ожиданно и столь же внезапно закрылся, причем на той стороне остался корабль речной полиции, посланный в погоню за этими вашими разбойницами. Вам повезло вовремя унести оттуда ноги... -- Интересно, -- сказал Сварог. -- А эти твари, что вылезли из доброго старого фамильного зеркала? Могли это оказаться жители какой-то Заводи? -- Почему бы и нет? Возможно... Опять-таки мы ничего не в состоянии утверждать уверенно. Мифы о причастности зеркал к Древним Дорогам, Заводям и Соседним Страницам... точнее, к путям в таковые, так и остаются пока мифами, из которых при всем усердии нельзя извлечь рационального зерна. Связь происшедшего с вами с Багряной Звездой опять-таки проблематична. -- Вы хотите сказать... -- Ну да, -- скучным голосам сказал канцлер. -- В том месте, где вы ее видели на небе, и в самом деле зафиксирован некий объект, находящийся на огромном расстоянии и перемещающийся с определенной скоростью, вычисления еще не завершены, но уже сейчас можно говорить, что период обращения данного тела по своей весьма вытянутой орбите и в самом деле может быть близок к пяти тысячам лет... -- Но ведь это означает... -- Это ничего еще не означает, -- отчеканил канцлер. -- Ни-че-го. Даже при моей привычке во всем видеть возможные неприятности. Именно потому, что я реалист и прагматик, я и не могу пока относиться серьезно к болтовне вашего домового. Поживем -- увидим. Недели через три к ней навстречу выйдут виманы Магистериума, тогда-то мы и будем располагать какой-то точной информацией. И если появятся основания для тревоги, я первым ее подниму... Вы готовы дать слово держать все, что от меня услышали, в тайне? -- Готов, -- подумав, кивнул Сварог. -- Лишь бы это не повредило... -- Не повредит, будьте уверены. Так вот, я пока что не докладывал императрице о... ситуации с Багряной Звездой. Не стоит торопиться. Очень надеюсь, что вы последуете моему примеру. Я не нагнетаю жути и не пугаю... но если вы хоть одной живой душе передадите содержание нашего разговора... С вами все будет кончено. -- Я, кажется, дал слово, -- сердито сказал Сварог. -- А теперь позвольте ответить на цинизм цинизмом. Я тоже иногда люблю точные формулировки. Вы меня чуточку опасаетесь, но и убрать не решаетесь, и использовать в серьезных делах боитесь... -- Где же тут цинизм? -- усмехнулся канцлер с некоторым превосходством. -- Вы очень точно изложили положение дел, вот и все... Да, чуточку боюсь. Да, немного не доверяю. А почему я должен безоглядно вам доверять? Коли вы непредсказуемы? Не в силу некоего коварства, а попросту оттого, что все еще чужой здесь... Вы слишком мало у нас прожили, чтобы проникнуться... -- Полагаете? -- сказал Сварог почти грубо. -- Не сочтите за высокие слова, но кое с чем, кое с кем я намерен бороться до последнего издыхания... Перед глазами у него снова стояла Морская площадь -- и белая дымная полоса, неотвратимо скользившая к Делии. И кровь принцессы на руках, и крики, и заполошный конский топот... -- Знаю, -- сказал канцлер. -- И очень хочу верить, что Серый Рыцарь -- все же вы... Потому вы и живы до сих пор. И я рискну вам поверить настолько, чтобы ознакомить вот с этим... Он извлек откуда-то из воздуха небольшой лист бумаги и решительно положил перед Сварогом. Талар Замков -- 5011 Обитателей -- 29652 в том числе: императрица членов императорской фамилии -- 11 стариков -- 11781 детей -- 3205 ИТОГО годных к службе, работе, науке -- 14654 Реестр состоящих на службе, занятых работой, науками: Канцелярии, коллегии -- 564 Армия -- 190 Серебряная Бригада -- 42 Дворец Келл Инир -- 432 Корпус инженеров -- 52 Магистериум -- 56 Мистериор -- 24 8-й департамент -- 78 ИТОГО -- 1438 Светское общество -- 13216 Сильвана 2 города, 1654 замка Обитателей -- 14924 в том числе: стариков -- 5206 детей -- 2875 ИТОГО годных к службе, работе, науке -- 6843 Реестр состоящих на службе, занятых работой, науками: Кабинет императрицы на Сильване -- 114 Кабинет императрицы на Селене -- 446 Канцелярии, коллегии -- 232 Армия -- 60 Серебряная Бригада -- 38 Корпус инженеров -- 26 Сильванский отдел Магистериума -- 32 Сильванский отдел Мистериора -- 16 Сильванский отдел 8-го департамента -- 62 ИТОГО -- 1026 Светское общество -- 5817 Изучив немудреную справку, Сварог прочитал ее вновь. И еще раз. Тогда только стал понемногу понимать. Подняв голову, встретил взгляд канцлера, который так и не смог понять -- то ли затаенная боль, то ли злость, то ли все вместе, и еще многое... -- Теперь вам ясно, где самое слабое место? -- произнес канцлер совсем тихо. -- Учтите еще, что добрая половина из тех, кто все же значится в обоих Реестрах, -- придворные бездельники, паркетные шаркуны, немочь бледная... Занятых реальным делом и вовсе мало. Даже если считать всех, по головам, -- нас всего-то тысяч пятьдесят. По большому счету, это население не самого большого земного города... -- Иными словами, система без будущего? -- безжалостно сказал Сварог. -- Занятая лишь поддержанием существующего положения? Канцлер не смотрел на него, он ссутулился в кресле, не отрывая взгляда от собственных колен. Длилось это всего пару мгновений, потом-то перед Сварогом вновь оказался холодный, прагматичный и умный сановник -- но главное было сказано... И не встретило отпора. -- Вот в чем главное препятствие, -- тихо сказал канцлер. -- Нигде и никогда не смейте этого произносить... но я и в самом деле не вижу ни будущего, ни перспектив. Пятьдесят тысяч человек, из которых реальным делом занимается лишь пара тысяч, пусть и обладающие невиданными научными достижениями, страшным могуществом... Этого мало. За что ни возьмись, этого мало. "Неужели ты за этим и пришел? -- вдруг осенило Сварога. -- Тебе попросту не с кем больше поделиться! Действительно, такое невозможно носить при себе, свихнуться можно..." -- Но ведь можно... -- Умоляю, постарайтесь без скоропалительных выводов! -- В голосе канцлера зазвучал прежний металл. -- Сначала вспомните, что имеете дело не с наивными идиотами, что за тысячелетия были всесторонне рассмотрены самые разные проекты и иные из них претворены в жизнь... Уверен, вам сейчас, как глупому, уж простите, новичку, приходит в голову нечто эпохальное... Мы, скажем, должны просто-напросто поделиться технологиями и научными знаниями с обитателями земли, вместе строить новое будущее... Да? -- Что-то вроде... -- осторожно сказал Сварог. -- Удивительно, как никто раньше не додумался! -- иронически раскланялся с ним канцлер. -- Как в голову никому не пришел самый простой выход? Любезный мой лорд Сварог, примерно через тысячу лет после Шторма начали рассуждать в точности так, как вы сейчас. Они спустились из-за облаков и начали делиться. Но кончилось все Вьюгой -- катаклизмом, хоть и уступавшим по размаху Шторму, но не менее трагическим. Ряд техногенных катастроф вкупе с войной, где использовались самые передовые технологии и достижения науки... Да если бы все дело было только в том, чтобы одарить людей пластмассовыми стульями вместо деревянных, телевизорами и самолетами! Вы всерьез полагаете, что душа человеческая изменится к лучшему исключительно из-за обладания благами науки и техники? Сами по себе эти блага ничего не решают и ни к чему хорошему не ведут. Поскольку не ликвидируют ни одной проблемы, а вот новых добавят несказанное количество. Шлюха всегда останется шлюхой, эгоист -- эгоистом, подонок... Между прочим, не мы одни тихо и ненавязчиво тормозим на земле технический прогресс. Со стороны земных обитателей имеет место встречный, если так можно выразиться, процесс... Гаудин вам никогда не рассказывал историю с железобетоном? -- Нет, -- угрюмо сказал Сварог. -- Жаль, поучительная история... Лет восемьдесят назад один земной умелец, архитектор, самостоятельно и в одиночку додумался до изобретения бетона. Это не столь уж сложно даже при земном уровне науки и техники. Бетон -- не компьютер. Очень быстро он сделал следующий шаг -- бетон с железной арматурой. Железобетон. Подлинная революция в строительстве... с одним многозначительным дополнением. Строить дома и крепости, конечно же, стало бы гораздо легче, быстрее и дешевле... но при этих условиях очень быстро обратились бы в нищету и полнейшее ничтожество многие члены Сословия Циркуля, инженеры и архитекторы, которым поздно было бы переучиваться. В полнейший упадок пришли бы кое-какие цеха Золотых гильдий... Так вот, мы ни в коей мере не причастны к бесследному исчезновению талантливого изобретателя, надо полагать, не умевшего просчитывать последствия и держать язык за зубами. Там, на земле, сами управились. О том, что такой изобретатель когда-то жил, а потом пропал без вести вместе со всеми своими записями, расчетами и первыми образцами, наши агенты узнали чисто случайно, через полсотни лет после его пропажи, когда сын одного каменных дел мастера решил на смертном одре исповедаться -- и рассказал, чему был свидетелем в юности... Так-то. -- Что же, выхода нет вовсе? -- Я не хочу в это верить, -- сквозь зубы произнес канцлер. -- Не хочу. Мы будем его искать... Постараемся найти. Я вам все это рассказал еще и для того, чтобы удержать от скоропалительных решений. Чтобы вы поняли, сколь серьезны стоящие перед нами проблемы. Перед нами. Потому что жить вам здесь, в этом мире. А человек вы чертовски энергичный... и потому выгоднее будет не примитивно убирать вас, а познакомить со всеми сложностями, тупиками и проблемами. Благо вы еще и умны. Я хочу, чтобы вы поняли, насколько хрупок и во многом не познан наш мир, чтобы не рубили сгоряча... Он говорил проникновенно и дружелюбно, в его голосе звучало искреннее расположение. Забыть бы еще, что перед Сварогом -- изощреннейший политик... Воспользовавшись паузой, Сварог продолжал невинным тоном, таким, чтобы при необходимости все сказанное можно было обернуть в шутку: -- ...чтобы я понял одну простую и важную истину: по сути, если смотреть в самый корень, Небесная империя не столь уж благостна, благополучна, могуча и перспективна, чтобы пытаться захватить над ней власть... Верно? Ожидаемого возмущения не последовало: канцлер смотрел на него бесстрастно и устало. Молчание затягивалось. -- Простите, я не дипломат, да и политик никакой... -- сказал Сварог. -- Ну, а все-таки? Не подозреваете ли вы меня в стремлении захватить власть над Империей? -- Я вынужден допускать именно такое развитие событий как теоретическую вероятность. Можно допустить, что когда-нибудь эта идея обоснуется у вас в голове. -- Да зачем мне? -- искренне сказал Сварог. -- Простите за откровенность, но мне вовсе не улыбается править полусотней тысяч спесивых бездельников, среди которых, вот чудо, все же затесалась пара тысяч тех, кто занимается реальным делом... Мне было бы невероятно скучно. -- Я ведь не утверждал, что вы питаете такие планы, -- спокойно сказал канцлер. -- Речь идет о теоретической вероятности. Как знать, возможно, вам однажды покажется, что именно вы сможете что-то сделать лучше. С этого, знаете ли, и начинается... В вас есть что-то от идеалиста, не отрицайте. Только идеалист отправился бы с принцессой Делией в Три Королевства. И вы не отказались от власти над ними, хотя это и сулит одни лишь хлопоты... -- Я только хотел... -- Предотвратить неизбежную войну, обязательно разгоревшуюся бы в случае, если Три Королевства окажутся бесхозными, -- кивнул канцлер. -- И вы не хотели оставить столь сложную и опасную игрушку, как Хелльстад, на произвол судьбы. То есть считали, что сделаете лучше. То, о чем я и говорил. Вы сами-то можете поручиться, что вам через энное количество лет не захочется ради чьего-то очередного блага взвалить на себя новые хлопоты? Вот видите... Поймите меня правильно. Легко просчитать нахального властолюбца, авантюриста, стремящегося к власти ради власти и тех благ, что из обладания ею вытекают. Таков, например, ваш добрый знакомый герцог Орк. Именно оттого, что в глубинной сути своей он не более чем примитивный властолюбец, как раз и не способен причинить серьезного вреда. Его интриги и замыслы не блещут умом и новизной, а потому расстроить их крайне легко. А с идеалистами вроде вас обстоит гораздо труднее. Потому что решительно невозможно предсказать, когда и где в вас