, когда гарнизон еще не уяснил себе, что будет вот-вот окружен (ибо немецкое командование на сей счет обманывало его), отдельные группы эсэсовцев яростно сопротивлялись. Несколько групп засели в полуразрушенных корпусах ситценабивной фабрики. Фабрика эта отделена от города каналом, расположена на островке между ним и Невой. [*] 1 Да, конечно (нем ). Сюда в ночь на 18-е двинулась с высоты Преображенской рота Гаркуна. Другие роты батальона Заводского штурмовали соседние кварталы города, взаимодействуя на своем правом фланге с батальоном Проценко. Одновременно в город ворвались девять броневиков, приданных этим батальонам, и артиллеристы вкатили, действуя в боевых порядках: пехоты, противотанковые орудия. Гаркун прорвал баррикады из вагонеток и бочек, выставленных на оконечности островка, подошел к фабрике с двух сторон по очищенным им от немцев траншеям и занял разрушенное здание между ними. Немецкие автоматчики, засев во всех трех этажах фабрики, стреляли и вдоль траншей, и в упор по занятому красноармейцами зданию. Отсюда же, с фабрики, била прямой наводкой и вражеская пушка. Изза канала по фабрике били наши броневики и противотанковые орудия, очищая от врага окно за окном. А когда Заводский окружил фабрику, бой продолжался в ее помещениях -- наши бойцы переползали по развалинам, выбивая фашистов гранатами. Все поголовно фашистские автоматчики были истреблены. После этого нашу занимающую город пехоту ничто не могло задержать. Уже наступил день. Началось повальное бегство немцев. И только в тех домах, которые оказывались окруженными нашей пехотой, продолжались ожесточенные схватки. Броневики майора Легазы, перешедшие Неву в первый день штурма, пронеслись по всем улицам города, жители выбегали из домов, встречали наших бойцов, указывали крыши и подвалы, еще служившие убежищем гитлеровцам. Рота Гаркуна добивала последних сопротивлявшихся автоматчиков в охваченной плотным кольцом церкви, боец Губанов уже водружал на ее колокольне красный флаг. Город был взят к четырем часам дня. При прочесывании города рота Гаркуна потеряла одного бойца убитым и одного раненым. На чердаках, в подвалах, среди догорающих бревен, в норах среди кирпичных груд лежали трупы фашистов -- их заледенил сильный мороз. А того узенького, уходящего на юг коридора между двумя нашими наступающими фронтами больше не существовало -- наши танки, пехота и артиллерия сделали свое дело: ленинградцы и волховчане сомкнулись. Прорыв удался 16 января батальоны 269-го и 270-го полков дивизии Н. П. Симоняка ворвались в Рабочий поселок No 5. Закрепиться в нем не удалось, бой продолжался и на следующие сутки, оба полка штурмовали его вторично. Вражеский узел сопротивления здесь был мощным. Гитлеровцы понимали, что с потерей Рабочего поселка No 5 все для них будет кончено, поэтому контратаковали нас с предельным ожесточением. Части 18-й стрелковой дивизии Волховского фронта, подступившие к поселку с другой стороны, также не могли захватить его. Вражеский коридор между фронтами сузился до одного километра. Еще 12 января, начав наступление одновременно с 67-й армией, войска 2-й Ударной армии овладели Круглой Рощей, блокировали Рабочий поселок No 8, обошли Липки и двинулись дальше. Во все пять суток после форсирования Невы бойцы передовых дивизий почти не спали. Ни танки, ни авиация, ни спешно подтягиваемые противником из глубокого тыла резервы пехоты не могли остановить нашего медленного, но неуклонного наступления. Особенно успешными были действия 327-й стрелковой дивизии, взявшей Круглую Рощу, и 136-й дивизии Н. П. Симоняка, состоявшей более чем наполовину из моряков -- героев Ханко, из неустрашимой и неумолимой морской пехоты. Все пять суток ведущими в дивизии были батальоны Собакина, Душко и Малашенкова уже названных мною 269-го и 270-го полков. Именно они с 16 января вели ожесточенные бои в районе Рабочего поселка No 5. В тот день, 16-го, на них неожиданно напоролась двухтысячная колонна немцев, отступавших от Шлиссельбурга по узкому коридору между нашими готовыми сомкнуть ся фронтами. Два дивизиона минометного полка (второй, которым командовал старшин лейтенант Барабашев, и I третий) накрыли огнем двадцати четырех своих 120-миллиметровых минометов эту колонну. Разгром ее в рукопашном бою завершили стрелковые батальоны. Па двухкилометровом отрезке дороги, ведущей из Шлиссельбурга к Синявину, было перебито I более полутора тысяч гитлеровцев, взято в плен -- шестьсот. Две сотни других отступающих немцев наскочили на командный пункт второго дивизиона 343-го арт полка и окружили его. Несколько десятков находившихся на командном пункте бойцов и командиров вступили в рукопашный бой, бросая гранаты, стре ляя из пистолетов. Все две сотни "окружателей" были перебиты полностью. Заместитель командира дивизиона по политчасти капитан Мельников застрелил из пистолета тринадцать гитлеровцев, многие другие убили каждый по десятку врагов. Быть первыми во встрече двух фронтов выпало на долю передовых отрядов 123-й отдельной стрелковой бригады (подполковника Шипова) 67-й армии Ленинградского фронта и 372-й стрелковой дивизии (полковника Радыгина) 2-й Ударной армии Волховского фронта. В 9 часов 30 минут утра 18 января первый батальон 123-й отдельной стрелковой бригады, во главе с заместителем командира по политчасти майором Мелконян, старшим лейтенантом Калуговым и сержантом Анисимовым, на восточной окраине Рабочего поселка No 1 встретился с первым батальоном 1240-го полка 372-й стрелковой дивизии, во главе с начальником первого отделения штаба дивизии майором Мельниковым и командиром 440-й разведроты старшим лейтенантом Ишимовым. Группа разведчиков старшего лейтенанта Братышко, из 136-й дивизии, продираясь в снегу сквозь гущу мелкорослого березнячка, обступающего Рабочий поселок No 5, внезапно наткнулась на встречную раз- ведку волховчан, под командой лейтенанта Носкова. Определив, с кем встретились, разведчики братски расцеловались. Братышко, отослав свою группу назад -- сообщить радостную весть продвигающемуся позади батальону, сам со старшим сержантом Трегубовым и бойцом Чугуновым пошел вместе с Носковым к волховчанам. Вскоре, в 11 часов 35 минут, возле насыпи железной дороги у Рабочего поселка No 5 третий батальон (капитана Федора Собакина) 269-го полка 136-й дивизии, обходивший поселок с севера, сомкнулся с наступающим со стороны Волховского фронта батальоном капитана Демидова 18-й стрелковой дивизии1 (эта дивизия, переброшенная из-под Сталинграда, была введена в бой из второго эшелона 14 января, под командой заместителя командира дивизии полковника Н. Г. Лященко). Собакии и Демидов крепко расцеловались... Через несколько минут с волховчанами соединился батальон капитана Душко. 270-й стрелковый полк 136-й дивизии обогнул Рабочий поселок No 5 с юга. Незадолго до начала наступления третий батальон 269-го полка 136-й дивизии был посещен К. Е. Ворошиловым. Командир батальона Ф. И. Собакин и бойцы в тот день поклялись маршалу, что соединятся с войсками Волховского фронта. С этой клятвой они наступали и через семь суток боев -- сдержали ее. [*] 1 В. М. Ярхупов в своей книге "Через Неву" на стр. 70 пишет: "... командир 3-го батальона 269-го стрелкового полка капитан Собакин Ф. И.... 3-й батальон перерезал железную дорогу в 1 км. севернее Рабочего поселка No 5 и в 11 часов 45 минут соединился с частями 372-й стрелковой дивизии Волховского фронта... " И. И. Федюнинский в своей книге "Поднятые по тревоге" на стр. 139 пишет: "... в 12 часов подразделения 136-й стрелковой дивизии и 61-й танковой бригады Ленинградского фронта, успешно отразив атаку, на плечах отходившего врага ворвались в Рабочий поселок No 5 и соединились с частями 18-й стрелковой дивизии 2-й Ударной армии... " Не имею возможности опровергнуть или подтвердить эти противоречивые сведения. Весь день 18 января по всей линии двух сомкнувшихся армий происходили радостные встречи все новых и новых подразделений ленинградцев и волховчан... 1 Дружно взаимодействуя в прорыве блокады и в овладении Шлиссельбургом участвовали многие части. Это -- танки - "малыши" 61-й танковой бригады полковника В. В. Хрустицкого, форсировавшие Неву с первыми штурмовыми группами. Особенно прославились на весь фронт командир танка лейтенант Д. И. Осатюк и его механик старшина И. М. Макаренков, которые на своей "малютке" выиграли схватку с тяжелым танком противника, "танцуя" перед ним и заманив его в сектор прямой наводки нашей тяжелой артиллерии. В другой день, вырвавшись вперед, они перебили сотни полторы гитлеровцев и удержали захваченный нашей пехотой рубеж. Это -- лыжники подполковника Я. Ф. Потехина. Они зажали немцев, пытавшихся выбраться из Шлис- [*] 1 Вскоре после прорыва блокады 136-я стрелковая дивизия генерал-майора Н. П. Симоняка была преобразована в 63-ю гвардейскую дивизию. Тем же приказом Народного Комиссариата Обороны в 30-ю гвардейскую отдельную танковую бригаду была преобразована танковая бригада полковника В. В Хрустицкого. