ней была, но только одна. И она заполняла его, подавляя всю его душу и сердце погребальным звоном. - Снова самоубийца? Саймон покачал головой. - Нет. Понимаешь, тут было не желание умереть, и даже не готовность к смерти, а уверенность, убежденность, что он обязательно скоро умрет. Род сидел совершенно неподвижно. - Я трудился, не жалея сил борясь с этим убеждением. Но я опять лишь мог задавать вопросы, которые напоминали бы разуму о вещах, вызывавших бы у него желание жить - о жене, о детях, о заботливых соседях. Но все бестолку. - Он покачал головой. - Можно было подумать, что он не слышит, ибо в нем по-прежнему звенел медный звон смерти. - Саймон вздохнул, покачав головой. - В конечном итоге, я мог лишь предложить его собратьям отвести беднягу к священнику. - Он пожал плечами. - Я не смог заронить ему в голову мыслей, способных противостоять тому страшному принуждению. Во мне нет такой силы. Род понимающе кивнул. Саймон был всего лишь телепатом и проецировать не умел. Саймон взял палку и помешал в костре. - Он все-таки умер. Не ел, не пил и сморщился, словно ноябрьский лист. А я, удрученный, начал гадать, как же на него свалился такой рок. Ведь он всегда был веселым малым, и я понял, что на него наложили чары. Да, я размышлял, как можно быть таким злым, чтобы совершить столь страшное деяние. И я стал проделывать долгие прогулки по графству, пока не нашел, наконец, тоже полнейшее погребение разума. Тут был не один разум, а несколько, так как в одной деревне я обнаружил, что половина ее жителей околдована. Они ходили и разговаривали, как все нормальные люди, но разумы у всех их заполняла одна и та же единственная мысль. - О смерти? - Род почувствовал, как по затылку у него ползут мурашки. - Нет, - покачал головой Саймон. - То была хвала Альфару. - О-о-о, - медленно поднял голову Род. - Поработала команда зачаровывателей колдуна. - Да, и зная это, я вернулся в собственную деревню. Болтая с соседями задавал один вопрос здесь, другой там. Постепенно представил картину того, что произошло с Томом пастухом. Он встретил в полях чародея, и тот велел ему встать на колени перед Альфаром. Том плюнул наземь и ответил тому чародею, что его Альфар всего-навсего злодей, связанный в действительности вассальной зависимостью с герцогом Романовым, равно, как и он сам Том пастух. Тогда чародей велел присягнуть ему на верность Альфару или умереть, но Том рассмеялся ему в лицо и предложил учинить ему самое сильное зло, на какое он способен. - И тот учинил? - Да, безусловно, учинил! И тогда, зная это, я отправился обратно в деревню, где половина жителей думала одну думу, и дума эта принадлежала Альфару. Я нашел всего десять человек из ста еще свободных в своих мыслях. Но и те десять жили в постоянном кошмаре страха, ибо я поговорил с некоторыми из них и услышал, что кое-кто из них бросил вызов чародеям и умер так же, как Том пастух. Даже при мне один из них сломался под тяжестью страха и поклялся про себя, что отныне он будет слугой Альфара и избавится от ужаса, - Саймон содрогнулся. - Я покинул ту деревню, как можно скорей. Он повернулся и посмотрел Роду прямо в глаза, и взгляд его, казалось, проникал Роду в мозг. - Я не могу позволить существовать таким мерзким ужасам, сидеть, сложа руки, и ничего не делать. - Он медленно покачал головой. - Какой же я был трус, коль подумывал, что могу остаться в стороне. - Да, - согласился Род. - Да, это невозможно, не так ли? Нельзя устраниться и по-прежнему остаться тем, кто ты есть. Саймон нахмурился. - Изложено странно, но совершенно верно. Несколько минут на биваке стояло тишина, когда оба спутника сидели, глядя на пламя, погрузившись в собственные мысли. Затем Род поднял голову и обнаружил, что Саймон пытливо смотрит на него. - А теперь, - сказал трактирщик, - твоя очередь, не так ли? - Для чего? - Для честности. Зачем ты едешь на север? Род несколько мгновений держал его взгляд, а затем медленно произнес. - По той же причине, что и ты, или весьма похожей на нее. Я видел кое-какие дела Аьфара, и меня от них просто мутит. Я не смогу назвать себя мужчиной, если допущу без борьбы, чтобы это происходило. Самое малое, что я обязан сделать, это не дать злу распространиться или самому умереть, пытаясь с ним. - Что и впрямь может случиться, - выдохнул Саймон. - И все же, это не весь твой ответ, не так ли? - Да, но большего ты не дождешься. Несколько секунд они пристально смотрели друг на друга, клинок взгляда Рода отскакивал от бархатной стены саймоновского восприятия. Наконец, трактирщик кивнул. - Это, конечно, твое дело. - Похоже, он говорил серьезно. Он снова повернулся к костру. - На настоящее время ты мой союзник. Мне не нужно знать большего, чем то, что колдун твой враг. - Ну, да, и что мясо уже готово. - Род нагнулся понюхать запах. - Неплохо для полевых пайков. Хочешь кусок? Когда Саймон завернулся в плащ и лег спать, Род пошел почистить скребницей Векса. Работа эта на самом деле вовсе не была спектаклем. Может лошадиная шкура Векса и находилась в долгу скорее у пластика, чем у генетики, но все равно на ней скоплялось немало колючек и репейников. - Итак, - Род провел скребницей по холке Векса. - Альфар, начиная свои действия, имел лишь комплекс неполноценности и злость против всего света. - Обыкновенная параноидная личность, - заметил Векс. - Да, за исключением того, что он был эспером. И где-то по пути он стал куда более могучим, чем средний чародей. - Он посмотрел на Векса. - Может быть просто потому, что сумел уговорить примкнуть к нему еще несколько ведьм и чародеев? - Наверное, - в тоне робота звучал сильный скептицизм. - Мне не отделаться от мысли, что тут скрыто нечто большее. - И ты, вероятно, прав, к тому же... Итак Альфар внезапно пережил резкий рост сил и сколотил банду. А потом начал, как хороший гангстер, нажимать на местное население. - Процесс этот начинается с запугивания, - отметил Векс. Род на минуту перестал скрести. - Может быть... Даже солдаты пугались, когда шли на него в поход... - Он пожал плечами. - Трудно сказать. В конечном итоге он оказался в состоянии подвергать массовому гипнозу целые деревни. Хотя, судя по рассказу солдата, его нужно проделывать углубленно, на индивидуальной основе. - Солдат подвергли массовому гипнозу в горячке боя, Род, и очень быстро. Крестьянские деревни обрабатывались постепенно, неспешно, судя по утверждениям Саймона, на протяжении многих дней или недель. - Верно. Поэтому он будет действовать более основательно. Хотя некоторых загипнотизировать потрудней, чем других. Он снова поднял взгляд на Векса. - А эсперы похоже невосприимчивы к гипнозу. - Кажется так, судя по Саймону. - Да... - Род немного подумал об этом. А затем отмахнулся от подобных размышлений. - Так или иначе. Когда Альфар создал себе достаточно прочную опору, один из местных рыцарей встревожился и попытался сковырнуть его, пока он не стал слишком сильным. Он уже был слишком. - В самом деле, - согласился Векс. - Он сделался уже достаточно могущественным, чтобы одолеть рыцаря и его деревенское воинство. Род кивнул. - К тому времени, когда он сделался достаточно сильным, чтобы одолжить местного барона, он поглотил силы нескольких рыцарей. Поэтому барон пал, и началась цепная реакция - сначала барон, потом граф, а, затем, наконец и сам герцог. И на этом она не заканчивается, не так ли? - Определенно не кончится, Род. Теперь в его распоряжении ресурсы целого герцогства. - Да. Мы все знаем, чего он предпримет теперь, не так ли? - Но ведь Гвендайлон и дети принесли известия Туану и Катарине, Род. Я не сомневаюсь, что Туан уже собирает войска. - Да, собирает. Но пройдет, по меньшей мере, неделя-другая прежде, чем он сможет выступить в поход на север. - Альфар, наверняка, не сможет быстро объединить свои новообретенные войска, чтобы оказаться в состоянии напасть на Туана! - Я думаю, он и в любом случае не напал бы. - Род заглянул в вексовскую имитацию глаз. - Всей герцогской конницы и всей герцогской рати не хватит для борьбы с королевской армией. - Верно, - допустил робот. - Следовательно, он нападет на графа Тюдора. - Ты действительно думаешь, что он осмелился нанести удар в такой близи от Туана? - Возможно и нет. Наверное, он попытается завоевать сперва Габсбург. - Просто великолепно, иметь выдающихся соседей... И если он сумеет проглотить Габсбург, то ему придется переварить его прежде, чем он сможет приняться за Тюдор. - Сомневаюсь, что он будет пытаться. Возможно, он и сумеет быстро разбить графа, но ему понадобится время для завершения индоктринации пленных солдат. - А пока он переваривает, то будет совсем рядом с Туаном. Да, ты прав. Он попытается пройти через Тюдор форсированным маршем и атаковать Туана сразу, и значит, наша задача не дать ему возможности напасть еще на одного барона, прежде, чем Туан нападет на него. - Какие ты предлагаешь методы, Род? - Обычные, - пожал плечами Род. - Ударить и смыться, подставить ножку, подложить свинью, распускать слухи - ничего существенного. Постоянно выводить его из равновесия. Что должно оказаться не слишком трудным, но он очень скоро почувствует себя непрочно. - Конечно, почувствует. И, будучи параноиком, попытается ликвидировать всех видимых врагов прежде, чем уделит внимание нападению. - Может быть. Но параноик может также решить напасть на соседнего барона быстрее, чем тот успеет напасть на него, а для подавления о внутренних врагах завести собственную тайную полицию. - Род с досадой стиснул кулак. - Проклятье! Если б можно было предсказать, что сделает отдельный человек! - Радуйся, что нельзя, - напомнил ему Векс - иначе ВЕТО и его тоталитаристы могли бы с легкостью восторжествовать. - Верно, - проворчал Род. - И коль речь зашла о наших пролетарских приятелях, ты видишь в этом деле какие-нибудь свидетельства их вмешательства? - Техника Альфара напоминает их приемы, - признал Векс. - Напоминает? Да тут сбываются все их желания! У него именно та способность, о которой они мечтают - дистанционное, массовое промывание мозгов! Что за это не отдаст любой хороший диктаторишка? - Наверное, свою душу? - Шутишь? При тоталитаризме дело обстоит совсем наоборот - другие отдают диктатору свои души. - Вывод неприятный, но точный. Тем не менее, нет никаких свидетельств активности агентов из будущего. - Ни тоталитаристов, ни анархистов, да? - Определенно, Род. - Даже внезапный, огромный подъем сил Альфара? - Эта способность меня беспокоит, - признался Векс. - Проецирующий телепат, который способен одолеть в один прием целый приход... И все же, нет причины считать, что за этим стоят тоталитаристы. - Нет, есть, - возразил Род. - Судя по рассказанному мне Саймоном, а его рассказ подкрепляет то, что говорила Гвен - транс, в котором находятся все эти люди совершенно безличный. - Можно сказать, почти обезличенный? У меня возникала такая же мысль, Род. Я узнаю это состояние. - Да, механическое, не так ли? - Верно. Но это не убедительное доказательство вмешательства агентов из будущего. - Да, но наводит на размышления, - Род в последний раз прошелся скребницей по синтетической лошадиной шкуре. - Вот! Теперь ты такой новенький и сияющий, словно только прибыл с фабрики. Ты не возражаешь против длинной привязи, просто для вида? - Я бы возражал против ее отсутствия. Она необходима, Род. - Мы должны поддерживать видимость, не так ли? Род сунул руку в телегу, вытащил длинный кусок веревки, привязал один конец к узде Векса, а другой к подходящей ветке дерева. - К тому же, ты можешь легко порвать ее, если захочешь. - Я не поколеблюсь это сделать, - заверил его Векс. - Спи пока можешь, Род. Отдых тебе понадобится. - Какой ты оптимист. - Род вытащил из телеги плащ и вернулся к бивачному костру. - Я не в состоянии скинуть с души груз дневных забот. - Попробуй, - настаивал робот - Я попробую уснуть, но надо быть начеку. - Род улегся и закутался в плащ. - Может быть надо и дальше бодрствовать? - Не стоит, если ты действительно хочешь уснуть. Я мог бы сыграть тихую музыку, Род. - Спасибо, но, по-моему, ночные певуньи справляются с этим весьма неплохо. - Как пожелаешь. Спокойной ночи, Род. - Надеюсь на это, - отозвался Род. - И тебе того же, Векс. - Он перевернулся к костру... и увидел широко раскрытые, спокойные и задумчивые глаза Саймона - Э... приветик. - Род выдавил из себя болезненную улыбку. - Слушай, держу пари, ты гадаешь, чего это я делал, бессвязно бормоча. Не так ли? - Не совсем, - ответил Саймон. - Хотя я нахожу твой разговор весьма любопытным. - Так оно и есть. - У Рода засосало под ложечкой. - Тебя... э, беспокоит, что я, разговариваю