агов по подмосткам, остановился, взмахнул мечом и, обращаясь к стоящим на сцене, громовым голосом начал: -- С тех пор как герои Ляныпаньбо изъявили свою покорность Сунской династии, разбили на севере войска Ляо и пошли на юг, им пришлось выполнять нелегкий труд! Теперь я хочу вернуться домой, одетый в парчу, мечтаю дать титул жене и передать его сыновьям. Но что ожидает меня дома? Меня, прославленного воина? Мой повелитель, который все отнимет у меня: урожай, деньги, жену. Артист повернулся к зрителям и, глядя поверх их голов в темноту, продекламировал: Над ровною водною гладью покой, Прозрачна речная вода. Но хлеб ваш посеян не вашей рукой, Вы в жатву не знали труда. Мы вас благородным могли бы счесть, Когда б перестали в праздности есть Хлеб, собранный без труда. Раздалась барабанная дробь. Зрители бешено зааплодировали, засвистели, выражая тем самым свое одобрение. Спектакль кончился. Главный герой раскланялся и удалился в свою артистическую. Он снял брови, бороду, корону и начал расстегивать халат. Мужчина дышал тяжело, ноздри его раздувались, а глаза задумчиво смотрели в зеркало -- видимо, он еще продолжал переживать свою роль. Он нагнулся к зеркалу и стал внимательно рассматривать морщины у уголков губ, потихоньку поглаживая их пальцами. Вошел один из артистов и, поклонившись, поставил на столик перед мужчиной бутылку с холодным пивом и стакан. Мужчина медленно повернулся к вошедшему и лениво отвесил ему звонкую пощечину. Уголки губ его опустились, придавая лицу высокомерное выражение. -- Сколько раз тебе говорить, что пиво должно ждать меня, а не наоборот? -- негромко осведомился он. -- Прошу прощения, Красный Жезл, -- виновато ответил актер. -- Меня задержал какой-то тип. Говорит, что он из литературно-драматического общества. -- И что ему нужно? -- Он хочет видеть тебя. Красньщ Жезл удивленно выпятил нижнюю губу: -- А сам ты не мог выяснить, зачем он явился? -- Спрашивал. Но он сказал, что хочет встретиться с тобой. Красный Жезл налил себе пивав стакан, отпил несколько глотков и стал легонько барабанить пальцами по столу. -- А на улице все спокойно? -- Да. -- Хорошо. Давай его сюда. Сам встань за дверью. Актер исчез в проеме дверей, и через несколько секунд в помещении появился мужчина лет тридцати-- тридцати двух в безукоризненно сшитом голубом костюме, накрахмаленной сорочке и цветастом широком галстуке. -- . Я попадаю на второе выступление этой труппы, -- начал он с ходу, -- и не могу не выразить своего восхищения вашей игрой... Красный Жезл молча наклонил голову в знак благодарности и поднял на вошедшего вопросительный взгляд. -- Это единственное, что вы хотели мне сказать? -- О, конечно, нет, -- засмеялся гость. -- Меня зовут Гун. Я представляю литературно-драматическое общество и от его имени хочу сделать вам как руководителю труппы выгодное предложение. -- Я слушаю вас. Гун замялся. -- Простите, я не знаю вашего имени. -- Фан. Красный Жезл отпил еще пива, чуть насмешливо разглядывая вошедшего. -- Быть может, господин Фан, мы перенесем нашу беседу в более подходящее место? Какую кухню вы предпочитаете? Европейскую? Китайскую? Японскую? -- Хм, я не совсем уверен, что смогу принять ваше любезное приглашение, -- сухо проговорил Красный Жезл. -- Лучше мы побеседуем здесь. -- О нет, -- запротестовал молодой человек. -- Прошу вас, не отказывайтесь. За столом как-то легче говорится. К тому же я считаю своим долгом отблагодарить вас за доставленное мне удовольствие. Вы выбираете ресторан -- я заказываю ужин. -- Ну хорошо, -- согласился Красный Жезл после некоторого колебания. -- В таком случае я предпочел бы "Син Леон". -- Если не ошибаюсь, это на Макферсон-роуд -- с красной аркой над входом? -- Именно. -- У вас прекрасный вкус. Я не бывал в этом ресторане, но слышал от знакомых самые лестные отзывы о нем. Говорят, там изумительная кантонская кухня. Итак, мы встречаемся?.. -- Через сорок пять минут. Нет, пожалуй, через час. -- Отлично. Я вас жду в "Син Леоне". Гун сделал элегантный полупоклон и вышел. Красный Жезл повернулся к зеркалу и стал снимать с лица грим. Потом он тихо свистнул. В дверях вырос актер, который говорил ему о приходе Гуна. -- Ты слышал? -- Да, Красный Жезл, -- Не нравится он мне. Позвони Тану, скажи, что этот парень сейчас приедет заказывать ужин и что я там буду в девять. Ты поедешь со мной. -- Хорошо. Через десять минут Красный Жезл вышел на улицу Темно-серая "тойота", стоявшая на противоположной стороне у тротуара, дала задний ход. Дверца машины открылась, и Красный Жезл развалился на заднем сиденье, с удовольствием вытянув ноги. Выступление утомило его, и сейчас он блаженствовал. -- Ты дозвонился до Тана? -- спросил он своего спутника, когда машина тронулась. -- Да, -- ответил тот. -- Тан сказал, что твой приезд будет очень кстати. У него есть кое-какие новости. Красный Жезл откинул голову на спинку сиденья и прикрыл глаза. Это была любимая поза Желтого Дракона. И он на какое-то время ощутил себя главой "Триады". Он, разумеется, никогда не помышлял о том, что когда-нибудь возглавит тайное общество. Но почему бы не представить себя Желтьгм Драконом хотя бы в мечтах? "Зеленая гостиная", игрушечный самурайский меч, раболепие окружающих... "Тойота" плавно катилась по вечернему городу. Сквозь опущенные веки Красный Жезл чувствовал, как по обеим сторонам сменяется неоновая реклама и одновременно с мельканием красных, зеленых, синих огней перед его мысленным взором одна за другой возникают радужные картины... Вот он сидит в глубоком черном кресле, а перед ним -- Белый Бумажный Веер. "Я вас больше не задерживаю", -- говорит Красный Жезл и берет в руки самурайский меч, а Белый Бумажный Веер пятится с перекошенным от страха лицом и не может отвести взгляда от рук Красного Жезла. "Экселенц, -- хрипит он, падая на колени, -- экселенц, молю вас, пощадите... " "Поздно", -- сухо отвечает Красный Жезл и закрывает глаза. Неоновая реклама кончилась, и Красный Жезл посмотрел в окно. Теперь машина ехала по мрачно-серой деловой части города среди унылых и громоздких зданий банков, торговых фирм, судоходных компаний. От мыслей о Белом Бумажном Веере у Красного Жезла испортилось настроение. Он никак не мог прийти в себя после вчерашнего разговора в "зеленой гостиной" Желтого Дракона. Этот паршивый шакал Белый Бумажный Веер не упускает случая сунуть свой мерзкий нос в чужие дела. Что-что, а стравливать людей он умеет. И делает это виртуозно. Это он добился казни Хранителя Алтаря три года назад, внушив Желтому Дракону, что тот мечтает встать во главе "Триады". Хитер, как змея! Отказался занять место казненного, хотя ранг Хранителя Алтаря гораздо выше. Он, видите ли, "недостоин вознестись столь высоко и предпочитает отдавать силы укреплению Великого братства на своем месте". Нет, Красного Жезла не проведешь. Он-то понимает, что нужно Белому Бумажному Вееру. Ему нужно знать, что делается в "семьях", чтобы держать всех в руках и при удобном случае скакнуть на самый верх. А бывший Хранитель Алтаря мог помешать. Он был себе на уме, не то, что нынешний. А Белый Бумажный Веер потому и цепляется за свое место, что на нем легче покупать чужих людей. Пользуется благосклонностью Желтого Дракона и делает все, что хочет. Ну, ничего, когда-нибудь и он споткнется. Представится возможность, и Красный Жезл поможет ему. Вот только бы выпутаться из этой истории с Сунгаем. Но как этот проклятый индонезиец мог добраться до берега? И как его побыстрее отыскать? Белый Бумажный Веер сказал, что механика видели в доках, но люди Красного Жезла провели там остаток вчерашнего, весь сегодняшний день, и все -- безуспешно. А время идет. Желтый Дракон взбешен не на шутку, и через три дня... Красный Жезл поежился, вспоминая выражение лица главы "Триады", когда тот держал в руках самурайский меч. "За каким чертом я согласился на сегодняшний ужин? -- выругался он в душе. -- Литературное общество вряд ли меня заинтересует, а выяснить, что этот Гун не имеет к нему никакого отношения, я мог бы и у себя. Интересно, что он хочет? " Интуиция подсказывала, что от Гуна нужно ждать каких-то неприятностей. Уж слишком наигранным было его восхищение спектаклем и совсем непонятным предложение отужинать вместе. Что общего могут иметь какое-то литературное общество и уличная опера? Впрочем, не имеет значения, с какой целью этот кретин захотел встретиться с ним, Красным Жезлом. Если он сделает какое-нибудь выгодное предложение, можно будет подумать. А если Гуна подослал Белый Бумажный Веер? Красный Жезл тут же выругал себя за дурацкие мысли. Что-то он в последнее время стал слишком нервным. Нет, он недосягаем для Белого Бумажного Веера. Во всяком случае, он не даст обвести себя вокруг пальца. Хотя после того, как этот ублюдок пронюхал о Сунгае, с ним нужно быть все время настороже. Ведь неизвестно, действительно ли его прихвостни случайно узнали, что механика видели в доках, или Белому Бумажному Вееру стало известно об исчезновении индонезийца с судна от людей Красного Жезла. Машина свернула на Селеджи-роуд. Красный Жезл лениво посмотрел на часы. До встречи с Гуном оставалось еще больше получаса. Размышления о двух прошедших днях несколько подогрели Красного Жезла, и теперь требовалась разрядка. -- Притормози здесь, -- сказал он своему шоферу, когда машина подъезжала к отелю "Тионг Хоа". Тот мгновенно сориентировался, хотя ехал на большой скорости. "Тойота" с ходу ловко нырнула в узкий коридор из разноцветных легковушек и замерла у входа. К ней тут же подскочил, чтобы открыть дверь, здоровенный швейцар-индус в черном балахоне по щиколотки, усыпанном медными бляшками, в блестящих черных сапогах и медном шлеме. В своем одеянии он напоминал нечто среднее между тевтонским рыцарем и пожарником. Красный Жезл равнодушно скользнул по нему взглядом -- редкий отель в городе не имел экстравагантно одетого швейцара -- и вышел из машины. Он швырнул через плечо двадцатипятицентовую монету, которую пожалшкрыцарь подхватил на лету, и направился к входу. Высокие стеклянные двери бесшумно раздвинулись, пропустили его и снова сомкнулись. По периметру просторного холла располагались небольшие, но дорогие магазинчики с одеждой, ювелирными изделиями, антиквариатом, обувью. Такие магазинчики буквально наводняли каждый более или менее приличный отель. Но посетители туда заходили редко. Однако владельцы магазинов каждое утро в один и тот же час с шумом поднимали металлические жалюзи над широкими стеклянными витражами, терпеливо перебирали товар, очищая его от пыли, ели всей семьей тут же, у прилавка, снова перебирали товар, снова ели и к вечеру опускали металлические жалюзи в строго установленное время. Красный Жезл повернул направо и толкнул дверь, над которой красовалась неоновая вывеска: "Женские платья". Висевший у самого потолка колокольчик легко и мелодично звякнул. Из-за витрины с ворохом цветастых платьев поспешно выкатился толстенький хозяин-китаец. Вероятно, он только что поел и пребывал в прекрасном расположении духа. Его сощуренные маслянистые глазки и два ряда неровных желтоватых зубов должны были означать одновременно и приветливую улыбку, и страстную любовь к возможному покупателю. Но маска радушия мгновенно соскользнула с его лица. Теперь физиономия толстяка выражала растерянность и испуг. Он попятился за витрину, а Красный Жезл с каменным лицом неторопливо двинулся следом. Почувствовав спиной стену, торговец стал медленно поднимать руки для защиты. Красный Жезл сделал еще несколько шагов, резко взмахнул рукой и ребром ладони ударил хозяина магазина по переносице. Тот вскрикнул и схватился руками за лицо. Сквозь его пальцы потекла тонкая струйка крови. Из задней комнаты показалось испуганное лицо пожилой полной китаянки. Увидев, что происходит в салоне, она с неожиданной резвостью подскочила к входной двери, перевернула на ней табличку, означавшую, что магазин закрыт, и так же проворно юркнула обратно. Красный Жезл даже не посмотрел в ее сторону. -- Ты забыл, в какой день должен отдавать деньги моим людям? -- негромко осведомился он у хозяина. -- Вчера я не... -- начал толстяк, не отнимая рук от лица. Он не