть... Разворачивалась операция, каких в путятинском управлении внутренних дел не видывали. Налетов нервничал: брать Гриню или не брать? Гриню поджидали в Москве, собирались выследить и оставить на свободе. Пусть возьмет похищенные ценности из своего тайника и явится с ними к покупателю. Задерживать Гриню с пустыми руками смысла нет. Он отопрется: знать не знаю никакого золота. Налетов понимал, что, задержав преступника в Путятине, сорвет замысел Егорова. Но знать, что Гриня в городе, и дать ему уйти? Особо опасному рецидивисту! Да еще, глядишь, вооруженному! Срочно искали по всем адресам и телефонам Егорова. Подвернувшегося Веню Ророкина послали на рынок незаметно шепнуть жгучему брюнету, торгующему помидорами: "Налетов просит позвонить по служебному телефону". Никто бы не упрекнул Фомина, если бы он в такой напряженный день напрочь забыл про обаятельного шабашника. В городе Гриня!.. Но Фомин любил все делать как положено и потому отправил срочный запрос по адресу, откуда пришла телеграмма с вызовом к больному отцу Вязникова: действительно ли болен старший Вязников и появлялся ли по этому случаю младший? Вернулся Веня Ророкин и четко доложил: задание выполнено. Жгучего брюнета он нашел не на рынке, а в ресторане "Колос", тот сидел за столиком с самим директором. Гордый своей ловкостью, Веня стал добиваться, чтобы его включили в группу захвата. До сих пор Фомин считал его очень спокойным и рассудительным парнем. Вот до чего можно перемениться, проведя всего одну ночь в обществе Киселя! Пришлось услать Веню на розыски заведующей ювелирным отделом универмага Тамары Степановны Жуковой. Фомин написал на блокнотном листочке приметы Эдика Вязникова. Может, Жукова видела, как этот обаятельный шабашник из Нелюшки крутился возле золотых витрин. По правде сказать, Фомина не очень бы огорчило, если бы розыски заведующей затянулись как можно дольше. Хоть до завтрашнего утра! С подробностями про Эдика спешить некуда. Довольно быстро вышел на связь Рудик Куртикян. Выслушал сообщение насчет Грини и недоверчиво спросил: - Вы уверены, что это был действительно он? Может, ошибка? - Все точно, - заверил Налетов. - И кое-что новенькое открылось про Сухарева. Обнаружен принадлежавший ему газорез. - Налетов положил трубку и сказал Фомину: - С Сухаревским газорезом мы прошляпили. Найти бы на день раньше. Но вот кто молодец - твой Киселев. Посадил кое-кого в калошу! Фомин покорно снес похвалу талантам самозваного детектива. Наконец отыскался Егоров. Чудом оказался дома - заскочил только на один день. И собирался пойти в кино с девушкой. Но что поделаешь. Опять не судьба! Егоров довольно долго выспрашивал Петра Петровича, кто и где увидел Гриню, которому совершенно не с руки оставаться в Путятине. По всем расчетам Гриня сейчас в Москве. - Вы там у себя не ошиблись? - спросил Егоров. Фомин возмутился: - Почему мы должны терпеть такое недоверие? Куртикян сомневается, и этот тоже. Какие у них основания? - Основания-то есть, - сказал Налетов. - Они не понимают, почему Гриня застрял у нас в Путятине. Я тоже не понимаю, что его тут держит. - Золото! - Думаешь, оно здесь припрятано? - Налетов покачал головой. - Так поступили бы местные грабители. А Грине какой смысл? - Может, у него накладка вышла, - предположил Фомин. - Может, - согласился Петр Петрович. - Вот задержим и спросим у него у самого, что и как... Первые следы, оставленные Гриней, обнаружил участковый из Крутышки. Он осмотрел ограду кладбища с наружной стороны и нашел в одном месте несколько втоптанных в землю окурков. Кто-то там сидел. Но долго или недолго - сказать трудно. Все три сигареты докурены едва наполовину. Наверное, нервничал. Налетов распорядился отправить в Крутышку Джульбарса, но особых надежд на собачий нюх не возлагал. Гриня - человек опытный. Опять позвонил Рудик Куртикян. Нужны подробности. Налетов передал трубку Фомину. Разговаривая с Рудиком, Фомин поглядывал в окно. В трубке звучал спокойный голос, а в стеклянной будке телефона-автомата бурно жестикулировал помидорный король из Краснодара Арутюн Бабкенович Назаретян. Со стороны поглядеть - идет какой-то крупный торг. Ну, артист!.. Условились встретиться через полчаса на пустыре за пожарной каланчей. - Там бочка рассохшаяся, - ориентировал Фомин. - Огромная такая. Водовозная. Вот за ней. Место было удобное и укромное. За бочкой Фомин в свое время отсиживался, драпанув с уроков. Помидорный король вышел из телефонной будки, в сердцах сплюнул, трагически потряс руками над чернокудрой головой и пошел в весовую. Вскоре он появился, толкая перед собой тележку. И тотчас к нему подскочил Ханя, принялся грузить на тележку ящики с помидорами. Вдвоем они покатили помидоры к рыночному холодильнику. Дальнейшим наблюдениям Фомина помешал дежурный по управлению. Оказывается, пришел ответ на запрос насчет Вязникова. Старший Вязников не в больнице, он дома, жив и здоров. Младший не появлялся. Оперативность ответа наводила на догадку, что где-то там милиция имеет основания хорошо знать семейство Эдика. Но куда девался он сам? И связано ли его исчезновение с внезапным приездом Грини? Фомин задавал себе вопрос за вопросом. Если бы знать, какую роль играл Эдик в ограблении универмага, можно разобраться, зачем Гриня вернулся в Путятин и где он сейчас. Пришел очень довольный собою Веня. Он разыскал Тамару Степановну Жукову. Сегодня хоронили деда Евдокимова, а Жукова доводится ему троюродной племянницей, и ее позвали на поминки. Веню тоже усаживали за стол, но он отговорился: "Спешу на дежурство" - и сумел незаметно для других коротко побеседовать с Жуковой. По описанию примет Эдика она узнала молодого человека, который перед ограблением дважды появлялся в ювелирном отделе. Первый раз он просто осмотрел витрины, а на второй купил золотое кольцо и золотой кулон - подарок сестре на свадьбу. И было это как раз в субботу, в ту самую, когда после, в ночь, универмаг обокрали. К показаниям Жуковой Веня добавил от себя, что она приперлась на похороны вся в золоте. Фомин вспомнил, что по его вызовам она приходила скромненько - только обручальное кольцо на правой руке. Но это с перепуга. Утром, когда он явился в универмаг по тревожному звонку, и заведующая и все продавщицы отдела сверкали, как новогодние елки. Веня продолжал выгружать собранную информацию. Оказывается, он на всякий случай составил список застольников, среди которых находилась заведующая. Фомин пробежал глазами по столбику фамилий и первым делом обнаружил своего старшего брата Виктора. Ничего удивительного. Дед Евдокимов до выхода на пенсию работал вместе с Виктором в ткацком цехе. Список очень вовремя напомнил Фомину, как непросто нести милицейскую службу в маленьких городах, где все друг друга знают. Вот и Смирнов был на поминках - родня по жене. Завершил список бригадир шабашников Маркин. Его-то на каком основании позвали? С дедом Евдокимовым он вряд ли был знаком: дед слег задолго до появления в Нелюшке шабашников. Не Смирнов ли позаботился о приглашении? С какой целью? Фомин сунул список в карман. Пора на встречу с Рудиком. XV "Нет, не сходится, - сказал себе Володя. - Зачем понадобилось Грине, вернувшемуся в Путятин через несколько дней после ограбления, маскироваться под простака, изображать, будто он в поезде случайно встретил тетку в бирюзовых сапогах, поверил ее россказням про излечение от рака, доверчиво присоединился к процессии жаждущих чуда?.. А почему Гриня не побоялся показаться в Путятине среди бела дня, ехать в автобусе на виду у множества глаз, сидеть во дворе у знахаря?.. Ведь любой город, где произошло крупное преступление, наводнен сыщиками... Сюда мог залететь по неведению другой вор. Но не Гриня..." Володя знал, что бывают ситуации, при анализе которых широта мышления не на пользу. Декарт советовал: "Мало иметь хороший ум, главное - хорошо его применять". Сейчас необходимо сузить мышление, придать ему остроту превосходно заточенного стального лезвия. Призвав на помощь зрительную память, Володя начал прокручивать кадры утренней киносъемки, которую могла бы сделать скрытая камера, установленная во дворе знахаря. Скамейка под навесом. В крайнем справа Володя тотчас узнал себя. Рядом сидит пожилой человек, одетый слишком тепло, камера берет крупным планом лежащие на коленях тяжелые кулаки. Очередь поругивает медицину и превозносит чудодеев-самоучек. Пожилой человек не участвует в общем разговоре, отделывается несколькими междометиями, но из них можно понять: он настроился на основательный курс лечения и намерен искать жилье. Стоп! Рассмотрим его действия. Такая игра имела бы смысл перед ограблением. Явился в Путятин под видом болящего, пожил, сколько нужно, присмотрелся к универмагу, затем уехал исцеленный - прекрасное алиби! - и через денек-другой тайно вернулся, обделал свое дельце... Все логично для первого появления в Путятине. Но не для вторичного приезда! Теперь поглядим, что происходило дальше во дворе знахаря. Володя уже не увидел себя на скамейке рядом с Гриней. С краю сидят путятинские бабули. Гриня вдруг поднимается и уходит. Что случилось? Володя мысленно прокрутил пленку обратно - до того момента, когда знахарь пригласил вне очереди пациента, пришедшего позже всех, да еще величал почтительно Владимиром Александровичем. Казалось бы, вот когда Гриня мог насторожиться и немедля смотать удочки. Нет, он остался. И ушел, чем-то расстроенный, за минуту до того, как Владимир Александрович