обиль Луиджи ловко сновал во все увеличивающемся потоке машин, в то время как с противоположной стороны Джакарты к посольству подъезжала другая автомашина. Сидевший в ней человек вырулил метрах в ста от посольства и не спеша закурил. Луиджи, едва не столкнувшись с проезжавшим рядом "Ситроеном", зло выругался. Человек снял темные очки, протер их, отложил в сторону. Затем достал "дипломат", лежавший на заднем сиденье. Луиджи взглянул на часы - он уже опаздывал. Из чемоданчика стали появляться детали снайперской винтовки. Для того чтобы их собрать, понадобилось еще две минуты. Автомобиль Минелли уже подъезжал к посольству, когда за нарушение правил его остановил полицейский. Винтовка была собрана и теперь лежала на коленях водителя. Посмотрев еще раз на посольство, человек улыбнулся и включил радио. Играла легкая джазовая музыка. Наконец-то избавившись от полицейского, Луиджи с нетерпением выруливал на соседнюю полосу. До посольства оставалось ехать два квартала. Он еще раз бросил взгляд на часы. Не надо было предупреждать их заранее, вот теперь обязательно опоздаю, подумал он. Сидевший в машине закурил еще одну сигарету и чуть прибавил громкость. Пел Армстронг. Красный свет заставил Минелли прождать добрых полминуты. Через дорогу шла какая-то женщина, неся на руках сынишку. Тот улыбался. Луиджи подмигнул ему, вспоминая о своих детях. Сын просил привезти новый пистолет. Игрушку. А он уже в третий раз только обещает. Надо будет на обратном пути заехать в магазин. Хотя лучше всего это сделать в Италии. Человек докурил сигарету и лениво выбросил окурок из окна. Стрелки часов на его руке приблизились к намеченной минуте. В конце улицы показалась машина Луиджи. Винтовка на коленях дрогнула. Минелли резко затормозил почти перед самым зданием. Винтовка поползла вверх. Достав ключи, Луиджи вспомнил, что документы в пиджаке, и, перегнувшись, взял пиджак. Винтовка точно легла на грудь. Луиджи вышел... Прицел совпал с его фигурой. Луиджи сделал шаг. Выстрел. Еще один. Первый выстрел оказался роковым. Он пришелся точно в затылок. Пуля вышла из горла, и тугая темно-красная струя залила рубашку. Вторая пуля попала в падающее тело и пробила печень, застряв в теле. Обе раны были смертельны, но очевидцы говорят, что Луиджи успел еще улыбнуться. Стрелявший, бросив винтовку на сиденье рядом с собой, дал полный газ. Автомобиль скрылся из виду. Когда к месту происшествия прибыла полиция, никто не мог определенно сказать, откуда стреляли и кто. Мнения были различны и столь же категоричны. Впрочем, для Луиджи это уже не имело значения. Дамиано Конти был мертв, и Алан Дершовиц записал на свой счет первые тридцать тысяч долларов. Идеалы, которые всю свою жизнь защищал сотрудник ЦРУ и АНБ Дамиано Конти, и его совесть честного человека оказались несовместимы. Жаль, что это он понял лишь к концу своей жизни. Джакарта. День двадцать второй Известие о смерти Луиджи ошеломило обоих. Его привез Чанг в семь часов вечера с известием Дейли, что через час Гонсалес должен быть на борту самолета. Дюпре и Дейли должны были встретиться в аэропорту. Несколько минут все молчали. Лишь из соседней комнаты слышался веселый голос Муни, что-то напевающего. - Заткнись! - заорал Гонсалес. Голос сразу смолк, хотя Мигель, непонятно почему, прокричал по-итальянски. - Как его убили? - поинтересовался Дюпре бесцветным от боли голосом. - Выстрелом. Две пули. В затылок и спину. - Чанг был молчаливее обычного. - Это не триада, - покачал головой Дюпре, - слишком профессионально. Где это произошло? - У посольства. В тот момент, когда он выходил из машины. - Значит, его там ждали. Надо выяснить, кто из посольства знал, что Луиджи приедет туда в это время. - Даже после такого сообщения Дюпре мог логически рассуждать. - Уже выясняем. Мы передали дело в Интерпол. Я сам прослежу за ходом расследования. - Спасибо. Когда Гонсалес должен выезжать? - Сейчас. Мигель понимал, что отъезд необходим. Это приказ. И все-таки его душила ярость. Слепая, страшная ярость. Одна мысль, что он улетит отсюда, а убийца Луиджи будет ходить по земле, есть, пить, спать, приводила его в бешенство. Разумом он понимал, что ничего изменить нельзя, и это лишь усиливало его гнев. Прощание оказалось скомканным. Испуганный Муни даже не пикнул, когда Мигель, грубо толкнув его к машине, предложил лезть в фургон Чанга. Банкир, видимо, понял, что произошло нечто очень серьезное. Он видел, как изменились за несколько минут Дюпре и Гонсалес, и ни о чем не спрашивал. Отсутствие третьего мучителя лишь убеждало его, что дело нечисто. Но, увидев страшное лицо Гонсалеса, он побоялся спрашивать. Мигель пожал руку Дюпре. Все было обговорено заранее. Оба прекрасно знали, что им нужно делать. Но Дюпре вдруг прижал к себе Гонсалеса. - Береги себя. - И ты тоже. Больше они не сказали друг другу ни слова, но, когда машина тронулась, Мигель обернулся. Шарль одиноко стоял у пустого дома, глядя вслед отъезжавшей машине. Мы все чуточку сентиментальны, подумал Гонсалес. Дом уже скрылся за поворотом, а он все еще думал о Дюпре. Он вспомнил, что не успел передать привет Элен Дейли, и дотронулся до плеча Чанга, сидевшего за рулем: - Передай привет координатору. - Хорошо. Почти весь путь они проделали молча. Лишь когда въехали в город и свет мощных фар автомобилей ударил ему в лицо, он вспомнил, что не узнал главного. - Где сейчас Луиджи? - Его отвезли в центральный морг. - Это далеко? - Нет. Десять минут езды. Он помолчал и вдруг спросил: - А туда можно попасть? Кажется, даже невозмутимый Чанг опешил. Он резко нажал на тормоза. - Как попасть? - Ну заехать, что ли... - Нельзя, - убежденно покачал головой Чанг, - нельзя. Сразу узнают. Много полицейских. - А может, можно как-нибудь пройти? - Мигель все еще питал надежду, что сможет попрощаться с Луиджи. Чанг снова покачал головой. - Никак нельзя. - Да, да, конечно, - произнес разочарованно Гонсалес и повторил: - Нельзя. В приключенческом романе можно было бы рассказать, как Мигель Гонсалес, рискуя жизнью, проник в морг и попрощался с телом убитого товарища. В жизни этого не произошло. "Голубые ангелы" часто жертвуют многим, непомерно многим даже для очень сильных людей. Мертвым тоже отказано в их последнем праве на прощание. Такова уж эта жизнь.  * ЧАСТЬ IV *  РАСПЛАТА Рим. День двадцать пятый Древние всерьез полагали, что "все дороги ведут в Рим". И хотя в наши дни такое утверждение иногда оспаривается почитателями Парижа или Мадрида, Рио-де-Жанейро или Буэнос-Айреса, тем не менее факт остается фактом - до сих пор многие дороги ведут в Рим. Великий город! Если бы его стены могли говорить! Практически вся древняя история человечества разыгрывалась на его площадях и улицах. Они были свидетелями кровавых сражений и триумфальных шествий, гнусных предательств и высочайших проявлений человеческого духа. Основанный Ромулом в VIII веке до нашей эры, город постепенно стал центром всей мировой культуры, центром вселенной того времени, центром Великой Римской империи. Гордые и свободолюбивые римляне сначала отстояли свою независимость в бесчисленных войнах, а затем, превратившись в завоевателей и воинов, принялись покорять ближайшие земли. - Слава Риму! - и варвары содрогались от этого крика, бежали в ужасе народы, рассыпались империи, рушились царства. - Слава Риму! - и грохотали непобедимые римские легионы по Галлии и Британии, Африке и Арамее, Азии и Греции. Железные легионы внушали ужас, внушали страх. Они не знали ни жалости, ни пощады. Смерть, кровь, железо во имя великого Рима! - Слава Риму! - и тысячи невольников по всему свету склоняли свои головы, тысячи невольниц покорно ждали своей участи, матери-рабыни прижимали своих детей, а рабы скрежетали зубами от ненависти. - Слава Риму! - и маршировали легионеры Цезаря и Помпея, Суллы и Траяна, Сципиона и Мария. В этом городе создавались грандиозные сооружения человеческой мысли, призванные утвердить римское господство во всем мире и в самом Риме. Строились дворцы Нерона и Флавиев, возводились Колизей, Форум, Пантеон. Город около тысячи лет был столицей всего цивилизованного мира. И какой столицей! Его базилики и термы, арки и дворцы, площади и улицы еще хранят воспоминания о страстных речах Цицерона и Катилины, помнят гневные выступления братьев Гракхов, последний крик Юлия Цезаря, изысканный стиль величайших поэтов прошлого - Вергилия, Лукреция, Овидия, Горация. Здесь творили великие мыслители - Сенека, Тацит, Плутарх. Город помнит и разнузданный разврат при Тиберии, и неслыханные ужасы при Калигуле, и свое сожжение Нероном. Стены еще хранят крики его обезумевших жителей, метавшихся в диком страхе во время нашествий вандалов и вестготов. Разграбленный варварами город, казалось, лишился своего ореола и после V века нашей эры постепенно стал превращаться в заурядный провинциальный городок. Но история не могла допустить, чтобы одно из ее наиболее любимых детищ влачило столь жалкое существование. И Рим стал возрождаться. XI и XII века принесли Риму два республиканских правления под руководством отважных сынов этой земли - Роберта Гвискара и Арнольда Брешианского. Стала возрождаться Священная Римская империя. Фортуна вновь решила посмеяться над городом, когда в 1309 году резиденция пап была перенесена в Авиньон. И вновь история не допустила посрамления творения своих рук. Возвращенные в 1377 году римские папы навсегда утвердились в Риме. С этого момента город становится центром католического мира. Отныне и навсегда. Пройдет чуть более ста лет, и Рим станет одним из столпов Возрождения. Здесь будут творить выдающиеся поэты, архитекторы, скульпторы, художники. С именем этого великого города навечно войдут в мировую историю величайшие титаны эпохи Возрождения - Рафаэль Санти и Микеланджело Буонаротти. Рим станет свидетелем кровавых стычек и восстаний, штурмов и войн. Город будет приветствовать своих освободителей в 1849 году и наконец в 1881 году будет провозглашен столицей единого государства - Италии. Казалось, что все. В страшной, кровавой многовековой истории его наступил долгожданный мир. Но мира не было. Сначала на город пошли колонны Муссолини, затем колонны их немецких последышей и, наконец, колонны англо-американских войск. И только после этого в городе наступило относительное спокойствие. Правда, за последние тридцать пять лет в нем сменилось более сорока правительств, но это уже несущественно, и римские граждане, привыкшие к подобным переменам, относятся к ним со стоическим равнодушием. А что им еще остается делать? Это все-таки лучше, чем нашествие галлов или испанских солдат. Именно здесь, в этой стране, давшей миру титанов и героев, родилась самая отвратительная и гнусная организация, ставшая позором Италии, отвратительным черным пятном в ее истории - прошлой и настоящей. Первоначально мафия возникла не как преступная организация. Это было объединение сельских жителей внутри одной деревни или одной местности. В середине XVIII века мафия боролась против феодалов, призывала к сопротивлению захватчикам. Однако даже во имя благородных целей защиты уже тогда мафия не останавливалась перед убийствами, насилием, шантажом. Времена менялись. Менялась и организация мафии. И ее задачи. В начале XVIII века мафия откровенно становится на преступный путь. В начале XX века целые волны итальянских эмигрантов высаживаются в Америке. Но они здесь люди второго сорта. И чтобы хоть как-то выжить, они вступают в эту организацию. Мафия для них неприступный клан. Ее члены дают деньги в долг без процентов, защищают от полиции, помогают устроиться на работу. И человек чувствует себя обязанным этой организации. И любое указание босса или главы "семейства" он выполняет, не задумываясь. В 1920 году в США президент Вильсон объявит о введении "сухого закона". Это станет началом нового этапа в деятельности мафии. Из-за океана в США хлынет целый поток контрабандно ввозимого алкоголя. Тысячи бутылок будут пересекать границы США, и тысячи мафиози будут сказочно обогащаться. И когда в 1933 году президент Рузвельт отменит "сухой закон", мафия переключится на игорный бизнес и уже позже