а черном монгольском халате... Профессор обессилено замер на границе извечной, как физический вакуум, тьмы, заполненной неясными, но равно пугающими смыслами, и мягкого света витрины "Duty Free", обращающего в жидкое золото содержимое гедонистически-пузатых коньячных бутылок и дробящегося в бесчисленных самоповторах меж гранями разложенных на чернобархатных прямоугольниках топазов и изумрудов. Повинуясь внезапному импульсу, Ким делает шаг к стеклянной двери, и створки ее сами собою раздвигаются, как бы приглашая его в этот уютный сеттельмент. - Как вы думаете, - чуть смущенно обращается он к непроницаемому блондину, тенью следующему за его правым плечом, - моя кредитная карточка... в этом магазине она действует? - Само собой. Хотите проверить - на месте ли ваши пятьдесят тысяч? - Нет-нет, что вы! - всплескивает руками профессор - Просто... я ведь никогда не дарил ей драгоценностей - у нас никогда не хватало... ну, вы понимаете... А тут - такой случай... немыслимые деньги... - Гм... Если хотите совета - лучше купИте ТАМ: здешняя ювелирка несуразно дорога, при никудышном качестве... - Вы полагаете?.. - Я полагаю, - едва заметно улыбается блондин, - что вашей Ирине сейчас нужен один-единственный подарок: вы сами. Пойдемте, профессор... Под сводами зала, над владениями барона Юнгерна, где само время застыло в кристаллическую решетку, разносится вкрадчивый голос дикторши: "Внимание! Совершил посадку самолет, выполняющий рейс Караганда-Франкфурт. Этеншен, плиз!.." 75 Южная ночь. Сводный оркестр цикад и сверчков играет фортиссимо; рои насекомых, слетевшихся на голубоватый свет фонарей, смотрятся хлопьями рождественского снегопада. Мрачное пространство ночного аэродрома озаряют там и сям лампы световой разметки - будто искаженное отражение звездного неба в разлитом мазуте. В дальнем углу летного поля, рядом с прогревающим двигатели Ту-154 цветов Тюркестанского флага, останавливается икарус. Автоматчики выводят из автобуса два десятка явно ничего не понимающих людей в наручниках и сноровисто выстраивают тех в шеренгу неподалеку от трапа, в свете автобусных фар; все они - в том числе и возвышающийся на правом фланге Витюша - смотрятся неважно: трехдневное ожидание исполнения в камере смертников никому не идет на пользу. - Внимание, осужденные! - выступает вперед МГБ-шный генерал; поднимаемый самолетными двигателями вихрь рвет из его рук бумагу с казенной печатью. - По случаю приближающегося юбилея выдающегося гуманиста ...надцатого века Ибн-Сины, Его Высокопревосходительство Пожизненный Президент республики Тюркестан, Тюркбаши всех Тюрок объявил амнистию и повелел: заменить всем участникам заговора против его особы смертную казнь на пожизненное изгнание из страны. Этот самолет доставит вас в Россию. Смир-рна!! - прикрикивает он на разом сломавшуюся шеренгу. - Нале-во! Шагом марш на посадку! Уже поднявшись на верхнюю ступеньку трапа, Витюша оборачивается - бросить через плечо прощальный взгляд на грандиозного неонового Тюркбаши, осеняющего здание аэровокзала: тот простер вперед могучую длань в новом национальном приветствии типа "Зиг хайль!", приобретя оттого комичное сходство с Полифемом, пытающимся на ощупь отыскать ускользающих от него спутников Одиссея. 76 Помещение, не несущее на себе отчетливых примет времени и места, но только это не "Шервуд" - за столом совершенно иной набор персон. На стенке, правда, нет сделавшегося по нынешнему времени неизбежным портрета царствующего Президента - но это лишь оттого, что тот наличествует тут в натуральном своем виде. По всему чувствуется, однако, что реальный "центр силы" за этим столом - вовсе не Его Президентское Величество, а худощавый невзрачный человек, столь похожий на своего американского коллегу - "эксперта по кризисным ситуациям", что его для простоты можно называть пыльнолицый-бис. Совещание идет явно уже не первый час: воздух - геологические напластования табачного дыма, повсюду полные пепельницы и пустые кофейные чашки. - Итак, господа, - бесцветным голосом констатирует пыльнолицый-бис, - дюжина отморозков средь бела дня похищает посла нашего стратегического союзника и обменивает его, через нашу голову, на тамошних заговорщиков. Все силовые структуры в очередной раз демонстрируют на весь мир свою полнейшую профнепригодность. Мы сидим в дерьме по самую нижнюю губу... - Престиж Державы нашей... - гневно воздымает перст многозвездный генерал с дальнего края стола. - Держава - это и есть мы, генерал, - бесцеремонно обрывает того пыльнолицый. - Давайте к делу. Самолет из Тюркбашиабада уже на подлете, надо принимать решение. Лучше уж плохое решение, чем никакого... Его Президентское Величество, приняв, видно, призыв на свой счет, начинает речь в привычном своем стиле - плотная ткань неглупых (хотя и не блещущих никакой оригинальностью) мыслей, выраженных грамотным и абсолютно бесцветным языком, ткань, в которую тщательно запакована торичеллиева пустота общего смысла, - но тут у одного из собравшихся сдают нервы и он рявкает с интонациями Ии Саввиной: - Да отключите вы к чертовой матери эту голограмму! При этих словах Его Президентское Величество вздрагивает, идет рябью и послушно тает в воздухе. - Не трожь птичку! - вступается за Президента другой член Синклита, с несмываемой печатью Гарварда на физиономии. - Его таким и конструировали, точно по ТЗ - "Да и нет не говорите, черного и белого не выбирайте"; на том только и держимся... Голограмма - она и есть голограмма: отломил приглянувшийся тебе кусочек, и достраивай под свой вкус до целого. Слушает речь демократ - из тех, что прозрели в свете решений 27-го съезда КПСС: "Да ведь президент-то наш -либерал в натуре, типа Пиночет! Щас он нам экономическое чудо учинит посредством авторитарной модернизации, а