сший самыми фантастическими подробностями. И Киссур, и Шаваш, как уже говорилось, набрались выше глаз, а что у трезвого на уме... Шаваш засмеялся. - А что ты мне предложишь, Киссур, взамен? - Все, что ни пожелаешь. Ты хотел Иман. (Государь подарил Киссуру много поместий в нефтеносных районах Имана.) Хочешь, я зарежу Ядана? Шаваш захихикал еще громче. Он пошатнулся, и, чтобы устоять на ногах, ухватился за плечо Киссура, а потом споткнулся и встал на колени. Губы его коснулись руки Киссура. - Киссур... Отдай мне Идари, и я не буду участвовать в выборах. Все на мгновение замерли, еще не понимая, что происходит. Первым среагировал сам Киссур. Его руки, находившиеся у самого лица Шаваша, вдруг сцепились между собой, и этими сцепленными руками Киссур ударил Шаваша в подбородок. Замминистра описал в воздухе длинную дугу и приземлился спиной на праздничный стол, разбрызгивая во все стороны соусы и закуски и ломая бесценные, времен пятой династии фарфоровые тарелки. Киссур схватил первое, что подвернулось ему под руку, а под руку подвернулся высокий пятисвечник в форме пылающей розы на бронзовом пруте, и с диким ревом устремился вслед за ним. Тут-то на Киссура бросились Бемиш и Шавашева охрана, и, если бы не они, Киссур бы несомненно насмерть зашиб любезного хозяина праздника, а так дело ограничилось только тем, что Киссур убил одного из охранников да сильно покалечил второго. x x x На следующий день Бемиш приехал в особняк Киссура извиняться. Киссур лежал в широкой постели, весь зеленый с перепою и с рукой в лубке. Руку ему вчера сломал Бемиш. В ногах Киссура сидели его брат Ашидан и Хана-дар Сушеный Финик, и нельзя сказать, чтобы они приняли Бемиша чрезмерно дружелюбно. - Сукин сын, - сказал Киссур из подушек, - я его все равно убью. Он имел в виду Шаваша. - Вы были пьяны, - возразил Бемиш, - вы еще помиритесь. Киссур хрипло засмеялся. - Не валяй дурака, Киссур! Шаваш - просто похотливый козел! Он у меня чуть не отнял Инис! Он спит со всеми женами подчиненных! - Вот именно. Он спит со всем, что имеет между ног дырку, спереди эта дырка или сзади, он не вылезает из кабаков, он даже на переговоры с Галактическим банком таскает за собой этого мальчишку, и он осмеливается просить у меня мою жену! x x x Выборы в первый парламент Вей состоялись в пятый день шуюн, 17 июля по межпланетному календарю. Абсолютное большинство избирателей - 67, 5% - проголосовало за партию народной свободы, бывшую секту "знающих путь". В тот же день государь объявил результаты голосования недействительными и отдал приказ об аресте Ядана и Ашиника - двух известнейших лидеров секты. Ядан пропал. Ашиник бежал на Землю. Его появление произвело фурор среди либеральной прессы. Обаятельный молодой человек двадцати двух лет, с безупречным английским, годовым опытом вицепрезидентства в крупной трансгалактической компании и годовым же сроком учебы в элитной школе бизнеса никак не соответствовал обвинениям, выдвигаемым официальными властями Вей: обвинениям в терактах, манипуляцией волей людей, массовом гипнозе и, главное, в буквальном понимании предвыборного лозунга "земляне - бесы". Через два дня после бегства Ашиник появился с большим интервью на седьмом интергалактическом канале. Он объяснил все слухи против партии народной свободы очень просто: чиновники решили провести выборы, надеясь таким путем получить больше власти, чем имели до тех пор. Когда оказалось, что на выборах победила народная партия, результаты их были отменены, а на саму партию обрушилась чудовищная, ни с чем не соразмерная клевета. Ашиника спросили: собиралась ли его партия национализировать, в случае победы, имущество иностранных компаний? - Нет, - ответил Ашиник, - но мы бы стали добиваться, чтобы деятельность предпринимателей и финансистов Федерации Девятнадцати полностью соответствовала законам Федерации. Примеры? Ашиник может назвать примеры. Он год проработал на Теренса Бемиша, создавшего одну из крупнейших промышленных империй на Bee. Теренс Бемиш купил на восемнадцать миллионов акций Ичарского завода полиметаллов через час после того, как господин Шаваш, его друг, поставил свою подпись под документом, продающим завод компании MetalUranum, и за день до того, как о сделке стало известно. Это принесло ему тридцать миллионов. Теренс Бемиш купил на двадцать миллионов облигаций "золотого займа" после того, как близкий друг Шаваша, некто Ошин, сделал заявление, ставящее под сомнение выплату процентов по этим облигациям, вследствие чего их курс упал почти на 40%. Через день Ошин был уволен, курс вырос до прежнего уровня, а Теренс Бемиш заработал около шестнадцати миллионов. Через неделю Бемиш сделал Ошина управляющим одним из своих фондов. - Такие действия слишком напоминают инсайдерскую торговлю и во всем мире были бы предметом судебного разбирательства, - заявил Ашиник. - Несомненно, что Теренс Бемиш покупал ценные бумаги, располагая информацией о том, что цена их резко вырастет. Пресечение подобных преступлений не несет с собой угрозы рынку. Напротив, оно обеспечивает равные правила игры для всех. Что же касается собственно Ассалахской компании, - объяснил Ашиник, - то она, например, предоставляла кораблям не только возможность посадки, но и возможность неуплаты ввозных пошлин. При космодроме был создан конвейер экспортно-импортных фирм, каждая из которых существовала два месяца. Дело в том, что, по вейскому законодательству, налоговые отчеты сдаются раз в два месяца и фирма, существующая меньший срок, просто не платит налогов. Разумеется, .местные налоговые чиновники знали, что происходит, но были запуганы и задарены. Фирмы использовались в двояких целях. Обычно их преемники полностью выполняли обязательства предшественника, но иногда, в тех случаях, когда Шавашу или Бемишу требовалось кого-то наказать, преемник просто не оплачивал товар или, наоборот, не производил поставки по факту предоплаты. Это было нетрудно, так как большая часть груза проходила без каких-либо таможенных документов. За счет этого ассалахский импорт был на 30% дешевле импорта через любой другой космодром. - Значит ли это, - полюбопытствовал журналист, - что вы, придя к власти, станете строго взимать все пошлины? - Нет, - ответил умненький выпускник Хэвишема, - напротив, мы снизим пошлины. Мы против протекционизма и ограничений внешней торговли. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что, требуя пошлины с одних и дозволяя не платить их другим, правительство Яника занималось не протекционизмом отечественной промышленности, а покровительством одним импортерам за счет других, что, согласитесь, хуже даже протекционизма. Журналист полюбопытствовал, как хорошо платил налоги сам Ассалах, и Ашиник сказал, что в позапрошлом году Бемиш заплатил налоги облигациями обанкротившегося Вейского национального банка, причем суть операции состояла в том, что Бемиш купил бумаги за 7% их лицевой стоимости на рынке, а в казну их взяли по номиналу. Что же касается прошлого года, то в прошлом году на Вес начался эксперимент по выпуску налоговых векселей. Эти векселя представляли собой переоформленные в ценные бумаги задолженности предприятия перед вейской казной. Всем было известно, что от Бемиша платежей по этим векселям не дождешься, и они стоили 3 - 4% от номинала. По этой цене Бемиш их и скупил через подставных лиц, после чего обязанность его платить налоги в этом году отпала. Кроме того, Бемиш накупил множество налоговых векселей тех компаний, на которые он положил глаз, и эти векселя, при усиленной помощи государства, были обменены на акции предприятий-неплательщиков. Ценным бумагам Ассалаха этакое интервью сильно икнулось - курс их тут же упал на тридцать пунктов. Бемиш приказал составить и отправить на Землю небольшой этнографический репортаж о деятельности "знающих путь", с тем чтобы телезрители ясно представили, что политические воззрения секты не ограничиваются требованием искоренить протекционизм в промышленности и инсайдерскую торговлю на фондовом рынке. На следующий день Ашиник выступил с официальным заявлением о том, что на космодроме Ассалах имеется ядерное вооружение, и в частности завезенные туда в рамках секретного соглашения между правительствами империи и Федерации ядерные боеголовки, снабженные S-полем, типа "кассиопея", распространение которых запрещено по договору о взаимном ограничении S-вооружений между странами ООН. Бемиш в ответ назвал это утверждение чудовищной ложью. Ашиник потребовал народной инспекции космодрома. Бемиш заявил, что народной инспекции он не допустит, потому что вейский крестьянин все равно не отличит боеголовку от стартового стабилизатора, и не желает, чтобы ему в процессе этакой "инспекции" кинули в стартовую шахту взрывное устройство. И вообще народная инспекция - это демагогия, пусть приезжают специалисты и проверяют все, что хотят. Ашиник заявил, что специалисты с Земли будут куплены Бемишем и контрразведкой Федерации. Бемиш заявил, что он не понимает, что такое народная инспекция. Ашиник пообещал объяснить Бемишу, что такое народная инспекция. x x x Через два дня служба безопасности космодрома донесла, что к космодрому движется толпа. Почти одновременно два десятка сектантов, проникших еще ранее в гражданский зал ожидания, спустились в камеру хранения, чтобы востребовать свой багаж, состоявший из гранатометов и прочей утвари для убийства в ассортименте. Багаж был просвечен заранее, и сектанты были арестованы in flagrant delicti. Бемиш заявил, что речь шла о спланированном теракте, и что если такова народная проверка, то он ее не допустит. Сектантов увезли в столицу, где из них быстро выбили подтверждение обвинения. Бемиш приказал выставить плотное ограждение по всему периметру космодрома и ввиду чрезвычайности ситуации допускать на летную территорию только людей с билетами на руках. Через день он продемонстрировал журналистам две бомбы, извлеченные из багажа неизвестного гражданина, который приехал на космодром с билетом на планету Гера, а отбыл в неизвестном направлении. Ашиник заявил, что невзорвавшиеся бомбы - это провокация самого Бемиша, равно как и вооруженные гранатометами сектанты. По поводу их "признания" в руках вейской полиции Ашиник заметил, что господин Шаваш может даже слона заставить признаться в том, что он - переодетая мышь. Ашиник заявил, что их акция протеста носит исключительно мирный характер. Огромная толпа сектантов обложила космодром. Журналисты со всей Галактики, почуяв добычу, слетелись в Ассалах. Каждый день к блокпостам приходили все новые и новые люди. Они представлялись перед журналистами "простыми крестьянами, которым не нравится, что их родину продали за банку сметаны". Бемиш со своей стороны заявил, что это не крестьяне, а убежденные сектанты. Движение по шоссе, связывавшее Ассалах со столицей, было практически парализовано. Грузы перебрасывались только по двум монорельсам - Ассалах - Небесный Город и Ассалах - Ай-Чахар. Полоса отчуждения монорельсов контролировалась специально запущенными спутниками: три раза в день спутники поднимали тревогу, поезда приходилось останавливать, график движения грузов летел к черту. Конвои грузовых автомашин отправлялись с автоматчиками в кабине. Бемиш вывесил объявление, что администрация аэропорта не отвечает за безопасность пассажиров, путешествующих до столицы легковушками. Агентства по прокату автомобилей бились в истерике. Вертолетчики блаженствовали. Триста таксистов, временно принятых в службу безопасности космопорта, готовы были разодрать сектантов на куски. Реакция прессы несколько поражала Бемиша. Интервью с завзятым сектантом, профессионалом-агитатором, с пятилетнего возраста бродящим по ярмаркам и до того залгавшимся, что он уже сам не знал - бесы или не бесы земляне, - называлось интервью с "вейским крестьянином, явившимся к Ассалаху отстаивать свободу выборов и безопасность, родины". Интервью с вейцем-таксистом, у которого позавчера толпа сожгла машину, называлось интервью с "купленным Бемишем тайным сотрудником службы безопасности". Космопорт нес миллионные убытки, связанные с