нервы, - смеясь, перебил его Марк. Дэмьен вдруг изменился в лице. - Мюррей прав, - заявил он. Марк уставился на брата, пытаясь уловить в его голосе шутку. Но Дэмьен не шутил. - Время бедняжки кончилось, - продолжал он, сам себе удивляясь. - И не следует нам над ней подтрунивать! Дэмьен говорил такие странные вещи, что Марк, замолчав, разинул рот. Мюррей попытался изменить тему разговора. - Вы уже встречались с новым командиром взвода? Оба подростка отрицательно покачали головами. - Я надеялся, что они не смогут найти замену, - сказал Марк. Дэмьен опять вздрогнул: "Пока не спросишь, не узнаешь". - Вам когда-нибудь говорили, что случилось с сержантом Гудричем? - поинтересовался Мюррей. - Нет, а... - протянул Дэмьен, пихнув Марка локтем под ребра. Он снова, похоже, включился в игру. - Говорят, он покончил жизнь самоубийством. - Мюррей бросил взгляд в зеркальце. Но никакой реакции на эти слова не последовало. Самоубийство бывшего взводного, видимо, совершенно не волновало мальчиков. - Эка невидаль - сержант взвода, - воскликнул Дэмьен. - Да все они одним миром мазаны. - И он, войдя в раж, начал выкрикивать команды: - Внимание! Глаза на лоб! Уши торчком! Пузо вперед! Целься! Мальчики просто зашлись от хохота. Марк с обожанием взглянул на брата. - Ты все-таки рехнулся, ты это знаешь? Дэмьен кивнул, а затем, склонившись, таинственно прошептал: - Я практикуюсь. Марк хмыкнул. - Еще один приветик тете Мэрион! - закричал Дэмьен. Марк, всегда готовый доставить своему странному, чудному и обожаемому брату удовольствие, громко протрубил в свой любимый охотничий рожок. Звук получился какой-то хрустальный и завораживающий. Он долго еще звенел в холодном ночном воздухе уже после того, как машина скрылась в темных окрестностях Иллинойса. Обеденного стола вполне хватало для того, чтобы свободно разместить двенадцать человек, но сегодня за ним восседало всего лишь четверо. Ричард Торн занимал место во главе стола, слева сидела Анна. По правую руку расположилась тетушка Мэрион, а рядом с ней примостился взъерошенный мужчина средних лет, звали его доктор Чарльз Уоррен. Будучи одним из самых выдающихся знатоков христианских артефактов, он являлся куратором Музея Древностей, основанного Реджинальдом Торном. Тетушка Мэрион собиралась произнести речь, и окружающим ничего не оставалось, как выслушать ее. Ричарду, правда, очень не хотелось, чтобы при этом присутствовали посторонние. - Уже поздно, и я устала, - начала тетушка Мэрион, окидывая присутствующих взглядом и убеждаясь, что все трое внимательно слушают ее. - Перейду сразу к делу. Я старею и скоро умру. - Она в упор взглянула на Анну. - А вздохи свои поберегите на потом. - Анна попыталась что-то возразить, но тетушка продолжала: - Я владею тридцатью семью процентами "Торн Индастриз" и, кажется, имею право распорядиться своей долей, как сочту нужным. - Да, конечно, - подхватил Ричард, как всегда делал, когда речь заходила на подобную тему. - Вы знаете также, - продолжала Мэрион, - что в настоящий момент я все оставляю тебе, Ричард. Племянник кивнул. - И что? - Так вот, я сегодня здесь для того, чтобы объявить: пока вы не выполните мою просьбу... Торн отшвырнул салфетку. Он на дух не переносил ничего такого, что хоть отдаленно напоминало вымогательство. - Мэрион, не шантажируйте меня, - предупредил Ричард, чувствуя, как у него вскипает кровь. - Меня не волнует... - Тебя не может не волновать сумма порядка трех миллионов долларов. Доктор Уоррен смущенно привстал. - Извините, но я не думаю, что здесь необходимо мое присутствие. - Он сделал движение, чтобы уйти, но Мэрион остановила его. - Вы, доктор Уоррен, потому здесь, что являетесь куратором торновского музея! Двадцать семь процентов и этой собственности принадлежит мне! Уоррен сел. Тетушка Мэрион торжествовала. Она ощущала на себе пронзительный взгляд Анны, чувствовала, как та ее ненавидит. Но это ровным счетом не беспокоило тетушку Мэрион. Ей никогда не нравилась Анна. Более того, старушка предполагала, что время, когда Анна решила ворваться в жизнь Ричарда, было как-то _с_л_и_ш_к_о_м_ удачным. Здесь как будто присутствовала охота за приданым, и настойчивость, с которой молодая женщина обхаживала ее племянника, напоминала скорее кружение мух над свежим трупом. Однако тетушка Мэрион припасла на сегодня еще кое-что. Слегка наклонившись вперед, она произнесла медленно и отчетливо: - Я хочу, чтобы вы забрали мальчиков из военной академии и поместили их в разные школы. Последовало долгое молчание. Наконец Анна, вложив в слова всю свою ненависть, произнесла: - Меня совершенно не волнует ваше отношение к мальчикам. В конце концов это не ваши сыновья, а наши. Именно этого и ждала Мэрион. - Позвольте вам напомнить, - возразила она, ядовито улыбаясь, - что никто из них не является вашим _с_о_б_с_т_в_е_н_н_ы_м_ сыном. Марк - сын Ричарда от первой жены, Дэмьен - сын Роберта. Анна задрожала от гнева. Пытаясь изо всех сил сдержать слезы, она резко поднялась. - Ну, спасибо. Большое спасибо! Ричард нежно тронул жену за руку и заставил ее сесть. Потом обратился к Мэрион. - Ради Бога, что вам нужно? - Изолируйте Дэмьена, - проговорила старушка, и взгляд ее был тверд. - Его влияние ужасно, неужели вы этого не видите? Вы что, хотите погубить Марка, _у_н_и_ч_т_о_ж_и_т_ь_ его? Ричард вскочил. - Ну, хватит, - оборвал он тетушку. - Я провожу вас в вашу комнату, Мэрион. Старушка поднялась ему навстречу. - Ты ослеп, Ричард. - Она схватила его за обе руки. - Ты же знаешь, что брат твой пытался убить Дэмьена. Доктор Уоррен находился в состоянии шока. Анна вскочила и воскликнула: - Уведи ее отсюда, Ричард! _У_в_е_д_и_! Мэрион вдруг осознала, что если она не скажет всего сейчас, то не скажет этого никогда. И старушка продолжала: - Почему он пытался убить Дэмьена? Ну ответь мне! Скажи правду! Ричард еле сдерживал свою ярость. - Роберт был болен, - отчеканил он, - психически. - Ну все, хватит, - заверещала Анна, - не смей разговаривать с ней! Доктор Уоррен не знал, что и делать. Он был ошеломлен. Не смея произнести ни звука, доктор комкал в руках салфетку. Мэрион глубоко вздохнула и предприняла последнюю попытку шантажа. На этот раз в ее голосе прозвучала мольба. - Если вы не разъедините мальчиков, я весь свой капитал оставлю на благотворительные фонды, на благотворительные... - Да делайте с ним, что хотите! - взорвался Ричард. - Сожгите деньги, выбросьте их к черту, только не пытайтесь... - Ричард, ну пожалуйста, - умоляла его Мэрион. - Послушай меня! Да, я стара, но я не выжила из ума. Твой брат пытался покончить с Дэмьеном. ПОЧЕМУ? - Убирайтесь отсюда! - взвизгнула Анна. Она обежала вокруг стола и решительно устремилась к старушке, будто собиралась ударится ее. Ричард попытался удержать жену, но она тут же вырвалась и, ткнув в пеону тетушки Мэрион дрожащими пальцами, произнесла: - Вели ей уйти! - Я и так ухожу! - ледяным тоном произнесла старушка, вложив в него все свое достоинство. Она кивнула на прощание доктору Уоррену и покинула комнату. Ричард последовал за ней. Когда их шаги затихли, Анна, глубоко вздохнув, обратилась к доктору: - Извините, Чарльз, мне и в голову не приходило... - Ничего, ничего, все в порядке, - успокоил ее Уоррен. - Я все понимаю. - Он поднялся и кивком указал в сторону маленькой комнаты. - Почему бы нам не поглядеть на слайды, - предложил он. - У меня есть здесь замечательные штуки, которые я бы хотел продемонстрировать вам и Ричарду. В действительности же ему хотелось поскорее покинуть этот дом. На площадке третьего этажа тетя Мэрион высвободила наконец свой локоть из руки Ричарда. - Я и сама пока могу идти! - с достоинством бросила она. Молча миновали они длинный, покрытый ковром коридор, и лишь у двери спальни старушка снова повернулась к племяннику: - Твой брат пытался убить Дэмьена... - Но мы же с этим покончили, тетя Мэрион. - Должна была быть причина. - Я вам уже говорил. Я не могу больше об этом. Особенно в присутствии посторонних. Иисус Христос... - Но зачем он пытался убить собственного сына? - Он был болен, тетя Мэрион, психически болен. - А Дэмьен? Думаешь, он не болен? - Что Дэмьен? С ним ничего особенного не происходит! - Торн опять начал выходить из себя. Одновременно он и злился на себя, понимая, как легко смогла Мэрион довести его до такого состояния. Может, она и прекратила бы свои нападки, если бы Ричард так остро не реагировал на них. Он попытался успокоиться. - Ваша ненависть лишена всяких оснований... - Будь поосторожнее, - перебила его тетушка Мэрион. "Наконец-то она приходит в себя", - подумал Торн и обратился к старушке: - Ложитесь спать. Пожалуйста. Вы себя сейчас не контролируете. Тетя Мэрион подняла брови. Она знала, куда нанести удар. - Дэмьен не унаследует от меня ничего. Завтра я займусь этим. - Старушка потянулась к дверной ручке. - Делайте, как знаете, часть акций компании - ваша! - Ричард понимал всю отчаянность положения. Ему была необходима эта доля, чтобы обеспечить интересы обоих сыновей. - Но уж если вы в моем доме... - То я твоя гостья, - закончила Мэрион. - Я знаю. Но это _м_о_я комната, и я вынуждена просить тебя уйти. Сейчас же. Торн вздохнул, наклонился и чмокнул старуху в макушку. - Мюррей будет ждать вас завтра утром в машине. Тетя Мэрион некоторое время подождала, пока он скроется в тени коридора, а потом, торжествующе улыбнувшись, прошагала в комнату и захлопнула за собой дверь. Когда Ричард заглянул в маленькую комнату, Анна с доктором Уорреном уже установили проектор и экран. Чарльз хотел дать им возможность предварительно взглянуть на экспонаты новой выставки, которую он подготовил для чикагского Музея Древностей. Ричард унаследовал от своего отца любовь к археологии и всячески поддерживал любое начинание в этой области. Одним из таких предприятий были рискованные раскопки близ города Эйкра, где обнаружились самые потрясающие за последние двадцать лет находки. И хотя инициатором раскопок являлся Реджинальд Торн, именно Ричарду предстояло пожинать плоды этого предприятия. Чарльз Уоррен включил проектор, и Ричард притушил свет. - Большинство этих экспонатов уже упаковано и находится сейчас в дороге. Вскоре первая партия прибудет сюда. Первые слайды демонстрировали вазы и миниатюрные статуэтки. Разглядывая их, Торн, казалось, забыл о тетушке Мэрион, Анна улыбалась, поглядывая на мужа. Вдруг она перевела взор на экран, и у нее перехватило дыхание. На слайде была запечатлена фигура женщины довольно больших размеров, яркая и уродливая, облаченная в багровые и пурпурно-золотистые одежды со множеством украшений. Восседала блудница на Звере о семи головах. Каждая голова покоилась на длинной чешуйчатой шее, из лбов торчали рога, а из пастей - клыки и языки. Голова женщины была откинута назад, длинные волосы беспорядочно спутались, а сама она казалась пьяной от содержимого золотой чаши, которую сжимала в своей руке. - О, господи, - пробормотала Анна. - Да, - поддержал ее Чарльз, - вид у нее весьма устрашающий. - Вавилонская блудница? - поинтересовался Ричард. Чарльз кивнул. Анна вопросительно взглянула на мужа. - Ты ее знаешь? - удивилась она, и все рассмеялись. Чарльз взял карандаш и подошел к экрану. - Она символизирует Рим. А эти десять острых, как бритва, рогов на Звере - десять царей, у которых пока нет царств. Но Сатаной им была обещана временная власть до тех пор, пока не явится он в своем полном величии. - А зачем она взгромоздилась на Зверя? - спросила Анна. - Не знаю. Но, очевидно, она не останется на нем долгое время. Ибо сказано в "Откровении Иоанна Богослова", что десять царей "возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне". - Потрясающе, - вздрагивая, произнесла Анна. - И вы во все это верите? - Ну, я полагаю, вся Библия целиком состоит из удивительных и чудесных метафор. Нам еще предстоит найти разгадки ко многим из них. - Например? - заинтересовалась Анна. Чарльз был не из тех людей, кто при любой возможности пытается обратить в свою веру первого встречного. Но он решил не увиливать от ответа и четко объяснить