тельствам. Однако, как и прежде, существуют случаи, соответствующие клас-сическим образцам эдипова конфликта: желания сексуальных приклю-чений, вследствие чего люди совершенно сознательно рыскают по пре-словутым улицам и площадям таким, как, например, франкфуртский привокзальный квартал (Bahnhofsviertel). Люди, страдающие от той или иной фобии, могут бессознательно допускать подобные желания из-за внутренних запретов на них. Последние, в принципе, так же, как и при истерии, вытесняются из сознания. Однако последствия защиты, в отличие от истерии, не нарушают телесные функции. Сама защита в гораздо большей степени сказывается на возникновении страха пе-ред определенными объектами или ситуациями. Именно в связи с этим у таких людей появляется необходимость любыми средствами избегать каких-либо объектов (например, пауков) или ситуаций (например, перехода через большую площадь). По моему опыту за сексуальным искушением не всегда стоит, выдвинутое Фрейдом в центр эдиповой перспективы, инцестуозное желание. Тут хватает и желания мужчины "покорить" другую женщину или желания женщины -"заполучить" мужчину. Никто не сможет утверждать, что не наблюдал подобных желаний у своих друзей или у себя самого. Тем самым они подтверждены с дос-таточной надежностью. В отличие от этого, широко цитируемая фрей-довская история о "маленьком Гансе" (Klein e Hans, 1909), в своей интерпретации выглядит порой слишком надуманной: здесь речь идет об опрокидывающемся коне, который очень пугает маленького Ганса. Затем путем косвенного анализа -- через отца -- Фрейд раскрыл скры-тый за сознательным страхом (перед конем) бессознательный страх (быть наказанным отцом). Смышленый читатель тут же самостоятельно угадает: маленький Ганс боится быть наказанным отцом, поскольку он хочет "переспать" с матерью. И в действительности находятся пункты, подтверждающие эту интерпретацию. Например, высказывания маленького мальчика о том, что он хотел бы приукрасить маму или поиграть со своим "Wiwimacher'ом", детское обозначение для его полового члена. Оба этих дей-ствия вызывают у него страх, поскольку они запрещены, причем он ожидает за это наказание от отца, которого боится как верховной силы. Соперничество между сыном и отцом проявляется во многих пунктах истории, когда Ганс. например, говорит: "Раньше я был мамой, а теперь я папа". Он совершенно как Эдип занимает место отца рядом с матерью. Фобия маленького Ганса состоит не только в страхе пострадать от коня. но и в том, что он не может выйти из дома. С помощью этого он бессоз-нательно облегчает себе возможность исполнения желания стать любов-ником матери. То, что желание оставаться с матерью может иметь глу-боко лежащие мотивы, доказал целый ряд психоаналитических исследо-ваний после Фрейда (Loch, Jappe, 1974).
Доэдиповы факторы
Глубоко лежащие причины невроза маленького Ганса -- это нару-шения отношений мать-дитя. Их тем самым уже нельзя отнести к "клас-сическому" неврозу, основная причина которого эдилов комплекс. В па-раграфе "Современные "пост-классические" неврозы" мы еще встре-тимся с фобиями. А теперь обратимся к пасынку учения о неврозах, который, однако, вследствие частоты подобных случаев и большого доставляемого ими страдания, кроющегося в них, заслуживает нашего внимания.
2.5. Депрессивный невроз или невротическая депрессия
Разграничение По моей оценке до 10% общего народонаселения страдает депрес-сивным неврозом. Шепанк (Schepank. 1987) обнаружил в своем очень важном социальном исследовании Мангеймского института душевного здоровья среди 26% обусловленных психикой заболеваний более 4% подобных случаев. В отличие от нормальной человеческой печали нев-ротическая депрессия -- это заболевание, в сравнении с которым психотическая депрессия относительно безвредна. Симптомами депрессивного невроза являются: мрачное подавленное настроение, скука, отсутствие проявлений какого-либо энтузиазма и более или менее выраженная тенденция к отстраненности от всего внеш-него. Причины депрессивного состояния, в котором оказывается чело-век, как правило, им не осознаются. При анализе обнаруживаются четыре психодинамические особенности.
Четыре важнейших фактора
1. Переживание потери, состоящее в том, что умерло важное лицо, участник отношений. Однако подобное переживание может возникать и тогда, когда нас разочаровывает дорогой нам человек, или когда мы сами разочаровались в себе. Наступает разочарование в тех или иных прежде господствовавших надеждах, иными словами, мы чувст-вуем себя обманувшимися в своих ожиданиях. Надежда на встречу с подругой, которая затем разочаровывает, надежда на успех в работе, спорте или творчестве. В каждом из этих случаев мы что-то теряем. чего-то не можем найти. В результате появляется чувство печали -- мы расстроены. 2. Тема вины. За депрессивными чувствами часто кроется чувство вины самого разного происхождения. Например, мы плохо подумали о каком-то важном для нас человеке, рассердились на него. Появляется чувство вины за эти мысли, в особенности, в тех случаях, когда данный человек относится к нам с симпатией. Кроме того, за чувством вины часто кроются мощные желания устранить соперника, будь то арена любви или профессиональная деятельность. Однако мы вытесняем чув-ство вины, так что в сознании остается одна лишь печаль. 3. Агрессивность. Ненависть к сопернику по большей части счита-ется явлением предосудительным. Поэтому она легко вытесняется из сознания. При этом. в духе уже описанного Фрейдом (1915) характер-ного защитного механизма " обращения" (Wendung), ненависть может .Легко обращаться и против своего носителя, становясь ненавистью к себе. Далее это ведет к следующему шагу -- грусти, поскольку наше самоуважение не позволяет вынести подобное чувство. Всякий раз при анализе случаев невротической депрессии констатируются самообвине-ния и самоукоры, не имеющие под собой никакого логического обосно-вания. Различные интерпретации того. отчего современной личности присущи самообвинения и самоукоры, часто полностью сходятся. Мы желаем защитить дорогого нам человека от наших обвинений с помощью обвинения себя вместо него. 4. Проблема самооценки. Она появляется после нанесения оскорб-ления нашей личности. Когда, к примеру, кто-то нас пристыдил, указал на ошибку или когда нас обошли, или мы были осуждены в каком-то очень важном для нас деле. Оскорбления действуют тем сильнее, чем больше у нас оснований надеяться на доброе к нам отношение. Зачастую это несправедливые оскорбления, ущемляющие нас в правах и оттого, понятно, оставляющие в нас печальное чувство, связанное не только с самим оскорблением, но и с разочарованием по поводу нелицепри-ятной оценки других людей. Поэтому проблемы самооценки и потерь разделить весьма сложно, чаще всего они смешаны друг с другом. По-этому проблемой самооценки или темой нарциссизма мы займемся в сле-дующей главе.
3. Современные "постклассические" неврозы 3.1. Нарциссический невроз Определение
Первоначально нарциссизм был понятием психиатрическим. В пси-хиатрии нарциссизм обозначает психическое состояние, в котором любима не другая личность, а своя собственная. Выражение произошло от имени Нарцисс, юноши из греческого мифа, который после нерадо-стной жизни и множества разочарований в любви влюбился, в конце концов, в самого себя и сделался от этого настолько несчастным, что умер. История Нарцисса сама по себе достаточно ясно передает суть нарциссической проблематики, что не следует лишать читателя знаком-ства с основными ее эпизодами. Трагическая история о самовлюбленности Нарцисса находится в той части "Метаморфоз" Овидия, где идет разговор о любви вообще: в предста-влении Овидия Юнона и Юпитер в шутливой манере обсуждают преимуще-ства любви и ставят друг перед другом различные вопросы, например, кто скорее в состоянии ощутить сексуальное наслаждение: мужчина или женщи-на? Юпитер утверждает, что женщины в данном случае находятся в лучшем положении, чем мужчины. Спрашивают об этом Терезия. прожившего семь лет в обличьи женщины, и тот подтверждает мнение Юпитера.
Миф о Нарциссе 1
Нарцисс родился в результате изнасилования матери. Он был нежелан-ным ребенком, который, как гласит древний миф, "любви заслуживал, но не получал". Его имя -- Нарцисс -- происходит от персидского слова "nargis", от которого произошло также и слово" наркоза, имеющее много значе-ний: быть неподвижным, окоченелым, одурманенным, парализованным. С самого начала Нарциссу угрожает смерть. По словам Оракула он сможет избежать смерти лишь в том случае, если останется бесчувственен и холоден ко всем другим людям. Став юношей, Нарцисс исполняется страстным любовным желанием, но "никто не в состоянии встрепенуть красавца, ни один юноша, ни одна девушка". На охоте он встретил прекрасную нимфу Эхо, трагизм положения которой состоял в том, что она не могла самостоятельно говорить. Она мог-ла лишь повторять то, что говорили другие. Эхо влюбилась в Нарцисса, по-следовала за ним, но не могла начать с ним разговор. Нарцисс, остающийся холодным по совету Оракула,-- условие, которое позволяет ему оставаться в живых,-- тоже не может обратиться к ней. Эхо приближается к нему, но он в паническом страхе пускается от нее в бегство: "Прочь, прочь руки!" Нежное прикосновение невыносимо для него: "Лучше бы я умер". Трагичес-кая история его жизни завершается тем, что Эхо превращается в камень, а Нарцисс в цветок: "Тем, что я люблю, я не могу овладеть. Любви мешает грандиозное заблуждение ... То, что я люблю -- я сам!" Что может сообщить нам сегодня греческий миф о Нарциссе? В мо-ей интерпретации это предупреждение об опасности слишком сильной самовлюбленности и недостатка любви. Когда Юнона и Юпитер спо-рят об этом, обсуждают, кто больше любит -- мужчина или женщина, речь идет исключительно о личном удовольствии, а не о удовольствии другого. Если Нарцисс был нежелательным ребенком, то ему досталось слишком мало любви. Поэтому в раннем детстве он не почувствовал, что есть любовь и чем она может быть. В связи с этим он восприни-мает Эхо как опасность, а не как возможность полюбить и быть люби-мым. Когда же он в конце концов смотрит в воду и видит свое отраже-ние, то принимает его за другого человека и хочет полюбить его. Когда же Нарцисс убеждается, что это была иллюзия, то разочаровывается. Я считаю, что он умер от горя по утаенной от него любви. Когда любовь скрыта от нас, когда мы так и не находим никого, кто бы смог полюбить нас, нам остается последний выход -- любовь к себе. В раннем психоанализе Нарцисс олицетворял переходную стадию душевного развития. Следовательно, путь к любви к другому человеку пролегает через любовь к себе. Отто Ранк считал, что любовь к себе в особенности присуща гомосексуалистам и женщинам. Фрейд, со сво-ей стороны, всерьез размышлял над такими фундаментальными вопро-сами, как возможности проведения границы между любовью к себе и любовью к другому. Находятся ли эти формы любви в отношении взаимодополнительности, а именно, чем сильнее любовь к себе, тем сла-бее любовь к объекту (как психоаналитики выражаются по поводу любви к другому человеку).
