реперов идут вентиляционные трубы),
ниндзя парой хороших ударов вбивает в трещиноватый бетон бордюра
альпинистский титановый крюк, закрепляет на нем темный шнур основнухи и
соскальзывает на дюльфере на два этажа вниз, оказавшись точнехонько перед
окном реанимационной палаты гаишника. Там он зависает над тридцатиметровой
пропастью, упершись носками в узенький, в пару ладоней, подоконник и
принимается одной правой рукой (левая занята - стопорит дюльфер) колдовать
над оконным стеклом...
...Оказавшись в палате, ниндзя извлекает пистолет с глушителем и
внимательно осматривает раненого, лицо которого в свете ночника приобрело
совершенно неживой оттенок, не обойдя вниманием и прочие больничные
интерьеры: теперь уже спешить некуда...
34
Войдя в ординаторскую, медсестра застает за столом незнакомого врача,
заполняющего журнал наблюдений. Он медленно поднимает голову от записей, и
мы узнаем в нем цинковомордого киллера - в отутюженном белом халате и
врачебной шапочке:
- Здравствуйте, Татьяна Ильинична!
- Здравствуйте... Простите, но что-то я вас...
- Неважно. Зато я вас хорошо знаю. Вот, вам просили передать привет, -
и с выражением, которое при известной доле воображения можно принять за
улыбку, протягивает ей включенный мобильник. Та поднимает трубку к уху, и до
нее доносится захлебывающийся от ужаса голосок дочки:
- Мама, мамочка!!! Кто этот дядя?! Зачем он у нас?!
Колени у женщины подламываются разом - не будь позади кушетки, осела бы
прямо на пол. Цинковомордый тут же подносит к ее губам флакон с темной
жидкостью, который та чисто механически выпивает.
- Вы меня слушаете, Татьяна Ильинична?
Кивок.
- Пока вы меня слушаетесь, девочке ничего не грозит.
Кивок.
- Вы будете мне помогать?
Кивок. Ни истерики, ни слез - качественное снадобье...
35
В пустом и гулком подъезде дома сталинской постройки (по советскому
стандарту - жилье для элиты, хотя и не сАмой) - пара оперативников Лемберта,
те, что работали с ним на 4-ом километре, Сергуня и Олежек, а также
очаровательнейшая спаниелька, состоящая на добрую половину из вислых ушей.
Спаниелька, поскуливая от волнения, бегает челноком по лестничной клетке,
постоянно возвращаясь к коврику перед дверьми квартиры No 227. Сергуня -
тот, который ссудил шефа стольником на осуществление агентурного контакта -
вполголоса докладывает по мобильнику, прикрывая трубку ладонью:
- Есть! Все точно, сенсэй! Да, Осипенко, 7... Вента как с ума сошла,
чуть не по стенкам бегает: коврик в порошке, голову на отруб! Да, ясно:
уходим, не светясь, и ставим наружное наблюдение... Кстати, Александр
Арвидович, нам бы Венту до утра в Шереметьево вернуть, как условились... Ну,
я не знаю - попробуйте найти там хоть кого... Да все я понимаю: ночь на
дворе, рабочий день окончен, а над ними всеми не каплет... Конец связи.
Сует мобильник в карман и, сделав знак напарнику, принимается
спускаться по лестнице, кипя от праведного негодования:
- Вот блин-компот! Машин нет, бензина нет, такси до Шереметьева - хрен
кто оплатит... Поглядеть бы, как тут все ихние Уокеры крутизну свою
показывали...
36
Охранники перед палатой вскинулись было, но тут же расслабились по
новой: ничего интересного - из общего коридора появляется хорошо знакомая им
медсестра, толкающая перед собой каталку с больным. Больной абсолютно
неподвижен и сплошь замотан бинтами - совершеннейшая мумия; впрочем, он-то
сейчас охранников не интересует вовсе.
- Что с вами, Таня? - участливо подается навстречу каталке старший. -
На вас лица нет!
...Старший умер мгновенно, не успев даже сообразить, что происходит;
младший же - не будучи, понятно, ни Кевином Костнером, ни Тосиро Мифунэ -
некоторые зачатки профессионализма все же продемонстрировал, а именно: успел
схватиться за оружие, и тем самым вынудил цинковомордого потратить две пули.
Спрыгнувшая с каталки мумия оборачивается, наводя бесшумный пистолет на
вжавшуюся в стену ("Не-е-ет!!! Не надо!!") женщину, когда дверь палаты за
спиною киллера распахивается, и на арене появляется давешний ниндзя, весь в
белом... ну, в смысле - в черном: "Стоять!!! Бросай оружие!"
Ни стоять, ни бросать оружие цинковомордый, разумеется, и не думает: он
немыслимо быстрым вольтом уходит с линии прицеливания, так что будь человек
в дверях палаты профессионалом тех же достоинств, что внешние охранники - не
миновать бы ему тем же манером явить свету люминисцентных больничных ламп
рисунок на своих подошвах. Однако ниндзя в шапочке-маске - соперник равного
класса с киллером-мумией, и при этом имеет крупную фору в виде позиционного
преимущества. Фора, заметим, хоть и крупная - но все же, увы, не настолько,
чтобы брать цинковомордого живым...
- ...Он тебя заставил?.. - мгновенно оценивает обстановку ниндзя, кивая
на мумию, только что откомандированную им в распоряжение Анубиса.
Женщина пару раз быстро кивает; или это у нее трясется голова?
- Девочка моя... Пришли в дом... Сказали - убьют... Сделайте
что-нибудь!.. Пожалуйста!..
- Спокойно, гражданка! - извлекает рацию ниндзя. - Все будет путем!
- Вы из милиции?
- Из спецназа... Алло, Робин? Ямабуси на связи. Докладываю: имел место
скоротечный огневой контакт. Оба охранника погибли, нападавший убит,
охраняемая персона жива и невредима... никак нет, взять живым не
представилось возможным. У нас проблема: они забрались в дом к дежурной
медсестре и взяли в заложники ее ребенка. Адрес? Алло, подруга! Адрес какой?
- Мой?
- Ну не мой же!
37
По ночной Москве на предельной скорости несется джип-широкий. Внутри -
четверо бойцов с неразличимыми во мраке лицами, в бронежилетах и с
кевларовыми шлемами на коленях; пятый - Робингуд с мобильником:
- ...Хуже, Александр Арвидович. Прикиньте сами: как заложница девочка
им уже ни к чему. Они безвариантно ее убьют... а может, и уже убили. В любом
случае, счет пошел на минуты, а мы поспеем раньше вас, да и сработаем
чище... вспомни фотки. ...Да я не разрешения твоего спрашиваю, а просто
ставлю тебя в известность! Между прочим, охранники в больнице - на твоей
совести: не упрись ты рогом - я поставил бы там нормальную охрану, и все
были бы живы. ...А людей по тому адресу пошли, эт' ты правильно... Когда они
доберутся (если у них, конечно, бензин по дороге не кончится), наша работа
уже закончится - что так, что эдак; вот тогда и твоим орлам дело найдется -
пускай протоколы составят по всей форме, дело нужное... Конец связи.
Джип-широкий меж тем, сбросив скорость, углубился в лабиринт хрущевских
пятиэтажек на западной окраине Новых Черемушек, что примыкает к
Воронцовскому парку. Роскошная иномарка смотрится в этом Гарлеме столь же
ирреально, как самолетик Матиаса Руста посередь Красной площади; однако
когда перед нужным им подъездом обнаруживается не менее шикарный и столь же
инородный вольвешник, никаких сомнений не остается: верной дорогой идете,
товарищи! Только шагу прибавьте.
...Двери в хрущевках известно какие, так что робингудов боец просто
вышибает ее ударом сапога, и группа захвата молниеносно рассыпается по
квартире. В комнате они застают сцену, до тошноты знакомую всем нам по
фильмам: отморозок в коже, приставивший пистолет к виску ребенка: "Всем
стоять! Стволы на пол! Стреляю на раз!" По голливудскому канону тут
непременно следует побросать оружие, потом начать хитрый торг, усыпляя
внимание оного отморозка, предоставить ему возможность свободного выхода в
обмен на... - однако у нас тут не Голливуд и не Страстьбург, и Робингуд - в
прошлом, как известно, "лучший стрелок спецназа" - решает проблему в
присущем ему стиле.
- ...Отличный выстрел, Робин! Старый конь борозды не попортит!
- Чего отличного-то? - недовольно кривится атаман: он, похоже, всерьез
раздосадован. - Вон, все обои мозгами забрызгало!.. Ванюша, - окликает он
товарища, вынужденного временно перевоплотиться в незабвенный памятник
Воину-освободителю из Трептов-парка, - отстегни-ка для хозяйки пару-тройку
франклинов на ремонт: мЫ ведь насвинячили...
38
Лемберт - в разгромленном предбаннике реанимации; трупы, правда, уже
прибрали, но кровь еще не затерли. На одном из стекол налеплен знакомый
стикер с белой пятерней; как ни странно, но именно он и служит предметом
телефонного разговора опера со своим начальством:
- ...Никак нет, товарищ генерал-майор. Никакими данными об организации
"Белая рука" мы не располагаем... Да, ФСБ запросили еще днем... Ну,
официального ответа пока нету, неофициально же они подняли нас на смех...
как и следовало ожидать. ...Никак нет, товарищ генерал. Позвольте напомнить:
я расследую не деятельность мифической "Белой руки", а убийство сотрудников
милиции при исполнении служебных обязанностей... и убийства эти отчетливо
связаны с транспортировкой наркотиков через Тюркестанское посольство... Ну,
об этом пускай болит голова у пресс-секретарей посольства и Комитета: улики
такие, что деваться некуда... А что до "Белой руки", то мы лично, товарищ
генерал, от их действий - незаконных, кто ж спорит! - не имели пока ничего
плохого, кроме хорошего: если б не эти ребята, и свидетель, и заложница были
бы мертвы - это с гарантией... а на 4-ом километре, как вам известно, типа
как ничего и не было: на машину никто не нападал, диппочту не похищал - это
официальное заявление посольства... В конце концов, это просто не наша с
вами епархия: есть ФСБ, оно и занимается незаконными вооруженными
формированиями - ну и флаг им в руки! Вот так... Честь имею, товарищ
генерал!
Опер поворачивается было к своим людям, шарящим по помещению в поисках
гильз и отпечатков, когда его окликают от больничного телефона, что на
столике дежурного по отделению:
- Товарищ майор! Вас!..
Лемберт берет трубку, и на лице его отражается богатая гамма чувств,
среди которых можно обнаружить даже следы признательности; прикрыв за собою
стеклянную дверцу, он берет быка за рога:
- Линия чиста? Ну, Боря, и заварил ты кашу - даже по моему вкусу
гоячевата... Отморозок из Черемушек - это садовник Тюркестанского
посольства... во-во: у них там, в Казачьем, не то что сада - клумбы, и той
нету, зато садовников шесть штук... Киллер из больницы - еще того краше:
капитан из группы "Альфа", две "Красных Звезды", послужной список немногим
короче твоего... Но по всему выходит, что парень работал от себя, а не от
Конторы.
...Ну, с "Альфой" такое уже случалось - баловались ребята заказами со
стороны... раз даже в газеты попало - еле потушили. Ну, а чего ты хочешь:
кушать всем охота, а овес нынче дорог... чего умеют - тем и подрабатывают.
Знаешь, когда дирЕктора ФАПСИ - это человек, у которого в кармане все тайны
правительственной связи! - берут за жопу на франко-швейцарской границе при
нелегальном провозе чемодана наличных долларов... а потом он, проведя двое
суток в интимном общении с чинами тамошней контрразведки, любезно замявшими
дело о контрабанде, возвращается в Москву... и не попадает тут ни под
трибунал, ни под колеса грузовика, а продолжает спокойно сидеть в своем
сверхсекретном кресле... Я не знаю, чего на этом месте должны думать рядовые
оперативники, кто реально башкой рискует!.. В общем, ты на этом фоне куда
как не худший вариант: "благородный разбойник" - и точка, чего на витрине,
то и в магазине. Тьфу, чегой-то меня в лирику потянуло...
...Да, экспресс-анализ сделали, прямо в здешней наркологии; все так и
есть, на подошвах - героин. ...А вот с этим хуже: ствол не тот, что был на
4-ом километре. ...Ну, баллистическую экспертизу еще не делали, но там были
гильзы - значит, пистолет, а тут - револьвер, полицейский Смит-Вессон
калибра 38... ...Знаю, что плохо...