там, глядишь, и свобода образуется". Слушает ту же речь патриот - из тех, у кого даже деготь для своих смазных сапог, и тот куплен на гранты гада-Сороса: "Да ведь президент-то наш - натуральный Товарищ Жуков! Щас он всех черножопых вахабитов в сортирах замочит, и будет у нас опять Великая Держава в границах 75-го года". И оба-два довольны... - Нет базара, - откликается первый, - эта затея с президентом-голограммой неплоха, хотя по мне, так лучше б его было совсем виртуальным сделать, на манер Хаттаба с Бен-Ладеном. А то кое-кто уже начал замечать: "Ребята, а ведь Президент-то наш - ТЕНИ НЕ ОТБРАСЫВАЕТ!" И ассоциации у них на этом месте возникают дурацкие и совершенно не к делу: интересуются ехидно, отражается ли Его Президентское Величество в зеркалах и любит ли он чесночный соус... Глупость - но ведь поди опровергни! - Стоять! - внезапно командует Пыльнолицый (он на протяжении этой пикировки принимал какую-то срочную реляцию по спутниковому телефону) и теперь переводит затуманенный взгляд с одного участника диалога на другого. - О черт, как же мы сразу-то не додумались! Взоры всех собравшихся за столом с надеждой обращаются на "самого умного". - У нас в России, господа, как я тут давеча прочел, "истина имеет сугубо фантастический характер". Вы только вдумайтесь - мы живем в стране, где две трети населения голосуют за голограмму полковника-особиста, о чьем существовании узнают накануне выборов... кстати, напиши мы тогда в спецификации не "КГБ", а "ГРУ" - так за нее, как пить дать , проголосовала бы и остатняя треть, та, у которой еще не совсем память отшибло... А мы тут с вами пытаемся тушить скандал и спасать лицо Державы, оставаясь в рамках логики и здравого смысла! На лицах прочих членов Синклита отражается почтительное непонимание. - Это очень просто. Ситуация, по первому взгляду, видится так. В столице, при полном бездействии восьмидесяти тысяч полицейских (а такого их количества нет ни в одном городе мира!) гангстеры нападают на транспорты с дипломатической почтой и похищают иностранных послов - ну можно ли пускать такую страну в приличное общество? Поставлены на грань полного разрыва отношения России с одним из немногих оставшихся у нее союзников - с режимом, который, при всех его... э-э-э... замнем... служит последним бастионом на пути исламского фундаментализма... Кошмар, верно? А можно поглядеть и иначе. Есть где-то там в Азии омерзительный диктаторский режим, с которым ни одна уважающая себя страна за соседнее сортирное очко не сядет (и не садится!). Основу тамошней экономики составляет наркобизнес - благодаря чему у нас тут скоро треть России сядет на иглу. Россия на все на это закрывает глаза - чтоб только не ссориться с союзником, "бастионом на пути исламского фундаментализма", но ведь, положа руку на сердце, господа, все эти азиаты, по большому счету, одним миром мазаны, нес па? А те от нашего попустительства совсем уже размахрились: тамошних русских мало что за людей не держат, так еще и устраивают гнусные шоу в стиле здешних "больших процессов"... И вот нашлись отчаянные ребята, что пошли крошить всю эту азиатскую наркомафию: показали всему миру, что те диппочтой возят сюда героин, похитили ихнего главаря (якобы посла) - чтобы выменять на того кучу русских, которых там ни за что, ни про что приговорили к смерти... Как, по вашему, наши с вами соотечественники, при здешнем уровне правосознания, воспримут такую историю? - С восторгом, надо полагать, воспримут! - с ходу въезжает гарвардский. - "Посол, блин! Посол на хрен!" - Именно! Так что ребята эти просто-напросто должны сделаться национальными героями, а вся их операция - стать НАШЕЙ операцией. - То есть как это - НАШЕЙ? - виснет челюсть у генерала. - Элементарно, Уотсон. Это именно МЫ нанесли сокрушительный удар по тюркестанской наркомафии и выслали из страны ее главаря, рядившегося в тогу посла, а главное - спасли жизнь соотечественников: "Наших - не тронь!". В тесных рамках закона делать такие фокусы нельзя - затем и создана "Белая рука", которой вроде как и нету вовсе... Рассказ о московских событиях в СМИ следует вести исключительно в восторженных тонах, и при этом закадровым рефреном должны идти эдакие многозначительные смешочки: "Средь бела дня крадут иностранного посла, а все силовые структуры, типа, никого не могут поймать? Ню-ню!.." Мобилизуйте лучших комментаторов - вроде этого, небритого... ну, Невзоров для интеллигенции... Далее... 77 За окнами Петровки-38 уже сгустились прозрачные летние сумерки. Майор Лемберт, пройдя пустым уже в этот час коридором Управления, распахивает дверь своего кабинета и застает там Сергуню с Олежеком. - Какого черта вы еще не дома? - Вас дожидаемся, Александр Арвидович! - опера-мордовороты сейчас более всего смахивают на парочку лохматых щенков, истомившихся в ожидании Хозяина. - Что-то не так? А и верно - с сенсэем явно неладно! "Арийская морда" под седеющим ежиком как всегда непроницаема, только вот губы старшего опера (это хрен спрячешь!) приобрели ту голубоватую бледность, что очевидным образом взывает о таблетке валидола либо о стакане коньяку... Майор пару секунд хмуро глядит на подчиненных, а затем залихватски взмахивает рукой: - Ладно, пошли, выпьем, что ль! Я нынче при деньгах... - Так ведь зарплата только послезавтра, Александр Арвидович! -изумляется старший группы, Олежек. - Это у вас зарплата, а у меня - выходное пособие. А поскольку я в отпусках не бывал хрен те сколько лет, то и выходного пособия этого накопилось - до хренища. Ладно, в кои-то веки - гульнем! Сергуня, - тут майор извлекает из кармана кипу лиловых пятисоток, - ты назначаешься старшим за загул... - А что с комитетчиком, сенсэй? - тихо спрашивает Олежек. - Или мы где-то лопухнулись? - Мы все делали верно. Но комитетчик уже пьет водку у себя дома; а поскольку я даже постфактум не могу объяснить, как такое могло случиться - меня и в самом деле пора на свалку, ОНИ правы... 