ответ,  а  затем
добавил, - немножко левей, Том.
     Так что теперь они стояли втроем в тени фонтана, с Туаном  в  центре,
планируя нападение на разрушающуюся кучу камня, стоявшую по другую сторону
залитого лунным светом простора двора.
     Род  посчитал  удары  своего  пульса,  гадая,  действительно  ли  его
сердцебиение так сильно замедлилось, пока Том не прошептал:
     -  Тревоги  нет.  Они  нас  не  заметили,  дорогие  господа.   Теперь
готовьтесь.
     Том  подобрался,  теперь  он  выглядел   как   полудизель,   решивший
превратиться в вора-домушника.
     - Пошел! - рыкнул он и побежал.
     Они кинулись легко и тихо через кажущееся  пылание  лунного  света  в
гостеприимную тень  стен,  затем  распластались  у  камня  с  колотящимися
сердцами, придерживая дыхание, когда они напрягли слух, ловя  какие-нибудь
звуки тревоги.
     После небольшой трехминутной вечности Большой Том  испустил  глубокий
вздох облегчения.
     - Так, значит, ребята, - прошипел он. - Теперь идемте!
     Они прокрались к углу огромной сырой кучи камней. Большой Том  широко
распластал пальцы, приставил к углу локоть и отметил место,  где  кончался
его средний палец. Затем приставил к отметке другой локоть.
     - Большой Том! - окликнул вымученным шепотом Род. - У нас сейчас  нет
времени для...
     - Ш-ш-ш! - пальцы Туана стиснули Роду плечо. - Умоляю тебя, молчи! Он
измеряет в локтях.
     Род заткнулся, чувствуя себя довольно глупо.
     Том проделал  еще  несколько  измерений,  в  результате  которых  он,
очевидно, нашел то, что искал. Он  вытащил  из  сумки  на  поясе  фомку  и
принялся поднимать рычагом основу метрового блока.
     Род уставился на него ничего не понимающим взглядом. Потребуется  вся
ночь и часть следующего дня, чтобы выковырять этот  блок.  Что  же  сейчас
пытается предпринять Большой Том?
     Том сделал последние движения рычагом и поймал  упавший  наружу  слой
камня. Тот был сантиметров четырнадцать толщиной.
     Он положил плиту на землю и посмотрел своих спутников. В лунном свете
блеснула холодная усмешка.
     - Я думал, что в один прекрасный день мне может понадобиться запасной
выход, - прошептал он. - Ну а теперь, ребята, тихо!
     Он нырнул головой и руками сквозь дыру, лягнул ногами и  проскользнул
внутрь.
     Род с трудом сглотнул и последовал за ним. Туан направился за ними по
пятам.
     - Все тут? - прошептал Том, когда ноги Туана твердо стали на каменный
пол, и лунный свет отрезало, когда Большой Том  вставил  каменную  затычку
обратно на место.
     - Свет, - шепнул он.
     Род обхватил рукоять кинжала  и  включил  его,  позволив  лучу  света
пробиться между двух пальцев.
     Этого было вполне достаточно, чтобы увидеть, как Большой Том  нащупал
на полу источенную червями панель и  вставил  ее  обратно  на  место.  Том
выпрямился, усмехаясь.
     - Пусть теперь гадают, как мы проникли сюда. А теперь, за работу,
     Он повернулся и пошел. Род последовал за ним, нерешительно озираясь.
     Они были в большой каменной комнате, некогда  украшенной  деревянными
панелями. Панели по большей части искрошились и упали.  В  комнате  царила
только паутина, ржавая железная утварь и длинные  столы  на  козлах,  ныне
пораженные гнилью.
     - Когда-то тут была кухня, - прошептал  Большой  Том.  -  Теперь  они
готовят на очаге в пивном зале. Никто не пользовался сим местом трижды  на
двунадесять лет, даже больше.
     Род содрогнулся.
     - И что такой хороший мальчик, как ты делает в подобном месте?
     Большой Том фыркнул.
     - Нет, я серьезно, - настойчиво сказал Род. - Можно  судить  о  боге,
идеале, по людям, что поклоняются ему, Том.
     - Тихо! - огрызнулся Том.
     - Это правда, однако, не так ли?  Советники  все  -  гнилые,  мы  это
хорошо знаем. А Пересмешник и  его  кореши  -  дрянь.  Ты  -  единственный
хороший человек во всей этой кампании, так почему же ты...
     - Тихо! - прорычал Том, разворачиваясь так внезапно, что Род  с  ходу
налетел на него.
     Тут же он почувствовал как огромная бедроподобная ручища сгребла  его
камзол прямо на горле, и пивной, чесночный запах  дыхания  Большого  Тома,
когда тот приблизил свое лицо по-ближе к лицу Рода.
     - А что насчет королевы? - прошипел Большой Том. - Что говорит она за
своих богов, а?
     Он выпустил Рода с толчком, отбросившим его к стене и,  повернувшись,
пошел прочь.
     Род собрал себя в единое целое и последовал за ним, но не раньше  чем
уловил блеск в глазах Туана, сузившихся и холодных  от  ненависти  в  луче
фонарика.
     - Мы приближаемся к углу, - прошептал Туан Логайр. - Прихлопни свет.
     Фонарик погас, и спустя несколько минут Род почувствовал, что впереди
слабое свечение в конце темного  короткого  коридора.  Большой  Том  снова
остановился.
     - Там снова угол, а за ним часовые, идите осторожно, ребята.
     Он двинулся  вперед,  ступая  очень  осторожно.  Род  последовал  его
примеру...  и  в  следующий  миг  отпрянул  с  аханьем   и   конвульсивным
содроганием.
     Большой Том хмуро посмотрел на него, сделав ему знак молчать.
     Род посмотрел на стену и увидел  белую,  прилипшую  к  стене  толстую
кляксу субстанции. Она щекотнула ему шею, и он  мог  авторитетно  заявить,
что текстура ее была податливой, холодной и влажной на ощупь.
     Он посмотрел на эту непристойную кляксу и снова содрогнулся.
     - То лишь ведьмин мох, - прошептал ему на ухо Туан.
     - Ведьмин мох? - нахмурился Род.
     Туан недоверчиво уставился на него.
     - Странно, ты - чародей, и не знаешь про ведьмин мох?
     Род был спасен от ответа прекращением храпа за углом.
     Трио коллективно затаило дыхание  и  распласталось  у  стены,  Род  -
заботливо избегая ведьминого мха. Том искоса прожег его взглядом.
     Мгновение  тишины  растянулось  до  того,  что  стало  скудным,   как
содержание речи конгрессмена.
     - Стой! - внезапно крикнул голос из-за угла.
     Их мускулы резко напряглись в спазме.
     - Куда ты идешь в такой час? - прорычал голос часового.
     Страх медленно пополз по спине Рода.
     Часовому ответил квакающий носовой голос:
     - Не, я только ищу нужник.
     Троица испустила долгий молчаливый вздох облегчения.
     - Сэр - когда говоришь с солдатом!
     - Сэр, - угрюмо повторил гундосый голос.
     - По какой причине ты гуляешь после  вечернего  звонка?  -  угрожающе
осведомился часовой.
     - Я только ищу нужник, сэр, - прохныкал голос.
     Часовой засмеялся, смягчившись.
     - А нужник находится неподалеку от женского коридора? Нет,  я  думаю,
что нет. Ступай на свой тюфяк, мерзавец! Твоя шлюха сегодня не для тебя!
     - Но я...
     -  Нет!  -  отрезал  часовой.  -   Тебе   хорошо   известно   правило
Пересмешника, сперва надо спросить у него разрешение.
     Голос был почти конфиденциальным.
     - Тут нет ничего особенного, приятель. Он вовсе не будет давать  тебе
бумагу,  гласящую,  что  ты  можешь  этим  заняться,   и   устанавливающую
подходящее время и место. Он насчет этого достаточно свободен.
     Гундосый голос откашлялся и сплюнул.
     - Да брось ты, - проворчал часовой. - Ты только спроси его.
     - Конечно, - фыркнул голос, - и так постоянно  спрашивай  его  каждую
ночь, когда желаешь увидеться с ней! Черт, это было единственное  во  всем
мире, что доставалось задешево!
     Голос часового снова отвердел.
     - Слово Пересмешника  -  закон  в  этом  доме,  и  моя  дубина  может
напомнить тебе об этом, если тебе не достаточно моего слова.
     Возникла пауза, затем гневное отчаяние и рычание,  и  ноги  пошлепали
прочь.
     Снова воцарилась тишина, через некоторое время  часовой  вновь  начал
храпеть.
     Род взглянул на Туана. Лицо парня было  мертвенно-бледным,  его  губы
сжались так плотно, что у них совсем пропал цвет.
     - Я так понимаю,  что  тебе  об  этом  не  было  ничего  известно,  -
прошептал Род.
     - Да, - прошептал в ответ Туан. - Отстранив меня, они  как  видно  не
теряли времени даром. Часовой  в  каждом  коридоре,  разрешение  на  право
разделить с кем-либо ложе - это кое-что похуже лордов юга.
     Том вскинул голову.
     - Нет! - прорычал он. - Это лишь неудобство. То, что  за  счет  этого
приобретается вполне оправдывает такую цену.
     Род, со своей стороны, согласился с Туаном. Полицейское  государство,
контроль над всеми гранями жизни людей  -  да,  взгляды  Пересмешника  все
яснее давали о себе знать.
     - И какое же приобретение стоит такой цены? - фыркнул  Туан,  повышая
свой шепот.
     - Да, ясное дело, - произнес Большой Том, стараясь говорить как можно
тише. - Больше пищи для всех, больше и  лучше  одежды,  никаких  бедных  и
никаких голодных.
     - И  все  благодаря  планированию  семьи,  -  пробурчал  Род,  бросив
озабоченный взгляд за угол.
     - И как сие может произойти? - спросил Туан,  повышая  голос  еще  на
одно деление  и  игнорируя  тревожные  лихорадочные  сигналы  Рода.  -  Из
письменного разрешения заниматься любовью? Я не понимаю, как?
     Губы Тома презрительно скривились, и он тоже заговорил еще громче.
     - Да, ты этого не видишь! Но зато Пересмешник видит!
     Туан уставился на  него,  затем  его  челюсти  сжались,  и  его  рука
скользнула к кинжалу.
     - Ты ставишь себя и своих выше вельможи, хам?
     - Эй, господа, - прошептал Род.
     Большой Том напрягся, усмехаясь, его глаза насмешливо плясали.
     - Кровь, она всегда скажется, - заявил он во весь голос.
     Кинжал Туана выскочил из ножен,  когда  его  владелец  резко  прыгнул
вперед.
     Том тут же выхватил свой короткий меч.
     Не теряя ни мгновения, Род вскинул руки, упершись обоим в ключицы.
     - Господа, господа! Владейте собой! Я понимаю, что вы оба испытываете
очень  сильные  чувства  по  данному  вопросу,  но  мой  непременный  долг
напомнить вам, что за углом находится  часовой,  который  вполне  способен
навлечь гнев Дома Хлодвига на наши  головы,  он  дремлет,  но  не  слишком
крепко!
     - Но это нестерпимо, Род Гэллоуглас!
     - Да, хохотнул Большой Том. - Правду всегда трудно снести.
     Туан сделал выпад, пытаясь заколоть Тома через голову Рода.
     Род толкнул парня в ключицу и быстро пригнулся,  когда  нож  по  дуге
прошел над его головой.
     Том тихо рассмеялся.
     - Вот вам вельможа! И дураку видно, что не дотянуться! Но  он  всегда
будет зарываться, когда знает, что должен потерпеть неудачу.
     Род искоса посмотрел на Тома.
     - Ты оговариваешься, Большой Том. Это был почти комплимент.
     - Нет!  -  прошипел  Том  с  горящими  глазами.  -  Пытаться  сделать
невозможное - это поступок дурака! Вельможи - дураки,  и  дороги  в  ихние
утопии вымощены костями крестьян!
     Туан сглотнул.
     - И что еще они...
     - Тихо! - Род встряхнул их обоих. - Могу я убедить вас закрыть  глаза
на ваши явные разногласия во взглядах на минутку ради общего дела?
     Том выпрямился во весь свой рост и посмотрел сверху вниз на Туана.
     - Маленький человечек, - промурлыкал он.
     Род выпустил Туана и повернулся  к  Большому  Тому,  схватив  его  за
шиворот обеими руками. Большой Том усмехнулся и поднял свой могучий кулак.
     - Да, мастер?
     - Что есть утопия прямо сейчас, Большой Том? - выдохнул Род.
     Усмешка Большого Тома перешла в нахмуренность.
     - Да чтобы народ Грамария сам правил своей страной.
     - Правильно! - Род выпустил ворот Тома и потрепал его по щеке.  -  Ты
просто умница! Ты получишь серебряную медаль этой недели! А что необходимо
для этого сперва сделать?
     - Убить советников и вельмож, - усмехнулся Том.
     - Очень хорошо! Золотую медаль мальчику!  Ты  еще  удостоишься  права
произнести прощальную речь на выпускном вечере, Большой Том! А теперь  ты,
если действительно хочешь быть хорошим мальчиком - скажи учителю, что тебе
необходимо сделать для этого?
     Том отрезвел.
     - Посадить Пересмешника.
     - Пятерка с плюсом! А что делается до этого?
     Большой Том, смутившись, сплел руки.
     - Что?
     - Тихо! - рыкнул ему прямо в  лицо  Род  театральным  шепотом,  затем
повернулся к Туану. - Итак! Что мы предпримем насчет часового?
     А про себя подумал: "Ш-ш! Может, мне вообще следовало устроить  здесь
политическое собрание?"
     Туан упрямо выпрямил подбородок.
     - Прежде чем мы двинемся дальше, этот малый должен  признать  во  мне
лорда!
     Том набрал воздуха для нового взрыва.
     - Спокойно, мальчик, - поспешно вступился  Род.  -  Высокое  кровяное
давление вредно для тебя. Туан Логайр - прирожденный аристократ, Том?
     - Да, - неохотно согласился Том. - Но это не...
     - Род Логайров - один из великих знатных родов?
     - Да, но...
     - И твои отец и мать были крестьянами?
     - Да, но это не говорит, что...
     - И у тебя нет абсолютно никакого желания родиться аристократом?
     - Никогда! - прошипел Том, пылая взором.  -  Пусть  меня  повесят  на
самой высокой виселице в Грамарие, если я когда-либо желал этого!
     - И ты не хотел бы стать аристократом, даже если бы мог?