все Анне. - Ну, имеется, например, масса свидетельств, что конец света уже близок. - Что? - не поняла Анна. Она решила, что ученый шутит. - Многие события, происшедшие за последнее десятилетие, были предсказаны в "Откровении Иоанна Богослова". Землетрясения, наводнения, голод, небо, потемневшее от смога, отравленные воды, меняющийся климат... - Но такие вещи происходили всегда, - запротестовала Анна. - Имеются и более любопытные свидетельства. Например, существует предсказание, что конец света наступит вскоре после того, как Библия будет переведена на все письменные языки. В начале 60-х годов это и было сделано. Предполагают, что последний Армагеддон начнется на Среднем Востоке. - Но... - начала Анна, но тут вмешался Ричард: - Вы не возражаете, если мы вернемся к слайдам? Если конец настолько близок, мне не терпится узнать, за что я выложил кучу денег, пока все это не превратилось в прах? Напряжение рассеялось. Даже Чарльз рассмеялся. Он нажал кнопку дистанционного управления. На следующем слайде была также запечатлена Блудница, но сфотографированная издалека. Рядом с изображением стояла молодая женщина, так что, сравнивая ее рост и габариты картины, можно было судить о размерах фигуры Блудницы. - Что это за девушка? - полюбопытствовал Ричард. - Фи, а я-то подумала, что ты и ее знаешь, - съязвила Анна. - Это моя приятельница. Репортер. Ее зовут Джоан Харт. Вы что-нибудь о ней слышали? Харт пишет биографию археолога Бугенгагена. Следующий слайд демонстрировал Джоан Харт с близкого расстояния. Это была потрясающая рыжеволосая женщина с сияющими глазами. - Похоже, ты у нее на крючке, а, Чарльз? - бросила Анна. Чарльз отрицательно покачал головой и рассмеялся. - Да нет, никаких планов на этот счет. Просто она здорово делает свою работу. Кстати, она собирается в Чикаго. Думаю, скоро явится сюда. Хочет взять у тебя интервью, Ричард. - У меня? - удивился Ричард. - По какому, интересно, поводу? - Раскопки, выставка, ну и все такое. - Ты же знаешь, что я терпеть не могу всякие интервью, Чарльз. - Да, знаю. Но я подумал... - Так вот, передай ей это. - Ладно, ладно. - Чарльз удрученно покачал головой, хотя был в курсе, насколько дорожил Ричард покоем своей семьи. Несколько позже собравшиеся прощались в холле. - Я завтра буду в городе, - заговорил Ричард, помогая Чарльзу надеть пальто. - А Анне придется остаться здесь и проследить, чтобы все было закрыто. Чарльз кивнул. - А чудное было лето, - вымолвил он и обернулся, чтобы поцеловать на прощанье Анну. - Увидимся послезавтра, - пообещала она, распахивая дверь. Ричард проводил Чарльза к машине: - Да, по поводу тети Мэрион... - начал он. - Все, все, я уже все забыл, - улыбнулся Чарльз. Ричард захлопнул автомобильную дверцу и помахал Уоррену на прощанье, покуда тот не скрылся во мраке холодной ноябрьской ночи. Затем Торн вдохнул глоток морозного воздуха и вернулся в дом. Тетушка Мэрион слышала каждое слово, сказанное при расставании, в том числе и сбивчивое извинение Ричарда за ее сегодняшнее поведение. Как обычно перед сном, старушка открыла окно, что дало ей возможность подслушать разговор Ричарда с Уорреном. - Неблагодарный слепец, - пробормотала Мэрион и вновь обратилась к старенькой Библии, которую листала каждый вечер. Сегодня она открыла ее на тексте Бытия: "...плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся на земле". "Ну вот, - вслух размышляла тетушка Мэрион, - разве _э_т_о_ не знак уж и не знаю чего!" Она толковала только что прочтенный отрывок, имея в виду компанию "Торн Индастриз". Ей виделось, что компании предначертано достичь таких вершин, которые вообразить невозможно. И еще крепче уверилась старушка, что доля ее ни в коем случае не должна попасть в руки Дэмьена, этого средоточия зла. Она решила завтра же, как только возвратится домой, изменить свое завещание. Конечно же, она завещает свою долю очень благонамеренной религиозной общине. Она проучит этих неблагодарных родственников! Мэрион до такой степени размечталась о мести, что даже не заметила огромного черного ворона, неожиданно возникшего на подоконнике ее спальни. В глазах замершей птицы застыла холодная ненависть. Ричард читал в кровати, а вокруг возвышались кипы деловых бумаг. Он часто работал по ночам, так как необходимо было постоянно держаться в курсе событий. И все равно он не успевал охватить всего того, что происходило в его компании. Все данные, которые постоянно менялись, надо было удерживать в голове. Сегодня Ричард никак не мог сосредоточиться. Лавина воспоминаний, с таким тщанием закапываемых в самые недра сознания, вдруг обрушилась на него. Кто знает, кем мог стать его брат? Может быть, даже президентом. Но в расцвете сил быть подстреленным, как собака... - Ричард! - Анна, сидевшая перед туалетным столиком, замерла с расческой в руке. Он понял, что жена давно пытается привлечь его внимание. Ричард сдвинул на лоб очки и взглянул на нее. - Ты же обещал мне... - продолжала жена. - Обещал что, солнышко? Анна вздохнула. Было ясно, что он ни слова не слышал из всего сказанного. - Что никогда больше тетя Мэрион не переступит порог этого дома. Никогда. - О, Анна... - Обещай мне! - Ну ради Бога, старушке ведь уже восемьдесят четыре года! - Мне наплевать на это. И ноги ее не должно быть здесь. Она злющая, ее надо опасаться, и... - Да у нее же старческий маразм, Анна! - Она отравляет даже воздух вокруг себя. Она действует мне на нервы и пугает мальчиков... - Ерунда, они-то ее всерьез вообще не воспринимают. - Да, конечно. Они насмехаются над ней, но, заметь, избегают находиться с ней в одной комнате. Особенно Дэмьен. Ричард снял очки и положил их на ночной столик возле кровати. Сегодня он не в состоянии был прочесть ни строчки. Торн собрал документы и сложил их на полу. - Ну, - попытался он снять напряжение, - по крайней мере рот она раскрывает всего лишь раз в несколько лет, прямо как какой-нибудь депутат во время предвыборной кампании. - Не смешно, - оборвала мужа Анна. Она отложила расческу и выключила над туалетным столиком лампу. Потом встала, потянулась и подошла к постели. Ричард не переставал изумляться, как красива была Анна и как ему повезло, что он ее встретил. Ричард был уверен, что после ужасной и противоестественной гибели Мэри он уже не в состоянии влюбиться. И вдруг, как Божий дар, появилась Анна. Они мельком виделись в Вашингтоне. Ричард находился там по делам компании, она же переехала в этот город в надежде начать жизнь сначала. Сперва Анна принялась неистово флиртовать с ним, пока Ричард не рассказал ей о смерти Мэри и о своем нежелании вступать в какие-либо серьезные отношения. Анна резко изменилась и начала искренне ему сочувствовать. Наверное, из всего этого так ничего бы и не вышло, если бы, возвращаясь в Чикаго, Ричард не обнаружил свою будущую супругу сидящей рядом с ним. Анна утверждала, что это чистое совпадение, и Торн, польщенный и заинтригованный, великодушно принял эту ложь. Объявление об их помолвке стало настоящим сюрпризом для всех. Но Ричард не привык считаться ни с какими условностями, к тому же он был бешено влюблен в Анну. И вот Анна, спустя семь лет их супружеской жизни, здесь, в его руках, а он по-прежнему сходит по ней с ума. Ричард, конечно, должен был признать, что секс тут играл немаловажную роль. Анна вывела его на вершину наслаждения, этот пик уже мог показаться и греховным. Мэри была в постели робкой и стеснительной, Анна же соблазняла и одурманивала. Ричард даже не подозревал, насколько сам он был сексуален, пока в его жизни не появилась Анна и не пробудила в нем истинного наслаждения. - О чем ты задумался? - прервала мысли Ричарда жена. - О тебе. 0 том времени, когда мы встретясь. И о том, как жутко я тебя люблю. - Ах, об этом... Ричард засмеялся. Да, Анна умела заставить его смеяться так, как он никогда не смеялся с Мэри. Но Ричард не мог сравнивать этих женщин. Он начинал чувствовать комплекс вины перед Мэри. - Опять испытываешь чувство вины? - спросила Анна. Она умела читать его мысли. - Нет, - солгал Ричард. Он слишком устал от откровений. Анна клубочком устроилась рядом. - Что ты ей сказал? - промурлыкала она ему в ухо. - М-м-м? - Что ты сказал тете Мэрион, когда провожал ее? - Я ей велел хорошо себя вести. - И все? - Ну, я, конечно, был несколько жестче, потверже, что ли... - Может быть, выйди Мэрион замуж, она не была бы такой стервой. - Анна вновь прильнула к Ричарду. - Интересно, чего только не сделает настоящий мужчина, - возбужденно проговорил Ричард, привлекая к себе жену. Она на секунду отстранилась и прошептала, глядя на него глазами невинной девочки: - Обещаешь? Ричард понял, что не может дальше сопротивляться. - Обещаю, - прошептал он, выключая свет, - больше тети Мэрион здесь не будет. Два огонька погасли в один и тот же момент. Освещение в спальне тети Мэрион и свет в ее глазах. Старушка была мертва, Библия выскользнула из ее рук. Никто не знал, что же здесь произошло, кроме исполинского черного ворона, вылетевшего из ее окна. Огромная черная птица стремительно взмыла в ночь. 2 На следующий день в Дэвидсоновской Военной Академии состоялся торжественный парад. Курсанты высыпали на плац и под грохот школьного духового оркестра принялись маршировать в ослепительном блеске всех своих регалии. Большинство ребят, прокручивая в голове ежедневные утренние занятия, пытались при этом демонстрировать что-то вроде бравой военной выправки. Полковник стоял на широкой каменной лестнице, ведущей к главному зданию Академии, и сиял от гордости, глядя на стройные ряды молодых курсантов. Для военного он был тучноват, но, зная прекрасно, что родная страна не призовет его под знамена на свою защиту, полковник позволял себе это удовольствие - сытно и вкусно поесть. Рядом с ним стоял строгий, красивый, несколько настороженный молодой человек. Его тугие мышцы прямо-таки играли под тщательно отутюженной формой. Внешний вид молодого человека походил на вызов обрюзгшему полковнику. Полковник произнес приветственную речь по случаю возвращения курсантов в Академию после Дня Благодарения. Затем был сделан ряд объявлений о школьном расписании на следующие недели. Стоя на плацу, Марк незаметно шепнул Дэмьену: - Это, кажется, он. - Его слова относились к молодому, атлетически сложенному офицеру, застывшему рядом с полковником. - Вроде ничего выглядит, - прошептал в ответ Дэмьен. - Ну, если гориллы в твоем вкусе... Как раз в этот момент полковник скомандовал: - Взвод Брэдли - оставаться на месте. Всем остальным - в столовую. Правое плечо вперед... Шагом марш! Мальчики сгрудились вокруг двух офицеров. Полковник кивнул в сторону молодого человека. - Это сержант Дэниэль Нефф. Он здесь вместо сержанта Гудрича. Данное сообщение явилось первым упоминанием о сержанте Гудриче. Как бы парадоксально это ни выглядело в военной школе, но с курсантами старались по возможности не заводить разговоров на тему о смерти, а уж разговоры о самоубийстве вообще не допускались, ибо подобный акт считался позорным для мужчины. Поэтому упоминание о несчастном Гудриче явилось первым и последним. - Сержант Нефф - опытный солдат, - продолжал полковник, - и я наперед уверен, что вы станете лучшим взводом Академии. - Полковник подбадривающе улыбнулся. Потом повернулся к Неффу: - Ну, а дальше вы уж сами знакомьтесь, сержант. Нефф лихо отсалютовал, а затем, продолжая стоять по стойке "смирно", проводил взглядом удаляющегося полковника. В заднем ряду взвода стоял огромный парень, на голову возвышавшийся над всеми курсантами. Он был грузен и толст, его шея и кулаки неуклюже торчали из воротничка и рукавов рубашки, слишком для него тесной. Верзилу звали Тедди. Пытаясь как бы скомпенсировать свою более чем непривлекательную внешность, он измывался над всеми остальными ребятами. В этот момент Тедди решил, что неплохо было бы с ходу произвести впечатление на нового сержанта. - Господин сержант, - подобострастно заулыбался он, нарочито разглядывая ряд ослепительно сверкающих медалей на груди Неффа. - За что вы получили ваши награды? - Откроете