стимой обороны" Я им засажу по ногам,-- кратко подытожил  он,--
Когда по ногам, много не дадут.
     -- Спрячь  винтовку,  идиот!  Стоп!  --  я  прислонил палец  к  губам  и
прислушался. Замок квартиры вроде тихо открывался.
     -- Скрывают,  что  ли?  Я  больше  никому  не давал  ключей,--  искренне
признался Армян.
     -- Им,  видимо,  не требуется ключ,--дверь  заскрипела,  да  здравствуют
несмазанные двери!--У  них есть  штучка,  типа  брусочка, если  эта  штучка,
окажется  на тебя направленной, твои остатки  со стены придется соскребывать
ложкой. Убери ружье!
     Армян с независимым видом взвел курки.
     -- Картечь,--похвастался  он,--кабана  валит.  Легкие  шаги   нескольких
человек  направились к  нашей  комнате. Потом как-то сразу дверь открылась и
человек,  оказавшийся  на  пороге, получил  четкий  удар прикладом  в  зубы.
Возможно, такое обстоятельство привело в замешательство остальных  четверых,
что позволило Армяну нанести прицельный выстрел из обоих стволов  по ступням
стоящих как истуканы номерных идиотов. Громкий вопль огласил квартиру.
     -- Попал!--Армян оставался  Армяном, радуясь как ребенок, но я  не терял
времени  зря.  Схватив  валявшийся  излучатель,  я  направил  его  раструб в
корчащуюся толпу и нажал нужную кнопку. Неведомая сила разметала несчастных.
     -- За мной!--словно в атаке заорал я и ринулся к выходу.
     Выскочив  из подъезда, мы сразу окунулись в ночную прохладу и тишину. Я
потрогал  цилиндры  "Чезета", они  оставались еще горячими,  ключ  лежал под
сиденьем, излучатель в кармане, о лучшем нельзя было  и мечтать.  Но я знал,
что  Лихой несется на такси по ночному городу  за этим вот  мотоциклом и еще
знал, что слова, данного  Адмиралу,  нарушать  нельзя. Вырвав ружье  из  рук
Армяна, я запустил его далеко в кусты.
     -- Зачем?--спокойно  спросил Армян,--Это же вещественные доказательства.
Соседи наверняка слышали выстрел и милиция...
     -- Милиция тебя больше не найдет,--оборвал я поток слов.
     -- Маэстро! Нам  конец. Они не оставят это так просто!--Тиа являла собой
эталон отчаяния.
     -- Скажи, мы сможем найти оба процессора?
     -- Да, с нами излучатель.
     -- Отлично. Армян, у Сайда "жигуль" на ходу?
     -- Вчера вроде катался.
     -- Маэстро, что ты задумал? Не впутывай в эту историю больше людей!
     -- Мы уничтожим оба процессора, Ти... Таня, у них останется один, они не
станут им рисковать и отвяжутся от нас.
     -- Авиетки...
     -- Их без труда застукает ПВО.
     -- Какие  процессоры?!  Какие   авиетки?!  Что   такое?!  --справедливым
возмущением взорвался Армян,--и какого ... ты выкинул ружье?
     -- Не  ругайся.  С  нами  девушка.  Радуйся,  благодаря моему уму,  нам,
кажется, удастся избежать препарации. Теперь ловим мотор и к Сайду.
     Но нашим мечтам  не суждено было  сбыться. Противная до боли,  знакомая
волна пригвоздила нас к асфальту.






     <b>Каждый день даст тебе десять новых забот,
     И каждая ночь принесет по морщине,
     Скажи, где была ты, когда строился плот
     Для тебя и для тех, кто дрейфует на льдине?</b>

     Нас  грубо  вытолкнули  из  процессора  и повели  вверх  по  наклонному
коридору. Единственное, что пока успокаивало меня в данной ситуации, так это
то,  что  в отличие  от  нас, руки Тиа не  стягивал стальной  обруч. Она шла
свободной.  Армян  ни чему не удивлялся,  его глаза горели диким огнем жажды
мести  и   когда  мимо  нас  быстро   пронесли  наверх  носилки  с  четырьмя
изувеченными,  ноги  которых были залиты  кровью,  Армян  с  удовлетворением
отметил:
     -- Надо же, во всех попал. Хорошее было ружье, кучно долбило.
     Все   четверо   просверлили   нас  ненавистными  взглядами,   Армян   с
удовольствием показал им  язык.  Молодец  он все-таки.  Несмотря  на  скорую
препарацию,  ко мне  возвращалось  хорошее  настроение. Путь  на каплевидных
аппаратах  оказался  не долгим, жаль, конечно, ведь каждая минута приближала
нас к роковому моменту. Мы вышли около ступеней, шедших вверх, и я без труда
узнал  дверь наверху,  дверь, за  которой  находился ненавистный  Четвертый.
Когда мы поднимались, я успел шепнуть Армяну.
     -- Если мы постукаем ногами одну сволочь за этой дверью, с меня презент.
     -- Считай, что твой презент  у  меня  в  кармане,--  Армян оглядел  свои
здоровенные ноги в тяжелых ботинках на рубчатой подошве.--Ты знаешь, мне его
заранее не жаль, твоего клиента.
     -- Ты  прав,  такого  жалеть  нельзя.  Я   смывался   отсюда  с  великим
сожалением, что не успел побеседовать с ним в нужной обстановке.
     -- Радуйся, мы можем исправить твою ошибку.
     Но  к Четвертому нас не пустили. Мы  остались стоять перед дверью. Чуть
поодаль расположилось ДЕОС из нашей  свиты. Они держали в руках излучатели и
иногда искоса посматривали в нашу сторону.
     -- Шакалье,--не   выдержал   Армян.  Ему  явно  хотелось   найти  объект
приложения своих усилий.--Слушай, если не получается с этим Четвертым, давай
приласкаем вон тех.
     -- Ты гений, но со связанными руками и при наличии у них изучателей, они
скорее приласкают нас.
     -- Плевать.
     -- Армян, не сходи с ума!
     -- Послушай,  ты затащил меня сюда, на их чертову металлическую лоханку?
Затащил,-- ответил он за меня,--  Ты  выкинул ружье? Выкинул. А  в кармане у
меня лежало еще два  . патрона. Улавливаешь? Я мог при желании кокнуть того,
кто вляпал нас  в  асфальт, в тот момент,  когда  он занимался оставшимися в
квартире  и  ослабил  контроль.  Теперь  будь  здоров,  не мешай  мне,--  он
развязной   походкой   направился  к  людям  в  серебристых   костюмах.   Те
насторожились, но видимо не очень-то они опасались  землянина, испытывавшего
к тому же острый дефицит  в руках. Между тем Армян, как ни в чем не  бывало,
приблизился  к ним  в  плотную  (вот дураки,  искренне удивился я,  мало  им
оторванных ног) и резким кивком головы вышиб  веер кровавых  брызг  из  носа
стоящего   справа.   Второй  также  испытал  приятные  ощущения  у   себя  в
промежности, куда Армян со смаком влепил ему ботинком.
     Они  еще  корчились,  эти  недотепы,  а  я рванулся  вперед подальше от
проклятой  двери. Но Армян не мог отказать  себе в удовольствии наступить на
горло одному из них и задать каверзный вопрос.
     -- Жить хочешь?
     Задыхающийся от  огромной  массы  армяновского  тела человек,  усиленно
закивал головой  в знак полного согласия. А я, видя что просто так Армяна не
оттащишь, заорал.
     -- Армян! Пусть освободят нам руки!
     -- Ты слышал? --  это относилось к придушенному.  Тот сделал неуверенный
жест рукой в сторону отлетевшего излучателя. Мне стало все ясно.
     -- Какая кнопка?!
     -- Третья грань, четвертая...--просипел тот.
     Опустившись на  четвереньки,  я  подбородком  перевернул  излучатель и,
нащупав  нужную кнопку, нажал.  Стальные кольца,  стягивающие  наши руки, со
звоном  упали  и тут с жужжанием отворилась  дверь в апартаменты Четвертого.
Мы, как по команде, ринулись в проход, но аналогичная дверь успела перекрыть
нам дорогу. Мы повернули  вниз, успели забраться в одну из каплевидных машин
и подергать кучу разнообразных рычажков, ничего более. Машина не двинулась с
места.  А потом подоспели они. Как порой бывает трудно  признавать поражение
после нелегкой победы, но мы сделали это с достоинством. Мы спокойно вылезли
из  аппарата и стали  перед толпой  в серебристых комбинезонах. Один из  них
поднял блестящие обручи и их капкан снова защелкнулся у нас за спинами.
     Потом был краткий  миг прозрения, но  прозрения страшного.  Я  лежал на
операционном столе,  приторно знакомый  запах заполнял помещение, выложенное
зеленоватыми  плитами резкий звук хирургических инструментов, раскладываемых
на столике, раздавался похоронным маршем.
     -- Армян!!!--не выдержал я. Ровно  никакого ответа, наверное  ему успели
вспороть  живот  немногим  раньше,  ведь  удовольствие  надо  растягивать,--
Считай, что я жму тебе руку!
     -- Дайте ему наркоз,-- услышал я чей-то тихий голос.
     И  вдруг...  я  не  поверил.  Я  увидел  глаза Тиа,  одни  глаза,  лицо
прикрывала  белая повязка. Она  вытащила откуда-то  снизу  маску, закрыв мне
одновременно  рот  и нос. Одуряющий аромат полился мне в легкие, мысли стали
путанными. Тиа? Она сама станет меня препарировать? Что это? У нее на халате
номер  400?! Тогда все  понятно...  Как же, новый  взлет, видимо, стремление
иметь  меньший номер сидит у  них в крови. Но она смотрела на меня спокойно,
никакого волнения, казалось, ее  глаза излучают  радость. Все же она предала
меня. Дурак, старался  из-за  нее как последний  кретин. Надо было отдать ее
Адмиралу. Вряд ли  он цацкался бы с ней как я. Впрочем чушь! Я как отрезвел,
я не испытывал к ней ненависти. Почему?  Почему?! Но... как все просто, я же
люблю  ее!!!  Мозг  постепенно  начал  уводить мысля  в  небытие, свет  стал
меркнуть большими размытыми  пятнами.  Последнее,  что  я  с удовлетворением
отметил; в момент, когда они все склонились надо  мной,  был  лоб  Луи, рана
зарубцевалась очень некрасиво...

     <b>Мое дао подобно мечу. Обращая  меч против других, извлечешь  выгоду для
себя. Хватаясь за меч руками нанесешь рану себе.</b>