78 Пыльнолицый "эксперт по кризисным ситуациям" продолжает четко рулить совещанием: - Победа строится лишь из осколков поражения. Перед проигравшим всегда открыто больше возможностей, чем перед победителем, но об этом часто забывают... оттого-то столь незавидна судьба победивших в мировых войнах - сперва Франции с Англией, потом Советского Союза. И перед нами сейчас стоит задача: обратить в победу то поражение, что нанес нам этот самый Робингуд. Подчеркиваю: не латать дыры, минимизируя причиненный ущерб, а обратить ВСЮ ситуацию себе на пользу. - Ладно, изобразить хорошую мину при плохой игре, и сделать вид, будто на похищение этого наркопосла был наш негласный приказ - это понятно, - вступает гарвардский. - Но что тут можно обратить себе на пользу? - Существование "Белой руки", разумеется! - Не понял... - озадачивается на дальнем конце стола некто в штатском. - У нас есть целых три сверхсекретных подразделения для выполнения подобных задач; зачем нам еще одно? - Именно затем, товарищ генерал-полковник, что ваши подразделения - сверхсекретные, а "Белая рука" будет действовать открыто, с шумом и помпой. Нам не нужна "НикитА", о существовании которой известно трем человекам на свете; нужен, если искать аналогии, Фантомас на службе Французского правительства... - То есть фактически это вариант латиноамериканских "Эскадронов смерти"? - уточняет гарвардский. - Тайная полиция, на действия которой невозможно пожаловаться, поскольку ее вроде бы и не существует в природе? - Именно так! Обратите внимание: этот чертов англичанин, Миллидж, ничуть не усомнился, что имеет дело с сотрудниками российских спецслужб. А существование такого "Эскадрона смерти" в отечественной аранжировке было бы воспринято общественным мнением чисто на ура: престиж милиции и суда - на нулевой отметке, и кто защитит простого человека от беспредела? Люди напуганы и озлоблены, они едва ли не поголовно голосуют за возврат смертной казни и введение упрощенного судопроизводства; на себя самого это упрощенное судопроизводство никто, естественно, не примеряет: "Мне-то чего бояться - я, чай, не бандит и не Чубайс!" Мало того; я тут недавно проводил анализ, - с этими словами пыльнолицый лезет в свою обтрепанную синюю папку, - и оказалось, что этими мотивами переполнена вся современная российская беллетристика, особенно фантастика. Романтизация, чтоб не сказать поэтизация, эскадроноподобных контор для бессудной расправы - это теперь общее место. Почва подготовлена, господа - пора сеять! - Гм! Убедительно, - кивает некто в штатском. - Совершенно не вижу, почему бы не попробовать. Только вот кто этот самый "Эскадрон" возглавит? - Как - кто? Сам Робингуд и возглавит! По собравшимся за столом проходит рябь изумления. - Ну, у вас и шуточки! - выражает общее настроение некто в штатском. - Может, его прямо сразу министром внутренних дел назначить? - Министром внутренних дел его назначать не стоит, - спокойно отвечает пыльнолицый. - То кресло кого хочешь перемелет - через пару лет ваш романтический атаман отрастит неподъемную задницу и начнет исправно брать взятки. А вот должность командующего "Белой руки" - это как раз для него. - Но он же бандит! - Конечно. Раз бандит - значит смел, инициативен, незашорен... впрочем, в его спецназовском досье все так и записано. И, между прочим, своей мафиозной деятельностью на оружейном рынке он принес стране больше реальной пользы, чем все "Росвооружение"... А вообще насчет назначения бандитов на государственные посты есть вполне положительный зарубежный опыт: берешь, к примеру, пирата Генри Моргана, учиняешь ему крутой апгрейд до сэра и губернатора - и отлично пашет! Я уж не говорю про мэтра Видока... - Насчет сэра Генри Моргана и сэра Фрэнсиса Дрейка - это вы хорошо ввернули, к месту, - согласно кивает гарвардский. - Если у британцев вышло, отчего бы и нам не попробовать? Меня другое волнует: а что, если этот самый Робингуд просто откажется? Сочтет, что благородному разбойнику идти в стражники - западло? - Тогда мы просто назначим Робингудом кого-нибудь другого, - пожимает плечами пыльнолицый, - а этого сотрем: "Нэзаменымых у нас нэт!" Еще вопросы?... нет? Тогда начинаем работать. Первое. Самолет из Тюркбашиабада уже на подлете - кому-то надо двигать в аэропорт, организовать там встречу освобожденных: телевидение, представители ФСБ и администрации Президента, многозначительно уклоняющиеся от комментариев, военный оркестр, исполняющий что-нибудь патриотическое, вроде "С чиво-о-о начинается Родина..." В общем, это должна быть такая сводящая скулы безвкусица, чтоб всякому было ясно: это - государственное предприятие. Второе. Племянничку-послу - по заднице мешалкой. Официально объявить его персоной нон-грата нельзя ни в коем случае, но все это должно идти под крайне прозрачный аккомпанемент антигероиновых репортажей. Это - МИДу. Третье. В СМИ должна начаться компания популяризации "Белой руки" - этим займусь я сам; долгосрочный пиар поручить Глебу Петровскому. Параллельно одному из этих трех ваших спецподразделений, товарищ генерал-полковник, придется стать на время "Белой рукой"; детали мы с вами оговорим в рабочем порядке. Четвертое, и самое главное. Всех, кто имел хоть какое-то отношение к этой истории, следует... - тут пыльнолиций на секунду запинается, ибо на экране его ноутбука загорается срочное сообщение, и многозвездный генерал сходу бУхает: - Ликвидировать? Ну, это само-собой! - Никак нет, генерал, - чуть заметно вздыхает пыльнолицый (вот уж воистину - тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб...). - Не только не ликвидировать, но, напротив того, наградить орденами. Повторяю - ВСЕХ. - Но зачем?.. - чувствуется, от мыслительных кульбитов "эксперта по кризисным ситуациям" головы у всех прочих членов Синклита положительно пошли крУгом. - Исключительно затем, чтобы одним из этих награжденных - на глазах у всей страны, в прямой телетрансляции - стал Робингуд. Если он примет орден из наших рук - он НАШ, со всеми потрохами: это - как расписка кровью. Если откажется... Но он не откажется: я сделаю ему "предложение от которого нельзя отказаться"... 