наконец распрощался с разговорчивым знахарем. Что же могло случиться во дворе, пока Владимир Александрович торчал у знахаря? Воображаемая съемка скрытой камерой запечатлела ссутулившуюся фигуру Грини, неровную походку. Володя вспомнил свое тогдашнее впечатление: человеку плохо, у него приступ. Но теперь-то известно - Гриня здоров как бык. Значит, не приступ - симуляция. Или... Или сильное потрясение! "Тут что-то есть... - сказал себе Володя. - Допустим такую гипотезу: Гриню спугнули путятинские старухи. Подсели на скамейку и ошарашили приезжих свеженькими городскими новостями. Как не похвастать! Не в каждом городе крадут золото! На сто тыщ!.. Гриня тоже слушает старух - и очень внимательно: не просыплется ли из их болтовни что-то для него интересное. И тут какая-то мелочь, для других ничего не значащая, могла прозвучать для него как предупреждение об опасности!.." Володя перебрал в памяти, о чем болтали старухи. Три версии ограбления. Местная, обывательская: золото украли сами продавщицы. Навеянная телефильмами: золото уже тю-тю, за границей. И старушечья, суеверная: про чертей. Вполне понятно, чем могла напугать Гриню обывательская версия - одна из продавщиц была у него наводчицей. Но две другие версии, телевизионная и старушечья суеверная?.. Поразмыслив, Володя решил: что-то опасное могло послышаться Грине и здесь. "Дело не в повышенной чувствительности и не в тонкости ума, а в особых свойствах натуры преступника. У таких людей инстинкт зверя, всегда чующего опасность. Допустим, мне смешна болтовня про чертей, а для Грини - уведомление: какая-то старуха что-то видела и, возможно, милиция уже ведет с ней беседу. Что ж, пора подводить итоги", - решил Володя. Увы, итоги оказались не блестящими. Можно предложить разные объяснения, почему Гриня спешно покинул двор знахаря, но так и остается непонятным, зачем он туда явился. Придется заново повторить все рассуждения. Где-то в самом начале в них вкралась ошибка. В самом начале!.. Володя похолодел. Вот она - разгадка противоречий в поведении Грини! Никакой он не Гриня! Случайное сходство. Наваждение, вызванное особыми свойствами снимков анфас и в профиль. Что теперь делать? Вся милиция поднята на ноги. В Путятине, в области, в Москве... Звонить Фомину, чтобы он все отменил? Ни в коем случае! Ничего отменять не надо. Гриня или не Гриня - лучше перестраховаться, чем прошляпить. Но мысль о другом воре все-таки зацепилась в Володином подсознании. Крутилась там и вертелась, пока вдруг не приняла форму новой и совершенно невероятной версии. Володя от неожиданности обомлел: "Этого не может быть!" Однако он тут же сопоставил известные ему факты, и оказалось, что новая версия - при всей своей невероятности! - дает ответ на вопрос, почему Гриня заявился сегодня в Путятин под видом странника, жаждущего исцеления. - Что-то уж очень просто! - пробормотал Володя себе под нос. Затем написал несколько слов на листке почтовой бумаги, запечатал в конверт и хотел было спрятать в ящик стола, но передумал и убрал конверт в старинный сейф, устроенный в стене. "До будущих времен!" А теперь надо вернуться к делу о шантаже. Кончик нити там. Необходимо разобраться, почему так получилось: опытный детектив ведет поиск шантажистов, избравших своей жертвой разбогатевшего знахаря, и все время натыкается на персонажей из дела о краже путятинского золотого запаса. Что это? Случайность или закономерность? "А что такое вообще случай? - философски спросил себя Володя. И, поразмыслив, ответил: - Случай плюс невезенье - это несчастный случай. Плюс удача - счастливый. Сам по себе случай ничего не значит. Ноль. Значение имеет только то, что прилагается к нему... Сейчас у меня серия случаев и в каждом - соприкосновение двух разных преступлений. Одно дознание явно тяготеет к другому. Например, нас с Фомой сбило с толку то, что знахарь положил в конверт не бумажки, а настоящие деньги. Но если вспомнить, что события разыгрываются в городе, где только что произошла кража века и где преступники все еще не пойманы, тогда боязнь знахаря объяснима". Володя понимал, что найденный им метод соприкосновения - это пока только замысел. В дальнейшем потребуется детальная разработка. Но кое-что уже сейчас можно проверить экспериментально. Причем действовать надо осторожно. Умный человек иногда торопится, но ничего не делает второпях. Такого правила придерживался Честерфилд, опытнейший дипломат и замечательный писатель. "Если я намерен использовать метод случайных соприкосновений двух разных дел, любой заранее обдуманный план исключается. Вся надежда на новые случаи! Допустим, я еду в Нелюшку и уговариваю изобретателя Чернова прокрутить записи "Фантомаса"... Нет, туда я могу поехать и попозже, вечером. А днем я побываю... - Володя поглядел на карту Путятина, висящую на стене. - Побываю у той особы, которая обучает подруг приемам каратэ. В поселке за станцией..." Поселок за станцией Володя выбрал произвольно. Однако Фомин непременно заподозрит умысел: "Ты нарочно крутился возле вокзала, искал новой встречи с Гриней!" А это вовсе не так. С Володи вполне хватит встречи в Крутышке. Век бы больше не видаться! Но, увы, от случая никто не защищен. Что же делать? Володя мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Утром, выходя из дома, он сунул в спортивную сумку необходимое снаряжение. ...Когда Володя два года назад угодил со сломанной ногой в больницу, музейная сторожиха тетя Дена убрала урожай у него на огороде и в саду, часть картошки и яблок продала на рынке, и Володя смог отправить Таньке в Москву сто рублей. Танька получила перевод и тут же купила себе за сто рублей французский парик. Мода!.. Но этим летом, погостив недельку в Путятине, Танька забыла парик в шкафу. Забыла? Наивная уловка, рассчитанная на простака. Как будто Володе неизвестно, что парики вышли из моды. Лучше сказала бы честно. И вообще с Танькиной стороны бессердечно подбрасывать бесполезную дорогую вещь в дом, где на счету каждая копейка. Как он ошибался! И виноват в его ошибке был Фома, оставивший, своего общественного помощника не у дел. А стоило заняться розысками шантажиста - и пожалуйста, уловка Татьяны обрела свой положительный смысл. Избавиться от вещи, вышедшей из моды, Танька могла и в Москве. Сдала бы в комиссионку. А она повезла парик в Путятин. Специально для брата. Потому что детективу парик необходим. Орудие производства. И тем более необходимо менять свою внешность провинциальному детективу. Фома прав - восторженный шепоток за спиной: "Киселев идет! Киселев!" - помеха в работе. Утром, закрывшись от спящего Васьки, Володя напялил на голову каштановые локоны и увидел в зеркало типичного современного юнца-акселерата. Теперь повяжем платочек. Явная девица. Володя оглядывал себя в полный рост. Не столь юна и красива, зато фигура стройная, ноги длинные. Но глаза слишком умны! Спрячем за темными очками! Ведь Танька и очки свои забыла. Ну и сестрица! Все предусмотрела! Вместе с огромными солнцезащитными очками Володя обнаружил и коробочку с косметикой. Есть чем подвести глаза и подмазать губы... - В старину переодевание в женское платье доставляло уйму страданий, - приговаривал он, вертясь перед зеркалом. - Сущий кошмар! Разные там корсеты и подвязки. Зато в наше время - пустяки... Брюки и куртка на молнии. Поди разбери - юнец или девица. Вот только кеды чуточку великоваты. - Володя отступил от зеркала, чтобы лучше обозреть ноги. - Ничего, сойдет! Это в старину женские ножки были маленькими. А теперь я собственными глазами видел в отделе женской обуви сапоги моего, сорокового размера. Мог бы купить, если бы не бешеная цена! Он откашлялся и сказал тонким голосом: - Сегодня ужасная погода... Нет, не годится. Тонким голосом в наше время вопят в микрофон лица мужского пола. А у женщин будь здоров какие басы. Так что и голос менять не надо. Чуточку прибавить хрипотцы - натуральный современный женский голос... Он с трудом удержался от искушения выйти из дома в парике и платочке. Слишком сильный стресс для соседок! Изведутся, разузнавая, кто она, таинственная незнакомка. "Из музея тоже не выскользнешь незаметно, - размышлял Володя. - Впрочем, днем в центре города Гриня мне не страшен. Я должен принимать меры предосторожности только где-то на окраине. А там можно зайти в любой сарай и совершить несложное превращение". Чугунная наружная лестница, ведущая в кабинет, тоненько загудела. Кто-то идет. Поступь сотрудников музея он изучил великолепно. Поднимался кто-то незнакомый. Легкий шаг, танцующий. Незнакомец дошел до двери кабинета и проворно поскакал вниз, щелкая подошвами по чугунным ступеням. Володя давно обратил внимание, что каждая из старинных ступеней имеет свое звучание. Незнакомец игриво отстукивал "чижик-пыжик". - Ну, фокусник!.. Володя уже знал, кто там забавляется. Ему показалось, что он этого человека и ждал, засидевшись в кабинете, вместо того чтобы поспешить в поселок у станции. Однако в чем смысл танцев на лестнице? Модная раскованность? Или желание пооригинальней предупредить о своем приходе? Володя подошел к двери и распахнул настежь. - Клюев, вы ко мне? Заходите! Великолепный Джека держался непринужденно: - Я к вам с просьбой. Моя разведка донесла: у вас есть прадедовские диски. - Граммофонные пластинки, - мягко поправил Володя и указал в угол кабинета, где на высокой тумбе давно бездействовал граммофон с трубой изумрудного цвета, похожей по форме на рог изобилия. - Меня