     Яркий свет  брызнул мне  в  глаза.  Человек со  шприцем  в руке  быстро
растирал  чем-то  пахучим  сгиб  моей руки.  Я  приподнял голову  и  обозрел
помещение овальной формы.  Я лежал на  полке, покрытой мягким материалом. На
полке, выходившей из соседней стены, сидел Армян, тщетно пытаясь разобраться
с техникой одевания свободного желтого балахона.  Судя по тому, как он бодро
перебирал руками  складки материи,  с  внутренностями у него обстояло совсем
неплохо и, видимо, ни один жизненно  важный  орган  не покинул его организм,
предпочитая  питаться  живой  кровью, а  не баночным раствором.  Армян,  как
всегда, казался невозмутимым. Человек, сделавший  мне инъекцию, упаковывал в
небольшой саквояж свой  немудреный арсенал, в комнате кроме нас троих никого
не оказалось. Но Армян словно предугадал мои мысли.
     -- Бить  его сегодня  мы  не будем. Он очень просил об этом. К  тому же,
кажется,  он  неплохой  парень. Да?--  Последнее  "да?" относилось  к нашему
оживителю.
     Человек неуверенно пожал плечами.
     -- Вы   странный  народ,  земляне.  Неукротимый  и  кровожадный.  Ведете
бессмысленные войны, убиваете друг друга...
     -- Обо всем этом лучше поговори с президентами,-- перебил его Армян.
     -- Невозможное  невозможно,-- ответил  человек,--  Одевайтесь,  осталось
мало времени.
     -- Времени до чего? -- не понял я.
     -- Сейчас нас куда-то  поведут, -- Армян, наконец, напялил через  голову
свой балахон.-- Больно обещали не делать.
     -- И на том спасибо,-- я последовал его примеру,  хотя в таком свободном
одеянии чувствовал себя несколько стесненным.
     -- Следуйте  за  мной  -- человек  произвел  с излучателем манипуляцию и
дверь с тихим звуком ушла стену.
     Путь от овальной комнаты до места  назначения  не занял  много времени,
так,  легкая  прогулка.  Мы не пользовались  ни  каплевидными  машинами,  ни
эскалаторами  и все  время двигались по горизонтальной плоскости. Человек  с
саквояжем  привел  нас к  блестящей,  похоже выполненной из  стали,  двери и
произвел на излучателе несложную комбинацию. Дверь, как  и все двери на этом
корабле, тихо скрылась и  стене и нашему взору открылся громадный  зал,  всю
дальнюю стену  которого занимало сложное сооружение,  походившее на пульт...
Казалось, это нагромождение  дисплеев, экранов, разноцветных огней и  кнопок
жило своей, независимой от других жизнью, издавая еле уловимый писк. Но я не
успел  толком  рассмотреть  это  творение  чужой  цивилизации,  дверь  также
неуловимо закрылась за нашими спинами и спокойный низкий голос произнес:
     -- Проходите, прошу  вас.  Тут  я заметил невысокого  седого  человека и
замер. На его груди красовалась цифра 1.
     -- Вы,  наверное, удивлены,-- продолжил Первый,--  почему вас до сих пор
не умертвили?
     -- В некоторой степени да,-- ответил я за нас обоих.
     -- Скажу  вам  сразу,  мы  решили  не делать  этого.  Вернее  я,  многие
склонялись  к  вашей препарации, но  я отказался.  Не смотря на то,  что  вы
порядком покалечили наших четверых людей и  они в ближайшее время не  смогут
приносить пользу кораблю,  равно  как и всему полету, а  на корабле  не  так
много должностей, имеющих дублеров.
     -- Не наша  вина, что  ваши люди захотели вернуться за мной и за Тиа. Вы
могли свободно улететь и не рисковать процессорами.
     -- Ого, ты знаешь как ценится на корабле процессор?
     -- Я теперь многое знаю.
     -- Потому и пришлось вернуться за вами,  это  не прихоть наших  людей, а
мой приказ.
     -- И что с нами будет дальше?
     -- А есть на корабле сигареты? -- невпопад  встрял Армян.  Кажется,  ему
наскучило разглядывать  помещение  и  он  решил  перейти  к  более  насущным
проблемам.
     -- Сигареты? -- переспросил Первый, он явно не понимал о чем идет речь.
     -- Полцарства за пачку "Примы".
     Первый вдруг заразительно рассмеялся, Армян насупился, сообразив, что в
ближайшее время ему придется воздержаться от курения.
     -- Да, твой  друг молодец, сама  невинность. Если  не считать сотрясения
мозга и вспоротых  свинцом  ступней моих ребят,  по речь не  о  том. Я готов
забыть  и уже  забыл  содеянное  вами  и  хочу сделать одно  предложение. Вы
полностью  согласитесь со  мной,  что дорога на  Землю  для  вас забыта,  вы
никогда не увидите ее. В  то же время мне пришлась по душе ваша отчаянность,
неординарность мышления н безрассудная решимость, как в инциденте на  Земле,
так и на самом корабле у комнаты Четвертого. Вы практически обезвредили одну
из  лучших  десантных  групп  и  не  останься  один  из  них  внизу,  мы  бы
действительно отказались от вашего захвата, ибо план уничтожения процессоров
имел  реальные  шансы на успех.  Таким  образом,  я предлагаю  вам  заменить
выбывших из строя людей в этой группе. Вы покалечили четверых...
     -- Пятерых,-- снова не вытерпел Армян.
     -- Четверых,-- спокойно  поправил  его Первый,-- Тот кто  получил удар в
лицо вашим оружием, сильно не пострадал.
     -- Но сквол  кибитсе,-- тихо  сказал  я Армяну. Но вместо Армяна ответил
Первый.
     -- Он  не  вопит, хотя насчет непрошеных советов  я  с  тобой  полностью
согласен.
     -- Вы знаете английский?!
     -- Нет,  но его  знаешь  ты,  этого,  вполне  достаточно.  Так  вот,  вы
покалечили  четверых, но вы двое стоите десяти.  Вы согласны войти  в состав
группы?
     -- В нашем положении может отказаться только придурок. Вы  согласны, что
мы не придурки?
     -- Вполне.
     -- И какие на нас будут возложены обязанности?
     -- В течении полета очень мало, охрана и патрулирование некоторых важных
узлов корабля. Десантные  группы  используются при разведке  новых миров,  в
непредвиденных ситуациях, которые в полете довольно часто имеют место и тому
подобное.  В  свободное время, а его у  вас будет предостаточно,  вы  можете
заняться  изучением  истории  нашей цивилизации,  ибо теперь становитесь  ее
членами, можете посвятить себе  авиеткам,  нам  нужны  всесторонне  развитые
специалисты, можете  грызть  гранит науки или  всецело предаться  физическим
упражнениям.  Одно вам  будет вменено в обязанность - досконально знать  то,
что  знает  каждый член экипажа и еще  законы  корабля. Знать и  пунктуально
выполнять   каждый  их  раздел.  За  нарушение  законов  последует  жестокая
расплата, кораблем не может рисковать никто.
     -- Мы постараемся.
     -- Я так  и думал,  теперь идите сюда.--Первый подошел к одной из стен и
откинут о сторону тяжелую портьеру. В небольшой нише  висело два серебристых
костюма  с  номерами  501 и 502,  а  рядом, на  низких  столиках лежало  два
излучателя.
     -- О боже, излучатели? Наши?!
     -- Да, ваши. Любой из экипажа научит вас пользоваться ими.
     -- Но ведь излучатель означает... -- я  схватился  руками  за грудь. Всю
грудную  клетку  покрывал  прочный пластырь  из  материала телесного  цвета.
Неужели тогда в операционной...
     -- Через  пять месяцев  вы сможете запустить свои приборы  омолаживания,
каждый  свой.  Можете  включить позже.  Пластырь отпадет сам, примерно через
пять суток, шрам исчезнет за месяц.
     Теперь мне стало понятным  спокойствие Тиа, ее добрые и радостные глаза
и  я вдруг впервые  пожалел  девушку с рассеченным  лбом.  Не все на корабле
оказались подонками и скотами, здесь встречались довольно  милые ребята. А я
смогу  стать   вечным!   Готов  ли  я  был  теперь  служить  кораблю?  Чужой
цивилизации? Голос Первого прервал мои мысли.
     -- Еще одна деталь, она касается 501-го.
     -- Значит я 501, а Армян 502?
     -- Да, и  пока вам придется  подчиняться  остальным. Но у нас  не отдают
невыполнимых приказов.
     -- Но  приказание вашего Четвертого, пожелавшего препарировать меня  без
обезболивания?
     -- Я  ничего  не знал,  можете мне поверить. К сожалению, я не  в  праве
смещать  номера  в  первом  десятке,  это  делает   Совет   Безопасности   и
исследования космоса.
     -- Наверное, до него чертовски далеко, до вашего Совета?
     -- Не очень, немногим более 500 лет полета.
     -- Пятьсот лет?!!
     -- Успокойся,  Маэстро,--  опять  полез  Армян.--  Какая  тебе  разница,
сколько  до  этого  Совета,  пятьсот или  пять  миллионов. Давай подумаем  о
реальном положении дел, о жратве и куреве.
     Зная  дурной  нрав Армяна и понимая,  что  сейчас он  со  справедливыми
претензиями  полезет  к Первому  и не  желая  усложнять едва  установившиеся
дружественные отношения, я тихо ему ответил.
     -- Замолчи придурок.  Так  что вы сказали относительно новости для меня?
-- последнее относилось уже к Первому.
     -- Новость  насчет  Тиа.  Она обратилась с просьбой  в Совет  корабля  о
совместной с тобой жизни.
     -- Да? И такое возможно?
     -- Вполне,  Совет  дал  разрешение.  Но  смотри,  любой  из  вас,  также
обратившись  в Совет, может в любое время расторгнуть  этот союз,  у нас нет
законных браков  как  на Земле, все гораздо  свободней  и  проще. И еще одно
"но". В  полете нельзя иметь детей. На  корабле  много союзов,  но  никто не
имеет  детей.  Дети  в  полете  запрещены  уставом  корабля, ибо  40%  наших
звездолетов не возвращается, их экипажи гибнут при известных или неизвестных
обстоятельствах с самими кораблями или без них. Мы не вправе решать за наших
детей и приводить их к гибели. Еще есть кроны. Ты знаешь, кто они?
     -- Смутно, Тиа вскользь обмолвилась о них.
     -- Лучше с ними вообще не встречаться. Итак, ты согласен на союз с Тиа?
     -- Согласен  ли я? И  вы  еще  спрашиваете!  На  кой черт  тогда я  крал
процессор?  Забирал  Тиа  на  Землю?  Да  хватит болтать,  заявляю  прямо  и
откровенно. Я готов служить кораблю и отдать за него жизнь.
     -- Я  верю в  вас  ребята, вы еще принесете присягу кораблю. Я  искренне
рад, что корабль приобрел таких людей  как вы. Ступайте и  помните,  корабль
дал вам вечность, отплатите ему тем же,  он  наш дом на тысячелетия, от него
зависят наши жизни. Миллиарды световых лет отделяют нас от других кораблей и
еще больше расстояние до нашей  базы и  никто,  кроме нас самих,  не  сможет
оказать нам помощь, только мы  и  корабль,  запомните  это  главное правило,
рассчитывать можно на себя и никого более,
     Мы еще  разговаривали  с Первым,  а  Армян  с  интересом крутил в руках
излучатель, я радовался за него, казалось, он понял, какую власть

     <b>Теперь не уходят из жизни,
     Теперь из жизни уводят.
     И если кто-нибудь даже
     Захочет чтоб было иначе,
     Бессильный и неумелый
     Опустит слабые руки
     Не зная, где сердце спрута
     И есть ли у спрута сердце?</b>

