представили залу, попросили выступить. Что сказать?.. - Когда мы учились в школе, - начал Адик, - в тот самый период "холодной войны", слово "Америка" у всех у нас ассоциировалось со словами "Поль Робсон"... - Зал встал. Адик слегка обалдел. Зал сел. Он вспоминал чемпионов по боксу и по бегу и еще каких-то знаменитостей. С каждой фамилией зал вставал. ** Глава V. Учителя Раввин Артур Шнеер: "Живи и дай жить другим" Артур Шнеер родился в Вене 20 марта 1930 года. Во время войны жил в Будапеште. В январе 1945 года Красная Армия освободила Будапештское гетто. Среди спасенных был и Артур... Раввин Шнеер впервые приехал в Москву в декабре 1965 года во главе делегации фонда "Призыв к совести". Тогда были очень тяжелые времена для всех религиозных конфессий. Он начал налаживать контакты с религиозными лидерами Москвы и Ленинграда. Артур Шнеер обратился в Комиссию при Священном Синоде, к его председателю, митрополиту Никодиму, который в то время также был председателем отдела по внешним церковным сношениям. Главным раввином Московской хоральной синагоги в 1965 году был рабби Иегуда-Лейб Левин. В то время в СССР было несколько раввинов, все они были преклонного возраста. Артур Шнеер неоднократно бывал в Загорске и видел, как хорошо и отлажено там идет подготовка священников. Ничего подобного для подготовки раввинов в СССР не было. Целью последующих приездов в Москву Артура Шнеера стали переговоры с религиозными лидерами о возможности подготовки смены раввинов. В решении этой проблемы рабби Шнеер видел два пути: либо открыть раввинскую семинарию в СССР, либо получить разрешение отпускать на учебу студентов в соответствующие учебные заведения Израиль, США или в Восточную Европу. Он начал вести переговоры с Советом по делам религий при Совете министров СССР (он был образован в 1965 году) и убедил их в необходимости начать подготовку раввинов для синагог Советского Союза. В результате этой кропотливой работы было получено разрешение от Совета по делам религий на учебу десяти человек за границей. x x x Рассказывает рабби Артур Шнеер Я очень уважаю Адольфа Шаевича за его решительность и целеустремленность, за то, что он приложил немало усилий, чтобы получить еврейское образование и стать раввином. Я всегда верил, что его ждет большое будущее. Мы часто с ним встречались, когда он учился в семинарии, я видел, как складывается его жизнь. Вот интересная деталь, на которую обращу ваше внимание. У Адольфа было совсем мало денег, а потом, когда ситуация чуть-чуть улучшилась, то он пошел и купил сразу несколько книг. Для него самое главное - духовная пища, образование и развитие. Когда он стал главным раввином в Москве, в синагоге на Архипова, то я обратил внимание, как внимательно и бережно он относится к проблемам и чаяниям прихожан, всеми силами старается им помочь. Наши синагоги - Park-East Sinagogue в Нью-Йорке и Московскую хоральную синагогу - вот уже двадцать лет связывают партнерские дружеские отношения. В знак нашей дружбы на этих синагогах установлены мемориальные доски. В мутные тяжелые времена Адольф делал все возможное, чтобы сохранить еврейскую жизнь в России. Дай Б-г ему здоровья и благополучия! ** Сегодня раввин Шнеер - духовный лидер Park-East Sinagogue (синагоги Парк-Ист) в Нью-Йорке, главный раввин Манхеттена, основатель и президент фонда "Призыв к совести", а также крупный политический и общественный деятель. Фонд "Призыв к совести" был создан в 1965 году как сообщество бизнесменов и религиозных лидеров для защиты свободы вероисповедания и прав человека в различных странах мира. Он внес огромный вклад в решение многих этнических конфликтов по всему миру. Более сорока лет известен в мире главный девиз раввина Шнеера -"Живи и дай жить другим", воистину выстраданный его же собственной судьбой. Он пережил Катастрофу и потерял большую часть своей семьи в концлагерях. Призыв Артура Шнеера к взаимной терпимости и толерантности подтверждается многолетней деятельностью Фонда. Среди его активистов - иудеи, католики и православные, мусульмане, буддисты. Фонд активно реагирует на все события в политической жизни планеты. Создание фонда "Призыв к совести" было реакцией на антисемитизм в Советском Союзе и в странах Восточной Европы. С приходом Горбачева и падением Берлинской стены ситуация, казалось, стала улучшаться. Но тут начались религиозно-этнические войны в Югославии. А теперь новую, террористическую войну развязали исламские фанатики. Все это - ужасные преступления, прикрываемые религиозными лозунгами. В связи с этим раввин Шнеер призывает представителей всех конфессий, всех, кто ценит святость человеческой жизни, объединиться против терроризма. Рассказывает Адольф Шаевич С рабби Шнеером я познакомился в 1972 году, когда учился в Москве в ешиве при Хоральной синагоге. Он был одним из тех немногих раввинов, которым разрешали приезжать в Советский Союз. У него были хорошие связи с нашими послами в США и с российскими представителями в ООН, поскольку его синагога расположена на Манхеттене, напротив нашего представительства. Шнеер пришел к нам в ешиву и рассказал, что несколько человек можно будет направить на учебу в Венгрию, в раввинскую семинарию Будапешта. В то время это была единственная раввинская семинария среди соцстран. Потом мы узнали, что сначала Артур Шнеер пытался добиться разрешения, чтоб посылали студентов учиться на раввинов в Израиль или в Америку. Ему ответили, что об этом речи быть не может, что есть социалистическая Венгрия, и только туда могут поехать несколько человек. Шнеер сказал, что, поскольку венгерского языка никто из нас не знает, для наших студентов будет организовано специальное интенсивное обучение ивриту. Также он сообщил нам, что преимущество будет отдано неженатым претендентам, чтобы ничего не отвлекало их от учебы. ** Камушки на ладони Рассказывает Валерий Кац Однажды нью-йоркский раввин Шнеер, будучи по делам в Москве, зашел в ешиву при синагоге на Архипова. - Ух, сколько учеников, - удивился он. А их было, может, десять. Американец положил на стол несколько ручек. Ученики кинулись за сувенирами. Один не шелохнулся. - А что же вы? - спросил американец. - Да ладно уж, - улыбнулся Адик. - Да? - Шнееру это, видимо, понравилось. - Можно, я вам свой "паркер" подарю? Рассказывает Адольф Шаевич Итак, у меня появилась какая-то перспектива. У нас в ешиве училось порядка двадцати человек. Некоторые из них, не скрывая того, хотели просто выучить иврит и уехать в Израиль, другие были уже женаты и обременены семьями. Среди нас были, к сожалению, и не совсем здоровые ребята. Поэтому перспектива поехать на учебу в Венгрию для меня становилась реальной. Я стал усиленно учить иврит, возможности у меня для этого были прекрасные. Я в то время, можно сказать, жил в синагоге - работал сторожем, там же и ночевал. Денег у меня не было, времени было предостаточно, так что я очень много времени уделял учебе. В то время никаких учебников для занятий в ешиве не было, мы учились по Пятикнижию Моисееву. Помню, как я впервые открыл эту книгу, увидел ивритские буквы и решил, что выучить это невозможно. Никогда. Тем не менее, потихонечку стал заниматься и меньше чем за год на разговорном уровне выучил язык. В марте 1973 года Шнеер приехал, чтобы провести собеседование и отобрать кандидатов. В то время раввином Хоральной синагоги был Яков Фишман. И он, и директор ешивы Лев Гурвич были ко мне очень расположены. К тому же я не был женат, и возраст мой был достаточно серьезным - тридцать пять лет. Поговорили с раввином Шнеером, и он отобрал троих - меня, будущего ленинградского раввина Хаима Левитиса и еще одного парня из Ростова-на-Дону. Потом у этого парня из Ростова что-то случилось, и он не поехал учиться. Мы с Хаимом поехали вдвоем. На протяжении семи лет обучения рабби Шнеер опекал нас, интересовался, как идут дела, помогал и литературой, и даже деньгами. Он относился к нам по-отечески, хотя был старше меня всего на семь лет. Артур стал для меня и братом, и отцом, и другом. Он очень хороший человек. Мы и с Катей неоднократно бывали у него в Нью-Йорке - и на 70-летие, и на 75-летие. Он не только мне, но и советским общинам помогал - и предметами культа, и литературой - специально для нас издавал Пятикнижие и молитвенники, посылал продукты на Песах. Мы дружим и в нынешнее время. Вот хотя бы такой пример. Артур Шнеер привозил в Москву в Хоральную синагогу своего сына на бар-мицву. К слову, его сын сегодня тоже известный раввин в Америке. Рабби Шнеер был на обрезании у Андраша и на его бар-мицве. Рав Артур Шнеер напряженно работает, летает в разные страны, земной шар облетал, наверное, больше любого космонавта. Он очень расположен к людям, толерантен, пользуется громадным уважением и в Америке, и здесь, в России. Я многим ему обязан и многому у него научился. Учеба в Нью-Йорке Благодаря поддержке раввина Шнеера, после окончания раввинской семинарии в Будапеште Адольф Шаевич смог поехать на полугодовую стажировку в Ешиву-Университет (Yeshiva University). Рассказывает Адольф Шаевич Раввин Шнеер в свое время сам окончил известную во всем мире Ешиву-Университет, которая находится в Нью-Йорке. И как только в 1987 году, с приходом Горбачева, рухнул "железный занавес и появилась такая возможность, он добился разрешения поехать туда на стажировку мне и Владимиру Плиссу. В Нью-Йорке со мной индивидуально занимались несколько преподавателей. Эти молодые ребята имели очень глубокие познания. Утром мы вставали, шли на молитву, после молитвы - завтракать и до обеда занимались. Потом обедали, а после обеда снова занимались до ужина. И так каждый день, кроме субботы. Занятия проходили интенсивно. Эта учеба мне дала очень много. Я познакомился со многими раввинами. При этом в американских газетах про приехавших из Советского Союза писали всякие небылицы, будто нас прислал КГБ. Помню, иду я по студенческому городку, а из окна кричат: "КГБ!" Американцы не могли привыкнуть к тому, что "железный занавес" рухнул. Много лет все было закрыто, а тут вдруг приехали учиться какие-то люди. Ну, естественно, кого могли послать? Конечно, КГБ! На бедного раввина Шнеера тоже ополчились. Приглашали нас и хасиды, и просто приходилось выступать в синагогах. Эти выступления превращались в вечер вопросов и ответов. В субботу, когда заканчивалась молитва, все садились за стол и начинались бесконечные беседы. Ральф Гольдман и Лев Гурвич Рассказывает Адольф Шаевич: Еще хочу упомянуть своего первого учителя, преподавателя ешивы Льва Гурвича. У него удивительная судьба. В 1917 году он получил диплом раввина. Естественно, раввином не работал, потому что началась революция. Он был другом рабби Иегуды-Лейб Левина. Вместе они учились в Днепропетровском еврейском университете, на авиационном факультете, окончили его, работали в авиационной промышленности. Потом, когда Левин ушел на пенсию и пришел в синагогу, став ее раввином, он вспомнил о Льве Гурвиче и привел его сюда. Лев Гурвич великолепно знал иврит и занимался с нами со всей скрупулезностью. Очень многие люди у него учились, например, Аркадий Александрович Гайдамак. Благодаря ему и я, после мытарств в Москве в 1972 году, смог начать учебу в ешиве при Хоральной синагоге. Лев Гурвич поручился за меня, уговорил взять меня с испытательным сроком. Он же пустил меня пожить на пару месяцев в своей комнатке на Преображенке, в то время как он жил у своей жены. Я у него пару месяцев квартировался. Такие вещи не забываются... Были еще и другие люди, которые мне помогали по жизни. С Ральфом Гольдманом мы познакомились году в 1986-1987 годах. В то время в Москву приезжала делегация Джойнта, они хотели возобновить свою деятельность после долгих лет небытия. Дело в том, что Американский еврейский объединенный распределительный комитет "Джойнт" в 1939 году был объявлен "шпионской, террористической и сионистской организацией". Деятельность Джойнта была запрещена, и вплоть до 1988 года посылки с гуманитарной помощью в СССР отправлялись анонимно. В конце 1980-х годов мы вместе с Ральфом Гольдманом посетили