собственного сына. -- А я не могу согласиться относительно ярлыка, -- ровным голосом возразил Нигель. -- Да, я называю изменой то, что подвергает Келсона опасности. А без тех сил, какими обладал Брион, у мальчика, ты знаешь, не остается даже надежды... И Морган -- единственный в мире, кто может помочь ему вернуть эти силы. -- Бриона эти силы не спасли. -- Да. Но как знать, может быть, Келсона спасут. -- Мне так не кажется, -- сказала Джеанна; ее голос стал глубже. -- Я вижу, что Морган -- единственный, кто может сбить моего сына с правильного пути, погубить его душу. И я вижу, что именно это дьявольское влияние Моргана с самого начала испортило Бриона -- эта безмерная нечестивая сила Дерини, которая пропитывает все, к чему Морган прикасается. И я не могу спокойно смотреть, как то же самое происходит с моим сыном. -- Джеанна, ради Бога, -- начал Нигель. Джеанна повернулась к нему в гневе, и в ее глазах сверкнул такой холод, такой лед, какого Нигель никогда раньше не видел. -- Не вмешивай в это Бога, Нигель. Ты больше не имеешь права взывать к нему! Если ты защищаешь Моргана, значит прощаешь Дерини их ересь. И боюсь, дорогой брат, что свою собственную душу ты тоже подвергаешь опасности даже легкой приятельской близостью с этим человеком -- Она резко отвернулась. Нигель сжал зубы и заставил себя сдержать растущее раздражение. Спор был обычным для них, не считая того, что сейчас религиозное рвение Джеанны соединилось с ее здравым смыслом. Он знал, что продолжать разговор бессмысленно, но решил подойти по-другому, хотя уже понимал, чем все кончится. Иногда прямота -- лучшая тактика -- Я не спорю с тобой о богословии, Джеанна, -- спокойно сказал Нигель. -- Но кое-какие вещи о Брионе тебе следовало бы знать, прежде чем обрекать его на вечные муки, как еретика. Во-первых, могущество Бриона было его собственным, а не полученным от внешних сил, будь то Дерини или кто-то еще. Свое могущество и способности он унаследовал по нашей мужской линии, идущей еще от времен Камбера и Реставрации. Конечно, Морган помог Бриону раскрыть эти способности. Он направлял его в приложении присущих ему сил. Но способности Бриона были его собственными, прирожденными, как и у любого отпрыска мужского пола халдейнской линии; ими владею и я, и мой сын, и Келсон. -- Это нелепость! -- решительно сказала Джеанна. -- Эти силы не могут передаваться по наследству. -- Я не говорю, что передаются эти силы, передается только способность обрести их. Халдейн может овладеть этими силами в известный момент, и сейчас пришло время Келсона. -- Нет. Я не позволю! -- Почему Келсон не может решить этого сам? -- Потому что Келсон дитя, -- раздраженно сказала Джеанна. -- Он не знает, в чем для него благо. -- Келсон -- король, и завтра будет коронован в соборе Святого Георга. Ты хочешь лишить его права носить корону после коронации, Джеанна? -- Кто посмеет отнять ее у него? Нигель улыбнулся. -- Не я, Джеанна, если ты это хотела сказать. Я вполне удовлетворен титулом герцога Катмурского. Так хотел Брион. -- А если ты не удовлетворишься этим титулом, что тогда? Что думал Брион на сей счет? Нигель снова улыбнулся. -- Неужели ты не понимаешь? Брион -- и брат мой, и король. Даже не прими я с благодарностью титул герцога Катмурского, я бы просто, и ты это знаешь, остался без титула. Брион -- старший сын, он наследник всего, и даже если меня не связывала бы братская любовь, связала бы присяга моему сеньору. Я любил его и как сюзерена, и как брата, Джеанна. -- Я тоже любила его, -- оправдывающимся тоном сказала Джеанна. -- Странно проявляется твоя любовь. -- Можно любить человека и ненавидеть какие-то его поступки, разве нет? -- Можно ли? -- спросил Нигель. -- Я думаю, мы придаем разное значение слову "любовь". Для меня это -- не просто испытывать к человеку какие-то смутные чувства, это значит принимать -- принимать в нем все, даже если не все одобряешь. Но ты никогда не была способна на такое, ведь так? Потому что в ином случае приняла бы с самого начала как должное то, что Брион владел волшебством редкостного и особенного рода и что правление, достойное его, в том и заключалось, чтобы использовать эти силы для сохранения мира в его любимой стране. Он склонился к ее лицу. -- Возможно, ты считаешь иначе, но хотя бы с тем, надеюсь, согласишься, что Брион никогда не применял эти силы неправедно -- да и Морган тоже. Все годы они были вместе, и ничего, кроме добра, эти силы не приносили. Когда, например, Брион одолел Марлука, Джеанна, я был рядом, ехал вместе с ним и Морганом У тебя есть сомнения по поводу той победы? Подумай, где бы мы сейчас были, победи тогда Марлук. Джеанна тревожно сплетала пальцы, вспоминая прошлые годы. -- Брион никогда не говорил мне ничего такого. -- Он знал, как ты относишься к Моргану, -- мягко сказал Нигель. -- Но при всем том я знаю, что он не однажды пытался сказать тебе об этом. Он повернул ее лицом к себе. -- Ты забыла, как он говорил тебе о своем величии, о божественных силах правителя? Пойми, это не просто удобная легенда, подтверждающая божественные права королевского рода. -- Почему?. -- упрямо возразила она. -- Также и в других королевских домах все короли получают свое право на власть от Бога/ Нигель в раздражении ударил кулаком по собственной ладони. -- Джеанна, да слушаешь ли ты меня? Ты не слышишь, что я говорю. Я пытаюсь объяснить тебе, что, даже если ты считаешь силы Дерини, которыми обладает Морган, зловредными -- а ты не делаешь из этого секрета, -- они не могли никак повредить Бриону Силы Бриона были его собственными. После долгого молчания Джеанна взглянула на него, ее лицо было холодным и неподвижным. -- Я не верю тебе. Потому что тогда я должна буду поверить, что Брион был больше чем человек, если он брал свои страшные силы из каких-то источников, недоступных смертным. А это не так. Он был испорчен влиянием твоего любезного Моргана, но этого дьявольского клейма на нем не было Он был человеком. -- Джеанна... -- Нет! Брион был человеком, нормальным человеком! И назло этим заклейменным Дерини он умер нормальной смертью, стремясь к нормальным удовольствиям -- не искушая Всемогущего, не балуясь этими черными чарами Моргана. -- Нормальная смерть? -- Нигель мигом подхватил эту фразу, как орел хватает бегущую мышь. -- Нормальная смерть? Скажи-ка, Джеанна, что нормального в том, как умер Брион? Джеанна замерла, ее лицо побледнело. -- Что ты имеешь в виду? -- в страхе прошептала она. -- У него сердце... Сердце остановилось. Нигель медленно кивнул. -- Это всегда происходит, когда человек умирает, не правда ли? -- Что ты имеешь в виду? -- опять с вызовом повторила Джеанна. Нигель сложил руки на груди и предостерегающе посмотрел на молодую королеву. Конечно же, уже очевидно, что именно он хочет ей раскрыть, но, похоже, Джеанна не допускает возможности, будто смерть Бриона наступила не по естественной причине. Он мысленно пнул себя, чтобы ненароком не подойти к этому вопросу вплотную слишком рано. -- Скажи, Джеанна, разве нормально, когда такой человек, как Брион, в расцвете сил умирает от сердечного приступа? Вспомни, ему было только тридцать девять, а наша семья отличается долголетием. -- Но его лекарь сказал... -- Его лекарь не разбирается в таких вещах, Джеанна. Она попыталась возразить, но он остановил ее движением руки. -- Ты ничего не спросила о лорде Ральсоне, и о Колине тоже. Я не хотел заводить разговор на эту тему, но ты ведь знала, что Келсон послал их оповестить Моргана, так? -- Против моей... -- Она опустила глаза. -- Что случилось? -- У Валорета была засада. Все погибли, кроме Моргана и молодого лорда Дерри. С выражением ужаса на лице она прижала руку ко рту. Глаза Нигеля сузились. -- Морган считает, что тот или те, кто устроил засаду, приложили руку к убийству Бриона. -- Убийству! -- воскликнула Джеанна. -- Ты пытаешься доказать мне, что кто-то сумел убить Бриона и выдать это за сердечный приступ? -- Как ты думаешь, была ли у Сумеречной лучшая возможность начать борьбу за власть? -- спросил Нигель. -- Она знала, что ей не выстоять против Бриона в открытой борьбе. Но Келсон -- другое дело, он еще мальчик. И если бы она сумела отдалить от него Моргана, чтобы он не помог ему обрести силы Бриона, Келсон оказался бы в ее власти. Помимо прочего, мальчик по твоей милости почти не учился этим вещам. А что может сделать человеческий сын против настоящего чародея -- Дерини? -- Ты сумасшедший, -- воскликнула Джеанна, побледнев, и эту бледность еще усиливало, оттеняя, черное траурное платье. -- Это тебе от горя мерещится такой бред! -- Это не бред, Джеанна. -- Уходи! Уходи, пока я не позвала стражника. Если это не бред, тогда -- злостная выдумка, сочиненная, чтобы разрушить согласие в Совете. А во главе заговора -- брат моего мужа! Уходи сейчас же! -- Очень хорошо, -- сказал Нигель, повернувшись и отвесив легкий поклон. -- Я и не надеялся, что ты выслушаешь меня, но я должен был попробовать. По крайней мере, когда все это случится, ты не сможешь сказать, что тебя не предупреждали. -- Он повернулся на каблуках и зашагал к наружной двери.-- Я буду ждать тебя в приемной, чтобы сопровождать на заседание Совета. Не будешь же ты сидеть здесь в ожидании палачей... Когда он покинул комнату, Джеанна облегченно вздохнула и попыталась заставить себя унять дрожь в руках. Сейчас, когда она выслушала Нигеля, она была еще больше уверена: то, что она задумала, должно быть исполнено, и ее сын должен править как смертный. Если она сейчас возьмет Келсона с собой в Совет и удержит его от открытого сопротивления ей... Наконец она позвонила в колокольчик и позвала слугу Келсон должен быть направлен на верный путь. Нельзя терять времени. Келсон устроился поудобнее на камне. Солнце зашло за гряду облаков, и холодный сырой воздух сада, казалось, окутал молодого короля. -- Скажите, вы сами не рассматривали тело отца? -- спросил Морган. Его лицо исказилось от того, что он узнал за последние несколько минут. Келсон покачал головой. -- Я не боялся -- тело лежало открытым только два дня, и все это время вокруг него был почетный караул. Но никому не разрешалось подходить к нему ближе чем на двадцать шагов, даже мне. И когда я спросил мать, для чего такая охрана, такие поспешные похороны, она не смогла ответить; сказала только, что так будет лучше и что когда-нибудь я все пойму. Одно время я даже думал, что она, может быть, не хочет, чтобы вы успели ко дню похорон. Она знала, что это причинит вам боль. -- Возможно, и так, -- ответил Морган, -- но я полагаю, могли быть и другие причины, чтобы так поступить. Может быть, вопреки всему она чувствовала, что действительно произошло в Кандорском ущелье, хотя даже сама себе не позволяла признать это. Поэтому-то никто не был допущен к телу. И, наверное, поэтому она не разрешила послать за Дунканом, пока не стало слишком поздно. В мое отсутствие он был, пожалуй, единственным, кто мог с уверенностью сказать, магия ли извела Бриона или нет. -- Вы думаете, она знала, что отец Дункан наставлял меня? -- О, я не уверен, что это так. Как раз до тех пор, пока она не знает, чему он учил вас... Келсон усмехнулся: -- Это доставило бы ей беспокойство? -- Без сомнения, -- подтвердил Морган. -- Есть еще одна вещь, которую вам надо осознать, Келсон. Это только предположение, и я не хотел бы даже упоминать о нем, но что, если ваша мать каким-то образом замешана в случившемся? -- Мать? -- Келсон выпрямился. -- Морган, вы не думаете... -- Я не знаю этого. Но сейчас осталось только три человека, которым я доверяю; два из них -- здесь, и третий не Джеанна. Если она причастна, даже сама того не зная, это делает все намного сложнее, и мы ничего не можем предвидеть. -- Я -- я действительно не знаю, что сказать... -- запнулся Келсон. -- Она уж скорее... -- Келсон, не двигайтесь! Морган замер на месте, глядя пристально в какую-то точку около ноги Келсона, когда рука мальчика вцепилась в него. -- Что? -- Ни слова. И не двигайтесь... -- тихо бормотал Морган, его рука медленно тянулась к мечу. -- Одно очень большое, очень ядовитое многоногое существо меньше чем в двух дюймах от вашей