и мурлыканьем ускорил его погружение в сон. В течение всего прошедшего дня четвероногий друг Марка проявил все свои лучшие качества, физическую выносливость, находчивость и отвагу. Сон Марка был прерван вернувшимся Совом, однако никаких особых новостей он не принес, так как Феррагамо, выслушав донесение недремлющей ночью птицы, не счел необходимым что-либо говорить ни Марку, ни даже Ансару, молча закутался в плащ и быстро уснул. Младший принц также вскоре снова задремал. С первыми лучами солнца путешественники пробудились, быстро позавтракали и снова тронулись в путь, с удовольствием разминая застывшие ото сна и ночного холода ноги и руки. Лес уже не был таким плотным, как в минувший день, так что стало намного легче и следы разыскивать в лесу и двигаться сквозь него. Когда отряд обнаружил недалеко опустевший шалаш, в котором провели ночь Фонтейна и Джани, а также навес, под которым были укрыты на ночлег их лошади, Феррагамо разразился бранью, а Ансар горько пожалел, что не настоял накануне вечером на продолжении поисков, иначе сейчас бы они уже достигли своей цели. Все дружно ускорили движение, местами переходя на бег, и вскоре вспотели, несмотря на то, что листва деревьев их укрывала от прямых солнечных лучей. Вдруг Эссан объявил, что следы от подков лошадей стали совсем свежими, и это известие придало всем бодрости и невольно заставило еще более ускорить продвижение. Ансар принялся громко звать сестру по имени и чуть было не охрип, но неизменно получал в ответ лишь молчание. Феррагамо отправил на разведку Сова и, когда тот вернулся, остановил отряд и сказал: - Я только что получил сведения от филина. Он напал на след, но тут же потерял его. Что-то здесь не так. Погодите минутку. Все затаили дыхание, глядя на чародея, который склонил голову вперед и стал внимательно вслушиваться, закрыв глаза. Все мышцы на лице его напряглись до предела. Наконец, Феррагамо открыл глаза и произнес: - Филин только что видел принцессу. Кажется, до нее не более мили. Фонтейна все еще с Джани, но их окружили несколько человек, и я не знаю, что все это значит. - Как хотите, а я побегу туда, - вскрикнул вдруг Ансар и пустился бежать, вытаскивая на бегу из ножен свой меч. Остальные взглянули на него и бросились за ним следом. Несмотря на страшную усталость, Марк нашел в себе новые силы и, как все, также кинулся вперед, сопровождаемый Пушком, который скачками несся позади, ничуть не отставая. Впоследствии он начисто забыл, что произошло в следующие минуты. А случилось вот что! До его слуха вдруг донесся ставший хорошо знакомым голос Фонтейны, которая вскрикнула совершенно в отчаяньи: - О, Господи! Опять? Только не это! Вслед за этим Марк услыхал звон мечей и другие звуки, явно указывавшие на то, что рядом завязалась смертельная схватка. Принц, тяжело дыша от продолжительного бега, смахнул со лба ручьи пота, застилавшие глаза, не останавливаясь, кинулся сквозь сосновую рощу в направлении к видневшейся сквозь деревья большой поляне, откуда доносились эти тревожные звуки. Не было никаких сомнений в том, что именно здесь на Фонтейну и ее спасителя напали бандиты из какой-то другой шайки (разбойники из прежней банды не могли оказаться здесь так скоро), и теперь они пытались отбиться от нападавших. Надежды спастись верхом у несчастных беглецов уже не было никакой, так как они оказались сброшенными на землю, а их лошади в панике уносились вдаль без своих всадников. Марк на бегу заметил, как трое здоровенных грабителей схватили под уздцы коня, ранее принадлежавшего Эрику. Наконец, Марк добежал до поляны и увидел того самого великана, которому накануне вечером Фонтейна помогала в лагере кормить разбойников Дурга, когда чародейскими заклинаниями Феррагамо принц был послан на разведку. И вот теперь этот здоровяк, размахивая огромной дубиной, сдерживал натиск четырех грабителей, вооруженных мечами и дубинками. Несмотря на струйки крови, стекавшие по обломку стрелы, которая глубоко вонзилась ему в руку, Джани отчаянно отбивался от нападавших, но было совершенно очевидно, что ему долго не продержаться. За спиной раненого великана Марк разглядел Фонтейну, и сердце у принца чуть было не выскочило из груди от волнения. С громкими проклятиями Фонтейна ногами отбивалась от двух бандитов, схвативших ее за руки. Ее брат Ансар уже спешил ей на помощь с мечом в руке, тесня двух грабителей, которые попытались преградить ему дорогу. У Марка в руке, неизвестно откуда взявшись, оказался чей-то меч, и принц стремительно бросился вперед, совершенно не заботясь о своей собственной жизни. В это время конь Эрика был сбит на землю одним из разбойников, и теперь бандит пытался влезть на него, а двое других между тем помогали ему усесться в седло поверженного на землю коня. Но прежде чем у них это получилось, Марк налетел на всех троих с мечом в руке. Заметив принца, разбойники с угрозой зарычали на него, и Марк, не готовый к подобному отпору, заколебался, а бандиты, воспользовавшись бездействием неопытного противника, успели вскочить на ноги, и один из них, в свою очередь, набросился с мечом на Марка, который неминуемо упал бы на землю с разрубленной надвое головой, если бы каким-то чудом ему не удалось отбить этот страшный удар. Раздался резкий звон столкнувшихся мечей, и в тот же самый момент второй разбойник, изловчившись, стукнул Марка. Удар оказался не смертельным и не совсем удачным, но от него принц уже не сумел увернуться. Несколько оглушенный, Марк зашатался и упал на землю, выпустив из руки меч. Бандит снова замахнулся, надеясь добить беззащитного противника, но в этот момент на него кинулся подоспевший вовремя Эссан, ловко проткнул его мечом и тут же преградил путь другому разбойнику. Лежа на земле, Марк, не пришедший еще в себя как следует, увидел, словно во сне, как его четвероногий друг Пушок, весь ощетинившись и шипя от ярости, решительно задрал вверх распушенный хвост и смело набросился на одного из грабителей, обступивших истекавшего кровью и ослабевшего великана Джани. Кот вскочил бандиту на загривок и глубоко вонзил свои острые когти в его озверелое лицо. Бандит взвыл от боли, бросил оружие и беспомощно замахал руками, безуспешно пытаясь сбросить с себя ловкого и опасного врага. Прибывшее подкрепление в лице Марка и Пушка поначалу вызвало немалое замешательство среди разбойников, однако вскоре они все же оправились от этого потрясения, сумели перегруппировать свои сил и вот теперь, воодушевившись, организовали новый дружный отпор нападавшим. Между тем принц уже почти пришел в себя и увидел, как терзавшие Фонтейну бандиты повалили несчастную девушку на землю. Одного из них Ансар проткнул мечом, но зато к другому подоспел на помощь еще один разбойник. Двое из тех четырех грабителей, которые наседали на все еще не побежденного, но явно ослабевшего великана Джани, оставили его и выступили против Эссана и Марка. Принц, словно обезумевший, стал лихорадочно шарить руками по траве вокруг себя в поисках оброненного меча, но не находил его. В отчаяньи, он поднял какую-то засохшую ветку и двинулся навстречу врагам, один из которых уже изготовил к выстрелу свой арбалет. Орм, вовремя кинувшийся помочь Марку, заметил это и резким криком предупредил принца о грозившей ему большой опасности. И вот именно в этот самый критический момент в наступившей было тишине Марк услыхал, что кто-то окликнул его по имени. Принц оглянулся и увидел за спиной живую и невредимую Фонтейну, протягивавшую ему шпагу Эрика. Марк быстро ухватился за рукоятку шпаги и тут же грозно выставил далеко перед собой остро заточенный конец шпаги. Растерявшийся бандит не попал в цель. Марк же, напротив, получив в руки такое великолепное оружие, почувствовал уверенность с бою, тем более что шпага оказалась вовсе не такой тяжелой, как меч. - Помоги Ансару! Скорее! - выдохнула со стоном Фонтейна, и Марк увидел, как ее брат, явно уже раненый, из последних сил защищается от трех хорошо вооруженных грабителей. Принц бросился ему на помощь, но один из противников Ансара, оставив его сражаться с остальными двумя, преградил Марку путь. Выставив свой меч против юноши, бандит злорадно улыбнулся ему и угрожающе произнес: - Ну, что же, парнишка, иди сюда, посмотрим, как тебя научили сражаться! Уязвленный этим насмешливым тоном и наглым взглядом врага, Марк сделал выпад шпагой, но не попал в противника. Он быстро вернулся в исходную позицию и снова с удвоенной яростью нанес колющий удар своей шпагой, но опять промахнулся. Его противник был явно удивлен и подавлен таким напором и ловкостью соперника. Он посерьезнел, почувствовав, что, оказывается, дело это становится для него нешуточным, мобилизовал весь свой боевой навык и начал внимательно приглядываться к неприятелю. Оба они попеременно нападали друг на друга, парируя уколы, отбивая рубящие удары и уклоняясь от опасных выпадов, а тем временем старались уловить момент для использования решающего приема. Не прекращая поединка, Марк краем глаза увидел, как в неравной схватке упал сраженный ударом в голову великан Джани, а Фонтейна в бешенстве и мстительном порыве набросилась на его врага с кинжалом в руке. В эту самую минуту острая боль в боку отвлекла Марка от подобного невыносимого для него зрелища и заставила вернуться к собственному поединку, который уже угрожал неприятным для него исходом, поскольку принц, в свою очередь, стал действовать нерешительно и потерял инициативу. В пылу сражения юноша, тем не менее, с облегчением заметил, что Орм отбросил в сторону ненужный арбалет, опасаясь поранить своих, и с мечом в руке встал на защиту Фонтейны. Тем временем противник все более теснил принца и явно готовился нанести завершающий удар, чтобы уже навсегда покончить со своим малолетним и щуплым соперником. Марк, разумеется, прекрасно понимал это и внимательно следил за его приготовлениями. И вот бандит изловчился и, широко размахнувшись мечом, со всей силой обрушился на юношу, уверенный в том, что тот совершенно измотан и беззащитен. Марк, ожидавший это, умело уклонился от сокрушительного удара, быстро шагнув в сторону, и, в ответ, ловко сделал выпад навстречу, выставив вперед шпагу и как бы целясь ею в грудь своему врагу. Однако в этот момент разбойник вдруг споткнулся обо что-то, потерял равновесие и, продолжая по инерции двигаться вперед, не смог парировать этот удар. Непривыкший к кровавым схваткам, принц с ужасом смотрел, как его клинок входит внутрь грудной клетки бандита, только что ему самому угрожавшего смертью. Глаза разбойника закрылись, а его тело, сделав еще пару шагов, рухнуло на землю, увлекая за собой и Марка, не отпускавшего рукоятки шпаги. Внезапно все пространство над полем боя сотряслось от страшного грохота, яркая вспышка ослепила на миг сражавшихся и вслед за этим в самый центр поляны, где продолжалась битва, ударила молния, прочертив в воздухе огненный след. Какая-то неведомая сила вдруг подхватила несколько бандитов, наседавших на Эссана, отшвырнула их далеко от него и ударила о ствол громадной сосны. Это прибыл чародей Феррагамо во всем блеске своего могущества. Необычайное появление на поляне чародея и его впечатляющее вмешательство в неравный поединок Эссана одновременно с несколькими разбойниками, решило исход всей битвы. Оставшиеся в живых бандиты в ужасе обратились в бегство. Ансар пустился было им вдогонку, но и он чувствовал себя настолько обессиленным, что отказался от этой затеи и вскоре опять присоединился к своим. Марк оторвал, наконец, свой завороженный взгляд от убитого им противника, осторожно встал на ноги и чуть не упал снова, но в этот момент к нему подбежала Фонтейна и поддержала его. - Ой, как я рада! - тихо воскликнула она, вся сияя от счастья. - Ты, оказывается, жив! А я-то думала!... Смутившись, польщенный Марк, не скрывая своего удовольствия, обнял девушку и крепко прижал ее к себе, но тут же сморщился от резкой боли в ребрах. Принцесса, заметив, что Орм, мельком взглянув на них, улыбнулся, как ей показалось, снисходительно, вырвалась из объятий Марка и отвернулась ото всех, зардевшись. Принц еще раз оглянулся на убитого им бандита, валявшегося