Случай Шребера
Фрейд обнаружил (1911) высокий уровень любви к себе в автобио-графически описанном случае паранойи, известном как случай Шребе-ра. Фрейд вообще подозревал подобные вещи как при шизофреничес-ких расстройствах так и при ипохондрии. В этих патологических слу-чаях собственная личность становится объектом любви за счет отноше-ния к другим людям. В смысле теории либидо, теории об энергетическом замещении влечений, собственная личность замещается нарцистическим либидо или "либидо самости" (Selbstlibido). Что является выводом из этих психоаналитических соображений? То, что любовь к объекту и любовь к себе диалектически связаны меж-ду собой. Они равно изначальны и всесторонне влияют друг на друга (Эрих Фромм "Искусство любви"). Происходит ли одна ценой дру-гой -- вопрос не мало значимый, поскольку в действительности сущест-вуют случаи, когда собственная личность делается предметом любви за счет других людей. По моему опыту, находящему свое подтверждение в греческом мифе о Нарциссе, это случается как следствие отсутствия любви в детстве.
Здоровый и патологический нарциссизм
Среди прочего имеет смысл разделить нарциссизм на здоровый и патологический (Federn, 1936), хотя провести между ними границу достаточно трудно. Во всяком случае хорошее отношение к себе, хоро-шая оценка себя и уделение себе внимания являются показателями психического здоровья. В этой перспективе здоровая любовь к себе является предпосылкой способности полюбить другого человека. О патологическом нарциссизме можно говорить лишь тогда, когда имеют место крайние формы "замещениям других людей собственной личностью. В современном психоанализе нарцистическими характеризуются проблемы, которые вращаются вокруг нашего чувства самооценки (Seibstwertgefuehl) и уважения к cебе (Selbstachtung). Подобные проб-лемы не возникают, когда мы находимся в согласии с собой, а проще говоря, хорошо себя чувствуем. Тогда наступает чувство спокойной самоуверенности. Между нашими самоощущениями и самоидеалами не возникает каких бы то ни было больших разногласий. И вместе с тем мы чувствуем себя достаточно уважаемыми и ценимыми другими людьми. Аффективное состояние в связи с этим оказывается здоровым чувством собственного достоинства, положительной самооценки. Когда мы говорим о нарциссизме или нарциссических феноменах, следует различать: 1. Патологическое состояние любви к себе, которое возникает за счет любви к объекту; 2. Переходную фазу на протяжении детского развития, когда ребе-нок слишком занят собой, можно сказать -- эгоистичен; 3. Субъективная благорасположенность или аффективное состоя-ние, в котором мы чувствуем себя благополучно и уверенно.Я рассматриваю нарцистическую проблематику в психодинамичес-кой перспективе в рамках сферы нарцистической регуляции, которая, как свод правил, регулирует уровень нашего чувства самооценки: уро-вень зависит от соответствия, которое на данный момент существует между самообразом и образом того, кем мы хотели бы быть, нашим Иде-альным образом. Если между идеальным и реальным образами сущест-вует большое расхождение или разлад, тогда мы чувствуем Себя присты-женными и неполноценными по отношению к своим идеалам. Тогда у нас нет возможности правильно воспринимать себя, любить и ценить. Нашему чувству самооценки в Той или иной степени наносит-ся вред. Если же у нас нет надежд на достижение идеального образа, то появляются переживания беспомощности и беззащитности, за которыми следуют депрессивные чувства (сравни: депрессивные неврозы или нев-ротические депрессии в параграфе 2.5.). Рассматривая это в структур-ной форме, можно придти к выводу, что мы имеем дело, с "самостью" (Selbst), или точнее, с образом "Я", пострадавшим от нарцистических нарушений. Центральная психодинамика -- нарцистически нарушенное "Я", т. е. "Я", которому причинен вред в самооценке. Основные нарциссические потребности Понять нарциссические нарушения можно еще глубже, если наряду с нарциссической сферой регуляции между Идеальным-Я (Idealselbst) и Реальным-Я (Realsebst) дополнительно принять во внимание отноше-ние к объекту. Здесь мы можем говорить о круге субъектно-обьектных законов (Subjekt-Objekt-Regelkreis), который безупречен, когда мы свободно и независимо двигаемся к объекту или от него. Но он наруша-ется тогда, когда в той или иной степени существует зависимость от объекта. Тогда возле нас обязательно и постоянно должно находиться другое лицо, при этом все время обращать на нас внимание, хвалить, восторгаться. Без подобного общения мы уже не можем чувствовать себя уверенно. Мы будем ощущать себя нелюбимыми и несчастными. Здесь, наряду с зависимостью от объекта, находит свое выражение ущербная любовь к себе. Здоровая любовь к себе как раз и призвана спасать от подобного несчастья, связанного с тем, что однажды мы испытаем отсутствие поддержки извне. Однако правильным было бы оценить себя и других следующим образом: всякий человек, в том числе и здоровый взрослый, а не толь-ко ребенок, зависит от других людей, которые важны для него, и для которых он тоже важен. Нет ошибки, если сказать, что аналогично половому влечению существует потребность, заключающаяся в желании быть любимым, что наряду с чувством голода она составляет фундамен-тальный ряд потребностей. Английское слово "needs" напрямую указывает, что речь идет об элементарной потребности, об элементарной необходимости, неудов-летворение которой, вызывает страдания. Если нет хотя бы минималь-ной сатисфакции этой данной от природы нарцистической потребности, нам не будет хватать элементарной уверенности, будет не доставать того. что придает нам ощущение внутренней устойчивости. Важен вопрос, существует ли подлинная уверенность в себе, или мы лишь воображаем себя уверенными в плане иллюзии или мечты. Еще детьми мы научились -- на это особенно ссылается Когут -- компенси-ровать свою беззащитность и бессилие выстраиванием внутри себя "грандиозного" нарцистического образа, позволяющего переносить не-минуемые состояния беззащитности и бессилия гораздо легче. Грандиозные представления, следуя Когуту, могут, однако, иметь отношения и к родителям и к другим важным для нас лицам, которые переживаются нами в величественной идеализированной форме. Это чувство позволяет нам, будучи детьми столь великолепных родителей, ощущать свое великолепие, поскольку в их великолепии мы имеем свою долю. Нечто подобное мы переживаем и в повседневной жизни, когда нарцистическим путем возвышаем какую-либо личность из своего окру-жения, чтобы окунуться в лучи ее великолепия.
Заблуждения, разочарования, обиды
Очевидно, что подобные иллюзорные решения рано или поздно вы-зовут такое же разочарование, как детская вера в младенца Христа или Деда Мороза. При этом важно отметить, что подобные дезиллюзирования или разочарования предуготовлены нам важными участниками отно-шений, и требуется их поддержка для того, чтобы иметь возможность относительно безболезненно разобраться с собственным разочарованием. Если у нас будет достаточно времени и благоприятные внешние условия для того, чтобы иметь возможность переработать подобные неизбежные разочарования, тогда нарциссический завышенный образ будет все более и более приближаться к реальности. В этом случае из него сможет развиться то, что Когут назвал когерентным, т. е. стабильным "Я", с чем, собственно, и связано чувство собственного достоинства. Крупные разочарования, увы, не редкие в человеческой жизни, на-оборот, ведут к серьезным кризисам, связанным с лабильным чувством собственного достоинства, в патологических случаях мы имеем, назван-ные Когутом нарцистические расстройства личности, характеризую-щиеся тем, что личность оказывается не когерентной, а преломленой в самой себе, т. е. фрагментированной. Причиняющие нам вред обиды подробно описаны в книгах Алисы Миллер, прежде всего в " Драме одаренного ребенка и поиске истинного "Я" (A. Miller, 1979). В своей второй книге "В начале было воспи-тание" (1980) в качестве причин нарциссических нарушений она назы-вает не сочувственные, не учитывающие ранимость детской души и ее потребность в любви отношения многих родителей, и даже пренебрежи-тельное отношение многих родителей и воспитателей к своим детям или ученикам. В генезе нарцистических расстройств огромную роль играет травматизирующее поведение важнейших участников отношений. Тем самым нарцистические расстройства, в согласии с до-классической травчатической моделью неврозов, являются травматическими неврозами, т. е. неврозами, причинами которых являются нарциссмческие обиды и оскорбления самости. Иными словами: нарцистические расстрой-ства это следствия травматического воздействия на ранимую детскую психику. Таким образом, современная психология самости Хайнца Когута выстроена в традициях травматической теории 3. Фрейда, получившей свое развитие в венгерской школе психоанализа Шандора Ферснци и Михаэля Балинта. В теории Балинта первичная любовь к объекту (Primaere Objektiiebe) (BalintM., 1973) -- это любовь, которая стре-мится заполучить любовь объекта и удовлетворяется только тогда, ког-да ребенок получает эту любовь. Балинт рассматривает это состояние как первоначальное состояние младенца. У него нет первичного нарцис-сизма, вторичный же нарциссизм возникает тогда, когда фрустрируется первичная любовь к объекту. Полагаю, читатель согласится со мной, если я, следуя за Балинтом, буду исходить из того, что первично мы нуждаемся в любви к объ-екту в смысле экзистентной необходимости. Это утверждение соответст-вует действительности, в особенности, в детском возрасте, в зрелом воз-расте такое соответствие проявляется в меньшей степени, поскольку здесь мы уже развили более или менее устойчивое чувство собственного достоинства.
Нарцистические неврозы
В качестве нарцистических неврозов мы отличаем от остальных нев-ротических расстройств такие психические нарушения, при которых реактивируются описанные Когутом ранние детские нарцистические структуры; или же последние переживаются снова уже в патологичес-кой форме. Как и дети. пациенты с подобными симптомами чувствуют себя великолепными, единственными в своем роде, омнипотентными или всемогущими вследствие реактивных бессознательных психичес-ких процессов. Они ожидают -- ошибочно -- от других людей отноше-ния, соответствующего их восприятию самих себя. Если такового не случается, они очень быстро разочаровываются, реагируют депрес-сивно или агрессивно. Они постоянно находятся в бессознательных поисках утраченного времени своего могущества и великолепия. У страдающих нарцистических личностей эти поиски выражены сильнее всего. Это могут подтвердить многие аналитики, вне зависимости от их отношения к вкладу Когута в науку. В идеализированном переносе на психоаналитика осуществляется идеализация пациента, т. е. психоаналитик рассматривается как нарцистически завышенный объект, от которого пациент ждет такого же великолепия, какого в свое время он ждал от родителей. Легко догадаться, что подобная иллюзия не может долго сохранять-ся в силе, и рано или поздно сменяется разочарованием. Однако в ана-лизе пациент имеет шанс, что психоаналитик посочувствует ему и под-держит его больше, чем бессердечные родители своего ребенка; тем са-мым психоаналитик поможет ему переработать неизбежные нарцистические обиды.
