Сергей Лукницкий. Это моя собака --------------------------------------------------------------- © Copyright 2000 Сергей Павлович Лукницкий Email: SLuknitsky(a)freemail.ru Изд. "Русский Двор", 2000 --------------------------------------------------------------- Пять повестей для детей (жизнь и невероятные приключения пса по имени Пират, которые его подруга Собачка Штучка, склонная к сочинительству, описала собственнолапно. Если вы не добры, не ласковы, не участливы, не способны утешить чужую боль, не помните добро и не делитесь костью, - значит вы - не собака Собачка Штучка Русский Двор, 2000 г. Интервью собачки Штучки Когда я закончила писать книгу и поставила точку на последнем слове, из рукописи выпрыгнул мой герой - взлохмаченный фокс Пират и стал уговаривать меня написать предисловие, т. е. рассказать кое-что о себе. В этот момент я спешила в собачий клуб, чтобы получить справку на вылет в Карловы Вары, и в этом самом клубе меня ожидал корреспондент для интервью по поводу моей поездки на всемирно знаменитые лечебные воды. Но отказать в просьбе друга я не могла и мы с Пиратом решили, что интервью заменит предисловие. А может это будет даже современнее. Теперь ведь поголовно у всех звезд и знаменитостей в моде интервью. Это Ваше первое интервью? Мне встречаться с этой манерой изложения фактов биографии, иными словами "знакомства со звездой" не впервой: был прецедент будущим псам-писателям задолго до появления моды. Тому лет семьдесят по моим карликово-пуделиным меркам. Ну, а по человечьим - лет десять назад. Тогда я дала интервью в серьезную центральную газету, естественно с моей фотографией. Вы можете назвать газету? Почему же нет? Я даже могу пересказатьсодержание беседы. Тогда, отвечая на вопросы корреспондента, я рассказала один эпизод из моей жизни, может быть несколько наивно с точки зрения сегодняшнего дня, но я ведь была слишком молодой, время было другое, мы всестарые и, тем паче, молодые верили в торжество демократии во всех ее проявлениях. Вот он, тот эпизод: "Меня зовут Штучка. Я маленькая, но собака. Не удивляйтесь, что я даю интервью, вон собака супруги Президента США госпожи Барбары Буш даже книгу выпустила о жизни в настоящем Белом Доме. Меня, как и многих, сегодня волнуют проблемы моей страны. Слышала, что от невзгод люди начали звереть. Так вот я, собственно, и взяла перо, чтобы рассказать о том, что это не так. Моя любимая хозяйка часто берет меня с собой во все очереди. Раньше я оставалась дома и ждала ее, а теперь она уходит на целый день, чтобы добыть продуктов, и я стараюсь утешить ее своим присутствием. Меня люди в очередях часто узнают, улыбаются, заигрывают и я рада, что могу как-то скрасить их "очередное" существование. Я уверена, что, если бы каждый из нас, собак и людей, сумел скрасить ближнему существование, нам всем было бы легче прожить этот переходный и очень невкусный, но необходимыйпериод. Однажды я ехала в автобусе в страшной давке, и со мной случилась неприятность: мне дверью прищемило лапку. Было очень больно, холодно, пошла кровь. И вот тут произошло удивительное: люди в автобусе стали проявлять участие, кто-то дал носовой платок, у кого нашелся даже йод, а другие просто гладили. Ведь это так важно, когда тебе плохо, а тебя гладят! А водитель автобуса предложил в микрофон остановиться по дороге у ветеринарного пункта. И все согласились, хотя, наверное, люди спешили по своим делам. Я не могу не помнить добрых людей и водителя 108-гоавтобуса. Теперь, когда я слышу от кого-то, что люди злые, согласиться с этим не могу". Каково ваше настроение сегодня и Ваши планы на будущее? Что ж, прошло десять лет. Я продолжаю свои вирши. Первым в жизни моего хозяина был пес Чук, давший нам литературным собакам много материала для сочинений. Чук в свое время был удостоен почетного звания коменданта городка писателей "Переделкино" за необычайные, прямо-таки фантастические истории его общественно-собачей жизни. А что касается его личной, глубоко интимной жизни, то надеюсь написать роман собачьих Ромео и Джульеты. А пока, знаете, все мы, писатели немножечко боимся раскрывать свои творческие планы. Примета. Я не уклоняюсь от прямого ответа, просто предлагаю вашему вниманию мою книгу. В ней все сказано. Как и когда вы стали писателем? Писать я начала давно, мой лучший друг и хозяин рассказал мне много занимательных историй из его детства. В разные времена у него жили разные зверюшки: эмигрантка, решившая реэмигрировать - огромная черепаха Даша; экстравагантная пара задавак - кот Пижон и кошка Фифа; сиамка Катерина с родовыми корнями от Сергея Образцова и постоянными четырьмя детьми от разных мужей; отечественные близнецы-ежи Фомка с Ромкой; далее, той Кузьма впоследствии украденный соседом-пьяницей; черный кот в белой манишке, философ-лентяй Агат, подаренный директором музея Чуковского; рыжий бестия и пройдоха котяга с непроизносимым нынче политическим именем; наконец, классический немецкий овчар Джек, носившийся по саду с тоем во рту и однажды безвинно пострадавший от наезда автомобиля нетрезвого поэта, ну и еще, и еще, и еще... Что и кто на вас повлиял в творчестве. Мне в жизни повезло, как никому. Волею провидения я попала в творческую семью, где мною терпеливо и много занимались: как физической моей формой, так и развитием моего интеллекта. В домашнем лицее я постигла Булгакова, Сашу Черного, Толстого, Чехова, Есенина, познакомилась с перепиской Меджи и Фидель из Гоголя. Мой хозяин пошел дальше: предложил ознакомиться с другими собачниками - иностранцами Стейнбеком, Джеромом, да и другими тоже. В этом пестром литературном букете есть особые собачьи темы. А уж кто на меня повлиял, это вы сами решите после прочтения моих книг. Есть ли вас хобби? Безусловно. Главное мое хобби: я страстная вратарщица. Не пропускаю ни одного гола в ворота. Ни одного гола! Это у меня от моей мамы - знаменитой голкиперши среди ребятишек. Нуи еще, естественно, поменьше - такие маленькие "хоббики": люблю массаж, млею, кайфую, выгибаюсь как змейка, когда меня им балуют. Люблю поднимать мои ушки вместе и еще больше по одному, когда присушиваюсь к беседам обо мне; люблю поговорить в машине, подсказать дорогу к нашему дому или к даче, обожаю попеть на животе моей мамочки-хозяйки. Словом, общее хобби это сущность: быть веселой и радовать всех моих близких. Вы в начале упомянули о Карловых Варах, может быть расскажите немного? Да, было много поездок, в том числе и зарубежных: Турция, Италия, Франция и Испания, Греция и вот Чехия. Всего не расскажешь. Мы часто гуляли по набережной реки Тепла неподалеку от "Вжидло" - главного питьевого павильона. Однажды навстречу двигалась миловидная карловарочка в туфельках чешского производства. Рядом с ней незнакомой породы волновался песик. Но моему хозяину гораздо интереснее, чем угадывать породу незнакомца, было смотреть на туфельки и на то, что в них и все выше, и выше... Однако из природного джентельменства он склонил голову и мягкоспросил чешку: - У вас кобель, в смысле мужчина? Он, понимаете, имел ввиду пол песика, чтобы я могла сориентироваться. По поведению песика ядавно уже все учуяла, хотя внимание хозяина одобрила. - Наполовину, - ответила леди, улыбаясь. Мы охотно остались у двери водного павильона под кустами, пока хозяева наполняли свои животы соленой водой. Несколько слов о вашей семье. Живу с приемной дочерью Люсей - роскошной пышнохвостой кошкой. Мало сказать, что хвост ее пышен, он всегда находится в положении перпендикулярном к телу. Он торчит как дымящая труба на заводском комбинате. Пушистая, разноцветная торчащая в небо труба. Вы понимаете, что значит жить с великовозрастной дочерью рядом? Дон Жуан для всех окрестных кошек - Зеленый кот ежедневно приходит к ней в гости. Она любит побыть в его обществе, прогуляться по саду, но как все настоящие женщины сначала накормит его. Однажды раненого с размозженной головойона буквально на себе притащила Зеленого домой. Что делать - выхаживали все вместе. Сейчас он настаивает на постоянноего регистрации в нашем доме... Значительный эпизод вашей жизни. Это, как смысл данного интервью. У нас с моим богохозяином - такой неразъединимый альянс! Я ожидаю его с работы часами у ворот, не шевелюсь, боюсь пропустить сигнал машины и щелканья открывающейся дверцы. Чтобы впрыгнуть. Когда он возвращается, загоняет машину в гараж, я всегда рядом. В смысле с ним за рулем. Не потому, что он сам не может, хотя он действительно не может без меня, а просто потому, что нам с ним так хорошо... Такой интимный ритуал. Случилось однажды: я не успела добежать. Это было ужасно! Он загнал машину в гараж! Он открыл дверцу. Увидел меня. Нагнулся... я вся в слезах, лизнула его в лицо... он все понял. Не раздумывая, выехал из гаража и заехал туда уже как положено - со мной, счастливой маленькой Собачкой Штучкой.  * НАШИ КАНИКУЛЫ *  (дневник-повесть) Предисловие Эта повесть составлена из записок главного ее героя и участника всех приключений. Подлинник рукописи хранится у Вити Витухина. Это он нашел ее под ковриком невероятно умного пса по кличке Пират. Правда, расшифровать записки было очень трудно. Нам помогали Витина мама - Мария Сергеевна, Витин папа - Павел Павлович, ну и, конечно, сам Витя. Мы ничего в записках не изменили, не присочинили, - все, что здесь написано, чистая правда. Я и мои хозяева 27 мая. Меня зовут Пират. Но, несмотря на грозное имя, я совсем не злой. За всю жизнь я укусил одного мальчишку - он дернул меня за хвост. И все равно Пал Палыч посадил меня тогда на шкаф и сказал: - Глупая, противная собака. Сиди здесь, пока не раскаешься. Я раскаялся сразу, но сидеть пришлось гораздо дольше. И я подумал, что Пал Палыч был не прав. Наказание должно соответствовать проступку. Во-первых, насчет глупости. Ведь не всякая собака умеет писать. А я умею. Во-вторых, если я противный, почему всем хочется меня погладить? Погладить - это все равно что лизнуть. А я никогда не лижу ничего противного. Извините... Прерываюсь, кто-то идет... Немного о себе На другой день. - Ты где, Пиратыч? - еще с порога позвал меня мой любимый хозяин Витя, ученик пятого, то есть теперь уже шестого класса. - Кричи "ура" - через три дня мы едем в деревню, на дачу. - Вагр-гав-гау! - гавкнул я изо всех сил. Потом Витя рассказал: в деревне можно бегать без поводка - это главное. Можно лаять сколько влезет. Можно где хочешь копать ямки. И даже валяться на газоне - там он называется просто травой. От радости я так сильно размахался остатками своего хвоста, что чуть не вывихнул спину. - Осторожно, пес! Танцы - после, - сказал Витя, - ты мне будешь нужен, чтобы разыскивать и собирать вещи. "Ну, что ж, - подумал я, - нюх у меня отличный, я всегда сразу нахожу все, что теряют, разбрасывают и куда-то засовывают Витя и Пал Палыч". Я вообще очень находчивый пес. Опять прерываюсь... Снова о себе, но в последний раз 29 мая. Почему я прерываюсь и скрываю свои записки? Сейчас объясню. Представьте: вы входите в комнату и видите - за вашим столом сидит собака и пишет, да еще в вашей тетрадке. Можно этому поверить? Нельзя. Собаке писать не полагается. Поэтому если она все-таки пишет, то лучше, чтобы об этом никто не знал. Тем более что иногда такие записки пишут люди, а потом выдают за переводы с собачьего. Мои - подлинные. В этом их ценность. Но пусть никто не думает, будто я необычный пес, робот или какой-нибудь там пришелец с другой планеты. Я совершенно нормальный пес. У меня четыре крепкие лапы, хорошая прыгучесть, черный нос, густые усы, бородка и обрубленный столбиком хвост. А писать я научился как-то незаметно. Витя зимой долго болел. Чтобы не отстал от занятий, к нему приходила заниматься учительница. Я все время сидел рядом. Внимательно слушал, не отвлекался, не вертелся, не зевал, даже не чесался. А когда Витя выздоровел и пошел в школу, я использовал его старые тетради: каждую букву обвел еще раз. Постепенно я натренировался. И потом смог кое-как писать сам. Больших способностей у меня нет - взял усидчивостью. Мы