на земле. Невидящие глаза мертвеца уставились куда-то вдаль поверх деревьев, а на его куртке, на левой части груди виднелась небольшая дырка, по форме напоминавшая щель, из которой вытекло совсем немного крови, и юноша был поражен тем, как быстро, почти мгновенно, умер этот человек. Но вот Марк, осознав вдруг всю трагичность случившегося, заволновался еще больше, медленно опустился на колени и, не понимая, что с ним происходит, задергался всем своим телом от непреодолимых позывов тошноты. Некоторое время спустя Марк подсел к костру, который развели на поляне остальные путешественники, решив устроить здесь же привал после тяжелой и опасной схватки. Несмотря на то, что вечер был теплый, принц дрожал от болезненного ощущения холода и все никак не мог заставить себя отведать горячий суп, который ему налили в миску, хотя и ощущал в своем желудке неприятную пустоту. Феррагамо незаметно наблюдал за Марком, пытаясь уловить момент, наиболее подходящий для того, чтобы вывести юношу из шокового состояния, освободить его неокрепшую впечатлительную душу от глубокого потрясения. Чародей, после того, как разбойники в панике бросились вон с поля боя и разбежались по лесу кто куда, снова взял на себя заботы обо всех своих. Ликование Фонтейны по поводу ее вызволения из плена быстро сменилось сосредоточенностью и серьезностью. Девушка взялась помогать Феррагамо по уходу за ранеными. Ансар и Эссан получили достаточно опасные ранения в руку, а у Марка была небольшая царапина, и всем им троим принцесса, под руководством чародея, сделала перевязку. Все это причиняло раненым немалые страдания, но они терпеливо ждали, когда закончится процедура, и ничем не выдали своих мучений. В самом тяжелом положении находился спаситель Фонтейны. Принцесса познакомила его со всеми остальными, так что теперь все узнали, что звать его Джани. Великан все еще лежал без сознания К счастью, ему по голове был нанесен удар не мечом, а дубиной, отчего на его лысине вскочила огромная шишка, обезобразившая весь облик добродушного Джани. Когда чародей с большим трудом удалил наконечник стрелы, глубоко застрявший в левом предплечье верного друга Фонтейны, из раны хлынула кровь. Феррагамо остановил кровотечение, продезинфицировал рану специальным лекарством, настоянным на особых травах, и затем перевязал ее. Надо заметить, что чародей предусмотрительно взял с собой в экспедицию необходимые для подобных случаев лекарства, бинты и медицинские инструменты. Тем временем Орм, оставшийся целым и невредимым в недавнем сражении, отправился обследовать погибших бандитов. Всего их было шестеро, при этом четверо из них погибли мгновенно во время боя, пятый испустил дух сразу же после окончания схватки, несмотря на все попытки Феррагамо и Фонтейны остановить у него кровотечение и вернуть его к жизни. Шестой же был еще жив, но без сознания, однако, судя по устойчивому дыханию его и по сильному пульсу, хотя и несколько замедленному, он мог прийти в себя в скором времени. Орм занялся приготовлениями к похоронам погибших. Немного спустя к нему присоединился также Ансар, и помог вырыть могилу, не слушая ничьих советов пожалеть себя и не пачкать бинты, наложенные на его собственные раны. Привал был устроен в сотне-другой шагах от поля недавнего боя, и на быстро разгоревшемся костре был вскоре приготовлен ужин. Лошадей поймали и снова стреножили. Фонтейна тихим голосом постаралась унять дрожь своего коня, который внимательно слушал знакомую речь, кося на нее свои огромные глаза и, наконец, успокоился. наступила темнота, и все кто мог, уселись вокруг костра, греясь его теплом. Напряжение и возбуждение, вызванные событиями минувшего дня, улеглись, и уставшие путники тихо переговаривались между собой, обмениваясь своими впечатлениями и мыслями. Фонтейна, наливая суп в две миски, которые она и Джани взяли с собой в путь, когда скрылись бегством из лагеря Дурга, поочередно накормила всех сидевших у огня, каждому приветливо и ободряюще улыбаясь, однако настроение у всех оставалось тревожным и вовсе невеселым Ансар грустно смотрел на лежавшего без сознания бандита и с беспокойством вслушивался в неясные звуки чужого и враждебного ночного леса Все понимали, что разбежавшиеся кто куда разбойники вряд ли осмелятся сегодня снова напасть после такого поражения и пережитого ими ужаса, но Ансар не был согласен с таким выводом и предпочел оставаться начеку. Феррагамо предложил ему в помощь своего бдительного ночного стража - филина, однако брат Фонтейны решительно отклонил предложенный ему отдых и продолжал бодрствовать. Когда глаза его попривыкли к темноте, а свет от огня в костре немного потускнел, Ансару показалось, что невдалеке среди деревьев что-то зашевелилось. Он встал и решительно направился к подозрительному месту, но ничего там не обнаружил и, немного успокоившись, вернулся к костру. Постепенно сытная еда, покой и тишина в лесу сделали свое дело, и многие задремали, а Фонтейна и ее брат Ансар стали тихо разговаривать между собой. Принцесса испытала большое облегчение, узнав, что ее брату известно о смерти Эрика. Фонтейна волновалась из-за того, что сама она сознавала свою немалую долю вины в гибели Эрика, так как она могла предотвратить его безрассудный шаг и не согласиться с его предложением тайно покинуть домик Феррагамо, чтобы отправиться в такое опасное путешествие. Особенно остро переживала Фонтейна от ощущения своей вины перед Феррагамо, который был ответственен за их судьбу и безопасность, и перед Марком, самым благоразумным из всех братьев, и теперь не знала, как им все это объяснить. Однако сейчас уже было понятно, с чего начались их злоключения, и принцесса, несколько успокоившись, рассказала брату обо всем случившемся. Наибольший интерес среди тех, кто слушал рассказ Фонтейны об ее пребывании среди разбойников, вызвал великан Джани, и все наперебой просили Фонтейну рассказать все новые подробности о нем. - Джани - глухонемой, - рассказывала девушка. - Мне кажется, никто в лагере, в том числе и сам атаман банды Дург, не относился, да и не мог относиться плохо к Джани, который, несмотря на свой рост и огромную силу, человек очень добрый и никому из них никогда не сделал ничего плохого. Он вовсе не разбойник и никакой не преступник, а просто несчастный человек, у которого нет ни дома, ни родных. Он жил среди грабителей, работал на них, готовил им всем пищу и вообще выполнял все, так сказать, работы по хозяйству. Может, вам покажется смешным и глупым, а я скажу все же, что мы понимали друг друга с полуслова. Джани очень деликатный и вежливый. С самого первого момента, когда я появилась в лагере бандитов, Джани стал на мою сторону, сочувствовал мне и все время думал, как бы помочь мне убежать от разбойников. Он сам об этом сказал мне. Он полюбил меня, и это ему пришла в голову мысль усыпить наркотиками всю шайку Дурга. - Оглянувшись на всех, кто ее слушал, принцесса продолжала: - Конечно, вам всем может показаться, что все это не так, что все это я выдумываю, но я заявляю, что Джани - мой друг и никому не дам его в обиду и не покину его в беде! Во всем рассказе и в самой интонации принцессы было нечто такое, отчего всякий, кто ее слушал, невольно с уважением и нескрываемым интересом взглянул на спавшего рядом великана Джани. - Ну, что ж, теперь Джани - наш общий друг, - произнес чародей Феррагамо. - Что касается всего остального, то нам остается дождаться утра, а пока давайте немного отдохнем! Он взглянул мельком на Марка, но тот был весь погружен в свои размышления и переживания и никак не отреагировал на этот взгляд. Вскоре многие стали готовиться ко сну. - А что нам делать с ним? - спросил Ансар, кивая в сторону все еще не пришедшего в себя разбойника. - Мне кажется, он большой опасности не представляет, даже если придет в себя, - ответил Феррагамо. - Давайте все же свяжем его, - предложил Орм. - Лучше принять меры предосторожности, чем потом сожалеть о случившейся беде. Ансар благодарно взглянул на Орма. - Хорошо, пусть лежит, как есть, - произнес он. - Я все равно спать не буду и присмотрю за ним. - Разбудите меня, когда вам захочется спать, - еще раз предложил Орм и укутался в свой плащ. Огонь от костра заметно уменьшился, и путники плотнее завернулись кто в плащ, кто в попону. Ансар все же решил связать раненого разбойника, отошел от костра и, исполнив свое намерение, вернулся обратно и уселся невдалеке под деревом. Марк и Феррагамо остались на своих местах. - Может, вам хочется поговорить о чем-нибудь? - спросил юношу чародей. Принц, глядя, не отрываясь, на угасавшее пламя костра, подумал некоторое время и, наконец, со вздохом тихо ответил: "Нет", и опять затих. - Постарайтесь справиться с собой. Нельзя так долго хандрить! - Я теперь уже не хандрю, - ответил чародею принц. "А вот и неправда! Вы все еще хандрите!" - раздался едкий голос Пушка, пристроившегося в головах у Марка. Феррагамо пристально взглянул, сначала, на принца, потом на кота, и незаметно для них улыбнулся. Чародей понял, что четвероногому другу Марка будет проще и легче отвлечь юношу от мрачных мыслей, связанных с событиями последних дней. - Хорошо, Марк, отложим все разговоры до завтрашнего утра. А сейчас постарайтесь побыстрее заснуть. Спокойной ночи! - сказал Феррагамо, поплотнее укутался в свой плащ и затих. - Спокойной ночи! - рассеянно ответил Марк, не двигаясь и не поворачиваясь к чародею. Принц продолжал сидеть, обхватив свои колени руками, и глядеть на тлеющие угольки костра. "Вы свихнетесь умом, если и дальше будете таким", - снова раздался голос кота. "Брысь, Пушок! Не до тебя мне!" "Как мило и вежливо вы меня встречаете! Я пекусь о вашем хорошем настроении, и вот, что я в благодарность за это получаю!" "Оставь меня одного. Я не хочу разговаривать о чем бы то ни было!" "Хорошо! Вас никто и не просит говорить о чем бы то ни было". Вы помалкивайте, а говорить буду я!" "Нетушки!" - ответил Марк и отвернулся от кота, но тот не сдавался. "Вам не удастся от меня спрятаться. Ваше поведение совершенно неумное!" "Но, ведь пойми, Пушок: я убил человека!" "Не надо так кричать! Потише! - замурлыкал кот обиженным тоном. - Я прекрасно знаю, что вы убили того бандита, но ведь он сам хотел убить вас. Он первым напал на вас. Если не вы его, так он бы убил вас. Вот в чем дело! Может, вам хотелось быть убитым?" Наступило молчание. "Если бы он убил вас, как вы думаете, стал бы он расстраиваться из-за этого, как вот вы сейчас? Он бы сейчас веселился!" "Я никогда и никого не хотел убивать. Это варварство!" "Я очень рад, что вы так думаете, - ответил кот серьезным тоном. - Но вы поступили совершенно правильно! А что вы еще могли сделать? Если бы вы его оставили в живых, он бы, пожалуй, зарезал кого-нибудь из ваших друзей, ну, например, Фонтейну!" Марк даже вздрогнул, вообразив такой исход своей жалости к убитому им бандиту. "Но, пойми, Пушок, ты даже сообразить себе не можешь, что значит убить человека! Это страшно! Это нехорошо!" "Вот как?! А кто, по вашему, поставил этому бандиту подножку и тем самым заставил его споткнуться на вашу шпагу?! "Как! Неужели это был ты, Пушок?!" - воскликнул Марк, глядя на кота широко раскрытыми глазами. "А вы что думали?! Неужели я оставил бы вас в той беде, которая вам угрожала?!" - промолвил кот, пристально взглянув на своего хозяина. Марк замолчал на некоторое время, как бы анализируя новую поразившую его мысль, и, наконец, проговорил медленно: "Так, значит, это не я убил человека?!..." - "Именно так, - быстро поддакнул кот. - Я, конечно, не имею права гордо объявить всем, что в этом только моя заслуга и присвоить себе одному лавры победителя. Можно сказать, мы оба одинаково постарались добиться славы в ратном деле". Принц снова задумался и затем признался серьезным тоном: "Я точно помню, что у меня не было желания убивать его". "Нормальному человеку это не доставляет никакого удовольствия". "Не совсем так. Вот, например, Ансар, точно, хотел и ему, видно, нравилось убивать". "Это от возбуждения. Зато после боя, когда все закончилось, он был очень тихий и спокойный, разве не так?" "Люди всегда могут договориться