а черном
монгольском халате... Профессор обессилено замер на границе извечной, как
физический вакуум, тьмы, заполненной неясными, но равно пугающими смыслами,
и мягкого света витрины "Duty Free", обращающего в жидкое золото содержимое
гедонистически-пузатых коньячных бутылок и дробящегося в бесчисленных
самоповторах меж гранями разложенных на чернобархатных прямоугольниках
топазов и изумрудов.
Повинуясь внезапному импульсу, Ким делает шаг к стеклянной двери, и
створки ее сами собою раздвигаются, как бы приглашая его в этот уютный
сеттельмент.
- Как вы думаете, - чуть смущенно обращается он к непроницаемому
блондину, тенью следующему за его правым плечом, - моя кредитная карточка...
в этом магазине она действует?
- Само собой. Хотите проверить - на месте ли ваши пятьдесят тысяч?
- Нет-нет, что вы! - всплескивает руками профессор - Просто... я ведь
никогда не дарил ей драгоценностей - у нас никогда не хватало... ну, вы
понимаете... А тут - такой случай... немыслимые деньги...
- Гм... Если хотите совета - лучше купИте ТАМ: здешняя ювелирка
несуразно дорога, при никудышном качестве...
- Вы полагаете?..
- Я полагаю, - едва заметно улыбается блондин, - что вашей Ирине сейчас
нужен один-единственный подарок: вы сами. Пойдемте, профессор...
Под сводами зала, над владениями барона Юнгерна, где само время застыло
в кристаллическую решетку, разносится вкрадчивый голос дикторши: "Внимание!
Совершил посадку самолет, выполняющий рейс Караганда-Франкфурт. Этеншен,
плиз!.."
75
Южная ночь. Сводный оркестр цикад и сверчков играет фортиссимо; рои
насекомых, слетевшихся на голубоватый свет фонарей, смотрятся хлопьями
рождественского снегопада. Мрачное пространство ночного аэродрома озаряют
там и сям лампы световой разметки - будто искаженное отражение звездного
неба в разлитом мазуте. В дальнем углу летного поля, рядом с прогревающим
двигатели Ту-154 цветов Тюркестанского флага, останавливается икарус.
Автоматчики выводят из автобуса два десятка явно ничего не понимающих людей
в наручниках и сноровисто выстраивают тех в шеренгу неподалеку от трапа, в
свете автобусных фар; все они - в том числе и возвышающийся на правом фланге
Витюша - смотрятся неважно: трехдневное ожидание исполнения в камере
смертников никому не идет на пользу.
- Внимание, осужденные! - выступает вперед МГБ-шный генерал;
поднимаемый самолетными двигателями вихрь рвет из его рук бумагу с казенной
печатью. - По случаю приближающегося юбилея выдающегося гуманиста
...надцатого века Ибн-Сины, Его Высокопревосходительство Пожизненный
Президент республики Тюркестан, Тюркбаши всех Тюрок объявил амнистию и
повелел: заменить всем участникам заговора против его особы смертную казнь
на пожизненное изгнание из страны. Этот самолет доставит вас в Россию.
Смир-рна!! - прикрикивает он на разом сломавшуюся шеренгу. - Нале-во! Шагом
марш на посадку!
Уже поднявшись на верхнюю ступеньку трапа, Витюша оборачивается -
бросить через плечо прощальный взгляд на грандиозного неонового Тюркбаши,
осеняющего здание аэровокзала: тот простер вперед могучую длань в новом
национальном приветствии типа "Зиг хайль!", приобретя оттого комичное
сходство с Полифемом, пытающимся на ощупь отыскать ускользающих от него
спутников Одиссея.
76
Помещение, не несущее на себе отчетливых примет времени и места, но
только это не "Шервуд" - за столом совершенно иной набор персон. На стенке,
правда, нет сделавшегося по нынешнему времени неизбежным портрета
царствующего Президента - но это лишь оттого, что тот наличествует тут в
натуральном своем виде. По всему чувствуется, однако, что реальный "центр
силы" за этим столом - вовсе не Его Президентское Величество, а худощавый
невзрачный человек, столь похожий на своего американского коллегу -
"эксперта по кризисным ситуациям", что его для простоты можно называть
пыльнолицый-бис. Совещание идет явно уже не первый час: воздух -
геологические напластования табачного дыма, повсюду полные пепельницы и
пустые кофейные чашки.
- Итак, господа, - бесцветным голосом констатирует пыльнолицый-бис, -
дюжина отморозков средь бела дня похищает посла нашего стратегического
союзника и обменивает его, через нашу голову, на тамошних заговорщиков. Все
силовые структуры в очередной раз демонстрируют на весь мир свою полнейшую
профнепригодность. Мы сидим в дерьме по самую нижнюю губу...
- Престиж Державы нашей... - гневно воздымает перст многозвездный
генерал с дальнего края стола.
- Держава - это и есть мы, генерал, - бесцеремонно обрывает того
пыльнолицый. - Давайте к делу. Самолет из Тюркбашиабада уже на подлете, надо
принимать решение. Лучше уж плохое решение, чем никакого...
Его Президентское Величество, приняв, видно, призыв на свой счет,
начинает речь в привычном своем стиле - плотная ткань неглупых (хотя и не
блещущих никакой оригинальностью) мыслей, выраженных грамотным и абсолютно
бесцветным языком, ткань, в которую тщательно запакована торичеллиева
пустота общего смысла, - но тут у одного из собравшихся сдают нервы и он
рявкает с интонациями Ии Саввиной:
- Да отключите вы к чертовой матери эту голограмму!
При этих словах Его Президентское Величество вздрагивает, идет рябью и
послушно тает в воздухе.
- Не трожь птичку! - вступается за Президента другой член Синклита, с
несмываемой печатью Гарварда на физиономии. - Его таким и конструировали,
точно по ТЗ - "Да и нет не говорите, черного и белого не выбирайте"; на том
только и держимся... Голограмма - она и есть голограмма: отломил
приглянувшийся тебе кусочек, и достраивай под свой вкус до целого. Слушает
речь демократ - из тех, что прозрели в свете решений 27-го съезда КПСС: "Да
ведь президент-то наш -либерал в натуре, типа Пиночет! Щас он нам
экономическое чудо учинит посредством авторитарной модернизации, а там,
глядишь, и свобода образуется". Слушает ту же речь патриот - из тех, у кого
даже деготь для своих смазных сапог, и тот куплен на гранты гада-Сороса: "Да
ведь президент-то наш - натуральный Товарищ Жуков! Щас он всех черножопых
вахабитов в сортирах замочит, и будет у нас опять Великая Держава в границах
75-го года". И оба-два довольны...