39
Тот же джип-широкий с робингудовой группой захвата, неторопливо
двигающийся по Профсоюзной в сторону центра; атаман напряжен и мрачен:
- Это не просто плохо, Александр Арвидович, это полный провал: второй -
главный - уйдет, вы ничего не докажете. Есть два трупа, и все. В посольстве
скажут: "Да, работал, но уже неделю как уволился, в посольстве не появлялся,
где жил и что делал - нам неведомо; да, крайне прискорбный инцидент -
как-никак, наш гражданин, так что мы готовы принести соответствующие
извинения"; точка. Киллер из "Альфы"? - ну, бывает: эка невидаль по
нынешнему времени! Может, это был разовый заказ; без ствола доказать, что
это он сработал на 4-ом километре, нельзя; героин на подошвах - улика для
нас с вами, но не для суда. Арестовать организатора - а он ведь наверняка
офицер разведки, и в приличных чинах - на таких дохлых основаниях вам никто
не позволит. Даже если его и опознает гаишник - а это еще вилами по воде, и
уж точно не в ближайшие дни...
...А я скажу, что делать: ОТДАЙТЕ ЕГО НАМ... Думаю, с "Белой рукой" он
будет более откровенен, чем с Уголовным розыском. Ведь вы уже вычислили его
- голову ставлю против стреляной гильзы! - только доказать ничего не
можете... и не сможете! К утру он узнАет, что в больнице вышел облом, и
примется подчищать улики; он - профессионал, про рассыпанный по полу героин
вспомнит наверняка; порежет башмаки на лапшу и спустит в унитаз - и вы
вообще останетесь с хреном... А я положу тебе на стол его собственноручно
писанные признания - и это уже, вкупе с тапочками и прочим, кое-что...
...Господь с вами, Александр Арвидович! Какие утюги-паяльники, какой
пентотал-амитал! Я его даже пальцем не трону - слово офицера!
...Так... так... Ого! Выходит, он решил поиметь с одной кошки две
шкурки!.. Вот уж воистину - "жадность фраера погубит"! Ладно, до связи!
Откладывает трубку и поворачивается к водителю:
- Осипенко, 7 - как ее бишь по-новому, Садовническая, да? Лучше,
наверно, заехать с набережной. Квартира 227, полковник Парин из Управления
"К" - контрразведка СВР. По агентурным данным Лемберта, он, похоже, еще и
своих работодателей из Казачьего кинул на бабки в масштабах полулимона...
40
"Инженерное проникновение" в элитную квартиру на Осипенко группа
захвата осуществила несколько иначе, чем в новочеремушкинскую хрущобу - при
помощи отмычек, - но конечный результат один и тот же: все учтено могучим
ураганом... Хозяин квартиры сидит ("Руки на колени, гад!") посреди гостиной
на вращающемся рояльном табурете в окружении камуфляжников в бронежилетах и
масках; похоже, во всем происходящем он самым для себя странным находит
нарукавную эмблему захватчиков - белую пятерню. Если он и испытывает страх,
то не его оцинкованной морде это никак не отражается:
- Ребята, можно посмотреть - кто за вами? В смысле - арест или наезд?
- Ни то, ни другое, - Робингуд (тоже в маске) не спеша выкладывает на
журнальный столик несколько листов чистой бумаги и шариковую ручку за три с
полтиной. - Я бы сказал, это пресловутое "предложение, от которого нельзя
отказаться".
- Подобного рода предложения, - усмехается цинковомордый, - я
выслушиваю только в присутствии своего начальства. Иные варианты исключены.
- Я могу это понять так, что предложение Ибрагим-бека прикрывать
героиновые транспорты вы выслушали в присутствии генерала Рулько, и
работаете с его санкции?
- А вы задайте этот вопрос генералу, - никаких особых эмоций в
оцинкованном железе не отражается; черт его знает - блефует, нет?..
- Непременно задам. Мне любопытно - сдаст он вас при том раскладе, что
сложился на нынешнюю ночь, или рискнет отмывать? В больнице у капитана
Старкова вышел облом: гаишник жив, рано или поздно он вспомнит все. На
подошвах Старкова найдены следы героина; химики без труда установят по
микропримесям, что вы с капитаном потоптались по одной помойке, - с этими
словами Робингуд выкладывает на журнальный столик пластиковый пакет с
извлеченными из-под вешалки в прихожей ботинками цинковомордого. - Если сами
забыли - где это вы с ним на пару так угваздали башмаки, могу напомнить:
когда лазили в "тоету" за контейнером...
- Значит, все-таки арест, - понимающе кивает цинковомордый. - Тогда
извольте по заведенному порядку: ордер, адвокат, все дела...
- Ошибаетесь: ордер и адвоката вам еще придется заслужить, полковник.
Печаль вашего положения в том, что вы ухитрились обидеть три организации
сразу. Во-первых, нас: вы сорвали операцию "Белой руки", эвакуировав
контейнер... если хотите знать - это я, собственными руками, рассыпал по
полу "тоеты" тот героин, в который вы вляпались. Во-вторых, милицию: вы
убили троих ментов... ну, тут комментариев не требуется. В третьих - и это,
пожалуй, самое главное, - вы со Старковым решили кинуть Казачий, скрысятили
ихние пол-лимона. Уж кто-кто, а я-то знаю, что контейнер оставался в машине,
и легко докажу это Ибрагим-беку, даже и без показаний гаишника.
- Чего вы от меня хотите? - после краткого анализа позиции вопрошает
полковник; профессионал, "до короля" не играет...
- Для начала я хочу, чтоб вы уразумели: в качестве агента-двойника вы
нам ни на хрен не нужны. Либо вы присаживаетесь за этот столик и пишете
исчерпывающее признание по эпизоду на 4-ом километре - тогда дальше вы
будете иметь дело с майором Лембертом из убойного отдела МУРа. Либо вы
отказываетесь - и тогда через часок-другой вами займутся костоломы из службы
безопасности Ибрагим-бека. Выбирайте.
- Ну, это несложный выбор, - ухмыляется цинковомордый. - Пускай уж меня
судит советский суд - самый гуманный суд в мире...
- Нисколько не сомневаюсь, - ледяным тоном откликается Робингуд. -
Выбор и вправду несложный. Так что общение с майором Лембертом вам еще
следует заработать ...
- Не понял...
- Я, изволите ли видеть, к московской милиции отношения не имею... вы
даже не представляете - до какой степени не имею. И меня замоченные вами
гаишники с 4-го километра интересуют как прошлогодний снег. А интересны мне
героиновые дела Ибрагим-бека... и не столько даже собственно героиновые,
сколько финансовые...
- Но о финансах я почти ничего не знаю! - окончательно ломается
цинковомордый.
- Ничего, птичка по зернышку клюет... Кстати, одно уж к одному:
контейнер и ствол вы припрятали прямо у себя в "Лесу"? Так сказать - между
щитом и мечом?
- Да...
41
В "Шервуде" смотрят передачу спутникового телевидения. Закадровый текст
идет на английском, что для сидящих за столом, понятно не проблема; впрочем,
если вслушаться, сразу задаешься вопросом - полноте, да англичанин ли он
вообще, этот самый Миллидж?
"...Итак, победить ОРГАНИЗОВАННУЮ преступность в современной истории не
удалось практически никому. Даже опыт тоталитарных государств тут мало чем
полезен. В нацистской Германии и сталинской России ее, наверно, одолели бы -
возможностей гестапо и НКВД на это, как кажется, хватало, - но в этих
странах настоящая оргпреступность (как сращивание криминала с
коррумпированной властью под "крышей" коррумпированных же силовых структур)
просто не успела сложиться. Муссолини свой "крестовый поход" против
сицилийской мафии проиграл вчистую: посажал кучу рядовых мафиозо, но до
"генералов" добраться так и не сумел. Инфраструктуру "Общества Чести"
фашистские репрессии не затронули совершенно - что дуче и ощутил на своей
шкуре в 43-ем, когда Лакки Лучано в одиночку положил к ногам американского
командования всю Сицилию. Возможно, это удалось бы Мао - но его спецслужбы
предпочли не уничтожать "триады", а кооперироваться с ними в установлении
контроля над китайской диаспорой по всему миру - в точности по рецепту
великого Сун-Цзы: "Хорошо уничтожить "триады", но еще лучше захватить их
целыми".
Единственный известный случай победы над оргпреступностью - Бразилия
конца шестидесятых, после установления там военного режима. Именно
бразильским генералам принадлежит патент на "Эскадроны смерти": "тайные" - а
потому якобы неподконтрольные - организации офицеров армии и спецслужб,
борющиеся с преступниками (включая коррумпированных полицейских и судей) их
же методами: тайные убийства, похищения, пытки, взятие в заложники членов
семьи. Самое забавное - что значительную часть бандитов в итоге удалось
казнить вполне законно, по судебным приговорам. Просто свидетели, коих на
"мафиозных" процессах вечно одолевает "эпидемическая потеря памяти", от
этого заболевания стали вдруг излечиваться, и свои первоначальные показания
(от которых, по здравому размышлению, совсем уж было отказались)
отбарабанивали в зале суда без запинки. А ежели какая сука, "аблакат -
нянятАя совесть" начинал оных свидетелей смуш-шать всякими хитрожопыми
вопросиками-подковырками, так запросто мог заработать перелом основания
черепа, оступившись на лестнице. А вы как думали, ребята? - на войне, как на
войне!..
Успешно разделавшись с мафией, "Эскадроны смерти", естественно, не
пожелали исчезнуть (законы великого Паркинсона вполне универсальны), а
напротив того, окинули хмурым оком окрестный социальный пейзаж и нашли в нем
массу непорядков, требующих немедленного исправления. Сперва они тем же
манером истребили коммунистов, потом переключились на просто левых (почитая
таковыми всех, кто хоть "чуть левее Голдуотера"), а также правых
консерваторов, долдонивших про какой-то там иноземный habeas corpus. Дальше
наступил черед всяческих "пидарасов-абстракцистов", подрывающих своей мазней
национальное самосознание, газетчиков с излишне длинным языком, да и вообще
всяческих "больно умных", легко опознаваемых по наличию очков и избыточной
волосатости - а чего это они, падлы, строем не ходят? Правда, к тому
времени, как "Эскадроны" вознамерились порулить и национальной экономикой
тож - регулируя, к примеру, порядок вывоза капитала, - обнаружилось, что
бравые кавалеристы взятки берут столь же исправно, как и их цивильные
предшественники... Тут страна испустила вздох облегчения, и жизнь вернулась
в нормальное, "доэскадронное" русло: "Это верно, все наместники - ворюги, но
ворюга мне милей, чем кровопийца".
Одним словом, борьба с преступностью при помощи "Эскадронов смерти" -
это классический вариант лекарства, что много опаснее болезни. Или, если
угодно, реализация рецепта одного польского фантаста-философа: "Как победить
дракона? - Надо создать другого дракона, больше и страшнее первого". Фокус,
однако, в том, что ПРЯМУЮ свою задачу - уничтожение оргпреступности (и, в
частности, наркомафии) - бразильский "дракон" таки выполнил. Есть, понятно,
в Бразилии всякая криминальная шушера, "генералы песчаных карьеров", а вот
настоящей мафии - нету; в советских терминах - "ликвидирована как класс",
как крестьянство после "Великого перелома", и даже по сию пору, по
прошествии тридцати лет, так и не "регенерировала". А между тем, рядышком с
Бразилией находится Колумбия, где творится понятно что, так что динамику
ситуации в этих двух соседних странах вполне правомочно рассматривать как
"чистый опыт с контролем" (типа "двух Германий" или "двух Корей").
Именно поэтому ЧЕСТНЫЕ полицейские и чекисты (а они в России есть - как
и в любой другой стране) вполне могут от отчаяния решиться на повторение
бразильского эксперимента - к восторгу большинства населения и даже заметной
части интеллектуалов, наевшихся за эти годы до рвоты "общечеловеческими
ценностями" в страстбургской упаковке. Последствия этого варианта для страны
будут, как легко предвидеть, совершенно апокалиптическими. Означенные
"честные менты", однако, на это несомненно возразят, что их дело - бороться
с преступностью, а отдаленные последствия - это уж по части политиков. Да и
вообще - "Военному человеку на отвлеченные темы рассуждать противопоказано!"
...На этих кадрах вы видите, как вылупляется из яйца русский дракон;
так сказать - "модель бразильская, сборка рязанская"... Дракона зовут "Белая
рука", он юн и пока даже симпатичен, ибо борется с тем, что вполне тянет на
"абсолютное зло" - государственная наркомафия, взращенная одним из самых
омерзительных тоталитарных режимов; правда, потом неизбежно придется каждый
Божий год скармливать ему по девушке - "но ведь это ж, пойми, потом!"...
Поглядите на этих людей: они высокопрофессиональны, отважны и, похоже,
действительно не преследуют корыстных целей - вполне себе рыцари без страха
и упрека, готовые персонажи для боевиков и кумиры для подростков. Только
вот, к сожалению, законы Паркинсона действуют столь же неумолимо, как и
Второе начало термодинамики. "Власть разлагает, а абсолютная власть -
разлагает абсолютно", так что личная честность отцов-основателей ничуть не
поможет "Белой руке" избегнуть судьбы своих бразильских предтеч -
превратиться в гибрид коррумпированного гестапо и "Полиции мысли".
...Русские очень любят повторять, что "у России свой, особый путь";
только вот отчего-то путь этот пролегает исключительно по тем самым граблям,
на которые уже наступали иные страны... Говорят, что умный учится на чужих
ошибках, средний человек - на своих, а дурак не учится вообще ни на чем.