     - Мастер, - взмолился Большой Том,  уязвленный  до  глубины  души.  -
Ужель ты так мало уважаешь меня, что можешь подумать обо мне такое?
     - Нет, я верю тебе, Большой Том, - сказал Род, похлопав его по плечу.
- Но надо было продемонстрировать Туану.
     Он повернулся к юному лорду.
     - Удовлетворен? Он знает свое место, не так ли?
     - Да, - Туан улыбнулся, словно любящий отец. - Ну и дурак же  я  был,
сомневаясь в нем.
     - Ах ты, ком... - в глазах Большого  Тома  появилось  понимание,  его
челюсть отвисла, а его тяжелая рука сомкнулась на шее у Рода.
     В ответ Род протянул руку и сжал локоть Тома как  раз  на  нейроузле.
Том разжал руку, глаза  его  начали  вылезать  из  орбит,  рот  разинулся,
готовый исторгнуть крик боли, который он не смел испустить.
     - Итак, - повторно спросил Род, - как же  мы  все-таки  избавимся  от
этого часового?
     - Ах ты, мерзавец! - выдохнул Том. - Ты скользкий клочок речного ила!
Ты, приблудный демократов сын, ты!
     - Именно, - согласился Род.
     - Нет, только скажи мне, - выдохнул Туан в ухо Роду, пылая взором,  -
что ты с ним сделал? Ведь ты только коснулся его, и...
     - Это, э-э, колдовской трюк, - ответил Род,  все  сваливая  на  самое
легкое, хотя и самое катастрофическое оправдание.
     Он поймал Туана за шею и дернул  в  одну  кучу  со  своей  и  Томовой
головами. - Итак, как мы вырубим этого часового?
     - Есть только один способ,  -  прошептал  Туан.  -  Разбудить  его  и
сразиться с ним.
     - И дать ему поднять тревогу? - в ужасе  уставился  на  него  Большой
Том. - Нет-нет! Надо обойти его и дать ему сзади по голове!
     - В этом нет чести, - мрачно возразил Туан.
     Том плюнул.
     - План Большого Тома о'кей, - заметил Род, - если  не  считать  того,
что может случиться, если он проснется, пока  мы  подкрадываемся.  И  есть
очень хороший шанс на это, тот сластолюбивый нищий нам доказал!
     Том пожал плечами.
     - Тогда остается быстро рвануть и надеяться на  лучшее.  Если  умрем,
то, значит, умрем.
     - И тогда королева умрет вместе с нами, - проворчал Род. - Нехорошо.
     Том вытащил короткий меч и сбалансировал его на пальце.
     - Я смогу поразить его в глотку этим клинком на расстоянии пятидесяти
шагов.
     Туан в испуге уставился на него.
     - Одного из собственных людей, сударь!
     - Одного для блага дела, - пожал плечами Том. - Что из того?
     Глаза Туана замерли.
     - Это еще хуже, чем  заколоть  в  спину!  Мы  должны  дать  ему  шанс
защищаться!
     - О, да! - фыркнул Большой Том. - Шанс защищаться, а заодно и поднять
тревогу, чтобы сюда сбежался весь Дом Хлодвига на его крик! Шанс...
     Род захлопнул обоим рты,  радуясь,  что  он  не  взял  с  собою  трех
человек. И прошипел Большому Тому:
     - Будь терпелив, а? Он же еще новичок в работе коммандос!
     Том пришел в себя.
     Туан выпрямился с ледяным взглядом.
     Род приложил рот к уху Большого Тома и шепнул:
     - Слушай, если бы ты не знал, что он - аристократ,  как  бы  ты  стал
судить о нем?
     - Храбрый человек и сильный боец, - признался Том, - хотя еще молодой
и глупый, со слишком многими идеалами.
     Род погрозил ему пальцем.
     - Предубеждения, Большой Том! Дискриминация! А я думал, что ты веришь
в равенство!
     - Хорошо сказано, - неохотно проворчал Большой Том. - Я стерплю  его.
Но еще одно из его благочестивых замечаний и...
     - Если мы будем проделывать эту работу быстро, то  у  него  не  будет
никаких шансов. А теперь у меня есть идея!
     - Тогда зачем же надо было спрашивать нас? - проворчал Том.
     - Потому что у меня идея появилась как раз  тогда,  когда  вы  начали
перебранку. Нам нужно компромиссное решение, верно? Туан не потерпит  ножа
в спину, ножа в спящего или убийства верного слуги, который мог бы  завтра
стать хорошим пушечным мясом, верно?
     - Конечно, - согласился Туан.
     - А Большой Том не стерпит, чтобы он поднял тревогу - и я тоже,  если
уж на то пошло. Мы все хорошие бойцы, но нас  только  трое  против  целого
дома головорезов - немножко перенапрягает оковы фантазии.  Так  вот,  Том!
Если этот часовой выбежит вдруг из-за угла,  ты  сможешь  быстро  оглушить
его?
     - Да, - ухмыльнулся Том.
     - Более того его надо легко оглушить. Это удовлетворить тебя, Туан?
     - Да, поскольку он будет к нам лицом.
     - Хорошо! Теперь вопрос в том, как можно заставить его погнаться сюда
за мышью, и все о'кей!
     - Конечно, - согласился Туан, - только где можно взять  такую  мышку,
которая сделала бы нам столь любезное одолжение?
     - Мастер может сделать ее, - проворчал Том.
     - Сделать ее? - Род уставился на него.  -  Разумеется,  будь  у  меня
мастерская, я...
     - Нет-нет! - улыбнулся Туан. - Я не знаю этих заклинаний, но  у  тебя
есть ведьмин мох, и ты чародей, что же еще тебе нужно?
     - Как? - сглотнул Род. - Разве ведьмы и колдуны делают из этой  штуки
животных?
     - Да! Разве ты не знаешь об этом? Живые вещи, маленькие вещи -  вроде
мышей.
     Недостающая часть головоломки Грамария со щелчком стала  на  место  в
голове Рода.
     - Э-э, скажи-ка, как они проделывают этот фокус?
     - Да просто смотрят на комом этой штуки, и он становится тем, чем они
желают.
     Род медленно кивнул.
     - Очень ловко, оч-чень ловко. Единственный зазор в этом деле, что это
не мой стиль колдовства.
     Туан обмяк.
     - Ты не обрабатываешь  ведьмин  мох?  Тогда  как  же  ты?...  Все  же
странно, что ты не знаешь об этом.
     - Отнюдь, - возразил Большой Том, - просто очень плохой отдел
     - А заткнись, - пробурчал Род. - Есть другие способы достать мышь.
     Он сложил руки рупором у рта и позвал тихим голосом:
     - Гвен! Эй, Гвен!
     В следующий миг прямо перед его носом на ниточке упал паучок.
     Род подпрыгнул.
     - Е-твое! Не делай больше этого, девочка!
     - Насекомое! - прошептал Том и замахнулся, чтобы прихлопнуть его.
     Род ткнул его в солнечное сплетение.
     - Поосторожней, Том! Если ты раздавишь паучка - тебя ждет в моем лице
большое несчастье!
     Он поставил ладонь под паучка и нежно погладил его пальцем.
     - Ну, во всяком случае хорошо хоть, что ты выбрала не "черную вдову".
Если подумать - самый хорошенький паучок, какого я когда-либо видел.
     Паучок заплясал у него на ладони.
     - Слушай, милая, мне нужна мышь, чтобы  привести  сюда  часового.  Ты
сможешь справиться с этим?
     В следующий миг паучок потерял четкость формы, растекся и превратился
в мышь, которая тотчас же спрыгнула с ладони и шмыгнула к углу.
     - О, нет, не ты! - Род прыгнул и накрыл ее  ладонью,  а  затем  очень
осторожно поднял.  -  Извини  меня,  милая,  но  на  тебя  могут  случайно
наступить,  а  если  с  тобой  что-нибудь  случится,  я  буду   совершенно
раздавлен.
     Он поцеловал ее в нос и  услышал,  как  за  его  спиной  Большой  Том
давится от смеха. Мышка завертелась в экстазе.
     - Нет, - сказал Род, проводя пальцем по ее спине и ущипнув за  хвост.
- Ты должна мне сделать вместо этого другую, вон из  той  кляксы  ведьмина
мха. Ты думаешь, что сможешь справиться с этим, миленькая?
     Мышка кивнула, повернулась и пристально посмотрела на ведьмин мох.
     Клякса медленно сжалась, затем выпустила побег хвоста,  вырастила  на
верхнем конце усики, изменила цвет на коричневый, и со стены сползла мышь.
     Том сглотнул и перекрестился.
     Род нахмурился.
     - А я думал, что ты - атеист.
     Мышь из ведьминого мха шмыгнула за угол.
     Большой Том поднял  кинжал,  держа  его  за  лезвие,  занеся  тяжелую
рукоять, словно дубинку.
     Храп за углом с кряканьем прекратился.
     - Ааа! Кусать меня, гадина ползучая!
     Табурет часового со стуком упал. Он дважды топнул, промахнувшись  оба
раза, затем поджидавшие услышали быстрые шаги бегущего человека.
     Том напрягся.
     Мышка выскочила из-за угла.
     Часовой появился следом за ней, ругаясь. Его ноги  поскользнулись  на
повороте. Он поднял голову  и  увидел  Тома  и  имел  как  раз  достаточно
времени, чтобы начать выглядеть ужаснувшимся, прежде чем рукоять кинжала с
громким стуком угодила ему в основание черепа.
     Род испустил вздох облегчения.
     - Наконец-то!
     Часовой  изящно  свалился  в  поджидавшие  его  объятия  Туана.  Юный
вельможа, усмехаясь, посмотрел на Рода.
     - Кто сражается бок  о  бок  с  чародеем,  тот  всегда  побеждает,  -
произнес
     - И все же это был весьма жалкий трюк, - упрямо заявил  Большой  Том,
затем он согнулся и вытащил из сумки длинную черную нить.
     - Это не удержит его, - запротестовал Туан.
     Единственным ответом Большого Тома была ухмылка.
     - Леска? - поднял бровь Род.
     - Еще лучше, - ответил Большой  Том,  опускаясь  на  колени  и  начав
пеленать часового. - Плетеный синтетический паучий шелк.
     - И всем этим мы обязаны тебе, - сказал Род, гладя  мышку  у  себя  в
руке.
     Та завертела носом, а затем нырнула между пуговиц его камзола.
     Род придушил смешок, накрыв ком у себя на животе.
     - Эй, поосторожнее! Щекотно же!
     Часовой между тем, был аккуратно спеленут в кокон Томом, с кляпом  во
рту, и удерживался на месте несколькими витками нитки.
     - Где мы его спрячем? - прошептал Туан.
     - Да, тут под рукой нет ни одного удобного места, - пробурчал в ответ
Большой Том, высунув язык при завязывании гордиева узла.
     - Эй! - Род прихлопнул ком, движущийся вниз от пряжки его пояса. -  А
ну прекрати это!
     - Вот на этой стене есть подставка для факела, - показал Туан.
     - В самый раз, - проворчал Том.
     Он поднял  инертного  часового,  закрепив  одну  из  петель  нити  на
подставке.
     Род покачал головой.
     - А что, если кто-нибудь пройдет этой дорогой? Мы не  можем  оставить
его тут повешенным.
     Он  сунул  руку  в  камзол  и  оторвал  мышку  от  исследовательского
путешествия по его грудной клетке.
     - Слушай, детка, ты знаешь, что такое искривление пространства?
     Мышка  выкатила  глаза  и  дернула  усиками.  Затем  твердо  покачала
головой.
     - А как насчет... э-э, кармана времени?
     Мышка энергично кивнула, затем мышинная  мордочка  сосредоточилась  и
сморщилась... и часовой исчез.
     Туан выпучил глаза, его челюсть отвисла.
     Большой Том поджал губы, затем живо промолвил:
     - А... да! Ну, давайте тогда действовать дальше.
     Род усмехнулся, поставил мышку на пол, развернул ее кругом и легонько
хлопнул по спине.
     - Сгинь, пропади, заколдованный зверь, но  оставайся  поблизости,  ты
мне еще можешь понадобиться.
     Мышка смылась с последним писком через плечо.
     - Не сомневаюсь, что Пересмешник будет спать там,  где  была  комната
Туана, - прошептал Том. - А его  приспешники,  будем  надеяться,  окажутся
неподалеку.
     - А не может ли один из них оказаться бодрствующим? - прошептал Туан.
- Или может быть поставленным начальником караула?
     Том медленно повернулся, глядя на Туана  со  странным  выражением  на
лице. Он поднял бровь и перевел взгляд на Рода.
     - Хороший человек, -  признал  он.  -  И  хорошая  догадка.  -  Затем
добавил, - следуйте за мной, - и, повернувшись, пошел прочь.
     Они смогли обойти только одного часового между собой и пивным залом.
     Само помещение, как всегда, пещероподобное и грязное,  было  освещено
только задымленным светом большого очага и несколькими чадящими  факелами.
Этого,  однако,  было  достаточно,  чтобы  разглядеть   большую   каменную
лестницу, прорезавшую себе  путь  по  противоположной  стене  с  границей,
которой противоречили ее истертые ступени и сломанные перила.
     Наверху лестницы в зал выступала галерея. Дверные  проемы  вдоль  нее
вели в личные комнаты.
     Рядом с большущим очагом сидел, развалясь в огромном кресле и  храпя,
широкоплечий человек с лицом как топор. Еще двое караульных сутулились  по
обеим сторонам двери в центре балкона.
     - Неважное  положение,  -  заключил  Большой  Том,  ныряя  обратно  в
коридор. - Тут их на одного больше, и они находятся настолько далеко  друг
от друга, что двое наверняка должны поднять тревогу, пока  мы  выводим  из
строя двух других.
     - Не говоря уже о мусорной свалке в виде  освещенного  зала,  который
нам придется пересечь, чтобы добраться до них, - добавил Род.
     - Мы можем проползти под столами и табуретами, - предположил Том. - И
тот, что у подножья  лестницы,  наверняка  должен  скоро  задремать  -  он
постоянно клюет носом.
     - Это ты позаботился о двух снизу, - согласился  Род.  -  Ну,  а  как
насчет пары на балконе?
     - На это, - ответил Туан, -  у  меня  есть  небольшой  опыт  владения
пращой.
     Он вытащил клок кожи  с  обвернутыми  вокруг  нее  двумя  сыромятными
ремнями.
     - Как ты научился  этому  искусству?  -  проворчал  Том,  когда  Туан
разматывал ремешки. - Это же оружие крестьянина, а не игрушка лордика.
