Остап Вишня. Мисливськi усмiшки (збiрка) ------------------------------------------------------------------------ Оригинал этого текста расположен в "Сетевой библиотеке украинской литературы" OCR: Евгений Васильев Для украинских литер использованы обозначения: ?, ? - "э оборотное" большое и маленькое (коды AAh,BAh) ?, ? - "i с двумя точками" большое и маленькое (коды AFh,BFh) I,i (укр) = I,i (лат) ------------------------------------------------------------------------ ВIДКРИТТЯ ОХОТИ Власне кажучи, щороку "Вiдкриття полювання" бува? двiчi: першого серпня на птицю, а першого листопада на звiра, але якось уже - так утрадицiйнилося, що за урочисте, коли хочете, свято серед мисливцiв вважа?ться перше вiдкриття, коли пiсля довго? перерви у вас у руках знову улюблена вами рушниця i ви знову ма?те змогу не тiльки, сказать би, поповнити сво? продовольчi ресурси, не тiльки допомогти державi в м'ясозаготiвлях, а й задовольнити себе як природознавця, природофiла й спортсмена. Полювання, як бачите, не якась там легковажна дурничка, не дрiбничка, а дуже й дуже поважна справа, особливо для таких громадян, як ми з вами... * * * Вiдкриття... Скiльки турбот, хвилювання, нервозностi, доки все в тебе буде в порядку: i рушниця, i набо?, i одежа, i рюкзак, - одне слово, все, що потрiбно для серйозного, добутливого полювання... А куди ?хати?! А з ким ?хати?! Куди ?хати?! Ну, як ви одразу зможете вирiшити, куди ?хати, коли сьогоднi вам кажуть: - Бiля Борисполя, на озерах, качви тi??, ну, як хмари! Повiрите, як випливуть, ну, як то? ряски! Одне одного просто давлять. Оце вчора при?здила звiдтам молодиця, так казала, що ?? свекровi кум його казав, що кумова баба чула од свахи, що та сама бачила, як коноплi мочила, що нема куди через тую качву коноплини ткнути! По?демо, га?! - По?демо! Тiльки в мене набо?в обмаль! - А навiщо вам багато набо?в! Та там з одного набою торiк по 24 качки били. П'ять набо?в - сто двадцять штук. Самий крижень, майте на увазi. Важка птиця: бiльш як сто двадцять штук не пiднесете! Завтра ви почу?те: - Куди на вiдкриття? - Думаю до Борисполя. - До Борисполя? Чого? Хiба на сухому качки плавають?! - Як "на сухому"?! - Та там же озера повисихали! Та там за весну й за лiто нiхто навiть i не чув, щоб хоч одна закахкала. Ранньо? весни прилетiло, було, туди чималенько табунiв, покружились трохи й усi на Носiвку! Чули про Носiвку?! - Чув. - Так там з усього Лiвобережжя качки ще навеснi позбирались. Стихiйне нещастя: соняшники всi потолочили. А на луках через гнiзда трава не виросла: гнiздо на гнiздi, травi нема де рости, - не знають колгоспники, чим худобу годувати. Нi, коли вже ?хати, то тiльки в Носiвку! - Ну! По?демо на Носiвку! Iще через день: - Драстуйте! Готовi до вiдкриття? - Готовий. - На Яготин? - Нi, на Носiвку! - Тю! За жабами?! - За якими жабами? - Та в Носiвцi самi жаби! Коли вже ?хати, щоб з качками бути, так тiльки на Яготин. От там качки... I т. д. i т. п. З ким ?хати? Ах, доле моя! Та хiба ж ?сть серед мисливцiв, серед людей, що люблять тихi вечори над озерами, що чують нiжний шелест очеретiв, що пам'ятають: "Тихше, тихше, не диши, нас почують комишi...", яким крик бугая на болотi бринить в ?хнiх вухах, як козловське распроп'янiссiме ля в серцi тихомрiйно? блондинки, а загадковий тихий плескiт на озерi в ?хнiм серцi одгуку?ться трепетними перебоями, i коли пiд вербою чи пiд копицею все вже розказано i наста? на хвильку тиша, - обов'язково ту тишу заколише одностайне чарiвне: Зоре моя вечiрняя, Зiйди над водою - хiба ж ? серед них людей хоч один, з яким би не можна було по?хати на вiдкриття полювання?! ...Ну, по?дете ви з Iваном Петровичем... На зеленому килимi, пiд задумливою вербою, точитимуться спогади про знаменитого його гордона, - таких псiв тепер не бува?! - який одного разу став на стойку в густiй лiщинi на вальдшнепа, та так став, що нiякими свистками, нiякими гудками його не можна було зрушити з то? стойки, довелося його залишити в лiсi, бо настала вже нiч, а обставини змусили Iвана Петровича на другий день ранком ви?хати з того мiста. Повернувся вiн аж через рiк, згадав про пса, пiшов у лiс, розшукав тi кущi: - Дивлюсь, сто?ть кiстяк мого гордона, i сто?ть з пiднятою правою лапою! От був собака! Мертва стойка? Такого собаки я не бачив! Даси, бувало, в зуби йому записку й грошi: "Джек! Миттю пляшку вина!" За пiвгодини вже летить з вином. Тiльки не можна було бiльше грошей давать: решту обов'язково проп'?! ...Десь оддалiк дере деркач, б'? перепел, потiм усе затиха?, сам кудись провалю?шся i бачиш, що там за столом сидить Джек i пропива? хазя?нову решту. ...А як по?дете ви з Петром Iвановичем, то вiн вам розповiсть, що вiн бiльше любить полювати звiра, а птиця це так тiльки, за традицi?ю! Петро Iванович - гончатник... I яка в нього ? сука Флейта, як вона ганя?! По два мiсяцi вовка ганяла. А спочатку боялась, перший раз як наткнулась на вовка, вискочила на просiку "блiда-блiда, як стiнка!" "Чотирнадцять вовкiв колись за нами з Флейтою гнались!" - Ну, Петре Iвановичу! Невже таки чотирнадцять?! - Факт! Спитайте Флейту! I обидва сiрi! ...Пилип Федорович розповiсть вам про короткозорого старенького бухгалтера, пристрасного мисливця, жертву фантастичних вигадок усi?? компанi?, з якою вiн завжди полював. Ви дiзна?