свой рот только тогда, когда я с вами заговорю, - рявкнул Нефф. - Вы будете слушаться каждого моего слова! Я намерен довести вашу подготовку до самого блестящего состояния. А посему буду полировать вас до тех пор, пока блеск ваших достижений не ослепит всю Академию. Нефф замолчал и окинул взглядом всех курсантов. - Ясно? Побледневшие мальчики кивнули. Тедди опустил голову и сглотнул ком обиды, застрявший в горле. Он не выносил, когда его в чьем-то присутствии осекали. - Я еще поговорю с каждым из вас отдельно. После завтрака в моем кабинете, - продолжал Нефф. - А пока что назовите ваши имена. Расхаживая взад-вперед, он остановился перед Марком. - Марк Торн, - робко произнес мальчик, изнемогая под жестким взглядом офицера. - У меня, Торн, имеется воинское звание, и оно меня пока что устраивает. - Марк Торн, господин сержант. - Торн, а? - заулыбался Нефф. - Вашу семью ведь многое связывает с этой Академией, не так ли? Марк, выросший в богатстве и роскоши, был идеально воспитан и чувствовал, что напоминать о своих славных предках значило бы допустить ужасную бестактность по отношению к остальным ребятам. Поэтому он, обливаясь краской стыда, молча стоял, не зная, что и ответить. - Что, разве не так? - настойчивее повторил свой вопрос Нефф. Марк деликатно ответил: - Мои отец и дед были здесь курсантами. - Хорошо, - произнес Нефф, приятно удивленный тактичностью мальчика. - Но учти, что это не дает тебе никаких преимуществ, мы все здесь в равном положении. - Да, господин сержант, - с готовностью кивнул Марк, сгорая от нетерпения, когда же наконец офицер от него отстанет. Тедди не смог удержаться от соблазна вознаградить себя за унижение. - Мы все это слышали и раньше, - прошипел он. Курсанты замерли на месте. Нефф круто повернулся к Тедди и злобно бросил: - Но не от меня, ясно? Да, этого "новенького" так просто не одолеешь. Тедди не выдержал тяжелого взгляда Неффа и опустил голову. Нефф двинулся дальше. - Имя? - Дэмьен Торн, господин сержант. Нефф стрельнул взглядом в сторону Марка, потом опять уставился на Дэмьена. - Вы не похожи. - Мы - двоюродные братья, господин сержант, - пояснил подросток и рискнул улыбнуться. Что-то неуловимое мелькнуло в глазах Неффа, но тут же исчезло. - Хорошо. Но и к тебе относится то же самое. Никаких привилегий. Дэмьен кивнул и провожал взглядом командира, пока тот подходил к следующему курсанту. Что-то в этом Неффе взбудоражило Дэмьена, взволновало его до мозга костей. Но что это было, он не понимал. Пока. В шестидесяти милях от Академии, в самом сердце Чикаго, Ричард Торн шагал по затейливо обставленному вестибюлю огромного здания - главного офиса "Торн Индастриз". Рядом с ним находился и президент компании Билл Ахертон. В холле присутствовали еще несколько человек: либо самые рьяные служащие, так как было слишком рано, либо те, кто возвращался с ночной смены. Ахертон, добрейший и внешне непримечательный, мог бы стать, вероятно, первоклассным шпионом. Ему стукнуло шестьдесят четыре года, и по жизни он скользил медленно, но уверенно, без всяческих усилий продвигаясь к намеченной цели. После окончаний колледжа Ахертон пришел работать в компанию "Торн Индастриз", в отдел развития и планирования. Он сделал блестящую карьеру и числился теперь вторым человеком после Ричарда Торна, являвшегося председателем правления директоров. Ахертон по-прежнему жил в доме, который купил после женитьбы на своей однокурснице. Он горячо любил свою жену, она была его первой и единственной женщиной. Жизнь не припасла никаких особых сюрпризов для Билла Ахертона, и он с удивленным смущением наблюдал взлеты и крушения судеб своих друзей, чье существование было значительно неустойчивей, чем его собственное. Ахертон, возможно, был слишком мягок, но далеко не глуп. Да и кто, будучи недалеким человеком, мог бы стать президентом "Торн Индастриз"? Одна мысль сегодня не давала президенту покоя, мысль, зародившаяся в нем уже давно. И она была связана с Полем Бухером - директором отдела Специального Проектирования и его, Ахертона, непосредственным подчиненным. Бухер - молодой мужчина, почти на тридцать лет моложе Ахертона, не делал секрета из того, что метил на место президента компании. Но не это беспокоило Ахертона. У него с давних пор выработался иммунитет ко всякого рода интригам. Президент прочно занимал свое место, ибо прекрасно разбирался в работе и понимал, что Ричард Торн, один из его старейших и лучших друзей, никогда не поддастся ни на какие маккиавеллиевские уловки. А волновало Ахертона то, что чем ближе узнавал он Бухера, тем явственней обнаруживал в нем жестокость и беспринципность. Проводимые его заместителем деловые операции рано или поздно могли отрицательно сказаться на репутации компании и, что еще опаснее, могли навлечь на "Торн Индастриз" серьезные неприятности, особенно если учесть, что в перспективе Бухера ожидали более обширные полномочия, чем в настоящее время. Все это разом пронеслось в сознании Ахертона, пока они вместе с Ричардом Торном пересекали вестибюль, направляясь к вращающимся дверям. Они должны были встретиться с Бухером, предложившим компании "Торн Индастриз" приобрести сельскохозяйственный завод и осмотреть предприятие. Ахертон решил сегодня пораньше прийти на работу, чтобы поделиться своими опасениями с Торном прежде, чем они попадут на завод. Он понимал, что там у него уже не будет возможности выговориться. Торн, как обычно, оставался дипломатом. - Я первый, кто признает, что с Полем сработаться трудно, - высказал он свое мнение, - но ведь нам потребовалось целых три года, чтобы найти человека подобной квалификации. - Но я не ставлю под вопрос его профессиональные качества, - возразил Ахертон, - я говорю о... - О его стиле, - закончил за него Торн как раз в тот момент, когда они выходили к автомобилю, поджидавшему их. Ахертон отрицательно покачал головой: - Я легко мог бы смириться с его стилем. Каждый день я встречаюсь с разными людьми. Не в этом дело. Мне просто не нравится, что он предлагает. У меня это стоит уже поперек горла, и я не собираюсь скрывать свое отношение ко всем его затеям. - Ты беспокоишься, как бы у нас не возникли неприятности в департаменте юстиции, - заключил Торн. - Но он ввязался в очень щепетильные делишки... Они подошли к лимузину, Мюррей открыл дверцу. - Давай-ка выслушаем его самого, - предложил Торн, когда они удобно расположились на заднем сиденье автомобиля. - Я прошу тебя высказывать свои соображения несколько более... деликатно... чем обычно. Мюррей захлопнул автомобильную дверцу под одобрительное хмыканье Ахертона. Один за другим курсанты взвода Брэдли входили в кабинет нового командира. Они робко и нетерпеливо ожидали своей очереди в коридоре рядом с его кабинетом. Тедди с видом неимоверной скуки опирался о стену. Он пытался придать своему лицу этакое бесстрастное выражение, чтобы никому и в голову не пришло, будто Тедди хоть на миг испугался Неффа, дважды унизившего его в глазах курсантов. На самом деле Тедди порядком струхнул. И теперь пытался прояснить для себя, как изменить тактику своего поведения в отношении нового сержанта. Как обычно возле Тедди околачивалась пара-другая подхалимов, на лицах у них было написано такое же нарочитое безразличие. Чтобы хоть как-то скрасить ожидание, Тедди решился на маленькое представление. Он подошел к противоположной стене, где аккуратными рядами были вывешены примерно сорок фотографий. На них в хронологическом порядке были запечатлены все футбольные команды Академии. Рассматривая фотографии, можно было узнать не только о том, как развивалась с годами игра в футбол, но и о том, кто учился здесь в разное время, сопоставив их с сегодняшними курсантами. Любопытный вывод напрашивался в результате этого сравнения: если и существовало в старое доброе время нечто, называемое честью мундира, то теперь ее место заняла озлобленность - именно на этом очень часто строились сейчас отношения между курсантами. Тедди нашел наконец то, что искал: - Мой старик играл за эту команду. Вот он, - пояснил он, тыча жирным пальцем в одну из фотографий. Несколько слоняющихся в ожидании своей очереди подростков подошли к верзиле, чтобы взглянуть на фотографию. - Он играл на переднем крае, - помедлив, продолжал Тедди, а затем оглянулся на Дэмьена. - Роберт Торн играл правым защитником, - в голосе Тедди прозвучало неприкрытое презрение. - Мне кажется, уж ты-то в состоянии купить себе все, что угодно? Дэмьен оттолкнулся от стены, на которую опирался: - Тедди, - угрожающе произнес он. Верзила оглянулся на приблизившихся курсантов, с нетерпением ожидающих развития событий, и откровенно полез на рожон. - Ты не прикупил еще право на правого защитника? Кругом послышались сдавленные смешки. Дэмьен двинулся на Тедди, но в этот момент дверь в кабинет Неффа распахнулась и оттуда вышел Марк. Он сразу же почувствовал сгустившуюся, напряженную вражду, возникшую между его кузеном и Тедди. Марк прокашлялся и спокойно произнес: - Дэмьен, ты следующий. Дэмьен взглянул на брата, затем снова впился глазами в Тедди. - Не смей никогда больше упоминать имени моего отца. _Н_и_к_о_г_д_а_, - проговорил он, сам удивляясь той угрозе, которая прозвучала в голосе. Дэмьен резко повернулся и исчез за дверью, тихо закрыв ее за собой. Тедди глянул на Марка и фыркнул. - Твой братец, очевидно, думает, будто представляет из себя что-то стоящее, да? - Верзила повернулся к собравшимся. - Мой предок мне тут как-то поведал, что Торны сами себе мастерят шляпы, ведь ни в одном магазине не найти чего-нибудь подходящего на их умные и большие головы! - Тедди гнусно захихикал, и большинство курсантов, побаиваясь верзилу, последовали его примеру. Марк шагнул к Тедди и отчетливо, с ледяным спокойствием, спросил его: - Ты филателист? Тедди не мог распознать подвоха, но прекрасно понял, что здесь спрятана какая-то уловка. Хотя совершенно не ожидал от Марка, что тот способен хоть на малейшее сопротивление. Вот Дэмьен - это, конечно, да, это крепкий орешек. Ну, а Марк... - Кто, кто? - переспросил Тедди, потягиваясь и еще сильнее возвышаясь над Марком. - Что ж, попробую тогда объяснить, - с холодной иронией продолжал Марк. - Ты марки собираешь? - Нет, - ответил верзила, все еще не понимая, куда клонит этот Торн. - Ну так, - ухмыльнулся Марк, - скоро начнешь. Прямо _с_е_й_ч_а_с_! - И с этими словами он изо всех сил пнул по левой ноге Тедди. Верзила на мгновение застыл. Он был поражен не столько тем, что этот сосунок отдавил ему ногу, - хотя боль была преизрядная, и Тедди запрыгал на одной ноге, - его удивило, как Марк посмел сделать это. Никто в школе так вызывающе не вел себя с ним, и Тедди пребывал в страшной растерянности. Не отличаясь сообразительностью, верзила медленно раскидывал мозгами, что же ему предпринять. В это время Марк, грустно покачивая головой и заметно усмехаясь, ударил каблуком по другой ноге Тедди. Ошеломленный Тедди не смог устоять на месте. Курсанты еле сдерживали смех, до того нелепо выглядел их мучитель, прыгая с ноги на ногу. Но тем не менее они хорошо понимали, что основная битва еще впереди, и знали, кто ее выиграет. Поэтому, поставив на Тедди, они прикинули в уме возможные последствия своего смеха и сочли за благо смолчать. Расступившись, они оставили Марка один на один с Тедди.. Дэмьен стоял перед массивным письменным столом, за которым восседал Нефф, перелистывая дело Торна. Наконец он обнаружил то, что искал. Его палец побежал по списку оценок мальчика. - Математика, - начал он, - "хорошо". Логика... "очень хорошо". Военная история... прилично. - Брови его поднялись. - Здесь можно постараться как следует. - Да, господин сержант. - Дэмьен почти не слушал командира. Он едва заметно покачивался взад-вперед на носках и вслед за Неффом поглядывал в окно, мельком наблюдая, как самый младший взвод высыпал на утреннюю переменку. - Физические упражнения, - продолжал Нефф, - "отлично". - Он отложил папку и, сцепив пальцы, наклонился вперед. - Я слышал, ты хороший футболист. - Торн вздрогнул. Он знал, что