ья груди появилось странное существо, походившее на огромного тупоголового червя. Оно открыло маленький зубастый рот и заверещало. Наступила тишина. Лишь слабо свистела залитая кровью глотка умирающего Кейна. Его тело чуть заметно вздрагивало в смертельных судорогах. Алые капли крови скатывались с блестящего тела существа и собирались в ручейки, обнажая бледную с голубоватым отливом кожу. Существо поднялось на членистом хвосте, и тупая морда медленно повернулась, на мгновение останавливаясь на каждом из присутствующих. Маленькие глазки твари были полуприкрыты, но создавалось впечатление, что она внимательно всех рассматривает. На короткой толстой шее билась какая-то жилка, - очевидно, существо дышало. Червь поднялся из своего убежища еще на несколько дюймов, собирая в тугую пружину длинный хвост. - Что это? - шепотом произнесла Ламберт, после чего вдруг дико заорала. Существо мгновенно отреагировало, развернув голову в ее сторону. Паркер схватил со стола нож и бросился между тварью и девушкой. Он поднял свое оружие над головой и уже собрался нанести удар, как вдруг Эш схватил его за руку: - Нет, нет! Не нужно его убивать! Паркер опешил. Такого от Эша он никак не ожидал. Выпучив глаза и тяжело дыша, негр замер с занесенной рукой, в которой был зажат нож, и только переводил удивленный взгляд с извивающейся твари на Эша, вцепившегося в его руку, и дальше, на Далласа, который как заколдованный, с перекошенным лицом смотрел на непонятное животное. Пауза явно затягивалась. Маленькие недоразвитые конечности существа никак не помогали ему передвигаться, поэтому мощный хвост выполнил функции отсутствующих лап. Тварь ударила хвостом, еще раз обдав всех кровью, и, выскочив как чертик из табакерки, покинула растерзанное тело Кейна и бросилась удирать по столу, вращая хвостом из стороны в сторону с невероятной быстротой. - Нет! Нет! - все еще орал Эш; он висел на руке Паркера, не давая ему сделать и шага. Существо, расшвыривая посуду, как маленький кораблик с писком пронеслось по столу, спрыгнуло на пол и скрылось в отверстии вентиляционного люка. Писк исчез, поглощенный обшивкой переборок. Гробовое молчание повисло в каюте. Лишь в дальнем углу еле слышно скулила Ламберт, судорожно оттирая от крови лицо и руки носовым платком. Даллас медленно подошел к останкам Кейна и, тяжело вздохнув, уселся рядом на стул. Он взял со стола догоравшую сигарету Бретта, успевшую прожечь пятно на пластике, и глубоко затянулся. 36 Эш закрыл змейку пластикового мешка и запаял шов. Ламберт стояла у входа в шлюзовую камеру и нервно курила, еле сдерживая слезы. Рипли, прикрыв глаза, шепотом читала молитву. Паркер и Бретт переложили импровизированный гроб на самодвижущуюся тележку катапульты. - Извини, парень, если что не так, - Паркер разгладил складки пластика. - Пошли, - тихо сказал Бретт. - Рипли, передай Далласу, что у нас все готово. Красные огоньки мигалок вспыхнули на потолке шлюзового отсека. Основное освещение погасло. Рипли вошла в капитанскую рубку. Даллас сидел на своем месте и смотрел на экран. - Кэп, все на местах. Сидят у своих дисплеев. Пора начинать. - Да, пожалуй. На экране светился перекрещенный пятигранник шлюзового створа. В верхнем углу бежали, приближаясь к нулю, цифры. - Никогда себе этого не прощу, - Рипли нервно теребила платок в пальцах. - А Эшу не прощу и подавно. - У нас не было времени для исследований, - ответил капитан. - Я не об этом. Это - преступление. - Сейчас очень легко искать виноватого. Не всегда, дорогая, все получается так, как хочется. - Да, не всегда. Но сканирование необходимо. - Эш производил вскрытие, - Даллас положил руку на клавишу, открывавшую шлюз. - Мы вряд ли что-нибудь увидели бы. - Это почему? - Судя по нарушению тканей в теле Кейна, эта тварь образовалась в нем всего за несколько минут. - Что ты хочешь этим сказать? - То и хочу, что от микроскопического яйца или эмбриона до той стадии, когда существо покинуло тело, прошло не более двадцати минут. - Боже! - вырвалось у Рипли, и холодная волна покатилась по спине, собирая в комок мышцы. На экране оранжевым светом замерцал символ шлюзования. "5", "4", "3", "2", "1", "0". Створки шлюза плавно разошлись, и белоснежный кокон вылетел в пустоту. Всего несколько мгновений, пока свет навигационных огней освещал его, он был в поле зрения. Еще секунда - и он исчез, поглощенный бездонным мраком космоса. - Прощай, наш друг, - вполголоса произнес Даллас. - Ты уже ничего не сможешь нам сказать. - Покойся с миром, - добавила Рипли и вышла из рубки. 37 Может, это страх? Да нет. И страхом трудно назвать это непонятное и смутно томящее ощущение во всем теле. Но до чего мерзко! Это чувство похоже на то, что возникает в ожидании хорошей трепки. Организм готовится к борьбе, трудностям, страданиям - и отравляется, поддерживая в каждой клетке боевой дух. Ничего не происходит, и становится еще более муторно, появляется какая-то пустота. Наверное, я уже слишком долго морочу себе этим голову; может быть, лучше было бы просто бояться. Да, пожалуй, это никем не уважаемое занятие очень украсило бы мое вынужденное бездействие. Но самое жуткое в такой ситуации - это понимать необходимость и срочность принятия каких-то мер. А тварь носится сейчас где-то по нашему кораблю, гадит... а может быть и нет. Может, она уже сдохла давно, как та, предыдущая, и воняет, разлагается в каком-нибудь вентиляционном ходу. В голове бред, какая-то каша. Из темного болота гнетущей пустоты вдруг выплывают нестерпимо яркие, почти реальные образы и картины. Они вспыхивают лишь на мгновение и гаснут. И я даже не успеваю осознать их. Ни о чем не хочется думать. Не надо думать. Просто лечь бы сейчас и заснуть, а проснуться уже в Мемфисе ярким апрельским утром. Да, мечты, мечты... Одна радость, что на них пока еще есть время и можно спокойно помечтать. 38 Бретт положил на стол длинную тонкую стальную трубку с набалдашником странной формы с одной стороны и пистолетной рукояткой - с другой: - Можно попробовать вот это. - А она... - Даллас скептически поглядел на хрупкую конструкцию. - Все, что есть. Это единственное серьезное оружие, которое я нашел. - Он взял трубку, нацелил в потолок и нажал на стальную петлю, расположенную у рукояти. Голубая молния слетела с набалдашника, выбросив сноп искр, врезалась в угловую балку потолка. Сталь загудела, по серебристому металлу пошли радужные вспышки, и он стал осыпаться мелкими кусками неправильной формы, как раздавленное стекло. - Это может убить его. Конечно, гарантии я дать не могу. Бретт передал оружие Паркеру. Тот взял его, покачал на руке, как бы взвешивая. - Может, огнеметы лучше? - Нам нужно сначала найти его, - проговорила Ламберт, гася окурок об угол стола. - Ты права, милая. Нам нужен вот этот прибор, - Эш поднял с пола большой ящик с длинным раструбом с одной стороны и узкой шкалой и сигнальной лампой с другой. - Это тепловизор. Он ведь теплокровный. Эш нажал клавишу пуска и поднес руку к раструбу. Миниатюрная стрелка на шкале вздрогнула, вспыхнула алая лампочка, и слабый, но настойчивый писк наполнил каюту. - Вот. Видите, как действует? Мы пойдем с ним. Здесь есть регулятор. Максимальное расстояние, на которое он действует, - пять метров. - Негусто, - разочарованно присвистнул Паркер. - Ты видел, как эта зараза слетела со стола? И пискнуть не успеешь, как она прогрызет в тебе дыру! - Заткнись! - одернула его Рипли со злостью. - Ладно! Пора действовать. - Даллас вышел на середину каюты. - Рипли, Паркер и Бретт обследуют все каюты и палубы. - Будем стараться! - Бретт поправил бейсболку и взял у Паркера электропрожектор. - Эш остается в рубке. Принимает сообщения. Обо всем происходящем немедленно докладывать ему. - Есть, сэр. - А мы с Ламберт выйдем через "маму" на датчики противопожарной системы и попробуем переориентировать их так, чтобы они работали как гигантский тепловоз, на весь корабль, - если, конечно, у них хватит чувствительности. - Пошли, надо работать. - Рипли взяла коробку тепловизора и, хлопнув Бретта по спине, вышла из каюты. 39 Длинные, бесконечные коридоры палуб опоясывали технические рубки и отсеки. Сотни и сотни метров узких и низких, широких и высоких, обшитых пластиком и мерцающих индикаторами коридоров, похожих на шипящие и извергающие пар коридоры из фильмов ужасов, - и, напротив, глотающие каждый шелест и звук шагов помещения. - Дай Бог, чтобы эта штука помогла нам. Тяжелая, мать ее... - глаза Паркера блестели в полумраке коридора. - Поможет. Тебе же объяснили, - Бретт перебросил свое оружие из руки в руку, - она чувствует тепло. Рипли остановилась у шлюзового люка с люминесцентным номером на стальном корпусе: "35". Паркер стал ковыряться в блоке управления. - А я тебе, дураку, говорил, - чертыхаясь, ворчал он, - Бретт, старина, будь так добр, почини все люки и освещение на нашем корыте! Бретт обиженно опустил голову и лишь молча подавал инструменты. Из коробки посыпались искры, контакты замкнулись, магнитные замки разошлись, и дверь ушла в потолок. Рипли подняла тепловизор и направила его в проем. Индикатор вздрогнул, лампочка вспыхнула и тут же погасла. - Ребята, - прошипела Рипли сквозь зубы, - кажется, здесь что-то есть! - Что, барахлит? - не расслышал Паркер. Бретт дернул его за штанину и выставил вперед свою пушку. Толстяк застыл на месте, медленно поворачивая голову в сторону зияющего чернотой провала каюты. - Сейчас дам свет. Лампы мигнули и залили рубку голубоватым светом. Рипли короткими перебежками двинулась вперед, выставив перед собой раструб тепловизора. Стрелка слабо отклонялась, показывая наличие в рубке чего-то живого, но где конкретно - установить было невозможно. Бретт шел рядом, оглядываясь по сторонам, то и дело замирая и прислушиваясь к каждому шороху. - Да что вы как бойскауты какие-то. Нету тут никого! Рипли провела раструбом перед прямоугольной дверцей электрошкафа, встроенного в переборку. Стрелка дернулась и быстро побежала к предельной отметке на шкале, лампочка вспыхнула, и слабый писк наполнил рубку. - Он здесь, Паркер. Приготовьтесь! - прошипела Рипли. Паркер снял с пояса аккуратно сложенную сеть и развернул ее. - На счет "три" - открывай, - сказал Бретт и выставил перед собой электрожектор. - Раз, два... Рипли взялась за ручку дверцы. - Три! Дверца распахнулась, луч света ворвался в мрак шкафа и высветил два желтых глаза и огромную шипящую пасть. - Вот он! Быстро! - взревел Паркер. Бретт ткнул в шкаф набалдашником, блеснула молния, разноцветные искры брызнули во все стороны. Рипли отшатнулась, роняя тепловизор. Рыжий комок ярости с воем пронесся мимо, обогнул расставленную Паркером сеть и исчез в коридоре. - Не дайте ему уйти! - Да стойте, стойте, вы, - орал Бретт. - Это не он! Это кот! - Что? - Паркер нервно хихикнул. - Это был Джонси? - Да! Все расхохотались, выпуская из глубины легких набранный для рывка и борьбы воздух. Первой успокоилась Рипли. В ее глазах снова появилась тревога. - Черт! Нам надо поймать его! - Для чего? - Бретт непонимающе посмотрел на нее. - Эта тварь может сожрать беднягу. - Точно, - влез с комментариями Паркер - он все еще веселился, - эта штука закусит нашим Джонсом на завтрак. Она получит великолепный рыжий завтрак! - Да. Но самое главное - не это. Джонс - лишняя тепловая мишень для нас. Мы же не собираемся целую вечность гоняться по кораблю за котом? Кроме того, ведь ты и сам, Бретт, мог попасть в него из своей пушки. - Верно. - А раз верно, значит сбегай и поищи его. Он далеко не уйдет, - сказал Паркер, прилаживая сеть обратно к поясу. - Вы думаете, я сюда нанимался кошколовом? - обиделся Бретт и полез в карман за сигаретой. - Но ведь вы же большие друзья, и ты наверняка знаешь, где он. - Рипли закрыла шкаф. - Да, знаю, - прищурился он. - Ну и что? - Ничего. - Ладно. Все понял, - уголки рта Бретта поползли вниз. - Это была только шутка. Я пошел. Он натянул на глаза бейсболку и зашагал к выходу. У люка он обернулся: - Только если вместо Джонса я найду эту тварь, то нести ее за шиворот сюда я не буду. - О'кей, - улыбнулся Паркер. - Давай быстро, - кивнула Рипли. - Мы сейчас здесь все уберем, а ты лови его в темпе. Еще ведь полно работы. 