приберет к своим рукам торговлю наркотиками. В самой Италии мафия пустит наиболее глубокие корни на Сицилии. Темнота, невежественность крестьян, их традиционная плановость, религиозность, существование отсталых пережитков - все это укрепит позиции мафии на острове. Сицилиец может не быть преступником, может не входить в систему этой организации, но он не имеет права выдавать ее людей полиции или мешать мафии. Это традиционное понятие чести глубоко укоренилось среди сицилийских крестьян. А приезжая в города и не находя себе работы, они рано или поздно попадают в сети мафии. Сегодня организация мафии - не просто объединение бандитов и убийц. Это респектабельная организация, пользующаяся "уважением" со стороны государственных органов страны. В нее подчас входят наиболее видные деятели правящих партий, мэры городов, члены парламента страны. Коррупция на высшем уровне, неслыханный шантаж, срастание преступных элементов с политической структурой государства делают мафию практически неуязвимой. Во главе организации обычно стоит босс или "отец семейства". "Семья" - это преступная группа, не обязательно объединяющая людей, связанных родственными узами. Число членов "семьи" может быть до тысячи человек. У босса есть свой заместитель, помогающий ему в руководстве организацией. И свой советник, обычно старейший член мафии, пользующийся большим влиянием и авторитетом. Ступенькой ниже стоят "капореджиме", или лейтенанты. Они обычно возглавляют "подразделения" организации, отвечая за тот или иной участок работы. Еще ниже идут "кнопки", или "солдаты", выполняющие непосредственные приказы боссов, переданные ими через "капореджиме". Они приводят в исполнение приговоры, устраняют конкурентов, убирают свидетелей. На самой нижней ступеньке - торговцы наркотиками, разносчики, агенты, осведомители. Они не входят в состав "семьи", но выполняют все указания босса. Четкая структура мафии позволяет ей вести успешную работу и предельно затрудняет действия полиции, направленные против мафии. В США боссы "семейств", объединенные в одну организацию "Коза ностра", выбирают обычно главу боссов - "капо ди тутти капи". Одно время этот пост занимал Карло Гамбино, профессиональный преступник и мафиози. В Италии "крестным отцом" всех "семейств" был Ди Маджо, передавший затем дела Сальваторе Индзерилло. Подобно раковой опухоли, мафия проникает во все клетки государственного аппарата, нейтрализует работу полиции и судов, убирает неугодных чиновников, жестоко расправляется с конкурентами. За последние несколько лет мафия, однако, понесла ощутимые потери. Общественность различных стран, возмущенная преступлениями мафии, повела с ней решительную борьбу. В 1985 - 1986 годах состоялся ряд громких процессов. Но до победы еще далеко. Сама система капиталистического мира порождает подобные отвратительные явления. Чудовищный игорный бизнес приносит мафии больше доходов, чем прибыль крупнейших корпораций мира. Этот доход исчисляется в миллиардах долларов, и перед могуществом этих миллиардов вынуждены отступать правоохранительные службы капиталистических стран. В Соединенных Штатах даже члены правительства оказались связанными с мафией (дело бывшего министра труда Р. Донована). И уничтожить ее в современных условиях практически немыслимо. В Италии мафия захватила строительные подряды, установила жесткий контроль над торговлей наркотиками. Именно из Италии идут партии товара в США и другие страны. Сейчас уже не секрет, что "Коза нострой" управляют американцы итальянского происхождения. И хотя в последние годы в США эта организация несколько "интернационализировалась", тем не менее итальянцы по-прежнему играют в ней ведущую роль. Торговля наркотиками приносит мафии баснословные прибыли. И ради этих прибылей мафия не щадит никого. Сбылись пророческие слова Маркса, сказавшего, что во имя выгоды капитал не остановится ни перед чем. Современная действительность капиталистических стран ежедневно подтверждает это высказывание Маркса. В войне с организованной преступностью могут быть удачные сражения, но до победы еще очень далеко. Практически у общества лишь один шанс из тысячи. Сама социальная природа мафии такова, что уничтожить ее можно, лишь перестроив социальную структуру общества. А пока... пока гибнут молодые люди, одурманенные "сладкими снами" наркотиков, гибнут честные полицейские, пытающиеся бороться в одиночку, разоблачаются все новые и новые государственные деятели капиталистических стран, погрязшие в коррупции и замешанные в связях с мафией, и получают свои миллиардные прибыли "Коза ностра", сицилийская мафия "каморра", триады и другие преступные организации. Приехавшие сюда два дня назад Шарль и Элен поселились в маленькой гостинице, расположенной в районе Трастевере. Они вместе ходили по улицам Рима, восторгались его фонтанами, восхищались памятниками. Со стороны это была типичная молодая парочка, которых тысячи посещают Вечный город. Во всяком случае, стороннему наблюдателю и в голову не пришло бы, что эти двое являются специальными агентами Интерпола. Вся информация по делу Индзерилло вот уже второй день поступала только к ним. Группа "Р-11" работала превосходно, поставляя информацию два раза в день. Сдав своего "подопечного" под наблюдение группы "Р-11", Шарль и Элен ждали окончательных результатов наблюдения. Джованни Ди Перри и связник уже встретились вчера, однако пока оставалось невыясненным, каким именно образом наркотики поступают в Италию. Во всяком случае, несмотря на микрофоны, установленные в номере отеля, где происходила эта встреча, ничего конкретного узнать не удалось. Сегодня вечером должна была состояться вторая встреча. Ди Перри обещал привезти деньги, а связник указать место, где люди мафии должны принять груз. В три часа дня Дюпре встретился с представителем группы "Р-11", который передал ему последние сведения. Они договорились увидеться вечером в ресторане того самого отеля, где должна была состояться встреча Ди Перри и связного индонезийской триады. Последнего было особенно жалко. Бедняга еще не знал, что его организация "Черные мечи" уже разгромлена, а ее руководители сидят за решеткой. И деньги, которые он должен получить, ему уже не придется везти в Индонезию, да и вообще он туда не должен попасть. То, что не знал связной, было великолепно известно мафии. Ее агентура работала превосходно. Начавшиеся аресты в Индонезии не прошли мимо внимания ее агентов. И участь связного была решена. Шарль понимал, какую ответственность берет на себя, когда предложил представителю группы "Р-11" войти в контакт с местной полицией для обеспечения безопасности связного и передачи всех сведений в местные территориальные органы по борьбе с мафией. Он понимал: один неверный шаг - и мафия уберет не только связного, но и самого Джованни Ди Перри. А этого допускать было нельзя. Его отношения с миссис Дейли становились день ото дня все ближе. В первый день приезда он отправился ночевать на диван, считая непорядочным настаивать на продолжении их отношений. Но она сама позвала его ночью. И он пошел не раздумывая. Впрочем, он и сам понимал - о расставании теперь не может быть и речи. Они переживали тот удивительный период, когда открываешь в своем партнере все новые и новые, более привлекательные и желанные черты. Числящиеся по документам супругами, они фактически стали ими. В наше время многие бы позавидовали им. Официальная бумага, скрепленная печатью, может многое, очень многое, но и она не в состоянии заставить жить вместе двух разных людей, вернуть утраченное уважение, возвратить любовь. И люди влачат жалкое существование, номинально числясь в глазах всего общества по законам государства и права мужем и женой, оставаясь, в сущности, чужими людьми. Шарль посмотрел на часы и присвистнул. Уже пятый час. Он обещал Элен встретить ее у театра "Арджентина" в четыре. Встреча со связником несколько затянулась, и он, кажется, уже здорово запаздывает. Поймав первую попавшуюся машину и пообещав двойную плату, он подъехал к театру. Элен в белых брюках и блузке цвета морской волны сидела на ступеньках. - Я виноват, - сокрушенно вздохнул Дюпре. - В первый и последний раз, - прищурилась миссис Дейли. - Конечно. В последний раз, - горячо заверил Шарль, чувствуя, что он может быть прощен. - Ты уже обедала? - спросил он, когда они пересекли улицу и вышли на Корсо Витторио Эммануэле. - Еще нет, ждала тебя. Встреча состоялась? - Элен тревожно взглянула на Дюпре. - Они встретятся вечером в отеле, - хмуро сообщил Дюпре, - пока ничего нового установить не удалось. А что у тебя? - Из Нью-Йорка сообщили, что Луиджи убит по приказу Индзерилло. - Как мы и предполагали. - Да, генеральный комиссар настаивает на исключительных мерах конспирации. Все-таки утечка в нашем отделе. - Мигель уже на месте? - Все в порядке. Он подтвердил свое прибытие. Шарль, тебе нужно быть очень осторожным. - Постараюсь. Где нам пообедать? - спросил он, намеренно меняя тему разговора. - Где хочешь, но лучше поехать куда-нибудь в тихое место. Здесь так много людей. - У меня всего полчаса... - Дюпре взглянул на часы, - ты же знаешь. - Все же решился на встречу? - Да. Без местной полиции нам не обойтись. Группа "Р-11" связалась через Интерпол со следователем Кинничи. Он известен как стойкий борец против мафии. Люди группы не могут выйти сами на связь, но они обещали устроить нашу встречу. - Где? - На вилле Торлония. Меня будут ждать. А туда еще ехать минут десять. - Значит, я буду обедать одна, - вздохнула миссис Дейлй. - Что поделаешь. Зато я обещаю тебе роскошный ужин. В том самом ресторане, где я сегодня встречусь со связным. В восемь часов вечера. Договорились? - Ты опять опоздаешь? - насмешливые интонации в голосе, которые особенно нравились Дюпре. - Ни за что. Я приеду заранее, за час, и буду ждать тебя у входа в ресторан с большим букетом цветов, - он улыбнулся, целуя ее на прощание. - Можешь без цветов. Я все равно буду рада, - пообещала она. До виллы Торлония Дюпре доехал за двенадцать минут вместо десяти. "Пежо" уже стоял у ограды. Шарль огляделся по сторонам и не спеша подошел к машине. В ней сидели трое мужчин. Двое, очевидно, охранники, молодые ребята, спереди и один пожилой сзади. Безошибочно признав в нем следователя, Шарль наклонился к машине. И сразу увидел дуло пистолета. Нелишняя предосторожность в Италии, подумал он. - Господин Кинничи, вам звонили насчет меня. - Садитесь в машину, - раздался довольно молодой голос, и Шарль не заставил себя упрашивать. В машине он огляделся. Следователь внимательно смотрел на него. Холодные глаза, не мигая, в упор рассматривали Дюпре, словно проверяя, можно ли ему доверять. Машина тронулась. - Вы из "голубых"? - Да, - Шарль ответил кратко. Даже чересчур. Следователь кивнул. - У вас есть что-нибудь новенькое? Видимо, дело чрезвычайной важности, если вы решились на такую встречу. - Да, господин Кинничи. "Черные мечи" - вам что-нибудь говорит это название? - Триада из Индонезии? Знаю. Последнее время ее ребята наладили неплохой мост сюда к нам и в Амстердам. Но, кажется, в последние дни она понесла ощутимые потери. Ваша работа? - Наша, - подтвердил Дюпре. - Молодцы, - одобрительно кивнул следователь, - было бы неплохо и у нас так. Совсем неплохо. - Поэтому мы и вышли на вас. Нам удалось установить связника этой организации, который вышел на связь с семейством Ди Перри. - Джованни, - следователь несколько оживился, - старый знакомый. В свое время мы отдали его под суд, но его оправдали "за недостаточностью улик". Ну теперь, думаю, ему не выкрутиться. Машина, не сворачивая, неслась в район Монте-Сакро. - Где они встречаются? - Следователь вытащил из кармана записную книжку, но Шарль покачал головой. - Не нужно, пока не нужно. Мы установили за ними наблюдение. Но о том, что вы вышли на Ди Перри, не должен знать никто. По нашим сведениям, Ди Перри действует по поручению самого Индзерилло. А это уже, как вы понимаете, не пустяк. - Индзерилло, - следователь начал волноваться, - мой земляк. Я хорошо знаю все их "семейство". Сам ведь я тоже родом с Сицилии. Давно уже мы подбираемся