вспыхнет желание спасти человечество... -- Но ведь кое-что мне удалось сделать? -- спросил Сварог. -- Это-то меня и настораживает, -- признался канцлер. -- Идеалист, которому удаются опасные и сложные предприятия, опаснее вдвойне... Акбар смотрел на него сумрачно и сосредоточенно, словно прикидывал, каков канцлер на вкус и стоит ли тратить усилия, чтобы это выяснить. -- И почему вы с такими настроениями до сих пор не воткнули мне в спину что-нибудь острое? -- сказал Сварог. -- Я уже подробно объяснил, почему. . -- Ну ладно, -- сказал Сварог. -- Тогда позвольте и мне кое-что вам объяснить. Есть одна серьезнейшая причина... точнее, препятствие на пути к короне Империи. Это очаровательное препятствие зовут Яна. Вы правы, нельзя заранее предсказать, что придет человеку в голову через год, два, десять... Однако одно я вам могу предсказать не хуже Таверо: я никогда ничего не сделаю ей во вред. Ясно вам? -- Подоплека? -- холодным тоном привыкшего ко всему врача спросил канцлер. -- Некие отцовские чувства или сексуальные побуждения? -- Быть может, все сразу, -- сказал Сварог. -- Быть может... И еще что-то, что не выразить словами. У меня никогда не было детей... и я никогда не встречал такой девушки. Какое-то шальное сочетание ума, взбалмошности и прелести, голова порой кружится... -- А что, если в этом и заключается выход? -- В чем? -- искренне не понял Сварог. -- Поженить вас, -- с непроницаемым лицом пояснил канцлер. -- Чем не решение проблемы? Впервые эта идея пришла в голову Гаудину, по размышлении я увидел в ней рациональное зерно... Почему бы и нет? В самом деле, идеальный выход. Одним махом расправляемся с массой сложностей, тревог и противоречий. -- Ох, и светлая у вас башка... -- раскланялся Сварог. -- Вы же сами признались, что она вам нравится? -- Она мне чертовски нравится, -- сказал Сварог. ("Какого черта, что я несу, почему так с ним откровенен?" -- мелькнуло в голове). -- Но и ее мнением не мешало бы поинтересоваться... -- Ну, особых сложностей я здесь не вижу, -- сказал канцлер. -- Два опытных и умных взрослых человека, объединенные общими целями и задачами, без труда могли бы разработать эффективный план и претворить его в жизнь. Если задаться целью непременно соединить вас брачными узами, основанными на... У него медленно отвалилась челюсть. Застывший взгляд уперся во что-то за спиной Сварога, а тот в приливе некоего озарения уже знал, кого увидит, повернув голову... Так оно и оказалось. Неведомо откуда возникшая Яна стояла в нескольких шагах от стола, скрестив руки на груди. Акбар радостно гавкнул в знак приветствия. -- Возможно, кто-то заявит, господа мои, что я вульгарно подслушивала, -- промолвила она столь ледяным тоном, что Сварогу почудился иней в углах библиотеки. -- Однако среди прочего я слышала, как некий государственный муж подробно и аргументированно объяснял, что монархи стоят выше вульгарных эмоций, морали и этики. Ведь это вы говорили, герцог? Так что, милорды, прошу считать, что я всего лишь руководствовалась высшими государственными интересами. Монарх никогда не подслушивает -- он осведомляется об умонастроениях и жизненных планах подданных... -- Герцог, я и понятия не имел... -- еле выговорил Сварог, чувствуя, как кровь бросилась в лицо. -- Чем угодно клянусь... -- Верю, -- сказал канцлер, таращась куда-то в пространство отрешенным взором. -- Мне следовало прежде всего установить, кому принадлежит тот брагант, что стоял у парадной лестницы, прослушать примыкающие покои... -- Ваши планы касательно моего замужества, герцог, изящны и прагматичны, -- медленно продолжала Яна. -- Однако о них я хотела бы поговорить в самую последнюю очередь... а то и не говорить вовсе. Во многих романах пишется, что стареющие мужчины обожают играть в свах для молодежи... -- медленно, с издевкой цедила она слова. -- Не будем об этом. Есть более серьезные темы для разговора... -- Она сделала неуловимое движение пальцами, и та самая злосчастная справка, которой канцлер так поразил Сварога, сама порхнула ей в руку, хотя канцлер чисто машинально и пытался перехватить бумагу на лету. -- Интереснейший документ, -- сказала Яна, продекламировала нараспев: -- Стариков... детей... реестр состоящих на службе... Почему вы этого никогда не показывали мне? Это были уже не шутки. Кончились шутки. Юная императрица была разъярена всерьез. Глаза потемнели от гнева, они были теперь цвета тяжелой грозовой тучи, и что-то во взгляде, физически ощутимое, давящее, свирепое заставило волосы Сварога шевелиться, а мелкие предметы на столе -- подпрыгивать с глухим дребезжанием и стуком. Вряд ли Сварогу мерещилось -- в библиотеке и в самом деле потемнело, воздух казался густым, тяжелым, щекочущим горло, словно перечный настой... Должно быть, на Сварога эта неведомая сила действовала не столь уж сильно, -- а вот канцлеру досталось сполна. Он не сам поднялся из тяжелого кресла -- та же сила приподняла его, как марионетку, взметывая его волосы будто порывами ветра, дувшего со всех сторон сразу, заставляя гирлянду орденов колыхаться со звоном. От золотого шитья на канцлерском мундире взвились невесомые облачка -- это на глаза истаивали галуны, рассыпаясь золотой пылью. Акбар, сам не способный к какой бы то ни было магии, но безошибочно чувствовавший ее присутствие, осторожненько попятился в угол -- и шерсть на нем вдруг встала дыбом, как иглы на дикобразе, бедного пса зацепила самым краешком эта рванувшаяся на свободу сила, энергия, некая древняя магия... Потом показалось, что канцлера чуточку отпустило. -- Ну, и что вы мне скажете? -- звенящим голосом выпалила Яна. -- Ваше величество, -- промолвил канцлер почти спокойно. -- Все цифры, содержащиеся в этой справке, абсолютно все, вам не единожды докладывались, они присутствуют во множестве поданных вам документов, вы давно знакомы с точнейшими статистическими данными... -- В разбивку докладывались, -- оборвала Яна. -- Раздерганные на три десятка сводок, отчетов и меморандумов, утопленные во множестве другой цифири, заполняющей обширные доклады и толстые тома... А мне нужна была именно такая бумага -- краткая и шокирующая. Следовало, чтобы вы мне объяснили с помощью такой вот коротенькой справочки, какая перед нами разверзлась пропасть. Так, как в три минуты растолковали это лорду Сварогу. В этом ваш долг канцлера и заключался. Что вы молчите? Я вам приказываю немедленно объясниться! Библиотека медленно возвращалась в прежний вид -- опала вздыбленная шерсть на Акбаре, так и не покинувшем благоразумно своего дальнего угла, посветлело, чернильницы и прочие старинные безделушки больше не выплясывали, как пьяные матросы, воздух казался обычным. Прилив неконтролируемой ярости, надо полагать, миновал. Вот только канцлерский мундир так и не вернулся к прежнему состоянию -- он словно бы подвергся атаке полчищ диковинной моли, питавшейся исключительно золотой канителью... -- Хорошо, ваше императорское величество, -- сказал канцлер с отчаянным видом человека, поставившего на карту все, что только возможно в этой жизни, а то и саму жизнь. -- Попытаюсь объясниться... Дело в том, что я считал -- и до сих пор так считаю, -- что вы еще не достигли того рубежа, за которым человек -- а в особенности монарх -- может именоваться по-настоящему взрослым, способным принимать взрослые решения. И пока этот рубеж вами не пройден, я полагал своим долгом беречь вас от некоторых сложностей нашего бытия. К некоторым истинам человека -- и в особенности, повторяю, монарха -- следует подводить постепенно и осторожно. В противном случае чересчур уж велик риск, что монарх примет неверные решения. Я всего лишь выполнял то, что обещал вашему отцу... -- Его действительно отравили? -- вопрос прозвучал, как резкий хлопок хлыста. "Даже так?! -- охнул про себя Сварог. -- Вот даже как?! И ведь ни одна живая душа не заикнулась..." -- Вопрос спорный... -- Да или нет? -- почти крикнула Яна. -- Я не стал бы с порога отметать столь печальное предположение, в пользу которого свидетельствуют некоторые обстоятельства и странности... -- То есть -- да? -- Из потемневших глаз Яны вновь ударило нечто, не имевшее вида и названия, морозившее кровь в жилах. -- Вы и от этого знания меня оберегали? Глупенькую, наивную, маленькую девочку? А тем временем составлялись вот такие бумаги и "Черная благодать" развивалась у вас под носом, прямо в Келл Инире... -- Мною руководило лишь стремление к благу империи и вашему личному... Сварог был неплохо защищен от здешних магических штучек, но Яна владела чем-то, выламывавшимся из этого установления. Он вновь ощутил, как волосы ему взметает порыв странного ветра, видел, как сгущается полумрак в библиотеке, как в этом вязком полумраке вспыхивают странные медленные искры, как бумаги на столе разлетаются, шурша и свиваясь. Все это ничуть не направлено против него, его задело лишь краешком налетевшей грозы, но легче от этого не стало... Потому что он видел лицо Яны, побелевшее, неумолимое. Она рассвирепела не на шутку. Выпала редкая возможность самолично лицезреть во всей сомнительной красе классический приступ неудержимого монаршего гнева -- когда дозволено все и нет тормозов, когда с плеч падают головы и в щепки разлетаются кресла под высшими сановниками, когда сама история, споткнувшись в беге, с грохотом рушится на скаку, как подстреленный конный рыцарь в доспехах... И понимал -- если нечто непоправимое и не произойдет, то прозвучит. А это одно и то же, разница, право, тут невелика... Вокруг уже все плыло, деформировалось, сплеталось в сплошной клубок дергавшихся теней, пронизанных порывами ледяного ветра, -- и посреди этого хаоса льдисто светилось белоснежное, ставшее маской лицо Яны с темно-синими провалами глаз. Сварог шагнул вперед, заслоняя остолбеневшего канцлера и, чувствуя, как на лицо ему все сильнее давит что-то невидимое, тугое, недоброе, почти крикнул: -- Ваше величество, мы в моем замке, и этот человек -- мой гость! Ощупью, бесцеремонно нашел ее запястья и стиснул что было сил. От пальцев к локтям метнулся словно бы разряд электрического тока, но он не разжал рук, пытаясь сломать взглядом это невидимое, напиравшее, свирепое... И вдруг все кончилось, будто повернули выключатель. Яна поникла, опустила веки, ее тонкие запястья дрогнули, и Сварог торопливо разжал пальцы. Отступил на полшага. В углу жалобно поскуливал Акбар. Сварог знал, что победил. Он и сам не мог бы объяснить, что пустил в ход, чем заслонился -- да и от чего заслонял канцлера, не вполне понимал, но твердо был уверен, что выиграл непонятную схватку. "Что со мной происходит такое?" -- подумал он растерянно. Хелльстадская корона всему виной или что-то другое? -- Интересно, что мне теперь с вами сделать, господин канцлер? -- спросила Яна. Голос звучал неприязненно, сердито, сварливо -- но гроза рассеялась, молнии угасли. -- Все, что будет угодно вашему величеству, -- смиреннейше сообщил канцлер. -- Я подумаю, -- пообещала она зловеще, задрала подбородок. -- А теперь, хотя это и прозвучит посягательством на хозяйские права лорда Сварога, я бы вас попросила удалиться. -- Она шагнула вперед, взяла Сварога под руку и откровенно прильнула к нему. -- Будьте учтивым человеком, не мешайте даме, собравшейся провести вечер в обществе любовника... Выражение лица его светлости канцлера описать словами было решительно невозможно. Сварог подозревал, что его собственная физиономия выглядит столь же неописуемо. Яна тем временем склонила голову ему на плечо и своим ангельским голоском сказала: -- И если я услышу, ваша светлость, что вы против него что-то замышляете... Вот тогда вас никто и ничто на этом свете не спасет... Что же вы стоите? Я вас более не задерживаю, можете вернуться к государственным делам, которые вы решаете с таким изяществом и блеском... -- Да, конечно, разумеется... -- пробормотал канцлер. Неловко поклонился, не сводя со Сварога ошарашенного взора, спиной вперед двинулся к двери, уже в полнейшей растерянности наткнулся на нее спиной, нашарил ручку, повернул, исчез с глаз... Глава 5. ДЕРЕВНЯ С ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЯМИ -- Ну и зачем? -- с укором спросил Сварог, когда дверь за канцлером надежно