договорил, Красный Жезл сделал короткое движение ногой. Носок его ботинка на мгновение прилип к коленке торговца. -- О-о-ы-ы, -- взвыл тот и рухнул на пол. Красный Жезл молча повернулся и направился к выходу. У дверей он задержался и, не глядя на валявшегося на полу охающего китайца, отчеканил: -- Еще одно мое появление здесь обойдется тебе очень дорого. В этот момент в салон вошла миловидная девушка лет шестнадцати. Услышав стоны торговца, она пробежала за витрину. -- Папа, что с тобой? -- Ничего, дочка, ничего, -- испуганно забормотал тот, -- иди к себе. Девушка резко повернулась к Красному Жезлу, прищурила г лаза. -- Кто вы такой? Что вам нужно? -- Ты слышала, что я сказал? -- почти с отчаянием выкрикнул хозяин магазина. -- Иди быстрей к себе! -- Зачем же ты ее прогоняешь? -- ласково спросил Красный Жезл у толстяка. Он подошел к девушке и взял ее за подбородок. -- Ты хочешь знать, кто я такой и что мне нужно? Мне нужно тебя. -- Оставьте меня! -- Девушка резко отбросила руку Красного Жезла. -- Дочка! -- умоляюще простонал торговец. -- Послушай, девочка, -- Красный Жезл крепко схватил дочь хозяина магазина за плечо, -- веди себя поласковее, если хочешь, чтобы твой отец остался жив... Из задней комнаты послышался плач ребенка. -- ... и тот ублюдок тоже, -- добавил Красный Жезл. -- Убирайтесь отсюда! Или я позову полицию! -- гневно произнесла девушка. -- Дочка, -- толстый китаец протянул к ней руки, -- дочка, молю тебя, тише! Девушка повернула к отцу растерянный взгляд: -- Но папа... -- Иди к себе! Иди к себе! -- прошептал торговец. Красный Жезл взглянул на часы. -- Вот что, -- бесцветным голосом сказал он, -- сейчас мне некогда. Завтра девушка должна быть у меня. Он произнес эту фразу точно таким же тоном, как произносил ее вчера Желтый Дракон. п -- За ней придет мой человек. -- Господин Фан, -- хозяин магазина сложил руки на груди, -- господин Фан, умоляю, не трогайте ее. Я готов отдать все, что у меня есть, но... -- Разве ты ощущаешь недостаток в детях? -- искренне удивился Красный Жезл. -- Так наделай еще. Не забывай: я дважды повторять не привык. Он потрепал девушку по щеке. -- До завтра, крошка. Кондиционеры мягко жужжали и заполняли помещение прохладой, особенно приятной после уличной жары и влажности. Официанты проворно сновали между столиками, вежливо выслушивали клиентов и гортанными голосами передавали заказ прямо в открытые двери кухни, не отходя от посетителей. Трудно было понять, как в таком гвалте повара и официанты ухитрялись не ошибиться. Но уже через пять-десять минут дымящийся жареный рис по-кантонски, с кусочками мяса, грибами и зеленью, курятина с ананасом, рыба, политая соусом из жженого сахара, размягченного картофеля и грибов, стояли перед посетителями. Красный Жезл мельком оглядел зал. Гун развалился за столиком у эстрады и приветливо махал ему рукой. -- Надеюсь, вас не очень утомило выступление? -- вежливо осведомился молодой человек, когда Красный Жезл сел рядом. -- Нет, -- небрежно бросил он. -- Я привык... Два официанта уже летели к ним. -- Прошу вас, господин, -- один из них с поклоном подал Красному Жезлу тарелку с целлофановым пакетиком, в котором была запечатана махровая салфетка. Красный Жезл взял пакет, с размаху стукнул им по ладони другой руки. Раздался хлопок. Он вынул влажную, почти горячую, благоухающую жасмином салфетку, вытер лицо, руки и швырнул ее обратно на тарелку. -- К сожалению, я забыл поинтересоваться вашими привязанностями в еде, -- улыбаясь, произнес Гун, -- и заказал на свой вкус несколько кантонских блюд. -- Здесь их готовят великолепно, -- безразличным тоном отозвался Красный Жезл. -- Вы ничего не имеете против маотая [1]? Или... -- На ваше усмотрение, -- нетерпеливо перебил молодого человека Красный Жезл. -- Я, откровенно говоря, не большой любитель крепких напитков. -- Пожалуйста, маотай и вино, которое у вас здесь считается лучшим, -- обратился Гун к официанту. -- Маотай и лучшее вино для господ! -- выкрикнул тот в сторону бара, согнулся пополам и в таком положении удалился. Молодой человек повернулся к Красному Жезлу. [1] Китайская водка. -- Позвольте еще раз выразить вам признательность за доставленное мне удовольствие. Красный Жезл молча наклонил голову. -- В "Речных заводях" [1] сто двадцать глав. Надеюсь, вы не все включили в ваше сегодняшнее выступление, -- пошутил Гун. -- К сожалению, я опоздал к началу спектакля. -- Нет, -- усмехнулся Красный Жезл. -- Это было бы слишком скучно. -- Не сочтите меня невежливым, господин Фан, но... нужна ли эта слезливость в конце? Тем более что три последние фразы в финале и стихотворение не имеют никакого отношения к "Речным заводям". Стихи ведь из "Ши Цзина" [2], если мне не изменяет память. Красный Жезл внимательно посмотрел на собеседника. -- А вы неплохо знаете классику, -- проронил он. -- Я окончил Наньянский университет, -- не без гордости сообщил Гун, -- отделение древней и средневековой литературы. "Значит, я ошибся, -- подумал Красный Жезл. -- Это просто восторженный и самовлюбленный идиот из литературного общества. Да, нервы что-то у меня разболтались в последнее время. Можно было догадаться, что ужин с этим сосунком -- пустая трата времени. Интересно все же, какого черта ему нужно? Хочет пригласить меня выступать у них? Но не могу же я одновременно быть членом двух обществ -- тайного и литературного! " Последняя мысль развеселила Красного Жезла, и он даже пожалел, что не может поделиться ею с собеседником. В конце концов, почему бы один вечер не отдохнуть от всех забот? Не поговорить об искусстве, в котором Красный Жезл неплохо разбирался. К тому же новые знакомства никогда не мешают. Даже наоборот. Кто знает, может быть, и этот Гун когда-нибудь пригодится. -- Какая разница -- "Ши Цзин", "Речные заводи"? -- поморщился он. -- Что нужно глупой, сентиментальной толпе? Поглазеть на пестрые тряпки, в которых ходили предки. Послушать лязг мечей. А несколько всхлипов под занавес приводят ее в совершеннейший экстаз. Вы же сами видели, как они бесились от восторга! Что они понимают в настоящем искусстве? -- Да, вы правы, -- согласился Гун, -- настоящее искусство не для толпы. [1] Древнейший памятник китайского народного песенного творчества. [ г] Роман китайского средневекового писателя Ши Найаня о восстании крестьян в XII веке. Они съели по небольшому кусочку черепахи. -- Судя по вашей реплике о разгроме войск Ляо, -- сказал Гун, пригубив маотай, -- вы придерживаетесь того мнения, что рассказ о походе на Ляо входил в первоначальный вариант романа? Красный Жезл мысленно послал собеседника ко всем чертям. Не хватало еще тут развести целую дискуссию о том, как писались "Речные заводи". В конце концов, какое ему дело до средневековых свар? И почему он должен выслушивать всю эту нудную и глупую болтовню? -- А вы полагаете, что это не так? -- ответил вопросом на вопрос Красный Жезл, чтобы скрыть свою неосведомленность. Его начала раздражать назойливость Гуна. Прыткому выпускнику Наньянского университета явно хотелось блеснуть своими познаниями. "Что это? -- снова насторожился Красный Жезл. -- Пустая кичливость болтуна с образованием? Или увертюра к какому-то серьезному разговору, который не имеет никакого отношения к литературе? " Красный Жезл прекрасно разбирался в тонкостях светских бесед своих сородичей. Когда встречались интеллигентные противники, они не торопились выяснять отношения с ходу, а начинали издалека. Но при этом всегда старались навязать друг другу такую тему разговора, в которой чувствовали себя сильнее собеседника. Это походило на психологическую атаку -- смутить противника, вселить в него неуверенность, доказать собственное превосходство. А потом неожиданно перейти к главному и, не давая ему опомниться, нанести решающий удар. Такой прием называется "вынудить человека потерять свое лицо". Недаром у них на родине считается, что "потерявший лицо" не в силах долго сопротивляться. -- Я слышал, что история о походе на Ляо была включена в роман при его переиздании, -- небрежно заметил Гун. -- Впрочем, это не столь важно. Мало ли примеров, когда кто-то что-то добавлял в литературные произведения? Или, наоборот, что-то заимствовал из них. Кстати говоря, сейчас ведь тоже многие частенько присваивают себе то, что им не принадлежит. И это касается не только литературы... Как показалось Красному Жезлу, Гун сделал ударение на последней фразе, явно выделяя ее. "Даже если я и ошибся, -- решил про себя Красный Жезл, -- ты поплатишься за свою неучтивость и за то, что отнимаешь у меня время. Тебе не повезло -- сегодня у меня плохое настроение". -- Вы, кажется, хотели сделать мне какое-то предложение? -- с некоторым раздражением напомнил он молодому человеку вопреки традиционным китайским правилам приличия, требующим, чтобы собеседник первым заговорил о своел деле. Губы Гуна дрогнули в усмешке. Он не спеша положил палочками себе в рот очередной кусочек черепахи и отпил маленький глоток маотая. -- О, прошу прощения. Забыл о самом главном. Болтаю всякую чепуху. Предложение действительно заманчивое. Насколько я догадываюсь, вы не прочь выгодно пристроить некие любопытные бумаги, изъятые вами на "Тумасике" у некоего Лим Бан Лима... Молодой человек произнес все это спокойным тоном и снова принялся за черепаху. Красный Жезл, взявшийся было за бокал с вином, положил руку на стол. Гун не понравился ему с первого взгляда, и интуиция не подвела Красного Жезла. Парень чрезвычайно опасен, и его нужно будет убрать. Сегодня же. Сейчас же. Хотя бы потому, что он знает о нападении на "Тумасик". Но что еще хуже -- ему известно о документах. До сих пор Красный Жезл считал, что это только его тайна. Никто не видел, как он вскрыл двойное дно в атташе-кейсе Лима и обнаружил там бумаги, за которые -- Красный Жезл сразу смекнул -- можно будет отхватить кругленькую сумму. Это были схемы расположения каких-то военных объектов, их подробное описание. Он утаил документы от Желтого Дракона, считая, что тот вполне обойдется и героином, отобранным у Лима. Героин, в конце концов, добыча общая. Лима выследили в Таиланде люди Тонкого Бамбука, которые давно уже занимались этими недоносками из "Черного лотоса", осмелившимися встать поперек дороги могущественной "Триаде". Он, Красный Жезл, провел со своими людьми операцию против "Черного лотоса", а Белый Бумажный Веер -- главный торговец "Триады" -- будет сбывать товар. Правда, есть еще несколько прихлебателей вроде нового Хранителя Алтаря, Соломенной Сандалии, которые тоже получат свою долю. А про документы не знал никто. Значит, они принадлежат исключительно Красному Жезлу. Он поднял глаза на Гуна. Осведомленность молодого человека ошеломила Красного Жезла. Кто он? На кого работает? Как он узнал о нападении на "Тумасик" и о документах? И почему ведет себя так смело, вызывающе? Агент Си-ай-ю? Сомнительно. Если кто-то из участников нападения на "Тумасик" влип и заговорил, то люди Аланга не стали бы устраивать эту комедию. Они просто арестовали бы Красного Жезла. "А если Гун -- человек Белого Бумажного Веера? -- кольнула мысль. -- Ведь этому шакалу ничего не стоит купить кого-нибудь из моих людей. Но что он хочет узнать? Что документы у меня? Он не может знать про них! Стоп! Люди Тонкого Бамбука следили за Лимом в Бангкоке и могли пронюхать, что он везет ценные бумаги. Тонкий Бамбук сказал про документы Белому Бумажному Вееру, и тот решил найти их. Значит, конец? Беседа в "зеленой гостиной", ухмыляющаяся рожа этой злобной крысы, игрушечный меч в руках Желтого Дракона... " Красный Жезл похолодел. Желтый Дракон не прощает обмана. Но ведь никто не мог знать о документах! Никто! В каюте никого не было! А значит, доказать, что бумаги взял Красный Жезл, невозможно. Кейс выброшен за борт. Хотя нет, он остался в каюте. Какая непростительная оплошность! Ведь если Белому Бумажному Вееру стало известно о том, что Лим вез документы, он мог отправить своих людей на затонувшее судно. И те нашли пустой кейс... Черт возьми! Что же делать? Что делать?! Красный Жезл лихорадочно соображал, как себя вести. Прежде всего нужно попытаться выяснить, кто послал