Эрнст Малышев. Потомок динозавров OCR: Сергей Кузнецов Фантастические рассказы, повесть, роман Малышев Э.И. Потомок динозавров. Фантастические рассказы, повесть, роман. "Прометей", 1989. - 189 с. (c) Эрнст Иванович Малышев, 1989 Содержание Рассказы: Живой радар 1 В борьбе с "Криком" 11 Парадокс времени 26 Потомок динозавров 45 "Йети" 50 Несостоявшийся контакт 64 Эликсир интеллекта 71 Космический стажер (из дневников Ивана Марсова) Повесть 88 Найя - планета зыбучих песков 115 Роман Найя - планета зыбучих песков Рассказы Живой радар "Я родился в 1730 году, ровно за 25 лет до известного Лиссабонского землетрясения. Мой отец Энрике Диаш, потомственный, но обедневший дворянин, сумел скопить толику эскудо и дать мне приличное образование. Надо сказать, что я не оправдал его надежд. Отличаясь веселым нравом и легким характером, я большую часть времени проводил в Верхнем квартале города, общаясь со своими друзьями и сомнительного поведения девицами. С детства меня привлекали путешествия, а рассказы моряков о Новом Свете только будоражили мое и без того чрезмерное воображение. По вечерам я любил бродить по каменным лабиринтам Лиссабона, зайти в таверну и пропустить кружку красного вина. Особенно меня завлекала таверна, находившаяся недалеко от собора Кармо. Там танцевала знаменитый испанский танец "фламенко" красивая танцовщица. Признаюсь, я давно был неравнодушен к ее чарам. Да и как было устоять, когда в полутемном зале появляется эта знойная девушка с алым цветком розы, окруженная пушистым ореолом дивных черных волос... Зазвучит гитара, и под стук кастаньет ее напрягшееся тело вдруг взметнется вверх в исступленном ритме зовущего к сладострастию танца... Будто ветер поднимает пышные оборки ее многочисленных юбок, и Кармен, как большая розовая птица, взмахивая руками-крыльями, уносится в небо. В этом танце сочетается и заунывная мелодия Сахары, и дикая скорость скачки, и страх перед могучими силами Матери-природы. Под последние визги рожка и пламенные аккорды, едва не разрывающие струны, танцовщица исчезает. Этот танец был для меня, как глоток воды для странника, задыхающегося в пустыне от страшной жажды... Меня всегда влекло сюда, чтобы лишний раз увидеть эту прекрасную испанскую мадонну и насладиться ее изумительным танцем. В тот злополучный день, в середине осени, я зашел в таверну неожиданно рано, уселся на свое излюбленное место и заказал вина. '.'..'- Держа в ладонях прозрачный бокал с рубиновой, искрящейся при свете свечей жидкостью, я глубоко задумался... Вдруг колоссальной силы подземный толчок сотряс всю таверну и последнее, что я увидел, это огромную зигзагообразную трещину, расползающуюся по противоположной стене, и обваливающийся на меня потолок. Не помню, сколько времени я пролежал без сознания, но, когда я открыл глаза, то увидел над собой небо. Необыкновенно мрачное, седое небо! Только выбравшись из-под обломков, я ощутил острую, совершенно непереносимую боль в затылке. Обхватив голову руками, я застонал и опустился на камни. Когда боль немного утихла, привстал и огляделся. До сих пор не знаю, как мне удалось выжить в этом всеобщем хаосе. Кругом простирались руины развалившихся домов, а от соседнего храма Кармо остались только стены. Не помня себя от отчаяния и горя, я бродил между развалин в поисках Кармен. Но ее нигде не было. Вой и стоны раненых и искалеченных людей сопровождали мои поиски. В те страшные дни, как я потом узнал, в городе погибло более 50 тысяч жителей. И Кармен, моя Кармен осталась погребенной под каким-то обвалившимся сводом. Ни среди мертвых, ни среди раненых, тем более среди живых, измученных, запуганных людей я ее не обнаружил. Мне нечего было больше делать в этом городе, в этой стране, и спустя несколько дней на одном из торговых судов я плыл на Иль-де-Франс, куда завербовался в качестве служащего в контору одного французского негоцианта. В тесной и душной каюте мне нечем было дышать. Я вообще не мог долго находиться в помещении. Слишком тяжелой и незаживающей раной сказался в моей душе тот бесконечно длинный трагический день... Дни и ночи я проводил на палубе, вглядываясь в необъят-ные океанские просторы. Погода была прекрасной. Океан - величаво спокоен, а его темно-синяя бездна приковывала к себе мои затаенные мысли и желания. Неожиданно вдалеке я заметил силуэт судна. Прич'ем не глазами, нет! Каким-то "внутренним зрением" я увидел, скорее, ощутил, что где-то далеко, в тайниках моего еще незажившего от удара затылка, вырисовывается картина несущегося на всех парусах французского фрегата. Я крикнул стоящему на судовом мостике капитану, что вижу судно, и указал направление. Он повел туда подзорной трубой, долго обшаривал горизонт, затем рявкнул, чтобы я спустился в каюту и проспался, а то у меня от бессонных ночей начались галлюцинации. Я обиженно отвернулся в сторону и опять... опять тем же "внутренним зрением" увидел испанскую галеру... Взволнованный, я еще раз попросил капитана направить подзорную трубу в то место, слева по борту. Нехотя он уступил моему желанию, а спустя несколько минут раздраженно произнес: - Синьор Диаш, может быть, хватит дурачить меня, или вы считаете остроумными ваши выходки? Не забывайте, что вы находитесь на моем корабле. Здесь я хозяин! И ваши "шутки", по крайней мере, неуместны. Прошу больше не беспокоить меня, синьор Диаш, и не отвлекать по пустякам. Ко-рабельная служба - не игрушка! "Может, действительно, померещилось", - подумал я, опустив глаза вниз, и неожиданно отчетливо, совершенно ясно увидел дно... Да, обыкновенное морское дно. Правда, в, каком-то тумане, синеватой дымке. Я видел коралловые рифы, трещины, разломы. ' - Синьор Маручино, - снова обратился я к капитану. - Попросите проверить глубину, кажется, мы сейчас сядем на мель. - Да вы что, издеваетесь надо мной! - уже не заорал, а завопил он, размахивая руками. - Да здесь глубина не меньше мили! Я исходил эти широты вдоль и поперек. - Может, "банка", - осторожно заметил я. - Спустить лот, - скомандовал капитан. Когда лот подняли, то, белый от бешенства, капитан заявил, что если он услышит от меня до конца плавания хотя бы одно слово, то выбросит за борт... Каково же было удивление капитана, когда на следующий день, прямо по нашему курсу, на всех парусах мимо пронесся французский фрегат. Я не сводил глаз с этого судна: те же мачты, заостренный бушпритом нос, немного тяжеловатая корма, все это я видел вчера, когда между нами было не менее ста миль. Хотя я никогда не был моряком, но прекрасно разбирался во всех видах и типах кораблей. Мы обменялись с капитаном взглядами, но я промолчал. Он тоже. Вечером справа по борту мы обошли испанскую галеру! Капитан чертыхнулся и ушел с мостика, не преминув ехидно заметить: - В следующий раз, когда увидите свои "воздушные замки", соблаговолите не сообщать мне об этом. То, что нам попались эти два судна, случайность. Обычная случайность! Мало ли в море встречается кораблей! Но я-то теперь понимал, что это вовсе не случайность, а нечто другое. Выходящее за пределы человеческого понимания, но другое! Очевидно, после травмы головы у меня появилось какое-то "внутреннее зрение". Вчера я видел эти корабли, именно эти, а не какие-либо иные! Чтобы окончательно проверить себя, я подошел к борту и заглянул вниз. Под нами в глубине отчетливо проплывали силуэты подводных холмов, я ясно видел изломы океанского дна и многочисленные тени рыб. "Интересно проверить себя еще раз", - подумал я и взглянул на горизонт, и там, в туманной дали, снова увидел судно. Это был корвет. На этот раз я промолчал и ничего не сказал капитану, а два дня спустя нас обогнал военный корвет под английским флагом... Прибыв в Порт-Луи, я рассчитался с капитаном и устроился на работу в соответствии с заключенным контрактом. Первое время я боялся даже подходить к морю, но однажды не выдержал и взглянул за горизонт. И сразу увидел, буквально сразу. К острову один за другим направлялись три судна. Одно из них - португальское, а два - французских... Я отправился на гору Синьял, где был оборудован наблюдательный пост, и попросил офицера тщательно посмотреть на горизонт, не видно ли там каких-либо судов. Вежливый француз повел подзорной трубой в указанном мной направлении и, галантно улыбнувшись, произнес: - Я сожалею, месье, но горизонт чист. Кроме того, по нашим сведениям, в ближайшие два дня в Порт-Луи не должен прибыть ни один корабль. Вечером следующего дня в городе появилась португальская каравелла, а через день - два французских фрегата! Теперь все сомнения исчезли. Я мог видеть, видеть на сотни миль вокруг. Это было чудо! Но кто мне поверит? Мне, бедному португальскому служащему. Здесь, на этом острове, заселенном французскими военными во главе 1с чванливым губернатором... Постепенно моя жизнь в городе вошла в колею. Каждый вечер я заходил в один из портовых кабачков, где меня ждали мой ежедневный бокал испанской мадеры, табачный дым, гам и -болтовня пьяных матросов. Вскоре я познакомился с одним из французских офицеров, лейтенантом Жераром де Бристолем, высоким, худощавым брюнетом, с бледным отечным лицом. Как-то раз, изрядно охмелев, я не выдержал и сообщил ему свою тайну о существующем в моей голове "внутреннем зрении". Жерар рассмеялся и сказал: - Луис, я готов заключить пари на тысячу франков, что ваше "внутреннее зрение" - плод больного воображения. След мозговой травмы. Обыкновенные галлюцинации. Мы ударили по рукам. На следующее утро мы вместе вышли на берег. Я посмотрел и увидел на небольшом расстоянии друг от друга силуэты четырех кораблей. Три из них были французские торговые судна и один английский "купец". Жерар поднялся на гору Синьял, осмотрел с наблюдателями все окрестности, вернулся и, хлопнув меня по плечу, весело проговорил: - Дорогой Луис, вынужден вас огорчить. С вас причитается 1000 франков. Готов получить наличными. - Не торопитесь, месье Жерар, - уверенно ответил я.- Эти суда появятся в Порт-Луи в течение трех дней. - Хорошо, Луис. Жду три дня, но не больше. Не забудьте приготовить деньги. На следующий день утром в порту появилось два французских судна, вечером - английское, а через день - еще один французский корабль. Ошеломленный Жерар, выплатив долг, заявил, что это - чистой воды случайность, и снова готов побиться об заклад. - Хорошо, - согласился я. - Готов вернуть ваши деньги и выплатить еще десять тысяч франков, если в течение двух дней в Порт-Луи не появятся две испанских каравеллы и русский фрегат. - Ну, знаете ли!.. - вскричал лейтенант.