к "крестному отцу". Не так-то легко его взять. Улик никаких. А свидетели давно молчат, замурованные в стены домов Палермо. Дюпре кивнул. - Знаю. Поэтому мы и не хотим торопиться. Нужно все обдумать. Но главное сейчас - узнать, куда переправляются партии наркотиков и каким образом. Кроме того, мы сильно подозреваем, что Джованни Ди Перри хочет убрать связного. Он ему уже не нужен. Думаю, больше поступлений из Индонезии в ближайшее время не предвидится. А отдавать деньги просто так... насколько я понял, Индзерилло не тот человек. Значит, связник обречен. А он нам нужен. Желательно живым. Следователь понимающе улыбнулся. - Вы не хотите нарушать юрисдикцию наших территориальных органов по борьбе с мафией. Правильно я вас понял? - Абсолютно. - Дюпре улыбнулся тоже и сразу почувствовал, что первоначальное напряжение спадает. - Мы предоставим вам запись беседы Ди Перри со связным триады, - продолжал он, - и полюбовно "поделим добычу". Ди Перри вам, связной нам. Всего на один час. - А присутствовать при его допросе вы мне не разрешите? - деловито спросил Кинничи. - В порядке исключения и только с условием, что вы не будете вести протокола. Наше участие в расследовании должно быть тайной. Тайной для всех. - Хорошо. Считайте, что мы договорились. За одного Ди Перри я готов оказать вам любую услугу. Во всяком случае, я доволен нашей беседой. Так где, вы говорите, состоится встреча Ди Перри со связным? Нью-Йорк. День двадцать пятый В этом огромном, похожем на гигантский муравейник городе Гонсалес живет уже второй день. Уже второй день он, как заклинание, произносит - Сальдуенде, Уилкотт, Аламейда, Жунцзы. Кто из них? Кто помог убить Дамиано? И не находит ответа. Иногда ночью у него вдруг нестерпимо начинает болеть грудь. И непонятно, что это? Ноет рана, которую он умудрился получить в тюрьме, или болит сердце, когда он вспоминает гибель Луиджи? Мигель почти ни с кем не разговаривает. О том, что он находится в городе, знает лишь генеральный комиссар. Гонсалес получил документы на имя Мануэля Родригеса, торговца недвижимостью. Теперь он опять коммерсант из Южной Америки. В первый вечер он не удержался и вышел посмотреть город. Огромные коробки, заслоняющие от людей солнечные лучи, смотрелись довольно эффектно, но нагоняли тоску. Гонсалес вдруг подумал, что он ничего не знает об этом городе. Он решил немного пройтись. После того как таксист высадил его у Колумбийского университета, Гонсалес пошел пешком, не останавливаясь, мимо Линкольновского центра исполнительских искусств и Фордемского университета и вышел на Бродвей. Ярко горели огни, неоновый пожар полыхал по всем улицам. Мигель шел довольно долго. Он с интересом разглядывал освещенные магазины, замечал подмигивающих ему женщин, мужчин, иногда попадающихся на пути и в самых благопристойных городах мира; полицейских, которые хмуро смотрели на оживленные толпы народа. Он вдруг пожалел, что не сможет ничего купить. И не потому, что у него не было денег - долларами он был снабжен достаточно. Просто ничего нельзя привозить домой. Ничего, что могло бы выдать тебя и рассказать, где ты был и когда. Это была одна из главных заповедей "голубых", и ее придерживались неукоснительно. На пути выросло монументальное здание. Похоже, церковь. Гонсалес с интересом разглядывал архитектуру здания. Он не знал, что это была знаменитая церковь Грейс-черч. Для него это была лишь частица Нью-Йорка. Неизвестного, чуточку страшного, но всегда волнующего города. Поколебавшись немного, он решил войти. Церковь была почти пуста. Лишь несколько человек в темных одеждах быстро прошагали мимо него. Глядя на лики святых, Гонсалес вдруг отчетливо понял, кого напоминал ему Луиджи. У Минелли было худое, вытянутое лицо с ввалившимися скулами. Как у святого, подумал Мигель. В церкви было сравнительно тихо, и Мигель решил присесть на несколько минут. У алтаря появился какой-то человек. Очевидно, священник. Не спеша, чуть шаркая, он подошел к Гонсалесу. - Вам что-нибудь нужно? - спросил он по-английски. - Нет, святой отец, я просто зашел на минуту. - Мигель постарался выговорить эту фразу как можно четче. - Вы иностранец? - почти утвердительно спросил священник. - Да, - ответил, чуть помедлив, Гонсалес, - а что, у меня сильный акцент? Священник улыбнулся. - Я закончил Оксфорд в Англии и довольно неплохо разбираюсь в тонкостях английского языка. - А теперь вы священнослужитель? - удивился Мигель. - Это очень странно? - Необычно, святой отец. Священник улыбнулся еще шире. - В наш век много необычного. Я думал, что люди уже перестали удивляться. Гонсалес с интересом взглянул на своего собеседника. Худое, аскетическое лицо, почти без морщин, большие, глубоко посаженные глаза, какие-то грустные и веселые одновременно, узкий тонкий подбородок над острым выпирающим кадыком и правильные, даже красивые черты лица. Лет шестьдесят, не меньше, подумал Мигель. - Люди будут удивляться всегда, святой отец, - возразил он, - на этом держится мир. - Это прекрасно. Прекрасно, что вы так сказали. Если вы сами в это верите. - А что нам еще остается делать? - вдруг улыбнулся и Мигель. - Да, конечно. Нужно всегда во что-то верить. Простите меня за нескромный вопрос, но вы сами веруете в господа нашего? ' Гонсалес задумался. Он искал подходящие слова для того, чтобы не обидеть старика. - Значит, не веруете, - вздохнул священник, правильно истолковывая его молчание, - вот и вы тоже. Он присел на скамью рядом с Мигелем и, достав платок, вытер лоб. А ему, пожалуй, все семьдесят, подумал Гонсалес и взглянул на часы. Сегодняшний день в его распоряжении. Времени у него было достаточно. - А вы сами веруете? - вдруг непонятно почему спросил он. - Вы же учились в Оксфорде. Неужели действительно веруете? - Да, - с неожиданной твердостью сказал священник, - да. Верую в господа нашего. Верую в его силу, в его разум, в его благость - А в человеческий разум не веруете? - Человеческий разум... - священник замолчал. - Человек слаб. И помыслами, и духом. Ему нужно утешение, божье слово и, может быть, прощение. - Прощение... - Мигель вспомнил Луиджи, - прощение... Не всякий человек достоин прощения. Есть такие, которые лишь похожи на людей. Только похожи. Их надо истреблять, как бешеных зверей. Священник грустно покачал головой. - Надо смиренно нести обиды свои... - И подставлять щеку под удар, - докончил Мигель. - Нет, святой отец, божий суд не всегда находит обидчика. Человеческий суд вернее. - Значит, ты присвоил себе права бога? И ты будешь решать, кто виновен, а кто нет? - Не я, не я один, - поправился Мигель, - в конце концов, вы же не отрицаете государственные органы, суд, полицию. Вон там, у входа, я видел двух полицейских. Если в церковь залезет вор, вы ведь не будете ждать суда божьего, вы закричите и позовете полицейских. А они передадут воришку в суд. И он накажет вора, посадит его в тюрьму. Вот и получится, что вы тоже не признаете божий суд, а отдаете свои дела в руки суда человеческого. Старик грустно покачал головой. - Вор не боится суда божьего. Его не страшит кара всевышнего. Он заблудший, и его надо спасать. Я помешал бы вору унести имущество церкви, но я никогда не посадил бы его в тюрьму. Только бог вправе решать, кто истинно виноват, а кто нет. Подожди, - сказал он, видя, что Мигель собирается его перебить. - Скажи мне прямо, разве ты не знаешь такого, когда судья, судящий за прелюбодейство, сам прелюбодей? Или не было случаев, когда вор, сидящий в судейской мантии, судил другого вора? Так как же эти люди, грешные делами своими и помыслами, могли судить других, столь же грешных людей? Какое они имели право? И кто дал им его? - Святой отец, вы революционер, вы отрицаете систему государственности, - с улыбкой сказал Гонсалес. - Нет. Я только отрицаю суд человеческий, ибо только господь в благости своей может решать, кто истинно виновен, а кто нет. - Святой отец, скажите мне: если у вас убьют брата и вы узнаете, кто это сделал, что вы сделаете с таким человеком? Старик помолчал. - Я не буду ему мстить. Ибо творил зло он, не ведая, что губит душу свою. А в Святом писании сказано: да возлюбите вы врагов своих. Я не смог бы его судить. Может быть, я не простил бы ему, но судить... нет, для этого я слишком слаб. Мигель задумчиво посмотрел на своего собеседника. - Можно я задам вам один вопрос? Я задаю его многим, но ответа никто пока не дал. Священник чуть наклонил голову. - Я не уверен, что обязательно отвечу, но давайте попробуем. Так что это за вопрос? - Вы слышали о Хиросиме и Нагасаки? - Я был там, - тихо прошептал священник. - Тем лучше. Тогда ответьте мне, святой отец, где был господь, когда бомбы летели на эти города? Почему он молчал, видя, как гибнут люди, тысячи людей, видя, как сгорают заживо женщины, видя, как ни в чем не повинные младенцы превращаются в пепел? Почему он смолчал? Почему он не остановил людей, не покарал убийц? Почему? Священник молчал. Мигель вдруг замолк и, повернувшись к старику, шепотом спросил: - Так где же он был, где? Может быть, его и нет вовсе? Старик поднял скорбные глаза на Гонсалеса. Мигель вздрогнул. В глазах священника стояли слезы. - Простите меня, я был слишком резок. - Ты сам ответил на свой вопрос. Человек должен был пройти и через это. Пройти через тысячи страданий, чтобы стать лучше и чище. - И стал? - Нет, - громко отозвался священник, - не стал. Человек придумал еще более дьявольские виды оружия, сумел измыслить невиданные силы уничтожения людей. Японские города не стали для него уроком. Теперь человек хочет уничтожить весь мир. - И господь допускает это? - Господь прощает человека. Но он не может все время решать за него. Человек должен помочь себе. Господь благословит его на это, ибо тяжек путь к познанию истины. И человек должен иногда спасти себя сам. - И спасет? Священник покачал головой. - В последнее время мне кажется, что нет. Остается только верить в милость всевышнего. Они помолчали. Мигель осторожно произнес: - У нас был чуть отвлеченный спор. А что, если я скажу сейчас, что несколько дней назад убили моего брата? И я знаю, кто убил. И сейчас, выйдя отсюда, я отправлюсь искать убийцу. А когда найду, то убью его. Считайте меня своим прихожанином. Что вы можете мне посоветовать? - Я так и думал, - старик тяжело вздохнул. - Что посоветовать? Христа распяли люди. А он простил им и это. Как священнослужитель я против крови, но как человек... Ваш брат был виновен? - Нет, - твердо сказал Мигель. - Абсолютно? - Абсолютно. Он нес людям добро. - Добро... - старик задумался. - Вы не простите убийцу? - Никогда. - Тогда... тогда ищите, и если найдете его, значит, на то была воля господа нашего. Больше мне нечего сказать. - Спасибо, святой отец. - Мигель встал. - Вы мне очень помогли. Я уважаю вашу веру и ваши идеалы. Пожалуйста, поверьте. Старик вздохнул. - Бог должен быть в душе каждого человека. А когда его нет... Все остальное суета. Вспоминая на следующий день этот разговор, Гонсалес вновь и вновь произносил четыре фамилии - Сальдуенде, Уилкотт, Аламейда и Жунцзы. Сегодняшняя встреча была назначена у здания Эмпайр Стейт Билдинг. Выйдя из такси около Нью-Йоркской публичной библиотеки, Мигель прошел остаток пути пешком. Встречавший будет знать его в лицо, поэтому никаких паролей не требовалось. Гонсалес остановился у здания, пристально вглядываясь в лица прохожих. Он пытался угадать, кто из них? И все-таки растерялся, когда высокий седоволосый негр, остановившийся около него, произнес на чистейшем испанском языке: - Здравствуйте, Мигель. Рад вас видеть. Давайте зайдем в здание, посмотрим на Нью-Йорк сверху. Пока они поднимались в лифте, Гонсалес искоса наблюдал за своим попутчиком. Крупные, резкие черты лица, могучий торс, фигура атлета. Красивая седина придавала ему какое-то благородство, неуловимую импозантность. На вид лет сорок, не больше. Это был сам генеральный комиссар зоны "Комиссар зоны был убит 28 июля 1983 г. в Гонконге: В перестрелке погибли еще двое "голубых"". Поднявшись наверх, Мигель не сдержал возгласа восхищения. Огромный город четко вырисовывался в сиянии яркого солнца. Особенно