поехали и приехали 1 июня. Дорога была непереносима. Приехали ночью. Куда - не знаю. Совершенно разбитый, я уснул на полу. Утром меня разбудили вопли странной рыжей птицы с загнутым клювом. "Если она клюнет меня в голову, - подумал я, - то, пожалуй, получится порядочная дыра". - Фу, Пиратыч! Это же просто петух, - сказал Витя и засмеялся. Я вылез из-под кровати, вышел на террасу и сел на крыльцо. И почему мне предписано это: Фу?! Я - городской пес, а у нас в городе петухи водятся только в книжках. Откуда я мог знать, что в деревне они так орут, что сразу теряешься и бежишь в укрытие? В то же утро со мной произошел и другой несчастный случай. Пробравшись в сарайчик в конце двора, я столкнулся с крупным животным незнакомого вида. Сверкнув в темноте глазами, оно хрюкнуло и наставило прямо на меня рыло, похожее на электрическую розетку, с двумя дырками на конце. Я взвизгнул, шарахнулся и чуть не сбил с ног хозяйку дома - тетю Грушу. Рассказывая потом об этом Вите, тетя Груша тряслась всем телом и вытирала глаза передником. Только потом я догадался, что она не плакала, а смеялась. Ничего смешного: электрические розетки надо закрывать шторкой. И рыло, между прочим, тоже. А кто из вас закрывает свое рыло шторкой, уважаемый читатель? Я решил исправить свои ошибки и проучить нахалку курицу, которая повадилась ходить на террасу. Она сразу же начала метаться во все стороны, разбрасывая перья, но мне удалось схватить ее за голову. Курица осталась жива, а меня посадили в угол - носом в паутину. Честно говоря, было очень обидно, я не выдержал и жалобно подвывал там часа два. Ничего себе, приехали на дачу, где же обещанная свобода нравов? Вот это жизнь 5 июня. Все печальное позади. Жизнь прекрасна! В деревне у собаки, оказывается, совсем не бывает свободного времени. Когда мы жили в городе, я полдня сидел в квартире один, спал, ел и жевал от скуки резиновый телефонный шнур или домашние тапочки мамы Маши. А здесь? Не знаешь, за что взяться и в какую сторону бежать! Понятия не имел, что мир так густо заселен. Весь наш сад я уже обнюхал. Обнаружил множество мелких тварей - летающих, прыгающих, ползающих. Научился копать землю почти как трактор. Грядку с редиской перекопал всю, и тетя Груша посеяла на ней что-то другое. Писать больше некогда. Спешу завтракать. Аппетит волчий. Происшествие на рассвете 8 июня. Не могу заснуть. Вылез на террасу и пишу при свете луны. Кругом длинные тени, и от этого жутко. Был ужасный день. Как и всегда, на рассвете я сел за свои записки. Вдруг на тетрадку плюхнулся жук. Я решил его осторожно отодвинуть, чтобы не мешал, а он сразу перевернулся вверх ногами и вцепился мне в нос. Я прибежал в комнату, перевернул стул, вылетел снова на террасу и опрокинул ведро с олифой, потом поскользнулся на ней и съехал с крыльца прямо в детскую коляску, в которой днем обычно спит младший брат моего хозяина Вити - Костя. Что было дальше - страшно вспомнить! Пал Палыч бегал с палкой вокруг дома. Тетя Груша прочесывала граблями траву. Витя стоял на крыльце со своими новыми пистолетами и палил в воздух. На соседних дачах дружно лаяли собаки. Я пришел в себя окончательно уже под террасой. Пролежал там очень долго, в пыли, без завтрака. Потом пришли куры и стали ногами кидать эту пыль в меня. Чтобы не задохнуться и не ослепнуть, я пополз в ближайшие кусты. - Витенька, что это?! - испуганно вскрикнула Мама-Маша. Я не понял, почему они так смеялись. Правда, шерсть у меня слиплась и затвердела, как панцирь у черепахи, один глаз и вовсе не открывался. Но что тут смешного? ... Воду в корыте меняли три раза. Наконец меня вытерли и завернули в старое ватное одеяло. - Ну как, Пиратыч, жив? - спросил меня Витя и погладил по голове. Тетя Груша принесла синюю миску с теплым молоком и поставила ее рядом со мной. - Пей, дурень усатый, - сказала она. А Мама-Маша взяла меня на руки и стала ходить со мной взад-вперед, как с Костей, когда он капризничает и не засыпает. Потом она положила меня в ногах Витиной кровати и пощупала мой нос. - Знаешь, Витенька, нос горячий. Не заболел бы... Ты посиди с ним, пока он не просохнет. Витя обнял меня вместе с одеялом и прижал к себе. Какие они хорошие, добрые люди! Потрясение 10 июня. Вчера я увидел собаку, которая сидит на цепи. Она сама сказала мне, что это на всю жизнь. Несчастная! Я потрясен! Должен прервать свои записки. Пойду полежу в кустах один. Почетное задание 17 июня. У меня был замечательный день. Я лежал, развалясь в траве, и с удовольствием слушал, как весело бурчит в моем животе обед из четырех блюд. Вдруг Мама-Маша подвезла ко мне коляску, в которой спал Костя. - Что ты собираешься делать? - спросила она меня. - Хочешь, я дам тебе работу? Если честно - я не хотел. Но для мамы Маши я готов бегать даже с набитым пузом. Поэтому я вскочил и сделал заинтересованную морду. - Ну вот, какой ты любезный! - сказала она. - Так слушай. Я сейчас уйду, а ты сиди здесь, стереги Костю. Никого к нему не подпускай. Понял? Лаять тоже не надо - ты его разбудишь. Понял? Я заглянул в коляску, посмотрел на маму Машу и три раза многозначительно отбросил землю задними ногами назад и вбок. - Молодец! Мама-Маша погладила меня и ушла. А я сел, уставился на коляску: пусть сюда придет хоть носорог - я на него брошусь. Носорог не пришел, но скоро из травы выполз жирный зеленый кузнечик. На всякий случай я его съел. Потом появились три муравья. Они тащили дохлую муху. Я на них фыркнул, и они разбежались. Едва я расправился с муравьями, как надо мной загудел шмель и начал снижаться кругами. "Давить или глотать? " - промелькнуло у меня в голове. Но тут он снизился, залез в колокольчик и замолчал, свесив наружу полосатый зад. Я заглянул в коляску. Там было все в порядке. Этот маленький человек все время спит или ест. Тетя Груша говорит про него: "Золотой ребенок". Не знаю. Даже я не смог бы есть так часто, спать так много и сосать пустышку, в которой ничего нет. Ну вот! Еще одно ценное наблюдение: когда работаешь, нельзя думать! Я и не заметил, как на дерево села птица. Прямо над коляской. И сразу испортила нам одеяло. До чего же противные животные населяют наш сад! Не успел оглянуться - явилась лягушка. Села, выпучилась. На морде - никакой мысли. Я не стал наблюдать за бесполезной тварью, я весь переключился на комара. Вот будет крик, если он вопьется в нашего золотого ребенка. Я подпрыгнул и - не допрыгнул. Еще подпрыгнул и... чуть не наступил на огромного страшного червяка. Он все время двигался как-то странно: то хвост приставит к голове, то голову к хвосту. А вдруг он ядовитый? "Съесть или раздавить? ". Я совсем растерялся. Вдруг - хлоп! - лягушка слопала комара. - Чвир-вик, - сказала птица и склюнула червяка. - Ну, как дела? - это вернулась Мама-Маша. Как я прыгал, вертелся, катался! - Ну, ну, хватит, милый! Я вижу, ты отлично и честно работал! - приговаривала Мама-Маша. Вечером я больше не лаял на лягушке, когда они кричали в траве. Я очень обрадовался, когда Мама-Маша категорически запретила Вите кидать в них шишками. Ночью, засыпая, я вдруг подумал: а что, если все животные бывают для чего-нибудь, а не просто так? А я? Для чего я? Я для чего? Завидую 18 июня. И зачем это мне понадобилось думать?! Жил себе и жил, был счастливый пес, любил поесть, побегать, полаять. А теперь сижу и презираю себя. Для чего я? "Чтобы путаться у всех под ногами? " - как сказала вчера тетя Груша. Даже лягушки не только орут в пруду - едят комаров. А здешний кот Фома? Тетя Груша говорит, что без него мыши ее совсем бы съели. А ведь весит она не меньше ста килограммов. Но никто не идет ни в какое сравнение с коровой Фросей. Раньше я понятия не имел, откуда добывают молоко. Здесь увидел впервые. Стоял истуканом, пока тетя Груша не надоила целое ведро. Потом я обежал корову Фросю три раза. Она прекрасно устроена: спереди рога, сзади тоже не очень-то подойдешь - копыта, хвостом, я сам видел, наповал убивает слепней. Но главное не это. Из Фросиного молока тетя Груша делает масло, сметану, вареники. Кроме того, мы пьем его просто так - парное и холодное. Тетя Груша говорит, что второй такой коровы не сыскать во всем свете. Я с ней вполне согласен. Я очень завидую Фросе. Если бы еще она умела прыгать и лаять, я бы не возражал какое-то время побыть коровой. Неплохо было бы еще временно сделаться птицей, жить в гнезде высоко на дереве и на лету хватать мошек. Ищу сам себя 19 июня. Вчера поговорил на эту тему со своим соседом Микки. Это совсем маленькая собачка, с голым пузом и выпученными глазками. В холодную погоду носит красное одеяльце с четырьмя дырками, в которые просовывает свои тонюсенькие ножки. Я спросил его, что он делает. Он ответил: - Ем. - А еще? - Сплю. - А еще? - Гуляю в саду. - А еще? - Сижу у хозяйки на коленях. - Ну а какой от тебя толк? - потерял я терпение. Он подумал, подумал и сказал: - По-моему, никакого... Я, было, ухмыльнулся, но тут опомнился. Сам-то тоже хорош... дачник. Нет, надо что-то срочно предпринять. Надо будет сбегать к собаке, которая сидит на цепи. Посоветоваться. Мне кажется, что она должна кое-что понимать в жизни. Тезка 21 июня. Я не только потрясен, я подавлен. Я был у нее. Спросил, что она делает. - Кидаюсь и лаю на всех, кто приходит в сад или лезет через забор. - А зачем? - Сторожу дом, яблоки и клубнику. - Весь день? - И день, и ночь. - А когда дождь, снег? - Мокну, мерзну и лаю еще сильней. - И... тебе... нравится эта специальность? Пес долго чесал задней лапой свои худые ребра, наконец ответил: - Собаке не приходится выбирать, чем заработать свой кусок... - Мяса? - спросил я. - Хо! - хмыкнул пес. - Нам и кости-то не каждый раз перепадают. В моем брюхе всегда есть свободное место. Это уж я могу сказать точно. - Разве хозяин тебя не любит? - удивился я. - Ну почему... - задумчиво ответил пес. - На свой лад, наверное, любит. Хотя иной раз и огреет хворостиной... - Чем, чем? - оторопел я. - Ты что, с луны свалился? Или ты не знаешь, чем люди удлиняют себе руку, когда надо ударить собаку?! Я не знал. Даже по телевизору никогда такого не видел. - А еще бывает, - продолжал пес, - запустят в тебя камнем или поддадут ногой под живот. Я зажмурился от ужаса и еле прошептал: - За что это?.. За что?.. - А просто так, - ответил он. - По ходу жизни. Я долго стоял молча, потом, наконец, спросил: - А как тебя зовут, братец? - Пират, - ответил он басом. Я так и сел на свой укороченный хвост! Подумать только! Тоже Пират, а какая разница в судьбе! Мы попрощались, и я побрел домой совершенно убитый. Специальность собаки на цепи уморила бы меня насмерть в самый короткий срок. Мой охотничий трофей 25 июня. Решил стать охотничьей собакой. Ночью сделал свой первый опыт - поймал мышь. И чуть было не поймал другую, но меня завалило дровами. К счастью, все тотчас же проснулись и меня раскопали. - Фли-бу-стьер! - с выражением, словно стихи, произнес Пал Палы. - Если еще хоть раз подымешь ночью эдакий адский шум, я буду тебя привязывать. Мама-Маша и Витя сидели на корточках возле моего охотничьего трофея и удивлялись. - А может быть, ты - в самом деле фокс-крысолов? - спросила меня Мама-Маша. А тетя Груша добавила: - Фоме моему должно быть стыдно. Собака заместо кота мышей ловит. - Молодец, Пиратыч! Только не ешь их, пожалуйста, это противно! - сказал Витя. Гроза 28 июня. Выбор профессии отложил - была такая жарища, что я почти весь день провалялся, высунув язык. Два раза мы с Витей бегали на речку купаться. Поздно вечером вдруг приехал Пал Палыч. Мы очень обрадовались, потому что он приезжает только в выходные дни, и бросились к нему навстречу. - Стой! Ни с места! - закричал он страшным голосом. - Я огнедышащий и раскаленный. - Павлуша, что случилось? - спросила Мама-Маша. - Полотенце и плавки! Быстро! - приказал Пал Палыч. - Я не человек, пока не окунусь в реку. В городе - пекло, люди гибнут, превращаясь в горячие пироги! Так мы в третий раз пошли на реку. Вода была черная. Пал Палыч и Витя кинулись в нее с ужасным воплем и скрылись надолго. Потом