ло над ухом. И сразу что-то произошло, что-то ужасное, оглушительное, похожее на взрыв. "Убили", - догадался Игорь, покорно умирая. Через секунду он очнулся. Губы и ладони упирались в грязную штукатурку. На зубах скрипело, в голове бил тамтам. Грудь тоскливо ныла, ощущаясь, как лишняя часть организма. Он очнулся, поскольку понял: нет-нет, ничего ужасного! Просто его слегка успокоили об стену. Сзади кто-то сопел, и он обернулся - увидел оскаленную Жанну, потом увидел клетчатую рубашку, снова Жанну, уже поверженную, лежащую в шаге от зловонной лужи, увидел, как клетчатая рука коротко рубанула сверху вниз, попав в нежное родное личико. -- А-а-а, помогите! Лестничная клетка явственно гудела, сотрясаемая на верхних этажах топотом чьих-то ног. Помощь стремительно снижалась. Игорь упал на дежурного, молотя, куда попало, но подъезд крутанулся, любезно подставив сохранившуюся с незапамятных времен кучу строительного мусора. Посадка была мягкой. Герой встал на четвереньки, бессмысленно мыча: "А-а-помоги-и!..", и обнаружил перед глазами пробегающие тапочки. -- Вон там... - прошептал он, показывая рукой на сопящее, рычащее, стонущее. Затем услышал вопль ребенка: -- Жанна, не нюхай! Не нюхай, это газ! Он сфокусировал взгляд. Дежурный почему-то стоял на коленях и странно качался - будто кукла-неваляшка. Руки его непрерывно двигались, то закрывая лицо, то нелепо отмахиваясь от кого-то несуществующего. Он рыдал кашлем и жалобно спрашивал сквозь спазмы в горле: "Чего это, а? Чего это?" Жанна корчилась рядом, лежа на боку, она тоже изнурительно кашляла, спрятав лицо в ладонях. А третьим человеком был младший брат. Тогда Игорь нашарил в мусоре неструганную доску со ржавыми дырками, оставшимися от гвоздей. Он встал, пошатываясь - вместе с доской. Он шагнул к людям. -- Я случайно в Жанну попал! - завопил Александр. - Я случайно, случайно! - и замахал рукой, в которой было нечто продолговато-оранжевое. Второй рукой Александр прижимал к носу край рубашки, очевидно, чтобы легче дышалось. Действительно, новый запах глушил все. Нашатырь? Какая-то иная химия? -- Молодец, - кивнул Игорь брату. Он сделал еще шажок и удовлетворенно опустил деревяшку врагу на голову. ДЕЙСТВИЕ СМЕШАЛОСЬ ПОЧТИ УТРО (кульминация) Сцена: НА КУХНЕ (Кроме нас, никого. Соседи спят по норам. Только дядя Павел, у которого из-под двери полоска света вылазит, один раз мимо прошел - в туалет. Заглянул на кухню, посмотрел на нас странно, ни слова не сказал. Я его, кстати, уже не боюсь. Потому что теперь нас трое. Пусть вынашивает совместно с Бэлой темные планы, пусть странно смотрит, пусть! Мы их банду выведем на чистую воду, никуда не денутся. Еще Андрей Петрович не спит, но это хороший человек. К тому же врач, что очень кстати. Он в нашей комнате Жанной занимается, а нас самих выгнал - мол, незачем смущать больную, лезть под руку и глазеть попусту. На самом деле он, понятно, меня выгнал, а Игорь за компанию ушел, чтобы мне не обидно было. Собирается пить чай. Захватили с собой из комнаты сыр, масло, хлеб. Чайник - на плите, уже закипает. Беседуем.) ИГОРЬ. Как ты думаешь, Андрей Петрович ничего такого не заподозрил? А то я врать совсем не умею. Я. Даже если заподозрил, какая разница? ИГОРЬ. Хотя, конечно... Ну, настучит про нас твоей лучшей подруге, все равно хуже не будет. Я. Какой подруге? ИГОРЬ. Твоей следовательше. (Я возмущаюсь без слов. В самом деле, шутки у него!) ОН (устало). Моей, моей следовательше, перестань рожи корчить... Может, мне пойти сдаться? Позвонить ей утром, сказать, что я нашелся, нигде специально не скрывался, ничего такого не знал... Она тебе оставила телефон? Я. На холодильнике бумажка лежит. ОН. Ладно, там видно будет... (Чайник шипит, плюется паром. Я вбухиваю прямо в кипяток заварку и выключаю газ. Мои мозги тоже шипят, плюются паром, почему до сих пор не взорвались, непонятно. Кто бы их выключил?.. Игорь смотрит на меня. Я - на него. Молчим.) ОН (вспоминает). Слушай, ты же свою новую историю не досказал! Извини, Александр, перебил я тебя Андреем Петровичем. Не обижайся. Жанна из головы не выходит, и тип еще этот, который внизу... Ты остановился на том, что у скульптуры начала расти борода, а народ перепугался, решил, будто в нее вселился дьявол. А? Серьезно, чем хочешь закончить? Я. Чего, я не обижаюсь. Там дальше очень просто: начались демонстрации протеста. Быстренько отодвинули ученых, исследовавших бороду, и позвали колдуна. Он провел специальный сеанс по изгнанию злой силы, такой страшный-страшный, как в фильме "Экзорцист", помнишь? И, само собой, победил. Короче, люди все перепутали, испортили хорошее дело. В статуе ведь ничего злого не было. Наоборот, в ней случайно застряла душа умершего мастера. А сама статуя через годик-другой разрушилась. ИГОРЬ (вздыхает). Ну тебя, Сашка. Грустные истории придумываешь, нет, чтобы повеселей... Я (гордо). Почему грустные? Нормальные. ИГОРЬ. Да уж. Древний мастер изгнан из сотворенного им тела и обречен вечно метаться по свету. Я правильно истолковал? Я. Запиши в учебник по литературе. ИГОРЬ. Ну так что, продашь сюжет? Я. Две кассеты к плейеру подари и забирай. ИГОРЬ. Уже две? Однако цены на идеи растут, инфляция проклятая... (Веселится.) Надо тебе вырастать скорей. (Хлопает меня по плечу и встает с табуретки.) Соавторами будем, как братья Гримм. Я. Мне больше нравятся братья Стругацкие. ИГОРЬ. Какая разница? Будем, как Стругацкие, одна ерунда. (Берет с плиты чайник, наливает в стаканы.) О! Вот это пойло! (В коридоре звуки. Скрипит дверь - наша, чья же еще. Мы с братом забываем двигаться и смотрим в одну сторону. Входит Андрей Петрович.) СОСЕД. Завтракаете, молодые люди? Правильно, дело нужное... (Долго-долго зевает). Или вы еще ужинаете? ИГОРЕК (даже дергается от волнения, жених). Ну, как там, Андрей Петрович? (Нервишки шалят, ага.) СОСЕД. Что можно сказать? Причин для беспокойства нет. Кроме, пожалуй, ситуации с уличной преступностью. В общем, сегодня вам повезло, друзья мои, а завтра, надеюсь, вы по ночам ходить больше не будете. ИГОРЬ. А Жанна? СОСЕД. Что Жанна? Сильная девушка. Слезоточивый газ - это тебе не духи. Глазки мы промыли, носоглотку тоже, выделений уже нет. Таз с марганцовкой ты сам убери, договорились? И, кстати, мы там на полу немного намочили, ты уж вытри. ИГОРЬ (продолжая волноваться). А последствия какие-нибудь будут? Осложнения там... Не знаю, что еще... СОСЕД. От газа? Никаких последствий, если без примесей. Или ты имеешь в виду, что ее избили? Серьезных травм нет, ребра целы. Бедро она сильно ушибла, правую руку потянула. Личико, конечно, ей хорошо сделали, негодяи, теперь не скоро рассосется... Вы, молодые люди, поздно меня позвали, вот что я вам скажу. Сразу бы слизистую обработали, девочке было бы значительно легче. Первые пятнадцать минут после такой газовой атаки - это пытка, на себе испытал. Она терпела, бедняжка. И лицо, возможно, спасли бы. (Игорь краснеет. Выдавливает из себя бестолковые буквы, бегает взглядом по кухне. Врать, видите ли, не умеет. Ладно, придется выручать.) Я. Андрей Петрович, мы боялись вас беспокоить... СОСЕД (обиженно). Боялись меня беспокоить? Не знаю, по-моему, я не давал повода. Я. Ну, вы же выходили не так давно из комнаты, говорили - "ночь дурацкая, спать не дают!" Помните? А Жанна закричала, что без Андрея Петровича она сейчас умрет, а я тоже сказал, что Андрей Петрович очень добрый и на нас не обидится, а вы, оказывается, до сих пор и не спали вовсе. (Не объяснишь же, что сначала пришлось стукнутого бугая в кладовку затаскивать, вязать его, рот ему затыкать, обыскивать! Уйму времени потеряли. Не объяснишь же...) АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ. Странные, однако, хулиганы попались. Почему-то баллончик девочке сунули, а не парню. ИГОРЬ (решился ответить, чистюля). Я в нашу парадную убежал и схватил там доску. Одного сразу вырубил, он сам башку подставил, а когда обратно на улицу выскочил, второй уже баллончиком размахивал. Жанна вообще-то здорово дерется, у нее тренер очень хороший. Хулиган, наверное, со страху ей прыснул, иначе она бы его по стенам размазала, точно говорю. АНДРЕЙ ПЕТРОВИЧ. Герои! Давно мечтаю заставить своего оболтуса спортом заниматься, так ведь он... это... ленивый. (Опять зевает, разинув рот во всю кухню. Мы тоже - глядя на него. Так втроем и зеваем, хором.) Кстати, как твои занозы поживают, юноша? Покажи-ка... (Берет руку Игоря и разглядывает измазанное йодом место.) Нормально, до свадьбы заживет... (Улыбается, и вдруг этак несолидно подмигивает.) На свадьбу-то пригласишь? (Игорь, как всегда, смущается.) СОСЕД (отпускает его руку). Ладно, молодые люди, пойду укол делать. Надо ей поспать получше. Устала девочка, не бережете вы ее... (Поворачивается и уходит, шлепая тапками.) (Опять мы одни. Кушаем бутерброды.) ИГОРЬ (тихонько). Как, пойдешь со мной на улицу? Я. Зачем? ОН. Мужик, который меня караулил, на своей тачке приехал. Машина где-то там должна стоять, недалеко. (Вытаскивает связку ключей, найденную в кармане бугая, и начинает ее изучать.) Жуй скорей... От машины, по-моему, вот эти, маленькие. Я. Сам жуй скорей. Сначала из-за Адама чай не попили, дай хоть теперь кайф словить. ИГОРЬ (пугается). Из-за какого Адама? Я. Сморчка так зовут, которого мама приводила. Хам жуткий, ненавижу! Чего она в нем нашла? ИГОРЬ (моментально успокаивается). Знаешь, Сашок, не наше это дело, насчет матери. Она старый человек, тоже имеет право на личную жизнь. Я (наоборот, сержусь). Просто я не понимаю, зачем ей какой-то Адам Олегович понадобился, если у нее дядя Юра? ИГОРЬ (останавливает челюсти и чуть не роняет прожеванное). Что дядя Юра? Я. Забыл тебе сказать... точнее, не забыл, а как-то не получилось... Мама, оказывается, дядина Юрина любовница. Она у него на неприличной фотографии снята. ИГОРЬ (пораженно). Что, опять к этому хмырю бегала? (Брат смотрит на меня, причем, глаза у него почти вываливаются). Я. Почему "опять"? ИГОРЬ. Так ведь она уже когда-то таскалась наверх. А он на ней все равно не женился. Конечно, зачем им нищая интеллигентка? Они Бэлу ждали, принцессу на горошине. Я. А по-моему, без разницы, снова или не снова. Любой дурак сразу ее заподозрит. Я, например, заподозрил, а когда улики эти нашел, тут уж и вовсе... Правда, про пакет она нормально объяснила. Я ей, кстати, верю, а ты? (Игорь складывает губы трубочкой, продолжая смотреть на меня. Потом втягивает щеки и начинает трястись. Смеется. Потом он хохочет просто-таки по-дебильному. Что с ним такое? Заболел? Вообще-то я не люблю, когда другие смеются, а мне не смешно. Надо будет Андрея Петровича попросить и этому чистюле успокоительное вколоть...) Я (возмущаюсь). Между прочим, зря ржешь! Дядю Юру вполне мог убить, например, Адам Олегович - из ревности, понял? Он же психопат натуральный. А матери пришлось наврать, будто бы она шнуры и баллончик под вешалкой откопала, потому что на самом деле она их зачем-то и притащила с собой. ОН (вытирая слезы). Извини, нашло на меня что-то. Насчет Адама Олеговича ничего не могу тебе сказать, я его не видел. А насчет твоих подозрений против матери... Неужели ты серьезно мог подумать, что наша мамАн настолько идиотка, чтобы дать прикончить отца своего ребенка! Смешной ты. Да она, небось, всю жизнь собиралась его доить! Я. Ка... какого ребенка? ОН. Ну тебя, естественно. Не меня же. (Место действия куда-то плывет, покачиваясь. Кружка с чаем становится чугунной, рука ее уже не держит. Старший брат странно удлиняется.) ИГОРЬ (глухим, далеким голосом). Ой, Сашка, я почему-то думал, ты всегда про это догадывался, ведь целыми днями наверху торчал!.. (Все глуше, все отдаленнее). Ну, чего ты, чего? Осторожнее, кипяток прольешь... (Кухня на долю секунды погружается в туман.) Действие N3: ЧУЖОЙ АВТОМОБИЛЬ Дождь уже кончился. В остальном все было без изменений: лужи, ветер, пульсирующие желтым огнем светофоры. Черная дыра над сплетением электрических проводов. Никого. Никого, кроме двоих. Оба почти взрослые, но заняты явным мальчишеством: обходят по очереди машины, мокнущие вдоль проспекта, и примеряют к дверцам ключи. Изо