не игры. Вдвоем вы должны найти способ узнать истину." "А если он действительно всего лишь благочестивый человек, честолюбивый, но не заинтересованный в политике?"--спросил Арилан.-- "Тогда мы сами создадим еще одного врага Дерини." "Тогда заставьте его после этого забыть обо всем, если он невиновен!" "Мы затрагиваем очень тонкие моральные вопросы,"--ответил Арилан.-- "Правдочтение -- это одно. Использование наших способностей для обнаружения лжи может быть оправдано, поскольку не влечет каких-либо действий против воли человека. Однако, для того, чтобы заставить кого-то говорить правду... я думаю, что для этого требуется нечто большее чем просто общие подозрения, что он может что-то скрывать. То же относится и к стиранию памяти. Иногда такие меры могут быть оправданы, когда речь идет о жизни и смерти, или когда человек сам этого желает, но где проходит грань дозволенного?" "Вы действительно настолько неуверенны в том, где проходит эта грань?"--спросил Кардиель. "Конечно. По крайней мере я молюсь Богу, что я никогда не соблазнюсь пересечь ее и злоупотребить своими возможностями. И это было бы злоупотреблением властью, которое вернет атмосферу двух последних веков. Именно для предотвращения этого и был создан Совет Камбера." При этих словах Морган резко вскинул голову, поскольку в последние два года Арилан тщательно избегал обсуждений таинственного Совета Камбера. Его реакция напомнила Арилану, что он начал говорить о том, о чем не стоит говорить людям, даже таким близким как Кардиель. Епископ-Дерини замолчал, чтобы собраться с мыслями и, покачивая головой, прикоснулся к руке Кардиеля. "Послушайте, Томас. Я польщен вашим доверием мне, но Вы не должны думать, что все Дерини подобны мне, Аларику или Дункану, иначе Вы можете однажды пострадать. Мы старались быть очень осторожными, чтобы не делать без необходимости ничего, что могло бы напугать Вас, но Вы должны признать, что мы не однажды заставляли Вас нервничать -- а Вы знаете нас и доверяете нам. Подумайте о тех, у кого нет строгого кодекса поведения вроде того, которому мы следуем. Много ли нужно для того, чтобы получилась Чарисса или Венцит Торентский? Или Междуцарствие? Аларик знает о чем я говорю, не так ли, Аларик?" Нехотя Морган был вынужден согласиться, хотя иногда ему казалось, что Арилан излишне скрупулезен в свих сомнениях. Но не стоило затевать этот старый спор в присутствии Кардиеля. Кардиеля пришлось долго убеждать, но, в конце концов, он был вынужден признать, что принуждение Джудаеля к ответу на вопросы пока что преждевременно. "Я считаю, что о случившемся надо сообщить Келсону,"--упрямо сказал Кардиель.-- "И я не думаю, что мы должны ждать, пока он вернется через три-четыре дня. Это было правильно, пока мы говорили только об Истелине, но теперь..." Для этого у Моргана было чисто деринийское решение. "Не все из наших способностей относятся к запрещенным, Ваше Преосвященство,"--сказал он спокойно.-- "Я постараюсь связаться с Келсоном сегодня вечером, когда он будет спать. Он не ожидает этого, но я могу попытаться."--Кардиель радостно кивнул и Морган продолжил.-- "Если это не сработает, я поеду в Траншу, утром, после того как позабочусь о Дункане, если только Вы не придумаете что-нибудь получше?"--Последний вопрос он задал, глядя на Арилана. Епископ-Дерини покачал головой.-- "Нет. Учитывая насколько Вы связаны с Келсоном я не удивлюсь, если Ваш план сработает. В то же время, я знаю насколько сложно установить соединение на таком расстоянии и без подготовки с обеих сторон. Если у Вас не получится, [подождем], пока Вы не доберетесь туда физически." Вера Арилана в его способности помогла подавить раздражение Моргана, вызванное необходимостью отказаться от допроса Джудаеля, но теперь, когда он знал, чем займется в течение следующих нескольких часов, ему было нужно побыть одному. Когда Морган убедился, что Дункану полегчало, и ненадолго проник в его разум, чтобы углубить сон, он извинился перед обоими прелатами и направился в свою комнату. Он старался не думать как близок Дункан был от смерти и о том каким беспомощным оказался Дункан из-за влияния мераши, концентрируясь вместо этого на спокойствии, которое было ему необходимо, если он надеялся преуспеть в своей попытке связаться с королем. Но он вынужден был отвлечься, поскольку, проходя мимо открытой двери часовни в гостевом крыле, он встретил Джудаеля Меарского. Морган, увидев его, напрягся и мысленно выругал себя за то, что заглянул внутрь. Искушение, по крайней мере, узнать слышал ли Джудаель о покушении на Дункана, было слишком сильно, чтобы сопротивляться ему. "Ваша Светлость,"--пробормотал Джудаель, застеснявшись и по-придворному любезный с королевским Защитником, когда Морган показался в дверном проеме и загородил выход. "Отец Джудаель,"--сказал Морган.-- "Могу ли я поговорить с Вами с глазу на глаз?"--спросил он, многозначительно глядя на собеседника Джудаеля.-- "Мы можем отойти в часовню." Джудаель выглядел озадаченным и несколько встревоженным, но согласился. Если кто-то хочет занять высокую должность, и его назначение должно быть утверждено королем, то он не станет отвергать приглашение друга и доверенного лица короля. Он спокойно смотрел как Морган закрывает за собой дверь часовни, а когда Морган жестом указал на дальний угол часовни, склонил голову и направился туда впереди Моргана. Подойдя к алтарю, оба преклонили колена и перекрестились. Морган, разжигая в Джудаеле любопытство и дурные предчувствия, на мгновение нагнул голову, как будто молясь, затем посмотрел на священника. "Я думаю, Вы знакомы с моим кузеном, отцом Дунканом МакЛейном,"--сказал он тихо. Джудаель вскинул голову и удивленно посмотрел на Моргана. "Ну, я знаю, что он секретарь Архиепископа Ремутского, Ваша Светлость. Он вел запись бесед со мной на этой неделе." "Да, это был он,"--пробормотал Морган, готовясь к Правдочтению.-- "Вы знаете, что он был ранен мальчиком с ножом сегодня вечером?" Глаза Джудаеля расширились от новостей, затем скрылись за маской беспокойства. "Отец МакЛейн -- священник как и я, Ваша Светлость,"--сказал он тихим твердым голосом.-- "Мне больно слышать о чьей-то святотатственной попытке его убийства, но гораздо больше меня огорчают Ваши предположения о том, что я мог быть причастен к этому." "Вы ничего не знали об этом?"--спросил Морган, несколько сбитый с толку тем, что Джудаель говорил правду. "Ничего, Ваша Светлость." "Понятно." Ничего. Джудаель действительно ничего не знал. Морган несколько мгновений пристально вглядывался в глаза священника, ничего не делая, просто всматриваясь -- хотя Джудаель мог бы истолковать это как угодно и, запаниковав, выдал бы немного больше информации -- но Джудаель встретил его пристальный взгляд с беспокойством, не большим чем кто-либо еще, к кому стал бы приглядываться Дерини, возможности которого были неизвестны. "Тогда еще один вопрос,"--сказал Морган, тщательно выбирая слова.-- "Когда Вы последний раз получали известия от своей тети? " Джудаель с трудом моргнул. "На прошлые Святки, Ваша Превосходительство. Почему Вы спрашиваете?" На прошлые Святки, задолго до того как место епископа Меары стало вакантным,-- отметил Морган. Отвечая, Джудаель ничего не скрывал. Мало того, что Джудаель не знал о покушении на Дункана, он, казалось, не имел никакого отношения к возможным интригам его тетки, которые могли бы быть направлены на то, чтобы он стал епископом, хотя у Джудаеля, несомненно, были свои собственные амбиции. Морган не осмелился оказать на Джудаеля большее давление -- тот и так начал казаться более обеспокоенным. Эту проблему можно было разрешить единственным способом -- проникнуть глубоко в разум священника, правда, Арилан, скорее всего, спустит с него шкуру, если он хотя бы почувствует это, тем более после нотаций, которые он читал Кардиелю. "Очень хорошо, отец. Тогда я оставлю Вас. Спасибо за потраченное на меня время. Если вы собираетесь молиться, то помолитесь за парня с ножом. Боюсь, что он умер без исповеди." Он медленно и намеренно не отрывая глаз от Джудаеля перекрестился, затем поднялся и пошел к выходу. Когда Морган оглянулся, прежде чем выйти из часовни, Джудаель все еще стоял на коленях, закрыв лицо руками. После этого он немного погулял, обдумывая сделанное, потом спросил у стражников куда делось тело напавшего на Дункана. Он нашел его накрытым одеялом в помещении для больных и какое-то время стоял, вглядываясь в лицо мертвого парня и задаваясь вопросом, кто послал его. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Ты дал испытать Народу твоему жестокое, напоил нас вином изумления -- Псаломы 60:3 (59:5) К северо-востоку от Кулди, ближе к побережью, начало смеркаться, когда Келсон и его отряд, запахнув поплотнее плащи, чтобы защититься от усиливающегося дождя, пришпорили своих коней, спеша добраться до замка в Транше. Дугал, скакавший рядом с королем, задал быстрый темп как только они тронулись в путь утром, стараясь добраться до замка своего отца до темноты. Они замедлили свое движение, когда дорога пошла в гору. Дугал с надеждой всматривался в пелену дождя впереди, пока темная груда на горизонте -- Транша -- не приобрела очертания замка, казавшегося черным на фоне темнеющего неба. Молодой лорд Приграничья посмотрел на короля и усмехнулся. "Мы почти приехали,"--радостно сказал он.-- "Кастелян моего отца должен быть готов встретить нас. Ты, наверное, заметил, что за нами наблюдают уже почти час?" "Да?" Осмотрев окружавшие их горы и взглядом, и с помощью магии, и ничего не обнаружив, удивленный и несколько ошеломленный Келсон повернулся, чтобы посмотреть на Дугала. "Не беспокойся,"--продолжал Дугал, хихикая.-- "Я их тоже не заметил. Но я все-таки не так опытен как Сайард. Он подал мне сигнал во время нашего последнего привала." Сайард. Ну конечно. Он был единственным из вассалов МакАрдри, который отправился с трурилльским патрулем. Келсон хорошо помнил его еще с тех времен, когда Дугал воспитывался при дворе. Пристально посмотрев на помощника предводителя, мужчину средних лет, скакавшего немного позади, Келсон вспомнил, что ему рассказывали, что вскоре после рождения Дугала, предводитель клана МакАрдри назначил Сайарда О Рвейна личным телохранителем и помощником Дугала. Келсон никогда не замечал, чтобы он был далеко от своего молодого подопечного. Его почти нечеловеческие возможности давно удивляли Келсона, и он не мог найти объяснение этим возможностям даже с помощью полученных способностей Дерини. "Сайард. Я должен был догадаться,"--проворчал Келсон, обращаясь к Дугалу и присматриваясь к сужающейся тропе впереди.-- "Думаю, что ты теперь скажешь мне, что он узнал об этом с помощью своего Второго Зрения, о котором ты упоминал вчера." "Ну, я думал, что ты, вроде бы, все знаешь про такие вещи,"--ответил Дугал со смешком.-- "Но не беспокойся. Я лично гарантирую лояльность моих людей, но, правда, должен предупредить, чтобы ты не удивлялся, если они поначалу примут тебя несколько прохладно. Даже если бы ты не был королем, все равно, ты -- с равнины. И то, и другое несколько необычно для этих мест, так далеко на западе." А то, что я -- Дерини, делает меня еще более странным -- мысленно добавил Келсон, заканчивая мысль Дугала. Несмотря на заверения Дугала, он чувствовал себя не в своей тарелке. По мере того как они приближались к замку, воздух становился все более соленым, а к глухому хлюпанью покрытых грязью копыт и звону сбруи стал добавляться гвалт кружащих в небе чаек. Впереди отряда ехали Эван и Коналл, промокший от дождя штандарт Халдейнов хлопал по затянутой в перчатку руке Коналла, время от времени развеваясь так, что его можно было узнать. Дугал посоветовал им не сворачивать его, чтобы никто не сомневался насчет того, что это за отряд. Остальная часть отряда тоже ехала парами -- вначале Сайард с одним из помощников Эвана, за ними Джодрелл и Трейхем, а потом остальная колонна -- рыцари, оруженосцы и слуги. Келсон заметил людей на высоких зубчатых стенах, еле вырисовывавшихся на фоне серого неба, только когда они приблизились на расстояние полета стрелы. В нескольких бойницах привратной башни мелькнул свет факелов, выдавая присутствие там людей, что Келсон уже почувствовал, благодаря своим способностям Дерини, но никто из них не показывался. Колонна, приблизившись к привратной башне, замедлила свое движение и почти остановилась. "Они знают кто ты, но не знают зачем ты здесь,"--тихо сказал Дугал, когда тяжелые двери распахнулись наружу и загремели цепи лебедок, поднимавших тяжелую решетку ворот.