     Во взгляде, брошенном Туаном на Тома был оттенок презрения.
     - Рыцарь должен обучаться умению владеть всяким оружием, Том.
     Род нахмурился.
     - Я не знал, что это было частью стандартного кодекса.
     - И было, и нет, - признал Туан. - Но таковы правила рыцарства  моего
отца и мои, как вы увидите. Оба этих негодяя будут измерять свой  рост  на
холодном камне, допрежь поймут, что их сразило.
     - Не сомневаюсь, - мрачно согласился Род. - Ладно,  поехали.  Я  беру
того, что у очага.
     - Нет, - поправил  его  Большой  Том.  -  Ты  возьмешь  того,  что  у
лестницы.
     - Вот как? На то у тебя какая-то особая причина?
     - Да, - по-волчьи оскалился Том. - Тот, что в большом кресле, и  есть
тот самый, что засадил меня в тюрягу. То моя добыча, мастер.
     Род посмотрел Тому в  глаза  и  почувствовал,  как  зловещий  холодок
пополз по его спине.
     - Ладно, мясник, - пробормотал он. - Только помни, леди пока  не  для
терзания.
     - Пусть каждый валит своих покойников по своему  вкусу  и  обычаю,  -
процитировал Том. _ Ступай и займись своими мертвецами и  предоставь  моих
мне.
     Они упали  на  животы  и  поползли  по-пластунски,  каждый  к  своему
собственному противнику. Для Рода это была вечность, состоявшая  из  ножек
столов и табуретов, с массой  остатков  пищи  между  ними,  и  постоянного
страха, что один из  них  может  добраться  до  своего  участка  первым  и
заскучать.
     Вдруг раздался громкий и отчаянный треск.
     Род замер. Один из них ступил неудачно...
     На миг снова воцарилась тишина, затем голос окрикнул:
     - Что это?
     Затем:
     - Эй, ты, там, Эгберт! Проснись, пьянчуга, и следи за лестницей,  что
караулишь.
     - А?... Что? Что такое? - пробормотал невнятный голос поближе.
     - Что вас там смутило? - пробормотал еще более глухой и  раздраженный
голос у очага. - Что вы будите меня по пустякам.
     Возникла пауза.
     Затем первый голос произнес.
     - Был шум, капитан, вроде как стук среди столов.
     - Стук, он говорит! - проворчал капитан. - Крыса,  наверное,  убирает
остатки, ничего более! Сделай это еще раз,  и  ты  тогда  впрямь  услышишь
громкий стук - от удара по твоей пустой голове.
     Затем этот голос пробурчал про себя:
     - Стук, понимаешь ли! Проклятый стук!
     Потом снова наступила тишина, затем приглушенное клацанье, когда один
из часовых беспокойно переменил позу.
     Род испустил вздох облегчения - медленный и беззвучный. Он ждал, пока
часовой снова начнет храпеть.
     Затем он снова ужом пополз вперед, до тех пор, пока  не  улегся  тихо
под ближайшим к лестнице столом.
     Казалось, время остановилось.
     Наконец от очага донесся пронзительный свист и  стук,  когда  Большой
Том перевернул табурет, под которым прятался.
     Род тотчас же прыгнул на своего противника.
     Уголком глаза он увидел вскочившего на ноги Туана, неясную  дугу  его
пращи, затем он врезался в часового, вогнав кулак  ему  в  поддых  и  сжав
левой рукой горло.
     Тот сложился пополам. Род слегка рубанул ребром ладони  по  основанию
черепа как раз под железной шапкой, и часовой слегка обмяк.
     Он поднял голову как раз во время, чтобы увидеть,  как  осел  на  пол
часовой на балконе. Другой извивался на камнях, стиснув руки на горле.
     Род поднялся по лестнице в пять прыжков. С разгону он нанес  часовому
скуловорот в челюсть. Глаза того закатились, когда он отключился.
     Гортань у него была перекошена. Зрелище было малопривлекательным,  но
в этом ему повезло - будь это прямой удар,  его  трахея  была  бы  напрочь
уничтожена.
     Его спутнику не было такого везения - камень пробил  ему  лоб.  Кровь
залила все его лицо и лужей растеклась по полу.
     - Прости меня, старина, - прошептал Туан, когда узрел дело своих рук.
     Род никогда еще не видел лица юноши таким мрачным.
     - Рак войны, Туан, - спокойно произнес он.
     - Да, - согласился Туан. - И будь он равен  мне,  я  мог  бы  тут  же
забыть об этом. Но человеку моей крови полагается защищать крестьян, а  не
убивать их.
     Род посмотрел на невеселое лицо юноши и решил, что именно такие люди,
как Логайры, и давали аристократии то малое оправдание, которое она имела.
     Том бросил лишь  один  беглый  взгляд  и  отвернулся,  чтобы  связать
оставшегося, с грозным выражением лица.
     Был только один убитый,  капитан  и  караульный  на  лестнице  лежали
надежно скрученные черной нитью Большого Тома.
     Том поднялся, сердито глядя на Туана.
     - Все было хорошо сделано, - проворчал он. - Ты вывел из строя  двоих
из них и сумел пощадить одного, ты - лихой боец, а что до второго - то  не
скорби о  нем:  тебе  едва  ли  удалось  бы  получить  время  для  лучшего
прицеливания.
     Лицо  Туана  стало  озадаченным  от   смущения,   он   не   мог,   по
справедливости, возражать против манеры Тома, и все же ему было как-то  не
по себе получать отеческий совет и прощение от крестьянина.
     Род дал ему выход.
     - Ты спал там?
     Он ткнул большим пальцем через плечо в  сторону  двери,  охранявшейся
часовыми.
     Вопрос пробился через растерянность Туана, юноша обернулся, посмотрел
и кивнул.
     - Ну, значит, здесь-то и будет Пересмешник, - Род посмотрел на  Тома.
- Капитан внизу был одним из личных кадров Пересмешника?
     - Да.
     - Значит, остаются  еще  двое.  Каковы  шансы  на  то,  что  они  оба
находятся в каждой из этих комнат рядом с комнатой Пересмешника?
     Когда  Большой  Том  потянул  себя  за  нижнюю  губу  и  кивнул,  Род
продолжал:
     -  Значит,  по  одному  на  каждого  из  нас.  Вы,   ребята,   берете
приспешников, а я - самого Пересмешника.
     Он повернулся к двери. На плечо ему упала мясистая рука Тома.
     - Это как же  так?  -  проворчал  рослый  крестьянин.  -  Почему  это
Пересмешник должен стать твоей добычей, а не моей?
     Род усмехнулся.
     - Я - человек, стоявший посередине, помнишь. Кроме того, какой у тебя
пояс?
     - Коричневый, - признался Том.
     - А у Пересмешника.
     - Черный. - неохотно проговорил Большой Том. - Пятый дан.
     - У меня - черный, восьмой дан. Ты берешь приспешника.
     - Что это за болтовня о поясах? - нахмурился Туан.
     - Просто спор о юрисдикции, не беспокойся об этом, - Род повернулся к
центральной двери.
     Большой Том снова схватил его за руку.
     - Мастер, - на этот раз он, похоже, употреблял это выражение всерьез.
- Когда с этим будет покончено, ты должен поучить меня.
     - Да,  разумеется,  все,  что  угодно.  Ты  у  меня  получишь  диплом
колледжа, только давай покончим с этим, идет?
     - Спасибо, - усмехнулся Большой Том. - Но у меня уже  имеется  диплом
доктора.
     Род сделал быстро переоценку, затем уставился на него.
     - Чего?
     - Теологии.
     Род кивнул.
     -  Это  укладывается.  Слушай,  ты  ведь  не  выдвигал   каких-нибудь
атеистических теорий, да?
     - Мастер, - обиженно запротестовал Большой Том, - посудите сами,  как
можно доказывать или опровергать  существование  нематериального  существа
посредством материальных данных? Это-то и есть врожденное противоречие...
     - Господа, - вмешался  с  сарказмом  Туан,  -  мне  крайне  неприятно
перебивать столь ученую беседу, но Пересмешник ждет и  может  вполне  даже
проснуться.
     - А?... О! Ах, да!... - Род повернулся к двери. -  через  пять  минут
увидимся.
     - Да, мы должны  продолжить  беседу,  -  ухмыльнулся  Большой  Том  и
повернул к двери справа.
     Род приоткрыл собственную дверь, напрягая мышцы  рук.  Но  дверь  все
равно заскрипела.  Она  стонала.  Она  завизжала.  Она  подала  формальный
протест.
     Род бросился  вперед,  времени  у  него  было  только  только,  чтобы
сообразить, что Пересмешник заботливо оставил дверные петли несмазанными в
качестве примитивной, но очень эффективной  системы  сигнализации,  прежде
чем Пересмешник завизжал: "Караул!" и вскочил с  постели,  нанося  рубящие
удары ладонями.
     Род блокировал удар сверху и сделал выпад в солнечное сплетение.  Его
рука была тоже умело отражена, в следующий момент визг  Пересмешника:  "На
помощь!" пронзил ему уши.
     У Рода как раз достало времени, чтобы оценить юмор  ситуации:  черный
пояс зовет на помощь, прежде чем увидел удар ноги, метящей ему в пах.
     Он отпрыгнул назад, но Пересмешник прыгнул следом за ним. На этот раз
удар прошел.
     Род покатился по полу, корчась от боли.
     Он увидел ногу, нацелившуюся ему прямо в челюсть. Ему удалось как раз
достаточно отвернуть голову: нога скользнула по левой стороне черепа.
     Он увидел россыпь красных  звездочек,  пылающих  на  черном  фоне,  и
бешено затряс головой, пытаясь как можно быстрее прояснить ее.
     Сквозь звон в ушах он услышал еще один визг, неожиданно оборвавшийся,
затем глухой стук, потом рев Большого Тома.
     - Твоя праща, Туан! На этот визг сейчас сбегутся охранники!
     Затем великан склонился над ним, приблизив лицо.
     - Ты сильно ранен, мастер?
     Род никогда не подозревал, что пивной перегар и лук могут так  хорошо
пахнуть.
     - Со мной все в  порядке,  -  выдохнул  он.  -  Слава  небесам,  удар
пришелся немного не по центру!
     - Ты можешь сам встать?
     - Через минуту. Гвендайлон, однако, может быть временно разочарована.
Как это тебе удалось, Большой Том?
     - Я поймал его ногу на взмахе, -  усмехнулся  Большой  Том,  -  затем
подбросил его ввысь. Затем провел апперкот, допрежь он приземлился.
     Род недоверчиво уставился на него.
     - Что?
     - Апперкот. В поддых.
     Род перекатился, подобрал под  себя  колени  и  в  изумлении  покачал
головой.
     - Апперкот вырубает черный пояс. Зовите репортеров!
     Снаружи раздался крик, но он внезапно оборвался.
     Род вскинул голову, прислушиваясь. Затем  он  с  трудом  поднялся  на
ноги, все еще прижимая руки к паху,  и  только  что  не  выпал  из  двери,
игнорируя озабоченные протесты Большого Тома.
     На каменном полу пивного зала лежало еще три тела.
     Туан стоял на перилах балкона, туго натянув  в  руках  пращу,  плотно
стиснув челюсти, с выражением холодного страха в глазах.
     - Сперва появился один, - монотонно  произнес  он.  -  Потом  другой,
затем третий. Первых двух  я  отправил  к  праотцам,  допрежь  они  успели
закричать, но с третьим я запоздал.
     Туан повернулся спиной к залу. Через  минуту  он  медленно  и  твердо
произнес:
     - Не нравится мне это убийство.
     Затем его глаза прояснились.
     - Так, - кивнул Род, охнув, когда короткий спазм тошноты заставил его
вцепиться  в  перила.  -  Никакому  человеку,  стоящему  звания   "человек
разумный" не нравится это, Туан. Но не позволяй этому тревожить себя,  это
война.
     - О, я убивал раньше, - губы  Туана  сжались.  -  Но  убивать  людей,
которые еще три дня назад пили за мое здоровье...
     Род кивнул закрывая глаза.
     - Я знаю. Но если ты лелеешь хоть какую-нибудь надежду стать королем,
Туан Логайр, или даже могущественным герцогом, ты должен в первую  очередь
научиться не позволять этому беспокоить себя.
     Он поднял взгляд на юношу.
     - Кроме того не забывай - они бы без колебаний убили бы тебя, если бы
только смогли.
     Том вышел на балкон, неся скрученного Пересмешника  в  руках,  словно
младенца.
     Он быстро оглядел пивной зал, и его лицо отвердело.
     - Новые убитые? - он отвернулся, осторожно положил Пересмешника рядом
с распростертыми телами его приспешников и вздохнул.  -  Ау-оем!  Но  увы,
таковы уж времена и мода.
     Он нагнулся заняться связыванием  одного  из  приспешников,  высокого
тощего человека-скелета со шрамом там, где  ему  полагалось  иметь  ухо  -
сувенир на память о королевском правосудии.
     Род посмотрел и кивнул: Пересмешник толково выбрал себе соучастников.
Они имели веские причины  ненавидеть  монарха.  Род  медленно  выпрямился,
содрогнувшись от боли.
     Туан взглянул на него.
     - Тебе следует присесть и отдохнуть, Род Гэллоуглас.
     Род сделал быстрый резкий вздох и замотал головой.
     - Это просто боль. Не лучше ли нам сволочь этих вниз, в тюрьму?
     В глазах молодого Логайра сверкнул огонек.
     - Нет, свяжите их и держите здесь.  У  меня  есть  для  них  отличное
применение.
     Род нахмурился.
     - Что ты имеешь ввиду под словом "применение"?
     - Не спрашивай, мастер, -  поднял  руку  Большой  Том.  -  Если  Туан
нуждается в них - предоставь их  ему.  Этот  малыш  прекрасно  знает  свое
ремесло. Я  никогда  не  видывал  и  очень  редко  слыхивал  о  каком-либо
человеке, который мог бы так управлять толпой.
     Он повернулся  и  спрыгнул  вниз  по  лестнице,  проверил  павших  на
сердцебиение, связал одного, все еще живого и уволок под балкон  их  всех.
Затем он подхватил их капитана у очага и перекинул его через плечо.
     - Том, - окликнул Туан, и когда великан поднял  взгляд,  приказал.  -
Принеси тот рог, что висит над каминной полкой и барабан рядом с ним.
     Том кивнул и взял с гвоздя помятый, закрученный спиралью охотничий  и
забрал  один  из  барабанов  -  ничего  большего,  чем  пустой  бочонок  с
натянутыми по обеим сторонам шкурами - с его места на каминной полке.