правой руки. Если вы пошевелитесь, оно убьет вас. Достав меч из ножен, Морган опустился на одно колено и осторожно поднял клинок. Келсон сидел неподвижно, доверяясь, и только его глаза понимающе перескакивали с лица Моргана на его меч, словно пытаясь представить то, что происходило у него за спиной. Ослепительно блеснуло лезвие, и клинок опустился. В то же мгновение женский крик разорвал тишину. Едва Морган нанес удар, Келсон тотчас обернулся и стал было разминать руки, но тут увидел корчащееся на земле чудовище и застыл, глядя зачарованно, как клинок Моргана вновь и вновь вонзается в эту тварь. Его поразил вид пухлого оранжевого тела размером с человеческую голову, в голубых крапинках, со множеством тонких ножек, неистово извивавшихся, -- тварь еще пыталась уклониться от ударов меча, -- с двумя страшно скрежещущими клешнями или жалами -- точно разобрать он не мог. Вскоре это существо полностью утратило свой облик, превратясь в груду красного и оранжевого мяса. Морган наносил последние удары, когда Келсон наконец услышал женский вопль, сопровождавший всю эту сцену. Сбросив с себя оцепенение, ощутив снова возможность двигаться и видеть, Келсон был поражен, обнаружив, что больше дюжины вооруженных людей с обнаженными мечами и копьями направляются к ним через сад. Позади воинов шла женщина в черном. Морган, все еще тяжело дыша, опустил меч, когда эти люди приблизились к ним. -- Бросьте оружие, сэр, -- закричал капитан охраны и построил своих людей. Женщина, чьи крики всполошили всех, наполовину спряталась за спиной капитана, ее глаза были расширены от ужаса. -- Я видела, я видела! -- истерически кричала она, указывая на Моргана. -- Он хотел убить принца Келсона. Он заколдовал его и уже собирался заколоть, когда я закричала. -- Я сказал вам -- бросьте это, -- угрожающим голосом сказал капитан. -- Сэр, пожалуйста, медленным шагом отойдите от принца. Мы его охраняем. Морган не двинулся и не положил меч, и Келсон нарочно стал перед ним, повернувшись к высокому генералу спиной. -- Все в порядке, капитан, -- спокойно сказал он, сделав рукой умиротворяющий жест стражникам, которые напряглись, видя рядом с Келсоном клинок Моргана. -- Вам это показалось, леди Эльвира, произошло недоразумение. -- Недоразумение? -- с негодованием закричала та. -- Ваше высочество, вы же были зачарованы! Он почти убил вас, когда вы сидели! Только мой крик нарушил его планы, и... -- Мадам, -- голос Моргана стал холодным, твердым и, подобно ножу, разрубил возникшее замешательство, -- в кого я целил, того поразил. И уж не женскому истерическому крику спутать мои планы! Раздраженная стража уже опустила оружие и сейчас по сигналу командира вложила его в ножны. -- Сэр, извините, но это так выглядело... -- Я знаю, как это выглядело, -- нетерпеливо сказал Келсон. -- Никаких оправданий не нужно. Вы и ваши люди просто пытались защитить меня. Как видите, однако, -- он отступил, показав им того, кто чуть не принес ему смерть. -- генерал Морган просто убил этого.. что это, дьявол, Морган? Морган убрал свои клинок в ножны, затем шагнул к кровавому пятну на траве. Охрана тоже стала так, чтобы видеть получше, хотя и на расстоянии от человека в черном, ибо, услышав, как назвал его Келсон, никто не жаждал испытать на себе чары, которыми окружен этот пресловутый Морган. -- Эта тварь -- Стенрект, мой принц, -- деловым тоном сказал Морган, коснувшись месива концом сапога. -- И если бы что-то помешало мне первым нанести удар, -- он выразительно посмотрел на женщину, -- эта тварь убила бы вас, так как ее удар пришелся бы по вашей руке, а противоядия при укусе Стенректа нет. Солдаты мрачно переглянулись, а некоторые перекрестились. Стенректа считали мистическим созданием сверхъестественного происхождения, рожденного якобы из огня и наполненного едкой злобой еще до сотворения мира. Из всех существ, действительных и воображаемых, это было. по преданиям, наименее подвержено смерти. Но поскольку они никогда прежде не видели Стенректа, то, в сущности, спроси их раньше, они бы сказали, что такой твари не существует -- все знали только легенды. Никто не мог даже представить себе, как близок был к смерти, медленной и мучительной, их молодой господин. Капитан охраны наконец оправился от потрясения, вызванного видом даже мертвого чудовища, и, казалось, вполне осознал значение происшедшего. Впрочем, и для Моргана это создание всегда было лишь легендой. Капитан вдруг спохватился, придя в себя, что, пока он разглядывал останки ужасного гада, его мог поразить своей магией властный лорд Дерини, а это было бы похуже яда Стенректа, если чары наведены правильно. Нервно согнувшись, он обратился к Моргану: -- Мои извинения, ваша светлость. Знай я, что мой сеньор под защитой вашего меча, я бы не торопился так. Ваша слава опережает вас. Он дал своим людям сигнал разойтись. Морган тоже откланялся, подавляя улыбку. -- Все верно, капитан. Я понимаю вас. Капитан смущенно прочистил глотку и повернулся к Келсону. -- Еще раз мои извинения, государь. Могу я сопровождать леди Эльвиру обратно? -- Без сомнения, капитан, -- сказал Келсон, бросив вопросительный взгляд на даму, -- если, конечно, леди не захочет остаться и еще посмотреть на Стенректа. Леди побледнела и, отступив на несколько шагов, покачала головой. -- О нет, ваше высочество. Честное слово, я ничего дурного не думала. Я не знала, что это его светлость, и с той стороны сада не... -- Я оценил вашу заботу, леди Эльвира, -- небрежно сказал Келсон, отпуская ее мановением руки. Фрейлина, сделав реверанс, оперлась на руку капитана, и они степенно пересекли лужайку; лишь в дверях дворца леди не выдержала и бросила украдкой взгляд через плечо. Нетрудно было представить себе дальнейшие разговоры. Когда они скрылись из виду, Морган усмехнулся: -- Ваши дамы и охрана, кажется, не спускают с вас глаз, мой принц? Келсон фыркнул: -- У леди Эльвиры чрезмерное воображение, и ее, наверное, предупредили. А стражники вообще так подозрительны всегда, они готовы арестовать все, что движется. Хорошо еще, что они не узнали вас сразу, а то бы никакая магия не повлияла на их боевой пыл. -- Порой это не так уж плохо, -- сказал Морган с кривой усмешкой. -- Стенрект -- вот что меня серьезно обеспокоило. Келсон кивнул. -- Значит, он и вправду есть? Что он такое? Я всегда думал, будто Стенрект -- только миф, сказка для непослушных детей. -- Нет, он вполне реален, как вы видели. Непонятно лишь, как он сейчас оказался в вашем саду. Стенрект -- ночная тварь. Он связан с силами, которые исчезают при свете дня. Кариссе, конечно, это под силу, но если она собирается вызвать вас на бой завтра, я с трудом понимаю, какой в этом смысл. -- То есть вы не считаете, что меня хотели убить? -- Думаю, хотели испугать, но не убить, -- сказал Морган. Он осмотрелся, взял Келсона за руку и повел его к дальним воротам. -- Я сомневаюсь, что здесь -- лучшее из возможных мест. После нашего маленького приключения я предпочел бы уютный уголок с четырьмя стенами и крышей. Что ни говори, но только что произошло покушение на вашу жизнь. -- Меня убеждать не надо, -- сказал Келсон, открывая калитку и пропуская Моргана вперед.-- Куда мы идем? -- К Дункану, -- сказал Морган, пригибая голову у входа в длинный переход, ведущий к наружному двору -- У достопочтенного отца есть кое-что лично для вас. -- Так у вас есть ключ к могуществу отца! -- воскликнул Келсон. -- Почему вы не сказали раньше? Вы не говорили, а я боялся спросить. -- Я сказал столько, сколько вы могли понять, -- усмехнулся Морган. А это... -- О-о-о -- ваше высочество, -- завопил юный женский голос. -- Это вы! Морган вздрогнул и остановился, а Келсон повернулся и насмешливо выдохнул: -- О нет. -- Келсон, -- пробормотал Морган сквозь зубы, -- если вы скажете, что это опять леди Эльвира с ее богатым воображением, я должен разочаровать вас. -- И, стараясь сохранить спокойное выражение лица, добавил: -- На сей раз это капризная и впечатлительная леди Эстер. -- Он успокаивающе тронул его руку. -- Что такое, леди Эстер? Морган обернулся и увидел пышную запыхавшуюся молодую фрейлину, что стояла перед ними, склонившись в реверансе. -- Ох, ваше высочество, -- пролепетала она, -- ваша матушка послала меня за вами. Она искала вас всюду, и вы -- вы знаете, что ей не нравится, как вы расхаживаете один. Это просто ужасно! -- Слышите, Морган, -- сказал Келсон, посмотрев на своего друга. -- Это просто ужасно! -- В самом деле? -- сказал Морган, подняв брови. -- Я не заметил. Леди Эстер снова открыла рот, собираясь еще что-то пролепетать, но Келсон уже повернулся к ней спиной. -- Дорогая леди Эстер, будьте так любезны передать матушке, что я в полной безопасности с моим другом генералом Морганом. Глаза леди Эстер расширились, когда она услышала имя человека, сопровождавшего принца, и, приложив пухлую руку к губам, она только и выдохнула: -- Ой! Снова сделав реверанс, фрейлина воскликнула: -- Я не узнала вашу светлость. Морган нахмурился и полуобернулся к Келсону: -- Что за проклятие, Келсон, неужели я так изменился? Уже человек двадцать сегодня не узнали меня. Что толку в известности, если никто меня не узнает? -- По-видимому, дело в том, что вы не носите своих рогов и раздвоенных копыт, -- сухо заметил Келсон. -- Гм, не уверен. Скажите мне, леди Эстер, своего короля вы тоже не узнали? -- Прошу прощения, ваша светлость! Морган вздохнул и сложил руки на груди. -- Леди Эстер, -- вежливо продолжал он. -- Я думаю, что вы при дворе уже достаточно долго, чтобы знать, как следует обращаться к королю. Ваше появление даже с большой натяжкой нельзя назвать образцом этикета. Было бы хорошо, если бы в будущем вы проявляли побольше почтения. Вам ясно? -- Да, ваша светлость, -- воскликнула она, явно задетая его тоном. Келсон посмотрел на Моргана, словно спрашивая его, кончил ли он уже, и генерал утвердительно кивнул. Келсон снова повернулся к нервной леди Эстер. -- Очень хорошо. Кроме того, что мать беспокоится обо мне, есть ли другие поручения? Леди Эстер снова сделала реверанс. -- Она приказала мне передать вам, что Совет созван, ваше вые... ваше величество. Она просила вас непременно присутствовать. -- Морган? -- Келсон посмотрел на генерала. -- Позже, мой принц. У нас еще есть неотложные дела. Леди Эстер, передайте королеве, что его величество будет погодя. -- И что я в полной безопасности, -- выделяя каждое слово, сказал Келсон. -- Вы свободны, леди Эстер. Когда фрейлина поклонилась и заспешила прочь, Келсон посмотрел на Моргана. -- Вы видите, как я веду себя. Я не просто показываю матери, что я больше не дитя. Я не желаю больше зависеть от этой проклятой опеки слуг! -- Он усмехнулся. -- Защищать меня будете вы, не так ли, генерал? Морган улыбнулся. -- От Стенректа и других убийц -- всегда, мой принц. Только не заставляйте меня сегодня сражаться еще и с остальными королевскими фрейлинами. Это мне, похоже, не под силу. Келсон весело засмеялся. -- Так! Есть люди. которых вы, Морган, боитесь. Не думал я, что услышу нечто подобное от вас! -- Если вы скажете это кому-нибудь, я опровергну каждое слово, -- ответил Морган. -- Идемте, поищем Дункана. Все разговоры на собрании Совета мгновенно стихли, едва вошла Джеанна, опираясь на руку Нигеля Сидевшие вокруг длинного полированного стола склонились, как один, к их ногам; между тем Нигель препроводил королеву к ее месту, а сам проследовал к своему на другом конце стола. Все заметили, что они не смотрят друг на друга, но этому не придали значения, так как было известно, что у королевы и герцога королевства нет согласия по вопросу, который обсуждается сегодня. Предстоял необычный Совет, на котором, конечно, никто не хотел уступать без борьбы. Было, однако, странно, что до сих пор не появился Келсон. Джеанна нервно осмотрела зал, занимая свое место рядом с пустым троном Бриона, невольно вспоминая то. более счастливое время, когда она входила сюда вдвоем с мужем и все глаза вокруг стола смотрели дружелюбно. Тогда она не чувствовала себя такой одинокой и запуганной; и обитые темной тканью стены не казались столь тесными, а высокие своды с темными полосами на