тесь про зайця, який пiсля бухгалтерового пострiлу з страшним криком "н-н-няв!" вискочив аж на вершечок телеграфного стовпа, i як переляканий бухгалтер кинув рушницю i, приказуючи "да воскреснеть бог", бiг три кiлометри додому... - А то, бачте, я сам натягнув на кота заячу шкуру й посадив бiля телеграфного стовпа, на дорозi, де мав iти той бiдолаха-бухгалтер... - Та й це ще не все! - додасть Пилип Федорович. - Одного разу ми прикололи шпилькою до вбитого зайця папiрця з написом: "За що ви мене вбили?!" та того зайця й посадили пiд кущем i спрямували на нього короткозорого бухгалтера. - Вiн - бах! За?ць - беркиць! Пiдбiга?, а там такий на записцi заячий докiр! Що смiху було! ...А чи не пореготались би ви з оповiдання одного старенького дiдуся, як вiн колись, бувши молодшим, не мав рушницi, а завжди додому з качками приходив. - Як же це так? - А так! Отам на плесi завжди качки ?! От я на острiвець перепливу та в очеретi й заховаюсь. Знаю-бо, що обов'язково хтось iз мисливцiв туди прийде сидячих бити. Коли так: бачу - пiдкрада?ться, пiдкрада?ться... Ббах! А я в очеретi як закричу "Врятуйте!" Ну, вiн зразу драпала, бо, дума?, убив когось чи поранив! А я тодi роздягаюсь, качечки позбираю i додому... ...Покотилася зоря. Булькнув у воду водяний щур... Закахкало спросоння криженя... Писнула очеретянка... Десь далеко прогув паровик... Сiрi?... - Фiть-фiть-фiть! - прорiзало повiтря чиря... - Ббах! Перший пострiл! Полювання вiдкрито! ЯК ВАРИТИ I ?СТИ СУП З ДИКО? КАЧКИ М. Т. Рильському Був такий славнозвiсний орнiтолог Мензбiр, який на пiдставi багатолiтнiх спостережень i наукових дослiджень остаточно визначив, що дикi качки, крiм базару, водяться ще на лугових озерцях та по очеретах i тихих-тихих плесах, по рiчках-колисках смарагдово? Батькiвщини нашо? радянсько?... ...Словом, ви по?хали на луговi озера, на очерети й на тихi-тихi плеса. Само собою розумi?ться, що ви берете з собою рушницю (це така штука, що стрiля?), набо? i всiлякий iнший мисливський реманент, без якого не можна правильно нацiлятись, щоб бити без промаху, а саме: рюкзак, буханку, консерви, огiрки, помiдори, десяток укруту я?ць i стопку... Стопка береться для того, щоб було чим вихлюпувати воду з човна, коли човен тече... ?дете ви компанi?ю, тобто колективом, так - чоловiка з п'ять, бо дика качка любить iти в супову каструлю з-пiд колективно? працi... У вагонi (чи на машинi) зразу ж ви почу?те: - Е, черт! Стопку забув! Ви взяли? - Взяв! - Ну, як будемо вкупi, позичите! А залишусь сам, - доведеться з "горлушка"! "Горлушком", за мисливською термiнологi?ю, зветься та частина мисливського човна, що на морських суднах ма? назву "право руля". Дика качка любить убиватись тихими-тихими вечорами, коли сонце вже сковзнуло з вечiрнього пруга, минуло криваво-багряний горизонт, послало вам останнiй золотий привiт i пiшло спать... Це ввечерi... А вранцi дика качка зрива?ться шукати вашого пострiлу рано-рано, тiльки-но почина? на свiт благословлятись. Звуться цi часи у мисливцiв "зорьками" - вечiрньою й ранковою... В цi часи ви чу?те i над собою, i перед собою, i за собою, i праворуч, i лiворуч шум - свист качиних крил! Ви i сюди - бах? I туди - бах! I отуди - бах! Ах, незабутнi хвилини! На вечiрню зорьку ви спiзнились. Це обов'язково... Запiзнення на вечiрню зорьку - це мисливський закон. Виходячи ще з дому, - та що там виходячи! - ви ще напередоднi зна?те, шо на вечiрню зорьку ви обов'язково не встигнете, от через це саме ви, в день ви?зду на гюлювання, ще зранку все вклада?те, ще зранку ви щось забува?те, i в час од'?зду ви вибiга?те з хати, летите чи то на вокзал, чи до машини, на запитання знайомих "Куди?" - кида?те: "Спiшу, щоб на вечiрню зорьку спiзнитись", i галопом далi... Словом, спiзнились... До озерця ви пiдходите вже тодi, коли качки "повиключали мотори", почистили зуби, зробили на нiч фiзкультурну зарядку з холодним обтиранням i, поклавши на водянi лiле? голови, полягали спать... Але ви з цього не печалу?тесь, бо поблизу кожного лугового озера ? чи ожеред, чи копицi пахучого-пахучого сiна... Ви йдете до ожереду й розташову?тесь... Ви розгорта?те сiно, простеля?те плаща, ляга?те горiлиць, дивитесь на чорно-син? глибоке зоряне небо i вiдпочива?те... А вiдпочиваючи, дума?те. Ну, думайте собi на здоров'я, а ми будемо до ранково? зорьки готуватися... - Ну, що ж, товаришi, давайте звечора приготу?мось, щоб зранку не вовтузитися, а зразу за рушницi й по мiсцях. Де ж це... стопка? Прохав же покласти! - Що, нема? - Нема! - А я взяв! Я поклав собi за правило: при?жджаю додому, а ?? в рюкзацi прив'язую, щоб не забути. По-мо?му, не так нерву?шся, як рушницю забудеш! - Доведеться й собi прив'язувати! А сьогоднi, прошу вас, позичте вашо?... Капризна це, я вам скажу, штука, як з "горлушка"... Повiтря чисте, на широке диханi? вiзьмеш, а воно темно, не встигнеш i зiтхнути, як уже "горлушко" бiля "донушка". Тут i почина?ться найцiкавiший момент качачого полювання. Це коли старi, досвiдченi вашi товаришi по полюванню починають розповiдати рiзнi надзвичайнi випадки з мисливського життя. Спiльна для всiх мисливських оповiдань риса - це те, що всi вони - факти, що все це насправдi було, що: "розкажу, то не повiрите, але це-факт!" ...Швирга?