-нибудь могу вам помочь? 33 Что-то раздражало в этом сверкающем на утреннем солн це человеке - то ли его манера двигаться, то ли манера говорить. Прежде всего он был совершенно безволосым. Ни единого волоска не было у него ни на голове, ни на груди. И глаза казались какими-то необычными. Они блестели так же, как и все тело. Кроме того, на лице не было губ. - Я робот, сэр, - разъяснил сверкающий человек, видя растерянность Виккерса. - А... - протянул Виккерс. - Меня зовут Айзекайя. - Как дела, Айзекайя? - поспешил спросить Виккерс, не зная, что сказать. - Хорошо, - ответил Айзекайя. - У меня все всегда идет хорошо. Со мной не может случиться ничего плохого. Благодарю вас за внимание, сэр. - Я надеялся кое-кого встретить здесь, - сказал Виккерс. - Мисс Кэтлин Престон. Она случайно не дома? Он заглянул в глаза робота, но они ничего не выражали. Робот спросил: - Не желаете ли пройти в дом и подождать? Робот открыл перед ним калитку, отошел в сторону, и Виккерс двинулся вперед по кирпичной дорожке, отметив про себя, как посветлел за долгие годы кирпич. Дом был в хорошем состоянии. Блестели свежевымытые стекла и ставни, газон казался прямо-таки выбритым. На клумбах с яркими цветами не было ни единого сорняка, а ограда словно несла вечную охрану вокруг дома, ее ярко-белые столбики походили на деревянных солдат. Они обошли вокруг дома, робот поднялся по маленькому крылечку черного входа, толкнул дверь и пригласил Виккерса войти. - Направо, сэр, - сказал Айзекайя. - Присаживайтесь и подождите, пожалуйста. Если вам что-нибудь понадобится- звонок на столе. - Спасибо, Айзекайя, - поблагодарил Виккерс. Для прихожей комната была слишком велика. Веселые обои, посреди стены мраморный камин, увенчанный зеркалом. Здесь стояла тишина, этакая официальная тишина, которая часто оказывается предвестником решающих событий. Виккерс сел на стул и застыл в ожидании. На что он надеялся? Что Кэтлин выскочит из дома и радостно побежит ему навстречу? И это после двадцати лет разлуки, в течение которой она не получила от него ни единой весточки? Он покачал головой. - 66 - Он принял мечты за реальность. Этого не могло быть. Это противоречило всякой логике. Хотя некоторые события вопреки той же логике все же произошли. Куда как нелогичнее найти этот дом в этом ином мире? Однако он нашел его. И сидел сейчас под его крышей. Не менее нелогичным было найти позабытый волчок и им воспользоваться. Однако благодаря этому волчку он находится здесь, сидит и пpислушивается к пpоисходящему в доме. Из соседней комнаты донеслись тихие голоса, и он заметил, что дверь, ведущая туда из прихожей, слегка приоткрыта. Других звуков не было, утренняя тишина царила в доме. Он встал, подошел к окну, потом к мраморному камину. Кто находился в соседней комнате? Почему он ждал? Кого он увидит за этой дверью и что ему скажут? Неслышными шагами, почти на цыпочках, он кружил по комнате. Потом остановился возле двери, прижался к ней спиной и, сдерживая дыхание, прислушался. Теперь он различал слова: - ... это будет шоком. Низкий хриплый голос произнес: - Шок неизбежен. Как бы мы ни поступали, шок неизбежен. Какие бы мы ни выбирали слова, они все равно будут ранить. Ему ответил тягучий голос: - К несчастью, мы можем действовать только так. Жаль, что их невозможно оставлять в телах, данных им от рождения. Затем снова раздался деловой, уверенный, отчетливо слышимый голос: - Большинство андроидов реагирует неплохо. Стоит им узнать, кто они такие, как они быстро оправляются от шока. Мы должны им все объяснять. Кстати говоря, из всех троих он самый подходящий и может справиться с делом и в своем нынешнем теле. - Мне кажется, - проговорил хриплый голос, - что мы поспешили с Виккерсом. - Фландерс сказал, что это необходимо. Он считает, что только Виккерсу под силу обуздать Крофорда. Раздался голос Фландерса: - Уверен, что он справится. Он поздно взялся за дело, но быстро пошел вперед. Мы не церемонились с ним. Вначале дал промашку клоп, он поймал его и начал размышлять. Затем мы организовали угрозу линчевания. Потом он нашел волчок, который мы подложили ему, и принялся все сопоставлять. Надо подтолкнуть его еще пару раз... - А девушка, Фландерс? Как ее зовут? - Энн Картер, - ответил Фландерс. - Мы ее тоже подтолкнули, но не так грубо, как Виккерса. - Как они воспримут это, - спросил тягучий голос, - когда узнают, что они - андроиды? Виккерс отшатнулся от двери и медленно побрел прочь, он шел на ощупь, ничего не видя, словно по темной, заставленной мебелью комнате. Добравшись до двери в вестибюль, он вцепился в притолоку. "Вещь, - подумал он. - Даже не человек". - Будь ты проклят, Фландерс, - вырвалось у него. И он, и Энн - вовсе не мутанты. Они не только не высшие существа, но и не люди. Андроиды! "Надо удирать, - подумал он. - Удирать, скрыться. Уйти от всех, залечить раны, успокоить свой мозг и подумать, что делать дальше". Следовало что-то предпринять. Оставить это так было невозможно. Надо подумать и найти ответный ход. - 67 - Он пересек вестибюль, приоткрыл парадную дверь и посмотрел, нет ли кого поблизости. Газон был пуст. Нигде никого. Он вышел, тихо прикрыв за собой дверь, спрыгнул с крыльца и кинулся бежать. С ходу перемахнул через ограду и бросился дальше. Он не оглянулся, пока не достиг опушки, а обернувшись, увидел, что дом по-прежнему безмятежно и гордо высится на холме над долиной. 34 Итак, он оказался андроидом, искусственным человеком, с телом, созданным из горстки химических веществ силой разума и волшебством техники. Но этой силой и волшебством владели мутанты, ибо мозг обычного человека, уроженца его родной Земли, до этого еще не дорос. Мутанты способны были создать искусственного мужчину, наделив его всеми человеческими качествами. Или искусственную женщину, подобную Энн Картер. Мутанты могли делать и андроидов, и роботов, и вечмобили, и вечные бритвенные лезвия, и многие другие вещи, стремясь подорвать экономику расы, из которой когда-то вышли сами. Они синтезировали углеводы для приготовления пищи, белки для производства тел своих андроидов, они умели путешествовать с одной Земли на другую, на любую из Земель, бегущих одна за другой по коридору времени. Они многое умели и делали. Ему даже трудно было себе представить, что они умели еще, как трудно было и предположить, что они замышляли или планировали. - Вы - мутант, - сообщил ему Крофорд, - недоразвитый мутант. Вы - один из них. Крофорд считал, что имеет умную машину, которая может разобраться в том, что происходит в вашем мозгу, но машина оказалась глупой, ибо не смогла отличить настоящего человека от искусственного. Не мутант, а мальчик на побегушках при мутантах. И не человек, а искусная копия. А сколько их, во всем похожих на меня? Сколько таких созданий бродит по земле, выполняя приказы своих хозяев-мутантов? За сколькими следили и на скольких охотились люди Крофорда, не подозревая, что идут по следу искусственных созданий, а не самих мутантов? Вот где крылась разница между нормальным человеком и мутантом, обычный человек ошибался, принимая копию мутанта за самого мутанта. Мутанты создавали человека, выпускали его на свободу, позволяли ему развиваться и прикрепляли к нему механического шпиона - маленькую искусственную мышь, которую они называли клопом и которую он разбил своим пресс-папье. Иногда они подталкивали его, но зачем? Они подбивали жителей поселка учинить над ним суд Линча; они подложили ему волчок, чтобы он вспомнил о детстве; они позволили ему передвигаться в вечмобиле, хотя знали, что пользование им связано со смертельным риском. А что случалось с андроидом после такого шока? Что случалось с ними после выполнения возложенной на них миссии? Он сказал Крофорду, что встретится с ним, когда узнает, что происходит. Теперь он кое-что узнал и это кое-что должно очень заинтересовать Крофорда. Но еще существовало что-то, что будоражило его мозг и искало выхода. Он что-то знал, но не мог вспомнить, что именно. Огибая громадные деревья и ступая по мягкому ковру из мха, прелых листьев и цветов, он пошел через лес. Здесь царила странная мирная тишина. - 68 - Следовало разыскать Энн Картер. Сообщить ей, что происходит, и тогда вдвоем они найдут выход. Он остановился у подножия старого дуба и, глядя снизу на его крону, старался привести мысли в порядок. Два момента казались ему главными. Вернуться на родную Землю. Отыскать Энн Картер. 35 Виккерс заметил человека лишь после того, как он заговорил. - Доброе утро, незнакомец, - услышал Виккерс и обернулся. Человек стоял в нескольких футах от него - высокий, крепко сложенный мужчина, одетый как фермер или рабочий, только на голове у него была маленькая кепочка с длинным блестящим козырьком и перышком. Несмотря на простоту одежды, в его облике не было ничего деревенского. Перед ним стоял уверенный в себе человек, напомнивший Виккерсу персонаж какой-то книги, но он не мог вспомнить какой. На плече у человека висел колчан со стрелами, в руке он держал лук. На его поясе болтались два кролика, а на брючине виднелись следы крови. - Доброе утро, - суховато ответил Виккерс. В неожиданном появлении этого человека не было ничего приятного. - Вы один из них? - спросил человек. - Кого вы имеете в виду? Человек весело ухмыльнулся. - Один из тех, кто прибыл сюда по ошибке, - пояснил он. - Прибыл и не знает, где очутился. Я часто спрашиваю себя, что с ними произошло бы, приземлись они до нашего появления здесь или в какой-то пустынной местности. - Не понимаю, о чем вы говорите. - Вы знаете, где находитесь? - спросил человек. - Я думаю, это вторая Земля, - ответил Виккерс. Человек улыбнулся. - Вы угадали, - признал он. - Вы сообразительнее других. Многие бродят вокруг, теряются и не верят, когда мы говорим, что они на Земле-2. - Ясно, - сказал Виккерс. - Это - Земля-2? А Земля-3? - Она подождет, пока не понадобится нам. Бесконечное множество миров ждет своего часа. Мы можем осваивать их поколение за поколением. Новая Земля для каждого нового поколения, если понадобится, но они говорят, что очередь других миров наступит еще не скоро. - Они? - переспросил Виккерс. - Кто они? - Мутанты, - ответил человек. - Те, что живут в Большом доме. Вы разве не видели Большой дом? Виккерс из осторожности покачал головой. - Вы, наверное, миновали его, перейдя через хребет. Большой кирпичный дом с белой оградой вокруг и постройками, похожими на амбары, хотя это вовсе не амбары. - А что? - Лаборатории, исследовательские лаборатории, - сказал человек. - А в некоторых помещениях слушают. - А зачем слушать в помещениях? Мне кажется, слушать можно, где угодно. - Они слушают звезды, - разъяснил человек. - 69 - - Они слушают... - начал Виккерс и тут же вспомнил Фландерса, который сидел в кресле-качалке на террасе его дома в Клиффвуде и рассуждал о громадных запасах знаний, накопленных в других звездных мирах, и о том, что необязательно туда лететь на ракетах, что звезд можно достигнуть силой разума и что эти знания можно использовать. - Телепатия? - спросил Виккерс. - Конечно, - сказал человек. - Ведь они слушают не сами звезды, а их обитателей. Вы когда-нибудь слышали о таком идиотском занятии, как слушать звезды?! - Да, слыхал, - ответил Виккерс. - Они заимствуют идеи у обитателей звезд. Они не могут разговаривать с ними. Они только слушают. Узнают, о чем те думают, кое-что используют, но многое остается им непонятным. Если это не так, помогите мне разобраться, мистер... - Меня зовут Виккерс, Джей Виккерс. - Очень приятно, рад с вами познакомиться, мистер Виккерс. Мое имя - Эйза Эндрюс. Он сделал шаг вперед и протянул руку. Виккерс взял ее и крепко по-дружески пожал. Теперь он вспомнил, где читал о подобном человеке. Перед ним был настоящий американский первопроходец, вооруженный длинноствольным ружьем, который взялся за освоение охотничьих угодий Кентукки. Он чувствовал в нем твердость, независимость, доброе расположение духа и спокойную уверенность в себе. И здесь, в лесах Земли-2, появился новый тип первопроходца, сильного независимого человека, который мог стать другом. - Это, наверное, те мутанты, которые сделали вечные бритвенные лезвия и прочие штуковины из магазинов новинок?