секретариат первого президента СССР Михаила Горбачева. После этой встречи активная работа Джойнта в СССР возобновилась. Ральф Гольдман - фантастический человек, с одной стороны, преданный еврейству, и вместе с тем очень толерантный. Сейчас ему уже за девяносто, он не занимает никакого поста, но держит руку на политическом пульсе. Мы с ним часто общаемся. У него уникальная память, светлая голова. Гольдман очень деятельный человек, я у него тоже многому научился. Мне просто повезло в жизни, что встретились такие люди. Памяти Карола Унгара Когда я спросила Адольфа Соломоновича, какие должности он занимает, среди приоритетных он назвал две - главный раввин России и президент общественной организации "Еврейское агентство в России" (ЕАР). Как случилось, что раввин Шаевич является еще и главой российского Сохнута? Рассказывает Адольф Шаевич Лет десять назад деятельность Сохнута на территории РФ хотели запретить. Я написал письмо Борису Ельцину, в котором заступился за Еврейское агентство. В Минюсте разрешили деятельность Сохнута, но с таким условием: организация должна быть зарегистрирована как общественная и российская, и главой этой организации должен быть гражданин России. Руководители Сохнута обратились ко мне с просьбой занять эту должность. Я согласился. Когда ЕАР зарегистрировали и его деятельность возобновилась, мы много ездили с сотрудниками по еврейским общинам России, в представительства ЕАР. Когда стало возможным работать легитимно, то сотрудники ЕАР смогли многое сделать для евреев России. Если раньше репатриация в Израиль была равносильна полету на Луну - оформление виз совершали полулегально, добирались до Израиля окольными путями - через Одессу, Венгрию и Румынию, то теперь Сохнут все это начал делать на цивилизованном уровне. Люди стали улетать прямыми рейсами и с Дальнего Востока, и из Сибири. Сотрудники Сохнута помогли очень многим, пожелавшим уехать в Израиль. Поначалу первейшей задачей Сохнута была помощь в репатриации. После Большой алии круг их задач стал шире. Стало ясно, что в России надо работать с еврейской общиной, потому что за 70 лет безвременья евреи так далеко ушли от еврейства, что не понимали, зачем ехать в Израиль. Я объяснял руководству ЕАР, что наша задача - вернуть евреев к своим корням. Чтобы, если человек захотел уехать из России, ему не пришлось бы решать головоломок - ехать в Германию, Швецию, Канаду или Австралию. Тот, кто ощущает себя евреем, поедет только на свою историческую родину - в Израиль. Годы работы в Сохнуте подарили мне встречу еще с одним уникальным человеком, ныне, увы, уже покойным. Я познакомился с Каролем Унгаром, когда он возглавлял по линии Сохнута выезд репатриантов через Венгрию и Румынию. Сначала это были чисто деловые контакты, а потом, когда он был назначен главой представительства ЕАР в странах СНГ, мы с ним подружились. Карол Унгар родился в 1946 году в Венгрии, много лет служил в Армии обороны Израиля, вышел в отставку в звании полковника, участвовал в Шестидневной войне, войне Судного дня, Войне на истощение... Между собой мы с Каролем говорили по-венгерски, даже шутили, что у нас есть такой специальный язык. С ним было очень легко работать, потому что он был необыкновенно хорошим человеком, открытым, добрым с постоянным желанием помогать и помогать людям. Наверное, поэтому он безвременно ушел - ему было чуть больше шестидесяти лет. Наверное, и нам и ему надо было больше внимания обращать на его здоровье, а он к этому относился несерьезно, да и мы тоже не верили до конца, что трагедия может произойти. У меня о Кароле Унгаре остались самые светлые воспоминания. Мы с ним несколько раз ездили по России, в последний раз были на Кавказе - в Махачкале, в Дербенте. Принимали нас там, естественно, с кавказским гостеприимством. Порой даже чересчур. Карол шутил по этому поводу: "Давай распределим обязанности - ты пей, а я буду работать". К нему все очень хорошо относились, ценили его открытость, желание разобраться в ситуации. Он и сотрудников себе подбирал таких, которые постоянно трудились и добивались видимых результатов. Для него это было главным. Мне его будет не хватать... Рассказывает Лариса Токарь Я почти 15 лет проработала в московском отделении Еврейского агентства в России и стала невольным свидетелем той травли, которая была начата против деятельности Сохнута на территории России. Чего только не инкриминировали израильской организации, помогающей тем, кто хотел вернуться на свою историческую родину! Вот, например, цитата из интервью руководителя Управления контрразведывательных операций (УКРО) ФСБ РФ, генерал-майора Николая Волобуева, которое он дал в 1997 году газете "Московский комсомолец: "В прошлом году была прикрыта деятельность израильской общественной организации "Сохнут". Не скрываю: в том числе и по нашей инициативе. Дело в том, что мы неоднократно выявляли факты, когда "Сохнут" нарушал наше законодательство в ущерб безопасности России. Там работали исключительно в одном направлении - организовывали эмиграцию евреев в Израиль. Однако мы отмечали, что в первую очередь интерес проявлялся к тем людям, которые служили на оборонных предприятиях, имели доступ к соответствующей информации". Другими словами, уважаемый генерал-майор обвинял Сохнут в шпионской деятельности. Дело шло к закрытию всех отделений Еврейского агентства на территории России. И в этот сложный момент в ситуацию вмешался главный раввин России Адольф Шаевич. Когда ситуация разрешилась, от руководства Сохнута Адольфу Соломоновичу поступило предложение стать президентом Еврейского агентства в России. Он согласился. Так мог поступить только мужественный и смелый человек, который несет ответственность за судьбы евреев не только России, но и Израиля. В силу своей скромности Адольф Соломонович считает эту, не единственную свою должность, полуформальной. Не могу с этим согласиться и готова засвидетельствовать - за годы моей работы в ЕАР раввин Шаевич участвовал и в ежегодных съездах посланников, и в праздновании дней Независимости Израиля, и во многих других, делах агентства. А в дни еврейских праздников он обращался к читателям "Вестника Еврейского агентства в России" с поздравлениями, где в интересной и доступной форме рассказывал о традициях праздника, находил те самые нужные слова, которые доходили до сердца каждого еврея. Думаю, это традиция продолжается и в обновленном "Вестнике". Более того, многие программы Сохнута в России - а это целый пакет интересных и важных для российских евреев и их детей проектов - выполняются совместно с Конгрессом еврейских религиозных организаций и объединений России (КЕРООР), который возглавляет Адольф Соломонович. К примеру, в рамках тесного сотрудничества Сохнута с главным раввином России Шаевичем по инициативе Адольфа Соломоновича в Московской хоральной синагоге был организован Центр по репатриации и изучению иврита для детей и родителей, уезжающих на постоянное место жительства в Израиль. И еще одна инициатива Адольфа Шаевича помогла многим будущим репатриантам. В Хоральную синагогу был приглашен из Швейцарии высокобразованный раввин Пинхас Гольшмидт, который стал главным раввином Москвы. Рав Гольдшмидт был рекомендован Адольфом Соломоновичем на должность председателя раввинского суда России и стран СНГ. Работа раввинского суда способствовала выявлению принадлежности к еврейству граждан, желающих репатриироваться в Израиль. Для этого в архивных записях синагог, амбарных книгах церквей разыскивали дополнительные документы. Эта ответственная и кропотливая работа велась в тесном контакте с Хоральной синагогой, посольством Государства Израиль в Москве и "Еврейским агентством в России". Для тех, кто решил репатриироваться в Израиль, эта была неоценимая помощь и поддержка. ** Глава VI. Венгрия и евреи Вернемся в 1972 год, когда бездомный и безработный Адольф Шаевич начал учиться в ешиве при Московской хоральной синагоге, параллельно работал там сторожем и в один прекрасный день познакомился с американским раввином Артуром Шнеером. После длительных организационных проверок и процедур оформления два человека из СССР - Адольф Шаевич из Москвы и Хаим Левитис из Ленинграда - поехали учиться в Будапешт в раввинскую семинарию. Пребывание в Венгрии сыграло значительную роль в духовном формировании Адольфа Шаевича. Почему советских студентов отправили учиться именно в Венгрию? С какой ситуацией в еврейской жизни этой страны в начале 1970-х годов столкнулся будущий главный раввин России? Ответы на эти и другие сложные вопросы объясняют многое в судьбе Адольфа Соломоновича и становятся гораздо понятнее и объемнее, если предварить их кратким экскурсом в еврейскую историю Венгрии. Безусловно, автор книги не претендует на глубокое раскрытие этой темы - для этого существуют специальные издания. Просто хотелось дать тот минимум информации, без которого оценить и прочувствовать эксклюзивный материал, собранный нами в Венгрии (а это и фотографии, и записи бесед с раввинами), было бы сложно. Будапешт Будапешт был создан в 1872 году путем слияния городов Буда, Обуда и Пешт. В каждом из этих городов была своя еврейская община. В Буде община, основанная в XI в., к 1600 году стала крупнейшей и богатейшей в Венгрии. В Обуде еврейская община после захвата города турками в 1526 году прекратила свое существование вплоть до 1712 года Первое упоминание о евреях Пешта относится к 1406 году. Расцвет еврейской общинной жизни в нем наступил в середине 1860-х годов: значительно улучшилось материальное положение евреев, возросла их численность. Именно тогда в Пеште родились основатель сионизма Теодор Герцль и его близкий друг, философ, писатель и врач Макс Нордау. Именно Нордау принадлежит чеканная формула еврейского успеха: "Евреи добиваются превосходства лишь потому, что им отказано в равенстве". Итак, в 1872 года Будапешт стал столицей Венгрии. По мере развития в стране капитализма, еврейское население росло. На средства еврейской общины строили синагоги, школы и благотворительные учреждения. Активно развивалась религиозная и культурная жизнь. В 1877 года в Будапеште была основана раввинская семинария - та самая, куда спустя почти сто лет - в 1973 году - приехали учиться студенты из Советского Союза - Адольф Шаевич и Хаим Левитис. На пороге трагедии Когда мы, журналисты из Москвы, в 2007 году побывали в Венгрии, то обратили внимание на такой факт. Несмотря на то что с момента окончания Второй мировой войны прошло уже более шестидесяти лет, Катастрофа 1944 года оставила глубокий след в жизни венгерского еврейства. Поэтому обойти эту тему не возможно. С 1920года страной управлял адмирал флота времен Габсбургской империи Миклош Хорти. Его роль в решении "еврейского вопроса" историки оценивают неоднозначно. Однако обратимся к фактам. В связи с принятием в 1938-1939 годы законов, ограничивавших права евреев, политика Миклоша Хорти подверглась критике как слева, так и справа. Внутри страны его критиковали за дискриминацию евреев, а гитлеровцы, под давлением которых и были приняты эти законы, упрекали его в недостаточной жесткости в решении "еврейского вопроса". 22 июня 1941 года Миклош Хорти получил от Гитлера письмо, в котором его "просили", чтобы Венгрия объявила войну СССР. Хорти попробовал отделаться только разрывом дипломатических отношений, но этого оказалось недостаточно. 27 июня он выполнил просьбу Гитлера. В 1942 году венгерское правительство осуществило первую жестокую акцию по отношению к евреям. Было принято постановление о депортации в Каменец-Подольский (Хмельницкая область, Украина) всех евреев, которые в начале XX века бежали в Венгрию от погромов из Галиции, Польши и Украины. Эти люди, в основном, ортодоксальные евреи, прижились в стране, но не позаботились о том, чтобы получить венгерское гражданство. В том же 1942 году в Каменец-Подольском фашисты расстреляли всех высланных из Венгрии евреев. И это было только начало... С 1942 года, то есть с момента заключения военного союза между Венгрией и фашистской Германией, всех еврейских мужчин Венгрии в возрасте от 19 до 42 лет стали забирать в так называемые еврейские батальоны. Мобилизованные евреи должны были рыть окопы, расчищать руины после бомбардировок и выполнять другую тяжелую физическую работу, необходимую для нужд армии.