всех сил стараются не разбудить сигнализацию, дремлющую в промасленных стальных глубинах. Нервно сутулятся и прячут лица от окон. Дважды им не повезло - ударил, забился в истерике противоугонный сигнал, тогда пришлось уносить с проспекта ноги, ощущая поджатыми задами толчки душераздирающих звуков. Зато в переулке, куда они бежали, и пряталось искомое средство передвижения. Точно за углом, чтобы не мозолить глаз, но совсем близко от подъезда, совсем рядом, вот ведь как бывает... "Жигули" - последняя модель, разумеется. Ключик повернулся с идеальной легкостью, будто бы самостоятельно, освободив переднюю дверь. И машина не возмутилась, не вздрогнула, не пикнула. -- Залезай быстро, - решительно сказал старший. Тот, кому было сказано, сунулся в распахнувшийся ход: -- Ой, на сиденье портфель лежит. Он сел, принимая трофей к себе на колени. Старший, пугливо озираясь, хлопнул дверцей, обежал машину и занял место водителя. В салоне противно веяло резиной. Был полумрак. Опытный палец пошарил по стене, и стал свет. Внутри оказалось красиво, уютно, современно. Обивка, подголовники, ремни, микроколонки. Цветные картинки, болтающиеся на присосках фигурки, телефонный справочник, стопка аудиокассет. На заднем сиденье валялись подушка, одеяло, разнообразная одежда. -- Посмотри у него в бардачке, - попросил старший, по-хозяйски взял портфель из рук компаньона и запустил в кожаный зев все передние конечности одновременно. -- Раскомандовался, - буркнули ему в ответ. В портфеле было сплошь необходимое для существования мужчины. Тапочки, аптечка и смена белья в полиэтиленовом пакете. Деньги, Агата Кристи и презервативы. Масса других предметов, не имеющих никакого отношения к преступной деятельности хозяина. И только поверх всего лежало что-то явно инородное, выпадающее из ансамбля, - что-то, наспех завернутое в газету. -- Ну, как у тебя? - поинтересовался старший, вынимая это "что-то". -- У меня? Грязные тряпки нашел. Стекла он ими протирает, что ли? Стеклоочистители... Еще бумажки с печатями. Бумажки были документами на машину. Водительское удостоверение оформлено на Сидина Тимура Германовича, причем, с фотографией именно того, стукнутого по голове. Старший глянул и удовлетворенно кивнул: -- Значит, не наврал. Дежурный по институту, надо же. Потом опустил портфель в ноги, чтобы не мешался. Принялся разворачивать газетный сверток. -- Слушай, Игорь, может вы зря убегали? - внезапно спросил младший. - Может, вы все неправильно поняли? Старший поднял взгляд, полный безумных надежд: -- Почему? -- А вдруг дежурный честно хотел поймать тех, которые ему труп подбросили? Вдруг он на тебя с Жанной подумал, что это вы убийцы? -- Зачем тогда труп вывезли? -- Так ведь нельзя им было милицию звать! Сам же говорил - какие-то темные дела в институте делаются. Молодой мужчина закрыл глаза и стал неподвижен. Кануло несколько мгновений весны. Когда он разжал веки, в глазах не осталось ничего, кроме тоски. -- Нет, Александр, не проходит вариант. Я же сам из шкафа слышал, своими ушами... Короче, не отвлекай, прошу тебя... Из газеты выпали три красных удостоверения с вытесненными золотом гербами. И еще - безликая записная книжка. -- Это он, - севшим голосом сказал старший, раскрыв корочки одну за другой. - Его убили у проректора в кабинете. Все удостоверения оформлены на некоего Егорова Ивана Владимировича. Фотография везде одна и та же. Только, согласно первому, гражданин Егоров имел звание капитана и работал в уголовном розыске, согласно второму - сержантом патрульно-постовой службы, а третье и вовсе принадлежало лейтенанту пожарной охраны. -- Хорошо устроился, - позавидовал младший. Он уже листал записную книжку - с конца. Мелькали фамилии, мелькали телефонные номера. В середине завалилась металлическая пластинка в форме узкого вытянутого овала с выбитыми буквами и цифрами. Он покрутил пластинку в пальцах. Непонятный какой-то жетон... Но самое занятное нашлось в начале. После первой страницы, содержащей данные на гражданина Егорова И.В. - адрес, группу крови, резус-фактор, - шла область, обозначенная: "Для памяти". Были использованы всего несколько листиков. На первом значился телефонный номер коммуналки, где жили братья. Без комментариев, голенькие цифры. Впрочем, кое-что все-таки было написано, прямо под цифрами - короткое словечко "Наби". И все. Что оно значило? А на следующих листах помещались разнообразные, без всякой системы собранные сведения о двух персонажах. О дяде Юре и дяде Павле. -- Что за "Наби"? - растерянно спросил главный исследователь чужих вещей. - Никакие мы не "Наби"... Сцена: В КЛАДОВКЕ ДЕЖУРНЫЙ. Вы, сволочи, мне к врачу надо, к врачу! (Сам сволочь! Еще елозит по известке, пытается освободиться. Мы его крепко скрутили, пока он на полу отдыхал, ни в жизнь не раскрутится.) СНОВА ДЕЖУРНЫЙ. В голове что-то не то... (Стонет, закрыв глаза и мотая головой.) Чем ты меня долбанул? Сотрясение мозга, что ли... Мутит, з-зараза. ИГОРЬ. Доской, больше ничем. ДЕЖУРНЫЙ (слабым голосом). Больше ничем... Молодцы, детки. Где я нахожусь? ИГОРЬ. А в нашем парадном подсобку устроили. Ихний председатель здесь стройматериалы для своей дачи держит. ДЕЖУРНЫЙ (помолчав). Слушай, друг, мне бы в институт вернуться надо. Ты это понимаешь? ИГОРЬ (уверенно). Понимаю. А зачем? ДЕЖУРНЫЙ. Как зачем? Смениться в восемь. Окно настежь осталось. С обходом пойдут и заметят. ИГОРЬ. Какое окно? ДЕЖУРНЫЙ (Морщится. Из носа у него до сих пор течет, правда, не так жутко, как раньше. А подтереть сопли некому.) На твоей кафедре окно... Ты мне ключ от кафедры дай, ладно? Я закрою окно, сменюсь и тебе обратно подвезу. Я (не выдерживаю, вступаю в разговор). Игорь, он не врет, ему точно врач нужен. Психиатр. ИГОРЬ. Понятно... Сашка, не мешай, ладно? Тимур Германович, вы еще ворота в четвертом дворе забыли. Их тоже неплохо бы закрыть. ДЕЖУРНЫЙ. Ворота я закрыл, не беспокойся. Ушел через главный вход. Мокрощелки на вахте спят без задних ног, ни фига не слышат. ИГОРЬ. У вас что, склад ключей? ДЕЖУРНЫЙ. У нас много чего. ИГОРЬ. А свою кафедру вы закрыли? ДЕЖУРНЫЙ. Какую? ИГОРЬ. Ну, гироскопы! И ОПО, кстати, было открыто. ДЕЖУРНЫЙ. Ох, парень... (Стонет). Значит, следишь за нами? ИГОРЬ. Нет, я просто... ну, случайно... ДЕЖУРНЫЙ (хочет усмехнуться, но получается мерзкая гримаса). В сыщиков играете, детки? К твоему сведению, из института все уже вывезено. Так что можешь своими сраными фотографиями... это... (не придумывает ничего остроумного, чтобы закончить мысль). Не знаю, зачем вы торчали в институте, но за твою кафедру не кому-нибудь влепят, а тебе. ИГОРЬ (радуясь, ну будто мальчишка). Вот пусть окно и будет открыто. Лично я никакого отношения к окну не имею, у меня свои ключи есть. ДЕЖУРНЫЙ. Значит, не хочешь со мной подружиться? ИГОРЬ (сразу глупеет). Как это? ДЕЖУРНЫЙ. Да очень просто. Ментам ты про нас ничего не докладывал, это ясно. Говорят, ты вообще кого-то там замочил, нет? Застрелил случайно, что ли? ИГОРЬ (отвесив челюсть). Откуда вы знаете? Я не убивал, честное слово... Я (встреваю). Он, наверное, со своим Кузьмичем успел пообщаться. Помнишь, я тебе говорил? А Кузьмичу доложил дядя Павел, тогда, по телефону. ДЕЖУРНЫЙ. Слушай, я уверен, что тебе очень деньги нужны. Разве нет, парень? Иначе зачем ты за нами шпионишь? ИГОРЬ (все еше поглупевший). Почему, не нужны мне ваши деньги... (напрягается и вспоминает, о чем, собственно, разговор). Вам за Егорова, кстати, влепят срок побольше, чем мне за кафедру. (Опять Сидин дергается, пытаясь распутаться. Стукается больной головой об аккуратно сложенные кирпичи и временно успокаивается. Потом вдруг орет во всю глотку: "А-а-а!" И катается по спине, прямо по кирпичной крошке. "А-а-а, как глупо, - орет, - как глупо, а-а-а, не могу!..") ИГОРЬ. Что будем делать? (Уже мне.) Я. Пристрелим, чтобы не мучался. ИГОРЬ. Я серьезно. Я. Хорошо бы с дядей Павлом поговорить по душам. Только пистолет ему в рожу наставить, а то он круто дерется, я сам видел. ИГОРЬ. С этим-то что? (С этим-то? А я откуда знаю! В самом деле, ситуация кошмарная. Отпускать бандюгу нельзя, иначе нам всем хана...) ДЕЖУРНЫЙ. Ну? Так чего решаем, вы, сволочи? (Услышал!) ИГОРЬ (сипло). Ничего особенного. Вопросы будем задавать. ДЕЖУРНЫЙ. Валяйте. А я послушаю, как у вас получится. ИГОРЬ (ему). Зачем я вам понадобился? ДЕЖУРНЫЙ. Потому что ты сволочь. Следующий вопрос? ИГОРЬ. А на даче зачем меня ждали? ДЕЖУРНЫЙ. Все потому же. ИГОРЬ. А тот, которого вы... ну, который с поддельными удостоверениями был... он тоже из вашей шайки? (Дежурный улыбается. И молчит. Смотрит на нас и молчит, долго-долго.) ИГОРЬ. Это вы его убили, да? Или нет? ДЕЖУРНЫЙ (разжимает губы). Пошел бы ты куда, придурок. Достань пушку и застрели меня, если такой смелый. Или вон кирпич возьми и по голове. Ну? (Игорь уже качается, как неваляшка. Ворочает глазами - то на меня, то на этого борова. Не знает, что ему говорить, пентюх. И тоже начинает улыбаться, ну совершенно по-идиотски.) Я (почему-то кричу). Не скажет он ничего! Разве не видно? Пытать его надо, понимаешь, пы-тать! (Достаю из кармана шнуры, которыми дядю Юру к электричеству подключили). На, бери! ИГОРЬ. Зачем? (Лицо у него, как в телевизоре, когда изображение настраивают.) Я. Сделаем ему "электрический стул", сразу расскажет! (Боров уже не веселится. Лежит с закрытыми глазами: опять, наверное, у него сотрясение мозга разболелось. Зато Игорек улыбается за всех нас. Берет у меня шнуры, крутит их в руках и глупые звуки издает, похожие на всхлипывания, и губами трясет.) Я (кричу и кричу, не могу сдержаться). Давай его к розетке подтащим, а то не дотянется! Ты за ноги, я за голову... (Сдвигаем тушу с места.) ДЕЖУРНЫЙ (сквозь зубы). Ребята, вы... это... (И вдруг его рвет. Он дергается, пытается приподняться, выворачивает все себе на шею и на подбородок. Я еле успеваю убрать руки.) ИГОРЬ. Чего это с ним? ДЕЖУРНЫЙ (кашляет, отплевываясь. Тупо смотрит на розетку, к которой мы его подвинули). Ребята, вы серьезно, нет? ИГОРЬ (визжит почище меня). А вы думали, мы шутим? ДЕЖУРНЫЙ (стонет). М-м-м, башка совсем плывет... (Игорь втыкает штепсель, пару раз промахнувшись. Глаза у него странные-странные, никогда таких глаз у человека не видел. Будто плачет, но слез не видно.) ДЕЖУРНЫЙ. Осторожно, придурки, убьете. Я (хохочу, как идиотик). Сам же просил! (Главное, чтобы поверил. Побольше странности в глазах, побольше. Пусть в штаны наложит, жлоб поганый!) (Но тут слышны шаги. Кто-то медленно спускается по лестнице. Мы все замираем, глядя на дверь. Входит Жанна, хромает.) ИГОРЬ. О! (Прыгает к ней.) ОНА. Фу, рвотой воняет... МЫ (одновременно). Ну что? ОНА. Нормально. Андрей Петрович мне зачем-то димедрол вколол, буду теперь спать на ходу. (Да уж, все нормально. Пол-лица у нее - сплошной синяк. С левой стороны. Смотришь, и не по себе становится. Еле ковыляет, держась рукой за бедро. Лучше некуда.) Я. Он вообще любит уколы делать, особенно женщинам. ОНА (смеется). Нет, он хороший дядька, ты зря... (Замечает шнуры в руках Игоря.) Ой! (Резко поджимается). Чего это? ИГОРЬ. Этой штуковиной верхнего соседа убили. Сашка ее вместе с баллончиком нашел, я же рассказывал. ЖАННА. Покажи. (Несмело трогает ручки от скакалок.) Кошмар... А с ним как? (Кивает на лежащее под ногами тело.) ИГОРЬ. Он не хочет объяснять, на кой хрен я их банде понадобился. ЖАННА (удивляется). Так ведь ясно, по-моему! Тебя просто подставили. Кто-то подложил фотографии, а они нашли и решили, что ты за ними следишь. ИГОРЬ. Спросил для затравки... (Его голос опять становится тоскливым до невозможности. Глаза влажнеют, вот-вот человек заплачет.) Не знаю я, Жанна... Что с ним делать? ЖАННА. А это тебе, кстати, зачем? (Тычет в "электрический стул".) (Игорь смотрит на Жанну. Потом на свои пальцы, которые то раскручивают провода, то скручивают обратно. Вроде бы пытается улыбнуться, но у него ничего не получается.) ОН. Это?.. (Смотрит уже на меня.) Это было нужно... (Вдруг швыряет с размаху провода на пол и обхватывает голову руками. Потом выскакивает наружу. Шагов нет, наверное, стоит под дверью. Жанна закрывает ладонями