подобных атак изобрели в Армекте несколько столетий назад! Случилось то, что должно было случиться: тяжеловооруженная пехота, упорно наступающая в гору, понесла значительные потери от стрел, прежде всего же - запыхавшиеся солдаты, лишенные поддержки собственных лучников, а также арбалетчиков и стрельцов (слишком большое расстояние между войсками), добравшись до вражеских позиций, оказались лицом к лицу с легковооруженными, но отдохнувшими лучниками, у которых, самое большее, могли болеть руки от поспешного натягивания тетив... Тяжелый топор или копье, кираса, шлем и щит, вместо того чтобы обеспечить надлежащую силу удара, стали балластом, обременяющим уставших солдат. Когда котел захлопнулся, внутри него не было ни одного отряда, который мог бы предпринять успешную попытку вырваться из окружения. В схватку двинулись резервы мятежников. И тогда выяснилось, что крестьяне, с которыми не в силах была управиться Лерена, все же могут действовать вполне успешно... Прежде всего Элимер, конечно, сжег несколько деревень, в которых прорастали зерна бунта, но другие пощадил. Ни одного крестьянина он не принуждал силой идти воевать (для армектанца нечто подобное было попросту невообразимо; Непостижимая Арилора - Военная Судьба, - покровительница каждого солдата и каждого умирающего, была благосклонна лишь к тем, кто служил ей добровольно; армектанская традиция как всегда и везде, так и здесь соблюдалась нерушимо). Однако - от имени императора - Элимер обещал крепостным крестьянам и рыбакам освобождение их деревень из-под магнатской опеки... И несколько сот человек пошли за ним по собственной воле, безо всякого принуждения. Имея их в своем распоряжении, армектанский командир показал себя с наилучшей стороны; когда синие отряды Лерены двинулись на помощь окруженным, то тут, то там начали появляться многочисленные, хотя и небольшие группы вооруженных кое-как крестьян... Отряды эти даже не вступили в бой, но самим своим присутствием связали руки повстанческим резервам достаточно надолго, чтобы разбить силы мятежников на холме. Элимер, впрочем, развлекался недолго. Силы были действительно не равны; он прекрасно понимал, что, когда перестанет действовать фактор неожиданности, окруженные отряды могут начать оказывать отчаянное сопротивление, возможно даже достаточно сильное, для того чтобы отразить натиск его людей. Кроме того, демонстративные атаки слабых крестьянских групп не могли продолжаться до бесконечности... Так что армектанский командир разбил наголову пойманных в ловушку щитоносцев и добровольцев, после чего открыл им путь для бегства и отбросил вниз по склону. Стала очевидной очередная правда войны: настоящего солдата можно узнать не по тому, как он наступает (чтобы добиться желаемого энтузиазма, достаточно напоить людей водкой), но по тому, как он отступает. Любое отступление плохо влияет на солдата, в особенности же отход в огне сражения. Дисциплинированный солдат может отступать в строю, шаг за шагом, увеличивая потери наступающих отрядов. Плохо обученный - в состоянии лишь убегать. Беспомощная, перепуганная и деморализованная банда, преследуемая меткими дождем стрел, неслась к позициям Лерены. Главнокомандующая полностью потеряла голову. Она носилась верхом от одного отряда к другому. Посреди поля сотня ее всадников резала отряд имперской конницы в сорок человек. Но и что с того! Беспомощные группы беглецов огибали островок сражающихся, мчась сломя голову. Ей бросилась в глаза большая группа серебристых щитоносцев Ахагадена, каким-то чудом собранная вместе в нескольких десятках шагов от нее... Где там! Уже не владея собой, она взвыла от ярости, увидев дикую толпу разбегающихся во все стороны добровольцев. На левом фланге арбалетчики разогнали стрелами последнюю кучку крестьян, но это уже не могло ничего изменить. Вся армия бежала прочь! Она направила коня к группе беглецов, вытащила меч, но ее опрокинули вместе с лошадью! Едва не раздавленная, она вскочила снова, призывая всю мощь своих зрачков. Капризная сила, приходившая к ней лишь иногда, на этот раз оказалась послушной: двое чудно одетых повстанцев упали, словно на всем бегу налетели на невидимую стену. Еще двоих отшвырнуло назад. Впервые она подумала о том, что красное мерцание ее глаз не более чем ярмарочные фокусы. Что, собственно, она благодаря этому приобретала? Могла выигрывать сражения? Одно издевательство! Внезапно она почувствовала себя смешной со своими огоньками в зрачках, бессильной, беспомощной. Ясно было, что вся та мощь, которую можно черпать из Полос Шерни, имеет такое же отношение к правящим миром законам, как кулак к носу! Здесь не было места глупой показухе, здесь правил разум, сила воли, меч! Остальные промчались мимо. Невдалеке она увидела нескольких своих топорников; они бежали вместе с другими... Она уже знала, к чему идет дело; она останется на этом проклятом поле битвы _одна_! В то же мгновение сбоку подскочил какой-то всадник: - Госпожа! - Гавар! - крикнула она, узнав командира своих стрельцов. - Голи к нашим! Забор! Залп! Офицер понял ее с полуслова. Она потеряла шлем и меч, перепуганная лошадь бегала туда и обратно. Спотыкаясь, - она основательно ушиблась! - Лерена поспешила назад, поскольку уже было ясно, что ситуация вышла из-под контроля. Во имя Шерни! Нужно было вывести отсюда своих! Рядом воткнулась в землю стрела. Лерена обернулась. Имперские лучники не торопясь спускались по склону, то и дело останавливаясь, поднимая луки и выпуская стрелы. Выше ровной линией стояли топорники - как на параде, опираясь на щиты. В нескольких десятках шагов перед ними, на правом фланге Элимера, выстраивались в две короткие шеренги арбалетчики. Те, что были впереди, присели. Им не нужно было подходить так близко, как лучникам: их оружие стреляло значительно дальше. Лерена завыла, словно волчица. Всего лишь горстка! Все это войско могло уместиться у нее под шлемом! Во имя Шерни, она уже знала, почему топорники не гонят недобитых... Их было двести с небольшим! Кто их должен был гнать? Да и зачем?! Они удержали порт, и достаточно! Флот Армекта скоро будет здесь, новые отряды солдат сойдут на берег и наведут порядок! Кто остановит имперские корабли? Ведь флот мятежников потерпел поражение! Внезапно желтые щиты тяжелой пехоты поднялись, и тройная шеренга быстрым шагом двинулась вниз по склону, словно таран! Значит, Элимер решил, что ничем не рискует, продолжая бой; он считал, что разбитое войско уже ничем не может ему угрожать! Ей захотелось заплакать - от унижения. Противник не испытывал к ней ни малейшего почтения! - Ради всех сил... - проговорила она с яростью, но вместе с тем с неподдельным страхом и стыдом... Она повернулась, чтобы бежать к своим, и в то же мгновение застыла как вкопанная. Послышался могучий, протяжный гул. Сначала она увидела облако дыма. Тут же раздалось еще несколько отдельных, запоздалых выстрелов, в дымовом облаке что-то блеснуло... Она стояла, с трудом понимая, что произошло. Ветер развеял дым, и она увидела своих стрельцов, прикрытых наклонным, ровным забором... Разряженные пищали висели на козлах, вставленные в специальные зажимы; стрельцы устанавливали на опоры запасные. Перед сплошной синей преградой она увидела некое подобие братской могилы. Какие-то люди корчились в крови, крича; множество тел лежало неподвижно. Солдаты, носившие козлы, а теперь игравшие роль прикрытия, стояли по флангам стрельцов с выставленными вперед копьями... Они были потрясены. Так же как и сами стрельцы, творцы этой бойни. Она поспешно оглянулась. На склоне неподвижно застыли шеренги имперских лучников, так же как и колонна серебристо-желтых топорников. Потом вражеские отряды начали отступать в гору, назад... - О, ради всех сил... - снова повторила она. Акция огнестрельной пехоты завершила сражение. Эффект был поразительный: последние убегающие группки стояли на месте, глядя туда, где все еще стоял неподвижный строй синих солдат. Подсотники и сотники, придя в себя, начали собирать эти группки в отряды. Похоже, впервые в истории убийство собственных солдат удержало противника! С паникой удалось справиться. Однако, сражение было, так или иначе, проиграно. Кто не сбежал - лежал убитый или раненый или попал в плен. Кроме стрельцов и арбалетчиков у нее осталось человек триста, может быть четыреста. И она прекрасно понимала, что толку от них теперь ровно столько же, сколько от тех крестьян, что незадолго до этого бросились в бой. Победить восемьсот имперцев было уже невозможно. Она проиграла. Но у нее все еще были ее люди... Не все; после первой атаки и всеобщего бегства осталось, может быть, две с половиной сотни. Но она внезапно поняла, что - ввиду поражения флота - это единственные серьезные силы, которыми теперь располагает восстание. Так что она лишилась еще не всех козырей. К ней начала возвращаться прежняя уверенность в себе. 57 Поля боя она, однако, не сдала. По многим причинам. Прежде всего, после всего, что она увидела, она начала догадываться, что отступление станет одним большим дезертирством. Не только повстанцев, но также и ее наемников. Она приказала распространить слухи об очень высоких потерях врага и запретила говорить иначе как о "первом дне сражения". Она прекрасно сознавала, что "второго дня сражения" не будет и быть не может, поскольку ее войско неспособно наступать. Но столь же хорошо она знала, что и имперцы атаковать не станут. Вечером пришли первые подробные известия о поражении на море. Все было так, как сказала Алида: ко дну пошли несколько кораблей с каждой стороны, кроме того, имперцы захватили два барка (реквизированных у купцов), в том числе один очень старый, и два фрегата, повстанцы же - фрегат и какие-то мелкие корабли. Однако отсутствие развязки означало победу имперских сил; все отчетливо понимали, что можно даже не мечтать о том, чтобы остановить армектанские эскадры, учитывая присутствие ослабленного, но все еще существующего Главного Флота Гарры и Островов. Восстание агонизировало. Все эти безрезультатные сражения были лишь отсрочкой окончательного приговора. Лерену не особо интересовал исход восстания. Тем не менее столь быстрое его поражение почти полностью перечеркивало ее планы и надежды. Вот именно: _почти_... Ибо шанс все же был. Несмотря на провал восстания, имелся шанс, что удастся захватить и удержать Агары. Способом, который можно было назвать не столько рискованным, сколько попросту смертельно опасным. Она подумала о нем, когда оказалось, что одна из доронских эскадр - три фрегата Ахагадена - опоздала на морское поле боя. Алида и Ахагаден попали в немилость. Алида... Лерена все еще находилась под впечатлением победы над ней в борьбе за высшее руководство. Победа пришла легко. Может быть, даже слишком легко... Но она явно видела, что блондинка с момента начала восстания выглядит парализованной. Свою силу она черпала от армии шпионов и доносчиков, могущество ее, словно по иронии судьбы, соответствовало могуществу Трибунала. Теперь же, когда эта организация рассыпалась под ударами мятежников, Алида оказалась почти беззащитной. Ее талант перестал быть нужным, она осталась с пустыми руками, не в силах оказать сколько-нибудь существенного влияния на ход событий. Она перехитрила саму себя! Лерена была убеждена, что справится с надменной блондинкой без особого труда. Проблема была в другом. План был попросту рискованным. Всеобщее замешательство на Гарре благоприятствовало безумным предприятиям, были у нее и свои люди, для которых в рядах повстанцев, похоже, не было противовеса. Однако расчеты ее могли с легкостью не оправдаться. Любая деталь могла разрушить все планы. Она нашла Алиду в лагере. Наблюдатели из штаба уехали (или, скорее, сбежали) сразу же после того, как выяснилось, что войско потерпело поражение. Алида осталась. Лерена хорошо ее понимала: в Дране на нее всегда смотрели косо, и тем более после того, как она отдала командование женщине и к тому же - полукровке-армектанке. Теперь же еще оказалось, что эта наполовину армектанка со своей задачей не справилась. И наконец, чашу переполнило опоздание Ахагадена. Лагерь разместился вокруг небольшого селения, названия которого Лерена не помнила. Алида не заняла ни одной из хижин, донельзя грязных и