При этом их не обеспечивали ни обмундированием, ни оружием. К примеру, в 30-градусный мороз мужчин заставляли работать в собственной одежде, не пригодной ни для таких морозов, ни для таких работ... С ними обращались жестоко, безнаказанно убивали. Многие еврейские мужчины умерли тогда от холода, голода и болезней - так было уничтожено и покалечено два поколения еврейских мужчин Венгрии. x x x Катастрофа Летом 1942 года Германия получила в свое распоряжение экономический и военный потенциал Венгрии, а численность венгерских войск на территории СССР достигла 160 тыс. человек. Парадоксально, но при этом внутренняя обстановка в хортистской Венгрии казалась весьма благополучной. Военное производство способствовало экономической конъюнктуре, обеспечивая почти полную занятость и достаточно высокий уровень оплаты труда. Страну не беспокоили социальные конфликты, хотя имели место некоторые ограничения на продукты питания и отдельные промышленные товары. Линия фронта была пока далеко. Советские бомбардировщики впервые долетели до Будапешта лишь в сентябре 1942 года. Несмотря на то что Венгрия была союзницей фашистской Германии, венгерское правительство не сразу согласилось участвовать в гитлеровском "окончательном решении еврейского вопроса". 17 марта 1944 года Хорти по вызову Гитлера отправился в его штаб-квартиру в Клесхейме и фактически оказался в плену. Через полгода после вторжения у власти поставили Ференца Салаши, известного своей жестокостью и ненавистью к евреям. В течение шести месяцев из Венгрии были депортированы 600 тыс. евреев. Дальше события развивались стремительно и самым трагическим образом. Неслучайно 1944 год называют годом Катастрофы венгерского еврейства. Уничтожить венгерское еврейство было поручено "архитектору геноцида" Адольфу Эйхману. До этого времени при истреблении евреев из других стран Европы Эйхман руководил своим аппаратом из берлинской канцелярии. В случае с Венгрией его послали командовать операцией на месте. В Венгрии Эйхман пробыл всего несколько месяцев. И за это время отправил из Венгрии на смерть более 400 тыс. евреев. По его собственной оценке - 450 тысяч!.. Вот выдержка из показаний штурмбанфюрера СС Дитера Вислицени на Нюрнбергском процессе: "После вступления немецких войск в Венгрию Эйхман отправился туда с большой командой. Приказом, подписанным начальником СД, я был откомандирован в штаб Эйхмана. Эйхман начал свою деятельность в Венгрии с марта 1944 года. Он установил также связь с членами венгерского правительства. Первым мероприятием, которое было осуществлено Эйхманом в контакте с венгерскими правительственными чиновниками, стала концентрация евреев в Венгрии в определенных местах. Производилось это насильственно. Проведение концентрационных мер происходило по зонам и началось с так называемой Карпатской Руси и Трансильвании. Начало операции приходится на середину апреля 1944 года. Эта операция распространялась в Закарпатской Украине на более чем 200 тысяч евреев. Вследствие этого в маленьких городах и сельских общинах, в которых концентрировались евреи, возникли невыносимые условия проживания. Поэтому Эйхман предложил венграм отправить этих евреев в Освенцим и другие концентрационные лагеря. Он, однако, настоял на том, чтобы венгерское правительство само обратилось к нему с этим предложением. Эвакуация была проведена венгерской полицией. Эйхман сам назначил меня офицером связи при подполковнике Ференце Салаши, который был уполномоченным от министерства внутренних дел Венгрии для проведения этой операции. Вывоз евреев из Венгрии начался в мае 1944 года, причем эвакуация происходила по зонам: сначала из Карпатской Руси, потом Трансильвании, потом северной Венгрии, южной Венгрии и, наконец, западной Венгрии". Когда с провинциальными евреями Венгрии было покончено, настала очередь евреев Будапешта, но Миклош Хорти сумел приостановить депортацию евреев из венгерской столицы. Он хотел сохранить для будущего экономическую элиту страны и сделал для этого все возможное. Освобождение С момента вступления Венгрии в войну летом 1941 года и до начала немецкой оккупации 19 марта 1944 года погибло более 15 тыс. евреев Будапешта. Летом 1944 года около 220 тыс. евреев Будапешта разместили в домах, отмеченных желтыми звездами. 25 июня для них был введен комендантский час, и они стали вести жизнь заключенных. Отсюда были депортированы (и позднее уничтожены) свыше 100 тыс. евреев. Оставшихся в гетто евреев немцы планировали взорвать. Но пришла Красная Армия, и немцы не успели осуществить свой жестокий план. В июне-июле 1944 года началась кампания по спасению евреев в дипломатических миссиях нейтральных держав (в основном, Швейцарии и Швеции). Десятки тысяч венгерских евреев спас в годы войны шведский дипломат Рауль Валленберг, имя которого давно уже стало легендой. Ко времени освобождения Будапешта Красной Армией в двух основных гетто и в дипломатических миссиях нейтральных стран находилось около 94 тысяч евреев. Около 25 тысяч евреев выжили в подполье. Позднее еще примерно 20 тысяч евреев возвратились из концлагерей и трудовых команд. Теперь уже нет социалистического лагеря, и в Венгрии можно свободно высказывать свое мнение о Советском Союзе. Но у венгерских евреев и в 2007 году нет никаких других чувств по отношению к Красной Армии, кроме благодарности. Из статьи Александра Крюкова "Кишон Партачианский, или Судьба человека и жизнь сатирика" "...Нацистская пропаганда без устали убеждала нас в том, что русские - варвары, грабители и насильники, поэтому мы, естественно, были убеждены, что они - лучшая часть человечества... Мы молились о приходе русских..."" x x x В цепких коммунистических объятьях До известных событий 1956 года в СССР и Венгрии был политический режим, который современные историки называют "сталинизмом". В ту пору многие несогласные с коммунистическим режимом подверглись политическим репрессиям и попадали в лагеря ГУЛАГа. Экономическая ситуация в Венгрии стала ухудшаться в результате ускоренной индустриализации, а крестьяне были возмущены коллективизацией и созданием госхозов. К тому же венгры были недовольны тем, что после ХХ съезда КПСС у них не произошло такого же очищения от сталинского наследства, как в Советском Союзе. Интеллигенция требовала смены руководства, в первую очередь хозяина страны Матьяша Ракоши, и реабилитации всех репрессированных. Против сталинского наследия восстал народ. Студенты Будапештского политехнического института устроили демонстрацию, в которой приняли участие около 200 тыс. человек. Выступавшие требовали смены партийного руководства, проведения свободных выборов, отмены цензуры и вывода советских войск. Венгрия вышла из повиновения. 4 ноября 1956 года началась операция "Вихрь". Советские войска (60 тыс. человек и 6 тыс. танков) вошли в Будапешт. Потери Советской Армии в венгерских событиях составили 640 убитых и 1251 раненых. Общие потери венгров - 2652 убитых, 19226 раненых... Юрий Андропов, в те годы посол СССР в Венгрии, в 1956 году настоял на том, чтобы в Будапешт были введены советские войска. Вот что пишет в связи с этим Вячеслов Кеворков, писатель, генерал-майор КГБ в отставке: "Увиденное тогда оставило тяжелый след в его (Ю. Андропова. - Л.Т.) сознании. Он рассказывал, что бессонные ночи, наполненные душераздирающими криками людей, распинаемыми мятежниками на столбах у советского посольства в Будапеште, привели его жену в тяжелое психическое состояние, из которого она так и не вышла до конца своих дней". После подавления мятежа главой "революционного рабоче-крестьянского правительства" под советским контролем стал Янош Кадар. В 1968 году он предложил модель "нового экономического механизма", в рамках которого государственные предприятия получили относительную свободу в принятии решений. Была разрешена деятельность большого числа частных предприятий. "Гуляш-коммунизм" Кадара способствовал превращению Венгрии в одну из наиболее процветающих стран советского блока. Рассказывает венгерский художник Ласло Фехер Еврейская культура в коммунистической Венгрии подавлялась, еврейская тема считалась запретной, а Холокост был оттеснен на задворки памяти. В 70-е годы Венгрия была закрытым обществом. Я рисовал заброшенные еврейские кладбища". Одна из этих ранних работ Фехера (1979) изображает грозящее вот-вот упасть надгробие, вырезанная на нем надпись едва различается из-за теней и подлеска, символизируя уничтожение евреев в Катастрофе и подавление их коммунистическим режимом. Рассказывает Каталин Шаевич, жена Адольфа Шаевича На протяжении веков евреи мирно жили с венграми, пока на них не обрушилась трагедия Катастрофы. Вплоть до трагических событий 1944 года евреи составляли десятую часть населения страны. Это были, в основном, представители технической и творческой интеллигенции - ученые, врачи, юристы, артисты. В промышленных районах Будапешта работали заводы, принадлежащие еврейским фабрикантам, в том числе Гольдбергу, Вейс-Манфреду и другим. До 1930-х годов евреи в Венгрии считались уважаемыми людьми. Предчувствие беды появилось у венгерских евреев с приходом в Германии к власти Гитлера. Моя мама родилась в 1932 году. Больше детей в их семье не было. Когда я как-то спросила маму, почему у нее нет ни братьев, ни сестер, она ответила: "Мои родители говорили: "Для Гитлера детей рожать не будем"". Я долго раздумывала над мамиными словами, но понять, о чем идет речь, смогла только несколько лет спустя. Мамину семью и большинство наших родственников постигла та же горькая участь, как и все венгерское еврейство. Они попали в концлагерь, чудом осталась жива только мама... Те, кому посчастливилось выжить после Холокоста, с трудом выкарабкивались из тяжелого психологического состояния. Пережитое оставило тяжкий отпечаток на всю оставшуюся жизнь. В своей ненависти к евреям фашистов ничто не могло остановить. Приведу такой пример. Говорят, что сын премьер-министра Венгрии Миклоша Хорти ухаживал за девушкой-еврейкой. Фашисты намекали, что его выбор неприемлем, но сын Хорти не понял намека или не захотел понять. Тогда была подстроена автокатастрофа, в которой сын Миклоша Хорти погиб. Ференц Салаши, предводитель фашистского движения "Скрещенные стрелы", получил власть в Венгрии за 10 месяцев до окончания войны. Его действия на посту премьер-министра страны, - а он был союзником фашистской Германии, - принесли евреям много горя и страданий. После окончания войны за свои преступления Салаши был казнен. Когда в 1944 году в Венгрии начался Холокост, многие венгры повели себя благородно и мужественно. Они прятали евреев, спасая их от гибели. Священники и монахини других религиозных конфессий, следуя своей вере, хотели вместе с евреями разделить их страдания и вместе с ними шли в газовые камеры Освенцима. Но были и другие - некоторые венгры доносили на тех, кто помогал евреям. Многие евреи перед отправкой в Освенцим закапывали свои ценности или передавали их в венгерские семьи на хранение. И венгры возвращали драгоценности хозяевам, когда те возвращались назад. Многие даже разыскивали евреев, чтобы вернуть им их добро. После окончания войны многие евреи уехали в США и в Израиль. В их сознании Венгрия до сих пор осталась такой, какой была в том злопамятном 1944 году... После войны в Венгрии установился "совковый" режим. Коммунисты, а среди них были и евреи, вписались в этот режим. Много евреев оказалось в партии на руководящих должностях. Они поддерживали политику партии. А в этой политике были грязные эпизоды. Например, после окончания войны и прихода к власти "просоветского правительства" в Венгрии всех этнических немцев, живших в стране с XVII в., стали отправлять из Венгрии на Колыму, где они погибали. А ведь эти люди вообще не имели никакого отношения к фашизму! Более того, многих невинных венгров, без установления их