между собой". "С вами - да, можно договориться, - воскликнул кот с таким подобострастием, что Марк невольно улыбнулся. - Но что делать, если это не люди, а дикие звери в облике человеческом?" "А мне кажется, что все люди одинаково добрые и хорошие!" "Это вы так говорите потому, что пока сами слишком добрый и хороший и ко всем остальным относитесь таким же образом, а это неправильно". "Ну что ж, постараюсь исправиться". "Ваше доброе расположение ко всем, в принципе, похвально и вы, по большому счету, правильно поступаете, но так делать надо не всегда". "Спасибо за совет, господин мудрец!" "Не стоит благодарности! Может, нам пора спать?" "Да, пожалуй! Я очень устал!" "Спокойной ночи!" "Спокойной ночи, Пушок!" На следующее утро Марк проснулся довольно поздно и с удивлением обнаружил, что встал не самым последним, так как некоторые другие путешественники все еще продолжали спать, закутавшись кто в плащ, кто в попону. Когда, наконец, все были на ногах, Феррагамо распорядился, чтобы великана Джани не беспокоили попусту и не мешали ему отдыхать. Орм успел уже сходить на охоту с арбалетом и принес столько дичи, что ее с избытком хватило не только приготовить всем обильный завтрак, но и восполнить заметно убавившиеся запасы провизии. Феррагамо сидел возле раненого Джани и бормотал какие-то заклинания. Фонтейна присматривала за большим горшком с кипящей водой, который был подвешен над костром. Заметив, что Марк очнулся ото сна и встал, принцесса налила в чашку какой-то ароматной и горячей жидкости и подала юноше со словами: - На, выпей! Это полезно! - Что это? - спросил Марк, понюхав подозрительно непонятный запах странного напитка, приготовленного в виде отвара неведомых трав. - Это отвар, приготовленный по рецепту Джани. Ну как твои ребра? - Да так себе - коротко ответил Марк, стараясь превозмочь боль. Выпив отвар. принц весь сморщился и похвалил лекарство: - Ого, судя по вкусу, это действительно полезный отвар. Ну, как Джани? Лицо Фонтейны омрачилось. Принцесса взглянула на Марка огорченно и ответила: - Все по-старому. Феррагамо очень тревожит состояние Джани, хотя он и старается не показывать этого. Мне кажется, выздоровление Джани зависит от чего-то такого, что нам пока еще неведомо. - Ты думаешь, яд? - Нет. Стрела оказалась совсем не отравленная. Ох, как мне хочется, чтобы Джани пришел в себя! - Дай мне еще немного этого отвара, - неожиданно попросил Марк, возвращая принцессе пустую чашку. - Это лекарство способно разбудить даже мертвого. Сказав это, юноша спохватился, замолчал и виновато взглянул на Фонтейну, вконец расстроенный. - Прости меня, - начал было он извиняться, но принцесса уже отвернулась, обиженная. - "Болван! - ругнул себя мысленно Марк. - Черт меня дернул сказать ей так!" "Не беспокойся, - раздался мяукающий голос Пушка. - Она теперь не такая капризная, как раньше". "Эх, только бы Джани поправился!" "Поправится! Он уже поправляется!" Марк оглянулся и, действительно, увидел, как расплылось в довольной улыбке лицо Феррагамо, заметившего, что задрожали веки великана Джани. Марк направился было в их сторону, но Фонтейна опередила его, подбежала к лежавшему на земле Джани, склонилась перед ним на колени и дотронулась до его правой руки. Великан пришел в себя, открыл глаза и недоуменно оглянулся вокруг. Увидев рядом Фонтейну, он улыбнулся ей одобряюще. Затем стал пристально рассматривать Пушка, который протиснулся вперед, приветливо задрав хвост. На лице раненого выразилось недоумение, однако, взглянув снова на Фонтейну и увидев ее счастливое лицо, Джани успокоился, закрыл глаза и безмятежно заснул. Феррагамо встал, обвел всех торжествующим и радостным взором и произнес: - Он пошел на поправку! Фонтейна взглянула на чародея с благодарностью и произнесла: - Это просто какое-то чудо! Спасибо вам! Марк почувствовал себя лишним, и Пушок сразу же понял состояние своего хозяина. "Самое время нам пойти погулять. Давайте сходим вон к той речке, может, рыбки наловим в ней!?" - предложил он принцу, и оба друга неторопливой походкой отправились погулять. В итоге путешественникам пришлось провести на этом привале весь день и последующую ночь. Никто не жаловался на вынужденное безделье, всякий нашел себе дело или развлечение. Фонтейна провела рядом с Джани большую часть этого времени. Феррагамо был приятно удивлен тем, что принцесса теперь уделяла больше внимания не своей собственной персоне, а другим людям. Джани уже чаще приходил в себя и дольше молча общался с окружавшими его новыми друзьями. Он уже мог выпивать специальные лекарственные отвары и даже поел немного супа. Хотя в небольшой речке, протекавшей вблизи от лагеря путешественников, можно сказать, почти не было рыбы, и это, - как вполне справедливо заподозрил Марк, - Пушок, очевидно, знал с самого начала, недостатка в еде не было, потому что Орм, отправившись снова на охоту, вернулся с тремя большими связками дичи и одним зайцем. Некоторые из путешественников, чтобы не дать коням застояться, отправлялись несколько раз на прогулку верхом. Запасы фуража для лошадей кончались, но зато травы в лесу было в изобилии. Сов, посланный на разведку Феррагамо, вернулся с доброй вестью: дорога через лес проходила совсем рядом от их лагеря, в трех милях к западу. Было решено продолжить путь рано утром. Все проявляли заботу о новом участнике экспедиции, великане Джани, который окончательно пришел в себя и быстро выздоравливал. Раненый разбойник тоже пришел в себя и все не мог поверить, что его оставили в живых. Он лежал тихо, ничем не привлекая к себе внимания окружающих и наблюдал за ними, полузакрыв веки. Бандит с опаской поглядывал на вооруженных бойцов Шилла, но больше всего боялся чародея Феррагамо, хотя внешне тот выглядел обычным старичком. Казалось, разбойник сейчас вовсе не задумывался о побеге, однако это было не так, и дальнейшие события раскрыли его тайный замысел. - Воды! - как можно жалобнее прохрипел коварный преступник. Ансар принес ему отвару, и бандит, отпив немного, притворился, будто снова потерял сознание, так как боялся, что теперь его будут допрашивать. Особенно его пугал жесткий и непримиримый взгляд брата Фонтейны. Вечером грабителю развязали руки и дали поесть. Он с жадностью накинулся на еду и, под пристальным взглядом многих внимательно следивших за ним путешественников, быстро расправился с ужином, после чего ему снова связали руки, но, к сожалению, оставили без присмотра. Ансар вызвался охранять покой и сон своих друзей всю последнюю ночь их пребывания в лесу, однако вскоре задремал и был разбужен Эссаном. Надо заметить, что брат Фонтейны провел несколько бессонных ночей до этого, однако он снова настоял на своем и остался на дежурстве. Через некоторое время он опять задремал, успокаивая себя тем, что в ночной тиши сможет вовремя расслышать любой подозрительный шорох. Когда он проснулся на рассвете, его сердце сильно забилось от предчувствий. Он вскочил на ноги и громко вскрикнул, дико оглядываясь вокруг. Пленного разбойника давно уже и след простыл. 15 На тревожный крик Ансара проснулся и поднялся на ноги весь лагерь. Узнав, что от побега пленника никто не пострадал и ничто не было украдено, брат Фонтейны испытал большое облегчение. - Он, видно, был так рад возможности сбежать, что забыл обо всем на свете, - промолвил Орм. - Да, но он мог перерезать нам всем горло! - не унимался встревоженный Ансар, еще больше придя в ужас от такой мысли. - Ну, что ж, как видите, он этого не сделал, - философски успокоил его чародей Феррагамо. - Наверное, запамятовал. Ансар ничего не смог ответить на это, но гнев на самого себя долго еще был заметен на его окаменевшем лице. Чтобы как-то загладить свою вину, он принялся с жаром работать, придумывая себе самые невероятные и никому не нужные дела, например, отправился слишком далеко за хворостом для костра, чтобы приготовить завтрак, хотя его было в избытке вокруг, потом стал чистить лошадей без всякой надобности и, наконец, начал приставать ко всем с просьбой надоумить его, чем бы ему еще занять себя. - Мне кажется, я придумала, чем отвлечь его, - сказала вдруг Фонтейна, понаблюдав за поведением своего брата. В этот момент Ансар направился широким шагом к речке, решительно топая по траве насквозь промокшими ботфортами. - Ничего, он вытерпит все, - уверенно произнес Марк, зная, что на месте Ансара, он бы мучился угрызениями совести целую неделю. В результате, благодаря энергичной работе брата Фонтейны и помощи других, путешественники покинули лагерь уже в первой половине дня. Поначалу их продвижение по лесу было очень медленным. Деревья росли в большом беспорядке, образуя местами труднопроходимые чащобы, отчего людям приходилось обходить их, тратя на это дополнительные силы и время. Джани теперь уже почти не терял сознания, хотя все еще чувствовал себя совершенно обессилевшим. Его усадили на коня Эрика, по кличке Герой, и привязали к седлу, а по обеим сторонам шли пешком Орм и Ансар, готовые поддержать великана, если вдруг он опять потеряет сознание. Эссан и Феррагамо шли впереди всего отряда, а за ними шли Марк и Фонтейна, ведя под уздцы обеих лошадей. Многих удивил тот факт, что, когда путешественники перебрались на противоположный берег реки, лес с этой стороны оказался почти сплошь заболоченным. На каждом шагу путь им преграждали то мелкие озера, то низины, залитые водой, то мокрые луга, при этом повсюду их встречали тучи кровожадных и прожорливых насекомых, нещадно кусавших всех и, в особенности, лошадей. Несчастные животные не знали, чем отбиваться от них, дергая безостановочно ушами и не прекращая обмахиваться хвостами. Какова же была радость этих замученных людей и животных, когда они, наконец, миновали отвратительное место и вышли на лесную дорогу с сухой и твердой землей, над которой веял прохладный ветерок. Дорога была выложена камнем и довольно чистая. Лес по обеим сторонам ее был значительно прорежен, местами даже совсем вырублен, так что в итоге ширина просеки, по которой была проложена эта дорога, составляла порядка пятидесяти шагов. Надо признать, что такой широты обзора было недостаточно, чтобы защитить людей и лошадей от стрелков из луков или арбалетов в случае засады, но все же вполне приемлемо хотя бы для того, чтобы вовремя заметить и защититься от нападения диких зверей и других опасностей и неожиданностей, которыми грозят подобные леса. Охотников пользоваться этой лесной дорогой было немного, поэтому мало кто заботился о расширении просеки, между тем как в некоторых местах со временем лес отвоевывал вырубленные пространства и снова вплотную подступал к вымощенной дороге. Путешественники сделали привал, чтобы дать отдых лошадям и самим набраться сил перед новым этапом своего нелегкого пути. Феррагамо еще раз осмотрел Джани, а также раны других людей, и с удовлетворением отметил большой прогресс в их выздоровлении. В течение всей оставшейся части этого дня и двух других последовавших за ним дней путешественники двигались уже в южном направлении. Никто им не встретился по дороге, и Орм не скрывая своего удивления, вслух спрашивал самого себя, куда это запропастился Шилл и все остальные, кто с ним был. Однажды даже обсуждалось сообща кем-то высказанное предложение выслать вперед кого-нибудь на другой свободной лошади, но все же, в конечном итоге, все пришли к единому мнению, что не следует этого делать, пока Джани не встанет на ноги и не освободит другую лошадь, на которую можно было бы нагрузить их общую поклажу, запасы провизии или посадить заболевшего, самого немощного или кого-нибудь вконец обессилевшего из путешественников. Погода стояла отличная, но наступившая жара отбивала охоту двигаться быстро. Кроме того, путешественники довольно часто останавливались, чтобы пополнить запасы еды и питьевой воды, так что в результате общая скорость продвижения отряда была совсем небольшая. Пушок ехал верхом на лошади, вскарабкавшись на тюки, которыми она была нагружена, и большую часть пути провел в спокойной и ленивой дремоте, а вечерами и, в особенности, ночами, когда люди отдыхали на привале, уходил на охоту и лакомился