- Нет базара, - откликается первый, - эта затея с
президентом-голограммой неплоха, хотя по мне, так лучше б его было совсем
виртуальным сделать, на манер Хаттаба с Бен-Ладеном. А то кое-кто уже начал
замечать: "Ребята, а ведь Президент-то наш - ТЕНИ НЕ ОТБРАСЫВАЕТ!" И
ассоциации у них на этом месте возникают дурацкие и совершенно не к делу:
интересуются ехидно, отражается ли Его Президентское Величество в зеркалах и
любит ли он чесночный соус... Глупость - но ведь поди опровергни!
- Стоять! - внезапно командует Пыльнолицый (он на протяжении этой
пикировки принимал какую-то срочную реляцию по спутниковому телефону) и
теперь переводит затуманенный взгляд с одного участника диалога на другого.
- О черт, как же мы сразу-то не додумались!
Взоры всех собравшихся за столом с надеждой обращаются на "самого
умного".
- У нас в России, господа, как я тут давеча прочел, "истина имеет
сугубо фантастический характер". Вы только вдумайтесь - мы живем в стране,
где две трети населения голосуют за голограмму полковника-особиста, о чьем
существовании узнают накануне выборов... кстати, напиши мы тогда в
спецификации не "КГБ", а "ГРУ" - так за нее, как пить дать , проголосовала
бы и остатняя треть, та, у которой еще не совсем память отшибло... А мы тут
с вами пытаемся тушить скандал и спасать лицо Державы, оставаясь в рамках
логики и здравого смысла!
На лицах прочих членов Синклита отражается почтительное непонимание.
- Это очень просто. Ситуация, по первому взгляду, видится так. В
столице, при полном бездействии восьмидесяти тысяч полицейских (а такого их
количества нет ни в одном городе мира!) гангстеры нападают на транспорты с
дипломатической почтой и похищают иностранных послов - ну можно ли пускать
такую страну в приличное общество? Поставлены на грань полного разрыва
отношения России с одним из немногих оставшихся у нее союзников - с режимом,
который, при всех его... э-э-э... замнем... служит последним бастионом на
пути исламского фундаментализма... Кошмар, верно?
А можно поглядеть и иначе. Есть где-то там в Азии омерзительный
диктаторский режим, с которым ни одна уважающая себя страна за соседнее
сортирное очко не сядет (и не садится!). Основу тамошней экономики
составляет наркобизнес - благодаря чему у нас тут скоро треть России сядет
на иглу. Россия на все на это закрывает глаза - чтоб только не ссориться с
союзником, "бастионом на пути исламского фундаментализма", но ведь, положа
руку на сердце, господа, все эти азиаты, по большому счету, одним миром
мазаны, нес па? А те от нашего попустительства совсем уже размахрились:
тамошних русских мало что за людей не держат, так еще и устраивают гнусные
шоу в стиле здешних "больших процессов"...
И вот нашлись отчаянные ребята, что пошли крошить всю эту азиатскую
наркомафию: показали всему миру, что те диппочтой возят сюда героин,
похитили ихнего главаря (якобы посла) - чтобы выменять на того кучу русских,
которых там ни за что, ни про что приговорили к смерти... Как, по вашему,
наши с вами соотечественники, при здешнем уровне правосознания, воспримут
такую историю?
- С восторгом, надо полагать, воспримут! - с ходу въезжает гарвардский.
- "Посол, блин! Посол на хрен!"
- Именно! Так что ребята эти просто-напросто должны сделаться
национальными героями, а вся их операция - стать НАШЕЙ операцией.
- То есть как это - НАШЕЙ? - виснет челюсть у генерала.
- Элементарно, Уотсон. Это именно МЫ нанесли сокрушительный удар по
тюркестанской наркомафии и выслали из страны ее главаря, рядившегося в тогу
посла, а главное - спасли жизнь соотечественников: "Наших - не тронь!". В
тесных рамках закона делать такие фокусы нельзя - затем и создана "Белая
рука", которой вроде как и нету вовсе... Рассказ о московских событиях в СМИ
следует вести исключительно в восторженных тонах, и при этом закадровым
рефреном должны идти эдакие многозначительные смешочки: "Средь бела дня
крадут иностранного посла, а все силовые структуры, типа, никого не могут
поймать? Ню-ню!.." Мобилизуйте лучших комментаторов - вроде этого,
небритого... ну, Невзоров для интеллигенции... Далее...
77
За окнами Петровки-38 уже сгустились прозрачные летние сумерки. Майор
Лемберт, пройдя пустым уже в этот час коридором Управления, распахивает
дверь своего кабинета и застает там Сергуню с Олежеком.
- Какого черта вы еще не дома?
- Вас дожидаемся, Александр Арвидович! - опера-мордовороты сейчас более
всего смахивают на парочку лохматых щенков, истомившихся в ожидании Хозяина.
- Что-то не так?
А и верно - с сенсэем явно неладно! "Арийская морда" под седеющим
ежиком как всегда непроницаема, только вот губы старшего опера (это хрен
спрячешь!) приобрели ту голубоватую бледность, что очевидным образом взывает
о таблетке валидола либо о стакане коньяку... Майор пару секунд хмуро глядит
на подчиненных, а затем залихватски взмахивает рукой:
- Ладно, пошли, выпьем, что ль! Я нынче при деньгах...
- Так ведь зарплата только послезавтра, Александр Арвидович!
-изумляется старший группы, Олежек.
- Это у вас зарплата, а у меня - выходное пособие. А поскольку я в
отпусках не бывал хрен те сколько лет, то и выходного пособия этого
накопилось - до хренища. Ладно, в кои-то веки - гульнем! Сергуня, - тут
майор извлекает из кармана кипу лиловых пятисоток, - ты назначаешься старшим
за загул...
- А что с комитетчиком, сенсэй? - тихо спрашивает Олежек. - Или мы
где-то лопухнулись?
- Мы все делали верно. Но комитетчик уже пьет водку у себя дома; а
поскольку я даже постфактум не могу объяснить, как такое могло случиться -
меня и в самом деле пора на свалку, ОНИ правы...