Прошу моих русских знакомых не считать последний пассаж проявлением повсюду
мерещащейся им "русофобии".
С вами был Элтон Миллидж. До встречи!"
Подполковник оборачивается к Робингуду:
- Ядовито, но по сути верно. Это то, о чем я тебя упреждал: как бы нам
не доиграться с этой самой "Белой рукой"...
42
Сергуня и Олежек - на кухне сергуниной холостяцкой квартиры (впрочем,
вы когда-нибудь видали детектив, чтоб сыщик был не в разводе, или хотя бы на
грани оного?). Второй уже за сегодня водочный пузырь опустошен наполовину,
шмат обвалянного в перчике сала по-венгерски успел утратить свою
холодильничную выправку и обмяк в кухонном тепле до полной неприглядности, а
банка, где в желтоватом, цвета кровяной плазмы, маринаде плавает эдаким
полувыпотрошенным абортным эмбрионом последний томат, явственно опровергает
расхожий анекдот: "Почему милиционеры не едят маринованных помидоров?" -
"Потому что голова в банку не пролазит"...
- Странно все ж таки, - задумчиво наполняет стаканы Сергуня. - Вроде,
все зашибись: и дело раскрыли почти что по горячим следам, и комитетчикам
перо воткнули, а удовлетворения никакого: все сделано не поймешь кем, а мы
типа как только свечку им держали... Ну, будем!
Пока Олежек гулко запивает водку рассолом прямо из банки, хозяин
принимается щелкать телевизорным пультом; внезапно он возвращает назад уже
пролистанный было канал и хватается за телефонную трубку:
- Алло! Александр Арвидович? Телевизор врубайте, скорей! По ВНТ... да я
их тоже никогда в жизни не гляжу, но тут особо... Про 4-й километр, как там
в натуре все было...
По негосударственному (как уточняют иные - "антигосударственному")
телеканалу ВНТ повторяют английскую передачу про нападение на
наркодипкурьеров. Вдоволь оттоптавшись на "стратегическом союзнике России",
комментатор переключается на возможных исполнителей акции. Увеличенное
изображение наклейки с белой рукой сменяется извлеченным, похоже, из первого
попавшегося архива изображением изрешеченного пулями мерса какого-то
криминального авторитета, за чем следует стандартный набор баек о
"существующей в недрах силовых ведомств тайной организации, типа
латиноамериканских "Эскадронов смерти" ".
Удостоверившись, что все государственные телеканалы про события на 4-ом
километре вообще молчат, как рыба об лед ("Народ этого нэ поймет..."), опера
переглядываются и наливают всклень:
- Ё-мое, неужто начали наконец наводить в стране порядок? Кто как, а я
хоть сейчас в эту самую "Белую руку"! Ну, давай: чтоб вам, ребята, фартило!
ПрищемИте всей этой погани яйца дверью!
43
За шервудским столом - Робингуд с Подполковником.
- Ну что, Боря? "Давайте итожить" - как выражался незабвенный Мишель.
Мы у разбитого корыта. Полный провал; из семи дней четыре с половиной
потеряны впустую. Надо начинать с нуля.
- Не с нуля, - откликается атаман. - Хуже чем с нуля: единственное,
чего мы реально добились - что Ибрагим-бек теперь предельно насторожен, и
выманить его с Казачьего будет еще труднее... если такое вообще возможно.
- Ты знаешь, - задумчиво щурится начштаба, - не сочти то, что я сейчас
скажу за не относящуюся к делу лирику и досужие умствования... Так вот, меня
с самого начала этой операции не оставляло ощущение, что мы что-то делаем не
так, рулим не туда... это как соринка в глазу, как сбившаяся портянка - ну,
ты меня понял... Всему, что мы делали, недостает элемента безумия; все
слишком уж аналитично, чтоб не сказать - плоско. Мы отказались от своего
фирменного стиля - импровизации, променяли никогда еще нас не подводившие
"авось & небось" на "ди эрсте колонне марширт"... Понимаешь, Боря,
сложносочиненный детектив - просто не наша стихия, нас вынудили играть на
чужом поле. Мы должны действовать проще - и вместе с тем фантастичнее. Нужны
не хитроумные Маклин и Форсайт, а - "Бонд, Джеймс Бонд".
- Да, согласен... И есть что-нибудь на примете - достаточно безумное?
- Кое-что есть. Но все упирается в наживку: на голый крючок Ибрагим-бек
все же не клюнет. У нас должна быть информация, которой тот непременно
пожелал бы завладеть, причем завладеть ЛИЧНО, никого к ней не подпуская...
Допрос Парина что-нибудь дал?
- Увы. То есть информации масса, есть и весьма любопытная, но сАмого
главного - личных заграничных счетов Ибрагим-бека, припрятанных тем от
дядюшки - он не знает.
- Но что они в принципе есть - он не сомневается?
- Так же как и мы.
- Ну, тогда нам остался примитивный - и оттого безотказный - блеф. Если
мы обнародуем стопроцентно правдивый компромат на господина посла, и
анонсируем "краткое содержание следующей серии": его загрансчета - поверит,
никуда не денется!
44
Странное помещение без окон, не вызывающее никаких связных ассоциаций:
оно достаточно обширно, и стены его, спрятанные за ширмами-драпировками,
едва различимы в свете скрытых светильников; в углу виднеется нечто вроде
напольной жаровни, над которой вьется дымок - черт его знает, каких
достоинств, лучше уж держаться подальше... В центре помещения застыли,
держась спина к спине, Подполковник с Ванюшей, напряженно вглядывающиеся в
полумрак.
...Ниндзя - невысокий азиат в черном приталенном балахоне - возникает
перед Ванюшей будто бы прямо из стены: компьютерная графика, да и только!
Однако персонаж сей отнюдь не виртуален, и каскад ударов, что он обрушивает
на чужака - вовсе не отстраненное мигание голограммы; Ванюша обороняется,
мобилизовав все свое боевое мастерство, но противник слишком быстр даже для
"лучшего рукопашника спецназа": ванюшины блоки и уходы запаздывают, и удары
ниндзя раз за разом достигают цели... Подполковник же помочь напарнику
бессилен, ибо перед ним тем же манером появляется другой ниндзя, совершенно
неотличимый от первого, и принимается со сноровкой фокусника метать
звездочки-сюрикэны - те проходят настолько впритирку, что иной раз даже
рассекают одежду начштаба.
Ванюшины дела уже совсем плохи, когда в полутемном зале звучит
спасительная команда: "МатЭ!", и ниндзя мгновенно застывает, как
обесточенный робот, переломившись в ритуальном поклоне. Ванюша зеркально
повторяет поклон соперника, и лишь после этого замечает невесть откуда
материализовавшегося в середке зала сенсэя - лысая, в пятнах старческой
пигментации, голова трехсотлетней черепахи, осторожно высунувшаяся из
панциря тяжелой темной хламиды. Сенсэй-черепаха адресует Ванюше с
Подполковником жест, приглашающий следовать за собою, и исчезает за
раздвижными ширмами у стены.
...Помещение, где проходит чайная церемония, производит не менее
странное впечатление; впрочем, компьютер со всеми мыслимыми наворотами и
система спутниковой связи встроились в средневековый японский интерьер
вполне органично, а украшающее стену изображение родового герба-мона - шесть
расположенных в два ряда колес с квадратными отверстиями для оси - смотрится
рядом с приобретшей последние годы широкую популярность сюрреалистической
гравюрой Акэти Мицухидэ "Он и Гири" ну просто-таки как поп-арт двойной
очистки... Степенная беседа сенсэя и Подполковника идет на английском, но
поскольку Ванюша языком Леннона и Мадонны владеет лишь в объеме советской
школьной программы, нить разговора он утерял почти сразу - тем более, что
нить эта по-восточному прихотливо вьется вокруг персон и событий неведомого
ему прошлого, сплетаясь в плотное макрамэ притч и аллегорий, понятных лишь
собеседникам. Так что когда церемония завершается, Ванюша вынужден открыто
адресовать командиру вопрошающий взгляд: "Ну? Что?" "Все путем!" - ответно
смежает веки Подполковник.
45
Небольшой аэродром у Кольцевой дороги. Двое работяг из наземной обслуги
наблюдают, заслоняясь от солнца, завораживающую картину: под зависшим на
малой высоте, на манер стрекозы, оранжевым вертолетом на неразличимых отсюда
выкидных тросах выделывают черт его знает какие пируэты шесть или семь
фигурок в ярких комбинезонах.
- Во дают, а?! - восхищенно резюмирует один.
- Спецы, - степенно соглашается второй.
- А чего они снимают?
- В каком смысле - чего?
- Ну - кино, или клип?
- А хрен их поймет. Я так думаю, что клип: это у рекламщиков и
попсовиков бабок немерено, а киношники сейчас лапу сосут. А эти вертушку
вчера арендовали на две недели вперед, типа - "Заверните в бумажку и
перевяжите ленточкой!"
Вертолет меж тем не торопясь опускается на край летного поля, рядом с
ангарами. Операторы выгружают в подруливший автобус свою технику, каскадеры
в ярких комбезах столпились чуть поодаль, получая какой-то финальный
инструктаж у режиссера. Свои шлемы с пластиковыми забралами каскадеры
держат, прижав к груди, на манер средневековых рыцарей, и теперь вполне уже
можно разглядеть их лица: это - ни кто иные, как бойцы из Робингудовой
группы захвата...
46
Один из Робингудовых бойцов сосредоточенно шагает с Нового Арбата в
сторону метро - похоже, считая при этом шаги. Оставив за спиною ресторан
"Прага", а по левую руку - кинотеатр "Художественный", он достигает входа на
станцию "Арбатская" "голубой", Филевской, ветки - забавного мини-мавзолея,
испеченного по форме незабвенного школьного кекса по 16 копеек - и бросает
взгляд на часы. Вторично он сверяется с часами уже спустившись в метро,
когда к перрону подходит поезд - похоже на хронометраж...
Станция "Арбатская-голубая" - одна из самых пустынных в московском
метро: несмотря на теснейшую близость к центру, народу на ней почти не
бывает, поскольку весь, как нынче выражаются, "пассажиропоток" идет через
соседнюю "Арбатскую-синюю", Измайловской ветки. Собственно говоря, зачем
вообще понадобилось строить этот "внутриколечный" довесок "голубой" ветки
(от "Киевской" до "Александровского сада"), полностью дублирующий уже
существовавшие на тогда "синие" станции "Арбатская" и "Смоленская" -
совершеннейшая загадка; тут уж, как говорится, "что выросло - то выросло".
Были смутные слухи, будто подо всем этим расточительством есть некие
глубокие резоны, якобы это имеет отношению к системе секретного,
"правительственного", метро - но уж чего не знаем, того не знаем (когда
заходит речь об этом самом "параллельном метро", у меня лично сразу
возникает в голове что-нибудь вроде: "Станция "Ходынское поле"; выход к
вокзалу "Аэродром правительственной эвакуации". Следующая станция -
"Библиотека имени Ивана Грозного". Отойдите от края платформы! и не держите
двери!").
Может, в час пик тут и повеселее, но сейчас, в три часа дня - почти
полное безлюдье; создается впечатление, что единственные обитатели станции
это машинисты: именно здесь, на "Арбатской", происходит смена поездных
бригад Филевской линии. Пока Робингудов боец стоит на перроне (а теперь
вполне уже очевидно, что он засекает интервалы между поездами), он видит,
как из служебного помещения под декоративной лестницей, напротив двери
которого как раз и тормозит первый вагон, появляются машинист с помощником;
поездная бригада подъехавшего поезда, обменявшись с ними приветствиями,
уступает свое место в кабине, а сама отправляется передохнУть в комнатки под
лестницей, и перрон вновь пустеет. Пронаблюдав эту процедуру четырежды, боец
устанавливает, что в этот час интервал движения составляет четыре минуты
плюс-минус секунды; что и требовалось. Дождавшись следующего поезда в
сторону Филей, он заходит в вагон, вновь сверившись с часами.
"Осторожно, двери закрываются! Следующая станция - Смоленская".
47
Робингуд выключает видеомагнитофон и извлекает кассету. Его собеседник
- рыжебородый крепыш, сидящий в кресле перед телевизором - выглядит
несколько ошарашенным.
- М-да... Это что - оперативная съемка?
- Это - хроника, которую снимал в Чечне Элтон Миллидж. Точнее, та ее
часть, что не может быть показана в Европе.
- Да уж, в Европе это вряд ли покажут. Хорошенькое впечатление это
произвело бы на избирателей-мусульман, а их там нынче уже за четверть...
Ладно, господин... Борисов, да? - давайте к делу. Чего вы хотите взамен?
- Чтоб ваше издание опубликовало некий материал, естественно...
- Джинса? компромат? - деловито интересуется крепыш.
- Если в таких терминах, то скорее компромат. Некий комментарий о
подоплеке позавчерашних событий на 4-ом километре Южного шоссе.