хорошо просматривался район Манхэттена и Гудзон. Генеральный комиссар оторвал его от созерцания красот города. - Как погиб Луиджи Минелли? Гонсалес в нескольких словах рассказал. - Мы вышли на его убийцу. Алан Дершовиц. Вот, кстати, его портрет. Рекомендую познакомиться. Под номерами 2 и 3 в его списке Дюпре и вы. С фотографии смотрело худощавое лицо. Человек был в очках. Гонсалес вернул фотографию. - До смерти не забуду. - Его наняли итальянцы. Индзерилло уже знает, что вы вышли на его след. За голову каждого из вас назначена награда в тридцать тысяч долларов. - Я ценю свою голову немножко дороже, - осмелился пошутить Гонсалес. - Правильно делаете, - холодно бросил комиссар, - но вас вызвали сюда не для этого. У нас мало времени. Нам нужно точно установить, кто из этих четырех - сообщник мафии. То, что все четверо могут работать на ЦРУ, - даже это допустимо. Но вот кто из них работает на мафию? Это нужно установить немедленно. Все, что касается ЦРУ, забудьте. Это не наше дело. Мы не вмешиваемся в работу территориальных органов безопасности. - Но наркотики... - Повторяю: этим займутся другие люди. Ваша главная цель - выяснить, кто из нашего отдела связан с мафией. - Проверить всех четверых? - Да. Но вы не знаете главного. После того как в Белграде был убит наш связник и Дюпре едва не погиб в Дубровнике, мы заблокировали всю информацию. А это значит, что вот уже три недели ни один из этих четверых не выходил на улицу, ни с кем не общался. И что к ним не заходил ни один человек. И тем не менее информация просочилась. Дершовиц абсолютно точно знал, что ваша группа в Индонезии. Знал ваши настоящие и подложные фамилии по документам, даже узнал, что вы должны лететь в Италию. - А кто готовит документы и связи помимо этих четверых? - Больше никто. В том-то и загадка. - Ну неужели никто не входит к ним в комнату? - Право доступа имею только я, мой помощник, президент Интерпола Джон Симпсон и заместитель Генерального секретаря ООН Уркварт. И больше никто. - Значит, кто-то из вас четверых... - Не говорите глупостей. - Я не имел в виду господина Симпсона или Уркварта. - Значит, вы имели в виду меня? - А ваш помощник? - Мигель проигнорировал опасный вопрос. - Абсолютно исключено. Это глухонемой. Он и живет в нашем крыле, почти не выходит на улицу. Только за покупками - сигареты, журналы, газеты. - Он что, постоянно живет у вас? - Да. Я знаю его уже много лет. Полностью отпадает. Одинокий старик, ему ничего не нужно. И потом, не считайте нас такими дилетантами, Гонсалес. Мы проверили и его. Он выходил из здания за последние три недели четырежды. И все четыре раза еще до того, как стало известно, что вы полетите в Италию. А ведь Луиджи ждали у посольства, где он должен был отметить паспорта. - Но у Дершовица мог быть свой человек в посольстве. - Не мог быть. Однако фамилию нашего агента Дершовиц узнал заранее. Иначе ему пришлось бы поджидать всех туристов, отправляющихся из Индонезии в Италию. А он точно знал, кто. И сообщил в посольство. А там уже, за солидное вознаграждение, конечно, ему кто-то и передал, когда именно Луиджи приедет. Все очень просто. - Значит, ваш помощник исключается, - разочарованно произнес Гонсалес. - Но все равно как-то информация просочилась. Черт. Дурацкая загадка. - Которую мы должны разрешить, - свеликодушничал комиссар, не сказав "вы", - и чем быстрее, тем лучше. - У меня есть план, но он... словом, для этого мне нужно несколько человек. - Что за план? - У нас нет времени. Так, - казалось, Мигель рассуждает вслух, - надо идти ва-банк. Сообщим им, что я приехал в Нью-Йорк. Дайте им мой точный адрес. То есть шифровку на ваше имя я пошлю по обычному каналу, укажу свои координаты, и, таким образом, письмо попадет к ним. Предатель сразу поймет, что я неспроста вдруг неожиданно объявился в Нью-Йорке. Значит, я вышел на след. Он начнет нервничать. И попытается снова передать информацию, чтобы меня убрали. Ну, а вы... мы, - поправился Мигель, - должны сделать так, чтобы и мышь не проскочила незамеченной. Для этого мне и нужны люди. Мы оцепим помещения, возьмем на контроль все телефоны, будем проверять даже мусор, который выносят уборщицы. Кстати, не разрешим мойщикам окон мыть их окна несколько дней. Отключим все каналы связи. Словом, создадим вокруг него блокаду. И в этой ситуации он неминуемо попадется. - План неплохой, - одобрительно сказал комиссар, - но с одним нюансом. А вдруг опять утечка? И выяснится, что в гостинице вас нет. - Невозможно. Я же сказал, мы перекроем все. - Я привык предполагать даже невозможное, Гонсалес. Сделаем так. На всякий случай в вашем номере гостиницы поселится наш агент, еще двоих мы разместим в соседнем номере. Это будут обычные ребята из Интерпола, и в детали операции мы их не посвятим. Они должны будут прикрывать вашего двойника. Мигель покачал головой: - Неужели вы думаете, что ему удастся и на этот раз нас перехитрить? - Посмотрим, - комиссар задумался на миг, - но я не исключаю и такого варианта. Рим. День двадцать пятый Цветы Шарль все-таки достал. Правда, не очень большой букет, но и это было неплохо. И праздничный ужин получился на славу, причем миссис Дейли превзошла себя. Она успела заехать к парикмахеру и теперь, явившись в отель и чувствуя на себе взгляды всех проходящих мимо мужчин, весело, совсем как девчонка, смеялась, пила "кьянти" и шутила с Дюпре. Шарль позволил себе пригубить бокал с вином, но не стал нарушать своего "сухого закона" и заказал кока-колу. Он уже давно заметил представителя группы "Р-11". Но тот пока не подавал никаких условных знаков, и Шарль усилием воли заставлял себя также шутить и смеяться. Заодно он поражался выдержке Элен Дейли. В пяти метрах от него сидел Рокко Кинничи. Рядом с ним расположились еще трое мужчин, один вид которых вызывал уважение. Дюпре почувствовал легкое раздражение. В конце концов, можно было явиться сюда без такой свиты. Но, несколько поостыв, он представил себе всю сложность работы следователя по делам мафии в Италии и удивился еще, как Кинничи вообще выходит на улицу. Мафия жестоко мстила своим обидчикам, а Кинничи был наиболее рьяным преследователем. В десятом часу Дюпре наконец уловил знак, поданный ему представителем особой группы. Он поднялся, извинившись перед миссис Дейли, заспешил к выходу. Кинничи он сделал знак - оставаться на своих местах. Спустившись в туалет, он прошел в освободившуюся кабинку. Через три минуты за дверью послышались шаги. Дюпре вышел. - Они здесь. Встретились, - услышал он тихий голос. - Какой номер? - Четырнадцатый. Микрофоны прикреплены к столу. Возьмите. Кассета на час. - Дюпре опустил в карман маленький записывающий магнитофон. - Охрана есть? - Да. В приемной дежурят двое его людей. - Начнете через полчаса. Кивнув друг другу, они разошлись. Дюпре поднялся в ресторан. К миссис Дейли уже подошел какой-то экспансивный итальянец преклонных лет и живо выражал свое восхищение. Шарль сделал страшное лицо и двинулся к их столику. Испуганный итальянец поспешно ретировался. - У тебя такой вид, ой-ой-ой... - поддразнила его Элен. - Тем не менее я иду танцевать. - Зато у тебя он просто великолепный, - в тон ей ответил Дюпре, - совращаешь стариков. Со своего места Кинничи подал знак, но Шарль отрицательно покачал головой. - Через полчаса, - сказал он тихо миссис Дейли. Дюпре напряженно ждал. Следя глазами за миссис Дейли, он инстинктивно ждал выстрелов, криков, общей паники. Минуты шли одна за другой, но ничего необычного не случилось. Ровно через сорок четыре минуты в зал вошел представитель группы "Р-11" и кивнул головой. Шарль понял, что все в порядке. Он подошел к танцующим. - Простите, но мы уезжаем, - сказал он итальянцу, чувствуя легкую радость, что может досадить сопернику. И сделал знак Кинничи. Выходя из ресторана, он незаметно опустил руку в карман и выключил магнитофон. С момента включения прошло всего 47 минут. - Что случилось? - тревожно спросила миссис Дейли. - Все в порядке, - успокоил ее Шарль, - жди меня в номере. Отправляйся сейчас же. Передай по своему каналу, что группа "Р-11" успешно выполнила задание. Элен Дейли пошла к выходу из отеля. Дюпре показал на нее глазами, и один из людей Кинничи, расталкивая окружающих своими квадратными плечами, двинулся следом. Лишняя осторожность никогда не мешала. Кинничи подошел к нему. - Они ждут нас. Номер четырнадцатый. Следователь кивнул своим ребятам и вместе с Дюпре пошел по лестнице вверх. Шарль успел заметить, что из отеля вышел представитель группы "Р-11". Несмотря на то что они встречались четырежды, Дюпре так и не запомнил черты его лица. Это тоже было особое умение агентов. Быть безликим и бестелесным. Поднявшись наверх, они постучали. За дверью послышались стоны. Открыв ее настежь, они обнаружили аккуратно уложенных и связанных охранников Ди Перри. Сам Джованни Ди Перри и связник триады сидели в креслах, перевязанные крест-накрест и с кляпами во рту. Дюпре впервые столкнулся с работой группы "Р-11" и почувствовал зависть, к которой примешивалось восхищение. "Как это им удалось? - подумал он. - И совершенно бесшумно? Вот это работа". Очевидно, то же самое подумал и следователь Кинничи. Он подошел к столу, в то время как двое его людей остались в приемной сторожить телохранителей Ди Перри. - Браво, - сказал Кинничи, - чистая работа. - Следователь достал кляп изо рта Ди Перри. - Здравствуй, Джованни, - ласково сказал он, - как это тебя угораздило? Ты смотри, какие бандиты. Такого уважаемого человека оскорбили. Это безобразие, Джованни. Ты должен подать на них в суд. Мафиози молчал, следя налитыми кровью глазами за следователем. Дюпре осмотрел связника триады. Очевидно, тот пытался избежать участи Ди Перри. Во всяком случае, его разбитое лицо свидетельствовало, что у его обладателя оказался избыток сил. И нехватка здравого смысла. Убедившись, что он жив, но пока без сознания, Шарль оставил его и также подошел к Ди Перри. Кинничи удобно расселся на диване. Шарль уселся на стул. - Ну что, Джованни. Плохо дело. Тебя застукали в номере со связным. Переправлял наркотики. Уж на этот раз тебе не выкрутиться. - Кончай, Рокко, - злобно отозвался мафиози, - ты пока не выиграл. Я еще посмеюсь на твоих похоронах. - Может быть, - серьезно сказал следователь, - но из окон тюремной камеры, куда я надеюсь тебя упрятать. И на этот раз надолго, Джованни. - У вас нет никаких доказательств, - прохрипел Ди Перри. Шарль вспомнил про свой магнитофон, подошел к столу. Пошарил под ним, вытащил сразу два микрофона. Ди Перри, увидев их, грязно выругался. Дюпре достал из кармана магнитофон и, перемотав ленту, включил запись. Послышался голос Ди Перри: - У вас нет никаких доказательств. - Теперь они есть, - громко сказал Рокко Кинничи, - ну что, Джованни, будешь говорить? - Пошел ты... - мафиози дернулся всем телом, - ничего, мы еще встретимся. Дюпре перемотал ленту дальше. Включил с самого начала. Послышался голос Ди Перри. С небольшим акцентом ему отвечал связной. Беседа велась на итальянском. Ди Перри: Входите, входите, мы вас давно ждем. Связной: Я немного задержался, но прошу меня извинить... Ди Перри: Ничего. Хотя, честно говоря, я начал волноваться. Связной: Что вы, господин Ди Перри... Что может случиться со мной в вашей чудесной стране?! Только автомобильная авария, но, к счастью, небольшая. Ди Перри: Прекрасно, прекрасно. Вы привезли точное количество груза, как мы договорились? Связной: Конечно. Сто пятьдесят килограммов. Наш товар не нуждается в рекламе. Ди Перри: Переработанный? Связной: Нет, вы же просили только сырье. И потом, с этим у нас некоторые трудности. Не хватает специалистов. Из магнитофона донесся смех Ди Перри. Ди Перри: Специалистов всегда не хватало. Нам тоже. Но что поделаешь. Теперь, думаю, мы наладим дело, и с вами у нас не будет проблем... Он знал, что триада провалена, подумал Дюпре. Значит, участь связного была решена. Связной: Почему теперь? Ди Перри: Я имею в виду, после расширения нашего дела. Связной: Посмотрим. Это зависит не от нас двоих. Мое дело только передать товар и получить деньги. Ди Перри: Как всегда, доллары? Связной: Простите, господин Ди Перри, но лиры не конвертируются в нашей стране. Ди Перри: В нашей тоже. Так куда вы доставили свой товар? Связной: Остров Маддалена. На военную базу, как "военное снаряжение". Можете получить хоть завтра. Ди Перри: На Маддалену? Меня всегда удивляла азиатская хитрость. Уже в третий раз туда. Связной: Я не знаю подробностей. Мне только сегодня сообщили, что товар находится там. Ди Перри: Я всегда го... Дюпре выключил магнитофон. Кинничи посмотрел на Ди Перри. - Ну, что скажете теперь, господин Ди Перри? - Ничего. Пригласите моего адвоката. Развяжите меня. Я требую своего адвоката. Без него я не скажу ни слова. - Сейчас позову, - зло пообещал Кинничи, выходя в спальню. За ним вышел Дюпре. - Где находится эта Маддалена? - спросил Шарль. - Около Сардинии. Это американская военная база. Всегда подозревал, что там дело нечисто. Но мы не могли доказать. А теперь у нас есть доказательства. - Вы имеете в виду это? - Шарль показал на магнитофон. - Да. А что? - Это не доказательство. Я не могу предоставить вам эту пленку. Наше участие не должно фигурировать в деле. - А что мне делать? - Следователь явно разозлился. - Сообщить, что связной триады указал место нахождения наркотиков - остров Маддалена. А там пусть уж ваши решают, верить ему или нет. - А если он откажется говорить? - Не откажется, - успокоил его Дюпре, - я сообщу ему несколько приятных новостей из Индонезии и, кстати, разъясню ему, чем должна была закончиться его беседа с Ди Перри. Думаю, он не откажется. - Может быть, вы и правы, - согласился следователь, - во всяком случае, нам нужны веские доказательства того, что на американской военной базе на острове Маддалена находится перевалочный пункт пересылки наркотиков. Нужно еще доказать, что используются военные самолеты США, перевозящие наркотики из страны в страну под видом "военного снаряжения". А обстановка сейчас сами знаете какая. Да и правительство у нас неустойчивое. И оппозиция может потребовать... - Это нас не касается, - строго сказал Дюпре, - нам запрещено вмешиваться в ваши внутренние дела. - Конечно, - Кинничи кивнул на дверь, - нужно будет основательно потрясти этого связника. Они прошли в комнату, где по-прежнему сидели Ди Перри и связной триады. Связной уже начал приходить в себя, но пока еще плохо соображал. Дюпре, перерезав веревки и освободив обоих, дал им по стакану холодной воды. Ди Перри выплеснул воду на пол. Связной выпил. - У нас впереди длинная ночь, господа, - Дюпре посмотрел на часы, - давайте начнем нашу беседу. Господин Ди Перри, вас я прошу подождать в другой комнате. Вызвав одного из своих сотрудников, Кинничи распорядился провести Ди Перри в спальню и не спускать с него глаз. Сам он уселся поудобнее и приготовился слушать допрос Дюпре. Шарлю понадобилось немного времени, чтобы убедить связного в провале триады. Потрясенный тем, что Дюпре известны даже имена членов совета триады, связной решил заговорить и сам предложил свои услуги. Подтвердив, что наркотики доставлялись на остров Маддалену, он рассказал, каким образом товар переправлялся из Индонезии. Как и предполагал Кинничи, это делали американские военные самолеты под видом "военного снаряжения". Кроме того, эти рейсы пользовались особым покровительством ЦРУ. Во всяком случае, связной слышал об этом. Дюпре заинтересовал вопрос, кто именно передал связному данные о группе Фогельвейда. Выяснилось, что Ди Перри. Кроме того, связной подтвердил показания господина Муни, что пересылка наркотиков в Италию и продажа их Индзерилло при посредничестве Ди Перри осуществляется тайно от других "семейств", которые не должны знать об этой деятельности Индзерилло. После двухчасовой беседы Дюпре понял, что из связного больше ничего нельзя выжать. Отправив его в спальню, он попросил пригласить Ди Перри. Шарля интересовал только один вопрос: от кого последний узнал о группе Фогельвейда? Ди Перри презрительно молчал. Дюпре, понимавший, что это единственная ниточка, ведущая к предателю, упорно старался расшевелить мафиози, но все было безрезультатно. Наконец, не выдержав, Дюпре прямо спросил об Индзерилло. И по тому, как вздрогнул Ди Перри, не сумевший скрыть своего испуга, региональный инспектор понял, что сведения из их Центра получает сам "крестный отец" мафии Сальваторе Индзерилло. И, разумеется, этим секретом ни с кем делиться не собирается. Глава "семейства" явно не желал отвечать на вопросы и твердо заявил, что без своего адвоката разговаривать не будет. Впрочем, Шарль больше и не настаивал. Он понимал, что перед ним стоит безумная задача - выйти на самого Индзерилло и через него узнать, кто именно предатель. Нереальность этой задачи была очевидна, и Шарль вдруг с горечью ощутил свою беспомощность. На "крестного отца" всемогущей сицилийской мафии не мог замахнуться весь Интерпол. Даже особая группа "Р-11" была бессильна против этого человека. Разочарованный Дюпре прекратил допрос. Он уже собирался попрощаться со следователем и уехать в отель, когда в номер вошел один из людей Кинничи. Шарль узнал его. Это был тот самый, кто провожал Элен. Дюпре вдруг вспомнил, что не позвонил ей. - Что случилось? - спросили они в один голос со следователем. - Ваша мадам похищена, - запыхавшийся сотрудник не мог внятно объяснить, - ее похитили прямо на моих глазах у отеля. А меня оглушили. И я ничего больше не видел. - Когда это случилось? - Шарль взглянул на часы. - В половине одиннадцатого. - А сейчас уже половина третьего ночи. Дюпре вскочил со стула. Рука метнулась за оружием. - Я пристрелю всех, если с ней что-нибудь случится, - пообещал он Ди Перри с понятным гневом. Тот злорадно пожал плечами. - Сядьте, сядьте, - Кинничи положил ему руку на плечо, - если бы ее хотели убить, ее бы не похищали. Это исключено. Я-то знаю нравы нашей публики. Они наверняка выставят какое-нибудь требование. Не беспокойтесь. Пока ей ничего не грозит. Шарль от ярости сжал кулаки. Идиотское положение. Как он мог отпустить ее одну? Как он не предусмотрел такой элементарной ситуации? Он метнулся к телефону. Это был номер связного группы "P-11". Телефон не отвечал. Подождав еще минуты две, он опустил трубку с такой силой, что телефонный аппарат жалобно звякнул. Кинничи подвинул аппарат к себе и, набрав номер, вызвал полицию. - Говорит Рокко Кинничи. Кто у аппарата? Записывайте сообщение. Четыре часа назад из района Трастевере похищена женщина. Рост 165 - 170, возраст около тридцати, волосы светлые. Как ее фамилия? - обратился он к Дюпре. - Миссис Боукер, - сказал Дюпре, вспомнив, что и он мистер Боукер. - Миссис Боукер, - повторил в трубку следователь, - да, весьма срочно. - Он положил трубку. - Не отчаивайтесь. Время у нас есть - похитители не предъявили нам своих условий. Посмотрим, что они хотят. Мой вам совет: немедленно поезжайте в свой номер. Вероятно, вам будут звонить. Возьмите одного из моих людей. Я приеду через полчаса. Распорядитесь, чтобы телефон мистера Боукера был взят под контроль, - громко произнес Кинничи. В воспаленном воображении Шарля Дюпре возникали всякие ужасы, ожидающие Элен Дейли. Он начал чувствовать, что сходит с ума. Нью-Йорк. День двадцать шестой Отправив шифрованное сообщение вечером, Гонсалес проверил оружие и с понятным нетерпением ждал, когда от комиссара прибудет его двойник, который поселится в его номере. Сам он должен перебраться поближе к отделу азиатской зоны, с тем чтобы в решающий момент быть на месте. Комиссар обещал выделить ему восемь человек. Игра стоила свеч, и Мигель должен был предусмотреть все варианты. Ошибка могла стоить жизни. Он выглянул в окно. Внизу копошились дети. Слышались звонкие ребячьи голоса. Его отель "Картер" был расположен почти в самом центре Нью-Йорка, на Сорок третьей улице. В дверь постучали. Гонсалес сразу насторожился. Проверил оружие, расстегнул пиджак и, взяв в правую руку пистолет, прикрытый газетой, громко крикнул: - Войдите. Дверь осторожно приоткрылась. - Четверку превращаем в тройку, - громко произнес довольно молодой голос за дверью. Это был пароль. Гонсалес не убрал оружие. - Зайдите в номер и закройте дверь, - громко приказал он. На пороге стоял высокий стройный парень лет двадцати. Он нерешительно переступал с ноги на ногу и, закрыв дверь, несколько раз повернул ключ. - Садись. - Мигель вытащил пистолет из-под газеты и жестом предложил вошедшему опуститься в кресло. Внимательно пригляделся к нему. Красивый мальчик, подумал Гонсалес. Он вдруг поймал себя на мысли и испугался. Этот - мальчик. А он что же, уже взрослый? Ему ведь еще нет и двадцати пяти. А кажется, что все сорок. - Сколько тебе лет? - вдруг неожиданно спросил он. Очевидно, парень не ждал такого вопроса. - Девятнадцать, - произнес он удивленно. - Новичок? - Да, стажер, - охотно подтвердил парень, - комиссар сказал, что не послал бы меня, но я очень похож на вас. Только теперь Мигель с удивлением обнаружил, что вошедший действительно похож на него. Темноволосый, темноглазый, высокий, правда, более стройный, чем он, что Гонсалес отметил с некоторым неудовольствием. - Тебя что, искали по всем школам "голубых"? - улыбнулся Гонсалес. - Наверно, - заулыбался и парень. - Как тебя зовут? - Роберто. Роберто Карденас. - Знаешь, зачем ты здесь? - Да, мне все объяснили. Как только вы уйдете, я дам знать агентам Интерпола. Двое из них уже в соседнем номере. Они установят здесь аппаратуру, будут прослушивать все, что здесь происходит. Правда, комиссар сказал, что это будет продолжаться недолго. День, два, от силы три. - И все равно будь осторожен. Из номера не выходи. Оружие есть? - Конечно, - парень с радостью достал из кармана "кольт" последнего образца. Рука Гонсалеса автоматически нырнула за оружием. Роберто не успел опомниться, как пистолет Мигеля был наставлен прямо на него. - Что вы? - испуганно проговорил Карденас. - Убери пистолет, - угрюмо попросил Гонсалес, - это привычка. Я не люблю, когда в руках моего собеседника оружие. Кстати, прими мой совет: постарайся и ты не любить - и проживешь довольно долго. - Понятно, - парень убрал пистолет, с нескрываемым восхищением следя за Гонсалесом. В глазах юноши Мигель увидел немое обожание. Тоже мне, суперагент, подумал он с неожиданной злостью про себя. - Когда я выйду, - остановился перед ним Гонсалес, - закрой дверь и позвони в соседний номер. Я позвоню снизу, подними трубку и подтверди, что ребята уже у тебя. Тогда и я спокойно уйду. Я спрошу - это магазин, а ты, если все в порядке, ответишь - нет, это гостиница. Если что-нибудь случится, пока я буду спускаться в лифте, ты ответишь - нет, вы не туда попали. Понятно? - Ясно, - парень заулыбался, - прямо как в кино. - Меньше восторгов, Роберто. У нас в жизни еще интереснее, чем в кино, - пообещал Гонсалес, - и пострашнее, - добавил он сухо. Обменявшись крепким рукопожатием, он вышел из номера, с удовлетворением отметив, что сзади щелкнул замок. Спустившись вниз, он набрал номер телефона. Трубку поднял Роберто. - Нет, это гостиница, - подтвердил его веселый голос. Мигель удовлетворенно положил трубку и, поймав такси, поехал сначала на Ист-Ривер, к зданию ООН. Еще через час он был в Центре "голубых". x x x Совершенно секретно Литера "В" ГЕНЕРАЛЬНОМУ КОМИССАРУ АЗИАТСКОЙ ЗОНЫ ОТ РЕГИОНАЛЬНОЙ ГРУППЫ "С-41" Прибывший груз наркотиков уничтожен. База под Кап-Аитьеном ликвидирована. Входе перестрелки убито четверо членов банды. С нашей стороны потерь нет. "С-41". x x x Совершенно секретно Литера "В" ГЕНЕРАЛЬНОМУ КОМИССАРУ АЗИАТСКОЙ ЗОНЫ ОТ РЕГИОНАЛЬНОЙ ГРУППЫ "С-37" Объект, указанный Вами, действительно замешан в продаже наркотических веществ и кокаина. Установленные кинокамеры позволили зафиксировать его преступления. Дело передано в органы безопасности Канады. "С-37". x x x Совершенно секретно Литера "В" ГЕНЕРАЛЬНОМУ КОМИССАРУ АЗИАТСКОЙ ЗОНЫ ОТ РЕГИОНАЛЬНОЙ ГРУППЫ "С-33" Генерал Артуро Дурасо возглавлял переброску наркотиков. После встречи наших представителей с президентом республики Дурасо спешно покинул страну, что позволяет сделать предположение относительно утечки информации из канцелярии президента. В связи с розыском Дурасо дело передано