закрылась. На столе, правда, осталась его забытая впопыхах шляпа с пышнейшим белым пером, но вряд ли канцлер за ней вернется, даже если вспомнит. -- Что -- зачем? -- невинно взглянула отодвинувшаяся от него Яна. -- Выдумки насчет любовника. -- Вполне обдуманное коварство, -- пожала она плечами. -- Урона для девичьей репутации не будет никакого, он все равно ни с кем столь ошеломительной новостью не поделится. А вот тебе будет гораздо безопаснее жить. Будучи уверен, что ты мой любовник, он поостережется против тебя что-нибудь замышлять. -- Значит, ты его... -- Да оставляю я его в прежней должности, успокойся... Ты на его место не хочешь, и кого в таком случае назначить, я решительно не представляю. Буду утешать себя тем, что Дирмед -- зло известное и привычное. -- Она, поморщившись, повертела руками, разглядывая запястья. -- Останутся синяки, вот, уже пятна проступили... Надо же было так стиснуть... -- Я вот подумал почему-то о том, что розга -- все же не самое бесполезное изобретение человечества... -- Вот уж нет, любезный граф, -- лучезарно улыбнулась Яна. -- Снова озабочены моим воспитанием? Хвала небесам, я уже в том возрасте, когда пороть девушку -- не метод воспитания, а самое натуральное извращение... -- Она поморщилась. -- Действительно, синяки останутся. -- Прости, -- осторожно сказал Сварог. -- Но у меня было впечатление, что вот-вот случится нечто жуткое... -- И правильное было представление, -- подтвердила она сердито. -- На меня иногда... накатывает. Нечто вроде эпилепсии у землян, только в основе какая-то старая магия. Сама толком не умею этим управлять... Наследственность, знаешь ли. Могла и размазать по ближайшей стеночке в виде фрески под старину... -- Она пытливо посмотрела на Сварога. -- А ты, выходит, умеешь это гасить... -- Боюсь, мы в равном положении, -- признался Сварог. -- Я тоже не представляю, как это у меня получается. -- Интересно, у тебя в роду не было ли в незапамятные времена... И она замолчала, чуть ли даже не испуганно. -- Керуани? -- сказал Сварог. -- Интересно, откуда ты знаешь про Керуани? -- воззрилась на него Яна в полнейшем недоумении. -- Неужели на земле просветили? Это, вообще-то, считается одной из самых засекреченных тайн прошлого... -- Ты, наверное, забыла, -- сказал Сварог. -- Это ведь я нашел то письмо в мундире навигатора, в отеле... -- Какое письмо?! Яна смотрела на него с искренним недоумением. "Так-так-так, -- подумал Сварог сердито. -- Что же, ей и про то, что я нашел в отеле, не доложили? Ай да Гаудин! Похоже, среди господ сановников прямо-таки соревнование идет: кто надежнее оградит юную императрицу от сложностей и загадок бытия..." -- То письмо, что написала навигатору Горонеро его подруга, -- выговорил он помимо воли, хотя собирался, твердо собирался замять эту скользкую тему. "Да что с языком нынче такое? Как шнурок развязался..." -- Решительно не понимаю, о чем ты, -- пожала плечами Яна. На счастье Сварога, ее мысли внезапно приняли иное направление. Яна задумчиво прошлась по комнате, обходя упавшие со стола бумаги, а когда обернулась, на лице играло беззаботное лукавство: -- Значит, милорд, вы решительно отказались на мне жениться? Это в чем-то даже и оскорбительно... Можете вы внятно объяснить, почему отказались от первой красавицы Империи? И снова непонятная откровенность себя проявила -- он совсем было собрался отделаться вежливой, Пристойной шуткой, но как бы со стороны услышал собственный голос: -- Быть может, оттого, что опасаюсь лишних сложностей. Мне их и без того хватает. С Марой гораздо проще, идеальное сочетание боевого товарища и верной подруги, не отягощенное сложностями... А тот, кто окажется с тобой в одной постели, чует мое сердце, кроме несказанного удовольствия обретет еще и ворох нешуточных сложностей... -- Он хлопнул себя кулаком по губам и прямо-таки взвыл: -- Да что со мной такое? -- Сказать? -- прищурилась Яна. И, медленно покачивая указательным пальцем, не без удовольствия продекламировала: -- Шальное сочетание ума, взбалмошности и прелести, от которого кружится голова... Что ж, за этот порыв искренности тебе многое можно простить... -- Это все -- ты? -- предположил Сварог. -- Ох! -- вздохнула Яна, закатив глаза. -- Я, кажется, не давала оснований подозревать себя в столь низком коварстве... Я тебе сейчас объясню. -- У нее прорезался исполненный удовлетворенного превосходства тон строгой учительницы, объясняющей карапузу элементарные истины. -- И ты поймешь, насколько неопытен -- да, до сих пор... Посмотрим... Она взяла со стола забытую канцлером шляпу, поднесла к носу роскошное белое перо, принюхалась и удовлетворенно кивнула: -- Ну, разумеется... Полюбуйся. Пальцами левой руки прочертила над пером какую-то нехитрую фигуру -- и перо превратилось в невероятно красивый мираж, сотканный из синего сияния, переливавшийся разными оттенками, походивший на неземной цветок. -- Порошок из корней синего сильванского лотоса, измельченный в тончайшую пыль, -- будничным тоном пояснила Яна. -- Надлежащий церемониальный взмах шляпой -- и пыль распространяется по комнате, ты ее вдохнул незаметно для себя... Таковы уж, милорд, свойства этого порошка, что человек, его вдохнувший, начинает отвечать чистейшую правду, о чем бы его ни спрашивали. Он просто не может лгать. -- Но ведь я умею определять яды! -- Да это не яд! -- таким тоном, словно показала язык, объяснила Яна. -- Яд -- это то, что вредит организму, вызывает болезнь или смерть... Понятна тебе казуистика? Говорение правды не наносит человеку прямого вреда -- исключительно косвенный в виде жизненных последствий. А это уже по другому ведомству... -- Значит, он... -- Дошло, наконец! Конечно. Это и называется "подпустить лотоса". Защититься можно с помощью простейшего заклинания... но ты-то его не знаешь, а? Интересное зелье, правда? Лотос этот на Сильване растет в жутко недоступных болотах, где-то на краю земли, но все равно десятки авантюристов пытаются его добывать, потому что при продаже из-под полы он идет даже не на вес золота -- на вес алмаза. Представляешь области применения? Полиция, тайные службы, ревнивые мужья и так далее, и так далее... У тебя на лице написано сейчас столь искреннее расположение к герцогу... Пренебреги. Сам виноват -- тебе следует получше изучить нравы и приемчики господ сановников... С точки зрения государственных интересов, о которых герцог так печется, ничего страшного не произошло -- он всего лишь вызвал тебя на откровенность. Да и мне было интересно послушать, что ты обо мне думаешь, -- сама бы никогда не решилась на такую пакость... Не красней. Теперь ясно, что тебе можно безоговорочно верить, а это немало... Она помрачнела, теперь-то видно, что в прежней веселости было много напускного. У Сварога язык чесался спросить, как же все-таки обстояло дело с ее отцом, -- но лишь законченный скот мог бы сейчас об этом заикнуться. Нужно продумать, к кому можно подкатиться со столь деликатными расспросами, -- пожалуй, к кому-нибудь из старцев Геральдической коллегии, когда они в очередной раз нагрянут в гости и упьются до изумления... Яна тем временем опустилась в кресло и рассеянно постукивала пальцами по широкому резному подлокотнику. Лицо у нее стало сумрачное -- прошла игривая бравада, вернулись сложности бытия... Сварог ее прекрасно понимал. -- Послушай, -- сказал он тихо. -- Если я могу чем-то... -- Можешь, -- вскинула она голову, оборвав на середине фразы. -- Покажи мне Хелльстад. Или хотя бы твой тамошний замок, о котором ходит столько обширных и дурацких сказок... Ну что ты в лице переменился? Неужели все мужчины и вправду одинаковы -- обещаете звезды с неба, а в пустяковой конкретной просьбе отказываете моментально... Это ведь абсолютно безопасно, как я понимаю. И замок сейчас как раз над Хелльстадом? -- Скорее уж над границей Хелльстада и Пограничья, -- поправил Сварог машинально. -- Примерно так... -- А какая разница? Ну, что же ты? Время не такое уж позднее, едва стемнело... -- Ну хорошо, -- кивнул он. -- Возьмем виману... -- А вот это совершенно не нужно, -- оживилась Яна. -- Сам поймешь. Она вскочила, нахлобучила шляпу и одним движением пальца заставила лежащий на соседнем кресле обширный плащ взмыть в воздух и закутать ее до пят. Сварог вздохнул, нахлобучил королевскую митру и после недолгого размышления взял топор -- в Хелльстаде полезно носить вместо королевского посоха именно Доран-ан-Тег, как-никак кроме совершенно покорных его воле обитателей-подданных там изволили проживать существа разной степени разумности, но объединенные одной нехитрой жизненной установкой: чихали они с высокой колокольни и на прежнего короля, и, соответственно, на нынешнего. Особой опасности они пока не представляли, но с их наличием следовало считаться... За дверью, как и ожидалось, бдил верный Макред, в струнку вытянувшийся при виде хозяина и его "гостя", которого дворецкому не полагалось узнавать. -- Я ненадолго и недалеко, Макред, -- сказал Сварог с освоенной им аристократической небрежностью. -- В Хелльстад. -- Как будет угодно милорду, -- ответил Макред своей обычной универсальной формулой. Сварог вышел на парадное крыльцо, приостановился, ожидая, что будет делать Яна. Она спустилась с широкой лестницы первой, уверенно направилась мимо своего браганта, мимо вековых дубов, мимо дома для слуг. Сварог шагал следом, держа топор небрежно, словно чемодан. -- И далее? -- спросил он, когда Яна остановилась перед невысокой ажурной оградкой, высотой человеку всего-то по колено, за которой начинался обрыв -- и бескрайнее небо, в котором замок парил которую тысячу лет. -- Давай руку, -- сказала она спокойно, и Сварог послушно сжал ее узкую ладошку. -- Нам примерно в том направлении? Прыгаем. И, преспокойно встав ногой на оградку, оттолкнулась от нее, взлетев над темной бездной. Сварог, не удивившись и не запоздав, прыгнул следом. Ни малейшего страха он не ощутил -- сработали десантные рефлексы, из-под ног привычно исчезла твердь земная, и воздух принял его. Судя по встречному ветру, они опускались довольно медленно, почти со скоростью плывущего под куполом парашютиста. Сначала на них надвинулись снизу темные облака, потом, очень скоро, внизу распахнулась освещенная половинкой Юпитера-Семела ночная земля, темные пространства с редкими, мерцающими кое-где огоньками. Слева Сварог увидел широкую гладь Итела с лунной дорожкой на воде и крохотным одиноким корабликом -- судя по всему, это плыли куда-то отчаянные обитатели Пограничья, и вряд ли с законопослушными намерениями. Они опускались не отвесно, а по широкой дуге. Сварог взглянул на Яну, и она ответила рассеянной улыбкой, ветерок развевал ее волосы, юное лицо казалось незнакомым и загадочным. Потом он ощутил в сознании краткий, неописуемый обычными словами толчок -- и понял, что летит над Хелльстадом. Опять-таки не укладывавшимся в слова призывом вызвал Вентордеран. Далеко впереди вспыхнуло радужное сияние, многоцветное и яркое. Сварог указал на него Яне, она понятливо кивнула, повернулась всем телом в ту сторону, увлекая за собой Сварога. Приземление получилось не в пример более мягким, чем это обычно бывает с парашютистами, -- никакого толчка, только что они летели сквозь ночную тьму, снижаясь, и вдруг оказались на твердой земле. -- Между прочим, ты и сам все это должен уметь, -- сказала Яна. -- Только не озаботился обучиться... Как красиво! Вентордеран наплывал на них, озаренный радужным сиянием, круглые башни и крытые галереи, крутые крыши и затейливые флюгера -- все светилось мягко переливавшимися полосами мягкого, разноцветного, не резавшего глаза огня. Плавно и медленно откинулась парадная лестница. -- Прошу, ваше величество, -- сказал Сварог. Яна приостановилась: -- Это же не просто замок... Он живой и неживой... -- Ну да, -- сказал Сварог буднично. -- Я это давно почувствовал, в первую же встречу, но до сих пор не пойму, что он такое. Одно знаю: он ко мне расположен, хотя и не могу выразить словами, в чем это заключается... Он и впрямь не в первый уже раз ощущал, как замок его приветствует, как накрывает с головой приятная теплая волна, как укутывает всего, с ног до головы, далеко вокруг простираясь, исходящее