кинулась в воду Мама-Маша. Сам не зная почему, кинулся в этот кошмар и я. На обратном пути Витя сказал: - Знаешь, пап, Пиратыч все-таки полюбил купаться. Я хотел протестующе гавкнуть, но промолчал, подумал: к счастью, уже ночь и нам не придется купаться в четвертый раз. Но я ошибся. Пришлось. Жара не спадала даже после ужина. - "В воздухе пахнет грозой... " - пропел Пал Палыч. - Уж как надо бы! - вздохнула тетя Груша. - Сушь не ко времени. Не погорело бы все в поле и в огородах. Спать все легли на полу на террасе. Но только мы заснули - вдруг... Не могу этого описать. Что-то лопнуло, опять лопнуло и снова лопнуло с ужасающим треском и пошло молотить по нашей крыше молотками. - Ура-а! - закричали Витя и Пал Палыч и застучали по крыльцу голыми пятками. - Белье, белье у меня на веревках! - закричала тетя Груша и промчалась мимо меня, опрокидывая стулья. - Павлуша, окна закрой! - закричала Мама-Маша, и мне показалось, что в доме разбилась сразу вся посуда. Из-под кровати меня вытащил Витя. Он был в одних трусах и весь мокрый. Он прыгал. - Скорей, Пиратыч! Какой бешеный ливень! Ничего не видно! Чему он обрадовался? Действительно, видно ничего не было. Отовсюду лилась вода: с неба, с крыши, с Пал Палыча, с тети Груши и мамы Маши. Они катили бочку к водосточной трубе, из которой бил столб воды. Фома сидел на перилах террасы, но и с него уже натекло на пол. А Витя скакал по самым глубоким лужам, как будто мало было воды сверху. - "Играют волны, ветер свищет!.. " - вопил он и хохотал во все горло. - Ко мне, Пиратыч, ко мне, мой храбрый пес! Мне совсем не хотелось купаться в четвертый раз. И почему я вдруг сорвался, как ненормальный? Визжал, прыгал, лаял и носился по лужам. Не могу понять... Потом мы все, стуча зубами, пили горячий чай с молоком и малиновым вареньем. - Отлично! Великолепно! Грандиозно! - бросал восклицания Пал Палыч и дул в блюдце. - Гроза - это радость и обновление! Детство и счастье! Я сидел в Витином старом свитере, и высокий его воротник мешал мне вылизывать миску. Очень люблю малиновое варенье! - Съел?! - удивилась тетя Груша и всплеснула руками. - Нет, нипочем не поймешь вас, дачников: ночью голые скачут под дождем, а собака у них варенье жрет!.. Лошадь в лесу 30 июня. Вчера была прекрасная прогулка в лес. Я увидел крупные следы и пошел по ним, не отрывая носа. - Пиратыч что- то почуял, - прошептал Витя и побежал за мной. Следы становились все виднее. Я поднял голову и увидел... лошадь. Конечно, я сразу же на нее залаял. Лошадь тряхнула челкой и показала мне длинные желтые зубы. Я решил напасть на нее с другой стороны. Но там оказалась телега, в которой сидел старик с бородой. - Шустрый песик... Какой породы? - спросил он. - Фокс-крысолов, - мрачно ответил Витя. - И ловит? - удивился старик. - Пока нет, - еще мрачнее ответил Витя ипогрозил мне за спиной кулаком. Я совсем сбился с толку: хватать мне лошадь за ноги или нет? Витя больше не делал никаких знаков, а старик с бородой поманил меня пальцем: - Поди, поди сюда, дурачок!.. Я не обижу. Я вашу лохматую братию люблю. - Вдруг он повернулся к Вите и спросил: - Ты когда уедешь с дачи, сынок, собачку-то как, здесь оставишь? - Я? Пиратыча? - изумился Витя. - Бывает и так. Дачники уедут, а животное бросят. У меня этих горемык бесхозных один раз семь душ скопилось - три собаки, четыре кота... А как выгонишь? Пропадут с голоду... Старик слез с телеги и стал кидать на нее лопатоймусор из кучи. Витя стал ему помогать. - Мусор - это тоже их, дачников, работа, - вздохнул старик. - Приедут, позагорают, кислородом подышут, а после них хоть в лес не ходи... Осторожно, песик, тут стекло, ты же у нас босиком... Когдамы погрузили весь мусор, старик сказал нам "спасибо" и пригласил в гости. - Я живу в желтом домике на горе. Его отовсюду видно. Легконайдете. Этот добрый старик мне очень понравился. Лошадь его - тоже. В хорошем настроении мы побежали догонять Пал Палыча и маму Машу. Кто никогда не был городской собакой, даже представить себе не может, до чего же это здорово - мчаться вперед, не разбирая дороги, перемахивать ямы и кусты, с налету врезаться в чащу! Нос у меня чуть не разрывался - столько попадало в него прекрасныхзапахов! А один вдруг совсем свел меня с ума. Я даже взвыл и сделал стойку возле большой черной норы. Но когда я засунул в нее голову... Нет, это даже описать нельзя! Там нестерпимо пахло настоящим лесным зверем! Я лаял, рыл землю передними лапами и отбрасывал ее задними. А где-тодалеко в земле что-то живое дышало, урчало и... боялось меня. Пал Палыч, конечно, вытащил меня из этой норы. - У этого пса есть задатки и темперамент, - сказал он. - Я же говорил тебе, папа, Пиратыч себя еще покажет! - с гордостью произнес Витя. Обратная дорога из леса тоже была очень интересной. Мы собирали коллекции. Мне попалось много забавных находок: сухая сплющеннаялягушка, птичье крыло, чья-то челюсть и круглое волосатое гнездо с дыркой. Но все это пришлось бросить. Карманы у Вити и без того были набиты доверху. Я ему завидовал, хотя вообще-то носить одежду очень противно. Витя как-то надел на меня трусы имайку, но я сразу же в них запутался и упал. А вот от двух боковых карманов я бы не отказался! Страшный пес 1 июля. Какая встреча! Не могу опомниться! Кажется, начинаю понимать смысл выражения "собачья жизнь". Но лучше все по порядку. Вчера после обеда я пошел к забору закопать взаветном месте возле кустов кость про запас. Только вырыл ямку, вижу - на меня из кустов смотрит чей-то пронзительный глаз. Я, понятно, оскалил зубы. Но глаз не исчез. Тогда я разозлился: - Эй ты, поди прочь! Тебе не достанется моя кость! - Жадность и грубость не украшают даже собак, - медленным хриплым басом ответили мне из-за забора. Ну, нахал! Вот я сейчас задам тебе трепку! Я проскочил стрелой сквозь кусты - и остолбенел. По ту сторону нашей изгороди сидел огромный страшный пес. Черный, худой, весь в репейниках. На месте левого глаза у него... ничего не было. А правый смотрел на меня так, что я почему-то, независимо от собственного желания, встал на задние лапы. - Отличное пузо!.. - насмешливо сказал черный пес. - Ты каждый день набиваешь его до самого горла? Я не люблю, когда со мной разговаривают подобным тоном, а потому сразу же привел себя в порядок, то есть встална четыре лапы и сказал небрежно: - Очень возможно... Набиваю. Три раза, а то и четыре в день. Пес отвернулся, лег, устало положил свою большую голову на передние лапы и закрыл свой единственный глаз. Нехорошо стало у меня на душе: уж очень скверный был у него вид. - Послушай, - спросил я, - ты болен? - Нет, - ответил он. - Я чем-нибудь могу тебе помочь? - Ничем, - ответил он. - На свете есть толькоодна собака, которая умеет делиться... И то потому, что у самой не густо. - Чего не густо? - не понял я. - Еды! - вздохнул он. - Тебе не понять этого, песик, но я уже три дня ничего не ел. "Идиот! - Это я про себя. - Стоял и хвастал набитым пузом перед голодным братом. Стыд-то какой! " Я снова проскочил сквозь кусты, схватил свою кость и притащил ее к изгороди. Как он в нее вцепился! Даже затрясся с головы до пят! И грыз ее, грыз, пока не съел всю! Я сбегал на кухню, с несчастным видом стал перед тетей Грушей на задние лапы, получил холодную котлету и принес ееодноглазому. Он проглотил ее, как я - муху. - Еще хочешь? - спросил я. - Что за вопрос? - ответил он уже веселее. Я снова сбегал на кухню, впервые в жизни, как в тумане, украл батон. С ним одноглазый тоже расправился очень быстро и посмотрел на меня вопросительно. - Пока все, - смущенно сказал я. - Извини, Приходи завтра. Я попытаюсь добыть чего-нибудь посытней. - Приду, - сказал он. - Ты хороший парень. Извини и ты меня. Я тебе нагрубил: пустое брюхо портит характер... Мы еще постояли молча. Мне было очень жаль с ним расставаться. - Послушай, - вдруг спросил он, - а как у тебя хозяева... ничего? Вот чудак! Я тут же рассказал, как я прекрасно живу. Какие у меня замечательные хозяева, как они меня любят, балуют и прощают все мои номера. Пес внимательно слушал меня, потом сказал, опустив голову: - Все это когда-то было и у меня, братец... А теперь вот хожу и побираюсь... Комок застрял у меня в глотке. А черный песпродолжал: - Такие дела, песик. В нашей собачьей жизни все может случиться. И если вдруг с тобой стрясется беда - ищи меня на задних дворах и помойках. Иногда вечерами я прихожу в желтый домик на горе, там живет старик и лошадь. Прощай, друг. Напрасные ожидания 2 июля. Утром, едва проснувшись, я кинулся к месту, гдевстретил вчера одноглазого пса. Я расстроился - среди собак у меня еще никогда не было друзей, а он сказал мне: "Прощай, друг". Потом тетя Груша позвала меня завтракать. Безо всякого аппетита я съел овсяную кашу. Потом с большим удовольствием принялся было, за кости, но сдержался. Вседо одной снес к забору и сложил кучкой на видном месте. Пусть одноглазый не думает, что насвете есть только одна собака, которая умеет делиться. Немного силы воли - и можно отказаться даже от колбасы. Во сне и наяву 7 июля. Мой одноглазый друг так и не пришел. Хуже того, две сардельки, пирог с рисом, хлеб, сыр, картофельная котлета с грибами, которую я принес с таким трудом, - все растащили вороны. Я лаял на них, пока совсем не потерял голос. Но какой толк? Эти нахалки сидели на деревьях и, склонив головы, преспокойно слушали, как я надсаживаю горло. Почему мой новый друг, измученный, грязный, в репейниках, ничего не ел три дня? Что у негоза хозяева, если у них собака в таком виде слоняется под чужими заборами? Потом я подумал: почему он не сказал мне сразу, на какой даче живет? И вдруг я понял страшную правду. Мой друг - бездомный пес. Его бросили хозяева, когда уезжали с дачи. Этот старик, который живет в желтом домике на горе, говорил нам с Витей о нем: "Бесхозныегоремыки! " Я долго лежал в траве, а горькие мысли не давалимне покоя. В конце концов, я решил сам отыскать и выручить друга. Первым делом я, конечно, приведу его к нам. Мама-Маша, как только его увидит, сразу же скажет: "Господи, до какого состояния довели бедную собачку! " Она его накормит из моей миски и выстрижет ножницами репейники. Витя и Пал Палыч построят для неготеплую собачью будку. Тетя Груша, конечно, сперва будет ворчать: "Вотеще, не хватало тут дармоедов! " Но потом она, как всегда, успокоится и позволит ему остаться, потому что она добрая и, кроме того, зимой боится оставаться одна дома. Так я решил - а завтра начну действовать. Новое знакомство 11 июля. Вчера я удрал на улицу ипознакомился с Ватутькой. Она простая деревенская дворняжка, зато как хорошо знает жизнь! Я рад, что у меня сразу же хватило ума не задирать перед нею нос. И я получил много ценных сведений. Одноглазого лично она не знает, но боится до смерти. Мне связываться с ним не советовала - говорит, наживешь горя. Иначе как Черным Дьяволом его никто не называет. Прошлой зимой он унес у них со двора красного петуха. Весь поселок гонялся за ним с вилами. - Поймали? - испугался я. Ватутька сделала вид, будто не услышала мой глупый вопрос: - Он спрятался у старика... одного доброго старика... - У старика, который живет в желтом домике на горе? - сразу же догадался я. - Откуда ты взял? - подозрительно спросила она. "Откуда?! Я-то сразу понял, кто этот добрый старик". - А ты сама-то, ты никому не болтала об этом? - спохватился я. Ватутька фыркнула и задрала хвост. - Собаки друг друга не выдают и зря языком неболтают. Запомни это! - Помолчала, а потом добавила презрительно: - Дачник! На этом разговор наш оборвался. Хозяйка бросила Ватутьке кость. Отвернувшись, она принялась за нее так усердно, как будто меня на свете и вовсе не было. Я обиделся и ушел. - Где ты был? - спросил меня Витя. Я поджал хвост. - На улицу повадился, шляться, - сказала тетя Груша. - Ты не вели ему, Витя. Замыкай калитку. Пес он глупый, а настырный, раздерут его наши собаки. Витя надел мне ошейник и пригрозил: - Будешь убегать - привяжу на веревочку! Я залез под крыльцо совсем расстроенный: как жемне теперь искать друга? Гостья 13 июля. Ночью где-то далеко выла собака. Голос мне показался знакомым. А что, если это был Черный Дьявол и у него опять какое-нибудь несчастье?.. Гостеприимство 14 июля. Вчера приходила Ватутька. Наверное, мириться. Сперва мы поговорили через изгородь. Но Мама-Маша сказала: - Пригласи гостью в дом. А Пал Палыч сказал: - Ого! Наш пес обзавелся приятельницей! Ватутьку впустили через калитку. Мы обегали весь наш участок, потом играли вместе с Витей - он бросал нам мяч и палки. - Прекрасная псина - похвалил ее Пал Палыч. - Дворняжки вообще сообразительный народ. - Очень изящная собачка, - сказала Мама-Маша. - Легкая, быстрая. И смотрите: какой хвост! Хвост у Ватутьки действительно очень хорош - раза два заворачивается колесом. Когда Ватутька уходила, я ее спросил: нет ли новостей про одноглазого? - Всю ночь выл и не давал спать, - сказала она. Вот! Значит, я был прав. Сегодня ночью непременно убегу его искать. Первый блин - комом 18 июля. Если вы никуда не ходили ночью - и не ходите. Под каждым кустом неизвестно что. В траве что-то шуршит. На деревьях - таится. Все время падаешь в ямы и из темноты что-нибудь сваливается. Я шел, приседая от страха, и меня занесло неизвестно куда. Как мне удалось добраться до желтогодомика на горе - не могу объяснить. К счастью, изгородь была дырявая. По запаху нашел в сарае лошадь. Заглянул: удивительное дело, она спала стоя! Возле террасы увидел кроличью клетку. Приставил нос к решетке: аромат - жуть! Я чихнул. Кролики сразу все проснулись, шарахнулись в угол и залезли друг на друга. Странные животные: уши, как у ослов, усы, как у кошек, носами беспрерывно дергают. Вдруг кто-то громко и жадно дохнул мне в загривок. Я шарахнулся не хуже кроликов и забился под террасу. Конечно, там были куры. Они сразу устроили такой скандал, что я вылетел пулей. ПО двору шел старик с фонарем. - А-а! Кого я вижу! Знакомое лицо, вот не ожидал!.. Культурная собачка, а занялась нехорошим делом... Он взял меня за шиворот, принес в дом. Я сел и повесил голову: дожил, завора приняли! Теперь пойди докажи свои благородные цели. - На-кось, песик, перекуси, - поманил меня старик. И под самый нос сунул баранью кость. Какой прекрасный запах шел от нее! Я уж было разинул рот, но тут же захлопнул. - Не берешь? - удивился он. - Не голоден? А зачем в курятник полез? Что мог яему ответить? Я опрокинулся на спину и поднял вверх все четыре лапы. И состроил такую невинную морду, что даже сейчас вспомнить противно. - Ага, стыдно! - обрадовался старик. - Стало быть, не курочкой интересовался. Скорей всего, что-то у тебя стряслось. Ну да ладно. Утро вечера мудренее. А пока, брат, извиняй, запру я тебя в сарайчик. В сарайчике возле конюшни было темно и пахло мышами. За стеной отфыркивалась лошадь. Я лег возле самой двери и решил: как только старик ее откроет, я прошмыгну у него между ног. Сколько я пролежал - не помню. Вдруг - бум-трах, бум-трах-тарарах - забарабанил кто-то в стенку. Все кругом затрещало, заходило и рухнуло. Меня треснуло доской по голове, и я пулей вылетел в темноту. Как я попал домой - не помню. Одно ухо у меня было ободрано. Задняя левая лапа до сих пор плохосгибается. Пишу, а буквы прыгают, как те кролики, - друг на друга. Что это было? Что будет? Лучшей пойду и залезу под крыльцо. Добрый старик 20 июля. После завтрака, когда я стал немножко приходить в себя, скрипнула калитка, и к нам в сад вошел старик, который живет в желтом домике на горе. Всем по отдельности поклонился, а мне подмигнул. - С добрым утром Прошу прощения за беспокойство... - Ты ко мне, что ли, Кузьма Егорыч? - спросила тетя Груша. Старик показал пальцем на меня: - Я, Аграфена, скорее вот к нему. Тут с места сорвался Витя: - Дедушка! А я вас сразу и не узнал! Пока Витя рассказывал, как мы познакомились в лесу, старика усадили за стол и налили ему чаю. А я, распластавшись на полу, медленно пополз по направлению к двери. - Придержи-ка собачку, - сказал старик Вите, - сейчас о ней разговор будет. Старик рассказал о ночных событиях подробно и правдиво. Все слушали его с большим изумлением. - Чрезвычайно странная история... - сказал Пал Палыч и посмотрел на меня. - Кой леший тебя понес туда, Пират? - Вот именно, - согласился старик. - Песик не был голодный, я проверил. Значит, не курочкой интересовался. Но всего больше мне непонятно про сарайчик. Был - и нету. Лежит. На составные части рассыпался. - По-вашему, это Пират сарай у вас сломал? - закипятился Витя. - Что ты, что ты, сынок. Такой мелкий песик! Я думаю, что сарай, скорее всего, Анюта разнесла. - Зря-то про Анюту не болтай, - вмешалась тетяГруша, - за всюжизнь она мухи не обидела. А теперь на старости лет будет тебе сараи ломать?! - Ради Бога, кто такая Анюта? - жалобным голосом спросилаМама-Маша. - Кобыла, - ответил старик. - Кобыла моя. Анютой звать. Мы вместе с ней вышли на пенсию. Ездим вот потихоньку, мусор собираем... В виде общественной нагрузки... А лошадь, действительно, кроткая, разумная, и смолоду такая была... Живем с ней душа в душу. Но сам вижу, что это - Анюта... Точно... Следы есть. Как раз в том месте, где сарайчик прислонялся, доски в конюшне разбиты в щепки. Но вотпочему кобыле взбрело на ум молотить стену копытами, этого я понять не могу. Может, ты разъяснишь, песик? Я вздохнул изо всех сил и очень жалобно посмотрел на Витю. Он крепок меня обнял: - Не волнуйся, Пиратыч, мы все выясним. - А ты его не защищай! - рассердилась тетя Груша. - Мало с ним дома мороки - новую моду взял: поночам в чужие дворы шататься. Я сунул морду Вите под мышку. Все засмеялись. - Извините его, пожалуйста, Кузьма Егорыч, - сказал Пал Палыч. - Пес у нас с фантазией. А сарайчик мы вам восстановим. - Да Бог с ним, с сарайчиком, труха одна была! - засмеялся старик. - Спалю в печке. Я не затем пришел. Песик у вас городской, очумел от воли, вот и куролесит. Проверю, думаю, погляжу: домой пришел ли? Витя пошел провожать старика до калитки. И я тоже заковылял на трех ногах, изловчился и лизнул его - очень хороший старик. Надо будет сходить кнему в гости еще. Черный дьявол 26 июля. Спешу записать потрясающие новости! Сорвалсяс цепи мой тезка Пират и стал вольным псом. Сказал - временно. Решил размяться от сидения на цепи. Мимоходом забежал навестить меня. Понятно, я сразу же спросил его: не знает ли онодноглазого пса? - Как не знать! - ответил он. - Одноглазый жил на даче рядом с нами. Он хоть и лаял попусту, лазил всюду и делал глупости, но был неплохим щенком. Смышленый такой, с характером, и меня уважал... Я слушал и ушам не верил: Черный Дьявол - щенок?! - Что ты выпучил глаза? - рассердился тезка Пират. - И я спал когда-то в старой хозяйской шапке! - Подожди ты с шапками, - прервал я его. - Рассказывай, что было дальше. - Дальше было- хуже некуда. Дачники его баловали, миловали, только и слышно: "Песик, милый, хороший". Жевал он весь день, не закрывая рта. Шоколад давали, представляешь? Иной раз подойдет к забору, брюхо у него шире ушей торчит. Я ему не раз говорил: "Куда ты жрешь столько? Пес ты или свинья? " А он мне: "Не могу удержаться - вкусно". Вот и доелся... - Что ты мне все про еду болтаешь? - опять не утерпел я. - Не перебивай. Я постарше тебя. Так вот... Жил, значит, он и горя не знал. И оба глаза у него были целые... А потом ничего у него не стало. - Почему? - Вот и потому. Уехали его хозяева в город, а егобросили. Сам видел. Вещи на грузовик покидали, а сами - туда же, а ему - привет. Бежал он за машиной, должно быть, долго - обратно вернулся не скоро, весь в пыли, язык на боку. И всю ночь выл, да так жалобно, что и мне перевернул всю душу... Ты чего, братец? Тезка Пират меня спросил потому, что мне стало совсем нехорошо, во рту пересохло. Едва просипел: - За что это они его, Пират? - За рост, - ответил он. - За лето он вымахал в огромную псину - чуть поменьше меня. Куда такого в городскую квартиру тащить? Вот и бросили. Волкодав он. - Одноглазый-то понял? Мы с ним почти одной породы. Только я помесь, а он чистый. И тут-то меня осенило: - Послушай, это ты с ним едой делился? Ты, да? - Ну, я. А что? Я не балованный. Если голодный - на брюхо лягу и легчает. А когда я на воле, еду всегда добуду. Хоть ты и куренка. Голодному псу ворованный кусок не в укор. Накорми - тогда честностьи спрашивай. - А он как же? - спросил я. - Тоже таскал? - Нет, - буркнул мой тезка, - он породистый, гордый... Сидел на заколоченной даче, выл с голоду, глаз с калитки не сводил, все не верил, что бросили... А потом своим благородным носом в помойке шарил. Мышей ловил... Но разве этим жив будешь? Я емуговорю: "Пролезайко мне. Ты теперь и в щель пройдешь. Я два дня потерплю, а ты подкрепишься. Потом ищи другого хозяина, не то зимой совсем пропадешь... " Ушел он. До снега помыкался. А на зиму пристроился... Тут уж я сразу догадался, где пристроился черный пес: у старика, который живет в желтом домике на горе. Но почему его выгнал такой добрый человек? - Не он выгнал, - сказал Пират. - Это старикова старуха выгнала, она тогда еще жива была. Трех собак и четырех котов подобрал старик. "Надоели, - ворчала, - мне твои нахлебники". - Злая старуха? - Почему злая? Эдакую ораву не прокормишь... Вот такие дела, братец... Поживешь еще на свете, может, и ты узнаешь, что такое собачья жизнь, - сказал тезка Пират и ушел. Ирония судьбы 27 июля. Пал Палыч прав - я действительно кошмарный пес. Со мной беспрерывно что-нибудь случается. Утром пошел на кухню и нечаянно уронил со стола тарелку с сырой печенкой. Сперва я хотел положить ее обратно. Но вдруг услышал - идет тетя Груша, она уже подоила Фросю. С испугу я подхватил печенку, и ноги сами понесли меня к заветному месту возле забора. Я даже подумал: какой прекрасный подарок несу я моему бездомному другу! Но вороны сидели там такой черной тучей и так орали, будто чуяли, какой прекрасный продукт я несу. Я обозлился. И чтобы этим гнусным ворам ничего не досталось, проглотил всю печенку сам. Не получил никакого удовольствия, и только пузо у меня сделалось, как говорил тезка Пират, шире ушей. Я решил отлежаться в кустах. Но как раз в этотмомент Витя позвал меня. Я обежал сад, подошел к террасе совсем с другой стороны и увидел такую картину: тетя Груша стоит на крыльце и стегает Фому березовым прутом. Кот извивается и вопит дурным, не кошачьим даже голосом. Потом, когда мы все сидели на террасе, без Фомы, тетя Груша сказала: - Что с ним сделалось? Никогда кот не воровал. Молоко, мясо - все у меня стоит открытое. Да и как влезла в него такая пропасть? Не всякая собака столько съест!.. Все почему-то повернулись в мою сторону. Я тут же отвернулся. Потому что только сейчас понял, за что били несчастного Фому. - Не имеете права подозревать ни в чем не повинную собаку! Это сказал мой добрый хозяин Витя. Онвзял меня на руки и унес в комнату. Мы молча сидели там до тех пор, пока все взрослые не ушли из дома. Тогда Витя пристегнул к моему ошейнику поводок и привязал меня к ножке кровати. - Ну, сэр, вам понятно, что вы наказаны? Когда Витя говорит мне "вы" и "сэр", я знаю - дело плохо. - Так вот, - продолжал Витя, - за мелкий и недостойный разбор вы просидите на привязи весь день и всю ночь. Я пополз к нему на животе, перебирая передними лапами. Я лизнул тапочку моего хозяина, но он отдернул ногу. - Можете не стараться. Мне противно вспомнить, с каким раздутым пузом вы явились на террасу. Мне отвратительно вспомнить, с каким невинным видом вы смотрели, как бедный Фома расплачивается за ваш низкий поступок. Я все сразу понял. А теперь спрячьте ваш язык и уйдите под кровать. Сегодня вы мне неприятны... В тот же день. Сижу под домашним арестом. И Витя ушел, даже не взглянув в мою сторону. На душе отвратительно. Думаю о Фоме. И каюсь. Нахал я, нахал. Молоко у него вылакивал. Мышей перехватывал. Лаял на него и пугал дурацкими прыжками. Из-за меня он стал, наверное, презирать весь собачий род. Собачья дружба 28 июля. Все еще сижу. Один. От скуки пишу. Интересно, кто это скребется