Алтая. Кто знает, где он сейчас? Я решил об этом спросить, потому что Лорика давно разыскивает его мать, Мария Онуфриевна Соколова, живущая в белорусском местечке Пуховичи. Слава Мирошкин. Похожая история. Тогда Анна Константиновна так и не могла установить, откуда он и кто его родители. Слава отчетливо помнил только свое имя и фамилию. Как и другие дети, он был передан после освобождения в один из детских домов Украины, и след его потерялся, хотя он писал в 1945 году Толику Листопадову, а позже, из армии, Анне Константиновне. Но вот я получил письмо от ленинградки Макуниной З.И.: "Я знаю, что много встречается одинаковых имен и фамилий, а война перемешала людей, но, может быть, Слава Мирошкин - сын моего брата Ивана, который жил и работал до войны в Ленинграде. Когда фашисты напали на нас, он ушел на фронт и, видимо, погиб. Его семья, в которой были сын Слава и дочь Настя, эвакуировалась из города в неизвестном направлении, и с тех пор я ничего не знаю о них. Надеюсь, вы меня понимаете?" Поиски Славы Мирошкина ни к чему не привели, сам он тоже не отозвался. Но среди тысячи писем, полученных мною тогда, промелькнуло одно, приметное. Анастасия Ивановна Устич писала из Кривого Рога: "Это моя новая фамилия, а в девичестве я была Мирошкиной. Мой брат Слава Мирошкин 1936 года рождения потерялся в войну при эвакуации из Ленинграда. Я долго искала его, но не нашла. Помогите мне!" Так Макунина З.И. нашла свою племянницу. Но где сейчас Слава, которого они ищут, что с ним - неизвестно. Если он жив и здоров, то какая же досада, если эти строчки никогда не попадутся ему на глаза... Тамара Копелева (Копель). Закончила Путивльский финансовый техникум, работает. Рая Бартош. Закончила Кондровский медицинский техникум, работает. Ее брат Михаил после железнодорожного училища работает на станции Малоярославец. Людмила Косякевич. Закончила с золотой медалью школу в Малоярославском детдоме, Московский медицинский Институт. Работает. Сталина Леонова (Косякевич). Так же, как и сестра, была золотой медалисткой. Потом училась на факультете журналистики Московского государственного университета. Получив диплом, работает на Московской телестудии. Вышла замуж, растит сынишку, у которого обнаружились поразительные музыкальные способности. Тамара Черноглазая. Закончила одну из харьковских школ. Была спортсменкой, общественницей, отличницей. Потом институт. Сейчас работает, у нее давно уже новые имя и фамилия. Лида. Глухоту вылечить не удалось, по-прежнему ничего не слышит. Осталась при детском доме в Борзне Черниговской области. Очень любит детей, и дети ее тоже. Анатолий Листопадов пишет мне: "Маму освободили по болезни в 1942 году, и она устроилась на работу в Арзамасе. Когда сообщили, что Бахмач освобожден, начала писать туда. Одно такое письмо Анна Константиновна увидела у председателя райисполкома. В феврале 1944 года после семилетней разлуки я встретился с мамой. Какая была встреча, вы можете представить... После железнодорожного училища работал слесарем по ремонту вагонов. Потом армия и опять работа и учеба. Закончил десятилетку в школе рабочей молодежи, был призван на курсы офицеров. Получил звание лейтенанта - и в запас. В Арзамасе женился. Жена работает преподавателем физики в школе. Старшая дочь Людмила учится в пятом классе, Тане - пять лет. Сейчас работаю старшим осмотрщиком вагонов, руковожу сменой коммунистического труда. В 1963 году избирался депутатом Горьковского областного Совета депутатов трудящихся. В 1965 году избран депутатом Арзамасского городского Совета, в том же году принят в ряды КПСС". В Бахмаче я давно не был. Но время от времени оттуда доходят до меня добрые слухи. Анна Константиновна организовала на улице кружок девочек-рукодельниц... Устроила в Новгород-Северский пансионат группу мальчишек... Приезжала Поля Волошина с отцом, подарили