-Если они появятся, то не вы мне, а я вам на этом самом месте выплачу не десять, а пятнадцать тысяч франков. - Не боитесь проиграть, месье Жерар? - Нисколько! Бешеный от злобы, Жерар был готов разорвать меня на части, когда на следующий день на рейде появились названные мной корабли. Лейтенант не преминул рассказать о моем феномене своим друзьям и вскоре экспансивные офицеры один за другим стали заключать со мной пари, которые ваш покорный слуга неизменно выигрывал. Не было случая, чтобы я ошибся в типе или времени прибытия судна. Со временем я научился распознавать, на каком примерно расстоянии находятся корабли от Иль-де-Франса. Надо сказать, что если бы я захотел, то на одних пари стал бы миллионером, но зачастую я спорил только ради интереса и нередко прощал долги. Между тем все это не принесло мне особой популярности. Многие офицеры невзлюбили меня и стали косо поглядывать. Через некоторое время меня пригласили к губернатору острова. Едва я успел войти в приемную, как услышал хриплый голос: - Это тот самый португальский шарлатан, который обирает честных французских офицеров. Полагаю, что ему нечего делать на моем острове. Я увидел пышно одетого коротышку - краснолицего, с багровыми прожилками на большом, нависшем над верхней губой носом. - Извините, сеньор губернатор. Но, во-первых, я не шарлатан, а такой же дворянин, как и вы. А во-вторых, ваши офицеры сами заключают со мной пари. И если я его выигрываю, то только благодаря моему "внутреннему зрению". - Какое еще "внутреннее зрение"? Рассказывайте эти сказки младенцам, а не мне. Я старый волк и давно вышел из детского возраста... Убирайтесь немедленно, чтобы духу вашего не было на острове. А вообще подождите... Посадите-ка его лучше в тюрьму, - обратился он к дежурному офицеру. - Пускай "на досуге" поразмыслит над своим так называемым чудесным даром предвидения. В незапамятные времена его бы успешно сожгли на костре как колдуна и еретика. Вывести его и заковать в кандалы! Почти год я пробыл за решеткой. К моему счастью, губернатор скончался и на его место назначили нового. С помощью Жерара и двух товарищей мне удалось выбраться из тюрьмы. Они сумели убедить де Моля, что бывший губернатор поступил со мной несправедливо. Новый губернатор принял меня прямо в кабинете. Это был еще не старый человек в аккуратном парике. У него оказалось волевое решительное лицо, которое несколько портил шрам от сабельного удара, пересекавший левую щеку. Подняв голову от бумаг, он внимательно оглядел меня и сказал: - Расскажите мне все по порядку. Я хочу установить истину. Де Моль выслушал мой рассказ с большим вниманием, ни разу не перебив. Затем, несколько секунд посидев в раздумье, сказал: - В течение года вы письменно, лично мне будете сообщать о том, когда и какие корабли, по вашему предположению, появятся в Порт-Луи. Если вы хоть раз ошибетесь, то вас расстреляют как шпиона. Если все ваши предсказания сбудутся, то я подумаю, как можно будет вас использовать. Во время боевых действий вы сможете оказать Франции большую услугу. За двенадцать месяцев я предсказал появление в порту 227 судов и ни разу, ни разу не ошибся! Каждое мое письменное "предвидение" регистрировалось и затем тщательно проверялось. Через год меня снова вызвали к губернатору. - Теперь я сумел убедиться в вашей неординарной прозорливости. Я долго размышлял над вашим феноменом. У меня сложилось впечатление, что ваше "внутреннее зрение" каким-то образом связано с атмосферными явлениями и как бы напоминает мираж в пустыне. Я подготовил письмо во Францию маршалу де Кретби. Полагаю, что вам следует немедленно отправиться на военном корвете в Марсель, а оттуда поедете в Париж. Маршал - умный человек, и он сумеет решить, как с вами поступить. Дело в том, что как противник, вы представляете серьезную угрозу безопасности Франции. Надеюсь, ваше плавание будет удачным, - и кивком головы он дал понять об окончании аудиенции. По пути во Францию я дважды помогал капитану избежать нежелательной встречи с английскими военными судами. Обстановка между этими двумя странами была достаточно накалена. А один раз вообще спас судно, предупредив командира корабля об опасном скалистом рифе, не нанесенном на карту. Последнее произвело на капитана особенно сильное впечатление, и он обещал посодействовать моей встрече с маршалом - оказывается, они были дальними родственниками, что-то вроде двоюродных кузенов. Таким образом, я снова, неожиданно для себя, вернулся в Европу. В Париже меня встретили чрезвычайно холодно. К маршалу меня даже не допустили. Заключение членов Французской Академии наук по поводу моего "внутреннего зрения" было однозначным - "бред и шарлатанство". Видимо, мои недруги успели попасть во Францию несколько раньше и соответствующим образом настроили де Кретби. Больше всего мне досталось от прессы, которая обвиняла меня во всех смертных грехах и объявила "чернокнижником". Оставшись без единого франка в кармане, я попробовал через английское посольство в Париже попасть в Англию, но был схвачен жандармами и арестован. Все мои попытки объясниться с моими тюремщиками оказались неудачными, кроме всего прочего, меня обвинили в шпионаже в пользу "недружественной" страны. Находясь в темнице, я пришел в полное отчаяние. Я не знал, что делать, что предпринять. В этой стране никто, буквально никто не хотел меня понять. Ведь какую неоценимую пользу человечеству могло принести мое "внутреннее зрение"! Сколько я смог бы спасти кораблей от столкновения с неизвестными подводными рифами, сколько новых дорог сумел бы проложить на океанских и морских путях, сколько... Да что говорить, число этих "сколько" могло быть бесконечным. Но я гнил заживо, погребенный в секретной военной тюрьме Франции. Однажды я попытался бежать и был схвачен. Меня приговорили к смертной казни. В качестве последнего желания палачи разрешили мне написать эти записки. Льщу себя надеждой, что когда-нибудь человечество поймет, что оно потеряло вместе с моей гибелью. Прощайте, люди... Святая дева Мария, помоги мне.... Боже, как не хочется умирать! Луис Диаш". Эту рукопись четыре года назад привез из Франции мой старый товарищ, который писал книгу об участии советских военнопленных во французском Сопротивлении в период второй мировой войны. Долго, прежде чем ее опубликовать, вчитывался я в эти печальные строки, написанные рукой живого радара... Радара-человека! Неизвестно, как бы сложилась история человечества, если бы тогда, в XVIII веке, его поняли и оценили! В борьбе с "Криком" 1 С тех пор, как Гарри Плетер, один из богатейших людей планеты, вошел в состав Совета Интнаркопола, а вскоре стал его Президентом, дела нашей "фирмы" пошли совсем плохо. В связи с резким ростом преступности в мире, связанной с наркотиками, от Интерпола вначале отделилось подразделение, которое занималось только борьбой с этим, не знающим границ зловещим зельем. Вначале создали Международный центр по борьбе с наркоманией, а затем кому-то пришла в голову "блестящая" мысль создать Совет, который бы и руководил новой организацией - Интернациональной комиссией по борьбе с наркотиками. Мне что, я человек маленький. Пятнадцать лет своей жизни я отдал борьбе с наркотиками в Интерполе. Ну, привели меня в этот Центр. Поменяли "крышу". А дела-то не улучшились. Миллионы людей идут на любые преступления, забираются в чужие квартиры, угоняют автомобили, грабят и убивают лишь для того, чтобы добыть себе очередную дозу, вколоть ее в вену и забыться в десятиминутном "кайфе". Господи, сколько же таких искалеченных судеб навидался я на своем веку! Когда перед глазами - мертвое тело совсем молодого парня или девушки с изуродованными, рваными венами, вывернутыми суставами, изъязвленной кожей, покрытой страшными следами иголок, то такая ненависть охватывает и хочется выть от злости, что какая-то падаль положила себе в карман очередной миллион за продажу ампул "белой смерти". Что может быть чудовищнее, отвратительнее, когда эти недочеловеки жадно пересчитывают сотни, тысячи долларовых купюр, наживаясь на несчастных жертвах, готовых пойти на все, чтобы не болело тело, чтобы не ломала его дикая, невыносимая боль, чтобы не выкручивало, не выворачивало суставы, чтобы обмануть свой организм, усыпить его очередной порцией отравы. Ну а с тех пор, как Плетер стал одним из заправил Интнаркопола, наши и так не блестящие дела совсем стали никуда. Только мы наметим очередную секретную операцию по обезвреживанию какого-либо короля наркобизнеса, как она тут же проваливается. Казалось, все подготовлено, учтена каждая деталь, тщательно продумана и заранее проиграна любая мелочь, вплоть до одежды и экипировки каждого члена группы захвата, и все рушится. Главный преступник, как будто кто-то его предупредил, ускользает. Ускользает, как вода между пальцев, а в наше сито попадается всякая мелкая рыбешка... Посредники, торговцы с парой ампул за"пазухой да покупатели и клиенты. Ну кому, кому можно сказать о своих сомнениях и догадках? Разве что одному из приятелей, да и то, когда для разрядки хлебнешь порцию-другую виски. Когда мы работали в Интерполе, наши дела шли куда успешнее. Не без нашей помощи в свое время схватили некоторых "крестных отцов" наркомафии в Италии, Азии, Южной Америке да и у нас, в Штатах. А пошли у нас провал за провалом с тех пор, как появился на свет новый наркотик - криктон. Вначале никто не придавал ему значения. Какая разница - героин, кокаин, крэк или еще какая-нибудь гадость. Любое из этих веществ ведет к смерти. Как правило, от первой дозы до последней, роковой, проходит не больше восьми - десяти лет, а чаще и значительно меньше. Этот криктон кем-то настойчиво рекламировался как исключительно дешевый растительного происхождения обезболивающий препарат, "мягкий" и не вызывающий "привыкания". И действительно, на первых порах он даже показался панацеей от всех бед. В ряде наркологических центров были получены положительные результаты при лечении больных наркоманов с использованием криктона. После этого телевидение и пресса развернулись вовсю: "Криктон - спаситель Человечества от наркомании!", "Патентованное средство от "белой смерти"!", "Конец героину!" Началось повальное увлечение криктоном. Стали его продавать во всех аптеках и даже киосках в неограниченных количествах. Пара-другая лишних долларов найдется у каждого! Однако всеобщее отрезвление началось довольно быстро. Вскоре это так называемое "облегченное" наркотическое вещество стали употреблять в утяжеленных дозах да еще и с добавками. Кроме того, оказалось, что привыкание к крик-тону наступает не сразу, а спустя год, полтора и отделаться от пристрастия к нему уже практически невозможно. Эта проклятая штука настолько впивается в плоть и кровь, что ее оттуда не выцарапать никакими лечебными препаратами. Человек становился рабом криктона. Не зря его прозвали "криком". Это был настоящий крик - крик души! Крик тела! Крик плоти! Стоило наркоману пропустить один день и не покурить или не вколоть себе очередную дозу криктона, начиналась такая ломка, что и не снилось тем, кто продолжал пользоваться героином, кокаином и другими препаратами. Тело криктониста охватывала мучительная боль, он не стонал, а выл от нее. Жертва вертелась, изгибалась, крутилась на месте, как волчок. Человек орал, словно зарезанный, до крови кусал, грыз руки, доставал зубами даже пальцы ног. Это было ужасное, невыносимое зрелище. За ампулу "крика" он был готов продать и заложить душу дьяволу, но стоило только вколоть ее, как через пять-десять минут появлялась жажда новой порции... Плоть требовала только "крик" - героин и кокаин уже не помогали. А кто-то, невидимый, умело регулируя рынком сбыта, внезапно прекратил доступ "товара". Цены резко взлетели... Вот тогда кривая преступности рванула вверх, Правительства многих стран объявили "крик" врагом нации. Но было поздно... Перед десятитысячным аппаратом Интнаркопола была поставлена задача найти источники поступления криктона, пути его распространения и перекрыть их, захватив и обезвредив всю цепочку. А самое главное - нужно было добраться до того, кто стоял на вершине "пирамиды". Того, кто, спрятавшись где-то в дебрях Чикаго, Нью-Йорка или другого города, умело дергая за ниточки, через подставных лиц забрасывал улицы и перекрестки этим ядовитым зельем. Найти этого "малого" оказалось самым трудным и безнадежным делом. А когда у меня, Рональда Вентора, инспектора Интнаркопола, с появлением нового шефа, одна за другой стали проваливаться блестяще задуманные операции, тут поневоле было над чем задуматься: как-никак пятнадцать лет службы в Интерполе кое-чему меня научили, тем более начальство называло меня "парнем с мозгами", и я, кажется, не возражал против этого. Вот тогда-то и появились у меня некоторые сомнения, которые и следовало бы проверить. Частью из них я поделился со своим другом Джерри Таммом. Джерри, здоровенный черноволосый верзила, с огромными кулачищами с голову двухлетнего ребенка, даже подпрыгнул на своем стуле, когда я выложил ему все, что думаю по поводу Гарри Плетера. - Ты что, чокнулся? - зарокотал он своим трубным басом. - Не вздумай еще кому-нибудь вякнуть. Если Гарри узнает, то он тебя где угодно достанет и раздавит одним паль-. цем, как таракана. Затем задумался и пробормотал: - А может, ты и прав, старина. Что-то тут есть. Не зря в. последнее время мы нахватали столько шишек. А что если копнуть поглубже в его досье? Глядишь, и выловим какую-нибудь ниточку. - Тут не ниточка нужна, а целый канат. Его голыми пальчиками не возьмешь. Этот старый лис не случайно возглавил Совет нашей фирмы. Со всех сторон прикрылся. Без разрешения самого высокого начальства его не взять "под колпак". А без этого, сам понимаешь, нам его не зацепить,- возразил я. - Да, пожалуй, не зацепить, - согласился Джерри. - Но ты, Ронни, не темни. Я знаю тебя не первый год. Если бы у тебя на него ничего не было, ты не стал бы затевать эту игру. Выкладывай, все выкладывай, что есть в твоем багажнике. - О'кей! Я, действительно, покопался в "требухе" Плетера и кое-что там накопал. 