полевыми мышками. Все эти дни Марк, таким образом, был лишен общения со своим неразлучным другом и теперь не знал, с кем бы из других его спутников он мог отвести душу в приятных и полезных разговорах. К его удивлению, он почему-то очень часто обнаруживал, что идет рядом с Фонтейной. Характер принцессы заметно изменился. Она то рассказывала ему различные эпизоды из своей жизни среди разбойников, то направлялась к Джани и справлялась о его здоровье, то впадала в глубокое уныние, когда вспоминала о смерти Эрика. Марку было нелегко общаться с нею в таких случаях. - Бедный Джани, - сказала она однажды, еле волоча ноги. - Он все еще выглядит очень слабым, не правда ли? Мне хочется сделать что-то большее и существенное для его выздоровления. Ведь он был так добр ко мне, и я хочу отплатить ему тем же, но получается, что мне остается только смотреть на него и ждать. Скажи мне, что ты думаешь о нем? Хотя было явно, что Фонтейна ждет от него чего-нибудь похвального о ее друге, Марк все же долго не мог сообразить, что именно ответить на такой вопрос. - Ну... в общем... я уверен, что он очень славный, раз ты с ним дружишь, - единственное, что мог выдавить из себя юноша. Он весь съежился внутри от страха и неловкости за эти свои, как ему казалось, явно глупые слова и одновременно мучаясь в поисках других более подходящих и правильных, и, наконец, добавил к сказанному: - Впрочем... мне кажется... Фонтейна, ну согласись, ведь мне трудно сказать что-либо определенное, тем более, что Джани большей частью был без сознания и невозможно судить о человеке и его характере, когда он в таком состоянии. Принцесса согласилась с резонными доводами юноши и ответила ему: - Ты прав, Марк, и все же я считаю, что Джани - чудесный человек, и ты в этом скоро убедишься. Знаешь, он столько хорошего сделал для меня за все время, и я ему благодарна именно за это, а не только из-за того, что он устроил наш побег из банды Дурга. Доброе, деликатное и заботливое отношение ко мне со стороны Джани помогло мне не упасть духом, покорно ожидая, пока родители не выкупят меня из плена, а наоборот, вселило в меня уверенность в том, что с его помощью мы сможем сами спасти себя. И вот теперь я чувствую, что никого и ничего уже не боюсь. Я сейчас как никогда уверена в самой себе. Ты даже представить не можешь, насколько независимой я ощущаю себя теперь, что вполне могла бы одна выжить в лесу без чьей-либо помощи. От этой мысли принцесса пришла в самое хорошее расположение духа и, рассмеявшись, продолжала: - Более того, я сейчас скажу нечто такое, что тебя, наверное, очень удивит. Знаешь, мне теперь даже будет трудно заставить себя вернуться к придворной жизни, надевать нарядные платья и пудриться. Фонтейна невольно закрыла лицо руками и слегка покраснела. Марк сделал вид, что не заметил этого и, в свою очередь, ответил принцессе: - Я понимаю тебя. Со мной творится что-то подобное. За последнее время произошло так много событий, что я даже не могу вспомнить сейчас, что больше всего меня привлекало в нашей жизни в королевском замке Стархилл. - Ансару очень не нравится, что я сейчас так неряшливо одета, - продолжила разговор девушка. - Он всегда был такой высокомерный свиненок. По его мнению, все женщины должны быть нарядные, как куклы, и всегда знать свое место. Марк взглянул на брата Фонтейны, проходившего в это время мимо коня, на котором ехал Джани, и потом снова повернулся лицом к принцессе. Вспомнив ее первое появление в Стархилле, юноша поразился тому, как изменилась Фонтейна с тех пор. "Это совершенно другой человек теперь! - подумал Марк. - К тому же, она стала намного красивее". - Ты сейчас в полном порядке, - поколебавшись, произнес принц вслух. "В полном порядке?! Что за фамильярность!", - подумала было Фонтейна, возмущенно, но тут же постаралась справиться с остатками надменности в ее характере, ничего не сказав вслух. "У нас еще долгая дорога впереди, - опять подумала принцесса, - и уж лучше разговаривать с этим наивным принцем, чем ехать молча". Не зная, какое впечатление вызвал в душе Фонтейны его комплимент, Марк смутился и, попытавшись скрыть свое замешательство, произнес: - Я знаю, что именно нравилось моим старшим братьям, когда мы жили в замке Стархилл. - А я скажу, самое худшее - это родиться девочкой, потому что никто серьезно к тебе не относится, и большинство путает нормальный человеческий разговор с придворной лестью. Это так отвратительно! - Ты видишь, что у нас все совсем по-другому. - Это верно! Теперь в моей жизни все так переменилось! И я столько беспокойства вам всем причиняю! - воскликнула огорченно и виновато Фонтейна. - Это неправда! - Да, да, это так! Я знаю! Вам пришлось проделать такой большой, трудный и опасный путь из-за меня, а также рисковать жизнью в бою, страдать от ран. А ведь все могло быть совсем по-другому, если бы я не согласилась на эту глупую авантюру. И тогда бы Эрик... - не договорив, принцесса вдруг надолго замолчала. Марк взглянул на нее, но девушка быстро отвернула лицо. Глаза Фонтейны наполнились слезами жалости к самой себе. Марк осторожно обнял ее за плечи, но почти тут же отдернул руку, смутившись. - Но все плохое теперь позади, - поспешил он успокоить девушку, встретив ее взгляд, - и что сделано, то сделано. Эрик сам привел себя к гибели, так что ты не должна винить себя в этом. Марк все еще остро переживал смерть своего брата. Эрик всегда представлялся Марку неукротимым, сумасбродным и не совсем умным. Может, Фонтейна была права, говоря о том, что она могла повлиять на Эрика и воспрепятствовать осуществлению его авантюры, но, с другой стороны, Марк на своем личном опыте убедился в том, что Эрика невозможно было отговорить от задуманного. Юноша, чтобы не смущать принцессу, отвернулся, сделав вид, будто его заинтересовало что-то постороннее, когда девушка стала вытирать слезы на глазах. Повернувшись к ней снова, Марк увидел принцессу уже улыбающейся, отчего у него на душе стало тепло и спокойно. - Надо признать, - с озорной улыбкой на лице промолвила Фонтейна, - что быть женщиной иногда выгодно. Ей многое разрешается и прощается из того, что запрещается и ставится в вину мужчине. Может, именно поэтому Ансар временами так возмущается мною. Марк счет благоразумным ничего не ответить на подобные высказывания принцессы и молча ждал продолжения разговора. Вслед за этим они обменялись воспоминаниями о своих детских проделках, обсудили все достоинства и недостатки нравов и обычаев жизни в их собственном родном доме. Марк помрачнел, когда их разговор перешел на воспоминания об его родителях. Отец Марка всегда был несколько отдален от него, предпочитая заниматься больше со старшими сыновьями. Зато о своей матери Марк сохранил много самых добрых воспоминаний. И вот теперь юноша остро переживал их смерть и всякий раз, когда он отдавал себе отчет, что его родителей нет и никогда не будет уже рядом с ним, чувствовал в сердце болезненный холодок. Фонтейна прониклась сочувствием к горю Марка и, в свою очередь, постаралась утешить его и развеселить. Девушка уговорила Марка рассказать ей что-нибудь о Феррагамо, так как он казался теперь принцессе не столько придворным чародеем, сколько настоящим и заботливым отцом юноши. Эта тема увлекла Марка и он принялся с жаром рассказывать, с многочисленными подробностями, об уроках по всем предметам и наукам, как обычным, так и оккультным, и о тех ляпсусах, которые он допускал во время обучения и о которых он постарался бы не упоминать, если бы разговаривал не с Фонтейной, а с кем-нибудь другим. Наделенный большими способностями острый ум принцессы быстро усвоил основные принципы магии, и вскоре девушка удивила Марка своим неожиданным для него вопросом: - Ты никогда не слыхал о волшебницах, колдуньях и чародейках?! Поразительно! - Я никогда не задумывался об этом. Я должен сказать об этом Феррагамо. - Он уже очень старый, не так ли? - Он стар только годами, возрастом. Во всем остальном он энергичен, силен и даже молод. Феррагамо мне однажды объяснил и доказал это, но я тогда не понял всего, что он мне говорил. Чародеи мыслят и действуют совсем не так, как обычные люди. - Кория, мне кажется, мыслит и действует не хуже любого чародея, хотя она и обычный человек, - заметила Фонтейна вовсе не из злого умысла, а просто из озорного желания немножко не согласиться с Марком и тем самым растормошить его ум и его самого. - Они любят друг друга. - Я никогда не думала, что чародеи так похожи на обычных людей. - Большинство людей представляют себе чародеев чем-то вроде хмурых нелюдимых колдунов, которые ни на шаг не отпускают от себя своих учеников, обучая их магии, - недовольно промолвил принц, сердясь на то, что их разговор развивается в нежелательном направлении. Фонтейна, подавив в себе желание и дальше поддразнивать Марка, попыталась переменить тему и сказала: - Ты, наверное, любишь Корию, правда? - Я их обоих люблю, - серьезно и с особым чувством ответил юноша. - Сейчас я тоже люблю Корию, но так было не всегда, - произнесла Фонтейна доверительным тоном. - Раньше я относилась к ней как к прислуге. Когда мы вернемся, я постараюсь загладить свою вину перед ней. В неспешных разговорах и неторопливой ходьбе прошел целый день. Фонтейна и Марк так увлеклись своей беседой, что не заметили, как наступили сумерки. Феррагамо остановил путешественников, и все начали готовиться к ужину и располагаться на ночлег. - Завтра, очевидно, мы доберемся до города Стейн, - сообщил чародей. - А оттуда до деревушки Хоум всего два дня пути, - добавил Орм. Это известие пришлось по нраву всем и в особенности Феррагамо, который явно устал от многодневной постоянной и напряженной ответственности за безопасность, жизнь и здоровье каждого участника экспедиции. Чародей настроил себя на то, чтобы приложить все свои силы и способности и успешно довести начатое до конца и только тогда отдохнуть от треволнений в заботливых руках Кории. Поздно вечером, когда ужин закончился и все укладывались спать, Пушок уже сидел рядышком с Марком, ожидая с нетерпением, когда можно будет ему пристроиться к хозяину, погреться его теплом и задушевно побеседовать с ним перед сном. "Ну, что новенького у нас?" - мысленно спросил Марк у своего пушистого друга, когда тот свернулся клубочком в изгибе ног. В ответ послышалось нечто непереводимое на человеческий язык, но по интонации Марк понял, что кот чем-то обижен. "В чем дело? Что случилось?" - озабоченно и тихо спросил юноша кота. "Вы целый день меня совсем не замечали!" "Так ведь ты же спал весь день!" Ничего подобного! Я всего лишь отдыхал. А вот вы, о чем только не говорили с принцессой все это время!" "И ты уже ревнуешь?!" - ответил Марк вопросом, вложив в него как можно больше притворного удивления. "Не изображайте из себя глупого и наивного!" - услышал юноша резкий и насмешливый ответ. "Ты же хорошо знаешь, что Фонтейна замечательная девушка, Пушок!" - попытался Марк примирить своего друга. "Она отвратительная девчонка и совсем не знает, как надо уважительно обращаться с котами!" "Она обидела тебя тем, что не приласкала и вообще не обратила никакого внимания, Пушок?" - спросил принц, неслышно рассмеявшись. Кот промолчал обиженно. "Ну, не сердись, Пушок! Я думаю, она вскоре всему этому научится. Теперь все будет совсем по-другому. Поверь мне!" "Я вовсе не сержусь и надеюсь, что все будет так, как вы говорите. Вы так нежно к ней относитесь!" "Ах, какой ты еще глупый, Пушок!" "Еще чего скажете! И после этого вы мне советуете успокоиться и заснуть!" Марк отвернулся и погрузился в долгие размышления обо всем на свете. Вскоре после того, как путешественники покинули лагерь, где провели последнюю ночь, и утром рано продолжили свой путь, они добрались до южной оконечности леса. Это событие явно подняло всем настроение, так как оно означало, что до города Стейн оставалось не более шести миль, и там они встретятся, наконец, с остальными участниками экспедиции. - К нам навстречу скачут два всадника! - раздался предупреждающий оклик шедшего впереди Эссана. - Это, наверное, Шилл! - воскликнул радостно Марк. - Точно! И вместе с ним