от загадочного, как бы живого строения облако радости от встречи с хозяином, готовности служить верно... Безусловно, ему хотелось произвести впечатление на Яну, а потому в длинном высоком коридоре, сечением напоминавшем перевернутый колокол, выстроились в две шеренги золотые болваны-слуги, над головой парила птица-мажордом, сверкавшая радугой самоцветов. Однако на императрицу, скорее всего, производила впечатление не эта чуточку аляповатая роскошь, доставшаяся в наследство от не грешившего высокими эстетическими запросами покойного короля -- Келл Инир был, пожалуй что, пышнее и богаче, -- а сам замок, сам Хелльстад. Притихшая, она шагала в ногу со Сварогом, беззастенчиво вертя головой, пожирая взглядом окружающее. Тихонько сказала: -- А здесь совсем не страшно... -- Это же не пещера людоеда, -- сказал Сварог. -- Это -- уютное королевское обиталище. Впрочем, и за стенами нет ничего особенно уж страшного. Несколько реликтовых чудовищ, на которых у меня еще не было времени взглянуть, огромный кусок курортной местности, сохранившийся после Шторма в полной неприкосновенности, самые обычные равнины, леса и горы... -- А эти... крохотульки? -- Мы пока что не нашли входа в пещеру, -- досадливо сказал Сварог. -- Как ни бился мой управитель со здешними механическими чудесами. Мой покойный предшественник, такое впечатление, и не стремился узнать о них побольше, отчего-то сохраняя осторожный нейтралитет. Ничего, -- усмехнулся он, чувствуя, как лицо вновь сводит злой гримасой. -- Когда-нибудь я их непременно отыщу, и мы кое за что крепенько поквитаемся... В тронном зале их ждал мэтр Лагефель, подневольный управитель замка, -- особо, впрочем, не тяготившийся своей подневольностью. Цинично рассуждая, куда ему было податься? В большой мир, где за четыреста с лишним лет перемерли все его знавшие и даже их правнуки? Богатейшая библиотека замка держала его здесь получше любых кандалов. Сварог и сам давно порывался исследовать книжные полки, но где взять время, особенно теперь? -- За время вашего отсутствия ничего особенного не произошло, государь, -- сказал он Сварогу, с любопытством косясь на Яну. -- Искатели кладов и приключений пытались проникнуть в наши пределы трижды. Всякий раз, в соответствии с вашими приказами, были выставлены без урона для жизни и здоровья. Неподалеку от Озерной Страны снова болтался конный гном, на сей раз я засек место, где он скрылся под землей, туда посланы Золотые Шмели, и утром я буду знать, как обстоят дела... -- Когда ваши Шмели найдут, наконец... -- сказал Сварог. -- Я ищу, государь, честное слово! -- Верю, -- сказал Сварог. -- Ладно, будем надеяться, что повезет все же... Позвольте вам представить... (Тонкие пальчики Яны многозначительно стиснули его запястье)... мою юную знакомую, пожелавшую осмотреть замок. -- К вашим услугам, госпожа моя, -- поклонился мэтр Лагефель. -- Быть может, показать вам королевскую сокровищницу? Или залы с древними произведениями искусства? -- Позвольте, я сама осмотрюсь, -- вежливо, но непреклонно сказала Яна, озираясь. Лагефель взглянул на Сварога. Тот опустил веки. Управитель послушно отступил на два шага, замер в выжидательной готовности. Яна, заложив руки на спину, повернулась на каблуках. Кажется, ее нисколько не интересовали ни трон, словно вырезанный из одного куска янтаря, ни черные сундуки в золотых узорах и самоцветах, ни сводчатый потолок, усыпанный красными каменьями, словно бы повторявшими созвездия ночного неба неизвестной планеты. Она уверенно направилась к сооружению, больше всего напоминавшему груду черных и фиолетовых шаров, отчего-то не рассыпавшихся согласно закону всемирного тяготения, а слипшихся подобно виноградной грозди высотой в три человеческих роста. Сварог двинулся следом, а рядом с ним почтительно семенил мэтр Лагефель, с навыком опытного музейного смотрителя пустившийся в объяснения: -- Надобно вам знать, юная дама, что это сооружение являет собою как хранилище определенных знаний, так и некий центр управления многими, так сказать, аспектами и областями жизни нашей страны... -- Можно потрогать? -- спросила Яна, не оборачиваясь, держа ладонь возле фиолетового шара, состоявшего под прозрачной оболочкой из множества шариков помельче, а те -- из скопища вовсе уж крохотных, и так далее, до предела, за которым человеческий взгляд бессилен. -- Разумеется, это не опасно... Она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к фиолетовой поверхности, гладкой, блестящей и теплой, как янтарь, который долго сжимали в руке. Погладила безукоризненный шар. Сварог с сожалением подумал, что так и не нашел времени пока изучить это устройство -- хотя понадобилось бы совсем немного времени, учитывая некоторые способности, коими он владел. -- Можно посмотреть, как это работает? -- спросила Яна. Мэтр Лагефель вновь вопросительно воззрился на Сварога, и Сварог вновь легонько кивнул. Управитель легонько коснулся пальцами фиолетового шара, отмеченного бледно-золотистым значком. Десятка три шаров плавно разлетелись в стороны, словно на невидимых рычагах, повисли в прихотливом беспорядке, открыв проем в рост человека, а за ними, внутри, лениво колыхавшиеся струи белого тумана -- всего-навсего, как Сварог уже знал, нечто вроде двери, открывавшейся с помощью довольно простенькой руны. Каковую Лагефель тут же и начертил в воздухе. Туман моментально рассеялся, открыв небольшое помещеньице в форме цилиндра с янтарно-желтой поверхностью (стены сплошь покрыты неярко светившимися алыми, синими и зелеными квадратами с загадочными знаками, буквами алфавитов Аугел и Дарант, рунами и цифрами). Свободно разместиться там мог лишь один человек -- ну разумеется, личная королевская игрушка, рассчитанная на одну персону, как рассчитан на одного любой королевский трон. Разумеется, у иных королей есть и супруги-королевы, но предшественник Сварога таковой не обладал. Да и в случае с венценосной супружеской парой трон все равно не бывает двухместным -- для каждого ставится свой, отдельный. Сварог лениво думал об этих неведомо почему пришедших в голову глупостях, пока Яна, деликатно просунув внутрь голову, разглядывала пульт управления. Наконец она, не оборачиваясь, констатировала: -- Но ведь это, получается, обычный компьютер? Лагефель удивленно воззрился на Сварога. Тот тихонько сказал: -- Эта юная дама разбирается в сложной технике, мэтр... -- Разумеется, -- поклонился в спину Яне Лагефель. -- Можно, конечно, назвать это устройство самым обычным компьютером... вот только задачи он решает не вполне обычные, поскольку его содержимое и возможности касаются исключительно того, что свойственно лишь Хелльстаду... -- Хотите сказать, что таких компьютеров нет и там? -- спросила Яна и, так же стоя к ним спиной, показала указательным пальцем вверх. Лагефель ее понял. И твердо сказал: -- Могу вас заверить -- такого нет и за облаками. Они там не умеют многого из того, на что способен наш государь, владелец сего устройства... -- В опалу когда-нибудь попадете за беззастенчивую лесть, -- шепнул ему на ухо Сварог. -- Мне думается, государь, красивых девушек просто необходимо поражать, -- таким же деликатным шепотом ответил Лагефель. -- И потом, я совершенно прав в своих утверждениях... Не так ли? -- Можно мне что-нибудь нажать? -- спросила Яна. После неизбежного обмена взглядами Лагефель пожал плечами: -- Только под моим наблюдением, юная дама. Если позволите, я буду стоять у вас за спиной... Сварог тоже придвинулся к проему, и они с мэтром стояли плечом к плечу в немного неудобной позе. -- Просто прикоснуться пальцем? -- спросила Яна. -- Да, -- сказал Лагефель, внимательно смотревший через ее плечо. -- Быть может, вам будет интересно совершить своего рода путешествие по Хелльстаду с помощью системы наблюдения? Здесь есть прекрасные уголки, где еще до Шторма отдыхали наши предки, там стоят сохранившиеся с той поры здания... Или вы пожелаете взглянуть на здешних чудищ? То, что сейчас ночь, не имеет никакого значения... Яна прервала его: -- А что означает этот значок? -- Отсюда открываются пути опять-таки к путешествиям... но совершаемым уже самим человеком. Оттуда ведут коридоры в самые разные места на Таларе, и не только... -- Можно нажать? -- Пожалуйста... Яна прикоснулась кончиком указательного пальца к алому квадрату с буквой "ро". Вертикальный участок стены перед ней, полоса шириной в локоть, от пола до потолка, вмиг покрылась россыпью новых знаков, букв и цифр. Пальцы Яны запорхали посреди этой абракадабры -- слишком быстро, слишком уверенно, так что они оба спохватились не сразу... Новая россыпь разноцветной абракадабры, еще одна, мэтр Лагефель, побуждаемый толчком Сварога, подался вперед, пытаясь мимо Яны протиснуться в тесный "стакан"... И охнул, согнувшись, схватившись за живот, так, в скрюченном положении и вывалившись спиной вперед Сварогу под ноги. Яна, азартно манипулировавшая со светящимися знаками, крикнула: -- Не мешайте, граф! Это безопасно... -- Опять? -- рявкнул Сварог, у которого ее капризы сидели в печенках. -- Я и сам не разбираюсь... -- Зато я разбираюсь, -- отрезала Яна. -- Не мешайте! Лагефель, коего юная императрица столь решительно и безжалостно обезвредила не самым хитрым приемом рукопашного боя, постанывал на полу. Бесцеремонно ухватив его за жесткий, шитый золотом воротник, оттащив в сторону, Сварог ринулся вперед, твердо решив так же вытащить за шиворот юную сумасбродку наружу и с максимальной дипломатией объяснить ей, как положено вести себя в гостях юным особам, пусть даже коронованным... Он опоздал на какой-то миг. На месте покрытой знаками полосы вдруг образовалось словно бы окно в иной мир -- там стоял ясный солнечный день, там, совсем близко к проему, росли зеленые деревья с толстыми стволами и доносился пронзительный крик какой-то птицы. Яна решительно сделала один-единственный шаг -- и сразу оказалась на той стороне, под деревом, отскочив от проема подальше, обернулась со спокойным, даже веселым лицом, махнула Сварогу: -- Я ненадолго, правда! И тут же загадочный проем исчез, вновь появилась янтарного цвета стена с россыпью иероглифов. Сварог остался стоять, разинув рот. Весь ужас происшедшего доходил до него медленно -- словно неспешно нагревался на слабом огне кирпич, -- но все же он понял вскоре свое идиотское и печальное положение: императрица Четырех Миров, Высокая Госпожа Небес исчезла неведомо где, черт знает куда заброшенная компьютером Хелльстада, -- быть может, к нашему миру тот кусочек леса не имел никакого отношения. Одна. Неведомо где. И ведь что-то она знала, знала! Вполне осмысленно, целеустремленно искала что-то... -- Мэтр, вашу мать! -- рявкнул он так, что эхо рванулось носиться по залу, отскакивая от колонн и стен. Лагефель, страдальчески кривясь, пытался подняться на ноги. Тем временем Сварогу пришел в голову более простой выход -- и он, одним рывком оказавшись внутри янтарного стакана, положил на стену ладони, сгоряча даванув на нее так, будто собирался проломить... Вложенное ему полтора года назад в голову умение не подвело и теперь -- отныне он знал, как управлять королевским компьютером. Однако особого облегчения это не принесло, поскольку оставались кое-какие сложности... Он оказался в положении человека, умеющего управлять автомобилем, но решительно ничего не знавшего о том, что таится под капотом. Нажав несколько светящихся квадратов, вышел на нужную базу данных. Компьютер прилежно сообщил, что предыдущий пользователь прошел через "тоннель дау-два" и оказался прямиком в "ответвлении энчери-три-пять" -- какая точность, мать вашу за ногу! -- "второй ветви" "этажа Лореш". Вот так. С одной стороны, Сварог получил исчерпывающую информацию. С другой же... Он понятия не имел, что из себя представляют все эти этажи, ветки и прочие сучья... Оказалось, в очередной раз, впрочем, что это сугубо разные вещи -- "знать" и "уметь, управлять"... -- Мэтр!!! Лагефель, охая и постанывая, пытался деликатненько просунуться внутрь так, чтобы не задеть повелителя. Без всяких церемоний Сварог посторонился, схватил управителя за плечо и дернул внутрь. Теперь "стакан" напоминал обычный советский автобус в час пик. -- Что это все значит? -- крикнул