задержками грузов и с пассажирами, спешно избиравшими для своих поездок другие маршруты. Двадцать тысяч тонн деликатесных инисских персиков превратились в компот, простояв пять часов на безумном летнем солнце в монорельсовых вагонах с отключенной системой охлаждения. Бомба, которую обнаружили на монорельсе, была названа Ашиником "провокацией спецслужб космопорта". Сплошная магнитронная проверка грузов вывела из строя "Крадж-14А" со сверхпроводящими контурами, следовавший транзитом в адрес инисского представительства "Mountain TDL", и корпорация подняла жуткий хай. Все отпуска работникам службы безопасности были отменены. Они работали четырнадцать часов в сутки без выходных и спали тут же, вповалку, в гостиничных номерах космодрома. СБ пополнилась также тремя сотнями разъяренных таксистов и водителей-дальнобойщиков. Негласно на космодром прибыли сто высокопрофессиональных коллег Джайлса, причем газетчики узнали об этом негласном прибытии через пять минут после парковки космического лайнера. Акции Ассалаха падали в среднем в день на пять пунктов. Что же до облигаций - к концу недели высокодоходные облигации Ассалаха продавались по двадцать центов за денар. Впрочем, собственные дела Бемиша обстояли значительно лучше, чем у компании. Еще до того как результаты выборов были отменены, но победа сектантов, по мнению Бемиша, была несомненна, Бемиш срочно приказал продавать без покрытия практически все, что торговалось в Вейской системе торгов. Игра на понижение принесла "Вейскому специальному" и "Второму фонду вложений" добрых сорок миллионов денаров, но впервые в жизни Теренс Бемиш не очень-то радовался тому, что играет на понижение. Бемиш запросил у правительства помощи против демонстрантов. Правительство мялось, жалось и, наконец, сообщило, что оно с пониманием относится к проблеме Ассалаха, однако не хотело бы применять вейскую полицию для разгона вейских же крестьян ради защиты иностранной компании, которая к тому же пользуется правом "суда и налога" на собственной территории. Конфиденциально правительство намекнуло, что боится тут же слететь, сделав что-либо подобное. x x x На третий день в Ассалах прилетел Рональд Тревис. Спустя три часа после его прибытия на космодроме сел двадцатиместный "Аякс", из которого выбрался загорелый Киссур. Киссур поспешил в кабинет Бемиша, где шло административное совещание, и заорал прямо с порога: - Что у тебя тут за бардак? Почему ты не перестреляешь эту сволочь? Что это за палочки резиновые вместо гранатометов? - Если я перестреляю всю эту сволочь, - сказал Бемиш, - то я сделаю то, о чем мечтает Ашиник. После этого расстрела на отношениях Вей и Федерации можно будет ставить крест. Ашиник начнет орать, что иностранцы на территории его планеты расстреливают абсолютно мирную демонстрацию. И в чем-то он будет прав. По крайней мере в том, что иностранцы не должны иметь права принимать такие решения. - Так какого же черта ты требовал права "суда и налога"? - Это была моя ошибка. - Клянусь божьими яйцами! - выругался Киссур. - Так попроси людей у министра полиции! - Уже просил. Правительство не хочет расстреливать собственных граждан ради выгоды иностранной компании. Если оно это сделает, то завтра ему придется расстреливать собственных граждан ради спасения собственной шкуры. К тому же все знают, что у чиновника, отдавшего такой приказ, в первом же воскресном супе окажется бомба, хотя Ашиник станет уверять, что бомбу подкинули провокаторы. - Ладно, - сказал Киссур, хлопнул дверью и был таков. x x x Киссур вернулся через шесть часов, когда уже стемнело. На летное поле село восемь большегрузных скайеров, и из них высыпало около пятисот боевиков в мягких, из воловьей кожи, аломских башмаках и с начерненными зубами. До этих-то начерненных зубов они и были вооружены. Из брюха скайеров вывалились два жукообразных плавающих танка, с необычайно короткой пушкой и вздернутой кверху задней частью, похожей на выставленные из-под спинки жука надкрылья. Танки были покрыты неметаллической, тускло мерцающей кожурой. Джайлс с изумлением прошептал Бемишу, что это сверхсовременные "ВСС-29", предназначенные для сброса с парашютом на любую поверхность, по которой не менее чем шесть минут назад был нанесен термоядерный удар. Демонстрируя, в свете фотовспышек, начерненные зубы, Киссур объяснил, что он явился сюда помочь своему другу Бемишу, и что его люди никак не являются иностранцами и никак не имеют отношения к правительству, и что если он не соскреб всю сектантскую сволочь вместе с дерном на метр глубины, так это только из-за визга, который поднял его друг Бемиш. Бемиша он назвал слюнтяем, правительство - стадом похотливых и глупых козлов, а Ашиника - собакой, которую он, Киссур, повесит во-он на том погрузочном кране, если в космопорту найдут еще хотя бы одну бомбу. Люди Киссура переменили охрану почти всех объектов. Половина штатных работников СБ космопорта отправилась спать. По правде говоря, это были большей частью мирные люди, которые не видали зверя страшнее наркокурьера, пытающегося провезти в своем животе сто граммов барнитола или доброго старого ЛСД, и даже о способах применения электрошоковых дубинок имели весьма теоретическое представление. Пассажиры, прибывавшие в космопорт, с некоторым боязливым восторгом поглядывали на огромных, под два метра, парней совершенно дикого вида, которые, казалось, дремали у терминалов, сложив руки на короткоствольных автоматах. Дамы испытывали к этим парням любопытство недвусмысленного толка, в глубине души сравнивая их со своими цивилизованными мужьями, которые даже в постели думали об утреннем совещании. Газетчики замерли в ожидании. Казалось несомненным, что малейшая выходка со стороны осаждавшей космопорт толпы кончится ее поголовным расстрелом. Было пять часов дня, когда Киссур зашел в кабинет Бемиша, где, слегка развалясь, сидел прилетевший с Земли Рональд Тревис, глава ЛСВ-банка. - Привет, - сказал Киссур. - А вы что тут делаете? - Обсуждаем судьбу космодрома, - ответил Тревис. - Ах да! У вас же эти... акции упали в цене. - Акции космодрома, - проговорил Тревис, - принадлежат мне, Бемишу и Нану. Мы обсуждаем судьбу облигаций. - Ас ними-то что? - Они стоят по двадцать центов за денар. - Ну и что? - Ничего, если бы это были обыкновенные облигации. Но это переоцениваемые облигации. - Это что за зверь? - Это было мое предложение. Процентные выплаты по облигациям устанавливаются так, чтобы цена облигации всегда составляла сто сентов за денар, - вмешался Бемиш. - Не понял. - Доход по облигациям составляет четырнадцать с половиной процентов, - сказал Бемиш. - Это довольно много. Я надеялся, что благодаря переоценке смогу снизить ставку. Накануне кризиса ассалахские облигации действительно стоили сто три сента за денар. А теперь они стоят двадцать. - С ума сойти. Никогда не знал, что есть такие хитрые бумаги. - Зато Ашиник это прекрасно знал, - сказал Бемиш. - Я ему сам растолковывал всю нашу финансовую структуру. - И ты будешь пересматривать ставку? - Нет. Этого не выдержала бы никакая компания. Даже с большим потоком наличности. А наш поток наличности упал за этот месяц на тридцать процентов. - И что же ты будешь делать? - Я предложил инвесторам новые бумаги. Взамен этой дряни. - А они? - Послали меня в задницу. Рональд привез их ответы. - Понятно. Значит, эта компания - банкрот? Бемиш не отвечал. - А если все это дерьмо размазать по стенке, облигации станут стоить подороже? - Это дерьмо размазать по стенке в любом случае надо, - процедил Тревис, - даже если компанию это и не спасет. x x x Впоследствии события реконструировались так. В 18.00 Киссур, в сопровождении Ханадара Сушеного Финика и еще десятерых боевиков, вошел в переговорную, где уже собралась вся верхушка компании и Тревис с двумя помощниками. Немного погодя туда же спустились Бемиш и Джайлс. Оба они были вооружены. Бемиш про себя отметил, что Киссур одет крайне прилично: на нем красовалась безукоризненная белая рубашка, строгий черный костюм и неброский, в меру широкий галстук, - деталь одежды, которую Киссур особенно не жаловал. Правда, пистолет, привешенный в кобуру под мышкой Киссура, был слишком велик, чтобы его мог скрыть даже превосходно пошитый костюм. Джайлс при виде Киссура хлопнул его по плечу и сказал: - Черт побери, Киссур! Вот это по-мужски! Без тебя мы бы были по уши в дерьме! - А так мы будем по уши в крови, - негромко проговорил Бемиш. Джайлс мгновенно обернулся. - Помолчите, Теренс, когда за вас стирают ваши носки. - И - к Киссуру: - Что ты собираешься делать с сектантами? - А что мне надо с ними сделать, чтобы попасть в военную академию? Джайлс на мгновенье оторопел, а потом ответил: - Расстреляйте их. Бемиш сглотнул. Что Киссур согласится на такое предолжение, в этом не было никакого сомнения. Но неужели он не понимает, что после этакого побоища никакое общественное мнение его в академии не потерпит? А Киссур расхохотался, хлопнул, в свою очередь, Джайлса по плечу и заявил: - Давно бы так! Вы, земляне, становитесь храбрыми только тогда, когда падают акции ваших компаний! Слушай, Дик, давай меняться! И Киссур вытащил из кобуры и протянул рукоятью вперед девятимиллиметровый "стар". Ствол пистолета был оставлен нетронутым, а рукоять покрывала изящная чеканка по накладным листочкам серебра. Джайлс, поколебавшись, вынул свой пистолет и тоже протянул Киссуру. Тот взял пистолет, проверил, заряжен ли он, и громко объявил: - А теперь, обезьяны, жопой вверх, лицом в пол! Вы арестованы! Боевики, стоявшие за Киссуром, вскинули автоматы. - Что за шуточки, Киссур? - Это не шутки, собака! На пол! Ну! Джайлс растерянно взглянул на "стар" в своих руках и нажал на курок. Щелчок - пистолет был не заряжен. Несколько служащих начали медленно, с поднятыми руками, вставать из-за стола. В следующую секунду Бемиш рванул свое оружие из кобуры, но раньше, чем он успел нажать на курок, один из боевиков Киссура прикладом выбил пистолет у него из ладони. Бемиш развернулся, и его кулак с глухим стуком въехал боевику в солнечное сплетение. Тот охнул и осел на пол. Двое боевиков-аломов подскочило к Джайлсу. Начальник службы безопасности бросил бесполезный уже пистолет, и в ту же секунду парни стали заворачивать ему локти. Джайлс лягнул одного боевика головой в живот, а другого перебросил через себя. Боевик выпустил автомат, и Джайлс подхватил падающее оружие. В следующую секунду раздалась очередь - это стрелял Киссур. Тяжелые пули с цинковым покрытием одна за другой пробивали дырки в одежде и теле начальника служба безопасности. Джайлс пошатнулся. На лице его было написано некоторое изумление. Он посмотрел на свой пиджак, залитый кровью, пробормотал: "Зачем", - и рухнул на пол, выпустив автомат. Меж тем к Бемишу подскочили еще двое боевиков. Один, вскрикнув, шлепнулся мордой о стол, отчего приготовленные к совещанию бумаги вспорхнули и белыми гусями разлетелись по комнате. Другой влетел задом во встроенный в стену плоский монитор, обрушился на пол и там утих. Бемиш перескочил через стол и бросился к Киссуру. Автоматная очередь выщербила перед ним пол, и Теренс замер на месте. Киссур и директор компании стояли, окруженные боевиками. - Не делай глупостей, Теренс, - сказал Киссур, помахивая стволом. - Руки за голову, а то отправишься на тот свет в одной лодке с Джайлсом. Бемиш стоял со съехавшим набок галстуком и разорванным воротником безупречной сорочки. Сорочка была совсем свежая, Бемиш вымылся полчаса назад и сменил ее, и теперь он чувствовал, как ткань под мышками и за спиной липнет и намокает от пота. - Поднимите руки, Теренс, - процедил сквозь зубы лежащий на полу Тревис. - Вы же видите - они чокнутые. В следующую секунду Бемиш нырнул вперед, и рука его сомкнулась на запястье Киссура. Мгновение - и пистолет полетел вбок, а Киссур покатился по полу в обнимку с Бемишем. Боевики не решались стрелять, отчасти опасаясь попасть в господина, отчасти полагая, что убивать одного из противников во время поединка западло. Стальные руки Киссура сомкнулись на шее противника. В ушах Бемиша загудело, потолок