балках -- мрачными. Вообще, обычно здесь было светло -- окно справа пропускало достаточно солнечного света. А если за окном было сумрачно, несколько богато украшенных канделябров устанавливалось с другой стороны стола. Но теперь зал казался королеве сырым и мрачным. Или такое ощущение возникло потому, что в нем собралось слишком много людей в трауре? Джеанна следила, как слабый ручеек воска стекал с постепенно оседавшей свечи, а ее пальцы помимо воли поглаживали длинную зарубку на краю стола -- след, оставленный Брионом, когда он разорвал грамоту кинжалом, вонзив его в стол, после безуспешных попыток убедить Совет, что они принимают негодный закон. Королева заставила себя оторваться от воспоминаний и медленно обвела взглядом бледные вопрошающие лица, уставившиеся на нее, едва она заняла свое место. Те, кто сидели здесь сегодня, были так не похожи на Бриона, и Келсона, и на покойного лорда Ральсона. Кто-то, чему она удивилась, сидел даже на стуле Моргана -- между местами Келсона и Ральсона. Джеанна не знала точно, но, судя по всему, этот молодой человек с растрепанными каштановыми волосами и есть лорд Дерри, оруженосец Моргана. Несомненно, ему позволил быть здесь сегодня Нигель. "Ничего, -- думала она, продолжая разглядывать собравшихся. -- Если молодой гофмейстер считает, будто в отсутствие Моргана он может подать голос, ей придется напомнить ему, что он слишком торопится. Она не намерена позволить мальчишкам Нигеля и Моргана сорвать это заседание Совета". Королева еще раз холодно обвела всех глазами слева направо: Нигеля, не смотревшего на нее, Брэна Кориса, Яна, щеголеватого, как обычно, лорда Роджера, епископа Арилана, Эвана. Кивнув архиепископу Карригану, сидевшему слева от нее, королева позволила себе взглянуть на герцога Яреда и его сына Кевина, однако с этими двумя она не поздоровалась. После Нигеля оба Мак-Лайна -- самые вероятные сторонники Моргана в Совете. Она всей душой надеялась не встретить их здесь нынче. Джеанна вновь повернулась к Эвану. -- Лорд Эван, -- сказала она чистым и твердым голосом, -- могли бы вы приказать Совету начинать? Сегодня много важных дел, и я думаю, больше мы ждать не можем. Но не успел Эван встать, как Нигель вскочил на ноги и вытянул шею: -- Одно мгновение, ваше величество, но его королевское высочество задержан неотложными делами и просил меня отсрочить начало заседания. Он обещал присутствовать, как только освободится. Королева, никак не ответив на его просьбу, вновь повернулась к Эвану: -- Лорд Эван, пожалуйста. -- Вы игнорируете просьбу его высочества, Джеанна? -- пророкотал Нигель. -- Лорд Эван, начинайте же. Эван растерянно посмотрел на Нигеля, на пустое кресло Келсона рядом с ним, затем смущенно прокашлялся. -- Ваше величество, если вы прикажете, я, конечно, начну Совет без принца Келсона. Но если его королевское высочество надеется присутствовать, простая вежливость требует... -- Простой вежливости, по-видимому, нет места на этом Совете, во всяком случае так, кажется, решил мой достопочтенный сын, вы не находите, любезный лорд Клейборнский? -- спокойно возразила Джеанна. -- Принц Келсон был предупрежден более чем полтора часа назад. Он, очевидно, счел этот Совет недостаточно важным для себя. Вероятно, у него есть дела, которые кажутся ему важнее присутствия на Совете лордов. Я могу оправдать это только его неопытностью и незрелостью и надеюсь, что с годами он исправится и поумнеет. А сейчас -- Регентский Совет, и потому его присутствие необязательно. Есть какие-нибудь вопросы? Легкий шепоток прошелся вокруг стола; Нигель молчаливо ждал, как развернутся события дальше, понимая -- он сделал все, что мог. Джеанна была взбешена отсутствием Келсона, и это не предвещало ничего хорошего. Эван беспокойно обежал глазами собравшихся, нервно кашлянул и обратился к королеве: -- Вопросов нет, ваше величество. -- сказал он спокойно. -- Если все так, как вы говорите, я не вижу смысла тянуть дальше. Как наследный лорд-маршал Королевского Совета Гвинедда, я объявляю Регентский Совет открытым. Пусть закон, смягченный милосердием, тяготеет над всеми доводами. Когда он сел, громко вздохнув, шепот вновь пробежал вокруг стола -- с места поднялась Джеанна. -- Мои лорды, -- начала она, и ее лицо на фоне вдовьего покрывала мертвенно побледнело. -- Нелегко мне выходить к вам с тем, с чем пришла я сегодня. Очень нелегко, ибо горько признать, что покойный мой супруг и господин был не столь непогрешим, как это мне думалось. Господин мой Брион совершил ужасную ошибку своим расположением к одному из лордов Совета. Человек этот был и есть предатель и богохульник, он и теперь замышляет зло против законного наследника Бриона, потому-то принца Келсона нет среди нас. Ее взгляд обежал изумленные лица слушающих, и темная пелена затуманила ее глаза. -- Человек этот хорошо вам известен, мои лорды, это, конечно, герцог Корвинский, лорд-генерал Аларик Энтони Морган -- Дерини! ГЛАВА IV И дам ему звезду утреннюю"[2]. Пока монсеньор Дункан Мак-Лайн наблюдал, как вода льется в мраморный кубок, его разум пытливо пронизывал пространство. Время тянулось медленно. Аларик должен был быть здесь несколько часов назад. Дункана тревожило отсутствие вестей от родственника на протяжении многих месяцев. Может быть, он вообще не приехал. А возможно, он вовсе не слыхал о смерти Бриона, хотя известие это, насколько знал Дункан, давно достигло самых отдаленных уголков всех одиннадцати королевств. Когда кубок наполнился, Дункан на мгновение замер, а затем быстро выпрямился и вылил воду в бутыль, стоящую на полу. Аларик сейчас будет здесь, и юный принц вместе с ним-- безошибочное чутье настойчиво подсказывало ему это. Он направился к открытым западным воротам, машинально разглаживая стремительными движениями растрепавшиеся волосы, и, выйдя на солнце, заслонил глаза рукой от яркого света. Здесь, напротив серой стены и дворцовых ворот, перед ним вспыхнули золотым шитьем малиновые одежды Келсона. Рядом с Келсоном он увидел и длинноногую темную фигуру, увенчанную копной приглаженных золотых волос; те, кого он поджидал, быстро приближались. Сделав два шага в гору по направлению к западной галерее, Дункан почувствовал ту необыкновенную уверенность, что всегда исходила от его знаменитого кузена. Он облегченно вздохнул и шагнул вперед, приветствуя обоих. --Ради святых Камбера и Георга, вы здесь уже целую вечность, -- заявил Дункан, оттесняя Моргана, и принца в тень, отбрасываемую воротами. -- Почему же так долго? Я волновался. -- Потом объясню, -- сказал Морган, озабоченно вглядываясь в фонарный проем и неф. -- За тобой наблюдали? -- Боюсь, что да, -- кивнул Дункан, -- в базилике ежедневно со дня похорон был кто-нибудь из охранников королевы. Хотя я не думаю, что они меня в чем-то подозревают. Я всего лишь исповедник Келсона, и они полагали, что ты появишься здесь раньше меня. Морган повернулся к Дункану и Келсону и махнул рукой. -- Надеюсь, ты прав. Если бы они действительно заподозрили, что то, чем ты занят, расходится с твоими официальными полномочиями, всех нас уже не было бы в живых. -- Ладно, давайте сохранять лицо, -- сказал Дункан, поднимая свою бутылку и приглашая спутников следовать за ним в сторону проема. -- Если кто-нибудь остановит нас, ты пришел помолиться и получить причастие перед предстоящим испытанием. Не думаю, что они к нам пристанут. -- Хорошо. Пока они шли вдоль прохода, Мерган незаметно приглядывался к прихожанам. Определенно Дункан был прав насчет охранников королевы -- среди молящихся он насчитал троих или четверых. И судя по тому, как они на него смотрели, отнюдь не избыток набожности и благочестия регулярно приводил их на прошлой неделе в аббатство Святого Хилари. Все трое остановились перед высоким алтарем, и Морган с трудом удерживал на лице подобающее выражение, стараясь обвести вокруг пальца соглядатаев. Он был твердо убежден, что никто не попытается остановить их и им удастся проскользнуть в боковую дверь. И как только они достигли уединенного кабинета Дункана, Морган решительно захлопнул засов, лязгнув металлом по металлу. Когда же Дункан спокойно пересек комнату, Морган тоже позволил себе наконец расслабиться в этой уютной, домашней обстановке. Они находились в маленькой, не больше чем двенадцать на пятнадцать футов, комнате; вдоль ее стен тянулись узкие, высокие книжные шкафы, а на стенах висели богатые шпалеры со сценами придворной жизни и охоты. Напротив двери, на другом конце, было широкое окно, завешенное от потолка до пола отменным красным бархатом. Огромный камин серого камня занимал всю четвертую стену, ту, в которой была проделана дверь. На широкой каминной доске не было никаких украшений, лишь стояли два простых оловянных подсвечника с желтыми сальными свечами да небольшая икона Святого Хилари, покровителя базилики. Справа от окна приютился в углу молитвенный столик со скамеечкой для коленопреклонения и подлокотниками, накрытый таким же бархатом, из какого были занавеси. Распятие из слоновой кости стояло в углу на небольшом постаменте, а сбоку от него в рубиновых стеклянных подставках мерцали, как и полагается, лампадки. Слева, на некотором расстоянии от окна, стоял небольшой письменный стол темного полированного дерева: на нем в беспорядке лежали книги и бумаги. В центре же, шагах в четырех от камина, занимая почти всю комнату, красовался массивный круглый стол из полированного дуба. Его резные ножки, заканчивающиеся когтистыми лапами, крепко стояли на отшлифованном каменном полу. Два стула с высокими спинками были придвинуты к столу друг напротив друга, а еще несколько таких же стояли ближе к камину, развернутые сиденьями к очагу. Роскошный ковер на полу между столом и камином поглощал холод и пустоту, которые иначе заполняли бы комнату, Морган вытащил стул из-за стола и предложил его Келсону и еще один придвинул от камина к столу. Дункан тем временем пристроил пустую бутылку под письменным столом и стал открывать тяжелые портьеры. -- Ты считаешь, что так -- лучше? -- спросил Морган, сосредоточенно наблюдая за действиями Дункана. Тот коротко взглянул на кузена и отвернулся, вглядываясь в свинцовое стекло. -- Кажется, это достаточно надежно, -- помолчав, сказал он, -- никто не может заглянуть сюда днем, стекло так или иначе все исказит. -- Дункан подошел к столу и присел. -- Вдобавок сейчас мы сможем увидеть, если кто-нибудь приблизится, а насколько я понимаю, это весьма важно в ближайшие полчаса. -- Так скоро? -- сухо спросил Морган, доставая из складок плата маленький черный замшевый мешочек. -- Значит, у нас мало времени, не правда ли? Положив кисет на стол, он еще раз оглядел комнату и стал развязывать стягивающие его кожаные ремешки. -- Мне бы побольше света, если не возражаешь. Да, кстати, с каких это пор ты сам носишь святую воду? Я думал, монсеньоры выше этого. Дункан насмешливо фыркнул, поставив высокий канделябр с письменного стола перед Морганом. -- Странно, кузен. Ты же хорошо знаешь, что все мои помощники в соборе готовятся к завтрашней коронации Келсона. -- Он улыбнулся мальчику и снова сел. -- Я думаю, вряд ли нужно вам напоминать, где сейчас находится наш уважаемый архиепископ. Мне пришлось испрашивать специальное разрешение оставаться здесь, так как я-де нужен Келсону. А мне кажется, что я нужен ему, правда не совсем для того, для чего полагает наш архиепископ. Они понимающе улыбнулись друг другу, в то время как мальчик нетерпеливо теребил Моргана за локоть и вытягивал шею, чтобы разглядеть, что же находится в до сих пор еще не развязанном мешочке. Морган ободряюще улыбнулся принцу, развязал кисет и, погрузив в него пальцы, извлек что-то, сверкнувшее золотом и малиновым пламенем. Он задумчиво протянул ладонь Келсону и, в ответ на его вздох узнавания, произнес: -- Вам знаком этот перстень, мой принц? Не трогайте его. Вы еще не защищены как следует. Келсон опять тихо вздохнул и отдернул руку, благоговейно расширив глаза. -- Это Огненный перстень, печать власти моего отца. Откуда он у вас? -- Брион дал мне его на хранение перед моим отъездом в Кардосу, -- ответил Морган, слегка поворачивая ладонь, так