79 Майор Лемберт в компании Сергуни и Олежека мрачно гуляет в средней руки кабаке. Рядом оттягивается компания конкретных пацанов - человек пять или шесть. Слово за слово, хреном по столу - возникает драка. Майор, работая в стиле скорее Стивена Сигала, нежели Чака Норриса, укладывает братву в штабель. Подошли молодые аристократы и учтиво поздравили с победой: - В вас чувствуется школа, настоящая школа, благородный дон! Кстати, в нашем банке не далее как вчера открылась вакансия в службе безопасности. Не хотели бы вы подумать?.. Майор отрицательно качает головой: - Самураю торговать западло... Я не хотел обидеть вас, ребята. Выпьете? - Почтем за честь, благородный дон! 80 В Шервуде Робингуд с Подполковником просматривают нечто вроде дайджеста телепрограмм. ...Новости РТР. В Аэропорту - помпезная и бестолковая встреча освобожденных: телевидение, представители ФСБ и администрации Президента, многозначительно уклоняющиеся от комментариев, военный оркестр, исполняющий "С чиво-о-о начинается Родина..." Вокруг - два кольца охраны ("Наркомафия не дремлет!"); приблизиться к прибывшим не дают никому - в толпе мелькает Ванюша, пытающийся подать какой-то знак брату, но тщетно: тот не видит. Затем освобожденных рысью гонят к автобусу, оцепленному автоматчиками в камуфляже - "...Встреча была продолжена в здании правительства". ..."Криминальная хроника". Изрешеченный пулями вольво: "Два часа назад в районе Садовнической набережной неизвестные расстреляли из автоматов иномарку, за рулем которой находился полковник Службы внешней разведки Парин; водитель скончался на месте. В городе был введен план "Перехват", но результатов он пока не дал. Полковник Парин был недавно задержан по подозрению в причастности к транспортировке наркотиков через посольство республики Тюркестан, однако он был почти сразу освобожден. Ответственность за этот теракт взяла на себя организация "Белая рука"; в редакции ведущих СМИ присланы от ее имени пакеты документов, неопровержимо - по мнению террористов - доказывающих причастность полковника СВР к наркобизнесу и к организации убийства троих сотрудников милиции." На экране - протокольная рожа, похожая на генпрокурора: "Я категорически опровергаю причастность государственных силовых структур к деятельности пресловутой "Белой руки"! Суд Линча - это не наш метод..." ...Аналитическая программа "Секретные миссии". Кадры кинохроники - Алжирская война: французские парашютисты, проводящие "зачистку" арабского поселка, французский детский садик в сеттельменте, взорванный исламистом-камикадзе; де Голля, пожимающего руку Ахмеда Бен Беллы, сменяют искусственно состаренные под "пленочную" хронику Хасавюртские телекадры - Лебедь с Масхадовым. "...В ноябре 1958 года на шоссе близ Бонна была расстреляна машина "посла" алжирского Фронта национального освобождения в Западной Германии Аита Ахсене - исполнявшего в Европе те же примерно функции, что нынешние эмиссары Мовлади Удугова. Ахсене стал лишь одной из множества жертв той тайной войны, которую развернули против сепаратистов французские спецслужбы - внешняя разведка SDECE и территориальная контрразведка DST. Чтобы скрыть роль французского правительства в этой операции, была создана "организация-маска" под несколько опереточным названием "Красная рука" (обратите внимание на созвучия!), которая и брала на себя ответственность за покушения. На самом деле "Красной рукой" руководил штаб, сформированный из представителей DST и трех отделов SDECE - аналитического, "службы 7" и оперативной службы (та самая "Аксьон Сервис", что известна отечественному читателю по знаменитому детективу Форсайта "День Шакала"). ...Особое внимание "Красная рука" оказывала "коллаборационистам" - французам, оказывавшим прямую или косвенную помощь арабским сеператистам. В 1959 году был взорван в своей машине Жорж Пушер - крупный торговец оружием, ведший дела с Фронтом национального освобождения. В том же году погиб от взрыва бомбы-бандероли Жорж Лаперш - интеллектуал левого толка, успешно лоббировавший интересы Фронта во французских СМИ. Последняя история прямо заставляет вспомнить так возмутившие всю российскую "прогрессивную общественность" чеченские злоключения корреспондента Мамицкого: прямо скажем - ПОКА авторитарное российское руководство обходится со здешними "коллаборационистами" куда мягче, нежели в свое время правительство гуманной и цивилизованной Франции..." ..."Джентльмен-шоу"; толстомордый ведущий, который за джентльмена сошел бы разве только в привокзальном сортире какой-нибудь африканской страны Британского содружества, где по унаследованной от колонизаторов традиции пишут не "М", а "For Gentlemen": "А вот анекдот номер семь нашей десятки: остался олигарх один дома, а радио и передает: "Олигарх, олигарх - Белая рука поднимается по лестнице"... Га-га-га!"... Подполковник выключает телевизор. - Ну вот, Боря: дракон вылупился. Британец попал в яблочко: они ведь умные - старая и усталая колониальная держава... - Кретины, - убито откликается Робингуд. - Сколько ж можно, в одни и те же наперстки и на одни и те же грабли... Но сами-то они на что надеются? На "подарок Полифема" - что их самих этот дракон сожрет последними?.. Так ведь хрена! Тут звучит вызов спутникового телефона, и начштаба, бросив на атамана удивленный взгляд, поднимает трубку: - Слушаю. А, Борис Моисеевич... Так... Так... Сейчас даю его самогО... - с этими словами он протягивает трубку Робингуду, прикрывая ладонью микрофон: - Похоже, Боря, нам делают "предложение, от которого нельзя отказаться"... 