ил мою козу обижать? - Это я придумал, Федор Семенович! Моя вина, - покраснев, сознался Витя. - Ну и правильно придумал! - засмеялся учитель. - Главное, что не растерялся, товарищей выручил... - Он покосился на Никиту Кузьмича, который сидел на корточках перед опытной делянкой и задумчиво смотрел на зеленые посевы: - А неплохое просо ребята выращивают? Не так ли, Никита Кузьмич? Тот неопределенно пожал плечами: - Худого будто не скажешь... Члены школьной бригады о чем-то пошептались. Потом Митя подошел к Витиному отцу и, вытянувшись, громко отбарабанил: - От имени школьной бригады за спасение опытного проса объявляем вам благодарность! - Чего, чего? - поднялся Никита Кузьмич. - Ну, словом, спасибо вам, дядя Никита! Здорово вы ребят поддержали! - Мое тут дело сторона... - сконфуженно забормотал Никита Кузьмич и вдруг заметил, что дочь и Марина переглянулись между собой. - Да, да! И нечего тут улыбаться... Тоже мне хозяйки, руководители! Завели теплицу, а щитов крышу прикрыть на случай беды не заготовили. Разве так можно! Витя лукаво посмотрел на отца: - А говоришь: "Мое дело сторона"... - Ты тоже хорош! - обрушился на него Никита Кузьмич. - Продрог весь! Заболеешь теперь, сляжешь в постель, а отец с матерью ходи за тобой... С трудом сдерживая улыбку, Витя отвел глаза в стоРону. На него смотрели ребята. Глаза их тоже улыбались. - Не заболею, - сказал Витя. Глава 29 ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Прошли зимние каникулы, и вновь школа загудела, как пчелиный улей. В зале сняли бумажные флажки и гирлянды, маски зверей и птиц спрятали в шкаф до следующего Нового года, елку вытащили во двор и разрубили на дрова. А Костя все еще лежал в больнице. Паша Кивачев высказал мысль, что там, наверное, скупятся на лекарства и плохо лечат их приятеля. - А может, у Петра Силыча лекарств, каких нужно, недостает? - заметил Алеша. - Очень возможно, - согласился Паша. - Надо будет выяснить. На другой день, побывав в больнице, смущенный Паша передал ребятам записку. "Прошу вас по-дружески и приказываю как бригадир: горячку не порите! - писал Костя. - Лечат меня как надо. Двадцать первого буду в школе, тогда поговорю с вами. И особо с Праховым..." - Да хоть пять раз по-особому! - обрадовался Алеша. - Только бы возвращался скорее! - А все же, ребята, обидно ему, - вздохнул Паша. - У нас тут каникулы были, елка, мы на лыжах катались, на санках, а Костя в больнице лежал... - А знаете что? - вдруг вспомнила Варя. - У него двадцатого день рождения. Давайте отметим, устроим для него праздник. Всем эта мысль понравилась. Стали прикидывать, где лучше собраться. У Ручьевых, пожалуй, неудобно: хозяйки в доме нет, никто ничего не приготовит. - У нас можно, - предложила Варя. - Мама и испечет и сварит что надо... - Все у вас да у вас! - обиделась Катя. - Наш дом тоже не последний в колхозе. В свою очередь подали голос Паша, Вася и Митя Епифанцев: Костя им тоже человек не посторонний, и день рождения вполне можно провести у них. Спор разгорелся. Но тут Варе пришла в голову новая мысль: провести Костин день рождения в школе. Катя с досадой отмахнулась. - А, ей-ей, лихо закручено! - развеселился Алеша. - Соберем классное собрание. Варя Балашова доклад сделает. Прения откроем... - И ничего нет смешного! - вступился Митя. - Может, в самом деле получится очень хорошо. Устроим складчину, пригласим ребят... Вот пойдемте к Галине Никитичне и расскажем. Ребята отыскали учительницу в теплице: вместе с Мариной она осматривала маленькую зеленую делянку проса. Варя рассказала сестре и Галине Никитичне, что ребята придумали насчет Костиного дня рождения. - Может, вы еще билеты будете рассылать? - перебила ее Марина. - Так, мол, и так, восьмой класс приглашает вас на Костин праздник... Что же, у Кости родного дома нет? Не братья ему Сергей с Колькой? - Так все же мужской народ у Ручьевых. И хозяйки в доме у них нет... - возразила Варя. - Ах, вот что! Вы уже и разжалобились! - нахмурилась Марина и обернулась к учительнице: - Как хотите, а я против такого дня рождения. - Ему место не в школе, а в семье у Ручьевых. Она почему-то раскраснелась и, сказав, что в теплице невыносимо жарко, поспешно ушла. Митя посмотрел на градусник и пожал плечами: - Вполне нормальная температура. Вот и пойми ее! - А понять, ребята, надо, - сказала Галина Никитична. - Насчет Костиного дня рождения в школе затея неплохая, но сейчас она, пожалуй, неуместна... И вы Марине не мешайте. Она сама все сделает... Из теплицы Марина прошла прямо к Сергею. О чем они говорили - неизвестно, но только Сергей в этот же вечер наметил вместе с Колькой, кого из ребят и взрослых надо позвать на Костин день рождения. Колька называл только самых близких друзей, но брат настоял на том, чтобы гостей было побольше. Двадцатого числа Сергей с Колькой привезли брата из больницы, помогли ему раздеться и нетерпеливо оглядели его со всех сторон: Костя заметно побледнел, осунулся, был коротко острижен. - А волосы где? А чуб? - всплеснул руками Колька. - Какой ты смешной стриженый, на себя не похож! - Ладно! - смутился Костя. - Наживем чуб... дай срок. В доме было прибрано, чисто, уютно, пол застелен по, ловичками, на окнах висели белые занавески, а из-за черы ной печной заслонки тянуло таким соблазнительным запахом, что мальчик невольно повел носом. - Ну-ну, не принюхивайся!.. Не время еще! - закричал Колька, лукаво переглядываясь с Сергеем. - Как на "катере"? Терпимо? - спросил старший брат, показывая на прибранную избу. - Полный порядок! - улыбнулся Костя. Колька вдруг ринулся к стене, щелкнул черным выключателем, и под жестяным абажуром, свисающим с потолка, загорелась электрическая лампочка. - А это видал? - торжествуя, спросил братишка. Костя долго смотрел на желтый свет, потом потрогал выключатель, белую крученую проводку. А Колька ходил за ним следом и рассказывал, что с Нового года электрический свет горит теперь во всех избах и во всех школьных классах; в колхозе пустили циркулярную пилу и воду на ферму качают мотором; когда электрические лампочки в первый раз вспыхнули на скотном дворе, то коровы мычали целую ночь, не то с перепугу, не то с радости. - Пошел-поехал!.. - остановил Кольку старший брат. - Может, ты в другое время информацию проведешь? Сейчас же нам гостей встречать надо. - Каких гостей? - не понял Костя. - Что ж ты, братец, забыл? Сегодня же тебе шестнадцать годков стукнуло. - Нет, я помню. ...В сумерки начали собираться гости. Первыми пришли Варя с сестрой. Костя встретил их в сенях. Варя достала из кармана коричневые с красной каймой варежки и натянула их мальчику на руки: - А мы... мы тебе варежки связали... Каждый день носи! Чтобы руки не мерзли. - Кто-то вязал, а я смотрела! - засмеялась Марина и скрылась в избе. - Ой, да что же мы на холоде стоим! - покраснев, спохватилась Варя. - А мне тепло, - улыбнулся Костя. - Я в варежках... Они вошли в избу. Вскоре явились члены школьной бригады, Ваня Воробьев и Галина Никитична. Ребята оттеснили Костю в угол и наперебой принялись сообщать последние новости: просо в теплице растет всем на удивление, хотя во время бурана с ним чуть не случилась беда; восьмой класс завоевал первенство по лыжам; Витя Кораблев серьезно занимается с Праховым по математике... - А почему они на день рождения не пришли? - спросил Костя. - Их разве не приглашали? - Как же, звали! - сказала Варя. - Сама не знаю, почему они задержались. Костя нахмурился: - Опять Кораблев что-нибудь выдумывает. Не может он по-простому! Вскоре все сели за стол. Пили, ели, поздравляли Костю с днем рождения и желали ему всяческих успехов. Потом пели песни, читали стихи. Паша Кивачев вызвался рассказать чеховского "Ваньку", но, дойдя до середины, запнулся, начал путать и заявил, что остальное доскажет своими словами. - Садись, садись! - закричали ребята. - Не выучил. Ставим тебе тройку с минусом. - Да что вы, право, чинные какие, будто на уроке сидите! - засмеялась Марина. - Так уж у вас и ноги не зудят? Ну-ка, Сережа, поддай жару! Сергей достал гармошку и заиграл русского. Марина подмигнула Кольке и пустилась в пляс. Колька, как бесенок, закрутился вокруг девушки. Потом сестру сменила Варя. Колька, вконец заморившись от пляски, попытался выкинуть какое-то замысловатое коленце, но потерял равновесие и сел на пол. Кругом засмеялись. А Варя, помахивая белым платочком, лебедем плыла по избе. Лицо ее стало строгим, движения плавными, и только большие глаза сияли, смеялись и поддразнивали: "А нас, Балашовых, все равно не перепляшешь!" Костя поднялся, одернул рубашку. "Давненько я не плясал, но уж если на то пошло... берегись!" - говорил весь его вид. Он кивнул Сергею. Тот понял, и пальцы его быстрее забегали по ладам. Костя, легко касаясь пола, пошел по кругу, отбил подметками частую дробь. Но все это был только зачин, проба сил. Он вдруг по-разбойничьи свистнул и, ударяя ладонями по голенищам, по коленкам, по груди, пустился вприсядку. Теперь уж и Варя не плыла павой-лебедушкой, а, встряхивая волосами, звонко отстукивала каблучками по половицам. Гости тесным кругом обступили плясунов. То и дело слышались возгласы: - На перепляс схватились! - Нашла коса на камень! - Теперь до упаду плясать будут! А гармошка играла не умолкая. Не выдержав, пустились в пляс Вася Новоселов и Ваня Воробьев. Катя вытащила в круг упирающегося Пашу Кивачева, кто-то потянул за руку Галину Никитичну. Прогибались половицы, подпрыгивали на столе чашки и стаканы, и весь дом Ручьевых ходил ходуном. Дверь между тем то и дело открывалась, и из сеней в избу входили все новые и новые школьники. Одни забирались на печь, другие теснились у порога и, подталкиваемые сзади, все больше замыкали кольцо вокруг плясунов. Встревоженный Колька вытащил Костю из круга и пожаловался: - Куда они лезут!.. Их же не звали. Еще печку нам развалят! Он приоткрыл дверь в сени, где толпилось еще десятка полтора школьников, жаждущих проникнуть в избу, и замахал на них руками: - Нельзя, некуда! Своим гостям тесно! Костя усмехнулся, отодвинул братишку и широко распахнул дверь: - Все входи, чего там! Хватит места! Школьники хлынули в избу. Костя подошел к окну и прижался разгоряченным лицом к холодному стеклу. На улице было тихо, снег под фонарями горел голубыми огоньками, березы, опушенные инеем, стояли не шелохнувшись, и, казалось, все село затаилось и слушало, как весело справляли праздник в доме Ручьевых. Марина и Варя подошли к окну и встали рядом с Костей. - Хорошо тебе? - шепотом спросила Варя. - Хорошо! - радостно улыбнулся Костя и, оглянувшись, окинул взглядом собравшихся. - Только вот Федор Семенович почему-то не пришел... - у него сегодня лекция в колхозе, - сказала Марина. - Но он тебя не забыл, не беспокойся. Целое послание прислал. - Она передала мальчику записку. "Дорогой мой Костя! - прочел он. - От всего сердца поздравляю тебя с днем рождения и желаю счастья. Ты хорошо прожил свои шестнадцать лет. Но тебе еще предстоит далеко идти и высоко подниматься. Так запасайся же силами, умением, знаниями на долгие-долгие годы!" - Что он тебе пишет? - Варя нетерпеливо заглянула мальчику через плечо. - Не мне одному... Он всем пишет... Ребята, идите сюда! Слушайте! - Костя возбужденно подозвал товарищей и прочел: - "Но тебе... - и тут же поправился: - но вам еще предстоит далеко идти и высоко подниматься. Так запасайтесь же силами, умением, знаниями на долгие-долгие годы!" ...