век, заранее
приготовлены выходы. У человека в Саду с самого начала есть возможность
выбора: остаться в Саду или уйти из него. Но и уйти человек может в разных
направлениях. Совмещение и путаница добра и зла обязательна в жизни человека
только если он пойдет по первым трем направлениям. Но есть и иной путь ухода
из Эдена -- Путь Прат.
2
Тора стилистически построена не так, как привычно для европейца. Она
может без специального предупреждения отступить от основного повествования и
столь же неожиданно, иногда через много стихов, возвратиться к нему опять.
Где начало и где конец вставного куска -- далеко не всегда очевидно.
На Шестой День Творения Господь Бог сформировал человека из "праха
земного" и вдунул в лицо его Свое дыхание, "нешама". Об этом рассказывается
в 7 стихе второй главы. В стихе же 8 повествование вдруг возвращается к
Третьему Дню Творения, когда создавался Ган Эден, и далее семь стихов, с 7
по 14 -- вставная новелла о Саде в Эдене. Не видя этого, легко утерять смысл
изложения.
Описание устройства Сада -- вставка в повествование, которое прервалось
на стихе 7 и вновь возобновляется со стиха 15.
"И взял Господь Бог человека и поместил (вайанихэhу) в Саду Эдена..."
Эден - не место создания человека. Господь Бог перемещает и оставляет
его в Саду для самостоятельного вызревания и свободного выбора путей.
"Вайанихэhу" -- значит поместил и оставил, оставил для свободной работы в
Саду. Область его свободной работы определена Всевышним:
"...и поместил в Саду Эдена возделывать ее и хранить ее (леавда
улешамра)" (Б.2:15).
Сад (Ган) -- мужского рода. Но тогда вопрос: кого -- "ее"?
Один ответ: почву (адама) Сада. Но это не совсем обычная "почва". Из
нее произрастает не только "всякое дерево" и не только Древо познания, но и
Древо жизни. Что значит "возделывать ее и хранить ее" -- "почву"? Быть может
это -- запредельная тайна? Но стихи Торы сказаны нам, и в них должен быть и
нам доступный смысл.
Существительное, содержащее абстрактный смысл, на иврите обычно
женского рода. Таково и слово Эден. Если человеку предложено возделывать и
хранить этот план Бытия, этот исток и основу нашего существования, то это
так же темно, как возделывать и хранить "почву" Сада.
Однако стих 15 словами "и взял... и поместил" отсылает к стиху
седьмому, где говорится о том, что Господь Бог вдунул в человека "душу
жизни". Уяснив последовательность повествования Торы, становится понятно,
что Он, поместив человека в Сад и оставив его там, поручил ему возделывать и
хранить ту душу, которую Он вдунул в него. Нешама и есть то слово женского
рода, к которому обращен разбираемый нами стих. Работа над высшей душой есть
одновременно и работа на почве плодоносящего Сада, и работа в истоках и
основах земного бытия.
Человек только-только сформирован, создан Всевышним, он еще на верстаке
Бога, не доделан, не готов к жизни, еще не в состоянии существовать нигде,
кроме того места -- Сада Эдена, куда он помещен, где он только и может быть
сработан Творцом и где сам должен сделать выбор пути своего жизнедействия.
Поэтому ему поставлена двоякая задача. Заповедь разрешающая: возделывать,
работать, делать, и заповедь запрещающая: хранить, охранять, не
делать. В составе первой -- быть в Саду Эдена, в составе второй -- не
уходить из Сада.
Сад Эдена -- именно то место, где человек может дозревать сам,
продуктивно "работать" свою душу. Сад для него -- рабочее место. В Саду
Эдена человек на месте. Здесь он имеет все необходимое для полноценного
самовызревания и свободного исполнения Воли Бога.
"И повелел (вайецав) Господь Бог о человеке (аль hа адам), говоря
(лемор): от всякого дерева (коль эц) Сада, едя, ешь (ахоль тохэль --
усиленно ешь, ешь-таки!").
Понятно, что "всякое дерево" -- также дерево метафизическое. Есть от
него -- положительная духовная работа по возделыванию своей души. Слово
"лемор" указывает на то, что эта духовная работа вложена в человека, как
потребность насыщения, то есть как закон его жизни, который он не мог желать
не выполнить. Адам испытывал духовный голод и должен был есть, но только от
"всякого дерева". Заметьте "от дерева", которое, значит, имело назначение и
вкус плода, было "эц при", дерево-плод. Впрочем из дальнейшего текста видно,
что на "деревьях" Сада были и "плоды".
Сад Эден насажен в Третий День Творения, когда Земля вывела из себя "эц
осэ при" -- дерево, делающее плод. Такого рода схему плодотворения Бог тогда
утвердил. И теперь эта схема проходит проверку в лаборатории Сада Эдена, в
применении к человеку. Ган Эден не "выведен" Землею, а со специальной целью
создан Богом. У деревьев Сада съедобны и ствол и плоды.
То, что съедается, переходит в природу съевшего; "ахаль" -- то, что
присваивается себе, что делается собою. Можно есть только то, что, став
тобою, будет полезно тебе. "Всякое дерево" в Саду было предназначено для
человека, его ствол и плоды, став его пищей, могли входить в человека без
ущерба для него. Но человек не должен был есть от Древа познания добра и
зла, не должен был присваивать его себе, впускать в себя то, что для этого
не предназначено. "Ра", зло, существует в потенции -- пока Адам не сделал
его "ахоль", едой своей, не присвоил его себе. Съев от Древа познания, Адам
в этом смысле познал зло.
Адаму сказано: "ло тохаль мимену" -- не ешь от него. Исполнить этот
запрет -- хорошо, "тов"; плохо, "ра" -- нарушить его. Что нового "познал"
Адам, когда нарушил Запрет Бога? Да ничего. Вернее, только то, что бывает,
когда нарушают веление Бога. Древо познания есть Древо проверки на добро и
зло.
В Торе есть разряд законов, которые уму не понятны, не обеспечены
никакими разумными обоснованиями. Таковы диэтарные законы. Запрет,
относящийся к Древу познания, характерен: это тоже запрет еды. Показательно,
что данная Адаму заповедь Бога противоречит всем чувствам человека. И тем не
менее ее должно исполнять. Это своего рода начальная заповедь Бога Человеку.
И Господь Бог предупредил Адама о том, что будет, если он нарушит эту
начальную заповедь, съест от запретного Древа.
"...ки (потому что) бе-йом (в день) ахалеха мимену (поешь от него) --
мот тамут" (Б.2:17).
"Мот" -- смерть; "тамут" -- смертность. Одни переводчики для
стилистического усиления смысла подчеркивают: "смертью умрешь". Но так как
Адам, съев "от него", не умер в тот же день (бейом), а прожил 930 лет, то
другие осторожно переводят: "станешь смертным". Съев от Древа познания,
человек принял смерть в себя, сделался смертным.
Но был ли до того Адам бессмертным? В прямом смысле слова, в смысле
вечной жизни, -- не был. Человек создан и помещен в Саду Эдена для
выполнения определенной работы и на срок исполнения этой работы -- на все
десять Дней Творения, на которые она рассчитана. По истечении этого срока
все наши вопросы в отношении Адама снимаются. Можно сказать, что Адам,
будучи несмертным, не был вечен. В его эденское существование не внесена
смерть. Она вошла вместе с "едою" от запретного Древа. Что совсем не значит,
что Адам отстраняется от назначенной ему работы в Днях Творения. Ему
придется исполнять ее, но исполнять иначе -- будучи смертным.
Смертность в Природе -- смена поколений. Смертность же человека есть
разъединение его души с тем, что ее в себе заключает, в чем душа пребывает
-- отъединение души от природного тела. Это -- особого рода жизнь души: не
непрерывная, а существующая в ряде "воплощений" души, ее разъединении и
воссоединении с телом. Стать смертным для человека -- исполнять свое рабочее
назначение в дискретности природной жизни.
Смерть -- это уничтожение жизни как таковой. Смерть души -- ее полное
разодушевление. Смерть тела -- его разрушение, гибель. Адам изготовлен из
"афар", из тонкой материи, в которой пребывала его душа. Он, живя в Эдене, в
ином плане Бытия, вбирал в себя всю полноту благ и энергий Эдена. Что значит
ему "умереть"? Прежде всего -- не быть, не жить в Эдене. Из дальнейшего
видно, что первые обитатели Сада нечетко поняли, что им сказано Господом
Богом.
3
Предупредив человека о необходимости соблюдения заповедей относительно
деревьев Сада, Господь Бог начинает последовательную доработку человека до
требуемого состояния.
"И сказал Господь Бог: нехорошо (ло тов) становиться (hейот) человеку
одному"
Что же: в создании человека обнаружен дефект? Нет. Для Бога нет "ра".
Бог не исправляет Свое изделие и не ломает его, а доводит. Пока что в
человеке есть только то, что уже вполне соответствует Его замыслу и вполне
Им сработано -- что хорошо, "тов", и то, что не совсем соответствует Его
замыслу -- что нехорошо, "ло тов". Для становления человека в Эдене и
назначенного ему дела быть ему одному нехорошо. Вот та область, где его надо
доделать!
"Сделаем (эесе) ему подмогу (ло эзер), супротив него (кенэгдо)"
(Б.2:18).
"Эзер" -- тот, кто берет на себя выполнение некоторой области работы
или определенной части труда; и беhема -- подмога и подножье, "эзер" и
"бама". Но не "эзер кенэгдо".
Одно значение "кенэгдо" -- "быть лицом друг к другу", быть вместе и
вместе делать работу, но каждый свою, стоять в одной линии, хотя и в разных
ее точках. Другое значение "кенэгдо" -- быть партнером, имеющим право и силу
стоять против другого партнера, протестовать против его действий,
останавливать или корректировать его. "Эзер кенэгдо" -- это нераздельно
связанный и полноправный соратник в труде и жизни. Человеку нужна такая
"подмога", которая всегда вместе с ним, лицом к его лицу, состоящая с ним в
единстве душ и в единстве разных душевных содержаний.
"И сформировал (йецер -- с одним "йод") Господь Бог из почвы (адама)
всякого полевого зверя и всякую небесную птицу и привел к человеку... "
В Пятый День Творения животные были сотворены на уровне Брия (творения)
и сделаны на уровне Асия (делания). Теперь они созданы -- на уровне Иецира
(формирования) специально для существования в Эдене. Они сформированы из
"почвы" (той самой, надо полагать, почвы, из которой произросли деревья
Сада) для специфической задачи -- чтобы привести их к человеку, уже
находящемуся в Саду Эдена. Зачем же? И в каком смысле "привести"?
"...и привел к человеку видеть (мир'от), что назовет ему (ма йикра
ло)..."
Кому -- "ему"?
"...и все, что назовет ему человек душа живая (нефеш хая) -- его имя
(hу шмо)" (Б.2:19).
Грамматика стиха весьма сложна. Хотя сразу же ясно, что речь идет о
создании человеческого языка. Язык -- один из этапов доработки человека в
Саду Эдена. И вот как делается язык. Господь Бог формирует животных на
уровне Иецира, то есть выявляет сущность каждого из них. Затем он включает
сущность животных в основу и исток земного Бытия, в Эден, и приводит их к
человеку. Человек видит перед собой эти животные сущности через свое
"видение" и дает соответствующие им имена. "Шем" (имя) стыкуется с понятием
"шам" (там). Дать имя -- найти точное место сущности вещи в духовной основе
Мира, в некотором смысле "поместить там-то". Животные сущности приведены
Богом в Эден к человеку и помещены им (человеком) там -- названы человеком.
Человек смотрит и дает имена. Способность "видеть" сущность -- важная
функция человека в Саду Эдена. И про деревья Сада было сначала сказано, что
они притягивают взгляд, а потом уже, что они хороши для еды. "Видение"
человека в Эдене -- работа его разума. Смотрение и давание имен -- одна из
главных задач человека в Саду. Это его особый труд: увидеть, осознать,
назвать -- дать имя. Всю познавательную работу мысли человека можно описать
как давание имен сущностям и явлениям. Язык -- и орудие и результат
постижения. Свое познание человек запечатлевает в именах. И все, что он
называет, становится именем.
Однако Бог приводит сущности животных к человеку не только для того,
чтобы он их увидел и назвал. Господу Самому надо "посмотреть", как
человек назовет созданные Им "живые души". Богу важно это знать. Давая имена
животным, создавая язык, человек работает на Бога, исполняет Его Задание.