Бонет! - поддакнул Орм. Все остановились и стали ждать всадников. Наконец, те подъехали, спешились, и начались приветствия, крепкие объятия, улыбки, взаимные расспросы, восклицания. Фонтейна рассказала прибывшим о своих злоключениях в лагере разбойников, и пока она говорила, остальные слушавшие не раз с восхищением и благодарностью оглядывались на Джани, который с заботливой помощью путешественников спустился с коня на землю и стоял рядом, пытливо вглядываясь в лица окружавших его новых друзей, явно довольный, смущенный, но, тем не менее, опасливо съежившись. В свою очередь, Шилл тоже рассказал о том, как они провели все это время. - Ну что ж, наш рассказ будет намного короче вашего и в нем много повторов, - начал он. - За все это нелегкое время показал себя с самой лучшей стороны мой юный помощник Бонет. - Ну нет! Вы захвалите так меня, командир. Я вовсе не такой хороший, - запротестовал Бонет, и его улыбка показалась Марку немного смущенной и тревожной. - Ну, сейчас, может быть, не так, а вот в Ашвикене все было по-другому! Бонет совсем смутился и уже не знал, куда себя девать. - Ашвикен? - воскликнул удивленно Феррагамо. - Вы, оказывается, побывали так далеко! Расскажите нам, пожалуйста, что же случилось за это время! Шилл снова повернулся к чародею и продолжал: - Из Ашвикена в Стейн мы возвратились всего лишь два дня тому назад. Брандел и Бенфэлл вместе с судном ждали нас здесь, никуда не отлучаясь. - Боже! - не удержался Феррагамо от нового восклицания. - Так много дней вы провели в седле! - после того, как мы расстались с вами в лесу, вернулись на лодках по реке до оставленного в ее устье судна и на нем добрались до Стейна, я подумал, что было бы неплохо, для экономии времени, поехать вам навстречу, - продолжил свой рассказ Шилл. - Решив поступить таким образом, я нанял вот этих лошадей и вместе с Бонетом мы отправились в путь по лесной дороге в направлении на север. Когда мы доехали до развилки в лесу, то поняли, что, очевидно, разминулись с вами и, чтобы не блуждать попусту в лесу, я решил добраться до Ашвикена и там разузнать что-нибудь нового о жизни и делах в столице Стархилл. Шилл сделал паузу и, собравшись с мыслями, продолжил: - И вот с этого момента началось что-то странное. Уже на второй день Бонет почувствовал себя плохо, а именно: стал все время жаловаться на головокружение и сонливость. Я подумал, что это просто такая его необычная реакция на резкую перемену от монотонного движения по морю на паруснике к скачке верхом на лошади по густо заросшему лесу среди бесконечно мелькавших мимо нас деревьев и кустов. Мне казалось вначале, что это скоро пройдет, однако когда мы преодолели лес и вышли к окраинам города Ашвикен, Бонет так плохо почувствовал себя, что чуть не падал с лошади. Мы были вынуждены остановиться, чтобы передохнуть, а я, тем временем, попытался определить, отчего это с ним такое происходит, и теперь прихожу к выводу, что здесь не обошлось без колдовства. Вы уж извините меня, Феррагамо, я никак не хочу вас обидеть. Шилл взглянул на своего молодого воина и спросил его: - Бонет, может, ты сумеешь рассказать нам, что именно чувствовал тогда? Бонет, во все время, пока его командир вел рассказ, стоял, потупив голову, делая вид, что внимательно рассматривает свои ботфорты, но, когда услыхал его прямой вопрос, обращенный к нему, все же поднял взор, прокашлялся и ответил: - На меня напала какая-то лень. Мне ничего не хотелось делать, а то единственное, что я все-таки делал, стоило мне огромных усилий. - Да... это не похоже на тебя, - произнес сочувственно Орм. - А были какие-нибудь боли внутри, например, рези в животе? - спросил Феррагамо. - Нет, никаких. - Бонет ел совершенно то же самое, что и я, - добавил Шилл и затем продолжил свой рассказ: - Мы остановились на ночь в первой попавшейся нам на пути таверне. Они все там такие прескверные. Еда была отвратительная, и Бонету она сразу же не понравилась. Он проспал полдня и, когда проснулся, все равно оставался по-прежнему вялым и безразличным ко всему. Конечно, это привлекало внимание окружавших, и вскоре я начал опасаться за нас обоих, так как настроения людей в городе мне были не известны, вот почему мы постарались поскорее покинуть Ашвикен, надеясь встретить вас все-таки по дороге в Стейн. Я был вынужден привязать Бонета к седлу, так как он сам уже не мог держаться и все время норовил упасть на землю, однако вскоре после того, как мы отъехали от города, он ожил, воспрянул духом и даже захотел есть. С этого момента юноша стал быстро поправляться и теперь у него все прошло, так что я не знаю, что с ним было и как это все объяснить. - Гм! Позвольте-ка мне осмотреть вас, молодой человек! - попросил Феррагамо Бонета. - Да я совершенно здоров... теперь! - возразил было молодой воин, но все же подчинился и дал себя осмотреть, пощупать пульс, прослушать сердцебиение, исследовать радужную оболочку глаз и так далее, при сочувственном внимании всех остальных путешественников. Закончив осмотр Бонета, чародей повернулся ко всем и, обращаясь к Шиллу, произнес: - А вы сами как себя чувствовали все это время? - Я? Прекрасно! - ответил тот. - А Бонет в данный момент так уж ли прекрасно себя чувствует? - вдруг спросил Марк, и было видно по его лицу, что спрашивает он это вовсе не из праздного любопытства. - Насколько я могу судить, его самочувствие сейчас хорошее. - Я уже говорил, - добавил Бонет, оправившись в сторонке и подходя к основной группе, - мне уже сейчас кажется, что мы все это придумали в нашем воображении, а на самом деле ничего подобного и не было. - Я так не думаю, - возразил твердо Шилл, - ведь пришлось же мне грузить тебя на коня, когда мы отъезжали из Ашвикена! - Мне кажется, это место нехорошее, - произнес решительно Ансар. Марк заметил, как Феррагамо пристально взглянул на брата Фонтейны как бы в поисках подтекста, который объяснил бы подобное заявление, однако было видно, что Ансар сказал это без всякой задней мысли. - Ну, что ж, - предложил Орм, - поехали в Стейн и тут же отправимся все домой! Объединенный отряд, располагая теперь уже четырьмя лошадьми для самых слабых и немощных и видя совсем близкое успешное завершение их многодневного изматывающего перехода пешком по дикому лесу, воспрянул духом и с новыми силами почти налегке так бодро зашагал в направлении к городу Стейну, что до полудня добрался до желанной цели Все решительно настроились как можно быстрее отправиться в плавание в свою деревушку Хоум, поэтому, не задерживаясь в самом городе Стейн и зайдя в него только для того, чтобы забрать из постоялого двора Брандела и Бенфэлла, где они остановились, путешественники пообедали там на скорую руку и вскоре поднялись на борт "Морского Ястреба", который уже был готов к плаванию, к большой радости капитана Бирна и его команды. Тут же были подняты паруса. Погода стояла прекрасная, а ночь - безоблачная, так что судно продолжало свое плавание, ориентируясь по звездам, и на рассвете следующего дня вставшие рано утром путешественники различили вдали знакомые очертания берега, на котором расположилась ставшая родной рыбацкая деревушка Хоум. Кория уже была на причале, очевидно, вовремя предупрежденная вездесущими и всезнающими шустрыми деревенскими ребятишками, и командовала стайкой этих сорванцов, которые умело помогали "Морскому Ястребу" ошвартоваться, и по их взаимоотношениям было видно, что добрую женщину успела узнать и полюбить вся деревня, а ребятня успела по достоинству оценить ее кулинарное искусство, хлебосольство и душевную щедрость. Кория, не скупясь, одарила вкусными гостинцами добровольных помощников и среди всей этой радостной суматохи с волнением ожидала появления на берегу спасенной принцессы Фонтейны. Ансар тем временем был занят переговорами с капитаном Бирном, упрашивая его на следующий день отплыть на остров Хильд. Бирн остался довольным только что завершившимся путешествием и был рад новому заработку. Ансар передал Бирну свое послание для короля Пабалана. В этом послании принц сообщал своему отцу, что Фонтейна спасена и находится вместе со своим братом здоровой и невредимой. Ансар также извещал короля, что разбойниками, у которых принцесса находилась в плену, был послан к нему, с требованием выкупа, бандит по имени Дэг, так что если таковой явится к ним и предъявит кольцо принцессы Фонтейны, то пусть король Пабалан поступит с грабителем и воздаст ему по заслугам, как сочтет нужным. Бирн получил от Ансара необходимую сумму, достаточную для возмещения всех расходов на плавание туда и обратно, вознаграждения труда его, капитана, и всей команды судна, а также для пребывания их в королевстве Хильд. Марк был чрезвычайно доволен возвращением в дом Кории, с наслаждением ожидая долгожданного отдыха и покоя. Минувшие дни были столь насыщенны опасными и тревожными событиями и приключениями, что сейчас, по окончании плавания, юноша чувствовал себя совершенно измотанным. Принц уселся на краю уже знакомого ему причала, свесив над водой ноги, и задумчиво рассматривал накатывавшие под ним на берег ленивые морские волны. Вода была настолько чистая и прозрачная, что ему были легко различимы морские звезды на дне. "Что же нам дальше делать?" - мысленно спросил себя Марк и тут же услыхал мурлыканье своего пушистого четвероногого друга: "Не волнуйся, Феррагамо что-нибудь да придумает. А пока, может, пойдем да половим мне рыбки?!" 16 Главный министр короля Пабалана был не в духе. За последний месяц слишком уж часто стал нарушаться заведенный и ревностно поддерживаемый им распорядок придворной жизни. Взять хотя бы вчерашний день. Стоило советнику Рехану вернуться с острова Арк, как тут же по его прибытии в королевский дворец в план мероприятий на этот день и соответствующее расписание, с таким трудом и старанием составленные главным министром, были срочно внесены неизбежные поправки, которые вели на нет всю его кропотливую работу, и вот теперь он, главный министр самого короля Пабалана, придя рано утром во дворец, вынужден отложить в сторону намеченное на сегодня важное совещание с поставщиками по поводу заключения с ними нового контракта о снабжении продовольствием и другими товарами, необходимыми для нормального функционирования дворца, замка, военного гарнизона и вообще всего сложного хозяйства, без которого немыслима придворная жизнь да и сама государственная деятельность монарха, потому что, видите ли, к Пабалану нагрянули еще два каких-то неизвестно откуда взявшихся непрошенных посетителя. Главный министр до смерти не любил неожиданные визиты к королю. Когда слуга объявил, что король просит главного министра зайти к нему, тот, не мешкая, вошел в кабинет с подобострастным видом и почтительно остановился у входа, закрыв за собой дверь. Пабалан сидел в кресле рядом с королевой, которая читала ему вслух какую-то книгу. Монарх внимал ей, устремив вдаль застывшие в задумчивости и сосредоточенности глаза, и машинально барабанил пальцами по подлокотникам своего кресла. - Доброе утро, Флюг! Ну, докладывайте, какие мероприятия у нас намечены на сегодня? - с явным равнодушием в голосе спросил король. Главный министр вздрогнул и весь сжался внутри, настолько он не привык к подобному неформальному обращению, выходившему за рамки протокола, но, не показав и виду, сделал шаг вперед и с поклоном ответил своему монарху: - Доброе утро, милорд! Доброе утро, миледи! Адесина, не прекращая чтения вслух, кивнула головой в ответ на его приветствие. Флюг попытался прочитать заглавие книги, которую королева держала в руках, но не смог и отказался от этой затеи, надеясь удовлетворить свое любопытство в дальнейшем разговоре. Главный министр отметил про себя с неудовольствием, что, несмотря на ранний час, на столе под рукой у короля уже стояли початая бутылка вина и бокал. - Ваше Величество назначило мне эту неофициальную встречу за завтраком. - Ну и что?! Это нам не помешает! - Я надеялся обсудить с вами сегодня полученные мною отчеты об экономической и хозяйственной деятельности южных районов королевства. Нам нужно договориться о заключении новых контрактов на поставку в столицу продовольственных