е Л. Р. говорила с яростным ожесточением, непримиримо враждебно, была "как раненый зверь"... Рассказала все о своих отношениях с ним, о своей любви, о гостинице и о прочем... АА тогда, в 20, не знала о Л. Р. ничего, что узнала теперь. Отнеслась к ней очень хорошо. Со стороны Л. Р. АА к себе видела только хорошее отношение, и ничего плохого Л. Р. ей не сделала. С августа АА больше не виделась с Л. Р. Потом Л. Р. уехала (в 21, кажется - в марте или до марта), и уже никакого общения с АА не было. Было только письмо после смерти Блока - из Кабула (?). А в 1916 - 17 гг. АА было безразлично - кто Л. Р., Адамович или еще кто-нибудь, поэтому Л. Р. могла смело рассказывать о себе, зная, что "супружеские чувства" АА не будут задеты. 18.04.1925 [AA:] "Мар[ина] Андр[еевна] Горенко. Та самая двоюродная сестра, у которой я жила (жена брата АА - Андрея Андреевича). Она в Афинах сейчас". Она любила Николая Степановича и стихи его и была в курсе всех отношений между АА и Николаем Степановичем. 19.04.1925. Воскресенье 1-й день Пасхи С поездом 11.20 еду в Ц. С. к А. А. Ахматовой. Застаю у АА Над. Як. Мандельштам. АА лежит, но сегодня, только сегодня (всю эту неделю были сильные боли) болей нет. Температура с утра 36,9. Вчера АА вставала и была в церкви - дважды - на Двенадцать Евангелий ходила, и к заутрени ходила с Над. Як. и Ос. Эм. Мандельштамами. А. Е. Пунина прописала АА лекарство, которое ей помогает и уничтожает боли. Это valerian 8%, который она принимает по столовой ложке через каждые 3 часа. Кроме него, АА принимает codein (порошок). Температура сегодня такая: утром - 36,9; в 3 часа дня - 37,1; в семь час. - 37,3; в 9 час. веч. - 37,5. Сегодня к АА обещали приехать сестры Данько, АА их ждет, но они так и не приехали. Над. Яковлевна минут через 15 после моего приезда уходит домой (в пансион Карпова) - завтракать, и до 7 часов вечера я у АА один. АА сообщает, что у нее был Сологуб. Я: "Не сердитый был?" АА: "Недобрый был!" - отвечает раздумчиво. АА говорит, что Сологуб ее упрекнул: "Все вы бегаете!". АА: "А как я бегаю? Лежу все время!" Мандельштамы вчера утром переехали из этого пансиона неожиданно... Теперь поместились в пансионе Карпова. (О. Э. мне рассказал после, когда я был у него, причину переезда: "Нас попросту выгнали"... Хозяину пансиона нужна была комната для новых жильцов, он знал, что Мандельштамы все равно скоро уедут, и пришел к ним требовать денег вперед, тогда как все деньги, до минуты этого разговора, были ему уплачены. Требование было сделано в такой грубой форме, что Мандельштам решил немедленно переехать.) АА говорит, что Н. Н. Пунин был очень расстроен тем, что Мандельштамы переехали, т. к. АА в пансионе осталась одна, без глаза, который бы присматривал за ней и заботился о ней... Я привез АА кулич, пасху и вино. К моему огорчению, АА пасхи нельзя - нельзя никаких молочных продуктов - начинаются сильные боли, если она что-нибудь такое съест. АА пасхи хочется попробовать, и она жалеет, что ей нельзя. На ночном столике у АА белая, на высоком стебле роза в цветочном горшке. Ей эту розу подарила - АА сказала - дама. Я думаю - Н. Я. Мандельштам, потому что у той тоже роза есть. Я спрашиваю АА, что ей можно есть? АА отвечает, что ничего определенно запрещенного нет, но она по опыту знает, чт ей нельзя есть. Я говорю, что был у Лозинского в Публ. библиотеке и что Лозинский сказал мне, будто бы он ничего не знает о болезни АА. АА улыбнулась: "Скрывает!.. Ему стыдненько немножко... Наташа (Рыкова) не могла не сказать. Я карточку через нее передавала..." (АА послала по просьбе Лозинского и через него свою фотографич. карточку - из книжки Эйхенбаума - за границу какой-то девочке). Я сижу у постели. Спрашиваю: - Расскажите мне все подробно: что Вы делаете, что Вы думаете? АА: "Что? - Ничего: лежу и больно". Ответ был робким и грустным. АА несколько раз в течение сегодняшнего дня повторила: "Очень плохо было все это время!". Я добиваюсь у нее, известна ли доподлинно причина ее болей... АА отвечает, что в конце концов не известна, но во всяком случае - туберкулезная. Кто-то высказал АА предположение, не туберкулез ли в кишках у нее начинается? АА сообщает мне это, а я спрашиваю: "Что это?". АА: "Ничего! бывает туберкулез в легких, в мозгу, так - и в кишках". АА тихо-тихо добавила: "Только не поправляются от этого...". АА по моей просьбе подписывает мне свою книжку - "У самого моря": "Павлу Николаевичу Лукницкому на Пасху 1925. Ахматова. 18 апр. Царское Село". Когда надписывала, медлила... и почти про себя повторила: "Не знаю, что написать...". Дата ошибочна. На самом деле было 19/IV. У АА челка стала длинной. АА: "Надо подстричь - ниже бровей уже". Расчесывает челку... АА - о Н. Я. Мандельштам: "Надежда Яковлевна очень добра ко мне" (приходит, ухаживает, заботится). АА говорит, что с удовольствием перечитала бы "Книгу отражений" И. Анненского. Я обещал ей привезти эту книгу. Все время до 7 часов говорим о Николае Степановиче, главным образом: АА: "Он Гете совсем не чувствовал и не понимал; оттого что немецкого языка не знал, отчасти оттого что германская культура была ему совсем чужая. Я помню, как "Фауста" читал в 12 году - совсем без пафоса читал" (в 12 году - перед отъездом в Италию). Об отце АА и об Николае Степановиче. АА: "Папа трогательно говорил мне: "Анечка, ты скажи, чтоб он переменил эту строчку: "Над пасмурным морем следившие румб", - он говорил, что это неправильное выражение, что так нельзя сказать: "следившие румб". Отец АА хорошо знал мореходство и термины его. АА говорит, что ее папа любил Николая Степановича, когда Николай Степанович уже был мужем АА, когда они познакомились ближе. АА: "А когда Николай Степанович был гимназистом, папа отрицательно к нему относился (по тем же причинам, по которым царскоселы его не любили и относились к нему с опаской - считали его декадентом)". Я говорю, вспоминая сообщения Зубовой, что благородство Николая Степановича и тут видно: он сам курил опиум, старался забыться, а Зубову в то же время пытался отучить от курения опиума, доказывая ей, что это может погубить человека. АА по этому поводу сказала, что при ней Николай Степанович никогда, ни разу, даже не упоминал ни об опиуме, ни о прочих таких снадобьях, и что если б АА сделала бы что-нибудь такое - Николай Степанович немедленно и навсегда рассорился бы с нею. А между тем, АА уверена, что еще когда Николай Степанович был с нею, он прибегал к этим снадобьям. АА уверена, что Таня Адамович нюхала эфир и что "Путешествие в страну Эфира" относится к Тане Адамович. У АА вчера очень долго сидел О. Мандельштам, много говорил с ней, вспоминал даже и то, что было 10 лет назад... Я: "А что было 10 лет назад?" АА улыбнулась: "Влюблен был...". АА вспоминает, что, между прочим, О. Мандельштам вчера сказал такую фразу о Николае Степановиче: что за 12 лет знакомства и дружбы у него с Николаем Степановичем один только раз был разговор в биографическом плане, когда О. Э. пришел к Николаю Степановичу (О. М. говорит, что это было 1 января 1921 года) и сказал: "Мы оба обмануты" (О. Арбениной), - и оба они захохотали... Эта фраза - доказательство того, как мало Николай Степанович говорил о себе, как не любил открывать себя даже близким знакомым и друзьям. Когда я сказал АА, что запишу это, АА ответила: "Это обязательно запишите, чтоб потом, когда какой-нибудь Голлербах будет говорить, что Николай Степанович с ним откровенничал..." (не слишком верить такому Голлербаху). АА перебирает свои листки с записями о Николае Степановиче. После предложения Николая Степановича в 1905 году и последовавшего за ним отказа АА они 1/2 года не виделись и не переписывались (АА уехала вскоре в Крым, а Николай Степанович - в 6-м году - в Париж). Осенью 6 года АА послала письмо Николаю Степановичу - и с этого письма началась переписка - до 1908 года. В 1908 г. в Севастополе Николай Степанович получил окончательный отказ... О стихотворении "Сон Адама" АА сказала: "Что-то такое от Виньи... Он очень увлекался Виньи. Очень любил "La colre de Samson" (я считала, что это очень скучно). У АА на руке кольцо, простое, на нем фраза: "Преподобный отец Сергий, моли Бога о нас". АА взяла свои "Жемчуга" и говорила со мной о стихах. Сказала, что "Поединок", по-видимому, посвящается Черубине де Габриак. О биографических чертах в "Отравленной тунике", в "Гондле", в "Черном Дике", в "Принцессе Зара", в "Романтических цветах" и в "Пути конквистадоров". Некоторые из замечаний АА по поводу "Жемчугов" и "Романт. цветов" я, вернувшись домой, отметил на своем экземпляре. АА посвящены, кроме других: "Озеро Чад" ("Сегодня особенно грустен..."), "Ахилл и Одиссей" и "Я счастье разбил с торжеством святотатца". Я читаю АА свои стихи; читаю стихотворение "Оставь любви веретено...". Ругаю его сам, потому что мне стыдно его читать: оно совершенно не сделано. АА говорит: "Хороший русский язык"... Я начинаю ругать стихотворение. АА перебивает меня: "Нет, вы слушайте, что я говорю... Хороший русский язык - это уже очень много... Теперь так мало кто владеет им!" В 6 1/2 ч. приехал Пунин, сидим вместе, а через 1/2 часа, в 7 часов, я иду к Мандельштамам. О. Э. сидит за столом, работает. Переводит что-то. Когда я пришел, он отложил работу. Разговариваем. Над. Як. чувствует себя хорошо. Мандельштам рассказывает причину, почему они переехали. Говорит, что собирается в среду - в четверг уехать в Петербург совсем. Мандельштам грустен и мрачен. Я говорю ему, что у него, вероятно, жар. - Потому что больные глаза и горит лицо. Советую ему смерить температуру. Температуру он мерит. Оказывается - 36,9. Когда приехал Пунин, между АА, мной и Пуниным был разговор о том, что АА следует переехать в Петербург, поместиться в клинике Ланге, п. ч. здесь никакого ухода нет, п. ч. погода плохая, потому что у АА боли и по всяким другим причинам. Н. Н. Пунин думает даже, что АА надо поехать завтра же. У Мандельштама я говорю об этом. О. Э. тоже с этим согласен, и на эту тему я говорю с Мандельштамами. Просидев у Мандельштамов минут 15, я спрашиваю, пойдут ли они к АА? О. Э.: "Обязательно..." Все вместе идем к АА. АА встает с постели, надевает шубу и садится к столу. Я размалываю кофе, Н. Я. заваривает его, и мы пьем кофе с куличами. АА пасху нельзя, она немножко досадует на это. До кофе еще я, Мандельштам и Пунин сидели на диване втроем. Царило молчание полное и безутешное. Вдруг О. Э. с самых задворок тишины громко произнес - про нас: "Как фамильный портрет..." Это было неожиданно и смешно. О. Э. сказал АА: "Нет на Вас Николая Николаевича" (Пунина), - когда АА делала что-то незаконное: не то слишком долго стояла в церкви, до утомления, не то что-то другое... не знаю... Пунин произнес строку: "Горьмя горит душа..." О. Э. спросил: "Чья?" Пунин: "Пастернака..." О. Э.: "Да, пожалуй, Пастернак может так сказать..." Разговор о том, кто еще мог бы так сказать, и АА и О. Э. соглашаются, что до Анненского так никто бы не сказал. О. Э.: "Разве Ап. Григорьев..." АА: "Именно Анненский мог бы так сказать..." АА считает, что эта строка могла бы быть у Анненского в стихотворении: Под яблонькой, под вишнею Всю ночь горят огни, - Бывало выпьешь лишнее, А только ни-ни-ни... Эту строфу АА произносит. Пунин про кого-то сказал дурно. АА упрекнула его: "Да не говорите вы так плохо о людях!..." АА решила остаться в пансионе еще на несколько дней. Пунин собрался ехать вместе со мной, с последним поездом, но в конце концов остался - АА сказала. Я в 9 часов ухожу вместе с Мандельштамами. Они идут к себе, а я - домой. С поездом 9.37 возвращаюсь в Петербург. В 11 часов вечера телефонный звонок из Ц. С. - разговаривал с Пуниным и с АА. Забыл еще записать: в 8 час., приблизительно, АА вызвали к телефону. АА возвращается, говорит, что ей звонил Замятин - радостный, потому что дело А. Толстого и П. Щеголева с "Заговором Императрицы" выиграно ими. Суд постановил отказать в иске театру, по этому случаю сегодня - пьянство... АА передает слова Замятина: АА: "Вы незримо будете с нами..." АА смеется: "Хорошее представление обо мне - там где пьют, там я должна быть!". АА много говорит о своих отношениях с Николаем Степановичем. Из этих рассказов записываю: на творчестве Николая Степановича сильно сказались некоторые биографические особенности. Так, то, что он признавал только девушек и совершенно не мог что-нибудь чувствовать к женщине, - очень определенно сказывается в его творчестве: у него всюду - девушка, чистая девушка. Это его мания. АА была очень упорна - Николай Степанович добивался ее 4, даже 5 лет. И при такой его мании к девушкам - эта любовь становилась еще больше, если принять во внимание то, что Николай Степанович добивался АА так, зная, что он для нее будет уже не первым мужчиной, что АА не невинна. Это было так: в 1905 году Николай Степанович сделал АА предложение и получил отказ. Вскоре после этого они расстались, не виделись и в течение 1 1/2 лет даже не переписывались. (АА потом, в 1905 г., уехала в Париж) 1 1/2 года не переписывались - АА как-то высчитала этот срок. Осенью 1906 года АА почему-то решила написать письмо Николаю Степановичу. Написала и отправила. Это письмо не заключало в себе решительно ничего особенного, а Николай Степанович (так, значит, помнил о ней все время) ответил на это письмо предложением. С этого момента началась переписка. Николай Степанович писал, посылал книги и т. д. (А до этого, не переписываясь с АА, он все-таки знал о ее здоровье и о том, как она живет, потому что переписывался с братом АА - Андр. Андр. Так, он прислал ему "Путь конквистадоров", когда эта книга вышла. АА "Пути конквистадоров" он не выслал.) Весной 1907 Николай Степанович приехал в Киев, а летом 1907 на дачу Шмидта. На даче Шмидта были разговоры, из которых Николай Степанович узнал, что АА не невинна. Боль от этого довела Николая Степановича до попытки самоубийства в Париже... Переписка продолжалась, Николай Степанович продолжал просить руки АА. Получал несколько раз согласие, но потом АА снова отказывалась, это продолжалось до 8 года, когда Николай Степанович, приехав к АА, получил окончательный отказ. Вернули друг другу подарки. Николай Степанович вернул АА ее письма... АА, возвращая все охотно, отказалась вернуть Николаю Степановичу чадру, подаренною ей Николаем Степановичем. Николай Степанович говорил: "Не отдавайте мне браслеты, не отдавайте... (остального), только чадру верните...". Чадру он хотел получить назад, потому что АА ее носила, потому что это было бы самой яркой памятью о ней. АА: "А я сказала, что она изношена, что я не отдам ее... Подумайте, как я была дерзка - не отдала". (А чадра - м. б. АА назвала ее не чадрой, а иначе, я не помню - была действительно изношена.) В одном из "посмертных" писем Н. С. прислал свою фотографию, и на ней надписана была строфа из Бодлера (сказала мне ее). Николай Степанович, ответив на письмо АА осенью 6 года предложением (на которое, кажется, АА дала в следующем письме согласие), написал Анне Ивановне и Инне Эразмовне, что он хочет жениться на АА. АА: "Мама отрицает это, но она забыла". АА, сообщая все это и умоляя меня ни в каком случае этого не записывать, сказала, что все это рассказывает, только чтоб я сам мог уяснить себе кое-что в творчестве. Откровенность АА действительно беспримерна. Я все это записываю - не все, конечно, далеко не все - и совесть меня мучает. Но если бы этого всего я не записал - я бы и не запомнил ничего. В 1918 году Николай Степанович вернулся, остановился в меблиров. комнатах "Ира". Была там до утра. Ушла к Срезневским. Потом, когда Николай Степанович пришел к Срезневским, АА провела его в отдельную комнату и сказала: "Дай мне развод..." Он страшно побледнел и сказал: "Пожалуйста..." Не просил ни остаться, не расспрашивал даже. Спросил только: "Ты выйдешь замуж? Ты любишь?" АА ответила: "Да". - "Кто же он?" - "Шилейко". Николай Степанович не поверил: "Не может быть. Ты скрываешь, я не верю, что это Шилейко". Пристрастие Николая Степановича к девушкам - не прирожденная ненормальность (пример - хотя бы Де Орвиц Занетти), это из-за АА так стало. Николай Степанович такую цену придает невинности! Эта горечь на всю жизнь осталась в Николае Степановиче. Во всех его произведениях отразилась - конечно, совершенно бессознательно для него самого. "Отравленная туника" - фраза в 1-й теме Юстиниана; то что говорит Николай Степанович об Александрийской блуднице в "Отравленной тунике"; в "Гондле" - Лера, Лаик тоже - всюду тема потерянной невесты и другие темы того же порядка... Характерно: в 18 году, написав "Отравленную тунику", Николай Степанович принес ее АА, специально, чтоб она прочла. Вскоре после этого АА с Николаем Степановичем уехали в Бежецк... В Бежецке, по-видимому, уже догадывались, потому что перед первой ночью А. И. спросила: "Можно вас в одной комнате положить?" Этот вопрос был странным: сколько раз до этого АА и Николай Степанович приезжали вместе, спали в одной комнате и никогда никто их не думал спрашивать... А. И. получила ответ: "Конечно, можно"... Я: "А после объяснения у Срезневских как держался с Вами Николай Степанович?" АА: "Все это время он очень выдержан был... Иногда ничего не показывал, иногда сердился, но всегда это было в очень сдержанных формах. Расстроен, конечно, был очень". АА говорит, что только раз он заговорил об этом: когда они сидели в комнате, а Лева разбирал перед ними игрушки, они смотрели на Леву. Николай Степанович внезапно поцеловал руку АА и грустно сказал ей: "Зачем ты все это выдумала?" (Эта фраза - точно передана мной.) О том, о первом, кто узнал АА, Николай Степанович помнил, по-видимому, всю жизнь, потому что уже после развода с АА он спросил ее: "Кто был первый и когда это было?!..". Я: "Вы сказали ему?" АА (тихо): "Сказала"... АА говорит про лето 18 года: "Очень тяжелое было лето... Когда я с Шилейко расставалась - так легко и радостно было, как бывает, когда сходишься с человеком, а не расходишься. А когда с Николаем Степановичем расставалась - очень тяжело было. Вероятно, потому, что перед Шилейко я была совершенно права, а перед Николаем Степановичем чувствовала вину". АА говорит, что много горя причинила Николаю Степановичу: считает, что она отчасти виновата в его гибели (нет, не гибели, АА как-то иначе сказала, и надо другое слово, но сейчас не могу его найти - смысл "нравственной"). АА говорит, что Срезневская ей передавала такие слова Николая Степановича про нее: "Она все-таки не разбила мою жизнь". АА сомневается в том, что Срезневская это не фантазирует... Я: "Николай Степанович слишком мужествен был, чтоб говорить Срезневской так..." АА: "Да... Наверное Валя фантазирует!.." - и АА приводит в пример того, как мало о себе говорил Николай Степанович, - вчерашние слова Мандельштама... Я говорю, что все, что говорит АА, только подтверждает мое мнение - то, что Николай Степанович до конца жизни любил АА, а не А. Н. Энгельгардт женился исключительно из самолюбия. АА сказала, что во время объяснения у Срезневских Николай Степанович сказал: "Значит, я один остаюсь?.. Я не останусь один: теперь меня женят!". АА составила донжуанский список Николая Степановича. Показывает мне. До последних лет у Николая Степановича было много увлечений - но не больше в среднем, чем по одному на год. А в последние годы - женских имен - тома. И Николай Степанович никого не любил в последние годы. АА: "Разве И. Одоевцеву?" Я: "И ее не любил. Это не любовь была..." АА не спорит со мною. Я: "В последние годы в нем шахство было..." АА: "Да, конечно, было..." В последние годы - студий, "Звучащих раковин", институтов - у Николая Степановича целый гарем девушек был... И ни одну из них Николай Степанович не любил. И были только девушки - женщин не было. Чем это объяснить? Может быть, среди других причин было и чувство некоторой безответственности которым был напоен воздух 20 - 21 года... АА: "Это мое упорство так подействовало... Подумайте: 4, а если считать с отказа в 5-м году, - 5 лет! Кто к нему теперь проявлял упорство? Я не знаю никого... Или, м. б., советские барышни не так упорны?" АА грустит о Николае Степановиче очень, и то, чему невольно была виной, рассказывает как бы в наказание себе. АА рассказывает, что на даче Шмидта у нее была свинка, и лицо ее было до глаз закрыто - чтоб не видно было страшной опухоли... Николай Степанович просил ее открыть лицо, говоря: "Тогда я Вас разлюблю!" АА открывала лицо, показывала. АА: "Но он не переставал любить!.. Говорил только, что я похожа на Екатерину II". Телефон. "Павел Николаевич! Николай Николаевич (Пунин) вас обидел очень сегодня, сейчас он будет с Вами говорить, просить у Вас извинений..." Я возражаю: "Анна Андреевна, зачем это. Это совсем не нужно!.. Я совершенно не обижен, я вполне понимаю, что Николай Николаевич сказал это, вовсе не желая обидеть меня... Мне просто неприятна такая постановка дела". АА, решительно: "Нет, Павел Николаевич! Он Вас обидел и будет просить извинений. Я говорила с Мандельштамом по телефону, он так же решил, что это нужно сделать... И я прошу Вас извинить и меня, это в моем доме произошло. Я передаю трубку Николаю Николаевичу". Пунин просит прощения: "Это я по глупости, вы не обижайтесь!.. Я же знаю, что то, что Вы делаете, очень нужно и ценно... Простите меня... Мы ведь будем с Вами по-дружески", - и т. д. Этот случай еще раз подчеркнул мне благородство АА, ее исключительное внимание к человеку, ее высокую тактичность в самых мелочах... Совершенно откровенно создаюсь, что на слова Пунина я с первого момента не обратил никакого внимания, ни о какой обиде не могло быть и речи. Какая может быть обида? Человек, поступая нетактично, чернит этим только самого себя. Поэтому я испытал только чувство неловкости за Пунина, и мне было жаль его, потому что я видел, как он искренно огорчился своим неудачным словам... Я не знаю его, но мне кажется, что за грубоватой его внешностью скрывается хорошая сущность, и он мне как-то симпатичен, несмотря на ту, созданную уже совершенно другими причинами, от него не зависящими, - неприязнь к нему. АА упомянула, что у Николая Степановича был роман с дочерью архитектора Бенуа, но что это нужно держать в строгой тайне. Ей посвящено стихотворение "Средневековье". Для донжуанского списка АА необходимо знать об Иде Наппельбаум. Я думаю, что было. АА не знает. Я: "Когда мне теперь приехать?" АА: "Неужели вам не скучно со мной, такой больной?" Когда я, Мандельштам и Пунин сидели на диване, АА села в кресло перед зеркальным шкафом. Взглянув в зеркало, я поймал ее взгляд, обращенный на меня. 20.04.1925. Понедельник Делаю визиты. Между прочим - захожу к Пунину. Он передает мне записку от АА: "Милый Павел Николаевич, сегодня я получила письмо из Бежецка. Анна Ивановна пишет, что собрала целую пачку писем Николая Степановича. Шура просит меня узнать адрес Л. Микулич. Вы, кажется, этот адрес записали. Пожалуйста сообщите его Шуре. И сегодня я не встану, температура очень низкая - оттого слабость. До свидания. Ахматова, Царское. 20 апр. 1925". Пунин вернулся из Ц. С. сегодня утром. 