Вскоре гости разошлись по домам. Сергей отправился в правление. Колька с Костей остались наедине. - Вот это пир на весь мир! - устало потянулся Колька. - Вот это погуляли! Не хуже, чем тогда у Балашовых, на Варимых именинах. Гостей даже побольше собралось. - Давно у нас такого праздника не было, - согласился Костя. - Вот досталось, поди, Сергею с подготовочкой! - Не ему одному. Тут все больше Марина хлопотала. Она за главную хозяйку была, а мы с Сергеем у нее за помощников. - Марина?.. - Пока ты болел, она все время по дому нам помогала. И рубаху мне сшила новую, и пальто починила... А какие у нее книжки есть дома! "Ты, говорит, Коля, любую выбирай, какая на тебя смотрит". - А ты что, бываешь у Балашовых? - Случается. Меня Марина часто зазывает. Про уроки спрашивает, про все... Колька покосился на "стену героев". Костя прослеДил за его взглядом и, подойдя ближе к стене, заметил, что на одной из фотографий картонка, закрывавшая лицо Сергея, была снята. - Кто тут хозяйничал без меня? - Это я, Костя, - признался братишка. - Зачем ты Марину с Сергеем разделил? Раз снимались, пусть уж вместе сидят... - Колька вздохнул, помялся. - А знаешь, чего мне хочется? Пускай Марина насовсем к нам жить переходит! Мы ведь с тобой не лежебоки какие-нибудь. Если надо, и воды принесем и пол выметем... и скандалить мы не любим... Давай скажем ей, Костя! И Сергею скажем. - Так это их дело. Пусть сами решают, - улыбнулся Костя. - А может, они нас стесняются? - Разве же мы им помеха? - Помеха не помеха, а все-таки... Ты иногда такой бываешь, не подступись... - Да нет, Колька, это когда-то было... - Значит, согласен? - обрадовался Колька. - Позовем Марину! Да? И Сергею скажем! Костя посмотрел на фотографию отца с матерью, потом на карточку Марины с Сергеем и задумался. - Ну чего ты, Костя, чего? - жалобно шепнул Колька. Костя зажмурил глаза и немного помолчал, словно побыл наедине. Потом встряхнул головой и привлек братишку к себе: - Позовем, Колька... Вместе нам лучше будет... Глава 30 САЛЮТ На другой день Костя пришел в школу. Восьмиклассники встретили его восторженным гулом, кто-то выстучал на крышке парты веселый приветственный туш. В класс влетел Алеша Прахов и обрадованно закричал: - Здоров, Ручей? Чего долго так? Не мог пораньше выписаться? - Он потрогал у Кости мускулы на руках. - А ничего... Есть еще запасец! - Будет тебе! - отмахнулся Костя. - Ты скажи, с математикой как? Опять запустил? - Что ты! В гору лезу. Недавно четверку получил. Со мной ведь Кораблев занимается. Ну и настырный он, Витька, тебе не уступит! - с удовольствием пожаловался Алеша. - Проходу не дает, все часы расписал по графику. Вчера даже на день рождения к тебе не пустил. а говорю: "Собирайся, пойдем!" А он свое: "Рано еще нам по праздникам ходить. Давай-ка за дело! Завтра ведь математика". Незадолго до звонка в класс вошел Витя. Заметив Костю, он внезапно остановился, словно ошибся дверью и попал в другой класс. Мальчики молча смотрели друг на друга. "Ну, что вы молчите, в самом деле! - хотелось крикнуть Варе. - Языки приморозили?.. Подойдите друг к другу, поздоровайтесь". Но она ничего не успела сказать, как прозвенел звонок и в дверях показался Федор Семенович. Обычно Алеша вел себя на уроках математики сдержанно и тихо. Но сегодня он всячески старался обратить на себя внимание учителя: ловил глазами его взгляд, вытягивал шею, часто поднимал руку, порываясь выйти к доске. Когда же кто-нибудь из ребят долго не мог решить задачу, Алеша даже возмущался и сердито шептал: - Шляпа, канительщик! Да это же яснее ясного! Но Федор Семенович как будто ничего не замечал. Витя беспокойно ерзал на парте. Вчера он занимался с Праховым до позднего вечера и отпустил его домой только тогда, когда убедился, что уроки подготовлены как следует. И ему очень хотелось, чтобы Алешу спросили именно сегодня. Пусть Костя увидит, что и он, Кораблев, что-нибудь да стоит! Наконец, незадолго до конца урока, Федор Семенович вызвал Алешу к доске и попросил его доказать заданную на дом теорему. Громко стуча мелом и четко, с нажимом выписывая буквы, Прахов довольно быстро справился с заданием. Учитель озадаченно потер бритую щеку, потом протянул мальчику учебник: - А ну-ка, реши еще вот это... Алеша записал на доске условие задачи. Потом, улучив момент, обернулся к классу и даже немного растерялся: все ученики, как один, в упор смотрели на него. "Ты же можешь, Алеша, можешь! - казалось, говорили их взгляды. - Ну, постарайся, сделай!" Костя весь подался вперед, а Витя даже привстал с парты и кивал Прахову головой. Мальчик вздрогнул и перевел взгляд на доску. Он крепко сжал мелок и широко расставил ноги, словно ему предстояла трудная схватка. Задача действительно попалась нелегкая. Надо было помнить не только то, что хорошо выучил вчера, но и то, что проходили неделю тому назад, и месяц, и два... Алеше стало жарко. Он торопливо чертил геометрические фигуры и писал буквенные обозначения и цифры. Он вспоминал теоремы и рассуждал вслух. Тряпка выпала у мальчика из рук, и он стирал неверно записанные цифры прямо ладонью. Федор Семенович видел это, но не сделал Алеше ни одного замечания. Он внимательно следил за ходом рассуждений мальчика и вглядывался в черное поле доски, где пока еще царили суматоха и беспорядок. Но вот мало-помалу цифры и знаки начали занимать положенные места, выстраивались в ровные ряды, все лишнее убиралось. - Кончил! - наконец возвестил Алеша и, дописывая последнюю цифру, так нажал на мелок, что тот рассыпался на мелкие кусочки. - Хорошо кончил! - Учитель пытливо окинул взглядом маленькую воинственную фигуру мальчика. - Рад за тебя, Алеша, и за товарищей, которые тебе помогают, тоже рад. Ставлю тебе вполне заслуженную пятерку! Класс облегченно вздохнул. Алеша попытался сделать вид, что получать пятерки для него обычное дело, но это ему плохо удалось. После урока ребята потащили Алешу в "живой уголок", к Галине Никитичне. "Живой уголок" с некоторых пор стал излюбленным местом восьмиклассников. Они часто забегали сюда после уроков: то ученикам надо было рассказать Галине Никитичне, как прошли сегодня занятия, то поговорить о новой книжке, то разрешить какой-нибудь спор. Как же было сегодня не порадовать свою руководительницу! Ребята втолкнули Алешу в "живой уголок" и, перебивая друг друга, принялись рассказывать учительнице, как Прахов получил первую пятерку: - Трудовая пятерочка, ничего не скажешь! - Вы бы видели, как он запарился! Легче, поди, сто снопов в поле связать... - Вот она, страда-то, когда начинается! - Смотри, Прахов, не застрянь на первой пятерке. Полный вперед давай! - Это верно! - сказала Галина Никитична. - До победы еще далеко. Ты, Алеша, не успокаивайся, подтягивай и другие предметы. - Да что мы все об Алеше! - спохватилась Варя. - Надо же и шефов отметить - Костю с Витей. - Правильно, надо! - подхватил Сема Ушков. - В стенгазету про них написать. Костя с Витей вновь посмотрели друг на друга, но заговорить так и не смогли. Из "живого уголка" ребята выбежали на улицу. Костя, не целясь, метнул снежок прямо перед собой и в то же мгновение заметил, как Витя закрыл лицо руками и отвернулся. Мальчик бросился к Кораблеву: - Больно я тебе? В глаз попал? Витя вытер ладонью залепленное снегом лицо и неловко усмехнулся: - Пустое... Игра ведь... И я тебе так же мог... - Это само собой, - согласился Костя. Разговор на этом закончился. Мальчик хотел было повернуть обратно, но что-то удерживало его около Вити. Да и Кораблев не делал никакой попытки отойти от Кости. Они молча стояли друг против друга, переминались с ноги на ногу, потом принялись катать снежки. В школьном дворе девочки с визгом гонялись за Алешей. - Достается сегодня Прахову! - заметил Витя. - А ты это ловко его вытянул... на пятерку-то! - неожиданно сказал Костя. - Небывалое почти дело. - Не один я... Ведь ты первый начал с ним заниматься, а мне уже легче было. По твоему же наказу все делалось! Помнишь, из больницы через Варьку передавал... - Все равно. Здорово у тебя получилось. Дается тебе математика, ничего не скажешь. Позавидовать можно! Витя сокрушенно вздохнул и крепко сжал в ладонях снежок. "Мне тоже есть чему позавидовать", - хотелось чистосердечно признаться мальчику. Он оглянулся - к ним подбегали школьники, - достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул Косте: - От меня... Заявление в школьную бригаду... Прошу разобрать. Костя с недоумением посмотрел Вите прямо в лицо: - Не нужно заявления... Раз согласен, мы и так примем. Ты же нам здорово помог... - Нет, вы разберите. Может, какие отводы будут... - настаивал Витя, глядя в сторону. - А по математике, если желаешь, вместе можем заниматься. У меня трудные задачки есть. - Вот это разговор подходящий! - обрадовался Костя. - Заходи ко мне в воскресенье. - И он, подпрыгнув, метнул снежок ввысь, словно выпустил ракету. То же проделал и Витя. - Ребята! Восьмой класс! Салют! - со смехом закричала Варя, и снежки полетели вверх. Глава 31 ШИРОКОЕ ПОЛЕ Витя сдержал свое слово и в воскресенье утром зашел к Ручьевым. Костя поднялся ему навстречу: - А я ведь думал... - Знаю, что ты думал, - нахмурился Витя. - Мол, Кораблев ради красного словца пообещал... Так будем решать задачи или нет? - Понятно, будем, - заторопился Костя и кинулся убирать со стола. - Колька, помогай! Вскоре стол был насухо вытерт, и мальчики бели заниматься. Витя предложил для начала решить несколько задач по алгебре из нового сборника, который он достал у Федора Семеновича. Каждый решал задачу самостоятельно, по-своему, но потом мальчики придвигались ближе друг к другу и сравнивали, чье решение лучше. Порой у них что-то не ладилось, и тогда Костя с Витей принимались спорить, расхаживали по избе, заглядывали в учебник по алгебре, повторяли правила. Колька с сочувствием поглядывал на ребят. Видно, крепко им достается в восьмом классе! Вот он, Колька, например, сделал все домашние уроки еще вчера вечером за два часа. Костя же трудился почти до полуночи, а сегодня с утра опять сел заниматься. Покончив с одной задачей, мальчики принимались за вторую, третью, четвертую... - Это вам столько задано? - не выдержав, спросил Колька, которому уже давно не терпелось вытащить брата на улицу и показать, какие он смастерил санки с рулем. - Да нет, - пояснил Костя, - это не по заданию... Мы просто трудные задачки решаем. - По своей охоте, добровольно? - Понятно, по своей... вроде как для тренировки. Колька с изумлением покачал головой. Как ни любил он уроки Федора Семеновича, но тратить воскресный день на трудные задачки, да еще не заданные на дом, - это было выше его сил. - А на улице что творится! - зажмурился Колька от удовольствия. - На лыжах катаются, на санках... А наш отряд на пруду каток расчистил. Мы и карусель там поставили... Костя обернулся было к окну, чтобы хоть одним глазом посмотреть на пруд, но вовремя спохватился и строго сказал: - Иди, коли тянет. Не мешай нам! Колька не заставил себя просить, мигом оделся и выскочил за дверь. К полудню Костя с Витей решили семь задач. Витя сказал, что на сегодня довольно, и предложил пойти на каток. - Еще одну, для круглого счета, - попросил Костя. Но восьмая задача оказалась каверзной, и мальчики зашли в тупик. Каждый доказывал, что его способ решения наиболее правильный, но убедить друг друга они не могли. Чтобы не поссориться, мальчики отложили восьмую задачу до встречи с Федором Семеновичем и попробовали решить девятую. Но и с ней дело на лад не пошло. - Засиделись мы, туман в голове... - Витя поднялся из-за стола. - Пойдем на каток! - Чего там "засиделись"! Просто пороха не хватило, - помрачнел Костя. - Пока семечки были, так щелкали, а как до каленого орешка добрались - зубки слабы. - Ничего не слабы, - не сдавался Витя. - Вот головы прояснеют - и решим. А не то завтра Федора Семеновича спросим. - Потом да после!.. Любишь ты все на завтра откладывать! Раз взялись, давай не тянуть. - Костя сорвал с гвоздя полушубок и шапку: - Пошли к Федору Семеновичу! - Что ты! - оторопел Витя. - Сегодня же выходной... Может, его и дома нет. Да и надоели мы учителю. - Надоели? - удивился Костя. - Плохо ты его знаешь! Он быстро оделся, сунул в карман испещренные цифрами листочки и направился к школе. Досадуя на себя, что связался с горячим не в меру Костей, Витя плелся позади и на все лады убеждал его не ходить сегодня к учителю. У околицы ребята встретили Клавдию Львовну и узнали от нее, что Федора Семеновича нет дома. - Ладно, будь по-твоему... завтра спросим. - И Костя, кивнув Вите, повернул к пруду. Здесь вовсю шло веселье. Мальчишки катались на "снегурочках", на деревянных коньках-самоделках или же, стоя во весь рост, лихо съезжали с ледяной горки. В центре катка кружилась самодельная карусель - колесо от телеги, надетое на кол. Разбежавшись с небрежным видом, - словно желая сказать каждому, что они попали сюда совершенно случайно, Костя и Витя покатились с ледяной горки. Все шло удачно. Только у