играл неплохо, но не любил говорить об этом. В конце концов слова ведь ничего не значили. Только действие имело силу. - Гордись своими достижениями! - рявкнул Нефф, отчего Дэмьен тут же вытянулся по стойке "смирно". - Гордиться - нормально, правда, когда есть, чем гордиться! - Нефф для верности треснул кулаком по столу. - Да, господин сержант. - Я буду присутствовать на сегодняшней игре, - откинулся на спинку стула Нефф. Слова прозвучали скорее как вызов. Дэмьен кивнул. Едва ощутимое, какое-то глубинное волнение опять начало подниматься в нем. Нефф странным образом действовал на мальчика. Воцарилось неловкое молчание. Сержант как будто собирался с мыслями. Наконец он прикрыл глаза и проникновенно начал: - Я здесь для того, чтобы обучать тебя. Но не только. Мне необходимо и... защищать тебя. - Нефф подбирал каждое слово. - Если у тебя возникнет какая-нибудь проблема - приходи ко мне. Не бойся... "Не бойся?" - мелькнуло вдруг в голове Дэмьена. Он начал внимательно прислушиваться. - И днем, и ночью, нужен какой совет... приходи ко мне. - Нефф открыл глаза. - Понимаешь? Дэмьен ничего не понимал, но согласно кивнул. - Да, господин сержант. - Скоро мы познакомимся с тобой поближе, - продолжал Нефф. Затем взглянул на папку и ткнул пальцем в соответствующий пункт. - Я вижу, ты сирота. Мальчик опять кивнул. Нефф подбадривающе улыбнулся. - Я тоже, - сообщил он. - Видишь, между нами кое-что общее. Дэмьен удивленно взглянул на сержанта. Он совершенно запутался и не мог объяснить, что происходит. Внезапно улыбка исчезла с лица Неффа, он встал, отвернулся и взглянул в окно. Голос его снова приобрел сухие, казенные интонации. Он вытер платком лоб и произнес: - Пришлите Фостера. Дэмьен бесшумно выскользнул за дверь. Услышав, что дверь за мальчиком затворилась, Нефф уронил голову на грудь и глубоко вздохнул. Часть сложнейшего дела была сделана. Дэмьен вышел в коридор как раз в тот момент, когда Тедди нанес сокрушительный удар по Марку. Марк, скорчившись, лежал на полу и прикрывал разбитое лицо руками. Ни секунды не раздумывая, Дэмьен крикнул: - Тедди! Странно прозвучал его голос, совсем не похож он был на его прежний мальчишеский, к которому здесь все привыкли. В этом окрике воплотилась пугающая глубина и сила, в нем прозвучала вся резкость команды, которой невозможно не повиноваться. Верзила обернулся. На губах у него застыла торжествующая ухмылка. Но, заглянув в ледяные, пронзительные глаза Дэмьена, он в тот же момент перестал гримасничать. Сгрудившиеся вокруг них курсанты замерли в ожидании. И вдруг послышался какой-то странный звук, похожий на клацанье, как будто хлопали друг о друга тонкие металлические пластинки. Тедди завертел головой в поисках источника звука. Но, казалось, никто, кроме верзилы, и не слышал его. Ребята с удивлением уставились на Тедди. Клацанье становилось все громче, пока не стало ясно, что исходило оно от огромных, сильных _к_р_ы_л_ь_е_в_, бьющихся в воздухе прямо над головой верзилы! Тот закрутился на месте и истошно завопил: - Прекрати это! Он размахивал руками, пытаясь ухватить нечто невидимое, что, похоже, стремительно атаковало его голову. Собравшиеся застыли с открытыми ртами. Дэмьен, казалось, находился в трансе. Марк вскочил на ноги и уставился на Тедди. И тут внезапно как будто мощный воздушный поток подхватил верзилу, его приподняло над полом - все выше и выше - и яростно швырнуло о стену! В этот момент дверь кабинета открылась, и на пороге показался Нефф. Неожиданное появление командира вывело Дэмьена из транса, он тряхнул головой и заморгал. Тедди скорчился у стены. Клацанье затихло. Курсанты, не шелохнувшись, стояли, как пригвожденные к полу. - Что это ты делаешь на полу? - поинтересовался Нефф у Тедди. Тедди не мог говорить. Всхлипывая и потирая челюсть, он сделал попытку привстать. - Кто тебя ударил? - настаивал сержант. Тедди наконец поднялся. - Никто, сэр. - О'кей, - согласился Нефф. - Фостер следующий. Сержант повернулся и направился в кабинет. Курсант по имени Фостер последовал за ним, тихо притворив за собой дверь. Установившаяся тишина невыносимо давила. Наконец Дэмьен, протолкнувшись сквозь ряды учащихся, устремился к выходу. Марк бросился за ним. На полпути Марк схватил брата за руку. - Что ты с ним сделал? - взволнованно спросил он. - Я не знаю, - ответил Дэмьен, не понимая, что произошло на самом деле. Может, он начинает сходить с ума, как и его отец? - Меня пригласили играть в оркестре, - сообщил Марк. Дэмьен улыбнулся, искренне радуясь, что предмет разговора наконец переменился. - Отлично. - Дэмьен повеселел, мгновенно превратившись в прежнего раскованного и веселого мальчишку. Он захлопал ресницами и легонько ткнул Марка локтем. - Побежали на поле, я тебя сейчас обставлю! И они помчались, хохоча и улюлюкая, расплескивая вокруг себя веселье и мальчишескую энергию. Как и все обыкновенные дети. Особняк Торнов готовился к зиме. Слуги вытрясали пыль из широких белоснежных покрывал и набрасывали их на мебель, отчего дом скоро превратился в некое подобие музея или усыпальницы. Анна вышла из столовой и по широкой мраморной лестнице взбежала на второй этаж. Эта ежегодная домашняя рутина всегда угнетала ее, хотелось закончить все побыстрее. Проходя мимо спальни, она заметила служанок, собирающих в комнатах грязное белье, и подошла к одной из девушек: - Мисс Мэрион уже встала, Дженни? Служанка отрицательно покачала головой: - Мне кажется, она еще не проснулась, миссис Торн. Я стучала, стучала, но она не отвечает. - Спасибо, - бросила Анна и заспешила в сторону спальни тетушки Мэрион. Подойдя к дверям, Анна настойчиво постучала. Ни звука в ответ. Она приложила ухо к дверям, но ничего не услышала. - Тетя Мэрион, вы хотите опоздать на самолет? И опять ни звука не донеслось из спальни. Анна дернула ручку двери и вошла в спальню. Постель была пустой. Несмятые простыни и одеяло свидетельствовали о бессонной ночи тетушки. Анна бросилась в ванную и, не добежав до нее, обнаружила, наконец, тетушку Мэрион. Старушка, вытянувшись, лежала на коврике возле кровати. Тело ее застыло в такой неестественной позе, что было ясно: Мэрион мертва. Старенькая Библия лежала здесь же, в нескольких дюймах от вытянутой руки. Анна зажала рот рукой, чтобы не закричать, и зажмурила глаза, пытаясь отогнать от себя страшную реальность. И постыдный скандал накануне вечером, и глупые обвинения показались ей в один миг такими бессмысленными и жестокими. Когда Анна вновь открыла глаза, взгляд ее упал на распахнутое окно. Утренний ветер колебал бледные кружевные занавески. К югу от Чикаго территория приобретала вид плоской равнины, как в Канзасе. Здесь в основном находились сельскохозяйственные угодья. Новый завод, так приглянувшийся Бухеру, располагался именно в этой местности. Стеклянный стены завода простирались, казалось, в бесконечность - не здание, а прямо какая-то научная фантастика, - и все это на фоне пейзажа XIX века. Фантомами из будущего казались и опускавшийся прямо на поле вертолет компании "Торн Индастриз", и небольшой электрокар, поджидавший их. Выглядел электрокар весьма занятно - нечто вроде супертележки для гольфа с вмонтированной внутрь радиосистемой и телевизором. Управлял электрокаром Дэвид Пасариан, шеф отдела сельскохозяйственных исследований компании Торнов. Это был человек Бухера. Пасариан был смуглым индейцем небольшого роста. Еще во времена своей юности он испытал на себе, что такое голод, и уж кому, как не ему, следовало заниматься сельским хозяйством. Отдел Пасариана выискивал все возможные способы накормить ту часть земного шара, которая, к великому негодованию индейца, называлась Третьим миром. Как не понять, возмущался он, что мир-то един, неделим, и либо все будут сыты, либо все будут голодать. Пасариан вспомнил Бангладеш, где на улицах видел ребятишек, сбивавшихся, как дикие собаки, в стайки. Эти высохшие, сморщенные дети со вздутыми от голода животами готовы были убить за крошку хлеба. Сепаратизм, заложенный в самом словосочетании "Третий мир", бесил Пасариана так же, как и отношение к этим странам его начальника Поля Бухера. Бухеру было ровным счетом наплевать и на детей, и на Третий мир, вместе взятых. Он не замечал вокруг себя ничего, кроме процентов с прибыли или иных голых и холодных цифр. Пасариан ненавидел холодный расчет своего начальника, но успокаивал себя мыслью, что расчет расчетом - Бог с ним в конце концов, - главное все же заключалось в том, чтобы накормить голодных. Индеец согласился на уговоры Бухера встретить Торна. Пасариан сидел сейчас в этой не то тележке, не то напичканном всяким радиооборудованием контейнере. Вертолет приземлился. Поздоровавшись, мужчины расселись в электрокаре и отправились в поле. Пасариан управлял тележкой, Торн сидел рядом, двое других находились сзади. Бухер с ходу начал высказывать свою позицию, подтвердив все опасения Ахертона. - Билл здесь просто ошибается, - склонившись вперед, к самому уху Торна, прокричал Бухер. - В моем докладе подчеркивался неоспоримый факт, что главный интерес для "Торн Индастриз" представляет в текущий момент область энергетики и электроники. Я пытаюсь доказать, что, идя на поводу у дурацких предрассудков, мы игнорируем то, что происходит, например, на этом заводе. Сами-то мы при этом рискуем. Ведь наше приносящее доходы будущее, - Бухер набрал в легкие побольше воздуха, - наше будущее заключается только в одном: в _г_о_л_о_д_е_! Ахертон даже фыркнул от негодования. - Вот весь ты в этом, Поль, - возмутился он, тряхнув головой. - Это же бессердечно и... - П_р_а_в_д_о_п_о_д_о_б_н_о_! - закончил Бухер. - Нет, это не бессердечие. Это действительность. Ахертон, наклонившись вперед, к Торну, громко и отчетливо произнес: - К 1980 году нефть будет обходиться странам Среднего Востока в двадцать миллиардов долларов ежегодно. До процветания, мягко говоря, далековато, здесь не спасет и цена: 1 доллар за галлон. Мы взвалили на свои плечи ответственность за энергию и перед нацией, и перед всем миром, так давайте же тратить наше время и деньги на ее развитие, на совершенствование ее форм. Как насчет программ, которые мы уже начали разрабатывать в солнечной, ядерной и гравитационной энергетике? Что ж нам, все достижения, имеющиеся у нас в этих областях, списать на мусор? Что, все это зря делалось, зря время, что ли, тратилось? - Кстати, о времени, Билл, - вмешался Бухер, взглянув на часы. - Пока ты тут взывал к нашим славным достижениям в области энергетики, восемь человек померли с голоду. Вообще каждые шесть тире восемь секунд один человек где-нибудь на земле обязательно отдает Богу душу. От голода. Стало быть, семь человек в минуту. За час - четыреста двадцать. Итого - десять тысяч за день. Ахертон не скрывал своего презрения. - К чему ты _к_л_о_н_и_ш_ь_, Поль? - Да все к тому, Билл, - вскипая, нетерпеливо пояснил Бухер, - что не имеет смысла создавать новые источники энергии, если не останется никого в живых, кто бы мог ими пользоваться. Торн решил, что самое время вмешаться. - Поль, не мрачноват ли твой прогноз? - засомневался он. - Страшный день приближается, Ричард, - убежденно заверил Торна Бухер. - И быстрее, чем тебе кажется. - Ну и дальше что? - спросил Торн. Бухер испустил какой-то театральный вздох облегчения. - А я было подумал, что ты не собираешься даже выслушать меня. Ахертон бессильно откинулся на спинку сиденья и, помрачнев, скрестил руки. Пасариан натянуто улыбнулся. Если всего несколько дней назад эти заявления и походили на искренние, то теперь все это напоминало какое-то представление. Но любой способ, выбранный Бухером для решения очередной задачи, всегда приводил его к намеченной цели. И пока электрокар катился к теплице, никто из четырех погруженных в спор мужчин не заметил служащего, изо всех сил махавшего им. Этот человек пытался привлечь внимание Ричарда Торна. Дело в том, что за несколько минут до настоящего момента раздался телефонный звонок. Ричарда Торна спрашивали по чрезвычайно важному и безотлагательному делу. В теплице четверо мужчин