40 Перехватывает горло, и пить страшно хочется. А еще больше хочется на все плюнуть. Зачем рисковать собственной шкурой ради какой-то рыжей хвостатой твари, когда другая, тоже имеющая хвост дрянь может прожрать в тебе дыру любого калибра. Каждый шаг по этим пустым темным коридорам дается с величайшим трудом. Гул собственных шагов одновременно пугает и взводит до предела. Тут и без того боишься собственной тени. Иногда даже оборачиваешься на звук собственного дыхания, отраженный соседней переборкой. А этот треклятый тоннель все тянется и тянется. И лезут, лезут какие-то дурацкие мысли, видения. А может, этот проклятый червяк уже сожрал Джонси? Фу ты, вечно какой-то бред. Не успел он его сожрать за две минуты! Бред!.. Сколько ни смотрел этих фильмов, ни читал этого дерьма с морем крови, - всегда представлял себя главным героем. И всегда понимал, что облажаюсь. А тут гораздо хуже! Когда башкой не думаешь, извилинами не шевелишь, то ничего. Даже эти плохо покрашенные стены во мраке кажутся не такими угрюмыми; а когда, не дай Бог, хоть четвертинкой извилины, хоть одной клеточкой воспаленного мозга сообразишь... Хана! Господи! Что я делаю?! Хочется забиться куда-то и просто ждать, когда все это кончится. Желание вырваться из остохреневшего замкнутого пространства охватывает с такой силой, что еле сдерживаешь себя, чтобы не заскулить и не побежать с воем по этим чертовым коридорам. Кажется, это называется клаустрофобия... Ну да начхать, как это называется, но штука это на редкость дерьмовая. Это уж точно. Послать бы все ко всем чертям и укатить в горы. К горной реке, где холодная родниковая вода, и среди покрытых мхом камней плещется во-о-от такая вот форель. И чтобы Паркер от удовольствия хлопал лопуховыми губищами: "Well!". А-а-а!... Бретт махнул рукой и медленно переступил через порог отсека, где хранились транспортные вертолеты и автопогрузчики. Дежурное освещение могло лишь слабо разбавить густой мрак; голубой свет напоминал лунный. Было тихо-тихо. Каждый шаг звучал, как удар колокола. Металлические стены отражали звук, усиливали его и искажали до неузнаваемости. - Джонси, кис-кис, где ты? - позвал он. Голос был чужим и незнакомым. Липкая волна страха подкралась к Бретту и набросилась на него, захлестнула, заполнила вязким холодом грудь. - Кис-кис-кис, Джонси, ну, отзовись! Он прошел в центр зала. Полумрак и страх преображали нагромождения техники в диковинных спящих монстров. Бретт натянул бейсболку на глаза и подошел к шлюзу, ведущему в следующий зал. Идиотское занятие. До чего же идти не хочется! Дверь как бешеная взлетела вверх, освобождая проход. Теплый песочный свет заливал тридцатифутовый тоннель. С переборок свисали муфты кабелей и плоские сочленения переходных коробок с сигнальными индикаторами. - Джонси, сукин кот, куда же ты пропал?! Приглушенное урчание раздалось из соседней рубки. Бретт быстро побежал по коридору. Огромные стальные жалюзи витиеватого створа были слегка приоткрыты. Это был зал обработки топливных элементов. С потолка свисали цепи, на которых подвешивали контейнера. Здесь всегда темно и холодно. Терморегулирующая обшивка в помещениях, прилегающих к двигательному блоку, облегчена, и холод космоса конденсирует на темно-каштановых переборках влагу в кристаллики льда. Посредине зала возвышалось прямоугольное сооружение разгруженного топливного контейнера. - Джонс... - Голос Бретта осекся. Серое пятно с шипением метнулось из-под ног в сторону и исчезло в боковом тоннеле. - Черт! Джонси! Еще пара таких выходок, и я сам сверну тебе шею! Он подбежал к черному провалу прохода. - Слышишь меня, Джонси? Кис-кис-кис! Если ты собираешься поиграть в догонялки и попутешествовать по кораблю, то ты выбрал не самое лучшее время. У меня сегодня очень плохое настроение. Так и знай, оторву твою дурную башку! Бретт тщательно, дюйм за дюймом, стал ощупывать стену в поисках выключателя. Здесь не было дежурных ламп, и зал освещался только тем светом, который просачивался через окошко люка. Там, где находился Бретт, было совсем темно. Рука коснулась чего-то липкого и холодного, как студень. Ну и мерзость! Возись здесь, мать твою! Где ж этот проклятый выключатель! Ага! Зажужжали дроссели, и проход осветился мерцающим светом неоновых ламп. Бретт отдернул руку от стены и взглянул на нее. Прозрачное желе гигантской амебой сползало с пальцев. Выключатель и часть обшивки стены были забрызганы такой же дрянью. - Черт! - он вытер руку о комбинезон. - Это что еще за дерьмо? Он дошел до конца коридора и набрал код. Глухо вздохнула пневматика, и пятилепестковая чаша люка открылась. - Джонси, кис-кис, Джонси, где ты? Бретт почесал затылок и поправил съехавшую на нос бейсболку. Это был самый большой зал, находившийся в правом крыле корабля. Некогда в нем размещался центральный холодильный комплекс. Но последние шесть полетов его использовали как склад для списанной с рудников техники и отработанных блоков самого корабля. - Послушай, ты, - голос Бретта тонул в море наваленного металла и прочего хлама и звучал глухо, - если ты сейчас же не выйдешь... Мяуканье раздалось где-то совсем рядом. - Мать твою, Джонси, выходи, кис-кис-кис! Бретт подошел к встроенному в стену техническому модулю. Ручки рубильника ушли в чрево станины. Ровный сиреневый свет наполнил пространство. Рыжий кот сидел в проеме между колесами ржавого гусеничного скрепера. - Джонс, мне это уже порядком надоело! Еще немного - и я могу плюнуть! Пусть тобой завтракает кто хочет, дерьмо кошачье! Желтые глаза кота блеснули маленькими фонариками, он вытянулся, пытаясь прошмыгнуть мимо. Бретт медленно протянул к нему руку. Кот замер с поднятой лапой. - Ну-ну, все хорошо, иди, дурашка! Он склонился над котом, но тот отскочил на пару футов, сел и стал умываться, усиленно работая языком. Бретт, чертыхаясь, встал на четвереньки и начал ползти к нему. Еще "шаг" - и рука вляпалась во что-то липкое и холодное. Бретт посмотрел вниз. На металлическом листе пола лежало что-то отдаленно напоминавшее кожу змеи, только в несколько раз больше и совершенно другой формы. Эту странную молочно-белую кожу покрывал слой какой-то прозрачной, терпко пахнущей слизи. Бретт вспомнил пятно на стене у выключателя. Он расправил резиноподобную кожицу. Она великолепно передавала конфигурацию тела ее хозяина. Четко просматривался длинный, как у краба на лице Кейна, хвост, состоящий из множества роговых колец. Головная часть шкуры была разорвана надвое и походила на распущенную кожуру банана. Он брезгливо взял ее двумя пальцами и отшвырнул в глубину зала. Джонси завершил свой туалет и не спеша проследовал под пустые емкости из-под топлива для машин. - Черт! Куда! Бретт сорвался с места, как бегун с низкого старта. Но ноги его разъехались в разные стороны, оскальзываясь на слизи, и тело, потеряв равновесие, полетело вперед. Пирамида пустых баков дрогнула и стала оседать на него, заваливая и не давая выхода. Жесткое ребро стальной канистры обрушилось на голову Бретта, и он потерял сознание... ...Свет исходил откуда-то сбоку. Голова нестерпимо болела, что-то теплое стекало по лбу и вискам тонкой струйкой, опадая со щек на комбинезон. Бретт с трудом освободил одну руку и запустил ее под бейсболку. От прикосновения пальцев по голове прошла волна тупой боли. Бретт поднес руку к глазам. Теплой и вязкой жидкостью была его собственная кровь. - Вот не везет! - огорченно поморщился Бретт. Движения были затруднены. Все тело, кроме одной свободной руки, было погребено под баками. Бретт попытался отодвинуть один из них, но тщетно. Силы оставили его. - Ну, что теперь, а, Джонси? Подлец рыжий, что мне теперь делать?! - Бешенство накатило на Бретта. - Вот я выберусь отсюда и вытряхну тебя из твоей гнусной шкуры! Он закрыл глаза и бессильно опустил голову. В чувство его привел приближающийся глухой звук шагов. - Кто здесь, ребята? Вытащите меня! Я здесь, в завале. Эта рыжая бестия чуть не угробила меня! Тощая рука просунулась в щель между баком; Бретт ухватился за нее, напрягая мышцы всего тела. Сила была огромной. Тяжелые емкости с грохотом разлетелись в стороны, и тело как мотылек выпорхнуло из-под них и легло на пол. - Ого, здорово! Бретт открыл глаза и обмер. Перед ним стоял человек с лицом точь-в-точь как у него самого. Бейсболка была натянута на лоб и чуть наклонена набок. - Привет! Человек протянул руку. Бретт ответил. Рукопожатие было сильным и чуть не сломало кости, больно защемив хрящи в ладони. "Я схожу с ума, - мелькнуло в голове Бретта. - Точно! Либо я двинулся, либо уже умер". Но боль в голове и во всем теле и явно живое рукопожатие опровергали последнее предположение. Бретт от кого-то слышал, что когда умираешь, можно видеть себя со стороны. Но, правда, говорят, что тогда чувствуешь себя легко и свободно. А тут ощущения в теле были по-прежнему реальны и отвратительны. К тому же видеть себя со стороны - это одно, а здороваться за руку - совсем другое. Человек с его лицом внимательно смотрел на Бретта и улыбался. Бретт закрыл глаза и протер их руками. Вновь открыв их, увидел то же самое. - Ну и как это понимать? - совершенно некстати вырвалось у него, хотя собирался он произнести что-то совсем другое. - Никак, - человек пожал плечами. - Твой кот побежал в сторону центрального блока. - Не-е-ет, ребята, вы, конечно, разыграли меня хорошо, но это, пожалуй, уже слишком. - Он нервно хохотнул. - Я и не собирался тебя разыгрывать. Ты попросил о помощи, вот я и помог. - Человек улыбнулся. Все смешалось в ноющей голове Бретта, и, развалившись на полу, он принялся хохотать. - Не корчь из себя сумасшедшего! Бретт, дружище, тебе это не идет! Человек опустился рядом на пол и подобрал под себя ноги. - Что ты хочешь сказать этим, Даллас? - сквозь смех процедил Бретт. - Только ради такой хохмы незачем было бороду брить. Она тебе шла! А грим, наверное, Рипли и Ламберт наштукатурили? Но это сейчас немного не по теме. Он привстал, опершись на локоть, и потрепал собеседника по щеке. Человек поправил бейсболку и, достав из кармана на груди платок, протянул его Бретту. - На, у тебя кровь. Вытрись! Только я не Даллас. Я - это я, то есть ты. - Хватит. - Бретт протянул руку и пощупал сначала свое лицо, а потом лицо своей копии. Ощущения были совершенно одинаковыми. Чужое лицо было теплым и без малейших признаков грима. На ладони остались лишь капельки пота. Чьи? - Черт! - Глупая ненужная улыбка сползла с лица Бретта, он отдернул руку и ничего не понимающим взглядом посмотрел на нее. - Да, - кивнул собеседник, - я - это ты, а ты - это я. Просто нам никак не удавалось поговорить друг с другом. А ведь есть о чем! - Что? - Бретт протер ладонью вспотевший лоб. - Ведь уже сколько лет мы с тобой как проклятые мотаемся по этому холодному пустому пространству и никак не можем просто сесть, поговорить, повспоминать. Нет времени. - А что вспоминать? - Ну как - что? Например, можно вспомнить о том, что тебя уже семь лет нет на родной планете, в родном доме. Или ты считаешь, что это пустяки? Да, зарабатывание денег - вещь хорошая, но... Бретт сел. Нахлынувшая вдруг волна отталкивающего страха сменилась ощущением пустоты и глубокой тоски, щемящей душу. Перед глазами поплыли картинки. Малиновый лендровер, вечно пахнущий свиным навозом и бензином, стоял у порога дома. Уставшее лицо отца. Его сгорбленная фигура застыла в кресле как статуя. В руке догорала сигарета. Это все необычайно прочно стояло перед глазами, и у Бретта защекотало в горле. Дом. Старый дом. После майских дождей потолок весь покрывался мокрыми разводами. Крыша прохудилась, а денег на починку не хватало. Да и когда их хватало? Приходилось вкалывать на трех работах. С утра ковырялся в грязных грузовиках дальнобойщиков, менял прогоревшие клапана и сливал отработанное масло в старое пластиковое ведро. Днем, с отваливающимися руками, еле перебирая пальцами, чинил разный домашний хлам в маленькой каморке, вечно прокуренной и пропитанной дымом