Варткес Тевекелян. Рекламное бюро господина Кочека ----------------------------------------------------------------------- М., "Московский писатель", 1970. OCR & spellcheck by HarryFan, 11 September 2000 ----------------------------------------------------------------------- 1 Ранней весной 1931 года из порта Пирей вышел небольшой пароход под греческим флагом, совершавший регулярные рейсы между Балканами и южным берегом Франции. Единственными пассажирами на его борту была супружеская чета из Чехословацкой республики. Молодые люди продолжали свадебное путешествие по Европе. Около месяца они прожили в Швейцарии. Потом побывали на земле древней Эллады - осмотрели бессмертные развалины Парфенона, восхищаясь гением народа, много давшего человечеству во всех отраслях искусства и науки, полюбовались пламенной синевой моря, окаймляющего берега Греции, и теперь ехали во Францию. К вечеру подул крепкий норд-ост, началась качка. Огромные волны играли пароходом, как щепкой. В отличие от своей жены, муж не страдал морской болезнью. И когда она, вконец измотанная, задремала в каюте второго класса, он поднялся на палубу, сел на скамью и с интересом стал наблюдать, как беснуется море. Волны с ревом обрушивались на палубу, а потом, шипя и пенясь, скатывались с нее. Свинцовое небо то и дело прорезали молнии, грохотал гром. Поеживаясь от холодных соленых брызг, молодой человек задумчиво смотрел вдаль. Проходивший мимо матрос крикнул ему по-французски: - Смотрите, мсье, как бы вас не смыло за борт!.. "Ну уж нот, не для того я исколесил столько стран, чтобы на пороге к цели очутиться за бортом!" - подумал, усмехнувшись, молодой человек и в ту же минуту ясно представил себе, как он входит в кабинет своего начальника. Тот встает из-за большого стола, идет к нему навстречу и, пожимая руку, спрашивает: - Как самочувствие, товарищ Василий? - Отличное, - бодро отвечает он. - Прекрасно! Значит, пора браться за новую работу. За трудную, интересную, а главное - очень нужную работу... - Я как пионер - всегда готов! Худое, усталое лицо начальника на мгновение смягчает улыбка. - Сядем сюда, - он указывает на кожаный диван у стены. - Слушайте меня внимательно. Первоочередная задача - найти надежное прикрытие и, как говорят актеры, войти в роль. Когда справитесь с этим и пустите корни в стране, где вам предстоит работать, только тогда возьметесь за дело, ради которого едете. Только тогда!.. Вы отправляетесь за границу с единственной целью: быть в курсе всех событий, связанных с фашистской опасностью. Для вас, конечно, не новость, что правящие круги некоторых капиталистических стран настолько ослеплены ненавистью к Советскому Союзу, что не замечают, вернее, не желают замечать тучи, собирающиеся над Европой. Больше того, своей близорукой политикой они вольно или невольно помогают фашистским молодчикам, рассчитывая, что в конечном итоге сумеют направить фашистскую агрессию против нас... Начальник замолкает на минуту, словно взвешивая все сказанное им. Молчит и он, Василий... - На днях отправитесь в Чехословакию, - продолжает начальник. - Поедете с советским паспортом, поживете среди словаков, поближе познакомитесь с бытом, нравами. Главное - язык. Я знаю, вы изучали словацкий, но владеете им слабо. Поэтому вы хотя и будете словаком, но долго жившим с родителями в России, хорошо знающим русский язык и слабо родной. Получив чехословацкое подданство - в этом вам помогут, - поедете в Швейцарию и, только основательно акклиматизировавшись, попрактиковавшись во французском языке, отправитесь во Францию. Ваша внешность, обширные знания и опыт помогут вам войти в роль. Хочу еще раз напомнить: самое трудное в нашем деле - это прикрытие. Мобилизуйте все свое умение и не спеша создавайте такое прикрытие, чтобы, как говорится, комар носа не подточил!.. - В качестве кого я поеду в Швейцарию и когда, каким путем должен возвратиться на родину? - В Швейцарию поедете с женой - в качестве молодоженов, совершающих свадебное путешествие. А когда и как вернетесь домой, вам сообщат в свое время... Когда все это было? Почти год назад. Времени прошло немало, а кажется, что только вчера был этот день, послуживший поворотным пунктом в судьбе Василия... Ветер начал стихать. Василий встал и, держась за канат, протянутый вдоль палубы, спустился в каюту. Жена его, Лиза, спала. Не зажигая света, он разделся и лег. В каюте было душно, пахло краской. Василий ворочался с боку на бок, но сон не шел: в памяти одна за другой вставали картины недавнего прошлого. ...До Словакии они добрались без всяких приключений. Словаки пришлись им по душе: народ добродушный, с юмором, очень гостеприимный, во многом напоминающий украинцев. Все шло хорошо - Василий побывал и в том маленьком городке, где он якобы родился. Повидался со своими "родственниками", внимательно разглядывал их лица и запоминал имена, фамилии, прозвища. В Братиславе зашел в ремесленное училище, которое будто бы окончил, - по специальности он автомеханик. Единственным затруднением был язык. Начальник оказался прав; его словацкого языка почти никто не понимал, - произношение никуда не годилось. Пришлось задержаться в Словакии дольше условленного срока - на целых три месяца, чтобы хоть немного освоить разговорную речь. С получением чехословацкого паспорта не было особых затруднений. Голова городка, который Василий избрал местом своего рождения, жил около трех лет в России и горячо сочувствовал Советскому Союзу. Получив оттуда письмо с просьбой помочь Василию, он выдал ему официальную справку, в которой говорилось, что предъявитель ее действительно является Ярославом Кочеком, 1897 года рождения, сыном Мореики Кочековой. Потом, вернувшись из Братиславы, куда ездил для переговоров с чиновником полицейского управления, голова вручил Василию бумагу, адресованную полицейскому управлению, с просьбой выдать заграничные паспорта Ярославу Кочеку и его жене Марианне, желающим совершить свадебное путешествие по Швейцарии и Франции. Чиновник полицейского управления Братиславы, получив от головы двести крон (значительные деньги по тем временам), не стал утруждать себя излишними вопросами и, записав фамилию, имя и возраст, сличив фотокарточки с натурой, на следующий день выдал Василию и Лизе заграничные паспорта. Первый шаг в предстоящем долгом пути был совершен: Василий Сергеевич Максимов стал подданным Чехословацкой республики, словаком по национальности, католиком по вероисповеданию, автомехаником по профессии, а его жена Елизавета Владимировна - Марианной Кочековой... На вторые сутки ранним утром пароход под греческим флагом причалил к одной из торговых пристаней Марселя. После соблюдения пограничных и таможенных формальностей, прежде чем возвратить паспорта подданным дружественной Франции Чехословацкой республики, полицейский офицер счел необходимым поинтересоваться: надолго ли приехал во Францию мсье Кочек и имеет ли он намерение заняться коммерческой деятельностью? Есть ли у него во Франции родственники или близкие знакомые, если да, то где они проживают? Не состоит ли мсье Кочек в коммунистической партии? Получив исчерпывающие ответы, полицейский офицер повертел в руках паспорта и, не придумав ничего лучшего, спросил: - Мне хотелось бы запросить Братиславское училище, в котором вы учились, о правилах приема иностранцев. Не скажете ли, мсье, на какой улице находится это училище? Прием был явно неуклюжий, и "мсье Кочек", внутренне усмехнувшись, спокойно назвал адрес училища и добавил: - Свой запрос вы можете адресовать директору училища, господину Кибалу. Несмотря на почтенный возраст, старик все еще продолжает руководить училищем. Полицейский офицер, видимо вполне удовлетворенный ответом, возвратил паспорта и напомнил, что мсье Кочеку и его супруге разрешается проживать во Франции и свободно передвигаться по ее территории в течение двух месяцев, после чего они обязаны либо покинуть страну, либо продлить разрешение на право проживания во Франции в департаменте полиции или в его местных органах. С тремя чемоданами и небольшим саквояжем Василий и Лиза вышли с территории порта и, наняв такси, попросили отвезти их в недорогой, но приличный отель. Прогуливаясь после обеда по многоязычным, шумным улицам Марселя, они обсуждали дальнейшие планы поездки по Франции. - Лучше всего купить подержанную машину и в ней совершать путешествие, если, конечно, удастся получить водительские права. Так будет и дешевле, и мы больше увидим, - негромко сказал Василий по-русски. - А потом? - Когда будем уезжать, машину продадим, выручим те же деньги. Ты ведь знаешь, в моих руках любая машина будет в целости и сохранности. Василий тут же купил в газетном киоске карту автомобильных дорог Франции, изданную специально для туристов, и правила уличного движения. На следующий день, узнав в отеле адрес магазина, в котором продаются подержанные автомашины, они поехали туда. Такси доставило их на окраину города, к воротам с огромной вывеской: "Автоателье". На огороженной площадке - ряды подержанных машин всех стран мира, всех марок. Подбежал юркий человечек, любезно осведомился; какую автомашину и примерно за какую цену хотел бы приобрести мсье? - Хорошую, надежную, но не очень дорогую, - ответил Василий на сносном французском языке. - Могу предложить почти совсем новые - "рено", "испано-сюиза", "паккард", "бьюик", "фиат". После долгого осмотра Василий остановился на черном итальянском лимузине "фиат" выпуска 1929 года. - Мсье понимает толк в автомашинах! - сказал юркий человечек и заломил такую цену, что Василий только рукой махнул. - Какую цену желает предложить мсье? Прежде чем ответить, Василий попросил заправить автомобиль бензином, сел за руль, проехал по площадке. Проверил тормоза, прислушался к работе мотора и, убедившись, что машина в хорошем состоянии, предложил за нее три тысячи франков. После утомительной торговли сошлись на трех тысячах восьмистах франках. Василий внес аванс с условием, что ателье берет на себя труд получить дорожные знаки и поможет ему достать любительские права. Вечером, прежде чем лечь спать, Василий долго изучал правила уличного движения во Франции. Они оказались проще, чем у него на родине. Потом разложил на столе карту Франции и отметил карандашом дороги, по которым им предстояло ехать. Лиза, полулежа на кровати, читала книгу. - А не завернуть ли нам по дороге на Лазурный берег? - предложил Василий. - Поживем там немного, поглядим, как проводят свой досуг состоятельные люди. Эта хитрая наука может пригодиться нам на будущее. - Но жить там, наверно, очень дорого? - Это уже зависит целиком от нас!.. На следующий день, к двенадцати часам, как было условлено, к дверям отеля подкатил черный "фиат" с номерными знаками. Василий не поленился еще раз осмотреть машину. Убедившись, что все в порядке, уплатил продавцу остальные деньги и отправился с ним в дорожную полицию за правами. Там ему сказали, что обычно права выдаются через два дня, но поскольку мсье иностранец, то в отношении его действуют иные правила... Прошло три дня, Василий стал волноваться, - досадно было сидеть в Марселе без дела. Он снова отправился в "Автоателье" и разыскал знакомого продавца. - Могу посоветовать только одно, - сказал тот, - выложите сотни две франков, и все будет в порядке. Чиновники дорожной полиции тоже хотят жить... Через два часа я принесу вам в гостиницу права - и не временные, а бессрочные!.. И он сдержал слово. Дороги во Франции были отличные. По обеим сторонам тянулись фруктовые сады. Деревья стояли в полном цвету, и Лизе казалось, что машина мчится по сплошному цветнику. Поражала тщательность, с какой обрабатывался каждый клочок земли. - Пока все идет отлично, да? - спросил Василий, не отрывая взгляда от дороги. - Не будем испытывать судьбу. Ты ведь знаешь, я суеверная... - Смешно это слышать от тебя! - Ничего смешного нет. Я просто не люблю ничего загадывать вперед... - Ерунда! За любое дело нужно браться как следует, и все сбудется. - Завидую твоему характеру, уверенности в себе... - Ну, это как сказать, - пробурчал Василий, и они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. На ночь остановились в дорожном отеле. Не спрашивая документов, портье молча вручил им ключи от номера. Это