чтобы камни заиграли. -- Можно? -- спросил Дункан, доставая из рукава шелковый носовой платок и наклоняясь над столом. Морган кивнул. Обернув пальцы платком, Дункан осторожно поднял перстень и поднес его ближе к пламени свечи. Когда он поворачивал его, алые камешки отбрасывали маленькие яркие всполохи на шпалеры и на лица присутствующих. С минуту Дункан рассматривал перстень, затем положил его посредине стола. -- Он подлинный, -- сказал он с облегчением, -- я все еще чувствую остаточную мощь, исходящую от него. А у тебя есть знак? Морган кивнул и стал стаскивать перчатки. -- Боюсь, однако, что тебе сейчас придется вернуться, Дункан. Я-то не осмелюсь приблизиться к алтарю, пока вокруг него соглядатаи Джеанны. -- Он стянул с пальца богато украшенный перстень с печатью и показал кузену. -- Ну, как? Келсон устремился вперед, стараясь разглядеть кольцо. -- Зеленый грифон на черном фоне -- это же древний герб Корвина, да, Морган? -- Верно, -- подтвердил Морган, -- кольцо сделали для Бриона много лет назад, а поскольку это герб моей матери -- Дерини, Брион счел, что он очень удобен для того, чтобы хранить ключ от вашего могущества. Морган повернулся к Дункану: -- Я должен буду передать его тебе. Ты готов? -- А как насчет... -- Дункан кивнул в сторону Келсона. Морган перевел взгляд на мальчика, потом снова на кузена и слегка улыбнулся: -- Мне кажется, все в порядке. Если он еще ни о чем не догадывается, то уж до завтрашнего дня узнает все наверняка. Я думаю, наша тайна будет в сохранности. -- Хорошо, -- Дункан кивнул и ободряюще улыбнулся принцу, -- это еще не все секреты, Келсон. Печать с грифоном, будучи должным образом приведена в действие, откроет тайник в алтаре. Давным-давно ваш отец передал перстень Аларику, чтобы он, когда настанет время, смог достать то, что было отложено для вас. Вы видите, инкрустация немного светится, когда оно у Аларика, и это доказывает, что кольцо настроено именно на него. Если кто-нибудь попытается им воспользоваться, ну, например, я прямо сейчас или вы, то у нас ничего не получится. Он повернулся к Моргану, хотя и продолжал говорить с. Келсоном. -- Могу добавить, что этот знак может быть настроен только на избранных. Я -- такой же, как и Аларик. Прежде чем это потрясающее сообщение дошло до мальчика, Морган спросил, держа печать с грифоном между собой и Келсоном и приподняв бровь: -- Ты готов? Дункан кивнул, и оба сосредоточились на знаке грифона р центре печати. Келсон наблюдал, зачарованный, как они пристально смотрели на кольцо, потом прикрыли глаза. Надолго установилась тишина, и нарушалась она. как был уверен Келсон, только его собственным прерывистым дыханием. Затем рука Дункана, глаза которого все еще были закрыты, медленно потянулась к перстню. За мгновение до того, как он коснулся его, небольшое пространство, отделяющее его от кольца, пересекла еле заметная искра. Дункан прикоснулся к кольцу, оба открыли глаза, и Морган разжал пальцы. Грифон продолжал чуть заметно светиться. -- Действует, -- прошептал Келсон полуутвердительно, полувопросительно. -- Конечно, -- согласился Дункан, -- протяните руку и попробуйте сами. Келсон осторожно протянул руку и вздрогнул, когда кольцо упало ему на ладонь. Оно было холодное на ощупь, хотя, казалось бы, должно было уже нагреться до температуры тела. Взглянув на печать с грифоном в центре. мальчик быстро отложил перстень: -- Не светится! Что я с ним сделал? Дункан улыбнулся, щелкая пальцами: -- Я забыл. На вас-то оно не настроено. Он поднял кольцо, и, когда приблизил его к принцу, грифон опять уже изливал свое бледное свечение. Келсон робко улыбнулся. Дункан поднялся, подбросил кольцо и снова поймал его: -- Я скоро вернусь. Мальчик с благоговением проводил взглядом священника, исчезнувшего за дверью кабинета, затем обернулся к Моргану. -- Морган, я не ослышался, Дункан -- Дерини? Но ведь тогда вы в родстве по материнской линии, а не по отцовской. -- На самом деле мы в родстве по обеим линиям, мы пятиюродные братья по отцовской линии, а наши матери действительно были сестрами. Это, конечно, хранится в строгом секрете. В положении Дункана родство с Дерини может привести к определенным затруднениям, если не к гибели. Не все из нас забыли о преследовании и казнях Дерини немногим более столетия назад. Горькие чувства далеко еще не изгладились. Вы это знаете. -- Но вы же не таите от людей, что вы -- Дерини, -- возразил Келсон. -- Вы хорошо знаете, мой принц, что я -- исключение, -- сказал Морган, -- большинство из нас скрывает родство с Дерини, даже если нас уговаривают применять наши силы во благо. Морган задумчиво поднял голову: -- Конечно, здесь в основе глубокое противоречие: с одной стороны, желание использовать природные способности, с другой -- страх греха, страх перед осуждением церкви и государства. -- Но вы-то сделали выбор, -- настаивал Келсон. -- Да. Я предпочел с самого начала более открыто использовать мои способности, и Бог с ними, с последствиями. Однако мне очень повезло, ведь ваш отец надежно защищал и опекал меня, пока я не смог позаботиться о себе сам. -- Он посмотрел на свои руки. -- Быть хотя бы наполовину Дерини -- это полезно. -- А как же Дункан? -- тихо спросил Келсон. Морган улыбнулся: -- Дункан нашел себя в служении Церкви. Остановившись в ризнице у смотрового окошка, Дункан осмотрел неф, мысленно поблагодарив строителей собора, соорудивших здесь такое удобное устройство для шпионов. Несомненно, архитекторы предназначали смотровую щель для несколько иных целей, -- для литургий и других подобных случаев, -- но Дункан с озорством подумал, что они были не совсем правы. Со своего места он мог видеть весь неф целиком, от первого ряда до дверей в противоположном конце, от одного бокового придела до другого. И то, что он увидел, укрепило его уверенность в том, что предстоящее дело будет не таким простым, как он сначала предполагал. Стражники королевы, о которых упомянул Аларик, все еще были здесь, включая тех двоих, которые, как он заметил, определенно шпионили за ним еще с прошлой недели. Он знал, что они служили в личной охране королевы, и он бы, между прочим, удивился, если бы они действительно в чем-то его подозревали. Он не делал ничего, что могло бы привлечь их особое внимание, кроме того, что был духовником Келсона и кузеном Аларика, но говорить с такими людьми ни в коем случае нельзя. Дункан взял в правую руку парчовое облачение, захваченное из кабинета, и, приложив его к губам, набросил на плечи. Было очевидно, что, пока кругом рыщут королевские ищейки, он не может просто так выйти, открыть алтарную комнату и взять содержимое. Он вызовет их подозрение с той самой минуты, как войдет в святилище. Значит, нужно чем-то отвлечь их внимание. Дункан задержался у смотровой щели, продумывая план действий. Очень хорошо. Пусть они подозревают меня. Если стражники королевы так уж хотят запутать дело, ему все равно, он нисколько не постесняется воспользоваться какой-нибудь церковной уловкой, чтобы скрыть свои действительные намерения. А если не получится -- можно будет прибегнуть к традиционному авторитету священника -- таких людей довольно просто запугать, особенно если у вас под рукой столь грозное оружие, как анафема. Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, Дункан открыл боковую дверь и шагнул в алтарь. Как он и ожидал, один из стражников тут же вскочил и кинулся в центральный проход. "Хорошо, -- подумал Дункан, преклонив колени и подпуская его поближе. -- Он один и без меча. Посмотрим, что он будет делать". Дункан поднялся, прислушиваясь к гулкому эху от шагов приближающегося стражника, и небрежно поправил ключ от дарохранительницы у себя на поясе. Затем, когда он почувствовал, что стражник уже приблизился к ограде алтаря, он нарочно уронил ключ. А неосторожная попытка поймать ключ на лету привела к тому, что он покатился по мраморным ступеням и растянулся у ног удивленного соглядатая. Дункан поднял на него невинные голубые глаза и с видом легкого замешательства на лице поспешил, изображая крайнее беспокойство, вниз по лестнице. Это так обезоружило стражника, что, пока Дункан спускался, тот, сам не Отдавая себе отчета в том, что делает, наклонился и поднял ключ. Со смущенной полуулыбкой он робко уронил ключ в протянутые ладони Дункана. -- Благодарю тебя, сын мой, -- пробормотал Дункан добрейшим отеческим тоном. Стражник беспокойно кивнул, но не двинулся с места. -- Тебе что-нибудь нужно? -- спросил Дункан. -- Монсеньор, я вынужден спросить вас. Не у вас ли генерал Морган? -- Стражник явно чувствовал себя неловко. -- Ты имеешь в виду, не в моем ли он кабинете? -- терпеливо переспросил Дункан, все еще сохраняя предельно невинное выражение лица. В ответ приспешник королевы чуть заметно кивнул. -- Генерал Морган посетил меня, чтобы исповедоваться, -- мягко ответил Дункан, -- перед судом он хотел получить причастие, и принц Келсон тоже. Что в этом плохого? Объяснение Дункана удивило стражника -- он-то всегда считал Моргана язычником и безбожником и, очевидно, ожидал услышать что-то другое. И кто он 'такой, чтобы влезать в дела человека, желающего получить благословение Церкви, -- особенно если он нуждается в нем так, как сейчас Аларик Морган. Убежденный, что вмешался во что-то вполне законное и чрезвычайно священное, стражник смущенно покачал головой и, отвесив поясной поклон, отвернулся от Дункана. Когда Дункан направился к алтарю, стражник торопливо скользнул назад, по центральному проходу, к скамье, возле которой стояли на коленях его товарищи, и присоединился к ним, истово перекрестившись. Дункан с облегчением взошел на алтарь. Он знал, что стражник все еще наблюдает за ним, и был уверен, что тот сейчас рассказывает своим пособникам о том, что произошло между ними, хотя казалось, будто все они погружены в молитву. И он предчувствовал, что они могут вмешаться еще раз, если не отвлечь их внимание чем-нибудь из ряда вон выходящим. Конечно, кто-нибудь из них обязательно побежит сообщить Джеанне о местонахождении Келсона и Аларика, но воспрепятствовать этому он не может никак. Дункан слегка наклонился к дарохранительнице, осторожно отвел зеленые шелковые портьеры, занавешивающие позолоченные дверцы. Пока правой рукой он отпирал дверцы, левая нащупала в кармане перстень с грифоном. Потом, когда он правой рукой отодвинул чашу, прикрывшую алтарный камень, было уже совсем нетрудно прикоснуться к нему перстнем, зажатым в левой руке. Как только он коснулся алтарного камня, в нем, прямо напротив Дункана, обозначились контуры шестидюймового отверстия, затем оно раздвинулось и приоткрыло плоскую черную коробочку. Действуя впопыхах, Дункан вынул еще две чаши и сделал вид, что сливает их содержимое в третью. Затем, вместо того чтобы просто накрыть пустую чашу драгоценной крышкой и покровом, он просунул между чашей и крышкой черную коробочку и уже все это накрыл зеленым шелком. Сделав это, он передвинул оставшиеся две чаши и с размаху захлопнул двери, запер их, другой рукой закрывая отверстие в алтарном камне. Затем он взял в руки чашу вместе с ее содержимым, поклонился еще раз и ринулся прочь из святилища. Вся операция целиком заняла менее двух минут. В ризнице он сбросил облачение и снова взглянул в смотровую щель. Как он и предвидел, один из стражников направился к выходу из базилики, несомненно, чтобы доложить обо всем королеве. Однако, похоже, ничего нового они не заподозрили. В самом деле, никого, казалось бы, не интересовало, куда ходил Дункан: другие стражники оставались на своих местах. Дункан спрятал плоскую коробочку в складках пояса и присоединил пустую чашу к остальным, затем вернулся в кабинет и запер за собой дверь. -- Были какие-нибудь затруднения? -- спросил Морган, когда священник развернул коробочку и положил ее на стол. -- Никаких, -- ответил Дункан. Он вернул перстень Моргану и присел. -- Хотя к королеве несется вестник сообщить, где вы находитесь. -- Этого следовало ожидать, -- пожал плечами Морган, -- давайте посмотрим, что у нас здесь. -- Это тоже можно открыть перстнем с грифоном? -- нетерпеливо спросил Келсон, придвигаясь ближе к