пуховую шаль... Горисполком распорядился отремонтировать хату... Назначена пенсия республиканского значения... Центральный Комитет комсомола Украины подарил швейную машину с дарственной надписью на серебряной пластинке. Это замечательный подарок вместо старенького "Зингера", брошенного в тот момент, когда было не до него... Указом Президиума Верховного Совета УССР Анна Константиновна Жованик награждена орденом Трудового Красного Знамени... А письма все шли... Оказалось, что в памяти многих людей живет образ простой украинской женщины, хотя сама Анна Константиновна была уверена, что эти люди давным-давно забыли ее. О большом и щедром сердце А.К.Жованик, о ее любви к ребятишкам пишут майор запаса Г.М.Сировский из Баку, работавший в двадцатые годы на станции Бахмач председателем месткома, М.Н.Молчанова из Ленинграда, бывший секретарь узлового парткома станции Бахмач С.И.Купчик, воспитательница Черниговского детприемника М.М.Булычева, многие бахмачане, которые вспоминают добрым словом также Д.И.Костенко, Э.П.Борисенко и других жителей городка, помогавших "приюту обездоленных". Эта история вызвала у многих советских людей бесконечный поток воспоминаний, побудила обстоятельно и бесхитростно рассказать о своей жизни. Много таких писем переслала мне сама А.К.Жованик. На конвертах неизменное: "Город Бахмач. Анне Константиновне". И когда мне трудно, что-нибудь не ладится, я раскрываю старые папки и часами перебираю, перечитываю эти волнующие документы, которых скопилось около тысячи. В них счастье материнства и горечь утрат, светлые мечты и глубокие разочарования, упоение жизнью и сетования на неудачно прожитые годы... "Здравствуйте, мама! Не знаю, имею ли я право называть вас так, но очень хочется произнести это слово и знать, что обращено оно к человеку, который поймет его. Вы, быть может, удивитесь этому письму, я ведь совсем незнакомый вам человек. Но, наверно, уже не одно такое письмо вы получили от незнакомых детей. Расскажу немного о себе. В октябре 1944 года не стало моей мамы. Она умерла от порока сердца, и я росла сиротой. Возможно, трудное детство повлияло на мое развитие, я не люблю петь, не часто смеюсь, увлекаюсь точными науками, чтением. Я уже взрослый человек, закончила педагогический институт, работаю, но все же, когда остаюсь одна, мне так хочется сказать кому-то священное слово "мама", что об этом невозможно писать. Хочется обратиться с этим словом к человеку, действительно любящему детей. И вот я, переборов застенчивость, говорю вам это единственное слово. Ваша Геня. С.Новополь Житомирской области". "Я уже немолодой человек, но, когда я прочел о вас, во мне впервые в жизни закипели сыновние чувства. Мои близкие на самом деле очень далеки от меня, так как любят больше всего себя, и так было всю жизнь. Вы не представляете, какое это счастье узнать, что есть такие люди, как вы, помечтать о том, каким бы я мог стать человеком, если б 35 лет назад у меня была такая мать. Она рада тогда была избавиться от меня, двухлетнего, и люди долго попрекали меня куском хлеба. А сейчас за много-много верст я почувствовал тепло вашего сердца, хотя вы и не знаете об этом. Пусть это тепло греет всех ваших детей. А их много. По-сыновьи, как волшебный сон детства, целую вас. Пантелеймон В. Москва". Или еще: "Ваш сын был у меня на фронте комбатом. Я об этом сразу догадался, когда прочитал, что Виталий Жованик из Бахмача. Настоящим письмом я приглашаю вас к себе в гости. Лучше всего приехать летом, тогда у нас в Анапе очень хорошо. Люди отсюда уезжают поздоровевшими, море ведь очень полезно для здоровья. Н.