-----------------------------------------------------------------------
   Сборник "Чешская фантастика". Пер. с чеш. - Р.Разумова.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 27 August 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Собственно  говоря,  фамилия  его  была  Пержинка.  Лейтенант  Пержинка
работал на линии, связывавшей земные космодромы  со  Второй  лунной  базой
непосредственно или с пересадкой на Космических  станциях  номер  тридцать
шесть и тридцать восемь. Это была такая однообразная работа, что уже тогда
многие предлагали заменить живых  людей  на  таких  ракетах  автопилотами,
которые гораздо быстрее и точнее человека отмечают  приближение  метеорита
или малейшую неисправность механизмов, а главное никогда не утомляются.
   Но вот произошла известная авария на  ракете-цистерне  272-БФ:  она  не
сумела пристать к Космической базе номер шесть. Каждую минуту ракета могла
взорваться, база погибла бы и связь между Землей и Луной нарушилась бы  на
несколько недель.  Тогда  бы  остановились  крупнейшие  заводы  на  Земле,
фактически полностью зависящее  от  дешевой  и  высококачественной  лунной
руды. Долго ли продержится без  доставки  продовольствия  персонал  лунных
баз? Много ли у них запасов? Сколько времени они будут отрезаны от  Земли?
Эти вопросы волновали решительно всех; ведь не было семьи,  у  которой  на
какой-нибудь из лунных баз не нашлось бы родственников. Главное управление
астронавтики  подвергли  жестокой  критике,  и  его  председателю  грозила
отставка.
   И вот тогда вдруг было опубликовано сообщение, что никому не  известный
лейтенант Пержинка, рискуя жизнью, причалил к потерпевшей аварию  цистерне
на почтовой "космической ванне-4" - так называли маленькую пузатую ракету,
предназначенную для полетов на  небольшие  расстояния.  Пержинка  исправил
управление ракеты-цистерны и привел ее на одну из лунных  баз.  Затем  ему
пришлось пролежать несколько недель в больнице, так как он  совершил  свой
подвиг в легком тренировочном скафандре.  После  выписки  его  принял  сам
председатель  Главного  управления   астронавтики   и,   поблагодарив   за
проявленный героизм, предложил новый пост.
   Так лейтенант Пержинка стал  капитаном  Пержинкой,  а  затем  капитаном
Немо. Дело в том, что мировые телеграфные агентства всячески коверкали его
чешскую фамилию. А после сообщения о том, что  Пержинка  будет  командиром
новой ракеты "Наутилус", которой предстояло раскрыть  тайну  Нептуна,  его
немедленно окрестили капитаном Немо,  так  как  романы  Жюля  Верна  в  те
времена  были  широко  известны  и  Популярны.  Правда,  агентство  Рейтер
предлагало другое прозвище, что-то вроде аристократического титула "кэптен
Пержинка оф Нептун", но этого предложения никто не поддержал.
   Мировая общественность быстро привыкла к имени капитана  Немо,  который
раскрыл тайну Нептуна, привез с Урана живые бактерии и во  время  большого
землетрясения, точнее, планетотрясения на Юпитере не  потерял  присутствия
духа. Какой бы неожиданный или несчастный случай ни произошел на просторах
солнечной системы, где бы ни понадобилось рисковать жизнью - капитан  Немо
всегда был тут как тут. Он подобрал экипаж  из  подобных  себе  храбрецов,
большей частью своих земляков из Скалиц, и стал идеалом всех мальчишек  на
Третьей планете, как некогда ученые называли нашу Землю.
   Но развитие автоматики и технические усовершенствования  на  Земле  все
более сокращали возможности проявления героизма.  Пержинке-Немо,  ставшему
командиром спасательных дружин, уже несколько лет не представлялось случая
совершить подвиг.  Приключения  Немо  и  его  экипажа  служили  темой  для
произведений многих литераторов, скульпторов  и  художников.  А  сам  Немо
обучал молодежь и потому часто менял место своего жительства, да  и  своих
подруг. Женщины любили его. Он был красив, хорошо сложен, бороду  и  виски
чуть посеребрила седина.
   Но все знали, что в семейной жизни  он  не  был  счастлив.  Собственно,
потому-то он и стал героем. Во всяком случае, некий  психолог,  написавший
научную работу "Заметки  о  связи  между  самоубийством  и  героизмом",  в
подтверждение своей теории ссылался на биографию капитана Немо.
   "Если бы этот замечательный космонавт был счастлив в браке, - утверждал
психолог, - если бы он женился не на уроженке города Жатца, края хмеля,  а
на девушке из Скалиц, вспоенной соком виноградной  лозы,  будь  у  нее  не
такой педантично научный склад мышления (жена Немо  работала  геологом)  и
немного больше воображения и, наконец,  если  бы  их  сын  пошел  в  отца,
капитан Немо оставался бы товарищем Пержинкой, сидел бы у домашнего  очага
и мир не слыхал бы о нем. Но вышло так, что он не  очень  дорожил  жизнью,
наоборот, словно стремился избавиться от нее. Сын его  страдал  врожденной
близорукостью, с детства носил очки с толстыми стеклами и был  музыкантом.
Писал какие-то симфонии, которые никто никогда не исполнял, стол  его  был
набит партитурами; кроме того, он иногда играл на  арфе  и  в  музыкальных
кружках обучал любителей игре на этом всеми забытом инструменте. Сын героя
- арфист! Это уж, во всяком случае, не могло  вдохновлять  капитана  Немо.
Вот он и искал счастья на стороне".
   Его  последним  увлечением   была   юная   негритянка,   математик   из
университета в Тимбукту. Но все понимали, что и эта двадцатилетняя девушка
не сумеет его надолго удержать. Немо славился своим непостоянством, бывшим
в те времена относительно редким явлением, потому что люди вступали в брак
по   размышлении   зрелом,   после   консультации    с    соответствующими
специалистами, так что у них были все основания рассчитывать на счастливую
совместную жизнь. А специалисты, разумеется,  всегда  старались  учитывать
интересы  влюбленных.  Постепенно  подвиги  перестали  быть  чем-то  вроде
профессии, они превратились  в  события  из  ряда  вон  выходящие.  Теперь
героями начали считать инженеров, изобретавших новые машины  или  решавших
новые проблемы. Больше не было нужды рисковать жизнью. И вот в этом  мире,
где капитан Немо неоднократно выступал в роли спасителя, он оказался не то
иностранцем, не то  музейным  экспонатом,  вызывавшим  восхищение  женщин,
которые жаждали волнующих переживаний  и  еще  не  забыли,  что  любовь  и
деторождение - единственное, что мало изменилось с тех  пор,  как  человек
вышел из джунглей.
   Пержинка и его экипаж получали  любовные  письма  из  самых  отдаленных
уголков не только  земного  шара,  но  и  всей  нашей  солнечной  системы.
Разумеется, это не способствовало  укреплению  супружеских  уз.  Наоборот,
Немо стремился к новым героическим полетам, чтобы, возвращаясь на Землю  в
ореоле славы, одерживать все новые и новые победы. Но так как надобность в
героических путешествиях все равно отпала, негритянка из Тимбукту в  конце
концов размечталась о том, чтоб заполонить  Немо,  подобно  тому  как  это
ранее удалось уроженке Жатца. Но капитан Немо не поддавался. Это  означало
бы конец всех приключений, начало старческих немощей.  Он  не  представлял
себе,  что  делать  со  счастливым  супружеством,  -  пришлось  бы   снова
расстроить его, чтобы появилось основание для  новых  полетов,  для  риска
жизнью, необходимого ему, как необходим пьянице повод для выпивки.
   Немо знал биографии всех великих искателей приключений  и  создал  свою
теорию, по которой в противовес  техническому  прогрессу,  создающему  для
человека тепличные условия существования, каждый мужчина должен  развивать
в себе воинственные наклонности, ему нужны  приключения,  чтобы  сохранить
способность к продолжению рода. Значит, рисковать жизнью в космосе  или  в
любом другом месте совершенно необходимо для блага последующих  поколений.
Это была довольно своеобразная философия. Количество ее последователей все
уменьшалось, да и аргументов у ее автора становилось все меньше -  ведь  в
течение последних лет экипаж  капитана  Немо  бездействовал.  Ребята  были
недовольны и потому обрадовались, когда однажды ночью, как в старое доброе
время, капитана по тревоге вызвали в министерство.