- невинно спросил Виккерс. - Вы быстро соображаете, - сказал Эндрюс. - Можете сходить через пару дней в Большой дом и поговорить с ними. Он переложил лук в другую руку. - Послушайте, Виккерс, а вы там никого не оставили? Жену, детей? - Нет, - ответил Виккерс. - Ни единой души. - Отлично. Иначе бы мы сразу пошли в Большой дом и поговорили с ними, и они доставили бы сюда вашу жену и детишек. Жаль только, что обратной дороги нет, коли попал сюда. Правда, обратно возвращаться и незачем. Я не знаю никого, кто бы захотел вернуться. Он осмотрел Виккерса с ног до головы и усмехнулся. - Что-то вы выглядите худоватым, - сказал он. - Плохо питались? - Рыбой и олениной. И ягодами. - Хозяйка наготовила еды. Накормим вас до отвала, побреетесь, я велю детишкам нагреть воды, примете ванну, а потом поговорим. Нам многое надо обсудить. Он пошел вперед, и Виккерс двинулся следом за ним через густые заросли. Вскоре они оказались на зеленеющем кукурузном поле. - Здесь я и живу, - сказал Эндрюс. - Вон там, у спуска в долину. Видите дымок. - У вас отличная кукуруза, - заметил Виккерс. - Уже на четверть выше колена. А дальше ферма Джека Смита. Если приглядеться, можно увидеть его дом. А там пониже хребта - поля Джона Симмонса. У нас есть и другие соседи, но отсюда их не видно. Они миновали загородку из колючей проволоки и пошли по полю между рядами кукурузы. - 70 - - Здесь все иначе, - сказал Эндрюс, - чем на той Земле. Там я работал на фабрике, а жил в помещении, годном разве только для свиней. Потом фабрика закрылась, денег не стало. Я пошел к людям из "Углеводов" и получил у них продукты. Потом домохозяин выгнал нас на улицу, я пошел к этим участливым людям снова и рассказал, что случилось. Я не знал, чем они могут помочь, и, по правде говоря, не надеялся на их помощь, ведь они и так сделали больше, чем я просил. Но, кроме них, мне не к кому было обратиться. А дня через два пришел человек и рассказал нам про это место, правда, он не сказал, где оно находилось на самом деле. Он сказал, что знает место, где нужны поселенцы. Он сказал, что это новые, только открытые территории, и что земля там ничья и что мне помогут устроиться и вместо крохотной квартирки в вонючем бараке у меня будет дом. И я сказал, что согласен. Они предупредили, что вернуться оттуда невозможно, а я спросил, какой сумасшедший захочет сюда возвращаться. Я сказал, что мы поедем куда угодно, и вот мы тут. - Вы ни о чем не жалеете? - спросил Виккерс. - Это было, - ответил Эндрюс, - самым счастливым событием в нашей жизни. Чистый воздух для детишек, полно еды и места, где жить, и никаких домовладельцев. Никаких долгов и никаких налогов. Совсем как в исторических книгах. - Исторических книгах? - Вы должны знать. Про открытие Америки и первопроходцев. Пожалуйста, бери землю. Сколько хочешь. На всех хватит, а уж какая она плодородная - бросишь горсть зерен - и н тебе урожай. Земля для полей, лес для костра и для строительства, а когда пойдешь вечером прогуляться, глянешь на небо, оно чистое-чистое, и звезды сверкают, и воздух такой свежий, что обжигает ноздри. Эндрюс повернулся и взглянул на Виккерса блестящими глазами. - Это самое счастливое, что было у меня в жизни, - повторил он, словно боясь, что Виккерс будет возражать. - А мутанты? - спросил Виккерс. - Они вам не надоедают? Не командуют вами? - Они только помогают. Одного робота присылают, чтобы помочь в работе, а другой робот ходит к нам девять месяцев в году и учит детишек. Робот-учитель для каждой семьи. Что вы на это скажете? Свой собственный учитель, совсем как семейный воспитатель у богачей на той Земле. - А они вас не раздражают? Вы не чувствуете, что они выше вас по развитию? Вы не испытываете к ним ненависти за то, что они умнее вас? - Сэр, - сказал Эндрюс, - не дай бог кто-нибудь из наших услышит ваши слова. Вам не поздоровится. Когда мы попали сюда, они нам все объяснили. Они изложили нам свою док... доктор... - Доктрину. - Вот-вот. Они объяснили, как обстоят дела. Они изложили нам правила, их не так много. - В частности, не иметь огнестрельного оружия, - сказал Виккерс. - Это одно из правил, - согласился Эндрюс. - А откуда вы знаете? - Вы охотились с луком. - А если вы не поладите с кем-то или поссоритесь, вы идете в Большой дом и они разрешают ваши разногласия. Если вы заболеете, вы сообщаете им, и они присылают доктора и все, что нужно. Большинство правил вам только на пользу! - А как обстоят дела с работой? - Работой? - 71 - - Вы должны зарабатывать деньги? - Пока нет, - сказал Эндрюс. - Мутанты дают нам все, в чем мы нуждаемся. Мы только должны обрабатывать землю, чтобы иметь пищу. Они называют это... сейчас припомню это слово, да, пасторально-феодальным периодом. Вы когда-нибудь слыхали такое слово? - Но у них есть заводы, - настаивал Виккерс, не обращая внимания на вопрос. - Там, где производят вечные лезвия и прочие вещи. Им нужны люди для работы там? - Они используют роботов. Недавно они начали делать машины - вечные автомобили. Тут есть один завод. Но все делают роботы. Вы знаете, что такое робот? Виккерс утвердительно кивнул. - Еще один вопрос. А как обстоят дела с аборигенами? - Аборигенами? - Ну, жителями этой Земли. Если они есть. - Здесь никого нет, - сказал Эндрюс. - Но ведь во всем остальном эта Земля похожа на другую Землю, - настаивал Виккерс. - Деревья, реки, животные... - Нет, здесь нет аборигенов, - убеждал Эндрюс. - Ни индейцев, ни других. "Вот где, - подумал Виккерс, - кроется отличие этой Земли". Маленькая деталь, которая коренным образом меняет все. Когда-то произошло нечто, что помешало дальнейшему росту человека, какой-то незначительный инцидент. Просто не блеснула очередная искорка разума. А потом здесь никто не высекал искры из камня, не обращал этот камень в орудие, ни в одной грубой душе не зажглось яркой радости, радости, которая спустя некоторое время превратилась в песню, или в картину, или в роман, или в поэму... - Вот мы и дома, - сказал Эндрюс. Они миновали изгородь и пересекли лужайку перед домом. Их встретил веселый гомон, и полдюжины ребятишек скатилось с холма вместе со стаей лающих собак. В дверях бревенчатого дома показалась женщина и посмотрела в их сторону, рукой прикрыв глаза от солнца. Она приветливо помахала им, Эндрюс тоже махнул в ответ, и тут их окружила стайка галдящих ребят и лающих собак. 36 Его разместили на чердаке над кухней. Он лежал нагишом в постели и слушал, как от ветра погромыхивает кровля над головой. Повернувшись, почувствовал, как шуршит кукурузная шелуха в матрасе, и уткнулся лицом в подушку, набитую гусиным пухом. Он наслаждался чистотой своего тела. На очаге во дворе ему согрели воды, и он долго плескался в лохани позади дома. Он отмокал в горячей воде и яростно намыливал тело, слушая Эндрюса, который сидел рядом на бревне. Во дворе играли ребятишки, а псы спали, растянувшись на солнце и время от времени подергиваясь, чтобы отогнать назойливых мух. Он хорошо поел. Даже дважды, вкус такой пищи он позабыл за время скитаний. Он ел кукурузный хлеб, и сорго, и нежных кроликов, поджаренных в сметане с молодым картофелем и овощами на дымящейся сковороде, и кресс-салат, сорванный в источнике рядом с домом, а на ужин ему дали свежие, только что снесенные яйца. Эндрюс обкорнал ему ножницами бороду, потом он брился в окружении глазеющих на него ребятишек. - 72 - В сумерках они с Эндрюсом сидели на ступеньках, тихо беседуя, и Эндрюс сказал, что знает хорошее место для постройки дома - славное место на противоположном склоне холма с источником и ровной площадкой у излучины ручья, годной для поля. Там был лес для постройки дома - высокие стройные деревья, и Эндрюс сказал, что поможет срубить их. А когда бревна будут обтесаны, соседи помогут поставить дом. Джек наварит кукурузы, Джон принесет свою скрипку, и они весело отпразднуют новоселье. А если соседи не справятся с работой, то можно обратиться за помощью в Большой дом, и мутанты пришлют роботов. Но Эндрюс считал, что их помощь не понадобится. Он сказал, что соседи приятные люди и всегда готовы помочь и рады прибытию новых семей. А когда дом будет выстроен, говорил Эндрюс, Виккерс может познакомиться с дочерьми Симмонса и выбрать какую-то из них: девушки - одна лучше другой. Эндрюс толкнул Виккерса локтем в бок и заговорщически расхохотался, а Джин, жена Эндрюса, которая на минуту присела рядом с ним, смущенно улыбнулась и снова отправилась к детям. После ужина Эндрюс с гордостью показал ему книги, стоящие на полках в гостиной, и сказал, что читает их, хотя раньше никогда не читал, потому что не было ни желания, ни времени. Виккерс нашел среди авторов Гомера и Шекспира, Монтеня и Джейн Остин, Торо и Стейнбека. - Вы на самом деле читаете все это? - спросил Виккерс. Эндрюс утвердительно кивнул. - Читаю, и многие книги мне нравятся. Иногда туговато идет, но я продолжаю читать. Джин предпочитает Остин. - Нам здесь хорошо, - продолжал Эндрюс. - Мы никогда так не жили. - Джин улыбкой подтвердила его слова. "Да, жить здесь здорово", - признал про себя Виккерс. Идеализированная и воспетая в книгах жизнь американских первопроходцев со всеми ее преимуществами, но без опасностей и трудностей. Здесь процветал своего рода феодализм, и Большой дом, словно замок, с отеческой заботой опекал окрестные земли, которые кормили нашедших здесь счастье переселенцев. Самое время и ему передохнуть и набраться сил. Здесь царил мир. Никто не говорит о войне, чтобы ее начать или предотвратить. Как сказал Эндрюс, пасторально-феодальная стадия. А какая стадия наступит за ней? Пасторально-феодальная стадия- пауза для отдыха и раздумий, для приведения в порядок мыслей, для возобновления связи человека с землей, период подготовки к развитию цивилизации, которая была бы совершеннее предыдущей. Они находились на одной из многих земель. А сколько их следовало друг за другом? Тысячи, миллионы? И все они были открыты для людей. Замысел мутантов показался ему ясным, как на ладони, во всей своей простоте и жестокости. И он вполне мог удасться. На одной Земле все складывалось неудачно. Где-то на долгом пути своего развития человек свернул в сторону и пошел по неверному пути. Он был наделен и умом, и талантом, и добротой, но ум и талант обратились в свою противоположность, а доброта - в эгоизм. Эти славные люди заслуживали спасения. Но спасти их можно было, вырвав из привычного окружения, нарушив сложившиеся связи и представления. Не существовало иного пути покончить с ненавистью, завистью и злом, укоренившимися в сознании за многие поколения. И сделать это можно было, разрушив мир, в котором они жили. Но взамен следовало создать лучший мир. Для осуществления этой идеи необходима была четкая программа, план действий. - 73 - Первым делом следовало разрушить экономическую основу. И ее решили разрушить с помощью вечмобилей, вечных лезвий и синтетических углеводов. Достигнуть уничтожения промышленности решили, пустив в производство и выбросив на рынок предметы, которые невозможно воспроизвести и с которыми нельзя конкурировать. А стоило разрушить промышленность, как война становилась почти невозможной и цель оказывалась наполовину достигнутой. Правда, это было сопряжено с чудовищной безработицей. И людей кормили синтетическими углеводами и завлекали на другие Земли. Не хватит места на Земле-2, можно использовать Землю-3, а может, и Землю-4, чтобы никто никому не мешал. На новых Землях все начинали сначала и можно было избежать ошибок и предотвратить опасности, которые в течение веков вели к кровопролитиям на старой Земле. На новых Землях становились возможными любые формы цивилизации. Можно было экспериментировать, создавая одну цивилизацию на Земле-2, несколько отличную от нее - на Земле-3, совсем иную - на Земле-4. Столетия спустя, сравнив эти цивилизации, обработав все данные и выделив каждую ошибку, можно было внести поправки. Так со временем удастся подойти к наилучшей форме. На Земле-2 первым шагом стала пасторально-феодальная цивилизация. Здесь создали место для передышки, место для воспитания и размышлений. Кое-что изменится или будет изменено. Сыновья человека, под чьей крышей он нашел приют, построят себе лучший дом и, наверное, пожелают, чтобы их поля обрабатывали роботы, они оставят себе больше досуга, а народ, у которого есть досуг, энергия которого направляется добрыми намерениями, может построить рай и на одной Земле и на многих Землях. В газетной статье, которую он прочел однажды утром, - неужели это случилось всего несколько дней назад?