ь.
     Собственно  говоря,  последняя фраза была  в  корне  неверно построена,
поскольку  ни  одного  фашиста  среди "икс-ассенизаторов" не  было.  И пусть
Микола иногда  называл этим нехорошим словом бравого ефрейтора, но он сильно
ошибался, поскольку Зибцих был немцем, а фашистами считали  себя итальянские
национал-социалисты времен Второй мировой войны.
     Впрочем,  сути дела  это не  меняло. Толпа москвичей в таких  тонкостях
явно не разбиралась или просто игнорировала правильность терминологии. Какое
из этих предположений было верным, науке  осталось неизвестно. Да никого это
и  не   интересовало,   а  в   первую  очередь  "икс-ассенизаторов".   Толпа
одурманенных инопланетными технологиями москвичей  с таким рвением бросилась
выполнять  предложение бомжа, что  у  бойцов просто не осталось времени  для
раздумий над их побудительными причинами.
     Первым,  естественно,  попал   под  атаку  ошалевшей  толпы  несчастный
ефрейтор, на свою беду  побеспокоившийся о сохранности армейского имущества.
Вся   куча   народа  мгновенно   навалилась  на  Зибциха,   и   если  бы  не
энергоскафандр, неизвестно, на какое  количество маленьких ефрейторов был бы
порван бедный немец.
     Мария Ивановна и фрачный бомж тоже без дела не стояли.
     Трудно  сказать, что  именно им не понравилось в Кедмане, но накинуться
они  решили  именно  на  него. Нищий  предводитель  московского  самозваного
дворянства   попытался  прибить  американца  мусорным  баком.  Однако   бомж
переоценил  свои силы и вместо того, чтобы поднять смердящую емкость, просто
уронил ее на землю.  Вреда это никому, кроме окружающей среды, не причинило,
но эстетические чувства капрала  оскорбило. Обидевшись за поруганный помоями
мундир,  Кедман  ласково  приложился пудовым  кулаком к голове  осквернителя
святынь, и тот, нежно хрюкнув, лег отдохнуть прямо в ту кучу, которую только
что соорудил сам.
     Очаровательная учительница  такого издевательства над земляком стерпеть
не смогла и, мгновенно переквалифицировав школьную указку в ударное  орудие,
попыталась   разбить  данным  инструментом   голову  американского  капрала.
Естественно, ничего из этого не получилось.  Поскольку,  даже если бы Кедман
был без шлема, его  дубовую  голову сместить с насиженного  места  на плечах
могла  бы  разве что бетонная  плита в пару тонн весом. А  про  шлем и вовсе
говорить нечего.
     Указка  просто разломалась об него, и Мария Ивановна удивленно застыла,
глядя  на обломок  школьного инвентаря в своих руках. Кедман тоже застыл, но
только на секунду. За это  время он успел решить, что бить женщину, пусть  и
уродливую, будет ниже его достоинства, и просто засунул учительницу  головой
вперед в ту самую кучу мусора, в которой уже отдыхал мятежный бомж.
     Остальные члены группы тоже  без дела  не стояли. Старшина, увидев, что
Зибцих исчезает под толпой озверевших аборигенов, бросился немцу на выручку.
За каких-то пару секунд он расшвырял по окрестностям десятка два москвичей и
поднял с земли одуревшего немца. Ну а Пацук, совершенно забыв, что за оружие
держит  в  руках,  решил  отпугнуть  толпу   автоматной   очередью.  Ничего,
естественно,  из этого замысла не  получилось, поскольку  грохота  лазер при
стрельбе, согласно особенностям конструкции, не производил. Но полезное дело
Микола все-таки сделал.
     Выпущенный  им разряд  аккуратно срезал  крепления  у неоновой вывески,
нависавшей над тротуаром, и та, обидевшись за наглое вторжение в свою личную
жизнь,  рухнула на головы дерущихся. Зибциху и  старшине  такой удар был что
крокодилу  комариный   укус.  Вывеска,  ударившись   об   их  шлемы,  просто
развалилась пополам, брызнув от досады во все стороны осколками, а вот толпу
москвичей  это  падение  напугало.  С истошными  воплями  одурманенные  люди
отскочили назад и на несколько секунд оказались отрезанными упавшей вывеской
от предметов своих вожделений.
     -- Бежим,  еври бади! --  заорал старшина,  воспользовавшись  секундной
паузой. -- И не вздумайте стрелять в этих идиотов.
     Стрелять  в  людей,  естественно,  никто  не  собирался.  И   хотя  для
спецназовцев  позорное бегство  с поля боя было противнее,  чем недоваренная
перловка на  завтрак, отступать все же пришлось. В драке с местными жителями
вся  группа  могла  завязнуть  надолго,  и  это никак  не  способствовало бы
выполнению возложенной на "икс-ассенизаторов" миссии.
     Поэтому  спорить  со  старшиной  никто  не  стал.  Все  четверо  дружно
бросились вперед,  торопясь  оторваться  от  замешкавшейся  толпы,  что им и
удалось минут через двадцать.
     Четверка  остановилась  в   первой   попавшейся  безлюдной  подворотне.
Ситуация сложилась не  из приятных,  и самой большой проблемой  было то, что
защититься  от атаки  толпы  спецназовцы  не  могли.  То  есть,  конечно,  и
защищаться, и стрелять "икс-ассенизаторам" никто не мешал, за исключением их
собственной совести. Легко  и просто было  порезать лазерами  на  британский
флаг невооруженную толпу,  но  не стрелять же в одурманенных  инопланетянами
людей?!
     --  Ганс, ты нашел эту хреновину?  -- поинтересовался Микола, держа под
прицелом единственный вход во временное убежище спецназовцев. -- Поторопись.
А то они же скоро будут здесь!
     Услышав  эту  фразу, Зибцих сначала  удивленно посмотрел  на есаула,  а
затем  не  менее  удивленно  уставился  на "призпол", невесть  каким образом
оказавшийся у  него в руках. Пацук, несмотря на всю серьезность и  сложность
ситуации,  не был  бы самим  собой, если  бы не стал устраивать  театральное
представление даже сейчас. Скромно потупив глаза, дескать,  моя хата с краю,
ничего не  знаю,  есаул сделал вид,  что совершенно не замечает  оторопелого
состояния ефрейтора.
     -- Микола, эту штуковину  вручили  же тебе, -- напомнил Ганс,  протянув
вперед "призпол".
     --  Так когда тебя из-под толпы  вытаскивали, кому-то  ваше отступление
прикрывать нужно было, -- хмыкнул есаул. -- Вот я тебе прибор и отдал, чтобы
руки освободить.
     -- Может быть, блин, прекратите трепаться?  --  поинтересовался Шныгин,
настороженно прислушиваясь к тому, что творится вокруг.
     Возможно, в любой другой ситуации Сергей  ничего и не услышал бы, но  в
гермошлем  были  встроены два сверхчувствительных микрофона  с  регулируемым
уровнем восприятия  внешних шумов. Шныгин подрегулировал прибор и понял, что
толпа, на время потерявшая "икс-ассенизаторов" из виду, изменила направление
движения и стала приближаться к их временному укрытию. Видимо, все население
Москвы, пожалуй, впервые  за всю историю города, благодаря  пришельцам стало
единым   организмом,  и  теперь  каждый   абориген,  увидевший  передвижения
спецназовцев,  тут же  докладывал  о них  преследователям.  В общем,  жители
российской  столицы  окончательно  очумели,  и  старшина  понял,  что  долго
скрываться от них не удастся.
     -- Мужики, давайте быстрее, -- поторопил он сослуживцев. -- Нужно найти
эту проклятую штуковину раньше, чем нас опять догонит толпа.
     -- Мы немного отклонились  от нужного курса,  --  констатировал Зибцих,
перестав наконец таращиться на украинца и посмотрев на показания прибора. --
Сейчас выходим и направляемся на запад. По-моему, осталось уже немного.
     Метров триста-четыреста.
     Медлить  больше не имело смысла,  и вся группа выскочила из подворотни.
Кедман  со  Шныгиным заняли позиции  по разные  стороны от входа,  прикрывая
движение сослуживцев, а Микола с ефрейтором устремились туда, куда указывала
стрелка на "призполе". Дав  им возможность преодолеть открытое пространство,
старшина  с  американцем   устремились   следом.  По  мере  движения  группа
перестроилась, и  к  искомой точке бойцы  подошли  уже в следующем  порядке:
Кедман  первым,  за ним  старшина,  следом  Зибцих тащил на  вытянутых руках
прибор, а прикрывал товарищей Микола,  успевший по дороге что-то сунуть себе
в карман. Да  так шустро, что на  этот  раз стяжательства украинца никто  не
заметил.
     Последние  несколько десятков  метров, оставшихся  до  точки, указанной
прибором, спецназовцы преодолели одним броском и удивленно застыли, глядя на
американский  флаг,  развевающийся над воротами. Шныгин  присвистнул, Микола
удивленно  заглянул  через плечо ефрейтора, пытаясь проверить, правильно  ли
немец  выбрал объект, а Кедман  застыл  и, если  бы  не уроки доктора  Гобе,
наверняка отдал бы честь флагу. А так капрал нашел в себе силы сдержаться.
     -- Это что же  получается? --  удивленно  проговорил Микола. -- Значит,
эта зараза идет из американского посольства?
     -- Именно так оно и получается, -- хмыкнул старшина. -- А мы с друзьями
еще  спорили, кто  после Гренады, Югославии и  Ирака  следующим будет,  еври
бади.
     --  Неправда!  --  вступился  за  свою  страну Кедман.  -- Это какая-то
ошибка...
     -- Разберемся, --  отрезал старшина, не дав капралу закончить  фразу, и
первым направился к воротам.
     К  удивлению спецназовцев,  вход в посольство никем не охранялся, да  и
сами  ворота оказались  открытыми.  И  все  же  через  двор  бойцы проходили
аккуратно, стараясь принять максимально возможные меры безопасности. Пацук с
Зибцихом держали под прицелом  окна посольства, пока  старшина  добирался до
дверей,  и  лишь Кедман на пару секунд задержался у  ворот, не решаясь войти
внутрь.  Но  когда  Шныгин  рявкнул  по рации  на  американца, призывая  его
поторопиться, тот коротко вздохнул  и одним броском  преодолел расстояние от
ворот до входа в здание. Шныгин кивнул, указывая головой на дверь, и капралу
ничего другого  не оставалось, как немедленно войти  внутрь,  чтобы  тут  же
столкнуться нос к носу с сотрудником посольства.
     -- Хенд  ап!  -- рявкнул тот, доставая  из кобуры пистолет.  -- Ю ан зе
стенд?
     -- Йес, ау ду, -- согласился с ним Кедман. -- Прости меня, дядюшка Сэм!
-- и ласково приложился прикладом лазерного ружья к голове соотечественника.
Сотрудник посольства восхищенно  хрюкнул и, аккуратно положив оружие на пол,
сам улегся рядом, ласково обняв мраморную подставку для китайской фарфоровой
вазы.
     Старшина,  одобрительно посмотрев на  капрала,  тут же проскочил внутрь
посольства и  занял позицию в холле, прямо у  широкой лестницы,  ведущей  на
второй этаж.  Кедман  остался у дверей,  а  Пацук  с  ефрейтором,  проскочив
внутрь, застыли посреди просторного помещения.
     --  Это где-то  здесь,  --  констатировал Ганс, взглянув  на  указатель
"призпола", ставший ярко-красным и пульсирующим. -- Только не  пойму,  внизу
эта штуковина спрятана или наверху.
     -- Конечно, на крыше. Где же еще, блин, -- фыркнул старшина и указал на
неприметную дверь под лестницей. -- Это что, по-вашему?
     Ефрейтор туг же нацелил взор в указанном направлении, что позволило ему
увидеть на двери табличку: "Не входить! Не  положено!". Зибцих пожал плечами
и, спрятав  "призпол" в рюкзак, переместился так,  чтобы  держать дверь  под
прицелом. Кедман заблокировал  вход в посольство и  занял  позицию справа от
найденной  старшиной  двери, а сам Шныгин,  не  мудрствуя лукаво,  вышиб  ее
ногой.
     За  дверью  обнаружилась  лестница,  ведущая  вниз.  "Икс-ассенизаторы"
дружно  устремились вперед,  принимая все  меры  предосторожности на  случай
внезапной  атаки. Однако  нападения так и не произошло, и  бойцы,  преодолев
несколько  пролетов,  остановились  у  массивной  металлической  двери   без
каких-либо признаков замка или ручки.
     -- Похоже, это здесь, -- констатировал Шныгин. -- Микола, рви!
     --  А  оно  мне нужно?  -- хмыкнул есаул  и вскинул лазерное  ружье. --
Сейчас разрежем ее, всего и делов-то!
     Однако все оказалось не так-то просто. Несмотря  на то что новое оружие
спецназовцев  без  какого-либо  труда перерезало железнодорожные  рельсы, на
металлической двери, закрывающей вход, оно не оставило даже царапины. Шныгин
с  Кедманом, недоуменно  переглянувшись, также  открыли огонь  по  преграде,
присоединившись  к выстрелам  Пацука, но даже  совместными усилиями  нанести
хоть какой-нибудь заметный вред двери им не удалось.
     "Похоже,  она из того  же материала,  что  и наши  энергоскафандры!" --
удивленно подумал старшина.
     "Ты погляди, какой  умный?!" -- ехидно подумала в ответ  дверь. Хотя за
точность перевода поручиться нельзя. Все-таки  дверь была неземная, и думала
она на инопланетном языке.
     --  Подождите!  --  воскликнул  Зибцих,  останавливая  друзей,  и ткнул
пальцем в табличку, прикрепленную справа от двери.
     На упомянутом предмете английским по мрамору было написано: "Людям вход
воспрещен. Остальным --  звонить три раза!"  И не дожидаясь, пока сослуживцы
переварят  смысл  этой фразы,  Ганс трижды  надавил на неприметную кнопочку,
расположенную  под  табличкой.   Дверь  тут  же  отворилась,   открыв  взору
спецназовцев кристаллида, удивленно застывшего на пороге.