78
Пыльнолицый "эксперт по кризисным ситуациям" продолжает четко рулить
совещанием:
- Победа строится лишь из осколков поражения. Перед проигравшим всегда
открыто больше возможностей, чем перед победителем, но об этом часто
забывают... оттого-то столь незавидна судьба победивших в мировых войнах -
сперва Франции с Англией, потом Советского Союза. И перед нами сейчас стоит
задача: обратить в победу то поражение, что нанес нам этот самый Робингуд.
Подчеркиваю: не латать дыры, минимизируя причиненный ущерб, а обратить ВСЮ
ситуацию себе на пользу.
- Ладно, изобразить хорошую мину при плохой игре, и сделать вид, будто
на похищение этого наркопосла был наш негласный приказ - это понятно, -
вступает гарвардский. - Но что тут можно обратить себе на пользу?
- Существование "Белой руки", разумеется!
- Не понял... - озадачивается на дальнем конце стола некто в штатском.
- У нас есть целых три сверхсекретных подразделения для выполнения подобных
задач; зачем нам еще одно?
- Именно затем, товарищ генерал-полковник, что ваши подразделения -
сверхсекретные, а "Белая рука" будет действовать открыто, с шумом и помпой.
Нам не нужна "НикитА", о существовании которой известно трем человекам на
свете; нужен, если искать аналогии, Фантомас на службе Французского
правительства...
- То есть фактически это вариант латиноамериканских "Эскадронов
смерти"? - уточняет гарвардский. - Тайная полиция, на действия которой
невозможно пожаловаться, поскольку ее вроде бы и не существует в природе?
- Именно так! Обратите внимание: этот чертов англичанин, Миллидж,
ничуть не усомнился, что имеет дело с сотрудниками российских спецслужб. А
существование такого "Эскадрона смерти" в отечественной аранжировке было бы
воспринято общественным мнением чисто на ура: престиж милиции и суда - на
нулевой отметке, и кто защитит простого человека от беспредела? Люди
напуганы и озлоблены, они едва ли не поголовно голосуют за возврат смертной
казни и введение упрощенного судопроизводства; на себя самого это упрощенное
судопроизводство никто, естественно, не примеряет: "Мне-то чего бояться - я,
чай, не бандит и не Чубайс!" Мало того; я тут недавно проводил анализ, - с
этими словами пыльнолицый лезет в свою обтрепанную синюю папку, - и
оказалось, что этими мотивами переполнена вся современная российская
беллетристика, особенно фантастика. Романтизация, чтоб не сказать
поэтизация, эскадроноподобных контор для бессудной расправы - это теперь
общее место. Почва подготовлена, господа - пора сеять!
- Гм! Убедительно, - кивает некто в штатском. - Совершенно не вижу,
почему бы не попробовать. Только вот кто этот самый "Эскадрон" возглавит?
- Как - кто? Сам Робингуд и возглавит!
По собравшимся за столом проходит рябь изумления.
- Ну, у вас и шуточки! - выражает общее настроение некто в штатском. -
Может, его прямо сразу министром внутренних дел назначить?
- Министром внутренних дел его назначать не стоит, - спокойно отвечает
пыльнолицый. - То кресло кого хочешь перемелет - через пару лет ваш
романтический атаман отрастит неподъемную задницу и начнет исправно брать
взятки. А вот должность командующего "Белой руки" - это как раз для него.
- Но он же бандит!
- Конечно. Раз бандит - значит смел, инициативен, незашорен... впрочем,
в его спецназовском досье все так и записано. И, между прочим, своей
мафиозной деятельностью на оружейном рынке он принес стране больше реальной
пользы, чем все "Росвооружение"... А вообще насчет назначения бандитов на
государственные посты есть вполне положительный зарубежный опыт: берешь, к
примеру, пирата Генри Моргана, учиняешь ему крутой апгрейд до сэра и
губернатора - и отлично пашет! Я уж не говорю про мэтра Видока...
- Насчет сэра Генри Моргана и сэра Фрэнсиса Дрейка - это вы хорошо
ввернули, к месту, - согласно кивает гарвардский. - Если у британцев вышло,
отчего бы и нам не попробовать? Меня другое волнует: а что, если этот самый
Робингуд просто откажется? Сочтет, что благородному разбойнику идти в
стражники - западло?
- Тогда мы просто назначим Робингудом кого-нибудь другого, - пожимает
плечами пыльнолицый, - а этого сотрем: "Нэзаменымых у нас нэт!" Еще
вопросы?... нет? Тогда начинаем работать.
Первое. Самолет из Тюркбашиабада уже на подлете - кому-то надо двигать
в аэропорт, организовать там встречу освобожденных: телевидение,
представители ФСБ и администрации Президента, многозначительно уклоняющиеся
от комментариев, военный оркестр, исполняющий что-нибудь патриотическое,
вроде "С чиво-о-о начинается Родина..." В общем, это должна быть такая
сводящая скулы безвкусица, чтоб всякому было ясно: это - государственное
предприятие.
Второе. Племянничку-послу - по заднице мешалкой. Официально объявить
его персоной нон-грата нельзя ни в коем случае, но все это должно идти под
крайне прозрачный аккомпанемент антигероиновых репортажей. Это - МИДу.
Третье. В СМИ должна начаться компания популяризации "Белой руки" -
этим займусь я сам; долгосрочный пиар поручить Глебу Петровскому.
Параллельно одному из этих трех ваших спецподразделений, товарищ
генерал-полковник, придется стать на время "Белой рукой"; детали мы с вами
оговорим в рабочем порядке.
Четвертое, и самое главное. Всех, кто имел хоть какое-то отношение к
этой истории, следует... - тут пыльнолиций на секунду запинается, ибо на
экране его ноутбука загорается срочное сообщение, и многозвездный генерал
сходу бУхает:
- Ликвидировать? Ну, это само-собой!
- Никак нет, генерал, - чуть заметно вздыхает пыльнолицый (вот уж
воистину - тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб...). - Не только
не ликвидировать, но, напротив того, наградить орденами. Повторяю - ВСЕХ.
- Но зачем?.. - чувствуется, от мыслительных кульбитов "эксперта по
кризисным ситуациям" головы у всех прочих членов Синклита положительно пошли
крУгом.