81 По охраняемой автостоянке близ Петровки-38 ("Внимание! Только для автомашин сотрудников Управления") степенно вышагивает - пузо вперед - вислощекий милицейский генерал. Достигнув своего вишневого мерседеса, он протягивает было руку к дверной ручке - но тут же отпрыгивает назад как ошпаренный, с удивительным для такой туши проворством: на боковом стекле налеплен черный круг с белой пятерней (рисунок, правда, несколько отличен от робингудового: пальцы пятерни не растопырены, а тесно сжаты), а на сидении водителя лежит коробка из-под конфет, соединенная с запорами дверцы несколькими разноцветными проводками. ...Машины со стоянки отогнаны, у вишневого генеральского мерса работают минеры; из должного отдаления все происходящее снимают ушлые телевизионщики. Старший команды минеров, безуспешно провозившихся минут десять с запорами дверцы, красноречиво разводит руками, обратясь столпившемуся поодаль милицейскому начальству - "Не выходит каменный цветок!" Вислощекий хозяин машины раздраженно машет рукой в том смысле, что - "Феликс Эдмундович, ломайте!" На сцене появляется новое действующее лицо - последний оргазменный крик японской техники, робот-минер, чем-то напоминающий безногого инвалида на тележке. "Инвалид" подъезжает к мерсу, вытягивает раздвижную "шею", приподнимая на нужный уровень "голову" с оптическими системами, затем расправляет "руку"-манипулятор и одним ударом вышибает стекло противоположной от водительского места дверцы; вислощекий болезненно крякает, и физиономия его идет горестными морщинами. "Инвалид" меж тем извлекает наружу зажатую в "пальцах"-присосках конфетную коробку с оборванными проводами и бесстрастно сообщает в микрофон: "Ложный вызов! Следы взрывчатых веществ отсутствуют!" Генерал, судя по выражению лица, обдумывает - не поставить ли ему минеров на счетчик; телевизионщики азартно берут крупные и мелкие планы. Командир минеров принимает из "пальцев" японского чуда треклятую коробку и бестрепетно открывает ее: внутри - какие-то бумаги. - Товарищ генерал! Осмелюсь доложить, - со швейковскими интонациями возглашает он на всю округу, мимолетно ознакомясь с содержимым коробки, - это для вас. Налоговая декларация... - Чево-о?! Какая еще декларация, в натуре? Ах, как это неосмотрительно иной раз - задавать риторические вопросы! Можно ведь и ответ получить... - Предложение уплатить налоги с мерседеса и двух джипов, трех элитных квартир в Москве общей площадью 815 квадратных метров, двух особняков на Николиной горе, двух вилл - на Багамах и во Флориде, - без запинки отвечает на запрос начальства минер-Швейк, скользя взглядом по графам документа. - Тут еще насчет банковских счетов - Лихтенштейн, Люксембург... - Ма-а-алчать!!! - Слушаюсь! - ест глазами начальство минер; ну не идиот ли?! Тут уж молчи - не молчи, а телевизионщики-то пашут как папы Карлы... - Дай сюда! - вислощекий в сердцах вырывает бумаги из рук болвана-подчиненного; при этом (вот пень криворукий - а еще минер!) веером рассыпаются какие-то фотографии - прямо под ноги братанов-генералов... - Петр Иваныч! - остолбенело переводит взор с фото на вислощекого - и обратно на фото самый многозвездный из них. - Так ты, выходит, педофил?! - Фальшивка! - хрипит разом приобретший свекольный окрас вислощекий и хватается за шею, будто в отчаянной попытке растянуть ту удавку, что уже накинул на него суперкиллер по кличке "Кондратий". - Фальшивка, падлой буду! Век воли не видать! Вокруг него немедля возникает пустое пространство, в коем, судя по реакции зорких соседей, так и кишат бациллы проказы со спидом и прочие мандавошки. - А насчет виллы во Флориде и лихтенштейнского счета - тоже фальшивка? - проницательно щурится многозвездный. - Да! - запальчиво выкрикивает жертва "Белой руки". - То есть нет... то есть да! - С тобой все ясно, - выносит вердикт многозвездный - вид при этом имея столь просветленно-неприступный, что всякому должно быть ясно: уж сам-то он живет на одну зарплату, ну - плюс лекции на юрфаке... Тут откуда ни возьмись выныривает его адъютант с почтительно протянутой трубкой спутникового телефона правительственной связи. Многозвездный обменивается с невидимым собеседником несколькими тихими репликами, после чего громко и с явным удовольствием произносит: - Да вот он тут, рядом, стоИт - собственной персоной! Передать ему трубку? Слушаюсь! Повинуясь кивку многозвездного, трубка откочевывает в липко вспотевшую десницу вислощекого. - Я... Так точно... Но майор Лемберт уволен из рядов... за поступки, порочащие честь офицера милиции... служебное расследование не возбуждали, но... так точно... никак нет... как можно!.. Нынче же после обеда... в смысле - немедля! Адъютант вежливо извлекает трубку из ослабевшей генеральской длани - а то еще, неровен час, обронит... Трубка сия - заметим - оказала, похоже, на вислощекого поистине волшебное терапевтическое воздействие: оттянула кровь так, что свекольный оттенок исчез с его физиономии без следа, и инсульт (до которого было рукой подать) генералу уже явно не грозит. Правда, теперь генеральскую физиономию, вместо свекольной красноты, заливает такая огуречно-зеленоватая бледность, что впору задуматься уже не об инсульте, а об инфаркте, но тут уж ничего не попишешь: любое лекарство имеет побочные эффекты... 