Линор Горалик. Мартин не плачет --------------------------------------------------------------- © Copyright Линор Горалик, текст, иллюстрации, 2015 © Livebook, Dodo Press, 2015 WWW: http://linorgoralik.com/martin.html ? http://linorgoralik.com/martin.html Date: 27 Sep 2015 Редактор: Шаши Мартынова --------------------------------------------------------------- Записано со слов Мартина Смит-Томпсона, просившего посвятить эту книгу памяти Дины.  * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МАРТИН НЕ ПЛАЧЕТ *  Глава 1 - Нет, - сказала Ида. - Да, - сказал Марк. - Ну пожалуйста, - сказали Джереми и Лу. - Дети, - сказала Ида, - вы хотите моей смерти. - Дети, - сказал Марк, - Ида шутит. - Нет, - сказали Джереми и Лу, - мы не хотим твоей смерти, мы хотим слона. - Это вообще непонятно что, - сказала Ида. - Это слон, - сказал Марк. - Ну пожалуйста, - сказали Джереми и Лу. - И я вас тоже очень прошу, - сказал Мартин. И тогда все замолчали. На самом деле Мартина тогда еще совсем не звали Мартином - его звали Пробирка_7 (1). В тот самый знаменательный день, когда Пробирка_7 сказал: И я вас тоже очень прошу , он едва не лишился жизни, потому что Джереми, все это время державший слона на руках завернутым в полотенце (большое белое полотенце с зел?ными звездами), от изумления уронил свою ношу на пол, и Пробирка_7 немедленно потерял сознание. Лу завизжал, а Джереми бросился на колени и начал тормошить слона. Он говорил: - О, ч?рт! Слон, миленький, пожалуйста, очнись! Ч?рт! Слон! Ну что же это такое! Приходи в себя! При этом Джереми теребил уши Пробирки_7, а также (зачем-то) пытался вытянуть слону хобот и уложить его поровней. Ида держалась за виски и говорила: О господи! , а Марк (зачем-то) вылил на слона остатки т?плого сладкого чая из е? чашки. Слон не открыл глаза, но часто задышал и облизнулся. На секунду все затихли, и даже Лу перестал повизгивать, а Пробирка_7 сказал, не открывая глаз: - Большое спасибо. Очень вкусно. Извините, мне несколько нехорошо. И тут его вырвало. x x x Через два часа Джереми и Лу тихо лежали в кроватках, потушив свет и спрятав под подушку фонарики, с которыми они в другие ночи тайком читали под одеялом (если книжка попадалась бумажная). Они не ругались шепотом, не требовали, чтобы Ида принесла им в постель какао, и не подумывали о том, чтобы слазить на крышу поисследовать космос . Они вели себя очень, очень, очень, очень, очень хорошо, потому что им было сказано: - Одно неловкое движение - и никаких слонов. А слоны были - и ещ? какие. В коробке из-под телевизора, на куске шерстяной ткани, вырезанной Марком из старого пальто, под большим белым полотенцем с зел?ными звездами тихо спал Пробирка_7. Лу слушал теплое дыхание слона, а Джереми слушал то, что говорилось за стеной, в комнате Марка и Иды. Слышно было плохо, но Джереми все-таки удалось ухватить общий смысл разговора, который вели старшие брат и сестра. Звучало это примерно так: - Может быть, я и бубубубубу, но этот слон может оказаться заразным! Или даже агрессивным! Или наболтать бубубу чего про папу и маму! (Говорила Ида, конечно.) - А я не могу себе представить, что родители стали бы бубубубубу нам слона, если он был бубу. (Это отвечал Марк.) - О господи, Марк, ты же знаешь, что они, скажем прямо, бубубу сво?м уме! (Это, конечно, Ида со свойственной ей прямотой, хотя в этом месте Джереми кое-чего не понял.) Ну, прости, Марк, но мы с тобой взрослые люди, а наши мама и папа, скажем прямо, бубубубубу дети! - Ида, перестань (это отвечает спокойный Марк). Даже если бы мы хотели отправить бубу этого слона, то вс? равно непонятно, куда и как. Я собираюсь бубубу спать и тебе советую. - Мы могли бы, скажем прямо, бубубубу его девочке Дине, - сказала Ида. - Она тоже не вполне бубу уме, - сказала Ида. - Бубу, Ида, - сказал Марк. - Вс?, спать. И они разошлись. Джереми погрыз ноготь на мизинце, потом скрутил дульку из уголка пододеяльника, а потом слез с кровати и подошел к коробке со слоном. Лу немедленно соскочил со своей кровати и тоже присел над лежбищем Пробирки_7. - Эй! - шепотом сказал Джереми. Слон дышал ровно и не отзывался. - Э-э-эй! - повторил Джереми и легонько под?ргал Пробирку_7 за хобот. - Доброе утро, - сонно сказал слон. - Да нет, не утро, - сказал Джереми. - Ты спи дальше. Я просто хотел сказать тебе, что теперь тебя зовут не Пробирка_7. Теперь тебя зовут Мартин. Слышишь? - Мартин, - сказал слон, - Ма-а-артин. Это ужасно мило. - И тут же заснул опять. - Меня не спросил, - обиженно сказал Лу. Глава 2 Мартин, которого раньше звали Пробирка_7, сидел на табуретке и намазывал варенье на тост кончиком хобота. Джереми мелкими глоточками прихл?бывал кофе, а Лу стоял у окна и высматривал соседскую кошку. Их старшие брат и сестра, Ида и Марк, собирались бежать на работу: Марк был художником и оформлял витрины в большом магазине, а Ида работала логопедом и учила детей правильно выговаривать слова. Наверное, именно поэтому Марк всегда был готов на любые художества, хотя ему и было целых 25 лет, а Ида, которой только-только исполнилось 23, всегда требовала, чтобы окружающие ч?тко выражали свои мысли. Когда Джереми и Лу пытались слегка приврать, Ида говорила: - Не слышу металла в голосе! - И младшие братья немедленно понимали, что партия проиграна. У Иды, Марка, Джереми и Лу были мама и папа, но дети видели их очень редко: мама и папа жили и работали в Индии, в лаборатории клонирования (2). Они были учеными и очень любили свою работу. Иногда Иде, Марку, Джереми и Лу казалось, что мама с папой любили свою работу слишком сильно. Мама и папа присылали детям мейлы и смешные электронные открытки. Джереми и Лу писали родителям каждый день по очереди, Марк - когда успевал, а дисциплинированная Ида - каждый вечер перед сном (3). Она была очень ответственной и дисциплинированной девушкой. Поэтому, когда она вошла в комнату и увидела, как Мартин мажет тост вареньем, окуная хобот в банку, она страдальчески сказала: - О господи! Мартин! Ножом! Мартин устыдился, облизал кончик хобота и взял им нож, пробормотав: Простите, Ида! Джереми подмигнул слону, а Лу, успевший забраться коленями на подоконник, завопил: - Вот она! Вот она! - И громко засвистел. Вот она! Вот ! Вот она! Старший из двух братьев, девятилетний Лу, уже давно воевал с соседской кошкой Алисой, а младший, шестилетний Джереми, по его собственному выражению, н?с ответственность за разрешение этого конфликта . Джереми был похож на Иду - строгий, серь?зный и сдержанный. Старший брат почти всегда слушался младшего - если, конечно, они были не в школе и их никто не видел. На людях же Лу называл Джереми малявкой и ползунком , а Джереми в ответ закатывал глаза и говорил: Чудовищный инфантилизм! Сейчас Лу не мог ничем запустить в скрывшуюся кошку Алису, поэтому Джереми продолжал спокойно пить кофе и читать газету. Мартин спрыгнул с табуретки, перебрался на Идин стул и стал есть тост и читать газету с другой стороны. Некоторое время все тихо чавкали. Джереми и Лу не должны были никуда идти, потому что в каникулы никто не должен никуда идти. Новый год был ещ? совсем чистым и свежим, и даже остатки шоколадного пирога ещ? не под?рнулись в холодильнике матовой пл?ночкой. Младшие братья с наслаждением предвкушали, что сейчас взрослые убегут, и дом на целый день останется в их собственном распоряжении. Ида и Марк со спокойным сердцем бросали Лу на Джереми с тех пор, как Джереми исполнилось четыре года. Джереми был погружен в газету, входная дверь хлопнула, выпустив Иду и Марка, - и Лу немедленно соскочил с подоконника и бросился к телефону. Прежде, чем завопивший Джереми успел ухватить старшего брата за штанину и помешать ему, Лу набрал номер и закричал в трубку: - Кошка сдохла, хвост облез! Кошка сдохла, хвост облез! Кошка сдохла, хво... Джереми, наконец, добрался до телефона и нажал на рычаг - но Лу уже хохотал и подпрыгивал, победно размахивая кулаками над головой, а из окна дома напротив несся звонкий девичий голос. В этом голосе слышалось ужасное возмущение (если бы кто-нибудь внезапно заявил вам, что ваша кошка сдохла, и вдобавок у нее облез хвост, вы бы, наверное, тоже возмутились) До Джереми донеслось: - Лушка-пушка!.. Лушка-пушка-дуралей!.. Лушка-пушка-дуралей! Сиди дома, не болей!!! Лу довольно фыркнул, а Джереми тяжело вздохнул. Мартин с большим интересом переводил взгляд с одного брата на другого, забыв закрыть рот и капая вареньем с тоста на скатерть. Джереми сказал: О господи! совершенно Идиным голосом и поплелся вниз - он уже знал, что сейчас произойдет. И действительно, буквально через минуту внизу затренькал колокольчик. Джереми, всем своим видом демонстрируя усталость и измученность чудовищным инфантилизмом окружающих, начал отпирать дверь, а хихикающий Лу остался наверху - прятаться за перилами. Тогда и Мартин отложил тост, слез с табуретки и побежал к лестнице - смотреть на неожиданного заявившегося в Дом с Одной Колонной гостя. Глава 3 У девочки Дины, жившей через дорогу от Дома с Одной Колонной, была кошка по имени Алиса (4). Алисой Динину кошку назвала ее сестра Лори - именно она принесла маленького пушистого котенка на Динин шестой день рождения. Котенок был почти розовый, а потом он превратился в огромную рыжую кошку, и Лу эту кошку терпеть не мог. Каждый раз, когда Лу видел Алису, он свистел ей вслед, или пускал в нее чем-нибудь не очень тяжелым, или, не имея возможности посвистеть или запустить в кошку чем-нибудь, просто корчил ей рожи (хотя и понимал, что корчить рожи кошке очень глупо, потому что кошке, честно говоря, на наши рожи совершенно наплевать). Кошка - а Лу это знал по собственному опыту - в ответ на наши оттопыривания ушей, скашивания глаз и мучительное высовывание языка (как можно д а л ь ш е) только смотрит на нас с неподражаемым состраданием. Иногда Лу казалось, что, если бы кошка Алиса могла говорить (как, например, маленький слон Мартин, который, кстати, размерами не превышал огромную кошку Алису), она бы тихо спросила: - Вам дурно? Но кошка только смотрела на Лу, оттопыривающего уши и скашивающего глаза за плотно закрытыми окнами, прозрачным, полным сострадания взглядом, и Лу становилось очень стыдно, и тогда он злился на Алису ещ? сильнее. Поэтому, когда Лу не удавалось как следует подразнить Алису, он совершал строго-настрого запрещ?нный, но зато очень соблазнительный поступок - он звонил Дине и кричал в трубку: - Кошка сдохла, хвост облез! - Кошка сдохла, хвост облез! - Кошка сдохла, хвост облез! И тогда Дина выходила из себя и мчалась через дорогу, чтобы тоже сказать Лу пару ласковых слов. И в этот раз она тоже влетела в дверь и громко закричала: - Лу - противная свинюка! - Лу - противная свинюка! - Лу - противная свинюка!.. Обычно Дина придумывала какую-нибудь изобретательную, незаурядную и обидную кричалку, например: Вариант 1: Лушка-пушка-дуралей, сиди дома, не болей! Вариант 2: Глупый Лу стоит в углу, сунул голову в метлу! Вариант 3: Лу - козявка и балбес, в бочку с крысами залез! Но сегодня у нее не получилось ничего выдумать, и поэтому, ворвавшись в Дом с Одной Колонной, Дина закричала: - Лу - противная свинюка! Лу - противная свинюка! Лу - противная свинюка!.. Тогда Лу захихикал ещ? громче, и Дина понеслась вверх по лестнице, чтобы как следует расправиться с этой противной свинюкой. Вообще-то Дина, Джереми и Лу были друзьями не разлей вода - и страшно ссорились. Аж перья летели и темнело в глазах - так эти трое иногда ненавидели друг друга. Пару раз Марку и Иде доводилось даже разнимать драки, хотя в остальное время и Дина, и Лу, и уж тем более Джереми были очень приличными детьми. Можно даже сказать мягкохарактерными. А Джереми так вообще считал себя пацифистом. Дина и ее родители поселились напротив Дома с Одной Колонной (в котором жили Джереми, Марк, Ида, Лу, а теперь и маленький говорящий слон Мартин) примерно год назад. С тех пор ни один день не проходил без того, чтобы Джереми и Лу не залезли через кухонное окно(5) в гости к Дине, или Дина не забежала бы в гости к ним. У этой троицы была целая куча мелких секретов и штук десять крупных секретов, и даже одна Очень Страшная Тайна (6). Но сейчас Дина неслась вверх по лестнице с тв?