21.04.1925. Вторник "Что мне с тобой теперь делать?" АА говорит о своей "беспримерной откровенности" со мной... О романе О. Мандельштама с О. А. Ваксель. Я укоряю АА - зачем она заставила Пунина звонить мне и просить у меня извинений... АА очень серьезно, даже строго отвечает - что она в 1/2 часа довела его до полного раскаяния, что при создавшемся положении единственно что можно было сделать - это, чтоб он мне позвонил по телефону, что он должен был это сделать... АА вчера, после моего отъезда, очень разволновалась объяснением с Пуниным и плохо себя чувствовала. О моих стихах - о стихотв. "Оставь любви веретено", АА говорит: "Хорошее стихотворение". С поездом 11.30 еду в Царское Село. Застаю у АА Н. Я. Мандельштам. Привез АА лекарство (заходил также к Пунину за рецептом, и взял лекарство в аптеке). Вчера у АА была Галя (А. Е. Пунина). Вчера у АА были сильные боли, хотя температура и не особенно высокая была. Сегодня - болей нет. Температура - утром 36,9; днем - 37,1; в 7 часов вечера - 37,3. Сегодняшний день распределяется так: до 1 дня у АА Н. Я. Мандельштам. От 1 часу дня до 4-х - кроме меня, никого. Часа в 3 АА вызывают по телефону - Эльга Каминская просит разрешить прийти в 5 часов. АА не знала, что звонит Каминская, иначе не подошла бы к телефону. А тут ей пришлось дать согласие. До 4-х я говорю с АА о Николае Степановиче - о "Заре", об "Ягуаре" - в стихотворении "Измена" и в IV "Открытия Америки", о "Романтических цветах", о "Пути конквистадоров" и т. д. В 4 часа приходит Н. Я. Мандельштам, и мы придумываем план быстрого избавления от Э. Каминской. План составлен: я с ее приходом уйду, Н. Я., когда Каминская постучит в дверь, выйдет и скажет Каминской, что состояние АА таково, что у нее нельзя быть больше 10 минут. Роль АА сводится к тому, чтоб лежать возможно смиреннее и быть почти безмолвной. Эти предосторожности необходимы, потому что присутствие Э. Каминской доставляет АА минимум удовольствия, потому что Каминская совершенно ни с чем не считается и способна своими разговорами совершенно удручить. Э. Каминская уже по телефону сказала АА, что она едет за границу и придет к АА за "новым материалом" для выступлений. АА очень не хочет давать Каминской стихотворений и сказала ей, что со времени "Anno Domini" она ничего не писала. Тем не менее, ей пришлось обещать дать Каминской 2-3 стихотворения. АА: "Ну я ей дам одно..." - АА хочет отделаться стихотворением "Клевета", напечатанным в "Фениксе"... Наконец, Каминская приходит. Все делается, как было решено. Я ухожу. Иду к Вал. Кривичу, не застаю его дома, тогда иду на Малую, 63. Управдом дает мне домовую книгу, но о Николае Степановиче нет ничего. Есть только одна запись, касающаяся приезда А. И. Гумилевой. Иду на чердак дома. В мусоре и грязи роюсь часа 1 1/2 - 2. Нахожу одно стихотворение Николая Степановича - "Твоих единственных в подлунном мире губ" (на обороте листка - рисунок) - и собираю целую пачку грязных, оборванных бумаг, не просматривая их внимательно. Грязный и пыльный, торжественно возвращаюсь к АА, предварительно захожу в ванную, моюсь... Наконец, вхожу к АА. У нее Н. Я. Мандельштам. АА удивлена моим долгим отсутствием и называет меня "пропавшей грамотой"... Я торжественно вынимаю всю грязную пачку, завернутую в тоже грязный кусок обойной бумаги. Говорю: "Это с чердака". АА быстро приподнимается на постели, поспешно схватывает пачку, кладет ее на постель и начинает ее рассматривать - перебирает все. Я прошу ее не пачкаться, говорю, что все это в таком ужасном виде... АА: "Ничего!.. Этот нищий будет богатым..." К моей печали, в этой пачке нет почти ничего интересного. Почти все эти бумаги не имеют отношения к Николаю Степановичу, и большую часть придется выкинуть. АА находит письмо от ее отца к матери (1911 г.)... Оставляет его себе. Затем я приношу АА воду, ставлю умыв. чашку на стул, и АА моет руки. Рассказывают мне о посещении Каминской. Каминская была отвратительна. Начала с того, что прочла рецензию о себе - глупо хвалебную, потом говорила, что у нее всюду такой успех! Потом сказала: "Я хочу Ваш вечер устроить, потому что мне сказали, что Ваши стихи будут иметь успех... Дайте мне материал". По этому поводу АА шутит - что сказал бы Сологуб, если б Каминская ему прочитала рецензию о себе (АА говорит медленно, не допускающим возражения тоном, подражая речи Сологуба): "Это дурной тон читать о себе... Если б Вы были настоящая артистка - Вам бы не пришло в голову это сделать. Вы не настоящая артистка... Вы стоите на уровне окончившей среднее учебное заведение... Вот, вы знаете Пифагорову таблицу..." (и т. д.). АА при Каминской лежала, совсем как умирающая, одеяло натянула до подбородка и руки заложила за голову... Н. Я. смеется: "Чисто сделано было все..." АА тоже смеется, оправдываясь: "По-моему, я лучше, чем Сологуб, сделала..." Каминская говорила АА, что ее стихи она читает в полутемной комнате - как будто садится в мягкое кресло, кутается в мех - такие интимные у АА стихи... АА: "А я ей сказала, что читаю стихи при полном освещении, выпрямившись и не закутываясь с мех!.. - и уже серьезно: - Так вообще нужно читать стихи..." АА говорит, что, в сущности, стихи вообще нельзя читать с эстрады, что нет таких стихов, которые можно было бы читать на эстраде... Затем опять шутки. Н. Я. изображает, как Э. Каминская будет читать стихи АА на вечере в Берлине. Скажет: "Я перед отъездом видела Анну Андреевну Ахматову. Она была умирающей и она читала стихи - может быть, в последний раз читала... Эти стихи я вам сейчас прочту. Очень интимный разговор был... Я, конечно, не могу вам передать его содержания, но очень интимный..." Затем АА рассказывает, что с Каминской она не виделась два года, когда у нее была такая встреча: в здании Р. К. П. (Нахимсона) на углу Фонтанки и Невского был вечер для пролетарской публики... АА выступала. Прочла немного стихов, а потом выступила Э. Каминская, тоже со стихами АА. Читала их бесконечно много, пока какой-то рыжий внушительный человек из публики среди всеобщей тишины громко сказал: "Довольно..." - и тут произошло уже совсем неловко... На эстраду вышел один из администраторов и начал укорять публику: "Товарищи! К нам п р и е х а л а з н а м е н и т а я п и с а т е л ь н и ц а, а мы даже не можем вести себя прилично!". АА: "Под этот шум и смятение я - совершенно оплеванная и уничтоженная - ушла..." Другой случай был с Э. Каминской: она сообщила АА, что она совершенно больна, просит достать ей доктора. АА раздобыла доктора и вместе с Чуковским поехала к Каминской. Когда приехали, ожидая увидеть умирающего человека, и увидели Каминскую совершенно здоровой, - было неловко перед доктором. Чуковский сказал АА: "Вы слишком легковерны", - и они поехали назад. Сегодня Э. Каминская сказала, что она "позволила себе трактовать "Памятник" Пушкина по-своему, т. к. это не в серьезном тоне написано, а в шутливом, и так его и надо читать!..". Каминская была со своим сыном - от неизвестного отца. АА за смелость ее, с которой она водит всюду своего сына, уважает ее. Каминская сидела недолго, в общем. Пришел я к АА, с Малой, 63 в 7.15. Н. Я. до моего прихода переменила АА компресс, очень хорошо поставила. В 8 1/2 приходит О. Мандельштам (он сегодня уезжал в Петербург). Четверть часа сидят, а в 8.45 Мандельштамы уходят. Я сижу еще минут 20 и ухожу, чтоб с поездом 9.37 ехать в Петербург. Из разговоров удержалось: Я: "Это очень трудно - не быть одной все время?" АА отвечает, что времени, когда она одна, у нее достаточно. АА считает "Гондлу" лучшим произведением Николая Степановича. "Звездный ужас" - любит, считает хорошим произведением. "Отравленная туника" Анне Андреевне не нравится. "Актеон" АА, считавшая всегда совершенно обособленным произведением, после обдумываний и размышлений над ним в течение этих дней - склонна изменить свое мнение... Эльге Каминской цензура запретила читать "Заблудившийся трамвай" (на вечере, недавно устроенном где-то). Но публика требовала Гумилева, и она все-таки прочла "Заблудившийся трамвай", после чего ей было сказано, что об этом с ней еще поговорят... Пунин очень обижается, когда АА связывают (в биографии) с Николаем Степановичем... АА очень хвалит Н. Я. Мандельштам - что она симпатичная, милая и т. д. Я говорю, что стихотворение Пушкина "О, если правда что в ночи..." действует на меня особенно - что оно заклинательное... АА соглашается, и говорит, что оно гипнотизирует. Я говорю, что очень немногие стихи так действуют: например, в "Фамире" - то место: "Эвий, о Эвий, мольбой ты зван..." - у Мандельштама и т. д. - "Образ мучительный и зыбкий"... АА соглашается, и говорит, что это прекрасное стихотворение, и что она его очень любит. АА говорит о стихотворной памяти Сологуба и называет свое стихотворение, которое он с первого раза запомнил... Какое? Я забыл. АА просит, чтобы я в ее книжке проставил даты "Огненного столпа". АА, признавая, что Н. Тихонов способный, все-таки считает его эпигоном. 22.04.1925. Среда Звонил М. Кузмину, уговорился быть у него в субботу. Звонил Лозинскому - говорил о рукописи "Отравленной туники" (а перед этим звонил Горелику). В 11 1/2 вечера звонил Пунину. Он не приехал из Ц. С. 23.04.1925. Четверг В помещении Союза писателей на Фонтанке, 50 от 6 до 12 1/2 час. ночи было общее годичное собрание Союза поэтов. Отчет правления, выборы нового правления. Всего в Союзе около 100 человек. В. Рождественский сидит со списком и отмечает тех, кого нечего ждать на собрании - "безнадежных" членов его: Сологуба, Ахматову, Кузмина, Клюева... О. Мандельштам - даже не состоит членом Союза. Собрание шумное, более 40 человек. Балаганщины много, И. Садофьев председательствует и делает с собранием все, что хочет (умеет вести собрания). Выбраны в правление: председ. - Садофьев; товарищи председ. - Крайский и Н. Тихонов; секретари: 1-й - М. Фроман, 2-й - Шкапская; члены - Е. Полонская, Саянов, Фиш; кандидаты: И. Аксенов, Васильев, Соловьев (2 последних - "аповцы") и еще кто-то. В приемочной комиссии - Н. Тихонов, Крайский, К. Вагинов (о нем сильно спорили, потому что по "тактическим соображениям" его хотели сделать не членом, а кандидатом) и другие. За отчетный год - были устроены публичные вечера: 6.VI.24 - Союз поэтов участвовал в праздновании 125-летия со дня рождения Пушкина. 12.VI.24 - был устроен вечер в сестрорецком Курзале, в котором участвовал приехавший в Петербург С. Есенин и читала стихи, гл. обр., московских поэтов Эльга Каминская. 28 ноября 24 г. - был открытый вечер памяти В. Брюсова в Доме искусств. 26.XII.24 - вечер имажинистов в Доме искусств. 30.I.25 - в Доме искусств - вечер "Ленин в поэзии" (вступ. слово читал И. Оксенов). 25/I.25 - вечер в Капелле (Кубуча). 16/III.25 - вечер в "Гладиаторе" (Кубуча) - для учащихся вузов. 24.04.1925 В Пушкинском доме составлял опись находившихся там книг из библиотеки Николая Степановича. 25.04.1925 Утром был у Н. Чуковского - записывал его воспоминания об Николае Степановиче. От 3 до 4 1/2 был у М. Кузмина - записывал его сообщения о Николае Степановиче по его дневнику. Кузмин, читая книгу, не подымает веки, а подымает всю голову, оставляя веки опущенными. Сидел в козьем полушубке поверх синего костюма. Очень мил и любезен. Сказал, что ведет ежемесячную запись - все, что за месяц написал, записывает. 