с конем? - Вовсе нет. - Саймон поднял брови. - Это не так уж плохо разговаривать с самим собой. - Это мысль... - И неудивительно, - наградил его довольно мрачной улыбкой Саймон. - Не забывай, я ведь трактирщик, и на моем постоялом двор е останавливались много возчиков. И все, кого я знал, разговаривали со своей лошадью. - О. - Род надеялся, что его удивление не проявилось у него на лице. - Ты хочешь сказать, что это обычное? - Только в одном необычное - ты первый из услышанных мной, кто, разговаривая с конем и говорил не бессмыслицу. Род решил, что это был комплимент. ГЛАВА 11 Они встали едва рассвело, и на заре уже катили по дороге. Устранив главные вопросы, оба спутника непринужденно болтали между собой. Саймон - трактирщик и Оуэн - фермер. Рассказы Оуэна о своих детях носили поразительное сходство с опытом Рода Гэлоугласа, что едва ли могло удивлять. С другой стороны, во всех этих историях ни словом не упоминались о подростковых ведовских силах. У Рода хватило осторожности не сболтнуть лишнего на данную тему. Это было нелегко. Род обнаружил, что у них с Саймоном много общего - жены и дети. Он также находил общество Саймона удивительно ободряющим. Вместо обычных страшных опасений о поджидающих отца ужасах переходного возраста, Саймон ограничивался в рассказах о частной жизни детскими болезнями - хотя, признался, что все его дети уже стали взрослыми, и его слова о приближающихся первых родах дочери были чистой правдой. Род опять начал настаивать, чтобы Саймон повернул на юг к дочери, тем более что Саймон упомянул, что жена его умерла уж много лет назад, но трактирщик лишь уведомил Рода, что дочь его жила в действительности к северу от его родной деревни - отчего он был вдвойне трусом, пустившись в бегство. На это Род ничего не мог сказать, поэтому расслабился и наслаждался обществом Саймона. Когда они подъехали к первой деревне, Род чувствовал себя в отличной форме, что было кстати, потому что им встретилась толпа народу. Крестьяне с воем вынеслись из деревни, швыряя камни и размахивая вилами, но не в сторону Саймона и Рода. Мишенью им служил невысокий малый, который удирал со всех ног, ухитряясь оставаться на дюжину ярдов впереди толпы. - Бей чародея! - кричали в толпе, - камнями его! Заколоть его! Пустить ему кровь! Сжечь его! Сжечь его! Сжечь его! Пораженные Саймон и Род уставились друг на друга. Затем Саймон отрывисто бросил: Он не может быть из породы Альфара, иначе солдаты изрубили бы этих крестьян! Живо, Оуэн! - Ты слышал его! - Род щелкнул кнутом над головой у Векса, поддерживая видимость. - Вперед! Векс рванул галопом. Позади загремели тележные колеса. Род резко затормозил, когда они миновали убегающего чародея. И Саймон крикнул: - Забирайся парень! Ради собственной жизни! Бегущий поднял удивленный взгляд, а затем прыгнул на телегу, в то время, как Саймон поднялся на ноги и выкрикнул голосом, прорвавшимся сквозь крики толпы. - Я тоже владею магией! Теперь вы столкнулись лицом к лицу с двумя чародеями! Вы по-прежнему желаете зажечь дровишки? Толпа застыла, призывы к насилию замерли у них на устах. Саймон стоял, расслабившись, но с лицом, как из гранита. Он медленно обвел взглядом толпу, выделяя здесь и там отдельные лица. Но не сказал ни слова. Наконец, вперед вышел невысокий толстяк, грозя Саймону дубинкой. - Посторонись, малый! Убери телегу и лошадь! Мы ссорились с этим подлым чародеем, а не с тобой! - Нет, - ответил Саймон. - Напротив, дело каждого чародея касается и всех остальных, ибо нас мало на свете. - Каждого чародея? - негодующе проблеял толстяк. - И дело Альфара тоже тебя касается? Слова его вызвали угрожающий ропот, становившийся все более сильным. - Касается ли нас дело Альфара? - расширил глаза Саймон. - А почему бы ему нас не касаться? Шум оборвался, когда толпа, замерев, уставилась на него. Затем люди начали обеспокоенно, и немного испуганно перешептываться. Одно дело единственный костлявый чародей, но двое вместе при поддержке Альфара... Голос Саймона прорвался сквозь их шептание. - Вам лучше разойтись сейчас по домам. - О чем ты говоришь! - закричал толстяк. - Вернуться по домам? Нет! У нас есть тот, кого надо покарать! За кого ты себя принимаешь... Голос его замолк под каменным взглядом Саймона. Толпа позади него смотрела во все глаза, а затем снова стала перешептываться. Род услышал обрывки фраз - Дурной глаз! Дурной глаз! - и приложил максимум усилий для понимания этой мысли, пристально глядя на толстяка, чуть сузив глаза и оскалив зубы в волчьей усмешке. - Уходи, - посоветовал толстяку Саймон голосом, подобным финке. Род едва верил произошедшей трансформации. Он мог бы поклясться, Саймон стал, по меньшей мере, на два дюйма выше и на четыре шире. Глаза его горели, лицо сделалось подвижным и трепещущим. Он так и излучал силу. Запуганная толпа сбилась теснее, мрачно бормоча что-то. Саймон еще больше повысил голос. - Мы показали вам, в чьих руках находится истинная сила в нашей стране, но ей незачем обращаться против вас. Ступайте теперь по домам. - А затем улыбнулся, и впечатление о нем, казалось, смягчилось - он показался более мягким и успокаивающим. - Ступайте, - посоветовал он - и побыстрей. Эта трансформация потрясла толпу. Ее эмоции дергались то в ту, то в другую сторону; она не знала то ли негодовать на Саймона, то ли быть благодарной ему. Мгновенье она стояла в неуверенности. Затем один крестьянин медленно повернулся, чтобы уйти. Другой последовал за ним. Ушел третий, а затем и четвертый. Потом уж вся толпа двинулась обратно к деревне. Толстяк в шоке глянул на уходящих, а потом снова на Саймона. - Возмездие еще придет! - закричал он. - Возмездие и костер для вас, ведьм! Глаза Рода сузились в щелки, когда он напружинился, но Саймон успокаивающе положил ладонь ему на плечо и мягко посоветовал парню. - Ступай, иначе и впрямь будет возмездие, и я пальцем не пошевельну, чтобы помешать ему. Толстячок с внезапным ужасом взглянул на Рода, затем стремительно повернулся и поспешил следом за расходящимися селянами. Род, Саймон и незнакомец глядели ему вслед, застыв в немой сцене, пока он не исчез среди строений. Когда он скрылся из вида, Саймон испустил долгий вздох и весь обмяк. - Еще бы, - согласился Род - Ты часто такое проделываешь? - Нет, - рухнул на сиденье Саймон. - Никогда в жизни. - Значит у тебя чертовски большой талант, - Про себя же Род сильно подозревал, что Саймон был чуточку проецируемым телепатом, но не сознавал этого. Даже при волнении от столкновения с толпой впервые в жизни, Саймон не забыл про беглеца. Он обернулся глядя, в кузов телеги. - Ты цел, приятель? - Да, - прохрипел незнакомец. - Спасибо вам, люди добрые. Если бы не вы, от меня бы остался окровавленный кусок мяса. До сих пор дрожу при мысли о них! Благодарю вас от всей души. Буду молить о вашем благоденствии все звезды небесные! Буду... - Ты будешь жить, - не смог подавить усмешки Род. - И мы этому рады. Но если ты чародей, то почему ты просто не исчез? Тут его осенила неожиданная мысль, и он повернулся к Саймону. - А чародей ли он? - Да, - кивнул глядя на незнакомца Саймон. - Есть ощущение, уже дважды бывшее у меня, когда я встречал другого чародея и слышал его мысли, - ощущение пребывания в увеличенном разуме, в большем пространстве души. Род знал это ощущение, и сам с ним встречался. При разной форме и силе, оно было одной из крупных выгод пребывания в браке с другим эспером и проклятьем самому быть эспером, когда находишься около другого телепата, который не нравится. Какое-то время назад он решил, что дело тут в мысленной, но контролируемой обратной связи. Она должна быть контролируемой, иначе разнесла бы на части оба мозга. Прирожденная ведьма, думал он, должна еще в детстве создать себе некий заслон восприятиям, своего рода блокировочный механизм, переводящий мысленную энергию на комфортный уровень. - Он чародей, - снова подтвердил Саймон. - Почему же ты не исчез, любезный? - Да потому, что не мог. - извиняюще улыбнулся незнакомец, разводя руками и чуть склоня голову набок. - Что я вам могу сказать? Я очень неважный чародей, умеющий лишь слышать мысли других, да и то только, когда те неподалеку от меня. И даже тогда я слышу их нечетко. - Я тоже, - улыбнулся Саймон печально. - Я слышу лишь находящихся в том же доме, что и я. - А я только, когда они в нескольких ярдах, - кивнул незнакомец. - Иногда мне приходило в голову, невольно кое-что из мыслей других, что такой-то влюблен в такую-то, или. что тот желает другому смерти. И время от времени у меня срывалось с языка неосторожное слово. А тот, с кем я говорил, в ужасе глядел на меня и восклицал: - Как ты мог узнать об этом? От меня никто этого не слышал, я никому о том не говорил! - И поэтому они догадались, кто ты такой, - кивнул Род. - Это стоило мне некоторых друзей, какие у меня были с самых ранних лет. И все же я не нажил никаких врагов, ибо, как я сказал, чародей я самый бессильный. Все, слава богу, узнали, что я никому не желал зла. Этому Род мог поверить. Незнакомец был человеком невысоким, с покатыми плечами и впалой грудью, с вялым небольшим брюшком. Цвет его волос походил на серовато-коричневый. У него были большие, светлые глаза, курносый нос и вечно виноватый вид. Ему могло быть не намного больше тридцати, но щеки у него уже начинали обвисать. Через лет пять они у него станут совсем бульдожьими. Вечный неудачник, решил Род, бедолага, который намеренно никогда не причинит вреда, но всегда будет неловок и физически, и светски. - Никому не хотелось, чтобы ты мозолил им глаза, да? Но они не возражали и против твоего присутствия. - Да, - подтвердил с грустной улыбкой незнакомец. - Я знаю, как такое бывает, - вздохнул Саймон - В моей деревне тоже был такой паренек. - Так всегда бывает, - сказал Род. - Такой порядок выполняет необходимую социальную функцию. Всем нужен кто-то, чье имя они не могут запомнить. - Хорошо сказано, - улыбнулся Саймон. - И ты задел мою совесть. Как тебя зовут, любезный? - Фларан, - ответил с той же улыбкой незнакомец. - Фларан, - задумчиво повторил Саймон. - Скажи, Фларан, когда начал подниматься к власти колдун Альфар, твои односельчане ожидали, что ты будешь приветствовать его. Улыбка Фларана стала теплее. - Ты и сам испытал это, не так ли? И когда Саймон кивнул, тихо рассмеялся. - Ты говорил подробно о таком, чего я видел сам. Да все мои соседи так и думали, если я наделен подобной силой, то должен кричать, что Альфар - самая большая надежда, которую когда-либо видело наше герцогство. И все же я не кричал. Воистину, я сказал, что не доверяю этому человеку. - Саймон кивнул. - А они подумали, что ты лжешь. - Подумали, - согласился Фларан. - И тут же, мои старые друзья и, соседи перестали мне доверять. По мере того, как росли власть и слава Альфара, они все больше и больше сомневались во мне. - Но ты ведь для них свой, - нахмурился Саймон. Как ни крути, их рода племени. Вот уж никогда не подумал бы, что они будут травить тебя и закидывать камнями. - Я тоже надеялся. И сейчас сомневаюсь, что они стали бы. Но через нашу деревню потянулись люди, толкающие перед собой ручные тележки и несущие на плечах узлы. Хоть и невелики у нас запасы еды и эля, мы предлагали им остановиться, передохнуть. - Нет, - отвечали они, - армии колдуна двинулись в поход, и мы бежим от них. Мы не смеем задерживаться, а то они погубят и вашу деревню. Потом они повернули и направились на юг. Род и Саймон обменялись быстрыми взглядами. Саймон подтверждающе кивнул. Род понял: Саймон был одним из тех, кто проходил через эту деревню и не остановился. - А тот шарик с длинным языком? - снова повернулся к Фларану Саймон. - Он из твоих односельчан или из чужих? - Из чужих, - ответил Фларан, - он явился к нам в деревню, призывая гибель на головы всех, кто наделен какими-то силами. Ни кому нельзя доверять, твердил он, так как все ведовское племя должно ненавидеть обыкновенных людей, и потому все должны бороться с ним. Любая ведьма и любой чародей должны быть слугами Альфара. - В самом деле? - полыхнул глазами Саймон. - Может, мне не надо было отправлять его обратно в деревню. - Нет, друг. Ты утвердил бы моих соседей в их ненависти. Но все равно, он натравил на меня моих односельчан. Хотя новости с севера столь насторожили их, что их не понадобилось особо натравливать. Я зашел в трактир выпить пинту эля, но когда оказался поблизости от хозяина, то услышал его мысли, его ярость и недоверие, его тайный страх, что толстячок-незнакомец может быть прав, что, возможно, все ведовское племя следует побить камнями. Тут я выронил кувшинчик