самого конца отполированной ледяной дорожки они столкнулись с двумя малышами и повалились в снег. Сзади налетели еще несколько мальчишек, и Костя с Витей оказались в шумной куче мала. Они не без труда выбрались из нее и не успели как следует протереть залепленные снегом лица, как услышали знакомый голос: - Кому-кому, а восьмому классу непростительно так падать! Мальчики обернулись. - Здравствуйте, Федор Семенович, - смущенно сказал Костя. - Так мы бы не упали... под ноги кто-то сунулся. - На малышей кивать нечего, - погрозил пальцем учитель. - Физику вы забыли, вот что. Законы равновесия, силу инерции... - Он показал на Кольку, который, весь подавшись вперед, летел с ледяной горки: - Смотрите, как он умело переместил центр тяжести. Но в этот самый миг Кольку подбили сзади, он упал и закончил свой путь, скользя на спине, задрав ноги кверху. Костя с Витей лукаво поглядели на учителя и захохотали. Засмеялся и Федор Семенович: - Я вижу, на этой горке все законы физики кувырком летят! - Федор Семенович, - вспомнил вдруг Костя, - а мы к вам собирались. С задачами у нас не получается. Он поспешно достал из кармана исписанные листки и сунул в руки учителю. Витя осуждающе покачал головой, но Костя сделал вид, что ничего не заметил. - Позвольте, но ведь я же вам этого не задавал? - удивился Федор Семенович. - А мы добавочно решаем, для тренировки, - признался Костя. - Вон вас куда потянуло!.. - Учитель с довольным видом посмотрел на них, достал карандаш и принялся объяснять задачу. Костя бросил на Витю выразительный взгляд, как бы желая сказать: "Видал, мол: моя правда! Федор Семенович никогда не откажется!" А кругом стоял смех, визг, крики, пролетали юркие конькобежцы; у подножия ледяной горки то и дело вырастала куча мала. - А обстановочка-то не совсем подходящая! - Учитель оглянулся по сторонам: - Где бы это нам присесть? - Пойдемте к нам, - предложил Костя. - Никто не будет мешать! Через несколько минут они уже сидели у Ручьевых в избе. Учитель помог ребятам разобраться в каверзных задачках, задал еще две новые, побеседовал о математике и ушел минут через сорок. Костя убрал со стола тетради и с хрустом потянулся: - А правда, неплохой денек получился? - Почему тебя на математику потянуло? - не без тайного умысла спросил Витя. - Ты ведь до нее раньше не особо рьяный был, больше на естествознание да на литературу нажимал. Костя ответил не сразу. Постоял у окна, подышал на стекло, нарисовал трапецию, потом треугольник... - А ты думаешь, все через тебя? - наконец заговорил он. - Оно конечно, завидки берут... Ты на математику счастливый. А только это еще часть от целого. А вот ты почему агротехникой заинтересовался? - Так тоже причин вдоволь... - Это верно: причины есть, - согласился Костя. В избу вошли Варя и Митя Епифанцев. - Хороши, нечего сказать! - Девочка подозрительно оглядела Витю и Костю. - Запрятались, тренируются... И ни словечка никому!.. Даже учителя на дом затащили. - Откуда вы все узнали? - спросил Витя. - Нам Федор Семенович сейчас рассказал, - объяснил Митя. - "Неужели, говорит, на весь класс нашлись только два любителя математики?" Думаете, не обидно ему? Могли бы, кажется, и других ребят пригласить. - Так сделайте милость! - почти закричал Костя. - Разве мы против кого? Примыкайте. - Ага! Подобрели, когда вас к стенке прижали, - с торжеством сказала Варя. На другой день в классе Витя с Костей предложили желающим решать трудные задачи задержаться после уроков. Осталось человек восемь. В класс принесли еще три доски. На занятия пришел Федор Семенович. Каждому он подобрал интересные задачи. Школьники не заметили, как пролетели два часа, и учитель был вынужден почти насильно отослать ребят домой. Все расходились веселые, возбужденные, рассказывали друг другу, какие трудные были задачи и как хитро они их одолели. ...Костя дорожил каждым часом. То он проводил время в теплице, наблюдая за просом, то засиживался над математикой. Большинство уроков в классе приносило мальчику большую радость. Он чувствовал, что мир вокруг него становится просторнее, глубже, яснее. Из школы Костя возвращался возбужденный, сияющий, и Колька догады* вался, что брат получил очередную пятерку. - Не о пятерке речь... ты послушай, что у меня в голове засело! И Костя с жаром рассказывал, что он сегодня узнал по математике или истории, по литературе или географии. - Э-э, да что тебе толковать! - спохватывался он. - Не дорос еще... - Нет, нет, ты говори! - просил Колька. - Я ведь тоже в восьмом классе буду учиться. Нередко, обогащенные знаниями, полученными за день, пораженные маленькими открытиями и находками, школьники после уроков долго не могли расстаться и собирались у Ручьевых на "катере". Колька услужливо растапливал железную печку-времянку. Бока ее вскоре накаливались, становились вишневыми, потом оранжевыми, мерцали искрами. Ребята, как в ночном у костра, рассаживались вокруг печки и начинали разговоры. Возвращался с работы Сергей, приходила на "катер" Марина, и они присоединялись к школьникам. Если ребята наперебой доказывали друг другу, что нет на свете науки серьезнее и важнее, чем математика, то Колька безошибочно определял, что сегодня в восьмом классе были уроки Федора Семеновича. Если Костя с приятелями заводили речь о здоровье человека и собирались в будущем учиться только на врачей - значит, с ребятами занималась Галина Никитична. А вот сегодня их вниманием бесспорно завладела Клавдия Львовна. Еще не успели восьмиклассники отогреться, как Костя затеял спор с Митей о Лермонтовском Печорине: - Тоже мне герой! На Кавказ уехал, потом в Персию собрался, сам не зная зачем... Скучно, видишь, ему! "Авось где-нибудь умру по дороге". Да разве мало тогда в России дела было?.. - Погоди, Костя! - перебил его Митя. - Не дошли мы еще на уроках до сути, вот и скачешь по верхам. Надо обстановку знать. Это же тридцатые годы, режим Николая Палкина. - А Радищеву при Екатерине легче жилось? А он все равно за народ стоял. В Сибирь за правду попал, не побоялся. Вот это человек был!.. А декабристы? А Чернышевский?.. Костя жил, как крестьянин в горячие дни летней страды. Только закончишь одно дело, как надвигается другое. Только уберешь сено на лугу, как уже зовут в поле желтые, спелые хлеба. И всюду надо успеть, со всем управиться!.. Часто Костя с товарищами задерживал учителей после уроков и забрасывал их самыми неожиданными вопросами. Галина Никитична как-то раз даже пожаловалась Федору Семеновичу: - Я немного боюсь за ребят, особенно за Ручьева. Они какие-то ненасытные, все хотят знать. - Сейчас у ребят самое счастливое время, - ответил Федор Семенович. - Они как бы выбрались в широкое поле. А кругом все звучит, играет, переливается красками... Подростки же полны сил, у них разгораются глаза, все им важно и интересно. И это хорошо! Потом, со временем, они во всем разберутся, и им легче будет найти свою торную дорогу, свое место в жизни. Глава 32 МОРОЗ И СНЕГ В феврале ударили сильные морозы. Пронзительно скрипел снег под ногами; у колодцев, закутанных в соломенные чехлы, нарастали огромные наледи; потрескивали по ночам бревенчатые стены изб. Матери и бабушки укутывали школьников в теплые платки, шали и башлыки и наказывали им добираться до школы как можно скорее. И ребята, зная, что с морозом шутки плохи, как никогда были послушны и нигде не задерживались. Только кое-кто из бедовых, вроде Кольки Ручьева, не желая конфузить себя платком, по-прежнему бегал на занятия в легкой шапчонке, но перед тем, как войти в класс, яростно оттирал снегом щеки и уши. Учеников из дальних колхозов доставляли теперь в щколу в широких розвальнях. Чтобы не поморозить, ребят закутывали потеплее, а возницы все время погоняли коней и покрикивали: "Э-э! Дорогу! Ребятишек везу!". И встречные подводы съезжали в сторону. Вслед за морозами начались ветры. Они дули порой целыми ночами, выстуживали избы, обжигали лица людей, захватывали дыхание. Не доведись в такую ночь человеку очутиться в поле! Ветер не на шутку обеспокоил колхозников: он стал сносить с полей снег. В лощинах и оврагах наметало огромные сугробы, а возвышенные участки оголялись. Костя уже два раза ходил в разведку на Пасынки и убеждался, что слой снега становился все тоньше и тоньше. "Старалась зима, хлопотала, а ветер всю ее работу насмарку! - с обидой подумал он. - Так дело пойдет - земля весной без влаги останется". В воскресенье утром у Кораблевых в доме назначено было очередное занятие по агротехнике. За несколько дней до этого Витю приняли в члены школьной бригады, и ему поручили сделать доклад о снегозадержании. Когда доклад был готов, Витя предложил Косте собрать членов бригады у них в доме: горница просторная, места всем хватит, отец с матерью уезжают на воскресенье в город, и, главное, не надо бежать по морозу в школу. Костя согласился. И вот сейчас Витя встречал ребят. То и дело в сенях гремела щеколда, шаркал веник, и школьники осторожно переступали через порог. В горнице было тепло, уютно. - Снимайте, снимайте валенки! Еще наследите тут, - говорила вновь приходящим Катя Прахова и кивала на желтый крашеный пол. - Да нет, зачем же! Следите, не жалко, - радушно убеждал Витя, но ребята все же разувались и, оставив валенки у порога, рассаживались на лавке. Вскоре собрались почти все члены бригады. Не было только Кости с Митей да еще Галины Никитичны и Марины. - Может, радио послушаете? - предложил Витя, желая чем-нибудь занять ребят. - Сейчас легкую музыку передают. Или народные песни хотите? Но послушать радио не удалось. В горницу вошел Митя и сказал, что Костя немного задержится и пусть Витя начинает свой доклад без него. Витя разложил на столе записи, повесил на стенку рисунки, таблицы и схемы. Он готовился к докладу целую неделю, перечитал немало литературы и рассчитывал говорить минут сорок. Вначале Витя выяснил, почему растения нуждаются в воде и как надо запасать влагу в почве. Потом он начал подробно рассказывать, как надо задерживать на полях снег. Все внимательно слушали, что-то записывали в тетрадочки, и Витя подумал, что доклад у него, как видно, получается неплохой. Ему только было досадно, что Костя до сих пор не явился на занятия. Неожиданно распахнулась дверь, и на пороге, в клубах пара, показалась Галина Никитична. Вслед за нею вошли Костя и Ваня Воробьев. - Занятия кружка придется пока прервать, - сказал Костя, потирая уши. - Колхоз начинает снегозадержание. Марина со своей бригадой уже с утра работает на Пасынках. Надо выходить и нам. - Это в такой холодище-то! - вскрикнула Катя Прахова. - Ждать, ребята, нельзя, - сказал Ваня Воробьев. - Дело срочное. Ветер может весь снег сдуть. - Да что там гадать: холодно, жарко! - поднялся Паша. - Раз нужно - значит, нужно... Подавай, Костя, команду! Варя уже несколько раз согласно кивнула Паше, а когда тот смолк, предложила вывести на снегозадержание восьмой класс. Галина Никитична наказала ребятам одеться как можно теплее, забрать топоры, ножи, лопаты, санки и собираться у правления колхоза. Все быстро разошлись. Вскоре у правления собралось довольно много школьников: комсомольцы, почти все восьмиклассники и большая группа пионеров во главе с Варей. - Пионеры в поле не пойдут, - объявила учительница. - Сейчас же расходитесь по домам! - Так, Галина Никитична, - взмолился Колька, - мы же закаленные... нас никакой мороз не берет! - И он выразительно посмотрел на Варю: поддержи, мол, хоть ты! - Может, им приказать платками обвязаться? - обратилась к учительнице Варя. - Так это мы разом! - Колька вытащил из кармана теплый платок и старательно закутал голову, оставив только крошечную щелочку для глаз. - А теперь, Галина Никитична, можно? - Ну что с вами поделаешь! - засмеялась учительница и велела всем пионерам сбегать домой за платками. Костя и Ваня Воробьев повели школьников к берегу Чернушки. Застучали топоры, пошли в ход ножи. Ребята срубали голые кусты ракитника, срезали ветки осинника, ольхи, все это грузили на санки, увязывали веревками и отвозили на Пасынки. Здесь, по указанию Марины, прутья и хворост укладывали валами по всему участку. Теперь снег уже не сносило ветром в лощину, а он задерживался около валов, собирался в сугробы. - А