ться вгорi якийсь космiчний хлопчик зорями, залишаючи в чорно-синiй безоднi золотi смуги, рипить Вiз, дишель свiй униз спускаючи, блiдне поволi Чумацький Шлях, а пiд ожередом плететься чудесне мереживо з мисливських оповiдань... I вiльно диха?ться, i легко диха?ться... Поволеньки голос оповiдача тихша?, потiм якось перерива?ться i зовсiм затиха?... Сусiда тяжко якось зiтха?... - Про що дума?те, Iване Iвановичу? - Про Америку! Яка все-таки технiка. - А що таке? - Кажуть, двоствольну стопку видумали! I тихо... Поснули... "Раннiм-рано та ранесенько", ще ледь-ледь почина? сiрiти, штовх вас у бiк: - Вставайте! Вставайте! Час уже! - Г-г-г! М-м-м! - Вставайте! - М-м-м! - Б-б-бах! З криком: "Бомбьожка!" ви зрива?тесь i мчите. -- Куди? Куди? - В бомбосховище! - Тю на вас! То я в крижня гахнув! - I промазав. - Ну, ясно, що промажеш, коли вас нечиста сила в бомбосховище поперла! Трохи в озеро не шубовснув! Почалася ранкова зорька... Тут уже все залежить од вашого умiння, вiд майстерства i практики... Качка, як вiдомо, птах... Вона - лiта?... Як ?? стрiляти? Дуже просто: цiльтесь обов'язково в око. I бахкайте. - Бах! - i в торбу. Бах! - i в торбу. А коли не повезе, тобто, коли бах-бах! - i повз торбу, не сумуйте, старайтесь ?хати чи йти з полювання повз базар або, побачивши в якогось iз мисливцiв кiлька качок, киньте: - Карбованцiв, мабуть, по надцять тепер штука... Бо однаково, коли при?дете додому, несвiдомi члени вашого посемейства спитають вас: - Дорогi, мабуть, тепер качки? Ви на це не звертайте уваги й берiться зразу ж готувати янтаревий суп iз дико? качки... Найперше й найголовнiше - обскубти качку. Робити це краще в себе в кабiнетi. Щоб не заважало вам уже вискубане пiр'я, одчинiть вiкна й дверi, щоб вiтерець був: ви скубнули, вiтерець пiдхопить, i пiр'я вам не заважа?... I качка обскубана, i кабiнет - перина... Обскубли, тодi вже до мами, чи до дружини, чи до сестри, хто на кого багатший: - Уже обскуб! Мамо, зварiть супу! Дуже це смачно у мамiв виходить. Коли дружина чи мама, охнувши, кине вам: - Та це ж курка, а не качка! - ви авторитетно заявiть: - Це - качка. Тепер усi такi качки пiшли. Яровизованi... - А чому в не? горло перерiзане? - Чому? Чому? Все вам так ото цiкаво знати. Летiла, побачила, що нацiляюсь, виходу не було, взяла й... зарiзалась. Що ж тут дивного?! Варiть уже, прошу вас! Залиша?ться, отже, останн?: ?сти суп. - Як його ?сти? Ложкою! Попо?вши, лягайте на канапу й читайте "Записки охотника" Iвана Сергiйовича Турген?ва. Прекрасна книжка! 1945 ЛИСИЦЯ Лисiцю найвигiднiше полювати взимку, коли земля натягне на себе бiлу-бiлу та пухку-пухку ковдру i задрiма? зимовим спокiйним сном. Тодi шкурка в лисицi робиться густа-густа та лискуча, та пухната, а, як вiдомо, лисицю полю?мо виключно через ?? знамените хутро, що ма? наукову назву - горжетка. Лисицi водяться у нас в Радянському Союзi геть-чисто на всенькiй його територi? - i на ланах, i на болотах, i в лiсах та перелiсках. За весь час нашого свiдомого полювання нам доводилося бачити лисиць по всiх вищесказаних мiсцях i на всiх тих мiсцях в них стрiляти. Збира?тесь ви, значить, на лисиць. З цього приводу ви говорите вдома: - На лисиць по?ду! У Срiблянському ярку, казав Посип Явдокимович, два виводки. По?ду, - чотпри-п'ять лисичок тарарахну - от воно: тобi горжетка. Це, як чотири! А як п'ять - то й менi горжетка. Полювати лисиць, - одягатись треба дуже тепло, бо зима, доводиться стояти на гону довгенько, - лисиця йде великим колом, доки собаки ?? тим колом обженуть, - замеознути можна. Треба вам знати, що звiр, - коли його пiднiмуть i поженуть гончаки, - робить коло: i за?ць, i лисиця, i вовк. Кожний iз них; зробивши коло, поверта?ться до того мiсця, звiдки його пiднято, - отже, ваша задача не бiгтн разом iз собаками за зайцем чи за лисицею, чи за вовком, а стояти на мiсцi й чекати, коли вiн, оббiгши коло, повернеться до свого лiгва. Собаки гонять, як зна?мо, уголос, i коли наближа?ться гон, - знайте, що звiр iде до вас! Стежте тодi пильно! Голос наближа?ться, наближа?ться, наближа?ться. Ось майнула серед кущiв золото-червона стрiчка, як блискавка! Бах! - i нема нiчого... За?ць робить невеличке коло, лисиця - бiльше, а вовк, - той iще бiльше. Чекати iнодi доводиться довгенько, - отже, одягайтесь тепло. Одяглися. Вам удома й кажуть: - Ти ?здиш-?здиш, стрiля?ш-стрiля?ш, собак году?ш, а в Ганни Iванiвни он яка чорнобурка! I рушницi нема, i собак нема, - а чорнобурка-очей одiрвать не можна. - Добре, добре! Трапиться, так гахну й чорнобурку! Тiльки в нас на Укра?нi чорнобурка трапля?ться дуже й луже рiдко? Майже нiколи! -- Рiдко? Повнi комiсiйнi крамницi! -_ Та що ти, господь з тобою! Що ти хочеш, шоб я з гончаками у комiсiйнiй крамницi чорнобурку полював?! Добра буде й рудобурка! - А песцi там ?сть? - ?сть! - Бiлi чи голубi? - Рябенькi! Вони тiльки на далекiй пiвночi бiлIшають та голубiшають. Так як i курiпки: у нас рябенькi, а на пiвночi -- бiлi-бiлi, слiпучо-бiлi! Так i песцi! Взагалi збори для полювання на лисицю дуже й дуже, як бачите, складна справа... В коротенькому кожушку, в повстяниках i в капелюсi на лисичачiм хутрi виходите ви з тепло-затiшно? хати Йосипа Явдокимовича й просту?те до Срiблянського ярка, де: - ?й-богу, аж дяа лисичачих виводки! Йосип Явдокимович - старий, досвiдчений мисливець i давнiй ваш приятель, що на сво?му вiку: - Тих вовкiв, тих лисиць, тих зайцiв, що вже поповбивав, так, вiрите, й лiчби ?