убогих, предпочтя палатку. У входа горел костер, рассеивая ночной мрак. Две женщины смотрели друг другу в глаза над пляшущими языками пламени. - Если кто-то на самом деле проиграл, так это мы, - в конце концов прямо заявила Лерена. - А ты, похоже, даже больше, чем я. Алида не ответила. - Поговорим. Но не здесь, - предложила Лерена. - О чем? - Не здесь. - Тогда где? - Где угодно. Алида, поколебавшись, вошла в палатку. Вскоре она вернулась в наброшенной на плечи куртке. Они миновали ряд повозок, углубляясь в темноту. - Похоже, - спокойно сказала Лерена, - все закончилось? - Кажется, ты хочешь завтра опять сражаться? Лерена на мгновение остановилась: - Ты в это поверила? Алида смутилась, и - несмотря на густую, скрывающую все вокруг тьму - Лерена могла бы поклясться, что та покраснела. - Не... не знаю, - пробормотала она. - Я не слишком разбираюсь в военном деле. Лерена неожиданно поняла, что Алида проиграла в еще большей степени, чем ей казалось прежде. Если чьи-то планы и рухнули полностью, так это планы Алиды! Для империи она была изменницей, для восстания - в лучшем случае неудобной и нежелательной персоной. Даже если каким-то чудом мятежникам удалось бы одержать победу, то кто-то должен был стать козлом отпущения, ведь далеко не все пошло так, как предполагалось... Она, Лерена, была теперь последней надеждой для Алиды! Что за ирония судьбы! Представительница Судьи Трибунала верила во второй день сражения, поскольку ничего иного ей не оставалось. Если бы Лерена еще могла победить, это подтвердило бы по крайней мере справедливость передачи ей командования. Не говоря уже, естественно, о значении победы восстания для самой Алиды, для ее планов. Лерена испытала ни с чем не сравнимое блаженство, словно ее благородие Алида уже стояла перед ней на коленях и просила о помощи. Во имя Шерни, стоило проиграть эту битву, чтобы увидеть унижение золотоволосой дамы! "Ты хотела восстания, - язвительно подумала она. - Ну вот, ты его и получила! Что, не вышло? Как же мне жаль, дорогая! Но ты сама виновата, поставив все на одну-единственную карту..." Они молча шли рядом друг с другом. - Кажется, твой Ахагаден не явился на бой? - почти сладострастно шепнула Лерена. - Как это так получилось? На этот раз остановилась Алида. - Случайность, - сказала она со столь безнадежной яростью, что Лерена ей сразу поверила. - Проклятая, проклятая случайность! Словно мало было всего... Случайность. Они пошли дальше. - Теперь, однако, - снова сказала Лерена, - все кончено... Я проиграла сражение. И не могу начать его снова. Я распустила слухи, чтобы сдержать дезертирство. Стоит вслух сказать, что все пропало, и утром даже мои наемники сбегут. - Неужели эти высокие потери имперцев... - Невероятно высокие! Может быть, сто человек с небольшим, из них менее половины убитых. Остальные - раненые, некоторые скоро вернутся в строй. Такова правда. Если посчитать дезертиров, которые перешли или еще перейдут на сторону Элимера, то окажется, что имперцы в этом бою еще и пополнили свои ряды. Достаточно? Алида молчала. - Ты и в самом деле связывала все свои планы с освобожденной Гаррой? Это ошибка, - буркнула Лерена. - Почему ты все время говоришь обо мне? Ты ведь, кажется, хотела ослабить Армект? Ну и как? - Может быть, да... а может быть, и нет. Это была лишь одна из возможностей. Может быть, найду другие, чтобы добиться своего? - Тогда желаю удачи. Лерена кивнула, хотя блондинка и не могла этого видеть. Ночь была темной, хоть глаз выколи. - Помнишь, за неделю до начала всей этой авантюры ты сказала, что мы нужны друг другу? Думаю, в этом смысле ничего не изменилось, Алида. - Что ты хочешь этим сказать? - То, что дело твое дрянь. Если тебя не повесят имперцы, то уберут мятежники... Виноватый всегда найдется. Кому мне это объяснять? Тебе? - Как-нибудь справлюсь. - Сомневаюсь. Однако, если ты так считаешь, значит, не о чем говорить. - У тебя ко мне какое-то предложение? - помолчав, спросила блондинка. - Кто знает?.. - Ближе к делу. - У тебя есть корабли. И люди. - А, вот ты о чем... Да, есть. Ну и что? - У меня только люди... Люди, которых я намерена отсюда забрать, пока еще не поздно. - А куда? - Туда, куда я всегда хотела. Тебе поправит настроение, если ты узнаешь, что этот твой Ахагаден украл лакомый кусок прямо у меня из-под носа? Ваше восстание нужно было мне лишь затем, что я хотела заполучить те фрегаты. И только во вторую очередь - чтобы отвлечь внимание империи. К Алиде, похоже, в самом деле начал возвращаться прежний пыл. - Значит, красавица, - сказала она, - ты хотела отсюда смыться, подорвав в решающий момент наши силы? Да еще и украсть корабли? - Именно. Так я и хотела поступить. Алида глубоко вздохнула: - Ну спасибо... Не стану говорить "поганая шлюха", а то ты на меня кинешься. - Я ответила бы: сука... Я заняла Дорону, чтобы услышать, что на самом деле победу одержал Ахагаден, доказательством чему - захваченные корабли. - Хмм... - удовлетворенно проговорила Алида. - Но, но... Мы уклоняемся от темы. - Сначала скажи, что за люди у Ахагадена. Только честно, сегодня ложь нам ни к чему. - Всякий сброд, как и остальные: пираты, вышвырнутые из войска солдаты, портовые воры... Но платят им из казны восстания. - Или из того, что ты украла у Трибунала, то есть у императора? - И из того, что дали те гаррийские дурни вроде Ганедорра. "Святое дело освобождения Гарры". - Подожди, значит, у Ахагадена... - Одни наемники. Добровольцы остались на берегу. Это те, кого ты сегодня позволила перерезать. - То есть топорники Ахагадена пойдут куда угодно. За золото. - Так же, как и твои. - Сколько их? - Точно не знаю. Больше сотни, но наверняка не две. С тем, что на этих кораблях есть еще немного имперцев, которые перешли к нам. Ну и матросы, ясное дело. Но теперь, моя прелесть, я хочу услышать твои ответы. Куда ты хочешь плыть? - На Агары. Алида застыла как вкопанная. - Куда?! - Кричи громче. На Агары. - Зачем? Ты знаешь, что это такое? Два острова на краю света! Что ты там забыла? - Ничего не забыла... А что это такое, я знаю. Может быть, ты знаешь лучше? - Лучше? Ради Шерни, я там полжизни проторчала! Лерена лишилась дара речи. - Издеваешься? - Я работала для Трибунала, в Ахелии. Несколько лет назад. Лерена явно заинтересовалась: - Несколько лет... назад? - Восемь, десять... Довольно давно. - И ты там была шлюхой? Так же как в Дране? - Конечно, добродетельная ты моя. Лерена внезапно вспомнила свой разговор с Раладаном или, скорее, его рассказ... Вскоре после того, как она узнала, подслушав, что Ридарета - дочь Раписа. "Шлюха Чистой Крови... из Ахелии..." - Я слышала, - пробормотала она, - что в Ахелии полно шлюх... - Да? Может быть. Хочешь отправиться туда за шлюхами? Лерена поняла, что еще немного, и старая интриганка сообразит, что вопросы ей задают не просто так. - Нет, - ответила она, решив отложить дальнейшие расспросы на потом. - Зачем искать так далеко? Затем она вкратце изложила блондинке свой план. Они сидели на холодной траве, у края небольшого леска. - Как видишь, - сказала Лерена, - ты мне действительно нужна. - В самом деле. Только надолго ли? - О, надолго... Заметь, я ни разу не говорила, что там мы будем на равных. Агары слишком малы для того, чтобы мы могли править там вдвоем. Но мне нужны и будут нужны шпионы. В Дартане, в Армекте, во всех провинциях... В самом Кирлане. И на Агарах. Кто-то должен этим руководить, и руководить четко. Почему бы не ты? - Министр шпионов. В пиратском княжестве. И это должна быть я? - Насколько я знаю, после освобождения Гарры ты собиралась заниматься чем-то подобным. - Подобным?! Ну нет, мне просто весело становится. Если не видишь разницы - прошу извинить и глубоко сочувствую! Во-первых, Гарра - это не какие-то там Агары. Во-вторых, у меня здесь наследство моего незабвенного супруга... - Это наследство погибло, и ты прекрасно это знаешь. - Ну и что, что погибло, в крайнем случае я вышла бы замуж за другого. И, третье и самое главное, кто управлял бы таким, к примеру, Ганедорром? Но на этих твоих Агарах... Ты же прекрасно понимаешь, что для меня означает второстепенный пост на таких... задворках! Может быть, тебе польстит, если я скажу, что не знаю, как я могла бы управлять _тобой_. Может быть, когда-нибудь я и нашла бы способ, но ведь ты прекрасно знаешь, чего от меня ждать. Нет, девочка моя. Я отдам тебе корабли, отдам своих людей, помогу тебе завладеть повстанческой казной, вернее, тем, что от нее осталось, и все это лишь затем, чтобы оказаться за бортом, едва покажутся агарские берега? Или даже раньше? - У тебя есть мысли получше? Сама прекрасно знаешь, что тебе придется отсюда бежать. - Но не в петлю. - Может, рискнешь? - Рискнуть? С удовольствием. Я всю жизнь только и делаю, что рискую. Но тут я не вижу никакого риска. Вижу только петлю. Столь же однозначно, как и то, что солнце всходит и заходит. Лерена задумалась. - Выход все же есть, - неожиданно сказала блондинка. - Возможно, найдется способ получить от тебя достаточные гарантии. Сначала, однако, я хочу удостовериться, что ты знаешь, что делаешь. Как ты все это себе представляешь, дорогая моя? Теперь? Я понимаю, что втягивание империи в войну с Гаррой дало бы тебе время, необходимое для того, чтобы укрепить Агары. Все это очень хрупко, однако, скажем так, возможно... Но _теперь_? - Теперь, когда у меня меньше времени, я могла бы иметь больше сил. Вместе с твоими людьми - полтысячи одних солдат. Ну и флот! Если бы в соответствии с моим планом Ахагаден захватил еще несколько кораблей... Ты сама призналась, что это возможно. Добавь к этому три, а если все пойдет как надо, то и пять моих парусников... Теперь подсчитаем наших людей. Полтысячи, так? Ну так захватим Дран и все золото, какое еще осталось у Ганедорра. С этим золотом у нас к весне были бы пираты. Семь, восемь кораблей. Все вместе - уже почти двадцать. Откуда империя возьмет флот, который сможет с ними справиться? Императору придется в первую очередь восстановить силы Гарры. А потом? Агары должны только обороняться. Прибрежные воды могут охранять многочисленные лодки, которые поддержат наш флот. Дешево и эффективно. На таких лодках морские шакалы нападают на вооруженные торговые барки. А знаешь, как дерутся пираты? Во имя Шерни, потребуется тридцать больших кораблей, чтобы отбить Агары! Думаешь, империя на это пойдет? Одна война, сразу за ней - другая? Множество влиятельных людей в самом Кирлане начнут крутить носом, нужно будет умело разжечь антивоенные настроения - золотом, не знаю, чем еще? Вот как раз задача для тебя! Как же я могу вышвырнуть тебя в море? Такое сокровище? Самую предательскую, лживую и ядовитую змею Шерера? - Если бы ты знала, как мне нравится тебя слушать... Несмотря на язвительные слова, в голосе Алиды Лерене послышалось что-то еще... Восхищение. Значит, все-таки... Темнота скрыла улыбку. Она была уверена, что подобный план может ошеломить своим размахом даже Алиду. Особенно Алиду. Проигравшую авантюристку. - В Кирлане будут раздаваться голоса протеста, - повторила она. - Там ведь любят жить спокойно, обогащаться, а тут император увеличит налоги, поскольку без этого... Каждая война - это деньги, расходы и расходы! А уж тем более война на море! И ради чего? Двух островов на краю света? Даже победа повлечет за собой потери людей и кораблей, то есть новые расходы! А поражение? - Увлекательно, - с иронией заметила Алида. - Но как долго ты собираешься платить своим пиратам? И всем наемникам? Раз уж речь зашла о расходах? - Недолго... Очень скоро наступит осень, а тогда те же самые пираты охотно будут отдавать золото за право безопасной стоянки в Ахелии во время штормов. У них будет _свой_ порт, а в нем таверны, шлюхи и все, чего может желать моряк. Пройдет осень, и наши пираты будут даром защищать, клыками и когтями, _свои_ острова! Где можно починить поврежденный штормом такелаж, пересидеть осень, скрыться от облавы, дешево купить сведения о ценных грузах и всяческих грязных делишках, на которых можно заработать. Китобои, как и прежде, вытопят жир из китов, а я его куплю и отвезу на Гарру, где продам, и притом с прибылью... То же самое с медью. Я дешево куплю любую пиратскую добычу - и снова продам. Много ли нужно, чтобы открыть купеческие