- Исключительно затем, чтобы одним из этих награжденных - на глазах у
всей страны, в прямой телетрансляции - стал Робингуд. Если он примет орден
из наших рук - он НАШ, со всеми потрохами: это - как расписка кровью. Если
откажется... Но он не откажется: я сделаю ему "предложение от которого
нельзя отказаться"...
79
Майор Лемберт в компании Сергуни и Олежека мрачно гуляет в средней руки
кабаке. Рядом оттягивается компания конкретных пацанов - человек пять или
шесть. Слово за слово, хреном по столу - возникает драка. Майор, работая в
стиле скорее Стивена Сигала, нежели Чака Норриса, укладывает братву в
штабель. Подошли молодые аристократы и учтиво поздравили с победой:
- В вас чувствуется школа, настоящая школа, благородный дон! Кстати, в
нашем банке не далее как вчера открылась вакансия в службе безопасности. Не
хотели бы вы подумать?..
Майор отрицательно качает головой:
- Самураю торговать западло... Я не хотел обидеть вас, ребята. Выпьете?
- Почтем за честь, благородный дон!
80
В Шервуде Робингуд с Подполковником просматривают нечто вроде дайджеста
телепрограмм.
...Новости РТР. В Аэропорту - помпезная и бестолковая встреча
освобожденных: телевидение, представители ФСБ и администрации Президента,
многозначительно уклоняющиеся от комментариев, военный оркестр, исполняющий
"С чиво-о-о начинается Родина..." Вокруг - два кольца охраны ("Наркомафия не
дремлет!"); приблизиться к прибывшим не дают никому - в толпе мелькает
Ванюша, пытающийся подать какой-то знак брату, но тщетно: тот не видит.
Затем освобожденных рысью гонят к автобусу, оцепленному автоматчиками в
камуфляже - "...Встреча была продолжена в здании правительства".
..."Криминальная хроника". Изрешеченный пулями вольво: "Два часа назад
в районе Садовнической набережной неизвестные расстреляли из автоматов
иномарку, за рулем которой находился полковник Службы внешней разведки
Парин; водитель скончался на месте. В городе был введен план "Перехват", но
результатов он пока не дал. Полковник Парин был недавно задержан по
подозрению в причастности к транспортировке наркотиков через посольство
республики Тюркестан, однако он был почти сразу освобожден. Ответственность
за этот теракт взяла на себя организация "Белая рука"; в редакции ведущих
СМИ присланы от ее имени пакеты документов, неопровержимо - по мнению
террористов - доказывающих причастность полковника СВР к наркобизнесу и к
организации убийства троих сотрудников милиции." На экране - протокольная
рожа, похожая на генпрокурора: "Я категорически опровергаю причастность
государственных силовых структур к деятельности пресловутой "Белой руки"!
Суд Линча - это не наш метод..."
...Аналитическая программа "Секретные миссии". Кадры кинохроники -
Алжирская война: французские парашютисты, проводящие "зачистку" арабского
поселка, французский детский садик в сеттельменте, взорванный
исламистом-камикадзе; де Голля, пожимающего руку Ахмеда Бен Беллы, сменяют
искусственно состаренные под "пленочную" хронику Хасавюртские телекадры -
Лебедь с Масхадовым. "...В ноябре 1958 года на шоссе близ Бонна была
расстреляна машина "посла" алжирского Фронта национального освобождения в
Западной Германии Аита Ахсене - исполнявшего в Европе те же примерно
функции, что нынешние эмиссары Мовлади Удугова. Ахсене стал лишь одной из
множества жертв той тайной войны, которую развернули против сепаратистов
французские спецслужбы - внешняя разведка SDECE и территориальная
контрразведка DST. Чтобы скрыть роль французского правительства в этой
операции, была создана "организация-маска" под несколько опереточным
названием "Красная рука" (обратите внимание на созвучия!), которая и брала
на себя ответственность за покушения. На самом деле "Красной рукой"
руководил штаб, сформированный из представителей DST и трех отделов SDECE -
аналитического, "службы 7" и оперативной службы (та самая "Аксьон Сервис",
что известна отечественному читателю по знаменитому детективу Форсайта "День
Шакала"). ...Особое внимание "Красная рука" оказывала "коллаборационистам" -
французам, оказывавшим прямую или косвенную помощь арабским сеператистам. В
1959 году был взорван в своей машине Жорж Пушер - крупный торговец оружием,
ведший дела с Фронтом национального освобождения. В том же году погиб от
взрыва бомбы-бандероли Жорж Лаперш - интеллектуал левого толка, успешно
лоббировавший интересы Фронта во французских СМИ. Последняя история прямо
заставляет вспомнить так возмутившие всю российскую "прогрессивную
общественность" чеченские злоключения корреспондента Мамицкого: прямо скажем
- ПОКА авторитарное российское руководство обходится со здешними
"коллаборационистами" куда мягче, нежели в свое время правительство гуманной
и цивилизованной Франции..."
..."Джентльмен-шоу"; толстомордый ведущий, который за джентльмена сошел
бы разве только в привокзальном сортире какой-нибудь африканской страны
Британского содружества, где по унаследованной от колонизаторов традиции
пишут не "М", а "For Gentlemen": "А вот анекдот номер семь нашей десятки:
остался олигарх один дома, а радио и передает: "Олигарх, олигарх - Белая
рука поднимается по лестнице"... Га-га-га!"...
Подполковник выключает телевизор.
- Ну вот, Боря: дракон вылупился. Британец попал в яблочко: они ведь
умные - старая и усталая колониальная держава...
- Кретины, - убито откликается Робингуд. - Сколько ж можно, в одни и те
же наперстки и на одни и те же грабли... Но сами-то они на что надеются? На
"подарок Полифема" - что их самих этот дракон сожрет последними?.. Так ведь
хрена!
Тут звучит вызов спутникового телефона, и начштаба, бросив на атамана
удивленный взгляд, поднимает трубку:
- Слушаю. А, Борис Моисеевич... Так... Так... Сейчас даю его самогО...
- с этими словами он протягивает трубку Робингуду, прикрывая ладонью
микрофон: - Похоже, Боря, нам делают "предложение, от которого нельзя
отказаться"...