   ПИРАТЫ

   - На этот раз, капитан, - торжественно начал министр,  -  речь  идет  о
чрезвычайно загадочном и грозном явлении.  Опасность  угрожает  не  только
Земле, но и самому Солнцу - источнику  жизни  всей  нашей  системы,  всего
окружающего...
   Он кивнул своему заместителю по  научной  части,  чтобы  тот  продолжил
разговор. Немо со своим помощником  сидели  напротив  за  большим  столом.
Никого, кроме них, в просторном кабинете  не  было.  Заместитель  министра
подошел к карте звездного неба.
   - Вначале мы сами этому не поверили. Однако  сведения,  которые  я  вам
сообщу, совершенно достоверны. В прошлом году в один из университетов была
представлена работа молодого  ученого,  исследовавшего  условия  появления
новых звезд. Работа была тщательно аргументирована. Автор ее ссылался  как
на древнеегипетские карты звездного неба, составленные  двадцать  столетий
назад, так и  на  новейшие  наблюдения  в  созвездии  Омега-Центавры  и  в
туманности Андромеды. Он пришел к выводу, что Новые вспыхивают по какой-то
определенной  системе.  Молодой  ученый  высказал  предположение,  что  во
Вселенной по неизвестной нам орбите  движется  нечто,  то  ли  космический
корабль, то ли планета, уничтожая отдельные звезды, встречающиеся  на  его
пути. Любопытно, что с подобной гипотезой  мы  встречаемся  и  в  античных
источниках. Автор работы предполагает, что ближайшая цель этих космических
пиратов - наша солнечная  система.  Поэтому  вблизи  Юпитера  была  срочно
сооружена  наблюдательная   станция,   чтобы   следить   за   продвижением
неизвестного небесного тела. Были получены некоторые сведения,  и  сегодня
они расшифрованы... - заместитель министра взял длинную указку и подошел к
карте звездного неба. Не в силах сдержаться, министр вскочил и воскликнул:
   - Они приближаются к нам! Мы засекли их путь, - задыхаясь от  волнения,
он вытер носовым платком пот со лба. - Презренные пираты!.. - И снова сел.
Его возбуждение было вполне понятно.
   - Если древнеегипетские данные верны, то неизвестное  тело  странствует
по Вселенной уже  около  девятисот  тысяч  лет,  -  продолжал  заместитель
министра. -  Нам  удалось  рассчитать  сложную  трассу  его  полета.  Тело
обладает собственным источником энергии.
   - Собственным источником? Значит,  это  ракета?  -  воскликнул  молодой
помощник капитана Немо.
   - Оно в семь тысяч раз больше  любой  ракеты,  какую  мы  сейчас  можем
сконструировать, - уточнил заместитель министра, - и  поджигает  звезды  с
огромного расстояния. Через  год  наше  Солнце  окажется  в  пределах  его
досягаемости. Выходит,  через  год  они  смогут  взорвать  нашу  солнечную
систему.
   - Какие будут приказания? - деловито  спросил  Немо,  вынимая  блокнот,
словно борьба с кораблями, в семь тысяч раз  превосходящими  наши  ракеты,
была для него повседневным делом.
   - Приказания?! Не сходите с ума... - снова вскочил министр. - Не  можем
же мы приказать вам сражаться с ними. Это все равно, что  послать  муравья
против слона.
   - А если муравей окажется хитрым? И у него будет достаточно  кислорода?
- усмехнулся Немо.
   - Мы не успеем создать для вас какую-нибудь  чудо-ракету,  -  продолжал
министр.
   -  Придется  предоставить  вам  военную  ракету   последнего   образца,
оснащенную атомным оружием. Но ей уже больше ста лет, - сказал заместитель
министра.
   Молодой помощник капитана Немо нахмурился.
   - Надеюсь, мы будем вооружены не луком и стрелами? - Немо любил остроты
и славился  тем,  что  мог  рассказывать  анекдоты  в  моменты  величайшей
опасности.
   - Дело очень серьезное, капитан, - прервал его министр.
   - Я понимаю. Вашим автопилотам оно не по плечу, - на  таком  расстоянии
ими невозможно управлять, не  так  ли?  Справиться  с  этим  может  только
человек.
   - Конечно,  -  мрачно  подтвердил  заместитель.  -  Поэтому  ваш  полет
организуется на добровольных началах. О нем  никто  не  должен  знать,  не
стоит пугать людей - ведь еще очень мало поколений прожило, не зная страха
войны. Мы сообщим о вашей экспедиции, только если вы потерпите неудачу.
   - Если нам не удастся их обезвредить?
   Министр объяснил капитану, что  задача  не  в  том,  чтобы  обезвредить
неизвестных пиратов, а в том, чтобы договориться с ними; не следует,  мол,
наживать себе в космосе врагов. Но, зная героизм Немо и его  благоразумие,
он не хочет ничего предписывать ему заранее. Если пираты повернут вспять и
удалятся от нашей солнечной системы, задача будет решена.
   - О результатах, вероятно, мы должны вам сообщить? - спросил помощник.
   - Ну, это вряд ли, - возразил Немо.
   - Почему? - Помощнику только-только минуло двадцать  лет.  Остальные  -
министр, его заместитель и Немо - удивленно посмотрели на юношу.
   - Милый мальчик, вы забываете о  теории  относительности.  Вы  полетите
почти со скоростью света;  через  полгода,  когда  вы  подойдете  к  этому
неизвестному телу, здесь, на Земле, пройдет свыше тысячи лет.
   - Тысячи лет?! - повторил помощник и подумал, что тысячу  лет  назад  в
Чехии правил Оттокар Пршемысл.
   - Друзья мои, в эту экспедицию отправятся только добровольцы.
   - Это будет замечательное приключение...
   - Боюсь, что оно станет для нас последним, - заметил капитан  Немо.  Он
встал, по-военному щелкнув каблуками, и  предложил  перейти  к  обсуждению
деталей экспедиции.
   - А что нам сказать дома? - спросил помощник.
   - Не станете же вы пугать свои семьи разговорами о том, что  через  два
года кто-то подожжет наше Солнце? Отправитесь, как в обычный рейс, а через
месяц мы сообщим о вашей гибели. Уж не думаете ли вы,  что  близким  будет
легче, если они вас прождут до самой смерти?  Даже  ваши  внуки  не  будут
ничего знать о своем дедушке,  а  через  тысячу  лет  о  вас  никто  и  не
вспомнит.
   - Если мы победим пиратов, - улыбнулся Немо. - В противном  случае  все
мы скоро увидимся.
   - Вы верите в загробную жизнь? - рассмеялся министр.
   - У искателей приключений бывают всякие причуды, - ответил  капитан.  -
Но если вас это интересует - нет, не  верю.  И  люблю  приключения  именно
потому, что при этом человек ставит на карту все.
   - Какое  тут  приключение,  -  взволнованно  перебил  его  помощник,  -
практически это верная смерть. Мы не можем  уничтожить  тело,  которое  за
несколько десятков столетий подожгло с большого расстояния немало солнц. А
если даже мы его и уничтожим, то вернемся в чужую страну, к людям,  ничего
не знающим о нас.
   - Вы  будете  единственными  из  живущих  теперь,  кто  увидит  далекое
будущее, - сказал министр.
   - Конечно, полетят только добровольцы, - снова подчеркнул  заместитель.
- Если вы можете предложить иное решение проблемы,  пожалуйста.  Всемирный
совет уже не один час ломает себе над всем этим голову...
   - ...И вспомнил о нас. Это  замечательно!  -  Капитан  был  польщен.  -
Теперь давайте перейдем к деталям. - Он подошел к заместителю  министра  с
таким  видом,  с  каким  подходит  начальник  артиллерии  к   командующему
наступлением.