причастности к преступлениям фашистов, также ссылали в сибирские лагеря. Негативное отношение венгров к власти распространялось и на евреев, хотя официально антисемитизма в стране не было. При этом изучать иврит и посещать синагогу было запрещено. Хотя в соответствии с политикой государства, евреи были "священными коровами": нельзя было обозвать или обидеть еврея. В определенных ситуациях государство даже помогало евреям в карьерном росте. Кто-то пользовался этим преимуществом, а кто-то отказывался от этих возможностей, предпочитая жить по совести. Но фактически антисемитизм в Венгрии имел место, в том числе и на государственном уровне. При Ракоши, так же, как и в СССР, были судебные дела по профессиональному признаку (вроде "дела врачей"), в рамках которых пересажали невиновных евреев. В заключение - несколько слов о современной Венгрии. Страна с населением более 10 миллионов человек находится на пересечении стратегических путей, связывающих Северную Европу с Балканами и восточноевропейские государства со Средиземноморьем. После Второй мировой войны Венгрия стала частью социалистического лагеря и одной из стран Варшавского договора, но с распадом Советского Союза в 1991 году начала укреплять политические и экономические отношения со странами Западной Европы. В мае 2004 году Венгрия стала членом Европейского Союза. Венгрия - парламентская республика. Ее законодательная система находится в процессе пересмотра и имеет тенденцию максимального приближения к западной модели. Благодаря своему центральному положению в Восточной Европе, четкому и понятному корпоративному праву, отлаженной и надежной банковской системе и развитой инфраструктуре, Венгрия является привлекательным и перспективным регионом для бизнеса и туризма. Вот с такой страной предстояло познакомиться журналистам из Москвы. ** Глава VII. Раввинская семинария. Встречи 30 лет спустя Одной из основных целей нашей поездки в Венгрию было посещение раввинской семинарии в Будапеште, где Адольф Соломонович проучился семь лет. Нам повезло - мы смогли встретиться с тремя раввинами (в те годы - студентами и преподавателями ешивы), которые в 1970-е годы познакомились с Шаевичем, - Альфред Шонер, Ласло Дайч и Тамаш Леви  Альфред Шонер об особенностях менталитета еврея из Биробиджана Первое, на что мы обратили внимание, - раввинскую семинарию "повысили в звании". Теперь там университет. А возглавляет его профессор, доктор Альфред Шонер, который окончил семинарию на год раньше приезда Шаевича в Венгрию и стал преподавателем. Альфред Шонер - а он еще и раввин синагоги при университете - утром встретился с нами в университете, мы побеседовали, а вечером он пригласил нас встретить шабат. Мы с удовольствием согласились. Гостеприимный хозяин устроил нам такой прием, что мы до сих пор вспоминаем об этом вечере с большой теплотой. Сначала он рассказал, как 34 года назад Адольф Шаевич приехал учиться в раввинскую семинарию в Будапешт из далекого Биробиджана, потом представил гостей из Москвы - Каталин и нас: фотокорреспондента журнала "Алеф" Илью Долгопольского и меня, главного редактора этого журнала. На встреч субботы было много выступавших, периодически центральное место занимал Эмиль Тот, главный кантор этой синагоги. Пел он превосходно. Каталин успела мне тихонько шепнуть, что она знает этого кантора еще с тех давних времен, он был гостем на их свадьбе с Адольфом Соломоновичем. Там же мы познакомились и с органистом синагоги Дьердем Карманом. Он играл на органе на свадьбе Каталин Адольфа (сейчас г-н Карман возглавляет в раввинской семинарии факультет канторского искусства). Когда служба закончилась, к нам подошла супруга Альфреда Шонера и пригласила на кидуш. Оказалось, что она преподает в университете русский язык. Еще нас познакомили с заместителем ректора Унгарне Комой Юдит. Она свободно говорила по-русски, попросила показать ей журнал "Алеф". К слову, журнал так понравился преподавателям университета, что мы, по их просьбе, после возвращения в Москву стали посылать "Алеф" в библиотеку университета. ** Несмотря на занятость, Альфред Шонер уделил гостям из Москвы много времени и внимания. Вот что он нам рассказал. x x x Кто построил раввинскую семинарию В 1848 году в Венгрии грянула революция, направленная на свержение с венгерского трона Габсбургов. Одной из главных целей этого восстания было предоставление национальным меньшинствам, в том числе и евреям, равных прав с другими гражданами страны. Более двадцати тысяч евреев-революционеров примкнули к восставшим. Через год революция была подавлена, всех участников мятежа строго покарали. Не избежали наказания и венгерские евреи. В качестве компенсации за неповиновение их заставили внести огромные денежные средства в казну империи. Когда в 1867 году между Венгрией и Австрией было заключено соглашение о создании Австро-Венгерской монархии, венгерским евреям вернули их деньги. А это была огромная сумма! Так нашлись средства для того, чтобы построить раввинскую семинарию. В 1877 году здание было готово. Сегодня, спустя 130 (!) лет оно выглядит великолепно. Внутри размещаются не только учебное заведение, классы для занятий, но и синагога, которая как бы спрятана внутри здания. Поэтому она уцелела в годы Второй мировой войны. Как семинария стала университетом, а Альфред Шонер - ее ректором Как сложилась судьба Альфреда Шонера после окончания раввинской семинарии? Он окончил Будапештский гуманитарный университет. В 1983 году защитил докторскую диссертацию по истории искусств. Многое, что случилось с ним и его семьей, становится более понятным, если проследить трагическую историю семьи Шонеров в годы фашистской диктатуры. Тридцать девять человек из когда-то большой и дружной семьи Альфреда Шонера погибли в Освенциме, в их числе - пятнадцать детей. В конце 1980-х годов дочь Шонера Жужа, тогда еще школьница, вместе с одноклассниками побывала в Освенциме. Учащиеся прошли по маршруту "Дорога жизни". Так девочка своими глазами увидела, КАК это было. Увиденное произвело на нее такое сильное впечатление, что после окончания школы она решила репатриироваться в Израиль. Спустя полтора года в поездку в Освенцим отправился младший сын Шонеров. Его реакция на ужасы фашизма была аналогичной. Он тоже заявил, что хочет жить в Израиле. Но отпустить тринадцатилетнего сына одного в другую страну Альфред Шонер не решился. Выход был найден - вся семья совершила алию. Но спустя три недели после приезда в Израиле началась Война в Персидском заливе (она продолжалось с 17 января по 28 февраля 1991 года) между Ираком и США за освобождение Кувейта. В отместку американцам Ирак начал обстреливать Израиль ракетами "Скад". Это не напугало членов семьи Шонер, а только укрепило их в желании стать ближе к своей исторической родине. Через день после начала войны они стали гражданами Израиля. Глава семьи преподавал историю искусств в Хайфском университете до того дня, пока в Израиль не приехали руководители будапештской еврейской общины, чтобы пригласить его возглавить его бывшую "альма-матер". В 1996 году, когда Шонер с женой вернулись из Израиля в Венгрию, было принято решение повысить статус семинарии и получить аккредитацию на звание университета. Усилия Шонера и его коллег завершились успехом: в 2000 году парламент Венгрии присвоил бывшей семинарии звание вуза с официальным названием "Университет еврейских наук". Здесь готовят раввинов, канторов, учителей иудаики, еврейских социальных работников, преподавателей истории и еврейской культуры. С этого же года университет получил право присуждать соискателям ученую степень доктора наук. В скором времени состоится защита раввина из Загреба Котела Дадона, который написал диссертацию на иврите - первая защита в Университете еврейских наук. К слову, в университете докторскую диссертацию здесь можно защищать на трех языках - венгерском, английском и иврите. x x x Как молоды мы были... Альфред Шонер познакомился с Адольфом Шаевичем в 1973 году. Они сразу сблизились и подружились. Языком общения был иврит. К русскому языку у молодых венгерских евреев было двойственное отношение: с одной стороны, это язык оккупации, а с другой язык русской классической литературы. Оккупацию никто не признавал, но Чехова, Достоевского все очень любили. Кстати, Достоевского в Венгрии начали издавать раньше, чем в Советском Союзе. За первый год учебы в Венгрии Адольф Соломонович освоил иврит, а в следующие два года научился говорить по-венгерски. Надо сказать, что приезд студентов из Советского Союза на учебу в Венгрию в те годы стал историческим событием. Венгры узнали о готовящемся "советском десанте" от членов еврейской делегации из Советского Союза. "Мы восприняли как дар то, что наша маленькая община может чем-то помочь еврейским собратьям такой огромной страны, как Советский Союз", - вспоминает г-н Шонер. Через несколько лет, когда он уже был раввином в Буде, один из членов той самой советской делегации вновь приехал в Венгрию и пришел в синагогу. Стояло жаркое лето, человек был в рубашке с короткими рукавами, и Альфред Шонер увидел у него на руке клеймо Освенцима. Такое же, какое было у его отца. Увиденное потрясло молодого раввина: "Я понял, что этот человек пережил те же страдания, что и мой отец. Несмотря на то, что один говорил по-венгерски, а другой - по-русски, горе у них было общее, потому что оба они - евреи. Но советский еврей мог во время войны взять оружие и воевать против фашистов, а у венгерских евреев такой возможности не было". Венгерских студентов интересовало все, что касалось Советского Союза вообще и Биробиджана в частности, так как никакой информации об этом городке и его "искателях счастья" в социалистической Венгрии не было. - Мы говорили с Адиком о многом, и пришли к главному, мы хотели найти ответ на вопрос: "Что мы вместе можем сделать для евреев?" - рассказывает Альфред Шонер. - С максимализмом, присущим молодости, мы пытались все вопросы решать исключительно в мировом масштабе. ** В течение почти семи лет будущим раввинам из СССР давали классическое еврейское образование: преподавали Тору, еврейскую философию, еврейскую литературу, еврейское искусство, изучали вместе с ними комментарии - из Мидраша и Талмуда. Студенты из СССР сами могли оценить, что такое "еврейская жизнь" в Венгрии. Они начинали понимать, что разрешается, а что нужно делать с очень большой осторожностью и бдительностью. Вот как г-н Шонер оценивает годы учебы Адольфа Шаевича: - Это был замечательный творческий период и для нас, венгерских евреев, и для приехавших из СССР. Более того, мне кажется, что это был очень красивый период нашей жизни. Прошло много лет, но, несмотря на это, несмотря, что нас разделяют тысячи километров, эмоционально мы остались близкими друг другу. ** Камушки на ладони Существовала большая разница между венгерскими и советскими евреями. В Венгрии евреи считали себя иудеями в силу своего вероисповедания, а по национальности - венграми. В Советском Союзе национальность рассматривалась с этнической точки зрения и была записана в паспорте как пресловутая "пятая графа". Альфред Шонер вспомнил одну историю, которая наглядно иллюстрирует разницу между этническими и религиозными евреями: - Адик приехал в Будапешт и поселился в общежитии. Вместе со своим товарищем по комнате они "украшали" стены всякими картинками. Как-то я зашел к ним в комнату и увидел на стене портрет девушки... По моей настоятельной просьбе подобные фото больше на стенах не появлялись. ** Эта история произошла в Москве в 1987 году, когда Адольф Соломонович уже был раввином. В тот год отмечали тысячелетие православной церкви. Вечером, в канун шабата, раввин Шаевич попросил раввина Альфреда Шонера произнести речь в Хоральной синагоге на улице Архипова. Тот сказал, что с удовольствием поприветствует прихожан на иврите. Но как люди, не знающие иврита, смогут понять гостя из Венгрии? Адольф Соломонович предложил переводить с иврита на русский. В то время ни у СССР, ни у Венгрии не было дипломатических отношений с Израилем. Иврит считался