понравилось Василию. - Похоже, в этой благодатной стране можно жить без всяких разрешений и виз, - сказал он Лизе. - Вряд ли из порядков в дорожном отеле следует делать такие выводы!.. На рассвете они снова пустились в путь. У Василия был адрес недорогого пансионата на Ривьере. Хозяйка, благообразная старуха, похожая на классную даму, приняла их очень любезно и предложила им две чудесные комнаты на втором этаже, с видом на море. Курортный сезон еще не начался, но на Ривьере жизнь била ключом. В это еще нежаркое время года здесь отдыхали главным образом ушедшие от дел старики и молодящиеся старухи. Вода в море была уже достаточно теплой, и в дневные часы огромный пляж с золотым песком пестрел от разноцветных больших зонтов, кабинок, купальных костюмов. По вечерам пожилые люди, словно боясь упустить время, веселились до изнеможения. Из открытых окон ресторанов, казино и ночных клубов гремела музыка. Мужчины в вечерних костюмах, накрашенные старухи в сильно декольтированных платьях танцевали сколько хватало сил. Василию скоро стало ясно, что, живя в недорогом пансионате, где останавливаются люди среднего достатка, главным образом иностранцы, невозможно завязать полезные знакомства. Переехать же в дорогой отель, посещать фешенебельные рестораны они не могли из-за ограниченности средств. Поэтому Василий решил не задерживаться на Ривьере. Впрочем, и здесь, в пансионате, он не терял времени даром. Будучи по характеру сдержанным, даже замкнутым человеком, Василий умел, когда этого требовали обстоятельства, быть любезным и обходительным. Умел он быстро и правильно оценивать людей. Эти его свойства и помогли ему отыскать среди восемнадцати жильцов пансионата нужного человека и сблизиться с ним. Василий в первый же день приметил стройного брюнета средних лет, одетого модно, со вкусом, веселого и, похоже, легкомысленного француза Жана Жубера. Мсье Жубер всегда был в отличном настроении и, поднимаясь по лестнице в свою комнату, насвистывал оперные мелодии, что, нужно сказать, делал мастерски. Очевидно, он любил музыку, и Василий решил воспользоваться этим обстоятельством для знакомства. Как-то вечером моросил мелкий, надоедливый дождь. Многие жильцы пансионата разошлись по своим комнатам, другие собрались в гостиной. Кое-кто сел за карты, большинство же скучало, не зная, чем себя занять. Василий попросил Лизу сыграть что-нибудь на рояле. Лиза, отличная пианистка, села за рояль, и вскоре все присутствующие повернулись к ней, - даже картежники отвлеклись от своего важного занятия. Услышав звуки шопеновского полонеза, Жубер на цыпочках подошел к роялю. Видно было, что он искренне наслаждался музыкой, - слушал сосредоточенно, задумчиво. Когда Лиза кончила играть, Жубер схватил ее руку, поцеловал. - Ах, мадам! - воскликнул он. - Вы прекрасная музыкантша! Своей великолепной игрой вы доставили мне, - впрочем, я смею думать, что не только мне, - он окинул взглядом сидящих в гостиной, - истинное наслаждение. Спасибо, большое спасибо! Знакомство состоялось. На следующий день Жубер пригласил Василия с женой в бар, угостил их коктейлем, а к вечеру того же дня Василий и Жубер были добрыми приятелями. Прогуливаясь с веселым французом, Василий узнал, что тот - владелец рекламного бюро в Париже. Дела идут хотя и не блестяще, но все же можно жить прилично, и он, Жан Жубер, жил бы припеваючи и даже сумел бы отложить кое-что на черный день, если бы не некоторые обстоятельства... После непродолжительной паузы он доверительно сообщил новому другу, что он женат, но отношения с женой у него натянутые: жена не понимает его. Поэтому у него есть другая - прелестная женщина. "К сожалению, в наше время это обходится очень дорого", - заключил он со вздохом. Перед отъездом с Ривьеры Жубер вручил Василию свою визитную карточку и просил навестить его, когда тот будет в Париже. Вскоре и чета Кочеков покинула Лазурный берег. За то время, что Кочеки провели во Франции, они укрепились в решении остановиться на первых порах в окрестностях Парижа, осмотреться и потом уж решить, как действовать дальше. И когда перед ними раскинулся маленький уютный городок, утопающий в зелени, чистенький, с мощеными улочками, черепичными крышами, им показалось, что они нашли именно то, что искали. В центре городка - небольшая площадь. На ней - мэрия, напротив - старенькая церковь со стрельчатыми окнами и высокой колокольней. Чуть подальше - пожарная каланча. На единственной торговой улице, начинавшейся от площади, разместились аптека, лавки мясника, булочника, бакалейщика, зеленщика, мастерские сапожника, портного, парикмахерская. Улицу украшали вывески универсального магазина и бара "Свидание друзей". Словом, это был типичный провинциальный городок - хорошо знакомый по описаниям Бальзака, Флобера, Мопассана. В самом конце городка, у обочины шоссе, приютились заправочная станция, маленький гараж и мастерская для несложного ремонта автомашин. Этот тихий городок находился всего в каких-нибудь двадцати пяти - тридцати километрах от Парижа, что дает свои неоспоримые достоинства. - Кто знает, - сказала Лиза, - может быть, именно здесь, в "Свидании друзей" - когда-то наверняка это был постоялый двор, - останавливался по дороге в Париж д'Артаньян... - Возможно, - весело отозвался Василий. - Только куда ему, д'Артаньяну, до нас с тобой! С кем, если не с хозяином заправочной станции и ремонтной мастерской, найдет общий язык автомеханик? Василий поехал прямо туда, и не успел он выйти из машины, как около него выросла фигура коренастого, грузного, краснолицего человека лет сорока, в кожаном фартуке, клетчатой рубашке с закатанными по локоть рукавами. - Чем могу служить, мсье? - спросил он. - Попрошу вас - смените масло, налейте в бак сорок литров бензина. - И, пока хозяин работал, Василий завязал с ним разговор: - Красивый у вас городок, уютный, тихий... - О, мсье, такого города, как наш, не найти во всей Франции! - Хозяин оказался человеком общительным и патриотом своего городка. - Наша церковь святой Терезы, которую вы видели на площади, построена в середине шестнадцатого века. В ней есть фрески знаменитых итальянских мастеров. У нас не раз останавливались короли Франции, чтобы поохотиться в окрестных лесах. Позднее сюда приезжал маршал империи Мюрат. Вы обратили внимание на дом с мезонином у пруда? Именно в нем и жил прославленный полководец. А вы чувствуете, мсье, какой у нас чудесный воздух? Нашим воздухом не надышишься, - он как целебный бальзам! - Вы так расхвалили свой город, что мне захотелось пожить здесь немного, - сказал Василий. - За чем же остановка? - Если бы я мог снять небольшой домик или в крайнем случае меблированную квартиру... - Это не проблема. Дом тетушки Сюзанн как раз пустует. Вон на том холме, - хозяин показал рукой. - Дом очень удобный, но вы туда не доберетесь на машине: нет дороги. - Не беда, машину можно оставить у вас в гараже. Не так ли? - Разумеется! - Хозяин еще больше оживился. - Можете быть совершенно уверены, что ваша машина будет у меня в целости и сохранности. - Я не сомневаюсь в этом, - сказал Василий. - Может быть, вы хотите осмотреть дом? - Если возможно. - Сейчас все устроим. - И хозяин крикнул: - Гастон! На пороге мастерской появился смуглый лохматый мальчуган лет четырнадцати. - Проводи мсье к тетушке Сюзанн и скажи ей, что мсье имеет намерение пожить у нас некоторое время. Домик тетушки Сюзанн удовлетворил бы самый изысканный вкус. Три светлые, просторные комнаты на втором этаже, обставленные старинной мебелью, две комнаты и кухня на первом. И - прекрасный вид на город, на окружавшие его холмы и леса. Лиза была в восторге. С тетушкой Сюзанн, пожилой добродушной женщиной, договорились быстро, и Василий сам внес чемоданы на горку в дом. Лиза распаковала чемоданы, и скоро все комнаты имели вполне жилой, уютный вид. - Тихо здесь, хорошо! У меня такое ощущение, что после долгих странствий мы вошли в спокойную гавань, - негромко сказала Лиза. Она стояла у окна, глядя, как за дальними холмами угасала заря. Василий промолчал, только ласково провел рукой по мягким волосам жены. Он понимал, что тихий этот городок - лишь временная остановка на их большом и трудном пути... Жизнь в маленьком городке налаживалась легко и быстро. При помощи того же мсье Ренара, владельца заправочной станции, они наняли служанку. "Сам кюре рекомендует ее!" - сказал мсье Ренар. Последнее обстоятельство порадовало Василия: служанка, рекомендованная кюре, невольно будет осведомителем полиции. Исповедуясь каждое воскресенье, она расскажет кюре все, что делается и говорится в доме иностранца, а кюре в свою очередь поставит об этом в известность комиссара местной полиции. Тем лучше: пусть убедятся, что Кочеки обыкновенные туристы, решившие провести свой отпуск в городке близ Парижа по тон причине, что жизнь здесь значительно дешевле, чем в столице. Вскоре Василий познакомился почти со всеми видными гражданами городка - с нотариусом, учителем, булочником, с хозяином бара "Свидание друзей" мсье Дюраном и с самим кюре, не говоря уж о Франсуа Ренаре - владельце заправочной станции. С ним у Василия сложились самые дружеские отношения. По вечерам Василий ходил в бар, играл в карты или в домино с новыми знакомыми и не позже девяти часов возвращался домой. По воскресеньям они с Лизой отправлялись на утреннюю мессу и ни разу не забыли бросить мелочь в урну. Местные жители вскоре привыкли видеть на улицах, в баре или в церкви хотя и молодого, но степенного иностранца атлетического телосложения и его хрупкую миловидную жену. Все складывалось как будто удачно. Василий нашел подходящее место для временного пристанища, познакомился с нужными людьми и, кажется, завоевал их симпатии. Но время шло с катастрофической быстротой, - приближался конец разрешения на его пребывание во Франции. Еще немного, и его вышвырнут из страны. Тогда вообще всему конец. Василий думал об этом денно и нощно, но пока ничего практического придумать не мог. Он послал письмо "домой", подробно описав положение дел, просил у "отца" совета и помощи. В ответном послании "отец" писал, что способности людей, их умение находить выход из любого положения как раз и проявляются во время трудностей и сложных ситуаций. Намекал на то, что сам, мол, не маленький - думай собственной головой... Положение казалось безвыходным, но помог случай. Предполагая, что ему скоро предстоит уехать и что нужно заранее подготовить машину, Василий зашел в мастерскую Ренара и попросил у него разрешения разобрать мотор и смазать узлы. Тот полюбопытствовал: - Неужели мсье собирается нас покинуть? - Придется!.. Законы Франции по отношению к иностранцам очень строги, скоро кончается срок моей визы. Василий надел комбинезон и занялся мотором. Он работал долго. Ренар не отходил от него, внимательно наблюдая за работой иностранца, и, когда тот снова собрал мотор, сказал с восхищением: - Вы хотя и любитель, но работаете не хуже профессионала механика! - Вы не ошиблись, у себя на родине я работал автомехаником, - ответил Василий, вытирая тряпкой руки. - Вот бы нам объединиться и работать вместе! Я давно ищу себе компаньона... Подумайте, при небольших затратах нам удалось бы расширить дело, прилично заработать и отложить кое-что на старость. - Я-то не прочь поработать с вами, да и кое-какой капитал у меня есть. Но, к сожалению, срок моей визы скоро кончится. К тому же иностранцам на территории Франции нельзя заниматься предпринимательством без особого разрешения... - Все это пустяки, формальности! При желании мы бы нашли выход. - Каким же образом? - Очень просто. Мэр нашего городка и начальник полиции - мои друзья детства. Они не откажутся помочь, при условии, конечно, что мы с вами договоримся обо всем. - Думаю, договоримся. Мне ведь все равно приходится зарабатывать на жизнь. Где же, как не во Франции, можно заработать прилично? Городок ваш и люди пришлись мне по душе. Почему бы мне и не остаться здесь? - Только учтите, мсье Кочек, - для расширения дела нам придется приобрести некоторое оборудование. Ну, для начала, скажем, универсальный и шлифовальный станки, более мощный электромотор. Нужно заказать новую вывеску, поместить объявление в газетах. А все это стоит денег... - Понимаю! - Если станете моим