     --  О  боги  небесные, нижайше  прошу  простить  меня  за  то,  что  не
почувствовал вашего приближения! -- завопил уродливый инопланетянин, бухаясь
на  колени,  и  универсальные  переводчики,  встроенные  в   энергоскафандры
"икс-ассенизаторов", послушно  перевели  на русский  эту  фразу. А следующая
фраза  звучала  так:  -- За такую провинность  можете конгруировать  меня  в
зинураторе, только пимбу за хумайкеры не заламывайте!
     -- Странно,  по-моему,  я  уже  эту просьбу когда-то слышал, -- хмыкнул
старшина. --  Может быть, ему  действительно эти самые  хреновины в то самое
место засандалить?
     -- Смотрите, --  не  ответив  на вопрос Шныгина, кивнул головой Зибцих,
указывая  головой  на  постамент,  располагавшийся  в  центре  небольшой   и
практически пустой комнаты.
     Все  "икс-ассенизаторы",  кроме  Шныгина,  державшего  кристаллида   на
прицеле,  повернулись в  указанном направлении. Сам многоугольный  постамент
совершенно  нелепой  формы,  конечно  же,  мог представлять  собой  какой-то
интерес для науки, но  вот  то,  что  лежало на  нем, волновало бойцов  куда
больше. А  венцом постамента служил  лиловый  пульсирующий шар из  странного
материала.  И,  судя по тому, как  заверещал в рюкзаке немца "призпол", этот
странный шарик и был генератором силового поля.
     --  Так,  и что нам  теперь с  этой  штуковиной делать?  --  растерянно
поинтересовался у сослуживцев американец.
     --  Об этом  мы сейчас и спросим  у кристаллида,  -- предложил Шныгин и
ткнул стволом коленопреклоненного  инопланетянина.  --  Ну,  отвечай,  морда
протокольная, как эта штуковина выключается?
     -- Так вы  не боги небесные? -- удивился кристаллид и встал на ноги. --
Тогда чего я тут хрюнгами по скреду растекаюсь?
     --  Действительно,  и зачем ты  это делаешь? --  удивился  старшина. --
Сейчас  просто мокрым  пятном  по паркету  растечешься  и больше мучиться  с
выбором выражений не будешь. Тебе морду набить или сам все скажешь?
     -- Сам.  Да я сам и  морду себе набью, --  отрапортовал кристаллид  и с
разбегу врезался  головой в  стену.  --  Кричать,  что  мне  больно, или так
поверите?
     Оторопевший  Шныгин  не успел ничего  даже  ответить  на  этот странный
вопрос, а Микола  уже оказался рядом с постаментом и совершенно бессовестным
образом снял  с него пульсирующий  шар. Ни Зибцих, ни Кедман не  успели даже
вскрикнуть, предостерегая Па-цука от поспешных  и необдуманных действий, как
вдруг в их шлемофонах зазвучал голос Раимова.
     -- Есть связь! -- радостно завопил подполковник.  -- Вижу вас! Молодцы,
я верил,  что вы справитесь, сынки. Идите на Красную площадь, самолет пришлю
туда. Жду вас на базе с докладом.
     --  Этого  урода  с  собой  брать?   --  повернувшись  к   кристаллиду,
поинтересовался у командира Шныгин  и, получив  утвердительный ответ, сковал
инопланетянина наручниками и потащил  к выходу из  американского посольства.
Следом за  ним наверх пошли  Кедман и Пацук  с  лиловым шаром,  а  Зибцих на
секунду задержался.
     --  Что-то  мне  подсказывает,  что  добром эта история не кончится, --
пробормотал он  себе под нос, но эта реплика ефрейтора осталась  без ответа.
До поры до времени!..


        Глава 3

     Единственный   во   вселенной    рассадник   "белой   горячки".    База
"икс-ассенизаторов",  которую  сия  болезнь  пока  миновала.  Что   странно,
учитывая  хранимые на базе запасы  спирта.  Время  местное,  но  оно еще  не
пришло. И до сих пор неизвестно, где шляется...
     Назвать это  утро добрым  не решился  бы даже самый  злостный оптимист.
Неизвестно,  какая именно собака  покусала  Раимова на закрытой,  совершенно
секретной  базе,  но  в этот  раз спокойной побудки у "икс-ассенизаторов" не
было. Конечно, и раньше  бойцы просыпались  в шесть  утра, но до семи  могли
спокойно  заниматься  утренним  туалетом.  Но   этим   утром   легкая  жизнь
закончилась. Сначала  подполковник  разбудил  спецназовцев  ревом  тревожной
сирены,  затем  дал  ровно  двадцать минут  для личной гигиены, ну а в шесть
двадцать  пять  загнал  всю четверку на  беговые дорожки и самым  бесстыдным
образом заставил бежать пять  километров. И проделал  все это Раимов с такой
свирепой  физиономией,  что даже главный  пофигист группы Микола Григорьевич
Пацук не решился комментировать странное поведение начальства.
     Впрочем,  одним  только пятикилометровым  кроссом  на  бегущих дорожках
Раимов  не  ограничился.  После  того как  бойцы  более  или  менее  успешно
финишировали  -- Кедман  снова был  последним  в  забеге,  хотя  и  выглядел
посвежее прочих, -- подполковник заставил всю четверку сначала отжиматься, а
затем  добил упражнениями на  пресс. И  лишь после того, как бойцы оказались
уже  не  в  силах  ни согнуться, ни  разогнуться,  ни конечностями шевелить,
Раимов отпустил их  из тренажерного зала, дав полчаса на приведение  себя  в
божеский вид.
     --  И   чего  это  Конник  сегодня   взбесился?  --  поинтересовался  у
сослуживцев измученный  Зибцих,  когда  вся четверка расползлась  по душевым
кабинкам.
     -- Не с той ноги встал, -- предположил Кедман.
     -- Ага, блин. Встал не с той ноги  и не на ту руку, -- согласился с ним
старшина. -- Правой ногой себе левую руку отдавил, да еще при этом и головой
ударился, еври бади!
     -- Нет, я еще  могу  понять,  что  москаль  с афроевреем дураки,  но  с
тобой-то что случилось,  Ганс? -- фыркнул Пацук. -- Что, не знаешь, как воно
ж бывает,  когда  мужик взаперти и  без  женщины несколько  месяцев вынужден
провести? -- И тут же сам себе ответил: --  А вот так воно  ж и бывает,  как
сегодня утром с Раимовым. Бешенство гормонов  в чистом виде. Говорил же вам,
нужно было ему бабу резиновую из Москвы привезти!
     -- У кого чего болит, тот про  то  и говорит, еври  бади, -- буркнул  в
ответ Шныгин и вышел из душевой. -- Все у тебя, Сало, одни бабы на уме. Чует
мое сердце, неспроста наш Конник с утра такой бешеный. Видимо, с начальством
полаялся.
     А это значит, что и у нас новые проблемы появятся.
     -- Типун  тебе на язык! -- пожелал  ему  вдогонку Пацук, но старшина не
стал пререкаться, а лишь махнул рукой в ответ.
     Дескать, плевать! Собака лает, ветер носит...
     Вернувшись  из  душевой  в  кубрик,  бойцы  приготовились  к  очередным
пакостям  со  стороны  подполковника.  Ожидали они,  например, что-то  вроде
тренировочного  полета  на Луну  или учебного  погружения на  дно Атлантики.
Однако, к величайшему  удивлению всей четверки,  Раимов  дал  им возможность
позавтракать  в совершенно спокойной  обстановке.  Более  того, после приема
пищи спецназовцы получили целых полчаса свободного времени, а не попали, как
предполагал Пацук, к доктору Гобе на лекцию на тему лучшей усвояемости пищи.
     Но  этим  небольшим  перерывом  легкая  жизнь  "икс-ассенизаторов"   на
сегодняшний  день и закончилась. Отсчитав обещанные полчаса  с точностью  до
секунды, Раимов дал приказ бойцам вновь собраться в тренажерном зале и отвел
им на эту процедуру ровно две минуты.  Пришлось вновь всей четверке,  сшибая
косяки, мчаться через всю базу, стараясь уложиться в отведенное время.  И на
этот раз подполковник не наблюдал за  бойцами с  помощью телекамер,  а лично
присутствовал в тренажерном зале.
     -- Агент  Пацук,  два  наряда вне очереди, -- посмотрев  на секундомер,
обрадовал Раимов есаула, прибывшего к месту занятий последним.
     --  Есть  два  наряда, --  безропотно  ответил  Микола, и  подполковник
оторопел.
     --  Не понял, -- процедил  он  сквозь  зубы.  --  Ты даже не  пытаешься
спорить?
     -- Никак нет, товарищ подполковник,  -- также невозмутимо  отрапортовал
Пацук. -- Я  однажды,  в молодости,  с бешеным быком поспорить пытался.  Так
знаете, воно ж что  случилось?.. Пришлось животное застрелить. А в командира
стрелять как-то жалко, да и по уставу не положено.
     -- Еще два  наряда вне очереди! -- возмутился  Раимов,  а вот остальным
пришлось  просто  давиться собственным смехом.  На что  подполковник  тут же
отреагировал: --  Я смотрю, вы  сегодня  все бодрые и жизнерадостные? Горите
желанием отличиться на службе человечеству? Ну  так сейчас я вам предоставлю
такую возможность.  Для  начала поучимся  обезвреживать неизвестные объекты.
Группа, на исходные! Кругом марш...
     Поначалу все четверо "икс-ассенизаторов" страшно удивились, узнав,  что
им  придется  не  бегать  кросс,  преодолевать  препятствия  или  умирать от
изнеможения на силовых тренажерах, а всего лишь что-то обезвреживать. Однако
эта радость оказалась преждевременной. И уже через пару минут бойцы прокляли
новое для себя занятие, а заодно и подполковника, его придумавшего.
     Обернувшись, согласно приказу, на сто восемьдесят градусов, спецназовцы
увидели странные предметы, любовно уложенные на обычные гимнастические маты.
Напротив  Кедмана  располагался  тетраэдр,  Шныгина наградили  цилиндром,  а
Пацуку с ефрейтором  достались соответственно куб  и шар. Причем поверхность
всех   четырех   адских   машинок,   которые    и   предстояло   обезвредить
"икс-ассенизаторам", была просто усеяна разноцветными лампочками,  какими-то
невероятными  датчиками,   оплетена   проводами   и  исчерчена   непонятными
символами. Бойцы застыли, недоуменно рассматривая странные конструкции.
     -- Объясняю  задачу! -- заявил подполковник, не  сходя со своего места.
-- Мы не знаем, будут  ли в оставшихся трех городах устройства того же типа,
что  вы  нашли  в  Москве.  Инопланетяне  могут  принять  какие-нибудь  меры
предосторожности, и поэтому вам следует быть готовыми  ко всему. Более того,
никто не даст гарантию, что до следующего устройства группа сможет добраться
в  полном  составе.  Поэтому  каждый  из   вас  должен  уметь  обезвреживать
генераторы щита...
     -- Товарищ подполковник, разрешите обратиться,  -- перебил его  Шныгин,
резко  разворачиваясь  вокруг  своей  оси.  --  Нас  всех,  конечно, обучали
элементарным   навыкам   разминирования,   но   вот   я,   например,   блин,
специализируюсь в рукопашном бое, а ефрейтор Зибцих и вовсе снайпер. Это еще
Пацук,  как подрывник, может попытаться разобраться в этих устройствах.  Или
Джон,  поскольку  он  на диверсиях  специализируется. А  как могут остальные
разобраться с этими штуковинами,  если ни  хрена в  электронных  и  взрывных
устройствах не понимают, еври бади?!
     -- Хороший  вопрос, агент Шныгин, -- усмехнулся Раимов.  -- Попробую на
него ответить...
     И тут не сдержался Пацук.
     -- Мама моя, ридна Украина! -- возмутился есаул.  --  Значит, стоит мне
чему-нибудь  изумиться, так  я тут же наряды  вне  очереди огребаю?  А когда
москаль  недовольно вопит, ему вежливо объясняют,  в чем он не прав? Знаете,
товарищ подполковник, как воно ж называется?..
     -- Знаю. Это называется еще один наряд вне очереди Пацуку. Ясно, есаул?
--  поинтересовался Раимов и, не дождавшись от Миколы ответа на свой вопрос,
продолжил:  --  Сынки, нам сейчас на каждом шагу приходится  сталкиваться  с
тем, чему мы  не знаем объяснения, чем  не  умеем пользоваться и против чего
еще не  научились бороться. Если  мы  будем кивать друг на друга и говорить,
что я  этого  не могу, а потому  и не  буду делать, лучше сразу поднять руки
вверх и позволить врагу творить на нашей родной планете все, что он захочет.
     Поэтому никакие возражения  и  отговорки  приниматься  во  внимание  не
будут. Либо  вы научитесь  хотя  бы чему-нибудь  прямо  сейчас, либо  просто
погибнете во время следующего задания. Вам  ясно? --  И  дождавшись дружного
рева  четырех глоток,  подтвердивших, что они  уловили общий  смысл  тирады,
подполковник махнул рукой: -- Приступить к разминированию!
     И бойцы приступили.  При  этом, естественно,  каждый  из них действовал
по-своему. Осторожные  Пацук  и Зибцих  принялись  внимательно рассматривать
свои объекты,  стараясь не касаться  их руками.  Неизвестно, что  именно оба
пытались увидеть на поверхности адских машинок, но со стороны оба выглядели,
как  два  пуганых  хорька, внимательно изучающих  кусок мяса, невесть откуда
оказавшийся у их норы. А не капкан ли это, упаси господи?
     Шныгин от  таких  ассоциаций,  невольно  возникших  в голове, фыркнул и
повернулся  в  сторону капрала.  А  Кедман  решил  не терять времени.  Бегло
осмотрев поверхность своего тетраэдра и не  найдя там ничего, хоть отдаленно
напоминающего выключатели,  детонаторы и прочие  атрибуты минно-диверсионной
деятельности,  американец  пожал плечами. Московский генератор силового поля
выглядел совершенно не так, как этот доверенный ему  предмет.  Однако капрал
прекрасно  помнил,  что   пока  они   со  Шныгиным  допрашивали  зловредного
кристаллида, Микола спокойно  осматривал генератор, а потом и обезвредил его
только  лишь тем, что  снял с постамента. На свою негритянскую голову Кедман
решил  повторить этот трюк. То есть просто взял в руки тетраэдр и поднял его
с гимнастического мата, который попрошу не путать с русским разговорным!