интересует дореволюционная эстрада. - Джека нервно облизнул губы. - Варя Панина, Вяльцева... Ну и вообще... - Шаляпин тоже есть... Собинов... - Володя внимательно наблюдал за гостем. Любопытно, как Джека изловчится перейти от пластинок к истинной цели своего визита - вчерашнему происшествию на Парковой. - Прощу... - Володя подвел гостя к граммофону и отомкнул дверцу тумбы. В гнездах изумрудного бархата мерцали черные ряды пластинок. - Можно? - Джека упал на колени и бережно коснулся пыльного бархата. - Ух ты!.. Экстра-класс!.. Упаковочка!.. Володя коротко пояснил: в верхних рядах Шаляпин и Собинов, внизу то, что можно называть дореволюционной эстрадой. - Обалденно! - бормотал Джека. В том, как он доставал и разглядывал пластинку, а затем ставил на место, чувствовался опыт и навык. Джека мгновенно угадывал какую-то понятную ему ценность пластинки, он напомнил Володе завзятого книжника, подступившего к незнакомой полке. Настоящему книжнику достаточно взять в руки книгу, раскрыть - и он интуитивно ощущает ее значимость. Вот так и Джека с пластинками. Володя приглядывался к гостю все с большей симпатией. - К сожалению, послушать не удастся. Граммофон сломан. Граммофон был сломан еще до поступления Володи на работу в музей. Лопнула старинная пружина. - Я пришлю мастера,- предложил Джека. "Большой начальник, - подумал Володя. - Скажите пожалуйста: "пришлю". И пояснил великому Джеке, что с граммофоном случай безнадежный - уже пытались чинить, и безуспешно. - Я пришлю Витю Жигалова, - нетерпеливо произнес Джека. - Для Вити безнадежных случаев не бывает. - Витю? - Володя мгновенно понял, что отказываться глупо. Витя придет чинить граммофон, и можно будет разузнать, что все-таки случилось с газорезом. - Ну, если ваш Витя что-то умеет, я буду рад... - Завтра и пришлю, - уверенно обещал Джека. - Завтра вас устраивает? С утра? Володю это вполне устраивало. Чем скорее удастся поговорить с Витей, тем лучше. Джека упоенно перебирал пластинки. Будто и в самом деле пришел в музей только ради записей дореволюционной эстрады. Значит, ему "разведка донесла"... Но кто же состоит у Джеки в разведчиках по музейной части? - Новые, не заигранные! - громко восхищался Джека. - И куплены подряд, по каталогам! Хозяин денег не жалел! - Он оторвался от пластинок, и Володя обнаружил в голубых детских глазах алчный блеск. - А вы знаете, сколько все это стоит? Тысяч пять! Можно и порознь продать, но лучше целиком. Ценность любой коллекции не только в редких экземплярах. Ценится полнота подбора. "Эмоции бизнесмена, - определил про себя Володя. - Все можно перевести на деньги. Даже музыку..." Джеке он сказал с деланным спокойствием: - Я думаю, вы и сами понимаете - музейное достояние не продается. Ни порознь, ни оптом. Джека поднялся с колен и попросил разрешения закурить. Теперь они оказались друг против друга в старинных кожаных креслах. Джека закурил. Володе следовало слегка улыбнуться. Из всех вариантов улыбки он выбрал безмятежную. Ироническая была бы неуместна. - Я вас слушаю... - Есть идея! - приподнято сообщил Джека. - Мы беремся починить вашу ретротехнику. Вы разрешаете переписать всю коллекцию на кассеты. Здесь, у вас... Доставим необходимое оборудование и за одну ночь управимся... - А дальше что? - спросил Володя. - Вас интересует, как мы собираемся распорядиться записями? - Джека помахал рукой, разгоняя сигаретный дымок. - Кассеты с Паниной пойдут по четвертаку... Володя весь напрягся. Сейчас последует наглое предложение - с каждой кассеты столько-то ему. Никаких наглых предложений не последовало. Джека отлично знал, с кем имеет дело. - Нам нужны деньги, - говорил он, давая понять, что не разделяет старомодных убеждений директора музея В. А. Киселева. "Вам было бы стыдно пускаться в коммерцию, а мы на эти предрассудки плюем!" - так следовало понимать великого Джеку. Он с похвалой отозвался о принятом на Западе вкладывании капитала в перспективную группу музыкантов. В нашей стране почему-то не практикуется коллективный вклад. А хорошо бы... Группа вернет с лихвой... - Сегодня не добьешься успеха, если нет классной техники, - напористо продолжал Джека. - Я поставил перед собой сверхзадачу: ворваться в ряды избранных рок-групп. Таких, как "Аквариум", "Зоопарк", "Центр"... - Джека нервно облизнул губы. - Вы, конечно, думаете, что я сейчас назову "Машину времени"... - Вот уж не думал! - быстро парировал Володя. - Названные вами рок-группы или какие-то другие для меня не предмет размышлений. Рок и мысль - вещи несовместимые. Кстати, такие приемы одурманивания толпы были известны еще в стародавние времена. Например, у хлыстов - это изуверский толк раскольников - устраивались радения с верчениями. А шалопуты плясали вокруг кадки с водой. Джека усмехнулся: - Мы не собираемся копировать антимузыку! Битлы вышли из английской провинции. И мы тоже хотим делать свое... "Ничего себе самомнение, - подумал Володя. - Битлы вышли из провинции. И мы тоже..." Но сама мысль о провинции была ему по душе. Да, надо жить по-своему. Провинциал, копирующий столицу, смешон. Джека продолжал, мечтательно прикрыв глаза: - Если оркестровать музыку в нашей собственной манере... Вот, попробуйте себе представить... Ночные вздохи, провинциальный звуковой фон, сплавленный из шороха дождя, скрипа калиток, дальнего лая собак, и над ним потусторонняя одинокая скрипка, низкое контральто... "Да это он про Анюту", - догадался Володя. - Но сегодня мир покоряют не с эстрады! - Джека заговорил жестко и деловито. - На рынок выбрасываются записи. Вы что-нибудь слышали про Дитера Болена и "Модерн токинг"? - "Модерн токинг"? - переспросил Володя. - В переводе "Современный разговор". - Музыка будущего! - веско пояснил Джека. - Дитер Болен презирает "тяжелый рок". Говорит, что это для агрессивных натур. Дитер Болен вообще не выступает с концертами. Никаких концертов, никаких аплодисментов. Только диски! - Джека сделал внушительную паузу, давая Володе возможность обдумать услышанное. - А знаете, как рождаются новые мелодии Дитера Болена? Он работает в специальной лаборатории. У него несколько компьютеров, синтезаторов и органол... - Джека нервно облизнул губы. - В нашем деле главное - синтезаторы. Без них музыкант - ноль. "Очень интересно, - сказал себе Володя. - Сейчас он изложит свою программу". Программа Джеки Клюева оказалась четкой и боевой. Он для того и остался в Путятине, поступил в ПТУ. Нельзя терять времени даром. У него уже есть ансамбль и скоро будет студия, оборудованная по последнему слову техники. Надо добиться, чтобы твоя музыка зазвучала повсюду. Кассеты, кассеты, кассеты... "Радуга", разумеется, возьмет другое имя. И не нужно никуда ездить с концертами, записи сами разлетятся по стране. Сначала завоевать низы - рынок, толпу. Пойти на эпатаж, на скандальную славу. И тогда начнутся споры: кто такие ребята из Путятина? А это уже популярность. Уже станут всем известны имена - Джека Клюев и Анюта Голубцова. Однако кумиры упрямо сидят у себя в Путятине: сами приезжайте к нам, поглядите... И приедут! Сейчас модно открывать таланты. А в Путятине для новых кумиров самый выгодный фон. Старинный город, родина художника Пушкова... Джека говорил захлебываясь и все чаще облизывал губы. Перед Володей открылся совершенно неизведанный мир. Да тут целой жизни не хватит, чтобы изучить. Да и где материалы? Но какова программа провинциального кумира Джеки Клюева! Стремительный штурм самых вершин славы. И все это не выезжая из Путятина! Вот что значит эпоха НТР!.. В старом кино самодеятельность всей страны ехала и плыла на смотр в столицу. Современная рок-группа не станет терять времени на смотр. Успех завоевывается записями. И тут талант попадает в зависимость от качества техники. Да будь ты Шаляпиным - если запись сделана кустарно, нет никакого шанса прославиться... "Теперь понятно, почему разговор все время сворачивал на деньги, - сказал себе Володя с искренней печалью. - Джеке позарез нужны деньги. И немалые. На инструменты, на все эти синтезаторы и органолы. Что ж... Как говорится, спасибо за откровенность. Однако почему эта откровенность была проявлена именно здесь, у меня? Ведь Джеке известно, что вчера мы с Ророкиным задержали Анюту Голубцову с поличным!.." На Володины вопросы Джека отвечал коротко. Так ведут себя на допросе опытные люди, которые знают, что следователю мелкие подробности порой больше говорят, чем ответы по существу дела. Опытные люди никогда не выходят за рамки заданного им вопроса. Да, Джека может подтвердить, что вчера на дискотеке Анюта получила какую-то записку. Нет, он не видел, кто эту записку передал. Да, Анюта листок порвала и выбросила. Нет, он не провожал Анюту. Он всегда остается с ребятами, чтобы собрать всю аппаратуру и отнести в клуб. Да, Сашка Голубцов тоже остался и вместе со всеми доставил аппаратуру в клуб. Ему всегда помогает нести барабан брат. Нет, Джеке ничего не известно об отношениях между братьями Анюты и их соседом Смирновым. Ответив на все вопросы, Джека заявил, что, по его мнению, вся эта история с запиской - примитивная провокация. Анюте мстят за переход из "Юности" в "Радугу". А что ей делать в "Юности"? Там нет условий для творческого роста. И вообще, зачем такому небольшому городу, как Путятин, два ансамбля? Нужен один, первоклассный, собравший лучшие силы города. Джека перестал волноваться, ни разу не облизнул губы. Такое впечатление, что цель прихода им достигнута, все он сделал, как хотел, больше ему от В. А. Киселева ничего не нужно. Вполне по-светски попрощался, пошел к двери. "Сейчас оглянется", - догадался Володя. Джека взялся за ручку. Неужели Володя ошибся? Нет, все-таки Джека обернулся. - Значит, завтра мастер будет у вас. В девять утра. Володя ждал еще чего-то. В жизни всегда следует ожидать неожиданное. Так утверждал Лев Толстой. - Кстати...