   ПРОЩАНИЕ

   - И почему только людям не дают  покоя?!  -  ворчала  пани  Пержинкова,
укладывая мужнин чемодан. - Неужели не могли послать кого-нибудь помоложе?
Я уже надеялась, что человека перестанут трогать, если ему под  пятьдесят.
Мечтала, что хоть теперь, на старости лет, немного поживем спокойно. Можно
было бы  поселиться  в  горах,  соседи  собираются  снять  там  домик,  мы
отдохнули бы...
   - Отдохнем в могиле, -  зевнул  капитан,  с  самого  возвращения  домой
лежавший на диване.
   Перед каждой экспедицией он целые сутки валялся на диване и спал, -  по
его словам, впадал в зимнюю спячку. И не было лучшего места для этого, чем
собственный дом. Жена уже знала: раз он пришел  домой,  значит,  наступило
время  прощания.  Правда,  последние  годы  он  приходил  домой  также  по
воскресеньям и на рождество.
   - Ну, скажи, Лацек, до каких пор ты будешь вести  себя  как  мальчишка?
Когда наконец вернешься к нам?
   Капитан Немо вскочил.
   - Не понимаю, почему ты не даешь мне отдохнуть? Если бы ты знала, какая
это важная экспедиция...
   - То же самое ты говорил перед полетом  на  Нептун,  на  Юпитер,  перед
лунными бурями и во время метеоритных дождей. Всегда это оказывается самой
важной экспедицией и поводом для того, чтобы уехать из дома.
   - Да что это за дом?! - он оглянулся вокруг. - Мальчишку я  с  утра  не
вижу.
   Жена  объяснила,  что  сын  нашел  наконец  какой-то  оркестр,  который
исполнит одну из его симфоний, и со вчерашнего дня они ее разучивают.
   - Значит, он даже не придет проститься со мной? Ему не сообщили?..
   - Но у него будет премьера, понимаешь, - оправдывала сына мать.
   - У меня тоже, - съязвил Немо, не  зная,  как  назвать  свой  последний
спектакль. И все-таки отправился разыскивать сына,  чтобы  послушать  хоть
репетицию.
   Зал был почти пуст, лишь в последних рядах  дремали  несколько  пожилых
людей.  Оркестр  издавал  странные  звуки,  молодой  Пержинка  дирижировал
наизусть, увлеченно закрыв  глаза,  и  не  заметил  знаков,  которые  отец
подавал ему из боковой ложи. Он слышал только собственную  музыку,  словно
был в зале один. Немо раздраженно хлопнул дверью.  У  выхода  он  встретил
старичка капельдинера.
   - Нравится вам эта симфония? - спросил его Немо.
   - Новаторская, надо признать, - ответил капельдинер.
   - Я спрашиваю, нравится ли она вам?!
   В  это  время  из  зала  донеслись  громкие,  пронзительные,   особенно
противные звуки. Немо бросился вон. Перед дверью его уже поджидала девушка
из Тимбукту, она прилетела утром на специальной ракете. Немо вспомнил, как
она плакала, когда он наотрез отказался жениться на ней.
   - Лечу ремонтировать  одну  установку  между  Меркурием  и  Венерой,  -
смеясь, сказал Немо. - На этот раз предстоит жаркое дельце. Когда вернусь,
мне и зной в Тимбукту покажется морозом.
   - Я знаю, что ты не вернешься,  капитан.  -  Она  всегда  называла  его
капитаном. - Ведь я сама рецензировала это сообщение...
   - Какое сообщение?
   -  О  пиратах,  -  улыбнулась  она.  -  И  сразу  подумала,  что  такое
приключение в твоем вкусе. Я могла бы просто отвергнуть  это  сообщение  -
его принес нам молодой студент - и таким образом выиграть для нас  немного
времени. Но, как ты любишь говорить, долг прежде всего...
   - Конечно.
   - На старт я не приду. Хочу проститься с тобой наедине.
   Вот так и получилось, что Немо больше не вернулся к пани Пержинковой  и
не повидал сына перед отлетом. Помощник,  который  тщетно  разыскивал  его
дома, принес ему на космодром чемодан. Немо явился немного  осунувшийся  и
бледный, экипаж это заметил, но капитан частенько  приходил  на  стартовую
площадку в подобном виде. Это вызывало лишь добродушный смех.
   На сей раз министерство устроило  торжественные  проводы.  Об  экономии
никто и не помышлял; прибыли члены  Всемирного  совета,  семьи  экипажа  и
множество почитателей: женщины, девушки,  юноши.  Лица  почитателей  сияли
восторгом, семьи, уже привыкшие к  подобным  событиям,  были  спокойны,  а
посвященные  в  тайну  полета  -   серьезны   и   озабоченны.   Во   время
торжественного тоста у министра дрогнул голос. Он не знал, как благодарить
экипаж, заверял, что человечество никогда не забудет их подвига. Когда  он
стал прощаться с Немо, руки у него затряслись и он даже расплакался.
   После ухода родственников и любопытных состоялась еще  одна,  секретная
встреча экипажа с представителями Всемирного совета.
   - В ваших руках наша жизнь, жизнь ваших  родных,  детей,  внуков,  всех
грядущих поколений. Люди нередко и  подчас  напрасно  умирали  ради  своих
потомков. Но ваша гибель не будет напрасной. Таково наше единственное  для
вас утешение. Сожалею, что не могу  лететь  с  вами,  но  это  вызвало  бы
слишком большое волнение,  не  стоит  допускать  паники.  Поверьте,  легче
сражаться, чем ждать и быть жертвой.
   Затем   для   экипажа,   состоявшего   из   представителей    различных
национальностей,  исполнили  старинные  военные  марши,  которые,  как   и
следовало ожидать, никого не взволновали. Никто не прослезился при  звуках
Кастальдо или марша Радецкого. И тут дирижера осенила спасительная  мысль:
исполнить заключительный хор из Девятой симфонии Бетховена, насколько  его
помнили трубачи. Это было самым торжественным  моментом  проводов;  каждый
внезапно ощутил, что в эпоху, когда все люди давно стали  братьями,  вдруг
снова родился страх.