Крепыш некоторое время разглядывает носки своих башмаков.
- В России нет цензуры, господин Борисов, - осторожно подбирая слова,
сообщает он. - Но у этой страны есть определенные национальные интересы, и
нам намекнули - вы даже представить себе не можете, с каких высот, - что
муссировать инцидент на 4-ом километре - сейчас не в интересах Державы. Мне
очень жаль...
- Впервые слышу, господин Максимов, что развитие наркобизнеса входит в
число наших национальных приоритетов, - хмыкает Робингуд. - Позиция высот
мне понятна, но ваша-то, как редактора?..
- Сложный вопрос...
- Господин Максимов! У вашего издания твердая
"просвещенно-патриотическая" репутация; вы нынче "в струе", и вам сойдет с
рук многое из того, за что других сотрут в порошок, - с этими словами
Робингуд как бы взвешивает на ладони Миллиджеву видеокассету. - Решайте...
- Материал, который вы хотите опубликовать... - редактор внезапно
подымает на собеседника глаза. - Там - правда?
- До последней запятой, - твердо отвечает Робингуд. - Слово офицера.
- Ладно. Так тому и быть...
48
Робингуд - в жилище среднеазиатских гастарбайтеров, в сравнении с
которым советская заводская общага семейного типа показалось бы скромным
коттеджем представителя американского мидл-класса. Хозяин - средних лет
кореец с печатью смертельной усталости на лице - отослал куда-то жену с
детьми теперь угощает гостя зеленым чаем с лепешкой, похоже, последней в
доме.
- Профессор Ким, вы - один из авторитетнейших лидеров тюркестанской
демократической оппозиции, крупный ученый...
- Был, - горько улыбается кореец. - И оппозиционером, и ученым... Это
все в прошлой жизни. А в этой я - землекоп, укладчик асфальта, носильщик на
вещевой ярмарке... весьма полезно в плане жизненного опыта, но в моем
возрасте уже несколько утомительно.
- Скажите, господин Ким, в плане последних событий - и в Москве, и в
Тюркбашиабаде - не хотели бы вы разок выступить в прежнем качестве?
- Я не совсем вас понимаю, господин Борисов... От чьего имени вы это
говорите?
- Ну, допустим, я представляю некий мало кому известный правозащитный
фонд с весьма серьезными финансовыми возможностями...
- Господин Борисов, - покачивает головой кореец, - я, конечно, лопух,
но не настолько же, право... Из вас, извините, такой же правозащитник, как
из меня - министр госбезопасности Тюркестана! И потом - я, в любом случае,
отошел от правозащитной деятельности. Окончательно и бесповоротно.
- Что так?..
- Меня просто сломали, господин Борисов. Как там, в классике - "Что вы
знаете о страхе, благородный дон?" Мы начинали еще в Хельсинской группе, с
Акиевым и Лебедевым: сперва там, а с 92-го, когда Тюркбаши закрутил гайки до
полного упора - здесь, в Москве. Потом Лебедев пропал - его так и не нашли,
а Акиева наши эмгэбэшники демонстративно, в открытою, вывезли в Тюркбашиабад
- поручкавшись в Домодедове с вашими чекистами. А мне вежливо предложили
заткнуться, или... И Лебедев, и Акиев были одиночками, а у меня девочки - и
ТЕ завели речь как раз о них. Вот с той поры я и заткнулся... Послушайте, а
почему бы вам не обратиться к другим - к Эргашеву, или к Муртазаеву?
- А вы не догадываетесь - почему? - усмехается Робингуд.
- Потому что те могли бы ходить за жалованьем прямо в Казачий, да?
- Именно! Так вот, профессор, я сейчас сделаю вам "предложение, от
которого нельзя отказаться"... Нам, собственно, нужно лишь ваше имя - в
качестве, если так можно сказать, торговой марки. Мы хотим, чтобы вы, как
нынче выражаются, озвучили некоторую информацию о наркобизнесе под крышей
Тюркестанского посольства; информацию, заметьте, абсолютно правдивую...
- Это имеет отношение к происшествию на Южном шоссе?
- Непосредственное. Завтра утром в газетах будет опубликован материал,
подписанный вашим именем. Затем, в 15-00, вам предстоит выступить на радио
"Эхо Москвы" в их традиционной программе "Интерактивный рикошет" на тему:
"Нужны ли России такие союзники, как Тюркбаши?" На этом - все; дальше мы
переправим вас вместе с семьей в любую страну по вашему выбору и поможем
получите статус политического беженца. Аванс в двадцать тысяч, - с этими
словами Робингуд щелкает замками кейса, демонстрируя рядок аккуратных
долларовых пачек, - вы получите прямо сейчас, и еще тридцать - по выходе из
студии "Эха". И, пока вы не окажитесь за границей, ваша семья будет
находиться под нашей защитой.
- А если я все же откажусь играть в эти ваши игры?
- Не советую. Газетные статьи за вашим именем все равно будут
опубликованы, вне зависимости от вашего согласия. Может, вам и удастся
убедить нукеров Ибрагим-бека, что вы тут ни сном, ни духом - а может и нет.
Но в любом случае, вы не получите ни денег, ни грин-карты, ни нашей защиты.
Глупо...
- Хорошо, - после минутного размышления решается кореец. - Но есть два
условия. Во-первых, я хочу, чтобы моя семья была в безопасности уже сегодня.
За границей.
- Принято, - кивает Робингуд. - Нам же легче.
- Второе. Пятьдесят тысяч - это если я останусь жив. Если же меня по
ходу вашей операции убьют или похитят (а это одно и то же), семья должна
получить еще столько же.
- Вы не слишком дорого цените свою жизнь, профессор... Ваши условия
приняты.
49
За Шервудским столом - расширенный состав. Посидевши в молчании
традиционную минуту, бойцы подымаются с мест после Робингудового: "Ну что,
орлы? - по коням!" и, предводительствуемые атаманом, неспешно направляются к
дверям. В опустевшем помещении, "на хозяйстве", остается один Подполковник:
в начавшейся операции начальнику штаба предстоит выполнять функции
диспетчера.
50
Из окна, сквозь толстое зеленоватое бронестекло, видна бело-голубая
церковка на противоположной от Посольства стороне Первого Казачьего. На
полированном офисном столе - телефон и россыпь свежих российских газет с
обведенными фломастером заметками.
- ...Нет, мы никак не комментируем голословные измышления господина
Кима. Да, мы настаиваем на том, что фильм мистера Миллиджа - фальшивка, от
начала до конца. Мы в этой связи напоминаем, что российские власти в свой
черед отказались подтвердить факт находки этого самого якобы героинового
контейнера... Нет, Его Превосходительство посол не намерен подавать в суд за
клевету на господина Кима: не хватает еще устраивать бесплатный пиар этому
политическому трупу!.. Ну, если в своем радиовыступлении господин Ким
приведет конкретные, проверяемые факты - вроде номеров секретных, якобы
"героиновых", счетов, тогда хотя бы возникнет предмет для разговора... Всего
доброго, наша пресс-служба всегда к вашим услугам.
51
Радио "Эхо Москвы" - явление для постсоветской России нетипичное, чтоб
не сказать уникальное. Когда горбачевская гласность тихо отошла - вместе с
Советским Союзом, - журналисты быстро уразумели, что это только впавшее в
маразм советское государство готово было безропотно платить за поношение
собственной персоны; новым же хозяевам жизни такой стиль отношений со
"свет-мой-зеркальцем" не примыслится и в белой горячке. Неудивительно, что в
условиях грянувшего "Кто девушку ужинает, тот ее и танцует" тех, кто
работает не по заказу (или по крайней мере не ленится прикопать означенный
заказ на глубину двух штыков лопаты - чтоб от него не так воняло) осталось
раз-два и обчелся; удивительнее иное - что такие все же остались. "Эхо" -
как раз из числа этих самых "раз-два и обчелся"; Бог его знает, что тому
причиной - реальная ли финансовая независимость радиостанции, или просто
некая ее врожденная, фоновая интеллигентность, однако "факт на лице"...
"Эхо" в Москве действительно любят, а кто не любит - хотя бы уважает. В
этом логове либералов-западников всегда неукоснительно предоставляли слово
политическим противникам, асимптотически приближаясь к тому самому
Вольтеровскому идеалу: "Мне отвратительны ваши взгляды, но я готов отдать
жизнь за ваше право их исповедовать". Во время гражданской мини-войны 93-го
года мятежники (или, если вам так больше нравится, "инсургенты") провели
перед микрофонами "Эха" не меньше времени, чем эмиссары Кремля - к крайнему
неудовольствию последних, а на стенах известного всему российскому бомонду
коридора на 14-ом этаже первого от центра Новоарбатского небоскреба,
завешенных сотнями лично подписанных после интервью фотопортретов - "All
Stars" - можно обнаружить в трогательном соседстве физиономии Чубайса и
Илюхина, Ковалева и Говорухина, Солано и Рохлина. Будучи радиостанцией в
основном аналитической, "Эхо" никогда особо не гонялось за сенсациями;
возможно, именно по этой причине сенсации плывут сюда сами, а здешняя служба
новостей - одна из самых оперативных, и при этом надежных. Так что канал, по
которому Подполковник решил обнародовать правду об Ибрагим-бековых играх,
действительно выбран с умом.
...Зачуханая "шестерка" притормаживает у бровки Нового Арбата - там,
где диастемой Арбатского переулка обрывается псевдотамошнияя "вставная
челюсть столицы", и начинается неведомо как уцелевший роддом Грауэрмана
(кому надо - тот поймет...). Водитель - это Робингуд, собственной персоной -
чуть оборачивается к взявшемуся уже за дверную ручку пассажиру на заднем
сиденье:
- На всякий противопожарный: повторите еще раз, господин Ким.
- Вот уж совсем ни к месту: у парня длинный кинжал! Керай.
- Что-что?!
- Это рэнку Керая, поэта школы Басе... период Гэнроку...
Лицо Робингуда совершенно бесстрастно, однако пальцы его стискивают
баранку эдак втрое сильнее, чем следует:
- Профессор! До вас доходит, что шутки кончились, и речь идет о вашей
жизни? Мы охраняем вас, как "Девятка" - Генсека, но только не надо лезть нам
под руку с отсебятиной, ладно?! Пароль: "Вот уж совсем ни к месту"; ответ:
"У парня длинный кинжал"; и точка. И никаких Басе! Ни рэнку, ни танка, ни
Гэнроку, ни Хэйана - ясно?!
- Так точно!..
Робингуд, поглядев в спину сутулой фигурке в джинсовой курточке,
направляющейся к стеклянным дверям небоскреба, сверяется с часами (четверть
третьего: до эфира еще 45 минут) и поднимает к губам рацию:
- Шестому. Пошел!
52
Фигурку в джинсовой курточке заметили уже и из припаркованного в
Арбатском переулке, напротив бывшего пивбара "Валдай", устрашающих размеров
джипа "линкольн-навигатор" с красными дипломатическими номерами:
- Тимур - Арсланбеку. Внимание: объект движется к вам.
53
За двойными стеклянными дверьми небоскреба, где, помимо "Эха", обитает
целая еще "воронья слободка" - от заграничных касс Аэрофлота до Калягинского
театра "Et Cetera" - имеет место быть холл с винтовой лестницей,
подымающейся в кафешку, и ступеньками, ведущими к внутреннему коридору.
Перед ступеньками располагается столик с вахтерами; как ни удивительно, это
не стандартизованные мордовороты в камуфле, а интеллигентные старушки,
которые, похоже - в лучших традициях японской корпоративной этики - слушают
исключительно "Эхо". Что ж, как известно, "покои арканарских принцев во все
времена охранялись из рук вон плохо; возможно, именно по этой причине на
принцев никто никогда не покушался"... Назвавшись старушкам: "Меня зовут
Ким, у меня эфир в 15 часов" (здесь даже и аусвайс не требуют!) и услыхав
ответное: "Да-да, вас ждут! 14-й этаж, вы в курсе?", профессор поднимается
по ступенькам и исчезает в коротком Г-образном коридоре, ведущем к лифтам.
54
На восьмом, занятом невнятными конторами, этаже небоскреба на площадке
перед лифтами застыла троица раскосых качков со стриженными затылками и
очкарик, свинтивший уже щиток кнопки вызова и добравшийся до управляющих
кабелей лифта.
Гул кабины, достигшей восьмого этажа, внезапно обрывается, и
распахнувшиеся дверные створки являют взору разом оцепеневшего от ужаса
пассажира лифта изготовившуюся к работе троицу. "Не-е-ет!!" - только и
успевает вскрикнуть кореец, рефлекторно загораживая лицо руками.
Но качки - профессионалы, и бьют они его, разумеется, не по лицу, а в
солнечное сплетение. И добавляют по почкам. После чего, подхватив профессора
под руки и нахлобучив ему на голову шапочку-шлем (прорезью назад),
стремительно волокут свою обездвиженную жертву к незапечатанному, по летнему
времени, выходу на решетчатую пожарную лестницу, позволяющую спуститься
прямо по задней стене небоскреба на захламленные задворки Нового Арбата...