рдым намерением как следует заехать Лу в глаз, и е? растрепанные рыжие волосы неслись за ней, как огненное облако, а штанишки шуршали, как десять сердитых ежей. Если честно, Лу здорово испугался; он даже вознамерился дать драпака и запереться от Дины в спальне. Но совершенно неожиданно для себя он наткнулся на что-то серое и мягкое. Лу грохнулся на пол, а налетевшая на него Дина почему-то стояла и не говорила ни слова, а оставшийся внизу Джереми, не услышав грохота битвы, задрал голову - и обмер. - Что это? - тихо спросила Дина. - Это слон, - сказал Лу севшим голосом. - О господи, - сказала Дина. - Ничего себе, - сказал Джереми. - Добрый день, - сказал Мартин. - О господи, - сказала Дина. - Он говорящий, - сказал Лу. - Его зовут Мартин, - сказал Джереми. - С ума сойти, - сказала Дина. - Кажется, я влюблен, - сказал Мартин. Глава 4 Слоны умеют влюбляться. Мартин, которого раньше звали Пробирка_7, был не очень обыкновенным слоном: мама и папа Марка, Иды, Джереми и Лу сделали его в дал?кой индийской лаборатории при помощи клонирования. Поэтому толком никто не знал, что Мартин умеет делать из того, что умеют обычные слоны, а что - нет. Например, Мартин был говорящий и даже читающий слон; он умел пользоваться ножом и вилкой, а также был вежлив, внимателен к собеседнику и никогда не сморкался в ковер, хотя соблазн был огромен. Обычно слоны ни на что подобное не способны. Но зато Мартин не умел есть тростник или, например, обливаться водой из хобота, как с самого раннего детства делают обыкновенные слоны, когда моются. Мартина надо было купать в горячей ванне и непременно с кокосовой пеной. Джереми часто подозревал, что с купанием дело обстоит нечисто, но купать Мартина было приятно, он парился хоботом, как люди в банях парятся веником, и еще пускал для Джереми и Лу большие мыльные пузыри, которые разлетались под потолком ванной кокосовыми брызгами. Для купания Джереми и Лу использовали детскую ванночку, в которой когда-то мыли их самих, пока они были совсем маленькими, потому что Мартин, хоть и был взрослым слоном, тоже был, в общем-то, совсем маленьким. По крайней мере, до сих пор. Теперь же Джереми и Лу с ужасом смотрели на слона, размерами превышавшего среднюю собаку - например, спаниеля. Когда Мартин прибежал посмотреть на неожиданную гостью, он встал между палочками перил и стал глядеть вниз. А сейчас Мартин сделался вдвое больше, и две палочки у его боков громко хрустнули и переломились. И тогда все очень громко сказали: - Ой. - Мартин, - сказал Джереми, - что за ч?рт. - Это не ч?рт, - сказал Мартин. - Это я. Я влюбл?н. - Прекрати, - сказал Джереми. - Немедленно отвечай: почему ты такой ОГРОМНЫЙ? - Ты с ума сош?л, Дже, - сказала Дина. - это какой-то карликовый слон. - Да погоди ты, - сказал Джереми. - Мартин, ну? - Я волнуюсь, - сказал Мартин. - А уж я как волнуюсь! - сказал Джереми. - Ты что, раст?шь? - Не знаю, - сказал Мартин, - сложный вопрос. Он посмотрел на Дину, взгляд его затуманился - и вдруг Мартин стал на десять сантиметров выше. Ещ? две палочки хрустнули - вместе с перекладиной перил. - Я, пожалуй, отойду назад, - сказал Мартин, медленно выбираясь из перил и не отводя взгляда от Дины. Теперь он занимал собой почти всю лестничную площадку, и Лу пришлось отодвинуться к самому краю верхней ступени. - О ГОСПОДИ, - сказала Дина. - Я волнуюсь, - сказал Мартин. - Мне нельзя волноваться. Врачи предупреждали. Но я очень волнуюсь, очень-очень. - И тут Мартин опять как следует прибавил в размерах, так что Лу пришлось отскочить на пару ступенек вниз. Дина попятилась и прижалась спиной к стене. - Что значит - нельзя?! - закричал Джереми. - Тебе нельзя?! А мне можно?! Ты меня до инфаркта довед?шь! - Простите, Джереми, - сказал Мартин, - не кричите на меня, потому что я и так волнуюсь, а когда я волнуюсь, я расту. Меня предупреждали. - И до каких размеров? - спросил Лу. - Неведомо, - сказал Мартин. - И с чего ты начал волноваться? - спросил Лу. - Я влюбл?н, - сказал Мартин, и взгляд его снова затуманился, но тут дети в один голос закричали: - Эй! Эй! Эй! А Джереми сказал: - У нас потолки два сорок. Срочно выводим его во двор. Там разбер?мся. Глава 5 Когда совместными усилиями Дине, Джереми и Лу удалось пропихнуть Мартина, ставшего размерами с большое-большое кресло, в дверной про?м, оказалось, что на улице совершенно прекрасная погода. Это значило, что в любой момент во двор мог вылезти кто-нибудь из соседей. - Что делать, чтобы ты уменьшился? - спросил Джереми. - Говори быстро, пока никого нет. - Не знаю, - сказал Мартин. - Возможно, необратимый процесс. Любовь - страшное дело. Сердце пашет, как насос. Дина, я люблю вас. - О господи, - сказала Дина. - Скажите мне: Какая приятная неожиданность! , - попросил Мартин. И тут Лу заверещал, потому что Мартин внезапно стал ещ? больше и отдавил ему ногу. - Немедленно скажи ему, Дина, - велел Джереми. - А то мы тут с ума сойд?м. - Какая приятная неожиданность, - сказала Дина. - Звучит неискренне, - сказал Мартин с укоризной. - Стыдно, девушка. Я же серьезно. - Немедленно уменьшись, - велел Джереми. - Не могу, - сказал Мартин, - не знаю способа. До сих пор эта проблема никого не интересовала. С исследовательской точки зрения. Считалось, что это незначительный побочный эффект. - О господи, - сказал Джереми. - Простите, - сказал Мартин. - Я сейчас убегу, - сказала Дина. - Ну вот, пожалуйста, - сказал Мартин. - Ну что за ужас. - И стал размером со шкаф. Слоны, как уже говорилось, умеют влюбляться. У них это генетическое. Они влюбляются раз и навсегда. А всегда у слонов длится лет триста. И лет триста слон, полюбивший кого-нибудь, никого другого не замечает. Так что Мартин хорошо представил себе триста лет одиноких мыканий после того, как Дина убежит, и немедленно разволновался, и сильно прибавил в размерах. И тогда Джереми понял, что надо действовать решительно. - Значит так, - сказал Джереми. - Дина, немедленно домой. Мартин, не закатывай глаза, она верн?тся. Но не сейчас. Сейчас у нас проблема. - Вы верн?тесь? - спросил Мартин Дину. - Вернусь, - сказала Дина, - если не проснусь от этого страшного сна. С ума сойти. В меня влюбл?н СЛОН. - Возвращайтесь, - сказал Мартин. - У меня к вам любовь навеки (7). У слонов очень длинные навеки . Так что можете на меня рассчитывать. - Непременно, - сказала Дина и испарилась. Мартин вздохнул. - Лу, - сказал Джереми, - принеси ключи от гаража. Они у двери висят. - Он не поместится в гараж, - сказал Лу, оглядывая Мартина с большим сомнением. - Ничего я не толстый, - нервно сказал Мартин и втянул живот. - Он поместится, если не будет волноваться, - сказал Джереми. - Я не могу не волноваться. - сказал Мартин. - Предмет моей любви ускакал во мрак ночи, и я терзаем недобрыми предчувствиями. - Сейчас четыре часа дня, - сказал Джереми, - прекрати немедленно. - Я буду холотропно дышать, чтобы успокоиться, - пообещал Мартин. - Ради бога, - сказал Джереми. - Только тряпки в гараже не втяни, как пылесос. - Это не тема для изд?вок, - обиженно сказал Мартин. - Извини, - сказал Джереми, и они с Лу завели Мартина в гараж. Мартин поместился, но было совершенно ясно, что еще парочка волнений - и из гаража его будет не вытащить. Глава 6 Если бы кто-нибудь вздумал заглянуть в гараж после того, как Джереми и Лу спрятали туда Мартина, то решил бы, что сош?л с ума: в гараже обычного городского дома стоял небольшой (с точки зрения тех, кто не знал нормального размера Мартина) слон, а перед ним два мальчика, восьми и шести лет, пели, рассказывали страшные истории, громко кричали и даже пытались извлечь очень жалобные звуки из двух губных гармошек. Наконец Лу и Джереми окончательно выбились из сил. - Не могу, - сказал Джереми, - этот ч?ртов слон не уменьшается ни от чего. - Я сейчас с ног свалюсь, - сказал Лу. Мартин очень виновато посмотрел на братьев. - Зато вам удалось очень качественно напугать меня историей про (8) Клянусь. У меня тряслись поджилки и сердце ходило ходуном. У вас огромный талант пугателей, - сказал он. - Лучше бы твои поджилки уменьшились, - сказал Лу. - Ну ладно тебе, - сказал Джереми. - Он же не виноват. - И вам удалось очень качественно растрогать меня той песней про... - Не оправдывайся, Мартин, - сказал Джереми. - Как-нибудь уладится. - Я очень волнуюсь из-за того, что... - начал Мартин, и взгляд его затуманился. - Нет! Нет! Нет! - закричали Джереми и Лу, и Мартин поспешно продолжил: - Не волнуюсь! Не волнуюсь! Просто... э... переживаю, что поставил вас в такое неловкое положение. Лу посмотрел на большое белое полотенце с зел?ными зв?здами. Раньше оно лежало у Мартина на спине в качестве попоны, а теперь Мартин накрыл им макушку, как платочком. Полотенце показалось Лу очень маленьким. - Вс?, - сказал Мартин. - На сегодня вс?. Пожалуйста. Я измучен волне... э... переживаниями, а также должен обдумать план ухаживания за женщиной моей мечты. Вы не знаете, какие цветы она предпочитает? Конфеты? Игрушки? Литературные произведения? И, главное, нравятся ли ей крупные мужчины? - О господи, - сказал Джереми. - Она терпеть не может розы, - сказал Лу. - А от шоколада у не? диатез. И вообще от сладкого. - Как прекрасно, - сказал Мартин. - Почему? - спросил Джереми. - Не знаю, - сказал Мартин. - Меня умиляют е? немощи. - Она хочет самокат, - сказал Лу. - И она умеет читать Винни-Пуха на два голоса; правда, лучше всего у не? получается Пятачок, но ты ей это вс?-таки не говори, а то можно схлопотать. Кстати, про крупных мужчин не знаю, но однажды она отлупила одного парня из шестого класса, так он был на три головы выше нас. И тот ещ? коз?л. А ты-то уж точно не коз?л. - Лу, - сказал Джереми, не подавай ему беспочвенных надежд. - Я попросил бы, - нервно сказал Мартин. - Я сейчас свалюсь и засну прямо здесь, - сказал Лу. И тогда братья не без труда захлопнули дверь гаража и побрели домой. x x x Над маленьким Домом с Одной Колонной, где жили Марк, Ида, Джереми и Лу, небо едва-едва начало синеть. Только выпала роса, и на перилах балкона толстые голуби вздрагивали во сне. Рассвет полз на город медленно, время от времени засыпая по дороге. Джереми открыл глаза и долго не мог понять, что его разбудило. Будильник молчал, Лу посапывал, зарывшись лицом в подушку и подогнув под себя левую ногу, из комнат Марка и Иды не доносилось ни звука, но что-то было не так. Наконец Джереми понял: над домом, заплывая в окна, стелился низкий протяжный гудок. Он прерывался и возникал снова, и опять прерывался, и Джереми показалось, что этот гудок пытается превратиться в мелодию. И тут Джереми понял, что это такое гудит. Как был, в одной пижаме, он рванул с постели, на ходу засовывая ноги в тапочки, и понесся по лестнице вниз. Он распахнул дверь во двор, бросил взгляд на гараж, немедленно заскочил обратно и захлопнул дверь. Несколько секунд Джереми стоял, раскрыв рот и широко распахнув глаза, и пытался переварить увиденное. Потом Джереми набрал в л?гкие воздуха и - Маааарк! Идааааа! Глава 7 Когда Мартин волновался, он начинал расти, а с момента знакомства с девочкой Диной он только и делал, что волновался. Он волновался, что не смог произвести на Дину должного первого впечатления. Он волновался, что не сможет произвести на Дину должного второго впечатления. Он волновался, что не сможет найти с Диной общего языка. Он волновался, составляя план на завтрашний день. Он волновался, что не выспится перед таким важным днем. Он волновался, что от недосыпа у него под глазами будут синяки (9). Он волновался, как волнуются все влюбл?нные - будь то люди или слоны. Так что за эту ночь Мартин вырос очень, очень, очень сильно. В своем обычном состоянии Мартин был размером примерно с кошку, но сегодня утром Марк, Ида, Джереми и Лу, одетые кое-как, в пальто поверх пижам и в ботинках на босу ногу, бегали вокруг гаража и пытались сообразить, как извлечь из него застрявшего Мартина: тот так здорово подрос за ночь, что теперь не проходил в гаражную дверь. Смит-Томпсоны давали Мартину советы, пытались намазать ему бока маслом для дверных петель, предлагали Мартину потуже обернуться пищевой пл?