2 Гарри Плетер сделал головокружительную карьеру в деловом бизнесе с появлением лакрола. Изобретение этого чудо-полимера на исходе XX века, которое Плетер приписал себе, совершило подлинную революцию в медицине, технологии производства роботов да и вообще практически во всех областях науки и техники. Лакрол - совершенно необычный материал, исключительно упругий и шелковисто-гладкий наощупь. Ему можно придавать любую конфигурацию, его можно выращивать до любых форм и размеров. Это был буквально незаменимый материал для изготовления человекоподобных роботов. Он прекрасно приживлялся к человеческому телу и мгновенно реагировал на любое мышечное или мысленное движение. Лакрол с успехом мог заменить любую человеческую конечность, потерянную вследствие увечья. Ноги и руки из лакрола ничем не отличались от настоящих, разве что на них не было волосяного покрова. Большая часть внутренних органов человека тоже с успехом поддавалась замене лакроловыми. Несмотря на его бешеную стоимость, модницы-женщины стремились завести себе лакроловые грудь и бедра. Благодаря тому, что коже из лакрола можно было придавать любой оттенок, а белый цвет, как известно, из моды не выходил никогда, то богатые негры и мулаты вживляли себе лакроловую кожу и с успехом щеголяли в ней, соревнуясь с .натуральными блондинками и белоснежными, сделанными из лакрола роботами. Фирма "Лакрол и К°", организованная Гарри Плетером, взяла монополию на изготовление человекообразных роботов-лакроробов. Лакророба практически было очень трудно отличить от человека, разве что первые, как все роботы, не нуждались в питье и пище, а вместо серого вещества у них в черепных лакроловых коробках сидели изящно выполненные в виде двух полушарий универсальные компьютеры. Представьте себе, как вышагивает, призывно покачивая бедрами, с размалеванными глазами и губами этакая белотелая красавица, а ты идешь сзади и думаешь, а не подсовывают ли тебе "пустышку" из лакрола. Действительно, какие чувства могут быть у сделанной по всем законам робототехники лакроловой женщины? Разве такие же искусственные, как и она сама. Однако многие попадались на эту удочку и даже женились на лакроробках... Правда слава богу, их пока не научили плодить детей, а то человечество просто осталось бы за бортом Истории. Ведь лакроробы оказались значительно умнее. Они не знали усталости, болезней, не поддавались никаким эмоциям, были незаменимыми служащими, секретаршами, продавцами, парикмахерами. Да мало ли где можно было использовать их как рабочую силу! Единственное, что могло смутить владельца любой фирмы, так это чудовищная сумма, которую необходимо было выложить за право приобретения этого человекообразного существа. Собственно, только это и отпугивало клиентов со средним достатком. Что касается крупнейших компаний, то чуть ли не каждый президент и вице-президент позволяли себе роскошь иметь одну, а то и двух хорошеньких лакроловых секретарш. За короткий срок Гарри Плетер, благодаря лакроробам, настолько разбогател, что стал одним из богатейших людей мира, а войдя в состав членов Совета Интнаркопола, был практически недосягаемым для Закона. Но грешки за ним водились, и немало. Кое-что мне действительно удалось раскопать. Во-первых, изобретателем лакрола был не он, а его брат-близнец, которого он держал как сумасшедшего где-то в Техасе, на одном из своих многочисленных ранчо. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы встретиться с одноклассниками, сокурсниками и друзьями Гарри Плетера. Гарри с детства отличался неусидчивостью и неимоверной ленью, зато был крайне хитер и изворотлив. В отличие от Джо, своего брата-близнеца, который жадно грыз гранит науки, Гарри все свободное время проводил на скачках и у игральных автоматов. Пользуясь своим необычайным сходством с братом, Гарри успешно закончил школу и поступил в Мичиганский университет. Джо приходилось "отдуваться" за обоих. Он то успешно сдавал экзамены за себя, то потом с таким же успехом за брата. У кого по-настоящему варил "котелок", так это у Джо. Он еще в университете опубликовал несколько интересных работ по технологии изготовления полимеров, по селекции растений, и профессора прочили ему блестящую будущность. По крайней мере доктор Ли Лоуренс утверждал, что Джо - будущий лауреат Нобелевской премии. После окончания университета Джо неожиданно исчез, а спустя некоторое время Гарри объявил его сумасшедшим, представил необходимые документы и стал единоличным владельцем солидной компании по продаже, автомобилей, которая досталась братьям в наследство от внезапно скончавшегося в расцвете сил отца. Вскоре Гарри получил всеобщее признание как изобретатель лакрола и основал свою теперь известную всему миру фирму "Лакрол и К°". У меня не нашлось пока достаточно веских документов, но имелось множество косвенных улик, что именно Гарри Плетер как никто другой причастен к афере с криктоном. Больше того, один из торговцев "криком", которого удалось "взять за горло", проболтался, что чуть ли не единоличным поставщиком криктона является тайное ранчо Плетера, расположенное где-то в Скалистых Горах. Правда, вскоре он от своих слов отказался, а его самого и жену с двумя детьми нашли с перерезанным горлом. Кстати говоря, всех, кто тем или иным образом касался криктона и по неосторожности или недомыслию болтал лишнее, на утро находили с перерезанным горлом... 3 Долго сидел Джерри, оглушенный моим рассказом, переваривал услышанное и делал свои выводы. Я давно знал этого простого и честного парня. Он долго соображает, но зато если во что-нибудь вцепится, то не отвяжется, пока не дойдет до конца. Наконец, он сказал: - Серьезное дело ты затеял, Рон. Очень серьезное. Но что бы ни было, я - с тобой. Будь что будет. Рисковать так рисковать. - Спасибо, старина, честно говоря, я другого ответа и не ждал. Нельзя допустить, чтобы эта падаль калечила миллионы людей. Я задумал одну операцию. О ней будут знать только двое - ты и я. Остальным детективам сообщим за двадцать минут до начала. - Том, я примерно догадываюсь, что ты задумал. Ты хочешь сцапать бизнесмена с ампулами "крика" в кармане, расколоть его, затем выйти на хозяина. Не так ли? - В общем так, но есть ряд соображений. О них я бы хотел с тобой посоветоваться. - Валяй. - Если операция пройдет удачно, и даже если бизнесмен расколется, то на хозяина нам не выйти. Я уверен, между ними не менее двух-трех "пешек". А стоит Плетеру что-либо почуять, то нам крышка. С ним надо вести более тонкую игру. Ему надо подсунуть "наживку". Нашу "наживку". Правда, дело опасное, но игра стоит свеч. Тут надо сыграть так, чтоб комар носа не подточил. С Гарри шутки плохи. Есть у меня на примете один парень из наших, его зовут Том Керви. Ты его должен знать. Он был в группе захвата, и одна из "пешек" огрызнулась и прошила вдоль и поперек тело Тома автоматными очередями, превратив его в решето. Около года Том лежал в госпитале. Подлатали его там. Да что там подлатали! Парень месяц был в состоянии клинической смерти. Вытащили его, с того света вытащили. Заменили руки-ноги на лакроловые. Хотя что говорить о конечностях. Заменили все, что было можно. У него мозги да еще кое-что осталось свое; а остальное - искусственное. Так что считай, наполовину он лакророб. С тех пор он на эту шайку имеет "большой зуб". - Да, я знаю этого парня... Кремень! Но что ты все-таки предлагаешь? - В общем-то ничего особенного. Во время операции захвата кто-то из нас, допустим, я сам, угостит бизнесмена свинцовой примочкой. Том под видом лакророба-"чистилыцика" поможет ему спастись. Бизнесмену придется .вывести его на один из тайных притонов, ну, а остальное - дело техники и мозгов Керви. Ему надо будет произвести впечатление на маленького босса, а от него выйти на хозяина и попытаться расколоть один из каналов поступления криктона. Я абсолютно уверен, что в конце концов эта ниточка приведет к Гарри. - Сколько у него шансов? - Думаю, фифти-фифти. - Маловато! - К сожалению, да. Но я не дам и цента за его голову, если он где-то проколется. Там парни ушлые, стоит им узнать, что он выдает себя за лакророба, ему просто-напросто пробуравят череп и перережут глотку. - Да... перспектива! А ты уже говорил с ним? - Пока нет. Но уверен, он согласится. - О'кей! Когда операция? - Послезавтра. В двенадцать. Летучку проводим в 11.20, в моей конторе. Оттуда двадцать минут до того сквера, где я наметил операцию. 4 Следующий день и всю ночь я разрабатывал детальный план операции и прорабатывал с Томом Керви его "легенду". Как я и предполагал, Том согласился на мое предложение без колебаний. Мы решили, что Том будет играть роль лакророба-"чистильщика", запрограммированного на спасение криктонистов от "конов", как презрительно именовали наркоманы полицейских детективов. В случае удачи ему надо будет выдержать не менее трех дней без воды и пищи. Наверняка за ним будут первое время следить особенно тщательно и, стоит ему сделать хоть глоток воды, обман сразу раскроется: с каких это пор лакроробы пьют воду?.. Тогда беды не миновать. Однако Том заверил меня, что выдержит и четыре дня. - А если будут тестировать? Учти, лакроробы соображают быстрее. У них в черепушках не серое вещество, а электронные машины. - Все будет о'кей, шеф! Не беспокойся. На всякий случай буду держать в кармане миникомпьютер. После бессонной ночи я залпом выпил три чашки черного кофе без сахара и направился на Десятую авеню, где находилось наше Управление. Поднялся на третий этаж в свой кабинет и включил телевизор. Камеры скрытого наблюдения достаточно ясно демонстрировали толпу прохожих, среди которых виднелись хорошо примелькавшиеся физиономии продавцов "товара", потрепанные, изможденные лица покупателей, а также наглая сытая морда бизнесмена, которого я давно присмотрел, и нацелил на него Тома. В 11.20 я вошел в комнату. Все детективы сидели на своих местах. Не было только Тома. Мы с ним уговорились, что он подойдет к скверу ровно в 12, изображая из себя случайно проходящего лакророба. Я подошел к доске и мелом стал чертить план операции. Парни слушали внимательно. Дело было серьезное. Практически каждый продавец, не говоря о бизнесмене, носил под курткой или прятал под рубахой "пушку", а то и короткоствольный автомат. Через 17 минут, окончив инструктаж, я дал команду "по машинам!". За руль моего автомобиля, на котором предварительно заменили номер, сел Джерри. Он уверенно и изящно лавировал в потоке машин, ив 11.59 мы были в двух шагах от сквера. Еще издалека я увидел ухмыляющуюся рожу "бизнесмена". Он, не чувствуя опасности, бесцеремонно передавал очередной пакет в руки торговцу. 