-- "Вряд ли можно винить их за осторожность." "Думаю, что нет." Как только решетка ворот приподнялась, Сайард дал шенкеля своей пони и проехал мимо них в проход привратной башни, прихватив факел со стены прежде чем пересечь подъемный мост. Добравшись до противоположной стороны, он осадил пони и оглянулся, показывая знаками следовать за ним, и Дугал немедленно пришпорил свою пони. Прежде чем вести отряд вслед за Дугалом через ворота, Келсон посмотрел наверх и был вознагражден лицезрением румяного лица, наблюдавшего за ними через бойницу. Прежде чем исчезнуть, человек поклонился и прикоснулся двумя пальцами к своей шляпе, и Келсон понял, что приветствие предназначалось ему в такой же степени как и Дугалу. Когда они достигли противоположной стороны рва, защищавшего внешние стены замка, глухой топот лошадиных копыт по подъемному мосту сменился звоном стали по камню, а когда они тронулись дальше, Келсон отметил, что если есть замок, полностью использующий все естественные средства защиты, то это Транша. Дорога, закручивавшаяся вверх и налево, вскоре сменилась крутым подъемом, узкой тропой, которая со стороны моря резко обрывалась к шумящему далеко внизу прибою. По правой, неприкрытой щитами, стороне над их головами вздымалась сорокафутовая главная башня замка, бойницы в зубчатых стенах обеспечивали удобную позицию для обстрела приближающегося врага. Тропа была достаточно широка, чтобы два приграничных пони могли ехать рядом, но рослые кони Халдейнов были вынуждены идти поодиночке. Чайки подлетали к ним, чтобы ближе посмотреть на незнакомцев, но с сердитыми криками отлетали прочь, когда фыркала лошадь или чей-нибудь плащ начинал развеваться на ветру. "Подать свет для молодого хозяина и его гостей!"--прокричал Сайард, поворачивая своего пони и размахивая факелом, когда отряд Келсона, грохоча копытами, въехал на внутренний двор.-- "Это я, Сайард О Рвейн. Молодой хозяин вернулся домой. Где Кабалл МакАрдри? Принести свет, я сказал!" Его голос вызвал незамедлительную реакцию. По периметру двора загорелись факелы, загудели голоса, прибежал запыхавшийся конюх, чтобы забрать его пони. Келсон осадил своего коня рядом с Дугалом и его пятнистым пони и смотрел как Сайард шагает к ним. Двор позади них заполнился остальной частью отряда, и Келсон, прежде чем спрыгнуть на землю, подал им знак оставаться на конях. Дугал, уже стоявший на земле, подхватил его поводья и передал обоих животных под опеку Сайарда, потом взял Келсона под локоть, сопровождая его к лестнице, которая вела к главному залу. "Эй, Кабалл!"--позвал Дугал, когда дверь в зал, и группа людей в клетчатом начала спускаться по ступенькам. Некоторые из них натянули края своих пледов на головы, прикрываясь от дождя, несколько человек несли факелы. К шапочке человека, шедшего впереди остальных, были прикреплены два пера, указывавших на его ранг вождя. Его бородатое лицо расплылось в улыбке, когда он сбежал по лестнице, торопясь встретить нежданных гостей. "Мастер Дугал!" "Кастелян моего отца,"-- негромко сказал Дугал Келсону, когда спускавшиеся достигли нижней ступеньки.-- "Кабалл, у Вас все готово, чтобы достойно принять Его Королевское Величество? Сир, я хочу представить Вам моего родственника Кабалла МакАрдри, официального представителя клана и самого МакАрдри. Как отец, Кабалл? " "МакАрдри сердечно приветствуют Вас,"--ответил Кабалл, прикладывая в знак приветствия руку к своей шапочке и кланяясь своему суверену и своему молодому хозяину.-- "Дугал, Сам будет рад узнать, что ты приехал так неожиданно."--Он снова обратил внимание на Келсона.-- "Мы вряд ли сможем предложить что-то большее чем простая пища Приграничья, поскольку нас не предупредили о Вашем приезде заранее, но МакАрдри желает увидеть Вас, чтобы лично приветствовать Вас, когда Вы отдохнете, и гостеприимно приглашает Вас и ваших людей поужинать с ним в зале." "Пожалуйста, сообщите МакАрдри, что чуть позже я обязательно увижу его,"--ответил Келсон, любезно склоняя голову.-- "Я не имел этого удовольствия со времени его визита на мою коронацию, а Дугал сообщил мне, что в последнее время он не очень хорошо себя чувствует. Мне очень жаль слышать об этом." Кастелян, с бороды которого капала вода, медленно кивнул в знак признательности. "Что же касается пищи,"--продолжал Келсон с обезоруживающей улыбкой,-- "мы провели несколько последних дней в поле. Посему мы будем рады любой горячей пище и крову над головой.." Кабалл снова посмотрел на Дугала, у него явно отлегло от сердца.-- "Думаю, что это мы Вам предоставим, может быть, даже чуть больше. Дугал, мы разместим Его Величество и тех, кого он скажет, в вашем жилище. Солдаты после ужина могут лечь спать в зале вместе с нашим гарнизоном.." "С нами будет Принц Коналл,"--ответил Дугал, обращаясь к Келсону за подтверждением,-- "и, может быть, Джодрелл и Трейхем -- или Герцог Эван, если, конечно, они не предпочтут спать с солдатами. Это приемлемо, Сир?" "Эван Клейборн?"--пробормотал Кабалл, вскидывая голову, чтобы рассмотреть всадников за спиной короля.-- "Разрешите оставить вас, Сир, об остальном я договорюсь с Эваном. Дугал, уведите, наконец, Его Светлость из-под дождя." Келсон успел только кивнуть, когда он и его свита пошли прочь, инстинктивно направившись к Эвану, опознав его по характерной клетчатой накидке и запоздало отсалютовав Келсону. Поскольку Келсон еще мальчишкой привык к бесцеремонности горцев, познакомившись с Дугалом и его опекуном, Келсон только слегка смутился, но принц Коналл почувствовал себя оскорбленным и был вне себя от гнева. "Как Вы могли позволить ему так вести себя?"-- требовательно произнес он громким шепотом, уворачиваясь от капель, падавших с мокрого штандарта Халдейнов, и смотря на Келсона.-- "Он разговаривал с Вами как со слугой!" "Он спросил моего разрешения уйти. Не устраивай сцен,"--предупредил Келсон, кладя руку на поводья его кузена.-- "У человека есть своя работа, которую он должен выполнять." "Да! Оказывать должное уважение его повелителю!" "Никто не собирался быть непочтительным,"--ответил Келсон,-- "и, стоя под дождем, нет времени для формальностей. Я не задет." Но Коналл был задет, и он продолжил кипятиться и бормотать все время, пока поднимался следом за Дугалом и Келсоном по лестнице и не прекращая жаловаться даже когда они дошли до небольшой аккуратной комнаты на самом верху башни. Следом за ними пришел оруженосец Келсона, чтобы помочь им снять ботфорты, а Коналл все продолжал выражать свое недовольство приграничниками вне зависимости от их положения и старшинства, закончив некрасивым замечанием относительно помещения. Келсон отправил оруженосца из комнаты и дал нагоняй Коналлу, извинившись потом перед Дугалом. Когда трое молодых людей начали снимать промокшие доспехи и туники, чтобы помыться перед ужином, воздух был наполнен возмущением и обидой . В наступившей мрачной тишине Келсон не мог не заметить контраста между Дугалом, который, казалось, не обращал внимания на инцидент, и раздражающе формального Коналла. Поведение кузена его очень раздражало. Оруженосец, вскоре вернувшийся с их скудным багажом, помог Коналлу облачиться в новую придворную тунику, которая выглядела слишком нарядной для этого места в горах, но когда Келсон попытался тактично объяснить это Коналлу, его кузен разразился новой тирадой об упрямых приграничниках и заявил, водружая на голову серебряный обруч, свидетельствующий о его положении, что он покажет им как должен себя вести настоящий принц, и вышел из комнаты. Келсон послал оруженосца вслед за ним, надеясь, что тот сможет помешать Коналлу оскорбить кого-нибудь из приграничников, с которыми он может столкнуться, и молча достал из своего мешка чистую шерстяную фуфайку. "Мне действительно неудобно из-за невоспитанности Коналла,"--сказал он через мгновение, когда голова Дугала появилась из ворота рубахи цвета шафрана.-- "Надеюсь, что это просто безрассудство молодости." "Молодости?"-- Дугал фыркнул, сменив свои изысканные придворные манеры на обычную для Приграничья прямолинейность.-- "Келсон, он на год старше меня. Если он ценит только почитание, то он никогда его не получит, если будет так себя вести. Не забывай, что он вдобавок еще и второй по очереди наследник трона." Келсон, будучи не силах возразить, присел, чтобы помочь своему сводному брату расположить подобающим образом складки килта, лежащего на полу. "Теоретически ты прав,"--сказал он, наблюдая как Дугал ложится на килт, чтобы застегнуть его вокруг своей талии.-- "Слава Богу, ему предшествует его отец, и я никогда не слушал ни от кого ни единого недоброго слова о Найджеле. И вообще, к концу следующего года может появиться новый наследник трона. Хотя ты прав, молодость не может служить извинением для хамства. Коналл же ужасно хамит." Дугал, присев, чтобы пристегнуть к плечу свой плед брошью с аметистом размером с птичье яйцо, оторвал взгляд от застежки и уставился на короля. "Коналл -- мудак! А что ты имел в виду, когда сказал про нового наследника? Келсон, ты что, помолвлен?" "Нет-нет, пока еще нет,"--фыркнул Келсон.-- "И не смотри на меня так удивленно. Мне семнадцать, я --король. Так что этого ждут. Найджел и тетя Мерод изводили меня почти год, как и Морган." "Морган тоже?" Келсон задумчиво пожал плечами.-- "Ну, они, конечно, правы. У трона должен быть наследник. Я уже потерял счет принцессам, графиням и прочим подходящим девчонкам, на которых я должен был смотреть в прошлом году. Каждый захудалый гвинеддский князек, у которого есть дочка или сестра в возрасте от двенадцати до тридцати находил какие-нибудь причины, чтобы представить ее ко двору. Даже Морган угрожает привезти какую-то Р'Кассанскую принцессу на Крещение. Она -- родственница его жены." "Его жены?"--Взгляд Дугала стал пристальнее, хотя теперь он тоже улыбался.-- "Так вот в чем все дело! Морган женился и теперь считает, что остальные должны сделать то же самое. Кто она?" Келсон покачал головой и усмехнулся. Он все еще забывал насколько Транша далека от столицы и того что в ней происходит. "Вы здесь ничего не слышали, не так ли? Вы на самом деле не знали, что я сделал его Лордом-Защитником?" "Нет". "Вы знаете, что в Торенте снова правят регенты?"-- рискнул Келсон. "Регенты? Что случилось с Принцем Алроем?" Келсон вздохнул, стараясь не вспоминать о своих старых волнениях. "Падение с лошади, где-то в середине лета. Он сломал себе шею. То, что я слышал, ясно говорит о том, что это был явный несчастный случай, но он только что достиг совершеннолетия. Поэтому кое-кто поговаривает, что все это было организовано мною -- вроде того как Чарисса организовала смерть моего отца". "Ты имеешь в виду магию?"--прошептал Дугал. Келсон кивнул.-- "Они не очень хорошо меня знают, не так ли?" "Но зачем тебе это делать, даже если бы ты мог... Келсон, ты можешь убить кого-нибудь с помощью магии?" "Если ты имеешь в виду мою способность убивать магией, мой ответ -- да, я обладаю соответствующими знаниями и способностями, чтобы это сделать,"--спокойно сказал Келсон.-- "Я... я уже сделал это однажды. Так я убил отца и дядю Алроя... и графа Марлийского. Я не горжусь этим, но в тот момент у меня не было другого выхода. И я снова сделаю это, чтобы защитить свое королевство." Он с трудом сглотнул.