и других товаров, уточнить перечень их и график завоза. - Мне кажется, Вы один прекрасно с этим справитесь, Флюг. Я поручаю этот вопрос вам. - Необходимо чтобы вы подписали соответствующие документы, милорд. Было бы целесообразно также чтобы вы, ваше Величество, предварительно ознакомились с их содержанием. Прежде чем король смог уклониться и от этого занятия, Флюг сделал еще один шаг в направлении к своему монарху и продолжил: - Однако вполне возможно, что нам придется отложить на какое-то время и это столь важное мероприятие. - Почему? - с нарочитой озабоченностью спросил Пабалан, хотя и не смог скрыть довольную улыбку на лице. - Потому что неожиданно возникли два непредвиденных обстоятельства, которые наверняка привлекут ваше внимание. Во-первых, в приемной дожидается встречи с вами некий молодой человек с острова Арк, заявивший, что у него для вас есть послание от принца Ансара. Он отказывается передать его вам через кого бы то ни было и хочет вручить послание только в ваши собственные руки. Я не мог удостовериться в подлинности этого послания, но моряк утверждает, что оно именно от вашего сына. Король и королева одновременно уставились в тревожном ожидании на главного министра, который в замешательстве добавил к сказанному: - Я попытался еще раз убедить его передать послание через меня, но моряк был непреклонен. - Впустите его ко мне. - Мне кажется, это не совсем удобно, ведь это простой рыбак, милорд, - произнес Флюг, брезгливо сморщив свой нос. - Пусть войдет ко мне. - Слушаюсь, милорд. - Подождите! Он вооружен? - Судя по внешности, нет. Велите обыскать его? - Нет, не нужно! По всему видно, что он прибыл с добрыми вестями. - Как прикажет ваше Величество! - чопорно ответил Флюг. - Так приведите его сюда! Кстати, как его зовут? - Бирн, милорд. - Ну, хорошо, хорошо! Пусть войдет! А вы тем временем пошлите кого-нибудь за Реханом и Лорентом. Я хочу чтобы они также присутствовали при этом и услыхали, что расскажет нам этот молодец. - Сию минуту, милорд! Флюг повернулся и зашагал к выходу, однако в тот же самый миг услыхал за своей спиной голос королевы, что-то быстро и резко сказавшей супругу, и вслед за этим его окликнул сам Пабалан. Главный министр оглянулся и увидел, что король уже успел вскочить со своего кресла и, стоя в замешательстве, переводит свой растерянный и виноватый взгляд то на Флюга, то на королеву Адесину. - Простите, Флюг, вы в самом начале сказали нам, что собирались сообщить о двух непредвиденных обстоятельствах. Об одном вы нам только что рассказали. Расскажите теперь и о другом! - Мороскей возвратился в столицу, миледи! - Мороскей! - воскликнул король. - Наконец-то! Впустите его поскорее! - Слушаюсь, милорд! - ответил Флюг, не скрывая своего неодобрения, и вышел из кабинета. - Интересно узнать, где он пропадал столько времени? - произнесла Адесина после ухода главного министра. - Как кстати он возвратился! Он нам так нужен сейчас! - Да! Постарайся максимально использовать его! Пусть он теперь поработает на нас побольше! - Знаешь, о чем я думаю? Я много лет не пользовался услугами чародеев... - Но зато они много попользовались нами! - Верно говоришь, дорогая! - Ну что ж, я рада, что он вернулся. С ним нам намного интереснее будет, чем с этим Флюгом! Ты не заметил, как он расстроился, узнав, что вернулся Мороскей? - Я знаю, что он пустозвон, однако я ценю его добросовестное отношение к работе. Флюг - прекрасный организатор и талантливый администратор. Когда он берется за дело, я совершенно спокоен за его исход. В этот момент в дверь постучали. - Войдите! - громко произнес король Пабалан. В кабинет вошел человек высокого роста с приветливым выражением на лице и сияющими от радости глазами. Он поздоровался, слегка склонив голову, отчего сидевший у него на плече ручной сокол, чтобы не потерять равновесие, слегка взмахнул крыльями и несколько раз переступил ногами, цепляясь острыми когтями за специальную кожаную нашивку на одежде хозяина. Адесина встала и пошла навстречу новоприбывшему. Взявшись за его руки, она приподнялась на цыпочки и поцеловала гостя в щеку. - Мы так соскучились о вас, Мороскей! - И я тоже, миледи! - ответил, улыбаясь, гость. Затем, повернувшись к Пабалану, добавил: - Здравствуйте, милорд! - Вам известно, что происходит сейчас на острове Арк? - спросил его король. - Да, милорд. Именно поэтому я вернулся к вам. - И где же вы были все это время? - Путешествовал, ваше Величество! Скитался по разным местам! - Вы, наверное, так и не решили для себя, кто же вы на самом деле: придворный чародей или скиталец? - спросила королева полушутя и полусерьезно. - И в том и в другом есть свои преимущества, миледи! - дружески парировал чародей. - И свои недостатки тоже, я думаю, - также шутливо продолжила Адесина. - Я очень рада, что, наконец, вижу вас, Мороскей! В этот момент в кабинет вошли Рехан и Лорент, оба запыхавшиеся и немного взволнованные срочным вызовом во дворец к Пабалану. Не успели они поздороваться с монархом, его супругой и придворным чародеем Мороскеем, как в дверях кабинета появился Флюг, который ввел за собой Бирна. Вслед за ними в дверях показался и встал снаружи вооруженный стражник, преградив путь в кабинет. Моряк оглядел собравшихся и, волнуясь, слегка прокашлялся. - У вас записка для меня, не так ли? - вежливо спросил его Пабалан. Бирн поклонился неуклюже и ответил: - Да, ваше Величество, но... если только вы действительно король! - Если только!.. - воскликнул Пабалан, передразнивая капитана Бирна, но тут же взял себя в руки и вежливо сказал серьезным тоном. - Я Пабалан, и, как бы ни показалось это кому-то странным, я - король острова Хильд. Вот это - королева, а эти господа - мои придворные советники. Бирн, изучающе, оглядел обстановку кабинета. Несколько успокоившись, капитан снова повернулся к королю и сказал: - Простите мне мою осторожность, сэр, но Ансар настаивал, чтобы я непременно вам в ваши руки отдал его письмо и никому больше. - Он и я одно и то же. - Теперь я в этом не сомневаюсь, сэр. Вы очень похожи друг на друга. Вслед за Пабаланом заговорила королева: - Я надеюсь, у вас хорошее сообщение, Бирн. Она улыбнулась, однако выражение на ее лице было тревожное и в голосе также проскользнула нотка беспокойства. - Да, миледи. Вот оно! - ответил Бирн, вынул из внутреннего кармана своей куртки запечатанный пакет и вручил его королю Пабалану. Король рассмотрел печать на пакете, затем вскрыл его и стал читать письмо. Прочитав несколько строк, Пабалан широко и радостно улыбнулся и передал письмо своей супруге со словами: - Действительно, вести добрые. Фонтейна спасена, жива и здорова, хотя и провела несколько дней в дремучем лесу. - И это все, что написал нам Ансар? - воскликнула Адесина. - Как это похоже на него! - Где они сейчас? - спросил Лорент. Пабалан повернулся к Бирну и взглядом попросил его ответить. - Они остановились в Хоум, сэр. Это небольшая рыбацкая деревушка, - произнес капитан Бирн. - Феррагамо и принцы также живы и невредимы? - в свою очередь спросила королева. - Да, миледи. - Почему Ансар и Фонтейна не вернулись домой вместе с вами? - спросил также Рехан. - Не знаю, сэр. Им всем необходимо отдохнуть и вместе с тем Ансару очень хотелось как можно быстрее послать вам добрую весть, да к тому же... мое судно не совсем подходящее для королевских особ, сэр. - Мне бы хотелось знать, что они дальше собираются делать, - произнес Лорент и тут же добавил: - Я имею в виду самого Феррагамо и принцев. Можем ли мы их пригласить на остров Хильд, милорд? - Господа! - вмешалась королева, - может, нам продолжить приятную беседу за столом, с бокалом вина и отведать, что нам Бог послал?! - Прекрасная мысль! - воскликнул Пабалан. Вокруг стола были расставлены стулья, слуги принесли бутылки с вином и бокалы. Лорент достал карту острова Арк и показал королю, где находится деревушка Хоум. - Они там в полной безопасности, сэр, - осмелился Бирн сообщить некоторые подробности пребывания путешественников в деревушке Хоум, как бы предвосхищая возможные вопросы. - Хоум так далеко от столицы Стархилл, что к нам очень редко кто-либо приезжает оттуда, и о домике Гостя у нас никто и ничего не знает. - Какого Гостя? Бирн с некоторой опаской взглянул на высокого черноволосого мужчину, который отнес своего ручного сокола к окну и оставил его там, посадив на специальную жердочку. - Так у нас в деревне называют чародея Феррагамо, сэр. - Так вот куда он уезжал на отдых каждый год! - Когда вы намереваетесь вернуться на остров Арк? - спросил капитана Бирна Пабалан. - Если позволите, сэр, с первым же морским приливом. - Не считает ли ваше Величество целесообразным, чтобы я вернулся туда вместе с Бирном? - спросил Лорент Пабалана. - Я пока не думал об этом, - ответил ему король. Разговоры за столом продолжались еще долго, и к полудню, когда все вопросы были исчерпаны, собеседники распрощались друг с другом и разошлись. Лорент отправился провожать Бирна до пристани. - Передайте Феррагамо привет от меня, - попросил Мороскей капитана Бирна перед тем, как удалиться вместе с королевой Адесиной для беседы наедине, которую, было видно, они оба с нетерпением и удовольствием ожидали. Пабалан хотел было присоединиться к ним, однако в этот момент снова появился Флюг с двумя толстыми бухгалтерскими отчетами под мышками. - Милорд, я к вам насчет вот этих двух бухгалтерских отчетов! Мне кажется сейчас самое время обсудить нам с вами некоторые вопросы, связанные с ними, перед тем как придут члены гильдии. Пабалан вздохнул и остался со своим главным министром. Рехан встал и отправился к себе. Возвратясь домой, он заперся в своем кабинете и вынул заветный всевидящий камень. Наверное, Амарина даже и не подозревает, что Рехан так скоро снова вызовет ее на тайный сеанс связи, ведь первый сеанс был совсем недавно. Да, да, он состоялся вчера, а ему, Рехану, казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он видел в последний раз ее чарующее лицо. Дрожащими от волнения руками Рехан взял всевидящий камень. Ощутив снова приятную прохладу камня, советник немного успокоился, собрался с мыслями и, сосредоточенно глядя на гладкую матовую молочного цвета поверхность волшебного шарика, стал мысленно вызывать на связь Амарину. Камень затрепетал в его ладонях и начал постепенно терять свою матовость, становясь прозрачным, но вдруг этот процесс приостановился, отчего Рехан чуть было не сошел с ума от ужаса. Он быстро встряхнул всевидящий камень и снова сжал его в своих сразу же вспотевших от волнения ладонях, однако и на этот раз ощутил прежнюю его прохладу. Мало того, к неописуемому изумлению Рехана вместо знакомого и дорогого ему лица Амарины он разглядел внутри полупрозрачного камня какую-то отвратительную, покрытую шишками грубую физиономию, почти сплошь заросшую черной нечесаной бородой, с бесцветными глазами, которые смотрели на Рехана явно недоброжелательно и даже со злобой. - Ну, что у нас там? - спросила неприветливо физиономия и рассмеялась, отчего Рехан, увидев неровные и пожелтевшие зубы у своего гнусного неизвестно откуда взявшегося собеседника, весь задрожал от омерзения. "Моя милая девочка, наверное, шутит со мною!" - подумал Рехан. Он замер на месте, не мигая, будто кролик перед удавом, и не знал, что ему делать. "Такие помехи в связи, наверное, рассердят ее", - снова подумал Рехан. Однако мерзкая физиономия все еще не пропадала и даже улыбнулась ему опять. "Очень опрометчиво поступила все-таки Амарина, вручив драгоценный всевидящий камень такому неопытному в чародейских делах новичку, как я, - тихо пробормотал вконец смущенный советник. - Ей следовало бы научить меня правильно пользоваться всевидящим камнем и тому, как избежать подобных ошибок". Фигура в камне шевельнулась, широко взмахнула краями своего просторного черного плаща, украшенного серебряными вышивками, как бы показывая то, что было скрыто у нее за спиной, и произнесла, обращаясь к Рехану: - Взгляни на свое будущее, слабовольный ты человечишка! Вслед за этим панорама внутри камня значительно расширилась, и Советник увидел какой-то круг, выложенный камнем, позади