Моргану, -- смотрите, на крышке -- грифон. Морган дотронулся печатью до этого места, раздался щелчок, и крышка с мелодичным звоном открылась. В коробочке лежал свернутый кусок пергамента и меньшая по размерам коробочка, обтянутая красным бархатом и запечатанная печатью с изображением Золотого льва. Когда Дункан достал пергамент, Морган придвинул к себе вторую коробочку и бегло осмотрел ее. -- Для этой нужна другая печать, Дункан, -- произнес Морган и положил коробочку на стол рядом с Огненным Перстнем, завернутым в шелк. -- Дальнейшие указания там? -- Похоже, что да, -- ответил Дункан, разглаживая смятый пергамент и поднося его поближе к свету, -- давайте посмотрим: Когда стремнину сын мой повернет? Глашатай вечности укажет ход Клинку Владыки Мрака, кровь прольется, И Глаз Цыгана кровью той сверкнет. Той кровью перстень Огненный взращен. Но бойся, если Демон возмущен -- Коль чистого кольца коснется скверна, Твою предерзость покарает он. Но Глаз Цыгана заблестит, едва Настанет час Малинового льва. Шуйца не дрогнет, львиный Клык вонзиться Назначен в плоть, чтоб власти дать права. Насытят жажду Глаз, Кольцо и лев, И будет успокоен мощный гнев. Защитник власть твою скрепит печатью, Ты воцаришься, тьму смирить сумев. Морган негромко свистнул и снова сел на свое место. -- Это писал Брион. -- Написано его рукой, -- согласился Дункан, опуская пергамент на стол и постукивая по нему холеным ногтем указательного пальца, -- посмотрите сами. Морган наклонился вперед и тщательно перечел стихи, вверяя строки своей памяти. Затем он повернулся со вздохом: -- А мы-то думали, что ритуал, передающий могущество Бриона, сокрыт глубже... Если бы он немного подумал, мне кажется, он мог бы сделать его и потруднее. Келсон, следивший за происходящим с широко открытыми глазами, не сдержался: -- Вы что, имеете в виду, что это не то заклинание? Дункан покачал головой. -- Заклинания меняются с каждым поколением, Келсон. Это предосторожность, необходимая на тот случай, если они попадут в чужие руки. Ведь тогда любой, кто выучит слова, может собрать все необходимое для выполнения обряда и присвоить могущество. Строго говоря, считается, что власть приходит к законному наследнику, но есть немало путей, чтобы обойти все эти формальности. -- О! -- тихо и неуверенно проговорил Келсон. -- Тогда с чего нужно начинать? Он поднял пергамент с таким видом, будто это было маленькое одушевленное создание, способное укусить, и, подозрительно осмотрев его, снова уронил на стол. -- Аларик? -- позвал Дункан. -- Продолжайте. Вам об этом известно больше, чем мне. Нервно откашлявшись, Дункан снова положил перед собой пергамент и оглядел его, затем проницательно посмотрел на Келсона. -- Хорошо. Первое, что нужно сделать с этими стихами, это -- выделить из них предметы, необходимые для совершения таинства. В нашем случае у нас две тройки и еще некая вещь. Три человека: Сын, Глашатай Вечности и Владыка Мрака. Это вы, я и Аларик. Они названы в первой строфе, и они-то и есть действующие лица. Дункан многозначительно приподнял бровь. -- Три человека, -- сказал Келсон, нетерпеливо толкая его локтем, -- продолжайте, отец Дункан. Тот кивнул: -- У нас также имеются три предмета: Глаз Цыгана, Огненный перстень и Малиновый лев. Это наши... -- Подождите, -- произнес Морган, резко приподнимаясь, -- мне только что пришла в голову ужасная мысль! Келсон, а где находится Глаз Цыгана? -- Не знаю, Морган, -- озадаченно ответил мальчик, -- скажите, что это такое, и я, может быть, отвечу, где оно находится. Дункан взглянул на Моргана. -- Это темный граненый рубин размером с ноготь моего мизинца. Брион всегда носил его в мочке уха. Вы, должно быть, видели его раньше. Глаза Келсона расширились, смятение, охватившее принца, отразилось на его лице. -- О нет! Отец мой, если это то, что я себе представляю, то оно погребено вместе с Брионом. Я не знал, что это так важно. Морган сосредоточенно поджал губы и поскреб ногтем Золотого льва на крышке коробочки. Затем он поднял на Дункана покорный взгляд. -- Будем вскрывать склеп? -- У нас нет выбора. -- Как "вскрывать склеп"? -- эхом отозвался Келсон. -- Вы не сделаете этого, Морган, вы не можете этого сделать! -- Боюсь, что это необходимо, -- тихо ответил Дункан, -- у нас нет Глаза Цыгана, а без него ритуал не соблюсти. -- Он нахмурился. -- Так или иначе, а это идея неплохая. Если Карисса действительно приложила руку к гибели Бриона, а похоже на это, тогда да, тогда возможно, что он не совсем свободен. Глаза Келсона расширились еще больше, и румянец сошел с его лица. -- Вы думаете, его душа... -- Где он похоронен? -- жестко прервал его Морган, меняя направление разговора, пока мальчик еще не совеем потерял голову от ужаса. -- Если мы хотим чего-то достичь, то должны прямо сейчас составить план действий. -- Он похоронен в королевской усыпальнице за собором, -- ответил Дункан, -- насколько я знаю, там все время дежурят по меньшей мере четверо стражников. Им приказано никого не впускать за ворота. Нельзя даже из-за ограды осмотреть гробницу. Морган прищурился, поигрывая кольцом. -- Вот как, четверо стражников? А ночью меньше, не так ли? Раз двери собора после вечерни закрываются, отпадает нужда в усиленной охране. Мне кажется, мы с ними столкуемся. Келсон, все еще не веря ушам своим, изумленно смотрел на Моргана; лицо его постепенно снова порозовело. -- Морган, вы что, действительно собираетесь вскрывать гроб? -- выдохнул он. Морган не ответил, так как послышался шум, и они увидели, как во двор въехало множество всадников. Дункан вскочил, бросился к окну и стал поспешно задергивать шторы. Морган, в свою очередь, тоже подскочил к окну и спросил, вглядываясь в щель между шторами: -- Кто это? Ты можешь сказать? -- Архиепископ Лорис, судя по свите,-- бросил Дункан, -- но трудно сказать, то ли он только что появился в городе, то ли прибыл специально за тобой. -- За мной. Посмотри, как он построил людей. Он знает, что мы здесь. И минуты не пройдет, как нас окружат. Келсон тоже подошел к окну, лицо его было сосредоточено. -- Что же нам теперь делать? -- Кажется, придется сдаваться, -- мягко ответил Морган. -- Сдаваться? Морган, нет! -- закричал принц. -- Да, Келсон, -- возразил Дункан, настойчиво возвращая мальчика назад, за стол, -- если Аларик сбежит вопреки требованиям Совета, вашего Совета, то тем самым он нарушит законы, которые сам же клялся блюсти как лорд-советник. Он усадил принца. -- И если вы пренебрежете обязанностями главы Совета, вы тоже нарушите эти законы. -- Сейчас это не мой Совет, -- насупился Келсон, -- это Совет моей матери. Она хочет погубить Моргана. Дункан собрал Огненный перстень, пергамент и коробочку, обтянутую красным бархатом, и понес все это к молитвенному столику. -- Нет, Келсон, это ваш Совет. Но вы должны напомнить ему об этом. -- Он коснулся кнопки, спрятанной в молитвенном столике, и рядом с ним в стене открылся небольшой тайник. -- Кроме того, мы ничего не можем сделать, во всяком случае пока не настала ночь. И чем дольше вы задержитесь в Совете, тем меньше поводов для подозрения, будто затевается заговор. Я считаю, что ваши самые грозные враги в настоящий момент заседают в Совете, и, согласитесь, неплохо бы знать, где они находятся и чем они, как и все другие члены Совета, заняты. -- Дункан положил в тайник все ритуальные принадлежности и закрыл его. -- Здесь эти вещи будут в целости и сохранности до ночи. Келсон продолжал упорствовать. -- Скорее всего, они признают его виновным, отец мой. Думаю, они уже сделали это. Я не могу стоять рядом и скреплять смертный приговор Моргану своей подписью. -- Если до этого дойдет, это -- ваша обязанность, -- сказал Морган, ободряюще потрепав мальчика по плечу, -- но запомните, я еще не осужден. И даже будучи обезоруженным, Дерини имеет грозные средства и для защиты, и для наступления. -- Но, Морган... -- Никаких возражений, мой принц, -- убеждал Морган, подталкивая мальчика к двери, -- вы должны верить, что я знаю, что делаю. -- Я думаю, -- понурился Келсон. Дункан отодвинул засов и легко открыл дверь. -- Здесь, после вечерни, так, Аларик? Морган кивнул. -- Я сообщу тебе обо всем. -- Я и сам узнаю, -- улыбнулся Дункан. -- Держитесь, кузен! Морган благодарно кивнул, тесня к двери упирающегося Келсона. Через узкий переход они вышли во двор; он услышал, как за ними закрылась дверь кабинета, и скорее почувствовал, чем услышал благословение, которое шептал, напутствуя их, Дункан. Приятно было осознавать, что здесь еще есть на кого рассчитывать. Морган и Келсон вышли на свет и тут же были окружены солдатами, обнажившими оружие. Под сердитым взглядом Келсона они убрали мечи, узнав принца. Морган был достаточно осторожен, чтобы держать руки на виду, подальше от оружия, дабы не спровоцировать какого-нибудь нервного бойкого стражника, способного от чрезмерного усердия ненароком оборвать жизнь Келсона, не говоря уже о самом Моргане. Краем глаза он видел принца -- побледневшего, но решительного, стоящего почти рядом; так же не поворачивая головы, он заметил, как архиепископ Лорис, сделав шаг, встал между ними. Архиепископ Валоретский все еще был в дорожном платье. За долгий путь его черный плащ помялся и покрылся пылью, но даже в таком наряде и после такого путешествия он производил впечатление человека, которого голыми руками не возьмешь. Хотя Моргану было хорошо известно, что принес этот человек его родичам, Дерини с Севера, он вынужден был признать, что Лорис -- один из тех редких людей, распространяющих вокруг себя атмосферу могущества и достоинства, которые, как считается, шагают рука об руку в высшей церковной элите. Его ярко-голубые глаза горели религиозным огнем, легкий ореол красивых седых волос окружал горделивую голову. Левой рукой он сжимал свиток белоснежного пергамента, скрепленного несколькими аккуратными печатями из красного и зеленого воска. На его правой руке сверкал аметист -- знак принадлежности к высшему духовенству. Приблизившись к Келсону, он слегка поклонился и сделал такое движение, как будто хотел раскрыть ему свои объятия. Принц демонстративно не обратил на это внимания. Лорис в раздражении отдернул руку и скользнул взглядом по Моргану, но его обнять не попытался. -- Ваше королевское высочество, -- сказал архиепископ, все еще разглядывая генерала, -- я надеюсь, у вас все в порядке? -- У меня было все в порядке, пока не появились вы, архиепископ, -- сухо ответил Келсон. -- Что вам нужно? Лорис еще раз поклонился и сосредоточил свое внимание на Келсоне. -- Если бы вы, как вам и полагается, присутствовали на заседании Совета, вы не задавали бы этого вопроса, ваше высочество, -- едко ответил Лорис, -- однако какой прок в недомолвках? У меня ордер на арест его светлости, лорда-генерала Аларика Энтони Моргана, герцога Корвинского. Я уверен, что он рядом с вами. Морган лениво усмехнулся и скрестил руки на груди. -- Я тоже уверен в этом, милорд архиепископ. Но если у вас ко мне дело, советую вам и обращаться прямо ко мне, а не делать вид, словно меня здесь нет. Лорис обернулся к Моргану, злобно сверкнув глазами. -- Генерал Морган, у меня приказ королевы и лордов-советников, предписывающий вам немедленно явиться в Совет и ответить на некоторые обвинения. -- Я понял, -- тихо сказал Морган. -- И в чем же это меня обвиняют, милорд архиепископ? -- Ересь и государственная измена, -- с нажимом произнес Лорис. -- Вы будете это оспаривать? -- Конечно, -- ответил Морган. Он нагнулся было к пергаменту, но ледяная сталь дюжины мечей тут же приблизилась к его горлу. Он снисходительно улыбнулся. -- Можно мне посмотреть приказ, милорд? Лорис сделал солдатам знак, и те убрали оружие. Морган взял у него развернутый пергамент и бегло просмотрел, держа его таким образом, чтобы приказ мог прочесть, заглядывая ему через плечо, Келсон. Затем он свернул пергамент и передал его Лорису. -- Я убедился, что приказ в полном порядке и соответствует букве закона, -- спокойно сказал Морган. -- Однако и сами факты, и то, как они изложены, -- это отдельный вопрос. Конечно, я отвечу на все обвинения. -- Он коснулся пояса и поправил меч. -- А