Шевченко. Анапа". "Мы еще малы, но уже все понимаем. Мы живем у Белого моря, которого вы не видели, так как оно от вас далеко. Мы всем нашим 5-м классом приглашаем вас к нам в гости. У нас здесь прекрасная природа, красивая речка, много зелени и ягод, хоть завались. Ученики школы N_63. Архангельская область, Соломбальский район". А вот письмо ровесницы: "Пишет вам старая производственница, в настоящее время пенсионерка, Кочергина Елена Васильевна. Я, как и вы, тоже пережила большое горе. У меня погиб сын в первый день войны. Погиб как коммунист, охранявший наши рубежи в городе Ломжа. А потом умер муж, и мы с дочерью остались одни переживать наше горе. Проклятый враг разбил наш город Ленинград, где было очень много разрушений и жертв. Но теперь наш Ленинград не узнать, он снова расцвел и стал краше, чем до войны. Я и сейчас в нем живу и очень люблю свой город-герой. Мне уже 64 года, из них я отдала 43 года производству на заводе, чем и горжусь. Как бы я хотела увидеть вас и поблагодарить лично за вашу материнскую заботу о наших детях, пожелать вам здоровья и долгой жизни, Анна Константиновна! Если вы когда-нибудь будете в нашем городе, то очень прошу вас заехать ко мне. Вы пробудете у меня, посмотрите наш Ленинград и его достопримечательности. Как меня найти? С Московского вокзала идет трамвай N_10 до Ржевки, а там спросите Капсюльное шоссе, 34, Кочергину. Меня там все знают, и каждый покажет, где я живу. Желаю долгой вам жизни. Жму вашу руку великой труженицы. Е.В.Кочергина". Особое место в стареньком комоде Анны Константиновны, а потом в моих папках заняли письма тех далеких и незнакомых друзей, которые, как и она, прожили большую и суровую жизнь, пронеся через годы неистребимую любовь к людям. Сколько в дни черной напасти было их, безвестных женщин-героинь, которые, рискуя собой, спасали чужих детей!.. "На мою долю также выпало немало. Я жена погибшего офицера, жила до войны в Вильнюсе. Уже в первый день войны я увидела все ужасы, что она принесла. 24 июня 1941 года Вильнюс был занят фашистскими захватчиками. Нас, жен командиров, посадили в концлагерь, где я и промучилась три года. В одной комнате нас жило трое - все жены летчиков и наши дети. И вот одну мать увели от двух детей немцы. Детям было одному 8 месяцев, а другому 5 лет. Через два месяца забрали другую мать за связь с партизанами и 15.VII.42 г. ее расстреляли. Остались мальчик 4 лет, девочка 6 лет. А моему сыну было тогда 4 года 2 месяца. Сколько мне пришлось горевать с ними! Чего стоило только достать что-либо из пищи! Обо всем этом трудно писать. Когда советские войска отбили нас 13.VII.44 г., отец первых двух детей забрал и отправил их на Урал к своим родным. У второй семьи, как и у меня, отец погиб, а детей его отправили в Жданов к дедушке. И вот эти "чужие" дети Тамара и Игорь живут сейчас недалеко от меня. Тамаре двадцать два года, а Игорю скоро двадцать. Очень часто они бывают у меня, и я их считаю своими детьми. Раньше, когда я встречалась с ними, перед глазами невольно вставала колючая проволока, но сейчас эти кошмары прекратились, и я такая же стала, как все, кто ничего такого не пережил. И вам я написала, потому что никто меня не поймет лучше вас. До свидания! Гурова Анна Семеновна. Донецк". Среди этих прекрасных писем трагически звучит признание женщины, которая, по ее собственным словам, прожила жизнь пустоцветом. "Святая женщина! Читала я о вас и плакала, хотя человек я черствый. А черствый потому, что не было у меня семьи, не было детей. Никто и никогда не назвал меня мамой. Я прожила жизнь пустоцветом, и как жаль, что в молодости не встретила такого великого примера - не осталась бы я теперь одна-одинешенька, старушкой-пенсионеркой. Всем я обеспечена, все у меня есть, кроме семьи. Горько и обидно... Эмилия Р.". Пролистаешь такое письмо, задумаешься - и снова потянет к людям, исполненным материнской чистоты, гражданского благородства, человечности... "Уважаемая Анна Константиновна! - пишет Е.