26.04.1925. Воскресенье АА получила (перед отъездом в Ц. С.) от Рыбакова 300 рублей в долг - на лечение... Пунину предложена работа, за которую он 1500 рублей получит. Но Пунин еще не взялся за нее, и она лежит у него без движения. АА: "Зара" объясняется тем, что Н. С. думал, что ничего не было, а затем сказала, что было..." (АА в течение 4-х лет беспрестанно говорила Николаю Степановичу то, что "было", а потом, что "не было", все время...) АА: "Это, конечно, самое худшее, что я могла делать!.." В период, когда Николай Степанович думал, что "не было" - были написаны эти строки: Пусть не запятнано ложе царицы - Грешные к ней прикасались мечты... (Одиссей) АА: "И в "Гондле" тоже... Это такая обида, которой ни один мужчина не может пережить!" АА, составив донжуанский список Николая Степановича, спрашивает о Нине Шишкиной, чтоб уяснить себе "технику последних лет" Николая Степановича... АА говорит, что про "Четки" думают, что они В. П. Зубову посвящены. АА: "А я с Зубовым даже знакома тогда не была" (т. е. почти не была знакома - м. б. и так сказала АА). Я: "А кому?" АА - серьезно: "Никому... Разным лицам есть, но Зубов тут совершенно ни при чем". АА рассказывает, что увлечение Николая Степановича А. Губер происходило обычно в "Собаке"... АА хотела уезжать оттуда с последним поездом, а Николай Степанович решал оставаться до утра - до 7-часового поезда. Оставались обычно 5-6 человек. Сидели за столом... АА: "Я поджимала губы и разливала чай, а Николай Степанович усиленно флиртовал с Губер..." Когда Николай Степанович узнал, что Анреп увез кольцо АА, он сказал ей полушутя: "Я тебе отрежу руку, а ты свези ее Анрепу - скажи: если вы кольцо не хотите отдавать, то вот вам рука к этому кольцу...". Я показываю АА открытку, присланную мне Анной Ник. Энгельгардт. Говорю, что я думал, что это мне Н. Ш. пишет - так похоже. АА говорит: "Невыразительный почерк"... Я: "Все женские почерки похожи..." АА: "И мужские - литераторские: Брюсов, Блок, Лозинский и т. д. ... А уж почерк Николая Степановича!.. Ни на чей не похож..." В 10 1/2 утра зашел к Пунину - взял у него рецепт, папиросы для АА. Получил по рецепту в аптеке лекарство (valrian 8% - через 3 часа по столовой ложке) и с поездом 11.30 отправился в Ц. С. В поезде встретился с Над. Павлович, она подсела ко мне. Всю дорогу читали стихи, разговаривали. Она пишет книгу стихов "Воскресенье". Читала из нее 5-6 стихотворений. Я прочел своих - 4. Павлович на днях едет в Москву... Стихи Павлович - все с Блоком, хотя в некоторых его меньше, чем в прежних. Я ее уличил в том, что у нее 2 строки совершенно гумилевских: С безрадостной и темной, С крылатою моей душой... Павлович поехала в Павловск, а я вышел в Ц. С. АА увидел сидящей на диване. Она эти дни чувствовала себя лучше, т. е. температура поднималась, но болей не было. Сегодня болей нет, но чувствует себя плохо. Скоро легла на постель и уже до вечера не вставала. Температура ее сегодня - в 9 утра - 36,9, в 3 ч. - 37,1, в 7 час. - 37,7 (такая температура была часа два), а в 9 часов - упала до 37. Вчера АА ходила в санаторию лечиться кварцем (первый раз проделывала это). Сегодня болит кожа - ожог от кварцевого света. Результат - сегодня у АА сильная (невралгическая?) боль: болит вся левая сторона головы, опухла железа на шее, распухла десна и общее состояние скверно. Я укоряю АА, но разве ее можно "доукорить" так, чтоб она не делала таких безрассудств? О себе она совершенно не заботится, а в ответ на упреки беспечно шутит... За эти дни - у АА был Ф. Сологуб, был Рыбаков. Рыбаков уговаривает АА не уезжать из Ц. С., с тем чтобы потом прямо из Ц. С. отправиться на юг. (АА решила уехать из Ц. С. во вторник 29 апреля, но убеждения Рыбакова, кажется, на нее немножко подействовали.) Мандельштамы вчера переехали в Петербург, так что теперь АА в Ц. С. уже совершенно одна. Вчера же вечером Мандельштам звонил АА по телефону (и сообщил, между прочим, что ему в руки попалась наконец книжка "К синей звезде" и что это прекрасная, исключительная книжка. АА такое мнение обрадовало). Сообщил, что Надя скучает по АА и во вторник приедет ее навестить. Вчера или позавчера АА часа 2 каталась с Пуниным на извозчике, видела все дома, на которые хотела взглянуть. Обсуждали перевод Жарковской стихотворения "Храм Твой, Господи, в небесах" на французский язык, книгу Chuzewille "Anthologie des potes russes", корректуру статьи Николая Степановича "Теофиль Готье", воспоминания Н. Чуковского и сообщения (по лит. дневнику) М. Кузмина, письмо Горнунга и т. д. Все это показывал, читал. АА делала свои замечания. Привез АА "Книгу отражений" Анненского, которую она просила достать для прочтения. Показывал ей "Заповедь" Киплинга... (АА ее уже знает. Соглашается, что хорошее стихотворение.) Показывал ей несколько листков моего "Tablo времени" - АА эти дни читала по-итальянски, Данте. Говорили об А. Н. Гумилевой, которую я вчера видел. Я рассказывал, что она очень несчастна и очень плохо ей в материальном отношении, что мне жалко ее, несмотря на всю мою нелюбовь к ней. АА жалела ее тоже; мы думали, и решили, что Анну Николаевну вряд ли можно будет устроить куда-нибудь на службу - ибо она ни к чему не способна. АА вспомнила, что Рыбаков получил письмо О. Судейкиной из Парижа, в котором она пишет, что ждет только приезда Рыбаковых, чтоб вместе с ними вернуться в Россию, что в Париже отвратительно и что она очень соскучилась по "Анке"... АА пугает мысль о том, что будет делать О. Судейкина, если приедет сюда. О. Судейкина совершенно и безнадежно ни к чему (что могло бы дать теперь заработок) неспособна... Раньше у нее хоть была квартира, обстановка, а теперь нет ничего, т. к. для того, чтоб уехать за границу, она все продала. К 3 1/2 часам АА, пересмотрев все, что я привез, сильно устает, и ей необходимо отдохнуть. Я поэтому иду к В. Кривичу, но не застаю его и иду на Малую, 63, чтоб посмотреть на квартиру Гумилевых. На пути меня захватил дождь, и я зашел в столовую "Дом крестьянина" и пообедал там (АА хотела, чтоб я обедал у нее, но я счел за лучшее пообедать там, потому что АА сама живет в пансионе, и совсем ей не следует кормить обедами гостей). На Малую из-за дождя не пошел, а вернулся в 4 1/2 к АА. К обеду АА вставала (обед всегда приносят ей в комнату). После обеда АА легла спать, я сел у постели. АА разговаривала со мной много о Николае Степановиче по книгам ("Огненный столп", "К синей звезде", "Жемчуга", "Колчан", "Романтические цветы"), намечала линии творчества Николая Степановича. Попутно говорила и о другом. Так - до 8 1/2 часов. В 8 1/2 часов АА уже очень сильно устала и мы уже ничем не занимались. В начале 10-го я ушел и с последним поездом (9.30) уехал в Петербург. В Петербурге звонил Пунину по просьбе АА. АА рассказывает, что Николай Степанович был у нее в последний раз в 21 году, приблизительно за 2 дня до вечера Petropolis'a. АА жила тогда на Сергиевской, во 2 этаже. В. К. Шилейко был в Царском Селе, в санатории. АА сидит у окна и вдруг слышит голос: "Аня!". (Когда к АА приходили, всегда звали ее со двора, иначе к ней не попасть было, потому что АА должна была, чтоб открыть дверь, пройти внутренним ходом в 3-й этаж и пропустить посетителя через квартиру 3-го этажа). АА очень удивилась: она знала, что В. К. Шилейко в Царском Селе, а больше кто ее мог так звать? Никто. Взглянула в окно - увидела Николая Степановича и Георгия Иванова. Впустила их к себе. Николай Степанович (это была первая встреча с АА после приезда Николая Степановича из Крыма) рассказал АА о встрече с Инной Эразмовной, с сестрой АА, о смерти брата АА - Андрея Андреевича... И. Э. и сестру Николай Степанович увидел в Крыму. Рассказал, что привез с собой Макридина - о нем рассказывал. Звал на вечер в доме Мурузи. АА отказалась, сказала, что она вообще не хочет выступать, потому что у нее после смерти брата совсем не такое настроение. Что в вечере Петрополиса она будет участвовать только потому, что обещала это, а зачем ей идти в дом Мурузи, где люди веселиться будут и где ее никто не ждет... Николай Степанович был очень сух и холоден с АА... Упрекал ее, что она нигде не хочет выступать... А АА обиделась на него, что он с Жорой пришел (потом АА, уже после, сообразила, что он, м. б., пришел не один, а с Г. Ивановым, потому что он не знал об отсутствии Шилейко, о том, что Шилейко в Царском Селе). АА говорила Николаю Степановичу о Гржебине, жаловалась на него (АА судилась с Гржебиным). Николай Степанович ответил про Гржебина - "Он прав". Даже Г. Иванов заступился тогда за АА, сказав: "Он не прав уже потому, что он Гржебин...". О Гржебине говорили, уже прощаясь. АА повела Николая Степановича и Г. Иванова не через 3-й этаж, а к темной (потайной прежде) винтовой лестнице, по которой можно было прямо из квартиры выйти на улицу. Лестница была совсем темная, и когда Николай Степанович стал спускаться по ней, АА сказала: "По такой лестнице только на казнь ходить...". Георгий Иванов в эту встречу опять льстил АА (АА: "Он вообще очень фальшивый человек, вы знаете..."). Позже АА узнала, что Николай Степанович в Крыму говорил Инне Эразмовне: АА: "Маме он так рассказал там, в Крыму, что я вышла замуж за замечательного ученого и такого же замечательного человека и что вообще все чудно...". АА рассказывает, что Мандельштам ей сказал, что все поэты всегда пишут о своей смерти... Это навело АА на мысль о теме смерти у Николая Степановича. По этому поводу у нас завязывается долгий разговор - с примерами на стихах Николая Степановича - о теме смерти у Николая Степановича. АА считает, что эта тема развивается у Николая Степановича в планах. 1-й план ("Жемчуга", "Романтические цветы") - узел завязан: смерть (самоубийство) - любовь. Что такое положение в последнее время не существует нигде и повторяется только в книжке "К Синей Звезде". АА говорит и сейчас же пугается, что это "mot", которое я запишу, - что в этих сборниках смерть - "рабочая гипотеза"... И что Николай Степанович "заведует смертью...". 2-й план - смерть становится все реальнее ("...И душу ту / Белоснежные кони ринут" - это стихотворение привела в пример) и она делается из средства - целью, освобождается от всего привходящего, и кульминационная точка - "Память" и в "Душе и теле". Затем вообще разговоры о творчестве Николая Степановича. Из них: АА: "Николай Степанович не исходил из темы (в своем творчестве), как Тихонов, например: это - о гражданской войне, это - о том-то и т. д. У Николая Степановича не темы, а линии творчества, которые нужно разыскивать. АА: "В стихотворении "Товарищ" была еще одна строфа, о женщине..." О стихотворении "Картонажный мастер": АА: "Это, конечно, с "Моими читателями" перекликается... Дико перекликается!.. Страшно!.." АА говорит про строки: "Я носитель мысли великой, / Не могу, не могу умереть..." - что их можно было бы взять эпиграфом к "Колчану". АА: "С Николаем Степановичем отношения всегда были очень торжественные, несмотря на "детские голоса" и на шутки..." Еще о последнем приходе Николая Степановича к АА: АА говорит, что Николай Степанович очень обижался на нее, что она нигде не выступает, бранил ее... Он не верил, что Шилейко не позволяет - не мог себе представить, что АА может кто-нибудь "не позволить", потому что всегда было наоборот... От того, что он не верил в эти слова АА, у него являлось и общее недоверие к ней... Поэтому он был с ней сух и холоден... О друзьях Николая Степановича: АА говорит, что друзей, близких, которым бы Николай Степанович сообщал о своей личной жизни все, не было. Зноско, Кузмин и др. - типичные литературные приятели. С Городецким было немного другое, чем с ними. Потому что у Николая Степановича с Городецким были общие цели, добивались одного, были такой "боевой группой"... Настоящими друзьями считались двое: Лозинский и Шилейко. Но если Лозинскому Николай Степанович что-нибудь и рассказывал, то это как в могиле... Лозинский никому ничего не скажет. Был только один случай, когда Лозинский выдал Николая Степановича (вероятно, невольно, не будучи посвящен в обстоятельства дела, - и тогда это только подтверждает то, как мало Николай Степанович посвящал в свою личную жизнь даже самых близких друзей). АА пришла в ("Бродячую собаку"? в "Аполлон"? - кажется, в "Аполлон"...) и спросила Лозинского, где Николай Степанович. Лозинский ответил: "Он с Ларисой Рейснер уехал". Потом, когда Николай Степанович вернулся домой и стал объяснять, что он был на заседании, оно затянулось, потом еще где-то - по делу, АА сказала ему, что это не так. "Ты был с Ларисой Рейснер - мне Лозинский сказал!.." Николай Степанович очень рассердился тогда на Лозинского. Когда был вечер в Киеве (Кузмин, Потемкин и т. д.), Николай Степанович не прямо пошел к Экстер, а пошел с АА с вечера в Европейскую гостиницу кофе пить... Подарки друг другу вернули в Севастополе весной 8 года. Чадра. "Товарищ" ("Жемчуга"). АА говорит, что это более взрослое, по сравнению с другими стихами этого периода, стихотворение. Вероятно потому, что написано по поводу действительной смерти (Сгоржельский застрелился). АА отмечает как характерное - что стихотворение "Измена" в новом издании (18 года) Николай Степанович называет "Ягуаром", потому что в тот период, когда он написал это стихотворение, повод к нему ("измена") был близок Николаю Степановичу, он ясно ощущал его и думал, что читатели тоже так и понимают стихотворение. А в 18 году он уже забыл про этот повод, во всяком случае, мысли его были далеки от него, и он уже не ощущал стихотворение так, как прежде, поэтому и название стихотворения показалось ему