- Деланная небрежность все же выдала Джеку. - Кстати, вы имеете какое-нибудь отношение к розыску путятинского золотого запаса? Володя развел руками: ничего не знаю и знать не хочу. И не замедлил с вопросом: - А у вас есть какие-то факты? - Нет. Просто я любопытен. Как все провинциалы. Дверь захлопнулась, старинные ступени прозвенели лихо и бесшабашно. Володя узнал мотив популярной когда-то "летки-енки". Джека насмешничал на прощание над старомодными вкусами директора музея. Минуту спустя и Володя покинул кабинет. По лестнице он спустился неслышно. "Джека интересуется кражей золотого запаса. Так и запишем. Но в тот вечер он действительно остался с ребятами разбирать оборудование дискотеки. Кто же тогда пошел провожать Анюту? Кому она махала рукой? И почему даже Васька с его редкостной наблюдательностью не видел, с кем ушла самая знаменитая в Путятине девчонка?" XVI Доктор Ватсон разделил с Шерлоком Холмсом раннюю трапезу и завалился спать. Ставни закрыты, в комнате темно - дрыхни сколько хочешь. Сквозь сон Васька слышал, как галдят в палисаднике воробьи. Потом они куда-то подевались, прилетел дятел и начал долбить без передышки, долбит и долбит. Ваське надоело, и он очнулся - стучали наяву, давно стучали. "Ничего... Подождут..." Он лежал и лениво раскидывал умом: "Если так настойчиво колотят, значит, очень нужно. А если очень нужно, значит, никуда не уйдут, своего добьются..." Но сон уже пропал, и Васька решил встать. Скатал валиком постель, и упрятал в диван под сиденье. Отломил горбушку от круглой булки, налил полкружки остывшего чая. В ставень колотили и колотили. Васька поглядел на часы. Ух ты! Уже двенадцать. Открыть, что ли? Он дожевал горбушку, подошел к окну, вытащил чеку из оконного болта. Бах-тарарах! Кованый засовень отскочил, обе створки со скрипом раздались в стороны, и Васька увидел Сашку и Лешку Голубцовых. Братья Голубцовы обалдело уставились на Ваську: ты откуда тут взялся?! Растерянность, даже самая краткая, дорого обходится. Васька полностью овладел ситуацией. Потянулся и длинно-длинно зевнул во весь рот, давая понять, кто хозяин положения. - Ну, чего пришли? Васька уже прикинул так и сяк, зачем пришли братья Анюты. У него только на уроках случались горестные провалы памяти. В жизни он на свою память не жаловался. Порылся в ней, и, пожалуйста, сразу выплыли нужные сведения. Владимир Алексаныч вчера пришел поздно и выспрашивал Ваську, с кем ушла с дискотеки Анюта. А Сашка с Лешкой сегодня примчались к Владимиру Алексанычу, и нужен он им позарез, иначе они не колотили бы в ставень, как дятлы. Отправить их, что ли, к нему в музей? Эту мысль Васька с негодованием отверг. Может, Владимира Алексаныча сегодня в музее нет и не будет, может, он куда-то уехал на весь день. Ничего не поделаешь, самому придется узнавать, что понадобилось братьям Голубцовым. А для этого требуется заманить их в дом и с толком выспросить. Придя к такому решению, Васька наотрез отказался разговаривать через окно. - Заходите в дом! - упрямо твердил он. Дверь в маленькую комнату Васька плотно прикрыл - пусть думают, что Владимир Алексаныч там и сейчас выйдет. Теперь Голубцовы были у Васьки в руках. Он впустил их в дом и, не давая опомниться, захлопотал по хозяйству. Усадил Сашку и Лешку за стол, нарезал булку и, поколебавшись, выставил на стол пол-литровую банку с клубничным вареньем - пускай видят, что единственное в Путятине частное сыскное агентство не скупится на расходы ради интересов дела. За хлопотами Васька не проронил ни слова. И гости выжидающе помалкивали, бросая взгляды на закрытую дверь. Закипел чайник. Васька выполоскал кипятком заварничок и насыпал свежей заварки. Все делал по высшему классу обслуживания. Выставил на стол три розетки старинного хрусталя и три чашки из парадного сервиза. Только тут гости разочарованно спросили: - А он? Васька не спешил с ответом. Наполнил чашки, наполнил вареньем розетки и солидно произнес: - Я вас слушаю. Братья вылупили глаза, словно перед ними сам Киселев. И полился бестолковый горестный рассказ: - Налетели на девчонку... Разобраться надо - потом хватать... Он нам мстит - участок ему отдай... "Не отдадите - пожалеете... У вас земля лебедой заросла, а я женьшень буду выращивать, за меня медицинская академия заступится..." К сожалению, путятинский Шерлок Холмс не проинформировал своего доктора Ватсона о письме с черепом и костями и о засаде на Парковой, но Васька проявил природную сметку и кое-что стал понимать. - Он нарочно деньги подложил... - жаловались братья Анюты. - Он думает, мы не знаем про его делишки... Мы все знаем... За информацию о делишках знахаря, выложенную вгорячах братьями Анюты, не жаль бы и двух банок клубничного варенья! А сама Анюта, значит, вчера на дискотеке получила записку: там-то лежит для тебя письмо. Она пошла и взяла. Ей один человек обещал достать стихи и ноты. Анюта вовсе не думала, что в конверте деньги. Но Киселев и Ророкин ей не поверили. Теперь Анюту будут судить. Уже вся Крутышка знает - Анюта связалась с бандитами. И будто она участвовала в ограблении. Лукич всем рассказывает... Васька слушал и мотал на ус. И все время помнил про главный вопрос: с кем Анюта ушла с дискотеки? Улучил минуту и проронил как бы без особого любопытства: - Она что, одна за письмом ходила? Братья Голубцовы переглянулись. - Вроде одна, - неуверенно протянул Сашка. - Ее одну поймали. - Не поймали, а задержали, - пояснил Васька с авторитетным видом. И повторил главный вопрос. - Ну да, - пробурчал Сашка. - Ее спросишь... От нее дождешься... "Не вашего ума дело. Не суйте свой нос!" На месте Анюты Васька тоже не позволил бы братцам-дуболомам совать нос в дела, недоступные их уму. И уж тем более сейчас. Нет, не зря интересовался Анютой Владимир Алексаныч. А что, если она и в самом деле участвовала в ограблении? Васька грозно нахмурился: жду!.. - Чего ее спрашивать? - с неохотой заговорил Лешка. - Я сам видел. Я его ждал,- он кивнул на Сашку, - барабан вместе относим. Она проходит мимо и приказывает: "Отнесете барабан, и чтобы домой без никаких..." Нас воспитывает, а сама... Ее Бокс ждал. Она не захотела с ним разговаривать. И пошла. А Бокс за ней: "Я тебе все объясню..." - И они ушли вдвоем? Васька взмок от напряжения, составляя свои вопросы по всем правилам русского языка. Выступая в роли Владимира Алексаныча, он не имел права разговаривать с братьями Анюты в своей красочной и выразительной манере - поменьше слов, побольше мимики и жестов. Приходится беседовать культурно. - Давайте все-таки уточним. Ваша сестра разрешила Боксу, он же Борис Шумилин, проводить ее до дома? Лешка заколебался. - Я за ней не следил. Ушла и ушла. А после мы барабан несли. Глядим - он у дома стоит. Замаешься с такими дуболомами! Васька, конечно, сообразил, что "он" - это не барабан, а Борька Шумилин. Барабан несли Лешка с Сашкой, а Борька стоял у дома. Однако у какого? У своего? Или у дома Голубцовых? Очень важная подробность! Но прежде чем заняться ее уточнением, надо поучить братьев Голубцовых грамотному разговору. - Так кто же стоял у дома? - кротко спросил Васька. - Он! - буркнул Лешка. - Бокс. - Вот теперь понятно. - Васька вытер вспотевший лоб кухонным полотенцем. - Остается только выяснить, у какого именно дома стоял Бокс, он же Борис Шумилин. Братья не посмели упрекнуть Ваську в беспонятливости. - Бокс, он же Борис Шумилин, стоял у своего дома, - четко доложил Лешка. - Она с ним не разговаривает, - добавил Сашка. - Как вернулись из лагеря, он к нам не ходит. - Так, так, - раздумчиво произнес Васька, подражая голосу своего учителя. - У нас появилась пища для размышлений. Предположим, Борис Шумилин хотел вчера сообщить очень важные сведения вашей сестре. Для этого ему понадобилось встретиться с ней тайком от других. Но, судя по тому, что вскоре вы увидели Шумилина неподалеку от дискотеки, возле его дома на Парковой улице, ваша сестра... У Голубцовых загорелись глаза и пальцы сжались в кулаки. - Думаешь, он? - Ничего я не думаю! - молниеносно возразил Васька. В принципе он бы не возражал против замысла, возникшего сейчас у братьев Анюты. Врезать Боксу - благородное дело. Но что скажет Владимир Алексаныч, узнав, что Васька своими неумелыми действиями спровоцировал грубую расправу? Пришлось спешно замазывать свою промашку. - Нет, Бокс тут ни при чем... Вы же сами видели - он стоял у своего дома... В банке оставалось на донышке варенье. "Что же это я?" - спохватился Васька. В Путятине строго соблюдалось правило: что на стол поставлено, то должно быть съедено. Васька разложил варенье поровну, и гости не стали жеманиться - у Голубцовых сроду своего домашнего варенья и соленья не запасали. - Вась, так ты уж передай, чтоб разобрался, - сказали братья, дочиста вылизав розетки. - Будь! - твердо обещал Васька, выразив в одном коротком слове исчерпывающую программу действий: "Можете не беспокоиться. Ваша просьба будет в точности передана Владимиру Алексанычу вместе со всей полезной информацией, которую вы мне изложили. И я со своей стороны обещаю постоянно напоминать Владимиру Алексанычу о необходимости взять под защиту вашу любимую сестру Анюту". Братья Голубцовы выразили кивками свое полное удовлетворение. Дальнейший разговор Васька повел на своем привычном языке, живом и выразительном. И ах как хорошо пошла беседа! У каждого слова свое лицо, своя игра. А когда строишь длинные и гладкие фразы, они получаются как макароны - все одинаковые. Васька уже давно подумывал научить своему языку Владимира Алексаныча. Для сыщика - первейшая необходимость! Под разговор Васька перемыл посуду и вытер полотенцем до блеска. Банку тоже вымыл - теперь можно и сдать. А братья Голубцовы знай молотили языками. Васька еле успевал закладывать в память ценнейшую информацию. Тут уж не до порядка, не до распределения сведений по полочкам, как учит Владимир Алексаныч. Под конец Ваське даже пришлось утрамбовывать информацию, чтобы влезла. Голова заметно потяжелела. С такой головой, если кинут в реку, камнем пойдешь ко дну. Братья ушли, и Васька по-быстрому собрался в поход. ...