Сварог яростно. -- Вот эти все ветки и этажи? Он еще раз, для вящей наглядности, вызвал на стену весь путь, проделанный Яной по недрам компьютера. -- Она прошла через дверь и закрыла ее за собой... -- Это я понимаю, кот ты ученый! -- заорал Сварог. -- Куда она прошла? Куда делась? Разнесу тут все, мать твою! -- Это проход в соседний мир... нет, не в мир... мир -- это ведь целая планета, целая вселенная... а эти места словно бы кусочки... небольшие комнатки, примыкающие к главному зданию... -- Заводи, что ли? -- Да, некоторые используют именно эту терминологию, например, именно так они именуются в трактате... -- К черту трактаты! -- рычал Сварог. -- Подотрись трактатами! Это, выходит, какая-то Заводь? -- Да, государь... -- Так, -- сказал Сварог, обретя холодную ясность мышления. В конце концов, ничего жуткого пока что не произошло. -- Я сейчас открою дверь, а ты присматривай, чтобы она случайно не закрылась... -- Случайно она закрыться не может... -- Все равно присматривай, -- сказал Сварог. Протиснулся мимо управителя, набрав предварительно все нужные коды, схватил прислоненный к стене топор и вернулся в "стакан", где уже зиял проем. Тот же солнечный день, те же деревья, вот только птица больше не орала -- видимо, Яна ее спугнула... Сварог выскочил на ту сторону. По инерции пробежал пару шагов вперед, огляделся. Зрелище было, мягко скажем, не вполне обычное: посреди мирного пейзажа, зеленого редколесья -- деревья очень походили на сосны, хотя иголки выглядели иначе -- торчал проем в другой мир, словно вырезанный магическим ножом аккуратно и четко, в этом проеме виднелись янтарные поверхности в разноцветной каббалистике символов и растерянная физиономия мэтра Лагефеля. Ну, а дальше-то что? Земля, поросшая густой зеленой травкой, среди которой там и сям виднелись тугие бурые шляпки грибов, не сохранила никаких следов. Куда Яна отправилась, в какую сторону, определить невозможно. Если только ты не куперовский индейский следопыт -- а к ним Сварог вовсе не принадлежал. Как он ни рылся в памяти, перебирая всю магическую чепуху -- ну, и не такую уж чепуху, -- которую ему тут натолкали в голову, не нашел ничего, способного сейчас помочь. Если и были на свете заклинания, превращавшие человека в Кожаного Чулка или Чингачгука, Сварог таковыми не владел... Он пробежал в одну сторону, в другую. Куда ни глянь -- тихий, мирный лес. Деревья, трава и грибы. Покойные лесные запахи и тишина. Тупик. Выть хотелось от дикой безнадежности ситуации. Выть, выть, что-то это напоминает, какие-то ассоциации проявляются... Ну конечно же, болван ты этакий! Он бегом вернулся назад, в "стакан", мимоходом крикнув оторопело посторонившемуся Лагефелю: "Ничего не трогать, пусть так все и остается!", опрометью выскочил из тронного зала. И понесся к выходу по широким коридорам, уворачиваясь от торчавших там и сям золотых истуканов, уронив беломраморную скульптуру, с грохотом разлетевшуюся в куски у него за спиной. Оказавшись у парадного входа, набрал в рот побольше воздуха и шумно его выдохнул, мысленно издав пронзительный свист. Собственно, это и не свист был, а... К черту такие ученые тонкости, не до них сейчас! В нескольких шагах от замка ночная тьма еще более сгустилась -- на земле сидел огромный хелльстадский пес, случайный, оказавшийся ближе всех. Одно из тех созданий, что, к счастью, безоговорочно выполняли любой приказ своего короля... Через несколько секунд Сварог уже мчался обратно в тронный зал, а по пятам за ним бесшумно неслось черное чудовище с лошадь размером. Еще издали Сварог отчаянно замахал мэтру -- да уйди ты с дороги, мать твою так! Лагефель ошалевшим зайцем выскочил наружу, Сварог ворвался внутрь, как ураган, проскочил на ту сторону -- и, когда пес встал с ним рядом на жесткой земле неведомого мира, приказал ему: "Ищи!" Конечно, опять-таки мысленно. Огромный черный зверь пригнул голову, шумно принюхался -- и вскоре, обрадованно рявкнув, трусцой припустил по лесу. Сварог двинулся следом, зорко оглядываясь, но так и не усмотрев пока что никаких чудищ, черных магов, лесных разбойников и прочих опасностей. Они двигались по самому обычному лесу, потом оказались на самой обычной прогалине, вновь углубились в самый обычный лес... Так они отмахали с пол-лиги -- впереди, держа нос над самой землей, трусил пес, следом двигался Сварог. Он, наконец, обнаружил первое отличие здешнего мира -- несмотря на то, что вокруг, как и было первоначально подмечено, стоял ясный солнечный день, на небе не было солнца. А также луны, звезд и прочих небесных тел. Откуда брался свет, непонятно. Ну и хрен с ним, не это главное... Выйдя из леса, они оказались возле неширокой дороги, тянувшейся из-за горизонта к высокому округлому холму. Судя по узким колеям, навозу и отпечаткам копыт, по ней ездили исключительно экипажи, приводившиеся в движение животными. Впрочем, это ни о чем еще не говорило -- в иных уголках покинутой Сварогом Земли вполне мирно уживались и запряженные лошадьми телеги, и сверкающие лимузины с двигателями внутреннего сгорания... Пес свернул направо, к холму, они двигались теперь по обочине дороги. Оказавшись на вершине зеленого холма, Сварог быстренько огляделся. Там, куда они направлялись, дорога снова сворачивала в лес. По сторонам, насколько хватало взгляда, простирались то леса, то открытые пространства -- причем некоторые из них походили на посевы, что опять-таки говорило о присутствии человека... или, по крайней мере, неких существ, умеющих возделывать землю и сеять на ней что-то. В конце концов, мохнатые Крошки-Огородники, выращивавшие в Хелльстаде "мясные" тыквы, вообще не были людьми... Они спустились с холма, миновали неширокий лесок. Пес уверенно шел по следу... но Сварог остановил его. Следовало осмотреться. Начинались обитаемые места... Слева, уардах в двухстах от дороги, расположилась самая натуральная деревенька -- полсотни домов, довольно неказистых, дощатых и бревенчатых, с конусообразными крышами. Отсюда можно было рассмотреть, как меж ними спокойно, неспешно передвигаются некие фигуры -- ходившие на двух конечностях, вроде бы похожие на людей. Донеслось что-то вроде коровьего мычания и собачьего бреха. К добру подобные этнографические наблюдения или к худу? А вот справа, буквально в двух шагах от дороги, расположилось длинное каменное строение. Вывеска на нем была непонятной -- на почерневшей доске с полдюжины загадочных знаков, намалеванных белой краской давным-давно и уже порядком осыпавшихся, -- но этот дом с покосившейся крышей более всего напоминал самую обычную придорожную корчму. Коновязь слева от входа, к которой привязаны три низеньких мохнатых лошаденки, запряженных в четырехколесные телеги, не особенно и отличавшиеся от таларских. Изнутри, через распахнутые окошки, слышны разговоры -- вроде бы на понятном языке... Решительно потянув за тронутое ржавчиной кованое кольцо, Сварог распахнул противно завизжавшую низкую дверь и вошел. Точно, корчма. Не из роскошных. Столы и табуреты из грубых плах, пол давно не метен, запахи недвусмысленно свидетельствуют, что мясо тут лежалое, а капусту готовили на не самом лучшем кухонном жиру, уже не единожды участвовавшем в процессе. И тем не менее именно эти незатейливые бытовые детали вкупе с уже подмеченными позволяли думать, что вокруг -- не какие-то там края вампиров или волшебные страны, черт-те кем населенные, а нормальные, в общем, места, где живут нормальные, в общем, люди. Те экземпляров шесть-семь, что за столами хлебали варево из грубых глиняных мисок, запивая какой-то сивухой из грубых оловянных стаканов, от людей почти не отличались. Уши у них, правда, были несколько иной формы, совсем круглые и без мочек, волосы странного пепельного цвета, неуловимо чужого, а носы что-то чересчур уж маленькие, сущие пуговки, но все же у них больше общего с каким-нибудь таларским землеробом, чем с ямурлакским вампиром... Одежда незатейлива, однообразна -- этакая посконная рота, уж никак не баре... На Сварога взглянули мельком -- и продолжали хлебать да запивать. Лишь хозяин, лысоватый пузан в кожаном жилете на голое тело, вышел из-за стойки, присмотрелся более внимательно, особенное внимание уделив топору. -- Чво ваша мылсть жалают? -- спросил он громко и, пожалуй что, почтительно. -- Услужыть можм, чем угодно будит вашей мылсти, едой, пытьем, али там прочиго... Сварог его, в общем, понимал -- тот же язык, только здорово исковерканный. -- Здесь не проходила девушка в мужской одежде? -- спросил он внятно, ломая голову, как бы исковеркать слова так, чтобы стало понятнее. -- В черном костюме, синеглазая? -- Про што ваша мылсть толкуит? -- почесал в затылке хозяин. -- Девышки в мыжской отешти не бывают, прилишные, я в виду имею. Девышке в жескей отеште хотить полошено. -- Значит, не заходила она сюда? -- настаивал Сварог. -- И мимо не проходила? Девушка в мужской одежде? Тут один из сидевших за столом лицом к окну завопил так, словно кто-то спрятавшийся под столом попытался его охолостить и в этот самый момент уже залез в штаны жуткими клещами. На его вопль обернулись остальные -- и дружно подхватили, вскочив, обливая себя варевом из перевернутых мисок, опрокидывая табуреты, тыча пальцами в окно. Там, за окном, ничего из ряда вон выходящего не наблюдалось -- всего-навсего черный гарм, хелльстадский пес размером с лошадь, заглядывал в оконце, шумно сопя, для чего ему пришлось наклонить голову так, что отлично просматривался весь его немаленький рост. Однако, судя по бурной реакции здешних пейзан, гармов они никогда в жизни не видели и увиденное привело их отнюдь не в восторг, а в самый что ни на есть панический настрой. Не сговариваясь, они шумным табунком кинулись за стойку, пытаясь спрятаться за ней всем скопом. Трактирщик обычно -- существо более развитое, нежели простые крестьяне, ничего толком в этой жизни не видевшие и слаще репы яства не едавшие. Однако и здешний хозяин поддался панике, за стойкой, правда, прятаться не стал -- да там и не повернуться было, -- но шустро присел, загородившись опрокинутым столом и тоже орал благим матом, выставив перед собой неведомо откуда выхваченный мясницкий ножище. Ясно было, что эта компания ни к черту не годится в качестве собеседников и источника полезной информации. От души плюнув на пол -- судя по виду, привычный к такому обращению, -- Сварог повернулся и вышел, стараясь не зацепить серебряной митрой низкую притолоку. Вновь приказал псу: "Ищи!" -- и быстро зашагал за ним следом, еще какое-то время слыша, как в корчме орут на разные голоса что-то вовсе уж несуразное и непонятное. Они достигли места, где дорога раздваивалась: накатанная тележными колесами и изрытая копытами, вонявшая навозом колея сворачивала влево, а вправо уходила узенькая тропа, заросшая высокой, по колено, травой. На самой развилке стоял серый каменный столб в полтора человеческих роста, обхватом в добрую сосну. На нем красовался глубоко выбитый знак, по виду довольно древний, но прекрасно сохранившийся как раз из-за этой своей глубины. У Сварога он опять-таки не вызвал никаких ассоциаций и воспоминаний. Пес решительно свернул на заросшую тропу. Сварог следом. Тропа прихотливыми извивами петляла по лесу, уходила под уклон, все ниже и ниже, а лес густел и густел, выглядел все более негостеприимным, нехоженым. Правда, никакой опасной лесной живности пока что не обреталось в непосредственной близости -- иначе пес учуял бы. Он вдруг резко остановился, так что Сварог чуть не налетел на него, поднял голову, прядая огромными ушами, вытянувшись в струнку, глухо, клокочуще заворчал. Шерсть у него на загривке встала дыбом, верхняя губа дергалась, обнажая белоснежные клыки. Что-то там, впереди, ему очень не нравилось... У Сварога прошел по спине холодок нехорошего предчувствия. Он покрепче стиснул топор, поудобнее перехватил древко. И явственно расслышал впереди, совсем неподалеку, отчаянный женский визг -- и еще какие-то громкие звуки, ни на что знакомое не похожие, но показавшиеся омерзительными, чужими, опасными... Бросился вниз, не колеблясь и не рассуждая, -- чересчур уж низка вероятность того, что здесь, в глуши, куда дорога давным-давно заросла, оказались