я другой способ знаю, как снег задерживать, - сказал Кораблев, подходя к Косте. - Без хвороста. - Что за способ? - Я много книжек по снегозадержанию перечитал. Вот, не дослушали сегодня мой доклад, а есть такой способ. Надо побольше канав в снегу выкопать. Когда поле неровное, снег лучше задерживается. Мальчики рассказали про канавы Марине. Витя добавил, что этот способ широко применяется в колхозах Сибири. - Убедили, теоретики! Принимаю ваш способ, - согласилась Марина и поставила часть школьников копать между хворостяными валами канавы. Санки с хворостом между тем беспрестанно тянулись из лесной чащи к Пасынкам. Школьники разбились на пары: один тащил санки спереди за веревку, другой подталкивал сзади. Так было легче и удобнее. Костя нагружал свои вместительные санки щедрой Рукой и, впрягшись, тянул их, как добрая лошадка. Вася ьызвался помочь ему: - Надорвешься ведь, чертушка! Давай вместе возить. - Нет, нет, - запротестовал Костя, - девчат выручай. В очередную поездку в лес Костя так много наложил в санки хворосту, что едва хватило веревки, чтобы увязать его. По ровной дороге санки катились довольно легко, но на крутом пригорке тяжелый груз дал себя знать. Косте пришлось согнуться в три погибели, веревка больно врезалась и плечи, стало жарко. Навстречу попалась Варя с пионерами. Ребята только что отвезли хворост на Пасынки и сейчас возвращались обратно к лесу. Заметив Костю, девочка бросилась к нему: - Жадность тебя одолела! Разве так можно? Она подозвала Кольку с Петькой и приказала им подталкивать Костины санки сзади. - Да что я, маломощный, один не довезу? - обиделся Костя. - А ты не спорь! Мне со стороны виднее, - сказала Варя. - А тебе такое задание будет: за ребятами смотри, чтобы они носы не поморозили. Костя вынужден был согласиться, но, когда девочка отошла, он приятельски подмигнул Кольке и Петьке: - А теперь шагайте своей дорогой. Без вас обойдусь. - Нет, не можем, у нас дисциплина! - ухмыльнулся Колька. - Мы прикрепленные к тебе. По заданию вожатой. - Ну ладно, - погрозил им Костя, впрягаясь в санки, - толкайте тогда. А я вам потом натру носы, поплачете... В разгар работ к Пасынкам подъехали сани. Из них вылезли Никита Кузьмич и Анна Денисовна. - Едем из города, видим - народу в поле полно, - пояснил Никита Кузьмич Марине. - Зачем это ты людей в такую стужу подняла? Марина объяснила, что только вчера вечером Сергей Ручьев распорядился срочно провести снегозадержание. Вот и пришлось спешно поднимать бригаду. - Оно, конечно, разумно, - согласился Никита Кузьмич. - Как говорится: "Снег на полях - хлеб в закромах". - Отец, ты посмотри! - показала Анна Денисовна на поднимающихся из лощины школьников с санками. - Да тут войско целое!.. И Витя наш старается. И Галина с ними. Никита Кузьмич засуетился, снял с себя рукавицы, башлык и понес было их сыну. - Еще в тулуп сынка закутай! - Анна Денисовна цепко ухватила мужа за рукав. - Не конфузь ты его перед ребятами. А проморозится - не беда, крепче будет. - Она посмотрела на высокие хворостяные валы и лукаво переглянулась с Мариной. - Что-то и я застыла, отец. Не разогреться ли нам? Привезем-ка на участок возика два-три хворосту. Ты как? И то ли Никита Кузьмич тоже начал замерзать, то ли еще почему, но он, крякнув, сел вместе с женой в сани и повернул лошадь к лесу. К сумеркам валы из хвороста и канавы покрыли все поле. Усадив школьников в сани, Никита Кузьмич и Анна Денисовна повезли их домой. Проехав мост, Никита Кузьмич заметил впереди на дороге какую-то фигуру, одетую в дубленую, сидящую колоколом шубу. - Э-э! - крикнул он. - Посторонись! - Это же Федор Семенович! - шепнул Витя. Никита Кузьмич, нагнав учителя, остановил лошадь и приподнял шапку: - До правления, Федор Семенович? Садись подвезем! - Да у вас и без меня полный комплект. - Ничего, потеснимся! Школьники усадили Федора Семеновича рядом с собой, и Никита Кузьмич пустил Гордого крупной рысью. Глава 33 В МОСКВУ! Еще лютовали по ночам морозы, ветер порой переметал дорогу и громоздил новые сугробы, но приметы весны нарастали с каждым днем. Небо стало чище, выше, просторнее. И солнце, совершая по нему свой недолгий путь, успевало многое натворить за день: сочилась с крыш капель, сползали лавины влажного снега, вытаивали на солнцепеке завалинки, около стволов деревьев появлялись глубокие лунки. Просо в школьной теплице вырастало на славу. Высокое, кустистое, с мощно развившимися стеблями, оно доходило ребятам почти до подбородка, а низкорослого Прахова скрывало даже с головой. - Это как та горошина в сказке, - удивился дед Новоселов, заглянувший как-то в теплицу: - пол пробуравила, потолок с крышей пробила и до самого неба дотянулась. А не пустоцвет ваше просо? Зерно-то будет или нет? Школьники и сами побаивались, как бы буйное просо не оказалось пустоцветом. Часто в теплицу заходили Федор Семенович и Яков Ефимович, просматривали ребячьи дневники и подолгу о чем-то беседовали с Галиной Никитичной и Мариной. Время шло. Метелки налились зерном, отяжелели, начали клониться вниз. Можно было снимать урожай. Но Марина и Галина Никитична не спешили. Они хотели, чтобы как можно больше людей увидело опытное просо. По их заданию Витя Кораблев нарисовал красочный плакат: "Всем, всем! Приходите посмотреть наше просо. Адрес: Школьная гора, теплица. Юные мичуринцы". Плакат повесили у правления колхоза, и люди стали охотно посещать теплицу. Вскоре Марина привела на "школьную гору" председателя колхоза. Их встретили Костя, Варя и Митя. Предупредив Сергея, чтобы он не стукнулся о притолоку, они ввели его в тесную теплицу. Здесь было тепло, пахло влажной землей, молодой зеленью. Сергей молча обошел рослые кусты проса, измерил расстояние между ними, осмотрел метелки и, вышелушив несколько зернышек, кинул их в рот. Ребята терпеливо ожидали, что будет дальше. - Экая сила вымахала! - пожевав, сказал Сергей. - Важное просо! А не изнежили вы его под стеклом, ребята? - Можешь проверить! - Костя протянул брату толстую тетрадь. - В дневнике все записано. Ухаживали как положено, растения не баловали... Но Сергей тетрадь не взял: - Сейчас мне вас проверять некогда. Вы уж об этом сами доложите. С чувством, с толком... - Где доложить? Кому? - не понял Костя. - Как "кому"? Народу нашему, правлению колхоза. например. Вот пригласим вас на заседание... - Нас? На правление? - с удивлением вскрикнула Варя. - А как же иначе! Раз хорошее просо вырастили, так защищайте, деритесь за него... Чего переглядываетесь? Или не обучены еще доклады делать? - Да нет... в классе приходилось, - призналась Варя. - Так вот и готовьтесь. Докладчика выделите, обдумайте все по порядочку... - А наше сообщение в текущих делах пойдет или как? - осторожно спросил Костя. - Зачем же в текущих? Заглавным вопросом пустим. Распрощавшись, Сергей ушел, а ребята с Мариной направились в школу. Первым делом сообщили новость Галине Никитичне, потом Федору Семеновичу. После уроков в "живом уголке" собрались почти все члены школьной бригады. - Кто же возьмется сделать на правлении доклад, вернее сказать - сообщение? - спросила учительница. - Мите поручить, - предложил Костя. - Он в юннатских делах как по книжке читает, не собьется. - Это твой почин с просом. - возразил Митя. - Тебе и выступать. Немного поспорив, ребята согласились поручить доклад Косте. - Только помни, - предупредила его Марина: - люди в правлении солидные соберутся - бригадиры, актив. Могут быть всякие вопросы... Ты не оплошай! Весть о том, что Ручьев готовится к докладу на правлении колхоза, всполошила всю школу. Девятиклассники, изучающие основы дарвинизма, предложили консультировать его. Витя Кораблев вызвался нарисовать диаграммы. Колька попросил брата упомянуть на правлении о достижениях юннатов пятого класса и очень обиделся, когда Костя не пожелал его выслушать. За несколько дней до заседания правления ребята обсудили Костин доклад. - Думаю, все пройдет хорошо, - сказала мальчику Галина Никитична. - Только очень прошу: следи за чистотой языка. Изгоняй беспощадно все эти "вот", "значит", "так сказать". И, пожалуйста, не руби ладонью воздух, держи руки спокойно. - Я на вас смотреть буду... Если что не так, вы головой покачайте, - попросил Костя. Учительница согласилась. - И вот еще что, - вспомнила она: - надо пригласить на правление всех преподавателей. И в первую очередь Марию Антоновну... Наконец настал долгожданный вечер. Рассыльный оповестил всех членов правления и бригадиров, но вслед за ним те же избы обошли школьники и вторично напомнили о часе заседания. К назначенному времени контора колхоза наполнилась людьми. Сергей посмотрел на Костю и улыбнулся: - Что ты, братец, съежился, как на морозе? Гляди веселее, кругом все свои! Потом он занял место за столом, постучал карандашом по графину и объявил, что сейчас ученик восьмого класса юннат Ручьев сделает сообщение об опыте с просом. - А регламент какой будет? - весело спросил кто-то из угла. - Экий там счетливый объявился! - недовольно сказал дед Новоселов, перебираясь на первую скамейку. - Пусть говорит на здоровье, пусть покажет, впрок ли ему учение пошло. - В регламенте, значит, урезать не будем... - Сергей кивнул Косте: - Давай, товарищ Ручьев, начинай. Мальчик подошел к столу и заговорил чужим голосом. Все лица перед ним расплылись, как в тумане. Но вот Костя махнул рукой, и Варя с Митей внесли два снопика проса: один - обычный, низкорослый, и другой, выращенный в теплице, - высокий, по грудь человеку. Колхозники оживились, кто-то одобрительно сказал: "Эге!" И Косте стало легче. Слова пошли свободнее, он уже почти не заглядывал в тетрадку, лица впереди прояснились, и мальчик теперь узнавал каждого человека. Внимательно слушали его члены правления; ласково поглядывала Марина; от окна согласно кивали головой Галина Никитична, Клавдия Львовна и Федор Семенович; с довольным видом поглаживал бороду дед Новоселов. С задней скамейки задумчиво смотрела на Костю Мария Антоновна. Рядом с ней сидел Никита Кузьмич. И Косте стало радостно, как никогда. Пусть это маленькое дело, но оно доведено до конца, оно нужно людям, и мальчик не напрасно занимает их внимание... И вот уже закончено сообщение об опыте с просом, показаны снопики, зачитаны отрывки из дневника, а Костя все еще говорит. Он рассказывал о том, что вычитал в этом году из книг и узнал от учителей, рассказывал о смелых преобразователях природы, о передовых колхозниках, мастерах высоких урожаев. Лицо мальчика пылало, он говорил горячо, немного сбивчиво и, наверное, совсем не по плану, но никто его не перебивал, не останавливал, словно все понимали, что Костя не только заучил эти имена, но они глубоко запали ему в душу и он не расстанется с ними всю жизнь. Только Никита Кузьмич не выдержал и бросил замечание: - Ты бы, Ручьев, к делу поближе... На него зашикали, а Яков Ефимович укоризненно покачал головой: - Дай же выговориться парню. Видишь, сколько у него накопилось! Костя сообразил, что последние его слова не имели почти никакого отношения к сообщению о просе, и растерянно посмотрел на Федора Семеновича и Галину Никитичну. Те переглянулись и кивнули ему головой, словно хотели сказать: "Говори, раз слушают, говори..." После Кости слово сразу же взяла Марина. - Видали, какое просо при широкорядном посеве можно вырастить! - кивнула она на снопик из теплицы. - Я так думаю: тут говорить много не приходится, надо сеять просо по новому способу. Давайте решать, товарищи! - Так то же на пятачке урожай... под стеклом, - заметил Никита Кузьмич. - А в поле с каждым кустиком не станешь нянчиться... - Я уверена, что и в поле урожай хуже не будет, - настаивала Марина. - Теперь широкорядный сев применяют во многих областях. - А сорняки полезут! Зараз все просо заглушат! - Выполем! Сил не пожалеем, спина не переломится. - Погоди, Марина! - остановил ее Сергей. - Сама знаешь, сколько сил забирает у нас эта прополка. От других работ отрывает. Надо же толком поразмыслить да взвесить все... Какие суждения будут, товарищи? Поднялась Галина Никитична и подтвердила Костино сообщение: опыт в теплице проводился по всем правилам, почти в таких же условиях, как и в поле. Но было бы неплохо с весны повторить опыт в