конторы тут и там? В них будут сидеть приличные люди, с очень чистыми руками... Мне это хорошо знакомо! - Чтоб мне провалиться, - пробормотала Алида, - звучит недурно. Жаль, что я не могу принять участия в игре... на твоей стороне. - Ты говорила о каких-то гарантиях, которые тебя устроят? - Забудь. Некоторое время обе молчали. - У тебя нет выбора, - голос Лерены стал холодным. - Думаешь, я рассказываю тебе обо всех своих планах лишь затем, чтобы услышать в ответ "нет"? Ты сделаешь все, чего я потребую. Ты согласишься на все здесь и сейчас или... Лерена достала меч. - Да, - поспешно сказала Алида. - Я согласна, конечно согласна! Ручаюсь честью и подаю тебе руку. Решено? Лерена чуть не рассмеялась. - Теперь я скажу, что требую гарантий. - Каких? Какие гарантии я могу тебе дать, здесь и сейчас? - Каких... Думаешь, я пришла, чтобы обо всем тебе рассказать, не будучи уверена, что мы придем к согласию? - Издеваешься? - спокойно спросила Алида. - Я что, похожа на тех, кто издевается над серьезными делами? Мне нужны твои корабли. И золото Ганедорра. Ты будешь со мной до тех пор, пока все не закончится. Мы просто не расстанемся, Алида. - Даже об этом и не думай. Ради Шерни, откуда только берутся такие глупые бабы? Ну почему все мои противники как дети? Это несправедливо. Пошла прочь, девчонка! Лерена выставила перед собой меч, пытаясь разглядеть в темноте очертания собеседницы, и коснулась острием ее шеи. - Повтори еще раз. Мне не хочется сидеть здесь всю ночь. - Рискни, - громко сказала Алида. - Она не шутит, - добавила она, обращаясь неизвестно к кому. В темноте щелкнула тетива. Сила удара стрелы бросила Лерену на землю. Она вскрикнула, схватившись за пробитое плечо. - Я здесь! - взвыла Алида, перекатываясь по траве. Среди безлунной ночи выросла огромная фигура, лязгнул меч. Лерена приподнялась, левая рука ее беспомощно висела, правая же лихорадочно искала выроненное оружие... Проклятая сила Гееркото нарастала в ней медленно, слишком медленно. Ладонь сжала рукоять меча, девушка вскочила, но в то же мгновение в воздухе раздался свист, на нее обрушилось нечто подобное самой смерти; темные вершины деревьев быстро пронеслись над ней по широкой дуге и исчезли; какое-то черное пятно прыгнуло ей навстречу, все ближе и ближе, в лоб ударило холодом; и ее охватила боль, какой она никогда еще не знала. - Забери это... с меня! - истерически взвизгнула Алида. Великан отбросил меч, подхватил безголовое дергающееся тело под мышки и оттащил в сторону. Алида поднялась и, вся дрожа, прижалась к слуге. - Все... все, госпожа, - проговорил он сдавленным, не своим голосом. Она судорожно обнимала его, постепенно приходя в себя. - Кровь, - хрипло сказала она. - Я вся липкая... Вся. - Больше я не хочу таких заданий, госпожа. Сначала я все время терял вас из виду... а потом стрелял вслепую! Ради Шерни, я ведь мог попасть в тебя, точно так же как и в нее... Еще немного, и так бы и случилось! Никогда больше, госпожа! Обещай. Если бы... если бы я попал в тебя... - голос его сорвался. Она сжала могучую руку. - Идем отсюда... Она сделала шаг и вскрикнула, споткнувшись обо что-то... Великан с яростью наклонился, нащупал это "что-то", схватил за волосы и изо всех сил швырнул в лес. - Я хочу, чтобы ты знала, госпожа, - в гневе крикнул он, - что никогда я не убивал с большим удовольствием! Клянусь, госпожа, в этой женщине было нечто отвратительное! - Идем отсюда! - повторила она, прижимая руку к отчаянно бьющемуся сердцу. - Наивные глупцы - проклятие этого мира... Но и мое благословение, ради Шерни... До рассвета тело на краю леса успело окоченеть. Ненужная, бессмысленная машина, которой не станет управлять ни одна слепая сила, как бы ее ни называть - жизнь, мощь или как-то иначе... Зачем оживлять то, что не видит, не слышит, не мыслит? В двадцати шагах дальше в лес, под ветвями орешника, первые падающие с деревьев листья цеплялись за нечто напоминавшее кучу засохшей травы... Растрепанные, слипшиеся от крови волосы скрывали голову необычной девушки, которой никогда не дано было жить. Израненное лицо утыкалось в землю... а присыпанные ею губы временами шевелились, словно повторяя чье-то имя, которое, однако, не могло прозвучать, поскольку не было легких, которые дали бы воздуха гортани... Лерена все еще видела... слышала... и чувствовала. Тело похоронили двумя днями позже. Голову никто специально не искал, хотя достаточно было пройти туда, где смыкались кусты... Но трупов, которые нужно было похоронить, хватало и без того. Восстание. 58 - И все-таки никак не пойму, - недоверчиво наморщила нос Ридарета, - что там насчет крепости? Я в этом совершенно не разбираюсь, но думаю, что для того, чтобы окружить целый город и порт стенами, какими-то башнями и всем прочим, потребуются многие годы... Десять лет? Двадцать? Таменат склонился над столом, крепко упираясь единственной рукой в его крышку. - Знаете, что такое Брошенные Предметы? На самом деле? Раладан и девушка переглянулись. - Много веков назад, - начал Посланник, протягивая руку к кубку с ромом, - Шернь сотворила Шерер. По каким причинам это произошло, мы не знаем. Но причины эти - единственный бог вселенной, бог, который правит такими силами, как Шернь. Этого бога-Причину мы зовем Забытым. Раладан кивнул. - Не понимаю, - тем не менее сказал он. - Ну и хорошо, - согласился Таменат. - Чтобы понимать, на то есть такие старики, как я, а ты можешь верить мне на слово; если нет - иди занимайся своими парусами. Разум возник, как предполагают, - продолжил он, - лишь затем, чтобы стать на страже равновесия мира. Создатель разума не вся Шернь, а ее отдельная живая часть, одновременно являющаяся как существом (богом), так и чистой созидательной силой. Мы называем ее Ронголо Ронголоа Краф, или Великий и Величайший Спящий, или лучше - Не-Бодрствующий. Великий и Величайший спит себе (или, скорее, не-бодрствует) где-то в Безымянной Земле. Никто не знает, как он выглядит. К сожалению, а может быть, к счастью, он не слишком трудолюбив: просыпается раз в несколько сотен лет и сразу же дает разум очередному виду животных. Людям, котам и стервятникам он его уже дал. Страшно подумать, что когда-нибудь он может дать его свиньям или еще кому-нибудь, кто приятен на вкус. Посланник выпил за здоровье молодых и закусил сушеной колбасой. Зубы у него были крепкие, как у коня. Ридарета, еще мало знавшая великана, в сотый раз за этот день бросила взгляд на Раладана, словно спрашивая, действительно ли именно так выглядит лах'агар, легендарный мудрец-Посланник. Она всегда - так же как и тысячи других людей - считала, что это обязательно должен быть седобородый, почтенный старец, излучающий силу, говорящий о Шерни с глубоким уважением и серьезностью... Этот же как ни в чем не бывало потягивал ром из кубка. - Ронголо Ронголоа Краф, - продолжал с набитым ртом Таменат, - отец разума. Чтобы разум мог править миром, созданным Шернью, он должен был быть сотворен по ее образу и подобию. - Таменат покачал лысой головой: - Но это не так. Ибо Шернь, за исключением Проклятых Полос, так или иначе ею отвергнутых, пребывает в идеальном равновесии. Тем временем разум (в особенности человеческий) формирует мир по-разному, лучше или хуже, но равновесия в том не видно. Отсутствие равновесия - всегда зло. Сказки, которые тебе рассказывал горбун в таверне, - обратился Таменат к Раладану, - звучат красиво, ибо идут вразрез с человеческим пониманием. Человеческим, - подчеркнул он, - ибо разум кота уже воспринимает мир несколько иначе, ему ближе разделение на правильное-неправильное, чем на хорошее-плохое. Полосы Шерни не плохие и не хорошие. Скорее активные и пассивные, хотя и это не вполне верно. Действие и противодействие. - Таменат поднял свой кубок и протянул его Раладану. - Стукни. - (Сосуды легко ударились друг о друга, словно бокалы в дартанском тосте.) - Сейчас я показал вам, что происходит в лоне Шерни, - объяснил Посланник, по очереди показывая на кубки. - Темная Полоса и Светлая, ты ударил, мы оба почувствовали удар, действие и противодействие, кубки остались на месте, равновесие, - перечислял он. Он наморщил лоб, подняв брови. - Какой из кубков плохой, а какой хороший? - спросил он, словно прикидываясь дурачком. - Значит, нет ни зла, ни добра? - удивилась Ридарета. - В Шерни? Нет. А в мире... Гм, тут все не так просто. Прежде всего, нет равновесия, а отсутствие такового - всегда зло. В случае Шерни попеременным преобразованием математических формул можно свести произвольную пару Полос к простой системе уравнений. Однако математические модели Шерни строятся в предположении идеальных условий. В отношении мира они бесполезны, ибо деятельность разума поддается, самое большее, статистическому подходу. Таким образом, математическое равновесие Шерни является лишь фундаментом философии, описывающей ее сосуществование с миром. И в конце концов, именно из философии, а не из математики следуют Законы Всего... Он замолчал, видя, что заговорился. Раладан поглядывал на него искоса, что, видимо, должно было означать "здоров ты болтать". Ридарета щекотала в носу прядью волос; наконец она чихнула. - Вернемся к Брошенным Предметам, - тяжело проговорил Таменат. - Они были созданы для того, чтобы быть отражением Полос Шерни. С их помощью можно не только строить модели, но и черпать из Полос: либо Темных, либо Светлых, либо и тех и других, но всегда только из тех, отражением которых является данный Предмет. В Брошенных Предметах записаны принципы равновесия Шерни. Однако, похоже, не все. Ронголоа Краф пользовался Предметами так же, как плотник инструментами. Но Краф сам является частью Шерни. Кроме него, никто не в состоянии использовать Предметы в соответствии с их предназначением и возможностями. Я только что сказал, что не все принципы равновесия Шерни содержатся в Предметах. Я утверждаю так (и не я один) потому, что разум, а значит, и мир не находятся в равновесии, помните об этом. Что-то тут явно не так. - Недостает... добра? - спросила Ридарета. - Недостает активности, - с нажимом сказал Таменат. - Злом является лишь отсутствие равновесия. Чрезмерная активность или пассивность разрушает равновесие. Избыток добра - зло, так же как и его недостаток. Он уже забыл, как разговаривают с людьми. Теперь он понял, что таким образом он ничего не добьется. Понятия, которыми он оперировал, ничего для них не значили. Зло и добро - вот что казалось им важным, понятным и точным. Зло и добро, такое, какое они наблюдали. Он вынужден был начать говорить на их языке, если не хотел разговаривать сам с собой. Некоторое время он размышлял, как, собственно, говорить о причинах, поставив на их место следствия. - Так вот, друзья, - попытался он, - разум, судя по всему, имеет больше возможностей творить добро, нежели зло. То, что он их не использует, - другое дело. Может быть, потому, что зла слишком мало? Он борется с ним. Вместо того чтобы умножать добро, он устраняет зло, поскольку кажется, что легче его уничтожить, чем создать противовес добра. Понимаете? Наказание для злодея вместо награды для творящего добро... Разве каждый добрый поступок вознаграждается? Почему же тогда преследуется и наказывается любое злодеяние? Это, похоже, ни к чему не ведет. И быть может, именно поэтому Шернь позволяет отвергнутым Полосам проникать в мир. Проклятые Темные Полосы, активные, - напомнил он. - Подобная активность является чуждой и потому опасной, то есть приносящей зло Шереру. Должен быть создан противовес в виде добра. Вот только стоит помнить, что механизмы, управляющие Шернью, не всегда оправдывают надежды. - Он постучал пальцем по столу. - Так что, я думаю, вместо того, чтобы творить и вознаграждать добро, для чего столь хорошо приспособлен разум, скорее будет предпринята борьба со злом. Конечно, рассказывая обо всем этом, я многое упростил. Тем не менее в общих чертах... - Он покачал головой. - Ты не ошибаешься, господин? Таменат долго изучал взглядом ее сосредоточенное лицо. - Во что-то надо верить, - наконец сказал он. - Математика одна для всех; принципы равновесия Шерни неоспоримы. Но философий много; нет одной, общей для всех Посланников. Я представил вам свою, в очень общих чертах. Во что-то надо верить, - повторил он. - Значит, это