в Интерпол. Связи Дурасо выявляются. Четырнадцать сообщников уже арестованы. Считаю, что дальнейшую разработку операции необходимо передать в территориальные органы безопасности. "С-33". Рим. День двадцать шестой Дюпре не находил себе места. Приехав в гостиницу, он не мог спокойно усидеть у телефона, поминутно вскакивал и, опрокидывая стулья, ходил по комнате. Нервы были на пределе. В шестом часу утра позвонил Кинничи. В районе Ченточелле был найден труп женщины. Шарль немедленно объявил, что выезжает, но следователь не разрешил. Через час он сообщил, что это труп старухи. До девяти часов утра Дюпре не сомкнул глаз. Сидевший внизу у портье охранник Кинничи трижды поднимался наверх, чтобы узнать, нет ли чего нового. Все было безрезультатно. В десятом часу Шарль спустился вниз и увидел, что охранник задремал прямо в кресле. Поднявшись наверх, Дюпре, не раздеваясь, кинулся на кровать. Спать он не мог, его душило волнение. Воображение рисовало страшные картины. Женщина в руках бандитов. Он заставлял себя не думать об этом, но тревога за судьбу Элен заслоняла все остальные мысли. Он и не заметил, как смежились веки и он провалился в тяжелый сон. Шарль еще не проснулся, когда почувствовал, что его волосы кто-то гладит. Он помнил этот жест. Это было прикосновение Элен. Не решаясь открыть глаза, он прислушивался к тишине, все ждал чего-то, но, почувствовав, что рядом кто-то сидит, не выдержал. Открыл глаза. На кровати сидела Элен Дейли. - А-а-а... Ты пришла? - от волнения он начал заикаться. - Да. Уже полчаса. - Ее голос был насмешливый и звонкий. Дюпре потряс головой и сел на кровати. Видение миссис Дейли не исчезло. Региональный инспектор внимательно посмотрел на нее. - Где ты была? - тихо спросил он. Мягкая, теплая рука прикоснулась к его лицу. - Ты очень волновался? Извини, но я не виновата. Группа "Р-11". Они почувствовали, что за мной следят, и... словом, это они стукнули охранника Кинничи. - Зачем? - Им нужно было передать мне срочное сообщение. А этот охранник шел за мной как привязанный. Вот они и подумали, что это человек Индзерилло. Хорошо еще, что все обошлось благополучно. - Ты сама уехала с ними? - Да. - Это было неосторожно, - жестко сказал Дюпре, мотнув головой, словно освобождаясь от ее прикосновения. Рука повисла в воздухе и затем опустилась вниз. - Они назвали мой регистрационный номер. Ты был у Ди Перри, а им нужно было срочно передать мне сообщения. Они ждали меня у гостиницы. Я понимаю, что ты волновался, но так уж получилось. Прости меня, Шарль. Я, конечно, должна была позвонить. - Какие сообщения? - Он еще не пришел в себя, не решаясь поверить, что самое страшное уже позади. - Насчет Индзерилло, - Элен говорила виноватым голосом, видимо, начиная понимать, какую тяжелую ночь провел Шарль Дюпре, - они сумели вчера утром подслушать разговор Индзерилло со Стефано Бонтаде. Это один из его подручных. Они говорили о триаде. "Черные мечи" снабжались ЦРУ. А у Пентагона действительно есть огромные склады, переполненные наркотиками. В штатах Нью-Йорк, Кентукки и Колорадо. Но это не самое главное. Группа "Р-11" проанализировала ситуацию и совершенно точно установила, что Индзерилло, Бонтаде, Ди Перри действуют на свой страх и риск, не поставив в известность все "семейства". А значит - конкуренты из других "семейств", узнав об этом, начнут мстить. То есть явно не обрадуются, если получат точно подтвержденные сведения, что Индзерилло их обходит. Такие вещи не прощаются даже "крестному отцу". Понимаешь, что это значит? Дюпре кивнул головой. Не говоря ни слова, протянул руку и привлек к себе Элен. - Я так волновался. Я боялся, что уже не увижу тебя никогда. Элен счастливо улыбнулась. Уткнулась в его плечо. - Мы всегда будем вместе, Шарль. Всегда. Я буду только с тобой. Резкий телефонный звонок заставил их вздрогнуть. Шарль подошел к телефону. - Да, да, господин следователь Кинничи, - сказал он, - все в порядке. Да, да. Не беспокойтесь. Что? Понимаю. И ничего нельзя сделать? Да, я понимаю, но все-таки... Когда? Я вас жду, - он положил трубку. - Сейчас приедет сюда. Тебя видел портье в вестибюле гостиницы и сразу же позвонил в полицию. Вот Кинничи и узнал, что ты у меня. - А зачем он приедет? - деловито спросила Элен, поправляя волосы. - Ди Перри выпущен под залог. Его адвокат заявил, что показания связного триады нужно еще проверить, прежде чем брать человека под арест. Ничего компрометирующего у них против него нет. - Магнитофонную запись ты оставил у себя? - Конечно. Мы же не могли разглашать наше участие в этой операции. Получается, что он опять выйдет сухим из воды. И ничего нельзя сделать. - Можно, - Элен подняла на него глаза, - можно, Шарль. Ты забыл, что я тебе сказала? Ди Перри и Индзерилло действовали без согласия других "семейств", а это значит... - Она смотрела на него в упор. - Какой я идиот! Конечно. Надо будет сказать об этом Кинничи. Конкуренты рады будут подставить Ди Перри подножку. Тем более если он их обходит. - Он подошел поближе и сел около нее. - Как все-таки хорошо, что ты рядом. Сегодня ночью я, кажется, первый раз в жизни испугался. Она улыбнулась. - Обещаю больше не исчезать. Во всяком случае, не предупредив тебя. - Очень на это надеюсь. - Они помолчали. - Что еще удалось узнать? - Это люди Индзерилло ликвидировали группу Фогельвейда. У них свой человек в нашей организации. Но кто он, видимо, известно только "крестному отцу". Кстати, его люди ждали тебя и в Дубровнике. Так что ты его крестник. Представь, я четко слышала, что он о тебе говорил, можешь гордиться. Выражения были самые точные. К тому же он знает, что это твоя группа вышла на банкира и раскрыла сеть триады. - Уже узнал? Так быстро? - Дюпре удивленно взглянул на Элен. Со злостью ударил кулаком по одеялу. - Узнать бы, кто это! Информация довольно оперативная. - Очень. Они даже знают, что Луиджи убит. Кстати, его убили по приказу Индзерилло. - Ничего. - Шарль сжал губы. - Я думаю, что тоже подложу этому господину свинью. Да такую, что он меня долго будет помнить. - За наши головы обещано по тридцать тысяч долларов. Они наняли профессионала. Дершовиц. Тебе что-нибудь говорит эта фамилия? - Алан Дершовиц, - усмехнулся Шарль, - знаю, конечно. Профессионал высшего класса. На счету этого подонка не одна загубленная жизнь. Как правило, основную работу выполняет он сам, а несколько его помощников лишь координируют его усилия, помогая выследить и затравить необходимый объект. Раздался стук в дверь. - Это Кинничи, - уверенно сказал, вставая, Дюпре. - Войдите, - крикнул он. Нью-Йорк. День двадцать шестой Работа азиатского отдела была взята под особый контроль. Все три комнаты были тщательно блокированы. Единственная дверь, ведущая в эти комнаты, находилась под пристальным наблюдением. Двое сотрудников постоянно дежурили в приемной. Но из отдела пока не выходил никто. Все четверо работавших там - Сальцуенде, Уилкотт, Аламейда, Жунцзы - были слишком опытными агентами, чтобы задавать лишние вопросы. Все четверо понимали: происходит нечто сверхъестественное, если их держат в этих помещениях. И хотя Аламейда, самый молодой среди них, и ворчал иногда, работа в целом шла спокойно. Через каждые два часа в отдел доставлялись телеграммы и сообщения. Их приносил глухонемой помощник комиссарa. И хотя, как утверждал комиссар, этот человек был вне всяких подозрений, Мигель попросил взять и его под наблюдение. Еще двое сотрудников по предложению Гонсалеса следили с улицы за окнами. Мигель опасался, что и оттуда может быть подан какой-нибудь специальный знак. Даже мусор, который сжигался в отделе и выносился из помещения в виде пепла, постоянно проверялся одним из сотрудников. Все было тщетно. Мигель, не спавший почти до утра, с раскалывающейся от боли головой прилег заснуть лишь в пятом часу. Проспав до десяти утра, он, проснувшись, первым делом позвонил Роберто. Веселый голос Карденаса подтвердил, что все в порядке. Комиссар сам звонит ему через каждый час. Успокоившись, Мигель отправился завтракать. Вернувшись, он встретил комиссара. Тот решил лично проверить, как идут дела. Собственно, ничего неожиданного не произошло. В течение вчерашнего и сегодняшнего дней в помещение азиатского отдела заходили всего лишь три человека. Заместитель Генерального секретаря ООН Брайан Уркварт, генеральный комиссар, вчера вечером принявший последнюю информацию, и его помощник. Господин Уркварт приехал за последней информацией, касающейся положения в Юго-Восточной Азии. Генеральный комиссар зашел за какой-то срочной информацией, и, наконец, регулярно заходил помощник комиссара. Кроме них, к Сальдуенде приезжал его сын, взрослый парень лет двадцати шести. Он привез отцу домашнюю еду. У Сальдуенде была язва желудка. Сына, конечно, к отцу не пустили, а всю посылку проверили по миллиметру и лишь затем отдали ее адресату. В общем, все было как обычно. Комиссар согласно кивал головой, пока Гонсалес ему докладывал. Мигель настаивал вчера, чтобы в помещении была установлена аппаратура, позволяющая следить за работой сотрудников азиатского отдела, но комиссар не разрешил, сказав, что отдел безопасности "голубых" никогда не пойдет на это. Мигель и сам понимал, что подобное предложение нелепость, однако все-таки сделал его, скорее для очистки совести. В глубине души он был убежден, что кто-нибудь из этой четверки попытается выйти на связь. И не сомневался, что перехватит предателя, прежде чем тот успеет что-либо сообщить. - Когда последний раз звонили Карденасу? - Комиссар неожиданно вспомнил о Роберто. - Час назад. Я лично разговаривал с ним. - Все в порядке? - Конечно. У нас с ним условлено несколько специальных фраз, которые он произнесет, обнаружив какую-либо опасность. - Позвоните ему еще раз, - комиссар недовольно взглянул на часы, - и, кстати, не забудьте покормить моих сотрудников. В конце концов, остальные не виноваты, что один из них подлец. Устало кивнув, Гонсалес подвинул к себе телефонный аппарат и не спеша набрал номер. Занято. Это удивило его. - Ну, что там? - Комиссар поднял голову. - В чем дело? - Занято, - тихо пробормотал Гонсалес. - Вы с ним договаривались, чтобы он не занимал телефон? - Комиссар подошел к аппарату. - Дайте мне. - Набрал номер, прослушал частые гудки, недовольно сжал губы, нахмурился и набрал уже другой номер. Звонит в соседний номер, догадался Мигель. - Алло, Том, что у вас там произошло? Нет, у Роберто занят телефон. Немедленно проверьте. Я жду у аппарата. Что? Вы ничего не слышали? Все равно проверьте. - Комиссар держал трубку в руке, и Мигель вдруг почувствовал, что какое-то неведомое ему ранее чувство охватывает его. В наступившей тишине слышалось тиканье настенных часов. - Да. Я слушаю. - Комиссар повернулся спиной, и Мигель не сумел увидеть выражение его лица. - Не надо, - сказал вдруг комиссар изменившимся голосом, - доложите на месте. - Он повернулся к Мигелю. - Роберто убит. - Не может быть! - это было единственное, что Мигель сумел произнести. - Срочно машину, - крикнул комиссар в микрофон. - Одевайтесь, - предложил Мигелю и первым вышел из комнаты. Гонсалес бросился натягивать пиджак. Уже сидя в машине, Мигель в тысячный раз задавал себе вопрос: как это произошло? - и не находил ответа. К отелю "Картер" они подъехали довольно быстро. У дверей уже стояли две полицейские машины и несколько газетчиков. Помещение "Нью-Йорк таймс" находилось буквально в нескольких шагах отсюда. Комиссар недовольно поморщился. - Откуда они пронюхали? К ним подбежал плотный, коренастый человек в застегнутом пиджаке. Проломленный нос и грубые черты лица сразу выдавали в нем бывшего боксера. - Я ждал вас, господин комиссар. Полиция еще не знает, что произошло. - А откуда здесь полицейские машины, Том? - Это внизу, в баре, была какая-то драка. Вот и приехали. Говорят, в ней участвовал отпрыск Кеннеди. Он наркоман. Ну газетчики и набежали. Никем не замеченные, они прошли в лифт и поднялись на этаж, на котором размещался номер Мигеля. Он только вчера покинул его. Длинный коридор и наконец дверь. Та самая. - Откройте, - приказывает комиссар. Тот стучит, и дверь моментально открывается. В глубине комнаты еще двое сотрудников. - Представители Интерпола, - тихо говорит Том. Пока комиссар здоровается с ними, Гонсалес входит в комнату. На полу у самого окна лежит Роберто. Пуля попала прямо в сердце, и на рубашке уже расплылось большое красное пятно. Это должен был быть я, с какой-то отрешенностью думает Гонсалес, это стреляли в меня. Как сквозь туман он слышит осторожный голос представителя Интерпола: "...