под окном? Ба! Ватутька! Выпучила на меня глаза. - Что делаешь? - Пишу. - Врешь! Собаки не пишут. Я издали показал Ватутьке тетрадь - дальше не пускал поводок. Она опять не поверила: - Не морочь мне голову. За Витину тетрадь тебе опять попадет!! Я понял, что убеждатьее бесполезно, просто рассказал ей, почему и за что наказан. Это она поняла сразу. Ватутька убежала. Я опять остался один. Но ненадолго, в окне появилась чья-то голова и спросила басом: - Нашкодил? Я сразу узнал тезку Пирата и рванулся к нему, но поводок меня не пустил. - Сидишь? Надолго тебя? - Он сразу уловил смысл всей картины. - До утра, - вздохнул я. - Это что!.. - Шмыгнул он носом. А я, братец, завтра сажусь обратно на цепь... - Зачем?! - изумился я. - Хозяин нынче меня издали увидел. Погрозил кулаком. Пора... - Бить будет? - Разок вложит... За побег... Для острастки... Зато я душу отвел, пожил на воле... Придешь ко мне? - Приду, - обещал я. Как не навестить тезку, если он опять садится на цепь?! - Тебе, может, надо чего? - спросил он. - А то я пойду. "А чего мне надо? У меня все есть", - подумал я, но тут вспомнил: - Слушай, если увидишь Одноглазого, скажи - пусть приходит сюда. Я упрошу хозяев, чтобы взяли его к нам. Навсегда. Скажешь? Тезка Пират долго сопел, двигал ушами и, наконец, сказал: - Пустое дело затеял. Поздно. Теперь Одноглазого, если примут к себе, так разве что волки... Вот так... Ты - славный пес... Приходи. Буду ждать тебя, друг... Ну вот, и еще один пес сказал мне это прекрасное слов "друг". Теперь у меня двое друзей. В окне опять появилась голова. - Привет, песик. Твой тезка сказал мне, что тебяпривязали. За что? Черный Дьявол! Я чуть не свалился со стула, опешил и застыл с разинутым ртом. - Не надо меня бояться, - сказал он, - собаки умеют помнить доброе. - Я не боюсь, - наконец пролепетал я. - Только сегодня... Но вороны... - Знаю, - кивнул черный пес. - Уже второй раз эти наглые птицы воруют у меня еду... - Ты знаешь и про тот? - Конечно. Все это время я следил, чтобы с тобой не стряслось беды... Я сам был такой, как ты... Когда-то... - А как тебя звали тогда? - спросил я. - Забыл... И не хочу вспоминать... - ответил он, помедлив. - Зови меня Черный Дьявол. Прежнее имя мне уже не подходит... И прощай опять, друг, идут твои хозяева... Он исчез. А я стал рваться, как сумасшедший, и лаять - ведь я ничего не успел ему сказать. Когда вечером в нашем доме все уже заснули, я услышал, как кто-то тихонько скулит под окном. По голосу узнал Ватутьку и тоже тихонько проскулил, в том смысле, что, мол, у меня все в порядке, спасибо. Потом мысленно проводил ее до нашего секретного лаза в заборе. Удивительный кот Фома 30 июля. Я уже не арестованный. Я как будто убитый - пропал Фома. В кухне стоит полное блюдце молока. В тарелке - остатки окуня (кот очень любил рыбу). Тетя Груша не находит себе места: обошла все дома, ходила к реке, на станцию, в поле. - Грушенька, не волнуйтесь, - успокаивала ее Мама-Маша. - Погуляет и придет. С котами это часто. - Куда ему! Не те года по ночам гулять. Я отрядил на поиски Фомы Ватутьку - никаких следов. Тезка Пират тоже о Фоме ничего не слышал. Настроение у меня - хуже некуда. С досады сам себя укусил. Тетя Груша 3 августа. Больше всего мне стыдно перед тетей Грушей. Она оставила для Фомы на ночь открытое окно, хотя очень боится жуликов и комаров. Ночь я почти не спал - поймал здоровенную мышь, принес ее тете Груше, положил к ее ногам. Она невзглянула ни на мышь, ни на меня, а плюхнула в мою миску с овсянкой столовую ложку масла. Из этого я сделал вывод: сегодня она расстроена еще больше, чем вчера. Но самое скверное было еще впереди. Вечером Мама-Маша и тетя Груша сидели на крыльце. Мы с Витей читали на террасе книгу. Вдруг тетя Груша всхлипнула. - Грушенька, милая, ну зачем же! - воскликнула Мама-Маша и обняла ее за плечи. - Знаю, - басом перебила ее тетя Груша. - Знаю, что дура старая... Люди услышат - смеяться будут: Аграфена, мол, из ума выжила, ревет - Фома потерялся. Витя закрыл книгу, посмотрел на меня, и мы обастали слушать дальше. - Плохо одинокому человеку, Машенька... А к старости - еще того хуже. Летом - ладно. Много хлопот: сад, огород, корова. Дачники приезжают, люди мневсе попадаются хорошие. А настанет осень, зима - не знаешь, куда себя девать. В гости пойдешь - так опять же домой воротишься. А дома пусто. Ходики тикают. Дрова в печке стреляют. Мыши скребутся. Муха, если какая выживет, возле лампы крутится - вот и вся моя компания. - А родные? - спросила Мама-Маша. - Далеко живут, - ответила тетя Груша. - Один только раз приезжала сестра с внуками... Месяц жили у меня, а уехали - так еще хуже мне стало, места себе найти не могла... В ту пору как раз он уменя и появился... - Кто появился? Под тетей Грушей заскрипело крыльцо, она вздохнула. - Фома... Шла я домой, уже смеркалось. Гляжу: возле калитки что-то ворочается. Присела - вижу: котенок, слепой еще. Хвостишко тонкий, лапы не держат, трясется. Мордой тычется... Подкинули, значит. А я сначала и не обрадовалась - мал больно. Но все-таки взяла, Сердце не позволило бросить... Ну и выходила помаленьку... Хороший кот вырос. Повадки у него свои были, иной раз и насмешит. Мух не терпел. И так уж их ловить изловчился, беда! Подстережет, подскочит и лапой ее рр-раз к стеклу. Та в голос, аж с визгом, но куда там - от Фомы не уйдешь!.. Тетя Груша рассмеялась, и Мама-Маша тоже. - Вот видишь, Машенька... Невидный был кот Фома, а хороший. Иду, бывало, домой - он ждет на подоконнике. Дверь отворю - он уж тут как тут: хвост трубой, "мяу-мяу" скажет - значит, хозяйку приветствует. На колени вскочит - тепло от него. А уж мурлыкать мастер был! Бывало, у меня без его музыки исон нейдет. Иной раз и поговоришь с Фомой, новости расскажешь, пожалуешься. Все легче - живая душа рядом... Я ушел с террасы, лег под Витиной кроватью и закрыл морду лапами. Потом пришел Витя и тоже лег. Но и ему не спалось. Одна рука у него вдруг свесилась с кровати. Я приподнялся и быстро ее лизнул. - Пиратыч, Пиратыч, - сказал он и положил мне руку на голову. - Не могу я тебя побить. Мерзко бить существо, которое не может защищаться. Не могу я на тебя сердиться: ты просто глупый пес, который не понимает даже, что натворил... Иди спать... Теперь я - сыщик 9 августа. Утром, после завтрака, Витя принес мне вязаную кофту тети Груши, на которой спал Фома. - Нюхай хорошенько, Пиратыч. Сейчас мы пойдем искать Фому. "Нюхай! " Как будто я и без него не знаю, чем пахнут кошки! Но я нюхал, рычал и фыркал, чтобы не огорчить Витю. И сразу же, пригнув шею, побежал вдоль забора. Возле калитки я сделал стойку и залаял. - Понятно! Молодец! - сказал Витя и пристегнул мне сворку. - Зона нашего действия расширяется. Пошли на улицу. На улице оказалось столько кошачьих следов, что я растерялся, но быстро сориентировался - выбрал самый свежий, самый противный и побежал по нему, увлекая за собой Витю. Зачем-то этого кота понесло в поле, и мы понеслись туда. Поле было зеленое и желтое, оно шелестело, переливалось, качалось. Я гавкнул. - Смелей, Пиратыч, - одобрил меня Витя. Мы отыскали узкую дорожку, которая уходила в глубину поля. Очень здорово было мчаться по ней, прижав уши, заворачивая то влево, то вправо. - Пиратыч! Убавь скорость! Или мы разобьем носы! - кричал мне Витя. Мы врезались в шалаш. Пробили в нем дыру и растянулись на полу. - Ой лихо мне! - простонал кто-то внутри шалаша, и голос показался мне знакомым. Так и есть! Это опять был старик, который живет в желтом домике на горе. Нас он тоже сразу узнал. - А-а! Гости дорогие, вот не ждал! - Извините нас, пожалуйста, - пролепетал Витя, встал на четвереньки, посмотрел на меня с укором. Я его сразу понял, подпрыгнул и два раза лизнул старика в бороду. - Узнал, значит, меня, песик? Ну, ну, не вертись... А то ведь и весь шалашик нам на головы посадишь - ты мастер! Словом, он очень нам обрадовался. - А куда это вы так поспешаете с песиком? - спросил он. Витя рассказал ему, что мы ищем Фому и его следы привели нас в шалаш. - Жалко, понятное дело... Хороший кот. Знаменитый, можно сказать. Витя удивился: - Фома? - Он... Ты-то его уже в старости увидел. А года три назад Аграфена, не имей она совести, деньги могла бы на нем зарабатывать. - Ученый был? - еще больше удивился Витя и я тоже. - Как тебе сказать... Не столько ученый - талант имел от природы. Мышей ловил - красота поглядеть. Утром встанешь, а он их уже кучкой сложил, сидит, умывается, ждет: принимайте, мол, работу... Ловок был, умен, словом - охотник. Соседки к вашей тете Груше то и дело бегали: дай ради Бога Фому хоть на три денька - мыши заели. Так что он у нас тут чуть ли не в каждом доме на гастролях побывал... Не хуже тенора... Вот какие дела, сынок... Надо Фому сыскать. - Найдем! - вскочил Витя. - Ты понял, Пиратыч? Не только понял - опять расстроился: бежали мы по чужим следам. Поиски 11 августа. Продолжаем поиски Фомы. Ватутька посоветовала пойти в самый красивый дом поселка. Он обнесен высоким забором. Калитка всегда заперта. Что там внутри, ни одна собака не знает. На лето туда из города приезжают родственники - двое мальчишек, которые ни с кем здесь не водятся. Дачников хозяева не берут. Судя по следам, запахам и звукам, за высоким забором, кроме людей, есть корова, свинья, коза и еще какой-то никому не известный зверь. Конечно, я сразу заинтересовался этим загадочным домом. - Держи ухо востро, - предупредила Ватутька, - я чую там недоброе. Ни собак, ни кошек там не держат. Я повел Витю прямо к этому дому, остановился около калитки и грозно зарычал. - Ты что, Пиратыч? - спросил Витя. - Вот оно что! - прошептал Витя. - Значит, он здесь?! Мой догадливый хозяин сейчас же дернул за проволочную ручку, висевшую над калиткой. Задребезжал звонок. Послышались тяжелые шаги. Что-то щелкнуло, и в калитке образовалось маленькое окошко. Из него на нас с Витей поглядели два холодных зеленоватых глаза. Сиплый голос спросил: - Тебе чего надо, лоботряс? - Я не лоботряс! - вспыхнул Витя. - Мы ищем кота. Тетя Груша очень горюет. Глаза в окошечке прищурились: - Тьфу! Делать им нечего! Убирайтесь! Окошко захлопнулось. Мы с Витей остались как два дурака. Мой хозяин был весь красный, ноздри у него раздувались. - Пиратыч, простить это невозможно, - прошептал он дрожащим голосом. О, мой Витя! Я не успел опомниться, как у него уже созрел план. Он вынул из кармана кусок мела, нарисовал на калитке страшную рожу и написал: "Здесь живет злой человек! " Ну и, ясное дело, мы тут же во весь дух умчались прочь. Вечером тетя Груша рассказывала, над чем весь поселок смеется. Кто-то разрисовал Буровым калитку: точь-в-точь хозяин - морда злющая. И поделом им, шкурникам. Конечно, я не утерпел, побежал, нахвастал про все это Ватутьке. Она не выразила никакого восторга. Как бы не так! Очень я испугался! Я еще проберусь в этот дом! Я еще покажу себя! Я отыщу Фому! Факт! - Вы нажили себе врагов, Пират. Я местная, все здесь знаю. Не бегай на улицу один! Я в плену у врагов (Мемуары, или воспоминания, написанные по памяти. Дневник вести не мог) Избитый, грязный, сижу на куче хлама в темном сарае. Уже второй день. Вспомнил, как тезка Пират лечился от голода, и лег на свой бедный опустевший живот. Стало немного легче. Но глаза лучше не закрывать. Как закрою - сразу представляется моя большая миска, полная овсяной каши. Еще фыркал, неблагодарный, что тетя Груша кладет мне мало масла! Сейчас съел бы даже манную кашу, сваренную на одной воде. Вода... Она тоже у меня перед глазами. Наша чистая, холодная речка. Забежать бы в нее по самое брюхо и лакать, лакать воду, пока не надуешься, как резиновый крокодил. Но и воды мне не дают. Почему так мучают? Я никого не укусил. Я только рычал и вырывался. Но ведь это делает каждый пес, если на него вдруг нападут. А эти мальчишки напали на меня первые. Я просто стоял возле их забора на задних лапах и старался увидеть в щелку, нет ли у них во дворе Фомы. В этот момент они и накинули на меня веревку. Петля сдавила мне горло, я