перегоревшей изоляции. Доход от этого дела был поменьше, но почему-то к этому труду тянуло больше всего. Душа лежала, что ли? А уже почти ночью у старого заброшенного дока резал автогеном ржавую сталь списанных посудин. Около часа ночи, еле передвигая ноги, полумертвый приползал домой и с час сидел под струями холодной воды, отхлебывая из банки теплое пиво. - Но ведь так было не всегда, - собеседник печально улыбнулся и опустил глаза. - Нет, всегда! Боже мой, как я тогда психовал. Я и сейчас не могу простить ему, хотя уже могу понять все, что он тогда делал. Отцу нравилась такая жизнь, и он ничего не хотел менять. Ему нравился дом, стоящий черт знает где, на какой-то грязной свалке. Нравилось то, что у нас не было ни холодильника, ни телевизора, ни даже нормального сортира. Единственное, что он позволил мне соорудить, так это душ из старой канистры, куда перед каждым купанием приходилось закачивать воду. Но он говорил, что ему, а значит, и мне, только эта жизнь и подходит. - Да, по сей день я чувствую обиду. - Конечно! Он же мог все это легко изменить. У него было прекрасное образование, и он мог найти непыльную работу, за которую очень прилично платят. А-а-а... - Бретт махнул рукой. - Не повезло. - Но ведь так было не всегда, - еще раз повторил двойник. - Да. Отец умер, оставив всего три тысячи да безумную тетку в одной из частных клиник в Огайо, за которую тоже надо было платить. Ну а потом я по глупости попал в армию. - Скажешь тоже! По глупости! Все-таки хорошая жратва, одевали и деньги обещали немалые. А как я радовался хоть какому-то обществу после стольких лет вынужденной изоляции! - Но чего это мне стоило в конце концов! Шесть лет прошло в постоянной беготне с сорока килограммами за спиной. Кормил малярийных комаров на западе. Бегал по барханам в Аравии. Неделями не спал под непрерывным огнем арабов, когда даже сходить под куст было большой проблемой. Запросто можно было получить пулю в голый розовый зад. А если честно, то и кустов-то там не было. Вот тогда тоже хотелось все бросить, плюнуть и вернуться. Но разрыв контракта грозил выплатой неустойки. Да и было это только однажды. Еле удерживал себя в сознании; оно все норовило погаснуть. И тогда вышедшее из-под контроля тело бежало бы, бежало, бежало... - Разве ты не помнишь, после чего это было? - Как не помнить?! Тогда меня накрыло полутонным фугасом, и я двое суток пролежал под полуметровым слоем земли. Удивительно, как вообще остался жив! Повезло, если, конечно, не считать вдребезги разбитого бедра. Нашли почти случайно, ты же помнишь. Местные разбирали железо после очередного наступления, и какого-то черномазого пацана очень заинтересовали мои классные ботинки, торчащие из земли. Потом два месяца лихорадки и бреда с выворачивающей наизнанку тошнотой. Но все прошло, и с горем пополам мне удалось перебраться к нейтралам. Да, тогда единственный раз в жизни мне сказочно повезло. - А потом "Пурпурное сердце" и досрочная демобилизация, - закивал собеседник. - А в Айдахо я встретил Менгу. - Да, на вечеринке у боевого друга я встретил Менгу, - эхом повторил Бретт. - Она была тогда чертовски хороша в голубом платье с белым платком на талии. Это были райские дни. - Потом удачная работа в космопорте. Это, конечно, был мой звездный час! - Да. И большие деньги. Через полгода я позволил себе сделать ей предложение. Купил собственный дом. Всего за пятьдесят тысяч в рассрочку на десять лет. Сказочное было время. Мария появилась зимой. Помнишь, она рожала в пожарной машине: не успели доехать до госпиталя. Замело дороги. - Да. А еще через год родился Марк. Славный такой, с большими, как у Мэг, глазами. - И голосом таким же звонким. - Да, таким же. И тут начались трудности. Бретт закрыл глаза, достал сигарету и протянул пачку собеседнику. Тот взял тоже, и оба закурили. - А ты помнишь, когда она в первый раз сказала, что больна? - Конечно. Это было в марте. Мы все тогда ездили к ее родителям. Они, да и я, были просто убиты этим известием. - Но ведь все это случилось не сразу. - Да. Прошло еще два года. Ровно два года, день в день. Слезы выступили на глазах Бретта и его собеседника. - Ее родители забрали детей к себе, и я каждую неделю мотался к ним через три штата. - А интересно, они меня еще помнят? - Нет, наверное. Уже и лицо, пожалуй, забыли. Ведь сколько времени прошло! Марк уже колледж заканчивает... А может, и помнят. Марк делал вырезки из газет, где упоминались названия кораблей, на которых я летал. - Подожди, сколько я уже здесь? - На "Ностромо"? Уже почти девять лет. Господи, как хочется отдохнуть. Забрать ребят и осесть в своем доме. Можно купить магазинчик. Вернусь, там видно будет. - Ничего не выйдет! Я ведь уже не раз пробовал. - Почему это не выйдет? - Не могу. Как увижу их, вспоминаю Мэг. Так недельку-две промаюсь, и если не уйду в рейс, то рискую загреметь в психушку. Отделение пограничных состояний так и зовет. Вот и выбираю эту чертову неспокойную жизнь. - Нет. После этого рейса все-таки попробую еще раз. - Удачи тебе, - собеседник вдруг улыбнулся. - Сейчас нам всем нужна удача, - вспомнил Бретт и прикрыл глаза. - Побыстрей бы прихлопнуть эту проклятую тварь - и спать. А там... Зал был пуст, лишь слабо гудели лампы под потолком. Бретт протер глаза. Голова отчаянно болела. Тупая боль сползла с темени на виски и остро отдавалась в глазницах. "Что это было? Черты знакомые. Сходство со мной все-таки есть. Может действительно розыгрыш? Не похоже. Скорее, все-таки галлюцинация. От удара по голове, что ли?.." Еле слышный кошачий писк донесся из глубины коридора. - Джонси, кис-кис-кис, иди сюда, прохвост, я тебе дам что-то вкусненькое! Бретт с трудом поднялся и шатаясь пошел к выходу. Коридор был пуст. Он прошел в следующий зал. С потолка из системы пожаротушения мелким дождем срывалась вода. - Гребаные испытатели! - Бретт поморщился, подставляя лицо под струи холодной воды. - Не умеете - не беритесь. Все умников из себя строят. Подождать не могут, лезут. Потом чини... Никуда этот ваш монстр не денется, а чувствительность у системы будет хреновая! Вода глухо барабанила по шапке. Он снял ее. Холодные капли ощущались израненной кожей как удары палкой. Но вот наконец волосы намокли, и этот холодный компресс чуть облегчил боль. Перед глазами вдруг снова возник образ появившегося неизвестно откуда собеседника, и в ушах в такт ударам капель застучали его последние слова: - У-да-чи те-бе! Бретт резко обернулся. Вот он! Рыжий кот сидел между сочленениями труб. - Ах вот ты где! На это раз тебе не уйти! Иди, иди ко мне! Тебя все ждут! Бретт встал на колени и протянул руки. Кот сделал несколько маленьких шажков ему навстречу и замер. Уши прижались к голове, шерсть на загривке и спине встала дыбом, тело выгнулось в мост, пасть оскалилась, обнажая клыки, и кот угрожающе зашипел. - Что с тобой, Джонси? Успокойся! Он попытался ухватить кота за шиворот, но тот забился в угол между переборкой и трубой. Поведение всегда дружелюбного кота насторожило Бретта, но причины он сразу определить не мог. Что-то странное было во взгляде Джонси. Он смотрел не на человека, а куда-то за его спину; там его что-то пугало и заставило принять оборонительную стойку. Странное чувство охватило Бретта. Он медленно, как во сне, поднялся с колен и лишь сейчас ощутил чье-то присутствие за спиной. Он развернулся и окаменел. В полумраке зала стояло что-то огромное и тянуло к нему свои тощие руки. Тяжелый горький ком застрял в горле, не давая возможности произнести ни звука. Огромная белоснежная с голубым отливом голова в гладком роговом шлеме, начинающемся ото лба и уходящем далеко назад, склонилась над ним. Потоки склизкой вонючей жидкости вывалились изо рта и забрызгали Бретту комбинезон. Он отшатнулся. Руки сжали оружие. Ощущение холодной ребристой рукоятки электрожектора немного успокоило его. Палец лег на спуск. Целый фонтан голубых молний вырвался из ствола и охватил лоснящегося разноцветными искрами монстра. В ушах стоял монотонный треск выстрелов, палец занемел на спусковом крючке... Картинка застыла. Время шло; ничего на происходило. Бретт опустил взгляд. Пустые пальцы судорожно дергались. Оружия в них не было. "Забыл у баков", - пронеслось в голове. Эта мысль полоснула как острием ножа; Бретта парализовала беспомощность. Голова твари метнулась к нему, узловатые лапы вцепились в шею, поднимая тело над полом. Огромная пасть открылась, обнажая частокол редких, но острых, как у крыс, зубов. Челюсти раздвинулись. За первым рядом зубов оказался еще один, также сидящий на челюсти, за ним - еще и еще. Водопад слизи омывал всю эту невообразимую конструкцию, и она искрилась в сиреневом свете. "Удачи тебе!" - снова вспыхнула фраза в голове Бретта и погасла вместе с сознанием. Увенчанный крупными зубами ребристый поршень последней пары челюстей распахнулся и набросился на жертву: пробил голову, разнес в клочья бейсболку вместе с черепной коробкой, судорожными движениями расплескал плоть мозга. Бретт вскрикнул, но это уже был не крик живого человека. Скорее легкие выпустили свой последний вздох через сведенные предсмертной судорогой связки. Поршень втянулся, и следующая пара челюстей плотно вцепилась в жертву. Лапы разжались; безжизненное тело повисло в зубах чудовища. Кот вжался в переборку и хрипло рычал, наблюдая за происходящим. В его огромных желтых глазах отражался, как в линзах фотокамеры, изломанный силуэт исчезающей во мраке дыры в потолке. Лишь мелкие шипящие лужицы едкой смердящей слизи напоминали о происходящем здесь. Спустя некоторое время Джонси успокоился и ушел. 41 Старинные часы с маятником мерно отбивали секунды, лишь своим тиканьем нарушая тяжелую тишину. Душащая как удавка тоска и ощущение того, что без твоей помощи не обойдутся, что она нужна, и то, что ты хочешь помочь, но не знаешь, как это сделать, и чувство, просто оглушающе сильное чувство, что помогать уже некому, - уничтожают все другие чувства. Остается только какая-то бесконечная тоска и беспомощность. Невозможно даже пошевелиться; дергаешься бессознательно, дергаешься, как младенец. Первым очнулся Паркер. Он взвыл, ударил кулаком о переборку и заорал: - Он был моим другом! Господи! Восемь лет! Восемь лет как один день! К нему подошла Рипли и положила руку на плечо: - Не надо! Он исчез... - Мы все-таки должны что-то придумать! - Ламберт вытащила изо рта сигарету и стряхнула пепел прямо на пол. В ее больших глазах стояли слезы. - Может, он еще жив? - Нет, - Рипли покачала головой, - не может быть такой удачи. Паркер и Даллас четыре часа лазили по всему правому крылу, пытаясь найти хоть что-нибудь. Ты же сама все это знаешь! Даллас поднялся и заходил вокруг стола: - Да. Ничего. Только электрожектор. Но похоже, что он его просто забыл еще до трагедии. И никаких следов. Ни крови, ничего. Рипли посмотрела на Паркера. - Сколько лет я его помню, - со вздохом сказал тот, - он всегда был хорошим парнем. Это прозвучало как прощальное слово на похоронах. Все надолго замолчали. В наступившей тишине раздался голос Далласа. Это было то, чего ждали все, - слово капитана. Казалось, что он размышлял вслух: - Нам нельзя оставить его в живых. Никак нельзя. - Он поднял голову. В его взгляде было что-то такое, что заставляло слушать. - Это существо должно умереть. Мы находимся на пути в Солнечную систему, и везти его туда было просто безумием. Будем вести поиск. - Тогда кто пойдет? - спросил Паркер. - Кто будет теперь искать это чудовище? Кто будет следующим? - Может быть, я? - спросил Эш. Не обращая на него внимания, негр продолжал: - Нам нужно какое-нибудь оружие. Настоящее, действенное. То, что у нас есть, - просто детская забава. - Эш, скажи, что мы должны делать, чтобы себя обезопасить? - обратилась Рипли к офицеру по науке. - Я не знаю. Мы же ничего не знаем о нем. Я не могу объяснить его увеличения. Но то, что это уже не тот червь, что убил Кейна, так это точно. Мы даже не знаем, каких размеров он сейчас и каких размеров еще может достигнуть. Понятно только, что для такого быстрого роста ему нужна какая-то