продвигались по длинному проходу среди безбрежного океана зелени. Они шли молча, потрясенные окружающим многообразием. Наряду с овощами каких-то невероятно огромных размеров здесь ютились миниатюрные растения в тепличных ящичках. Бухер краем глаза заметил, что даже Ахертон восхищен. Но, несмотря на внутреннее волнение, Бухер напустил на себя строгий и сдержанный вид и продолжал бубнить голосом, похожим на молитву. - Жил однажды человек, - монотонно рассказывал он, - который спросил: "Можете ли вы вспахать море?" Люди решили, что он свихнулся. Но человек этот не был сумасшедшим, он всего-навсего опередил свое время. Ибо сегодня на этот вопрос мы можем ответить утвердительно и не просто "можем ответить", а и обязаны это сделать. Начало положит гидропоника. - Они двигались вдоль овощей, более ярких, чем обычно. Наконец мужчины очутились в помещении, где были выставлены кое-какие технические экспонаты. Стенды пестрели картами и графиками. - Вот здесь, - указал Бухер на тщательно выполненный макет, - вы видите современного фермера таким, каким он будет. Вот он сидит за контрольным щитом в центральной башне. Монитор компьютера выдает ему информацию о состоянии полей. Миниатюрный воздушный аппарат с дистанционным управлением посылает на землю ультразвуковые волны, которые вместо самого фермера прекрасно управляются со вспашкой. Его автоматы могут собирать, сортировать и раскладывать по ящикам сельскохозяйственные продукты. И все это с помощью механических пальцев, так же управляемых компьютером. Ахертон обрел наконец дар речи. - А что со всего этого будет иметь, к примеру, голодающий китаец? - Да это же накормит их, - взбесившись, выкрикнул Бухер. - Китайцы, видите ли, гордятся, что в состоянии сидеть на одной чашке риса в день, но чем же здесь гордиться? И нам придется накормить этих людей! - В этот момент Бухер, бесспорно, оседлал своего любимого конька. - Чтобы добиться этого, надо вспахать океаны, разработать новые виды быстрорастущего риса, произвести горы искусственного мяса. И мы - "Торн Индастриз" - обязаны возглавить все это. Мы будем владеть землей или брать ее в аренду. Мы будем контролировать урожай и прирост животных. Мы произведем такие удобрения, что заставят пищу расти, как на дрожжах, мы спроектируем и построим машины, которые превратят бесплодные земли и отравленные моря в цветущие сады. - А вы-то какое место во всей этой утопии займете? - презрительно бросил Ахертон. - Царское, что ли? Бухер ни на грамм не обиделся. Произнеся весь этот монолог, он оглянулся на зеленый океан и, опять погрузившись в себя, заговорил: - Вы знаете... однажды жило одно весьма примитивное племя высоко в горах Мексики. Жили туземцы на очень плодородной земле, но не умели ее обрабатывать. Где-то рядом находилась американская строительная компания, прокладывавшая в тех местах дороги. Закончив свои работы, компания подарила этому племени трактор. Туземцам подробно объяснили, как управлять машиной. И вот, когда они научились вспахивать поля, что они сделали с трактором? - Они его съели, - заявил Пасариан, впервые за это утро нарушив молчание. Было непонятно, осознал ли Бухер сарказм в словах индейца, во всяком случае, он проигнорировал это заявление. - Туземцы вознесли трактор на алтарь и обожествили его. Они всем племенем валились перед ним на колени и молились. Ахертон вдруг весь похолодел. В этот момент к ним подбежал техник в белом халате. - Извините, мистер Торн, - вмешался он в разговор, - вас просят к телефону. Срочно. Поблагодарив техника, Ричард извинился перед всеми и направился к телефону. Жаркий спор тем временем продолжился. - Нефтяные страны, не колеблясь ни секунды, приставили к нашему горлу нож, разве не так? - неистовствовал Бухер. - Почему же в отношении еды мы должны поступать по-другому? - Если мы собираемся превратить всех голодных в наемных фермеров, - с трудом сдерживая захлестнувшую ярость, проговорил Ахертон, - почему бы нам заодно не превратить их в рабов? - Потребителей, а не рабов, - раздраженно поправил Ахертона Бухер, - дело ведь в том, что мы накормим их! И хотя Пасариану не нравились мотивы, двигавшие его начальником, главной заботой индейца всегда оставалась возможность прокормить всех голодающих. - Я вынужден согласиться с Полем, - заявил Пасариан. - Думаю, нам надо разрабатывать это направление. Тут они заметили Ричарда. Он был бледен. - Мэрион скончалась вчера ночью, - произнес он. - Сердечная недостаточность. Ахертон был в шоке. - Господи, Ричард. Искренне сочувствую. Торн рассеянно кивнул: мысли его уже были заняты предстоящими похоронами. - Видимо, мне придется покинуть вас, - обратился он к Ахертону. - Ты не подбросишь меня к вертолету? - Конечно, - согласился тот. - Поль, - продолжал Торн, - пожалуйста, доберись до телефона и предупреди директорат. И еще проследи, чтобы во все зарубежные представительства были разосланы телеграммы по поводу статуса управляющего заводом. - Сделаю, сделаю, - заверил его Бухер. - Собрание через десять дней. А похороны через три дня. Надо еще сделать взносы в Кардиоционный Фонд. О банках и Уолл-стрит я сам позабочусь. - Ричард распрощался со всеми и направился с Ахертоном к выходу. Бухер поймал его за рукав. - Ричард, - начал он, - может быть, завтра позавтракаем вместе и закончим наконец обсуждение этого проекта? Ахертон негодующе отшатнулся, Ричард же спокойно отнесся к этому предложению. - Да, конечно, - согласился он, - приходи завтра ко мне домой часам к восьми. Пасариан покачал головой. "Да, этот не теряет времени даром. Старушка умерла. Ну, так что из этого, сказал бы Бухер, другие-то продолжают жить. Конечно, Поль добьет Торна, и решающим мнением в компании будет мнение Поля Бухера". Бухер прервал ход мыслей Пасариана. - Значит, Торны уже переехали в город? - поинтересовался он. - Сегодня, - кивнул индеец. - Опять зима, - подытожил Бухер. И отправился на поиски телефона, чтобы выполнить инструкции Торна. Даже своей смертью Мэрион Торн причиняла всем массу неудобств. В этот самый момент неподалеку от Гибралтарского пролива на высоте тридцать тысяч футов над Атлантическим океаном летел реактивный самолет. Поднявшись из аэропорта в Тель-Авиве, он направлялся на Запад. На борту в туристском салоне сидела очень привлекательная рыжеволосая англичанка с сияющими глазами. Это была Джоан Харт. Как и сообщал доктор Уоррен, она предприняла это путешествие, чтобы взять интервью у Ричарда Торна. Но не голое любопытство, как предположил Торн, вынудило Джоан сорваться с насиженного места. С момента исчезновения ее друга Майкла Моргана прошло уже семь лет. За это время Джоан сама провела кое-какие расследования: она подробно изучила Библию и ту серию необъяснимых фактов, которые были связаны с рядом странных смертей. И все это каким-то непостижимым образом вертелось вокруг одного маленького мальчика - Дэмьена Торна. Джоан уверовала наконец, что Бог выбрал ее своей посланницей. И хотя Бугенгаген пытался сделать когда-то своим духовным последователем Майкла, выбору его не дано было осуществиться. Но на той встрече присутствовала Джоан - она слышала все и поняла, что это не было простым совпадением. И та Сила, что привела ее семь лет назад в кафе, заставляла теперь сделать так, чтобы новый Антихрист не дожил до своего тринадцатилетия. Ибо в этот день Антихрист узнает, кто он, и тогда уничтожить его будет практически невозможно. Джоан выпала участь Кассандры: ей никто не верил. Все, кто ее раньше знал, подшучивали над ней и утверждали, что пророчества Джоан - это очередная блажь, которая скоро пройдет. Люди незнакомые шарахались от нее как от безумной. До некоторого времени и сама Джоан не вполне была уверена в здравости своего рассудка. Еще неделю назад ее мучили сомнения. И тут ей поручили сделать репортаж о раскопках в замке Бельвуар. Она давно ждала этого момента. Бродя среди раскопок, Джоан обнаружила останки двух мужчин, живших, без сомнения, в ХХ веке. Она легко опознала их. Очень внимательно рассмотрела Джоан и стену Игаэля. Вот тогда-то она и решила лететь в Штаты, чтобы рассказать Ричарду Торну правду. Надо было предупредить о страшной угрозе всех тех, кто находился уже в непосредственной опасности, ибо Сын Дьявола пребывал среди них. Трудная и опасная была эта миссия, но Джоан стремилась выполнить ее с тем экзальтированным восторгом, который свойствен только истинно верующим. 3 Столовая в чикагском доме Торнов, отделанная темными деревянными панелями, выглядела элегантно, мебель была изготовлена из хромированного металла в сочетании со стеклом и мягкой коричневой кожей. Обычно Торн завтракал в светлой и просторной комнате рядом с кухней. Но сегодня это был не совсем обычный завтрак и Ричард решил перекусить в более строгой обстановке. Для встречи с Бухером он выбрал столовую. Они уже доедали грейпфрут, но ни один из мужчин так и не мог решиться заговорить о деле, ради которого, собственно, и была назначена сегодняшняя встреча. - И когда же вы планируете открыть эту выставку? - спросил Бухер, проявляя нарочитый интерес к археологическому хобби Торна. - Это зависит от того, когда из-за границы прибудут последние контейнеры, - пояснил Торн. - Ориентировочно мы планируем ее к Пасхе. А твой доклад, Поль, был просто великолепен. Я никак не могу понять, как ты умудрился подготовиться к нему всего за месяц. - Но... - протянул Бухер, соображая, как бы поскорее коснуться в разговоре необходимой темы. - Но... я не уверен, что осуществление этого проекта надо начинать с ходу, без полной поддержки всей нашей верхушки. - М-да, к тому же, насколько я понял, Билл Ахертон против проекта. - Да, и я ему доверяю. Тебе тоже следует доверять Биллу. Он, конечно, не из этих скороспелых всезнаек, но дело свое знает. - Торн отхлебнул глоточек кофе. - Я бы советовал тебе наладить отношения с Биллом. Это подстегнуло бы твое продвижение в компании. Бухер понимал, что его следующее заявление связано с определенным риском, но все же решился: - Ричард, если Билл Ахертон не прекратит травить меня и моя карьера будет зависеть от каких-то реверансов в его сторону, то, может быть, лучше мне уволиться из компании? - Чепуха, - возмутился Торн. Затем с улыбкой добавил: - Твое время еще придет. Бухер, торжествуя в душе, удовлетворенно кивнул. - Ладно, - согласился он, - отброшу пока эти мысли. - А про себя подумал: "Пока, до того момента, когда _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ придет мое время". Закончив завтрак, мужчины спустились к автомобилю. Торн, несмотря на смерть тетушки Мэрион, вынужден был лететь в Вашингтон, где у него была назначена важная встреча. Водитель лимузина поджидал его, чтобы отвезти в аэропорт. Прощаясь, Торн обратился к Бухеру: - Ты придешь на день рождения мальчиков в этот уик-энд? В домик на озере? - Ни за что не упущу такую возможность, - подыграл Поль Торну в попытке загладить их отношения. Он с удовольствием принял необходимое условие этой джентльменской игры. - А озеро уже замерзло? - Спрашиваешь! - Торн положил руку на плечо Бухеру. - Захвати с собой коньки. Поль, улыбнувшись, помахал Ричарду рукой и заспешил на угол ловить такси. Внутренне он покатывался со смеху, представляя себе Билла Ахертона на коньках, в накинутых поверх тройки пальто и шарфе, спотыкающегося на льду озера. Вот будет потеха. Взявшись за ручку автомобильной дверцы, распахнутой Мюрреем, Торн услышал за спиной женский голос, принадлежащий, очевидно, англичанке: - Мистер Торн? О, мистер Торн! Он оглянулся и увидел необычайно привлекательную женщину, которая неистово махала ему, бросившись наперерез. На ней было ярко-красное шерстяное пальто с пушистым меховым воротником такого же цвета, красные перчатки, черные кожаные сапоги на высоких каблуках. На плече висела большая кожаная черная сумка. Улыбка у незнакомки была совершенно обворожительная, но какая-то неуловимая натянутость скользнула в ней. На секунду-другую Торн опешил. Что-то знакомое почудилось ему в облике этой сногсшибательной женщины, но он наверняка знал, что не