упал, и они потащили меня, поволокли по земле. Я ударялся о камни, мне было больно, глаза засыпало землей. А потом вдруг сделалось темно, тихо, и я уж и не помню, как попал в этот сарай. Слышу шаги... Надо прятаться... Я боюсь. Ватутька была права - в этом доме живут плохие люди. В тот же день. Мне все-таки дали воду. Я сразу ее вылакал. Порезал морду об острые края банки, вылизывая стенки, - на них прилипло немножко какой-то вонючей рыбы. - Смотри-ка! А он уже не такой гордый! - захохотал старший мальчишка, тот, который накинул мне на шею веревку. - На, лови, эй! Мясо! - крикнул младший и бросил мне кость. Ох как я ловко за ней подпрыгнул и поймал на лету! Но это была... палка. Мальчишки опять захохотали, а старший сказал: - Даже самый бешеный мустанг становится шелковым, если подержать его голодным. Ты слышишь, бородатый урод? Придется тебе посидеть еще денек натощак. Они ушли. Потом опять пришли. Поставили мне банку с водой и заперли дверь на засов. Повсюду валялись тряпки, солома, пыльные мешки и разный мусор. Я обнюхал все углы и обнаружил замусоленную тетрадь, исписанную уже кем-то. Но не было карандаша и сильно распухла лапа. Тетрадь зарыл под мусор - пригодится, а пока все хорошо запоминаю: если не погибну, опишу потом в мемуарах. Рядом за стеной кто-то дышит, иногда бегает взад-вперед на мягких лапах. Запах оттуда идет странный, совершенно незнакомый. Кто там? Друг или враг? Здешний или, как и я, пленник? Страшная ночь Наутро. Сперва я заснул. Но проснулся скоро - очень громко что-то грызли мыши. Я залез с головой в мешок, опять задремал, но ненадолго. Кто-то пробежал по мне и укусил прямо через мешок. Такой наглости я не мог перенести. Я завизжал и выскочил из мешка - на ящике сидела здоровенная крыса, злобно на меня смотрела и шевелила усами. Я кинулся на нее, хотя не знаю, откуда появились у меня вдруг сила и храбрость. К утру их было уже четыре штуки. Я положил их рядом, головами в одну сторону, чтобы удобнее было считать. И чтобы другие видели, что получается, если я рассержусь. Я еще и этим мальчишкам покажу, какой я пес! Черный Дьявол, тезка Пират и Ватутька еще гордиться будут своим другом. А Витя скажет: "Молодец, Пиратыч, ты - настоящий Корсар! " А потом я опять задремал и увидел чудесный сон, будто Мама-Маша легонько дует мне в нос и спрашивает: "А может быть, ты и в самом деле фокс-крысолов? " Я ничего не успел ей ответить - она закачалась, расплылась и пропала, а вместо нее передо мной вдруг оказался рыжий лис... - Извини, - сказал он, - я тебя разбудил... После удачной охоты и я люблю поспать. "Ничего себе удачная", - подумал я и сказал: - Не мог бы ты опять превратиться в маму Машу и Витю или хотя бы в тетю Грушу? - Чудак! - усмехнулся лис. - Я - не сон. - Не может быть! - не поверил я. - Разве ты не знаешь, что животные никогда не врут? Или... вы, - он сморщил нос, - домашние собаки, уже научились этому? Мне не понравился сладкий голос лиса. - Собаки и лисицы разговаривают на разных языках. Если ты не сон... - О-о! - перебил он меня. - Ошибаешься, ты, очевидно, не в курсе... Мы с тобой принадлежим к одному биологическому семейству. Наши предки... - Не морочь мне голову предками! - уже совсем рассердился я. - Дикие лисы живут в лесу, а ты сидишь в сарае, на куче мусора! - Но я действительно лис, а не сон, - сказал лис вежливо и грустно. - Меня привезли сюда из города те же мальчишки, которые и тебя украли, и притащили в сарай на веревке. Они здесь, на даче, затеяли игру в ковбоев. Тут я совсем очнулся и увидел, что передо мной - настоящий живой лис. Очень красивый и желтый, как морковка. Глаза умные. Нос черный, совсем собачий, уши торчком - вылитая Ватутька, но другой масти. Конечно, что-то родственное у нас есть. Но все же маленькое сомнение у меня осталось. - А где ты жил в городе? Я никогда там лисиц не видел. - Я жил в живом уголке, в школе, - ответил он, - а на каникулы всех нас, зверей, раздали ребятам. Я достался этим, - кивнул он на дверь. - Как достался? - По жребию, - ответил он. - Ребята положили в шапку бумажки. Все по очереди вытаскивали их, зажмурившись. Ту, на которой было написано "Огонек", вытащил старший из ковбоев. И меня отдали им. Огонек - это мое имя. Никогда в жизни не слышал ничего подобного! Собак покупают, кошек дарят, а лис вытаскивают из шапок, как рыбок из воды? Невероятно! - Что делать, - вздохнул лис. - Только мы, звери, и знали, что оба брата животных не любят. Я сам видел, как старший окунул в аквариум ежика. Бедняга уже заснул на зиму... Но от этого проснулся, простудился и околел... - А куда смотрели учителя? - не выдержал я. - Наивный пес! Учитель не может видеть все. А кто ему скажет? Я? Рыбки? Или попугай? Кроме того, если кто-то делает гадость, он делает ее тайком. У этого лиса, кажется, есть голова на плечах. И уж во всяком случае есть язык, которым он хорошо владеет. Словом, он уже начал мне нравиться, и я его спросил: - А тебя здесь тоже мучают, Огонек? - Ну нет! Меня нужно вернуть в целости и сохранности. Иначе ребята из шестого-б нашим ковбоям здорово всыплют. Мы бы еще поговорили с этим славным лисом, но меня вдруг согнуло от боли в пустом брюхе. - Послушай, - сказал лис, - если ты дашь мне одну крысу, то можешь по моему подкопу слазить ко мне в клетку и съесть фасолевый суп, который я терпеть не могу. - Бери хоть всех! - с восторгом согласился я. Суп был холодный, слегка прокисший, но я никогда, кажется не ел ничего вкуснее! - Ешь, ешь, - говорил мне лис. - Я предпочитаю мясо. - Спасибо, друг, - сказал я. - Я и не думал, что лисы такие добрые. В сказках про вас совсем другое пишут. - Ну, - усмехнулся лис, - то в сказках. Но в общем-то тебе повезло. Все-таки я необычный лис - пять лет прожил в школе, два года прослушал уроки биологии. А повстречал бы ты дикого лиса, он без лишних слов вцепился бы тебе в горло. Еще одно воспоминание Числа не знаю. Я еще жив и не собираюсь умирать. Во-первых, меня поддерживает лис. Правда, не даром - еще двух крыс обменял на суп. Во-вторых, мое положение слегка упрочилось. Утром, когда мои похитители опять подошли к двери, я приготовился к обороне. Они бросили мне кусок мяса, привязанный к веревочке. Как бы не так - я не рыба, меня на приманку не выудишь. - Не берет! - прошептали за дверью. - А если он уже... - Ну нет. Наверное, выдохся и не может сдвинуться с места. - Войдем? - Возьми-ка подлинней хворостину... Спички давай... Что они задумали? Нам с Витей никогда не позволяют брать спички. Но вдруг все изменилось. Я услышал сиплый голос: - Лоботрясы! Уши оборву за такие штуки! Спалить меня хотите, дармоеды? "Шлеп-шлеп-шлеп", - услышал я, и оба храбрых ковбоя в один голос завыли. - Я вам покажу Мексику! - продолжал кричать Сиплый. - Вы у меня узнаете географию на пять с плюсом. Ковбои паршивые! За стеной ехидно хихикнул лис. Я тоже с большим удовольствием прослушал весь этот концерт. Наконец дверь в мой сарай отворилась. Вошел щуплый белобрысый человек, похожий на большую облысевшую крысу. На меня уставились его холодные глаза, потом они увидели мои охотничьи трофеи - трех дохлых жирных крыс. - Ого! Этот пес знает свое дело. Где взяли собаку? Кто хозяин? - обернувшись, спросил он ковбоев. Оба сразу заныли: - Не-е зна-аем! - А я знаю. Такой же, как вы, лоботряс. Но он хоть не ковбой, зато художник. Рисует хорошо. Хорошо пишет - без ошибок. Пятерочник, наверное, не чета вам... Сиплый фальшиво улыбнулся, сел на корточки и поманил меня: - Поди, поди сюда... Ну, ну! Собака за хозяина не в ответе. А я полезной скотине куска не пожалею. Чего ж ты, боишься? Он опустил мне руку на голову. Какая жесткая, тяжелая была эта рука! Я прижал уши и сам сжался. Рука соскользнула, взяла за ошейник. - Смотри-ка! Номер-то - три пятерки! Ты счастливый пес, а? Может, от тебя и ко мне перейдет счастье? Я вздохнул: где это счастье? Несчастней меня нет собаки во всем свете... - Ничего, - похлопал он мен по спине. - Еще и рад будешь! В городе на асфальте вашей породе - одна маета. А здесь - воля. Он встал. - Ну вы, ковбои! Будете лезть к собачонке: за хвост ловить, палкой дразнить! - шкуру спущу и отправлю домой раньше времени. Поняли? Меня накормили подсохшей пшенной кашей, смешанной с остатками борща. С какой жадностью я съел эту гадость, просто невероятно! За ночь поймал еще трех крыс. Лис - ни одной. Увидев мои трофеи, он облизнулся. Я не знал, что делать. Но все-таки отдал ему одну, просто так, а не в обмен на суп. Двух оставил - пусть этот Сиплый придет и увидит, что я не даром съел его пойло. Чужой двор (продолжение воспоминаний) Опять без даты. На день меня выпустили во двор. Ура! Я опять на свободе! Хотя что это за свобода? Кругом глухой забор. Поверху натянута колючая проволока. А сад? Сплошная картошка, огурцы, лук и капуста. Лапу поставить некуда. На траве нечего и думать поваляться. Да ее и нет, только крапива около забора и кусты репейника за сараем. Нет, не нравится мне, как живут эти люди. Мама-Маша ни за что бы эту дачу не сняла. Ночью, когда нас запирают, лис переползает ко мне, и мы вместе обсуждаем наше бедственное положение. - Тебе что, - говорит он, - ты собака с номером, тебя найдут и возьмут домой. А вот я... - Это тебе что, - говорю я, - уедешь в город и будешь жить в школе. Ты же любишь биологию, Огонек! - Любишь... Тебе бы посидеть всю жизнь в клетке!.. Я - лис, а не кролик. Черепаха и та у нас сбежала... - Куда? - В пустыню... Не знаю, дошла ли. Говорят, далеко... А лес-то рядом. Ты думаешь, мне легко слушать, как шумят по ночам сосны, кричат совы и рыба плещется в реке? Мне стало стыдно. Бедный лис! А я - нечуткая, черствая собака. Надо будет подумать, как бы ему помочь. Ностальгия (снова дневник) Числа все еще не знаю. Украл у новых хозяев карандаш. Поступок плохой. Но что делать? Если мы с лисом отсюда живыми не уйдем, кто-нибудь прочитает эти записки и узнает правду. Через некоторое время. Оторвался на обед. Ха! Что за обед! В брюхе булькает, как в бидоне у тети Груши, когда она идет разносить молоко. Только не молоко булькает, а вода, в которой плавают горох, картошка и прошлогодние соленые огурцы. И это у них называется рассольником! Лис взмолился: - Пират, во имя братства всех четвероногих пойди и укради мяса! Ничего себе! Сперва - карандаш, теперь - мясо. Что из меня получится? Вор? Но с другой стороны - крыс я уже всех переловил. Огонек на супах совсем отощал. А я? Сегодня увидел свою тень - не узнал: бесхвостая кошка! "Голодной собаке ворованный кусок не укор. Накорми, тогда и спрашивай честность! " А тут нас двое, и мы одного биологического семейства. - Огонек, - воскликнул я. - Есть выход! - Какой? - Стащу колбасу. Всю. Насчет кур пока воздержимся... Ну и поели мы! Спалось - как никогда. А обоих мальчишек Сиплый выпорол. За обжорство. Но есть вещи и похуже пустого желудка - тоска. Весь день сижу возле калитки. Прислушиваюсь. Когда кто-нибудь идет мимо, я вскакиваю, царапаю калитку или стараюсь подсунуть под нее нос. Нос у меня уже вспух. Но никто ни разу возле меня не остановился. Где же Витя? Пал Палыч? Мама-Маша? Мой умный хозяин уже давно бы должен догадаться, в какую ловушку я угодил. Один раз я залаял на чьи-то ноги. Но Сиплый очень больно вытянул меня хворостиной. А когда я залаял еще раз, он взял меня за шиворот, избил, бросил в сарай и пригрозил: "Шкуру спущу! " Я представил себя совсем без шкуры, и с тех пор лаять у меня не хватает духу. - А зачем лаять? - сказал лис. - К тебе неплохо относится хозяин. Мог бы и помолчать. Как я разозлился. У меня есть один хозяин - Витя, и другого не будет никогда! - Вас не понял, - невозмутимо отозвался лис. - У меня хозяин - целый класс. Шестой-б. Я лис общий. Я разозлился еще больше. - Если хочешь знать, твой шестой-б никуда не годится! Они устроили тебе каникулы у этих людей. Класс называется! Мы замолчали. Потом я извинился. Просто у меня тоска по дому. По счастливому дому и добрым людям. Так и сел бы и завыл бы на весь свет!.. Ватутька, Ватутька! Она меня нашла. Вчера бегала