лицо.) ЖАННА. Боже, что с нами творится? Я. Тоже мне! Писатель, видите ли! ОНА (роняет руки). Сашенька, родной, не плачь. Перестань, ну что ты, мальчик, все будет хорошо... (Оказывается, я плачу. Едрен-батон...) ОНА (делает шаг ко мне, обнимает меня, прижимает к себе). Все будет хорошо, обещаю! (Под свитером у нее горячо, как будто там печка. Взял бы и залез туда. Вот только лицо ее из-за этого сизого месива кажется очень страшным, прямо даже каким-то чужим.) ДЕЖУРНЫЙ. Трус он, твой придурок. ЖАННА. Чего? ДЕЖУРНЫЙ. Обидно за тебя, говорю. Уж ты-то могла найти себе нормального мужика. Редкая ты баба, мало таких. (Причем, он вполне серьезно! Не ухмыляется, жлоб, не прикидывается! Обалдеть можно.) ЖАННА. И что дальше? ДЕЖУРНЫЙ. Чем он тебя купил, не понимаю. Ты вообще-то где работаешь? (Глядит только на нее, будто меня здесь нету. И странно глядит - так, что хочется в морду ему заехать.) У тебя отличная подготовка, девочка. Внешность есть. Мозги... Подумай, у нас еще есть время до семи. ЖАННА. Внешность - вот это, да? (Показывает на свои фингалы.) Угадала? (Ее голос вибрирует.) ДЕЖУРНЫЙ. Брось, сама же нарвалась! ЖАННА (вкрадчиво). Ты что-то насчет "моего придурка" начал говорить, но не закончил. ДЕЖУРНЫЙ. Да ну, все так глупо, что выть хочется. Из-за него ведь эта каша заварилась, а он, оказывается, ни при чем... (Сильно кашляет, стараясь не вывернуться наизнанку.) Ох, сволочи... Месяц теперь буду в кровати валяться... (Дежурного в конце концов опять рвет. Неприличная, прямо скажем, картинка.) ЖАННА (тихо). Кто тебя попросил залезть Игорю в стол? ДЕЖУРНЫЙ. Девочка, ты не видишь, что со мной? ЖАННА. И еще вопрос: кто дал сигнал, что Игорь за вами якобы следит? ДЕЖУРНЫЙ. Сдохните с вашими вопросами... (Мучается, бедняжка.) Инквизитора своего обделавшегося позови. Если он передумал меня пытать, то я ему телефончик дам - пусть позвонит, скажет, что институт пустой... ЖАННА (тихо, но уже яростно). А вдруг не передумал? (Она все-таки взрывается. Вот и хорошо. Смотреть на нее невозможно - такой вид стал зверский. Зачем-то скаскивает с себя свитер и скручивает его в жгут. Тут как раз Игорь влетает.) ИГОРЬ (хохочет). Я вспомнил! Вспомнил! ЖАННА. Очень кстати пришел. На! (Протягивает ему снятую с себя одежду.) ОН. Наверняка это Павел подложил фотографии! Я же его позавчера в институте встретил! Вечером, когда с работы уходил, а он - в проходной мне навстречу. Говорит, к какому-то другу за деталями надо... ЖАННА. Позже поговорим. (Яростно и уже громко.) Свитер бери, чего ждешь! ИГОРЬ (таращится на нее). Зачем разделась-то? ЖАННА. Твой новый друг мне в любви признается. Он почему-то решил, будто ты передумал его пытать. А я сказала, что он ошибается. Игорек, ты ему пасть свитером закрой и к полу прижми, чтобы лишних звуков не было. (Дежурный бешено рвется из проволоки, брыкается связанными ногами. Жанна садится на него верхом и дает ему оплеуху. Получается здорово. Она еще раз - с другой стороны, и еще раз, и еще... Он орет басом. Игорь тут как тут, накрывает его голову шерстяным жгутом и тянет изо всех сил вниз. Дежурный злобно мычит. Жанна встает на лежащее тело, подпрыгивает, и тело сразу успокаивается.) ЖАННА (вне себя). Крепче держи! (Хватает валяющиеся концы электрических шнуров). Слышишь, жлоб? Захочешь любви, рукой стучи! ИГОРЬ. Осторожно, включено! Долбанет же! Я. В уши нельзя, только не в уши! (Замолкаем. Смотрим друг на друга.) ЖАННА. Сашенька, пожалуйста, выйди ненадолго. ИГОРЬ. Может, руку ему коротнуть? От ладони до плеча. (Жанна обеими руками берется за клетчатую рубашку дежурного и делает движения в стороны. Пуговицы так и брызгают. Под рубашкой - майка с Микки Маусом. Жанна делает новое движение, сверху вниз, и нет майки.) ОНА. Во, обезьяна волосатая!.. Александр, ты выйдешь или нет? (Дежурный мычит и судорожно бьет кулаком в пол. Игорь отпускает свитер.) ДЕЖУРНЫЙ (тяжело дыша). Что вы дурью-то маетесь? Сами все знают, а еще спрашивают. Я же небольшой человек, мне сказано было вот этого придурка проверить... (Неожиданно всхипывает.) Может и подсунули ему фотографии, я-то тут причем... (Ага, проняло толстомясого!) ИГОРЬ. Павел, точно тебе говорю! Он наврал что-то про меня. Сашка слышал, как он с их главным по телефону шептался. Я. Дядя Павел то "слесарь" говорил, то "токарь", а два типа, которые драться приходили, про какого-то "Кузьмича" вспоминали. ЖАННА (пленному). Кто там у вас главный? (Дежурный молчит. Только часто моргает. Жанна поднимает шнуры повыше, аккуратно держа их за ручки от скакалок - так, чтобы тому было видно.) ДЕЖУРНЫЙ. Клин. ОНА (удивленно смотрит на Игоря). Не поняла. ИГОРЬ. Это фамилия начальника ОПО. Клин, а зовут его, кажется, Львом. Лев Кузьмич, что ли? ЖАННА. Отлично, поехали дальше. (Снова дежурному.) Человека в кабинете проректора ты заколол? ТОТ (ерзает). Какая тебе разница? ЖАННА. Интересно же, никогда не видела наемного убийцу. ДЕЖУРНЫЙ. Почему наемного? Нормальный... ЖАННА. Что - нормальный? Убийца? ДЕЖУРНЫЙ. Нормальный инженер. В ВУЗах все такие. ИГОРЬ. Подожди, Жанна, есть вопрос получше. Зачем тому "капитан-сержанту" столько фальшивых удостоверений понадобилось? ДЕЖУРНЫЙ. Ох, детки, детки. Картонки не фальшивые, а самые настоящие. (Игорь опять глупеет. Я, наверное, тоже.) ДЕЖУРНЫЙ. У него на работе, небось, навалом таких, на все случаи жизни. Где-нибудь в сейфе. ИГОРЬ. Как это - настоящие? ДЕЖУРНЫЙ. Если б я сразу допер, если б сразу... Серж когда удостоверения посмотрел, чуть меня самого не... Серж опытный пес, кураторов насквозь чует. Там в записной книжке ведь "гробовой жетон" лежал, причем не милицейский. На случай гибели сотрудника. И пушка у него не простая, разве не заметили? ЖАННА (железным голосом). Рассказывай, как получилось. ДЕЖУРНЫЙ (с сомнением). Ладно, все равно ведь ничего не докажете... (Закрывает глаза, будто спать собирается.) Этот мужик позвонил поздно вечером в главный вход. Охрана ему открыла, он показал удостоверение угрозыска и потребовал ответственного дежурного. Нагнал там страху. Студентка, которая в охране подрабатывает, провела его ко мне. Он ее сразу прогнал. Потом начал мне пудрить мозги, мол, ищет кого-то в институте. Я ему: "Ночь же, все закрыто, пусто!" А он: "Я точно знаю, что этот человек сейчас здесь." И требует, чтобы я, во-первых, провел его по институту и по дворам, во-вторых, чтобы никому ничего не трепал. Очень важное, мол, дело... По какому-то телефону звонил, который у него на бумажке был. Сказал, что в лабораторию, в которой человек может сидеть. Но трубку не сняли. Тогда он и захотел пройтись - якобы посмотреть, вдруг где свет горит? Короче, туфту нес. Чего мне было делать? Я даже запаниковал, подумал - обложили. Подумал, ты со своими фотографиями успел донести, вот и пришли за нами - с поличным брать. Но потом успокоился. Мужик-то странный, непонятный. Явился один, по званию мелковат, явно врет. В любом случае, по дворам его нельзя было пускать, там люди работали. А он настырный такой, рвется скорей обход делать, ну я и вырубил его, как раз когда он уже к дверям пошел. В пиджаке у него те самые удостоверения были, и я совсем успокоился. Тоже решил, что "липа". Прекрасно, думаю, ребята увезут его с собой, допросят... А он вдруг очухался. Хорошо хоть я успел ему шнуром руки связать. ИГОРЬ (хрипло). Зачем вы его... ну... ножом-то? ДЕЖУРНЫЙ (этак равнодушно). Случайно получилось, парень, автоматически. Соображать было некогда. Не знаешь, как бывает, что ли? ЖАННА. Неужели у вас все сторожа куплены? ДЕЖУРНЫЙ. Вот только старух со студентками нам и не хватало покупать. ЖАННА. А как же тогда... ДЕЖУРНЫЙ. А очень просто. Взял на кафедре бутылку шампанского, у меня была к праздникам оставлена. Спустился в охрану и говорю, что, мол, не беспокойтесь, это мой друг детства, самый лучший и единственный. Он, мол, страшный шутник, не может не пугать хорошеньких женщин. Даром что мент. Вот только с поезда слез, нагрянул неожиданно к нам в город и сразу ко мне, сюрпризом. А я дежурю. Тогда он сюда... Пусть, говорю, посидит со мной. А шампанское - от нашего столика вашему. ЖАННА. Утром ты им кого хотел предъявлять? И вообще, что тебе делать-то было, не понимаю. ДЕЖУРНЫЙ. Придумал бы что-нибудь, девочка. Ребята бы уехали... Вся ночь впереди. ИГОРЬ. Наверняка он собирался когти рвать. Сдал бы дежурство, и привет. ЖАННА. Чем ваша банда в институте занимается? ДЕЖУРНЫЙ. Почему банда? Культурные люди, хорошие специалисты. И ничем плохим уже не занимаются. ИГОРЬ. Они сегодня ночью свернулись, что-то там вывезли со страху. ЖАННА. А по-моему, этот жирный врет. Сплошная же глупость! Не верю я ему. ДЕЖУРНЫЙ. Знаете, детки, мне плевать, верите вы или нет. Я ответил на ваши вопросы. (Открывает глаза, выворачивает голову и смотрит на Игоря.) Но только мне почему-то кажется, что жандарм действительно кого-то искал. Тебя, например. (Игорь стоит, будто загипнотизированный.) ЖАННА (шипит). Повторяю: чем ваша банда занимается? ДЕЖУРНЫЙ. Ничего особенного, нормальный бизнес. Да зачем тебе это? ЖАННА. Ненавижу! Ненавижу! ДЕЖУРНЫЙ (всхлипывает). Развяжите меня. Загибаюсь я... м-м-м... что с башкой? ЖАННА (рявкает). Какая у вас афера с видиками! ДЕЖУРНЫЙ. Пошла ты... (Мотает головой.) Ну, влип... Ох, влип... Легко сказать - рвать когти! В копировальной оригиналы остались, Серж, сволочь, забыл про них... ЖАННА (звенит голосом). Игорь, где свитер? ИГОРЬ (просыпается). Вот. ЖАННА. Помогай! (Оборачивается на меня, кричит.) Да убери ты наконец ребенка! Я (подпрыгиваю от возмущения). Нет! (Он выталкивает меня, растерянно бормоча: "Пошел, пошел вон". Напоследок вижу, как дежурный выгибается, борется с нашей проволокой. Снаружи, само собой, воняет. Тускло, холодно и пусто. Ненавижу подъезд. Ненавижу Игоря. Из кладовки несутся голоса: "К груди!.. Нет, лучше к плечу, а другую к руке!.. Смотри, он стучит!.. Вы, придурки, убьете!.. Спокойно, подлюга, а то к яйцам подсоединим!.." Потом тишина. Потом вопль Жанны: "Что с ним?" Потом вопль Игоря: "Скорую" надо!" Долгая тишина. И новые звуки, не очень похожие на человеческие: "А! А! А!" Хорошо бы мне тоже издать хоть какой-нибудь звук, и я даже рот открываю, но воздух в подъезде, оказывается, кончился.) Действие N3: ГОРОД -- Закопать где-нибудь, - вяло говорил мужчина, наполняя жизнью стянутые камнем пространства. - Где-нибудь за городом. Я теоретически знаю, как машину водить, один раз даже за рулем сидел... Или можно просто. Отогнать отсюда "Жигули" и поджечь, а он чтобы внутри. В багажнике наверняка канистра есть. Полей бензином двигатель, и спичку брось. -- Да нас первый же милиционер остановит, - вяло возражал мальчик. - Какой из тебя шофер? Говорить было невыносимо трудно. -- Не бойся, доеду. Главное, не забыть, что тормоз посередине, рядом с газом. Не-Вы-Но-Си-Мо... Женщина стояла, привалившись боком к стене. Она трогала щекой серую штукатурку. Молчала. Тогда замолчали и прочие участники ночного кошмара. Но с лестницы вдруг сошли тихие шаги, и пустоту взорвал посторонний голос: -- Вам помочь, друзья? Жизнь в подъезде окончательно прервалась. Упал потолок, погас свет и заклинило дыхание. -- Виноват, если помешал, - вспыхнула новая реплика. - Любопытство разобрало, решил все-таки посмотреть. Что они, думаю, ходят да ходят, спать не ложатся? Это был дядя Павел. -- Так как насчет помощи? - Он подошел к людям и дружелюбно подмигнул. - Чего охраняем? Свое, чужое? Игорь с Жанной синхронно моргали. Александр рванулся убегать. Тот, который прятался в кладовке, тоже молчал, неподвижно оскалившись. Дядя Павел неторопливо заглянул в гостеприимно распахнутую дверь и совсем не удивился. -- Ага, - упруго сказал он. - Еще кого-то вычеркнули, замечательно... - увидел страшненький зигзаг, появившийся на голом, накачанном мускулами теле, и вот тут наконец его проняло. - Опять электричеством! Прямо напасть какая-то. Сосед подождал отзвука, не дождался и возобновил процесс общения: -- Забыл спросить, кто это такой? Не было ответа. -- Вы рот-то раскройте, хоть кто-нибудь, а то петух скоро прокукарекает. -- Он человека убил и за нами гнался, - тряся