далеким, и он переменил его. АА говорит - странная судьба Николая Степановича: 8-й и 18-й годы в Париже, и оба раза так любил - до попыток самоубийства. И оба раза потом в Крыму был. АА: "Странная судьба - кругами, кругами... Как коршун!.." В 21 году известие о смерти брата АА привез ей Николай Степанович. В 21 году было так: АА зашла во "Всемирную литературу" И В. А. Сутугина дала ей письмо... Письмо оказалось от матери АА. АА очень удивилась, потому что 3 года от ее родных не было известий, и она уже имела основания думать, что они все умерли... В письме И. Э. сообщала коротко о смерти Андрея Андреевича, и что Николай Степанович по приезде в Петербург обещал все сам рассказать... АА обратилась к Сутугиной с вопросом: "А он приехал или нет?". Сутугина ответила: "Приехал, но я его еще не видела...". Тогда АА спросила тут же стоявшего Блоха. Блох отвечал: "Прислать Вам его?". ("Он считал, что он может всех присылать, посылать, потому что он по 10 фунтов картошки дал за книжки".) АА сказала ему: "Да, передайте ему, что я очень хочу его видеть". И уже после этого вскоре Николай Степанович пришел с Георгием Ивановым к АА на Сергиевскую... На Сергиевской тогда был еще такой разговор: АА сказала Николаю Степановичу, что надо быть Гумилевым, чтоб в такое время путешествовать (потому что тогда все как в клетках сидели, нельзя было никуда уехать). Николай Степанович не понял... Г. Иванов принялся ему объяснять. Крестильный крест АА украли из шкатулки ее матери, еще в ту пору, когда АА была маленькая. А обручальное кольцо АА дала продать с аукциона - в пользу (войны?) - (это у меня раньше записано... Автомобиль... Дума...). АА предложила подарить мне автограф Потемкина (Таврического, чтоб не спутать). Я поблагодарил и отказался - потому что собираю только литературные автографы. А АА предложила это из внимания к моему плюшкинству. К АА часто присылают письма - просят у нее автограф. 29.04.1925 11.30. У Пунина - фуфайку. Встретил О. Мандельштама. (Н. Я. переехала вчера.) (Звонил, что не ночует.) АА температура - 37,1 днем, 37,3 - в 4 часа после ванны, 37,3 - в 8 часов. Читал "Мысли Горнунга". О квартире в Царском Селе на Малой, 63. Уходил - от 2 1/2 до 3 1/2 к Кривичу, к Микулич. До ванны - я с АА. АА - в ванне, я вернулся - разговаривал с Н. Я. 1/2 часа. Чай - до 4 3/4 с АА и Н. Я. (у Н. Я.). В 4 3/4 до 6 АА спит. От 6 до 6 1/2 - у АА. В 6 1/2 - обед (АА, я и Н. Я.) - у АА. От 7 до 8 1/2 - я у АА один. От 8 1/2 до 9 - у АА я и Н. Я. 9.37 - обратно. С вокзала - в Мраморный дворец. АА - вспоминала Палей. Воспоминания о Достоевском. КАБИНЕТ, СТОЛОВАЯ, ГОСТИНАЯ, БИБЛИОТЕКА, КОМНАТА Н. С., КОМНАТА АА Библиотека: 1) Полки со стихами, на 2-й полке избранные модернисты (Сологуб и др.). 2) Брокгауз и Эфрон и классики. 3) и 4) Диваны, которые Н. С. называл тахтами. Над 3) висел портрет Жореса. Обои коричневые и занавески коричневые на окнах. Полки светлые, полированные... 5) Стол - круглый коричневый. Кресло там было кожаное, огромное. ("Два, кажется, кресла было. Кажется, я там одно пририсовала из своих щедрот".) Комната АА: 6) Кушетка на лапах. 7) Комод маленький пузатый. На нем стоял Будда и всякие безделушки, фарфор (то, что Н. С. привозил с собой из путешествий). Ковер - над кушеткой. "У Коли - желтая комната". 8) Столик. 9) Кушетка (тоже желтым обитая). "Часто спал в библиотеке на тахте, а я на кушетке у себя". "Стол мой, четыре, кажется, кресла были у меня в комнате. Все из Слепнева привез - красное дерево - 20-х годов". Кресло карельской березы. Кабинет - большая комната, совсем заброшенная и нелюбимая. Это называлось "Абиссинская комната" - вся завешана абиссинскими картинами была. Шкуры - везде были развешаны. Комната АА - ярко-синяя (шелковые обивки, сукно на полу, как будто зверь у кушетки лежал (выдра)). За этим столиком было много стихов написано. Это все до осени 15 года, а до весны 16 все было иначе. Комнаты АА и Н. С. были сданы родственнице (Миштофт). Комната АА переходит в кабинет, а Н. С. жил наверху в маленькой комнате. "Все очень плохо было. Только моя комната была сделана со вкусом (белые обои были). Я привезла мебель из Слепнева (для своей комнаты) - это уже в Слепневе была такая сданная в архив мебель (а эта была красная)". Мне всегда казалось, что (рифмы Имра) - большая дикость. Конец апреля 1925 АА много говорила о творчестве Н. С. и его биографических особенностях; пристрастие Н. С. к девушкам; о стихах, в которых АА видит себя, о своих взаимоотношениях с Н. С. и т. д. 1.05.1925 Лозинский - Два сна - в 18 году "Фарфоровый павильон" - тоже, писался по возвращении и сразу же издавался. Гильгамеш тогда же писался. Надписи на книжках - это день выхода из типографии. М. Л.: "Где Зноско-Боровский?" Я: "Умер... Мне кто-то так сказал..." М. Л.: "Разве? А я думал, что он за границей". М. Л.: "Разговоров о генезисе Китая в стихах Н. С. у меня с ним не было. Не знаю". Михаил Леонидович сидит в халате, завязано горло - у него что-то вроде фурункула. Хочет за эти три дня вылечиться. В 8 часов вечера звоню в Царское Село. Вызываю Пунина. "Как здоровье Анны Андреевны?" Пунин: "Ничего, ничего..." Сообщает, что АА сейчас в ванне. Потом говорю с О. Мандельштамом - прошу его прислать мне с Пуниным мой альбомчик автографов. До этого - звонил А. Е. Пуниной, которая и сказала, что Пунин в Царском Селе (уехал поздно туда и вернется поздно тоже, т. к. 1 мая последний поезд из... (Обрыв.) 10.05.1925 "Дорогой Павел Николаевич - есть у меня к Вам просьба - узнать в Москве в Цекубу, в каком положении дело о назначении АА. обеспечения по 4-й категории. Ленингр. Кубу сделал, как Вы знаете, по этому поводу постановление, но дело погибло где-то в Москве, о нем немного знает А. Эфрос, во всяком случае он может направить Вас к тому, от кого это можно узнать и от кого это зависит. До свидания. Ваш Н. П.". "Сегодня возвращаюсь домой к Тапе. Жаль уезжать. Здоровье мое как будто немного лучше. Получила я Ваши письма. Благодарю Вас. Ахм." Дмитриеву. "Дерево превращений", "Отравленную тунику". 19.05.1925. Суббота В 5-м часу пришел к АА в 1-й раз после Москвы в Мраморный дворец. Застал у нее Маню. АА лежала в постели. Здоровье ее опять стало хуже. Принес все материалы, полученные в Москве. АА рассказывала о себе. Передал ей письма от А. И. Гумилевой, от А. С. Сверчковой и от Левы и подарок А. И. Г. - шелковый платок (привезенный Н. Г. из Каира в подарок А. И. Г.) с вышитыми на нем изречениями из Корана. Рассказывал о Бежецке и о впечатлениях от поездки. Читал воспоминания Мочаловой и Тумповской, потом АА мельком просмотрела письма Н. Г. к А. И. Г. В 9 часов вечера температура у АА была уже 37,7. В 9 1/2 часов пришла Л. Н. Замятина. Пили чай. Она скоро ушла (в 10 часов). До 12 часов ночи я продолжал беседу с АА. Часов в 10-11 температура упала до нормальной. В 12 - пришел Пунин. Я ушел в 12 1/2. О Пунине, что он ко мне хорошо относится. (Выяснилось в разговоре АА с Пуниным о Щеголеве.) 20.05.1925. Среда В 12 часов дня приехал к АА на велосипеде. У ворот встретил выходившего Пунина. Разговаривал с ним у ворот. Ночью АА спала плохо. Заснула в 6 утра. Лежит. Читал ей письма Н. Г. к Брюсову. Вчера забыл у нее свою дневник-тетрадь, и АА сказала мне сегодня, возвращая ее, что она "не оставалась без занятия ночью". В 2 1/2 дня пришел Пунин, и я скоро ушел. 21.05.1925 С утра температура 36,8, а к 3 часам дня - 37,2. Чувствует себя плохо. Лежит. В 11 часов утра приехал к ней на велосипеде. Читал ей остальные письма Н. Г. к Брюсову и стихотворения Н. Г. из этих писем. Имел случай проверить безошибочность памяти АА - мы играли в странную игру с этими стихами. В 2 1/2 часа дня пришел Пунин, а в 3 я ушел. АА дала мне начало статьи Пунина - 1914-15 г. - об Н. Г. (статья так и не была написана целиком). 22.05.1925 Температура 37,2. Боли "темные". Лежит. Утром ненадолго заходил к ней Пунин. Лежала целый день одна. С утра работала (изучение влияний на Н. Г. и пр.). В 8 часов вечера к ней пришел я. Был у нее до 9 1/2. Говорили об Н. Г., о "Гондле", о "Влюбленный принц Диего" и пр. В 10 часов вечера к ней должен был придти Пунин. "Срезневские на меня до сих пор обижены за его такое поведение" (случай, когда Пунин являлся несколько раз и, узнавая, что Срезневские еще здесь, - уходил опять). 23.05.1925 Шура дуется. На посмертном сборнике Н. С., 1-е издание. Книга, лежавшая на столе АА, 23.05.1925. "Тихому другу на память об ушедшем поэте. Анна". Пришел к ней в 11 утра. Она недавно проснулась. Маня еще не приходила. Сижу, как всегда, у постели. Читал ей воспоминания А. И. Г. и А. С. Сверчковой и Левы. Маня скоро пришла и стала готовить чай. Только я начал читать - пришел Пунин. Сел на край постели и полушутя препирался с АА. Через 1/2 часа ушел. Я продолжаю чтение воспоминаний. Маня приносит суп (которому уже 4 дня). АА недоверчиво смотрит на него, спрашивает, не думаю ли я, что ей не следует есть этот суп. Велит Мане убрать суп, а ей сделать чай и пойти за провизией: "Только недолго ходите, Манечка", - ласково говорит АА. "Манечка" исчезает на 2 1/2 часа. На 1/2 часа заходила Л. Н. Замятина, принесла 75 рублей, которые прислал с Е. И. Замятиным АА Союз писателей (Е. И. З. вернулся из Москвы). АА получила (сегодня?) письмо о Ел. Ив. Страннолюбской, в котором та просит позволения прийти к АА (видимо, ничего не знает о болезни АА). (По поручению АА я вечером звонил Ел. Ив. Страннолюбской и передал ей, что АА будет очень рада повидаться с ней.) Говорили о Страннолюбской, об А. И. Сверчковой, об А. И. Гумилевой. Рассказываю о вчерашнем вечере в Союзе поэтов (там был вечер Тютчева с Ант. Шварцем). Говорим о Тютчеве, потом об Анненском. АА обещает дать мне копии имеющихся у Пунина писем Анненского. Говорим об отношениях между Блоком и Гумилевым, о статье "Без божества, без вдохновенья", об истории ее напечатания, о Вольфиле. Потом - о Н. Л. Сверчкове и его отношениях с Гумилевым. Ухожу от АА в 4 часа дня. Температура сегодня - утром 36,8, днем - 37,2. Боли с утра. Днем лучше, а к вечеру опять усилились. Простудилась (ночью окно открывала) Спросил о больнице. Говорит, что еще ничего не известно. 24.05.1925. Воскресенье Я у нее с 11 1/2 утра до 8 часов вечера. Чувствует себя хуже, чем обычно. Днем - стала оживленнее, к вечеру оживилась совсем. Прочел ей воспоминания Шилейко. Пришла А. Е. Пунина - пробыла часа 1 1/2. Положила компресс. АА сегодня ничего не ест - не может, потому что иначе усиливаются боли. Даже от черного кофе. Приготовил ей с А. Е. Пуниной рисовый отвар. Был он очень невкусным, и АА к нему не притронулась. За весь день АА съела только чашку бульона, который А. Е. Пунина принесла с собой. Вскоре после ухода Пуниной пришли с прощальным визитом Рыбаковы. Они завтра едут в Париж на 3 месяца. АА им не дала никаких поручений. Они скоро ушли. В 7-м часу вечера пришел Пунин, и я пошел в булочную за пресными сухарями. Выходя, встретился в дверях с О. Мандельштамом, направляющимся к АА. Минут через 20 я вернулся. Сидели - О. М. в кресле у кровати, Пунин - у противоположной стены, около окна. Я говорил с Пуниным (отдельно) о том, как мы будем хлопотать о переводе АА в 4-ю категорию КУБУ. Часа полтора разговариваем все. АА, услышав, о чем я говорю с Пуниным, стала протестовать против хлопот о 4-й категории. В 8 часов вечера я ушел вместе с О. Мандельштамом. Проводил его до Невского проспекта. После моего ухода у АА была Н. Гуковская с матерью. Вечером у АА была температура - 37,7 - очень утомлена разговорами. Я говорил с АА сегодня об Н. Г., АА рассказала несколько фактов из его биографии (1-е знакомство Н. Г. с ней, путешествие в Париж в 1910 году - в поезде и т. д.). Говорили о письме Н. Г. из Массандры 1.07.1916 и "Гондле", о "Пути конквистадоров" и предположения о влиянии Ницше, о культе насмешки у Н. Г., говорила о том, какие стихи надо включить в посмертный сборник Н. Г., если удастся его издать и т. д. АА рассказывала о себе - о гимназии, об Викторе Асбелеве (сыне начальницы гимназии), о стихах генерала Григорьевца, которые ее заставляли учить наизусть... После моего ухода, вечером, выяснилось, что АА переедет завтра в больницу - в Рентгенологический институт на Лицейской улице - для точного исследования причин ее болезни и выяснения способов лечения. 