-- "Что касается повода. Боюсь, что у меня он тоже есть. Пребывание на троне Торента несовершеннолетнего уменьшает возможность того, что Торент выступит против меня, по меньшей мере, до тех пор, пока новый король не вырастет, если не считать стычек на границе. Лиаму, младшему брату Алроя, сейчас только девять. Значит, у меня есть почти пять лет, если не больше, чтобы разобраться с Меарой, прежде чем я буду вынужден снова серьезно обеспокоиться Торентом. Но, тем не менее, я не убивал брата Лиама." "Я верю тебе,"--сказал Дугал. Три слова были произнесены спокойно, и Келсон знал, что они искренни. Прошло четыре года с момента их последней встречи с Дугалом, но он чувствовал, что их старая близость не ослабла с течением лет и из-за того, что прошло вместе с ними. Он поглядел на свои руки, руки, от которых в буквальном смысле зависели жизнь и смерть многих, затем покачал головой, осознав, что никогда не сможет отказаться от своих возможностей. "Ну, хватит про это,"-- уже более весело продолжил Келсон.-- "Ты спрашивал про Моргана и его жену. Он женился на Риченде Марлийской весной прошлого года. У них есть маленькая дочка, ей сейчас почти год. Зовут ее Бриони." Дугал одобрительно кивнул.-- "Мне это нравится. Но... Риченда Марлийская... это она была графиней Марли? Ты ведь только что сказал, что тебе пришлось убить ее мужа, так?" "Так. Но она не отвечает за измену своего мужа,"--негромко сказал он,-- "как и их сын. Прошлым летом, когда ему исполнилось шесть лет, я утвердил молодого Брендана графом Марли. Я поместил его под опеку Моргана, пока он не вырастет, а Риченду назначил регентом." "Но что он скажет, когда вырастет и узнает, кто убил его отца?"--прошептал Дугал.-- "Ты не думаешь, что он возненавидит тебя за это?" "Я надеюсь, что к тому времени он узнает также почему я был вынужден сделать это,"--сказал Келсон со вздохом.-- "Брэн Корис был одним из первых, кого я был вынужден лишить жизни. К сожалению, он не последний. По крайней мере, с тех пор я кое-чему научился... правда, если бы я был вынужден пройти через это снова, ничего бы не изменилось."-- Он снова вздохнул, махнув рукой. "Что сделано, то сделано. Не имеет смысла задумываться о том, что ты не можешь изменить. Однако, я надеюсь, что смогу изменить одно -- прием, который я получил, приехав сюда час назад." Дугал громко рассмеялся, неловкость последних минут рассеялась. "Тогда ты будешь настоящим волшебником, если сможешь добиться этого. Келсон, ты же видел их. Они -- жители Приграничья. Большинство из них никогда не было при дворе, и никогда не будет. Ты не сможешь мгновенно заслужить их уважение." "Не мгновенно, нет. Но у меня, пожалуй, есть идея как я могу положить этому начало." Полчаса спустя, два молодых приграничника вышли из комнаты, в которую входил только один. Высказывание Дугала по поводу длинных волос Келсона вдохновило его. Он не решился одеть килт вроде того что носил Дугал, поскольку не смог заставить себя довериться одежде, состоящей из складок, удерживаемых только ремнем, и поэтому выбрал вместо килта костюм цвета ржавчины, столь привычный жителям Приграничья -- облегающие клетчатые штаны и кожаная безрукавка, одетая поверх шерстяной рубахи шафранного цвета, такой же как была одета на Дугале. Длинный серо-черно-желтый плед МакАрдри пересекал его грудь наподобие перевязи и скреплялся у него на плече серебряной брошью в виде кольца с глубоко выгравированным орнаментом. Ноги Келсона удобно устроились в мягких сапогах из оленьей кожи. Вместо золотого обруча, который красовался бы на его голове во время обычного придворного приема, он надел такую же шапочку что и Дугал. Черные волосы Келсона были собраны в косичку, которая была на целую ладонь короче чем медно-цветная косичка Дугала, но, в сочетании с одеждой, превратила короля из лощеного придворного с равнины в темноволосое подобие сына предводителя клана. Если бы еще и старый Колей подыграл... Идя следом за Дугалом вниз по винтовой лестнице, потом по коридору, ведущему к большому залу, Келсон услышал звуки настраиваемых волынок, поначалу казавшиеся нестройными и хныкающими, они несли в себе дух и традиции Приграничья. Музыка придала ему энергию, а когда он и Дугал подошли ко входу в зал, Келсон услышал что Дугал тихонько присвистывает в такт. В вестибюле толпились оруженосцы, слуги и несколько королевских солдат, но поскольку Келсон был в компании Дугала, и был одет так же как и он, никто не обращал на Келсона особого внимания. Прихватив из почерневшего от огня светильника факел, Дугал провел его через неприметную деревянную дверь рядом с входом в зал, и знаком приказав молчать, повел Келсона по узкой внутренней галерее, шедшей параллельно залу. Когда Келсон посчитал, что они прошли примерно половину пути, Дугал остановился и, держа факел как можно ниже и ближе к стене, открыл два потайных смотровых отверстия, прорезанных в камне под разными углами. Посмотрев через каждое из отверстий, Келсон смог увидеть почти весь зал, хотя вход и помост на другом конце зала оставались вне поля зрения. "Похоже, что большинство твоих солдат, не занятых службой, уже сидят за столом.,"-- пробормотал Дугал, посмотрев на зал внизу.-- "Правда, как ты можешь убедиться, они все сидят сами по себе. От того, как тебя встретят, может зависеть очень многое." Келсон, осмотрев зал, кивнул. Поскольку, в соответствии с обычаями Приграничья, все члены клана считались занимающими более или менее равное положение, у них не было отдельных столов для знати и для солдат. Он увидел герцога Эвана, шедшего вдоль зала с мрачно глядящим Коналлом -- чтобы быть усаженными за стол на помосте, как уверял его Дугал -- но за исключением их, остальная часть королевского отряда, казалось, сгрудилась вдоль одной стороны длинного стола, параллельной стене -- будучи, как заметил Келсон, аккуратно отделенной от местных. Казалось, что гостеприимство все-таки имело свои пределы. Задумавшись, он проследовал за Дугалом дальше по галерее, звуки волынок почти не вторгались в его размышления, когда посмотрел через другое смотровое отверстие, выходящее на стол, стоящий на помосте. Оттуда ему было видно всех на помосте, включая Графа Траншского. Колей МакАрдри за три года, прошедшие с того дня когда Келсон видел его последний раз, сильно постарел, но хотя время лишило старого предводителя клана большей части его подвижности, это явно не коснулось его прочих способностей. Слуге пришлось помочь ему усесться за столом на помосте, поскольку он не мог много ходить без посторонней помощи, но его темно-коричневые от жаркого летнего солнца и горных ветров Транши руки, показывавшиеся из тонкой рубахи цвета шафрана, все еще бугрились мускулами. Келсон видел как переливаются мышцы Колея, когда тот поднял полный мех вина и, вливая в себя целый поток красного, умудрился не пролить ни капли. Его седые, похожие на проволоку, волосы были на приграничный манер зачесаны назад и перевязаны лентой цветов его клана, но в его обширной бороде, сбегавшей на грудь, еще проглядывал кое-где каштановый цвет. Карие глаза его были ясными и живыми, он беседовал с герцогом Эваном, сидящим слева от него, по другую руку Коналла; но продолжал поглядывать на дальний конец зала как будто поджидая кого-то. "Он нас ищет?"-- спросил Келсон негромко, покосившись на Дугала.-- "Может, нам лучше войти?" "Да, но не так, как ты собираешься,"-- ответил Дугал. Он хитро усмехнулся, схватив Келсона за рукав и таща его в проход.-- "Пошли. Просто иди за мной и делай то же, что и я." Вскоре они оказались за перегородками, отделявшими кухню от помоста, сооруженного в зале, Дугал подтолкнул короля за одну из них, чтобы пройти через слуг, обслуживающих стол на помосте. Люди уступали дорогу сыну своего предводителя, но глядели на Келсона второй раз только для того, чтобы избежать столкновения с ним. Они были слишком заняты наблюдением за Коналлом, сидевшим слева от предводителя, и Джодреллом, который подтащил свой табурет к концу стола, чтобы он мог разговаривать с Эваном, сидя между ними. Старый герцог Клейборн был с готовностью принят за своего, поскольку он вырос в такой же клановой системе и понимал их обычаи, но остальные сидящие в зале -- рыцари и солдаты -- были людьми с равнины. Коналл, одетый в придворную тунику и с серебряным обручем на голове, выглядел особенно не к месту. Теперь Келсон понимал намерения Дугала. Когда парень проложил себе путь к почетному месту справа от старого Колея и опустился на скамью чуть правее этого почетного места, Келсон еле сдержал усмешку и последовал за ним. Якобы случайно он проскользнул между Дугалом и стариком, уселся, опершись локтем о стол, и движением брови приказал слуге, склонившимся между ним и Дугалом, налить вина им обоим. Однако, когда некоторые из людей начали узнавать его и стали подниматься на ноги с грохотом и стуком деревянных скамей по каменному полу, происходящее привлекло внимание старого Колея. Повернувшись, чтобы узнать причину, он был очень удивлен, заметив справа от себя незнакомого молодого приграничника. Волынки взвизгнули, замолкая, когда все глаза обратились к предводителю МакАрдри. "Халдейн сердечно приветствует МакАрдри из Транши,"--торжественно сказал Келсон, склоняя голову в почтительном поклоне и замечая как у Колея отпадает челюсть.-- "Мой брат Дугал предложил мне сесть по правую руку от Вас, и я рад такой чести, поскольку теперь, когда моего отца больше нет, его отец -- мой отец." Онемев от удивления, Колей смотрел в серые глаза Халдейнов, в то время как среди собравшиеся в зале нарастало волнение, и заметил, что в незнакомце есть что-то знакомое. Последний Халдейн, которого видел старый Колей, был четырнадцатилетний мальчик, принимавший корону Гвинедда. Парень, сидевший рядом с ним, был молод, но это был мужчина, с откровенным, прямым взором приграничного вождя. Когда Колей посмотрел на своего сына, сидевшего позади незнакомца, Дугал встал и подошел, чтобы с усмешкой поцеловать своего отца в щеку. "Я привел своего брата, чтобы он поужинал с нами, Па,"-- сказал он со своим резким акцентом Приграничья.-- "Он посчитал нужным забыть на этот вечер о своем титуле, поскольку он хочет показать, что действительно чтит наш дом и род, как и то, что связывает его со мной. Разве ты не хочешь поприветствовать его как родственника и сына?" На какое-то мгновение Келсон испугался, что Колей не подыграет ему, и ему придется вернуться к своей королевской роли, которую он так часто был вынужден играть. Но тут лицо старика расплылось в довольной улыбке и он протянул Келсону свою огромную руку, его карие глаза потеплели. "Я рад видеть тебя, сынок,"-- сказал он мягко.-- "Я оставил тебя мальчиком, а ты приехал ко мне мужчиной. Поцелуешь своего старого Па?" Келсон торжественно подал Колею руку и встал, склонив голову в почтительном приветствии приграничника дружественному вождю, зная о том, сколько взглядов сосредоточилось на нем. Когда он нагнулся, чтобы поцеловать старика в щеку, сдержанный ропот одобрения прокатился среди приграничников, а волынки взвыли в приветствии, поддержанные на этот раз барабанами. Это не было наиболее непосредственно из приемов, но это было начало. Стараясь не замечать кислых взглядов Коналла, сидевшего на другом конце стола, и смущенных выражений на лицах большинства своей свиты, Келсон сел на свое место, улыбаясь. Брион никогда не поступил бы так, но Келсон не был Брионом. Всем придется смириться с тем, что он хотел создать свой собственный стиль. Он смеялся над шутками Дугала, а когда Сайард подал им жаркое из птицы и говядины на пышном хлебе, Келсон стал есть его руками, как это и принято в Приграничье. За едой он немного поболтал с Колеем. Келсон рассказывал о том, чему он научился за последние три года, в старый вождь гордо перечислял, чему научился Дугал, готовясь стать предводителем клана. Свое ухудшающееся здоровье он помянул только мельком. Из уважения к хозяину Келсон обходил в разговоре политику и прочие темы, которые могли бы привести к разногласиям, собираясь поговорить об этом попозже и в более приватной обстановке. Но прямо перед тем как подали десерт -- липкие конфеты из толченого миндаля, бисквита и меда -- Колей мельком упомянул своего брата Сикарда, чьей женой была Меарская Претендентка. "Леди Кайтрина, что она из себя представляет?"--спросил Келсон, стараясь не показывать насколько ему интересно. К его облегчению, Колей не стал сдерживаться, вино заставило его подобреть и развязало ему язык. "А, она лелеет старую мечту, время которой давно прошло,"--сказал Колей.