ей ночи. На подходе к селению с шалашеподобными строениями их поджидала немногочисленная толпа из туземцев помоложе. Худощавые, неказистые, нагишом, они казались Андрею все на одно лицо. Одни разглядывали его издали и боязливо, другие находились поближе. Таким он, улыбаясь, подмигивал и даже показывал язык, на что некоторые отвечали тем же. Встречать добычу и диковинного гостя вышли не все взрослые: в тени одной из пальм, росших на околице, их поджидал туземец весьма пожилого возраста в соседстве с несколькими крепкими парнями - слугами или телохранителями. О возрасте свидетельствовала проседь в висках и бородке, особенно заметная на темнокожем лице. Нанесённые белой краской линии на лбу и щеках, диадема из разноцветных перьев, украшавшая голову, говорили о его знатности либо старшинстве. Воткнутые в ушные раковины и ноздри занозы подтверждали догадку, что перед Андреем вождь племени. Поровнявшись с ним, шествие остановилось. Вождь подошёл, скрестил на груди руки и произнёс какую-то фразу, надо полагать - приветствие. Ответив таким же жестом и кивком головы, Андрей сказал: - Я, конешно, ни бельмеса не понял, но вижу ваше дружелюбие. Как говорят немцы, данке щён. Тем временем подошла ещё одна знатная особа - толстяк неопределённого возраста. И тоже в сопровождении двух дюжих молодцов. У этого украшения иного рода: десятка два, если не больше, побрякушек из черепов птиц, челюстей каких-то мелких животных, ожерелья из зубов и раковин - всё это навешено на шею, нанизано на предплечья и запястья рук, на щиколотки ног. В нём Андрей предположил шамана, прародителя попов, о которых ему успели внушить в школе, что все они дармоеды, паразитирующие на тёмном, малограмотном народе, и обслуживающие эксплуататоров. Впрочем, дружбы между ним и вождём племени что-то не заметно. Иначе встречали бы вместе. Кроме этого наблюдения, Андрею показалось также, что шаман и к нему относится без всякого почтения, если не сказать больше. Уж не заподозрил ли в нём соперника? Посверлив колючими, заплывшими жиром глазками, возможного конкурента, шаман удалился, и шествие продолжилось. Первое, что удивило в селении, - это его невзрачность, низкое качество жилых шалашей, сооруженных из бамбуковых жердей, с крышами из пальмовых листьев, а также их количество. По прикидке, семейных мужчин здесь было не менее двадцати человек, а значит, столько же должно бы быть и хижин (строения больше похожи на азиатские юрты, виденные Андреем в кино, но он склонен был называть их хижинами или вигвамами, как в книжках про американских индейцев); но насчитал всего двенадцать. При этом из дверных проёмов, занавешенных циновками, выглянуло всего несколько женщин, причём, ни одна из них не была молода - все похожи, скорее, на старух. Куда и почему попрятались матери мелкой детворы? Что-то тут не так, подумал он, женщин явно не хватает. Может, именно потому, что мало женских рук, всё здесь выглядит неустроенно и примитивно. Такое впечатление, что селение возникло совсем недавно, и люди не успели как следует обжиться и благоустроиться. При каждом жилом вигваме, обязательной принадлежностью которого была высокая пальма, торчащая из конической крыши, имеются шалаши поменьше размером, надо полагать - подсобки: в них видны хворост, сухие листья и трава, какие-то плоды и орехи. Небольшие лысые площадки со следами пепла давали повод предположить, что хворост и листья - топливо для костра, но огнем здесь, похоже, пользуются не часто. Более благоустроенно выглядят лишь вигвамы вождя и шамана, сооруженные на приличном расстоянии один от другого и отдельно от расположенного полукругом основного селения. Они добротней сработаны, побольше размерами, с перегородками внутри. Рядом - аккуратные вигвамчики поменьше, жилые и подсобные. В один из таких вигвамчиков, предназначенннх для жилья, и привёл Андрея Танба, оказавшийся, как уже упоминалось, сыном вождя. Жестами дал понять: располагайся, мол, и чувствуй себя здесь, как у себя дома. Сам тут же ушёл, а квартирант принялся осматривать это первобытное жилище эпохи каменного века. Круглое, наподобие юрты. Стены из сухих бамбучин толщиной в руку, врыты в землю и переплетены лианами. Поверх потолочных жердин - плотный слой аккуратно уложенных и скреплённых перевязью листьев каких-то пальм. Имеется и "мебель": двое низких, но достаточно широких топчанов, застеленных травяными матами и циновками потоньше, сплетенными из растительного материала и украшенных неким подобием узора. Пол притрушен издающей приятный запах травой. На одной из "кроватей" лежит венок из ярких, но привядших цветов. На стенке висит набедренная повязка из волокон или коры какого-то дерева. Точно такую видел он на Ама Сю - Светлой Луне, как узнал он позже. Она, судя по всему, сестрёнка Танбы и в то же время - невеста его телохранителя Замбы: они все время держатся вместе. "Так это ж её светлица! - догадался гость. - Уж не хочут ли они подселить меня к ней? Только этого мне не хватало... " Но пока что он рад был холодку и возможности сбросить взмокшую от пота, и без того насквозь просоленную, одежду. Сняв, повесил на перекладину у потолка. Вынутое из карманов мелкое имущество - скаладник, часы, зажигалку, фонарик, пистолет и кортик - сунул под циновку и прилёг отдохнуть. Снова стала сказываться усталость, проголодался, захотелось спать. "Имеется ли тут поблизости пресная вода? - стал размышлять, заложив руки за голову и глядя в веероподобный потолок. - Прополоснуть бы одежду от морской соли, скупнуться самому... Наверно, всё-таки есть, не ходят же они всё время неумывакой. Речушка, которую видел из самолёта, вытекала из озера и петляла в южном направлении, - значит, должна быть поблизости. Сёдни потерплю, а завтра надо будет поспрошать. Хотя как у них спросишь? Нужно сперва заучить хоть сотню-другую ихних слов. Ничего, ежли по-немецки, без особого желания, за две недели научился понимать и кое-как объясняться, то справлюсь и с их тарабарщиной!" Размышления прервались появлением хозяев. Увидев квартиранта раздетым до трусов, те в очередной раз пришли в изумление. Теперь из-за белизны его кожи, хотя и был он изрядно загоревшим. Но в этот раз остолбенение было кратковременным: стали уже привыкать к бесконечным сюрпризам. Первым пришёл в себя Танба и положил на его топчан пару молодых кокосов, затем Ама Сю - гроздь бананов, а Замба - два спелых плода папайи, знакомой уже ему древесной дыни. Заметив рукоятку кортика, попросил Кука Баку и заходился нарезать дыню на скибы. Тем временем Андрей с помощью швайки проткнул два отверстия в кокосе, сверху и снизу, и первым делом утолил жажду. Пока он смаковал ароматное содержимое, его складник пошёл по рукам, вызвав очередное оживление, любопытство и восхищение. Пришлось ознакомить их и с этой разновидностью "клыков", объяснить назначение и дополнительных пред- петов. Миниатюрными ножничками состриг ногти на руке Светлой Луны, до этого разве что обкусываемые изредка зубами. Поняв, что к чему, она пожелала сделать то же самое и на левой руке, но - сама. А управившись, решила заодно навести маникюр и на ногах. Тут ногти не укорачивались вообще. При этом уселась на топчане напротив, что совершенно не понравилось Андрею. "Надо завтра же забрать парашют с запасными трусами и потребовать, чтобы надевала хоть она" - подумал он. Чтобы отвлечь парней от деликатного, на его взгляд, зрелища, предложил их вниманию ещё одну невидаль - часы немецкого пилота: дал послушать работу маятника, обратил внимание на шустро бегающую по циферблату секундную стрелку. Новая диковина произвела ошеломляющее впечатление! Как же: нет ни рта, ни хвоста, непонятно, чем и как питается, а поди ж ты - живое... Ама Сю, оставив педикюр, тоже изумлённо вертела, разглядывала со всех сторон, прикладывала к уху, нюхала и даже пробовала на зуб удивительную штуковину. Но особенно её восхитил сделанный в виде ажурной цепочки, блестящий позолотой, браслет. Андрею он был велик, укорочению не подлежал, и он, отсоединив от часов, связав его через проушины ниткой, приладил туземной моднице на предплечье руки. В порыве благодарности чернокожая красавица потёрлась щекой о его щеку - вместо поцелуя, до которых эти дикари ещё, видимо, не додумались. После чего продолжила, отказавшись от завтрака, заниматься ногтями, загнутыми книзу и больше похожими на когти. Вегетарианская пища островитян, вкусная и сытная, и на этот раз быстро утолила голод, восстановила силы. После завтрака Танба знаками и жестами стал приглашать Андрея пройти с ним на территорию, где уже собрались люди. Как можно было догадаться, чтобы отведать мяса принесённой добычи. При этом показывал на кортик и складник - их, дескать, надо прихватить тоже. - Кука Баку? Пожалста, - сказал он. - Но лично я бы охотнее пару часиков соснул. Не понимаешь? Ну, ладно, сходим... Только я эту собачатину исть не стану, говорю заранее! И Андрей стал натягивать штаны и рубашку, чтобы не шокировать чернокожее общество. Да и опасно находиться раздетому на таком солнцепёке. В надежде на угощение и просто поглазеть собралось всё население, кроме женщин с малышами. Детвора постарше устроились с родителями, точнее - папами, в холодке банановых деревьев, столь же широколиственных, как и пальмы кокосовые, но пониже и росших купами по нескольку штук и потому более тенистых. Все ждали, когда освежуют тушу и приступят к дележу деликатесной еды, перепадавшей, видимо, нечасто. Шкуру отделяли, орудуя костяным и бамбуковым ножами, двое сноровистых малых, третий отгонял крупных изумрудных мух-падальщиц. С позволения Андрея Танба предложил им Кука Баку. О чудо-клыке те уже были наслышаны и воспользовались им охотно; дело пошло намного быстрей. Складник дать не захотел: понабьётся дряни, а чем отмоешь? Зверь оказался упитанным, мускулистым. Вспоров ему брюхо, мясники вывалили требуху и положили поблизости. Её тотчас облепили мухи, почти перестав мешать разделывать остальное. Клыкастую голову, огромную, как у кабана, отпугиватель мух отнёс и положил на приготовленную для костра кучу сухой травы. Видимо, в качестве пожертвования духам (Андрей позже узнал, что в представлении этих дикарей всё, что их окружало, имело своего бога, или духа). Сердце, лёгкие и прочие внутренние органы вождь, видимо, по традиции, передал представителю шамана, который сразу же отнёс всё это в его вигвам. После чего жрец появился снаружи при всех своих регалиях - побрякушках-причиндалах - и заходился скакать на полусогнутых ногах вокруг своего жилища, стуча колотушкой по пустотелой колоде, обтянутой с одной стороны кожей. Заинтересовавшись этим чудачеством, Андрей захотел подойти поближе и узнать, зачем он это делает, - уж не концерт ли закатил в знак благодарности за щедрое подношение? Предложил Танбе составить компанию, но тот завертел головой, замахал руками и отказался наотрез. - Не хочешь - не надо. А мне интересно. - И он отправился один. При его приближении шаман перестал дурачиться и, не скрывая недовольства, нырнул внутрь жилища. У входа возникли двое молодцов, уже попадавшихся на глаза ранее. По всей вероятности, им дано было указание задержать непрошенного гостя, однако сделать этого они не посмели стояли, как заворожённые. Дружески кивнув им, прошёл внутрь вигвама. Душное помещение разделено на три отсека. Из левого, высунувшись наполовину из- за циновки-гардины, на него с любопытством взирала полногрудая молодуха не старше восемнадцати лет, скрывшаяся после его приветственного кивка. Средний оказался задраенным массивным матом, а в правом встретился со взглядами хозяина и мужика с жидкой бороденкой, но без усов. Последний стоял на коленях перед неким сооружением напоминающим букву "П". - Ба, да тут идёт добывание огня! - догадался Андрей. В пол вделаны два чурака, к которым сверху прилажен горизонтально третий, с канавкой посередине. Канавка заполнена волокном вроде конопляной пакли. Сидящий на пятках туземец ёрзал по ней взад-вперёд куском дерева, пытаясь за счёт трения заставить паклю возгореться. С появлением нежелательного посетителя шаман, сняв с себя причиндалы, покинул помещение, а оставшийся, перестав трудиться, со страхом и любопытством разглядывал вошедшего. Андрей пощупал