очевидно, стреляли из окна. Парень подошел к окну и... Пулю, конечно, надо извлечь, но, видимо, стреляли из снайперской винтовки". Комиссар выглядывает из окна. - Том, - обращается он к своему помощнику, - в машине у меня двое ребят. Возьми их и осмотри вон то здание. И побыстрее, до приезда полиции. Гонсалес, - обращается он к Мигелю, - возвращайтесь в отдел. Постарайтесь разобраться, что там все-таки произошло. Мигель кивает головой и, взглянув еще раз на простреленное тело, выходит из комнаты. На губах мертвого ему чудится улыбка. "Девятнадцать лет, - вспоминает Мигель вчерашние слова Роберто и его улыбку, - прямо как в кино". Уже сидя в машине, вдруг замечает, что скулы болят от напряжения - до такой степени он сжал зубы. Приехав в отдел, Гонсалес сразу поднялся к себе. Собрал всех, кто обеспечивал блокировку, вызвал даже ребят с улицы и предложил всем думать. Думать, каким образом информации из отдела удалось все-таки просочиться? Каким образом? Гонсалес потратил еще полчаса, пытаясь выяснить, встречался ли глухонемой с кем-нибудь сегодня утром, и с разочарованием узнал, что старик не выходил из здания. Еще через час приехал сам комиссар. Отпустив некоторых сотрудников, он предложил остальным отдыхать, а сам, взяв чистые листки бумаги, уселся перед Гонсалесом. - Ну, что решили? - Пока ничего определенного. - Конечно. Пока, - комиссар начертил на листке кружок, - но через несколько часов вы начнете подозревать меня или, еще чего доброго, господина Уркварта. - Не начну, - угрюмо ответил Мигель. - Можно узнать почему? Мы ведь тоже входили в отдел. - Но вы знали, что настоящий Мигель Гонсалес сидит здесь, в нашем здании, а подложный, по имени Роберто Карденас, сидит там, в отеле "Картер". Значит, вы исключаетесь. - Логично. - Опять эта четверка. Я начинаю ненавидеть их всех. Всех четверых. - В этом вы не правы, Гонсалес, - устало сказал комиссар, - среди них трое порядочных людей. - Знаю, но я уже об этом не думаю. Этот сукин сын снова перехитрил нас. Я бы не пожалел своей жизни, лишь бы только узнать, кто он и каким образом он передает информацию. Сказать по правде, я начинаю верить, что этот гад передает сообщения мысленно, на расстоянии. Мне уже приходят в голову невозможные идеи. И ничего конкретного. Они сидели почти до двух часов ночи. Придумывали тысячи разных способов и тут же отвергали их. Никакого проблеска не было. Соперник был явно умнее, а это особенно нервирует профессионалов. В два часа ночи поступило сообщение из полиции. Вскрытие показало, что пуля, поразившая Роберто, была выпущена из французской снайперской винтовки "ФР-Ф1" калибра 7, 5 мм. Точно такие же две пули сразили Луиджи. Почерк был один и тот же. Правда, в случае с Луиджи поражала скорострельность этой неавтоматической магазинной винтовки. Было ясно, что стрелял профессионал. Комиссар тут же связался с ФБР, и довольно скоро удалось установить, что это почерк Алана Дершовица, профессионального убийцы, нанятого мафией. ФБР разыскивало его уже три года. Правительства нескольких государств обратились в Интерпол с просьбой найти этого человека. Но... Дершовиц был неуловим. В шестом часу утра из отдела по внутреннему пульту раздался голос дежурного. Это был Жунцзы. Он попросил у комиссара уточнить некоторую информацию. После уточнения он снова отключился. Все было спокойно. В семь часов утра комиссар уже сам связался с отделом и попросил дежурного выяснить, кто принимал информацию о Гонсалесе. Китаец, проверив по журналу, коротко сообщил, что информацию принял он сам. Комиссар, поблагодарив, отключил пульт. Они так и не заснули в эту ночь. Но ничего конкретного не придумали. Рим. День двадцать седьмой Приехав рано утром во Дворец правосудия и простояв почти час "Во Дворец правосудия в Риме не так-то легко попасть. Нужно оформить пропуск, пройти специальную проверку, чтобы попасть к следователю по делам мафии" у ворот, Дюпре с раздражением поднимался по лестнице. В конце концов Кинничи мог бы выбрать и другое место для встречи. Появление регионального инспектора во Дворце правосудия совсем нежелательно. Но это была как раз та ситуация, когда приходилось идти на определенный риск. Кинничи обещал пригласить одного из наиболее влиятельных "отцов" сицилийской мафии, а магнитофонная лента с разговором Ди Перри была по-прежнему у Дюпре. Надо было убедить мафиози, что Ди Перри с согласия Индзерилло обманывал другие "семейства". И эта запись была необходима. Дюпре вдруг подумал, какую дорогую цену заплатил бы за эту ленту сам Сальваторе Индзерилло. Раздражение постепенно улеглось. Ради того, чтобы отомстить убийцам Луиджи, он согласен еще десять дней ходить во Дворец правосудия, лишь бы добиться своей цели. В кабинете следователя его уже ждали. Кинничи, улыбаясь, пожал ему руку. - Как ваша спутница? Не боитесь снова оставлять ее одну? - Я предупредил ее, чтобы не выходила из гостиницы. - Думаете, послушается? - Кинничи, приехавший вчера в отель и познакомившийся с миссис Дейли, был очарован ее красотой и умом. И хотя по возрасту он годился ей в отцы, Элен сразу же почувствовала к следователю взаимную симпатию. - Ох уж эти женщины, - вздохнул Кинничи, - если бы они всегда нас слушались. Но, - он развел руками, - те времена прошли. Дюпре не возражал. Они уселись за стол, и Кинничи, включив маленький телевизор, предложил послушать последние новости. Правительство снова ушло в отставку, и все политические комментарии сводились к вопросу: какие партии войдут в новое правительство, кто его возглавит - христианский демократ, республиканец или социалист? Во всяком случае, по улыбке президента республики было видно, что этот вопрос еще не решен. Кинничи недовольно засопел. В дверь постучали, вошел охранник. - Господин следователь, к вам дон Микеле. Кинничи моментально выключил телевизор. - Зови. - Где ваш секретарь? - спросил Шарль. - Я его отослал. Мы будем только втроем. Я попросил нашего гостя прийти без адвоката. Дверь приоткрылась, и охранник, льстиво изгибаясь, придержал ее. В комнату не спеша, довольно уверенно вошел старик лет шестидесяти. Подвижное лицо, темные глаза и острый выпирающий подбородок приковывали к себе внимание. Он был среднего роста, одет в темно-синий костюм. Шарль заметил, что он слегка прихрамывает. Вошедший, не дожидаясь приглашения, кивнул следователю и опустился на стул. За ним сел и Кинничи. Шарль отошел к окну. - Не туда, - вдруг раздался хриплый голос. Дюпре обернулся. - Сядь так, чтобы я тебя видел, - старик ласково смотрел на него, но в голосе слышался металл. Шарль взглянул на Кинничи. Тот неопределенно пожал плечами, и Дюпре решил повиноваться. Он взял стул и сел слева от Кинничи. - Ты звал меня, Рокко? Я тебя слушаю. Предупреждаю: ни одного вопроса. Иначе я потребую своего адвоката. Ты просил меня приехать на частную беседу, и я решил приехать. Я уже давно тебя не видел. Говорят, ты и Фальконе снова что-то задумали. Ай-яй-яй, а еще наш земляк, сицилиец. Кинничи чуть извиняюще улыбнулся. - Ну, дон Микеле, вам жаловаться грех. Вам-то я не доставлял беспокойства. - А Чефалу забыл? Там, если мне не изменяет память, ты троих арестовал. А ведь все хорошие ребята, примерные отцы семейств. А в Ликате? Приехал с шумом, пострелял, и в результате оставил две семьи без отцов. Нехорошо, - старик вдруг сверкнул глазами, и Дюпре почувствовал такую ненависть к нему, что содрогнулся. - Нехорошо, - повторил старик. Следователь взглянул на Дюпре. - Дон Микеле, это моя работа. Я не приказывал их убивать. Они убили полицейского, и карабинеры вынуждены были открыть огонь. Я тогда очень сожалел об этом. - Сожалел, - прохрипел старик, - сожалел... Ну да ладно. Мы люди мирные, нам в ваших делах трудно разобраться. Говори, зачем звал? - Дон Микеле, вы, кажется, знаете Ди Перри. Что он за человек, по-вашему? Старик равнодушно уставился на следователя. - Ты что, только поэтому меня и звал? Что за человек? Тебе лучше знать. Хороший человек. Торгует яблочками, сливами, грушами. Никому вреда не делает. А для чего он тебе? Я же предупреждал - ни одного вопроса. - Да нет, дон Микеле, я не настаиваю. Не хотите - не говорите. Просто нам стало известно, что он и наркотиками занимается. Вот мы и решили спросить вас. Старик даже не спросил про наркотики. Его показное равнодушие как рукой сняло. Забыв всякую осторожность, он гневно прохрипел: - Джованни? Этот щенок? Не посмеет. Я его хорошо знаю. Его хобби - овощи, фрукты, и ты напрасно его подозреваешь. - Ну что вы! - Следователь подмигнул Дюпре. - Не подозреваю. У нас вот есть кассета с записью разговора Ди Перри со связным триады "Черные мечи". И большая партия, дон Микеле, - целых сто пятьдесят килограммов. - Врешь, - убежденно сказал старик, - Джованни не посмеет. Он не занимается наркотиками. - Хотите послушать? - вместо ответа спросил следователь. Старик задумался. Он почувствовал подвох. - А зачем мне слушать? - Просто так. Чтобы убедиться, что я не вру. Так включать запись? Старик промолчал. Кинничи кивнул, и Дюпре, достав заранее приготовленный магнитофон, вставил кассету. Раздалось шипение, и послышался голос Ди Перри. С первой же минуты Шарль обратил внимание на поведение старика. Услышав голос Ди Перри, дон Микеле вцепился правой рукой в край стола и за все время не проронил ни звука. Лишь судорожно сжатые пальцы говорили о его состоянии. Запись кончилась. Старик продолжал сжимать край стола. - Где сейчас Ди Перри? - с усилием вымолвил дон Микеле. - Мы выпустили его на свободу. Адвокат говорит, что это не доказательство. Старик выпустил край стола и улыбнулся. - Хитер, - сказал он, - хи-те-е-ер. Хочешь помочь нам, Рокко? Я не ожидал от тебя. - Да нет, дон Микеле. Просто хочу выяснить, может ли Ди Перри торговать наркотиками? Вот вы говорите, что нет. Я тоже так думал, но видите? И кроме того, говорят, сам Индзерилло дал свое согласие. И Бонтаде тоже. Старик открыл рот, выпустил воздух и снова закрыл. Дюпре испугался, что того сейчас хватит удар. - Ну, если ты врешь, Рокко, - сказал с открытой угрозой старик, - если ты врешь... - Ди Перри действовал по указанию Сальваторе Индзерилло - вот протокол допроса связного, - следователь брезгливым жестом бросил несколько листков бумаги на стол перед своим собеседником. - Можете прочитать. Старик дрожащей рукой полез за очками, достал их, водрузил на нос и, собрав листки, принялся читать. Дюпре обратил внимание на его руки. Крупные, с набухшими венами, это были руки крестьянина или фермера, но не всесильного миллионера и главы одного из "семейств" мафии, одного из ее "некоронованных королей". Шарль не знал, что за дверью стоят двое телохранителей дона Микеле. А на улице их ждут две машины с вооруженными людьми мафии. Он не знал, что адвокат находился наготове здесь, во Дворце правосудия, с самого утра. Дон Микеле предусмотрел все меры предосторожности, но такой новости он явно не ожидал. Руки, державшие листки, начали дрожать, и старик время от времени опускал их на стол. Кончив читать, он аккуратно сложил листки бумаги и протянул их Кинничи. - Возьми. Следователь спрятал бумаги в ящик стола. - Ну так что, может Ди Перри заниматься наркотиками или нет? Как вы считаете, дон Микеле? Босс мафии зло прищурился. - Я всегда говорил, что этому мальчишке нельзя доверять. Но Розарио не слушал меня... Да... - зло протянул старик, - ты сообщил мне плохую новость, Рокко. Но я все равно доволен, что узнал. У тебя все? - Почти. Кстати, на Маддалене уже идет проверка. Так что, если кто-нибудь захочет перехватить груз, пусть лучше этого не делает. Уже поздно. - Ты плохой следователь, Рокко, - старик снял очки и внимательно посмотрел на Кинничи, - выдаешь