     Род нахмурился, сбитый с толку.
     - Для чего тебе понадобились барабан и горн?
     Туан усмехнулся.
     - Ты умеешь играть на роге?
     - Ну, я не совсем подхожу для первого кресла в филармонии, но...
     - Сумеешь, - сказал Туан с пляшущими от возбуждения глазами.
     Большой Том взбежал по лестнице с  Пересмешником  на  одном  плече  и
трубой и барабаном на другом.
     Он бросил инструменты и положил связанного  к  его  товарищам.  Затем
выпрямился, уперев кулаки в бока, и ухмыльнулся.
     - Здорово, мастера! Ну и что теперь ты велишь  нам  сделать  с  ними,
Лордик?
     - Ты возьмешь барабан, - сказал Туан, - и  когда  я  дам  тебе  знак,
повесишь этих четверых на перилах балкона, но не за шею. То намного больше
к нашей чести, что мы взяли их живыми.
     Род вскинул бровь.
     - Это не тот старый анекдот, что мы, мол,  достаточно  могущественны,
чтобы быть милостивыми?
     Он не услышал ответа, потому что Большой Том принялся бить в барабан.
Помещение наполнил топорный рокот.
     Род поднял рог.
     Туан ухмыльнулся, вскочил на перила, встал, широко расставив  ноги  и
сложив руки на груди.
     - Созови их, мастер Гэллоуглас! - крикнул он.
     Род поднес к губам мундштук и заиграл "побудку".
     Она  звучала  довольно-таки  странно  на  охотничьем  роге,  но  свое
воздействие все же произвела. Прежде чем он добрался до  середины  второго
куплета, зал заполнился нищими, грабителями, хромыми, однорукими,  ворами,
карманниками и убийцами.
     И ропот - прибой и ветер перед штормом - наполнил зал как контрапункт
к барабану и рогу. Все  они  были  спросонья,  с  осоловелыми  глазами,  с
затуманенными мозгами, швыряющими друг другу тысячи недоверчивых вопросов,
с потрясением и испугом увидевшие Туана, брошенного ими в тюрьму,  который
теперь стоял высоко и гордо в зале, из которого он недавно был изгнан.
     Ему полагалось страшиться их, ему следовало  страшиться  возврата,  а
если уж он вернулся, созывая их к себе горном и  барабаном  -  а  куда  же
делся Пересмешник?
     Они были потрясены и  больше  чем  малость  испуганы.  Люди,  которых
никогда не учили мыслить, теперь столкнулись с немыслимым.
     Род закончил свое туше и резко оторвал  трубу  от  губ,  завертев  ее
сверкающим кругом, кончившимся тем, что раструб уперся ему в бедро.
     Большой Том дал барабану последний, заключительный "бум".
     Туан провел рукой в сторону Большого Тома и начал очень тихо  щелкать
пальцами. Барабан снова заговорил, рокочуще, настойчиво и очень тихо.
     Род поднял взгляд на Туана, который усмехался, уперев руки в  бока  -
ни дать, ни взять, царственный эльф,  явившийся  в  свое  королевство.  Он
посмотрел на зрителей, потрясенных и  преисполненных  страха,  пялившихся,
разинув рты, на повелительную, командующую фигуру возвышающуюся над ними.
     Род был вынужден признать, что это был отличный способ начать речь.
     Туан вскинул  руки,  и  зал  затих,  за  исключением  мерного  рокота
барабана Тома.
     - Вы прогнали меня! - крикнул Туан.
     Толпа съежилась, бормоча, полная страха.
     - Прогнали и выбросили вон! - воскликнул Туан. - Вы отвратили от меня
глаза свои, отвернулись от меня, думали никогда больше не смотреть мне в
     Ропот усилился, начиная принимать угрюмый, отчаянный оттенок.
     - Разве это не так, разве я не был изгнан вами? -  вопросил  Туан,  а
затем добавил обращаясь к толпе. - Тихо!
     И как по волшебству зал затих.
     Он навел на толпу обвиняющий перст и прорычал:
     - Разве я не был изгнан?
     На этот раз были некоторые пробормотавшие:
     - Да.
     - Разве не так? - в третий раз обратился Туан.
     Хор "да" еще более усилился.
     - Разве не так?
     - Да! - наконец это слово прокатилось по головам всей толпы.
     - Разве вы не называли меня предателем?
     - Да, - снова ответила толпа.
     - И тем не менее вот он я,  стою  здесь,  -  выкрикнул  Туан,  -  как
видите, сильный и свободный, и снова в качестве хозяина Дома Хлодвига!
     Никто этого не оспаривал.
     - А где те настоящие предатели, которые увидели бы вас разорванными в
клочья в безнадежной битве? Предатели, которые превратили Дом  Хлодвига  в
тюрьму в мое отсутствие? Где они теперь, чтобы оспаривать мое главенство?
     Он положил руки на бедра, в то время как толпа пустила этот вопрос по
рядам, а Том быстро привязал десятифутовую нить к  путам  Пересмешника,  а
другой конец привязал к столику перил.
     Когда ропот толпы: "Где Пересмешник?" стал усиливаться,  он  обслужил
таким же образом троих его приспешников.
     Туан дал ропоту нарасти и усилиться, затем как раз  тогда,  когда  он
достиг своего пика, подал знак Тому.
     Том с Родом перебросили связанных, и  они  повисли  по  двое  по  обе
стороны от Туана. Пересмешник пришел  в  сознание  и  начал  извиваться  и
брыкаться на конце своей веревки.
     Зал заполнило потрясенное молчание. Туан усмехнулся и сложил руки  на
груди.
     Толпа зарычала, словно  один  огромный  дикий  зверь,  и  устремилась
вперед. Последние ряды начали прыгать,  пытаясь  достать  его  болтающиеся
ноги. Непристойные эпитеты  и  проклятия  Пересмешнику  и  его  молодчикам
летели со всех углов набитого зала.
     - Вот! - крикнул Туан, вскидывая руки, и толпа замолкла. - Вот они  -
предатели и воры, отнявшие у вас все свободы, что я добыл для вас!
     Большой Том усмехнулся, не  сводя  горящих  глаз  с  молодого  лорда,
раскачиваясь в ритм со словами юноши.
     Ибо воистину паренек сейчас казался четырех метров ростом.
     - Разве вы не были рождены безо всяких хозяев? - крикнул Туан.
     - Да! - проревела в ответ ему толпа.
     - Вы родились для воли! - прогремел Туан. - Верно, для  свободы  быть
вне закона и нищенствовать, но рожденные свободными!
     Туан сделал паузу, и как только возгласы толпы смолкли, продолжил:
     - Разве вы не родились дикими! - прокричал он.
     - Да! - завизжала в ответ толпа. - Да, да! Да!
     - Разве я украл у вас вашу свободу?
     - Нет-нет!
     Кривобокий горбун с повязкой на глазу крикнул:
     - Нет, Туан! Ты дал нам еще больше свободы!
     Толпа утвердительно зашумела.
     Туан снова скрестил руки, улыбаясь и давая одобрительным крикам  идти
свои чередом.
     Как только они прошли свой зенит, он снова вскинул руки и крикнул:
     - Говорил ли я вам?
     Снова воцарилось молчание.
     - Говорил ли я вам, что вы должны иметь мое разрешение на ночь любви?
     -  Нет!  -  заревели  они  в  ответ,  оба  пола,   для   разнообразия
объединившись.
     - И никогда не скажу!
     Они закричали:
     - Ура!
     Туан улыбнулся и почти  застенчиво  склонил  голову  на  бок  в  знак
благодарности.
     - И все же! - голос Туана упал на низкий, угрюмый, гневный регистр.
     Он нагнулся вперед, махнув перед зрителями стиснутыми кулаками.
     - Когда я вернулся в эти стены сей темной вечерней порой,  что  же  я
обнаружил?
     Голос его, усиливаясь, поднялся.
     - Вы позволили этим подлым негодяям украсть у вас все то, что  я  дал
вам!
     Толпа зарычала.
     Туан махнул левой рукой. Том ударил в барабан с такой силой, что звон
перекрыл рев толпы.
     - Нет, больше того! - воскликнул Туан.
     Его указательный палец тыкал в толпу, глаза горячо  искали  отдельные
лица. Теперь его голос стал холодным и размеренным.
     - Я обнаружил, что в своей подлой трусости вы позволили им украсть  у
вас даже ту свободу, с которой вы родились!
     Толпа испуганно зароптала. Послышались неуверенные выкрики,  передние
ряды шарахнулись назад.
     - Вы позволили украсть у вас даже свое прирожденное право!
     Ропот перерос  в  волну  страха  от  презрения,  звучавшего  в  устах
молодого Логайра.
     - Вы позволили им отнять у вас даже постельную свободу!
     Он взмахнул рукой. И Том снова ударил в барабан.
     - И вы после этого еще называете себя мужами! - засмеялся Туан резким
и презрительным голосом.
     Волна ропота пошла теперь на него с мрачными протестующими голосами.
     - Мы - мужи! - крикнул кто-то, и толпа подхватила. - Мы - мужи! Мы  -
мужи! Мы - мужи!
     -  Да!  -  завизжал  одноглазый  горбун.  -  Только  выдай  нам   сих
болтающихся негодяев, что так бессовестно ограбили нас, Туан, и мы  сумеем
доказать тебе, что мы - мужи! Мы разорвем их на части, сдерем с них  коду!
Мы не оставим и унции мяса висеть на их  костях!  Мы  даже  переломаем  их
кости и извлечем оттуда костный мозг!
     Толпа жадно завыла.
     Туан выпрямился и сложил руки на груди, мрачно улыбаясь. Взоры  толпы
вновь обратились к нему, рев притих до ворчания  с  оттенком  вины,  затем
раскололся на очаги угрюмого шепота и наконец совсем стих.
     - Разве это мужество? - спокойно произнес Туан. - Нет!
     Он выбросил руку вперед в обвиняющем жесте.
     - Я видел стаи собак, способных еще лучше выполнить подобную работу!
     По толпе пробежала волна  ропота,  становясь  все  более  сердитой  и
громкой.
     - Поосторожней! - призвал Род Туана. - Так  можно  ненароком  довести
дело до того, что они растерзают нас на кусочки.
     - Не бойся, - успокоил его Туан, не отрывая взора от толпы.  -  Пусть
немного побесятся.
     Ропот резко  возрос.  То  тут,  то  там  какой-нибудь  нищий  кричал,
раздавались гневные крики, махали кулаками Туану, по-прежнему стоявшему на
перилах
     Молодой Логайр вновь вскинул руки, крикнув:
     - Но я говорю, что вы - мужи!
     Толпа притихла, уставясь на оратора.
     - Есть другие, оболгавшие вас, но я зову вас мужами! -  он  переводил
взгляд от лица к лицу. - И кто возразит мне?
     С миг толпа молчала, затем кто-то крикнул.
     - Никто, Туан!
     Другой голос добавил:
     - Никто!
     - Никто! - подхватило еще несколько голосов.
     - Никто! - все новые и новые голоса откликались на его  обращение,  и
скоро ежу вся толпа ревела. - Никто!
     - Сможете ли вы доказать, что вы - мужи! - крикнул Туан.
     - Да, - зарычала толпа в ответ.
     - Вы будете драться? - взвыл Туан, взмахнув кулаком.
     - Да! - закричали они, кровожадно теснясь ближе.
     Рука  Туана  метнулась  вперед,  на  уровень  пояса,  ладонью   вниз,
раздвинув пальцы.
     Толпа стихла.
     Его голос стал тихим и напевным:
     - Все вы были рождены для грязи, струпьев болезней!
     - Да, - пробормотали они.
     - Вы были рождены для пота и боли в спине от тяжелого труда!
     - Да!
     - Вы были рождены для урчания пустых желудков и тоски по дому!
     - Да!
     - Кто наполнил ваши животы? Кто дал вам  крышу  над  головой  в  этом
самом доме?
     - Ты!
     - Кто дал вам крепость и защиту?
     - Ты!
     - Кто?
     - Скажите мне имя!
     - Туан Логайр! - завизжала толпа.
     - Да! - руки Туана снова поднялись, он стоял, пригнувшись с  горящими
глазами. - Из юдоли вывел я вас. Но кто дал вам ее при рождении? Кто давил
на вас столетие за столетием, от отца к сыну, из поколения в поколение  со
времен наших самых отдаленных праотцов?
     Толпа неуверенно забормотала.
     - Крестьяне?
     - Нет! - ответила толпа.
     - Не солдаты ли?
     - Да! - закричали нищие, снова оживляясь.
     - А кто командует солдатами?
     - Вельможи!
     Род содрогнулся от ненависти, вложенной ими в это слово.
     - Да! То были вельможи! -  крикнул  Туан,  выбрасывая  вперед  кулак,
толпа завыла.
     Он дал несколько минут звучать шуму и гаму, затем снова вскинул руки.
     Потом его руки снова упали на уровень пояса, он принял стойку.
     - Кто? - вновь обратился он к толпе, и барабан позади него зарокотал.
- Кто единственный из высокородных принял нашу сторону? Кто дал нам  пищу,
когда вы алкали ее, услышав ваши просьбы? Кто послал судей  к  вам,  чтобы
дать вам правосудие вместо вельможного произвола?
     Его кулак взметнулся вверх, потянув за собой все тело.
     - Королева!
     - Королева! - словно эхо подхватили они.
     - Она закрывает уши перед вельможами, чтобы слышать ваши крики!
     - Да!
     - Она лила слезы по вам!
     - Да!
     - Но тем не менее, - крикнул горбун, - она прогнала тебя, Туан!
     Юноша кисло улыбнулся.
     - Прогнала? Или послала к  вам!  -  он  вскинул  руки  вверх,  и  они
заревели, словно лавина. - Именно королева отдала  вам  ваше  прирожденное
право!
     - Да!
     - Вы - мужи! - крикнул Туан.
     - Да!
     - Вы будете драться!
     - Будем!
     - Вы будете драться с вельможами!
     - Да!
     -  Вы  будете  драться  с  вельможами  за  нашу   королеву   Катарину
Плантагенет?
     - Да! Да-да-да-да!
     Тут шум толпы перекрыл все, люди прыгали и кричали,  мужчины  хватали
женщин и крутили их.
     - Есть у вас оружие? - крикнул туан.
     - Да, - вверх взметнулись, сверкая, тысячи кинжалов.