     Пятьсот  лет.  Много это,  или  мало?  На Земле много, а на  корабле  -
ничтожный отрезок времени. За пятьсот лет я  многое узнал, многому научился,
ни  одному человеку на Земле не снились такие знания, для себя я стал  почти
богом.  Ежедневные физические нагрузки  приводили  в  замешательство всех  в
экипаже, они  не привыкли  так много  тренироваться, уповая больше  на  силу
оружия,  чем  на  силу  мышц.  Я  стал  действительно  сильным  и  чертовски
выносливым, мне  нравилось мое тело, доведенное до физического совершенства.
Впрочем  Армян,  или 502-й,  не  отставал  от меня.  Жир  улетучился из  его
организма  словно дым.  Если  раньше он походил на  пивную бочку, то  теперь
являл гору тугих мышц  и шутя ломал  силомеры, на  которых  самые крепкие из
экипажа  могли  достичь  лишь половины  шкалы.  Мы идеально  изучили  оружие
корабля,  авиеток, десантных групп. Мы могли стрелять  из любого  положения,
любого вида вооружения и быть полностью уверенными за максимальное попадание
в цель. Мы привыкли к частым тревогам, учебным и боевым, когда по  различным
причинам происходила поломка в аппаратуре и системах корабля, и неоднократно
выходили  в  космос на авиетках и процессорах для исследования  астероидов и
небольших мертвых  планет у горячих  и умирающих звезд.  Мы изучали квазары,
черные  дыры.  нейтронные  звезды, мы  разгадывали головоломки  вселенной  и
радовались  победам. Но самое главное, мы ни разу не загрустили. Корабль был
напичкан развлечениями и аттракционами спортивного типа  и просто азартными.
Мы не боялись  слететь вниз  по номерной лестнице, мы  и так являлись в  ней
замыкающими  и потому говорили,  что думаем, делали, что хотели и за пятьсот
лет стали любимцами  корабля, желанными гостями в любой его точке, доступной
нам. Мы  привлекли весь экипаж  к новым. неизвестным  им ранее видам спорта.
Теперь  большая  часть  свободного   времени  отдавалась  футболу,  теннису,
волейболу и еще некоторым другим спортивным состязаниям. Но, как и на Земле,
наибольшее  признание  полупил футбол.  На корабле образовалось  шестнадцать
команд, из людей, принадлежавших  к  разным уровням и профессиям. Каждая  из
команд имела свое футбольное  поле, своих болельщиков и ежегодно проводились
настоящие чемпионаты по  разработанным графикам.  Я  вполне  довольствовался
тем, что наша с Армяном команда не опускалась в этих чемпионатах ниже пятого
места.
     Нисколько раз Первый вызывал  меня к себе и  предлагал уменьшить номер.
От пего не ускользнула возросшая  закалка всего экипажа. Он  считал, что уже
этим  я принес  кораблю невосполнимую пользу.  Но  каждый раз я отказывался.
Слишком многое дал мне корабль, чтобы претендовать на большее, я и так был в
неоплатном долгу  перед  ним.  Мне  не хотелось рушить дружественные  связи,
налаженные практически  со всеми,  я опасался обид,  если кому-то из-за меня
или Армяна придется  слететь  со своего уровня. На Земле  мои кости давно бы
сгнили, превратившись в  труху, а тут я был молод, полон сил и энергии, имел
любимое дело, любил и был любимым. Армян также отказывался от продвижения то
ли  из-за меня,  то  ли но  своим причинам. Он сильно поумнел и  венцом  его
творения стала  ЕСУОА (единая система управления  огнем авиеток). Принцип ее
построения  и  монтажа  передали  по  подпространственной   связи  в   Совет
Безопасности  и  исследования  космоса,  а  оттуда на все  задействованные в
полете корабли.  Я долго не понимал, почему народ, имеющий такие совершенные
корабли, имеет на них столь несовершенные  авиетки, пока на беседе у Первого
он  не  разъяснил  мне сей  парадокс. Оказалось, что  авиетки практически не
нуждаются в вооружении, так как больше служат целям исследования, а у ученых
и так много  проблем,  чтобы отвлекаться  на такую  мелочь,  как  вооружение
авиеток, их  больше  беспокоило  совершенствование  кораблей и  производство
процессоров  и,  что  самое  главное,  пути  защиты  от  кронов.  Пилотам  и
обслуживающему персоналу авиеток  вообще  не приходило в  голову  сделать их
более надежными, летают  и ладно. Армян же превратил эти громоздкие и  ранее
слабо вооруженные аппараты в мощный  сгусток наступательного оружия  (раньше
правый фюзеляж  вообще не имел  защиты), а разработанная  в  совокупности  с
одним  механиком система  форсажа двигателей в  сочетании  с дополнительными
навесными  топливными баками, давала возможность авиетке  в открытом космосе
потягаться  с самим процессором.  Короче,  Армян довершил  то, что раньше не
сделали  конструкторы  авиеток,  перескочив  на  другой  участок  работы  и,
наверное, решив,  что "и  так сойдет". После  того, как Совет Безопасности и
исследования космоса получил  сообщение об усовершенствовании авиеток, он не
стал долго разбираться, нужно ли такое усовершенствование или нет, он просто
дал приказ на  все  корабли внедрить его в жизнь. Коротко и ясно, совсем  не
как на Земле.
     Но не могло  относительное  спокойствие на корабле продолжаться  вечно.
Иначе не был бы  принят строгий  свод законов безопасности, дублирующих друг
друга.  Я  купался в  бассейне,  когда  по  кораблю  пронесся заунывный  вой
тревоги.  Еще не зная, учебная она или боевая, я пулей выскочил из бассейна,
пролетел  сквозь  шумящую  теплым  воздухом  сушильную  камеру  и,  на  ходу
застегивая  магнитные  застежки  комбинезона,  рванул  на  свой   пост,  где
собиралась наша десантная  группа.  Их было еще  немного, моих  товарищей по
группе,  но они  продолжали  прибывать с каждой секундой.  Я не успел занять
место  в  строю,  командир, отдававший первые указания, коротко бросил  мне:
"Тебя ждет Первым",-- и вновь углубился в разъяснения.
     Выскочив  с  поста,  я  во  всю  силу  ног  побежал  по  многочисленным
коридорам.  Я  не  пользовался  каплевидными  машинами, довольно  быстрым  и
удобным средством  передвижения.  В  момент  тревоги они  всегда оказывались
расхватанными, а ждать очереди, не зная, когда освободится одна из них, я не
мог.  Я пробежал  шесть километров минут за  двадцать.  У Первого  уже сидел
Армян  и  дымил  сигаретой,  он научился с помощью  своего  излучателя  лихо
вышибать их из  любого  синтезатора. Как это  у него  получилось  оставалось
загадкой для всего экипажа, но Армян клялся,  что не менял  программ синтеза
неорганики. Я еще успел подумать: "Неужели за пятьсот лет курения  у него не
развалились легкие" -- но голос Первого прервал мои размышления.
     -- Я  вызвал именно вас, ребятки, еще до совещания с Советом  корабля. Я
хочу  идти  на  Совет  тщательно  подкованным  по  всем   статьям  и,   зная
неординарность  вашего  мышления,  решил  сначала  выслушать  вас,--  Первый
выглядел очень  озабоченным, казалось,  он сильно  постарел  прямо у  нас на
глазах,-- Времени почти  нет, буду  говорить быстро н кратко. Все непонятное
после.  Итак:  вы заметили, что  сигнал тревоги прозвучал после исчезновения
всем нам знакомой постоянной вибрации? Заметили, прекрасно, хотя прекрасного
в  этом  как раз  ничего  и нет. Выведена  из строя энергетическая установка
корабля,  его  сердце,  двигатель.  Корабль летит  110  инерции,  тормозится
притяжением недавно оставленной  позади голубой звезды н скоро  остановится.
Но  самое  страшное--остановка  двигателя  произошла  импульсом  извне,  его
остановили те  самые кроны,  о  которых ты, 501, так  много слышал от  всего
экипажа.  Кроны  полностью   оккупировали  несколько   галактик,   научились
разрушать энергетические установки наших кораблей посылкой мощных импульсов,
а потом расстреливают наши корабли прямо в космосе. Мы неоднократно пытались
.  наладить  с  ними  контакт,  но  они  не  принимают  никаких условий. Они
трехметрового  роста,  имеют  бугор  вместо  головы,   четыре  крестообразно
расположенные челюсти и механический скелет  из прочного металла, на который
неизвестным нам способом  наращивают  живую  плоть.  Они  обладают  страшной
силой, немыслимой  для  живых  существ,  и хотят  завладеть  секретом  наших
энергетических установок, чтобы  на сверхмощных  кораблях в  кратчайший срок
покорить  всю вселенную. Именно  они губят большую часть наших кораблей и мы
стараемся  по мере возможностей  облетать занятые ими галактики стороной. Но
наши галактики граничат с их и волей неволей .нам приходится  довольно часто
рисковать, пролетая через них.
     Я  тоже  решил  рискнуть и  полез  в пекло.  Дело в том, что на посылки
такого импульса кроны тратят очень много энергии и долго набирают ее заново.
Недавно в  этой  галактике они уничтожили один из  наших кораблей и я думал,
что они не смогут так быстро восстановить утраченную энергию. Но, видимо, их
ученые  Тоже  не  дремлют. Теперь наш корабль  практически в  их  власти. На
ремонт установки уйдет  около месяца. Первые звездолеты кронов, мы  называем
их лихтеры, т.к. они используют для полетов горючее, а не энергию вселенной,
как мы,  будут здесь через  шесть суток.  Наши радары  засекли семь лихтеров
уничтожения. Признаюсь,  я  поступил опрометчиво,  рискуя своим  кораблем  и
людьми, но  выигрыш  почти  тысячелетия оправдывал  такой риск.  Наш корабль
извне вооружен  только  в носовой  части  противометеоритной зашитой.  С  ее
помощью мы могли бы  разнести  в клочья любой из лихтеров захватчиков, но  с
поломкой установки мы  потеряли возможность маневрирования, кроны же заходят
с бортов. Вот вкратце сложившаяся на  данный  момент ситуация. Есть ли V вас
соображения?
     -- Лихтеры  кронов  сразу уничтожат  наш звездолет?--я поражался  своему
железному спокойствию, впрочем,  я и так прожил слишком долго, хотя подыхать
мне не очень хотелось.
     -- Нет,  им  понадобится  определенное  время.  Обшивка  нашего  корабля
достаточно прочная и сможет некоторое время сдерживать выстрелы их пушек.
     -- Как происходит сам процесс уничтожения?
     -- Они выстраивают лихтеры в цепочку и друг за другом наносят  удары  по
одному и тому же месту обшивки. Из-за огромной  удельной  массы, наш корабль
от их выстрелов незначительно поворачивается, что впрочем не мешает лихтерам
прицельно бить в одно место. В конечном счете броня внешнего покрытия устает
и   начинает  поддаваться,   потом   лопается,   разрушается   и  происходит
разгерметизация.  С  началом  разгерметизации  корабль  обречен.  Внутренние
переборки слабы  и лопаются, как  скорлупа ореха.  Но уже, в  то время,  как
внешняя   броня   даст   трещины,   мы   обязаны   окончательно   уничтожить
энергетическую установку,  дабы она не  досталась  кронам в  полуразрушенном
виде и они не смогли понять принципа ее работы.
     -- Если  они не могут сразу  уничтожить наш  корабль,  следовательно  их
лихтеры довольно маломощны?
     -- Да,  по  сравнению с нашими они меньше раз в триста, их форма такова:
плоский фюзеляж  с  двумя треугольными крыльями по  всей  длине. Но,  как вы
понимаете,   в  космосе  крылья  не  нужны,  они  служат   для  расположения
аннигиляционных пушек, которые  закреплены  на  крыльях. По  пять  с  каждой
стороны. Полный залп одновременно всех аннигиляторов уже сам  по  себе плохо
скажется  на нашем корабле,  так  как  произведет  сильное  сотрясение  всей
аппаратуры, часть которой выйдет из строя.
     -- Значит, все решает вопрос времени?
     -- Времени?
     -- На ремонт двигателя, как вы говорили,  уйдет около месяца. Получается
такая картина: стоит  нам продержаться этот период  и  корабль будет спасен,
ведь  лихтеры  кронов имеют  гораздо  меньшую скорость, да и  сами кроны  не
смогут в  ближайшее время  накопить энергию для повторного уничтожения нашей
установки.
     -- Да,  ты  прав. Но мы не сможем продержаться и недели, нас разнесут  в
клочья.
     -- Легко же вы записываете нас в покойники.
     -- Ты можешь что-то предложить?
     -- Первый вскочил,-- Не молчи, говори, для этого я и вызвал вас к себе!
     -- Могу.  Но при условии, что  системы  жизнедеятельности корабля смогут
функционировать при быстром вращении.
     <b>--</b>?!!
     -- Мы  придадим  кораблю   быстрое  осевое  вращение,  кроны  не  смогут
прицельно наносить удары  по  одному месту. Главное, чтобы скорость вращения
нашего корабля, оказалась быстрее скорости, с которой лихтеры кронов  смогут
его облетать. То есть, мы не  должны дать им  возможность  сравнять скорость
осевого вращения и скорость облета. Мы должны вращаться быстрее. В противном
случае они  получат возможность  бить  прицельно. Но и  тогда они  не смогут
выстроиться цепочкой, им придется  заходить на ударную позицию  по одному  и
опять же мы получим определенную отсрочку.
     Первый вытаращил глаза, словно жаренный рак.
     -- Ты знаешь, кто ты?!!!
     Он не успел выразить радость в полном объеме и  тут же предоставить мне
цифру 11, потому, как  в  разговор, наконец,  вмешался  Армян и безразличным
голосом выдал такое, что даже у меня сперло дыхание.
     -- Послушайте, мы имеем двадцать великолепно вооруженных ЕСУОА авиеток с
форсажем  и  колоссальным  запасом  горючего.  Я  не  спрашиваю  технические
характеристики  лихтеров кронов, я  знаю  заранее,  что  сейчас по  скорости
авиетка спокойно их превзойдет, хотя сидящие в ней будут испытывать довольно
неприятные ощущения  перегрузки.  Минимальный экипаж авиетки  пять  человек,
следовательно погибнут  в самом -худшем случае  сто, но на  авиетках опытные
пилоты. Я думаю, число погибших окажется много меньше.
     -- Ты хочешь сказать...
     -- Мы  бросим  на лихтеры  все  двадцать  авиеток и половина лихтеров не
долетит до нашего звездолета, они окажутся втянутыми в войну с авиетками, им
придется отбиваться от  них, как медведю от пчел.  Ведь  лихтеров, летящих к
нам, всего семь, итого почти три авиетки на один лихтер.
     -- Авиетка  не  сможет  уничтожить  лихтер.  Он  так  же  прочен для  ее
гравитации,  как наш корабль  для их аннигиляции, авиетка  никогда не сможет
выстрелами и даже тараном  разгерметизировать их лихтер.  -- Первый, тем. не
менее  говорил неуверенно, он  прекрасно  понимал,  что на  некоторое  время
авиетки  приостановят  лихтеры кронов,  но  лишь до момента, пока  кроны  не
поймут, что авиетки им не опасны. Но Армян, не обращая внимания  на сомнения
Первого, вякнул:
     -- А мы  и не будем расстреливать их лихтеры,  мы будем расстреливать их
пушки.
     Тут  мы  с  Первым,  крепко  обнявшись, исполнили  перед  Армяном смесь
рок-н-рола, твиста  и джиги.  Действительно,  что  смогут  сделать  лишенные
оружия лихтеры? А Армян продолжал развивать свои мысли:
     -- Если каждая  из  авиеток  уничтожит  по две  их пушки, огневая  мощь,
направленная  непосредственно на наш звездолет,  ослабнет  в  геометрической
прогрессии.  С учетом  осевого  вращения мы станем  неуязвимы и  получим тот
необходимый отрезок  времени на  ремонт энергетической установки.  Но  я  не
хочу, чтобы авиетки гибли  как  кролики в  то время, когда после  очередного
пикирования на аннигиляционные  пушки,  они окажутся перед  носом лихтеров и
те,  оставшимися  орудиями,  смогут  превратить  их в  пыль.  Для возможного
сокращения таких неприятных,  для сидящих в  авиетке, последствий, на каждую
из них здесь, на корабле, должен быть задействован первоклассный  диспетчер.
Он  будет  следить  по  экрану  за действиями  авиеток и лихтера и  подавать
необходимые команды, направленные  на мгновенный уход авиеток из зоны риска.
Пилот, сидящий за  ручками управления  авиетки, не должен думать о маршруте,
не  должен отвлекаться  на  его  расчет  и  контроль  не  должен  следить за
количеством  горючего,  системами слежения, датчиками  и приборами. Все  это
будет делать диспетчер, сидящий  здесь, а пилот  станет роботом, не думающим
ни  о  чем,  кроме  слепого подчинения  своему  диспетчеру.  Так  мы намного
увеличим  маневренность  и  выживаемость  наших  авиеток  и,  следовательно,
удлиним   срок   жизни   нашего   корабля.   Потом   еще   одно.  С   учетом
усовершенствования конструкции авиеток и форсажного режима, баки авиетки, не
рассчитанные на такое  бешенное его  потребление, будут  быстро  пустеть.  В
ангарах стоянок авиеток необходимо все подготовить для быстрой их  заправки.
Люди, обслуживающие заправочные агрегаты, должны стоять в скафандрах, мы  не
имеем права тратить драгоценное время на заполнение ангаров воздухом. К тому
же, с учетом  осевого  вращения, диспетчер должен ювелирно подавать  команды
пилоту,  ибо влететь в  ангар  с космоса, когда корабль описывает немыслимые
пируэты, вряд ли удастся без помощи с самого корабля.
     -- Вы  молодцы, ребята. Больше мне  нечего вам сказать,  да это ненужно.
Возможно, впервые  в истории  мы сделаем реальную попытку  выиграть битву за
корабль у кронов. Я немедленно собираю Совет корабля.
     -- Собирайте.  А мы с Маэстро вылетаем на десятой авиетке  прямо сейчас.
Мы постараемся  встретить  лихтеры кронов  как  можно  дальше  в  космосе  и
отвлечем на себя как можно большее их число.
     -- Я  не  вправе  вам отказывать,  смелость поощряется  на корабле, хотя
желал бы оставить вас здесь. Ваш ум много дороже разрушенных орудий кронов,
     -- Но мы десантники. Мы не можем отсиживаться за толстой обшивкой, когда
кораблю угрожает опасность. Мы берем к себе пилотом 205-го.
     -- Лучшего пилота?
     -- Впереди должны  идти лучшие, именно они смогут деморализовать  ничего
не подозревающих кронов:
     -- Хорошо, идите. Ваш диспетчер выйдет на связь вскоре после отлета.

     <b>И если вдруг сомнения придут
     И разожгут душевную тревогу,
     Мои друзья, мне руки подадут
     И вновь надежду обрести помогут.</b>