82 - Так ты решил идти? - нарушает наконец молчание Подполковник. - Да. - Они убьют тебя, Боря - тут "Nothing personal". Если, конечно, ты и впрямь не примешь из их рук железяку, сделавшись одним из них... - Если я не пойду, они убьют Ванюшиного брата. А скольких людей сожрет потом этот их Дракон, мне страшно даже представить... - Ты решил изменить своему амплуа благородного разбойника и попробовать себя в роли благородного рыцаря? - Дракона впустили в мир мы, стало быть и разбираться с ним - нам. Конкретно - мне. - Поздно... - Нет. Пока еще остается шанс - последний. И я думаю сделать вот что... ...Некоторое время Подполковник сидит в неподвижности, полуприкрыв глаза - обдумывает план Робингуда. - Что ж, - поднимает он наконец взгляд на атамана, - это настолько глупо, так фантастически, запредельно наивно, что и вправду может сработать!.. Да, Дракона ты, может, и убьешь - но остаться в живых самому это тебе не поможет ни на грош; скорее наоборот. Это ты понимаешь? - Да. "Делай что дОлжно - и будь что будет"... Техническую подготовку операции возлагаю на вас. Вопросы? - Да какие уж тут вопросы... - Ну и ладненько. Пойду-ка я в город, погуляю... напоследок. Встречаемся завтра, на обычном месте. - Боря!.. А может, все таки... - Нет. Если что - командование примешь ты. До завтра! 83 Робингуд неспешно и без видимой цели шагает по многократно изломанным, круто падающим к Москве-реке переулкам между Плющихой и Саввинской набережной. Разглядывает забавные особнячки и купеческие доходные дома, проходит во дворы, где не требуется особых спиритических талантов, чтобы вызвать дух Поленовского "Московского дворика". Спускается на пустынную набережную, некоторое время с затаенной усмешкой глядит на север, в сторону Бородинского моста: "...И пораженье от победы ты сам не должен отличать". Вновь возвращается в переулки. Жарко; неопрятные комья тополиного пуха покоятся под бордюром тротуара как умирающие медузы, выброшенные штормом на прибрежную гальку. 84 - Знаешь, ты сегодня какой-то не такой... - Лучше? или хуже? - Не знаю... Ты слишком уж нежен со мною - будто прощаешься... Я стала тебе в тягость? - Совсем наоборот. Но ты угадала - может случиться так, что мы больше не увидимся. ... - Вот оно как... Это - тот новый боевик твоего сочинения? Чем там кончилось? - Ну, чем может кончиться боевик? - хеппи-эндом, разумеется... А вот дальше, похоже, началась легенда. Такие дела. 85 "Коней они пропили..." Сергуня и Олежек банку держат классно, но доза все же сказывается, особенно на Олежеке. Майора же хмель не берет вовсе - так иной раз бывает; просто потом будет щелчок - и отрубится разом, вмертвую. Тут рядом с их столиком возникает, будто соткавшись из алкогольных паров, абсолютно неуместный в здешнем заведении щеголеватый офицер с темно-синими петлицами кремлевской охраны и козыряет экс-оперу: - Подполковник Лемберт, я не ошибся? - Майор Лемберт, - щурится тот. - В отставке... - Вы пьяны, подполковник, - холодно чеканит порученец. - Вашего рапорта об отставке в делах не обнаружено, никакого приказа по Управлению относительно вас не было... если не считать приказа о досрочном присвоении вам очередного звания и представления к правительственной награде. Вы нахОдитесь на службе, так что извольте привести себя в порядок: через четыре часа вас хочет видеть Верховный Главнокомандующий. Прошу следовать за мной. - Ё-мое, - только и может выдавить из себя Сергуня, провожая взглядом удаляющегося сенсэя. - Ну, вы, блин, даете... Тут как раз оживает и Олежек - воздвигается над столом, опершись о столешницу пудовыми кулачищами, и сообщает напарнику конспиративным шепотом, от которого взвякивают бокалы у дальней стойки: - Я в с-с-сортир!.. На этом месте он вдруг осекается, замечая непорядок в диспозиции: - С-сергуня!! А где с-сенсэй?! - В Кремль уехал, - невозмутимо ответствует тот. - Не п-понял... А че, поближе тут с-сортира нету?.. 86 Бээмвэшка притормаживает у ограды Александровского сада, неподалеку от красно-белого кулича Кутафьей башни. Последние рукопожатия - с Ванюшей за рулем и Подполковником на заднем сиденье, - и Робингуд высаживается на тротуар: - И не вздумайте тут торчать, ясно? Если вдруг останусь жив - головы поотрываю! - Ну тебя на хрен, Боря, с твоими шуточками... Ванюша обиженно трогается в сторону Исторического музея, а Робингуд пару секунд, сощурясь, озирает логово Дракона - кремлевскую стену. Экипирован наш благородный рыцарь престранно: безвкуснейший малиновый пиджак (каких уж лет несколько как никто не носит), на шее - золотая цепь велосипедных достоинств, кастет из перстней - одним словом, карикатура на конкретного пацана начала девяностых, "златая цепь на дубе том"... Робингуд не спеша идет по дорожкам Александровского сада; пару раз его взгляд останавливается на стайках Идущих Вместе пост-комсомольцев, чьи форменные футболки украшены с фасада Нерукотворным Спасом от Любимого Руководителя - черное по багровому. Миновав сад, Робингуд поднимается к пешеходной калитке в кремлевской стене, что чуть левее Боровицкой башни. Дальше начинается закрытая для пешеходов мощеная аппарель, ведущая к Боровицким воротам - по ней сейчас один за одним заезжают в Кремль членовозы второго разбора. Безмолвная стража оборудованной металлоискателями калитки пропускает атамана в зАмок. Жара... 87 На подходах к Георгиевскому залу Кремлевского дворца Робингуд натыкается на не вполне протрезвевшего Лемберта: тот сосредоточенно разглядывает грандиозное, семь на восемь, батальное полотно кисти не то Омлетова, не то Мылова - "Господин президент на обстреливаемых позициях": - Слышь, Борь, - а почему он в высотном костюме и гермошлеме? Или это такой крутой постмодерн? - Ага. Типа, аллегория... Тут только до старшего опера доходит некоторая неуместность пребывания в этих стенах бандита, пусть даже и "благородного". - А ты чего тут делаешь? Да еще и в таком попугайном виде? - Да вот, орден желают мне вручить... - Иди ты!.. - В