встречал ее раньше. И тут Ричард наконец вспомнил, где он видел эту женщину: на одном из слайдов Уоррена она стояла подле фигуры Вавилонской блудницы. Это была Джоан Харт, репортер. Приятное впечатление, вызванное видом этой красивой женщины, ищущей с ним встречи, тут же рассеялось. Она была всего-навсего репортером. И, как сообщал доктор Уоррен, намеревалась выцыганить у него интервью. Но Джоан Харт уже стояла рядом. - Извините, что пришлось кричать, но я никак не могла упустить вас... - Ничего, - холодно перебил ее Ричард. Он понимал, зачем она здесь, и не собирался отвечать на ее наверняка бестактные вопросы. - Меня зовут Джоан Харт. Полагаю, Чарльз Уоррен рассказывал вам обо мне. - Да, рассказывал. И я просил его передать вам... - Он говорил, говорил, - нетерпеливо прервала Ричарда Джоан. Затем, сменив вдруг тему, почти жалобно продолжила: - Здесь жуткий холод. Не лучше ли нам посидеть в вашем автомобиле, пока вы мне объясните, почему отказались от интервью? Торн нехотя улыбнулся. - Из вас могла бы получиться настоящая леди. - Он указал Джоан на просторное заднее сиденье автомобиля. Как только они уселись, Джоан залезла в свою сумку и принялась там копошиться. "В этой огромной сумке, - подумалось вдруг Ричарду, - могло бы уместиться обширное досье на Бугенгагена, от рождения и до смерти старика". Внезапно Джоан вытащила из сумки дорогой шелковый платок, который любая другая женщина с удовольствием носила бы на шее, и высморкалась в него. - В холодную погоду я становлюсь жуткой развалиной. - Мисс Харт, - начал Торн. - Знаю, знаю. Вы на дух не переносите репортеров. - И, кроме того, я очень спешу в аэропорт, - добавил он. - Только несколько минут. Это все, о чем я вас прошу. - Но я не могу опоздать на самолет. Может быть, мы встретимся в другое время? - Мне всегда казалось, что самолет может подождать Ричарда Торна. - Только не этот. - Ну что ж, тогда я буду сопровождать вас в аэропорт. - Джоан неотразимо улыбнулась. - А куда вы летите? Торн нажал кнопку переговорного устройства, позволяющего ему общаться с Мюрреем через толстое стекло, разделявшее их. - Трогайте, Мюррей. Затем, отключив связь, повернулся к Джоан: - В Вашингтон. Джоан опять улыбнулась. - Никого не ждущий самолет номер один. А чем вы занимаетесь? Советуете президенту, как управлять страной? - Нет, - ответил Торн, находя занимательным ее юмор. - Только госсекретарю. Ну, а чем я вам могу быть полезен? Джоан Харт снова потянулась к своей сумке и вытащила маленькую записную книжку в кожаном переплете и золотой карандашик. Женщина тут же преобразилась, будто попавшие к ней в руки записная книжка и карандашик наделили ее особой силой. Она превратилась в бесстрастного профессионального репортера, подобно Бугенгагену, извлекавшему из-под земли свои реликвии, Джоан факт за фактом вытягивала сведения из своей очередной жертвы. На полпути в аэропорт Торну порядком надоела эта игра в интервью. - Мисс Харт, вы уже задали мне семь вопросов, и все они почему-то связаны с деньгами, - заявил он. - Деньги заставляют крутиться весь мир, не так ли? - Да, и не только мир, - вставил Торн. Джоан заметила, что Ричарда начинает охватывать раздражение, но она никак не могла сказать ему самого главного. Еще не время. Чуть-чуть позже. - М-м-м, ваш отец построил музей, - она взглянула в записную книжку, - в 1940 году. Во что это ему обошлось? - Порядка десяти миллионов, или что-то около этого. - Ну да, миллионом больше, миллионом меньше, - засмеялась Джоан. - Когда ваш отец впервые приехал в Чикаго, он устроился на биржу? - Правильно. - Скажите, а не заставлял ли он вас и вашего брата Роберта лезть в холодную ванну или спать на досках, дабы испытать на своей шкуре, что значит быть бедным? Торн расхохотался. - Кто же вам такое наплел о нас? В этот момент лимузин резко затормозил. Они подъехали к разводному мосту около Мичиган-авеню. Сигнальные звонки и сверкающие красные огоньки на шлагбауме предупреждали: мост вот-вот разведут, чтобы пропустить судно. Ричард выглянул в окно и узнал танкер, принадлежащий "Торн Индастриз". Дорогу Торну пересекало его собственное судно. Джоан Харт воспользовалась этой задержкой и внезапно повела атаку: - Вы когда-нибудь встречались с Бугенгагеном? - Нет, - ответил Торн, почувствовав, как резко сменила Джоан тактику. - А вы знаете, что он был не только археологом? Бугенгаген был прежде всего экзорцистом - изгоняющим Дьявола. - Не понимаю, какое это имеет отношение к... - Его скелет нашли при раскопках замка Бельвуар, - не обращая внимания на реплику Ричарда, продолжала Джоан. - Вы об этом не знали? - Ч_е_й_-_т_о_ скелет, мисс Харт. По-моему, официально его пока не идентифицировали. В голосе женщины звучала твердая уверенность. - Там нашли два скелета, мистер Торн. Один - Бугенгагена, а второй - молодого археолога по имени Майкл Морган. Майкл был моим женихом. Я встречалась с ним в день их исчезновения. Как раз в эту минуту шлагбаум был поднят, и Мюррей завел мотор. Торн в бешенстве нажал кнопку переговорного устройства. - Мюррей, подождите. Мисс Харт выходит. Джоан скороговоркой выпалила: - За неделю до своей гибели ваш брат прилетал в Израиль для встречи с Бугенгагеном. А через несколько дней после его смерти Бугенгаген и Майкл Морган были заживо похоронены. Вас не настораживает все это, мистер Торн? "Ну вот, этого еще не хватало, - решил Ричард. - Сейчас она мне выдаст, кто убил Кеннеди". Ледяным голосом он отчетливо произнес: - Не заставляйте меня вышвырнуть вас, мисс Харт. Мы задерживаем движение. - А вы знаете, почему полиция застрелила вашего брата? - В дико сверкающих глазах Джоан появилось какое-то безумие. - Вам известно что-нибудь о кинжалах? Мюррей вышел из машины и распахнул заднюю дверцу. - Мне одно известно: вы напрасно тратите свое и мое время. - Пожалуйста, выслушайте меня! - умоляла женщина. - Я долгие годы потратила на изучение всего этого! Все сходится... и теперь... Ричард застонал. Только не это. Он было решил, что призрачная мистическая пелена вокруг гибели брата навсегда рассеялась. Не тут-то было! Мюррей грубо схватил Джоан за руку. Цепляясь за сиденье, она воскликнула: - Вы в смертельной опасности! - Убирайтесь отсюда! И чтобы я вас никогда больше не видел! Ясно? - Обратитесь к Христу! - воскликнула Джоан. - Мюррей, ради Бога! - Поверьте в Христа! - рыдала она. Мюррей вытащил ее из машины и захлопнул дверцу. На улице Джоан продолжала кричать: - Ради _Б_о_г_а_! Только он может защитить вас! Взгляните же на стену Игаэля, мистер Торн! Вглядитесь в лицо Сатаны и скажите наконец, чье это лицо! - Мюррей, черт подери, да поехали же поскорее от этой ненормальной! - заорал Торн. Мюррей вскочил в машину и завел мотор. Машина набрала скорость. Джоан застыла посреди дороги, слезы отчаяния струились по ее лицу, а холодный ветер пытался сорвать ярко-красное пальто с ее дрожащих плеч. Когда Реджинальд Торн вздумал воздвигнуть себе монумент, идея создать музей пришлась ему как нельзя более по душе. Он отправился к своему старинному приятелю - помощнику главного чикагского архитектора, чтобы обсудить с ним эту мысль. Торн предпочел неоклассицизм. Ему хотелось, чтобы здание через десятки лет не выглядело рухлядью. Долго и тщательно присматривался старик к архитекторам, пока не остановил свой выбор на уверенном в себе и полном сил молодом человеке, которого порекомендовал Торну его друг. Приятель не подвел его. Он познакомил Торна с Фрэнком Райтом, и план создания музея немедленно начал претворяться в жизнь. Сегодня, почти сорок лет спустя, музей Торна выглядел по-прежнему современно и восхитительно, как будто был построен неделю-другую назад. Музей расположился на берегу озера Мичиган и фасадом был обращен к наиболее роскошным кварталам Мичиган-авеню. Ни одно соседнее сооружение не превосходило красотой и элегантностью здание музея. Когда такси с сидевшей в нем Джоан Харт затормозило перед музеем, в глаза ей бросились афиши, сообщающие о выставке полотен Эдварда Мюнха. На афишах была изображена наиболее известная и шокирующая картина художника под названием "Крик". Вдруг Джоан как вкопанная застыла перед картиной. Она сочла ее за знак свыше и, вновь обретя утраченное вдохновение, вошла в музей. Очутившись в огромном зале с устремленными к небу потолками, Джоан на мгновение почувствовала себя крошечной и беззащитной. Но она твердо знала, зачем пришла сюда, и собралась с духом. Гид направил Джоан в галерею на втором этаже, где Чарльз Уоррен готовил выставку реликвий, найденных несчастным Бугенгагеном при раскопках в Бельвуаре. Уоррен, окруженный бесчисленными планами и фотографиями, объяснял Анне Торн, как он предполагает расположить будущую выставку. Анна давно сделала для себя выбор, остановившись на музее, и частенько интересовалась его делами. Но никогда еще Уоррен не наблюдал в ней такого любопытства, какое проявила Анна к находкам из Бельвуара. - Мы собираемся реконструировать катакомбы вон там, в конце. - Уоррен указал на план. - По этому маршруту посетители будут переходить из галереи в галерею, и даже издалека какая-то часть катакомб будет всегда видна. Заканчивая маршрут, посетители пройдут по ним. - Заманчиво, - похвалила Анна. Уоррен благодарно заулыбался. - Да, мне тут сообщили, что после моего отъезда раскопали кое-что, называемое стеной Игаэля. После реставрации ее пришлют сюда. - Он указал на еще одно помещение в плане. - Эту галерею я держу про запас, так, на всякий случай. После упоминания о стене Игаэля любопытство Анны достигло апогея. - А кто такой был этот Игаэль? - поинтересовалась она. - Весьма загадочная фигура, - начал объяснять Уоррен, - монах и изгоняющий Дьявола. Предполагается, что он жил в XIII веке. Как повествует легенда, однажды ему явился Сатана, и бедный монах сошел с ума. Уоррен ожидал, что Анна, подобно большинству людей, рассмеется, но, к его удивлению, она даже не улыбнулась. И он продолжал: - Затем Игаэль заперся от всего мира. Лицо Сатаны преследовало его, видимо, так неотступно, что монах решил нарисовать Антихриста, каким он его видел - от рождения и до падения, это был единственный выход, чтобы избавиться от наваждения. - Уоррен вздрогнул. - Самого Игаэля никто никогда больше не видел. Только его стену. - Я просто сгораю от нетерпения взглянуть на нее, - взволнованно произнесла Анна. Ученый как будто околдовал ее своим рассказом. - А теперь, - сказал Уоррен, снова указывая на план, - относительно вашего любимого экспоната - Вавилонской блудницы! Ее мы установим здесь, посреди галереи номер 4. Таким образом никто из посетителей не пропустит ее. В галерею неожиданно вошла Джоан Харт. - Джоан, - удивленно и радостно воскликнул Уоррен. - Отлично! Когда вы прилетели? - Прошлым вечером, - натянуто улыбнулась Джоан, пытаясь держать себя в руках, так рвалось наружу все то, ради чего она сюда пришла. - Анна, - обратился к жене Торна ученый, - это Джоан Харт, молодая женщина... - С вашего слайда, - закончила Анна. Когда дело касалось красивых женщин, у нее срабатывала фотографическая память. Уоррен кивнул. - Да, стоящая рядом с Вавилонской блудницей. Анна хотела тут же съязвить на этот счет, но прикусила язык. - Я Анна Торн. А вы, видимо, пытались взять интервью у моего мужа. - Я уже взяла его. Уоррен взбесился. - Я же ясно сказал вам... - начал он. Но Джоан оборвала его: - Вы себе не представляете, насколько это было важно. И ваше "нет" не могло остановить меня. - Вы, должно быть, умеете убеждать, - проговорила Анна уже менее дружелюбно. - А как вам вообще удалось к нему попасть? Джоан при желании могла вести себя вызывающе, и ей вдруг захотелось подразнить Анну: - Я бросилась ему на шею! - воскликнула она. - Прямо в его огромной сверкающей машине. - Да-а? - протянула Анна. - Я уверена, он был в восторге. - Ну, сначала не очень-то, - принялась напропалую врать Джоан, испытывая к Анне неосознанную неприязнь. - Ваш муж, конечно, не очень высокого мнения о репортерах, не так ли? - Он считает, что они существуют за счет несчастий других людей, - заявила