Применение психоаналитической теории нарциссизма в педагогике и обществе
В виду большого практического значения для воспитания психо-аналитическая теория нарциссизма особенно интенсивно обсуждается в педагогических кругах. Примером этого могут служить книги "Пубертат и нарцистизм" (Т. Ziehe, 1975), "Нарцисс: новый социализирован-ный тип" (Haesing, Stubenrauch und Ziehe. 1979). Дополнительно к этому учителя часто наблюдают в школах учени-ков. которые чересчур заняты собой, не могут сконцентрироваться на занятиях и тем самым косвенно представляют для них трудности. При-меняя идею нарциссизма в педагогике, авторы ищут объяснение для нарцистических нарушений, которыми, по их оценке, чаще страдают школь-ники. Они находят объяснение в том, что названо ими новым социализационным типом (neuer Sozialisationstypus); речь идет об обойденном в эмоциональном отношении и неуверенном ребенке, который растет под фрустрирующим воздействием доминирующей матери, испытывая разочарование в эмоционально тусклом (Schwwach eriebten) отце. По мнению авторов, при подобных социализационных условиях стабильное чувство собственного достоинства не может развиться, поскольку прежде всего отсутствуют достойные идеалы для подражания. В подобной психоаналитической перспективе, женщины стремятся бессознательно быть хорошими матерями, однако, рискуют вызвать ра-зочарование, если потребуют слишком много от своих чад. Мужчинам также не трудно представить себе эмоционально тусклого отца собствен-ного семейства, которому мало что можно доверить. Психоанализ дает возможность понять некоторые проблемы совме-стной межчеловеческой жизни. Вспомним о партнере -- любовнике, цепляющемся за женщину, вешающегося на нее как дитя на мать; вспомним домочадцев, впадающих в глубокую неуверенность, когда искренние нежные отношения вдруг становятся натянутыми. Такие люди сильно зависят от постоянной нарцистической подпитки. Они хотят, чтобы их постоянно лелеяли, уважали, восхищались ими. Подоб-ные люди есть в ближайшем окружении у каждого. Они всегда стре-мятся к обеспеченности, ничего при этом не делая. Они не способны пе-реносить конфликты, выносить волнение, обходить кризисы и решать неизбежные любовные конфликты. Предпочитают стремиться "обратно в рай", как совместно охарактеризовали их Кремериус, Моргенгальтер. Ротшильд и другие участники Цюрихского психоаналитического семи-нара (1983). На этом семинаре, кстати, делались попытки представить новую нарцистическую теорию психоанализа как идеологию. Высказывались опасения, что в связи с идеей о новом социализационном типе многие молодые люди будут безосновательно опорочены; звучали упреки и в адрес Когута. в частности, в том. что он антиисторичен и сам является невротиком. Я считаю, что такая деструктивная критика бьет далеко мимо цели и не могу к ней присоединиться. Личное знакомство с Когутом позволило мне убедиться в том. как заботливо стремится он понять анализируемых им людей, как постоянно критически проверяет свои собственные мысли и действия, несмотря на его всегдашнее убеждение. что благодаря своему пониманию нарцистических расстройств, он нашел новый подход к недоступным до этого психическим нарушениям и к людям, ими страдающим. Резкое неприятие Когута и его учения отдельными психоанали-тиками, возможно, объясняется еще и тем. что Когут затрагивает лич-ные недостатки психотерапевтов и аналитиков, дефекты, состоящие в том. что невозможно сколь-нибудь глубоко и точно понять пациентов при отсутствия эмпатии, а значит, невозможно и достаточно успешное их лечение. Для меня вклады Когута в развитие психоанализа очень важны. Его разработки помогают мне лучше понять моих пациентов, проявлять с ними больше терпения особенно тогда, когда речь идет о замене их ущербного чувства самооценки на здоровое чувство само-принятия. В заключение приведу еще один пример нарцистического невроза: 40-летний архитектор испытывал трудности относительно своей соб-ственной идентичности (лишь в позднем детстве он узнал, что человек, которого он воспринимал как отца, вовсе не его отец, настоящий же отец -- это "дядя"). Став взрослым и сойдясь с женщиной, обращавшейся с ним как мать, этот человек почувствовал сильную неуверенность в себе. Его сомнения выражались в замедленном мышлении, в мучительных раздумьях о простых вещах, он чувствовал себя неуверенно в обществе, подозревал у себя " нарушение сердечного ритма", не отвечал элементарным требова-ниям обыденной жизни. Его симптомы объяснились отсутствием взрослого участия в детстве, непониманием взрослых и многочисленными душевными травмами. В процессе психоанализа было интересно наблюдать, как личные мыс-ли и действия, чувства и переживания находятся в центре внимания обоих участников. При этом пациент мог наверстать упущенное в детстве и приоб-рести опыт того, как другие люди интересуются им, интересуются его мыс-лями и действиями, чувствами и телесными ощущениями. Он работал с большой отдачей и старался дополнить анализ, заключавшийся по суще-ству в обычном разговоре, возможностями собственного развития: учитель-ница йоги способствовала его новому самопознанию, учитель по лыжам -- новому владению телом, мастер по плаванию научил его плавать, чего он не умел в детстве и чего очень боялся. Большое значение имел и фактор "выговаривания": в течении многих часов нужно было слушать его рассказы о своих новых опытах и физических переживаниях, сочувствовать ему, находить слова для общения и вызывать у него такое чувство, которое по-могло бы ему наверстать нечто жизненно важное. В дальнейшем, стабили-зировав свой здоровый нарциссизм, этот пациент стал развиваться совер-шенно неожиданным образом. Он не только нашел новую партнершу, с ко-торой смог построить отношения на принципе взаимного уважения, но и пережил плодотворный расцвет своей творческой деятельности. Это ли не доказательство того, что при достаточно длительном и терпеливом участии и эмпатии можно достичь значительных психоаналитических результатов.
3.2. Пограничные случаи Симптоматика
Под пограничными случаями понимают психические нарушения, которые располагаются между неврозом и психозом, т. е. на границе -- (Borderline (англ.) -- пограничная полоса). Такой диагноз раньше ста-вился редко, однако, сейчас ставится чаще, благодаря работам Отго Ф. Кернберга (1975, 1976) и монографии Кристы Роде-Дахсерс (1979). В отличие от симптомов "классических" неврозов симптомы "пограничных случаев" или "состояний" относятся не к объективным телес-ным недомоганиям, а скорее напоминают симптомы навязчивых состо-яний, фобий, депрессивных состояний. Сюда относятся и фантазии о собственном величии, выраженная занятость собой, характерные для нарцистических нарушений личности. В связи с этим весьма нелегко выделить что-то типичное для погра-ничных случаев. В области симптоматики это прежде всего чувство пустоты и бессмысленности. Кроме того, пациенты чувствуют себя беззащитными и зависимыми от воли других, которым они, однако, за-видуют, поскольку считают этих "других людей", менее страдающими от чувства опустошенности и бессмысленности, чем они сами. Отсюда вполне ясно почему подобные пограничные личности часто ощущают сильные чувства зависти по отношению к другим людям. Сознаться в зависти и "опустошенности", однако,-- перспектива достаточно болезненная и унизительная; от таких чувств защищаются сообразно с психоаналитическим учением о защите. Поэтому мы переходим к психодинамике пограничных случаев.
Сфера защиты
Для того чтобы не воспринимать всю глубину внутренней пустоты и, всю меру беззащитности и бессилия, существует защитный меха-низм, играющий центральную роль в современном психоанализе. а именно: расщепление (Spaltung). Чтобы понять, что понимает под этим определением психоанализ, нужно начать издалека и кое-что пояснить. Следует представить, что на-ряду с чувствами опустошенности и бессмысленности в психике погра-ничной личности функционируют и другие чувства, а именно идеи вели-чия, т. е. представления о собственной грандиозности и совершенстве, имеющие место при нарцистических нарушениях личности в своем чис-том виде. Защитная функция "расщепления" состоит в том, что лич-ность одновременно раскалывается на две части; одна часть чувствует себя совершенной и великолепной, другая -- опустошенной и бессмыс-ленной. Усилия защиты состоят в том, чтобы содержать обе противо-речивые области в отделенном друг от друга состоянии. Картина "Я" пограничной личности (Sellbstbild) характеризуется тем самым расщеп-лением на две части. При этом в какое-то определенное время сознательной является только одна из частей, а другая остается бессознатель-ной и наоборот. Характерные особенности пограничных личностей заключаются, таким образом, в том, что состояния собственной гранди-озности и беспомощности, опустошенности и бессилия могут быстро меняться местами. Наряду с противоречивыми образами себя самого, в психике погра-ничных случаев функционируют также противоречивые образы важ-нейших участников отношений: временами они тоже кажутся либо очень выдающимися, великолепными, идеальными фигурами, либо принци-пиально плохими и ни на что не способными. Подобные представления могут столь же быстро меняться местами. В отношении к другим сказываются быстро сменяющиеся интерак-тивные образцы (Interaktivmuster): первый -- при котором собствен-ный образ воспринимается как великолепный, в тоже время как к дру-гому человеку относятся пренебрежительно, считают его ничтожным и самозависимым; второй -- когда себя воспринимают ничтожным, а дру-гого как совершенство. Чтобы представить себе воплощение таких теоретических образцов отношений, можно обратиться к реальным примерам, связанным с силь-ными аффектами. Уже упоминалась зависть неимущего к имущему. Следует включить сюда гнев, презрение, все формы недооценки, напри-мер, издевательство, высмеивание и т. д. Против других могут направ-ляться те чувства, которые в следующий раз будут направлены против себя. Если же благодаря защитному механизму "расщепления", обесце-нивающие и другие процессы хорошо отделены друг от друга и не вызы-вают взаимных нарушений, тогда все личностное "устройством может действовать относительно благополучно. Особенно беспрепятственно оно функционирует тогда, когда чело-веку с пограничным случаем удается включить в это "устройство" дру-гое лицо в смысле межличностной защиты. Им будет человек, которым восхищаются и которого идеализируют в тот момент, когда одновре-менно хоть сколько-нибудь ценят и себя. В противном случае другое лицо будут недооценивать именно в тот момент, когда высоко оценива-ется. идеализируется собственный образ. Последующая иллюстрация позволит нам отличить вертикальное расщепление (vertikale Spaltung) от расщепления горизонтального (horizontale Spaltung): вертикальное расщепление отделяет обесцененное Я и парт-объект от соответствую-щих областей Я и объекта, в то время, как горизонтальное расщепление поддерживает в разделенном состоянии однородные образы Я и объекта (см. табл. 10). Подобная множественно "расщепленная" личность не способна излучать уверенность, она прежде всего ненадежна. Результатом ока-зывается личность, не уверенная в себе. слабая. Она слаба, даже если из-за высокой интеллигентности и не производит такого впечатле-ния на первый взгляд. Интеллигентные пациенты с пограничными нарушениями как раз обыгрывают свои слабости, прельщая ими свое окружение. В межличностных отношениях их недостатки, тем не менее, сказы-ваются довольно быстро. Прежде всего это выражается в частых сменах идеализации и обесценивания. Сексуальные, агрессивные и перверсивные влечения часто подталкивают к искаженному удовлетворению. Согласно моему опыту, это чаще всего приводит к садистским побужде-ниям, связанным с обесцениванием другого лица, и происходит особен-но болезненно, если ранее это лицо идеализировали. Вертикальное расщепление разделяет обесценивающие (плохие) и иде-ализирующие (хорошие) Я-и парт-объекты друг от друга. Горизонтальное расщепление поддерживает взаимное разделение Я-представлений и объект-представлений. В клиническом плане существует четыре ситуации: 1. Индивид сознательно переживает себя как существо великолепное, со-вершенное, воспринимает объект как идеальный (представления о плохом Я и плохом объекте исключаются посредством вертикального расщепления). 2. Индивид сознательно переживает себя как существо достойное пре-зрения, аналогичное переживание в связи с объектом: налицо состояние депрессии (идеализированные Я- и объект-представления защищены с помо-щью вертикального расщепления). 3. Индивид сознательно переживает себя как существо идеальное, а объект -- как презренное (плохие составляющие Я бессознательны из-за вертикального расщепления. Идеальные объект-составляющие равным образом бессознательны по отношению к плохому объекту из-за вертикаль-ного расщепления. Хороший объект защищен от Я, переживаемого как иде-альное, горизонтальным расщеплением). 4. Индивид сознательно переживает себя как существо неполноценное, а объект -- как идеальное (идеальные Я-составляющие бессознательны по отношению к неполноценно переживаемому Я с помощью вертикального расщепления. Плохие объект-составляющие защищены от хороших объект-составляющих с помощью вертикального расщепления. А по отношению к плохому Я -- посредством расщепления горизонтального ). Таблица 10. Структура пограничной личности, модифицированная по Кернбергу (Kernberg, 1975).