канавку - она была горячей, от неё исходил запах гари и в одном месте чернела обугленная выемка. "Похоже, недавно тлела, - подумал он. - Но либо потухла, либо была потушена умышленно. Не для того ли, чтобы свалить вину на меня? Мол, ходют тут усякие, гневают духов, а те не посылают огня... Чем не случай если не вызвать возмущение, то хотя бы урвать ещё мяса под видом задобрить духа огня? Он ведь тот же поп, а эти на выдумки горазды: то у них вдруг икона слезу пускает, то обновится всего за одну ночь... Вышел из вигвама - точно: шаман что-то объясняет публике, а тем временем один из его подручных с изрядным куском мякоти отошёл от туши, почти полностью уже разделанной на мелкие порции. - Вот, пожалста: ещё оттяпал! Но я эту твою хитрую лавочку поломаю! - вслух проворчал Андрей, возвращаясь. У него сложилось подозрение, что этот толстомясый тип заимел неограниченную власть благодаря огню. Он или держит в секрете этот примитивный способ, или внушил своей необразованной пастве, что духи сделали его своим наместником на острове, и поэтому, мол, никто, кроме него, не имеет права владеть и распоряжаться этим даром небесным... Может, потому и копья у ребят были тупыми, что этот чёрт редко балует людей огнем, с помощью которого охотники до сих пор затачивали наконечники? Рассуждая таким образом, обратил внимание, что почти у каждого вигвама хозяйки приготовили копешки из травы и хвороста. Осталось поджечь - и костёр для обжаривания лакомства готов. В это время вождь племени уже вручал по одной-две порции мяса подходившим к нему с ребятнёй отцам семейств. Те передавали кто дочери, кто сыну, которые тут же мчались к матерям-бабушкам. А сами оставались дожидаться, когда зажгут главный костёр, чтобы взять огоньку для собственного. Не дожидаясь, пока местный огнедобытчик соизволит поджечь, Андрей подвёл Танбу к главному костру, чтобы спросить, не пора ли разводить огонь. Не совсем поняв, что от него хотят, сын вождя показал в сторону вигвама, вокруг которого шаман возобновил свой неуклюжий-танец. - Ха, опять он дурью мается! - усмехнулся презрительно. - Специально, чтоб думали, будто у духов выпрашивает... Присев, чиркнул зажигалкой, и сухая, как порох, трава тут же взялась пламенем. По толпе прокатился возглас удивления, перешедшего затем в крики радости, особенно среди детворы. Шаман, заметив пылающий костёр, перестал прыгать, постоял в недоумении и скрылся в вигваме. А мужики, уже получившие свои порции, стали подходить с пучками пакли из волокон спелых кокосовых орехов, поджигали и спешили каждый к своему очагу. Андрей хотел было пройти и зажечь всем костры с помощью зажигалки, но передумал: надо бензин экономить, неизвестно, сколько его там осталось. Вождь предложил кусок мяса и ему. Чтобы не обижать, Андрей принял "лакомство", нанизал на бамбуковую тросточку - эти "шампура" заготовлены были ранее, некоторыми уже пользовались - повертел в пламени костра, понюхал, но пробовать не стал. Отдал следившей за его действиями девочке лет десяти, дочери отгоняльщика мух. Глотавшая до этого слюнки, она с жадностью набросилась на угощениение. Ближе к полудню жара стала невыносимой, особой надобности в его присутствии не было, и Андрей не стал больше подвергать себя набравшей силу солнечной радиации. Показав Танбе на мокрую от струящегося пота рубашку, ушёл к себе. Допил сок из початого кокоса, разделся и лег на топчан, где его тут же и сморил сон. Проснувшись, глянул на часы: начало второго. На соседнем топчане почивали Замба с Ама Сю. Не желая их тревожить - может, только что уснули - занялся размышлениями. Сколько неприятностей выпало на их с Мартой долю за эти неполные четыре месяца! Сколько раз уже попадали они в положения, казавшиеся безвыходными! Книгу можно написать... Но судьба пока что была к ним милостива. Обойдётся ли и на этот раз? Сведёт ли она их вместе? Это ж надо, куда занесла - к чёрту на кулички! Так далеко, что дальше уже некуда... Как там дома, как мама с её больным сердцем? Удастся ли вернуться из этого проклятого далека, придется ли увидеться с нею, с друзьями на хуторе или... Впрочем, никаких "или"! Островитяне хоть и не людоеды и даже добрые по натуре, но всё-таки дикари из каменного века. Как ни плохо в том, нашем, тоже ещё неустроенном мире, а менять его на островную жизнь нет ни малейшего желания. Тем более, если остался один. Но думать не хочется, что в живых остался только он: Кимбор мужик бывалый, с ним не могло случиться непоправимое! Они живы, н мы - рано или поздно - встретимся. Потом дождемся проходящего поблизости корабля без свастики на флаге, доберёмся, пусть и не скоро, к своим, на Родину, на родную Кубань, к родителям и друзьям. А пока придется потерпеть, сжиться с местными порядками... Привыкну и не стану ничему удивляться. Помогу этим отставшим в своём развитаии перешагнуть хотя бы на пару столетий. Перво-наперво надо приучить взрослых ходить в трусах. Материи - целый парашют, хватит прикрыть срамоту всем. Потом научить плести из каких-нибудь волокон, а то эта бахрома прикрывает только когда человек стоит на ногах. Потом научить их делать луки и стрелы, посуду, разводить домашнюю живность, хотя бы уток и гусей, их приручить нетрудно. Но это - туда дальше. А за парашютом отправлюсь завтра с утра. Заодно пройдусь ещё раз вдоль берега: может, хоть что-то прояснится. Правда, и сегодня ещё не поздно, только два часа дня, - подумал Андрей, глянув на циферблат. Но надо бы сходить на разведку - ознакомиться с округой, поискать речку, смыть морскую соль. Собирался уже разбудить беззаботно посапывающих соседей, как сюда зашёл Танба, сел на их топчан, и они проснулись. Андрей оделся, нацепил на ремень кобуру с пистолетом, сунул в карман складник и зажигалку. Присутствующие догадались, что предстоит куда- то отправиться. В знак готовности его сопровождать они вооружились копьями. Чтобы узнать, как называется у них копье, испробовал такой способ: указывая пальцем на себя, а затем на каждого из них, произнёс: - Андра, Танба, Замба, Ама Сю. - Затем дотронулся до кортика и сказал: - Кука Баку. - После чего взял в руки копье. - Тобука, тобука! - почти в один голос воскликнули те. После этого дело пошло, как по маслу: стоило ему показать на какой-нибудь предмет, как тут же сообщалось его туземное название. Повторив его несколько раз вслух, Андрей запоминал прочно и надолго. После обеда задул свежий северозападный ветерок, по небу заклубились крупные, но явно не дождевые облака, то и дело заслонявшие солнце. Стало не так жарко, как было в обед. Такой случай упускать не следовало. Растолковал Танбе, что можно прихватить пару человек ещё, и Замба привёл двух киёшников. Ама Сю тоже изъявила желание присоединиться к компании, но брат, похоже, не соглашался, что видно было по её обиженному лицу. Пришлось за неё заступиться, а увидев, как благодарно она ему улыбнулась, Андрей решил сделать и того больше: отлучившись в подсобку, снял с себя трусы и предложил ей. Светлая Луна охотно согласилась дополнить ими свой традиционный наряд, и в ознакомительную прогулку они отправились вшестером. Идя рядом с нею и Танбой, интересовался всем, что попадалось вдоль нахоженной, не успевающей зарасти, тропы: названиями деревьев и кустарников, цветов, ягод, птиц, травяных козявок. Самые труднопроизносимые слова повторял по нескольку раз, а встретив уже знакомое, называл сам для закрепления в памяти. И всё реже Танба или она крутили головой, поправляли произношение. Местность, облюбованная племенем для проживания, как уже упоминалось, возвышалась над основной территорией острова и отличалась иной, нежели в джунглях, растительностью. Из деревьев в обилии произрастали одиночные высокие, с шершавыми стволами, пальмы без ветвей. Лишь в самом верху ветер шелестел широкими и длинными, метра в три-четыре, листьями. На одних они были цельными, на других - словно изрезаны ножницами. Часты островки из высоких кустарников, тоже широколиственные и со множеством плодов. По сторонам от тропы трава стояла столь густая и буйная, что не продраться. Видимо, поэтому несмотря на жаркое солнце почва не иссушалась и растительность не скудела в перерывах между ливнями. Обезьяны тут почему-то не водились, и большая часть обильного урожая всевозможных ягод и фруктов, плодов и орехов пропадала зря. "Есть же на земле райские уголки, где не надо ничего выращивать и выхаживать, всего навалом - ешь не хочу!" - не переставал удивляться Андрей. Обилие и разнообразие цветов отдаленно напоминало берега кубанских плавней в середине лета, только заросли здесь повыше и погуще, а цветы крупней. Как и Марта в дни, когда они навещали лётчика на островке среди лимана, Ама Сю набрала их целую охапку, полагая, видимо, что скоро повернут назад и она украсит ими свою и отцовскую хижины. Этого, однако, не случилось. Вскоре вышли на западную окраину плато и тут обнаружилось, что его омывает та самая речушка, что видна была из кабины самолёта. Она, похоже, часто бывает полноводной и широкой, но сейчас ширина едва ли превышала полста метров. Спустившись с высокого левого берега, Андрей нашёл её неглубокой, со слабым течением. Пожалел, что уступил трусы девчонке: можно бы всласть поплавать и понырять; раздеваться догола постеснялся. Но и смыть с себя соль да просвежить одежду - тоже недурственно! Выложив из карманов содержимое и разувшись, забрёл в воду. Тёплая, чистая, хотя и не прозрачная - рыжеватого оттенка. Дно твёрдое, песчано-галечное, слегка покатое. Метрах в пяти от берега глубина по пояс. Снял рубашку, поколотил, отжал воду и бросил - её на лету подхватил Танба. Спутники его, вначале почему-то наотрез отказавшиеся, при повторном приглашении с опаской, но вступили в воду - вошли в речку выше колен. Осмелев, заходились брызгаться, при этом Ама Сю озорно и пронзительно визжала - точь-в-точь, как Марта на ерике в тот памятный августовский день... Купание, пусть и такое ненастоящее, - всех взбодрило. До вечера было ещё далеко, и Андрей решил продолжить путешествие - пройти вниз по течению, предположив, что отсюда недалеко и до океана. Зная уже, как по-туземному называется вода, без труда объяснил Танбе, что намерен дойти до "большой воды". Тот согласно закивал курчавой головой, изъ- являя готовность сопровождать. Левый берег, в отличие от правого, поросшего дремучими тропическими зарослями, был от растительности свободен, довольно широк, песчан, местами обрывист и высок. Видимо, в ливни речка сильно переполняется, и течение всякий раз подтачивает плотно слежавшиеся гравийно-ракушечные напластования, когда-то, похоже, являвшиеся океанским дном. Верхний же слой обрыва, толщиной до метра и более, представлял собой чернозём лишь немногим светлей кубанского. У основания обрыва, а то и у самой воды, попадалось множество отполированных голышей вроде тех, какими обсыпано полотно железной дороги или та же гравийка у родного хутора. Андрей подбирал плоские и швырял в речку, считая, сколько раз отскочит от воды и вспугнёт находящихся у поверхности рыб, иногда, судя по всплескам, довольно крупных. "Сюда бы волочок трёх-четырёхметровый! - думал он. - Рыбы тут кишмя кишит, лови - не хочу. Ничего, обживусь - забацаем кубышки из лозы или лиан, уха будет всегда. Вот только в чём сваришь? Да и соли - где ее взять?"