     Мы с Армяном выскочили в коридор. Нервная, хорошо знакомая еще по Земле
дрожь,  охватила наши  тела.  Такое  испытываешь, когда стенка  стоит  перед
стенкой, готовые бросится  друг на друга и когда прекрасно видишь, что  враг
сильней и многочисленней и для победы тебе придется взять на себя троих а то
и более.
     -- Куда? -- я вопросительно посмотрел на Армяна.
     -- Я  заберу  205-го  и подготовлю  с ним авиетку. Ты должен  найти  еще
троих.
     -- Двоих,-- поправил я его, -- нам нужно всего пять человек.
     -- Лучше взять дублера.
     -- Пять, экипаж составим из пятерых. Я возьму Тиа.
     -- Знаешь, на что мы едем?
     -- Она приносит мне удачу.
     -- Делай как знаешь,--он повернулся и  почти бегом скрылся  в  одном  из
переходов.
     Легкой  паники и неразберихи на корабле вроде стало меньше. Весь экипаж
занял  исходные  места  и  я,  наконец,  смог  воспользоваться  каплевидными
машинами. Одна из них домчала меня до верхнего уровня, где работала Тиа.
     Толкнув дверь, я обозрел помещение.  За  двумя  длинными рядами  столов
склонились  над  расчетом траектории  несколько десятков человек. Низкий гул
мощной ЭВМ заставлял вибрировать все пространство вокруг.  Подбежав к столу,
за которым сидела Тиа, я обнял ее за плечи и зашептал:
     -- Бросай все к черту и иди за мной.
     -- Я не могу  сейчас,--  она  осторожно посмотрела в  сторону начальника
расчетной.-- Мы получили сложные расчеты по осевому вращению корабля. И хотя
признаться,  я  не понимаю, для чего они нужны,  по меня не отпустят в такой
момент отсюда.
     -- Тиа, послушай,  к  нам приближаются лихтеры  кронов,  ты  знаешь, кто
такие  кроны?  Тихо!--я  зажал  ей  рот,  предугадав  возглас  удивления,  и
отчаяния.--Я только что от Первого. Мы с Армяном вылетаем на десятой авиетке
им навстречу, вскоре за нами ринутся остальные. Ты согласна лететь с нами?
     -- Согласна, но авиетки не смогут противостоять лихтерам.
     -- Не могли лет двести назад. Теперь могут. Ну, решай.
     -- Я решила,--она грациозно поднялась, взяв  ее за руку, я направился  в
выходу. Перед  самой дверью  навстречу нам поднялся начальник расчетной.  По
инструкции он не мог допустить ухода Тиа во время сложных расчетов.
     -- Вы куда?
     -- Не  поднимай  шума,--  я приблизился  к нему.--  Ты знаешь,  для чего
ведутся вычисления осевого вращения?
     -- А вы тоже знаете?
     -- Пора довести это до своих людей, они считали бы быстрее.
     -- Именно для скорости мне нужна она.
     -- Дело в том, что и мне она очень нужна. И помолчи. В то время, пока вы
будете отсиживаться в уютном корабле  и дрожать от липкого ужаса, мы поведем
бой с лихтерами кронов на дальних подступах и она,--я указал на Тиа,-- нужна
мне как воздух.  Ведь она великолепный корректировщик траектории, ты знаешь,
и  обладает  изумительным  вниманием. Так  вот, чем точнее она скорректирует
траекторию авиетки,  тем больше шансов у нас продержаться и тем больше вреда
мы нанесем лихтерам кронов, а следовательно, вы, будете реже  вздрагивать от
их попаданий по обшивке корабля, Уяснил?
     -- Авиетки вступят в бой с лихтерами?!
     -- И  ты  о том  же! Да! Вступят! Что еще  непонятно? Впрочем,  ты  тоже
хороший корректировщик. Оставим Тиа здесь?  А ты полетишь на  авиетке вместо
нее. Согласен?
     -- Нно... я должен руководить ими. Совет не разрешит мне покинуть пост.
     -- Придется тебе самому сесть за  вычисления, скоро  у тебя заберут  еще
девятнадцать  человек,  ведь на каждую  авиетку нужен корректировщик.  Идем,
Тиа, кажется, до него, наконец, дошло. Только бегом, Армян, наверное, рвет и
мечет,  я и  так потратил  много времени на разъяснение этому болвану смысла
жизни.
     -- Он не такой  уж болван. Между прочим, он мог согласиться занять место
в авиетке. Видимо,  марка "землянин" продолжает действовать  несмотря ни  на
что Ты  обратил  внимание, что  хотя и  ты, и Армян  имеете  самые последние
номера в  экипаже,  вы, тем  не менее,  получали приказания только от своего
непосредственного командира?
     -- Да, это так.
     -- Экипаж боится вас, не понимает, почему вы не желаете получить меньшие
номера. Потому они не приказывают вам. В любой миг вы можете дать согласие и
приказывавший  окажется выше тебя  в  номерном  ряду. Зная  ваш неординарный
характер, они боятся.
     -- Ну и  пускай, мне  льстит почитание,--  весь  разговор  происходил на
ходу, мы спускались псе ниже и ниже к ангарам с авиетками и тут  я вспомнил,
что  нужен еще один. У  нас был  пилот,  два стрелка ЕСУОА и корректировщик.
Требовался  инженер   связи,  без  него  четкого  взаимодействие  авиетки  и
диспетчера окажется трудно выполнимым. Благо, мы находились на нижних этажах
рабочего  персонала и, не долго думая, я схватил за  рукав пробегающего мимо
паренька, хрупкого и тщедушного, но выбирать не было времени.
     -- Стой! Да стой  же ты, наконец! Паренек пытался отколоть пару коленцев
гопака в моих руках.
     -- Я опаздываю, мне свернут шею!
     -- Я тебе щас сам ее сверну. О кронах знаешь?
     -- Давно.
     -- Так куда ты, черт тебя побери, так летишь?
     -- Я назначен дублером диспетчера.
     -- Номер?
     -- Десять.
     -- О боже! Дублер нашего диспетчера! Рискнем?-- я обернулся к Тиа, она с
улыбкой кивнула.-- Решено. Полетишь с нами? Мы на авиетке номер десять идем,
к кронам  первыми, скорее  всего  наш основной  диспетчер  не  успеет сильно
утомиться. А острые ощущения в течении ближайших часов я тебе гарантирую. Ну
что. летишь?
     -- А-аа, плевать. Лечу!
     -- Знаешь, на что идем?
     -- Я их ненавижу!
     -- Хороший  мальчик,--  вмешалась  в  разговор  Тиа  и потрепала его  по
щеке,-- Правда, Маэстро?
     -- Да, неплохой.
     -- Она тоже с вами?
     -- С нами, мой друг, теперь с нами.


     <b>--Что вы можете сказать в свое оправдание?
     -- Ну-у... видите ли...
     -- Достаточно, расстрелять. Следующий!</b>