В стихе 19 есть трудно уловимый оттенок смысла, связанный со значением
слова "йавэ" (привел) и "йикра" (назовет). Мидраш объясняет, что
сформированные сущности животных были Богом вогнаны в сферу человека --
"приведены" к нему еще и в этом смысле. Назвать же, дать имя приведенной к
себе сущности означает "призвать ее к себе", включить ее животную сущность в
свое человеческое существо.
На человека в Эдене возложен труд познавания и называния. Но труд этот
он способен произвести не иначе как через самопознание, через узнавание в
себе. Каждое животное в своей эденской сущности -- это какая-то одна
животная сила, отдельная грань общей животной души. Человек в Саду вбирает в
себя весь клубок животных сил. И потому может, видя, узнавать в животном то
его сущностное душевное качество, которое "приведено" к нему и "призвано",
включено в него.
По Воле Бога человек собирает вместе и вмещает в себя все отдельные
формирования животной души. Тем самым животная душа человека, его нефеш,
обогащается качествами и свойствами душ всего животного мира. Это еще один
этап делания человека в Эдене -- этап доработки его человеческой нефеш,
создание многогранной психической жизни животной души человека, формирование
его характера.
Мы уже отмечали, что описание характеров людей через душевные свойства
животных небезосновательно. Первочеловек знал животный мир непосредственно,
интимно, в глубинах своей души. И животная душа первочеловека, его нефеш,
не была низшей душой, каковой мы ее сейчас сознаем в себе. Человек
создан Богом из двух равнодостойных начал. "Нефеш" и "нешама" в Адаме
не антагонисты, они различны и равны, как два глаза на лице.
Далее по тексту (стих 20) человек дает имена всем животным, которые
приведены к нему. Но он также дает имя и беhема, домашним животным, о
которых не было упомянуто в предыдущем стихе. Что и понятно: души беhема
изначально созданы для человека и их незачем "приводить" к нему. Отсюда
следует, что души животных (живущих для себя, а не для человека),
приведенные к Адаму в Саду Эдена, были при формировании подогнаны под него,
под человеческую нефеш. Так создавалась психика и характер человека. Важный
результат. Но все же основная цель этого процесса -- найти "эзер кенэгдо"
человеку, подмогу под стать ему.
Парность животных, сформированных по-раздельности, функциональна и
непригодна для душевного объединения. Человеку в качестве партнера
необходима свободноволящая душа, действующая вместе с ним, "лицом к его
лицу" и, когда надо, "стоящая против него", его преодолевающая,
поправляющая. В некотором качестве это должно быть более высокое
человеческое существо, чем он сам.
"И навалил (вайапель) Господь Бог глубокий обморочный сон (тардэма) на
человека, и уснул, и взял одну из его сторон и закрыл плоть (басар) под нею"
(Б.2:21).
"Басар" -- это то, через что Мир сообщается с душою, а душа
воспринимает и чувствует Мир. "Плоть" по-еврейски от того же корня, что и
слово "весть". Когда плоть соответствует своему назначению, своей душе, то
она сообщает, возвещает, благовествует наружу о том, какова есть душа. Через
плоть же Мир возвещает душе о себе. Сама мудрость языка, как видите, говорит
о задачах вещи в Творении.
Понятие "басар" впервые употреблено здесь, при создании женщины.
Закрадывается мысль, что сама плотскость человека создана именно в этот
момент. Вот и еще один важный этап досоздания человека в лаборатории Сада
Эдена.
Первоначальное двуединое мужское и женское человеческое существо было
изготовлено из "афар ми адама" -- из "летучей части" Земли, из тонкой
земляной материи, в которой содержалась душа живая. У такой души не было
сообщения с нашим Миром. И такой человек не мог жить нигде, кроме Сада в
Эдене. Теперь "афар" превращена в "басар", в результате чего человек уже
может сообщаться с Миром и существовать в Мире. Показательно, что плоть
создана тогда же, когда и женщина. Возможно, что в этот же момент
формируется и плоть животного мира -- создается плоть живого как такового.
Следующий, 22 стих начинается с незнакомого нам понятия, определяющего
новое действие Бога в Творении: "йибен". Что это такое? Акт йибен -- не акт
творения (брия), не акт создания (иецера), не акт делания (асия). Это
совершенно новая и высшая ступень Божественного действия. Всевышний
"построил" женщину, совершил "йибен" -- от корня "бен", сын. Это новый и
высший акт творения -- творения через рождение.
У мужчины в Эдене своя область работы -- возделывание. У женщины другая
область работы -- хранение. И женщина "построена" -- как здание, как
хранилище -- так, чтобы рожать и хранить "бен", сына. Семя "сына"
производится мужчиной, но доверяется для вынашивания и рождения в Мир
женщине. Женщина, как последующее творение, духовно выше предыдущего, адама.
Она взрослеет раньше, чем мужчина. Она смотрит вверх, мужчина -- вниз. И
многое другое.
Женская душа -- не просто разновидность человеческой души. Это --
рожающая человеческая душа, способная рожать еще более высокое, чем она,
духовное существо, "сына".
Слово "цела", традиционно переводимое на русский язык как "ребро",
несет в языке такое значение, но оно вторично и в Торе нигде не
используется. "Цела" -- это "сторона", имеющая смысл "сокрытого места".
Женщина создана из некоторой определенной (с определенным артиклем)
сокрытой, глубинной стороны первоначального человеческого существа. Бог
"отстроил" эту сторону с тем, чтобы она стала способна рожать -- отстроил
женщиной -- "и привел ее к человеку" (Б.2:22), привел не сразу же, а
через некоторое время, когда мужчина прочувствовал всю глубину своего
одиночества. И он с восторгом принял ее в себя, узнал ее в себе и сказал:
"И сказал Адам: это (зот) на этот раз, кость от костей моих, плоть от
моей плоти"
Здесь впервые человек (адам) обретает имя собственное: hа Адам.
"И этой будет наречено "жена" (иша), потому что от мужа (иш) взята эта
(зот)" (Б.2:23).
Адам дает ей имя. И тем укореняет ее сущность в Эдене. Может
показаться, что имя "иша" создано по канонам вульгарной этимологии, от слова
"иш", муж. Но это не так. "Иш" и "иша" -- от разных корней иврита. И это,
кстати, показывает, что Адам в Ган Эдене думал и разговаривал именно на
иврите.
"Иш" -- от корня "уш" -- мощь, изливающийся поток Бытия; близкое слово
-- "эш", огонь.
"Иша" -- от слова "наша" (множественное число от "иша" так и будет:
"нашим", женщины). Значение "наша" ("наса") -- получать, но не пассивно, а
получать и требовать, получать, чтобы продолжать. (Сравните со словом
"ишарит", кредитор -- тот, кто дает и требует).
"Иш" и "иша" -- пара, это слышно ухом, но в словах этих заключен смысл
и назначение мужчины и смысл и назначение женщины. Имя "иша" означает, что
она получает от изливающей мощи "иш", но получает не для того, чтобы взять
себе, а чтобы, вытребовав, принять, выносить, свершить в себе.
Слова "иш" и "иша" пишутся различно. В слове "иш" есть сугубо мужская
буква "йод"; в слове "иша" есть сугубо женская буква "хей". Вместе эти две
буквы в своих словах составляют то Имя Бога, которое по учению еврейских
мудрецов проявляется в этом Мире: Шохина.
"Иш" несет свое "йод", свое семенное изливающее начало и
предназначение. "Иша" несет свое "хей", свое вынашивающее и рожающее начало
и предназначение. Когда они сливаются вместе, соединяются "лицом к лицу",
Бог проявляется в них. Но если мужское "йод" и женское "хей" соединяются не
во имя Неба, то между ними возникает пламя, "эш", пожирающий огонь, который
сжигает их. Это осмысляется как на мистическом, так и на простом бытовом
уровне.
Всякое разделение в Творении, в том числе и разделение на мужчину и
женщину, нужно для соединения.
Мужское и женское начала присутствуют во всем Творении. И человек в
Мысли Бога сотворен "захар у-некэва" (Б.1:27), мужчиной и женщиной вместе. А
разделен в Эдене на "иш" и "иша". Это уже иной уровень состояния
человеческого существа в Творении. Женщина взята от мужчины -- взята
эта ("зот") -- именно та, в недрах человеческого существа которой
возможно осуществить соединение мужского (Бога) и женского (Мира). В этом
соединении -- одна из завершающих ступеней Творения.
Человек (адам) взят от Земли для работы в Саду Эдена. Женщина взята от
человека в Эдене для работы еще более высокого духовного статуса, Иша --
получающая семя от иш и осуществляющая это семя в себе: создающая в себе и
рожающая в Мир нового мужа (иш) -- "сына". Иша -- "человек, рожающий сына",
человек, с помощью которого совершается новый акт в Творении, совершается
творение через рождение. С созданием женщины Творение вступает в следующую
стадию.
"И потому (аль кен) оставит муж (иш) своего отца и свою мать и
прилепится (давак) к жене своей, и станут плотью единой (лебасар эхад)"
(Б.2:24)
О чем тут речь? О сыновьях, которые, женившись, отлепляются душою от
родителей? Но это не имеет отношения к первым людям. После их "грехопадения"
мы живем не в Саду Эдена и не исполняем того задания, для которого они
созданы и на которое указывает стих 24.
Высшая степень человеческого отношения к Богу называется "двекут" --
прилепленность человека к Нему. "Двека" -- одно из самых высших человеческих
чувств, ведущее к глубинному духовному объединению тех, кто его испытывает.
И нам сказано, что, во-первых, соединение иш и иша должно происходить путем
"двека", и что, во-вторых, как только соединение это осуществится, станет
"давак", так они "станут плотью единой", то есть новым, ими совместно
порожденным существом, обладающим единой плотью.
От иш и иша в состоянии "давак" рождается (вернее: должна родиться)
"единая плоть", новое существо. Но это не "семя", а "плод", не
воспроизводство по подобию, а рождение человеческого существа высшего
порядка. Вот основное задание иш и иша в Эдене. Такова же главная цель и их
создания, и их пребывания в Саду.
Во исполнение этой цели, этого задания некий грядущий иш оставит
родителей, чтобы сделаться "давак" с женой своей и родить "бен", сына.
Должно это в конце концов произойти потому ("аль кен"), что иша взята от
него для осуществления "давак", что она создана в качестве вынашивающей и
рожающей "сына".
"И были они обнажены, (арумим), Адам и жена его, и не стыдились
(йитбошашу)" (Б.2:25)
Да и чего стыдиться, когда тела их были одеждой для их первозданных
душ. Слово "бошэш", стыд, произведено от корня, означающего "разочарование".
Стыд -- род саморазочарования, происходящий от несоответствия своего
явленного образа тому высшему образцу, который есть в себе. Стыдятся всегда
чего-то низшего в себе, обозреваемого с точки зрения высшего. Так что само
чувство стыда предполагает наличие высшего и низшего. В смертном человеке
есть и высшая Божественная душа, нешама, и низшая животная душа, нефеш. Видя
свою низшую душу (или ее возвещение в плоти) с точки зрения высшей души,
земной человек стыдится. Не то иш и иша в Эдене.
Мы уже говорили, что изначальный духовный статус нешама и нефеш в
человеке одинаков. Никакая из душ не выше и не ниже. Плоть же человека, его
"басар" есть возвещение нефеш Миру. В Саду у человека не было внутренних
оснований для стыда за свою обнаженную плоть. Стыд -- верный признак того,
что внутреннее равновесие нефеш и нешама нарушилось. Когда Адам и Ева
застыдились себя, то это значило, что животная душа, нефеш человека, стала
низшей душою...
В тексте 25 стиха есть на первый взгляд странная тавтология. Сказано,
что наги были "они оба" и затем добавлено: "Адам и жена его". Зачем? Не для
стилистических же красот. Для умеющего читать Тору тут виден намек на то,
что они были как свойственно быть мужу и жене, и не стыдились. Да, иначе о
каких "отце своем" и "матери своей" может идти речь? Так что "грехопадение
Адама" вовсе не связано с тем, что он, выражаясь библейским языком, "познал"
жену свою. Для этого они были помещены в Саду Эдена. "Эден", как мы уже
говорили, есть место зачатия.
V. ГРЕХ АДАМА
1
То, что свершилось в Саду Эдена -- не аллегория и не символическая
драма, но и не происшествие. Дело было не на Земле, а в том пласте Бытия,
которое является основой и источником земного существования. Рассказ о
первом грехе -- это рассказ, в котором с помощью понятии и образов
раскрываются истоки ситуации, в которую поставлен человек на Земле.
Библейский "змий" -- Нахаш -- не извивающаяся змея, а прямоходящее
демоническое существо, дракон. Но нас, разумеется, интересуют не его внешние
данные, а его метафизическая сущность.