25.05.1925 Пришел в 11. Чувствует себя хорошо. Встала, надела черную юбку и длинную белую кофточку, поверх нее накинула белый платок. Много острит. Очень оживлена. Вскоре после меня пришел Пунин. Ни он, ни я не могли парировать ее острословия. Отдала мне письма Н. Г. к А. И. Г., которые я оставлял ей, мои книги, все... Подарила мне букетик цветов - ландыши и нарциссы. Я ушел в 12 1/2 часа дня, а АА осталась ждать (и Пунин тоже) Л. Н. Замятину, с которой АА уговорилась ехать в Рентгенологический институт. Сегодня АА переехала в Рентгенологический институт и помещена там в отдельной палате. Там не так плохо, как ожидала АА. Температура 37,3. Я по поручению АА отправил 20 рублей от АА ее тетке. 1910. Друзья и знакомые. В Париже к Гумилевым приходили: Деникер, Аркос, Мерсеро, Жан Шюзвиль. Когда вернулись в Царское Село из Парижа, видались с Кривович, Комаровским, Кардовской, ездили на "башню". Лето бывали в Павловске на муз... (Обрыв.) Свадьба А. На прощальном вечере 13.09. были Маковский, Чудовский, Кузмин, Толстой, Судейкины. В Африке постоянно видался с посланником в Аддис Абебе - Черемзиным и с доктором при этом посланнике - Кохановским, с Ато-Энгедуарком - абиссинским художником. В Париже был шафером какого-то анархиста по просьбе М. М. Богдановой. В Париже в caf просил французских поэтов читать стихи. Они отказались. Н. С. удивился (см. воспоминания АА от 25.05.25). 26.05.1925 Вторник Пришел к АА в больницу в 5 часов. До меня у нее была В. А. Щеголева. АА лежит в маленькой отдельной палате. Одна. Обстановка типично больничная. Кровать, у кровати маленький белый столик, табуретка. Больше ничего. АА лежит головой к окну. Сегодня ее опрашивали. Женщина-врач выслушивала и осматривала ее вчера и сегодня (и будет так осматривать ежедневно утром и вечером). Температура 37,2. АА читает "Спутник по старинному Пскову". В 5 1/2 часов пришел Пунин. В 6 часов я ушел, а Пунин остался еще на некоторое время. Весна 1925 АА прочитала Leo Перуцци. Мастер Страшного Суда. В "Печать и революция" Брюсов назвал Адалис неоакмеисткой. "Папюса привез в 7-м году на дачу Шмидта. Мне оставил. Сначала в 6 году написал". "В Царском Селе при мне не было оккультизма. Может быть, после меня и был". На Малаховом Кургане как-то связано с младшим братом. Он, как известно, без вести пропал. Приемные часы в Рентгенологическом институте (Лицейская улица, 6) - 3 раза в неделю: по вторникам, четвергам и воскресеньям от 2 до 6 часов. Пунин бывает и в остальные дни: ему удалось выхлопотать разрешение. Л. Н. Замятину пропускают также - потому что она врач. 1912 (?). После выхода "Вечера" С. В. Штейн просил у АА разрешения привести к ней Зданевича*, и после этого приходил с ним. АА говорит, что не помнит. 9.06.1925 О Тане Адамович. Я спросил у АА, как произошло у Н. С. расхождение с Адамович? АА рассказала, что она думает об этом. Думает она, что произошло это постепенно и прекратилось приблизительно где-то около выхода "Колчана". Резкого разрыва, по-видимому, не было. Таня Адамович, по-видимому, хотела выйти замуж за Н. С., потому что был такой случай: Н. С. предложил АА развод. АА: "Я сейчас же, конечно, согласилась!" - Улыбаясь: "Когда дело касается расхождения, я всегда моментально соглашаюсь!". Сказала А. И., что разводится с Н. С. Та изумилась: почему? что? "Коля сам мне предложил". (АА поставила условием, чтоб Лева остался у нее в случае развода.) А. И. вознегодовала. Позвала Н. С. и заявила ему (тут же, при АА): "Я тебе правду скажу, Леву я больше Ани и больше тебя люблю...". АА смеется: "Каково это было услышать Н. С.!" (что она Леву больше, чем его, любит). После этого Н. С. как-то так "по-дружески" сказал АА, что у Тани такая неприятность, пришли какие-то дамы в институт (Т. Адамович преподавала Далькроза, а окончила она Смольный институт), чтобы выбрать для своих детей учительницу танцев. Местное начальство назвало им Т. Адамович. И вот тут эти дамы заявили: "Что вы, что вы - она любовница Гумилева!". И что Таня очень расстроена, что испорчена ее репутация. АА усомнилась в истине этого рассказа Тани Адамович, сказала Н. С., что это фантазия, потому что совершенно неправдоподобно, чтоб какие-то дамы знали об этом, а если и знали, то так сугубо искали бы невинную учительницу (ибо таких не бывает), а если и искали, то не стали бы заявлять об этом во всеуслышание, в казенном учреждении, да еще местному начальству. И Н. С. быстро согласился с АА, что это фантазия Тани Адамович. После этого как будто и началось его охлаждение к Т. Адамович. АА снова рассказывала, как она "всю ночь, до утра" читала письма Тани и как потом Н. С. никогда ничего об этом не сказала. О Ларисе Рейснер. В 20-м году к АА пришла Над. Павлович, принесла ей мешок риса, который просила ее передать какая-то дама. (Тогда Над. Павлович не назвала ее.) Потом, вскоре, Над. Павлович пришла опять, сказала тогда, что этот мешок риса - от Лар. Рейснер и что Лариса Рейснер просит разрешения прийти к АА. (В доме у АА у всех жильцов была дизентерия, и АА, конечно, раздала этот мешок всем сейчас же.) АА сказала: "Пусть приходит". Л. Рейснер пришла и в этот раз рассказала о Н. С., что она была невинна, что она очень любила Н. С., совершенно беспамятно любила. А Н. С. с ней очень нехорошо поступил - завез ее в какую-то гостиницу и там сделал с ней "все"... Правда, потом он предлагал Л. Р. жениться на ней, и Лар. Рейснер передает АА последовавший за этим предложением разговор так: она стала говорить, что очень любит АА и очень не хочет сделать ей неприятное. И будто бы Н. С. на это ответил ей такой фразой: "К сожалению, я уже ничем не могу причинить АА неприятность". АА говорит, что Л. Р., это рассказывая, помнила очень всю обиду на Н. С. и чувство горечи и любви в ней еще было... О Тане Адамович. Таня Адамович редко (только в парадных случаях, когда много гостей бывало), но бывала в доме у Гумилевых. А Николай Степанович у нее постоянно бывал... Я: "Красивая ли была Т. А.?" АА: "Красивая? Красивой она не была..." (но была интересной). Я: "Понимала ли стихи?" АА: "Понимала... Ну это Жорж (Адамович) ее натаскал... Всегда просила читать ей стихи..." Я: "В каком году вы отошли от Николая Степановича?" АА ответила, что близки они были ведь очень недолго. До 14 года - вот так, приблизительно. До Тани Адамович... АА: "Николай Степанович всегда был холост. Я не представляю себе его женатым". Я спрашиваю о том, были ли у Н. С. в Африке романы. С женой Черемзина? АА: "Старая и толстая, что вы, что вы!" Я: "А с негритянками, из любви к экзотике?" АА: "Не знаю. Я с ним никогда не говорила об этих вещах..." Я: "И в других случаях?" АА: "Никогда. Когда он приезжал, я делала вид, что я ничего не знаю, что все очень хорошо... Так, если он сам начинал разговор..." (тогда еще говорила). АА: "Вот, я даже хотела с Вами поговорить об этом..." Разговор о "донжуанстве" Н. С. Много ли это? "Где Вы найдете мужчин, у которых бы не было 2-3 имен в сезоне. Ну, у Вас хотя бы за этот сезон?" Я: "У меня... 3-х нет... 2 - есть..." АА: "Ну подумайте хорошенько, наверное, и третье найдете!.. А тут я знаю - с Таней у него..." (тогда два года было) и т. д. АА говорит, что Н. С. всегда увлекался серьезно, и все увлечения были продолжительны. А во время войны, если взять любого офицера - то на чьей стороне окажется перевес: на стороне Н. С. или этого любого офицера? Исключение для Н. С. - это последние годы, но причин этому достаточно. АА не знает, куда отнести Ларису Рейснер, к какому времени точно. (Тумповская говорит, что к 17 году.) АА: "Не знаю, в 16 году, во всяком случае, они ездили (катались) на "острова", прогулки были... А если в 17 году - то какую роль тогда А. Н. играет, подумайте! Если в 17 году - то ведь это всю биографию переворачивает!" О Блоке. "У Блоков рано измены начались - и с той, и с другой стороны. У Блока был роман с Чулковой, у Л. Д. с... - АА назвала, я не помню. - Но, во всяком случае, это был б р а к, а не то, что было у Н. С. Разве можно считать, что он был в браке с Анной Николаевной? Или со мной? Разве э т о б ы л б р а к?" Тумповская в "блуде" ничего не понимает. Она очень культурная, очень умная, тонкая, но в "блуде" она ничего не понимает. О донжуанстве в 21 году: замучен был тем, что не мог уехать... Если раньше он так радовался отъездам, когда у него совсем другая жизнь была, то как должна была его мучить в этих ужасных условиях жизни эта невозможность уехать. О "мимолетном романе с какой-то гречанкой". АА смеется: "С какой-то! Во всяком случае, Н. С. на том же пароходе уехал из Смирны, потому что на письмах был знак того же парохода". АА считает, что Горнунг мало собрал. АА: "...Как говорит Чуковский: от Ахматовой до наших дней!" О Кривиче. "А он все-таки не дал писем..." Я: "Он не имеет желания давать..." АА: "Он имеет желание не давать!" [АА]: "Лет через 50 скажут: "У Анненского был неудачный сын". Это будет единственная строчка о Кривиче, которую можно будет найти в истории литературы". Я удивляюсь, как АА, пролежав 4 месяца, может ходить, к Пунину пройти - и иметь после этого температуру 36,9... АА: "Лошадь!"... Ванделин, как рассказала Данько, видевшая его у Сологуба, - скромный мальчик в действительности; он евангельский христианин... После того, как в больнице профессор сказал АА: "У меня был романтический период в моей жизни, тогда я очень увлекался Вашими стихами", - Л. Замятина сказала женщине-врачу, что Анна Андреевна просит не афишировать ее профессии... Недоброво собирал коллекцию кружев. АА: "Я их не видела. Не хотела видеть!" Пунин предложил Рыбакову перед его отъездом купить за 100 рублей какую-то картину. Рыбаков не купил, а заказал кому-то копию. И потом имел еще глупость показать эту копию (очень плохую, кстати) Пунину. АА: "Он сделал ему скандал! Дикий!! Знаете, как Николай Николаевич (Пунин) умеет!" (Это говорилось Данькам.) На прощанье АА поцеловала меня в лоб. 11.06.1925 Кто-то, кажется, Н. Рыкова, говорила АА (это АА мне рассказывает), что приходящие к ней в гости всегда разговаривают с АА по 4 пунктам: 1. Ее болезнь. 2. ... (не написано). 3. ... (не написано). 4. ... (не написано). И когда поговорят по всем этим 4 пунктам, то уже умолкают и больше ни о чем не говорят. АА смеется по этому поводу. 13.06.1925 Я не приходил 1 1/2 дня, если не считать, что забегал вчера вечером на минуту. Сегодня Пунин очень отрывисто и сердито (по телефону) передал просьбу АА прийти. АА обрадовалась, когда я пришел. Лампу зажгла и потушила. На лицо посмотрела... АА говорила по телефону с Иринкой (от Замятиных) от лица Тапа. Лаяла... Иринка не сомневалась, что это действительно Тап. Но наконец усомнилась и спросила стоявшего рядом Пунина: "А это не... (назвала кличку собаки, которая у них во дворе)?" Когда Н. С. получил в Париже в 6 году от АА письмо, он в ответе своем написал, что он "так обрадовался, что сразу 2 романа бросил...". АА смеется: "А третий?" - с Орвиц Занетти. Роман, кажется, как раз на это время приходится. Н. С. рассказывал, что он в Париже так скучал (6 - 8 гг.), что ездил на другой конец города, специально чтобы прочитать на углах улицы. АА говорит, что Н. С. никогда физически верен не был (никому), что он не мог этого и не считал нужным. Изменял одинаково и ей, и А. Н., и всем другим... Струве и Н. С. одинаковый сон видели: лицо АА в... в один и тот же день рассказали ей. 15.06.1925 "За что боролись!?.." Когда я руку положил на АА... Когда пришел: "Хуже оленю стало..." Я: "Ходили много". АА грустно: "Теперь уж никто не говорит даже, что это из-за того, что я вставала". По обратному пути ......................... Страшно, страшно к нелюбимому, Страшно к тихому войти. ........................... ........................... Стихотворение 1911 г. АА читала его мне 15.06.1925. "...