и бросился бежать. - А они, конечно, все ринулись за тобой. - Род понял, что сработал стадный инстинкт. - Именно так, - содрогнулся Фларан. - Это случилось час назад. Я укрывался и прятался, а потом бежал. Наконец, они обнаружили меня, и я не мог больше спастись. Я побежал к дороге, но устал и с трудом заставлял себя двигать ногами. Хвала небесам, что тут по большаку подъехали вы, а не то б из меня сделали отбивную! Саймон похлопал Фларана по плечу. - Смелее друг, эта кровожадность спадет, как спадала прежде. Народ то и дело затевает охоту на ведьм, но она проходит. Пройдет и нынешняя. Фларан сумел кое-как улыбнуться, но слова Саймона его, похоже, не убедили. Рода они тоже не убедили - все это дело выглядело чересчур умышленным. Это было заранее спланированное создание настроений, и существовала специально организованная группа, чтобы этим заниматься. Но зачем Альфару вызывать антиэсперские настроения? Ответ осенил его, словно вспышка: Альфар организует охоту на ведьм для ликвидации конкурентов. В конце концов, единственная сила в герцогстве, способная противостоять ему, - это не примкнувшие к нему ведьмы. Оставленные в покое на долгий срок, они вполне могли собраться для самозащиты вместе, как поступили сейчас Саймон и Фларан. Если они сколотят крупный отряд беглых ведьм и чародеев, то составят силу, способную и впрямь скинуть его с кресла. А какой может быть лучший способ ликвидировать независимых, чем испытанная временем, охота на ведьм? Если посмотреть на происходящее под таким углом, все приобретало блестящий смысл - неприсоединившиеся эсперы будут, скорее всего, против него; они будут наиболее чувствительны к его разновидности гипнотической тирании. - Скажите-ка, кто-нибудь из вас чувствовал когда-либо, как один из людей Альфара пытается захватить власть над вашим разумом? Оба подняли взгляд, пораженные его словами. А затем Саймон серьезно кивнул. - Да. Это было... - он содрогнулся, - ...премерзостно, друг Оуэн. - Я еле почувствовал, - добавил Фларан. - Но у меня выворотило наизнанку желудок и чуть не стошнило. Поднялась такая волна страха, и я думал, что она растрясет меня на куски. Ощущение, будто пальцы гладят тебе мозг... - он оборвал фразу, ему, похоже, опять сделалось дурно. - Постарайся не думать об этом, - посоветовал Род, кляня себя за импульсивность. - Сожалею, что затронул эту тему. - А эти двое, - подумал он про себя, - люди мягкие. А что, случится если молодчики Альфара попытаются одолеть более сильного чародея? Или просто любящего подраться? Тот ведь впадет в ярость и станет охотиться за Альфаром. Мысль о ком-то, пытающимся шкодить с его мозгом, вызвала мрачный прилив гнева. Он узнал его, попытался расслабиться, дать ему вытечь, но в голове у него возник образ Гвен и детей одновременно с мыслью, о каком-то властном молодом чародее, пытающимся тронуть их разум. Ярость взорвалась с внезапностью, сделавшей его беззащитным перед ней, сотрясающая ему тело своей силой, дикой и опаляющей, ищущей мишень, любую мишень, а Рода превратив в свое орудие. Он держался с трудом, пытаясь обуздать ее, не выпустить ее из себя, не дать повредить кому-нибудь еще. Оба чародея глядели на него во все глаза. - Друг мой, - участливо спросил Саймон, - Ты здоров? Такой кроткий вопрос, с такими добрыми намерениями! Но он разбил хрупкую мембрану самоконтроля Рода. Он бросился прочь с телеги и в поле. Не порань их. Дай ей выплеснуться, но не покалечь их. Ему требовался, какой-то способ канализировать гнев, дать ему растратиться безвредно. Бег был подходящим выходом. Впереди вырос валун, такая торчащая из земли скала в четыре фута высотой с валунами поменьше у основания. Род схватил камень, примерно, с фут в поперечнике и поднял его над головой, крякнув от натуги. С миг он постоял, держа равновесие, прожигая взглядом валун, а затем изо всех сил швырнул камень, прокричав, - Будь ты проклят! Камень ударил по валуну с треском пистолетного выстрела. Полетели осколки, меньший камень раздробился и со стуком упал к основанию валуна. - Чтоб тебе сгореть в собственной магии! - пронзительно крикнул ему Род. - Что б ты провалился в крысиную нору и разучился телепортироваться! Что б тебе запрыгнуть на небо и не вернуться на землю! - он бушевал, изрыгая добрых пять минут неразборчивые проклятия. Наконец, гнев спал, Род опустился на колени, все еще прожигая взглядом валун. Затем медленно опустил голову, хватая воздух открытым ртом, подождал, когда прекратится дрожь. Когда сердце прекратило частить, он встал, немного пошатываясь. Повернулся к стоявшей в пятидесяти ярдах от него телеге - и увидел смотревшего на него Фларана. Неподалеку стоял Саймон, следя за ним с мягким сочувствием. Вот именно это и уязвляло - сочувствие. Род скривился от такого зрелища. Оно десятикратно умножало его досаду. Он отвернулся, бормоча - Извиняюсь, за такое буйство. Я, э... делаю это не часто. Ты сделал то, что хотел тягу сделать и я, - заверил его Саймон. - Ну... спасибо. - Но это не помогло. - Просто меня возмутила мысль, что кто-то попирает, других людей, не думая о них! Саймон кивнул. - А когда рядом с тобой нет предмета твоего гнева, вынести трудней. Ты хорошо поступил, отыскав для мщения объект с бесчувственностью камня. - Но сила-то его растрачена зря - именно так ты думаешь? Зачем расходовать энергию, не причиняя ни малейшего вреда тому, на что я гневаюсь? Саймон нахмурился. - Такого я не думал. Но теперь, когда ты сказал это, то я согласен. Было б разумней обуздать свой гнев до тех пор, пока появится возможность использовать его силу для исправления безобразий, которые вызывают возмущение. - Сказать-то легко, - усмехнулся Род. - Но как обуздать свой гнев? Это только кажется простым, но тебе следует как-нибудь попробовать это! Вот тогда ты... Он оборвал фразу, пристально глядя на Саймона. - Ты ведь это пробовал, не так ли? - Да. Думается, пробовал. Последняя твоя фраза подтверждается. - Именно так, - признался Саймон. - У тебя горячий нрав? Ты впадал в ярость? Ты - мистер Милый Парень собственной персоной? Мистер Спокойствие? Мистер Флегматичный? Ты? - В самом деле, - признался Саймон, и его улыбка в первый раз приобрела иронический оттенок. - Не так-то легко, друг Оуэн, скрыть свое знание чужих мыслей. Крайне соблазнительно в минуты гнева, использовать те мысли против других - сказать - Я трус? Когда у тебя перед битвой поджилки тряслись от страха, и ты сбежал бы, если б позади тебя не стоял твой капитан с мечом? Ибо в самом деле, он шагал вперед, и каждый, видевший его, счел бы его никем иным, как храбрецом. Однако я знал, и был достаточно глуп, чтобы сказать об этом вслух. Потом был другой случай, когда я проявил себя, сказав: - Как вы можете, отец, называть меня развратником, когда сами вожделели к жене Тома пастуха? Род присвистнул, - Священников не тронь! - Да, но я в своей юношеской гордыне возомнил, что имею власть над всеми, узнав, что могу слышать мысли других и в восторге и беззаботности сильного слушал мысли всех окружающих. Никто в селе не был свободен от моего подслушивания мыслей. Когда кто-нибудь выказывал мне презрение, я использовал свое припасенное знание его самых темных тайн и во всеуслышанье оглашал его позор! Он наливался яростью, но не показывал виду, чтобы все не поняли, что я сказал правду. Нет, он мог лишь с рычанием отвернуться и уйти, а я злорадствовал, упиваясь своей новообретенной силой. - Сколь долго тебе это сходило с рук? - нахмурился Род. - Трижды, - поморщился качая головой Саймон. - Всего три раза. Когда гнев проходил, обиженные мной начинали размышлять. Они знали, что сами не говорили ни одной живой душе о своих тайных страхах иль вожделениях. По воле случая они делились своими догадками друг с другом... - Кой черт, по воле случая! Ты публично оскорбил каждого из них; они знали, с кем обмениваться впечатлениями. - Вероятно, - вздохнул Саймон. - А коль скоро они узнали, что я оглашал такое, чего никто из них никогда не говорил вслух, то им было не так уж трудно догадаться, что я, должно быть, чародей, да такой, что не поколеблется использовать, приобретенное из мыслей других знание, им во вред. Они, конечно, же распространили известие об этом по всему селу... - Именно "конечно же", - пробормотал себе под нос Род, - особенно, если там деревенский поп. Кто ж усомнится в его слове? В конце концов, даже если он и желал жену ближнего, то, по крайней мере, ничего не предпринимал для этого желания. - Что уже больше, чем можно было сказать о большинстве его паствы, - добавил с кислой гримасой Саймон. - Да, он тоже говорил со мной о моей "нечистой силе" - и слух разлетелся по всему селу, настроив против меня всех соседей. - Лицо его скривилось от горечи. - Действительно, я всего лишь получил по заслугам, но чувствовал себя преданным, когда они выступили против меня всей толпой крича - Мыслекрад! Клеветник и Колдун! - преданным от того, что большинство из них порой сплетничали обо мне - и я их простил. - Но ты обладал оружием, которое они применить не могли. - Да. Не "не стали бы применять", а "не могли", - гримаса Саймона превратилась в сардоническую. - Поэтому они подняли шум и крик и выгнали меня из села. - Он содрогнулся, закрывая глаза. - Ах, хвала небесам, что я не наделен никакой другой силой, кроме способности слышать мысли! Я бы возвратился в гневе швырять в них огромные камни, шаровые молнии, острые ножи. Подымал бы их ввысь и бросал наземь! Он снова согнулся, и глаза его распахнулись, глядя в пространство. Род увидел, что в нем снова поднимается обида, и быстро вмешался, прошептав: - Спокойно, спокойно. Это ведь было давным-давно. - Вину я исправил. - Саймон снова выдавил из себя улыбку. - Я понял ошибочность поведения, я раскаялся и полностью искупил свой грех. Сбежав из своей деревни, я скитался, ослепленный яростью и горечью, не зная, куда несут меня ноги. Сорок миль, пятьдесят, сто - пока, наконец, измотанный ненавистью, я не свалился с ног в какой-то пещере и не уснул. Пока я спал, на меня повеяло каким-то утешающим бальзамом, успокаивая мой мятущийся дух. Проснувшись, я почувствовал себя посвежевшим, созданным заново. Удивляясь, случившемуся, я мысленно поискал силу, сотворившую такое чудо. И обнаружил кладезь святых мыслей, которые я невольно впитал в себя во сне. То была община святых братьев, обитавшая в монастыре, находящемся в сотне ярдов от пещеры, в которую я, благодаря везению, свалился от усталости. Саймон уставился в пространство. - Моя душа искала даваемого ими утешения и направила мои стопы к ним. - Возможно, - согласился Род. - Но я думал, что в нашей стране есть только один монастырь - аббатство св. Видикона, на юге. - Нет, есть и другой, здесь в Романове, хотя и не очень большой. Род задумчиво кивнул. Он знал, что главный монастырь представлял собой конклав эсперов, знавших о внешней вселенной и о современной технологии и постоянно экспериментировавших со своими пси-способностями, пытаясь найти новые способы применять их. Не мог ли этот северный монастырь быть обителью того же типа? Может и нет, если они не заметили в такой близи смятенного духа Саймона. С другой стороны, они может и заметили... - значит простое пребывание поблизости от монахов исцеляло душу. - В самом деле, их покой распространился и на меня. Я сделал метлу и подмел пещеру; устроил себе постель из веток и папоротника. Со временем я устроил там уютный дом и дал покою братии утешить мою ярость и наполнить душу. - Он улыбнулся, глядя в далекое прошлое. - Их душевный мир все еще пребывает во мне, столь глубоко он проник. - Он повернулся к Роду. - Через несколько недель, я принялся размышлять об их мире и спокойствии. Что служило его источником? Как они пришли к нему? Я прислушался к их мыслям внимательней. И из всех счел самыми чудесными те, которые рассуждали о травах и их воздействии. Поэтому я начал проводить много времени в головах у монахов, трудившихся в перегонной, получая жидкости и эликсиры. Я упивался каждым новым известием, каждой мыслью. Когда время повернуло к зиме, я пристроил к своей пещере дверь, выдубил меха и сшил шубу. Сидел у костра и прислушивался еще внимательней, так как зима загнала монахов в обитель. Снега лежали глубокие, они не могли далеко отойти от обители. Тут даже друзья могли истрепать друг другу нервы. Братия созрела для раскола. Вспыхивали ссоры, и я жадно прислушивался к каждому крику, горя желанием увидеть, смогут ли они по-прежнему сохранить святость. Но меня удивило, ибо даже вспылив, монахи помнили о своих молитвах. Они прощали друг друга и расходились в разные