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1943 года генерал-майору Н. П. Симоняку было присвоено звание Героя Советского Союза. Это же звание было присвоено еще семерым воинам Ленинградского фронта, совершившим исключительные подвиги при прорыве блокады: старшему лейтенанту Г. А Заика, сержанту И. А. Лапшову, танкистам -- лейтенанту Д. И Осатюку и старшине И М. Макаренкову, автоматчику младшему сержанту Т. Е. Пирогову и красноармейцу Д. С. Молодцову. В официальных источниках фамилия Героя Советского Союза И. М. Макаренкова искажена. По просьбе И. М. Макаренкова, от которого я недавно получил письмо, я даю здесь его фамилию правильно. За прекрасно проведенный штурм Круглой Рощи, где было уничтожено больше тысячи гитлеровцев, захвачено двадцать пять орудий и около ста пулеметов, 327-я стрелковая дивизия 2-й Ударной армии была преобразована в 64-ю гвардейскую Впоследствии, в 1944 году, вместе со 136-й, преобразованной в 63-ю гвардейскую, она в составе 30-го гвардейского корпуса генерала Н. П. Симоняка участвовала в снятии блокады и в дальнейших наступательных действиях корпуса сельбурга, в такое кольцо штыков, из которого эсэсовцы нашли один только выход -- в могилу. Это -- беззаветно храбрые бойцы и командиры 55-й отдельной лыжной бригады, которая почти вся трагически полегла на открытом для пулеметного огня льду Шлиссельбургской губы, наступая три свете дня, но одним батальоном все-таки взяла штурмом участок берега между Липками и Шлиссельбургом. Это все воины Волховского фронта, шедшие навстречу неудержимым в своем натиске ленинградцам, и храбрейший из волховчан -- командир роты 533-го полка 128-й стрелковой дивизии старший лейтенант Яков Богдан: своим телом он закрыл амбразуру вражеского дзота на кладбище возле деревни Липки, и рота -- а за ней вся дивизия -- пошла вперед! Это, конечно, все артиллеристы, деморализовавшие немцев и разрушившие укрепления левобережья Невы за два часа двадцать минут поистине адской артподготовки, а затем в следующие дни и ночи не дававшие немцам опомниться ни на одном из штурмуемых нашими частями участков. Это пехотинцы других дивизий, саперы, летчики и танкисты, воины всех родов оружия, участвовавшие в беспримерном сражении, -- все действовали с безупречной храбростью, все заслужили 'равную славу в веках. Я называю сражение беспримерным не случайно: в истории войн не было примера, чтобы войска осажденного, блокированного, подвергнутого длительной ужаснейшей голодовке огромного города прорвали блокаду изнутри. Потери наши в боях по прорыву блокады были большими. Не жалел, не щадил своей жизни никто -- от рядового бойца до командующего фронтом. Тяжело ранен миной в бою у Круглой Рощи был генерал И. И. Федюнинский. Ранены были командиры дивизий В. Якутович, А. Краснов и несколько других командиров соединений. Незабываемый в веках подвиг совершил 13 января командир второго дивизиона 596-го истребительного противотанкового артиллерийского полка капитан Н. И. Родионов, остановивший вплотную надвинувшиеся на командный штаб дивизии С. Н. Борщева немецкие тапки с десантом пехоты. Их было тридцать, и шестнадцать из них перебили всех батарейцев дивизиона, и только два оставшихся в живых командира -- Родионов и старший лейтенант Чернышев, встав последними у своих орудий в трехстах метрах от КП дивизии, -- отбили атаку танков, но и сами были убиты... Все жертвы оказались оправданными: блокада была прорвана, наши фронты сомкнулись.. Встреча Мне хочется описать хотя бы одну из тех многочисленных встреч ленинградцев с волховчанами, какие в день 18 января происходили по всей линии двух сомкнувшихся, раздавивших врага фронтов В тот час, когда наши части очищали Шлиссельбург от фашистов, 284-й полк подполковника Н. И. Фомичева, из дивизии В. А. Трубачева, обойдя город, вышел к каналам и, уничтожив последние группы сопротивлявшихся гитлеровцев, уперся в воды Ладожского озера. Повернул направо и двинулся навстречу волховчанам, в сторону Липок. По Ново-Ладожскому каналу пошел батальон Епифанова, а по бровке СтароЛадожокого -- второй батальон капитала Жукова во главе с подполковником Фомичевым. Вечерело Короткий январский день сменился тусклыми сумерками. Слева от Фомичева темнело леском узкое пространство между двумя каналами, справа над широким снежным полем вспыхивали разноцветные огни сигнальных ракет, вздымалось короткое пламя разрывов, доносились крики "ура!" соседних, преследующих, истребляющих врага частей, так же как и полк Фомичева, стремившихся скорее сомкнуться с Волховским фронтом. В полушубках, в валенках, в маскхалатах, неспавшие семь ночей, но возбужденные уже явной для всех победой, бойцы двигались торопливым шагом. Всем казался теперь обременительным двухдневный неприкосновенный запас продуктов, который дикому в на- Сообщение Совинформбюро о прорыве блокады. ступлении не понадобился бойцы регулярно, трижды в день, получали горячую пищу в термосах, нормы были повышенными, питание организовано хорошо После того как взятая штурмом насыпь узкоколейки была пройдена, груза у всех убавилось, потому что часть его навью шли на захваченных лошадей Никто не знал, где в данный момент волховчане и потому готовились подойти к деревне Липки и paзвернуться к бою, чтобы взять эту деревню штурмом Предполагалось, что еще немало немцев встретится на шути Идущий впереди дозор внимательно вглядывался в белесую мглу Только что под бровкой канала был обнаружен продовольственный оклад, задерживаться из-за пего не хотелось, выделять бойцов для охраны было бы неразумно -- в тылу могли оказаться удравшие из Шлиссельбурга и скрывшиеся в лесу фашисты Майор В. Д. Ломанов, красивый рослый моряк, предупредил всех об осторожности склад мог быть минирован Оказалось, однако, что гитлеровцы в поспешном бегстве не успели сделать этого Быстро стемнело Впереди всех шли разведчики под командой старшего сержанта командира взвода разведчиков Кириченко Их было человек двадцать Кириченко тихо промолвил "Стой'" Разведчики сразу остановились Впереди на бровке канала, показались какие-то фигуры Разведчики залегли, с автоматами наготове поползли вперед Всем очень захотелось, чтобы темные фигуры впереди оказались не гитлеровцами, чтоб это -- великое и долгожданное событие -- именно сейчас, (Незамедлительно, свершилось. Каждый повторил про себя установленный пароль встречи Каждый боец знал, что в момент встречи он должен поднять свою винтовку или свой автомат двумя руками и, держа его поперек груди, крикнуть "Победа1" Разведчики взялись за оружие двумя руками, но тут же усомнились а если все-таки враг? Но, подпустив встречных на близкое расстояние, не обнаруживая себя, разводчики ясно различили такие же, как у них самих, маскхалаты, такие же шапки-ушанки и полушубки, наши советские автоматы Можно было вскочить, кинуться навстречу, по. Кириченко поступил по уставу: он подманил к себе рукой старшего сержанта Шалагина, взволнованно прошептал ему -- Беги, докладывай! И, напрягая зрение, взглянул на часы Было 18 часов 40 минут Шалагин опрометью побежал назад, срывающимся голосом доложил Фомичеву Товарищ подполковник! Волховские идут' Не ошибся? -- почувствовав, как екнуло сердце, опросил Фомичев. Как можно, товарищ подполковник?! Да своими ж глазами' И Николай Иванович Фомичев, повернувшись к комбату Жукову, приказал ему остановить батальон А сам вместе с майором Ломановым вышел вперед Разрешите с вами, товарищ подполковник? -- торопливо проговорил адъютант лейтенант Шевченко Да.. И возьмите лучших автоматчиков Человек семь.. Все эти фразы произносились торопливо, взволнованно, горячим полушепотом -- историческое значение происходящего обжигало сознание каждого Семь автоматчиков со своими командирами степенным шагом двинулись по береговой бровке канала навстречу тем, кто там, впереди, также остановился и откуда пока также не доносилось никаких голосов Этими семью автоматчиками были командир взвода старший сержант Иван Пашков, старший сержант Владимир Мерцалов, помкомвзвода младший сержант Петр Копчун, красноармейцы Василии Мельник, Василий Жилкин, Леонтии Синенко, Усман Еникеев Каждый из них сегодня перебил немало врагов. -- Кто идет? -- впервые громко крикнул Фомичев, сблизившись с невидимыми во мраке застывшими на месте фигурами Свои, волховчане! -- донесся радостный отклик И тут кто-то из автоматчиков, не удержавшись, возгласил на всю тишину канала. Даешь Липки! Липки наши! -- послышался веселый голос из темноты. Но никто не сдвинулся с места, потому что все видели: подполковник Фомичев и майор Ломанов при свете электрического фонарика проверяют документы двух волховских командиров и показывают им свои. -- Ну, правильно все! -- наконец громко произнес Фомичев. -- Здорово, друзья! -- И направил луч фонаря прямо в смеющиеся лица майора Гриценко -- заместителя командира встречной 12-й отдельной лыжной бригады, и капитана Коптева -- начальника артиллерии 128-й стрелковой дивизии. Фонарь тут же полетел в снег, широко распахнутые объятия двух командиров сомкнулись, они расцеловались так, словно были родными братьями. И сразу же, как волной, смыло всякий порядок. Бойцы и командиры двух фронтов хлынули навстречу друг другу. Объятия и поцелуи прошедших сквозь смерть и огонь мужчин-воинов, никогда прежде не видавших друг друга, -- это бывает только на войне, только в час доброй победы! Словно веселый лес зашумел над снежным и темным каналом, вопросы, поздравления и смех слились в один непередаваемый гул ликования. Но вот в этом гуле стало возможным различить отдельные фразы: -- Давно не видались!.. Лица-то у вас здоровые, а мы думали, что вы дистрофики... Гляди, поздоровей наших!.. Ну, как Ленинград? Как жили? Новый друг Фомичева подхватил тот же вопрос: -- Как жили? И Фомичев ответил: Было плохо, теперь хорошо, -- и добавил (позже ему было смешно вспоминать об этом): -- Двадцать семь линий трамвая ходят. Ну да? Точно! Фомичев и сам не