81
По охраняемой автостоянке близ Петровки-38 ("Внимание! Только для
автомашин сотрудников Управления") степенно вышагивает - пузо вперед -
вислощекий милицейский генерал. Достигнув своего вишневого мерседеса, он
протягивает было руку к дверной ручке - но тут же отпрыгивает назад как
ошпаренный, с удивительным для такой туши проворством: на боковом стекле
налеплен черный круг с белой пятерней (рисунок, правда, несколько отличен от
робингудового: пальцы пятерни не растопырены, а тесно сжаты), а на сидении
водителя лежит коробка из-под конфет, соединенная с запорами дверцы
несколькими разноцветными проводками.
...Машины со стоянки отогнаны, у вишневого генеральского мерса работают
минеры; из должного отдаления все происходящее снимают ушлые телевизионщики.
Старший команды минеров, безуспешно провозившихся минут десять с запорами
дверцы, красноречиво разводит руками, обратясь столпившемуся поодаль
милицейскому начальству - "Не выходит каменный цветок!" Вислощекий хозяин
машины раздраженно машет рукой в том смысле, что - "Феликс Эдмундович,
ломайте!"
На сцене появляется новое действующее лицо - последний оргазменный крик
японской техники, робот-минер, чем-то напоминающий безногого инвалида на
тележке. "Инвалид" подъезжает к мерсу, вытягивает раздвижную "шею",
приподнимая на нужный уровень "голову" с оптическими системами, затем
расправляет "руку"-манипулятор и одним ударом вышибает стекло
противоположной от водительского места дверцы; вислощекий болезненно
крякает, и физиономия его идет горестными морщинами. "Инвалид" меж тем
извлекает наружу зажатую в "пальцах"-присосках конфетную коробку с
оборванными проводами и бесстрастно сообщает в микрофон: "Ложный вызов!
Следы взрывчатых веществ отсутствуют!" Генерал, судя по выражению лица,
обдумывает - не поставить ли ему минеров на счетчик; телевизионщики азартно
берут крупные и мелкие планы.
Командир минеров принимает из "пальцев" японского чуда треклятую
коробку и бестрепетно открывает ее: внутри - какие-то бумаги.
- Товарищ генерал! Осмелюсь доложить, - со швейковскими интонациями
возглашает он на всю округу, мимолетно ознакомясь с содержимым коробки, -
это для вас. Налоговая декларация...
- Чево-о?! Какая еще декларация, в натуре?
Ах, как это неосмотрительно иной раз - задавать риторические вопросы!
Можно ведь и ответ получить...
- Предложение уплатить налоги с мерседеса и двух джипов, трех элитных
квартир в Москве общей площадью 815 квадратных метров, двух особняков на
Николиной горе, двух вилл - на Багамах и во Флориде, - без запинки отвечает
на запрос начальства минер-Швейк, скользя взглядом по графам документа. -
Тут еще насчет банковских счетов - Лихтенштейн, Люксембург...
- Ма-а-алчать!!!
- Слушаюсь! - ест глазами начальство минер; ну не идиот ли?!
Тут уж молчи - не молчи, а телевизионщики-то пашут как папы Карлы...
- Дай сюда! - вислощекий в сердцах вырывает бумаги из рук
болвана-подчиненного; при этом (вот пень криворукий - а еще минер!) веером
рассыпаются какие-то фотографии - прямо под ноги братанов-генералов...
- Петр Иваныч! - остолбенело переводит взор с фото на вислощекого - и
обратно на фото самый многозвездный из них. - Так ты, выходит, педофил?!
- Фальшивка! - хрипит разом приобретший свекольный окрас вислощекий и
хватается за шею, будто в отчаянной попытке растянуть ту удавку, что уже
накинул на него суперкиллер по кличке "Кондратий". - Фальшивка, падлой буду!
Век воли не видать!
Вокруг него немедля возникает пустое пространство, в коем, судя по
реакции зорких соседей, так и кишат бациллы проказы со спидом и прочие
мандавошки.
- А насчет виллы во Флориде и лихтенштейнского счета - тоже фальшивка?
- проницательно щурится многозвездный.
- Да! - запальчиво выкрикивает жертва "Белой руки". - То есть нет... то
есть да!
- С тобой все ясно, - выносит вердикт многозвездный - вид при этом имея
столь просветленно-неприступный, что всякому должно быть ясно: уж сам-то он
живет на одну зарплату, ну - плюс лекции на юрфаке... Тут откуда ни возьмись
выныривает его адъютант с почтительно протянутой трубкой спутникового
телефона правительственной связи. Многозвездный обменивается с невидимым
собеседником несколькими тихими репликами, после чего громко и с явным
удовольствием произносит:
- Да вот он тут, рядом, стоИт - собственной персоной! Передать ему
трубку? Слушаюсь!
Повинуясь кивку многозвездного, трубка откочевывает в липко вспотевшую
десницу вислощекого.
- Я... Так точно... Но майор Лемберт уволен из рядов... за поступки,
порочащие честь офицера милиции... служебное расследование не возбуждали,
но... так точно... никак нет... как можно!.. Нынче же после обеда... в
смысле - немедля!
Адъютант вежливо извлекает трубку из ослабевшей генеральской длани - а
то еще, неровен час, обронит... Трубка сия - заметим - оказала, похоже, на
вислощекого поистине волшебное терапевтическое воздействие: оттянула кровь
так, что свекольный оттенок исчез с его физиономии без следа, и инсульт (до
которого было рукой подать) генералу уже явно не грозит. Правда, теперь
генеральскую физиономию, вместо свекольной красноты, заливает такая
огуречно-зеленоватая бледность, что впору задуматься уже не об инсульте, а
об инфаркте, но тут уж ничего не попишешь: любое лекарство имеет побочные
эффекты...
82
- Так ты решил идти? - нарушает наконец молчание Подполковник.
- Да.
- Они убьют тебя, Боря - тут "Nothing personal". Если, конечно, ты и
впрямь не примешь из их рук железяку, сделавшись одним из них...
- Если я не пойду, они убьют Ванюшиного брата. А скольких людей сожрет
потом этот их Дракон, мне страшно даже представить...
- Ты решил изменить своему амплуа благородного разбойника и попробовать
себя в роли благородного рыцаря?
- Дракона впустили в мир мы, стало быть и разбираться с ним - нам.
Конкретно - мне.
- Поздно...
- Нет. Пока еще остается шанс - последний. И я думаю сделать вот что...