стороны! - Саймон вздохнул, качая головой. - Каким чудесным это мне казалось! - Чертовски верно! - прохрипел Род. - Как им это удавалось? - Благодаря посвящению себя богу, - объяснил с блаженной улыбкой Саймон - и благодаря постоянной памяти, что Он, Путь Его важнее их самих или их гордости, даже чести. - Их чести? - одеревенел, уставясь на него Род. - Эй-эй! Не хочешь же ты сказать, будто они думали, что Бог желает им быть униженными! Саймон покачал головой. - Нет, совсем наоборот! Они уповали на то, что Бог такого не допустит! Род испытал потихоньку накатывающее на него предчувствие. Он наблюдал уголками глаз за Саймоном. - Как предполагалось ему это сделать? - Дав им знать внутренне, какие деяния тоже совершать, а какие не тоже. И тогда, даже если человек воздерживался совершать какое-то деяние, которого от него ожидали другие люди, он все же мог считать себя достойным, хотя б собратья и глумились над ним. Таким образом, он мог гордо держать голову - ибо конечном-то итоге, унижение заключается в тебе самом, а не том, чем тебя покарали собратья. Род нахмурился, - Ты пытаешься сказать мне, что человек может спасти лицо, даже если все прочие презрительно тычут в него пальцами? - Саймон покачал головой. - Такого не требуется. Если какой-то человек устранится от ссоры, а другой высмеет его за это, то первому нужно лишь сказать: "Мой Бог сего не желает", - и другой поймет, и будет уважать его за воздержанность. На самом-то деле первому, даже не понадобиться говорить этого вслух, нужно лишь сказать про себя, в душе. - Мой бог повелел мне возлюбить ближнего своего, - Он посмотрел Роду прямо в глаза. - Ибо эта "честь", которой ты дорожишь, это "лицо", о котором ты говоришь, есть всего лишь твое мнение о себе. Обычно мы полагаем, что дело в том, как думают о нас другие, но это не так. Просто большинство из нас столь мало себя уважают, что мы считаем мнение о нас других более важным, чем свое собственное. И почему нам нужно спасать свой лик - свое "лицо", каковое понятие означает всего лишь то, чего видят в нас другие. Нам это известно только из того, что они о нас думают - так что наше "лицо", если толком разобраться, есть ничто иное, как мнение с нас других. Мы считаем, что должны требовать от других уважения, или не сможем сами себя уважать Он, улыбаясь, покачал головой. - Но это представление, как ты понимаешь, ложно. - Если какой-то человек действительно придерживается о себе высокого мнения, то его не станет волновать, чего о нем думают другие, если он знает, что он хорош. Сидевший в телеге Фларан нетерпеливо заерзал. Он следил за разговором издали, и ему похоже, не понравилось принятое им направление. Саймон кивнул, пылая взором. - Верно, верно! И все же способны на такое немногие. Немногие столь уверены в себе, что их собственное мнение значит для них больше, чем уважение всех остальных собратьев. - Что означает, - подчеркнул Род - на самом деле они не столь уж сильно верят в себя - иначе им не требовалось бы устраивать такой спектакль из своего предполагаемого превосходства. - Это верно, во всех смыслах. Нет, большинство из нас, чтобы иметь хоть какое-то собственное достоинство должны полагаться на чей-то авторитет, почитаемый выше нашего, подтверждающий наше мнение. Чем бы он ни был: законом, философией или Богом. Тогда, если ты вспылишь и занесешь руку сокрушить меня, а я, в гневе, положу свою руку на кинжал - один из нас должен отступить, чтобы обойтись без членовредительства. - Да. - согласился Род. - Но что произойдет, если ни один из нас не захочет уступить? Мы же потеряем лицо, потеряем честь. Саймон кивнул. - Но если я могу сказать "Я не ударю, ибо Господь мой велит возлюбить врагов моих" - тогда я смогу убрать свой кинжал в ножны, отойти, и не снижать свое мнение о себе. - Его улыбка стала теплее. - Таким образом, да будет мне Бог "спасением лика". Род медленно кивнул. - Я могу понять, что из этого выйдет. Но тебе требуется быть настоящим верующим. - В самом деле, - вздохнул Саймон, и покачал головой. - Эта задача для святого, друг Оуэн, а я не из таких, У Рода имелось на этот счет собственное мнение. - Достаточно было и покоя монахов, коим я настолько проникся, что когда наступила весна, и ко мне пришел селянин, умоляя вылечить его корову, которая должна была отелиться да заболела - я от своего одиночества очень обрадовался его обществу. Я перегнал ему нужные травы и отправил его домой. Через несколько недель явился еще один, а потом еще, и еще. Я приветствовал их общество и старался завоевать их приязнь - и все же не завоевал того, чему научился у любезных братьев - что сами люди важнее их действий или неосторожных слов. Таким образом я научился обуздывать свой гнев, и никогда не открывать в сердцах ничего, что я мог узнать из их мыслей. Ох, и нелегкие же то были времена: хотя уста их разговаривали вежливо, в головах у них могли быть оскорбления того, к чьей помощи они прибегали. - Он улыбнулся, позабавленный воспоминаниями о самом себе, солидном трактирщике в роли рьяного анахорета. - И все же я не забывал, что они мои собратья, и поэтому дороги. Время от времени меня одолевало сильное искушение сказать им, что унизит их - скрытую правду о самих себе, которые заставила бы их съежиться. Но я воздерживался и всегда помнил, что их надо любить. Я помогал всем, от бедного крестьянина до деревенского попа, который сперва счел меня вызовом своему авторитету, но потом стал уважать меня. - Да, - улыбнулся повеселевший Род. - Полагаю, что ты способен иметь дело с теми, кто носит свой авторитет словно мантию. - Да, - подался вперед Саймон. - Так же, как это сделал я, можешь сделать и ты. Род на минуту взглянул на Него, а затем отвернулся. Чтобы не встречаться взглядом с Саймоном он направился к дороге. - Нужно - сдерживать свой гнев, даже по отношению к такой гнили как Альфар? - Он покачал головой. - Я не могу понять, как это можно, в отношении того, кто причинил стольким людям столько несчастий! При упоминании имени Альфара, Фларан вылез из телеги и присоединился к ним. - Выпускай свой гнев на деяния, - негромко предложил Саймон - но не на человека. - Я слышу твои слова, но не могу понять их значения, - скрипнул зубами Род. - Как можно отделить человека от его действий? - Помня, что любой человек драгоценен и может отвратиться от собственного зла, если только сможет узнать его. - Разумеется, может. - Плечи Рода затряслись от приступа внутреннего смеха. - Но станет ли? Каковы на это шансы, мастер Саймон? - Всякий может сбиться с пути. Род покачал головой. - Ты исходишь из того, что Альфар в основе своей добр - всего лишь обыкновенный человек, поддавшийся искушению отомстить, открывший, что он, действительно, может приобрести власть, и, когда он приобрел ее, она разложила его. - Истинно так, - нахмурясь, поглядел на него Саймон. - Разве не всегда так бывает с теми кто творит не правое дело? - Может быть. Но ты забываешь о возможности зла. - Род поднял взгляд и заметил присутствие Фларана. Взвесив, что он собирался сказать, Род решил, что будет лучше, чтобы Фларан услышал это. - Разумеется, во всех людских душах есть потенциал добра, но в некоторых этот потенциал уже погребен, прежде чем им стукнет два года. И погребен он столь глубоко, что откопать его невозможно. Они вырастают в убеждении, что никто не способен чего-то дарить. Сами они не умеют любить или дарить любовь - и считают, что все, кто говорит об этом, разыгрывают спектакль. - Он сделал глубокий вдох и продолжал, - хотя говорить об этом в общем-то незачем. Нужно всего-навсего одно слово "разложение". Альфар уступил искушению сделать нечто, не правильное, потому что ему очень понравилась мысль стать могущественным. А теперь, когда он вкусил власть, он сделает что угодно, чтобы не отдать ее. Кому бы там ни пришлось причинить вред, скольких убить, или причинить страданий для него не имеет значения. Он допустит все, что угодно, лишь бы не стать тем, кто он есть на самом деле - заурядным, серым человеком, которого, вероятно, не очень-то любят. Глаза Фларана сделались огромными, он стоял, замерев. - И все же не забывай, он человек, - убеждал его Саймон. - Неужели сие ничего для тебя не значит, друг Оуэн? Род покачал головой. - Не давай тому обстоятельству, что он человек, заставить себя поверить, будто он считает тебя человеком. Он не может так считать - он обращается с людьми, так словно они арбалетные стрелы - нечто такое, что использовал и забыл о нем. Он нисколько не задумываясь, попирает разум других людей. Разве он не понимает, что они тоже живые, чувствующие люди? - Альфар не может так считать, иначе не поступал бы так. Он должен быть лишенным совести, зачерствевшим душой - настоящим злом. - И вес же внутри он человек, - робко заикнулся Фларан. - Даже Альфар не дьявол, мастер Оуэн, - Телом может и нет, - буркнул Род. - Я могу поверить, что у него нет ни рогов, ни хвоста. Однако душа его... - И все же у него есть душа, - взмолился Фларан. - Послушай, он может и злой, - но, тем не менее, человек. Род сделал глубокий неровный вдох, а затем медленно выдохнул. - Друг Фларан... умоляю тебя, оставь это! Я видел дела Альфара, и дела его подчиненных. Давай не будем говорить о его человечности. Фларан умолк, но глядел на Рода внимательно. Род заставил себя забыть об этом взгляде и взял вожжи. Он шлепнул ими Векса по спине, и робот-конь тронулся вперед. Когда молчание стало очень неудобным, Род спросил. - А тот маленький толстый горлопан, возглавлявший толпу - как он вычислил, что Фларан чародей? - Да ясно как... надо полагать услышал, как об этом говорят мои соседи... - Это кажется маловероятным, - нахмурился Род. Ведь он же чужак. Как он столь быстро выяснил, под какой крышей, какие мыши? - Я думаю, - предположил Саймон. - что у Альфара есть приверженцы, мелкие ведьмы и чародеи, которые мало, что умеют делать, кроме чтения мыслей. Они рассеянны по всему герцогству - и их главная обязанность выслеживать тех, кто наделен Силой. - О? - Род держался неподвижно, сохраняя небрежный тон. Как ты узнал об этом? - Никак, но время от времени, я ощущал прикосновение разума, искавшего чего-то или кого-то определенного. И, вскоре, я уловил обрывки мыслей, коими явно обменивались чародеи, предупреждая, что такой-то и такой-то обладает какой-то степенью Силы. - Как же они не выследили тебя? - удивленно спросил Фларан. - Я, как уже сказано, довольно слаб в чародействе, - улыбнулся Саймон. - К тому же я научился скрывать те жалкие силы, какие у меня есть, думал, как все у кого они всегда отсутствуют, сохраняя на поверхности спокойные, и обыкновенные, мысли. Вот ключ к тому, чтобы случайно не разоблачить себя - думать, словно обыкновенный человек. Тогда ты будешь говорить н действовать, как таковой. Фларан кивнул, остановив взгляд на лице Саймона. - К этому я прислушиваюсь. Внемлю твоим словам. - Внемли, это убережет тебя от многих горестей. Начинай уже сейчас думать, словно Джон-Простак, ибо мы никогда не ведаем, когда могут слушать шпионы Альфара. Фларан вздрогнул, метнул быстрый взгляд через плечо, а затем съежился. - А тебе, друг Оуэн, страшиться нечего, - заверил Саймон рода. - Никакой шпион не узнает, что ты тут! - Ну да! - поднял взгляд пораженный Фларан. - Как так? - О, я, гм, - невидим. Для читающего мысли, - сказал, как можно беззаботней, Род, пытаясь скрыть неудовольствие. Как посмел Саймон сболтнуть информацию о нем. "Так тебе и надо", - сказал он себе, в порядке утешения. И это было правдой, ему следовало б знать, что незнакомцу лучше не доверяться. Но Саймон был чертовски симпатичным... - Ах, если б я только мог так спрятать себя! - воскликнул Фларан. - Нет, ты скажи! Как тебе удается? - Неплохой вопрос, - процедил сквозь зубы Род. - Не могу тебе сказать. Но мне думается, это как-то связано с тем, что я в основном недолюбливаю всех людей. Потрясенный Фларан уставился на него во все глаза. - Если, действительно, добраться до самой сути, - признался Род, - то я на самом деле не очень-то люблю людей. На некоторое время это признание охладило их разговор. Они ехали на север, погрузившись в свои мысли. Но Род не мог избавиться от чувства, что оба его спутника пытаются погрузиться и в его мысли. Правда, нельзя сказать, чтобы оба не были хорошими людьми, но в него начинали закрадываться подозрения. Разговор о ментальных шпионах взволновал его, и он вспомнил, что Саймон и Фларан были, в конце концов, чужаками. На него нахлынула волна одиночества, и он взглянул на небеса и с облегчением увидел, что небо ясное, но с дефицитом по части крылатой