Гуна. Тот, видимо, угадал, что происходит в душе собеседника. -- Я не из полиции, -- с подчеркнутым дружелюбием сказал он. -- Посудите сами, господин Фан: будь я детективом и имей против вас улики, мы разговаривали бы уже в другом месте. А если у меня их нет, наша беседа с глазу на глаз не даст мне никаких преимуществ. Магнитофона у меня при себе нет -- можете проверить. К тому же записанный голос -- не улика. Ни один прокурор не даст санкции на ваш арест. Нет, контакты с полицией мне нужны так же, как и вам. "Что я раскис? -- обругал себя Красный Жезл. -- Этот ублюдок совершенно прав. Да и Белый Бумажный Веер не стал бы затевать эту канитель. Он сразу побежал бы к Желтому Дракону. Тогда кто же этот Гун? И почему он ведет себя так нахально? " -- Вы меня с кем-то путаете, -- на всякий случай сказал Красный Жезл и поднялся из-за стола. -- Надеюсь вас увидеть минут через пять, после того как вы убедитесь, что ресторан не окружен полицейскими. -- Гун по-прежнему говорил учтиво, но теперь к этой учтивости добавилась едва заметная насмешливость. -- Вам наверняка будет интересно продолжить нашу беседу. И он принялся за суп из акульих плавников. Красный Жезл вышел из зала. В холле уже стоял хозяин ресторана -- крупный, бритоголовый мужчина. При свете ламп его голый череп блестел, словно смазанный жиром. Красный Жезл отвел его в сторону. -- Тан, нужно проверить, нет ли поблизости подозрительных людей. -- На улице все спокойно, Красный Жезл, -- ответил тот тихо, -- мои люди заметили бы. Но я прикажу им посмотреть внимательней. Красный Жезл прищурился, прикидывая, что предпринять дальше. Потом он сказал: -- Я сейчас вернусь в зал. После ужина возьмите этого кретина и привезите ко мне. Нужно будет кое о чем поговорить с ним в более тихом месте. -- Все будет сделано. Красный Жезл вернулся к столику. "Может быть, он действительно хочет купить бумаги? -- подумал он. -- Но даже если это так, его все равно придется убрать -- слишком информированный покупатель. Только нужно выяснить, кому еще известно про документы. Заставить его заговорить будет несложно. В моем подвале еще никто не молчал". Красный Жезл опустился на стул, отпил немного вина, неторопливыми движениями достал сигарету, закурил. В дверях промелькнул Тан и сделал знак, что все в порядке. -- Мы встретимся в другой раз, -- лениво произнес Красный Жезл. -- Сейчас у меня нет ни времени, ни желания вести серьезные разговоры. -- В другой раз -- это, значит, после ужина? -- осведомился Гун. -- Где-нибудь в укромном месте вы будете ковырять ножиком мой бедный живот и интересоваться подробностями моего предложения? Нет, такая перспектива мне не по душе. "Ты почти угадал, -- отметил про себя Красный Жезл, -- но нож -- это очень примитивно. В моем подвале есть более интересные вещи". -- Вы так любезно согласились отужинать со мной, -- продолжал Гун, -- согласились выслушать меня и не держите своего слова. Боюсь, что в следующий раз у меня может не оказаться ни времени, ни желания... Красный Жезл сжал кулаки: давно уже никто так не осмеливался разговаривать с ним. -- Хорошо. Если ты будешь краток, -- сказал он, переходя на "ты", -- я выслушаю тебя. -- Именно для того, чтобы вы меня выслушали, -- ответил Гун, -- я и предложил вам встретиться в более подходящем месте, чем тот сарай, в котором вы выступали. Я опасался, что не успею вас заинтересовать до того, как в моей спине окажется нож. -- Ты полагаешь, что здесь можешь себя чувствовать в безопасности? -- О, я догадался, что "Син Леон" находится в сфере вашего влияния, -- усмехнулся молодой человек. -- И все же здесь у меня больше шансов изложить мое предложение до конца. К тому же... -- Ближе к делу, -- оборвал Гуна Красный Жезл. -- Хорошо. Итак, вы располагаете некими интересными бумагами, и мои шефы хотели бы их получить. -- А ты уверен, что я располагаю документами, в которых заинтересованы твои шефы? -- Конечно. Вы взяли их в атташе-кейсе Лима. Не знаю, наткнулись ли вы на них случайно или знали, что он везет. -- Ты ошибся, -- сухо проговорил Красный Жезл. -- Я не был на этом... Как ты его назвал -- "Тумасик"? -- Господин Фан, не будем играть в прятки. Я могу вам сказать, как было дело. Ваши люди, которые находились на "Тумасике", захватили судно к тому моменту, когда вы подошли к нему на моторных сампанах. С какой целью -- нас не касается. Ваши отношения с Лимом нас тоже не касаются. Нас интересуют лишь бумаги, которые находились в его кейсе. "Если этот кретин так осведомлен, -- с тревогой подумал Красный Жезл, -- то и полиции недолго узнать о том, что произошло на "Тумасике". Но кто, кто мог ему рассказать о нападении на судно? Скорей всего, кто-то из моих людей. Ну ничего, это я выясню. Он мне все расскажет". -- Кстати, кто они -- твои шефы? Гун засмеялся. -- Я же не задаю вам подобного вопроса. -- Послушай! -- в бешенстве прошептал Красный Жезл, перегибаясь через столик к своему собеседнику. -- Сказать, что ждет тебя после ужина? -- Зачем? Я и сам знаю, -- продолжал смеяться Гун. -- Изумительная девочка из "Негары". Хотите -- поедем вместе. У нее наверняка найдется смазливая подружка. Так мы о чем? Да, мои шефы поручили мне договориться с вами. Красный Жезл побледнел от гнева. -- И сколько же намерены заплатить твои шефы? -- За что? -- Гун изобразил на лице крайнее изумление. -- За до-ку-мен-ты, -- с расстановкой произнес Красный Жезл, почти физически ощущая, как последние капли терпения покидают его. -- Видите ли, в чем дело, -- молодой человек отпил глоток маотая, -- это наши бумаги. Так почему же мы должны за них платить? Небольшое вознаграждение -- другое дело. Теперь засмеялся Красный Жезл. Засмеялся нервно и недобро. Значит, он ошибся, сказав Желтому Дракону, что с "Черным лотосом" покончено. Несколько недоносков еще осталось, и они осмелились явиться к самому Красному Жезлу! Ну что ж, дружки Лима пожалеют о своей наглости. -- Одно из двух: либо ты сумасшедший, либо пытаешься сделать идиота из меня, -- сказал он Гуну. -- Но в любом случае -- это последний ужин в твоей жизни. -- Жаль, -- протянул Гун. -- Мне тоже, -- язвительно посочувствовал Красный Жезл. Он сделал движение, чтобы подняться из-за стола. -- Нет-нет, я не о том. Мне жаль ваших родных. Кажется, у вас есть мать и дочь. У них могут быть крупные неприятности. Так что предложение, как я уже сказал, весьма заманчивое. Вы возвращаете документы, мы -- ваших родных. Идет? -- Ах, вот оно что! Ты пытаешься меня шантажировать?! Ты!.. Меня?! И Красный Жезл захохотал так, что сидящие за соседними столиками повернулись в их сторону. Его мать действительно была жива, но она находилась в Таиланде вместе с дочерью Красного Жезла. Лет четырнадцать назад Красный Жезл был артистом в Шанхае. Тогда он еще не был Красным Жезлом. Его звали просто Фан. Когда началась "культурная революция", разбушевавшиеся юнцы устроили погром в театре во время спектакля, и Фан едва спасся от расправы у родственников. Он решил бежать из Китая, но беременность жены заставила его отложить побег. Во время родов жена умерла, а Фан, оставив новорожденную дочь на руках своей матери, перебрался сначала в Гонконг, а затем в Сингапур. Позже он смог забрать из Китая мать с дочерью, но привезти их в Сингапур не решился: если бы хоть один человек в "Триаде" узнал, что Фан -- выходец из Китая, это могло закончиться для него печально. Желтый Дракон не стал бы вникать во взаимоотношения Красного Жезла с китайскими властями и выяснять, почему Красный Жезл бежал из Китая. Человек из-за "железного занавеса", скрывший к тому же свое прошлое... Желтый Дракон наверняка счел бы его коммунистическим агентом. Красный Жезл поселил их в Таиланде, регулярно отправлял туда деньги, но сам навещать их не осмеливался. Все эти годы он продолжал скрывать свое прошлое, сменил фамилию, и от прежней шанхайской жизни у него осталось только имя. Особенно тщательно он продумал легенду о том, как оказался в Сингапуре и где находятся его родственники. "Родственников" он "нашел" себе в Гонконге. И когда Красный Жезл почувствовал, что может пробиться в круг вождей тайного общества -- а кандидатов на такие должности в "Триаде" отбирали очень тщательно, -- он еще несколько раз выезжал в Гонконг, чтобы проверить: все ли в порядке с его "биографией". На это он потратил большие деньги. Наклонившись к собеседнику, Красный Жезл негромко произнес: -- До моих родных тебе не дотянуться. Руки коротки! А не далее как сегодня они станут у тебя еще короче. И он снова захохотал, довольный своей зловещей шуткой. Гун с невозмутимым видом достал из кармана небольшой зеленоватый конверт и положил на стол. Красный Жезл разом смолк: на конверте стоял почтовый штемпель Бангкока. Он бросил полный ненависти взгляд на Гуна и взял письмо. Внутри лежали небольшой листок дешевой бумаги, исписанный корявыми иероглифами, и фотография девочки-подростка. Мать писала о незначительных вещах, о родственниках, которые давно перестали интересовать Красного Жезла. Благодарила за денежные переводы. В конце письма она умоляла сына согласиться на все, что скажет ему человек, который передаст письмо, иначе ее убьют вместе с внучкой. Красный Жезл еще раз пробежал глазами письмо. Затем снова взял в руки фотографию. За много лет мать с дочерью утратили для него свою реальность. Все, что было когда-то, происходило словно с другим человеком. Однако девочка на фото так была похожа на Красного Жезла, что в его душе шевельнулось какое-то чувство, непонятное ему самому. То ли тоска по родным краям, оставленным бог знает когда, то ли боязнь остаться в старости одному в стране, к которой он так и не привык. Он крутил в руках фотографию, разглядывая знакомые черты незнакомой ему девочки. Впервые за много лет Красный Жезл колебался -- документы можно было бы хорошо продать... На ум некстати пришло высказывание Конфуция, которое Красный Жезл выучил еще в детстве: "При жизни родителей служи им, следуя ритуалу, когда они умрут, похорони их в соответствии с ритуалом, приноси им жертвы, руководствуясь ритуалом". И еще вспомнились слова школьного учителя, постоянно повторявшего, что беды и несчастья обрушатся на голову тех, кто не почитает своих родителей. Красный Жезл не очень скрупулезно придерживался принципов, которые определяли уклад жизни его сородичей, но сыновняя почтительность была для него догмой, как чуть ли не для каждого китайца. От Гуна не ускользнули сомнения собеседника, и он перешел в атаку. -- Мои шефы и тем более ваши родные надеются на положительный ответ, -- с нарочитой мягкостью произнес молодой человек. -- В частности, ваша мать продолжает хранить надежду, хотя и слабую, на встречу с сыном. Зачем же заставлять страдать близкого вам человека? Если уж вам по душе "Ши Цзин", то вспомните "Оду У Вану" [1]: Землям подвластным примером пребудет надолго, Вечно сыновней любовью он полн и заботой, Он образцом да пребудет сыновнего долга! [1] "Ода У Валу" -- одно из поэтических произведений "Ши Цзина", воспевающее основателя династии Чжоу (XII -- III вв. до н. э. ). Гун с полушутливым пафосом произнес эти строки и с заговорщическим видом наклонился к Красному Жезлу: -- И потом, подумайте о моих шефах. Они уже достаточно переволновались, когда этот наглец Лим Бан Лим ухитрился заполучить такие ценные бумаги. Он был уверен, что выручит за них кругленькую сумму. Кстати, человек, который продал бумаги Лиму, очень сожалел о содеянном... когда был жив. Лим был уже почти у нас в руках, но тут вмешались вы... Скажу откровенно: нам очень не хотелось бы, чтобы эти документы попали в чужие руки. Впрочем, вы сами видели их и все прекрасно понимаете. Короче говоря, давайте попробуем расстаться друзьями. Гун поднял свой бокал, как бы приглашая собеседника закрепить сделку. -- Значит, вы хотите получить документы в обмен на жизнь моих родных? -- полуутвердительно спросил Красный Жезл. -- Именно, -- согласился Гун, -- я сожалею, что приходится прибегать к таким жестким мерам, но вопрос стоит именно так. Только я хотел бы уточнить одну незначительную деталь. Ваши сыновние и отцовские чувства мы оцениваем несколько выше, нежели нашу заинтересованность в