вера? Не разум? - Вера, красавица. Вера в собственный разум. Она пошевелила губами, словно повторяя его слова. - Брошенные Предметы, - напомнил, деловой как всегда, Раладан, которого проблемы добра и зла, похоже, интересовали ровно настолько же, как выброшенный за борт старый сапог. - Брошенные Предметы - отражение Полос Шерни... Что-нибудь еще? - Дорлан-Посланник, - снова заговорил Таменат, - великий мудрец Шерера, называл некоторые... группы черт Брошенных Предметов _свойствами_. Каждый Предмет обладает свойствами. Первое свойство - возможность установления контакта с помощью Предмета с определенными Полосами Шерни; сюда входят также математические признаки Предмета... - Внезапно он замолчал и махнул рукой. - Хватит математики. Теперь второе свойство, наиболее ценимое строителями замков, - Таменат скривился, - и шутами, кувыркающимися в воздухе. Это особые черты, присущие лишь некоторым Предметам. Я скажу о них чуть позже. И наконец, третье свойство, редко проявляющееся: влияние, которое оказывает Брошенный Предмет на его владельца... Этим свойством обладают только Гееркото. В особенности же Рубин Дочери Молний... Ридарета подняла голову. - Ты говоришь обо мне, - совершенно спокойно сказала она. - Нет, девочка. Твоя жизнь - жизнь Рубина, это правда. Но у тебя есть еще и разум. Хорошо, что твоя жизнь и твой разум нашли наконец общий язык. Они молча размышляли над только что услышанным. - Я наблюдатель, - сказал Посланник, словно предупреждая вопрос. - Меня интересуют Законы Всего, ибо они касаются разума и жизни, а разум, как я сказал, должен был быть создан по образу и подобию Шерни. Мы уже знаем, что он не является точной ее копией. Но тем не менее. Ты, красавица, весьма благодарное поле для наблюдений. Ибо то, что произошло с тобой, показывает, как действует в Шерни механизм, поддерживающий в равновесии ее сущность. Равновесие - это победа. Ты победила. Снова наступила тишина. - Не понимаю... - одновременно произнесли Раладан с Ридаретой и переглянулись. - Каждая война, даже победоносная, влечет за собой потери. Много веков назад Шернь, сражаясь с чуждой мощью, Алером, потеряла больше Светлых Полос, чем Темных. Чтобы сохранить равновесие, две Темные Полосы были изъяты из сущности Шерни, эти Полосы уже не Шернь... но они _существуют_. И Шернь, похоже, иногда ими пользуется, хотя бы позволяет им влиять на судьбы мира. И у тебя тоже были свои ненужные Полосы. Разные предубеждения, сомнения... Ты их отбросила. Теперь ты наверняка будешь разрушать и уничтожать... Но что с того? Важнее, что ты нашла свое добро. Просто добро. Ибо каким оно может быть? У каждого есть _свое собственное_, иногда у многих есть _общее_. Но одного добра, единого для всех, нет и быть не может. Не должно быть. Прежде всего необходимо равновесие. Это оно - величайшее на свете добро. Ты боролась со склонностью творить зло, и что из того вышло хорошего? Вот этот, - он показал на Раладана, - девять лет мучился из-за того, что какая-то свихнувшаяся девица вбила себе в голову, что не станет помогать своему опекуну-пирату. Ну он и пошел резать людей, словно свиней. - Так... что же такое мое добро? - напряженно спросила она. - Хотя бы добро твоего отца. Она медленно покачала головой. - Не того призрака на Просторах, который, будучи орудием отвергнутых Полос, сумел все же им противостоять. Думаю, он заплатил за это тем суррогатом жизни, который ему оставили. Но не о нем речь. Таким отцом, что воспользовался тем, что у него между ног, и не более того, может быть каждый дурак... Я говорю о твоем отце, - он показал пальцем на молчавшего Раладана, - самом настоящем из всех, каких ты могла бы иметь, если отцовством называть исполнение отцовских обязанностей. Попробуй _теперь_ возразить, малышка. Скажи, что не отдашь за него жизнь, если потребуется. Ну, скажи! Наступила долгая тишина. Раладан смотрел на свои сплетенные пальцы. - Этот старый лысый прохвост говорит правду, - серьезно сказала Ридарета. - Ты хотел бы иметь дочь, Раладан? Он взволнованно поднял взгляд: - Я имею ее уже девять лет, Рида... Может быть, действительно пора честно себе об этом сказать... Она запрокинула голову, глядя в потолок. - О, наконец-то... Никогда не знала, как тебе сказать, чтобы ты прекратил называть меня этим проклятым словом "госпожа"! - сказала она, крепко его обнимая. Таменат, подавив улыбку, отхлебнул из кубка. - Сейчас закончу, - после небольшой паузы сказал он, - и пойду, можете строить ваши паршивые пиратские планы. Мы везем с собой много Предметов. Их "вторые свойства" могут послужить хотя бы для строительства замка. Что ж, цитадели Посланников на Черном Побережье, да и моя собственная башня, возникли очень похожим образом. В Безымянной Земле постоянно существует... нечто вроде сияния, исходящего от Полос. Тому, кто знает, как использовать силу этого сияния, вовсе незачем бегать с сундуком Гееркото под мышкой. Однако на Агарах того, что я назвал сиянием, нет. Поэтому нужны будут сами Предметы. Среди них есть такие, что увеличивают силу мускулов. Есть такие, что режут скалы, и такие, что переносят камни по воздуху. Плоская красная раковина с дырой посредине, называемая Кольцом Обольщения, наколдует вам пятьдесят шагов стены там, где ее не хватит. Конечно, это будет стена из воздуха, но никто не отличит ее от настоящей, пока не дотронется. То полукруглое чудо, про которое ты спрашивал, - он кивнул в сторону Раладана, - это Веер. Проведи его краем по поверхности двух каменных блоков и соедини их - и больше уже не разделишь. Необходима крайняя осторожность, этот Предмет накрепко склеивает все, чего коснешься его краем и потом соединишь. Дайте его дураку, и он до конца жизни будет ходить со сложенными руками... Но человек внимательный и умный возведет с помощью Веера столп до самого неба, не пользуясь раствором. Я мог бы перечислять еще долго. Есть Предметы, которые вам очень пригодятся, другие - меньше, а некоторые не пригодятся вообще. Те последние можно продать; с помощью золота замок можно построить столь же быстро, как и при помощи Брошенных Предметов... Старые городские стены достаточно будет починить, а вокруг самого порта, я уверен, не пройдет и года, как встанут укрепления, которых никто не одолеет. Тем более что, - он задумчиво потер подбородок, искоса глядя на собеседников, - мудрец Таменат будет на этих самых Агарах скучать. Вторые свойства хороши для людей, которые ничего о Шерни не знают. Но для старого Тамената более подходящим будет Черный Камень (мы везем его с собой, а как же), Гееркото, Предмет немногим слабее Серебряного Пера. Если не принимать во внимание несомненную истину, что, швырнув его как следует, можно навылет продырявить корабль, - он кивнул, видя произведенное его словами впечатление, - Предмет этот вовсе не капризен, с его помощью легко в изобилии черпать из нескольких Полос. Темных, естественно. Есть Формула, относящаяся к этим Полосам... Если найдется на Агарах немного ненужных людей, скажем пленников, я сделаю из них машины, работающие без сна и пищи в течение шести-семи недель, и притом работающие хорошо. К сожалению, потом они умрут. Но что сделают - то сделают. Есть еще много Формул, призывающих силу Полос, отражением которых является Камень... - Почему же никто до сих пор не воспользовался Брошенными Предметами таким образом? - спросила несколько ошеломленная Ридарета. - Похоже, что Перья и Веера когда-то использовались при строительстве нескольких крепостей на армектанской Северной Границе. С уверенностью можно сказать, что они использовались и для возведения дартанской Роллайны. Но правда такова, что Предметы не раздают горстями. Нужно за ними прийти в Край, найти их... и вынести. Не каждому в этом помогают косатки. И уставшие, разочаровавшиеся в жизни Посланники. - Косатки? - не поняла Ридарета. - А, об этом уже спрашивай не меня. - Таменат чокнулся с Раладаном. - Столько, сколько вы везете в трюме, всем искателям приключений не вынести из Края за десять лет, да и за двадцать тоже. Три ящика... Моя совесть чиста, - сказал он словно про себя, - як этому руку не приложил... Ну, может быть, чуть-чуть. - Ведь эти огромные знания, - неожиданно сказал Раладан, доказывая, что, вопреки видимости, довольно внимательно слушал Посланника, - могли бы для чего-нибудь пригодиться. Я знаю, господин, что такое математика. Не такая, о которой ты говорил... - он нахмурился, - но числа и простые формулы должен знать каждый капитан корабля. - Он показал на маленький столик, где лежали таблицы солнечных склонений, секстант и несколько других приборов. - Я знаю, что науку можно применить для... очень многих вещей. - Можно, но зачем? - Ну... наверное... - Зачем мне это? - уточнил Таменат. - Ради славы? Или ради золота? А может быть, чтобы осчастливить жителей Шерера? Как много лет назад Ленард Давин, гарриец, которому надоела мантия Посланника? Чертежи воздушных кораблей и подводных лодок... - Он скривился. - В конце концов он повесился, - подытожил он, - а ни того, ни другого как не было, так и нет. Хорошо хоть, что он рисовал прекрасные портреты. - Почему ты стал Посланником, господин? - спросил Раладан. - Во имя чего, собственно, углубляют сущность Полос Шерни? Какой в том смысл? Старик покачал головой. - А почему, братец, - ответил он вопросом на вопрос, - ты стал моряком (забудем о твоем происхождении)? Во имя чего, собственно, любят соленую воду? Какой в том смысл? Они посмотрели друг на друга. 59 - Ради всех морей... что это? - удивленно проговорил Раладан. Такой эскадры он никогда прежде не видел. Может быть, один только раз: когда Демон захватывал Барирру. Но сейчас? Здесь? - Что такого? - спросила Ридарета. - Обычные парусники. - Обычные парусники? Первый - это "Кашалот" Броррока, а на нем - дедушка всех пиратов. Второго не знаю... но третий, та бригантина с прямым парусом на фок-мачте, - "Колыбель" Китара. Двое самых известных после Демона пиратов Просторов знай себе дефилируют вдоль Барьерных островов, где торчат имперские эскадры! Сколько себя помню, пират всегда пробирался здесь тайком и ночами! Помнишь? Ведь это здесь, недалеко, как раз у Барьерных, нас тогда поймали островитяне! Качая головой, он смотрел на идущие поперек ветра к "Сейле" корабли. - Может, восстание... началось раньше? - предположила девушка. - Если даже так... В любом случае такой хитрец, как Броррок, не пренебрег бы осторожностью. - У него три корабля. Немалая сила. - Но чтобы так сразу ее показывать? - Что будем делать? Ждать их? Раладан нахмурился. Встреча в море, как обычно, возбудила интерес команды. Почти все собрались на палубе, глядя на капитана. - Есть возможность кое-что узнать... Но, с другой стороны, оказаться среди трех таких кораблей почти то же, что положить голову под топор... - вслух размышлял Раладан. - Бохед! - неожиданно крикнул он, а когда офицер подошел, распорядился: - Сундуки с Предметами поставь между мешками с провизией, ну те, с сухарями, ты знаешь. Запомни, у нас в трюме ничего нет. Скажи ребятам, что мы были в Дартане, в Нин-Айе. - Есть, капитан. - Еще одно: кораблем командует, - он показал на Ридарету, - Красотка Лерена. Запомни это хорошенько. Девушка вопросительно посмотрела на него. - Помнишь лица матросов, когда они тебя увидели? Вы все три совершенно одинаковые... Ты и твои дочери. Сходство всегда было велико, а с тех пор, как Рубин начал доводить вашу красоту до совершенства, вы стали почти неотличимы друг от друга. Броррок знает Лерену, но если даже ты ему покажешься немного другой, он подумает, что это из-за повязки на глазу. Ты потеряла глаз недавно, запомни. Справишься? - Неужели Броррок никогда не слышал об одноглазой дочери Демона? - спросила она. - В свое время на Агарах об этом немало говорили. - Сколько лет назад это было... Эту историю давно уже причислили к сказкам. Броррок видел дочь Демона, и у нее было два глаза. Он скорее поверит в то, что дочь Раписа недавно лишилась глаза, чем в то, что дочерей Раписа несколько и к тому же одинаковых... Справишься? - Не беспокойся... А если нет, то подожгу эти посудины. Он вопросительно посмотрел на нее. - Я много чего умею, - самоуверенно заявила она. - Это не всегда просто и не всегда легко дается. Очень утомляет... Но сегодня хороший