Нахаш принадлежит, по-видимому, к тем огромным существам "эт hа таниним
hа гдолим" (Б.1:21), которые на Пятый День Творения сотворены (бара) Богом в
качестве мистической основы и энергетического источника всего царства живых
существ. Нахаш -- одно из царствующих начал в животности. Собственное место
обитания такого рода начал не на Земле, в мире Делания, Асия, и даже не в
мире Создания, Иецира (к которому близок мир Эдена), а в мире Творения,
Брия. В Эден Нахаш переместился, судя по всему, не оттуда, откуда все звери
и птицы, приведенные к человеку.
По происхождению у Нахаша высокий духовный статус, вполне
односторонний, но конкурентный человеку.
В корне слова "нахаш" (змея) есть смысл, который предполагает обладание
особыми и мощными знаниями, умениями, интуицией. Специализированная духовная
функция Нахаша видна из того, что он "арум", хитер, "хитрее всех зверей,
которых сделал Господь Бог " (Б.3:1). Нахаш -- метафизическое начало и
высшее выражение животного ума ("арма") как такового. Основное качество
Нахаша -- ворожба умом.
Всякое животное (и животность в человеке) "хитро" от Нахаша и силою
Нахаша[7]. В Нахаше самом по себе зла нет. Чувство жизни всякого
животного основано на диспозиции "тов -- ло тов", хорошо для себя -- не
хорошо для себя. Таков закон жизнедеятельности животного. По-видимому, эта
основополагающая диспозиция чувства жизни выражена в Нахаше в крайних
ступенях самоутверждения и самовластности, доведена до голого "себе", только
себе, себе абсолютно. Потому-то в чувстве жизни Нахаша нет места Богу. Как
символ Нахаш находится в одной связке с символом Левиафана ("Крокодила").
__________
[7 ]Отметим игру слов. В предыдущем стихе про перволюдей
сказано, что они -- "арумим", наги. Нахаш же -- "арум", хитр, нагл.
Нахаш -- крайне односторонняя сущность животного мира. Эта
односторонность его -- как в его жизнестремлении: исключительно во благо
себе, так и в средствах исполнения этого стремления: исключительно
"хитростью", ворожбой ума. Поэтому Нахаша можно осознать как символ Самости,
пользующейся всей мощью изощренного ума.
Зачем, однако, потребовалось Нахашу провоцировать женщину на ослушание
Богу? Надо все время помнить о глубине, сокровенности и прочности тогдашней
связи между человеком и духовными основами животного мира, об интимном
сродстве разного рода животных душ. Нахаш желает адамову жену себе и вся
техника его ума направлена на то, чтобы погубить Адама и овладеть женщиной.
До человека все "гдолим таниним", в том числе и Нахаш, были самыми
высшими существами в Творении, им принадлежал Мир. Теперь Мир принадлежит
человеку. Ему дана власть над живущим на Земле, он призван плодиться и
множиться, он -- предмет постоянной заботы и работы Бога. Нахашем движет
ревность и стремление к власти. Он не понял смысл слов Бога к человеку и
решил, что люди умрут, съев от запретного Древа. Тогда Нахаш опять высший в
Мире.
Грамматика первой из приведенных в Торе фраз диалога Нахаша и женщины
такова, что ясно: это не начало их разговора, а завершение его.
"... аф ки омар Элоким..." -- говорит Нахаш. Тут крайне важно уловить
интонацию. "Амар" -- сказал; "аф" -- усилительная частичка; "ки" -- ставит
некоторое условие. В целом можно перевести: "...а хоть бы и сказал Бог...",
или: "неужто сказал Бог...". Нахаш прежде уже вызвал женщину на нужный ему
разговор о запрете Бога и теперь прикидывается, поражаясь, что людям
запрещено есть от всех деревьев Сада:
"...неужели сказал Бог: не ешьте от всех деревьев Сада" (Б.3:1).
Теперь женщина станет, конечно, объяснять Нахашу, что запрещены не все,
а одно дерево; и тогда Нахаш найдет аргументы для провокации. При этом он
передергивает кое-что вольно, а кое-что и невольно. Поймем его исходную
позицию.
`Гашем Элоким, Господь Бог -- Тот, Кто направляет и ведет человека --
велел человеку есть от "всякого дерева" и не есть от Древа познания.
Это -- заповедь Бога свободноволящему человеку. Нахаш не в состоянии
осознать, что такое свобода, что такое заповедь, да и не знает о
существовании Господа. Ему известен только Творец, Элоким, дающий
законы, действующие с природной необходимостью. Словосочетание "амар
Элоким", которое употребляет Нахаш, указывает не на веление Господа Бога, а
на заложенный Творцом незыблемый закон, не предусматривающий свободную волю
исполнителя.
Нахаш живет в мире закона. Вот его логика: если бы Бог сказал ("амар"):
"не ешьте" -- то вы и не сможете есть! Но в вас, объясняет Нахаш, заложен
совсем другой закон: вам хочется есть. Так ешьте! Нахаш обладает изощренным
интеллектом, но не несет в себе высшую душу от Бога, нешама, и потому не в
состоянии различать благо душевной жизни и приятность плотско-эмоционального
существования.
И странное дело -- женщина отчасти принимает позицию Нахаша и, отвечая
ему, говорит не о "йецав `Гашем Элоким", не о повелении Господа Бога, а об
"амар Элоким", о законе Творца.
" ми при эц hа ган нохэль..." -- от плодов дерева Сада будем есть.
Вот как? Значит люди еще ничего не ели? Они голодны, и женщина
обсуждает с Нахашем, что им съесть,
"...уми при hа эц ашер бэтох hа ган (а от плода дерева, которое посреди
Сада) амар Элоким (сказал Бог) ло тохлу мимену (не ешьте от него) ве ло
тиг'у (и не дотрагивайтесь до него)", а то произойдет нечто, что в
речи женщины обозначено словами "пэн тмутун". (Б.3:2,3)
Тут путаница на путанице. Начнем с того, что женщина говорит не о
запрете есть от Древа, а о законе, по которому невозможно вкусить
плод дерева. И -- какого дерева? Ведь "посреди Сада" не Древо
познания, а Древо жизни, про которое Господь не заповедывал им хотя бы
потому, что они, действительно, еще не в состоянии были есть от него. Сама
Хава (Ева) Господа не слышала и знает Его слова понаслышке, от Адама.
Господь Бог говорил Адаму о тайне "двойной смерти", "мот тмутун". А
женщина толкует о "пэн тмутун". Слово "пэн" указывает на нечто сомнительное.
Нахаш уверяет, что Бог дал закон, и женщина отвечает ему, что Бог закона не
давал, а только предупреждал: не ешьте, а то можете умереть, как бы вам не
умереть. Опасность такова, утверждает женщина, что нельзя не только есть от
него, но и прикасаться к нему! Так, видимо, оно ядовито. Что за фантазии? Не
могла же она это выдумать сама? Не мог такое сообщить ей и Адам. Остается
предположить, что он, дабы не создавать ситуацию нарушения запрета Господа,
выстроил вокруг Древа ограду, но не объяснил ей: зачем она и что он ее
выстроил по собственному усмотрению. Задача Нахаша уже облегчается: ему
достаточно показать ей, что прикасаться к Древу вполне безопасно. Он,
скажем, мог сорвать плод (что, между прочим, и не запрещено) и дотронуться
плодом до нее. Раз не умерла, дотронувшись, то не умрешь и поев от плода!
"Ло мот тмутун", не умрете -- воскликнул Нахаш. И действительно, люди
не умерли же... Нахаш прав: Древо познания не смертоносно в том смысле, как
поняла Хава (и Адам?) Бога.
Легко было Нахашу обыграть и тот прецедент, который создала Земля,
выведя из себя не "дерево-плод", как ей было сказано, а "дерево, делающее
плод". Бог предупреждал вас, продолжает Нахаш, не есть от самого Древа, а не
от плода его. Ведь именно плод дерева -- пища человека; поэтому-то Он и
говорил вам не есть "от дерева". Да и сама инициатива Земли наверняка была
утверждена Богом потому, что именно плодами будет питаться человек. Так что
съесть плод -- и безопасно, и невинно, и угодно Богу. Когда Земля нарушила,
то Бог одобрил ее. И вас одобрит.
Нахаш -- существо "ворожащее умом". По этому своему качеству он и в
прямом, и в переносном, и в расширительном смысле "заговаривает" и
завораживает свою собеседницу. Но он еще и "вражит", портит душу человека,
перед которым в Эдене была Богом поставлена задача сознавания, познавания и
называния. Во исполнение этой задачи человек принимал в глубины себя те
животные сущности, которые были "приведены" к нему. Нахаш пришел сам, но
имел такую же возможность внедрения в человека; общаясь с человеком, он в
некотором смысле становился им, прививал ему свои качества. И главное --
свое жизнечувствование самости. И свое качество "хитрости" и ворожбы. Мы,
люди, знаем в себе эти качества и свойства жизнечувствования Нахаша.
Нахаш, как существо "ворожащее", обладает приемами, позволяющими ему
смотреть в невидимое, разгадывать судьбу и трактовать грядущее. Эту свою
позицию знатока тайн Нахаш внедряет в душу женщины, изнутри раскрывая ей
"хитрость" замысла Бога.
"Но вот, что знает Бог (Элоким): в день, когда вы съедите его,
раскроются ваши глаза и вы станете как боги (ке элоким -- множественное
число), знающими добро и зло" (Б.3:5).
Во всем диалоге Нахаша и женщины название запретного Древа почему-то не
упоминается, хотя и подразумевается, что речь идет все-таки о нем. И вот
сейчас, в словах Нахаша, нам раскрывается назначение этого Древа. Именно
Нахаш уверяет Хаву (Еву) в том, что это -- чудесное дерево, съев от которого
получаешь новую полноту разума: знать что есть добро и что есть зло. Такой
смысл Древа познания -- смысл, данный Нахашем! -- и утвердился в поколениях
среди людей. Нахаш все же прочно внедрил в нас свой взгляд на Древо
познания. Не Господь, а Нахаш ввел то название Древу познания, над которым
люди до сих пор ломают голову. И если уж брать это название у Нахаша, то
надо быть последовательными и пользоваться им в том смысле, в котором его
мог употреблять Нахаш, знающий лишь, что есть добро и зло для себя. Древо
познания, по Нахашу, это Древо познания добра для себя и зла для
себя.
Мы уже говорили, что "видеть" в Эдене -- значит знать разумом.
Раскрытие глаз, о котором толкует Нахаш, есть впускание нового и высшего
знания в разум, в данном случае -- знания, что добро и что зло. Нахаш
уверяет женщину: знать это -- свойство "богов", сил Творения, произведших
Мир. Так это или не так? Из других мест Библии мы знаем, что некоторые
ангелы, действительно, знают что есть добро и зло само по себе. Но совсем не
в том смысле, в котором понимает Нахаш, -- не "для себя". Съев от Древа
познания, Адам и Хава никакого высшего знания не получили. Напротив, все в
их жизни и Мире -- особенно добро и зло -- спуталось. Конечно, Нахаш
блефует. Но в словах его есть кое-что весьма серьезное.
Творящие силы -- элоким -- потому и могут творить Мир, говорит Нахаш,
что им дано знать, что есть добро и что есть зло. Они "едят" от Древа
познания -- и вы, поевши от него, станете как боги и сможете, подобно им,
творить Миры. Что особенно нужно вам в вашем положении. Бог очень хитер и
намеренно скрывает от вас возможности этого волшебного дерева. Древо это
неядовитое, напротив, оно дарует высшую полноту знания и силу жизненности.
Бог вас обманывает. И нетрудно понять, зачем. Вы для него -- промежуточные
создания, пригодные для последующего творения через рождение. Используя вас
как средство, Бог создаст новое существо, выше и сильнее вас, которое будет
властвовать над вами. А вы сами "схитрите", опередите Его, съешьте -- не от
Древа, коль вам страшно, а от плода хотя бы! -- и сможете творить Мир, став
вне конкуренции.
Бог, как и все мы, желает блага Себе -- считает Нахаш. Люди созданы как
подобие Его. Так будьте подобны Ему! Ведь данный вам запрет Бога -- пустые
слова, не те слова-законы, которыми Он правит в Мире. В действительности
Божий закон в людях один -- наслаждаться жизнью! Вот истинное естество,
естество, которое от Бога. Ешьте -- раз голодны! Раз есть хочется! И от
того, от чего хочется! Данный вам запрет умышленно противоестествен, мешает
наслаждаться Им же данной жизнью. Смелее нарушьте его! Так, видимо,
"искуситель" соблазнял первую женщину... Знакомая всем нам песня.