знает, почему он решил в ту минуту, что именно двадцать семь! Свет! Вода! Жить стало культурно, хорошо! А как побит Ленинград? Очень сильно? Есть места побитые, а в общем -- ничего... Стоит! Да еще как стоит! Победителем!.. А как продукты к вам поступали? По Ладожской. Это мы знаем, что по Ладожской, а все-таки трудно? Чего там трудного! Одинаковую норму возили, -- что вы, то и мы едим... А боеприпасы? -- А мы сами их делаем, еще вам взаймы можем дать... Небось артиллерию нашу слышали? -- О-го-го! Вот уж это действительно, мы удивлялись даже... И тут в разговор вмешался подскочивший сбоку капитан Коптев: Родные ленинградцы, я ваших всех перецеловал! Ну и мы тебя поцелуем! -- расхохотался Фомичев. И минут пять все окружающие подряд мяли и целовали растерявшегося, уронившего шапку Коптева... А затем подполковник Фомичев приказал восстановить порядок. Волховчане и ленинградцы разошлись на сто метров, построились. В подразделениях начались митинги. Под насыпью, в дружно очищенной бойцами землянке связи, была развернута найденная там кипа мануфактуры. Она помогла придать землянке праздничный вид. Совместный ужин командиров был назначен на 20 часов. Продуктов было хоть отбавляй, не нашлось лишь ни капли водки, а двух бутылок предложенного кем-то красного вина хватило, только чтобы налить каждому по маленькой стопочке. -- Чем будем угощать ленинградцев? -- воскликнул Коптев. -- Как же это так не предусмотрели? И тут связной капитана, Гриша, хитро сощурив глаза, вытянул из кармана своих ватных штанов за- ветную поллитровку. Только успели распить ее, волховчане получили приказ по радио: поскольку штурмовать Шлиссельбург оказалось ненужным, отойти обратно на Липки. А ровно через пятнадцать минут такой же приказ по радио получил подполковник Фомичев: поскольку штурмовать Липки оказалось ненужным, отойти на Шлиссельбург... И тотчас же, горячо распрощавшись, оставляя за собой боевое охранение, волховчане и ленинградцы пошли выполнять полученные ими приказы. В Шлиссельбурге Мы в городе. Вчера еще в нем владычествовали гитлеровцы. По рассеянным над снежным покровом развалинам, по торчащим из снега обгорелым бревнам, по печным трубам, похожим "а кладбищенские памятники, трудно определить даже границы исчезнувших кварталов. Очень немногие, зияющие пустыми глазницами окон кирпичные дома сохранили хоть приблизительно свои первоначальные формы. Позже я узнал, что из восьмисот домов, имевшихся в городе до захвата его гитлеровцами, уцелело лишь шестьдесят, да и то большая часть их приходится на приселок, вытянувшийся вдоль Ново-Ладожского канала, строго говоря, уже за чертою города. В комендатуре оставлен на стене огромный план Шлиссельбурга, вычерченный с поистине дьявольской педантичностью, свойственной современным тевтонам. Все сожженные дома на плане обозначены красной краской. Все разрушенные перечеркнуты крест-накрест, а уцелевшие залиты желтой тушью. Только тщательно вглядываясь в этот немецкий план, можно по пальцам пересчитать редкие желтые пятнышки. Мы въехали в город по улице, сплошь усеянной еще не втоптанными в грязь винтовочными патронами, заваленной выброшенным из окон и подвалов хламом. Население торопилось вышвырнуть из своих полуразрушенных жилищ все относящееся к нена- вистным оккупантам: их амуницию, пустые бутылки из-под французского коньяка, патентованные средства, геббельсовскую литературу, громоздкие соломенные эрзац-валенки и суконные солдатские боты на толстой деревянной подошве, изломанное оружие, всевозможную загаженную (Казарменную требуху... Улицы запружены обозами вступивших в город красноармейских частей. Дымят полевые кухни, грузовики с продовольствием и боеприпасами настойчиво прокладывают себе дорогу Всю неделю боев армейцам приходилось спать на снегу -- теперь они торопятся наладить себе жилье. Звенят пилы, стучат топоры, молотки -- надо забить досками зияющие окна, исправить печи в разысканных среди развалин комнатах. Всюду слышатся веселые голоса. Разговоры о победе, о наступлении, о встрече с волховчанами, о железной дороге, по которой скоро можно будет ехать прямым сообщением из Ленинграда в Москву, -- каждый хотел бы удостоиться чести совершить этот путь, и именно в первом поезде!.. Над пробитой снарядами колокольней церкви висит красный флаг -- его водрузил красноармеец третьего батальона 330-го стрелкового полка М. Г. Губанов после того, как 37-миллиметровая пушка, стрелявшая с этой колокольни, была разбита прямым попаданием из орудия, которое паши артиллеристы подкатили вплотную к церкви В подвале церкви бойцы роты Гаркуна еще дрались с последними автоматчиками из той полусотни "смертников", что засела здесь, а Губанов уже спускался с колокольни под приветственные крики "ура!". Мы остановились возле броневика, над которым его экипаж воздвигал антенну. То был один из девяти броневиков, приданных 330-му стрелковому полку подполковника Середина, первым вступившему в город. На этих броневиках пехотинцы прочесывали центральные улицы, истребляя последних, стрелявших из подвалов и окон фашистских автоматчиков, уже окруженных, не успевших вместе со всем гитлеровским воинством предаться поспешному бегству. Ища коменданта города, мы вернулись к окраинным кварталам и увидели против разбитых цехов ситценабивной фабрики остатки большого немецкого кладбища. Население вместе с бойцами рубило на нем кресты, чтобы стереть с лица земли и эти следы фашистского нашествия. Чуть дальше группа женщин выволакивала из-за забора два скрюченных замороженных трупа эсэсовцев. Красно-черная нарукавная повязка одного из них зацепилась за колья забора и осталась лежать на снегу. Взвалив трупы на саночки, женщины потащили их... Солнце скрылось за горизонтом. Город погрузился во тьму. В нем не было ни освещения, ни водопровода, в нем не было ничего, присущего каждому населенному пункту. Он был еще мертв. На перекрестке двух разбаррикадированных улиц регулировщики указали нам полуразрушенный дом, в котором мы найдем коменданта. Майор Гальмин, комендант, сидел за большим письменным столом против потрескивающей сухими дровами печки. Два огарка в бронзовых подсвечниках мигали, потому что дверь то и дело приотворялась: с мороза входили все новые люди в шинелях и полушубках. Входили торопливо, каждому было некогда, каждый хотел как можно скорее порешить с комендантом свои 'неотложные дела. А он сидел за столом, перебирая пачку принесенных ему красноармейцем писем, не знал, за которое взяться раньше, разрывал один конверт за другим и одновременно отвечал хриплым от ночевок на снегу голосом -- худой, усталый, с блестящими от волнения глазами. Он отвечал быстрыми, точными словами и снова принимался читать письмо вслух всем обступившим его незнакомым людям: -- "Костя, у меня не будет ни одного "посредственно"... Папа сложил печку, в комнате у нас стало теплее... " Это было письмо от племянницы из Москвы, и все обступившие стол -- люди в шинелях и полушубках -- отвлекались от своих насущных, не терпящих отлага- тельства дел и слушали внимательно. Не дочитав письма, майор откладывал его, брался за другое и одновременно, обращаясь к кому-то из тех, кто стоял в темном углу комнаты, отдавал приказание: -- Сообщите по радио, в тринадцать ноль-ноль начался артобстрел, методический, выпущено тридцать снарядов! Едва он заканчивал фразу, окружающие его торопили: -- Дальше, дальше-то что пишет племянница? И комендант Шлиссельбурга снова брался за письмо. -- Нет, это не то!.. Должно быть, письмо от жены, с фотокарточкой -- давно обещала. Если без фотокарточки, я и читать не стану! И наконец, найдя по почерку письмо от жены, вытянул его из конверта, и на стол выпал тусклый фотографический снимок. -- Ой-ой-ой, вот это я ждал! -- хриплым шепотом возгласил комендант, вставая, склоняясь над свечкой. -- И дочка, дочка Галина, год и три месяца ей, я еще ни разу в жизни ее не видел!.. А вы, товарищ лейтенант, возьмите роту и обойдите все землянки вдоль южных кварталов, только саперов возьмите, там мин полно. Ясно? Ясно, ну идите!.. "Поздравляю тебя, Костенька, с Новый годом... " С Новым годом поздравляет меня жена, понимаете? Вот ее фотокарточка! И фотография пошла по рукам командиров и красноармейцев, а майор, вновь берясь за другую, где -- дочка, смеялся: -- Галиночка-то какая толстая получилась, весь фокус заняла... В Кировской она области, понимаете? Все, решительно все понимали состояние коменданта! Все были семь суток в бою, все ночевали в снегу, всем остро хотелось писем от родных и друзей... А на стене висел вражеский план сожженного города, а полуразбитый дом вновь заходил ходуном, потому что на заваленных трофеями, залитых кровью улицах опять стали разрываться снаряды. Но никто не обращал внимания на разрывы, все жадно вслушива- лись в письмо далекой женщины к сидящему за столом счастливому мужу... В этот час все в городе были счастливы -- и те, кто пришли сюда, и те, "то шестнадцать месяцев дожидались пришедших. Немногие дождались: из шести тысяч жителей, находившихся в Шлиссельбурге в момент оккупации его гитлеровцами, осталось только триста двадцать человек, из которых мужчин было не больше двух-трех десятков. Две с половиной тысячи шлиссельбуржцев умерли от голода и лишений, многие были замучены, остальные отправлены в глубокий -вражеский тыл. Фашисты кое-как кормили тех, кого им удалось заставить работать. Кормили, например, единственную в городе артель плотников и столяров, которая изготовляла