компаньоном, то все пополам - расходы и доходы, не так ли? - спросил Ренар. - Разумеется! - с готовностью согласился Василий. - Мы учтем капитал, вложенный вами в дело, подсчитаем предстоящие затраты, и если половина суммы не превысит мои скромные возможности, то я ваш компаньон. При условии, конечно, что будет продлена виза и получено официальное разрешение властей заняться мне здесь предпринимательством. - Уверен, что мы с вами найдем общий язык! - заключил Ренар, и они направились в заведение Дюрана пропустить по стаканчику вина. Василий пришел домой в веселом настроении. - Ну, старушка, дела наши, кажется, налаживаются! В скором времени я стану совладельцем заправочной станции, гаража, ремонтных мастерских и буду загребать кучу денег. И превратимся мы с тобой в типичных буржуа! - Василий говорил по-русски, зная, что служанка давно ушла домой. - О господи! Именно об этом я и мечтала всю жизнь... А еще что? - А еще мы получим разрешение на проживание во Французской республике и на право заниматься предпринимательством! - И Василий рассказал ей о своем разговоре с Ренаром. - Ну что, стоящий парень твой муж? - А иначе я бы за тебя и замуж не пошла! - рассмеялась Лиза. - Только во всем этом есть одно "но", - сказал Василий. - Какое? - Войдя в компанию с Ренаром, мне придется много работать в мастерской, - свободного времени не останется вовсе. И получится, что я приехал за тридевять земель, чтобы жить как средней руки буржуа. - И все-таки пока ничего другого не остается. Разве ты забыл, что мы должны пустить корни в стране и только потом... - Сам знаю, что нужно ухватиться за это предложение, ухватиться обеими руками! - А что, если ты поставишь Ренару условие, что сам работать не будешь? Можешь сослаться на меня, - жена, мол, не хочет, чтобы я работал простым механиком... - Чудачка, Ренару нужны прежде всего мои руки. Компаньонов с деньгами он найдет, а вот высококвалифицированного механика... Кажется, впрочем, я уже придумал! По существующим правилам, иностранец, желающий получить разрешение, дающее право проживать на всей территории Франции, сперва получает квитанцию, которая называется "ресэ-писэ", подтверждающую подачу заявления, и имеет право жить во Франции до получения ответа. Случается, что ответ задерживается и владелец квитанции преспокойно живет здесь хоть до скончания века. Вот я и предложу своему будущему компаньону, что по получении квитанции внесу в дело свой пай и буду работать в мастерской три дня в неделю, - разумеется, с соответствующим уменьшением моей доли в прибылях. После же получения разрешения остаться во Франции - "карт-д'идентитэ" - стану полноправным компаньоном и начну работать в полную силу. К тому времени много воды утечет в Сене и мы придумаем что-нибудь еще! - Вроде все получается логично, - ответила Лиза. - Все знают, что мы приехали во Францию, чтобы побывать в музеях, картинных галереях, посмотреть памятники архитектуры. А вот уже почти полтора месяца сидим здесь и, по существу, ничего не видели. Почему бы нам не воспользоваться случаем и до получения разрешения не бывать чаще в Париже, тем более что я, твоя жена, изучаю историю искусства!.. Дня через два к Василию прибежал мальчуган из гаража. - Мсье Кочек, вас просит зайти хозяин! Он сказал, что у него срочное дело. - Хорошо, Гастон, сейчас приду. А это тебе на кино! - Василий бросил мальчугану серебряную монету. Ренар сообщил Василию, что сегодня они могут встретиться с мэром города и начальником полиции. - Мы условились встретиться в Сен-Клу, недалеко отсюда, и там, за ужином в ресторане, обо всем договориться. Такие дела, знаете ли, лучше всего решать подальше от посторонних глаз и ушей!.. Они приехали в Сен-Клу пораньше, чтобы встретить мэра и начальника полиции. Столик был заказан по телефону, метрдотель встретил их и провел в глубь зала. Ренар заказал закуски, вина и доверительно сообщил Василию: - Мои друзья вполне одобряют идею нашей с вами совместной работы. Они, как и все жители нашего городка, весьма высокого мнения о вас и о вашей очаровательной жене. Вы человек деловой, трезвый, скромный, к тому же религиозный. Не смотрите на меня так удивленно. Я знаю, что говорю!.. - Очень рад, что у вас и ваших друзей сложилось такое лестное мнение о моей скромной персоне. Я тоже сразу почувствовал к вам расположение и доверие, дорогой мсье Ренар! Вскоре появились гости. Ренар представил мэру города и начальнику полиции будущего своего компаньона. Ужин прошел непринужденно. Фурнье, мэр городка, он же директор отделения банка "Лионский кредит" и представитель страховой компании, господин лет сорока пяти, с заметным брюшком, оказался веселым и остроумным собеседником. Он много пил не пьянея, только лицо его стало багровым. Начальник полиции Руле, высокий, худой, подтянутый, был угрюм и малоразговорчив. На вопросы, обращенные к нему, отвечал вежливо, но односложно. Во время десерта перешли к обсуждению деловых вопросов. Мэр сказал, что ему известно желание господина Кочека обосноваться в их городке и стать компаньоном всеми уважаемого мсье Франсуа Ренара, и тут же добавил, что стать самостоятельным предпринимателем или компаньоном подданного Французской республики иностранцу не легко. Все предприятия регистрируются в торговой палате департамента, и непременным условием регистрации является наличие у будущего предпринимателя достаточно солидного текущего счета в банке, указание об источниках состояния и доходов и рекомендации людей, пользующихся безукоризненной репутацией. - У меня на родине, - сказал Василий, - кроме приданого жены есть небольшие сбережения. Приданое мадам Кочек составляет значительную сумму, но является для меня неприкосновенным: сами хорошо понимаете, всякое случается в жизни... Я напишу отцу, и он немедленно переведет мне тысяч семь-восемь франков. Думаю, что на первых порах такая сумма вполне достаточна для расширения дела. - Василий посмотрел на Ренара, и тот кивнул в знак согласия. - Кстати, если не ошибаюсь, господин мэр является директором местного отделения банка "Лионский кредит". Если разрешите, я открою свой текущий счет у вас и попрошу отца перевести деньги в ваш банк. - Пожалуйста, вы можете открыть текущий счет хоть завтра! - сказал Фурнье и добавил: - Утром можете подать заявление через начальника полиции, нашего друга Руле, - он выдаст вам квитанцию. Не так ли, Жермен? Тот молча кивнул. - Как видите, мсье Кочек, все складывается вполне благоприятно. После поступления денег на ваш текущий счет я дам вам рекомендацию для представления в торговую палату. Думаю, что то же сделает по нашей просьбе и владелец бара, мсье Дюран. Я не ошибаюсь, Франсуа? - Разумеется, - отозвался Ренар. - Дюран весьма уважаемый в наших краях человек. Кроме бара он владеет еще большими виноградниками, - добавил мэр. - О, Дюран денежный мешок! - вставил начальник полиции. - Почему бы нам не отметить наши первые успехи? - Ренар позвал гарсона и велел подать бутылку шампанского. Оплатить ужин хотел было он же, но Василий запротестовал: - Мы с вами будущие компаньоны, мсье Ренар, - следовательно, все пополам - и доходы и расходы, так будет справедливо! - сказал он шутя и оплатил половину счета. Его поступок не ускользнул от внимания мэра и начальника полиции. Они одобрительно переглянулись, что, похоже, должно было означать: "Этот Кочек, кажется, не скупой, но и не мот, - он себе на уме..." Вернувшись домой, Василий занялся письмом "отцу" в далекую Словакию. Понимая, что хотя Франция и свободная страна, но начальник полиции наверняка захочет ознакомиться с содержанием письма иностранца, адресованного за границу, Василий писал с особой тщательностью, обдумывая каждое слово. Закончив письмо, он позвал Лизу и прочитал ей вслух: "Дорогой отец! Прежде всего, рад тебе сообщить, что мы с Марианной, слава богу, пребываем в добром здоровье и чувствуем себя здесь, на благодатной земле Франции, отлично. Мы молим бога, чтобы он послал тебе и всем нашим родственникам здоровья и благополучия. Дорогой отец, как я уже писал тебе, я познакомился с хорошими людьми и решил обосноваться здесь. Хозяин здешнего гаража и заправочной станции, мсье Франсуа Ренар, на редкость достойный человек, предложил мне стать его компаньоном, вложить некоторую сумму денег и расширить дело - превратить гараж в ремонтную мастерскую. Сам понимаешь, это то, что мне нужно. Я ведь неплохой автомеханик, - во всей Словакии едва ли кто-нибудь сможет лучше меня отремонтировать моторы внутреннего сгорания всех систем. Разумеется, я с большим удовольствием принял предложение мсье Ренара. Уверен, что дело у нас пойдет. Правда, я еще точно не знаю, сколько придется вложить в дело денег, но полагаю, что моя доля будет не такой уж большой - в пределах моих возможностей. Надеюсь, ты одобришь и благословишь мое начинание. Если я не ошибаюсь в своих предположениях, то прошу тебя перевести на мой текущий счет в здешнем отделении банка "Лионский кредит" семь тысяч французских франков, по нижеуказанному адресу. Тебе низко кланяется Марианна. Привет всем родственникам и знакомым, особенно тете Кларе. Остаюсь твой любящий сын и покорный слуга Ярослав Кочек. 26 мая 1931 года город Н., близ Парижа". Закончив чтение письма, Василий спросил: - Ну как, достаточно ясно? - Вполне. Хорошо бы скорее перевели деньги... - Переведут, в этом я не сомневаюсь! Скоро мы перейдем с тобой на полную самоокупаемость и не будем нашим в тягость! - Это было бы чудесно, - ответила Лиза. Как было условлено накануне, Василий явился утром к начальнику полиции Жермену Руле с просьбой выдать ему разрешение на проживание во Франции, так как он имеет намерение вложить значительную сумму денег в предприятие Франсуа Ренара, гражданина Французской республики, и стать его компаньоном. Руле принял Кочека учтиво, усадил в кресло, внимательно прочитал заявление. - Отлично, да, очень хорошо! - наконец изрек он, но решил все же продемонстрировать свою власть. - Не будет ли мсье Кочек любезен сказать: работая у себя на родине автомехаником, он состоял в профсоюзе? В каком? - Что вы, мсье Руле, какой там еще профсоюз! Я ведь был младшим компаньоном, то есть в глазах профсоюзных руководителей презренным буржуа! - Понятно, - полицейский одобрительно кивнул головой и, подумав немного, задал следующий вопрос: - Вы газеты выписываете? - Нет, иногда покупаю в киоске "Матэн" или "Энтрансижан", чтобы практиковаться во французском языке и узнать новости. - А за какую партию вы голосовали во время последних выборов у себя на родине? - За нашего президента, господина Бенеша. - Кажется, у вас в Чехословакии много коммунистов? - Понятия не имею! Я вообще политикой не интересуюсь... - Как вы думаете, мсье Кочек, можно ли установить на земле равноправие, как утверждают коммунисты? - Чушь! Я работаю не покладая рук, берегу каждый сантим и, накопив небольшой капитал, открываю собственное дело. А другой, лентяй и лежебока, хочет равняться со мной, ничего не делая! Нет, мсье, это несправедливо! - Я тоже так думаю, - заключил начальник полиции и выдал Василию квитанцию. Недели через полторы пришел ответ от "отца". Кочек-старший писал, что он одобряет решение сына стать компаньоном достойного господина Франсуа Ренара, тем более в таком деле, которое он хорошо знает. Правда, коль скоро Ярослав решил обосноваться во Франции, было бы лучше жить в Париже, где, без сомнения, гораздо больше возможностей для способного и делового человека. Конечно, нехорошо молодому человеку жить вдали от родины, но, с другой стороны, настоящая родина там, где хорошо живется. Старик извещал, что перевел семь тысяч франков по адресу, указанному сыном. "Пойми, - писал он, - семь тысяч франков - это целое состояние, потерять их легко, а вот заработать куда труднее". Читая письмо "отца", Василий улыбался. "Молодцы, все понимают", - думал он. А слова о том, что в Париже больше возможностей, вполне ясны: ведь его конечная цель - Париж. Но для этого требуется солидная подготовка, - вот он и занят этой подготовкой. Вскоре Фурнье известил господина Я.