Единственный в Посаде телефон-автомат находился возле ларька. Васька издали увидел - трубка на месте, шнур не перерезан. С тех пор, как Витя Жигалов перестал принимать заказы на электрогитары, в Путятине куда меньше стало охотников за телефонными трубками. Но сразу рисковать двушкой дураков нет. Васька снял трубку - ни писка, ни хрипа. Бухнул кулаком по автомату - не реагирует. Придется топать к автомату у поликлиники на Фабричной. Крюк изрядный. Зато дорога от поликлиники к мастерской Вити Жигалова проходит через самую сердцевину Парижа. А Ваське как раз и нужно пересечь весь Париж. Автомат возле поликлиники оказался в исправности. Васька набрал номер Владимира Алексаныча и с минуту терпеливо выслушивал долгие гудки. В кабинете никого нет. Васька набрал номер телефона, недавно поставленного в вестибюле. Двушка дзинькнула в копилку. - Нет, и не приходил! По сварливому ответу дежурной Васька понял, что ее уже допекли розысками директора. Но хоть бы спросила для порядка, кто звонит и что передать! Васька в сердцах дерганул за рычаг. Это что же получается? Двушка за такой куцый разговор?! Автомат закашлялся и вернул монету. - Будь! - с удовлетворением заявил Васька и упрятал двушку в карман - еще пригодится. Теперь его совесть была чиста. Доктор Ватсон приложил все усилия, чтобы дозвониться до Шерлока Холмса, потерпел неудачу и смело двинулся навстречу опасностям. На Фабричной было пустынно - ни людей, ни машин. Васька свернул на Советскую, пересек мостовую и ступил без колебаний на территорию Парижа. Провинциальному наблюдателю, знакомому с нравами города Путятина, показалось бы странным и даже подозрительным - с чего бы юный житель другой части города позволяет себе разгуливать по кривым улочкам Парижа с такой нахальной беспечностью. А если сейчас из-за угла появится Ханя с компанией? Эх, если бы появился Ханя! Васька и не подумал бы спасать свою шкуру. Ради интересов дела можно и пострадать. Но из-за угла появился не Ханя. Озабоченной походкой вышла Нина Васильевна. Васька не растерялся и, как ящерица, скользнул в ближайшее укрытие. Встреча с инспектором по несовершеннолетним не входила в его планы. Убежище Ваське досталось неважнецкое. Надо же умудриться найти в Париже кучу свежего навоза! При здешнем стойком отвращении к земледелию! Васька прицелился мотануть обратно через пролом в заборе. Но сначала, конечно, выглянул - ушла или нет Нина Васильевна. И тут ее голос раздался совсем рядом. - Здравствуйте. Здесь живут Репьевы? Вот куда он заскочил второпях! Эту свеженькую кучу привезло семейство Ваньки Репьева. Хотят в Париже жить по-деревенски, с огородами и теплицей. Васька уселся поудобнее. Уйти он всегда успеет. Надо послушать - может, что-то пригодится. Репьевы, на Васькин взгляд, заняли в разговоре с Ниной Васильевной совершенно неправильную позицию. В Париже никто бы не стал нахваливать свое чадо сотруднику милиции. Наоборот! Сотрудник еще и рта не раскрыл, а родители уже выдали своему чаду самую черную характеристику. Делается это в полный голос, на весь Париж и особенно стараются матери: "Ирод окаянный! Осрамил, опозорил! Погибели на него нет!" Наконец сотруднику милиции удается сообщить, в чем же проштрафился "ирод окаянный". Но и не надейся получить от родителей хоть какие-нибудь достоверные сведения. Они могут с горя все переврать и перепутать, с них спросу нет. И еще один изворот есть в родительской черной характеристике своего чада. Если потом оказывается, что "ирод" всего лишь свистнул в продмаге ящик пряников, можно досадливо махнуть рукой: "Нам бы ваши заботы! Мы большой беды боимся, а вы с пустяками!" Но Репьевым откуда знать, как правильно вести себя с сотрудниками милиции! Ни капли не обеспокоились, усадили Нину Васильевну за стол, угостили домашним квасом и принялись хвастать, какой у них замечательный сын - и послушный, и трудолюбивый, и все-то он умеет, сам управляется даже с газорезом, починил сестренке велосипед... Сквозь взрослые разговоры до Васьки время от времени доносилось невнятное бурчание. Образец трудолюбия и послушания сидел вместе со старшими за столом и реагировал на родительские похвалы, по Васькиной оценке, вполне нормально. Полезная информация поблескивала в этом разговоре лишь еле заметной струйкой. Значит, знакомство Ванюши с Ханей родителей не пугает. Если ребенка воспитывают правильно, он никакому плохому влиянию не поддастся. А что касается игрушечного автомобильчика, то Ванюша врать не будет, если сказал, что нашел в кювете, так оно и было. Васька слушал и мотал на ус. Приятно знать, что существуют люди, у которых все в порядке. Ванюша отнес свои документы в школу номер один и в скором времени порадует учителей примерным поведением. Но с чего это отец вдруг построжал и отослал Ванюшу доделывать какую-то работу? Хочет продемонстрировать Нине Васильевне образец послушания? Или переговорить о чем-то по секрету от Ванюши? Васька наставил уши, чтобы не пропустить ни единого слова. И чуть не угодил в ловушку! Отдал все внимание разговору во дворе и не позаботился о тыле. Бам! Вам! Бам! Забор гудел не хуже электрогитары. Вот, значит, какую работу доделывает Ванюша. Сразу надо было принять в расчет, что хозяйственные люди не могут мириться с проломом в заборе. "Ладно, - подумал Васька. - Он приколотит, я отдеру. - И тут же спохватился. - Образцовый Ванюша так приколотит! Не отдерешь! Надо вылезать, пока не поздно". Васька высунулся в пролом и остался доволен произведенным эффектом: у Ванюши рот разинут, молоток выпал из рук. - Трудишься? - Васька вылез наружу и осмотрел забор взглядом строгого инспектора: да, уж прибито намертво. Ванюша никаких вопросов задавать не посмел. - Слушай! - продолжал Васька деловито и доверительно. - Нужен газорез. Срочно. Жигалову. Понял? Ванюша подскочил от радости и мог бы громко выразить свой восторг, но Васька успел прикрыть ему рот. "Вот так проверяются люди, - философски подумал Васька. - Давно ли он в Путятине - без году неделя. Но уже знает, кто такой Витя Жигалов". - Будь! - Васька пошел не оглядываясь. А чего оглядываться! И так ясно, что Ванюша стоит в глубокой задумчивости и чешет затылок. Ведь с ним беседовал сам Васька Петухов. Конечно, Петухов не такая персона, как мастер Жигалов, но все-таки своя слава имеется. И есть смысл крепко подумать, с чего бы верный помощник В. А. Киселева заявился в Париж и забрался в пролом забора. Ведь не для того же, чтобы попросить газорез. Спустя полчаса помощник В. А. Киселева сидел в каменном мешке и хладнокровно раскладывал по полочкам добытые сегодня сведения. Каменный мешок, куда заточили Ваську, представлял собой путятинский вариант древнего узилища, изобретенного восточными тиранами. Обычно у тиранов такие ямы с отвесными стенами находились поблизости от дворцовых конюшен, и туда стекала зловонная жижа. Яма, куда швырнули Ваську, была сухой, относительно чистой, здесь лишь слегка припахивало плесенью, и сидел Васька не на сырой земле, а на деревянном ящике. Волокли его сюда, не завязывая глаз, так что он прекрасно знал, где находится. В подполе разрушенного дома. Горсовет, давая жителю Парижа ордер на новую квартиру, ставил непременным условием ликвидацию старой хибары. Счастливый новосел загонял соседям все мало-мальски ценное - оконные рамы, двери, после чего стены разваливались сами собой. Так поступили и хозяева этого дома. Но, на Васькину беду, они не смогли загнать древний обшарпанный шкаф. Сидя в подполье, Васька слышал, с каким пыхтеньем волокли эту тяжесть. Трах! На Ваську обрушился пыльный залп, и свет померк. - Посиди и подумай! - крикнул Ханя. - Вернусь - побеседуем! Сейчас не могу! Арик ждет! - Сквозь шкаф голос Хани звучал гулко и грозно. Васька первым делом подумал, что с голоду он не умрет. В желудке два завтрака. Можно спокойно ждать и время от времени постукивать в днище шкафа, подавая сигналы тем, кто его ищет. В том, что его будут искать, Васька не сомневался. Образцовый мальчик Ванюша не может подвести. Обещал явиться с газорезом к Вите Жигалову, значит, так и сделает. Витя удивится: "Кто тебя звал?" Вдвоем они призадумаются, где Васька и что с ним могло приключиться на пути от дома Репьевых к причалам. Люди, разбирающиеся в технике, не очень-то сообразительны в житейских делах - значит, до Вити с Ванюшей не скоро дойдет, куда девался Васька Петухов, но ничего - как-нибудь додумаются, лишь бы добрались