...Некоторое время Подполковник сидит в неподвижности, полуприкрыв
глаза - обдумывает план Робингуда.
- Что ж, - поднимает он наконец взгляд на атамана, - это настолько
глупо, так фантастически, запредельно наивно, что и вправду может
сработать!.. Да, Дракона ты, может, и убьешь - но остаться в живых самому
это тебе не поможет ни на грош; скорее наоборот. Это ты понимаешь?
- Да. "Делай что дОлжно - и будь что будет"... Техническую подготовку
операции возлагаю на вас. Вопросы?
- Да какие уж тут вопросы...
- Ну и ладненько. Пойду-ка я в город, погуляю... напоследок.
Встречаемся завтра, на обычном месте.
- Боря!.. А может, все таки...
- Нет. Если что - командование примешь ты. До завтра!
83
Робингуд неспешно и без видимой цели шагает по многократно изломанным,
круто падающим к Москве-реке переулкам между Плющихой и Саввинской
набережной. Разглядывает забавные особнячки и купеческие доходные дома,
проходит во дворы, где не требуется особых спиритических талантов, чтобы
вызвать дух Поленовского "Московского дворика". Спускается на пустынную
набережную, некоторое время с затаенной усмешкой глядит на север, в сторону
Бородинского моста: "...И пораженье от победы ты сам не должен отличать".
Вновь возвращается в переулки. Жарко; неопрятные комья тополиного пуха
покоятся под бордюром тротуара как умирающие медузы, выброшенные штормом на
прибрежную гальку.
84
- Знаешь, ты сегодня какой-то не такой...
- Лучше? или хуже?
- Не знаю... Ты слишком уж нежен со мною - будто прощаешься... Я стала
тебе в тягость?
- Совсем наоборот. Но ты угадала - может случиться так, что мы больше
не увидимся.
...
- Вот оно как... Это - тот новый боевик твоего сочинения? Чем там
кончилось?
- Ну, чем может кончиться боевик? - хеппи-эндом, разумеется... А вот
дальше, похоже, началась легенда. Такие дела.
85
"Коней они пропили..."
Сергуня и Олежек банку держат классно, но доза все же сказывается,
особенно на Олежеке. Майора же хмель не берет вовсе - так иной раз бывает;
просто потом будет щелчок - и отрубится разом, вмертвую.
Тут рядом с их столиком возникает, будто соткавшись из алкогольных
паров, абсолютно неуместный в здешнем заведении щеголеватый офицер с
темно-синими петлицами кремлевской охраны и козыряет экс-оперу:
- Подполковник Лемберт, я не ошибся?
- Майор Лемберт, - щурится тот. - В отставке...
- Вы пьяны, подполковник, - холодно чеканит порученец. - Вашего рапорта
об отставке в делах не обнаружено, никакого приказа по Управлению
относительно вас не было... если не считать приказа о досрочном присвоении
вам очередного звания и представления к правительственной награде. Вы
нахОдитесь на службе, так что извольте привести себя в порядок: через четыре
часа вас хочет видеть Верховный Главнокомандующий. Прошу следовать за мной.
- Ё-мое, - только и может выдавить из себя Сергуня, провожая взглядом
удаляющегося сенсэя. - Ну, вы, блин, даете...
Тут как раз оживает и Олежек - воздвигается над столом, опершись о
столешницу пудовыми кулачищами, и сообщает напарнику конспиративным шепотом,
от которого взвякивают бокалы у дальней стойки:
- Я в с-с-сортир!..
На этом месте он вдруг осекается, замечая непорядок в диспозиции:
- С-сергуня!! А где с-сенсэй?!
- В Кремль уехал, - невозмутимо ответствует тот.
- Не п-понял... А че, поближе тут с-сортира нету?..
86
Бээмвэшка притормаживает у ограды Александровского сада, неподалеку от
красно-белого кулича Кутафьей башни. Последние рукопожатия - с Ванюшей за
рулем и Подполковником на заднем сиденье, - и Робингуд высаживается на
тротуар:
- И не вздумайте тут торчать, ясно? Если вдруг останусь жив - головы
поотрываю!
- Ну тебя на хрен, Боря, с твоими шуточками...
Ванюша обиженно трогается в сторону Исторического музея, а Робингуд
пару секунд, сощурясь, озирает логово Дракона - кремлевскую стену.
Экипирован наш благородный рыцарь престранно: безвкуснейший малиновый пиджак
(каких уж лет несколько как никто не носит), на шее - золотая цепь
велосипедных достоинств, кастет из перстней - одним словом, карикатура на
конкретного пацана начала девяностых, "златая цепь на дубе том"...
Робингуд не спеша идет по дорожкам Александровского сада; пару раз его
взгляд останавливается на стайках Идущих Вместе пост-комсомольцев, чьи
форменные футболки украшены с фасада Нерукотворным Спасом от Любимого
Руководителя - черное по багровому. Миновав сад, Робингуд поднимается к
пешеходной калитке в кремлевской стене, что чуть левее Боровицкой башни.
Дальше начинается закрытая для пешеходов мощеная аппарель, ведущая к
Боровицким воротам - по ней сейчас один за одним заезжают в Кремль членовозы
второго разбора.
Безмолвная стража оборудованной металлоискателями калитки пропускает
атамана в зАмок. Жара...
87
На подходах к Георгиевскому залу Кремлевского дворца Робингуд
натыкается на не вполне протрезвевшего Лемберта: тот сосредоточенно
разглядывает грандиозное, семь на восемь, батальное полотно кисти не то
Омлетова, не то Мылова - "Господин президент на обстреливаемых позициях":
- Слышь, Борь, - а почему он в высотном костюме и гермошлеме? Или это
такой крутой постмодерн?
- Ага. Типа, аллегория...
Тут только до старшего опера доходит некоторая неуместность пребывания
в этих стенах бандита, пусть даже и "благородного".
- А ты чего тут делаешь? Да еще и в таком попугайном виде?
- Да вот, орден желают мне вручить...
- Иди ты!..
- В натуре! С той поры, как патриарх Алексий повесил высший церковный
орден Михасю, Государство покой потеряло: как это, у тех есть в коллекции
авторитет-орденоносец, а у нас нету! Не по понятиям! Искали-искали - и вот
нашли: меня... Ну чего, пошли в зал? Только знаете, Александр Арвидович -
старайтесь держаться от меня подальше...