55
На подмосковном аэродроме "киношники" уже загрузили барахлом свой
оранжевый вертолет, но взлетать отчего-то сегодня медлят; впрочем,
скучающему чуть поодаль пилоту это глубоко по барабану - "солдат спит,
служба идет". Наконец "режиссер", в котором без труда можно узнать
подгриммированного Ванюшу-Маленького, принимает короткое сообщение по рации
и, раздраженно махнув своим людям в направлении стоящего поблизости
автобуса, решительным шагом направляется к пилоту, сопровождаемый старшим
команды "каскадеров", одетым в идиотский розовый комбинезон.
- Алло, шеф! Пришло указание - работаем сегодня по новой программе.
Глянь-ка ТЗ, - с этими словами "режиссер" протягивает пилоту компьютерную
распечатку, извлеченную из зажатой под мышкой папки. Тот, степенно кивнув,
углубляется в бумагу с описанием потребных на сегодня воздушных маневров, а
старшина "каскадеров", как бы желая дать некоторые свои комментарии, заходит
ему за плечо, тыча пальцем в соответствующие строчки документа.
Даже если кто из аэродромной обслуги и наблюдал бы за этой сценой, ему
бы нипочем не догадаться, что к лицу летчика за эти секунды успели приложить
губку со снотворным, и что вертикальное положение он сохраняет исключительно
ненавязчивыми усилиями своих "собеседников"; впрочем, таковых
любопытствующих в окрУге просто нет - "киношники-акробаты" всем уже
примелькались. Несколькими мгновениями спустя "кинотруппа", прихватив с
собою бесчувственное тело пилота, быстро грузится в свой стоящий поблизости
автобус, который тут же рвет с места.
А в осиротевшем вертолете остаются двое: Ванюша и "каскадер" в розовом
комбинезоне. Ванюша усаживается за штурвал и, кивнув напарнику на загодя
загруженные тюки, старается перекричать рев заработавшего двигателя:
- Петрович, пока все просто - поведу я, а ты переодевайся в боевое,
потом-то времени не будет!
Рыжая стрекоза отрывается от бетона взлетной полосы легко и
стремительно. Диспетчер на вышке глядит вслед в некотором (не слишком правда
сильном) недоумении: что-то Васильич наш нынче раздухарился - обычно-то
такой аккуратный, если не сказать - робкий...
56
Черный катафалкообразный "линкольн-навигатор" въезжает на суверенную
территорию Тюркестанского посольства. Бритоголовые качки вытаскивают из
машины человека в джинсовой курточке; руки человека сцеплены за спиною
наручникам, лицо скрыто надетой задом-наперед шапочкой-маской. Дело
происходит прямо посреди просматривающегося из всех окрестных окон
посольского двора, но качков это обстоятельство ничуть не волнует: они и
посередь Москвы, на Арбате, не больно-то стеснялись ("А, чурки чурку
окучивают... Оно тебе надо?"), а уж тут-то, можно считать, у себя дома...
Сцена эта и вправду ни у кого вокруг ни малейшего интереса не
вызывает... Ну, может, за исключением тинейждера с пышным пони-тейлом,
запивающего хот-дог Продвинутым Клинским Пивом перед гриль-вагончиком на
противоположной стороне Большой Полянки. Тот пару секунд наблюдает за
происходящим вокруг "линкольн-навигатора", затем извлекает мобильник и
произносит в него одну-единственную странную фразу:
- Шестой? Мишка съел сало!
57
Несчастный тюркестанский оппозиционер, которого русские, похоже,
безжалостно использовали как наживку на крючке какой-то своей сложной
интриги, доставлен уже в подвал посольства.
"Факелы горели тускло и чадно, и в их мутно-красноватом свете Ходжа
Насреддин увидел в углу дыбу, а под нею - широкую лохань, в которой мокли
плети. Рядом на длинной скамье были разложены в строгом порядке тиски,
клещи, шилья, иглы подноготные, рукавицы железные нагревательные, сапоги
свинчивающиеся деревянные, сверла ушные, зубные и носовые, гири разного веса
оттягивательные, трубки для воды бамбуковые с медными воронками
чревонаполнительные и много других предметов, крайне необходимых при допросе
всякого рода преступников. Всем этим обширным хозяйством ведали два палача,
оба - глухонемые, дабы тайны, исторгнутые здесь из уст злодеев, не могли
разгласиться." За прошедшие с той поры века тут мало чего поменялось: место
коптящих факелов заняла хирургическая бестеневая лампа, да добавилось никеля
на инструментах - вот, пожалуй, и все; новомодные глупости вроде всех этих
пентоталов и барбитуратов тут явно не уважают. Самое любопытное, что палачей
и вправду двое, и они действительно глухонемые, так что Ибрагим-бек -
коротышка с нездоровым, одутловатым лицом, устроившийся в углу пыточной
камеры на специально принесенном для него сверху венском полукресле - может
не опасаться, что информация, которая сейчас хлынет из арестанта, станет
достоянием посторонних. Например, любимого Дядюшки...
- Ну, так что ты там давеча болтал про мои загрансчета? - нарушает
наконец молчание Его Превосходительство; повинуясь его знаку, один из
палачей сдергивает шапочку-шлем с головы похищенного, а второй...
"Ай-яй-яй!" Или, в иных морфемах - "Т-твою-то мать!!! К-ка-азлы!!!"
Ну, ладно мы - нам, типа, все азиаты на одно лицо, но достопочтенный
Арсланбек-то со своими качками как мог так лопухнуться?! Профессионал - в
жопе ноги...
Человек, доставленный в подвал Тюркестанского посольства - никакой не
профессор Ким.
Судя по выражению лица Ибрагим-бека, его сейчас волнует лишь одно: "А
где же настоящий, упущенный Ким? уж не в эфире ли?" А между тем, Его
Превосходительству отнюдь нелишне было бы озаботиться и другим аспектом
свежевозникшей ситуации: "А кого ж это мы, собственно, сюда приволокли,
своими руками?" Впрочем, размышлять на эту тему господину послу поздно; да и
вообще - для него, похоже, уже все поздно...
Потому что человек в джинсовой курточке - это ниндзя, натуральный
ниндзя из почтенного рода Санада, чей мон - шесть колес с квадратными
отверстиями для оси - превосходно известен всем, кому положено начиная со
времен войны Тайра и Минамото. Тот самый ниндзя, что, выйдя на наших глазах
из стены, как нефиг делать отметелил (в режиме бесконтактного боя) лучшего
рукопашника спецназа.
58
Для тех, кто не читал в детстве Джека Лондона (даже среди Generation
`П'(-епси), таких хватает, а уж в Generation `П'(-родвинутого Клинского
Пива) про такого беллетриста, похоже, никто и слыхом не слыхивал) даю,
снисходя к общей убогости, справку - насчет "Мишки, съевшего сало". Есть у
эскимосов и других палеоазиатских полярных народов, ошибочно называемых
"чукчами", такой древний способ охоты на белого медведя - варварский, но
весьма эффективный. Берут двусторонне заточенную до игольной остроты
полуметровую "вязальную спицу" китового уса, аккуратно скатывают ее в
клубочек (свойства материала, превосходящего по упругости лучшие сорта
инструментальной стали, позволяют) и запихивают означенный клубочек внутрь
окаменевшего на морозе куска сала. Когда медведь глотает сей халявный
пельмешек, сало в желудке от тепла плавится, и свернутая эластичная "спица"
мгновенно распрямляется, пронзая внутренности бедняги. А потом приходит
эскимосский мальчик по имени Киш и преспокойно добивает парализованного
дикой болью трехметрового зверюгу дедушкиным копьем с костяным наконечником.
...Вот такое "ударное разжатие пружины" и происходит в эти мгновения в
суверенном пыточном подвале Тюркестанского посольства. Одним легким,
непринужденным движением ниндзя высвобождает кисти из наручников и...
"Двое в штатском - по сторонам зеленой портьеры в третьей комнате. Один
повернул голову, смотрит куда-то в бок...
Зеленая портьера. Штатский слева смотрит в сторону, шея открыта. Ребром
ладони.
Штатский справа, вероятно, мигает. Веки неподвижно полуопущены. Сверху
по темени и - ..." Только не сверху, и не по темени, а точно снизу -
основанием ладони в подбородок: при достаточно резком ударе (сила тут не
важна) это верный разрыв сочленения черепа с первым шейным позвонком. Ну, а
уж Его Превосходительству хватит и легонького тычка под ключицу (коси-дзюцу,
"искусство костяных пальцев" - фирменное блюдо школы Гекко-рю, "Яшмового
тигра"): этот нужен живым и даже способным к передвижению.
Ниндзя быстро озирает поле боя. "Все было в порядке. Палач сидел в
тазу, слабо икая..." М-да, и похоже та икота - последние звуки, которые он
издаст: кровь из ушей - знать, там и вправду перелом основания черепа... Ну
вот, разминка окончена, теперь начинается серьезная работа: выбраться отсюда
наружу вместе с высоким пленником. Ибо сам-то ниндзя если и не прямо сквозь
стены, то сквозь игольное ушко пройдет запросто, но вот пролезть в
означенное ушко, имея под мышкой эдакого обдристанного верблюда в лице
Чрезвычайного и полномочного посла республики Тюркестан - это, я вам доложу,
задачка даже и для Отличника боевой и политической подготовки славной школы
Гекко-рю...
Не теряя ни мгновения, ниндзя рвет на лоскуты свою джинсовую курточку -
обнаруживается масса полезнейшего эквипмента, включая целую пригоршню
звездочек-сюрикэнов. Скидывает башмаки и, разломив их толстые подошвы и
каблуки, буквально за десяток секунд собирает пару устройств, синхронно
помаргивающих рубиновыми лампочками. Одно из них он, затянув мертвым узлом
тонкий капроновый шнур, привязывает эдаким неснимаемым коровьим
колокольчиком к шее господина посла, после чего обращается к тому по-русски,
но явно воспроизводя в магнитофонном режиме заученный текст:
- У тебя на шее - сто грамм пластита. Взрыватель тикает, блокиратор в
моем кулаке. Называется "мертвая рука": убьют меня - и ты без головы. Вели
своим нукерам пропустить нас.
- Меня не послушают!.. - в ужасе лепечет Его Превосходительство. - У
них инструкция - ни при каких обстоятельствах не допускать... - однако
ниндзя явно не понимает по-русски и с ледяной самурайской улыбкой
повелительно указует пленнику на дверь, напутствуя его еще одной загодя
зазубренной фразой:
- Спокойно, Дункель! Взорвемся оба!
...Два охранника в коридоре при виде приближающейся парочки мигом чуют
неладное и тут же выхватывают пистолеты. В ответ на истошные вопли господина
посла: "Не стрелять!!! У него граната!!!" один с неохотой подчиняется,
другой же решается проявить инициативу, каковая, как известно, всегда
наказуема - в данном случае, сюрикэном в переносицу... Но с этого мига
посольство обращается в растревоженный муравейник: все входы-выходы на
замОк, повсюду вооруженные люди; достопочтенный Арсланбек командует
вверенным ему личным составом несколько прямолинейно, но в целом грамотно;
школа-с...
...Направо, еще раз направо. Обширное помещение, у дальней стенки -
пятеро, все с оружием. "Не стреля-я-ять!!!" Черта с два, ни хрена он уже
тут, похоже, не контролирует... К выходу не пробиться, свободна только
лестница - назад и наверх.
..."Стой! Сдавайся! Гарантирую жизнь!" Верхний этаж, кругом -
изготовившиеся стрелкИ; ниндзя стремительно отступает, крутя вокруг себя
ополоумевшего от страха посла и не давая тем как следует прицелиться. Бросок
сюриекэна - и в линии обороны врага на миг приоткрывается брешь; туда.
...Все, крыша. Аллес. Шиздец. Эх, почему ниндзя не летают как птицы...
Не, ты гляди-ка! И вправду - все, но совсем в другом смысле. Вот,
наконец, и он - долгожданный мальчик Киш с дедушкиным копьем! Прямо на
суверенную крышу Тюркестанского посольства по совершенно немыслимой
траектории пикирует нахальная рыжая стрекоза...
59
Вообще-то летать на вертолете над столицей нашей Родины, город-героем
Москва, и уж тем более в непосредственной близости от Кремля, кому ни попадя
не положено: могут сбить к чертовой матери. И даже не то, что могут, а -
должны. Обязаны. Но это ежели - "вообще"; а дальше, как водится, начинаются
частности, из коих и состоит реальная жизнь. Конкретная...
Фокус в том, что в нынешней России грань между "положено" и "не
положено"... как бы это выразиться, виртуализовалась, что ли... Вот
потому-то, когда над Красной площадью начинает кружить иноземный самолетик
"Сесна" и надо срочно принимать какое ни на есть решение, старшие начинают
хорониться за средних, средние за младших, а младшие, видя такое дело,
просто сваливают от греха куда-нибудь в нетелефонизированный Солнечногорск -
копать картошку для любимой тещи, не оставивши ключей от оружейной
комнаты...