- говорилось, что власти обеспокоены массовым исчезновением людей. Автор ее писал, что бесследно исчезают целые семьи. Единственное, что между ними было общего - это крайняя бедность. И именно их, самых обездоленных людей, лишенных крова, работы, нередко больных, в первую очередь переселяли на новые Земли, следующие за неуютной Землей. А те, кто останется на старой Земле, освободившись от нежелательного соседства, найдут свой путь и тоже построят лучшую жизнь. "Прекрасную, - подумал он. - Прекрасную, но как быть с андроидами? Однако начнем сначала". Мутанты были всегда. Не будь их, человек навсегда остался бы маленьким пугливым животным, скрывающимся в джунглях, лазающим по деревьям, животным трусоватым и незаметным. В результате мутации на передних конечностях появился большой палец, который противостоял остальным пальцам. В результате мутаций маленький мозг стал сообразительнее. Одна мутация позволила овладеть огнем. Другая - привела к изобретению колеса. Третья - к луку и стрелам. И так от тысячелетия к тысячелетию. От мутации к мутации росла лестница, по которой взбиралось человечество. Но существо, которое покорило огонь, не знало, что оно мутант. Не знали этого и изобретатель колеса и первый лучник. Во все века существовали мутанты, которые и не подозревали о своих отличиях от остальных, - люди, которым все удавалось лучше, чем другим: великие дельцы, великие государственные деятели, великие писатели, великие художники, они стояли настолько выше других, что на общем фоне казались гигантами. Может, и не все они, но большинство из них были мутантами. А их превосходство по сравнению с возможностями сводилось к минимуму, так - 74 - как они ограничивали себя, приспосабливаясь к социальному и экономическому уровню обычных людей. Их способность приспосабливаться и казаться меньше, чем есть на самом деле, также говорила об их превосходстве. И хотя успехи этих людей по меркам обычного человека были велики, превосходство это не было всепобеждающим: они не могли обнаружить своего истинного состояния, так как не были бы поняты. А вдруг человек осозна т, что он мутант, и получает неоспоримое свидетельство этого, что происходит тогда? Предположим, человек обнаруживает в себе способност ь читать мысли разумных существ, населяющих планеты иных Солнечных систем. Такая способность явится бесспорным доказательством мутации. Если, общаясь со звездами, человек почерпнет какую-то ценную информацию, к примеру, принцип действия машины, работающей без трения, он больше уже не сможет жить по-старому, оставаясь на своем прежнем месте. Осознав свою сущность, он почувствует необходимость идти своим непроторенным путем. Или, допустим, человека приведет в ужас услышанное на звездах. И вот, ощутив свое одиночество, такой человек испытывает необходимость поделиться полученной информацией, почерпнутой в глубинах пространства. Он приступит к поискам подобных себе мутантов, которые смогут его понять. Это непросто, но он находит их. Сначала одного, а потом и других. Пусть не все они могут "беседовать" со звездами, но у них есть иные таланты. Одни окажутся "богами" в электронике, другие постигнут смысл странной связи времени и пространства, допускающей наличие многих миров, следующих один за другим бесконечной и чудесной чередой. И среди них окажутся женщины. Сообщество мутантов станет расти за счет рождения детей с закрепленными свойствами родителей, так что через несколько десятилетий уже сотни неординарных людей поставят свои способности на службу общему делу. Используя информацию со звезд и собственные таланты, они смогут получить средства для продолжения своих работ. Сколько используемых повседневно товаров создано расой мутантов на сегодняшний день? Со временем организация мутантов разрастется, их деятельность станет заметной, и им придется искать надежное убежище, чтобы успешно продолжать свою работу. А что может быть надежнее, чем другой мир? Лежа на матрасе из кукурузной шелухи и уставясь в темноту, Виккерс восхищался силой своего воображения, хотя, строго говоря, это нельзя было назвать вообpажением, это было что-то, что он уже знал прежде. Но откуда он мог это знать? Быть может, секрет крылся в особенности его мозга андроида? Или он узнал все это в какой-то период жизни и напрочь забыл, как забыл свое путешествие восьмилетним мальчишкой в сказочную звездную страну? А может, он обладал наследственной памятью, переходящей к ребенку от родителей подобно инстинкту. Но ведь у андроида не могло быть родителей. У него не было родителей, он не принадлежал к какой-либо человеческой расе, будучи лишь карикатурой на человека, созданной для определенной цели, которой он пока не знал. Какую миссию могли возложить на него мутанты? Какие способности использовать? Он был уязвлен - употребить его для выполнения неизвестных ему задач. И Энн служила для каких-то целей, о которых и не подозревала. За производством вечмобилей, вечных лезвий, синтетических углеводов крылись грандиозные цели. В планы мутантов входило спасение и новое становление сообщества людей, идущих по неверному пути. Они - 75 - стремились создать мир или миры, где война не только будет объявлена вне закона, но и станет попросту невозможной, где не будет места страху и неуверенности в завтрашнем дне. Но какова роль, которую предназначили в этой программе ему, Джею Виккерсу? В доме, где его приютили, закладывались основы, может, несколько примитивные, этой программы. Через два-три поколения потомки этой семьи созреют для машин и прогресса, достойных человека. Мутанты отнимут у человечества опасные игрушки и припрячут их, пока его дети не станут настолько мудрыми, чтобы не поранить ими себя или соседа. Они отнимут у малыша игрушки подростка, которые в младенческих руках могут причинить зло, а когда ребенок повзрослеет, они вернут ему эти игрушки, наверняка улучшив их. И будущая цивилизация, направляемая мутантами, уже не будет механистической цивилизацией, это будет цивилизация, построенная на иных социальных и экономических основах, на духовном и художественном началах, и в ней найдется место для машин. Мутанты поддержат пошатнувшегося человека, вернут ему давно утерянное равновесие, и годы, потраченные на эту переделку, не пропадут даром, они сторицей окупятся будущим человечества. А если это только мечты, ничего не значащий сон наяву? Куда важнее теперь то, что совершит он, андроид по имени Джей Виккерс. Но, прежде чем что-то предпринять, следовало лучше понять происходящее, располагая фактами. Ему нужна была информация, но он не получит ее, если останется на чердаке в доме новых первопроходцев, где так хорошо отдыхать на матрасе из кукурузной шелухи. Он мог получить нужную информацию лишь в одном месте. Он бесшумно встал с постели и в темноте стал на ощупь искать свои лохмотья. 37 Дом стоял с темными окнами, залитый лунным светом, и на его фасаде чернели тени деревьев. Виккерс замер перед калиткой, стараясь вспомнить, как здесь все выглядело тогда. Он вспоминал, как свет луны оттенял белизну колонн, придавая им призрачную красоту, какие слова они говорили друг другу... Но все умерло и было погребено - осталась лишь горечь сознания, что он только жалкое подобие человека. Он открыл калитку, прошел по аллее и поднялся по ступеням. Шаги его были так звонки в этой тишине лунной ночи, что, казалось, их слышит весь дом. Он нашел кнопку звонка, нажал ее указательным пальцем и застыл в ожидании, как в прошлый раз. Но теперь он не ждал Кэтлин, которая бы распахнула дверь ему навстречу. В холле блеснул свет, и через стекло он увидел человекоподобное создание, которое направлялось к нему. Дверь открылась, он вошел, и поблескивающий робот, неловко склонившись перед ним, произнес: - Добрый вечер, сэр. - Вы Айзекайя? - спросил Виккерс. - Айзекайя, сэр, - подтвердил робот. - Вы видели меня утром. - Я гулял, - сказал Виккерс. - Если желаете, я покажу вам вашу комнату. Робот повернулся и стал подниматься по винтовой лест нице. Виккерс последовал за ним. - 76 - - Превосходная ночь, сэр, - произнес робот. - Да, чудная. - Вы голодны, сэр? - Нет, спасибо. - Я могу принести вам поесть, если вы не ели, - предложил Айзекайя. - Кажется, еще осталась курица. - Нет, - сказал Виккерс. - Спасибо. Айзекайя открыл дверь и включил свет, затем отошел в сторону и пригласил Виккерса войти. - Быть может, - спросил Айзекайя, - вы хотите пить? - Чудесная мысль, Айзекайя. Шотландского виски, если можно. - Минуточку, сэр. Пижамы лежат в третьем ящике сверху. Может, они великоваты, но вам подойдут. Он нашел почти новые пижамы, уродливые и слишком просторные, но это было лучше, чем ничего. В уютной комнате стояла широкая кровать, покрытая белым стеганым покрывалом, а на окнах висели белые занавески, колыхавшиеся от ночного ветерка. Он уселся на стул в ожидании Айзекайи и впервые за много дней ощутил усталость. Сейчас он выпьет виски, заберется в постель, а утром шумно сойдет вниз и потребует объяснений. Дверь открылась. Но это был не Айзекайя, вошел Гортон Фландерс в малиновом халате и шлепанцах, которые хлопали при каждом его шаге. Он пересек комнату, сел на второй стул и посмотрел на Виккерса с легкой улыбкой. - Итак, вы вернулись, - начал он. - Я вернулся, чтобы выслушать вас, - произнес Виккерс. - Можете начинать. - Почему бы и нет, - согласился Фландерс. - Ради этого я и встал. Как только Айзекайя сообщил мне о вашем возвращении, я понял, что вы хотите поговорить со мной. - Я не хочу говорить. Я хочу выслушать вас. - О да, конечно. Говорить действительно должен я. - И не о запасах знаний на иных мирах, которые вы столь красочно живописали, а о гораздо более земных делах. - О чем, к примеру? - К примеру, о том, что я - андроид, как и Энн Картер. О том, кто такая Кэтлин Престон. Существует ли она в действительности или только в моей памяти? Если существует на самом деле, где она сейчас? И наконец, о моей роли во всей этой истории и о ваших намерениях. Фландерс кивнул. - Неплохо. Вы умудрились задать именно те вопросы, ответ на которые не принесет вам удовлетворения. - Должен вам сообщить, - сказал Виккерс, - что на той Земле на мутантов ведется охота, их убивают, магазины технических новинок разбиты и разграблены, обычные люди готовы к борьбе. Я явился сюда, считая, что я - мутант. - Вы и являетесь мутантом, уверяю вас, Виккерс, особый тип мутанта. - Мутант-андроид. - Вы невозможны, - сказал Фландерс. - Отбросьте горечь... - Да, конечно, я испытываю горечь, - перебил