-- "Она никогда не нравилась мне. Она примерно моего возраста, ее дети -- крайне неприятные люди, а ее дружок еще более неприятен. Она и мой брат...!" Он презрительно выругался, и Келсон вздернул бровь в притворном удивлении. "Вы и Сикард поссорились?" "Можно и так сказать,"--разрешил старик.-- "По правде говоря, мы с ним никогда не были близки. К детям я тоже не был близок, может немного к мальчишкам. Их зовут Ител и Лльювелл, но я думаю, что это ты и так знаешь. Они примерно твоего возраста, может, моложе примерно на год. Девчонка же..." "Еще и дочь..."--выдохнул Келсон, почти неслышно. Старый Колей сразу понял, о чем он говорит, и шумно засмеялся, хлопнув Келсона по плечу. "А, они давят на тебя, парень, чтобы ты поспешил найти себе пару? Ну, можно найти куда более худших, чем миленькая Сидана. На старом языке ее имя означает "шелк", и она обладает той мягкостью, которой не хватает мальчишкам и их матери. Помимо титула, который может перейти к ней по наследству, у нее есть прекрасные гладкие волосы, коричневые как каштан, которые доходят ей до колен, большие оленьи глаза. Еще у нее очень белые зубы, а ее бедра говорят о том, что она принесет своему мужчине много прекрасных сыновей, а ведь ей еще только пятнадцать." "Вы говорите так, как будто хотите выдать ее замуж,"--сказал с улыбкой Келсон.-- "Вы намекаете на что-то?" Колей отрицательно покачал головой, в тоже время застенчиво пожимая плечами. "Ну, я не тот, кто должен выбирать невесту для моего короля, сынок,"--сказал старик.-- "Но если человек хочет разрешить старую проблему и принести мир своему народу, женитьба на Сидане была бы одним из не самых плохих решений. Если бы я думал, что это поможет, я бы женил на ней Дугала, или, упаси Господь, если бы я был помоложе, и мог бы найти сговорчивого священника, я бы сам женился на ней, несмотря на то, что она -- моя племянница." Келсон слабо улыбнулся, вспомнив, что однажды он прочитал о том, что два столетия назад инцест, имевший место между чуть более близкими родственниками, способствовал смене власти, хотя в случае Имра и Ариэллы не обошлось без Дерини. Но теоретическое решение, предложенное Колеем, не повлекло бы за собой таких последствий, даже если бы воплотилось в жизнь. Для этого он и Сидана были слишком отдаленными родственниками -- тут его взгляд окаменел на мгновенье, пока он вспоминал разветвления своего генеалогического древа до их общего с Сиданой прапрадедушки -- далеко за пределами кровного родства, которое могло бы вызвать неодобрение Церкви. "Я не думаю, что Вам придется идти на такие жертвы,"--заверил он Колея, усмехаясь. "Конечно, нет. Ей нужен муж из Халдейнов, а не еще один приграничник, брак с которым только еще больше все запутает. Если не Ваше Величество, то, может быть, Ваш кузен..." Старик поглядел на конец стола, куда передвинулся Коналл, чтобы сесть между Эваном и Джодреллом, размышляя о чем-то над своим кубком с вином. "Вообще-то, если подумать, то Коналл не подходит,"--продолжил Колей более трезво.-- "Она не была бы счастлива с человеком вроде него, хотя, как мне кажется, у твоего молодого кузена есть собственные амбиции. Власть может быть большим искушением, сынок. Но, я думаю, не мне рассказывать тебе об этом, так ведь?" Келсон удивленно посмотрел на Коналла, а затем опять на Колея. "Коналл?" "Ах, парень, я не хотел бросить тень на твоего кузена. Но Сидана стоит того, чтобы жениться на ней, и даст своему мужу законное право требовать трон Меары. Если правильный человек будет правильно убеждать ее братьев, то они могут даже отказаться от своих претензий на меарский трон." Келсон мрачно ухмыльнулся и покачал головой, водя пальцем по краю своего кубка. "Я стараюсь избегать такого вида убеждения, Колей,"--он сказал мягко.-- "Я не хочу устраивать поход на Меару, как делали мой отец и дед, и решать все вопросы мечом. Но, в то же время, я не собираюсь отказываться от того, что по праву принадлежит мне." Бородатое лицо Колея омрачилось и он опустил свой взгляд, уставившись в глубины своего кубка.-- "Это может оказаться единственно возможным путем, сынок," -- прошептал он мрачно.-- "Молодой Ител хочет трона. Если его мать не умрет, его не устроит правление двором в изгнании в Лаасе." "Вы говорите так, как будто это неизбежно,"-- вздохнул Келсон, стараясь проверить истинность слов Колея. --"Что, Ител что-то планирует?" "Я не знаю деталей, меня это не волнует."--Колей сделал большой глоток вина и покачал головой.-- "Это просто слухи, которые я слышал. У какого молодого человека нет амбиций? Больше мне сказать нечего." Похолодев, Келсон отставил свой кубок и поглядел на Колея. Старик говорил правду, во всяком случае, он сам в это верил, но какую часть из этого составляли слухи.? Если Ител Меарский активно готовил мятеж... "Я должен знать, Колей,"--тихо сказал он, беря того за запястье и пытаясь начать Умозрение.-- "Если Вы что-то знаете..." "Я ничего не знаю!"--прошептал Колей, глаза его сверкнули, когда он отдернул руку.-- "И если ты будешь и дальше давить на меня, то..." Тут за стенами зала заиграли волынки, Колей прервался и, извиняясь, покачал головой, сделав еще один большой глоток из своего кубка. Пока Келсон раздумывал, как бы тактично вернуться к предмету разговора, в дальнем конце зала появились два волынщика, идущих впереди старика в белой накидке, размахивавшего двумя зелеными ветвями наподобие кустистых мечей. Когда он вошли, разговоры замерли, и даже самые шумные из приграничников отставляли свои кубки, чтобы поприветствовать проходящего мимо них старика подброшенными шапочками. Женщины делали реверансы, и даже дети, обслуживавшие столы, замирали на месте, оказывая должное уважение незнакомцу. "Кинкельян, бард,"--пробормотал Дугал на ухо Келсону, когда старик прошел между волынщиками и приблизился к ним.-- "Это может оказаться очень важным. Ты пока просто сиди, но обрати на него внимание." Когда старик подошел к подножью помоста и остановился, скрестив ветви над головой в знак приветствия и поклонившись, музыка кончилась, и Дугал встал, поднимая кубок в ответном приветствии человеку в белом. "Яркой луны и звезд тебе на пути, благородный бард. МакАрдри и весь его род приветствуют Кинкельяна в Транше." Старик, раскинув руки с ветвями в стороны, как будто раскрывая объятья, склонил свою голову и пробормотал фразу, которую Келсон не уловил полностью. Келсону показалось, что он услышал свое имя, но он не был уверен. Дугал ответил на языке Приграничья, потом поклонился и взглянул на отца. Старый Колей, казалось, забыл о чем он говорил только что, и тоже поднял кубок в приветствии. "Кинкельян предлагает Вам свое благословение и просит, чтобы Вы и в дальнейшем принимали дружбу клана,"--краем рта пробормотал Келсону Дугал.-- "Старый МакАрдри согласился от твоего имени. Встань и поклонись, а когда я и Кинкельян закончим, делай что посчитаешь нужным." Когда Келсон повиновался, Дугал нагнулся к своему отцу и вышел из-за стола, спускаясь с помоста к своим людям, восторженно стучавшим кулаками по столам. Люди Келсона, за исключением старого Эвана, выглядели озадаченными. Медленным, почти ритуальным жестом Дугал принял от старого барда ветви и снова поклонился, затем скрестил их над головой и медленно повернулся на каблуках к Келсону, а когда снова раздались звуки волынок, медленно склонился перед ним и положил скрещенные ветви на пол. Когда он выпрямился и положил руки себе на талию, темп музыки изменился, и Дугал пустился в пляс. Волынки звучали столь призывно, почти магически, что Келсон почувствовал, что его ноги сами пускаются в пляс. В какой-то момент глаза пляшущего Дугала и встретились с глазами Келсона, и между их разумами установилась связь, настолько глубокая, что память Келсона откликнулась на нее, как если бы Дугал был Дерини и пытался посредством мысли вызвать у Келсона воспоминания о том, как полжизни назад они стояли друг против друга, скрестив не зеленые ветки, а мечи, и двигаясь на манер того как это делал сейчас Дугал. Внезапно Келсон понял, что Дугал имел в виду, когда сказал о том, что он должен поступать как сочтет нужным, и обнаружил, что он уже выбирается из-за стола, чтобы спуститься с помоста к кружащемуся и прыгающему Дугалу. Когда король спустился на пол, звук волынок даже не дрогнул. Келсон почувствовал что люди вокруг замерли, кто-то радостный, кто-то озадаченный, и только старый бард выглядел совсем не удивленным, хоть и поднял свои белые брови. Дугал заканчивал приплясывать, крутясь и раскачиваясь вокруг ветвей, подняв над головой сначала одну руку, затем вторую, но, заметив приближающегося Келсона, он улыбнулся и кивнул, упирая кулаки в бедра и начиная танец сначала. Келсон присоединился к нему с самого первого движения, позволив своим ногам нести его как это уже было много лет назад и повторяя движения Дугала, сначала немного напряженно, затем, по мере того как приграничники и равнинные рыцари начинали смотреть на него в неподдельном изумлении, все более и более уверенно. Когда они начали следующую фигуру танца, выбивая ритм по полу, отплясывая друг напротив друга, и стараясь не задеть ветвей, Келсон снова ощутил пульсирующую связь, синхронизирующую его движения с движениями Дугала. С неожиданной отстраненностью он позволил окружающему миру сжаться до порхающих ног, зеленых ветвей и радостной улыбки Дугала. Как в тумане он замечал, как сидящие в зале начали прихлопывать и постукивать по столам, подбадривая их, охваченные тем же волшебством, которое не имело никакого отношения к Дерини. Когда они начали последнюю фигуру танца, Келсон уже запыхался от усталости, но заставил себя не останавливаться, переступая с пятки на носок, выполняя одно движение за другим, пока ритм, наконец, не замедлился, и музыка угасла. Он и Дугал, стоя напротив друг друга, разделенные скрещенными зелеными ветками, поклонились друг другу, держа руки на поясе. Зал, казалось, обезумел. Когда два молодых человека, запыхавшись, почти упали в объятия друг друга, приграничники и их женщины продолжали кричать приветствия. Люди Келсона, за исключением Эвана, выглядели совершенно ошеломленными, хотя некоторые из них присоединились к добродушным приветствиям, и далеко не последним из них был барон Джодрелл. Между ним и Эваном сидел, сложив руки и сжав губы в угрюмом неодобрении, насупившийся Коналл, но предводитель МакАрдри, сидевший в центре стола, просто сиял. Когда Дугал и Келсон, держа друг друга под руки, поднялись на помост, он протянул им наполненные кубки. "Air do slainte!"--крикнул он, остальные подхватили этот крик, когда Дугал и Келсон отпили из своих кубков. За ваше здоровье! Шум приветствий стих, когда Дугал поднял руку, призывая к тишине, и, все еще немного задыхаясь и обняв одной рукой Келсона за плечи, повернул его лицом к приграничникам, сидевшим за столом. "Родичи, это мой сводный брат, Келсон,"-- он сказал, улыбаясь.-- "Как видите, он одной крови с нами, и один из тех, кого я люблю. То, что он еще и мой король -- большая радость для меня, и я хочу подтвердить свою преданность ему как моему господину, брату и сородичу. Вы отплатите ему тем же, ради меня?" Возобновившиеся крики и приветствия подтвердили то, что было нужно Дугалу. Когда довольный Келсон отступил назад все еще задыхаясь после пляски и задаваясь вопросом, как он сумел увлечь их, этот суровый народ гор, так, что они запросто признали его, человека с равнины, в число своих, Дугал повернулся и опустился перед ним на колени, обхватив его руки своими и прижав их к своему лбу в знак почтения. Один за одним, приграничники Дугала присоединялись к нему, опускаясь на одно колено. Некоторые из них даже улыбались, как и любой из горцев, вынужденный следовать этому равнинному обычаю. Несколько человек были мрачны и угрюмы, но даже они опустились на колени. Необычность происходящего не была упущена Келсоном. "Спасибо тебе, брат"-- сказал Келсон, поднимая Дугала и подавая остальным знак подняться.