челюстью, проговорил Игорь. - Нас тоже хотел... Видите, как он Жанну избил? -- Ничего, девочка злее будет. Значит, приласкали его вы, я правильно понял? Опять не было ответа. Впрочем, дядя Павел в ответах уже не нуждался. -- Да, дерьмо. Я, признаться, надеялся, что оно само на дороге лежало, а вы нашли. -- Случайно получилось, - неслышно сказала Жанна. - Только припугнуть собирались, чтобы он нам все объяснил. -- Так-так, - подбодрил программист, загораясь странным интересом. - А дальше? -- В кладовке розетка была... Шнур нашли... Мы думали, судорогой ему руку сведет, и все. Один конец к плечу присоединили, а второй к ладони не успели... -- Вы его что, прямо на пол положили? -- Да. -- Ну, даете! - дядя Павел обрадовался. - Технику безопасности совсем не знаете. Электрическая цепь у вас от фазы к земле пошла. То есть от плеча к спине. Рубашка у него, небось, влажная была от дождя. Небось, он еще и вспотел. Между прочим, плечо - это особая зона, кожа здесь пониженное сопротивление имеет... - быстро перестал радоваться и закончил речь зло, громко. - Идиоты вы. С ним никто не спорил. -- Ну, мои родные, и что теперь? -- Мы с вами как раз хотели разобраться, - внезапно сказала Жанна. С вызовом сказала. С напором, со значением. -- Да? - безразлично откликнулся дядя Павел. - Можно и разобраться. Подождите меня здесь, я только милицию вызову. Однако не двинулся с места. -- Зачем милицию? - спросил Игорь, погибая. - Ну, пожалуйста... -- Ах, не надо милицию? Тогда разбираться буду я, а не вы. Для начала, где вы скрывались? -- Они по городу бродили, - вмешался Александр. - Белые ночи встречали. -- В апреле? Оригинально, - улыбнулся сосед Александру, персонально. - Может, не тайна хотя бы, кого ваш клиент убил? - и постучал костяшками пальцев по жестяной обивке двери. - Вот этот культурист. -- Какого-то "жандарма", - небрежно бросил мальчик. -- Сашка! - взвизгнул Игорь. - Заткнись! -- А что такого? Ты думаешь, дядя Павел только "синтез-методом" интересуется? Секретные службы, по-моему, его тоже интересуют. -- Малыш, - медленно выговорил сосед, - что ты имеешь в виду? Он сильно смотрел на мальчика. Тот выдержал: -- Ничего. Тогда дядя Павел обратился ко взрослым: -- Насчет жандарма без вранья? -- Без, - сказал Игорь. -- Откуда известно? -- Так ведь в пиджаке у того... у трупа, всякие удостоверения были. -- В пиджаке трупа... Хорошо сказано. Удостоверения, конечно, вы потеряли? Игорь сунул руку в карман джинсов и вытащил, что попалось. Красная корочка. Заодно вытащилась и трофейная записная книжка. -- Виноват, друг, я взгляну, - предупредил дядя Павел. Сразу взял - отточенным движением. Открыл удостоверение. Лицо его стремительно изменилось, оттаяло, лицо его будто затрепетало на ветру. -- Я бы и сам дал, - запоздало удивился Игорь. Программист уже читал записную книжку, застряв на первых страницах. -- Все, закончил, - весело сказал он и положил записную книжку к себе во внутренний карман. - Абсолютно ничего не понял, если опять же без вранья. Почему-то он был переполнен удовлетворением. Он излучал удовлетворение. Он почти светился. -- Что вы не поняли? - резко вступила Жанна. -- Я? Ну, например, какая связь между ним... - постучал по двери в кладовку, - и ним... - протянул Игорю удостоверение. - И еще не понял, при чем здесь, собственно, вы... Впрочем, счастливо оставаться. Развернулся, явно желая покинуть место действия. -- Подождите, - сказал ему Игорь. -- В чем дело, друг? -- Как же так? Записная книжка-то... -- Я тебе потом отдам, не плачь. -- Вообще мы же поговорить хотели. -- У тебя тоже есть вопросы? -- Это... Зачем вы подложили мне фотографии? Зачем вы подставили меня начальнику ОПО? Дядя Павел замер по стойке "смирно". Он чуточку прибалдел. Или не чуточку? -- Ага. Еще есть что-нибудь? -- Чем занимается банда в институте? -- Значит, так: утром придешь ко мне, поговорим. Сейчас нет времени. Очевидно, очень торопился, поэтому ничто не могло заинтересовать его в достаточной степени. Он решительно показал обществу спину, затем показал, как спина удаляется. Красивая у него была спина, треугольной формы, широкая в плечах. -- Ну, что же ты! - отчаянно прошептала Жанна. -- Стоять, - позвал Игорь жалобно. - Эй, слышите? Из кармана привычно возник пистолет - в который раз за эту ночь. Мужчина мельком оглянулся. И немедленно прекратил движение, повернув остальные части тела. Присмотрелся, сощурившись: -- Ишь ты, системы Мигунова? Спецоружие, редкость. Хорошую вещь имеете. -- Идите сюда, - попросил Игорь. -- Тебя волнует вопрос "зачем", - продолжил сосед, оставаясь, где встал. - А меня - "как". Как ты мог? Я же другом тебя держал, все для тебя делал! Я тебя уважал, хотя я мало кого уважаю. А ты? Презрение рвало его горло. Презрение и горечь. Хотелось пригнуться, укрыться руками, спрятаться. -- А что я? - промямлил Игорь. - Я ничего. -- Ты стукач, - жестко сформулировал дядя Павел. - И не надо комедий, не надо. Нашему с тобой учреждению, иуда, хватило одного твоего сигнала... - Он внезапно улыбнулся. - А вообще, я рад, что ты так крепко вляпался со своей любовью к электричеству. Секретный сотрудничек, тьфу... Он повернулся, теперь уже окончательно, и зашагал прочь из подъезда. Прямо так, в домашней одежде. Александр высунулся на улицу и доложил: -- Во двор пошел. -- Покажи мне, пожалуйста, удостоверения, - неожиданно сказала Жанна Игорю. -- Да с чего он взял, что я стукач! - того наконец прорвало. - Да что же это за кошмар, не понимаю... -- Он уезжает! - крикнул Александр, вбежав обратно в подъезд. Действительно, из двора выскочил соседский автомобиль. Лихо развернулся по трамвайным путям и урычал неизвестно куда. -- В гости поехал, - тоскливо прокомментировала Жанна. - К этому, который на удостоверениях. -- Точно, - подтвердил Александр. - Там в записной книжке адрес был. А Жанна вдруг обвисла, уперлась руками в собственные колени и зарыдала. -- Ты чего? - испугался Игорь. Обнял ее, поднял, повернул к себе. Она была мягкой и податливой. -- Неужели тебе все равно? - всхлипывала она, уткнувшись ему в куртку. - Неужели ты не чувствуешь? Я же человека убила! Я, не кто-нибудь! Вам хорошо рассуждать... потому что не вы, а я... зачем только мне эти проклятые шнуры попались, дуре, идиотке, дуре, идиотке... Он гладил ее волосы и смотрел сквозь дверь подъезда на улицу. Нет, ничего такого он не чувствовал. Возможно, оттого, что небо над проводами было уже светлым, уже не страшным. -------- Весь мучительный путь сидящие в автомобиле люди говорили о том, какие они идиоты. Тема обладала столь мощной магнетической силой, что остальные возможные вектора беседы, едва начавшись, неумолимо сворачивали сюда. Впрочем, была и другая волнующая тема. А именно: зачем, собственно, они едут? Вопрос шатко провисал, качался в кипящем вокруг безумии, грозя вот-вот обрушиться, но чудесным образом найденное объяснение удерживало рассудок над бездной. "Идиоты"! Самым трудным оказалось стронуться с места. Чужой автомобиль прыгал, как необъезженный скакун, Игорь кричал: "Ой!" и сдергивал ноги с педалей. Двигатель немедленно глох, тогда приходилось снова, чертыхаясь на весь переулок, ставить коробку передач в нейтраль, терзать зажигание ключиком, искать рычагом первую скорость, пытаться хоть как-то примирить сцепление с газом... Период позора быстро прошел. За рулем был способный молодой человек, а последняя модель "жигулей" была отрегулирована гражданином Сидиным с истинной любовью. Преодолев первые кварталы, Игорь понял, что способен проехать и дальше. Вот только переключаться с первой скорости на вторую не легче, чем стронуться, и газ продолжает дергать, и руль слишком уж нежен, но все равно - дальше, дальше, дальше... Почему бы не проведать тот адрес, который значился в записной книжке? Ведь не очень далеко - на Обводный канал, в сторону порта. Пятнадцать минут, не больше. Там же можно и машину бросить. Старый глухой район, и дорога туда состоит сплошь из старых глухих переулков. Никого не удивит, что машина двигается медленно и не вполне уверенно. Риск, конечно, есть, поэтому правильнее будет Игорю ехать одному. Да, Жан? Да, родная? Жанну отговорить не удалось. "Что ты там сделаешь один?" - резонно спросила она. "Разведаю, - ответил он. - Я ведь вооружен", - храбро прибавил он. Жанна пожала плечами и, разумеется, осталась... Потом они вдвоем взялись за Александра, пытаясь отправить ребенка домой. Но тут выяснилось, что он единственный помнит точные цифры адреса. Точнее, помнил раньше, а теперь забыл, ужасно обидно, хотя наверняка вспомнит, если его возьмут с собой. Вопрос "Зачем надо ехать" заметался по салону вскоре после первого поворота. В самом деле, что погнало их в дорогу? Или кто? Кто-то Высший? Совершенно безумная затея. Тогда же явилась и гениальная догадка, объясняющая все сразу, догадка о том, что кроме полных идиотов никто другой не способен на такие жуткие идиотства... К первому перекрестку, где возникла необходимость повернуть, водитель уже совершенно взмок. Может, по этой, а может, по другой объективной причине машина заглохла. Он терпеливо завелся, тронулся, поехал. Он выкрутил руль, но, к сожалению, забыл вернуть эту деталь в исходное положение, поэтому машина оказалась на тротуаре, замерев в шаге от фонарного столба... "Брось, не переживай", - сказала Жанна. Она была на сиденье позади водителя - выглядывала из-за мужского плеча, обняв спинку кресла перед собой. Александр был на переднем сиденье, беспрерывно озирался. А Игорь вовсе не переживал! Продолжая сосредоточенно потеть, он вырулил обратно на проезжую часть и вновь заставил Исторический Центр лечь под колеса. Больше машина не глохла. Целеустремленно ползла вперед, прижимаясь к тротуарам и регулярно промахиваясь на поворотах. Изредка взрыкивала, дергалась от неловких действий ногами, однако в целом двигалась теперь почти равномерно. Побеждать учатся в боях, как говорил программист дядя Павел. И водитель, и пассажиры с ужасом ждали встречи с патрульной машиной. Но это роковое событие почему-то оттягивалось. Впрочем, правильно - здесь вам не Америка, где полицейский у каждой урны дежурит, чтобы "Мальборо" мимо не бросали. Очевидно, офицерско-сержантский состав в полном составе перешел работать частными охранниками или, наоборот, мастерами современного рэкета, и в Управлении не осталось никого, кто желал бы защищать внутренние дела. Пассажиры беседовали. Иногда им удавалось прервать обсуждение главной темы ради других, гораздо более мелких. Например, они легко убедили друг друга, что именно сосед дядя Павел укокошил соседа дядю Юру. Ведь те были тайно знакомы, мало того, программист даже работал на дядю Юру каким-то там "советником", а в момент убийства не кто иной, как он, торчал на "черной" лестнице. Мог дядя Юра сам, лично, открыть ему дверь? И мог, и открыл! Конспирация у них ого-го была... Заодно пассажиры побеседовали о конспирации. Почему дядя Павел скрывает свою связь с астрологами? Почему боится стукачей? Может, шпион? С записной книжкой, кстати, все понятно - он украл ее, потому что там про него были сведения... "Да ну вас! - оторвался Игорь от дороги. - Нашли шпиона! Павел то ли в Главснабе служит, то ли в Главстрое, короче, в вычцентре какой-то пустой, никому не нужной конторы - небось, целыми днями режется там в шахматы, а когда надоедает, просчитывает для бухгалтерии ведомости и счета..." Александр возразил: нет, мол, контора его не Главснабом называется, а ГлавЦИ "Сфера", в записной книжке этого "жандарма" ведь было четко написано, и даже жирно подчеркнуто, и адрес стоял - Трубецкого, 8... "Между прочим, ЦИ - это скорее всего Центр Информатики", - парировал Игорь, и на том вопрос исчерпался. Зато возник новый, точнее, целая стая вопросов. Что за "стукач" имеется в виду? Неужели правда, что секретный сотрудник живет у них в коммуналке? Но это не Игорь, любому же ясно! Кому ясно? Боже мой, прекрати издеваться! Тогда кто? И существует ли вообще? И о чем стучит, если существует? Да мало у нас в городе стукачей, что ли, да кто угодно мог бы им быть!.. Вопросы слепо тыкались