Поставь себя, дорогой читатель, на место соответствующего начальника,
которому докладывают: над Москвою на малой высоте идет, вне установленных
воздушных коридоров, вертолет оранжевого окраса, курс-скорость такие-то, на
запросы с земли - не то, чтоб вовсе не отвечает, но отвечает выражениями
сугубо неуставными: шуткует, типа... Ну что, сбиваем? согласно инструкции?
Чешете репу, товарищ начальник? - эт' вы правильно... а'гхип'гавильно.
...У выдающегося геолога Иностранцева (зверозубый ящер иностранцевия,
что фигурирует в школьном учебнике биологии, назван как раз в его честь) был
предок, который служил фельдъегерем при Николае I и прославился тем, что
как-то раз застрелил генерала. Дело было так. На почтовой станции под
Петербургом произошла какая-то затыка со сменными лошадьми; народу скопилась
уймища (очередь - она, знаете ли, не только при социализме случается), и,
как всегда в таких случаях, параллельно той очереди немедля возникает вторая
- "очередь тех, кто без очереди", и в этой-то, второй, очереди, первым -
некий генерал немереной крутизны. Ну, наконец, подруливает тачка, генерал
совсем уж было дал команду "Заноси баулы!" - и тут обнаруживает свое
присутствие еще одна, третья уже, очередь, "очередь тех, кто совсем без
очереди"... Подлетает на взмыленных конях фельдъегерь, засранец лет
двадцати, без роду без племени, и - цоп эту самую свежую тройку: у него,
вишь ты, "срочная казенная надобность", чтоб не сказать "именное повеление".
Генерал его, понятно - по матери, ну и вышел тут у них, как выразились бы
нынче, прямой базар с распальцовкой; точней сказать - базарил-то один
генерал, а фельдъегерь, не говоря худого слова, вынул лепаж (или что им там
полагалось в качестве табельного оружия) и влепил тому маслину промеж
подфарников... И укатил себе - только брызги из-под колес; в столице
чин-чином сдал государеву почту, отрапортовал о чепэ и отбыл строевым под
домашний арест. Поскольку разборка вышла, мягко сказать, нерядовая -
фельдъегерь генерала завалил! - служебное расследование проводил лично
Государь-Император. Николай Палыч задал юному фельдъегерю лишь два вопроса.
Во-первых, четко ли тот представился? - "Так точно! Имя, звание, следую по
казенной надобности..."; во-вторых, уходил ли по ходу ссоры в помещение
станции, дабы зарядить оружие? - "Никак нет! Оружие имел при себе
заряженным, согласно уставу." И все. Резолюция Самодержца: "Службу знает!",
и - повышение в должности.
Я это к чему рассказываю? - к тому, что хорошо жилось тому бравому
фельдъегерю; так сказать, "с чувством уверенности в завтрашнем дне"... А вы
вот сядьте-ка в кресло нынешнего Высокого Начальника, коему надлежит в
считанные минуты принять решение: сбивать ли некий оранжевый вертолет,
маневрирующий над Первопрестольной с нарушением всего, что только можно, или
повременить? Тут ведь надо скалькулировать в мозгах дикую уймищу вещей, ни
законом, ни уставами не предусмотренных.
Нет, понятное дело - залети тот вертолет на Николину Гору либо на
соответствующий километр Рублевского шоссе, так сшибли бы на раз: "Стой, кто
идет?" - и предупредительный выстрел в голову; это святое! Но над Москвой...
Даже если в вертолете том - лично Шамиль Басаев, с вновь отросшей ногой и
нейтронной бомбой, выменянной за ящик гуманитарной тушенки в полгода как
сидящем без зарплаты Арзамасе-16, сбивать его - это ж себе дороже:
обломки-то на жилой фонд упадут, объяснения потом по-любому будешь писать до
пенсии... Да и потом, Шамиль Басаев - это ведь навряд ли; а скорей всего -
это просто-напросто ГУЛЯЕТ ПО-СИЗОМУ какой-нибудь БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК. И хорошо
еще, если человек тот похож всего лишь на генпрокурора, а ну, как он похож
на кого повыше? Или, к примеру, какой олигарх, счастливо избегнувший
равноудаления от Трубы и от президентского уха? И брать на себя такую
ответственность - оно тебе надо?
В конце-концов, если уж совсем припрет, есть испытанные рецепты:
создать, скажем, Оперативный штаб из представителей семнадцати ведомств,
выдвинуть на исходные позиции 38 попугаев... тьфу! снайперов (непременно
подчинив их при этом семи разным нянькам... тьфу! генералам) - а там,
глядишь, и само рассосется, что так, что эдак... Так что Подполковник с
Робингудом (вдосталь налюбовавшиеся в свое время на то, как в Советской
Армии принимают минимально ответственные решения, и здраво рассудившие, что
в армии Российской если чего по этой части и поменялось, то навряд ли к
лучшему) порешили так: на сложные операции прикрытия сил и времени не
тратить вовсе; пока те будут делить ответственность (а точнее - перепихивать
ее друг на дружку), согласовывать и увязывать, мы уже - раз, и в дамках,
сиречь на крыше Казачьего; тут чем проще, тем лучше. Вот на отходе - это да,
тут уже пойдет совсем другой коленкор.
Потому что проистекающая в коре больших полушарий головного мозга
высшая нервная деятельность (иначе называемая "мышлением") организму по
большей части на фиг не нужна: тот превосходно обходится одними рефлексами,
замыкаемыми на спинной или (как в случае весьма немаловажного глотательного
рефлекса) на продолговатый мозг. Более того: общеизвестно, что в острых
ситуациях думать вообще не рекомендуется - а надо трясти... Так что пока в
высших штабах (так сказать, в "коре больших полушарий") занимаются
мыслительным процессом, как-то: заверяют Тюркестанское посольство, что
происходящее не есть акция российских спецслужб (не забывая при этом едко
ввернуть, что киднэпингом-де надлежит заниматься с умом и осторожностью: не
умеешь - не берись); разбираются между собою, в чьей компетенции (ФСБ, МВД
или МИДа) сей казус - похищение средь бела дня иноземного посла, и кому,
соответственно, идти с докладом на ковер к Президенту; etc , низовые уровни
("спинной мозг") действуют вполне рефлекторно, сиречь - по инструкции.
Исправно крутятся локаторы, тревожно пищат милицейские рации, взлетают
самолеты ПВО, перекрывая воздушное пространство столицы, бегут к своим
вертолетам и автомобилям наши несравненные разбиватели кирпичей из
всевозможных антитеррористических спецподразделений...
Короче говоря, когда вспорхнувшая с крыши Казачьего рыжая стрекоза
достигает Крымского моста, ее уже преследует по пятам целая эскадрилья: два
бронированных "Крокодила" огневой поддержки и два Ми-8, в каждом по взводу
спецназа - "Альфа" и "Вымпел". Поступающие с земли инструкции сводятся к
следующему: на борту у террористов - заложник, иностранный посол; любые
действия, угрожающие жизни заложника, категорически запрещаются, так что
огня по вертолету террористов не открывать; следовать за ними на дистанции,
исключающей возможность случайного столкновения; при попытке преступников
приземлиться и уйти по земле - "Альфе" с "Вымпелом" немедленно
десантироватся и организовать преследование; если при этом на земле
обнаружатся сообщники террористов - "Крокодилам" вести огонь на поражение;
события не форсировать - милиция и ФСБ по всему городу приведены в полную
боевую готовность, так что деться тем все равно некуда...
Что верно, то верно: деться рыжей стрекозе теперь решительно некуда. И
на что только те рассчитывали?..
60
Знакомая облупленная шестерка тормозит на Арбатской площади. Робингуд,
сопровождаемый троими бойцами, удаляется прочь, не заперев машины (все равно
угнанная) и даже не выключив радио, настроенного на волну "Эха Москвы":
"...Пятнадцать часов и четыре минуты. Итак, напоминаю тему сегодняшнего
нашего интерактивного "Рикошета": нужны ли России такие союзники, как
Пожизненный президент Тюркестана, Тюркбаши всех тюрок. Сегодняшний гость
нашей студии - один из лидеров Тюркестанской демократической оппозиции
профессор Ким. Здравствуйте, профессор!.."
Робингуд же со своими бойцами тем временем спускается в метро - на
знакомую уже нам станцию "Арбатская-голубая". Все они в униформе - серые
брюки и голубовато-серые рубашки, - которая может издали показаться
милицейской, но нет: это МПСовская форма работников метрополитена. Они чуть
задерживают шаги на лестнице, ведущей от турникетов, ожидая, пока отчалит
поезд в сторону Филей, а затем неспешно направляются вдоль совершенно
пустого, как и в прошлый раз, перрона в сторону первого вагона, к помещению
сменных экипажей. Из его дверей как раз появляются машинист с помощником;
остановившись у края платформы в ожидании следующего состава, они равнодушно
взирают на приближающуюся четверку. Если они и отметили как некую странность
то обстоятельство, что ни один из четверых вроде-бы-коллег им не знаком,
оформить это свое удивление в конкретные действия им было не суждено: один
из подошедших занимает позицию перед прикрытой дверью служебного помещения,
а двое других ненавязчиво демонстрируют машинистам свои пистолеты с
глушителем и вполголоса разъясняют ситуацию:
- Тихо, Маша, я Дубровский! Руки по швам - и быстренько отошли вон за
угол!
Те времена, когда простые советские люди беззаветно хаживали на стволы
ростовских налетчиков, спасая деньги государственной сберкассы, миновали
безвозвратно, так что экипаж без звука делает, что велено. За углом, в самом
конце платформы, они укрыты от любых посторонних взоров (торцы "Арбатской"
глухие - выход тут только один, в середине зала) и здесь получают
дополнительные разъяснения:
- Ребята, мы не террористы, скорей уж наоборот . Мы из "Белой руки", -
с этими словами Робингуд чуть вытаскивает из нагрудного кармана, на манер
пресловутой "красной книжечки", черный круг стикера с белой ладонью, -
небось, слыхали? Так что ведите себя прилично - и не бойтесь...
- Да нам-то чего вашей "Белой руки" стрематься? - рассудительно
ответствует машинист. - Мы, слава те, Господи, не бандюки в мерсах, и не
Чубайсы какие. Бог в помощь...
- Золотые слова, - хмыкает Робингуд. - А теперь быстро - как зовут
мужиков из того экипажа, что вы меняете?
Машинист с помощником переглядываются.
- Колька Снегирев, небось... С Женькой Марченко.
...Когда по прошествии минут полутора у платформы тормозит поезд,
машинист с помощником стоят уже в ожидании на прежнем месте у края перрона;
Робингуд, заложив руки за спину, скучает чуть позади них, еще двое
"метровских" болтают о чем-то своем чуть в сторонке, а третий по-прежнему
страхует дверь в служебное помещение, где сейчас пьют газировку и
перекидываются в картишки еще человек шесть машинистов-сменщиков. Шипя,
раздвигаются двери вагонов, со щелчком отворяется дверь кабины; сменяющийся
и заступающий экипажи обмениваются обычным приветствием - и тут одного из
прибывших, рыжего и веснушчатого, окликают сбоку:
- Эй, слышь! Снегирев - это не ты, часом, будешь?
- Ну, я...
- Тебе Серега Власов со Второй дистанции просил должок передать, за
позавчерашнее, - и с этими словами вручает ему лиловую пятисотенную.
- Какой такой должок? - изумляется рыжий.
- Ты совсем, что ль, ни хрена не помнишь?
- Ну, не так чтоб совсем... - погружается в тяжкие раздумья рыжий; нет,
это что ж с памятью-то творится, а, дорогие товарищи?.. И пили-то вроде не
много...
- Эх, чует мое сердце: надо было мне ее заныкать, а Сереге сказать,
мол, так и так, все путем, отдал - ты б, небось, все одно не вспомнил...
Ладно, бывайте здоровы, алканавты! - и с этими словами вестник, вместе с
обоими своими спутниками, скрывается в вагоне, сопровождаемый обескураженным
"Сереге привет!" рыжего.
"Осторожно, двери закрываются!.."
А пока на перроне перед первым вагоном шел этот занимательный базар,
сменная бригада успела занять свое место в кабине; на то, что в ее составе
почему-то оказалось три человека вместо обычных двух, обратить внимание
было, естественно, некому...
...Тут бы вполне к месту было продолжить объяву "Осторожно, двери
закрываются!.." классическим "...Следующая станция - Стокгольм", но нашим
угонщикам метропоезда идиотская реклама ни к чему. Так что - "Осторожно,
двери закрываются! Следующая станция - Смоленская".
61
На Смоленской Робингуд дает распоряжение машинистам, пристегнутым
("...Давйте-ка, ребята - для пущего спокойствия, и вашего тоже..."), на
манер галерных рабов, наручниками к своим штурвалам-контрОлерам:
- Командуйте пассажирам, чтоб вытряхались из вагонов, типа - "Поезд
следует в депо"...