-- "И я сердечно благодарю тебя, мой родич из Приграничья. Поверьте, я ценю честь, которую вы мне оказали. И если среди вас все еще есть те, кто сомневается насчет этого равнинного лорда-выскочки, я не могу винить вас в этом. Я понимаю, что мои слова не могут заставить вас изменить свое мнение. Надеюсь, что мои поступки скажут все за меня, а я постараюсь всегда быть настоящим лордом для вас." Его солдаты застучали по столам в знак одобрения, но Келсон снова поднял руку, призывая к тишине. "И хотя я рожден на равнине, по духу и крови я, как сказал мой брат Дугал, такой же приграничник как и вы. Посему я готов поручиться, что буду ставить интересы клана выше своих собственных, если только они не пойдут вразрез с интересами остального народа, который я поклялся защищать. В подтверждение этого я прошу принимать меня сегодня не как короля, но как своего сородича, и прошу присоединиться к моему тосту за вашего благородного предводителя, МакАрдри, и да продлятся его годы, чтобы он и дальше руководил своими людьми, в мире и достатке. Air do slainte! Это была единственная фраза на языке Приграничья, которую Келсон смог вспомнить, и он мысленно поблагодарил старого Колея за то, что тот освежил его память, произнеся ее чуть раньше, но, тем не менее, она вызвала желанную реакцию. На сей раз траншцев никто не сдерживал. Зал взорвался криками присоединявшихся к традиционному тосту Приграничья, и даже самые суровые из приграничников вздымали свои кубки с помягчевшим выражением лица. Вскоре волынщики снова заиграли танец, и зал заполнился танцующими, желающими сделать несколько па с их новым сородичем. Некоторые из девочек были очень даже ничего. Келсон, улыбаясь, честно постарался ответить на несколько первых приглашений, но пляска с Дугалом выжала из него все силы. Вскоре он был вынужден откланяться и отступить к своему месту рядом с предводителем. Дугал остался среди танцующих. Колей был хорошей компанией для остатка вечера, но на каждый кубок вина, выпитый Келсоном, он отвечал тремя и это не замедлилось сказаться. При этих обстоятельствах любой серьезный разговор был невозможен, и скоро их разговоры свелись к обсуждению танцующих, о проделках Дугала и его перспективах на будущее, и Колей все больше и больше начал жаловаться на свое ухудшающееся здоровье. Тем временем, некоторые стали засыпать за столом, некоторые располагались на ночь в зале. Келсон сумел свести последствия выпитого к легкому головокружению, а вот Колей был почти без сознания. Дугал, хоть и не был пьян, держался на ногах куда менее уверенно чем Келсон. "Похоже, что ему уже достаточно,"-- пробормотал Келсон, когда Дугал вернулся к столу, чтобы вновь наполнить свой кубок, пока волынщики исполняли что-то медленное и печальное. Дугал, опершись, чтобы не упасть, на край стола, посмотрел на отца, пускающего пузыри и пьяно улыбающегося, потом подал знак слуге, который был, по меньшей мере, на полторы головы выше его или Келсона. Человек подхватил своего предводителя с усилием не большим, чем потребовалось бы Келсону для того, чтобы поднять трехлетнего ребенка, и осторожно вынес его из зала, а потом, сопровождаемый двумя молодыми людьми, шедшими позади --Дугал для большей устойчивости опирался на руку Келсона -- поднял его по винтовой лестнице в его комнату. Когда они уложили старика в постель, а слуга ушел, Дугал уселся у окна и вздохнул, глядя на Келсона с усталой улыбкой. "Ну, сегодня ты безусловно оставил свой знак в Транше. Клан будет говорить о тебе всю зиму, причем говорить хорошо." Келсон улыбнулся и, швырнув свою шапочку на скамью рядом с Дугалом, прислонился к подоконнику. Подъем к палатам предводителя окончательно прочистил его голову, и теперь к нему вернулись прежние мысли. Доверие клана, полученное им, было очень кстати и являлось частью того, что он планировал, но еще не узнал всего, что хотел о меарском родственнике Колея. И если Ител Меарский планировал... "Интересно, будут ли они говорить про меня хорошо, когда вспомнят, что я - полуДерини?"--размышлял он, пытаясь найти способ приблизиться к тому, о чем он хотел спросить. Однако, когда он сказал это, Дугал то ли испугался, то ли оскорбился. Дугал нахмурился.-- "Какое разница? Почему ты так подумал?" "Ты знаешь, не так уж и плохо быть Дерини,"--продолжал Келсон.-- "Ты мог убедиться в этом, когда я усыпил того солдата, чтобы ты мог зашить его руку. Так что у магии действительно есть позитивное применение." Дугал, внезапно протрезвев, звучно сглотнул, все его веселость исчезла. "Мне почему-то кажется, что сейчас случится что-то пугающее. Ты ведь хочешь предупредить меня, нет?" "Не совсем..."-- Келсон поглядел Дугала, потом на спящего Колея. "Дугал, я никогда даже не испытывал соблазна злоупотребить нашей дружбой,"--сказал он тихо,-- "но, черт побери... он сказал мне не все что знает." "О чем ты?" Келсон покачал головой.-- "О, я не имею в виду, что он лгал мне. Я думаю, он просто хочет остаться в стороне, и вряд ли его можно винить за это. Сикард, в конце концов, все-таки его брат. К сожалению, Сикард еще и отец мальчика, который может попытаться забрать у меня трон, и Колей намекнул о заговоре за обедом, прямо перед тем как он окончательно напился." "Но ты же не думаешь, что он стал бы держать тебя в неведении, если бы действительно была такая опасность?"--спросил Дугал. "Я не знаю,"--ответил Келсон.-- "Я знаю, что твой отец имеет информацию, в которой я могу нуждаться... и что у меня есть способ, чтобы при необходимости получить ее без причинения ему какого-либо вреда и так, что он не будет знать об этом." "Магией,"--добавил Дугал. По мере того как он слушал Келсона, его лицо хмурилось, и теперь в медово-янтарные глазах отражалось холодное негодование и испуг. "Келсон, я не могу остановить тебя,"--продолжил он после длинного, медленного вздоха.-- "Если это -- то, для чего тебе были даны твои способности, то я ничего не могу сделать, чтобы помешать тебе." "Я знаю. Именно поэтому я спрашиваю разрешения. Он не будет помнить об этом,"-- добавил Келсон.-- "Он никогда даже не узнает, что мы разговаривали с ним этим вечером." "А если тебе придется использовать то, что ты узнаешь от него, против него самого?"--спросил Дугал. Келсон вздохнул.-- "Я надеюсь, что до этого не дойдет,"--пробормотал он, опустив глаза.-- "Ты знаешь, я никогда не стал бы делать ничего, чтобы навредить тебе или твоей семье. Но если информация, которую я могу получить, поможет остановить войну, спасти невинные жизни... ну, а что бы ты сделал? Только после долгой паузы Дугал неохотно ответил. "Я думаю, что я... сделаю то, что должен сделать,"-- прошептал он. ГЛАВА ПЯТАЯ Поставляли царей сами, без Меня; ставили князей, но без Моего ведома -- Осия 8:4 Я сделаю то, что должен сделать. Эти слова Дугала возложили ответственность за окончательное решение на Келсона, который, как и любой король, был вынужден принимать решения постоянно, но только король, обладающий магией, мог осознать эту ответственность. Келсон задавался вопросом, требовал ли когда-нибудь его отец чего-либо подобного от своего друга. Он с трудом мог представить себе Бриона, использующего свои способности, хотя знал, что его отец убил Марлука с помощью магии и, несомненно, принял меры, чтобы его наследником стал Келсон. Но магия Халдейнов отличалась от магии, которой обладали те, кто был рожден Дерини, и эта разница сейчас беспокоила Келсона, поскольку он имел и ограничения, и выгоды обоих видов магии. Магия Халдейнов давалась каждому из наследников мужского пола в основной королевской династии, способность к ней закладывалась предыдущим королем и активизировалась ритуалом, который почти не изменился за последние двести лет. Она на самом деле происходила из магии Дерини, но, насколько было известно Келсону, она была создана искусственно великим Святым Камбером в конце Междуцарствия для того, чтобы защитить Синила Халдейна от безумного Имра, и с тех пор оставалась с потомками Синила. Этот вид волшебства касался, в основном, защиты, сохранения и охраны Халдейнов. Но это была магия, которой не надо было учиться и которую необязательно было понимать, набор определенных заклинаний, использование, да и само существование которых становилось очевидным, только когда в них возникала необходимость, и эта магия никак не зависела от природных способностей конкретного Халдейна. Некоторые из этих способностей, такие как Правдочтение или усиление физической выносливости, были способностями Халдейнов, но более изощренные и эффективные виды волшебства -- и наиболее подверженных злоупотреблениям -- могли принадлежать только Дерини. Действительно, большая часть магии, доступной Келсону, происходила из того, что он был Дерини, а не из его крови Халдейнов: большей частью это было волшебство, которому его могли обучить Морган и Дункан, и значительная часть этой магии находилась для Келсона в области теории. Сейчас тот скудный опыт, который он получил с ними, должен был быть объединен со знанием, происходящих из его крови Халдейна, и найти способ, подходящий для той очень личной ситуации, которая сейчас сложилась. За последние два года он несколько раз видел как Морган делает это, а один или два раза сам делал это под руководством Моргана, но это было совсем другое дело: самому, в одиночку, допрашивать человека, которому он симпатизировал, а не захваченного врага, из которого надо было силой добыть правду. Келсона не волновала сама процедура, учитывая что разум Колея был значительно ослаблен выпитым вином, но его действительно беспокоило возможное отчуждение Дугала. У него было немного друзей, которым он мог доверять и которые не боялись его, и он ими дорожил. "Если дойдет до этого, то я буду вынужден сделать то, что должен,"--наконец прошептал он, встречаясь с глазами Дугала.-- "Это одна из самых неприятных обязанностей короля. Боюсь, что кое-что мне придется сделать."--Он остановился на мгновение.-- "Можешь не смотреть, если не хочешь. Ты можешь уйти, или, если ты пожелаешь, я могу усыпить тебя или стереть память. Никто из вас не обязан помнить об этом." Зубы Дугала заметно сжались, в солнечно-янтарных глазах был виден страх и некоторое отчаяние. "Если ты этого хочешь, я, конечно, исполню твои пожелания, но... черт возьми, Келсон, я не позволю себе бояться тебя! Видит Бог, я не понимаю чем ты стал, и если бы ты предпочел, чтобы я не видел что происходит, я... я позволю тебе усыпить меня или сделать все, что ты сочтешь необходимым. Правда, я не хочу уходить." Храбрость и полное доверие, сверкнувшие на лице Дугала, когда он взглянул на Келсона, сделали ненужными все дальнейшие обсуждения. Благодарное "тогда оставайся" было скорее артикулировано, а не сказано, но Дугал понял. Его робкая улыбка и быстрая ответная улыбка Келсона были всеми комментариями, которые были им нужны. Они вместе вернулись в комнату, в которой лежал спящий Колей. Келсон больше не волновался. Когда Келсон присел на правую сторону кровати и сделал несколько глубоких вдохов, концентрируясь, как учил его Морган, старик захрапел в забытьи. Он не касался Колея, чтобы не пугать Дугала раньше времени. Дугал, поначалу оживленный, поставил свой табурет по другую сторону кровати и уселся смотреть, но постепенно даже на него подействовало спокойствие, исходящее от короля. Как и у Келсона, его дыхание скоро стало поверхностным и ритмичным, а его ловкие пальцы хирурга спокойно переплелись на коленях. Успокоившись, Келсон обратил внимание со своего медленного спокойного дыхания на Колея, осторожно кладя свою правую руку на лоб старика, а большой палец и мизинец -- на его закрытые веки. Осторожно внедряясь в сознание Колея, он почувствовал завесу алкогольного дурмана, но быстро миновал его, чтобы установить связи, необходимые для того, что он планировал, закрыл глаза и почувствовал, что он прошел сквозь одурманенные алкоголем мысли. "Слушайте только меня, Колей,"--прошептал он. Почувствовав возникающее в Дугале удивление, Келсон на мгновение открыл глаза и инстинктивно послал ему команду успокоиться. Он не думал, что Дугал воспримет эту команду на уровне сознания, но молодой лорд Приграничья, казалось, почти немедленно расслабился, сдержанно выдохнул и наклонился вперед, чтобы посмотреть на лицо своего отца. "Оставайтесь спящим и слушайте только мой голос,"--продолжал Келсон, снова обращая внимание на старика.