Виккерс. - А как же иначе? Сорок лет я считал себя человеком и вдруг узнаю, что не являюсь им. - Глупец, - сказал Гортон Фландерс, - вы сами не знаете, кто вы. Айзекайя, постучав в дверь, вошел с подносом в руках. Он поставил поднос с двумя стаканами содовой, кубиками льда и пинтой виски на стол. - 77 - - А теперь, - продолжил Фландерс более высоким голосом, - мы можем поговорить как разумные существа. Не знаю, чем это объяснить, но человек становится более цивилизованным, как только берет в руки стакан. Он сунул руку в карман халата, достал пачку сигарет и предложил Виккерсу. Виккерс протянул руку за сигаретой и обратил внимание, что у него дрожат пальцы. До сих пор он не замечал, в каком напряжении находится. Фландерс щелкнул зажигалкой и дал ему прикурить. Виккерс затянулся. - Хорошо, - произнес он. - Сигареты кончились у меня на четвертый день. Он курил, наслаждаясь ароматом табака и ощущая, как спадает нервное возбуждение, и смотрел на готовящего напитки Айзекайю. - Я слышал ваш утренний разговор, - сказал Виккерс. - Айзекайя впустил меня, и я был свидетелем вашей беседы в соседней комнате. - Знаю, - сказал Фландерс. - Так все это было разыграно? - Абсолютно все, - весело подтвердил Фландерс. - Каждое ранящее слово. - Вы хотели дать мне понять, что я андроид? - Именно так. - И мышь вы подослали? - Мы решили вывести вас из состояния равновесия, - сказал Фландерс. - А мышь выполняла определенную задачу. - Она шпионила за мной? - Еще как. Мышь оказалась превосходным шпионом. - Меня безмерно возмутило, что вы внушили жителям Клиффвуда, будто я - виновник вашей смерти. - Следовало вынудить вас уехать оттуда и вернуться в страну вашего детства. - А откуда вы могли знать, что я поеду туда? - Друг мой, вы когда-нибудь задумывались о способности предчувствия? Я не говорю о предчувствии, которое позволяет вам сделать верную ставку на бегах или угадать погоду назавтра. Нет, я говорю о предчувствии в полном смысле этого слова. Я говорю о способности интуитивно предвидеть результат воздействия ряда факторов, о способности точно знать, что произойдет, не размышляя о связи этих факторов между собой. Такая способность равнозначна чтению будущего. - Конечно. Я не мог не задумываться над этим. Особенно в последнее время. - И сделали выводы? - Кое-какие. Но... - Вы, наверное, сочли подобную способность обычным человеческим свойством, не получившим должного развития. Вы решили, что мы подозревали о его существовании, но его развитие происходит очень медленно и оно находится в резерве, ожидая своего времени. - Примерно так, но... - Именно теперь оно нам понадобилось, - прервал его Фландерс. - Таков ответ на ваш вопрос. У нас было предчувствие, что вы туда направитесь. - Вначале я подозревал Крофорда, но оказалось, что он здесь ни при чем. Фландерс утвердительно кивнул головой. - 78 - - Крофорд не мог этого сделать. Он слишком нуждается в вас и потому не стал бы вас запугивать. Здесь ваше предчувствие вас подвело. - Боюсь, что нет. - Ваши предчувствия не эффективны, - сказал Фландерс, - потому что вы не верите в них. Вы пока остаетесь в мире логики и доверяете логическим рассуждениям, которые были характерны еще для пещерного человека. Рассматривать проблему под всеми углами зрения, взвешивать все за и против, словно решается арифметическая задача. Вы не верите вашим предчувствиям, и в этом кроется ваша ошибка. "Да, именно в этом", - подумал Виккерс. У него было предчувствие, что волчок следует запустить на террасе дома Престонов. Тогда ему не пришлось бы долгие дни идти через пустынную страну второго мира. У него было предчувствие, что он должен прислушаться к совету Крофорда не трогать вечмобиль. Тогда он избавил бы себя от многих неприятностей. Но, когда у него появилось предчувствие, что он должен отыскать волчок, он тут же бросился на его поиски. - Как много вы знаете? - спросил Фландерс. Виккерс отрицательно покачал головой. - Немного, - признался он. - Я знаю, что существует организация мутантов. Что она действует несколько лет и что человечество отклонилось от привычного пути, как вы говорили мне однажды вечером в Клиффвуде. Организация ушла в подполье, на эти миры, потому что ее деятельность приняла широкий размах и стала привлекать внимание. У вас есть заводы, которые производят товары, подрывающие экономику старого мира. Я видел один из них. Там трудятся роботы. Скажите, а на самом деле только роботы? Фландерс засмеялся. - Конечно. Мы лишь говорим им, что нам надо. - А потом эта история со слушанием звезд. - Мы почерпнули у тамошних обитателей много хороших идей, - сказал Фландерс. - Но не все из нас способны слушать звезды. Только некоторые - это врожденный талант, телепатия. И как я говорил вам в тот вечер, не все можно использовать. Иногда мы имеем только отправную точку и все разрабатываем сами. - А каковы ваши цели? Что вы намерены сделать? - Этого я вам сказать не могу. Все время открывается масса новых возможностей, появляются новые направления. Мы так близки ко многим великим открытиям. К примеру, бессмертие. Один из слушающих... - Вы имеете в виду, - перебил Виккерс, - вечную жизнь? - Почему бы и нет? "И в самом деле, - подумал Виккерс, - почему бы и нет? Если у вас есть вечные лезвия и вечные лампочки, почему бы и не иметь вечной жизни? Зачем останавливаться на полпути?" - А андроиды? - спросил он. - Какова роль андроидов вроде меня? Ведь роль андроида не может быть столь ответственной? - Для андроидов есть свое поле деятельности, - сказал Фландерс. - В частности, ваша работа - Крофорд. - Что я должен сделать с Крофордом? - Остановить его. Виккерс рассмеялся. - Я? Вы знаете, что стоит за его плечами? - Я знаю, что стоит за вашими. - Просветите меня. - Предчувствие, развитое в самой высшей степени. Такой остроты предчувствия нет ни у одного человеческого существа. У вас выше всего развитое и менее всего используемое предчувствие. - 79 - - Подождите. Вы забываете, что я не человек. - Вы были им, - сказал Фландерс. - И снова станете. Когда мы взяли вашу жизнь... - Как взяли мою жизнь? - Содержимое вашей жизни, - разъяснил Фландерс, - то, что называется душой, мысли, впечатления, реакции, которые присущи Джею Виккерсу, подлинному Джею Виккерсу в возрасте восемнадцати лет. Мы как бы перелили содержимое из одного сосуда в другой. Мы пере местили вас из вашего тела в тело андроида, а ваше настоящее тело храним до того времени, когда вы сможете вернуться в него. Виккерс чуть не вскочил со стула. Фландерс успокоил его движением руки. - Сидите. Вы спросите, зачем мы это сделали? - А вы мне ответите, - сказал Виккерс. - Конечно, отвечу. Когда вам было восемнадцать лет, вы не подозревали о своем даре. И мы не в силах были на это повлиять. Если бы мы сказали вам об этом, это ничего бы не дало, вам следовало осознать себя самостоятельно. Мы считали, что процесс займет пятнадцать лет, он затянулся за двадцать, а вы все еще окончательно не пробудились. - Я мог бы... - Да, - сказал Фландерс, - вы могли бы расти в вашем собственном теле, но существовал еще один фактор- наследственная память. В ваших генах запечатлена еще одна мутация, встречающаяся столь же редко, как и телепатия. Нам хотелось, чтобы к моменту появления у Виккерса детей, он полностью осознал, что собой представляет и каким даром наделен. Виккерс вспомнил, как задумался о возможностях наследственной памяти, когда лежал на чердаке дома Эндрюса. Наследственная память, память, переходящая от отца к сыну. Теперь он понял ее механизм. Когда он стал взрослым и - он не мог подыскать более верного слова - пробудился, наступил момент узнать или вспомнить о ней. - Итак, - сказал Виккерс, - вы хотите использовать этот мой дар против Крофорда, хотите, чтобы у меня появились дети, наделенные тем же даром. Фландерс утвердительно кивнул. - Думаю, мы поняли друг друга. - Да, - согласился Виккерс. - Прежде всего я должен остановить Крофорда. Это нелегкая задача. А какова будет плата? - Нам есть чем отплатить вам, - сказал Фландерс. - И думаю, форма оплаты заинтересует вас. Вы спрашивали о Кэтлин Престон. Вас интересовало, существовала ли она, и я могу вам ответить, что существовала. Кстати, сколько вам было лет, когда вы с ней познакомились? - Восемнадцать. Фландерс кивнул. - Прекрасный возраст. - Он глянул на Виккерса. - Не так ли? - Нам тоже так казалось. - Вы любили ее, - сказал Фландерс. - Да, любил. - И она любила вас? - Думаю, любила, - сказал Виккерс. - Я не уверен в этом сейчас. Но думаю, что любила. - Вы можете удостовериться в этом. - Вы хотите сказать, что она здесь? - Нет, - ответил Фландерс, - здесь ее нет. - 80 - - Но вы... - Когда вы выполните работу, вы сможете вернуться в свое восемнадцатилетие. - Такова ваша плата? Значит, вернуться в свое тело и начать все сначала. Снова стать восемнадцатилетним... - Это вас не привлекает? - Думаю, да, - сказал Виккерс. - Поймите, Фландерс, мечты восемнадцатилетнего юноши растаяли. Они были убиты в теле сорокалетнего андроида. Иметь физически восемнадцать лет еще не все. Грядущие годы и то, что они обещают, и мечты, и любовь, которые идут рядом с тобой по веснам жизни. - Восемнадцать лет, - напомнил Фландерс. - Восемнадцать лет и надежда на бессмертие, и семнадцатилетняя Кэтлин. - Кэтлин? Фландерс кивнул. - Так же как и прежде? - усомнился Виккерс. - Но так не может быть, Фландерс. Я чувствую фальшь. Ведь что-то исчезло, улетучилось. - Все будет точно так же, - уверенно сказал Фландерс. - Словно и не было всех этих лет. 38 Все-таки он был мутантом, только в облике андроида, и, как только ему удастся остановить Крофорда, он снова превратится в восемнадцатилетнего мутанта, влюбленного в семнадцатилетнюю мутантку, и у них будет надежда, что бессмертие станет явью при их жизни. А если так произойдет, то они с Кэтлин смогут вечно совершать прогулки по заветной долине и у них родятся дети-мутанты, наделенные исключительным даром предвидения, и все они проживут такую жизнь, какой могли бы позавидовать все языческие боги старой Земли. Он откинул одеяло, вылез из постели и подошел к окну. Застыв у окна, он смотрел на залитую лунным светом долину, по которой когда-то гулял, и видел пустынное место, которое навсегда останется пустынным, что бы ни произошло. Более двадцати лет он лелеял мечту, и вот, когда она почти стала явью, понял, как она потускнела с годами: невозможно вернуться в тот день 1956 года, человек не в силах вернуть ушедшее. Нельзя стереть прожитые годы, их нельзя собрать, сложить в уголок, оставить там и уйти. Их можно упрятать в глубины памяти и забыть там, но наступит день и воспоминания вернутся. И тогда вам станет ясно, что вы прожили не одну, а две жизни. Это и тревожило - ведь прошлое забыть нельзя. Скрипнула дверь, и Виккерс обернулся. В дверях стоял Айзекайя, его металлопластиковая кожа блестела на свету, проникавшем из коридора. - Не спится? - спросил он. - Могу вам помочь. Принесу снотворное или... - Вы действительно можете помочь, - сказал Виккерс. - Я хочу заглянуть в дело. - Дело, сэр? - Да, дело. Дело моей семьи. Оно должно быть где-то здесь. - В архиве, сэр. Я могу его принести. Подождите немного. - А также дело Престонов, - добавил Виккерс. - Дело семьи Престонов. - Хорошо, сэр, - сказал Айзекайя. - Подождите. - 81 - Виккерс включил свет у изголовья кровати и присел на край постели. Теперь он знал, что делать. Заветная долина оказалась пустыней. Лунные тени на белизне колонн были мертвым воспоминанием. А аромат роз давно ушедшей ночи унесли ветры пролетевших лет. "Энн, - сказал он сам себе. - Я веду себя по отношению к тебе как дурак". - Как ты считаешь, Энн? - спросил он вполголоса. - Мы ругались и ссорились и хоронили нашу любовь под этой пикировкой, и