     -- Диспетчер  десятой,  ответь десятой,--захваченный нами  паренек сразу
взялся за дело.
     -- Его пока нет,-- раздался голос из динамиков.-- Их еще никого нет, они
на инструктаже у Второго, но скоро займут свои места.
     -- Соедини нас с пунктом управления, нам нужно разрешение на вылет.
     -- Хорошо, соединяю. Как только появится ваш диспетчер, он сам выйдет на
вас,-- раздался легкий треск и динамики ожили вновь.
     -- Пункт управления полетом слушает.
     -- Десятая просит разрешения на вылет.
     -- Ваши номера?
     Паренек оглядел салон авиетки.
     -- 205, 400. 464, 501, 502.
     -- 464-й? Как ты там оказался? Тебя ждут в диспетчерской.
     -- Командир авиетки 501-й, он решил обойтись одним диспетчером.
     -- Понятно. Доложите количество горючего и показания обоих тахометров.
     -- 800 миллионов литров, 202 и 207 оборотов.
     -- Сравняйте обороты, впрочем у вас пилотом 205-й. Вылет разрешаю.
     Лобовая  стена ангара треснула  черной  линией и стала раскрываться.  В
увеличивающийся разрез  открывалась  бездонная  чернота  космоса.  Наш пилот
внимательно следил за мелькающими на  экране цифрами, показывающими  степень
раскрытия створок. Когда цифры на экране поменяли  цвет, он щелкнул кнопками
и  тронул  рычаги вперед.  С мягким свистом  авиетка  сорвалась с места и  с
нарастающей  скоростью   понеслась  навстречу  лихтерам  кронов.  Мы  шли  в
авангарде, остальные экипажи авиеток еще  не  заняли свои места.  Кто станет
первой  жертвой  в  невиданной  доселе звездной битве,  головной лихтер  или
авиетка?  Но  мы настроились на долгую схватку, именно от нас будет зависеть
все  остальное. Если лихтер превратит авиетку в веер развивающихся осколков,
остальным девятнадцати придется очень нелегко.
     Армян сосредоточенно сидел  в кресле оператора ЕСУОА правого борта, его
ноздри  хищно  раздувались,  руки  мертвой  хваткой  впились в  манипуляторы
гравитационных орудий, глаза горели дьявольским огнем.
     -- 205-й. ты можешь увеличить скорость сближения?
     -- Иду на максимуме.
     -- Дай форсаж.
     -- Не  хочу заранее терять горючее, мы  и так отлетим довольно далеко от
корабля, оно понадобится нам в бою и не забывай, я  хочу,  чтобы его хватило
для возвращения за второй порцией.
     Армян беспокойно  заерзал, его прямо  съедал червь нетерпения,  а 205-й
продолжал.
     -- С учетом нашего обоюдного сближения ждать  осталось недолго, его речь
прервал голос из динамиков.
     -- Десятая, ответь своему диспетчеру.
     -- Десятая слушает. Как связь?
     -- Отлично. Вижу вас на экране, идете лоб в лоб с головным лихтером.
     -- Скорость сближения?
     -- 4 q с учетом скорости их лихтера.
     -- Через сколько мы окажемся в пределах досягаемости их пушек?
     -- Минут через двадцать.
     -- Не прохлопай этот момент.
     -- Не волнуйся, коллега. Признаться, ты оставил меня не в  самую  легкую
минуту, мне так и не дали напарника.
     -- Передай  своему   коллеге,--   вмешался   Армян,--   что   мы  сейчас
быстро-быстро подлетим, быстро-быстро победим и быстро-быстро вернемся.
     -- 502-й говорит, что мы скоро вернемся с победой.
     -- А как иначе?  Обязательно, не забывайте о  горючем, вы  отдалились на
приличное расстояние. Внимание,  подключи меня к вашему корректировщику, нам
надо согласовать траекторию.
     Несколько минут диспетчер и Тиа занимались сложными вычислениями, а  мы
с Армяном изнывали от бездействия, потом диспетчер  вновь обратился ко  всем
нам.
     -- При  критическом сближении я выведу вас выше лихтера кронов под углом
в 60 градусов относительно второй условной плоскости. Вам придется атаковать
сверху.  Это  усложнит  попадания  по их  пушкам,  они  окажутся  наполовину
прикрыты крыльями, но кроны потеряют маневренность, к тому же  их лихтеры не
вооружены сверху.
     -- Я весь во внимании, диспетчер,--вступил в разговор наш пилот, он имел
собственные   ларингофоны  и  мог  в   любой   момент   переговариваться   с
диспетчером.-- Остальные вылетели?
     -- Сейчас  гляну на  соседние экраны. Да, в космосе  восемь авиеток,  но
пока они далеко от вас.  Внимание! Режим ускорения 2 q,  балансир на отметку
39, 60 градусов вверх.
     -- Выполнено,-- нилот становился роботом, срастаясь с диспетчером в одно
целое.
     -- Крен вправо 30, ускорение 3 q, балансир и угол прежние.
     -- Выполнено.
     -- Началось,-- Армян прикурил сигарету?-- Щас я их выпотрошу.
     -- Ускорение 4 q, быстро! Они задирают нос своего лихтера!
     -- Не успеют, выполнено.
     Тяжесть перегрузки тугими волнами растекалась по телу. Я дал увеличение
на свой панорамный экран и нервно сдавил манипуляторы ЕСУОА.
     -- Армян! Я его вижу! Лихтер!
     -- Я тоже. Пока молчим. Бить будем одновременно.
     -- Отлично 205-й,--  ликовали динамики,--  вы ускользаете  от их  пушек,
режим ускорение прежний!
     Теперь я ясно видел головной лихтер кронов. Длинный, угловатый фюзеляж,
имевший  хвостовое,  оперение,  венчали  два  громадных  крыла.  Из-под   их
плоскости  хищно  выглядывали  жерла  аннигиляционных орудий. Наша  авиетка,
описывая высокую дугу, неумолимо оставляла страшный лихтер далеко внизу. Тот
пытался изменять траекторию, его нос плавно пер вверх, до даже невооруженным
глазом  я видел на экране, что кроны сильно запаздывают.  Лихтер  не обладал
такой скоростью и маневренностью, как наша авиетка. Достигнув верхнего  края
дуги, пилот резко развернул авиетку носом вниз.
     -- Молодец,  205-й!--  раздался радостный голее диспетчера.--  Форсажный
режим первой степени. Врежте им, ребята! Врежте этим скотам!!!
     Я  оглянулся  на  Армяна,  словно почувствовав спиной  мой  взгляд,  он
процедил сквозь зубы.
     -- Моя пушка первая от фюзеляжа, твоя вторая.
     Я судорожно совмещал  шесть черных  перекрестий  ЕСУОА со второй пушкой
лихтера.
     -- Ну, с богом.
     Дрожь   отдачи  заколотила  авиетку   словно  и   конвульсиях.  Длинные
пунктирные полосы  ринулись  в пространство  и  уперлись  в  анннгиляционные
орудия   лихтера,  вспыхнули   на  блестящей  металлической   поверхности  и
рассыпались мраморно-белыми брызгами. В ярком свете недалекой голубой звезды
я  увидел,  как  на  аннигиляционных  пушках  лихтера  противника  появились
глубокие вмятины, потом они перешли  в сеть темных  трещин,  густой паутиной
покрывшие стальные цилиндры. Трещины расползались все шире и  шире, наконец,
обе пушки почти одновременно рассыпались на части и исчезли в черной глубине
космоса. Крыло с двумя расстрелянными пушками бешено неслось нам па встречу.
Я невольно съежился, а динамики взорвались криком диспетчера.
     -- Десятая, перпендикулярный отстрел, быстро!!!
     Под авиеткой вспыхнули ракетницы перпендикуляра, аппарат резко толкнуло
вверх, на  мгновение  я увидел заклепки  на крыле вражеского  лихтера  и  мы
молнией пронеслись  между фюзеляжем  и  крылом  по тому  месту,  где  раньше
торчало первое от крыла орудие.
     -- Фу-у,   едва  не  прохлопал,--  раздался  облегченный  вздох   нашего
диспетчера.--  Все-таки  сказывается  отсутствие  напарника,  но вы  отлично
поработали!
     -- Будь внимательней. Данные второго захода.
     -- Убрать форсажный режим,  угол  поворота  180 градусов, балансир  0,5,
ускорение 3,8 q.
     -- Выполнено.
     На экранах опять показался лихтер кронов, теперь мы заходили снизу, его
белое брюхо представляло великолепную мишень, но было неуязвимо.
     -- Маэстро! Берем пушки второго крыла, первую и вторую. Приготовься!
     -- Десятая, уходите! Кроны выпустили капсулы!
     -- Курс прежний!!!-- взревел Армян, не желая терять великолепную позицию
для атаки.
     -- Курс прежний,-- повторил 205-й.
     -- Десятая, уходите! Три капсулы кронов справа по борту!
     -- Пошел  ты...  -- авиетку  затрясло, ЕСУОА  изрыгнула  в капсулы  сноп
гравитации, пространство озарилось яркой вспышкой,--  Попал! Маэстро, бей по
пушкам!
     -- Десятая! Лихтер разворачивается по оси, ускорение 5q, форсажный режим
первой  степени!--  диспетчер понял, что мы  не пожелали уходить от капсул и
ввязались в бой  с ними  и в этот  момент одна из  капсул влепила нам в борт
свой заряд.
     Авиетку;  тряхнуло так сильно, что  все, кроме пилота полетели  с мест.
Лично я влип лицом в обзорный экран, в кровь разбив нос и губы.
     -- 501-й!!!-- диким ревом взорвался пилот,-- Стреляй! Они подставили нам
крыло!
     Я размазал  кровь но обзорному экрану и, совместив перекрестья  ЕСУОА с
пушкой лихтера, запустил свою систему на режим насыщения.
     -- Десятая! Две капсулы делают разворот, они пытаются зайти вам в хвост!
Дюзы авиетки не выдержат их ударов!
     -- 501-й, скорей! Не успеем увернуться!
     Пушка наконец рассыпалась, подчиняясь  командам диспетчера, мы  сделали
немыслимый  пируэт  и  спрятались  от капсул  за  крыло  их  же собственного
лихтера.
     -- Циркулярный разворот. Бей!
     Армян лихо расстрелял вынырнувшие следом за нами капсулы.
     -- Десятая, вверх 90, разворот  180,форсажный  режим первой  степени  не
убирать, балансир 0,8.
     -- Выполнено.
     Линии  гравитации  вновь  впились  в  пушки  лихтера, долбая  по ним  с
фанатическим  упорством. Пушка,  по которой  бил  Армян, взорвалась  немного
раньте, его ЕСУОА била кучнее.
     -- Десятая, еще три капсулы, вариант бокового скольжения! Немедленно!!
     Раздался металлический звон, в салоне посыпались искры, авиетку  быстро
завертело вокруг оси.
     -- Ботовое попадание,-- хладнокровие констатировал пилот, выравнивая наш
аппарат.-- Все целы?
     -- Десятая! Кроны  зашли вам в хвост, две капсулы на вашем  уровне, одна
выше. Они вас сейчас разнесут!
     -- Проклятье,--  пилот  сплюнул   от  досады,--   Диспетчер,   делай  же
что-нибудь!!!
     -- Полный   форсажный  режим  с  применением  тактики  боковых  скачков,
попробуйте оторваться!
     -- Ты выводишь нас под огонь аннигиляторов лихтера!.
     -- Больше ничего  нельзя  предпринять, попробуйте  увернуться. Я  сказал
полный форсажный режим!!!
     -- Ну  милая,  выручай...  -- это  относилось к авиетке.  Нас  с Армяном
снесла  с  кресел  чудовищная  сила перегрузки. Лихтер кронов остался где-то
позади.
     -- Десятая, боковое скольжение, вверх 46! Они дали залп!
     Авиетка  моментально   подскочила   вверх,  уходя  в  сторону   боковым
скольжением,  вперед пронеслись  белые шары аннигиляции, но,  уйдя от верной
гибели,  мы все  же попали под огонь верхней капсулы. Дуннн!!! Я  отлетел  в
дальний конец салона.
     -- Десятая, вверх 90, разворот по оси 164!
     -- Выполнено.
     -- Огонь!
     Шквал орудий  ЕСУОА  Армяна обрушился на капсулу сверху,  от такой мощи
гравитации не мог уцелеть никто, корпус капсулы разнесло в пыль.
     -- Десятая, они вырвались вперед!
     -- Вижу.
     Я на  четвереньках  добрался  до  своего кресла, теперь капсулы  кронов
оказались перед носом нашей авиетки. Мы выстрелили одновременно.
     -- Перпендикулярный отстрел! -- заорал диспетчер.
     -- Выполнено. О-оо!
     Рывок не позволил  нам попасть в капсулы, их уничтожил сам лихтер. Уйдя
от его аннигиляции, мы подставили под нее капсулы.
     -- Десятая, последние данные,  лихтеры  кронов  имеют  по шесть  капсул,
теперь  их лихтер не  сможет вам  сильно мешать.  Разворот 175, балансир 68,
форсаж убрать до 4q.
     Знакомая картина наплывающего крыла вновь возникла на обзорных экранах,
не  сговариваясь мы  обрушили  силу гравитации одновременно на  одну  пушку,
практически  сразу  она  лопнула  по  всей  длине  и,  разделившись  на  две
половинки, исчезла под лихтером.
     -- Десятая, немедленное возвращение,  горючего 500 тысяч литров. Возврат
по  высокой эллипсоиде,  даю координаты: -- динамики застрекотали винегретом
цифр, градусов и данными диаметрального смещения.
     Быстро набирая  скорость,  авиетка  уносилась  далеко вверх, выходя  на
траекторию возвращения.  Мы  видели на  экранах, как закипает  бой авиеток с
лихтерами, частые  вспышки  аннигиляторов,  длинные  линии  ЕСУОА, маленькие
точки вражеских капсул. Но  сейчас мы ни чем не могли помочь нашим  друзьям,
горючее  в  почти  пустых баках  катастрофически таяло.  Наконец, в  глубине
пространства показался и стал расти наш звездолет. Он бешено крутился вокруг
своей оси и, казалось, немыслимым, что мы сможем влететь в нужный ангар, где
ребята  из  обслуживающего  персонала  нетерпеливо  сжимают  крепления  труб
дозаправки.
     -- Десятая, радиальный облет  корабля, сравнивайте  скорости вращения по
суживающейся спирали.
     -- Диспетчер, быстрее! Горючего почти не осталось.
     -- Смотрите! --  раздался отчаянный голос Тиа. Мы разом уставились на ее
экран. К  нашему кораблю стремительно приближался лихтер  кронов, его десять
аннигиляторов были хищно и неумолимо нацелены во вращающийся корпус. Вот они
загорелись адским огнем и взрывы невероятной  мощи возникли в  разных местах
обшивки нашего монстра.
     -- Проклятье, как они прорвались через заслон авиеток?!
     -- Десятая, он выстрелит повторно минут  через  пять, у  вас  есть время
залететь в корабль.
     -- Но мощь его выстрелов неумолимо возрастет!
     -- Несомненно. Правда, мы и так испытали не лучшие ощущения.
     -- Принимай решение, 501-й, -- пилот оглянулся на меня.
     -- Тиа,  с учетом форсажного режима последней степени через  сколько  мы
окажемся рядом с ним?
     -- Через полторы минуты.
     -- К черту заправку. На лихтер!
     -- Выполняю.  Диспетчер,  данные   сближения   с  учетом   максимального
форсажного режима.
     -- Угол  ноль  градусов,  балансир 22,  боковое  смещение  8.  Прощайте,
друзья...
     Авиетка,  словно  выстреленная  гигантской  катапультой,  рванулась   в
лобовую  атаку,  аннигиляторы  кронов молчали, им  пока  не  хватало  нужной
энергии. Похожий на уродливую птицу, лихтер неудержимо понесся навстречу.
     -- Смотри, Маэстро,  что  это?  --  Армян невозмутимо щелкнул по  своему
экрану, но теперь ЭТО видел и я.  В самом носу лихтера,  на чуть выступающей
из  корпуса  полукруглой  возвышенности,  светились  расположенные  цепочкой
желтые прямоугольные огни. Они сильно  походили на смотровые щели танка и мы
почти одновременно поняли, что видим иллюминаторы внешнего обзора кронов.
     -- 205-й,-- обратился я к пилоту,-- Лихтеры не имеют экранов?
     -- Да, они управляются визуально
     -- Армян! Бьем по огням, стекла не выдержат гравитации!
     -- Я готов, но не уверен что там у них стекла. Перекрестья ЕСУОА легли в
ряд на желтые огни иллюминаторов.
     -- Огонь!!!
     Расстояние между звездолетом и лихтером  быстро уменьшалось, ее  корпус
дрожал от бешенного шквала гравитации, летящей в желтые прямоугольники, а мы
в каком-то отуплении давили и давили на манипуляторы управления.
     -- Десятая, 30 вверх, опасность лобового столкновения!
     Но  авиетка не изменила  курса, нам нечего было терять,  для  сидящих в
корабле мы уже погибли.
     И тут свет внутри лихтера погас... Я непонимающе уставился на экран, но
словно прозрение снизошло на меня свыше, бросив  свои манипуляторы, я заорал
пилоту:
     -- Вверх!!! Под максимальным углом вверх!!!
     Корпус авиетки свечой  взмыл перпендикулярно лихтеру и вдруг  каждый из
нас, на  своем  экране увидел  поразительное  зрелище: с монолитной  обшивки
лихтера  роем  взлетели  различные  люки, бешенным напором в  образовавшиеся
пустоты вырвался в открытое пространство ядовито-желтый дым, уцелевшие ранее
иллюминаторы выскочили  словно пробка из бутылки, а  сам  лихтер  непонятным
образом вздулся и  тут же ослепительной яркости  вспышка  озарила космос.  Я
невольно  зажмурился,  а   когда  открыл  глаза,   лихтер  кронов   перестал
существовать.  Его обломки шаром  разлетались в разные стороны, а наш пилот,
призвав на помощь все свое мастерство,  ловко уворачивался от них визуально,
начисто забыв про сыпавшего цифрами диспетчера.
     Тогда мы завопили.  Не  только мы,  из динамиков слышался радостный вой
всей диспетчерской, пожалуй, весь корабль сейчас  замер в  радостном экстазе
победы.  Уничтожить лихтер кронов? Это считалось  невозможным, а он оказался
достаточно  уязвим, стоило  использовать время,  необходимое ему на  зарядку
аннигиляторов,  и  зайти  прямо  в  лоб.  Но  раньше  авиетки не  воевали  с
лихтерами, корабли  ждали их приближение с покорностью  скота,  ведомого  на
бойню,  они  не  пытались  сопротивляться,  предпочитая  полное  уничтожение
энергетической установки и смерть от лихтеров.
     Но  мы  не  успели  полностью вкусить радость первой  настоящей победы.
Двигатели  авиетки  натужно взвыли,  снижая  обороты,  попытались  вновь  их
набрать  и замолкли окончательно. Стрелки обеих тахометров ткнулись в нули и
теперь, видимо, навечно прилипли к ним.
     -- Прилетели,-- пилот неспеша  поднялся с кресла и потянулся.-- Горючего
ноль литров, скорость удаления от корабля  4,67q. Мы  выбываем из боя. Долго
же им придется искать нас в открытом космосе.
     -- Десятая, держи связь! Вы быстро удаляетесь.
     -- А никто и не сомневается,-- мрачно пошутил Армян.
     -- Диспетчер,  немедленно  свяжись  с Первым,  пусть даст разрешение  на
использование процессора.
     -- Я  постараюсь, но  к нему сейчас не  пробиться. Десятая!  Вы идете на
сближение с еще одним лихтером.
     -- Да сколько  их!--  вконец  возмутился Армян,-- семь  или сто семь?  И
какого черта делают остальные авиетки? Играют в перегонки сами с собой.
     -- Я постараюсь,-- продолжил диспетчер,-- но к нему сейчас не пробиться.
     -- Вот заладил, как попугай. Задействуй аварийную систему связи.
     -- Сейчас все переговоры идут только по ней- Я побегу сам, я  сделаю все
возможное, попробуйте  продержаться, десятая! Он пошлет за  вами  процессор,
клянусь! Если кроны  не тронут вас,  решив  что вы погибли, я сам  прилечу в
процессоре. Все, диспетчер десятой закончил работу.
     В  авиетке воцарилась  тишина.  Усталые и  изможденные лица,  но полные
решимости. Общее спокойствие нарушил 464-й, обратившись к Тиа.
     -- Давай рассчитаем время сближения с лихтером?
     -- Все давно рассчитано. 22 минуты при неизменной скорости полета.
     Я  тоскливо посмотрел на  дальномер. Тот  невозмутимо отщелкивал тысячи
километров, время контакта с лихтером текло как в песочных часах.


     <b>Где ты мой новый герой?
     Прошу, явись скорее,
     Сорви букет колючих роз за
     каменной стенной</b>