"Честный мент" воспринимает последнюю реплику по-своему:
- Боря, вот те крест, не я их на тебя вывел! Слово офицера.
- Да я не о том, - отмахивается Робингуд. - Просто может случиться так,
что меня превратят в дуршлаг прямо тут, в зале...
- Боишься, стало быть, как бы меня не задело?
- Задеть - это вряд ли, - рассеяно отвечает "благородный разбойник",
будто бы выглядывая ряды черных отдушин под потолком, - у них хорошие
снайперы. А вот забрызгать моей кровищей твой кобеднешный костюм могут
запросто - оно тебе надо?
88
В зале, где с минуты на минуту должна начаться процедура награждения,
появление наглого братка в малиновом пиджаке вызывает настоящий шокинг с
поджиманием губ: "ДОжили!.." Телевизионщики, однако, устремляются к
Робингуду прямо-таки как эстрадной звезде: поджимающему губы бомонду,
разумеется, невдомек, что все они тут - не более чем массовка, собранная
именно ради этого интервью в кремлевских интерьерах.
- Дорогие телезрители! Перед вами - Борис Радкевич, бывший майор
спецназа, настоящий русский офицер...
- Чепуха, - обрывает телевизионщика Робингуд. - Какой я вам, на хрен,
русский? Я - советский!
- Как так? - обескураживается инервьюер.
- Опоздал родиться, - разводит руками Робин. - А может - поспешил...
Застывший чуть поодаль пыльнолицый "эксперт по кризисным ситуациям"
облегченно переводит дух. Бенефициант держится спокойно, за словом в карман
не лезет, ну, а уж чего из наболтанного им мы выпустим в эфир - там видно
будет: было б из чего выбирать... Но интересно: зачем он решил под братка
работать - ему это совершенно не идет...
- А правду говорят, что если опубликовать сухой документальный отчет о
ваших операциях, выйдет круче, чем любой российский боевик?
- Понятия не имею: я российские боевики не читаю и не смотрю.
- Как, совсем?!
- Совсем. "Российский боевик" - это, извините, диагноз... Нет, я,
конечно, за то, чтоб поддерживать отечественного товаропроизводителя - но
так далеко мой патриотизм не заходит.
"Неплохо... это, пожалуй, оставим".
- А можно нескромный вопрос?
- Валяйте!
- Почему вы в таком странном наряде?
- Это я так позиционируюсь.
- Как-как? Позиционируетесь - в качестве кого?
- В качестве бизнесмена, ясный пень! А че, не видно?
- А можно тогда пару слов о вашем бизнесе?
- Запросто. Я вот тут давеча фирму организовал - "Белая рука"
называется... ну, знаете небось наш фирменный знак - сейчас по телевизору
бесперечь нашу рекламу крутят, - и с этими словами Робингуд демонстрирует
извлеченный из нагрудного кармана автомобильный стикер - черный круг с
растопыренной белой пятерней...
"О, идиот! - мысленно хватается за голову пыльнолицый. - Ведь сказано
ему было - "аккуратно намекнуть", и даже примерные заготовки дали... А чтоб
впрямую поминать "Белую руку" - просто запретили! Что ж это он делает, а?..
Похоже, и вправду страхуется - как бы его не отодвинули в сторонку от
детища..."
- И только-только мы раскрутились, - продолжает меж тем "бизнесмен", -
как пожалте: наезд! Перепиши, типа, фирму на нас, а сам иди в менеджеры на
зарплате - не, ты вникни, братан! Ну, мы культурно им так, типа - "А можно
глянуть, кто за вами?" "Можно, - говорят. - Государство российское - слыхал
про такую группировку?" Не, ты понял - кому фирма наша приглянулась?
"Ах, ты!.. Что ж ты затеял, гад?"
- Ну, да мы-то тоже - в терпилах ходить непривыкши! Для начала зовем
адвокатов - и здешних, и тамошних, из "Салливен энд Кромвель", не хрен
собачий - и все оформляем чин-чином: название фирмы, товарный знак, - с
этими словами Робингуд помовает извлеченными из внутреннего кармана
нотариальными бумагами с фундаментальными лиловыми печатями, - так что
теперь "Белая рука" со всеми делами - это наша... как бишь ее? - а,
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, во! Копирайт там, все дела... В любом суде -
вплоть до международного.
"Ну, остряк, ты у меня сейчас раскинешь мозгами - по паркету!.."
- Ладно, говорим им, это все хорошо - насчет международного суда, но
вот чисто конкретно: нашлись уже козлы - работают под нашу фирму, на
Садовнической, для примера; чего делать с ними? "Ну, говорят, - подавайте в
суд, пиратская копия, все законы на вашей стороне..." - "А поможет?" -
"Ежели честно - ни хрена не поможет: в России свою интеллектуальную
собственность защищать по суду - дело дохлое" - "А ежели не по закону, а по
понятиям?" - "Ну, это другое дело: забейте стрелку, выходите на прямой
базар..." Короче - я затем сюда и явился: типа, стрелка у нас тут с
Государством...
В зале стоит мертвая тишина; все взоры прикованы к атаману, так что
даже появление из противоположных дверей Его Президентского Величества со
свитой где-то с полминуты остается незамеченным. Робингуд теперь прямо
адресуется к противоположному концу зала:
- В общем, так: "Белая рука" - наша, по любому закону наша; хотите ее
отсудить - флаг вам в руки, встретимся в Гааге. Завалить меня вы, понятно,
можете - но унаследовать фирму все равно не унаследуете. А ежели какой козел
станет копирайт наш нарушать - вроде как намедни на Садовнической - пускай
попомнит классику: "Если история чему и учит, так только тому, что убить
можно кого угодно". Благодарю за внимание, у меня все. Типа, Dixi...
С этими словами Робингуд поворачивается (через левое плечо) и
направляется к выходу из зала - где и сталкивается с преградившим ему дорогу
пыльнолицым.
- Ну и дурак же ты, - грустно качает головою "эксперт по кризисным
ситуациям", - натуральный ТОВАРИЩ МАЙОР из анекдотов!.. Да неужто ты и
вправду вообразил, будто эта телетрансляция выйдет куда-то наружу?.. - а по
прошествии пары секунд, глядя в спину миновавшего его, как пустое место,
Робингуда, раздраженно бросает в переговорник:
- Ну не прямо же тут! Пускай наружу выйдет...