тайны следствия. Хотя я, кажется, догадываюсь, зачем ты это делаешь. Но все равно я буду помнить о тебе, - в словах почувствовалась скрытая угроза. Дон Микеле поднялся. Кивнул на прощание и пошел к выходу. Уже у двери он обернулся и спросил: - А может, и не очень плохой следователь? Многим надо у тебя поучиться. - И вышел, хлопнув дверью. В кабинете наступило непродолжительное молчание. - Ну и тип, - сказал Дюпре, покачав головой, - прямо из фильма. - У нас таких много. - Следователь, нахмурившись, смотрел на закрытую дверь. - Очень много. - Он совсем неплохо прошелся по адресу Индзерилло. - Да. Вы слышали о его предшественнике, Ди Маджо? - Розарио Ди Маджо? Я даже видел его. - Тем более. Он передал все дела своему племяннику несколько лет назад. - Я знаю, но я раньше считал Индзерилло пожилым человеком и был удивлен, когда недавно узнал, что ему всего лишь тридцать три. Следователь задумчиво глядел на него. Затем, словно раздумывая о чем-то, произнес: - Если я правильно понял поведение дона Микеле, Индзерилло никогда не будет пожилым человеком. - Вы думаете, он посмеет замахнуться на Индзерилло? - Сам вряд ли. Но он тесно связан с американцами. "Коза ностра". А они шутить не будут. Даже Индзерилло не имеет права нарушать их законы. Килограмм доставленного к нам наркотика стоит тысячу долларов. После его обработки он оценивается в 20-25 тысяч долларов. Именно по такой цене наша мафия продает его американцам, а те, в свою очередь, продают килограмм этого вещества за 220 - 250 тысяч долларов. И ради таких денег они зарежут любого конкурента. Никто не имеет права нарушать правила игры. Так что дни Индзерилло сочтены. - А если Индзерилло узнает, что это вы сообщили конкурентам о закупках на стороне? - спросил вдруг Дюпре. Следователь грустно усмехнулся. - В таком случае и я не смогу гарантировать себе долгой жизни. День двадцать седьмой. КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ США Присутствуют: заместитель государственного секретаря США Уильям Кларк. Начальник Разведывательного управления министерства обороны США генерал-лейтенант Даниэл Грэхэм. Директор национальной программы чрезвычайных резервов Ричард Кордер. Директор секретной лаборатории в Форт-Коллинзе Льюис Бэсс. ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ: У. Кларк: Господин Грэхэм, каким образом журналистам удалось узнать о секретных лабораториях Пентагона в Нью-Йорке, Колорадо, Кентукки? Откуда произошла утечка информации? Д.Грэхэм: Нами проверены все варианты. Со складов информация просочиться не могла. Отделом Си-ай-си выдвинуто предположение, что утечка информации произошла по вине сотрудников Интерпола и специализированных организаций ООН. Им удалось выйти на некоторых наших поставщиков. У.Кларк: А нельзя было обойтись собственными ресурсами? Р.Кордер: Мы принимали все меры, но, как вы понимаете, нам были нужны огромные партии наркотиков. А наши плантации не могли первоначально дать сразу такое количество. У.Кларк: А если вдруг понадобится такое количество вновь? Значит, мы опять прибегнем к поставкам из-за рубежа? Л.Бэсс: Нет. Имеющиеся теперь на наших складах семена позволяют в случае кризисной ситуации засеять огромные территории. Нами принимаются все меры. У.Кларк: Семена охраняются? Д.Грэхэм: Специальными подразделениями Си-ай-си. Кроме того, мы связались с АНБ и ЦРУ. У.Кларк: Хочу обратить ваше внимание, что мы собрались прежде всего для того, чтобы обсудить вопросы, вытекающие из самого акта существования наших складов и лабораторий. Как вам известно, в случае кризисной ситуации и нанесения ядерного удара предполагаемым противником огромные территории нашей страны могут оказаться пораженными ядерным оружием. И наша задача - принять максимальные меры для облегчения участи оставшихся в живых и выживающих. Р.Кордер: Имеющиеся в настоящее время на складах тонны опиума могут быть в максимально короткие сроки переработаны в морфий. Хотя мы уже на сегодняшний день располагаем огромными запасами этого лекарства. У.Кларк: Даже если территория, охваченная поражением ядерных ударов, будет очень большой? Р.Кордер: Мы рассчитываем на максимально возможное поражение порядка 30 процентов нашей территории и 60 - 70 процентов территории наших городов. У.Кларк: Что вы намерены предпринять в случае, если запасы наших военных складов будут исчерпаны? Л.Бэсс: Семена, хранящиеся в нашей лаборатории, могут, в случае чрезвычайного положения и затянувшегося кризиса, перерабатываться для медицинских целей постепенно, и мы даже планируем засевать ими некоторые территории. У.Кларк: Значит, в случае ядерного поражения территории нашей страны мы можем твердо рассчитывать на ваши склады и лаборатории. Я вас правильно понял? Р.Кордер: Именно так. В случае кризисной ситуации и ядерной войны мы готовы действовать по намеченной программе. У.Кларк: Хочу напомнить вам, господа, что президент придает нашей программе особо важное значение. И обеспечение этой программы зависит и от ваших усилий, господин Грэхэм. Д.Грэхэм: Нами принимаются все меры безопасности. Но, к сожалению, мы не можем контролировать не правительственные организации или комиссию конгресса. Судя по всему, они собираются опубликовать официальное сообщение об исследовании этого вопроса. Р. Кордер: Любое появление в печати материалов об этих складах было бы не только крайне нежелательно, но и по меньшей мере неразумно. Д. Грэхэм: Поэтому мы и собираемся выделить специальную группу в Си-ай-си для охраны информации по этим складам. Вообще, все, что касается нашей информации будет засекречено. Мы уже ликвидировали несколько лабораторий, действовавших в других странах и поставлявших нам запасы опиума. При этом у нас возникли серьезные подозрения, что данные лаборатории поставляют наркотики и местной мафии. У.Кларк: А вот этим пускай занимается Интерпол. Но вы сами можете гарантировать, что утечка информации исключена? Д.Грэхэм: Что касается моих людей - да, безусловно. Но комиссия конгресса... Здесь я не могу гарантировать. Р.Кордер: Наше агентство предусматривает все возможности, в том числе и возможность затяжной ядерной войны. В случае такой кризисной ситуации к нашим объектам будут подтянуты дополнительные воинские контингенты и специальные подразделения охраны. На сегодняшний день секретность наших действий почти абсолютная. Я отвечаю за своих людей. Л.Бэсс: Лаборатория в Форт-Коллинзе гарантирует сохранность информации. У.Кларк: Информация не должна попасть в прессу. Необходимо любой ценой избежать ненужной рекламы нашего проекта. Р.Кордер: Думаю, что необходимо связаться с АНБ и ЦРУ для урегулирования ситуации, если Разведывательное управление не сможет решить вопрос собственными силами. Д.Грэхэм: Речь идет не о наших возможностях. Мы не контролируем прессу. Думается, это лучше сделать через АНБ, которое может приостановить разглашение любой информации, касающейся национальной безопасности. Желательно, чтобы господин Кларк переговорил по этому вопросу с президентом. У.Кларк: Я доложу президенту о вашем мнении. Нью-Йорк. День двадцать седьмой Так и не заснув в эту ночь, Гонсалес продолжал сидеть за столом. В половине восьмого утра прибыл генеральный директор. Комиссар поднялся к нему. Мигель остался один. Мысль о том, что их провели, не давала ему покоя. Каким образом этому неизвестному противнику удалось их переиграть? Каким образом? От напряжения раскалывалась голова, но ничего путного он уже придумать не мог. Ночью они с комиссаром перебрали практически все варианты. Они поднялись наверх и проверили все помещения над этими комнатами. Потом они так же тщательно проверили потолки нижних этажей. И хотя оба понимали тщетность своих усилий, тем не менее искали хоть малейшую зацепку, скорее надеясь на чудо. Но чуда не было. Мигель снова вернулся к тем троим, заходившим в отдел, - заместитель Генерального секретаря ООН, генеральный комиссар зоны и его помощник. И хотя отдавал себе отчет, что это глупо, тем не менее к утру он начал подозревать и этих людей. Ничего более путного он придумать не мог. Карамба, выругался он, я все-таки найду разгадку. Сдохну, а найду. Внезапно его взгляд упал на плащ комиссара, небрежно брошенный в углу комнаты. Мигель вспомнил, что комиссар перед уходом снял его и, скомкав, бросил на диван. Гонсалес развернул плащ. Из внутреннего кармана виднелись сложенные белые листки бумаги. Это был протокол вскрытия Роберто. Он бросил взгляд на часы. Пятнадцать минут девятого, кажется, он догадался. Надо успеть. Быстро набрал номер. - Господин генеральный директор? Говорят из азиатского отдела. Пожалуйста, передайте трубку господину комиссару. Алло, господин комиссар? Я очень прошу вас спуститься вниз. Да, да. Случилось нечто чрезвычайное. Пожалуйста, скорее. Бросив трубку, он лихорадочно зашагал по комнате. Не выдержав напряжения, опустился на диван и принялся выбивать четкую дробь костяшками пальцев. Дверь распахнулась стремительно. В комнату буквально влетел комиссар. За ним вошел еще кто-то. - Что случилось? - закричал с самого порога комиссар. - Пока ничего, но я, кажется, нашел, - вскочил со своего места Мигель. - Кто это? - спросил один из вошедших. - Мигель Гонсалес, первый помощник регионального инспектора по зоне "С-14". Вошедший посмотрел на Гонсалеса. Уже по тому, как ответил комиссар, Мигель догадался, кто перед ним. - Вы сумели установить, откуда произошла утечка информации? - спросил вошедший. - Да, господин генеральный директор. - Говорите. - Я прошу разрешения воспользоваться внутренним телефоном и позвонить в отдел безопасности. - Звоните, - вошедший опустился в кресло. Вслед за ним сели и остальные. Мигель набрал номер. - Отдел безопасности? Доброе утро. С вами говорят из отдела "АС". Пожалуйста, уточните информацию. - Он прикрыл рукой трубку: - Спрашивают регистрационный номер. Генеральный директор холодно произнес: - Назовите им мой. Номер РР-03. Так будет быстрее. Мигель поспешил назвать. В трубке попросили дать запрос. - Скажите, кто устраивался за последние три-четыре месяца по рекомендациям нашего отдела в техническую службу Центра? Да, да. Я жду. Комиссар привстал со своего места: - Вы объясните нам, Гонсалес, в чем дело? - Конечно, - Мигель повернулся к комиссару зоны, - одну минутку! Что? - переспросил он. - По чьей? Когда? И больше никто? Спасибо. Гонсалес положил трубку и торжествующе улыбнулся. - Я, кажется, знаю, как происходит утечка информации. - Говорите, - казалось, комиссар потерял всякое терпение, - кто, кто именно передает сведения? Мигель взглянул на часы. Без двадцати девять. - Когда обычно приезжает господин Уркварт? В девять, если не ошибаюсь. У нас мало времени. Я не успею все объяснить. Господин комиссар, у меня к вам просьба. Быстро, не теряя времени, зайдите в отдел и между делом сообщите, что на Гонсалеса было организовано покушение, но он остался жив и через три часа приедет сюда, в отдел. Да, и не забудьте добавить, что он, кажется, выяснил, откуда происходит утечка информации в нашем отделе. - Опять эксперимент? - угрожающе произнес комиссар. - Теперь уже над ним, - указательный палец Мигеля показал на соседнюю комнату, - и последний. Даю вам слово, господин комиссар. - Я начинаю догадываться. - Генеральный директор внимательно посмотрел на Гонсалеса. - Делайте, как он говорит, комиссар. У нас действительно мало времени. - Господин генеральный директор, у вас есть на примете искусный карманник? Простите, что я спрашиваю, но это необходимо. - Мигель встал, весь дрожа от возбуждения. Директор, не сказав ни слова, подошел к телефону. - Алло, мистер Брайтон, да, это я. Пришлите ко мне Мак-Грегора. Что? Его нет на месте? Когда он обычно приезжает? В девять? Сейчас уже без десяти. Когда он приедет, пусть спустится к нам в отдел. Да, "АС". Я его жду. Это весьма срочно. - Думаю, он успеет, - сказал генеральный директор, опуская трубку. В соседнем помещении, где находилась охрана, послышались голоса. Через несколько секунд в комнату вошел комиссар. - Не знаю, что ты придумал, - сказал комиссар, впервые переходя на "ты", - но молю бога, чтобы на этот