     Лихтер  кронов  приближался к авиетке  верно и неудержимо. Никто не мог
помочь нам, слишком много времени уйдет у диспетчера на получение разрешения
об  использовании  процессора,  кроны  за  этот  промежуток  времени  успеют
превратить нашу  авиетку  в ничто  раз восемнадцать.  Сцепив зубы,  мы молча
наблюдали  как  растет  на  экранах  вражеский  лихтер,  черные   трубы  его
аннигиляторов словно  уткнулись в авиетку,  гася всякую надежду на спасение.
Но кроны не торопились нас уничтожать и не могли они принять нашу авиетку за
погибшую,  несколько  вмятин от попаданий  их  капсул  ясно показывали,  что
обшивка   нашего   аппарата  уцелела.   Мы   видели   яркие   прямоугольники
иллюминаторов лихтера, но  лишенные маневра  не могли стрелять, от выстрелов
авиетку закрутит силой отдачи, отбросит далеко в сторону  и кронам останется
дать  лишь слабый залп,  поставив последнюю  точку для нас в звездной войне.
Правда, мы  ни  сколько  не жалели  о  содеянном, вывод  из  строя  большего
количества  аннигиляторов  одного  лихтера,  полное  уничтожение  другого  и
расстрел  шести капсул были неплохим результатом, но  каждое мгновение ждать
вспышек их орудий, направленных на авиетку, было делом не из легких.
     Кроны не стреляли. Почему? Вопрос был написан  на лице  каждого из нас,
вызывая  недоумение  и некоторое раздражение, скорей бы уж...  Самое трудное
ждать  и догонять.  Догонять без  горючего нам некого, а лихтер приближался,
нарастая многотонной массой, закрывая все пространство экранов. Наконец, нам
стало  ясно, он  немного  забирает  вверх, оставляя авиетку под своим  белым
брюхом. Но зачем?
     Вдруг  в его носовой  части  вспыхнули  огни и  сноп пламени мелькнул в
черноте космоса.
     -- 501-й,  они тормозят...-- пилот  непонимающе смотрел на свой экран,--
Они останавливаются!
     -- Останавливаются!?
     -- Да,  прямо  над нами. Проклятье, что они  задумали?  Авиетка не имеет
верхних обзорных экранов.
     -- Еще  бы,-- немедленно  отозвался  Армян,--  похоже ваши  конструкторы
делали не космический аппарат, а пассажирский самолетик.
     -- Смотрите!
     Хвост  лихтера замер, едва видимый  на  экране.  Сам лихтер  застыл без
движения, распластав над авиеткой свои страшные крылья, с безопасными теперь
для  нас аннигиляторами.  Армян  вытащил из внутреннего  кармана  сигарету и
закурил.
     -- Держу пари, Маэстро. Они затащат нас внутрь. Пари на любых условиях.
     -- Одумайся, Армян!
     -- Пожалуй, он прав, 501-й,-- поддержал пилот.-- У них есть манипулятор,
приличных  размеров. Он сможет обхватить авиетку, они заберут ее в лихтер  и
постараются вытащить нас живьем.
     -- Зачем?
     -- Когда вытащат, тогда узнаем, вот!
     Раздался звонкий металлический  лязг, двигатели  авиетки, расположенные
по   краям   фюзеляжей  жалобно   захрустели,  покоряясь   чудовищной   мощи
манипулятора кронов.
     -- Хорошие были двигатели,-- полушутя, полувсерьез пожалел пилот.
     -- Они  нам  больше  не  понадобятся.  Хруст  прекратился, видимо  крон,
управлявший манипулятором решил, что прочно  захватил авиетку. Хвост лихтера
тронулся навстречу  и вниз, понесся  все быстрее и быстрее, на миг мелькнули
толстые стены  обшивки кроновского звездолета,  и полнейшая  темнота окутала
авиетку. Раздавшийся вслед за  этим клацающий звук показал  нам, что авиетка
поставлена на поверхность внутри лихтера.
     -- Включить прожектора?-- обратился ко мне пилот.
     -- Нет, пусть  думают, что мы мертвы. Тем неожиданней  окажется  для них
наше воскрешение.
     Экраны  слабо мерцали  зеленоватым цветом,  за  обшивкой  авиетки стало
нарастать тонкое шипение. Пилот посмотрел на приборы управления и с каким-то
злорадством произнес:
     -- Температура за  бортом  3572  градуса тепла  и продолжает расти.  Они
делают   термическую  обработку.  Внешние  датчики   обзора   рассчитаны  на
температуру до 4000 градусов и значит сейчас экраны погаснут на вечно.
     Экраны  померкли,  когда  термометр  проходил  отметку 4170.  Армян  не
выдержал.
     -- Молодцы,  техники, на 170 единиц запас сделали. Вот жаль только,  что
теперь мы ни черта не увидим.
     -- Температура падает.
     -- Почему бы ей не падать? Кроны добились  своего, лишив нас обзора. Они
кажется тоже достаточно хорошо знают технику противника.
     -- 2000, 1680, 1478,... 900,-- как автомат считал пилот.
     -- Слушай, заткнись, а?-- Армян зло затушил окурок о пульт управления.--
И не смотри на меня так, этот пульт теперь все равно никуда не годится, даже
зад подтереть нельзя, слишком твердый.
     Все  замолчали, энергетическая система  авиетки,  перестав получать  от
двигателей необходимый запас мощности, отключила яркое внутреннее освещение,
оставив несколько  аварийных огней.  Кабина  погрузилась в  полумрак.  Пилот
вскочил с места и, прижав палец к губам, подбежал к внешней двери.
     -- В стороны,  быстро,-- тихо  прошептал  он.-- Они режут обшивку в этом
месте...
     Он  не  успел  договорить, красный луч лазера прорвался сквозь металл и
уперевшись  в  стену  напротив стал  плавить броневые  щиты,  покрытые слоем
пластика.  Кабина  постепенно  наполнялась, черным  удушливым  дымом.  Армян
неспеша поднялся,  и, пройдя к пирамиде с оружием, стал одевать на себя пояс
ручного  гравитопулемета.  Он  по  своей  мощи значительно  уступал  внешним
гравитопушкам  аветки,  но  для  боя внутри помещений  представлял  отличное
оружие. Он  крепился  на шарообразном шарнире к поясу человека своим  нижним
концом и имел  в  верхней  части удобную  ручку с  гашеткой.  Таким образом,
стреляющему  не  требовалось держать довольно тяжелое оружие  на весу,  сила
тяжести   гасилась  шарниром.  С  помощью   ручки  гравитопулемет  мгновенно
поворачивался  в любую сторону  как  по вертикали, так и по горизонтали, при
этом одна рука постоянно оставалась свободной.
     По тому, как молча и  сосредоточено Армян одевал свой гравитопулемет на
пояс, я понял, что он надеется захватить на тот свет приличную толпу кронов:
когда те ворвутся в авиетку, но  как оказалось немного позже, замысел Армяна
состоял в другом.
     Следом  за  ним я подошел к пирамиде и снял с  вешалки пояс для второго
гравитопулемета.  Конечно,  я  мог  воспользоваться  более  легким и удобным
оружием, например  автоматическим  комплексом вспомогательного персонала. Он
стрелял разрывными снарядами частыми очередями, имел в свое нижней части две
ракеты зажигательного  действия  и  еще кучу  различных  приспособлений  для
убийства, но  сильно  отличался  от  огневой силы гравитопулемета, был много
слабее.  С  ним я бы  имел гораздо  большую  подвижность в  маневре,  но  не
пристало  мне,  десантнику, пасовать,  перед трудностями,  не для того я так
долго постигал науку уничтожения на корабле.  Поборов искушение, я защелкнул
двухметровый  корпус гравитопулемета у  себя на  поясе и, пройдя пригнувшись
под лучом лазера, вспарывающего обшивку, встал с другой стороны. Теперь мы с
Армяном стояли  рядом с местом, куда должны ворваться кроны, ворваться и тут
же поплатиться за свою наглость. Следом за  нами Тиа, пилот и  паренек взяли
из  пирамиды автоматические  комплексы.  Правда,  паренек  попытался сначала
одеть  корпус  гравитопулемета,  но  армяновское  --  "не  смеши  людей"  --
заставило  его  отказаться от этой  попытки. Когда  все заняли  места вокруг
увеличивающегося разреза обшивки, Армян с железным спокойствием начал:
     -- Кто знает расположение внутри лихтера кронов?
     -- Я, и очень не плохо,-- ответил наш паренек.
     -- Будешь показывать дорогу.
     -- Куда?
     -- В  центр  управления  их  лихтером.  Мы попытаемся  туда пробиться  и
уничтожить его. Наверняка мы погибнем, но видимо, не все сразу. Оставшиеся в
живых, пусть даже  один, должен  пробиться туда и вывести из  строя еще один
лихтер  кронов,-- Армян  посмотрел на вырезанный  лазером полукруг,-- Сейчас
Тиа и 464-й сядут за правый и левый  пульты управления единой системой  огня
авиетки.  По  моей  команде  вы  одновременно  дадите  залп из  всех  орудий
гравитации.   Кроны,   находящиеся   вокруг   авиетки,   окажутся  мгновенно
уничтоженными и  мы получим  доступ внутрь  их лихтера  в начальном  периоде
операции практически беспрепятственно. Тут главное фактор внезапности, кроны
наверняка точно не знают, живы мы или нет, потому и ведут себя так нагло. И,
почти наверняка только эти, вокруг авиетки, заняты нами, остальные готовятся
к бою с нашими товарищами.  Следовательно, пока они очухаются и поймут в чем
дело,  пройдет  довольно большой отрезок времени, за него нам надо как можно
дальше  углубиться в  лихтер. По  пути  мы должны  уничтожать  все:  кронов,
аппаратуру,  переборки. Все, что попадет в поле зрения, шквал огня постоянно
должен  сопровождать  наше продвижение. Ни одного  оставленного в  живых, ни
единого существа, только дымящиеся обломки  и развалины. Если по пути нашего
следования ни одного  крона не  останется  в живых,  если  мы будем  вовремя
перебивать все их кабели, тогда они  тем более далеко не  сразу поймут,  что
творится у них на лихтере.  А если мы сможем на некоторое время посеять в их
рядах панику,  считайте, что мы победили, лихтер не сможет более качественно
управляться, им придется  заниматься  нами,  а  не  остановленным  ими нашим
кораблем. Внимание, по местам!
     Круг разрезанной обшивки почти замкнулся.  Тиа и 464-и  заняли места за
пультами  управления  огнем. Мы с Армяном  почти вплотную приблизили  стволы
гравитопулеметов к краям обреза, пилот стал на колено и тщательно прицелился
в центр круга с автоматического комплекса.
     -- Не  забудьте, оружие не должно  молчать, мы пронесемся  по звездолету
как смерчи, как...
     -- Вырезанный круг стал медленно клониться под собственной тяжестью.
     -- Внешние гравитопушки, огонь!!!
     Авиетка  бешено  затряслась на  месте,  одновременный огонь  правого  и
левого бортов не позволял  ей  ускакать в стороны  от  силы  отдачи.  Дикие,
переходящие  в  ультразвук  визги  сразу  стихли   в  грохоте  гравитопушек,
лопающихся переборок, треске взметнувшегося снаружи огня.
     -- Стоп!!!-- не своим голосом взревел Армян.
     Тиа  прекратила  стрелять первой, от этого авиетку  отнесло в сторону и
шмякнуло о внутреннюю обшивку лихтера,  круглый вырезанный люк от силы удара
ввалился  внутрь  и  наши  гравитопулеметы зашлись  истошными  конвульсиями,
посылая  в  густой  дым  непрерывные очереди гравитации.  Ни слова не говоря
Армян  прыгнул вниз и  исчез  в  раскаленном мареве опустошенного помещения.
Подскочив к  краю люка  я сиганул  следом, в нос  ударил вонючий  едкий дым.
Закашлявшись,  я натянул  респиратор и  огляделся.  Топот кованных полусапог
Армяна  слышался впереди,  там  же, за пеленой  дыма стрекотал его  пулемет.
Сзади спрыгнули остальные.
     -- Вперед,  за   Армяном!--  завопил   я,  срываясь   на   фальцет,   и,
поскользнувшись, грохнулся на  пол,  в склизкую  маслянистую  массу,  бывшую
видимо еще совсем недавно кроном.
     -- Армян!
     -- Я здесь! Скорей, Маэстро!  Этих тварей слишком много, я не успеваю их
разделывать!
     Поднявшись  сам   и  приведя  гравитопулемет  в  удобное  для  стрельбы
положение, я свободной рукой успел перехватить нашего пилота.
     -- Отвечаешь за 464-го головой.  До того, пока мы не доберемся до пульта
управления кораблем, он нужен нам как воздух.
     -- Сделаю!
     Мы  устремились вперед и,  обрушив в  проход шквал огня, помогли Армяну
уничтожить набегающих в проход кронов.
     -- В боевой порядок пятерки, живо! Мы с Армяном заняли  места впереди, в
центр поставили 464-го,  а  Тиа  и пилот  стали сзади  и  по бокам.  В таком
положении  мы  бегом  понеслись  по  длинному  центральному  коридору.  Наши
пулеметы и  комплексы  не  утихали  ни на миг, мы проносились мимо  открытых
дверей,  где   отвратительные  кроны  занимались   своим  делом.  Гравитация
немыслимыми  узорами размазывала их по стенам,  срывая  живую,  пульсирующую
плоть  с блестящих  скелетов, сделанных из  прочнейшего металла.  С  хрустом
разлеталась  различная  аппаратура,  цветными  клочьями  плавились  провода,
размягчался металл. Мы начинали, а Тиа с пилотом довершали начатое, оставляя
позади себя мертвое,  горевшее и чадившее  дымом пространство развороченного
коридора. Было трудно дышать,  атмосфера в лихтере кронов имела много азота,
но  мы  неудержимо  рвались  вперед,  подчиняясь  коротким  командам  нашего
проводника. Я благодарил себя и бога за хорошую физическую закалку, бежать с
гравитопулеметом  оказалось  делом не  из легких,  Армян с  пеной  у  рта  и
фанатическим  взглядом  поливал  метавшихся  в  панике кронов гравитацией из
своего  пулемета, разрывные снаряды комплексов  миллионами осколков кромсали
их  живую  плоть,  соленый  пот  заливал   глаза,  море  огня  и  разрушения
разливалось от нас все глубже и глубже.
     -- За поворотом центр управления!-- крикнул 464-й.
     -- Наддай, ребята!--  Я  первый  выбежал  за  поворот и мою  левую  руку
молнией  прошил лазерный луч. Не почувствовав боли, я дал длиннейшую очередь
вся  наша  группа выскочила  в громадный,  почти  круглый зал, по  периметру
которого шли  десятиметровой высоты иллюминаторы обзора, под ними полукругом
виднелся длинный пульт, с  повскакивавшими со своих мест кронами. Я не успел
рассмотреть  все  помещение,  гравитопулемет Армяна  крутанулся на  шарнире,
очерчивая правильный  полукруг и по  всей  длине  дальней стенки взметнулись
вверх изуродованные приборы вперемешку с кусками кронов. Дуло моего пулемета
повторило траекторию  армяновского,  треснули иллюминаторы внешнего  обзора,
разрываемые на части кроны  словно взрывались  изнутри, гравитация буквально
вплющивала в стены  их  металлические  скелеты, их тела  зелеными  сгустками
стекали с помятых гор размолоченных приборов. Оставшиеся в живых бросились к
нам, но одновременный залп автоматических комплексов отбросил их на  останки
их собственных  собратьев.  Две ракеты  белыми  полосами прочертили  след  в
сторону главного  возвышения  на  пульте,  стена огня  рванулась  к высокому
потолку,  что-то  затрещало,  красным   букетом  рассыпался  сноп   искр   и
одновременно с этим весь корпус лихтера резко содрогнулся.
     -- 501-й, смотри!!!
     Сквозь  оранжевое пламя я увидел  в  иллюминаторы,  как словно играючи,
покачивая  крыльями  и,  применяя  тактику  боковых  скачков,  далеко вперед
пронеслись  две  наши  авиетки,  но только для  того, чтобы  развернуться, в
повторном пикировании продолжить атаку обреченного и так лихтера.
     -- Давай,  ребята!!!-- заорал я в неописуемой радости,  словно сидящие в
авиетках могли меня услышать.
     -- Где вы раньше шлялись, идиоты!!!-- в тон мне заорал Армян.
     -- Добейте  этих  скотов!!!--  вторил  нам  464-й. Только  Тиа  и  пилот
казалось не потеряли способности соображать.
     -- 501-й,  уходим!  Экипажи авиеток  поймут,  что лихтер  не выстрелил и
зайдут в лобовую  атаку. На нашем  звездолете видели, как  мы  уничтожили их