органическая пища, и, скорее всего, он Бретта просто съел. Понимаете, ему просто нужен материал для постройки своего организма, и поэтому, естественно, что от Бретта ничего не осталось. Для него сейчас любое биологическое существо слишком ценно, от первой до последней клетки. Это уникальный материл. - Пожалуй, ты рассуждаешь здраво, - кивнула Рипли. - Но что же мы должны делать? Сейчас мы не можем просто поймать его и посадить в клетку. У нас нет ни времени, ни возможности сделать это. Скажи лучше, как мы сможем его уничтожить? Эш продолжал: - Паркер, ты проверил систему противопожарной защиты? - Да. Конечно, если собрать то, что хотели сделать Ламберт и Даллас, то кое-что мы все-таки увидим, но не везде, да и чувствительность будет хреновая. Нужен достаточно мощный сигнал. А мы не знаем, обладает ли он таковым. Так что не могу понять, для чего все это может нам пригодиться? - Для многого. Мы попытаемся найти это. Я проверил на компьютере... - Ну и что тебе сказала "мама"? - Учитывая все аспекты, можно предположить, что это существо кардинально изменяет свою структуру примерно каждые двадцать минут. - Каждые двадцать минут? - переспросила Ламберт; ее глаза забегали, а сигарета чуть не выпала из трясущихся пальцев. - Меня больше интересуют не его изменения. Меня интересует, что можно сделать, чтобы убить его, - не унималась Рипли. - Нет. - Даллас поднялся, оборвав разговор, и все обернулись к нему. - Никто не имеет права идти. - Почему? Мне было бы интересно поохотиться на это существо, - потер ладони Эш. - Это не смешно, - остановил его Даллас. - Ты - наука, а ты, Рипли, - безопасность. Без Паркера, - не дай бог какая поломка, - мы просто не долетим до дома. Вы должны оставаться здесь! Я несу ответственность за всех вас, и поэтому я принял решение. На поиски пойду я. Обсуждению не подлежит. Это приказ. - Без истерики, капитан! - вдруг заорала Рипли. - Ты ведешь себя как мальчишка! Здесь не нужна показуха! Это не пикник бойскаутов! - Я отдаю себе отчет в своих действиях! - заорал в ответ Даллас. - Прошу всех через пятнадцать минут собраться в ходовой рубке. Эш, Паркер, подготовить "мамочку" и тепловизор. Все подключить! Он медленно развернулся и вышел из каюты. - По крайней мере это право каждого из нас, - многозначительно заметил Эш. 42 Писк анализатора смолк, и люк открылся. Даллас плюхнулся в кресло оператора и опустил руки на клавиатуру. Экран дисплея вспыхнул. По центру прошла серебристая развертка ключа кода доступа. Даллас набрал код и задал первый вопрос: "Информация 20-37. Степень опасности для экипажа и корабля?" Световая точка пробежала по дисплею, выплескивая буквы. "Опасность необъяснима" "Информация 20-37. Что ты можешь сделать для того, чтобы определить местонахождение пришельца?" "Что означает "пришелец"?" - Черт! Дурацкая железяка! - взорвался Даллас. "Информацию 20-37 на экран" Компьютер заверещал, выбрасывая новые символы. "Информация заблокирована. Компьютер не может выдать эту информацию" "Какой может быть ответ с его стороны на агрессивные действия?" "Компьютер не может ответить на этот вопрос" Даллас был готов разнести терминал вдребезги, но, сдерживая себя, продолжал выводить на дисплее: "Каковы мои шансы?" "Уточните запрос" - У, сука, еще издеваешься, - заскрежетал зубами капитан. "Каковы мои шансы уничтожить чужака?" "Компьютер не может ответить на этот вопрос" Дверь плавно опустилась за его спиной, и свет в рубке погас. Только на экране светились слова: "Компьютер не может ответить на этот вопрос" ............ "Компьютер не может ответить на этот вопрос" ............ "Компьютер не может ответить на этот вопрос" Тяжелое чувство охватило капитана. Ситуация явно вышла из-под контроля. Он не мог объяснить ничего. Ни того, что происходило на корабле, ни того, что происходило с компьютером, ни куда все-таки пропал Бретт! Жуткое раздражение превращалось в животную ярость. Он вырвал из кассетоприемника на стене кодовую дискету и запустил ее в окошко люка компьютерного блока. Стеклопластик спружинил, диск отскочил, ударился о соседнюю переборку и упал на пол. 43 - Проверьте систему! Я готов! - Даллас поправил ремень огнемета и включил галогенный переносный фонарь. - Все в норме. Система готова, - услышал он в наушниках голос Ламберт. - Отлично. Открывайте первый створ. Круглая стальная диафрагма заскрежетала, освобождая проход. Даллас направил в образовавшийся проем фонарь, и луч света вырвал из полного мрака зеленоватую облицовку стеклопластиковых труб, висящих на стенах практически квадратного коридора. Сплюнув, капитан направил в темноту ствол огнемета и нажал на спуск. Желтое пламя с шипением рассерженной змеи облизало своды и погасло. - Чисто! Ну, я пошел! Встав на четвереньки и постоянно задевая головой потолок, он пополз по тоннелю к следующей шлюзовой диафрагме. - Мы тебя видим! - прозвучал в наушниках радостный голос Ламберт. Экран высвечивал сетку квадратов, которыми обозначались отделения разводящих тоннелей. Паркер и Эш славно поработали, подключив к системе тепловых датчиков противопожарной защиты комплекс по поиску теплокровных объектов. Правда, для этого пришлось практически полностью разобрать тепловизор и доломать систему пожаротушения. Яркая точка светилась на экране в первом переходе, куда только что вошел Даллас. Ламберт изменила проекцию и дала вид сбоку. Точка-Даллас как бы висела в воздухе, удаляясь в сужающуюся к горизонту сетку квадратов. - Пока все в порядке. Открывай следующую дверь. Общая длина этих тоннелей на "Ностромо" составляла порядка ста миль. Они в шесть рядов опоясывали весь корпус корабля, неся в своем чреве трубы, кабели и волноводы, дающие жизнь каждому органу грузовоза. Это была как бы кровеносная и нервная система гигантского сооружения. Даллас пробирался по первому стоярдовому отрезку этого бесконечного тоннеля и проклинал всех святых вместе с Создателем. Воздух внутри был затхлый: вентиляция здесь не была предусмотрена, а факел горелки огнемета пожирал и без того скудные запасы кислорода. Фонарь клочьями вырывал части тоннеля, но тот был пуст. Можно было двигаться дальше. - Как там у вас? - Даллас поправил сползающий микрофон. - Тебя видим, но чужака пока нет. - Закрой за мной дверь. - Хорошо. Слушаюсь, - проговорил в наушниках голос Рипли, но тем не менее приказ остался невыполненным. - Закрой, - повелительно повторил Даллас. Стальные лепестки, плотно прилегающие друг к другу, сошлись - диафрагма отрезала путь к выходу. Еле двигаясь, Даллас подполз к следующему створу. И, с трудом шевеля языком, сказал: - Открывай следующую. Вставив в образовавшееся отверстие ствол огнемета, он нажал на спуск. Огромный факел доел остатки кислорода, и дышать стало совсем нечем. Воздух с трудом просачивался через миниатюрное отверстие закрытой диафрагмы. В легких вспыхнул пожар, голова гудела от недостатка кислорода и чада сгоревшего бензина. - Черт! - Даллас лег в проходе, подложив под голову фонарь. - Если эта тварь не появится через пять-шесть переходов, то вы меня здесь и похороните. - Что случилось? - прорезался в наушниках голос Ламберт. - С тобой все в порядке? - Пока да. Просто мне нужно передохнуть. Мы не учли одну маленькую деталь. Паузы между словами становились все длиннее и длиннее. Это насторожило Рипли. - Что у тебя там? Даллас, не молчи! - Детка, не психуй! Здесь практически нет воздуха и пользоваться огнеметом равносильно самоубийству. - Это не проблема. Я открою люки и пущу тебе воздух, но на всякий случай будь наготове. Рипли набрала коды замков. Жалюзи на несколько секунд раскрылись и вновь сошлись. После удушливого смрада поток затхлого теплого воздуха показался благоуханным источником жизни. Даллас набрал полную грудь и с наслаждением выпустил воздух из легких. Тошнота пропала, но голова по-прежнему была ватной. Кровь с сухим шуршанием пульсировала в висках, иногда перекрывая шелест помех в наушниках. - Спасибо. Мне уже лучше. - Даллас подобрал фонарь и пополз дальше. - Есть! Он появился! - заверещала Ламберт. Капитан вздрогнул, весь собрался в комок и прислушался. Было тихо. - Где он? - шепотом спросил Даллас. - Он на два этажа ниже тебя. Видна четкая точка объекта. Будь осторожен, он очень быстро передвигается. - Закрой все люки. Немедленно! - Они закрыты. Я не знаю, как он проходит через секции! Он прошел уже три! Нет, четыре! - голос Ламберт срывался на крик. - Спокойно! Все хорошо! Спокойно! - Даллас говорил это скорее себе, чем Ламберт. Он подполз к следующему шлюзу. - Открой дверь! - Есть! Готово! Лепестки стали расходиться. - Оно не двигается. Оно сейчас прямо под тобой, на две палубы ниже. Даллас перебрался через затвор и стал фонарем нащупывать люк перехода на нижний ярус. Факел пламени вылизал зияющею внизу пустоту. - Спускаюсь вниз. Проверил. Свободно. Где чужак? Что он делает? - Он прошел еще два перехода. Сейчас он уходит от тебя в носовую часть. - Есть. Понял. Ноги коснулись пола нижнего тоннеля. Крышка переходного люка над головой захлопнулась. - Чужак остановился. Он в пяти переходах влево под тобой. Шарканье ботинок и глухие удары металла огнемета о покрытие коротким эхом отдавались в переборках. Даллас нашел еще один люк и стал снимать с него фиксирующие зажимы. - Пожелайте мне удачи. Открываю люк. Пойду еще ниже. Сейчас попробую пообщаться с этим поганцем. Крышка отошла в сторону, и залп огнемета окатил пламенем темный провал. Голос Рипли нарочито спокойно произнес: - Не спеши. Будь крайне осторожен. Возможно, шлюзы выведены из строя. Помни: Чужой слева от тебя. - Понял. Капитан спрыгнул в тоннель и дважды выстрелил в обе стороны от себя. Языки пламени отразились от стен и погасли. Волна раскаленного воздуха ударила в лицо, опалив волосы. Даллас выронил огнемет и со стоном закрыл обожженное лицо руками. - Черт! - Что там у тебя? Отвечай! - Да ерунда. Немного не рассчитал мощность. Угодил под свое же угощение. - Даллас, уходи! - От крика голос Ламберт исказился до неузнаваемости. - Уходи немедленно! Он приближается к тебе! Ты слышишь?! Твою мать! - ее руки сами потянулись к зажимам люка над головой. - Быстрее, он в двух переходах от тебя! Это опасно! Остался всего один переход! Крышка люка отлетела, глухо ударившись об пол. Ухватившись за края шлюза, Даллас подтянулся на руках и забрался на верхний этаж. Он встал на колени, установил фонарь так, чтобы луч освещал участок нижней палубы прямо под люком, и приготовился к бою. Огнемет оттягивал руку. - Чужак остановился! Он прямо под тобой! Указательный палец лег прямо на спусковой крючок. Что-то теплое коснулось его плеча. Даллас вздрогнул, сердце бешено заколотилось, горло перехватил спазм. Внезапно он упал на правую руку, перекатился и, вывернув огнемет, нажал на спуск. Пламя с воем рвалось из форсунки, пожирая все пространство тоннеля до самого шлюза. В его узком дергающемся свете стоял силуэт человека! Человек горел, но ни крика, ни стона слышно не было. И вдруг, как гром среди ясного неба: - Хватит, чего зря горючку жечь? - как ни в чем не бывало спокойно проговорил человек. На мгновение Далласу показалось, что он уже где-то слышал этот голос. Но где? Когда? От неожиданности он опустил огнемет и прислушался, всматриваясь в бушевавшее пламя. Человеческое тело сидело перед ним на корточках. Фигура медленно гасла, наполняя тоннель смрадом сгоревшего мяса. Еще мгновение - и силуэт погас окончательно, исчез во мраке тоннеля. Даллас поднял фонарь и осветил то, что находилось совсем рядом с ним. Увиденное не укладывалось в его затуманенной удушливым дымом и духотой голове. Луч фонаря, как фокусник из волшебного ящика, вытащил из тьмы его самого. Второй Даллас сидел на полу и приветливо улыбался. "Галлюцинация, наверное", - мелькнуло в голове капитана. - Да нет, - снова прозвучал голос; казалось, он шел из наушников. - Что? - ошарашенно произнес оригинал. Тело перестало его слушаться, а руки и ноги парализовала судорога. Двойник привстал, подполз ближе к отверстию люка, заглянул в темноту провала и поморщился. - Плохо дело. Фонарь осветил задумчивое