комнаты закружился и начал уплывать куда-то вверх. Бемиш ударил Киссура коленом в пах. Тот зашипел, но не ослабил хватку. Извернувшись, Бемиш перекатился на бок, и пятка его снизу вверх проехалась по коленной чашечке Киссура. Киссур заревел. Захват, рывок - и Бемиш, перекинув варвара через себя, вскочил на ноги. Время замерло, как часовой на торжественном параде. Бемиш смотрел, как Киссур падает на пол, отвесно, головой вниз, и уже слышал хруст ломающихся о паркет позвонков. На мгновение ему захотелось броситься к другу и подставить руку - но он понимал, что не успеет. И что он умрет через секунду после того, как раздастся хруст позвонков. В последнее мгновение Киссур выбросил руки, и ладони его с глухим шорохом соприкоснулись с паркетом. Киссур перекатился через голову и, оттолкнувшись от пола руками, со страшной силой ударил обеими ногами Бемиша в грудь. Бемиш отлетел к стене. Кулак Киссура на миллиметр разминулся с его челюстью. Бемиш нырнул и нанес Киссуру короткий удар в солнечное сплетение. Киссур пошатнулся. Пятка Бемиша въехала ему в пах. Киссур зарычал. В следующую секунду он рванулся на своего противника и колено Киссура садануло Бемиша под ребра. Директора компании отбросило на пол. Он еще успел перевернуться на бок, и тут же тяжелый башмак Киссура ударил его под подбородок, раз и другой. Бемиш рывком подтянул ноги к животу, группируясь, и в этот миг увидел в вышине, в свете подвесного потолка, искаженное лицо Киссура и начерненный кулак у самых своих глаз. Потом что-то разорвалось и вспыхнуло в голове Бемиша. Мир опал и поник облетевшим цветком, и Бемиш раскинулся на полу, как человек, из которого вынули скелет и оставили одно мясо. Двое боевиков застегнули на его руках наручники и поволокли за ноги из комнаты. Голова директора Ассалаха волочилась по свеженатертому паркету переговорной, из-под светлых волос сочилась кровь. - Каждый, кто дернется, - сказал Киссур, - потяжелеет на девять граммов. И указал на мертвого Джайлса. - Что это значит? - спросил с пола Рональд Тревис. - Космопорт захвачен. - Кем? - Партией народной свободы. А потом одетый в одежду землян Киссур улыбнулся и взял у случившегося рядом воина широкий десантный нож. Медленно, с удовольствием, он намотал на левую руку свой темно-бордовый галстук и, облизнувшись, обрезал его под самый корень. x x x Впоследствии все признавали, что операция была проведена с технической точки зрения блестяще. В 18.05. по внутренней связи прозвучало объявление следующего содержания, произнесенное чуть хрипловатым голосом с заметным аломским акцентом: "Дамы и господа! Ассалахский космопорт полностью контролируется мной, Киссуром, и партией народной свободы. Вся охрана космопорта разоружена. Все должны оставаться на своих местах. Всякий случай сопротивления моим войскам будет немедленно и на месте караться расстрелом. Всякая паника будет рассматриваться как попытка сопротивления. Вскоре землянам будет предоставлена возможность покинуть территорию космопорта. До того все они рассматриваются как заложники и могут быть расстреляны в случае враждебных действий по отношению к нам. Всего хорошего, господа. До свиданья". Немедленно после того, как это объявление прозвучало, боевики Киссура, находившиеся практически в каждом зале ожидания, в каждом таможенном коридоре, в каждом ресторане и магазинчике, вздернули автоматы на изготовку и прокричали: - Всем на пол! Жопу кверху, руки за голову! Ну! Большинство людей покорно исполнило требуемое, роняя на ходу только что купленные инисские лаковые статуэтки и плоские деревянные бутылочки с чахарской водкой, приобретенные в качестве сувениров: команда эта очень способствовала прекращению паники, которую следовало считать сопротивлением. Кое-где прогремело несколько очередей в воздух; пятеро работников СБ космопорта попытались бежать; четверо были застрелены на месте, пятый умер спустя два часа на операционном столе. В диспетчерской, под дулами автоматов, диспетчеры беспрекословно следовали указанию Ханадара: объявить Ассалах, не вдаваясь в подробности, зоной закрытой для полетов. Сиречь: кораблям, еще не вышедшим на обязательную посадочную кривую, садиться к черту на рога, куда хотят, только не в Ассалах, кораблям, уже сидящим на кривой, садиться без объяснений. Пилоты - народ дисциплинированный и привыкли садиться, как скажут. Последние два корабля успели сообразить, что садятся на космодром, захваченный террористами, но, к чести их экипажа, не заметались в воздухе, что было чревато катастрофой, а сели и только потом потребовали немедленного взлета, в чем им было отказано. Во всяком случае, ни один корабль не рухнул мимо посадочных шахт, что было бы очень и очень вероятно, начнись в диспетчерской паника. Табло главного зала, с расписанием полетов, замигало и потухло, а потом на нем появилась надпись "Да здравствует партия народной свободы". Надпись была исполнена по-английски и по-вейски. В английском варианте имелась грамматическая ошибка. Всего в порту находилось восемь тысяч человек. Из них пятьсот - добровольных или постоянных сотрудников службы безопасности, две тысячи триста - служебный персонал, включая пилотов, остальные - пассажиры. Около четырех десятков пассажиров, большею частью опознанных по фотокамерам журналистов - были выдернуты из толпы и отведены в административное помещение, где сидел Киссур, его младший брат Ашидан, а со стороны сектантов - молодой Ашиник и старик Ядан. Киссур сказал, что он предлагает присутствующим отправиться в инспекцию по космодрому и вполне полагается на их последующие правдивые показания. Кадры, сделанные этими корреспондентами, обошли впоследствии весь мир. x x x Из показаний сенатской комиссии Френсиса Ф. Карра, служащего крупнейшей аудиторской фирмы "Купере, Лир энд Гамбахер", бывшего в числе сорока отобранных заложников, данных на сенатских слушаниях по поводу захвата космодрома полтора месяца спустя. - Как вас выбирали? - Не знаю. Ко мне подошли два боевика, ткнули пальцем и увели. Они не говорили по-английски. Я подумал, что меня сейчас расстреляют. - Вас били? - По правде говоря, я получил хорошего леща под задницу, а когда мы проходили мимо крестьян, кто-то бросил в меня тухлым помидором. - Что сделали боевики? - Они проорали чего-то толпе и счистили с меня помидор. - Что было дальше? - Меня ввели в довольно большую комнату, там уже было человек тридцать. Много было журналистов: никто не препятствовал им снимать. За столом сидел Киссур с братом и руководители партии народной свободы. Киссур сказал, чтобы корреспонденты поберегли пленку, потому что он устраивает нам экскурсию по космодрому и там будут неплохие кадры. - Что было дальше? - Киссур сказал, что он требует, чтобы все, снятое на пленку, было показано по галактическим каналам. Что пленки должны быть переправлены в место, где имеется трансляционное оборудование, и что передача должна пройти по всем программам. Он сказал, что у них на разных планетах есть агенты и что если передача не начнется с девяти утра завтрашнего времени, то он будет расстреливать по пять заложников за каждую минуту опоздания. Кто-то спросил, что будет с заложниками, если его требования выполнят. Киссур сказал, что он не такая сволочь, чтобы делать восемь тысяч землян заложниками, хотя земляне сделали всю его планету заложницей в своей будущей войне с Герой. Его спросили тогда, зачем он захватил космодром, и он сказал, что это единственный способ вскрыть все секретные хранилища космодрома. Он сказал, что никак нельзя выбрать момент, когда на космодроме не было бы пассажиров, и что он не знает другого способа удержать невоенных людей от паники, как заставить их лечь на пузо и застрелить десяток-другой для примера. Его спросили, что он будет делать с пассажирами, и он ответил, что после того, как передача будет показана, заложников освободят. - А персонал? - Он сказал, что покамест вынужден задержать тех служащих, чья деятельность необходима для функционирования порта. - На ваших глазах обращались грубо с пассажирами? - Не раз. Я видел, как террорист ударил прикладом автомата человека только за то, что тот встал без позволения. Другой раз сидящий на полу парень вытянул ноги, террористу показалось, что ему ставят подножку, и он ударил этого парня коленом в висок. - О чем еще говорил Киссур? - Он сказал, что приехал в космопорт защищать своего друга Бемиша. Потом он получил точные сведения, что в одном из садящихся кораблей военные везут газ, который они применят против демонстрантов. Он стал убеждать заместителя Бемиша, кадрового разведчика Джайлса, не применять газа. Тот ответил "замолчи, вейская обезьяна". Киссур застрелил Джайлса. - Вы видели этот газ? - Да. В одном из севших последним кораблей половина груза состояла из контейнеров с нервно-паралитическим газом. Контейнеры были помечены как военный груз в соответствии со стандартными правилами военно-космических сил Федерации. Нас провели по этому кораблю первыми, и корреспонденты все снимали. - Вам известно, что военное министерство Федерации отрицает, что контейнеры принадлежали ему? - Да, ваша честь. - По вашему мнению, была у Киссура возможность погрузить эти контейнеры перед тем, как показать их вам? - Исключено. Когда мы стояли у транспортера, на табло еще горело послепосадочное предупреждение, а экипаж как раз выволакивали наружу. - Что было дальше? - Нас провели по довольно большому количеству складов. Там не всегда лежали грузы, соответствующие указанным в таможенных документах. То есть их там практически не было. Автомобили назывались медицинским оборудованием, компьютеры назывались тушенкой. Я видел целые ящики дамасских кружев, которые экспортировались как стекло. - Вам объясняли, с чем это связано? - Да. Товары, подлежащие обложению пошлинами, указывались в документах как товары, не подлежащие обложению. Большая часть экспортно-импортных фирм существовала менее двух месяцев. Я не знаю, каковы таможенные злоупотребления в других частях Галактики, но увиденное там просто поразило меня. Там воровали даже не контейнерами, а целыми грузовыми отсеками. - Что было дальше? - В конце концов нас привели на часть летного поля, которая почти не использовалась для гражданских полетов. Шахты несколько отличались от гражданских. Нам были показаны документы, из которых следовало, что шахты предназначались для посадки военных кораблей. У них была несколько другая техника отделки: например, керамическое напыление на опорных конструкциях позволяло кораблю стартовать с ускорением, в пять - шесть раз превышающим величину, характерную для гражданских кораблей. Там также... - Технические особенности военных шахт не являются предметом наших слушаний. Вы видели только шахты? - Нет, там было несколько складов - 17-А, 17-В и 17-С, с другой конструкцией стен и замков. В частности, склады экранировали излучение. Привели господина Бемиша, и он открыл эти склады. - Как обращались с Бемишем? - Его тащили на поводке. - Как он выглядел? - Жутко. Костюм разорванный, рубашка в крови, и во-от такой фингал под правым глазом. Однако у Киссура фингал под левым глазом был не меньше, и, насколько мне известно, все, что Бемиш получил, он получил в драке. Со связанными руками его никто не бил. - Что находилось в складах? - В 17-А лежали какие-то импортные тряпки, хотя по документам он был пуст. 17-В тоже был пуст по документам. В нем находились контейнеры с медицинской маркировкой. Из контейнеров на наших глазах извлекли конструкции, позднее опознанные как боеголовки типа "кассиопея", находящиеся в состоянии неполной боевой готовности. - Почему понадобилось присутствие Бемиша? - Склады управлялись компьютером, которому нужно было предъявить для опознания радужную оболочку глаза. В памяти компьютера имелись только две сетчатки: директора космодрома и его заместителя, Теренса Бемиша и Ричарда Джайлса. - Стало быть, без соучастия вышеназванных лиц боеголовки не могли попасть в склад? - Нет, ваша честь. x x x Бемиш лежал на кожаном диване в собственном кабинете, и руки его были крепко стянуты за спиной. Если скосить