12.00... Напряжение нарастало до предела. Кажется, даже воздух в машине стал вязким и тягучим, как вата. Нервы и мышцы напряглись и сконцентрировались, готовые в любой момент отреагировать на изменение ситуации... Еще мгновение, и мои парни рванулись в толпу... В этот момент все решали десятые, сотые доли секунды!.. Четверо из них схватили "бизнесмена", остальные накинулись на торговцев, поставив их лицом к стене соседнего дома, обыскивая и тут же защелкивая наручники... Из-за угла появился Том... В это время группа каких-то хулиганов, скорее всего охранников "бизнесмена", сорвалась с места и бросилась на полицейских. Один из них выстрелом в спину убил или ранил одного из детективов, схвативших бизнесмена. Джерри рывком бросил "Крайслер" вперед. Меня откинуло назад, на спинку сиденья. На бешеной скорости мы ворвались в толпу. Влево, вправо, визг тормозов, и Джерри остановил машину рядом с "бизнесменом". Лакророб-Том подбежал и расшвырял по сторонам агентов, надевающих на "бизнесмена" стальные браслеты. Я выхватил свой мощный "Смит и Вессон" и аккуратно, одну за одной всадил в левую ногу "бизнесмена" две пули подряд. Тот завыл, заорал от боли и, схватившись за ногу, стал оседать. Том подхватил его за плечи и поволок в сторону. Теперь дело за Джерри, надо помочь Тому уйти вместе с "бизнесменом". Он ворвался в толпу, сделал вид, что стреляет в Керви, тащившего на себе полубезжизненное тело раненого. Джерри, разумеется, промахнулся. Это он-то, чемпион Управления по стрельбе! Все дело чуть не испортила случайность. Проезжавший мимо патрульный полицейский вмешался в драку и, мертвой хваткой вцепившись в Тома, пытался его остановить. Керви, ударив патрульного ногой в пах, вырвался, а Джерри, размахивая своим кольтом, "случайно" прикрыл своими широченными плечами Тома и "бизнесмена". Одна из неизвестно кем выпущенных пуль все-таки достала Джерри, и он упал. Мои парни подхватили его, тем временем толпа загородила Тома, и он исчез из моего поля зрения. Я выскочил из машины и бросился к Джерри, надо было выяснить, насколько серьезно он ранен. Я попытался расстегнуть куртку, но он остановил мою руку и одними губами прошептал: - Смотри за Томом. Я в порядке... Пустяковая царапина. Приподнявшись с колен, я увидел, что у стены стояли трое торговцев с уже надетыми наручниками. Возле них корчился схватившийся за живот охранник. Тома не было видно. Нигде! Ни его, ни "бизнесмена" как не бывало! Как будто они за эти несколько секунд испарились... Я выскочил из толпы и увидел лежащего на земле с перерезанным горлом моего секретного агента, который должен был незаметно следить, а в случае необходимости прикрыть Тома. Подоспевшие полицейские оттеснили зрителей и участников этой кровавой бойни. Мы потеряли трех товарищей, а я своего лучшего друга Джерри Тамма. Не приходя в сознание, он скончался в госпитале. Сколько буду жить, всегда буду считать себя виновным в его гибели. Я втравил его в эту историю. А ведь операцию спас Джерри! Он подставился под пулю одного из охранников, в задачу которого, видимо, входило в случае необходимости убрать "бизнесмена". Все это выяснилось после прокручивания всего, что было снято скрытыми камерами. Этот охранник торчал за кустами и начал стрелять именно в "бизнесмена", когда того ранили. 5 Прошло два месяца. От Тома не было никаких известий. Я уже потерял надежду на его благополучное возвращение. Однажды вечером я сидел у себя в кабинете, ломал голову, как мне все-таки добраться до Гарри Плетера, как услышал визг тормозов. Я выглянул в окно... Из распахнувшейся дверцы "мерседеса" на дорогу медленно вываливалось тело Тома. Не помню, как я очутился на улице. Дав задание полицейским убрать подальше уже успевших скопиться вокруг машины зевак, я бережно приподнял окровавленную голову Тома и уложил его на заднее сиденье. - Добрался!.. Я все-таки добрался! - шептал он пересохшими губами. - У меня пятеро последних суток не было во рту ни капли. Я держался сколько мог. Но они меня "вычислили". Они долго следили и, когда я думал, что они отстали, потянулся к стакану с водой. Меня взяли... Чудом мне удалось вырваться! За мной погоня... Но я смог... Я выполнил твое задание, Рон... Он у нас в руках... Здесь микропленка, - он показал на правый ботинок. - Он, Гарри Плетер... производитель криктона! Он убийца миллионов людей! Он убийца своего отца! Он не выпускает своего родного брата, объявив его сумасшедшим! Он присвоил себе изобретенный братом лакрол! Он, Гарри Плетер, заставляет своего брата за кусок хлеба и глоток воды трудиться на него. Он эксплуатирует его мозги! Он заставил его вырастить и создать новый вид наркотиков, который назвал криптоном. У Гарри Плетера на ранчо в Скалистых Горах целая сеть подземных плантаций "крика". Я говорил с его братом, я записал все на пленку, там адрес ранчо... Он у нас в руках... Скорее, Рон, скорее... Он захлебнулся, из горла ручьем хлынула алая горячая кровь. Том дернулся и затих... затих навсегда. Так в борьбе с "криком" погиб Том Керви, первый человек, сумевший сыграть роль робота. Парадокс времени 1 Каждый раз, когда Александр подходил к старинной фотографии прадеда, висевшей на стене его кабинета, он всегда поражался своему удивительному сходству с ним. Тот же упрямый взгляд темно-карих глаз. Изогнутые луки надбровных дуг, крепкий, решительный подбородок. Прямой нос с небольшой горбинкой и красивого рисунка, чуть припухлые губы. Темное пятнышко родинки у самого краешка левого глаза. И, наконец, самое главное - тоненький лучик еле заметного шрама. В детстве отец возил Александра к своему другу в Туркмению, и там своенравый скакун сбросил мальчика с седла. Александр, падая, поранил щеку об острый сук развесистого карагача. Рана оказалась довольно глубокой и, 'несмотря на все ухищрения местного хирурга, шрам все-таки остался. С годами он, правда, немного поблек и стал почти не виден. Собственно, этот шрам и родинка на щеке прадеда больше всего удивляли Александра и будоражили его воображение. Мало того, что сходство его с прадедом было поразительным, .да еще и такое совпадение особых примет! Если бы Александр не родился в 1994 году, год спустя после таинственного исчезновения прадеда, он мог бы с полным основанием утверждать, что это его портрет, правда, лет этак через 50, когда серебряный иней седины коснется его черных, как смола, слегка вьющихся волос. Александр Ройвер, ведущий специалист Института Машины Времени, один из изобретателей этого чуда XXI века, долговременной мечты ученых и питателей-фантастов, готовился к проведению государственного испытания недавно законченной первой модели Машины Времени. В самые тяжелые и ответственные минуты своей жизни он подходил к выцветшей от времени фотографии и мысленно представлял, а как бы поступил в такой ситуации дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Александр Ройвер, его прадед, солдат России, прошедший через горнило тяжелейших испытаний, через три войны и навсегда сохранивший необычную любовь к Родине, народу, верность долгу и партии, в рядах которой он состоял больше 70 лет? Героизм, способность на самопожертвование во имя великой цели, веру в людей, в правду прадед сумел передать сыну и внуку - отцу Александра. Они с честью и достоинством носили свою фамилию. Дед Александра был крупным ученым, а отец - известным историком. Отец, много лет посвятивший изучению истории отдельных семейств, фамилий, родов крупных военачальников .царской и Советской России, обнаружил любопытную закономерность. Все, что касалось их семьи, то опуститься ниже 1916 года ему не удавалось ни при каких обстоятельствах. Почти по всем семействам и отдельным фамилиям, которые интересовали его как ученого, ему в своих исследованиях удавалось дойти до XVI и даже XV и XIV веков. Отец, отличавшийся необычным трудолюбием и упорством, изучил и поднял практически все архивы и рукописи, сохранившиеся с XI вплоть до XXI века, но первое упоминание об основателе их рода, Александре Ройвере, он нашел в чудом сохранившемся архиве одного из киевских госпиталей, организованного в городе в период первой мировой войны. Потрепанная, полуистершаяся на сгибах, измятая справка, подписанная штабс-капитаном Кузьминым, гласила, что рядовой 121 полка, Александр Ройвер, находился на излечении в госпитале в период с 16 марта по 12 июня 1916 года после тяжелой контузии, полученной на поле боя. Однако поднятые им имеющиеся церковно-приходские книги не зарегистрировали появление человека с такой фамилией и именем. Прадед в своих мемуарах, изданных в 1995 году по материалам скупых дневниковых записей и воспоминаний, которые он надиктовал на магнитофон незадолго до таинственного исчезновения, также ничего не сообщал о дате и месте своего рождения. Короче говоря, воспоминания генерала отнюдь не добавили сведений о его жизни до полученной им сильной контузии во время участия в боевых действиях в 1916 году. Таким образом, для потомков Александра Ройвера происхождение их знаменитого прадеда и фамилии оказалось тайной за семью печатями... 2 Голос жены, изображение которой появилось на экране диозора, оторвал Александра от глубоких раздумий. - Са! - произнес родной мелодичный голос. Так она обычно ласково называла его, - как твои дела? Когда начнутся испытания Машины? Александр подошел ближе к экрану и, глядя на любимое, немного похудевшее, но хорошо загоревшее лицо жены, произнес: - Здравствуй, милая! Как вы там отдыхаете? Загорела здорово! Жаль, что не удалось вырваться к тебе, как хотелось. А где Сашок? Что-то не вижу его рядом. - Да никак не могу вытащить его из моря, - улыбнулась жена. - День и ночь сидит с друзьями в своем аквоплане. Похоже, что наш сын собирается стать покорителем подводного мира. Но ты не ответил на мой вопрос: когда же все-таки испытания?.. - Да не беспокойся ты! Раньше, чем через два месяца, мы не закончим... Прозвучавшая трель сигнала вызвала его в соседнюю комнату, Александр извинился, тепло попрощался с женой, подошел к видеофону и торопливо включил аппарат. Профессор Залданов, заместитель директора Института, сообщил, что по просьбе Председателя Государственной Комиссии испытания переносятся на 14 часов и машина за ним послана. Александр бросил взгляд на световое табло, высвечивавшее 10 часов утра 16 марта 2026 года. Через 20 минут Александр был в Институте. Ровно с 13.50 он сидел в кресле кабины Машины Времени перед большим электронным пультом. Вот оно, совершеннейшее достижение науки и техники XXI века. Через 10 минут сбудется многолетняя мечта Человечества! И он, Александр Ройвер, впервые в Истории начнет первое путешествие во Времени... Еще несколько секунд томительного ожидания и, получив команду, Александр нажмет багрово-красную кнопку... В соответствии с программой в его задачу входило вернуться назад на 20 лет, в год образования Института Машины Времени... ...В 2014 году выдающийся советский физик, лауреат Нобелевской премии Валентин Воронов высказал необычайную, сумасшедшую по тому времени идею Путешествия во Времени и обосновал ее в своей знаменитой книге "Машина Времени - реальность или миф?!" Год спустя Александр Ройвер, научный сотрудник Института Технических Проблем АН СССР, блестяще защитил докторскую диссертацию и представил Ученому совету созданную им модель основного узла будущей Машины Времени. Через 8 месяцев постановлением Правительства СССР был образован Институт Машины Времени, в который Александр был приглашен в качестве ведущего конструктора. И вот первое испытание Машины. ...Четыре... Три... Два... Один... Ноль. Пуск! Легкое касание пальца... и на установленном перед ним табло замелькали, замельтешили цифры секунд, минут, часов возвращающегося назад Времени... Годы, с калейдоскопической -быстротой сменяя друг друга, несли его в 2016 год. Вначале Александр не испытывал никаких ощущений, в кабине было свежо и прохладно и лишь едва заметное подрагивание корпуса говорило, что он находится в самом центре Излучения Энергии колоссальной мощности. Внезапно раздался какой-то нехарактерный звук, непонятный треск, на пульте что-то щелкнуло, заискрилось. В кабине запахло озоном... Голову сдавило острой болью, перед глазами появились разноцветные круги, к горлу подкатил тугой комок тошноты и, уже почти теряя сознание, бросив взгляд на табло, он увидел, что мелькающие цифры превратились в сплошной замкнутый круг. Затем все окуталось черным густым мраком, и он почувствовал, что проваливается в бездну. 