... Вскоре впереди сверкнула океанская зыбь-рябь. Но поскольку ветер дул с северозапада, вода у устья была спокойная. Как в зеркале, отражались в ней причудивые кучевые облака. Где-то вывороченные с корнем и оказавшиеся на берегу деревья попадались и раньше. Здесь же их, больших и малых, с застрявшими в ветках хворостом и листьями, валялось особенно много. Это обилие топлива навело на мысль раздобыть какой-нибудь дичи, зажарить на костре и наесться мяса. Благо рядом морская вода: можно, макая, с аппетитом пообедать. Но пернатая дичь, водившаяся в изобилии, держалась правого берега. Зверя же, даже небольшого, за всю дорогу не попадалось ни разу. Стоп, подумал Андрей, а может, удастся добыть крупную рыбину с помощью пики? Попытался узнать у спутников, знаком ли им такой способ. Нарисовал на мокром песке сома, проткнутого копьем. - Водятся в вашей речке такие рыбы? - спросил у Танбы. - Не приходилось проткнуть тобукой? Не понимаешь? Я тебя тоже не понимаю... Лишь после некоторых дополнительных уточнений сын вождя вроде бы догадался, о чём речь. - Ку Аку - большая вода, - показал он рукой на океан. Так толком ничего и не выяснив, Андрей взял у него острое, с зазубринами, копье и побрёл по воде к месту, где рыжая речная перемешивалась с прозрачной океанской. И вдруг заметил не одну, а целый косячок рыб, похожих на кубанских "краснюков", но гораздо крупней тех, что доводилось видеть у дядьки-браконьера с хутора Прикубанского. Эти "кабаны" были больше метра в длину! Размахнувшись со всего плеча, вонзил "гарпун" в ближайшего. Но не успел приблизиться и схватить, как тот трепыхнулся с такой силой, что едва не сбил с ног, и пошёл выписывать зигзаги, волоча за собой и копье. Гоняясь, услышал тревожные вопли на берегу. Оглянулся - Танба, выхватив копье у Замбы, бросился к нему, словно бы на помощь. Двое киёшников, тоже с отчаянными криками, бежали следом. Андрей невольно выхватил пистолет, снял с предохранителя - и успел вовремя: в метре от себя увидел спинной плавник огромной, не менее двух метров, акулы. Но грозную хищницу интересовал, видимо, не он: с разинутой пастью, снабженной двумя рядами острых конических зубов, она набросилась на обессилевшего "краснюка". В ту же секунду Андрей дважды в упор выстрелил ей в голову. Хищница вскинулась кверху, потом, завалившись на бок, торпедой устремилась в сторону берега и сгоряча выскочила на песок вместе с добычей. Находившиеся поблизости помощники в ужасе задали стрекача, убежав без оглядки за добрую сотню метров. У Андрея тоже дрожали коленки, но скорей от возбуждения, чем от страха. Он выдернул копье и показал его незадачливым выручателям, приглашая вернуться обратно. А сам подумал: "Вот почему они боялись заходить в воду! Видать, кто-то из ихних побывал в зубах такого страшилища. А может, в речке, к тому же, и крокодилы водятся? Надо выяснить, а то как бы и самому не попасть впростак". Беглецы, вернувшись, со страхом и любопытством рассматривали океанское чудовище. Оказалось, что на туземном языке оно называется почти как и по-русски: Ку Аку, что, как выяснилось позже, означает "зубастая смерть". Андрей заходился объяснять, что Ку Аку съедобна, и они отнесут её в селение, а рыбину поменьше надо зажарить здесь и хорошенько подкрепиться. Поняли они или нет, но когда он стал складывать из веток и листьев костёр, тут же принесли топлива вдосталь. "Краснюка" порезали на куски, костёр запылал, и балыки зашкварчали в пламени, нанизанные на прутья. Еда былы жирная и вкусная необыкновенно! Следуя его примеру, остальные тоже стали макать шашлыки в солоноватую океанскую воду, принесённую Андреем в большой улитковидной раковине, и находили их после этого ещё более аппетитными. Домой возвратились засветло, и отведать акулятины островитяне успели к приходу ночи, которая на этой широте по продолжительности равна дню и считается у аборигенов лучшим временем суток. В этот раз, наевшись акульего мяса, они долго ещё скакали вокруг костров, что-то выкрикивали и бухали в примитивные барабаны. Отметив таким образом праздник (а может, исполнив охотничий ритуал), мужчины разошлись заниматься хозяйственными делами при ярком свете луны. На этом возвышающемся над болотистыми джунглями плато, в ночное время обдуваемом свежим ветерком с океана, засилья комаров или иных надоедливых кровососов пока не наблюдалось. Шаман своих людей за угощением почему-то не прислал, и Андрей сам отнёс несколько порций к нему в вигвам. Пожалел не столько его, сколько проживающих с ним под одной крышей. Но застал там лишь молодуху да добывателя огня. Те угощение приняли, однако что-либо узнать об остальных ему, разумеется, не удалось (забегая немного вперёд, следует упомянуть, что шаман с телохранителями так больше и не объявились). Поднаторев в разговоре, Андрей поинтересовался у Танбы, что же случилось. Тот на полном серьёзе пояснил, что "повелитель духов" и его люди обратились в птиц и куда-то улетели. Но у него на сей счёт возникла другая догадка: просто попик понял, что больше не светит дурачить народ и с досады решил пожить где-нибудь отшельником. Тут ведь с голоду и захочешь, так не помрешь... Так думал он неделю спустя, а сегодня, раньше других покинув торжествующих и лёжа в своём вигваме на топчане, мысленно перебирал в памяти события минувшего дня. В течение которого он так много увидел и услышал, и узнал интересного и полезного. Только во второй его половине, за время путешествия по округе, услышал и запомнил уйму здешних слов. Правда, это были всего лишь названия того, что попадалось на глаза, из них фразы не составишь; но не всё сразу! Был уверен, что уже через неделю-две сможет изъясняться не хуже 0тто, у которого было то преимущество, что имел возможность завести словарик. Да и Марта находилась под рукой. "Марта. Марта, - вздохнул он с грустью. - Жива ли ты, где зараз находишься, о чём думаешь в эту минуту? Помог ли талисман ещё раз остаться в живых, всё ли у вас нормально? Надо не откладывая, завтра же, ещё раз пройти вдоль берега как можно дальше. Возможно, команда Кимбора вынуждена была спрыгнуть на деревья, тогда не обойтись без больших неприятностей... Но кто-то останется и в живых, откликнегся на пистолетные выстрелы. В общем, завтра многое выяснится... А сколько тут на моих светящихся? 0го, уже поздно, пора засыпать, а то через пять часов отправляться на поиски!" Проснувшись поутру, нашёл Замбу спящим рядом с невестой. Волокнистые одёжки были сняты, но с трусами Ама Сю расставаться не стала. "Надо ж, - подумал Андрей, - ещё только жених и невеста, а спят вместе. И поди ж ты, никаких безобразий себе не позволяют. Дикари, а сознательные!" (Позже он узнал, что таков здесь строгий обычай, который непререкаемо выполняется женихом, если тот не хочет потерять возлюбленную, которых всегда не хватало). Разбудив, послал Замбу за сыном вождя и стал собираться сам. Найдя Андру обутым, при Кука Баку и Бах-бах (так с его подачи стал называться пистолет), Танба догадался, что предстоит очередное путешествие, и стал ждать распоряжений. - Пойдем на берег океана, - пояснил Андрей. - Большая вода - понимаешь? Да, где водятся Ку Аку. Пойдёте ты, 3амба и ешё двое, - показал на пальцах, назвав имена вчерашних киёшников. Ама Сю? Берём и её. Сборы были недолгими, и через несколько минут, сбивая росу с притропиночных зарослей, команда держала путь к океану. По пути же запаслись и провиантом: в торбу бросили несколько плодов дынного дерева, а с пальмы Замба сбросил с десяток молодых кокосов. Андрей был немало удивлён обезьяньей ловкостью, с какой тот взобрался по вертикальному стволу вверх без всяких приспособлений и так же легко спустился вниз. Налегке расстояние от селения до побережья одолели быстро. Уже выходя из джунглевого участка пути, он вдруг подумал, что будет не в его интересах, если туземцы увидят мёртвого пилота, Стаса или Игоря, оставленных отливом на песке. В чём тут дело, спутникам не объяснишь, и они могут подумать всякое. Его авторитет и значимость пошатнутся, а это нежелательно... "Оставлю их возле парашюта в зарослях, а берег обследую один", - решил Андрей. Вот и оставленная напротив парашюта примета. Но пилота отсюда почему-то не видно. Унесло в океан? Оставив их сторожить находку, сам отправился к урезу. Подойдя к самой воде, заметил в отдалении тёмный предмет на дне. Расстояние и глубина не позволяли определить, что ж это такое, пришлось раздеться и забрести поближе. Рассмотрел - и ужаснулся: на дне был лётчик, но от его рук остались голые кости, от головы - череп. Одежда шевелилась от множества набившихся под неё... раков. Их было много и вокруг, различных видов и размера. Схватив самого большого, присмотрелся: зеленоватый панцирь, шейка пошире двух его пальцев, четыре пары членистых ног. Клешни неболъшие, но усы сантиметров под сорок! "Сколько их тут! - воскликнул, поражённый обилием и разнообразием любителей падали. - И даже не удирают. Вот бы угостить ими островитян!" Андрей подумал было сходить за вытяжным парашютиком, чтобы набрать в него с сотню деликатесных обитателей океана, но делать этого не стал: и некогда, и они ведь нажрались человечьего мяса... Возвращаясь, заметил в стороне некий коричневого цвета предмет, лежащий на песке, а немного поодаль - другой, голубоватого цвета. "Так это ж сброшенные с самолёта чемоданчик Кимбора и канистра!" - мелькнула догадка. Подбежал - так и есть: канистра, которую он заметил ещё на первом аэродроме в руках одного из лётчиков. Отвинтил пробку, настолько большую, что внутрь можно залезть рукой, понюхал - разит спиртным, но содержимое отнюдь не жидкое. Похоже, пилот вместо шнапсу запихнул в неё кое-что из личных вещей, которые, считал, будут необходимы в случае благополучной высадки на остров... Найденное весило не более тридцати килограммов, и Андрей унёс всё это к ожидавшим его спутникам. Те, разумеется, были удивлены появлением ещё каких-то, непонятных, невесть откуда взявшихся диковин. - Посмотрим, что тут свалилось нам с неба! Говоря это, он вынул чемоданчик из мешка, отщёлкнул замки, откинул крышку. Сверху лежали личные вещи Кимбора: бритва и прочие туалетные принадлежности, ниже - много других предметов обихода, специально прихваченных с материка накануне отъезда. Рыться дальше не стал: - Ладно, разберемся дома. А вот зеркалом можно прям сичас порадовать нашу барышню. На вот, посмотри, какая ты страшненькая, хоть и считаешься, небось, красавицей, - передал его Ама Сю. Нетрудно себе представить глубину удивления "красавицы", а потом и остальных её сородичей, впервые увидевших себя такими, какие они есть, в мельчайших подробностях. Утратив интерес к остальному содержимому чемоданчика, они по очереди внимательно разглядывали этот небольшой кусок стекла со всех сторон, рассматривали собственные продырявленные носы и уши, глаза, зубы, строили гримасы, что-то возбужденно обсуждая. А что больше всего обрадовало Андрея, так это пара блокнотов и карандаши: с их помощью он намного быстрей освоит туземную речь! Кроме них, в чемоданчике нашлось место увесистому ножу, топорику, котелку с набором рыболовных крючков, лесок, иголкам, ниткам и прочему мелкому добру. Забегая вперёд, скажем, что и в канистре было немало очень нужных здесь вещей, среди которых камни и бензин к зажигалке, запасной комплект питания к фонарику, словно и пилот догадывался, какая участь уготована ему судьбой. Наскоро ознакомившись с приобретённым, сложил всё обратно, кроме зеркала: Ама Сю всё ещё любовалась им и жаль было её огорчать. Не стал убирать и ножа, изготовленного не иначе как для поварских нужд: таким можно разрубать даже кости. Его он вручил Танбе на случай, если в его отсутствие на них вздумает напасть ещё какая-нибудь "тигровая пантера", поскольку на розыски решил отправиться один. Опорожнив один из кокосов, дал понять, чтоб ждали его здесъ, и ушёл. До мыса расстояние приличное. Одолевая его, Андрей пытался мысленно представить действия Кимбора после их с лётчиком отделения от самолёта. Ясно, что на какие-то секунды их задержала выброска чемодана и канистры. Ешё какое-то время ушло на закрепление парашютного кольца. И хотя счёт шёл всего лишь на секунды, при скорости самолёта даже в двести километров в час они проскочили воду и оказались над мысом, поросшим лесом. Такое очень даже могло случиться, а дальше произошло одно из двух: либо участок суши, вдающейся в океан, неширок и имелась возможность приводниться, либо всё не так и пришлось выброситься на деревья. В этом случае не обошлось без увечий... Обогнув мыс, вдававшийся в океан не менее чем на две сотни метров, Андрей посмотрел в северном направлении. До самого горизонта слева зеленели заросли, посередине слепила глаза белая песчаная полоса, справа - поблёскивала лёгкая зыбь океана... Засек время и отправился вдоль кромки берега в надежде обнаружить заливчик, достаточный, чтобы на нём можно было приводниться. Но минуло больше часа, позади осталось не менее пяти километров, а ни бухточки не попалось, ни конца острову видно не было. Значит, пошли на риск, и их парашюты опустились на джунгли. И произошло это в самом начале. Надо вернуться, произвести