Кочека официальным письмом о том, что на его текущий счет поступило из Чехословакии семь тысяч франков. Теперь Василию нужно было зарегистрировать в торговой палате департамента половину ремонтной мастерской на свое имя и тем самым окончательно упрочить свое положение. Человек, имеющий собственное дело, - фигура, столп общества. Власти относятся к нему с доверием. Утром Василий, свежевыбритый, в белоснежной накрахмаленной рубашке с модным галстуком в полоску, бодро вошел в гараж. В этот ранний час шоссе пустует, - редко кто заправляет машину бензином. Ренар сидел за конторкой и, подперев рукой щеку, смотрел на дорогу. Увидев Василия, он сразу оживился. - О, мсье Кочек, доброе утро! Как хорошо, что вы зашли! - Он крепко пожал руку будущему компаньону. Василий приступил к делу. - Отец перевел на мой текущий счет семь тысяч франков, - сказал он, - об этом известил меня вчера уважаемый мсье Фурнье. - Василий показал извещение и сразу понял, что весть о поступлении денег уже дошла до хозяина гаража. - Очень рад! - Ренар вежливости ради пробежал глазами записку. - Надеюсь, мы с вами сегодня же договоримся обо всем и, не теряя времени, оформим наши взаимоотношения. Сами видите, гараж пустует, заправочная колонка бездействует. Другое дело - ремонт! - Вы, вероятно, уже подсчитали средства, вложенные вами в дело, и дополнительные расходы на организацию ремонтной мастерской? - спросил Василий. - Да, да, конечно! - Ренар подошел к конторке и достал толстую бухгалтерскую книгу. - Тут учтено все до сантима и, уверяю вас, ничего не преувеличено. - Мсье Ренар, я вам верю, как самому себе. Не затрудняйте себя подробностями, достаточно будет, если вы назовете итоговые цифры. Ренар выписал цифры аккуратной колонкой на отдельный листок и протянул его Василию. - Мною вложено в дело шесть тысяч четыреста франков, - сказал он. - Я снимаю с этой суммы девятьсот франков - за то, что более пяти лет пользовался гаражом. Думаю, так будет справедливо. Остается пять тысяч пятьсот франков... - Затем он сказал, что на приобретение оборудования для ремонтной мастерской и прочие расходы, включая объявления в газетах, потребуется шесть тысяч шестьсот франков. - Таким образом, мсье Кочек, - закончил он, - ваша доля составит шесть тысяч пятьдесят франков. Полагаю, целесообразно зарегистрировать наше предприятие в торговой палате с капиталом в сорок тысяч франков. Правда, это потребует некоторых дополнительных расходов на налог, но они оправдаются. Чем больше капитал у предприятия, тем солиднее оно выглядит, тем большим кредитом будет пользоваться. Вы согласны со мной? - Я внесу свою долю сразу же, как только будет оформлена у нотариуса наша договоренность, - сказал Василий. - Однако у меня есть к вам просьба. Дело в том, что моя жена изучает историю искусства и сама немного рисует. Ей необходимо бывать в музеях и картинных галереях вашей страны, ознакомиться с памятниками архитектуры. В дальнейшем, может быть, она продолжит свое образование в Сорбонне. Поэтому я хотел бы на первых порах иметь свободными дня два-три в неделю, - разумеется, с соответствующим уменьшением моей доли в прибылях. Со временем в этом отпадет надобность. К тому же я получу положительный ответ на мое заявление, что окончательно упрочит мое положение во Франции. Ренар задумался, почесал в затылке. - Откровенно говоря, я предложил вам войти в дело после того, как увидел вашу работу и убедился, что вы действительно мастер. Конечно, деньги, которые вы вносите, тоже на улице не валяются... Но ведь и самой роскошной вывеской доброй славы не заработаешь. Впрочем, раз вы ставите такие условия, значит, так нужно. И мне остается только согласиться, с одной, правда, оговоркой: когда будет срочный заказ - работать вместе, потом уж выкраивайте свободные дни! - Мсье Ренар, начнем работать, а там видно будет! Мы ведь друзья и всегда сумеем договориться! На том и порешили. В течение ближайших дней были выполнены все формальности, и новое предприятие с основным капиталом в сорок тысяч франков было зарегистрировано в торговой палате департамента под названием "Ремонтная мастерская Франсуа Ренар и кампания". 2 Лето в этом маленьком городке оказалось на редкость приятным. Даже в самые жаркие дни зной смягчало обилие зелени и воды, а по ночам порой бывало так прохладно, что приходилось укрываться пуховыми перинами - по здешнему обычаю. Высокие своды вековых каштанов смыкались над мощеными улицами. У пруда, в котором старые плакучие ивы купали свои ветви, мсье Дюран открыл летний павильон, где кроме вина подавали прохладительные напитки и мороженое. Чета Кочеков жила скромно и размеренно. В семь часов утра вставали. Чашка кофе с бриошами - и ровно в восемь на работу. В двенадцать часов завтрак, в шесть обед. Недолгая вечерняя прогулка у пруда, стаканчик-другой хорошего вина с друзьями в павильоне мсье Дюрана, легкий ужин, часа два чтения и - здоровый, крепкий сон при открытых окнах. Дела в мастерской постепенно налаживались. Вывеска с аршинными буквами во весь фасад, объявление в газетах о гарантийном ремонте по умеренным ценам сделали свое дело. Но слава о замечательном иностранном механике распространилась по всей округе после того, как Василий отремонтировал старенький "форд" сельского врача. Поломка была незначительная, но сама машина, что называется, дышала на ладан. Конечно, за восстановление этой развалины можно было заломить немалую сумму, но Василий уговорил Ренара в целях рекламы взять умеренную плату. Точно в назначенный срок - через пять дней - машина была отремонтирована, сношенные детали заменены, тормоза подтянуты, мотор отрегулирован, а выкрашенный заново кузов блестел на солнце, как новенький. Хозяин машины пришел в полный восторг, когда сел за руль. Такой ремонт за такую сумму! - Чудо как хорошо вы отремонтировали мою машину! - Врач долго тряс руку Василия и от полноты чувств отвалил ему пять франков чаевых. Разъезжая по всему округу, врач этот стал лучшей рекламой мастерской "Ренар и компания". Он усиленно рекомендовал всем своим пациентам - владельцам машин - ремонтировать их только в этой мастерской и не жалел слов, расхваливая золотые руки чехословацкого мастера, который разбирается в моторе как бог. Заказы сыпались со всех сторон, и у Василия почти не оставалось свободных дней. Однажды, жарким солнечным утром, метрах в двухстах от мастерской остановился шикарный лимузин. Из него вылез элегантный молодой человек. Он долго копался в моторе, потом пошел в мастерскую за помощью. Увидев Василия за слесарным верстаком, владелец лимузина обратился к нему: - Недалеко отсюда остановилась моя машина. К сожалению, все мои попытки исправить мотор не увенчались успехом... Помогите, пожалуйста! Голос молодого человека показался Василию знакомым. Внимательно посмотрев на посетителя, он тотчас узнал его, хотя тот отпустил усики и изменил прическу. - Сейчас, мсье, - ответил Василий. - Я только предупрежу компаньона! - И через несколько минут вышел с молодым человеком на улицу. Отойдя с десяток шагов, тот, убедившись, что никого поблизости нет, тихо сказал Василию: - Один ваш знакомый приехал в Париж и хочет встретиться с вами в среду, в три часа, в кафе "Ротонда" на бульваре Монпарнас. Если по каким-либо обстоятельствам в среду встреча не состоится, будьте в пятницу в тот же час на том же месте. Вы, конечно, узнаете вашего знакомого, как узнали меня. На всякий случай вот его приметы: одет в легкий фланелевый темно-серый костюм. На ярком галстуке золотая булавка с тремя маленькими камнями в форме подковы. Разговаривая, они подходили к стоящей на обочине дороги машине, в которой сидела пышноволосая блондинка. Молодой человек успел шепнуть: - У меня совершенно случайная спутница - для отвода глаз. В машине мною нарушен контакт в электропроводке. Василий открыл капот, покопался в моторе и сообщил молодому человеку: - Мсье, беда пустяковая, нарушен контакт в электропроводке. Я присоединю контакт и подгоню машину к мастерской, а там закреплю надежно. Это займет не более четверти часа. Вскоре все было готово. Василий вывел автомашину на дорогу, и молодой человек расплатился и уехал. - Девочку подцепил первый сорт! - сказал Ренар, глядя вслед удалявшейся машине. - Сколько взяли с него? - спросил Василий. - Двадцать четыре франка. - Ого! Двадцать четыре франка за соединение контакта в электропроводке!.. Если бы нам всегда удавалось так легко зарабатывать, мы с вами скоро стали бы крупными коммерсантами! - Мы и стремимся к этому! - Ренар лукаво улыбнулся и принес из-за перегородки бухгалтерскую книгу. - За вычетом всех расходов, мы заработали в этом месяце тысячу четыреста шестьдесят франков - по семьсот тридцать франков на долю каждого. Для начала недурно, а? - Глаза его светились от удовольствия. - Если так пойдет, то через годик мы выручим основной капитал, вложенный в дело. - И я бы вернул отцу семь тысяч франков, порадовал бы старика! Он у меня прижимистый, цену деньгам знает. А получив обратно деньги, он поверит в коммерческие способности сына, сумевшего сколотить капиталец за короткое время, да еще на чужбине!.. - Какой смысл возвращать ему деньги? Они ведь ваши. Не лучше ли нам расширить дело? Купить дополнительное оборудование, организовать литейную, нанять нескольких рабочих, а там... - Ренар размечтался. Он смотрел на каштаны вдоль дороги и, как бы про себя, продолжал: - А там чем черт не шутит, со временем превратим нашу мастерскую в завод. Да, да, не смейтесь, в небольшой завод... Встреча произошла в среду, в назначенный час. Чтобы изучить место будущего свидания и избежать всяких случайностей, Василий пораньше отправился на бульвар Монпарнас и без труда нашел "Ротонду". В этот дневной час и на бульваре и в кафе народу было немного - несколько человек за столиками на улице и двое молодых людей, видимо журналисты, внутри кафе. Они что-то усердно писали, сидя далеко друг от друга. Василий занял столик в глубине зала, заказал пива, достал из кармана газету "Матэн" и углубился в чтение. Человек, которого он ждал, появился ровно в три часа - высокий, одетый с иголочки. Василий сразу узнал его. Тот спокойно, не торопясь подошел к столику, за которым расположился Василий, и, не дожидаясь приглашения, уселся на стул рядом. - Рад видеть тебя в полном благополучии, - сказал он по-французски и отодвинул бокал с пивом. - Слушай, ты ведь состоятельный буржуа, - закажи-ка что-нибудь более существенное. А то от пива только в животе бурчит, а толку никакого! - Гость говорил весело, непринужденно, с обаятельной улыбкой на лице. Василий подозвал гарсона, попросил принести салат, холодную телятину, сыр, бутылку бургонского. - Мы встретились здесь потому, что мне не хотелось, чтобы нас видели вместе на улице. - Гость незаметно огляделся. - Ты слишком напряжен, держись свободнее! Ты встретился с другом и ведешь с ним дружескую беседу. Гарсон принес еду и вино. Когда он отошел, гость продолжал: - Я в курсе всех твоих обстоятельств. Хорошо пристроился, умно, для начала очень даже неплохо. А теперь слушай. Основная и главная твоя задача прежняя - пустить здесь, во Франции, глубокие корни. Ты приехал сюда не на месяц и не на год. Ничего, ровным счетом ничего пока от тебя не требуется - только вживайся в среду. Понял? - Вернее, слышу. А понять этого я не могу... Если мне здесь делать нечего, то зачем я торчу здесь и зря трачу время? - Не торопись. Придет время - узнаешь, тогда все и поймешь. Кое-что могу и сейчас сказать. Ты, надеюсь, и сам видишь некоторые новые обстоятельства... Экономический кризис, начавшийся в США в тысяча девятьсот двадцать девятом году, не утихает, наоборот - распространяется все шире. Капиталисты лихорадочно ищут выход, - они понимают, что держать обнищавшие массы в рамках старой буржуазной демократии нельзя. Отсюда - стремление к открытой диктатуре. Это относится прежде всего к побежденной Германии. Там не сегодня-завтра к власти придут фашисты, - придут при непосредственной помощи промышленников. И тогда начнется великая трагедия... Живя здесь, ты обязан быть в курсе умонастроений всех слоев общества - знать, как они относятся к фашистской опасности. Больше того, знать, как французское правительство намерено выполнять взятые на себя обязательства в отношении своих младших партнеров - Польши, Югославии, Чехословакии, Румынии - в случае серьезных политических осложнения в Восточной Европе... Ты пойми, нам