Романенко. - Сестра! Мы с вами очень разные по воспитанию, образованию, жизненному пути, но мы подруги и сестры в нашей большой любви к детям. Жизнь не поставила меня, как вас, перед необходимостью свершить подвиг, да и вряд ли я бы справилась с ним. Но она потребовала от меня три десятилетия малых жертв из-за моей материнской любви к чужим детям - начиная от годовалого малыша Славы и кончая 19-летней Ниной. Десять человек их прошло через мою жизнь, и я отдала им все свои силы, о чем ни капельки не жалею. Как и вас, дети любили меня, но мое влияние на них было неизмеримо меньшим. Ведь вы не только способствовали духовному росту ребят, но и спасли им жизни. Как и вы, я потеряла в войну мужа и дочь-комсомолку и еще по этой причине назвала вас сестрой. Может быть, больше и лучше, чем другие, я понимаю вашу жизнь. Живите долго-долго и будьте счастливой!" "Мир полон чудесных людей! - пишет мне из Томска молодая учительница Мария Тюмишева. - Не знаю, что бы я делала без них в войну, оставшись без отца и матери". Забойщик Лисичанской шахты им.Ворошилова Александр Добыдвев пишет: "У меня отец погиб на фронте и мать умерла от голода. Мальчонкой скитался я как неприкаянный, пока не освободили нас и не определили меня в детский дом. Попал я в хороший детдом им. Луначарского, что в Ивановской области. Сколько надо было терпения моим воспитателям, чтобы исправить дурные черты моего характера! Я был совсем пацаном, но уже многое перевидел и перетерпел, и мне казалось, что люди не могут желать мне добра. Медленно и трудно я становился человеком, стал хорошо учиться, потом поступил в комсомол. В школе механизации сельского хозяйства я изучил трактор и стал работать в одном из совхозов Поволжья. Встречал и тут я плохое, но у меня уже против него был внутри бетон. Да и было уже вокруг много товарищей, на которых я мог опереться в трудную минуту жизни. Они помогли мне поступить в вечернюю школу, где я закончил 8 классов. На учение уходило много времени, и даже некогда было подумать о том, какой я несчастный сиротина. Вскоре меня взяли в армию, и там я окончательно поверил в то, что я не только смогу сам прожить, но и других наставить. Стал даже думать о том, чтобы как-то жить поактивнее и влиять на улучшение жизни вообще. После демобилизации приехал с ребятами на шахту. Одна гимнастерка да шинелишка, но мне уже ничего не было страшно. Комсомольская организация помогла мне войти в коллектив, я быстро освоил профессию забойщика. Полюбилось мне это дело, и сам я стал веселый и спокойный, и все у меня как надо. Сейчас думаю поступать на вечернее отделение горного техникума. Буду грызть науку - зубы у меня стали крепкие. За все это я благодарен своей Родине и всем людям, что помогли мне когда-либо, огромное шахтерское спасибо!" И наконец, последняя, самая пухлая папка писем. Пишут молодые и пожилые, пишут люди, имеющие большие заслуги перед государством, и такие, кто еще только готовится служить ему. Немало писем семейных, бригадных, цеховых. Написаны они в разной обстановке - в благоустроенных квартирах высотных домов и бараках строителей, в матросских кубриках и общежитиях, в изыскательских палатках и шахтерских "ожидаловках". Но нет ни одного человека, равнодушного к судьбам своей Родины и своего народа. В этих прекрасных человеческих документах особенно дороги два бесценных качества - правда и простота. Люди добровольно и до конца раскрывают себя, высказывая свое отношение к жизни, к историческим событиям, дают оценку себе, своим товарищам и близким. Всех этих разных людей роднит несгибаемая вера в великую правду жизни нашего народа и готовность преодолеть любые невзгоды ради его счастья. И как же дорога нам эта общность соотечественников, и насколько сильнее от нее становится каждый из нас!.. "Как мне не любить Родину и не желать ей добра? - спрашивает старый партизан Ф.А.