м нема! Ранок. Морозець. Порипу? снiжок. До Срiблянського ярка вiд хутора три кiлометри. Визирнуло сонце. Застрибали на слiпучо-бiлiй, що й оком не охопиш, ковдрi мiльярди дiамантiв... Докучай i Бандит - на смику. Докучай iде спокiйно, вiн багато лiт прожив уже i багато ганяв i зайцiв, i лисиць, i вовкiв, - його вже нiчим не здиву?ш, а Бандит тiльки друге поле почина?, - вiн то рвоне вперед, то повернеться до вас i намага?ться, пiдстрибнувши, покласти переднi лапи вам на груди, то знову - вперед. Нерву?ться Бандит... Рветься i так жалiбно-жалiбно скавучить. - Пусти,-мовляв,-дай побiгать, дай натiшиться! Дивись, як бiло скрiзь, як хороше, як снiг блищить! Дай покачаться! Йосип Явдокимович, пихкаючи цигаркою, совiту?: - Пустимо з того боку, од грушi, щоб проти вiтру. Ви проходьте трохи вперед од грушi й ставайте в лiщинi, а я на той бiк перебреду та за терном сяду. Пустите тодi, як я вже на мiсцi буду! Я потихеньку свисну! - Гаразд! - Та зайця не стрiляйте! Лисичок спочатку поколошка?мо. Хiба собаки за куцохвостим ув'яжуться, - ну, тодi битимемо, щоб собак звiльнити! - Добре! У лiщинi затишно-затишно... Утопту?ться навкруги снiг., щоб зручно було на всi боки повертатися, бо лисиця може вискочити i зцюдова, i студова, i спереду, i ззаду... Докучай лiг i лежить бiля нiг, а Бандит нап'явся, мов струна, пiднiс голову i нюха?, нюха?, нюха?... - Якi ж запахи проскакують через рожевi тво? нiздрi в чистопорiдний твiй мозок, Бандите? Якi? Чи фiалковий од рипицi пишно? "труби" хитро? лисицi, чи густий сморiд зголоднiлого сiроми-вовка, чи невиразне пахкотiння i увi снi тремтячого зайчика-побiгайчика? Якi? Ляж, Бандите, заспокойся! Ви обдивля?тесь навкруги... Он од ялинки простягся вузенький ланцюжок-слiдок i бiля грушi обiрвався. То - бiлочка. Може, спить вона тепер солодким сном, листячком у грушевому дуплi прикрившись, i сняться ?й сосновi шишки та солодкi горiшки... А он далi трохи покотилися в ярок одна за одною кругленькi ямочки, i де-не-де мiж ямочками нiжнолегесенький по снiгу "чирк". То лисичка з нiчного полювання в ярок одпочивати пiшла... Значить, ?сть! Легенький свист. То Йосип Явдокимович пода? знак, що вiн уже на мiсцi. Вiдпускаються з смика Докучай i Бандит. - Ну, хлопчики, вперед! Нi пера нi пуху! Три хвилини напружено? тишi... П'ять хвилин... Ще тиша... Раптом одчайдушне скавучання Бандита I нервово-густий Докуча?в бас: - Гав! Бандит однаково iстерично скавучить, чи то зайця вiн пiдiйме, чи то лисицю, а Докучай, почувши зайця, спочатку да? легесеньке "скаву-скаву", а потiм - спокiйний "гав", i далi рiвномiрне "гав", "гав", "гав"... Погнав, значить... На лисицю Докучай пода? перший "гав" значно нервовiше i йде за нею, гавкаючи трохи частiше i вищим тембром, нiж за зайцем. А Бандит i за зайцем, i за лисицею однаково iстерично: - Ай-яй-яй! Ай-яй-яй! Погнали лисицю... Ну, тут уже у вас пульс iз 72 ударiв зразу на 90, очi рогом на лоба, "прострiлюючи" лiщину, i ходором ходить у руках двадцятка. - Спокiйно! - сам до себе.- Спокiйно! Перша горжетка на вас iде! Метрiв за 50 од вас, з легеньким трiском, iз лiщини на поляну вилiта? вона... Вона не бiжить, а летить, червона-червона на слiпучо-бiлому фонi, випроставши трубу (хвiст) i витягши мордочку. - Бах!-легкий стрибок i червоного нема,-самий тiльки бiлий фон... Вискаку? Докучай, за ним Бандит. Докучай зирка? у ваш бiк, бачить, що нiчого нема, рявка? суворим басом i мчить далi. За ним Бандит. - Ай-яй-яй! Ай-яй-яй! Покотила горжетка через яр, i ви бачите, як майнула бiла китичка на ?? хвостi у лiщинi по той бiк яру. Докучай мало-мало не на хвостi в не? сидить. На Йосипа Явдокимовича пiшла. - Пильнуй, старий! Аж ось: - Бах! Дим i снiгова курява бiля Йосипа Явдокимовича. - Бий, - кричу, - старий, удруге, щоб певнiше було! - Крiпко лежить! - кричить Йосип Явдокимович i дода? таке, про що, хочи ви як мене просiть, написати не можу. Я зриваюсь з мiсця, лечу крiзь кущi в ярок, засапавшись, видираючись на гору, й пiдбiгаю до Йосипа Явдокимовпча. - ?сть?питаю. Вiн дивиться кудись убiк i не каже, а стогне: - ?сть! Он! За терном! Я стрибаю за терен... Крутиться Докучай i смика? лiвою ногою. Я падаю в снiг... А десь далеко, аж у другiм кiнцi яру, Бандит аж плаче та залива?ться: - Ай-яй-яй! Ай-яй-яй! Горжетку ганя?... При?здите ви додому в старому Йосипа Явдокимовича кашкетi, бо лисичачу капелюху ви загубили, як через кущi бiгли... Вам дома й кажуть: - Горжетка? Чорнобурка?! Одна була лисичача капелюха, та й ту прополював. I хто тi рушницi вигадав?! - Ладно, - ви собi дума?те, - ладно! Говори! Говори! Одужа? Докучай - знову за горжетками ?здитимемо. 1945 ЗА?ЦЬ I Золота осiнь... Ах, як не хочеться листу з дерева падати, - вiн аж нiби кров'ю з печалi налився i закривавив лiси. Сумовито рипить дуб, замислився перед зимовим сном ясен, тяжко зiтха? клен, i тiльки берiзка, жовтаво-зелена й "раскудря-кудря-кудрява", - ген там на узлiссi бiлявим станом сво?м кокету?, нiби на побачення з Левiтаном жде чи, може, Чайковського на симфонiю виклика?. Креслять тригонометричнi фiгури високо в небi запiзнiлi журавлi, запитуючи сво?м "кру-кру": - "Чу?ш, брате мiй, товаришу мiй?" Вiдлiта?мо! Золота осiнь... От в цей саме час за?