так как предписание явиться подлинное, то я поступаю по закону, то есть добровольно передаю себя в ваши руки. Он отдал меч удивленному архиепископу, затем, протянув запястья, спросил: -- Не хотите ли вы еще и связать меня, милорд архиепископ? Или вам достаточно моего слова? Лорис настороженно, почти испуганно отпрянул, левой рукой нащупывая на груди крест. -- Морган, бросьте свои уловки Дерини, -- прошипел он, перекрестившись, -- я предупреждаю вас. -- Никаких уловок, милорд. -- Морган все так же кротко протягивал к нему руки раскрытыми ладонями вверх. -- Я сдал оружие по доброй воле. Его кисть дрогнула, и в ней внезапно появился стилет. Прежде чем Лорис и стражник поняли, что произошло, он через плечо передал оружие Келсону рукояткой вперед. -- Мой принц? Келсон, не произнося ни слова, взял кинжал и с усмешкой сунул его за пояс. Лорис наконец очнулся. -- Смотрите, Морган! Это не игра и не шутка. Если вы думаете, что можете... -- Архиепископ, -- прервал его Келсон, -- я не желаю слушать никаких угроз ни от вас, ни от него. Генерал Морган изъявил свою добрую волю, и у вас было достаточно времени, чтобы поступить так же. Нужно ли вам напоминать, что этот кинжал мог пронзить вашу грудь столь же легко, как попал ко мне в руки? Лорис выпрямился во весь рост. -- Он бы не посмел! Келсон пожал плечами: -- Ну, пусть будет так. А теперь давайте покончим с этим фарсом. У меня есть более важные дела. -- Такие, как общение с апостолом Зла, ваше высочество? -- прошипел Лорис. -- Выражения, которые вы, архиепископ, изволите выбирать, оставляют желать лучшего, -- парировал Келсон. Лорис, глубоко дыша, заставил себя успокоиться. -- Законы соблюдены точно, ваше высочество, и я не думаю, что сейчас у него есть шансы избежать заслуженного наказания. -- Это всего лишь слова, архиепископ, -- вставил Морган. Лорис несколько раз сжал и разжал кулаки, затем махнул рукой стражникам: -- Вяжите его. Когда они бросились выполнять приказ, связывая руки за спиной Моргана, Лорис снова перенес свое внимание на Келсона. -- Ваше высочество, я понимаю, какое потрясение вы пережили в последние недели, и я готов забыть все, что слышал. Я уверен, что, если вы пожелаете удалиться в ваши покои и отдохнуть, Совет поймет вас правильно. -- Чего вы добиваетесь, архиепископ? -- гневно переспросил Келсон. -- Вы что, действительно думаете, будто я отдам Моргана на вашу милость или на милость моей матушки? И это отнюдь не зависит от моих личных взаимоотношений с матерью. Просто я считаю, что будущий король Гвинедда должен присутствовать на каждом заседании Совета. Вы не согласны, архиепископ? Глаза Лориса сверкнули, но он наконец осознал, что продолжать этот спор бессмысленно. До него словно только дошло, что этот стоящий перед ним мальчик и есть будущий король Гвинедда, как бы непоследовательно ни рассуждал он теперь. Лорис низко поклонился, но в глазах его читались вызов и открытое неповиновение. ГЛАВА V "Боже! Даруй царю Твой суд и сыну царя Твою правду"[3]' Когда в Совет наконец явились Келсон и Морган, там царил переполох. Рядом с лордами-советниками в зале находилось еще несколько десятков человек, потому что Джеанна велела кое-кому из приближенных Бриона явиться в Совет ради последнего сражения с Морганом. Дополнительные кресла, в которых обычно не было нужды, на этот раз стояли с каждой стороны стола позади кресел советников. Но те, кому они были предназначены, толпились вокруг в заметном смущении, споря во весь голос; хотя вновь прибывшие и не могли голосовать, тем не менее у каждого было определенное мнение о том, что делать с могущественным лордом Дерини, который являлся главной темой всех разговоров. Какие бы чувства ни возбуждал в людях лорд Аларик Энтони Морган, полного безразличия не обнаруживал никто. Во главе стола тихо сидела Джеанна, старавшаяся казаться сдержаннее, чем на самом деле. Время от времени она опускала взгляд на свои бледные руки, сложенные на коленях, или перебирала пальцами широкий, украшенный орнаментом золотой браслет на левой руке. Она и раньше по возможности не обращала внимания на просьбы епископа Арилана, сидящего справа от нее. Из собственного долгого опыта королева знала, что молодой прелат может быть необыкновенно красноречив, особенно когда дело задевает его. И он не упустил случая доказать свою преданность во время недавнего голосования. В самом деле, среди сторонников Моргана немногие были столь восторженными и неистовыми. Когда вслед за Лорисом и охраной в зал вошел Келсон, споры мгновенно прекратились. Все сидящие вскочили на ноги, почтительно кланяясь проходящему мимо принцу, остальные поторопились занять свои места. Келсон сел на другом конце стола, рядом со своим дядей Нигелем, тогда как Лорис перешел поближе к Джеанне. Но ни Келсону, ни Лорису не суждено было в этот день отвлечь все внимание на себя, потому что, когда в сопровождении четырех стражников вошел Морган, все взгляды немедленно переместились на него, наблюдая его шествие по залу Сначала, когда заметили, что он связан, по залу прошел шепоток; когда же Морган расположился по правую руку от Келсона, немного позади него, присутствующие обменялись подозрительными взглядами. Келсон с улыбкой сел. После того, как все присутствующие тоже уселись, Лорис поклонился королеве и положил перед ней на стол ее приказ; скреплявшие его печати глухо стукнулись о крышку стола, и это был единственный звук, нарушивший мертвую тишину. -- Я выполнил предписание Совета и доставил пленника, как вы приказали, ваше величество, -- сказал Лорис. Он обернулся к оруженосцу и взял у него меч Моргана. -- Я преподношу вам его меч как доказательство того, что он отдается на милость справедливого суда... -- Архиепископ! -- голос Келсона прозвенел в напряженной тишине. Лорис застыл на миг, потом медленно повернулся к Келсону, на которого смотрели сейчас все присутствующие. Келсон вскочил. -- Ваше высочество? -- осторожно переспросил Лорис. -- Подайте меч мне, архиепископ, -- твердо сказал Келсон, -- Морган -- мой пленник. Голос Келсона приобрел ту властность, которая всегда отличала Бриона, и Лорис хотел было повиноваться, но тотчас пришел в себя и нервно откашлялся. -- Ваше величество? -- обратился он за поддержкой к королеве. Джеанна пронзила сына холодным взглядом. -- Келсон, если вы думаете... -- Его преосвященство подаст меч мне, матушка, -- прервал ее Келсон, -- это мое право, как по закону, так и по традиции. Я все же глава Совета, хотя пока только формально. -- Хорошо же, -- бросила жестко Джеанна, глаза которой пылали от гнева, -- но знайте, что это его не спасет. -- Посмотрим, -- загадочно ответил Келсон, садясь на место. Лорис взял меч и положил на стол перед Келсоном с коротким поклоном. Пока он возвращался на свое место между Джеанной и архиепископом Карриганом, Келсон взглянул на Моргана. Генерал еще не издал ни звука с тех пор, как вошел в зал, но предыдущий обмен репликами он выслушал с явным одобрением. Пока советники вновь усаживались, ожидая, что же будет дальше, Келсон хранил на лице безмятежное выражение. Те, кто собирался судить Моргана, попали в непростое положение: законными средствами им было не добиться быстрой победы, а сейчас они осмеливались воспользоваться только ими. Морган пожал плечами, пытаясь при этом ослабить кожаные ремни, стягивающие его запястья. Интересно, что теперь предпримет юный король. Келсон, оглядывая зал с плохо скрываемым отвращением, сложил пальцы так, как делал это Брион, когда бывал чем-то рассержен. Его глаза скользили по лицам присутствующих, затем вернулись к противоположному концу стола, где сидела королева. -- Нигель, -- сказал он, не спуская с матери глаз, -- насколько я помню, вам настойчиво советовали отложить заседание Совета до моего прихода. Может быть, вы объясните, что произошло? Нигель, в свою очередь, пристально посмотрел на Джеанну. Келсон знал, он был в этом уверен, что дядя сделал все, что мог; то, что он сейчас сказал, говорилось единственно для этих людей, сидящих за столом Совета. -- Конечно, могу, ваше величество, -- невозмутимо ответил герцог, -- я действительно пытался довести до сведения Совета вашу просьбу отложить заседание, но ее почему-то оставили без внимания. Ее величество королева, сообщила нам, что вы поглощены более важным делом, и настояла на том, чтобы начать без вас. Келсон нахмурился, Джеанна опустила глаза. -- Это правда, матушка? -- Конечно, правда! -- взорвалась Джеанна, резко поднявшись. -- Нужно было сделать так много, Келсон, причем такого, что давно уже должно было быть сделано. По крайней мере. Совет принял разумное решение Ваш драгоценный изменник Морган признан виновным пятью голосами против четырех! Келсон начал было горячо возражать, однако подумал, что лучше действовать по-другому Он почувствовал, как Морган у него за спиной переступает с ноги на ногу, край его плаща коснулся колена Келсона. Он заставил себя успокоиться и еще раз внимательно оглядел насторожившихся советников. -- Ну, мои дорогие лорды, -- спокойно произнес он, -- я вижу, что вашей точки зрения на этот счет не изменит ничто. Краем глаза он. заметил, как Джеанна, торжествуя, вновь заняла свое место, и продолжал: -- Я прошу прошения за то, что пропустил разбирательство, и хотел бы попросить каждого из вас подтвердить ваш голос, отданный вами только что. -- Он продолжал скользить по лицам советников немного вызывающим взглядом. -- Насколько я понял, вас спрашивали о том, изменил ли генерал Морган Короне и Церкви. Я хотел бы знать, кто поверил этой явной лжи! Лорд Роджер с трудом встал и повернулся к Келсону: -- Неужели вы, ваше высочество, сомневаетесь в решениях вашего законного Совета? -- Вовсе нет, -- быстро ответил Келсон, -- просто я хочу удостовериться, что принятое решение соответствует закону. Прошу вас, джентльмены, мы теряем драгоценное время. Как вы считаете? Действительно ли Морган изменник и еретик? Итак, Нигель? Нигель встал. -- Лорд Аларик невиновен в том, в чем его обвиняют, ваше величество. -- Спасибо, дядя, -- кивнул Келсон, когда герцог сел на место. -- А вы, лорд Брэн? -- Виновен, ваше высочество. -- Лорд Ян? -- Виновен, ваше высочество. -- Роджер? -- Виновен, ваше высочество. Келсон нахмурился. -- Епископ Арилан, мой лорд, что скажете вы? -- Он невиновен, ваше высочество, -- уверенно ответил Арилан, не обращая внимания на взгляды, которыми обменялись через стол Карриган и Лорис. -- Спасибо, ваше преосвященство, -- кивнул Келсон, -- теперь вы, Эван? Эван не мог смотреть в глаза своему принцу. Он никогда не питал к Моргану личной неприязни, но он видел смерть Бриона. Если слухи подтвердятся... -- Ну же, Эван? -- Он виновен, ваше величество, -- прошептал Эван. Келсон с сочувствием кивнул и, миновав взглядом королеву, в упор взглянул на архиепископа Карригана, задавая ему все тот же роковой вопрос, хотя и не сомневался, какой ответ он услышит от этого прелата. -- Архиепископ, мой лорд? Карриган спокойно встретил взгляд Келсона: -- Виновен, ваше величество. И не теперь открываем мы перечень прегрешений Дерини! -- Просто "виновен" -- этого достаточно, архиепископ, -- отрезал Келсон, -- вы судите не целый народ, а конкретного человека. Человека, который, я вынужден напомнить вам об этом, так много сделал для Гвинедда. -- Кто это так много сделал для Гвинедда? -- язвительно воскликнул Карриган. -- Хватит, архиепископ! -- резко осадил его Келсон. Он смерил прелата ледяным взором, затем повернулся к Мак-Лайну, с благодарностью встречая доброжелательный взгляд. -- Герцог Яред? -- На нем нет вины, государь, -- ответил старый герцог. -- А вы, лорд Кевин? -- Невиновен, ваше величество. Келсон кивнул, подсчитывая в уме голоса. -- Я и так знаю, что лорд Дерри голосовал за оправдание, и значит, в результате -- пять голосов против пяти, -- он посмотрел через стол на мать, -- едва ли это означает осуждение, матушка. Королева вспыхнула: -- Лорд Дерри не был допущен к голосованию. Он не член Совета. Келсон угрожающе сузил глаза, так, что кое-кто из советников внутренне содрогнулся -- это был тот знакомый испепеляющий взгляд, бояться и уважать который