Причины
В связи с чем это происходит? -- спросит читатель. Возможный ответ таков: это случается тогда, когда в детстве ребенок получает слишком мало любви и/или во многих смыслах переживает плохое с ним обращение, если не сказать -- жестокое. И здесь я хочу перейти непосредственно к клиническим примерам: 39-летняя учительница жаловалась на усталость, головные боли и не-способность более или менее сносно переносить свою обыденную деятель-ность. Внутренне она чувствовала опустошение и ощущала себя глупой. Кроме того. она испытывала садистические припадки в отношении к мужчи-нам, которым в своих фантазиях желала отрезать член, именно тогда, ког-да те вожделели женщину. Она боялась темноты, воды. высоты, глубины и незнакомых людей. Более чем 500-часовой анализ привел к ярко выраженному состоянию ступора или клинча (clinch) между анализандом и аналитиком. Поначалу женщина чувствовала себя значительно выше аналитика и вообще считала его мало на что способным. Затем ситуация изменилась с точностью до на-оборот: она стала ощущать собственное бессилие, зависимость и потребность в помощи, а психоаналитика рассматривать как совершенно независимое полное сил и власти существо. Он казался пациентке мужчиной, который мучает, унижает женщин, утаивает от них их хорошие качества, стремится показать им лишь то. что они ничего не стоят, что они зависимы и нужда-ются в помощи. Особенность подобных отношений оказалась повторением прошлых отношений между дочерью и отцом. Она ощущала, что отец ее использует, злоупотребляет ею. постоянно компрометирует и унижает. Позже выяснилось даже, что отец отвел одиннадцатилетнюю дочь в лес и хотел ее изнаси-ловать. Воспоминания, относящиеся к этому эпизоду, были столь реали-стичны. что альтернатива фантазии (а речь здесь шла в первую очередь именно о возможной фантазии) отпадала, как неправдоподобная. Характерное для пограничных случаев совмещение обесценивания и идеализации относилось в этом конкретном случае к отцу и собственной персоне, проявляясь в характерной эмотивной смене: то пациентка чувство-вала себя выше своего отца, осмелившегося совершать над ней подобные инцестные действия, то казалась сама себе последней дрянью, в то время как отец идеализировался. Образец отношений во взаимодействии между дочерью и матерью пов-торился как идеализированный с одной, и обесценивающий, с другой сторо-ны: мать тоже, правда, бессознательно использовала дочь для своих целей. Она чувствовала себя с мужем весьма неуверенно и поэтому ей доставляло удовольствие чувствовать превосходство -- мнимое -- хотя бы над своей дочерью. В процессе анализа пациентка припомнила, как ее очень тесно спеле-нали и привязали к кровати, и как мать держала ее во время купания под водой. При этом пациентка переживала рецидив детского страха быть уби-той. Этот страх был настолько для нее невыносим, что она предпочла бы убить себя сама, лишь бы прекратить его. Нет ничего странного, что перенеся столько лишений и неприятностей в детстве, травматизированный ими человек не мог чувствовать себя хоро-шо. В общении с другими людьми она бессознательно воспроизводила свое травматизированное поведение . И не могла жить нормально хотя бы уже потому, что постоянные, непреодолимые травмирующие обстоятельства все время расходовали душевную энергию, которой оставалось слишком мало для того. чтобы вести нормальное существование. Так, пациентка призналась, что выбрав профессию учительницы, она стала идеализировать себя, явно превысив свои способности. Попытка обу-читься другой профессии не удалась в результате органической неспособно-сти вступать в контакт с другими людьми и строить с ними здоровые отно-шения. Анализ не удался и прервался по причине внешних обстоятельств. Тем не менее пациентка обрела внутреннее равновесие, приобщившись к церкви. Она нашла в церковном храме замену поддерживающей ее мате-ри. а в Боге.-- любящего отца. не испытывая страх быть используемой ими так, как это драматически произошло с ее настоящими родителями.
3.3. Неврозы недостачи и неврозы связи
Неврозы недостачи Обозначение -- невроз недостачи -- кажется мне имеющим боль-ший смысл, чем нарцистическое расстройство личности или погранич-ная личность, ибо в слове "недостаток" выражается именно то обстоя-тельство, что людям, страдающим подобным неврозом, действительно чего-то не хватает, а именно: любви и участия (Kutter, 1975). Временами у меня складывается впечатление, что этот невеселый факт скрыт под многочисленными искусными описаниями бессознатель-ных процессов, протекающих у подобных пациентов. Фактическое нали-чие "нехватки" (дефицита) становится непосредственно очевидным, когда мы вспомним о том, что именно отсутствовало у вышеописанной пациентки: мать не любила ее и поэтому охотно предоставляла в распо-ряжение отца. Отец, со своей стороны, злоупотреблял дочерью для лич-ных целей. Таким образом, она не имела возможности идентифициро-вать себя ни с отцом ни с матерью; результатом этого стала большая неуверенность в собственной женской половой идентичности, связанная со склонностью причинять вред мужчинам. Кроме того, пациентка была совершенно не способна развить в себе материнские чувства, поскольку, не имея возможности идентифицировать себя с матерью, не могла уве-ренно чувствовать себя в роли женщины. Идентификации с отцом была также затруднена. Однако для дево-чки, так же, как и для мальчика, необходима возможность позитивной идентификации с отцом, чтобы в последствии стать зрелой личностью. Важно распознавать и оценивать хорошие черты отца, постепенно и незаметно абсорбируя их в свою личность. Таким образом, в основе неврозов недостачи лежат недостатки в идентификации с матерью и отцом. По моему опыту весьма часты и всякого рода нарушения , что скорее всего связано с дефицитом "насто-ящих" поведенческих образцов для подражания. Маргарита Мичерлих (М. Mitscherlich-Nielsen. 1978) даже пишет о конце эпохи образцов для подражания. Особенно большой дефицит в этой области испытывает поколение тридцатых, чьи отец или мать активно действовали во вре-мена Третьего Рейха или пассивно ему пособничали.
Неврозы связей
Понятие невроз связи подчеркивает момент бессознательной связи ребенка с самыми первыми участниками отношений. Чаще всего это мать, с которой дочь или сын не могут расстаться. Отделение (Trennung) тем сложнее, чем меньше свободы получает ребенок от мате-ри. чем больше она держится за ребенка, преследуя свои личные цели. Если же, несмотря на это. дочь или сын отделяются, то чаще всего воз-никает неизбежный конфликт на почве вины. Если отец как третье лицо, осложняет каким-либо образом процесс отделения от матери, проблема отделения еще более возрастает. В каж-дом таком случае разделение ведет к чувству вины. Его можно избежать лишь тогда, когда ребенок сохраняет верность матери. Многие нарушения отношений у партнеров основываются на том, что подобные бессознательные связи продолжают существовать и далее. Новые отношения бессознательно рушатся во имя сохранения первона-чальных -- с отцом или матерью. Это частая причина нарушения отно-шений у женщин, которым не посчастливилось войти в удовлетворяю-щие их контакты с мужчиной. Конечно, это относится и к мужчинам, которые вследствие своей бессознательной связи с матерью не в состо-янии завязать зрелые отношения с женщиной. Другое невротическое разрешение связи с матерью или отцом в фор-ме "невроза связи" состоит в том, что отца или мать ищут в бессозна-тельном переносе в партнере и каждый раз надеются, что нашли; наде-ются во всяком случае столь долго, сколько партнер или партнерша подыгрывают этой "перенесенной" роли. Эрик Берн (Веrnе. 1974) и Юрг Вилли (Willi. 1975) описали примеры подобных отношений. Нетрудно понять о чем здесь идет речь, поскольку отчасти это происходит с каждым. Кроме того, всякий из нас знает людей, ведущих себя подоб-ным образом. Впрочем, к представленным здесь неврозам с легкостью можно отнести и пациентов с фобическими симптомами; они равным обра-зом связаны с важнейшими участниками отношений. Партнер должен, в смысле "объекта-заместителя" (Ersatzobjekt) или "замены" (Substi-tute), замещать и играть роль постоянного спутника. Отсутствие спут-ника приводит к состоянию страха. Таким образом, "фо6ические" люди лишены возможности самостоятельно ощущать уверенность, если они не получают поддержку (Sicherung) извне. Поскольку опыта такой уве-ренности эти люди в детстве не получили, они и во взрослом возрасте зависят от уверенности заботящихся о них людей2. Поскольку в детст-ве необходимого участия взрослых недоставало, они не способны выстроить в себе чувства уверенности и независимости, приобретаемые по мере взросления в присутствии других. Следующий случай школьной фобии с выраженным страхом по отношению к школе демонстрирует особенно впечатляюще, как тесно может переплетаться поведение матери с развитием фобии у ребенка. Поступившего в школу семилетнего ребенка его соученики стали драз-нить из-за легкого заикания, и постепенно он превратился в аутсайдера и козла отпущения. Как следствие у ребенка перед походами в школу стал по-являться все возраставший страх. Какое-то время он еще мог ходить туда в сопровождении матери. Затем оказался не в силах делать и это. Причину нарушения прежде всего искали в самом ребенке, в возмож-ных фантазиях о наказаниях и преследовании. Ребенок боялся привидений, угрожавших его съесть. В процессе психоаналитического лечения ребенка и сопутствующего -- матери, выяснилось, однако, что причина кроется в ма-тери, которая переживала свой брак как очень несчастливый. Поэтому она искала в сыне замену своему мужу (Richter, 1963). На этапе терапии следовало сделать связь между матерью и сыном осоз-нанной, чтобы оба участника освободились от взаимного зажима" (clinch). Ради большей точности стоит упомянуть, что непосредственно отцу было предписано не только принять на себя роль мужа своей жены, но также и роль отца по отношению к сыну, демонстрирующего своему чаду существо-вание множества интересных вещей помимо "зацикленности" на матери. Сильная связь с материнской фигурой (Mutterfigure) и страх отде-ления от матери отмечаются и в анализах взрослых пациентов. Здесь наряду со страхами особо важное значение имеет включение в анализ и патологий участника отношений. Зачастую достаточно и того, что другой член семьи принимает участие в лечении в режиме семейной терапии. Обстоятельства случаев, в которых мать, слабо ощущая поддержку своего супруга, завладевает ребенком (в качестве замены мужу), посто-янно всплывают в психоаналитической практике. Теперь мы приближаемся к области, от которой исходит некое, кажущееся многим угрожающим, очарование. Речь пойдет о несколько зловещей, но тем не менее, весьма интересной области психозов.