поле, на большой площади. Раздались голоса, что надо списаться с учеными, может быть, даже с самим академиком Лысенко. - А как Федор Семенович считает? - обратился к директору школы Сергей. - Думаю, что мысль правильная, - отозвался учитель. - И мало того - списаться... Пусть Марина сама в Москву едет. Там же в Сельскохозяйственной академии наш земляк работает, Андрей Новоселов. И он как раз занимается культурой проса - проводил опыты в колхозах. Вот Марина ему все и расскажет, посоветуется... - Справедливо, Федор Семеныч! - обрадовался дед Новоселов. - Прямо мою думку перехватил. Непременно пусть едет! - И он, как будто вопрос о поездке был уже решен, обратился к Марине: - Ты, значит, как с вокзала сойдешь, спрашивай Харитоньевский переулок, дом двадцать один. Тут тебе и будет академия всех наук по сельскому хозяйству. Ну, а как Андрюшу разыщешь, спуску ему не давай. Побеседуй по всей строгости. Так, мол, и так, невозможно нам больше терпеть с просом такое положение. Ждем от вас твердого слова, граждане ученые! - А еще, Маринушка, закинь там удочку насчет ветвистой пшеницы, - сказал бригадир первой бригады Максим Ветлугин. - Может, дадут на разживу семян малую толику, хотя бы щепотку. Мы бы уж тут расстарались, вырастили... Бригадира перебила заведующая фермой Поля Клочкова и, в свою очередь, наказала Марине посоветоваться с учеными насчет ухода за лугами и пастбищами. - Стоп, товарищи! - повысил голос Сергей. - Еще ничего не решили, а вы уже с наказами... По против поездки Марины в Москву никто не возражал. Наоборот, все члены правления охотно подняли за это руку. - Тогда записывай! - кивнул председатель Марине. Она села за стол и достала записную книжку... Через день, захватив снопик проса, Марина выехала в Москву. Глава 84 ВАЖНОЕ ЗАДАНИЕ Марину Балашову ждали со дня на день. Возвращаясь из школы, ребята подолгу стояли на мосту через Чернушку и вглядывались в машины и подводы, идущие со станции. Косте все казалось, что вот-вот одна из очередных машин затормозит на повороте. Марина на ходу выпрыгнет из кузова, подбежит к школьникам и скажет: "Скорее собирайте людей! Есть хорошие новости". Но Марины все не было. - Не примет ее академик Лысенко. Недосуг ему! - сказал как-то Паша. - То есть как это "не примет"? - обиделся Костя. - Она же не по личному делу к нему поехала, а от всего колхоза. И вопрос у нее важный... - Ты еще скажешь: академик и наши дневники будет смотреть? - Будет. Я уверен, - убежденно настаивал Костя. - Помнишь, мы про двух юннатов читали. Они над лесными муравьями наблюдения вели, как те вредителей растений уничтожали. А товарищ Лысенко узнал про это и вызвал юннатов к себе в академию. Так они ему и дневники привезли и муравьев... Костю поддержал Митя Епифанцев, приведя еще несколько примеров связи ученого с юннатами, но, по правде говоря, на душе у ребят было неспокойно. Кто знает, как встретят в академии Марину, как отнесутся к их опыту с просом... На шестой день после отъезда в Москву Марина вдруг позвонила Сергею по телефону. Она сообщила, что находится сейчас в райкоме партии, обещала к вечеру быть в Высокове и просила срочно созвать собрание колхозников. Эта новость быстро разнеслась по селу, и в сумерки контора была полна людей. Школьная бригада явилась на собрание почти в полном составе. Вскоре темноту улицы пронзили два широких луча, и легковая машина остановилась у правления. В комнату вошли Марина и двое мужчин. Одного - невысокого, пожилого, в белом овчинном полушубке - колхозники и ребята узнали сразу: это был секретарь райкома партии Бахарев. Он подошел к столу президиума, поздоровался с людьми: кто сидел поближе - за руку, кто подальше - кивком головы. - Прошу прощения, задержались немного, - сказал Бахарев и кивнул на дверь: - Вы посмотрите, какого я вам земляка привез!.. Идите ближе, Андрей Тимофеевич, показывайтесь... Высокий, сутуловатый мужчина, в пальто и в шапке-ушанке, подошел к столу, поклонился, и в ту же минуту, растолкав людей, к нему бросился дед Новоселов: - Андрюша! Пропащая же ты душа! Что ж так долго? Поезд не вез, ноги не несли? Земляка окружили и взрослые и дети. Начались приветствия, расспросы. Федор Семенович стоял рядом с Мариной и Галиной Никитичной, поглаживал быстро щеку и терпеливо ждал своей очереди. Варя потянула учителя за руку. - Федор Семенович, а помните, вы нам загадку загадали? - вполголоса спросила она. - Разгадает ее теперь Андрей Новоселов? - Раз приехал, должен разгадать, - также шепотом ответил учитель. Андрей наконец заметил Федора Семеновича и, протолкавшись к нему, крепко пожал руку. Учитель кивнул на стоящую рядом Галину Никитичну: - А эту гражданочку признаете? - Галька! - Забыв всю свою серьезность, Андрей протянул девушке руки. - Андрюша! - в тон ему воскликнула учительница и, покосившись на школьников, спохватилась: - Здравствуйте, товарищ кандидат сельскохозяй- ственных наук. - Здравствуйте, товарищ преподаватель биологии. Федор Семенович показал на школьников: - А это, Андрей Тимофеевич, так сказать, ваши лаборанты, подшефные... полный сбор. - Так вот вы какие! - Андрей обернулся к ребятам и протянул руку: - Ну, давайте знакомиться! Первая пожала Андрею руку Варя, потом Костя, Митя, Паша, Катя... - Марина про ваши опыты мне много рассказывала, - сказал Андрей. - Очень правильно делаете, что землей интересуетесь. Я ведь тоже с грядки начинал, с мелочи. Сергей между тем, посовещавшись о чем-то с Бахаревым, постучал по столу и пригласил колхозников занять места. Первым заговорил секретарь райкома. Он сказал, что культура проса в их районе, да и по всей области, в большом загоне. Люди жалуются на низкие урожаи, недовольны просом, мало-помалу заменяют его пшеницей и рожью. А между тем просо так же необходимо стране, как хлеб и картофель. - Но об этом вам лучше меня расскажет ваш земляк, - закончил Бахарев и уступил место у стола Андрею Новоселову. Неизвестно, когда и как школьники переместились поближе к столу президиума, но только сейчас они хорошо слышали каждое слово Андрея, видели каждый его жест. Варя налегла грудью на стол и поминутно поглядывала то на учителя, то на Костю с Митей: вот, мол, когда пришла настоящая отгадка! - Еще до войны, по заданию правительства, ученые разработали новую агротехнику проса, - продолжал Андрей. - Был проведен массовый сев проса по-новому на колхозных полях Чкаловской области. Война помешала окончательно закрепить этот опыт. После войны широкорядный посев проса был проведен на Украине. Урожай превзошел все ожидания. Сейчас надо и вам смелее переходить на широкорядный посев проса - дело это верное. - А вот с сорняками как быть? - спросил Сергей. - Забивают сорняки наше просо, не успеваем их выпалывать! - Насчет сорняков ученые тоже подумали. Ручную прополку теперь можно будет заменить машинной. Ведь просо-то у нас широкорядным способом посеяно. Вот мы и пустим между рядами трактор с культиватором. Представляете, насколько это облегчит и ускорит труд колхозпиков? И долго еще Андрей рассказывал о том, как надо по-новому возделывать просо. - Вот, дорогие мои земляки, зачем я приехал в ваш район. И приехал на целый год, до нового урожая. Надеюсь, что мы будем работать рука об руку и добьемся высокого урожая проса... У вас, как мне известно, за просо отвечает Марина Балашова? - спросил в заключение Андрей. - Да, поручили Марине, - ответил Сергей. - И думаем, что в выборе не ошиблись... Вы как, товарищи? - обратился он к собранию. Колхозники одобрительно загудели. - Недаром молва идет, - сказал дед Новоселов: - где Марина - там и урожай. Бригадир, заметно волнуясь, поднялась со скамьи. Но, пожалуй, еще больше волновались ребята. Они не сводили с Марины глаз и ждали, что она скажет. Варя встала за спиной сестры, зачем-то поправила ей шаль на плечах, одернула рукав. - Спасибо за доверие, товарищи!- поклонилась Марина колхозникам. - Раз такое дело... Ничего не пожалею! Всю душу вложу! - Молодец у тебя сестра! - восхищенно шепнул Варе Костя. Собрание вскоре закончилось. Дед Новоселов взял Андрея за руку и, как маленького, подвел к Федору Семеновичу: - Кланяйся учителю, Андрюша. В пояс кланяйся! - И поклонюсь! За мной не станет! - засмеялся Андрей. Федор Семенович сконфуженно поднялся из-за стола: - Да что вы затеваете, Тимофей Иваныч? - Подумать только! Куда вы сына мне подняли! В ученые мужи парень вышел. - Старик победно оглядел школьников. - Вот, козыри, как Енисей-реку переплывать нужно! - Так уж я Андрея один и поднял! У него и других учителей немало было. - А кто первую искру высек? Кто пламя раздул? - заспорил старик. - И не говорите, Федор Семеныч! Вы только кругом гляньте да пальцем ткните в каждого третьего: кто таков? Ваш питомец! Из вашего гнезда вылетел... - Старик строго оглядел толпившихся в конторе молодых колхозников, Марину, Галину Никитичну, Сергея Ручьева. - Только у них гордости хоть отбавляй: "Вот, мол, мы какие! Как родились, так и к делу сгодились, сами до всего дошли". А нет того на уме, что их чьи-то мастеровые руки лепили, да обжигали, да живую душу вдували... - Ну-ну, Тимофей Иваныч! - со смехом погрозил Федор Семенович. - Что вы на моих учеников тень наводите? Грош мне цена, если я таких гордецов вырастил... - Он широким жестом показал на скамейку: - Присаживайтесь, товарищи питомцы, побеседуем... Колхозники разошлись по домам, а бывшие ученики, окружив Федора Семеновича, долго еще сидели в правлении колхоза. Они вспоминали многое: трудные уроки, переводные экзамены, экскурсии на Большие Мхи, комсомольские субботники, охрану по ночам первого колхозного трактора, а больше всего - школьных товарищей... Ребята стояли в полутьме у двери и внимательно слушали разговоры за столом. - Вот и мы так! - вполголоса сказала Варя. - Кончим школу и разлетимся кто куда. Одни будут хлеб выращивать, другие машины строить, третьи еще что-нибудь, а Федора Семеновича мы все равно не забудем. Нет, хорошо быть учителем! - Учителем хорошо, - согласился Костя: - у него друзей много. Сергей говорил, что Федор Семенович стольких людей обучил, что из них целый полк можно составить. Наконец беседа за столом прекратилась. Все вышли на улицу и стали прощаться. Костя с товарищами догнал Галину Никитичну и Мярину у колодца. Увидев ребят, учительница с удивлением спросила, почему они не расходятся по домам. - А мы узнать хотели... - помявшись, сказал Костя. - Наша школьная бригада будет по новому способу просо выращивать? Галина Никитична посмотрела на Марину: - Мне кажется, ребята на это имеют полное право. - Согласна с вами, - кивнула Марина и пообещала пригласить на очередное занятие школьной бригады Андрея Новоселова. - Полный вперед! - удовлетворенно сказал Костя и предложил всем покататься на лыжах. - Галина Никитична, Марина, поедемте с нами! - Может, и правда тряхнуть стариной? - засмеялась учительница. - Обязательно! - согласилась Марина. - Мы еще им покажем, как надо кататься! Минут через десять лыжники уже поднимались на "школьную гору". Светила полная луна, прочный наст хрустел под ногами, все кругом казалось отлитым из звонкого хрусталя. Вот слоистые облака набежали на луну, притушили ее молодой блеск, но и тогда темнота не могла заполонить всю округу. Среди заснеженных полей и черных недвижимых лесов и перелесков то там, то здесь вставали отсветы электрических огней. Ребята долго любовались зрелищем ночного сияния. - Теперь ночью с дороги не собьешься, - сказал Паша. - Везде огни. Вон над Соколовкой зарево, вон над Почаевом... - По этим огням, наверное, до самой Москвы дойти можно, - вслух подумала Варя. - А ты попробуй! - засмеялся Витя. - Прямо от Высокова, без остановки. У самой школы шумную компанию нагнали на лыжах Колька и Сергей. - Просим зачислить в команду! - громко крикнул Сергей. Галина Никитична кивнула им головой: - Присоединяйтесь! Очень рады! - А ну, кто со мной без палок со "школьной горы" съедет? - задорно выкрикнула Марина и, отбросив палки в сторону, покатилась вниз. Все устремились за ней следом. Глава 35 ВЕСНА ИДЕТ Близилась весна. Снег потемнел, всюду пробивались говорливые ручейки, на пригорках выступали первые проталины. В большую перемену, когда солнце затопило всю школу, Костя вышел на улицу и увидел Кольку с Петькой. Скинув башмаки, они вприпрыжку бегали по желтым сосновым бревнам. Костя кинулся к братишке, и не миновать бы Кольке крепкого подзатыльника, но тот вовремя схватил Костину руку и прижал ее к бревну: - Ты потрогай... Тепленькое! Как печка!.. На другой день утром Колька влетел в "живой уголок" и заорал так, словно в школе начался пожар: - Грачи прилетели, грачи! Все, кто был в "живом уголке", не одеваясь, бросились на улицу. Не отстала от ребят и Галина Никитична. И верно, белоносые грачи уже кружили над березами, присматриваясь к старым гнездам, и громко о чем-то кричали. В этот же день на доске наблюдений природы, что висела в школьном зале, появилась запись: "Прилетели грачи. Донесение Коли Ручьева". Колька ходил гордый и безбожно хвастал, что он теперь не пропустит прилета ни одной птицы и имя его долго не сойдет с доски. Но вскоре на доске наблюдений природы появилась новая запись: "Началось движение сока у березы. Донесение Пети Балашова". И тут же, около доски, висела бутылочка с мутной жидкостью. Колька во всеуслышание заявил, что это совсем не березовый сок, а обыкновенная вода из колодца. Разобиженный Петя позвал в свидетели Варю и угостил ее жидкостью из бутылочки. Варя подтвердила, что это настоящий березовый сок. Посрамленный Колька огорчился, но через несколько дней, когда в классе шел пионерский сбор, притащил живого скворца. Был тот скворец иссиня-черный, нахохлившийся, большеротый. - Только что прилетел! - сообщил Колька. - Хотел в скворечню влезть и свалился. Устал, наверное, с дальней дороги. ...