лихтер, авиетки станут крошить их иллюминаторы, лихтер обречен!
     -- Куда!?
     -- Бог мой, к капсулам. Сделаем попытку  уйти!  Но  теперь кроны наконец
опомнились.  За поворотом  нас встретил мощный пучок  лазерных лучей, 464-й,
бежавший первым  напоролся на них как на стену и рухнул с пронзенным горлом.
В то время, как мои товарищи ответили кронам дружным залпом, я склонился над
обреченным пареньком,  уперев в  стену дуло  гравитопулемета.  Кровь  черным
потоком хлестала из сонной артерии.
     -- Назад... по коридору... Напротив нашей авиетки ангар с капсулами...--
его глаза стали быстро стекленеть.
     -- Пробиваемся  к  нашей авиетке!  Дружно,  и...!!!--  гравитопулеметы и
комплексы  саданули одновременно, лучи лазеров  погасли,  перескакивая через
обломки и завалы, созданные по пути следования к пункту  управления нами же,
мы в прежнем порядке начали нелегкий путь назад, продолжая кровавую бойню.
     Вдруг  лихтер  вздрогнул  от мощного толчка  и с гудящим  металлическим
звоном стал горизонтально поворачиваться  вокруг оси, и сразу же второй,  не
менее  сильный удар, стал раскручивать лихтер в обратную сторону, сбив нас с
ног. Авиетки провели первую лобовую атаку, пока не смелую, сидящие в них еще
в полной  мере не  убедились в безопасности аннигиляторов,  но третья атака,
могла стать последней для лихтера.
     Чертыхаясь,  я поднялся и со злостью  вырвал корпус гравитопулемета  из
кучи обвалившегося мусора. Армян лежа продолжал стрелять, не давая кронам ни
малейшей  передышки. Тогда  огонь  начал вести  я, давая возможность  встать
остальным, но Тиа не встала. Ее ногу намертво зажало стальным швеллером.
     -- Армян  прикрой!--  я  рванулся  к  ней и,  выпустив  из  рук  оружие,
.нечеловеческим усилием  потянул вверх, Тиа дико  закричала, я увидел как на
ее  ноге,  у самой  ступни лопнул  комбинезон,  с  хрустом  разошлась кожа и
открывшаяся  белая кость с  визгом чиркнув по обрывкам металла вырвалась  на
свободу, оставив в глубине дымящийся паром  кусок мяса. Тиа  сразу  обмякла,
потеряв сознание , а я, взвалив на плечи безжизненное тело, из последних сил
преодолевая  немыслимую  головную  боль,  задрал  дуло  гравитопулемета  для
стрельбы.
     -- Отстегни пулемет,  Маэстро! Отстегни, к черту  его!  Возьми  комплекс
Тиа!  -- Армян  вопил не  оборачиваясь, размазывая  по стенам  выбегающих  в
проход кронов.
     Прижав  к  себе  комплекс  и  отстегнув,  наконец,  гравитопулемет,  мы
продолжили  продвижение по  вражескому лихтеру. Лучи лазеров  едва вспыхнув,
гасли, задавленные огневой мощью нашей группы. Теперь  я прикрывал тыл, то и
дело  оборачиваясь  для  очередных  выстрелов,  но  сзади  кронов  почти  не
оставалось,  слишком велика  оказалась  при  начальной атаке ураганная  сила
нашего огня.
     Мы почти добежали  до авиетки,  когда тело Тиа вздрогнуло и мне на лицо
потекла горячая густая кровь. Как в кошмарном сне я осознал, что луч лазера,
направленный на меня прошил Тиа, я был прикрыт ей как шитом. Не понимая, что
я делаю, совершенно отупев от отчаяния, я кивком головы отбросил поток крови
и, нажав на  курок, бросился  в узкий проход, где то  и  дело мелькали  тени
кронов.
     -- Стоять,--  рука Армяна схватила меня за  шиворот и втащила в какое-то
помещение, бронированная дверь  захлопнулась,  глухой стеной отделив нас  от
беснующегося  врага.  В  темном  ангаре,  аккуратно,  в  ряд,  стояло  шесть
новеньких капсул, слегка поблескивая никелем в скупом верхнем  освещении: Но
тогда я  ничего не соображал, безучастно наблюдая, как пилот, откинув колпак
одной  из них, расстрелял оставшиеся пять.  Армян перевалил меня и Тиа через
невысокий бортик в кабину и влез следом, пилот уселся в  громадное для  него
кресло   и   начал   быстро  щелкать   непонятными  приборами.  Видимо,   он
действительно был лучшим пилотом на звездолете. Быстро найдя  нужные ему, он
пропорол   выстрелами   тонкие  створки   узкого,   желоба   и  вслед  за-их
разлетающимися обломкам.и  капсула, сорвавшись с места, унеслась  в  черноту
пространства.
     Армян пару раз  уверенно съездил  меня по морде, отчего я  окончательно
пришел  а себя  и  смог, наконец,  осмысленно  оглядеться.  У моих  ног  без
признаков жизни лежала Тиа, Армян, с невозмутимым видом прикуривал сигарету,
а пилот, изрыгая проклятия пронесся перед носом нашей авиетки, которая резко
изменив  курс на  первом форсажном  режиме рванула  за  нами, для нашего  же
уничтожения.
     -- Ну  сейчас  они  нам влепят,--  скривился пилот, наблюдая за маневром
авиетки.-- Придурки чертовы, мало им лихтера!
     -- А ты вылези на крыло и помахай им ручкой,-- мрачно пошутил  Армян, но
пилот  только  отмахнулся,  следя  как  авиетка,  словно  издеваясь,  быстро
нагоняла капсулу. Он дернул ручки управления на  себя за мгновение  до того,
как  гравитопушки ЕСУОА--  детища  Армяна-- дали полный  залп  двух  бортов.
Капсула свечой взмыла вверх, а авиетка с немыслимой скоростью пронеслась под
нами и исчезла в черной дали.
     -- Кажется, пронесло.
     -- Ага,--  немедленно  согласился   Армян,--  сейчас,  подожди  немного,
диспетчер их развернет, не долго уж осталось.
     Я   опустился   на   колени   перед   Тиа   и,   достав  индивидуальный
диагностический прибор десантника, вонзил его иглы в нервные сплетения на ее
руке.  Хороший  прибор, показывает сам, что нужно делать. Интересно, успею я
проделать  это до того, как  вернется  авиетка?  Тиа потеряла  35%  крови  и
продолжала ее терять. Длинная  полоса вспарывала ее  спину по всей длине, от
шеи до талии. Луч прошел неглубоко, но  вскользь задел позвоночник. Разорвав
комбинезон на ее спине, я соединил  разошедшуюся кожу и, выдавив сверху весь
тюбик  тонизирующею состава, заклеил  пластырем.  Армян,  наконец,  отбросил
окурок и занялся ее  ногой, но и  без  того было ясно, что спасти Тиа  могло
только прямое переливание крови.
     -- Армян, у вас одинаковые группы, давай, действуй. Ногой я займусь сам.
     -- Ты сначала перевяжи руку себе, я вижу тебя тоже зацепило.
     Я посмотрел на свою рану, кровь не текла, застыв плотной вязкой коркой.
Интересно,  сдохну я  или  нет?  Если  на корабле  кронов есть  смертоносные
бактерии, то  сдохну наверняка, а если нет, то уже наверняка не  сдохну, при
условии,  что  наши ребята в авиетке будут  стрелять не  слишком точно, а их
диспетчер порядком утомлен. Решив, таким образом, что пока опасность  мне не
грозит, я  кинул Армяну аппарат для переливания крови, а сам  стал разрезать
комбинезон на ноге Тиа. Мясо на щиколотке оказалось сорванным до кости, даже
на самой  кости  виднелась  глубокая  царапина  с костной  пылью  по  краям.
Сбрызнув рану  дезинфицирующим раствором, я достал  контейнер с биомассой и,
вывалив его содержимое  на страшное место, стал быстро бинтовать, поглядывая
на  Армяна. Тот,  вонзив  себе  в вену  толстую иглу и прокачав  вручную  по
системе кровь до полного выхода из  нее воздуха,  аккуратно проткнул кожу на
руке Тиа.
     -- Кажется,  попал,--   он   облегченно  вздохнул  и   поставил  аппарат
переливания на автоматический режим.-- Сколько лить-то?
     -- Сколько можешь. Чем больше, тем лучше.
     -- Проклятье, авиетка!-- пилот бросил капсулу в бок так резко,  что мы с
Армяном  отлетели  к  борту,  игла  выскочила  из  вены  Тиа,  а  аппарат  с
безупречной  четкостью полил кровь Армяна на  самого  Армяна.  Ни  слова  не
говоря,  он подполз  к ней и водрузил иглу в прежнее отверстие.  Я, наконец,
оторвался от  ноги  и  посмотрел на экраны.  Нашей  капсуле удалось  уйти от
лобовой  атаки,  теперь  авиетка,  ведомая  видимо  первокласным диспетчером
описывала  полукруг,  старясь  зайти  нам  в  бок.  Пилот  тот  час  изменил
траекторию  полета, но как мы понимали, это являлось временной  отсрочкой  и
опять же давало возможность авиетке атаковать нас сзади.
     -- Чертовы кроны,-- справедливо возмутился  пилот,-- Это  не капсулы это
тихоходы какие-то, не могли изобрести нечто более оригинальное.
     -- Нет,  это  диспетчер  большая  сволочь,-- мрачно выдал  Армян,--  вот
вернемся, честное слово, морду ему набью.
     Аппарат  продолжал  качать кровь в вену Тиа,  Армян пытался одной рукой
достать сигареты, находившиеся в противоположном от нее кармане,  а я впился
глазами  в  экраны хвостового обзора. Пилот не  имел перед собой экранов, он
вел  капсулу визуально,  наблюдая  панораму  через длинный и широкий лобовой
иллюминатор, но ему следовало бы оглянуться. Я тронул его за плечо.
     -- Посмотри на хвостовые экраны.
     Пилот  оглянулся  и  застонал  от  бессилья.  Авиетка  почти  полностью
завершила разворот и, выбросив  в пространство яркий сноп пламени форсажного
режима,  устремилась  к нам.  Армян, наконец,  затянулся  наконец, затянулся
сигаретой и начал рассуждать:
     -- По-моему  хватит  ей крови.  Я  откачал  два  литра и  сейчас потеряю
сознание,-- он говорил так спокойно, словно сзади приближалась не авиетка, а
пластмассовый  самолетик.--  По  очень  авторитетному  моему  разумению, она
потеряла гораздо меньше, чем я ей влил.
     -- Давай, хватит,  демагог,--  я  зло смотрел  на авиетку,  готовившуюся
повторить атаку.-- Залепи ей  вену пластырем и молись, сейчас наши  товарищи
будут нас убивать.
     Армян проделал эту немудренную комбинацию и осмотрелся.
     -- Интересно, гду у капсулы механизм управления огнем?
     -- Ты что задумал, скотина?!
     -- Я хочу защищаться.
     -- От кого?!
     -- От авиетки.
     -- Против своих?!!
     -- Ага. Их там пятеро, а нас четверо. Какая разница, погибнет  на одного
больше  или  на одного меньше? Первый сам говорил,  что  мы  ему дороже и он
хочет видеть  нас  на  корабле.  Значит,  мы  должны  подчиниться приказу  и
вернуться  любым  путем.-- Армян помолчал и добавил,--  Даже, если для этого
прийдется прикончить авиетку.
     Пилот молчал, наверное, ему тоже хотелось пожить еще немного.
     -- Но ты ничего не сделаешь авиетке!-- не сдавался я.
     -- Ничего, Первый тоже  говорил, что авиетки  не страшны  лихтерам, меня
хором  убеждали, что  капсулы  не страшны  авиеткам, у  них только  дюзы мол
слабые  и  вообще  на  нашем чертовом  кораблике  мало  кто  во всем  хорошо
разбирается. Я это понял, еще когда ЕСУОА создавал. А то как страусы, голову
в  песок  окунут   и  хоть  трава  не  расти.  Сейчас,  сейчас,  дай  только
разобраться. Ага, вот!-- корпус капсулы  дернулся и две трассирующие очереди
врезались авиетке  в  лоб. Авиетку быстро закрутило вокруг оси, ЕСУОА наугад
шарахнула обоими  бортами,  пламя в хвостовой ее  части  увеличилось  вдвое,
снова  выравнивая  аппарат  в  устойчивом  полете. Не сбавляя скорости,  она
немного ушла в  сторону, но уверенно продолжила  сближение, видимо,  надеясь
прикончить нас наверняка.
     -- Эй!-- обратился Армян к пилоту,-- Ты сможешь зайти ей в хвост?
     -- Могу попробовать, но... не могу.
     -- Вот козел. Почему?
     -- Там наши друзья.
     -- Плевать на  таких друзей,  они там только и  мечтают,  как бы получше
заехать в нас из ЕСУОА. И потом мы кто, враги?
     Веер ослепительно белых полос окружил капсулу и исчез.
     -- Неужели промазали?-- сам у себя поинтересовался Армян и утвердительно
ответил,-- конечно, промазали. Что там за олухи у моей ЕСУОА?
     Авиетка вновь унеслась вперед, повернувшись к нам бронированным брюхом.
Стрелять в него не имело смысла, все равно что из рогатки в бетонную стену.
     -- Неужто  мы  им  до сих пор не надоели?-- вякнул Армян,-- вон лихтеров
сколько  кувыркается,-- и  вдруг  нечеловеческим  голосом,--  Давай,  давай!
Уходят!!! Выжми из этой лоханки все что можно!
     Он  тщательно  прицелился  и  дал залп. Далеко  в  пространстве  рванул
огненный шар.
     -- Ты что, попал..?
     -- В правый двигатель. Думаю, они дотянут до корабля,  правда с  залетом
внутрь  им придется попотеть. И  пилоту  и  диспетчеру, ну  это  им за  наши
мучения.
     Капсула  на  предельной скорости неслась к нашему звездолету,  при этом
пилот  далеко  обходил потерявшую  скорость  и маневр  авиетку,  стараясь не
попасть в радиус действия ее гравитопулеметов.
     -- Ты только не додумайся зайти к кораблю с носа, а то они влепят нам из
главной метеоритной пушки.
     --  А что толку,-- спокойно ответил пилот,-- они не пустят нас в корабль
и  прикончат из процессора. Я  думаю успех  битвы на  нашей  стороне. Первый
рискнет и выпустит пару процессоров. Процессор не авиетка, он шлепнет нас на
любом расстоянии.
     -- Им надо дать какой-нибудь знак.
     -- Какой?   Говорите  скорей,   корабль  приближается!  Смотрите,   блок
отчуждения процессора светится  розовым, через пару минут процессор  будет в
пространстве. Они наверняка видели, как  мы стреляли  в авиетку, они думают,
что в капсуле кроны и нам этого не простят.
     -- Формулу  света!!!--  осенило  меня,--  Армян,  стреляй назад, пунктир
снарядов повторит движения капсулы и нарисует формулу света! Если на корабле
остался хоть одни здравомыслящий человек, они откроют ангар...
     Сзади тихо застрекотали орудия капсулы. Пилот как марионетка дергался в
своем гигантском кресле,  ему было очень нелегко, ему ни разу не приходилось
выходить из таких ситуаций. Он манипулировал  рычагами, как заправский клоун
своими атрибутами, капсула в бешенной пляске измывалась перед кораблем. Даже
я на своих  несовершенных экранах видел  размытый,  но хорошо  заметный след
пунктира. Увидят ли его на быстро вращающемся корабле?
     На одном из  оборотов  нашего  звездолета  блок  отчуждения  процессора
загорелся рубиново-красным огнем, процессор вышел  в пространство,  облачком
легкого газа пронесся мимо  капсулы  и  растворился  в стороне,  где  кипела
основная битва.
     -- Армян, он не выстрелил!
     -- Ты прав, Маэстро, это видно  потому, что мы  до  сих пор живы и ангар
открывается. Теперь все зависит от пилота, ведь нами не руководит диспетчер.
Ты как сможешь?
     Пилот  не отвечал. Закусив  губу до крови  и  мотая  головой  от  пота,
ручьями стекавшего с его лба, он дергал ручки управления.
     -- Давай, давай! Ну!
     Капсула неслась по все суживающемуся  кругу, но все больше отставала от
черного провала открывшегося ангара.
     -- Увеличь  скорость,-- спокойно сказал я.-- Больше не  идет, капсула не
может этого сделать.
     Вдруг вращение корабля резко замедлилось и мы едва не проскочили черный
прямоугольник.   Пилот   сразу  притормозил  и,  повернув  капсулу  носом  к
звездолету, пнул ногой здоровенную педаль. Вход в ангар рванулся на встречу,
капсула  со  свистом влетела в черный проем, вспыхнул ослепительный свет,  с
треском разлетелись  на куски  крепления авиеток, снесенные крылом  капсулы,
аппарат завертело юлой и дюзами вплющило в дальнюю стенку ангара.
     Армян  чертыхаясь вынимал осколки экрана из своих  ладоней,  пилот  без
сознания уткнулся в пульт управления, а я, прижав Тиа к рубчатому полу, лишь
хорошо  раскарябал лицо и, как говорится,  отделался  легким испугом. Первым
вскочил Армян, он откинул колпак и вопль неподдельной радости  огласил ангар
авиеток.