до подпола раньше, чем Ханя. Васька сидел в темноте и похваливал себя за предусмотрительность: догадался послать Ванюшу на причал к Вите. Потом ему пришло на память любимое рассуждение Владимира Алексаныча: в тесном помещении лучше думается. А где еще найдешь такую тесноту, как в подполье? Он начал усиленно думать и сразу же убедился, что действительно в тесноте голова соображает быстро и четко. Из прежней своей жизни он вынес очень полезное наблюдение: когда один настойчиво задает вопросы, а другой упорно молчит, то по вопросам молчащий может вычислить, насколько осведомлен спрашивающий. Так получилось и у Васьки с Ханей. Значит, к чему Ханя проявил особый интерес? Васька мысленно раскладывал вопросы, как карты в руке - веером: что сказала Анюта Киселеву? Кто подослал к Арику Сашку Голубцова?.. Что еще? Про Спицына, про Максика Галкина, про какого-то Дубровского... Время шло, избавители не появлялись. Васька понял, что в своих первоначальных расчетах не отдал должное трудолюбию, свойственному и Ванюше и Вите. Эти двое не побегут сразу на поиски. Нет, они сначала докончат работу, прерванную вчера появлением участкового Журавлева. Они разожгут газорез, разделают оставшиеся полосы и только тогда отправятся искать пропавшего Ваську. Расчеты расчетами, но постукивать по шкафу Васька не переставал. Шкаф отзывался колокольным звоном - весь из цельного дерева. И вдруг до Васьки донесся ответный звон. Кто-то постучал по шкафу. Ну, наконец-то! Васька забарабанил в две руки: сюда! На помощь! - Эй, кто там? - донеслось сверху. Васька затих. Не Витя и не Ванюша. Ханя? Нет, он не стал бы спрашивать, кто стучит. Наверху кто-то посторонний. Все эти мысли промелькнули с быстротой молнии, и Васька заорал во все горло: - Выпустите меня! Шкаф затрещал под чьим-то могучим напором, и в подпол хлынул свет. - Ты как сюда попал? Вопрос законный. Но против света Васька не видел, кто наверху. И не стал торопиться с ответом. Сначала надо вылезти - поглядеть, кому отвечаешь. Так он и сделал. И очень порадовался своей предусмотрительности, увидев, кто отворил его темницу. XVII На Пушкинской Володе повезло. Летевший во весь опор автомобиль взвизгнул тормозами, и знакомый голос произнес: - Садитесь! За рулем бронзовой, как жук, машины неизвестной марки восседал зубной техник Галкин. - Вам куда? - На станцию. Новая машина всеми формами приятно напоминала белый "Запорожец", на котором прежде разъезжал Галкин. Володя осторожно опустился на сиденье, обтянутое плюшем цвета первой весенней травки. Этот плюш он видел в универмаге, когда покупал себе на брюки метр десять сантиметров белой джинсовой ткани. В ателье требуют для пошива брюк метр двадцать, но Володя брюки и рубашки шил сам и знал, каков действительный расход ткани. А плюш его тогда поразил несусветной ценой. Но оказывается, и на такую цену есть покупатели. Впрочем, трата не бессмысленная - плюшевое сиденье располагает к неге и мечтаниям. От бронзы и зеленого плюша веет стариной. Вольтеровское кресло! А стиль ретро сейчас в моде. "Путятин по части моды всегда поспешает в первых шеренгах, - отметил про себя Володя. - Причем мы умеем обходиться и без привоза из-за границы. Своими силами!" - Я все знаю! - запальчиво вскричал Галкин, трогая машину с места. - Весь город знает! Кому-то ваша слава как кость в горле! Весь город возмущен! Отстранить вас от расследования! После всего, что вы для них сделали! Они должны вам в ноги кланяться и молить о помощи!.. "Нет на свете излишества прекрасней, чем излишек благодарности, - подумал Володя. - Лабрюйер, изрекший эти слова, безусловно, прав". Но что-то чрезмерное вдруг послышалось ему в бурном негодовании Галкина. Даже что-то фальшивое. А если это ловушка, рассчитанная на простака? Галкин с помощью примитивной лести пытается выведать, как продвигается расследование кражи путятинского золотого запаса? Думает, что Володино самолюбие не выдержит - детектив начнет демонстрировать свою осведомленность и выболтает милицейские тайны. Сначала Володя только посмеивался втихомолку, наблюдая наивные хитрости зубного техника. Но потом спохватился. Галкин не из-за пустяков хитрит. Что-то его тревожит. Кажется, он чем-то напуган. "Неужели золото? - спросил себя Володя, и мурашки побежали у него по спине. - Вполне может быть... Зубному технику постоянно приходится иметь дело с золотом. У него есть приспособления для переплавки... Его могли запугать, заставить... Камешки вынули, золото переплавили в слиток - и все шито-крыто". Галкин и не подозревал, какие мысли бродят у Володи в голове. Разболтался беззаботно про свои дела. Московский поезд, вагон номер пять. Проводницу зовут Нелли. В посылке, которую она передаст Галкину, детали для бормашины, кое-что из инструментов и, главное, лекарства - их по почте не перешлешь, разобьют и разольют. Откуда лекарства? У Галкина есть приятель, он все может достать, хоть звезду с неба, укажите только, которая вам нужна - Вега или Сириус. - Но и я не в долгу, - хвастал Галкин. - В провинции иной раз появляется такой дефицит... И в Москве не сыщешь. А меня в Путятине, слава богу, знают. Мне никто не откажет. Зубы нужны всем. И большому начальнику и рядовому продавцу. Галкин, несомненно, говорил правду. Но вряд ли всю до конца, без утайки. Однако и неполная правда навела Володю на печальное размышление. У Галкина налажена система перевозок по железной дороге. Частный канал, по которому он что-то получает от разворотливого приятеля. И что-то отправляет. И никаких ограничений веса и содержимого! Но тут Володе пришлось обуздать свою фантазию. А сам он какими путями и способами пересылает Таньке с Сашей домашние припасы? Почтой соленые рыжики не отправишь. У Галкина дружба с Нелли из пятого вагона, а Володя наладил контакт с Валентином из девятого. Парень оказался любителем живописи. Таньке с Сашей не приходится встречать поезд на московском вокзале. Валентин доставляет посылки на дом, вернее, к Саше в мастерскую. "И вообще этот способ отправки и получения частных грузов в Путятине очень популярен, - напомнил себе Володя. - Если сейчас пройтись по перрону, увидишь еще кого-нибудь из наших жителей, поджидающих "своего" проводника. Да, пройтись не мешает, - решил он. - На всякий случай. Гриню я не встречу. Гриня знает, где его может караулить милиция..." Меж тем с "Запорожцем", перекрашенным в бронзовый цвет, что-то случилось. Ровно тарахтевший мотор вдруг заревел, как реактивный двигатель. Кричи - не перекричишь. А Галкин почему-то заговорил вполголоса. Володя молниеносно сообразил, в чем дело. Предстоит конспиративный разговор, нужен максимум внимания. Галкина не перебивать, не переспрашивать. Только слушать и угадывать за обрывками слов, о чем он говорит. Значит, когда-то Галкин сделал зубной протез Прокопию Лукичу Смирнову. Нержавейка, облицованная пластмассой. Превосходная работа! Век носи и радуйся. Но однажды Галкин встречает Смирнова. И что же? У знахаря рот полон золота. Причем не медицинского. Опытный зубной техник может определить с одного взгляда. Подпольная кустарная халтура. За такие вещи сажают в тюрьму. И правильно делают. Галкин, конечно, ничего не сказал своему бывшему пациенту. У него знахарь долгое время не появлялся. Но вот недели две назад приходит и приносит в починку ту самую кустарную халтуру. Галкин поглядел - все же любопытно. Так что теперь он точно знает - работа подпольная, золото не медицинское. Уважающий себя зубной техник при подобных обстоятельствах за починку не берется. Галкин указал Смирнову на дверь: "Я вас не видел, вы у меня не были..." Казалось бы, категоричный отпор. Однако знахарь на этом не успокоился. Не далее как вчера к Галкину явился спекулянт, торгующий на рынке помидорами. И сослался на рекомендацию Смирнова. Причем делал вполне прозрачные намеки, что надеется достать золото с помощью Галкина. Нашел дурака! Галкин заставил его разинуть пасть. И что же обнаружилось? У спекулянта абсолютно целые и здоровые зубы. Чистые и белые. Все тридцать два! Но негодяй и глазом не сморгнул. Видите ли, зубной протез нужен не ему, а его старшему брату. И продолжал болтать о превосходстве золотых зубов над стальными и пластмассовыми: "В кругу деловых людей золотая улыбка действует неотразимо..." При этих словах бандит улыбнулся, показав свои прекрасные здоровые зубы. И Галкину стало страшно. Нет, он не трус! Но ему есть за кого бояться. У него дети. Дочь и сын. Даша и Максик. С Максиком происходит что-то странное. Раньше целыми днями пропадал у приятелей. И ему звонили по телефону всеми уважаемые старшеклассники. Например, Боря Шумилин. Даже Джека Клюев! А теперь Максик сиднем сидит дома. И не дознаешься, куда пропала вся коллекция автомобильчиков. Услышав про автомобильчики, Володя навострил уши. Автомобильчиками интересовался участковый Женя Журавлев. - Боже мой! - восклицал Галкин, сопровождая свою речь энергичной жестикуляцией. - В наше время отцам приходится быть в курсе цен на предметы, которые коллекционируют дети. Вы знаете, что я достал? Через того же приятеля, который достает лекарства? - Галкин сделал паузу и многозначительно произнес: - Я достал "Болотную крысу". Это все равно что алмаз "Орлов". Впрочем, у вас нет взрослого сына и вы меня не поймете... "Болотная крыса"! И что же? - горестно продолжал Галкин. - Я не могу добиться от Максика, куда она подевалась. "Ну вот, теперь многое понятно, - подумал Володя. - Судя по