ць уже збiгав до пIдборщика хутра, той йому вже на всi прорiшки попiдбирав густо-теплi шматочки, вичистив вуха й лапки i посалив на рiпицю бiлий помпон. Набиваються набо? крупнпм шротом, витягаються теплi штани й пiджак, мастяться грубiшi чоботи, деруться на онучi теплi пiдштаники, вiдкида?ться набiк веселенький картузик-кепочка, а натомiсть розтяга?ться на кулаках сумовито-серйозна капелюха... Коли в качачому полюваннi бiльшу вагу мали помiдори й огiрки, то тут ?х замiняють сало й ковбаса. Незмiнною залиша?ться стопка. При полюваннi на качки стопка, як ми зна?мо, береться, щоб вихлюпувати воду з човна, а при полюваннi на зайця з не?, при певному досвiдi, дуже добре оглядати обрiй; коли дивитись крiзь дно, - мiсцевiсть рель?фнiша?. Всi вищейменованi твердi, плиннi й газуватi речi розкладаються в певному порядку на канапi, ви ходите й усе кiлька разiв перерахову?те, перевiряючи, чи нiчого не забули: - Штани, значить ?! Чоботи ?!.. Онучi, значите ?!.. Набо? ?!.. Сало й ковбаса ?!.. Гм-гм... ?... Чи не мало буде? - Досить, досить! - поспiша? посемсйство... - А де ж стопка? - Та ось, за рюкзаком! - Поклади в рюкзака, а то закотиться. Ну, все, зда?ться. Так я краще заранi ви?ду, щоб не спiзнитись на по?зд. Ви швиденько одяга?тесь, вклада?те все в рюкзак. - Ну, бувайте, здоровi! Не сумуйте. Денькiв за два-три я буду! - А рушницю ти взяв? - Ай справдi, де ж це вона? - Та я стола нею пiдперла, бо нiжка поламалась... - Та хiба ж можна рушницею?! - А що ?й зробиться? Хоч яка-небудь користь iз не?... А то ж... - Ну, годi, годi! Бувай здорова. Поспитай у Катерини Микола?вни, як зайця салом шпигувати, а то ж потiм зiпсу?ш... Та купи сала не менш як на трьох зайцiв. - На трьох? - Ну, купуй на п'ять! Я бiльше як п'ять не стрiлятиму. По?хали... II Полюють зайцiв в основному трьома способами: з пiдйому, з-пiд собак-гончакiв i на засiдах. З пiдйому можна полювати одному й колективом. Iдеш собi один чи рiллею, чи озиминою, чи бур'янами i "витопту?ш" зайця, який, як вiдомо, вдень лежить I вiдпочива?... Ви пiдходите до його лiгвочка, за?ць i вискаку?... Коли полю?те компанi?ю, тобто колективом, краще йти так званим "котлом", такою нiби дугою, щоб фланги були спереду вiд центра. За?ць як вискочить, примiром, в центрi, то вже йому, iнакше як на сковорiдку, бiгти нема куди. - Як же краще, - спита?те, - полювати: одному чи колективом? Майже однаково. Коли йдете один, то один промазу?те, коли йдете колективом, то промазу?те колективом. Дуже цiкаво полювати зайцiв з собаками-гончаками. Коли такi собаки ?, ?х пускають у лiсок чи в байрак, вони бiжать, пiдiймають зайця i "голосом" його гонять. Ви ста?те на путi, де ма? бiгти за?ць, i мажете по ньому на тiй путi. Та краса заячих ловiв з гончаками не тiльки у вашому промаховi... Ви уявля?те собi, коли цiла зграя гончакiв iде слiдом за зайцем, нiби якийсь оригiнальний, нi в якiй фiлармонi? не бачений i нечуваний, оркестр. Залива?ться флейта, трубить з переливами трубач, рявка? бас, гуде баритон... "Скiльки жару, скiльки страстi в голосах..." Ех, якби в наших оркестрах з такою пристрастю грали оркестранти, - якi б були симфонi?! Сто?ш, слуха?ш, рве серце тобi груди, поломенi? в тебе мозок, i ти мажеш, мажеш, мажеш... На засiди ви виходите, коли вже добре стемнi?... Виходите в великому дубленому кожусi. Хазя?н вас пита?: - Може б, i свитку ще надягли? - Нi, - кажете, - не треба. Не так уже воно й холодно. I вiтру нема. Та й первак у вас з комiром. Теплий первак, я його добре пiдпережу, воно не продме. Засiда?те бiля величезного колгоспного ожереду соломи... Нiч темна, бадьора. На небi, над ожередом, - зорi, на землi, пiд ожередом, - зайцi. Сiли, закутались. - Ну, налiтайте, которi тут зайцi ?! Тихо-тихо... Аж ось десь аж iз сусiднього села: - "Котила-а-а-ася..." I тихо. Ще щiльнiше закуту?тесь у кожуха... Замислю?тесь... Мимоволi iз грудей: Ой, зiйди, зiйди, ясен мiсяцю, Як млинове? коло... I знову тихо. Голова на солому хилиться, хилиться, хилиться... Пiд кожухом тепло-тепло... I на серцi тепло-тепло... * * * Раптом над вухом: - Доброго ранку! Заснули?! - Драстуйте! Невже заснув?! - А вже й снiданок на столi! Ходiмте! - Ходiмо. - А де ж ваша рушниця? - Нема... Дивись. Сюди-туди - нема рушницi. - Та то так! Тут у нас не зiвай! Пiдслiдили, значить, i хапнули. Ну, нiчого: може, десь випливе... - Непри?мно! Не кажiть хоч нiкому! III Додому ви все-таки зайпя привезли. - А де ж рушниця? - пита?ться посемейство. - Курок трошки закапризив: занiс до майстра. Увечерi ви ?сте нашпигованого салом зайця. За столом урочисто: перший в цьому сезонi за?ць. Трапезу дiлить з вами i ваш вiрний по полюванню товариш. - Будьмо! - Будьмо! По вечерi ви благальне дивитесь на вiрного товариша, а вiн, прощаючись, заплiта?ться: - Ти ж не забудь узавтра занести, що на зайця позичав. 1945 ВЕДМIДЬ I Ведмiдь у нас на Вкра?нi, крiм як у зоологiчних парках, нiде не водиться, через те не так уже й страшно по наших лiсах вальдшнепа, чи зайця, чи лисицю полювати. Були б ведмедi, - довелося б багатьом мисливцям рушницi попродати, бо нашi охотники люди тихi, сумирнi й поетично нiжнi, а ведмiдь - звiр великий i реве: може перелякати. Один мiй приятель, дуже пристрасний охотник, коли ми, пам'ятаю, колись дiстали таку телеграму аж iз Вологодсько? областi - "Назнали й обклали аж три ведмежих барлоги зггг при?здiть негайно..." - довго вдивлявся у ту телеграму й каже: - Ти як зна?ш, а я не по?