Анна, голосом давая понять, что это также и ее мнение. Джоан расплылась в улыбке. - Как шакалы? - спросила она, пытаясь выведать, насколько хорошо осведомлена жена Торна. - Отличное сравнение, - парировала Анна. Лицо ее оставалось бесстрастным. Уоррен не знал, как выпутаться из этой ситуации, и сделал попытку сгладить разгоравшийся конфликт: - Джоан пишет в основном на тему археологии, - робко пояснил он. - Неужели? - ядовито улыбнулась Анна. В этот момент визгливо засигналил карманный биппер. Уоррен, как правило, негодовал на это маленькое пискливое устройство, но сейчас обрадовался возможности выйти из конфликтной ситуации при помощи этого миниатюрного аппарата. - Через минуту вернусь, - заверил он женщин. - А знаете, - как бы между прочим заявила Джоан. - Ваш муж несправедлив к прессе. Репортеры деликатно относились к его брату. - Что вы имеете в виду? - вскинулась Анна, не понимая, к чему клонит Джоан. - Отчет о гибели Роберта Торна был выдержан в очень уважительном тоне. Хотя, строго говоря, обстоятельства его смерти были весьма необычными. - Разве? - спокойно заметила Анна. - Я, к сожалению, ни разу не встречалась с братом Ричарда. Джоан изобразила на лице удивление. - Конечно, конечно! Что же это я все время забываю! Вы же вторая жена Ричарда! - Мисс Харт, - начала терять терпение Анна. - А теперь позвольте мне быть с вами откровенной, - не обращая внимания на попытку Анны вмешаться, продолжала Джоан. - Марк - сын Ричарда от первой жены, а Дэмьен - сын его брата. Получается, что вы не являетесь матерью ни одному из мальчиков! - Вы, должно быть, пишете для какого-нибудь женского журнала! - взорвалась Анна. - А Дэмьен? - настаивала Джоан. - Что вы можете сказать о нем? Что это за мальчик? Нравится ли ему военная академия? Анна не успела ответить, так как в галерею ворвался Чарльз Уоррен. - Анна, - закричал он, - ни слова больше этой женщине! - Ученый грубо схватил Джоан за плечи и подтолкнул к дверям. - Вы превратили меня в посмешище, - с болью заговорил он. - Ричард в бешенстве! Терять Джоан было нечего. - Вы в опасности! - отчаянно воскликнула она хриплым голосом. - Все вы! - Да что же это такое в вас вселилось? - Уоррен выталкивал Джоан из галереи, подальше от Анны. - Я видела стену Игаэля! - вскричала она, будто это могло что-то объяснить. На Уоррена это не произвело никакого впечатления. - Мне все равно, что вы там видели! - Но вы _о_б_я_з_а_н_ы_ быть начеку! - Джоан вырвалась наконец из тисков и повернулась к Анне. - Дэмьен... - Что Дэмьен? - резко спросила Анна. - Он... он... - залепетала Джоан и, внезапно замолчав, стремительно бросилась вон из галереи. - Я не знаю! - крикнула она на ходу. Анна медленно повернулась к ученому. - Черт подери, что все это значит? Уоррен грустно покачал головой. - Понятия не имею. Христос любит нас всех. Но только очень немногие - весьма необычные люди - по-настоящему любят Его! Он был серьезен, но Анне его замечание показалось невероятно забавным. Улыбнувшись, она крепко обняла ученого, и оба вернулись к обсуждению будущей выставки, забыв о странной Джоан Харт, будто ее и не было вовсе. Однако несмотря на то, что и Уоррен, и Анна заподозрили Джоан в безумии, она никогда еще не действовала так четко и целенаправленно. Преследуемая демонами и, как ей казалось, сама бросившаяся по следу одного из них, Джоан точно знала, что ей делать. Выскочив из музея, она прямиком направилась в бюро проката автомобилей, над дверями которого красовался лозунг: "Мы изо всех сил стараемся". Арендовав машину, Джоан тут же помчалась на север Чикаго. Через некоторое время она уже тормозила у военной академии, где учились Дэмьен и Марк. Шла тренировочная футбольная игра. Будь игроки на футбольном поле несколько старше, неожиданное появление Джоан могло бы стать причиной всеобщего смятения. Она, безусловно, являлась самой красивой из всех женщин, побывавших здесь за последнее время, а напряжение, отразившееся на чудесном лице, добавляло ей еще больше привлекательности. Однако сегодня здесь не было никого, кто бы мог заметить Джоан: единственными зрителями на футбольном поле были несколько родителей, которые подбадривали своих драгоценных чад. Расположившись отдельными группками, они целиком сосредоточились на игре. Заметить Джоан мог бы, конечно, Нефф, но он с таким напряжением следил за ходом игры, будто ребята сражались за суперкубок. Рядом с Джоан Харт стоял паренек, который, судя по форме, был курсантом. Профессиональным взглядом Джоан моментально оценила ситуацию: мальчишка был какой-то хлипкий, прыщавый, на нос ему сползли очки с толстенными линзами. Все его внимание было поглощено футбольным полем. Было совершенно очевидно, что один из игроков - его кумир. В иной ситуации Джоан Харт с удовольствием побилась бы об заклад, чтобы угадать, кто же этот кумир. Но сейчас ей хотелось только одного: знать, играет ли Торн и который из мальчиков Дэмьен. Под тяжелыми шлемами было совершенно невозможно разглядеть лица мальчиков. Джоан уже собралась спросить прыщавого мальчишку, но в это время Нефф объявил перерыв в игре. Джоан не расслышала слов сержанта. Она легонько похлопала подростка по плечу и, прервав его оцепенение, громко спросила: - Дэмьен Торн играет? Один из игроков неожиданно повернулся и впился глазами в спину Джоан Харт. Женщина всем телом ощутила этот пронзительный взгляд и резко обернулась. Ей почудилось, что она уже видела эти злобные желтые кошачьи глаза. Внезапно игрок сбросил свой шлем, и Джоан в ужасе отпрянула. У него было такое же резко очерченное лицо, что и на картине в Эйкре. - Вон Дэмьен Торн, - указал хлипкий курсант, но Джоан и сама уже знала это. Она безоговорочно верила в существование Дьявола, но, неожиданно узрев его в человеческом обличье, запаниковала и отступила. Джоан повернулась и, еле передвигая ноги, поплелась прочь с игрового поля, изо всех сил пытаясь выглядеть естественно. Но, не успев пройти и десятка шагов, она ощутила вдруг такой ужас, что побежала, все быстрей и быстрей несли ее ноги. Так, не разбирая дороги, она долетела наконец до автомобиля. Ее обдало жарким потом, под лопатками, как раз в том месте, куда уставились жуткие желтые глаза Дэмьена Торна, горело. Плюхнувшись на сиденье автомобиля, Джоан услышала резкий крик Неффа: - Торн, что уставился как баран на новые ворота? Лопатки перестали гореть. Джоан с трудом откопала в своей сумке ключи зажигания, ткнула ими в замок - не заводится, еще раз - опять не получилось. Наконец двигатель заработал. Зашуршали по гравию шины, и машина покатилась прочь от Дэвидсоновской Академии. Джоан направлялась на север. По идее ей нужно было бы развернуться и ехать прямиком в Чикаго, но она понимала, что там ей не на кого рассчитывать. К кому обратиться за содействием?. Чьей помощью Джоан могла заручиться в борьбе против мощной, хитрой и всепроникающей Силы? Она чисто механически продолжал крутить руль, полностью уйдя в себя. Подальше, подальше от этой страшной Академии. Некоторое время спустя Джоан поняла, что заблудилась. Сосредоточившись, она огляделась и решила, что заехала далеко в глубь штата. Кругом раскинулись бывшие фермерские угодья. Местность была плоская, и Джоан тут же вспомнились крошечные, гладкие облатки, что выдавали в церкви по воскресеньям. Горизонт простирался до бесконечности. На триста шестьдесят градусов вокруг Джоан лежала замерзшая, унылая равнина. Дорога, по которой катил автомобиль, похоже, была единственной. Она рассекала местность, и Джоан подумала: "Как кинжал Бугенгагена". Внезапно налетел ураганный ветер. Несколько деревьев надломились. Женщину опять пронзило леденящее чувство страха. Она попыталась сообразить, как ей вернуться в Чикаго или хотя бы найти какое-нибудь пристанище на ночь. В этот момент движок в автомобиле забарахлил и, спустя какое-то время, заглох. Так же внезапно затих и ветер. Некоторое время автомобиль еще катился по инерции, затем застыл посреди дороги. Воцарилась абсолютная тишина. Вокруг не было ни одной живой души. Джоан еще раз надавила на педаль газа, подергала ключ зажигания. Ни звука в ответ. Она взглянула на бензинный индикатор. Бак был наполовину заполнен. Выходит, причина не в этом. Внезапно она вспомнила, как погибли Бугенгаген и Майкл Морган, и почувствовала озноб. Но Джоан не смирилась. Крайнее возбуждение охватило ее, бешено билось сердце, кровь стучала в висках. Джоан с неистовой поспешностью прокручивала в мозгу все возможности и лихорадочно искала выход, понимая, что находится перед лицом смертельной опасности. Судорожно вздыхая, она начала бормотать какие-то слова: "Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да придет Царствие Твое..." Молитва оборвалась. Джоан взглянула на дорогу. Никаких признаков жизни. И вдруг она заметила придорожный знак, хотя могла бы поклясться, что еще мгновение назад его тут не было. Старый и обшарпанный, он выглядел так, будто торчал здесь со времен менестрелей. Надпись на нем гласила: "Местечко Нэнси. Вкусно и по сходной цене". И затем более существенная информация: "3 мили". Если бы Джоан чуть-чуть получше знала эту местность, она бы сообразила, что бесплодность этого района напрочь исключает какое-либо "Местечко Нэнси". Но она предпочла поверить в то, что где-то поблизости находится уютный ресторанчик, где люди могут спокойно поесть, поболтать и вволю повеселиться. Ей нестерпимо захотелось туда, к людям. Джоан открыта дверцу и выбралась из автомобиля. Сильно похолодало. Она наклонилась, чтобы вытащить свое пальто, и вдруг услышала отрывистые хлопающие звуки. Затем с крыши автомобиля донеслось странное царапанье. Джоан резко выпрямилась и замерла в ужасе. На крыше, не более чем в двух дюймах от ее лица, сидел, нахохлившись, огромный черный ворон. Он с ненавистью уставился на женщину. Джоан завизжала и, споткнувшись, еле удержалась на ногах. Ворон пристально следил за ней - таким же пронизывающим был и взгляд Дэмьена там, в Академии. Женщина замахнулась на ворона своим пальто, но огромная птица даже не шелохнулась. Джоан захлопнула дверцу и начала натягивать пальто, не отрывая взгляда от ворона. Ворон сидел неподвижно, казалось, он пребывал в полной уверенности, что одним взмахом крыльев настигнет женщину. Джоан пятилась все дальше и дальше, в сторону "Местечка Нэнси". Вот уже от ворона ее отделяли добрых сорок ярдов. Она опустила голову и, сцепив руки, пробормотала еще один отрывок из молитвы. Как заклинание звучали слова Иисуса Христа из Евангелия от Луки: "А даю вам власть наступать на змей, и скорпионов, и на всю силу вражию; и ничто не повредит вам". Затем Джоан еле слышно прошептала: "Слава Тебе, Господи" и взглянула вверх. Ворон у_л_е_т_е_л_. Джоан вскрикнула от радости. Значит, то, во что она верила, - правда! Иисус _о_б_л_а_д_а_л_ силой, он смог изгнать зло! Но неожиданно ворон атаковал Джоан сзади, с отвратительным карканьем вцепился ей в волосы, глубоко вонзив свои когти. Джоан истошно закричала. Она молотила по птице руками и пыталась оторвать ее от своей головы, но ворон в кровь исклевал ей руки. Сверкая глазами, в которых все ярче и ярче разгоралось адское пламя, ворон вцепился своим желтым клювом в залитое слезами лицо Джоан и терзал его до тех пор, пока лицо не превратилось в страшное кровавое месиво. Собрав остатки сил, Джоан со стоном подняла голову, обратившись к небу, но она не могла больше его видеть: на месте глаз зияли изодранные в кровь пустые глазницы. Женщина умоляла избавить ее от страшной, нечеловеческой боли. Внезапно ворон, расправив крылья, взмыл высоко в небо. Клочья волос и кожи Джоан все еще свисали с его когтей. Еле живая, Джоан споткнулась и соскользнула с дороги в наполненную грязью яму. Силы оставили ее, и она затихла. Вдруг откуда-то послышался звук, похожий на шум мотора. Вниз по реке двигался грузовик. Он быстро приближался. Джоан подняла голову. Возможно ли это? Она с трудом поднялась на ноги и попыталась выбраться на дорогу. Огромный восемнадцатиколесный грузовик был совсем близко. Джоан крикнула из