     Оказалось,  что  вверенный  американцу   предмет  таким   вот  способом
обезвредить  можно. Но  не  рекомендуется!  Поскольку,  едва Кедман  оторвал
тетраэдр от поверхности мата, как тот пронзительно завыл и вдруг раскрылся в
руках  американца, как  тюльпан  под  утренним  солнцем, окатив  горе-минера
потоком  ужасно  вонючей и к  тому  же  ярко-красной  жидкости.  Джон  такой
подлости  от  адской машинки не  ожидал  и,  швырнув  ее  в стену,  принялся
ругаться   на  всех  известных  ему  языках.  Остальные  "икс-ассенизаторы",
естественно, заржали, как три мерина над хромой кобылой.
     -- Агент Кедман, задание  ты  провалил,  мать  твою наладчиком  бытовой
электроаппаратуры! -- тут же рявкнул Раимов. -- Мало того, что ты сам погиб,
так  еще и  всю группу  уничтожил.  За  такой  героизм награждаю  тебя пятью
нарядами вне очереди плюс уборкой  всего тренажерного  зала в послеобеденное
время.  --  И  повернулся  к  смеющимся  спецназовцам.  --  Прекратить  этот
идиотский смех! Продолжить разминирование!
     -- Василий Алибабаевич, ну, честное слово, блин, вы как  дите малое! --
возмутился  в  ответ на приказ командира Шныгин. --  Да как  же  я эту дрянь
разминирую,  если даже не  представляю, для чего  она  создана и где  у  нее
кнопка "он-офф" может находиться, еври бади!
     -- А ты думаешь, на  боевом задании тебе противник рассказывать начнет,
как  его ловушки обезвредить?! -- завопил в ответ Раимов. -- Два наряда  вне
очереди, агент Шныгин, за болтовню. Выполняйте приказание или отправитесь на
гауптвахту.
     --  Ни  хрена  себе,  наш командарм  уже  и гауптвахту  успел  на  базе
соорудить! -- буркнул есаул, а  затем широко улыбнулся и  хлопнул  Сергея по
плечу. -- А вообще-то он прав, давай работай, Репа безмозглая.
     -- Да пошел ты  свиньям  на корм, -- беззлобно отмахнулся  от ласкового
украинца старшина и задумался.
     Действительно,  задачка   выпала  нелегкая.   Мало  того,  что   Шныгин
совершенно не представлял,  как разобраться с этим светящимся  и  пиликающим
цилиндром,  так тут еще и  подполковник над  душой  стоял.  Это Кедману, как
пионеру,  досталась  лишь уборка зала.  Ну  а другим,  которые  по разумению
Раимова  должны  будут осторожней подойти к  выполнению задания, наверняка и
наказание не  такое либеральное в  арсенале подполковника отыщется! В общем,
куда ни  кинь -- везде клин. Сергей задумчиво посмотрел на проклятый аппарат
и уже собрался было махнуть  рукой на санкции начальства, дескать, все равно
не справлюсь, но тут вдруг старшину посетила гениальная мысль. Не обратив ни
на вопль Раимова, ни на озадаченные взгляды сослуживцев  абсолютно  никакого
внимания, Шныгин опрометью бросился из зала.
     Вернулся  старшина  через  пару минут  и,  к  удивлению всего  честного
народа, а иного в "икс-ассенизаторах"  никто и  не держал, притащил  с собой
три энергоскафандра  и  лазерное ружье.  Не  отвечая  на вопросы начальства,
своевольный старшина успел схлопотать еще два наряда, но зато сделал то, что
и  намеревался  --  аккуратно  укрыл  энергоскафандрами сверкающий  цилиндр.
Дальнейшее  было делом техники.  Прежде чем  кто-нибудь  успел  открыть рот,
Шныгин заорал благим матом,  призывая сослуживцев опуститься на те  же маты,
но гимнастические.
     Тренированные спецназовцы приказ  выполнили мгновенно --  инстинкт, что
поделаешь?!  --  а  старшина,  не  давая  возможности  Раимову  хоть  что-то
предпринять,   сунул   ствол  лазерной  винтовки   в  небольшую  щель  между
энергоскафандрами и нажал на спуск. Конечно, истории неизвестно, как в такой
ситуации  повела бы  себя настоящая  адская машинка, но та  конструкция, что
попала под огонь  старшины,  просто громко пшикнула и приказала  долго жить.
Отметим  лишь,  что  написала  она  данное  распоряжение  не  менее  вонючей
жидкостью, чем та, в которой искупался Кедман, но зеленого цвета.
     --  Товарищ  подполковник, ваше приказание выполнено!  --  отрапортовал
старшина. -- Объект обезврежен. Личный состав не пострадал.
     -- Ну это еще бабушка надвое сказала,  -- буркнул командир базы, все же
не сдержав удивления, вызванного сообразительностью и прытью старшины. -- За
проявленную  смекалку объявляю благодарность. -- Шныгин расцвел. -- А за то,
что,   обезвреживая   механизм   непроверенным  способом,   подверг   группу
неоправданному    риску,   получишь   наряд   вне   очереди.   Да,   кстати!
Энергоскафандры тоже тебе отчищать.
     -- Товарищ  подполковник, блин, вы теперь меня, еври бади, больше,  чем
Пацука, любите? -- изумился старшина. -- Где же это видано, чтобы у него три
наряда было, а у меня уже пять?
     --  Кто сказал  пять?  -- хитро  улыбнулся Раимов.  -- Не  пять,  агент
Шныгин, а шесть!
     --  Тьфу  ты,  е-мое!   --  сплюнул  старшина,  но  продолжать  спор  с
начальством не стал. -- Есть, шесть нарядов вне очереди.
     Если на то, что происходило  дальше, и было кому-то интересно смотреть,
то   только   австралийскому  ленивцу   или   виноградной   улитке!   Эдакий
полнометражный фильм из ее жизни под названием "Еду я вторые сутки от хвоста
до  лапы  утки!".  Именно для  улиток  и  ленивцев  фильм  был  бы  особенно
привлекательным,    так    как   в   главных   ролях   снялись    знаменитые
"икс-ассенизаторы" -- Пацук  с Зибцихом... Кстати,  ни один  из них утку  не
играл!
     Терпения старшины хватило лишь минуты на три. Все это время он старался
делать  вид, что  внимательно  наблюдает за тем,  как  два  великовозрастных
идиота,  не  желая получать лишние  наряды,  ползают  около своих устройств,
пытаясь  найти  кнопку  "ресет"  или что похуже.  Затем Шныгину это  зрелище
надоело. Ну а поскольку расстроенный своим провалом Кедман отказался принять
пари на то, кто первый из оставшейся парочки будет  облит новым дезодорантом
"а-ля Раимов  энд Колхозная выгребная яма", старшина решил подремать. Стоя и
с  открытыми  глазами. Отчего едва  не пропустил развязку...  Хотя  проспать
такой финал у него ну никак бы не получилось.
     -- Вот  ты ж, проклятая  хреновина!  -- истошно завопил Пацук.  -- Чтоб
тебе в аду сгореть вместе с твоими создателями!
     Старшина,  рассчитывая увидеть украинца, облитого  вонючей жидкостью  с
головы до ног,  торопливо проснулся. Однако надеждам  Сергея не суждено было
оправдаться. Микола  стоял в абсолютно чистом мундире. Более того, он держал
в   руках  блестящий  куб,   который  невероятным  образом  перестал  ехидно
подмигивать лампочками и  злобно шкворчать.  От удивления Шныгин едва нижнюю
челюсть  на ботинки не выронил,  а на Кедмана и вовсе было жалко смотреть --
темнолицый американец посерел, ссутулился и вообще выглядел, как носорог при
смерти. И все оттого, что в данной ситуации капрал занимал последнее место в
соревновании, а этот факт с его самолюбием уживаться явно не хотел. Впрочем,
Кедман мог еще на что-то надеяться, поскольку ефрейтор продолжал  ковыряться
со своим прибором.
     --  Отлично,  агент  Пацук!  --  пожалуй, впервые с  момента  появления
украинца на базе,  похвалил  его командир.  При  этом в голосе  Раимова явно
сквозило  безмерное удивление.  --  Не  ожидал  я,  что получится. Как  тебе
удалось справиться с техникой Харакири?
     -- Так воно  ж просто, --  хмыкнул есаул, гордо посмотрев на удивленных
Кедмана  и  старшину. -- Это как в  одном  фильме говорили: что один человек
сделал, то другой завсегда разобрать сможет! А то я, наверное, не  знаю, как
сенсоры движения выглядят. Нашел их, нашел и пусковой  механизм. Ну а дальше
дело  техники, --  и  вдруг, к  еще  большему удивлению Шныгина  и  капрала,
подмигнул им.  -- Правда, товарищ подполковник, если бы агент Кедман на мине
не подорвался, то у меня бы ничего не вышло!
     --  Молодец! На  чужих ошибках учишься,  -- похвалил его Раимов и вдруг
заорал:  --  А чего  же  ты, мать твою в институт  точных наук,  генератор в
Москве с постамента голыми руками хватал? Ты хоть думал,  идиот,  родителями
недоделанный, что  всю группу мог  угробить? Разве нельзя было выйти  из-под
купола и запись со своих видеокамер ученым показать?.. Это из-за тебя, между
прочим, я и сам всю ночь  не спал, и  вам  сейчас  отдыхать не даю. Да и эти
учения   были  придуманы  только  для  того,   чтобы  вы  поняли,  насколько
самодеятельность опасна!..
     -- Вот, значит,  кому нам спасибо  говорить  надо, -- ласково  прошипел
Шныгин, наклоняясь к  Пацуку. Судя  по выражению его лица,  старшина хотел и
еще что-то добавить, но не смог.
     -- Мо-олчать! -- еще громче завопил Раимов, хотя  казалось, что сильнее
орать  уже  просто  невозможно.  --  Все.  Всем  разойтись, кроме  Шныгина и
Кедмана. Остальное я скажу вам на общем собрании.
     -- Как это разойтись? -- оторопел Пацук, все еще не желавший поверить в
то, что вместо поощрения командир решил его наказать. -- Так ведь Зибцих еще
разминирование не закончил...
     -- И не закончит! -- отрезал  подполковник. -- И вообще, агенту Зибциху
за  проявленную  осторожность  я  объявляю  благодарность  и  напишу  рапорт
начальству  на поощрение этого бойца.  Он единственный  из  вас, у кого  еще
мозги  не до  конца  усохли!  -- И Раимов,  круто  развернувшись,  вышел  из
тренажерного зала.
     --  Убил  бы  я  тебя,  Сало,  -- задумчиво  проговорил старшина, глядя
почему-то вслед уходившему начальству. -- Но, наверное, Раимов прав.  Все мы
дураки!..
     * * *
     Закрытая для  пришельцев  планета неподалеку от Солнца. Ну а  если быть
точным,  то "неподалеку" можно перевести  как одну астрономическую  единицу.
Плюс еще несколько сотен километров до  еще более недоступной  инопланетянам
президентской дачи в Барвихе. Время обеденное, но сначала -- дела!..
     В кабинете  Президента шло крайне секретное совещание. Об этом говорила
не только  табличка "Не стучать. Опасно для жизни", вывешенная на дверях, но
и  два сотрудника  президентской охраны, с обеих сторон охранявшие табличку.
Однако первая леди была не той женщиной, которая слушает то, что ей говорят.
Те, которые слушают, сейчас вообще большая редкость. Практически все вымерли
еще во времена  отмены крепостного права. Ну а  те,  кто вымирать не  хотел,
были зверски замучены феминистками в  фитнес-клубах,  замочены в  джакузи  и
повешены на  персональных домашних весах, которые в идеале должны показывать
ровно на сто десять меньше, чем общая величина роста. Без каблуков!
     Впрочем, не будем отвлекаться на описание вымершего  вида, а вернемся к
реальности.  То  бишь  к  первой леди, телохранителям Президента  и  дубовым
дверям. К табличке возвращаться уже не придется -- супруга главы государства
просто  разбила ее  о  голову  охранника,  посмевшего  попросить первую леди
прочитать,  что  там  написано. Не на голове,  естественно,  а  на табличке.
Впрочем, после  стыковки  двух  вышеупомянутых объектов разницу  между  ними
разобрать уже  было  крайне трудно. А вот первая леди,  не разбирая завалов,
просто перешагнула через тело охранника и вошла в кабинет.
     Президент действительно был очень занят. Вот уже битый час они вдвоем с
Министром  обороны  резались в подкидного дурака, заодно скрываясь от первой
леди. Но  хотя  оба и прятались так долго,  женщина  их нашла.  Сразу,  едва
добралась  через кордоны  до Барвихи.  Увидев,  как  первая  леди  входит  в
кабинет, Министр обороны попытался встать  и  трусливо спрятаться где-нибудь
под шкафом.  При этом Игорю Сергеевичу  очень  хотелось,  чтобы шкаф  был  в
другой комнате, которая являлась бы частью не  этого  дома и вообще отстояла
бы от президентской дачи на пару-тройку световых лет! Однако эти мечты так и
остались  нереализованными, поскольку Президент больно пнул Министра обороны
под  столом  носком  ботинка  по  щиколотке  и  сделал  вид,  что ничего  не
изменилось.
     --  Игорь Сергеевич, так я  не понял, вы кроете мою семерку  пик или ее
берете?  -- не обратив  на  жену  внимания,  поинтересовался  у  партнера по
совещанию Президент.
     -- Беру,  беру! -- торопливо ответил тот  и сгреб со стола карты. В том
числе и  те, что были уже биты.  -- Все,  господин Президент. Я  проиграл. И
вообще, извините, но у меня на час встреча с заместителями назначена.  Потом
поездка в Думу и...
     --  Значит,  Игорь  Сергеевич, совещание  у  меня вы в повестку дня  не
включили? -- ласково поинтересовался глава государства. --  Странно. А я все
думаю, чьей это отставкой  с  утра так сильно  вокруг  попахивает?..  Как бы
пресса раньше меня о ней не пронюхала.
     Вот  именно  в  этот  момент  Министр  обороны  и  решил,  что  с  него
достаточно. Встав  со стула, он гордо  тряхнул головой и, не дав  Президенту
договорить,  хлопнулся   в  обморок.  Конечно,  предварительно  выбрав   для
приземления  мягкий диван  у  стены. Глава государства,  увидев этот демарш,
укоризненно покачал головой и  решил, что  чьей-то  отставкой  действительно
пахнет. Он уже собрался позвонить именно туда, куда следует  звонить в таких
случаях (в пресс-службу, естественно!), но затем решил пока оставить все как
есть и обратить-таки внимание на жену.