3 Очнувшись, он увидел, что лежит в грязи на раскисшей дороге. Где-то вдалеке раздавались глухие хлопки взрывов. Неожиданно совсем близко Александр услышал звуки русской речи. Приподнявшись, он увидел, что прямо на него катит небольшая повозка, которую, спотыкаясь, прихрамывая на одну ногу, тащила худая костлявая лошадь... Такие повозки он видел на картинках в старых книгах, сохранившихся в библиотеке отца с прошлого века. В повозке сидело двое. Один из них, увидев лежащее распластанное посередине дороги тело, на ходу соскочил с телеги и подбежал к лежащему. Над Александром склонилось незнакомое бородатое лицо в лихо заломленной на правое ухо солдатской папахе, с воспаленными, красными от недосыпания глазами. - Что, милок? - услышал он хриплый голос. - Кажись, подранило тебя маненько, что ля? Да ты хто, може австрияка?.. Вишь, одежа-то какая, ненашенская! А по-русски-то понимаешь? Александр молча кивнул. Тогда подошедший к нему человек махнул рукой и крикнул: - Митяй, а Митяй, ходь сюды. Кажись, зацепило тута одного. Подмогни, затащим его в телегу. Когда Александр, у которого дико болела голова, лежа на охапке старой пожухлой травы, в мотающейся из стороны в сторону по колдобинам и рытвинам повозке, вслушался в негромкий говорок болтающих между собой солдат, то понял, что, видимо, во время испытаний с Машиной Времени произошло что-то непредвиденное. Судя по их разговорам, его занесло в начало 20 века - в период первой мировой войны, где-то между 1915 и 1917 годами. ...Не зря он в детстве перечитал всю историческую библиотеку отца, где особенно много было книг о войнах, сотрясавших планету всю первую половину прошлого века. Несмотря на сильную слабость и головокружение, одна, одна единственная мысль безостановочно сверлила мозг. - Что делать?! Что предпринять?! Отстать, отстать на 100 с лишним лет от своего Времени. Оказаться в районе боевых действий, без сил, совершенно беспомощным, без каких-либо удостоверяющих личность документов. Что же произошло с Машиной? Смогут ли товарищи помочь ему? Сможет ли он снова вернуться в Свое Время. А жена? Сын? В этот момент слева от телеги раздался пронзительный свист, гулкий взрыв, и комья промерзшей земли обрушились на телегу, а через секунду Александр снова услышал резкий, как удар хлыста, свист, и сильная ударная волна от взрыхлившего дорогу взрыва опрокинула телегу. Последнее, что увидел Александр, это обрушившееся на него мрачное серое небо, и глухая пелена снова окутала сознание... 4 Когда Александр пришел в себя, то увидел, что лежит на металлической кровати, накрытый грубым суконным одеялом, а с грязно-белого потолка капает вода. Подошедшая девушка в белой накрахмаленной косынке с вышитым на ней большим красным крестом, заметив, что он открыл глаза, участливо спросила: - Ну что, очнулся, солдатик? - заботливо поправила край сползшего на пол одеяла. - Пить... Пить, - прошептал он пересохшими от жажды губами. Девушка осторожно приподняла его голову и поднесла ко рту металлическую кружку с водой. Утолив жажду, Александр спросил: - Где я? - В госпитале, милый, контузило тебя сильно, думали, что и не выживешь... Однако молодец, ишь каким крепким оказался. Видно, долго жить будешь, - ответила девушка, глядя на него серо-голубыми глазами. От очередного приступа острой головной боли он застонал, и вдруг перед ним, в темноте, будто вспыхнула вся гамма-интегральная схема изобретенного им аройвера, вся, до последнего тиристора... И ему совершенно отчетливо представилось самое "узкое место", там, только там мог произойти сбой! Повернувшись набок, он замычал, завыл от своего бессилия, дернулся, хотел привстать, но от дикой, жестокой боли, охватившей его контуженное тело, вновь опрокинулся на подушку и впал в беспамятство. ...Кто-то осторожно Дотронулся до его плеча. Он опять приоткрыл глаза и увидел человека небольшого роста в замызганной, обрызганной кровью гимнастерке, с топорщившейся щеткой рыжих усов на бледном исхудалом лице. - Вольноопределяющийся Кирсанов, санитар, - сообщил ему слегка заикающийся, хрипловатый басок. - Мне бы имя-с и фамилию-с вашу-с узнать-с, на довольствие поставить надобно-с... Александр хотел было назвать свое имя, но в это мгновение перед глазами опять предстала схема созданного им узла Машины Времени и пульсирующая невыносимая боль перехватила, сжала череп чугунным тяжелым обручем. У него лишь вырвались неопределенные звуки: А... Ал... А... - Хорошо-с, - подхватил вольноопределяющийся. - Не беспокойтесь, хорошо-с. Александр, я понял-с. А фамилия, фамилию назовите,-не отставал санитар.- При вас ведь никаких документов не оказалось. - А... А... рой... вер, - полубессознательно тянул Александр. - Как, как-с вы сказали-с - Ройвер? Ну-с, так-с и запишем-с - Александр Ройвер. Теперь не извольте беспокоиться, вас сейчас и накормят-с. В этот момент в мозг Александра ворвалась страшная по своей чудовищной несправедливости догадка: "Александр Ройвер", это имя его прадеда, его деда, отца и, наконец, его собственное имя! Все!.. Все кончено! Вот ответ на загадку, на протяжении столетия волновавшую его семью, откуда у их предка такая странная фамилия! Аройвер! - Это ведь основной изобретенный и созданный им узел Машины Времени... Полуграмотный солдат воспринял это как его имя и фамилию - Александр Ройвер! Теперь ясно, предельно ясно, чем объясняется его удивительное, абсолютное сходство с портретом прадеда. Еще бы ему не быть, такому сходству! Ведь это была его фотография! Это было его собственное лицо! Это был он сам! Вот к чему привела ничтожная, совсем, маленькая ошибка в схеме аройвера. Надо было лишь поменять местами 2 тиристора. А сейчас :все... все кончено! Теперь ему отсюда не вырваться. Он навсегда останется здесь, в этом Времени! Навсегда! Потерять все, к чему привык, к чему стремился, чем жил. В одно мгновение лишиться всего, по существу лишиться жизни, семьи, работы... его любимой работы! Хотя почему лишиться жизни? Ведь он жив, он чувствует, он ощущает, как ло его венам струится горячая кровь, как бешеными толчками, стремясь вырваться из груди, стучит его взволнованное сердце. Что ж, раз так случилось, он проживет и в этом Времени! Он проживет свою жизнь достойно, достойно своего XXI века. "По крайней мере, - горькая усмешка тронула спекшиеся губы, - в отличие от других людей у него есть лишь одно-единственное преимущество... Он знает дату своей смерти, а, может быть, исчезновения - 1994 год! Если судьба опять не сыграет с ним какой-нибудь очередной, злой шутки. Нестерпимая боль снова стала терзать его тело, раскаленным острием впилась в голову, разрывая на части череп. Он застонал и, чтобы не закричать, впился зубами в ворсистый жесткий край одеяла. Ласковая женская рука коснулась его пылающего/лба и тот же мелодичный голос сестры милосердия, давшей ему напиться, произнес: - Потерпи, милый, потерли, сейчас доктор подойдет... Немного погодя к кровати подошел пожилой седовласый человек с усталым добрым лицом в белом длинном, ниже колен, халате. - Ну-с, как себя чувствуете, молодой человек? - спросил он неожиданно тонким для своего большого грузного .тела голосом, пощелкал пальцами перед его глазами, оттянул нижнее веко левого глаза, пристально взглянул и пробормотал: - М-м-да, тяжеленько вас стукнуло, молодой человек, тяжеленько.., - однако, видимо, что-то увидев в его глазах, тут же бодро добавил: - Ничего, подлечим... До свадьбы все заживет. 5 В госпитале Александр пробыл больше двух месяцев. Однажды под вечер его вызвали к начальнику госпиталя. - Ну, что, брат, подлатали тебя немного, отлежался. Но ничего не поделаешь, пора, брат, пора назад, в окопы. Там ведь в некоторых полках не больше двух рот осталось... Да, надо, надо Россию-матушку защитить, - сказал ему бритоголовый штабс-капитан в старомодных очках, с узкими медицинскими погончиками на плечах отменно выглаженного мундира. - Хорошо, что так все обошлось для тебя. Твоим товарищам по полку пришлось хуже. Одному голову оторвало, другому ноги. Так оба и померли. Ну а ты контузией отделался. Так что, Александр Ройвер, получай предписание и в штаб, там тебе документы выдадут. Служи, брат, хорошо послужи, за тех двоих, что тебя своим телом прикрыли. Вскоре рядовой 121 Сибирского полка Александр Ройвер получил свое первое боевое крещение, свою первую пулю в руку и свой первый солдатский "Георгий" на грудь. В том же 1916 году он стал большевиком. В Февральскую революцию его избрали членом полкового солдатского комитета, под давлением которого в октябре 1917 года весь полк перешел на сторону власти Советов. В эти грозные суровые дни помотало георгиевского кавалера Александра Ройвера по всей необъятной России, пока судьба не забросила его сначала в Красную гвардию, а потом в конармейское седло на бушующем грозном Юге. В конце марта 1918 года Александра направили делегатом на Народный съезд Терской области. В состав большевистской делегации на этом съезде входил и Киров. Съезд, организованный реакционно настроенным казачеством, изобиловал многочисленными делегациями от бесчисленного количества партий и группировок. В его работе, кроме большевиков, участвовали и эсеры, и меньшевики, и монархисты, и даже группа крайне левых. Атмосфера самого съезда была крайне напряженной. Кругом верховодили вооруженные станичники, вовсе не собиравшиеся признавать Советскую власть. Самым крамольным обращением на съезде было слово "товарищ". Когда один из большевистских делегатов обратился к пожилому, огромного роста казаку, увешанному крестами и медалями, с просьбой "товарищ, дай прикурить", тот чуть не зарубил его шашкой. Александр Ройвер и другие большевики изо всех сил помогали Кирову в его работе по сплочению делегатов, по преодолению, наверное, самого трудного этапа революции - освобождения от имущественных и национальных пережитков. Киров выступал на съезде несколько раз. Его зажигательные, психологически точно и умело продуманные речи привлекали к большевикам большинство отсталых казаков. Даже многие его идейные противники были вынуждены признать правоту Мироныча. Александр и его товарищи, как могли, берегли Кирова, по очереди охраняя комнату, где он спал, так как контрреволюционеры готовили на него покушение. Надо сказать, что после съезда многие казаки пошли за большевиками и затем воевали в рядах Красной Армии. Александр Ройвер, как мог, служил, отдавая все свои силы революции. Хотя у него особенного опыта в ведении боевых действий и не было, интеллект человека двадцать первого столетия, безусловно, сказывался. Он буквально налету схватывал военную науку. Однажды со своим эскадроном он сумел разбить целый полк белогвардейских казаков. Было это в августе восемнадцатого. После длительных изнурительных боев бригада, в которой он служил, вынужденно отступила на новые оборонительные позиции. Эскадрон краскома Ройвера сдерживал натиск превосходящих сил противника. Его бойцы, прикрывая отступающих товарищей, засели в глубоком овраге. Солнце в этот день палило нещадно. Воздух стоял весь пропитанный пылью и запахом крови. По дороге достаточно было проскакать одному всаднику, как стелившийся за ним шлейф пыли закрывал весь видимый горизонт. Сидевший в засаде Александр решил этим воспользоваться. Когда первые ряды кавалерии противника скрылись за пыльными облаками, он выскочил со своими конниками из оврага, а сам молодцевато-командирским голосом заорал: "Один полк слева, один справа, остальные за мной!" Неистово махая шашкой, он врезался со своей сотней прямо в середину белогвардейского полка. Те буквально ошалели от страха, не понимая, где свои, где чужие. Со всех сторон неслось лишь многоголосое "ура" и звуки музыки: Александр поручил двум конникам на полном скаку наигрывать на гармошках боевые песни красноармейцев. В пыли смешалось все и, не выдержав натиска "превосходящих" сил красных, белогвардейский полк пустился наутек. Эскадрон Ройвера бросился их преследовать и красные казаки гнали противника несколько километров. Свою первую боевую советскую награду - орден Красного Знамени Александр Ройвер получил за этот бой. Воевал Александр неистово, не щадя ни себя, ни своей жизни. Лез в самые опасные места, в самую гущу битвы. Несколько раз был ранен, один раз тяжело. Но едва поднимался с больничной койки, как тут же садился на своего верного Буяна и бросался в самое пекло. Его имя было известно всей Первой Конной, его лично знал и ценил сам Буденный. Вскоре он был награжден и вторым орденом Красного Знамени. Однажды в 1921 году он несколько месяцев гонялся за неуловимой бандой атамана Орла. Бывший ротмистр царской армии Орел был человек