глаза, то можно было увидеть из окна кабинета кусочек летного поля и выгнувшийся асфальтовой радугой пандус. По летному полю бродили крестьяне. По пандусу полз жукообразный пассажирский автобус. Скрипнула дверь: в кабинет вошел Киссур. Бемиш демонстративно отвернулся к стене, ойкнув от вывернутой руки. - Привет телезвездам, - сказал Киссур, - тебя завтра покажут по всем каналам. Вместе со складом 17-В. Бемиш повернулся и опять ойкнул. - Как туда попали эти проклятые боеголовки? - спросил Бемиш. - Дорогой мой, - сказал Киссур, - это вопрос к тебе. - Не паясничай! Я их отправил туда по указке Шаваша... - А Шаваш думал, что импортирует автомобильчики, - докончил Киссур, - Шаваш тоже, знаешь, иногда зарывается... У меня же нет собственных подставных контор, вот и пришлось воспользоваться конторой господина замминистра. - Чего ты добиваешься, Киссур? - спросил Бемиш. - Ты забыл, что это ты орал от радости, когда тебе сказали, что здесь будут строить военную базу? А меня чуть не убили за то, что я отказывался это делать! Киссур улыбался, нянча на коленях автомат. - Ну хорошо. Ты умыл Шаваша. Ты снял, что он вор. Ты снял, что я вор. Ты вляпал в незабываемое дерьмо наших военных, хотя убей меня бог, если я понимаю, как ты раздобыл эти чертовы боеголовки. Чего ты хочешь? - Как чего? Национализации этого космодрома. Национализации всей дряни, которую тут понастроили чужестранцы. Смены правительства, которое ворует так, как братец Шаваш. По-моему, если на нашей земле без нашего ведома иностранцы размещают запрещенные во всей Галактике виды вооружения, так это достаточный повод, чтобы отобрать у богачей сожранное и вернуть его народу? Бемиш дернулся. - Идиот! У тебя ничего не выйдет! - Почему? - Почему?! Ты еще спрашиваешь, почему? Да ты посмотри, кого ты набрал в союзники?! Ты загубишь свою шею и свою страну! Ты назови хоть одного чиновника на своей стороне, хоть одного человека, который знает, что такое бюджет и что такое баланс! Твои союзники - идиоты, которые считают землян бесами! Ведь Ашиник может рассуждать об искоренении протекционизма и равных правилах игры для всех ровно до той секунды, пока он не пришел к власти! А когда он придет к власти, то либо он будет делать то, что хочет его партия, либо его сожрут с потрохами. Ты думаешь, с такими союзниками можно устроить что-нибудь, кроме театрального бенефиса? Ты думаешь, с тобой кто-нибудь будет разговаривать? А заложники? А убитые? - Я отпущу заложников, - сказал Киссур. - Пассажиров? А персонал? Черт возьми, если ты отпустишь персонал, здесь все просто взлетит на воздух! Или ты вейского сектанта посадишь за терминал управления ВиС? - Я отпущу всех заложников-землян, - повторил Киссур, - тот персонал, который останется - это подданные империи. Уверяю тебя, что все журналисты-земляне будут говорить, что я отпустил заложников, потому что они только землян считают заложниками. А что до чиновников империи, то им все равно: заложники, не заложники - этого мы издавна не считали грехом. Бемиш даже застонал, зажмурив глаза. Действительно. Если Киссур говорит правду, это конец. То, что партия народной свободы имела в своей власти пять тысяч чужестранцев и тут же их отпустила, будет выгодно контрастировать с воровством и боеголовками, найденными в результате ее отчаянного акта. Да уж, все слухи, распространявшиеся правительством насчет партии - например, что она землян считает бесами, от этакого благородного поведения выглядели враньем... Умно. Умно и... непохоже на Киссура. И тут в проеме кабинета обрисовался еще один человек. - Вот мы и опять встретились, хозяин. Бемиш повернул голову. - Это мне тебя, Ашиник, благодарить, - спросил он, - за стратегию и тактику связей с общественностью? Молодой человек усмехнулся. Руки его нервно нянчили автомат. - Наверно, хозяин, проклинаете тот день, когда не позволили Киссуру застрелить меня? Бемиш только заскрипел зубами. - Есть маненько, - пробормотал Бемиш. - Во всяком случае, Инис была бы жива. - Не трожь это имя, убийца! - взвился Ашиник. - Что ты несешь? - Ты бы и меня тогда убил, если б я не сбежал! - Вздор! Ее убили по приказу Ядана! Чтобы поссорить тебя со мной! Точно так же, как по приказу Ядана убили его предшественника! Зачем мне было ее убивать? - Из ревности. - Из какой, дурак! Я ее тебе отдал! А она - она в тот день просила взять ее обратно! - Отдал? Взять? - прошептал белый, как мел, Ашиник, - или вейские женщины товар, который отдают .и берут? - Вы долго будете браниться? - полюбопытствовал Киссур. Ашиник опомнился. - Ашиник еще не сказал самого главного, - саркастически заметил Бемиш, - а именно на каком дереве он собирается повесить убийцу неверной наложницы, каковое убийство, кстати, по старинным законам, за которые он столь ратует, вовсе не является наказуемым преступлением. - Господин Бемиш, - сказал Ашиник, - мы, революционное обновленное правительство Вей, не собираемся вас задерживать. Мы передаем с вами наши требования, требования восставшего народа. Наши требования просты и равно отвечают интересам императора и интересам народа. Только продажные чиновники и алчные чужеземцы могут противиться им. Мы требуем отставки нынешнего правительства и суда над запятнавшими себя коррупцией чиновниками. Мы требуем, чтобы во главе империи, как и десять лет назад, встал Киссур Белый Кречет. Мы требуем, чтобы чужеземная идея выборов была вычеркнута из указов государства, как не соответствующая духу народа Вей. Так как наша партия выиграла ваши вшивые выборы, вряд ли это требование можно назвать требованием меньшинства народа! Мы требуем безусловной национализации всех предприятий, принадлежащих чужеземцам, и проверки правильности действий других частных собственников. Мы не против предпринимателей: мы против плохих и алчных предпринимателей, которые сосут кровь народа, не заботясь о его благе! Плохих предпринимателей мы будем искоренять, хороших - поддерживать! - Под плохими предпринимателями, - не выдержал Бемиш, - вы разумеете тех, кто дает взятки не вам, а под хорошими - тех, кто дает взятки вам? - Молчать! - заорал Ашиник, - Не вам сегодня говорить о взятках, господин Бемиш! После того, как по вашим складам прошлись с телекамерой! ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, или Премьер-министр в роли международного террориста. В 19.54 Бемиша впихнули в его собственный "мерседес", и неулыбчивый Ханадар довез его до последнего поста, располагавшегося напротив старой деревни. Деревня как вымерла. Над полем висела пыль, поднятая стайкой пролетевших военных скайеров. Метров за двести от поста торчал спешно врытый шлагбаум, за ним - антенны, похожие на невиданно вымахавшие в длину лопухи, и целое стойбище военных джипов. А еще чуть подальше, в километре - собственная вилла Бемиша, подарок главы террористов и бывшего первого министра империи... Двести метров. Двести мэтров от бывшего космодрома, захваченного террористами, до нормального мира, населенного продажными чиновниками и глупыми землянами. Двести метро!, для бывшего директора Ассалахской компании господина Бемиша, несущего на шее портфель с требованием национализации компании и ключ от наручников, которые по-прежнему стягивают сзади его руки. Двести метров - по лицу Бемиша бегали солнечные зайчики и красные пятнышки лазерных прицелов. Бемиш ступил за шлагбаум. Красные пятнышки погасли, и к нему кинулись люди в военной форме. Впрочем, были и гражданские: в подбежавшем первом человеке Бемиш узнал посла Федерации, Майкла Северина. Бемишу бросилось в глаза отсутствие журналистов. Бемиша втиснули в автомобиль, и тот помчался по направлению к вилле. - Как туда попали боеголовки? - заорал на Бемиша человек в полковничьих погонах. - Это надо спросить Шаваша, - огрызнулся Бемиш, - это его указание про его груз. - Спросим, - процедил полковник. - Мы знаем, как туда попали боеголовки, - сказал второй спутник, - они попали туда с базы Норд-вест. Это база на спутнике планеты Агая. На одном из космодромов Агаи работал старый приятель Киссура, анархист, он приезжал сюда шесть месяцев назад, а Киссур приезжал на Агаю в позапрошлом месяце. Через неделю после его приезда случилось следующее: этот анархист, Лоре, и пятеро его приятелей свалились в пропасть на крутом вираже. Несчастный случай. И в тот же день другой несчастный случай, за полтора световых года от Агаи: механик базы, Денни Хилл, улетевший за три дня до того в отпуск на Землю, утонул ни с того ни с сего на людном пляже. Так что тут все ясно, откуда Киссур взял боеголовки. А вот как он всучил их вам, господин Бемиш... - Сами хороши, - огрызнулся Бемиш, - если у вас боеголовки воруют, как крупу из кладовой. Вы знаете их требования? - Знаем. Они уже сообщили по СВ. По вашему мнению, он действительно способен убить заложников, если мы не пустим в эфир эти репортажи? - Убить? - рассердился Бемиш. - Да он съесть их способен, маринованными или жареными! Вы знаете, что он девять лет назад повесил три тысячи горожан, поднявших в столице восстание? Он во время гражданской войны развесил триста человек на левом берегу Орха, а триста - на правом! А лагерь Ханалая забыли? Тут машина остановилась во дворе виллы, и Бемиш первым спрыгнул на песок. - А где, кстати, журналисты? - спросил он. - Журналистов нам еще не хватало, - фыркнул полковник. - И напрасно, - сказал Бемиш, - Киссур устроил для журналистов представление, а вы их метлой гоняете. У журналистов же своего ума нет, им что скажут, то они повторяют. Вот увидите - они Киссура похвалят, а вас обкакают. - Киссура похвалят? - разъярился полковник. - Похвалят мерзавца, который захватил в заложники восемь тысяч человек? x x x Со ступеней виллы к Бемишу бросился Шаваш. Не поехал-таки встречать, перепугался! Маленький чиновник был бледен, как мел, и рукав его бархатной куртки был испачкан - необыкновенная для Шаваша небрежность. - Что он?! - вскричал Шаваш. - Он что-нибудь требовал от меня, Теренс? - В точности то же, - ответил Бемиш, - что он требовал, когда вы предложили ему поменяться женами. Шаваш схватился за голову. - Теренс Бемиш утверждает, - сказал полковник, - что груз фирмы "Дасса" был помещен в ангар 17-В по вашему указанию. Это так? Шаваш поднял безумные глаза. - Да какая разница! - закричал он с досадой. - По вашему или нет? - О Господи, ну, наверно, да, - закричал со злобой чиновник, - подумаешь, дело, дали мне двести тысяч за звонок, я позвонил, не мой это груз! - Это понятно, что не ваш, - с нескрываемым презреньем промолвил полковник, глядя на маленького чиновника. - А вы тоже хороши! - заорал Шаваш. - Если у вас боеголовки со складов воруют, как шоколадки из супермаркета, так нечего на меня кивать! x x x Через десять минут в главной гостиной виллы, прелестной гостиной, отделанной голубым и палевым шелком, началось заседание чрезвычайного комитета по разрешению ассалахского кризиса. В заседании принимали участие: человек шесть крупных вейских чиновников, Теренс Бемиш, как директор компании, на территории которой разразилось безобразие, посол Земли, три военных советника с Земли же и двое коллег покойника Джайлса из службы безопасности. Возглавлял антикризисный комитет господин Шаваш, что было весьма необычно: маленький чиновник обычно предпочитал быть в тени при любой грозе, а тут не вытерпел и сидел во главе стола - краше в гроб крадут. - Вообще-то это удивительный союз, - сказал посол Северин, - между Киссуром и еретиками до крайности мало общего. Киссур не участовал в выборах; еретики в них победили. Киссур - бывший первый министр Вей, человек с убеждениями государственника, если не фашиста. Он ненавидит все, что силу государства ослабляет. Секты и еретические учения - естественный объект его ненависти. Сектанты, будем здесь говорить без оглядок на либеральную прессу, - даже те, что учились в Хевишеме, - тут посол бросил быстрый укоризненный взгляд на Бемиша, - считают землян бесами. Киссур так не считает. Требование о национализации иностранных компаний бесспорно принадлежит еретикам. Как ни экстравагантны взгляды Киссура, присутствующий здесь