день. Без проблем сожгу им паруса. Сердце его забилось сильнее. Она была такой, о какой он всегда мечтал: беззаботной, самонадеянной, смелой. Он мог бы плавать вместе с этой девушкой по морям до конца жизни. Снова вести пиратский парусник через никому не известные проливы, поверять его воле течений, способных пересилить ветер, неожиданно появляться на торговых путях и пропадать без вести на многие месяцы... Он этого хотел. Больше ничего, этого ему было достаточно. Вся его жизнь была отдана морю и сражениям. Наблюдая за кораблями, двигавшимися им наперерез, он неожиданно для самого себя заговорил: - Раньше мы об этом не говорили... Разве что раз-другой, мимоходом... Что с твоими дочерьми, госпожа? - А что с ними должно быть? И не называй меня "госпожа", иначе я в конце концов рассержусь. Он улыбнулся: - Теперь - все-таки "госпожа". И даже "капитан". Так я обращался к Лерене... Они тебя не волнуют? Твои дочери? - Раладан, - серьезно сказала она, - а разве они когда-нибудь меня _по-настоящему_ волновали? Если я что-то и приобрела благодаря тому, что ношу в себе эту красную силу, то только то, что перестала себя обманывать... Старик был прав, когда говорил, что я нашла свое добро. Всякого рода. Ведь я всегда хотела быть такой, как Демон. Но отца я не знала, а воспитывала меня мать. Я любила ее. Каждый раз, когда ты говорил мне, что мир не черно-белый, а попросту серый, тебе отвечала она, не я. Ты слышал ее слова, а еще больше - ее мысли и желания. Дальше объяснять, почему так происходило? - Не надо. - Вот видишь. Потребовалась долгая война и великая сила, чтобы сделать меня такой, какой я должна была быть на самом деле. Чтобы разрушить проклятую скорлупу, в которую меня заковали тогда, когда я не могла и не умела защищаться. Я боролась с тем, что мне приказано было видеть в черном цвете; меня убедили и научили, что черное достойно истребления... Я была словно выдрессированный для борьбы раб. Разве те, что убивают друг друга в Роллайне, на потеху дартанской толпы, испытывают друг к другу ненависть, враждебно настроены друг к другу по своей природе? Нет, просто их обучили драться с такими, а не с другими противниками. Я была рабыней, обученной сражаться. Однако мне дали свободу. Теперь я могу выбирать, с кем и для чего я хочу бороться. И это наверняка не то, с чем я боролась прежде. Я это точно знаю. - Она отбросила волосы со лба точно таким же движением, как это обычно делала Риолата. - Но бороться я хочу и буду! - добавила она. Она задумчиво ткнула его в грудь пальцем. - Я ищу союзника, - сказала она с преувеличенной серьезностью, подчеркивая вес своих слов энергичным кивком. Он лишь с улыбкой покачал головой. - Не без причины, - продолжала она, - я столько расспрашивала тебя об Агарах... Думаю, Раладан, все хорошо. Пока. А ты? - Собираешься заключить перемирие? С ней? - А почему бы и нет? По крайней мере на какое-то время... Риолата посеяла, Лерена соберет урожай... а мы его продадим. - Семена, - поправил он. - Какое мне дело до ее фальшивого имени? Ведь не для нас же она его взяла. - Да, но ты сказала: Лерена. - Ну и что? Он в замешательстве посмотрел на нее. - _Лерена_, - повторил он еще раз. - Ну хорошо! - не выдержала она. - Я что, плохо выговариваю? Наверное, я знаю имя собственной дочери, каким бы оно ни было! - Но ведь, кажется, ты говоришь о ее сестре, о Риолате, не так ли? - Он тоже не выдержал. - Семена-Риолата! Она уставилась на него: - Погоди, так ты думаешь?.. Но... Раладан! Ты что, _не знал_? У него беспомощно опустились руки из-за дурного предчувствия... - Чего не знал? - тупо спросил он. - О чем? - Ты отдал меня в руки _Лерены_! Не Риолаты! Я даже на мгновение не подумала о том, что ты не _знаешь_! Фальшивым именем "Семена" пользовалась Лерена! Он оперся о планшир. - Ради всех морей... Ты не ошибаешься? Она посмотрела на него с неподдельным изумлением и еще - с жалостью. - Кто же их должен различать, если не я? - спросила она. - Ты мне не веришь? - Ты была тогда... - начал он. - Не в своем уме? Чушь и еще раз чушь! Я тебе уже говорила, что все помню! Повторить? Я помню все, Раладан, даже ледяной снег с водой на лице!.. Каждую подробность, какую только можно помнить через несколько месяцев! А мы разве говорим о деталях? Еще раз повторяю: Семена, которую я видела, и Лерена - одно и то же лицо! Где Риолата - не знаю. Он поверил. Естественно, поверил. "Ради Шерни, Раладан. Не спрашивай меня о Лерене. Может быть... когда-нибудь я расскажу". "Какое тебе дело до Лерены?" "Она так много для тебя значила?" "Лерена жива..." "Ром... Когда-то Лерена мне говорила, что это хороший способ при ранениях". - Как же многое, - сказал он, - как многое я теперь понимаю! И как мало... - тут же добавил он, опустив голову. Ридарета показала на корабли. - Поговорим позже, - рассудительно заметила она. - А сейчас - гости. - "Сейла" под командованием Красотки Лерены! - крикнул Раладан. - Красотка приветствует капитана Броррока! На дрейфовавшем на расстоянии в пятьдесят шагов фрегате началось оживление. Кто-то проталкивался к фальшборту, распихивая в стороны толпу матросов. Раздался хриплый, но хорошо слышимый голос: - Сто тысяч молний, чтоб мне сгореть! Слепой, что ты делаешь на этой игрушке? А где же госпожа капитан?! Ридарета махнула рукой. - Скажи ему, что постирала рубашку, - шепнул Раладан. - И что твой корабль чище, чем у него... Не удивляйся, просто скажи. - Капитан! Я постирала рубашку! А корабль у меня чище, чем у тебя! - Пригласи его... - Приглашаю! - Чтоб меня... - донесся голос Броррока. - Сто тысяч... миллион молний! Иду, дочка! Иду, чтобы увидеть! На фрегате тут же спустили шлюпку. - Когда он поднимется на палубу, сделаешь вид, что сразу же его узнала, - говорил Раладан. - Ему уже далеко за девяносто. Если с ним будет рыжий, то ты якобы тоже его уже видела. Кивни ему. Броррок пьет молоко... Да, молоко! - кивнул он, видя раскрытый рот девушки. - Никакого рома. Можешь дать ему воды, он не обидится. Скажи ему, что он научил тебя тому, как должен выглядеть корабль, этим ты его купишь... Рабов ты больше не возишь. Запомнишь? Остальным я займусь сам. - Пьет молоко... дать ему воды... рабов не вожу... - повторяла слегка развеселившаяся и вместе с тем слегка ошеломленная Ридарета. - Ага, и он показал мне, как должен выглядеть корабль. Да, Раладан? - Очень хорошо, - похвалил он. Он жестом подозвал Давародена. - Не болтайся на виду с оружием. Иди к Таменату. Пусть сидит у себя. Слишком уж он привлекает внимание. - Есть, капитан. - Не "капитан", ради Шерни! Капитан - она, я только лоцман! Арбалетчик кивнул. Капитан "Кашалота" плыл к "Сейле". - О, дочка! - Броррок все еще не в силах был скрыть восхищения. - О, дочка! Они сидели в капитанской каюте. Ридарета с серьезным видом пожала плечами. - У меня был прекрасный образец для подражания. - Она показала на Броррока собственной персоной. - Превосходный корабль... и достойный этого корабля капитан. Старик словно сбросил пару десятков лет. - О, дочка, - повторил он, почти светясь от счастья. Неожиданно лицо его исказилось от гнева. - Кто это тебя, сто тысяч молний? - прорычал он, показывая на повязку на глазу. - Имперские, - буркнул Раладан. - Кто же еще? - Слепой... и слепая, - расстроенно проговорил Броррок. - Но корабль - как золото! Не то чтобы лучше, чем у меня... Но как золото, говорю. Чтоб мне сдохнуть в подвале! - Что происходит, капитан? - спросил Раладан. - Вы что, устроили пиратский парад вдоль Барьерных островов? - Пиратский? Пиратский, говоришь? О, Слепой... - обиделся Броррок. - "Кашалот", сто тысяч молний, - _каперский_ корабль! - Почему "слепой"? - удивилась Ридарета. Наступила короткая пауза. - Разве я не говорил? - задумался Броррок. - Говорил, капитан, - словно нехотя ответил Раладан. - Но она до сих пор не верит... Ридарета поняла, что сморозила глупость. - О, сто тысяч... Так покажи ей! У тебя что, целый год времени не было?! - Никто меня так больше не называет. Ты зря вспоминаешь, капитан, это прозвище. Стар я уже... - Стар? Он говорит, что стар. - Броррок изумленно посмотрел на Рыжего. - Он меня оскорбил. Ты слышал? Он стар. Тогда я, наверное, труп! Раладан протянул руку. Рыжий с легкой улыбкой снял с шеи платок. Раладан завязал себе глаза, затем, вынув нож из ножен на поясе и еще два - из-за голенищ, бросил сразу два, потом третий. - "Слепой", - пояснил он, снимая повязку. - Теперь веришь, госпожа? Ножи торчали в двери - почти вровень друг с другом, каждый - по центру своей доски. - Теперь верю, - сказала с совершенно искренним изумлением Ридарета. - Научишь меня так?.. Раладан беспомощно поднял глаза к потолку. - Ба!.. - начал было Броррок, но Раладан перебил его: - Так ты капер, капитан? Старик мгновение смотрел на него, ухватывая нить разговора. - Капер, - подтвердил он. - С каперским письмом... - он хлопнул ладонями по бедрам, - выданным его благородием командующим флотом Армекта! Раладан начал понимать. - Восстание? - Уже месяц, пусть меня зажарят! - торжествовал Броррок. - Все, что гаррийское, разрешено! Император купит у старого Броррока каждый захваченный корабль! Могу зайти, - он развел руками, трясясь от смеха, - в порт на Барьерных, в Таланту! Вот я и дожил до этих дней! Теперь... теперь - пусть меня утопят! Он хлопнул Рыжего по спине, едва не опрокинув его вместе со стулом. Старый пират (капер!) закашлялся. - Пусть меня... утоп... ят... - прохрипел он, хватая ртом воздух. - Что там насчет восстания, капитан? - спросил Раладан, когда Броррок отсмеялся и несколько успокоился. - Бились на море, возле Гарран. Недели две назад. Никто, говорят, не победил. Потом, говорят, мятежники передрались между собой. Кто-то похитил какие-то корабли, сожгли порт в Дране. Четыре имперские эскадры шли в Багбу из Армекта. Большой Флот. Я сам видел три гвардейские каравеллы. Такие, как папаши твоего, пусть ему море... - кивнул он девушке. - Ну и, сто тысяч молний, - Броррок устроился поудобнее, - армектанцы проверили, что вроде Багба все еще их, и собирались туда идти. Как раз тогда дошли слухи, что весь флот мятежников разошелся на все четыре стороны, якобы завоевывать острова в Гаррийском море, и Южные, и Гарраны... Другие же говорили, будто все совсем не так, будто они идут в Лла и даже в Замкнутое море, чтобы сжечь Лида-Ай и Тарвелар. Имперские совсем сдурели: две эскадры пошли обратно, стеречь вход в Замкнутое море и Ллапму - одна в Гаррийское море, а гвардейцы, вместе с теми, что собрались на Барьерных, в Багбу! Война, значит, до осени не кончится, всю Гарру им за это время не отбить! Но до этого в море было не протолкнуться! Баркасы, лодки - все, что под парусом, даже дартанские галеры. Разве что, сто тысяч молний, на плотах не плавали. Ну меня и прихватили! Я думал, какая-то облава, но, Слепой, что это за облава с одними баркасами? Быстрые-то они быстрые, но народу на борту человек тридцать! Я сам дал себя догнать, - что они, сами смерти ищут? А они, сто тысяч молний, сами сдаются! Стражник, живой, был на моем "Кашалоте"! - Броррок сделал паузу, наслаждаясь удивлением собеседников. - И живым с него ушел! Они там хватали на море всех: купцов, солдат, и старого Броррока тоже! Я получил каперское письмо, подписанное командующим всех ихних флотов, и пожелания успеха от императора! Тогда я еще не верил! Но когда у Барьерных я встретил Китара? С этим, купцом, пусть меня забьют до смерти! Китар сколотил эскадру, они шли вдвоем на Гарру! У купца было несколько парней с железом, для охраны товара, он услышал, что за захваченные корабли платят, а поскольку недавно разорился, то взял каперское письмо... и ходит купец теперь вместе с Китаром! Чтоб мне!.. - неожиданно сказал он. - В горле пересохло, сто тысяч... Ну и наговорил же я. Молока у вас наверняка нет, а, дочка? Ну дай воды... и добавь рома. Но только капельку! Такие дела творятся, что капля... капелька... не повредит! - объяснил он. Раладан и Ридарета молча переваривали услышанное. Старик осторожно потягивал разбавленный ром. - И что теперь каперу делать, дочка? - наконец прохрипел он. - Забрать у вас эту игрушку? Мне хорошо заплатят. Вас я не трону, еще и к себе возьму... Но корабль отдайте. - Это не повстанческий корабль, - сказала Ридарета. Броррок