     -- Милая, ты здесь? --  поинтересовался Президент так, будто только что
жену увидел. -- Что-нибудь случилось?
     -- Пока нет, -- сурово ответила та. -- Но если в ближайшие полчаса  так
ничего  и  не  случится, боюсь, стране  придется  искать  другого  рулевого.
Прежний подаст в отставку, уйдет в монастырь и навсегда запрется в келье. От
стыда перед своей совестью, о котором я ему напомню!
     -- Ты  о чем,  родная? -- глава Государства Российского сделал вид, что
он на самом деле не Президент, а самый что ни на есть круглый идиот.
     --  Милый,  -- ласково отказалась поддержать инициативу  супруга первая
леди.   --   Это   для   всей   страны   ты   Первый   Гражданин,  Верховный
Главнокомандующий  и  так далее,  а для меня ты всего-навсего  родной муж. И
сейчас,   разлюбезная  половинка  моя,   я   тебе   объясню,   что  означают
общечеловеческие нормы морали и нравственности.
     -- Ну,  не при  посторонних же,  -- не сдавал своих позиций  Президент,
кивнув на бесчувственного Министра обороны.
     --  Значит, как  к нам в спальню  в три часа  ночи приходить, так он не
посторонний?  На  дачу  к  нам  заявляться,   как  к  себе  домой,  тоже  не
посторонний,  а в  обсуждении  семейных  проблем,  выходит, посторонний?  --
поинтересовалась первая леди и пожала плечами. -- К тому же он все равно без
сознания. И судя по тому,  как сильно он хочет  в отставку, пролежит в таком
состоянии еще пару часов, если не месяцев.
     Президент обреченно  вздохнул. Он с чистой  совестью мог  заявить,  что
выполнил все обещанное, но к несчастью для главы государства, у его жены был
тещин  несносный  характер.  Первая леди  всегда  умела  добиваться  своего.
Впрочем, как и ее мамаша, но более цивилизованными способами, без применения
летающих  утюгов,  порхающих скалок  и  прочих  тяжелых предметов  домашнего
обихода.  Президент сдался, философски подумав о том, что ему еще повезло. А
вот родитель  первой  леди до сих пор  заикается. Как начал с первой брачной
ночи, так и не прекращает.
     --  Ну,  хорошо,  --  признал  свое  поражение  Президент.  --  Что  ты
предлагаешь?
     --  Ты  прекрасно  знаешь,  что  именно я  предлагаю.  --  Первая  леди
аккуратно обогнула тело Игоря Сергеевича, рискнувшего слегка приоткрыть один
глаз  и чуть оттопырить верхнее относительно поверхности  ковра ухо. -- И  я
требую, чтобы ты сделал это немедленно!
     Глава  государства  снова   вздохнул.  Правда,  в  этот  раз  твердо  и
решительно,  как  и  подобало  руководителю  страны,  которого  подслушивает
Министр обороны.
     -- Да что ты о них так печешься? --  сурово поинтересовался он, жалобно
посмотрев на жену. -- У тебя там родня, что ли?
     -- Все люди  братья, -- твердо  заявила первая леди,  явно рассчитывая,
что за эту фразу  получит как минимум Нобелевскую премию Мира. -- И наш долг
-- спасти все человечество!
     В этот раз Президент  даже вздыхать не пытался, зная, что это уже ни на
кого не подействует. День назад, когда команда "икс-ассенизаторов" выполнила
свое предназначение и избавила жителей российской столицы от ига ненавистных
инопланетных технологий, Госдума, удивленно  осмотрев  наряды друг  друга, в
полном  составе  вернулась  к надлежащему депутатам уровню  здравомыслия.  И
первое,   что  сделали  народные  избранники,  это  вынесли   на  обсуждение
законопроект  о  том,  как  в  данной  ситуации  добиться от  МВФ  и  прочих
финансовых  иностранных учреждений  реструктуризации российских долгов.  Все
гениальное вновь оказалось просто, и Президенту положили на стол прошение не
снимать энергетические щиты с Берна и  Вашингтона до тех пор, пока временные
правительства  Евросоюза   и  Американских  Штатов   не   признают,  что  их
государства задолжали России  сумму, эквивалентную той, которую  подотчетная
Президенту страна должна всем остальным странам.
     Нельзя  сказать,  что  глава  Государства   Российского  был  скаредным
человеком,  но  подобное предложение депутатов  показалось  ему  не лишенным
здравого смысла. Конечно, было бы несправедливо наживаться на чужом горе, но
именно этим в  отношении  России всегда грешили прочие государства.  Поэтому
Президент пообещал депутатам  обдумать их предложение и непременно бы именно
этим сейчас и занимался, если бы не супруга. Первая леди не только заставила
правительство Израиля  прилюдно  покаяться  в своем вероломстве относительно
прежней деятельности "икс-ассенизаторов", но и вновь подключила эту страну к
участию в проекте, уговорив внести в бюджет  секретной базы  солидную сумму.
Впрочем,  этого энергичной женщине показалось мало -- принцессой Дианой, что
ли,  себя возомнила?! -- и она насела на мужа с требованием спасти Америку и
Европу абсолютно безвозмездно. И Президент, еще вчера  ночью отдавший приказ
прекратить  все запланированные  "икс-ассенизаторами" операции,  теперь  был
готов с женой согласиться.
     -- Так  я  дождусь  от  тебя  положительного  ответа? --  требовательно
спросила Президента  первая  леди. -- Или для этого мне нужно совсем  голой,
без охраны, идти на Красную площадь?
     -- Ну, хорошо,  -- признал  свое поражение  глава Государства. -- Игорь
Сергеевич, прекратите дурака на ковре валять! Вы слышали, что просила  дама?
Отдавайте соответствующие распоряжения!..
     * * *
     И  снова  та  самая  старушка-планета,  что  взрастила  на своем  горбу
неблагодарного  гомо  сапиенса.  Вырытая  этим  самым  "сапиенсом"  в  горбу
старушки  нора. Забетонированная, между  прочим! Местное  время  заблудилось
между  нулем  и  двадцатью  четырьмя   часами,   отчего  стрелки  будильника
растерялись и начали друг другу врать... По крайней мере тогда, когда на них
никто не смотрел.
     Боевой  дух  четверки "икс-ассенизаторов"  находился  на  самом  низком
уровне.  Примерно  в  той точке, где начинается замерзание этилового спирта.
Причем,  судя  по всему,  выбираться  оттуда не  собирался,  и  Шныгин  даже
порадовался, что ни у кого из бойцов нет в наличии  выпивки. Иначе смотреть,
как  замерзает спирт,  было бы так же  нестерпимо больно, как  это  бывает у
некоторых индивидуумов при упоминании о бесцельно прожитых годах.
     Впрочем, и сейчас вид  понурых сослуживцев радовать  старшину  не  мог.
Пацук, например, так сильно расстроился,  что ему сало в  горло не лезло,  и
Микола его запихивал  туда  двумя  руками.  Зибцих  настолько  задумался над
уроком, преподнесенным группе Раимовым,  что в рассеянности  подмел  комнату
три раза и пошел на четвертый заход. В этот  раз он почему-то принял за кучу
мусора  бравого  капрала  и  с  завидным  упорством пытался стряхнуть его  с
кровати,  на  что Кедман  никак не реагировал. Расстроенный американец сунул
любимый свисток в рот не тем концом, и  теперь удивлялся, почему он никак не
хочет подавать голоса. Естественно, в этой  ситуации у  Джона просто не было
времени  на то, чтобы  понять,  за  какие  грехи его  пытаются  стряхнуть  с
кровати.
     Да  и у старшины настроение было не лучше.  Главным,  чем  он  в  корне
отличался от  сослуживцев, являлась  врожденная  лень.  Вот  и сейчас Шныгин
просто  ленился впадать в депрессию, и попытался придумать,  чем  же отвлечь
товарищей по оружию  от мрачных мыслей. Нельзя сказать, что в  голове Сергея
никаких соображений на эту тему не было. Однако все  они роились так далеко,
что  старшина  до  них  просто не  мог  добраться, и единственное,  чего ему
хотелось, так это во всю глотку  заорать:  "Тревога!" Что, наверное,  Шныгин
непременно  и  сделал  бы,  но  в этот  момент открылась  входная  дверь.  В
результате этой нехитрой манипуляции старшина оторопел, Зибцих уронил из рук
веник, Пацук подавился салом и торопливо вытер  руки об оселедец,  а  капрал
дунул в свисток так, что тот  совершенно забыл о том, каким именно концом он
находится во рту американца, и истошно заверещал.
     --  Что?  У  меня  помада  размазалась?  --  удивленно  поинтересовался
знакомый (некоторым -- до боли)  голос. -- Или вы просто настолько рады меня
видеть?
     В  дверях,  как  все  уже  давно  поняли, стояла Сара  Штольц.  Девушка
зачем-то покрасила волосы  в  огненно-рыжий  цвет, коротко подстригла  их  и
сделала пирсинг  на пупке.  Последнего  бойцы,  конечно, еще  не видели,  но
значения  это  не  имеет  --  мы-то  с  вами  о  пирсинге  уже  знаем!  Ну а
"икс-ассенизаторы" могли лицезреть лучезарную улыбку израильской разведчицы,
застывшей в дверях в  максимально выгодной для  фигуры позе. Фигуру, кстати,
они тоже видели, а вот мы -- нет. Ну и бог с ней! Перетопчемся.
     --  Ау?  Вы  в  коме?  --  Сара  удивленно  хмыкнула  и  повернулась  к
видеокамере. --  Господин подполковник, они живы?  Или вы  парней манекенами
заменили ради шутки?
     -- А  ты попробуй пни кого-нибудь в промежность, сразу все и выяснится,
--  буркнул  в  ответ  Раимов  и  остался  на  связи,  чтобы  понаблюдать за
дальнейшим развитием событий.
     В  принципе,  удивление спецназовцев при  появлении дамы в их  спальном
помещении вполне можно объяснить. Тем более что этой дамой была Сара Штольц!
Первый раз она попала на базу почти в конце операции, громко названной самим
Президентом  "Звездная   Каэши-ваза".  Может  быть,  в   каком-нибудь  более
привычном для  женщины  качестве  спецназовцы  и восприняли бы  Сару  вполне
нормально, но когда они узнали, что вышеупомянутая девица будет нести с ними
службу  на  абсолютно  равных  правах,  то  недовольно  ворчать  начал  даже
сдержанный Зибцих.
     Однако все  оказалось  не так уж плохо.  Сержант  Штольц проявила  себя
достаточно квалифицированным бойцом и несколько раз выручала всю группу, кое
в чем превосходя даже умудренных службой мужчин.  К Саре  начали привыкать и
стали  считать девицу боевым  товарищем,  насколько  это вообще применимо  к
девице, но израильская разведчица сама все испортила. Ну скажите, кто просил
ее пересылать на историческую родину секретные  данные, никак  не подлежащие
разглашению  за  пределами  России?  Сару разоблачили, изгнали  из  группы и
вообще выслали  из страны.  А  вот теперь  она вернулась. Причем  не  просто
вернулась,  а, судя  по  ее внешнему  виду и рюкзаку с  личными вещами, явно
собиралась  вновь  стать  полноправным  членом команды  "икс-ассенизаторов"!
Понять  такое непостоянство,  проявленное  со стороны  руководства  проекта,
естественно, никто из спецназовцев не мог.
     -- Товарищ подполковник, я вижу, вы не знаете, как воно ж бывает, когда
на базе "икс-ассенизаторов" появляется вражеский агент?  -- Микола настолько
был шокирован видом  Сары, застывшей в  дверях,  что даже  пропустил реплику
Раимова насчет способа  проверки жизнеспособности группы. -- Только появится
такая вражина, как бац,  и товарищ подполковник сидит  на развалинах посреди
пустыни, а мы на чьем-то трупе гопака танцуем...
     -- Отставить разговорчики, агент Пацук!  -- рявкнул Раимов, пытаясь раз
и навсегда пресечь вредные для боевого духа настроения. -- Объясняю один раз
и  до  конца  жизни.  Агент  Штольц  возвращена  в  группу  и  является   ее
полноправным членом. Более того, она  полностью реабилитирована руководством
проекта и освобождена от всех прошлых обвинений...
     -- Но  почему, блин, товарищ подполковник? -- не выдержал старшина.  --
Эдак у  нас  и Микола для Украины шпионить начнет! А  за  ним, еври бади,  и
остальные потянутся.
     -- И начну, -- тут же пригрозил Пацук.
     --  Отставить   разговорчики,  мать   вашу   в   Биробиджан   налоговым
инспектором!  -- завопил Раимов так, что у  бойцов уши заложило. -- Повторяю
еще раз: вы все -- одна команда.
     Сейчас  мы   все  начинаем  практически  с  чистого  листа,  и  никакие
предыдущие заслуги или погрешности  считаться  не будут... Или  тебе,  агент
Пацук, все наряды, полученные во время прошлой операции, припомнить?
     -- Да уж, не хотелось бы, -- буркнул Микола, старательно пряча глаза от
видеокамеры.
     --  Вот  и   заткнитесь  все!  --  предложил  подполковник,  перейдя  с
армейского  языка  на русский разговорный. -- Агент Штольц вновь зачислена в
группу, и  это  не обсуждается.  Кстати, сержант,  не  стойте в  дверях, как
родина-мать на постаменте. Забыли, где ваши койка и шкафчик находятся?
     -- Никак нет, -- отрапортовала Сара и, подарив Миколе взгляд, спаливший
бы и энергоскафандр, прошла на свое прежнее место.
     Пока Штольц распаковывалась и раскладывала  личное имущество по полкам,
в кубрике царила абсолютно мертвая тишина.
     Причем в глазах у каждого из четверки стояло собственное, исключительно
индивидуальное  выражение. Пацук, с первых дней неровно дышавший в отношении
израильской разведчицы, естественно, испепелял Сару взглядом. Шныгин  изучал
девицу с выбитым на  челе исконно  русским  вопросом  "Что делать?",  капрал
вообще в сторону Сары  не  смотрел, мусоля во рту счастливый свисток, и лишь
Зибцих отнесся ко всему этому с  истинно арийским прагматизмом и философским
взглядом на  жизнь. То бишь, ефрейтор, впитавший  с молоком  матери довольно
спорное  утверждение  о  том, что с начальством  не  спорят, попросту принял
присутствие на базе Сары Штольц как должное.