господин Бемиш - порукой тому, что Киссур способен очень хорошо относиться к иностранному хапуге... Мне кажется, что достаточно протянуть немного времени, и эта коалиция распадется сама собой - у сторон нет ничего общего... - Да неужели вы не видите, что у них общего! - с отчаянием вскричал Шаваш. - Они хотят, чтобы моя голова была отдельно от моего тела! Все несколько остолбенели от такой трусости. Полковник, наклонившись к Бемишу, прошептал на ухо: "Если это так, то еще немного, и я присоединюсь к коалиции..." - Вы хотите сказать, господин Шаваш, - ледяным тоном осведомился посол, - что единственной целью бойни, учиненной на космодроме, захвата восьми тысяч человек, дискредитации наших вооруженных сил и требования смены правительства империи является стремление вас повесить? - Господа, хватит препираться, - сказал Бемиш. - Вам надо определить свое отношение к требованиям Киссура. И я позволю себе заметить, что, поскольку эти требования касаются внутреннего курса правительства Вей и его состава, меня как-то изумляет, что наш антикризисный комитет наполовину состоит из землян. - А что земляне сидят в заложниках, вы забыли? - спросил полковник. - Ив заложниках земляне - меньшинство, - ответил Бемиш. - Как директор Ассалаха, должен вам сообщить, что около 80% наших пассажиров - вейцы, а персонал компании состоит из вейцев на 93%. Вот и считайте, сколько землян сейчас на космодроме. - Я могу вам сказать, почему здесь сидят земляне, Теренс, - вмешался Шаваш, - потому что правительство приняло решение просить Федерацию Девятнадцати оказать нам военную помощь для подавления мятежа и освобождения заложников. - Стало быть, требований их вы не принимаете? - справился Бемиш. - Об этом не может быть и речи, - заявил министр иностранных дел Хаша, - надеюсь, вы, господин Бемиш, с нами солидарны? - Я бы с требованиями согласился, - сказал Бемиш. Все на мгновение замерли. - Вот как, - криво улыбаясь, проговорил министр, - вы не забыли, что в числе требований - безвозмездная национализация принадлежащих иностранцам компаний? У вас есть в запасе еще один космодром с доходом в полтора миллиарда ишевиков в год, господин директор? Бемиш помолчал. - Я предпочитаю получить космодром через два года, - ответил Бемиш, - после полного краха политики Киссура, чем быть убийцей восьми тысяч человек. - Вам хорошо, - сказал министр, - вы теряете космодром, землянин, а некоторые потеряют голову. - Вы не понимаете, Теренс, - закричал Шаваш, - это же псих, маньяк! Этот человек разотрет вас в лепешку! Вы думаете, что случится со страной, когда они тут станут отделять хороших предпринимателей от плохих?! Мы должны его уничтожить! Ввести войска Федерации и размазать, как масло по сковородке! - В качестве председателя совета директоров Ассалахской компании, - сказал Бемиш, - я решительно протестую против ввода войск на ее территорию. И хочу напомнить присутствующим чиновникам империи, что если они станут решать внутренние проблемы империи с помощью войск Федерации, то... - Не учи нас жить, землянин, - заорал разъяренный Шаинна, зампред Центрального банка Вей и дружок Шаваша. - Буду учить! - заорал не тише его Бемиш. - Вам плевать, что там Киссур требует про национализацию промышленности! Вы две тысячи лет жили при национализированной промышленности! Вам не плевать, что Киссур требует вас повесить за продажность, лично вас, Шаинна, да и Шаваша! А вот тут с Киссуром будут многие согласны... Шаваш поднялся. - В качестве официального инспектора по ассалахскому кризису, облеченного всей полнотой власти, я требую вмешательства войск Федерации Девятнадцати. Бемиш встал. - Я отказываюсь принимать участие в этой мерзости, господа. И вышел. Где-то вдалеке уже зачинался рассвет. Остро пахли кусты росовяника, и в деревне мычали во сне вернувшиеся с поздней пахоты быки. Бемиш, кутаясь в плащ и вздрагивая от холода, прошел в старую беседку. Слуга, мягко ступая, тут же пронес в беседку корзинку со спиртным и спросил, что подавать на ужин гостям и что делать с полицейскими: уже орали полицейские, пришлось им выдать двадцать мешков из кладовых... Бемиш цыкнул на раба так, что тот убрался, не помня ног. Однако корзинка оказалась весьма кстати. Бемиш извлек из нее деревянную, оплетенную лыком бутыль с пальмовой водкой, выдрал затычку и стал пить прямо из горлышка, запрокинув голову. Остановился, лишь выпив половину. Далеко-далеко, сквозь плетеную стену беседки, был виден космодром: он не блестел в ночи, как обычно. Тускло светились главные здания, и там, где еще вчера сверкали ориентировочные огни, над посадочными шахтами расползались мрак и туман. Одиноким, выскочившим из тьмы рогом блестел монорельс, да на шоссе через каждые сто метров копошились заставы и кучки вооруженных людей. Где-то вдалеке, у первых постов на подступах к вилле, скандалила целая свора корреспондентов: эти идиоты, вейские чиновники, настаивали на том, чтобы их не пускать... Впрочем, Бемишу ничуть не хотелось к журналистам. Он представлял, какие вопросы ему зададут. И он не имеет права выложить журналистам десятой доли того, что он наговорил на заседании Антикризисного комитета. Скрипнула дверца беседки. Бемиш повернул голову и увидел посла. Тот побродил безумными глазами вокруг себя и тут же уцепился за бутыль с водкой. - Я уже из нее пил, - предупредил Бемиш. Посол только махнул рукой. - Вы правильно сделали, что ушли, - сказал Северин, выцедив остатки водки и тяжело рухнув на скамейку. - Все участники этой истории будут сидеть в дерьме по самые уши. - Что, решили вызвать войска? - Через два часа десант уже будет здесь. Одиннадцатая федеральная десантная дивизия. Асы. Как только Киссур отпустит заложников, - его возьмут голыми руками. - Через два часа?! Так быстро? - Их перебрасывали к месту новой службы. - Поближе к Гере, да? Посол, осклабившись, кивнул. - Вы понимаете, что это - решение Шаваша, который боится только одного - что Киссур повесит его на самой высокой катальпе? Он с ума сошел от страха за свою шкуру. - Это уж точно, - сказал посол, - первый раз в жизни вижу, чтобы господин Шаваш публично высказался за то или иное решение, да еще и взял ответственность на себя. Представляете - он поставил под приглашением войск свою подпись! Все министры, какие были, любезно уступили ему эту честь... Бемиш хмыкнул. - Знаете, почему чиновники согласились на ввод войск? Они понимают, что этот шаг сделает Шаваша политическим покойником... Однако вы вели себя храбро. Неужели вам не жалко своей компании? Бемиш помолчал. Потом с усмешкой сказал: - Моя компания - банкрот. Мои акции стоят дешевле, чем брюква на базаре. Мне наплевать, сколько получат кредиторы: по центу за денар или по десять центов. x x x К тому времени, когда над Ассалахским космодромом занялся рассвет, а в столице Федерации, Мельбурне, как раз кончался рабочий день, весть о происшествии на Ассалахе уже облетела всю Галактику Ассалах показали сверху, сбоку и снизу. Место, известное дотоле лишь узкому кругу финансистов как пример отличного вложения в развивающийся рынок, красовалось на первых полосах газет. Многие программы взялись передавать ежечасные сводки новостей из Ассалаха. Все ждали передачи, назначенной после кратких технических препирательств с Киссуром на пятнадцать тридцать. Даже если бы Киссур и не выставил своего жуткого условия - пять расстрелянных заложников за каждую минуту опоздания, и то бы мало кто упустил возможность поглазеть на историю. x x x Дивизия вышла на орбиту вокруг Вей к семи часам. В восемь они сели на космодром в Салгаре, и уже через четыре часа военные вертолеты высадили большую часть десантников близ виллы Бемиша. Развернулись в широкий полукруг тусклые, похожие на гигантских жуков танки, эфир заполонили непонятные писки кодированных сигналов, солдаты уже ставили прочные палатки защитного цвета, и с борта вертолета ротам принялись раздавать хлеб и сгущенку. Тогда же наконец состоялась первая пресс-конференция. Вейские "желтые куртки", обыскав десяток журналистов, загнали их в автобус и привезли на виллу, где прессу уже ожидали чинно сидящие в ряд Шаваш, Бемиш и посол Северин. Шаваш довел до сведения прессы ультиматум Киссура и довольно долго распинался о том, что правительство Вей не допустит национализации промышленности. Он также сказал, что в качестве главы Антикризисного комитета попросил военной помощи Федерации и что в настоящий момент близ Ассалаха высаживается 14-я космическая десантная дивизия. - Означает ли это попытку штурма космодрома? - спросил один из журналистов. - Ни в коем случае, - беззастенчиво солгал Шаваш, - мы не вправе рисковать жизнями заложников. Речь идет о том, чтобы блокировать космодром и вести с террористами переговоры на равных. В пятнадцать тридцать Бемиш и прочие члены Антикризисного комитета собрались смотреть передачу, смонтированную журналистами-заложниками. Надо сказать, что журналисты постарались на славу. Они не скрывали, что ведут свой репортаж под дулами автоматов. Они не скрывали, что те, кто держат их под прицелом, готовы без колебания жертвовать жизнями других. Они не скрывали, что это происходит оттого, что террористы также без колебаний готовы жертвовать своей жизнью. Разоблачения их были ужасающи. Телекамеры бесстрастно смотрели в глубь укрепленных стартовых шахт, в то время как Киссур, за экраном, монотонно комментировал, что подобного рода швартовые узлы строятся только для военных ракет. Боеголовки "кассиопея" посверкивали тусклыми боками. Подтверждались не только старые обвинения сектантов в двойном предназначении космодрома, - подтверждались самые фантастические. Герой распускаемые слухи о тайном нарушении Федерацией столь торжественно подписанных договоров об ограничении вооружений. Записанные как помощь жертвам катастроф роскошные автомобили (на импорт) и оформленные как бронзовый лом старинные ламасские вазы (на экспорт) свидетельствовали о фантастическом масштабе злоупотреблений на космодроме. Сам захват космодрома представал жестокой и подлежащей всемерному осуждению, но несомненно отчаянием вызванной попыткой вскрыть масштабы воровства, коррупции и предательства в нынешней администрации. Среди землян нашлось несколько аудиторов и финансистов, которые скрепя сердце подтвердили некоторые финансовые выкладки Ашиника о махинациях на космодроме. Вскоре по окончании передачи началась пресс-конференция партии народной свободы. На Bee она транслировалась непосредственно, а на остальную Галактику - с пятиминутной задержкой. Киссур и его сообщники сидели в рабочем кабинете директора компании. Киссур сказал, что сразу после пресс-конференции заложников начнут освобождать. - Вы не опасаетесь, - спросил один из журналистов, - что после освобождения заложников вас тут же уничтожат? На это Киссур ответил, что поступок партии народной свободы - это акт отчаяния, вызванный необходимостью вскрыть тотальную продажность существующего правительства и сам нагло оспариваемый факт катастрофических для Вей секретных военных договоров. Что уничтожение нескольких тысяч безоружных вейских крестьян станет еще одним доказательством существования такого договора, и трудно представить, чтобы правительство решилось так себя скомпрометировать. После этого слово взял Ашиник. Он сказал, что отдельные продажные чиновники Вей пытались навязать императору свою политику. Когда император отказался следовать их указаниям, они вынудили его объявить выборы, надеясь добиться обманом народа того, что они не добились от императора. Когда же партия бюрократов постыдно проиграла на выборах, они отказались признавать их результаты. Ашиник подчеркнул, что он является одним из руководителей победившей на выборах партии и что его требования - это требования народа. Он заявил, что его партия требует полной смены правительства и отдачи под суд наиболее скомпрометировавших себя чиновников. Он заявил, что народ желает видеть первым министром Киссура, и перечислил состав его кабинета. Сам Ашиник входил в кабинет министром финансов. Ашиник сказал, что правительство Вей вынуждено пойти на