не нужны чужие секреты - ни военные, ни экономические. Мы этим не занимаемся и заниматься не будем. Но бороться против злейшего врага рабочего класса и демократии - против фашизма - мы обязаны всеми доступными нам средствами! - Он замолчал, поднял бокал, разглядывая темно-рубиновое вино на свет. Потом проговорил, словно раздумывая вслух: - Кто знает, может, настанет и такое время, когда мы поможем французам, располагая необходимыми сведениями... Откроем им глаза на то, что их ожидает в случае прихода к власти в Германии фашистов. Немцы, проглотив в восемнадцатом году горькую пилюлю - подписав Версальский мирный договор, мечтают о реванше, мечтают неустанно!.. Они готовятся отомстить Франции за свой позор, отомстить безжалостно!.. Вот так-то, друг мой... Начал ты хорошо. Но ты должен перебраться в Париж. Заводи знакомства с нужными людьми, сделай все, чтобы быть постоянно в курсе событий. - Гость с удовольствием осушил бокал. - Хорошее вино, ничего не скажешь!.. - Да, вина здесь отличные. А вот к еде никак не привыкну, особенно скучаю по черному хлебу. По нашему свежему, пахучему ржаному хлебу... - Человек ко всему привыкает, - сказал гость. - Веди себя незаметно, старайся ничем не выделяться. Каждую минуту помни: ты самый заурядный человек; кроме наживы и спорта, тебя ничто не интересует, и уж совершенно не интересует политика. Никогда, ни с кем никаких бесед на политические темы, если, конечно, это не нужно для дела... Впрочем, тебя не надо учить, - сам все отлично знаешь. - Знаю, конечно... - Как Лиза? С ее знанием французского языка она, наверное, чувствует себя здесь как рыба в воде? - Не совсем так... Что может быть хорошего в ее жизни? Четыре стены, кухня, церковь. Пустяковые разговоры с соседками о способах приготовления того или иного блюда. Торт по особому рецепту!.. Разве для этого она столько училась? - Ничего, всему свое время. Передай ей от меня сердечный привет и скажи, что настанет и ее час. Как у вас с деньгами? - Полный порядок! Я же предприниматель. Скоро, кажется, стану эксплуатировать чужой труд: мой компаньон мечтает нанять побольше рабочих - стать владельцем хоть и маленького, но все же завода. Мы и сейчас зарабатываем с ним неплохо. Возможно, в недалеком будущем накоплю те семь тысяч франков, что прислал мне "отец" из Чехословакии!.. - Вот видишь, оказывается, ты прирожденный коммерсант. - Что ж, не боги горшки обжигают. Нужно будет - станем капиталистами. Дело, оказывается, не такое уж хитрое. К тому же уроки, полученные дома по коммерции и коммерческому праву, банковским и вексельным операциям, даром не прошли. Условились, что сам Василий не будет делать никаких попыток связаться со своими, только в случае крайней необходимости напишет письмо или пошлет телеграмму "отцу" в Чехословакию. И терпеливо будет ждать связного. Василий просил передать привет родным, живущим под Москвой. - Хорошо, передам. А теперь пошли. Расстанемся с тобой за углом, - сказал гость, и они вместе вышли из кафе. - Ничего не рассказали, что делается там, у нас, - сказал Василий по дороге. - Что же рассказывать? Трудимся, боремся с трудностями, строим... - Завидую вам! - вздохнув, сказал Василий. Василий направился было к стоянке, где оставил свою машину, но передумал. Почему бы не пройтись по бульвару? Дневной зной спал, пройтись было бы приятно, а подумать ему, слава богу, есть о чем... Вот он просил приезжего товарища передать привет своим родным. Тот непременно исполнит эту просьбу - отправится в подмосковную деревню, отыщет сестру Василия Ефросинью и брата, колхозного механизатора, Александра. Ефросинья удивится, встревожится: "Где ж сам-то Василий? Почему давно нет от него писем? И что это он вздумал приветы с оказией передавать, - почему сам не напишет?" В ответ приезжий товарищ скажет: "Вы, Ефросинья Сергеевна, за него не беспокойтесь. Василий жив, здоров, того и вам желает. Не пишет потому, что такие обстоятельства у него..." "Какие такие обстоятельства, что нельзя даже письмецо родным написать?" - не унимается сестра. Совсем, наверно, старенькая она стала!.. Года три назад, когда он видел ее в последний раз, она уж и тогда выглядела старухой. А какая была бойкая, живая! Заменила ему мать, когда та умерла родами. Брат Александр, медлительный, скупой на слова, промолчит, - что, мол, толку спрашивать чужого человека? Раз Василий не пишет, значит, так надо, видно, есть на то причина. И, только прощаясь с приезжим, он скажет: "Передайте Василию, что мы его всегда ждем. Пусть приезжает хоть этой осенью. Боровка как раз заколем и вообще..." Бесконечно далек был в эти минуты Василий в своих мыслях от Парижа, от бульвара Монпарнас!.. Он видел себя маленьким мальчуганом на русской печи, под овчиной, рядом с братишкой, в закопченной, покосившейся от времени отцовской хате, крытой соломой. Сестра Ефросинья хлопочет у печи, думая всегда только об одном: чем накормить троих мужиков? Отец-здоровяк ест за троих, они с братом тоже едоки не из последних - только давай! Земли у них нет, отец занимается извозным промыслом - ездит в Москву с грузом, домой возвращается молчаливый, злой, - заработка не хватает на то, чтобы сытыми быть. С шести лет Василий ходит в церковноприходскую школу - ходит только осенью и весной. Зимой не может: школа далеко, а валенок у него нет. Но это не мешает ему через три года закончить школу с отличием. Учитель говорит на прощанье: "Большие способности у тебя и память феноменальная!.. Постарайся дальше учиться - авось человеком станешь". Он не понял, что значит "феноменальная", но учиться очень хотел. Только ничего из этого не выходит. Отец сурово говорит: "Тоже мне, новый Ломоносов нашелся. Хотел бы я знать, на какие такие шиши ты учиться собрался? Читать, писать умеешь - ну и хватит..." Василий начинает помогать отцу - ездит с ним в Москву, ходит за лошадьми, таскает тяжелые мешки. Ему до сих пор памятен кислый запах постоялых дворов, до сих пор видит во сне пьяных возчиков, а в ушах звенят их крики, брань... Когда Василию стало невмоготу, он заявил отцу, что хочет поступить на завод. "Мы хоть и плохо живем, - сказал отец, - зато мы свободные люди - нет над нами ни мастеров, ни надсмотрщиков. Я не против, - хочешь надеть себе на шею ярмо, надевай, только прежде хорошенько подумай..." Долго думать не пришлось, - Василий узнал, что есть место ученика слесаря в механической мастерской в Москве. Платили мало - шесть рублей за двенадцать - четырнадцать часов работы. Но для него, никогда не державшего в руках денег, и шесть рублей были богатством. К слесарному делу у Василия обнаружились большие способности, и в учениках он пробыл недолго. Через год хозяин положил ему четырнадцать рублей в месяц. Василий справил хромовые сапоги в гармошку, суконные брюки, пиджак, белую косоворотку и картуз с блестящим козырьком. Так в ту пору одевались мастеровые, и молодой слесарь старался не отставать от моды. Он до беспамятства любил музыку, и еще он очень хотел знать иностранные языки. В этом был повинен учитель церковноприходской школы, который знал латынь и греческий и говорил, что истинно образованный человек должен знать языки. Василий купил учебники, словари и решил изучать два языка одновременно, - только не латынь и греческий, а английский и французский. Парень он был настырный - ежедневно запоминал по десять слов и никогда, ни при каких обстоятельствах не отступал от своего решения. Когда ему удалось скопить денег, он купил гармошку. Какая была это радость!.. Василий был уже квалифицированным слесарем, ремонтировал сложные машины. Он снял с товарищем комнату, прилично, по моде одевался, по-прежнему упорно изучал языки, много читал, два раза в неделю брал уроки музыки. Изредка ездил в деревню навещать родных, и каждый раз с подарками. Началась война и перевернула все вверх дном. Крестьянина Московской губернии, Загорского уезда, деревни Выселки Василия Максимова, сына Сергея, 1897 года рождения, призвали в армию в конце 1915 года. Как мастерового, "разбирающегося в разных механизмах", его, после трехмесячной маршировки в учебном батальоне, зачислили в автомобильную роту. Там Василий хорошо изучил автомобиль и вскоре стал шофером, - профессия в русской армии дефицитная и потому довольно привилегированная. В автомобильной роте собрался народ мастеровой, грамотный, понимающий, что к чему. Когда начальства поблизости не было, давали волю языкам - говорили откровенно. Особенно толково говорил Забродин, механик с московской фабрики "Трехгорная мануфактура", участник баррикадных боев на Пресне, отсидевший за это восемь лет. Про Забродина говорили, что он большевик, а кто такие большевики - Василий в то время не знал. Спрашивать же боялся, - еще нарвешься на кого не надо, беды не оберешься... Забродин много видел, много читал. Знай о его разговорах с солдатами начальство, не миновать бы механику военно-полевого суда. Солдаты автороты уважали Забродила и всячески оберегали его. Он был первым человеком, открывшим Василию глаза на истинное положение вещей, заставившим над многим задуматься. Однажды осенью, когда все свободные от дежурства солдаты автороты собрались около раскаленной печурки, Забродин, затягиваясь табачным дымом, заговорил будто невзначай: - Да, братцы, скверно... Третьи сутки не переставая льет дождь. Холодно, сыро, и на душе тоскливо. Нам-то вроде ничего - есть крыша над головой, начальство дров не жалеет... - К чему ты это? - перебил его пожилой солдат из питерских рабочих. - К тому, что очень уж мудрено устроен мир, одним достаются шишки, а другим пышки... Солдатики-то сидят в сырых окопах, мерзнут, вшей кормят, чтобы другие могли жить сытно и в тепле... - После войны все изменится, - сказал один из солдат. - Не может несправедливость вечно продолжаться, - добавил он, помолчав. - Как же, изменится, держи карман шире! Вернешься домой, если, конечно, жив останешься, все начнется сызнова, - сказал другой. Вокруг печурки наступило тяжелое молчание. Люди, оторванные от дома, от родных, от привычной жизни, думали каждый о своем, но думы их, как и судьбы, были во многом схожи. - Какой же выход? - нарушил наконец молчание пожилой солдат. - Кончать войну - и айда по домам! Дел у нас и дома по горло, - сказал Забродин. - А родную землю на поругание немцам оставить? - Зачем? По ту сторону фронта тоже солдаты. Сказать им: братцы, так, мол, и так, давай кончать войну и марш до хауза. Они такие же горемыки, как и мы, поймут, - сказал Забродин... Ночью Василию спалось плохо, - из головы не выходили слова Забродина: "Кончай войну - и айда по домам". Почему бы и нет? Очень даже просто, - если солдаты побросают винтовки, тогда и войне конец. В ту ночь Василий с тоской думал, как было бы хорошо вернуться домой, - хотя какой у него дом? Комнатенка, которую он снимал пополам с товарищем, да старая отцовская изба... Вспомнил он голубоглазую девушку с косичками... Звали ее Лидой. Они познакомились в библиотеке, потом стали встречаться - ходили по улицам Москвы или по аллеям Сокольников, держась за руку. Василию казалось тогда, что он и дня не проживет без Лиды, и неизвестно, чем бы кончилась его первая любовь, если б по война... Позже, во время гражданской войны, когда после ранения под Перекопом он вернулся в Москву, разыскать Лиду он не смог... На высокой башне часы пробили семь. Василий словно проснулся, - пора возвращаться домой! Уже сидя в машине, он подумал о том, что Лиза знает о его мимолетной любви к девушке с косичками и, кажется, немножко ревнует. Так уж устроены женщины: они могут ревновать и к далекому прошлому, ничего не поделаешь!.. Несмотря на поздний час, в мастерской горел свет: мсье Ренар дожидался компаньона. - Наконец-то вы вернулись! - приветствовал он Василия. - Что-нибудь случилось? - Случилось!.. Я получил заманчивое предложение и хочу обсудить его с вами. Солидная парижская фирма по продаже подержанных автомашин предлагает нам договор на капитальный ремонт пятидесяти машин в месяц и на текущий ремонт от десяти до двадцати. Кажется, мои мечты на пути к осуществлению! - Боюсь, что с нашими скромными возможностями такие масштабы нам не по плечу. - А почему нам не расширить дело? Имея солидный заказ, мы без труда добьемся банковского