несколько выстрелов: остался кто в живых - откликнутся. У них два пистолета, а стрельнуть даже Марта сумеет. Но на выстрелы, увы, никто не обозвался... Расстроенный и порядком уставший, вернулся к ожидавшим его в холодке помощникам. Те смотрели вопросительно, но спросить, где и почему он так долго отсутствовал, ещё не умели. А ему стоило больших усилий не показать, что крайне расстроен. Утолил первым делом жажду, разделся, чтобы просохла мокрая, как после дождя, одежда. Надев сухие, из парашюта, трусы, решил заодно приодеть хотя бы этих ребят. Запасные были все одного размера и фасона, но вместо резинок имели сбоку глубокий разрез, застёгивавшийся на пуговицы. Показал, как надо сделать, чтобы обновка держалась и не спадала. Одёжка всем пришлась по вкусу, но воспринята была не более чем украшение, к тому же хорошо защищавшее чувствительные места от колючих растений. При этом бахромчатые юбки бы- ли нацеплены поверх. Подкрепились дынями, имеющими похвальное свойство утолять голод и создавать ощущение сытости. Ама Сю успела наиграться с зеркалом, и Андрей вернул его в чемодан. Парни в его отсутствие не сидели сложа руки, а с помощью ножа-мачете срубили десятка полтора бамбучин, годных для изготовления копий. Из них соорудили носилки, куда помес- тили парашют, чемодан и канистру. В селении Андрею уже начали готовить сюрприз: рядом с вигвамом Светлой Луны мужчины несмотря на жару сооружали ещё более просторное жилище. Вокруг стройной пальмы устанавливался частокол из врытых в землю бамбуковых жердей, заготовленных ранее. Траншейку для него глубиной в колено отрывали с помощью костяных лопаток, а сами жердины обрабатывались острыми гранями камней. Встретив вернувшихся, вождь дал понять, что вигвам возводится для гостя. Скрещенными на груди руками Андрей поблагодарил за честь, а вернувшись на временную квартиру и достав секач и топорик, показал, как ими пользоваться: несколькими ударами перерубив жердь толщиной в руку. Новый тип инструмента сперва обошёл строителей в качестве чуда- юда, вызвав всеобщее восхищение, затем уже был опробован в деле, которое пошло гораздо спорей. Новый вигвам готов был через трое суток и получился по-своему красивый: густо оплетён свежими лианами, под зонтиком из пальмовых листьев, а снаружи выглядел не хуже, чем у шамана и вождя. Внутри, правда, перегородок не было, но зато имелись два широких топчана со столом между ними, а также полки на уровне головы, куда уместилось всё андреево имущество. К убранству топчанов - их застелили свежеизготовленными мягкими матами - он добавил подушку и натянул полог: днём надоедали мухи, а ночами, при тихой погоде, доставали комары. Уже за первую неделю он во многом преуспел и, самое главное, научился кое-как изъясняться на здешнем языке. Один из блокнотов почти весь был исписан их словами и фразами в переводе на русский. Одновременно с освоением здешнего тарабарского ему открывались многие стороны быта островитян. Узнал, что причина неустроенности, сразу же бросившаяся в глаза, была не в лености или неумении ничего делать. Племя лишь недавно осело в этих местах, а до этого многие годы обитало на берегу "круглой воды", то есть озера, находящегося далеко отсюда. "Может, потому их и не "открыли" до сих пор исследователи, не пожелав углубляться в дикие джунгли?"- подумалось ему. Он узнал также, что покинули они обжитые края, опасаясь набегов неких "одноухих", время от времени переплывавших озеро на брёвнах с балансиром ( о пирогах здесь ещё понятия не имели). Мало того, что эти разбойники совершали убийства, учиняли грабёж и погромы, - в последний раз они ещё и увели молодых женщин и девочек на выданье, от четырнадцати лет и старше.Чтобы избавиться раз и навсегда от подобных несчастий, вождь решил увести людей от тех мест подальше и поискать для становища новое. Посчитав количество лун, отмеченных вождём в виде насечек, и разделив их на двенадцать, Андрей определил, что случилось это года два назад. С появлением ещё одного ножа и топорика, благодаря достижениям ушедшей далеко вперёд цивилизации белых, носителем которой стал "посланец неба", по мере освоения им местного языка, в жизни здешних обитателей появилось немало перемен. Костяные ножи, бамбуковые кинжалы и копья с костяными наконечниками теперь у охотников всегда были острыми. Охотничий арсенал пополнился луками и стрелами, быстро освоенными и полюбившимися. Пользовались этим видом оружия для добывания мяса: охотились на обезьян, птиц и крупных рыб. Кроме того, рыбу научились ловить удочками, а затем и кубышками. Мясо стали употреблять подсоленным в океанской воде, которую приносили в канистре. Словом, жизнь потекла веселей, радуя и хозяев, и "небесного" умельца, то и дело удивлявшего своей изобретательностью. Каких-либо неприятных приключений или событий не случалось: за две с небольшим недели лишь однажды пришлось пережить несколько тревожных минут, когда ни с того ни с сего налетел вдруг тропический ливень с грозой. А было это так. Около полудня на остров с запада стали наползать массивные, со свинцово-фиолетовым оттенком, зловещие тучи. Оттуда слышались глухие раскаты, в воздухе запахло грозой. Разбредшиеся было по разным делам мужчины собрались у хижин и с тревогой поглядывали на приближающуюся серую дождевую стену, заполнившую пространство от туч до земли. Малышня в страхе попряталась, подростки жались к ногам старших, пока враз налетевший шквалистый ветер не загнал всех под крыши. Крепчая, порывы разметали мусор, пепел и пыль, гнули траву и кустарники, лохматили листья пальм. Селение стремительно погрузилось во тьму, и разразился ливень: хлестнули, как из ведра, тугие струи воды... Казалось, вверху с треском сшибались не насыщенные влагой и электричеством дождевые массы, а гигантские каменные глыбы. Всполохи молний беспрерывно вспарывали черноту неба. Представлялось, что там рвались тяжелые бомбы, грохот которых Андрею доводилось слышать на Родине. Эта гроза не шла ни в какое сравнение с кубанскими! Треск от электрических разрядов стоял настолько оглушительный, что укрывшиеся в андреевом вигваме постоянные его спутники сидели с зажатыми ушами. Промежутки между вспышкой и треском не превышали порой двух-трёх секунд, и Андрею пришло в голову, что всех их запросто может поразить молния. Ведь известно: в грозу нельзя находиться под высоким деревом, а тут мало того, что вигвам находится выше уровня океана, так из него ещё торчит эта едва ли не двадцатиметровая пальма. Она, конешно, прибавляет устой-чивости - к ней крепится крыша, но сейчас является и громоотводом, притягивающим молнии. Вспомнились попадавшиеся не раз усохшие до срока деревья, растрощённые сверху донизу, - верняк ставшие жертвой гроз. Надо немедленно покинуть вигвам! - Ама Сю, - оторвав её ладошку от уха, приказал он девчонке, - скорее беги к отцу! Скажи от моего имени, пусть он и все, кто с ним, срочно покинут вигвам и переждут ливень в постройке, где сложены копья и дубины. Иначе может случиться беда: духи нашлют огонь и всех лишат жизни. Ты поняла? Замба хотел её проводить, но Андрей придержал: - А ты пробеги по всем вигвамам и передай: пусть тоже укроются от небесной воды в подсобках без деревьев в крыше. А то злые духи спустятся с неба и сделают большой костёр. Так, скажи, велел Посланец неба, то есть я, а нас найдёшь вон в том шалаше. Замба выскочил выполнять задание, а они с Танбой укрылись в подсобном шалаше неподалёку. "Не напрасно ли я взбаламутил народ? - засомневался он, сидя на куче сухих листьев и наблюдая за творящимся снаружи. - Скорей всего, ничего страшного не случится - не впервой же здесь такой разгул непогоды!.. Но как бы там ни было, лучше не рисковать: с грозой шутки плохи. А пальмы нужно срубить по самые крыши", решил он. - Слышь, Танба... - пользуясь промежутками между раскатами грома, обратился к соседу. - Небесный огонь не причинял вам... - переждав очередной грохот, пояснил: - Я хотел сказать - не лишал ли он кого-нибудь жизни? - С тех пор, как мы на новом месте, такое было всего один раз. - А часто здесь льётся с неба вода и вот так сверкает и гремит? - Часто. Духи любят стучать в барабаны и разбрасывать искры от своих костров. Но шаман всегда просил их делать это над Большой Водой, - пояснил он. "Легко же дурачить людей, когда они неграмотны! - подумал Андрей. - Верят всяким выдумкам. А придумал шаман эту чушь, чтобы сородичи сытно кормили да потакали всем его прихотям". Он знал, что и на новом месте, после того, как "одноухие" увели всех молодых женщин, шаман потребовал у вождя племени его чудом уцелевшую старшую дочь для своего младшего брата, который считался хранителем огня. Грозился послать ураган, если вождь откажется, сулил ублажать духов, чтобы берегли селение от небесного огня, если согласится. В результате девушка в шестнадцать лет была отдана в жёны старику. При этом оказалось, что "мужьями" её стали ещё и его сыновья-телохранители. Жизнь бедняги стала невыносимой настолько, что она не раз убегала куда глаза глядят. Но её находили и возвращали обратно... Вера в могущество и боязнь коварства этого жреца от религии была столь велика, что вождь племени не решался забрать дочь к себе даже после исчезновения "повелителя духов". Вернулся Замба и доложил, что все жители, кроме хранителя огня, выполнили распоряжение - перебрались с детворой в подсобные постройки. - А как моя сестрёнка? - с тревогой спросил Танба. - Она дрожала от страха, я отвёл её в другой вигвам, как было сказано. У неё там сухо и тепло. Андрей хотел похвалить его за исполнительность, но не успел: одновременно с ослепительной вспышкой грянул удар грома настолько мощный, что потемнело в глазах. Когда через несколько секунд он их размежил, то заметил, что у пальмы над шаманским вигвамом пропала верхушка, а крыша окутана облаком пара. - Танба, Замба! Да очнитесь же вы, - стал он тормошить оглушенных соседей. - В вигвам шамана ударил небесный огонь. Это же рядом с твоей сестрой - бежим, может ей плохо!.. Сестру Танбы, вусмерть напуганную, нашли живой и невредимой, брат принялся её успокаивать, а Андрей проскочил к "хранителю огня". Обнаружил его в среднем отсеке вблизи ещё горячего ствола пальмы, без признаков жизни. Молния поразила его наповал... Но вот гроза переместилась к востоку, ливень пошёл на убыль и вскоре прекратился вовсе. Снова ослепительно засверкало солнце, население высыпало наружу, детвора принялась бегать и купаться в лужах - жизнь забила ключом. Смерть шаманова родственника никого не огорчила. И тем более - его молодую вдову: кончились её страдания, и теперь она может жить при родителе. Андрей тоже был в душе доволен: не зря будоражил людей в самый разгар ливня! Ведь не утащи Замба девушку за десять метров от злополучного вигвама, ей бы тоже несдобровать. А само это событие лишь прибавило ему уважения, и без того всеобщего и глубокого. Когда, согласно обычаю, труп хотели зажарить и съесть, ему без труда удалось отговорить вождя от такого дикого ритуала. Помощника шамана отнесли к океану и оставили на съедение лангустам, крабам и прочим омарам. Так закончилось это незначительное приключение. А настоящее случилось полторы недели спустя. Двое лучников, охотившихся в окрестностях джунглей на обезьян, прибежали запыхавшиеся донельзя и взволнованно доложили вождю, что ими замечена банда "одноухих". Андрею уже было известно об этих дикарях многое, в том числе и о странном их обычае - отрезать левое ухо юношам, достигшим определённого возраста. Делалось это во время ритуала посвящения в воины. Впрочем, странного в этом мало: дикари - они и есть дикари, считал он. А чем лучше - протыкать в ушах, а тем более в носах дырки для вдевания заноз? Но это хоть делалось, можно предположить, ради того, чтоб выглядеть мужественней в глазах девушек и тем завоевать согласие стать женой. Но оттяпать ухо - до такого мог додуматься разве что какой-нибудь самодур из шаманов или вождей, считающих, что им всё позволено... Известие встревожило не на шутку и вождя. Он распорядился оповестить всех мужчин, приказал вооружиться и собраться у его вигвама. Андрей вмешиваться не стал: пусть будут готовы принять бой, если что-то не получится у него. Тем более, что