     --  Знаете, мужики,  что я по этому поводу думаю? --  поинтересовался у
сослуживцев Пацук, но закончить фразу не успел. Базу сначала  оглушили звуки
тревожной сирены,  а  затем в динамиках  зазвучал почему-то радостный  голос
Раимова:
     --  Группа,  в  ружье! Через  пять  минут  в  полном  боевом снаряжении
построиться у выхода на летное поле.
     В дальнейшем выяснять, что именно и по какому конкретному поводу думает
Пацук,  времени у  "икс-ассенизаторов" просто не  было.  Более того,  сигнал
тревоги был  впервые воспринят  всей группой с радостью, чего раньше даже за
исполнительным Зибцихом не наблюдалось. И прежде чем Сара Штольц успела хоть
что-нибудь сообразить,  все  четверо  мужчин исчезли из кубрика,  оставив за
собой удивленно хлопающие двери.
     Пришлось  сержанту  догонять   сослуживцев,  и  даже  при   всей  своей
врожденной прыти Сара прибыла на построение последней.
     Раимов  сначала  просто покосился в ее сторону, но затем все-таки решил
не  отступать  от  придуманных  им  же самим правил  и наградил Штольц двумя
нарядами вне  очереди. Возражать  против этого  решения Саре и  в  голову не
пришло -- она же не Пацук, который будет спорить сам с собой, если больше не
с кем!
     --  Группа,   слушай  боевую   задачу,   --  провозгласил  Раимов   так
торжественно, будто мгновение  назад открыл, что  носороги могут  жить  и на
Северном  полюсе.   --  Ваши  действия   в   Москве  признаны  командованием
удовлетворительными,  и  сейчас  вам  предстоит  новая  работа.  Руководство
решило,  что  на  Пекине  можно   вполне  безболезненно  отработать  технику
блокировки  инопланетных энергополей. Ваша задача  заключается в  том, чтобы
доказать это на практике, -- подполковник сделал паузу. -- И предупреждаю, в
особенности  агента  Пацука,  что  больше  никакой  самодеятельности!  После
обнаружения генератора приказываю выйти на связь с базой и уточнить методику
отключения.  Всем  все  ясно,  мать  вашу   сурдопереводчицей  в   программу
новостей?!
     -- Так точно!  -- дружно рявкнула  группа и, повинуясь жесту командира,
бросилась к выходу на летное поле.
     В  Китае, а точнее, в  окрестностях столицы Объединенной  Конгломерации
Азиатских  государств, все  было так, как  и положено  в данной части света.
Отсутствие  правительства,  заранее  обеспечившего   регионы   всевозможными
указами  и распоряжениями на  все случаи жизни,  до сих  пор  никем  не было
замечено. Китайцы возились на  рисовых полях, изучая  на досуге шао-линьское
кунфу, вьетнамцы так и не выбрались из джунглей, отлавливая оставшихся там с
прошлого века  американских  военных летчиков,  а  в Индии  совершенствовали
камасутру  и  толпой  ходили за  священными  коровами. В  общем,  отсутствие
Великого  Кормчего лишь сам  Великий Кормчий и заметил.  И то только потому,
что, вознамерившись выйти на лыжах за пределы Пекина, дабы узнать, как живет
простой народ, сделать это из-за барьера он не смог.
     На прибытие "икс-ассенизаторов"  никто из местных жителей  внимания  не
обратил.  Да  и  патрулей  вокруг  Пекина,  как  в окрестностях  Москвы,  не
наблюдалось. Именно поэтому  вся группа  проникла под  энергетический  купол
совершенно    беспрепятственно,   хотя   меры    предосторожности   бойцами,
естественно, принимались повышенные. Причем если  Кедман,  Зибцих и старшина
смотрели больше по сторонам, то Микола глаз не спускал с Сары Штольц, ожидая
от девицы какого-нибудь подвоха,
     В  черте  города  с  "икс-ассенизаторами"  тоже  ничего  необычного  не
произошло, за исключением того, что сотни  три  настырных китайцев  пытались
вовлечь   спецназовцев  в  хоровод   вокруг   памятника  Великому  Кормчему.
Избавиться от навязчивых любителей фольклорных танцев удалось довольно легко
и  даже без  мордобоя,  что не могло не насторожить спецназовцев. Все  члены
группы отдавали себе отчет в том,  что пришельцам уже должно быть известно о
нейтрализации  купола  над  Москвой,  и  бойцы  ждали,  что  враг  в  Пекине
предпримет  какие-нибудь  дополнительные  меры  предосторожности.  А   когда
выяснилось,  что  добраться  до  американского посольства, на которое  вновь
указала стрелка  "призпола", бойцы  смогли  беспрепятственно,  то  удивлению
мужской части  группы не было предела.  Отряд "икс-ассенизаторов"  застыл  у
ворот, не решаясь войти внутрь. Невольно взоры всех спецназовцев устремились
на  Кедмана:  дескать,  а  не засланный  ли  ты казачок?  И капралу  в ответ
оставалось лишь беспомощно пожать плечами.
     --  Это  провокация, -- вновь, как заводной,  повторил Кедман и  первым
шагнул за ворота.
     То, что произошло дальше, выходило  вон из ряда прогнозируемых событий.
Едва  капрал  перешагнул  невидимую  черту,  отделявшую  двор  американского
посольства  от всего остального мира, как по столбам  ворот  пробежали  едва
заметные серебристые искры. Кедман  застыл,  удивленно глядя  на  непонятное
свечение,  и  еще  неизвестно,  чем бы  для  него  кончилось  это  секундное
замешательство, если бы не Сара Штольц.
     Девушка  истошно  завопила,  призывая капрала  падать.  И поскольку  ей
показалась,  что  данную  просьбу  Кедман  выполняет  крайне  медленно,  она
прыгнула  ногами вперед, ударив  американца подошвами  энергоскафандра туда,
куда обычно врачи делают уколы. От неожиданности Джон не  удержал равновесия
и  пролетел метра  на три вперед, а Сара  плюхнулась  на  спину прямо  между
створками ворот. Едва она успела приземлиться на жесткий  почему-то асфальт,
как  ворота американского  посольства окутались  вспышкой голубого пламени и
все  пространство  между  ними  заполнилось  серебристыми  лазерными  лучами
инопланетного  производства.  К  счастью   для   Штольц,   защитная  решетка
начиналась примерно от высоты колена и шла на два метра  вверх. Упавшая вниз
Сара осталась невредимой, зато  ствол  ее оружия, которое девушка  не успела
опустить,  словно  корова языком слизнула. Шныгин, первым  среагировавший на
происшедшее, дернул девушку на себя и за  пределами защитной  решетки поднял
ее на ноги.
     -- А ты молодец, сестренка, -- с невольным восхищением проговорил он.
     --  А  то  я сама не знаю, -- буркнула  в ответ Штольц и, вырвавшись из
цепких объятий старшины, проскочила под лазерным заслоном. -- Кто-нибудь еще
идет? Или нам с Джоном внутри вдвоем работать?..
     -- Енот,  прикрывай вход, -- торопливо скомандовал старшина.  -- Станет
жарко, ныряй под это заграждение. А мы внутри разберемся!
     Зибцих вжался спиной  в ограду, стараясь держать под прицелом всю улицу
около  американского  посольства в Пекине, а остальные  быстро  нырнули  под
лазерное  заграждение, явно не "made in USA". Шныгин отодвинул Сару к стене,
а сам занял позиции у двери, напротив Кедмана. Капрал, расстроенный  и  тем,
что  пришельцы  вновь   облюбовали   для  своих  грязных   дел   территорию,
принадлежащую его родному государству,  и собственной неуклюжестью в дверях,
в сердцах так  крепко сжимал  лазерное ружье,  что оно  орало  благим матом.
Правда,  поскольку  Харакири голосовых  связок для  оружия  не предусмотрел,
вопли ружья никто не слышал. И слава богу, можете  поверить на слово, ничего
красивого в лазерном авто-мате нет!
     Пацук,  еще  раз  окинув взглядом  небольшой  и  абсолютно пустой  двор
посольства,  пристроился  у  двери чуть правее  Кедмана,  кивком  дав понять
старшине,  что готов действовать.  Шныгин ухмыльнулся и одним  мощным ударом
выбил  массивную  дубовую дверь. Есаул, даже не дав двери опуститься на пол,
швырнул в фойе  посольства две  световые гранаты, призванные  ослепить любое
существо  в одной,  отдельно  взятой комнате, и следом  за ними  влетел сам.
Перекувыркнувшись  через голову,  Микола откатился к левой  стене,  а за ним
внутри комнаты  оказался Кедман. Американец прыжком  преодолел все свободное
пространство и застыл на другом конце  фойе, взяв на мушку стеклянную дверь,
ведущую на лестницу. И только тогда в комнату вошли Сара и старшина.
     Дальше  все  происходило просто и  эффективно.  Кедман,  остановившийся
сбоку  от стеклянной двери,  ударом приклада  разбил  ее.  Сара швырнула  на
лестницу дымовую гранату  и  переместилась за спину  американца, а Пацук  со
Шныгиным тут же ворвались в окутанный дымом лестничный пролет. Микола застыл
на ступеньках, держа под прицелом  второй  этаж,  а  старшина бросился вниз,
стараясь прижиматься к стене. Добравшись до  еще  одной  двери, точной копии
той, что  закрывала  инопланетный  бункер в  Москве, старшина притормозил  и
сообщил по рации, что вокруг все чисто. Только тогда Кедман сменил есаула на
лестнице, и Микола с сержантом Штольц спустились вниз.
     --  И что  делать  будем? -- поинтересовался  украинец, не найдя  около
бронированной  двери ни  табличек,  ни  звонков. Шныгин в ответ только пожал
плечами.
     -- Насколько я  могу судить...  -- начала  было говорить Сара, но Пацук
перебил ее.
     -- На десять гривен  ты  судить можешь, на хуторе  близь  Диканьки,  --
буркнул он. -- А потому, ваша честь, лучше  помолчите. А  то воно ж  знаете,
как бывает, когда глупая баба из Иерусалима судить кого-то берется?.. Понтий
Пилат в гробу переворачивается и зубы из верхней челюсти у себя рвет.
     -- Насколько  я  могу судить, -- бросив на Миколу презрительный взгляд,
повторила Сара, прекрасно знавшая о  трудностях, возникших с такой же дверью
в  Москве, -- стены вокруг косяков сделаны из  вполне обычного бетона. Может
быть, попробовать их взорвать.
     -- А что, блин, мысль! -- поддержал ее старшина. -- Микола,  закладывай
пластид вокруг двери, еври бади!
     Пацук  что-то  невнятно буркнул  себе под нос  о том, насколько евреи в
последнее время умными стали, и принялся выполнять распоряжение старшины. Ну
а чтобы взрыв получился направленным, Микола прорезал лазером  пазы в бетоне
и закладывал взрывчатку в них. Через  пару минут все было закончено.  Группа
отошла на один лестничный пролет вверх, и лишь затем Пацук подорвал заряд.
     Грохота  от взрыва  почти  не было,  зато вот пыли хватило.  Дверь пару
секунд  неподвижно стояла  на  прежнем  месте,  заставив всю  троицу затаить
дыхание, а затем с грохотом рухнула внутрь, взметнув  в воздух плотные клубы
пыли.  "Икс-ассенизаторы"  тут  же помчались вниз,  торопясь в корне пресечь
любое  возможное   сопротивление,   но   увидели  лишь  одного-единственного
кристаллида, задумчиво уставившегося во вновь образованный проход.
     -- Вот и скажите теперь, пожалуйста, какого трямхряйкера мне нужно было
ловушку  в  проходе  устраивать?  --   грустно  поинтересовался  пришелец  у
спецназовцев. -- Я ведь даже дверь открытой  для вас оставил. Думал, войдете
внутрь, как цивилизованные  существа, а  я вас тут и прихлопну. Нет,  им все
поломать нужно! Ироды, три штамбрукера вам за пазуху...
     И с  этими  словами  уродливый  инопланетянин  бросился  на  грудь Саре
Штольц. Но  отнюдь  не  для того,  чтобы  поплакаться в жилетку!  Кристаллид
своими  клешнями  схватил  девицу  за  энергоскафандр  и  дернул ее на себя.
Микола, стоявший к израильтянке ближе, чем старшина,  попытался  перехватить
пришельца  в   броске,  но  смог  лишь  слегка  задеть  его,  и  кристаллид,
вцепившийся  в  Сару,  рухнул  спиной  на  вырванную  с  корнем  дверь. Оная
конструкция, до этого  державшаяся  в подвешенном  состоянии лишь на честном
слове   и   тумбе  крепления  генератора   энергетического  поля,   просела,
выворачивая  стойку с  корнями из фундамента.  Послышался короткий треск,  и
свет в комнате погас.
     -- Группа, что случилось? -- тут же раздался в наушниках голос Раимова.
-- Вижу на мониторах картинки Слона и Енота. Почему у остальных темнота?
     --  Е-мое, похоже, еще одно задание выполнили, --  пробормотал себе под
нос  Пацук, а затем фыркнул. -- Шеф, сейчас  усе  будет! Медведюга,  включай
фонарь.
     Шныгин почти одновременно с Пацуком  включил фонарик, встроенный в ложе
ружья прямо под стволом. Два узких, но очень ярких луча высветили из темноты
Сару Штольц и копошащуюся под ней бесформенную массу кристаллида. Причем это
чудище инопланетное изо всех сил продолжало тянуть в разные стороны скафандр
на груди девушки. Пацук присвистнул.
     -- Репа, тут, похоже, интим начинается. Может, выйдем,  чтобы  людям не
мешать? -- предложил он.
     --  Эй,  урод,  ты   что  там  делаешь?  --  пнув  по  ноге  пришельца,
поинтересовался у него старшина.
     -- Личинку откладываю, -- тут же доложил тот. -- Сейчас отложу, а через
два часа она  сожрет  этого  гуманоида  изнутри  и вырастет  в  полноценного
кристаллида...