     - Разбирайте свои заплечные мешки, набивайте их сухарями! Выходите из
сего дома через южные ворота города! Королева  даст  вам  пищу,  даст  вам
шатры! Так бегите же  все  на  юг  по  главному  большаку  до  Бренденской
равнины, чтобы дождаться там вельмож! Ступайте совершить  это!  -  крикнул
он. - Вперед! За королеву!
     - З_А_ К_О_Р_О_Л_Е_В_У_!
     Туан махнул рукой, барабан забил громко и часто.
     - Охотничий сигнал! - бросил Туан в сторону Рода.
     Род вскинул трубу к губам и начал издавать быстрые бурлящие ноты.
     - Вперед! - заревел Туан.
     Люди рассеялись по своим комнатам, в арсенал и  далее.  Через  десять
минут они разобрали вещмешки, посохи и ножи.
     - Сделано! - Туан спрыгнул с перил на пол балкона. -  Через  два  дня
они добегут до Бренденской равнины!
     Он ухмыльнулся, хлопнув Большого Тома по плечу.
     - Мы сделали это, Том!
     Том заржал и облапил Туана в своих медвежьих объятиях.
     - Уфф! - с облегчением выдохну Туан, когда Большой Том выпустил его.
     Затем он повернулся к Роду.
     - А ты, друг, Гэллоуглас, сообщи королеве и присмотри за  тем,  чтобы
известие об этом дошло до солдат. Передай ей прислать мясо, шатры  и  эль,
да побыстрее. Пересмешника и его приспешников надо  отправить  поглубже  в
королевскую тюрьму. Ну, прощай!
     Он прыжками поскакал по лестнице вниз.
     - Эй, минуточку! - крикнул Туан, остановившись, чтобы оглянуться. - Я
должен охранять своих людей, иначе они обдерут  всю  местность  хуже,  чем
любое нашествие саранчи, и в конце концов перебьют  друг  друга  в  драках
из-за добычи. И передай Катарине мою... - он замолк, на лицо его  набежала
тень, - верность.
     Затем он исчез, ведя толпу, что хлынула из  больших  передних  дверей
дома, несясь впереди нее в диком, бешеном танце.
     Род с  Томом  обменялись  быстрыми  взглядами,  затем  повернулись  и
побежали к лестнице на крышу.
     Они обозревали с высоты, как  распевающая  толпа  вылилась  из  южных
ворот. Каким-то образом посредством пения Туан добился, что они  двигались
в приличном порядке, почти маршируя.
     - Ты что думаешь, он нуждается в  какой-либо  помощи?  -  пробормотал
Род.
     Большой Том откинул назад голову и расхохотался.
     - Это он-то, мастер? Нет-нет! Помощь  скорее,  понадобится  тем,  кто
выступит против него, при такой армии у него за спиной.
     - Но всего лишь один человек, Том! Возглавить две  тысячи  людей,  не
вписавшихся в общество!
     - Неужто ты способен сомневаться в этом, мастер, когда ты  видел  его
талант? Или ты плохо смотрел?
     -  О,  я  видел,  -  кивнул  Род,  все  еще  не  веря  в   реальность
происходящего. - В этой стране куда больше колдовства, чем мне  показалось
вначале, Большой Том... Да, я видел.


     - Разбуди королеву и попроси ее присоединиться  к  нам  здесь,  в  ее
палате  для  аудиенций!  -  отрывисто  скомандовал  Бром  О'Берин   спешно
разбуженной фрейлине. - Ступай!
     Он захлопнул дверь и повернулся к очагу, где сидел Род  с  осоловелым
Тоби, грубо разбуженным всего лишь после часа сна. Ночная гулянка в  башне
ведьм сегодня немножко затянулась. Он  держал  в  руке  кружку  с  горячим
вином, и, похоже, голова у него раскалывалась.
     - Разумеется, - пробормотал он  заплетающимся  языком,  -  мы  желаем
помочь королеве, чем только можем, но какая от нас будет помощь в бою?
     - Предоставь это мне, - улыбнулся Род. -  Я  найду  вам  какое-нибудь
занятие. Ты главное, приведи королевских магов на Бренденскую равнину к...
э-э...
     - Через три дня от сего, - улыбнулся Бром О'Берин, - мы  выступаем  в
поход на рассвете и будем в пути три дня.
     Тоби сонно кивнул.
     - Мы будем там, мастер. А теперь с вашего позволения...
     Он начал было подниматься, но тут же охнул  и  погрузился  обратно  в
кресло, прижав руку к голове.
     - Полегче, парень! - Род,  поддерживая,  схватил  его  за  локоть.  -
Первое похмелье?
     - О, нет! - поднял голову Тоби, моргая слезящимися глазами. -  Просто
это  лишь  первый  раз,  когда  я  разбужен  в  то  время,  когда  выпитое
превратилось в похмелье. Если мастера извинят меня...
     Воздух хлопнул по их  барабанным  перепонкам,  устремляясь  заполнить
пространство, где только что был Тоби.
     - Э-э... да, - проговорил Род.
     Он покачал головой и посмотрел на Брома.
     - Тоже телепортируешь?
     - Теле... что? - нахмурился Бром О'Берин.
     - Э-э... - Род на миг закрыл глаза, кляня себя за оговорку. -  Я  так
понял, что попросту отправился обратно к себе в постель.
     - Да.
     - Он может исчезать здесь и появляться там?
     - Да, с быстротой мысли.
     Род кивнул.
     - Так я и думал. Ну, это должно бы пригодиться.
     - Что же ты хочешь приказать им делать, Род Гэллоуглас?
     - О, не знаю, - Род легкомысленно  помахал  кружкой.  -  Может  быть,
заколдовать перья и доспехи южан, они просто умрут со смеха.
     - Ты не знаешь, что дашь им делать, и тем не менее  решил  тащить  их
туда?
     -  Да,  я  начинаю  думать,  что  немножко  колдовства  временами  не
помешает.
     - Да, - открыто улыбнулся Бром. - Она уже дважды спасала тебе  жизнь,
не так ли?
     - Она? - развернулся кругом Род. - Кто? О  ком  это  ты,  а?  Что  ты
говоришь?
     - Да, Гвендайлон! - улыбка Брома поглотила злость.
     - Ах, да! Э-э... тебе известно о ней? - осторожно поднял  бровь  Род,
затем улыбнулся, расслабляясь. - Ну, да, конечно, ты же знаешь  о  ней.  Я
совсем забыл, она ведь в очень хороших отношениях с эльфами.
     - Да, я знаю о ней. - Брови  Брома  сошлись  на  переносице.  -  Нет,
только скажи мне, ты любишь ее?
     - Люблю ее? - уставился на него Род. - Да какое тебе до  этого  дело,
черт возьми?
     Бром нетерпеливо отмахнулся.
     - То моя забота,  пусть  она  таковой  и  останется.  Так  скажи  мне
все-таки, ты любишь ее?
     - Я не допущу, чтобы она таковой и осталась! - Род вытянулся с  видом
оскорбленной чести.
     - Я - князь эльфов! - огрызнулся Бром О'Берин. - Разве может меня  не
заботить самая могущественная ведьма во всем Грамарие?
     Род в испуге уставился на него.
     - Что?
     Бром кисло улыбнулся.
     - Разве ты не знаешь? Да, Род Гэллоуглас. Девица, с коей ты  проводил
время в стогу, самая что ни на есть могущественная. Поэтому я  прошу  тебя
ответить на мой вопрос.
     - Ну... э-э... я имею в виду... Я не знаю! - Род сел, обхватив голову
руками. - Я хочу сказать, э-э... все это как-то неожиданно. Я э-э...
     - Нет-нет! - нетерпеливо зарычал Бром. - Ты наверняка  должен  знать,
любишь ли ты ее!
     - Ну, по-моему... э-э... Ну, нет, я не знаю! То есть, я имею в  виду,
что это предмет, насчет которого довольно трудно быть объективным, не  так
ли?
     - Ты не знаешь? - на лице Брома собрались грозовые тучи.
     - Нет, черт побери, не знаю!
     - Ах ты, рыгающий младенец,  насмешка  над  человеком!  Ужель  ты  не
знаешь собственного сердца?
     - Ну... э-э... там есть аортный желудочек и...
     - Как же я тогда узнаю, любишь ли ты ее? - прогремел Бром.
     - А я откуда знаю, черт возьми? - крикнул Род. - Спроси об этом лучше
у моего коня!
     Трепещущий паж просунул голову в помещение, затем, трепеща,  вошел  в
палату.
     - Милорды, Ее Величество Королева!
     Бром и Род одновременно повернулись кругом и слегка поклонились.
     Катарина вошла в халате цвета королевского  пурпура,  с  распущенными
бледными  волосами  вокруг  головы.  Она  выглядела  очень  усталой,  едва
проснувшейся.
     - Ну, милорды, - резко сказала  она,  усаживаясь  у  очага,  -  какие
великие новости заставляют вас будить меня в столь ранний час?
     Род склонил голову в сторону пажа, мальчуган побледнел, поклонился  и
вышел.
     -  Дом  Хлодвига  поднялся,  взялся   за   оружие   и   выступил,   -
проинформировал ее Род.
     Она уставилась на него, раскрыв губы.
     - Они выплеснулись из Южных ворот и этой самой ночью побежали на  юг,
к Бренденской равнине.
     На миг глаза Катарины закрылись, она со вздохом погрузилась в кресло.
     - Хвала небесам! - прошептала она.
     - И Туану Логайру, - неохотно добавила она.
     Род отвернулся, проводя рукой по каминной полке.
     - Им надо послать еды и эля, чтобы они  по  дороге  не  ободрали  всю
страну. И необходимо так же отправить вперед верхового курьера, чтобы  тот
сказал солдатам пропустить их.
     - Да, - снова нехотя произнесла королева. - Разумеется.
     Ее взгляд блуждал по огню.
     - И все же странно  это,  что  они,  те,  кто  всегда  поднимал  шум,
отвергая меня, теперь будут сражаться на моей стороне, - словно  про  себя
произнесла Катарина.
     Род посмотрел на нее с натянутой иронической улыбкой.
     - Туан... - прошептала она.
     Бром прочистил горло и потопал вперед, сцепив руки за спиной.
     - И этой же самой ночью, -  проворчал  он,  -  я  говорил  с  королем
эльфов. Все его легионы - наши.
     Она снова стала прежней, на ее лице вновь появилась кислая улыбка.
     - Легионы эльфов, Бром О'Берин?
     - О, не надо их недооценивать, - Род вспомнил затрещины по  черепу  и
пленного вервольфа, потирая затылок. - И, венчая, все это,  мы  имеем  наш
собственный ковен ведьм и колдунов...
     - ...а так же самую  могущественную  из  всех  ведьм  в  Грамарие,  -
вставил Бром О'Берин.
     - Э-э, да, и ее, - согласился Род, насадив  Брома  на  шампур  своего
взгляда.  -  Всех  готовых  и   полных   рвения   послужить   единственной
правительнице в истории, защищающей ведьм и колдунов.
     Глаза Катарины медленно расширялись,  пока  она  слушала,  теперь  ее
взгляд был направлен куда-то вдаль и бесцельно блуждал по огню.
     - Мы победим, - прошептала она. - Мы победим!
     - Ну, э-э, при всем уважении к Вашему Величеству, э-э, может, чуточку
правильнее будет выразиться, что мы имеем равные шансы.


     Бренденская равнина представляла собой дельту,  открытую  с  юга,  но
закрытую на севере слиянием рек. Вдоль  обеих  рек  тянулись,  ограничивая
поле зрения, густые заросли деревьев. Само поле поросло высокой  травой  и
лавандой.
     "Не то, чтобы они могли особенно разглядеть его", - подумал Род, сидя
на корточках у лагерного костра. Поле покрывала густая промозглая туманная
дымка, во всяком случае, Род, видевший  кое-что  из  цивилизованное  мира,
назвал бы ее дымкой, но Туан, потирая  руки  над  костром  напротив  Рода,
покачал головой и проворчал:
     - Это самый густой и немилосердный туман, мастер Гэллоуглас! Он тяжко
ляжет на дух войска!
     Род вскинул бровь в его сторону и прислушался к звукам буйного  пира,
плывущим через поля  от  пикетов  нищих.  Ведьмы  и  колдуны  тоже  в  нем
участвовали, сегодня гулянка началась в полдень - из уважения к погоде.
     Он пожал плечами и усмехнулся.
     - Ну, не позволяй этому тревожить себя, Туан. Яснови... э-э... ведьмы
говорят, что завтра будет прекрасный солнечный день.
     - И хвала Святому Георгу, до той поры нам не  придется  сражаться!  -
Туан, дрожа всем телом, закутался в плащ.
     Самые последние сообщения от миниатюрных шпионов Брома,  которых  Род
окрестил Хобгоблинским Ассоциированным Разведывательным Корпусом, гласили,
что южные войска были лишь в  полудневном  переходе.  Катарина  прибыла  с
Бромом и со своей армией предыдущим вечером, а нищие  отдыхали  уже  целый
день. Фактически, они настолько рвались в бой, что Туану было очень трудно
удерживать их в узде. Все они были за то, чтобы идти  на  юг  и  атаковать
неприятеля с ходу.
     - И все же, - сказал Род, потягивая себя за губу,  -  я  не  понимаю,
почему нам необходимо  ждать  утра,  чтобы  дать  сражение.  Мы  могли  бы
устроить им засаду сегодня ночью, когда они доволокут до сюда свои войска.
     - Нападать ночью! - ахнул, ужаснувшись Туан.
     Род пожал плечами.
     - Разумеется, почему бы и нет? Они будут уставшими от дневного  марша
и не будут даже подозревать о нашей близости. У нас будет больше шансов на
победу.
     - Да, и ты имел бы больше шансов убить человека, если бы  ударил  его
ногой в голову, пока он был повержен наземь!
     Род вздохнул и воздержался от рассказа, что однажды он именно  так  и
поступил, когда его противником был один  из  пяти  великолепно  обученных
матерых убийц, устроивших ему засаду.  Фактически  он  дрался  куда  более
нечестно и с куда меньшим оправданием, но это,  кажется,  было  не  совсем
подходящее время для рассказа об этом.
     Он лишь сказал:
     - Я всегда считал, что главное в сражении - победить.
     - Да, - согласился Туан, пристально вглядываясь в туман,  окутывающий
южный конец луга. - Но не таким же  отвратительным  средством,  кто  будет
верен королеве, сохранившей свою власть таким вот образом?
     "И в этом-то, - признал про себя Род,  -  и  заключалась  суть  дела.
Престиж в этом  мире  был  всем,  а  честь  являлась  краеугольным  камнем
престижа".