у них теперь появились и луки со стрелами. Приготовления заняли считанные минуты, и когда шайка из двух десятков бандитов показалась вблизи селения, охотники, преобразившиеся в заправских воинов, уже выстроились в боевой порядок перед вигвамами. Способ построения подсказал вождю Андрей: в переднем ряду стояли лучники, ощетинившиеся бамбуковыми стрелами, другой ряд держал наготове острые пики; третий состоял из киёшников. Поняв, что нападение в этот раз не станет внезапным и будет оказано сопротивление, вооружённое и решительное, любители пограбить поначалу замешкались. Затем перестроились в шеренгу, изготовились, но с атакой медлили. Возможно, их насторожил новый вид оружия у лучников. Внешне они мало чем отличались от здешних дикарей, разве что выглядели повнушительней - видно, вождь отобрал самых крепких физически. Да размалёваны так, словно одним своим видом надеялись обратить противника в бегство. Но Андрей особо не переживал: верняк и эти вояки понятия не имеют об огнестрельном оружии. Если выстрела вверх не испугаются, придется кокнуть главаря, а то и пару наиболее заядлых. Остальные после этого точно разбегутся! - рассуждал он. Противостояние затягивалось, и вождь сказал Андрею, что надо бы попытаться уладить дело без драки. - Это было бы хорошо, - согласился он. - Давайте попробуем. А если не получится, у меня с собой Бах-бах: никто не успеет и замахнуться! Подошли и остановились метрах в десяти. Вождь одноухих тоже сделал несколько шагов навстречу и тоже не один: его сопровождал... здешний шаман, так таинственно исчезнувший! Андрей только теперь разглядел его как следует, поскольку был он без побрякушек и слегка размалеван белой и желтой красками. "Значит, это он сообщил местонахождение поселения и подбил одноухих напасть снова, - мелькнула у него догадка. - Захотелось чужими руками вернуть утерянное верховенство. Ах ты ж продажная шкура!" - Я знаю: тебе указал сюда дорогу, - первым заговорил он, глядя в глаза вожаку и кивнув на шамана, - эта жирная обезьяна... Но чего вы хотите в этот раз? Девчонки до невест ещё не доросли. - Что это за молокосос требует у меня отчета? - презрительно осклабился главарь шайки, переведя взгляд на вождя. - Откуда у тебя этот бледнокожий заморыш? "Да он, похоже, не знает, с кем имеет дело, - догадался "заморыш". - Этот боров ничего ему обо мне не рассказал?" - Этот юноша - Посланец неба, - ответил вождь. - Ты разве этого не знал? Его могущество не имеет границ. Он в одно мгновение может лишить жизни и тебя, и всех твоих воинов! - предупредил он. - Но сперва я лишу жизни изменника и предателя вашего народа! Выхватив из-за пояса пистолет, Андрей дважды выстрелил шаману в грудь;вскрикнув, тот рухнул наземь. Как и ожидалось, эффект от выстрелов получился ошеломляющий. Почти одновременно с шаманом на земле плашмя оказались и все явившиеся пограбить соратники вождя одноухих. Сам он продолжал держаться на ногах, но в ужасе зажмурился, и было видно, как дрожат у него коленки. Остроносый костяной нож, который он держал в правой руке, вывалился из расслабленной кисти. Добрых полминуты он не мог прийти в себя. Наконец размежил веки, смиренно скрестил на груди руки и, запинаясь, выговорил: - Я не... не знал, что ты - Посланец неба... Про... прошу извинить за нанесённое оскорбление... - Это - другой разговор! - Андрей поставил пистолет на предохранитель и сунул за пояс. - Разве вождь одноухих не видел громадную рычащую птицу, пролетавшую на виду у всех? И разве эта жирная обезьяна не сказал тебе, что это я прилетел на ней, чтобы защитить мирных охотников от тебя и твоих головорезов? И что мне теперь с вами делать - не подскажешь? - задал он сразу несколько вопросов, чтобы дать время тому прийти в себя. - Рычащую птицу мы видели... Но шаман, рассказавший, где находится это селение, ни слова не сказал о Посланце неба. И теперь мы полностью в твоей власти: как скажешь, пусть так и будет, - ответил смиренно недавний грозный предводитель. - Скажи своим людям, что им пока ничто не грозит. Пусть они поднимутся, сложат в кучу пики и дубины, а сами отойдут вон под те деревья. А с тобой будет большой разговор! Я так говорю, вождь мирных охотников? - повернулся он к "своему" вождю. - Ты говоришь моим языком, - подтвердил тот. - Соберу Большой Совет, у нас есть что сказать этому человеку! Увидев, что противник сложил доспехи и удаляется в сторону от вигвамов, защитники оживились, напряжение спало. Лучники стали убирать стрелы в перекинутые через плечо колчаны, копья заняли вертикальное положение. Подошёл Тамба и объявил, что теперь можно разойтись по холодкам. Старейшинам племени - таких, доживших лет до сорока, было всего пятеро - предложил собраться в вигваме Андрея. Большой Совет длился более двух часов. Старейшины чинно расселись на топчане справа и слева от вождя и Андрея. По другую сторону стоял, заложив руки за спину, предводитель одноухих. Адресуясь не к нему, а скорее к "посланцу неба", старейшины говорили о прегрешениях, совершенных одноухими за много-много лун. Это - грабежи, погромы, избиения оказавших сопротивление, увод женщин и девушек в неволю. Слушая всё это, Андрей и сам проникся их гневом, в нём копилось желание хоть как-то наказать вождя и его подручных. Врезать, например, каждому по мягкому месту лозиной! Но, странное дело, никто из обвинителей не требовал возмездия, крови за кровь. Может, потому, что решать судьбу сдавшихся без боя предоставлялось исключительно вождю; а может, надеялись, что в присутствии Посланца неба вождь одноухих прочувствует и осознает всю неправоту своего поведения в прошлом, раскается в содеянном навсегда. А тот и впрямь имел жалкий вид. Стоял понурый, опустив глаза, как нашкодивший школьник. Пот с него, в отличие от других, катился градом, часто капая с бровей, носа и подбородка. Боевая раскраска раскисла и поехала, обезобразив и без того далёкое от привлекательности лицо. Тем не менее, Андрей сжалился: намочил полотенце, дал ему вытереть лицо и разрешил сесть. Тот полотенцем воспользовался, но продолжил стоять. Вождь взял слово последним, как бы подведя итог: - Много горя принесли моему народу неуживчивые соседи... И виновен в этом в первую очередь стоящий перед нами человек. Но мы не станем на прошлое зло отвечать злом сегодня. Постараемся забыть всё, что было между нами плохого, и, пересилив гнев, простить. Тебе и твоим людям мы говорим: в этот раз уходите с миром. И не появляйтесь больше с копьём и дубиной, лучше - с добром и приветом. Что скажет на это вождь одноухих воинов? - Я признаю, - поднял тот глаза, - вина наша велика. Раскаиваюсь и сожалею, что так вышло... - Помолчав, добавил: - Меня спрашивал уважаемый старейшина, зачем мы несколько раз уводили ваших жён, разве мало у нас своих женщин? Скажу. Но не в порядке оправдания... Старый шаман нашего племени, которому я верил и которого побаивался, постоянно твердил:только храброму племени одноухих должна принадлежать эта земля и всё, что растет на ней. Уверял, что вы прогневили духов земли и неба, воды и деревьев и что они требуют вас извести. Я этому долго противился, и тогда шаман насоветовал забирать у вас женщин. До тех пор, пока ваше племя не переведётся само собой. На это я согласился, но теперь сожалею, что последовал его совету. Раскаиваюсь и обещаю: такому больше не бывать! Пусть знает Посланец неба: это сказал я. - Мы верим в искренность твоих заверений, - сказал Андрей, поскольку последняя фраза адресовалась именно ему. - Говорю это не только от своего имени и от имени присутствующих здесь, но и Вождя Светлокожих, который послал меня на вашу землю, чтобы помирить два родственных племени. А шаманов ты больше не слушай, живи своим умом. У нас тоже были шаманы, но наш вождь запретил им совать нос в его дела. Заткни и ты своему рот, если станет советовать плохое! - закончил свою речь "посланец". - Ещё одно должен обещать вождь одноухих, - добавил глава здешнего племени. - Вернуть наших жен и матерей, удеживаемых против их воли. Конечно, прошло много лун с тех пор, как их оторвали от семей. Некоторые смирились с новыми мужьями, имеют от них детей и, возможно, не пожелают вернуться к прежним. Мы не станем требовать. Но взамен таких вождь отдаст в невесты девушек своего племени. Что скажешь на это? - Считаю такое требование справедливым. Пусть ваши мужчины и юноши придут и сами выберут себе жён и невест по взаимному согласию. Под конец большого разговора, когда стороны договорились обо всём и обсудили подробности дальнейших отношений, слово взял Андрей: - Вождь Племени Бледнокожих, - сказал он в заключение, - которому подвластны земля и всё, что растет и живёт на ней; вода и всё, что плавает в ней; которому подвластны также духи, луна и солнце... вобщем, мой вождь слышал всё, что здесь сегодня говорилось. Слышал и остался доволен: ведь нет ничего лучше мира и согласия между людьми!.. Но вы должны знать и помнить: тот, кто нарушит своё обещание, будет лишён возможности жить и радоваться всему, что нас окружает. Он уйдёт в мир теней, как ушёл сегодня здешний шаман, предавший свой народ ради какой-то собственной выгоды. На этом Большой Совет закончился и глава племени распорядился собрать людей, чтобы объявить им о достигнутых договорённостях. Известие о том, что предстоит встреча мужей с жёнами, родителей с дочерьми, молодёжи с девушками-невестами, вызвало бурю одобрительных возгласов. Оживление переросло во всеобщее ликование, так что вождю пришлось некоторое время переждать, пока снова воцарилась тишина и он смог говорить. И когда он сказал, что его люди в ответ должны простить противнику все его прегрешения, то услышал гул одобрения. Более того, и вождь одноухих, и его соратники получили приглашение участвовать в празднестве в честь такого исключительного события. Сразу после этого своеобразного митинга начались приготовления ко всенародному гулянию. Одна группа отправилась заготовлять провизию - орехи, фрукты и ягоды. Другая - готовить топливо для костров. Несколько лучников - охотиться на обезьян и рыб - какой же праздник без мясного блюда? Одноухие заикнулись было насчёт трупа шамана - пустить его на жаркое. Обычай этого не запрещал. Но Андрей решительно воспротивился, заявив, что это очень нехороший обычай. Что в поедающих себе подобных вселяется злой дух и их ждут мучения в царстве теней, куда попадут после смерти. Ему, конечно, поверили. А труп отнесли к океану и утопили невдалеке от берега, оставив на съедение ракам, крабам и прочим морским падальщикам. Как выяснилось, непрошенные гости оставили свои традиционные плавсредства на берегу озера, а вниз по речке спустились на бревнах, вывороченых ливнями. Возвращаться предполагалось маршрутом, каким шаман добирался к ним. Теперь их, уже как гостей, оставили ночевать у себя. Торжества начались с восходом луны, которая показалась над лесом почти одновременно с заходом солнца. Андрею здешние гулянья уже не были вновинку, и он, сославшись на необходимость посовещаться с вождём племени бледнокожих, ушёл к себе в вигвам и вскоре заснул под стук барабанов и пение, похожее на вскрикивания, под топот босых ног и хлопанье ладонями. Когда поутру вышел умыться росой и размяться физзарядкой, на площади перед вигвамами уже никого не было, лишь утрамбованная трава вокруг кострищ да кучи объедков говорили за то, что танцы длились долго. Раньше банановые корки, дынные огрызки и прочие недоедки валялись повсюду, плодя мух. Чтобы покончить с подобной антисанитарией, Андрей воспользовался дремучей безграмотностью дикарей на пользу делу: посоветовал вождю собирать весь мусор, сушить и бросать в костёр. Духи воспримут это как пожертвование и станут более добры к тем, кто это делает. С тех пор территория селения стала намного чище. Подошёл Танба и рассказал, что его сородичи не только помирились с одноухими, но и крепко подружились. Их оставили ещё на сутки, и домой они отправятся завтра поутру. А два вождя тоже мирно беседуют в вигваме, договариваются, когда и каким образом осуществить то, о чём было договорено на Большом Совете. - Каким путём добирался к одноухим ваш предатель-шаман? - поинтересовался Андрей. - Сначала они долго шли по берегу Большой Воды, - показал он