документах. -- На сколько же? -- вяло поинтересовался Красный Жезл, заранее понимая, что небольшой суммой он не отделается от Гуна и его, судя по всему, сильных шефов. -- Пустяки, -- усмехнулся Гун, -- я полагаю, что тысяч двести будет вполне... -- Ты с ума сошел, вонючая крыса! -- прищурившись, процедил сквозь зубы Красный Жезл. -- Такие деньги за двух человек! -- Не переходите на личности, господин Фан, -- невозмутимо ответил Гун, -- мы ведь еще не завершили сделку. К чему терять лицо? Я, говоря откровенно, постеснялся предложить меньшую сумму, чтобы не оскорбить вашу любовь к матери и дочери. -- Ты не получишь ни цента! Понял? Ни цента! -- задохнулся от злобы Красный Жезл. -- Не будьте опрометчивым, господин Фан, -- сухо заметил молодой человек. -- Вы уже имели возможность убедиться в нашей информированности. Мы знаем о вас больше, чем вы думаете. Гораздо больше. Полиции могут стать известны номера счетов в некоторых банках, записанные на имя некоего Тео Килая. Наложить на них арест ничего не стоит, и вы останетесь ни с чем. И потом, не скромничайте, господин Фан. Что такое для вас двести тысяч? Ерунда. Подумайте о матери и дочери. Красный Жезл с ненавистью посмотрел на Гуна. -- Хорошо, я подумаю, -- медленно произнес он. -- Я не сомневался в вашей рассудительности, -- заметил Гун. -- Надеюсь, двух дней вам хватит? Давайте встретимся в понедельник... скажем, у входа в парк Тигрового бальзама. Там мы и договоримся окончательно. Я не буду возражать, если вы захватите с собой аванс. Процентов пятьдесят. Гун ополоснул пальцы рук в специально поданной для этого пиале с теплым ароматным чаем. -- А теперь у меня к вам небольшая просьба, господин Фан. Дайте вашим людям другие указания относительно моей персоны. Я догадываюсь, что у выхода меня ждет отнюдь не почетный эскорт. Красный Жезл щелкнул пальцами над плечом, и за его спиной тут же вырос официант. После ухода Гуна Красный Жезл налил себе в бокал вина, но пить не стал. Он задумчиво вертел в руках фотографию дочери. Отпечатанный на тонкой глянцевой бумаге снимок словно лезвием бритвы срезал в его памяти события сингапурской жизни. Наиболее отчетливо вспомнился день, когда родилась дочь и умерла жена. Моросил холодный, противный дождь. Фан шел из больницы, не разбирая дороги, с новорожденной дочерью на руках. Ему казалось, что со смертью жены их давняя мечта -- бежать из Китая -- рухнула. Они давно собирались уехать куда-нибудь в южные страны, забыть эти ужасные "народные коммуны", где даже чуть ли не палочки для еды считались общественной собственностью, эти ненавистные полувоенизированные бригады, куда его забрали из театра для "перевоспитания трудом". Но возможность бежать не представлялась, и Фан был вынужден вместе с остальными бессмысленно ковырять лопатой красную, размокшую от постоянных дождей землю по двенадцать-- четырнадцать часов в сутки. Да и дома, в городе, когда он вернулся, отбыв срок перевоспитания, было не намного легче. Шагая по мокрым тротуарам из больницы, Фан думал, что теперь нет смысла отправляться на чужбину, и решил отдаться в руки судьбы. Но неподалеку от дома его встретил старый Приятель. Он сказал, что в доме Фана обыск и что его объявили контрреволюционером. Фан страшно испугался и свернул в Первый попавшийся переулок. Он мучительно соображал, чем не угодил властям, но не мог вспомнить за собой никакого крамольного поступка. И тут неожиданно в голове всплыл разговор с одним человеком, которого Фан считал своим другом. Во время разговора Фан неодобрительно отозвался о "народных коммунах". Очевидно, этого было достаточно. Кстати, позже Фан узнал, что донес на него именно его друг В тот день Фан сделал для себя вывод, что нельзя верить никому и, если он хочет жить, он должен драться за свою жизнь зубами, топить других, чтобы выплыть самому. Домой он уже не пришел ни на следующий день, ни позже. Он встретился с матерью тайком у родственников и отдал ей новорожденную дочь. Решение бежать из Китая созрело окончательно. Недели три, голодный, затравленный, словно зверь, он пробирался в Кантон. Потом, рискуя получить в спину пулю от пограничников, вплавь добрался до Гонконга. Полгода он вел нищенское существование, пока не устроился наконец на судно, идущее сначала в Японию, а затем в Сингапур. Тех жалких грошей, которые он подзаработал, во время плавания, хватило ненадолго. Оставшись без средств к существованию, Фан пытался пристроиться в уличный театр, но везде получал отказ. Тогда он занялся воровством, попал в тюрьму. Там его и прибрали к рукам люди из "Триады". Поначалу Фан был просто осведомителем и даже не подозревал, с кем имеет дело. А когда узнал, на кого работает, решил избавиться от опасного сотрудничества. Но тайные общества впивались в новых членов с цепкостью паука, поймавшего муху. Освободить человеку от членства в "Триаде" могла только смерть. Фан смирился со своей судьбой, а через некоторое время смекнул, что игра стоит свеч. Если, конечно, в ней не довольствоваться ролью пешки. Алчный, завистливый и хитрый по натуре, Фан быстро сообразил, что "Каноны", определявшие уклад жизни Великого братства, составлены умными людьми для дураков. Он поставил перед собой цель: во что бы то ни стало пробиться в круг вождей "Триады". Средство, избранное Фаном для этой цели, было простым, как рисовая похлебка: доносы. Но действовал артист из Шанхая неторопливо и осторожно. Люди, которые стояли на его пути, были выше Фана по положению в тайном обществе. И, чтобы свалить их, нужно было сначала добиться их расположения. Поэтому Фан занялся слежкой за рядовыми членами тайного общества. Наметив жертву, он не успокаивался до тех пор, пока -- исподволь, ненавязчиво -- не убеждал босса в том, что тот человек опасен. Либо неумением держать язык за зубами, либо далеко идущими честолюбивыми замыслами. Доказательства требовались редко. Достаточно было обвинения. После того как Фан стал правой рукой босса, _он -- опять же очень аккуратно -- искал случая познакомиться с теми, кто находился на ступеньку выше, и вновь применял свой излюбленный прием. Так, шаг за шагом, Фан продвигался по иерархической лестнице "Триады", пока наконец не получил титул Красного Жезла. На это у него ушло двенадцать долгих лет. Ему постоянно везло, и неудачи начались с того момента, когда с "Тумасика" улизнул механик Сунгай. Оплошность могла бы остаться незамеченной, если бы не Белый Бумажный Веер. А Желтый Дракон -- Красный Жезл прекрасно это знал -- не забывает и не прощает оплошностей. Вторая неприятность произошла сегодня, и нужно было срочно искать выход из положения. Красный Жезл решил оставить свои невеселые размышления до утра. Он взял со стола фотографию и письмо, положил их в карман. Затем поднялся наверх, в комнату Тана. Тот засуетился, усаживая Красного Жезла в кресло, угодливо поинтересовался, что он будет пить. -- Ничего не надо, -- устало произнес Красный Жезл. -- Может быть, не стоило отпускать... этого... -- начал Тан. -- Не твое дело! Сунгая нашли? -- Вчера мы обшарили порт, сегодня с утра мои люди отправились в доки... -- Нашли или нет? -- нетерпеливо перебил Тана Красный Жезл. Тот виновато покачал головой. -- Не могу понять, куда запропастился этот проклятый индонезиец. -- Если механик не будет найден через два дня, -- бесцветно сказал Красный Жезл, не поворачивая головы к Тану, -- я отрежу тебе уши и выколю глаза. Ты что-то стал плохо слышать и видеть в последнее время -- так зачем они тебе? -- Сунгай будет найден, Красный Жезл... будет найден... -- пробормотал Тан. -- Через два дня, понял? Тан поклонился. -- Да, Красный Жезл. -- Ты, кажется, хотел мне что-то сказать? -- Ко Ин... -- начал было Тан и замялся, явно не решаясь сообщить какую-то недобрую весть. Красный Жезл вдруг отчетливо вспомнил слова Желтого Дракона перед операцией на Блаканг-Мати: "Не дай бог, кто-нибудь об этом узнает". Желтый Дракон взял тогда со стола игрушечный самурайский меч, и Красный Жезл содрогнулся, Шовно почувствовал прикосновение стали к своей шее. -- Что -- Ко Ин? Полиция за что-то уцепилась? -- Хуже. Ко Ин раскололся. -- Не может быть! -- вскричал Красный Жезл, чувствуя, однако, что, если Тан говорит, он знает, что говорит. -- Через день после Блаканг-Мати у него появился "хвост", -- виноватым тоном, словно оправдываясь за то, что Ко Ин попал в поле зрения полиции, проговорил Тан. -- Еще через три дня с ним кто-то встречался в кабинете шефа участка... -- Кто встречался? Почему ты раньше мне ничего не сказал?! -- грохнул кулаком по столу Красный Жезл. -- Мои люди не знают этого человека, но он из службы Аланга. Установили по машине, хотя номер был на ней другой. А когда я мог сказать? Ведь вас не было три дня. -- За что же они смогли ухватиться? Дьявол! Ведь снотворное сработало нормально, и мы не оставили никаких следов... Ты уверен, что Ко Ин раскололся? Может, тот человек ничего от него не добился? Красный Жезл пытался уловить хоть тень сомнения на лице Тана. Тот покачал головой. -- У меня есть еще один человек в участке... -- Это я знаю. Ну и что? -- Он слишком поздно узнал, что с Ко Ином кто-то разговаривает. И успел услышать лишь конец разговора. Ко Ин рассказывал, как Фын вызывал его на встречу. Перед уходом человек Аланга дал Ко Ину два телефона и велел позвонить, как только появится Фын. Фыная предупредил. Красный Жезл даже зажмурился, представив, что ожидает его. Си-ай-ю чуть ли не целую неделю занимается Ко Ином, а он, Красный Жезл, ничего не знает об этом! -- Ты что, не знал без меня, как поступить с Ко Ином? -- глухо спросил он у Тана. -- Но... вы же сами велели о каждом случае говорить вам и без вашего ведома ничего не предпринимать, -- возразил тот. Красный Жезл действительно старался проверять каждый донос на своих людей. Он не желал, чтобы его так же обводили вокруг пальца, как он когда-то своих боссов. Одним своим подчиненным он доверял больше, другим -- меньше, но полностью не полагался ни на кого. Он считал, что каждый из его людей при любой малейшей возможности предаст его, чтобы получить титул Красного Жезла, он даже сомневался в Тане, хотя считал его своей правой рукой. Долгое время он контролировал каждый шаг хозяина "Син Леона", пока не убедился, что Тан работает только на него. -- "Велел, велел", -- зло передразнил Тана Красный Жезл, -- у тебя что, своей головы нет? Хозяин "Син Леона" виновато опустил взгляд. Это была третья и, пожалуй, самая крупная неприятность за последние дни. Неужели они смогли на чем-то поймать Ко Ина? Красному Жезлу очень не хотелось в это верить. Он стал было вспоминать детали операции на Блак-анг-Мати и тут же сообразил, что впустую тратит время. Выяснять, на чем попался сержант, уже нет смысла. Нужно как можно скорее его убрать. Главное -- не допустить, чтобы узнал Желтый Дракон. Иначе... Красный Жезл снова вспомнил игрушечный самурайский меч и невольно поежился. После Блаканг-Мати Ко Ин стал известен Желтому Дракону. К тому же за ним может наблюдать еще и Белый Бумажный Веер. Уж при его-то страсти вмешиваться в чужие дела... Тогда об исчезновении сержанта наверняка станет известно Желтому Дракону, и он наверняка заинтересуется причинами. Необходимо придумать достаточно вразумительное объяснение... Красный Жезл почувствовал себя повисшим на краю пропасти: Сунгай до сих пор не найден, Ко Ин заговорил, Гун взял его за горло с документами. Неужели все усилия двенадцати лет пойдут прахом? Он с таким трудом пробился "наверх", и теперь, когда прочно встал на ноги, все полетит к черту? Ведь под угрозой не только его положение, но и жизнь. Нет, нет, этого нельзя допустить. Нужно что-то придумать, отойти от этой опасной черты, за которой -- бездна. Но как это сделать? Как? Красный Жезл поднял тяжелый взгляд на Тана. Тот слишком хорошо знал характер босса и сейчас стоял молча, чтобы каким-нибудь неосторожным словом не навлечь на себя его гнев. -- Есть что-нибудь еще? -- Приходил человек от Белого Бумажного Веера. Они хотят забрать товар сегодня ночью. -- Какого же черта ты молчал? Когда и где? -- В половине первого, Кеонг Сайяк, четырнадцать. Нужно подойти к торговцу фруктами у