Этот приказ угонщиков машинисты выполняют с явным облегчением -
как-никак, за людей в поезде отвечаешь не только перед начальством и
инструкцией... Так что когда вагонные двери вновь захлопываются,
автоматически включающееся при этом "...Следующая станция - Киевская"
выслушивать уже некому; ну, кроме троих оставшихся в первом вагоне ряженых.
Когда поезд, разгоняясь, ныряет во тьму тоннеля, один из них распахивает
дверь в кабину, другой же быстро бежит вдоль состава назад, отпирая при этом
торцевым ключом двери между вагонами и оставляя их за собою незапертыми.
А пустой поезд меж тем несется, рассекая подземный мрак... Впрочем,
рассекать оный мрак ему приходится не слишком долго (если уж быть совсем
точным - ровно 22 секунды), ибо по прошествии означенного времени сей
раскрашенный в две краски - синь и аквамарин - земляной червь внезапно
предстает лучам днЕвного светила: начинается метромост через Москву-реку.
Вот тут Робингуд и командует железным голосом:
- Тормози!
- Ты чего, обалдел? Линию закупорим...
- Тормози, - повторяет атаман, приставляя для убедительности пистолет к
голове машиниста. - Шутки кончились. Езжай шагом, со скоростью пешехода.
Понадобится - остановишь вовсе. Открывай двери вагонов по правому борту -
только по правому!
- Сколько времени тебе надо? - угрюмо подчиняется тот под бешенный визг
тормозов.
- Минуты две... - Робингуд чуть склоняется к боковому стеклу кабины,
оценивая на глаз дистанцию до стремительно приближающегося с юга, со стороны
соседнего, Бородинского, моста, оранжевого вертолета. - От силы три.
62
В оранжевом вертолете - последние приготовления. Трепещущий от страха
Ибрагим-бек покорно застегивает пуговицы метрополитеновской формы, плохо
попадая в петли дрожащими пальцами; шея посла аккуратно замотана бинтом,
скрывающим теперь от сторонних взоров его пластитовый "коровий колокольчик".
Ванюша, тоже в голубовато-сером метровском, принимает из рук ниндзя
поставленный тем на предохранитель блокиратор взрывателя с временно
погасшими рубиновыми лампочками - "Спи глазок, спи другой!"; сам ниндзя
успел переодеться в черное, но это отнюдь не киношный комбинезон - обычный
адидасовский тренировочный костюм "Рэкетир-92" плюс бандана а-ля-улет. Как
ни странно, больше всего на голливудского ниндзя смахивает пилот вертолета -
черный комбез с облегающим голову капюшоном (хотя ему-то зачем?), который
сейчас, полуобернувшись из своего кресла, бросает:
- Готовы? Заходим на цель!
63
Поезд, как ему и велено, движется по мосту с почти пешеходной скоростью
- один колесный перестук на три удара сердца; вагонные двери правого его
борта, обращенного на север, в сторону Белого дома, распахнуты, левого (что
на юг, к Бородинскому мосту) закрыты, и стекла их ярко бликуют под
солнечными лучами. Рыжая стрекоза же, ведомая пилотом-виртуозом, легендарным
Петровичем, выйдя из немыслимого виража, зависла метрах в пяти над рельсами,
чуть правее поезда:
- Пошли!!!
Ванюша съезжает вниз по выкидному тросу; дюльферить ему приходится на
одной правой - левая занята схваченным в охапку наркопослом, который в ужасе
отбивается, вопя: "Не-е-ет!! Не хочу-у-у!!"; ощутив же под ногами твердь
моста, Его Превосходительство на миг облегченно обмякает в объятиях
похитителя. Ниндзя спрыгивает просто так: для него это не высота. Вагоны
катятся мимо них ("так-так!" - - - "так-так!" - - - "так-так!") буквально в
паре метров, призывно маня распахнутыми дверьми, из которых выглядывают
готовые прийти на помощь бойцы Робингуда. Конечно, нетренированный человек,
вроде Его Превосходительства, на ходу в вагон не очень-то запрыгнет даже и в
таких сверхтепличных условиях, так что Ванюша-Маленький просто-напросто
воздымает посла на вытянутых руках, будто куль грязного белья, и -
"Йэ-эх-х!" - зашвыривает вовнутрь, сам же с легкостью девочки-гимнастки
запрыгивает в следующую дверь. Бегущий по насыпи вдоль состава ниндзя дает
условную отмашку, двери с шипением закрываются, и поезд начинает резко
набирать ход. Уложились в 2 минуты 26 секунд. Порядок.
"Дело сделано!" - вскричал слепой...
Ну, не так чтоб совсем сделано, но самая скользкая и подверженная
непредсказуемым случайностям фаза операции - состыковка на метромосту -
прошла безупречно. Дальше уже пойдет чистая техника, эндшпиль при лишней
фигуре.
64
Эскадрилья преследователей в момент высадки находилась чуть южнее
Метромоста; детали от них загораживал так некстати случившийся на мосту
поезд (чертова гусеница!), однако суть происходящего командующий операцией
полковник "Альфы" ухватывает вмиг:
- Сокол вызывает Центр! Часть террористов высадилась на Киевском
метромосту, явно собираются уйти в метровские тоннели; с ними ли посол -
пока неясно. Приказываю: "Альфе" - десантироваться и организовать
преследование, "Вымпелу" - продолжать следовать за вертолетом террористов.
Ми-8 зависает над опустевшим мостом, и бойцы "Альфы" (боевые роботы:
сплошной титан и кевлар, а оружие такое, что не хватает только плазмотронов
и нейробластеров) сноровисто спрыгивают на рельсы. Однако, похоже, они
все-таки безнадежно опоздали: последняя черная фигурка, бегущая по путям
вслед за уходящим в тоннель поездом, уже почти достигла спасительных для нее
врат подземного царства, а остальные, похоже, уже там. Альфовцы - гремя
огнем, сверкая блеском стали - топочут вслед, да разве тут угонишься:
мгновение - и фигурка уже растаяла во мраке... Рыцари в титаново-кевларовой
броне и, само собой, без страха и упрека устремляются следом за нею в
тоннель - но это уже, похоже, безнадега...
Командир операции особых иллюзий, на сей счет похоже, не питает:
- Сокол вызывает Центр! Высадившиеся террористы успели уйти в тоннель
между Метромостом и станцией Киевская. Ведем преследование. Срочно
перекройте выходы из тоннеля на Киевской, а также возможные ходы из этого
участка метро в другие подземные коммуникации!
Нет, в принципе все это не так чтоб совсем уж безнадежно, но...
...Ну, а если бы, к примеру, командир операции, этот самый Сокол из
"Альфы", неким гениальным наитием в мгновение ока постигнул бы, что всех
террористов (помимо отвлекающего внимание ниндзя в тренировочном костюме)
уносит с места высадки неспроста оказавшийся на Метромосту голубой вагон -
что тогда? Да ровно ничего!
Ведь для того, чтоб перехватить поезд с террористами на "Киевской",
надо для начала связаться с начальством метрополитена - а это другое могучее
ведомство, МПС, и у них всегда свои понты. И кто будет проводить операцию по
захвату - метровские менты, что ль, умеющие лишь обчищать карманы
подвыпивших пассажиров? да и потом, метровские менты - это опять-таки
отдельное ведомство, с двойным (или даже, кажется, с тройным) подчинением -
а значит, при желании оно может посылать на хрен и тех, и этих. Значит,
необходимо перебросить в метро с улицы одну из задействованных в операции
групп захвата - ну, и где там у нас ближайшая к станции Киевская? Уж минут
10-12 на такую рокировку - тут отдай, не греши... Это уже не говоря о том,
чтоб все увязать и согласовать; а уж получить санкцию на боевую операцию (с
весьма вероятной стрельбой) В МОСКОВСКОМ МЕТРО...
А наш поезд, между тем, преодолевает расстояние от Метромоста до
"Киевской-голубой" за 41 (прописью: сорок одну) секунду. Ну, плюс еще 8-10
секунд кладем на разгон...
65
По прошествии положенных 50 секунд поезд в самом деле тормозит уже на
"Киевской-голубой":
- Отойдите от края платформы! В депо поезд следует!
Медленно, так, как ему и положено, поезд катится вдоль перрона, на
несколько мгновений притормаживая там, где ему и положено; вагонные двери,
естественно, не открываются, но из распахнувшейся дверцы кабины один за
одним вышагивают наружу пятеро машинистов в своей голубовато-серой форме (у
третьего по счету шея замотана бинтом) и неспешно направляются к лестнице
наверх. Миг - и они растворились в толпе пассажиров.
"Киевская" - это гигантский пересадочный узел, объединяющий станции
трех линий, включая кольцевую, и через вышеозначенные 10-тире-12 минут
"машинисты" могут уже оказаться в абсолютно любой точке Московской подземки.
"Киевская" - это выходы к перронам Киевского вокзала, и через те же 10-12
минут "машинисты" могут уже играть в картишки в пригородной электричке; при
этом они могут добраться до какого-нибудь своего Кунцева или Солнцева
чин-чином, а могут посреди перегона сорвать стоп-кран, спрыгнуть и уйти по
путям к ожидающей их машине. "Киевская" - это запруженная народом
привокзальная площадь, где "машинисты" спокойно сядут в жигуль, шикарный
линкольн или просто в троллейбус No 34; или же - опять-таки за 10-12 минут -
растворятся без пузырей в гигантской толкучке, протянувшейся от сАмого
вокзала аж до Доргомиловского рынка. Возможны и экзотические варианты:
"машинисты" никуда с означенной вокзальной площади не уйдут, а, напротив
того, обратятся в постоянных ее обитателей: бомжей-попрошаек, таксистов, да
мало ли кого еще!
В общем - ищи ветра в поле...
Кстати: чтобы начать розыски этого самого ветра (кого искать? сколько
их? с ними ли посол? - ничего ведь не известно...) именно на Киевской, надо
хотя бы знать, что террористы уже покинули захваченный ими поезд - а ведь
покамест никому не известно даже, что ПОЕЗД ЗАХВАЧЕН (ну, несколько нарушил
график движения, давая о том по связи маловнятные объяснения)! Поезд же
между тем, тронувшись от перрона "Киевской-голубой", продолжает свое
движение в сторону Филей...
66
По прошествии еще 51-ой секунды вагоны вновь заливает солнечный свет, а
плотное эхо от движения поезда, пульсирующее в тоннеле как кровь в вене,
обрывается тишиной, нарушаемой лишь слабым перестуком колес: начался один из
открытых участков метро, из коих "голубая" Филевская линия состоит едва ли
не на треть. Тут Робингудов боец, сменивший в кабине атамана, вторично
командует машинистам:
- Тормози!
Где-то там, впереди, - неразличимые пока отсюда выбеленные стены и
козырьки "Студенческой", первой в чреде наземных станций Филевской линии.
Слева низенький, чуть выше 2-х метров, бетонный забор с парой пущенных
поверху ниток проржавелой колючей проволоки, отделяет метровские пути от
железнодорожных: там начинается хозяйство Киевского вокзала - запасные пути
и отстойники подвижного состава, забитые сотнями вагонов. Справа -
трехметровый заросший травой откос, увенчанный поверху таким же забором с
символической колючкой; за ним - тянущаяся вдоль метропутей улица Киевская,
совершенно в этом месте безлюдная, ибо застроена тут не домами, а рядами
ржавых гаражей.
- Компенсацию за моральный ущерб, - обращается боец к машинистам, -
найдете в своих почтовых ящиках; Ельнинская-7-29 и Молодогвардейская-3-17,
так?
- Так...
Засим боец прижимает к лицу сперва машиниста, а затем помощника губку
со снотворным (те, впрочем, никакого сопротивления не оказывают) и
освобождает распростершиеся на полу кабины тела от наручников: ехали себе
люди и ехали, а потом вдруг потеряли сознание; как, почему - непонятно, а
показания те смогут давать только завтра; это - пускай... Опрыскивает свои
подошвы аэрозолем "ТК" (это - от собачек) и спрыгивает на чуть слышно
хрустнувший в буколической тишине гравий рельсовой насыпи. Быстро взбирается
по откосу, перемахивает через забор и, миновав щель между гаражами,
оказывается на безлюдной Киевской улице; там он усаживается в ожидавший его
"москвич", бросив при этом взгляд на часы - для рапорта.
С того момента, как стоящие на перроне Арбатской машинисты впервые
узрели перед собою пистолет с глушителем, услыхавши при этом сакраментальное
"Тихо, Маша, я - Дубровский", прошло 7 минут и 26 секунд.