4. Учение о психозах 4. 1. Предварительные замечания В отличие от классических неврозов психозы представлены в психо-анализе не столь широко. Лишь относительно немногие известные пси-хоаналитики занимались психотическими случаями, как, например, некоторые пионеры психоанализа: Карл Абрахам, Карл Густав Юнг, Пауль Федерн и Пауль Шильдер. Важная инициатива по поводу психоаналитического лечения шизоф-рении появилась в США. Фрида Фромм- Рейхманн, Гарольд Ф. Сирлс и Пинт-Ни Пао в Честнут Лодж в течение многих часов в неделю разбирали случаи отдельных шизофренических больных. Тем самым они несколько прояснили существо этой тяжелейшей душевной болезни. Другие иссле-довательские центры концентрируются вокруг Теодора Лидра в Yale University School of Medicine и Томаса Фримана в Глазго. В Германии психозами, а прежде всего их общественным фоном, ин-тересуются многие активные участники студенческого движения. В свя-зи с этим многократно переиздавался сборник "Шизофрения и семья" (Bateson et all., 1969). В нем описаны феномены, которые в столь экс-тремальной форме достаточно сложно наблюдать в собственной семье (знаменитые "двойные обращения" (doppelten Botschaften), "введение в заблуждение" (Mystifizieren) информацией и другое) . Однако официальная психиатрия Германии не приняла во вни-мание психоаналитические перспективы, связанные с психозами. В отличие от этого в США психоаналитические подходы были достаточно широко интегрированы в психиатрию благодаря движению за психическое здоровье (Mental-Health-Bewegung). Здесь психиат-рия тесно переплетается и с психологией вообще и с психоанализом, в частности. Немецкие психиатры больше доверяют тестовой психологической диагностике, чем качественным диагностическим возможностям психо-аналитического метода (ср. гл. VIII). Поэтому скорее всего они также мало обратят внимание на предлагаемую главу, как и на психоанали-тические аспекты психиатрических картин болезней, представленные в книге "Психоаналитическое учение о болезнях" Вольфгангом Лохом в 1967. Социологи и просвещенные неспециалисты, напротив, найдут следующие главы весьма, интересными. Начнем же в виде исклю-чения не с шизофрении, а с более "маргинальных" депрессий, которые, однако, вследствие своей частоты имеют не меньшее значение . 4.2. Депрессивные психозыили психотические депрессии Разграничение и симптоматика
Депрессивные состояния уже встречались нам в рамках учения о неврозах (ср. гл. VI 2.). Показанные там психодинамические взаи-мосвязи (переживание потери, тема вины, проблемы самооценки) встречаются и при психотических депрессиях или депрессивных пси-хозах. Значительная разница, однако, состоит в том, что решающий бессознательный процесс -- депрессивный процесс -- выражен при депрессивном психозе в большей степени не только количественно, но и качественно. Наблюдаемая симптоматика характеризуется депрессивным трио: 1. Замедленное мышление, содержание которого вращается вокруг чувства вины, неполноценности, ничтожности и отсутструющего само-уважения. 2. Подавленное настроение и 3. Замедленная моторика. Три симптоматические области в своем трагическом сужении лич-ной перспективы часто ведут к мыслям о самоубийстве и суицидным идеям. Тем самым депрессии являются серьезными, угрожающими жизни заболеваниями. Симптомы носят преимущественно фазный характер, способный длиться в течение нескольких недель и месяцев. Биполярное развитие процесса характеризуется отчетливой сменой депрессии и мании (ср. гл. VI. 4.3.). Сюда относятся типичные дневные колебания с ухудшением утром и улучшением вечером, как и типичное ухудшение телесных функций с отсутствием аппетита и нарушением сна. Все это можно рассматривать в противовес невротическим депрес-сиям. при которых отсутствуют вышеупомянутые особенности. Частые при поихотических депрессиях маниакальные (иллюзорные) идеи (Wahnideen) и невозможность воплощения своих замыслов в реаль-ность (gestoerte Realitaetspruefung) также отсутствуют при невротиче-ских депрессиях.
Бессознательные процессы
Решающие бессознательные процессы относятся к конфликтам вле-чений (Triebkonflikte) как сексуального, так и агрессивного плана. На-рушается генитальная сексуальность, в широком смысле, угасая вовсе. Вместо этого больные подавлены вспышками собственной агрессив-ности, направленными против собственной личности и причиняющими серьезный вред самому больному. Налицо стремление к деструкции и саморазрушению. Пассивно-оральные конфликты (passiv-orale Konfhkte) вращаются вокруг желаний получить, наконец, удовлетворение. Если этого не про-исходит, то оставшаяся ни с чем личность, испытывает разочарование. ведущее к реактивному гневу; здесь же пролегает путь к страху уничто-жить в реактивном гневе то. что еще дает возможность жить. Такие конфликты, вращающиеся вокруг желаний "иметь-хотеть" (Haben-wollen) и гневом от разочарования лучше всего рассматривать как конфликты орально-садистические. По мнению Мелани Клейн (Klein. 1977), они особенно сильно выражены оттого, что имеют, в ко-нечном счете, физиологическую природу и угнетают людей изнутри. Поэтому вполне справедливо использовать выражение "эндогенная" депрессия, т.е. депрессия, идущая изнутри.' При более детальном анализе депрессивных состояний обнаружива-ются и внешние причины депрессивной угрюмости, а именно -- разочарование во вполне обоснованных желаниях, после того, как к ним было проявлено минимальное внимание и участие со стороны других людей. Главная особенность депрессивного процесса -- это аффектив-ное состояние бессилия и беспомощности. При этом. согласно Эдварду Бибрингу (Bibring, 1953), речь идет об основном человеческом способе реагировать на фрустрацию. который столь же обоснован, что и реакция страха в виду конкретной опасности. Любой из нас желает быть любимым и уважаемым. Каждый стре-мится чувствовать себя значительным, сильным и уверенным. Всякий человек хотел бы любить других людей. Именно осечки (Versagungen) этих трех желаний и ведут реактивно к депрессиям. Подобные желания относятся к вопросу самооценки в психоналитической нарцистической теории и действующим в ней подразделам, касающимся нарцистической регуляции. Описанный там раз-лад между личными идеалами и реальным поведением при психотических депрессиях является экстремально огромным и, фактически, явно преувеличенным. Связанное с этим неприятное душевное состоя-ние приобретает поистине масштаб невыносимости: депрессивный боль-ной чувствует себя абсолютно ничтожным, никому не нужным и ничего не стоящим. У депрессивной личности отсутствуют те защитные механизмы, ко-торые находятся в распоряжении личности нарцистической. В этом их качественное отличие друг от друга. Но все же некоторые защитные механизмы, например "расщепление", у депрессивного больного сохра-няются. Характерен также защитный механизм изолирования (Einkapselung -- Rosenfeld, 1985). Депрессивный больной бессознательно пытается сохранить самоуважение (листанное Я", Winnicott, 1965) в ситуации напора обесценивающих и разрушительных процессов посредством своей "изоляции". "Истинное Я" тем самым действитель-но сохраняется, однако, надобность в нем в последующем отпадает. поскольку оно становится неприступным -- защитный механизм оказы-вается малопригодным. Малопригодной в этой связи оказывается и защитная попытка идентификации с угрожающим, преследующим и наказующим объе-ктом. Успех защиты здесь заключается в том, чтобы устранить си-туацию вечного мучения, наказания, преследования. Приносимая при этом жертва -- это частичная при невротических и полная при психотических депрессиях конвертация самости (Selbst) в угрожающий объект. Депрессивный процесс При психотическом типе депрессивный процесс состоит в том. что обширные части личности пропадают (в структурной модели Фрейда -- "Я"или эго) под воздействием угрожающей инстанции (в структурной модели Фрейда -- супер-эго или "Сверх-Я"). Они "завоевываются", "захватываются" -- читатель простит мне мои милитаристские метафо-ры -- поначалу угрожающей, а затем и непосредственно атакующей ин-станцией и, в конце концов, "становятся ее собственностью", если не сказать "поглощаются ею". Однако депрессивный процесс может состоять и в том, что "Я" под-чиняется умозрительной или реальной власти "Сверх-Я" и позволяет ей себя "поглотить", как бы полностью капитулируй. Чаще всего на грани-це между внутренней (личной) и внешней областью находится бурное "Туда -- сюда" (Hin und Her) -- промежуточная область, в которой берет верх то одна, то другая сторона. Тем самым, описанным психиат-рами различным состояниям между: а) заторможенной депрессией, в которой "Я" капитулировало перед "Сверх-Я" и б) возбужденной депрессией, в которой борьба между "Я" и "Сверх-Я" в полном разгаре (см. табл. 11), находится вполне логичное объяснение. Используя язык образов, Фрейд говорит о том. что тени, "Сверх-Я" пали на "Я". Сомнительное достижение защиты состоит в том, чтобы по меньшей мере не контактировать с угрожающим, наказующим или пре-следующим объектом. Правда, потеря за это самости -- цена слишком высокая. Еще один недостаток заключается в том, что под действием депрессивного процесса "захвата Я" пропадают и хорошие составляю-щие объекта, их больше нет во внешнем распоряжении (когда яблоко съедено, его уже нет в моих руках). В отличие от невротических депрессий при депрессиях психотических собственные и привнесенные внешней средой (fremde) части лич-ности отделены друг от друга не столь явственно. В этой психодинами-ческой особенности психотическая депрессия столь же психотична сколь шизофрения, даже если депрессивная личность не расщеплена наподо-бие шизофренической на множество частей. В этом состоит серьезное качественное отличие от невротической депрессии, при которой грани-цы между "Я" и "Не-Я" (Nicht-ich) все время строго соблюдаются.
Таблица 11. "Пснхотический" тип депрессии: "Я" почти полностью занято, "поглощено" "Сверх-Я". "Свсрх-Я" словно тень падает на "Я".
В заключение представим депрессивный процесс в хронологической последовательности. 1. Он начинается с разочарования в себе или другом. 2. Это ведет к нарцистической обиде. 3. Появившаяся беспомощность становится невыносима. 4. В связи с этим больной в качестве компромисса с обидой бессоз-нательно пытается получить нарцистическую подпитку от объекта. 5. Возникающая при этом зависимость создает дополнительное ощущение нарцистической обиды, от которой поэтому необходимо отказаться. 6. Невыносимая зависимость от мощного объекта переносится лег-че, если объект начинают унижать и обесценивать. 7. Последнее приносит удовлетворение (Genugtwng). В конечном итоге следует наказание себя самого, поскольку обесце-ненный объект не может далее продолжать предоставлять нарцистическую подпитку. Ведь другой при этом никак не лучше, нежели больной. Поэтому такое положение вещей все же может вести к временному при-мирению с собой. Малейший повод, однако, например небольшие провокации, снова может нарушить ненадежное равновесие. Реактивный гнев в таком слу-чае способен разрушить объект, от которого зависит. С одной стороны. это выглядит триумфом. Однако, с другой стороны, подпиливается сук, на котором сидишь. Чтобы избежать подобного состояния агрессив-ность направляется на собственную личность. Последнее воспринима-ется как меньшее зло. но в результате возникает большее сомнение в се-бе и снижение самоуважения.