в стекла, дышали в лица холодом, больно трогали сердца, но внезапно обнаружилось, что Александр объясняется сам с собой. Был очередной перекресток. Игорь шепотом чертыхался, горбился над рулем, а Жанна... Жанна спала, упав боком на сиденье. Дальше ехали молча. Город вокруг мучительно оживал: кое-где уже горели окна, по тротуарам брели единичные тени. Попадались и автомобили - быстрые, наглые. Набрякшие сыростью стены домов грузно ползли назад. Неудержимо светлело, в узкие улицы входило утро. Когда вывернули на Обводный канал, беседа возобновилась, только двое говорили вполголоса, чтобы не разбудить третью. Содержание беседы фокусировалось теперь в одной-единственной точке: как быть с трупом? Когда преодолели мост, задачка так и не нашла своего решения... Потом Александр следил за номерами домов. Потом прозвучало краткое: "Приехали", но Игорь не сразу остановился - отогнал машину метров на триста вперед и поставил ее в ряд между такими же одинаковыми "жигулями", ночующими у тротуара. Только потом он успокоил двигатель и обвалился в кресло, изнуренный где-то за гранью возможного. Вместо обещанных пятнадцати минут они путешествовали час. -- Опять заглохла, да? - вяло пробормотала Жанна. - Что ж так не везет-то... Игорь оглянулся. Она проснулась всего лишь на мгновение - подогнула ноги, пачкая чужие чехлы, и знакомо засопела. -- Пусть отдохнет, - нежно прошептал он. Удивительно - нежность в нем еще сохранилась. -------- Старший брат сердито сказал: -- Ты будешь здесь, понял? Следи за обстановкой, тоже важное дело. Если что - хватай ноги в руки. Младший брат сердито промолчал. -- Все, пошел, - вздохнул Игорь и пошел. -- Прошу считать меня коммунистом, - пошутил он же, сделав шаг. -- Запомните нас веселыми... - прибавил он уже из подворотни, но эту шутку никто не услышал. Игорь трусил, это было хорошо видно. Александр подождал, пока удаляющаяся фигура окончательно исчезнет в унылой каменной пасти, и окинул взглядом оставленную ему обстановку. За чем надлежало следить, было не вполне ясным. Сточная канава, высокопарно именуемая "канал", несла в неизвестном направлении черные льдины и лениво плескала в гранит жидким дерьмом. Неповторимо пахло тем, что служило когда-то водой. Проезжая часть дороги ухмылялась тектоническими трещинами в асфальте. Редкие средства передвижения ковыляли мимо и задерживаться явно не собирались. Прохожих пока не было вовсе. Вдалеке виднелась машина, на которой они втроем добрались сюда, но интерес к ней никто не проявлял. Там дрыхла Жанна, не имеющая сил проснуться после предательского укола. Добрый доктор Андрей Петрович хорошо поймал девушку на свою иглу... А может, следовало наблюдать за странными окнами? Три в ряд - со включенным светом. Первый этаж. В одном стекло высажено вместе с рамой. Остальные окна в доме темны и безжизненны, а эти, которые на первом этаже, бесстрашно выставлены на всеобщее обозрение. Подойти и заглянуть? Но под ними кусты, плюс, очевидно, грязь, и плюс, очевидно, хрустящие под ногами осколки. К тому же высоковато там, и вообще - нельзя уходить от подворотни... Александр тоже трусил. Ничуть не слабее покинувшего место действия старшего брата. -- Эй, мальчик, - послышался глухой голос, - ты здесь кто? Он, разумеется, вздрогнул. И заметался, заметался взглядом. И закрутился волчком, покоряясь суете растревоженных зрачков. Уже в другом окне первого этажа, примерно через пять окон от освещенных, белел некто. Некто ирреальный, бестелесный. Бледным облачком клубился за стеклом, пытаясь просочиться в раскрытую форточку. Александр подошел ближе. -- Почему "кто"? -- Ну, кто ты здесь такой-то? Некто упирался коленями в подоконник и просовывал на улицу сплющенное рамой лицо. Тело, как оказалось, он все же имел. Зато ни по прическе, ни по голосу, ни по трогательному ночному балахону не определялся возраст и даже пол. -- Я? - с достоинством сказал Александр. - Я здесь, это... ждущий своего брата, а что? -- А родители где? Папа, мама? "Папу убили, - спокойно подумал мальчик. - Мама сбежала..." Он ответил: -- Дома. И собрался отойти, чтоб зазря не терзать воспалившееся от бессоницы любопытство нежданного собеседника. Но тот, исчерпав подходящие случаю вопросы, уже приступил к делу: -- Ты, мальчик, вот что... Не играй здесь, уйди. -- Почему? -- Тут такое! - свястяще зашептал бесполый некто. - Тут окна бьют, стреляют! -- Ой, - сказал Александр и нырнул в подворотню, спрятавшись от посторонних глаз. -- Носятся, как сумасшедшие! - свистело и булькало ему вслед. - Куда только милиция смотрит, совсем бандюги распустились... Эй, ты что, куда? "Стреляют, - эхом повторялось в голове. - Совсем распустились..." Почему-то думалось о дяде Юре... то есть о папе Юре... о том, что он всегда панически боялся отравиться, был у него такой пунктик... а его электричеством... Думалось о Жанне - сколько она из-за Игоря вытерпела, но без нее брата бы десять раз уже "вычеркнули"... Потом думалось об Игоре - может, его схватили где-то там, может, пытают, а Жанна спит, и помочь некому, и он проклинает бросивших его друзей... "Жанна спит!" - новая мысль вдруг прожгла мозги чуть не насквозь. А если не просто спит! Теперь ведь не проверишь, что за дрянь была в шприце!.. Страшненькая мысль, рожденная холодом бессонной ночи. "К машине!" - понял мальчик. Растормошить Жанну, убедиться, что она жива... Он остался на месте, справившись с секундами безумия. Зачем Андрею Петровичу было совершать столь нелепый и опасный поступок? Нет причин. Другое дело, что сегодня ночью поведение соседа действительно не очень укладывалось в привычные рамки. Например, до самого утра не мог заснуть. Тоже нервничал? Подозрительно... Обычный участковый врач, а так хорошо разбирается в судебной медицине, в слезоточивом газе... И вообще, случайно ли он стал понятым у милиционеров, не сам ли напросился? Обдумать версию не удалось - вполне живой голос Игоря прервал медитацию: -- Сашка, ты где? Скорей на тротуар! Брат выглядывал из того самого разбитого окна первого этажа и пытался хоть что-то разобрать в предутренних сумерках. Александр, ломая сухой кустарник, подошел: -- Тихо, дурак! Люди кругом не спят! -- Ну и фиг с ними, - сказал Игорь. - Давай сюда, здесь никого нет. Входная дверь вообще была вскрыта, а в квартире - ну, полный разгром, полнейший... -- Уходить надо, - мальчика непроизвольно передернуло. - Милиция может в любой момент приехать, наверняка кто-нибудь вызвал. -- Почему? -- Стрельба же была! Меня тут один заботливый предупредил. Игорь осторожно потрогал оставшиеся в раме осколки: -- Да уж, судя по квартире, шумновато было... Он повернулся спиной и уплыл внутрь. Александр скользнул вдоль стены - снова в подворотню. Однако теперь строптивые ноги не позволили так просто ждать. Мальчика неудержимо всосало во двор. Привычное петербургское пространство, стиснутое угрюмыми пятиэтажными стенами, встретило его с молчаливой настороженностью. Он осмотрелся. Напротив была другая арка, выводящая куда-то в хмурое нутро прилегающего к сточной канаве району. Центр занимало подобие скверика, в котором торчала вентиляционная будка бомбоубежища. Впрочем, пространство недолго оставалось молчаливым. -- Малыш, это ты тут все бродишь, что ли? - простонали откуда-то сбоку, справа. "Бежать!" - скомандовали ноги. Он застыл. Справа в углу двора темнел спуск в подвал: вниз вели ступеньки, огороженные бетонным поребриком и накрытые сверху жестяным козырьком. Стандартно страшный спуск. Как и все в этих охраняемых государством трущобах - одинаково, выверено, безотказно страшное. -- Малыш, не бойся, - звучал голос дяди Павла. Александр, ватно ступая, сдвинулся с места. Асфальт тяжело толкался в голову. Дядя Павел обнаружился легко, он ведь не прятался, он просто лежал, приподымаясь на одной руке, и чуть высовывался из приоткрытой ржавой двери. Голова и плечи были внизу около ступенек, остальные части тела - внутри подвала. -- Где Игорь? - в муках выдал он. -- В квартире. Смотрит, как там что... -- Разведчик, - пошутил сосед без малейших обертонов смеха в голосе. - Штирлиц поганый... На улице никого не заметил? -- Кого? -- Например, человека в сером пиджаке... И брюки тоже серые, у них это любимый цвет костюма. -- На улице вообще никого. -- А машина? Черная "Волга". Казенная, что ли? РАФ еще может быть, автофургон синего цвета. -- Да нету никаких машин! Дядя Павел пошевелился и вдруг застонал - пронзительно, хрипло. -- Сашок, спустись сюда, - он приподнял белесое лицо. Мальчик исполнил. Под ботинком крошилась штукатурка. Из подвала несло болотом. Сосед покоился на своем плаще, неестественно согнув одну ногу в колене и прижав ее к животу. Рубашка была задрана, футболка разорвана, мало того - согнутая нога примотана и завязана предварительно снятыми штанами. Дядя Павел оказался без штанов, в одних трусах! А на шее его зачем-то болталось грязное полотенце с вырезанными дырками. Впрочем, сумерки не давали разглядеть деталей - изображение было нечетким и даже не цветным. -- Что с вами? - наконец удивился мальчик. -- Видишь ли, он в меня все-таки попал. -- Как это - попал? -- Здоровая тупость украшает настоящего мужчину, - сказал сосед. - Ранили меня, малыш, вот как в жизни бывает... Что если ты мне поможешь дойти до моих "жигулей"? Во дворе появилась новая тень. Брат! Мальчик отчаянно замахал рукой, боясь нарушить тишину затаившегося в тревоге двора, и брат заметил, подбежал. -- Ничего себе! - выдавил Игорь, увидев. Лицо его скривилось. Конечно, картинка была малоприятной, не для тонких натур - как и все картинки прошедшей ночи. - Что, тоже убили? -- Ранен! - зашептал мальчик. - Это в него стреляли, понял? -- Жена еще не вернулась? - спросил дядя Павел. Голос был слабым, на грани исчезновения. Игорь наклонился к лежащему человеку: -- Какая жена? -- Жена этого майора. Она была в невменяемом состоянии, сразу куда-то удрала... буквально вся растерзанная... Значит, в квартире ее нет? -- Там пусто. Какого майора? -- Как какого? Твоего друга-оперативника. Между прочим, его тело в РАФе валялось, среди полуфабрикатов и ксерокопий... -- Вы имеете в виду капитана-сержанта? - уточнил Игорь. - Почему "друга", вы что! -- Майор госбезопасности Егоров, - дядя Павел поправил его. - Игорек, не надо врать, мы же взрослые люди... Только зачем так подло? - Он с трудом развернул голову на собеседника. -- Послушайте, - возмутился Игорь, - ну чего вы все время обо мне намекаете! -- "Об тебе". Писатель... Перестань, я все знаю про твою повесть. Кто тебе публикацию организовал, знаю. Эта московская газетенка, "Русские горки", она же насквозь "гэбэшная", схвачена Службой Порядка на корню. Может, потому и популярной стала... А повесть твоя крутая, мне понравилось. Поздравляю. -- Ни фига понять невозможно. Шутите вы, что ли? Программист не ответил. Он замолчал, отдыхая. Ему явно было не до шуток, тогда Игорь развернулся к младшему брату: -- Ты не знаешь, чего он ногу примотал? Александр пожал плечами. -- Бедро, - ожил сосед. - Насквозь, зараза, под самой попой вышло. Кровь, кажется, удалось остановить. Он уже примерился мне наручники, а я его... а он успел выстрелить... -- Кто успел выстрелить? -- Товарищ твоего майора. А то, может, непосредственный начальник, если судить по "Волге". Пока он в себя приходил да подымался, я в окно... Сюда доковылял, а он подумал, что я на том РАФе... Скакал за фургоном, орал, стрелял! Как в кино... Шофер вовремя очухался, наверное, когда в меня из "мигунова" долбанули, и сразу рванул с места. Нет худа без добра, вот так, парень... Еще вопросы будут? -- В институте тоже фургон был, - вспомнил Игорь. - И на фотографиях. -- Да все же ясно! - зашипел мальчик. - Те, которые "жандарма" в фургон запихали, сразу из института сюда и двинули! Дежурный им адрес в записной книжке показал! Дядя Павел, кажется, развеселился: -- Ишь, ясно ему... - впервые у него получилась усмешка. - Правильно, Кузьмичевы детки и здесь были. Не везет им сегодня, даже жалко их. Игорька хотели - не получили, меня хотели - не получили... жену майора увезти и допросить - и то я помешал! Вот