Весна принесла немало новых забот школьной бригаде. На очередном занятии кружка ребята окончательно утвердили план весенних работ. Решено было посеять на Пасынках просо, яровую пшеницу, овес и посадить по методу Анны Кораблевой полгектара картошки. Дела школьной бригады всколыхнули всю школу. Ваня Воробьев напечатал в стенгазете большую статью под заголовком: "Поддержим почин восьмого класса!" Костю вызвали на комитет комсомола, и он рассказал о работе бригады. Девятый класс, по примеру восьмого, организовал школьную бригаду Э 2 и решил выращивать на семена клевер, люцерну и тимофеевку. Заинтересовались агрономической учебой и учителя. Как-то раз Мария Антоновна вела урок в восьмом классе. По обыкновению, она излагала материал ровным, глуховатым голосом и, близоруко щурясь, писала на доске формулы. После истории с "чесночной реакцией" восьмиклассники всячески сдерживали себя, в классе сидели тихо, но учительницу слушали невнимательно и рассеянно. Вот и сейчас каждый занимался чем мог. Костя первые минуты старался довольно добросовестно слушать Марию Антоновну. Но потом его начала разбирать досада: и почему учителя так не похожи друг на друга? То ли дело Клавдия Львовна! Она рассказывает о Пушкине, и ты видишь, как поэт, живой, непокорный, ходит по комнате, читает друзьям стихи, беседует с Ариной Родионовной... Или вот появляется в классе Федор Семенович: он чертит на доске схемы, пишет формулы, а тебе кажется, что учитель взял тебя за руку, ведет по широкому миру и ты разгадываешь вместе с ним одну загадку за другой. А Мария Антоновна почти слово в слово повторяет написанное в книге и заставляет без конца записывать формулы! "Об этом я сам прочту по учебнику, и у меня времени меньше уйдет", - решил Костя и, достав тетрадь, занялся другими делами. С последней парты донесся громкий шепот. Это привлекло внимание Марии Антоновны. Она обернулась к классу, и лицо ее омрачилось: вот опять ее плохо слушают, и никто ничего не записывает. Паша читает книгу, Катя мечтательно смотрит в окно, Алеша с Васей перекидываются записками. И только Костя Ручьев что-то усердно пишет в тетради. Учительница прошла между рядами парт и остановилась около мальчика. Костя, ничего не замечая, продолжал писать. - Надеюсь, что ты записываешь мои объяснения по химии? Не так ли? - спросила Мария Антоновна и за' глянула мальчику через плечо. - Позволь, позволь! Я что-то не вижу здесь ни одной формулы. Костя вспыхнул и поднялся. Отступать было поздно. - Тут другое, Мария Антоновна!.. - Действительно, другое. - Учительница взяла тетрадь и вслух прочла: - "План весенних работ школьной бригады. Первое - вручную отобрать семена. Второе - запасти золу и перегной. Третье - получить в колхозе минеральные удобрения..." Та-ак!.. Очень интересно! Но почему, собственно, подобными делами следует заниматься на уроке химии? Костя молчал. Мария Антоновна вернулась к столу и тяжело опустилась на стул. Восьмиклассники неодобрительно посматривали на Ручьева: опять теперь пойдут разговоры, что они плохо ведут себя на уроках химии! - Я, признаться, не очень доверяла вашей школьной бригаде, - заговорила Мария Антоновна - Но своим опытом с просом вы доказали, что это начинание серьезное. Меня удивляет только одно: почему вы так равнодушны к изучению химии? Вот вы пишете в своем плане о золе, о перегное, о минеральных удобрениях. А зачем они нужны в сельском хозяйстве? Какие вещества берут из почвы растения? Что представляет собой почва?.. Все эти вопросы можно понять только тогда, когда знаешы химию. Как же вы хотите постигнуть тайны плодородия земли, управлять ростом растений, когда уроки химии для вас самые неприятные часы в расписании! Класс насторожился. А учительница, волнуясь все больше и больше, говорила о химических заводах-гигантах, которые готовят миллионы пудов удобрений, говорила о том, какие чудеса творит химия на колхозных полях, как она помогает колхозникам повышать плодородие земли, спасать хлеба от вредителей, выращивать Щедрые урожаи. Право, об этом стоило послушать! Костя не удержался и шепнул Паше: - А здорово Мария Антоновна рассердилась! Даже слушать интересно. Урок прошел незаметно, и ребятам показалось, что звонок прозвенел раньше времени. В перемену они окружили Марию Антоновну и забросали ее вопросами. Костя пошептался с Пашей Васей и подвел их к учительнице: - Мария Антоновна.. это у нас докладчики насчет удобрений... Только мало еще они в них понимают. - Так в чем же дело? - Помогите им доклад подготовить. Мария Антоновна задумалась. Федор Семенович не раз упрекал ее в том, что она слишком книжно и сухо преподает свой предмет, советовал приглядеться к работе школьной бригады, вникнуть глубже в жизнь школьников. Просила помочь ребятам и Галина Никитична. Может быть, они и правы... Ведь всего один год работает Галина Никитична в школе, а ребята уже льнут к ней, дорожат каждым ее словом. О Федоре Семеновиче уж и говорить нечего. А вот она живет вдалеке от всех, сторонится ребят, и те платят ей той же монетой... И это тяжело!.. - Хорошо, - согласилась Мария Антоновна.- Пусть ребята зайдут ко мне. Только с одним условием: на моих уроках планов больше не писать. - Не будет этого! - пообещал Костя. Через несколько дней Паша и Вася выступили перед ребятами с докладом. Рядом с ними сидела преподавательница химии. Она принесла в пакетиках образцы минеральных удобрений, показала их членам бригады и помогла ребятам рассчитать, сколько каких удобрений надо запасти для полевого участка. Вскоре школьная бригада начала возить на Пасынки навоз. Отвезли возов двадцать, явился Сергей и сказал: - Стоп, хлопцы! Хватит! Ребята принялись доказывать, что по плану должны доставить на свой участок не менее сорока возов. - Глаза у вас завидущие, - упрекнул председатель. - Все себе да себе, а другим что же останется? Как ребятам ни было досадно, но пришлось согласиться. Они начали гадать, где бы еще раздобыть навозу. Паша вспомнил, что навоз можно заменить торфом или илом из пруда. Но ни того, ни другого под руками не было, и пришлось только с сожалением вздохнуть. В этот же день Витя Кораблев, захватив лопату, повел Костю в поле, километра за два от колхоза. Ребята остановились у небольшой рощицы, и Витя начал копать в плотном снегу яму. Вскоре показалась темная, мерзлая земля. - Вот тебе и находка! - сказал Витя. - Здесь в лощине во время войны кавалерийская часть формировалась, кони стояли. Смотри, сколько перегною накопилось! - Так он же мерзлый... как камень. Топором не возьмешь. - Будем оттаивать. На другой день после занятий члены школьной бригады вышли к рощице. Они очистили от снега большой участок земли, натаскали соломы и зажгли ее. Перегной вскоре оттаял, и ребята принялись возить его на Пасынки. Они закончили работу к вечеру и, усталые, грязные, но довольные, пошли домой. - А Витька-то у нас прямо кладоискатель, - сказал Паша. - Надо бы ему за находку благодарность объявить, - посоветовал Косте Митя. - Не за что! - покраснев, заявил Витя. - Это мне отец с матерью про перегной рассказали. - И он прибавил шагу. Ребята переглянулись. Потом Митя догнал Кораблева и спросил, почему тот не подает заявления в комсомол. - Прахова хочу подождать... Пока он экзамены не сдаст, - хмуро признался Витя. - Я его вроде завалил тогда осенью, а теперь попробую вытянуть... Он помолчал, а потом, когда подошли к околице деревни, неожиданно спросил: - А вы... вы можете за меня поручиться? Только прямо скажите! - ив упор посмотрел на Варю и Костю. - Я могу, - ответила Варя. - Теперь могу! - Конечно, поручимся... Какой может быть разговор! - в тон ей отозвался Костя. - Ребята, смотрите! - показала Катя. - Мария Антоновна переправу ищет! Все оглянулись. Прижав к груди стопку тетрадей, Мария Антоновна стояла посреди дороги, перед широкой промоиной, и не знала, как через нее перебраться. Костя вместе с Пашей и Митей побежали к крайней избе. Они нашли несколько жердей, лежавших за крыльцом, приволокли их к промоине и перебросили с одного берега на другой. - Мост наведен! Пожалуйте, Мария Антоновна! - Костя протянул учительнице руку и помог перейти. - Спасибо... саперы! - улыбнулась учительница и посмотрела на размытую дорогу. - Весна-то как шагает! Скоро и Чернушка вскроется.. А вы, ребята, откуда? - Мы, Мария Антоновна, химией занимались,- ухмыльнулся Костя. - Перегной на участок возили. - Все точно по норме сделано, - пояснил Паша. - Как вы нам тогда объясняли... - Экие усердные! - вздохнула учительница. - Чтоб вам на уроках этого усердия прибавилось! Осторожно ступая по черной осевшей дороге, Мария Антоновна побрела к дому. Ребята долго смотрели ей вслед. - А зря мы, пожалуй, химичку недолюбливаем, - сказала Катя. - И совсем она не плохая. - Вот что, - Митя оглядел ребят: - у кого по химии запущено, надо будет нажать. - И чтобы на уроках Марии Антоновны вести себя как полагается! - строго добавил Сема Ушков. Глава 36 ПЕРВАЯ БОРОЗДА Весна наступала. Лопались почки на деревьях, пробивалась первая трава на лужайках, прилетали все новые и новые птицы. Целыми днями от "кузнечного цеха" доносились веселая перестрелка выхлопных труб, рев моторов - перед выходом в поле проверяли тракторы. Паша и Алеша Прахов почти каждый день после занятий таинственно исчезали из школы. А наутро приходили в класс пропахшие керосином, с масляными пятнами на рубахах. - Что это от вас, как от цистерн, несет? Хоть форточку открывай! - с невинным видом спрашивали девочки. - Может, в керосине купались? Алеша с таким же невинным видом поводил остреньким носом и благоразумно прятал в карманы плохо отмытые руки: - Мерещится вам... Воздух вполне нормальный. - Вы ребят особенно не донимайте, - как-то раз посоветовала девочкам Галина Никитична. - Они школе сюрприз готовят. И верно, мальчики в эти дни много времени проводили в мастерской у Якова Ефимовича. Часами не отходили они от мотора трактора, когда его начинали разбирать. Подавали трактористам инструменты, промывали в керосине части мотора, осматривали каждую деталь. То и дело ребята приставали к Якову Ефимовичу, чтобы он устроил им экзамен и выдал права на вождение трактора. - Ишь, чего захотели!.. - усмехался тот. - Только азы усвоили, и сразу права им подавай. Все же он пригласил механика из МТС и Федора Семеновича. В их присутствии ребята сами запускали трактор, находили неисправности в моторе и устраняли их. - Кое-что уже смекают, - сказал в заключение Федор Семенович.