нкой и даже подумывали привязать слону к хоботу вер?вку и так вытаскивать его из гаража. Наконец все сдались. Страшно стеснявшийся, чувствовавший себя очень виноватым, смертельно уставший Мартин очень старался не волноваться. Он даже предложил нагудеть всем присутствующим какую-нибудь бодрую песенку. Он даже начал е? гудеть. - О господи, - сказала Ида. - Вс?, - сказал Марк, - звоним пожарным. Пусть снимают крышу. x x x Через час вокруг Дома с Одной Колонной, где жили Марк, Ида, Джереми и Лу (чьи мама и папа занимались клонированием в далекой Индии и, к сожалению не могли видеть происходящего (10)), стояли четыре пожарные машины и подъ?мный кран. Пожарные разбирали крышу, а рабочие, приехавшие на подъ?мном кране, подводили под пузо Мартина леб?дки. Они собирались поднять Мартина через разобранную крышу и поставить на площадке перед гаражом. - У меня будет кожное раздражение от леб?док, - сказал Мартин. - Я совершенно не волнуюсь по этому поводу, не беспокойтесь, но хорошо бы кто-нибудь сбегал в аптеку и приобр?л три-четыре килограмма детского крема. Я не хочу добавлять к своим душевным страданиям страдания физические. - Лу, пожалуйста, - сказал Мартин. - Сорок тюбиков, - сказал Джереми. - Шестьдесят, - сказала Ида. - Не многовато? - спросил Джереми. - Я утоплюсь в остальном, - сказала Ида. Глава 8 В десять часов утра улица, на которой стоял Дом с Одной Колонной, была перекрыта. Все, от кого в этот день не требовалось присутствия в конторах, магазинах или банках, высовывались из окон, свешивались с балконов или жались к стенам домов - и с восторгом смотрели на то, что происходило на проезжей части. Они свистели, выкрикивали приветствия и махали руками, шляпами, зонтиками и св?рнутыми в трубочку газетами. А по проезжей части шагал Мартин. Мартин очень старался не волноваться, потому что, когда волновался, он рос, а в дал?кой индийской лаборатории, где Мартина создали и назвали Пробирка_7, никто не задался вопросом, что нужно сделать, чтобы он начал уменьшался обратно. Поэтому волноваться Мартину было никак нельзя - но ужасно хотелось. Потому что Мартин ш?л завоевывать сердце женщины, которую полюбил на всю жизнь. Е? звали Дина, ей было семь лет, она жила рядом с Джереми и Лу и училась с ними в одной школе. С того самого момента, как Мартин познакомился с Диной, он только и делал, что волновался. И сейчас он был размером с самого настоящего слона. То есть с небольшой дом. И ш?л по направлению к школе. Его сопровождали четыре (4) пожарные машины и подъ?мный кран. Чтобы не волноваться, Мартин вс? время думал о белых мышках. Белые мышки с раннего детства действовали на него успокаивающе. В лаборатории их было много, и все бойкие. Обычно слоны боятся мышей, но это из-за того, что с высоты своего огромного роста не могут разглядеть их как следует. Мартин же в своем нормальном состоянии был совсем небольшим слоном и поэтому знал, что белые мышки - довольно милые существа. Вот почему сейчас, идя к Дине, Мартин думал о белых мышках. В хоботе он держал огромный букет ромашек, а на голове у него стояли две банки отборной сел?дки ( Диатеза не будет, это точно, - сказал Джереми. - Будет нервное расстройство . Нормально для влюбл?нной девушки , - сказал Мартин и попросил продавщицу перевязать сел?дку широкой золотой лентой). Ночью он написал прекрасную серенаду, немного под Метнера, но очень обаятельную , и собирался исполнить е? перед окном классной комнаты, где Дину как раз учили складывать одиннадцать и тринадцать. Обычно серенады исполняют под окном, а не перед ним, но Мартин был очень большой, а школа - всего двухэтажная. Когда в класс, где учился Джереми, ворвался маленький мальчик и закричал: Слон! Слон! На школьном дворе слон!!! , сообразительный Джереми обмер и бросился к окну. Действительно, Мартин стоял прямо посреди школьного двора, рядом с ним крутился уже успевший выбежать Лу, а из пожарной машины, припарковавшейся неподал?ку, вылезали Марк и Ида. Мартин же старался не раздавить никого из выбегающих во двор учеников и вс? время смущ?нно приговаривал: - Пожалуйста, уважаемые дамы и господа, не под ноги, только не под ноги, дамы и господа, и особенно не под задние, я их совершенно под собой не чую. Передние ещ? кое-как, а задние - совсем нет. В них проваливается сердце, в самые пятки. Пожалуйста, молодой человек, вы не знаете божественную женщину по имени Дина? Она тут учится в первом классе. Юная леди, ради бога, не висите на мо?м хоботе и, кстати, не поможете ли вы мне отыскать удивительную женщину по имени Дина, которая... Но тут из почти опустевшего здания школы выбежала Дина. При е? появлении Мартин судорожно попытался думать о белых мышках, но тут же почувствовал, что подрос как минимум сантиметров на двадцать. - Ой! - сказали все. - Дина, это вы, - сказал Мартин. - Дина, мне очень нужно с вами поговорить. Извините, что тут дует: это я дышу. В смысле, я всегда дышу, иногда - даже холотропно, но сейчас прямо очень дышу, ничего не могу поделать. Дина, мне очень нужно поговорить с вами. Хорошо бы с глазу на глаз, но в нашей ситуации это, очевидно, невозможно. Но тогда, может быть, хотя бы глаза в глаза? Пожалуйста, Дина. Дина впервые познакомилась с Мартином всего за день до этого, когда прибежала в Дом с Одной Колонной, чтобы расплатиться с Лу обзывательством за обзывательство. Тогда Мартин был всего лишь размером с кошку, но в е? присутствии немедленно начал волноваться и увеличился до размеров небольшого шкафа. Дина никогда не была трусихой и однажды даже отлупила парня на две головы выше себя, но Мартина она вс?-таки немножко испугалась. Однако теперь Мартин был больше любого шкафа, он был огромным, огромным, огромным слоном, - а бояться его Дина совершенно перестала. Осторожно переминавшийся с ноги на ногу, с хвостом, повязанным нарядным бантом из белого с зел?ными зв?здами полотенца, с букетом ромашек и двумя банками сел?дки Мартин выглядел таким трогательным и жалобным, что Дине немедленно захотелось погладить его по голове. Но сейчас это, конечно, было бы совершенно неуместно, а главное - невозможно. И Дина стала оглядываться в поисках чего-нибудь, на что можно было бы залезть и поговорить с Мартином глаза в глаза. Тогда начальник одной из пожарных машин, сопровождавших Мартина до самой школы, предложил Дине встать на маленькую площадку, закрепленную на конце длинного хобота его машины, и подняться вместе с площадкой на нужную высоту. И Дина поднялась. Стоя в люльке, Дина заглянула Мартину в огромный взволнованный глаз. Она отражалась в глазу почти целиком, вместе с пожарной площадкой. - Я сейчас с ума сойду, - сказал Дина. - От радости? Правда, Дина, ну скажите, что от радости, - попросил Мартин. - От странности, - сказала Дина. - Сложная эмоция, - сказал Мартин. - Как хорошо, что вы от странности не раст?те. Впрочем, я любил бы вас какой угодно. Даже огромной и с диатезом. - У меня сейчас нет диатеза, - сказала Дина. - И никогда не будет, - сказал Мартин. - Я не допущу. Я буду вашим рыцарем и боевым слоном, Дина. Вот вам цветы и сел?дка; я бы отдал вам свое сердце, но, боюсь, оно стало крупновато, того и гляди повалит вас с ног. Дина, выходите за меня замуж. Все ахнули. - Дурдом, - сказала Дина. - Поделикатней, - сказал Мартин, - я вс?-таки делаю вам предложение. Будьте моей навеки. Правда. Мне осталось жить совсем немного, лет двести девяносто, и я хочу провести их все с вами. Соглашайтесь. Я умею играть на волынке (11). Со мной не пропад?шь. - Миленький Мартин, - сказала Дина, - вы мне очень нравитесь. - Я чувствую подвох, - сказал Мартин. - Нет, правда, - сказала Дина. - Правда-правда. Сейчас я это самое. Очень искренне. Но я не могу выйти за вас замуж. - Вы меня не любите, - сказал Мартин. - Я очень вас люблю, - сказала Дина. - Просто... - О господи, - сказал Мартин и еще раз подрос. Теперь он опять смотрел на Дину немножко сверху вниз. - ...просто я маленькая девочка, - мужественно сказала Дина. От жалости к Мартину у не? разрывалось сердце. - Понимаю, - сказал Мартин, - а я огромный слон. Красавица и чудовище. Мы скованы рамками архетипа. - Это не из-за какого-то типа, - сказала Дина, - просто я маленькая девочка и не могу выйти замуж ни за кого. Чтобы выйти замуж, надо стать взрослой т?течкой. А я хочу побыть маленькой девочкой. Ещ? хотя бы лет десять. - На моей шкале десять лет - ничто, - сказал Мартин. - Скажите, и я буду ждать. - Не надо, Мартин, пожалуйста! - сказала Дина. - Когда кто-то ждет, что ты вырастешь, нет никакой радости быть маленькой девочкой. И от тоски по-любому вырастаешь. - Недетская мудрость под коркой детского диатеза, - сказал Мартин. - Я сраж?н окончательно. Дина, вы мой кумир. И тут Дина увидела, что по хоботу Мартина катится огромная слеза. Мартин плакал. Внизу кто-то сказал: - Бедняжка! От сострадания у самой Дины перехватило горло. И тогда она встала на цыпочки, протянула руку как можно выше и погладила Мартина по голове. Слоновьи сл?зы вс? текли и текли, а Дина вс? гладила и гладила Мартина по голове - когда вдруг поняла, что вот-вот свалится с пожарной площадки: она даже не заметила, что давно встала на коленки, чтобы дотягиваться до уходящей вниз теплой серой макушки. - Он уменьшается! - закричал Лу, который стоял к Мартину ближе всех. - Мартин, когда ты плачешь, ты уменьшаешься! - Я уже не плачу, - сказал Мартин. - Я стараюсь запомнить этот момент бесценной нежности на ближайшие двести девяносто лет. - И вс? равно ты уменьшаешься, - сказал Джереми. - Дина, а ну погладь его ещ? раз! Пожарник в машине потянул рычажок, площадка с Диной опустилась ниже, и Дина ещ? раз погладила Мартина по голове. Мартин немедленно стал заметно меньше. Теперь он был лишь немного выше пожарной машины. - Ух ты! - сказали все. Лу попробовал погладить Мартина по ноге, но размер слона от этого не изменился. Тогда Дина снова погладила слона по голове, и он стал меньше. Дина гладила и гладила Мартина по голове, а он покорно вздыхал и уменьшался и когда снова стал размером примерно с кошку, Дина уже успела спуститься с пожарной площадки и сидела перед ним на корточках, а все школа, Лу, Джереми, Ида, Марк, их соседи, пожарные, милиция, собаки - словом, все обитатели маленького городка, в котором жили Смит-Томпсоны, - стояли и смотрели на Мартина и Дину. Тогда Мартин тихо сказал: - Я очень устал. Большое белое полотенце с зел?ными зв?здами давно свалилось у Мартина с хвоста и теперь лежало на земле. Дина подняла его, развязала узел, аккуратно отряхнула, завернула слона в полотенце, и они пошли домой вслед за Марком, Идой, Джереми и Лу - к Дому с Одной Колонной, где Мартин спал по ночам в большой коробке из-под телевизора, застеленной толстой шерстяной тканью, для уюта и тепла. Глава 9 Мартин лежал на теплой шерстяной ткани в коробке из-под телевизора. Глаза у него слипались от перенес?нных волнений и долгой бессонной прошлой ночи, но он был совершенно спокоен, потому что рядом с коробкой на полу сидела Дина. В комнате горел только маленький ночник. Дина обещала сегодня побыть с Мартином, пока он не засн?т. - Дина, вы мне друг, правда? Вы не сердитесь на меня? - спросил Мартин. - Да, - сказала Дина, - я вам очень друг. - Спасибо, - сказал Мартин. - Не за что, - сказала Дина. - А вы не сердитесь на меня? Вы мне тоже друг? - Нет, - сказал Мартин. - Нет, Дина, я вам не друг. Я ваш рыцарь и боевой слон. Можно я буду ваш рыцарь и боевой слон? - Мне будет очень приятно, - сказала Дина. - Я умею играть на волынке, как сегодня уже единожды упоминалось, - сказал Мартин. - Это большое дело. Боевой слон, играющий на волынке, наводит на врага невыносимый ужас. Враг бежит. - Я чувствую себя очень защищенной, - сказала Дина. - Только, миленький Мартин, не волнуйтесь больше так сильно. - Так сильно не будет, - сказал Мартин. - Еще лет двести девяносто, я надеюсь. Плюс-минус один день. Но тогда уже будет совсем другая история, тогда можно. Но иногда я все-таки буду немножко волноваться, Дина. Чтобы вы приходили и гладили меня по голове. Не слишком часто, не беспокойтесь. Можно? - спросил Мартин. - Можно, - сказала Дина.