языком сионизма, а сионизм эти страны осуждали. Поэтому выступление на иврите в московской синагоге было необычным и рискованным шагом. Но Шаевич невозмутимо сказал: "Если на то пошло, пусть будет скандал". Насколько хорошо Шонера поняли прихожане синагоги, он мог судить по тем аплодисментам, которыми его наградили. И под конец нашей беседы я не могла не задать доктору Шонеру один "компрометирующий" вопрос. Дело в том, что наши встречи с друзьями и соучениками Адольфа Шаевича в раввинской семинарии и других синагогах Будапешта организовала его супруга Каталин Шаевич. Благодаря ее блистательному переводу, мгновенной реакции и знанию материала мы могли общаться с венгерскими раввинами свободно и не по протоколу. Поэтому не задать подобный вопрос было бы просто непростительно. - Как вы отнеслись к тому, что в 1973 году у Адольфа Соломоновича появилась девушка - венгерская еврейка? Тот задумался и произнес: - Завидовал... Мы с Ильей дружно рассмеялись - столь непосредственной и искренней была его реакция. Каталин засмущалась. А Шонер продолжил: - Впрочем, в этом нет ничего особенного. Так всегда было и будет - если человек едет учиться в другую страну, то рано или поздно влюбляется, и дело кончается либо браком, либо дружбой на всю жизнь. На сегодняшний день около тысячи студентов из Израиля обучается в разных вузах Венгрии: в первую очередь, в Медицинском институте. Очень многие из них женятся и привозят жен в Израиль. Я уверен, что венгерские женщины - самые красивые в мире... Что тут скажешь? Доктору Шонеру видней. ** Ласло Дайч: "У венгров рюмочки, а у них - стаканчики" Уйпешт - рабочий район в северной части Будапешта. До войны здесь было много фабрик и заводов. Среди них - известный завод по производству лампочек "Тунгсрам". В Уйпеште была построена богатая синагога. И сейчас эта синагога впечатляет - красивое, величественное здание. Правда, в настоящее время ее открывают только во время осенних праздников и для выступления канторов на концертах. В ней работает раввин Ласло Дайч, тот самый, которого посвящали в раввины вместе с Адольфом Соломоновичем. Рассказывает Ласло Дайч В 1980 году нас вместе с Адольфом Шаевичем посвятили в раввины. После этого несколько месяцев я работал так называемым раввином-парашютистом - на каждый шабат меня направляли в разные синагоги и даже в разные города. В сентябре 1981 года я получил должность раввина в синагоге в городе Печ и проработал там два года. Но в 1983 году, когда серьезно заболела моя мать, мне пришлось переехать с ней в Нью-Йорк, чтобы попытаться спасти ей жизнь. Так я прожил в Нью-Йорке девять с половиной лет, вплоть до самой смерти моей любимой матушки. В те годы я продолжал жить еврейской религиозной жизнью: утром и вечером посещал синагогу и еврейскую общину, где продолжал свою учебу. Когда мама умерла, я решил на год вернуться в Венгрию и обратился с просьбой о получении должности раввина. В 1994 году я стал раввином синагоги в Уйпеште, где и работаю по сей день. Еврейская община Уйпешта состоит из четырехсот человек.У нас есть дом престарелых и общежитие для умственно отсталых. На Хануку и Пурим собирается полный дом гостей - до двухсот человек. На Песах устраиваем седер. Знаменательными событиями для нас являются ежегодные концерты канторов, мы их проводим в Уйпешете уже четвертый год. В эти дни синагога наполняется народом - к нам приходят до тысячи человек. Об Адольфе Шаевиче у меня осталось много прекрасных и теплых воспоминаний. Помню, как после кидуша в раввинской семинарии мы ходили либо в кофейню Хунгария, либо в Дунапарк, небольшой ресторанчик в Будапеште. Мы, студенты семинарии, из религиозных соображений не имели возможности брать с собой деньги. И всегда за нас расплачивался кто-нибудь из наших друзей-неевреев. Для нас было большой неожиданностью, когда мы узнали, как в России пьют водку. В Венгрии ее пьют маленькими рюмочками, а люди из России - стаканами! Или вот такое воспоминание. Как-то я зашел в комнату, где Адик заваривал чай. Стола у него не было, а самовар стоял на полу. Я его не заметил, наступил и ошпарился кипятком! x x x Рассказывает Каталин Шаевич У Адика была одна вилка. Как-то Ласло зашел к нам (мы тогда уже были женаты и жили в комнате общежития раввинской семинарии). Увидев эту вилку, он поинтересовался: "Эта вилка мясная или молочная?". Я говорю: "Мясная". А он спрашивает: "А чем вы кушаете молочное?". Отвечаю: "Руками" (смеется). В конце нашей встречи раввин Ласло Дайч сказал: "Надеюсь, что мой коллега Адольф Шаевич в добром здравии и хорошей форме. Передайте ему от меня большой привет!" Как Тамаш Леви хранил секретные записи израильских песен Раввин Тамаш Леви окончил раввинскую семинарию двумя годами раньше Адольфа Соломоновича. Когда мы пришли к нему в его синагогу на ул. Хегедюш Дюла, нас окружили прихожане, пришедшие на вечернюю молитву. Они неплохо говорили по-русски, и мы услышали много добрых слов о раввине Леви. А вскоре появился и он сам. К слову, раввин не сильно изменился за прошедшие тридцать лет - его фотографию мы видели на стенде выпускников семинарии. Та же доброжелательная улыбка и открытый взгляд. Его жизненный путь был предопределен с рождения. Тамаш Леви родился в религиозной еврейской семье, стал раввином, потом и главным раввином в Будапеште по кашруту. Его дети - они живут в США - продолжают семейную традицию. Сын будет раввином, дочь учится в хасидской школе. Тамаш Леви показал нам синагогу, подсобные помещения и продемонстрировал устройство для подъема пожилых людей на второй этаж в столовую. Вспоминая годы учебы в семинарии, раввин сказал: "Как же Адик любил читать! Через несколько месяцев после приезда в Венгрию он уже собрал целую библиотеку. В Будапеште было два русских книжных магазина. Адик был там постоянным покупателем. Ему заранее откладывали книги. Из всех студентов, приехавших из Советского Союза, он был единственным, кто так трепетно относился к книгам". Еще раввин Леви отметил то значение, которое имел приезд студентов из Советского Союза. В то время в странах коммунистического блока, к ним относилась и Венгрия, изучение иврита не поощрялось. Когда приехали советские евреи, которые совсем не говорили по-венгерски, но немного знали иврит, венгерским профессорам разрешили использовать иврит. Благодаря этому венгерские студенты смогли больше внимания уделять ивриту. Рассказывает Каталин Шаевич В нашей студенческой компании у Томи были секретные магнитофонные записи израильских песен - "Хава Нагила", "Гивейну шалом-алейгем" и другие. Я отнесла эти записи к себе в гимназию. Там нам разрешали заводить музыку на переменах, и я попросила поставить "Хава Нагилу". Меня стали спрашивать, что это за песня, а я отвечала: "Да, какая-то турецкая". И все с удовольствием слушали эту "турецкую" песню на иврите. ** Камушки на ладони Родители Адольфа Соломоновича назвали сына Адольфом (мать его приехала из Англии, где в то время это имя не ассоциировалась с фашизмом). До 16 лет его называли "Адиком". Когда ему исполнилось 16 лет, он пришел в паспортный стол и с удивлением узнал, что он не Аркадий, как полагал до этого, а Адольф. Когда 16-летняя Каталин познакомилась с ним и узнала, как зовут ее нового знакомого, то сразу рассказала популярный в то время в Венгрии анекдот: "Ходит по улицам сумасшедший, подходит к каждому и тычет пальцем: "Ты Гитлер! Ты Гитлер!" Один прохожий шепчет своему попутчику: "Осторожно, Адольф, тебя рассекретили!.." ** Камушки на ладони Семья Адольфа Соломоновича - Каталин, Андраш и Петер и семья его брата Бориса, жена Валя и дочки Таня и Катя живут дружно, несмотря на разделяющие их многие тысячи километров, государственные границы и часовые пояса. Дети Адольфа Соломоновича и Бориса часто перезваниваются, постоянно обмениваются письмами, ездят друг к другу. Все это радует их родителей. Катя неоднократно бывала в Биробиджане, а родня со стороны брата Бориса - в Венгрии. И это еще одно доказательство, что Будапешт и Биробиджан - города-побратимы. ** Мы побывали в Дунакеси ранней весной 2007 года. Сегодня, спустя 30 лет, в доме и вокруг произошли некоторые изменения - в квартире достроили и оборудовали мансарду, появилась просторная кухня. Сад радовал глаз первыми яркими красками. Малиновыми цветами покрылась японская айва. Над ней раскинул пушистые зеленые ветви гималайский кедр. Как мы узнали от Кати, 30 лет назад этих деревьев еще не было. Я внимательно разглядывала стены первого жилища молодой семьи, пытаясь впитать атмосферу их дома. В мансарде мы обнаружили уникальные книги. Целая полка была заставлена журналами "Грани", который печатали в конце 60-х годов в Германии в издательстве "Посев". На первой полосе написано: "Журнал литературы, искусства, науки и общественно-политической мысли". В Советском Союзе это издание считалось рьяной антисоветчиной и было запрещено. Возможно, в этом доме тридцать лет назад собирались молодежные компании. Друзья А.С. и Кати вели жаркие споры о поэзии, политических и литературных проблемах середины 70-х годов прошлого века. x x x ** Глава VIII. Каталин Дом в Дунакеси Дунакеси - городок под Будапештом (~ 50 тыс. жителей). Аккуратный, чистенький, живущий своей размеренной жизнью. Улица Филлер, дом 3. В этом доме начали совместную жизнь Адольф Шаевич с молодой женой. В начале 1970-х это была небольшая двухкомнатная квартира на втором этаже. В одной комнате жила семья Шаевичей-Сабо, а в маленькой, за тонкой перегородкой - Катинка, мама Каталин. В этом доме у Шаевичей родились сыновья - Андраш и Петер. Рассказывает Каталин Шаевич Это было около тридцати лет назад. Два часа дня. Адик сидит один в этой комнате, читает книгу. Заходит моя подруга Аника и видит такую картину - Адик увлечен чтением, а в середине комнаты - куча штукатурки, которая обвалилась с потолка. В потолке зияет "дырочка" примерно в два квадратных метра. Аника - трудолюбивая женщина, она одна, без мужа растила двоих детей и крутилась по дому почти круглыми сутками. Увидев кучу строительного мусора, воскликнула: "Адольф! Что случилось?" А Адик спокойно ей отвечает: "А, ничего, потолок провалился". И добавляет, чтобы успокоить Анику: "Но не сейчас, еще в восемь утра". Аника говорит: "Давай, я тебе помогу прибраться". Адик отказывается: "А, нет. Вот Катя придет после шести..." О супруге Адольфа Шаевича мне было известно совсем немного: венгерская еврейка, с детства учила русский язык, стала победительницей конкурса русского языка в Венгрии, на международном конкурсе в Москве заняла призовое место. Да еще несколько строк о ней прочитала в книге Валерия Каца "...плюс эмиграция": "Однажды Адик привез молоденькую Катю. - Ух, какой персик, - решили мы с Любой (жена Валерия. - Л.Т.). Стало ясно, что это его будущая жена. Катя была вся какая-то не наша - раскованная, солнечная, постоянно улыбающаяся". В процессе общения с Катей - так ее называет муж - стало понятно, что судьба преподнесла мне ценный подарок. Эта обаятельная, эмоциональная, разносторонне развитая, красивая и очень скромная женщина приложила немало усилий, чтобы помочь всем нам узнать как можно больше об Адольфе Шаевиче, удивительных событиях его жизни, его роли в судьбе России и еще о многом другом. Нынешний 2007 год - особенный в жизни семьи Шаевичей. В начале года Адольф Соломонович и Каталин отметили 30-летие совместной жизни. 