за забором и лаяла изо всех сил. Я тоже тявкнул пару раз. Мы поняли друг друга. Теперь я спасен! Хотя Сиплый и поддал мне сапогом под ребра, так что и сейчас дышать еще больно. Вот она, собачья жизнь! Как я теперь понимаю тебя, мой друг тезка Пират! Совершается невозможное! Витя и Пал Палыч были здесь. Но я не мог подать голос. Морду мне замотали тряпкой, ноги связали и закидали меня всякой рухлядью в сарае. Но лис рассказал мне обо всем, что видел. Витя и Пал Палыч о чем-то долго разговаривали с Сиплым. С террасы все время трусливо выглядывали ковбои, хихикали и высовывали языки. - Извините, пожалуйста, - уходя, сказал Пал Палыч, - но вот уже целую неделю мы ищем Пирата. Подумать только! Еще извинился! За что? Перед кем? - А твой молодой хозяин, - сказал лис, - мне показался посмышленее. Он внимательно все осматривал и погрозил ковбоям кулаком. - Ты его еще не знаешь, - сказал я. - Витя - это Человек! - Да-а! - вздохнул лис. - Но Сиплый-то все-таки обвел их вокруг пальца. Первая ласточка 19 августа. Теперь я хоть число знаю - меня разыскивают уже целую неделю, а в плен я попал 12 августа, это я помню точно. Прямо в суп ко мне упал желтый лист, и я съел его. - Первая ласточка, - сказал Огонек. - Где? - Теперь уже у тебя в брюхе. - Не чувствую, - сказал я сердито. - В брюхе у меня, как и всегда, только жидкий суп. - Говоря иносказательно, желтый лист - это первая ласточка осени. Тебе от него может не поздоровиться. Я только пожал плечами: здесь мне приходилось есть всякую гадость - переварю и эту ласточку. - Иногда ты, извини меня, Пират, медленно схватываешь мысль, - ехидно продолжал Огонек. - Осень - это значит скоро в школу мне и мальчишкам. Твой Витя, наверное, тоже не будет опаздывать к первому сентября. А если он уедет - дело твое плохо. Я оцепенел. "Друг мой, Черный Дьявол, неужели и меня ждет такая же как у тебя судьба! Но ты большой, сильный пес и ты выжил. А я? Я сразу пропаду! " Должно быть, лис угадал мои мысли. - Не впадай в панику. Ты можешь перезимовать здесь. На следующее лето твои хозяева могут опять сюда приехать. Ну, нет! Пусть здесь зимуют коза со свиньями! Отсюда надо бежать! Верные друзья 22 августа. Вчера начал рыть подкоп под забор. Устал и, если можно так выразиться, взмок. Вдруг слышу: - Давно бы так, песик... Что это? Оглянулся - никого. Только в заборе, в круглой дырочке, где выпал сучок, что-то блестит. - Это я. Который день здесь торчу. Черный Дьявол! Не могу описать, что со мной творилось! - Тише, тише! - сказал Одноглазый. - Танцы после. Ты как? Держишься? - Держусь! Но вот Сиплый... - Знаю, знаю... Это он выбил мне глаз... - Чем? - Ты разве не знаешь, чем удлиняют руку, когда бьют собаку? - Теперь знаю. Теперь я много чего знаю, друг... Хочешь, я побегу и вцеплюсь ему в штаны? Он как раз сегодня надел новые и от злости прямо взбесится! - Спасибо, но я с большим удовольствием сделаю это сам. А сейчас за работу. Я тоже рою - к тебе отсюда. Нам оставалось уже совсем немного, но все пришлось бросить. Я услышал, что Сиплый послал братьев искать меня. - Постарайся остаться во дворе на ночь, - успел шепнуть мне Черный Дьявол. Но подкоп был обнаружен. Сиплый долго и внимательно на меня смотрел. - Ну ладно: с этой стороны ты копал. А с той?.. Жулики? Все может быть. Проверим... Вечером Сиплый пристегнул к моему ошейнику железную цепочку и повел за сарай. Возле репейника он вбил колышек и крепко меня к нему привязал. "Так, - подумал я, - теперь я стал вроде козы. Только рогов и копыт у меня нет". - Поглядим, - сказал Сиплый, - какой из тебя выйдет сторож. Я долго стоял не шелохнувшись, весь превратился в слух - где-то далеко забухал тезка Пират. Потом залилась звонким голосом Ватутька. А где же третий мой друг? Черный Дьявол пришел. Я услышал: роет и дышит тяжело. Ох, не на пустой ли желудок? - Здравствуй, друг, - сказал я шепотом. - Ты здесь? - удивился он. - Здесь. Сижу привязанный. А Сиплый спит и воображает, что я буду на тебя лаять. - Прекрасно! - ответил Одноглазый. - Но болтать, братец, некогда. Нам с тобой надо еще затемно убраться отсюда. Мы принялись за дело. К счастью, я мог дотянуться до ямы и тоже копал. Не знаю, долго ли мы копали, но наконец, мой нос ткнулся в морду моего друга. Это было прекрасно. Я еще поднатужился и почти высунул наружу голову. - Ты ловишь крыс? - сразу спросил он. - Да. И прилично... - А я опять временно живу... - В желтом домике на горе? - Да, и тоже прилично... - Я чувствую: от тебя пахнет борщом и Анютой. - Мы спим рядом с ней в конюшне. - Она не пугается тебя? - Теперь уж нет, - усмехнулся мой друг. - Ой-ой-ой! Какой же я бестолковый! Так это ты напугал ее тогда? И она разбила копытами стену, а сарайчик рухнул? - Анюта уже перестала сердиться... Очень хорошая лошадь... Я хотел сказать, как благодарен ему, но не успел - кто-то схватил меня за ноги. Я визжал и лаял на весь свет, но это не помогло. Конечно, это был Сиплый. К счастью, он глуп как все злые, и ничего не понял. Он решил, что я лаю на воров, которые хотят его обокрасть. Маневр 23 августа. Все кончено. Над нашим подкопом подвешен здоровенный камень. Как только я прыгну в яму, чтобы удрать, он сплющит меня в лепешку, а Черный Дьявол если полезет в подкоп, останется без головы. Я кинулся к лису - в таких штуках он должен разбираться. Лис сразу задрал нос: - Ну это чепуховская ловушка! Есть конструкции куда интереснее. - Потом про конструкции, Огонек! - перебил я его. - Говори, что делать с камнем? - Очень просто. Не прыгать в яму! - Об этом я и без тебя догадался! А если Одноглазый... - Ну ему тоже лучше не соваться. Есть у меня идея... но - тебе придется выдержать хорошую трепку. - Готов на любую! - Отлично! Тогда беги и лай во всю глотку тревогу, пока тебе не ответят твои друзья. - О лис! В твоей голове заключена не хитрость, а настоящий ум. После этого я помчался к калитке и залаял так, что сам чуть не оглох. Сразу же издалека тревожным басом мне ответил тезка Пират. Возле калитки тявкнула Ватутька. - Тебя что, режут? - Хуже, - ответил я и быстро ей все рассказал. - Ладно, - сказала она. - Одноглазого я могу предупредить. Он все время торчит возле вашей дачи. - Зачем торчит? - удивился я. - Не знаю... По-моему, хочет навести Витю на твой след... Не горюй, Пират! Не люди, так мы поможем тебе выбраться из этой западни. - Выбраться, выбраться, выбраться! - наверное, раз сто повторил я это слово. - Но как выбраться? Одноглазый гений 25 августа. Кто хочет - может мне верить, кто не хочет - пусть не верит. Все равно я опишу все в точности, потому что это, может быть, единственный случай наивысшей собачьей сообразительности и преданности. Я уже писал, что Сиплый чуть не оторвал мне голову, когда тащил из подкопа. Уши у меня до сих пор все в болячках. Но не в ушах дело, а в ошейнике, который остался за забором. Этим обстоятельством воспользовался мой друг Черный Дьявол. Несколько дней он бегал к нашей даче, стараясь привлечь внимание Вити. В первый раз Витя его испугался и закричал: - Мамочка, смотри какая ужасная собака! - Ой, бедняжка! Наверное она бездомная, - сказала Мама-Маша. - Отнеси ей поесть. Только не выходи на улицу, может она совсем одичала. Через минуту Витя прибежал с моей синей миской, и всю еду из нее вывалил через изгородь. Одноглазый все съел в одно мгновение, а Витя глядя на него, тихо сказал: - Бедный пес... Приходи, я буду тебя подкармливать Пираткиной едой... Еще два дня Одноглазый приходил на это место. Витя перестал его бояться. Один раз он просунул руку через изгородь и погладил его по голове. Но тут страшный крик подняла тетя Груша. На крик прибежала Мама-Маша. - Ну, что вы, Грушенька! Это же несчастное животное! - Я этого разбойника хорошо знаю! Была у меня пестрая курочка-несушка. Где она? Одноглазый ушел очень расстроенный. Но на следующий день он все же опять подкрался к нашей даче. Вити опять не было. Но только он свернул за угол, видит: на камне возле пруда сидит мой хозяин со свертком. Одноглазый пошел к нему медленно, осторожно, чтобы не испугать. Но мой храбрый Витя сам побежал ему навстречу. Что было у него в свертке, я сам сразу догадался. Одноглазый съел еще одну мою порцию. Потом Одноглазый быстро вскочил и побежал, приглашая с собой Витю. И тот пошел было за ним, но возле нашей изгороди помахал рукой: - Приходи, я тебе друг, - и нырнул через лазейку в сад. - Наш секретный лаз! - обрадовался я. - А что толку! - вздохнул Одноглазый. - Я тогда совсем отчаялся. Чуть не завыл от досады. Да... задачка! Как объясниться с человеком?! Хорошо, что Черный Дьявол не пал духом, а продолжал думать и действовать. А когда делаешь то и другое одновременно, то всегда получается очень здорово. Когда в его зубах остался мой ошейник, он его не выпустил, а потащил, волоча по земле вместе с цепью и колышком. Ни одна собака на свете не догадается, что сделал с ошейником мой умный и благородный друг! Он прибежал к нашей калитке, положил мой ошейник на траву и громко залаял. Примчался Витя с моей синей миской и поставил ее перед Одноглазым. У моего бедного друга так и заходило в пустом желудке. Но он отвел глаза. Он смотрел не на еду, а на Витю. Но мой хозяин не видел ошейника. Он даже отодвинул ногой цепь и сказал: - Что же ты? Уже поел где-нибудь? Тогда приходи потом... - Тут я на него даже обозлился, - признался мне Одноглазый. - Под носом лежит знакомая вещь, а он не видит. Пришлось взять твой ошейник в зубы и чуть ли не в руки ему сунуть. Сперва он отпрыгнул, а потом побледнел, вырвал его у меня и закричал: "Пираткин! Пираткин! Это - Пираткин! " После этого Одноглазый принялся за еду. А когда он поднял глаза от пустой миски, то увидел, что за изгородью стоят трое и смотрят на него с изумлением. - Совершенно невероятная история из жизни деревенских собак... - сказал Пал Палыч. - Я за всяческую фантастику, но чтобы животное додумалось... Одноглазый повел всех к месту моего заточения. Но не по улице, а задами, чтобы, как объяснил он мне потом, эта странная процессия не вызвала преждевременного внимания в деревне. Возле нашего подкопа пес остановился и тихо, многозначительно порычал. - Пусть на меня сейчас же свалится эта крепостная стена, - сказал Пал Палыч, - но тут что-то есть!.. - Папочка, честное слово, Пиратыч здесь! - зашептал Витя. - Ты помнишь, ведь и Ватутька привела нас в этот противный дом!.. - Очень даже помню, - отозвался Пал Палыч. - Мне было весьма неприятно извиняться за тебя перед тем типом, портрет которого ты так удачно воспроизвел на калитке. - Павлуша, а по-твоему педагогично так говорить о взрослых? - спросила Мама-Маша. - Жизнь не посыпана сахарным песочком, и люди бывают разные, Машенька. Пусть Витька узнает это своевременно, чтобы потом не спасовать, если жизнь выдаст ему порцию горького... - Час твоего освобождения близок... - Эти красивые слова торжественно произнес лис, выслушав мой рассказ о том, что я сам услышал от одноглазого друга. Но в голосе его я уловил горечь. Много событий за один день 26 августа. Обстановка осложняется, днем меня опять схватили. обвязали морду и заперли в сарай. Из рассказа лиса я понял: здесь был старик, который живет в желтом домике на горе. - Можешь мне поверить, дружище, этот старикан пришел неспроста. - На разведку? - Явно. Тоже ищет тебя? - И, помолчав, добавил: - Я никогда никому не завидовал, пес, но тебе завидую... - Мне?! - страшно удивился я. - Да... - вздохнул он. - Не знаю, как и чем, но ты заработал себе много друзей... Заработал! Знал бы лис, сколько неприятностей заработали из-за меня мои друзья. Уже совсем поздно вечером прибежала Ватутька. Сказал, что к нам на дачу пришел старик, который живет в желтом домике на горе. Сейчас все сидят на террасе. - И Витя еще не спит? - Нет. По-моему, все собираются куда-то идти. - А Черный Дьявол? - Тоже сидит на террасе. Я ушам своим не поверил. - Ватутька, что это может значить? - Не знаю. Но не спи, не гавкай, не зевай. И неделай глупостей, а то я укушу тебя, как только ты отсюдавылезешь. Ясно? Ватутька