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МАРТИН НЕ БЕСПОКОИТСЯ *  Глава 1 - Мартин, да не шебуршись ты, ради всего святого, хоть две минуты! - простонал Джереми. Зел?ный шерстяной носок выскользнул у него из рук и окунулся кончиком в чашку со сладким чаем. Джереми взвыл. - Да уж недолго вам меня терпеть осталось, - хмуро заметил Мартин. - Ещ? дня два, от силы - три. Состояние мо? ухудшается час от часу. Сегодня с утра я уже не сумел осилить тост с джемом. Если вс? и дальше так пойд?т, меня доконает не недуг, но голод. А уж тогда я буду лежать смирно, как хороший зайчик (12), и все желающие смогут терзать мо? бренное тело, как им угодно. Мне же будет все равно. Душа моя прекратит страдать и воспарит к Воспарит, словом. Уж потерпите, дорогие близкие, чего там. - Я подозреваю, что доконает тебя не недуг, а мы, - сказал Лу, с отвращением бросая в ведро с мусором пропитанный чаем носок и доставая из ящика новый. - Если я сейчас затяну носок слишком туго - ну, ненароком, - и кое-кто случайно испустит дух, я, кажется, испытаю сильное облегчение. - Давайте, давайте, - Марин закатил глаза. - Пока ты молод и полон сил, все готовы кататься на тебе верхом и развлекаться дурацкими розыгрышами с подменой джема кетчупом. Когда же ты делаешься стар и немощен - Слушай, - сказал Лу, - история с кетчупом была всего два дня назад. - Страдания, - обиженно сказал Мартин, - кого угодно сделают дряхлым не по годам. - Кажется, получилось, - с облегчением вздохнул Лу, отступив на пару шагов. Джереми придирчиво осмотрел компресс. Под длинным шерстяным носком, повязанным Мартину на шею как шарф, находилась вата, щедро пропитанная водкой. От Мартина ш?л хороший рабочий дух. - Я задыхаюсь, - укоризненно сказал Мартин. Лу подош?л к слону и подсунул палец под повязку. Палец проходил свободно. - Ты бессовестный симулянт, - сказал Лу. - Я подозреваю, что он вообще не болеeт, - недоверчиво сказал Джереми. - Он просто хочет завладеть приставкой. - Я попрошу, - нервно сказал Мартин и покрепче сжал приставку в передних лапах. - Не надо меня демонизировать. - Лу, тебе пора делать уроки, - вздохнул Джереми. - Ради бога, Мартин, не зови нас хотя бы десять минут. - Разве что я буду при смерти, - мученически вздохнул Мартин. - Правда, я могу пропустить мгновение, когда будет уже поздно, но, по крайней мере, я буду знать, что не потревожил тех, кто - Мартин! - хором взвыли Лу и Джереми, ретируясь из собственной комнаты, на время болезни Мартина превращ?нной в лазарет. Подождав, пока их шаги удалятся, Мартин быстро выбрался из кучи подушек и по маленькой лесенке добрался до самого верха книжного шкафа. Надо сказать, что за два дня болезни видеоприставка ему изрядно надоела. Тут следует заметить, что Джереми Смит-Томпсон был, конечно, не по годам развитым мальчиком. Иногда окружающим хотелось, чтобы Джереми хоть иногда в?л себя как нормальный реб?нок, а не как юный математический гений, состоящий в переписке с двумя профессорами из Оксфорда и одним удивительным доцентом из Казанского университета (13). Книги Джереми стояли на верхних полках вместе с книгами Марка и Иды, в то время как на нижних полках располагалась, по словам самого Джереми, всякая детская белиберда . Так что Мартину пришлось встать на цыпочки (в это спокойное утро он был совсем маленьким слоном), чтобы дотянуться добраться до шестого тома Льва Толстого. Увы, лапки у Мартина были коротенькие, а книга, зажатая между третьим и одиннадцатым томами, не хотел поддаваться. Кроме того, носок, повязанный у Мартина вокруг шеи, несколько ограничивал свободу движений. Тогда Мартин подтащил к полкам маленькую стремянку, забрался на не?, с усилием вытянул желанный том - и прямо за ним увидел большие круглые глаза. От неожиданности и ужаса Мартин пошатнулся, лесенка вылетела у него из-под ног, и он повис, держась за верхнюю полку. - Ку-ку, - печально сказал обладатель глаз. Глава 2 Грохнувшись с верхней полки, Мартин в первую очередь подумал: Какое счастье, что меня не видит Дина! В самом деле: предстать в таком виде перед дамой своего сердца было бы очень унизительно. Во вторую очередь Мартин подумал: Кажется я увеличился раза в два . И только в третью очередь Мартин, наконец, подумал: Матерь божия! Что это было?! И тут голос с верхней полки произнес: - О-фи-геть! Мартин посмотрел наверх. Глаза посматривали на него без всякой симпатии. - Я шестнадцать лет тут торчу, - продолжил голос с верхней полки, - и что в результате? Первый, кто меня видит, - это какое-то плюшевое животное неопределенных размеров. Милый, дорогой, ау? Ку-ку? Ты что, действительно меня видишь? Мартин осторожно посмотрел наверх. Глаза по-прежнему следили за ним с самой верхушки книжного шкафа, но теперь, немного успокоившись, Мартин обнаружил, что у этих глаз есть тело. Тело это напоминало небольшой комочек белоснежного меха. У тела были 1) круглые ушки, 2) ч?рный нос. Оно стояло на маленьких когтистых лапках, шевелило длинными белыми усами и разглядывало Мартина со смесью недоверия и разочарования. Мартин, возможно, был не совсем обычным слоном - он был маленьким, говорящим, слегка помешанным на тостах с абрикосовым вареньем, - но уж плюшевым он никак не был и терпеть подобные оскорбления не намеревался. - Послушайте, господин хороший, - раздраженно сказал Мартин, поднимаясь с ковра. - Я не плюшевый. Я болен и выгляжу не лучшим образом, у меня на шее повязан шерстяной носок, от меня разит э-э-э водкой и шерстяным носком, но я не плюшевый. У меня есть собственная гордость. Я живой слон. - А я - м?ртвый хомячок - бодро сказало существо на верхней полке. - Не понял, - сказал Мартин тоненьким голоском. - Я м?ртвый хомячок, - приветливо повторил м?ртвый хомячок. Меня зовут Эдуард-Ричард-Август-Зеллвегер младший, но можно называть меня просто Эразм и не морочиться. Я умер шестнадцать лет назад. С тех пор меня никто не видел. Ты видишь. Мое шестое чувство подсказывает мне, что это не случайно. - Проклятая болезнь, - с горечью сказал Мартин. - Еще вчера я ел печ?ные яблоки и издевался над т?тенькой, говорящей глупости в телевизоре, но проходят сутки - и вот уже галлюцинации, сумеречное состояние духа - Слушай, - раздраженно сказал Эразм, - не пудри мне мозги. Ты меня видишь, я это уже понял. Для таких случаев существуют базовые правила. Теперь ты будешь мо? это Как его орудие. Или что там. Будешь делать, что я тебе велю. Ха! - А иначе что? - осторожно поинтересовался Мартин. Он вообще не любил что-нибудь делать, тем более - делать то, что ему скажут другие. М?ртвый хомячок Эразм стушевался. Похоже было, что он не готовился к такой постановке вопроса. - Ну-у-у, - протянул он. - А иначе я буду являться тебе по ночам. Завывать, греметь цепями, размахивать лохмотьями, что там ещ? положено. - Ты меня прости, дорогой, - сказал Мартин, - а только правила действительно есть. Например, чтобы греметь цепями, ты должен был умереть в цепях. А чтобы размахивать лохмотьями - в лохмотьях. Как ты умер? - Это бестактный вопрос, - быстро сказал Эразм. - У нас, хомячков, особые отношения со смертью. Мы идеальные жертвенные фигуры. Смерть настигает нас, принимая самые неожиданные обличья. Мы, если честно, даже чувствуем себя в некотором смысле избранным народом. Мы - Я жду ответа, - строго сказал Мартин. - Я утонул в поилке, - грустно сказал Эразм. - рехнуться, - сказал Мартин. - Зато я сам прогрыз е? крышку! - встрепенулся м?ртвый хомячок. - Правда, потом я упал внутрь На этих словах Эразм снова сник. - Я имею дело с м?ртвым идиотом, - сказал Мартин. - Я не был идиотом, - обиделся Эразм. - При жизни у меня был бойкий, неугомонный ум. В других обстоятельствах меня назвали бы отважным исследователем. - Что ты исследовал в поилке? - спросил Мартин. - Я хотел выяснить, что за жидкость плещется у нее внутри. - Ты пил эту жидкость, - медленно сказал Мартин. - Ты знал, что это вода. - Когда эксперимент заверш?н, легко заявлять, что тех же результатов можно было добиться аналитическими методами, - раздраж?нно сказало привидение. - Короче, ты мо? орудие - или допрос вед?шь, гражданин начальник? - Я не уверен, что я - орудие, - сказал Мартин. - Зачем мне это надо? - А ради совести? - бойко ответил Эразм. - От тебя зависит, уйд?т ли моя душа к тучным небесным пажитям, где сухой корм, сахарные опилки и вс? такое, - или так и будет шляться тут между Мадам Бовари и Анной Карениной . - А у тебя есть душа? - заинтересовался Мартин. - Ты же животное. - Есть, - строго сказал Эразм. - Только маленькая. Она устала. Она желает идти, знаешь, туда, где нет конвоя, вот это вот вс?. А у тебя? - Не знаю, - пожал плечами Мартин. - Я клонированный. Этот вопрос решается в верхах (14). - Мурыжат, значит, падлы, - понимающе резюмировал Эразм. Тогда Мартин понял, что от м?ртвого хомячка ему уже не отделаться. Имело смысл сделать вс?, что хомячок потребует, как можно быстрее и вернуться к нормальной жизни, в которой, дай бог, больше не будет никаких не упокоенных привидений и м?ртвых хомячков. Мартину, кроме того, была крайне несимпатична мысль о том, что вс? происходящее - ещ? одно проявление его уникальных способностей, вроде умения дорастать до размеров настоящего слона, стоило ему начать беспокоиться. Он искренне надеялся, что ситуация с хомячком - разовая. - Ну, и что я должен делать? - мрачно поинтересовался Мартин. Но тут в дверь комнаты постучали. - Мартин, - строго сказал из-за двери голос Марка. - Я слышал звуки. Ты орал или звал? - Я вопил, - скорбно сказал Мартин. Дверь открылась. На пороге стоял Марк с деталями деревянного динозавра в руках. Марк часто клеил деревянных динозавров, он очень любил деревянных динозавров и покупал такие специальные конструкторы, позволяющие склеить скелет динозавра по кусочкам. Склеенный Марком динозавр ставился на полочку, Марк звал домочадцев полюбоваться своей работой, все восхищались, Джереми покашливал, дальше сценарий всегда развивался одинаково: - Что, Джереми? - спрашивал Марк, воздев очи горе. - Нет-нет, ничего, - говорил Джереми голосом послушного мальчика. - Я просто думал, что тебе будет интересна одна деталь. Это не велоцераптор, как написано у тебя на подставочке. Я бы, с одной стороны, назвал это животное перецераптор , потому что у него перебор в плане ребер примерно раза в два. А с другой стороны, может быть, я назвал бы его недоцераптор , потому что при такой длине хвоста, как у этого достопочтенного ээээ игрового набора, то, что образованные люди называют велоцераптором , не смогло бы бегать. Это бедное существо падало бы мордой впер?д, прямо в доисторические папоротники. Другие динозавры хохотали бы над ним. Тираннозавр бы его тиранил. Плезиозавр бы его, наверное, плезил, а уж любой уважающий себя птеродактиль отдактилил бы бедняжку так, что - Джереми!!! - не выдержав, вопил Марк, и дальше все зрители располагались поудобнее в ожидании любимого момента: Марк, схватив деревянного динозавра, прорывается впер?д, к двери, Джереми заходит наперерез, Марк обходит противника Словом, все деревянные динозавры жили не в гостиной, как хотелось бы Марку, а в его собственной спальне. Марк смахивал с них пыль специальной голубой кисточкой и говорил, что Джереми добрый мальчик, но немножко боится задействовать воображение. Сейчас Марк держал в руках очередного деревянного динозавра - уже с лапами, но еще без головы. Бедное животное выглядело так, как будто тираннозавр вс?-таки до него добрался. - Что случилось? - спросил Марк, глядя на поваленную лесенку и рассыпанные книжки. Мартин тяжело вздохнул. Он перевел взгляд с деревянного динозавра на верхнюю полку книжного шкафа. Эразм медленного показал ему крошечный мохнатый кулачок, и Мартин сдался. - Я вижу м?ртвых животных, - ш?