замораживание своего долга. - Большая часть этого долга состоит из частных банковских кредитов, взятых министерством финансов под исключительно высокие проценты и за исключительно большие взятки, - заявил Ашиник. - Как ни тяжело мне говорить о подобных вещах, но это единственный выход для страны, в которой выплаты по долгу превышают налоговые поступления. Во всяком случае, и речи быть не может о том, чтобы под предлогом необходимости расплаты с долгами богатейшие компании были избавлены от уплаты налогов и практически превращены в независимые государства. Шаваш сначала получил миллионы, заводя страну в долговой тупик, а теперь хочет получить миллиарды, выводя ее из этого тупика. Ашиник также заявил, что в исключительных случаях, связанных с национальной безопасностью и крайним злоупотреблением интересами страны, возможна национализация проданных иностранцам компаний. Пример: Ассалахский космодром. - Директор Ассалахского космодрома утверждает, - сказал один из журналистов, - что вы хотите национализировать всю промышленность Вей, изгнать иностранцев и отменить частную собственность на средства производства. Это так? - Это чудовищная ложь, - заявил Ашиник. - Не знаю, откуда Бемиш это выдумал. x x x Почти одновременно с пресс-конференцией Киссура в десяти километрах, на вилле Бемиша, состоялась пресс-конференция Антикризисного комитета. На вопросы отвечали Шаваш, Бемиш и посол Земли. Бемиша спросили, что он может сказать о требованиях нового правительства, и Бемиш заявил: - Речь идет не только об изгнании иностранных предпринимателей. Получив власть в свои руки, эти люди приступят к национализации промышленности. - Откуда вы это знаете? - спросил один из журналистов. - Мне было это официально заявлено одним из их лидеров, Ашиником, при последней встрече. - Мы тоже получили эту информацию, - сказал журналист. - Но десять минут назад на конференции Ашиник, Ядан и Киссур заявили, что они никогда не говорили такой глупости. Как вы можете объяснить, господин Бемиш, что в ходе предвыборной борьбы партии народной свободы постоянно приписывались чудовищные мнения и программы, которые она никогда не разделяла? Бемиш даже раскрыл рот от такой наглости террористов. "Ой я влип!" - мелькнуло в голове. - Заложников она тоже не захватывала, - взорвался Северин, - а? Вообще святые люди! - Это правда, что заключенный при строительстве Ассалаха секретный военный договор предусматривал создание на космодроме военной базы, включая доставку и хранение боеголовок типа "кассиопея"? - Чудовищная ложь, - сказал посол. - Как вы тогда объясните найденные на складах боеголовки? - В настоящее время мы выясняем, каким путем террористы сумели похитить данные боеголовки с одной из наших военно-космических баз и переправить их на склад. - Вы хотите сказать, что с наших баз украли двенадцать боеголовок так, что никто и не заметил, и что вор не нашел ничего лучшего, как спрятать их на складе, который могли открыть только два человека в Галактике? - Мы выясняем, как это произошло. - Скажите, пожалуйста, не является ли факт вызова войск Земли подтверждением сущестования секретного военного договора и косвенным подтверждением статьи о боеголовках? - Нет. x x x Киссур сдержал свое слово. Сразу после окончания пресс-конференции журналисты стали снимать отправляющиеся в путь автобусы и монорельсовые поезда. Заложники плакали, но вели себя необыкновенно смирно. Боевики орали, что будут стрелять в любого, кто полезет в автобус поперек очереди, и поперек очереди никто не лез. С одним из автобусов уехали пять сотрудников ЛСВ-банка и слегка поцарапанный, кусающий губы Рональд Тревис. Журналисты подкараулили его на выходе из автобуса, он закрыл лицо руками, шмыгнул в вертолет, и улетел в Арвадан, откуда спустя два часа отбыл на Землю, где и стал абсолютно недоступен. Пресса, желающая расспросить короля внебиржевого рынка об участии его фирмы в финансировании самой скандальной стройки столетия, осталась ни с чем и была вынуждена вариться в собственном соку комментариев. Излишней благосклонностью эти комментарии не отличались. К 18.00 от перрона отошел последний поезд с заложниками-пассажирами. На космодроме оставалось около восьмидесяти человек из персонала, чье присутствие было необходимо для функционирования систем жизнеобеспечения космодрома, пятьсот вооруженных боевиков и несколько тысяч вейских крестьян-сектантов. x x x В те же шесть часов вечера невдалеке от космодрома силы 14-й десантной дивизии заканчивали высадку. Большегрузные вертолеты с ревом приземлялись на поля прямо за виллой директора компании, и из брюха их выползали плавающие танки и выскакивали крепкие парни в защитной форме из бронеткани. Бемиш сошел вниз, туда, где два вчерашних безопасника приветствовали маленького, крепкого, как шарикоподшипник, полковника Рогова - командира соединения. - Я думаю, - сказал полковник, - что господин Бемиш должен принять участие в разработке операции. Насколько я понимаю, вы строили этот космодром и должны знать, как проникнуть в здания с наименьшими потерями. - Да, - кивнул Бемиш, - я уже об этом думал. Например, в одном месте вентиляционные ходы монорельсовой станции практически соприкасаются с чередой подземных пустот, в которые можно без особого труда проникнуть километрах в трех отсюда. Мы были вынуждены при строительстве укреплять их. - Отлично, - обрадовался полковник. - К сожалению, - продолжал Бемиш, - моим ближайшим помощником являлся человек по имени Ашиник, который сейчас стоит во главе террористов, и он прекрасно помнит эту историю с пустотами. Один из контрразведчиков громко выругался. - А газы? - спросил полковник. - Вынужден вас разочаровать. Возможность газовой атаки, а точнее, взрыва или повреждения каких-либо выделяющих токсины ракетных элементов была предусмотрена при строительстве. Система слежения автоматически включает тревогу, изолирует помещения и начинает очистку воздуха. Полковник покусал губы. - Я не военный, - сказал Бемиш, - но думаю, что если вы хотите выбить террористов из космодрома, то у вас нет другого выхода, как въехать туда на танках и стрелять во все, что стреляет или сдается. - Похоже, что вы думаете правильно, - сказал полковник. - Какие при этом будут потери? - спросил полковника посол. - Ну, не думаю, что эта ваша партия народной свободы будет хорошо драться. В конце концов, это просто гражданское население... Бемиш внезапно разозлился самоуверенности военного. - Это сектанты не умеют драться. А аломов я на вашем месте не торопился бы причислять к гражданскому населению... - Аломов?! Бемиш в удивлении взглянул на него. - Аломов Киссура. Это горный народ, из которого... постойте, вам что, не сказали, как был захвачен Ассалах? - Нет, - сказал командир, - подробностей я не знаю. В запросе о помощи говорилось, что речь идет о бунте сектантов-вейцев, которые победили на выборах. - Ну, в общем, так оно и есть, - пожал плечами посол, - основная масса людей на космодроме - сектанты. - Значит, космодром захвачен аломами, а не коренными жителями империи, - с каким-то неестественным спокойствием уточнил полковник. - Вам-то какая разница? - с досадой закричал посол. Бемиш вздрогнул: - Простите, полковник, откуда вы знаете о различиях между вейцами и аломами? - Да, - сказал полковник, обращаясь к послу, - какая разница? Мы выполняем приказ. Когда Бемиш, кончив разъяснять полковнику Рогову обстоятельства на космодроме, вышел в сад, было уже совсем темно. Бемиш никогда не сталкивался с армией Федерации, хотя и завел, последние месяцы знакомство с ее контрразведкой, и полковник Рогов Бемишу понравился: он воображал, что военные много глупее. Одно обстоятельство поразило его. В Галактике десятки населенных планет. Вея - на задворках цивилизованного мира. Откуда полковник федеральных войск знает о вражде между вейцами и не раз покорявшими их аломами? Давно ли в военных академиях пооткрывали курсы галактической этнографии? Даже ему, Бемишу, потребовалось немало времени, чтобы осознать, как глубока пропасть между теми, кого сторонние наблюдатели считают единой расой, между "народом империи" и "варварами с гор". Бемиш стоял и смотрел на ночь, шевелящуюся людьми. Где-то жалобно, как кошка, которой наступили на хвост, взвизгнул мотор, и треск цикад мешался с шорохом далеких силовых установок. Все. Завтра эта дивизия всей своей силой навалится на стройку - ту стройку, которой он посвятил последние два года жизни и в которую он вложил душу. Они искрошат танками подъездные пути, разворотят в пыль здания и терминалы, и сумасшедшие сектанты выйдут навстречу танкам с заклинаниями и молитвами, убежденные, что вся эта техника - суть дьявольский морок, и что вожди их сейчас, поднявшись на воздух, превратят боевые машины бесов в листки бумаги, и гранатометы - в бобовые зернышки... Завтра Киссур умрет. Потому что даже если его не размажет по полу прямым попаданием термического снаряда, не настигнет очередь из лазера-веерника, не накроет взрывная волна, - он все равно покончит с собой. Потому что всегда Киссур жил так, словно он давно уже умер. Никогда Киссур не попадется живым в руки десантников, вызванных Шавашем. И тут, совсем рядом, слева от Бемиша, кто-то сказал по-аломски: - Дай закурить. Бемиш в ошеломлении обернулся. Один из солдат Федерации, сидевших у костра, молча перебросил другому пачку сигарет. Бемиш подбежал к солдату. Тот щелкал зажигалкой, но при виде человека в штатском поспешно встал и вытянулся. - Что ты только что сказал? - спросил Бемиш. - Попросил покурить, сэр, - теперь солдат говорил по-английски. Со странным, но хорошо знакомым акцентом. Бемиша пронзила ужасная догадка. - Ты - алом? - резко спросил он по-аломски. Солдат молчал. - Ты - алом? - Солдатам Федерации запрещено разговаривать на чужих языках, сэр, - ответил рядовой. - К черту запрещено! Как тебя зовут? - Хайна, сэр. Хайна, "волк", одно из самых распространенных имен среди воинских родов страны гор. - Чьим вассалом был твой отец? - Рода Сарваков, сэр. Рода Сарваков! А Сарваки были вассалами Белых Кречетов, рода, к которому принадлежал Киссур! - И много в дивизии аломов? - спросил Бемиш, стараясь унять дрожь в голосе. - Не могу знать, сэр. Мы солдаты Федерации и давали клятву служить Федерации. Аломы не нарушают клятв. Бемиш помолчал. Десять солдат, сидевших вокруг костра, глядели на него с любопытством. Почти у всех были белокурые или каштановые волосы, широкие глаза и словно взлетающие кверху уголки бровей... - Сколько вы получаете по контракту? - вдруг спросил Бемиш. - Триста кредитов в год, сэр, - сказал Хайна. Триста кредитов в год! Минимальное пособие по безработице для гражданина Федерации составляло тысячу сто двенадцать кредитов! Бемиш повернулся и пошел разыскивать полковника. Теперь он знал, откуда тому было известно о разнице между аломами и вейцами. x x x Бемиш нашел Рогова в гостиной, полковник и несколько его офицеров внимательно смотрели запись дневного репортажа. Полковника интересовало не содержание репортажа, а расположение ангаров, складов и шахт. Офицеры смотрели репортаж третий раз, выключив звук, и по их лицам трудно было заключить, что они думали, просмотрев репортаж первый раз. - Полковник! Сколько в дивизии аломов? Полковник и офицеры, как один, обернулись. Среди офицеров аломов, кажется, не было, разве что вон тот, сбоку... Да и то - нет. Полукровка, что-то вроде помеси датчанина с вьетнамцем... - Никто не ведет такого учета, - спокойно сказал полковник - так, как будто давно уже ждал этого вопроса, - но думаю, процентов восемьдесят - восемьдесят пять. - Восемьдесят?! Откуда? Полковник усмехнулся. - Господин Бемиш, вы когда-нибудь служили в армии? - Нет. - А почему? - Потому что... - Бемиш осекся. Во второй день их знакомства Киссур спросил его, почему он не служил в армии, и Бемиш помнил, что он тогда ответил. А полковник улыбнулся, словно догадываясь о том, что тогда ответил Бемиш, и сказал: - Большая часть полноправного населения Федерации разделяет ваше отношение к армии, господин директор. А ассигнования на вооруженные силы