последних сил, моля о помощи. Человеческий слух устроен весьма своеобразно. Если звук резко обрушивается на вас, то практически невозможно определить, откуда он доносится: спереди или сзади. У Джоан Харт не было больше глаз. Когда грузовик внезапно вынырнул из-за поворота, водитель успел заметить жуткую, перепачканную кровью и грязью женщину. Она стояла посреди дороги, _о_б_р_а_т_и_в_ш_и_с_ь л_и_ц_о_м_ в _п_р_о_т_и_в_о_п_о_л_о_ж_н_у_ю_ о_т_ г_р_у_з_о_в_и_к_а с_т_о_р_о_н_у_. Водитель не успел затормозить. Грузовик врезался в Джоан Харт, взметнув ее в воздух. Женщина умерла раньше, чем ее тело упало на асфальт. Грузовик, проскрежетав тормозами, остановился в сотне ярдов от тела. Наступившую тишину нарушали лишь глухой рокот мотора и пронзительное карканье ворона. Круг за кругом, он поднимался все выше до тех пор, пока не растаял вдали, в темнеющем синем небе. 4 Едва ли на всей территории Соединенных Штатов отыщется второй такой уголок, подобный краю Озер в штате Висконсин; многие знатоки при этом небезосновательно полагают, что жемчужиной этого края является озеро Женева. Расположено оно на редкость удачно и достаточно близко к Чикаго, чтобы стать для его богатых жителей центром зимних развлечений, и в то же время на определенном расстоянии, которое отпугивало в праздничные и выходные дни основную массу населения этого города. Зимний дом Торнов, или, как его еще называли, "озерный уголок", был построен из дерева. Дом был внешне стилизован под охотничью избу. Но внутри его имелись такие удобства, которые были по карману лишь очень обеспеченным людям. Например, внутренняя телевизионная система слежения. Как и многие богатые люди, Ричард Торн имел все основания остерегаться кражи детей. В довершение всего рядом с домом была оборудована вертолетная площадка. "Озерный уголок" был снабжен также одной из самых сложных частных телефонных систем, имеющихся в США. Конечно, Торн запросто мог отказаться от всех звонков, за исключением телефонного вызова от президента или госсекретаря. Но, как человек, облеченный властью, он предпочитал оставаться в пределах досягаемости. На этот раз в доме на озере Женева собралась неизменная компания: сами Торны, их друзья и деловые знакомые. Предстояло отпраздновать тринадцатилетие мальчиков. Торнам нравилось устраивать вечеринки, особенно же они любили отмечать семейные торжества. Хотя настоящий день рождения Дэмьена был шестого июня, с тех пор, как он вошел в семью своего дяди, дни рождения мальчиков праздновались в один и тот же день. Многие знакомые Торнов решили, что подобное совмещение двух праздников задумано просто удобства ради. И лишь Ричард помнил, что безумный поступок его брата Роберта каким-то образом связан с днем рождения Дэмьена. Накануне торжества вечером Марк и Дэмьен устроились в гостиной. Они играли. Обычно Дэмьен всегда выигрывал. Но в этот раз Марк, похоже, обскакал брата. Марк совершенно спокойно относился к своим проигрышам, если в сражении участвовал только Дэмьен. Однако стоило кому-то из других сверстников вырвать победу у него или у Дэмьена, Марк моментально заводился. Когда же дело касалось только братьев, проигрыш не имел для Марка ни малейшего значения. Возможно, это объяснялось тем, что Марк всегда подсознательно помнил о трагическом прошлом брата. Он всегда был невероятно деликатен, даже в младенчестве, теперь же, по-своему заботясь о Дэмьене, Марк самозабвенно отдавал брату все самое лучшее. Мальчики расположились перед пылающим кирпичным камином огромных размеров и бросали игральный кубик. Тишину в зале нарушали только потрескивание поленьев и стук фишек на игральном столе. Высоко над камином висело чучело оленьей головы. Ричард застрелил оленя как раз в тот год, когда был построен этот дом. Еще была жива его первая жена Мэри, и теперь даже мимолетный взгляд на чучело вызывал в Ричарде грусть. Мэри, ненавидевшую любое убийство, охватило в ту ночь страшное смятение при виде туши убитого оленя, которую Ричард тащил от ручья в Лэнд Роувер. Убийство животного и твердое намерение Ричарда иметь чучело головы оленя над камином привело к их единственной серьезной ссоре. Мэри была настолько не в себе, что нарушила неписаное правило: ограничиваться предметом спора. Она пошла дальше и припомнила мужу чуть ли не все его прегрешения. Всю неделю потом Ричард побаивался, как бы Мэри не ушла от него, но через свое упрямство так и не смог переступить: он-таки смастерил чучело и взгромоздил его над камином. Когда Анна, впервые заметив голову оленя, спросила о ней мужа, Ричард ограничился рассказом об охоте, где застрелили этого самца. О ссоре со своей первой женой Ричард никогда бы не решился заговорить с Анной. Хотя порой сам себе удивлялся: ведь его вторая жена при всей ее женственности испытывала почти мужскую страсть к любому "кровавому" виду спорта. Совершенно очевидно, что Анна разделила бы увлечение Ричарда, заняв в том давнишнем, беспокоящем его инциденте позицию мужа. Мальчики так увлеклись игрой, что не заметили, как Анна вошла в гостиную. Некоторое время она молча наблюдала за ними. "Какие они замечательные", - подумалось ей. Наконец она нарушила молчание: - Эй вы, двое, уже поздно. Завтра такой день... Марк, которому впервые за этот вечер пришло везение, поднял глаза и попросил: - Мам, мы почти закончили. Еще пару минут, хорошо? Ну, пожалуйста! - Он обратился к брату за поддержкой. Лукаво прищурившись, Дэмьен возразил: - Пошли, Марк. Раз мама говорит, что пора спать, значит, так оно и есть. Анна улыбнулась. Улыбнулся и Марк. - У меня идея, - начал он. - Почему бы нам на ночь не оставить доску здесь, прямо так - не убирая? Все засмеялись. Поцеловав мальчиков, Анна выключила свет и ушла. А братья отправились наверх по деревянной лестнице в свои спальни. - Дэмьен, - заговорил Марк, - я хотел у тебя кое-что спросить. - Это очень важно? - акцентируя в голосе томную усталость, обронил Дэмьен. В этот момент он точно спародировал занудливого и брюзжащего бизнесмена. Марк рассмеялся. - Конечно, нет. - Ладно, валяй, - милостиво разрешил Дэмьен. - Что за дела у вас с Неффом? Чего угодно ожидал Дэмьен, но только не этого вопроса. Он внимательно взглянул на брата и холодно спросил: - Что ты имеешь в виду? - Ну, - протянул Марк, остановившись наверху у лестницы, - мне кажется, он все время за тобой наблюдает. Это как-то странно. - Да, пожалуй, - согласился Дэмьен. Он прошел по темному коридору к своей комнате и открыл дверь. Потом повернулся к Марку, наблюдавшему за ним: - Нефф - сержант. А сержанты все странные. Ты что, не знаешь? - Он драматически поклонился и вдруг улыбнулся, давая понять, что шутит. Затем театрально произнес: - Спокойной ночи! - И исчез в своей спальне. Гости прибыли вечером на следующий день. Здесь были и Бухер, и Пасариан с Ахертоном, и доктор Уоррен. Даже из Академии несколько ребят умудрились добраться сюда на торжество. Посреди просторной и ярко освещенной столовой в окружении друзей и гостей стояли Марк и Дэмьен. Они зажали глаза ладонями. Приглушили свет. В столовую доносились изысканнейшие ароматы из великолепной буфетной залы, где был накрыт длинный узкий стол. Этот стол XVI века долгое время принадлежал ордену фламандских монахов. Как-то во время визита в монастырь Святого Симона Ричард Торн обратил внимание на антикварный стол и мимоходом заметил своему близкому другу из семейства Херстов, что этот старинный предмет ему очень понравился. Спустя несколько недель стол был доставлен в Чикаго вместе с запиской следующего содержания: "Как-нибудь угостишь меня за этим столом". Поначалу Ричард пребывал в некотором замешательстве от подобной щедрости друга. Но подарок тем не менее принял и через некоторое время переправил его в Лейксайд. Теперь же, стоя посреди зала, стол выдерживал немалую тяжесть: здесь были и копченая индейка, и деревенский окорок, и потрясающий ростбиф, и куча всяких салатов - словом, все то, что так необходимо двум крепким юным паренькам, дабы набраться сил и превратиться в мужчин. Не хватало только десерта, и его вот-вот должны были подать. - А можно уже посмотреть? - проговорил Марк, все еще зажимая ладонями глаза. - Пока нет, - ласково ответила Анна. Из соседней комнаты донеслись поющие мужские голоса: - С днем рождения! С днем рождения! - А теперь? - не унимался Марк. - С днем рождения, Марк и Дэмьен! - пропели мужчины. - Можно! - волнуясь, воскликнула Анна, и оба мальчика тут же отняли руки от лица. Они увидели торт таких размеров, что им одним можно было, наверное, накормить досыта всю Дэвидсоновскую Академию. Торт был трехъярусным, а его верхушка походила на озеро Женева, если на него взглянуть из окна столовой. По поверхности озера из сахарной ваты катались на коньках буковки-человечки в длинных пальто и шарфах: женщины в хорошеньких шляпках, мужчины в цилиндрах. Все эти конькобежцы конца прошлого века застыли на месте, освещенные, будто фонарями вокруг катка, тринадцатью свечами. Создатель этого торта обычно оформлял к рождеству витрины самых фешенебельных чикагских магазинов. Но тут его убедили применить свое искусство в новой области. И он создал нечто, что несомненно явилось самым восхитительным и, возможно, наиболее дорогим тортом ко дню рождения из всех когда-либо существовавших. Марк восторженно захлопал в ладоши, Дэмьен заулыбался. Грянули аплодисменты. - Фантастика! - воскликнул Марк. - С днем рождения, мои дорогие мальчики! - Анна обняла Марка и Дэмьена и расцеловала их. Марк не мог больше сдерживать свое любопытство, он вырвался из объятий Анны и бросился к торту, который как раз водрузили на стол. Следом за ним кинулся к столу и Дэмьен. В зал вошел Бухер, пропустивший церемонию поздравлений. Его одолела мучительная мигрень, и он пытался избавиться от нее, отлежавшись в одной из комнат. Анна первая заметила Бухера и сочувственно улыбнулась. - Ну как, получше, Поль? - поинтересовалась она. - Да, намного, спасибо, - ответил Бухер. Но сведенное болью лицо выдавало его состояние. - Последние дни я был страшно занят, - признался он и поглядел в другой угол на Ахертона, стоявшего рядом с мальчиками. Марк восхищенно разглядывал маленькие фигурки на торте, а Дэмьен тем временем успел засунуть в сахарный лед палец и весь вымазался. - Мам! Мистер Бухер! Подите сюда, посмотрите же! - крикнул Марк, с трудом отрывая взгляд от этого произведения искусства. Анна улыбнулась и подошла к Марку, а Бухер направился в сторону Дэмьена, который стоял, прислонившись плечом к стене. Мальчик заметил приближение Бухера, улыбнулся и вежливо кивнул, надеясь, что тот пройдет мимо. Дэмьена не устраивала перспектива заниматься болтовней со взрослыми, ведь поблизости находился такой роскошный торт! - Как к вам относятся в Академии, Дэмьен? - спросил Бухер. Дэмьен вздрогнул. - Хорошо, мистер Бухер. - А сержант Нефф? Он как? - продолжал спрашивать Бухер. Дэмьен заинтересовался. - Вы его знаете? - удивился мальчик. Растерянность была написана на его лице. Бухер рассмеялся и положил руку на плечо Дэмьену. - Я спросил о нем только потому, что наблюдаю за вами, - улыбаясь, пояснил Бухер. Дэмьен не знал, что и ответить. Он смутился и снова уставился на торт. От Бухера, похоже, было трудно отделаться. - Скажите, пожалуйста, Дэмьен, - опять начал тот, - а знаете ли вы, чем я занимаюсь в "Торн Индастриз"? Дэмьен взглянул на него и отрицательно покачал головой: - Не совсем, сэр. - Мальчику казалось, что его глаза достаточно красноречиво выражают скуку, но деликатность не позволяла резко оборвать разговор. Между тем Бухер продолжал: - А вам следует знать о "Торн Индастриз" абсолютно все. В конце концов ведь однажды компания станет вашей. - И Марка, - поправил его Дэмьен. - "Вашей" - я имел в виду вас обоих, - уточнил Бухер. "Этот мальчик - не дурак, - подумалось ему. - Такту и дипломатии обучен прекрасно". - А почему бы вам не зайти как-нибудь на завод? Поглядеть на все своими глазами? Предложение показалось Дэмьену заманчивым. - А можно я приду с друзьями? - спросил он. И тут же представил себе, ка