которого он различил склоны гор и большую равнину на неизвестном ему острове. Это была совершенно безотрадная картина, в которой преобладал унылый черный цвет. Грязные волны набегали и разбивались об острые прибрежные камни. Низкорослые, чахлые, погибающие деревца стояли среди посеревшей, нездоровой, поникшей травы. Ни одного цветочка, ни одной певчей птички. Кругом безрадостный пейзаж. Это была какая-то проклятая Богом земля, которую Рехан раньше даже вообразить себе не смог бы. Видение продолжалось совсем немного времени, но он успел, рассмотрев все, ужаснуться чувству безысходности, которое вызывала показанная ему картина будущего, и сердце Рехана больно сжалось в груди. Затем в камне снова появилась та же самая физиономия и заполнила собой все внутреннее пространство волшебного шарика. - Такого даже врагу не пожелаешь. Уж лучше утопиться, - произнесло со смехом отвратительное видение. Пораженный увиденным, Рехан долго сидел без движения и все глядел на гладкую матовую молочного цвета поверхность камня, ничего не видя. Наконец, он очнулся, пошевелился и торопливо спрятал всевидящий камень. Заперев его на замок, Советник постепенно справился с охватившим его страхом и снова приобрел утраченную было способность трезво оценить случившееся. Никто на свете не смог бы ни уговорить его, ни силой заставить воспользоваться еще раз этим волшебным всевидящим камнем. Но тогда, как ему поскорее сообщить Амарине полученные им важные сведения? Рехан представил себе, как он снова встретится со своей любимой, насладится ее блеском и красотой и тут же начисто забыл про пережитый им ужас. Страсть, которую он испытывал к Амарине, была поистине безмерна и сильнее, чем разум. Конечно, теперь у него есть хороший предлог, чтобы, нарушив ее приказание, вернуться в Стархилл. Только так Рехан сможет убедить Амарину в том, насколько искренно и страстно он любит ее. И она поймет и не отвергнем его! Советник был совершенно убежден в том, что сумеет уговорить короля Пабалана отпустить его, Рехана, на остров Арк, тем более что его дочь Фонтейна спасена и на радостях Пабалан пойдет навстречу любой просьбе своего придворного советника. Все будет хорошо! Эта мысль наполнила все его существо неизъяснимым блаженством и иллюзорной уверенностью в том, что в его жизни все будет прекрасно, и при этом Рехан умышленно игнорировал тот факт, что где-то глубоко в его сознании очень малая часть его души корчилась и содрогалась от ужаса. Наконец, приняв окончательное решение, Рехан встал и без колебаний направился во дворец короля Пабалана, и уже следующим утром отплыл на остров Арк, направляясь в порт Грейрок. 17 Как любой уважающий себя кот, Пушок позволял человеческим созданиям кормить себя, особенно рыбой, а та перерывах между завтраком и обедом предпочитал поспать, желательно на солнышке. Но он не был обычным котом. Даже если временами его черно-белая шерсть торчала дыбом, он все равно сильно отличался от какого-нибудь деревенского оборванца. А за последние несколько дней у него к тому же появился вкус к путешествиям и приключениями, о которых он до этого и думать не думал. Уже на следующий день после их возвращения в Дом Пушок под вечер отправился на поиски развлечений. Марк был чем-то занят, и кот, который всегда думал о человеческой породе как о недоделанной кошачьей, лишний раз утвердился в своем мнении. Он выскользнул из дому и, не замеченный никем, направился в сторону деревни. Большой зал "Русалки" был ярко освещен. Этим утром жена Дервента родила здорового мальчика, и хотя ближайшие друзья рыбака отправились на Хильд, нашлось немало желающих отпраздновать столь радостное событие. Кроме того, сегодня же днем у причала пришвартовался торговый корабль, а для такой деревушки это, безусловно, было событием. Капитан корабля и его команда явно неплохо заработали в последних рейсах, потому что не отказывали себе в лучшем пиве из погребов "Русалки", и не только охотно заказывали, но и платили за выпивку. Скоро и они так естественно присоединились к празднеству, словно заходили сюда каждую неделю. Пиво лилось рекой, языки развязывались все больше, и наконец разговор зашел о событиях в Стархилле. Торговый капитан с удовольствием делился с благодарной аудиторией своими взглядами на происходящее. - Заметьте, сам я в Стархилле не был, - говорил он. - Мы люди морские. Наш дом - это гавань Грейрока. Но, должен вам сказать, есть по всем этом что-то странное. Разнос рассказывают с тех пор, как этот вояка захватил власть. Азера, конечно, уже нет, но никто так и не знает, что сталось с его сыновьями. - Местные жители переглянулись и промолчали. Моряк продолжал: - Говорят еще, в этом замешана какая-то магия. Жизнь в столице так хороша, что туда отовсюду народ валом валит. Может, так оно и есть, да только до сих пор никто оттуда не возвращался. Кое-кто, конечно, верит, что там улицы золотом вымощены, ну ведь известное дело: хорошо там, где нас нет. - Капитан помолчал и отхлебнул пива. Один из его матросов подхватил: - Гавань Грейрока тоже изменилась, верно, капитан?. Вид у нее какой-то не такой. - Тут ты прав. Не могу сказать, в чем дело, но что-то там странное. Это сразу чувствуешь, едва сходишь на берег. - Словно засыпаешь наполовину. - Точно. Да и двигаются все, как во сне. - Зато торговля хорошо идет, - еще один матрос побренчал монетами в кармане. - Да, тут жаловаться не на что. Купцы стараются вовсю, - кивнул капитан. - Но честно скажу, я, когда в морс вышел, обрадовался, а когда сюда пришел, тем более, - добавил он, ставя пустую кружку на стол. - Лучшего пива мы за все лето не пробовали, верно, ребята? Послышался хор согласных голосов. Хозяин уже шел к ним с очередными кружками, и никто не обратил внимания на черно-белого кота, шмыгнувшего в дверь. Феррагамо был обеспокоен. Даже посторонний человек мог это заметить, а уж такой близкий, как Кория, и подавно. Маг почти не притронулся к завтраку, что само по себе настораживало, и старательно избегал ее взгляда. Он сосредоточенно размышлял о чем-то, и всякий обращенный к нему вопрос приходилось повторять дважды. Накормив всех, Кория решила прямо на кухне выяснить у мага, в чем дело. - Ты не хочешь рассказать мне, что происходит? Почему ты ведешь себя, как загнанный в угол кролик? - Это так заметно? - печально спросил Феррагамо. - Да. Не смотри на меня так. Давай рассказывай. - Пойдем погуляем, - предложил он, беря ее за руки. - Может, твой здравый смысл докажет мне, что я просто чувствительный старый дурак. - Ты вовсе не такой, но если хочешь, пойдем пройдемся. - Ну, слушай, - заговорил он, когда они вышли на улицу... Спустя примерно час они сидели вдвоем под скалами на краю деревни и смотрели на море. Кория хмурилась, маг же, напротив, выглядел очень оживленным. - Вот видишь, Кория, каждая из этих вещей сама по себе не вызывает особого удивления, но если собрать их все вместе, поневоле забеспокоишься. - Он повернулся и поглядел на нее. - Скажи мне, что я сумасшедший. - Ты не сумасшедший, и ты сам об этом знаешь. - Значит, ты согласна со мной? - Не спеши. Давай сначала убедимся, что я все правильно поняла. Начнем с того, что произошло с Бонетом в Ясеневой Роще. Это ведь может иметь и совершенно естественное объяснение. - Может. Только ни я, ни Шилл так ни одного и не придумали. - Допустим. Потом тот случай, когда Джани был ранен, и что-то помешало тебе его вылечить. - Да, ты же знаешь, мне нетрудно вылечить такую рану, но я никак не мог настроиться на него, пришлось пробираться окольными путями. В моей практике подобного еще не случалось. Зато это происходило как раз тогда, когда Бонет находился в Ясеневой Роще. - Но Джани - вообще странный человек. Может, поэтому ты не смог с ним справиться? - Не знаю. Не думаю. Кория хотела продолжать, но Феррагамо вдруг воскликнул: - Погоди минуту! Как же я об этом раньше не подумал? Есть еще одно. Когда от нас сбежал разбойник, все накануне выспались, и все-таки Ансар заснул на часах. Это на него совершенно не похоже. - Нет, конечно, но устать может любой. На вас столько всего свалилось. - Ну вот, опять этот полусон-полуявь, о котором прошлую ночь толковали моряки в "Русалке". - Но это же было в гавани Грейрока, при чем здесь Ясеневая Роща? - Оно вполне может передвигаться с места на место, - сказал Феррагамо, и они замолчали. - Ты веришь тому, что услышал от Пушка? - спросила Кория. - Марка нелегко одурачить. Если он верит ему, то и я верю. - Но это же только слухи. Маг вспомнил утренний разговор. Пушок прекрасно его слышал, а вот магу приходилось прилагать отчаянные усилия, чтобы уловить обрывки мыслей кота, и Марк откровенно забавлялся, глядя на него. Раньше Феррагамо не хотел признавать способностей Пушка, да и Марка тоже, но теперь перестал сомневаться в них. Он снова помедлил, прежде чем заговорить. - Я все возвращаюсь к тому дню, когда был убит Азер, и не могу избавиться от ощущения, что тогда в ход пошли не только мечи. Воспоминания точат меня, но я до сих пор не могу уловить в этом явного признака магии. Однако... - Кончай выдумывать, - улыбнулась Кория, - нам и без того забот хватает. - Знаешь, что тревожит меня больше всего? - Что? - Что на Шилла, в отличие от Бонета, никак не подействовало пребывание в Ясеневой Роще. - Но тогда это лучшее возражение против всех твоих магических теорий. - Так-то оно так, если бы не одна вещь. Кория молча ждала. - Это звучит глупо... - начал Феррагамо. - Продолжай, радость моя, а я уж разберусь, насколько это глупо. - Шилл ел пирог, а Бонет - нет. Неожиданное заявление заставило Корню похолодеть. Оно было достаточно нелепо, чтобы оказаться правдой. - Тот пирог по старому рецепту? - Да. - Почему ты так думаешь? - Просто я внимательно слушал Марка сегодня утром. Он простодушен, поэтому иногда позволяет заглянуть в свои сокровенные мысли. В этот раз он решил поесть лунных ягод и стать новым могучим героем. - И ты думаешь, что лунные ягоды в том пироге смогли противодействовать чему бы то ни было в Ясеневой Роще? - Надеюсь, что нет, - ответил маг. - Почему? - Потому что лунные ягоды хорошо защищают только от одного вида магии. - Он помедлил. - Но мне даже думать о нем не хочется. К концу дня Феррагамо принял решение. Идея принадлежала Кории. С присущим ей практицизмом она сообразила, что если в Ясеневой Роще действительно что-то не так и если пирог защищает от этого влияния, то надо устроить проверку. Маг мгновенно ухватил мысль, и теперь оставалось только решить, кого послать проверить это. Решение было нелегким, но к концу ужина маг его все же принял. Он сделал знак Кории, и она вышла на кухню. Маг оглядел людей за столом и задумался: многое ли можно сказать им. Этим вечером вместе с ними ужинали все солдаты, и кого-то из них ему придется попросить рискнуть. Феррагамо прочистил горло. - Перед десертом я бы хотел сделать одно объявление, - начал он. Все выжидательно посмотрели на него. - Вы помните тот пирог, который мы ели вчера? - спросил он и замолчал. В дверях кухни появилась Кория. - Пирога нет, - сообщила она. - Ничего не осталось. - Быть того не может. Ты не ошиблась? Куда ты, Брандел? Принц тихонько пробирался к двери. Резкие слова мага остановили его, он обернулся. С первого взгляда на Брандела стало понятно, что с пирогом действительно что-то произошло. Феррагамо выпрямился, сложив руки на груди. - Брандел! Если ты съел все до крошки, то тебя стоит выпороть, если не хуже. Твое обжорство погубит меня, а может, и тебя самого. - Но я был так голоден, - жалобно проговорил принц, - а кусочек был такой маленький... Я только попробовал и больше не мог удержаться. Простите меня. Феррагамо упал в кресло. Все недоуменно смотрели на него. - Ладно, - махнул рукой маг, - можно испечь еще один. - Нет, нельзя, - покачала головой Кория. - В тот пирог пошло все, что было. - Я же велел тебе взять совсем немного. - Там и было совсем немного, - отрезала она. - Ты хоть понимаешь, что это значит? - простонал Феррагамо. - Вполне. - Может, хоть кто-нибудь будет любезен объяснить, о чем вы толкуете? - поинтересовался Орм. - Я что, начну сходить с ума? - Брандел