входной двери и сказать, что на прошлой неделе его просили подготовить к сегодняшнему дню два пакета крупных манго. Он проведет к Белому Бумажному Вееру. Красный Жезл посмотрел на часы. Было двадцать минут десятого. Значит, есть еще три часа. "Трусливая собака, -- с ненавистью подумал он о "старшем брате" Белом Бумажном Веере, -- любишь, чтобы всю черную работу выполняли за тебя другие. Подожди, мы еще с тобой сочтемся". И вдруг у Красного Жезла мелькнула мысль, от которой у него перехватило дух. -- Ну-ка, принеси мне вина, -- велел он Тану, облизывая неожиданно пересохшие от волнения губы. Тан бросился выполнять приказание. Красный Жезл лихорадочно соображал. Он заставил себя сосредоточиться, пытаясь Придать четкие формы пока еще расплывчатой идее. Да, более удобный случай вряд ли представится. Рискованно, конечно, но чертовски заманчиво. Он уберет сразу двух ставших лишними для него людей: Белого Бумажного Веера и Ко Ина. Только "нужно учесть все до мелочей. Торопиться не стоит, иначе чтонибудь да упустишь. А в таком деле малейший промах может, стоить жизни. От напряжения на лбу у Красного Жезла выступила испарина, застучало в висках. -- Та-ан! -- крикнул он, хлопнув ладонью по столу. -- Куда ты запропастился, паршивая тварь! Хозяин ресторана влетел в комнату и поставил перед Красным Жезлом лаковый поднос с бутылкой вина и высоким хрустальным бокалом. Он мастерски выбил пробку, и в бокал полилась светло-желтая жидкость. Красный Жезл залпом осушил бокал. -- Иди, -- махнул рукой Красный Жезл, -- понадобишься -- позову. -- Как будет угодно, -- пробормотал Тан, пятясь в открытую дверь. Красный Жезл налил себе еще вина и сделал несколько жадных глотков. Вино приятно разлилось по телу, стук в висках прекратился. Мысль созрела окончательно. На мгновение Красному Жезлу стало страшно: вдруг он что-то не учел и весь план провалится? Но он тут же взял себя в руки. "Все будет чисто", -- вспомнил он любимое выражение Белого Бумажного Веера. -- Да, все будет чисто, "старший брат", -- произнес Красный Жезл вслух. В дверь просунулась голова Тана. -- Вы меня? -- Нет. Впрочем, иди сюда. Позвони в участок, где работает Ко Ин, и выясни, где он сейчас: дома или на работе. Если на дежурстве, то в каком районе? Тан понимающе кивнул и выскочил из комнаты. -- Дежурит у Центрального госпиталя со стороны Нью-Бридж-роуд, -- сообщил он, снова появившись через несколько минут. Красный Жезл поднялся и молча направился к двери. Тан бросился вперед, широко распахнул ее перед боссом. На пороге Красный Жезл задержался, повернулся к Тану. -- У Северного моста есть затопленная баржа. Знаешь? Тот кивнул. -- Так вот... Нет, ничего не нужно. -- Как будет угодно, Красный Жезл. -- И убери своих людей от Ко Ина. Прямо сейчас. Я сам с ним поговорю. -- Хорошо. Красный Жезл спустился вниз. "Тойота" уже стояла у входа в ресторан с открытой задней дверцей. -- В "Тропикану", -- бросил он, садясь в лимузин. И снова погрузился в раздумья. Красный Жезл сначала хотел, чтобы люди Тана занялись Ко Ином, но потом передумал. Конечно, Тан надежный человек, но лишняя осторожность не помешает. Сержантом займутся: те, кто его не знает. И для всех останется тайной, что Ко Ин перед смертью приведет полицию к этой паршивой крысе -- Белому Бумажному Вееру. У "Тропиканы" как обычно было полно народу. Ночной клуб только открылся, и люди спешили занять места получше. Красный Жезл вошел внутрь и поднялся на второй этаж, где в ресторане "Лампа орхидеи" ежедневно давались представления китайского или европейского варьете. На большой эстраде уже сидели готовые к выступлению музыканты. Красный Жезл остановился у входа. Один из музыкантов, заметив его, сделал кому-то за кулисы знак глазами. Оттуда тотчас же вышел молодой парень в золотистом пиджаке и вишневых брюках. -- Есть дело, -- негромко сказал ему Красный Жезл. -- Отправь пару человек к Северному мосту. Без четверти час у затопленной баржи остановится полицейская машина. Из нее выйдет сержант. Нужно будет его кончить. Из револьвера. -- Босс, -- возразил золотистый пиджак, -- ножами мои ребята владеют, как саксофонами. Да и шума меньше. -- Я сказал -- из револьвера, -- жестко повторил Красный Жезл, -- нужна небольшая перестрелка. Из его пистолета пусть выпустят две-три пули. Должно сложиться впечатление, что он увидел грабителей на месте преступления и пытался их арестовать. -- Все ясно, босс. Красный Жезл вышел на улицу, сел в машину. Кажется, он рассчитал все верно. Он постарается все устроить так, чтобы Желтый Дракон забыл о Ко Ине. -- К "Фениксу", -- бросил он шоферу, который был одновременно его личным охранником. На Орчард-роуд, у подножия отеля "Феникс", с утра на небольшом "пятачке" сбивались в кучу "форды", "опели", "мерседесы", "шевроле"... К вечеру хозяева разбирали свои машины, и "пятачок" пустел. Но ненадолго. Со всех концов города к нему тут же устремлялись владельцы передвижных уличных кафе. Каждый хорошо знал свое место, и уже через полчаса -- не меньше -- сотни тележек стояли здесь ровными рядами. Китайцы, японцы, индонезийцы, малайцы, индийцы наперебой предлагали свои национальные блюда. Обычно торговали целыми семьями. Пока дети расставляли небольшие столики и стулья перед тележкой, глава семьи вместе с женой разводил огонь в переносной керамической печке и принимался за приготовление пищи. Когда первая партия еды была готова, под небольшим навесом, прикрепленным к тележке, зажигалась яркая лампочка и вся семья хором приглашала желающих вкусно и дешево поесть. Гортанные крики торговцев, шкворчание масла в раскаленных сковородах, запахи острых соусов, фруктов чарующе действовали на иностранных туристов. Они буквально роились в тесных проходах, ежеминутно вскидывали фотоаппараты, пробовали то одно, то другое кушанье и наконец умиротворенные шли дальше, уступая место другим. Колоритный. пейзаж дополняли несколько сидящих прямо на тротуаре торговцев дешевыми побрякушками -- кольцами, серьгами, браслетами. Они хватали каждого проходящего иностранца за руку, уговаривая приобрести что-нибудь из "драгоценностей". Если кто-нибудь останавливался, то торговец моментально преображался. Он заговорщически подмигивал потенциальному покупателю и запускал свою грязную руку в лежащий рядом грязный мешок с таким видом, словно намеревался вытащить оттуда ни больше ни меньше, как "Великого Могола" [1]. Но в его руках оказывалась такая же аляповатая побрякушка. Красный Жезл вышел из машины, перешагнул через "прилавок" сидящего на тротуаре торговца и решительно направился в глубь рядов. У одной из тележек он остановился и сел за столик. С другой стороны вынырнула девчушка лет десяти. -- Что угодно господину? -- Где твой отец [1]? -- поинтересовался Красный Жезл, потрепав ребенка по щеке. -- Пошел за углем. Господин хочет что-нибудь поесть? -- Нет. Впрочем, подкопти-ка мне сушеную каракатицу и принеси бутылку пива, -- сказал Красный Жезл, закуривая сигарету. Девчушка взяла длинный нож, подошла к связке висевших над тележкой высушенных плоских каракатиц фиолетового цвета и срезала одну из них. Она бросила каракатицу на раскаленную сухую сковороду и помчалась в тот ряд, где торговали водой и пивом. Вернувшись с большой запотевшей от холода бутылкой, она поставила ее перед Красным Жезлом, а сама ножом ловко перевернула каракатицу, расправила ее. Когда другая сторона покрылась румяной золотистой корочкой, девочка щипцами положила каракатицу на тарелку и поставила на столик. Красный Жезл отщипнул кусочек, отправил себе в рот, сделал несколько неторопливых глотков. Подошел хозяин тележки с ведром угля -- маленький улыбчивый китаец в белой тенниске. Дочка тронула его за руку, показала пальцем в сторону Красного Жезла и что-то сказала. Хозяин тележки подошел к столику, сел напротив Красного Жезла и молча поднял на него взгляд. Один из крупных бриллиантов мировой известности. -- Чжоу, ты знаешь дом на Кеонг Сайяк? -- негромко спросил Красный Жезл. Тот кивнул. -- Ты можешь приходить туда сам, без вызова? Хозяин тележки снова кивнул. -- Тогда слушай меня внимательно... Красный Жезл вдруг задумался. В голову ему неожиданно пришла еще одна мысль: как сделать, чтобы героин, который он должен передать Белому Бумажному Вееру, не попал в руки полиции, когда того арестуют. Ведь десять килограммов героина -- это огромные деньги! С такими деньгами он может стать и главой "Триады". Самим Желтым Драконом! У Красного Жезла даже перехватило дух. -- Займись-ка пока своими делами, -- сказал он собеседнику, -- мне нужно додумать кое-что. Тот послушно встал и принялся потрошить утку. А Красный Жезл вновь начал сосредоточенно думать. Мысль о том, как сберечь и присвоить героин, отобранный у Лима, не давала ему покоя с того самого момента, как он решил выдать Белого Бумажного Веера полиции. Просто сказать Ко Ину адрес Белого Бумажного Веера, чтобы он сообщил этот адрес людям из Си-ай-ю, не имело смысла. Без улик Си-ай-ю отпустит арестованного. А десять килограммов героина, по новому закону, -- смертная казнь. Сознание того, что его злейший враг будет обречен, переполняло Красного Жезла неописуемой радостью. С другой стороны, желание завладеть крупной суммой было не менее велико. Но поначалу Красный Жезл не видел возможности добиться двух целей одновременно. И вот сейчас он, кажется, нашел выход. Против Белого Бумажного Веера найдутся улики, а героин останется у Красного Жезла. И поможет ему Чжоу, который потом исчезнет. Чжоу был человеком Белого Бумажного Веера, но Красному Жезлу удалось перекупить его. Помог случай. Красный Жезл давно приглядывался к окружению "старшего брата" в надежде привлечь на свою сторону кого-нибудь из его людей. Как-то он узнал, что Белый Бумажный Веер изнасиловал старшую дочь Чжоу на его глазах и тот проникся смертельной ненавистью к своему боссу. Красный Жезл немедленно воспользовался моментом, и Чжоу стал работать на него.: Сегодня Красный Жезл решил отправить Чжоу на Кеонг Сайяк до того, как Ко Ин приведет туда полицию. Нужно выяснить, на месте ли Белый Бумажный Веер, и вообще посмотреть, не помешает ли что-нибудь осуществлению плана. И вот сейчас, очень вовремя, у него возникла еще одна идея... -- Сядь, -- тихо приказал хозяину тележки Красный Жезл. чжоу положил шумовку, которой он вылавливал свиные шкварки из кипящего масла, вытер руки замызганной тряпкой и снова сел напротив. -- Ты хочешь получить десять... нет, двадцать тысяч долларов сразу? -- осведомился Красный Жезл. Чжоу поперхнулся, глаза его расширились, рот приоткрылся. Он весь подался вперед, кивнул. -- А хочешь видеть своего босса мертвым? Выражение лица Чжоу тут же изменилось. Его взгляд говорил сам за себя. -- Тогда слушай. В двенадцать отправишься на Кеонг Сай-як. Причину своего появления придумаешь сам. Если Белого Бумажного Веера нет на месте, сразу же смотаешься и дашь знать мне. Если Белый Бумажный Веер там или должен вот-вот подойти -- останься. Но не позже чем двадцать пять минут первого уйдешь. В половине первого туда нагрянет полиция. За несколько минут до этого один человек принесет Белому Бумажному Вееру сумку. В ней будет десять килограммов опиума. Но кто бы тебя потом ни спросил, что было в этой сумке-- а спросить тебя могут об этом завтра, -- ты должен говорить, что там лежал героин. Скажешь, что Белый Бумажный Веер при тебе открыл сумку, посмотрел содержимое и сказал, что героин очень высокого качества. И еще скажешь, что сумку привез какой-то рикша. -- А если он сообщит из тюрьмы, что в сумке был опиум, а не героин? -- неуверенно возразил Чжоу. -- Это моя забота. Все будет чисто. -- Опасно, -- произнес Чжоу, виновато глядя на Красного Жезла. Красный Жезл усмехнулся. -- Не боишься торговаться со мной? -- Что вы? Я и не думал, -- пробормотал Чжоу. -- Ладно, -- махнул рукой Красный Жезл, -- еще десять тысяч за наглость. Ты мне нравишься. Пожалуй, сделаю тебя своим помощником. Кстати, из дома на Кеонг Сайяк есть другой выход? -- Да. Еще два. -- Где? -- Один в доме двадцать. Туда ведет коридор. А другой... Чжоу прищурился, соображая, как попроще объяснить. -- Если ехать от Нью-Бридж-роуд, третий переулок