живности. Хорошо хоть его семье не грозит влипнуть в эту передрягу. Но странно. Он не привык к тому, чтоб Гвен его слушалась. ГЛАВА 12 Род заметил белку, поглядывавшую на него с ветвей, и голубей, переставших чистить перышки и принявшихся следить за ним с крыши трактира, когда они завернули телегу во внутренний двор. Род слез с воза и почувствовал, как сильно болят у него суставы от четырехчасовой езды. Привязав вожжи к коновязи, он обернулся и увидел, что Фларан тоже слезает с воза, а Саймон настойчиво разминает ноги. - Не беспокойся, - заверил его Род, - они по-прежнему действуют. Саймон улыбнулся. - Вопрос в том, не желаю ли я, что б они не действовали? - В порядке предположения, я б сказал, что ты все еще забавляешься. - Род зашел в трактир. - Посмотрим, что имеется на кухне? Речь тут шла как о хорошем бизнесе, так и о голоде. Род сумел обменять бушель продуктов на обед для троих. Фларан настоял на уплате Роду того пенни, который он не так давно собирался истратить на пиво, Саймон тоже не отстал от него. Род возражал, но в итоге принял от них деньги. Обед вышел щедро приправленным сплетнями. - Вы с дороги? - спросил хозяин постоялого двора, ставя перед ними блюда. - Тогда скажите, правда ли то, что бают об Альфаре? - Это зависит от того, что вы слышали, - осторожно ответил Род. - Я, лично слышал об этом человеке очень многое. - Да то, что он пропал из виду! - нагнулся в их сторону крестьянин за другим столом. - С тех пор, как он взял замок Романов, его никто не видел. - О, в самом деле? - насторожился Род. - А вот об этом я не слыхивал! - Это странно, если правда, - сказал крестьянин. - Вот ведь появился человек из ни откуда, завоевал почти все герцогство - и исчез! - На то есть причина, Дольн, - усмехнулся крестьянин постарше. - Некоторые бают, что его умыкнул демон, - пропищал один дед. - Ну, это объяснило бы, почему он появился из ниоткуда, - рассудительно заметил Род. Третий крестьянин уловил ноту скептицизма в его голосе и, нахмурясь, посмотрел на него. - Ужель ты не веришь в демонов? - Не знаю, - уклонился от ответа Род. - Я ни одного не видел. - Болтовня о демонах чушь, Кенч, - насмешливо бросил Дольн. - Зачем демонам забирать его, когда он отлично работает на демонов. - Иные говорят, что он бродит по стране, переодетый крестьянином, - хмыкнул Харл. - Почему бы и нет? - усмехнулся Кенч. - Ведь он и есть крестьянин, не так ли? - Да, но он также и чародей, - напомнил ему Харл, - и говорят, он ищет по всей стране людей, которые помогли бы ему управлять. Дольн поднял голову, блеснув глазами. - Вот этому я готов поверить. - Да ты поверишь, чему угодно, - насмешливо обронил Кенч. - Скорей всего он рыскает невидимым, - задумчиво произнес Харл. - Не выискивая ли изменников? Фларан и Саймон напряглись, а Род почувствовал, как по спине у него пробежали холодные мурашки. Крестьянам эта мысль, тоже не понравилась. Они быстро оглянулись через плечо, скрещивая пальцы, оберегаясь от зла. - Как же мерзко, - охнул Харл. - Думать, что всяк сможет следить за тобой, а ты и не узнаешь о том! Род подумал не упомянуть ли о том, что шпионы обычно стараются быть незаметными, но решил, что не стоит. - Верьте этим слухам, коль желаете, - посмеялся трактирщик. - Я лично вижу, что страной правят хорошо. Остальные посмотрели на него, медленно поднимая головы. - Действительно, - кивнул Дольн, - разве это не говорит, что Альфар по-прежнему у себя в замке? - Вероятно, - пожал плечами трактирщик, - Либо его капитаны и хорошо управляют. - Вот в этом я сомневаюсь, - покачал головой Род, - Я еще никогда не слышал о комитете, добивавшемся какого-то эффективного управления. Всегда должен быть один человек, за которым остается последнее слово. - Ну, тогда, - с усмешкой повернулся к Роду трактирщик. - Я должен думать, что Альфар у себя в замке. - И пошел уйти на кухню, посмеиваясь и качая головой. - Ох уж эти слухи! Только дураки прислушиваются к ним. - В таком случае, большинство людей дураки, - тихо сказал Род Фларану и Саймону. - Поэтому, если гуляет слух, который тебя не устраивает, то надо пустить контрслух. - И ты думаешь, что Альфар именно так и поступает? - на губах у Саймона появилась снова легкая улыбка. - Нисколько не сомневаюсь. Ты только взгляни на результаты - всякого, кто мог подумывать о контрперевороте во время отсутствия Альфара, порядком отпугнут. С другой стороны, он и в самом деле может бродить, переодевшись, по сельской местности. - Разве это не делает ведовское племя преданным ему? - усмехнулся Фларан. - Ибо он возьмет помогать ему в управлении своих? Со своим светским так-том, он высказался чуточку громче. Харл поднял голову и бухнул ему - Все ведовское племя будет предано Альфару, а с чего б не быть? Фларан и Саймон мгновенно насторожились. Род попытался сгладить остроту положения и с деланной небрежностью повернулся к Харлу. - Если уж на то пошло, то разве не будут ему преданы все крестьяне? Ведь согласно слуху, он ищет талантливых людей для своего царствования. - Ну да... это так, - нахмурился Харл, засомневавшись. Дольн с интересом поднял взгляд. - Да! Он не сможет найти столько ведьм для выполнения всех задач, какие надобны при правлении, не так ли? - Да, - подавил улыбку Род. - Конечно, не сможет. Дольн усмехнулся и повернулся поговорить с Харлом и Кенчем. Род с некоторым удивлением обнаружил, что даже у грамарийского крестьянина может быть честолюбие. Что было совершенно естественным ему следовало это предвидеть. Надо будет обсудить этот вопрос с Туаном, когда он вернется в Раннимид. Если к этому явлению не подготовиться заранее, составив планы, то оно может стать опасным. Он снова повернулся к Фларану. - Наверняка мы не единственные, кто до этого додумался. А теперь, смотри - простой народ начинает становиться преданным Альфару, потому что думает, что у него появился шанс сделать карьеру. - Возможно и появился, - усмехнулся Фларан. - Разве под властью выскочки у низкородного не возникнет такая возможность? Род нахмурился. Это замечание не понравилось ему, так как показалось на его вкус немного марксистским. - Да, если им повезет быть выбранными из тысяч, теми, кто ему нужен. - Мне кажется, что такие у него должны уже быть, - высказал свое мнение Саймон. - Он подобрал себе людей прежде, чем начал восхождение к власти. Я б на его месте не стал доверять тем, кто недавно встал под его знамя. Фларан нахмурился; ему неприятно было это слышать. - Надеясь на это, многие проникнутся к нему симпатией, - указал Род. - Одна лишь мысль, что сын низкородного крестьянина стал править герцогством, обеспечит ему массовую поддержку. - Неужели слух может сделать так много? - выдохнул Фларан. - Очень много, - мрачно отозвался Род. - И самая значительная сплетня из всех думать, что Альфар по-прежнему у себя в замке. Фларан уставился на него. А затем закрыл глаза, покачал головой и снова открыл. - Я тоже озадачен - нахмурился Саймон. - Как может слух означать... Голос его оборвался, когда лицо его прояснилось от понимания. Род кивнул. - Ему надо оставаться в замке и удостовериться, что слух запущен. А если он пойдет гулять по стране, то будет с одной стороны постоянно укреплять преданность крестьян, а с другой - заставит всех поостеречься думать нелояльные думы или строить какие-то заговоры - из страха, что их может подслушивать сам Альфар. Фларан содрогнулся и быстро окинул взглядом помещение. Внезапно, у Рода засосало под ложечкой. Альфар и впрямь мог быть в этой самой пивной, мог быть одним из крестьян, мог быть трактирщиком, подстерегавшим в засаде появления агентов Туана, таких, как сам Род. Он мог готовиться в любую секунду захлопнуть расставленный на Рода капкан... Затем на него навалилась досада, а сразу по пятам за ней, гнев. Альфар ведь и хотел, чтобы агенты Туана думали именно так. Это называлось "демократизацией", и она почти удалась. Уважение Рода к этому колдуну возросло, но и враждебность тоже. Его изумило, что средневековый крестьянин мог оказаться таким хитрым. С другой стороны, возможно, ему немного помогли... Саймон нагнулся к Роду и шепнул, - Не оглядывайся или взгляни незаметно, если уж тебе обязательно надо, но вон та служанка не спускала с нас глаз, как мы вошли. - Это немного странно, признался Род. - Никого из нас не назовешь образцом мужской красоты. - Верно, - ответил с иронической улыбкой Саймон. - Все же следила она за нами не только глазами. - Да ну, в самом деле? - сенсоры опасности у Рода вдруг настроились на максимум, правда, пока толку от них было маловато. Он вытащил монету, подбросил ее щелчком к верху, и сделал так, что она "Случайно" улетела прочь. Обернувшись подобрать ее, он сумел взглянуть на служанку и решил, что не стоит удивляться тому, что не заметил ее раньше. Она была средних размеров, не тяжелее, чем следовало быть, с довольно миловидным личиком и белокурыми волосами. Подобрав монету, Род снова повернулся к Саймону. - Она не похожа на стереотипную ведьму, не так ли? - Я б сказал самая стереотипная ведьма, - нахмурился Саймон. - А вот это явное противоречие. Она не очень-то умеет скрывать свой интерес: опыта, видно, не хватает. - О, скрывает она его действительно плохо, - возразил Саймон. - У меня опыта по части такого скрывания побольше, чем у многих, мастер Оуэн. - И когда один из нас говорит что-то любопытное для нее, щит у нее соскакивает. - Тогда почему же она не двинулась к двери, как только мы начали говорить о ней? - нахмурился Род. - Потому что твой разум скрыт, не говоря уж о твоих мыслях, а что до меня, то я думаю одно, а говорю другое. Он усмехнулся удивлению Рода. - Не изумляйся - что умеют делать женщины, мы мужчины тоже можем научиться проделывать. А что касается Фларана, то я говорю так тихо, что ему не слышно. Род быстро взглянул на этого недотепу. Тот выглядел довольно обиженным. Род снова повернулся к Саймону. - Значит никакой реальной опасности нет, так ведь? - О, тревога у нее возникла. - Саймон глянул на служанку, а затем опять на Рода. Нам лучше отправляться своей дорогой, мастер Оуэн, и побыстрей, пока она не позовет другого, служащего Альфару. Род повернулся к девушке. - Нет, мне думается в этом нет необходимости. Он поманил служанку к ним. В глазах у нее мелькнул страх, хотя оснований для него не было. Ей нужно было продолжать играть свою роль, и поэтому она подошла. Медленно, словно ее волокли на аркане. Чем могу служить, люди добрые? Эля? Или еще мяса? - Пока ни того, ни другого, - наклеил себе на лицо дружелюбную улыбку Род. - Скажи, тебя беспокоит, что меня здесь нет, хотя на самом деле я тут? Она остолбенела от удивления, и Саймон негромко пробормотал. - Отлично сработано, она обезоружена. Поистине, хозяин ее Альфар. Она подкарауливает ведьм. Кинжал Рода выскочил из ножен прежде, чем Саймон закончил первую фразу, и его острие коснулось живота служанки. Та в ужасе уставилась на обнаженную сталь. - Сядь. - Улыбка Рода сделалась злобной. - Сэр, - охнула она, не сводя завороженного взгляда с клинка. - Я не смею. - Не смеешь меня ослушаться? Да, не смеешь. А теперь сядь. Вся дрожа, она опустилась на свободный табурет. Род взял ее за руку, подарив ей сияющую улыбку. - Саймон, покопайся-ка и посмотри, что можно найти. - Он дал улыбке стать блаженно глупой, сжал ей ладонь обеими руками и нагнулся вперед, ласково убаюкивая ее. - А теперь, милашка, сиди тихо и постарайся не обращать внимания на те пальцы, которые ты почувствуешь у себя в мозгу, а если их прикосновение тебе противно, то вспомни, что ты сказала бы мысленно слова, которые отправили солдат убить нас. - Он поднес ее ручку к губам, а затем снова просиял ей улыбкой. - Знаю тебе больше всего на свете хочется вскочить и завопить. Но если ты это сделаешь, то мой нож совсем рядом, и не думай, что тебе удастся отнять его с помощью мысли быстрее, чем я сумею его вонзить потому, что в данном случае рука быстрее мысли. - Он увидел, как она взглянула на нож и предупредил. - Заверяю тебя, я уже имел дело с ведьмами. Ее перепуганный взгляд снова переметнулся к его лицу. - Но... почему ты целуешь мне руку, если ты мой враг? - Для того, чтоб всякий сидящий... вот например, юный Дольн глядит на меня во все глаза. И взгляд у него только не дружелюбный. По-моему он желает получить в качестве фирменного блюда мое сердце. Нет, не надейся, заверяю тебя, я умею драться лучше чем он, намного лучше. - Он увидел промелькнувший у нее в глазах страх и решил поднажать. - Сиди, не двигаясь. Ты ведь не хочешь, чтоб он пострадал, не так ли? - О, не надо! - вскрикнула она. А затем, сообразив, что выдала личные