     - Ну, - вздохнул он, - что ж, тебе видней. Ты - спец.
     - Спец? - нахмурился юноша. - Но я не  обладаю  умением  приготовлять
специи и исцелять.
     - Да, но зато ты великолепный практический  психолог.  Потому,  когда
дело доходит до управления людьми, я буду следовать за тобой.
     Туан печально улыбнулся, качая головой.
     - Друг, Род, у меня нет никакого умения управлять.
     Род позволил себе скептический взгляд.
     - Ну, может быть и нет, но ты чертовски хороший лидер.
     - Эгей! - прогремел голос.
     Род  обернулся  и  усмехнулся  при  виде  вырисовывавшейся  в  тумане
огромной фигуры.
     - Все там счастливы?
     Большой Том пробил себе дорогу сквозь туман и ухмыльнулся.
     - Вполне счастливы, мастер. Никогда в своей жизни они не пили  такого
вина, ни столь много его.
     - Хм, - Род потянул себя за губу. - Пожалуй,  вино,  лучше  будет  на
время укатить. Нам нежелательно, чтобы они были пьяны перед боем.
     - Нет, - поправил Туан, почти автоматически, как заметил Род. - Пусть
они пьют сколько в них влезет, это заставит их пораньше лечь спать.  Потом
их надо будет разбудить утром, пораньше, и дать каждому по кружке-другой -
вот тогда они будут сражаться, как самые настоящие демоны.
     Род был вынужден признать, что это правда. Они не требовали от  нищих
дисциплины, а просто хотели, чтобы те вышли и победили врага.


     Ночь пронзали  точки  сторожевых  костров,  смягченные  поднимающимся
туманом.
     На юге, где знать и советники подводили свою армию,  возникали  новые
точки света.
     На северном лугу, там,  где  нищие  находились  в  последних  стадиях
радостного исполнения приказа напиться как можно быстрей, слышался женский
смех, крики и грохот музыки.
     На склоне холма за рекой, где Катарина  и  ее  регулярная  армия  шли
спать трезвыми, царило строгое одобрительное молчание и мягкий  свет  ламп
пробивался сквозь полог шелковых шатров.
     Но в самом большом шатре, у Катарины, обстановка была  какой  угодно,
только не спокойной.
     - А я говорю - нет, нет и еще раз  нет!  -  воскликнула  она  гневно,
расхаживая по шатру.
     Она повернулась, резко хлопнув в ладоши.
     - Я не желаю больше слушать ваши  доводы!  Конечно,  конечно,  ибо  я
поскачу завтра во главе своей армии!  Я  не  потерплю  никаких  дальнейших
возражений!
     Род и Бром обменялись взглядами.
     Лицо  Туана  было   свекольно-серым   от   гнева,   подавленности   и
беспокойства.
     - Ступайте, - резко приказала Катарина и повернулась к ним спиной.
     Трое неохотно поклонились и гуськом вышли из шатра.
     - Уж коль она что решила, так уж все, - пробурчал Бром. -  Нам  троим
тогда придется охранять ее и предоставить план битвы сэру Маррису.
     - Это верная дорога к  поражению,  -  проворчал  Род.  -  Его  способ
управлять боем столь же отстал от жизни, как и фаланга.
     Бром вздохнул и потер глаза.
     - Но, как я сказал, я погибну вместе с ней. И все же, может быть,  мы
останемся в живых, ибо у меня родился небольшой план.
     Он утопал в темноту, прежде чем они успели расспросить его,  из  чего
Род сделал вывод, что его "план" ограничивался поднятием духа Туана и Рода
путем намеков, что еще есть надежда.
     - Мы погибнем, защищая ее, -  прошептал  Туан  с  искаженным  бледным
лицом. - И когда мы падем, она погибнет тоже, это мне ненавистно.
     Он беспомощно развел руками.
     - Но что я могу сделать?
     - Ну... - Род поджал губы  и  посмотрел  через  плечо  на  освещенный
шатер. - Я знаю одно верное средство гарантировать, что она завтра  никуда
не поскачет...
     -  Так  скажи  тогда  какое!  -  лицо  Туана  вспыхнуло  лихорадочным
нетерпением.
     - Гарантировать, что она завтра не сможет сидеть.
     Туан недоуменно уставился на него. Его лицо медленно  залила  краска,
затем кровь отхлынула, оставив его бледным и дрожащим.
     - Что... что  ты  имеешь  ввиду?  -  голос  его  был  приглушенным  и
угрожающим.
     Он поднял стиснутый дрожащий кулак.
     Род нахмурясь посмотрел на своего собеседника.
     - Да ясно же, отшлепав ее как следует. Ее надо отшлепать так  сильно,
чтобы потом ей пришлось стоять аж до следующего воскресенья, как же  этого
еще можно добиться?
     Кулак Туана медленно опустился, краска  изобильно  вернулась  на  его
лицо.
     - О, - произнес он и отвернулся. - То  правда.  То  вполне  могло  бы
решить проблему.
     - Только так, или дать ей погибнуть.
     Туан кивнул, к нему возвращалась жизнь. Он повернул к шатру королевы,
помолчал с минуту, затем расправил плечи.
     - Тогда я сделаю это. Прости меня, друг Гэллоуглас, за мой гнев,  ибо
на миг я подумал, что ты имел в виду... нечто иное.
     Он сделал глубокий вздох и быстро зашагал к шатру.
     Остановившись  на  секунду  у  входа,  Туан  кивнул  часовым,   снова
расправил плечи и промаршировал в шатер.
     Род улыбнулся, позабавленный.
     - Я-то думал, что у меня в голове неприличные мысли!
     Он тихо засмеялся и повернулся к кострам  лагеря  ведьм  и  колдунов,
размышляя, что годы, проведенные Туаном в  Доме  Хлодвига,  научили  юношу
многому в жизни.
     Неожиданно из темноты материализовалась  Гвендайлон.  Она  застенчиво
улыбнулась.
     - Что забавляет милорда?
     Род ухмыльнулся, схватил ее за талию и поднял на руки для  теплого  и
длительного поцелуя.
     - Милорд! - мило покраснела она, приглаживая растрепанные волосы.
     Ночной бриз донес до  них  внезапные  звуки  шлепков,  сопровождаемые
визгом и воплями.
     Часовые у шатра вскинулись, затем метнулись к шатру. Один  уже  хотел
было откинуть полог входа, но второй схватил его за руку и крикнул:
     - Вашему Величеству потребна помощь?
     - Не входить! - провизжал полный муки голос. - Под страхом смерти, не
входить!
     Караульные обменялись озадаченными взглядами, потом пожали плечами  и
вернулись на свои посты, хотя и не без нескольких нервозных взглядов через
плечо.
     Визги сделались приглушенными, затем превратились  в  рыдания.  Звуки
шлепков прекратились.
     Затем все стало тихо.
     Род посмотрел на Гвендайлон.
     - Чему ты улыбаешься?
     Она посмотрела на него уголком глаза.
     - Я говорила тебе, милорд, что могу слышать все мысли, за исключением
твоих?
     - Вот как?
     - Да. А в тот миг в том шатре были самые хорошие мысли.
     Огни в шатре погасли.
     Гвендайлон хихикнула и отвернулась.
     - Идем, милорд. Было бы неподобающим слушать дальше.  Этой  ночью  ты
должен лечь рано.


     - Проснись, Род Гэллоуглас!
     Что-то трясло его за плечо.
     Род заворочался и с усилием приподнял веки.
     - Что, черт возьми, ты, по-твоему...
     Он остановился, когда увидел выражение лица Брома.
     - Да, - пробурчал Бром. - А теперь облачайся и пойдем со мной.
     - Я не сплю в  ночь  перед  боем  голым,  -  проворчал  Род  и  очень
осторожно поднялся, чтобы не потревожить спящую Гвендайлон.
     Его лицо на миг смягчилось, когда он посмотрел на  нее.  Он  коснулся
губами ее щеки. Она пошевелилась, что-то забормотала во сне и улыбнулась.
     Затем он поднялся, и его лицо затвердело.
     Бром  уже  шагал  прочь   сквозь   холодный   предрассветный   туман,
становившийся постепенно все более разреженным.
     - Ладно, что случилось? - проворчал Род, догнав Брома.
     - Помолчи! - отрезал Бром и продолжал сохранять молчание, пока они не
поднялись по склону далеко над шатрами.
     Затем он повернулся к Роду и резко бросил:
     - А теперь скажи мне, ты любишь ее?
     Лицо Рода опустело.
     Затем он мягко осведомился:
     - И ты разбудил меня только для того, чтобы спросить об этом?
     - Это довольно важно для меня, - ответил Бром. - Так  скажи  мне,  ты
любишь ее?
     Род сложил руки на груди, опершись на одну  ногу  и  слегка  выставив
другую.
     - А какое тебе до этого все-таки дело, черт возьми? Какое  ты  имеешь
право знать мою душу?
     Бром отвел взгляд, лицо его искажали эмоции, и  когда  он  заговорил,
слова казались чуть ли не вытянутыми из него клещами.
     - Она - моя дочь, Род Гэллоуглас.
     Род взглянул на изможденное лицо  Брома,  и  в  его  глазах  появился
сардонический блеск.
     - Да, ты едва ли поверишь в это, не так ли?
     Он отвернулся, глядя на долину, голос его смягчился от воспоминаний и
дум.
     -  Она  была  всего  лишь  служанкой  в  королевских   палатах,   Род
Гэллоуглас, и все же я любил ее. Она была маленькой, едва  ли  в  половину
роста иной женщины, но все-таки на голову выше меня. И смертная,  чересчур
смертная. И она была прекрасна, ах, как прекрасна!  И  хоть  это  и  может
показаться странным, сильно желаема мужами  двора.  И  все-таки,  -  голос
Брома принял тон удивления и благоговения, - она любила меня. Одна она  из
всех живущих женщин, эльфов и смертных, видела во мне  не  карлика,  эльфа
или князя, а только человека. И желала меня... И любила меня...
     Он оборвал себя, в удивлении покачал головой и вздохнул.
     - И я любил ее, Род Гэллоуглас, я любил одну только ее и зачал ей
     Лицо его  потемнело.  Он  сцепил  руки  за  спиной  и,  нахмурившись,
уставился на землю.
     - Когда она оказалась в тягости, и время ее  быстро  приближалось,  а
скоро ее должно было разнести так, что об этом были бы  догадаться  все  и
затравили бы ее жестокими шутками, хотя мы и были обвенчаны, я отправил ее
в лес, к моему народу. И там-то с помощью повивальных бабок в лице  эльфов
и лепреконов она и родила прекрасное, смеющееся, частично эльфийское дитя.
     Глаза его увлажнились. Он поднял голову, глядя сквозь Рода.
     - Она умерла, когда ее дочери было всего  два  года,  она  умерла  от
простуды. И мы похоронили ее там, под деревом, в  лесу.  И  каждый  год  я
прихожу туда...
     Его глаза снова сфокусировались на Роде.
     - Но у меня все же осталось дитя, - он беспокойно отвернулся. - И что
мне следовало  сделать?  Вырастить  ее  рядом  со  мной  и  таким  образом
позволить ей знать, что ее отец  -  искривленное  существо  и  мишень  для
плохих шуток? Выпустить ее, стыдящуюся меня?
     Она выросла в лесу, зная эльфов и могилу своей матери, но никогда она
не знала, кто ее отец.
     Род начал было  протестовать,  но  Бром  взмахом  руки  приказал  ему
замолчать.
     - Молчи! Так будет лучше!
     Он медленно повернулся со смертью в глазах.
     - И все же будет лучше, если она узнает об этом когда-нибудь от тебя,
Род, я с корнем вырву твой язык и обкорнаю тебе уши!
     С каменным лицом Род изучил его и не нашел никаких слов в ответ.
     - И поэтому ответь мне прямо, сейчас! - Бром уперся кулаками в  бедра
и задрал подбородок. - Ибо знай сие: я - полусмертный и посему  могу  быть
убит, и может статься, что мне суждено будет сложить голову сегодня.
     Голос его притих.
     - Так скажи же мне, скажи бедному обеспокоенному отцу: ты любишь мое
     - Да, - тихо произнес Род. - Так значит, я не случайно повстречал ее,
отправившись на юг?
     Бром кисло улыбнулся.
     - Конечно нет. Ужель ты мог когда-нибудь думать иначе?


     Восток краснел, смущенный рассветом, а туман  уже  расходился,  когда
Род въехал в лагерь нищих, чтобы разбудить их.
     Но Туан оказался там раньше и, переходя от одного  к  другому,  тряс,
пробуждая, нищих. Рядом с ним шел солдат, ставивший рядом с каждым  кружку
горячего вина.
     Туан поднял голову, увидел Рода и направился к нему с  распростертыми
объятиями и улыбкой шириной в метр.
     Он хлопнул Рода по спине  и  стиснул  ему  руку  в  костодробительном
рукопожатии. В глазах его  было  глубокое,  почти  наркотически  спокойное
удовлетворение.
     - Прими мою благодарность, друг Гэллоуглас, - сказал он. - Ты желаешь
мою жизнь - можешь забирать ее! Я в таком долгу перед тобой.
     Род лукаво улыбнулся.
     - Значит, ты решил сделаться вдвойне  умеренным,  верно?  Ну,  все  к
лучшему.
     Туан, кажется, отлично управлялся с делами в  лагере  нищих,  поэтому
Род направил стопы к рядам ведьм и колдунов.
     Тут все было в полном порядке: наготове стояли корзины с веревками  и
упряжью из руки в руку переходил утренний отвар. Это был  мощный  напиток,
что-то вроде чифира с примесью бренди, и служил он во многом той же  цели,
что и стимулятор, для доведения до максимума силы ведьм и колдунов.
     В этом  лагере  под  ногами  всюду  шныряли  эльфы,  распространявшие
амулеты и отвращавшие магию, оберегавшие всех, кто в этом нуждался. Ведьмы
и не ведьмы, чародеи и  не  чародеи  -  никогда  не  вредно  иметь  полную
уверенность. Амулеты не повредят, а могут и...
     Тут Роду тоже нечего  было  делать,  так  что  он  поехал  на  поиски
Гвендайлон.
     Он нашел ее среди старых, по Грамарийским понятиям, ведьм: им  должно
быть было уже за двадцать.
     Гвендайлон, казалось, что-то им  объясняла  с  большой  серьезностью,
чертя заостренным прутиком по земле диаграммы. Они ловили  ее  слова  так,
словно каждый слог мог означать жизнь или смерть.
     Похоже, сейчас было бы неподобающе прерывать ее.