-- "Вы можете слышать каждое мое слово, даже когда Вы спите, и вы будете отвечать на мои вопросы настолько полно насколько сможете. Понятно?" "Да,"--невнятно ответил горец. Дугал удивленно поглядел на него. Келсон слегка улыбнулся и сел, скрестив руки на груди. "С ним все будет хорошо,"--сказал он тихонько Дугалу, стоящему рядом.-- "Очень хорошо, Колей. Давайте, прежде всего, поговорим о Вашем брате. Вы знаете, где сейчас Сикард?" Колей поморщился не просыпаясь.-- "Да". Точный ответ на заданный вопрос, но не более того. Слегка ослабив контроль, Келсон переформулировал свой вопрос. "Хорошо. И где это?" "Ну, я думаю, что он в своем замке в Лаасе... он и его так называемая жена,"--сказал Колей.-- "Я невзлюбил ее со дня, когда я впервые увидел ее, но он все-таки женился на ней." Его голос стал более оживленным, тон -- непринужденным и бойким, как если бы он был за столом, обмениваясь мнениями за кружкой хорошего эля, если не принимать во внимание, что глаза его были закрыты. "На леди Кайтрине?"--спросил Келсон. "Да, на Кайт Королевне... она называет себя принцессой!"--презрительно продолжал Колей.-- "Они потеряли всякий стыд, это точно... Считают себя знатными и могущественными, когда думают, что ты не узнаешь про это. Говорят, что они держат двор, как если бы она была королевой, а не выскочкой, претендующей на власть." Келсон кивнул и еще чуть-чуть ослабил контроль. Он не нравилось значение того, о чем говорил старик, но передано оно было превосходно. "Как если бы она была королевой, да?"--тихонько переспросил он. "Ну да, парень, ты, конечно же, знаешь... и ты не должен допустить, чтобы это продолжалось. Говорят, что она позволяет себе вольности, которые могут принадлежать только монархам. Она крадет не только присягу, данную тебе, она крадет твою честь." Келсон почувствовал как Дугал ощетинился негодованием, и он остановил его жестом. Сейчас было неподходящее время для праведного гнева. Если Колей имел в виду присягу в юридическом смысле этого слова, то ситуация в Меаре была даже серьезнее чем он мог помыслить. Присяга подразумевала предоставление земли в обмен на службу, военную службу рыцарей. Если Кайтрина Меарская принимала присягу как правительница Меары... "Колей, о каких своих правах она заявляет?"--спросил Келсон, глядя на застывшее лицо Дугала. "Она принимает от рыцарей присягу верности и обещает им землю после освобождения Меары,"--быстро ответил Колей.-- "Кроме того, много новых людей стало рыцарями. Двое ее мальчишек были посвящены в рыцари, а ведь они даже моложе тебя!" Келсон почувствовал как в нем поднимается гнев, и ему с трудом удалось подавить его. "Кто посвятил их в рыцари?" "Мой брат,"-- ответил Колей, на этот раз не так быстро. -- "Я не мог даже помыслить, что такое может сотворить мой родственник, присягнувший на верность Вашему отцу, храни его Господь. Я сам не мог поверить, когда услышал об этом. Молодой Ител хвастается, что он теперь рыцарь, и что когда-нибудь он сам станет Принцем Меары. Лучше бы он умер при рождении! Он -- не настоящий МакАрдри, это точно!" "Понимаю."--Келсон мягко проник в разум Колея, чтобы вызвать образ выскочки Итела.-- "Теперь расскажите мне про этого Итела. Я хочу знать все, что Вы сможете вспомнить." Тем временем в Кулди Аларик Морган готовился к тому, чтобы самому сконцентрироваться, открывая обтянутый красный кожей ящичек размером в половину его кулака, и высыпая из него горстку полированных кубиков, вырезанных из слоновой кости и черного дерева. Они упали на стол со стуком и, когда Морган поднес к ним свечу, сверкнули темным и светлым. Он быстро расставил кубики по традиционному образцу: четыре белых в центре образовывали один большой квадрат; четыре черных установлены в каждому углу не касаясь белых. Перстень Защитника на его правой руке сверкнул, когда он положил кончики пальцев чуть выше центра белого квадрата, но он не обратил на это внимания, упорядочивая свои мысли. Странные черные и белые кубики на языке посвященных назывались Защитами, предназначенными, подобно наиболее мощным укреплениям периметра замка, для того, чтобы охранять их владельца. Установка Защит означала создание защитной магической сферы, ограниченной четырьмя точками, в которые помещались отдельные Защиты, и которая удерживала энергию внутри, в то же время не позволяя вторгнуться в нее извне. Такая защита была необходима, когда кто-нибудь планировал произвести какую-то магическую операцию вроде той, что планировал Морган, поскольку установление связи с Келсоном на таком расстоянии без предшествующей подготовки требовало помещения тела Моргана в глубокий транс, во время которого он не сможет отвлекаться на физические ощущения и опасности, пока его разум будет искать короля. "Prime." Когда он назвал кубик в верхнем левом углу белого квадрата, он коснулся его кончиком пальца и направил силу в его структуру. И сразу же кубик засветился изнутри молочным, опалесценцируще-белым светом. "Seconde." С кубиком в верхнем правом углу было сделано то же самое и результат был таким же. "Tierce. Quarte." Он наполовину закончил свою подготовку, сложив из четырех белых кубиков квадрат, отливавший белым призрачным светом. Он чувствовал как энергия перетекает из него к кубикам. Он медленно и осторожно сделал глубокий вдох, меняя полярность кубиков: от белого к черному, от положительного к отрицательному, от мужского к женскому, выравнивая баланс сил. Следующее действие было более тонким и более трудным для управления, но в его силах было удержать происходящее под контролем. Осторожно выдохнув, он поднес кончик пальца к черному кубику, располагавшемуся в верхнем левом углу белого квадрата. "Quinte" За мгновение до того как кончик пальца коснулся кубика, между ними проскочила крошечная искорка, в кубике изнутри начал разгораться зелено-черный огонь. Быстро, чтобы не упустить момент, Морган перенес внимание на верхний правый черный кубик, поднося ближе свой указательный палец. "Sixte." Опять сверхъестественное мерцание. Когда процесс был повторен для Septime и Octave, изнутри мерцали все восемь кубиков, четыре белых и четыре черных. Настало время совмещения противоположностей, балансировки сил, необходимой для создания Защиты. Потерев глаза рукой, Морган вздохнул и поднял Prime, изменяя баланс сил внутри него и поднося его к его черному собрату, Quinte. Он чувствовал напряжение противоборствующих сил, притягивающих противоположности по мере того как он приближал кубики друг к другу; черный кубик, казалось, готов подпрыгнуть, чтобы встретиться с белым, когда Морган произносил последние слова заклинания. "Primus". Два кубика слились в единый, серебристо-серый продолговатый брусочек. Один сделан. Глубоко вдохнув, Морган немного отодвинул в сторону первую законченную Защиту, потом отделил Seconde от остальных, совмещая его с Sixte. "Secundus". Еще один светящийся серебром брусочек. Когда он закончил Tertius и Quartus, он установил четыре Защиты на полу вокруг своего стула наподобие крошечной светящейся башни и снова сел, проверяя в уме баланс в последний раз перед тем как начать. Затем он указал по очереди на каждую из Защит и сказал, ощутив колебания когда все элементы соединились в единую систему и вспыхнули: "Primus, Secundus, Tertius, Quartus, fiat lux!" Палатка как будто осветилась бледным серебристым светом. Казалось, что сам воздух вокруг него замерцал. Когда он опустил руку и сел обратно на стул, он почувствовал Защиты как герметичный кокон, закрывающий и защищающий его. Удовлетворенный, он снова поправил свечу и положил руки на подлокотники своего кресла так, чтобы перстень на его правой руке отражал свет. Это был вещественный символ веры, связывающей друга с другом, защитника с сувереном; золотой лев Халдейнов, выгравированный на овале из оникса, казался в полумраке глядящим на него. Морган сейчас использовал этот перстень как точку фокусировки, на которой он концентрировался, пытаясь вызвать в мыслях образ короля. Он чувствовал как замедляются его дыхание и пульс, зрение его начало сужаться и вскоре он не видел ничего кроме кольца. Он вызвал в памяти образ Келсона и держал его перед глазами, позволяя своим векам опускаться все ниже и ниже, пока они не закрылись полностью, и только мысленный образ Келсона оставался перед глазами. Когда он перестал чувствовать свое тело, когда мысленный образ стал более четким, и он потянулся разумом на север, полностью сконцентрировавшись на кольце и мысленном образе Келсона. Нескоро, почти на пределе восприятия, он наконец ощутил то что искал. А в Транше, Келсон, погруженный в допрос Колея, проигнорировал смутное ощущение прикосновения к его разуму, концентрируясь на сохранении контроля над Колеем. Он вместе с Дугалом, замерев от ужаса, слушал как Колей рассказывал об измене, которая распространилась гораздо шире, чем любой из них мог подумать. Но когда Колей пересказал слухи о рыцарях, перебежавших на сторону Меарской Претендентки, и о растущей популярности Королевича Итела, ощущение срочности сообщения Моргана усилилось, хотя источник сообщения оставался для короля поначалу неясным. Келсон напрягся, когда почувствовал попытку связи с ним на уровне сознания, и мгновенно вышел из сознания Колея, пытаясь отследить направление связи. Когда он понял, что связь слишком слаба и неуловима, он положил руку на запястье старика и покачал головой. "Достаточно, Колей. Помолчи минутку,"--прошептал он. Он закрыл глаза, чтобы прислушаться получше. Ничего. Затем легчайшее касание разума. Ему показалось, что это был Морган, но даже сконцентрировавшись, чтобы уловить следующее касание, он не смог увериться ни в чем, кроме ощущения прикосновения. "Что это?" прошептал Дугал, пододвигаясь ближе. "Что-то не так?" Келсон осторожно покачал головой, стараясь не потерять очень слабый контакт, парящий на краю сознания. "Не здесь,"--пробормотал он. "Кто-то пытается связаться со мной, но очень издалека и контакт очень слабый. Но срочно." Еле слышный вздох со стороны Дугала и ощущение смеси страха и мрачных предчувствий: "Вы знаете, кто это?" Келсон медленно кивнул, напрягаясь, чтобы выяснить.-- "Морган, я думаю... но я не могу... соединиться." "Морган? Но ты говорил, что он в Кулди." "Он там, насколько мне известно. А на таком расстоянии даже то что я просто почувствовал -- это просто невероятно". Он медленно открыл глаза, чтобы посмотреть на Дугала, пытаясь удержать ускользающую связь. Чувство безотлагательности росло, как и убежденность в том, что с ним пытался связаться Морган. После того как он уже потратил много сил, Келсон был уверен, что он не сможет сам обеспечить контакт, но все же был и другой способ. Но насчет него надо было спросить. "Что?"--выдохнул Дугал.-- "Почему ты так смотришь на меня?" "Ты уверен в своих словах, что ты не позволишь себе бояться меня?"--спросил Келсон. Дугал слегка побледнел, и Келсон почувствовал как в нем растут дурные предчувствия. "Что ты собираешься делать?"--прошептал Дугал.-- "Нет, что ты собираешься делать со мной? Я тебе для чего-то нужен, так ведь? Помочь тебе связаться с Морганом." "Да."--Келсон бросил взгляд на спящего Колея.-- "Мне нужно чтобы один или оба из Вас увеличили мою силу. Его может быть достаточно, но я хотел бы, чтобы ты тоже был в соединении." Дугал с трудом сглотнул, даже не пытаясь скрыть свой страх. "М-м-меня?" Вздохнув, Келсон кивнул, правда, не очень терпеливо. Ему становилось все труднее концентрироваться на заверении Дугала и поддерживать контакт с кем-то, кто пытался связаться с ним, и тут он нашел немного другой подход. "Самое плохое -- это незнание, ведь так?"--сказал он.-- "Ты видишь, что Колей явно лежит без сознания, и боишься, что то же самое может случиться с тобой, а ты об этом даже не узнаешь. Потеряешь контроль над своей волей и своим телом." "Да, как мне кажется." Снова кивнув, Келсон встал и обошел вокруг кровати, знаком остановив Дугала, когда тот встал со стула и отошел назад. "Тогда давай попробуем кое-что отличающееся от того, что я собирался сделать поначалу,"-- сказал он, садясь на табурет и подзывая Дугала встать у него за спиной.