натуре! С той поры, как патриарх Алексий повесил высший церковный орден Михасю, Государство покой потеряло: как это, у тех есть в коллекции авторитет-орденоносец, а у нас нету! Не по понятиям! Искали-искали - и вот нашли: меня... Ну чего, пошли в зал? Только знаете, Александр Арвидович - старайтесь держаться от меня подальше... "Честный мент" воспринимает последнюю реплику по-своему: - Боря, вот те крест, не я их на тебя вывел! Слово офицера. - Да я не о том, - отмахивается Робингуд. - Просто может случиться так, что меня превратят в дуршлаг прямо тут, в зале... - Боишься, стало быть, как бы меня не задело? - Задеть - это вряд ли, - рассеяно отвечает "благородный разбойник", будто бы выглядывая ряды черных отдушин под потолком, - у них хорошие снайперы. А вот забрызгать моей кровищей твой кобеднешный костюм могут запросто - оно тебе надо? 88 В зале, где с минуты на минуту должна начаться процедура награждения, появление наглого братка в малиновом пиджаке вызывает настоящий шокинг с поджиманием губ: "ДОжили!.." Телевизионщики, однако, устремляются к Робингуду прямо-таки как эстрадной звезде: поджимающему губы бомонду, разумеется, невдомек, что все они тут - не более чем массовка, собранная именно ради этого интервью в кремлевских интерьерах. - Дорогие телезрители! Перед вами - Борис Радкевич, бывший майор спецназа, настоящий русский офицер... - Чепуха, - обрывает телевизионщика Робингуд. - Какой я вам, на хрен, русский? Я - советский! - Как так? - обескураживается инервьюер. - Опоздал родиться, - разводит руками Робин. - А может - поспешил... Застывший чуть поодаль пыльнолицый "эксперт по кризисным ситуациям" облегченно переводит дух. Бенефициант держится спокойно, за словом в карман не лезет, ну, а уж чего из наболтанного им мы выпустим в эфир - там видно будет: было б из чего выбирать... Но интересно: зачем он решил под братка работать - ему это совершенно не идет... - А правду говорят, что если опубликовать сухой документальный отчет о ваших операциях, выйдет круче, чем любой российский боевик? - Понятия не имею: я российские боевики не читаю и не смотрю. - Как, совсем?! - Совсем. "Российский боевик" - это, извините, диагноз... Нет, я, конечно, за то, чтоб поддерживать отечественного товаропроизводителя - но так далеко мой патриотизм не заходит. "Неплохо... это, пожалуй, оставим". - А можно нескромный вопрос? - Валяйте! - Почему вы в таком странном наряде? - Это я так позиционируюсь. - Как-как? Позиционируетесь - в качестве кого? - В качестве бизнесмена, ясный пень! А че, не видно? - А можно тогда пару слов о вашем бизнесе? - Запросто. Я вот тут давеча фирму организовал - "Белая рука" называется... ну, знаете небось наш фирменный знак - сейчас по телевизору бесперечь нашу рекламу крутят, - и с этими словами Робингуд демонстрирует извлеченный из нагрудного кармана автомобильный стикер - черный круг с растопыренной белой пятерней... "О, идиот! - мысленно хватается за голову пыльнолицый. - Ведь сказано ему было - "аккуратно намекнуть", и даже примерные заготовки дали... А чтоб впрямую поминать "Белую руку" - просто запретили! Что ж это он делает, а?.. Похоже, и вправду страхуется - как бы его не отодвинули в сторонку от детища..." - И только-только мы раскрутились, - продолжает меж тем "бизнесмен", - как пожалте: наезд! Перепиши, типа, фирму на нас, а сам иди в менеджеры на зарплате - не, ты вникни, братан! Ну, мы культурно им так, типа - "А можно глянуть, кто за вами?" "Можно, - говорят. - Государство российское - слыхал про такую группировку?" Не, ты понял - кому фирма наша приглянулась? "Ах, ты!.. Что ж ты затеял, гад?" - Ну, да мы-то тоже - в терпилах ходить непривыкши! Для начала зовем адвокатов - и здешних, и тамошних, из "Салливен энд Кромвель", не хрен собачий - и все оформляем чин-чином: название фирмы, товарный знак, - с этими словами Робингуд помовает извлеченными из внутреннего кармана нотариальными бумагами с фундаментальными лиловыми печатями, - так что теперь "Белая рука" со всеми делами - это наша... как бишь ее? - а, ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, во! Копирайт там, все дела... В любом суде - вплоть до международного. "Ну, остряк, ты у меня сейчас раскинешь мозгами - по паркету!.." - Ладно, говорим им, это все хорошо - насчет международного суда, но вот чисто конкретно: нашлись уже козлы - работают под нашу фирму, на Садовнической, для примера; чего делать с ними? "Ну, говорят, - подавайте в суд, пиратская копия, все законы на вашей стороне..." - "А поможет?" - "Ежели честно - ни хрена не поможет: в России свою интеллектуальную собственность защищать по суду - дело дохлое" - "А ежели не по закону, а по понятиям?" - "Ну, это другое дело: забейте стрелку, выходите на прямой базар..." Короче - я затем сюда и явился: типа, стрелка у нас тут с Государством... В зале стоит мертвая тишина; все взоры прикованы к атаману, так что даже появление из противоположных дверей Его Президентского Величества со свитой где-то с полминуты остается незамеченным. Робингуд теперь прямо адресуется к противоположному концу зала: - В общем, так: "Белая рука" - наша, по любому закону наша; хотите ее отсудить - флаг вам в руки, встретимся в Гааге. Завалить меня вы, понятно, можете - но унаследовать фирму все равно не унаследуете. А ежели какой козел станет копирайт наш нарушать - вроде как намедни на Садовнической - пускай попомнит классику: "Если история чему и учит, так только тому, что убить можно кого угодно". Благодарю за внимание, у меня все. Типа, Dixi... С этими словами Робингуд поворачивается (через левое плечо) и направляется к выходу из зала - где и сталкивается с преградившим ему дорогу пыльнолицым. - Ну и дурак же ты, - грустно качает головою "эксперт по кризисным ситуациям", - натуральный ТОВАРИЩ МАЙОР из анекдотов!.. Да неужто ты и вправду вообразил, будто эта телетрансляция выйдет куда-то наружу?.. - а по прошествии пары секунд, глядя в спину миновавшего его, как пустое место, Робингуда, раздраженно бросает в переговорник: - Ну не прямо же тут! Пускай наружу выйдет... 