захохотал. - А кто о том знает? Корабль - это корабль, дочка! - Капитан, - вежливо напомнила она, - ты у нас в руках. - Красотка угрожает? Старику? - возмутился Броррок. - Дочка, да я бы даже голый сюда пришел, если бы было что показать, я бы пришел, чтоб меня... Я, дочка, долго прожил и тебя не боюсь! Как-то уж так получается, что каждому дороже собственная жизнь, чем чужая смерть... Слепой, скажи ей, о чем я! А то я уж и так языком натрепался! Раладан кивнул. - Китар в любом случае пойдет на абордаж, - объяснил он. - Даже если бы мы вышвырнули наших гостей за борт. Мы можем угрожать сколько угодно, Китар все равно своего добьется. Вот только в этом случае он прирежет уже нас. - Вот видишь. - Броррок с довольным видом разглядывал девушку. - Давайте корабль. Забираю. Ридарета посмотрела на Раладана, но тот лишь поморщился и слегка пожал плечами. - Не стоит, капитан, - почти лениво проговорил он. - А это еще почему, Слепой? Ты так уверен? - Я слышал, - ответил Раладан, - что весной намечается кое-какая работа? Броррок насторожился. - Эй! А ты откуда знаешь, а? - Я слышал, - добавил Раладан, - что она того стоит. Броррок посмотрел на Рыжего: - Ты что-нибудь знаешь? - потом снова обратился к Раладану: - Я знаю только, что мне хотят заплатить за какую-то авантюру. Вовсе не уверен, что это того стоит. - Стоит, - сказал Раладан, бросив взгляд на Ридарету. - Помнишь Барирру, капитан? Вот и здесь то же самое. Только теперь тебе заплатит не Демон, а его дочь. Пират раскрыл рот: - Так это ты, дочка, хотела сторговаться? Что ж ты таких придурков по тавернам посылала? А, дочка? - Я должна была громко кричать, что это я? - спросила Ридарета. - Еще покричим. Через полгода. - Через полгода. - Броррок подавленно сгорбился. - Но, дочка, доживу ли я? А тут у меня твой кораблик, и он тоже своего стоит. - На троих? - усомнился Раладан. - Ведь прямо сейчас вы этого купца не утопите, только потом, когда в нем не будет надобности... Ну так что? Хватит на троих? Что, император вдруг так расщедрился? Броррок снова посмотрел на Рыжего: - И то правда... Рыжий кивнул. - Ты еще сто лет проживешь, капитан, - серьезно сказал Раладан. - Что-то я не вижу, чтобы ты торопился в могилу. А если даже не сто, то уж дюжину наверняка... Заработаешь весной, и немало. Лучше, чем у императора. - Ну... может быть... - задумался капер. - Но, Слепой, ведь Китар и этот купчик вас не отпустят. Они уже считают золото, которое за вас получат. - Скажи им, капитан, все как есть. Они тоже могут заработать. А золото... может быть, дадим немного? - У вас есть золото? - заинтересовался старик. - Капитан! - покачал головой Раладан. - Разве я позволю что-то у меня отобрать? Ты сам меня учил, а потом Демон... Разбери этот корабль на кусочки и все равно ничего не найдешь! Но если мы договоримся... - Давайте! - разъярился старик. - Быстро! - Неожиданно он хитро посмотрел на Раладана: - Только Китар ничего не должен знать... Что я ему скажу, то скажу... Он молодой, еще найдет себе немало золота! Ридарета кивнула, чуть улыбнувшись. - Нет, сто тысяч... Пусть меня отравят, корабля его дочери я бы не тронул, - заверил себя и всех присутствующих Броррок. 60 "Сейла" на всех парусах шла к Агарам. Раладан еще раз объяснил все Ридарете и Таменату. Благодаря полученным от Броррока сведениям стало ясно, что план Семены (Лерены!) удался. В Дороне искать было нечего, от берегов Гарры следовало держаться подальше. Агары были захвачены, в этом не было никакого сомнения. После памятной гибели агарской эскадры Раладану казалось весьма сомнительным, что в Ахелии силы Резервного Флота могли быть больше, чем один средний парусник и, может быть, еще какие-нибудь баркасы... Сто человек? Вряд ли больше. И несколько легионеров в Арбе. Итак, Агары находились в руках Лерены. Таким образом, следовало идти прямиком в Ахелию. Ридарете смертельно наскучило обсуждение далеко идущих планов. Ей хотелось действовать, а не болтать без конца; казалось, потраченные впустую долгие годы требовали своего. В конце концов она предоставила все Раладану и Таменату. В последнем все явственнее просыпался искатель приключений, беспокойный дух громбелардского арбалетчика. Великан забросил свои чернила и пергаменты и дни напролет проводил в диспутах с Раладаном; они чертили какие-то планы крепостей, водили пальцами по картам эскадры, которых у них еще не было... Все это казалось ей по крайней мере преждевременным. Впрочем, она считала, что мужское дело - строить планы, а женское - действовать. Ей хотелось драться, командовать сотнями людей, вести сражения, стрелять, жечь... да - жечь! Она чувствовала, как под кожей бегут мурашки... Сила, которой она обладала, не любила пребывать в бездействии. Скучно. Корабль шел и шел вперед, регулярно сменялись вахты, те двое беспрерывно болтали... Она бродила по палубе, пару раз даже взобралась на грот-мачту, побывала в трюме, и на носу, и на корме... Скучно. С того мгновения, когда она бежала из Роллайны, прошло немало времени - достаточно для того, чтобы она обнаружила у себя ряд черт, которых когда-то не было или казалось, что не было... Прежде всего, она была активна, безделье мучило ее и раздражало. Если бы она спросила Раладана, тот не колеблясь ответил бы, что некоторым образом она стала подобна своим дочерям. Впрочем, это было легко объяснить. Что ж, первая дочь Раписа была теперь скорее Лереной, нежели Ридаретой, которая восемь без малого лет провела вне мира людей, в заброшенном доме на краю леса. Короткая юбка, которую дал ей Раладан, может быть, и имела некоторые преимущества, но ее она лишь злила. Так же как рубашка и эта отвратительная безрукавка... Хорошо она себя чувствовала лишь в платье. Но зеленое платье, в котором она преодолела пол-Дартана - пешком и на лошади, - превратилось теперь в обычную тряпку, дырявую, мятую и столь грязную, что никакая стирка помочь уже не могла. Раладан не возил на "Сейле" платьев. И драгоценностей тоже. Пират называется, во имя Шерни... Правда, у него было золото Лерены (большую часть забрал Броррок). Но что с ним делать? Подвесить золотые слитки в уши? Или нацепить на шею? Прекрасная одноглазая капризница была уже сыта по горло этим довольно унылым морским путешествием. Похоже, однако, что Давароден не заметил бы никаких украшений, даже если бы она их имела и носила... Скорее для собственного удовлетворения, чем действительно по необходимости, она занялась прической. Она уложила ее без зеркала (на "Сейле" не было ни одного), но оно ей и не требовалось; она разглядывала собственное отражение целый год, почти без перерыва, и знала наизусть каждый локон и каждую прядь волос... Она ему понравилась. И еще как... Но он ей тоже понравился. Он был упитанный, может быть даже чересчур, но высокий, сильный и очень мужественный. Он командовал арбалетчиками уверенно и спокойно, словно был рожден лишь для этого и ни для чего больше. Ей это пришлось по вкусу. Ой по вкусу... Ей очень хотелось покомандовать _им_. - Всегда с мечом, - сказала она, опершись о планшир в двух шагах от арбалетчика. - И всегда в доспехах. Солдат каких мало. Он посмотрел на нее, окинул взглядом большой узел, из которого выплывал широкий султан волос, плясавший за спиной в такт дуновениям ветра, и ответил, почти смутившись, чуть ли не пытаясь объясниться: - Служба, госпожа... Моя вахта длится непрерывно, кто же должен быть всегда готов, если не командир находящихся на борту солдат? - Но доспехи? - с улыбкой спросила она. - Ведь если ты свалишься за борт, они тут же утянут тебя на дно! - Ты так думаешь, госпожа? - на этот раз улыбнулся он. - А я тебе говорю, что плавал и в кольчуге, и в кирасе. Может быть, не слишком долго, но все-таки. Если бы сейчас я свалился за борт, ты успела бы привести помощь. - Обязательно! - с уважением сказала она. Она повернулась к морю, глядя на красный закат. - Арбалетчик, - отчетливо проговорила она, словно пробуя слово на вкус. - Арбалетчик... Мечом ты тоже хорошо владеешь, Дав? - Дав... - Он искоса посмотрел на нее. - Моя жена тоже так меня называла. - У тебя есть жена? - спросила она со столь явным разочарованием, что тот даже поднял брови... и снова смутился. Однако ненадолго. - Была. Ошибка молодости. Она выжидательно молчала, с явным интересом. - Я ни в чем ее не виню, - искренне сказал он. - Думаю, просто солдат-бродяга не был ей нужен. Не о таком мужчине она мечтала. - О! - удивилась она. - А я думала... Она замолчала и пожала плечами. - Да, госпожа? - Госпожа... Почему не просто Ридарета? - кокетливо спросила она. Его замешательство ее по-настоящему забавляло. - Думаю, капитан не одобрил бы подобную фамильярность. - Капитан! - возмутилась она. - Какое дело капитану до мужчин, которые мне... - Она не договорила. Он снова бросил на нее короткий взгляд. - Я проговорилась? - скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она. - Я совсем... ничего не знаю о мужчинах, кроме того, что им нужно нравиться, - наивно добавила она. - Я знаю, эта моя прическа просто глупая... - Она с хмурым видом потянулась к волосам. - Оставь, госпожа! - чересчур поспешно запротестовал он. Неожиданно она придвинулась к нему совсем близко. - Дав... - смущенно проговорила она, касаясь пальцами прикрытой мундиром кирасы. - Идем ко мне! Он как будто ее не понимал. - Я простой солдат, госпожа, - наконец сказал он, без какой-либо связи. - Как жаль, ведь я королева, - ответила она с неподдельной злостью, отодвигаясь и разводя руками. - Да что там, даже императрица! Снова буду сидеть весь вечер одна. А почему? Потому что этому самому простому солдату капитан запретил нравиться женщинам! Она положила руки на планшир и снова посмотрела на море. - Кому нужна одноглазая девушка... - тихо проговорила она. - Не говори так, - живо возразил он. - Ты самая прекрасная из всех женщин, которых я когда-либо видел. Она молча посмотрела на него. Давароден хотел еще что-то сказать, но сдержался. Он не был ребенком и прожил уже немало, чтобы понять, что девушка пытается поймать его в ловушку. Но ему это на самом деле льстило. Она действительно была красива. Невероятно красива. Он знал, что слегка теряет голову, но, если так подумать, разве было в этом что-то плохое? Правда, все происходило как-то так... наспех, он не привык к женщинам, которые говорят ему прямо: "Ты мне нравишься..." Но опять-таки разве в этом было что-то плохое? - Соблазняешь меня, госпожа? - чуть улыбнулся он. - Ловко, правда? - со злостью фыркнула она. Она занимала каюту, раньше принадлежавшую Бохеду. После ее появления на корабле Раладан взял офицера к себе. Каюта была такая же, как и все офицерские помещения на "Сейле", небольшая и довольно темная. Но два фонаря, висевшие под потолком, давали достаточно света. Достаточно для того, чтобы он мог оценить, что видит перед собой одну из прекраснейших женщин Шерера. Он остолбенело смотрел на груди, соски которых казались твердыми, словно из камня, на округлые бедра, идеальные очертания ног... Подбежав к постели, она стукнула его кулаком по доспехам: - Что, прямо в этой скорлупе ляжешь? - Она легла, закинув руки за голову. - А может быть, ты все еще на службе? Тогда принеси еще и арбалет. Только стрелу не заряжай, ради Шерни... Может, я и хочу, чтобы меня проткнули... только не стрелой... Отстегивая меч, он подумал, что все-таки хорошо бы было, чтобы Раладан ни о чем не догадался. Давало о себе знать некое чувство вины. Была глубокая ночь, когда он медленно застегивал ремни кирасы. Девушка лежала на животе, подложив руки под подбородок; скрещенные в лодыжках ноги чуть покачивались над округлыми ягодицами. Думала ли она о том же самом, что и он? Он чувствовал себя отвратительно. Все это было ни к чему. Он ругал себя за отсутствие выдержки. В сорок лет нужно все-таки уметь думать... Старый, а глупый - так иногда говорили. - Что-нибудь не так? - спросила она. - Все не так, - ответил он, прежде чем сообразил, что, собственно, говорит. Тут же он понял, что к многочисленным ошибкам, которые он успел сегодня совершить, добавилась еще одна... Но в конце концов, разве это имело какое-то значение? - Ты прекрасная женщина... Самая прекрасная из всех, кого я когда-либо видел... - добавил он, чувствуя и слыша, сколь фальшиво звучат его