рукой на север. - Потом лесом добрались до нашего прежнего селения. Потом переплыли на беку раку Круглую Воду и нашли одноухих. - Да, этот путь не самый короткий... Мы сделаем по-другому и дней через вот столько, - показал Андрей растопыренную ладонь, - наведаемся к ним в гости. - Зачем ждать так долго? Мы хотели отправиться завтра вместе с ними, - возразил было сын вождя. - И потеряете намного больше времени, не говоря уже о больших трудностях. Почему? Потому, что одноухие живут на противоположном берегу Круглой Воды, а как вы туда переберётесь? - И туда, и оттуда они перевезут нас на своих беку раку. - Знаю я ваши "быстрые поплавки"!.. Потому и говорю: потеряем много времени зря. - А что предлагаешь ты? - Мы с вами с помощью огня и топорика смастерим беку раку, или поплавок, который называется Пирога, - стал объяснять "изобретатель". - На это уйдёт не больше одного дня. Зато эта Пирога, лёгкая и вместительная, удержит на воде сразу вот сколько человек, - он снова показал пятерню. - То есть меня, тебя, 3амбу и ещё двух. Идём, покажу, как она будет выглядеть. Они прошли в вигвам Андрея, где у него в блокноте уже нарисовано было несколько долблёнок. - Вот так будет выглядеть наша Пирога. На ней мы переплывём на другой берег речки, там, где она впадает в Большую Воду. Затем берегом, но уже с той стороны острова, дойдём до озера, и одноухие встретят нас у своего селения. Что скажешь на это? - Скажу, что ты хорошо придумал! - одобрил Танба. - Я сообщу об этом нашим новым друзьям. Они будут нас ждать у Большой Воды и встретят как дорогих гостей! Наутро гости засобирались восвояси. На случай, если в пути придется защищаться от какого-нибудь хищника, им разрешили прихватить пики, подарили несколько луков с колчанами, полными стрел. Новый вид оружия всем очень понравился, поскольку с ним удобно охотиться на разную мелкую дичь. Вождю Андрей подарил свой Кука Баку - "длинный клык". Расставаться с кортиком было, конечно, жаль, но надо же и им иметь инструмент, чтобы готовить стрелы, они ведь быстро расходуются. Не забыл показать, как затачивать лезвие когда затупится. Проводить гостей (некоторые оказались к тому же и родственниками, так как женаты на здешних девушках, пусть и уведённых насильно) вызвалось немало желающих, но Андрей отговорил, сказав, что одноухие должны ещё заслужить такую честь. Истинная же причина состояла в том,что он собирался угостить одноухих дарами океана, и потому для проводов достаточно будет и Танбы с Замбой. На побережье распорядился насобирать побольше сушняка, а тем временем сам, раздевшись, забрёл в воду у того места, где накануне утопили труп шамана. Как и ожидалось, вокруг него все еще кишели членистоногие. Большинство уже наелись до отвала, но не торопились покидать злачное место. Большой сноровки не требовалось, чтобы хватать самых крупных, и они один за другим полетели на берег. Там их подхватывали помощники, обездвиживали и бросали на расстеленный купол вытяжного парашютика. Развели костёр и стали бросать в огонь этих гигантских раков. Обжаренные, шейки легко отделялись от хитиновой оболочки, содержимое которой было, видимо, очень вкусным - гости уплетали деликатесное мясо за обе щёки, не гнушаясь и содержимым спинного панциря, где человечина ещё не успела перевариться. "Если вы до сих пор жрали себе подобных, то не будет преступлением с моей стороны накормить вас на дорожку подобным блюдом", - рассуждал про себя Андрей. У его помощников текли слюнки, и он смилостивился: разрешил отведать раковых шеек и им. Океанских падальщиков хватило, чтобы не только насытить всех здесь, но и несколько десятков прихватить с собой. Как пользоваться спичками, чтобы развести костёр, вождь одноухих уже знал. Передав ему полкоробка, Андрей сказал: - Эти палочки с волшебными головками - подарок духов огня. Их хватит на столько дней, сколько пальцев у тебя на руках и ногах. Пока ты их израсходуешь, мы постараемся прийти к вам в гости, и тогда я подарю тебе ещё. А вы к тому времени подберите женщин и девушек, согласных перейти к нам на постоянное местожительство. Танба рассказал тебе, где нас поджидать? Вождь поблагодарил и обещал всё сделать так, как договорились. На этом и расстались, уже как старые добрые друзья. Вернувшись с побережья к себе в вигвам, Андрей разделся, повесил просыхать одежду и с удовольствием растянулся на топчане. Собирался уже вздремнуть, но помешала Ама Сю. - Тебя хочет видеть папа, - сообщила она, загадочно при этом улыбаясь. Отказавшись от набедренной повязки вообще, она щеголяла теперь исключительно в трусах. К подаренным ранее их прибавилось ещё несколько, которые они с Андреем скроили из парашютного шёлка и даже покрасили соком каких-то ягод. - Ты чё это такая весёлая? - одеваясь, поинтересовался он. - Я подслушала разговор, который мне очень понравился, - не стала она делать секрета из столь оригинального способа добывать новости. - Подслушивать, вообще-то, нехорошо... И что это был за разговор? - Скоро мы с Замбой будем муж и жена! Папа и тебе сообщит что-то очень приятное. Хотел заметить, что о замужестве ей думать еще рановато, но та смылась. Похоже, продолжать подслушивание... В вигваме вождя, в том его отсеке, где он проводит совещания со старейшинами по "государственным" делам, было прибрано и уютно, стены украшены букетами свежих цветов. Но из посетителей застал здесь только Танбу с Замбой. Пригласив сесть и его, хозяин сказал: - С тех пор, как у нас появился ты, мои люди стали жить намного лучше. У нас появилось то, чего нет у соседей. Ты знаешь, что я имею в виду ещё. Все мы благодарны тебе за это много-много. Но мы не имели ничего, чем тебя отблагодарить, кроме уважения. Теперь такая возможность появилась: мы предлагаем тебе девушку в невесты. Если моя старшая дочь тебе нравится, бери в жены её. Но она для тебя стара, ты вправе отказаться. Тогда мы предлагаем тебе младшую дочь вождя одноухих. Как и моей Ама Сю, через вот сколько лун (показал три пальца) ей разрешено будет стать женой и завести ребёнка. Свою старшую дочь вождь отдаёт в жёны Танбе, чтобы закрепить наш договор о дружбе и согласии, и старейшины уже одобрили такой союз. Что касается моего сына, то я знаю: ему это в радость. А что скажет наш уважаемый гость из племени бледнокожих? - Я, конешно, благодарен за большую честь, которую вожди уважаемых племён решили мне оказать, - выслушав длинную речь, ответил Андрей дипломатично. - Но должен вас огорчить. Обычай моего племени запрещает мужчинам такого возраста, как я, иметь жену. К тому же, невеста у меня уже имеется, а иметь две у нас не принято. - Я вижу, прежде чем обещать - а вождь одноухих очень хотел с тобой породниться - нам надо было посоветоваться с тобой... Но ты однажды сказал, что пришёл к нам надолго, а о невесте мне известно не было. Кто она, как её зовут и почему не рядом с тобой? - Зовут её Мар-Та, что на вашем языке означает Самая Красивая. Она, конешно же, из племени бледнокожих. А почему не со мной.. у нас нет обычая, вроде вашего, беречь и охранять свою невесту от других парней. У нас невест всегда было больше, чем женихов. Но она тоже скоро будет рядом со мной. Возможно, ещё до того, как новая луна сменит старую. На этом беседа закончилась, и Андрей ушёл к себе. Лег, и ему стало грустно: сказал вот, что Марта скоро будет здесь, а сбудется ли эта мечта?.. Не придется ли стать зятем одноухих? Но об этом даже думать не хотелось! А сюрпризы и в самом деле зачастили в это, пока ещё никем из мореплавателей не открытое селение затерянного в безбрежном океане островка! В тот же день он с группой парней возился у берега речки. Одни мастерили из лозы и лиан новые кубышки взамен унесённых ливнем, а он заходился обтёсывать пригнанное одноухими толстое бревно, собираясь сделать из него настоящую пирогу. Такую, как видел в школьном учебнике: там было стихотворение "Пирога Гайваты" с ее рисунком, и эта экзотическая посудина запечатлелась в памяти. Хотелось "забацать" похожую - лёгкую, и в то же время вместителъную. Танба с Замбой помогали ему в этом непростом деле. Но их занятия прервала сбивчивым от волнения сообщением Ама Сю, удившая рыбу выше по течению: - Там вода... несёт в нашу сторону... бледнокожих людей! Они в таких же шкурах, как у тебя. Их много... Бросив работу, он поспешил на обрыв, где уже толпились остальные. Взоры всех устремлены были на показавшийся из-за изгиба речки плот из нескольких необработанных брёвен. - Так это ж люди моего племени! - срывающимся от радостного волнения голосом известил он окружающих. - Вон тот бородатый - наш вождь, ребята - мои друзья, а девочка - она и есть моя невеста. Бегите в селение, сообщите всем, пусть придут встречать, - решил он освободить побережье от аборигенов, оставив только детей вождя и Замбу. Да, это была команда Кимбора в полном составе. На плоту тоже заметили толпящихся на обрыве людей и среди чернокожих в бахромчатых нарядах узнали Андрея. Ему уже издали махали руками, что-то кричали. А тем временем плот с середины речки уже смещался к левому берегу. Встречающие спустились к воде принимать это неуклюжее, громоздкое сооружение. Его с трудом удалось подрулить и кое-как вытащить настолько, чтобы не сносило течением. Затем пошли приветствия, рукопожатия, объятия, бурный обмен новостями, нескоро вошедшие в спокойное русло... Как выяснилось, они уже знали, что остров обитаем, но жителей ещё не встречали. Андрей познакомил, представив, со своими новыми приятелями, сказал, кто они такие. Прибывшие были весьма удивлены тем, как быстро научился он понимать и объясняться по-здешнему, и немало шокированы появлением вскоре местных жителей, всем селением прибежавших поглазеть на бледнокожих родственников своего "небесного". Крайне поразились, видя почти обнажённых представителей обоих полов... Но - ко всему привыкаешь, особенно, когда некуда деваться. Как же получилось, что кимборовцы, притом живые и невредимые, объявились спустя столько времени да ещё и с неожиданной стороны - приплыли по речке? При облёте острова с целью найти удобное место для высадки Ким Борисович решил, что протяжённости юго-восточной его оконечности будет вполне достаточно, чтобы успеть всем оставить самолёт. Так оно бы и произошло, не случись непредвиденной задержки из- за того, что Марта, глянувшая вниз перед выброской, со страху впала в обморок. Державшаяся крепко, она неожиданно обмякла, "замок" ослаб, и хотя была опоясана страховочным линём, в таком её состоянии покидать самолёт стало рискованно. После нескольких пощёчин она очнулась, но... самолёт шёл уже над изумрудным ковром из переплёвшихся вершинами деревьев. Выброситься же над лесом значило, в лучшем случае, покалечиться. И старшой выбрал единственно возможный вариант выхода из создавшегося положения - дотянуть до конца острова и уже там приводниться. Что и было проделано весьма удачно. Но остров, небольшой по ширине, вытянулся в длину едва ли не на десяток километров. Одолеть такое расстояние в непривычных условиях и экстремальных обстоятельствах - дело непростое. Полагая, что и пилот со своими компаньонами идут им навстречу, тоже с трудом добывая пропитание, особо и не торопились. При облёте Ким Борисович не заметил внизу ни людей, ни их примитивных жилищ и посчитал, что остров необитаем. Пока они не наткнулись на следы, оставленные шаманом и его спутниками. Обследовав местность более тщательно, нашли остатки еды - банановые корки, дынные огрызки, выпитые кокосы, проткнутые тупыми ножами. Всё это не только насторожило, но и встревожило: что за люди? Сколько их здесь? Что у них на уме? 3ачем выходили на побережье и почему снова ушли в глубь джунглей, оставив едва различимые, но свежие отметины на своём пути. Решили проверить, не у них ли те, кого они ищут. Ким Борисович вспомнил про озеро - оно должно быть где-то неподалёку. Вскоре вышли и к нему, но кроме полуразрушенных примитивных построек ничего не обнаружили. И снова вопросы: куда подевались обитатели первобытного селения? Почему сменили стоянку, когда и здесь обилие орехов, плодов и ягод, всевозможной живности? Ведь от добра добра не ищут!... Тут и застал их тропический ливень, который вреда не причинил, но задержал на несколько