- Надо будет ребят в борозде проверить. Между тем земля на высоких участках поля подсыхала. Трактористы начали пахоту. Выехал на Пасынки и Саша Неустроев. Полтора дня он поднимал Маринину делянку, потом пустил трактор на участок школьной бригады. Но не успел Саша сделать первую борозду, как на конце загона появились Паша Кивачев и Алеша Прахов. Тракторист забеспокоился: наверное, опять эти дошлые хлопцы начнут проверять глубину вспашки, присматриваться к предплужникам. Он остановил трактор, спрыгнул с сиденья и оглядел борозду. Кажется, придраться не к чему. И Саша весело откозырял подошедшим ребятам: - Наше вам, товарищи контролеры! Какие будут замечания? - Да нет, мы не за тем, - сказал Паша. - Мы на тракторе пришли работать. Хотим свою делянку сами вспахать. - Лихо! - фыркнул Саша. - Вчера - агротехники, сегодня - механизаторы. А завтра на какую тему сочинение будет? Паша принялся доказывать, что они всю зиму обучались у Якова Ефимовича тракторному делу и, может быть, в недалеком будущем получат законные водительские права. - Вот и приходите... в недалеком будущем! - отмахнулся тракторист. В спор вмешалась подошедшая Марина. - Да, Саша, - сказала она, подмигнув при этом мальчикам, - Федор Семенович очень просил, чтобы ты шефство взял над ребятами. - Какое шефство? - Ты же бывалый тракторист, со стажем... Вот и попрактикуй ребят. - Если учитель просит, это, конечно, можно, - подобрел Саша и строго оглядел подростков. - Ладно, дам я вам за баранку подержаться. Ну, кто первый? Ребята почти одновременно кинулись к трактору, но Прахов успел забраться на сиденье раньше Паши. Дрожа всем телом, он судорожно схватился за руль. Саша Неустроев положил на его руки свои. Мотор несколько раз чихнул, и трактор тронулся. Засверкали и задымились на весеннем солнышке маслянистые, черные пласты земли. Паша и Марина шагали рядом с трактором и не сводили с Алеши глаз. Вскоре Саша снял свои руки с Алешиных, и мальчик с довольным видом покосился на Пашу. Он проехал три круга и готов был сделать хоть еще десять, пока Кивачев не крикнул ему, что надо иметь совесть. Алеша остановил трактор и спрыгнул на землю. - Ну как? Получается у меня что-нибудь? - спросил он. - Оценка потом будет, - заявил Саша Неустроев. - Давай следующий. Место за рулем занял Паша. Неожиданно из лощины показались члены школьной бригады, Колька с Петькой и Федор Семенович. - Эге! Да вам тут полный смотр предстоит! - присвистнул от удивления тракторист. - Держись, Кивачев! - Как борозда? Не очень кривая? - спросил Паша, не решаясь от волнения оглянуться назад. - Ничего, ничего, терпеть можно! - успокоил его тракторист. - Только не горбись так за рулем! Паша лихо сбил на затылок кепку, приосанился, развернул плечи. На конце загона Неустроев протянул к рулю руки, чтобы помочь повернуть машину, но Паша дернул плечом и сам вырулил трактор в борозду. Школьники и Федор Семенович поравнялись с машиной и зашагали с ней рядом. Костя что-то кричал Паше, старался заглянуть ему в лицо. Митя то и дело измерял глубину вспашки. Колька с Петькой, размахивая руками, бежали впереди трактора, как будто прокладывали ему дорогу. А широкогрудый трактор шел своим могучим шагом. От него несло жаром. Мотор гудел ровно и басовито, словно хотел сказать, что за его рулем сидит человек с умелыми и надежными руками. Наконец машина стала на заправку. - Ну, как наши ребята? Подают надежду? - обратился к трактористу Федор Семенович. - Шлифовочка, конечно, нужна, но толк из них будет, - покровительственно ответил Неустроев. - С таким шефом да чтоб толку не было! - засмеялась Марина и сообщила учителю, что Саша Неустроев с сегодняшнего дня взялся передавать молодым трактористам свой опыт. - Я? Опыт?.. - опешил Саша. - Да мне еще самому гнать-догонять! - Решил, решил... Мы свидетели! - засмеялся Прахов. - Ничего, Саша, дружба с ребятами тебе не помешает... - сказал Федор Семенович и, ступив на вспаханный участок, взял горсть земли. - Знатно землицу разделали, знатно! Над полем носились черные грачи, опускались на вспаханную землю и выискивали белыми клювами личинки. ...Дни шли за днями. В полях уже посеяли овес, ячмень, яровую пшеницу, а земля на Пасынках, отведенная под просо, оставалась незасеянной и зарастала сорняками. - Пора, Марина, за просо браться, пора! - напоминал Никита Кузьмич. - И так все сроки прошли. - Нельзя, Никита Кузьмич... Мы ведь как решили? По-новому сеять... Сорняки хитростью одолеть. - Ах да, да... - спохватился Никита Кузьмич и, поглядывая на сорняки, озабоченно покачивал головой:- Вот же нахлебники лезут, тьма-тьмущая! Всю землю готовы заполонить. И верно, сорные травы, словно радуясь, что люди для них так заботливо разделали землю, росли буйно и неудержимо. - Это нам и нужно! - порадовался Андрей Новоселов, заехавший как-то раз на Пасынки. Он смерил температуру почвы и сказал, что в ближайшие дни можно начинать атаку на сорняки. Через три дня, когда почва достаточно прогрелась, Саша Неустроев выехал на тракторе в поле. Только теперь трактор тянул за собой не четырехлемешный плуг с блестящими отвалами, а культиватор с острыми железными наконечниками, похожими на гусиные лапы. Лапы подрезали корни сорняков, взрыхлили верхний слой почвы, и поле из зеленого вновь стало черным. - Теперь можно и сеять, сорняки нам не страшны, - сказала Марина и предупредила Костю, чтобы в воскресенье вся школьная бригада собралась на Пасынках. Весть о том, что ребята сами будут сеять просо, быстро облетела школу. Когда в воскресенье утром члены бригады привезли на подводе мешки с просом, они увидели на Пасынках столько школьников, что невольно переглянулись. Ребята расхаживали по делянке, осматривали новенькую сеялку, заглядывали в пустой ящик, трогали рычаги, - Это что здесь за народное гулянье? - нахмурился Костя. - Давай-ка, Паша, наведем порядок! И он потребовал, чтобы все отошли от сеялки на десять шагов и не расхаживали по делянке. - Ого! Хозяева приехали! - засмеялись школьники. Вскоре подошли Галина Никитична и Марина. Марина попросила членов школьной бригады подойти поближе к сеялке и задала им несколько вопросов: какие способы сева они знают, почему просо лучше сеять широкими рядами, как надо устанавливать сеялку? В разгар беседы к Паше подобрался Алеша Прахов и вполголоса спросил: - Чего это трактор задерживается? Может, поломка какая? - Не должно. Наверное, горючим заправляется, - ответил Паша, хотя он и сам то и дело с беспокойством посматривал на дорогу. Наконец, блестя на солнце светлыми шипами колес, показался трактор. Он подошел к краю делянки, развернулся, и к нему прицепили сеялку. Ребята наполнили ящик сеялки семенами проса. Саша Неустроев сел за руль. Можно было начинать. Алеша и Паша выразительно посмотрели на Марину. Та развела руками-что, мол, с вами поделаешь! - и обратилась к трактористу: - Саша, ребята и сеять сами желают. Ты уж допусти их к трактору. - А потом мне проработка будет за челноки да огрехи. Нет уж, увольте! - заспорил было тракторист, но, заметив умоляющие глаза ребят, смирился. - Так и быть, допущу! Но только одного. - Но нас же двое! - заметил Паша. - Не спорьте! Сев - дело тонкое... И должен его кто-нибудь один проводить от начала до конца. Вот и выбирайте лучшего. Ребята поежились. Кто же кому уступит? Это ведь не так просто, когда у делянки собралось столько школьников. - Чтоб обид не было, давай жребий кинем... - предложил Паша и вдруг заметил Алешину мать - она подходила к делянке. - Ты что, звал ее? - Звал, - признался Алеша. - Я думал, по очереди трактор водить будем. Пусть бы она на меня посмотрела. Дарья вступила в разговор прямо с ходу: - Все еще стоите, рядите да судите! А мой-то Алешка напустил пыли: "Приходи, мамка, посмотри. Я просо сеять буду, сам трактор поведу". - Она махнула рукой: - Да куда ему в калачный ряд! Зря я только от дела оторвалась... Костя и Паша переглянулись, без слов поняли друг друга и подтолкнули Алешу к трактору: - Садись за руль... твоя очередь. - Пашка, а как же ты? Может, и впрямь жребий кинуть? - Занимай место, кому говорят! - зашипел Костя. Алеша не заставил себя больше просить и, словно на крыльях, вспорхнул на сиденье. Трактор тронулся и плавно потянул за собой сеялку. Носики сошников вошли в рыхлую почву. Паша, Костя и Вася Новоселов, сняв обувь, шли вслед за сеялкой и зорко следили за тем, чтобы на сошники не налипала земля. Школьники остались на конце загона. Сколько раз они видели, как их отцы и матери засевали поле рожью, пшеницей и другими семенами, но никогда это не занимало их так, как сейчас. Они, казалось, видели, как скользкие тугие зернышки проса вытекали через сошнкки в почву и затаивались среди комочков земли, чтобы через несколько дней пробиться наружу дружными зелеными всходами и заполнить всю делянку. - Сеют! Сами сеют! - восторженно закричал кто-то из школьников. Алешину мать этот крик словно вывел из оцепенения. Она вдруг разулась, ступила на засеянный участок и крупно зашагала вслед за сеялкой. Догнала трактор и, не сводя глаз с сына, сидящего за рулем, дошла до конца загона. Здесь трактор развернулся, двинулся в обратную сторону, а Дарья по-прежнему, как завороженная, следовала за ним. И, только когда машина остановилась около школьников и тракторист вместе с Алешей, подняв капот, принялся копаться в моторе, Дарья обрела дар речи. - Ну, спасибо тебе, мастер - золотые руки! - подошла она к Саше Неустроеву. - Алешку моего к делу привадил! На тракториста вытянул! Да я тебе за такое не знаю что сделаю... - Что вы, тетя Даша! - опешил тракторист. - Моих тут заслуг дробь малая. Вы вот кого благодарите!.. - Он показал на ребят, на Марину, на учительницу. Дарья с недоумением оглянулась: - Так уж много у него помощников? - Много, Дарья Гавриловна, много! - засмеялась учительница и протянула ей сапожки. - Да вы обуйтесь, еще простынете... - Внимание! Сев продолжается! - закричал Алеша! и, запустив мотор трактора, вскочил на сиденье. Глава 37 ЧЕРЕЗ КРУТЫЕ ПЕРЕВАЛЫ Если бы кому-нибудь довелось весной побывать в высоковских местах, он мог бы заметить немало любопытного. Вы идете, скажем, в высоковскую школу. Припекает солнце, уже слегка пылит дорога, хочется пить, и вы сворачиваете в сторону к родничку, что приветливо журчит у подножия "школьной горы". Осторожно раздвигаете кусты, ищете глазами берестяной черпачок и замираете: на скамейке сидит мальчик и читает книгу. Ветка калины касается его плеча? шмель трубно гудит над его ухом, но мальчик только зажимает ладонями уши и не отрывает глаз от страницы. Изредка он поднимает голову, смотрит невидящими глазами поверх кустов, шевелит губами и потом вновь обращает глаза к книге. Так не будем же мешать мальчику! И вы идете дальше. Вот уютная, прогретая солнцем полянка среди зарослей. Здесь бы только резвиться кузнечикам да, забравшись на теплый пенек, отдыхать юркой ящерице! Но что это? Белой тесьмой к веткам орешника привязана географическая карта, и группа девочек, окружив ее, путешествует по малым и большим рекам, выплывает в синие моря, поднимается на высокие горы. На поляну врывается ветер, карта надувается, как парус, и, кажется, зовет девочек поскорее отправиться в дальнее плавание. Пожелаем же им счастливого пути! Вы приближаетесь к школьному саду и слышите, как за зеленой изгородью чей-то юношеский голос начинает читать стихи. Сначала неуверенно, тихо, но потом все смелее и громче. К нему присоединяются другие голоса, и вот уже на весь сад звучат стихи Лермонтова о родине: ...