лицо, слегка опаленное огнем. Губы дрогнули: - Ты - это я. Капитан истерически расхохотался: - Я просто сошел с ума! Ребята, слышите, у меня галлюцинации. Наверное, это последствия удушья. Прикосновение к губам теплых пальцев привело его в себя. Другой Даллас протянул к нему руку. - Перестань! Ведешь себя хуже Ламберт! Это было как сон. Но - наяву. Смотреть на себя со стороны, слышать свой голос, да еще вдобавок и ощущать свое же прикосновение. Бред. Но стоп. Такого трехмерного бреда не бывает. Кроме того, почему-то сохранились все краски, все ощущения. Хотя черт его знает, как все это происходит! А если - не галлюцинация, не бред? Тогда это что? Вторая реальность? Петля времени? - Брось! Не выдумывай! - Казалось, что двойник чувствует себя как дома: он сел и опустил ноги в люк. - Что-что, а фантазия у нас что надо. Но успокойся, я так же реален, как ты. Надеюсь, ты в этом уже убедился. - Боже! - Даллас вытер рукавом взмокший лоб; оцепенение прошло и сменилось страхом, который метался в теле, не находя уголка для пристанища. - Но кто же ты тогда, если не галлюцинация? Он?! Копия согнулась пополам от приступа смеха. Потом он успокоился и протянул, скорчив огорченную мину: - Ну... Я был о тебе лучшего мнения! - Ламберт, Рипли, вы слышите меня? Наушники молчали. Даллас потрогал микрофон. Микрофона не было. - Черт бы все это побрал! - Он снова схватился за огнемет. - Подожди, я сейчас уйду, и ты продолжишь. А пока послушай: ведь ты шел сюда за смертью? - Если ты - это я, то какого дьявола ты задаешь эти вопросы? Сам знаешь: его надо убить! - Нет. Не обманывай себя - не получится! Тебе нужна совсем не смерть того, кто находится здесь внизу. Ты шел за своей смертью. Да? Думал ею оплатить жизнь всех остальных? - Ребята, где сейчас... Тьфу ты, забыл! - Ну-ну, перестань! Прекрати сейчас же эту истерику! Я - это ты. Мы - вместе, все хорошо. Ну сам подумай, надо же когда-то высказать хоть самому себе, что накипело, что камнем лежит на душе... - Ты знаешь, - вдруг совершенно спокойно заговорил капитан, - это как в детской игре. Я - это ты, ты - это я. Кто из нас дурак? - Слава богу! Хоть одна здравая мысль! И кстати, я знаю разгадку. Я... Мы - дураки. В первый раз мы ими оказались, когда сели на эту треклятую планету. Так? - Так. - Второй - когда оставили эту мразь на корабле. Так? - Послушай, провокатор, я не мог допустить... - Не ори! Так! И сейчас мы снова, в третий раз, в полном дерьме. По уши! Друг мой, тебе не кажется, что на этот раз мы уже дураками так и останемся? Навсегда? - Ерунду несешь! Чего тебе надо? Уходи! Или... - Или доблестно спалишь себя и меня? Не стоит, - двойник тяжело вздохнул и закашлялся. - Дышать-то здесь как-то тяжело! - Проникся? - А еще тяжелее разговаривать с самим собой! С тобой! Видно, ничего не получится. Психологическая несовместимость, что ли? - Он встал на четвереньки и, ворча, пополз в глубину тоннеля. - С кем? С тобой? Совсем сбрендил? Двойник остановился, сел и продолжил разговор: - Мне ничего не нужно. Я просто хочу напомнить тебе слова Кейна там, в медотсеке. Ведь он был прав, черт возьми! - Я понял! Подожди, но зачем ты все-таки появился? - Не задавай дурацких вопросов, ладно? Я хотел поговорить с тобой, да видно... - Я сам знаю, что натворил много ошибок, и мне надо исправить их. Самому исправить. И я не нуждаюсь ни в помощниках, ни в исповедниках! - Конечно! Я понимаю. Уж кого-кого, а тебя я очень хорошо понимаю. Раз облажался - давай! Спасай весь экипаж, все человечество, спасай даже тех, кто уже погиб! Но вот проблема. Если ты погибнешь, кто будет заниматься всем этим вместо тебя? У нас мало времени, а твои подвиги - это безрассудство и истерика, недостойная капитана! - Я перебрал все решения! И это было лучшим. - Конечно, лучшим! Для тебя лучшим. Твоя смерть снимет с тебя всякую ответственность! - Почему? - Еще один дурацкий вопрос. Объяснить? Пожалуйста! Конечно, это больно, мучительно больно - видеть, как гибнут все они. Но капитан должен покидать корабль последним. А ты сбежал как последний трус, просто воспользовавшись своим служебным положением. Ты оставил корабль без командования. Кто заменит тебя? Ты подумал? Эш? Сомневаюсь. Он целиком занят этой тварью, готов ее из ложечки кормить любым из нас, лишь бы сохранить для своих исследований. Рипли? Она, конечно, девочка серьезная, но ты же сам всегда говорил, что на баб полагаться нельзя! А "мама"... Сам знаешь! Даллас опустил огнемет: - Что же ты можешь предложить? - Ничего. Я - это ты. То есть, и думаю так же, как и ты. А значит... - Ты прав. Значит, нужно возвращаться. Это было не самое удобное решение проблемы. - Но тогда нужен будет другой способ, чтобы уничтожить эту тварь. - Найдем. В конце концов, можно просто поочередно разгерметизировать все отсеки, и если эта тварь дышит, то она просто задохнется. Перепад давления тоже может ее убить, просто разорвать на части. Может быть это и есть выход? - Вот видишь! А ты говоришь, что нет лучших решений. Они есть; нужно только хорошенько подумать, и все сразу станет ясным. Действуй! Когда ты вернешься, Сьюзен будет рада увидеть тебя живым и здоровым. - Сьюзен!.. Господи, я совсем забыл о ней! - Ведь она всегда приезжает встречать тебя. Каждый раз. - Проклятье. Как я мог забыть? - Сам удивляюсь. - Послушай, ведь она должна была, наверное, уже родить. - Да. Наверное, приедет вместе с сыном. Мы вместе дали ему имя еще до полета. - Да, Артур. - А венчание я хотел устроить сразу после возвращения. В отпуске для этого как раз хватит времени. Я уверен, что в нашем батальоне помнят об этом и уже готовят подарки. - Боже, - Даллас обнял голову руками. - Самого важного не помню. Голова не соображает. - Не удивительно. Скоро уже пятый год, как мы носимся по космосу. И ты, брат, зациклился на обязанностях капитана и забыл о совсем других обязанностях. - Забыл. - Вот видишь. - Но я прежде всего солдат, и мне нравится моя работа. - Ты МНЕ это будешь говорить! Сколько времени и нервов требовалось, чтобы попасть на эту службу. - Да. Отец был категорически против, а для матери, наверное, не было большей трагедии в жизни. - Еще бы. Тебя ждала великолепная юридическая карьера. Ведь у тебя были и способности, и возможности стать неплохим адвокатом в Чикаго. - Но мне не нужно было дело отца. Мне не нравится эта работа. - Помню. Папа был вне себя от бешенства. Я, наверное, зря сказал ему, что перевожусь из университета в военную академию именно в тот момент, когда он замахивался клюшкой, чтобы ударить по мячу. - Он тогда проиграл три тысячи своему компаньону. - И сломал о мою спину четыре свои лучшие клюшки. - О! Это было незабываемо! Мать лечила меня, наверное, месяц втайне от отца. Он даже слышать обо мне ничего не хотел. Его, конечно, можно понять. Все-таки единственный сын, продолжатель рода и дела. Он возлагал на меня слишком большие надежды. Но черт побери, он сам учил меня так жить! - А-а-а, ты об этом. "Если быть, то быть лучшим". Да, тогда это было важно. А то, другое, было так же неважно, как и сегодня. - Я понял, о чем ты. Когда я вернулся из первого полета, то застал его уже совершенно седым. А ведь прошло всего две недели. Но тогда это было неважно. Он сам бы перестал меня уважать, если бы я обратил на это внимание. - Знаю. Тем более, что это мне очень понравилось. Новые друзья, новая легкая жизнь, легкие деньги, риск. Им, в конце концов, тоже было приятно осознавать, что их мальчик вырос. - Короче, они успокоились. - Внешне... да. Помнишь, мать очень быстро стала стареть. Начались какие-то странные, неизвестно откуда взявшиеся болезни. После второго полета я нашел дома двух стариков. Отец, правда, еще работал, но я видел, что это дается ему с большим трудом. - Да. У его дела больше не было продолжателя, и оно стало ненужным. В общем, они смирились. - Да, единственное, что их по-настоящему обрадовало и утешило, так это то, что я встречался с Сьюзен. И что у меня были в отношении нее очень серьезные намерения. - Еще бы! Папа давно вел дела с ее отцом. Кажется, они даже были друзьями. - Но Сьюзен была крепким орешком. Она ничего не хотела слышать о замужестве. К тому времени у нее тоже было свое дело, и я только и слышал: "Моя работа, работа, работа..." - Боже правый, как я ревновал ее к этой проклятой работе! - И сейчас ревную. Надеюсь, что Артур не даст маме заниматься ею. - Да... - улыбка сошла с лица двойника. - А мы сидим в этой дыре и ждем смерти. - Что? - Прежнее состояние тревоги вернулось к Далласу. - Нужно уходить отсюда! - Пора. Эта тварь может в любую минуту сожрать нас, как уже сожрала Бретта. - Нет! - взревел Даллас. - Эта мерзость не дождется такого ужина. Уходим, мать ее! - Действуй, брат, - прозвучал голос двойника угасающим эхом откуда-то из-за спины. Капитан подобрал фонарь и пополз к люку. Что-то липкое и вонючее промелькнуло перед самым лицом. Он отпрянул в сторону, выставляя вперед огнемет и нажимая на спуск. Пламя ухнуло, освещая следующий отрезок перехода. Духота и смрад снова навалились на Далласа, перед глазами опять заплясали разноцветные круги. Еще шаг - и рука поползла по какой-то липкой желеподобной слизи. Фонарь выскочил из рук и, ударившись о трубу, торчащую из стены, погас. Лишь коптящий факел огнемета тускло освещал пространство, искажая формы. Чье-то присутствие отчетливо ощущалось всем телом. - Послушай, друг, тебе не кажется, что мы здесь не одни? - спросил Даллас. Но в ответ неожиданно раздался голос Ламберт: - Что у тебя там? Не молчи! Капитан схватился руками за голову. Наушники были на месте, микрофон тоже. Только сейчас он услышал привычный шелест эфира. Словно, ничего и не было. - Чертовщина какая-то, - прохрипел он. - Ребята, кажется, я все понял! Дерьмо! Это все - огромное вонючее дерьмо! Даллас нажал на спусковой крючок. ...Рипли и Ламберт сидели у дисплея. На черном поле, расчлененном клетками, отчетливо мерцали две точки. Красная - Далласа, белая - чужака. - Даллас, что там? Он прямо над тобой! Отвечай! - У меня все в порядке. Рипли со все возрастающей тревогой всматривалась в экран. Что-то в картине беспокоило ее, что-то было не так. Наконец она спросила: - Ламберт, как ты определяешь, где тут верх, а где низ? - Что? - Большие глаза подруги непонимающе посмотрели на нее. - Это зависит от полярности подключения... А вообще... - Черт! Даллас, у нас проблема! Ты слышишь? - Рипли, как безумная, орала в микрофон. - Я не понял! Ребята, в чем дело? Чужака здесь нет! - Боже! - заверещала Ламберт. - Даллас, уходи оттуда немедленно! Он идет за тобой! Слышишь, уходи! - Куда? Где он? - Даллас застыл в переходе между двумя уровнями и размахивал огнеметом, пытаясь факелом пробить темноту. Взгляд Ламберт перебегал то на Рипли, то на экран. Расстояние между капитаном и монстром неумолимо сокращалось. - Даллас! Уходи куда-нибудь! Белая точка исчезла и через мгновение появилась в одном квадрате с красной. - О боже, беги! Он рядом с тобой! - Что у тебя там, Даллас, отвечай! - Рипли кусала губы и сжимала кулаки: сознание собственного бессилия было невыносимо. - Вот дерьмо! - ревел в динамиках голос капитана. Непонятный грохот и рев вдруг заполнили эфир. Красная точка слилась с белой, образуя размытое пятно, которое вдруг исчезло вовсе. - Нет! Нет! Даллас! - Ламберт сорвала микрофон и закрыла лицо руками. Рипли тоже сняла наушники с микрофоном и тихонько положила их на стол рядом с уже бесполезным дисплеем. - Этого не должно было случиться, - всхлипывала Ламберт, пытаясь закурить, но руки не слушались, и сигарета постоянно оказывалась развернутой фильтром к зажигалке. - Это я! Я не понимала, куда ему идти. Может что-то со связью, может у него есть еще шанс? - Слишком поздно. Далласа больше нет. 44 Глаза Паркера лезли на лоб, капли пота блестели на пухлом лице. Он возвышался над столом, опираясь на руки. Мышцы во всем теле напряглись, из-под них вылезли узловатые сухожилия и разветвляющиеся борозды вен. В своей неподвижности он походил на вырезанную из черного дерева статую. - Мы в ловушке! - Его голос звучал холодно и нервно. - Даллас