побледнел. - Нет, ты не сойдешь с ума, - ответил Феррагамо, - а вот сходить в Ясеневую Рощу тебе придется. Этой ночью Марк лежал в кровати у себя в мансарде, и прислушивался к храпу Брандела. "Как он может спать?" - удивлялся принц. "Я тебе уже объяснял", - донесся безмолвный ответ Пушка. "Но как он может спать сегодня, зная, что ждет его завтра? Я и то не могу". "У чего тело управляет головой, а не наоборот, как у тебя". "Как ты думаешь, пирог подействует?" "На многое же ему придется действовать. Всей этой плоти не помешает чуть-чуть протрястись. Феррагамо, похоже, не больно-то тревожится о нем, так что и тебе не стоит". "Но он ведь правда не хочет, чтобы с ним что-то случилось?" "Нет". "Да, конечно. Он ведь чувствует себя ответственным за нас, сыновей Азера. Эрик уже мертв, а теперь ему приходится рисковать Бранделом". "У него просто нет другого выхода". "И правда, нет. Те из нас, кто пробовал пирог, получили так мало, что сейчас этот эффект уже кончился. Но было бы хорошо послать с ним еще кого-нибудь". "Бенфэлл тоже хороший человек, но мы, похоже, все это уже решили. Если кто-нибудь другой доберется до Ясеневой Рощи и заснет там, то что мы этим докажем?" "Я понимаю. - Марк немного помедлил и продолжал: - Бенфэллу не позавидуешь". "Я заметил, что Бонет не больно-то рвался снова идти на север, хоть и уверял, что его недомогание - сущая ерунда". "Феррагамо говорил, что одни люди могут быть более чувствительны, чем другие. Может, Бонет как раз один из таких". "Остается надеяться, что Бенфэлл не из таких. Не думаю, что из Брандела выйдет хорошая нянька". - Они переглянулись. "Здесь, ты, пожалуй, прав", - сказал Марк. "Как обычно", - важно ответил Пушок. На следующее утро Феррагамо напутствовал Брандела и Бенфэлла перед дорогой: - Я не хочу подвергать вас никакому риску. Не спешите, когда поедете отсюда до Стейна, не мучайте запасных лошадей. А когда окажетесь в лесу, наоборот, пошевеливайтесь и не останавливайтесь. Не надо подвигов. Если кого увидите - удирайте. - Это по мне, - сказал Брандел. - Лишь бы мой конь думал так же. Бенфэлл улыбнулся. - Мы будем осторожны. - Как только почувствуете что-нибудь необычное, тут же возвращайтесь. Я вовсе не хочу, чтобы вы свалились без сил, доказывая мою правоту. - Как скажете. - Брандел, приглядывай за Бенфэллом. Если он начнет клевать носом или зеленеть, немедленно поворачивайте. Брандел кивнул, оценив старания мага поднять его настроение. - Тогда отправляйтесь. Они сели на коней вместе с Шиллом и Ормом, собиравшимися провожать их до Стейна. Оттуда они смогут вернуться на этих же конях, оставив Бранделу и Бенфэллу свежих. - Удачи вам! - крикнул Марк вдогонку. - Возвращайтесь поскорее, - добавила Кория. - Ради твоей стряпни - непременно, - ответил Брандел с нервным смешком. Феррагамо зашагал в дом, бормоча что-то насчет срочной работы. Остальные смотрели вслед всадникам, пока те не скрылись из виду. Запершись в кабинете, маг убедился, что за ним никто не наблюдает, и достал из укромного уголка пергамент. Упоминание о древнем рецепте снопа вернуло его мысли к этому клочку бумаги. Ему очень хотелось списать все па непоследовательную чепуху, но логика не позволяла этого сделать. Он снова перечитал пророчество и обнаружил, что думает о первых двух строках. Каждый раз сознание пыталось найти все новые объяснения этим строкам. Он пытался сосредоточиться, но сегодня у него это плохо получалось. Из моря - угроза, Из моря - надежда. Первая строчка, настаивало сознание, означает, что опасность, какой бы она ни была, придет с моря. Может, с другого острова? Внезапно в голове вспыхнуло беспокойное воспоминание о загадочной изоляции Брогара. Он вздрогнул при мысли, что Арк может постигнуть та же участь. Вторая строчка явно намекала на хорошо известный факт, что магическая сила не действует через большие водные пространства. Поэтому море должно было гарантировать безопасность от большинства магических угроз, что вполне соответствовало рассказу капитана, подслушанному Пушком. "Могут быть и другие объяснения", - напомнил он себе, но сознание отказывалось их рассматривать. Следующие строчки встревожили его еще больше. Части станут Единым, Приумножая силу. Если он прав и это имеет отношение к древнему рецепту, то возможно - но только возможно все пророчество как-то связано с нынешней ситуацией. Если маг правильно догадался о свойствах пирога, то оно имеет самую прямую связь с происходящим. Явно не случайно Марк обнаружил пророчество сразу после того, как наткнулся на старую легенду. Если это действительно так, необходимо как можно серьезнее отнестись ко всему стиху. Впрочем, маг с самого начала так к нему и относился. Он несколько раз перечитал текст, пытаясь понять его с разных сторон, но, как и раньше, не нашел в нем ни начала ни конца. Утро уже кончалось, когда Феррагамо вышел из кабинета. В доме никого не было, и он отправился в деревню. На причале Ансар что-то оживленно обсуждал с торговым капитаном. Капитан, к большой радости экипажа, решил задержаться здесь еще на день. Феррагамо направился в их сторону и по дороге встретил Марка, Фонтейну, Корию и Джани, сидевших на берегу. Они громко смеялись над чем-то, даже Джани улыбался. После столь бесплодно проведенного утра, маг с удовольствием смотрел на безмятежных друзей. Он хотел поговорить с моряком о гавани Грейрока, но передумал и заговорил о более практических делах. Ансар уже выяснил, что торговый корабль направляется на Хильд, и подумал, что Фонтейна могла бы составить ему компанию. - Если капитан согласится, - сказал Феррагамо, - то мне хотелось бы, чтобы и ты поехал. Я многого не понимаю в происходящем и с твоей помощью надеюсь выяснить кое-что. - Конечно, - кивнул Ансар и поглядел на моряка. - Чем больше народу, тем веселее. Мы отплываем со следующим приливом, так что решайте скорей. - Хорошо, пойду, скажу Фонтейне. Феррагамо пошел рядом с хильдским принцем. - Я написал несколько писем, - сказал маг. - Одно из них - твоему отцу. В нем сказано, чтобы он подготовил армию и корабли и был готов вести их на Арк, когда придет время. Если они явятся туда сейчас, то никакого толку не будет. Я просто хочу, чтобы они были готовы, когда понадобятся. Ансар с изумлением поглядел на него. - Значит, это действительно серьезно? - Да. Я бы хотел ошибиться, но все больше убеждаюсь, что какое-то зло проникло на Арк. Если я прав, то действовать нам придется быстро. - А другие письма? - Это моим коллегам на другие острова. Если сможешь разыскать подходящие корабли, чтобы отправить их побыстрее, ты мне очень поможешь. - Я думаю, это будет несложно. А что ты там пишешь? - В основном прошу помочь. Людьми и кораблями, если понадобится, но самое главное - лунными ягодами. - Я еще не понял, при чем здесь они, - пожал плечами Ансар. - Тебе и незачем понимать, - ответил маг. - Они нужны нам, только и всего. Вот я и хочу, чтобы ты сделал это. - Собирал ягоды? - Да, прежде всего с вашего собственного дерева на Хильде. Сорвите все, кроме двух-трех ягод, и запечатайте их. Если там найдутся сушеные или вяленые запасы, захвати и их тоже. Я написал обо всем Пабалану. - Значит, ты хочешь, чтобы я все-таки вернулся сюда? - Ансар был не в силах скрыть удовольствие от того, что его не навсегда отставляют от дел. - Ладно. Я все сделаю. - Я никуда не поеду. - Ты ведешь себя странно, - раздраженно проговорил Ансар, глядя на сестру. - Меня это не волнует. Я не игрушка, чтобы посылать меня туда или сюда по твоему желанию. - Но Хильд - твой дом! - Похоже, папочка не очень-то думал об этом, когда вытурил меня оттуда. Теперь мой дом на Арке, все мои друзья здесь. - Но здесь может начаться война, Фонтейна. - Тогда я научусь сражаться. - Сдаюсь, - Ансар недоуменно огляделся вокруг. - Может, кто-нибудь из вас сумеет уговорить ее? Марк глядел в пол. Джани, как всегда молча, переводил глаза с Фонтейны на ее брата. На его лице была написана тревога. - Наверное, важнее сейчас другое, Ансар, - заговорил Феррагамо. - Правы мы или нет, но ты мог бы отплыть уже сегодня, а в делах, о которых я говорил тебе, надо спешить. Фонтейна признательно улыбнулась магу. "Деревенская жизнь идет ей на пользу, - подумал он, - во всяком случае, выглядит она гораздо здоровее". - Хорошо, - согласился Ансар, - но я все равно не представляю, как покажусь на глаза отцу. Этим вечером Марк решил, что время пребывания в Доме надо проводить с пользой. Он чувствовал себя крайне неспокойно. Одна из причин заключалась в том, что большинство его товарищей по несчастью вовлечены в события, которые поглощали их целиком, а Марк болтался здесь без всякой цели. С другой стороны, во время спора Ансара и Фонтейны у него возникло странное чувство. Тогда ему отчаянно хотелось вмешаться, но от смущения он боялся оказаться косноязычным. Принцесса решила остаться, и Марк испытал мгновенную радость, быстро сменившуюся беспокойством о том, что за этим последует, и о его собственных мотивах. Упоминание Ансара о войне потрясло Марка куда сильнее, чем принц хотел бы признаться. Марк до сих пор не касался меча, меча Эрика, как он его по-прежнему называл, а сегодня, прежде чем отправиться спать, вытащил его из ножен и взвесил в руке. Принца снова удивило, как прекрасно сбалансировано оружие. "Попрошу завтра кого-нибудь из гвардейцев поучить меня", - подумал он. При воспоминании о том, как неуклюже он обращался с мечом по время схватки в лесу, его прошиб холодный пот. Ради защиты друзей и ради собственной безопасности это необходимо было исправить. Этой ночью Марку снились какие-то грубые рожи, а за ними насмешливое и улыбающееся лицо Фонтейны. Он не запомнил ничего определенного, но решил как можно скорее обучиться воинскому искусству и с утра отправился на поиски учителя. Его добровольным и способным наставником оказался Ричард. У него Марк научился обращаться с арбалетом и приобрел первые навыки фехтования на мечах. Марка так захватил этот процесс, что он не сразу осознал, что на него смотрят. Рядом с ним стояла Фонтейна и пристально наблюдала за ходом урока. - А можно и мне попробовать? - неожиданно попросила она. К вечеру второго дня скачки Брандел и Бенфэлл оказались неподалеку от северной оконечности леса. Им оставалось только пересечь Зеленушку, проскакать с поллиги, и они будут на месте. Бенфэлл пока не ощущал ничего странного, кроме некоего беспокойства, которое приписывал нервному напряжению. Оба уже сочли свою поездку пустой тратой времени. В наступающих сумерках всадники достигли брода и некоторое время раздумывали, переправляться ли на другую сторону или заночевать здесь. В конце концов решили переправиться и разбить лагерь на том берегу, чтобы с утра быстро заглянуть в город и двинуться в обратный путь. Брандел снопа ощутил легкое беспокойство, когда лошади вошли в воду, но оно скоро прошло. Поднявшись немного вверх по течению, путники стали располагаться на ночь. Пришлось ограничиться холодным ужином, костер разводить побоялись. С тех пор как они покинули Стейн, им не встретилось ни души, но призывы Феррагамо к осторожности возымели свое действие. В свете поднимающейся луны они сидели и негромко разговаривали, все больше привыкая к ночным шорохам в прибрежных травах. - Что-то я устал, - вяло произнес Бенфэлл. Брандел быстро взглянул на него. - Да нет, вполне естественным образом, - махнул рукой гвардеец. - Почему бы нам не поспать сейчас? А на рассвете поедем дальше. - Вполне разумно, - сказал Брандел. - Тогда мы доберемся до Ясеневой Рощи до того, как горожане проснутся. - И уедем оттуда прежде, чем они узнают об этом. - Тогда - доброй ночи. - Доброй ночи. Несмотря на неудобную постель, Брандел вскоре начал похрапывать. Бенфэлл задремал, но вдруг неожиданный звук заставил его подскочить на месте. Он долго вглядывался по тьму, но ничего не видел, и начал уже убеждать себя, что это только шутки разыгравшегося воображения - и тут увидел на поляне несколько человек. В лунном свете блеснула сталь обнаженных клинков. Бенфэлл выхватил меч и попытался подняться. Но ноги подкашивались, и, несмотря на отчаянные усилия, он не мог справиться с тремя сразу. Он получи