кредита, поставим дополнительное оборудование, наймем рабочих. - Стоит ли рисковать? Сейчас по всей стране в делах застой. Залезем в долги и не выберемся... - Удивляюсь я вам, мсье Кочек! К нам в руки плывет золотое дело, а вы отказываетесь! - Ренар говорил раздраженно, без обычного своего добродушия. - Я не отказываюсь от предложения - я не враг себе, - мягко сказал Василий. - Я только призываю вас, Франсуа, реально взглянуть на вещи. Капитальный ремонт в наших условиях - недостижимая мечта, как бы мы ни расширяли мастерскую. Мы только потеряем свое доброе имя, да и заказчиков тоже. Давайте возьмемся на первых порах за легкий ремонт, за окраску. И не более восьми - десяти машин в месяц, и то при условии, что у нас будет дополнительно пять-шесть квалифицированных помощников и недостающее оборудование. - Что ж, как ни обидно, боюсь, что вы правы! - сказал Ренар после недолгого раздумья. - Ну ничего, со временем слава о нас пойдет по всей Франции! - Будем надеяться, - согласился Василий. - Как бы только при найме новых рабочих не пришлось нам столкнуться с профсоюзными деятелями. Эти канальи способны у человека душу вымотать!.. Василий хорошо понимал, что в маленьком городке делать ему больше нечего, разве что помогать доброму толстяку Ренару сколотить солидный капитал и со временем стать заводчиком. Он строил десятки планов переезда в столицу, но при серьезном анализе они рушились, как карточные домики. Как-то вечером, сидя в кресле у открытого окна, Василий отложил газету и сказал Лизе: - Завтра поеду в Париж, разыщу Жана Жубера. Помнишь его? - Конечно, помню. Как я могу забыть того, кто так восхищался моей игрой на рояле, да и мной, кажется, тоже... - Вот-вот!.. Стоит, по-моему, попытаться сблизиться с ним и, может быть, при его помощи перебраться в Париж. - Во всяком случае, ты ничем не рискуешь! Рано утром, как обычно, Василий пошел в мастерскую, проинструктировал мастера и, сев в свой "фиат", укатил в Париж. Там он легко разыскал рекламное бюро мсье Жубера - маленькую, убого обставленную контору. - О... о, кого я вижу, - мсье Кочек! Какими судьбами? - Жубер поднялся навстречу Василию. - Рад, очень рад видеть вас в добром здоровье. Садитесь, садитесь вот сюда, - Жубер показал рукой на кресло рядом с письменным столом, - рассказывайте, как поживаете, что поделываете? Я часто вспоминаю вас и вашу прелестную жену. Василий рассказал о себе и пригласил Жубера приехать к ним как-нибудь на воскресенье. - У нас очень мило - уют, тишина. После Парижа вы отлично отдохнете. А какие добрые люди! Узнавая французов ближе, я становлюсь горячим патриотом Франции!.. - Мне приятно слышать это. В истории моей родины немало примеров, когда иностранцы становились патриотами Франции и даже с оружием в руках сражались за ее интересы. - Жубер посмотрел на часы. - Надеюсь, вы располагаете временем? Что, если мы пообедаем вместе? Отличная идея, не правда ли? Я знаю чудный ресторанчик! Минут через двадцать я освобожусь. Посмотрите пока альбом с образцами нашей продукции, - я сейчас вернусь. - Жубер подал гостю альбом в сафьяновом переплете и вышел. Альбом был заполнен похожими одна на другую фотографиями толстощекого улыбающегося коротыша в белом фартуке, в поварском колпаке, с подносом на вытянутой руке. Только на подносе менялись продукты - куры, колбасы, рыба, фрукты, бутылки с вином. В шкафу за стеклом стояли фигурки таких же коротышей, сделанные из папье-маше и раскрашенные. Рассматривая эти фигурки, Василий невольно подумал, что у владельца рекламного бюро не такая уж богатая фантазия. А ведь при некоторой инициативе и выдумке можно, пожалуй, создать интересное дело... В "фиате" Василия они поехали на Монмартр и, оставив машину на стоянке, зашли в небольшой уютный ресторан. Жубера здесь знали. Не успели они сесть за столик, как к ним подошел сам хозяин, осведомился о здоровье, сообщил, что получены отличные омары. Жубер продуманно заказал обед. Он был в хорошем настроении, так и сыпал анекдотами и смеялся от всей души. Немного захмелев, он поведал другу - так теперь он называл Василия - историю своей невеселой жизни. - В наше время, имея семью, содержать любовницу - весьма дорогое удовольствие!.. Дела же, скажу вам по совести, не блестящие. Проклятый экономический кризис, конца которому не видно, основательно парализовал деловой мир. И я тоже едва свожу концы с концами. А тут еще рабочие, - они все социалисты или коммунисты, парод отпетый. С каждым днем предъявляют все новые и новые требования, как будто я содержу мастерские единственно для того, чтобы создать им приличные условия жизни... Жена моя - она намного старше меня - часто болеет, вечно ворчит. Все-то ей не нравится, и, вероятно, догадывается о существовании крошки Мадлен. А что из того, бог мой? Неужели трудно понять, что в современном мире ни один уважающий себя мужчина не обходится без любовницы, если, конечно, он не кретин и не скряга!.. Василий молча, с выражением сочувствия на лице, слушал излияния Жубера. И его материальные затруднения, и беспорядочная жизнь давали повод думать, что рано или поздно можно будет с ним столковаться. Но - только не спешить, не пороть горячку!.. - Хотите, я познакомлю вас с Мадлен? - спросил Жубер. - О, вы увидите, как она очаровательна! - Не сомневаюсь, у вас отличный вкус!.. Вот что - приезжайте к нам с мадемуазель Мадлен! Моей жене представьте ее... ну, скажем, как вашу кузину, племянницу... - Замечательная идея! - еще больше оживился Жубер. - Надеюсь, в вашем городишке есть приличная гостиница, где можно было бы остановиться? - Зачем вам гостиница? Наш дом в вашем распоряжении. - Ну, это неудобно... - Очень даже удобно! Мы предоставим в ваше распоряжение две комнаты. Приезжайте в субботу, чтобы пробыть у нас до понедельника. Покатаемся по нашему пруду, погуляем, а вечером будем музицировать. Я взял напрокат приличный инструмент. Отлично проведем время! - Василий написал адрес, номер телефона и протянул листок Жуберу. - Позвоните, когда надумаете приехать, - я вас встречу. На старых каштанах появились тронутые желтизной листая. Ветер срывал их и, покружив в воздухе, мягко опускал на землю. С утра и до позднего вечера гомонили перелетные птицы. Они кружились над городком, словно совершали круг почета, прежде чем улететь на юг, в теплые края. Луга и сады меняли свою окраску - постепенно все вокруг приобрело красновато-золотистые тона. Ветви фруктовых деревьев гнулись под тяжестью плодов. В садах и виноградниках мелькали белые чепчики женщин-сборщиц, похожие на белые ромашки. Наступила осень - прекрасная, щедрая осень Франции. Жители городка были поглощены заботами о зиме. Запасали дрова и уголь. Хозяйки варили в медных тазах варенье, солили огурцы, капусту, мариновали помидоры, перец, баклажаны. Василий с Лизой тоже вынуждены были сделать кое-какие запасы на зиму и, главное, утеплить свой дом, поскольку план переезда в Париж пока повис в воздухе. Жубер словно в воду канул. Являться же самому в рекламное бюро еще раз Василий считал неудобным: не хотелось показаться навязчивым. Он терзался тем, что рушился и этот его план. Значит, он в чем-то просчитался. Конечно, осечки могут быть всегда - от этого никто не застрахован. Беда в том, что этак он может потерять веру в свои силы, интуицию, никогда не подводившие его до сих пор. "Зря потеряно столько времени!" Но разве время потеряно зря? Если судить объективно, ответ может быть только один - нет, не зря. Он сумел обосноваться во Франции, даже вернул половину денег, вложенных в дело Ренара. Правда, потребовалась жесточайшая экономия во всем, но это уже никому не интересная деталь. Деньги он отослал "отцу" в Чехословакию с хвастливым письмом: полюбуйтесь, мол, батя, на своего удачливого сынка, сумевшего не только пристроиться в чужой стране, по еще и зарабатывать хорошие деньги!.. Конечно, имея хотя и временное разрешение на проживание во Франции, можно перебраться в Париж хоть завтра. Снять квартиру и жить себе потихонечку. Можно, - но какой в этом толк? Неизбежно возникнет множество нежелательных вопросов: "На какие средства живет в Париже этот иностранец?.. Зачем пожаловал во Францию этот подозрительный тип? Не югославский ли он террорист с чехословацким паспортом в кармане? А может быть, анархист или даже коммунист?.." На человека пала тень подозрения - репутация испорчена. А как оправдаться в глазах людей, подозревающих тебя во всех смертных грехах? Нет, Василий не станет делать опрометчивый шаг и без основательной подготовки перебираться в столицу... С рекламным бюро, похоже, не получается, - ну что ж, бывает!.. Очень жаль, конечно, но ничего не поделаешь. В таких случаях полагается не киснуть, не опускать руки, а искать и найти другой выход. Признаться, идея с рекламным бюро была вовсе не плоха. Стать совладельцем перспективного дела в центре Парижа, развернуться вовсю... Найти нечто подобное будет, кажется, очень трудно, но попытаться надо. Известно ведь, что под лежачий камень и вода не течет. И вот однажды утром, когда Василий, осматривая зажигание ремонтируемой автомашины, не переставая думал о своих делах, его позвали к телефону. - Алло, мсье Кочек, добрый день! - Это был голос Жубера. От радости у Василия даже руки вспотели. - Извините, старина, что я долго не звонил вам, - меня тоже не обошла проклятая испанка. Как поживаете?.. Спасибо, если ничего не будете иметь против, я приеду к вам в субботу со своей племянницей Мадлен... Приеду четырехчасовым поездом. Итак, до субботы. Сердечный привет супруге!.. Василий медленно повесил трубку на рычаг. Значит, его тревоги были напрасны и он зря занимался самобичеванием!.. - Звонил один приятель из Парижа, - сказал он Ренару. - В субботу собирается приехать к нам. - Я не знал, что в Париже у вас друзья. - Вы просто запамятовали, я как-то говорил вам о нем. Это владелец рекламного бюро, мсье Жубер. Очень приятный человек!.. Вечером, обсуждая с Лизой, как они устроят у себя парижского гостя, Василий рассказывал ей о том, как он мучился. - Недаром говорится: веру в себя потеряешь - все потеряешь! - перефразировал он восточную поговорку. - Полагаю, теперь все будет в порядке. Впрочем, не будем забегать вперед, хотя очень многое и теперь зависит от нас. Все дело в выдержке! - Хладнокровия и выдержки тебе не занимать - на двоих хватит, - сказала Лиза. - Ну, и тебе жаловаться на отсутствие выдержки не приходится! - Ты так думаешь? А мне часто кажется, что я не выдержу и удеру отсюда... Брошу все и удеру без оглядки! - Лиза отвернулась, чтобы он не видел ее лица. - Ты даже не представляешь, как мне все здесь осточертело. День-деньской сижу в четырех стенах и все думаю: за какие наши грехи судьба так неласково поступает с нами? В этой дыре мне опротивело все: пустые разговоры с соседками, ханжеское лицо служанки, ерундовые романы модных писателей... Я хочу домой, к своим! Пойми меня, - тяжело вечно притворяться, каждый раз, прежде чем слово сказать, обдумывать, что и как ты скажешь. И так месяцами, годами... - В голосе Лизы звучали слезы. - Что ты, что ты, родная? - встревожился Василий и обнял жену за плечи. - Так нельзя, ты же знаешь, во имя чего мы здесь. И куда, наконец, девалось твое чувство юмора? Подумаешь, соседки, служанка! Ну, улыбнись, улыбнись скорей! Ты же у меня умница, все понимаешь... - Понимаю, а сердце истомилось. Знаешь, как это трудно, когда разум и сердце не в ладу... Для чего я столько училась? Чтобы вышивать салфетки, варить абрикосовое варенье, мариновать перец? - Ничего, родная, чуточку потерпи, отдохни. Придет и твоя очередь. Мне ведь тоже не очень-то весело торчать в захолустном городке без серьезного дела, с утра до вечера ремонтировать машины и сколачивать капитал для мсье Ренара... И все-таки мы с тобой не зря тратим здесь время. Все это окупится, вот увидишь! - Ну хорошо... извини меня... Забудем об этом разговоре! Давай лучше подумаем, как нам принять дорогого гостя и его племянницу... - Привезем их домой, дадим отдохнуть, накормим хорошим ужином. После ужина, если у них будет желание, пройдемся к пруду или останемся дома, помузицируем. Жубер ведь большой любитель музыки. - А в воскресенье пойдем в церковь? - спросила Лиза. - Непременно! Мы с тобой добрые