Не напечатано случайно. Может быть, в какой-то журнал давала, в редакции долго лежало, а потом журнал закрылся. Что-нибудь такое. Надо его в издание "Петрограда" включить". (АА.) 16.06.1925 О стихотворении "Покорно ли мое воображенье" АА сказала, что терпеть его не может... И сказала, что из-за этого стихотворения и стали говорить о романе АА с Блоком... О статье Верховского об Н. С. (1925). В конце статьи - цитата из Вяч. Иванова. По поводу этой цитаты АА сказала: "Гумилев всю жизнь отряхивался от этого... - для того, чтоб после его смерти нашелся человек, который отнес это к нему. Н. С. ненавидел это". О тайнописи звуков, о которой так говорили В. Иванов и пр.: АА сказала, что это так читать о тайнописи звуков... А ей, "которая видела кухню, представляется это совсем иначе"... АА была "маленькая и плохо разбиралась...". Но Алексей Толстой читал, неплохие стихи были, у него тогда хорошие стихи были... В. Иванов загубил его. Он под это понятие "тайнописи звуков" не подходил. А Скалдина Вяч. Иванов расхваливал, Верховский подходил под эту тайнопись! Верховский пишет это (цитату), чтоб показать, что Гумилев никуда не ушел от Вяч. Иванова, ничего не сделал! Предательство Верховского... Нет, как раз не предательство. Он остался верен В. Иванову до конца, это нельзя назвать предательством. (В цитате - и пр. - кантовские определения.) АА: "Можно ли их применять к поэзии!" 21.06.1925 О Крыме говорит, что есть еще причины и кроме денежных, почему ей нельзя так далеко ехать. Я знаю эти причины. Я догадался давно уже, но, боясь неловкости, прямо с ней о них до сих пор не говорил. АА не думает, чтоб французские рукописи оказали на Н. С. влияние. АА начала литературную деятельность в одно время с О. Мандельштамом. Кузмин в начале своей деятельности "безбоязненно и безболезненно" обобрал итальянских поэтов. Когда АА ездила с Шилейко в Москву (в первый раз), он повел ее к своей "девушке-геологу". АА не знала об их отношениях тогда, но могла видеть экзальтированность и увлеченность Шилейкой. Говорит, что нисколько не удивилась бы, услышав об отношениях В. К. Ш. и тех женщин, письма которых читала вчера. Но одно письмо, которое АА прочла, было подписано совершенно неизвестной АА фамилией, фамилией, о которой АА ничего не слышала. (Все романы В. К. Ш. были до Анны Андреевны. Это пишу, чтоб не забыть и не напутать в будущем.) Про Оболенскую АА не думает, чтоб у В. К. Ш. был с ней роман, до этого не дошло, по-видимому. А письмо от неизвестной АА адресатки - очень энергичное, злое и настойчивое, "раскрывающее все мраки, какие только могут быть в отношениях между мужчиной и женщиной". Прощаясь, целую АА руку, у локтя долго... Потом целую ее между глаз, наклонившись над креслом сверху. АА тихо-тихо говорит: "Зачем так целуете?..". 25 или 26.06.1925 Купив седло и налюбившись с А. Н., Н. С. уехал на фронт. 26.06.1925 Он Вере Шварсалон какую-то нечисть подарил... (тритона?). 28.06.1925 А. Н. стала распространять слухи в 21 году, что АА ходит с ней к издателям, чтоб "грабить" ее. Лурье рассказывал, что А. Н. сообщала ему, что с Г. Ивановым у нее не было романа, а было просто грехопадение. В Доме искусств А. Н. рассказывала всем, что за ней нагло ухаживают Колбасьев и Оцуп и еще кто-то. О механичности в теориях Николая Степановича о творчестве. Этого - не было раньше. Н. С. отзывался о стихах: "Плохое", - а через несколько дней, когда АА ему читала это же стихотворение, он говорил, что оно хорошее. АА: "Так, под какую руку попадешь! Так с Недоброво никогда не было, он был классик, а не романтик. (У Недоброво взгляды были навсегда установленными и определенными.)" Н. С. советовал студентам писать "наперекор". Я это АА рассказал. АА ответила, что этот принцип он выставлял для студентов, а не для себя. А стихи тех он такими средствами хотел оживить. О приюте в 21 году. У Лозинского дети были в приюте, но там их мать (Тамара Борисовна Лозинская) служила в качестве воспитательницы. А Н. С., отдавая Лену в приют, мог вспомнить, что дети Лозинского в приюте, и это могло его подтолкнуть на то, что и он может Лену отдать в приют. Лену из приюта привезли зеленой и совершенно исхудалой, руки ее были, как тоненькие палочки. Когда АА читала стихи "Вечера" на "башне" или в других местах, люди спрашивали... а что думает Н. С. (об этих стихах). Николай Степанович "Вечер" не любит. Отсюда создалось впечатление, что Николай Степанович не понимает, не любит стихов АА. Н. С. никогда - ни в Академии стиха, ни в других местах - не выступал с критикой стихов АА, никогда не говорил о них. АА ему и запретила. Теснота - в 1921 году. Дом иск., Дом литерат., Союз поэтов, обеды в Доме литераторов и т. д. ... Люди видели Николая Степановича очень часто, все было на людях и конечно могли слышать какие-нибудь непродуманные его фразы или отзывы или видели его раздраженным и т. д. А это замечалось и регистрировалось. Конечно, в другой обстановке, не в такой сгущенной, Николай Степанович был бы гораздо выдержаннее и осмотрительнее. Стихотворение "Долго шел через поля и села..." написано в мае 1915 г. Н. С. не любил стихотворение АА "О. это был прохладный день...", оно автобиографическое очень. АА: "Он это не выражал, но я чувствовала, что ему неприятно". Не любил "Муза-сестра заглянула в лицо...". АА про учеников Николая Степановича говорила ему: "Обезьян растишь"... А "Моих читателях". "Есть у Кузмина стихотворение "Мои предки"... Это же явная цитата из Кузмина". ("Сети".) "Часто повторял и очень любил строчку Клюева: "Как взойду я новобрачно по заре на эшафот". АА эту строчку только от Николая Степановича слышала. Не читала. Анреп был здесь на 10 дней, приблизительно (в сентябре-октябре 1917 г.), приезжал. Уехал за несколько дней до октябрьской революции. 1/III.08 телеграммы о том, что Николай Степанович остался жив, еще не было. Это видно из стихотворения АА, которое помечено 1 марта 1908 г. Н. С. Фета не любил. АА всегда говорила ему: "Почитай Фета, почитай Фета", - не потому что очень любила, а потому что считала, что Фета, вообще говоря, неудобно не читать. Н. С. брал книгу, но кроме строчки "Волшебной какой-то сук" не находил ничего хорошего. В разговоре про советы Николая Степановича своим ученикам, как надо писать стихи, я передал АА рассказ В. Рождественского о том, как Н. С., взглянув на Царскосельский вокзал, сравнил его с верблюдом. АА улыбнулась и привела цитату из Гамлета: "А Гамлет..." (дальше о том, как Гамлет сравнил облако с верблюдом, а его придворный поддакнул: "Да, Ваше Величество"... Гамлет сказал тогда - нет, это не похоже на верблюда, это похоже на... - "Да, Ваше Величество, удивительно похоже"). Я напоминаю АА о том, как Николай Степанович в своих лекциях говорил о количественном соотношении гласных и согласных у разных поэтов. - У Пушкина 50% гласных, у Державина меньше и т. д. АА улыбнулась и ответила, что конечно, у Николая Степановича и в мыслях никогда не было самому в своих стихах заниматься такой математикой... и что бездарные ученики его слушали и пытались делать именно то, что он говорил... - А настоящий поэт все бы наоборот сделал! У него не было бы ни гласных, ни согласных, и мост лежал бы! (Последняя фраза относится к тому, что я рассказывал с чьих-то слов о том, как Николай Степанович советовал, взглянув на Троицкий мост, увидеть его поднявшимся на дыбы и писать стихи так, оставляя все прочие предметы в их неприкосновенности... Николай Степанович (пропущено в рукописи) это, думая такими средствами пробудить учеников к уменью ощущать предметы по-новому, отрывать их от шаблона и т. д.) Это я определяю термином противоборство. АА не согласна с противоборством - в построении образов и т. д. ... О стихотворении АА в письме Николаю Степановичу - где он протестует против "Архангела"... - "Из религиозного чувства протестовал..." Николай Степанович протестовал также против слова "еле" в строке АА: "И голос музы еле слышный"... Да, Для него муза не могла говорить еле слышным голосом. Ему она являлась в славе лучей и звонко говорила ему... В 1909 г. АА, провожая Николая Степановича, ездила с ним из ... в Одессу (на трамвае). Николай Степанович все спрашивал, любит ли она его? АА ответила: Не люблю, но считаю Вас выдающимся человеком"... Николай Степанович улыбнулся и спросил: "Как Будда или как Магомет?" (ср. со стихотворением "Память" и др.). Анненский на книгу, присылаемую ему для отзыва или в подарок в с е г д а отвечал письмом... В "Царскосельском деле" в некрологе об Анненском не говорится, что он был поэт. Голлербах находит в себе нетактичности после третейского суда с Николаем Степановичем писать о нем, да еще говорить: "Я не виноват, виноват он"... Николай Степанович н и к о г д а не писал о М. Волошине, помня, что у него с Волошиным была дуэль. 29.06.1925 Ясно, что "Зара" в Париже около Рождества написана. Богданова приезжала в Царское Село, была у нас; потом уехала, написала письмо А. И., что гибнет там. Из музея Клюни в Париже АА выходила. Встретила Николая Степановича с Богдановой. Николай Степанович познакомил АА с ней. 3.07.1925 Скандал в театре Яворской. Вячеслав Иванов после смерти его жены говорил дома, что жена является ему во сне, говорил очень много о своей жене. Кузмин написал "Покойница в доме". Это был, конечно, пасквиль на то, что происходило в доме В. Иванова. В. Иванов вступил в связь со своей падчерицей - Верой Шварсалон, убедив ее, что этого хочет ее покойная мать, являющаяся ему во сне. В результате у В. Шварсалон должен был появиться ребенок. Тогда В. Иванов стал настаивать, чтоб Кузмин женился на Вере Шварсалон. Кузмин все это рассказывал всем, а брат Веры Шварсалон, не поверив всему этому, решил избить Кузмина... В 1912 г. в театре Яворской (впоследствии сгоревшем) шла "Изнанка жизни"... В театре были Кузмин, Николай Степанович, Зноско и другие - все та же компания. АА в антракте вышла в фойе и увидела там человека страшного вида, в смокинге. Он ходил из угла в угол. Лицо и губы его были белее бумаги. Его лицо показалось АА знакомым, но АА не узнала, что это был брат Веры Шварсалон - Сергей Константинович Шварсалон - так искажено было его лицо. АА из фойе вышла за кулисы (из фойе вход был прямо за кулисы, от которых фойе отделялось только небольшим помещением). В этом помещении АА увидела Николая Степановича, Кузмина и других, взволнованно обсуждавших происшествие. Был и полицейский, составлявший протокол. Оказывается, Сергей Константинович Шварсалон только что избил Кузмина... И Николай Степанович, и другие их разнимали, оттаскивали Кузмина, Кузмин пострадал довольно сильно - пенсне было разбито, лицо - в крови. В протоколе расписался Николай Степанович в качестве свидетеля. Кузмин все же из театра поехал в "Бродячую собаку"... А Вяч. Иванов потом объяснял брату, что это действительно так, что он любит Веру Шварсалон и т. д. (Потом он с ней уехал в Грецию, где нашел какого-то священника, согласившегося их повенчать. После этого они уже жили в Москве - здесь, конечно, им было неудобно жить.) Вера Шварсалон умерла (кажется, в 18 году). АА, рассказывая нижеследующее, сказала: "Не записывайте этого, душенька, потому что выйдет, что я хвастаюсь..." - и рассказала, что когда она 1-й раз была на "башне" у В. Иванова, он пригласил ее к столу, предложил ей место по правую руку от себя, то, на котором прежде сидел И. Анненский. Был совершенно невероятно любезен и мил, потом объявил всем, представляя АА: "Вот новый поэт, открывший нам то, что осталось нераскрытым в тайниках души И. Анненского"... АА говорит с иронией, что сильно сомневается, чтоб "Вечер" так уж понравился В. Иванову, и было даже чувство неловкости, когда так хвалили "девчонку с накрашенными губами"... А делал это все В. Иванов со специальной целью уничижить как-нибудь Николая Степановича, уколоть его (конечно, не могло это в действительности Николая Степановича уколоть, но В. Иванов рассчитывал на эффект). 