   ПОЛЕТ

   В  течение  получаса  они  развили  необходимую  скорость,  так  как  в
последний момент их ракету усовершенствовали и приспособили для выполнения
новых задач. А через час помощник принес капитану сообщение радиостанции с
Земли, где за это  время  прошло  уже  несколько  лет.  Было  опубликовано
коммюнике о гибели "Наутилуса-3", как назвали их космический корабль.
   Итак, мы окончательно умерли.
   - Сообщить экипажу? - нерешительно спросил помощник.
   - Конечно. Здесь между нами не должно быть секретов.
   Сначала экипаж ответил  на  это  сообщение  смехом.  Говорят,  что  кто
переживет собственную смерть,  будет  долго  жить.  И  вправду,  если  они
переживут встречу с космическим телом, то вернутся тысячелетними  старцами
по земному времени. Старцами в  расцвете  сил!  Но  когда  эта  тема  была
исчерпана, начались явления, частые при космических полетах:  экипаж  стал
замкнутым, капризным, усталым, раздражительным. Если в  таких  случаях  не
помогала шутка, оставалось лишь одно средство. (Немо часто говорил:  "Ведь
раньше людей не расстраивало, что при полете из Праги в Москву они старели
на два часа, почему же вас огорчает, что вы постареете на  несколько  лет?
Важно, что вы  этого  не  чувствуете".)  Итак,  если  шутки  не  помогали,
приходилось  менять  распорядок  дня,  создавать  напряженную  обстановку.
Бесцельные размышления  быстро  вытесняются  голодом  и  страхом.  Капитан
выдумывал несуществующие-неисправности в идеально работавших механизмах  и
сообщал, что плохо работает какое-нибудь  устройство.  На  ходу  осторожно
меняли одну деталь за другой и потом радовались спасению. А  то  возникала
"опасность" столкновения с метеоритом. Тогда часть ракеты, находящуюся под
угрозой, спешно освобождали  от  запасов;  потом  выяснялось,  что  ракета
уклонилась от столкновения, и все возвращали на старые  места.  Или  вдруг
оказывалось, что экипажу угрожает  инфекция,  которую  якобы  занесли  при
посадке,  и  всем  поголовно  начинали   заново   делать   прививки.   Или
обнаруживали порчу продуктов и целых два дня держали всех только на  хлебе
и воде. Капитан  разнообразил  жизнь  экипажа  небольшими  неприятностями,
чтобы люди не поддавались влиянию безделья и бесплодных размышлений,  что,
как показал опыт, к добру не ведет.
   Но в жизнь самого Пержинки такого разнообразия  не  вносил  никто.  Ему
приходилось  самому  справляться  с  ощущением  бессмысленности  полета  и
собственного   бытия,   с   полным   одиночеством,   с   отчаянием   из-за
невыполнимости взятой на себя задачи, от перспективы, которая ждет  их  по
возвращении на Землю. Он сам договорился с судовым  врачом  и  как  только
впадал в глубокую депрессию, врач определял у него приступ  желчнокаменной
болезни и заявлял, что больного  необходимо  положить  в  изолятор,  чтобы
растворить эти камни специальным облучением. Пока капитан, не признававший
никаких  лекарств,  кроме  сливовицы,  жил  в  кабинете   врача,   ракетой
командовал его помощник, для которого в этих коротких периодах заключалась
основная цель путешествия: если он справится с обязанностями командира, то
в следующий раз сможет стать капитаном корабля. Спустя два  дня,  стряхнув
похмелье,  Немо  снова  появлялся  среди  экипажа   и   придумывал   новые
осложнения, чтобы, преодолев их, люди могли торжествовать победу.
   Но вот прошло последнее похмелье, и капитану Немо уже  ничего  не  надо
было придумывать.  Приближалась  встреча  с  космическим  телом,  оно  уже
виднелось  -  сигарообразная  ракета,   напоминавшая   воздушный   корабль
величиной с небольшой планетоид, этак с половину Луны; она медленно  плыла
к нашей солнечной системе. Не было никаких сомнений - она  направлялась  к
солнцу.
   Немо приказал немедленно сообщить об этом на Землю. Весьма сомнительная
попытка при таком огромном расстоянии, хотя ракета и оснащена специальными
передатчиками. Затем  была  объявлена  боевая  готовность.  Члены  экипажа
посменно дежурили у приборов, спали в космических скафандрах с  оружием  в
руках.  Немо  приказал  нацелить  на  гиганта  дальнобойные  катапульты  и
уменьшить скорость.



   ВСТРЕЧА

   Возникло несколько вариантов встречи с телом; штаб рассматривал  их,  а
электронно-вычислительные машины давали все новые и новые  комбинации.  Но
сводились они в общем к альтернативе: либо сразу  атаковать  ракету,  либо
договориться с ее командой. Большинство членов  штаба,  учитывая  то,  что
пираты натворили во Вселенной, были за немедленную атаку. Все  еще  хорошо
помнили экспериментальные взрывы и понимали, что во Вселенной нет  ничего,
могущего противостоять силе расщепленного атома. Но выдержит ли  атакующее
суденышко взрыв такой огромной массы материи?  Переживет  ли  "Наутилус-3"
подобную катастрофу? На эти вопросы трудно было  ответить,  ибо  никто  не
знал, из какого материала сделана таинственная ракета.  К  тому  же  можно
предположить,     что     экипаж     сверхракеты     обладает     разумом,
высокоинтеллектуален и  пойдет  на  переговоры.  Ну  а  что,  если  пираты
захватят в плен и убьют парламентеров? Второй вариант был  рискованным.  И
все-таки в первом случае рисковали больше - тогда могли погибнуть все.
   Наконец  Немо  решил,  вооружившись  до  зубов,  подлететь  со   своими
ближайшими соратниками к загадочному кораблю и попытаться вступить  там  в
переговоры. Они отправились в той самой старомодной  "космической  ванне",
на которой капитан впервые отличился.
   Путники  с  изумлением  увидели,  что  сверхракета   очень   напоминает
некоторые из построенных на Земле звездолетов, только  она  во  много  раз
больше  их.  Немо  со  своими  товарищами  несколько  раз  облетел  вокруг
сверхракеты, словно был ее маленьким спутником, - никакого эффекта. "То ли
у них нет наблюдателей,  то  ли  они  ждут  парламентеров,  а  может,  все
вымерли", - подумал Немо.
   - Пристанем к главному входу.
   Немо указал на огромное углубление, зияющее в  передней  части  ракеты.
Главный вход никем не охранялся, и можно  было  легко  проникнуть  внутрь.
Пять человек, соединенные с "ванной" веревками, решили спускаться в ракету
по одному. Первым туда  проник  помощник  капитана.  Вскоре  он  вернулся.
Насколько можно было разглядеть сквозь толстое стекло скафандра,  глаза  у
него были  вытаращены,  и  он  харкал  кровью.  Его  тут  же  отослали  на
"Наутилус". Больше никому не хотелось спускаться в зияющее углубление. Вся
команда с небольшими моторами в руках, которые облегчали  передвижение,  и
автоматами за спиной замерла в нерешительности.
   Наконец Немо стал медленно спускаться. Не прошел он и трех метров,  как
ему почудилось, словно кто-то рядом нашептывает:
   "Мы друзья, мы друзья, мы друзья", - хотя в действительности он  ничего
не  слышал.  Подобно  мотиву,  назойливо   преследующему   человека,   или
пластинке,  которая  вертится  на  одном  месте,  эта  фраза   без   конца
повторялась в его голове.
   Чем громче звучали слова о дружбе, тем сильнее охватывало Немо  чувство
страха. Наконец он ощутил под ногами ровную поверхность и  очутился  перед
стеной толщиной в несколько метров, которая тотчас же начала раздвигаться.
Казалось, здесь готовы к приему гостей. Немо быстро прошел вперед, освещая
себе путь узким лучом фонаря. Минуты через три в глаза ему  ударил  мощный
поток света.
   Немо остановился у входа в огромный,  просторный  зал,  противоположный
конец которого терялся где-то вдали. Там он увидел несколько  чудовищ.  По
крайней мере они показались капитану чудовищами, хотя, несомненно, он  сам
был для них страшилищем. Но особенно его удивило то, что все  они  разные.
Одно из них, величиною почти с кита, походило  на  раздутую  инфузорию,  у
другого из тела торчали какие-то отростки, у  третьего  было  восемь  ног.
Внутри их прозрачных тел пульсировала - у каждого  по-разному  -  какая-то
странная жидкость. Чудовища были неподвижны. Если бы Немо  не  видел,  как
бьются их сердца, он счел бы их мертвыми.
   "Они  спят,  они  заморожены  и  сразу  проснутся,  как  только  ты  их
согреешь", - вновь зазвучало в голове Немо. Он уже догадался, в чем  дело:
это телепатия. Немо тут же выключил фонарь. Он не хотел будить чудовищ, не
хотел согревать помещение даже теплом  своего  фонаря.  Капитан  торопливо
дернул за веревку. Едва  его  вытащили,  как  изоляционная  стена  за  ним
захлопнулась.
   - Они и в самом деле чудовищны, - бросил он своим спутникам  и  тут  же
глотнул сливовицы. - Мальчишкой я однажды рассматривал в  микроскоп  каплю
воды. А это капля, увеличенная в несколько тысяч раз, - добавил Немо и сам
поверил в это.
   Все быстро сели в свою "ванну" и полетели к  ракете.  Там  они  созвали
совещание штаба.
   - Предлагаю, - сказал помощник, уже  пришедший  в  себя,  -  сейчас  же
укрепить на поверхности сверхракеты все взрывчатые вещества, которые у нас
только найдутся, поставить часовой механизм так, чтобы взрыв произошел  на
будущей неделе, и немедленно на максимальной скорости  лететь  обратно  на
Землю.
   - А что если они на самом деле друзья, - возразил Немо. - Мы  не  имеем
права уничтожить их без предупреждения. Вдруг они везут  нам  какую-нибудь
весть или хотят предостеречь нас?
   Капитан  решил  заминировать  гигантский  корабль  с  этими   огромными
инфузориями, но прежде попробовать договориться с ними.
   - Кто пойдет со мной парламентером? - спросил Немо.
   Он  смотрел  на  своих  товарищей,  но  все  эти  закаленные   искатели
приключений отводили глаза в сторону. Впервые за долгие  годы  скитаний  в
космосе они испугались. Помощник, говорили они, был в  ужасном  состоянии,
когда его привезли к врачу: он все  время  кричал  о  каких-то  чудовищах,
страшилищах и, видимо, пережил что-то страшное.
   - Я сам пойду, - к удивлению окружающих вызвался помощник. - Мне  нужно
исправить свою ошибку.