ду... Я - на бекасика люблю, бекасик - пташка сумирнепька, - вона не реве i скальпiв iз людини не здiйма?. А ведмiдь - воно дуже велике й дуже буре, а снiгу там багато: не втечеш! Не по?ду я! Не по?хали ми вдвох. Ведмедi бувають бурi, i сiрi, i бiлi... Бурi - ревуть по лiсах, починаючи з Брянщини..; Сiрi звуться - "грiзлi", вони, спасибi ?м, водяться досi-, далеко. А бiлi - тi у полярних морях та океанах, i далеко до них ?хати, i холодно. Ну, а проте для кожного мисливця забити ведмедя - то вже така для нього честь i така йому з того слава, що хоч теоретично, а хочеться. Ви ж самi подумайте: по-перше - прекрасна ведмежа шинка i знамените ведмеже м'ясо, а по-друге - ведмежа шкура... Лежить таке велике-велике та волохате ведмеже хутро у вас у кабiнетi перед канапою. . Ви сидите на канапi, а перед вами приятелi сидять. Ви ?м кажете: - Оцього ведмедя сам убив! Приятелi вашi, як i взагалi в таких випадках усi приятелi, подивляться один на одного i обов'язково котрийсь iз них кахикне. Не звертайте на це "кахи" нiяко? уваги й розкажiть ?м, як ви спочатку, коли ведмiдь вискочив iз барлоги, вдарили його жаканiвською кулею, але тiльки поранили, а вiн, розлючений, як стрибоне до вас, а ви не розгубились, вхопили рогатину, добре вперлись у снiг i взяли лютого звiра на рогатину, i як у вас рогатина - трiсь! - а ви хапа?те другу рогатину i прямо ведмедевi в груди! Аж тут друга рогатина - трiсь! Ви тодi-за третю! Звiр уже диха? прямiсiнько вам в обличчя... Третя рогатина... Але тут дружина: - Жалуйте, товаришi, до столу! Чайку поп'?мо! А коли ви вийдете з кабiнету, ваш найближчий друг каже вашiй дружинi: - Спасибi, хазя?чко, що покликали, а то б довелося вашому чоловiковi й за четверту рогатину хвататись! Чого тiльки не перетерпить людина за правду?! II Добрий мiй знайомий, тов. С., хоч сам вiн i не мисливець, розповiв менi дуже iнтересний спосiб полювати ведмедя. Сам я нiколи до того про такий спосiб здобути ведмеже хутро й цiлу торбу ведмежого м'яса не чув, але спосiб цей, на мою думку, вартий всiляко? уваги, тим паче, що вiн зовсiм безпечний, i мисливець у всякiм разi тут сво?м життям не ризику?. Виявля?ться, що дорослi ведмедi дуже пристраснi математики. Ви назна?те мiсце, де ведмiдь полю?, чи просто году?ться, берете великий аркуш дикту, пишете на тому диктовi великими лiтерами таку математичну формулу: 2Х2=5 Написавши цю формулу, берете молоток i цвяхом прибива?те до ясенка чи до дуба на тiй стежцi, де ведмедь подорожу?. Прибивати треба не дуже високо та й не дуже низько, а так, щоб ведмiдь ту математичну формулу побачив. Прибивати краще опiвднi, коли ведмiдь одпочива?. А як вийде вiн увечерi полювати, щоб вiн ?? вже уздрiв. Прибили. Зразу ж бiжiть додому, запрягайте коня в гарбу й ?дьте до того математичного мiсця. Тiльки ж не пiд'?здiть до нього близько, заховайте коня з пiдводою десь у ярку чи за скиртою соломи, а самi бiжiть у лiс, вилазьте поблизу прибито? формули на дуба й чекайте нишком. Ось iде ведмiдь. Трiщить лiщина, падають з не? галузки, i взагалi шум. Ви не бiйтесь i спокiйно собi чекайте. Наткнувся, нарештi, ведмiдь на дикт з математичною формулою. Досвiдченi в такiм на ведмедя полюваннi люди розповiдають, що, коли вiн побачить 2Х2 =5, з ним почина? ко?тись щось неймовiрне. Вiн то ступне назад, вдивляючись у числа, то знову до них пiдступить, протира? лапою очi, дивиться, дивиться i, пересвiдчившись, що таки справдi написано 2Х2 =5, хвата?ться лапами за голову й почина? ту голову ламати. Лама?, лама?, лама?... Ви сидите - i нiчичирк! Аж ось голова ведмежа трiска? й лама?ться. Ви злазите з дуба, пiдходите до ведмедя, - а вiн уже мертвий, упоко?вся з поламки голови над невiрною математичною формулою. Ви бiжiть по пiдводу, пiд'?здiть, навалюйте ведмедя на гарбу, урочисто везiть додому. Дехто з мисливцiв, щоб не видати секрету цього способу полювання на ведмедя, потiм б'? його кинджалом у серце. - Наткнувся, - мовляв, - у лiсi на ведмедя, вiн на мене накинувся, я не розгубився, схопився з ним у страшному герцi, - i звалив його ударом кинджала прямо в серце! Ось, дивiться! I покаже ще й кинджал у ведмежiй кровi. А по-нашому - це нечесно: як здобув, так i розповiдай! Завжди додержуйся стародавньо? охотницько? традицi?: говори завжди правду, i тiльки правду! Ще раз говорю, що вищеописаного способу полювати ведмедя я не перевiряв, але всi, хто його зна?, кажуть, що вiн дуже добутливий. Спробуйте, товаришi охотники! Дикт не так дорого кошту?, а ведмеже хутро - коштовна рiч. Та й м'ясо не дешеве. III Ще був один непоганий спосiб придбати ведмеже хутро, але тепер навряд чи можна його здiйснити, бо грунтовно змiнилося на нашiй Батькiвщинi життя. Як зна?мо за старих, дореволюцiйних часiв цигани-мандрiвники ходили по базарах та по ярмарках i водили за собою приручених i навчених рiзним нехитрим штукам ведмедiв: - А покажи, Миша, як п'яний дядько з корчми йде! - А покажи, Миша, як п'яна баба танцю?! Миша показу?, бо в Мишi в нiздрях залiзне кiльце, i як його за те кiльце сiпають, Мишi дуже боляче... Тепер цигани ведмедiв у нас не водять. Тепер цигани культурно по колгоспах господарюють та талановито грають на сценi свого циганського театру в Москвi - "Ромен". Так от i трапилася така охотницька за старих часiв пригода. Але хай за мене про не? розповiсть учасник то? пригоди, хай розповiсть так, як вiн менi колись розповiдав... ..."