Васькиному рассказу, Журавлеву удалось выспросить у ребят, кому принадлежала "Болотная крыса". Максику Галкину. Но милицию интересует не Максик, а его отец". Тем временем Галкин продолжал изливать свои тревоги. Ну, ладно. Максик хотя бы сидит дома. Но Даша... Является домой в двенадцать, и не спрашивай, где она была и что делала. Но и так ясно - Даша попала в плохую компанию. Ее надо спасать - и срочно. Потому что в тот самый день, когда к Галкину явился базарный спекулянт со своими наглыми намеками, Даша пришла домой раньше обычного и стала подлизываться к отцу: "Папа, помоги моему бывшему однокласснику Саше Голубцову". И что же оказалось? Голубцову надо очень срочно продать бабушкину брошку, кольцо и браслет. И чтобы никто об этом не знал. Даша буквально умоляла: "Папа, выручи Сашу Голубцова!" Очевидно, ей угрожали. Но откуда у Голубцова столько бабушкиных драгоценностей? "Действительно, откуда? - Володя уже понял, какую важную новость выложил Галкин. - Значит, Фома все-таки прав. Я посмеивался над его надеждами выведать у девчонок про колечки и цепочки, но золотые изделия, оказывается, начинают всплывать. Причем у Голубцовых! Вот тебе и артисты... У Галкина и в самом деле есть причины бояться..." Володя прикинул, как бы повел себя на его месте Фома. По всем канонам детектива Фома поручил бы Галкину вступить в игру. Делается это просто. Галкин сообщает Голубцову, что готов купить "бабушкины драгоценности". Голубцов приносит свой товар, и тут наверняка выяснится, что золото не старинное. И брошка, и кольцо, и браслет - новехонький ширпотреб. Галкин отказывается от покупки: "Я рассчитывал приобрести вещи старинной работы". Таким образом, он выбывает из игры, не вызвав подозрений. А милиция займется своими подходами к Голубцову. Володя отвлекся на размышления и утратил контроль за речами Галкина. В результате два слова оказались сами по себе. Никуда не приклеишь. "Ломбард". Кому Галкин заявил наотрез: "У меня не ломбард"? Саше Голубцову? Но тогда получается, что братец Анюты не собирался продавать "бабушкины драгоценности". Он только хотел их заложить на время. Чепуха!.. Такие ребята, как Саша Голубцов, понятия не имеют о ломбарде. Второе слово: "Дубровский". Кто это? И к кому имеет отношение - к Максику или к Даше? Не доезжая до вокзальной площади, Галкин свернул в узкий проулок меж глухими заборами. Рев мотора смолк, наступила мертвая тишина. - Надеюсь, все останется между нами, - сказал Галкин. - Поймите меня правильно - я боюсь обращаться в милицию. Мне можете помочь только вы. С вашими оригинальными методами расследования. Не смею вам советовать, но обратите внимание - подосланный ко мне Голубцов живет в Крутышке. Рядом со Смирновым! Это одна шайка!.. Володя мгновенно оценил ситуацию. Надо соглашаться. Хотя бы для того, чтобы успокоить Галкина. - Такие дела на ходу не решают... - Володя говорил, словно размышляя вслух. - Нам надо все обсудить подробней... Я позвоню, как только что-то прояснится. На том и расстались. По всем правилам конспирации. Сначала ушел Володя. Минуту спустя затарахтел мотор "Запорожца", все больше удаляясь. Галкин не помчался сразу же на вокзальную площадь, решил сделать круг, замести следы. Володя понял: и речи быть не может о немедленном звонке Фомину из телефонной будки, стоящей у входа на перрон. Придется информировать Фомина после более подробной беседы с Галкиным. Милиционеры, несущие дежурство на станции, обычно торчат либо у газетной стекляшки, либо у изукрашенного резьбой теремка от ресторана "Колос". Но сегодня постового не видать. Разумная мера, чтобы не спугнуть Гриню, если он сюда заявится. Но Грине нечего делать на вокзале - в этом Володя был уверен. "Голубцов приходил к Галкину вовсе не от Смирнова, - сказал себе Володя без тени сомнения. - Это не одна шайка, а две... Но от кого бы ни приходил братец прекрасной Анюты... Попытка сбыть "бабушкины драгоценности" подтверждает мою версию насчет Грини - почему он сегодня заявился в Путятин под видом болящего. То, что я написал на листке, упрятанном в сейф, безусловно, правда. И я до нее добрался исключительно с помощью интуиции..." Увидев убегающие вдаль рельсы, Володя дал волю нахлынувшим чувствам. В детстве и в юности перрон станции Путятин представлялся ему пограничной чертой. По эту сторону - привычная жизнь, по ту - огромный незнакомый мир. Уезжаешь из родного города всегда в панике. Касса продает билеты в самую последнюю минуту. Бежишь сломя голову вдоль состава, в свой вагон вскакиваешь уже на ходу. Пассажиры оглядывают тебя с ленивым любопытством: у вас все такие? Заполошенные и перепуганные? Ну и городочек!.. Став местной знаменитостью, Володя пересекал пограничную черту спокойно и с достоинством. Уж ему-то билет припасали загодя! Но чувствительность к любопытным взглядам он одолеть не мог. А снисходительные расспросы?! Будто Путятин - другая планета! Как там, у вас, есть жизнь или нет? И ведь ничем не удивишь попутчиков, если они своими глазами видели, на какой незначительной станции ты сел. Даже не пытайся блистать перед ними эрудицией или остроумием. Не оценят. Из-за этих обидных мелочей отъезд из Путятина был для Володи всегда сопряжен с терзаниями. Зато как любил он возвращаться! У него был разработан эффектный сценарий. Всю дорогу Володя очаровывал спутников. И мастерски уходил от расспросов, кто он такой и куда едет. Кульминация наступала, когда он взглядывал в окно и брался за чемодан. "Вы уже сходите? Ужасно жаль!" Все изумлены и заинтригованы. Липнут к окнам, пожирают глазами маленькую станцию, вокзал старинной постройки, надпись на фронтоне: "Путятин". Вот, оказывается, где родился и живет их загадочный спутник, умница и эрудит. Достигший всего своими силами, как все истинные таланты. Пассажиры ахают и охают, а Володя ступает на перрон, как на крылечко родного дома, где знакома каждая половица. Но сегодня он не был пассажиром. Ни отбывающим из родного Путятина, ни возвратившимся из дальних странствий. Сегодня ему в самый раз сыграть роль корифея таможенной службы. А что такое корифей таможни? Интуиция и еще раз интуиция. Все люди и все вещи прозрачны, как стекло. Корифей не задает лишних вопросов. Он с одного взгляда видит, что таится в чемоданах и что творится в душах... Володя настолько вжился в роль, что у него даже походка переменилась, стала мягкой и вкрадчивой. Начнем вон с того парня в белой спортивной куртке. Фигура чемпионская. Широкие плечи, под тканью куртки круглятся бицепсы. Этот молодой атлет и на самом деле чемпион города Путятина. По штанге. Всем известный Женя Журавлев, участковый из Парижа. Увидев его на перроне с дорожной сумкой, каждый путятинец подумает: наш чемпион едет на соревнования отстаивать честь родного города. Однако Журавлев сегодня никуда не едет. Он находится на вокзале при исполнении служебных обязанностей. Володя поравнялся с Журавлевым и дружески поприветствовал. - На соревнования? Ни пуха ни пера! - К черту! - буркнул чемпион. - В спорте главное не победа, а участие, - суесловил Володя, приглядываясь, не торчит ли из-под куртки револьвер. - Между прочим, еще древние мудрецы утверждали, что телодвижения одушевляют действие ума... Чемпион свирепо отмалчивался. Он тоже видел Володю насквозь. Но кто прикомандирован на помощь Журавлеву? Не могли же его послать против Грини в одиночку. Володино внимание привлекла деревенская тетка с горой поклажи. Возле нее крутятся два бравых молодца. Провожающие? Как бы не так! Обоих молодцев Володя видел вчера в штабе дружины. Может, и тетка - переодетый дружинник? Нет, тетка настоящая. И до смерти рада, что эти двое обещали помочь ей при посадке. "Нехорошо, ребята! - мысленно укорил Володя. - Тетка вам доверилась. А вы? Как только покажется Гриня, вы мигом забудете про свои обещания. Но, на теткино счастье, Гриня на вокзале не появится. Так что вся ее поклажа, все банки и узлы, и она сама в придачу - все это переместится в вагон без помех..." Гражданина, стоящего неподалеку с фанерным ящиком у ног, Володя узнал по карикатурной шляпчонке. Маркин, бригадир шабашников. Не мешало бы проследить, сам ли Маркин отправляется в путь или он явился на вокзал, чтобы отправить посылку. Впрочем, не исключен и третий вариант - бригадир шабашников прикатил из Нелюшки, чтобы кого-то встретить. Дальний конец перрона, по обыкновению, пустовал. Володя оглянулся и спрыгнул на землю. Место тут было укромное и ниоткуда не просматривалось. Через минуту отсюда вынырнула долговязая девица в темных очках, закрывавших пол-лица, тряхнула каштановыми кудрями и, покачивая бедрами, как манекенщица на показе мод, направилась к железнодорожному переезду. "В конце концов, во всем виноват Фома. Только он! С его упреками, что меня никуда нельзя послать - настолько я всем здесь известен. Если бы не его упреки! Мне бы самому и в голову не пришло это переодевание..." XVIII Давненько Фомин не проведывал старую водовозку. Крапива тут разрослась выше человеческого роста. Он принялся вытаптывать местечко для беседы, морщась от крапивного хруста и свирепого запаха. Рудику надо непременно рассказать про Смирнова. Что-то многовато ниточек тянется к знахарю. Вязников ему возил бетонный раствор - это косвенно подтвердил Кисель, видевший на подворье Лукича новые бетонные дорожки. И Гриня объявился именно у знахаря. Но как же тогда объяснить обращение Смирнова за помощью в милицию? И настоящие деньги в конверте? Фомин понимал, что