Нахаш -- олицетворение Самости и свою жизнь решает просто: что хорошо
мне, то и надо делать. Высшие духовные ценности и стремления противоречат
сознанию Нахаша, его чувству блага себе. Для него они -- помеха. Он не
желает допустить творение нового Мира и рождения "истинно живого" духовного
существа в Мир. Это умалило бы его значение и, главное, не соответствовало
бы его натуре. Искушая женщину, Нахаш решился на активные действия и стал
противником Бога. Это особенно важно подчеркнуть потому, что Нахаш внедрен в
нас и нам следует знать то действие, которое он производит в нашей душе.
2
На Шестой День Творения Бог творит существо, в которое вдыхает Свое
дыхание и к которому обращается со словом, сообщает ему Свою Волю, дает
заповеди, не объясняя, отчего нужно делать так, а не иначе. Господь не
угрожает людям, не говорит, что Древо познания ядовито, смертоносно для них.
Он говорит: не ешьте -- потому, что Я так велю и знаю, что будут роковые
последствия. Запрет Господа опирается на силу адамовой верности Ему и любви
к Нему. Господу важно, чтобы Адам слышал Его Голос, чтобы Адам слушал
и слушался Его, не рассуждая. Господь обращается к "слуху" человека, к его
религиозному чувству, а не к его "видению", его уму.
Нахаш же аргументирует, приводит различные соображения, ухищряется умом
и силой "арма", убеждает женщину нарушить запрет Бога. Он убедителен, он
раскрывает глаза ей, он побуждает ее посмотреть и увидеть.
"И увидела женщина, что хорошо дерево для еды: и вожделенно для глаз, и
желанно для умудрения" (Б.3:6).
Нахаш обещал, что съевший от Древа умудрится, обретет только "богам"
доступное знание, станет высшим по разуму -- "увидит". И она "увидела", что
Нахаш, пожалуй, прав.
"И раскрылись глаза у обоих и осознали... "
Господь полагался на религиозное чувство первых людей, на их слышание
Его Голоса. Нахаш же совратил их, воздействуя на их способность понимать,
рассуждать, предвидеть, смотреть разумом.
Знание -- то, что приобретается. Даже познание Бога человеком нужно
себе, познающему. Но слушание, как напряжение религиозного слуха, и
слышание, как открытость Его Голосу -- это обращение себя к Нему, это
-- для Него. Это нужно Ему.
Познание, в некотором смысле, есть процесс овладевания, захватывания
себе, присвоения и усвоения. Познание Бога есть вопрошание Его для
себя. Человек разумом тянется к Нему, чтобы понять и познать Его,
дотянуться до Него -- от себя. Элемент завладевания и присвоения, который
есть во всяком познавании, присутствует и здесь. Но слушание -- другое. Это
активность совсем иного рода, это раскрытие себя Ему, активность принятия
Его Голоса и подчинение себя Его Голосу.
Знание -- совершившийся факт жизни духа, оно -- во мне, оно -- мое.
Слушание -- жажда, жажда Голоса, обращение всем существом к Голосу, как
олень пустыни, изнывая, обращается весь на голос недостижимого родника
(Пс.42:2). Познание -- стало и осуществилось, а слышание -- "речь
Непознанного услышу!" (ПС.81:6).
Слушают -- непознанное. Знание, познание, узнание -- фундамент,
основание для слушания. "Знай Бога, отца твоего" -- сначала, и затем --
"служи Ему". Для работы Богу нужно сперва признать и узнать Его. Сама же
работа служения начинается с жажды слышания непознанного.
Слышать Бога значит то, чтобы каждый твой путь стал Его путем. Человек
служит Богу своей жизнью и своими путями, на которых он должен
искать Его -- и жить. Пути -- твои; но в них ты должен узнавать Его. Если во
всех твоих путях ты слушаешь и слышишь Его голос - то Он берет дороги твоей
жизни в Свой Путь.
Авраhам, когда Господь явился ему, упал на лицо -- чтобы, как говорит
Рамбан (Нахманид, рав Моше бен Нахман, живший в XIII веке) все внимание
отдать голосу, словно отказываясь от зрения. Видение -- это очевидность. Оно
не оставляет место сомнениям. Оно гипнотизирует. И, вместе с тем, как легко
и просто лишить себя зрения, всего лишь закрыв глаза, и как неестественно
для человека хотя бы ненадолго сознательно лишить себя слуха. Создается
впечатление, что именно слышание есть естественное духовное свойство
человека. И Бог Свою Волю заповедует в уши человеку. Он ждет от него
слышания. Истина -- это, прежде всего, то, что звучит, на слух мы отличаем
истину от лжи. Маймонид (Рамбам, рав Моше бен Маймон, живший в XII веке)
считал, что до греха Адама единственным критерием оценки у людей в Саду
Эдена было не знание доброго и злого, а различение истины от лжи. Ниже мы
еще скажем об этом два слова.
Не гнозис, не мистическое видение, не познание секретов Творения, не
обманчивая поверхность вещей и не внепредельные тайны Его, но слышание
Голоса требуется от нас. "Голос -- голос Иакова, а руки --руки Эсава"
(Б.27:22). Захватывающие и овладевающие руки -- у Эсава, у любителей
завоевания Природы и ее милостей, с их ведовством и философией, упоением
знанием и силой рук. В руке Эсава оружие познания, познания для себя,
которым он и добывает себе пищу духовную и не духовную. Но сказано:
"не хлебом самим по себе будет жить человек, но всем исходящим из уст Бога
будет жить человек" (Втор.8:3). Адам же и жена его еще ничего не ели, они
были голодны и съели, нарушив то, что исходило к ним из уст Бога. И лишились
блага непрерывной жизненности.
Рвущиеся к духовной добыче, захватывающие себе и для себя
своевольствуют, силятся овладеть всем тем, до чего дотягиваются их руки. Их
идеал -- стать самовластными в мистическом мире. Но гложущий их голод не
утоляется (и это голод зрения; недаром слово "раав", голод, перекликается с
идеей зрения, "раава"). "Образ его -- как лев, рвущийся к добыче, и как лев
("кфир"), сидящий в тайнах" (Пс. 17:12). На эти тайны -- дерзко "уставят
глаза их". Но эти "кфирим" (львы) -- как "отказавшиеся", "отменившие",
"отрекшиеся" ("кфира"). И потому клыкам львов быть вырванными (Пс.58:8,
Иов.4:10).
Есть в Писании места, говорящие об ослеплении мудрых и праведных (Исх.
23:8, Втор.16:19), слепым был Ицхак (Исаак) -- это все возможно, потому что
потеря зрения не означает нарушения назначения и отказа от труда жизни. Но
глухота -- означает. Нам вменено в обязанность постоянное напряжение
религиозного слуха. И вопрос не в открытости слуха только, но в самой
интенсивности поиска путенаставления, дело в силе внимания и в
глубине приятия. Слушать -- всем существом.
Вот этого-то напряжения и силы слушания лишился Адам в Эдене -- и
испугался! Господь призывал его вернуться, Он звал его: "Где ты?" и
ждал от него услышания. Но Адам спрятался от лица Господа, потому
что:
"Голос Твой я услыхал в Саду и испугался..."
Таков его ответ на зов "Где ты?" И вот -- молчание Бога и сокрытие Его
лица стало нашей жизнью на Земле. "Стала мне слеза моя хлебам днем и ночью,
говорят мне весь день: Где Господь твой?" (Пс.42:4). Эта жажда услышать тот
Голос, который Адам испугался услышать. Призыв слышать "Где ты?" --
собственно, призыв к пробуждению, призыв исправить то, что причинило
преступление заповеди человеку, то есть преодолеть удаление и сокрытие
человека от Бога и Бога от человека. День разлучения Голоса и слышащего и
остался в круговороте времен для нашего сознания днем сокрытия (Пс.81:4),
днем духовного одиночества человека, лишившегося слуха и потому
испугавшегося встречи с Богом.
В противовес множеству незаданных вопросов, на которые всуе стремиться
ответить человек, вопрос Бога: "Где ты?" -- свыше заданный вопрос, на
который Он ждет ответа. "Где ты?" -- это и вопрос, выражающий действие Бога
на Земле, Его призыв к человеку. "Где ты?" -- вопрос о месте человека в
Мире. Вопрос "Где ты?" предполагает встречное вопрошание: "Где я?". Это
вопрос о направлении Пути жизни человека.
Голос Всевышнего давал Адаму в Саду ориентир в жизни. Теперь человек
потерял его, не знает "где он" и "где Он", не ощущает цели и смысла своей
жизни, не понимает своего истинного места в Саду Эдена. Он сбился с Пути,
спрятался от Бога в убежище, ушел в безнадежность духовного одиночества, и
теперь должен покинуть Сад Эдена.
Обо всем, что Бог сотворил, создал и сделал в Днях Творения Владыка
Мира сказал: "хорошо", "тов", -- то есть соответствует Его цели и исполняет
Его замысел. Только человек, созданный подножием Его, только человек,
уподобленный образу Творца и наделенный способностью быть партнером Ему (как
подобие), только человек есть творение, которое еще "не хорошо" (Б.2:18) в
глазах Создавшего. Человек есть творение не завершенное и Творец отдает
человеку невероятную возможность управлять собой по своей воле. В каком-то
смысле он -- соучастник Творения: творения себя, партнер в игре. Но эта игра
с постоянно меняющимися правилами, где Распорядитель игры отвечает за ходы
Своего свободного партнера.
Из создания целостного, бифункционального, человек превращен в две
стоящие друг напротив друга "стороны" -- мужчину и женщину, -- несущих
каждый свое задание, но призванных осуществлять вместе единую задачу
человека в Саду Эдена. Так должно быть "тов", "хорошо". Но так не случилось.
Данную им свободу люди использовали не так. И вот из существа Сада человек
стал существом Земли, его Путь ныне -- через пот и труд, страдания, смерть и
смену поколений. Только так теперь может человек осуществлять свою задачу --
не как "Адам", а как "сын Адамов".
"Благо себе" для любого другого существа означает одновременно
исполнение Воли Творца о нем. Лишь для человека одно может противоречить
другому. И Господь Бог хочет от человека бескорыстного исполнения Его
Воли -- не ради своего блага и не ради награды, но ради Него. Всякое
нарушение человеком Воли Бога, после которого Ему приходится
переформулировать условия бытия его в Мире, есть результат того или иного
рода корысти, желания взять себе самому. Это-то желание и внедрил в человека
Нахаш.
3
Почему Нахаш обращается к Хаве (Еве), а не к Адаму? Да потому, что она
сама не слышала Голос Бога и религиозное чувство ее души не так звучно, как
у Адама. К тому же разум -- не женская область душевной работы, не главная
сила ее духа и ее легче совратить видениями света разума, искусить
предвидением, завлечь рассуждениями и анализом.
Нахаш сумел направить разум, ведение, против религиозного чувства,
слышания. В итоге разум и религиозное чувство спутались в сознании человека.
В состоянии такого смешения человек переставал слышать Его четкий Голос в
себе и, по слепоте разума, съел от Древа познания. Само познание из добра
превратилось в средство оглушения религиозного слуха и в пособника
искушения, в зло. Заповедное Древо оказалось Древом превращения самого
познания из добра во зло. В покровах "сокрытия" от Бога, в которых с тех пор
живут люди, разум может обрести такую функцию.
Порча религиозного слуха и разума человека для Нахаша не самоцель. У
него другие, свои мотивы. Ворожа над женщиной, он внедрял в нее себя. И
внедрил. И в нее, и в Адама, и в нас. Нахаш, знающий только "благо себе",
сообщил такое желание людям. Приняв в себя Нахаша, душа человеческая обрела
сознание самостности.
Самость -- одно из возможных ударений души. Самость тем более заявляет
о себе, чем более выражено ударение сознания на выделенности "я", на
самозвучании, самоусилении. Самость тем крепче, чем обострено и выделено
сознание отделенности "я" человека. Начало Нахаша, внедрившись в человека,
исказило его самосознание, самочувствие, самоощущение. В этом ложном,
искаженном самоощущении все и дело.
Неправда, что голод, любовь и прочие душевные и телесные потребности
более всего правят человеком. Всего важнее человеку -- его самоощущение.
Ради самоощущения человек готов на все. Во всех своих делах, движениях,
взаимоотношениях человек более всего силится удовлетворить свою самость.