потом сказал он. Глава 3 - Если это розыгрыш - сказала Ида и выдержала паузу. - Если это хоть в какой-то мере розыгрыш, Мартин - Слушай, докажи им, что ты есть, а? - попросил Мартин. - Только не обижайся. С тех пор, как Эразм был представлен всем обитателям Дома с Одной Колонной, а также примчавшейся по звонку Дине, Мартин неожиданно испытал потребность защищать бедного м?ртвого хомячка, остававшегося невидимым для всех, кроме самого Мартина. Эразм пожал крошечными плечиками. - Чего обижаться? - сказал он равнодушно. - Случаются скептики. К Господу Богу - и к тому пристают: докажи да докажи . Он на секунду задумался, а потом сделал какой-то хитрый жест лапкой - и газета, которую только что читала Ида, медленно поползла по столу и с тихим шорохом слетела на пол. Ида ахнула. - Этого достаточно? - ядовито поинтересовался хомячок. - Эразм интересуется, достаточно ли этого, - спросил Мартин голосом оскорбл?нной невинности. - Что он собирается делать? - слабо поинтересовалась Ида. - Жить тут, - немедленно отозвался Эразм. - Он собирается тут жить, - повторил Мартин. - Я фамильное привидение! - гордо сказал Эразм. - Теперь, когда вы обо мне знаете, это больше не дом. Это замок с привидениями. О, теперь я развернусь! Я буду выть, и громыхать цепями, и - Мы уже обсуждали цепи, - напомнил Мартин. - Неважно. - Эразм махнул лапкой. - Я найду, как себя проявить. Я креативен и ассертивен, я буду исполнять свои обязанности с честью, обещаю. Где тут у вас зеркало? Я хочу начать с какого-нибудь сильного карьерного шага. Трещина на зеркале. Превращение воды в вино Могу кактус съесть. На слабо . - Обещает съесть кактус, - сообщил окружающим Мартин. - Зачем? - поинтересовался Лу. - В качестве фамильного привидения. У нас тут теперь замок с привидениями. С небольшими, но креативными. И ассертивными, - грустно сказал Мартин. - Если я правильно понимаю, - сказал Джереми, поправляя очки, - дела с привидениями всегда обстоят одинаково. Они убираются восвояси, если хозяева дома сделают то, что они требуют. Или даже не требуют, но втайне хотят. - Ты чего хочешь? - спросил Мартин у Эразма. - Р-р-р-развернуться! - кровожадно сказал хомячок, оглядывая комнату взглядом мясника на бойне. - А так, вроде, больше ничего. - Он сам не знает, чего хочет, - сказал Мартин. - Кое с кем бывает, - усмехнулся Лу и ткнул Дину локтем в бок. - Сам дурак, - немедленно отозвалась Дина и дала Лу подзатыльник. Чувствовалось, что эти двое привыкли вести друг с другом долгие задушевные беседы. - Это не важно, чего он хочет, - сказал Джереми. - Есть что-то такое, что мы можем сделать - и он исчезнет. Привидения удерживает на земле страшная тайна, которой они не успели поделиться. Иногда они умирают, не закончив какого-нибудь важного дела. Или совершив преступление, в котором они не успели сознаться. Или, наоборот, испытывают жажду мести. Твоего хомячка случайно не придавили дверью? - Он утонул в поилке, - вздохнул Мартин. - А то обычно хомяков давят дверью, - заметил Джереми. - Ещ? на них иногда случайно ставят диван. Не замечают, что они забрались в мясорубку. Сливаю воду, когда хомяк плещется в унитазе. Разное интересное, словом. - Мне кажется, что беседа принимает оскорбительный оборот, - сказал м?ртвый хомячок с большим достоинством. - Ты не слушай их, - сказал Мартин, - ты лучше думай. У тебя была какая-нибудь страшная тайна? - Я знал, что случилось с проводом от холодильника, - задумчиво сказал покойный хомячок. - Но это дело давнее и незначительное. - Как насч?т незаверш?нных дел? - поинтересовался Лу. - Ничего не приходит в голову, - сказал Эразм. - Я съел вс?, что было в кормушке, перед тем, как заняться научной работой в тот печальный день. Мне была нужна глюкоза для эффективной работы мозга. - Преступления? - спросил Мартин, потихоньку теряя надежду. - Месть? Неуплаченные налоги? Что-нибудь? - Натурально, ребята, смиритесь, - сказал Эразм. - Я теперь тут. Я ваше персональное привидение. Мы подружимся. Дайте мне только добраться до газового вентиля. - Он рвется к газовому вентилю, - печально сказал Мартин. - Вот урод. - Лу хлопнул ладонью по тому месту, на которое смотрел Мартин, обращаясь к м?ртвому хомячку. Мартин увидел, как ладонь Лу прошла сквозь хомячка, ничуть его не задев. Хомячок пожал плечами. - Лу, помни, пожалуйста, что ты говоришь о м?ртвом, - строго сказала Ида. - М?ртвые не могут защитить себя, поэтому о них надо всегда говорить хорошо. - Щас глаз выкушу, - кровожадно сказал Эразм, поворачиваясь к Иде. Мартин застонал и закрыл морду хоботом. Он решил не озвучивать эту фразу для всех остальных. - Будь вежливее, Лу, - продолжала Ида, не зная, какая опасность угрожает е? глазу. - Мартин, поинтересуйся, пожалуйста, у Эразма, как он оказался в нашем доме. - И правда, - заинтересовался Мартин. - Ты откуда здесь взялся? - Да я всегда здесь жил! - возмущенно сказал м?ртвый хомячок. - Ну ладно, не всегда. Но уж точно до вас. Тут раньше жили Твимсоны. Я был куплен в подарок мальчику Патрику, Патрику Твимсону. Ему тогда было пять лет. - Этот мальчик Патрик может что-нибудь помнить, - задумчиво сказал Патрик. - Марк, Ида, как бы нам разыскать этих Твимсонов? Глава 4 - Простите, - сказал молодой человек, - у меня никогда не было хомячка. Марк растерялся. Они с Идой довольно долго трудились, пытаясь вычислить, куда шестнадцать лет назад мог перебраться мальчик по имени Патрик Твимсон. Им даже пришлось обратиться в специальное учреждение, сотрудники которого иногда могли сообщить, где живет тот или иной человек. Наконец, девочке Дине пришла в голову идея обратиться к своей бабушке. Бабушка очень много лет жила в той самой квартире, которую теперь занимали Дина, е? папа и мама и их рыжая кошка Алиса. В молодости бабушка Дины была невероятной красавицей и танцевала на столиках в очень большом и дорогом ресторане. Там в бабушку влюбился один австралийский джентльмен. Бабушка его отвергла и вышла замуж за Дининого дедушку, который тоже танцевал на столиках в этом модном и дорогом ресторане (15). Но австралийский джентльмен продолжал любить бабушку всю жизнь. Он посылал ей фотографии маленьких коал, которых изучал в своем австралийском институте, обещал бабушке подарить ей настоящего кенгуру и писал письма каждый день на протяжении целых пятидесяти двух лет. Эти письма занимали весь подвал дома, в котором жила семья Дины, - стояли там в специальных коробках, которым были не страшны ни мыши, ни сырость. Иногда бабушка спускалась в подвал и наугад вынимала письмо с кенгуру на марке и овальным штемпелем на обороте. Бабушка перечитывала старые письма с удовольствием, хотя каждый день получала от австралийского джентльмена новые. Наконец, австралийский джентльмен пригласил бабушку и дедушку Дины праздновать золотую свадьбу к себе в Австралию. Бабушка и дедушка уехали на две недели, а потом позвонили и сказали, что останутся еще на недельку, а потом позвонили еще раз и сказали, что совершенно счастливы, и что австралийский джентльмен тоже совершенно счастлив, и что они, пожалуй, останутся жить в Сиднее. Теперь бабушка и дедушка каждый день писали письма девочке Дине, а также е? маме и папе. Они присылали фотографии хорошо изученных коал, портреты кенгуру, подаренного им австралийским джентльменом на золотую свадьбу, а также напоминали о вреде курения и необходимости выключать электроприборы, когда уходишь из дома. Сама бабушка ни разу в жизни не забыла выключить электроприборы, у не? вообще была прекрасная память: она знала и помнила абсолютно вс? абсолютно обо всех. Дина рассудила, что бабушка наверняка знает что-нибудь о мальчике по имени Патрик Твимсон. В телеграмме, которую она отправила бабушке, было написано: МИЛАЯ БАБУШКА ЗПТ КТО ТАКОЙ ПАТРИК И ГДЕ ОН ЖИВЕТ И бабушка, конечно, вс? поняла. Она ответила: МАЛЬЧИК С Ж?ЛТЫМ ВЕЛОСИПЕДОМ ЗПТ УЛИЦА ПРОДОЛЬНАЯ ДОМ ШЕСТЬ ВЫПЛЮНЬ ЖВАЧКУ ЛЮБЛЮ ЦЕЛУЮ БАБУШКА . Получив телеграмму, Дина смущ?нно выплюнула жвачку. Через час вся компания уже выбиралась из машины перед небольшим синим домиком на Продольной улице. Правда, Мартина с его больным горлом пришлось оставить дома, что вполне устраивала Иду: она не любила бросать ассертивных м?ртвых хомячков без присмотра. - Я надеюсь, что он не добер?тся до газового вентиля в наше отсутствие, - нервно сказала она. - Мартин за ним приглядит, - отозвался Джереми. - А вообще вообще тут что-то не так. Он живет в нашем доме уже шестнадцать лет, верно? Если он злобное привидение, мечтающее добраться до газового вентиля, то что мешало ему сделать это раньше? - Да и вообще, - оживился Марк. - Ну правда, ему же не обязательно нужно, чтобы его кто-нибудь видел? Вредил бы себе и вредил. Что изменилось-то? Большинство привидений вообще никто не видит, а вытворяют они при этом, что хотят. - Плюшки воруют, - вставил Джереми. - Какие плюшки? - удивилась Ида. - Не знаю, всплыло откуда-то, - Джереми пожал плечами. - Но вообще в этом что-то есть. У меня, короче говоря, складывается впечатление, что он не очень вредное привидение. - Я на всякий случай как следует завязал вентиль полотенцем, - сказал Лу. - Хороший мальчик, - сказала Ида и позвонила в дверь. И вот теперь молодой человек по имени Патрик, который когда-то наверняка был тем самым мальчиком с ж?лтым велосипедом, вежливо, но тв?рдо говорил: - Простите, но у меня никогда не было хомячка. - Эразм, - сказал Марк. - Его звали Эразм. - Извините, - раздраж?нно сказал молодой человек, - но если бы у меня был хомячок, я бы, наверное, об этом помнил, разве нет? Вы, наверное, ищете другого Патрика. - Но у вас был ж?лтый велосипед? - взмолилась Дина. - И Вы жили в Доме с Одной Колонной?! - Да, - ответил молодой человек, несколько растерявшись, - но хомячок Нет, у нас была клетка для хомячка, е? я отлично помню. Но никакого хомячка в ней не было. - Вы уж меня простите, - сказал Лу с укоризной, - но только ко всякой клетке для хомячка обычно прилагается хомячок. - Нет, это вы меня простите, - не выдержал молодой человек, - но только я не обязан беседовать с вами о каких-то несуществующих хомячках шестнадцатилетней давности. Всего вам доброго, а я должен собираться на работу. - И с этими словами молодой человек закрыл перед ними дверь. Глава 5 - Ну что, - сказал Мартин, встав на задние лапы и уперев передние в бока, - будешь прорываться к вентилю? Или, может, перемешаешь все крупы в шкафу посредством телекинеза, или выпустишь пух из подушек, ты, креативный? Сейчас Мартин был довольно большого размера - потому что, хоть он и бодрился, от присутствия м?ртвого хомячка ему делалось довольно-таки не по себе. Он попытался для пущей внушительности обойти м?ртвого хомячка со всех сторон, но хомячок поворачивался следом за ним. Так они нарезали несколько кругов мордой к морде. Наконец у Мартина закружилась голова, он присел на ков?р рядом с Эразмом и ослабил водочный компресс на шее. Эразм поморщился. - От тебя так пахнет, что хоть закусывай, - недовольно сказал он. Мартин молча погрозил м?ртвому хомячку кулаком. - Щас как нагоню на тебя УЖАСУ, будешь знать, - вяло сказал Эразм. За последний час его напористость несколько улетучилась. Мартин гордо приписал это собственной строгости в отношении новоявленного привидения. - Уж это-то я умею, - продолжил Эразм. - Видел бы ты воров. - Каких воров? - удивился Мартин. - А были тут, - раздраж?нно сказал м?ртвый хомячок. - Что ты думаешь, за шестнадцать лет в этот ваш ДсОК (16) ни один вор не повадился? Вадились, и еще как. Только против меня не попр?шь. Залезут, скажем, в окно, а я как напущу. Есть такая методика, долго объяснять. Они как по?жатся-по?жатся, а потом один другому и говорит: Слушай, что-то с этим домом не так. Давай-ка валить отсюда! . И валят. - Ух ты, - искренне восхитился Мартин. - Да ты, значит, сторожевое привидение! - Сам ты барбос сторожевой, - оскорбился хомячок. - Да если бы я хотел, от этого дома камня на камне не осталось бы. Прич?