направо, потом в первый двор налево. Нужно пройти весь двор и через сарай, который перекрывает его, пройти в другой двор. Оттуда же можно пройти на Тек Лим, пять. -- Ладно, все. Красный Жезл поднялся, его взгляд остановился на дочке Чжоу. -- Хорошая у тебя девчонка. -- Последняя, -- сказал тот, ласково погладив ребенка по голове, -- мы с женой ее больше остальных любим и... Перехватив взгляд Красного Жезла, Чжоу замолчал. -- Не бойся, я не сделаю ей ничего плохого. Но я рискую больше, чем ты, и мне нужны гарантии. Если все сделаешь, как я сказал, завтра к вечеру она вернется домой. Красный Жезл повернулся к девочке. -- У меня есть много игрушек. Хочешь поиграть в них? Та вопросительно посмотрела на отца. -- Пойдешь с этим дядей, -- сказал Чжоу, -- а завтра вечером вернешься домой. Красный Жезл взял девочку за руку и направился к машине. После того как слева промелькнул отель "Мажестик", Красный Жезл велел своему охраннику сбавить скорость и стал внимательно смотреть по сторонам. Они проехали от "Мажести-ка" до железнодорожного переезда раза три, прежде чем Красный Жезл увидел Ко Ина. Тот медленно шел по тротуару, разговаривая с напарником. -- Проезжай метров сто вперед и остановись, -- сказал Красный Жезл охраннику, провожая глазами Ко Ина. -- Меня не жди. Я доберусь сам. Будь внимателен -- за тобой прицепится "хвост". Это Си-ай-ю. "Тойота" плавно подкатила к тротуару. Красный Жезл взглянул на дочку Чжоу, забившуюся в угол, вышел из машины и неторопливо двинулся навстречу полицейским. Ко Ин заметил его издали и, как показалось Красному Жезлу, вздрогнул. Когда их взгляды встретились, Красный Жезл понял, что Тан говорил правду. Ко Ин побледнел, в его глазах отразился испуг. Красный Жезл сделал сержанту едва уловимый знак следовать за ним и прошел мимо. -- Для тебя есть срочное дело, -- не поворачивая головы, произнес он, увидев краем глаза догнавшего его полицейского. -- Я готов, -- поспешно ответил тот. Ко Ин, видимо, решил, что Красному Жезлу ничего не известно, и немного успокоился. Голос его звучал довольно твердо. -- У тебя есть машина? -- Конечно. -- Оставь своего напарника на час. Придумай что-нибудь. -- Это можно. -- В половине первого подъедешь на Кеонг Сайяк, четырнадцать. Подойдешь к торговцу фруктами у дверей и скажешь, что на прошлой неделе заказывал два пакета крупных манго. Он проведет тебя к Белому Бумажному Вееру. Хорошенько запомни: к Белому Бумажному Вееру. Будь вежлив с ним. Это большой человек. -- Да, конечно, я понял. -- Передашь ему сумку, которую получишь у Южного моста четверть первого. К тебе подойдут. -- Все сделаю, -- поспешно заверил Красного Жезла Ко Ин. -- Не спеши. Я еще не кончил. Может оказаться, что по адресу, который я тебе дал, торговца фруктами не будет. Но в дом ведут еще два входа. Около одного из них торговец должен стоять наверняка. Красный Жезл подробно объяснил сержанту, как добраться до Белого Бумажного Веера, и добавил: -- На обратном пути после Северного моста свернешь на набережную и остановишься у затопленной баржи. Если все будет в порядке, пройдешь несколько шагов вперед/ -- А... -- Ко Ин запнулся. -- Если нет -- в обратную сторону. Ты все понял? -- Да. -- Я доволен тобой. На острове ты все сделал, как надо. Завтра приедешь ко мне в одиннадцать, получишь деньги. При упоминании о Блаканг-Мати полицейский снова вздрогнул. -- К вам? -- неуверенно переспросил он. -- Да. Красный Жезл назвал первый пришедший ему на ум адрес. -- Теперь пройди немного вперед. Потом вернешься к своему напарнику. Он быстро пересек улицу и остановил такси. Из машины заметил, что Ко Ин наблюдает за ним. Велел шоферу завернуть за угол и остановиться. За углом он сунул таксисту пять долларов и сказал, чтобы тот сразу же ехал дальше. А сам юркнул во двор. Из своего укрытия Красный Жезл увидел, как в переулок с Нью-Бридж-роуд свернула машина и поехала следом за такси. Си-ай-ю, догадался он и довольно усмехнулся. Подождав еще немного, Красный Жезл вернулся на улицу, где он только что разговаривал с Ко Ином: сержант, озираясь, говорил по телефону-автомату. -- Все будет чисто, "старший брат", -- пробормотал себе под нос Красный Жезл и переулками двинулся к отелю "Ма-жестик", проверяя, нет ли сзади "хвоста". Красный Жезл не заметил, что за ним и Ко Ином внимательно наблюдал хозяин "Син Леона" Тан. Тот самый Тан, которого Красный Жезл считал своей правой рукой. Патрик с наслаждением вытянулся в ванной. За неделю он порядком вымотался, и думать о работе не хотелось. Воображение рисовало завтрашнее воскресенье, вечер у Теона, когда они снова сядут за карты и Патрик опять будет играть в паре с Джун. В первый вечер он скептически отнесся к утверждению Аланга о том, что Джун хорошо играет в бридж. Перед началом игры он насмешливо-покровительственным тоном поинтересовался, какую систему анонсов предпочитает его партнерша. "Любую, -- последовал ответ, -- выбирайте систему, в которой вы чувствуете себя наиболее уверенно". Они сели играть, и Ло сразу же понял, что Джун прекрасный игрок. Первую же партию они выиграли у Алангов. А ведь Теон и Лау -- сильные противники. За много лет они хорошо сыгрались. Патрик вспомнил продолговатые, слегка раскосые глаза Джун с бровями, изогнутыми, как листочки молодой веерной пальмы, и ему захотелось, чтобы побыстрее наступил воскресный вечер. В приятные размышления инспектора ворвался телефонный звонок. -- А, черт! -- выругался Патрик. -- Этого еще недоставало. Он вылез из ванной, накинул махровый халат, всунул ноги в шлепанцы и, досадуя на себя за то, что забыл перенести телефон в ванную комнату, направился в гостиную. По полу за ним потянулся мокрый след. -- Алло, -- недовольно произнес Патрик, -- вас слушают. Ему никто не ответил. -- Да вылейте изо рта воду, черт побери! Снова молчание. Патрик швырнул трубку на рычаг и пошел обратно. Но не успел он дойти до дверей, как телефон затрезвонил снова. -- Послушайте! -- заорал в трубку Ло. -- Сейчас не время для дурацких шуток! -- Это я, -- негромко ответили с другого конца провода, -- я у Центрального госпиталя. -- Жаль, что тебя еще не положили на операционный стол. Я наверняка смог бы спокойно принять ванну. Ло хотел отсоединиться, полагая, что кто-то набрал неправильный номер, но вдруг узнал по голосу человека, с которым разговаривал. -- КоИн? -- Да. -- Что случилось? -- Я... Я не могу по телефону. Могут подойти... -- Тогда встретимся утром. Я приеду в участок. Или до завтра откладывать нельзя? -- Нет. -- Хорошо. Жди меня у главного входа. Я буду там через двадцать минут. Ло положил трубку. Большие настенные часы, висевшие в гостиной, пробили одиннадцать. Патрик быстро оделся и вышел на улицу. Рядом тут же заскрипело тормозами такси. Назойливость таксистов порой раздражала инспектора. Они, видно, считали, что человек, идущий пешком, крадет их заработок. Однако на этот раз такси было кстати. Когда Ло подъехал к Центральному госпиталю, сержант уже прогуливался там, постоянно оглядываясь по сторонам. "А ты трусоват", -- подумал Патрик, расплачиваясь с таксистом. Он подошел к полицейскому. -- Ну, выкладывай, что у тебя за срочные новости? -- Я дежурил на Нью-Бридж-роуд, -- почти шепотом проговорил Ко Ин, -- и вдруг натолкнулся на Красного Жезла... Он передал инспектору только что состоявшийся разговор. "Раз Красный Жезл сам решил приехать к Ко Ину, дело наверняка серьезное, -- подумал Патрик. -- А главное -- он доверяет сержанту. Иначе не сказал бы про Белого Бумажного Веера. Это хорошо". -- Адреса не перепутал? -- на всякий случай спросил он у сержанта. -- Ни тот, ни другой? -- Нет, господин инспектор. Я хорошо запомнил. -- А в котором часу Красный Жезл велел тебе прийти завтра к нему? -- В одиннадцать. Патрик тут же стал прикидывать, что предпринять в первую очередь. -- Что мне делать, господин инспектор? -- тихо спросил Ко Ин. -- Тебе? Хм... То, что приказал твой босс. -- А... -- Не переживай: останешься вне подозрений. Но не вздумай мудрить. Заметку с тем симпатичным заголовком я еще не уничтожил. Наоборот, кое-что в нее добавил. На всякий случай. -- Нет, нет, господин инспектор. Что вы! Я все сделаю как надо. -- Хорошо. А теперь отправляйся. Постарайся запомнить в лицо тех людей, которые передадут тебе сумку у Южного моста. Ко Ин кивнул. Когда он скрылся за поворотом, Ло вошел в госпиталь. У входа за столом сидела медсестра и клевала носом. При звуке открываемой двери она вздрогнула, подняла голову и начала усиленно тереть глаза. -- Я из полиции, -- сказал Патрик, показывая удостоверение, -- мне нужно срочно позвонить. -- Пожалуйста, -- испуганно ответила женщина, указывая на телефон, стоявший около нее на столе. -- Нет, мне нужно позвонить из отдельного кабинета. Медсестра вытащила из ящика стола связку ключей, поднялась и молча пошла в глубь коридора. Открыв один из кабинетов, она впустила Патрика и закрыла за ним дверь. Инспектор подошел к телефону, взял трубку, но тут же положил ее I обратно и распахнул дверь. Медсестра, удобно опершись на косяк, приготовилась подслушивать. -- Зайдите в кабинет, -- предложил Патрик, делая галантный жест рукой, -- за дверью вам будет плохо слышно.. Медсестра пробормотала что-то невразумительное, покраснела и быстро засеменила на свое место. Ло вернулся к телефону и связался с дежурным по офису. -- Говорит Ло. Срочно подготовьте к выезду оперативную группу. Нет, лучше две. И позвоните шефу, попросите его приехать. -- Хорошо, инспектор. Через пятнадцать минут Ло был уже в офисе. Еще минут через десять в его кабинете появился Аланг. -- Что случилось, Патрик? -- Я только что видел Ко Ина. Он звонил мне домой, просил приехать. Мы встретились у Центрального госпиталя, и сержант сказал, что его на дежурстве разыскал Красный Жезл. Он приказал отвезти Белому Бумажному Вееру какую-то 1 сумку. \ -- Он дал ему эту сумку? -- Ко Ину передадут ее у Южного моста четверть первого. В половине первого он должен быть с ней на Кеонг Сайяк, четырнадцать. -- Хм... -- Аланг приподнял очки и потер переносицу, -- Белый Бумажный Веер... Это ведь довольно высокий сан в " "Триаде"? -- Третий после главы, -- отозвался Ло, -- Красный Жезл -- на ступеньку ниже. -- Допустим, что мы их возьмем... Хотя арест Белого Бу-! мажного Веера насторожит Красного Жезла и он может улиз-" нуть, -- пробормотал Аланг себе под нос и, подняв на инспектора свои узкие глаза, спросил: -- А что дальше? Через них мы не выйдем на всю организацию. Просто так они не заговорят, а то, что вам удалось провернуть с Ко Ином, на этот раз не пройдет. -- У нас нет другого выхода, Теон, -- возразил Патрик. -- Устанавливать за ними наблюдение бессмысленно. Слежка 7 Заказ 779 будет моментально замечена. А улика против них есть, и, кажется, серьезная. -- Что вы имеете в виду? -- В сумке должно находиться либо золото, либо наркотики, либо фальшивые деньги. Золото и деньги отпадают -- в сумку много не положишь, а "Триада" не занимается мелочами. Остаются наркотики, причем не опиум. Сумка опиума -- для них тоже мелко. Мне кажется, здесь дело пахнет героином. Мы возьмем Белого Бумажного Веера с поличным, и ему будет грозить смертная казнь. Вот тут-то с ним и можно будет поговорить об остальных. Аланг снял очки, закрыл лицо руками, размышляя. Ло терпеливо ждал, пока ладони шефа медленно скользили по скулам. Но вот они задержались на подбородке и резко опустились на стол. -- Хорошо. Будем брать. Люди готовы? -- Да. Ло уже продумал всю операцию и начал четко излагать шефу свои мысли: -- Ко Ин появится там в половине первого. Пока он договорится с торговцем фруктами, доберется до Белого Бумажного Веера и выйдет обратно, пройдет минут семь. Торговец фруктами -- сторож. Он дает сигнал опасности. После того как Ко Ин уедет, торговцу нужно помешать предупредить Веера о нашем появлении. Если мы подъедем на машине, он может успеть: черт знает, какая там у них сигнализация. Значит, нужно его увести оттуда. Думаю, что мне удастся его "уговорить" и он вместе со мной войдет внутрь. Это должно произойти где-то без двадцати час. В этот момент и должна будет подъехать к дверям машина с первой оперативной группой. Вторая