2 мая праздновали юбилей Кати. А 28 октября исполняется 70 лет Адольфу Соломоновичу. Вот такая цепь неслучайных событий. ** Как случилось, что пути биробиджанского парня и скромной венгерской девушки пересеклись, и встреча стала для них Судьбой? И как жила Каталин до этой встречи? Вот что рассказала об этом сама Каталин. Чудом спасенная В моем паспорте есть запись: "Каталин Сабо. Родилась 2 мая 1957 года, в Венгрии, в городе Ваце". На самом деле я родилась за 5 минут до наступления 2 мая. Почему мама "передвинула" мой день рождения на пять минут вперед? Так она выразила свой протест режиму. Первое мая, как известно - День международной солидарности трудящихся всех стран. И мама не захотела, чтобы мой день рождения совпадал с коммунистическим праздником. Судьба мамы сложилась трагически. Как и многие провинциальные венгерские евреи, она познала ужасы Катастрофы. Мама, в то время еще ребенок, вместе с родителями и многочисленными родственниками оказалась в Освенциме. Как она выжила? Чудом. Мама знала немецкий язык - у нее в детстве была немка-гувернантка. Так вот, когда в Освенциме проходил процесс селекции "жизнь или смерть", ее спросили: "Сколько тебе лет?" Тех, кому было меньше четырнадцати, тут же отправляли в газовую камеру. Маме в ту пору было всего двенадцать. Она так и ответила по-немецки: "Двенадцать". Немец злобно крикнул ей: "Не ври!" и резко толкнул ее в группу "жизнь", то есть к взрослым. Так он спас моей маме жизнь. Мама долго не могла понять, почему он так грубо накричал на нее и вытолкнул из группы смертников? Только повзрослев, она осознала мотивы поведения немца. Он был вынужден любым способом скрыть от окружающих охранников свой благородный поступок и поэтому вел себя, как поступали все фашисты с заключенными - зло и грубо. Мама старалась не вспоминать страшные моменты своей жизни. Она только изредка рассказывала, о том, ЧТО ей пришлось пережить. И при этом неизменно добавляла, что даже в самых безысходных ситуациях могут встретиться хорошие люди. К сожалению, далеко не ко всем людям судьба была столь благосклонна. Из нашей большой семьи вернулись живыми буквально единицы. Случившееся с ними отложило глубокий и неизгладимый отпечаток на их психику... После освобождения мама вернулась в Венгрию, училась в гимназии в Сегеде, жила в интернате. Потом поступила в институт на фармацевтический факультет. В те годы она познакомилась с моим будущим отцом. Его звали Деже. Деже был старшим сыном в многодетной венгерской семье, они жили бедно. Отец пытался как-то обеспечить семью, но все его планы разбивались о жестокую действительность. Он не мог принять идеи режима Ракоши, хотел уехать из Венгрии в Австралию, Израиль или Англию (его брат живет в Лондоне и по сей день). Они с мамой стали жить своей семьей. Мама не разделяла намерений мужа покинуть страну. Ей, после всего пережитого, хотелось простого человеческого счастья, покоя и стабильности. Когда мне исполнился один год, родители разошлись. Но развод никак не повлиял на отношения мамы со свекровью и сестрами моего отца. Все они остались жить с нами в небольшом городке Дунакеси, недалеко от Будапешта. Только спустя несколько лет, после того как вышли замуж, сестры отца разъехались со своими мужьями по другим городам. А судьба отца так и не сложилась. Уехать из Венгрии ему не удалось, он умер совсем молодым, даже не успев познакомиться со своим будущим зятем. Видел Адика только на фотографии и успел рассказать своим родственникам, что за его дочкой ухаживает студент ешивы. Русская подруга с еврейской фамилией Я окончила восьмилетку с отличными оценками, а когда поступила в гимназию в Будапеште, там мода на отличников прошла - это стало даже зазорно. Мне пришлось молниеносно снизить свои оценки (к слову, это оказалось совсем нетрудно), чтобы меня приняли в коллективе за свою. Там были совсем другие приоритеты - джинсы, хиппи, "Битлз". Русским языком я заинтересовалась еще в школе, в пятом классе. Нам давали адреса ребят из других стран, мы с ними знакомились и вступали в переписку. Так у меня появилась подруга в Москве. Ее звали Аня Фельдман. Мама сразу сказала: "Еврейка". Я ее спросила удивленно: "Откуда ты знаешь?" И в первом же письме решила уточнить, так ли это? Мама оказалась права - это была еврейская семья. Я рассказала Ане о своей семье. Мы подружились и стали ездить друг к другу в гости. Это была очень интересная московская семья. Мама Ани, Галина Григорьевна Ревич, работала заведующей кафедрой биохимии 2-го Медицинского института. Но когда их семья подала заявление на выезд в Израиль, ее сразу уволили, а лабораторию закрыли. Дружба с Аниной семьей пробудила у меня интерес к судьбам российских евреев. Отец Галины Григорьевны погиб в лагерях. Муж - Яков Александрович Фельдман - был известным ученым-химиком, автором шестидесяти изобретений, которые использовали в военной промышленности. Естественно, эти работы были засекречены. За все его заслуги перед отечеством ему пришлось отсидеть десять лет в сталинских лагерях. Там он потерял здоровье. С Галиной Григорьевной он познакомился уже после освобождения. Они жили одной мечтой - уехать в Израиль, но из-за секретности работ Якова Александровича выезд из СССР ему был запрещен. Поэтому Аня с мамой и братом смогли уехать только после смерти главы семьи. К сожалению, из-за переездов я потеряла координаты этой семьи. Знаю только, что сейчас они живут в Штатах, и мечтаю найти их... Знакомство со студентом ешивы С Адиком мы познакомились в Будапеште осенью 1973 года. Вот как это случилось. В то время я заканчивала гимназию с углубленным изучением иностранных языков. Один старый и умный еврей организовал в Будапеште клуб, где тоже изучали иностранные языки. Туда ходила местная молодежь, я тоже была среди них. Директор приглашал в клуб иностранцев, которые приезжали в Венгрию, но еще не успели освоить венгерский язык. Им помогали местные студенты - что-то переводили, знакомили со страной и просто общались. Такие контакты были обоюдно полезными: венгерские ребята узнавали много нового и интересного о других странах, и у них создавалось впечатление, что они как бы побывали за границей. В этом же клубе была организована небольшая группа желающих изучать иврит. Как-то в клубе ко мне подошел известный в то время в Венгрии художник, Ижак, и сказал, что к ним на занятия в эту группу ходят два студента, которые недавно приехали из Советского Союза. Они, естественно, венгерского не знали, поэтому Ижак попросил меня помочь. Так я познакомилась с Адиком и его сокурсником Хаимом Левитисом. Они мне рассказали, что учатся в местной раввинской семинарии. Меня это заинтересовало, так как я хотела больше знать о еврействе. В то время эта тема была окутана некой трагической тайной. Адик рассказал, что он родом из Биробиджана. В Венгрии тогда не знали о существовании такого города на Дальнем Востоке. Мы просто не могли себе представить, что в этом далеком городе живут такие же люди, как и мы. Поэтому многие мои знакомые, да и я тоже, смотрели на Адика, как на чудо, свалившееся с Луны. И тем не менее, между нами сразу установились дружеские отношения. Я почувствовала, что это свой, близкий мне по духу человек. Что-то притягивало меня к нему, мне с ним было приятно общаться и казалось, что мы давно знакомы. Еще я отметила его необыкновенную доброту, прекрасное чувство юмора и веселый неунывающий нрав. Среди жизненных приоритетов Адика - искреннее и доброжелательное отношения к людям. Меня привлекали его несуетность и скромность, с каждым - независимо от положения и возраста - он вел себя достойно и без тени превосходства. Для меня, шестнадцатилетней девушки, это было особенно важно, потому что из-за своей непосредственности и, может быть, излишней откровенности я часто попадала впросак. В общении нам помогало мое скромное знание иврита, особенно там, где понимали русский и венгерский. Нашему сближению способствовало и то, что Адик быстро нашел в Венгрии новых друзей. Он в шутку говорил, что "Венгрия - это страна непуганых зверей", так его поражала наша искренность в отношениях. Наша компания формировалась из студентов семинарии, венгров, которые вернулись из Советского Союза после учебы в вузах, и из так называемой русской диаспоры - женщин, которые в СССР вышли замуж за венгров. Это было наше молодое счастливое время. Мы ездили большой компанией на берег Дуная, жарили шашлыки. Или собирались у кого-нибудь на квартире, слушали Окуджаву, читали Пастернака, Солженицына, Войновича, обменивались запрещенной в Советском Союзе литературой и спорили до хрипоты. При этом наши отношения с Адиком плавно развивались. На втором свидании я узнала о существовании племянницы Танечки. Он поделился со мной радостной вестью о ее рождении и попросил помочь купить ей подарки. Этот факт еще сильнее укрепил меня в том, что Адик именно тот человек, о котором я мечтала - заботливый, любящий семью и детей. Таня была первенцем в семье Бориса, брата Адика. Ее рождение стало огромной радостью для всех. Можно даже сказать, что наши отношения с Адиком росли вместе с этой девочкой. Пришло время, и я познакомила Адика со своей мамой, представив его как своего хорошего друга, которому вдали от родины не хватает семейного тепла и уюта. Мама приняла его как родного человека. Но после Холокоста, чтобы уберечь детей от страшных последствий принадлежности к "Б-гом избранному народу", многие родители предпочитали не афишировать свои корни. А здесь речь шла о том, чтобы выдать дочь замуж за раввина и отдать в "страшную и далекую Россию", где в паспорте пишут "национальность" и погромы неминуемы!.. Мама была в шоке... Спустя год после нашего знакомства мы с Адиком решили пожениться. Такое решение, помимо главной причины - нашей взаимной любви, имело с моей стороны и другие причины. Как-то Адик горестно сказал мне, что его могут в любой момент отправить назад, в Советский Союз. В то время один из его друзей приехал из Союза в Венгрию, а оттуда нелегально перебрался в США. Советские власти посчитали, что Шаевич мог знать об этом и вовремя не "доложил, куда следует". Его начали вызывать в посольство СССР в Венгрии и вести жесткие беседы. Но тогда я этого не знала. Просто сердцем почувствовала, что любимому грозит опасность, что его в любой момент могут отнять у меня, и мы потеряем друг друга навсегда. Официальный документ о регистрации брака с иностранкой, как мне тогда казалось, мог хоть как-то помочь нам избежать разлуки. И мы по сей день - вот уже 30 лет - вместе и счастливы. Как Шандор Шейбер помог нам пожениться Общение с Адиком приблизило меня к религии. Раньше мы ходили в синагогу только на праздники. В то время суббота в Венгрии была рабочим днем, в школах тоже шли занятия. Где-то в начале 1970-х стали вводить свободную субботу - поначалу каждую вторую, а потом уже и все четыре в месяц. Тогда все замыкалось на работе или учебе, и я долго не представляла себе, как людям удается в шабат быть свободными от всех дел. После окончания школы я работала медсестрой, и мне сложно было соблюдать шабат. Я спросила у Шандора Шейбера, профессора раввинской семинарии, как мне быть в таком случае. Он сказал, что уход за больными не является нарушением субботы. Позже, когда я работала в больнице и аптеке, благодаря хорошим отношениям с сослуживцами эта проблема была решена. На венгерское Рождество и Пасху на работу выходили евреи, а на еврейские праздники нас, по возможности, освобождали от работы. В синагогу раввинской семинарии, где учился Адик, приходило много молодежи. Нас привлекала сложившаяся там приятная, можно сказать, семейная атмосфера. Приходили и пожилые люди, пережившие Катастрофу. Они были в достаточной степени религиозны, не расставались с молитвенниками, их лица были печальны. А в последних рядах размещалась молодежь - кто сидя, кто стоя - как придется. Все активно общались между собой, за что регулярно получали замечания от старших прихожан. Но это никак не влияло на приподнятое настроение юношей и девушек. Прочувствовать святость субботы в немалой степени способствовало пение кантора Фелеки. Он в те годы был заведующим кафедрой вокала Академии музыки в Будапеште. Его торжественный энергичный голос заполнял зал синагоги. И еще об одной особенности раввинской синагоги хочу упомянуть. В отличие от других синагог, в ней служба сопровождалась игрой на органе. Шандор Шейбер вел службу, после которой приглашал всех на кидуш и субботнюю трапезу (в этом ему помогала американская организация Джойнт). Рав Шейбер читал браху, отламывал от халы по кусочку и раздавал всем присутствующим. Для него не имело значения, по каким соображениям тот или иной прихожанин пришел на встречу субботы - исполнять одну из главных заповедей Торы или просто