Терапия
Названные бессознательные процессы описаны здесь так подробно потому, что они возникают повторно во время психоаналитического лечения: здесь в начале лечения анализанд чувствует себя совершенно разбитым, однако, при переносе на аналитика оживляет как свои защитные агрессивные порывы по отношению к другим, так и свои желания, чтобы тот восхищался им и признавал его. Тогда в контрпереносе пси-хоаналитик чувствует, как в одной фазе лечения он воспринимается возвышенным, идеализированным, являясь предметом восхищения, в то время, как в другой -- он становится объектом разрушительных напа-док и язвительного обесценивания. Если осторожно конвертировать бессознательные процессы, такие, как идеализация, обесценивание, идентификация, агрессия, самопожер-твование и связанные с ними страхи, в сознание, то можно добиться улучшения и при депрессивных психозах. Вероятность успеха будет тем больше, если соотношение между пережитым в детском возрасте хорошим обращением и неуважительным неприятием в дальнейшем бросается в глаза не слишком резко. Кроме того, благоприятным условием можно считать способность больного поддерживать и сохранять новое, созданное во время лечения обра-щение. а не разрушать его снова в результате неизбежной агрессии разочарования. Если же соотношение между приобретенным из опыта обращением и презрением наоборот неблагоприятно, то тогда становится ясно, отче-го многие депрессивные больные желают пресечь муку самоубийством. Ясно, что в результате самоубийства вместе со страданием прекра-щается и жизнь. Поэтому здесь трудно утверждать какое-либо легко-мыслие со стороны самоубийцы. Ясно и другое: если поддерживать интенсивное общение и пытаться при этом понять этих людей с суицидными идеями, то многих из них можно уберечь от самоубийства. К сожалению, зачастую времени не хватает именно тогда, когда не-обходима помощь. Это осложняется еще и тем, что врачи, лечащие пациентов с суицидными тенденциями, не готовы к взаимодействию с психическими проблемами суицидного больного. Психоаналитики же, способные это делать, не имеют возможности контакта, в частно-сти, из-за своих обязанностей перед другими пациентами, которых они уже лечат. В жестких самоубийственных действиях, таких, как попытки застрелиться или повеситься, в значительной степени преобладает самоагрессия. При мягких самоубийствах, например, с помощью сно-творных таблеток, отчаявшиеся люди бегут от невыносимой ситуации и ищут гармонии и мира в крайней регрессии, пусть и ценой собствен-ной жизни. Поэтому попытка самоубийства или самоубийство как таковое это всегда также и экстремальный нарцистический криз (Henseler. 1974).
4.3. Мания Психодинамика
В кратком определении, мания -- это " гениальное" (geni ale) отри-цание всего, что способно вводить в депрессию. В центральном фоку-се мании заключена реанимация (повторное оживление) всех тех об-ластей, в которых тот или иной человек ощущает себя великолепным, значимым и всемогущим. Поэтому общая защита в мании от депрессии точно соответствует защите при нарцистических нарушениях. В кон-тексте удобной и практичной структурной модели, это случай, когда. говоря образно, "сверх-Я" "побеждено" "Я": "Я" стоит выше "сверх-Я" и наслаждается своим триумфом настолько долго, насколько это возможно. И тем не менее, мы имеем дело с "большой" иллюзией (защитный механизм "отрицаниям -- Vemeinung), т. к. реальные обстоятельства совершенно иные. Рано или поздно соотношение сил (читатель простит мне очередное милитаристское сравнение) снова приводит к по-беде "Сверх-Я" и низложению "Я". После опьянения наступает похмелье. Бертром Д. Левин (В. D. Lewin, 1961) объяснял энтузиазм и повы-шенное настроение маниакальных людей их верой в то, что давно желае-мое вот-вот достигнет своего воплощения. Возвышенное чувство в ма-нии. как и исполнение желания в фантазии, является, однако, непод-линным и обманчивым. Это -- наслаждение заблуждением. Маньяк теряет связь с действительностью в угоду мечте. Он словно в иллю-зорном самообмане придает своим фантазиям статус реальной жизни и принуждает тем самым и других людей перенимать определенные, пред-писанные им его мечтой, роли. Если эти другие люди будут действовать в согласии с такими предписаниями, то их действия, разумеется, укре-пят маньяка в его устремлениях. Однако рано или поздно это неизбеж-но приводит к серьезному столкновению между мечтой и действитель-ностью. Следствием чего является неминуемая депрессия.
Терапия
Становится ясно, что при подобных условиях маньяки исключи-тельно тяжело поддаются лечению. Аналитик может лишь показать, что бегство в манию не представляет собой решение проблемы и тем самым помочь им постепенно вернуться к реальности, пусть даже и тягостной. Однако именно этого маньяки и боятся, и поэтому всеми си-лами избегают психоаналитического лечения (поскольку дела у них -- в воображении -- идут хорошо). Отсюда: лучший способ обхождения с маниакальным больным состоит в таком посредничестве между мечтой и реальностью, когда, с одной стороны, терапевтические усилия напра-влены к тому. чтобы расщепить маниакальный мир пациента, а с дру-гой -- интересы пациента в терапии представлены и защищены до тех пор, пока он не окажется в состоянии делать это сам. Конечно, не всег-да легко одновременно и поддерживать маньяка в его вымышленном мире, и в тоже время не вызывать у него конфронтации с реальностью. Поэтому не лишено смысла следующее: подождать с вскрывающими психоаналитическими мероприятиями до стадии депрессии. Тогда вос-приятие реальности уже не будет столь искаженным " отрицанием " Ситуация в значительной степени будет восприниматься такой, какова, она в реальности.
4.4. Шизофрения Психиатры и психоаналитики
Психиатры видят свою задачу в том, чтобы насколько возможно точно описать симптомы шизофренического нарушения: иллюзии, обма-ны чувств, ложные восприятия, аутичное или бессвязное мышление, нарушенную аффектность и характерную дезориентацию собственной личности. Тем самым многообразные шизофренические нарушения классифицируются в структурные картины состояний и симптомов: гебефрения, кататония, параноидальная шизофрения. Постулируются органические причины в форме нарушения обмена веществ головного мозга. Для этого действительно есть определенные основания. Психоаналитики, со своей стороны, интересуются бессознатель-ными душевными процессами, и здесь основную роль играют т. н. расщепления. С защитным механизмом "расщепления" мы познакоми-лись в гл. VI. 2.1. Юджин Блейеру в 1911 году назвал дан-ное психическое расстройство собирательным именем -- шизофрения, что дословно переводится с греческого как "расщепленная душа" (Gespaltene Seele).
Решающая психодинамика
Характерные для шизофрении процессы "расщепления", в отли-чие от пограничных случаев, выражены более экстремально в количест-венном отношении, но отличаются от них и в качественном смысле. По-средством процесса "расщепления" разъединенные области без резких границ переходят одна в другую. Границы между разделенными облас-тями частично проницаемы. Чтобы понять происходящее в личности, страдающей шизофренией, необходимо постараться представить себя в собственной фантазиях. Наиболее значим текущий личный образ. Сюда же относятся личные образы, созданные нами в детстве. Кроме того. у нас есть еще и свой идеальный образ, т. е. образ, которому мы хотели бы соответствовать в идеальном смысле. Для полноты "реальной" картины следует учесть, что порой человек переживает себя как существо злое, плохое, неполно-ценное, в другие времена -- как великолепное и совершенное. С подоб-ными крайностями мы уже сталкивались при описании пограничных личностей (ср. гл. VI. 3.2.). Чтобы действительно проникнуться душевным состоянием больно-го шизофренией, следует учесть, что различные перечисленные образы фантазий при шизофрении не отделены друг от друга сколь-нибудь отчетливо, а существуют все одновременно и к тому же активны в своих проявлениях. Они толпятся в сознании, и у шизофреника нет никакой возможности от них защититься. Образы настоящего теснятся рядом с образами прошлого и т. п. Если принять во внимание и тот факт, что помимо всего перечисленного "в толпе" присутствуют и раз-личные образы других людей, то можно себе представить (умозри-тельно) сумятицу переживаний такого человека. Здесь и образы идеа-лизированных и разочаровавших людей, людей, вызывающих гнев и гневающихся, несущих зло и злящихся. На них наслаиваются образы, которые мы создали о людях, ценивших и любивших нас, но впоследст-вии возненавидевших или преследующих нас. Вообразите: все эти обра-зы равноценно активны и наслоены друг на друга без четких различий между собой. Таков приблизительный портрет беспорядочного много-образия. которое учиняет в голове шизофрения. В нормальном состоянии у нас есть более или менее ясный образ определенного человека; мы оцениваем его сообразно с тем, каков он сейчас. В случае, если мы вспоминаем о каких-то ранних пережива-ниях, связанных с этим человеком, то нам представляется образ, изо-бражающий эту личность в соответствующем временном отрезке. При шизофрении разделенные в нормальных условиях образы не только одновременно представлены в сознании, но и носят вирулентный характер. По этой причине человек неизбежно запутывается, дез-ориентируется и становится рассеянным. Образы самости и объекта (Selbstbilder, Objektbilder) подавлены, что лишает человека возмож-ности концентрироваться на происходящем непосредственно сейчас, будь то разговор с другим человеком, интеллектуальная или какая-либо иная работа. Из-за этого серьезно нарушаются поведенческие, мыслительные и чувственные функции. Их уже невозможно привести в порядок. Изобилие переполняющих внутренних образов драматичес-ки приводит к тому. что реальный внешний мир перестает восприни-маться таким, каков он в действительности. Образы внутреннего мира чрезмерно подавляют образы мира внешнего. Проекции внут-ренних образов на внешний мир доходят до того, что расщепленная фантазия оживляет внешний мир мнимыми образами. А образы реаль-но переживаемых "внешних" личностей наоборот, "овнутряются", интроецируются (verinnerlich), входят в состав структуры собственной личности. Однако эти проективные и интроективные процессы еще не являют-ся признаком шизофренического психического расстройства, поскольку встречаются и в случаях пограничных состояний. Типичный формальный момент шизофренического психического расстройства -- это, наряду с "расщеплением", текучие границы между отдельными образами само-сти и образами объекта, между внешним и внутренним мирами. Таким образом, как гласит заголовок одного из произведений Хаидке: "Внутрен-ний мир становится внешним миром внутреннего мира" и наоборот3. Предназначенные для защиты от путаницы образов защитные меха-низмы "расщепления" отчаянно пытаются содержать перетекающие друг в друга образы в разграниченном состоянии, стремятся прежде всего сохранить хорошие и защититься от разрушающих. При этом существует возможность достигнуть мимолетной стабильности, при которой доминирует либо (как, к примеру, при нарцистической лич-ности) великое "Я" (Grossenselbst) -- я совершенно великолепен), либо господствуют (как при депрессиях) ощущения собственной ничтож-ности и ненависти к себе. Находясь в подобных душевных состояниях, мы, соответственно, весьма легко впадаем в ревность, если важный для нас участник отно-шений обращается к кому-нибудь другому. В другой ситуации над нами доминируют важные авторитеты, которые не только обсуждают нас, но одновременно и осуждают, обвиняют, преследуют. По мере проникновения в переживания больных шизофренией, все более проясняются и такие непонятные явления, как мания величия (Grossenwahn), мания собственной неполноценности (Minderwertig-keitswahn), мания ревности (Eifersuchtswahn) и мания преследования (Verfolgungswahn). Душевный мир шизофреников предстанет перед нами в еще более причудливом виде, если принять во внимание тот факт, что представления о своей собственной или других личностях относятся не к человеку в целом, а только к его частям. Это могут быть и части лица, например, глаза, нос. или части тела -- ладонь, нога, рот, грудь, пенис. В данном случае речь идет о парт-объектных отноше-ниях (Teilobjektbeziehung). Примером могут служить объект-отноше-ния между грудью и ртом. Конечно, в широком смысле подобное не является патологией. Как не является патологической моя концентрация в данный момент на руке, которая пишет данный текст. При шизофрении патологическими явля-ются навязчивые способы возникновения различных образов из бессо-знательного, одновременное сосуществование самых различных образов и текучесть границ между ними. Навязчивый способ образного заполне-ния сознания говорит, впрочем, в пользу влечений, дополнительно осложняющих отношения при шизофренических психозах: инстинктив-ные импульсы сексуального и агрессивного характера возникают в со-знании и заполняют его. Не случайно, что в начале шизофренического расстройства часто возникают видения наводнений и утопленных людей. Представленная иллюстрация призвана проиллюстрировать фрагментарные соотношения шизофренической психики (см. табл. 12). Таблица 12. Шизофренический психоз. "Я" расщеплено на элементы (заштриховано) с нечеткими , границами. Элементам "Я" угрожают с двух сторон: интроекция "ар-хаического" "Сверх-Я" (обозначено черным), заключающаяся в преследовании и угрозе наказания; "архаические" составляющие "Я" (серым), полностью наполнен-ные энергией "Оно", "затопившего их.