одновременно две девицы, зовущие на помощь заполошным визгом... Пес топал следом, жарко дыша в затылок. Сварог с трудом затормозил, еле удержал равновесие, взрывая каблуками траву. Внизу, в ложбине, он увидел небольшое озерцо, почти идеальный круг диаметром уардов в двадцать. Деревья подступали к нему вплотную, повсюду над темной водой свисали беловатые корни. А в воде творилось нечто невообразимое. Хаотичное мельтешение чего-то живого, подвижного, многочисленного, всплески и веера брызг -- все это никак не складывалось поначалу в понятную картину. Лишь через несколько томительно долгих мгновений он смог сообразить, что же видит, и то после того, как взгляд зацепился за человеческую фигурку, оказавшуюся почти в центре этого безобразия... Яна отчаянно билась, то выскакивая над водой по колени, то погружаясь по шею, а то и ухая с головой. Черный камзол превратился в лохмотья, шляпы не видно, золотые волосы намокли и спутались. Зеленые кольчатые щупальца, взметавшиеся вокруг нее, бешено плясавшие в воздухе, молотившие по воде, как плети, словно бы не прикреплены к каком-то телу -- как Сварог ни таращился, казалось, щупальца растут сами по себе, из дна, как водоросли, отовсюду, жуткой чащобой. Он замер, чувствуя, как волосы встают дыбом под королевской митрой. Каким-то непонятным способом Яна защищалась, как могла, и временами успешно -- стоило ей взметнуть перед лицом скрещенные запястья с растопыренными пальцами, как вокруг нее, судя по дерганьям щупалец, возникало нечто невидимое, упругое, сильное, расшвыривавшее эту зеленую мерзость, гнувшее ее, как порывы ветра -- траву. Но что-то не ладилось -- то ли девушка теряла силы, то ли щупальца как-то находили лазейки и слабые места в невидимой подвижной броне. Они смыкались все теснее и теснее, временами Сварог уже не мог рассмотреть за их переплетением Яну. Слева над водой, за спиной Яны, вдруг медленно поднялось со дна что-то полукруглое, огромное, шишковатое, выбросившее на толстых отростках с десяток самых натуральных глаз, желтых, с черными кошачьими зрачками... Мимо Сварога бесшумно пронеслось длинное черное тело, ухнуло в воду, взметнув мириады тяжелых брызг, -- пес, уловив невысказанный приказ хозяина, ринулся в бой. При дьявольском проворстве гармов и их умении на секунды словно бы выпадать из нашей системы ощущений, оборачиваясь бесплотной полосой тумана... Зеленой твари придется туго... Жаль, что тварь об этом не имела ни малейшего понятия! После первых бесцельных мельтешений и дерганий вокруг нового врага зеленые щупальца целеустремленно сомкнулись, раздался громкий, истошный визг гибнущего зверя -- и в щели этого омерзительного кокона струями ударила алая кровь, щупальца разомкнулись, взлетели какие-то черно-багровые клочья, уже неузнаваемые... Издав сдавленное рычанье, в котором не было ничего человеческого, Сварог решился действовать. Уж если так быстро и бесславно погиб пес, то ему самому, сунься он в воду, оторвут голову еще проворнее -- а подходящих заклинаний в памяти не отыскать, и есть только один выход... А Яну уже не видно за переплетением щупалец! Почти не размахиваясь, он метнул топор в ту сторону, где вздымалась над водой шишковатая, усеянная желтыми буркалами башка. Оставалось надеяться лишь, что Доран-ан-Тег, до сих пор во многом загадка, вещь в себе, не подведет и на сей раз... И вновь в воздухе упруго, шелестяще просвистел туманный круг, украшенный алым кольцом, колыхнулся, лег горизонтально, врезался в воду... В следующий миг озеро словно вскипело, превратилось в бурлящий, клокочущий ад. Уже не различить было, где взбаламученная вода, а где щупальца, в разных местах взлетали фонтаны зеленой жидкости, непонятные ошметки и клочки, вода, казалось, закипает, словно со дна ударил гейзер... Увидев мелькнувшее посреди этого шумного безумия белое пятно, Сварог прыгнул в ту сторону, выхватив меч. Тут же оказался по пояс в липкой взбаламученной воде, глаза залило, ноги по щиколотку ушли в ил. Наступая на что-то дергавшееся, подвижное, живое, наугад отмахиваясь клинком от возникавших перед ним щупалец и ухитрившись-таки рассечь пополам парочку, он упрямо пробивался в ту сторону, где над водой то пропадала, то вновь появлялась белая рубашка Яны. В одном можно быть уверенным: что бы ни творилось вокруг, хозяина топор не заденет, как ни разбушевался... Что-то ухватило его за ногу под водой, нахально и цепко. Сжав рукоять меча обеими руками, он наугад вогнал клинок, сверху вниз. Попал -- тварь отцепилась... Вокруг все пенилось, бурлило и клокотало. Сварог упрямо продвигался вперед, временами оступаясь и шумно падая в воду с головой -- вода попала в рот, и вкус был неописуемо мерзким, -- а вокруг летели брызги, ошметки, тугой свист рассекаемого воздуха слышался со всех сторон... Отчаянным рывком он преодолел разделявшее их расстояние -- Яна опять исчезла под водой, но теперь Сварог ее отчетливо видел слезившимися глазами, да и вокруг стало гораздо спокойнее, тише. Присел на корточки, выпустив меч, обеими руками нашарил человеческое тело, рывком вздернул девушку над водой и, взвалив на плечо, поволок к берегу, взметывая при каждом шаге тучу брызг. Она оказалась отнюдь не хрупкой тростиночкой, но он не выпускал, тащил, поднявшись над водой по бедра, по колени, по щиколотки... Понатужившись в последнем усилии, ухитрившись не поскользнуться на мокрой грязи у берега, вытащил Яну на сухое место, пронес еще несколько шагов и опустил на траву лицом вверх. От ее камзола остался лишь воротник, с которого свисало несколько полосок бархата, рубашка из тончайшего полотна превратилась в клочья, и взору открылись пленительные картины -- сейчас, в этот миг, волновавшие не больше, чем трава под ногами. Усевшись -- почти упав -- рядом с ней, Сварог оглянулся, шумно отдуваясь, выхаркивая остатки воды. С обитателем озера произошли необратимые перемены -- как всегда бывало там, где поработал на совесть Доран-ан-Тег. На воде -- превратившейся скорее в неописуемое месиво -- сплошным слоем колыхались отвратительные куски. Мгновением позже топор по изящной дуге взмыл из воды, подлетел к Сварогу и шлепнулся в траву совсем рядом, только руку протяни. Яна дернулась, издала нечто, напоминавшее сдавленный кашель. Сообразив, в чем тут дело, Сварог бесцеремонно перевалил ее лицом вниз, подпер ей живот коленом, нажал -- и ее долго, шумно, обильно рвало жидкой зеленоватой гадостью. Когда окончательно прекратились спазмы и малоприличествующие коронованным особам звуки, Сварог некоторое время все же подождал. Убедившись, что процесс вроде бы прекратился, вновь перевернул ее пузом вверх, нашарил в кармане мокрый носовой платок -- с монограммой и графской короной, ясное дело, -- вытер девчонке рот и лицо. Она уже таращилась довольно осмысленно, хотя до сих пор отчаянно и звучно икала. Порвал бы своими руками, как Тузик грелку, дура, взбалмошная соплюшка без царя в голове... Длиннющие мокрые ресницы отчаянно затрепетали -- очухалась настолько, что осознала себя голой по пояс. Возвращаются женские рефлексы мирного времени вроде стыдливости -- ага, оклемалась, зар-раза, ручками прикрывает мокрые прелести -- ну совсем хорошо, и не блюет больше, и в себя пришла... Стянув с себя мокрый кафтан, отвернувшись, Сварог швырнул его девушке, грубо рявкнул: -- Прикройся, странница по неведомым дорожкам! Опустившись затылком в жесткую траву, блаженно вытянулся, достал двумя пальцами из воздуха зажженную сигарету и жадно втянул дым. Стояла совершеннейшая тишина, в просветы меж верхушками похожих на сосны деревьев проглядывало ясное небо, почти такое же голубое, как над Таларом, -- хотя и наличествовал в этой синеве некий различимый глазом иной оттенок... -- Это чудовищная ошибка... -- послышался над головой неуверенный голосок Яны, и она вновь закашлялась. -- Вот именно, -- сказал он, не меняя позы. -- Чудовищная ошибка природы. По имени Яна-Алентевита. У природы тоже иногда бывают приступы безумия, и тогда она творит нечто вроде тебя... Убил бы дуру своими руками... Отшвырнул окурок, смачно плюнул и направился к озеру. Минут пять побродив по колено в вонючем липком месиве, пару раз погрузившись по шею впустую, все же отыскал меч, отряхнул его от всего налипшего и бросил в ножны. Когда он вернулся на берег, Яна уже сидела, обеими руками придерживая на груди его камзол, на вид вполне здоровая и оклемавшаяся. Она попыталась, правда, принять смущенный и пристыженный вид, но в голосе слышалась прежняя беззаботность: -- Кто же знал, что здесь окажется эта тварь вместо... Беззаботность эта и вывела окончательно Сварога из себя. Искушение было очень уж велико, а другого такого случая могло и не выпасть за всю оставшуюся жизнь... Она и пискнуть не успела, когда Сварог насел на нее, вмиг выкрутив руки и завалив физиономией в траву. Удерживая ее за запястья левой -- она так растерялась, что не сообразила пустить в ход какие-нибудь магические штучки, -- правой расстегнул тяжелую пряжку и вытащил из петель ремень, стряхнул с него ножны с мечом. Заворотил ей камзол на голову, на глазок отмерил должную длину ремня, намотал остальное на кулак. Размахнулся с превеликим наслаждением, бормоча: -- И никакое это не извращение, а запоздавшее воспитание... После первого удара, звонкого, хлесткого, Яна завопила -- но Сварога уже ничто не могло остановить. Вспоминая классика: эх, взлетали батоги посреди весны! И уж точно -- с оттяжечкой... Сварог трудился, как бездушный механизм, обрабатывая широким кожаным ремнем парочку округлостей, к которым совсем иным образом мечтали подступить светские хлыщи. Опомнился, когда она в голос заплакала. Досадливо покрутил головой, отбросил ремень, охваченный вернувшейся жалостью, поднял ее из травы. Уткнувшись ему в грудь, Яна самозабвенно рыдала. Выплакавшись окончательно, затихла. -- И плевать мне, -- сказал он потерянно. -- Хоть в опалу, хоть на Сильвану, хоть на плаху головой... -- Дурак! -- горько всхлипнула она. -- Дурак, скотина, больно как, позор какой... -- Какого пса из-за тебя погубил, горе ты мое... -- отрешенно сказал Сварог, пропустив мимо ушей ее дальнейшую тираду -- любопытно, где она ухитрилась наслушаться словечек, не красивших и ронерского драгуна? -- Убила бы своими руками... -- прохлюпала Яна. -- Это потом, -- безжалостно сказал Сварог. -- Давай-ка убираться отсюда побыстрее. Тут, как выяснилось, люди живут, а в такой глухомани, где бы она ни располагалась, нравы одинаково незатейливые -- не любят тут таких странных чужаков... И пошел вперед, не оглядываясь. Краешком глаза подметил, что Яна все же потащилась следом, ворча, ругаясь под нос и в десятый раз озвучивая нехитрую истину -- мол, в жизни ее так не оскорбляли, она еще припомнит и непременно отомстит... Ну вот, накаркал. На открытом месте, возле серого каменного столба с непонятным иероглифом, толпилось человек двадцать землепашцев, возглавляемых пузатым трактирщиком. Сбившись в кучку, они ощетинились разнообразными сельскохозяйственными орудиями производства сплошь мирного назначения -- вилы, грабли, оглобли, косы... Сварог мимоходом подумал, что здешние места, очень похоже, давненько не видали ни войн, ни мятежей, иначе эти колхозники непременно прихватили бы что-то более пригодное для боя. Даже ни единого топора не видно, а вот на Таларе пахотные мужики первым делом похватали бы топоры... Не замедляя шага, он шел прямо на толпу, нехорошо улыбаясь и помахивая топором. Землепашцы заскучали и стали потихоньку пятиться. Трактирщик, пытаясь вдохнуть хотя бы малую толику боевого духа в свое присмиревшее воинство, заорал, потрясая давешним мясницким тесаком: -- Непырядок тварите! К управителю пжалте, он вас свидет на суд гаспадину быррону! Ходеют всяки, парадок булгачат, без их скоко жили... -- Милый! -- проникновенно и ласково сказал Сварог, надвигаясь. -- Да живите вы и дальше без нас, кто ж вам мешает? Уйди с дороги, голопузый, пока я не вздумал по деревне погулять, здешних девок попугать... Тщательно примерившись, он без замаха рубанул по толстому каменному столбу. Доран-ан-Тег исправно снес его верхнюю треть с непонятным знаком, Сварог вовремя отскочил, и неподъемный камень тяжко грянулся оземь. Вот тут