пообщаться с друзьями. После ужина Шейбер рассказывал истории о своих научных исследованиях по еврейской и венгерской истории, а также приглашал специалистов читать лекции. Постоянным гостем таких шабатних вечеров был профессор Швейцер, который преподавал в семинарии еврейскую историю и был раввином в городе Печ. Однажды гостем "посиделок" у Шейбера был знаменитый американский писатель Бернард Маламуд. Эти встречи в шабат у профессора Шейбера помогали еврейской молодежи найти друзей, а порой и свою "половинку". Если раввин замечал, что парень и девушка испытывают друг к другу симпатию, то старался помочь им познакомиться поближе - например, усаживал за стол рядом. Если отношения развивались и становились серьезными и молодые люди принимали решение соединить свои судьбы, то он ставил им хупу. Он и к нам с Адиком относился с большим вниманием и теплотой, искренне радовался, что мы нашли друг друга. Когда мы решили пожениться, Шандор Шейбер принял самое деятельное участие: предоставил зал, подготовил фуршет и поставил нам хупу. Мы смогли пригласить на торжественное мероприятие всех родных, близких и друзей. А после свадьбы он выделил нам с Адиком отдельную комнату в студенческом общежитии, так что до окончания учебы Адика в семинарии мы были обеспечены жильем. Так мог заботиться о молодой семье только родной и близкий человек. Немаловажную роль в этом сыграло его отношение к Адику, которого он очень любил и ценил его отношение к учебе и своим учителям. Свадьба В 1976 году я поступила в институт, но с условием, что я год поработаю медсестрой. Я выбрала отделение новорожденных. Я обожала малышей, но меня огорчало, что среди них были детишки с очень тяжелыми заболеваниями. И, тем не менее, эта работа была мне по душе. Итак, мы решили пожениться, подали заявление , но разрешение на брак получили только через год. Адик обратился в советское посольство в Венгрии, и целый год власти думали, что делать с этим женихом из Советского Союза. Дело в том, что у него не было прописки на территории России. Из Биробиджана он выписался, надеясь, что пропишется в Москве. Но Артур Шнеер так быстро отправил его в Венгрию, что пресловутой прописки оформить так и не успел. Более того, даже после окончания семинарии и возвращения в Москву Адик жил на служебной квартире и в течение нескольких лет не мог в ней прописаться! Эта проблема длилась в его жизни лет восемь. На свадьбу были приглашены все родственники. Мама Адика приехала из Биробиджана и остановилась у нас. Мы познакомились и полюбили ее. Они с моей мамой говорили на идише и по-английски. Но на самой свадьбе Татьяне Львовне присутствовать не довелось - к тому времени ее отпуск закончился, и она вернулась в Биробиджан. Жизнь на две страны Адик получил диплом в 1980 году, а я тогда училась на 3-м курсе, и мне оставалось еще учиться полтора года. Возник вопрос - уезжать вместе? Тогда для продолжения учебы мне надо было бы переводиться в российский вуз. Меня интересовали только предметы по моей будущей специальности, а не пакет обязательных политических предметов, которые в Венгрии все сдавали по шпаргалкам, а в России изучали всерьез, отдавая этому слишком много времени и сил. Поэтому я решила закончить учебу в Венгрии. Мы тяжело переживали разлуку - ездили друг к другу во время каникул и при любой другой возможности. 3 февраля 1982 года я получила диплом, а через год после этого, 3 февраля 1983 года у нас родился первенец - Андраш. Я поехала рожать в Венгрию, так как полагала, что венгерское гражданство ребенка давало больше свободы ему самому и его отцу, моему Адику. Так сложилось, что Адик не захотел переехать насовсем в Венгрию. Он чувствовал большую ответственность за будущее еврейской общины и не мог оставить людей в России, которые в него поверили. Когда мы поженились, вопрос будущего был для нас открытым. Мы периодически возвращались к вопросу о переезде в Венгрию (в первую очередь, с подачи моей мамы). Ведь в те годы очень многие люди, вступившие в смешанные международные браки, уезжали из России, в том числе и друзья Адика. Я, возможно, одна из тысячи иностранных женщин, которая вышла замуж за человека из России и приехала к нему, а не наоборот. В 1986 году у нас родился второй сын - Петер. Я смогла приехать в Москву еще на три года - на второй декретный отпуск. Но в Венгрию ездила часто. Во-первых, моя мама осталась одна, а во-вторых, летом мы с мальчиками отдыхали на Дунае. Так мы и живем на две страны. Андраш и Петер Наши сыновья учились и в Москве, и в Будапеште. Петер окончил московскую школу ОРТ. Андраш несколько лет тренировался в Москве в хоккейной команде. Они очень любят папу. У них прекрасные взаимоотношения и полное взаимопонимание. Мы с Адиком считаем, что дети имеют право сами выбирать свой жизненный путь. Мы счастливы, если люди рядом с нами живут свободно и в гармонии с собой. Мы стараемся не навязывать нашим детям своего мнения - просто мы высказываем свою точку зрения. И Андраш и Петер выросли такими, что их характер и их мышление полностью отвечают нашим надеждам. Конечно, не все в жизни наших мальчишек складывалось гладко. Андраш, ему сейчас 24 года, - спортсмен, вратарь хоккейной команды. Юридически в Венгрии нет профессионального спорта, на бумагах они все любители. Но фактически командами управляют спонсоры, которые порой крутят спортсменами, как хотят. В такой неприятной ситуации оказался и Андраш - полгода назад он решил уйти из команды и обратился за консультацией к спортивному психологу. Так вот, во время консультации психолог с удивлением спросил: "Так тебя родители никогда не били? А как же тогда тебя воспитывали?" И он ответил: "Мама орала". Вообще у нас в семье такое распределение - Адик свои претензии к сыновьям высказывал мне. Сам он человек очень сдержанный, никогда не повышает голоса. Тем более в те моменты, когда мы все собирались вместе, ему не хотелось портить настроение. Поэтому свои эмоции выплескивала обычно я. Петер не сразу нашел свое призвание. Он окончил в Москве хорошую ОРТовскую школу, ей руководил Вячеслав Лещинер. Потом Петер пошел в экономический институт, но понял, что это не его стезя, дальше был институт иностранных языков, но там он тоже проучился только год. Наконец, в Венгрии он окончил курсы массажистов и работает в больнице. Чтобы продолжить образование, решил поступить в институт на факультет лечебной физкультуры. * Камушки на ладони Рассказывает Галя Цивина Помню, как Катя Шаевич первый раз должна была приехать в Биробиджан. Татьяна Львовна позвонила и сказала, что приезжает ее невестка. Мы пошли на вокзал ее встречать, даже три цветка где-то нашли - тогда в Биробиджане это было нелегко. У нее не было визы, и она очень боялась неприятностей. Катя, тогда еще совсем молоденькая женщина, очень стеснялась, что у нее большой нос, и по этому носу все сразу догадаются, что она еврейка из Венгрии. А я ей говорю; "Какой там большой нос?! Тут все с такими носами". ** Борис Шаевич - о Кате Катя обладает очень редким по нынешним временам качеством. У нее очень "большое" сердце. В любой день и час она готова все бросить и помогать, может отдать последнее. Иногда мы с ней на этот счет расходимся. Она - человек редкой души и заслуживает не просто любви, но и внимания и заботы. Мы ей благодарны за все. Кроме душевных качеств, у Кати есть свойство быстро все воспринимать, она буквально бурлит идеями. Ей бы хорошего менеджера, она могла бы развить бурную деятельность. Обидно, что эти хорошие качества Кати люди порой начинают использовать ей во вред. x x x Когда мы были в Дунакеси, представилась возможность встретиться и познакомиться с сыновьями Шаевичей. Высокие, спортивные, красивые парни. Андраш мужественный, сдержанный, собранный. Одним словом - старший. А Петер улыбчивый, открытый, более эмоциональный. Оба очень трепетно и нежно любят маму, делятся с ней самым сокровенным. Их объединяют не только нежные чувства к маме, но и особое отношение к отцу. Об этом мы и говорили с сыновьями Адольфа Соломоновича, а еще о том, чем они интересуются, как собираются реализовать себя в дальнейшем. К слову, Андраш и Петер свободно говорят по-русски. Так что с общением проблем не было. Андраш Шаевич: "Отец - мой кумир - Андраш, расскажите, пожалуйста, о себе. - Я родился в Будапеште. В детский сад ходил в Москве и в Венгрии, в школу пошел в Венгрии, в 15 лет поехал к отцу. До 18 лет жил в Москве. С детства играл в хоккей. В 19 лет уехал в Канаду и там играл полтора года. А потом вернулся в Будапешт и поступил в Институт физкультуры на факультет менеджмента. Сейчас я на третьем курсе, мне осталось учиться еще один год. - Как получилось, что вы выбрали спортивную карьеру? - Никто из родителей на этом не настаивал. Просто так получилось. Когда мы жили с бабушкой (маминой мамой) в Дунакеси, она отдала меня сразу в две секции - плаванья и единоборства. Но оказалось, что индивидуальные виды спорта мне не по душе. Тогда бабушка купила мне коньки и зимой отвела на хоккейную площадку. Думаю, если бы это были не коньки, а мяч, а площадка была бы не хоккейной, а футбольной, то я стал бы футболистом. Не знаю, насколько это было бы успешно. Кстати, плавать я и сейчас люблю, но профессионально мне это не очень интересно. Возможно, интерес к спорту мне передался от отца. Он тоже любит спорт. Помню с детства, что папа всегда смотрел хоккей и футбол. Он и сам играл в баскетбол, когда жил на Дальнем Востоке. А нам он показывал приемы игры в настольный теннис. И в шахматы нас научил играть тоже отец. Мне и сейчас очень нравится играть в шахматы. Я считаю, что в хоккее и шахматах есть что-то общее. Думать и в хоккее надо. - Андраш, вы вратарь? Трудно быть вратарем? - Сначала тренер поставил меня в защиту, а Петер был вратарем. Но потом он отдал мне свою вратарскую форму. Она мне пришлась впору. Так я и остался в воротах. Играл за Уйпешт (район Будапешта. - Л.Т.), выступал за юношескую и юниорскую сборную Венгрии, побывал на четырех чемпионатах мира. - Вы свою жизнь связываете со спортом? Видите себя игроком, а затем тренером? - Мне бы не хотелось расставаться со спортом. Не знаю насчет тренера... - Знаю, что вы учитесь на факультете менеджмента. А что такое спортивный менеджмент? - В двух словах не расскажешь. Это широкий спектр деятельности - от приглашения и приема различных делегаций до организации спортивных клубов. - Вам это нравится? - Да, мне это интересно. Мне помогает еще и то, что я могу говорить не только по-венгерски, но еще по-русски и по-английски. - Востребована ли сейчас профессия менеджера? - Да, теперь становится востребованной. Раньше менеджеров было мало, теперь - больше. - Как вы попали в Канаду? - В Канаде я попал в юниорскую лигу, отыграл там успешно, и на меня обратили внимание в Америке, в одной из профессиональных лиг. Меня и еще пару пацанов из России и Чехии, с которыми я дружил, пригласили в эту лигу. К сожалению, тренеру-канадцу наш стиль игры не подошел, и нас (европейцев) отослали обратно. - Андраш, как говорится, все, что ни делается, все к лучшему. - Вы не жалеете, что выбрали хоккей? - Выбирал я его не сам, тут бабушка помогла, но я очень ей за это благодарен. - Вы бы хотели быть своим детям таким же отцом, как Адольф Соломонович? - Хотел бы, но это трудно. Он очень мудрый человек. Мы теперь реже видимся, но из-за этого я отца люблю не меньше. Наоборот, у нас хорошие отношения. Я всегда знал, что отец делает для нас все. - Расскажите какую-нибудь историю, связанную с вами и отцом. - С отцом очень интересно было играть в шахматы. Он хорошо играл и всегда выигрывал, никогда не поддавался. Конечно, мне было обидно проигрывать, но, думаю, было бы еще обиднее видеть, что соперник явно поддается. И еще, помню, в детстве мы с ним очень часто "боролись", не всерьез конечно. - При встречах о чем вы разговариваете? - Больше всего, наверное, о спорте. Вообще-то мы оба молчаливые, но проблемы из этого не делаем. Нам хорошо вместе даже тогда, когда мы молчим. Мне очень приятно, когда он приезжает. Я горжусь отцом. Если у