У вереснi мiсяцi дiло було, якраз на другу пречисту. - Полювали ми з Трохимом Свиридовичем та Семеном Петровичем вальдшнепiв бiля Кленово?. А в Кленовiй на другу пречисту величезний щороку ярмарок з'?здивси. Як iшли ми через Кленову, бачили пiд слободою чималенький циганський табiр з кiньми, возами, ведмедями й дiтьми. Ведмедiв було два, - i чималеньких. Ярмарок нас не цiкавив, бо ви?хали ми з мiста виключно, щоб пополювати. Ну, полю?мо! Я зайця стукнув, пару вальдшнепiв. Приятелi теж дечого пiдстрелили. Надвечiр зiйшлися перекусити. Сiли на узлiссi - трапезу?мо. Довгенько трапезували. Уже й сонце за Гулеву гору сховалося, а ми трапезу?мо. Уже Трохим Свиридович "Зiбралися всi бурлаки" двинув, а ми все трапезу?мо. Трохим Свиридович було як потрапезу?, то спiва?, спiва?, аж залива?ться. Проспiвали вже й "Зiбралися" i "Реве та стогне" i "Гиля-гиля". Пiд "Кину кужiль на полицю, сама пiду на вулицю" Трохим Свиридович навприсядки пiшов. Уже й потанцювали, а проте все ще трапезу?мо. Трохим Свиридович хотiв пiд "Кучерява Катерина чiплялася до Мартина" вдруге навприсядки вдарити. Не вдарив -упав! Упав та головою на ягдташ з вальдшнепами. Витяг вальдшнепа з сiтки, дивився, дивився на нього та й каже: - Пт-та-ташечко! Люб-б-б-ая! За що ти мерррртвая? Хiба ж ти з-в-в-вiр? Хiба ти мед-вед-мед-мiдь?! А потiм як iсхопиться: - Мед-вед-ведя хочу! Хлопцi, - кричить, - давай медвеля полювати! За мною! Ми за ним! Я вже докладно не дуже й пам'ятаю, та й тодi воно менi не дуже затямилося, що саме було. Пам'ятаю, що кругом кричать цигани, ведмiдь мене куса?, я ведмедя кусаю. Хтось мене за ноги, пам'ятаю, тягне, я когось за щось, пам'ятаю, тягну. Прокинувся - темно. Лапнув праворуч - наткнувся па вуса Трохима Свиридовича! Лапнув лiворуч - нiби борода Семека Петровича. - А де ж, - думаю собi, - ведмедi? А так якась проти нiби дiрка i трохи свiтиться. Я до дiрки, сто?ть людина, пиката й вусата. Я ?? й питаю: - Ми, часом, не в барлозi? А вона менi: - Я тобi дам барлiг! Я тобi дам такий барлiг, що ведмедем зеревеш! Хлiв станового пристава за барлiг ма?ш?! Тодi я все зрозумiв! За все життя оце один тiльки раз на ведмедя й полював. - Iнтересно! Тiльки дуже дорого, - з сумом додав учасник то? пригоди...." * * * Тепер так на ведмедя полювати вже не вдасться: нема ярмаркових тепер, слава богу, ведмедiв... Хiба, може, в зоологiчному парку? Але нi: не варт! У всякiм разi, не рекомендую! IV А при?мно все-таки лежати на канапi, вкритiй ведмежою шкурою, й посмiхатися: - Сам убив! ?й-бо, сам! 1945 БЕКАС Присвячую Г. I. Косарьову Бекас для охотника, насамперед, - собака! Я ж нiколи не думаю, що ви таке твердження зрозумi?те безпосередньо! Ясна рiч, що бекас - не собака, а птиця, але кожен мисливець зна?, що полювати бекаса без собаки, це все'дно, що справляти весiлля без музики. Отже, коли хочете говорити про бекаса, треба перш за все говорити про собаку, бо без лягавого собаки ви бекаса не те, що не ?стиме, а навiть не бачитимете. Значить, давайте про... бекаса. Бекас - невеличкий болотяний птах, сiренький, з бiленьким на пузцi пiр'ячком, дуже меткий, iз дуже довгим дзьобом, довгенькими ногами, зрива?ться з характерним для нього криком i летить, навiжений, нiби вiн перед тим, як злетiти, випив мiнiмум двiстi грамiв: зигзагами. Який же вiн смачний, смажений бекас! Делiкатес! I, - майте на увазi, - бекас - це один з тих небагатьох сортiв дичини, яку засмажують разом з уздром, з потрухами: дзьобика його пiд крильце, трiшечки масла - i в пiч. Не дай бог, потiм сметанки та, не дай бог, iще чого-небудь, - це такая - вам кажу - симфонiя, що... давайте зараз же ?хати на бекасiв... I знову ж таки: бекас без собаки i не делiкатес, i не симфонiя, бо без собаки - нема бекаса. Значить, давайте про... собак! Що таке собака - ви всi зна?те: голова, чотири ноги, хвiст i гавка?. Трохи докладнiше про породи мисливських собак i, оскiльки йдеться про полювання бекаса, - значить, - про лягавих собак. Такi ? породи: а) Лавераки. в) Гордони. с) Iрландськi сетери. d) Пойнтери. е) Континентальнi лягавi. f) Грифони. g) Спанi?лi. h) Пудель. Тепер ця порода переродилася скрiзь на "пунделя". Яка порода з них найкраща? Та, з якою полю?те ви. Коли придба?те собi, примiром, лаверака, - то такого лаверака нi в кого не було i не буде. - Ну, який собака! Не собака, а Едiсон! Факт! Га послухайте, що я вам розкажу. Полювали ми... I пiшло, i пiшло... Хочете-слухайте, хочете-не слухайте, але такого собаки таки насправдi не було i не буде. Яко? ж породи собаку посовiтуватн вам придбати? Тако?, яку ви вже придбали або хочете придбати. Охотник-початкiвець, не зв'язаний мисливськими родинними традицiями, придбавши рушницю, шука? собаку. Теща його, прекрасна завжди бабуся, почувши про бажання дорогого зятя придбати собаку, ласкаво й привiтно (як i завжди теща) говорить, сильно натискуючи при розмовi на шиплячо-свистячi приголоснi: - Ссссетера треба! Шшшшшикарний сссобака в Акулiни КузьмiнIшшшшни! Дуже сссстойки робить! А, головне, акуратний, чистун. Я попрошшшу Акулiну Кузiзмiнiшшiпшну! У не? шшшшвидко ццццуценята будуть! Якщо, на щщщастя, не позззздихають! Дуже породистi цццпуццценята! За мiсяць чи за два вам принесуть од Акулiни Кузьмiнiшни шшикарного сетера. Якi ж ви радi: перший у вашiм життi мисливський собака. Ваш! Власний! Пестите ви його, голубите ви його, догляда?