-- "В этом нет ничего пугающего. Мне нужен физический контакт, чтобы установить соединение с тобой, но я не вижу причины, почему ты не можешь контролировать это соединение вместо меня. Для меня будет несколько сложнее сделать это, когда ты в полном сознании, но я хочу попытаться, если ты согласен." "Что мне надо делать?"--осторожно спросил Дугал. "Просто встань позади меня и положи руки мне на плечи. Положи большие пальцы мне на шею." "Вот так?"--прошептал Дугал, осторожно повинуясь. "Пойдет". Келсон взял вялую левую руку Колея и положил себе на колено, затем выпрямился и посмотрел через плечо. "Подойди поближе, чтобы я мог к тебе прислониться. Будет похоже, что я заснул -- вроде того как Берти вчера -- и я не хочу свалиться со стула. Не смейся!"--добавил он, ощутив удивление Дугала. -"Я действительно буду в твоей власти." Он почувствовал как позади него Дугал напрягся всем телом. Потом раздался еле различимый голос: "Келсон, я не уверен, что смогу сделать это." "Ты можешь,"--сказал он терпеливо.-- "Дугал, это абсолютно неопасно. Если тебя вдруг "замкнет", что крайне маловероятно, то самое плохое что может случиться -- я не смогу установить контакт. А теперь доверься мне, хорошо?"--он обернулся назад и ободряюще коснулся плеча Дугала.-- "Теперь несколько раз глубоко вдохни, чтобы расслабиться, и ни о чем не думай." Он последовал своим собственным инструкциям и почувствовал осторожный ответ Дугала. "Хорошо. Теперь еще раз глубоко вдохни и медленно выдохни. Закрой глаза. Представь как по мере того как ты вдыхаешь, напряжение оставляет твое тело. Ни о чем не думай,"--продолжил он, почувствовав легкий контакт с Дугалом.-- "Отлично. Я собираюсь подключить твоего отца к соединению, но если его сил будет недостаточно, мне придется позаимствовать у тебя. Ты даже не заметишь этого. Самое большее, что ты почувствуешь -- это как будто кто-то щекочет тебе мозги. Еще раз глубоко вдохни..." Пока Дугал следовал его инструкциям, Келсон быстро переместил свое внимание на Колея, беря его разум под контроль, как его учили Морган и Дункан, и присоединил его силы к своим. Он и не думал, что этого будет достаточно, так что он не был разочарован. По крайней мере, он смог убедиться, что именно Морган пытался с ним связаться, и что Морган чувствовал его попытки установить связь. Он чувствовал энергию Дугала, стоящего у него за спиной, горячо поддерживающего его, но все еще несколько неуверенного, и понял, что ему придется зайти немного дальше, чем он рассказал Дугалу. Он осторожно дотянулся до разума Дугала, затрагивая точки контроля, чтобы, несмотря на свои предыдущие слова, ввести Дугала в легкий транс, поскольку он не мог допустить, чтобы Дугал дрогнул во время контакта. Голова Дугала постепенно опускалась все ниже и ниже, пока, наконец, его подбородок не коснулся макушки Келсона, хотя Дугал на самом деле не спал, а просто находился в пассивном, полубессознательном состоянии. Через несколько мгновений Келсон снова обратил свое внимание на ожидающий его контакт, открывая свой разум посланию Моргана. Неплохо, мой принц,-- раздался в его мозгу мысленный шепот Моргана.-- На самом деле я не был уверен, что смогу связаться с Вами. Кого Вы подключили к связи? Колея и Дугала,--ответил Келсон.-- Дугал частично в сознании, так что постарайтесь не взволновать его чем-нибудь, а то он почувствует и до смерти перепугается, пытаясь выйти из связи. Он ухватил ощущение смеха, похожего на звон серебряного колокольчика, а потом более трезвое замечание: Храбрый парень и истинный друг, -- послал Морган. -- Почему бы Вам не взять его с собой в Кулди? Я уже нужен? -- спросил Келсон. Да. Кардиель попросил меня связаться с Вами. У него с Ариланом появилась идея выдвинуть Истелина на место епископа Меары, и они хотели бы получить Ваше официальное мнение. Я сказал им, что, как мне думается, Вы одобрите эту идею, но Вы должны сделать это лично. Просьба явно была логичной, и важность вопроса не оставляла сомнений, но Келсон ощутил что за ней скрывается что-то еще, смутное и неприятное. Дугал пошевелился, почувствовав, наверное, это беспокойство, и Келсон был вынужден немного усилить свой контроль. Что-то не так?--спросил он. -- О чем Вы недоговариваете? Сегодня вечером кто-то пытался убить Дункана кинжалом с мерашой. Что? Один из его собственных слуг, на самом деле -- почти мальчик. К сожалению, он мертв. А Дункан? Когда в соединении отразились его собственные шок и волнение, он почувствовал, что Дугал напрягся и пытается разорвать контакт. Он немедленно усилил контроль над Дугалом, решив хоть немного еще поддержать связь, даже если это испугает Дугала. С ним все в порядке!--пришло успокаивающее заверение Моргана.-- У него сильно порезана ладонь, но я надеюсь исцелить ее утром, и он, скорее всего, будет страдать от зелья, но серьезных повреждений нет. Но все-таки возвращайтесь как только сможете. Эмоции, скрывавшиеся за мыслями Моргана были под контролем, но очень сильными. Несмотря на то, что Келсон пытался смягчить их, Дугал отскочил в сторону, соединение начало рваться. Не полагаясь более на соединение с Морганом, Келсон сообщил о своем согласии и необходимости прервать контакт из-за реакции Дугала и оборвал соединение. Оборачиваясь, чтобы схватить бьющегося в судорогах Дугала за руки, он уловил отголоски эха боли Дункана, воспринятой Морганом, только теперь оно пришло от Дугала. "Прекрати!"--резко прошептал он, толкая Дугала и пытаясь выяснить причину паники.-- "Дугал, смотри на меня! Глубоко вдохни и слушай! С тобой все в порядке! С Дунканом все в порядке. Попробуй..." Когда его разум вошел в разум Дугала, ему показалось, что где-то позади его глаз произошел настоящий взрыв боли, отраженный его стремительно поднятыми экранами и каким-то образом снова ударивший Дугала с увеличенной мощью. Дугал вскрикнул, скрючившись от боли и сползая на пол, несмотря на попытку Келсона поддержать его, и зарыдал -- задыхаясь и дергаясь в руках Келсона. Келсон был ошеломлен. Удерживая дрожащего Дугала и пытаясь успокоить его, он никак не мог объяснить его реакцию. Дугал не должен был чувствовать ничего после того как связь с Морганом прервалась. Но когда Келсон еще раз осторожно попробовал войти, причина стала очевидной. "Экраны!"-- как можно быстрее выходя из разума Дугала, прошептал он, и, отшатнувшись, изумленно посмотрел на Дугала.-- "Матерь Божья, Дугал, откуда у тебя экраны? Ты слышишь меня, Дугал? У тебя есть экраны! Дугал, ты в порядке?" Шатаясь, Дугал распрямился и сел, держась одной рукой за голову и прислонившись к колену Келсона в поисках опоры. Келсон не стал требовать от него ответа на свой вопрос и просто ждал, пока Дугал пришел в себя и медленно поднял голову, проводя рукавом по своему заплаканному лицу. Когда он взглянул на короля, глаза его были тусклыми и, казалось, у него были проблемы с фокусировкой зрения. "Дугал, что случилось?"-- выдохнул Келсон. Дугал сделал отважную попытку улыбнуться.-- "Я собирался спросить тебя о том же. Боже, как болит голова!" "Ты каким-то образом перехватил часть того, что Морган посылал мне,"-- прошептал Келсон.-- "После этого ты заэкранировал связь. Как ты это сделал?" "Сделал что?" "Экран. Большинство людей не могут этого. Все было хорошо до тех пор, пока Морган не сказал мне про нападение на Дункана и мерашу." "А что такое мераша?"--безучастно спросил Дугал. "О, Господи, ну, конечно же, ты не знаешь. Это такой наркотик. Я не знаю, откуда он взялся. Но он затуманивает разум Дерини так, что мы не можем пользоваться магией. Мне не доводилось самому испытать это, в отличие от Моргана, а теперь и Дункана. Еще я знаю, что она использовалась, чтобы сделать моего отца уязвимым для магии Чариссы, чтобы она смогла убить его." Дугал вздрогнул. --"Звучит пугающе." "Так вот что случилось, когда ты попытался выйти из соединения! И, Боже, у тебя есть экраны! У него их нет,"-- он разочарованно махнул рукой в сторону спящего Колея,-- "и, казалось, у тебя их тоже нет, пока мы не почувствовали, что произошло с Дунканом. Что, черт возьми, случилось? Ты помнишь хоть что-нибудь?" Дугал потер виски и вздрогнул.-- "Я не могу думать, когда ты на меня орешь." "Я не ору на тебя, но я должен знать что случилось,"-- сказал Келсон несколько менее эмоционально.-- "Ты чертовски напугал меня." "Я сам чертовски испугался." Пытаясь стереть в себе воспоминания о боли, Дугал глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь не смотреть на Келсона. "У меня в голове все еще творится какой-то бардак,"--наконец продолжил, запинаясь, Дугал,-- " но я помню, что после того, как ты закончил говорить, я стал каким-то... вялым. " "Это моя вина,"-- пробормотал Келсон. --"Должен признаться, что я сделал немного больше чем сказал тебе. Но это не могло вызвать такой реакции с твоей стороны. Что еще ты помнишь?" "Я... мне кажется, я слышал смех генерала Моргана... потом что-то про епископов... а потом дикая головная боль." "Это, наверное, случилось когда речь зашла о Дункане и мераше,"--сказал Келсон, кивнув.-- "Так или иначе, Вы оказались вовлечены в соединение гораздо глубже чем я предполагал, и достаточно глубоко для того, чтобы воспринять часть эмоций. Я никак не ожидал, что у тебя есть экраны. У Колея их нет." "Кроме того, он не настолько ловок с животными,"-- возразил Дугал с небольшим раздражением,-- "но он хороший следопыт, почти как Сайард."--он помолчал.-- "Может быть, это как-то связано со Вторым Зрением. Может... может и экраны возникли из этого." "Может быть,"--ответил Келсон. Но высказывание Дугала о животных затронуло в Келсоне какую-то струну, и на слова о Втором Зрении он не обратил никакого внимания. Он вспомнил как его отец рассказывал ему о том, что Морган мог подзывать оленей прямо к городским стенам, а Бронвин могла подзывать птиц. Если их способности были вызваны тем, что они Дерини, то как быть с Дугалом? Дугал тоже умел обращаться с животными, и эта способность, естественно, могла объяснить экраны. "Давай попробуем еще раз,"--сказал он, кладя руки по обе стороны головы Дугала, прежде чем тот смог возразить.-- "Постарайся не бороться со мной. Это единственный способ для нас узнать побольше о том, с чем мы столкнулись." Но как только Келсон попытался вновь проникнуть сквозь экраны Дугала, у того перехватило дыхание и он тут же попытался отстраниться. "Боже, что ты делаешь?" "Я не хочу делать тебе больно,"-- ответил Келсон.-- "Попробуй расслабиться. Не борись со мной, черт возьми! Чем больше ты борешься со мной, тем больнее тебе будет!" Но Дугал уже опять обезумел от боли, вызванной проникновением Келсона и заставившей его сжаться в дрожащее подобие эмбриона. Келсон попытался еще несколько раз, но экраны отказывались двигаться. Он почувствовал, что пульс Дугала повысился до опасного предела. Он был вынужден остановиться. "Извини,"--пробормотал он, полностью выходя из разума Дугала.-- "Господи, хотелось бы мне знать откуда у тебя взялись эти экраны!" Он сомневался, что Дугал слышал его, но продолжал повторять свои извинения, ожидая пока Дугал придет в себя и массируя его окаменевшие плечи пока Дугал не пошевелился, распрямившись и подняв на Келсона испуганный, затуманенный болью взгляд. "Извини,"-- снова сказал Келсон. -- "Я не хотел делать тебе больно. Я действительно не хотел. С тобой все в порядке?" Дугал неуверенно кивнул и, с помощью Келсона, сел, подняв руку как будто присягая. "Это не твоя вина, а моя. Я попытался сделать то, о чем ты просил, но это было так болезненно..." "Я знаю."-- Келсон отвел взгляд, еще раз вспоминая что произошло, затем покачал головой и вздохнул. "Ладно, от того, что мы сидим здесь и извиняемся друг перед другом, не будет никакого толка. Ничьей вины в случившемся нет. Я, само собой, не хочу ехать завтра в Кулди"-- Он поднял бровь в надежде.-- "Думаю, что ты вряд ли захочешь поехать со мной." "Из-за того, что только что случилось?" Келсон кивнул. "Я не могу."-- Дугал сглотнул и полуотвернулся, теребя складки своего килта. "Это мой отец, Келсон. Ты видел, в каком состоянии. А ведь зима только начинается. Я не могу оставить его здесь одного." "Он не будет один,"-- сказал Келсон.