     -- Ну я же говорю, интим начался, -- фыркнул есаул. -- Правда, у нас на
это  дело обычно девять месяцев уходит,  -- а затем ткнул Шныгина  в бок. --
Репа,  раз  нашу  девицу  все  равно  изнутри  теперь  жрать  будут,  может,
пристрелим ее, чтоб не мучилась? А заодно и этого урода вместе с ней...
     -- А вот этого не надо! -- тут  же испуганно заорал кристаллид. -- Я уж
лучше сдамся и поклянусь, что личинок в людей откладывать не буду.
     Пришелец выпустил Сару, и девица, рывком вскочив на ноги, повернулась к
есаулу. Выражение ее лица  за забралом гермошлема Микола, конечно, разобрать
не мог,  но Штольц ему  помогла, популярно объяснив в прямом эфире, что  она
думает о есауле  в частности и обо всех  мужиках вообще.  Шныгин  после этой
тирады удивленно присвистнул, а подполковник задумался о том,  не  стоит  ли
ему обновить свой словарный запас.
     -- И  я  тебе  скажу,  Барсук,  -- закончила  свою  фразу  Сара, назвав
украинца его эфирным позывным. -- Если хочешь когда-нибудь узнать, что такое
интим, никогда не снимай  энергоскафандра, пока  тебя с базы не  отчислят. В
противном  случае для постижения  новых знаний  у тебя  не  будет  иметься в
наличии кое-каких нужных частей организма!
     Хохот  "икс-ассенизаторов" свидетельствовал о  том, что  тираду девицы,
обращенную к Пацуку, оценили  по  достоинству. Не смеялся, естественно, лишь
один есаул.  Микола  вообще предпочел  бы  сплюнуть  после такого страстного
обещания  в   свой   адрес,  но  вовремя  вспомнил,  что  гермошлем  еще  не
приспособлен  для  того,  чтобы  плевки  изнутри вытирать. Поэтому  украинец
только вздохнул  и,  заломив  кристаллиду клешни за спину,  потащил  его  на
свежий воздух. От греха в лице Сары подальше!..


        Глава 4

     Старушка-Земля. Хотя, пардон, мадам!  По галактическим меркам вы еще не
вошли и в возраст  девичества. Первый  атом будущего  ядра  стартовой клетки
зародыша эмбриона базы "икс-ассенизаторов", если считать по той же временнОй
шкале. Ну а уж то, что показывают часы в бункере, и вовсе неприлично считать
временем. Так, плюнуть да растереть!
     В этот раз  Раимов ни на кого не орал, бойцов не отчитывал  и наряды во
все  стороны  не   раздавал.  Напротив,  подполковник  пребывал   во  вполне
добродушном настроении. Причин  для  этого было несколько. Во-первых, удачно
выполненное задание. Во-вторых, конфликт бойцов с Сарой Штольц, похоже, если
и не сошел на нет, то по крайней мере пошел на убыль. Ну  а главной причиной
благодушного настроения начальника базы было то, что его боевая группа вновь
работала    в   полную   силу.   Раимову   причину   приостановки   действий
"икс-ассенизаторов" никто,  естественно,  не  объяснил.  Вот подполковник  и
подумал, что кое-какие методы проведения операции его  бойцами начальству не
понравились,  и  большие шишки решили если  и  не свернуть проект, то уж его
отстранить  от  командования,  точно!  Однако благодарность,  полученная  от
командования    за   освобождение   Пекина   от   энергетическо-инопланетных
захватчиков, сняла камень с души командира "икс-ассенизаторов". Теперь можно
было вздохнуть  спокойно, что подполковник и сделал. Но  только  после того,
как поговорил с бойцами.
     --  Благодарю за  службу!  --  заявил  Раимов,  едва "икс-ассенизаторы"
предстали  пред  его карими  очами.  --  Завтра,  до  вечера, от  занятий  и
тренировок все могут  быть  свободны. Отдыхайте! Разбор  полетов проведем на
следующий день, перед ужином. --  И, круто развернувшись, подполковник исчез
в штабе.
     -- Скупердяй! -- буркнул ему вслед Пацук. --  Наградил,  называется. Ни
тебе ста грамм фронтовых, ни увольнения к бабам, ни даже медальки несчастной
не дал. Отдыхайте, говорит! В  тюремную камеру бы  еще  для отдыха  посадил,
Чингисхан Мамаевич Хренов! -- и бухнулся  на колени,  принявшись  театрально
заламывать руки. -- Господи, да что же ты за людей вокруг меня наплодил? Как
воно ж жить дальше можно, если даже татарин и тот -- еврей!
     -- Агент  Пацук,  я хоть и не  собирался  кого-нибудь сегодня  нарядами
обвешивать,  но,  видимо, к  тебе это опять не  относится, -- тут  же вместо
Господа  ответил  есаулу  по  внутренней  связи Раимов.  --  Два  наряда вне
очереди, агент Пацук...
     -- Товарищ подполковник, а вы до пульта от двери бегом бежали?  Боялись
шоу  пропустить? -- ехидно поинтересовался есаул,  поднимаясь на ноги, и тут
же поспешил подтвердить, что размер очередного наказания он усвоил и готов к
его исполнению.
     --  Вот и  молодец, -- похвалил  его подполковник. -- Жду  тебя  завтра
после  подъема в  тренажерном зале.  Побежишь  "десятку". Чтобы  тебе  отдых
тюремной камерой не казался, мать твою имиджмейкером к Боре Моисееву.
     Услышав такое заявление командира, Шныгин фыркнул, но тут же натянул на
лицо  максимально серьезное выражение. И сделал это старшина отнюдь не из-за
проявившейся  на  физиономии  украинца  склонности  к  каннибализму.  Просто
Сергей,  наученный  горьким  опытом, решил наступить на  горло своему смеху,
дабы не оказаться завтра утром рядом с есаулом на беговом тренажере.
     Шныгин  так сильно  боялся  лопнуть  от  распиравшего  его  смеха,  что
поспешил спрятаться от всех подальше. Поэтому первым и добрался до оружейной
комнаты,  первым переоделся и раньше всех  умчался  в  кубрик. А вот  Пацук,
напротив, снимать энергоскафандр, помня о страшном обещании  Сары Штольц, не
спешил. Пару минут  есаул с сержантом  Моссада играли  в  гляделки, а  затем
девушка  мило улыбнулась, быстро  избавилась от доспехов и оставила Пацука в
одиночестве.
     -- Вот и гарно, -- облегченно вздохнул  Микола и принялся стаскивать  с
себя порядком  надоевший  энергоскафандр, но, избавившись от  верхней  части
доспехов, остановился.
     -- А может,  мне  трусы из этого материала у японца заказать?  -- после
некоторых раздумий  сам у  себя поинтересовался украинец. -- Кто  знает, что
там у израильских разведчиц на уме? Никогда ж  не знаешь, как воно все может
обернуться!..
     Ответа на эти философские рассуждения  Пацук, естественно, не дождался,
поскольку  был  в  полном  одиночестве,  брошенный  всеми,  в  том  числе  и
видеокамерами наблюдения, на  произвол судьбы. Впрочем, в одиночестве Микола
оставался  недолго  --   ровно  столько  времени,  сколько  понадобилось  на
высвобождение из  скафандра, укладки  снаряжения в  шкаф  и  марш-броска  до
душевой.  Есаул хотел быстренько  помыться, а затем уже  спокойно отдохнуть,
однако  и здесь  его ждало разочарование. У дверей  душевой  толпились  трое
бойцов, а  изнутри  комнаты  доносился плеск воды и  веселые  песнопения  на
иврите. Это  галантный  Зибцих  настоял  на  том, чтобы  девушку  пропустили
вперед.
     -- И за что  же ей такой почет и уважение?  --  ехидно  поинтересовался
Микола, останавливаясь  рядом с сослуживцами.  -- Помаранчей  объелись,  или
как?
     --  Кого объелись? -- оторопел Кедман, русская бабушка которого явно не
предполагала,  что ее внуку  когда-нибудь  придется  общаться с  украинцами.
Остальные, впрочем, тоже по мове не ботали.
     --  Не  обращайте  на  Сало  внимания,   --  махнув  рукой  на  Пацука,
посоветовал  старшина. -- Это он заговаривается.  От расстройства помидоры с
саранчой скрестил...
     --  Сам  ты заговариваешься, москаль репчатый!  --  завопил  Микола так
громко,  что  Сара, приняв  его голос за сигнал  тревоги, с испуга выключила
воду и  прислушалась.  -- Вы что,  совсем  с  ума  посходили? Что вы  с этой
еврейкой  нянькаетесь?  Забыли,  как на Луне  она пыталась нас обмануть? Всю
группу продала за тридцать сребреников?..
     Однако, к  удивлению Пацука, сослуживцы его праведный гнев не разделили
и воодушевления от вдохновенной речи  есаула явно не ощутили. Более того, на
лицах  всех троих  спецназовцев  появилось  такое снисходительное выражение,
какое  бывает  у   психиатра  при   разговоре  с  душевнобольным  в   случае
безнадежного  рецидива у  оного.  Но если от  мягкотелых Кедмана  и старшины
Пацук еще ожидал чего-то подобного, то выходка Зибциха, считавшегося до сего
момента  верным другом, соратником и партайгеноссе, едва не ввергла есаула в
ступор.
     --  Микола,   успокойся,  --  попробовал  его  урезонить  ефрейтор.  --
Успокойся и подумай еще раз. Кого Сара продала? Разве она сделала что-нибудь
такое,  из-за  чего мы могли  погибнуть?  В чем  она  виновата? В  том,  что
выполняла  приказы  своей родины?  Ты  ведь  тоже наверняка получил  задание
собирать для своей страны любую информацию, касающуюся этого проекта.
     -- Во-во, блин! Поэтому Сало и психует, -- хмыкнул Сергей. -- Ему своим
спецслужбам продать ничего не удалось. Они все бесплатно забрали, еври бади.
     Пацук   снова  хотел  заорать,   но  передумал.  Глядя  на   физиономии
сослуживцев,   есаул  понял,  что  спорить  с  ними   бесполезно.  Все  трое
спецназовцев были  готовы  принять Сару  в  полноправные  члены  команды,  и
никакие доводы разума на их решение  повлиять  не  могли. Сам Микола считал,
что доверять Штольц нельзя, и менять свое мнение так же  упорно отказывался.
Даже несмотря на то что оставался в полном одиночестве.
     -- Ну-ну.  Думайте, что  хотите, но когда она вас  предаст  еще раз, не
говорите,  что  я  вас  не   предупреждал,  --   буркнул   есаул   и,  круто
развернувшись, пошел в кубрик.
     Ситуация  в  группе  накалялась.  Горела  синим  пламенем,  как  кот  в
микроволновке, и лучше всех это понимал Раимов, видевший всю сцену с Пацуком
в главной роли от начала и до конца.
     При этом подполковник даже своего слова не нарушил. Он, конечно, обещал
не вести наблюдение за комнатами отдыха личного состава, однако про  коридор
жилого отсека, где  и  развернулось все действо, речи никогда не шло. Именно
поэтому Раимов знал о конфликте, но вмешиваться не стал.
     Конечно,  подполковнику  не нужно было вдалбливать  в голову  прописные
истины  о  том,  что  сплоченность  или  разобщенность коллектива  в  боевых
условиях может иметь решающее  значение. Раимов знал  это прекрасно.  Но  он
также понимал и  то, что никакими санкциями или поощрениями нельзя заставить
бойцов  доверять друг другу.  Тут  нужно  действовать более  хитро, и Раимов
усмехнулся. Подполковник уже наметил, что ему следует сделать!
     О коварных  замыслах Раимова  ни Микола, ни даже Сара  Штольц ничего ни
сном  ни духом не  ведали.  Поэтому они продолжили  свои  нехитрые  занятия.
Девушка,  осознав,  что  орет не тревожная сирена,  а  встревоженный  есаул,
спокойно вновь включила воду, пытаясь переварить то немногое из речи Пацука,
что  ей  удалось разобрать через дверь  душевой  комнаты.  Микола  с  тем же
спокойствием  завалился на  свою  кровать  в  кубрике и  принялся  упиваться
собственным  недоверием  к  смазливой  израильтянке  и  обидой  на  излишнюю
доверчивость сослуживцев. А тем временем в коридоре зрел заговор.
     -- Мужики, надо что-то с  этой  сладкой парочкой  делать, --  предложил
Шныгин,  внимательно  посмотрев  на  Зибциха  и  капрала.   --  Так   дальше
продолжаться не может, блин!
     -- А что тут думать?  Скрестить их нужно, и все проблемы сразу решатся!
--  заявил  американец  и заржал, как сивый мерин, которому вожжа  под хвост
попала.
     Однако  шутка Кедмана одобрения у друзей не  нашла. Зибцих наградил его
сочувственным  взглядом, еще  более печальным, чем  тот,  который он подарил
Пацуку, а  старшина  и вовсе покрутил пальцем  у  виска.  Капрал  еще секунд
тридцать  весело  ржал, неизвестно на  что надеясь, а  затем  прокашлялся  и
замолчал. Шныгин благодарственно похлопал его по плечу.
     -- Еще предложения будут? -- поинтересовался старшина.
     Ответа не  последовало. Зибцих лишь  пожал  плечами, показывая,  что  в
данной ситуации арийская  логика бессильна, а  Кедман  вновь  набрал  полную
грудь   воздуха,  явно  намереваясь  ляпнуть  очередную  глупость.   Однако,
наткнувшись  на  ледяной  взгляд  старшины,  американец  решил  промолчать и
поддержал ефрейтора, также беспомощно пожав плечами. Шныгин усмехнулся.
     --  Тогда слушай сюда,  еври  бади, --  проговорил  он и  повернулся  к
видеокамере. -- Товарищ подполковник, не могли бы выключиться минут на пять?
У нас тут секретное совещание.
     -- Вот мать твою к Штирлицу радисткой! -- изумился Раимов, озвучив свое
удивление на весь коридор. -- И в кого ты, Шныгин, такой умный пошел?
     -- В  прапрабабушку,  --  буркнул  старшина.  --  Она  все  триста  лет
татаро-монгольского ига диверсии оккупантам  на  дорогах  устраивала. Ее еще
потом по ошибке Соловьем-разбойником прозвали.