если бы не мои мечты о долине, мечты, которые с каждым годом становились все призрачнее, хотя я не знал этого, мы бы давно поняли, как обстоят дела. "Они забрали у нас обоих, - думал он, - врожденное право прожить нашу собственную жизнь в наших подлинных телах, данных нам при появлении на свет. Они превратили нас в подобие мужчины и женщины, и мы шли по жизни, словно тени, бегущие по стене. А теперь они хотят отнять у нас право на смерть и сознание выполненного долга. И мы должны прожить лживую жизнь - я как андроид, наделенный жизненной силой человека, который вовсе не является мной, и Энн тоже". - Порвать с ними, - сказал он. - Порвать со всеми их двойными жизнями и состоянием искусственного существа. Он вернется на ту Землю. Разыщет Энн Картер, скажет, что любит ее, любит не призрачной любовью при лунном свете и аромате роз, а настоящей любовью мужчины, утратившего пыл юности. Они уедут вместе и проживут свою собственную жизнь- он будет писать книги, а она - ходить на службу, и они постараются, насколько возможно, забыть, что они мутанты. Он прислушался к шорохам дома, тихим шорохам ночного дома, которые не слышны днем, когда он наполнен человеческими голосами, и подумал, что при желании этот язык дома можно понять. Дом расскажет вам все, что вы хотите знать - какое было выражение лица у кого-то и как было произнесено то или иное слово, и все, что мог сделать или о чем мог думать человек, находящийся наедине с самим собой. В деле он не найдет всего, что хотел бы узнать, там не окажется всей правды, которую он ищет, но там будут сведения о нем и о бедном фермере и его жене, которые были его отцом и матерью. Дверь открылась и появился Айзекайя с папкой под мышкой. Он протянул папку Виккерсу и в ожидании застыл у стены. Дрожащими пальцами Виккерс открыл папку и на первой же странице увидел: Виккерс Джей, род. 5 авг. 1937 г. , п. ж. 20 июня 1956 г. , д. п. , в. , н. п. , скр. Он не улавливал смысл написанного. - Айзекайя. - Да, сэр. - Что все это значит? - О чем вы говорите, сэр? - Вот эти обозначения, - Виккерс ткнул пальцем, - п. ж. и так далее. Айзекайя наклонился и прочел. - Джей Виккерс, родился 5 августа 1937 года, перемещение жизни 20 июня 1956 года, дар предвидения, ощущение времени, наследственная память, скрытая мутация. Все это означает, что вы еще не пробудились. Виккерс глянул ниже - там были имена, вклейка о браке, в результате которого он родился. Чарльз Виккерс, род. 10 янв. 1907 г. , конт. 8 авг. 1928 г. , пр. , в. , эл. , н. п. , пр. ж. 6 февр. 1961 г. - 82 - И ниже: Сара Грэхем, род. 16 апр. 1910 г. , конт. 12 сент. 1927 г. , пр. , ук. об. , в. , н. п. , пр. ж. 9 марта 1960 г. Его родители. Он попытался расшифровать: - Чарльз Виккерс, родился 10 января 1907 года, контужен, нет, тут что-то другое... - Контакт установлен, сэр, - подсказал Айзекайя. - Контакт установлен 8 августа 1928 года, пробужденный, в. , эл. , что это означает? - Ощущение времени и электроника, сэр, - сказал Айзекайя. - Ощущение времени? - Ощущение времени, сэр. Другие миры. Все заключено во времени, вам это известно? - Нет, я этого не знаю, - сказал Виккерс. - Времени не существует, - разъяснил Айзекайя. - В том смысле, как его понимают обычные люди. Нет беспрерывного потока времени, а есть отрезки времени, как бы секунды, следующие одна за другой. Хотя ни секунд, ни похожих соизмеримых отрезков времени нет. - Знаю, - сказал Виккерс. И он действительно знал. Он все вспомнил - объяснения этих миров, следующих друг за другом, когда каждый мир заключен в капсулу своего времени, в какой-то странный и произвольный отрезок времени, и эти отрезки времени со своими мирами тянулись в прошлое и настоящее, но как далеко тянулась их цепь не мог ни знать, ни предполагать никто из живых существ. Словно кто-то нажал скрытый выключатель и вся его наследственная память оказалась в его распоряжении, ведь она всегда была в нем, а он не осознавал ее присутствия, как и не осознавал еще в полной мере своего дара предвидения. - Времени не существует, - продолжал Айзекайя. - Во всяком случае, в понятиях обычного человека. Время состоит из отрезков, и каждый отрезок - одна из фаз столь обширного мира, что человеческая мысль пасует перед ним, отказываясь постигнуть его целиком. Но само время? Время представало бесконечной средой, тянувшейся в прошлое и будущее, хотя не было ни прошлого, ни будущего. Просто существовало бесконечное множество отрезков, протянувшихся в обе стороны, и каждый отрезок был одной из фаз Вселенной. На исконной Земле человека кто-то задумался о путешествии во времени, о возможности вернуться во вчерашний день или уйти в завтрашний. Теперь он знал, что такое путешествие невозможно, что один и тот же момент времени заключен в своей собственной капсуле, что Земля людей двигалась в одной временнй капсуле с самого рождения до самого конца и что она возникла и вернется в небытие в одном и том же отрезке времени. Вы могли путешествовать во времени, но ни во вчера, ни в завтра. Если вы обладали неким ощущением времени, вы могли перейти из одного временного отрезка в другой и тогда оказывались в другом мире, а не во вчерашнем или завтрашнем дне. Так произошло, когда он запустил волчок, хотя волчок был ни при чем - он лишь облегчал переход. Он продолжил чтение. - Пр. ж. Что такое пр. ж. , Айзекайя? - Приостановленная жизнь, сэр. - Моих отца и матери? - Их жизнь приостановлена, сэр. До того момента, как мутанты окончательно разработают бессмертие. - 83 - - Но они умерли, Айзекайя. Их тела... - Их тела андроидов, сэр. Мы должны соблюдать внешнюю видимость. Иначе у обычных людей возникнут подозрения. В комнате словно взорвалась бомба, и истина явилась Виккерсу в своей неприкрытой наготе. Приостановлена жизнь. Его мать и отец ожидали в состоянии приостановленной жизни дня, когда они обретут бессмертие. А он, Джей Виккерс, истинный Джей Виккерс, где был он? Его жизнь не была приостановлена, потому что ее переместили из тела истинного Джея Виккерса в тело андроида, находившегося в этой комнате и державшего в своих руках андроида судьбу своих родителей. - А Кэтлин Престон? - спросил Виккерс. Айзекайя отрицательно качнул головой. - Я ничего не знаю о Кэтлин Престон, - сказал он. - Но у вас есть дело семьи Престон? Айзекайя опять покачал головой. - У нас нет дела Престонов. Я сверился по генеральному каталогу. О Престонах нигде не упоминается. Нет никаких Престонов. 39 Итак, принятое им решение оказалось неверным. Перед его внутренним взором встали два родных лица. Он прикрыл глаза и увидел мать, каждую черточку ее лица, вспомнил, в какой ужас привело ее его путешествие в сказочную страну, как ругал его отец и как исчез волчок. Ведь волчок исчез. И они говорили ему, что у него слишком разыгралось воображение. В конце концов им, по-видимому, трудно было постоянно присматривать за ним, чтобы предотвратить его посещения других миров. Восьмилетний человечек достаточно самостоятелен, чтобы найти себе занятие сразу в нескольких мирах. Лицо матери и рука отца, с суровой нежностью положенная на плечо, навсегда остаются в памяти человека. Исполненные доверия, они ждали дня, когда мрак окутает их сознание, но этот мрак будет не концом, а началом жизни, на которую они и не надеялись, когда много лет назад присоединились к маленькой группе мутантов. Если они так верили в дело мутантов, могла ли быть меньшей его вера? Имел ли он право отказаться внести свой вклад в создание мира, которому они отдали так много? А они отдали все, что могли, - свой тяжкий труд, свою негасимую веру, и плоды их жизни должны собрать те, кого они оставили после себя. Он был один из них - и он не мог их предать. "Каков же будет этот мир?" - спрашивал он себя. Если мутанты-телепаты раскроют секрет бессмертия, какой мир они создадут? Предположим, что люди перестанут умирать, но будут ли они жить вечно? Это уже не будет прежний мир. Мир станет другим, в нем появятся иные ценности и иные стимулы. Какие факторы будут управлять жизнью вечного мира? Какие стимулы и условия предотвратят его деградацию? Какие постоянно растущие возможности и интересы уберегут его от тупика скуки? В чем будут нуждаться люди бессмертного мира? - 84 - У них будут неограниченные возможности; и они будут существовать всегда. Потому что можно открыть следующие и предыдущие миры. А если не хватит этих миров, то есть Вселенная со всеми ее солнцами и солнечными системами - коли Земля есть планета, повторяющая себя до бесконечности, то каждое солнце и каждая планета должны бесконечно повторять себя. Возьмите Вселенную и умножьте ее на неизвестное число, возьмите все миры всех вселенных и умножьте их на бесконечность, и вы получите ответ. Место найдется всем и всегда. Появится нужда в бесконечных стимулах и возможностях, и каждый мир предложит столько стимулов и возможностей, что даже вечному человеку не удастся исчерпать их полностью. Но и это не все - в вашем распоряжении будут бесконечное время и бесконечное пространство, появятся новые отрасли техники, и новые области науки, и новые философские учения - и никогда бессмертному человеку не придется скучать от отсутствия дел и мыслей. Как вы используете бессмертие, если получите его? Оно поможет вам сохранить силу. И если ваше племя не так велико и невысока рождаемость, оно не остановится в своем развитии - никто не будет умирать. Бессмертие позволит сохранить таланты и знания. Вы сможете рассчитывать на всю силу, все знания и все таланты каждого члена племени. Ведь, умирая, человек уносит с собой не только настоящие знания, но и будущие. "Сколько знаний, - подумал Виккерс, - лишилось человечество из-за того, что кто-то умер на десятилетие раньше? Какие-то знания можно восстановить последующими работами других людей, но какие-то будут утрачены навсегда, какие-то мысли никогда больше не возникнут, как никогда не выкристаллизуются какие-то концепции". В обществе бессмертных людей такого не произойдет. Вы могли черпать знания на звездах, вы обладали наследственной памятью, у вас были технические знания, позволяющие производить вечные вещи, а теперь ко всему этому добавлялось бессмертие. Такова была доктрина. Но доктрина чего? Бесконечной жизни? Вершины знания? Возможности стать богами? Вернуться на сотню тысяч лет назад. Выяснить, что за создание человек. Дать ему огонь, колесо, лук и стрелы, домашних животных и культурные растения, племенную организацию и заложить в его мозг понятие о том, что он хозяин Земли. Что скрывалось за всем этим? Начало цивилизации и зарождение человеческой культуры. Доктрина мутантов была новой вехой в развитии человечества, как сто тысяч лет назад такими вехами были покорение огня, изобретение колеса, одомашнивание собаки. Доктрина мутантов не была конечным результатом человеческих усилий, человеческой мысли и знаний; это был новый шаг вперед. Еще один. Еще один шаг в будущее. Человеческий разум был способен еще на многое, но он, Джей Виккерс, не мог представить себе всех масштабов подобного развития, как не мог человек, покоривший огонь и приручивший собаку, представить себе временн ю структуру последовательных миров. "Мы еще дикари, - думал он. - И пока сидим в пещере и со страхом вглядываемся через дым костра, охраняющего вход в нее, в безбрежный мрак окружающего мира". Придет время и люди рискнут рассеять этот мрак, но время еще не пришло. Бессмертие окажется инструментом, рабочим инструментом. И оно всегда останется только простым рабочим инструментом. - 85 - Что скрывает мрак за пределами пещеры? Человеческое неведение своего собственного состояния, смысла своего существования, своих корней и конечных целей. Извечные, как мир, вопросы. Быть может, с помощью такого инструмента, как бессмертие, человеку удастся разрешить их, постичь неумолимые законы Вселенной, живой материи и энергии. И это явится следующим шагом в истории человечества. И у человека не останется ни колебаний, ни сомнений, он поймет себя и навсегда откажется от веры, заменив ее знаниями и твердой уверенностью. А когда человек поставит смерть вне закона, когда ворота смерти захлопнутся навсегда, человеку понадобится разработать и соответствующую концепцию жизни, если он не хочет превратиться в вечного скитальца галактик. Виккерсу пришлось напрячь все силы, чтобы прервать ход своих мыслей и вернуться к действительности. - Айзекайя, - обратился он к роботу, - вы уверены? - В чем, сэр? - В том, что Престонов нет? - Уверен, - ответил Айзекайя. - Кэтлин Престон существовала, - сказал Виккерс. - Я уверен в ее существовании. Но откуда он черпал такую уверенность? Он помнил ее. Фландерс подтвердил ее существование. Но его память, как и память Фландерса, могла быть определенным образом сформирована. Кэтлин Престон могла оказаться привнесенным эмоциональным фактором, дабы привязать его к этому дому, дабы он никогда и нигде не забыл о своих связях с этим домом. - Айзекайя, - снова обратился к роботу Виккерс, - кто такой Гортон Фландерс? - Гортон Фландерс, как и вы, - андроид, - ответил Айзекайя. 