католики и не можем пропустить мессу даже из-за гостей! Если и они захотят пойти с нами, - пожалуйста! А вот как быть с обедом - не знаю. Мне бы хотелось пригласить на обед мэра, начальника полиции, Франсуа, да и самого мсье Дюрана. Пусть Жубер посмотрит, как они относятся ко мне. Но где устроить обед? В ресторане Дюрана неудобно, - он будет в числе приглашенных. Дома у нас - канительно. - Обед можно устроить в павильоне на берегу пруда. Там есть довольно просторные кабинеты, огражденные вьющимся виноградом. - Так и сделаем!.. В субботу Василий и Лиза встретили на станции Жубера и его спутницу - миловидную, в меру намазанную, стройненькую шатенку лет двадцати - двадцати трех, в легком, красивом платье. Увидев Василия, Жубер приветствовал его шумно и многословно, галантно поцеловал руку Лизе и представил им спутницу. - Моя бедная жена захворала, и племянница согласилась сопровождать меня!.. Дома Мадлен удалилась с Лизой в отведенную ей комнату, чтобы привести себя в порядок, а Василий с Жубером выпили перед ужином аперитив. - У вас прекрасно, удивительно легко дышится, - сказал Жубер, подходя к открытому окну. - Всю жизнь мечтал иметь загородную виллу и собственный автомобиль, но, видно, так и умру, ничего не добившись! - Он невесело усмехнулся. - Откуда у вас такой пессимизм? - Для пессимизма у меня есть все основания... В последнее время почти прекратился спрос на мою продукцию. Мне приходится туго, тут уж не до вилл и автомашин! - Жубер повернулся к Василию. - Интересно, а как идут ваши деда? - Нам с компаньоном жаловаться на судьбу не приходится. На наш век хватит поношенных и разбитых автомобилей, - только успевай ремонтировать!.. Не может быть такого экономического кризиса, который заставил бы людей перестать ездить. К тому же фирма наша солидная, мы ремонтируем на совесть, заказчики всегда лестно отзываются о нашей работе. Мы завоевали прочное положение. - Вы просто счастливчик! - К сожалению, человеческое счастье никогда не бывает полным... - Неужели и у вас есть основания быть недовольным судьбой? - Есть! - Какие же?.. Если, конечно, не секрет. - Никакого секрета, обыкновенные житейские заботы. Моя жена - искусствовед. Она единственная дочь состоятельных родителей и намерена получить ученое звание при Венском университете. Обосновавшись во Франции, мы надеялись, что она сможет совершенствоваться по своей специальности. Но мы застряли в этом маленьком городке, а часто бывать в Париже и подолгу оставаться там, чтобы посещать музеи, слушать лекции в Сорбонне... - Так вам необходимо перебраться в Париж! - перебил Жубер. - Не так-то это просто. Помимо того, что здесь у меня налаженное дело, остается еще главное, не забывайте, что я иностранец и мне устроиться в Париже и прилично зарабатывать почти невозможно... Не могу же я работать простым механиком или поступить рабочим на автомобильный завод! Безработных в Париже и без меня хватает. Потом, признаться, отвык я работать по найму... Лиза позвала мужчин ужинать, и на этом деловой разговор оборвался. Как и можно было ожидать, Жубер и мадемуазель Мадлен отказались от посещения утренней мессы. Когда Василий и Лиза вернулись из церкви, гостей дома не оказалось. По словам служанки, они позавтракали и пошли прогуляться по городу. Вид у служанки был смущенный, растерянный. Лиза спросила: - Что с вами, Рози? Вы чем-то расстроены? - Ах, мадам, лучше не спрашивайте! Это просто ужасно... Я видела... Видела, как они целовались! - Служанка стыдливо опустила глаза. - Что же в этом дурного? Почему мсье Жубер не мог поцеловать свою племянницу? - Мадам, это был совсем не родственный поцелуй! - прошептала Рози и выбежала из комнаты. Намеченная заранее программа была выполнена полностью. Все было мило, пристойно и скромно, хотя и не скупо. Возвращаясь домой после обеда с местной знатью, Жубер взял Василия под руку. - Вы просто волшебник, Кочек! Чтобы завоевать сердца моих соотечественников, как вы сумели это сделать, нужно быть поистине волшебником. Я видел, с каким уважением относятся к вам жители городка, и порадовался за вас... После отъезда гостей Василий засел за литературу по декоративному и прикладному искусству, стал усердно изучать все тонкости рекламного дела. Большую помощь в этой работе оказывала ему Лиза - она увлеклась искусством рекламы. Василия удивляли размах и значение, какие имела реклама в Соединенных Штатах Америки, и он невольно думал, что, если бы существовала "Рекламная фирма Жан Жубер и Кь", она могла бы сказать новое слово в рекламном деле во Франции... Он был теперь настолько уверен в возможности переезда в Париж, что несколько раз ездил туда с Лизой, чтобы подыскать подходящее жилье: небольшую, в две-три комнаты, не очень дорогую, но вполне приличную квартирку недалеко от центра. Постепенно начал он подготавливать своего компаньона к мысли о том, что им рано или поздно придется расстаться. 3 Василий не спешил делать Жуберу конкретные деловые предложения. Он даже длительное время не появлялся у него. Он терпеливо ждал, понимая, что крах рекламного бюро Жубера не за горами. Заехав однажды в банк по своим делам, Василий, как бы между прочим, попросил одного расторопного служащего навести справку о финансовом положении рекламного бюро мсье Жубера в Париже, объяснив законное свое любопытство тем, что предполагает завязать с этим бюро деловые отношения. - Вообще-то принцип всех банков - держать в строгом секрете финансовое положение клиентов... Но для вас, мсье Кочек, я сделаю невозможное и, если узнаю, немедленно сообщу вам, - ответил служащий. Через несколько дней Василию стало известно, что финансовое положение Жубера самое печальное и что векселя его скоро будут опротестованы. Крах неизбежен!.. Решив, что настало время действовать, Василий поехал в Париж. Он застал Жубера в подавленном состоянии. Живой и веселый француз как-то поблек, осунулся, даже мешки появились под глазами. - Что с вами, не заболели ли? - участливо спросил Василий, пожимая его руку. - Не спрашивайте, друг мой!.. Скоро, кажется, я буду конченым человеком... - Случилось несчастье? - Смотря что называть несчастьем... Сбыта не стало, склады забиты готовым товаром. Нечем платить рабочим. Я должен за аренду помещения, должен поставщикам сырья. А тут еще подходит срок погашения векселя в банке. Вы деловой человек, знаете: опротестовали вексель - конец всему, ты банкрот и надеяться тебе больше не на что. - Положение действительно такое критическое или вы сгущаете краски? - сочувственно спросил Василий. - Сгущаю? Нисколько, - все потеряно, и у меня нет никакого выхода. - Не отчаивайтесь, мой друг. На свете не бывает положения, из которого нет выхода. Давайте подумаем вместе, что можно предпринять. - О чем тут думать? Все ясно. Вы же не заплатите по моему векселю. А даже если бы и заплатили, все равно я не в состоянии вернуть вам ваши деньги... Лучше уж сразу - пусть объявляют банкротом, опишут имущество! - Жубер безнадежно махнул рукой. - И все-таки давайте обсудим положение, - настаивал Василий. - На какую сумму вы выдали вексель? Жубер неохотно назвал сумму: три тысячи восемьсот франков. Есть и еще векселя: на тысячу двести франков и на тысячу. Всего - шесть тысяч франков. Но есть и другие долги - поставщикам за папье-маше, краски, клей. Рабочим не выплачено за два месяца. За аренду помещения, электричество, мало ли еще за что... - А конкретнее? - настаивал Василий. Жубер впервые пристально и заинтересованно посмотрел на собеседника. - Уж не собираетесь ли вы оплатить мои долги? - хмуро пробормотал он. - Может быть, - невозмутимо ответил Василий. - С какой стати? Времена добрых волшебников, кажется, давно прошли... - Волшебников - прошли. Друзей и деловых людей - нет. Так, другие ваши долги... - Портному, мяснику, бакалейщику, булочнику - им я, кажется, не платил за последние два месяца. - Все понятно. А теперь выслушайте меня. Я оплачу все ваши долги, крупные и мелкие, и вложу в дело некоторую сумму, при условии, конечно, что вы возьмете меня в компаньоны! - Вас? В компаньоны? Да с величайшим удовольствием! - воскликнул Жубер. Потом, как бы опомнившись, спросил: - Но, бог мой, зачем вам рисковать деньгами, вкладывая их в безнадежное предприятие? - Я не думаю, что ваше предприятие безнадежное, Не обижайтесь на меня, ради всех святых, - просто вы ведете дело не совсем так, как требуется в наше время. Может быть, я не прав, но у меня сложилось такое впечатление... Самолюбие Жубера было задето. - Интересно все же знать, в чем же, по-вашему, заключается мое неумение правильно вести дело и на чем основаны ваши впечатления? Скоро десять лет, как существует бюро. Разве моя вина, что во всех областях торговли застой и число банкротов растет ежедневно? - Я знаю, мой друг, что ваше бюро существует давно. Знаю и другое; по инерции вы продолжаете выпускать одну и ту же продукцию - симпатичного коротыша с подносом. Когда-то он пользовался успехом, но ведь им вы заполнили всю Францию! А ваши очень дорогие кошки и собаки из папье-маше не находят сбыта вообще, - спокойно и мягко сказал Василий. - Что же вы можете предложить? - Думаю, что сейчас в рекламном деле следует исходить именно из того печального факта, что в торговле застой. Следовательно, все, буквально все, кровно заинтересованы в сбыте своей продукции. Все нуждаются в рекламе, но в рекламе разнообразной, доходчивой, неожиданной и в то же время конкретной. Я перестроил бы работу рекламного бюро - подыскал бы для рекламы новые, более солидные объекты, чем гастрономия и бакалейные лавки. - Василий говорил неторопливо, уверенно. - Наши дела могут поправиться в течение ближайших трех-четырех месяцев, при условии, что мне будет предоставлена свобода действий. Было бы целесообразно временно прекратить работу бюро и возобновить ее после основательной реорганизации. - Прекратить?! А на что мы жить станем, позвольте вас спросить? - Какую сумму вы брали из кассы на личные расходы? - перебил Василий. - Тысячу, тысячу двести франков в месяц. Впрочем, так было раньше, - поспешил разъяснить Жубер, - за последние месяцы не больше пятисот... - Отлично! Вы получите свою тысячу франков в месяц. - Как? - Жубер недоверчиво пожал плечами. - Очень просто, будете получать из кассы тысячу франков за счет временного уменьшения основного капитала фирмы... Не думайте, Жубер, что я какой-то филантроп. Я деловой человек и сознательно иду на определенный риск, надеясь на наши с вами силы. Мне приходится поступать так еще ради будущности Марианны, - ей необходимо жить в Париже. Иначе, конечно, я не стал бы бросать налаженное, достаточно прибыльное дело, которым занимаюсь сейчас. Недавно мы с моим компаньоном Ренаром подвели итоги - и можете себе представить? Оказывается, меньше чем за год нам удалось почти удвоить основной капитал предприятия, не принимая в расчет денег, которые мы брали ежемесячно на жизнь. - Что ж, мне раздумывать не приходится!.. Давайте попробуем. Лично мне терять нечего, - в случае неудачи еще на несколько месяцев оттянется крах. Выигрыш во времени тоже ведь кое-что значит!.. - Не будем говорить о крахе! На днях я дам вам деньги, и вы досрочно выкупите вексель. Это произведет хорошее впечатление в финансовых кругах: фирма, испытывающая денежные затруднения, не станет учитывать векселя раньше времени. - Что требуется от меня? - спросил Жубер. - Да, собственно, ничего... Если не считать того, что нам нужно будет оформить наши взаимоотношения у нотариуса и зарегистрировать новое предприятие в торговой палате Парижа. У меня могут возникнуть кое-какие трудности, - я ведь иностранец. Поэтому я всецело полагаюсь на вашу помощь. - Я сделаю для вас все, что в моих силах. В деловых кругах у меня обширные связи! - Впервые за весь этот разговор в голосе Жубера послышались бодрые нотки. Ренар, хотя и был в известной мере подготовлен к тому, что Кочек выйдет из дела, был очень огорчен сообщением компаньона. Расстроенный, он молча стоял перед Василием, потом спросил, как ребенок: - А как же я? Василию стоило больших трудов успокоить толстяка. - Все будет в порядке, не волнуйтесь! А чтобы на первых порах вам не пришлось испытывать финансовых затруднений, я оставлю свою долю капитала, ну, скажем, на полгода, не