группа оцепит улицу. -- В принципе согласен, -- подумав немного, произнес Аланг, -- только оцеплять нужно квартал. В этих ящиках, которые там называются домами, черт ногу сломит. Они живут, как кроты, -- в каждом доме по нескольку выходов. -- Да, я забыл сказать, что из этого дома есть еще два выхода. -- И потом -- одному вам идти рискованно. Задержись машина на пару минут, и вас прихлопнут в этой дыре. -- Теон, появление нескольких человек может насторожить торговца, и он даст сигнал опасности до того, как мы нейтрализуем его. -- Совсем необязательно подходить всем сразу. Будем придерживаться вашего плана. Но подстраховка необходима. Вы же знаете, как забиты по вечерам улицы Чайнатауна. Устроится какой-нибудь болван со своей тележкой на проезжей части-- и все пропало. Пока его отгонят, пока проедет машина... В общем, четыре человека, кроме вас, должны идти пешком с разных концов улицы с таким расчетом, чтобы дом четырнадцать оказался в поле их зрения в час тридцать пять. Тогда мы сможем вас подстраховать. Вот теперь, кажется, все. Отклонения от плана -- исходя из обстановки. Аланг поднялся с кресла. -- Пусть оперативные группы соберутся внизу, -- распорядился он. -- Я зайду к себе и тут же спускаюсь. . -- Хорошо, -- ответил Патрик. -- Я тем временем подберу четверых человек для страховки. -- Троих, -- поправил его Аланг, -- четвертым буду я. Когда все указания были даны и обязанности между Людьми распределены, Аланг, Ло и еще три детектива вышли из офиса и сели в машину Аланга. Оперативные группы уже разместились в джипах. Ехали молча. Ло закурил и, удобно устроившись у окна, стал смотреть на улицу. Аланг расслабленно откинулся на спинку переднего сиденья и закрыл глаза. Он настраивался на операцию. Такая привычка укоренилась в нем давно. Многолетний опыт научил: порой события разворачиваются таким образом, что даже мельчайшая деталь может сыграть решающую роль. Поэтому цепкая память опытного сыщика держала наготове все необходимые данные до полного завершения операции. И на этот раз, хотя дело представлялось не особенно сложным, Аланг тщательно прорабатывал в уме все возможные варианты. Машина свернула на Краик-роуд. Аланг знаком приказал шоферу остановиться. -- Патрик, я думаю, что вам лучше всего выйти здесь, -- повернулся он к инспектору. -- Мы ничего не упустили? -- Кажется, нет. -- Тогда желаю удачи. Ло кивнул и вышел из машины. До появления Ко Ина оставалось десять минут. Патрик медленно двинулся по узкой улочке, которая вела на Кеонг Сайяк. Улочка, сдавленная с боков невысокими и обшарпанными домами, ощетинившимися бамбуковыми шестами для сушки белья, была до отказа забита людьми. На ночных уличных рынках Чайнатауна наступил час пик. На выдвинутых прямо из дверей деревянных прилавках лежали груды дешевых цветастых материалов, фарфоровые статуэтки китайских божков, вырезанные из кокосового ореха морды обезьян, вышедшие из моды женские кофточки, туфли и прочее барахло. Тут же высились груды бананов, папайи, рыбы, омаров, креветок, устриц, черных яиц и бог знает чего еще. Еда продавалась в вареном, жареном, сыром, тушеном виде. Монотонный гул толпы порой прорезали гортанные выкрики продавцов китайского супа. Они толкали взад и вперед свои небольшие тележки и усердно трезвонили в колокольчики, чтобы расчистить себе путь и привлечь покупателей. Патрик пробирался сквозь толпу людей, отдирая от себя руки, хватавшие его то за брюки, то за рубашку: на каждом-шагу торговцы приглашали поесть, а рикши-сутенеры предлагали плоскогрудых, размалеванных девиц по сходной цене. Наконец Ло вышел на Кеонг Сайяк чуть правее нужного ему дома, над дверью которого была прикреплена белая вывеска с красными, похожими на больших вареных крабов иероглифами. "Коммерсант Хин: продажа текстиля", -- прочитал Патрик. Он остановился, купил стакан кокосового молока и, медленно потягивая его, стал наблюдать за тем, что происходит на другой стороне улицы. Над прилавками висели яркие лампочки без абажуров, и лица хорошо различались. Торговец фруктами в белой майке со скучающим видом стоял у дверей. В нем не чувствовалось никакой агрессивности. Наоборот, физиономия излучала неподдельное добродушие. "С этим я, пожалуй, сумею договориться", -- отметил про себя Ло. К дому подкатил полицейский джип. Торговец с беспокойством взглянул на вышедшего из машины Ко Ина. Сержант подошел к прилавку, пошевелил губами, и торговец успокоился. Он что-то сказал сидевшему рядом на ящике мальчонке, и тот нырнул в узкий проем дверей. Оттуда тотчас же вышел приземистый китаец с лицом, изрытым оспой, взял из джипа сумку и снова исчез в прямоугольной дыре. Сержант сел в машину и уехал. "Черт возьми, -- выругался Патрик, выискивая глазами Аланга или кого-нибудь из тех, кто должен был его страховать, -- этот вариант мы не предусмотрели. Так Веер и смотаться может". До их появления оставалось еще минут пять. Медлить было нельзя. Патрик быстро пересек улицу и сбоку вплотную подошел к торговцу. Тот удивленно вскинул глаза на инспектора. -- Дом окружен, -- тихо произнес Патрик, приставляя к телу торговца пистолет, -- не двигай руками и не вздумай поднимать шума. Веди меня к Белому Бумажному Вееру. Это твой единственный шанс. Торговец безнадежно повел глазами вокруг, потом стал бочком выходить из-за прилавка. Ло сделал шаг в сторону, пропуская его, и снова "прилип" к китайцу. Они вошли в дверь и оказались в длинном темном коридоре, похожем на перевернутый боком колодец, со множеством дверей по обеим сторонам. Метров через двадцать он сворачивал направо, и за углом угадывалась слабая лампочка, очевидно, единственная на весь коридор. "Действительно кротовая нора", -- вспомнил Патрик слова Аланга. Глаза инспектора освоились в темноте, и он стал различать обшарпанные, давно не крашенные стены. Они шли мимо каких-то ящиков, старой рухляди. Одна из дверей... была открыта, и Ло мельком увидел пожилую выцветшую женщину и нескольких детей. Все они сидели на грязной циновке, расстеленной на полу, и палочками ели рис ид пиал. . -- ^".. Торговец замедлил шаг. -- Не валяй дурака, -- процедил сквозь зубы инспектор, подталкивая своего спутника дулом пистолета. Они свернули за угол и оказались между двумя дверями, Которые, словно по команде, распахнулись. Кто-то ударил Патрика по правой руке, сжимавшей пистолет, и с силой толкнул в противоположную дверь. Ло схватился за косяк, пытаясь удержаться на ногах, но резкая боль в затылке заставила его разжать руки. Теряя сознание, он услышал какой-то странный скрежет, как будто закрывались ворота. ... Патрик сознавал, что лежит с открытыми глазами. Только что здесь были Аланг и Джун. Куда же они ушли? Ведь он только что хотел их сфотографировать, но никак не мог навести камеру на резкость. Наверное, им надоело ждать, и они ушли. А кто это появился вместо них? Какие-то незнакомые люди. Патрику показалось, что он прищурился, чтобы получше рассмотреть этих людей. Нет, он их не знает. Или не может как следует рассмотреть? Какие-то куски ваты все время мелькали перед глазами. То они становились тонкими и прозрачными, и сквозь них на Патрика смотрели Аланг и Джун. То вдруг снова густели, заслоняя все вокруг. А когда опять рассасывались -- вокруг уже стояли незнакомые люди. Потом картина вновь менялась. Но что же это за люди? А, он просто забыл! Вон -- знакомое лицо. Где он видел этого человека? Вероятно, спутал с кем-то. Мало ли похожих людей. Нет, он видел именно его. Но где? Где? А что это за звездочка? На ней что-то написано. Странно. А-а, на ней написано, где Патрик видел этого человека. Но он никак не может разобрать иероглифы. Вот она приближается. Сейчас он прочтет. Нет, снова отодвинулась. Что за черт! Прыгает туда-сюда?! Ага, опять приближается. Ну, еще немного! Ну!.. Звездочка вдруг стремительно поплыла на Патрика. Она стала быстро увеличиваться в размерах, пока не превратилась в огромный камень, застывший у самых его глаз. На камне было написано красными, словно похожими на больших Вареных крабов, иероглифами: "Торговец фруктами". Сознание вернулось к инспектору. Перед ним стоял китаец в белой майке, который вел Патрика по коридору. Но его физиономия больше не излучала добродушия. Глаза смотрели зло и холодно. Рябое лицо соседа тоже было знакомо Патрику: тот брал сумку из джипа. Кроме них, в помещении находились еще мужчина и девица. Инспектор попытался пошевелить рукой, но безуспешно. Руки были сложены вместе, и Ло понял: они связаны. -- Очнулся, -- сказал рябой, повернувшись к мужчине, который сидел в кресле у противоположной стены. -- Как вы себя чувствуете? -- участливо спросил тот. -- Надеюсь, вас не очень ушибли мои люди? Ло ничего не ответил, а стал осматриваться, медленно поворачивая голову. Он попробовал приподняться, но тут же почувствовал резкую боль в затылке. Пришлось снова положить голову на топчан. Инспектор находился в небольшом помещении с каменными стенами, без дверей и окон. "Как же они сюда входят? -- удивился Ло и догадался: -- Подземелье! " Он перевел глаза на каменный потолок и увидел небольшой квадратный люк. "Почему же не пришли Аланг и остальные? " -- подумал Патрик и в тот же момент услышал наверху свистки, слабый шум. Как глупо все получилось! Нужно было подождать три-четыре минуты. Максимум пять. И все было бы в порядке. А теперь Теон совсем рядом, в нескольких метрах отсюда, но Ло не может сообщить ему, что он здесь. Его крик наверняка не прорвется сквозь толщу над головой. Да и наверху, среди шума, вряд ли его крик услышат. Ну ничего, Аланг отыщет этот чертов люк. Он перевернет здесь все вверх дном, но доберется до этой норы. -- Они не найдут вас, -- со вздохом произнес мужчина в кресле, словно угадывая мысли инспектора. -- Здесь надежное место. Ло снова попытался подняться с деревянного топчана, на котором лежал, но у него ничего не вышло. -- Помогите господину полицейскому, -- участливо произнес мужчина. Он закурил сигарету и с подчеркнутым удовольствием выпустил облако дыма. Торговец и рябой подошли к инспектору и грубо усадили его. -- Осторожнее! Вы совершенно не умеете обращаться с интеллигентными людьми. Развяжите ему руки. Те выполнили приказание. Ло подвигал затекшими пальцами и еще раз осмотрелся. У кресла, на котором сидел мужчина с сигаретой, валялся небольшой деревянный ящик. На нем лежала сумка, привезенная Ко Ином, и пистолет Патрика. Рябой перехватил взгляд инспектора и подошел к ящику. Рассчитывать на собственные силы было бесполезно. Оставалось только ждать Аланга. Патрик прислушивался к слабому шуму наверху. Ничего утешительного для себя он не услышал. Наоборот, шум почти совсем затих. Ло облизал пересохшие губы. -- Цян! -- Мужчина с сигаретой повернулся к девушке в фиолетовой кофточке и такого же цвета брюках, стоявшей молча у стены. -- Дай напиться нашему гостю. Та зачерпнула пластиковой кружкой воды из железного бачка и подала инспектору. Ло начал пить жадными глотками теплую, противную воду. Напившись, он снова бросил взгляд на потолок. -- Вполне вас понимаю, -- посочувствовал мужчина в кресле, -- но ничем помочь не могу. С вашими друзьями вам уже, очевидно, не придется встретиться. Во всяком случае, в этом ужасном мире, где главная забота людей -- перегрызть друг другу горло. Хотите сигарету? Ло кивнул. Его собеседник сделал знак торговцу, и тот подал Патрику пачку "Данхилла". Ирония судьбы! Ведь на Бла-канг-Мати были найдены сигареты той же марки. Инспектор закурил и поднял глаза на сидящего в кресле. -- Белый Бумажный Веер? -- спросил он с таким видом, будто стоял на улице и обращался к человеку, с которым должен был встретиться, но не знал его в лицо. -- О! -- искренне удивился мужчина. -- Ничего не могу сказать -- завидная осведомленность. В другое время я предпочел бы скромно промолчать, но, поскольку разговор останется между нами, не скрою: вы угадали. Ну а теперь позвольте и мне полюбопытствовать -- с кем имею честь? -- Инспектор Патрик Ло из Си-ай-ю. Впрочем, вы уже, очевидно, успели ознакомиться с содержимым моих карманов. -- Вы о нас дурно думаете, господин Ло. Но я не обижаюсь. Ваша работа наложила на ваш образ мышления