гробы. Гробов требовалось немало: советская артиллерия каждый день отправляла эсэсовцев к праотцам. Гитлеровцы, живя в [городе, нервничали. В каждом сохранившемся или полуразрушенном доме, с южной его стороны, они посреди комнат построили блиндажи, северная половина дома служила блиндажу прикрытием. В блиндажах фашисты старались устроиться с комфортом, стаскивали в них диваны, зеркала, пианино и самовары, ковры и хрусталь, кружевные занавески и пуховые одеяла... Русское население ютилось в землянках в лесу. Каждое утро всех выгоняли на работу на рытье траншей, на строительство дзотов. С двух часов дня ни один русский человек не смел показаться на улицах, каждого запоздавшего хотя бы на пять минут ждали плети или расстрел. Три сотни бледных, запуганных жителей из шести тысяч! Им долго еще надо привыкать к мысли, что 'настало наконец время, когда обо всем можно говорить громко и внятно, в уверенности, что ни один фашист, ни один подосланный бургомистром предатель-доносчик их не подслушает, что за правду их не потащат ни на пытки, ни на расстрел... Все они, как больные, в первый paз открывшие глаза после долгого беспамятства, в котором их беспрестанно терзал кошмар. Мы ушли из комендатуры, полные впечатлений от рассказов, какими обменивались толпившиеся здесь люди. В политотделе дивизии В. А. Трубачева, расположившемся в трех уцелевших комнатах разбитого, перерезанного траншеей дома, мы легли спать -- так же, как и все, на поломанных железных кроватях, на голых и обледенелых прутьях. Было холодно, никто не скинул ни валенок, ни полушубков, ни шапок-ушанок. Ночью враг обстреливал город дальнобойными орудиями откуда-то из-за Синявина. Всю ночь гремела жестокая канонада: наша артиллерия взламывала все новые и новые узлы -мощных оборонительных сооружений врага. Взлетали осветительные ракеты, лунная ночь рассекалась вспышками и гулами не прекращающегося ни на один час сражения. Крепость Орешек В прибрежной траншее, между двумя окровавленными трупами эсэсовцев, кажущимися в своем смерзшемся обмундировании непомерно огромными, рассыпаны на снегу бумаги -- обрывки писем, документы. Среди них -- длинный листок: рисунок акварелью, сделанный еще летом. Примитивно изображено то, что немцы видели из этой траншеи прямо перед собой. Узкая полоска Невы. Низкий, длинный, серый, похожий на корпус дредноута скалистый островок. На нем иззубренная стана и высящееся над ней краснокаменное здание с башнями. В летний день, когда немец (рисовал эту крепость, в здании были разбиты только верхние этажи и макушка церкви. Ныне от всего, что высилось за восьмиметровыми стенами, остались одни развалины. Но это гордые развалины, так и не взятые врагом!.. Есть такое старинное русское слово, обозначающее нечистое стремление. Так вот, шестнадцать месяцев сидевшие в траншеях немцы вожделели, глядя па эту твердыню, до которой от них было всего только двести двадцать метров. Взирая на нее -- близкую и недосягаемую, -- они видели в своих меч- тах Ленинград. Па рисунке по-немецки так и написано: "Шлиссельбург близ Петербурга... " Больше они не видят уже вообще ничего. Орешек оказался им не по зубам. Вот они лежат передо мной: застывшие трупы. А славная крепость Орешек высится на островке с гордо реющим красным флагом. Пулеметами и снарядами рвали немцы этот флаг в лоскутья. Но над высшей точкой руин -- над разбитой колокольней собора, -- вопреки исступленному огню врага, каждый раз опять поднималось новое алое полотнище взамен изорванного. Двести двадцать метров, отделявшие Шлиссельбург от Орешка, оказались неодолимыми для всей военной мощи Германии, покорившей Европу... Я был в этой крепости. Я прошел эти двести двадцать метров, спустившись из освобожденного Шлиссельбурга на лед Невы, ступая осторожно по узкой тропинке, проложенной среди еще не расчищенных немецких минных полей, и обойдя не замерзающий от быстрого течения участок реки, любуясь паром, поднимающимся отводы и словно возносящим эту -- уже легендарную -- крепость над солнечным, ослепительно сверкающим миром. Обогнув высящуюся надо мной громаду, я вступил на островок с северо-западной его стороны, там, где к правому берегу Невы обращены старинные крепостные ворота под Государевой башней. Все шестнадцать месяцев блокады к этим воротам, под беглым огнем врага, ежесуточно ходили с правого берега связные, командиры и те, кто доставлял героическому гарнизону продовольствие, топливо и боеприпасы: летом-- "а шлюпках, зимою -- на лыжах или, в маскхалатах, ползком. Я нырнул в узенький проем в кирпичной кладке, которой заделаны ворота, и свободно прошел через все внутренние дворы, точнее, через все груды камня и кирпича, к траншее, сделанной в наружной стене; эта траншея -- единственное место, где человек, остававшийся на островке, мог рассчитывать остаться живым, ибо вся площадь островка круглосуточно, шестнадцать месяцев подряд, обстреливалась и под- вергалась бомбежкам с воздуха. Были дни, когда на Орешек обрушивалось до трех тысяч мин и снарядов В местах максимальной протяженности островок имеет в длину двести пятьдесят метров, в ширину -- сто пятьдесят. Но он неправильной формы, поэтому перемножить эти две цифры значило бы преувеличить размеры площади островка. И вот на этот крошечный островок за четыреста девяносто восемь дней обороты, по самым минимальным подсчетам, легло свыше ста тысяч снарядов, мин и авиабомб, то есть примерно по полдюжины на -квадратный метр пространства. Немцы били в упор даже из 220- и 305-миллиметровых орудий. Камни Орешка превращены в прах. Но крепость не сдалась. Люди ее не только оказались крепче, несокрушимей "амия, но и сохранили способность весело разговаривать, шутить, смеяться... Все эти месяцы они вели ответный огонь по врагу, несмотря на то, что каждая огневая точка здесь была засечена гитлеровцами. Среди немецких бумаг, найденных в Шлиссельбурге, была обнаружена схема крепости с безошибочно обозначенными батареями. Каждый день по немцам вела огонь 409-я морская артиллерийская батарея капитана Петра Никитича Кочаненкова, который стал командиром этой батареи 8 ноября 1941 года. Каждый день вела минометный огонь рота гвардии лейтенанта Мальшукова. Каждый день били по вражеским позициям пулеметы роты старшего лейтенанта Гусева. Взвод автоматчиков младшего лейтенанта Клунина и взвод стрелков младшего лейтенанта Шульги уложили в могилу каждого из тех гитлеровцев, которые хотя бы на минуту приподняли голову над бруствером вынесенных на самый берег реки траншей. И каждая огневая точка немцев также была известна гарнизону Орешка. Два дня назад, 18 января, когда ровно в шесть утра расчет Русинова сделал последний выстрел из крепости Орешек и его пушка "Дуня" получила право на отдых, Мальшуков заявил, что пора ему сходить в Шлиссельбург за той немецкой стереотрубой, которую он заметил уже давно. И когда в 9. 30 утра взводы Клунина и Шульги сошли на лед Невы и, разминировав гранатами уча- сток немецкого переднего края, ворвались в город, чтоб дать последнее сражение бегущим из города немцам, Мальшуков пошел за трубой и взял ее так спокойно, будто она всегда только ему принадлежала... С 9 сентября 1941 года находится в крепости начальник штаба ее -- младший лейтенант Георгии Яковлевич Кондратенко, первым пришедший в нее со взводом стрелков и двумя станковыми пулеметами после того, как сутки она пустовала, не занятая немцами, еще не имевшая нашего гарнизона. И сегодня Кондратенко мне жалуется: -- В первый раз за все время мне скучно... Были впереди всех, а теперь оказались в глубоком тылу. Никогда не бывало скучно, зайдешь на "мостик" -- так называем мы наш наблюдательный пункт, -- поглядишь в амбразурку, увидишь -- землянка у немцев дымит, ну, сразу и потушишь землянку, или снайпер их вылезет -- снимешь снайпера, или слушаешь вечером, как их тяжелый снаряд, будто поросенок, визжит, --досадно им, крейсер такой стоит у них перед, глазами, и ничего с ним не сделать... А мне от этого всегда было весело... Придется теперь просить начальство, чтоб повое назначение дали, скуки я терпеть не могу... И смеется исхудалый, усталый Кондратенко, и глаза его искрятся, он внешне очень спокоен, и не окажешь, что сто тысяч бомб, снарядов и мин отразились на его нервах! Начальник гарнизона гвардии капитан Александр Васильевич Строилов и заместитель его по политчасти капитан А. Я. Антонов скучают так же, как и Г. Я. Кондратенко. Тишина давно уже стала им непривычной. Да и за Ладожской трассой больше не надобно наблюдать -- целый год крепость охраняла ее, целый год была падежным часовым "Дороги жизни" блокированного Ленинграда. Больше эту трассу не обстреляет никто, да и сама она, став ненужной, войдет в историю как один из славных путей, по которым наша Родина шла к блестящей победе... Мне, к сожалению, не довелось повидаться с од- ним из самых известных героев Орешка -- командиром орудия Константином Шкляром: в этот час он был где-то в Шлиссельбурге, исследуя там остатки тех целей -- немецких дзотов, орудий, блиндажей, по которым безошибочно многие месяцы бил из крепости. Украинец с Черниговщины, в далеком уже прошлом -- столяр, он стал ладожским краснофлотцем за год до войны и с первых дней обороны Орешка воюет в составе его гарнизона. Он первым из защитников крепости стал бить по немцам из станкового пулемета. Он много раз отправлялся на шлюпке к правому берегу Невы: доставлял туда раненых, а оттуда -- продовольствие и боеприпасы. Это именно