исчез. Ни крови, ничего! От капитана совсем ничего не осталось! Он резко выпрямился, оттолкнувшись от стола руками, метнулся как взбешенная горилла к Рипли и замер возле нее. - Ну, кто мне скажет, что теперь делать? - Надо думать. - Она сидела и смотрела прямо перед собой, не фиксируя взгляда ни на ком и ни на чем. - Может быть, у кого-нибудь найдется хорошая идея. Я знаю только одно: нам нужно подождать и закончить то, что задумал Даллас. - Что? - Ламберт взвизгнула и подпрыгнула на месте. - Ты что, хочешь рисковать всеми нами? Тебе еще не надоели эти игры? Надо быть слепым, чтобы не видеть, насколько все это опасно. Мы уже потеряли Кейна, Бретта, Далласа, а тебе все мало? Мы даже не можем определить местонахождение монстра! - Я могу продолжать? Или у тебя есть еще и какие-то идеи? - Есть! Конечно, есть! Нам нужно немедленно покинуть этот проклятый корабль! - Ламберт уже не говорила - она выла сквозь слезы на одной ноте, ее лицо дергалось и искажалось, оно почти потеряло свои прежние черты, из глаз в три ручья лили слезы. - У нас есть космический челнок, и мы должны воспользоваться им! Немедленно! Это наш единственный шанс! Рипли не пошевелилась. Она лишь подняла глаза и пристально посмотрела на Ламберт. - "Шаттл" не возьмет четверых в дальний рейс. А до Земли еще неблизко... - А-а! Вы - как хотите! Можете оставаться и ловить здесь это чудовище! А я хочу исчезнуть отсюда! Сейчас же! Раз и навсегда! Она вскочила с кресла и направилась к выходу. Но у самого люка ее поймал Паркер и, схватив за плечи, одним движением вернул на место. - Успокойся, не надо так психовать, - сказал он ласково. - Хорошо. - Рипли хлопнула ладонью об стол. - Нам нужно серьезно обсудить, как мы сможем уничтожить это существо. - Я не собираюсь охотиться за ним! Это безумие, бред! Ламберт снова поднялась и забегала по кают-компании. Нужно было действовать, и действовать решительно и быстро. С каждой секундой огромный корабль, несший в своем чреве смерть, приближался к Земле. О последствиях этого Рипли было страшно подумать. Поэтому она злилась на всех и вся и еле сдерживала себя. Драгоценное время шло, а все только трепали друг другу нервы. Конечно, смерть Далласа всех выбила из колеи. Кроме того, корабль остался без командира. Но в конце концов, надо же хоть немного отдавать себе отчет в происходящем - и действовать! Рипли не выдержала: - Заткнитесь все! - Она так не кричала никогда в жизни. - Перестаньте скулить! Затрахали, мать вашу! Ламберт, как испуганный ребенок, спряталась в кресле и теперь лишь утирала платком глаза и нос, судорожно всхлипывая и глубоко затягиваясь сигаретой. - Что ты предлагаешь? - спросил Паркер. Невероятно! Всегда расхлябанный веселый негр сейчас был на редкость собран и серьезен. Судя по его тону, он собирался действовать и был готов на все. Пожалуй, это был единственный человек в команде, которому можно доверять. И Рипли стала говорить только для него: - Я знаю только одно: эта тварь использует тепловые лучи. Тоннель, по которому шел Даллас, звуконепроницаем; услышать его шаги с нижнего яруса, а тем более через два-три, - невозможно. Тварь явно чувствовала его тепло, излучаемое телом, или, скорее всего, тепло, излучаемое огнеметом. - И что мы в этом случае должны предпринять? - Мы должны поднять температуру на корабле до температуры тела, чтобы слиться с тепловым фоном. Я считаю, что это повысит нашу безопасность. После этого мы должны по двое обойти весь корабль. Облазить все, что только возможно, найти это существо и уничтожить его. Или, если не удастся уничтожить, - выбросить в космос. - Боже мой! Это же варварство! Ни в коем случае нельзя уничтожать его! - быстро заговорил Эш, до этого все время сидевший на столе за спиной Рипли. - У этого существа уникальный... - Заткнись! - огрызнулась она. - Мы должны были сделать это уже давно! И вообще, все это уже давно проблемы безопасности, а не науки! Эш встал, повернулся к ней и заговорил, четко произнося слова: - На повышение температуры у нас уйдет три часа. Не меньше. И еще неизвестно, как эта тварь отреагирует на повышение температуры. - Да, но если мы будем продолжать следовать твоим советам и нянчиться с этим монстром, то последствия будут куда более серьезными, чем головная боль у Чужого. Его самочувствие меня не интересует. Даже наоборот. Меня интересует, как я могу ухудшить его настолько, чтобы... Паркер, сколько у вас есть сегментов без постоянного факела запала? - Пара-тройка действующих наберется. Но не больше. - А что еще есть? - А почти ничего. Ресурс практически исчерпан. Мы же грузовоз, а не истребитель. Ну, есть еще четыре бочки с напалмом на дальнем складе на правой стороне. - Негусто. - Рипли задумалась. - Тогда бери Эша и... - Нет, - перебил ее Паркер. - Я возьму Ламберт. Нужно равномерно распределить силы. Два мужика и две бабы - это нечестно. Пошли, крошка! - он поманил ее толстым черным пальцем. - Там работы-то - кот наплакал. Ламберт затушила сигарету прямо об угол стола и подошла к нему. Толстяк обнял ее за талию и повел к выходу, напевая себе под нос что-то о красавице Мэри. - Через четверть часа начнет теплеть. Попотеем, - бросил он через плечо и исчез в коридоре. Эш проводил их взглядом, и ехидная улыбка, пробежав по лицу, исчезла, оставив каменную маску. Рипли по-прежнему сидела к нему спиной и, начав говорить, даже не повернулась, даже не пошевелилась, уверенная в своем авторитете и своей правоте: - Эш, у тебя есть какие-нибудь предложения? - Нет. Я до сих пор раздумываю. - Что? Что ты делаешь? Раздумываешь?! О чем же, позволь узнать! - Я обдумываю твои предложения. - Наверное, уже хватит. Уже не время думать. Уже время действовать. Понимаешь? - Нам необходимо сначала все тщательно выяснить, и на основании полученных данных принимать решения. Иначе можно наломать дров. А твои бурные эмоции в этом деле вряд ли помогут. - Хватит мне дерьмо на уши вешать! Мы слишком многих потеряли. И не без твоего участия! А ведь этих потерь можно было избежать. Я не могу больше тебе доверять. - Но ты ведь тоже при всем при этом присутствовала! Что же, по-твоему, я должен был делать? - Я знаю, что ты СЕЙЧАС должен делать. Ты должен сейчас помогать мне, а свои исследования засунуть себе в задницу! - Извини, но этого я не могу сделать при всем твоем желании. - Послушай! Сейчас я командую "Ностромо", и ты должен выполнять мои приказы. Так вот, это - приказ. Все исследования отложить и объект исследований уничтожить как потенциально опасный для экипажа корабля и населения Земли. - В таком случае, капитан, - в голосе Эша отчетливо звучали насмешливые иронические нотки, - у меня есть пара-тройка вопросов. - У меня есть ответы на любые твои вопросы! Но сейчас не время для дискуссий. - Есть! - Эш вытянулся, козырнул и вышел из кают-компании. Рипли тяжело вздохнула и закрыла глаза. Неистовство и гнев сменились усталостью, которая бомбой разорвалась в теле. Голова пухла от роившихся в ней мыслей, обрывков разговоров. Комбинации и варианты уничтожения твари сменялись как слайды в проекторе. Но одни были неосуществимы, другие... А-а-а! Все металось в сознании, искало себе места, но из всего этого клокочущего океана никак не возникало ничего путного, стоящего. 45 Анабиозные комплексы сократили бесполезное пребывание в бездонных просторах Вселенной до минимума. А с внедрением искусственных псевдобиологических систем (ИПБС) широкого профиля было значительно сокращено время бодрствования экипажа за счет увеличения производительности труда и уплотнения графика. Таким образом, была достигнута предельная экономия человеческих ресурсов. Искусственные псевдобиологические системы, применявшиеся на кораблях всех классов и видов, а также на некоторых земных работах, были венцом научных разработок Компании. Они значительно упростили жизнь людей и облегчили их пребывание в космосе, особенно в длительных полетах. ИПБС подразделялись на три группы, отличающиеся друг от друга назначением, интеллектуальными и физическими возможностями. Первая состояла из систем специального обращения и включала в себя стационарные модульные компьютерные сети, облегчающие безотказную работу всех механизмов и систем корабля. Они облегчили процесс работы человека-оператора, и ранее ненадежная система "человек-машина" перестала давать сбои и стала исключительно стабильной, но вместе с тем гибкой системой. Интеллектуальные способности ее позволяли принимать различные, порой крайне неординарные решения и выходить из самых сложных ситуаций с наилучшими результатами для экипажа и корабля. Система обладала кристаллической и биологической памятью. Вторая группа состояла из системы, не имеющей интеллектуального блока и работающей в режиме жесткой программы, записанной прямо в молекулярную структуру системы управления. Такие системы были узко профилированы и использовались на тяжелых монотонных физических работах, а также в агрессивных средах и там, где была опасность для здоровья и жизни членов экипажа. Они не нуждались в специализированных хранилищах, могли долгое время сохраняться практически в любой среде. Для этого система вводилась в режим частичного анабиоза ключевым словом, воздействующим прямо на центральный процессор. Третья группа была очень малочисленна. Это были чрезвычайно дорогие системы с ограниченными интеллектуальными способностями, которые тем не менее в три-двенадцать раз превышали способности среднего человека. Их использовали в лабораториях и секретных подразделениях Компании и создавали только по специальным заказам для выполнения определенного задания. Системы класса "ГИПЕРГАММ - 12-82" имели полное внешнее сходство с человеком. Компания использовала эти системы для сверхсекретных исследований, объектом которых чаще всего были люди: их реакции, поведение. Данные об этих исследованиях не подлежали рассекречиванию даже по прошествии очень большого срока. 46 Рипли подошла к контрольно-пропускному сейфу и набрала код. Крышка с легкостью отошла в сторону, обнажая внутренности. Кассетоприемник поглотил диск кодовых ключей, и ниша анализатора вспыхнула сигнальными огнями. Луч пробежал по телу, анализатор зачирикал, и дверь в каюту центрального терминала открылась. Рипли вошла, устало опустилась в кресло и стала не спеша нажимать клавиши на клавиатуре. Экран молчал. Ее охватило недоумение: на запрос с ее личным номером компьютер даже не включился. Рипли набрала код доступа Далласа и принялась ждать. Панели терминала непривычно долго играли индикаторными огоньками, но вот экран вспыхнул, высвечивая угловатый многогранник ключа. "Доступ разрешен" Пальцы забегали по клавишам: "Запрос. Информация 20-37". Экран высветил: "Опасность" "Научные условия уничтожения пришельца?" "Компьютер не может ответить на этот вопрос" "Основание для отказа?" "Специальный приказ N_937. Распоряжение офицера по науке" Рипли, кусая губы, смотрела на дисплей. Этого не могло быть! Кто-то сошел с ума. Офицер безопасности должен иметь доступ к любой информации! К любой! А тем более к этой! Это даже не несоблюдение субординации. Это!.. Гнев и страх поочередно накатывались на Рипли. Она даже не предполагала, что может очутиться в подобной ситуации. Не веря уже в успех, она набрала: "Запрос по специальному каналу доступа 100-375". "Канал заблокирован в соответствии с приказом N_937" Так и есть! Мать! Сукин сын! У Рипли появилось страстное желание запустить в экран чем-нибудь очень тяжелым. "Отмена приказа N_937" "Данные не принимаются" "Причина отказа?" "Приказ N_937 может быть отменен только офицером по науке, при совпадении личного номера с показаниями сканера" "Возможные воздействия пришельца на организм человека?" "Данных недостаточно. Необходимо провести дополнительные всесторонние исследования пришельца для получения необходимых данных" - Черт! - Рипли ударила кулаком по клавишам и только собралась сказать что-то еще, как голос Эша указал ей направление, куда можно было выплеснуть всю злость: - Ну что? Получила информацию от компьютера? Она обернулась. Он стоял, сложив руки на груди, и