Труднее всего человеку пережить то, что его самость как-то дурно чувствует
себя в нем. Разнообразные ощущения своей самости, даже ее капризы, двигают
человека по жизни и часто составляют ее основной мотив. Сюда входят гордость
и властолюбие, тщеславие, корысть, карьеризм, нетерпимость, соблазны борьбы,
неравенства и многое другое. Практически все беды человека -- от корневого
греха самости, который и обращает добро в зло и зло в мнимое добро. На
вопрос "Где ты?" человек должен был ответить Богу: "я--в самости". Самость
-- покровы сокрытия человека от самого себя и от Бога. Самость, будучи сама
по себе, тем самым противостоит Богу.
Мы знаем, что душа человека сформирована Богом из двух начал. Одно --
нешама, дыхание Бога в человеке. Другое -- нефеш, животная душа человека.
Это -- разные, но исходно равнодостойные начала. Самость извратила человека,
ослепила его разум, оглушила его религиозное чувство и, что особенно важно,
разлучила нефеш и нешама в человеке. Теперь нефеш стала центром самости,
вместилищем ложного самоощущения и самосознания.
"Грехопадение человека" это падение нефеш человека в грех
самостности -- вниз от нешама. Человек был душевно двуединым, а стал
дипольным душевным существом. В нем вместе проживают две души, высшая и
низшая. Внутри человека, в его душе, в нефеш проступила низменность, и она
рухнула вниз. Вот величайшее потрясение, которое когда-либо довелось
испытать человеку!
После греха Адама внутридушевная жизнь человека вечно накалена,
постоянно напряжена между нефеш и нешама. Живая душа человеческая раздвоена
по вертикали и, действуя в реальной жизни по назначениям нефеш, человек
способен обозревать себя "глазами" нешама, судить себя с высшей точки зрения
в себе, испытывать муки совести и стыда за себя, переживать идеал и каяться
сам перед собою.
Съев от Древа познания, человек ощутил вдруг что-то постыдное в себе,
почувствовал душевное напряжение и расчленение, стал свидетелем искажения
своего "Я", весь содрогнулся от произошедшей в нем перемены и в ужасе за
себя, за то, какой он вдруг стал, спрятался среди деревьев Сада.
Падение нефеш непосредственно выразилось в возникновении чувства стыда
за себя и свою наготу. Тора рассказывает, что Адам и жена его сшили себе
пояса из листьев смоковницы (Б.3:7). Но дело происходит в Эдене и эти
"опоясывания" (хагурот) имеют и другое значение.
Что делать было Адаму после того, как самостность низвела нефеш,
сделала ее "животной душою" в земном смысле слова? Он обнаружил в себе и
нечто святое и нечто постыдное: то и другое было в нем вместе, было им,
смешивалось друг с другом, в едином внутридушевном котле. Этот накаленный
душевный хаос, это внутридушевное "тоhу ва-воhу" нужно было укротить. Но
как? Так же, как поступил Бог, когда на Второй День Творения разделил
верхние и нижние воды. И Адам разъединил высшее и низшее, отделил святое в
себе от постыдного в себе и закрыл это низменное, постыдное -- сделал
"хагурот", опоясывания.
Опоясывания, которые сделал Адам, разъединяют высшее и низшее и
выделяют высшее в себе. Что это за процесс в человеческой жизни? Как назвать
его? На первых порах это можно назвать процессом окультуривания человека,
процессом накопления внутренней культуры, выделяющей высшее,
очищающей от низшего и тем возвышающей человека. Это самовозвышение человека
в культуре, теоретически говоря, противостоит самовеличанию самости, во
всяком случае вводит ее в некоторые рамки, облагораживает ее, прикрывает,
скрывает. Вся наша этическая и культурная жизнь исполняет эту данную ей
Адамом функцию одежд самости, ее возделывания и преобразования. Это уже
чисто человеческая деятельность, которой люди сами себя творят, образуют.
Отдадим должное праотцу Адаму. Поняв, что согрешил, и испытав
величайшее потрясение, он прежде, чем спрятаться от Бога, сделал опоясывания
на себе и в себе и тем включил процесс культурной жизни. Без человеческого
творчества и культа, без культуры, и внутренней культуры в себе и внешней
культуры, жить в покровах сокрытия людям нельзя -- гибельно.
И все же, мы как-то обошли самое главное в эденской истории: почему от
запретного Древа ел Адам? Тора рассказывает только, что женщина сама поела
плодов Древа "и дала также мужу своему с нею; и -- поел" (Б.3:6). Адам тут
вроде бы совершенно пассивен. Он -- "свой муж", он "с нею", вместе, в
единстве душевной свитости, в которой она -- человек рожающий, то есть
существо более высокого порядка. К тому же она "кенэгдо" -- стоящая лицом к
лицу и имеющая право и силу быть "против него" в решительных ситуациях
совместной жизни. Такова ее обязанность, вытекающая из ее труда и из ее
статуса "хранительницы" Сада, Адама, "сына". Что ж, она дала -- он ел. Но
подозрительно, что именно так Адам оправдывался перед Господом Богом.
Это Ты, Сам, дал мне жену, защищается Адам, дал, чтобы она была со
мной, и она дала мне плод, вот я и поел; тут вина ее и Того, Кто ее мне дал,
но не моя. Так Адам обходит обращенный к нему вопрос Бога:
"Кто сказал тебе, что ты наг? Не от Древа ли, которого Я
запретил тебе есть, ты ел?" (Б. 3:11).
Иными словами; "от кого ты услышал иное указание? Какого голоса
ты послушался? Ведь это -- не мой Голос", Странно: Адам сам слышал Бога,
сообщил то, что слышал, жене, которая сама не слышала Его; а в итоге
получилось, что он послушался ее голоса, а не Голоса Бога. Тут явно что-то
не так. Не в жене и ее статусе тут, видимо, дело.
Возможно, что некоторую роль в ослушании Адама сыграло то формальное
обстоятельство, что он все же ел не "от древа", а от его "плода", который,
вообще говоря, может находиться вне дерева и как плод предназначен в пищу
человеку. Но "грехопадения" в его роковой полноте все же не было бы, если
Адам, как и жена его, не принял бы в себя самостное начало Нахаша и тем
извратил в себе нефеш. Однако, Хаву Нахаш совратил разумом. А Адама?
По древней устной традиции Адам в Саду жаловался про себя, что Господь
не дает ему познать все самому. По своей незрелости Адам ощущал себя
недостаточно свободным, опекаемым, желал большей самостоятельности и потому
"слушал", внимательно вслушивался в аргументацию Нахаша, призывающего
действовать во благо себе. Нахаш вошел в Адама, на подготовленную его
свободомыслием почву. Но свободолюбие Адама как носителя нешама -- не
самостное вольнолюбие Нахаша. Адам не подменяет Голос Бога голосом Нахаша.
Тут все куда сложнее.
Более всего на Адама произвела впечатление трактовка Нахашем Древа
познания как познания того, что есть добро и что есть зло.
Слово "даат" (познание) имеет в иврите непривычное для русского языка
значение сокровенного знания. Именно в свете этого сокровенного знания
сказано, что Адам "познал" свою жену Хаву. Даат -- не интеллект, не
различение и анализ, а глубинный интимный процесс проникновения внутрь и
таинственного соединения. "Даат тов ва-ра" -- взаимопроникновение "добра и
зла", но такое взаимопроникновение, при котором добро спутано со злом.
Этого-то и не ведал Адам.
Изначально Адаму была присвоена "истина и ложь", и он вполне мог жить в
Саду Эдена, руководствуясь средствами познания только этой пары понятий. И
вот ему как будто открываются новые перспективы, новая и дополнительная
степень познания, доступная лишь "богам" -- познания, то есть принятия в
себя глубинного знания добра и знания зла. Какое обогащение! Какие новые --
и огромные! -- возможности для продуктивной душевной работы, для
возложенного на него Богом труда возделывания души! Какая динамика
приращения мощи разума! И какое ускорение духовного роста -- вперед, к
зрелости, к духовной возмужалости, к полноте столь чаемой духовной свободы!
Вот тот голос в себе, который "услышал" Адам. Но это не был Голос
Бога. Свой собственный голос Адам принял за Голос Бога -- и послушался...
Не по злому умыслу Нахаша, не по слабоволию и духовной пассивности и не
по настоянию голоса жены своей свершился первый грех. Адаму казалось, что
так лучше и для него и для порученного ему Богом дела. Он подменил голоса,
он обольстился звуком своего голоса -- и обманулся. Никакого нового познания
он не получил. Самовластно присвоенное им "добро" и "зло", действительно,
стало свойственным ему, но смешалось в нем так, что нельзя было слышать и
видеть что "истина" и что "ложь". Адам лишился ориентира в эденской жизни.
Древо познания добра и зла оказалось не Древом знания, что есть добро и
что есть зло, а Древом самовольного принятия внутрь себя, хаотичного
присвоения и добра и зла. Что добро, что зло -- Адам не знает. В нем
неотъемлемо присутствует "результат добра" (йецер hа тов) и "результат зла"
(йецер hа ра), то есть доброе и злое. Теперь ему надо услышать (а не
познать или узнать), где доброе и где злое. Но услышать это можно только от
Бога... Все, что мог теперь Адам, -- это сделать "хагурот", опоясывания,
начать путь накопления голосов культуры, хоть как-то компенсировать
недостаток его религиозного слуха.
В качестве первого из "результатов зла" в себе Адам познал страх --
страх за себя и страх перед Господом. Он ужаснулся на себя и испугался
Господа. В этом "зле" есть, как видите, и "добро" страха Господнего. Адам
хотел как лучше, а оказалось стыд, страх, ужас, сокрытие лица Господа и свое
собственное сокрытие от Него. Полный тупик. Только Господь Бог -- Тот, Кто
ведет человека по жизни -- может теперь вывести его из тупика на Путь.
Возможность "грехопадения" Адама предусмотрена Господом. Ведь нельзя
сказать, что Адам был совсем не прав в своих расчетах продуктивности
духовной работы средствами познания добра и зла. Мудрецы говорят, что Древо
познания было ему запрещено не навсегда, что оно было бы разрешено в свои
сроки, при большей зрелости Адама. Так что Адам вкусил от Древа познания
преждевременно. В этом его вина.
И все же, включение в жизнь "результатов добра" и "результатов зла"
придает душе большее рабочее напряжение. В такого рода душевных страданиях
создаются условия для добывания все большей и большей полноты жизни. Туг, в
преодолениях и мучениях духовного роста, куется победа духа. Все это
совершенно справедливо, но... для Пути земной жизни, в ее условиях (в том
числе и в условиях дискретности жизни души) и в ее трудах, а не в условиях и
трудах Сада Эдена.
Съев от Древа познания, Адам тем самым выбрал себе Путь земной жизни,
где в дело идет и путаница доброго и злого, и разделение души на высшую и
низшую, и борьба с самостностью. Адамитам, сынам Адама, с их помраченным
религиозным слухом и затуманенным разумом, нельзя заселять Сад в Эдене. Да и
какое высшее, "истинно живое" духовное существо смогут теперь родить иш и
иша? Себе подобного? Каина? Нет, съевший от заповеданного Древа должен уйти.
Изгнание из Сада Эдена стало неизбежным.
VI. ИЗГНАНИЕ
1
Человек не в состоянии разрушить Замысел Бога. Но он в некоторой мере
свободен в выборе условий и путей исполнения этого Замысла. Человек может
идти столбовой или окольной дорогой, выбирать ясную или путаную трассу своей
жизни, решать продвигаться зряче или наощупь, плутая во тьме или идя на
Голос, устанавливающий его Путь.
В Саду Эдена человек, сам того не сознавая, избрал свое
жизнепрохождение. Грех Адама, во-первых, состоял в том, что он утратил то
естественное свойство религиозного слуха, которое в Саду Эдена вело его по
прямой дороге исполнения Воли Бога, перестал слышать Его Голос и ослушался
Его.
Во-вторых, грех Адама состоял в том, что человек "познал", принял в
себя путаницу взаимопроникающих "добра и зла", познал мнимое добро и стал
носителем "результата зла" и "результата добра". Он не только духовно оглох,
но и ослеп, зашорен разумом.
В-третьих, грех Адама состоял в том, что его воображение порочно
заработало, он устыдился себя, познал стыд, которого до того не ведал в
себе.
В-четвертых, грех Адама состоял в том, что он впустил в себя Нахаша,
стал самостным душевным существом, обрел ложное самоощущение. Его нефеш из
характерной стала самоличностной, самодостаточной и самовольной.
В результате "грехопадения" изменился статус, звучание и значение
животной души человека, его нефеш. Этот роковой результат виден в
глубокомысленной символике первой буквы алфавита, буквы "алеф". В этой букве
мудрецы даже видят графический символ Начала (Главы) Творения, его "решит"
(см. Б. 1:1). В "алеф" есть и две точки (правая и левая, мужская и женская,
верхняя и нижняя) характеризующие изначальную двойственность, заложенную в
Творении -- есть и наклонная линия, "ракия", разделяющая верхнее и нижнее и
соединяющая два Света: Свет вне Мира и Свет внутри Мира. Этой же структурой
буквы "алеф" можно проиллюстрировать и то, что произошло с Адамом в Саду
Эдена.