незатейливых селян проняло по-настоящему. Аж с лица спали. Закрепляя успех, Сварог взмахнул топором и заревел тремя медведями: -- Р-разбежись, корявые! Поубиваю, мать вашу, и фамилий не спрошу! Нестройный боевой порядок рассыпался окончательно -- сбивая друг друга с ног, бросая вилы и дреколье, крестьяне порскнули кто куда. Дольше всех продержался трактирщик, но и он, когда Сварог придвинулся вплотную, громко айкнул, отпрыгнул спиной вперед и припустил в лес. В три секунды поляна очистилась, только в лесу хрустели ветки и удалялись испуганные крики. Завидев неподалеку низенькую мохнатую лошадку, запряженную в старую телегу, Сварог, не раздумывая, сорвал вожжи с ветки, прыгнул на служившую облучком доску, прямо-таки отполированную широким крестьянским задом, повернулся и крикнул Яне: -- Давай поживее! Она кое-как забралась, шипя сквозь зубы от боли в подвергшихся обработке местах. Намотав вожжи на кулак, Сварог привстал, набрал побольше воздуха в грудь и испустил заливистый волчий вой, как его в свое время научили лихие молодцы в ронерском пограничье. И угадал правильно -- волчий вой определенно вызвал у лошадки не самые приятные ассоциации, надо полагать, некое подобие волков имелось и здесь... Стряхнув сонную одурь, коняшка взяла с места в галоп. Судя по звукам за спиной, Яну немилосердно швыряло во все стороны, пока не догадалась переползти вперед и обеими руками уцепиться за Сварога. Он стоял на телеге, хлеща лошадку и понукая ее волчьим воем. Следовало торопиться. Судя по краткой речи трактирщика, здесь имелся свой "гаспадин быррон", а значит, вместо не привыкших к серьезной драке крестьян могли нагрянуть какие-нибудь стражники, умевшие обращаться с оружием. Особой опасности они не представляли, но вряд ли отвязались бы без хорошей драки, а посторонних увечить решительно ни к чему, они-то в чем виноваты? Обратный путь они проделали, таким образом, гораздо быстрее. Лошадка была ухоженная и домчала быстро. Увидев впереди проем, откуда выглядывал обеспокоенный мэтр Лагефель, Сварог натянул вожжи. Оглянулся. Так и есть: довольно далеко меж деревьями мелькали трое верховых, что было силы нахлестывавшие высоких коней, ничуть не похожих на крестьянских, и на головах у них, точно, красовались шлемы, а на поясах болтались мечи... Спрыгнув и подхватив Яну, Сварог оборвал с парадных штанов чеканную золотую бляшку и засунул ее под сиденье -- в качестве компенсации неведомому владельцу телеги. Во всех известных ему мирах прекрасно знали, что такое золото, и относились к нему должным образом, так что и здесь, скорее всего, нежданному подарку найдут применение... Дверь в таинственную Заводь закрылась за их спинами. Яна пошатнулась, Сварог вовремя ее подхватил. -- Ванну, -- прошептала она мечтательно. -- Постель чистую, вина и отдыха... На ногах не держусь... -- Распорядитесь, мэтр, -- угрюмо сказал Сварог. ...Остановившись перед дверью, он деликатно постучал и вошел. С порога сказал безразличным светским тоном: -- Мой управитель сказал, что вы желаете меня видеть, ваше величество... -- Подойди сюда и присядь, -- сказала Яна самым обыкновенным, разве что чуточку сварливым голосом. -- Мы так и не закончили разговор, который начали еще наверху, в твоем замке... Сварог пытливо присмотрелся к ней -- что ж, судя по тону, ему не сегодня отрубят голову и не сегодня сошлют... Яна лежала на животе, укутанная в пышнейшие покрывала, неведомо по какому образцу сотворенные Вентордераном. Они были в одной из самых роскошных спален замка -- повсюду золото, колонны из цельных самоцветов, хрусталь тончайшей работы, высокие зеркала и мозаики. Сварог эту комнату не любил, в противоположность покойному предшественнику, и, когда бывал здесь, ночевать устраивался в другом крыле, в более скромных покоях. -- Я совершенно не могу лежать на спине, -- хмуро сообщила Яна. -- Это бывает, -- сказал Сварог, в глубине души ни о чем не сожалевший. -- Ничего, скоро пройдет. -- Никогда больше не смей так со мной поступать. -- Я ни за что не буду просить прощения, -- сказал Сварог, стараясь все же не задираться. -- Не сдержался, да... Ты хоть понимаешь, что едва не погибла? Если бы я не прихватил с собой топор, погибли бы оба -- я все равно полез бы за тобой туда... Сгинули бы, и никто ничего не узнал бы... Ты обязана вести себя, как взрослая, ты же императрица... Яна -- чистейше вымытая в десяти пенных эликсирах, свежая, причесанная и ни в чем, похоже, особенно не раскаивавшаяся, потупила, конечно, глаза в наигранном смирении -- но у Сварога осталось стойкое убеждение, что и это печальное приключение ее ничему не научило. И дело тут не в балованности -- соплячье ее возраста попросту не осознает, что такое смерть. Не понимает, как такое может случиться -- весь мир останется, но тебя не будет... И ничего тут не поделаешь, господа мои... -- Знаешь, -- сказала Яна с искренним удивлением. -- На эту тварь почти не действовало все, что я пустила в ход... -- Это ведь, насколько я понимаю, другой мир, -- сказал Сварог язвительно. -- И законы природы, законы магии там совсем другие. Это-то мне успели вдолбить в голову -- с какими сложностями сопряжено порой пользование магией, когда речь идет об иных пространствах... По-моему, и тебе должны были давно поведать нечто подобное... Зачем тебя вообще туда понесло? У меня возникла шальная мысль, что ты знала, куда идешь... Как такое может быть? -- А вот и может... -- сказала Яна. -- Есть одна старинная книга -- "Записки кавалера Андермата о его Достопримечательных странствиях". Написана около тысячи лет назад. На земле она, по-моему, не сохранилась, но у меня в библиотеке есть экземпляр... Там, по моему глубокому убеждению -- да и специалисты то же говорят, -- главным образом пересказаны древние мифы, но попадаются и загадки посерьезнее. В одной из глав целая страница заполнена таинственными символами, которые, по уверению автора, открывают дорогу к месту, где в лесном озере обитает существо, хранящее все знания о нашем мире -- с начала времен и до нынешнего дня. Совсем недавно один мой хороший знакомый предположил, что эти загадочные знаки -- не более чем символы определенных компьютерных операций. Он увлекается компьютерами, про. сто гений... И, между прочим, три знака из полутора десятков в точности повторяют те, что используются в наших компьютерах... Теперь понимаешь? Когда я оказалась у пульта управления, набрала те три знака -- и загорелись остальные, те, что начерчены в книге Андермата. Я пошла дальше -- и увидела все те же символы... Ясно тебе? Оказалось, это не миф, а чистая правда. Там, за "дверью", я произнесла заклинание из книги -- и увидела путь к озеру, как и писал Андермат... Представь себя на моем месте. Кто же знал, что вместо обладателя всех знаний о нашем мире из озера поднимется такая тварь... -- Интересно, -- медленно сказал Сварог. -- Хотя я в толк не возьму, как твой кавалер ухитрился привести в своей книге одну из здешних компьютерных программ, открывающую дорогу в одну из Заводей... Что он сам-то об этом пишет? -- Напускает тумана. Кто-то ему поведал об этих знаках при обстоятельствах, которые он пока что не может раскрыть... -- Загадочка, -- сказал Сварог. -- Тысячу лет назад, говоришь? Надо будет расспросить управителя... -- Ну, теперь ты понимаешь, что я чувствовала? Все знания о нашем мире... Все. Что бы ты делал на моем месте? Пожалуй, на ее месте Сварог тоже сунулся бы к озеру -- но не стал заявлять об этом вслух из педагогических соображений, чтобы не зачеркивать недавно проведенную воспитательную работу. Он по размышлении ограничился тем, что неопределенно пожал плечами. Подумав, сказал: -- Знаешь ли... Уж если строить шальные гипотезы, то можно и предположить, что эта тварь как раз и была тем самым хранителем знания. Только не расположена была делиться своими знаниями с каждым встречным-поперечным, в точности так, как иные сказочные персонажи вроде Темного Коня или Бабки-Лопотуньи. Предпочитала держать знания при себе, а путников попросту жрать... -- Ты серьезно? -- Откуда я знаю? -- пожал плечами Сварог. -- Ее уже не спросишь, топор поработал качественно. Но почему бы и нет? -- Он старательно уводил разговор от недавнего печального инцидента, потому что юная императрица при каждом порывистом движении морщилась, страдальчески кривила губы. -- Нигде не сказано, что хранители знаний должны иметь пленительный облик. По легендам, гораздо чаще бывает как раз наоборот. Что там писал твой кавалер тысячу лет назад о механизме получения знаний у хозяина озера? -- А вот об этом он как раз ничего и не писал! -- воскликнула Яна. -- Описывал дорогу, символы, и не более того... -- Чует мое сердце, что сам там не был, -- сказал Сварог. -- Потому и жив остался, книжки мог сочинять... А вообще... Как нас учат легенды, имеющие иногда привычку оборачиваться реальностью, частенько бывают некие условия. Темный Конь, насколько я помню, возникнув перед незадачливым путником, с некоторыми их категориями не общается изначально -- он сразу затаптывает косоглазых, первых сыновей в семье, мужей вдов... кажется, еще снохачей и сапожников. Интересный подбор, кстати. Один прохиндей в Равене мне клялся-божился, что видел Темного Коня... Ну вот, а всем остальным, кого сразу не прикончит, эта чертова лошадка принимается задавать загадки, и тут уж как повезет. А Бабка-Лопотунья вообще привечает лишь тех, кто успел породить на свет Девочек. Другими словами, нельзя исключать, что был некий пароль или условие -- ну, как с легендой о Безумном Часовщике: в его владения следует входить босиком, иначе сразу конец... -- Ты серьезно все это говоришь? -- Не знаю, честное слово, -- сказал Сварог. -- Расслабляюсь умом, наверное, после столь бурно проведенного путешествия... -- Как бы мне телом расслабиться? -- ехидно поинтересовалась Яна, морщась при очередной попытке повернуться набок. -- Скажи, как опытный палач и садист, скоро это пройдет? -- Пожалуй, -- осторожно ответил Сварог, понятия не имевший, как быстро проходят последствия доброй порки у подобного оранжерейного цветочка. -- Великие Небеса, а завтра к обеду мне нужно будет, кровь из носу, принимать сильванских послов, что характерно, сидя на троне... Сварог опустил глаза. Сейчас, когда бурные приключения остались позади и он ощущал некий конфуз, хуже всего было, что она не разобиделась так уж смертельно. Насколько проще было бы собрать узелок и с посыпанной пеплом главою топать себе в опалу, в изгнание, в ссылку... -- Ладно, давай закончим разговор, -- сказала Яна к его великому облегчению. -- Мне почему-то так и казалось, что ты не примешь канцлерского кресла. У меня был заготовлен и другой вариант. Кажется, гораздо более для тебя подходящий... Она подняла руку, прошептала что-то, извлекла из воздуха -- на сей раз с некоторым, вполне заметным усилием -- белый свиток. Протянула Сварогу. Предупредила: -- Только не думай, что этот документ родился в результате очередного взбалмошного... экспромта. Я многое обдумала. Сварог пробежал глазами недлинный текст, половину которого, как водится, занимали титулы императрицы и стандартные формулировки. Сим указом, датированным сегодняшним -- точнее, уже вчерашним -- числом, на лорда Сварога, графа Гэйра отныне возлагались обязанности начальника девятого стола Императорского Кабинета. Любая должность в Кабинете считалась весьма почетной, однако... -- А чем этот стол занимается? -- спросил он недоуменно. -- Собственно говоря, его еще не существует, -- сказала Яна. -- С ним обстоит в точности так, как с твоими королевствами, -- есть начальник и печать. И все. Ну, а что касаемо занятий... По моей задумке, это должна быть новая секретная служба. -- Очень мило, -- оторопело сказал Сварог. -- А чем же я все-таки должен буду заниматься? -- Это ты сам определишь по ходу дела, -- твердо сказала Яна. -- Я тебя ни в чем не ограничиваю. Любые земные загадки, тайны, секреты, заговоры, представляющие опасность для престола Империи. И тому подобное. Ты примерно представляешь уже, каков круг обязанностей Гаудина. То же самое -- а также все, что тебе покажется заслуживающим внимания. -- Представляю, с каким восторгом это воспримет Гаудин... -- Вот