тайны, покраснела и опустила глаза. - Да, отлично сработано, - промурлыкал Саймон. - Гляди на поверхность стола, вот молодец, и ни на что другое; не думай ни о чем, кроме его строения, его цвета... Давай! Девушка, охнув, застыла, голова ее откинулась назад, глаза закрылись, а затем она обмякла на стуле. - Прочь от нее! - Дольн вскочил на ноги, схватив нож. Род медленно встал, усмешка его превращалась в волчий оскал, а острие ножа описывало крути. - Ну, да, все будет, как ты сказал. Я отойду прочь от нее. Мне, что тогда подойти к тебе? Харл нахмурился и встал позади Дольна, но в глазах у юноши появилось сомнение. Но он, однако, не отступил. - Спокойно, спокойно, - принялся всех утихомиривать Саймон. - Она спит, паренек. Она всего лишь спит. Дольн взглянул на него, а затем на потерявшую сознание девушку. Глаза ее закатились. - Тихо, паренек, - последовал примеру Саймона Род - Мы не причиняем ей вреда. Он метнул быстрый взгляд на Саймона. Мой друг пытается ей помочь. - Какая ж это помощь, которая лишает ее чувств? - закричал Дольн. - Какая в самом деле! - съежился на своем стуле Фларан, широко раскрыв глаза от ужаса. Пылающий взгляд Кенча мог бы убить гадюку, а Харл собрался с духом и встал позади Дольна. Девушка вздохнула, и голове ее упала обратно. - Спроси ее, - тихо посоветовал Род. - Через минуту она очнется. Взгляд Дольна переметнулся на нее. Веки ее затрепетали, глаза расширились, она внезапно поняла, где находится, и она ахнула. - Марианна! - Дольн упал на колено, хватая ее за руку. - Что с тобой сделали эти малые? Взгляд ее метнулся к нему, она съежилась. Потом огляделась кругом, и взгляд ее сосредоточился на Роде, переместился на Саймона, потом обратно на Дольна, и ее губы дрогнули в улыбке. - Нет, не бойся за меня, дорогой Дольн. Я здорова - да, здоровей, чем была несколько недель. Она снова повернулась к Саймону, а потом обратно к Дольну. - Эти добрые люди помогли мне. Дольн ошалело переводил взгляд с одного на другого. - Что же за помощь такая, что заставляет тебя падать в обморок? - Тебе незачем знать, - посоветовал Саймон. - А теперь, прошу тебя, отойди в сторону, чтобы мы могли продолжить разговор с твоей Марианной. - Я не его, - возразила она с резкостью, а затем мгновенно уравновесила ее ослепительной улыбкой Дольну. - Я не знала, что ты волнуешься за меня. Дольн тяжело сглотнул, остался на месте, но глаза его по-прежнему смотрели на нее. - Меня... меня заботит твое благополучие, Марианна. - Теперь я знаю это и благодарю тебя. - К ней теперь полностью вернулся прежний цвет лица. Она сжала ему руку и посмотрела на него сквозь длинные ресницы. - Я благодарна тебе. И все же, умоляю тебя, сделай так, как просит этот добрый человек, отойди в сторонку, дорогой Дольн. Я и вправду должна с ним поговорить. Дольн неохотно отступил от стола и врезался спиной в Харла, который ругнулся и сел на свой табурет. Дольн тоже убрался, посматривая на Саймона и Марианну. Потом на Рода и опять на Марианну. Потом Кенч что-то пробормотал, и Дольн, нахмурясь, повернулся к нему, а потом зашептался с Харлом и дедом, бросая частые взгляды на Рода и Саймона. Фларана он не заметил. Но впрочем, кто его замечал? Марианна со счастливой улыбкой вернулась к Саймону, поправляя прическу. - Я должна поблагодарить вас больше, чем за одно доброе дело. Спрашивайте, что хотите, желаете. Я с радостью отвечу. Род потер лицо ладонью, скрывая улыбку, а затем повернулся к Саймону. - Ты не против растолковать мне, что тут происходило? - Лишь то, что ты уже видел, ответил Саймон. - Она находилась под властью чар. А я их разбил. - Под властью чар? - удивленно уставился на Марианну Род. - Ведьма!!? - Именно так. - Девушка пристыжено опустила голову. - Теперь я понимаю, что была в их власти. Саймон взял ее за руку. - Стыдиться тут нечего, девушка. В том, что тебя околдовали нет твоей вины. - Но она есть! - она посмотрела на него, широко раскрыв глаза. - Ибо я скрывала от людей свою ведовскую силу, сначала чувствовала вину и смущение, а потом начала верить, что я лучше их, ибо умею читать мысли и заставлять вещи двигаться, лишь подумав о том. Да, мне стало казаться, что мы - ведовское племя, являемся истинной знатью, новой знатью, которая может и будет править миром, даже лучше, чем правят лорды! - И это ты считаешь своей личной виной? - с улыбкой спросил Саймон. - А разве нет? - Она покраснела и опустила взгляд. - Жаль, что я так раньше думала! Остальные ведьмы не разделяли моих чувств, во всяком случае честные. Я знал об этом, ибо прислушивалась к их мыслям и улавливала их издалека. Нет, никто и не думал вести ведьм на их законное место - даже в Королевском Ковене. И почему, когда Альфар начал подыскивать вассалов, провозгласив, что он поведет ведьм к власти и славе, я мигом провозгласила его своим вождем и присягнула ему на верность. Я поклялась сделать все, что он попросит. - И какой же службы он у тебя просил? - Только такой. Она в отвращении обвела взглядом трактир. - Вот моя власть и слава! Работать, как работала, и следить, а потом сообщать им о представителях ведовского племени, которые либо мыслью либо делом боролись с Альфаром. Я так и делала - и с радостью. - Она уткнулась лицом в ладони. - Ах, качая ж я была сука, подлая, гнусная предательница! Ибо я доставила им в руки трех ведьм - бедных, несчастных, стремившихся спастись бегством-- Она подняла глаза, трагически, глядя на Саймона. - Все же мне действительно казалось, что ведьма не приветствовавшая с восторгом Альфара, наверняка, приносит вред своим. Потому я и вызвала подмогу из ковена Альфара, явились солдаты под началом одного чародея забрать этих ведьм, и... - Она снова уткнулась лицом в ладони. - Ах! Что они сделали с теми бедняжками! Плечи у нее затряслись от плача. Саймон протянул руку и дотронулся, легонько сжав ей плечо. - Нет, не убивайся так! Ибо ты сделала это не по своей свободной воле и не по собственному выбору! Взгляд ее метнулся к нему, по щекам все еще текли слезы. - Как же может быть иначе? - Когда ты начала мнить себя выше своих ближних, подручные колдуна уже начали свою гнусную обработку тебя. - Улыбка Саймона посуровела. - То первые мысли, что ведьмы должны властвовать по праву рождения, в действительности, не были твоими. Но они были предельно осторожно и умело вплетены в твои собственные мысли, чтобы ты их приняла за свои. - Правда? - ахнула она широко раскрыв глаза. - Будь уверена, - кивнул Саймон. - Я сам проскользил по твоим мыслям, ведьма - и должен попросить у них прощения - уж я-то знаю. - О, прощение дано! - воскликнула она. - Как я могу вас отблагодарить за разбивание сих чар? - Тут лицо ее озарилось, и она захлопала в ладоши. - Знаю! Я пойду на север и сама буду стараться разбить чары, сковывающие честной люд! Род метнул быстрый взгляд на Саймона, и увидел у него на лице дурное предчувствие. И снова повернулся к Марианне. - Я думаю, это будет не самой удачной мыслью. У нее вытянулось лицо. - Разве, что же тогда... - Ну, в основном тоже самое, только делать это прямо здесь. - Род сумел улыбнуться. - То, что поручил тебе делать Альфар, но для нашей страны. Продолжай работать служанкой и высматривать членов ведовского племени, уходящих на юг. Но когда обнаружишь их, не сообщай о них подручным Альфара. - Но такая помощь столь мала! - разочарованно воскликнула она. - Те, кого ты спасешь, такого не подумают, - заверил ее Саймон. - Но они спасутся не хуже, если меня вообще здесь не будет. - Отнюдь, - покачал головой Род. - Если ты покинешь свой пост, то люди Альфара быстро проведают об этом и пришлют сюда выполнять эту работу другую ведьму. Защитить беглецов ты можешь, только оставаясь здесь и прикрывая их. - Наверняка, я способна выполнять и более важную работу! Какой-то бес поманил Рода искушением. Он усмехнулся и сдался. - Ну, коль ты упомянула об этом, такая работа и впрямь есть. Ты можешь найти еще ведьм, которые тоже намерены остаться. - Других? - изумленно уставилась она. - Чем это поможет? - Тем, что каждая из них найдет двух других ведьм, - объяснил Род, - а потом они выявят еще двух и так далее Мы сможем создать по всему герцогству Романов сеть ведьм, противостоящих Альфару. Она нахмурилась, качая головой. - Какая ж из э того будет помощь? - Раньше или позже король Туан выступит в поход на север. И когда это произойдет, мы пошлем через нашу сеть ведьмам команду собраться там, где намечается битва, и оказать подмогу. - Подмогу в бою? - округлила глаза она. - Как? - Об этом мы тоже известим. Просто будьте готовы это сделать. Она медленно кивнула. - Я не вполне понимаю - и все же доверяю тебе. Сделаю все, как ты говоришь. - Молодец! И не беспокойся, Ты многое поймешь, оно будет не очень сложным - просто собраться в определенном месте и атаковать ту часть армии колдуна, которую вам поручат. - Как скажете, - она, казалось, все еще сомневалась. - Но как же я узнаю, что делать, и когда? - Тебе кто-нибудь скажет. Отныне твое имя будет "Эсмеральда" для всех в антиальфаровской сети. Поэтому, если придет кто-нибудь и скажет, что у него есть известия для Эсмеральды от Керна... Род снова пожалел, что выбрал это имя... - ты будешь знать, что послание это от меня. - Но почему мне нельзя зваться Марианной? - Чтобы тебя никто не мог выдать. Таким образом, если Альфару или его людям донесут, что их предала некая особа по имени "Эсмеральда", они не узнают, кто это на самом деле. - А "Керн" - твое ложное имя? - Я надеюсь на это. Это имя не хуже любого другого. Помни, вся идея в том и состоит, что мы не знаем настоящих имен друг друга. Ты сделаешь это - будешь Эсмеральдой, будешь высматривать ведьм и не сообщать? Она медленно кивнула. - Да, если ты действительно считаешь, что это самая большая помощь, которую я могу оказать, - Молодчина! - Род с облегчением сжал ей руку. - Она была слишком мила, чтобы кончить свой путь в пыточных застенках Альфара. Лучше оставить ее там, где опасности нет. - А теперь, э... - будь так любезна, успокой своего друга Дольна. Я не могу избавиться от ощущения, что он просто умирает от желания всадить мне нож меж ребер. - Разумеется, - она мило покраснела и встала. - Спасибо, любезный. - Она стала робкой и застенчивой с виду, когда приблизилась к своему обожателю. - По-моему, она напрочь забыла о тебе, - улыбнулся своей легкой улыбкой Саймон. - Да. Именно так и должно быть, не так ли? - Род следил за Дольном, взгляд которого был прикован к лицу Марианны. Он взял ее за руку, и Род снова со вздохом повернулся к Саймону и Фларану. - Юная любовь! Разве она не чудесна? - Воистину. - Саймон следил за молодой парой через плечо Рода. Однако, я думаю, друг Оуэн, что в ее словах есть доля истины - нет, не то, что мысли о высокомерном величии принадлежали ей самой, а в том, что семена Альфара упали на плодородную почву? - Ну, разумеется! Людей нельзя загипнотизировать, если они не хотят этого. Данная разновидность телепатического гипноза дальнего радиуса действия не могла бы хорошо сработать, если бы у этой девушки не было уже капельки этакого обиженного настроя, который называется "комплексом неполноценности". - Неполноценности? - Уставился на него Фларан. - Но как же такое может быть? Ведовские силы делают нас более могучими, чем другие люди! Род не упустил этого "нас". - Да, но они не ощущают этого. Они знают только, что отличаются от всех, что они иные, и если народ проведает о том, что они иные, то к ним никто не будет относиться с симпатией. - Он пожал плечами. - Если ты никому не нравишься, то ты, должно быть, неполноценный. Знаю, на самом деле это не имеет смысла, но наш мозг работает именно так. А поскольку никто не может выдержать столь низкого мнения о самом себе, то скоро чародей начинает говорить себе что, в действительности он вовсе не неполноценный - просто все его травят, потому что завидуют ему. А народ, конечно, не травит ведьм - он сталкивался с ними сотни лет. - Да! - ухватился за эту мысль Фларан. - Значит дело не только в том, что мы говорим себе, будто нас шпыняют - это правда! - О, да, легко почувствовать себя преследуемым, когда тебя и в самом деле травят. Но это должно означать, что ты хуже, чем неполноценный. - Он поднял указательный палец. - Если люди травят тебя, и люди эти симпатичные, такие, которые тебе обычно понравились бы, а они вдруг травят тебя - то ты должен быть второразрядным; ты должен быть злом! Но кто может вынести мысль, будто являешься злом? - Злые люди, - быстро ответил Фларан. - Вот и готово, - развел руками Род. - Вместо того, чтобы говорить себе "я второразрядный", они говорят себе "Я - зло" - они предпочитают быть скорее перворазрядным злом, чем второразрядным добром. Фларан уставился на него, потеряв суть рассуждений, - Или! - Поднял кверху указательный палец Род. - Или ты решаешь, что ты ни зло, ни второразрядный, а травят тебя просто из зависти. Поэтому их травля доказывает, что ты лучше их. Они просто боятся конкуренции. Стремятся добраться до тебя потому, что ты представляешь собой угрозу для них. Фларан медленно поднял голову, и Род увидел, что глаза у него прояснились от понимания. Род пожал плечами. - Такая установка, вероятно, присуща в какой-то степени всему ведовскому племени. Она называется паранойей. Но они держат ее под контролем; они знают, что даже, если в этой идее и есть какая-то капля истины, то еще больше истины в мысли, что их ближние люди в основном хорошие, а так оно и есть. И если ведьме присуща хоть кроха смирения, то, она сознает свои изъяны ничуть не хуже своих дарований и поэтому, ей удается держать под контролем свои ощущения преследуемой. Это своего рода равновесие между паранойей и реальностью. Но это делает их легкими, даже рьяными жертвами для альфаровской разновидности промывания мозгов... - э, убеждения. Фларан отвернулся, уперевшись взглядом в стол. Кровь отхлынула от его лица, а руки дрожали. Род наблюдал за ним, качая с печальной улыбкой головой. - Бедный паренек, - подумал он, - бедный простачек. В некоторых отношениях Фларан вероятно, предпочел бы до конца жизни жить одним днем, как живется, чувствуя себя неполноценным и ранимым. И было, должно быть, унизительно обнаружить, что чувства его были, если не нормальными, то, по крайней мере, стандартными для человека его положения - родиться эспером плохо, но еще хуже выяснить что, ты даже не исключительная личность. Он отвернулся, поймав взгляд Саймона. Старик сидел с сочувственным видом, и Род, подморгнув ему, улыбнулся в ответ. Они оба знали - тяжелое это дело, познавать реальности жизни. Вернувшись на дорогу, Род с Саймоном попытались опять завести разговор на веселую семейную тему. Но настроение изменилось, и беседа шла очень туго. Конечно, атмосферу не улучшало присутствие Фларана, погрузившегося в мрачное молчание и сердито глядевшего на дорогу. Так они и ехали, молча. Беспокойство и напряжение все росли, пока Роду это не надоело. - Слушай Фларан, я знаю трудно принять мысль, что Альфар превращает все население в марионеток, но именно это он и делает. Поэтому мы должны просто признать это и постараться пойти дальше, придумать что мы можем в связи с этим предпринять. Понимаешь? От плохого настроения толку не будет никому. Фларан поднял взгляд на Рода, стараясь справиться со своим состоянием. Глаза его постепенно сфокусировались. - Нет. Нет, я ошеломлен не из-за этого, друг Оуэн. Род посмотрел на него, а затем произнес: И в самом деле? Он выпрямился и откинул голову назад, глядя на Фларана чуть сверху вниз. - А что же тебя беспокоит? - Те мысли, которые высказала служанка. - Насчет природного превосходства ведьм? - Род покачал головой. - Это бессмыслица. - Нет, в них есть большой смысл - или, если не большой, то, по крайней мере, смысл. - Фларан глядел мимо плеча Рода на небо. - Ведьмы, и правда, должны править. - Да, полноте! Так ты скоро скажешь мне, что Альфар на самом деле славный парень, и освобождает крестьян, а не покоряет их! Фларан расширил глаза. - А ведь так оно и есть. Он закивал головой чаще. - Воистину, то чистая правда. Он освобождает крестьян от власти лордов. Род отвернулся, поджав губы. Он взглянул на Саймона. - Проверь его, ладно? Устрой ему беглый осмотр. Он говорил так, словно его начинают одолевать чары, - О, нет! - презрительно бросил Фларан, но Саймон на мгновение нахмурился, глядя в пространство. А затем покачал головой. - Я не читаю, даже того, о чем он говорит, мастер Оуэн, - только мысли о том, как хороши с виду окружающие нас поля, и о лице, подававшей нам служанки. - Глаза его снова сфокусировались на Роде. - Эти мысли принадлежат не скованному чарами разуму. - Скованному чарами? Поистине нет! - воскликнул Фларан. - Только потому, что я говорю правду, мастер Оуэн? - Правду? - фыркнул Род. - Должно быть кто-то исковеркал тебе разум, если ты считаешь это правдой! - Ладно, тогда разложим ее по порядку и рассмотрим! Фларан развел руками. - Видимо, простой народ нуждается в хозяевах... - С этим я мог бы и поспорить, - проворчал Род. - Не отрицай этого! Судя по всему, что я видел, это правда! Фларан вытянув шею, посмотрел через плечо Рода на Саймона. - Разве ты "е согласен, мастер Саймон? - Кто-то должен править, - нехотя признал Саймон. А если кто-то должен править, то кто-то должен быть хозяином! - Фларан хлопнул себя по колену. - А разве для крестьян не лучше иметь хозяев, рожденных, как и они, крестьянами? Они знают муки нищеты и тяжелый труд простого народа? Разве это не лучше для них, чем власть рожденных среди серебряных блюд и рубиновых колец в замках, которые никогда не знали ни тяжкого труда, ни нужды? Нет, те лорды даже смотрят сверху вниз со своих высоких башен, и говорят о нас бедняках, так, словно мы движимое имущество. Принадлежащие им вещи! Скот! Не мужчины и женщины! Род в ужасе уставился на него. - Где ты наслушался этого вздора? - Разве во вздоре не может быть правды? - покраснел Фларан. - Не знаю, с кем ты болтал, - сказал Род - Но, наверняка, не с лордом. Большинство из них не говорит ничего подобного - да и как тебе удалось услышать, как они говорят? - У меня чуткие уши, мастер Оуэн. Говорю я, может, и глуповато, но слушаю мудро. Я разговаривал с людьми, прислуживавшими лордам, и таким образом, узнал как они говорят о нас. А также прислушивался к своим соседям, к их стенаниям и горестным крикам от власти лордов и не мог не думать, что служат они не самым лучшим хозяевам, - Фларан покачал головой. - Нет слова той служанки все-таки обладают глубоким, смыслом ибо кто может лучше знать чаяния народа, чем те, кто слышит его мысли? И кто может лучше охранять их труд? - Предположения. - проворчал Род. Он отвернулся и увидел вдали подходившую к большаку по боковой дороге группу крестьян, одетых в грубую домотанную одежду, согнувшихся под тяжестью огромных узлов. - Вот! - Он ткнул пальцем в их сторону. - Вот твой глубокий смысл! Бедняки, скитающиеся по дорогам, заблудшие и одинокие, потому что их дома уничтожили в ходе боя! Люди, лишенные дома, чьи деревни по прежнему на месте, но которые упаковали все, что могли унести и бежали, потому что страшатся власти выскочки, которому они не доверяют! - Но в ходе войн всегда сжигались дома крестьян, - закричал Фларан. - Всегда, когда лорды пытаются разрешить с помощью армий какую-то личную ссору! По крайней мере на сей раз война может принести им какую-то выгоду, так как тот, кто победит родился средь них! - Предположения, - снова повторил Род. - Рационализация. - Он повернулся и посмотрел прямо на Фларана. - Позволь объяснить тебе, что это такое - рационализация. Это придание чему-то видимости рационального, разумного, когда этого на самом деле нет. Это нахождение возможности оправдать то, что тебе в любом случае хочется сделать. Это поиски объяснений для того, что ты уже сделал, стремление придать поступку вид хорошего, когда на самом деле он не таков. Ты здесь занимаешься именно этим - пытаешься найти способ придать вид правого тому не правому делу, какое тебе хочется совершить. Все твои аргументы сводятся в действительности к результату: Я хочу иметь власть, и поэтому намерен захватить ее. А настоящие причины - зависть и месть! Он заметил уголками глаза, что крестьяне остановились посмотреть на них по обе стороны телеги. Тем лучше - пусть слышат и свидетели! - Но как ты можешь так говорить? - нахмурился, склонив голову на бок, Фларан. - Ты ведь сам обладаешь огромной властью и силой! Род застыл. Как это он дал опуститься своему щиту? - Какой такой... властью... и силой? - Да, способностью быть мысленно невидимым! Наш друг Саймон сказал, что для слышащего мысли, тебя вообще здесь нет! Я даже я это заметил, хоть мои силы и невелики! Род пожал плечами - на данный момент этого объяснения было достаточно. - Как велик твой талант! - воскликнул Фларан. - Какое великое преимущество должен давать он тебе, если кто-то ищет тебя со злыми намерениями! Если б ты был из отряда Альфара, тот, наверняка, сделал бы тебя герцогом шпионов! - он улыбнулся, сверкая глазами. - Разве это было бы не превосходно, мастер Оуэн? Разве тебе не доставило бы удовольствия быть герцогом? - Я бы сказал, что это было ужасно, - процедил сквозь зубы Род. - Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Я буду помогать устанавливать одну из самых жестоких тираний, какие когда-либо знало человечество! Подумай! - Он поднял указательный палец. - Даже при самых жестких диктатурах, которых знала Старая Земля, люди все же были в состоянии иметь то, что принадлежало им и только им одним - свой разум. По крайней мере мысли их оставались свободными. Но Альфар пытается это изменить; он пытается установить такую тиранию, что никто не сможет назвать свои мысли своими собственными! - Подумаешь, какая мелочь! - отмахнулся от возражения Фларан, - Мысли - ничто, мастер Оуэн, они прозрачные нити, всего лишь паутинки? Что такое свободные мысли по сравнению с полным брюхом и облегчением тяжкого труда? Что такое свобода мысли по сравнению со свободой от нужды? Чего стоит тайна дум, в противовес знанию, что король считает каждого низкого крестьянина равным себе? - Подумать только! Он уставился в пространство, сверкая глазами. - Подумай, какой прелестной может стать наша страна, если править ею будут ведьмы! Какой рай земной мы могли бы постичь здесь для себя, если б люди доброй воли могли свободно трудиться от души, чтобы построить его! Род был поражен энтузиазмом младшего чародея. А затем откинулся назад, давая рту скривиться для демонстрации своего скептицизма. - Ладно - скажи мне. - Да ясно же! Чего они только не смогут сделать, если ведьмы открыто смогут пользоваться своей силой! Никогда не будет ни засухи, ни наводнения, ибо ведьмы смогут так перемещать грозы, чтобы полить всю страну! Скот или другую живность никогда не будет косить падеж, так как ведьмы смогут исцелять его! Да и простым людям, если уж на то пошло, незачем будет умирать от болезней, когда им смогут помочь ведьмы-знахарки! Крестьяне никогда не будут ходить голодными, отдав свои продукты лорду, чтобы тот мог облачиться в пышный наряд и играть ночь напролет! Народ никогда не будет роптать в несчастье своем, неуслышанный властями, ибо чародей услышит его мысли и найдет средство покончить с тем, что тревожит его! - Да, если эти крестьяне не будут роптать потому, что король чародей делает нечто, им не понравившееся! В ином случае он просто заткнет им рты с помощью гипноза! - О, таких же будет мало! - с недовольством посмотрел на него Фларан. - Зачем волноваться из-за какой-то кучки недовольных? Всегда будет немного недовольных своим жребием! - Верно, и Альфар один из них! - Лучше двигаться дальше, мальчики Мне тяжеловато держать в узде свою вспыльчивость; а когда дерутся чародеи зевак может задеть шальной магией. - А, значит ты тоже чародей? - вскричал Фларан. Род от досады скрипнул зубами; взбешенный на самого себя, так как он все-таки проболтался; но сделал доблестную попытку прикрыть свой промах. Разве ты не сказал только - только, что мой невидимый рассудок - большой талант? - Воистину сказал - и если ты чародей, то ты также и предатель! - Фларан вскочил на ноги, с потемневшим от гнева лицом, показавшись внезапно более рослым - почти настоящей угрозой. Род и сам испытывал далеко не пацифистские чувства. - Поосторожней в выражениях! Я слуга королю и предан до гробовой доски! - Значит ты предал ведовское племя! - разбушевался Фларан. - Всего лишь наемное орудие, а король платит лучше всех! Да, таким образом ты лишь орудие лордишек, игрушка в их играх, а пешки их мы, и их передвигают по всей стране всего навсего для развлечения! И ты содействуешь им! Ты, по крови должен присоединиться к Альфару и противостоять им! Нет, ты хуже, чем предатель - ты бесстыжий раб! - Поосторожней в выражениях! - вскочил на ноги Род, и телега опасно закачалась. Но Фларан легко сохранил равновесие и от этого гнев Рода вспыхнул, как ацетиленовая горелка. - Смотри, кого называешь рабом! Ты настолько глубоко попал под власть чар Альфара что его марионеткой! - Нет, его приверженцем! - глаза Фларана внезапно вспыхнули рвением. - Дурак же ты, коль не видишь его величия! Ибо Альфар восторжествует, а с ним и