он шесть раз под огнем врага поднимал над крепостью сбиваемый немцами красный флаг. Стал командиром орудия, обучил многих краснофлотцев стрелять из своей пушки по-снайперски. Артиллеристы гарнизона назвали его именем переправу на правый берег Невы1. Я ушел из крепости, взволнованный всем, что в ней увидел. И на прощанье мне со смехом показали кошку Машку, дважды раненную и выздоровевшую, любимицу всего гарнизона, которую младший лейтенант Кондратенко обнаружил в одном из казематов 9 сентября 1941 года, -- все "население" крепости в тот день состояло из кошки с котом да собаки, да лошади, которую удалось увести только зимой, после того как Нева покрылась льдом. Я ушел из крепости в город Шлиссельбург, освобожденный от немцев, и решил сохранить тот, найденный мною в траншее, рисунок, который злополучный гитлеровец сделал, конечно уже уверившись, что на этот остров ему не удастся вступить никогда. На льду канала еще лежат безобразные, замороженные трупы гитлеровцев. Их много, они нагромождены один на другой. Желтая кожа лиц кажется сде- [*] 1 Недавно, готовя эту книгу к печати, я узнал, что в настоящее время Константин Леонтьевич Шкляр, вернувшись по зову сердца с родной Украины в Петрокрепость (Шлиссельбург), работает там бригадиром строительной бригады, восстанавливающей ту башню Орешка, где во время обороны его он жил со своими товарищами и откуда не раз вел огонь по гитлеровцам. ланной из картона. Рваные раны, скрюченные пальцы, изорванная, окровавленная одежда, красно-черные повязки эсэсовцев на рукавах, соломенные эрзац-валенки и обмотки на распяленных ногах -- вот зрелище, венчающее черные дела 170-й немецкой пехотной дивизии, предавшей огню и мечу Одессу, Севастополь и Керчь, расстрелявшей и замучившей изуверскими пытками десятки тысяч ни в чем не повинных, мирных советских людей. Пришел день возмездия! 170-й "гренадерской" дивизии больше нет. В Шлиссельбурге и на каналах -- ни одного живого гитлеровца. Пленные под конвоем девушек-автоматчиц отправлены в Ленинград. Мертвецы будут сброшены в воронки от снарядов и авиабомб и заметены снегом. А в тихих разбитых домиках вдоль канала снова поселились советские люди... ... В 00 часов 57 минут, в ночь с 18 "а 19 января, через несколько минут после того, как строгая тайна о боях по прорыву блокады была командованием снята и в эфир было передано торжествующее сообщение Совинформбюро, мне удалось первому из корреспондентов центральной печати передать по военному телеграфу в Москву обзорную корреспонденцию о прорыве. В те радостные ночные часы счастливые ленинградцы не спали. Поздравляя друг друга, обнимаясь -- в домах и на улицах, они ликовали. В воинских частях происходили митинги. А враг тупо и яростно обстреливал город, но никто на этот обстрел внимания не обращал...  * ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ПЕРВЫЙ ПРЯМОЙ (Ленинград --Шлиссельбург -- Ленинград. 4--7 февраля 1943 года) 4 февраля. Ленинград Завтра я еду встречать прямой поезд с Большой земли. Последний пассажирский поезд вышел из Ленинграда 26 августа 1941 года. Железнодорожная связь города с внешним миром оборвалась, когда немцы захватили Мгу. В марте 1942 года, в самый тяжкий период блокады, мне встретился человек, о котором я сегодня не могу не думать. Не знаю, жив он или нет. Если жив, встречусь с ним завтра, потому что он из тех людей, кто умеет держать слово. Этот человек обещал мне, что поведет в Ленинград первый поезд, едва наши войска прорвут блокаду. А я пообещал встретить его в пути. Познакомились мы с ним на станции Волховстрой. Вольдемар Матвеевич Виролайнен был мужчина немолодой, но здоровый, приметный своим крепким телосложением. Бывший паровозный машинист, водивший с восемнадцатого по двадцать второй год маршрутные по- езда с хлебом для Москвы и Петрограда, старый член партии, Вольдемар Матвеевич Виролайнен в 1942 году был заместителем начальника Северной железной дороги. Чаще всего он находился на станции Волховстрой, где, несмотря на постоянные бомбежки, было сосредоточено большое железнодорожное хозяйство. Он посвятил себя делу эвакуации ленинградцев и снабжения города. Я тогда написал и подарил ему стихотворение о том первом поезде, который придет лрямым рейсом по очищенным от оккупантов болотам и лесам Приладожья. Стихотворение заканчивалось строками: ... Но как бы ни был враг коварен и неистов, Мы проведем наш поезд в Ленинград! Виролайнен спрятал в бумажник исписанный карандашом листок и обещал мне, что он будет за реверсом паровоза этого поезда. И вот сегодня я узнал: первый поезд идет в Ленинград! По (какой же дороге? Ведь дороги с Большой Земли ведут через Мгу и Тосно, а Мга, Тосно и сейчас у немцев... Может быть, нам удалось проложить дорогу по льду Ладожского озера? Да, такая дорога прокладывалась, но... ее строительство не было доведено до конца. Впрочем, об этом надо сказать подробнее. Перед нынешней зимой казалось, что задолго до конца года снова начнет действовать ледовая трасса. Но, как я уже упоминал, автомобильная трасса начала действовать только совсем недавно, потому что эта зима оказалась неожиданно мягкой! У берегов лед был тонок и слаб, в середине озера его вовсе не обнаруживалось, а позже, когда Ладога замерзла, огромные ледяные поля изламывались штормами. Перевозки никак не удавалось наладить. Пробивающиеся наряду с автомашинами тральщики в зыбком ледяном массиве испытывали невероятные трудности и подвергались большой опасности. Снабжение Ленинграда оказалось под угрозой. Командование нашло необычайное, дерзкое решение: чтобы не зависеть от состояния льда, обусловливающего открытие ледовой трассы, -- проложить над Ладожским озером 30-километровую эстакаду на сваях и провести по ней линию железной дороги. Это значило: прежде всего надо под самым носом у немцев вбить в дно Ладожского озера тридцать две тысячи свай... Необычайное строительство было поручено управлению No 400. Начальником строительства назначили военного железнодорожника Ивана Григорьевича Зубкова. Западным направлением (работами, которые велись со стороны Ленинграда) руководил генерал-майор В. Е. Матишев; восточным -- полковник Г. П. Дебольский. Батальоны строителей вышли на лед. Подвезли электрокопры, лебедки, сваи, горючее для машин; поставили на льду палатки, полевые кухни; создали склады с продовольствием и теплой одеждой, медпункты, столовые; протянули телефонную и телеграфную связь. Пурга, свирепые ветры, внезапные подвижки льда, разрывы снарядов, пулеметные очереди с пикирующих самолетов, бомбежки -- ничто не могло помешать работам. На дне озера трудились водолазы ЭПРОНа. В семи местах трасса пересекла кабели высокого напряжения, но водолазы уберегли их от повреждений. Ладожское дно обильно усеяно валунами. Сваи садились на валуны. Водолазы оттаскивали эти огромные камни в сторону. В створе первоначально намеченной трассы обнаружилась потопленная баржа. Оттащить или уничтожить ее было немыслимо. Трассу пришлось вести в обход. Некоторые водолазы работали на дне, когда над ними, пробивая лед, разрывались снаряды. Один из водолазов наткнулся на ушедшую под лед грузовую машину. Она стояла на дне невредимая. Позади, над [*] 1 Экспедиция подводных работ особого назначения. ней, затянутые тонким ледком, виднелись три круглые полыньи, образованные разрывами авиационных бомб. В кабине грузовика сидел шофер, вцепившийся левой рукой в ручку дверцы, а правой прижавший к себе закутанного в шерстяной платок ребенка. На руках у женщины, сидевшей в кабине рядом, лежала девочка лет восьми, в туго застегнутой шубке. А чуть дальше на дне, вверх колесами, лежала на мешках с раскисшей мукой другая -- встречная -- автомашина. Как мечтала эта женщина, эвакуируясь из Ленингра да, о горстке муки для своих детей! В середине января начался сдвиг ледяных полей в направлении на северо-восток. Забитые сваи оказа лись наклоненными. Вокруг каждой пришлось скалывать лед, делать новую лунку, а потом тросами и лебедками выпрямлять. Через две недели двенадцать тысяч свай для широ коколейной железной дороги встали накрепко. Первые два с половиной километра были готовы, на четырнадцати километрах электрокопры вели кругло , ! суточную работу. Военный совет торопил строителей. 17 января 1943 года было подписано обращение Военного совета, призывавшее закончить строительство к 30 января. Обращение было опубликовано на следующий день в газете "Городу Ленина" -- боевом листке строительства No 400. Но именно в этот день -- 18 января -- наши войска прорвали блокаду и освободили Шлиссельбург, распахнув окно во внешний мир. И... надобность в завершении уже почти законченной стройки отпала! Теперь поезда можно было пустить по суше, если перекинуть в Шлиссельбурге мост через Неву. В ночь на 19 января работы на Ладоге прекратились. Перед рассветом началось новое строительство ' на освобожденной от гитлеровцев земле. Тысячи строителей двинулись к Шлиссельбургу. О том, что здесь записано, я узнал две недели назад, когда был в Шлиссельбурге в дни прорыва блокады. А о том, что произошло дальше, я узнаю завтра, на месте работ, которые ныне закончены. 