как в жизни бывает, парни... Вы труп в кладовке оставили? -- Мы дверь обратно на замок закрыли, - голос Игоря внезапно осип. -- А зачем вы сюда поехали? - спросил Александр дядю Павла. -- Изъять кое-что надо было, малыш. -- Где ваша машина? На набережной? -- Нет. Тут проходной двор, вторая арка выходит в переулок, параллельно каналу. Я очень удачно им с тыла зашел, они совсем не ждали, детки... Ну что, Игорь, поможешь мне дойти? Или твоего младшего просить? -- Почему младшего? - вспыхнул герой и сделался резко деловитым. - Вы голый пойдете? После чего настало время страданий. Штанины были развязаны и общими усилиями возвращены на место. Раненый терпел. Нога была выпрямлена, обувь одета - он терпел, поскуливая. Когда его установили вертикально, оказалось, что он немыслимо белый, что он трясется, что вся его одежда в темных пятнах, а когда его подняли по ступенькам, он качнулся назад и удивленно сказал: "Ой, не понимаю...", хотя ничего особенного не произошло, просто опять пошла кровь, сначала вяло, потом зримо, но отступать было некуда. Когда миновали скверик, дядя Павел принялся оживленно бормотать, громко и бессмысленно, о том, что он загибается, о том, что пленочки-то у майора все-таки не подотчетные, что он правильно чувствовал, вот пусть теперь попробуют его взять, умники в серых костюмах, он им в самые морды - мол, какие секретные базы данных, какие евреи, о чем вы, родные! - лишь бы не загнуться к тому времени... И только в переулке дядя Павел прервал бред, чтобы обратиться к Александру уже вполне осмысленно: -- Малыш, ты знаешь Штерна? Толстяк такой, наверняка видел когда-нибудь... Позвони ему, пожалуйста. Прямо сейчас. Пусть немедленно приезжает и, если сможет, пусть врача захватит. Скажи, что плохи мои дела... Еще скажи, что махор теперь у меня, нам повезло... Хотя про это не обязательно... Запоминай телефон! На этом он вдруг закончил речь. И обмяк, вырвался из непрочных рук, ужасно упав на асфальт. Обидно, ведь до машины оставалось всего несколько дружных шагов. УТРО (развязка) Действие N4: ПРИХОЖАЯ Первым его желанием было выскочить обратно на лестницу. Нелепо. И стыдно. Да, на лестнице хорошо, безлюдно, почти не страшно. Попутчики в полном составе уже скрылись в квартире дяди Юры - он специально дождался, пока наверху чмокнет обитая дерматином дверь. Но ведь здесь его дом! К тому же отступать поздно: ригельный замок и дверные петли щедро наполнили воздух предательским звуком... Прихожую занимал Андрей Петрович. -- Вы с ума сошли! - громко шипел сосед в телефонную трубку. - О чем вы! С чего вы взяли, что я лгу! Нет мальчика, ну где я вам его возьму?.. И наконец сообразил, что кто-то явился его послушать - оглянулся через плечо: -- Так! Молодые люди изволили вернуться! -- Здравствуйте, - ожил Александр. - Я, это... -- Получайте своего ребенка, уважаемая, - свирепо сообщил Андрей Петрович в микрофон. И сразу пошел прочь, оглушительно положив телефонную трубку на полку. Свернул он почему-то не к себе, а напротив - в кухню. Кушать приспичило, что ли? В пять утра?.. Александр посмотрел вслед исчезнувшей фигуре и неохотно шагнул к аппарату связи. -- Але, - был послан начальный импульс. Ответный сигнал пришел мгновенно: -- Сашуля! Что он с тобой делает, что! Содрогнулись кабели: на другом конце бушевал шторм. -- Он вроде бы завтракает, - удивился Александр. - Ничего такого не делает, мама, честное слово. Шторм дал паузу. Шквальные порывы звуков вдруг обессилили, сменились бесплотным электрическим шуршанием. -- Почему ты не подходил к телефону? - Мама прервала краткий миг тишины. Голос ее был уже слаб, прерывист, сух. -- Я мусор выносил, - ловко сориентировался мальчик. -- Мусор... Тебе тоже не спится, Сашуля, да? Родной мой... Помощник мой... Она отчетливо задыхалась. Говорить ей было трудно, слишком много воздуха потребовали предыдущие реплики. -- Что-нибудь случилось? - спросил тогда он. Опять была пауза. -- Куда ты положил пакет? Тот, из-под вешалки? -- Выбросил. В мусорный бак во дворе. Я, кстати, из-за этого и пошел ведро выносить... -- Что, прямо сверху бросил? -- Да ну, мама, я глубоко закопал, ни одна собака не найдет. Она устало согласилась: -- Может быть, и правильно... - обрела прежний голос. - Только не забудь руки помыть! - Она почти успокоилась. -- Чего случилось-то? - повторно спросил мальчик. -- Как бы тебе обьяснить... Нет, нет, Сашуля, не волнуйся! Просто я лежала, никак заснуть не могла и неожиданно подумала, что если не Игорь пакет спрятал, значит, кто-то другой из квартиры. -- Само собой, - кивнул Александр обшарпанной стене. -- Ты тоже об этом догадался? - обрадовалась мама. - Умница моя, золотая головушка... Подумала я и за телефон сразу схватилась. Ты ведь дома один, а когда Андрей Петрович отказался тебя позвать, то я окончательно психанула, всякую жуть себе напредставляла: будто он на пару с Бэлой Исааковной, с подружкой своей свихнувшейся... Мама легонько всхлипнула, без слез. -- Они что, были знакомы? - шепотом поразился Александр. Герой оглянулся и затравленно посмотрел в сторону кухни. Оттуда расползались странные звуки. Железной щеткой подметали пол - шварк, шварк, шварк. Тяжело, равномерно. Негромко, но вполне отчетливо. Чем там сосед занимался? -- Мерзавец, - тускло сказала мама. -- Кто? -- В свое время Андрей Петрович и познакомил Бэлу с Юрием. Где он только раскопал ее, хамку такую? Никогда не прощу, никогда... Осеклась. Молча вздыхала в трубку. "Мерзавец... - эхом отозвалось под дужками очков. - Познакомил с Юрием..." Александр прикрыл глаза, всего лишь на миг. "Конечно, я ведь еще маленький, - вспомнил он. - Ничего ты мне не расскажешь, идиотка, трусиха воспитанная. Про себя, про папу моего... Противно, ну до чего противно..." Было противно. В проводах застряло молчание. В горящем ухе, стиснутом пластмассой, безудержно пульсировало. Космос наполняла тоска. Вот только к странным звукам, выползавшим из кухни, прибавился вдруг новый - мужской голос забубнил что-то сердитое, неразборчивое. -- Мама... - позвал сын, распахнув глаза навстречу коридору. - Скажи, а почему... Почему "мерзавец"? -- Сашуля, я тебя умоляю, - сразу заторопилась она. - Ляг, попробуй заснуть... - и фальшиво пообещала. - Я потом все объясню, ладно? -- Ладно, спокойной ночи, - звонко согласился Александр. Он решительно отнял мамин голос от уха. "Обязательно вымой ру..." - успело квакнуть в трубке, прежде, чем неумолимый детский палец раздавил канал связи. Уже открывая дверь к себе в комнату, Александр сообразил, что означали кухонные звуки. Очень просто: добрый доктор Андрей Петрович мерил тяжелыми шагами коммунальный вакуум, шаркая знаменитыми шлепанцами, и разговаривал сам с собой. "Безумие какое-то, что за ночь, что за ночь!" - донеслось внятное восклицание. Но, к сожалению, кроме этой важной информации ничего другого разобрать не удалось. К сожалению. Монолог: НА ДИВАНЕ В комнате, мягко говоря, непорядок. Таз с марганцовкой на табуретке стоит, отнести и вылить его было некогда. Пол залит, грязь размазана - мы же обувь сегодня не снимаем. Ладно, Жанна уберет, когда вернется. Плюс я добавил радости в дом со своим обыском, так что обстановка непринужденная... Не ожидал я от Игорька такой прыти! Ведь целый месяц темнил, скрывался от нас. Даже больше - два месяца. Первая газета имеет номер восемь, а наверху написано - февраль. Со следующего уже - март, март, март, потом идет апрель - и так до пятнадцатого номера. Газеты в специальной папке лежали, в нижнем ящике стола, там, где Игорь остальные свои писульки держит. Теперь - у меня на коленях. Перебираю их, листаю. Рассматриваю нашу с Игорем общую фамилию, напечатанную этак жирно, красиво, и думаю: нет, не может быть, ошибка какая-то... Дядя Павел наверху, у Бэлы в квартире. Штерн временно наплевал на всякую конспирацию и привез его прямо в штаб. Ведь к обычным докторам в больницу нельзя, как-никак огнестрельное ранение. С другой стороны, квартира Бэлы рядом с коммуналкой, где раненый живет, очень удобно... Короче, повезло им, лестница была пустой. Еще только пять утра, нормальные люди спят. Точнее, _уже_ пять утра. Кроме того, дядя Павел успокоил Штерна: все в порядке, мол, махор изъят, несмотря на приключения со стрельбой. Следствие, мол, закончено, забудьте. Штерн сначала не врубился, что за "махор" такой, тогда дядя Павел сделал ему замечание: "Специалист вашего уровня обязан знать терминологию серьезных людей." А потом выворотил карманы. Там было несколько звуковых кассет и мотки фотопленок. "Вы уверены, что копий нет?" - тут же разволновался Штерн. Дядя Павел ответил, что "скоро узнаем", и на том решили ехать к Бэле, потому как скорее надо было, скорее, скорее. Он точно загибался, не притворялся вовсе. Смотреть невозможно было, очень страшно... Правда, экстрасенс, которого Штерн с собой привез, помог. Дядя Павел к тому времени, как они появились, снова сознание потерял, и уже вроде бы насовсем, а тот мужик лег с ним рядом, прямо на асфальт, зашептал что-то, глаза закрыл, и наш раненый сосед вдруг привстал - такой удивленный-удивленный! Потом мужик ему руками кровь остановил. Натурально! Гнусаво спел, раскачиваясь - и готово, можно лезть в машину. Сосед даже стонать опять начал, а то ведь совсем уже молчал... Экстрасенс был тем самым якутом, которого дядя Юра ждал. По-русски плохо говорил. Одет был глупо: толстый халат на голое тело, отличные замшевые штаны, сапоги. Штерн на эту ночь зазвал его к себе в гости, наверное, для каких-нибудь гнусных целей. Якут ведь не экстрасенс на самом деле, он даже обиделся, когда я его так назвал. Штерн за него вступился, говорит, что наш друг из солнечного Бодайбо является шаманом, причем настоящим, без дураков, что он прибыл сюда выдержать очередное испытание. В Питере, оказывается, очень много злых духов. Короче, он к нам потренироваться приехал. Меня тоже посадили в машину, возле стонущего дяди Павла. Игорь попросил ребенка до дому подбросить, а сам остался - там на канале Жанна спала. Как они будут с дежурным выкручиваться? Жуть. Меня трясет всего, когда подумаю... Для начала дядя Павел рассказал Штерну про квартиру майора. История, между прочим, не хуже, чем в видео. Он подъехал с тыла, вышел через проходной двор на набережную, заметил знакомый автофургон, понял, что его опередили, подбежал и вырубил шофера. Кстати, предварительно он обкрутил лицо полотенцем, чтобы не узнали и не запомнили. Потом вырубил мужика, который возился внутри машины. Тот мужик завязывал ноги какой-то женщине. Она была избита, рот у нее был заклеен лейкопластырем, а рядом лежал мертвый майор, вывезенный из института. Когда дядя Павел убрал со рта женщины лейкопластырь, выяснилось, что она - жена майора. Он соврал, будто коллега ее мужа, даже удостоверение показал... Я сразу встрял: какое-такое, мол, удостоверение, но он почему-то замял тему... Развязывая женщину, дядя Павел коротко с ней поговорил. Ночью ее разбудили двое бандитов, которые сами открыли дверь и спокойно вошли в квартиру. Ключи, наверное, эти бандиты у майора нашли. Они начали задавать разные глупые вопросы - кто такой ее муж, чем занимается и так далее. Обыскали квартиру. Заклеили ей рот, чтобы не кричала, и потащили на улицу. Тащил один, второй остался дома. В машине женщина увидела труп мужа и сошла с ума, поэтому, когда дядя Павел ее окончательно развязал, она помчалась куда-то вдоль канала - в одной ночной рубашке. Второй бандит собирался поджечь квартиру, но не успел, наш сосед его тоже вырубил. Эффект неожиданности - полезная вещь, если случайно попадаешь в видеобоевик. Квартира майора была уже хорошо обыскана, дядя Павел просто забрал интересующий его "махор" и собрался исчезать, как вдруг явился настоящий коллега майора. Дело в том, что жена очень волновалась, звонила мужу на работу, разыскивала его, потому что еще раньше он сам позвонил ей домой и сказал, чтобы она ни в коем случае никому не открывала дверь. Она тогда спросила, почему, а он объяснил: убрали важного "фигуранта" - ужасно смешное слово, - кто и зачем, непонятно, а у них дома материалы на этого фигуранта