40 Итак, они рассчитывали, что он остановит Крофорда. И сделает это с помощью своего дара предвидения. Но проблему следовало рассмотреть всесторонне. Взвесив все факторы, определить силы обеих сторон. Мутантам придется вступить в борьбу с промышленной мощью многих стран мира. Опираясь на нее, Крофорд и его единомышленники объявили войну мутантам. Кроме того, существовало секретное оружие. - Отчаяние и секретное оружие, - заявил Крофорд, сидя в номере гостиницы. - Но оно недостаточно эффективно, - добавил он. Прежде всего следовало выяснить, о каком оружие шла речь. И пока это неизвестно, никаких планов строить нельзя. Лежа на кровати и глядя в потолок, он перебирал факты, систематизировал их, подвергал анализу. Иногда силы обычных людей и силы мутантов оказались ему равными, а иногда он видел неоспоримое превосходство одной из сторон. Рассуждения завели в тупик. - Так и должно было быть, - произнес он вслух. - Рассуждение - инструмент обычного человека. Следовало воспользоваться своим исключительным даром. - 86 - Но как? Он постарался отрешиться от известных ему фактов, изгнать их из своих мыслей и ни о чем не думать. Лежа в постели и глядя во тьму, он физически ощущал, как наперекор желанию они теснятся в его мозгу. Вдруг с особой отчетливостью проступила мысль о войне. Он остановился на ней. Мысль стала весомей и овладела им. Война, но война, совершенно отличная от тех войн, которые до сих пор вело человечество. Невероятно раздражала необходимость думать о чем-то неопределенном. Появилась новая мысль - бедность. Он чувствовал, как обе мысли, и о войне и о бедности, словно койоты, кружат во мраке вокруг костра его разума за границей зоны, освещенной интеллектом. Он хотел прогнать их, но они не желали уходить. Через некоторое время он привык к ним. "Существует еще один фактор, - подсказал ему засыпающий мозг. - Недостаток рабочих рук у мутантов. Вот почему они создали роботов и андроидов". Можно было обойти эту трудность. Можно было взять одну жизнь и разделить ее на несколько. Жизнь одного мутанта- растянуть, удлинить, увеличить. Рабочую силу можно было создать, следовало лишь знать, как это делается. Мысли совсем замедлили свой бег, он почти уснул. "Я остановлю тебя, Крофорд, и получу ответ, я остановлю тебя, я люблю тебя, Энн, я..." И вдруг, даже не сообразив, спал он или нет, Виккерс встрепенулся и уселся на постели. Он знал! Он съежился от прохлады летнего утра, быстро высунул ноги из-под одеяла и ощутил босыми ногами холод пола. Виккерс бросился к двери, распахнул ее и выскочил на площадку винтовой лестницы, ведущей в холл. - Фландерс! - крикнул он. - Фландерс! Откуда-то появился Айзекайя и стал взбираться по ступеням, спрашивая: - Что случилось, сэр? Вам что-нибудь надо? - Мне нужен Гортон Фландерс. Открылась еще одна дверь, и появился Гортон Фландерс с торчавшими из-под ночной рубахи худыми лодыжками и всклокоченными волосами. - Что происходит? - спросил он спросонья. - Что за шум? Виккерс быстро пересек холл, схватил его за плечи и спросил: - Сколько нас? На сколько частей разделена жизнь Джея Виккерса? - Может, вы перестанете трясти меня? - Как только вы мне скажете правду. - С удовольствием, - сказал Фландерс. - Нас трое. Вы, я и... - Вы? - Конечно. Вас это удивляет? - Но вы намного старше меня. - С синтетической плотью можно делать чудеса, - промолвил Фландерс. - Тут нечему удивляться. "Действительно, ничего удивительного", - согласился вдруг про себя Виккерс, словно всегда знал это. - Кто третий? - спросил он. - Вы сказали, нас трое. Кто он? - А вот этого я вам сообщить не могу, - ответил Фландерс. - Я и так сказал слишком много. - 87 - Виккерс разозлился, схватил Фландерса за ворот ночной рубашки и сдавил его. - Насилие вам не поможет, - сказал Фландерс. - Не надо насилия. Я вам сказал все это лишь потому, что кризис наступил быстрее, чем мы предполагали. Вы еще не готовы знать все. Не достойны. Мы слишком многим рискуем, заставляя вас развиваться так быстро. Больше я вам ничего не скажу. - Не достоин! - вскипел Виккерс. - Не готовы. Вам следовало предоставить больше времени. А сейчас отвечать на ваши вопросы и говорить с вами просто-напросто невозможно. Это повлечет за собой лишние трудности. Снизит вашу эффективность и действенность. - Но я уже все знаю, - зло сказал Виккерс. - Готов я или не готов, но я знаю, как взяться за Крофорда и его друзей, а это значительно весомее того, что сделали все вы, несмотря на уйму потраченного времени. Ответ у меня готов, и вы надеялись, что я его найду. Я знаю их секретное оружие и знаю меры защиты. Вы мне сказали, что надо остановить Крофорда, и я могу его остановить. - Вы уверены? - Абсолютно уверен, - сказал Виккерс. - Кто третий? В его мозгу уже зрело подозрение, странное подозрение. - Я должен знать, - сказал он. - Именно этого я вам не могу сообщить. Никак не могу, - повторил Фландерс. Виккерс отпустил ворот ночной рубашки Фландерса, а потом и вовсе уронил руки. То, что начало обретать контуры в его мозгу, разрывало душу, и с каждым мгновением мучения становились все сильнее. Он медленно пошел прочь. - Да, я уверен, - повторил Виккерс. - Я уверен, что знаю все ответы. Я их знаю, но что это мне дает? Он вернулся в свою комнату и захлопнул дверь. 41 В какой-то момент словно вспышка осветила его мозг. Воспоминания о Кэтлин Престон, которое могло быть вымыслом, и запечатленная в его мозгу прогулка по заветной долине долгие годы мешали ему понять, что он давно любит Энн Картер, а она платит ему взаимностью. Потом он узнал, что его родители находились в состоянии прерванной жизни и ждали возвращения в мир любви и взаимопонимания, которому они так много отдали. Он не мог их предать. "Быть может, - сказал он сам себе, - это к лучшему, ибо есть новый фактор - умение делить одну жизнь на несколько частей". Такой метод был разумен и, по-видимому, приносил свои плоды - ведь у мутантов не хватало рабочих рук и приходилось наилучшим способом использовать имеющиеся средства. Вы передаете роботам то, что им можно доверить. А жизнь каждого мутанта делите, получая несколько личностей, помещенных в тела андроидов. Он не был самим собой, он представлял часть другой личности - треть подлинного Джея Виккерса, чье тело ожидало дня, когда в него будет возвращена жизнь. Энн Картер тоже не была сама собой, а представляла часть другой личности. Быть может, он впервые позволил своему подозрению - 88 - оформиться: она была частью Джея Виккерса и вместе с Фландерсом разделяла жизнь, бывшую некогда единой. Три андроида несли в себе некогда единую жизнь - он, Фландерс и еще кто-то. Его не переставал терзать вопрос - кто же все-таки этот третий? Все трое, они были связаны одной нитью, составляя почти одно целое, и в какой-то день три их жизни вернутся в тело подлинного Джея Виккерса. А когда это произойдет, кто станет новым Джеем Виккерсом? Или им никто не станет - быть может, возвращение будет равносильно смерти всех троих и возобновлению сознания прежнего Джея Виккерса? Или все они смешаются и в воскресшем Джее Виккерсе будут сочетаться его черты, черты Фландерса и черты третьего, неизвестного? А как же его любовь к Энн Картер? Если этим неизвестным человеком была Энн, во что обратится его вдруг вспыхнув шая нежность к ней? Что станет с его нынешней любовью после долгих лет бесплодных мечтаний? Он понимал, что, если Энн была этим третьим, они не смогут любить друг друга. Нельзя любить самого себя, как другого человека. Невозможно любить какую-то грань самого себя, как невозможно, чтобы эта грань любила вас. Вы не могли любить человека более близкого вам, чем сестра или мать... Дважды он испытал любовь к женщине и дважды ее у него отняли - он оказался в ловушке, и у него не оставалось иного выбора, как выполнить свою задачу. Он сказал Крофорду, что явится к нему, когда узнает, что происходит, и расскажет все, чтобы найти компромисс, если он возможен. Теперь он знал - компромисс невозможен. Если его предвидение было верным. Фландерс сказал, что дар предвидения - метод более естественный и более зрелый, чем рассуждения. Он, по словам Фландерса, прямее извилистого пути логических рассуждений, которыми человечество пользовалось все время своего становления. И секретное оружие оказалось старым, как мир, - войной, развязанной с расчетливым цинизмом. "Сколько же войн, - подумал он, - может еще пережить человечество?" И понял - ни одной. Мутанты - залог выживания человеческой расы. У него самого не осталось ни Кэтлин, ни Энн, ни даже надежды на собственную человеческую жизнь, и он должен был приложить все силы, чтобы уберечь человеческую расу от гибели. Кто-то постучал в дверь. - Войдите, - отозвался Виккерс. - Завтрак будет подан, - сказал Айзекайя, - как только вы закончите свой туалет. 