5 февраля. Морозовка Выехал из Ленинграда вместе с военным корреспондентом "Комсомольской правды" Р. Июльским на его "эмке". Столь удобный способ сообщения для меня большая редкость. Сколько длится война, а я все "голосую" да хожу по фронтовым дорогам пешком. Июльский -- спутник энергичный, заботливый и приятный. Всю дорогу мы проговорили о фронтовых делах и не заметили, как приехали в Морозовку. Поселок Морозовка -- ряд разваленных снарядами деревянных домов. Вокруг лес, вырубленный и побитый у берега Невы. Первое, на что мы обратили внимание, -- большой, плоский и узкий, вписанный в берега по кривой дугообразной линии железнодорожный мост. Он построен на сваях, часто вбитых сквозь лед в Неву, выглядит очень надежным, хотя устоит только до первого ледохода, если до того времени удастся сберечь его от термитных немецких снарядов и авиационных бомб. Длина моста -- тысяча триста метров, а создан он в срок, поразительный даже для военного времени, -- за девять дней! Весь берег изрезан ходами сообщения, таит в себе блиндажи, землянки, дзоты и капониры. Теперь здесь всюду автомашины, тракторы, копры, штабеля бревен и досок, всякие сарайчики, шалаши и палатки строителей. Поселок Морозовка -- кипучий табор управления No 400. Он часто обстреливается немецкой артиллерией. Мы подъехали к развалинам разбитой бомбами и снарядами железнодорожной станции. Ее заменяет стоящий на рельсах товарный вагон, забитый людьми так, что в нем можно только стоять. Тут же и маленький, финского типа, весь заиндевелый, паровоз No 617, с трубой, пересеченной трапециеобразным кожухом. Он пофыркивает паром, он весь в сосульках. Обтирающий паклей его кулиссы и поползушки военный машинист, сержант -- молодой, жизнерадостный и трудолюбивый -- может по справедли- вости гордиться своей старенькой машиной -- "четырехпаркой". Этому машинисту Александру Михайлову, его помощнику Никите Маренкову и кочегару Михаилу Юркову доверено было почетное право производить обкатку моста. В январе, приняв паровоз на станции Борисова Грива, Михайлов обкатывал новые пирсы Ладожской свайно-ледовой железной дороги. Затем, в одну из ночей, делал первую обкатку участка пути, проложенного над озером по эстакаде, -- подал строителям платформы с бревнами, на километр от берега. А три дня назад, 2 февраля, когда было закончено строительство моста, он под внимательными взглядами строителей медленно -- медленней пешехода! -- двинулся через Неву. Паровоз тянул прицепленные к его тендеру платформы. В составе было тридцать две оси. Мост потрескивал, сотни зрителей и сам Михайлов, не отрывавший левой руки от реверса, следили: а не даст ли он осадку? А не выскочат ли костыли? А не перекосится ли под колесами путь? Если произойдет перекос пути, вагоны сойдут с рельсов и рухнут на лед Невы. Михайлов услышал "ура", когда хвост его состава сполз с моста на левый берег. Чуть-чуть прибавил пару, уже уверенно повел свой паровоз через Шлиссельбург. Выехал по новым рельсам к Староладожскому каналу и остановился для разгрузки в пяти километрах от города. Мост выдержал испытание. В следующем рейсе Михайлов сделал уже тридцать пять километров, и на этот раз на паровозе с ним вместе был генерал -- начальник строительства. Генерал хотел убедиться в том, что западный участок дороги способен принять гораздо более тяжелый и важный груз -- танки KB, столь нужные Ленинградскому фронту! Сегодня, 5 февраля, две строительные бригады -- западного и восточного направлений -- встретились, сомкнули проложенный ими железнодорожный путь и пропустили в Шлиссельбург первый состав с танками КВ. Несколько платформ с танками только что, незадолго до нашего приезда, перевезены по мосту в Морозовку. Танки стоят тут же, на станции, укрытые брезентами. Осмотревшись, мы отправились в штаб строительства. Заместитель по политчасти руководителя строительных работ западного направления подполковник Ковалев оказался человеком гостеприимным, встретил нас приветливо и вместе с майором инженерных войск Новиковым рассказал много интересного. -- Получив в ночь на девятнадцатое января приказ снять людей с Ладоги, -- говорил Ковалев, -- мы подумали: а как к нему отнесутся люди, отдавшие всю душу строительству? Работают, не уходя со льда, презирая бомбежки и обстрелы, уносящие их друзей и товарищей. Каждый ощущал реальность близкого окончания стройки... И вдруг все начать сызнова!.. Начинаем объяснять людям, но слышим только одно: "А вы не беспокойтесь! Мы прекрасно все понимаем. Только бы наша армия наступала! А мы любую задачу выполним... " Нам, 9-й железнодорожной бригаде и приданным ей частям, было приказано построить мост, сделать к нему подходы, соединить мост железнодорожной линией со станцией Шлиссельбург, построить новый путь от Невы до Назии -- всего тридцать три километра. Бригаде восточного направления предстояло работать с другой стороны Назии -- от Волховстроя. Но как строить мост? Проекта нет, берега -- оплошные минные поля, один берег выше другого, мост должен быть без быков, без ферм. Грунты и льды Невы не исследованы, течение реки -- быстрое... Инженеры, техники, рабочие выступают горячо, говорят: минные поля с рассвета начнем разминировать. Мост построим и без проекта. Чтобы избавиться от уклона, поведем мост по кривой, сделаем дугообразным, хоть это и запрещено любыми техническими законами... Что у нас, мало опыта? В дно Ладоги сваи забили -- забьем и здесь, а уйдут глубоко -- будем каждую сваю наращивать... Еще до начала работ всем было понятно, что, строя мост на сваях, тем более вбитых близко одна к другой, нельзя рассчитывать на устойчивость конструкции в период ледохода. Это значило, что мост будет временным. Строители решили, что сразу же после того, как через Неву будут пропущены первые поезда, надо приступить к строительству второго, более прочного моста. Начальник управления И. Г. Зубков собрал у себя специалистов-мостовиков. Специалистов было тридцать два человека, они спорили три часа, но ни к какому заключению не пришли. Голоса разделились поровну: шестнадцать человек стояли за ряжевые опоры, шестнадцать -- за свайные. Зубков объявил перерыв: "Пообедайте, подумайте, потом соберемся снова!" На мой вопрос: как же в итоге решилось дело? -- мне ответили: Решилось хитро, благодаря неожиданной идее совсем не специалиста, а человека, который никогда мостов не строил. Кто же он? -- спросил я. Есть такой человек... Вы не знаете его. Железнодорожник Виролайнен... Вольдемар Матвеевич? -- удивился я. Да, он... -- в свою очередь удивился мой собеседник. Виролайнен, посетив Зубкова в момент, когда совещание было прервано, робко высказал мысль: "А может быть, ряжи выдержат напор льда, если внутрь забить сваи, а пространство вокруг каждой сваи заполнить камнем?" Услышав эти слова, Зубков несколько секунд смотрел на Виролайнена с недоумением, затем разразился хохотом. Виролайнен смутился, решив, что предложил какую-то нелепость. Зубков вызвал к себе специалистов и объявил им, удивленным такой поспешностью: -- Двадцать лет строил я мосты, и у каждого из вас, товарищи, немалый стаж. Но никто из нас не строил мостов с комбинированными опорами... А вот зашел ко мне человек посторонний и внес такое предложение, за которое, думаю, будут голосовать все. Зубков оказался прав: все единодушно поддержали идею Виролаинена. Первый мост решено было строить на сваях, а второй -- на свайно-ряжевых опорах1 .. На рассвете 19 января на пустынные, заминированные берега Невы против Морозовки и Шлиссельбурга вышли роты саперов. По воронкам от взорванных ими мин двинулись тракторы и автомашины, подвозя лесоматериал, копры, все необходимое для множества спешащих сюда строителей... Но кроме моста и подходов к нему надо было в тот же срок проложить вдоль Старо-Ладожского канала железнодорожную линию. Ее решили вести без насыпей, по замерзшему болоту, то есть в полном противоречии со всякими техническими нормами и установлениями. Да, весной болото раскиснет, да, рельсы вместе со шпалами начнут погружаться в жижу. Допустим даже, что ледоход снесет и весь мост... Но то будет весною, а до весны удастся перевезти в Ленинград десятки, может быть сотни тысяч тонн драгоценных грузов! За это время строители придумают, как обеспечить пропускную способность дороги в весенние и летние месяцы... Да, конечно, и мост и железная дорога будут строиться и действовать под непрерывным обстрелом, жертв не миновать, -- но то ли уже ленинградцами пережито, то ли преодолено! Строительство моста началось 24 января. Толовыми шашками во льду были пробиты сотни лунок Бойцы копровых команд вставляли в лунки двадцатиметровые сваи Под ударами копровых "баб" [*] 1 Строительство второго моста началось дней через десять после окончания постройки первого Второй мост -- высокий и уже не дугообразный, а пересекавший Неву под прямым углом -- был построен к 25 февраля 1943 года, то есть за две недели Этот мост действовал в течение всего 1943 и в начале 1944 годов Он был разобран только после окончательного снятия блокады и восстановления железнодорожных путей через Мгу Понадобилось немало усилий и аммонала, чтобы удалить из реки комбинированные свайно ряжевые опоры, прекрасно выдержавшие все ледоходы сваи пошли в грунт, но грунты на невском дне оказались разными. Там, где они были рыхлыми, свая уходила метра на три, прежде чем достичь твердого основания. Разными оказались и глубины. На рыхлых грунтах и на больших глубинах сваи пришлось наращивать. Работа эта была не только тяжелой, но и смертельно опасной: немцы вели артиллерийский обстрел. Наша артиллерия, прикрывая строительство, отвечала методическим огнем. Все дни шла артиллерийская дуэль. Позавчера вражеский снаряд убил наповал бригадира женской бригады ленинградку Анну Васильевну Москаленко. Опомнившись