дней. Обследуя побережье озера, добрались до вытекающей из него речки. Соорудили какой-никакой плот и... Дальнейшее известно. Вигвам Андрея служил теперь общежитием для шестерых человек, но в тесноте, как известно, не в обиде. Марта прописалась у Ама Сю (её жениху пришлось переселиться к тестю) и сразу же загорелась желанием изучить местный язык. Быстро подружившаяся с нею хозяйка, уже имеющая некоторый опыт в деле репетиторства, охотно взялась ей в этом помогать. Хотя никак не могла взять в толк, как это можно, глядя на колечки и крючочки, нацарапанные Андреем в блокноте; сразу четко произносить слова и целые фразы на здешнем наречии... С появлением новых бледнокожих жизнь в селении пошла меняться к лучшему ещё более быстрыми темпами. Примитивизм уступал место усовершенствованным видам деятельности - в добывании мясной пищи, в изготовлении удобных предметов обихода. Помогать осваивать азы цивилизации подключились Леонид, Гриша, Степан и Борис, которым всё здесь нравилось необыкновенно. Они словно попали в сказку, где им пришлось выпол- нять роль добрых волшебников. Вскоре, впрочем, ребятам нашлось дело несколько скучноватое, но зато крайне необходимое: решено было построить вышку для наблюдения за акваторией. Место для неё выбрали рядом с устьем речки, на ее левом берегу. Оно хорошо тем, что возвышается над уровнем океана и не подвержено ни приливам, ни разливам. Кроме того, здесь много принесённых водой вывороченных с корнем деревьев - есть из чего выбрать нужный стройматериал. Без труда подобрали четыре длинных и ровных хлыста, сухих и прочных. Вырыли шурфы, установили в них столбы с небольшим уклоном внутрь и вверху, на двадцатиметровой высоте, приладили вместительную корзину, сплетённую из лиан. Внизу под нею соорудили клетушку размером 2 х 2 метра - комнату отдыха. Вахту стали нести по двое все светлое время суток, здесь же и ночуя. Из корзины просматривалась акватория на многие километры. На случай появления судна всегда под рукой имелся большой белый флаг, а внизу - готовая к поджёгу куча хвороста для дымовой сигнализации. Чтобы "вперёдсмотрящему" не скучалось, каждый из ребят занимался тем, на что горазд. Один мастерил луки и стрелы к ним, другой из строп готовил нитки и вязал из них сеть для волочка или хватки-паука. Марта занималась пошивом "предметов первой необходимости" для своих новых приятельниц. В это время второй напарник либо рыбачил поблизости, либо готовил уху, либо просто отдыхал в тени, предаваясь мечтам о доме, о далёкой Родине. Ночами, если ветер подувал со стороны мангров и надоедали комары, можно было спать наверху. Чтобы использовать световой день полностью, дежурили посуточно, но это не было в тягость: работали на себя. Вопрос - сколько придется так вот выглядывать судьбу, не возникал. Сколько надо, столько и будут ждать у моря погоды, хоть всю жизнь! Но, конечно, надеялись на скорую удачу: как-никак, двадцатый век, век техники и не только парусной. Люди торгуют, путешествуют, места от войны далёкие, пароходы наверняка бороздят океан и на этих широтах. Какой-то рано или поздно объявится, заметит, подберёт. Больше других верила в скорую удачу Марта: талисман её не раз уже выручал из беды, выручит и на этот раз! Но даже она не надеялась, что это случится так скоро. Талисман тому причиной или он вовсе ни при чём, но не прошло и двух недель с начала дежурств, как одно из них принесло свои плоды. В то утро она, уже сменившись, задержалась, чтобы приготовить сменщикам свежей ухи. Андрей отошёл набрать сушняка для костерка, когда услышал крик с вышки: - Гриша! Андрей! Скорее сюда: вижу какую-то тёмную точку на горизонте! - орал Леонид не своим голосом. Через несколько минут ребята были наверху. "Точка" едва заметно увеличивалась в размерах и явно держала курс на остров. - Похоже на капитанскую рубку подводной лодки, - определил Андрей. - Но откуда ей тут взяться? И притом - с югозапада. - Неужели фрицы и сюда достали? - озабоченно скрёб затылок Леонид. - Надо немедленно сообщить Кимбору! Вы понаблюдайте, но флагом пока не сигнальте... Если мы немного задержимся, а они подойдут близко, на глаза не показывайтесь. Схоронитесь в кустах и ждите, - распорядился Андрей. Марта осталась доваривать завтрак, а он заспешил в селение. Ким Борисович сообщению удивился не меньше ребят: чья подлодка могла оказаться в этих широтах? Что ей тут делать? Но внешне остался спокоен: - Лодка так лодка. Лучше подводная, чем вообще никакая. - А если она немецкая? Ни им с нами, ни нам с ними не по пути... - Чья б она ни была, на борт они нас не возьмут, это точно, - согласился с ним Ким Борисович, облачаясь в свою офицерскую форму. - Но если окажется немецкой, это даже лучше: попробуем извлечь из этого хоть какую-нибудь пользу для себя. Как? Способ один: шантаж. Выманим на сушу, разоружим, сделаем заложниками и потребуем выкуп. На берег сойдут два, от силы три человека - с ними мы управимся наверняка. - А потребуем посуды, инструментов, патронов, одежды... ну, и ещё чего-нибудь, чего у нас не хватает, - догадался Андрей. Прихватив с собой Бориса и Степку, наставляя на ходу, что и как нужно будет делать каждому, Кимбор уже через несколько минут был с ними в пути. Когда подошли к вышке, рубка угадывалась и с берега, а наблюдатели ожидали в кустах. В их присутствии ещё раз обсудили план действий, каждый получил чёткие инструкции. После чего Ким Борисович поднялся в корзину и принялся размахивать флагом. Сигнал тут же был замечен: изменив направление, лодка стала приближаться к вышке. Теперь сомнений не осталось - на борту чернел характерный крест с белыми обводами. Пора спускаться вниз и встречать гостей. Прошёл ближе к воде. Вот спущена надувная лодка, в неё садятся трое - два матроса и офицер. "Это хорошо, что только трое, - подумал встречающий. - Легче будет справиться". Один матрос остался на вёслах, капитан с автоматчиком спрыгнули на песок. При их приближении Ким Борисович вскинул руку в нацистском приветствии. - Хайль, - небрежно махнул рукой капитан. - Каким течением занесло вас в такую даль? - вглядываясь в соотечественника, спросил, не подавая руки, командир подлодки. - Воздушным, капитан, и весьма мощным... И не будь оно попутным, кормить бы нам акул. Но если вы посланы за нами, то, видимо, в курсе... - Совершенно не в курсе! - не дал ему договорить капитан. - Оказался здесь случайно, к вам завернул из любопытства и вряд ли смогу быть в чём-то полезным... Кстати, вас тут сколько? - Трое: пилот, штурман и я. Доставляли важный груз на Канары, но из-за отказа навигационного оборудования... - Подробности потом. Почему остальные не с вами? - Неудачно приземлился штурман - угодил с парашютом на дерево и повредил ногу; пилот сейчас при нём. Если вы верный сын Германии и преданный солдат фюрера, вы не оставите нас подыхать на этом необитаемом островке, - нажал на патриотизм Ким Борисович. - Вы уверены в том, что остров необитаем? - более заинтересованно переспросил капитан. - Прозябаем здесь больше месяца, так что имели возможность убедиться! Будь здесь люди... . - Это меняет дело! Я могу поговорить с остальными? - Разумеется. Это в нескольких минутах ходьбы. Узкая тропка, совсем недавно прорубленная напрямик, чтобы укоротить расстояние, пролегала среди густых, порой выше человеческого роста, зарослей. Троица следовала по ней с небольшим интервалом. В условленном месте Ким Борисович нагнулся поправить "развязавшийся" шнурок. Это был сигнал к началу действий. Андрей с Леонидом - один спереди, другой сзади автоматчика - внезапно выскочили с пистолетами наизготовку. - Хенде хох! - вскричал Андрей раньше, чем матрос успел схватиться за автомат. Увидев, что и его шеф уже под прицелом, тот вынужден был руки задрать. - Марта, скажи этому верзиле: если он вздумает дёргаться, я вышибу ему мозги! Гриша, забери у него автомат, - распорядился он. Обезоруженный, телохранитель пребывал в глубокой растерянности, тогда как его командир, находясь под дулами уже двух пистолетов, тем не менее не утратил самообладания. Пристально глядя в глаза девчонке, он вдруг сказал - на чистейшем русском: - Моё лицо тебе никого не напоминает? - Та, пораженная, таращила глазёнки, не находясь, что сказать. - А я тебя узнал: ты - Марта Цегеле, родилась в Москве, четырнадцатого сентября тебе исполнилось четырнадцать лет... Разве не так? - Так это ж мой папа! - воскликнула она наконец. - Ким Борисович, ребятки, это же не фашист! Он - советский разведчик, о котором я вам рассказывала!.. Здравствуй, папочка! - И она кинулась капитану на шею. - Как же ты меня узнал, мы ведь так давно не виделись!.. - Ну, во-первых, тебя назвали по имени. Кроме того, ты как две капли воды похожа на девочку, фотографию которой я всегда храню у сердца. - И он достал из нагрудного кармана запаянную в пластик фотографию. Дав обцеловать свое лицо и смахнув с её щёк слезики радости, капитан опустил дочь на землю. Обстановка, естественно, вмиг разрядилась. Ребята, не дожидаясь указаний, вернули автомат матросу, который и теперь растерян и удивлён был не меньше, но, как говорят математики, с обратным знаком. Ким Борисович, переходя с русского на немецкий, объяснил ситуацию, и всё стало на свои места. Несмотря на невероятность, даже фантастичность происшедшего. Для дальнейшего разговора вернулись к вышке. Капитан ввёл в курс дела второго матроса и откомандировал обоих сообщить о случившемся экипажу. Велев на обратном пути прихватить плащ-палатку для навеса (солнце оттого, что произошло столь радостное событие, меньше припекать не стало); распорядился и насчёт гостинцев детворе. Прежде всего, всем хотелось выяснить, какими ветрами и течениями занесло и тех, и других в столь отдалённые края. Что касается Кимбора и его команды, мы с читателем уже, говоря казённым языком, информированы. Остановимся только на одиссее капитана Цегеле (он, правда, работал под другим именем, рассекречивать которое не станем, как и Кима Борисовича) и его подводной лодки. И предоставим слово ему самому. - Начну с того, каким образом я, советский, точнее - российский немец, стал разведчиком, - начал он свой рассказ, сидя в окружении ребят в тени растянутой на шестах плащ- палатки; слушая, они угощались привезенными с лодки гостинцами. - Раз уж меня разоблачила моя же дочурка. - И он ласково погладил счастливо улыбающуюся дочь по ее маль- чуковым волосам. - Несколько лет тому назад, когда вы еще под стол пешком ходили, мне довелось поучаствовать в борьбе испанского народа против фашизма Гитлера, как раз захватившего власть в Германии, и их доморощенного его последователя Франко... - Папа командовал там интернациональным батальоном и за умелые действия был награжден на Родине орденом Красной Звезды! - с гордостью вставила Марта. - Я лично видела этот орден, мама мне показывала. Такой красивый! - Да, было и такое... Пощеголять мне с ним не пришлось, но вот детям и, надеюсь, внучатам - память оставил, - с некоторой грустью заметил участник испанского сопротивления. - А не пришлось потому, что вскоре снова оказался за пределами Родины. Я, надо полагать, зарекомендовал себя надёжным антифашистом, проявил при этом, возможно, ещё какие-то качества, плюс отличное владение немецким - и в Москве было решено направить меня в Германию с заданием внедриться в интересующие советскую разведку структуры. Война с Гитлером была неизбежна, правительство это понимало, и меры предпринимались заблаговременно... - Вам было приказано внедриться к подводникам? - высказал догадку Леонид. - Нет, с подводным флотом я ничего общего поначалу не имел. И чтоб вам было понятней, почему Центру понадобилась моя переквалификация, коротенько скажу о сложившейся к концу первого года войны обстановке в Германии и за её пределами. Развязав войну против нашей Родины, Гитлер стал опасаться, что на сторону русских встанут Англия и Соединённые штаты Америки. И для борьбы с этими морскими державами решил создать мощный подводный флот. Дело приняло широчайший размах, и к началу этого года подводные лодки буквально штамповались посекционно в городах Киле, Готенхафене, Кельне. Из них еженедельно на верфях собирались по пять-шесть новых боевых единиц. "Волчьими стаями" подлодок