     <b>Десять лет я не мог найти дорогу назад,
     А теперь позабыл откуда пришел..,</b>

     -- Итак, Совет корабля в сборе,-- начал Первый.-- Нам  придется подвести
итог этой нелегкой битвы, из которой мы сумели выйти победителями, первыми в
истории  победителями в  звездной  борьбе с кронами. Четыре  лихтера  кронов
уничтожено, три выведено из строя путем расстрела их аннигиляционных орудий.
Два корабля уничтожено экипажем  десятой авиетки и надо отдать ему  должное.
Без  них  наш корабль  давно  перестал  бы существовать.  Благодаря  им  мы,
наконец, нашли  уязвимое  место  в  их лихтерах и  передали  эти  данные  по
подпространственной связи на  нашу  базу. Что же составляют наши потери?  Из
двадцати авиеток полностью перестали  существовать семь, еще восемь получили
повреждения  различной  тяжести, из них  две  чисто по вине  диспетчеров, не
сумевших  вовремя  подать  нужные   команды,   и  капсулы   кронов  получили
возможность  атаковать  их  сзади. Не  малая  вина в  этом лежит и на  самих
пилотах, с ними будет  работать комиссия.  У нас погибло 42 человека, потери
кронов подсчетам не подлежат.
     В кратчайшие  сроки нам  предстоит  в корне  пересмотреть  всю  систему
защиты  наших  кораблей,  для  чего  подпространственная   связь   переходит
полностью в  распоряжение землян,  у них есть ряд  идей, способных во многом
увеличить  выживаемость наших звездолетов. Да, да, не удивляйтесь, пока  еще
они  земляне, а не реалы,  ибо  Совет  не  принял их  в наше  братство,  это
возможно  только  при  личном  контакте. Думаю, в ближайшее  время мы сможем
уверенно  противостоять кронам,  пока  они  не  изобретут более  совершенное
оружие нашего уничтожения.
     Теперь  о  сдвигах  номеров.  Его  график  вы  видите  перед  собой.  К
сожалению, ни  501-й, ни  502-й не пожелали изменить  номеров, они связывают
это с непонятным для нас  суеверием и  считают, что эти  номера приносят  им
счастье.  Я дал согласие  на  это небольшое нарушение,  думаю Совет  корабля
поддержит  меня, они и так много  сделали  для братства  реалов  в целом. Но
всему экипажу, кроме первой и второй десятки я приказываю выполнять любое их
распоряжение, равно если бы они имели 21-й и 22-й номера.
     Двигатель  корабля  восстановлен,  о  чем доложено  на  базу управления
звездолетами. Но база не дает нам времени на отдых и расслабление, так как у
нас  разведывательный корабль и  путь  на нее несколько откладывается. Из-за
чего? Постараюсь быть кратким.
     В  туманности  С-56-КН-008,  на  корабле  под  номером  76549  возникла
неизвестная  нам  эпидемия.  Сам  корабль  успел   сделать  только  короткое
сообщение по подпространственной связи  о том, что после исследования второй
планеты звезды класса Н-З  оба экипажа десантных групп  не смогли вернуться.
Третий экипаж десантников не  обнаружил никаких  следов предыдущих групп  и,
проведя короткую  разведку, стартовал обратно к звездолету.  Через некоторое
время,  когда  корабль еще  находился на  околопланетной  орбите, сначала  у
десантников, а потом и у всего экипажа появились признаки удушья. При начале
операции человек моментально погибал, а в организме не находили ничего,  что
могло бы  объяснить их удушье и гибель. Легкие  разлагались сами  собой, без
видимых причин. Корабль 76549 успел сообщить  о  случившемся на базу и более
никаких признаков  жизни  не  подавал. К  нему  направили звездолет 99056, с
молодым и неопытным экипажем. Они обследовали номер 76549, но  не обнаружили
там ни одного человека, корабль оказался абсолютно пуст!
     Командир  звездолета  99056 отправил  на  планету  одну  за другой пять
десантных  групп  усиленного  состава.  Назад  вернулась  вторая,  остальные
исчезли без следов. Вскоре экипаж почувствовал аналогичные симптомы. Корабль
дал последнее сообщение  о  случившемся  и также  перестал подавать признаки
жизни. Хочу добавить, что все десантные группы  звездолета 99056 действовали
в скафандрах. Никаких других данных у меня нет. Как  вы понимаете, База дала
задание  выяснить причины гибели двух  наших кораблей  и отбуксировать их на
Базу. Если это окажется невозможным, уничтожить их энергетические установки,
так  как звезда Н-З  находится в  галактике кронов. С  учетом диаметрального
вращения вселенной  в  данном  районе,  мы всего через три месяца окажемся в
туманности С-56-КН-008, подлет к звезде Н-З займет  двое  суток. Я  призываю
Совет  корабля  высказывать  свои  мнения.  Надо  все обдумать  и  взвесить,
неизвестная эпидемия может  распространиться и  дальше. Мы должны  приложить
все  усилия и  выяснить причину этой аномалии.  Прошу  не  затягивать время,
корабль долетит до конечной точки маршрута смехотворно быстро.

     <b>Воздушный замок снова манит в плен,
     В царство разрушенных стен..,</b>

     -- Держитесь,  ребята.  Входим  в плотные слои  атмосферы,-- сквозь  вой
двигателей  крикнул   пилот,   стараясь   удержать   авиетку  в   устойчивом
горизонтальном полете.
     Десантная группа в  количестве  50 человек совершала первое приземление
на вторую  планету  звезды  Н-З. Авиетку сильно раскачивало  боковым  ветром
атмосферы, казалось,  она описывает  плавную  полукруглую траекторию, словно
раскачиваясь на гигантских качелях.
     -- Увеличь тягу!-- Крикнул Армян пилоту,-- У меня все кишки выворачивает
на изнанку.
     -- Не  могу, атмосфера слишком плотная,  возможен  перегрев поверхностей
фюзеляжей и крыльев.
     -- Так что  вы там  обнаружили  на кораблях?--  обратился Армян ко  мне,
возобновляя прерванный разговор.
     -- В том то и  дело, что абсолютно ничего.  Никаких посторонних примесей
или  бактерий.  Корабли  абсолютно  пустые,  ни  одного  человека,  никаких,
остатков органики  или живой плоти. Мы  обшарили все помещения. Аппаратура в
заданных  параметрах,  корабли полностью  способны  продолжить  полеты,  все
системы работают отлажено  и  великолепно.  Я  даже  подкинул  Первому  идею
стартовать  обратно  на  одном  из  них, наш-то сильно поврежден после  атак
кронов.
     -- И как он?
     -- Сказал, что подумает. Впрочем не знаю, суждено ли нам вернуться?
     -- Два экипажа авиеток возвратились, по одному с каждого корабля.
     -- Чтобы  потом   погибнуть   от   неизвестной   эпидемии.--  Погибнуть,
интересно, куда  исчезли их  тела? О  черт!-- авиетку сильно тряхнуло,--  да
увеличь ты тягу, вон 408-й аж глаза на лоб выкатил. У тебя первый вылет?
     -- Да,-- 408-й кивнул.
     -- Плоховато и для первого,-- Армян шарил взглядом по экрану, затянутому
плотной дымкой  облачности, силясь хоть что-то разглядеть в ее непроницаемой
глубине.
     -- Десятая!--  раздался  голос диспетчера,--  состав атмосферы идентичен
абсолюту, никаких примесей.
     Номера авиеток были перенесены после гибели семи,  теперь их оставалось
тринадцать.  Наш  состав группы по  счастливой  случайности  получил  приказ
десантироваться на десятой, бывшей ранее восемнадцатой. Видимо Первый, как и
мы, стал суеверен.
     -- Вас понял,-- откликнулся наш пилот. Я подошел к передатчику.
     -- База,   на  планету  выходим  без  скафандров,  они  только  помешают
разобраться в ситуации.  Раз  состав атмосферы идентичен  абсолюту,  никаких
примесей в скафандрах или открыто -- принципиальной разницы не имеет.
     -- Хорошо,  база дает разрешение,-- откликнулся диспетчер,--  примите на
двадцать градусов левее, там менее сильное атмосферное течение.
     -- Выполняю,-- пилот слегка завалил авиетку на бок, выводя ее на  нужный
курс. В салоне действительно стало спокойней. Армян иронически потрепал меня
по плечу.
     -- А  ты  растешь, Маэстро, стать командиром группы в пятьдесят человек,
это многое значит. Получается, Первый полностью проникся доверием к тебе.
     -- Угу,-- я  кивнул.-- А что ему  остается  делать?  Как и в дьявольской
битве с кронами он полностью полагается на меня.
     -- Главное, не растерять там, внизу, наших ребят.  Ведь они верят в нас.
Не так ли, Маэстро?
     -- Ты прав, Армян. И хоть это запрещено инструкцией, я  сам скорее пойду
на гибель, чем пошлю на нее любого из моих ребят.
     -- У нас есть и женщины.
     -- Всего  двое. Слава  богу,  я уговорил Тиа  остаться на  корабле,  она
слишком слаба после ранения. Не смотря ни на что, я хочу, чтобы наши женщины
вернулись на корабль, пусть они погибнут потом от неизвестной болезни, но на
корабль я хочу доставить их целыми.
     -- Скромное  желание  на  неизвестной  планете,  но  посмотрим  как  оно
пойдет...
     Яркий  свет  залил  всю  площадь салона, экраны вспыхнули и запищали от
контрастного цвета. Авиетка миновала плотную облачность и теперь  висевшая в
зените звезда класса Н-3 во  всю мощь своих лучей шпарила по авиетке. Далеко
внизу расстилалась  вторая  планета Н-3, погубившая  два наших звездолета. Я
говорю "наших", но не ошибаюсь, я давно слился с этим странствующим народом,
предпочитающим  холод  и  опасности  вселенной,  теплой  жизни  на  ласковых
планетах.  Армян  полностью увеличил изображение, внизу  медленно проплывали
очертания  незнакомого  унылого  пейзажа,  поражавшего  своим  однообразием.
Невысокие холмы  желтого  цвета  чередовались с  коричневыми  образованиями,
напоминающими   голые   земные  скалы,   временами   под  крыльями   авиетки
обозначались расплывчатые  очертания  больших  озер,  судя по  виду  имевших
черную гнилую воду.
     -- Невеселое  местечко,-- уныло процедил Армян,-- хотя, что  загадывать,
внизу посмотрим.
     -- Смотрите!--  раздался  голос одного  из десантников  противоположного
борта.  На  его экране ясно обозначились  очертания  странных нагромождений,
походивших   на  разрушенные  давным-давно   конструкции.  Но  они  до  боли
напоминали творения разумных рук. В разные  стороны  торчали концы  длинных,
развороченных ржавых полос. Хитроумные сплетения  различных ребер  жесткости
были  местами  почти идеально  сохранившимися,  местами скручены винтом  или
вообще  сплюснуты неизведанной  силой.  Кое-где вся  эта масса  неизвестного
материала  принимала  совсем  немыслимые  формы,  громоздясь друг на  друга,
поднимаясь высоко  над  поверхностью  одиноко  торчащими  башнями.  По  мере
дальнейшего  полета авиетки весь  этот хаос  становился более плотным, в его
почти непрерывной  массе  редко  мелькали островки желтой почвы. Я  поднес к
лицу ларингофоны.
     -- База,  прошу  разрешение на  посадку. Под  нами  странные конструкции
неизвестного происхождения.
     -- Десятая,  посадку   разрешаю.   Будьте  осторожны   при   выходе   на
поверхность, постарайтесь поддерживать непрерывную связь.
     -- Вы выслали ретрансляторы?
     -- Да, один из них зависнет над местом вашей посадки.
     -- Хорошо, мы снижаемся,-- последнее  больше относилось к пилоту, чем  к
нашему диспетчеру.
     -- Приготовьтесь!-- крикнул пилот,-- немного неприятных ощущений.
     На  крыльях  авиетки  вышли  передние  и  задние элероны,  встав  почти
перпендикулярно  ее  корпусу. Авиетка резко  затормозила, дрожа всеми своими
частями, несколько десантников послетали с мест, я недовольно покосился в их
сторону. Они не выполнили моей  команды и не пристегнули ремни, видимо желая
показать остальным,  что обладают более богатым опытом  десантирования.  Вой
двигателей перешел в свист, они почти полностью остановились, авиетка на миг
замерла  в атмосфере  и, завалив нос, быстро  понеслась  к земле.  В  салоне
возникло краткое ощущение  невесомости, поверхность  планеты резко  скакнула
навстречу и  тут  же тугая перегрузка навалилась на плечи, пилот выводил наш
аппарат в горизонтальный полет почти над самыми нагромождениями конструкций.
Двигатели моментально  ожили  вновь, дав авиетке сильный  скоростной толчок,
местность внизу слилась в сплошную серо-желтую массу.
     -- Захожу на посадку. Впереди свободный участок местности жел