разговор о знахаре неизбежно выведет к Киселю. Рудику надо рассказать все как есть. Объяснить, кто такой Кисель. Неприятно, но никуда не денешься. Конечно, существование в Путятине доморощенного детектива не украшает репутацию городской милиции. Рудик на смех поднимет. И будет прав. Но тому же Рудику, когда он узнает, что за тип Кисель, станет ясно и понятно: путятинский частный детектив не обознался, на самом деле видел Гриню. И к нему же, к Киселю, сами собой приплыли сведения о газорезе Сухарева. Все это Рудик обязан оценить. Ведь Кисель и Рудика успел засечь - Киселю известно, что некий помидорный король Арик Назаретян проявил подозрительный интерес к знахарю Смирнову. Послышался шорох в зарослях и сдержанные чертыханья. Фомин легонечко присвистнул: сюда! - Уютненько тут у тебя, - произнес Рудик, оглядывая площадку, вытоптанную Фоминым. - Давай присядем, что ли... Вблизи Рудик казался очень молодым. "Пожалуй, ровесник мне, - отметил Фомин. - Или немного старше. Одет, как и подобает рыночному воротиле. Куртка на каких-то особенных застежках, кепочка блинчиком. На шее золотая цепочка, на обеих руках кольца. Слишком шикарная фигура для нашего скромного Путятина. Такого увидишь, и сразу хочется спросить: "Ваши документы!" - Ты прав насчет Смирнова, - сказал Рудик, выслушав Фомина. - Знахарь уж очень настырно лезет в глаза. Можно подумать, не я тут торчу как приманка для воров, а этот ваш чудо-целитель. Дай-ка мне еще разок взглянуть на список его знакомых... - Рудик взял у Фомина перечень гостей на поминках, составленный Веней. - Любопытно! Одна фамилия меня заинтересовала. Твой дружинник молодец. Он, что ли, меня в ресторане разыскал? Соображает... Я и сам не сразу понял, что он ко мне. Спрашивает официанток про какое-то вчерашнее недоразумение, директора гонит за жалобной книгой и вдруг вполголоса мне: "Срочно звоните Налетову. На работу". Фомин все больше проникался симпатией к Рудику Куртикяну. Отличный парень, не то что самовлюбленный Егоров. К деятельности Киселя отнесся с юмором. Версию с Вязниковым посоветовал не бросать - вдруг понадобится. Дотошно выспрашивал про шабашников и про Маркина, нанявшего ребят строить гараж частнику. Фомин поколебался и рассказал про изобретателя Чернова и про "Фантомаса". - Дела-а... - протянул Рудик. - Вот тебе и Нелюшка... - Родина художника Пушкова, - похвастал Фомин. Рудик кивнул: - Я был в музее... Пришлось их там удивить невежеством. Кстати, музей отлично поставлен. Жаль, я не познакомился с директором. Это тот самый Киселев? - Он... - Нравится мне Путятин. Красиво живете. А карта района у тебя есть? Сейчас, с собой? Фомин вытащил карту, показал на ней Нелюшку. Рудика заинтересовали точки, поставленные от руки красным карандашом. - А это что? - Заброшенные деревни, в них никто не живет. В одной из этих деревень мы как-то поймали шайку - иконы крали из пустых домов. - Как же я упустил из вида малые деревушки, где никто не живет, - с досадой сказал Рудик. - Считал, Гриня где-то в городе. Залег до вечера. Однако если есть возможность добраться тропинками до заброшенной деревни... - Рудик внимательно разглядывал карту. - Как ты считаешь, в какую сторону он мог податься? Допустим, обсуждал в колонии с Сухаревым возможные лазейки... Что ему посоветовал Сухарев? - Вот этот угол. - Фомин повел пальцем по карте на северо-запад от Медвежьего оврага. Самые безлюдные места. Дорог туда сроду не было. Сообщение только по реке. Раз в день ходит рейсовый теплоходик. Поэтому возле реки еще кто-то в деревнях остается. А чуть в стороне - ни души. Хоть месяц живи. И с голоду не помрешь. Туристы заходят и оставляют кое-что из продуктов. Край карты заворачивался, и Рудик его придержал. Фомин получил возможность ближе рассмотреть ювелирное оснащение помидорного короля. Золотые кольца - одно с бриллиантом, другие с камешками, неизвестными Фомину. Браслет тоже золотой, массивный. Все, разумеется, без подделки, высшая проба. Для серьезной работы подделка не годится. "Случись что, - сочувственно подумал Фомин, - Рудику никакой зарплаты не хватит рассчитаться..." - А как насчет возможности уйти из вашего района в соседнюю область? - спросил Рудик. - Где-нибудь тут, - он ткнул в левый верхний угол карты, - не выходя ни к железной дороге, ни к шоссе. Фомин пожал плечами: - Кругом болота. Я бы смог, знаю места. Чужому трудновато. Рудик забрал у Фомина карту, аккуратно сложил. - Насчет Грини можешь не сомневаться. Он из колонии ушел. - Рудик хотел было вернуть карту Фомину, но передумал. - Однако мне не с руки гоняться за Гриней по здешним болотам. Во-первых, помидоры без меня сгниют. - Рудик коротко хохотнул. - Ну, а во-вторых, может погореть одно дело, поважнее, чем погоня за Гриней. Тут у меня такое наклевывается! Сам не верю. Но газорез из будки Сухарева к моему раскладу подходит. Вовремя ты мне подбросил эту полезную информацию... Карту района Рудик на всякий случай оставил у себя. - И дай мне координаты того дружинника. Он может понадобиться. - Веня Ророкин. Работает на телефонной станции. - Симпатичное имя! - Рудик поцокал языком. - Веня Ророкин. Очень мне тут у вас нравится. - Служил в десантных войсках, самбист... - Фомин перечислил все достоинства Ророкина, включая домашний телефон, полагающийся монтеру. - Ну, а фамилия Юрков тебе что-нибудь говорит? - неожиданно спросил Рудик. - Юрков? - Фомин напряг память. Нет, совершенно незнакомая фамилия. - А кто это? - Дом, где я комнату снимаю, знаешь? Жил там когда-то одинокий старик. Сухарев утверждает, что тайну подвалов узнал от соседа-старика. - И фамилию эту назвал? - В том-то и дело, что нет. Фамилию Сухарев якобы не помнит. Моя хозяйка сказала, что жил такой старик Юрков и действительно умер незадолго до того, как Сухарева посадили. - Так, так... - Фомин вдруг вспомнил одинокого старика. - Правильно, Юрков. А дразнили его - Кудыкин. Есть такая поговорка про кудыкину гору. Фомин сам себе удивлялся. Ну и штуки выкидывает память! То кажется, ты никогда не слышал про Юркова, а то выясняется, что ты его видел собственными глазами возле фабричной столовой. Иной раз снег сгребает или еще что-то делает, но чаще ему просто так наваливали в котелок всего вперемешку - из жалости. - Понятно, - сказал Рудик. - Городской сумасшедший. На всякий случай не мешает проверить, кто еще жил при Сухареве в этом доме на Эльдорадовской. Можешь поручить это своему общественному помощнику. "Только не Киселю!" - была первая мысль Фомина. А вторая вогнала его в тоску: "Я же сам - сам! - спровоцировал Киселя отправиться в Нелюшку к изобретателю Чернову. Я думал, что Киселю надо исчезнуть из города, по которому бродит Гриня. Но если Кисель двинет в Нелюшку... - У Фомина мурашки побежали по спине. - Все это одна сторона - Нелюшка, Медвежий овраг, покинутые деревни... Если Кисель двинет в Нелюшку, то уж непременно где-то там повстречает Гриню. Еще одна неожиданность во вкусе путятинского самозваного детектива. Они там повстречаются нос к носу на самой узенькой дорожке!.. - Фомин поймал себя на том, что начинает фантазировать, как Кисель. - Спокойно! - посоветовал он себе. - Вернусь в управление и сразу же позвоню Киселю. Пусть сидит у себя в музее..." Под конец Рудик заговорил про Ханю: - Ты им займись посерьезней. Он далеко пойдет... Если милиция не остановит. - Ханя и у Сухарева был на подхвате, - сказал Фомин. - Перепродавал кое-какую мелочишку из украденного. - Он мне на свои прошлые заслуги намекнул с первого же знакомства. Словно бы надеялся, что я клюну на Сухарева. А потом несколько раз насчет моих цацек разговор заводил. - Рудик покрутил кулаком, закованным в кольца, словно в золотой кастет. Фомин отметил про себя, что замысловатой печаткой да если съездить по скуле, можно до кости просадить. - А сейчас мы с Ханей помидоры в холодильник отвезли, и он опять насчет золота. Кто-то через него то ли выйдет на меня, то ли не решится... - Рудик помолчал. - Но может, Ханя и врет, цену себе набивает. Ты сам знаешь, как бывает с малолетками. Послушаешь - он хуже старого рецидивиста. Море ему по колено, ничего не боится. А делишки за ним самые мелкопакостные. Хвастал, что ловит в лесу ребят, отбирает ягоды и грибы. У меня, между прочим, увел ящик помидоров. У своего работодателя! Я пока делаю вид, что не заметил. Но иной раз до того охота взять его за шиворот, встряхнуть, выложить ему все, что я про него думаю. Нельзя... у меня роль другая. Мне по моей роли только радоваться, глядя на Ханю. Растить себе смену, способствовать дальнейшему развращению... - Рудик умолк: и без слов ясно. Фомин ему от души посочувствовал. "Мы сына плохому не учили", - оправдывались родители Хани, когда Фомин беседовал с ними после суда над Сухаревым. Мать в голос убивалась: "Ирод!" Отец на костыле, инвалид от рождения. Фомин им поверил - ничему плохому они сына не учили. А вот помидорный король безусловно оказал на Павла Рыжикова самое вредное влияние - о том и речь! - Кстати, у вас тут назревают события, - сообщил Рудик, уже прощаясь. - Вчера Ханю крепко избили, его компания готовит ответные меры. Насколько я понял, Ханя привык к тому, что его все боятся, никто не оказывает достойного отпора. А теперь кто-то появился, какие-то "фураги". Фомину уже приходилось читать про компании подростков, называющих себя "фурагами". А есть еще и "телаги". Одни носят для отличия фуражки, другие - телогрейки. В Путятине пока ни тех, ни дру