42 Когда Виккерс спустился вниз, Фландерс уже ждал его в столовой. - Остальные ушли, - сказал он. - У них дела. А нам надо выработать план действий. Виккерс ничего не ответил. Он выдвинул стул и сел напротив Фландерса. Фландерс сидел спиной к окну, так что его пышные седые волосы, словно ореол, блестели на солнце. Одежда по-прежнему выглядела поношенной, а галстук знавал лучшие дни, но старик был все также опрятен. - 89 - - Я вижу, Айзекайя отыскал вам кое-какие вещи, - сказал Фландерс. - Не знаю, что бы мы делали без него. Он очень заботлив... - Не только вещи, но и деньги, - добавил Виккерс. - На комоде, рядом с рубашкой и брюками, лежала целая пачка. Я не успел пересчитать, но похоже, в ней несколько тысяч долларов. - Да, Айзекайя ничего не упускает. - А зачем мне столько денег? - Не беспокойтесь, - сказал Фландерс. - У нас их тюки. - Тюки?! - Разумеется, мы все время производим их. - Вы подразумеваете фальшивые деньги? - О нет, ни в коем случае, - воскликнул Фландерс. - Хотя иногда мы подумывали и об этом. Еще одна стрела для нашего лука. - Вы хотели наводнить мир фальшивыми деньгами? - Почему фальшивыми? Мы можем воспроизводить деньги с абсолютной точностью. Бросить в мир сотни миллиардов долларов и посмотреть, что из этого выйдет. - Замысел ясен, - сказал Виккерс. - Удивлен, что вы не привели его в исполнение. Фландерс испытующе поглядел на него. - Мне кажется, наше поведение вас шокирует. - В какой-то мере, - ответил Виккерс. Айзекайя принес поднос, на котором стояли стаканы с охлажденным апельсиновым соком, тарелки с яйцами, беконом, гренками с маслом, баночка конфитюра и чашка кофе. - Доброе утро, сэр, - сказал он Виккерсу. - Доброе утро, Айзекайя. - Вы обратили внимание, - спросил робот, - какое сегодня чудесное утро. - Конечно, - ответил Виккерс. - Погода стоит исключительная, - сказал робот, - значительно лучше, чем на предыдущей Земле. Он поставил еду на стол, удалился через качающуюся дверь на кухню и занялся повседневными делами. - Мы оставались людьми, - сказал Фландерс, - пока было возможно. Но мы делали наше дело и со временем стали наступать кое-кому на ноги. Теперь мы, наверное, станем порезче, ведь и с нами не церемонятся. Окажись Крофорд и его банда помягче, все прошло бы мирно и спокойно, и мы никому не причинили бы зла. Через десять лет все было бы проще. Через двадцать лет это было бы детской забавой. Но сейчас нет ни уверенности, ни простоты. В данный момент речь идет чуть ли не о революции. Имей мы двадцать лет, тот же процесс прошел бы как эволюционный. Будь у нас время, мы бы взяли контроль не только над промышленностью и финансами. Кризис разразился слишком рано. - Теперь нам нужен, - сказал Виккерс, - контркризис. Фландерс, казалось, не слышал его. - Мы создали множество фиктивных компаний, - продолжал он. - Следовало создать их еще больше, но нам не хватало исполнителей, даже для созданных фирм. Иначе мы открыли бы громадное количество компаний по производству самых необходимых вещей. Но мы нуждались в наших людях в других местах, в наиболее критических точках. Следовало искать других мутантов, которые могли бы присоединиться к нам. - Мутантов должно быть много, - сказал Виккерс. - Их действительно немало, - согласился Фландерс, - но большинство из них настолько вросли в жизнь и дела обычного мира, что не могли - 90 - порвать с ним. Возьмите, например, мутанта, женатого на обычной женщине. Мы не можем разбивать счастливый брак просто по гуманным соображениям. А если мутантами являются дети? В такой ситуации остается только ожидание. С ними можно вступать в контакт, когда они вырастают и покидают родное гнездо, но не раньше. Возьмите банкира или промышленника, на чьих плечах лежит целая экономическая империя. Скажите ему, что он мутант, и он расхохочется вам в лицо. Он нашел свое место в жизни. Он доволен собой, весь идеализм или либерализм его юности исчез, подавленный его воинствующим индивидуализмом. Его устраивает созданный им образ жизни, и что бы вы ни предложили, это не заинтересует его. - Вы можете расплатиться с ним бессмертием. - У нас пока его нет. - Вам следовало бы организовать атаку на них на правительственном уровне. Фландерс отрицательно покачал головой. - Не удалось. Мы сделали несколько попыток, но тщетно. Будь у нас тысяча ключевых мест в правительствах, мы бы победили легко и быстро. Но у нас не было тысячи мутантов для правительственных и дипломатических постов. Самыми разными методами мы преодолевали один кризис за другим. Углеводы изменили ситуацию, которая могла обернуться войной. Но мы не были достаточно сильны и у нас не хватало времени для нормального воплощения хорошо отработанной долгосрочной программы, поэтому мы стали импровизировать. Мы выпустили наши приспособления, чтобы ускорить развал этой социально-экономической системы и рано или поздно промышленники должны были восстать против нас. - Но на другое вы и не рассчитывали? - спросил Виккерс. - Вы вмешались... - Думаю, что мы должны были это сделать, - сказал Фландерс. - Представьте, Виккерс, что вы оперируете больного раком. Чтобы больной выздоровел, его придется резать. И вы вскроете тело больного без всяких раздумий. - Несомненно, - подтвердил Виккерс. - Человеческая раса, - продолжал Фландерс, - и есть наш пациент. У него злокачественный рост отдельных тканей. Мы- хирурги. Пациент будет страдать, потом наступит период выздоровления, и в конце концов он останется в живых, но я сомневаюсь, что человеческая раса переживет еще одну войну. - Ваши методы довольно жесткие! - Минуточку! - воскликнул Фландерс. - А вы считаете, что они должны быть иными? Я бы мог согласиться с вами, будь у нас хоть какие-то реальные возможности переговоров. Представьте, являемся мы перед народом, встречаемся с главами правительств и говорим им, что мы - новая мутация человеческой расы и что наши знания и наши способности выше, чем у них, а потому они должны передать все в наши руки. Как вы думаете, какая реакция нас ожидает? Могу вам сказать. Они вышвырнут нас вон и будут не так уж неправы. С какой стати они должны просто так поверить нам. У нас не было иного выхода. Мы могли действовать лишь в подполье. Следовало захватить ключевые позиции. Другого пути мы не видели. - Ваши слова, - заметил Виккерс, - может, и верны в масштабе народов, но подумали ли вы о личности, об отдельном человеке? О том, кто получает ваши удары прямо в живот? - 91 - - Эйза Эндрюс был здесь сегодня утром, - сказал ему Фландерс. - Он рассказал, что вы гостили у него и исчезли, и волновался, не стряслось ли с вами чего. Но это другая история. Хочу только спросить, считаете ли вы Эйзу Эндрюса счастливым человеком? - Безусловно, я никогда не видел более счастливого человека. - И однако, - сказал Фландерс, - мы с ним не церемонились. Мы отняли у него работу, которая кормила и одевала его семью, мы отняли у него кров. И когда он обратился к нам за помощью, мы знали, что он один из тех, кто по нашей милости остался без работы, кого выбросили из дома на улицу и кто не знал, будет ли у него и его семьи крыша над головой в ближайшую ночь. Мы были виновниками всех его несчастий, и все же он стал счастливым человеком. Таких людей тысячи, мы не церемонились с ними, а сейчас все они счастливы. Счастливы, потому что мы с ними не церемонились, я подчеркиваю это. - Но вы не можете отрицать, - возразил Виккерс, - что они дорого заплатили за свое счастье. Я говорю не о потере работы и о подачках им, а о том, что произошло потом. Вы расположились на этой Земле, создав здесь так называемую пасторально-феодальную стадию, но забываете, что те, кто прибыл сюда, лишились доброй части материальных преимуществ человеческой цивилизации. - Мы отняли у них, - сказал Фландерс, - только нож, которым они могли поранить себя или своего соседа. Все, что мы временно отняли у них, будет им возвращено сторицей и с фантастическими процентами. Ибо мы искренне надеемся, мистер Виккерс, что со временем вся раса получит все, чем мы располагаем сейчас. Поймите, мы не чудовища, а человеческие существа, следующий шаг в эволюции. Мы только на день-другой, на шаг-другой впереди остального человечества. Чтобы выжить, человеку надо измениться, мутировать, перерасти свое сегодняшнее состояние. Мы лишь авангард этой мутации выживания. И, будучи первыми, мы были вынуждены начать борьбу. Мы должны бороться все то время, пока остальное человечество не догонит нас. Расценивайте нас не как маленькую группу привилегированных людей, а как все человечество. - Человечество, - с горечью сказал Виккерс, - располагает весьма скудными сведениями о вашей борьбе за его спасение. Не случайно оно громит ваши магазины, охотится на мутантов и вешает их на фонарях. - Здесь на сцене и появляетесь вы, - заметил Фландерс. Виккерс утвердительно кивнул головой. - Вы хотите, чтобы я остановил Крофорда? - Вы заявили, что способны на это. - Я вижу пути, - сказал Виккерс. - Ваши предвидения, друг мой, намного превосходят самые стройные рассуждения. - Но мне нужна помощь, - произнес Виккерс. - Все, что пожелаете. - Надо, чтобы некоторые из ваших первопроходцев, людей типа Эйзы Эндрюс, вернулись обратно в качестве миссионеров. - Это невозможно, - возразил Фландерс. - Они тоже ведут борьбу, - сказал Виккерс. - Не могут же они сидеть сложа руки. - Миссионерская деятельность? Вы хотите, чтобы они вернулись и рассказали всем о других мирах? - Да, именно так. - Но им никто не поверит. При тех настроениях, которые царят на Земле, их всех переловят и линчуют. Виккерс отрицательно покачал головой. - 92 - - Есть группа людей, которая поверит им, это, как они называют себя, фантазеры. Фантазеры бегут от действительности. Они воображают, что живут во времена какого-нибудь Пеписа или еще кого-то, но даже там не находят покоя и ощущения безопасности. Здесь же мы можем гарантировать полную свободу и безопасность. Здесь они могут вернуться к простой незатейливой жизни без тревог, к которой так стремятся. И как бы фантастично ни звучали наши рассказы, фантазеры поверят им. - Вы уверены? - Уверен. - Но это не все? Вам требуется еще что-то? - Безусловно, - сказал Виккерс. - Сможете ли вы удовлетворить спрос на огромное количество углеводов? - Думаю, сможем. Мы перестроим наши заводы. Сейчас никому не нужны ни наши новинки, ни наши углеводы. Для распространения углеводов придется организовать нечто вроде черного рынка. Если мы вновь окажемся там, Крофорд и его приспешники не дадут нам работать. - Только вначале, - сказал Виккерс. - Но ненадолго. Пока с ними в борьбу за углеводы не вступят десятки тысяч людей. - Как только углеводы понадобятся, вы их получите, - пообещал Фландерс. - Фантазеры нам поверят. Они готовы верить всему, как бы невероятно это ни выглядело. Мы организуем для них некое подобие крестового похода. У вас нет шансов убедить нормальных людей, но большинство беглецов от действительности пожелают расстаться с больным миром. Нужна лишь искра, слово, какое-то обещание подлинного, а не воображаемого бегства. Многие захотят стать жителями второго мира. Как быстро вы сможете перебросить их сюда? - Как только они явятся к нам, - ответил Фландерс. - Я могу рассчитывать на это? - Безусловно, - кивнул Фландерс. - Я не знаю, какие у вас планы, но надеюсь, что ваше предвидение не обманет. - Вы сами утверждали это, - заявил Виккерс. - Вы знаете замыслы Крофорда? - Я думаю, он готовит войну. Он говорил о секретном оружии, и я убежден, что речь шла о войне. - Но война... - Давайте рассмотрим войну, - предложил Виккерс, - под несколько иным углом зрения, чем обычно смотрят на нее историки. Рассмотрим ее как деловое предприятие. В какой-то мере так оно и есть. Когда страна ведет войну, все трудовые, промышленные и прочие ресурсы мобилизуются для одной цели и контролируются правительством. Роль бизнесмена столь же важна, как и роль военного. Банкир и промышленник имеют тот же вес, что и генерал. Сделаем еще один логический ход и рассмотрим войну в сугубо деловом плане, как средство для достижения определенных целей - захватить и удержать контроль над какими-то областями. Во время войны система спроса и предложения прекращает действовать, гражданские товары практически не выпускаются, и правительство принимает строгие меры по отношению к нарушителям, которые не прекращают производить... - Машины, - продолжил Фландерс, - вечные лампочки и бритвенные лезвия. - Совершенно верно, - подтвердил Виккерс. - Так они выиграют время, а оно для них не менее важно, чем для нас. Под предлогом войны они могут распространить свой контроль на всю экономику. Война же будет вестись с таким расчетом, чтобы она не переросла во всепоглощающий пожар. - 93 - - Это маловероятно, - сказал Фландерс. - Ну, а что будете делать вы? - Я вернусь на старую Землю, но я не знаю, где мой волчок... - Он вам больше не понадобится. Он необходим только новичкам. Стоит вам захотеть, и вы перейдете в другой мир. Теперь для вас такой переход очень прост. - А если мне понадобится связаться с вами? - Эб - нужный вам человек, - сказал Фландерс. - Обратитесь к нему. - Вы возвратите Эйзу и других? - Возвратим. Виккерс встал и протянул Фландерсу руку. - Но вам совсем не обязательно отбывать сию же минуту, - сказал Фландерс. - Садитесь и выпейте еще чашечку кофе. Виккерс отрицательно покачал головой. - Мне не терпится приступить к делу. - Роботы могут отнести вас в район Нью-Йорка в считанные мгновения, - предложил Фландерс. - Можете вернуться на старую Землю прямо там. - Мне нужно время, чтобы подумать, - ответил Виккерс. - Надо выработать план, вернее предвидение, как говорите вы. Думаю, будет вернее начать здесь и лишь потом двинуться в Нью-Йорк. - Купите машину, - посоветовал Фландерс. - Айзекайя вручил вам достаточно наличных денег. Эб в случае нужды даст вам еще. Любой другой вид транспорта может оказаться опасным. Они, надо думать, позаботились расставить массу ловушек для мутантов. И они все время начеку. - Я буду осторожен, - заверил Виккерс. 