Перемещенный в Эден человек изначально сформирован из двух "йод", двух
равноправных начал: левой, "женской" -- нефеш, и правой, "мужской" --
нешама. В результате греха Адама левая "йод" падает вниз и перевертывается
"хвостиком" вверх, правая "йод" остается там, где была, наверху. Адам
производит "опоясывание" -- проводит разделяющую линию. Но она есть
одновременно и объединяющая линия, единящая два формирующих человека начала.
"Йод" нешама соединяется с этой линией сверху, перевернутый же "йод" нефеш
энергично рвется подняться вверх, на соединение с нешама. "К нему стремление
твое", -- невольно вспоминаются слова, чуть ниже сказанные про женщину и
женское душевное начало в человеке.
В букве "алеф" не только падение и разделение, но и все еще
сохранившаяся целостность духовной структуры человека и стремление к ее
восстановлению, низа с верхом -- восходящий Путь падших людей.
После первого греха Господь Бог обращается к Нахашу, женщине и Адаму. К
Нахашу -- с проклятием. К Адаму и Хаве -- с изменением стратегии их
жизнепрохождения.
"И сказал Господь Бог женщине: "Что это ты сделала?" И ответила
женщина: "Нахаш соблазнил (hишиани) и я ела" (Б.3:13).
Словом "hишиани" женщина стремится передать иллюзорность произведенного
над ней действия: Нахаш "посулил мне нечто, что не оправдалось", он
"соблазнил" меня. И заметьте, Бог не вступает в объяснения с Нахашем. Он
проклинает его:
"И сказал Господь Бог Нахашу: "Раз ты сделал это -- проклят ты (арур
ата) перед всякой беhема и всяким зверем"
Понятие "арур", проклятие, противоположно понятию "браха",
благословение, давание блага. "Арур" означает вырванность, оторванность,
отрезанность от всего, что дает благо. Сравните со словом "арири",
бесплодный, не дающий порождений, лишенный благости продолжения себя. Нахаш
-- то начало самостности, на котором произрастает зло в человеке, --
проклят. Бог не уничтожает его, но отрывает его от источника мощи жизни и
лишает его способности совершенствовать себя дальше. Люди зря так часто
ссылаются на необоримость самостного начала в себе. Нахаш в человеке
ослаблен, оторван от источника собственных соков жизни, проживает в человеке
паразитом и вором, питающимся от его жизненных сил. Это уже не
"прямоходящее" духовное существо, которое способно ясно, открыто и без
надрыва заявить о себе.
"В извивании (гехон) своем ты будешь ползать, и прах (афар) ты будешь
есть все дни жизни" (Б.3:14).
Конечно, реальная змея не ест "прах", а питается мелкими животными.
"Прах" (афар) -- тут символ низменности. Господь лишает Нахаша вкуса к
жизни. Нахаш не получает наслаждения и блага от своей пищи. Он алчет, но
все, что потребляет он, -- низменно и
безвкусно, все, как прах, и все прахом. Таково, разумеется, и действие
самостного начала Нахаша в человеке.
"Гехон" -- не "брюхо", как обычно переводят, а "извивание". Змея для
человека -- образ чего-то отвратительного, неслышного, от чего он
инстинктивно отшатывается. Нахаш, как змея, ползает, извиваясь в нас. Всякий
его путь есть это построенное на обмане извивание во тьме. Технику
извивающейся хитрости Нахаша в нашем веке отчасти проследили и З. Фрейд и
его последователи.
"И вражду положу между тобой и женщиной и между твоим потомством и ее
потомством; она будет разить тебя в голову, а ты будешь поражать ее пяту"
(Б.3:15).
В некотором, для нас уже отвлеченном смысле Нахаш "вожделел" к женщине.
Теперь, напротив, между ними поставлена неотменимая вражда -- на все
поколения, навсегда. Эту извечную вражду к отвратительно извивающейся
низменности Нахаша знает (в себе и вокруг себя) всякая желающая душевного
здоровья женщина. Женщина, оказавшаяся во власти Нахаша, нравственно ужасна.
Нахаш и самоотречение, Нахаш и человеческое чувство ближнего несовместны.
"Шаф" -- резкий разящий бросок змеи, всегда неожиданный. Эти
внезапность и резкость есть и в действиях Нахаша в душе. Про него сказано,
что он "тешуфена акев" -- будет поражать пятку, бросаясь сзади. Он
подкрадывается как бы сзади, с неосвещенной сознанием стороны души, и
выбирает момент броска так, чтобы застать душу врасплох. Сам укус Нахаша ("в
пятку") не болезненный, но опасен по последствиям, по яду низменности и
эгоцентризма, проникающего затем в жизнеопределяющие центры души и
отравляющего их. Справиться с этим отравлением бывает трудно. Лучше не
допускать броска Нахаша, предупреждать его нападение.
Но сделать это непросто хотя бы потому, что Нахаш ничего членораздельно
о себе в душе не произносит, он шипит ("нашар") в ней и прячется в
бессознательности, предпочитая нападать на не сознающую опасность душу.
Бдительность души важна тогда, когда Нахаш еще не пробужден в ней. Человек
сам призывает его к себе, сам возбуждает его на себя своим воображением.
Разить Нахаша следует сразу же, как только раздалось его "шипение" в душе.
Иначе он возбудится, бросится и поразит. Тут -- борьба: кто кого и когда.
Такова ситуация внутренней жизни человека после рокового ослушания Адама.
"Потомство женщины" -- это все мы. Борьба с Нахашем неизменно входит в
общую задачу нашей жизни, и мужской и женской.
Но прежде всего женской. Нахаш особенно опасен для женщины, ему легче
отравить именно ее душу, вывести ее из свойственной ей духовной работы
любви. Бросок Нахаша ей следует предварять решающим волевым усилием, разя в
его управляющий центр, в "голову", сознавая меру грозящей ей опасности. Это
и подчеркнуто в 15 стихе третьей главы книги Бытия.
Древо познания -- Древо выбора Адамом его дальнейшего жизнепрохождения.
Вкусив от него, Адам избрал путь опытного познания добра и зла. Но Нахаш
самовольно вмешался в этот процесс выбора и не только искушал нарушить
заповедь Бога, но и внедрился в человека, испортил его животную душу, его
нефеш. Нахаш, действительно, грозная и дополнительная опасность, путающая
уже выбранное земное путепрохождение человека.
Но жизнесознанию Торы совершенно чужда мысль, по которой "первородный
грех" наложил на человека печать проклятия и сделал злое в его душе
неустранимым.
Адам не проклят. Проклят Нахаш. И душа, которую Всевышний вдунул в лицо
человека, его высшая душа, нешама, -- чиста. Но и на низшей душе человека
нет роковой несмываемой печати падения. В результате греха Адама и под
влиянием Нахаша исказилось рабочее взаимоотношение нефеш и нешама,
кардинально изменилось положение человека в Творении. Действия Адама и его
жены сделали их способными на злое, создали напряженный рисунок их жизни,
ввели смертность в их существование, запутали их разум и оглушили
религиозное чувство. Да, телесно человек стал иным. И животно стал другим.
Но духовно, в своей духовной сущности человек не переменился. Сохраняя ее в
себе, он в состоянии строить свою жизнь в соответствии с Замыслом Всевышнего
на него. Путь человека по жизни отягощен Нахашем, Нахашем обессиленным,
который усложняет труд человека на Бога, но не делает его задачу безнадежно
неисполнимой. Противодействуя человеку, Нахаш тем самым побуждает душу
больше напрягать себя и взводить духовную жизнь в себе, быть бдительным и
бороться. Что в Саду Эдена вовсе не было нужно.
Сам по себе факт, что Господь Бог разговаривал с Нахашем, что-то да
значит. И в шипении и в извивании Нахаш, как одно из правящих начал
животности, продолжает исполнять некоторую назначенную ему функцию. Недаром
мудрецы замечают, что есть только три существа, которые совокупляются лицом
к лицу: человек, которого на это благословил Бог, рыбы, благословенные на
размножение в Четвертый День Творения, и змеи...
2
Есть различие в том, как Господь Бог разговаривает с Нахашем, и как Он
разговаривает с Адамом и Хавой. То, что для Нахаша в чистом виде наказание,
проклятие, то для женщины -- урок, научение, лечение, лекарство, которое
соответствует ее болезни.
"А жене сказал: hарбэ арбэ (многократно умножу) ицвонэх (страдание
твое) веhеронэх (и беременность твою), бе-эцев телди ватин (в страданиях
будешь рожать потомков), ее элъ-ишех (и к мужу твоему) тшукатэх (стремление,
влечение твое), ее hу йимшоль бах (и он станет управлять тобою)" (Б.3:16).
Если раньше, в Саду Эдена, рождение "единой плоти" -- "бен", "сына",
нового высшего духовного существа -- было сопряжено с радостью, то теперь, в
иных условиях существования, воспроизводство потомства и в этом смысле
рождение сыновей ("ваним"), связано для женщины со страданиями. Это не
просто замена радости на горести в одной из сторон жизни, а страдания в том
самом процессе, к которому назначена женщина. Родовые страдания -- важнейшая
характеристика всей изменившейся ситуации человеческой жизни.
В тексте стиха 16 много разного рода страданий: страдания родов,
страдания беременности и самое общее "страдание твое", ицвонэх, подводящее
нас к ударному понятию нашей жизни: "ицавон".
Существуют различные толкования, разъясняющие смысл отдельных частей 16
стиха. Однако ясно, что перечисленные страдания женщины распространяются и
на деторождение, и, более того, на весь процесс взращивания детей. Конечно,
это не кара женщине. Страдание ращения детей -- благо женщины. Она --
"дерево, делающее плод" и в этих страданиях зреет плод от нее, от ее жизни.
Дети не даются готовыми, зрелыми, они рождаются на созревание, которое
обеспечивает женскую жизнь высшим смыслом и значением. Труд по становлению
сыновей всегда связан для матери со страданиями, в которых обогащается душа
ее. И здоровая женская душа не жалуется на такого рода страдания. Они есть
ее формирующие страдания, "ицавон" (от корня "эцэв", формировать).
Ицавон -- не физические только, а более всего душевные и духовные
страдания, страдания самопожертвования, отречения от своей самости, самый
яркий образчик которого -- материнская жертва.
Нахаш, внедрившись в душу женщине, выставил ударение ее сознания на
благо себе. Хава совершила то, что совершила, потому, что не смогла и не
умела отказываться от себя и своего блага. И тогда Бог вводит в жизнь
человека ицавон, формирующее страдание, основанное на внутридушевном порыве
преодоления самости. Высшие ценности нравственной жизни человека основаны на
подавлении Нахаша в себе. Нахаш, хоть и отрицательно, функционирует на благо
духовного роста. Так Господь Бог работает со Своими созданиями,
исправляя содеянное.
В истории создания человека начинается новая глава -- восхождение через
формирующие дух страдания, Путь ицавон.
В Саду Эдена есть все, что нужно человеку для прямого и радостного
восхождения, для положительной стратегии духовного роста. На Земле начался
другой, окольный путь -- через падения, преодоления препятствий внешней и
внутренней жизни, посредством отрицательной стратегии духовного роста.
Долго, мучительно, тяжело, срываясь и поднимаясь, погрязая и выбираясь,
мучаясь душою и выковывая дух свой в этих мучениях, человек проходит земной
Путь жизни. В лаборатории Эдена человек в самости души своей выявил свою
ущербность и недоделанность. Именно на этом ущербном месте самости и
сосредотачивается теперь дело воспитания человека Господом. Это дело
-- "hарбе арбэ ицвонэх", многим умножу страдание твое.
В Саду Эдена женщина прельстилась рассуждениями Нахаша и очаровалась
плодами запретного Древа. Люди сами выбрали дорогу обольщений и прельщений,
сами вступили на Путь ицавон, предполагающий самоизживание обольщений. Это
путь разочарований и разоблачений, узнавания "потом и опытом" того, что
можно было знать интуицией истины. Это путь, требующий отказа от мнимого
добра, от исключительного переживания блага себе (своему "я"), отказа от
самого себя, наконец. Путь этот соответствует тем нарушениям, которые в Саду
Эдена произошли в духовной структуре человека.