хранятся. Потом майор снова звонил домой, часов в одиннадцать вечера. Сказал, что ничего страшного, ситуация проясняется, он сейчас едет домой, только в учебное заведение одно надо заглянуть. Так и не приехал, вот она и подняла тревогу... А дальше известно - боевик закончился ранением главного героя и чудесным появлением двух братьев. Хорошо, что коллега майора не успел вернуться в квартиру, наверное, до сих пор преследует РАФ по городу. До нас с места происшествия выполз очухавшийся бандит, который скрылся в неизвестном направлении. Мы с Игорем и Жанной в самое время подъехали, ни раньше, ни позже, будто кто-то заранее просчитал все события. Блеск! После Штерна дядя Павел решил уже со мной побеседовать. И мы с ним сразу поссорились. Потому что он начал вопросы задавать, ну будто я ему на допросе! Хотя, конечно, я его понимаю. Этой ночью информация всем нужна. Особенно, если человека убил и боишься, что повяжут... Так прямо и врезал ему при Штерне, чтобы не мог меня потом пристукнуть. Не выдержал. Дядя Юру, говорю, вы к электричеству присоединили, а теперь выспрашиваете, что да как! Он выпучился на меня, чуть глаза не выронил: мол, какими фактами ты располагаешь, дружок? Какими фактами?! Шнуров и баллончика в квартире ему мало? И того, что он "тайным советником" состоял при Бэле? И того, что около "черного хода" выше этажом торчал во время убийства? Он меня выслушал и согласился. Да, мол, улики серьезные, особенно предметы убийства в свалке под вешалкой... Тут мы и помирились. Он дал честное слово, что не убийца, ведь у него нет ни малейших мотивов. А чтобы я не сомневался, он сам готов ответить на мои вопросы. Короче, не обвинил бы я человека, не добился бы ничего. Вот так всегда дела и делаются... Дядя Павел объяснил, чем занимается банда в Игоревском институте. Оказалось, такой ерундой, что рассказывать смешно! Не оружием, не наркотиками, не фальшивыми деньгами. Боже упаси! Они всего-навсего превращают наши видеомагнитофоны в иностранные. Натурально! Покупают аппараты прямо с заводов и штампуют для них новую упаковку, под известные фирмы. Ведь у нас все видики - лицензионные, целиком из иностранных деталей собираются. Лейблы изменил, и вещь в полтора раза дороже стоит. А для некоторых марок вообще ничего не надо переделывать. Фирменные паспорта для видеомагнитофонов они в своей типографии размножают, чтобы и комар носа не подточил. Берут один настоящий паспорт и гонят с него тираж. Там в институте хорошая копировальная машина есть, где-то за железной дверью спрятана. Потом товар запаковывается и продается на Юг, на Север или на Восток, подальше отсюда. Банда ведь большая, настощая мафия. И они, конечно, не только видеомагнитофонами занимаются, но практически всей бытовой электроникой. В Игоревском институте что-то вроде филиала, остальную технику подделывают и готовят для продажи в других местах. Главным образом в учебных институтах, где контроля - ноль целых, ноль десятых. Мафия большая, потому что и деньги, оказывается, большие. По словам дяди Павла, наш культурный Санкт-Петербург начинает потихоньку конкурировать с китайцами по части подделок, во всяком случае, в России иностранцев уже далеко за Урал оттеснили. Собственно, систему с переделкой аппаратуры дядя Павел и придумал, если, конечно, не наврал. Лет пять назад придумал, ради чистой хохмы, но зачем-то поделился идеей со своим старым дружком... как его полностью-то... Лев Кузьмич Клин, начальник чего-то там "опытно-производственного". А тот, будучи сволочью со стажем, заинтересовался! Пошел на поклон к еще более крутым сволочам, свернул другие свои делишки и организовал идею на практике. Дядя Павел узнал про это и запасся компрометирующими материалами. Решил подстраховаться на всякий случай, компания-то нешуточная оказалась. Вдруг пригодилось бы? Наш сосед запасливый, обожает копить информацию, коллекционер хренов. Говорит: "Только так и поступает настоящий программист..." А что, материальчики ему действительно пригодились! Когда догадался он, что Игорь якобы шпион, так и пустил их в дело, чтобы чужими руками расправиться с предателем... Вот гад! Они ведь Игоря бы... это... и он прекрасно понимал, что они с человеком сделают! А Игорь за ним всю жизнь как хвостик бегал, в рот ему смотрел, дурачок, словечки и фразочки интересные за ним повторял... Кстати, те драчливые парни во второй раз к нам уже не за моим братом приходили, а как раз за дядей Павлом, решили, что он тоже предатель... Озвереть можно от всей этой глупости! Меня даже смех разобрал, когда к дому подъезжали. Раскудахтался я, как раненая курица - совсем нервный стал. Из-за идиота Игоря такую кашу заварить... Глупо, дядя Павел! Глупо, и все тут! Нельзя было попроще что-нибудь сообразить? Программист, называется!.. "А бы ты хотел, чтобы я заказ сделал? - спросил он вкрадчиво. - Правильно, есть фирмы. Но, к твоему сведению, Служба эти структуры насквозь знает, майор моментально бы установил имя заказчика..." Да ничего я не хотел! Гады. Озвереть можно... Вообще, он хорошо разговорился по поводу института - глаза разгорелись, даже временно мучиться перестал. Примерно о том, что наши ВУЗы всегда были сборищем людей, которые занимались чем угодно, кроме того, за что получали зарплату. По другому там все равно нельзя, система такая. Вот и получается, что туда идут либо какие-нибудь свободные художники вроде Игоря, либо откровенные сволочи. "Видишь ли, малыш, - объяснял дядя Павел, - возможность массового безделья - это и есть криминогенная ситуация..." А когда он совсем увлекся - мол, если в институтах технического профиля вроде Летательных аппаратов горе-изобретатели хоть престиж страны не роняют, то в Высшем технохиме, например, тупо и без затей наркоту на потоке варят, - вот тут я и спросил про Игоря. В самом деле, с чего он взял, будто мой брат стукачем работает?.. Сейчас пойду наверх. Еще минуту посижу, полистаю газеты. Приятно видеть свою фамилию напечатанной, надо же. Пусть даже имя не мое, а брата. Все равно фамилия-то моя тоже! Эту повесть я давно читал, в отпечатанном на машинке виде. Лично я сделал бы ее по другому, ну да ладно... Не ссориться же из-за того, что Игорь написал не так, как я хотел? Он назвал повесть "Клептоманией" - заумно, но смотрится вполне, особенно жирными буквами. Идея там красивая. Будто бы из нашей страны пошла по Земле новая болезнь, следом за СПИДом, которая называется "вирусной клептоманией". Болезнь очень опасная, человек в конце концов сходит с ума из-за непонятной психической чесотки, раздирающей изнутри. Чесотку назвали "клептозуд". Первые симптомы - это полные карманы чужих мелких вещей, причем человек и не помнит, как он их взял. Ворует машинально и ничего не может с собой поделать, пока не спятит. Клептомания - иностранное слово, означает "любовь к воровству". Болезнь передается через руки, когда здороваются. Сначала человек становится вирусоносителем, как при СПИДе, и только потом, если он что-нибудь сопрет, то заболевает. Короче, для развития болезни обязательно нужно совершить кражу, пусть самую микроскопическую, например, не заплатить за проезд. Существует всего два способа, чтобы не заболеть. Во-первых, никому не пожимать руку, а во-вторых, если уж подцепил вирус, никогда ничего не красть. Поэтому многие люди живут, не снимая перчаток, и вообще, перчатки стали жутким дефицитом. Один мужик даже утонул в обычном басейне, потому что и тренер, и те, кто плавал, побоялись его спасать. Всюду организуются специальные клубы, где пожимают руки только друг другу, и больше никому. Некоторые устраивают "танцы для рук" - вечеринки, куда приглашают друзей, которым абсолютно доверяют. Возникло и, наоборот, "Общество протянутых рук", где демонстративно пожимают руки всем подряд. С другой стороны, у вирусоносителей здорово портятся моральные тормоза, мешающие украсть, сами собой портятся, и ничего с этим нельзя поделать. Им сдерживать себя гораздо труднее, чем остальным людям. Страх заболеть, конечно, очень сильный, но вирусоноситель обязательно когда-нибудь сорвется, у нас в жизни ведь уйма нормальных поступков является кражей... В конце выясняется, что вирус уже мутировал. Появилась новая болезнь, о которой пока еще не догадываются. Все то же самое, но вместо психического клептозуда человек испытывает зуд "убить". Короче, идея в том, что болезни служат выполнению основных заповедей из Библии. По нарастающей они на Землю и приходят - СПИД, чтобы люди не занимались всякими неприличными делами, потом "не укради", потом "не убий"... Игорек там сюжет забойный выдумал. Заразившийся секретный агент расследует случаи убийства людей, сдавших на анализы микропробы кожи. Анализы сдаются на специальных пунктах, где анонимно обследуют. Так вот, оказалось, что... Тьфу! Сижу, время теряю. Давно пора наверх идти, продолжать разговор. Тем более, дядя Павел и сам очень-очень звал. Пообещал мне, что обязательно подумает и найдет убийцу. Главное, чтобы я ему поверил и никому ничего не говорил - ради этого, мол, он в лепешку расшибется. Я тоже пытался расшибиться - доказывал, что мой брат не стукач, рассказывал, как Игорь с Жанной в институте время провели... Бесполезно. "Зачем тогда, - он ехидно спрашивает, - в кармане у майора Егорова рабочий телефон твоего брата был?" И вообще! Дядя Павел ведь совершенно точно выяснил по каким-то своим каналам, что Игореву повесть напечатали по просьбе "оттуда"! Причем, высокой просьбе - такой, что не откажешь. Как эти чудеса объяснить? Не понимаю... Скорей бы Игорь появился. Может, он объяснит? Заодно посмеется, когда узнает, от какого на самом деле "великого и ужасного Кузьмича" бегал! Вместе посмеемся, а Жанна прискачет из кухни с шипящей сковородкой и будет обиженно спрашивать: "Вы чего? Вы чего?.." Действие N4: ПРИХОЖАЯ Появившийся из кухни призрак принялся одолевать пелену коридора, громыхая тапками. -- Опять куда-то бежишь? - удивился призрак издалека. -- Там, внизу... - выдавил мальчик. - Меня Игорь с Жанной ждут... Мы на дачу едем, а что? Попав на свет, призрак обрел плоть. Конечно, Андрей Петрович. Встал рядом - темный от бессоницы. Тяжко сопящий, придавленный чем-то скверным, ночным. Страшный. "Он не посмеет! - взорвалось в юной голове. - Он побоится свидетелей, и вообще - нет, нет, нет..." Мальчик сунул руку в карман штанов, стиснул трепещущими пальцами баллончик с газом. "А вдруг он заметит, что я без куртки?.." -- Ну, вы герои, - вполне мирно вздохнул Андрей Петрович. - Это хорошо - свежий воздух, никаких проблем... На губах соседа появилась беспомощная улыбка. И сразу исчезла, побежденная расползшейся по лицу тенью. -- Как себя Жанна чувствует? -- Вроде бы нормально, спасибо, а что? -- Поспать ей надо было, это я вам как врач говорю... - Андрей Петрович шумно вдохнул воздух, будто готовясь нырнуть, и с внезапной энергией спросил. - Что происходит, можешь ты мне объяснить? Смена тональности была слишком внезапна. Мальчик отступил на шаг, поближе к лестнице. -- Ничего такого, - промямлил он. - Честно... -- Вот семейка! - бессильно рассердился мужчина. - Сначала наговорили черт знает что, а теперь разговаривать не хотят. -- Почему не хотим разговаривать? У мамы просто настроение было плохое, и все. -- Зато у меня - лучше некуда... Итак, ты не можешь мне объяснить, что она имела в виду, когда угрожала милицией? -- Она, наверное, имела в виду... ну, это... что вы, оказывается, были знакомы с убитым дядей Юрой. -- Я? - возмутился Андрей Петрович, причем искренне. - Как раз с ним я никогда и не собирался знакомиться! Еще чего не хватало. С Бэлой - да, мы вместе в школе учились... В Вологде, до того, как я уехал в Медицинский поступать. Но причем здесь это? Все правильно, согласился Александр, не разжимая зубов. Сидели за одной партой, бегали вместе на каток, целовались в подъезде. "Мальчик с девочкой дружил, мальчик дружбой дорожил". Следовательша послушает и расплачется от умиления... Он завороженно смотрел - снизу вверх. Колотилось в горле, в плечах, в ногах. Мерзкими щупальцами расползалось из груди, мешая сформулировать страшную