меня есть кумир, то это мой отец. - Спасибо вам за откровенную беседу. Дунакеси, 26 марта 2007 года  Петер Шаевич: "На бар-мицве я выступил без шпаргалки" - Петер, 21 марта этого года вы отметили свой 21-й день рождения. С каким настроением вы встретили этот день? - С боевым. Хочу поступить в университет им. Семмельвейса в Будапеште. Этот вуз хорошо известен в Европе и даже в Америке. Попасть туда, конечно, нелегко, но буду стараться. Я уже начинал учиться на факультете русского языка, но потом понял, что эта профессия не обещает больших перспектив в будущем. Быть просто преподавателем русского языка для меня недостаточно. Поэтому я решил поменять направление и пойти учиться в медицинский вуз. С одной стороны, меня всегда интересовали биология и анатомия, а с другой - я освоил лечебный массаж на профессиональном уровне. Теперь хочу объединить оба эти направления, получить хорошее образование и стать специалистом по лечебной физкультуре. - У нас в России есть две формы обучения - платная и бесплатная. А в Венгрии такое возможно? - Да, в Венгрии то же самое. Поступающий может сразу выбрать форму обучения. - Мне кажется, что биология и анатомия - очень сложные предметы, по которым трудно подготовиться к экзаменам. - Конечно, это требует очень большого объема знаний, но если это интересно, то готовиться значительно легче. А еще мне повезло, что мама разбирается в этих предметах и объясняет все, что знает сама. - Ваша мама - замечательный человек, мы все в нее влюблены. Но сегодня хотелось бы поговорить о вашем отце. Что он вам посоветовал, когда вы не знали, какую профессию выбрать? - Помню, когда мне было около 18 лет, папа приехал в Венгрию. Я его спросил, какое направление в жизни мне выбрать? И он сказал, что я могу выбрать любую профессию, но главное - чтобы я учился серьезно. На первый взгляд может показаться, что папа не сказал ничего особенного, но это было даже больше, чем я ожидал. И теперь нет такого дня, чтобы я не вспоминал эти папины слова. - Не обсуждался ли у вас вопрос о возможности работы вместе с отцом? - Да, я задавал папе вопрос, есть ли у меня шанс стать раввином. В первый раз я спросил об этом, когда был в Москве и учился в средней школе. Я видел, как работает папа, и мне было все интересно. Папа никогда не подталкивал меня к этой мысли. Он, наверное, ждал, чтобы я пришел к ней сам. На мой вопрос он ответил, что все возможно, если много и серьезно учиться. Он не был ни за, ни против. - Как прошла ваша бар-мицва? Она была в Москве, в Хоральной синагоге, не так ли? - Да, и воспоминания очень светлые. Я понял, что окружающие меня люди стали ко мне относиться по-иному. Накануне торжества я очень волновался, старался хорошо подготовиться. Боялся, что не все получится так, как надо. Тогда я еще не очень хорошо говорил по-русски. Когда после бар-мицвы все пришли на праздник, мне дали микрофон, и я смог сказать только: "Спасибо всем, кто пришел! Спасибо за подарки!". Я хотел сказать гораздо больше, но от волнения и плохого знания русского языка не смог. Тремя годами раньше здесь же была бар-мицва у Андраша. Помню, что ему к выступлению дали лист с написанной речью (что-то вроде шпаргалки), а мне пришлось говорить без бумажки. Я хотел сказать, что все произошедшее для меня очень важно, что все было очень хорошо и глубоко меня тронуло, но не смог... - Как проходила ваша учеба в школе? Не было ли каких-нибудь конфликтов с ребятами? Обычно новеньких не очень-то жалуют... - Я учился в московской школе ОРТ три года - с 15 до 17 лет. В 17 лет получил аттестат зрелости. Когда я только приехал в Москву, то ходил с папой в синагогу на шабат, но там ни с кем не общался. В другие дни, в основном, сидел дома или просто гулял один. А когда я впервые пришел в школу, то ребята меня сразу обступили, стали расспрашивать, кто я и откуда. И уже через 3-4 месяца меня все знали, и я был знаком со всеми. В Москве я нашел своего самого лучшего друга. Каждый раз, когда бываю в Москве, то звоню ему, мы встречаемся и вспоминаем те добрые школьные времена. К сожалению, теперь мы видимся не очень часто, но всякая поездка в Москву для меня радостна, потому что там меня ждет не только папа, но и мой лучший друг. - Совсем, как в известной песне из кинофильма "Свинарка и пастух" - "Друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве". Есть ли у вас в Венгрии такие же хорошие друзья, как в Москве? И есть ли разница в отношениях с теми и другими? - Разница, конечно, есть. С венгерскими ребятами я рос с детства. А с московскими ребятами подружился уже в более зрелом возрасте. Не могу сказать, что с кем-то у меня отношения лучше, а с кем-то - хуже. Они просто разные. - Петер, какое значение для вас имеет тот факт, что ваш папа не просто живет и работает в России, а является раввином Хоральной синагоги и главным раввином России? - Для меня папа, прежде всего, остается папой. Когда он приезжал к нам в Венгрию, я был счастлив. Ведь тогда я мог проводить с папой каждый день и каждый час. У нас с папой никогда не было конфликтов или несогласия. Мы могли, конечно, поссориться с Андрашем, но с папой - никогда. А в последние 2-3 года я начал думать о том, что он главный раввин России, что он сделал много хорошего, и все его любят. Это вызывает у меня чувство гордости. Кроме того, я начинаю думать о том, смогу ли я быть для моего будущего сына таким же авторитетом, каким является для меня мой папа?.. Дунакеси, 26 марта 2007 г ** Глава X. Возрождение В 1980-м году Адольф Шаевич окончил семинарию, получил диплом раввина (смиху) и вернулся в Москву. В этот период в Советском Союзе произошло много важных переломных событий, а после его распада в 1991 году - и в России начались глобальные перемены. Все это не могло не отразиться на еврейской жизни страны, которая после перестройки начала бурно возрождаться. Создание КЕРООР После возвращения Адольфу Шаевичу предложили быть раввином в Биробиджане, но в это время главный раввин Москвы Фишман был очень болен и оставил его в Хоральной синагоге в качестве помощника. В 1983 году раввин Яков Фишман умер, и Адольф Соломонович был избран главным раввином Москвы. В 1988 году по приглашению ряда американских еврейских религиозных организаций он поехал на полугодовую стажировку в Ешиву-Университет (Yeshiva University, подробнее об этом - в 5-й главе). В январе 1990 года был учрежден Всесоюзный Совет еврейских религиозных общин (ВСЕРО), в который вошли более шестидесяти общин ортодоксального направления. На первом съезде ВСЕРО главным раввином СССР был избран Адольф Шаевич. После распада СССР было создано единое Всероссийское еврейское объединение - Конгресс еврейских религиозных организаций и объединений в России (КЕРООР). Участники семинара КЕРООР. В первом ряды (слева направо): Зиновий Коган, р. Адольф Шаевич, р. Элиягу Эссас. На съезде вновь образованного конгресса Адольф Соломонович был единогласно избран главным раввином России, и в этой должности находится по настоящее время. С момента его избрания главой КЕРООР число входящих в состав конгресса еврейских общин утроилось и в настоящее время достигло ста десяти. За этими скупыми цифрами стоит колоссальная напряженная работа. x x x Рассказывает Адольф Шаевич Когда началось возрождение российского еврейства, мы оказались в весьма тяжелой ситуации. Практически не осталось грамотных религиозных людей. Не существовало ни одной еврейской школы, язык был полностью утерян, никакой литературы не было, люди, которые знали традицию, умерли. Поэтому еще во времена Горбачева приехало очень много раввинов из-за рубежа. За что мы им очень признательны. Я преклоняюсь перед этими людьми за их знания, в отличие от нас, которые пришли к религии уже в зрелом возрасте, они выросли в еврейских религиозных семьях и очень многое сделали для верующих. ** Чтобы представить тот колоссальный объем работы, который выполнил Адольф Шаевич со своими соратниками для возрождения еврейства в России, вкратце напомним некоторые вехи истории КЕРООР. Они в определенной степени отражают ту каждодневную титаническую общественную и политическую деятельность, которая проводилась и проводится по сей день под руководством главного раввина России. Только факты 23-24 февраля 1993 года состоялся учредительный съезд КЕРООР, в состав которого вошли представители еврейских организаций из восьми регионов РФ (среди приглашенных были представители шестидесяти организаций и тридцати двух общин), а в качестве гостей - представители стран Балтии и Белоруссии. Присутствовавший на съезде генеральный секретарь Всемирного еврейского конгресса Исраел Зингер заявил: "Евреи всего мира окажут евреям России и стран СНГ любую легальную помощь в борьбе с антисемитизмом". Тогда же гражданин Швейцарии Пинхас Гольдшмидт был назначен главным раввином Москвы. 20 апреля 1993 года Адольф Шаевич принял участие во встрече президента России Бориса Ельцина с представителями религиозных конфессий в Кремле, на которой также выступили Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II, председатель Союза церквей евангельских христиан-баптистов РФ Василий Логвиненко, председатель Духовного управления мусульман европейской части СНГ и Сибири муфтий Талгат Таджуддин, лидер буддистов РФ пандито хамбо-лама Дамба Аюшеев. 7-9 сентября 1993 года в московском Доме ученых РАН состоялась межрелигиозная встреча-диалог "Лицом к лицу", в котором участвовали главный раввин России Адольф Шаевич, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, имам-хатыб Московской соборной мечети Равиль Гайнутдин и архиепископ Российской и Ново-Нахичеванской епархии Армянской апостольской Церкви. 5 сентября 1994 года Адольф Шаевич подписал соглашение с замминистра культуры РФ Константином Щербаковым о возвращении КЕРООР свитков Торы и других молитвенных книг, а также участии Минкульта в мероприятиях, посвященных истории евреев России. На встрече были обозначены и другие аспекты совместной деятельности: создание гарантированной системы охраны памятников культового характера и книжных фондов российских евреев, составление перечня памятников архитектуры культового назначения, участие специалистов КЕРООР в решении вопросов о вывозе культурных ценностей за пределы России. 15 мая 1995 года Адольф Шаевич вместе с депутатом Госдумы Аллой Гербер, председателем Федерации еврейских общин - ВААД России Михаилом Членовым и председатель московского еврейского культурно-просветительского общества Владимиром Двинским присутствовали на встрече премьер-министра РФ Черномырдина с директором Национальной конференции по делам советских евреев США Марком Штайном, вице-президентами Малькольмом Генлейном и Марком Левиным, председателем Конференции ведущих американских еврейских организаций Лестером Поллаком и президентом Федерации американских евреев-сефардов Леоном Леви. Лидеры американских еврейских организаций пообещали оказать содействие в отмене поправки Джексона-Вэника, увеличить финансовую помощь со стороны США и содействовать вступлению РФ во Всемирную торговую организацию. 19 ноября 1995 года несколько десятков человек во главе с Адольфом Шаевичем провели в Хоральной синагоге траурный митинг памяти премьер-министра Израиля Ицхака Рабина, убитого в Иерусалиме. Главный раввин назвал убийство Рабина, человека, "который сделал все, чтобы приблизить мир в Израиле и в регионе в целом", "национальной трагедией". По словам Шаевича, "путь экстремизма не приемлем, какими бы целями он ни прикрывался". 10 января 1996 года в конференц-зале московской гостиницы "Рэдиссон-Славянская" состоялся учредительный съезд Российского еврейского конгресса (РЕК), который создан для объединения религиозных и светских еврейских организаций. Организаторами съезда выступили президент "Мост-Банка" Владимир Гусинский, президент банка "Российский кредит" Владимир Малкин и председатель совета "Альфа-банка" Михаил Фридман. Приветствие съезду направил президент РФ Борис Ельцин, выразивший надежду на то, что это событие будет способствовать "развитию диалога культур и веротерпимости, сто