Семейная динамика
При исследовании семей с шизофреническими пациентами выясни-лось, что описанные душевные переживания, протекающие в форме бессознательных процессов внутри самой личности шизофреника, могут происходить и внутри семьи, между отдельными ее членами. Здесь встречаются особые патологические формы мышления, чувств и пове-денческих функций, которые, если они направлены на зависимого ребенка или протекают в атмосфере его пассивного участия, способны к так называемой "вторичной" патологизации, т.е. к развитию психи-ческого расстройства и у ребенка. Иначе говоря, изначально здорового ребенка можно "сделать ненормальным" по отношению к норме. Здесь вспоминаются слова Полония: "И если это безумие, то в своем роде последовательное" ("Гамлет", пер. Б. Пастернака. Москва, 1994). Рассмотрим в связи с этим подход, разработанный специалистом по коммуникации, американцем, Грегори Бейтсоном (Bateson, 1969). Его метод double-bind-Methode, лучше всего перевести на русский, как "метод двойной связи" или как западня отношений (нем.-- Bezieh ungs-faelle). Ребенок попадает в такую "западню" или противоречивую ситу-ацию, отклоняющую от "нормы" тогда, когда он, например, не может отличить, что из советов важного участника отношений является прав-дой. а что -- нет. В личном опыте у каждого полно примеров подоб-ного рода отношений. Скажем, кто-то " втирает нам очки". Или некто говорит мне: "Ты устал", хотя я чувствую себя достаточно бодро. Чело-век упорно доказывает, что он на моей стороне, но ведет себя явно враж-дебным образом. Во всех этих случаях я в затруднении и не могу разо-брать, то ли я неправильно воспринял сказанное, то ли налицо ложное сообщение. Если человек для меня достаточно важен, то мне трудно представить себе, что он лжет. Драматическим последствием такого рода предположений является то, что мне (на основании предположения, что другой человек не лжет) остается придти к выводу, что это я неправильно оцениваю ситуацию. Если представить, что подобные непонимания случаются весьма часто. а значимая для меня личность имеет надо мной власть, перед которой я слаб и зависим, то легко представить, насколько я буду запутан про-тиворечивыми советами и указаниями. Скорее всего настолько, что уже перестану что-либо понимать, усомнюсь в самом себе и создам совер-шенно неверное представление о реальных соотношениях во внешнем и внутреннем мирах. Похожее воздействие оказывают мистифицирующие советы, не соответствующие действительности. Первоначально понятие мисти-фикация употребил Маркс, стремившийся продемонстрировать, что процесс эксплуатации рабочего класса,-- по крайней мере в том виде, в каком он находился в XIX столетии,-- выглядит вовсе не таким, каков он есть на самом деле. Что данный процесс представлен в мистифициру-ющем виде и таким образом, словно речь идет о добровольных отноше-ниях между эксплуатируемым и эксплуататором. Простое представление о процессе мистификации можно получить из следующего примера. Мать говорит своему ребенку, чувствующему себя бодро и хорошо: "Соня, ты же устала, ты же хочешь спать". Ма-ленькая Соня пытается поначалу возражать: "Нет, я не устала, я чувст-вую себя отлично". Однако затем, прежде всего в результате повторе-ния этих слов матерью, она начинает сомневаться в себе, и, в конце концов, начинает верить тому, что устала. Рональд С. Лэнг (Lang R.. 1960) приводит пример злости дочери на свою мать. -- Мать: "Я не злюсь на то, что ты так говоришь, я же знаю, ты так не думаешь на самом деле". -- Дочь: "Но я действительно так думаю". -- Мать: "Ну, дорогая, я же знаю, ты так не думаешь. Ты не можешь са-ма о себе позаботиться" . -- Дочь: "Я могу сама позаботиться о себе". ---- Мать: "Дорогая, я знаю, ты этого не можешь, потому что ты больна. Если бы я хоть на минутку забыла, что ты больна, я бы очень на тебя разо-злилась". Здесь в любом случае мать знает лучше, что чувствует дочь. Дочь старается защищаться, но рано или поздно из-за повторяющихся увеще-ваний матери она почувствует себя неуверенно и согласится с ее мне-нием, чтобы сохранить мир. В общем, здесь имеет место систематический подрыв доверия у другого к надежности собственных чувств и мыслей. Такое, особенно, происходит тогда, когда мы находимся в неустойчивом душевном состоянии и нам не совсем ясно, что и как именно мы в данный момент чувствуем и воспринимаем. Фильм "Семейная жизнь" 4 преподносит изобилие подобных при-меров: здесь речь идет о конфликте матери и дочери, в котором мать выступает знающей все лучше дочери. Фильм, однако, демонстрирует нечто большее. А именно бессознательные стремления родителей в противовес осознаваемым разговорам: с одной стороны, родители утверж-дают. что желают своей дочери только хорошее, но, с другой -- готовы ее и убить. Когда же дочь начинает осознавать, что подобные желания смерти со стороны родителей существуют и рассказывает об этом ("Мать хочет меня убить"), ее объявляют сумасшедшей. В последующих эпизодах групповой терапии пациентки речь идет о том, чтобы сделать расщепленные чувства и мысли доступными созна-нию и разъяснить ей, что из них соответствует действительности. Тогда фальшивые образы себя и матери могут быть скорректированы.
Терапия
В психотерапии врачи или аналитики автоматически уподобляются родителям, сеющим смятение и вносящим путаницу. Поэтому совер-шенно необходимо, чтобы наряду с запутывающими, внушающими отношениями, между пациентом и терапевтом господствовали ясные рабочие отношения. И здесь, в отличие от двусмысленности прошлого, необходима чувственная определенность. Только путем постоянного прояснения отношений с пациентом у последнего появляется шанс отчетливого осознания своих личных чувств и восприятии, способству-ющих росту его уверенности в себе. К сожалению, шизофренических пациентов весьма редко удается вылечить психотерапевтическим методом. Однако есть свидетельства излечения больных с тяжелыми шизофреническими психозами с помо-щью психоаналитических методов. Разумеется, для этого необходимо, как минимум, принять во внимание "ненормальные" и непонятные на первый взгляд мысли и чувства шизофренического человека. Тогда, к примеру, станет очевидно, что подобное мышление" казавшееся преж-де странным, причудливым, не так уж и алогичное, что оно следует оп-ределенной логике, имеющей собственный смысл, комплементарный или противоположный смыслу "здравому". Это. в частности, наглядно продемонстрировал Люк Киомпи в своей книге "Аффектная логика" (Ciompi L.. 1982). Книги Бенедетти (1983), Брюса Бойера (Воуег В.. 1976). Фриды Фромм-Рейхманя (Fromm-Reichmann, 1957), Пуля Матуссека (Matusseck. 1976), Герберта Розенфельда (Rosenfeld, 1966). Маргерит Сехехайе (Sechehaye, 19S4) содержат множественные примеры латент-ного смысла безумных фантазий и поступков, равно как и примеры самохарактеристик самих пациентов 5. Особо в этом ряду следует упо-мянуть известную книгу Ханны Грин "Я никогда не обещал тебе розо-вого сада" (Green H. "I never promised you a rose garden", что можно перевести, как: "Я не обещал тебе рая на земле". 1964). Все перечисленные авторы указывают, что переживания людей, на которых словно ярлык наклеен диагноз шизофрении, во многом сходны с переживаниями здорового человека. Часто вообще складывается впе-чатление, что те. кого именуют шизофрениками, ближе к истине, чем мы с вами. Реальность -- вообще, штука весьма запутанная, и все мы вы-нуждены к ней приспосабливаться. Чтобы сохранять психическое здоро-вье, приходится отказываться от восприятия многих аспектов сложной реальности, подчас попросту невыносимых для психики. В своей рабо-те "Базисные нарушения" (Sulwold L.. 1977) Лило Зюльвольд указы-вает на психологическую фундаментальность работающих защитных механизмов, избавляющих нас от слишком шокирующих воздействий. вне зависимости, поступают ли те извне или изнутри. В этой перспективе очень важны выявленные в психоанализе защитные механизмы. Если бы люди, страдающие шизофренией, обладали более "здоровой защитой", их психика не подверглась бы столь патологизирующим воздействиям. Так что и здесь речь прежде всего идет о защитных механизмах.
5. Психосоматические расстройства 5.1. Формы патологий В отличие от психических манифестаций, характерных для шизоф-рении, заболевание может проявляться в телесных изменениях. При этом важную роль могут играть не только такие исследованные медици-ной причины заболеваний, как бактерии или раковые клетки, но и пси-хические факторы.
Классические психосоматические заболевания Сюда относятся кропотливо исследованные и определенные Фран-цем Александером (1950) и его сотрудниками из Чикагского института психоанализа семь "канонизированных" заболеваний, а именно: 1) ожи-рение или похудение, 2) бронхиальная астма, 3) основная (эссенциальная) гипертония, 4) нейродермит и другие кожные заболевания, 5) тиреотоксикоз (гиперфункция шитовидной железы), 6) диабет (сахарная болезнь), 7) ревматический артрит (суставный ревматизм). Однако прогрессивные медики пришли к выводу, что, вообще, поч-ти все заболевания следует рассматривать как, в некотором смысле, психосоматические, поскольку в любом случае действуют психические факторы, а именно: а) вторично, как психическая реакция на органически обусловлен-ное заболевание. Здесь логично говорить о "соматопсихических" забо-леваниях, поскольку болезненный процесс является первоначально соматическим, т. е." имеет физическую, телесную природу и только вто-рично охватывает психическую область; б) первично-психические причины ведут к физическим наруше-ниям, т. е. непосредственно к "психосоматическим" нарушениям . В разговорной речи можно обнаружить множество ссылок на психи-ческие причины телесных недомоганий. Стоит только потрудиться вспомнить постоянно возникающие в обы-денной жизни те или иные обороты речи. Например: "повесить нос" (насморк), "у меня от этого сердце сжимается" (удушье), ото для меня удар" (сердечный удар), ото нелегко проглотить" (затруднения при глотании), "мне это не по нутру", "злоба заела", ото необходимо пере-варить" (недуги живота и кишечника), "я стал желчным", "позеленел от злости", "она рвет и мечет" (болезни желчного пузыря или связанные с желчью), "наделал в штаны", "я его уделаю" (различные нарушения стула), "засело в печенках" (различные болезни печени) и т.д. Манера людей держать себя также отмечена в бытовом простона-родном языке: "бесхребетный человек", "ему хребет перебили", "не гни спину", "у него много за плечами". Что касается головы, то мы ее задираем, можем быть сыты по горло, кому-то бывает не сносить голо-вы. Встречаются твердолобые, одни разбивают себе голову, другие прыгают выше нее или получают -- по той или иной причине -- голов-ную боль. Теперь можно было бы рассмотреть поочередно различные психосо-матические расстройства или сделать общий свод того, как развивалось знание о психосоматических нарушениях; можно было бы также после-довательно ознакомиться с психосоматическими концепциями наибо-лее известных специалистов в данной области. Но поскольку такой путь чересчур обширен и пространен, я решился на сравнительное краткое субъективное обозрение важнейших психоаналитических аспектов психосоматических нарушений. Кое-что нам уже известно: при рассмотрении истерии и конверсион-ных неврозов было установлено, что вытесняемые представления -- невыносимые сознанием -- способны приводить к многообразным необъективизируемым телесным недомоганиям. Поэтому и истерические расстройства в широком смысле этого слова -- нарушения психосома-тические. В отличие от психосоматических заболеваний при истерии не уда-ется установить нарушение физических телесных функций. В научно-популярном смысле речь при истерии и конверсионных неврозах идет о "внушенных" расстройствах, т. е. о нарушениях, которые в действи-тельности наличествуют лишь в мыслях и фантазиях пациента. Собст-венно, "недомогание" спроецировано на тело и переживается в нем таким образом, как если бы оно было "реально".