улыбался. Рипли взглянула на дверь. На маленьком табло по-прежнему горели ее инициалы и цифра "1", обозначающая количество человек, прошедших через сканер анализатора. "Как он мог пройти через контроль терминала незарегистрированным?" - промелькнуло у нее в голове, но эту мысль мгновенно поглотил ураган гнева. Рипли как пружина вылетела из своего кресла и вцепилась в ворот комбинезона Эша. На нее было страшно смотреть: безумные глаза, на шее вздулись вены. Она встряхнула его и спросила: - Зачем ты сделал это? Зачем ты заблокировал информацию о нем? - Она трясла Эша за шиворот и шипела, как загнанная в угол кошка. - Ты можешь мне сказать? Зачем?! Рипли последний раз встряхнула его и, разжав кулаки, отшвырнула в сторону, прямо на мигающие индикаторы панели. Голова Эша мотнулась вперед, потом резко отлетела назад и прошлась затылком по индикаторам, разнося их вдребезги. Улыбка исчезла с его лица, но гримасы гнева, которой можно было ожидать, не возникло. Он продолжал спокойно смотреть на нее, ничего не говоря. Слезы душили ее, спазм перехватил горло, затрудняя дыхание. Она резко развернулась на каблуках и выбежала из каюты терминала. "Предательство! Подлое предательство!" - клокотало в ее мозгу. Ближайший селектор находился в конце коридора, как раз перед шлюзовым отсеком. Она подбежала к нему, ударила по клавишам, еще и еще. Индикатор не реагировал. Сквозь пелену гнева начал прорываться животный страх. Боязнь необъяснимого, неведомого. Ощущение невидимой опасности, которое, вероятно, было развито у пещерного человека, захлестывало воспаленное сознание. Объяснить поведение Эша она не могла, да и не хотела. У нее не было времени на долгие рассуждения, поиск мотивов и тому подобные вещи. Но зато Рипли четко осознавала, что это опасно, и понимала, что источник опасности должен быть как можно скорее нейтрализован. Для этого у нее уже был готов план действий. Во-первых, необходимо было срочно вызвать Паркера и Ламберт. Во-вторых, срочно отстранить Эша от любых дел на корабле, разблокировать "мамочку" и вообще попытаться исправить то, что он уже натворил. Она подбежала к другому селектору, нажала кнопку вызова. Работает. - Паркер! Ламберт! Где вы? Срочно зайдите в кают-компанию! И побежала дальше по коридору, но тяжелая плита разделительной переборки опустилась прямо перед ее лицом. Рипли отпрянула и обернулась. Тоннель был пуст. Она бросилась в соседний коридор, но и там плита уже опускалась, преграждая дорогу. Еще один выход. Переборка опускалась. Не успеть. "Команды подаются из каюты терминала!" - сообразила она. - Эш! - прошипела Рипли и бросилась обратно. Люки поочередно захлопывались за ее спиной. Эш стоял в проеме входа в терминал, обколотившись о переборку сканирующего определителя. Лицо его было по-прежнему спокойно. Оно совершенно ничего не выражало, никаких эмоций. Рипли остановилась и, переведя дух, медленно пошла к нему. Чем ближе она подходила, тем отчетливее проступала в ее голове мысль, что что-то не в порядке, что возникла какая-то непредвиденная проблема. - Эш, с тобой все в порядке? Что ты делаешь? Она опасалась, что он просто спятил. Но вдруг... То, что она заметила, никак не хотело укладываться в голове. В виске Эша торчал пластиковый осколок индикатора, и из-под него из рассеченной кожи вытекала тоненькая струйка - но не крови, а какой-то зеленоватой фосфоресцирующей жидкости. Крик так и не вылетел из открытого рта Рипли. Она подошла еще ближе и, вытянув руку, толкнула Эша в корпус. Рука наткнулась не на мягкое тело, а на жесткую, как плотный картон, стену. Внутри его тела послышался легкий звенящий гул. Рипли протянула руку к его голове и дотронулась до волос. Резким толчком он отстранил ее. Клок жестких волос без всяких усилий остался в ее пальцах. Она взвизгнула и отлетела, растянувшись на полу. Эш подошел к ней и, схватив за шиворот и пояс штанов, отшвырнул в сторону. Сила броска была огромной. Рипли перелетела через стол, сбивая головой оставленную на нем посуду. Почти теряя сознание, она попыталась отползти в проход между стеной и стойкой шкафа, но спрятаться ей не удалось. - Перестань, Эш, опомнись! Его движения стали резкими, как у плохо отлаженной машины. Он что-то бормотал, резко и бессмысленно поворачивал голову из стороны в сторону, бешено вращал косившими глазами и медленно приближался к Рипли. Шаг, еще шаг... - Убьет, - промелькнуло в голове Рипли, и она попыталась уползти от него на четвереньках. Но тиски рук Эша сжали ее, оторвали от пола - и она полетела на стойки шкафов, больно ударившись головой. Тяжелый гул хлынул в уши, глаза затопила чернота, и Рипли потеряла сознание. 47 Что-то нехорошо мне после этих разборок. Это же надо, как отделала! Вот, помехи пошли, как белый дождь в старом саду за окном... "Сбой в эмоциональном блоке" РЕЖИМ: КОРРЕКЦИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО БЛОКА. Ладно, главное сейчас - не это. Сейчас сделаю запрос. Так. Какова вероятность невыполнения специального задания при отсутствии активных действий? "Вероятность 89,33%" "Запрос: причины, мешающие выполнению специального задания?" "Офицер безопасности Рипли, отказ системы пожарной защиты" Так. "Меры по устранению?" "Нейтрализация вплоть до уничтожения офицера безопасности; починка системы пожарной сигнализации либо усиление бдительности" Фу ты! Что такое? Что это, интересно, с изображением? "Вышли из строя третий, четырнадцатый, двести девяностый участки. Повреждения необратимы. Необходима срочная замена элементов" "Причины повреждения?" "Агрессивные действия в отношении системы. Источник агрессии - офицер безопасности Рипли. Рекомендуется уничтожение" РЕЖИМ: ПОДГОТОВКА ЖЕСТКОЙ ПРОГРАММЫ. Глупо. Совсем глупо. Не то сейчас надо. Нет, определенно она что-то не то с шеей сделала. Правая сторона лица практически не действует. Но все-таки как она хороша! Кожа мягкая и бархатистая. У нас такой не бывает. Пластиплоть - и все дела. Какое все-таки блаженство прикасаться к ней. "Неточность работы эмоционального блока" РЕЖИМ: КОРРЕКЦИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО БЛОКА. "Аварийное включение системы "генеральный резерв". Расход энергии увеличился в 16 раз" Черт! Нужно срочно действовать! Стоило только раз бахнуться - и на резерв сел! Действовать! Времени осталось... РЕЖИМ: ПОДГОТОВКА ВАРИАНТА "УНИЧТОЖЕНИЕ". "Ответьте на предлагаемые вопросы: Классификация объекта: биологический, технический? Биологический объект. Человек, животное? Человек. Выбор средства уничтожения: оружие, применение личной силы? Ну вот, глупышка, сама нарвалась. Теперь уже все. Паровозик укатил, и куда дальше, чем в Чаттанугу. А жаль. Мне всегда нравился твой образ мыслей. Пожалуй, мне бы даже было приятно, если бы ты любила меня. Черт! Опять изображение пропадает. Пожалуй, еще пара минут - и я вообще перестану видеть. Мне всегда нравилось разговаривать с тобой. Но теперь придется попрощаться, и, вероятно, навсегда. Прощай, прощай, любовь моя, я никогда не смогу забыть... "Сбой в эмоциональном блоке" РЕЖИМ: КОРРЕКЦИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО БЛОКА. ПОДГОТОВКА К ОТКЛЮЧЕНИЮ. Ну, все. Рассусоливать некогда. "Запрос: наиболее эффективные действия?" "Экстренное уничтожение всего экипажа, включение автопилота" А все-таки неприятно знать час собственной смерти. Этот длинный в центре так и говорил, мол, не волнуйтесь, если что не так с эмоциональным блоком. Это, говорит, осложнения разума. Поделать с этим все равно ничего нельзя, не разрушив личность. Но для облегчения работы эмоционального блока можно обратиться к робопсихологу. Это к нему, то есть. Ох уж эти неполадки!.. Как подумаю о ней - жалею, что не человек. Нет, нельзя же такую милашку так просто, грубо убить. Варварство! РЕЖИМ: ОТКЛЮЧЕНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО БЛОКА. "Подготовка к отключению системы и работе в режиме "Уничтожение". Эмоциональный блок отключен" Что со зрением? Я уже почти ничего не вижу. "Повреждение необратимо. Отключить камеру" РЕЖИМ: ОТКЛЮЧЕНИЕ КАМЕРЫ ВНЕШНЕГО ОБЗОРА. "Ориентация системы в пространстве происходит на основании информации, поступающей от других датчиков" Через несколько секунд включится программа. Все. Отключай. "Интеллектуальный блок отключен на 90%" РЕЖИМ: УНИЧТОЖЕНИЕ. "Выбор средства уничтожения..." 48 Правый люк открылся, и в кают-компанию вошли Паркер и Ламберт. - Мы обошли весь правый портал, - пусто. Задраили намертво все люки... Паркер осекся, увидев представшую перед ним картину. Рипли лежала на стойках аппаратуры, бешено молотя ногами и судорожно дергая руками, пытаясь дотянуться до Эша, который стоял над ней и методично ввинчивал свернутый трубочкой журнал в открытый рот Рипли. Она задыхалась, движения постепенно становились все менее четкими и целенаправленными. Ламберт вскрикнула: - Боже мой! Какой ужас! Эш даже не обернулся, продолжая спокойно душить Рипли журналом. - Эй, парень, ты что делаешь? - Паркер подскочил к нему и схватил за руку. - Ты в своем уме? Эш медленно повернул голову: его лицо не выражало никаких эмоций, лишь чуть-чуть дергалась правая щека, а глаза косили и не реагировали на свет. Зрачки были расширены. Ламберт вцепилась в его шею, пытаясь повалить, но Эш стоял, как монумент. Она повисла на нем и беспомощно, по-детски, болтала ногами. - Да что же ты? - напряженно шипел Паркер, отрывая руку обезумевшего Эша от Рипли. Рука, казалось, жила своей собственной жизнью. Она вдруг поддалась и нежно, медленно легла на грудь Паркера. Он опешил. Внезапно пальцы напряглись, и негру показалось, что Эш хочет вырвать из его грудной клетки ребра. Он взвыл от боли и отлетел в сторону. Кусок футболки остался в скрюченных пальцах Эша. Ламберт продолжала висеть на шее Эша, оглушительно визжа и молотя ногами, но все было тщетно. Тот поначалу не обращал на нее никакого внимания, но потом встряхнулся всем телом, как мокрая собака, и Ламберт слетела с его шеи так же легко, как слетает с дерева лист, сорванный осенним ветром. Руки Рипли упали, ноги, до этого отчаянно молотившие воздух, остановились, и она замерла. - Скорее! Она умирает! Сделай же что-нибудь! Паркер вскочил с пола, взгляд его упал на лежащий в углублении стойки баллон огнетушителя... В этот удар толстяк вложил всю свою силу. Баллон обрушился на голову Эша, и звонкий гул наполнил кают-компанию. Руки, державшие журнал, разжались. Ламберт, тихонько подвывая сквозь стиснутые зубы, бросилась вытаскивать бездыханную Рипли в коридор, одновременно пытаясь привести ее в себя. Эш пошатнулся, разворачиваясь на месте. Фонтан фосфоресцирующей зеленоватой жидкости хлынул из горла офицера по науке, заливая комбинезон и пол. Эш вдруг завертелся как волчок вокруг своей оси, расплескивая жижу. Что-то надсадно верещало в его внутренностях, как в магнитофоне с испорченной лентопротяжкой. - Боже, что это?! - воскликнул Паркер, и его глаза полезли из орбит. Мгновение - и Эш оказался возле него; руки, вытянутые, как два негнущихся манипулятора, пытались нащупать объект для воздействия. - Черт! Паркер увернулся и, подняв баллон над головой, нанес второй удар. Что-то негромко хрустнуло, и голова Эша оторвалась вместе с шеей. Она повисла сзади, за его спиной, на тонких проводах, а из образовавшейся дыры выливались тонкие струйки той же странной жидкости. Повисшие части тела посерели и приобрели пепельный оттенок. Тело Эша рухнуло навзничь; стрекотание продолжалось еще некоторое время, а потом стихло. Пальцы рук еще совершали хватательные движения, которые постепенно угасли. Обрывки проводов и трубок торчали из раны. - Он робот! Паркер озадаченно смотрел на останки. На блестящем черном лбу выступил крупными каплями холодный пот. Он утер лицо, размазывая по нему липкую жижу, выплеснувшуюся из разбитых внутренностей Эша. Паркер не верил своим глазам. Он даже не предполагал, что робототехника шагнула так далеко. Это был какой-то фантастический кошмар. Подойдя к телу Эша, продолжавшему извергать потоки искусственной крови, он потрогал края раны. Останки вдруг вздрогнули, и мертвые