они привыкли при жизни отца этого мальчика. Неужели возможно, что характер отца так точно повторяется в сыне? Многим этот взгляд напомнил схватки прошедших дней. Келсон чуть кивнул. -- Хорошо. Я предполагал, что Дерри проголосует за Моргана ввиду его отсутствия, но теперь Морган здесь и может проголосовать сам. Я думаю, то, как именно он проголосует, сомнений не вызывает. -- Морган не может голосовать! -- воскликнула Джеанна. -- Он -- подсудимый. -- Но пока Морган не приговорен, он все еще является членом Совета, матушка. Пока его власть и полномочия не упразднены законным путем, вы не можете лишить его голоса, тем более, если учесть, что ему и сказать-то ничего не позволяют в свое оправдание. Джеанна вскочила, теперь лицо ее пылало от гнева. -- Но если вы не желаете лишить его права голоса, я напомню и о моем праве! Раз уж вы решили присоединиться к нам и взяли на себя руководство Советом, меня ничто больше не связывает, и я говорю, что Морган виновен в том, в чем его обвиняют. Это увеличивает число голосов, поданных против него, с пяти до шести. Ваш драгоценный Морган обречен, что вы на это скажете? Ошеломленный Келсон снова опустился в кресло и побледнел -- так он был потрясен словами матери. Он не мог поднять глаза на высокую фигуру, недвижно, как статуя, замершую справа от него. Он не мог заставить себя посмотреть в эти серые глаза и признать поражение. Келсон еще раз подавленно оглядел Совет, и когда он перевел взгляд с лорда Дерри на пустовавшее рядом с ним место лорда Ральсона, у него в голове появилась спасительная мысль. Он заставил себя успокоиться, изо всех сил стараясь не показать своим видом, будто что-то изменилось. Они не должны догадаться, что у него теперь есть план. Пока он не услышит, как колокола звонят три часа, ему нужно тянуть время любым способом. Келсон приподнялся с выражением смирения на лице. -- Любезные лорды, -- начал он печально и устало, -- кажется, мы проиграли. -- Рассеянным жестом он показал, что включает в это "мы" Нигеля и Моргана. -- Прежде чем я произнесу следующую фразу, я прошу вашего снисхождения вот по какому поводу: мне бы хотелось, чтобы еще раз полностью зачитали обвинения, предъявленные генералу Моргану. Есть какие-нибудь возражения? Джеанна, сдерживая победную улыбку, снова села. -- Конечно, нет, Келсон, -- сказала она, поднимая приказ и протягивая его Эвану. -- Лорд Эван, не могли бы вы зачитать обвинения во всей полноте? Эван зевнул, сглотнул и виновато откашлялся. -- Его Светлости, герцогу Корвинскому, лорду-генералу королевских войск. От королевы и лордов королевских советников, на заседании от двенадцатого дня царствования Келсона Риса Энтони Халдейна, короля Гвинедда, князя Меара, лорда Пурпурной Марки. Ваша светлость, вас вызывают в Королевский Совет Гвинедда, дабы вы ответили на определенные обвинения, касающиеся Вашего поведения по отношению к Короне. Именно, вы... Когда Эван начал читать, Келсон наконец рискнул взглянуть на Моргана. Если поначалу он удивлялся, почему Морган никак не пытается оправдаться, то, слушая приказ, убедился, что любая защита, какой бы мудрой и правдивой она ни была, никак не повлияла бы сегодня на настроения Совета. Во всем мире не нашлось бы ничего, что мог сказать или сделать Дерини, чтобы убедить их в своей невиновности. Вот он склонил белокурую голову, прикрыл серые глаза длинными густыми ресницами. С первого взгляда Келсон увидел, что генерал понимает его затруднения. Именно сейчас в его воображении возникла тактика наступления, которая поможет величественному могуществу Дерини вновь обрести, свободу -- свободу, которая станет еще ценнее, если будет достигнута с помощью молодого короля. Морган, конечно, не догадывается о том, что он задумал. Келсон сознавал, что он ограничен в своих действиях с двух сторон, и нарушить эти границы не может. Ему необходимо начать прежде, чем Морган успеет что-либо предпринять самостоятельно, и все-таки нельзя ничего затевать, пока куранты не возвестят конец этого часа, иначе будет потеряна последняя надежда на законное решение вопроса. Келсон осторожно передвинул в сторону ногу, стараясь приблизить носок башмака хотя бы на несколько дюймов ближе к ноге Моргана. Потом, пока Эван заканчивал чтение, Келсон шевельнулся на стуле, будто разминая члены, и в этот момент толкнул башмак Моргана своим. Генерал взглянул на мальчика, уловил почти незаметное движение головы и также едва заметно кивнул в ответ. У мальчика есть какой-то план. Что ж, пусть попробует, пусть рискнет. -- Изложено мною сегодня, Джеанна, Regina et Domini Consilium. -- Голос Эвана прогромыхал и затих, он с выжидающим видом уселся на свое место. И как только он сел, в базилике и в соборе одновременно начали отзванивать: Один. Два. Три. Четыре. Келсон, слушая колокольный звон, мысленно дал себе пинка, услышав четвертый удар. Четыре часа пополудни. Он-то думал, что еще только три, а оказывается, уже гораздо больше, и он давно мог бы начать действовать. Принц молча встал, все еще не допуская на своем лице ни намека на то, что у него на уме. -- Любезные лорды, ваше величество, -- вежливо начал он, чуть заметно поклонившись матери. -- Мы выслушали обвинения, выдвинутые против нашего генерала. Он увидел, как Джеанна вздрогнула, услышав королевское "Мы". Он простер правую руку к Моргану и продолжал: -- Мы также ознакомились с пожеланиями, даже требованиями Совета по этому вопросу. Однако Нам бы хотелось обсудить еще одну сторону дела, прежде чем мы вынесем ему приговор. Удивленный шепот прошелестел среди собравшихся, и Келсон заметил, как болезненно исказилось лицо матери, растерянной, полной ужасных предчувствий. -- Мы рассудили, -- так же непринужденно продолжал Келсон, -- что скорбь Наша усугубляется недавно понесенной утратой, -- с нами нет такого доблестного и преданного воина, как лорд Ральсон из Эверинга. Он указал на пустующее место Ральсона и набожно перекрестился. Остальные последовали его примеру, удивленно гадая, что же он задумал. -- Поэтому, -- продолжал Келсон, -- Мы решили ввести в Совет нового члена, дабы он занял его место. -- Вы не можете сделать этого, -- воскликнула Джеанна, вскакивая с места. -- Мы, конечно, понимаем, -- не обращая на нее внимания, продолжал Келсон, -- что лорд Дерри, конечно же, не заменит нам лорда Ральсона, но Мы уверены, что на этом почетном месте он будет отдавать нам все свои силы. Итак, Шон лорд Дерри. Пока Совет бурлил, Келсон знаком приказал Дерри подняться. Тот посмотрел на Моргана, словно бы ища у него объяснении, но генерал и сам выглядел несколько растерянным. Келсон поднял руки, добиваясь тишины, затем, поскольку шум не прекращался, постучал по столу рукояткой меча Моргана. Джеанна стояла у другого конца стола и, не желая подчиняться Келсону, напротив, пыталась перекричать гул. -- Келсон, вы не можете этого сделать! -- кричала она, наконец-то опять сосредоточив внимание собравшихся на себе. -- Вы не имеете права! Вы знаете, что не можете назначить нового советника без одобрения регентов. Вы -- несовершеннолетний! В глазах Келсона блеснул такой лед, когда он окинул взглядом стол, что весь зал замер. -- Лорды-советники, уважаемая королева-мать, по-видимому, забыла, что ровно четырнадцать лет и один час назад в другой комнате этого же дворца она подарила миру сына -- Келсона Цинхиля Риса Энтони Халдейна. Когда она разрешилась от бремени и королевские лекари вложили ребенка в ее объятия, колокола пробили три пополудни! Лицо Джеанны стало мертвенно-бледным, и она упала в кресло, медленно кивая самой себе, взгляд ее от потрясения остекленел. -- И еще, любезные лорды: от вас, очевидно, ускользнула причина, по которой коронация перенесена на завтра. Как вам хорошо известно, законы королевства гласят, что король Гвинедда должен быть коронован и вступить в свои права не раньше, чем он достигнет совершеннолетия. Так как я оставался несовершеннолетним до трех часов пополудни, а это слишком позднее для коронации время, сама церемония была перенесена на завтра. Но править-то я начинаю сегодня! Никто не шелохнулся и не издал ни звука, пока Келсон говорил все это. Лишенные дара речи, советники наблюдали, как Келсон знаком пригласил Дерри приблизиться. Когда Дерри подошел к нему, Келсон поднял меч Моргана и произнес, держа его перед юношей рукояткой вверх. -- Шон лорд Дерри, клянетесь ли вы на этом кресте, что будете честно и преданно нести службу в королевском Совете? Дерри встал на одно колено и положил руку на рукоять меча: -- Торжественно клянусь, мой господин. Келсон опустил меч, и Дерри встал на ноги. -- Итак, лорд Дерри, что вы скажете по поводу рассматриваемого дела? -- спросил Келсон. -- Виновен ли Морган? Дерри победоносно взглянул на Моргана, затем повернулся к Келсону. Голос его был чист и тверд: -- Лорд Аларик невиновен, ваше величество! -- Невиновен, -- повторил Келсон, откровенно наслаждаясь этим словом, -- таким образом, у нас налицо шесть голосов против шести -- лорд Дерри уравнял счет. Он посмотрел на мать, которая до сих пор не могла пошевелиться, совсем потеряв голову от поражения. -- Сим объявляю, что лорд Аларик Энтони Морган, герцог Корвинский, лорд-генерал королевских войск, невиновен в обвинениях, выдвинутых против него. Если же послезавтра кто-либо пожелает вновь поставить этот вопрос, представив убедительные доказательства, он не встретит с моей стороны препятствий. На том объявляю заседание закрытым. С этими словами он достал из-за пояса кинжал Моргана и перерезал путы, связывающие руки генерала. Затем, возвратив ему меч, он отвесил краткий поклон изумленным советникам и ринулся вон из зала, увлекая за собой Моргана и Дерри. Тишина взорвалась криками множества возбужденных голосов, как только захлопнулась дверь за Морганом и его соратниками. То, что сделал Келсон, было законно -- в этом сомнений не возникало, но ход этот был очень уж неожиданный. Собравшимся лордам-советникам и другим вельможам происшедшее казалось невероятным. Это было достойно Бриона в его лучшие минуты. Хорошо это было или плохо -- мнения разделились, так как некоторых и прежде раздражали подобные неожиданные ходы Бриона. Джеанна, однако, восприняла случившееся однозначно: для нее то, что поначалу казалось полной заведомой победой над грозным Дерини, обернулось нелепым публичным крушением, крушением всех надежд, которые она связывала с Келсоном. В унынии сжимая и разжимая кулаки, она вдавливала ногти в ладони, оставляя на них маленькие следы, похожие на полумесяцы. Морган на свободе. Хуже того, Келсон перед всем Советом оказал ей открытое неповиновение -- и это уже не детские угрозы и бессильные насмешки, но решительные действия взрослого. К его возмужанию Джеанна вовсе, оказывается, не была готова, и оно беспокоило ее даже больше, чем пребывание Моргана на свободе. Если бы только Келсон проявил хотя малейшую нерешительность, если бы у него появились самые малые сомнения в гордом Дерини, которого он так пылко защищал, тогда могли бы еще быть какие-то шансы справиться с ним. Но теперь Келсон -- король, не только по титулу, но и на деле, а она до сего дня и не предполагала, что он так возмужал. Как сейчас оградить его от зловещего влияния Моргана? Из другого конца комнаты ее замешательство с интересом наблюдал Ян. В хаосе, последовавшем за бурным уходом Келсона, трудно было сделать определенные выводы, но у Яна сложилось твердое впечатление, что мальчик уже набирает очки не у одного лорда из тех, кто прежде не одобрял его действии. Даже язвительные замечания Роджера и Брэна Кориса носили теперь легкий оттенок уважения. Ничего не поделаешь. Однако, хотя Яна и заставили уступить в нынешней схватке с Келсоном и этим гордым Дерини-полукровкой, весь бой он проигрывать не намерен. Вообще говоря, Ян и не надеялся выиграть этот раунд. Когда Морган под охраной вошел в зал, он сразу почувствовал, глядя на него, что все отнюдь не так просто, как кажется. Морган никогда бы не дал себя арестовать, будь у него самые ничтожные сомнения, что он может бежать куда и когда захочет. И он не думал, что схватка развивалась именно так, как ожидал генерал; Ян