Раньше муж должен был "прилепиться" к жене, теперь, напротив, она
стремится к нему. Она без мужа не сможет теперь осуществить свою задачу
жизни. Тут имеется в виду не эротическое влечение, а стремления духовные,
душевные, психологические. Венец Творения, женщина, переходит в состояние
"hу йимшоль бах", он станет управлять тобой. И опять же, это не в наказание
ей. Это -- школа ее исправления и воспитания. На совместном
супружеском пути жизни муж -- у руля, он -- выбирает духовное направление и
в этом смысле правит. Его руководящее положение обеспечивается не особым его
преимуществом, а стратегией и назначением Пути ицавон самого мужчины.
3
Оправдываясь перед Господом, Адам указывал на два смягчающих его вину
обстоятельства: то, что он ел все же не от Древа, а от плода Древа, и то,
что он принял плод из рук той, которая создана после него и как существо
высшего порядка должна была хранить его, руководить им. Более того, в его
словах слышен упрек Богу: "hа иша ашер натата имади", жена, которую Ты дал,
чтобы быть со мною, -- Ты Сам дал ее мне, чтобы она была со мною -- потому я
и принял плод от нее! На эту речь и отвечает Господь:
"А человеку сказал: "То, что ты послушал голос[8] своей жены
и ел от Древа, о котором я повелел, говоря (лемор): не ешь от него (мимену),
проклята земля ради тебя (арура hа адама баавурэха), с духовным страданием
(бе-ицавон) будешь ты есть (тохлена) все дни твоей жизни" (Б.3:17).
________________
[8] Обратите внимание: не слов -- голос!
Вина Адама именно в том, что, послушавшись голоса жены, он ослушался
Его Голоса. За это следует наказание, наложенное не на человека, а на место
обитания человека -- на Землю. Это проклятие не "из-за тебя" (как обычно
переводят слово "баавуреха") и не проклятие самого тебя, а проклятие "для
тебя", "ради тебя". Проклят не человек, а то, что "для него", его место
обитания, несущее постоянную угрозу для его жизни.
Господь Бог, видимо, учитывает и аргумент Адама, что он ел плод дерева,
а не "от дерева", как ему было сказано. Истоки этого недоразумения в
самовольстве Земли, которая на Третий День Творения вместо "эц при" вывела
"эц осэ при", сделала плод, специально предназначенный в пищу взятому от
Земли человеку. Цепь ослушании началась с Земли, завязана с ней и
завершилась грехом Адама. Господь разрывает эту цепь, вводя Землю в особое
состояние оторванности от духовных соков, идущих на нее сверху. Некогда
Земля в видах человека "вывела из себя" не совсем то, что требовалось, и
теперь она выводит "для человека" всякую нечисть: блох, комаров, вшей,
всяких микроскопических существ, доставляющих бессмысленные мучения людям,
инфицирующих и приводящих их к преждевременной смерти. Наказание человека --
не сама по себе его смертность (таков выбранный им самим Путь жизни), а
постоянная угроза смерти из-за проклятия его места обитания, Земли.
Кроме того. Земля произрастит "для человека" "ве-коц ве-дардар". "Коц"
и "дардар" -- два вида колючек: одни отталкивают ("коц") и другие цепляются
("дардар"). В целом это выражение символизирует некоторую сущностную
оторванность Земли от человека, ее проклятости "для него". В некотором
глубинном смысле Земля отталкивает настойчиво стремящегося овладеть ею
человека и цепляет, когда он стремится оторваться от нее.
"...и будешь есть ты траву полевую!" (Б.3:18).
Мы уже говорили, как важна для живого существа пища, которая делается
его плотью. Из этого стиха выходит, что человек по пище, телесно,
приравнивается к скоту, который ест то, что само по себе выведено Землею. Но
нет. Для человека предназначена не та трава и вообще не трава.
"В поте лица твоего ты будешь есть хлеб (лехем)..." -- не траву, а
"хлеб"!
Лицо (апаим), о котором сказано здесь, мы упоминали, когда
комментировали стих 7 второй главы. Это то лицо, которым человек рвется к
жизни и впитывает ее в себя. Это-то лицо, апаим, покрывается теперь потом
напряжения от усилий добывания "хлеба" в пищу. В человеческую жизнь включен
тяжкий труд добывания -- его радости и его страдания, удовлетворение и
разочарования, все победы и неудачи.
"Лехем" -- не только хлеб (это одно из прикладных значений слова), а
все то, что с боем вырывается человеком для себя у Природы или у других
людей. Лехем -- все то, что добывается в битве за существование.
Однокоренное слово -- "милхам", война, состояние войны. "Хлеб" -- добытое
пропитание, за которое в полном напряжении жизни борется человек на Земле. В
известном смысле эта борьба и делает его нужным Богу работником.
В понятии "лехем" по сути заключено все то, что и в значении понятия
"ицавон". Добывание "лехем" для мужчины такое же формирующее дух
страдание, как для женщины -- взращивание детей. Адамов Путь ицавон -- в
поте добывания хлеба насущного. Это -- его школа жизни, которую он
обязан проходить. Это -- его обучение страданиями борьбы за существование,
его воспитание трудом, требующим отречения от себя. Но почему же именно в
поле, сея, заботясь о посеве и собирая урожай?
Главная пища человека потому и называется "лехем", "хлеб", что, учит
пророк Ишайя (Исайя), душевная работа человека подобна труду взращивания
зерна в поле: так же сеется, так же всходит, также требует труда охранения и
взращивания. Работа человека на Земле по добыванию хлеба есть выражение и
отражение мужской работы духовного роста, работы внутри себя по созреванию и
добыванию того зерна, которое человек несет в себе.
Еще раз: питание соответствует духу того, кто получает питание. В Саду
Эдена человек был предназначен дать (родить) плод, "плоть единую", "сына".
Духовная работа человека в Саду Эдена вела к творению через рождение и
состояла во "взращивании и хранении" плода души. Работа эта не беструдна, но
подобна естественному процессу завязи и созревания плода на дереве. Модель
плодотворения была предложена Землей, предварительно принята Богом и
испытана Им в Саду Эдена на человеке. Нельзя сказать, что модель эта вполне
сработала. И теперь она для женщины значительно изменена, а для мужчины на
вооружение взята другая модель: высеивания, роста и созревания зерна,
добывания "лехем" потом и опытом свободноволящего человека -- творение через
ицавон. Произошла серьезная смена и модели творения и Пути жизни. Это еще
один, и важнейший, результат греха Адама и его жены.
У мужчины и женщины разные области одного и того же Пути жизни. Есть
мужская и есть женская школа духовного возрождения, и восхождения человека
на Земле. Специфически женское формирующее страдание -- в страдающей
(сострадающей) любви и более всего в выращивании детей. Специфически мужское
формирующее страдание -- в добывании разумом духовного хлеба, в работе
страдающего разума. Отсюда: "к мужу твоему стремление твое". Женщина не
может осуществить свою задачу жизни иначе, как будучи с ним в паре и под его
духовным руководством. И это не возвышение мужчины над женщиной, напротив,
на него возлагается вся полнота ответственности за нее, за то, чтобы уровень
ее жизни и жизни в ней -- и материально и духовно -- не опускался, а
постоянно подымался. Женщина же как была, так и остается хранительницей; это
есть ее обязанность и забота.
У женщины и у мужчины свой особый труд жизни, они самовластны и
самоценны в нем, но продолжают всегда быть вместе. Тем самым каждый из них,
не разрывая связь с другим, обретает то сознание себя и своего (своего
труда, пути, своих радостей и тягот), которое без Пути ицавон привело их к
ослушанию Бога. Мало того, каждый из них теперь способен обрести то высшее
знание, которые они преждевременно желали получить в Саду Эдена. На Земле
каждый из них в своем, особом труде жизни узнает через формирующие
страдания, что хорошо себе, что себе плохо. Как видите, Господь Бог
удовлетворяет все притязания Адама.
В поте лица твоего ты будешь есть хлеб до того, как ты вернешься в ту
землю, ибо из нее взят ты как прах и в прах вернешься" (Б.3:19).
Человек был взят из Земли, изъят из-под ее власти под непременным
условием слышания и слушания Его Голоса. Формирующие страдания добывания
хлеба, весь мужской Путь ицавон необходим из-за оглушения религиозного слуха
Адама. Как и предсказано Адаму, человек становится смертным, но не в Эдене,
а на Земле. В отличие от Эдена Земля есть то место, где идут волны оживления
и умирания, где может происходить разъединение души с телом, превращающимся
в прах. Именно на Земле оказывается, что человек -- "как прах".
Возвратившись на Землю, из которой он взят, человек идет путем всей
природной плоти, через умирание и смерть, в обезличенность праха.
Однако, не сказано -- ты "пойдешь" (телех) в прах. Сказано -- и в прах
"вернешься" (ташув). По авторитетному мнению р. Шимон бар Йохая (II век
н.э.), написавшего основной кабалистический труд "Зоhар", тут дан важный
намек. Логика 19 стиха не та, что, раз ты был сотворен из праха, то и
станешь прахом (в чем тут глубина смысла?), а та, что как ты был сотворен из
праха, так ты и будешь перетворен из праха. Земля -- место возвращения
человека в прах для перетворения, оживления после смерти. Тут работает все
та же модель зерна, умирающего в почве и дающего жизнь новому ростку.
Разумеется, это новый акт Творения. Но творения через рождение, как в Эдене?
Или творение через ицавон, на Земле?
"И назвал человек имя своей жены Хава потому, что она стала (hайта)
мать (эм) всего живого (коль хай)" (Б.3:20).
Слово "эм" (мать) и слово "им" (если) на иврите пишутся одинаково. "Эм"
-- это то условие, без которого ничего совершиться не может, та кондиция в
Творении, благодаря которой только и может возникнуть то, что должно
возникнуть. По духовному назначению женщина как была, так и остается
существом высшего порядка. С нее Творение в Саду Эдена должно было перейти в
совершенно новое качество -- творение через рождение, йибен. Но "иша"
(женщина, жена) еще в той же линии Творения, что и "иш" (мужчина, муж). Мать
же, "эм", -- иная стадия духовного развития "иша". "Эм" -- в новой ветви
Творения: от Земли к Небу. Это положение подтверждается и словом "hайта".
Слово "hайта" всегда означает некоторое становление и отсылает к
прошедшему; "hайта" -- то, что "сталось". Если "иша" -- "человек рождающий"
в потенции, то "эм" -- человек рожающий (или родивший) актуально. "Эм" есть
состоявшаяся, "ставшая иша" -- жена, ставшая (становящаяся) матерью. Как
видим, творение через рождение не снимается, а напротив, утверждается.
Человек возвращен на Землю, чтобы самому перетвориться через страдание
(ицавон) и быть перетворенным через смерть и рождение.
Имя "Хава" значит "передающая жизнь". В земных условиях смертности
"иша" передает жизнь из поколения в поколения, становится матерью живого,
Хавой. Нить земной жизни держится благодаря матери, эм. Это-то и понял Адам.
Хава -- последнее имя, которое он дал в Саду Эдена.
4
"И сделал Господь Бог Адаму и его жене платья кожаные (кутнот ор) и
одел их" (Б.3:21).
Спрашивается: откуда взялась кожа? Убивать животных было нельзя, да и
все происходит в Эдене. Может быть речь идет тут не о шкуре, а о шерсти
животных? Есть и такое мнение. А вот мидраш рассказывает, что кожаные
платья, в которые Он одел людей, есть та кожа, которая покрывает
человеческое тело. Раньше была создана плоть, "басар", теперь для нужд
земного существования плоть одета в кожу, "ор".
Но есть еще и иные объяснения, основанные на том, что в Эдене, где
действуют духовные сущности, все наши слова имеют особый смысл.
Когда слово "ор" написано буквами "айн" и "рейш", то оно означает
"кожа"; когда же слово "ор" написано буквами "алеф" и "рейш", то оно
означает "свет". "Кожа" и "свет" на иврите соотносимы. Свет Первого Дня
Творения -- "Кожа" Бога, в которую Он одел Себя.
Одеть в "кожу" человека, находящегося в Эдене, значит обеспечить ему
духовную защиту, которая, невидимому, не нужна была ему до греха Адама.
Человек в Саду четко слышал Голос Бога религиозным слухом. Через этот канал
все научения Бога давались ему непосредственно в сердце. И вот его
религиозный слух ослаб, человек стал плохо слышать Голос Бога, утратил силу
непроизвольного слушания Его. Чтобы слушать в день сокрытия, людям
необходима особая сосредоточенность для специального усилия обращения души к
Богу -- молитва. Но и этого мало.
Теперь человек в состоянии слышать Его только в редкие моменты
откровения. Этого явно недостаточно для жизнепрохождения. И потому он должен
теперь получить Голос Бога, Его научения и призывы, так, чтобы ими можно
было пользоваться везде и всегда, -- зафиксированными в слове, в записи, "на
коже".