весьма неглупый и незаурядный. Он превосходно знал местность. В любом селе у него были свои люди, которые подкармливали бандитов и их лошадей. Голыми руками такого не возьмешь. Александр Ройвер пошел "а крайне рискованный шаг. Он решил инсценировать свое предательство. Об этом знали только двое. Председатель уездного ЧК Зимантас Сулейко и комиссар его отряда Борис Портнов. Под вечер Александра на виду всего села, где были расквартированы бойцы его отряда, провели под конвоем "на расстрел" за околицу. За секунду до выстрелов он бросился ничком в канаву. Сулейко и Портнов добросовестно постреляли в воздух и пошли обратно. Александр, дождавшись ночи, пробрался на хутор, к одному из кулаков, у которого, как было доподлинно известно, 'была постоянная связь с бандой. Александра привели к Орлу. Впервые лицом к лицу он встретил своего врага. Перед ним, поигрывая револьвером, сидел молодой мужчина, лет 28-30, с прилизанными черными волосами, с угрюмым взглядом из-под нависших бровей, с низким покатым лбом и резко выдающимся вперед подбородком. Орел вскинул пистолет и направил его в лоб Александру... Щелкнул курок. - Тебе повезло на этот раз, осечка, - сказал он. Затем встал из-за стола, подошел к Ройверу вплотную и, прижав дуло револьвера к его горлу, просипел: - Кого ты хочешь обмануть, краснопузая сволочь, меня, атамана Орла? Неужели ты мог подумать, что я поверил твоим бредням? Эти разговоры для моих пустоголовых ослов. Ну, что молчишь? - продолжал ротмистр, всматриваясь в него своими почти белыми ледяными глазами. Александр, глядя в его расширенные зрачки кокаиниста, с презрением бросил на чистейшем английском языке (он владел тремя иностранными языками): - Опусти оружие, болван, научись сначала разговаривать с сыном камергера двора его Величества... Орел, от неожиданности чуть не выронив из рук револьвер, изумленно спросил: - What, do you say? Repead! (Что ты сказал? Повтори!) Александр на этот раз ту же фразу, но в более резкой форме, повторил на французском... Совершенно ошеломленный Орел, покачивая головой, отошел в сторону, долго смотрел на Александра, на его бесстрастное холодное лицо и бросил вошедшему верзиле с волосатой, давно не мытой физиономией: - Устрой его получше. Но глаз не спускай. Если что, ответишь головой. Несколько раз Орел устраивал Александру провокационные проверки с целью определить его лояльность по отношению к бандитам, но тот всегда выпутывался из самых критических ситуаций. Наконец, Орел приказал Ройверу собственноручно расстрелять крестьянина, который, по его словам, был преданным сторонником Советской власти. Александру с большим трудом удалось убедить Орла не делать этого, сославшись на то, что подобная акция может вызвать недовольство у крестьян, и они перестанут оказывать банде необходимую помощь и поддержку. После этого случая Орел на время успокоился и распорядился прекратить постоянную слежку за Александром. В один из сумрачных, дождливых, по-осеннему промозглых дней к комиссару отряда на взмыленной лошади прискакал один из крестьян с запиской от Ройвера, в которой сообщалось точное место, где будет ночевать Орел со всей бандой. Красноармейцы с чекистами окружили хутор и после горячего боя захватили почти всех бандитов, за исключением одного человека: среди пленных не оказалось самого атамана. Ройвер, не спускавший глаз с хаты, где тот ночевал, с группой бойцов бросился на поиски. Они обшарили все близлежащие окрестности, но Орел как в воду канул. С чувством тяжелой вины, измученный, усталый Ройвер возвращался в село. Когда он с несколькими красноармейцами зашел в дом. лесника напиться воды, из стоявшего неподалеку погреба-; раздались глухие стоны. Ройвер открыл крышку и обнаружил там тяжело раненного Орла. Едва его вытащили, и он, не приходя в сознание, скончался. 6 Как одного из наиболее отличившихся боевых командиров гражданской войны Александра Ройвера направили на Высшие кавалерийские курсы. Там в одно время с ним учились .будущие маршалы Советского Союза Рокоссовский, Жуков, Баграмян, Еременко, правда, в другой, старшей группе. Ройверу, математику XXI века, по сравнению с остальными слушателями наука давалась слишком легко. Досрочно закончив курсы, он был направлен служить командиром кавалерийского полка. Служил Александр, как и всегда, честно и добросовестно. Не жалел себя и других. Готовил бойцов к войне. Ведь ему одному было известно, что она начнется в 1941 году. В 1937 году, когда он был уже командиром дивизии, его вызвали в Главное управление кадров Красной Армии. Его пригласил к себе один из работников политотдела некий Мартынов и потребовал разъяснений по поводу его связей, с врагами народа и бандитом Орлом. Во время своей боевой и походной жизни Ройверу не раз приходилось встречаться и с Тухачевским, и с Уборевичем, и с Дыбенко и другими, расстрелянными по приговору военного трибунала "врагами народа". Конечно, ему было все известно и про культ личности Сталина, и про "дела" наркома Ежова, но, во-первых, он ничего не мог предпринять, а во-вторых, в разработанном в 2025 году Кодексе Поведения Путешествующих во Времени одним из необходимых условий являлось строжайшее запрещение вмешиваться или каким-либо другим образом влиять на события, происходившие в том Периоде Времени, куда мог попасть Испытатель. Ройвер в резкой форме прервал разговор и заявил, что среди его друзей "врагов народа" нет и не будет, что касается бандита Орла, то спросите об этом в НКВД у товарища Сулейко, заодно уточните в наградном отделе Красной Армии, за что мне вручили второй орден Красного Знамени. Затем резко хлопнул дверью и вышел из кабинета. Когда он вернулся домой, на дивизионной партконференции стоял вопрос о комбриге Ройвере. На голосовании представитель Особого отдела штаба Округа потребовал исключения Ройвера из партии. За это предложение проголосовали всего 12 человек, все остальные были против. Ему даже не объявили выговора, настолько высок был его авторитет как командира и коммуниста. Несмотря на такой, казалось бы, благополучный исход дела, всем в дивизии было ясно, что дни Ройвера сочтены. Слишком трудное и суровое это было время. Александр не знал, чем эта "история" кончится лично для него (в воспоминаниях прадеда об этом не было сказано ни слова). Но он не мог позволить, чтобы его честное имя было опозорено. Он не мог допустить, чтобы его, человека XXI века, осудили или расстреляли, как врага народа. Каждую ночь он ждал, что за ним придут. Он спал на веранде, с заряженным пистолетом под подушкой, решив, что лучше застрелиться, чем опозорить свое имя. Хотя жене он ничего не говорил, та прекрасно понимала, что происходит с мужем. Дивизионные "кумушки" с удовольствием сообщали ей о положении дел, несмотря на то, что она ждала второго ребенка. Александр ночами прислушивался к каждому шороху, к каждому скрипу калитки. Утром, несмотря ни на что, аккуратно выбритый, он шел на службу. В дивизии все ждали конца этой истории. В один из поздних вечеров заскрипела калитка. Александр достал пистолет и приложил к виску. Послышались быстрые тревожные шаги. Александр прислушался. Нет, это не "они", ведь "они" по одному не ходят, а тем более без машины. Он еще раз прислушался. Шума мотора не было. - Александр, Александр, где ты? - из темноты послышался голос Володи Кердова, они вместе служили в одной бригаде в Первой Кенией. В последнее время Кердов был у Буденного офицером по особым поручениям. Александр откликнулся и, забыв снять палец с курка, спустился по ступеням. Кердов, увидев у него в руках револьвер, все понял сразу. - Не надо этого делать, Саша, - сказал он твердым решительным голосом, - спрячь, думаю, что он не скоро тебе понадобится. У меня к тебе поручение от Семена Михайловича и приказ о твоем назначении начальником военного конезавода в Ростовской области. Буденный узнал про твое "дело" и решил вывести тебя из "игры". Приказ со мной. Автомобиль за углом. Бери жену, сына. Тихо, без вещей, садитесь в машину и немедленно езжайте туда. Скоро увидимся. 7 Приехав на место, Александр со свойственной ему настойчивостью и целеустремленностью углубился в новое для него дело. Достал книги по сельскому хозяйству, коневодству и вскоре не хуже любого академика изучил коневодство и селекцию. Главным направлением хозяйства определил выращивание коней буденновской породы. Семен Михайлович был великолепным любителем и знатоком лошадей. Они с Кердовым часто приезжали на завод к Ройверу. Он оказался блестящим организатором и мастером своего дела. На заводе царили исключительный порядок и дисциплина. Каждый денник, не говоря о лошади, был вычищен до блеска, а на стене висело белое полотенце. Перенимать опыт к нему ездили со всей страны. 8 В Отечественную войну генерал Александр Ройвер командовал дивизией, корпусом. За бои под Сталинградом он был удостоен звания Героя Советского Союза. 27-й танковый корпус, которым он командовал, вошел в прорыв западнее Богучара и, пройдя с боями свыше трехсот пятидесяти километров, углубился во вражеский тыл, уничтожил по пути к станции Тинцы более десяти тысяч вражеских солдат и офицеров и захватил при этом громадное количество боевой техники и имущества. Утром 26 декабря он силами своего корпуса со всех сторон атаковал и захватил эту станцию. Основная железнодорожная магистраль Лихая - Сталинград была перерезана. Сам генерал Ройвер с бригадой танков ворвался на аэродром, где стояли готовые к вылету 220 немецких транспортных самолетов. Но они не успели взлететь. Танки генерала Ройвера раздавили их прямо на земле. Корпус Александра Ройвера шесть суток удерживал станцию, ведя напряженнейший бой в окружении значительно превосходящих сил противника. Бойцы героически дрались днем и ночью, но ни один вражеский танк, ни один солдат к станции не прорвался. Только после приказа командующего фронтом корпус сконцентрировал силы в одном месте и, сделав отвлекающий маневр в другом, вышел из окружения и в полном боевом порядке отошел на другие позиции. Спустя четыре дня корпус успешно атаковал и захватил Морозовск. За эту блестящую операцию генерал-майор Александр Ройвер был удостоен звания Героя Советского Союза, а его корпус стал гвардейским. В десятках, сотнях эпизодов за четыре года войны Александр Ройвер проявил себя необычайно мужественным и талантливым военачальником. В битве за Берлин 6-й гвардейский корпус генерал-лейтенанта Ройвера решительным штурмом овладел городом Карлсхорст и сходу форсировал реку Шпрее. В ходе непосредственного наступления на Берлин штурмовой отряд под личным командованием командира корпуса внезапным ударом атаковал крупнейшую электростанцию питающую .