89 Вид с высоты на совершенно вымерший юго-западный угол Кремля, примыкающий к Боровицкой и Водовзводной башням. Идущая вдоль фасада Оружейной палаты к Боровицким воротам фигурка в ярком малиновом пиджаке стремительно увеличивается в размерах (наезд трансфокатора) - трижды подряд, с разных ракурсов. Параллельно идет перекличка в эфире, под слабое шуршание помех: - Седьмой - Второму: цель вижу. - Четвертый - Второму: цель вижу. - Пятый - Второму: цель вижу... Робингуд останавливается, обводит взором кремлевскую панораму: похоже, прикидывает, где бы он сам расставил тут снайперов. Потом его осеняет внезапная мысль; достав из кармана стикер - эмблему "Белой руки", он отдирает восковку, защищающую липкую поверхность, и приклеивает черный круг напротив сердца, к нагрудному карману пиджака - точь-в-точь как клубную эмблему. Губы его при этом шевелятся, так что умей наблюдатели "читать по губам", они наверняка разобрали бы: "Валяйте, ребята - чтоб вам сподручней целиться!" Снайпер с Боровицкой башни произносит в переговорник: - Я Второй, я Второй. Стрелять только по моей команде. Только по моей! Как поняли? Прием. 90 Робингуд, игнорируя официальную пешеходную калитку, выходит из Кремля прямо сквозь распахнутые в для транспорта Боровицкие ворота и удаляется по раскаленной солнцем черной брусчатке подъезднОй аппарели. И сама аппарель, и окаймляющие ее откосы, и даже близлежащий угол Александровского сада в эти минуты абсолютно безлюдны; лишь где-то там, в невообразимой дали, от набережной из-под Каменного моста, медленно-медленно катится вдоль самого тротуара знакомая бээмвэшка. На спине нисходящего по аппарели Робингуда налипли четыре рубиновых зайчика от лазерных прицелов - они, впрочем, почти неразличимы на его малиновом пиджаке. В загустелом от зноя воздухе тихо плывут тополиный пух и музыка Морриконе - та самая... 91 У командира снайперов, что занимает позицию на Боровицкой башне, подает голос переговорник: - Второй, Второй, я - Пятый! Эмблему на груди у него видал? - Видал, - мрачно откликается командир. - Так выходит, он и есть - "Белая рука"? - Это не нашего ума дело. Пятый - повторите последний приказ! - Стрелять только по команде Второго. Прием. Командира, похоже, что-то не устраивает в качестве связи, и он принимается за какие-то манипуляции с переговорником. 92 Пыльнолицый со спутниковым телефоном - перед телемонитором, на котором видна фигурка в малиновом пиджаке, миновавшая уже половину пути к поджидающей ее автомашине: - Да, теперь удалился достаточно... Так оно и будет: "дерзость преступников не знает предела - под самой, можно сказать, кремлевской стеной!" - а затем, потянув к себе переговорник, командует: - Первый - Второму. Мочи его! И - ничего не происходит: фигурка в малиновом пиджаке идет себе, как шла. - Второй, Второй - ответьте Первому! Прием. "Молчание было ему ответом..." Яростно матюгнувшись, пыльнолицый меняет параметры связи: - Пятый, Пятый! Ответьте Первому! Прием. - Пятый - Первому. Слышу вас нормально. Прием, - откликается переговорник. - Первый - Пятому. Огонь на поражение! - Никак невозможно! Имею четкий приказ Второго - огонь только по его команде! - Да я вас!.. Под трибунал пойдете! - Без приказа Второго - не имею права! - уперся рогом снайпер. - Ну так свяжитесь с ним, черти бы вас там всех побрали! - Пятый - Первому. Связь со Вторым прервана. Как поняли? Прием... 93 Последние шаги. Лицо Робингуда сплошь залито пОтом - дикая жарища, а тут еще идиотский малиновый пиджак. Чем хорош малиновый пиджак - кровь будет не так заметна. А до распахнутой дверцы бээмвэшки осталась какая-то пара метров... Шаг, еще шаг. Последний. Атаман буквально валится на сидение, и машина рвет с места. 94 Командир снайперов - Второй - провожает взглядом стремительно удаляющуюся машину и смачно сплевывает. - У нас тут не Франция, - назидательно сообщает он оглохшему переговорнику. - Я уже так однажды стрелял - по неведомо чьему УСТНОМУ распоряжению: в Вильнюсе, в 91-ом. Хватит... 95 В бээмвэшке работает мини-телевизор - идет трансляция награждения в Георгиевском зале. - Как там моя речь - нормально было слышно? - Все отлично. - Слушай, а сколько ж ты телевизионщикам отвалил - чтоб трансляция сразу наружу пошла? - Лучше и не вспоминать, - вздыхает Подполковник. - В Африке за такие деньги мы могли бы выиграть средних размеров войну... Ванюша бросает мимолетный взгляд на экран. - Слышь, Борь, - несколько неуверенно произносит он. - А может, ты зря с ним так? Он, типа, нормальный мужик. Айкидо, опять-таки... - Ага! Тени, правда, не отбрасывает - а в остальном нормальный... - Шутишь? - Типа того... Не люблю я, Ванюша, особистов... - Ты просто их готовишь неправильно, - хмыкает со своего заднего сидения Подполковник. Машина меж тем прибавляет ходу и бесследно растворяется в окутавшем Первопрестольную знойном мареве. Конец второй баллады НЕ-АВТОРСКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ "- М-да... Бред сивой кобылы в лунную ночь. Это что, пародия? - А ты что, сам не можешь различить? - Нет. - Тогда какая тебе разница? Отчасти и пародия. Главное - чтоб было интересно, захватывало. Ну скажи - ты что, не пошел бы на такое кино? - Пошел. Отдохнуть, мозги проветрить. Но ведь, понимаешь, здесь искусством и не пахнет. Детская игра какая-то, несерьезная забава. Все это было, все старо, вторично, безумно банально. - В жизни все банально. На такое кино валом повалят!" Михаил Веллер, "О Дикий Запад!"