Кожа, "ор", необходима человеку, утратившему абсолютный религиозный
слух. Ему нужно Путенаставление на коже. И одетый в кожу человек готов
получить Свет ("ор") Научения, обеспечивающие его жизнь, его Путь, его
исполнение Воли Бога.
Питание хлебом, "лехем", нужно отвоевать себе. Это один вид питания
тела и души человека. Но есть и другой вид духовного питания -- из уст Его.
Такое питание из уст Бога мы и называем Его Голосом, Его Научением, Его
Торой.
Целостность Торы -- в видимом (написанном) и слышимом; она состоит из
видимого и слышимого. Тора -- те Речения "голосом великим" (Втор.5:19),
которые Он написал. Для Моше (Моисея) "слышание" -- Тора на письме,
на коже. Ее он должен был услышать. Нам же -- "слышать и делать". Видимая
Тора есть для нас Тора, лишенная голоса, в нее нужно вдохнуть голос и
"слышимость" (что по-еврейски значит и "смысл"), чтобы она зазвучала и стала
доступна слуху и пониманию. Тора -- Голос Бога, ставший видимой реальностью.
Занимаясь Торой, даже всякий раз прочитывая ее, мы видимые слова превращаем
в слышимое.
Разделение это прослеживается на всех уровнях. Буквы, написанные в Торе
-- лишь согласные, то есть звуки произносимые не голосом, а различными
преградами воздуху во рту. Гласные, то есть собственно звуки голоса, в Торе
не пишутся, они не принадлежат письменной Торе. Следующий уровень "устности"
-- интонация Торы, свойственный ей напев, создающий чтение фразы, связи и
разделения слов, логические ударения стиха и специфическую мелодическую
окраску каждого слова. Но есть и еще уровень -- то "слышание", понимание
Торы, передаваемое из уст в уста.
Слушание Торы есть не изучение и не запоминание, это только начало, но
обращение Торы в реальность жизни -- обращение Путенаставления в Путь. Мы
посланы сюда на труд. Нам вменено в обязанность постоянное духовное
напряжение. Но не вообще любая духовная работа, а именно, в первую
очередь, напряжение духовной способности слуха. Напряжение слушания как
таковое: слушание того твоего голоса, который не перестает звучать в
душе, того родничка, который пульсирует на ее дне. Слушание голоса Неба,
идущего с Синая и записанного Торой. Нравственная открытость обличению.
Открытость разума мудрости.
Но вопрос не в открытости слуха только, но в самой интенсивности
поиска Путенаставления, дело в силе внимания и в глубине приятия.
Дело в установлении приоритетов: жизнь должна сосредоточиться на решении
духовных вопросов, все силы, все повороты и ситуации жизни использоваться
для этого. Работа должна идти на пределе твоих возможностей. В ту
силу, которая тебе доступна, и не важно тебе, каково абсолютное
значение твоего труда. Не тебе мерить результат.
Что же на тебе? Слушать -- всем существом. Спрашивать -- на максимально
возможной для тебя глубине. Существенно не количество, не конечный
результат, а постоянство напряжения слушания.
Мы знаем, что человек сотворен "как подобие" Богу. И обязан
уподобляться Ему. Принцип "ки-дмутену" предполагает научение человека Богом.
Человек должен понимать, чему учит его то или иное записанное в Торе
действие Господа Бога. Так, если Он "одел человека", то чему это учит нас?
После греха Адама человек стал самостью -- стал сам по себе. Он желает
"себе" и делает "себе", для себя бьется в жизни, в поте лица добывая
пропитание себе и своим. Как же он должен жить в этой земной жизни? Господь
Бог дает ему предметный урок, показывая ему, как он, став самостью, должен
вести себя в новой ситуации его жизни.
В Саду Эдена Адам и Хава вместе служили Богу. Ни тот, ни другой не был
сам по себе. У людей в Эдене не было необходимости и душевной потребности
направленно служить друг другу. Вопрос добра для другого вообще не
стоял перед ними. Но потом люди стали самостями, душевно отделенными друг от
друга, желающими блага себе и входящими в самые разнообразные отношения
добра и зла друг с другом. Как людям быть в единении, когда они самостные?
Вот вопрос. И Господь Бог показывает, как следует им использовать их чувство
самостности, как следует им обращаться со свой самостью в новых условиях
существования.
Когда человек делает себе и для себя, то он всегда путается в добре,
которое сплошь и рядом оказывается мнимым. Но когда это же самое ты делаешь
другому, то это всегда оказывается "тов", добро. Коли ты стал самостью --
"себе" и для себя -- так используй само это стремление "себе", но для
другого! Все дело в этом. Одевая нагих, Господь Бог дает людям пример
бескорыстного давания, учит их делать добро другому. К тому же, одев
человека, Господь тем самым ответил на его страх перед Ним и на его стыд за
низменность в себе.
Все это происходило на исходе Шестого Дня, в заключение которого
сказано: "тов меод", хорошо вполне. Но как же так?! Ведь человек пал, стал
греховным, смертным, способным на зло? И все равно: "хорошо вполне"?
Начинается другой Путь, не тот, что в Саду Эдена. Тем не менее, это есть
Путь, ведущий к исполнению Замысла Того, Кто установил его. На этом Пути
человек, желая добра себе, должен использовать это желание для того, чтобы
делать добро другому -- как себе. И тогда: "тов меод".
Буква "гимел" -- символ ходьбы; за ней в алфавите следует буква
"далет", которая одиноко стоит на одной ножке, отвернувшись от "гимел". И
"гимел" идет к "далет", чтобы отдать ей свою ножку, а когда это происходит,
то появляется следующая по алфавиту буква "хей" -- символ нашего Мира и
вечной женственности. Люди должны быть в состоянии единства и каждый человек
призван к деланию доброго, милостивого, любовного. Этим закладываются новые
основания существования, существования человека на Земле
5
"Вот человек стал (hая) как один (ке эхад) от нас (или: от него --
мимэну) в познании добра и зла... "
Слово "мимэну" мы много раз встречали. Везде в тексте оно означало "от
него". Но вполне может означать и "от нас". К этому месту есть древний,
ставший традиционным комментарий, по которому тут сказано "от нас" -- от
Бога и ангелов служения. Этим подчеркивается порочная самодостаточность
самостного человека.
И вместе с тем человек как-то сопоставляется в знании добра и зла с Ним
и с ними. Один из учеников равви Акивы, звали его Папос, стал учить перед
великим мудрецом такому комментарию. Но прервал его Акива выразительным
словом:
"-- Будет тебе, Папос!"
Знание добра и зла человеком и знание добра и зла Богом и Его ангелами
несопоставимо ни по сущности, ни по качеству. "Но тогда растолкуй же ты нам
это место", -- попросили ученики Акиву.
И ответил он. Перед человеком в Саду Эдена было поставлено два Пути:
Путь жизни и Путь смертности. И вот он стал как один из этих двух Путей, hая
ке ахад мимену. Он выбрал себе Путь -- Путь смертности.
В толковании равви Акивы слово "эхад" (один, един) заменяется на "ахад"
(один из двух). Этого недостатка нет в толковании РаШИ, который видит смысл
стиха в том, что как Бог наверху един, так и человек внизу стал
единственным, уникальным по знанию добра и зла. Но и толкование РаШИ не
полностью укладывается в синтаксис и логику стиха, где подчеркивается именно
"от" чего-то.
Если слово "мимэну" прочесть иначе, то получится "мимено" -- как один
"от себя самого", один в своем роде, сделав свой выбор. Человек нес в себе и
тот и другой Путь и теперь определился, стал как единый Путь, на котором
познается добро и зло. На Пути смертности есть зло, "ра", и хочешь или не
хочешь, а приходится определять доброе и злое, -- пусть даже злое как доброе
и доброе как злое.
До сих пор мы подчеркивали лишь отрицательные последствия греха Адама.
Но ведь Адам, как мы уже говорили, был прав, считая, что принятие внутрь
себя добра и зла и способность его познавания дает человеку качественно
новые возможности для духовной работы -- не как накопления знаний, умений,
истин, а как приращение духовного опыта жизни. Да и разделение на верхнюю и
нижнюю душу создает внутреннее напряжение, необходимое для Путепрохождения.
Добавим, что вместо эденской разделенности соположенных души и тела теперь
образовалось единое слитное существо. Земной человек -- целостное
телесно-духовное существо, готовое производить труд все большего и большего
обучения, опытного отбора и узнания душою добра и зла -- проходить Путь,
который он выбрал.
"...и теперь (ве ата) как бы ни (пэн) протянул руку (йишлах ядо) и
возьмет так же от Древа жизни, и съест -- и живой до века (ва-хай ле-олам)"
(Б.3:22).
Загадочные слова. Что значит "пэн", "как бы ни"? Что значит "ва-хай
ле-олам"? Почему нельзя просто дать Адаму заповедь, повелевающую не есть от
этого Древа? Раньше в такой заповеди не было необходимости: его ничего не
толкало к Древу жизни, да и не было у него способности найти в Саду Древо
жизни. Но вот ситуация изменилась: он уже может "протянуть руку",
нарушить заповедь, если таковая была бы дана ему, и взять от Древа жизни. И
что тогда? Ясно только: в новых условиях существования человек способен
"протянуть руку", а это будет во вред.
Есть одно замечательное толкование, по которому рассматриваемая фраза
разрывается надвое после слов "йишлах ядо", означающих своевольное действие.
Образованная таким способом первая половина фразы выражает опасение: "Как бы
Адам теперь ни взял то, что ему не положено, что несет ему гибель". Вторая
же половина фразы -- спасение от своеволия: "Так пусть же он возьмет от
Древа жизни, и съест, и живет до века". Богу, по такому толкованию, нужно,
чтобы человек съел от Древа жизни, -- именно для этого человек и высылается
из Сада...
Слово "олам" не означает механическую вечность как бесконечное
количество моментов времени. "Олам" -- это исчезающая из поля видения
временная граница, к которой направлено развитие. По-русски это слово
правильно перевести не словом "вечно", а словом "Век". В языке еврейских
мудрецов "олам" означает Мир как целостность. Подходит к концу нынешний
Олам, истекает его срок, наступает следующий Олам, другой Мир, другой Век.
Напомню, что человек создан на срок, по истечении которого все наши вопросы
о продолжительности жизни становятся бессодержательными. В этом смысле Адам
"бессмертен", но не "вечен".
Нужно сказать, что в словах "ва-хай ле-олам" слово "хай" -- не глагол
"жить" (как обычно переводят), а прилагательное "живой". Съев от Древа
жизни, человек будет "живой до Века" -- до того срока, до которого он
изначально назначен быть живым.
Адам уже начал Путь смертности и не может непрерывно "жить" до конца
Олам. Иначе в Мире утвердится зло, прочность которого только и разрушается
прерывностью существования человека. Отмеренный человеку срок жизни, вообще
говоря, обратно пропорционален его страсти плодить зло. В допотопные времена
естественный возраст человеческой жизни был установлен в 600 лет, затем он
составлял 120 лет, а далее сократился до 70-80 лет. И может сокращаться и
дальше. Несущий в себе злое человек не должен жить столько же, сколько Адам
в Эдене. Но он должен быть "живой" -- все больше и больше увеличивать
полноту жизни в себе. Для этого ему необходимо Древо жизни. В каком
смысле? Это проясняют нам следующие два стиха.
"И услал его (вайишалхэhу) Господь Бог из Сада Эдена, чтобы возделывать
землю (эт hа адама), из которой он взят" (Б.3:23).
Слово "йишалхэhу" многогранно. Оно означает и "услал его" и "послал
его" и "отпустил его" (так фараон "отпускает" народ Исраэля на свободу).
Господь Бог дает Адаму новое задание, посылает его работать на Землю,
отпускает его жить не перед Его лицом, а самостоятельно, в самовольности,
как он того и хотел.
После греха Адама изменяется и рабочий план Бытия и трудовое задание,
данное человеку. Адам посылается трудиться на другой почве, "адама" -- не на
"адама" Эдена, а на той, из которой он взят. Взят же он, учат мудрецы, из
того места Земли, куда течет поток Прат, который непосредственно вытекает из
Сада, где он как раз и омывает Древо жизни. Человек услан на работу по
течению Прата, в истоках которого находится Древо жизни. Путь Прата
причастен к Древу жизни и в некотором смысле есть Путь Древа жизни, ведущий
в место земной работы человека, в своего рода земной Сад.
Посланный на Землю человек должен был быть накрепко связан с Древом
жизни по течению несущего плоды жиз