немецкое командование стремилось заселить всю атлантическую акваторию от Англии до Американского континента. Ким Борисович в курсе этих событий, а остановился я на них, чтобы дать представление вам. - Капитан обвёл взглядом ребят, жадно ловивших каждое его слово, и продолжал: - Знали об этом и в Москве. Из Центра мне сообщили, что я перевожусь в этот род войск. - Можно вас перебить? - по школьной привычке поднял руку Гриша. - Мне не понятно: разве из Москвы могли... - ... переставить разведчика из одного ведомства в другое, словно шахматную фигуру? - помог ему сформулировать вопрос рассказчик. - Согласен, выглядит это странно. Но вот из вас же не позволили сделать одноразовых доноров? Это я к тому, что люди, сочувствующие Стране Советов, есть даже на самом верху вплоть до команды фюрера. Так что не удивляйтесь, если скажу: распоряжение о моём переводе на должность командира подводной лодки исходило, как это ни странно выглядит, из его окружения. Более того, высокопоставленный чин мне же поручил и подобрать себе команду на моё усмотрение. - Вам разрешили подбирать матросов-антифашистов? - удивился Андрей - Можно сказать и так. И помогли мне в этом антифашисты из числа гражданских, с которыми я поддерживал постоянную связь. Задача у меня как командира подводной лодки - не давать шакалам "папы Деница" (так подводники величали своего шефа) возможности топить у побережья Соединённых Штатов американские суда. Тут надо вам пояснить. Акватория американского побережья была нашпигована десятками подлодок, буквально терроризировавших район на тысячу миль! Миля? это почти полтора километра. Немцы безжалостно отправляли на дно танкеры с нефтью, военные, торговые и даже просто пассажирские транспорты. Сами понимаете, я со своей командой не мог быть нейтральным наблюдателем. Мы, напротив, сопровождая американские суда, в особенности пассажирские, охраняли их от поражения немецкими торпедами. От соседей-помощников отделывались под предлогом того, что вполне управимся одни, а лишний Железный Крест на мундир не замешает и нам. Особо рьяных да ретивых, случалось, награждали торпедой в бок. И вот вскоре узнаю, что среди экипажа объявились недовольные такими моими действиями... Всего двое, и один из них - мой старпом. Мне доложили, что они подговаривают матросов арестовать капитана, грозя в противном случае поставить в известность гестапо. Мне ничего не оставалось, как их упредить. - И вы их расстреляли? - Нет. На допросе выяснилось, что моему помощнику всего лишь захотелось самому стать капитаном. При этом он обещал своему стороннику, оказавшемуся родственником, повышение в звании и в придачу Железный Крест. Так это или нет, но команда попросила меня оставить их в живых, предложив высадить на каком-нибудь глухом островке. - И вы привезли их аж сюда, - предположил Степан. - Ты опять не угадал, - улыбнулся капитан. - Везти их в такую даль я бы не стал, нашёл бы островок и поближе. Но тут как раз поступила шифрограмма с приказом потопить некие грузовые подлодки, следующие в район Панамы. Это... ... небольшое государство Южной Америки, - воспользовался паузой Андрей. Он неплохо изучил карту, найденную в чемоданчике Кима Борисовича. - Оно находится почти на широте Островов Зелёного Мыса. Теперь понятно, как вы оказались в этих краях! А шифрограмма поступила из Москвы? - Мы находились слишком далеко, чтобы московский радиосигнал, даже очень мощный, был принят нашей антенной. Приказ пришёл опять же из Берлина. - Насколько мне известно, мощную и притом неконтролируемую радиостанцию имеет только Толстый Мартин, правая рука фюрера, - заметил по-немецки Ким Борисович, для которого эти сведения также, видимо, показались неожиданными. - О сотрудничестве Бормана с Москвой я предполагал, хотя в это плохо верилось, - ответил ему капитан и перешёл снова на русский. - Так вот, догнав подлодки - они из соображений сверхсекретности вышли без сопровождения - я связался с командованием, доложив, что прислан для страховки от всяких неожиданностей. Выяснилось, что везут они всего лишь пару самолётов - разумеется, в разобранном виде - на один из островов вблизи Панамы. После сборки на месте эти самолёты должны были сбросить груз взрывчатки на шлюзы Панамского канала. То есть практически разрушить чудо начала века, сработанное киркой и лопатой сотен тысяч рабочих. Этот канал очень мешал Гитлеру в осуществлении планов стать хозяином всего земного шара... Выполнив задание - а это случилось, ты, Андрюша, прав, даже южнее вашего островка, я заодно решил поискать в этих краях, куда бы пристроить своих ослушников, тем более что после всего должен был вернуться к берегам Германии. И, как видите, оказался у вас в гостях, - подошёл к завершению своего рассказа советский разведчик. - Мне нужен был островок необитаемый, чтобы они поробинзонили вдвоём. И не упомяни Ким Борисович, что ваш именно такой, я бы с вами сейчас не сидел... - Это благодаря моему талисману! - достала Марта завёрнутый в шёлковую тряпочку подарок Андрея и дала посмотреть отцу. - Его мне подарил Андрюшка в день моего четырнадцатилетия. Но я расскажу тебе об этом после, а сейчас... очень хочется знать: как ты думаешь, папа, когда закончится эта ужасная война? - И вообще, что вам известно о положении на фронтах? - добавил и свой вопрос Андрей. - Чем кончилась битва за Сталинград? - Битва под Сталинградом ещё не закончилась. Там идут кровопролитные бои и трудно предсказать, чем всё это кончится... Но если верить американскому радиовещанию, Красная Армия стоит насмерть. И о сроках окончания войны говорить ещё рано. - Пап, а что будет с нами? Ты ведь нас здесь не оставишь? - Конечно, не оставлю! - улыбнулся он ей, поцеловав в щеку. - Не для того твой талисман указал мне дорогу сюда. Как я уже упоминал, мне приказано прибыть к берегам Германии, подремонтироваться и ждать нового задания. Но прежде я доставлю вас поближе к дому. Озабоченный долгим отсутствием бледнокожих, Танба во второй половине дня с Замбой и двумя сопровождающими отправились на берег океана к вышке, куда те, с утра чем-то встревоженные, заспешили во главе со своим вождём. Заподозрив неладное, подкрались незамеченными, понаблюдали из укрытия и пришли к выводу, что ничего плохого не случилось: все живы, сидят в холодке под большой зелёной шкурой и спокойно разговаривают. Правда, откуда-то взялись ещё трое бледнокожих, но с одним из них Мар-Та сидит в обнимку, а двое других вообще устроились поодаль. Заметили они и Большую Пирогу невдалеке от берега, но и она беспокойства не вызвала. Решив вернуться обратно, вышли из укрытия, уже не хоронясь, и были замечены матросами, а затем и Андреем. Окликнув, он пошёл узнать, в чём дело да заодно и пригласить до компании. Узнав, что их сюда привело, пояснил: - Это к Мар-та наведался её папа. Соскучился и приплыл вон на той пироге - видите, какая она большая! Не только поверху плавает, но и под водой, как Ку Аку. Эта Пирога - Большого Вождя, и он приглашает вас быть его гостями. Гости поприветствовали Большого Вождя, после чего их усадили к "столу" и угостили привезёнными с лодки яствами - печеньем и конфетами. Дело шло к вечеру, почти всё было переговорено и выяснено, а потому разговор зашёл об острове и его коренных обитателях. Капитан немало удивился, узнав, что здешнее племя всё ещё прозябает в каменном веке. - До встречи со мной, - поведал ему Андрей, - они огонь добывали трением, а в обиходе имели только костяные ножи, плохо заострённые пики да увесистые дубины. А как обрадовались настоящему кухонному ножу и топорику, если б вы видели! - Я припас для своих будущих робинзонов необходимый для выживания инвентарь - заметил капитан. - Придётся уделить часть и для ваших дикарей. - А что это за инвентарь? - Ну, предметы первой необходимости: топоры, ножи, посуда и прочее. - Так это ж как раз то, чего не хватает нашим островитянам, чтобы перешагнуть в XX век! - воскликнула Марта. - Они, папа, хорошие, хоть и дикари: за скальпами не охотятся, не людоеды и вообще мирные люди. Они очень обходительные и понятливые, я их сразу полюбила. И уже немного понимаю по-ихнему! - Ты у нас растешь умницей, доченька! - похвалил её отец. - Я сделаю для них всё, что вы попросите. - Товарищ капитан! - пришла вдруг идея Андрею. - А нельзя ли сплавать к их соседям? Они живут где-то недалеко, на берегу озера, из которого вытекает вот эта речка. На надувной лодке. Можно? - Вы считаете, что это необходимо? - Да, очень! Племена, наше и это, долгое время враждовали. Мне с трудом удалось их помирить. А это посещение укрепило бы дружбу ещё больше. - А то мы уедем, а они опять за старое, - поддержала Марта. И Андрей коротко рассказал о племени одноухих - то, что уже известно читателю. - Хорошо, мои юные миротворцы, - согласился капитан. - Лодка с навесньм мотором завтра будет в вашем распоряжении. Отвезёте им подарков, пусть и они перешагнут в XX век, - улыбнулся он дочери. - Это самое... А мотор потянет две? Если, конешно, у вас найдётся ещё одна, - поинтересовался главный миротворец. - Найдётся. Но зачем вам две? - Тут такое дело... У нас с вождём одноухих есть договорённость, что он вернёт здешних девушек и женщин, захваченных ими два года назад. Или отдаст взамен своих. - А то здешние парни остались совсем без невест, - добавила Марта. - Вон оно что! - засмеялся отец. - Ну что ж, идея неплохая. Поможем парням обзавестись невестами! - Знаете, сколько радости будет, когда они об этом узнают! - воскликнул Андрей, довольный придумкой. - А на сколько человек рассчитана надувная лодка? - Ну, с десяток невест вполне выдержит. Новость действительно вызвала бурное оживление у гостей и столько вопросов, что пришлось поднапрячь фантазию, чтобы как-то ответить на все. Под конец он сказал: - Мы с Мар-та заночуем на Большой Пироге у её папы, поэтому слушайте внимательно, как будет завтра: Танба с отцом и ты, 3амба, с Ама Сю утром ждите нас на берегу речки. Мы с вами на таких пирогах, как вон та, - кивнул в сторону надувной лодки, - поплывём в гости к одноухим. Повезём подарки от Большого Вождя, а оттуда прихватим невест для ваших ребят. Их будет столько, сколько пальцев на двух руках. И, конешно, заберём старшую дочь вождя одноухих, которую он обещал тебе в жёны. А теперь отправляйтесь домой и передайте всё, что услышали от меня. Это, 3амба, передашь своей невесте, - вручил он ему узелок с гостинцами. Едва солнце показалось над поверхностью океана, две вместительные надувные лодки отчалили от капитанской рубки и направились к устью речки. В передней на носу удобно расположились Андрей с Мартой; моторист - светловолосый, крепко сбитый матрос лет двадцати с небольшим - сидел на руле. Посередине стояли канистра с бензином и большая алюминиевая кастрюля с подарками для вождя одноухих, в которой виделись два топора, столько же ножей-мачете, пара котелков и даже небольшая пила-поперечка. Поверх всего - прихваченный зачем-то автомат. Речка, сбросившая избыток воды, была ещё довольно полной, с заметным, но не слишком быстрым течением. Движок тянул шустро, пронзительно тарахтел, вспарывая сонную гладь. Вспугнутые неслыханным в этих краях треском выхлопа, птицы стаями взлетали и уносились прочь, другие убегали в заросли правого берега. - А скорость приличная! - наклонясь к уху Марты, сказал Андрей. - Зараз полседьмого - кстати, сегодня уже 7 декабря! - а часа через полтора-два будем у одноухих, - предположил, посмотрев на циферблат. - А ты не забыл, что месяц назад наша Родина отмечала двадцатипятилетие Советской власти? - спросила она. - Мы в честь этой даты не пожалели двух патронов для салюта. - Конешно, нет! Только мне было очень грустно. - Порожнем-то мотору легко, - после паузы вернулась она к прежнему разговору. - А вот на обратном пути будет потяжелей: нас семеро да десять пассажирок - груз немалый. - Зато оттуда ему не надо будет бороться с течением. Я что сичас подумал, - наклонился он снова к самому её уху. - Хорошо бы загрузить вторую лодку теми из мужчин, у кого были увезены жёны. Матери охотно вернутся к своим ребятишкам-сиротам. Мужиков оставить там, а вернуться с невестами для молодых. - А как те доберутся обратно? - На плотах! Мы ведь везём аж два топо