43 Грязная комната с паутиной по углам из-за отсутствия мебели казалась больше, чем была на самом деле. Со стен свисали обои, обнажая трещины, которые молниями разбегались от потолка до плинтуса. А когда-то обои радовали глаз яркими красками, из них, как на лугу, расцветали цветы и дрезденские пастушки пасли своих лохматых овечек. Навощенный пол был покрыт толстым слоем пыли, но чувствовалось, достаточно смахнуть ее, как он заблестит. Виккерс топтался посреди комнаты: двери были там же, что и в той столовой. Только дверь на кухню оказалась распахнутой, а окна были прикрыты ставнями. Он обратил внимание, что отпечатки его обуви на пыльном полу были только в центре. Ни один след не вел от дверей. Рассматривая комнату, он пытался восстановить в памяти ее прежний облик, тот, который она имела не минуту, а двадцать лет назад. А может, это было воображение - навязанное ему воображение? Бывал ли он в этой комнате раньше? И существовала ли Кэтлин Престон? Он знал, что семья Виккерсов, бедная фермерская семья, жила не далее чем в миле отсюда. Он подумал о матери в ее потрепанном платье и темном свитере, об отце, о его небольшой полочке книг у кровати, о его привычке носить широкие брюки и защитного цвета рубашку и читать при скудном желтом свете керосиновой лампы, об их сыне, суматошном мальчугане со слишком развитым воображением, который однажды побывал в сказочной стране. - 94 - "Маскарад, - подумал он, - жалкий маскарад". Но это была их работа, и они отдали ей себя; они наблюдали, как рос и взрослел их сын, и по тому, как он развивался, видели, что он был не чужаком, а одним из них. А теперь они, эти двое людей, приспособившиеся к незаметному будничному существованию простых фермеров, столь далекому от их истинного предназначения, ждали дня, когда займут подобающее место в обществе, от которого они отказались ради работы на передовом посту, неподалеку от большого кирпичного дома, гордо высящегося на холме. Он не мог их предать и не предаст - у него только один путь. Он пересек столовую и холл, приблизился к закрытой двери, оставляя позади себя цепочку следов. Он знал, за дверью не было никого - ни Энн, ни Кэтлин, не было даже места для него самого - ничего, кроме трудных обязательств перед жизнью, которую даже не он выбрал. Изредка его обуревали сомнения. Это случалось тогда, когда он ехал по стране, наслаждаясь внешней стороной жизни, которую наблюдал. Крохотные деревушки, спавшие в летней ночи, с их велосипедами и опрокинутыми тележками, с их тенистыми аллейками, ведущими к дому, первыми красными пятнами ранних яблок в садах. Знакомый рев громадных грузовиков, несущихся по автострадам. Улыбка официантки, подающей чашечку кофе, когда он остановился перекусить в придорожном ресторанчике. Он убеждал себя, что все хорошо в этих маленьких деревеньках, и у шоферов грузовиков, и у веселой девушки. Мир людей был приятным и добрым и жить в нем было прекрасно. Мутанты с их планами казались чудовищным кошмаром из дешевого воскресного приложения, и иногда ему хотелось остановиться, бросить машину и навсегда окунуться в эту чудесную жизнь. Для такого человека, как он, здесь вполне могло найтись место; казалось, среди этих кукурузных полей в маленьких придорожных деревушках любой человек мог обрести счастье и безопасность. Но он отдавал себе отчет в том, что все было видимостью. Он пытался скрыться от того, что носилось в воздухе. Когда у него возникло желание бросить машину и уйти, он чувствовал в себе тот же страх, что и фантазеры, когда они мысленно бежали в другие времена и веси. Именно эта необходимость бегства заставляла его думать о том, чтобы бросить машину и искать спокойной жизни в этих кукурузных просторах. Но даже здесь, в сельскохозяйственном сердце страны, не было подлинного мира и спокойствия. Видимое спокойствие и безопасность существовали, если вы не читали газет, не слушали радио, не беседовали с людьми. Он чувствовал, как признаки беспокойства проступают сквозь внешний фасад благополучия - на каждом пороге, в каждом доме, в каждом ресторанчике. Судя по газетам, новости были совсем неважными. По радио комментаторы говорили о новом глубоком кризисе, перед которым стоял мир. Он слушал разговоры людей в холлах гостиниц, где ночевал, и в ресторанах, где ел. Они говорили, качали головами, в их поведении сквозила тревога. Он слышал: - Одного не могу понять, почему так быстро изменилось положение. Неделю или две назад, казалось, можно договориться, а теперь все вернулось к прошлому и стало еще хуже. Он слышал: - Я всегда говорил, что всю эту историю с мутантами выдумали красные. Мое мнение, что все идет оттуда. Он слышал: - 95 - - Это невозможно. Вчера война была в тысячах миль от нас, и мы жили спокойно и мирно. А завтра... А завтра, а завтра, а завтра... Он слышал: - Если бы все зависело от меня, я бы договорился с этими мутантами. Он слышал: - Я бы не церемонился с ними ни минуты, черт меня подери. Я бы набрал побольше бомб и показал им. Он слушал их разговоры и сознавал, что за ними нет и намека на компромисс и взаимопонимание, в них не чувствовалось никакой надежды на то, что войну можно предотвратить. - Если не сейчас, - говорили они, - то через пять или десять лет она разразится все равно. Так уж чем раньше, тем лучше. Надо только напасть первыми... И он ясно понимал, что неуемная ненависть различалась даже здесь, в сердце страны, на этих мирных фермах, в маленьких мирных деревеньках, в придорожных ресторанчиках. "И это, - сказал он себе, - не что иное, как крах цивилизации, основанной на ненависти, чудовищном себялюбии и недоверии к каждому, кто говорит на другом языке, ест иную пищу и носит отличную от него одежду". Это была односторонняя механистическая цивилизация грохочущих машин, мир технологии, которая обеспечивала комфорт, но не могла дать человеку ощущения справед ливости и безопасности. Это была цивилизация, которая обрабатывала металл, расщепляла атом, создала мощную химию и понастроила сложных и опасных машин. Она сосредоточила свое внимание на технике, совсем забыв о личности, и теперь ничего не стоило нажать кнопку и уничтожить далекий город, не зная и не желая узнать жизни и обычаев, мыслей и надежд, устремлений народа, который ты уничтожил. Он вел машину, останавливался перекусить и снова садился за руль. Он глядел на кукурузные поля и краснеющие яблоки в садах, слушал шум косилок, вдыхал запах клевера, но стоило ему взглянуть в небо, как он ощущал всю тяжесть нависшей опасности, и он понимал, что Фландерс был прав: в любой момент могла разразиться роковая буря. Но не только новости о приближающейся войне заполняли колонки ежедневных газет и звучали в пятнадцатиминутных комментариях. Непрестанно говорилось об угрозе со стороны мутантов, и народу постоянно внушалась необходимость быть бдительным по отношению к ним. Еще продолжались бунты, еще линчевали мутантов, еще громили магазины технических новинок. Но появилось и нечто новое. По всей стране расползались слухи - и в ресторанах, и в магазинах, и в ночных барах больших городов можно было услышать о существовании другого мира, нового мира, где можно начать жизнь заново, куда можно скрыться от тысячелетней неустроенности нынешнего мира. Вначале пресса отнеслась к этим слухам недоверчиво, потом появились осторожные статьи со скромными заго ловками, а радиокомментаторы, поначалу не менее осторожные, скоро отбросили всякую сдержанность. И через несколько дней сообщения о другом мире и о странных людях с лучистыми глазами, которые разговаривали с кем-то (всегда с кем-то) и утверждали, что явились оттуда, занимали столько же места, сколько сообщения о войне и мутантах. В мире ощущалась тревога, какая возникает у человека, когда в тишине ночи вдруг раздается резкий звонок телефона. - 96 - 44 Вечерний Клиффвуд был напоен ароматами, в нем ощущалось что-то домашнее, и, проезжая по улицам городка, Виккерс чувствовал, как его сердце наполняется горечью: это было именно то место, где ему хотелось бы осесть и жить, занимаясь писательством, перенося на бумагу рождавшиеся в мозгу мысли. Его дом вместе с рукописями, с полочкой любимых книг по-прежнему стоял на своем месте, но он уже не принадлежал ему и никогда больше не будет принадлежать. "Отныне все пойдет иначе, - подумал он. - Земля, исконная Земля человека, Земля с большой буквы недолго служила мне домом и уже никогда не будет им". Он решил прежде всего навестить Эба, а потом заехать в свой бывший дом за рукописью. "Ее можно передать Энн", - подумал он, но тут же засомневался. Он уверял себя, что ему не хочется встречаться с Энн, но на самом деле это было не совсем так. Он хотел встретиться с ней, но знал, что лучше этого не делать, ибо почти смирился с мыслью, что и он и она были частями одной жизни. Он остановил машину напротив дома Эба. И, как всегда не без удивления, отметил, как ухожены дом и дворик. Ведь Эб жил один, без жены и детей, а не часто встретишь холостяка в роли столь рачительного хозяина. Виккерс рассчитывал на минуту заскочить к Эбу, поставить его в известность о происшедшем, о сложившейся ситуации, договориться о порядке встреч и в свою очередь узнать здешние новости. Захлопнув дверцу машины, он пересек тротуар и открыл калитку во двор, с трудом справившись с защелкой. Лунный свет, пробивавшийся сквозь листву, пятнами ложился на дорожку. Виккерс приблизился к двери и только тут обратил внимание: в доме ни огонька. Он постучал в дверь, помня по прежним редким визитам- они иногда играли в покер, - что у Эба не было звонка. Никто не ответил. Он подождал, постучал еще раз и направился к выходу. Быть может, Эб возился в гараже с какой-нибудь срочной работой или выпивал с приятелями в кабачке. Он решил подождать Эба в машине. Было бы неосторожно ехать в центр, где его могли узнать. Кто-то спросил: - Вы ищете Эба? Виккерс повернулся на голос. У изгороди стоял сосед. - Да, - ответил Виккерс. - Я хотел повидать его. Он пытался вспомнить, кто жил рядом с Эбом, кем мог быть этот человек, мог ли он узнать его. - Я его старый друг, - сказал Виккерс. - Ехал мимо, решил заглянуть, передать привет. Человек протиснулся через пролом в изгороди и, приблизившись, спросил: - А вы его хорошо знаете? - Да не очень, - ответил Виккерс. - Я виделся с ним лет десять-пятнадцать назад. Еще мальчишкой. - Эба нет в живых, - сказал сосед. - Как нет в живых? Сосед сплюнул. - Он оказался одним из этих проклятых мутантов. - Да нет, - запротестовал Виккерс. - Быть того не может! - 97 - - Он им был. Был тут и еще один, но тот успел смыться. Его, наверное, предупредил Эб. Злоба и ненависть, звучавшие в словах соседа, наполнили Виккерса ужасом. Толпа убила Эба, как убила бы и его, узнай, что он возвратился в городок. И жители городка очень скоро могут узнать, что он вернулся. Стоит этому человеку приглядеться- теперь он вспомнил его - этот здоровяк заведовал мясным отделом в городском магазине. Его звали - впрочем, какое значение имело его имя. - Нет-нет, - сказал человек, - я вас видел где-то. - Вы ошибаетесь. Я здесь впервые. - Я ваш голос... Викк