Иванов из Ангарска. - Ведь столько сил отдано для ее блага! В семнадцатом я свергал царизм в Брянске, потом выгонял из Приморья японских и американских интервентов, а еще позднее был министром земледелия в правительстве Дальневосточной республики, работал в разных районах Сибири по укреплению Советской власти, восстановлению хозяйства. И меня кровно касается все доброе и все плохое, что происходит у нас - безразлично, Украина это или Кавказ, Север или Сибирь. Идут годы. Построили мы свою Родину, победили в войне, делаем сейчас такие дела! И это потому, что все наше социалистическое Отечество - одна большая, крепкая и мирная семья. Очень хочется дожить до той цели, ради которой шли на муки тысячи борцов. Доживу! Только бы новой войны не было..." Е.Шувалова со станции Сиваки Амурской области пишет: "Только подумаю, что могут снова, как в 1941 году, коварно напасть на нас, чтобы убивать и грабить, жечь наши города и сиротить детей, то все во мне закипает. Читаю я газеты, слушаю приемник и удивляюсь, как это люди могут подстрекать к войне, грозить разными бомбами. Интересно, кого они хотят запугать? Наших солдат и офицеров едва ли запугаешь, потому что это народ, как говорится, стреляный. Это же наши дети, закаленные в голоде и холоде, в трудных испытаниях, и они, если потребуется, смогут сделать с врагом все, что положено. А мы, матери, сильны безграничной любовью наших детей..." Слушатель Военно-политической академии имени Ленина капитан Черкашин в своем письме говорит о нашем солдате: "Да, наш советский солдат будет драться до последнего! Он силен не только сознанием воинского долга, не только любовью к своей Родине, в которой он любит все - вешние сады и голубое небо, реки и горы, чернозем и супесь. Советскому солдату дорог дом, где он родился, несказанно дорог человек, который вырастил его. И этот фактор нельзя сбрасывать со счета. Я дорожу как самой большой драгоценностью любовью своей матери. Как нелегко приходится нашим матерям, пока они поднимают нас! И мне всегда становится легче, когда я вспоминаю, с каким неженским мужеством и стойкостью моя мама преодолевала трудности. Высокий пример наших матерей помогает человеку быть солдатом - и солдат сделает все, чтобы не допустить врага к родному дому". Свое хроникально-протокольно-эпистолярное повествование я решил закончить одним из писем этой папки. Прислал его Ф.Д.Юсковец с родной моей станции Тайга, что в Кемеровской области. Я иногда перечитываю его письмо, которое не нужно ни редактировать, ни комментировать: "Много мы поставили памятников нашим героям и знаменитостям. Это хорошо. Однако нет у нас памятника Матери. А надо бы его! Чтоб стоял он олицетворением жизни, символом великой силы, которая не боится смерти и времени. Может быть, найдутся такие, что сочтут затею с памятником Матери за ненужную сентиментальность? Наперекор им следует воздвигнуть этот монумент! Ведь в сердце любого человека горит вечный огонь любви к той, которая дала ему жизнь и научила быть человеком. Меня не упрекаешь в сентиментальности. В войну я воевал под Сталинградом, потом вместе со своими земляками-сибиряками прошел до Праги и Берлина. Участвовал, между прочим, и в боях за освобождение Бахмача. Я потерял в те годы многих дорогих мне людей, товарищей по оружию, видел живую кровь, видел все, чем страшна война, и не хочу ее больше! У меня есть сын. Как и миллионы родителей, я готов сделать все, чтобы не было снова на нашей земле "приютов обездоленных". И горе тому, кто этого захочет!.. Слезу из меня выжать трудно, однако закипает слеза, когда думаешь о том, что вынесли наши матери и жены во время войны. Я до сего дня по горло сыт войной, но если понадобится - снова пойду. И снова мы будем непобедимы. Непобедимы не только потому, что у нас самый справедливый строй, неисчерпаемые богатства, лучшее оружие, но и потому, что у нас есть такие люди, каких нет нигде на земле".