     --  Ага. А  при  Александре  Невском  ее  переименовали в  бабу-ягу! --
окрысился  в ответ  Раимов. -- И  вообще, агент Шныгин, парочку  нарядов вне
очереди не хочешь?
     -- Не  хочу, -- честно признался старшина. --  Но все равно попрошу вас
наблюдение с коридора снять.
     -- Слушай, Шныгин, у тебя  среди родных случайно нет мордвы? Упрямый ты
больно, -- проворчал подполковник, но  наблюдение с  коридора снял. Все-таки
хоть  инициатива в армии и наказуема,  но некоторые порывы подчиненных стоит
поощрять.
     А  Шныгин, дождавшись, пока  красный  глазок на камере погаснет, жестом
подозвал Кедмана и Зибциха поближе, намереваясь объяснить  спецназовцам, что
именно  он задумал...  Ох,  знал  бы  Пацук, что против него и начальство, и
сослуживцы собираются предпринять,  навеки забаррикадировался  бы в спальном
кубрике. Да еще и мины перед дверью бы заложил!
     К несчастью для себя, Микола  остался в неведении относительно коварных
планов соратников по борьбе с инопланетными  оккупантами. Бедный украинец ни
сном ни духом не  ведал, что ждет его  впереди,  поэтому совершенно спокойно
позволил друзьям войти в кубрик. Более того, Пацук даже вежливо ноги поднял,
когда тетя Маша,  то бишь ефрейтор Зибцих принялся подметать полы.  Впрочем,
больше никаких знаков внимания сослуживцы от есаула не дождались. Пацук даже
в душевую вместе с остальными не пошел. Вместо помывки он скрылся  в комнате
отдыха  и  целых  два часа, тупо пялился на экран телевизора, лишив  Кедмана
возможности посмотреть  баскетбольный  матч  из серии  плей-офф НБА.  Причем
исключительно из  вредности отошел  от  телевизора и пошел в душевую  только
тогда, когда матч закончился, и из  всех  удовольствий баскетбольной баталии
капралу достался только финальный счет на табло.
     -- Сергей, может быть, поторопимся с нашим  планом? -- жалобно попросил
Шныгина американец.  --  Я так долго не выдержу. Если эта  белая задница еще
раз  меня без баскетбола оставит, я ему столько слабительных в сало напихаю,
что он потом вообще на одном месте сидеть не сможет.
     --  Не  дергайся,  блин,  -- осадил  друга старшина.  -- До завтрашнего
вечера как-нибудь протянешь. А  там,  когда все будет  готово,  еври бади, и
начнем!
     Несчастному, обездоленному и осиротевшему без баскетбола Кедману только
и оставалось,  что взлохматить  свою прическу невероятных  цветов,  горестно
вздохнуть и запастись  терпением. Капрал надеялся, что хоть вечерний матч на
спортивном  канале   ему  удастся  посмотреть,  однако   и   тут  его  ждало
разочарование.  На этот  раз  в  лице  Раимова, который  самым  бессовестным
образом  в восемь часов пополудни приказал всем явиться  на общее  собрание.
Американец, хоть и готов был выть волком и тем же самым волком подполковника
на  запчасти разгрызть, спорить  с  начальством  был  не  приучен. А  потому
выполнил приказ беспрекословно. Зато Пацук со Шныгиным устроили скандал. При
этом начал ругаться украинец, а на орехи досталось старшине.
     -- Товарищ подполковник, вы же нам  обещали отдых до завтрашнего  утра,
-- возмутился Микола.
     -- Чрезвычайные обстоятельства, --  заявил  в  ответ  Раимов,  который,
между прочим, об этих чрезвычайных обстоятельствах уже часа три знал!
     -- Да у вас, блин,  все  время какие-нибудь обстоятельства, --  фыркнул
Сергей. --  То  одно придумаете, то другое.  А  на  самом деле, вы,  Василий
Алибабаевич, просто обещания  свои выполнять не  умеете. Фронтовые сто грамм
нам  уже сколько месяцев обещаете? И  что  мы  за это  время  на самом  деле
получили?
     --  Ты лично --  еще  два наряда  вне очереди! --  отрезал  возмущенный
командир.
     -- Да хоть четыре, -- ляпнул не менее возмущенный коварством начальства
Шныгин.
     -- Хорошо, четыре, -- согласился с ним подполковник. -- Вот все  четыре
и будешь отрабатывать завтра утром вместе с Пацуком. Еще вопросы есть?
     -- Никак нет! -- рявкнул в ответ старшина. А что ему еще оставалось?..
     В актовом зале народу было ровно столько, сколько и обычно.  Ни больше,
ни  меньше. В  президиуме вновь  сидели  Раимов,  неизвестно как  успевающий
попадать на собрание раньше, чем "икс-ассенизаторы" добегали в зал из жилого
кубрика,     и     профессор     Зубов.     Последний     являлся     главой
научно-исследовательской части проекта и формально раздавал приказы  ученым.
Чем  именно  на  самом   деле  занимался  профессор,  практически  для  всех
оставалось   тайной  за  семью  печатями.   Тем  более  что  разобраться  во
взаимоотношениях  ученых военному человеку  было просто не  под силу. И если
кто-то из бойцов не  считал  всех  до  единого ученых  сумасшедшими, он  это
тщательно скрывал.
     Кроме   пятерки  "икс-ассенизаторов"   и  двух   уже   упомянутых  выше
руководителей проекта, в  актовом зале были еще два человека, то есть доктор
Гобе,  психиатр, языковед  и  крупнейший  на Земле  специалист по  внеземным
культурам, и  японец Хиро Харакири, для  простоты общения считавшийся просто
самым  крутым  компьютерным  гением всех  времен  и народов.  Интерьер  зала
составляли закрытый занавесками стенд для  наглядных  пособий,  трибуна  для
докладчика, так ни разу и не использованная, и пустые кресла в количестве не
менее двадцати штук, кстати сказать, очень даже удобные.
     Старшина,  уже  получивший  четыре  наряда  на  пути  в   актовый  зал,
зарабатывать еще парочку за прибытие в данное место последним явно не хотел.
А потому успел по дороге обогнать Кедмана с Зибцихом, ушедших далеко вперед,
не говоря уже о Пацуке, который почему-то на собрание не торопился.
     Причина такой медлительности есаула выяснилась  довольно быстро. Раимов
уже было открыл  рот, чтобы  выдать Пацуку те самые два наряда вне  очереди,
без которых Микола просто жить не может, но тут же сообразил,  что в актовом
зале кого-то не  хватает. Пересчитывать бойцов подполковнику было мучительно
больно,  но когда  он все-таки закончил  подведение  арифметических  итогов,
пропажа нашлась сама. И ею оказалась Сара Штольц.
     Оказалось, что девица после  душа решила просушить волосы,  нанести  на
лицо боевой  макияж  и заняться косметическим ремонтом роговых  наростов  на
конечностях,  попутно слушая доисторический "Offspring"  в наушниках. И если
первые  три благородных  занятия  израильтянки  причиной ее  опоздания никак
служить не  могли,  то из-за  того,  что Раимов  позабыл  включить тревожную
сирену,  созывая  бойцов на собрание, поглощенная музыкой  Сара  его устного
распоряжения не услышала. Ну а когда девица  выяснила,  что в кубрике никого
нет, CD-плейер,  оказавший хозяйке медвежью услугу, был подвергнут наказанию
и заключен под  арест в тумбочку сроком на несколько часов. Однако плейер --
плейером, а  покарать  опоздавшего  бойца,  согласно  устоявшейся  традиции,
подполковник был просто обязан. Но стоило ему только  открыть рот, как Пацук
вскочил со стула.
     -- Товарищ  подполковник, я думаю,  такое безответственное отношение  к
воинскому долгу  заслуживает самого сурового  наказания! -- отрапортовал он,
заставив  удивленную  нижнюю  челюсть Раимова  стукнуться о  столешницу.  --
Предлагаю расстрелять агента  Штольц  без  суда  и следствия,  а  ее останки
выслать  за  границу без  права дальнейшего  появления на территории России,
Украины и прочих государств мирового сообщества вплоть до Израиля. А то воно
ж  как бывает? Сегодня девица приказ  командира не  услышала, а завтра врага
проспит,  птичек заслушавшись,  и бац,  придется  всей группе цельноцинковые
костюмы в пошив заказывать. А оплачивать их кто будет? Опять государство?..
     Если  бы  кто-нибудь  из  присутствующих  на собрании знал, как  сильно
подполковнику  хотелось заорать и  сколько  ласковых матерных слов у него во
рту исключительно для Пацука скопилось, ни  за что бы не поверил, что Раимов
сможет  в   такой   ситуации   сдержаться.  Однако   невероятное  случилось!
Подполковник не только не заорал, но даже единого матерного слова из себя не
выдавил.  А все  из-за того, что, по  мнению  Раимова,  вопли в адрес есаула
могли  привести  к обострению  конфликта  между  Миколой  и  Сарой.  Поэтому
подполковник только побагровел, но от ругани удержался... Психолог-самоучка!
Мог бы и у Гобе проконсультироваться.
     --  Агент Пацук, сядьте на свое место и помолчите, --  даже перейдя  на
"вы", предложил есаулу Раимов и повернулся к застывшей в дверях Саре Штольц.
-- А вам наряд вне очереди за опоздание. Займите свое место.
     Сара, расстреляв глазами Пацука, возмущенного до глубины души мягкостью
наказания,  примененного  к  опоздавшей,  прошла в  зал  и  села  в  кресло,
расположенное максимально далеко от есаула. Раимов, переведя взгляд с одного
на   другую,  укоризненно   покачал   головой,  но  от   комментариев  опять
воздержался.  Вместо  этого  он  прокашлялся  и  постучал  ладонью по столу,
привлекая  к  себе  всеобщее   внимание.  Зубов,  до   сего  момента  что-то
сосредоточенно  писавший на листе бумаги, встрепенулся. Взъерошив  волосы, и
без  того  располагавшиеся  на   голове  в  хаотичном  беспорядке,  наглядно
иллюстрирующем  броуновское движение  молекул,  профессор вскочил  со своего
места.
     -- Конечно,  конечно!  --  торопливо проговорил  он. --  Я  уже  готов.
Начинаем.   Итак,   господа   аспиранты,  сегодня   мы  с  вами   рассмотрим
несостоятельность эйнштейновской  теории сохранения  энергии в  свете  новых
открытий, сделанных  на  основе изучения  достижений технического  прогресса
инопланетных цивилизаций. Итак, все вы знаете формулу, согласно  которой "Е"
равняется "М", помноженному на "С" в квадрате...
     --  Профессор,  --  попытался  его  прервать  Раимов,  и когда  это  не
сработало, наконец-то рявкнул: --  Профессор,  мать вашу в полет на  Венеру!
Ау!  Очнитесь.  Вы  не  в  Гарварде,  Ньютона  ему  в  аспирантуру  яблоками
торговать!..
     -- Интересное  предложение,  -- хмыкнул Зубов.  --  Пожалуй,  Ньютон  в
гарвардской  аспирантуре сможет  в  полной  мере проявить свои  способности.
Кстати, не подскажете,  где он сейчас преподает? Нужно приглашение  выслать,
-- и  тут же запнулся, удивленно  посмотрев  по сторонам. -- О-о, прошу меня
простить.  Кажется,  я немного заговорился.  Переработал!  Так о чем  мы тут
ведем речь?
     --  Сядьте,  пожалуйста,  господин  профессор,  --  с  тяжелым  вздохом
попросил Раимов. --  Когда  будет нужно,  я предоставлю вам  слово.  А  пока
просто помолчите.
     -- Хорошо-хорошо, как  скажете, -- согласился  с ним Зубов, опускаясь в
свое кресло. -- В таком случае я пока продолжу свои вычисления.
     Подполковник  тяжелым  взглядом  сопроводил  посадку  Зубова  и   вновь
горестно вздохнул. Действительно,  тяжело быть начальником базы,  на которой
почти половина личного состава  -- потенциальные клиенты  сумасшедшего дома.
Бойцы  его  безмолвный  вывод  поддержали.   Правда,  некоторые  расхождения
относительно   численного  количества   сумасшедших  у  "икс-ассенизаторов",
конечно,  были, но с одним все  соглашались безоговорочно: хотя  и плачет по
Зубову доктор Гобе, с профессором явно не соскучишься.
     --  Итак,  общее  собрание будем  считать открытым,  --  прокашлявшись,
заявил   подполковник,  прервав   затянувшуюся  тишину.  --   Первое   слово
предоставляется  мне.  Затем  профессор  сделает  доклад  об  успехах  своей
группы...
     Раимов открывать собрания  очень  любил. И, как полагается, начал  свою
речь с  описания международной  обстановки.  В данном  случае командир  базы
делал упор, естественно, на те страны, столицы которых все  еще были закрыты
энергетическими куполами или  до  недавнего времени имели над собой таковые.
Докладывал подполковник  обстоятельно и крайне подробно,  в  результате чего
даже самые стойкие и  дисциплинированные бойцы, такие, как ефрейтор Зибцих и
сержант Штольц, начали клевать носом. Шныгин и вовсе давно храпел, и если бы
не  титанические  усилия капрала,  то затыкавшего старшине  ладонью  рот, то
пихавшего его локтем в бок, не избежать бы Сергею досрочного награждения еще
парочкой внеочередных нарядов.
     -- А теперь переходим к главному, -- наконец оживил собрание Раимов. --
Недавно  получено  сообщение  о  странных  преобразованиях,  произошедших  с
энергетическим   куполом  над   Вашингтоном.  Вопреки  нашим  рекомендациям,
американское  временное  правительство  решило  своими  собственными  силами
избавиться  от  барьера  и  предприняло  атаку  на город  силами  регулярных
воинских соединений, -- подполковник выдержал театральную паузу. -- Не знаю,
чего они хотели этой  атакой  достичь, но пользы она не  принесла. Напротив!
Купол  внезапно  разросся, захватив под себя  те  воинские части, что стояли
поблизости от него. И теперь энергокупол  продолжает расти. Причем не только
вашингтонский, но  и  бернский! Ситуация  стала угрожающей,  и  мы вынуждены
действовать немедленно.  Но  сначала  послушаем,  что  нам  скажет профессор
Зубов.