м буквально. Я могу кирпичи двигать - как нефиг делать. Потолок на кухне помнишь? Потолок Марин помнил, это была очень плохая история. В один прекрасный день из кухни Смит-Томпсонов донесся страшный грохот. Сбежавшиеся обнаружили, что кусок потолка обрушился прямо на плиту - и на то место рядом с плитой, где минуту назад стояла Ида, готовя огромную яичницу для всей семьи. Потолок, конечно, починили и укрепили, но при воспоминании об этой истории Мартину каждый раз делалось нехорошо. Он даже прикрыл глаза от минутной слабости, а потом вдохнул, повернулся на бок, открыл глаза - и заметил, что Эразм очень быстро крутанулся, чтобы опять оказаться с Мартином мордой к морде. На секунду Мартину показалось, что у хомячка не вс? в порядке со спиной, но сейчас его гораздо больше волновала история про потолок. - Ну вот, я этот потолок полчаса удерживал, - с деланным безразличием сказал Эразм, - пока эта ваша фифа не убралась из кухни. Чуть, кстати, не надорвался от этого душевного усилия. А благодарности, между прочим, никакой. - Спасибо тебе огромное, - искренне сказал Мартин. - Мы ж не знали. А то мы б тебя на руках носили. - Не знали, - горько сказал м?ртвый хомячок. - Вот так жив?шь Ну, существуешь. Неважно. Существуешь, значит, сил своих не жалеешь, словом перемолвиться не с кем. Заботишься о них. Береж?шь. Охраняешь. Конца этому не видно. А в ответ - Стоп. - сказал Мартин и даже вскочил с ковра - до того неожиданной вдруг оказалась пришедшая ему в голову мысль. - Стоп. Заботишься. Береж?шь. Охраняешь. Что-то не похоже, что ты особенно рв?шься к газовому вентилю, а? - Может быть, если б я рвался, меня б и заметили давно, - мрачно пробурчал Эразм. - Я чуть не сдох тут - шестнадцать лет один. Если бы я гремел кандалами, вы бы обращали на меня внимание, а? Или, скажем, если бы я тарелки бил. Кактусы жрал. А? И, кстати, теперь, когда ты меня, наконец, увидел, как я был готов р-р-р-развернуться! Ты бы им быстро объяснил, кто в доме главный. Я мог бы рвануть к газовому вентилю буквально в любой момент. - Но ты не рванул, - сказал Мартин. - Не рванул, - вздохнул Эразм. - Не в моей это натуре. Мартин сделал пару шагов влево. Хомяк быстро повернулся к нему мордой. Мартин сделал ещ? пару шагов. Хомяк снова повернулся. Некоторое время Мартин и Эразм так и кружились мордой к морде. Тогда Мартин быстро сделал пару шагов впер?д, и хомячок, отступив от неожиданности, оказался прижатым к низкой тахте. - А ну поворотись-ка, сынку, - сказал Мартин. - Лишнее это, - вяло ответил хомячок. - Давай-давай, - сказал Мартин. - Чего стесняться, мы не в бане. Эразм помедлил еще секунду, потом нехотя поднял с ковра толстую мохнатую попу и, забавно переваливаясь, повернулся к Мартину спиной. Между лопаток у м?ртвого хомячка красовались два крошечных крылышка, покрытых аккуратным, мягким белым мехом. Вокруг крылышек летал пух - они явно линяли. - Ты ангел-хранитель, - тихо сказал Мартин. - Я ч?ртов он, - грустно согласился м?ртвый хомячок. Глава 6 - Я никуда отсюда не уйду! - яростно крикнул Лу. - Прекрати орать, что за чудовищный инфантилизм! - Джереми раздраж?нно д?рнул старшего брата за рукав. - Надо думать, что со всем этим делать. - Даже не думай об этом, Марк, - строго сказала Ида, и все трое братьев по?жились. Когда Ида начинала говорить по-настоящему строго, всем хотелось как-то вытянуться в струночку. - Я не могу допустить, чтобы с моей семь?й жил злобный м?ртвый хомяк, рвущийся к газовому вентилю. Я ночей спать не буду. - Мартин может его сторожить, - неуверенно сказал Лу. - Да ну тебя, - сказала Дина. - А спать Мартину не надо? А гулять? А на велосипеде кататься? (17) - Сама дура, - быстро сказал Лу. Дина пнула его ботинком, Лу радостно состроил ей рожицу, Дина рассмеялась. - Прекратите отвлекаться, - сказал Марк. - Если мы не пойм?м, как этот ч?ртов хомяк стал привидением, и не выясним, что ему надо, мы никогда от него не избавимся. Если мы от него не избавимся, нам не будет покоя. Если мы хотим покоя, нам надо уломать этого самого Патрика, чтобы он рассказал нам про ч?ртова хомяка. Я не знаю, почему этот Патрик упирается. Может, хомяк и при жизни был опасен. Что там было про провод от холодильника? Он перегрыз провод от холодильника. Может, он это сделал, чтобы кого-нибудь из Твимсонов ударило током. Или чтобы начался пожар. Или - Он не грыз провод, - раздался вдруг голос откуда-то сверху. Все быстро повернулись к синему дому и задрали головы. Из-за цветочного горшка, выставленного на балконе первого этажа, на них печально глядел Патрик. Он разжал пальцы, и к ногам Иды, Марка, Джереми, Лу и Дины упал цветочек гортензии. - Простите? - осторожно переспросила Дина. - Он не грыз провод, - грустно повторил Патрик и отщипнул от ни в ч?м не повинной гортензии ещ? цветочек. - Провод перерезал я. Я хотел узнать, как выглядит электричество в разрезе. Я свалил вс? на Эразма, и он даже не пикнул. Мне было очень стыдно, и я потом целую неделю выковыривал для него фисташки из пирожных в школьном кафетерии. Я надеюсь, что он меня простил. - Значит, вы вс?-таки знали Эразма, - укоризненно сказал Марк. - Я ужасно его любил, - сказал Патрик. - Понимаете, мне было всего пять лет, и я выпрашивал его у родителей целых две недели. Я очень любил Эразма, честное слово. Это был лучший хомяк в мире, самый умный, добрый, т?плый, ласковый хомяк. Ни у кого в мире не было такого хомяка. - Уж в это-то мы верим, - сдержанно сказал Джереми. - Один раз, - оживился Патрик, - ко мне в гости приходили ребята со двора. Я был не очень популярен во дворе, я был как бы это сказать? Небольшим. Компактным. Но я очень хотел со всеми дружить и поэтому научился делать воздушных змеев. Правда, довольно небольших, то есть компактных. И вот один мальчик - его звали Арнольд, я его ненавидел и боялся, потому что он был ужасная сволочь, - он всегда надо всеми подшучивал, обидно так, я прямо не знал, куда деваться. - Это мой папа, - виновато сказала Дина. - Ох, - сказал Патрик. - Простите. - Ничего-ничего, - сказала Дина, - не впервой. Ну-ну? - Н-н-ну вот, - продолжил Патрик, - все восхищались моим змеем. И я соврал - ну, знаете, на радостях: сказал, что, когда вырасту, буду строить воздушных змеев для армии, и на них будут летать разведчики. И тогда этот гад Арнольд заво простите, и тогда мой знакомый Арнольд, то есть ваш уважаемый папа, сообщил, что не верит ни одному моему слову, потому что змей - хлипкая фигня и никогда не сможет взлететь с пассажиром. - И тогда вы запустили Эразма, - подсказал Лу. - Да! - гордо ответил Патрик. - И он парил целых сорок шесть секунд! Потом грохнулся в куст смородины. Он был настоящий боевой товарищ. - И рыцарь, - тихо сказала Дина. - Простите? - не расслышал Патрик. - Нет-нет, ничего, - сказала Дина. - Продолжайте, пожалуйста. - Словом, это был прекрасный хомяк, лучший в мире, - упавшим голосом сказал Патрик. - А потом - он озверел? - испуганно спросила Ида. - Нет, - сказал Патрик. Цветочки гортензии уже устилали ровным слоем весь подоконник, и их потихоньку сносило ветром вниз, на головы и плечи Марка, Иды, Джереми, Дины и Лу. - Нет, потому что в один прекрасный день он залез в поилку. И я Это было так больно, что я Я просто убедил себя, что у меня вообще никогда не было хомячка. Тут Патрик совсем скрылся за лиш?нной цветов гортензией. Дина сделала пару шажков впер?д, чтобы лучше его видеть. - Пожалуйста, не грустите, - деликатно сказала она. - Я очень по нему скучаю, - сказал Патрик, появляясь из-за гортензии. Он взял один цветочек, сунул его в рот и принялся медленно жевать. - Пожалуйста, не ешьте гортензию, - сказала Дина. - У нас есть хорошие новости. То есть мы думаем, что они хорошие. Патрик насторожился. - То есть они на самом деле хорошие! - поспешно сказала Дина. - Просто это не сразу понятно. То есть это прямо прекрасные новости, но к ним надо немножко привыкнуть, чтобы это понять. - Не пугайте меня, - нервно сказал Патрик и быстро высыпал себе в рот целую пригоршню цветов гортензии. - Дело в том, - сказал Марк, - что Эразм - Тут Марк замешкался, стараясь поделикатнее описать ситуацию, а потом продолжил: - Ну, скажем так: Эразм сейчас у нас в гостях. Глава 7 - Ужасно неприятно глубокомысленно смoтреть на пустое место, - шепнула Ида стоявшей рядом с ней Дине. Дина посмотрела на Иду укоризненно, но возразить тут было нечего: никто, кроме Мартина, не мог видеть Эразма, и все чувствовали себя немножко глупо. Мартин просто приш?л в комнату к Джереми и Лу, держа лапы так, будто в них было что-то маленькое, и осторожно опустил это что-то на письменный стол Джереми. Теперь все обитатели Дома с Одной Колонной - Марк, Ида, Джереми и Лу, а также девочка Дина, - стояли вокруг этого стола и смотрели туда, куда смотрел Мартин. Они ждали Патрика. - Как он? - спросил Лу. Мартин и Эразм обменялись взглядами. От утренних наглости и напористости хомячка не осталось и следа, теперь он тихо сидел на столе, шевеля своими крошечными белыми крыльями, и Мартин вдруг понял, что ангел ужасно волнуется. Тогда Мартин представил себе, что не видел Марка, или Джереми, или Иду с Лу, или, не приведи Господь, Дину целых шестнадцать лет. И вот он сидел бы на письменном столе и ждал бы, когда собирающийся с силами Марк, или, скажем, Лу - или Джереми, или Дина (не приведи Господь) - выйдет из ванной ему навстречу, и понял, что у него от волнения подкашивались бы коленки. Впрочем, Мартин вряд ли смог бы сидеть на этом письменном столе - он бы от волнения сделался размером с целый дом. Даже сейчас Мартин так разволновался, что основательно подрос, и Дина, во избежание катаклизмов, осторожно гладила его по голове. - Как ты там? - спросил Мартин ангела-хранителя по имени Эразм. - Очень боюсь, - сказал Эразм. - Вдруг он меня не увидит? - Очень боится, - пересказал Мартин, обращаясь ко всем остальным. - Боится, то есть, что Патрик его не увидит. - Ох, - сказал Марк со вздохом, - один раз в жизни я увидел ангела - и то не увидел! - До сих пор не могу во вс? это поверить, - сказала Ида. - Когда меня учили Закону Божьему (18), там ничего о м?ртвых хомячках не говорилось. - Про говорящих слонов тебя вроде тоже в школе не предупреждали, - с укоризной сказал Мартин. - Да нет, - стушевалась Ида, - я же ничего не имею в виду, я просто пытаюсь переварить. - Синие лягушки! Эту лягушку наклеил на косяк лично я! - вдруг раздался голос Патрика у не? из-за спины. Тот вышел из ванной и теперь стоял на пороге комнаты, которая когда-то была его собственной. Потом семья Твимсонов уехала из Дома с Одной Колонной, а детская комната так и осталась детской: половину комнаты покрасили в голубой цвет, а половину - в розовый и в ней поселились Марк с Идой. Затем настал черед Джереми и Лу, а два дня назад, когда Мартин застудил горло, эту комнату превратили в лазарет. Джереми и Лу пока что ночевали в папином рабочем кабинете, который пустовал уже пять лет: там стоял большой кожаный диван, на котором обычно разрешали спать только очень поч?тным гостям. Но кто бы ни жил в детской в те или иные годы, дверной косяк, конечно, играл в семье очень важную роль, а синяя лягушка обитала в ней уже восемнадцать лет. И вот теперь вся семья стояла в детской возле письменного стола Джереми, а на столе сидел не видимый никому, кроме Мартина, семейный ангел-хранитель, то есть м?ртвый хомячок Эразм. А на пороге комнаты, зажмурив глаза, стоял молодой человек по имени Патрик, который жил в этой детской совсем маленьким мальчиком. Тогда он гонял по двору на ж?лтом велосипеде и очень боялся Дининого папы, который с тех пор стал известным блоггером. А теперь Патрик стоял на пороге бывшей собственной деткой и боялся открыть глаза, потому что Эразм мог, к сожалению, оказаться невидимым и для него. - Это был очень неудобный куст, - вдруг сказал Эразм. - Это был очень неудобный куст!!! - от волнения Мартин повторил слова хомячка так громко, что все аж подскочили, а Патрик ойкнул и открыл глаза. - Это был чертовски неудобный куст, - продолжил Мартин повторять за хомячком, - и в н?м жили какие-то мерзкие насекомые, между прочим. Но это неважно. Уж сейчас я так летаю - ты бы только видел. Без всякого змея, кстати. Арнольд бы от зависти сдох. - Белый, - медленно сказал Патрик. - Белый. Здравствуй, Белый!!! Глава 8 - Я так скучал, - сказал Патрик. Казалось, что он гладит рукой воздух, но Ида, Марк, Джереми, Лу и Дина знали, что Патрик гладит своего белого хомячка. - Скажите мне, что он перестал есть гортензию, - пробормотал ангел по имени Эразм, жмурясь от удовольствия. Мартин тактично промолчал, но подумал, что, кажется, настало время для ещ? более щекотливого вопроса. - У меня есть ещ? более щекотливый вопрос, - сказал он. - Какая разница, мальчик я или девочка?! - возмущенно сказал м?