слова. - Самая прекрасная из всех, кого ты когда-либо видел... - повторила она. - Кажется, понимаю. Самая прекрасная, но не более того. Так? Он молча кивнул. - Я обычный солдат... - Он вертел в руках пояс с мечом. - Мечту не насилуют, - неожиданно добавил он. В другой раз она, возможно, задумалась бы над тем, сколь красиво умеет порой говорить этот "обычный солдат". Они молча смотрели друг на друга. Каштановые волосы полностью закрывали спину девушки - и самый грозный, мрачный рисунок из всех, что он когда-либо видел. Он слышал, что такие татуировки делают в Дартане, и знал, что она долго была в Роллайне. Внезапно она подняла руки и одним движением сняла с лица повязку. Он отшатнулся в неподдельном ужасе от того, что увидел. - Вот такая я _на самом деле_, - сказала она. - Самая прекрасная на свете, не так ли? Он проглотил слюну. - Зачем ты это делаешь? - спросил он. - Какая разница зачем? Может, я хочу получить от этой ночи немного удовольствия. Ты сказал мне, что чувствуешь, ну так я тебе показываю, какая я на самом деле. Откровенность за откровенность и правда за правду... Тебе не нравится мое лицо? Неожиданно она вскочила. - Раладан не должен об этом узнать, - подчеркнуто серьезно сказала она. - Он бы на меня обиделся! - Он не узнает, - заверил ее Давароден. - Не узнает, - эхом повторила она, снова надевая повязку. - Я уверена, что не узнает. Раладан, полуодетый, столкнулся с поспешно выбегавшим из своей каюты Таменатом. В руке великана сверкал меч. Крик не прекращался! Они ворвались в каюту девушки. Пылающий словно факел человек метался по каюте, воя как зверь. Огонь лизал стену, стол, расползался по полу... Прежде чем они осознали весь ужас происходящего, сквозь пламя пробежала Ридарета, вырвала меч из руки Посланника, после чего бросилась к живому огненному шару, ударив изо всех сил. Огненный ком рухнул на пол, язык пламени прыгнул к волосам девушки... Таменат издал горловой крик, помещение заполнилось густой чернотой, холодной как лед, - и все стихло. Они услышали стон Ридареты. Таменат сказал что-то еще, какое-то короткое слово, и вспыхнули фонари под потолком... Раладан бросился к девушке, которая стояла обнаженная посреди каюты. Он схватил ее за руки, оглядывая с головы до ног, но огонь, похоже, не причинил ей вреда, хотя волосы ее были сильно обожжены, наверняка обожжены были и ступни... Он крепко обнял ее. - С тобой ничего не случилось? Таменат тяжело присел возле трупа. Лицо было страшно опалено, как и руки, остальное же... Мундир сгорел, остались кираса и кольчуга. Арбалетчик попросту изжарился в своих доспехах... В обожженной шее зияла рана от меча. - Он хотел меня... - глухо проговорила она. - Пытался... Она что-то неразборчиво пробормотала. - Давароден, - коротко сказал капитану Таменат. - Это Давароден. Он мертв, зарезан и зажарен. Раладан крепче сжал голые плечи девушки. - Не может быть... - с ужасом произнес он. - Он? Не могу поверить... Девушка, тяжело дыша, уткнулась лбом ему в плечо. - Во имя Шерни... Кому в этом мире можно верить?! - бросил капитан, повернув голову к старику, но не выпуская из объятий Ридарету. - И я считал эту падаль своим другом! Я... Таменат молча схватился за кирасу арбалетчика. Несмотря на пронизывающий холод, который принесла с собой вызванная для борьбы с огнем тьма, доспехи все еще были теплыми. Посланник выволок труп на палубу, на глазах растущей толпы. Без особых усилий выбросив тело за борт, он посмотрел на матросов и солдат: - Что надо сказать? Один из матросов негромко проговорил: - Море забрало... Старик отвернулся и посмотрел в ночной мрак. Так он стоял некоторое время, а потом увидел рядом с собой солдата... Солдат нес арбалет своего командира - дар Посланника. Он коротко посмотрел на старика и, отвернувшись, бросил оружие в волны. Таменат выпрямился и медленно вернулся на место пожара. Он появился в дверях как раз в то мгновение, когда Раладан повернул девушку спиной к себе и откинул в сторону волну волос. - Что это? - с неописуемым изумлением спросил он. Желтый крылатый змей поднимался над волнами, неся на спине обнаженную девушку с рубиновыми глазами... У змея был выбит глаз, и рисунок был выполнен столь мастерски, что Раладан машинально коснулся спины девушки, словно желая удостовериться, что кровавая рана не настоящая рана на теле... - Что это? - повторил он, понизив голос. - Я была в Роллайне, - ответила она, словно это все объясняло. - Найди ей какую-нибудь одежду, вместо того чтобы стоять и болтать языком, - резко сказал Таменат. - Будешь теперь картинки рассматривать? Ты же видишь, что с ней ничего не случилось, а об этой татуировке вы еще успеете поговорить! Раладан лишь кивнул в ответ и вышел. Она повернулась к Посланнику. - Я догадываюсь, как все было на самом деле, - без лишних слов сурово проговорил он. - Учись владеть собой! Ее глаза блеснули красным. - Не смеши меня этой своей силой, красавица, - почти мягко осадил он ее. - С помощью рубинов я мог бы отпугивать чаек, гадивших на крышу моей башни... Думай, что творишь! Вот очередное доказательство того, что ты не умеешь владеть собой. Когда-нибудь ты спалишь себе не только волосы. Будем считать, что я не знаю, что здесь произошло, но продумай как следует свою историю, иначе Раладан рано или поздно сам задумается, как это так получилось, что арбалетчик пришел тебя насиловать в полном вооружении... И если мы хотим остаться друзьями - обещай, что не поджаришь мне когда-нибудь задницу во сне! Она недоверчиво смотрела на него. - Ты меня не осуждаешь? - удивленно спросила она, наклонив голову. - За что? За то, что ты отягощаешь одну чашу весов? К чему я столько говорил о равновесии Шерни и мира, если ты до сих пор не понимаешь? Если я не хвалю и не вознаграждаю добро, по какому праву я могу карать или клеймить зло? Впрочем, что там зло и добро! - Он мазнул рукой и пожал плечами. - Копченая грудинка и куча песка... - Он собрался уже было уходить, но остановился. - Не знаешь, как сказать ему о своем имени, да? Она отступила на полшага, побледнев. - Откуда ты знаешь? - Не знаю. Но думаю, что каждый любит, чтобы его называли собственным именем. Придет и этому время... Риолатте. Позже. Сейчас это имя вызвало бы у него чересчур дурные мысли. - Но это имя... - С тех пор как он узнает, что оно значит, он может упоминать его хоть сто раз в день. Он покачал головой. - Красивая ты, - уважительно сказал он, выходя. - Но, кажется, в Дартане пользуются для удаления волос горячим воском, а не огнем? Не знаю, я только так слышал... Только сейчас она осознала, что до сих пор стоит голая. 61 До Ахелии они добрались без хлопот, хотя в нескольких милях от входа в порт им встретилась эскадра фрегатов, патрулировавших море. Однако небольшой одинокий парусник не вызвал - по крайней мере пока - особого интереса. Легко догадаться почему. Таменат видел Ахелию первый раз в жизни. Ридарета была однажды в порту, но недолго. Раладан же, хорошо знавший порт, был просто ошеломлен его видом! Но, собственно, чего еще он мог ожидать? Пристань напоминала военный порт на Барьерных островах... Да что там! В Таланте, на Барьерных, стояла эскадра Главного Флота и вторая - Резервного и еще несколько небольших кораблей. А здесь? Небольшой причал был буквально забит разнообразными парусниками. Здесь стояли фрегаты, в которых опытный глаз легко узнавал корабли Главного Флота Гарры и Островов; чуть дальше - две каравеллы, одна старая как мир, другая поновее; еще дальше - маленькие баркасы. Когда "Сейла" причаливала к набережной, из порта как раз выходила изящная бригантина, с белыми парусами на главных мачтах и красным - на бизань-мачте. На последней, бонавернтура-бизань-мачте, красовался косой парус цветов "малого флота Островов". Возможно, эта бригантина была захвачена уже здесь, в Ахелии. Отсутствие интереса к "Сейле" подошло к концу, едва был сброшен трап. Словно из-под земли вырос отряд топорников в открытых кирасах, а за ними - арбалетчики в синих мундирах. - Это все наемники Лерены? - пробормотала Ридарета. - Неплохое войско... Десять солдат остались на берегу, остальные поднялись на палубу. Следом за ними появился худой загорелый мужчина без шлема, но в кольчуге и цветастом мундире. - Что за корабль? - спросил он громким, энергичным голосом, оглядываясь по сторонам. - Капитан? Раладан спустился на среднюю палубу. Ридарета и Таменат двинулись следом. - Ты капитан этого корабля, господин? - спросил мужчина, окидывая Раладана взглядом. - Похоже, уже недолго? - скривился тот. - Я реквизирую корабль, - подтвердил офицер, внимательно присматриваясь к капитану. Он перевел взгляд на девушку и неожиданно застыл. - О, ради всех... - проговорил он, инстинктивно отступая на шаг. Раладан обернулся к Ридарете. - Похожа? - спросил он. - Ты все поймешь, господин... Но у нас дело не к тебе, а к госпоже. - Не сомневаюсь... - Мужчина, казалось, все еще был ошеломлен. - Раз ты жива... - Он посмотрел в лицо Ридарете и тут же отвел взгляд. Она откинула волосы со лба. - Ты меня знаешь, господин? - удивленно спросила она. - Кто ты такой? Офицер молчал. - Не понимаю, - наконец сказал он. Раладан и Ридарета тоже понимали все меньше. - Кто ты, господин? - следом за девушкой повторил Раладан. Мужчина показал на Ридарету, словно желая сказать, что ей это прекрасно известно, но неожиданно пожал плечами и сухо проговорил: - Военный комендант Ахелии, Герен Ахагаден. До ваших игр мне нет никакого дела... Конечно, вы встретитесь с госпожой. И немедленно. Топорники уже заняли корабль. Он повернулся к ним и выкрикнул какое-то имя. Один из солдат не мешкая подошел к нему. Ахагаден тихо обменялся с ними несколькими словами. Солдат отдал честь и сразу же сбежал по трапу. Они заметили, что тот в большой спешке забрал с собой синих арбалетчиков. - Часть перешла на нашу сторону, - с явной насмешкой сказал офицер. - Но лучше, чтобы ты с ними не встречалась, госпожа... Раладан и Ридарета в очередной раз переглянулись. - Мы можем идти? - спросил Раладан, решив, что самым простым способом все выяснить будет разговор с Лереной. - Конечно. Прошу за мной. - Что с моей командой? - Она останется на корабле. - Бохед! - крикнул Раладан. - До моего возвращения остаешься за старшего! - Так точно, капитан! - послышался ответ. Ахагаден улыбнулся, словно давая понять, что особых хлопот у того не будет, но ничего не сказал. Когда они сошли на причал, он кивнул небольшому отряду, до этого остававшемуся на берегу. - Солидный эскорт... - заметил Раладан. После чего, обращаясь к Ридарете и Таменату, добавил: - Неужели я попал в немилость? Ахагаден шел рядом, то и дело оглядываясь на Ридарету, словно опасаясь, что та воткнет ему нож в спину... Интересно, думал Раладан, мог ли этот человек (которого он ни разу в жизни не видел) знать Ридарету? Возможно. Ведь она была заложницей, и многие из людей Лерены могли видеть безумную - тогда - девушку. Но Ридарета решительно утверждала, что помнит все, что тогда происходило. Значит, она должна была знать Ахагадена столь же хорошо, как и он ее. Но она его наверняка не знала. В то время как, судя по поведению офицера, его общение с одноглазой не было, по крайней мере, поверхностным. И отнюдь не дружественным... "Шернь! - неожиданно осененный догадкой, подумал Раладан. - Он ее принимает за Риолату! Пути сестер снова каким-то образом пересеклись! Как он там сказал: "Раз ты жива..." Ну, значит, сестрички снова поцапались!" Он хотел сказать об этом Ридарете, но увидел, что девушка явно думает о том же самом. Они кивнули друг другу. От порта они шли сначала в сторону казарм, но потом свернули к зданию, которое занимал в Ахелии Имперский Трибунал. Перед входом стояли солдаты: в полном вооружении, при топорах, с щитами у ноги. Молчавший все время Ахагаден коротко проговорил: - Сейчас вернусь. Терпение... - Он снова насмешливо посмотрел на Ридарету. Они остались у входа, рядом с солдатами. Раладан и Ридарета обменялись несколькими словами. Таменат только слушал, не вмешиваясь, но легко понимая, в чем дело: ведь до этого Раладан рассказал ему почти о всей своей жизни, да и Ридарета много чего добавила. Потом они замолчали. Раладан задумчиво огляделся по сторонам. Многие воспоминания связывали его с этим городом. Вот