   СФИНКС

   И вот Немо со своим помощником  снова  оказался  в  огромном  помещении
около инфузории, напоминавшей кита, и слоноподобной водоросли;  гигантское
щупальце  третьего  чудовища  было  откинуто  назад.  Остальных   они   не
разглядели, да и  не  стремились  к  этому.  В  их  ушах  снова  зазвучали
слышанные ранее слова. Немо  принес  приборы,  которые  начали  постепенно
согревать помещение. Не прошло и часа,  как  циркуляция  жидкости  в  теле
инфузории ускорилась, щупальце странного создания  дрогнуло,  а  водоросль
стала лениво и томно потягиваться.
   До этого момента экипаж "Наутилуса-Ш" наблюдал за  ходом  событий,  так
как помощник взял с собой телевизионный передатчик, но как только щупальце
вновь зашевелилось, изображение на экране затуманилось, словно подернулось
водой, а затем связь была прервана.
   Тотчас же было созвано  совещание  штаба.  Поскольку  оба  парламентера
никак не реагировали на подергивание веревки, которой они  были  обвязаны,
стали обсуждать, не следует  ли  атаковать  гиганта.  Но  все-таки  решили
прежде послать вторую группу, которая  установила,  что  раздвижная  стена
закрыта и  не  раскрывается,  несмотря  на  все  попытки,  не  разрезается
привезенными  с  космических  баз  автогенными  аппаратами,  которые,  как
известно, режут любой материал. Было принято решение подождать еще  час  у
входа в ракету, а затем перейти в наступление.
   Ровно  через  пятьдесят  девять   минут   из   ракеты   вынырнули   оба
парламентера. Сели в "космическую ванну", вернулись  на  свой  корабль,  и
Немо, собрав экипаж, отдал приказ возвращаться на Землю.
   - А как быть с взрывчаткой?
   - Можете ее оставить при себе. Все равно им об этом известно, - ответил
Немо и заперся с помощником и врачом в своем кабинете. Там они  совещались
целых десять часов.
   Между  тем  экипаж  обнаружил,  что  команда   гигантской   ракеты   не
бездействует.  Колоссальная  сигара  как  бы  переломилась,  затем   снова
выпрямилась и стала с  огромной  скоростью  удаляться  от  нашего  Солнца.
Собственно  говоря,  "Наутилус"   выполнил   свою   задачу.   Но   загадка
таинственного корабля так и не была решена.  Все  жадно  ожидали,  что  им
скажет капитан. И потому явились к вечернему сбору, полные нетерпения.
   - Боюсь, что разочарую вас, - начал Немо. - Нам  удалось  обменяться  с
этими  посланниками  из  другого  мира  (а  они  лишь  посланники)   всего
несколькими мыслями. Они  связывались  с  нами  посредством  телепатии,  в
которой, видимо,  достигли  значительно  большего  совершенства,  чем  мы,
земляне. Конечно, нас интересовало, летят ли они к нашей солнечной системе
и зачем. Они рассказали, что  их  уже  очень  давно  послали  в  космос  с
заданием посетить нашу планету - насколько им  известно,  единственную  во
Вселенной, населенную мыслящими существами, познающими себя  и  окружающий
мир.
   Мы спросили, чего  они  хотят  и  зачем  предприняли  столь  длительное
путешествие, не можем ли мы им  чем-нибудь  помочь,  не  намерены  ли  они
переселиться на нашу планету, и тут же привели  причины,  по  которым  это
невозможно. Нам казалось, что лишь смертельная опасность  могла  заставить
эти существа пуститься в такой трудный и долгий путь.
   Они объяснили, что ищут ответ на основные  вопросы  бытия...  -  говоря
это, капитан покраснел, как пойманный с поличным школьник.  -  Я  понимаю,
что вам это покажется смешным, мне очень неприятно, но  они  действительно
так сказали...
   Он оглянулся на своего помощника, тот кивнул и повторил:
   - Сказали, что хотят  узнать,  как  мы  отвечаем  на  основные  вопросы
бытия...
   - Разумеется, мы их не поняли, - продолжал капитан, - подумали, что они
имеют в виду смысл жизни, Всякому ясно, что он в преобразовании окружающей
нас природы. Но их, по-видимому, волновало не это. Тогда мы  решили,  что,
может быть,  их  интересует,  насколько  мы  познали  жизнь.  Показали  им
материалы, подготовленные нашим  доктором:  ведь  научились  же  на  Земле
создавать живую ткань, продлевать жизнь человека,  восстанавливать  тяжело
пострадавшие организмы.  Но  их  интересовало  не  то.  "Основные  вопросы
бытия", хором кричали они, подобно толпе  на  стадионе  или  лающей  своре
взбесившихся псов. Требовали ответа. А мы не понимали...
   - Основные вопросы  бытия,  -  перебил  капитана  его  помощник.  -  Мы
подумали: уж не уловка ли это, не норовят ли они просто задержать нас  под
предлогом философского диспута. Ну, с чего бы им иначе  рассказывать,  что
летят они не восемьсот, а по  крайней  мере  двести  тысяч  лет  из  своей
проклятой спиральной туманности, взрывая по пути одну звезду за  другой  и
таким  образом  подавая  своим  весть  о  том,  что  полет   продолжается?
Придумывать,  будто  они  добровольно  пошли  на  то,  что  их  наполовину
умертвили, погрузили в искусственную спячку - и все это только затем, чтоб
узнать ответ на  вопрос,  которым  у  нас  занимаются  лодыри,  пьяницы  и
всяческие философы? Не хотят ли они захватить нас в плен  и  тем  временем
уничтожить нашу ракету? Я попытался передать приказ...
   - Вот и  зря!  -  раздраженно  крикнул  Немо.  -  После  этого  ближняя
инфузория сразу открыла изоляционную стену  и  вышвырнула  нас!  Передайте
вашим, что номер со взрывчаткой не пройдет, - сказала она. - Мы видим, что
живые существа в вашей солнечной системе еще далеко не разумны.
   - Если бы вас задержали еще на минуту, мы бы их атаковали.
   - Дураки! - отрезал капитан. -  Тупицы!  Ничего  бы  у  вас  не  вышло.
Неужели вы  не  не  понимаете,  что  техника  у  этих  существ  бесконечно
совершеннее нашей? Мы были полностью в их  власти,  и  они  пощадили  нас.
Просто потому, что уже  давно  никого  не  убивают  и  не  уничтожают.  Их
интересует другое... - Он помолчал  мгновение,  потом  стал  оправдываться
перед экипажем. - Вы знаете, я никогда не  кричал  на  вас.  Но  это  было
потрясающим событием, а я старею. И мне  все  кажется,  что  эти  чудовища
могли бы  нам  о  многом  рассказать,  многое  мы  упустили.  Видимо,  чем
совершеннее цивилизация, тем больше возникает вопросов.
   - Главное, что  мы  спасли  нашу  родину  -  Землю,  -  заметил  второй
помощник.
   - Спасли? От чего? Вопросы ни для кого не опасны.
   - Они не летят к себе домой! - воскликнул прибежавший с наблюдательного
поста доктор, врываясь в комнату без положенного приветствия и рапорта.  -
Они не возвращаются к Андромеде, а продолжают свой путь  по  Вселенной.  И
снова уменьшили скорость.
   - Значит, надеются где-нибудь найти ответ на свой главный вопрос...
   - Основной, - поправил капитана помощник.
   - Основной... - Немо, все еще злившийся на него, обернулся к экипажу  и
вполголоса прочел приказ на следующий день. Никогда еще он не  говорил  со
своими людьми так тихо.
   - Стареет, - подумали они. И ошиблись - просто их капитан стал мудрее.