от испуга, глядя на окровавленное тело подруги, работница Новикова тихо сказала: -- Буду я теперь за нее! И бригада не прервала работу. В тот же день была убита и Новикова. Ее заменила третья женщина. Бригада хмуро, молча, но столь же напряженно продолжала работать. За девять суток было забито три тысячи свай. И почти все эти сваи пришлось наращивать. Многие люди жили на льду, не уходя на берег. В мирное время одним копром полагалось забивать двадцать свай за рабочий день. Здесь в одни из суток восемь копров забили семьсот свай! Дело сделано. Мост в тысячу триста метров длиной построен! -- Вот вам пример для сравнения, -- сказал Ковалев. -- В тридцать третьем году на Украине один наш полк первого июля начал строить мост длиной в шестьсот десять метров. Мы пустили по мосту войска пятнадцатого июля. А здесь построен вдвое более длинный мост за девять дней. 6 февраля. Товарный вагон в Морозовке В вагоне душно. С группой командиров я ввалился в этот вагон ночью, чтобы присутствовать при подходе первого поезда и участвовать в митинге, для которого уже приготовлена трибуна. Поезд вчера вышел со станции Волховстрой. Мы ждали всю ночь, возбужденные и бессонные. Один конец вагона отделен невысокой перегородочкой, там телефон. Только что к мосту ходил маневровый паровоз отвести в сторону состав с бревнами. Он довез меня до предмостной эстакады и ушел обратно. Прохаживаясь здесь по шпалам, я прочел надпись, выведенную по всей верхней перекладине арки над эстакадой: "Путь свободен! Привет героическому Ленинграду!" Разглядывая противоположный берег, я увидел паровоз, выползающий из пространства между горой Преображенской и ситценабивной фабрикой. Именно оттуда недавно стреляли по Морозовке гитлеровские минометы... Паровоз трудился, густо дымя, вытягивая десяток платформ с танками KB на изогнувшийся дугой мост. Я поспешил к станции, закричал: -- Поезд идет!.. Все шумно, толкаясь, бегом -- из вагона. Поперек рельсов -- перед трибуной натягивают красную ленту. Общая команда: -- Становись! На пульмановском вагоне-станции, над трибуной плакат: "Привет железнодорожникам Волховского узла от железнодорожников Ленинграда!" ... Поезд идет!.. Серый дым медленно приближающегося паровоза уносится в сторону Ленинграда. Паровоз обтянут красным полотнищем, над ним плакат: "Пламенный привет героическим трудящимся города Ленина!" Номер паровоза спереди: "Л-1208", а на будке по сторонам: "ЭУ имп 708--64"1. На площадках вдоль котла -- машущие шапками люди. [*] 1 Обозначение "имп" означает "импортный". Струи пара... И на всю ширь прибрежья люди от чистой души кричал. -- Ура! Поезд останавливается. Гляжу на часы: 12 часов 10 минут. Митинг длится десять минут. И пока идет митинг, я у паровоза дружески здороваюсь с Виролаиненом: Узнаете? Товарищ Лукницкий? Как договорились, значит? Конечно! Мы крепко пожали друг другу руки. Виролайнен сказал, что от разъезда Левый берег до Шлиссельбурга за реверсом паровоза стоял он сам и что поведет поезд дальше, до Ленинграда. Больше ни о чем тут говорить не было возможности. Не успели мы опомниться, как уже оказались: Виролайнен и Зубков на паровозе, а я -- вместе с другими пассажирами -- в одном из двух классных вагонов. Трибуна поплыла назад. Набирая скорость, поезд проходит Морозовку. За окнами -- весь в снегу густой лес. Мы движемся к Ленинграду, не останавливаясь на мелких станциях: в окно видим только приветствующих поезд людей. Станция Ржевка. Стоим. Выхожу на платформу. Ко мне подходит Виролайнен, чем-то встревоженный. Прогуливаемся. Он объясняет мне, что замерзла труба водоподачи от цистерны к тендеру, только что ее отогрели. -- Какой цистерны? -- спрашиваю я. -- При чем здесь цистерна? . -- Понимаете, -- начинает рассказывать Виролайнен, -- в Волховстрое мы не были уверены в том, что на станциях правобережья Невы система водоподачи действует. Поэтому решили взять с собой добавочный запас воды, прицепили к тендеру цистерну... Сейчас веду я паровоз, не доезжаем километров двух до Ржевки, вдруг отказывают оба инжектора, -- стало быть, воды в тендере нет. Куда же она девалась? Останавливать поезд на перегоне? Ни в коем случае! Профессиональная гордость машиниста не позволяет! Принимаю решение довести поезд до станции, а здесь разобраться. Едва дотянул до Ржевки, гляжу на водомерное стекло котла: вода в нижней гайке. Вот мы тут и забегали! Приказываю прекратить расход пара из котла: остановить паровозный насос, выключить прогревы, помощника машиниста посылаю проверить наличие воды в цистерне. Он быстро докладывает: "Цистерна полна воды". И для меня все сразу ясно. Мороз-то ночью градусов двадцать был! Пока мы стояли на разъезде Левый берег, вода не расходовалась... рукав между тендером и цистерной... рукав между тендером... рукав... Я в недоумении глянул на побледневшего Виролайнена. Он остановился, прижав руку к сердцу, лицо исказила боль, хватает воздух ртом. Я едва успел поддержать его, -- грузный, тяжелый, он упал прямо мне на руки... К нам подоспели встревоженные люди. Поддерживаем Виролайнена. Подбегает медсестра, поит его водой. Укладываем его в хвостовой вагон. Он очнулся, очень бледен... -- Это -- сердечный приступ, вызванный переутомлением. Пока поезд стоял в Ржевке, выяснилось: торжественная встреча в Ленинграде сегодня отменена. Прибытия поезда ждали в 9 часов 20 минут утра, а сейчас уже вторая половина дня, скоро стемнеет. Люди нервничали, устали, промерзли... Встреча переносится на завтрашнее утро1. 7 февраля. Ленинград Мягкое февральское утро, лениво вьются пушинки снега. Простреленный снарядами во многих местах, Финляндский вокзал празднично декорирован. Красные флаги, ленты с лозунгами, портреты. В огромной [*] 1 Поездной состав ждал утра в Новой Деревне, а паровоз с двумя классными вагонами -- на запасных путях перед Финляндским вокзалом Рано утром паровоз отправился за своим составом. толпе встречающих -- представители партийных организаций, командования Ленинградского фронта, делегации с заводов и фабрик. Поодаль на запасных путях стоит товарный состав, ждет отправления Все смолкают, когда на главном пути показывается долгожданный поезд Он медленно приближается. В 10 часов 09 минут паровоз разрывает красную ленту Медные трубы оркестра извергают торжественный марш Еще громче крики "ура!". Митинг открывает П. С. Попков. Глянув на пробитую снарядами крышу над дебаркадером, на поезд, на сгрудившихся вокруг трибуны людей, он (предоставляет слово секретарю партбюро депо Волховстрой -- машинисту Серафиму Георгиевичу Титову. Титов рассказывает о тех, кто победил в соревновании за право вести этот поезд: о машинисте Пироженко, главном кондукторе Кудряшове, вагонном мастере Богданове, славит Красную Армию, прорвавшую блокаду Ленинграда. Затем начальник строительства новой железнодорожной линии и моста через Неву И. Г. Зубков рассказывает, как строители под огнем противника проложили тридцать три километра линии за четырнадцать дней. За ним говорит женщина с изнуренным лишениями блокады, но радостным лицом. Это Абабкова, текстильщица с фабрики "Работница". -- Мой муж погиб в сорок втором году. Я одинока, но моя фабрика и мой город -- со мной. Когда прорвали блокаду, мы в ту ночь не могли уснуть. Та ночь была для нас необыкновенной... Слышу голос с трибуны: -- Сегодня открывается постоянное и регулярное сообщение Ленинграда ico страной! Поезд идет в Челябинск! Все мы знаем тракторы с маркою "ЧТЗ" и все понимаем: если Челябинск во время войны выпускает иную продукцию, то теперь, с открытием прямого железнодорожного сообщения, он может снять с многострадального, мужественного Кировского завода тяж- кое бремя восстановления тех пострадавших в упорных боях танков, экипажи которых сражались за Ленинград до последнего человека. Эти танки доставляются с поля боя на Кировский завод и после ремонта, прямо от заводских ворот, снова уходят в бой. Оглядываюсь... Вот сквозь рваную, свесившую железные лоскутья пробоину в крыше дебаркадера падает, кружась, легкий снежок. Вот -- люди, сидящие на заборе, потому что и за забором собралась большая толпа. Вот вокруг меня -- командиры, -- все они еще без погон, новую форму с погонами замечаю только у стоящего на трибуне Лагунова -- того самого генерала, который в 1941 году первым приехал в легковой машине на восточный берег по льду только что замерзшей Ладоги и с тех пор ведает снабжением ленинградцев, начиная с самых тяжелых дней голода и поныне, когда ленинградцы получают уже вполне достаточные пайки и в городе есть даже резервные запасы продовольствия. А вот позади генерала А. А. Кузнецова, на трибуне, опираясь на спинку стула, стоит Виролайнен. По его лицу заметно, что он еще не совсем оправился после вчерашней сердечной схватки. Хочется пожелать ему здоровья, -- он тоже много сделал для спасения голодающих ленинградцев в самый острый период эвакуации по ледовой и водной "Дороге жизни". Ведь через Волховстрой в 1942 году прошли пятьсот восемьдесят восемь эшелонов с одним миллионом ста пятьюдесятью тысячами эвакуированных ленинградцев! На часах -- ровно полдень. Митинг заканчивается рапортом начальника дороги: -- Поезд номер семьсот девятнадцать, рейсом Ленинград -- Волховстрой, пятьдесят осей, восемьсот тонн, ведомый машинистам Федоровым, к отправлению готов! Ленинград 1942--1943 Москва 1963 ВСТРЕЧАЮЩИЕСЯ В ТЕКСТЕ И НА СХЕМАХ СОКРАЩЕННЫЕ ТЕРМИНЫ, ПРИНЯТЫЕ В ДНИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОИНЫ ГлавПУРККА (или ПУРККА) -- Главное Политическое управление Рабоче-Крестьянской Красной Армии. ВМФ -- Военно-Морской Флот. КБФ -- Краснознаменный Балтийский флот. Ленфронт -- Ленинградский фронт. ПУЛФ -- Политуправление Ленинградского фронта. А -- армия (с обозначением номера). УА -- Ударная армия. НОГ и ПОГ -- Невская и Приморская оперативные группы. ДНО -- дивизия народного ополчения. УР (или укрепрайон) --укрепленный район. сд -- стрелковая дивизия. сбр -- стрелковая бригада (осбр -- отдельная, лсбр--лыжная). морбригада -- бригада морской пехоты. сп -- стрелковый полк. сб -- стрелковый батальон. тд -- танковая дивизия. отб -- отдельный танковый батальон. РГК--резерв Главного командования. АРГКА -- артиллерийский резерв Главного командования армии. гaп -- гаубичный артиллерийский полк. ап -- артиллерийский полк. иптап -- истребительный противотанковый артиллерийский полк. ТЩ -- тральщик. ППШ и ППД -- системы советских автоматов. эрэсы ("катюши", "иван долбай") -- системы реактивной минометной артиллерии. ПТО -- противотанковое орудие, также -- противотанковая оборона. ПТР -- противотанковое ружье. ОП -- огневая позиция. бао -- батальон аэродромного обслуживания. "миг", "лаг", или "лагг", Пе-2, И-16, "як", У-2 (или ПО-2) -- системы советских самолетов. "кеттихавк", "томагавк", "харрикейн", "Дуглас" системы аме- риканских самолетов. Ю-87, Ю-88, Me, или "юнкерсы", "мессершмитты" (в Просторечии -- "мессеры"), также "хейнкели" -- системы немецких самолетов. Т-34, Т-26, Т-60, ИС. KB, "За родину" -- системы советских танков. Т-3 -- средний немецкий танк. ВПУ -- выносной пункт управления. КП -- командный пункт. НП -- наблюдательный пункт (ПНП -- передовой наблюдательный пункт). ПМП -- передовой медицинский пункт. ППГ -- полевой передвижной госпиталь. ПВХО--пункт противовоздушной и химической обороны. МПВО -- местный пункт противовоздушной обороны. медсанбат -- медико-санитарный батальон. дот -- долговременная огневая точка. дзот -- древесно-земляная огневая точка. ДКА -- Дом Красной Армии. ак -- армейский корпус (в германской армии). пд -- пехотная дивизия (в германской армии). пп -- пехотный полк (в германской армии). МЗП -- малозаметное препятствие (обычно замаскированная мина). "пятачок" (в просторечии) -- небольшой советский плацдарм на территории противника. заградотряд -- заградительный отряд. КПП -- контрольно-пропускной пункт. тендер, плашкоут -- небольшой моторный катер (не смешивать с тендером паровоза). артпульбат -- артиллерийско-пулеметный батальон. н. п. -- населенный пункт. иап -- истребительный авиационный полк. АХО -- административно-хозяйственная часть. ВНОС -- служба воздушного наблюдения, оповещения и связи. PC -- реактивный снаряд. АХЧ -- административно-хозяйственная часть. СПАМ -- стрелково-оружейные и автомобильные полевые (ремонтные) мастерские. ОГЛАВЛЕНИЕ ОТ АВТОРА ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЖЕНЩИНА ЛЕНИНГРАДА Весна грядет. На улице Плеханова. Я -- ленинградка. Точка No 5. Лицо врага (Март 1942 года) 11 ГЛАВА ВТОРАЯ. РЕЙД БАРЫШЕВА На позиции 107-го отб. Взятые из-под огня. Валя сердится. Первый день боя. После форсирования Мги. За дорогой Веняголово -- Шапки. Между двумя артналетами. Шесть танков обходят один. Через линию фронта. На КП майора Игнарина. Валя мирится с командиром танка (8-я армия и 54-я армия. Апрель 1942 года).. 39 Г Л А В А ТРЕТЬЯ. ВЕСНА В ЛЕНИНГРАДЕ Первое мая в Ленинграде. В полнолунье. Второй майский день. Подвиг Веры Лебедевой (Ленинград. 1--4 мая 1942 года) 106 ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. В ПОЛЯНАХ День печати. Майский снег. Обитатели одной избы. Доклад батальонного комиссара. Испытание затишьем. Взгляд в глубину пространств (8-я армия. 5--10 мая 1942 года). 139 ГЛАВА ПЯТАЯ. В РАЗВЕДОТРЯДЕ Во взводе лейтенанта Пресса. Взвод пишет письма. В ожидании группы. Группа не выполнила задачу. Прощание с Черепивским (За р. Назия. 8-я армия. 13-- 17 мая 1942 года) 165 ГЛАВА ШЕСТАЯ. НАД ЛАДОГОЙ И ПРИЛАДОЖЬЕМ Еду к летчикам. Пять против пятидесяти. В вечерний час Ночь у связистов. Под свирепой бомбежкой. Быт и природа. Штурман Борисовец. Друзья Константина Семенова. У-2 и два "мессершмитта". Последние три дня с летчиками. Тысяча пятьдесят восьмой, бреющий. (13-я воздушная армия. 27 мая -- 2 июня 1942 года).. 211 ГЛАВА СЕДЬМАЯ. НА ОСВОБОЖДЕННОЙ ЗЕМЛЕ В колхозе "Новый быт". В совхозе "Красный Октябрь". В Мгинском райисполкоме (Мгинский район. 30 мая -- 1 июня 1942 года) 268 ГЛАВА ВОСЬМАЯ В РОТЕ СНАЙПЕРОВ-ИСТРЕБИТЕЛЕЙ Ленинградские впечатления. На пути в роту. Старший лейтенант Байков. Дела у речушки Назии. Три снайпера. Мужская беседа (Деревня Городище и 128-я стрелковая дивизия 8-й армии. 5--12 июня 1942 года)... 281 ГЛАВА ДЕВЯТАЯ РАДИ ОДНОЙ ПУЛИ (128-я сд 8-й армии. Перед Липками. 13 июня 1942 года) 304 ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. НАЧАЛО ВТОРОГО ГОДА Под Мясным Бором. Перед годовщиной войны. Ровно год! Разведчики. Идут дожди... Севастополь (8-я армия. 15 июня -- 4 июля 1942 года) 321 ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. ЛЕНИНГРАД В ИЮЛЕ На тральщике через Ладогу. Опять в Ленинграде. На передовых под Лиговом. Первые впечатления. У Николая Тихонова. Встречи. Дом имени Маяковского. Настроения. Еще страницы о "пятачке". На ленинградских улицах. К отражению штурма. Руководящие указания. Плывем в Кобону (Ладога, Ленинград, 42-я армия. 7--19 июля 1942 года) 347 ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. НАВИГАЦИЯ НА ЛАДОЖСКОМ ОЗЕРЕ Июльский день. В диспетчерской. Связной Володя Пачкин. Открытие навигации. Канальные пароходы. Первый рейс нового капитана. Работа на берегах. Сильные бом- бежки. Рабочий день на "Батурине" (Берега и корабли Ладоги. Июль -- август 1942 года) 396 ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. НАВСТРЕЧУ СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ Зловещий август. Летние операции. Город готовится. Бронекатера в устье Тосны. Ивановский плацдарм создан. 8-я армия наступает... (Ленинград, Усть-Тосно, 8-я армия, Невская Дубровка. Август -- начало сентября 1942 года) 436 ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. У НЕВСКОГО "ПЯТАЧКА" Новое наше наступление. В добрый путь! Передний край. Первый день боя за "пятачок". День второй. День третий. День четвертый. Дождь. Решающий день. Конец операции. Штурм Ленинграда сорван! (Район синявинских боев. 13-я батарея 189-го зенитного артполка. 26 сентября -- 7 октября 1942 года) 464 ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, ДОРОГОЙ БОМБЕЖЕК И ШТОРМОВ День седьмого октября. Страдное время. Бомбежка пароходов "No 8" и "Никулясы". Конец навигации (Ладога. Осень 1942 года) 501 ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ГОРОД СТАНОВИТСЯ НА ЗИМОВКУ Седьмая симфония. Собрание в филармонии. Во Всеволожский район. Хозяйство телефонной станции. Хозяйство строительства No 5. В деревне Куйвора. В деревне Сельцы. Творческая работа. Два слова о бюрократах. Настроение наше (Москва, Ленинград, Всеволожский район. Октябрь 1942 года) 523 ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. БАТАЛЬОН КАРАБАНОВА Газета и политотдел 67-й армии. Опять у Московской Дубровки. На берегу Невы. Беседы с людьми. Блиндаж Карабанова. Контузия. Возвращение в Ленинград (11-я отдельная стрелковая бригада 67-й армии. 29 октября -- 5 ноября 1942 года) 548 ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ В КО НТРБ АТАР ЕЙ НОМ ПОЛКУ Перед крутым поворотом войны. Ленинградской ночью 12-й Краснознаменный гвардейский. Знакомство о Фомичевым. Работа разведчика-наблюдателя. Орудие Мосиенко ведет огонь. На заводской трубе. Страх окружения. Одна ночь. В свободное время. На командном пункте полка (Ленинград, 5--25 ноября, и Колпино, 55-я армия, 26--29 ноября 1942 года) 572 ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. ПЕРЕД ПРОРЫВОМ Снова в 67-й армии. "Когда я в настроении". Десять дней в городе. В Пискаревке и Кушелевке. Пулеметы идут на фронт. Да здравствует Новый год! Утро нового года. Дни перед выездом. На выносном командном пункте. Спецвоенкоры стремятся вперед. (Ленинград и 67-я армия. 30 ноября 1942 -- 13 января 1943 года).. 626 ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ПРОРЫВ БЛОКАДЫ Подготовка. Начало. Через Неву. Дивизия Н. П. Симоняка. Высота Преображенская. Взятие Шлиссельбурга. Прорыв удался. Встреча. В Шлиссельбурге. Крепость Орешек (67-я армия. 12--18 января 1943 года).... 661 ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПЕРВЫЙ ПРЯМОЙ (Ленинград -- Шлиссельбург -- Ленинград. 4--7 февраля 1943 года) 707 Встречающиеся в тексте и на схемах сокращенные термины, принятые в дни Отечественной войны 722 Лукницкий Павел Николаевич ЛЕНИНГРАД ДЕЙСТВУЕТ... КНИГА ВТОРАЯ. М., "Советский писатель", 1964, 728 стр. Редактор К. С. Иванова Художник В. В. Богаткин Худож. редактор Е. И. Балашева Техн. редактор В. Г. Комм Корректоры: С. И. Малкина и Г. Г. Папандопуло Публикуемые схемы выполнены автором Графическое исполнение схем -- В. Г. Виноградов Сдано в набор 8/1 1964 г. Подписано в печать 13/VI 1964 г. А 01846. Бумага 84хlO81/32. Печ. л. 223 4 +4 вкл. (37, 72). Уч. -изд. л. 35, 45 Тираж 30 000. Зак.. N" 66. Цена 1 р. 16 к. Издательство "Советский писатель" Москва К-9, Б. Гнездниковский пер., 10 Ленинградская типография No 5 Главполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров СССР по печати. Ленинград, Красная ул., 1/3