улица, по которой он много лет назад шел в сторону казарм и обратно, подкарауливая Варда... Если же вернуться в порт и свернуть чуть раньше влево - он легко отыскал бы старую таверну "Под Парусами"... А дальше, среди самых богатых домов города, стоял тот, в котором он встретил единственную высокорожденную женщину империи, которая носила косу... Золотую косу на голубом платье. Он покачал головой. Сантименты... Похоже, он начал стареть. Но это не были обычные воспоминания. Во имя Шерни, в конце концов, именно здесь, на этих островах и в этом городе, все по-настоящему началось. Он подумал еще о многом: о кладбище, звавшемся Проклятым, о высоком китобое (Ведал? Беган? - как там его звали?), о скупом торговце из Арбы, о Варде (он уже знал, как погиб остававшийся наивным до последнего мгновения капитан, Ридарета рассказывала; интересно, что он делал в Дране?), о сером уряднике Трибунала, которого он раздавил медленно и тщательно, словно отвратительного червяка... Из задумчивости капитана вывело лишь возвращение Ахагадена. - Оружие, - без лишних слов сказал офицер. Раладан пожал плечами и вынул из-за пояса нож (но ножи в голенищах оставил), Таменат расстегнул ремень, переброшенный через спину; чаще всего он носил меч как громбелардец, именно на спине. Он вообще выглядел совершенно иначе, чем на своем острове. Прежде всего, он помолодел. Он уже не носил длинный плащ и неприметную мантию, на нем были высокие сапоги, такие же как у Раладана, черные грубые штаны и плотная, завязанная у шеи куртка из медвежьей шкуры - самая большая, какую удалось найти для него Раладану. Левый рукав куртки был заткнут за пояс, сзади, а правый был явно короток. Могучие плечи старого великана распирали куртку. Он походил на мудреца-Посланника точно так же, как Ридарета - на ощипанного цыпленка... Ахагаден повел их в здание. Перед большими двустворчатыми дверями, у которых стояли часовые, он остановился. - Только ты, госпожа, - коротко сказал он. Прежде чем Таменат и Раладан успели среагировать, он открыл двери и провел девушку внутрь. Двери он тут же закрыл за собой. Алида стояла неподвижно, глядя на одноглазую. За ее спиной возвышались солдаты с арбалетами наготове. Ахагаден предупредил ее о том, кого привел, но она не в силах была поверить. Теперь, однако, она _видела_. Первое впечатление ее ошеломило. Но потом... Во многом можно было упрекнуть Алиду, но только не в отсутствии наблюдательности. - Во имя Шерни, - проговорила Алида, - нет, это не она! Ахагаден изумленно уставился на нее. Но точно так же изумлена - если не больше - была и Ридарета. - Кто ты такая? - спросила она, окидывая блондинку взглядом. - Что здесь происходит, ради всех сил? - Кто _ты_ такая? - не осталась в долгу Алида. - Ее сестра? Нет, этого не может быть, это невероятно! Не могу поверить! В то же мгновение за дверями кто-то закричал, створки распахнулись от могучего удара... и в комнату ввалился или, вернее, влетел солдат, использованный в качестве тарана. Раладан почувствовал, что что-то не так. Он уже знал, что Ридарета может постоять за себя, но он не собирался оставлять ее один на один с любимой дочкой, которая сумела, еще на "Звезде Запада", свернуть шею матросу... Достаточно было и того, что он уже однажды отдал девушку в заложницы. Таменат и капитан "Сейлы" ворвались в комнату уже вооруженные алебардами. Они увидели двух неподвижных женщин, остолбеневшего Ахагадена и троих солдат, явно забывших о своих арбалетах. Раладан посмотрел на Ридарету, а потом на другую... Невысокая красивая блондинка, с переброшенной через грудь голубого платья косой, отступила на шаг, опершись о стоявшего за ней арбалетчика. Раладан опустил алебарду. Алида, до сих пор убежденная, что упасть в обморок не может, схватилась за плечо солдата. Внезапно, собравшись с силами, она шагнула вперед. Раладан, отступая назад, споткнулся о вброшенного в комнату часового. В следующее мгновение Алида метнулась к капитану "Сейлы" и обеими руками толкнула его в грудь. Чуть не упав, он перескочил через ногу лежащего и наткнулся на стену. Раладан поспешно отбросил алебарду, словно опасаясь, что женщина вырвет ее у него из рук и угостит лезвием... - Где ты был? - бессмысленно спросила она, уже понимая, что ведет себя как ребенок. Она еще раз стукнула его в грудь кулаком, после чего беспомощно топнула ногой, не зная, что делать... Раладан поостыл. Но глупый вопрос женщины все еще звучал у него в ушах, и... он не знал, почему... но он чувствовал себя так, словно вернулся домой. Дома у него никогда не было. Чувствуя незнакомый жар в груди, не зная отчего, он столь же бессмысленно ответил: - Я вернулся... Алида смотрела ему в лицо. Изумленная до пределов возможного Ридарета - тоже. Внезапно они посмотрели друг на друга, потом - снова на него и одновременно спросили, подозрительно и недоверчиво, показывая друг на друга: - _Кто эта женщина?_ Раладан открыл рот. ЭПИЛОГ Подходил к концу пятый месяц осени... - Я знаю, что говорю. - Таменат постучал пальцами по столу. - Знание о самом себе - вот ключ к могуществу. Заметь: одна из сестер с самого начала носила имя Рубина, то есть свое собственное и настоящее, вторая же - другое... А теперь посмотри, насколько могущественнее была первая. - До поры до времени. - Тем не менее. Ведь это с нее все началось. Это имя подобно тайному паролю... а если к тому же знать, что оно означает... Вот почему Ридарета теперь все время ноет, чтобы ее называли Риолатой. Это вовсе не каприз. Полное знание о себе - это ключ к могуществу, повторяю. Да ты и сам изменился, узнав правду о себе. И наверняка изменишься еще больше... - Изменился? - удивленно посмотрел на него Раладан. - Конечно, друг мой. Ты иначе воспринимаешь истину. - Нет, господин, - возразил Раладан. - В сущности, мало что уже может меня удивить... - Посмотрим, - пробормотал Таменат. - ...но я когда-то объяснял почему: благодаря всему тому, что я успел за свою жизнь повидать. И не более того. Я человек и хочу быть только человеком... - Ты даже не спрашиваешь, каким могуществом одарили тебя Просторы. - Не спрашивал и не буду. - Может быть, тебе все-таки стоит это знать. Никаким, брат. Можешь рассчитывать на их опеку, но не более того. Но ты сейчас в самом расцвете сил, тебе нет еще и сорока... - Хотел бы, чтобы мне было столько, - усмехнулся Раладан. - А на самом деле мне... Что ж, наверное, я никогда не узнаю сколько. Когда меня вытащили из моря, я выглядел лет на двенадцать. Надо бы посчитать... - Когда ты в последний раз смотрелся в зеркало, друг мой? - спросил старик, прервав его чуть ли не на полуслове. - А какое это имеет отношение к делу? - Я говорю, что тебе неполных сорок, поскольку именно на столько ты выглядишь. А всюду, куда долетает соленый морской бриз, жизнь тебе не нужна! Раладан удивленно посмотрел на него: - То есть? - То есть беспокоиться о старости ты начнешь лет, может быть, через тысячу, не раньше. Разве что сбежишь от моря. Раладан остолбенел. - Что ты хочешь сказать, господин? - Что хочу, то и говорю! - резко оборвал его Таменат. - Ты вечен, как и твой отец, жизнь которому дают Просторы, и как они сами. Вместе с этой красавицей вы можете пережить империю и все, что за ней последует. В глазах других людей (ибо вы все-таки люди!) ваше существование - это бессмертие. Но помни, - он многозначительно поднял палец, - что меч остается мечом, а огонь - огнем... Ничто не оживит того, чего нет. Примеры нам известны, не так ли? Раладан молчал, не зная, что сказать. - И это тот, кто ничему не удивляется, - покачал лысой головой Таменат. - Потому что не могу понять! - последовал ответ. - Уже полгода с лишним, во имя Шерни, а ты мне только теперь говоришь, что я бессмертный?! Таменат отнюдь не чувствовал себя виноватым. - А ты спрашивал? Ведь ты, кажется, хочешь быть обычным человеком? Раладан подошел к узкому окну и оперся руками о стены по обеим его сторонам. Он смотрел на Ахелию. Из башни, в которой они сидели, хорошо была видна прочная стена, охватывавшая порт и город; дальше возвышалась прибрежная цитадель. Соединенные с остальными укреплениями башни стерегли вход в порт; тяжелая цепь, которыми они были связаны, свешивалась над самыми волнами. - Далеко на востоке есть земля, - сказал Раладан. - Я всегда хотел туда отправиться... Но жизнь все время казалась мне слишком короткой, чтобы уместить в ней все мои планы. Если бы ты мог отправиться со мной, господин! - внезапно воскликнул он, ударив кулаком о стену. - Сумасшедший, - заметил Таменат. - Добавь ему пару лет жизни, и от Просторов его за уши не оттащишь. - После чего спокойно добавил: - Я скоро умру. - О, ради всех морей! - бросил Раладан. - Кроме того, гм, твоя жена... - А, шлюха! - фыркнул тот. - У меня уже рога в дверях не помещаются! - И тебе это так сильно не нравится? Раладан помолчал, потом, неожиданно улыбнувшись, сказал через плечо: - Может, это и странно... но нет. Если не считать этого, она вся моя, без остатка. Пусть уж лучше будет так, чем наоборот. Скрипнула дверь. Они обернулись. Ридарета бросила на стол рукавицы, отстегнула от пояса меч и тоже положила на стол. Потом сняла шлем, освободив пышные волосы. - Как учеба? - спросил Таменат. - Учеба... - буркнула она. - Эти местные дохляки еле таскают козлы для пищалей. Но снова нашлась пара добровольцев. - В городе дороговизна, а в деревнях голод, - подытожил Раладан. - Что-то долгая эта осень... Недавно он совершил поступок, которого, пожалуй, не знала история Просторов, - отправился сквозь шторм в Дартан. И вернулся... С мукой, зерном, фасолью. Цитадель в Ахелии теперь кормила весь остров. Беспокоиться приходилось лишь о Малой Агаре. Лишь однажды, в ясный день, туда ушли баркасы. Но до сих пор не вернулись. Добралось ли до места продовольствие? - Ахагаден, - сказала Ридарета. - Он свое дело знает. Вот это - солдат! - добавила она таким тоном, что мужчины многозначительно переглянулись и улыбнулись. - Должна признаться, если поставить моих стрельцов против его щитоносцев и арбалетчиков, один против одного, то после сражения даже доспехи моих никуда не были бы годны. - Больше стреляй, - посоветовал Таменат. - В конце концов, это ты командуешь всем войском, не Ахагаден. Возьми у него несколько хороших десятников. Если хочешь получить из огнестрельной пехоты отборное войско... - Стрелять... У нас мало пороха. Я не могу палить просто так. Кто знает, что будет, когда кончится осень? Империя все так же там, где и была. А твоя красотка? - спросила она, глядя на Раладана. - Никто не знает, где она? Как обычно? - Совсем недалеко, - сказала Алида, стоя в дверях. - Ты снова приказала выпороть бичом солдата... Держи себя в руках! Слишком это тебя возбуждает. - Ее высочество княгиня Алида, владычица Агар, - произнесла Ридарета, не обращая внимания на упрек, и поклонилась, приложив руку к груди. Собственно, они друг друга любили, но и обожали дразниться. - У меня есть для тебя жеребец, - злорадно сообщила Алида. - Можешь на нем отыграться. Без бича. - Из огнестрельных? - Может, и огнестрельный, откуда мне знать? Если даже и огнестрельный, то уж наверняка не со мной. Кто может быть более огнестрельным, чем мой господин и супруг? Раладан посмотрел в потолок и снова отвернулся к окну, заложив руки за пояс. Он молчал, покачиваясь на каблуках. - Наш друг, - наконец сказал он, - собрался в могилу. Обе с беспокойством взглянули на старика. В последние месяцы великан стал почти отцом для всех троих. - Вовсе нет, - тут же возразил он. - Я просто говорил, что умру. Раладан пожал плечами. Женщины переглянулись. - Цитадель почти закончена, - продолжал старик. - Пора платить строителю. Раладан снова обернулся. - Золотом? - недоверчиво спросил он. - Ради Шерни, у нас нет столько... - Молокосос. Наглый молокосос, - подытожил великан, качая головой. - Зачем золото старику? Мне нужно то, что имеет ценность в моем возрасте... Они выжидательно смотрели на него. - Жизнь. Ваша жизнь. Он тяжело встал и подошел к Раладану, положив руку ему на плечо. - Не вся, конечно. Но у меня есть сын... В некотором смысле... вы вернули меня миру, - признался он. - Я хочу вернуться в Громбелард. Если бы мне потребовалась помощь - найду ли я ее здесь, на Агарах? Я хочу найти своего сына, - объяснил