все ведовское племя. Альфар будет править, а те продавшиеся ведьмы и чародеи, кои вздумают противостоять ему, умрут в муках на костре! Альфар есть будущее, и все кто встанет у него на пути будут стерты в пыль! На колени, дурак! - проревел он, вскакивая на сиденье телеги и тыча пальцем в Рода. - Преклони колени перед Альфаром и поклянись ему в своей преданности, а не то умрешь смертью предателя! Тонкая ткань самоконтроля Рода порвалась, и ярость выплеснулась словно лава. - Да кто ты такой, черт побери, что б указывать мне, в чем клясться! Ты идиот, болван, олух! Ты перемолол в порошек свое "Я", и от тебя не осталось ничего! Ты более не существуешь! - Нет, я существую, но ты не будешь! - Фларан вырвал посох у стоящего около него крестьянина и отвесил Роду удар. Род нырнул под опускавшуюся палку, выпрямляясь рядом с Флараном, держа в руке кинжал, но дюжина рук схватила его и рванула назад. Небо над ним перекувырнулось, обрамленное крестьянскими лицами с горящими глазами. Он увидел опускающуюся на него дубину - и, там где крестьянские холщовые рубахи открылись у ворота, кольчугу и отблеск коричнево-зеленой ливреи. Затем во лбу у Рода взорвалась боль, и опустилась ночь. ГЛАВА 13 Пламя ацетиленовой горелки, установленной на "слабое", прожгло путь сквозь мозг Рода. Но это была очень плохая горелка, она, казалось, вновь и вновь проходила по тому же пути, в постоянном пульсирующем ритме. Он заставил глаза открыться, надеясь поймать ублюдка державшего горелку. Чернота. Чернота везде, за исключением мерцающей оранжевым трапеции. Он нахмурился, приглядываясь к ней внимательней, щурясь от сильной боли в голове, и разобрал, что это было отражение пламени на каменной стене. По нему проходили вертикальные полосы - несомненно, тени от прутьев решетки. А также пара других полос, шедших зигзагами, следы потеков влаги. Затем Род заметил висевшие в вышине тоненькие оранжевые нити-паутинки селитры, освещенные светом огня. Он сложил все увиденное и наступило просветление - он опять находился в темнице. Свет огня исходил от факела караульного, снаружи в коридоре, а трапеция была отражением зарешеченного окошечка в двери. Род испустил вздох и улегся поудобнее. С ним это раз за разом продолжало случаться. Была тюрьма на Пандоре, "покой для гостей" у диктатора на Карлите, темница под Домом Хлодвига и камера в замке герцога в Тир-Хлисе, где отец Ал научил его применять свои таланты... и список этот продолжался и продолжался. Он нахмурился, пытаясь вспомнить первую свою тюрьму, но это было через чур большим требованием для его бедного возбужденного мозга. Он отложил список подальше, и медленно, очень осторожно перекатился, опираясь на локоть. Горелка полыхнула огненным гейзером, который, казалось, поглотил всю его голову, до самой затылочной кости, но только на несколько мгновений. Потом он спал и целиком сделался в сплошной головной болью. Блеск, - вынужден был признать Род. - Умения этим солдатам не хватало, но они компенсировали его энтузиазмом. Он прижал ладонь к пульсирующему болью лбу, вспоминая кольчугу под крестьянскими туниками. Он попал в точно расставленный капкан, но не мог вообразить менее аппетитной приманки чем, Фларан. Правда, она, тем не менее все равно сработала. Он медленно поднял голову, оглядываясь кругом. По сравнению с другими темницами, где ему приходилось сидеть, эта определенно была второразрядной. Но, по крайней мере, у него имелась пара сокамерников, прикованных к стене напротив. Хотя один из них заметно сбросил вес за прошедшие годы, он сделался чистым скелетом. Ну, не "чистым" - то тут, то там на нем висели какие-то заплесневелые лоскутья. У другого виднелись кое-какие пятна, они были лиловые с каштановым оттенком. Синяки. Это был Саймон, он сидел, уткнувшись подбородком в грудь. Род плотно зажмурил глаза, попробовал заблокировать боль, пытаясь думать. Почему Саймон здесь? Он же был шпионом. Род тщательно обдумал этот вопрос, пока не произошел мозговой штурм. Его осенило: он мог спросить. Поэтому он прочистил горло и попробовал. - Э... Саймон... Заключенный в удивлении поднял голову. Затем лицо его расслабилось в печальной улыбке. - А, значит ты очнулся! - Да, в некотором роде. - Род уперся в пол обеими ладонями и с трудом оттолкнулся. Головная боль возмущенно застучала, словно молотком, и он, охнув, снова привалился к стене. Но поборов боль, он все-таки сел. Род сделал долгий, неровный вдох. - Что же... что случилось? Ты же не должен быть здесь - только я. Что Фларан имеет против тебя? - "Он узнал во мне того, кто я есть, - вздохнул Саймон. - Когда солдаты свалили тебя, юный Фларан, злобно накинулся на меня "Кто такой этот "Оуэн"? Ты мне скажешь, подлый предатель! Зачем этот подлый, немыслящий человек ехал на север в наше владение?" - Наши? - нахмурился Род. Саймон пожал плечами. - "По счастливой случайности, я не знал ответов, которые он искал. Я так и сказал. Он стремительно повернулся к солдатам и завизжал показывая на меня "Пытать его! Сейчас же валите его, ломайте ему пальцы, сустав за суставом!" - Нет, - закричал я, - мне нечего скрывать, - и отбросил все окутывавшие мой мозг притворные мысли, отшвырнув все щиты, не пытаясь ничего спрятать. - Какой с того мог быть толк? По понятиям читающих мысли, он ведь почти неграмотный, - О, нет! Он оказался настоящим ученым! - рот Саймона сжался. Я ничего не почувствовал, но увидел, что лицо у него сделалось спокойным. Потом глаза у него вспыхнули от возмущения, но вскоре наполнились разочарованием, и он в отвращении отвернулся к солдатам. - Здесь ничего нет. Ничего кроме старика талантом разбивать чары. Он мог бы гулять на воле, но сдуру, отправился обратно на север попытаться свести на нет нашу работу. Тут прапор сказал, - Значит он предатель. Брошенный на меня взгляд был злобным... и все же за ним стояла какая-то странная пустота. - Зачарован, - кивнул Род. - В самом деле. - Затем прапор сказал: - "Сдерем с него кожу?" - и живот мне пронзили, казалось, холодные гвозди. Но Фларан смерил меня взглядом и покачал головой. - Нет. Он еще может оказаться полезным. А затем навел на меня пристальный взгляд и глаза его, как будто разбухли, пылая, вжигаясь мне в мозг. - Если ты попытаешься разбить чары у сих солдат, - поклялся он, - я убью тебя. - Так, - поднял брови Род. - Наш юный недотепа оказался не таким дураком, каким выглядел, не так ли? - Да. Во истину, он командовал. Он велел солдатам отправляться домой, и все тронулись в путь. Через несколько ярдов, мы подошли к привязанным лошадям. Солдаты отвязали их и уселись на коней. Нашлись также вьючные мулы для меня и для тебя, а так же и большой гнедой скакун с украшенным серебром седлом для Фларана. Род поглядел на Саймона и сказал, - Мы с ними столкнулись не случайно, не так ли? - Воистину, - с иронией улыбнулся Саймон, - Все было хорошо подстроено. - Вплоть до сбора толпы крестьян, преследовавших Фларана, как раз в то время, когда он столкнулся на дороге с нами. - Рот у Рода сжался. - Он знал, что это самый верный способ заставить нас взять его с собой, И он оставался с нами ровно столько сколько требовалось, убедившись, что мы именно те, за кого он нас посчитал, прежде чем передать нас своим громилам. - Он же давал нам возможность переметнуться к Альфару, - указал Саймон. - Да. Очень щедро с его стороны, не правда ли? - Род нахмурился. - Но как он нас засек? Саймон вздохнул и покачал головой. - Могу лишь предположить, что нас, должно быть, заметил какой-то его шпион, и незаметно последовал за нами. - Да, - это имеет смысл. - С внезапным уколом вины Род вдруг сообразил, что Альфар, вероятно, поручил шпионам следить за ним с той минуты, как он пересек границу. Он же определенно держал Рода в поле зрения. Род не рассчитывал, что колдун будет таким основательным. Теперь уж с этим ничего не поделать. Род встряхнулся - и мгновенно пожалел об этом; снова вонзилась головная боль. Но он вытолкнул ее и спросил, - И далеко пришлось ехать? - Весь остаток дня и далеко за полночь, - ответил Саймон. - Но была же только середина утра, - нахмурился Род. - Это должно быть было... давай посмотрим... - Он прижал руку к разболевшейся голове, и лязг наручной цепи, казалось, прошел прямо сквозь голову от уха до уха. Но он поглотил боль и дал ей рассеяться по всему черепу, пытаясь думать. - Шестнадцать часов. И все это время я был без сознания? Саймон кивнул, - Всякий раз, когда ты приходил в себя, Фларан приказывал солдатам бить тебя вновь. - Не удивительно, что голова у меня раскалывается! Сколько раз они меня стукнули? - Почти дюжину. - Род содрогнулся. - Мне просто повезло, что у меня нет трещины в черепе. С другой стороны... - Он нахмурился и поднял было руку пощупать череп, а затем подумал, что лучше не стоит. - Будем надеяться. Почему он не хотел, чтоб я очнулся? - Он не сказал, но я б предположил, что он не хотел рисковать, выясняя пределы твоих сил. Род почувствовал холодок. - Сил? О чем ты говоришь? Я просто по воле случая невидим для любых слушающих ведьм. Вот и все. - Может быть и так. Должен признать, что будь я на месте Фларана то поступил бы так же, как и он. Случайно ли ты ограждаешь свой разум или намеренно, имеет значения. - Такое ограждение говорит о большой ведовской силе. Нет, ты истинный чародей, мастер Оуэн, независимо от того, знаешь ты это или нет. И самый могущественный, раз способен столь основательно скрыть свой рассудок. - Саймон привалился спиной к стене. - Но можно предполагать, что тебе это известно, и ты скрываешь свои мысли умышленно. А если бы все обстояло именно так, а я был твоим врагом, то не хотел бы рисковать, узнавая степень твоих сил. Я б тоже не посмел дать тебе очнуться. Род лишь, молча, глазел на Саймона. А затем со вздохом отвел взгляд. - Ну я не могу винить твою логику или твою мудрость. - Но зачем он привез и тебя? - Кто может сказать? - пожал плечами Саймон. - Я не сомневаюсь, что он попытается заставить тебя ответить на некоторые вопросы, независимо от того, знаешь ли ты на них ответы или нет. И если твоей боли окажется недостаточно, чтобы вынудить тебя заговорить, то он полагает, что вынудит меня. Род вздрогнул. - Этот парень настоящий очаровашка, не так ли? - Точно. Он повернулся ко мне, тыча в меня пальцем. "Не пытайся спрятать свои мысли", - закричал он, или замаскировать их, а не то я им велю убить тебя на месте". Я заверил его, что не видел смысла в такой маскировке. Ибо чего такого важного он мог узнать из моих мыслей? - И чего он не узнал за время путешествия с нами обоими. - Род был рад, что свет тут слишком тусклый, и Саймону не видно его покрасневшего лица. - Или чего он не мог бы выяснить, скажем так, более "ортодоксальными" средствами? Например, если он прислушивается к нашим мыслям, то знает, что я уже очнулся. - Да, не сомневаюсь, что мы его скоро увидим. - Уверен что нашим делом по-прежнему занимается он... Так значит, он отдавал приказы, да? Я имею в виду, солдатам. - Да. В том не приходилось сомневаться. Род кивнул. - Тогда, вероятно, именно он и устроил ту засаду. Саймон с миг глазел на него, а затем медленно кивнул. - Скорей всего так. - Значит он далеко не такой простой полутелепат, каким прикидывался. Губы Саймона изогнулись в чуть заметной улыбке. - Да, мастер Оуэн. Он определенно не таков. - Он случайно не выдал никаких намеков на свое настоящее "Я", а? Саймон покачал головой. - На поверхности его мысли оставались, как всегда. Что мне удалось услышать у него, так это то, что его всегда звали Фларан; но его мысли все время превозносили Альфара, и то, сколь огромная польза вышла стране с тех пор, как он взял власть. - И ничего о непосредственной задаче? - нахмурился Род. - Он думал о том, сколь сильно порадует Альфара твое пленение. - Надо думать. - Род закрыл глаза, прислонившись затылком к стене, надеясь, что холодный камень сможет охладить жжение. - Чего б еще мы ни сказали о нашем мальчике Фларане, надо признать, что дело свое он знает прекрасно. В замке заскрежетал ключ. Род поднял взгляд на здоровенную глыбу смотрителя тюрьмы с лицом, которое могло быть высечено из гранита. Он не сказал ни слова, а просто держал дверь распахнутой и посторонился, пропуская лорда, великолепно одетого в парчовый камзол и короткие штаны, красное трико и башмаки, тонкие кружевные рюши и мантию из золотой парчи, с золотой же диадемой на голове. Он двигался, надменно подняв подбородок, и держался исключительно властно. Роду пришлось посмотреть дважды прежде, чем он узнал Фларана. - Встречают по одежке, - пробормотал он себе под нос. Фларан улыбнулся, презрительно