убежала. А я в темноте чуть не переломал себе ноги, когда перемахнул через поленницу дров, - так спешил сообщить эти новости лису. Он выслушал меня, встал, сладко потянулся, расправил мускулы. - Отлично, Пират. Я думаю, теперь настал мой час. Сиди здесь. Пойду я. Я - ночной зверь. Лис исчез, растаял, сгинул в темноте, словно егоникогда на свете и не было. А я сижу и пишу дрожащей лапой. Может быть, это мои последние строки, а может, мои последние минуты... Слышу... Блаженство В тот же день вечером. Сперва меня посыпали каким-то вонючим порошком. Затем меня вымыли хозяйственным мылом потом туалетным. Тетя Груша поливала меня из кувшина кипяченой водой. Но я смирно стоял в корыте и все стерпел. Я только все время старался лизнуть руку Вити или мамыМаши. До Пал Палыча я не смог дотянуться. Он сидел на террасе, держал наготове одеяло и удивлялся: - Честное слово, Витька, пес вырос, хотя и похудел вдвое! А какой взгляд! Читает мысли на расстоянии! Меня опять окатили чистой водой и, наконец, вытерли и завернули в одеяло. А мой хозяин сейчас же сел рядом и обнял меня вместе с одеялом. Я заснул в ту же минуту. Переоценка ценностей 27 августа. Сегодня моя прекрасная жизнь продолжается. Утром меня разбудила тетя Груша и позвала завтракать. На завтрак, как и всегда, овсяная каша. Я съел и попросил еще. Тетя Груша налила в миску простокваши, покрошив хлеба. - Господи, чем они тебя кормили, Пиратка? Капустой? Квасом? Милая тетя Груша, как она проницательна! Я подпрыгнул и лизнул ее в щеку. Она не рассердилась. - Ну, баловень, узнал теперь, почем фунт лиха? Пойдем-ка вместе доить Фросю... Там и не нюхал поди молочка?.. А потом был волшебный день. Меня кормили и ласкали, ласкали и кормили. так что я совсем запутался - что лучше? Но самое прекрасное было даже не это. Под березой... Нет, лучше я все расскажу с самого начала, с того момента, когда лис сказал: "Настал мой час!.. " Он убежал, а я, стуча от волнения зубами, пытался что-то писать в грязной ковбойской тетради... Вдруг примчался лис: - Быстро за мной! Мы понеслись к подкопу. Вижу: на заборе головой вниз висит Пал Палыч, машет руками и шепотом говорит кому-то: - Ноги, ради Бога, не выпускайте... Я обмер - он висит на колючей проволоке! Что у него останется от живота и штанов! Не успел я обэтом подумать, как над забором показалась еще одна голова - моего дорогого хозяина Вити: - Подвинься, пап! Ты весь матрац занял... - Ну, держись, Витька! - сказал Пал Палыч. - Не сверни голову!.. Что там произошло дальше - я не разобрал. Только увидел, как в воздухе мелькнули Витины ноги и весь Витя повис на этой стороне. - Прыгай! Отпускаю! - шептал Пал Палыч. Я бросился к Вите, не выдержал и заверещал отрадости каким-то несобачьим визгом. Витя сразу же зажал мне нос, но было поздно. В окнах зажегся свет. Загремела дверная цепочка. Затопали тяжелые шаги и - шах! - громыхнул выстрел. Невозможно описать мой ужас! Я уже представил, как все мы - я и мои дорогие хозяева - лежим, застреленные Сиплым. Вдруг в темноте, совсем рядом, словно вспыхнул и засветился огонек. Это был лис. - Бегите! Быстро! Погоню я возьму на себя! Прощай, друг! Это был мой благородный лис. Конечно, никто, кроме меня, не понял его слов. Но все услышали, как Сиплый тяжело побежал к калитке, громко ругаясь: - Ах ты рыжая тварь! Ну погоди у меня! - Не надо, дядя! Не надо! Нам за него в школе попадет! - хором вопили ковбои. Мы воспользовались суматохой и быстро перелезли через забор. - Ходу, ребята, ходу! - скомандовал Пал Палыч. И все кинулись бежать: впереди - я, за мной - Витя, потом - Мама-Маша и Пал Палыч. Замыкающим были Одноглазый и старик, который живет в желтомдомике на горе. Из нашей калитки навстречу нам выбежала тетя Груша. А утром в садупод березой я увидел Витю и Пал Палыча - они покрывали старую собачью будку новой крышей. Чуть дальше мой одноглазый друг не спеша доедал что-то из моей миски. Мама-Маша большими ножницами выстригала у него из хвоста репейники. Тетя Груша, сложив на животе руки, смотрела на все это, качала головой: - Из каких доходов буду я на старости лет кормить дармоеда?.. - Не прибедняйся, Аграфена, не объест тебя животное, - замахал на нее руками старик, который живет вжелтом домике на горе. - А этой собаке цены нет, столько горя измыкала! Ты вглядись - умней человека. Что сделал я? Переполненный радостью, подпрыгнул с такой невероятной силой, что прямо с крыльца сделал полноесальто. - Ах! А-а-аах! - вскрикнули все хором. Но я уже стоял на ногах. Не касаясь земли, я облетел нашу дачу вокруг и последним длинным, великолепным прыжком влетел в бочку с водой, где вертелись всякие мелкие козявки. - Отличный трюк, Пират, - сказал Пал Палыч, вытаскивая меня за шиворот, - ты, я вижу, по-прежнему будешь оживлять и украшать нашу жизнь. Возвращение 29 августа. Кончилось лето, кончилась дача. Завтра мы возвращаемся в город. Я выскулил у Вити разрешение последнюю ночь ночевать в саду и сплю рядом со своим большим другом возле будки, развалясь в траве. Это так здорово! Прямо над головой у меня, за деревьями, только очень далеко, светит желтая звезда. Она похожа наглаз лиса, и это мне приятно. Мне кажется, что этой мой умный друг смотрит на меня из темных кустовво дворе за высоким забором. - Ты что сопишь? - спросил меня Одноглазый, поворачиваясь на другой бок. Ах, нет! Ведь я совсем забыл! Ни Черного Дьявола, ни Одноглазого - больше нет. Его теперь, как и менязовут Пират, только Черный Пират. Это, конечно, придумал Витя. Как он догадался? Так нас оказалось трое друзей Пиратов. А почему я сопел? Потому что не спал. Думал об Огоньке. Но об Огоньке - разговор особый. Новоселы 30 августа. Только мы приехали в город, как тут же пришлось опять ехать, вернее, переезжать на новуюбольшую квартиру, которую получил Пал Палыч от работы. Кутерьма была страшная! Чтобы я не путался под ногами, пока переносили мебель, Витя привязал меня к скамейкево дворе нового дома. Этот новый двор мне очень понравился - вот уж будет где побегать! Я вспрыгнул на скамейку, но и оттуда не увидел, где он начинается и где кончается. - Здравствуй, песик! - поздоровался со мной старичок в очках и сел рядом. - Ты из какого подъезда? - Гав, гав, - ответил я. - Верно! - кивнул он. - Я тоже из второго... Будем соседями. Здесь хорошо, братец, и людям и собакам. Во-он, видишь лесок? Там и пруд есть, и травка. Отличный район, новый, благоустроенный. Вот так-то. "Что ж, - подумал я, - не так плохо начинается моя жизнь на новом месте. Уже есть один знакомый". Учительница 7 сентября. Спешу записать самые последние потрясающие новости. Вчера Витя прибежал из свой новой школы и сразу же: - Скорей, Пиратыч! В три часа у нас субботник. Пойдешь со мной. И веди себя прилично, понял? Без твоих штучек, ясно? Где поводок? Во дворе школы было полным-полно ребят с лопатами и граблями. Нас, конечно, сейчас же окружили истали спрашивать: - Как зовет твою собачку? - Какой породы собачка? - Можно покормить твою собачку? - Витя Витухин! - вдруг строгим голосом сказала высокая женщина. - Ты зачем привел собаку? - Она не кусается... - Тогда зачем ты держишь ее на привязи? Пусть побегает. Ух, и подпрыгнул я! Метра почти на два! Надо же - какая оказалась у Вити хорошая учительница! Я побежал трусцой вдоль изгороди - люблю обследовать новые места. Тут, конечно, не то, что в лесу, новсе же я обнаружил несколько интересных запахов. Однако из них меня особенно взволновал - знакомый. Я побежал быстрее и вскоре наткнулся на небольшой домик. Вместо одной стены у него была натянула проволочная сетка. За сеткой сидела рыжая собака! И до чего же она была похожа... - Огонек!.. Это тт-ты?! - ошеломленный, пролепетал я. - Очень может быть, - последовал ответ. Он! Ну конечно, он! Кто же другой может ответить так невозмутимо и загадочно? - Огонек, дружище! - завопил я и прыжком кинулся к немуна грудь. Но сетка спружинила, и я кубарем отлетел в кучу сухих листьев. - Слишком энергично, братец, - спокойно отозвался лис. - Жизненные уроки, вижу, тебя нисколько не изменили. - Нет! - признался я, выплевывая листья. - Наверное, главная моя специальность - доставлять всемвеселые минуты, а себе - неприятности... Лис склонил голову набок, посмотрел на меня внимательно, и что-то вроде улыбки мелькнуло на его хитрой морде. - Если вдуматься в суть явления, - начал он своим профессорским тоном, - это не так уж и плохо. Ты приводить людей в хорошее настроение, и они платят тебе за это любовью. Вот что значит - иметь мозги! Все лето я мучился, решая вопрос: для чегосуществую на свете, а лис решил в одно мгновение. Все сразу прояснилось в моей голове, и я вновь стал совершенно счастливой собакой. - Рассказывай, чем кончилась та ужасная ночь побега? - Пустяки, братец, - зевнул лис. - Я укусил Сиплого, и это ему не понравилось. А потом он чуть не лопнул от злости, обнаружив твое исчезновение. - Отлично! - воскликнул я, но тут же понял: радоваться рано. - С горе-ковбоями у тебя, Огонек, будут еще неприятности. - Они перевелись в другую школу, это я знаю, - ответил лис. - И я больше знать о них ничего не хочу. - Правильно, - сейчас же радостно согласился я. Но моя радость все-таки не могла быть полной, потому что я видел своего друга в клетке. - Послушай, Огонек, - сказал я шепотом. - Тут совсем рядом лес... Мы сделаем подкоп... Понимаешь? Ты жил бы рядом, и мы могли бы видеться. В случае чего я бы подключил Витю... - Пустой номер, дружище, - сказал лис, - хотя и прими мою благодарность. (Это было мне непонятно. ) Видишь ли, - продолжал лис, - как раз недавно, на уроке биологии, учитель рассказывал, что дикие звери, долго прожившие в клетке, уже не могут самостоятельно существовать на воле. - Это еще почему? - удивился я. Что-то вроде вздоха вырвалось из груди никогда не унывающего лиса. - Привыкают жить на готовеньком... Вроде бы теряют спортивную форму. В лесу я просто сдохну с голоду. Ясно? Я сидел с убитым видом. - Не вешай носа, Пират! - бодрым голосом прервал мои размышления лис. - Старостой биологического кружка ребята выбрали Витю Витухина. Насколько мне известно, это - твой хозяин. Проклятая сетка! Меня опять отбросило в кучу листьев. А бесчувственный лис скалил зубы от удовольствия. - Не унывай, брат. Смотри-ка, я кое-что приятное для тебя приготовил. - И с этими словами он извлек из подстилки знакомую пыльную тетрадь с моими каракулями. - Ты так старательно мусолил ее каждый раз, что я подумал: а вдруг в ней все-таки есть какой-то смысл? Мы не без труда протащили тетрадь под дверцей клетки, я схватил ее в зубы и кинулся домой. - Пират! Пиратыч! - звал меня Витя. - Вернись! Назад! Ты слышишь? Вечером Витя рисовал план размещения живого уголка на территории школы. Лису там был отведен теплый зимний домик с выходом в большую вольеру. Она захватывала порядочный кусок лужайки, смородиновый куст, маленькую березку и огромный плоский камень. Я представил, как лис, растянувшись на нем, греется на солнышке. Или в любимой позе лежит на брюхе, вытянув лапы, подняв красивую рыжую голову с умными черными глазами. - Как-нибудь я возьму тебя еще раз в школу, Пиратыч, - сказал Витя, и покажу такого зверя, какого ты еще не видел. "Ха! Не видел! " - хмыкнул я про себя и лизнул Витю в ухо. Возвращение в книгу 31 декабря. Я уж думал, что никогда не вернусь к своим запискам, но вот не выдержал и опять вернулся из-за моего друга - Черного Пирата. Дома у нас сейчас пекут и жарят к Новому году всякие вкусные вещи. Кругом носятся такие ароматы, что я беспрерывно чихаю и попрошайничаю. Всего уже так напробовался, что с трудом умещаюсь в своей корзине. Кроме того, в комнате невыносимо прекрасно пахнет настоящим лесом - смолой и хвоей, потому что уже принесли новогоднюю елку. Я долго под ней лежал и мечтал, вспоминая лето. Представлял тетю Грушу, Фросю, обоих Пиратов, старика, который живет в желтом домике на горе. А как умела лаять Ватутька! Такого голоса я ни разу не слышал в городе... Да и хвост ее я не могу забыть... - Пиратыч объелся