   "НАУТИЛУС-300"

   На обратном пути уже никто не  придумывал  для  членов  экипажа  мелких
затруднений. Капитан целыми днями сидел в своем рабочем кабинете и смотрел
в окно, вглядываясь в темноту, в пустое пространство, в загадочные  бездны
вечности. Повара начали  готовить  вкуснее,  дисциплина  ослабла,  приказы
оглашались лишь в тех случаях, когда  все  собирались,  никто  всерьез  не
помышлял о своих обязанностях. Сначала это  всем  нравилось,  потом  стало
пугать. Люди потеряли аппетит - почти никто не являлся к столу, они  плохо
спали, их преследовали странные мысли. В таком состоянии  они  прибыли  на
Землю.  Разумеется,  ракета  приземлилась  в  том  же  месте,  с  которого
стартовала. Был поздний вечер, и никто не  заметил  на  космодроме  особых
изменений.  Тотчас  же  после  посадки  от  ангара  к   ракете   подкатили
транспортные автобусы старинного образца. Путешественникам  показали,  где
надо выходить и садиться в автобусы. Люди  в  комбинезонах  улыбались  им,
сердечно пожимали руки.  Прием  был  очень  дружеский.  И  все.  Ни  толпы
встречающих, ни репортеров,  ни  зевак.  Не  было  даже  правительственной
делегации с оркестром. Ничего.  Совершенно  обычная  встреча,  словно  они
вернулись из регулярного рейса на Марс.
   - Разве вы не знали о нашем прибытии? - спросил уязвленный капитан.
   - Еще бы не знать. Вы нарушили движение на главной транспортной  линии,
связывающей нас с Меркурием. Нам пришлось отменить пять рейсовых  вылетов,
так как неизвестно было, окажетесь ли вы точными.
   - Мы всегда точны! - раскричался капитан. Потом, сдержавшись, спросил:
   - Что же никто из высшего командования  даже  не  явился  поблагодарить
нас?
   - Завтра, завтра они придут к вам в общежитие,  -  ответил  человек,  с
которым Немо беседовал.
   Это был долговязый юноша с пепельно-бледным, нездоровым цветом лица. Он
пригласил в автобус весь экипаж. Путешественники  захватили  только  самые
необходимые вещи. Ехали растерянные. Не так представляли  они  возвращение
на спасенную Землю.
   - Можно было спокойно пустить сюда тех чудовищ. Может, они  внушили  бы
им больше почтения...
   Едва машина выехала на магистральное шоссе, позади раздался  взрыв:  на
космодроме  подожгли  "Наутилус".  Капитан  быстро  оглянулся.   Как   раз
взорвались  резервуары.  Немо  возмущенно  закричал,  его  поддержал  весь
экипаж. Стали колотить в дверцы, но машина только увеличивала скорость.
   - А мы-то, дурни, ни одной винтовки с собой не взяли, - пожалел  второй
помощник.
   Первый  помощник,  высунувшись,  попытался  на  полном  ходу  пропороть
покрышку заднего колеса. Тогда сопровождающий заговорил в мегафон:
   - Прошу вас, будьте благоразумны. Учтите,  что  вы  явились  из  эпохи,
когда в космос отправлялось по нескольку ракет  в  день.  Если  мы  станем
сохранять все ракеты, которые возвращаются на Землю,  скоро  некуда  будет
приземляться. Вы - трехсотый экипаж, вернувшийся на этот космодром  спустя
сотни лет. Мы не знаем, почему в ваши времена люди так стремились  улететь
во Вселенную, нам трудно это понять, хотя мы и стараемся. Постарайтесь  же
и вы понять наши трудности.
   Между тем автобус подъехал к общежитию. Это  было  несколько  низеньких
зданий, обставленных в стиле тех времен, когда космонавты покидали  Землю.
Подбежали носильщики и взяли багаж.  Все  они  были  очень  бледны.  Жилье
капитану понравилось.
   - Я хотел бы поблагодарить вашего командира, - сказал он шоферам.
   - Завтра, - смущенно улыбнулись они. - Завтра утром.  -  Попрощались  и
уехали.
   Подходя к спальне, Немо  услышал  смех.  Он  открыл  дверь.  Члены  его
экипажа стояли у кроватей притихшие и растерянные, а  в  углу  на  постели
корчился от смеха небритый парень в рваном космическом комбинезоне.
   - Он говорит...
   - Он уверяет...
   - Что это не люди...
   - Какие-то роботы... Черно-белые слуги... Серые двойники...
   Немо быстро подошел к  хохочущему  чудаку  и  влепил  ему  две  звонкие
пощечины. Тот вскочил, сжав кулаки. Но  оценил  ширину  плеч  капитана  и,
убедившись, что вся комната против него, только присвистнул.
   - Здесь о драках тоже давно забыли. И не любят, когда деремся мы.
   - Кто это "мы"? - спросил капитан.
   - Мы? Экипаж небольшой частной ракеты, вылетели  из  Калифорнии,  чтобы
посмотреть, нельзя ли чем-нибудь поживиться на Меркурии. Но вышло из строя
управление и мы долго блуждали между  Меркурием  и  Землей,  пока  нас  не
заметили  и  не  помогли  приземлиться.  Мы  тоже  были  поражены,   когда
убедились, что наши спасители, которые всю дорогу играли с нами в карты  и
пили грейпфрутовый сок, лишь машины,  изготовленные  на  заводе.  Впрочем,
друзья, завтра доктор Эразмус объяснит вам все это. Подождите до утра.