мысль до конца. Неужели? Неужели Андрей Петрович?.. О чем говорить, какими словами начинать допрос, было непонятно, и тогда малолетний сыщик опустил голову, уперевшись взглядом в пол. "Если что - лбом в живот ему, гаду..." - это нелепое видение, мелькнувшее в захватанных стеклах очков, логически завершило проделанную мозгом работу. -- Завидую я вам, молодежь, - снова пошло звуковое сопровождение. - Всю ночь гуляете, откуда только силы берутся? Ты уж прости меня, Александр, эти неприятности кого угодно идиотом сделают. -- А чего за неприятности? - В юной груди замерло. -- Позор, какой позор! - немедленно отозвался мужчина. - Понимаешь, я только сегодня обнаружил, буквально в двенадцать ночи... На вопрос он не ответил. Не мог - сказать? Язык не поворачивался - сказать? -- И что теперь? -- Теперь? Вот, жду своего оболтуса, чтобы получить объяснение, зачем он взял из стола розовые бланки, и для чего его дружкам понадобился морфолидон. А вы мне говорите - милиция. -- Какие розовые бланки? Мужчина прикрыл глаза и покачнулся. На лицо его вырвалось страдание: -- Розовые бланки, это такие специальные рецепты... - он овладел собой. - Ладно, наркомании бояться - детей не заводить. -- Но вы все-таки были знакомы с дядей Юрой? - недоверчиво уточнил мальчик. -- С чего ты взял? -- Это же вы познакомили Бэлу с дядей Юрой, я знаю. Андрей Петрович возмутился. Он мгновенно вылечился от тягостных воспоминаний пятичасовой давности. Как! Его обвиняют во лжи? Второй раз за ночь его обвиняют во лжи? В прихожей стало тихо: Андрей Петрович огорчился. Фаза возбуждения сменилась фазой торможения. Да, он недостоин людского доверия. Да, все правильно, ваш покорный слуга заслужил подобное к себе отношение, - примерно такой текст читался на измученном лице. Он смиренно просит прощения и предлагает выслушать его незатейливую историю, если, конечно, это хоть кому-нибудь интересно. Итак, давным-давно, когда Андрей Петрович еще работал на "скорой помощи", наткнулся он однажды на Бэлу - случайно, в столовой на Седьмой линии, куда половина городских бригад "скорой" съезжалась обедать. Там, к нашему сведению, кормили доброкачественно, что являлось и является большой редкостью. Встретились земляки-одноклассники в чужом огромном городе, и тут выяснилось, что повзрослевшая Бэла прибыла сюда из родной Вологды, чтобы покорить северную столицу мощью своего таланта, но ей, увы, элементарно негде ночевать... Взбудораженный рот то приближался, то удалялся. Во рту плясал квартет железных зубов. Противно пахло пустым желудком. Андрей Петрович добросовестно трудился, доказывая себе и людям, что он не лжец, однако интерес к его личности, откровенно говоря, уже угас. И пока тусклый объем прихожей заполняли картинки далекого прошлого - где Бэла напрашивается в гости к бывшему однокласснику, тем же вечером направляется к нему в коммуналку, умудряется застрять в лифте, причем застрять совместно с невзрачным, но обаятельным мужчиной по имени Юрий, висит над пропастью не менее двух часов, коротая время умной беседой, после чего оказывается в гостях этажом выше и успешно задерживается там до нынешнего дня, - короче, пока Андрей Петрович оживлял эти никчемные мертвые воспоминания, Александр сражался с хохотом. Но когда силы кончились, когда изнуренные в борьбе губы затряслись и начали предательски расползаться, выпуская на волю дурацкие звуки, оратор внезапно остановился: -- Что с тобой, ты плачешь? -- Вы испугались, будто моя мама про ваши таблетки милиционерам расскажет? - прыгающим голосом спросил мальчик. Он разжал кулак, потеющий в кармане штанов. Отпустил баллончик. Оказывается, весь разговор он провел с оружием в руке, готовый в любую секунду нажать на спуск! Герой... Он развернулся, вытащил липкие пальцы наружу и начал открывать замок. -- Это не таблетки, - машинально возразил сосед ему в спину. - И вообще, о чем, собственно, речь?.. КОНЕЦ ДЕЙСТВИЯ N4 Действие N3: ТРАМВАЙНЫЕ ПУТИ На Землю его вернул первый трамвай. Игорь открыл глаза и посмотрел вокруг. За вспотевшими стеклами автомобиля была настоящая весна. Облака покинули город, отдав мокрые улицы выползающему из-за крыш солнцу. Трамвай перемещался по мосту, сотрясая воздух железом. Игорь машинально глянул на часы: он отсутствовал всего пять-десять минут, причем, где был, совершенно не помнил. Осталось в памяти что-то теплое, белое, да во рту остался привкус несостоявшегося сна. А телу, откровенно говоря, было холодно. Откровенно говоря, знобило. Игорь обернулся: Жанна спала на заднем сиденье, так и не просыпалась с тех пор. Не слышала, как он влез в салон. Не видела, как далеко сзади к тротуару подкатывал милицейский патруль, опоздав к событиям часа на два, как бродили между подворотней и грязно-желтой машиной вялые сонные фигуры в грязно-серых одеяниях, как погрузились обратно и уехали... Пусть поспит, решил Игорь. Еще чуть-чуть, самую капельку. Только неудобно ей, шея потом болеть будет, рука занемеет. Натерпелась, бедняжка. Джинсы и куртка в жутком состоянии, а лицо... Боже, что этот гад ей с лицом сделал! Этот гад, который в кладовке... Его затрясло по-настоящему. Чтобы успокоить закрутившийся в голове вихрь, он расстегнулся, сунул руку вовнутрь, нашарил в кармане рубашки листок бумаги. И новая забота вытеснила остальные. На бумажке были записаны два телефона - домашний и рабочий, кроме того, имя - "Марина Евгеньевна Мелкач". Следовательша. Она дала младшему брату свои координаты, специально для него, для Игоря, чтобы он перестал скрываться от милиции... "Да не скрываюсь я! - ожгло молодого человека. - Не мог же я ночью звонить!.." Первый трамвай ясно показал, что уже утро. Теперь звонить было можно. Нужно. Хлопать дверцей не стал, просто прикрыл. Позвоню, и тогда Жанну разбужу, думал он, двигая нетвердыми ногами. Будем решать, как быть с тем инженером-головорезом. И вообще, как быть. Как отныне жить дальше, как забыть это дергающееся в руках тело, эти глаза... "Что же мы натворили!" - с ужасом думал он, залезая в телефонную кабину. Удивительно, но аппарат был исправен. Возможно, хулиганы в здешние трущобы боялись по ночам ходить, или служба связи объезжала точки совсем недавно - меняла изуродованные трубки, устанавливала выдранные диски. Игорю везло невероятно. Им всем везло. Вечер, ночь и утро нескончаемого всеобщего везения. Кто делал события столь изощренно неправдоподобными, кто управлял энергетическими цепями случайностей? Разумеется, молодой человек не задавался подобными вопросами. Он положил в щель стертый жетон и набрал номер, сверяя каждую цифру с бумажкой. -- Есть, Мечкач слушает, - сказал сонный женский голос. -- Извините, если разбудил, - включился Игорь. - Здравствуйте. Дело в том, что... -- Разбудил, разбудил, - перебили его. - Ты кто? -- Я? Игорь. -- Ясно, что не Маша... - женщина вдруг приглушилась и сказала кому-то в сторону. - Спи, это не из Управления... - и снова вошла в самое ухо. - Ты какой Игорь? -- Вы же сами просили позвонить! - взял он инициативу. - Вы когда с моим младшим братом разговаривали, передали ему, чтобы я от вас не прятался. -- Подожди... Когда разговаривала? -- Вечером, - сказал он, потихоньку потея. - У нас на лестнице убийство произошло. -- А-а, ты тот Игорь, который сосед, - догадалась капитан Мелкач. Некоторое время она молчала. Точнее, издавала звуки. Неприличные были звуки, влажные, рождающие в голове разные неподходящие случаю образы. Игорь слушал, слушал и наконец понял, что следователь просто-напросто зевает. -- Вот так... - устало констатировала женщина, закончив. - Три часа всего спала. Что же вы со мной делаете, мальчики мои дорогие... -- Брат мне сказал, что меня в убийстве подозревают, - якобы небрежно бросил Игорь. - Лично я вообще не спал из-за вас. -- Твого брата никогда не пороли, очкарика нахального. Ты сам такой же или еще умнее? -- Не знаю, - растерялся он. - А что? -- А то, что никто тебя не подозревает. Пока. Очень профессионально было исполнено это "пока". Игорь поджался, потея все быстрее. Следовательша продолжала: -- Нам для начала поговорить надо. Есть кое-какие обстоятельства, не очень для тебя приятные... - Она шумно собралась с мыслями, дыша в микрофон. И вдруг вспомнила. - Вы на даче почему от нас убегали? -- Да не было меня на даче! - возмутился Игорь. - Это сокурсники! Я разрешил переночевать, и ключ дал. -- Побежали-то почему, спрашиваю. -- Испугались, наверное. Милиция же... -- Чего милиции бояться, - с неменьшей силой возмутилась женщина. - Дети малые, да? Небось, хотели безобразие устроить, а мы кайф сломали. Правда, девчонок я не заметила... Признайся, ты ведь был с ними в доме? -- Мы с подругой в кино ходили, - запустил Игорь приготовленную версию. И тут же поправился, чтобы не подумали чего-нибудь такого. - То есть не с подругой, а с невестой. -- Подруги, дачи, вечеринки, - очень понимающе произнесла женщина. - Оснований подозревать кого бы то ни было в изнасиловании у меня нет. А так же в растлении малолетних, в гомосексуализме или в надругательстве над крупным рогатым скотом. Так что не бойся. Кино-то какое? -- Детектив. -- Милиция там, конечно, плохая? -- Почему, хорошая. А поговорить нам о чем надо? Следовательша помолчала, размышляя над вопросом. -- Сделаем так, - ее голос ощутимо вял, буквально с каждой репликой. - Сейчас спим. Днем придешь к нам в отдел, часам к десяти. -- А по телефону нельзя? - испугался Игорь. -- Слушай, мальчик, я полночи не спала, - это был последний всплеск энергии. Он попросил, нервно цепляя ногтем эмаль на телефонном брюхе: -- Ну хоть о чем? Из-за матери, наверное? -- Нет, не из-за матери. С ней я отдельно поговорю. Из-за твоей подружки, из-за девочки твоей. -- Какой подружки? - он моментально отупел. -- У тебя их много, да? Извини, недооценила. Из-за той, которую Жанной зовут. - На другом конце кабеля опять продолжительно подумали. - Все, отбой, - решила женщина. - Это серьезный разговор, официальный, нельзя же так. Значит, договорились, встречаемся в десять, - она мучительно зевнула. И прямо на зевке отключилась. -- Не из-за матери? - пробормотал Игорь, слушая учащенное биение гудков. Он заторможенно нашарил в кармане куртки новый жетон, растерянно глядя на автомобиль. Салон не был виден: из лобового стекла светило солнце. Что там - внутри салона?.. Ожидание катастрофы подступило вплотную, от этого чувства немела кожа, пустела грудь, сводило скулы. Он набрал телефонный номер, временно победив тахикардию электрических сигналов. -- Есть, Мелкач... - вяло шевельнулось в трубке. -- Ну, пожалуйста! - взмолился Игорь. - Причем тут Жанна? А я вам тогда скажу, кто убийца, мы с братом точно знаем, этот человек у нас в квартире живет. -- Ты! - страшно сказали ему в ухо. - Долго вы мне еще спать не будете давать, мужики поганые! - Что творилось на том конце, к счастью, не было видно. - Да не тебе я говорю, чего вскочил... - это уже в сторону. - Вот что, мой дорогой! Лично мне пока известен только один человек, у которого были причины совершить убийство. -- Кто? - выдавил он. -- Ты. Разве не так? В трубке вдруг зашуршало, будто по микрофону елозила ладонь. Слышались глухие акустические всплески - похоже, там ругались. -- Все, ты мне надоел, - беседа возобновилась так же внезапно. - Отвечай на мои вопросы быстро. Хоть на секунду задумаешься, я тебя арестую, наглеца! Кто и когда тебе сообщил, что твоя подружка с ним спит? -- Че... чего? С кем... спит? -- С убитым. Быстро - кто и когда. -- Никто. Подождите, я не понял... -- Тогда при каких обстоятельствах ты об этом узнал? -- Подождите! - забился в телефонной кабине человек. - Не понимаю я! -- Только не ври, что ты ничего не подозревал, - брезгливо предупредила следовательша. - Рядом жили, все у тебя на глазах было. Или ты такой лопух? Он завизжал, срывая горло: -- Наоборот, это вам врут! Кто вам наврал про нас? Счастливая догадка ворвалась в голову. Опять подставили! Вот он, след - ухватить, не потерять... -- Прекрати истерику, все ухо заплевал, - спокойно сказали ему. - Воплями меня не убедишь, имей в виду. -- Да с чего вы взяли, с чего? - Человек изнемога