89
Вид с высоты на совершенно вымерший юго-западный угол Кремля,
примыкающий к Боровицкой и Водовзводной башням. Идущая вдоль фасада
Оружейной палаты к Боровицким воротам фигурка в ярком малиновом пиджаке
стремительно увеличивается в размерах (наезд трансфокатора) - трижды подряд,
с разных ракурсов. Параллельно идет перекличка в эфире, под слабое шуршание
помех:
- Седьмой - Второму: цель вижу.
- Четвертый - Второму: цель вижу.
- Пятый - Второму: цель вижу...
Робингуд останавливается, обводит взором кремлевскую панораму: похоже,
прикидывает, где бы он сам расставил тут снайперов. Потом его осеняет
внезапная мысль; достав из кармана стикер - эмблему "Белой руки", он
отдирает восковку, защищающую липкую поверхность, и приклеивает черный круг
напротив сердца, к нагрудному карману пиджака - точь-в-точь как клубную
эмблему. Губы его при этом шевелятся, так что умей наблюдатели "читать по
губам", они наверняка разобрали бы: "Валяйте, ребята - чтоб вам сподручней
целиться!"
Снайпер с Боровицкой башни произносит в переговорник:
- Я Второй, я Второй. Стрелять только по моей команде. Только по моей!
Как поняли? Прием.
90
Робингуд, игнорируя официальную пешеходную калитку, выходит из Кремля
прямо сквозь распахнутые в для транспорта Боровицкие ворота и удаляется по
раскаленной солнцем черной брусчатке подъезднОй аппарели. И сама аппарель, и
окаймляющие ее откосы, и даже близлежащий угол Александровского сада в эти
минуты абсолютно безлюдны; лишь где-то там, в невообразимой дали, от
набережной из-под Каменного моста, медленно-медленно катится вдоль самого
тротуара знакомая бээмвэшка.
На спине нисходящего по аппарели Робингуда налипли четыре рубиновых
зайчика от лазерных прицелов - они, впрочем, почти неразличимы на его
малиновом пиджаке. В загустелом от зноя воздухе тихо плывут тополиный пух и
музыка Морриконе - та самая...
91
У командира снайперов, что занимает позицию на Боровицкой башне, подает
голос переговорник:
- Второй, Второй, я - Пятый! Эмблему на груди у него видал?
- Видал, - мрачно откликается командир.
- Так выходит, он и есть - "Белая рука"?
- Это не нашего ума дело. Пятый - повторите последний приказ!
- Стрелять только по команде Второго. Прием.
Командира, похоже, что-то не устраивает в качестве связи, и он
принимается за какие-то манипуляции с переговорником.
92
Пыльнолицый со спутниковым телефоном - перед телемонитором, на котором
видна фигурка в малиновом пиджаке, миновавшая уже половину пути к
поджидающей ее автомашине:
- Да, теперь удалился достаточно... Так оно и будет: "дерзость
преступников не знает предела - под самой, можно сказать, кремлевской
стеной!" - а затем, потянув к себе переговорник, командует:
- Первый - Второму. Мочи его!
И - ничего не происходит: фигурка в малиновом пиджаке идет себе, как
шла.
- Второй, Второй - ответьте Первому! Прием.
"Молчание было ему ответом..."
Яростно матюгнувшись, пыльнолицый меняет параметры связи:
- Пятый, Пятый! Ответьте Первому! Прием.
- Пятый - Первому. Слышу вас нормально. Прием, - откликается
переговорник.
- Первый - Пятому. Огонь на поражение!
- Никак невозможно! Имею четкий приказ Второго - огонь только по его
команде!
- Да я вас!.. Под трибунал пойдете!
- Без приказа Второго - не имею права! - уперся рогом снайпер.
- Ну так свяжитесь с ним, черти бы вас там всех побрали!
- Пятый - Первому. Связь со Вторым прервана. Как поняли? Прием...
93
Последние шаги. Лицо Робингуда сплошь залито пОтом - дикая жарища, а
тут еще идиотский малиновый пиджак.
Чем хорош малиновый пиджак - кровь будет не так заметна.
А до распахнутой дверцы бээмвэшки осталась какая-то пара метров...
Шаг, еще шаг. Последний.
Атаман буквально валится на сидение, и машина рвет с места.
94
Командир снайперов - Второй - провожает взглядом стремительно
удаляющуюся машину и смачно сплевывает.
- У нас тут не Франция, - назидательно сообщает он оглохшему
переговорнику. - Я уже так однажды стрелял - по неведомо чьему УСТНОМУ
распоряжению: в Вильнюсе, в 91-ом. Хватит...
95
В бээмвэшке работает мини-телевизор - идет трансляция награждения в
Георгиевском зале.
- Как там моя речь - нормально было слышно?
- Все отлично.
- Слушай, а сколько ж ты телевизионщикам отвалил - чтоб трансляция
сразу наружу пошла?
- Лучше и не вспоминать, - вздыхает Подполковник. - В Африке за такие
деньги мы могли бы выиграть средних размеров войну...
Ванюша бросает мимолетный взгляд на экран.
- Слышь, Борь, - несколько неуверенно произносит он. - А может, ты зря
с ним так? Он, типа, нормальный мужик. Айкидо, опять-таки...
- Ага! Тени, правда, не отбрасывает - а в остальном нормальный...
- Шутишь?
- Типа того... Не люблю я, Ванюша, особистов...
- Ты просто их готовишь неправильно, - хмыкает со своего заднего
сидения Подполковник. Машина меж тем прибавляет ходу и бесследно
растворяется в окутавшем Первопрестольную знойном мареве.
Конец второй баллады
НЕ-АВТОРСКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ
"- М-да... Бред сивой кобылы в лунную ночь. Это что, пародия?
- А ты что, сам не можешь различить?
- Нет.
- Тогда какая тебе разница? Отчасти и пародия. Главное - чтоб было
интересно, захватывало. Ну скажи - ты что, не пошел бы на такое кино?
- Пошел. Отдохнуть, мозги проветрить. Но ведь, понимаешь, здесь
искусством и не пахнет. Детская игра какая-то, несерьезная забава. Все это
было, все старо, вторично, безумно банально.
- В жизни все банально. На такое кино валом повалят!"
Михаил Веллер, "О Дикий Запад!"