Но я люблю-за что не знаю сам - Ее степей холодное молчанье, Ее лесов безбрежных колыханье, Разливы рек ее, подобные морям... Не думайте, что это урок коллективной декламации. Это просто высоковские школьники повторяют очередной билет по литературе. Где только в эту весну они не готовились к испытаниям: в классах, дома, на лугу, в огородах, на берегу реки! Восьмиклассники облюбовали себе место в дальнем углу сада. Здесь было покойно, тихо, раскидистая черемуха отбрасывала густую тень. Занимались группами и в одиночку, но Митя и Сема Ушков зорко смотрели, чтобы ребята далеко не разбредались и держались границ облюбованной зоны. Сегодня, проведя очередную перекличку. Ушков обнаружил, что Алеша Прахов исчез из школьного сада. Он отправился на поиски. Алешу удалось обнаружить у родника. - Забыл, как мы на собрании постановили? - набросился на него Ушков. - Заниматься всем вместе, кучно, проверять друг друга! - Двоек у меня не будет... Головой ручаюсь! - заверил Алеша. - На тройках думаешь выехать? Тоже не много чести классу. Ты скажи: почему к роднику ушел? - Так пить же хочется... горло пересохло. - Ах, горемычный, замаялся! А ты бутылочку с водой захватывай. Пришлось Алеше вернуться в школьный сад и присоединиться к ребятам. А кругом так много было соблазнов! Чьи-то незримые руки уже прошили зеленый луг первыми стежками цветов. Призывно шумел молодой, душистой листвой лес. В саду на все лады свистели и пели птицы, и школьникам казалось, что они слетелись сюда только затем, чтобы помешать им заниматься. Блестела на солнце река, и Вася уверял всех, что он слышит, как в воде плещется рыба. В поле по-прежнему неумолчно и басовито гудели тракторы, как будто над колхозом проплывали эскадрильи самолетов. Но вот в мерный гул моторов вплелся сердитый вой, отчего Паша приподнялся и озадаченно прислушался: - Верно, взгорок пашут. Тяжело машине! Как бы мотор не перегрелся. - Теперь этот со своим мотором! - плачущим голосом пожаловалась Катя. - Ну нельзя нам в саду заниматься, никак не возможной Пойдемте в класс. - Садись, брат, садись! - Костя потянул Пашу за руку. - Выдюжит твой трактор! Паша опустился на траву, придвинул к себе учебник и зажал уши ладонями. Некоторое время занятия шли спокойно и чинно. Но вот какой-то золотистый усатый жучок выбежал на страницу книги, которую читал Костя, осмотрелся, пошевелил усиками и вновь юркнул в зеленую траву, словно он затем только и появился, чтобы пригласить мальчика отправиться с ним в путешествие по весенней земле. И Костя, не спуская глаз с жучка, пополз вслед за ним, пока Паша не дернул приятеля за ногу: - Отставить жуков! Начали проявлять признаки беспокойства и Вася с Алешей. Они шепнули Ручьеву, что не мешало бы сбегать на Пасынки и проверить, как чувствуют себя всходы проса. - Живы-здоровы, кланяются вам, - усмехнулся Костя. - Ты уже побывал, разведал? - обиделся Вася. - Утром, чуть свет. А вы бы спали больше! Костя усадил приятеля около себя, спиной к полю. Он и сам старался не смотреть на Пасынки, которые за последние дни удивительно похорошели от зеленых, прямых как стрелы рядков всходов. ...Наконец наступил первый день испытаний. Утром Костю разбудила Марина: - Вставай, Костюша! Умойся, оденься... Сегодня день такой, нельзя залеживаться. - Верно, верно! - отозвался Сергей. - Тут как солдат перед боем: на позицию явись в полной боевой. Неделю тому назад Марина с Сергеем съездили в районный загс, а потом в колхозном клубе состоялась свадьба. Гостей было много. Молодоженов приветствовали от правления колхоза, от комсомола, от школы. Митя Епифанцев выступил с речью от школьной бригады. Молодожены посадили Костю и Кольку рядом с собой. Ребятам хотелось перебраться на другой стол, но Марина с Сергеем засмеялись и сказали, что никуда их не отпустят, так как они, можно сказать, их сваты. Колька потом спросил у Кости: что такое "сваты"? Тот долго объяснял, но братишка, кажется, так ничего и не понял. После свадьбы Марина перешла жить к Ручьевым. Позавтракав, Костя в новой белой рубашке, туго перехваченной ремешком, вышел из дому. Сергей, как будто ему нужно было сходить за водой, схватил ведро и проводил брата до колодца. И, чувствуя, что нужно как-то подбодрить Костю, сказал на прощание: - Ты, главное, не страшись!.. Смелость, она города берет. - А я не страшусь! - Костя с улыбкой кивнул Сергею и легко пошел вдоль улицы. В третьем доме от края жили Праховы. Костя привычным движением открыл калитку с "секретом" и вошел в избу. Алеша еще спал. Костя бесцеремонно растолкал приятеля. Тот лениво выполз из-под одеяла и, покачиваясь, принялся натягивать помятую рубашку. - Э-э, нет, отставить! В таком затрапезном виде тебя и в школу не пустят. - И Костя обернулся к вошедшей в избу Алешиной матери: - Тетя Даша, дайте ему чистую рубашку. - Да есть, есть рубаха! Еще вчера приготовила, - засуетилась Дарья. - А еще вихры уйми, - заметил Костя, - учителей напугаешь. Алеша покорно надел новую рубаху, расчесал волосы. - Костюша! - подошла к мальчику Дарья. - Как с Алешей-то будет? Не застрянет он на второй год? Ты уж, будь добрый, подскажи ему чуток, если запнется где... - Что вы, тетя Даша! - нахмурился Костя. - Нельзя так. Мы ж по-честному сдаем... Да Алеша и так все знает, не нужно ему никаких подсказок. Ведь правда. Алешка? - Так-то оно так. Вот только память у меня слабая, - почесал затылок Прахов. - Ну. дай вам счастья да удачи! - сказала Дарья, и мальчики "вышли на улицу. На крыльце они столкнулись с Витей Кораблевым. - Уже поднял? Вот и ладно, - кивнул он Косте. Вскоре к мальчикам присоединились Митя, Варя. Катя и Вася Новоселов. Все они неторопливо миновали мост через Чернушку, березовую аллею и остановились у подножия "школьной горы". Алеша вдруг со всех ног бросился к родничку и, припав к нему, долго пил ледяную воду, отчего у него заныли зубы и заломило в висках. - Что ты? - удивился Костя. - Еще не жарко. - Говорят, из родничка перед экзаменами попьешь - обязательно счастливый билет достанется. Школьники засмеялись. - Счастливый-то билет знаешь где он? - Витя постучал себя по лбу. - Ты, Алешка, как задачку получишь, первым долгом не торопись. Подумай как следует, вникни... На дороге показалась рессорная тележка. В ней ехал Яков Ефимович. Заметив у родника школьников, он по' махал им рукой: - Э-эй, высоковские, смотрите у меня... нашу колхозную марку не портить! Домой жду с победой! - Слыхали? - спросил Костя. - Помните, какое мы слово дали насчет учения? Так вот, давайте покажем... Чтобы все видели: год мы не зря прожили, не на ветер слово пустили! - Да что там много говорить! - взмахнул рукой Паша. - Пошли, ребята! - Пошли! Полный вперед! - подхватил Алеша. По крутой тропинке ученики поднялись к школе. И как раз вовремя, потому что вскоре прозвенел звонок. Школьный дворик опустел, коридоры затихли. В классах начались экзамены. x x x Восьмиклассники, сдав письменные работы по алгебре, собирались в школьном саду около Галины Никитичны. Одни сразу валились на траву и, раскинув руки. лежали и блаженно улыбались, словно только что поднялись на высокую гору. Другие торопливо рассказывали учительнице, как они волновались в классе, просили проверить, правильно ли решены задачи. Подошли красные, возбужденные Вася с Пашей и посмотрели на всех отсутствующими глазами. - Ну как? С победой? - бросился к ним Митя Епифанцев. - Да, как будто, - кивнул Паша и обратился к Васе: - У тебя по первой задачке сколько в ответе получилось? - Сто тридцать семь целых, двадцать пять сотых, - ответил Вася. - А у тебя? - Сто тридцать семь с четвертью. - Значит, напутали, неправильно решили! - Вася от огорчения даже ударил себя по лбу. Кругом захохотали, а Митя сказал, что ребята совсем запарились, и посоветовал им окатиться водой. Галина Никитична спросила, как чувствует себя в классе Алеша Прахов. - Сидит мрачнее тучи, ногти грызет, три листа бумаги порвал, - ответил Паша. - Не иначе, засыплется! - вздохнула Катя. Подбежала Варя и сообщила, что Прахов молодец: в окна не смотрит, к соседям через плечо не заглядывает. - А Костя с Витей почему застряли? - спросила Катя. - Алешу ждут... Они давно все решили, а из класса не уходят: смотри, мол, Алеша, время еще есть, мы не спешим, думаем, и ты не торопись! Наконец появились Костя, Витя и Алеша. Все бросились к Алеше и потребовали, чтобы он вспомнил, какая ему досталась задача. Лучшие математики записали на бумажках условие задачи и, разойдясь в стороны, принялись решать ее. Потом сверили свои ответы с Алешиным. - Кажется, Прахова можно поздравить, - облегченно вздохнул Витя. - Одолел перевал. Кто-то шутливо крикнул: "Качать Прахова!" И мальчишки со смехом бросились к Алеше. Но он, пунцовый, взъерошенный, крепко вцепился руками в садовую скамейку, и ребятам удалось оторвать от земли только Алешины ноги. - Обождите качать! Пусть он другие перевалы одолеет, - вступился за него Костя. Глава 38 ВОКРУГ СВЕТА И вот взят последний перевал, сдан последний экзамен! Галина Никитична раздала ученикам табели и поздравила всех с успешным окончанием восьмого класса. Да и для нее самой этот год был годом больших испытаний: найдет ли она свое место в школе, сумеет ли повести за собой ребят? Но сейчас с чистой душой можно сказать себе, что год прожит недаром. Правда, путь был нелегкий, перевалов было много, но класс шел дружно, каждый чувствовал локоть товарища, никто не отстал, не потерялся. - Перед тем как расстаться на лето, - сказала учительница, - мне хотелось, чтобы вы прослушали одни письмо. Это письмо получено с Украины, от ваших товарищей - школьников. Прочти его, Митя! Мальчик подошел к столу, откашлялся и начал читать: - "Здравствуйте, дорогие ребята из Высокова! Отвечаем на ваше письмо. Передайте Косте, что "сопку Ручьева" у нас все хорошо знают. Этот высокий холм находится недалеко от нашего колхоза. Мы часто туда ходим и ухаживаем за могилой, в которой похоронен боец Ручьев, погибший смертью храбрых в боях за Родину. Весной мы посадили около могилы кусты сирени и акации. Пришлите нам карточку Костиного отца и полную биографию его жизни. По вашему примеру, мы также создали у себя школьную бригаду высокого урожая и будем выращивать на участке сортовую кукурузу. Если желаете, можем прислать вам на развод немного семян. Недавно мы прочитали книгу писателя Гайдара. Там очень нам понравилось одно место. И вот какое: "Надо честно жить, много трудиться и крепко любить эту огромную, счастливую землю, которая зовется Советской страной". Затем до свидания. Привет вашим учителям. Давайте с вами переписываться. Ученики восьмого класса..." А дальше идут подписи... Можете посмотреть.! - Митя пустил письмо по рукам, - Хорошие вам ребята слова напомнили! - задумчиво сказала Галина Никитична. - Крепко, очень крепко надо любить свою Родину! Восьмиклассники - теперь уже бывшие - высыпали на улицу. Только Костя на минуту задержал Варю в коридоре: - Это ты придумала про "сопку Ручьева" узнать? - Ну, я!.. А письмо мы вместе с Митей и Пашей писали. Ты что, недоволен? - За отца вам... за отца вот какое спасибо! - Костя отвернулся к окну и, помолчав, добавил: - А с украинскими хлопцами связь нам не надо терять. Они вышли в школьный сад. Восьмиклассники все еще сидели в саду, осматривали деревья или бродили между грядками. Было немножко грустно, что более двух месяцев они не будут слышать трели звонков, не будут засиживаться в классе после уроков, дежурить в школьных коридорах и, может быть, даже не увидят друг друга. - Да нет, мы встретимся! - вполголоса сказала Варя. - И в поле, и на пришкольном участке. И за книжками в библиотеку будем приходить. Обязательно встретимся! Галина Никитична окинула взглядом школьников и поняла, как им хочется еще немного побыть вместе. - Может, мы в поле пройдем, посевы посмотрим? - предложила она. - И на Пасынки по пути заглянем! - подхватил Костя. - Тогда и Федора Семеновича надо позвать, - сказала Варя и вместе с Костей побежала в учительскую. Выслушав ребят, Федор Семенович отодвинул папку с бумагами и поднялся из-за стола: - Да-да! Посевы обязательно надо посмотреть. Пойдемте! Поле встретило ребят и учителей теплым дыханием. Молодая сочная зелень хлебов и трав заполнила все холмы, пригорки и лощины. Сколько ни вглядывались школьники, но нигде не могли заметить ни одной пяди не одетой зеленью земли. Повсюду из напоенной весенними соками почвы буйно и неудержимо тянулись к солнцу листья, стебли, стрелки. Казалось, зеленый океан затопил всю округу. Пройдет неделя-другая, и в этом океане появятся десятки оттенков зеленого цвета, но сейчас вся земля как бы излучала один ровный изумрудный свет. - Вот это благодать! Как на дрожжах, все поднимается! - воскликнул Паша и, опустившись на межник, принялся разуваться, будто ему стало жалко топтать сапогами молодую зелень. Его примеру последовали и другие: жалко не жалко, а куда приятнее ступать по теплой земле босыми ногами. Федор Семенович улыбнулся и неожиданно спросил: - А скажите-ка мне: какую сказку вы бо