требуя процентов. Думаю, что этим я отплачу вам, хоть частично, за добро, которое вы сделали для меня. Что бы потом ни случилось, я всегда буду хранить в сердце благодарность вам!.. - Это великодушно с вашей стороны, - растроганно сказал Ренар. - Но сумею ли я один справиться с делами без вас - вот в чем вопрос? - Несомненно справитесь! Дело налажено, заказами мастерская обеспечена на полгода вперед. Будем откровенны: какой вам смысл теперь иметь компаньона и делить с ним прибыль, когда вы и один можете расширить дело? А я, я не могу не считаться с интересами жены. Она, бедняжка, страдает здесь, хотя и старается скрывать это от меня и от всех. Марианна молода, ей необходимо завершить образование в Париже. С чем, с каким багажом она вернется рано или поздно на родину? Привезет с собой парижские туалеты? Этим никого не удивишь в наше время!.. На следующий день они посетили нотариуса и аннулировали договор на совместное владение ремонтной мастерской. Ренар вручил Василию вексель на семь тысяч франков, который тут же учел директор отделения банка "Лионский кредит". Таким образом, Василий мог перебраться в Париж, имея в кармане кругленькую сумму - одиннадцать тысяч франков наличными. Рекомендация мэра городка, лестные отзывы Ренара и кюре, обширные связи Жубера в деловых кругах - все это сыграло свою роль, и вскоре Василий стал равноправным компаньоном рекламной фирмы. С переездом в Париж он не торопился. Он все еще подыскивал подходящую квартиру, а пока каждое утро ездил на работу из городка и возвращался вечером. Нередко вместе с ним ездила Лиза, по-прежнему интересовавшаяся искусством рекламы. Прежде всего Василий прекратил выпуск коротышек, собак, кошек и рассчитал весь персонал. Без устали бродил он по улицам Парижа, иногда в сопровождении Лизы, подолгу простаивал у витрин больших универсальных магазинов, у рекламных щитов возле кинотеатров, у театральных афиш. Жубер безучастно наблюдал за действиями компаньона, меланхолически насвистывая арии из опер и модные песенки. Как-то Василий и Лиза, проходя по набережной Сены мимо ларьков букинистов, увидели бледного длинноволосого молодого человека в черном свитере, рисующего цветными мелками на тротуаре уличные сценки. Некоторые из прохожих бросали мелкую монету в его кепку. Рисовал молодой человек быстро, уверенно. На сером асфальте оживали то молоденькая цветочница, то шофер такси, то подвыпивший посетитель бистро. - Посмотри, он необыкновенно талантлив, - негромко сказала Лиза, замедляя шаги. Некоторое время они молча наблюдали за работой художника. Когда художник закурил, отдыхая, Василий подошел к нему ближе и спросил: - Скажите, вы самоучка или учились где-нибудь? У молодого человека было подвижное, живое лицо, насмешливые глаза. - Собственно, почему это интересует вас? - Он оглядел Василия с головы до ног. - Мне кажется, для самоучки вы рисуете слишком хорошо, а для профессионала... - А для профессионала ничего другого не оставалось! Я пять лет учился в студии... Очевидно, мсье иностранец, если он не знает, что последнее ничего не значит!.. У меня нет мастерской, нет денег на холст и краски! - Он говорил резко, с вызовом, но, взглянув на Лизу, изменил тон. - Мать моя прикована к постели, - негромко проговорил он, - а я единственный ее кормилец. Да и самому мне тоже нужно есть и пить. Вот и добываю себе на пропитание, как могу... - А хотели бы вы иметь постоянную работу? - спросил Василий. - А вы знаете кого-нибудь, кто мне предложил бы ее? Кстати, учтите, меня даже гарсоном в ресторан не взяли. Говорят, слишком выразительная физиономия и выражает не то, что нужно!.. - Загляните ко мне завтра. - Василий протянул ему визитную карточку. - Скажем, в десять утра. Молодой художник долго смотрел вслед Василию и Лизе. И, увидев в кепке кроме мелких серебряных монет трехфранковую бумажку, подумал: уж не появился ли в Париже новый граф Монте-Кристо? Утром, в условленный час, он стоял перед Василием в его конторе. - Садитесь и слушайте. - Василий указал рукой на кресло. - Здесь рекламное бюро, которое пока ничего не рекламирует. К сожалению, вышло так, что нужно начинать все сызнова. Вот я и пытаюсь. Прежде чем взять вас на работу, мне хотелось бы увериться, что вы способны трудиться в области рекламы. - Попробуйте! - У художника оказалась неожиданно широкая и добрая улыбка. - Надеюсь, вы не чванливы и не считаете, что реклама - дело второсортное, не имеющее ничего общего с искусством, - продолжал Василий. - Моя жена, например, считает рекламу искусством, а ей и книги в руки - она искусствовед. Конечно, этот вид искусства имеет свою специфику. Но ведь не случайно, что в Америке рекламой занимаются весьма одаренные, даже признанные художники. Даю вам пять дней, - походите по Парижу, подумайте хорошенько над оформлением витрин универсальных магазинов, как рекламировать в кинотеатрах новые фильмы. Нам нужно найти оригинальные формы рекламы, но отвечающие высоким художественным требованиям. Я буду платить вам десять франков в день. - Василий достал бумажник и отсчитал художнику пятьдесят франков. - Разумеется, это на первых порах. Потом мы установим вам оклад в зависимости от ваших способностей. - Через пять дней я буду у вас! - Молодой человек откланялся. - Думаете, он вернется? - с иронической улыбкой спросил Жубер, молча слушавший разговор. - Непременно! - Святая наивность! Друг мой, вы плохо знаете парижскую богему. У этих волосатых бродяг ничего нет святого, нет ни чести, ни совести. Сегодня же ночью он промотает ваши пятьдесят франков в компании девиц легкого поведения и разве что, вспомнив вашу щедрость, выпьет бокал за ваше здоровье!.. - Я действительно плохо знаю Париж, но хорошо разбираюсь в людях. Этот парень талантлив. Он не только вернется, но и принесет стоящее предложение. - Поживем - увидим... Молодой художник пришел на третий день. Он принес миниатюрный объемный макет рекламы старого американского боевика "Багдадский вор". Картина эта опять шла в одном из кинотеатров города. На макете был изображен прославленный Дуглас Фербенкс, смуглый, обнаженный до пояса, в широких шароварах. Он притаился на крыше ажурного дворца восточного владыки. Ниже, в глубине комнаты со сводчатым потолком и узкими окнами, сидела, поджав под себя ноги, молодая девушка в легком восточном одеянии - пленница гарема. За высокими стенами дворца виднелись иглы-минаретов. На небе висел большой диск розовой луны. Все это было дано в привычных традициях "восточной романтики". Забавным и неожиданным было то, что художник включил в эту экзотическую обстановку современных парижан - тех, кто заполняет улицы, бульвары, магазины. Он как бы говорил этим: "Посмотрите фильм - и каждый из вас переживет необыкновенные приключения, вообразит себя героем!" Василий некоторое время молча разглядывал макет. Потом позвал компаньона. - Посмотрите-ка, Жубер, если все исполнить, ну, скажем, в половину натуральной величины, хорошо осветить, это не может не остановить внимания. Ни так ли? - Да, неплохо... - Работа увлекла меня, - взволнованно сказал художник и достал из папки несколько листов плотной бумаги. - Здесь наброски рисунков для рекламы кое-каких товаров... На одном рисунке была изображена обставленная элегантной мебелью комната. Возле изящного полированного секретера стоял в полной растерянности громила с фомкой в руках. "Он так хорош, что рука не поднимается взломать его!" - гласила надпись. На другом рисунке тощий Диоген с фонарем в руках разглядывал выставку современной керамики: "Если бы я дожил до этого времени, я бы знал, где мне купить хорошенькую бочку для жилья!" - Все это не лишено остроумия, - сказал Жубер. - Во всяком случае, свежо и ново! - Вы молодчина, мой друг! Для начала совсем неплохо. Как ваше имя? - спросил Василий. - Меня зовут Анри Борро. - Так вот, Борро, сколько времени вам нужно, чтобы изготовить объемный макет "Багдадского вора"? И что для этого вам потребуется? Лицо художника на мгновение озарилось радостью, потом снова стало сосредоточенным. - Если дадите помощника и обеспечите необходимыми материалами, думаю, дня за три справлюсь! - Отлично. Материалы вы найдете внизу, в мастерской. Помощника пригласите сами. Вам известны размеры витрины кинотеатра? - Да, мсье. Я измерил витрину. - Есть ко мне вопросы? - Пожалуй, пока нет... Отпустив художника, Василий поехал к владельцу кинотеатра, в котором демонстрировался "Багдадский вор". В маленьком кабинете, со стенами, сплошь завешанными афишами, произошел нелегкий для Василия разговор. - Я пришел с деловым предложением, - сказал Василий владельцу кинотеатра. - Слушаю вас, - ответил тот, не предложив даже сесть. - Я совладелец рекламной фирмы "Жубер и компания". Наша фирма, помимо других дел, занята в настоящее время разработкой новых методов рекламы кинокартин. Вместо устаревших, приевшихся фотовыставок и панно мы предлагаем объемные рекламные установки, изображающие отдельные эпизоды демонстрируемых фильмов, интригующие зрителя. - Чего же думаете достичь этим? - Привлечь внимание публики, вызвать интерес к фильму... - Гм... Сколько же будет стоить ваша установка? - Примерно, тысячу - тысячу двести франков. - О-го-го! - Владелец кинотеатра махнул рукой. - Тысячу франков! Это почти четверть дневной выручки. Какой смысл выбрасывать такие деньги, когда фирма кинопроката обязана снабжать нас рекламным материалом бесплатно? Нет, мсье, ничего у вас не получится. - Думаю, что вы ошибаетесь. Наш метод рекламы поможет вам по крайней мере удвоить сбор. Почему бы вам не попробовать? - Мне некогда заниматься экспериментами, да и нет у меня лишних денег... Если уж "Багдадский вор" не дает полных сборов, не поможет никакая реклама! - В таком случае разрешите нам рекламировать картину бесплатно, в порядке опыта. - Бесплатно? - удивился хозяин. - Зачем вам это? - Хотя бы затем, чтобы доказать всем - в первую очередь вам - преимущества нашего метода. От вас потребуется только одно - осветить установку. Больше того, мы даем обязательство снять рекламу по первому вашему требованию. Настойчивость Василия, его убежденность произвели впечатление. Владелец кинотеатра пожал плечами: - Ну что ж, действуйте... Витрина в вашем распоряжении. Об освещении я позабочусь. Но помните - ни одного сантима... - Благодарю вас! - И Василий вышел. Из кинотеатра он отправился к директору-распорядителю большого универсального магазина и предложил оформить витрину мебельного отдела. В отличие от хмурого хозяина кинотеатра, молодой директор-распорядитель универмага оказался приветливым и разговорчивым человеком. Он поинтересовался, как именно предполагает рекламная фирма "Жубер и компания" оформить витрину. А увидев рисунок Борро, рассмеялся и сказал: - Это необычно и остроумно. Парижане любят такое!.. Мы меняем оформление витрин каждый месяц и вообще тратим на рекламу кучу денег. Попробуем потратить немного и на ваш эксперимент. За оформление мебельной витрины предлагаю вам триста франков, а там видно будет. К работе можете приступить хоть завтра. - Что вы, мсье! Такой суммы не хватит даже на покупку нужных материалов. - Ваша цена! - Тысяча двести франков. И то только для начала. Уверен, что со временем, убедившись в преимуществах нашего метода рекламы, вы сами увеличите размер гонорара. - Нет, нет, это слишком дорого! Обычно оформление витрины обходится нам от трехсот до семисот франков. Даю вам шестьсот, согласны? - Чтобы иметь возможность продемонстрировать вам нашу рекламу, я, пожалуй, соглашусь... Надеюсь, мы подпишем соглашение, гарантирующее выплату обусловленной суммы? Директор позвонил, вошла секретарша, и он распорядился подготовить соглашение. Образовалась небольшая пауза, и, чтобы заполнить ее, директор решил занять посетителя разговором. - Вы, по-видимому, иностранец, сударь? У вас легкий акцент... - Совершенно верно, я из Чехословакии. - И вы уже испробовали свои методы рекламы? - О да, у себя на родине!.. Большой, я бы даже сказал, шумный успех, которым сопровождались мои опыты, и привел меня сюда, во Францию. Чехословакия прекрасная, но маленькая страна, и там негде развернуться человеку с размахом. Другое дело - Франция!.. - Буду рад, если наши деловые отношения получат продолжение! - Директор-