составляют около пяти процентов от ассигнований на здравоохранение. - И вы набираете в войска аломов! - Мы набираем по контракту любых людей, которые согласятся служить в армии. Тут Бемиш оглянулся и заметил, что в гостиную вошли двое человек, привлеченные спором: посол Земли, господин Северин, и глава Антикризисного комитета, господин Шаваш. - Но триста кредитов! Это вчетверо меньше пособия по безработице! - Пособие по безработице выдается гражданам Федерации. Аломы ими не являются. Вы прекрасно знаете, что в своих горах они обречены на куда большую бедность. Века им внушали, что война - единственное занятие, достойное мужчины. Что дело мужчины - убивать. Что смерть - это путь к славе. Они счастливы попасть в войска Федерации. Те, кто проходит наши конкурсные комиссии, расматривают это как билет в рай. Они знают, что после десяти лет службы получат права гражданства. Кстати, получив их, они не оставляют службу. Они так же счастливы держать в руках оружие, как другие счастливы, держа в руках деньги или женщину... Где вы еще найдете таких воинов? Если гражданин Федерации родился в миддлклассе, он окончит колледж и будет делать деньги, если он родился на помойке, он будет получать пособие и жрать галлюциногены... - Но триста кредитов! - А сколько мы можем им платить? Военные ассигнования составляют полпроцента от ВВП! Посол в ошеломлении слушал их разговор. Судя по всему, он тоже не имел понятия, кто именно охраняет космические границы его великой родины. Вероятно, эта тема была щекотливой и непопулярной. Военное командование не спешило заявлять, что его войска состоят на восемьдесят процентов из варваров-иностранцев и что крепким, здоровым парням с отменными мускулами и неглупыми головами платят втрое меньше, чем пропитанному наркотиками потомственному безработному. - Итак, ваши солдаты счастливы? - с некоторой иронией спросил Бемиш. - Очень, господин бизнесмен! Они росли вне рекламы, прав человека, кредитных карточек и шлюх. Их учили, что бой - это дорога к богу! Когда истекает срок их контракта, они продлевают его, став гражданами Федерации. Они остаются на службе! - А куда им еще идти, - усмехнулся Бемиш, - в инвестиционную компанию? Вы же их не учите ничему, кроме как убивать. Они чужие в мире Федерации... - Они любят армию! И они получают в ней в двадцать раз больше, чем в своих горах! - Полагаю, что они любят армию в первый год, полковник. Они любят армию, когда они приходят из горной хижины, где у их отца было две овцы и где они спали на глиняном полу по десять человек в комнате, в казарму, где у них своя койка, где их сытно кормят и где стоит "трехмерка", которую они видят первый раз в жизни. Но проходит полгода или год, и они смотрят трехмерку и учат наш язык, и они начинают понимать, что страна, которая наняла их в свои войска, платит своим солдатам в четыре раза меньше, чем своим безработным. Они начинают понимать, что триста кредитов - этого хватит, чтобы купить ферму в горах, но этого недостаточно, чтобы каждый вечер позволить себе банку пива в баре в полукилометре от части... И они начинают сравнивать свою отдельную койку не с глиняной хижиной, а с коттеджами, мимо которых они едут на учения. И они начинают думать, что это несправедливо, что люди храбрые и сильные сидят в казармах за триста кредитов в год, а слабаки и слюнтяи сидят в советах директоров компаний. Так? Полковник молчал. - Вы знаете, как погибла предыдущая династия Вей? - Да. Аломы завоевали империю. - Ваши солдаты неверно информировали вас, полковник. Люди империи были богаты и ленивы. Они не любили воевать, и власти вербовали войска исключительно из любивших войну варваров. Аломы не завоевали империю. Они служили в ее войсках и стали ее хозяевами, когда других войск не осталось. - Как вам не совестно, Бемиш, - всполошился посол, - об этом и речи нет! Здесь совершенно другая технология, в конце концов, это всего лишь десантники! Сбоку от Бемиша раздался не то писк, не то стон. Землянин оглянулся: Шаваш, председатель Антикризисного комитета, чиновник, который пригласил войска Федерации в Ассалах, чтобы расправиться со своими недругами, закрыв руками лицо, медленно сползал по дверному косяку на пол. Послышался треск разрываемой ткани - это пиджак Шаваша зацепился за бронзовое украшение косяка, пиджак разорвался, и чиновник окончательно свалился вниз, потеряв сознание. x x x Бемиш переступил через своего партнера по экспортно-импортному товариществу "Эссако" и вышел наружу. В саду сверкали звезды, и все так же ритмично, как и час назад, где-то взревывал двигатель бронетранспортера, что-то не так было в двигателе, и все так же копошилась в темноте армия. Теперь, однако, было непонятно, чья эта армия. Половина этих людей - вассалы Белых Кречетов. Вассальная клятва не меньше воинской присяги! Да еще вдобавок никто не скажет, что Белые Кречеты отправляли их в бой за триста кредитов, а сами сидели и богатели, считая, что война - дело тех, кто не умеет делать деньги на бирже. Что-что, а у аломов, когда войско шло в бой. Белые Кречеты шли впереди войска. Кто-то вышел, шевельнулся сзади. Бемиш скосил глаза и увидел полковника. Они, не сговариваясь, медленно пошли по дорожке. - Как вы думаете, на чьей стороне будут воевать ваши солдаты? - спросил Бемиш. - Я хотел то же самое спросить у вас, - ответил полковник. Они шли некоторое время молча. - Я много слыхал о Киссуре, - сказал полковник. - От солдат? - Да. То есть из их песен. Они не всегда балдеют от наших групп. Они часто поют свое. - О Киссуре? - О Киссуре. О его отце, о его деде, прадеде и так далее, вплоть до самого первого члена рода, который, если не ошибаюсь, взял в жены лесную русалку. - Ошибаетесь. Он ее изнасиловал, а не взял в жены. Из-за этого ему пришлось выдержать некоторое препирательство со всякой лесной и полевой нечистью. - А, да-да. Что-то такое пели. Кстати, это песни другого их кумира - Ханадара. - Эта вилла - подарок Киссура, - сказал Бемиш. Тут садовая дорожка кончилась, и они вышли к пруду. На поляне перед прудом стоял небольшой жертвенник Бужве, за которым цвели рододендроны, и Бемиш заметил, что в чашку перед жертвенником накрошена еда из солдатского пайка. Если аломы ели в присутствии бога, они всегда с ним делились. Шестеро или семеро солдат сидели на земле под цветущими рододендронами, и по кругу шла белая пластиковая фляжка с местным вином. Бемиш молча сел рядом с солдатами, и полковник сел рядом. - Вам правда запрещают говорить по-аломски? - вдруг резко спросил Бемиш одного из солдат. Тот вскочил, застигнутый врасплох. - Нет... Почему же... - промямлил он на родном языке. Полковник лег на землю и закрыл глаза. Солдат потупился, а потом встал и как-то поспешно скрылся за кустами. - Первый человек, который ответил мне по-аломски, - сказал Бемиш. - Он не знал языка землян, - вполголоса промолвил полковник. Смысл сказанного просочился в мозги Бемиша не сразу. - Не знал языка землян? Вы хотите сказать, что это был не ваш солдат, а лазутчик Киссура? Полковник промолчал. В знак согласия. - И вы не задержали его? - все так же вполголоса продолжал Бемиш. - Молчите, господин Бемиш. Я сегодня не намерен произносить перед ними речей. Солдаты вокруг костра сидели молча, словно и не слышали разговора. Один из солдат, тот, что сидел рядом со шпионом, протянул фляжку Бемишу. - Выпейте с нами, - сказал он по-английски. x x x Бемиш не спал часов до четырех утра и наблюдал, как из лагеря, как с тонущего корабля, тихо сбегали крысы. Он видел, как взлетел вертолет с послом Федерации - отчего-то тот засобирался в столицу. Потом улетела пара чиновников. Потом - оба контрразведчика. Последним, как ни странно, в столицу убрался Шаваш. С ним отбыло трое чиновников, чьи имена значились в списке подлежащих повешению, и с отбытием Шаваша возле космодрома остались только федеральные войска. А что, в конце концов, произошло? Какая разница, где солдат родился? В конце концов, все из них присягали Федерации, а вассалами Киссура являются немногим более трети... Посты были выставлены в безукоризненном порядке, но все чаще и чаще к утру Бемиш слышал у палаток аломскую речь. Впрочем, при его появлении начинали говорить по-английски. Бемиш вернулся в спальню около четырех. Он повалился на кровать, не раздеваясь, и почти мгновенно заснул. Когда Бемиш проснулся, было уже светло: из раскрытого окна выдувало кисейную занавеску, и солнце билось и прыгало на поверхности мраморного столика. Бемиш повернулся, чувствуя спросонья, что в костюме его чего-то не хватает. Чего? Пиджака? Трусов, простите? Бемиш повернулся еще раз, сминая пустую кобуру и вскочил. Все было на месте. Не хватало пистолета. Бемиш спрыгнул с кровати и побежал к наружной двери. Дверь распахнулась, и Бемиш с облегчением увидел за ней десантника в форме Федерации. Десантник расставил ноги пошире, перехватил поудобней автомат и заявил: - Извините, господин Бемиш, вас пускать не велели. - Кто не велел? - Я, - сказал голос откуда-то сзади. Бемиш оглянулся. В двери, ведущей во внутренние покои, стоял Киссур. За ним маячили два или три десантника. Бемиш молча, не раздумывая ни секунды, прыгнул на Киссура. Но на этот раз ему повезло еще меньше, чем в предыдущий. Киссур зажал его ногу в замок, Бемиш попытался извернуться в воздухе, и в ту же секунду десантник, бывший сзади, обрушил на голову директора Ассалаха удар прикладом. Бемиш еще успел услышать, как Киссур заорал на солдата, потом стены и пол вокруг превратились в тысячи огненных бабочек и полетели ему навстречу, и Бемиш потерял сознание. Очнулся он нескоро - он сидел в военном вертолете, и вертолет, видимо, только что взлетел с крыши виллы. Руки Бемиша были прикованы к переборке за креслом пилота, и с обеих сторон его охраняли десантники. Бемиш подумал, что бежать ему вряд ли удастся, тут вертолет тряхнуло, Бемиш уронил голову на плечо одного из аломов и опять потерял сознание. В следующий раз он очнулся уже на космодроме - в хорошо знакомом ему собственном кабинете. Запястья его были по-прежнему скованы наручниками, и лежал он, весьма заботливо кем-то уложенный, на черном кожаном диване, располагавшемся позади его собственного рабочего стола. Если чуть повернуть голову, можно было даже зацепить глазом высокую спинку его собственного кресла - кресла, в которое два дня назад нагло сел Ашиник. Но сейчас в кресле никого не было, а Киссур, лихо управлявшийся с его собственным, Бемишевым, компьютером, сидел чуть сбоку, там, где обычно устраивались начальники управлений. - Ну что, - сказал Киссур, - кто был прав? Ты или я? Я не проиграл в борьбе с десантно-диверсионными группами, а? - Ты знал, - произнес Бемиш. Язык с трудом слушался его и ворочался во рту опухшей сарделькой, - ты знал, сколько аломов служит в войсках Федерации. - Разумеется. - Ты идиот, Киссур. Ты справился с одним полком и думаешь, что победил Федерацию? - Как, вы мне собираетесь присылать новые войска? Благодарю, очень любезно со стороны землян. - Кретин! Сколько вас, аломов - двадцать тысяч, тридцать - в войсках? Ты думаешь, десять тысяч хотя бы и прекрасно обученных головорезов смогут победить двадцать миллиардов Федерации? Всю нашу технику? Да вас сотрут одной кнопкой! - Как? - переспросил Киссур, - вы собираетесь сбросить на нас ядерную бомбу? Или мезонную? Бемиш прикусил губу. Действительно. Использовать стандартные диверсионные войска против Киссура было либо опасно, если в них служили аломы, либо бесполезно - если составить ударную группу из неаломов. Группа встретилась бы по крайней мере с равным мастерством Федерацией же тренированных десантников. Ядерное оружие могло уничтожить Киссура в мгновение ока, но применять ядерное оружие против горстки варваров на дикой планете означало расписаться в чудовищной военной слабости Федерации, не говоря уже о том, что такое применение нарушило бы все писаные и неписаные права человека. - Ты свободен, - сказал Киссур. - Можешь отправляться в столицу. Скажи, что наши условия изменились. Мы требуем, чтобы в Ассалах прилетели представители Федерации, с которыми мы будем