   ОСНОВНЫЕ ВОПРОСЫ БЫТИЯ

   - Вы прибыли в эпоху, когда техническое развитие закончилось, -  сказал
им на следующее утро доктор Эразмус. Он был еще бледнее,  чем  черно-белые
слуги. - Люди изобретали  машины,  чтобы  избавиться  от  рабского  труда.
Человеческий труд был,  конечно,  идеальным,  ибо  человек,  как  мыслящее
существо, умеет работать наилучшим образом, но он  не  переносит  рабского
унижения. И вот, когда изобрели машины, которые могут стать  великолепными
слугами, начали думать об их внешности. Решили, что  не  стоит  делать  их
идеальными красавцами - человек  мог  бы  влюбиться  в  такого  слугу  или
возненавидеть его, наказывать или мстить, словом, относиться к машине  как
к живому существу. Предлагали также, -  я  упоминаю  об  этом  просто  для
полноты картины, - придать слуге  облик  обезьяны  или  собаки.  Но  облик
обезьяны  сочли  нецелесообразным,  а  собака,  которая,  правда,  издавна
считается  другом  человека,  не  обладает  необходимыми  свойствами:   не
способна ухаживать за ним, не может освободить его от работы, заботиться о
человеке  так,  чтобы  он  мог  посвятить   себя   только   творчеству   и
размышлениям, единственным занятиям, достойным его. Наконец согласились на
том, чтобы сделать слуг черно-белыми, и каждый человек получил похожего на
себя как  две  капли  воды  серого  двойника,  выполняющего  за  него  всю
механическую работу и  полностью  заботящегося  о  нем.  Если  вам  у  нас
понравится и вы приспособитесь  к  условиям  нашей  эпохи,  тоже  получите
такого двойника. Вам не надо будет  о  нем  беспокоиться,  это  он  станет
заботиться о вас;  управляет  двойниками  центральный  механический  мозг,
который руководствуется общей  установкой:  "Заботьтесь  о  людях".  Таким
образом, технические проблемы были окончательно решены и человек  навсегда
избавился от рабского труда.
   Если же вы предпочтете жить  по-старому,  -  а  то  ведь  некоторые  не
способны на старости лет привыкнуть к новшествам,  -  то  можете  остаться
здесь, в резервации, созданной специально для  тех,  кто  возвращается  из
космоса.
   Все это было очень странно.
   - Так чем же теперь занимаются люди? - спросил Немо.
   - Могу вам показать, - ответил доктор Эразмус и  включил  телевизионный
экран на стене.
   Перед глазами возник сад,  по  которому  прогуливался  двойник  доктора
Эразмуса, беседуя с друзьями. Лишь тогда капитан Немо и его экипаж поняли,
что видят на экране человека, а разъяснения им  дает  его  серый  двойник.
Эразмус на телевизионном  экране  вдруг  оглянулся,  помахал  им  рукой  и
возобновил прерванный разговор, словно ничего более важного на  свете  для
него не существовало.
   Экипаж "Наутилуса" решил посмотреть, каков новый мир. Двойник  Эразмуса
улыбнулся.
   - С этого начинают все. Но, к сожалению, не у всех  хватает  энтузиазма
до конца.
   Прежде всего капитан  отправился  в  Институт  истории.  Попросил  дать
материалы о своем путешествии: дату  отлета  и  дату  сообщения  о  гибели
"Наутилуса". Но  ничего  обнаружить  не  удалось.  Никакого  упоминания  о
космических пиратах также не сохранилось.  Очевидно,  министр  так  боялся
паники, что забыл оставить хоть какой-нибудь документ, который теперь  мог
быть полезен экипажу "Наутилуса".
   - Ну так найдите мне капитана Пержинку! -  Серый  двойник  недоумевающе
посмотрел  на  капитана.  -  Ладислава  Пержинку,  прославленного   героя,
прозванного Немо... - продолжал капитан, озираясь по  сторонам,  опасаясь,
как бы его не услышал кто-нибудь из знакомых.
   Но серый двойник только недоуменно покачал головой.
   -  Вы,  вероятно,  имеете  в  виду  Игоря  Пержинку?  -  Игорем   звали
подслеповатого сына капитана. - Дворжак, Яначек, Пержинка? Три  величайших
музыканта Чехии? - вежливо переспросил он.
   - Музыканта?
   - Я хочу сказать, композитора... Пержинка, конечно, величайший из  них.
Это знает теперь каждый ребенок. Дом, где он жил, сохраняется  уже  тысячу
лет в том же виде, как и при  его  жизни.  В  нем  проводятся  концерты  и
дискуссии  по  вопросам  музыки,  вы  найдете  там  массу  людей...  -  он
подчеркнул слово "людей".
   Итак, спустя тысячу лет капитан Немо отправился к себе домой.
   К счастью, в этот день там не было  никого.  Немо  опасался,  что  даже
после стольких лет ему не выдержать  кошачьего  концерта  сына.  Их  домик
стоял теперь посреди парка, все соседние виллы снесли. Еще издали  капитан
увидел на фасаде две сверкающие золотые доски.  Одна,  посвященная  памяти
его сына, прославляла  произведения,  которые  он  здесь  написал,  и  его
музыкальные заслуги. На второй - он с сердцебиением приблизился  к  ней  -
увековечили имя его жены. В память капитана Немо мемориальной доски  здесь
не было. Он перечитал надписи еще раз, но своего имени так и не нашел.
   - Она умерла за год до первого исполнения концерта Игоря в  Рудольфине,
- сказал кто-то. Немо испуганно  оглянулся.  Из-за  кустарника  вышел  его
собственный помощник. - Ей приходилось ухаживать за  вашим  сыном,  потому
что он совершенно ослеп. Она ходила за ним двадцать лет, и умер он  у  нее
на руках. А славы его она так и не дождалась. Признание пришло  через  год
после ее смерти. Она была святой, капитан.
   - Почему вы мне это говорите?
   - Потому что я любил ее.
   - Но вы никогда об этом не заикались...
   - Неужели вам не казалось странным, что я хожу  к  вам  домой,  радуюсь
каждой возможности побыть около  нее.  А  вы  изменяли  ей  с  той  черной
девушкой, которая вышла замуж через неделю после нашего отлета.
   - Это неправда!
   - Нет, правда. У нее было двенадцать детей. Можете установить,  кто  ее
потомки. Их сейчас около сотни. Ведь я летал на "Наутилусе"  только  из-за
вашей жены, хотел доказать ей, что не так  уж  трудно  быть  прославленным
героем и я способен на то же, что и вы, хоть я и  уже  в  плечах.  Но  она
любила только вас. А вы любили ту девушку.
   - Вот еще одна из странностей жизни, не так ли? Еще один вопрос.
   - Это не вопрос, а констатация факта. Ваше поведение было позорно.
   Помощник еще никогда не говорил с ним в таком тоне. Немо  повернулся  и
ушел. Необходимо было снова что-то придумать для экипажа, снова найти  для
себя и для них какую-нибудь задачу, потому что  такое  времяпрепровождение
слишком напоминало ничем не заполненные дни полета во Вселенной.
   Но в Управлении по астронавтике ему ничего не могли предложить.
   - У нас  все  задания  выполняют  экипажи,  состоящие  из  роботов.  Не
понимаю, зачем  вам  рисковать  жизнью?  Зачем  делать  то,  с  чем  могут
справиться автоматы, и пренебрегать задачами, посильными только для людей?
   - Посмотрите мои документы, - настаивал Немо, уподобившийся назойливому
просителю, который теряет последнюю надежду.  -  Я  могу  вести  воздушный
корабль не хуже, чем это делают ваши машины. И у меня  команда  из  ребят,
которые пойдут за мной в огонь и воду.
   -  Никакой  человеческий  организм  не   выдержит   нашей   космической
программы. Мы просто  не  можем  использовать  вас.  Сейчас  мы  исследуем
искривление  пространства,  свойства  света,  возможность  достижения  еще
больших скоростей. Такие задачи непосильны для вас. Займитесь  философией,
искусством или эстетикой. Сейчас это самое важное...
   - Я уже стар для этого, - сказал капитан и встал.
   Серый чиновник выразил свое сожаление. Тут стена кабинета  раздвинулась
и показался его двойник, человек лет пятидесяти, одетый  как  художник,  с
кистью и палитрой в руках. За его спиной виднелась огромная, едва  начатая
картина.
   - Когда кто-нибудь утверждает, что для него еще не  наступило  или  уже
прошло время занятий философией, - произнес он звучным голосом, - это  все
равно, как если бы человек заявил, что для него еще не наступила  или  уже
миновала пора блаженства. Слова Эпикура, друг мой. Изречению этому уже три
с половиной тысячи лет. Выберите  любой  вид  творческой  деятельности,  У
каждого человека есть какой-нибудь  талант,  дающий  ему  ощущение  жизни,
возможность самому себе доказать факт своего существования и  лучше  всего
себя выявить. А технические игрушки оставьте детям  и  машинам.  Кого  они
могут теперь интересовать! У нас более  серьезные  задачи.  Сейчас  важнее
всего решить основные вопросы бытия...
   Такие разговоры Немо уже слышал.
   - А хоть кто-нибудь их решил? - спросил он.
   - Человечество еще слишком молодо, чтобы  ответить  на  такие  вопросы,
друг мой. Это вам не то, что расщепить атом или облететь  вокруг  Юпитера.
Для решения их нужны время и терпение, надо отдаться им  целиком,  на  них
отвечают не только словами, но всем своим образом жизни...
   - Мне уже не переделать  себя.  Явлюсь  завтра  с  экипажем  на  старый
космодром, - окончательно решил капитан.
   Художник пожал  плечами,  словно  пожалев  о  времени,  потраченном  на
разговор. Он снова повернулся к своему полотну, и стена за ним  закрылась.
Его серый двойник поклонился капитану.
   - Как вам будет угодно, я предупредил вас. Это было бы самоубийством.



   ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ОТВЕТ

   Капитан не спал и едва дождался утра. Вспоминал, как  вчера  члены  его
экипажа не проявили особого энтузиазма, не  все  они  были  убеждены,  что
лучше всего для них было бы снова сняться с якоря. Но все-таки ему удалось
уговорить их, и они поняли.  Обещали  явиться.  Немо  вышел  из  дому  еще
затемно. Побрел на космодром пешком, но все  равно  явился  слишком  рано.
Правда, работа там шла полным ходом. Ракета,  которую  роботы  готовили  к
отлету, вообще не походила на ракету, скорее на какой-то мешок или на шар.
Она даже чуточку пугала Немо. Механизм старта тоже совершенно изменился, и
капитан больше не разбирался в нем. Серые роботы не чинили ему препятствий
- Немо мог всюду ходить, все осматривать. Но при этом  они  как-то  чудно,
снисходительно улыбались, словно не подобало  человеку,  который  выглядит
столь разумно, заниматься такими пустяками, как механизм ракеты.
   Немо вернулся на стартовую площадку и увидел в утреннем тумане, что его
команда приближается. Все они были в своих старых  комбинезонах.  На  этот
раз они вылетят без музыки, без торжественных проводов. Что ж, тем  лучше,
лучше для всех: ведь жить на Земле они не  могут,  к  такой  жизни  нельзя
привыкнуть...
   Что-то в этом роде сказал он им на небольшой  лужайке.  Утренний  туман
душил его, и капитан закашлялся. Потом стал называть их  имена,  и  каждый
подходил к капитану, рапортовал и пожимал ему руку.
   Но все это были двойники,  серые  слуги  членов  его  экипажа,  которые
послали их вместо себя. Ни один из этих неблагодарных,  проклятых  сукиных
сынов не явился. Капитан вытер глаза. Во всем виноват  туман,  говорил  он
себе. И присел на ближайший камень - у него перехватило дыхание.
   - Капитан Пержинка? - склонился над ним широкоплечий парень. Он  был  в
красивой, сверкающей форме, какой капитан никогда в жизни не видел.
   - Да, - ответил Немо, всматриваясь в его лицо.
   -  Меня  послали  из  Генерального  штаба.  Если  разрешите,  я   приму
командование.
   Немо узнал самого себя. Конечно, это был он. Только чуточку серее.
   - Как вам угодно. Раз они хотят...  -  произнес  капитан,  почувствовав
себя побежденным. Его двойник вежливо  отдал  честь  и  щелкнул  каблуками
точно так, как это обычно делал Пержинка. Спустя несколько минут с  ракеты
к нему донесся его собственный голос, резкая, энергичная команда,  рапорты
и ответы, все, как в былые времена.  Вскоре  ракета  мягко  отделилась  от
земли (и откуда они только  получают  энергию?)  и  медленно  поднялась  к
облакам. Немо помахал ей вслед, но тут же быстро оглянулся:  не  наблюдает
ли кто-нибудь за ним? Глупо махать рукой четко работающим автоматам.
   Он повернулся и побрел к своему старому дому.  На  этот  раз  там  было
много народу. Исполняли симфонию его  сына.  Немо  узнал  странные  звуки,
повергшие  его  тогда,  перед  полетом,  в  состояние  ужаса.  Сейчас   он
вслушался, и они уже не показались ему такими необычными. Немо остановился
подле дерева, поодаль от слушателей,  и  ветер  доносил  до  него  обрывки
звуков. А в высоте исчезала ракета.
   Вдруг капитану пришло в голову, что, окажись тогда перед посланцами  из
далекого созвездия его сын, он сумел бы ответить на их вопрос.
   Скажу им, подумал он, чтобы для выяснения основных  вопросов  бытия  не
посылали ракет во Вселенную. На них надо ответить на Земле.
   Оркестр  стал  играть  тише,  и  послышались  звуки  арфы,  напомнившие
капитану Немо о чем-то прекрасном.

Популярность: 11, Last-modified: Fri, 06 Apr 2001 10:34:26 GMT