Функциональные нарушения
Как гласит само понятие, функциональное нарушение или -- на языке медицины --"вегетативная дистония" или "вегетативно-функциональное расстройство" является фактически расстройством деятельности внутренних органов. Сюда, среди прочего, относятся уча-щенное или замедленное дыхание, учащенное или замедленное сердце-биение, чрезмерно активная или ослабленная работа кишечника, повы-шенный или пониженный кровоток, судороги желчного пузыря, суже-ние кровеносных сосудов, пониженная или повышенная функция органов внутренней секреции таких, как щитовидная железа или поло-вые железы. Подобные расстройства очень распространены; 50% из всех случа-ев общей медицинской практики, 25% всех заболеваний в медицинской клинике относятся к этим типам заболеваний. От них более или менее страдает 12% населения (Schepank. 1987). Стойко непрекращающимся или рецидивирующим симптомам часто соответствуют не только внутри-психические причины или конфликты, но доказать причинно-следст-венные связи между функциональным нарушением, с одной стороны, и внутренними конфликтами, с другой стороны, достаточно трудно. Ведь внутренние конфликты относятся к норме человеческого су-ществования, в целом. Если же удается установить хронологическую взаимосвязь между самим конфликтом и его проявлением в том или ином симптоме, то доказательность такой причинно-следственной зави-симости значительно возрастает. Например, результатом нанесенного человеку оскорбления может стать насморк, после сообщения, что нас выселяют, возможны желудочные колики; разочарование в любви спо-собно привести к сердечной боли; утрата близкого человека часто вызы-вает расстройство желудка и т. д. Виктор фон Вайцзекер, который ввел в медицину субъектно-ориентированный подход, постоянно задавался вопросом: "Отчего именно сейчас?" -- вопросом, напоминающим о бо-лезненном переживании, которое непосредственно предшествовало первому появлению телесного осложнения. Еще сложней распознать причинно-следственные связи, когда причины, вызывающие болезнь, выглядят столь ничтожными, что не представляются правдоподобной причиной возникшего психосоматического заболевания. По мнению психоаналитиков в этом случае сказывается приобретенная в детстве предрасположенность к реакции на обиду определенным органом или системой органов. Есть свидетельства в пользу существования даже от-части унаследованной, а отчасти появившейся в результате идентифика-ции восприимчивости определенных органов в духе некой традиции" (Organ-Tradition). Так, к примеру, в определенной семье на стрессы реагируют сердечными осложнениями, а в другой -- желудочными.
5.2. Психосоматический процесс Выбор органа
Сложнейший вопрос в психосоматике -- это бессознательный выбор органа, и ответить на него не так-то просто. Однако, используя логичес-кий подход, можно несколько прояснить проблему. Например, предрас-положенность к кожным заболеваниям может возникнуть либо из-за чрезмерной заботы о коже младенца, либо в результате полного отсутст-вия всякой заботы. Здесь подразумеваются сверхтревожные, нервозные отцы и матери. Легко представить, что постоянные споры членов семьи во время еды нарушают процесс усвоения пищи и ведут к расстройствам в области желудка или кишечника. Не лишено смысла и предположение, что доведенное до аффектации воспитание ребенка в духе чистоты, кото-рое осуществляет подверженная экстремальной чистоплотности мать, нарушает работу выделительных функций. Сложнее усмотреть причину астматических заболеваний у детей в том, что доминирующая мать дей-ствует таким образом, словно "отнимает" у них воздуха.
Экзистентный страх и базисный конфликт
Если вникнуть поглубже в чувства больных людей, мы коснемся скрытого за симптомами экзистентного страха, от которого эти люди страдают, страха, который и качественно, и количественно отличается от сигнального невротического страха и означает для пораженных им людей утрату существования (Verlust der Existenz) или смерть. Экзистентный страх -- это ключ к пониманию психосоматических заболеваний. Он является результатом базисного конфликта, заключа-ющегося в экзистентной угрозе самости (Selbst), исходящей от злока-чественной интроекции (malignes introjekt). от которой самость отча-янно защищается (базисный конфликт -- Basis-konflikt).
Стадии психосоматического процесса
Однако отдельные стадии "психосоматического процесса" не так-то просто проследить, поскольку большинство людей склонно, следуя европейской традиции, представлять все с точки зрения разделения между душой и телом. В действительности же душа и тело составляют нераздельное единство и реагируют в согласии друг с другом. Все дока-зательства для этого легко обнаружить у детей: они одновременно и переживают страх (душевно), и реагируют на него (телесно) учаще-нием сердцебиения, потливостью и дрожью. Однако в процессе социализации человек учится подавлять телес-ную сторону психосоматического реагирования. Хотя это отнюдь не означает, что наше тело перестает реагировать на страх. Аффекты рав-ным образом относятся и к душе, и к телу. Печаль, отчаяние, беззащит-ность. бессильная ярость и т. п.,-- все это относится к обоим началам Аффекты обладают свойством накапливаться в психике и могут, освобо-дившись вследствие нарцистической обиды (обратите внимание на выражение: в немецком языке "Kraenkung" -- обида, оскорбление, и -- "Krank machen" -- делать больным), в любое время активизироваться. Чтобы глубже понять суть психосоматических заболеваний необхо-димо наряду с психо-логикой (Psycho-logik) души обратить внимание на сомато-логику (Somato-Logik) тела. Иными словами, мы должны выучить язык тела (Koe rpersprache). Вспомним о приведенных вначале выражениях, имеющих отноше-ние именно к языку тела. Во многих случаях телесную симптоматику невозможно немедленно перевести на вербальный язык. В одном из случаев в моей практике мне потребовалось немало времени, прежде чем я понял, что регулярно возобновлявшиеся у пациента после пере-рыва в терапии обострения сердечных приступов и мигрени являются выражением укоров и атак направленных против меня, т. е. против важного участника отношений, от которого зависит наличие (или отсут-ствие) душевного равновесия. В этом случае в "переносе" был регрес-сивно оживлен стереотип детских отношений: психоаналитик восприни-мался как мать. которая покидала ребенка в качестве наказания. Тогда реакцией моего пациента на оставленностьвполне возможно, мог быть сердечный приступ и головные боли, ведь ребенок экзистентно зависит от реального присутствия близкого человека. Существуют взрослые, реагирующие на оскорбление, как дети, точно их тело и душа вовсе и не отделялись друг от друга под влиянием социализации. Психосоматический процесс имеет следующие стадии: 1. Первоначально делается попытка справиться с оскорблением или обидой с помощью психической проработки: а) в зрелом возрасте оскорблению по возможности противостоят или вероятным выяснением отношений с личностью, его нанесшей, или посредством соответствующей проработки неминуемого оскорбления, обиды; б) вводят в дело невротические защитные механизмы, разумеется, ценой невротических симптомов, таких, как навязчивые мысли или фобические действия в виде избегания больших площадей или узких помещений; в) в большинстве случаев защита охватывает всю личность в духе характерного невроза (Charakter-Neurose). В одном случае пациент с навязчивым характером испытывал гнев на пережитое угнетение, страх защититься от него, поскольку это сули-ло еще большие страдания, а в дальнейшем -- страх постоянно оставать-ся в проигрыше. Своим унижением, приспособлением под требования, идущие извне, пациент -- посредством сформирования реакции" --защищался,от своего гнева. В другом случае, наблюдаемом Александ-ром Мичерлихом (Mitscherlich, 1967), речь шла о поваре, который с целью сохранения своего психического равновесия старался (и имел такую возможность) при малейшем голоде что-нибудь съесть или выпить. То, что равновесие в данном случае оказалось шатким, стало очевидным, когда ресторан заняли американские оккупационные войска, и командир выставил повара за дверь. Повар поначалу впал в ярость, однако, был вынужден "проглотить" свой гнев. Следствием стала язва желудка. Впрочем, в возникновении язвы желудка играют роль и органичес-кие факторы, что показывают исследования Мирского (Mirsky, 1958); он установил, что у людей, имеющих склонность к язве желудка, чрез-вычайно высок в крови уровень содержания пепсиногена. Правда, сам по себе этот высокий уровень пепсиногена еще не ведет к возникновению язвы желудка, что было также установлено Мирским в другом исследо-вании: молодой человек, имевший в крови повышенное содержание пеп-синогена, заболел язвой желудка лишь после того, как покинул отчий дом и пережил сильный психический стресс на новом месте. Испытуе-мые отбирались довольно просто: это были молодые люди. подлежав-шие призыву в армию. Там они все без исключения заболели спрогнозированной язвой желудка. Таким образом, в начале психосоматического процесса обнаружива-ются стрессовые ситуации: разлука, переживание утраты и пр. Стресс труднопреодолим, когда человек, резервируя свою реакцию из детства, аппелирует к телесным областям, реагирующим слишком чувствитель-но на любую форму обиды. Если при продолжительном аффекте не удается преодолеть безнадежную ситуацию невротическим путем, то наступает: 2. Стадия защиты (Phase der Abwehr). После первой фазы по-пытки невротического преодоления конфликта (Konfliktbewaltigun g) наступает соматизация (Somatisierung), т. е. вовлечение тела в пато-логический процесс в форме функционального расстройства. Послед-нее бывает настолько выражено, что зачастую ведет к стадии (сле-дующей) 3. Психосоматического процесса (Phase des psychos omatischen Prozesses). На этой стадии пораженным оказывается тот или иной внутрен-ний орган (язва желудка, хроническое воспаление тонкой или прямой кишки (колит) и др.
Регрессивная и прогрессивная защита
Чего не хватает пациентам с психосоматическими расстройствами? Как порой и всем людям, пациентам не достает важного участника обще-ния или определенного идеала, которого они лишаются. По этой при-чине остаются непреодоленными чувства беззащитности и безнадеж-ности, поскольку для их компенсации была необходима помощь иде-ального или конкретного лица. Вовлеченное в психосоматический процесс тело. в принципе, может реагировать на это двумя способами: а) искать помощи и обрести ее, оживляя регрессивным путем ран-ние детские состояния. Особенно отчетливо это видно, скажем, на при-мере лежащего в постели язвенного больного, когда вследствие необхо-димости соблюдения диеты он снова испытывает тот уход за собой, какого желал в детстве (регрессивная защита); б) защищаться физически, телесно, привлекая для этого все име-ющиеся в запасе силы (прогрессивная защита), чтобы с успехом отра-зить возможные нападения. Однако это несет угрозу собственному существованию. Поэтому саккумулированная энергия и аффект гнева для исполнения защитных действий остаются неиспользованными. Они оказываются не отреагированными (abreagieren) и словно "застоявшимися" в теле. провоцируя потенциальный выход, который изначально нарушает системную деятельность внутренних органов, а в пос