разговаривать о будущих отношениях Федерации и Вей. Одним из членов этой делегации должен быть ваш премьер-министр или президент. Бемиш внезапно себе представил, как старый Ядан ведет переговоры с президентом бесов, и идея эта была настолько комична, что он не смог подавить смешок. - Я хочу попросить тебя об одной вещи, Киссур, - неожиданно произнес Бемиш. - Все, что попросишь - твое, - отозвался алом. - Не убивай Шаваша... Он... Хотя бы потому, что это из-за него, в конце концов, ты получил десантников! На лице Киссура обозначилось странное, почти смеющееся выражение. "Он уже убил маленького негодяя... - подумал Бемиш, - убил или искалечил собственными руками..." Но в эту секунду что-то шевельнулось сбоку от его головы. В кабинет вошел Шаваш и уселся справа от Киссура, в директорское кресло. - Я взял на себя смелость послушать ваш разговор у двери, - улыбаясь, промолвил чиновник, - и ваша просьба очень тронула меня, Теренс. Но, как видите, Киссур и не собирался меня убивать. - Вы? Вы в этом кабинете? Шаваш, смеясь, положил руку на плечо Киссура. - А почему бы мне не быть в этом кабинете? Это вообще мое кресло... Вы ведь не забыли, что я был директором Ассалахской компании? Как вы думаете, могу ли я в связи с банкротством компании потребовать вернуть мне эту государственную должность? - Неужели ты думаешь, Теренс, - поинтересовался Киссур, - что Шаваш не знал, сколько аломов служит в ваших войсках? Однако и пришлось ему попотеть, прежде чем он добился их присылки! Никогда не думал, что может существовать страна, которая так не хочет посылать куда-то своих солдат! Бемиш опустил голову. Он уже понимал, как их крупно провели. О боже мой! Так вот почему осторожный чиновник впервые в своей жизни решительно настаивал на непопулярной мере. И подумать только, что другие вейцы согласились на нее, чтобы скомпрометировать Шаваша! И все-таки что-то тут было не то... - Значит, - сказал Бемиш, - ссора между вами и Киссуром была чистым притворством? - Увы, Теренс, увы! Чистым притворством! Очковтирательством! - Но Ядан, вы и Ядан, вы и Ашиник - это несовместимо, Шаваш! Фанатики ненавидят вас! Киссур, улыбаясь, вышел из комнаты, вероятно, отдать какие-то приказания. Чиновник молча поманил Бемиша пальцем, и тот, преодолевая боль, сполз с дивана. Шаваш подошел к окну и увел вверх штору. Бемиш вытянул голову из-за его плеча и стал смотреть. Из окон директорского кабинета открывался прекрасный вид на летное поле, усеянное черными тушками боевых вертолетов и пятнистыми десантниками. Но не это более всего привлекло взгляд директора стройки. На середину поля, по рельсам, подогнали огромный грузовой кран "РВ-37", использующийся для коррекции установки ракет и загрузки контейнеров весом до 700 тонн. Но на этот раз груз крана был намного меньше предельно допустимого веса. На вздернутой в небесах стреле качалось двенадцать... нет, тринадцать тел, и в одном из крайних Бемиш узнал своего бывшего зама - молодого Ашиника. Над краном уже кружились, попискивая, два палевых стервятника... - Сектанты и бунтовщики, - сказал спокойно Шаваш, - нарушали покой империи, болтали всякие глупости, мутили разум людей. Не было никакой возможности выловить их разом, - они прятались, выступали поодиночке, грозили местью за смерть собратьев. Нынче мы собрали сектантов в одно место и уничтожили эту нечисть раз и навсегда. Теперь мы можем вести переговоры с Федерацией как равное государство, не страдающее от сумасшедших шаек. Тот простой народ, который верил сектантам - он будет верить Киссуру. Те чиновники, которые ужаснулись сектантам, - они будут доверять мне. Шаваш повернулся от окна. В глазах маленького чиновника горело и плавилось закатное солнце, полуоткрытые губы были сведены усмешкой... - За что? - вдруг спросил Бемиш. - За что ты ненавидишь нас, Шаваш? Не меня, а Федерацию? Лицо чиновника исказилось. - За что? А ты сам не догадываешься, Теренс? За то, что вы такие чистенькие. За ваши сверкающие машины. За блестящие фантики, за рекламные щиты, за то, что, когда вы приезжаете в самый грязный город, вы строите себе гостиницу, где нет грязи и нищеты. Народ нищих ненавидит богатых: ты этого не знал? - Не знал, что ты нищий, - пробормотал Бемиш. - Я думал, ты достаточно наворовал у собственного народа. Шаваш засмеялся: - Я не всегда был богат - это ты забыл? Ты знаешь, как я учился грамоте? Я стоял у указных столбов и сличал слова глашатая с буквами. Мой отец был самый нищий в деревне шаман; я воровал на улицах и пил из луж. Мне повезло: я встретил Нана и попал не в шайку, а в Лицей Белого Бужвы, что, впрочем, для землянина одно и то же. А когда я был чиновником, семь лет назад, я каждый день ожидал ареста, пыток и ссылки. Ты когда-нибудь ожидал ареста, Теренс? Даже если бы тебя арестовали за езду в пьяном виде, не думаю, что тебя посадили бы по этому случаю в земляную яму. - Не оспариваю, - согласился Бемиш, - земляные ямы - это преимущество вашей цивилизации. - Это действительно преимущество, Теренс, - без земляных ям жизнь невкусная. Как мясо без соли. Шаваш резко взмахнул рукой. - Когда вы передадите наши требования о переговорах, Теренс, не забудьте подчеркнуть, что они должны идти на самом высшем уровне. Со стороны Галактики их должны возглавлять президент Федерации, со стороны Вей возглавлять их буду я. - Вы оба сумасшедшие, - тоскливо пробормотал Бемиш, - будь проклят тот день, когда я подумал, что вы, Шаваш, нормальный чиновник, только потому, что вы берете много взяток. x x x В сопровождении Киссура Бемиш прошел по главному зданию космопорта. Состояние его было несколько лучше, чем он ожидал: даже в барах кое-где оставались целые бутылки. Пол был свежевымыт, а на табло главного зала высвечивалась еще не перемененная надпись "Да здравствует партия народной свободы". Ущерба в здании было на несколько миллионов, но Бемиша, к его собственному удивлению, это почти не волновало. В конце концов, вчера утром он был уверен, что по зданию будут бить прямой наводкой из мезонной пушки, так чего теперь косить глазом на развороченный дисплей у стойки "SpaceXtra"? Ашиник, Ашиник! Думал ли ты, требуя Киссура в первые министры, что через двадцать четыре часа Киссур повесит тебя на башенном кране! - А где рядовые сектанты? Киссур провел рукой по горлу. Бемиш понял, отчего свежевымыт пол. - Сколько их было? - Да не больше сотни, - спокойно соврал Киссур. - Вранье! Не меньше двух тысяч! Киссур пожал плечами. - Я могу видеть полковника Рогова? - спросил Бемиш. Они поднялись по недвижному эскалатору на второй уровень и зашли в диспетчерскую. Полковник лежал на столе. Кто-то подложил ему под голову белую подушку, сложил на груди руки и надел на голову погребальный венок из белых цветов, как это в обычае у аломов, когда хоронят воина. - Его убили? - спросил Бемиш. - Он был настоящий воин и не нуждался в чужой руке, чтобы пустить в себя пулю, - ответил Киссур. Бемиш приподнял венок и увидел под крупными лепестками белосвечника едва заметную круглую дырочку у виска. - Я должен был поступить так же? - спросил Бемиш. - Ты бизнесмен. Тебя это не касается. Бемиш молча опустил венок и вышел из комнаты. Киссур задержался, чтобы поправить не так легшие цветы. - Я рад, что на Земле еще остались воины, - сказал Киссур. x x x Впоследствии так никогда и не удалось установить, сколько сектантов в тот день было уничтожено по приказу Киссура и Шаваша. Достоверно было известно, что ни один сектант, бывший на космодроме в ночь с девятого на десятое, живым его не покинул. Шаваш и Киссур всегда утверждали, что речь идет о ста - ста пятидесяти трупах. Им было выгодно преуменьшать количество "оголтелых сумасшедших". Реальное число было по крайней мере на порядок больше. По подсчетам Бемиша, не менее трех тысяч сектантов столпились у космодрома в самом начале событий. Все они были впущены на летное поле и в здания. Мало кто из этих крестьян, побывав впервые в жизни в дивном здании из стекла и железа, где лестницы ездили сами собой, а по потолку бегали надписи, где даже сходить покакать нельзя было в углу, - мало кто из них на второй день засобирался домой, тем более что на дорогах стояли кордоны "желтых курток". Было ясно, зачем Киссур выпустил пассажиров-заложников: чтобы не было свидетелей и чтобы не попались под горячую руку. Впоследствии Бемиш вытянул из собственных служащих некоторые подробности резни. Все началось только после прихода десантников, когда аломов стало не меньше двух тысяч и на каждых трех безоружных крестьян пришлось по два тренированных супермена. Убивали ножами, а то и голыми руками, огнестрельного оружия, а тем более лазеров не использовали. Боялись не шума, лазер вообще бьет без шума, боялись порчи оборудования, а главное, того, что луч шибанет по полу и оставит след, который потом не упрячешь. Перепутав, убили человек десять из персонала, в том числе главного теплотехника космодрома (а только его и оставили из теплотехников), отчего чуть не влипли в аварию. Хорошо, какой-то сержант-десантник разобрался в системе. Потом устроили зданию великую чистку: мыли пол, отскребали кишки со стен, проверяли нещадно, не дай бог, чьи-то мозги залетели в баре за ящик с солеными орешками. , Трупы оттаскивали на летное поле, вскрывали термобетон и уж там жарили по ним современным оружием: нейтронными пушками и аннигиляторами: ни черта ни оставалось от трупов, земля спекалась на двести метров в стеклянную оладью... Потом поставили бетон обратно, и - порядок. Персоналу пригрозили вырезать всю семью до пятого колена, включая детей в чреве матери, если будут болтать перед прессой лишнее. Сто пятьдесят человек - и все. Можете пересчитать, все покойники в наличии, вон кучкой лежат у грузового терминала... Что касается десантников, то, как выяснилось, аломов было в дивизии две тысячи шестьсот три человека, и еще восемьдесят шесть землян, шестнадцать из них - офицеры. Самое занимательное было то, что не все не-аломы ушли, - дали им ночью такую возможность; полковник и еще два офицера застрелились, а шестнадцать землян, забубенных голов, поперлись с товарищами к Киссуру Белому Кречету. Несмотря на запрет говорить иначе как на официальном языке Федерации, они где-то даже и аломского наклевались. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, в которой спасители Страны Великого Света проворачивают самую крупную инсайдерскую сделку в истории Галактики. Итак, после краткой экскурсии по принадлежащему ему зданию, где на каждом лестничном пролете гомонили по-аломски люди, одетые в форму солдат Федерации, и где в диспетчерской несла дежурство группка невыспавшихся и, кажется, уже потерявших способность пугаться служащих, Бемиша привели к стоящей на летном поле заведенной уже машине - и любезно предложили убираться. Бемиш молча сел в машину и дал газ. Ворота с поля раскрылись, одни за другими, - Бемиш поехал по той же дороге, по которой его везли вчера. Вокруг все так же блестели на солнце рисовые поля, и оливковые деревья вдоль старой дороги стояли с поломанными сучьями - сектанты и солдаты оборвали плоды. Оливки всегда сажали вдоль дорог, потому что пыль, оседающая на плодах, заставляет их созревать раньше. Над виллой его развевался боевой значок рода Белых Кречетов и рядом - парадное знамя империи. Бемиш поехал дальше. Впрочем, солдат у Киссура было по-прежнему мало, и, судя по тому, что видел Бемиш, они были сосредоточены в основном на космодроме. Редкие посты стояли по дорогам, переговариваясь со штабом, да у поворота на виллу Бемиш заметил десяток десантников. Цепь "желтых курток" и войск империи, за которой маялись журналисты, начиналась совсем неподалеку, километрах в полу гора от виллы. Солдаты из блокпоста на дороге замахали ему руками и автоматами. Поперек дороги лежала цепь с шипами, - Бемиш притормозил, развернулся поперек цепи и стал ждать, пока к нему подбежит целая свора полицейских, землян и журналистов. Как ни странно, на этот раз журналистов было больше: Бемиш только успевал моргать от фотовспышек. Дело объяснялось просто. Большая часть тех чиновников, которая требов