     Род повернул и поехал сквозь сутолоку спешащих  фигур,  запаха  пищи,
гула  голосов  и  вразнобой  трубивших  рогов,  дальше,  за   дозоры,   на
Бренденскую равнину.
     Первые лучи солнца падали  теперь  косо  на  луг,  испаряя  последние
клочья тумана. Длинная трава была холодной и влажной от  росы,  а  небо  -
ясным и голубым.
     А южного края  поля  заблистали  острия  копий.  Солнце  сверкало  на
полированных доспехах воинов неприятельской армии.  Ветер  донес  клацанье
металла, лошадиное ржание и гам  пробуждавшегося  лагеря.  Советники  тоже
проснулись рано.
     Послышался стук копыт, Род повернулся  и  увидел  несущегося  к  нему
через луг пажа.
     -  Как  там,  мой  мальчик?  -  окликнул  его  Род,   улыбнувшись   и
приветственно махнув рукой ради внешнего вида бодрости.
     - Ты  должен  явиться  к  королеве,  мастер  Гэллоуглас,  -  выдохнул
запыхавшийся паж, цепляясь за стремя Рода. - Милорд Бром О'Берин  и  лорды
Логайры уже там. То военный совет!


     Военный совет быстро закончился, все были оповещены не больше  чем  о
сумме фактов  и  об  окончательном  варианте  плана  сражения,  плюс  была
сообщена новость, что Катарина, в конце  концов,  отказалась  лично  вести
войска в  бой.  Род  заметил,  что  в  течение  всего  совещания  Катарина
простояла.
     Затем они отправились каждый на свой участок: сэр Маррис -  в  центр,
старый герцог Логайр - на правый фланг, Род - на левый.  Бром  остался  на
холме  с  Катариной  и  Гвендайлон  управлять  битвой  в  целом,  новация,
порекомендованная Родом и принятая Бромом безоговорочно: малыш был могучим
бойцом, но его ноги были слишком  коротки,  чтобы  сидеть  на  лошади  при
столкновении всадников.
     Том, когда  ему  предложили  выбор  сражаться  вместе  с  нищими  или
остаться с Родом, выбрал последний вариант, вероятно,  потому,  что  хотел
быть в гуще боя.
     Туан, конечно же, остался с нищими.
     Когда он вскочил в седло, Катарина остановила его, положив  ему  руку
на колено. Род увидел, что она повязала  ему  вокруг  предплечья  шелковую
повязку.
     Затем ее руки поднялись к нему умоляюще. Туан схватил их и  прижал  к
губам,  потом  нагнулся  поцеловать  ее  в  губы,  затем  повернул   коня,
проскакал, наверное, метров десять, потом снова повернул.
     С миг они стояли замерев: юная королева и белый  рыцарь.  Затем  Туан
поднял своего коня на  дыбы,  развернулся  и  галопом  поскакал  к  своему
оборванно-заплатанному войску.
     Род тихо улыбнулся.
     - Еще не время испытывать самодовольство, Род, - напомнил ему Векс.
     Род скорчил гримасу;
     - Ты, по твоему, кто? Сверчок Пиноккио?
     Он обернулся, чтобы бросить последний взгляд на Гвендайлон,  стоявшую
неподалеку от шатра королевы, а затем галопом поскакал на левый фланг.
     Он был единственным всадником, идущим в бой без доспехов.
     По обеим сторонам поля были полные панцирные  доспехи  четырнадцатого
века. Но доспехи южан были собраны в твердую, сверкающую стену, в то время
как рыцари Катарины были расставлены группами с промежутком между  ними  в
двадцать метров вдоль всей длины вражеского строя.
     "Да, тут есть несколько дыр, - подумал Род. - И единственная  шеренга
пехотинцев позади рыцарей королевы - не слишком благоприятно  сравнивалась
с плотными массами за спиной мятежников. Нет, это зрелище  определенно  не
вселяет уверенности в победу".
     Но нищих в поле зрения не было, как и если уж на то пошло, колдунов и
ведьм или эльфов.
     Вместо них мятежников ждали несколько неприятных сюрпризов.
     Тем временем на южном конце поля протрубил рог.  Мятежные  рыцари  по
сигналу взяли копья наперевес.
     Возникла долгая напряженная пауза - затем кони рванулись вперед.
     Копыта коней глухо застучали и  переросли  в  грохот  горной  лавины,
когда две металлические шеренги понеслись навстречу друг другу.
     Во время скачки строй северян сплотился в центре  до  такой  степени,
что там рыцари скакали плечом друг к другу, в то время как фаланги оказали
     Из строя мятежников раздавались уже торжествующие возгласы, когда  те
почувствовали приближение  легкой  добычи:  мятежникам  оставалось  только
обогнуть строй северян с  флангов  и  таким  образом  поймать  королевскую
конницу в ловушку.
     И с победоносным ревом мятежники кинулись обходить конницу северян  с
флангов.
     Крик разбился на дикие вопли, когда внезапно земля провалилась под их
ногами. Кони вместе с рыцарями провалились и забарахтались в  двухметровом
рву.
     Эльфы хорошо поработали ночью.
     Пехотинцы кинулись бегом на выручку своих господ, но теперь из  лесов
по краям поля с воем вырвались нищие, вооруженные кто ножом, кто мечом,  а
кто дубиной, и с яростью набросились на пехотинцев.
     И все же их сильно превосходили численностью.
     Но тут в действие вступили военно-воздушные силы. Упряжки из  четырех
левитирующих чародеев с юношеским  пушком  на  щеках,  поддерживающие  под
собой  раскачивающиеся  корзины.  В  каждой   из   таких   корзин   сидела
телекинетирующая ведьма. Чародеи пускали наобум стрелы в свалку -  руки  у
них были свободны благодаря кожаной упряжке на поясе. Из  корзин  вылетали
булыжники,  направляемые  ведьмами,  чтобы  ударить  с  силой,  более  чем
достаточной для оглушения. Южане в них пускали стрелы, но  ведьмы  успешно
отражали их, а  иногда  даже  ухитрялись  направить  их  обратно  к  своим
владельцам.
     Простая упорядоченная битва теперь превратилась  в  хаос  рукопашного
боя.
     Но рыцари юга были все еще  очень  заняты.  Кодекс  диктовал,  что  с
рыцарем мог сражаться только другой рыцарь - пешего  солдата  могли  убить
даже за попытку сделать это, и помоги  ему  небо,  если  он  попытается  и
победит.
     Поэтому рыцари королевы пробивали себе дорогу наружу из центра  вдоль
рядов мятежников,  и  большое  число  их  погибало  по  дороге.  Но  число
мятежников, погибающих в схватке,  было  значительно  больше,  потому  что
Катарина, подобно своему  отцу  до  нее,  сочла  подобающим  давать  своим
рыцарям немного сверхурочного в смысле тренировки.
     Внезапно как раз перед Родом в воздухе появился Тоби.
     - Мастер  Гэллоуглас!  Герцога  Логайра  жестоко  теснят,  ты  должен
явиться к нему на помощь!
     Он исчез столь же быстро, как и возник. Может быть,  это  была  и  не
лучшая форма боевой связи, но она была намного лучше  той,  которую  имели
мятежники.
     Род отправил на тот свет своего текущего  противника  парированием  и
выпадом с уколом между нагрудным панцирем и шлемом, затем вывел  Векса  из
свалки боя.
     Он проскакал вокруг рядов на  другой  конец  строя,  где  долговязая,
одетая в  доспехи  фигура  рыцаря  с  пылающим  мечом  как  раз  закончила
прорубать себе дорогу сквозь войско к Логайру. Один из советников  пытался
спасти положение выведя из  строя  руководство  противника.  Его  меч  был
странного, лучистого вида. Род не знал, чем он был, но он был чем-то более
страшным оружием в обличье меча.
     Род с  ходу  влетел  в  эту  сечу,  пробороздив  себе  дорогу  сквозь
сцепившиеся пары солдат и нищих, скользя по крови и отсеченным головам.
     Логайр заметил надвигающийся удар и вскинул щит, чтобы отразить  его.
Меч осветился, бесшумно прорезав щит,  но  к  счастью  не  задел  Логайра.
Старый герцог закричал от боли, когда жар прошел через его щит и доспехи к
его телу, и на миг ослабил свою оборону.
     Советник замахнулся мечом для последнего удара...
     В этот момент  Векс  на  полном  скаку  врезался  в  коня  советника.
Животное свалилось, и всадник полетел с воплем  ужаса,  выбитый  меч  упал
наземь.
     Солдаты спешно отпрянули, чтобы их ненароком не задело, когда  упадет
магический меч.
     Род, без малейшего шевеления совести,  развернул  Векса  и  растоптал
советника его железными копытами. Тот издал булькающий звук,  поперхнулся,
но вопль все еще продолжал звенеть в голове Рода.
     Теперь его совесть начала выступать, но он сумел зажать ее в тиски до
окончания сражения. Повернувшись к мечу, он услышал, как солдаты ахают:
     - Колдовство!
     - Не! Это всего лишь магия! - крикнул он им в  ответ,  соскакивая  на
землю.
     Быстро подняв меч, он снова вскочил в седло.
     - Это вовсе не так уж и страшно, не правда ли?
     Он бросил меч рукоятью вперед герцогу. Старый вельможа поймал  его  и
отсалютовал Роду. Тот снова вырвался из рядов.
     Вокруг него гремел бой, сталь по стали, кости по хрящам, и  никто  не
просил пощады. Сцепившиеся армии  лежали  посреди  поля,  словно  какая-то
огромная, пульсирующая, непристойная амеба.
     Над головой эсперы-чародеи повернули и покатили домой, будучи  больше
не в состоянии отличать своего воина от врага.
     Род носился взад-вперед  сквозь  боевые  порядки  -  его  конь  легко
пропахивал себе дорогу через смертную плоть -  охраняя  трех  генералов  и
столько рыцарей, сколько мог, командуя, когда мог убрать раненых, добавляя
тяжесть своей руки, чтобы разбить мертвую схватку сцепившихся войск.
     Нищие, казалось, безнадежно превосходили солдат в классе, это был  их
вид  боя.  Многих  из  них  убивали,  но  редко  без  того,  чтобы  каждый
предварительно поразил шесть или более врагов, убитых деревянными кольями,
ржавыми мечами, острыми кинжалами и с полнейшим пренебрежением к  возрасту
и званию.
     Род подумал о Карле Марксе и содрогнулся.
     Большой Том уже давно затерялся в битве, но Род надеялся, что  с  ним
все в порядке.
     Потом вдруг в тылу мятежников Большой Том поднялся с ревом  "Ко  мне!
Ко мне!".
     Тысяча нищих кинулась к нему, прорубая себе дорогу сквозь ряды южан.
     Идея распространилась, группы нищих повыпрыгивали вдоль всего строя и
начали яростно сжимать амебу войны.
     Большой Том прокладывал себе дорогу к весьма определенной  цели.  Род
нахмурился и привстал на стременах, пытаясь вычислить курс Большого Тома.
     Там,  в  центре  битвы,  двадцать  бешено  спешащих   пугал   яростно
трудились, конструируя какую-то машину, паукообразную треногу,  увенчанную
непонятных очертаний поделкой с осиной талией. Это была последняя  надежда
советников.
     Род  трахнул  каблуками,  и  Векс  прыгнул,  но  на  этот  раз  робот
отреагировал медленнее, чем обычно. С чувством страха Род  сообразил,  что
напряжение боя начало сказываться даже на Вексе.
     Конь поскакал через головы сражающихся  и  пробороздил  себе  путь  к
советникам как раз в тот момент, когда Большой Том прорвался туда с другой
стороны, но с ним была лишь горсточка войск нищих.
     Маленький  круг  заполнил  долгий  миг  затаенного  молчания,   когда
советники увидели своих палачей.
     Затем они взвыли и отступили, образовав тугое кольцо вокруг машины  с
яростью и отчаянием в глазах и пылающими мечами в руках.
     Мечи советников были смертоносными, но  ими  надо  было  попасть  для
необходимого эффекта, а нищие умели нанести удар и отскочить целехонькими.
     Много нищих пало, но еще больше осталось в  живых.  Они  превосходили
советников числом раза в четыре. С нарастающей яростью они вгрызались в их
ряды.
     Советники визжали, рубили и погибали.
     Затем внезапно их осталось только пятеро.
     Дюрер отвернулся от машины и с  воплем  отчаяния  что-то  вытащил  из
своей котомки.
     Лазерный пистолет.
     Род припал к противоположному боку Векса, поставив  тушу  коня  между
собой и советников, зная, что робота можно было поразить только  попадание
в голову, и рывком открыл скрытую  панель  на  боку  коня.  Там  было  его
последнее средство  защиты  -  лазерный  пистолет  ДДТ  самого  последнего
образца.
     Он нащупал рукоять оружия, слыша пронзительные крики нищих, когда  их
ноги срезало по колено, и выстрелил из-за шеи Векса.  Его  выстрел  согнул
ногу Дюреру. Человек-пугало схватился за колено и с воем упал.
     Том зарычал.
     Нищие  усилили  натиск.  Дубовые  колья  вращались,  сшибая   с   ног
оставшихся советников...
     Колья высоко поднялись, застыли на миг и упали с тошнотворным влажным
чавканьем.
     Большой Том  заржал  победоносным  смехом  и  подхватил  меч  павшего
советника.
     Дюрер перекатился и, поднявшись на колено, выстрелил.
     Красный карандаш света попал Тому в плечо. Здоровяк зарычал от  боли,
завертелся и упал.
     Полуползя-полупрыгая,  Дюрер  бросился  к  нему,  стараясь   добиться
возможности беспрепятственно выстрелить.
     Род быстро стрельнул по нему навскидку, но промахнулся. Дюрер, быстро
оценив обстановку нырнул за тело павшего воина.
     Род вонзил каблуки в Векса.
     - Быстрее! Прежде чем он сможет оклематься и выстрелить снова!
     Конь прыгнул, лазерный луч угодил ему в брюхо - пустое и  стальное  -
безвредно.
     Но ноги робота одеревенели, голова его наклонилась вперед, даже  пока
он был в воздухе.
     Род соскочил с коня, когда Векс приземлился, рухнул  и  покатился  по
земле. Он увидел Дюрера, привставшего на  колено  и  наводившего  на  него
пистолет.
     Но в самый последний момент по нему ударило огромное тело Тома.
     Дюрер сделал карамболь в землю, и пистолет вылетел из его руки.
     То же самое случилось и с пистолетом Рода, и тот, оглядываясь вокруг,
начал лихорадочно разыскивать его.