-- "Здесь твои сестры, да и весь клан тоже. Или это не настоящая причина?" Дугал глубоко вдохнул и, избегая встречаться с Келсоном глазами, медленно выдохнул.-- "Это главная причина. Если он умрет, нет... когда он умрет, я стану предводителем клана МакАрдри и графом Траншским. У меня есть обязанности по отношению к моим людям. Возникает немало проблем, когда старый предводитель умирает, а нового нет поблизости." Застыв, Келсон поглядел на ложе, возвышавшееся над ними, хоть он не мог видеть лежащего на нем. "Колей умирает?" "Я очень серьезно сомневаюсь, что он переживет зиму,"--спокойно сказал Дугал.-- "Он выглядит сильным, но его сердце... ладно, давай скажем откровенно -- если бы он был лошадью, я прикончил бы его несколько месяцев назад. И...у него еще нелады с мозгом. После того как у него почти отнялись ноги, он какое-то время совсем не мог говорить, правда, через несколько месяцев речь к нему вернулась." "Мне действительно жаль." "Мне тоже."--Дугал тяжело вздохнул.-- "К сожалению, от этого ничего не изменится. Я сомневаюсь, что даже ваши целители-Дерини могут что-то сделать для него. Самое меньшее, что я могу сделать -- это быть здесь когда он умрет. Конечно, если он на самом деле переживет зиму, у меня возникнет другая проблема. Придет весна и мое место будет вместе с тобой, ведя отряды МакАрдри." "Но об этом мы подумаем потом, если это произойдет,"--закончил он.-- "И обо всем остальном -- тоже, согласен?" Беспомощно пожав плечами, Келсон поднялся и помог Дугалу встать на ноги. "Как пожелаешь. Несмотря на то, что я хотел бы видеть тебя при дворе в течение зимы, я, конечно, не могу игнорировать причины, требующие твоего пребывания здесь. Я не думаю, что случившееся только что потребует каких-то срочных действий. То, что происходит сейчас у тебя в голове, продлится еще какое-то время, и не думаю, что какие-то изменения произойдут раньше чем весной, когда мы сможем узнать больше." Он и Дугал молча вернулись к окну, и Келсон, приоткрыв окно, глядел на море, глубоко дыша соленым воздухом, а Дугал стоял рядом с ним. "В общем-то, вряд ли что-то случится до весны,"--продолжил король через несколько секунд.-- "Подумай сам. Уже назревают штормы. Через месяц дожди увеличат время, необходимое для пересечения этой территории, вдвое, а через два это время увеличится еще вдвое из-за снега. Даже ваш кузен Ител, несмотря на то, что он хочет мой трон, не сможет при таких условиях вести за собой более или менее боеспособную армию. Нет, у нас есть целая зима, чтобы разобраться с этим. Могут быть некоторые мелкие местные беспорядки, но никакой серьезной угрозы не возникнет еще, по меньшей мере, пять месяцев." Угрюмый Дугал оглянулся на комнату позади них, на большое ложе, скрытое в тени, и человека, шумно храпящего под мехами. "Брат, если где-то возникнет угроза, я приду туда,"--сказал он негромко, подняв правую руку, ладонь которой пересекал слабозаметный шрам. Этот жест потряс Келсона больше чем все происшедшее этой ночью, а случилось немало. Он задумчиво поднял свою правую руку и совместил слабый шрам на своей ладони со шрамом на руке Дугала. Воспоминания о том времени, когда эти шрамы возникли хлынули на него, как будто они оба снова стояли рядом со священным колодцем на вершине холма рядом с Кандор Ри. Келсону было десять, а Дугалу почти девять. "Ты уверен, что действительно хочешь?"--спросил Дугал, когда они вымыли свои грязные руки в воде из колодца.-- "У нас считается, что присяга сильна так же как клятва на крови. И что скажет твой отец?" "Меня не волнует, что оно скажет после того как это сделано,"--ответил Келсон.-- "Он ведь не в силах изменить это, так ведь?" "Нет. Никто не сможет изменить это, пока один из нас не умрет." "Тогда нам нечего волноваться,"-- сказал Келсон с усмешкой,-- "потому что мы собираемся жить вечно, правда?"-- Он помолчал мгновенье.-- "Ты не знаешь, это очень больно?" Казалось, что Дугал позеленел под своими веснушками. "Я не знаю,"--сказал он.-- "Мой брат Майкл побратался кровью со своим другом Фальком, когда они были моложе чем мы, и он рассказывал, что это было ужасно больно, но я думаю, что Майкл иногда сгущает краски, чтобы попугать меня."--Он сглотнул.-- "В конце концов, это ведь просто небольшой порез. Если мы собираемся стать рыцарями, мы должны научиться не бояться ран, не так ли?" "Я не боюсь,"-- парировал Келсон, вручая Дугалу свой кинжал, оправленный серебром.-- "Вот. Давай!" На самом деле, он очень боялся, как и Дугал, но он позволил себе даже вздрогнуть, когда неопытная рука Дугала чиркнула лезвием по его плоти. Зачарованный, Келсон держал себя под запястье и смотрел как кровь скапливается в его ладони, оторвав свой взгляд только когда Дугал вложил рукоятку кинжала в его окровавленные пальцы. Рукоятка была увенчана бледно-водянистым аметистом, и он помнил как он потемнел от окрасившей его крови, когда он провел лезвием по ладони Дугала, разрезая ее так же как была разрезана его собственная. "Повторяй за мной,"-- шептал Дугал, прижав свою окровавленную руку к руке Келсона и связывая их носовым платком. --"Признаю тебя своим братом, по крови и по жизни." "Признаю тебя своим братом, по крови и по жизни,"-- повторил Келсон. "И пусть все четыре ветра будут свидетелями,"--добавил Дугал. "И пусть все четыре ветра будут свидетелями,"-- согласился Келсон. "Что, пока я дышу, на стороне моего брата будут и моя жизнь, и моя честь...." Слегка улыбнувшись, Келсон хлопнул своей свободной рукой по их связанным рукам и кивнул. "Я жду тебя весной, брат,"-- сказал он спокойно, не желая портить настроение. -- "Выполняй зимой свой сыновний долг и охраняй для меня мир в Транше, а как только очистятся перевалы -- приезжай в Кулди." "Я так и сделаю, мой господин,"-- прошептал Дугал. --"И Боже сохрани нас обоих." ГЛАВА ШЕСТАЯ Они задумали свергнуть его с высоты, прибегли ко лжи -- устами благословляют, а в сердце своем клянут. -- Псаломы 62:4 (61:5) Рано утром следующего дня епископы, съехавшиеся в Кулди, по особой просьбе Архиепископа Ремутского собрались на закрытое собрание Поскольку Дункан отсутствовал, секретарем заседания был назначен Истелин. И он же был удивлен больше всех, когда Кардиель предложил его на должность епископа Меары. К облегчению Кардиеля и Арилана, поддержка кандидатуры Истелина быстро росла. Когда в поддержку изумленного Истелина смущенно выступил Архиепископ Брейден, который знал Истелина лучше кого бы то ни было еще, вряд ли бы в зале нашелся прелат, на поддержавший активно выдвижение Истелина, поскольку это назначение являло собой изящное решение проблемы с Меарой. К полудню, когда епископы собрались на мессу, архиепископ Брейден объявил с кафедры окончательное решение. За некоторым исключением, новость была воспринята с облегчением и общим одобрением. Одним из тех, кто не одобрил выбор епископов, был Джудаель Меарский, хотя внешне он воспринял новость с одобрением и послушанием. Вскоре после мессы он осторожно постучал в дверь своего наставника, Креоды Кэрберийского. Секретарь епископа немедленно впустил его. "Вы могли бы предупредить меня,"-- сказал он, когда секретарь проводил его к Креоде. Вздохнув, Креода знаком пригласил Джудаеля сесть напротив своего кресла и тем же знаком приказывая священнику-секретарю остаться. Джудаель сел. Это был моложаво выглядящий человек, державший спину неестественно прямо, с преждевременно поседевшими волосами, ярко контрастирующими его черному церковному облачению. Его бледные глаза цвета морской волны осуждающе глядели на Креоду, а руки, теребившие кольцо на правой руке, выдавали его волнение. "Так бывает,"--промолвил Креода.-- "Если это может послужить Вам утешением, то могу сказать Вам, что Вы вели себя именно так как должны были. Кардиель выскочил со своими рекомендациями нам сегодня рано утром. Я никак не мог предупредить Вас до мессы. Мне жаль." "Мне тоже."--Джудаель взволнованно потеребил свое кольцо еще мгновение, затем уставился на огонь в камине. Серебряный перстень на его руке больше подходил лорду чем священнику. "Что потом?"--спросил Джудаель.-- "Это конец? Король утвердит назначение Истелина?" "Мой ответ на все три вопроса -- не знаю,"--ответил Креода.-- "Истелин пользуется покровительством короля уже несколько лет, так что я сомневаюсь, что со стороны Его Величества будет какие-то возражения. Это, однако, не означает что все кончено." "Нет?" Креода, щелкнув пальцами, подозвал секретаря и протянул руку за сложенным пергаментом, незамедлительно поданным секретарем. Джудаель подался вперед с надеждой, но Креода помедлил, разворачивая послание. "Это прибыло вчера поздно вечером,"-- сказал епископ, держа послание на вытянутой руке и пробегая текст глазами прежде чем передать послание Джудаелю.-- "Суть этого в том, что наш брат в обители Святого Иво готов поддержать Вас и ждет провожатого, который сопроводит его на пути к свободе." "Чего стоит эта поддержка теперь, когда епископом Меары стал кто-то другой?"--горько сказал Джудаель, просмотрев написанное мелким почерком письмо. "Она будет настолько полезна насколько будет нужно,"--ответил Креода.-- "По меньшей мере, он может объединить церковные фракции для воссоединения Старой Меары." "Вы в самом деле думаете, что он все еще так влиятелен?" "Он может удивить Вас,"--возразил Креода.-- "Некоторый считали его фанатиком, но я всегда знал его как прямого и благочестивого человека. То, как с ним поступил король, потрясло многих, в том числе и меня. В конце концов, он был избранным нами примасом." "И фанатиком,"--напомнил Джудаель своему настоятелю, отдавая послание священнику, стоявшему у него за спиной.-- "Вы сами признали это." Креода пожал сутулыми плечами и улыбнулся тонкой, самодовольной улыбкой.-- "Пожалуйста, Отец, поверьте, что у меня есть некоторый здравый смысл. То, что кто-то говорит о нашем бывшем предстоятеле как о благочестивом человеке, вовсе не означает, что он собирается снова стать примасом." "Не собирается быть примасом?"--Джудаель посмотрел на епископа в изумлении.-- "Но я думал..." "Не надо думать, отец,"-- мягко ответил Креода. -- "Оставьте размышления мне. Под угрозой не только Ваше место епископа Меары, но и кое-что еще. Чем меньше Вы знаете, тем лучше. " "Но..." "Говорят, что король может заставить человека говорить правду, святой отец,"--продолжал Креода.-- "И только Господь знает, на какие безбожные вещи способны его приятели-Дерини. Но никто не может рассказать о том, чего не знает, так ведь? Я молчу, чтобы защитить и Вас, и себя, сын мой." Лицо Джудаеля стало белее его седых волос, и он сложил руки на груди, стараясь подавить дрожь. "Боже, вы правы! Вчера вечером генерал Морган остановил меня на пути из часовни. Я не мог избежать встречи с ним. Он хотел знать, знаю ли я что-нибудь о попытке убийства МакЛейна." "Попытка убийства?" "И Вы не стояли за этим?" "Конечно нет! Что случилось?" Джудаель выглядел смущенным, когда он покачал головой.-- "Я точно не знаю. По-видимому, какой-то парень напал на него с ножом. Правда, это было не слишком серьезно. МакЛейн был на мессе сегодня. Я видел, как он стоял рядом с Морганом." "Значит..."-- Креода несколько мгновений смотрел в никуда, потом покачал головой.-- "Неважно. Нас это не касается. Кто угодно может хотеть убить священника-Дерини." "Или герцога-Дерини,"-- добавил Джудаель.-- "Он тоже Дерини, не забывайте. Моя тетя и мои кузены не стали бы возражать." Креода выглядел озадаченным, и Джудаель продолжил несколько презрительно. "Вы, наверное, забыли, Ваше Преосвященство? Отсутствие значения для церкви не означает, что его нет вообще. У Дункана МакЛейна, как герцога Кассанского и графа Кирнийского, нет прямых наследников. Когда он умрет, его земли, по строгим правилам наследования, должны перейти к Ителу... но король не позволит этого." "А, значит, Морган чувствовал, что Вас мог быть повод,"--выдохнул Креода.-- "Который у Вас на самом деле был. Именно поэтому он хотел допросить Вас. Разве Вас не радует, что Вам не было известно ничего, что Вы могли бы рассказать ему?" "Я расскажу Вам. Он хотел знать, к