Берлин, и захватил ее. Заминированную, подготовленную к взрыву электростанцию разминировали и совместно с немецкими рабочими бойцы обеспечили ее обслуживание и эксплуатацию. За бои под Берлином Александр Ройвер был награжден второй медалью "Золотая Звезда" и орденом Ленина. Так он, человек будущего, стал дважды Героем Советского Союза в двадцатом веке. 9 После войны, возвратившись в свое, порушенное врагом хозяйство, он за какие-то три-четыре года сумел не только восстановить поголовье лошадей, но и увеличить его. Колоссальное напряжение труда и воли, проявленные генералом в отставке, были по достоинству отмечены Родиной - он стал Героем Социалистического Труда. Так на груди Александра Ройвера появилась третья Золотая Звезда, Его фотографировали, поздравляли. О нем писали газеты, журналы, даже был снят документальный фильм. Только когда жена повесила его фотографию на стену, в мундире, при всех регалиях, Александр осознал, по-настоящему осознал, к чему привел Парадокс Времени. Ведь именно эту фотографию он еще мальчиком впервые увидел на стене кабинета своего отца. Именно тогда впервые он почувствовал какое-то смутное ощущение тоски и тревоги. Именно тогда ему показалось, что он очень хорошо, больше всех других, больше отца и деда знает этого красивого седого человека, своего прадеда. Именно тогда он впервые обратил внимание на их необыкновенное сходство, почувствовал, что какие-то незримые, плотные нити связывают его, Александра, с изображением знаменитого предка. Наконец, это случилось. Произошла связь Времен... Все замкнулось, сошлось в одной Точке Отсчета на этой маленькой цветной фотографии. Александр трудился, не покладая рук. Его кипучая деятельность буквально удивляла и потрясала всех его друзей и знакомых, не говоря уже об обыкновенных медиках: в такие годы сохранить необыкновенную ясность ума и трезвость мысли... В 1992 году он неожиданно для себя стал диктовать свои мемуары, которые начал с воспоминаний о 1916 годе. Эпилог "В один из весенних дней 1993 года Александр Ройвер исчез. Он вышел из дома как всегда рано. Направился к реке. Он любил встречать восход солнца, особенно весной. Вечером он домой не вернулся. Длительные поиски пропавшего генерала его родными и близкими, а также органами внутренних дел ни к чему не привели. Тело Александра Ройвера, генерал-лейтенанта запаса, дважды Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда, тело человека будущего, волею случая оказавшегося в XX веке, до сих пор не обнаружено... Потомок динозавров Неожиданно Он поднял голову и прислушался... Она посмотрела на него своими большими выразительными глазами и мысленно опросила: "Что тебя тревожит?". Он также мысленно ответил ей, что почувствовал, правда, смутно, какую-то опасность. Эта опасность была где-то далеко, очень далеко. Там, высоко в голубом небе. Но она появилась, больше того, она постепенно, очень медленно приближается и становится ближе и ближе. Она тоже подняла голову, уставившись в небо, но ничего не ощутила. Яркие лучи золотого Светила ласково нагревали ее могучую лоснящуюся спину. Ей стало весело, и она лизнула его своим длинным мускулистым языком в шею, чуть пониже головы. Он хотел ей передать, чтобы она перестала шутить, но не выдержал, принял ласку и доверчиво потерся головой о ее горделиво изогнутую шею. Они нежно любили друг друга. Он не мог равнодушно смотреть на изящные формы ее исполинского тела, на причудливо изогнутый хвост, на удлиненную пасть, усеянную мелкими острыми зубками. С детства все свое время они проводили вместе. Как хорошо вдвоем, поплескавшись в водоеме, весело порезвившись на поляне, усыпанной большими благоухающими красно-лиловыми цветами, отдыхать... Затем подойти к гигантскому папоротнику, сорвать и пожевать его вечнозеленый кисловатый лист. Он всегда оставлял для нее самые молодые и сочные побеги. А как сладки источающие аромат золотисто-оранжевые плоды этих высоких разлапистых деревьев, в тени которых так спокойно и уютно дремалось! Жизнь казалась им до удивления простой и безоблачной. Да и действительно, что могло беспокоить этих громадных, но удивительно грациозных, созданных самой Природой, наделенных Разумом созданий... Они были полновластными хозяевами своей зелено-голубой планеты. Длительная эволюция развила их мозг, действие его биополя распространилось на беспредельные расстояния. Однажды, когда Она была совсем маленькой, Она заблудилась, забралась в болото и долго не могла выбраться. Болото оказалось топким и ее стало засасывать в трясину. Она в отчаянии позвала Его, и Он неожиданно появился... ...И вдруг Она тоже ощутила какое-то смутное чувство беспокойства. Она взглянула вверх. Да, - именно оттуда, из необъятных просторов Бесконечности исходила волна тревоги. Причем эти еле заметные сигналы усиливались, давили на мозг, вызывая предчувствие какой-то беды. Они снова обменялись мыслями. Да, сейчас и Она почувствовала действие этих таинственных, тревожащих сознание "флюидов". Когда Они вернулись к своим, то узнали, что чувство беспокойства охватило уже весь Род. Все стояли и напряженно вглядывались в начинавшее темнеть, до боли знакомое небо, на котором уже показались первые, еще тусклые звезды далеких миров. "Надо идти к Древнейшему", - подумал Он, и все согласились. "Идите вдвоем, вы молоды, идти далеко, дойдете. Поделитесь с ним, он знает, что делать. Он все знает. Только не забудьте настроиться на его биополе", - промыслил им Глава Рода. Он и Она согласились. Два исполина, не торопясь, тяжело переставляя четыре чудовищно большие ноги и покачивая длинными шеями, двинулись в далекий путь. Подходя к гигантскому болоту, они уже издалека увидели выступающий над его поверхностью "парус" остистых позвонков Древнейшего. Он почувствовал их приближение и, высунув из глубины свою огромную треугольную голову, украшенную остроконечным роговым гребнем, послал им мощный мысленный импульс: "Знаю, зачем вы пришли. Я тоже почувствовал опасность, давно почувствовал. Но она неотвратима... Это звезда. Она приходит издалека. Потом снова уходит, чтобы вернуться. Ее лучи смертоносны, она убивает все живое. После ее ухода все меняется. Гибнет почти все живое, мало кому удается выжить. После каждого ее прихода становится холоднее. Могут спастись только вододышащие. Наши предки вышли из воды, но обратно туда вернуться мы не можем. Наши органы могут дышать только воздухом... Только воздухом..." Затем поток его мыслей остановился и немного погодя возобновился с новой силой: "Мне надо думать... долго думать... очень долго... Я попробую вступить в контакт с Всемудрейшим... Если удастся, то он поможет... Он знает, что делать... Он знает будущее... Он умеет общаться со звездами, он Разум нашей планеты, частица которого сидит в каждом из нас... Идите... Я призову вас, когда найду ответ..." Отойдя в сторону, они нашли большую рощу папоротников, подкрепились и, тесно прижавшись друг к другу,. уснули на теплой мохнатой траве. Первым проснулся Он, как будто кто-то его толкнул. Он приоткрыл глаз и увидел циклопическую фигуру приближавшегося к ним Древнейшего, плавные мысли которого неиссякаемым потоком хлынули в его мозг: "Мне удалось вступить в контакт с Всемудрейшим. Беда... большая беда приближается к планете. Это Она - Зловещая Звезда опять возвращается, чтобы погубить :все живое. Мы все погибнем... Все... даже Всемудрейший погибнет. На этот раз Звезда очень близко, как никогда близко пройдет мимо планеты и испепелит своими смертоносными лучами все живое, все... Но Всемудрейший говорил со звездами. Он научил, как спасти наше потомство... как спасти Разум планеты... Он приоткрыл мне тайну, скрывающую будущее. Я открою ее Вам. Видите, там далеко - вздыбленная почва. - Это горы... Они молодые... Они простоят долго, они бессмертны, они вечны... В них есть большие, уходящие далеко вглубь, пустоты. Там, только там можно спасти наше будущее. Только там можно спасти Разум... Там, глубоко под землей, в пещерах надо спрятать наше потомство - хрупкие скорлупки, в которых начинает биться Жизнь... Но выживут не они,.. Выживет другая ветвь Рода. Выживут Прямоходящие. Они мясоедны. Только Они смогут найти себе пищу в глубинах планеты. Под землей нет растений, они не могут расти без света, а нам не выжить без них... Но Прямоходящие найдут себе пищу и им надо помочь. Вы должны им помочь выжить..." Она резко вскинул а голову и с ненавистью промыслила Древнейшему: "Никогда.,. Я должна отдать свое яйцо, свое единственное яйцо... чтобы они съели его и продлили свою жизнь. Чтобы :эти мерзкие, питающиеся грызунами хищники съели нашего единственного потомка... Никогда! Никогда не соглашусь на это... Пусть он погибнет вместе со мной". Мощный биоимпульс Древнейшего сразу успокоил Ее: "Вы не знаете главного, вы не знаете тайны Будущего, .которую мне открыл Всемудрейший. Мыслите и повинуйтесь. Надо спасти Разум на планете, а это выше Всего... В сосудах этих мясоедных течет такая же кровь, как у Вас. Вы ветви одного Рода... Но Они более приспособлены к жизни в будущем. Они ловкие, юркие. Они быстрее думают, им надо бороться, искать пищу, а это развивает мозг. Другого выхода нет... Другого выхода не будет. Чтобы сохранить на планете Разум, надо жертвовать, жертвовать самым дорогим, самым святым... Они под землей выживут... Они сохранят Разум и, когда будет можно, выйдут наружу. Вы же под землей не проживете и одного светлого времени. Впрочем, вы туда и не влезете, слишком узки расщелины этих гор, слишком малы для ваших огромных тел подземные полости... Ступайте к Прямоходящим, настройтесь на их биополе и передайте - им надо немедленно забираться в пещеры, уходить вглубь под землю. Туда надо загонять грызунов. Всему вашему Роду надо отдать Прямоходящим ваше потомство, ваши яйца... Это даст им пищу на первое время... Ступайте и помните - главное, сохранить Разум. Звезды сказали Всемудрейшему, что ваши потомки выживут под землей. У вашего потомка будет другой облик, он не будет похож на вас. Он будет похож на Прямоходящих. Пройдет время, он выйдет из полости гор, он будет знать, что делать. Но эта Звезда будет еще два раза возвращаться, ее лучи снова будут убивать все живое. Еще два раза будет изменяться климат на планете. Еще два раза будет изменяться облик ваших потомков. И даже когда планета будет окутана белой холодной пеленой, даже тогда, закутавшись в шерсть, изменив облик, ваш потомок выживет и сохранит Разум. Они выстоят. И снова земля покроется зелеными растениями. И снова, изменив облик, они будут развиваться. Эволюция необратима. Появится новая раса. Совершенно новая. Это будет раса Победителей. Это будет раса совершенно новых существ. Эта раса сможет отстоять Жизнь на планете. Эта раса победит Неотвратимое. Она уничтожит эту Зловещую Звезду, и она больше никогда, никогда не будет угрожать планете. Эти существа будут всемогущи. Они вырвутся из плена земного тяготения. Они преодолеют Пространство. Они заселят множество далеких миров... Но они всегда будут помнить о своей колыбели, о своей планете, давшей им Жизнь и Разум! И это будут ваши потомки! Ваши! Где бы они ни были, они всегда будут возвращаться на свою Родину. Ибо уходя, частицу свою они всегда будут оставлять здесь... здесь, на этой планете". Эпилог Спустя два миллиона лет в одной из горных расщелин осыпалась земля и из нее, отряхиваясь, вышло небольшого роста двуногое существо... На большой лысой голове, слегка откинутой назад, сверкали зеленым огнем два огромных глаза, которые от яркого дневного света сразу прикрылись кожицей век, превратившись в две еле заметные щелочки. Кистями рук с трехпалыми острыми когтями оно поскребло покрытую прочной чешуей спину, долгим внимательным взглядом осмотрело широкую равнину, усыпанную множеством каменных глыб и осколков, затем медленно, слегка покачиваясь на негнущихся прямых ногах, двинулось в сторону зеленеющего вдали леса. Потомок динозавров вышел на первую охоту... "Йети" Я - средний человек! Да! Обыкновенный средний человек! Среднего роста, среднего телосложения, без особых примет. У меня обыкновенные глаза, не большие, не маленькие- тоже средние. Фамилией и то не вышел - Кузнецов, обыкновенная русская фамилия, как и имя - Алексей! В школе я учился средне. Двоек, правда, не было, но троек было больше, чем достаточно. С детства у меня был комплекс посредственности. Чего я только не делал, чтобы вырваться за пределы среднего уровня. Иногда хулиганил, дерзил учителям, иногда, наоборот, хватался за учебники и неделю получал одни пятерки, кстати говоря, дольше недели моей усидчивости не хватало. А однажды на уроке математики, по-моему, в седьмом классе, на глазах у сидевших впереди девчонок - Милочки Потаповой, к которой я был неравнодушен с третьего класса, и Ольги Роговой - изрезал себе левую руку тупой ржавой бритвой и, горделиво улыбаясь, демонстрировал перед одноклассницами свою терпеливость к боли. Раны оказались такими глубокими, что с месяц пришлось ходить с повязкой. До сих пор шрамы остались. И когда мне задавали вопрос, откуда эти рубцы, я со значением утверждал, что это результат схватки с медведем, с которым встретился один на один в тайге. Девчонки обычно ахали и закрывали глаза, а кто постарше, недоверчиво смотрели и отходили, покрутив пальцем у виска. Я даже в геологоразведочный институт пошел, чтобы найти золото или алмазы и потом прославиться на все страну. Уж так мне надоело всюду и везде быть средним. Но в институт я не попал - двух баллов не дотянул до "проходного". Завербовался на Север, помотался по Тюменской области с нефтегазоразведочными экспедициями. После службы в армии уехал в Казахстан, посмотрел Среднюю Азию, поработал в конторах по контролю над сходом снежных лавин и селевых потоков. Затем служил горноспасателем, пока не забрался на одну из отдаленных метеостанций. Было нас там всего трое. Я, Валька Пухов - старший метеоролог станции и начальник - нелюдимый, пожилой Степан Николаевич Бойко. У него в свое время были какие-то неурядицы по службе. Судьба и забросила его в эту тьмутаракань. Стал он зол на весь мир, а свою обиду срывал на нас с Валькой. Правда, мы не особо брали в голову его выходки и все делали по-своему, давая ему возможность вдоволь поворчать о современной молодежи, которая ни в грош не ставит старших. Дел было не особенно много. Так что мы с Валькой частенько оставляли своего старика дежурить, а сами уходили на охоту, как мы называли поиски снежного человека. Я прочел очень много литературы об этом феномене природы. Некоторые называли его землемером Джезтырмаком, другие - йети, большая часть просто снежным человеком. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы по сказаниям, легендам, отдельным рассказам составить для себя совершенно точное и определенное мнение о его существовании. А все началось с удивительной встречи, когда я работал в Красноселькупском районе Тюменской области и кормил болотных комаров - вампиров, которые тучами носились в воздухе и стоило появиться без накомарника или не смазать незащищенные участки кожи соответствующим составом, как они буквально впивались в тело, оставляя после себя долго незаживающие язвы. Местечко, прямо сказать, не из лучших. Добраться до базы можно только вертолетом. А когда, бывало, глянешь из вертолета в окно на гигантские болота, раскинувшиеся вокруг на сотни километров темно-зеленой неприглядной трясиной, сразу приходит в голову: "Не дай бог громыхнуться... Тут не то что вертолет, целый город, а то и половину Западной Европы можно похоронить. И никаких следов не останется..." Действительно, тамошние болота занимали колоссальные площади. Рядом с местом расположения нашей партии находилось огромное болото, на черной поверхности которого то и дело бродили и пузырились выбросы метанового газа. Вообще-то это гнилое местечко было известно всей округе. Да и название у него подходящее - "Мертвая дыра". Собственно говоря, с "дыры" и начались все злоключения. Из болота выбивался небольшой ручеек, вливающийся в озеро с грязной темной водой, но в нем водилось бесчисленное количество рыбы. В свободное от вахты время мы на лодчонке отправлялись туда на ее ловлю. Кстати говоря, рыба служила неплохим подспорьем к нашему меню, зачастую состоявшему из приевшихся концентратов. В то погожее летнее утро я выгреб на середину озера и забросил небольшую сеть, сплетенную своими руками. Солнце только всходило, освещая теплыми лучами темную мшистую зелень крутых берегов. Над озером клубилось полупрозрачное марево белесого тумана. Внезапно, метрах в десяти от меня из глубины появилась темная бугристая спина и какое-то существо быстро проплыло мимо, оставляя после себя вспененную воду и расходившиеся в стороны волны. Неожиданно оно обогнуло лодку и стало кругами ходить вокруг нее. Внутри шевельнулось странное гнетущее ощущение. Казалось, что какая-то невидимая сила хочет раздавить, расплющить мой мозг, мое тело. Резко подскочил пульс, участилось дыхание. От неожиданности я выпустил из рук сеть и схватился руками за голову. Я чувствовал, что в мозг проникают странные импульсы - короткие, сопровождающиеся небольшим синдромом... И в какую-то секунду я даже ощутил, что один из этих импульсов довел до моего сознания, на первый взгляд, ничего не значившую фразу: - Уходи сейчас!.. Уходи!.. Приходи в Кекиримтау!.. В Кекиримтау... И в это мгновение из воды вынырнула большая, совершенно черная морда зверя, похожего на обезьяну. В упор на меня уставились два круглых явно осмысленных глаза. Первым желанием было схватить и двинуть веслом по этой волосатой морде, но едва я его поднял, как оно выскользнуло у меня из рук, пролетело по воздуху и шлепнулось плашмя в нескольких метрах поодаль, подняв кучу брызг. А лодку стало толкать к берегу. От страха у меня вспотела спина, на лбу выступила испарина. Казалось, из глаз этого неведомого существа исходят упругие ;волны, которые давили и отталкивали от себя лодку. Спустя несколько секунд, совершенно обескураженный, я стоял на берегу, вглядываясь в центр озера, где от внезапно исчезнувшей головы расходились лишь ровные концентрические круги. Когда я вернулся в лагерь и попытался рассказать, что со мной произошло, то, разумеется, мне никто не поверил, зато шуток в свой адрес мне пришлось услышать предостаточно. Каждый считал своим долгом в свободное время оттачивать свой юмор на Лешке Кузнецове, который встретил таинственную водяную зверюгу и чуть, извините, не испачкал штаны. Шутки шутками, но какое-то время я испытывал непонятное чувство психологического дискомфорта. По ночам я долго лежал с открытыми глазами, и у меня в мозгу, не переставая, звучала фраза "Приходи в Кекиримтау". Что такое "Кекиримтау" и с чем его едят, я узнал лишь спустя несколько лет, когда попал на Тянь-Шань. Через две недели все вернулось на свои места. Мое приключение стало историей. Прибаутки всем изрядно надоели и они постепенно прекратились. Кроме того, в пробуренной скважине ничего похожего на нефть не оказалось, и мы перебазировались на другое место. . Надо сказать, что с тех пор я и заболел этим существом... Для меня стало совершенно ясно, что это был один из так называемых реликтовых гуманоидов, почему-то обитающих только на Севере или высоко в горах. То, что это существо было разумным, не вызывало никаких сомнений. Ни у одного животного я никогда не встречал такого глубокого осмысленного взгляда. Кроме того, очевидны и телепатические способности гуманоида. Иначе откуда у меня в мозгу возникла эта непонятная фраза: "Приходи в Кекиримтау"? Что касается психики, то с этой стороны у меня все в порядке. Во-первых, в армии мне приходилось служить в воздушно-десантных войсках, а там, как известно, "шизиков" не держат. Кроме того, моя наследственность вплоть до седьмого колена категорически отвергала наличие каких-либо психических отклонений у моих знаменитых предков. По крайней мере из тех, кто мне известен, самым неудачливым оказался я. Все остальные были или крупными инженерами, или юристами, или медиками. В моем роду насчитывалось не менее трех академиков, два писателя и даже один адмирал. При изучении различных источников меня особенно заинтересовали работы Пушкарева и Кошмановой, которые серьезно занимались проблемой реликтового гуманоида. Много подобного рода свидетельств попадалось и в зарубежной печати. К примеру, заслуживали внимания рассказы очевидцев таких встреч П. Бордмана и Д. Таскера. Все мои сомнения, если они и оставались, отпали окончательно, когда я познакомился с рассказом всемирно известного альпиниста Рейнхольда Месснера, "тигра снегов", покорителя всех восьмитысячников Гималаев. Он утверждал, что во время своего похода на Лхоцзе дважды видел "йети"! Я искал следы снежного человека повсюду. С этой целью я исходил почти весь Памир, Кавказ, два раза бывал в Гималаях. Даже стал довольно известным альпинистом. Однако, кроме легенд и малоправдивых повествований "очевидцев", ничего похожего на следы снежного человека или "йети", как его называют в горных районах Азии, мне не .попадалось. Наконец, я попал в горы Тянь-Шаня, где, помотавшись по различным горноспасательным станциям, попал на метеостанцию в горах Кекиримтау! Только тогда до меня дошло. Ведь именно здесь, здесь... назначило мне встречу человекообразное существо, с которым я встретился в непроходимых болотах северной Тюмени! Однажды мы с Валькой после очередного крупного разговора с начальником метеостанции ушли на несколько суток в горы. Незаметно добрались до перевала Капка, лежавшего на высоте более трех тысяч метров. Шли не торопясь. Солнце стояло в зените и снег под ногами быстро таял. Мы связались по рации с Бойко и доложили, что в этих местах возможен сход лавин. И вдруг Валька, вскрикнув, с ужасом указал мне на гигантские следы на снегу. Эти следы напоминали голую ступню человека, но только превышали ее в четыре-пять раз. Характерно, что очертаний пальцев не было заметно, за исключением оттопыренного в сторону - почти под прямым углом - большого пальца или изогнутого когтя. Глядя на цепочку огромных следов, тянувшихся по склону вверх, не трудно было понять, что это следы двуногого существа. У обледенелого развесистого куста следы неожиданно обрывались, словно оставившее их существо испарилось или умудрилось взлететь на воздух, оказавшись где-нибудь на одной из многочисленных остробоких вершин. Мое сердце тревожно забилось. Неужели "йети" - снежный человек!? И неужели тот тюменский "водяной" на самом деле приглашал меня сюда, в Кекиримтау? А, может быть, это какой-нибудь его сородич? Или дальний родственник? И почему все-таки в Кекиримтау? Ведь следы "йети" обнаруживались и в Гималаях, и в Тибете. А в Непале снежный человек вообще признан "народным достоянием". Самое интересное, что когда мы с Пуховым рассматривали следы, то оба испытали тревожное чувство какой-то тяжелой потери. У нас онемели конечности, заболели головы, видимо, поднялось давление. Я почувствовал удушье, резко участился пульс. Это были те же симптомы психологической дискомфортности, как и несколько лет тому назад в Тюмени. Взволнованные увиденным, переполненные необычными ощущениями, мы двинулись в обратный путь. Естественно, начальнику мы ничего не рассказали, а когда вновь появилось свободное время, направились к перевалу. В течение трех суток мы обследовали всю долину Кекиримтау, заглянули за каждый бугорок, облазили все щели и пещеры. Обессилев, мы присели на ствол толстого, неизвестно откуда взявшегося в этих краях, поваленного дерева и, устало притулившись друг к другу спинами, закурили. Внезапно Валька вскочил на ноги и завопил. Я от неожиданности рухнул лицом в снег и услышал над собой грохот выстрела. Вскочив, я увидел распластанного на снегу Вальку. Рядом валялось его ружье с еще дымившимся стволом. Вокруг не было ни души. Я бросился к другу. Он лежал на спине, широко раскинув руки, уставившись в небо неподвижными остекленевшими глазами. На шее чернело темное пятно пулевого отверстия, но крови не было. Дрожащими руками я расстегнул полушубок, рванул свитер и, оголив Валькину грудь, прижался к ней ухом. Сердце не прослушивалось. Я взял у запястья его руку. Пульса тоже не было. "Валька мертв!" - с ужасом подумал я, схватил карабин и заметался, бегая из стороны в сторону в попытке найти убийцу своего друга. Неожиданно метрах в тридцати от нашей стоянки я увидел два параллельных огромных следа. Они были похожи как две капли воды на те, которые мы обнаружили на прошлой неделе. Но их было всего два... Два следа! Два! Бред какой-то! Не мог же он или оно опуститься с неба, а потом снова взлететь! Я передал по рации Бойко, чтобы прислали милицейский вертолет и следователей с медиками. Произошло убийство! Дело приобрело слишком серьезный оборот. О самоубийстве не могло быть и речи. С чего бы это Вальке пришло в голову стреляться. Я постарался больше ни до чего не дотрагиваться и стал ждать оперативников. Следователю - молодой женщине лет двадцати восьми-тридцати я подробно все рассказал. Она недоверчиво меня выслушала и взяла подписку о невыезде. Можно подумать, что отсюда куда-нибудь сбежишь... Позднее при вскрытий обнаружилось, что Валька был убит пулей из своего ружья, но она оказалась какой-то оплавленной, превратилась в стальной спекшийся шарик. Я никак не мог себе простить гибели товарища, тем более что я, а никто другой, втравил его в эту, так трагически окончившуюся, историю с поисками "йети". Решив во что бы то ни стало установить причину смерти Вальки, я сказал начальнику метеостанции, что н