     Большой  Том  покатился,  поднялся  на  ноги,  поднял  меч   мертвого
советника... но неожиданно споткнулся о труп.
     Быстрый как угорь, Дюрер подскочил, поймал  выпавший  у  Тома  меч  и
поднял его для рубящего удара...
     Род прыгнул на противника.
     Его плечо угодило Дюреру в живот, развернув этого человечишку кругом,
меч безвредно ударил в землю.
     Дюрер оперся на свое оружие, и  на  миг  оставшись  в  равновесии  на
ногах, взмахнул мечом, обернувшись к Роду.
     Том заревел и  прыгнул,  врезавшись  в  Рода,  сшибив  его  с  дороги
опускающегося меча.
     Пылающий меч опустился, отрезав Тому плечо и часть грудной клетки.
     Род пронзительно закричал, перекатился на  ноги  и  развернулся.  Его
рука обхватила  шею  советника,  а  колено  уперлось  ему  в  поясницу.  в
следующий миг что-то треснуло.
     Дюрер взвизгнул  и  обмяк,  по-прежнему  вереща,  меч  выпал  из  его
пальцев.
     Род бросил его наземь.
     Все еще продолжая визжать, пугало шарило в поисках меча.
     Род упал на колено и рубанул.
     Намозоленное ребро ладони раздавило всмятку гортань и шейные позвонки
Дюрера. Тот издал булькающий звук, задергался в конвульсиях и затих.
     Род встал, тяжело дыша, и увидел, повернувшись,  что  плечо  Большого
Тома  выбрасывает  кровь  огромными  сгустками.  Лицо  великана   исказила
безмолвная гримаса боли.
     Род снова опустился, лихорадочно шаря в сумбуре из крови и трупов.
     Он наткнулся на брошенный лазерный пистолет, поднял его и  повернулся
обратно к Тому. Оставшиеся нищие  шатаясь  двинулись  вперед,  но  слишком
медленно. Прежде чем они смогли добраться до него, Род нажал  на  спуск  и
срезал еще тонкий кусочек вдоль всей раны Большого Тома, тот  пронзительно
вскрикнул.
     В этот момент нищие  навалились  на  Рода,  молотя  его  дубинками  и
кольями.
     - Нет! - проскрежетал Том с болезненной пародией на рев. -  Отпустите
его, дураки! Разве вы не видите! Он же остановил мне кровь!
     Род осел наземь, когда схватившие  его  руки  заколебались,  а  затем
отпустили его. Он прохромал  обратно  к  Тому,  весь  в  синяках,  потирая
наихудший из них - свое едва исцеленное плечо.
     Он опустился на колено рядом  с  тяжело  дышащим  телом  человека,  с
лицом, все еще искаженным от боли.  Его  голову  наполнила  вонь  паленого
мяса.
     Том вынудил свои глаза чуть приоткрыться и попытался улыбнуться.
     - То было... хорошее намерение, мастер... Еще две минуты назад это...
могло бы спасти меня...
     Род сорвал плащ, скатал его и сунул под голову Тому.
     - Лежи и отдыхай, -  проворчал  он  сквозь  ком  в  горле.  -  Ты  же
здоровенный амбал, ты сумеешь выкарабкаться. И крови ты потерял не так  уж
и много.
     - Нет, - выдохнул Том. - Слишком много потеряно... и... телесный шок.
     Его лицо искривилось в спазме боли. Род повернулся к  Вексу,  хлопнул
его по кнопке включения и нащупал в одном из скрытых карманов коня ампулу.
     Он проковылял обратно к Тому, шлепнул ампулой по прижженному мясу.
     Том с огромным вздохом облегчения расслабился, когда анестезия начала
действовать.
     - Спасибо, мастер, - слабо прошептал он. - Это даст мне,  по  крайней
мере, безболезненную смерть.
     - Не говори так, - лицо Рода застыло. -  У  тебя  впереди  еще  много
валянья на сене с девахами.
     - Нет, мастер, - покачал головой Большой Том, закрывая глаза.  -  Мое
время пришло.
     - Ты не умрешь. Ты оставишь меня в долгу, если сделаешь это. Я  этого
не потреплю!
     - Чума на то, потерпишь ты или нет, - сплюнул Том, снова  оживившись.
- Я теперь не твой, чтобы приказывать и запрещать мне,  лордик!  Тот,  кто
теперь  владеет  мной,  куда  более  могущественный,  чем  ты,  и  в  один
прекрасный день он скомандует и тебе тоже.
     Он откинулся на подушку, тяжело дыша.
     Род молча продолжал стоять на коленях рядом с ним.
     Оставшаяся  рука  Тома  пошарила  по  животу  и  схватила   Рода   за
предплечье.
     - Да, ты теперь у меня в долгу, хоть то и не было моим выбором.
     - Не было твоим выбором? - нахмурился Род. - О чем ты говоришь? Ты же
спас мне жизнь!
     - Да, и таким образом лишился своей. Но я никогда бы так не  поступил
с ясной головой.
     - С ясной головой?
     - Да. В битве всегда видишь и делаешь первое, что приходит на ум.  То
был ты, или я, живущий подольше, служа Дому Хлодвига, и в  горячке  боя  я
выбрал тебя в своем безрассудстве.
     С минуту он молчал, хрипло дыша, затем его рука снова сжалась:
     - И все же, хоть я и умираю, ты останешься навечно у меня в долгу!  И
что не смог отплатить мне, ты должен будешь отплатить моему народу!
     Род попытался вырвать руку.
     - Нет!
     - Да! - глаза Тома широко раскрылись, пылая гневом.  -  Именно  такой
оплаты я от тебя требую! Твоя жизнь -  за  мою,  твоя  жизнь,  проведенная
здесь, на Грамарие, в трудах на благо моего народа!
     - Я не хозяин себе...
     - Нет, хозяин, - Том устало откинулся на свернутый плащ. - Хозяин,  и
если ты этого не знаешь, то ты - самый настоящий дурак.
     - Цена слишком высока, Том. Моя смерть в бою -  да,  с  радостью.  Но
жить здесь все свои дни я не могу. Я тоже служу мечте...
     - То был и мой выбор, - вздохнул Том. - Мечта или человек. Нет, тогда
выбирай, что тебе угодно.
     - Я связан обетом.
     - Тогда мой обет тоже на тебе, освобождающий тебя от другого.  Теперь
ты должен служить мне и моим...
     Лицо умирающего потемнело.
     - Я думал, что знаю, что для них самое лучшее... но теперь, когда все
вокруг меня темнеет...
     Он вдруг приподнялся, с телом, корчившимся в агонии,  харкая  кровью.
Род обхватил великана за плечи, поддерживая его.
     Спазм прошел. Том слабо вцепился в руку Рода, выдохнув:
     - Нет, тогда... твой ум яснее... ты должен решить...
     - Тихо, -  взмолился  Род,  пытаясь  снова  уложить  своего  раненого
товарища. - Не теряй зря той малости жизни, что у тебя еще осталась...
     - Нет!  -  вцепился  в   него  Том.  -  Дай  мне  сказать!  Эсперы...
Трибунал...  Они  своего  добьются...  сработает...  Мы  сражаться  с ними
здесь... на...
     - Тихо! - взмолился Род. - Побереги дыхание я знаю о чем ты говоришь.
     Том вытянул шею, посмотрев на него.
     - Ты?
     Род кивнул.
     -  Да.  Ты  только  что  сказал  мне  последнюю  малость,   что   мне
требовалось. А теперь лежи.
     Том обмяк в его объятиях. Род мягко опустил его, давая голове лечь на
пропитанный кровью плащ.
     Том лежал, тяжело дыша.
     - Скажи мне... я должен знать... знаешь ли ты...
     - Да, знаю, - прошептал Род. - ДДТ победит. Вы могли сражаться с ними
только здесь и сейчас. И вы к тому же боролись друг с другом.
     - Да, - кивнул Том, движение, едва поддающееся  восприятию.  -  Ты...
должен теперь решить... и... мастер...
     Он пробормотал что-то слишком слабое, чтобы можно было расслышать,  и
с трудом сдержал новый вдох, с открытыми обеспокоенными глазами.
     Род нагнулся вперед, приложив ухо к губам Тома.
     - Не умирай ради... мечты...
     Род нахмурился.
     - Не понимаю.
     Он подождал, потом спросил:
     - Что ты имеешь в виду, Том?
     Ответа не было.
     Род  медленно  выпрямился,  глядя  в  пустые  глаза  и  на  безвольно
раскрытый рот.
     Он коснулся основания шеи - яремной вены.
     Долгие  минуты  он  позволял  своим  пальцам  оставаться  там,  затем
медленно протянул руку закрыть умершему глаза.
     Он медленно встал и, повернувшись, пошел прочь, ничего не видя  перед
собой.
     Потом постепенно взгляд его сфокусировался. Он  огляделся  кругом  на
жалко глазеющих нищих, не сводивших глаз с огромного тела.
     В круг, колеблясь шагнула хрупкая стройная фигура.
     - М-мастер Гэллоуглас?
     Род обернулся,  увидел  и  шагнул  вперед,  тогда  как  нищие  начали
приближаться, чтобы опуститься на колени возле тела Большого Тома.
     Род отошел от них с тяжело повешенной головой.
     Затем, вернувшись в свой мир, он поднял глаза.
     - В чем дело, Тоби?
     - Милорд... - лицо Тоби было  странно  трагичным  в  своем  смущении,
когда он смотрел на группу нищих, встревоженный, непонятно чем.
     - Милорд, они просят пощады... Милорд, нам дать им ее?
     - Пощаду? О, да. Они же хотят капитулировать, - кивнул Род,  закрывая
глаза.
     Он повернулся и посмотрел на группу нищих.
     - Право, я не знаю. Что говорит Бром?
     - Милорд Бром О'Берин говорит - да, пощадить их, но королева  говорит
нет. Лорды Логайры же соглашаются с Бромом.
     - И все же королева говорит "нет", - Род кивнул, зло стиснув рот. - И
они хотят, чтобы я разбил эти намертво сцепившиеся руки, не так ли?
     - Да, милорд.
     Кольцо нищих раздвинулось, и Род увидел  восковое,  неподвижное  лицо
Большого Тома.
     Он снова повернулся к Тоби.
     - Черт! Да, надо дать им пощаду!


     Солнце погрузилось за холмы, оставляя небо бледно-розовым,  темнеющим
на востоке.
     Двенадцать Великих Лордов стояли, скованные цепями,  перед  королевой
Катариной.
     Рядом с ней сидели оба Логайра, Бром О'Берин и сэр Маррис.
     Род стоял поодаль, прислонившись спиной к Вексу, сложив руки на груди
и уткнувшись в грудь подбородком.
     Голова старого герцога тоже была опущена с глубокой печалью в глазах,
потому что его сын Ансельм, стоял на шаг впереди остальных  лордов,  прямо
перед королевой.
     Катарина держала голову высоко, глаза ее сияли триумфом и  гордостью,
лицо раскраснелось от радости и ощущения своего могущества.
     Род посмотрел на нее и почувствовал  в  животе  спазм  отвращения.  С
победой к ней вернулась и надменность.
     По знаку Брома о'Берина два герольда сыграли туш. Трубы оторвались от
их губ, и вперед шагнул третий герольд, раскатывая свисток.
     - Да будет известно все присутствующим, что сегодня  негодный  вассал
Ансельм, сын герцога Логайра, поднял злодейский мятеж против Ее Величества
Королевы Катарины Плантагенет, королевы Грамария, и посему  подлежит  суду
Королевы, а также  смерти  за  тягчайшее  преступление  -  государственную
измену!
     Он скатал свиток и хлопнул им себя по бедру.
     - Кто выступит в защиту Ансельма, главаря мятежников?
     Наступило молчание.
     Затем поднялся старый Логайр.
     Он степенно поклонился Катарине, и она  ответила  на  его  вежливость
пылающим взглядом, пораженным и разгневанным.
     - Ничто не может быть  сказано  в  защиту  мятежника,  -  прогромыхал
старый герцог. - И все же за  человека,  который  с  поспешностью  горячей
крови поднимается отомстить за  то,  что  он  может  считать  оскорблением
своему отцу и своему дому, можно сказать многое. Ибо,  хотя  его  действия
были опрометчивыми и даже изменническими,  им  все-таки  двигала  честь  и
сыновнее почтение. Более того, увидев исход своих опрометчивых действий  и
находясь под опекой своего герцога и своего отца, он  вполне  может  снова
осознать свою истинную верность и долг перед своим сюзереном.
     Катарина улыбнулась, голос ее был - сплошной сироп и мед.
     - Значит, милорд, вы хотите, чтобы я освободила  этого  человека,  на
чью  голову  должны  быть  возложены  смерти   нескольких   тысяч,   снова
предоставив его вашему покровительству  и  наказанию,  вам,  который,  как
показал сей день, уже не справился однажды с этими обязанностями.
     Логайр вздохнул.
     - Нет, дорогой милорд! - отрезала  она  с  бледным  лицом  и  сжатыми
губами. - Ты уже взлелеял  мятежников  против  меня,  и  теперь  ты  снова
пытаешься сделать это?
     Лицо Логайра отвердело.
     Туан поднялся с кресла, покраснев от гнева.
     Королева повернулась к нему с надменным, высокомерным видом.
     - У лорда нищих есть что мне сказать?
     Туан скрипнул зубами, с трудом сохраняя спокойствие. Он выпрямился  и
степенно поклонился.
     - Моя королева, в сей день отец и сын доблестно  сражались  за  тебя.
Так ужель ты не даруешь нам за это жизнь нашего сына и брата?
     Лицо королевы стало еще бледней, а глаза сузились.
     - Я благодарю моего отца и брата, - проговорил Ансельм  ясным  ровным
голосом.
     - Тихо! - чуть ли не провизжала  Катарина,  повернувшись  к  нему.  -
Изменнический, злодейский, трижды ненавистный пес!
     В глазах Логайров поднялась ярость, но  все  же  они  заставили  себя
сдержаться и промолчать.
     Катарина  снова  села  в  кресло,   быстро   дыша,   крепко   стиснув
подлокотники, чтобы не дрожали руки.
     - Ты будешь говорить, когда я спрошу тебя, предатель, - бросила  она.
- А до тех пор храни молчание!
     - Я не стану хранить молчание! Ты не можешь  причинить  мне  большего
вреда и я выскажу все! Ты - подлая королева, твердо решила, что я умру,  и
ничто не повлияет на тебя! Так убей  же  меня  тогда!