был уверен в том, что удача Келсона была чистой случайностью. Ведь этот, не по годам развитый мальчишка-король, наверняка не мог всерьез ожидать, что он найдет столь своевременный выход и Морган на законных основаниях покинет зал свободным. Конечно, он в этом и не сомневался -- Келсон действовал наобум, по всему было видно. Впрочем, нынче стало понятно, что нельзя недооценивать Брионова сынка. А между тем сделать нужно еще немало. Морган снова на свободе, значит, неплохо бы его, и так имеющего дурную репутацию, продолжать очернять -- это занятие Ян искренне любил. Вдобавок все равно необходимо доложить Кариссе о том, как повернулись сегодняшние события. Попрощавшись с Брэном Корисом и Роджером, Ян выскользнул из зала Совета и отправился в ту часть дворца, где расположились казармы дворцовой охраны. Впереди у него был непочатый край работы, и не имело смысла мешкать. Ликующий Морган хлопнул в ладоши, проходя вместе с Келсоном и Дерри через внутренний двор к королевским покоям. -- Келсон, вы были великолепны! -- воскликнул он, дружески обняв мальчика за плечи. -- Ваш сегодняшний спектакль достоин Бриона в его лучшие дни. Вам удалось удивить даже меня. -- Правда? -- восхищенно переспросил Келсон, улыбаясь до ушей. Он остановился, посмотрел, не преследует ли их кто-нибудь, и догнал спутников. Несколько стражников действительно смотрели на них с любопытством, но, насколько он мог судить, никто не собирался следовать за ними. -- Не знаю, как вы, -- продолжал мальчик, -- но я все время был в ужасе. У меня душа ушла в пятки, когда начали звонить колокола... И вдруг -- четыре вместо трех. -- Радуйтесь, что все случилось именно так, -- фыркнул Морган, -- представьте, как бы глупо вы выглядели, если бы колокола прозвонили всего дважды. -- Я уж представлял, -- закатил глаза Келсон. -- И вот еще что, -- продолжал Морган, -- я вовсе не желаю принизить идею с назначением Дерри, но раз вы провозгласили себя совершеннолетним, вам не обязательно было проделывать весь этот фокус-покус с назначением нового лорда-советника и повторным голосованием. Вы просто могли аннулировать решение Совета. -- Верно, -- ответил Келсон, -- но для лордов-советников это была единственная возможность сохранить лицо, об этом вы подумали? К тому же теперь никто не может сказать, будто я навязываю решения. Все прошло законным путем. -- Предусмотрительный шаг, -- одобрил Морган. -- А в целом, я бы сказал, волнений было достаточно, даже на мой вкус. Конечно, опасности -- вещь хорошая, но... -- Что касается меня, -- перебил Дерри, -- то мне хватило бы и сотой доли этого кошмара. Я был бы совершенно счастлив, знай мы заранее, чем все это кончится. Келсон засмеялся, и они стали подниматься по лестнице в его покои. -- Боюсь, я тоже вынужден согласиться с Дерри, я ведь был не так уверен в себе, как обычно. -- Он посмотрел на Моргана. -- Кстати, вам не кажется, что мы должны дать знать отцу Дункану? Вы обещали известить его обо всем. -- Да, конечно, -- кивнул Морган. -- Дерри, может сходишь в Сент-Хилари, расскажешь Дункану, что произошло. Скажи ему, что у нас все в порядке, но мы хотели бы до конца дня поспать. -- Да, милорд, -- ответил Дерри. -- Когда я освобожусь, мне возвращаться сюда? Морган кивнул. -- Ты тоже немного отдохни. Я хочу, чтобы ты командовал охраной в покоях Келсона сегодня ночью, если не возражаешь. Я знаю, на тебя можно положиться. -- Слушаюсь и повинуюсь, милорд, -- с улыбкой ответил Дерри, -- и постарайтесь остаться в живых, пока я не вернусь. Морган только улыбнулся и покачал головой, когда Дерри скрылся из виду. Ян уже почти достиг того места в глубине дворца, куда он стремился. Миновав несколько лестничных пролетов, он прошел через подземный зал, где тренировались в рукопашном бою на мечах, через коридор, окружающий тренировочный зал, и поспешил за хранилище, мягко и неслышно ступая своей кошачьей походкой по холодному каменному полу. Сверкая темными глазами, он проходил один за другим посты дворцовой охраны. Его ни разу не окликнули: Яна здесь знали. Наконец он остановился там, где коридор пересекался с другим, меньшим. Затем, придержав за рукоятку меч, чтобы тот не гремел, он крадучись прошел вперед и выглянул за угол. Так. Стражник здесь, как Ян и предполагал. Зловеще усмехаясь, он скользнул за угол и подкрался к стражнику так тихо, что тот не заметил его, пока Ян не приблизился на расстояние двух футов. -- Милорд? Что-то не так? -- Нет. Конечно, нет, -- ответил Ян, с невинным видом приподымая тонкую бровь. -- А что могло случиться? Немного успокоившись, стражник улыбнулся: -- Ничего, милорд, -- с глуповатым видом ответил он, -- просто вы меня испугали. Обычно люди заходят сюда, если что-то не так. Ян улыбнулся. -- Не думаю, -- сказал он, грозя стражнику указательным пальцем. -- Как тебя зовут, солдат? Глаза парня невольно двигались за пальцем Яна; заикаясь, он произнес: -- М-Майкл Де Форест, милорд. -- Майкл Де Форест, -- кивнул Ян, медленно продолжая водить пальцем у него перед глазами, -- ты видишь мой палец, Майкл? -- Д-да, м-милорд, -- заикаясь, ответил стражник, не в силах отвести глаз от приближающегося пальца, -- но, милорд, что вы делаете? -- Следи за моим пальцем, Майкл, -- бормотал Ян, в тишине его низкий голос звучал немного угрожающе, -- ты -- сейчас -- заснешь. Когда он произнес последнее слово, палец его коснулся лба стражника, как раз между глаз, тот заморгал и сомкнул веки. Ян пробормотал еще что-то, что углубило его сон, и, осторожно вынув копье из рук стражника, прислонил его к стене. Оглядевшись вокруг, он убедился, что за это время здесь никто не появился, затем подвинул стражника на несколько шагов назад, чтобы он тоже прислонился к стене. Кончиками пальцев он дотронулся до его висков и закрыл глаза. Вскоре вокруг головы Яна возникло бледно-голубое сияние, которое, потрескивая, постепенно распространилось по всему телу, по ногам и вдоль рук, скапливаясь в его ладонях. Потом свечение, истекая через пальцы Яна, поглотило и голову стражника. Едва искрящаяся паутина коснулась его головы, тот вздрогнул, как будто хотел вырваться из магических уз, но вскоре затих, а сияние постепенно охватило все его тело. Когда же оба они полностью погрузились в бледное пламя, Ян заговорил: -- Карисса? Одно мгновение не было слышно ни звука, кроме легкого и спокойного дыхания Яна и прерывистого, поверхностного и затрудненного -- стражника. Затем губы солдата затрепетали. -- Карисса, ты меня слышишь? -- Слышу, -- прошептал стражник. Ян слегка улыбнулся и, не открывая глаз, заговорил снова, тихо и непринужденно. -- Хорошо. Боюсь, что я разочарую тебя, любовь моя. В Совете мы потерпели поражение, как и следовало ожидать. Келсон провозгласил себя совершеннолетним и назначил нового советника на место Ральсона и тем самым, используя королевские полномочия, сравнял счет. Я ничего не мог поделать. Ты наверняка уже знаешь, что покушение Стенректа тоже провалилось. -- Да, знаю, -- послышался в ответ голос стражника, -- а что с Морганом? -- Трудно сказать, -- Ян задумчиво поджал губы, -- на ночь они с Келсоном пошли в королевские покои. Кажется, наш молодой королек думает, что с его любимцем больше ничего не случится. Но, пока они не попали в новую переделку, у меня есть в запасе кое-какие забавные загадки, которые помогут занять их драгоценное время и силы до завтрашнего утра. Согласна? -- Очень хорошо, -- прошептал стражник. -- Ты даже не спросишь меня, что я имею в виду? В голосе стражника впервые появились эмоции. -- А ты хочешь, чтобы я спросила, да? -- В ответе улавливался явный сарказм. -- Наверное, хочешь похвастаться своей сообразительностью? -- Последовала пауза. -- Не надо! Если у тебя есть чем заняться, лучше прекращай эту болтовню, иначе устанешь сам и обессилишь посредника так, что он уже не сможет очухаться. Ты же знаешь, его нельзя бесконечно держать в таком состоянии. -- Как хочешь, моя крошка, -- спокойно сказал Ян, улыбаясь. -- Хотя зря ты волнуешься за нашего посредника, у меня относительно него особые планы. Счастливой охоты, Карисса. -- Тебе тоже, -- ответил голос. Вслед за этим свет, окружающий Яна и стражника, рассеялся, Ян уронил руки и тряхнул головой, открыв глаза. Его освобожденный "собеседник", как только получил свободу, тяжело привалился к стене, не имея сил даже на то, чтобы открыть глаза. Ян внимательно следил за ним. Снова оглянувшись, он за руку отвел стражника обратно на пост. -- Милорд, я... -- бормотал тот, тряся головой, словно силясь разогнать туман в ней. -- Что случилось? Что вы?.. -- Пустяки, Майкл, -- пробормотал Ян, нагибаясь и доставая из сапога узкий стилет, -- ты почти ничего не почувствуешь. Увидев сверкнувшую сталь, стражник собрал последние силы и попробовал вырваться из объятий Яна, но безуспешно -- его слабое сопротивление сразу было сломлено. Онемевший, он стоял там, куда Ян поставил его, и беспомощно смотрел на приближающийся поблескивающий клинок. С бесстрастностью врача Ян распахнул кожаную куртку солдата и кольчугу и приставил острие стилета к его груди, слева. Потом легким толчком он двинул вперед клинок, который, проскользнув точно между ребрами, пронзил сердце. Ян выдернул свое оружие, стражник, издав подавленный стон, с остекленевшими глазами повалился на пол; кровь алой струей хлынула из раны, и он сразу оказался в луже крови -- сердце еще билось, и измученные легкие все еще нагнетали воздух, продлевая агонию. Ян, нахмурившись, склонился над умирающим. Ему не удалось убить солдата сразу -- такой ошибки Морган никогда бы не допустил. Хуже того, теперь ему придется добивать лежачего. Он, задумавшись, закусил губу, затем снова воткнул стилет в старую рану и нанес вторичный удар. В тот момент, когда он вытащил клинок, сердце остановилось, легкие больше не вздымались, стражник был мертв. Удовлетворенно хмыкнув, Ян вытер стилет краем плаща убитого, слегка повернул тело на бок, стараясь не задеть все увеличивающуюся лужу крови, затем взял убитого за руку и, смочив в крови мертвые пальцы, вывел на чистом камне рядом с головой мертвеца контур грифона. Он выпрямился, посмотрел на свою работу и, удовлетворенно кивнув, вернул кинжал обратно в сапог и тщательно осмотрел одежду -- не осталось ли на ней предательских следов только что содеянного. Копье убитого он положил вдоль тела, полюбовался своей работой в последний раз и повернулся, чтобы покинуть это место. У Яна не было сомнений по поводу того, что подумает кто-нибудь из вассалов Моргана, если сегодня ночью наткнется на этот труп. Хладнокровный убийца -- это обвинение вдобавок к остальным, нависающим над генералом Дерини, -- вот чего недоставало, чтобы поднять слуг против их же господина. А в том, что кто-нибудь найдет мертвеца, Ян был уверен. Может быть, и Келсон падет в схватке, которая неизбежно возникнет? Ах, какая жалость -- Ян с удовольствием пожал плечами. ГЛАВА VI И голос из легенды возвестит... Когда вечерний звон отзвучал вдали, Морган проснулся, одновременно осознавая, где он находится, время (более позднее, чем он рассчитывал) и то, что ему холодно. В очаге перед ним догорали последние угли, и огонь отклонялся влево, подтверждая оба его предположения -- дверь на балкон не закрыта и близится гроза. Не удивительно, что в комнате такой холод. Громко ворча, поднялся он с жесткого кресла, в котором проспал последние три часа и, пошатываясь, прошел к дверям балкона. За окном было тихо, и эта тихая темень в такой ранний час была наполнена тяжелым, густым, гнетущим духом приближающейся бури. К полночи, вероятно, пойдет дождь, а может быть, и снег -- чего же другого было ждать от ночи, за которую нужно успеть так много! Морган устало закрыл застекленную дверь, постоял мгновение, ухватившись руками за задвижку, прижавшись лбом к стеклу и закрыв глаза. Он так устал -- Боже, как он устал! Неделя трудного, изнурительного пути, невзгоды сегодняшнего утра -- всего этого не снять коротким сном, выпавшим ему. А сколько еще нужно сделать, и как мало времени! Прямо сейчас ему нужно спуститься в библиотеку Бриона, чтобы поискать ключ, который облегчил бы сегодняшний труд.