соответствующий отпечаток. Мы только забрали у вас пистолет, чтобы он не вводил вас в искушение. Итак, вам нужен был я? Я вас слушаю. -- Нам нужна вся ваша банда, -- хмуро произнес Патрик. -- К чему такие слова, господин Ло? -- поморщился Белый Бумажный Веер. -- Не забывайте, что вы у меня в гостях, а не наоборот. -- Надеюсь на ответный визит, -- инспектор продолжал сохранять присутствие духа, понимая, однако, сложность своего положения. Белый Бумажный Веер засмеялся. -- Ценю ваш юмор, а главное, оптимизм, господин Ло. Но вынужден вас огорчить: вашим в высшей степени любезным приглашением я вряд ли смогу воспользоваться. О причинах, полагаю, вы догадываетесь. -- Как знать... -- бросил Патрик, не желая признавать свое бессилие. Белый Бумажный Веер пропустил эту реплику мимо ушей. -- У нас с вами впереди еще много времени, -- сказал он, -- ведь ваши друзья не скоро уберутся. Но вы сами прекрасно понимаете, что люк они не найдут. Если бы я хоть на минуту сомневался в этом, я не признал бы, что меня зовут Белым Буг мажным Веером. Так что я ничем не рискую. В конце концов они будут вынуждены уйти. Тогда и нам придется равстаться. Мы не будем вас убивать, господин Ло. Мы оставим вас здесь. Навсегда... если не сможем с вами договориться. Я сказал, что вы уже не увидите ваших друзей на этом свете. Теперь я передумал и хочу дать вам шанс. Надеюсь, что имею дело с умным и практичным человеком. Взаимная выгода очевидна. Инспектор почувствовал неприятное покалывание в спине, представив себя одного в этом каменном мешке. Над ним будут ходить люди, покупать бананы, ездить на машинах, смеяться... А он будет медленно умирать. И никто не сможет ему помочь. Никто! Очевидно, этот гангстер с любезной улыбкой на лице говорит правду: люк никто не сможет обнаружить. Разумеется, Аланг будет искать инспектора. Но в конце концов решит, что Белому Бумажному Вееру удалось улизнуть и он прихватил Патрика с собой. Конец? Всего несколько минут отделяли его от такого поворота событий. Но теперь об этом уже поздно думать. Нужно соображать, как выбраться отсюда. Единственный шанс -- принять предложение Белого Бумажного Веера... Но Патрик же всегда презирал и ненавидел этих подонков. А теперь будет вынужден подчиниться им? Выполнять все, что ему скажут, и дрожать за свою жизнь? А как он будет смотреть в глаза Алангу, Джун? Нет, ни за что! Но тогда... смерть? А может, все-таки сказать Белому Бумажному Вееру, что он согласен работать на них? Главное ведь -- выбраться отсюда, а там... Нет, Белый Бумажный Веер не настолько наивен, чтобы поверить инспектору на слово. Он потребует гарантий. Каких?.. -- Здесь опасно стоять, -- тихо сказал Чжоу Красному Жезлу, тронув его руку, -- меня здесь многие знают. Красный Жезл не ответил. Он зачарованно смотрел на дверь, куда бросились человек десять в штатском. Вот пройдет несколько минут, и оттуда выведут Белого Бумажного Веера в наручниках. Какое наслаждение -- увидеть эту крысу среди полицейских... Несколько минут, несколько минут! Как медленно тянется время! Нет, это невыносимо! "Спокойно, -- одернул себя Красный Жезл, -- спокойно. Еще немного, и они появятся". Но прошло пять, десять минут, а полицейские все не выводили Белого Бумажного Веера. Вот вышел какой-то тщедушный человечек в очках, к нему подошел другой. Что-то объясняет, растерянно разводя руками. Черт побери! Ведь не мог же Белый Бумажный Веер исчезнуть. Они перекрыли все выходы. Красного Жезла вдруг охватил страх. А что, если там есть еще лазейка, о которой Чжоу не знал? Белому Бумажному Веер> удастся улизнуть, и тогда... Красный Жезл даже боялся себе представить, что может случиться. Если Белый Бумажный Веер останется на свободе... Бежать! Бежать немедленно! Прямо сейчас! Захватить героин и -- прочь из Сингапура! Какое счастье, что моторные сампаны находятся в распоряжении Красного Жезла! Взять несколько верных людей и... Красный Жезл вдруг вспомнил о деньгах, которые он держал в банках под вымышленным именем. Ведь там не меньше миллиона!. Бросить такие деньги?! Черт, какое это имеет значение, когда под угрозой жизнь! Он был готов броситься бежать, но вдруг услышал тихий, дрожащий голос Чжоу: -- Они... спрятались... Я забыл... Там -- подземелье... -- Что?! -- резко повернулся к нему Красный Жезл. -- Они спрятались в подвале... -- едва разлепил губы Чжоу. -- Ублюдок! -- прошипел Красный Жезл. -- Оттуда есть второй выход? -- Н-нет. Красный Жезл облегченно вздохнул. Эти пятнадцать минут стоили ему нескольких лет жизни. Значит, все в порядке. Он вытер рукой взмокший от напряжения лоб. -- Они могут не найти ход, -- снова подал голос Чжоу, -- он здорово замаскирован. -- Идиот! Что же ты молчал! Кто же теперь скажет им, как добраться туда? Я? Или ты? Красного Жезла снова охватила тревога. Что, если полицейские действительно не смогут найти подвал? Поищут еще полчаса, может быть, час и уйдут. Нет, если они окружили дом со всех сторон, они поймут, что ускользнуть оттуда никто не может. Значит, будут искать. Нужно ждать. Красный Жезл взял себя в руки. Ждать. Все будет в порядке. Прошло еще минут пять. Но, судя по виду детективов, шныряющих взад и вперед, их поиски были безрезультатными. У дверей собралась толпа, которую детективы тщетно пытались разогнать. -- Кого они ловят? -- услышал Красный Жезл у себя за спиной чей-то голос. -- Двух крабов, сбежавших из кастрюли, -- отозвался кто-то. -- Приехали поесть, велели сварить крабов, а те сбежали. Вокруг раздался язвительный смех. Окружающие были расположены явно недоброжелательно к детективам, нарушившим размеренную жизнь китайского квартала. Маленький человечек в очках нервничал. Он ходил туда-сюда, давал отрывистые приказания и наконец сам исчез в проеме дверей. "Найдут, -- пытался успокоить себя Красный Жезл, -- обязательно найдут". Шло время, а Белый Бумажный Веер, появления которого с таким нетерпением ждал Красный Жезл, не показывался. Но вот в коридоре началась какая-то возня. Красный Жезл впился взглядом в дверь. Детективы в. ы-тащили оттуда какого-то старика в длинных трусах и серой от грязи майке. Старик отчаянно вопил, апеллируя к собравшимся на улице. Толпа возмущенно загудела. -- Ваш? -- тихо спросил Красный Жезл у Чжоу. Тот отрицательно покачал головой. -- Его сын работает на нас. Но старик ничего не знает. Нервы Красного Жезла больше не выдерживали. Он решил действовать. -- Как попасть в подвал, знаешь? -- спросил он у Чжоу. Тот испуганно посмотрел на него. -- Знаешь или нет? -- Знаю. Чжоу в нескольких словах объяснил, как найти люк. Красный Жезл огляделся и увидел мальчонку лет шести, который играл с кошкой на тротуаре. Красный Жезл подошел к нему и присел на корточки. -- Хочешь заработать десять долларов? -- Угу, -- ответил мальчуган, не прекращая своего занятия. -- Видишь во-он того дядю? -- Красный Жезл показал в сторону одного из детективов, стоявших у входа в дом No 14. Ребенок поднял голову. -- Угу.  Красный Жезл достал из кармана листок бумажки и нацарапал на нем несколько иероглифов. -- Отдай ему это. -- А десять долларов? -- спросил мальчонка. -- Потом вернешься и получишь. -- Нет, -- заявил с недетской серьезностью малыш, -- сначала деньги. Красный Жезл вынул из кармана пятидолларовую бумажку. -- Остальные потом. Мальчуган взял деньги, листок и деловито направился на другую сторону улицы. Красный Жезл подошел к Чжоу. -- Уходи. Жди меня в начале Саго-роуд. Я буду минут через двадцать. Чжоу, казалось, только и ждал этих слов, чтобы мгновенно раствориться в толпе. А Красный Жезл быстро двинулся от того места, где стоял, не спуская глаз с мальчонки. Тот подошел к детективу и потянул его за рукав. Детектив отмахнулся, но малышу, видимо, очень хотелось получить остальные пять долларов. Он продолжал назойливо теребить детектива. Наконец тот нагнулся и взял листок, адресованный ему Красным Жезлом. Пробежав глазами написанное, он резко повернулся к мальчугану и что-то спросил. Мальчуган показал пальцем в ту сторону, где только что стоял Красный Жезл, и, не увидев его, стал что-то говорить детективу. Из дверей снова появился маленький человечек в очках. Детектив подбежал к нему, сунул в руки листок, и они вместе бросились назад, к дверям. -- Все будет чисто, "старший брат", -- пробормотал себе под нос Красный Жезл, чувствуя, как бешено заколотилось у него сердце. Теперь-то уж он не сомневался: судьба Белого Бумажного Веера была решена. Невеселые мысли инспектора прервал нарочито любезный голос Белого Бумажного Веера. -- У вас еще будет время для размышлений, -- сказал он. -- А пока немного побеседуем. Когда нам наскучит разговаривать, мы сможем развлечься с крошкой Цян. Я как хозяин уступлю ее вам в первую очередь. Присутствующие, в том числе и Цян, захохотали. -- Нам есть о чем поговорить, -- продолжал Белый Бумажный Веер. -- Вас наверняка интересует наша организация. Сразу должен извиниться: я не смогу полностью удовлетворить ваше любопытство. От вас мне скрывать уже нечего, потому что... потому что я снова передумал и решил все-таки оставить вас здесь. Вы нам не нужны, господин Ло. По вашему лицу я понял, что вы не согласитесь работать на нас. Ничего, найдем других. Но многого я вам рассказать не смогу, потому что эти твари, -- Белый Бумажный Веер кивнул в сторону остальных, -- схватывают все на лету. А зачем людям много знать? От этого у них нарушается кровообращение и портится аппетит. У меня к вам тоже найдется несколько вопросов. Скажу откровенно: меня настораживает ваша осведомленность и тоже разбирает любопытство. Кстати, о любопытстве. Мне страшно хочется узнать, как продвигаются ваши дела на Блаканг-Мати. Этот ужасный могильник всех взбудоражил. Но, говорят, полиция уже неделю топчется на одном месте. Скелеты почему-то молчат -- Не питайтесь слухами, -- в тон собеседнику ответил Ло. -- Тот малаец, которого вы запихнули вмес... Он не договорил. Белый Бумажный Веер рывком поднялся с места и сильным ударом в лицо свалил Патрика на пол. Ло стукнулся головой о стену, и затылок снова заныл от боли. -- Не очень-то вы гостеприимны, -- глухо произнес инспектор, вытирая струйку крови на подбородке. -- Я же предупреждал, что мы не одни, господин Ло. Не нужно лишних подробностей. Белый Бумажный Веер сел в кресло. Он старался по-прежнему говорить вежливо, но улыбка сошла с его лица. Очевидно, слова Патрика его обеспокоили. Цян, скользнув по инспектору оценивающим взглядом, проглотила какую-то таблетку и запила ее водой. -- Господин Ло, не будем терять времени. Мне нужно i^pe-что выяснить. Во-первых, кто назвал вам этот адрес? Во-вторых, откуда вам известно мое имя? В-третьих, насколько далеко продвинулось ваше расследование на острове? -- По поводу острова я вам не могу многого сказать, поскольку мы здесь не одни. -- Ло по-прежнему пытался сохранять присутствие духа. -- Что касается остального... Вы же все равно оставите меня здесь. У меня нет выбора, а следовательно, нет стимула для откровенности. -- Я с удовольствием сохранил бы вам жизнь, -- ответил Белый Бумажный Веер, -- но полагаю, что это нецелесообразно. Ваши друзья, увидев вас целым и невредимым, не поверят, что вам просто удалось сбежать от нас. Они будут считать, что вы завербованы, и отстранят вас от работы. И ваша ценность для нас будет равна нулю. Нам нужны люди в Си-ай-ю, и мы попытаемся поговорить с кем-нибудь из ваших коллег в более благоприятной обстановке. Так будет вернее. Что касается вас, то я, право, сожалею. Но выбор у вас все-таки есть. -- Какой же? -- Я предлагаю вам два варианта смерти, -- мечтательно проговорил Белый Бумажный Веер. -- Первый -- в том случае, если вы проявите благоразумие и ответите на все мои вопросы. Мы оставим вас здесь, и вы умрете в. тихой, спокойной обстановке от голода и жажды. Это, конечно, не очень приятно, я бы даже сказал, утомительно. Но тем не менее безболезненно. Помучаетесь немного, потеряете сознание и -- все. Второй вариант... В общем, на вашем месте я бы выбрал первый. Второй вариант значительно хуже. Как бы вы ни упорствовали, говорить мы вас заставим. Но поскольку пытки всегда сильно травмируют мою психику, а уйти мне некуда, то