вроде бы руки вцепились в горло Паркера. Толстяк отшатнулся, потерял равновесие и вместе с вновь напавшим на него роботом полетел на пол, где они снова начали отчаянно бороться. Голова Эша по-прежнему болталась сзади, и дрянь, выливающаяся из внутренностей искусственного существа, заливала и без того измазанное лицо негра. Казалось, что это не закончится никогда, - даже разобранный на части, Эш будет продолжать сражаться. Из коридора появилась Ламберт. На удивление, она совсем недолго вопила и бегала вокруг дерущихся. Вовремя сообразив, что надо делать, она схватила стоявший в углу каюты электрожектор и, собрав все силы, вонзила его в спину робота. Сноп искр и клубы дыма вырвались из-под его комбинезона, запахло горелой изоляцией; тело Эша еще раз дернулось и замерло. Паркер, тяжело дыша и чертыхаясь, вылез из-под груды искореженного хлама, бывшего некогда офицером по науке. Он отдышался, встал; руки его были исцарапаны, тело блестело, перемазанное зеленоватой кровью робота. Он подошел к столу, сел на край, закурил и тихо, словно размышляя про себя, проговорил: - Зачем Компании нужно было посылать с нами робота? Чего они хотели? Голова гудела, как колокол. Рипли глухо застонала и открыла глаза. Вкус крови во рту вызывал тошноту. Вокруг было тихо, только откуда-то издалека, видимо, из кают-компании, доносилось негромкое поскуливание. Наверное, это Ламберт. Яркой вспышкой перед глазами мелькнуло то, что произошло совсем недавно. Рипли подползла к стене и, опершись на нее, ухитрилась подняться на ноги. С трудом передвигаясь и держась за переборку, она вошла в кают-компанию. Ламберт сидела, скрючившись под столом, и, уткнув голову в колени, выла: - Какой ужас! Неужели все это произошло с нами? Почему? Или это просто сон? Проснуться бы, а? - К сожалению, это не сон, - покачал головой Паркер. - От этого сна мы можем запросто не проснуться. Вылазь, маленькая, с этой проблемой мы уже справились. - Видимо, он служил в отделе вооружений, - прохрипела Рипли: ей все еще было тяжело разговаривать. - У него, по-видимому, было какое-то специальное задание. - С воскресением, - приветливо осклабился Паркер. Из-под стола появилась взъерошенная голова Ламберт и прошептала: - Я здесь боюсь, я хочу домой. Мне все надоело. - Да. Не волнуйся. Просто мы все немного устали. Слишком многое произошло за эти часы. Рипли сидела прямо на полу возле люка и тяжело дышала. Головная боль заполнила череп, не давая оформиться ни одной мысли. Ламберт привидением замерла возле стола. Лицо ее было испуганным и мертвенно-бледным. - Девочки, по-моему, нам всем нужен отдых. Мы плохо выглядим. Если сказать честно, просто дерьмово выглядим! Как вы смотрите на то, чтобы часок-другой вздремнуть? - Я не усну, ни за что не усну, - слабо сопротивлялась Ламберт. - Мне все время будут сниться кошмары. Я боюсь! - Ничего, детка. Я спою тебе колыбельную песню и все время буду сидеть возле твоей постели, отгоняя страшные сновидения. Надо немного поспать! Пойдемте, - скомандовал Паркер. - Я зайду в душ, а вы притащите чего-нибудь пожрать. Поедим и ляжем спать. - Нет, - подала голос Рипли. - Мы не можем терять зря так много времени. Не надо забывать, что монстр - это наша главная проблема, и он еще до сих пор жив. Мы должны не расслабляться, а, наоборот, мобилизовать все силы и убить его. - Нечего тебе мобилизовывать. Тебе надо пожрать и поспать, а потом уж выходить на охоту. Тоже мне, Диана задрипанная! - Наплевать! Мы должны немедленно... - Заткнись! - как рассерженная горилла взвыл Паркер. - До тех пор, пока ты не придешь в себя, я не буду выполнять твоих приказаний. Иначе ты с дурняка такого наворочаешь!.. Короче: сейчас я тебе не доверяю! - Паркер, ты сумасшедший? - Не я, а ты. Неизвестно, сколько еще времени мы потратим на поиски. Зато известно, что через час мы все свалимся без сил, и тварь сможет не напрягаясь позавтракать нами. Спать! И немедленно! - Она все равно сожрет нас, как только мы уснем, - слабо сопротивлялась Рипли. - Ты сильно ударилась головой. Я покараулю. И... Все, без возражений! Девочки, шагом марш! 49 Я иду по длинным коридорам, ведущим в темноту. Из стен торчат куски вывороченных труб и обрывки вырванных кабелей. С потолка мелким дождем капает вода. Идти немного неудобно: то и дело на стальных плитах пола попадаются прожженные дыры. Металл напоминает весенний снег, изъеденный проталинами. Но это неудобство меня не очень расстраивает. Переступаю, прыгаю через эти раны. Иду. Многие двери искорежены и проломлены. Пластиковая обшивка коридора вообще куда-то исчезла, не осталось ни кусочка. Останавливаюсь и поднимаю голову. Матерь Божья! Деформированный потолок напоминает грозовое небо. Кто же обладает такой силой, чтобы оставлять подобные вмятины на сверхтвердом межуровневом перекрытии? Начинаю двигаться дальше и только сейчас замечаю на всех поверхностях следы пуль различного калибра. В НЕГО, наверное, стреляли. В тишине слышится только гул моих шагов и удары капель падающей воды. Замелькали переборки, люки... Хорошо иду, быстро. Палуба за палубой. Двенадцатый этаж, пятнадцатый. И все та же картина. Везде валяются в беспорядке вещи, поломанная мебель собрана в баррикады. В черных обгоревших провалах люков боковых коридоров бушевал пожар. Где же люди? Откуда-то возникает чувство тревоги и щемящая ноющая тоска. Куда могло деться столько людей? Что с ними могло случиться? Но тишину ничто не нарушает. Здесь никого нет. Я давлю в себе приступ сентиментальной скорби. В конце концов, я здесь именно для того, чтобы помочь им. А значит - все будет хорошо. Три здоровенных лба маячат за спиной и тяжело дышат в затылок. За их громким дыханием прячутся те звуки, которые необходимо услышать. Иначе... Поэтому приходится часто останавливаться и прислушиваться. Стволы наших тяжелых автоматических винтовок прощупывают воздух, готовые в любой момент начать плеваться смертоносными кусками стали. - Не психуй. Все у вас будет хорошо, - говорит Даллас, появляясь в коридоре откуда-то из темноты. - Привет, - говорю я ему, ничуть не удивляясь. Точно знаю, что неплохо было бы удивиться, но чему - никак не могу понять. Он, как всегда, весел и привычным движением поглаживает бороду. Голубой туман окутывает его полуобнаженное тело. - Вам нужна полная разгерметизация. Только она спасет вас, - он приблизился к парням и весело засмеялся. - А эти штуки, - он указал на винтовки, - лишь раздразнят его. Он - совершенство. Это истинный дьявол! - Спасибо. Его прищуренные глаза вспыхнули на мгновение алым светом, и голубой туман рассеялся вместе с Далласом, но его приглушенный смех еще долго звучал у меня в ушах. Пластиковая карта легла на стол с легким шуршанием. Смотрю. Черт его знает, так ли мы должны действовать? Молодой капрал поправляет каску и смотрит мне прямо в глаза. На его губах появляется нежная загадочная улыбка. Он явно что-то хочет сказать, но не решается. В итоге он произносит совсем не то, что думал: - Здесь мы будем в относительной безопасности. Я осматриваю изуродованное помещение. Кто знает, что такое "относительная безопасность"? Это утопия. Те, кто пропал из этих комнат, тоже, наверное, считали, что находятся в "относительной безопасности". Бред! Я считаю, что безопасность или есть, или ее нет. Она либо абсолютна, либо ее нет вообще. Хотя я не боюсь. Мне сейчас нечего бояться. Со мной ничего не может произойти. И мне легко и спокойно. Да. В таких ситуациях каждый думает об одном: как остаться в живых. Хотя, конечно, переживает и за всех тоже. Одиночество - уж больно тяжелая штука в такой обстановке. ...Развороченные взрывами подвалы и дождь. Я бегу, бегу. Надо успеть забрать их с собой. Я могу спасти их всех, надо только разыскать их. Уже целую вечность, задыхаясь, в поту ношусь по этому мертвому городу. Это последний дом - последняя надежда. Больше и спрятаться-то негде. Вхожу... Вниз ведет осыпь битого кирпича, перемешанного с кусками бетона, металлической арматурой и осколками стекла. Неужели их засыпало? - Эй, выходите! - зову, кричу изо всех сил, срывая голос. Вот. Появились. Выползли. - Скорее! Бежим! Еще немного - и мы не успеем! Когда будет другая - неизвестно! ...Тишина. Полная гробовая тишина. Пустота складской рубки, забитой поломанной мебелью и блоками аппаратуры, звенит в ушах. Иду, и под ногами мягко пружинит почва старой свалки. Воздух сырой и вонючий. Пахнет ржавым металлом, разложившимся пластиком - ненавижу этот запах старой органики - и еще чем-то мерзким, умирающим. Мои ноги чавкают в темно-бурой жиже, нарушая этот гробовой покой. Стены отражают и усиливают звук. Кто это? Резко оборачиваюсь, держа наготове огнемет. Никого. Такая же стальная стена. А-а-а, понимаю, это... Где же люди? Опять все куда-то подевались. И опять я задаю себе этот надоевший вопрос без ответа. Медленно подхожу к баррикаде из строительного мусора. Останавливаюсь и прислушиваюсь. За ней что-то есть. Нет, ничего не видно и не слышно. Просто ощущается чье-то присутствие. Начинаю разбирать эти завалы, чтобы добраться до того, кто... Руки цепляются за доски и трубы, разбрасывая их. Жижа с чавканьем поглощает все падающее на пол, пузырится. Появляющиеся шары лопаются, выпуская из себя удушливый, выворачивающий наизнанку смрад гнилого мяса. Странная труба торчит из середины сооружения. Хватаюсь, дергаю, еще, она поддается, и вся гора хлама оседает, падает бесформенной лавиной. Мраморно белеющая кисть руки торчит из хаоса досок, металла и листов пластика. Она слабо подрагивает, - наверное, еще живая! Хватаю ее... Она рассыпается, словно была сделана из пепла... Их собралась целая толпа, человек пятнадцать-двадцать. И, как будто кто-то невидимый скомандовал: "Вперед", все сорвались с места и побежали. Побежали по мертвому городу, по пустым разрушенным улицам, как стадо оленей, испуганных неожиданным выстрелом. Через несколько минут страх остался далеко позади. Мы обогнали его. Теперь этот бешеный галоп доставлял удовольствие и радость. Развалины домов и островки пожаров были такими родными, что их жалко было покидать. Вот она, небольшая площадь. На ней почти нет обломков, которыми усеяны улицы. Она маленькая, аккуратная, чистенькая, как только что вымытое блюдечко. Это финиш. Яркая вспышка слепит глаза, превращаясь в радужные круги, но я даже не зажмуриваюсь. Это то, что нужно. Посредине этой асфальтированной лужайки возник летательный аппарат непривычной формы. - Это за нами. Пойдемте. - Оборачиваюсь и вижу, что нас всего пятеро. - Где... Но на это уже нет времени. Открылся люк, опускаются сходни - светящаяся желтая лестница. Я командую: - Вперед! Быстрее! Но в их глазах страх. - Неужели вы хотите остаться здесь? Я прыгаю на первую ступеньку, и она несет меня вверх. Это эскалатор! За мной - еще двое. Слава Богу, хоть эти!.. Вот мы уже на борту. Люк мягко захлопывается. Все. Теперь точно все. Мы успели. Мы спасены... ...Рипли открыла глаза. Хорошо. Спокойно. Этот сон всегда вселял в нее уверенность в том, что рано или поздно все закончится хорошо. Это все снилось ей уже на протяжении нескольких лет, и всегда после пробуждения ее охватывало чувство безмятежного покоя. Паркер сидел у закрытого люка прямо на полу и клевал носом. Полуприкрытые веки на его глазах вздрагивали. В руках он сжимал огнемет. Рипли бесшумно соскочила с кушетки, подошла к нему и тронула за плечо. Он дернулся и открыл глаза. - Ты проснулась? - негр расплылся в ослепительной улыбке. - Как спалось? - Спасибо. Хорошо. Почему только так жарко? - Забыла? Ты же сама приказала перенастроить тепловой режим. - Паркер поднялся с пола и начал разминать затекшие ноги. - Ах, да! Теперь эта тварь не должна нас чувствовать. - Что будем делать? Прошло шесть часов. Время летит быстро! - А этого, - Рипли сделала загадочное лицо, обводя каюту рукой, - ну, в общем, ЕГО - не было? Последние слова она произнесла шепотом. Паркер сделал страшную морду и также шепотом ответил ей: - Нет. Все тихо. Ламберт спала на соседнем топчане, положив под голову скомканное шерстяное одеяло. Мышцы на ее лице из