ртвый хомячок. - То есть я, конечно, девочка. Но если Патрик считал, что я мальчик, то какое вам дело, вы, нетолерантные люди?! Ошеломленный Мартин быстро сказал: - Я совсем не про это. То есть да, конечно, ничего себе. Но это неважно. То есть, конечно, это важно, но неважно. Я про другое. То есть, правильно ли я понимаю, что ты не исчезнешь? Раз ты не привидение, а, извините, ангел. А ангелы же не улетают? Или что там - не исчезают? Словом, ну. - Сложный вопрос, - осторожно сказал Эразм. - Сложнее, чем про девочку? - восхитился Мартин. - Сложнее, - сказал Эразм. - Я не исчезну. Я уйду. - Он не исчезнет, но уйдет. - Куда? - упавшим голосом спросил Патрик. - А к тебе, - сказал м?ртвый хомячок. - Я же твой ангел, естественно. Просто ты меня, милый, знать не хотел. Когда, извините, Ангела знать не хотят, он застревает по месту прописки. Лет так, знаете, на шестнадцать. - Прости ещ? раз, - виновато сказал Патрик. - Да нет, - сказал Эразм, - я разве к тому? Я ж не к тому. Просто - Он повернулся к Мартину. - Ну, теперь я никак не смогу тут дальше жить. Если ты понимаешь, о ч?м я. Мартин медленно кивнул. - То есть у нас теперь больше не будет ангела-хранителя, - сказал он. - Прости, пожалуйста, - сказал Эразм. - Ты ж помнишь, есть правила, я ж говорил. Ты не думай, я это Мне ж тут как-никак дом родной. - Да чего там, - сказал Мартин. - Вс? понятно. Глава 9 - На крышу больше никто не лазит, - очень строго сказала Ида. - Послушай, - сказал Мартин, - на самом деле ничего не изменилось. С нами ничего не случится, ну ей-богу. - Напоминаю про потолок в кухне, - сухо сказала Ида. - Такое случается раз в жизни, - сказал Мартин. - Ну правда. Плюс, мне кажется, в такие моменты какой-нибудь ангел как раз оказывается поблизости. Может, просто мимо пролетает. - Ну неужели нельзя не лазить на крышу и вс?? - вздохнула Ида. - И, кстати, Марк, я считаю, что на дверь надо установить дополнительный замок. И я попрошу всех впредь запирать окна. И, наверное, надо сделать что-то ещ?. Я составлю список. Вот только соберусь с мыслями и немедленно составлю. - Ида, пожалуйста, успокойся, - сказал Марк. - Мартин, Дина, вы, кажется, собирались лезть на крышу? Впер?д. Лу, Джереми - наверх, переодеваться. Нам с Идой надо поговорить. Ужин через полчаса, кто опоздает - ест морковку. x x x - Знаете, о ч?м я думаю, Мартин? - сказала Дина. - Я надеюсь, что обо мне, - вздохнул Мартин. - Какой он вс?-таки прекрасный - думаете вы. Я, конечно, совсем недавно отказалась выйти за него замуж, но ведь это решение можно пересмотреть в любой момент, правда? Может быть, этот момент настал? - думаете вы. - Тогда я прямо сейчас могу броситься ему на шею и - Я и в самом деле думаю о вас, Мартин, - мягко перебила Дина. Ей было всего семь лет, но женской мудрости ей было не занимать. - Но ещ? я думаю о Марке, Иде, Джереми и Лу. Я беспокоюсь. - Я понимаю, - медленно сказал Мартин. Они помолчали. - Знаете, Дина, - сказал Мартин, - мне кажется, что нам всем теперь надо, ну, просто получше приглядывать друг за другом. Может, Лу прид?тся бросить привычку ставить подножки, что в целом глупо и опасно, а в случае, когда у оппонента четыре ноги, так и просто бессмысленно. Может, Джереми надо начать мыть яблоки перед тем, как тащить их в рот, а Иде - перестать делать вид, что она умеет переворачивать блинчики одним взмахом сковородки. Марку, безусловно, стоит прекратить разбрасывать кнопки и булавки где попало. Мне же, судя по всему, прид?тся реже играть на волынке. Лично мне этот процесс доставляет наслаждение, но - будем смотреть правде в глаза - он вряд ли полезен для окружающих. Теперь-то я понимаю, чьей милостью у волынки так часто забивались трубы, но с сегодняшнего дня мне прид?тся, что ли, забивать их самому. - Один раз Лу засунул туда кусочек печенья, - сказала Дина. - Только я вам этого не говорила. - Систематическая травля, - тяжело вздохнул Мартин. - Я смирился. - Ещ? я думаю про Алису, - сказала Дина. - Вы полагаете, Белый Кролик был ангелом? - изумился Мартин. - Нет, не про ту, - сказала Дина. - Про эту. - И она показала рукой вниз, во двор, где е? рыжая кошка Алиса устало смотрела с ветки невысокого вишн?вого дерева на скакавшего внизу Лу. В руках у Лу была пищалка, которую ему склеила т?тя Агата: если в не подуть, из пищалки высовывался длинный красный язык. Вот этим языком Лу и пытался достать Алису. Алиса притиснулась к стволу и изображала из себя княжну Тараканову. У Лу с Алисой были сложные, насыщенные отношения. Мартин тоже посмотрел на Алису. - Я думаю, ещ? очень нескоро, Дина, - мягко сказал он. - Я не хочу ангела-хранителя, если они возникают так, - сказала Дина. - У вас есть я, - сказал Мартин. - Я, положим, не ангел, особенно учитывая волынку и вс? такое, но я ваш рыцарь и боевой слон. Я тут, Дина, честное слово. - Спасибо вам, Мартин, - сказала Дина. - Я не представляю себе, что бы я без вас делала. - И она осторожно под?ргала конец старого шерстяного носка, обмотанного у Мартина вокруг шеи.  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МАРТИН НЕ ПОНИМАЕТ *  Глава 1 Джереми приснилась гадость. То есть, это сам Джереми потом утверждал, что ему приснилась гадость, потому что стеснялся признаться, что на самом деле эта гадость его испугала. Короче говоря, Джереми приснился самый настоящий кошмар. При этом начинался его сон совсем не как кошмар, а очень даже приятно. Джереми стоял на табуреточке (потому что иначе даже очень умного шестилетнего мальчика не было бы видно из-за кафедры Йельского университета). Перед ним был полный зал очень лохматых людей в очень растянутых футболках с очень остроумными надписями. Они возбужденно ерошили волосы и задавали Джереми восхищ?нные вопросы насч?т его идеи рекурсивного построения n-мерных воксельных сеток из М-кубов с самообучающимися прошивками. То есть многим людям именно эта часть показалась бы кошмаром (если не гадостью), но Джереми ею наслаждался. И тут что-то холодное начало заползать ему в левую штанину! Джереми с испугом смотрит вниз - и тут что-то холодное начинает заползать ему в правую штанину. И тут Джереми понимает, что вокруг его лодыжек обвиваются две гадких змеюки! От неожиданности (а вовсе не от страха) Джереми как завизжал!!! - и немедленно проснулся. Перед ним была, увы, не какая-то лохматая аудитория, а его собственная прикроватная тумбочка. Джереми, честно говоря, испытал большое облегчение - и тут что-то холодное стало заползать ему в пижамную штанину! - Аааааааа! - заорал Джереми адским голосом. В конце концов, ему было всего шесть лет. Он, конечно, учился аж во четв?ртом классе, читал по утрам газеты с социал-демократическим уклоном и считал своего девятилетнего брата Лу чудовищно инфантильным . Но вс? равно Джереми был всего лишь маленьким мальчиком, и когда что-то холодное начало обматываться вокруг его левой лодыжки (прямо его собственной постели!), он имел полнейшее право заорать не своим голосом: - Аaaaaaaaaaaaaaaa! - Аaaaaaaaaaaaaaaa! - заорал в ответ какой-то кошмарный человек, лежавший на кровати рядом с Джереми. От ужаса Джереми вскочил ногами на кровать. Кошмарный человек тоже вскочил ногами на кровать. Кровать спружинила, Джереми здорово стукнулся плечом о стенку и от боли заорал ещ? громче: - Аaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaa!!! - Аaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaaa!!! - заорал в ответ незнакомый человек страшным голосом, - Джереми! Джереми! Чего ты ор?шь??? На секунду в спальне Лу и Джереми воцарилась неловкая тишина. - Лу?! - изумл?нно спросил Джереми, едва отдышавшись. - Балбес, что ты делаешь в мой кровати?! Ты трогал меня холодными ногами, и мне приснился кош Гадость! А ну давай, немедленно брысь отсюда! - И Джереми даже толкнул брата, хотя обычно они очень даже дружили (не считая нескольких мелких драк и одного страшного побоища, разразившегося прошлым летом*, но братья не любили о н?м вспоминать). - Джереми! Лу! - раздался из-за двери взволнованный голос. - Что случилось? Дверь открылась, заж?гся свет, и на пороге детской возникла запыхавшаяся и испуганная Ида. У не? за спиной переступал босыми (и, наверное, холодными) ногами не менее запыхавшийся и испуганный Марк. Поскольку мама и папа четверых младших Смит-Томпсонов жили и работали в дал?кой Индии, Марку и Иде, как самым старшим, приходилось делать для Джереми и Лу вс?, что обычно делают мама и папа. И уж конечно, Марк и Ида немедленно прибегали, если кто-нибудь из младших братьев плакал во сне, или звал их ночью и просил водички, или хотел узнать (примерно) суммарный вес всех кенгуру в Австралии (правда, за подобные вопросы в три часа утра от Иды можно было получить выговор, от которого даже генералы плакали бы, как дети). Понятное дело, что, когда братья начали истошно орать: Aааааааааааааааааааааааа!!!! посреди ночи, Марк и Ида решили, что произошло нечто совершенно ужасное. И только сейчас, увидев, что младшие братья более или менее в порядке, они немного успокоились - и довольно сильно рассердились. - Джереми, Лу, - сказала Ида ледяным голосом (который мы никому не пожелали бы услышать), - Немедленно объясните, что это было. Боевая сирена марсианского десанта? Почему вы оба стоите на кровати?! - Он залез ко мне под одеяло и трогал меня холодными ногами, - мрачно сказал Джереми. Он скрестил руки на груди и недовольно посмотрел на брата. - Поразительно инфантильная выходка для взрослого восьмилетнего человека! - Лу-у-у-у? - поинтересовался Марк. - Крыса, - сказал Лу. - Тебе приснилась крыса? - сочувственно спросила Ида. Ида не доверяла крысам. Если бы ей приснилась крыса, она бы тоже стояла в кровати и орала. Эта мысль очень не понравилась Иде, и она поспешно успокоила себя: она наверняка орала бы ледяным тоном, от которого любая крыса расплакалась бы, как дитя. - Нет, - Лу упрямо покачал головой. - Мне не приснилось. В комнате крыса. - О господи, - сказала Ида. - Где крыса? - поинтересовался Марк. - Ты е? видел? - Н-н-н-нет, - честно ответил Лу. - Но я е? слышал. Она скреблась. Издавала ужасные звуки. Шкряб! Шкрррряб! - Лу аж по?жился от неприятного воспоминания. - А потом эта крыса закашлялась. И расчихалась. И сказала: Ч?рт! - Крыса сказала: Ч?рт? - осторожно переспросил Марк. - Да! - уверенно сказал Лу. - То есть Ч?рт Я понимаю, что крыса не говорит Но на самом деле, честное слово, эта крыса сказала Ч?рт! - Лу, - спросил Марк, - насколько ты уверен, что это была крыса? - Она скреблась, - тв?рдо сказал Лу. - И чихала. И кашляла. И сказала - Прекрати чертыхаться, - поспешно сказала Ида и пот?рла виски. - Где именно она скреблась? - спросил Марк, оглядывая комнату. - Там! - сказал Лу и уверенно показал пальцем в сторону большой коробки из-под телевизора, в которой, укрывшись белым полотенцем с зел?ными зв?здами, каждую ночь спал Мартин. - Прекрасно, - сказала Ида, - замечательно. Теперь у меня есть орущие братья, говорящий слон и чертыхающаяся крыса. Я могу срежиссировать какой-нибудь адский гиньольчик. - Джереми, подай-ка мне палку для штор, - распорядился Марк. Джереми не без опаски слез с кровати и очень быстро надел тапочки, потому что, когда крыса кусает тебя в тапочек - это далеко не так страшно, как когда она пробует на зуб твою босую ногу. Потом он быстро добежал до окна, схватил длинную палку с крючком на конце, метнулся к двери, сунул палку в руки Марку и поспешил запрыгнуть обратно на кровать. Вообще-то Джереми считал себя Совершенно Взрослым Человеком, но в этой ситуации ему внезапно захотелось побыть совсем маленьким. - Полная тишина! - скомандовал Марк. Все замолчали, и тут стало слышно, что в детской кто-то действительно очень громко скреб?тся. Звук получался чудовищный. Даже Марка от этого звука здорово перед?