29 января 1910 - стихи АА, по которым видно, что Николай Степанович еще не приехал. (Стихи.) Письмо из Африки - раздвоено, как в "Душе и теле". 6.07.1925 Зимой 13 - 14 гг. (в начале 1914) АА как-то в виде шутки написала на бумажке (при Николае Степановиче): "Просим закрыть Цех. Мы этого больше выносить не можем и умрем". И подписала - "А. Ахматова", а потом подделала подписи всех членов Цеха. Смеясь, показала это Николаю Степановичу, тот отнесся к этому безразлично, и тоже смеялся. Потом АА дала эту бумажку С. Городецкому. Тот тоже улыбнулся, но довольно принужденно. И написал резолюцию: "Всем членам Цеха объявить выговор, а А. Ахматову сослать на Малую, 63 и повесить"... АА так и не знает - понял ли тогда Городецкий, что это поддельные подписи или не понял. Хотя АА и не скрывала этого никак! Все это делалось в виде милой и остроумной шутки. Об Ант де Кентал - "плохое стихотворение". Цех (1913). в 1-й год собрания были сначала 3 раза в месяц у Городецкого, у Гумилевых, раз у Потемкина, и... "Последнее собрание, которое я помню, было уже когда война началась, - было у Бруни в Академии художеств". "Когда мы возвращались откуда-то домой, Николай Степанович мне сказал про символистов: "Они как дикари, которые съели своих родителей и с тревогой смотрят на своих детей". (АА.) 7.07.1925 Мысль, что акмеизм не с Запада, поэтому бранил Брюсова. Надо выяснить приезды Вячеслава. АА рассказывал В. К. Шилейко, что Вас. Гиппиус (который был дружен с ним), жаловался ему, что в 1-м цехе Ахматова, Гумилев и Мандельштам его затирали. Обвинял их (!) в том, что его произведение ("Волшебница") не было пропущено цензурой (!). Потом похлопотали, и "Волшебницу" цензура пропустила. У Вас. Гиппиуса было затаенное злобное отношение к выше поименованным лицам. У Николая Степановича отношение к Религизно-философскому обществу было резко отрицательным. Мережковские и К в 15-16 годах были ярыми пораженцами. Г. Чулков тоже был пораженцем. А АА держалась противоположных взглядов. Считала, что посылать на фронт 10 миллионов человек и в то же время в тылу желать их поражения - есть измена народу. Однажды между АА и Чулковым произошел серьезный спор по этому поводу. Они даже поссорились тогда - АА ушла, не попрощавшись с Чулковым. Вскоре Чулков, встретившись с АА, повел разговор в примирительном тоне: "Вы меня не так поняли" и т. п. ... И сказал ей, что он был в Религиозно-философском обществе (у Мережковских) и сказал там, что он так спорил с А. А. Ахматовой, что даже поссорился с ней. А. Блок, который был там же, спросил Чулкова, из-за чего они поссорились? Чулков ответил - "Из-за политики". Блок дал заключение: "Ну, это ничего. Помиритесь"... Николай Степанович знал о том, что АА так поспорила с Чулковым (АА рассказала ему тогда же). А в этот день АА сказала Николаю Степановичу, что Чулков об этом в Религиозно-философском обществе... Тогда Николай Степанович иронически произнес: "Ты бы сказала ему, чтоб он еще в конюшне это говорил!"... В 13 году, в апреле, было основано общество поэтов (Скалдин, Верховский, Недоброво, Пяст и др.). У АА есть письма Скалдина, в которых он приглашает ее принять участие в этом обществе. На собрании (?) на Бассейной ул., где З. Гиппиус оказалась рядом с ним, она очень кокетливо и игриво просила у него беспрестанно огня. Николай Степанович зажигал спичку, но не показывал вида, что узнает З. Гиппиус. 8.07.1925 Протеже Городецкого были Верхоустинский, Клычков (Линецкий - не знаю, какого происхождения. Ужасные стихи были. Линецкий - во всяком случае - не Коли). 11.07.1925 М. Г. Соломина, старушка, была два месяца за границей. Очень хвалила Берлин. Была у Замятиных, у Кл. с Лурье. Вчера - провожала Пунина, с Тапой. Обратила внимание на дом... Не 18 ли век? Пришли домой, справилась по книге, - княгини... О Лозинском - ничего не сделал... С Блоком ссориться не хочет. Разговоры - говорильни... Разбирала архив... Письма, письма - склад... Брюсова, рецензия К. Мочульского на "Четки", статья Мирского - о Лозинском; в 1922 г. образовался журнал... М. Кузмин - статью... Блок, Лозинский, Замятин. О Мандельштаме. Статья - концы с концами не сходятся. Мл. симв. - ни одного не называют... Это нисколько не мешает быть хорошим поэтом. еще лишнее доказательство, что можно быть хорошим поэтом и плохим теоретиком. Люди уходят сквозь пальцы - В. Чудовский, Тихонов, Чеботаревская... Это - последние островки культуры... Подрастает новое поколение, но какая это будет культура, мы еще не знаем... Полонский учит Лелевича на примере АА. 12.07.1925 Показывала анкету. Замятины. Книжка... Письмо К. Чуковского к Толстому о лице... - Зубова П р и в. К о м. - Тавилдаров - Всем. Лит. - Наппельбаум + Дом Мурузи - Н. Шишкина - Дом искусств - Ахшарумов о Союз поэтов - Грушко о Институт живого слова - Оцупы - Пролеткульт - Арбенина - Дом литераторов о Одоевцева + Звучащая раковина о Срезневский - Г. Иванов о Лозинский Кому написано после стольких лет. У Н. С. никто никогда не умирал. Письмо Брюсова к АА от 27 ноября 1912 г. "Я отказался от участия в редакции "Русской мысли". Письмо Скалдина к АА, СПБ 1 апреля 1913 г. В Петербурге образовался новый литературно-художественный кружок, задачи которого трудно изложить в письмах. Но участие Блока, Недоброво и Зелинского ставит его на солидную почву. На первом заседании общества поэтов, которое состоится 4-го апреля, Блок прочтет свою "Розу и крест". В 15-16 гг. Чулков в хорошем отношении с Николаем Степановичем, Сологуб был в плохих, во время войны переменился, а потом с Анастасией Чеботаревской что-то произошло. Чуковский - публично в заседании заявил, что он не поставит своей фамилии (как редактор) под переводом "Старого моряка", потому что он плох. Как А. И. забывает! На балу Митя пригласил (выпускной бал), единственный раз была, как не помнить (когда кончал Митя гимназию). 13.07.1925 Гржебин с Щеголевым ходили... Полчаса бились. Договоры, кажется, расторгнуты. Зиновьев - сказал Щеголев. Статуэтки разные. Сапоги Маня в Луге оставила. У АА только эти туфли, совсем разорванные... "Завтра пойду покупать туфли". 10-го покупали вино - Шатли, а в другом магазине - шоколад. Акумтя. Сели к столу... взяла "антологию О. А." - "Надписать?" Я сидел в кресле против стола. "Напишите"... Собиралась, собиралась... Думала... Смотрела мне в глаза... - Нет, ничего не буду писать!.. Отложила книжку. Пунин: Арнольд свет Азии - - влияние мог оказать в Царском Селе - - экзотика. Заратустра. Антихрист. По ту сторону добра и зла. Ницше контр Вагнер. Гюисманс - влияние. 14.07.1925 Я смотрел на все пьяными глазами месяца (в письме к Гор.) - не из Ницше ли? Потом, откуда гроты... Посмотрели в рецензии Брюсова на "Путь конквистадоров", не говорит ли Брюсов о влиянии Ницше. Но в таинственном гроте Венеры Я живу уже тысячу лет - - это (...) гейзер жил, - не из Ницше ли? Чаша Грааль - тоже. Когда он хотел умирать, он подарил мне кольцо с рубином (в 5 г.). 15.07.1925 У АА был Пяст (в гости пришел). 16.07.1925 Сказала, что Клюева (с ...'мом) встретила у Инженерного замка. Дома - о Бежецке разговор. Лева купается, здоров. А. С. Сверчкова где-то на излечении. Дома у АА после Мосолова... часов в 10 вышли - через Марсово поле, по Садовой в магазин - (треста?). На Садовой рядом с бывшим кафе "Двенадцать" АА сыр купила ("200 гр."), сливочного масла - столько же, маринованную селедку... Шли по Итальянской, через Симеоновский мост, через Литейный проспект... Против Силекдида - о Мосолове - педераст. Недостатки Кай-Джимали АА определяет словом "очень неорганизованный". И. Анненский в Аполлоне прочел целый ряд лекций. Кондратьев Алексей Александрович. Пушки. Леп в окнах. 17.07.1925 Госиздат (острота О. М.). На Марсово поле из Мраморного дворца. Письма... Сидел по 8 часов, до 1-го обморока. Котлетами АА кормила его. Когда переутомлялся, Олины мальчики помогали тоже. Нашел свои письма на полу. АА позвонила в 6 часов. "Были у Мосолова?" - "Нет... пойду. А когда можно к Вам зайти?.." - "Сегодня, после Мосолова... только тогда не очень долго сидите у Мосолова..." - "Сейчас 6, когда придти?" - "В 8". У Мосолова. К АА на извозчике. Читал. Произвело отрицательное впечатление - об Анненском выдумал... Читала воспоминания Ауслендера. Подтвержд. об Анненском - Н. С. (Аполлон). "Можно к Вам прийти будет?.." - Я думаю, можно. Каждый раз письмо или что-нибудь. О воле Николая Степановича. У Пушкина против... Летний сад. Севастополь - тяж. Андрей Андреевич - в Грецию и отравился морфием. У самого вокзала - дом, сестра умерла, Виктор бежал. (Дома.) О Волошине, о Мандельштаме. - "Камень", пишет и пощеч. восп. не нужно. Примирились еще в 16 г. ..., а здесь раздражителен, озлоблен, затравлен, ничего не прощал... Об Анненском, забыт... издания... 30 ноября 14 г. - 5 лет смерти, АА была больным человеком. С 10-го... Кривич, расстроенный... Может быть, для памяти лучше закрыть собрание?.. Пильняк путает Анненского с Юрием Анненковым. Знают только поэты. Художники уже могут не знать. От Пушкина - по Фонтанке к Неве. Один дом портит. Сергиевская - дом 7 - издали показывала. Дом 2 по Фонтанке - ворота... Налево, по набережной Невы. О Петровском домике говорили. Ворота... налево, по набережной Невы. Летний сад. Грустно - старых деревьев нет. Часовенка - надо снести. Памятник Суворову ("Дух войны"?), стояли, смотрели. Дома АА плохо чувствовала себя. Села в столовой. Примус, чай, лимон, черствые булки... Масла нет. Маню отпущу скоро. Возьму кого-нибудь в доме... Макушина? Больна совсем (почки). АА навещает ее иногда... Устала. Чай в столовой. Перешли в комнату. Стихи Медьера (?) (Пастернак, "Сестра моя, жизнь"). Плохо. Очень несамостоятельно. Мандельштам и Пастернак. У Пастернака есть достоинства, но есть недостатки, которых у Мандельштама нет. Мандельштам лучше... Шенгели спросил АА о Пастернаке. АА ответила так. Он удивился (он совершенно не признает Пастернака, ничего в нем не чувствует). Я: "В чем недостатки? Прозаизм?" "Ну, это еще может быть отнесено к стилю поэта... У него часто язык неправильный, не по-русски..." О Севастополе (см. выше). "Ни за что бы не поехала". Я: "И потом воспоминания детства...АА: "Ну, это как раз приятно..." АА последний раз была в Севастополе в 16 году. С Тапом гулял... Пошли к Пунину, АА заходила домой, только чтоб Тапа проведать. Шли к Пунину. До нижнего замка - молча почти... АА знобит, высоко подняла воротник. Черный костюм, белая шляпка (с черными полями книзу), серые чулки... Туфли... Сегодня - жар, и боли были... День сегодня хороший, но прохладный. На облака за Троицким мостом показала - хорошие... небо хорошее (тяжелое сверху, снизу красная полоска закатного неба). У Инженерного замка - разговор об Анненском, о его забытости. А Комаровского - совсем не знают. Шилейко скупал "Первую пристань" и раздавал ее. (Это - такая же редкость, как "Вечер"). Так - разговор до Симеоновского моста. У Симеоновского моста - встреча с Замятиным. Пошел провожать. АА говорила с ним улыбаясь и весело - ирония и шутки... Но вот как, значит, АА владеет собой и умеет не показывать своего нездоровья или расстроенности. Дошли вместе до ворот Шереметевского дома. Потом я проводил немного Замятина и пошел в Союз писателей... Там дышать невозможно от множества людей. Неизвестные. Впечатление - гнусное... Пунин без четверти два звонил. Я из Публичной библиотеки поехал в Мраморный дворец. Дал Мане 70 коп. (в два с половиной часа дня). Она, конечно, масла не купила. В Бежецк поедет, таблицу возьмет (в полчаса сделала до моего прихода). "Меня забавляет" (про раскрашивание ее пастелью). В 6 ч. 20 м. - я к Пунину пришел. АА у него. Вышла ко мне, в столовую. Пришел Миллер (про которого АА рассказывала, что он, во-первых, деньги ей не передал - она от редакции попросила. Ей прислали, сказав, что второй раз присылай... (Абраксас?). А потом Миллер рецензию об АА написал (Абраксас?) - "Мертвая", - а во втором номере была рецензия "смягчающая" (Кузмина?). А п