67
На метромосту титаново-кевларовые рыцари продолжают разыгрывать свою
интермедию "Броненосцы в потемках": ищут в темном тоннеле черную кошку,
которой там давно нет. Означенная кошка укатила с места событий сразу, на
первом же из встречных - со стороны Киевской - метропоездов, распластавшись
у него на крыше; в настоящий момент она уже вышла из метро Смоленская и
растворилась в толпе на Садовом кольце. В принципе, в момент пересечения
метромоста, черную фигурку на крыше вагона могли заметить с вертолетов (хотя
организовать ее перехват на Смоленской за отпущенные 22 секунды все равно
было бы нереально), однако к тому времени все вертолеты группы преследования
уже откочевали, вслед за рыжей стрекозой, к северу - в район следующего,
Новоарбатского, моста.
Там оранжевый вертолет делает нечто совсем уж непонятное: он ныряет под
мост и неподвижно зависает там, почти касаясь шасси поверхности воды.
Поднятый его винтом вихрь морщит и рвет в пыль водную поверхность, на
которой пляшет неведомо как оказавшийся здесь, под мостом, белый поплавок -
то ли бакен, то ли еще какая разметка. Разбегающаяся от центра волчка
поземка (или как тут скажешь - "повОдка"?) из водяной пыли здорово
затрудняет обзор, так что никто толком не разглядел - что это там выпало в
воду из открытой дверцы? Тем более что по прошествии секунды всем стало не
до деталей: оранжевый вертолет дрогнул и вошел в циркуляцию; отлетев по
крутой дуге метров на 20-30, он беспомощно клюет носом, и лопасти его
вспарывают воду, сами от этого удара разлетаясь в куски...
...Ми-8 облетает место аварии; Сокол из "Альфы" рапортует по рации, не
сводя глаз с лопающихся на поверхности воды пузырей:
- Так точно, затонул почти мгновенно... Никак нет, ни взрывов, ни
стрельбы не было - чистая ошибка пилотирования... Необходимы водолазы... да
какие, на хрен, спасательные работы - хоть трупы бы идентифицировать! Почем
я знаю - там ли посол? ...Вот-вот, именно что - "концы в воду".
68
Один водолаз, впрочем, уже на месте - хотя его-то как раз никто и не
заказывал: это и есть то самое "нечто", плюхнувшееся в воду из вертолетной
дверцы. Наблюдая за его действиями (тут у нас с вами пойдут подводные
съемки), приходится иметь в виду, что Москва-река в городской черте - это
вам не Красное море в Хургаде или Эйлате, и разглядеть аквалангиста в эдакой
мути - задачка не из простых, а уж опознать его - и вовсе нереально. Нам
тут, впрочем, логичнее действовать методом исключения: ну конечно же, это
пилот, Петрович; понятно, кстати, что его странный "черный комбинезон а-ля
ниндзя" - это был просто-напросто гидрокостюм.
Аквалангист уже нашарил трос, которым заякорен белый поплавок, и
спускается по нему на глубину. В мутном свете подводного фонаря видно, что
трос привязан к ушедшей в донный ил допотопной железяке; аквалангист
отцепляет от этого якоря концевой карабин троса, предоставив белому
бую-указателю уплывать по течению - нам лишние улики ни к чему. Буем, как
легко догадаться, была помечена не сама железяка, а прицепленная к ней
транспортировочная торпеда ПСД из арсенала подводных диверсантов - вроде
той, что некогда унесла лишившегося плавок Папанова с места Чудесной рыбной
ловли у Черных камней. На то, чтоб подготовить свою торпеду к плаванию,
аквалангисту потребовались считанные мгновения; эйн-цвей-дрей - и тень его
растворяется в мутной речной глубине, будто здоровенная рыбина, волочащая за
собой оборванную лесу - цепочку тянущихся к поверхности пузырьков...
69
"Маховик огромного механизма чрезвычайного розыска был раскручен
вовсю..."
...Под стрелой передвижного крана раскачивается извлеченный из речных
глубин труп рыжей стрекозы; работают водолазы. Рядом с краном гужуются
десятка полтора чинов в больших звездах - "руководят на месте".
Сопроводительного текста не слыхать, но выражения лиц и жесты достаточно
красноречивы: реальных результатов - ноль целых, ноль десятых.
...Такое же столпотворение начальников наблюдается и на метровских
путях у знакомого нам откоса (сам поезд, естественно, уже отогнали):
эксперты-криминалисты собирают пинцетами в пакетики свои
окурки-презервативы; овчарок вокруг столько, что хватило бы на средних
размеров собачью выставку; дивизия имени Дзержинского, едва ли не в полном
составе, прочесывает запасные пути Киевского вокзала со всеми тамошними
вагонами; главный ФСБ-шный генерал гневно тычет перстом в срочно
доставленные с нарочным влажные еще космические снимки - второпях, как
водится, напечатали не те квадраты... В общем, все при деле, но результатов
- опять-таки по нулям.
...ФСБ-шники разбираются с метрополитеновскими диспетчерами:
- Почему поезд задержался на мосту? Разве это не нарушение?..
- Еще б не нарушение! Он сбавил ход, поскольку непосредственно на путях
находились посторонние - ваши люди, как выясняется... Предупреждать надо о
таких делах, между прочим!
- А террористы могли захватить поезд на мосту?
- Как вы это себе представляете?! Он даже не останавливался и дверей не
открывал - это подтверждают ваши бойцы!
- А почему у экипажа на Киевской даже не спросили объяснений?
- Да потому, что надо было срочно нагонять сбой графика движения! Вы
понимаете, что это такое - почти две с половиной минуты сбоя?!
...Надо полагать - теперь понимают: из-за врЕменной закупорки линии у
Студенческой народу на Киевской-"голубой" скопилось столько, что это больше
всего похоже на лезущее через край квашни тесто. Никогда не пробовали
проводить оперативно-розыскные мероприятия в квашне?
70
На телеэкране мелькают здание посольства в Казачьем, извлеченный из
реки вертолет и прочесывающие пути у Киевского вокзала солдаты внутренних
войск: "...Местонахождение посла остается неизвестным. В городе объявлен
план "Перехват""...
Вы когда-нибудь слыхали, чтоб "по плану "Перехват"" хоть кого-нибудь
перехватили? Даже когда отморозки-авангардисты, чисто в режиме хеппининга,
средь бела дня шмаляют из гранатомета "Муха" по фасаду американского
посольства на Садовом?
Однако порядок есть порядок: не оставляют своим вниманием даже самого
последнего жигуленка посты ГАИ , на лишнюю дырочку затягивают портупею
военные патрули, низко-низко над головою прочесывающих железнодорожные пути
солдат-дзержинцев проходит пятнистый боевой вертолет...
Все происходящее, впрочем, полностью уже укладывается в бессмертное:
"Со стены ударила пушка - для устрашения неуловимого Ходжи Насреддина".
71
Подполковник в Шервуде, у спутникового телефона:
- Борис Моисеевич? - имя "бывшего лучшего, но опального" олигарха
Робингудов начштаба произносит с той трудноопределимой интонацией, что
всегда присутствует в служебном разговоре высоких персон, связанных
непростыми личными отношениями. - Как там у вас, между Гвадалквивиром и
Эскориалом? ...Жарковато?.. Да-да, именно что: "Но вреден север для меня -
писано в Бессарабии"... Борис Моисеевич, мы обдумали ваши предложения по
Прибалтийскому узлу и готовы пойти на некоторое смягчение своей позиции -
однако вам взамен надлежит вновь блеснуть своими талантами "русского
Киссинджера". ...Вот-вот! Вы - русский, он - американский... Ладно, к делу.
Я и вправду полагаю, что как переговорщик вы на две головы выше старика
Генри. Нужен прямой выход на Пожизненного президента Тюркестана; сроку -
шесть часов... пять часов и сорок пять минут, если быть совсем точным.
...Ну, будь задача попроще, так я и обратился бы к кому попроще - к тому же
Генри, к примеру...
72
"Бывший лучший, но опальный" олигарх, заточенный в своем
средиземноморском Березове, бросает взгляд за окно виллы, где у залитого
полуденным солнцем бассейна резвятся дочерна загорелые дети, жены и
наложницы... тьфу, это не оттуда... Проводит платком по матово отсвечивающей
лысине, еще раз с опаской выглядывает наружу (это же помыслить страшно -
вылезти в эдакое пекло из запечатанной комнаты с кондишеном!) и вызывает
референта:
- Голубчик, будьте так любезны - поднимите досье по Прибалтийскому
узлу: кажется, дело наконец сдвинулось с мертвой точки...
Затем вновь берется за спутниковый телефон и произносит со своими
известными на всю Россию по программе "Куклы" нервными покашливаниями:
- Великий Визирь?.. Не узнали? Ну, значит буду богатым, кхе-кхе... Как
это - "куда уж дальше"? Всегда есть куда... Тут такое дело...
73
В Москве, между тем, продолжают по инерции крутИться заржавелые
чугунные шестерни плана "Перехват": тысячи милиционеров, военных и чекистов
отбывают номер, ясно понимая, что все это уже без толку. Впрочем, когда мы
давеча задавали риторический вопрос - слыхал ли кто-нибудь, чтоб по плану
"Перехват" когда-нибудь кого-нибудь перехватили? - необходимо сделать одно
небольшое уточнение. Перехватить - это вряд ли, а вот перехватали-то как раз
тьму народа - по большей части отчего-то из числа нарушителей режима
"Лужковской" паспортной регистрации (отмененного всеми судами, вплоть до
Конституционного) и оформления документов на торговлю.
Перед метро "Ленинский проспект" террористов ловят вдумчиво и
основательно: три богатыря в бронежилетках на лямочках (Васнецов отдыхает)
проверяют документы у бабок, торгующих укропом и семечками, и проводят
органолептическую экспертизу абрикосов: а не гексаген ли там внутри? - да
вроде по вкусу не гексаген...
- Глянь, Сашок! Чурка канает!
О! Вот это уже стоящая добыча...
- Документики предъявИте.
Нет, а вы еще язвили по поводу эффективности плана "Перехват"!.. Ведь
"чурка неумытый", столь удачно попавший в поле зрения богатырской заставы -
никто иной, как наш добрый знакомец, ниндзя из рода Санада. Он безропотно
протягивает стражнику обтрепанный советский паспорт с вложенными в него
тремя стольниками. Стражник неспешно водворяет аусвайс в свой нагрудный
карман и кивает в сторону стоящей чуть поодаль "канарейки" - дескать,
пройдемте.
- Почему штамп временной прописки смазан?
Ниндзя переходит в магнитофонный режим:
- Я из кишлак, русский совсем не знай. Свой бизнес нет, тюки на рынке
таскай.
- А я говорю, что смазан!
Ниндзя, реагируя исключительно на интонацию, покорно расстегивает свою
тренировочную курточку; изнутри английской булавкой пристегнута свернутая
тряпица - заначка на последний край; "воин-тень" извлекает три свернутые в
трубочку двадцатидолларовые бумажки:
- Больше нету! Мамой клянусь.
- Я тебе щас покажу - "Не я штампы ставлю"! Десять суток у меня будешь
доказывать, что это не ты Тюркестанского посла похитил, понял-нет?
- Больше нету! Мамой клянусь, - ниндзя, похоже, вычерпал до донышка
свой лексический запас.
- Вован, объясни ему про его права! - да, на этом магнитофоне запас
лексических заготовок будет побогаче... Вован тычет задержанного резиновой
дубинкой в область почек - пока что легонько, чисто вразумляюще.
"Воин-тень", болезненно охнув, прислоняется к борту "канарейки". И
совсем-совсем уже тихо произносит в третий раз:
- Больше нету! Мамой клянусь...
Время растягивается как в рапидной съемке - но только для одного лишь
ниндзя: левый... смотрит в сторону, шея открыта... правый...
- Сашок! Глянь-ка, хачики!
Три богатыря мигом оборачиваются, и в глазах их вспыхивает тот же
неугасимый пламень, что и у андерсеновских разбойников, узревших беззащитную
золотую карету: мимо шествуют двое кавказцев в сопровождении пары
бла-андынок, только что арендованных, похоже, на известном блядодроме у
скверика перед зданием Биологических институтов на Ленинском-33... Ясно, что
неумытому чурке (с которого, видать, и правда, взять больше нечего) при
грядущей "проверке паспортного режима" торчать близ штабной "канарейки" -
ну, совершенно незачем! Сашок не глядя сует ему паспорт - "Вали отседова,
мухой!", и богатырская застава перестраивается в боевой ордер; чурка дважды
себя упрашивать не заставляет - а еще, типа, ру-усского он не знает!
...А три богатыря в бронежилетках приступают к своеобычной "проверке
паспортного режима" так и не осознав, что смерть только что прошла от них
впритирочку, буквально задев их разлетающимися полами своего конкретного
кашемирового пальто.
74
Профессор Ким прошел уже зоны таможенного и паспортного контроля в
Шереметьеве и коротает последние предотлетные минуты перед стеклом
магазинчика "Duty Free", похожего на встроенный в стену аквариум. Вокруг
простирается пустой и обширный полутемный зал с зеркальным полом из черного
полированного лабрадорита, в котором отражаются сходящиеся в дальней
перспективе квадраты потолочных светильников - так и ждешь, что из этого
сумрака явится барон Юнгерн с тремя Орденами Октябрьской Звезды н