рнуло: шкрряб! Шкряб! Шкррряб! Потом раздался тихий стон, а затем опять послышалось: шкрррряб! Шкряб! Потом послышалось: апчхххи! Шкрряб! Шкрррряб! Ааапчхи! А потом кто-то сказал тоненьким голосом: Ч?рт! Все эти неведомые звуки доносились из коробки Мартина. Джереми с перепугу зажал себе рот руками, а Лу, наоборот стоял на кровати, приоткрыв рот от страха, и смотрел на коробку. Тогда Марк, взяв палку для штор за самый-самый конец, потянулся ею к коробке из-под телевизора, а Ида закрыла глаза и громко вздохнула. Несколько секунд в комнате слышалось только: шкрряб! Шкрррряб! Шкряб! Апччхи! Кхе! Кххе! Апчхи! Шкрряб! Тогда Марк на цыпочках подобрался к коробке, заглянул в не? с большой осторожностью, а потом сказал: - Идите все сюда, скорее! На дне коробки из-под телевизора на смятом белом полотенце с зел?ными зв?здами, сидел Мартин. У него был ужасно жалкий вид: испуганные глаза слезились, он шмыгал хоботом и поминутно чихал или кашлял. - Мартин? - испуганно сказал Джереми. - Ой, Мартин, ой, миленький, что с тобой? - Де здаю, - с тоской сказал Мартин в нос (или в хобот). - Я де здаю. Апчхи! Апчхххи! Кххе! А потом Мартин вдруг яростно схватил себя обеими лапами за правое ухо и начал яростно чесаться. Шкрррряб! - Врача, - сказала Ида. - Немедленно врача. Глава 2 - А-а? - переспросил Лу. - Ал-лер-ги-я, - не без удовольствия сказал доктор Циммербург, доставая из своего чемоданчика шприц и пару ампул. - Ничего ужасного. Это просто ал-лер-ги-я. Лу на всякий случай попятился - шприцов он не любил. - Это как яд в воздухе, - сказал доктор Джереми. - Только не для всех. В смысле, плохо не всем, а только некоторым. - Умненький мальчик, - сказал доктор Циммербург, оскорбив Джереми до глубины души. Джереми был уверен, что высокообразованные люди должны, естественным образом, общаться на равных, безо всяких там снисходительных умненьких мальчиков . Но доктор Циммербург, увы, не мог знать, что перед ним стоит высокообразованный человек. - У кого на цветочки бывает аллергийка, - продолжал доктор Циммербург, - у кого на кошечек, у кого на уменьшительные суффиксы. С вами, миленький, уже случалась такая штучка? - поинтересовался доктор, обращаясь к Мартину. - Ещ? на слове аллергийка , - мрачно пробурчал Мартин. - Мартин! - воскликнула Ида и почему-то глупо захихикала. Она вообще хихикала с тех пор, как доктор Циммербург появился в Доме с Одной Колонной. Джереми и Лу даже заподозрили, что это у не? какая-то аллергиечка - как чихание у Мартина. Измученный Мартин отрицательно помотал головой. Его хобот печально качнулся из стороны в сторону. - Я думаю, это аллергиечка на какие-нибудь цветочки, - сказал доктор Циммербург, ласково поглядывая на Иду. - Значит, продлится с недельку. Или, может, с месяцок. Сейчас-то я, конечно, сделаю Мартину один укольчик Но что же мы будем делать потом? То есть я, конечно, мог бы приходить через день Или даже каждый день Укольчик за укольчиком, укольчик за укольчиком Тут бедный Мартин возмущенно затрубил и поспешил замахать на доктора Циммербурга лапами, пока Ида не успела согласиться с этим нелепым и нечестным предложением. - Уважаемый доктор, - вежливо спросил Лу, - а нельзя ли без укольчиков? Нет ли чего, что заменило бы собой укольчики? Пилюльки? Таблеточки? Припарочки? Свечечки, на худой конец? - Увы, увы, - сказал доктор Циммербург, ласково посмотрел на Иду и почесал нос. Джереми рассерженно наступил Иде на ногу. Ему казалось подлым тыкать иголками в бедную попу Мартина, лишь бы лишь бы. Словом, Джереми был возмущен. Доктор Циммербург почувствовал, что на секунду изменил врачебной этике. - Я сам не люблю укольчиков, - заспешил он. - Бывало, как прид?тся делать укольчик, так сердце обливается кровью. Но что тут поделаешь? Пока наш слоник дышит своим милым носиком - аллергиечка, аллергиечка, аллергиечка. - И доктор почему-то помахал Иде шприцем. - Милый слоник, - ?рнически спросил Джереми, - ты не мог бы перестать дышать своим милым носиком? Мартин посмотрел на него с и тихо, но твердо сказал: - Я вам что, молибденовый? - Понял, - сказал доктор Циммербург и, к своему стыду, немножко обрадовался. - Тогда, значит, укольчики, укольчики и еще раз укольчики. Уважаемый Джереми, вы не могли бы взять пациента на руки и немного его приподнять? По э хвостиком ко мне? Станьте, пожалуйста, вот тут, на свету, у окошечка. Левее Нет, ещ? левее Нет, просите, правее Еще правее Левее Теперь немножко назад Теперь Джереми, держа на руках яростно чесавшегося Мартина, исполнял весь этот балет с чувством, что прижимает к груди очень непоседливый футбольный мяч. Непоседливый и суетливый. Это было нелегко, Джереми сердился и пыхтел, и тут ему под ногу попал старый волчок, из которого Лу накануне пытался сделать водородную бомбу при помощи средства для чистки унитазов и древнего заклинания жителей Маршалловых островов. Нога Джереми поехала впер?д, а сам Джереми начал падать навзничь. Пытаясь удержать равновесие, сделал шаг назад, и теннисный мячик, из которого Лу еще вчера вечером пытался сделать водородную бомбу при помощи средства для чистки унитазов, попал ему под ногу. Нога Джереми поехала вперед, а самого Джереми сильно поволокло назад. Пытаясь удержать равновесие, Джереми изо всех сил взмахнул руками Мартин почувствовал, что в ушах у него засвистел воздух - и Мартин понял, что летит. На секунду он даже забыл об чесучей шкуре. Как почти у всякого, кто летит первый раз в жизни, ощущения у Мартина были одновременно приятные и тревожные. - О господи, - подумал Мартин не без чувства собственной важности, - кажется, я умею летать. И тут какая-то сила потянула Мартина вниз. В целом его пол?т длился примерно одну секунду (или около того). Мартину, конечно, было не привыкать к открытиям: то выяснялось, что он раст?т, когда волнуется (и уменьшается, когда его гладят по голове), то м?ртвые хомячки начинали с ним разговаривать, то ещ? чего. Но за эту секунду Мартин выяснил, что умения летать среди его тайных, но замечательных свойств нет. Просто Джереми случайно подкинул его в воздух, когда падал сам. И теперь Мартина ждало аварийное приземление, прич?м скорее всего (быстро прикинул Мартин) - на попу. Мартин зажмурил глаза, судорожно прикрыл попу лапами и постарался настроиться на светлые, приятные мысли, чтобы падать было не так обидно. Я парю в чистом, ясном небе, - быстро подумал Мартин. - Вокруг меня птички, и эти облачка. И златовласые гурии. Хотя лучше бы, конечно, рыжевласые. Что поделаешь, я влюбл?н. Парить, тем временем, легко и прохладно Парить легко и прохладно Парить легко и И тут Мартину вдруг действительно стало прохладно. И даже немножко слишком прохладно. А также немножко мокро. И даже немножко слишком мокро. Глава 3 Мартин осторожно вытянул хобот. Хобот уткнулся во что-то гладкое. Мартин осторожно пошевелил ушами. Уши двигались на удивление плавно и неторопливо. Мартин открыл глаза. Перед глазами у него покачивались две возмущ?нные золотые рыбки. От изумления Мартин глубоко вдохнул. Впервые за утро ему дышалось очень, очень легко. Совершенно не хотелось: - чихать, - кашлять, - тереть глаза, - хлюпать носом. А главное - ничего не чесалось! Правда, вс? вокруг было кривоватым и немножечко зеленым. И дурацкие рыбки мельтешили перед глазами, здорово действуя Мартину на нервы. И тут знакомый голос приглуш?нно, но довольно истошно завопил у него над ухом: - Мартин! Мартин!!! Хватайся за меня, скорее! Мартин подскочил от изумления (довольно плавно подскочил) и увидел ужасно перепуганное лицо Джереми сквозь колеблющуюся зеленоватую пелену. Мартин не понял, зачем ему надо хвататься за Джереми, и весело помахал ему лапой. Теперь, когда у него перестало чесаться везде, его настроение здорово исправилось. Рядом с лицом Джереми появилось испуганное лицо доктора Циммербурга - его Мартин тоже видел сквозь зел?ную пелену (и рыбок). Мартин помахал лапой и ему. Он вообще был щедр на любезности. Кроме того, ему хотелось спросить у доктора Циммербурга, что могут означать мелькающие у вполне здорового (если не считать ал-лер-ги-ечки) слона перед глазами недовольные золотые рыбки. - Кажется, Мартин - самое крупное водоплавающее, которое мне доводилось видеть, - изумленно сказал доктор Циммербург. - Кажется, Мартин прекрасно чувствует себя в аквариуме, - изумленно сказал Джереми. Глава 4 - Кошмар, - сказала Дина, - ничего не получается. Я могу вылезти минут на пять , - написал Мартин на дощечке. Теперь, когда он был вынужден вс? время сидеть в аквариуме, белая дощечка и специальный фломастер для письма под водой стали его единственным способом общения с миром. - Бесполезно, - Дина печально покачала головой. - Пять минут - это очень мало. Я явно глупая, я ничего не пойму за пять минут. Дина! Вы мудрее всего живого. Просто признаки деления на три не предназначены для таких красивых девушек, как вы! - написал Мартин и приставил табличку к стеклу. Такая длинная надпись заняла у него, конечно, немало времени, лапки у слонов вообще не очень предназначены для письма, а под водой, в аквариуме, когда фломастер норовит то выскользнуть, то зацепиться за водоросли Словом, через несколько минут после начала урока и Мартину, и Дине стало ясно, что урок сегодня не состоится. Вообще-то каждую среду Мартин помогал Дине делать домашние задания по математике. Дина была чрезвычайно умной и талантливой девочкой: она писала стихи (очень грустные и почти всегда без рифмы), считала хинди самым красивым языком на свете, самостоятельно выращивала на балконе тыквы к Хэллоуину, знала наизусть все серии Симпсонов и умела понимать вс? без слов. Но вот математика давалась Дине с трудом. В первом классе Дина кое-как выиграла войну с таблицей умножения. Дурацкая таблица вс? норовила улизнуть из Дининой памяти, а если не улизнуть - то подстроить какую-нибудь пакость: то 6 х 6 =46, то 7 х 8 = 38. Именно тогда Мартин начал помогать Дине с математикой. Недаром Дина была Дамой Его Сердца, а он - ее Рыцарем и Боевым Слоном. Ради Дамы-Своего-Сердца (сокр. ДСС) многие Рыцари-и-Боевые-Слоны, даже если они не были настоящими слонами, были склонны совершать вполне себе впечатляющие поступки: 1) выдержать бой с драконом; 2) добыть золотой перстень из брюха гиппопотама*; 3) выстрелить в президента Рейгана; 4) др. Но начать добровольно вспоминать признаки деления на 3?! Нет, для этого явно нужна совершенно поразительная, огромная, невероятная любовь. А Мартин с первой встречи любил девочку Дину именно такой любовью. И вот теперь, когда Мартин оказался фактически заточен в аквариум своей мерзкой ал-лер-ги-ей, Дине светила самая настоящая тройка за контрольную. Вообще-то Дина не очень переживала по этому поводу. Она была очень умной девочкой и понимала, что любить хинди, выращивать тыквы, писать стихи и понимать вс? без слов иногда вполне достаточно; не всем же, в конце концов, быть математиками. Но вот Мартин ужасно переживал, что подводит ДСС. Простите меня, Дина. Я слаб и бесполезен , - печально написал он на табличке. А потом добавил: И МОКР . - Миленький Мартин, пожалуйста, не грустите, - сказала Дина и поболтала пальцем в аквариуме, чтобы Марину не было так тоскливо. - Я думаю, с математикой мне поможет Томас. Томас? - медленно вывел Мартин. - Кто такой Томас? Глава 5 Каждое утро Мартин, заточ?нный в аквариум своей ал-лер-ги-ей, осторожно высовывал хобот наружу - в надежде, что неведомое растение, причиняющее ему столько мук, наконец отцвело. И каждое утро примерно через пять минут хобот Мартина начинал нестерпимо чесаться. Тогда Мартин с грустью втягивал хобот под воду и вздыхал так тяжело, как могут вздыхать только очень маленькие слоны, заточенные в довольно небольшой аквариум. Потому что чесавшийся хобот означал еще один день, проведенный под водой, - без видеоприставки, без книг, без музыки, а главное - с ужасным ощущением, что все вокруг заняты делом и живут прекрасной, осмысленной жизнью, а ты сидишь в аквариуме совсем один, и все твое развлечение - две суетливые золотые рыбки. В ответ на попытки заговорить рыбки испуган