     Заработавшегося  ученого  в этот  раз отвлечь  от раздумий оказалось не
так-то  просто.  Сначала  Раимову  пришлось повторить  ему просьбу о  начале
доклада,   затем  подполковник  вынужден   был  орать,  призывая  профессора
очнуться. И не просто орать, а вопить  непосредственно  в  уши трудолюбивого
ученого.  А когда  и это не помогло, из-под  Зубова просто выдернули стул. И
лишь на полу профессор вышел из исследовательского транса.
     -- Мама, ты меня звала? -- поинтересовался он, а затем  прокашлялся. --
Извините, товарищ подполковник, что вы тут говорили?
     -- Докладывайте, профессор, -- тяжело вздохнул Раимов. -- Мы все  вас с
нетерпением слушаем.
     -- Похвально, -- улыбнулся Зубов и, поднявшись с пола,  пошел к стенду.
-- Сейчас я объясню, что именно происходит с куполами...
     С тем,  что Зубов был  гением,  спорить, конечно,  никто  не собирался.
Бойцы вообще  гения  от  идиота  не  отличали,  Харакири,  в  силу  японской
тактичности, со всем соглашался, а спорить с доктором  Гобе было бы под силу
только Фрейду и  Юнгу. Жаль, что  покойники  спорить не приучены!  Молча все
терпят.
     В  общем,  гениальность  Зубова принималась  как аксиома, но, например,
Раимов сильно сомневался, что только она послужила основанием для назначения
профессора на должность  руководителя  научной части  проекта.  Не в меньшей
части виновна в ссылке Зубова из академии  в бункер была его манера общения.
Это  "икс-ассенизаторы"  были  людьми  закаленными, привыкшими к  тяготам  и
лишениям,  а  когда  подполковник   представлял,   что  могло  твориться  со
студентами  на  лекциях   Зубова,   у  стойкого  командира  базы   на  глаза
наворачивались слезы жалости.
     Сегодня  профессор вновь оправдал возложенные  на  него ожидания,  стал
бегать по сцене, размахивая  одной рукой, а  другой теребя  себя за  волосы.
Минуты три Зубов  безуспешно  пытался  найти  стенд  с наглядными пособиями,
затем плюнул и ткнул указкой в трибуну.
     -- Перед вами макет  энергетического купола, -- не  терпящим возражений
тоном заявил он.
     Сара,  еще  не  успевшая как  следует  привыкнуть  к  выходкам  Зубова,
тоненько  захихикала,  стараясь  прикрыть  ладонью  рот.  Однако  ее  усилия
заглушить  смех привели к прямо противоположному  результату. Поднесенная  к
губам  ладонь  преобразовала  смех   в  предсмертное  хрюканье  раздавленной
бегемотом лягушки или  в звук  выброса слоном  выхлопных  газов. Выброса при
помощи хобота, разумеется!
     Сконфуженная Сара тут же покраснела. На несколько секунд в актовом зале
воцарилась гробовая тишина,  а затем  вся мужская  часть "икс-ассенизаторов"
зашлась в истеричном хохоте.
     Причем  Пацук, естественно,  ржал  громче всех.  Раимов  тоже  не  смог
сдержать улыбку, но  затем вдруг вспомнил, что  ему  полагается не ржать,  а
поддерживать в коллективе боевую дисциплину. Подполковник тут же,  хоть и не
без труда, стер с лица все человеческое.
     -- Отставить смеху... -- заорал Раимов  и,  сообразив, что начал  не те
слова говорить при дамах и при ученых, тоже сконфузился. А  у бойцов начался
новый приступ смеха.
     -- Прекратите ржать то есть! Мать вашу подсадной уткой к клоуну, -- еще
громче завопил подполковник. -- Группа, встать. Смирно!
     Бойцам на выполнение этого  приказа пришлось затратить максимум усилий.
То есть  встать, конечно, им было нетрудно, но вот принять стойку "смирно" и
не ржать  при этом сил у "икс-ассенизаторов" не находилось  никаких. Помогла
занять надлежащую позу физиономия Раимова. Теперь, когда подполковник понял,
что смеются уже над ним, а не над безобидной выходкой Сары, улыбаться вместе
с подчиненными он  больше не собирался. А то,  что Раимов собирался сделать,
было  написано  у него на лице. И это  смеху никак  не способствовало. Бойцы
замолчали  и  вмиг   сделались  серьезными,  не  рискуя  дальше  играть   на
потрескавшихся нервах подполковника.
     --  Что  я  такого  смешного  сказал,  позвольте  узнать?  -- удивленно
поинтересовался наивный Зубов.
     В любой другой ситуации эта фраза, конечно же, вызвала бы новый приступ
истеричного  смеха, но  под испепеляющим  взглядом  подполковника  бойцы  не
рискнули  даже  улыбнуться, оставив физиономии  навеки отмороженными. Раимов
несколько  секунд  не сводил с "икс-ассенизаторов"  испытующего  взгляда,  а
затем удовлетворенно кивнул.
     --  Ничего, профессор.  Подождите секундочку  с докладом, -- проговорил
подполковник, а затем повернулся к  подчиненным, застывшим  в  позе каменных
истуканов.
     --  Агенты,  я  думаю,  вы  не поняли,  о чем я несколько  минут  назад
говорил,  --  замогильным голосом произнес Раимов. --  Положение  более  чем
серьезно,  и мы с  вами вместе  находимся в критической  ситуации.  Повторю,
купола начали расти, засасывать внутрь оказавшихся поблизости людей, и аллах
только знает, какие еще изменения произошли с этими проклятыми инопланетными
штуковинами.  Где ваше чувство долга, бойцы? Ведь  это вам  поручено спасать
людей! --  подполковник сделал  короткую  паузу  и ткнул в Кедмана указующим
перстом.  -- А тебе, Джон, вдвойне должно быть стыдно за свое легкомысленное
поведение.  Ведь это твое отечество находится в смертельной опасности, когда
ты тут забавляешься.  Может быть,  сейчас уже половина Америки под куполом у
инопланетян, и твоя мама, как и другие, пьет  водку и дерется с соседками, а
ты в это время клоунаду устраиваешь! Не стыдно, агент Кедман?
     Джонни,  только  представив  себе,  как  его   худенькая  старушка-мать
пытается выдрать космы у толстой и крикливой  соседки миссис Брауер, едва не
потерял  рассудок.  По  крайней  мере,  из   почти  черного  превратился   в
пепельно-серого.  Остальных  воззвание  Раимова  к  их  чувству  долга  тоже
впечатлило.  Все-таки  "икс-ассенизаторы"  были солдатами до мозга  костей и
понимали, что  значит  оказаться  в  беде  и рассчитывать  на помощь  друга.
Человечество сейчас нуждалось в их помощи, и развлекаться, когда кто-то ждет
спасения, бойцы не имели права.
     -- Вот и хорошо, --  констатировал Раимов, увидев, что больше  никто не
улыбается.  --  Соберитесь. У нас  мало времени, -- а затем отошел от стола,
взял  стенд  с  наглядными  пособиями  и  поставил  его  перед  Зубовым.  --
Продолжайте, профессор!
     Зубова,  который в свое время успел  и в  армии послужить, командирская
патетика подполковника  тоже впечатлила.  Или, может быть,  просто  сбила  с
научно-исследовательского настроя, вернув на грешную землю.  Махать руками и
теребить волосы Зубов, конечно, не перестал, но от попыток нести околесицу и
демонстрировать   в   качестве   модели  энергокупола   трибуну   докладчика
благоразумно отказался. Его доклад был достаточно кратким и сжатым. Впрочем,
данное  произведение  устного творчества лучшего из российских лекторов  все
равно изобиловало научными  терминами, поэтому приводить его в полном объеме
бессмысленно. Достаточно будет знать только его суть.
     Ученых,  естественно, насторожило  то,  что  произошло  в  американском
посольстве  в  Пекине.  Появление лазерной  ловушки  в воротах и  готовность
кристаллида   встретить   "икс-ассенизаторов"   в  комнате  энергогенератора
говорили  о  том, что  пришельцы не только  имеют  возможность  поддерживать
мгновенную  связь  со своими  хранителями  генераторов, но и  осознают,  кто
именно  представляет для  них  угрозу.  И,  к  удивлению  Раимова,  причиной
расширения куполов Зубов считал не действия  американской военщины, а работу
"икс-ассенизаторов".
     --  Не  понял,  --  оторопел  подполковник.  --  Если  все так, как  вы
предполагаете, почему изменения не начались сразу при снятии энергобарьера с
Москвы или Пекина, а  лишь после  того, как американцы попробовали разрушить
энергобарьер   электрическими  разрядами  и  деблокировать  психику  жителей
Вашингтона каким-то секретным газом?
     --  Во-первых,  инопланетянам   наверняка  нужно  было   время,   чтобы
подготовить  расширение  куполов.  Может  быть, им  не  хватало  энергии,  и
американцы  своей  электроатакой пришельцев таковой обеспечили? -- терпеливо
пояснил профессор. -- А  во-вторых,  думаю, инопланетяне  пытались выяснить,
кто именно им  противостоит.  Посольство  в Пекине  наверняка было  оснащено
всевозможными  видео-,  звуко-  и спектро-передающими  устройствами, которые
ваши бойцы не потрудились  отыскать. Пришельцы  получили информацию и теперь
начали действовать...
     --  Сэр! Разрешите  обратиться  к профессору,  сэр? -- перебив  Зубова,
завопил капрал, вскакивая  со своего места. Раимов поморщился, но разрешение
дал.
     -- Господин профессор, -- тут же исполнил  свое желание Кедман, опустив
привычную фразу "разрешите вопрос", уже не раз вводившую Зубова в ступор. --
Скажите, пожалуйста, а для чего пришельцам вообще нужны эти купола?
     -- Видите  ли,  есть  теория,  что база  инопланетян  на  Луне  служила
координатором  точки  выхода  из  гиперпространственного  перехода,  технику
которого  мы, кстати, пока  не  разгадали, -- пространно начал профессор, но
наткнулся  на недовольный  взгляд  подполковника  и  подчинился  не  вовремя
проснувшейся воинской дисциплине.
     Стараясь быть максимально кратким, Зубов сказал, что,  опять же по  его
теории, без координатора гиперпереход стал опасным для живых существ. Именно
поэтому  пришельцы  перебросили  на  Землю  оборудование  и начали  готовить
плацдарм для посадки подлетающего космического  флота. А когда  Пацук ехидно
поинтересовался, откуда же на этих "плацдармах" появились живые кристаллиды,
профессор  пояснил, что эти  формы  жизни  пришельцев,  как и многие другие,
являются  искусственно выведенными.  На Землю они  попали в виде  пробирок с
генетически  кодированным  биоматериалом  и  были  выращены   в  специальных
контейнерах  ускоренным  способом. При  этом  и пробирок, и контейнеров было
явно больше четырех,  но,  скорее всего, все остальное  оборудование погибло
при транспортировке.
     --  А как тогда это  оборудование попало внутрь американских посольств,
если   кристаллиды  появились  уже   после   установки  щитов?   --  нарушая
субординацию, через голову Раимова поинтересовался  у  профессора Шныгин. --
Получается, что Штаты с пришельцами сотрудничают?
     -- Этого мы не знаем, -- не дав Кедману  даже  как следует возмутиться,
мгновенно  ответил  Зубов.  --  Если  информация   об  этом  и  была  внутри
оборудования  комнат энергогенераторов, которое вы  привезли, считать ее нам
не удалось. Господин Харакири  сейчас этим  занимается.  А вот  доктор  Гобе
пытался выудить  подобную информацию из захваченных  кристаллидов. Однако  и
это не удалось. Как уже было сказано, данный  вид инопланетян появился после
доставки  на  Землю  оборудования  и генетически закодирован  на  выполнение
определенного вида  работ.  Поэтому  о  способах установки  и  инициализации
аппаратуры кристаллиды ничего не знают, -- профессор сделал небольшую паузу.
-- Опережая ваши вопросы, сразу скажу,  что нам  неизвестно,  почему  именно
объектами   для   установки   энергощитов   были   выбраны   столицы   стран
антиинопланетной  коалиции.  Может  быть,  это  случайность,  но,  вероятно,
пришельцы обладают какой-то информацией  об альянсе. Нам бы  хотелось, чтобы
вы в следующей операции постарались узнать, откуда у них эти данные...
     --  Да  чего тут думать-то?! -- тут же завопил есаул.  -- Воно ж  и так
абсолютно ясно, кто...
     -- Молчать, агент Пацук! --  Раимов догадался, что именно хотел сказать
украинец, и  рявкнул во всю мощь  своих легких, не дав тому досказать фразу.
--  Отставить эти  разговорчики. Любые  конфликты внутри группы действуют на
руку врагу. Мы должны быть одной командой. В противном случае Земля обречена
на поражение.
     После  этой  фразы  все "икс-ассенизаторы", не исключая  и Сару Штольц,
дружно хмыкнули, демонстрируя, что в некоторых ситуациях они уже стали одной
командой. Конечно,  бойцы своих заслуг не принижали, поскольку ни  одному из
пятерки  ложная скромность не была  присуща, но к фразам  о том, что  от  их
действий зависит спасение мира, относились крайне скептически.
     Даже  ежу  было  ясно, впрочем, он еще  не знал об  этом, что  Бэтмены,
Джеймсы  Бонды,  Люки  Скайуокеры  и  прочие  супергерои,  спасающие страны,
планеты  и  целые вселенные,  встречаются только в  художественных  фильмах,
народных сказаниях и бредовом воображении страдающих похмельем писателей. Во
все  остальные места обитания нормального человечества вход  этим выдающимся
личностям строжайше запрещен.
     Пятеро "икс-ассенизаторов",  в отличие от  ежа, который уже начал икать
от частого упоминания, жили не в лесу и прописные истины о жизни супергероев
знали  прекрасно.  А потому понимали, что на роль  спасателей Земли  они  не
годятся.  Их миссия -- собрать максимум информации о деятельности пришельцев
и по  возможности всеми силами мешать им творить произвол.  А уж бороться  с
космическим  флотом и  армиями завоевателей будут  другие  люди... Ну, может
быть, и не  совсем другие, но их, по крайней мере, должно  быть  больше, чем
пять человек. В  несколько тысяч раз! Раимов это тоже понимал, но  продолжал
стоять на своем.
     -- И не коситесь на меня! -- рявкнул он. -- Хотите вы того или  нет, но
факт оста