уж его чувства меня не интересуют ни в малейшей степени, -- сказала Яна со взрослой жесткостью. -- Перед тем, как подписать эту бумагу, я запросила справку о тайных службах земных королей. И моментально наткнулась на многозначительную закономерность: практически в каждой державе таковых служб несколько. Да, они конкурируют, а иногда и откровенно враждуют, но именно оттого, что их несколько, ни одна не в состоянии захватить монополию на информацию, на истину... И король никогда не пойдет на поводу у какой-то одной конторы, поскольку всегда может с помощью других перепроверить что-то, подстраховаться... Неужели тебе такая мысль кажется очередной детской выдумкой? -- Ни в коем случае, -- сказал Сварог. -- Все правильно, в общем... -- Вот видишь! У меня есть только восьмой департамент. Отец мирился с таким положением вещей, но мне, как показали иные события последних недель, пора что-то менять... Я не хочу, чтобы Гаудин решал, о чем мне следует знать, а о чем -- нет. Нужна подстраховка. Безусловно, он примет новшества без всякого энтузиазма... но кого это волнует? Не станете же вы, в конце концов, воевать в открытую? Будут кое-какие трения... Ну и что? Речь идет о государственных интересах. -- Она слишком энергично пошевелилась на постели, и вновь личико перекосилось гримасой боли. -- Помнится, не далее как сегодня вечером ты говорил, что готов сделать для меня все, что угодно... А когда потребовались реальные дела... Итак? Повесив голову, Сварог тяжко вздохнул. -- Я могу расценивать этот стон как согласие? -- немедленно спросила Яна. -- Пожалуй... -- Это не ответ, а уловка судейского крючка. -- Я согласен, -- сказал Сварог. -- Твое слово? -- Мое слово. -- Поздравляю, -- кивнула Яна. -- Не забудь указ, с этой минуты ты -- официальный начальник стола. -- А люди? -- тоскливо спросил Сварог. -- Кадры? Штат? Техника? -- Что до техники -- подумай сам, что тебе нужно. Все получишь незамедлительно. С людьми гораздо хуже. Мне их просто неоткуда взять. Неужели забыл документик, который тебе показывал канцлер? Используй землян, тут тебе гарантирована полная свобода рук. Впрочем, у меня есть три кандидатуры... Помнишь лорда Брагерта? -- Конечно. -- Гаудин его все-таки выгнал -- за какую-то очередную лихую авантюру. Милорд Гаудин может себе позволить кого-то выгонять, а вот мы с тобой не имеем права пренебрегать любым кандидатом. Вполне может случиться, что тебе понадобится именно лихой авантюрист. -- Ну, если только в этом качестве... -- покрутил головой Сварог. -- Он, вообще-то, толковый парень... -- А колдунью Грельфи помнишь? -- Еще бы. -- Вот тебе и ученый консультант, -- решительно сказала Яна. -- Она в последнее время ведет себя как-то странно, просится жить на землю, чего-то не договаривает... А ведь она, между прочим, -- великий знаток всевозможных позабытых тайн. -- Что же Гаудин ее не использовал? . -- У них что-то не сложилось, -- сказала Яна. -- В подробностях старуха скупа. Ну, а с тобой, быть может, и сработается... По крайней мере, когда я с ней такую возможность обговаривала, она не согласилась сразу, но и не отказалась, обещала подумать, а это, заверяю тебя, кое о чем говорит. В особенности если учесть, что она тоже видит Багряную Звезду... Поговори с ней хотя бы, не убудет тебя. -- Хорошо. -- Есть еще один человек, -- сказала Яна. -- Граф Элкон. -- Что-то я его не помню... -- Мой ровесник. Из "ближнего круга". Между прочим, это как раз он наткнулся на книгу Андермата. Ты с ним у меня пару раз встречался. Помнишь, вы говорили об игре в "пятнашку"? -- А, ну да... -- добросовестно припомнил Сварог. -- Значит, это он и был... Вихрастый такой юнец, ради выпендрежа носит очки, которые ему совершенно не нужны... -- Не ради выпендрежа, а в подражание земным книжникам, -- энергично поправила Яна. -- Он очень интересуется всевозможными земными тайнами. Пять лет назад ухитрился сбежать на землю и прожить там неделю, прежде чем его отыскали. Единственный из наших мальчишек, кому такое предприятие удалось... -- Как так? -- Он все тщательно продумал, -- сказала Яна. -- Прихватил с собой несколько золотых безделушек и убедительные бумаги, им самим смастеренные. Продал золото в Равене, выдал себя за сироту из провинции, дворянского отпрыска, которого злой дядя обобрал до нитки. Сумел заинтересовать математическими познаниями одного столичного профессора -- тот, конечно, и не представлял, откуда такие познания -- и был даже принят в Ремиденум, в "коллегию нижней скамьи". Есть там такое отделение для особо одаренных детей. Вскоре его отыскал восьмой департамент и вернул родителям. -- Вообще-то, десять раз подумаешь, прежде чем брать на работу этакого шустрика... -- сказал Сварог. -- Ну, тогда он был на пять лет моложе... Ты не о том думаешь. Я же сказала, он -- единственный из наших мальчишек, кому удалось сбежать на землю. Это означает, что он еще пять лет назад сумел обхитрить серьезнейшую аппаратуру наблюдения и контроля, неделю скрываться от всего восьмого департамента... Это меняет дело? -- Пожалуй, -- сказал Сварог. -- Это и есть, значит, твой компьютерный гений? Интересно, сможет ли он... -- Залезть в некоторые базы данных? -- с понимающей улыбкой подхватила Яна. -- Закрытые для всех остальных? Не сомневайся. Может. Сама убедилась. -- Что ж, вполне возможно, и пригодится... -- А самое интересное я приберегла напоследок, -- прищурилась Яна. -- Элкон уже вполне законно, с моего разрешения, проучился год в Латеранском университете -- опять-таки, понятно, под земной легендой. Вернулся три месяца назад. Так вот, он своими глазами видел ночью в Латеране... -- она сделала эффектную паузу, -- подводную лодку, на которой были крохотные, с мизинец, человечки. Тогда ему никто не поверил, и я тоже, но потом, после твоей встречи с крохотульками где-то в этих местах... Кстати, Гаудин к нему всерьез присматривается. Но ты его интересуешь больше. -- Хорошо, ты меня убедила, -- кивнул Сварог. -- Побеседуем... Тебе, наверное, надо выспаться? Поздно уже, а завтра еще нужно засветло вернуться назад... Как мы это проделаем, кстати? -- Точно так, как прибыли сюда, только в обратном направлении. С помощью твоей штуковины переместимся куда-нибудь за границы Хелльстада, а там будет совсем просто: беру тебя за руку -- и взмываем. Здесь это опять-таки не действует, я уже пробовала... Пригаси, пожалуйста, свет. Я не вижу ничего, похожего на светильники... -- Ну, это просто, -- сказал Сварог. Описал двумя пальцами в воздухе несложную фигуру -- и яркий свет померк, лишь неподалеку от постели остался висеть в воздухе небольшой шар, весь состоявший из тусклого свечения, нечто вроде ночника. -- Спокойной ночи, -- раздался в полумраке спокойный голосок Яны, лишенный и тени неприязни. -- Спокойной ночи, -- отозвался Сварог и тихо вышел. Побрел к своей спальне по золотистому коридору с причудливым переплетением черных арабесок на стенах. Что ж, все закончилось благополучно, она не только не затаила обиды, но даже одарила новым назначением... Он резко остановился, словно налетев на стену. Хлопнул себя кулаком по лбу, не удержавшись, воскликнул вслух: -- Ну и болван! Только теперь до него дошло, что он в очередной раз стал жертвой утонченного женского коварства. При других обстоятельствах он если и не отказался бы от нового назначения, то постарался бы выпросить побольше времени на раздумья, а там, смотришь, проблема отпадет сама собой. Но теперь, когда Яна так откровенно страдала от боли, отказывать было как-то и неудобно, он чувствовал себя виноватым за то, что устроил безжалостную экзекуцию... Меж тем клятая девчонка то ли давно уже излечила себя сама от всех последствий качественной порки, либо проделала это сейчас, когда он покинул спальню. В Хелльстаде не работают лишь те заклинания ларов, что обращены вовне, но сохраняют силу другие, касающиеся самого человека, владеющего ими. Она преспокойно сотворила на его глазах указ о назначении, пусть и с некоторой заминкой. Без сомнения, могла и в три секунды вылечить себя, справиться с гораздо более серьезными ранами, нежели исхлестанная добротным кожаным ремнем задница... Чтобы проверить догадку незамедлительно, он сильно царапнул мякоть большого пальца левой руки острым шпеньком пряжки. И провел над пораненным местом ладонью, бормоча слабенькое лечебное заклинание. Царапина затянулась мгновенно, все прекрасно действует... Сварог выругался про себя, крутя головой Но ничего уже не изменишь, увы. С какими глазами он завтра откажется от честного слова? И думать нечего. Что ж, примите поздравления, новоявленный глава новехонькой, с иголочки, тайной службы Империи. Службы, у которой имеются лишь ее начальник и казенная печать, -- а всем остальным предстоит обрастать на ходу дела. Ну что ж, сам виноват. Не вспомнил вовремя, что коварство -- высокое искусство, коему женщины обучаются еще в колыбели, и возраст тут совершенно ни при чем... Глава 6. КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ -- И ты ее не приголубил, хочешь сказать? --.вопросила Мара с искренним недоумением, даже возмущением. Она сидела на низком столе, забравшись на него с сапогами, вся в пыли и засохшей грязи, уставшая, но довольная жизнью, -- два дня с отрядом конников выслеживала какую-то банду, имевшую наглость вторгнуться в пределы Готара и крепко пограбить в трех деревнях. В конце концов агрессоров она вычислила, прижала к реке, разбила в пух и прах, а пленных живописно развесила на вековых деревьях. Так что настроение у нее было превосходнейшее и откровенно игривое. -- Это как-никак императрица, -- сказал Сварог наставительно, зная заранее, что ни такой тон, ни такие аргументы на нее не подействуют. Так и оказалось. Мара громко фыркнула: -- Фу-ты ну-ты, этикеты гнуты... Между прочим, это в первую очередь красивая молодая девка. Могу спорить, давненько уже втихомолочку жаждет, чтобы ей прилежно заправили "сладкий корешок". Зря она вокруг тебя вертится, что ли? Или ты решил, что ее привлекают твои таланты государственного мужа? На твоем месте я бы эту куклу уложила хотя бы из коллекционерского тщеславия... Изволите ли видеть, девка заявляется к нему в гости, дрыхнет в его спальне, а он, как дурак, в другой конец замка спать шлепает... -- Милая моя, -- сказал Сварог рассеянно. -- Меня порой убивает даже не твой непроходимый цинизм, а полнейшее отсутствие ревности... В самом деле, чего не было, того не было. Амурные похождения Сварога на стороне ее ничуть не волновали, а когда к нему в замок с определенными целями наведывались светские красотки, Мара имела обыкновение, встав за спиной очередной гостьи, с помощью нехитрых драгунских жестов показывать, что следует делать, -- вдруг он сам, болезный, не догадается... При всем при том сама она считала долгом хранить Сварогу верность -- так что ситуация сложилась, мягко говоря, нестандартная. -- Я как-то пыталась тебя ревновать, -- сообщила Мара. -- Но так и не поняла, как это делается и зачем это нужно, все равно ко мне вернешься. Куда мне от тебя деться? После того, как с такой изощренностью совратил меня на пароходе... -- Я? Тебя? -- удивился он. -- Мне помнится, обстояло как раз наоборот... -- Ты просто забыл, -- безмятежно отмахнулась Мара. -- Стыдно тебе вспоминать, как обольщал юное и невинное создание... Нет, правда, почему ты ее не приголубил? -- У меня неотложные государственные дела, -- сказал Сварог металлическим голосом. -- И вообще, нечего залезать с ногами на стол, я на нем важные бумаги раскладываю... Вот такой тон она прекрасно понимала. Спрыгнула со стола, подчеркнуто лихо отдала честь и покладисто улетучилась, звеня шпорами. Оставшись один, Сварог никакими государственными делами заниматься не стал -- за полным отсутствием таковых на данный момент, -- а вышел на балкон и с удовольствием обозрел бывшее сонное захолустье, где жизнь уже второй месяц била ключом. Население Готара с трехсот человек увеличилось вдесятеро. Городишко превратился в одну огромную строительную площадку -- едва прослышав о приличных заработках и грандиозных планах по перестройке столицы, неведомо откуда заявились артели гильдейских строителей и даже парочка инженеров с неплохими рекоме