те, як сина, як найдорожче для вас створiння. Купили ви йому нашийника, купили поводок i за кiлька часу ведете до мисливського клубу, в собачу секцiю, на експертизу. Показу?те суворому дядi i так на нього дивитесь, як у дитинствi колись дивилися на батька, коли суворий i заклопотаний батько ваш ласкаво подивився на вас та ще й приголубив. - Ну?! - запиту?те. - Песик! Правда, хороший i кровний? Га? Суворий дядя дивиться на песика довго й уважно, а потiм перекида? свiй погляд на вас i байдуже кида?; - Кундель! - А менi казали - сетер! - Значить, сетер-кундель! - кида? дядя. - А як iз ним далi? - трепетно запиту?те ви. - Та що ж далi? На цiм поводку не варто вiшати, хороший поводок. Повiсьте на простiй шворцi. Нi в його папи, нi в його мами сетер у кровi не ночував! Кундель! Пiсля цього у вас удома з тещею гостро-короткий дiалог, пiсля якого теща резюму?: - Акулiна Кузьмiнiшна женщина не такая, - а вже на сьомому роцi приобщалася й сповiдалася. I нiколи я не думала, i нiколи я не гадала, щоб моя Люда (Люда -це ваша, значить, дружина) могла так помилитися щодо друга ?? жистi, а вона ж у мене одна, i куди я дiнусь, i хто ?й, та й не тiльки ?й, пектиме такi пончики. Невдячнi тепер пiшли молодi люди. Коли мати рекоменду? собаку, то слiд все-таки пам'ятати, що рекоменлу? собаку мати. Бо я мати не тiльки Людi, а я тепер мати й вам. Не може, отже, бути собака не сетер, а кундель! Од кунлеля чую! Людо, дай менi понюхать! Перший собака для мисливця-початкiвця дуже трудний собака. Потiм уже буде легше... Потiм уже, коли ви познайомитесь i з мисливцями i з ?хнiми собаками, коли ви вже знатимете, що був на свiтi знаменитий Камбiз, чорний пойнтер, i знаменита Алi, лаверак, i знаменитий Джой - гордон, - тодi вже ви придба?те собi таке цуценя, яке вам бiльше до вподоби. Коли вам бiльше до серця пойнтери, вам скажуть: - У Василя Iвановича ? сука-пойнтер камбiзiвських кровей. Сам Камбiз Перший колись перестрибнув через не?, коли вона вилазила з вагона на станцi? Бориспiль. Придбали ви чудесне, примiром, пойнтереня. Як його назвати? Безперечно - Джек, або Джой, або Стек! Нiколи в життi не прозивайте його Бровком чи Цяцею (коли вона-сука), чи Терном, боже вас борони: таке iм'я може навiки зiпсувати собацi таланти, хоча б собака була навiть богом. Привели, чи принесли, чи привезли ви, значить, песика додому. - Правда, славний песик? - запиту?те ви у сво?х домашнiх. Теща ваша, подивившись примруженими очима на вас i на песика, пiде до сво?? кiмнати, нiчого не сказавши. Дружина ваша Люда подивиться спочатку на свою маму, яка воднораз i ваша теща, погладить песика по голiвцi й прокаже: - Хороший песик? А чумка в нього скоро буде? - Мабуть, скоро, - вiдповiда?те ви. - Хоч би скорiше! Кажуть, що вже як собачка перечуму?, то тодi вже не дохне. - Так, тодi вже не дуже дохне! - А вiд чумки дохне? - Дохне! - Хоч би скорiше чумка! - Де ж ми його пристро?мо? - ласкаво запиту?те ви. I тут чу?те тещину пораду з сильним притиском на шиплячо-свистячi й голоснi: - Двоспальне лiжко, може б, ви йому поставили? А може б, окрему канапу. - Мамо, - заспокою? дружина, - ну чого ти хвилю-?шся? Скоро ж буде чумка! Почина?ться виховання мисливського собаки, а вiд виховання залежить все: i добутливiсть вашого полювання, i вся краса, й насолода вiд полювання з мисливською собакою високих кровей. На другий день пiсля того, як у вас оселився симпатичний чистопорiдний песик, почина?ться дискусiя на тему: - Хто витиратиме? - Я не витиратиму! - кида? теща. - Я вже сьогоднi п'ять разiв витирала, а чумки ще нема! - заявля? дружина. - Витиратиму я! - рiшуче кажете ви. - Де це нашi ганчiрки подiвалися? Скрiзь були ганчiрки, а тепер хоч би тобi одна. Витира?те, значить, ви... От ви витерли вже пiзненько, лягаючи спати, поклали Джека на його мiсце i лягли. Джековi скучно за мамою, йому скучно за братiками, за сестричками, - Джек так жалiбно-жалiбно скавучить. Теща ваша, виходячи з "удобств" i човгаючи пантофлями, ласкаво заспокою? Джека: - Цить! Цить! Здох би ти йому! В цей час ви кашля?те i кида?те: - Джеконько! Спи, голубчику! I чу?ге тещине: - Спи, песику. Спи, любенький. Навiки засни, собаченько наш хороший. Заснув Джек, заснула теща, заснула дружина, засипа?те ви... А засинаючи, чу?те, як дружина увi снi кличе благально: - Чумко! Чумко! Чумочко! Швидше, швидше, швидше! Так росте у вас ваш улюблений i чистопорiдний Джек. Вiн росте, а ви витира?те. Витира?те й водите Джека гуляти. Щоб не часто витирати, частiше треба водити гуляти, а як не часто водити гуляти, тодi часто треба витирати. Водити гуляти малесенького чистопорiдного песика з п'ятого-шостого поверху разiв по п'ять-шiсть на день - дуже при?мне спортивно-гiмнастичне заняття. Зразу так-таки ви беретеся i вчити Джека рiзних потрiбних мисливських штук: iти за ногою, приносити поноску, шукати заховану якусь таку рiч i т. iн. Особливо при?мно вивчати собачку знаходити вашi нiчнi пантофлi. Чисто? породи песик за 2-3 днi збагне цю науку, а вже за 2-3 тижнi бiля вашого лiжка лежатимуть усi пантофлi вашо? родини й усiх сусiдiв, що живуть у спiльнiй з вами квартирi. Веселi часи настають, коли в песика зубки починають прорiзатися. Тодi одного чудового ранку ви прокида?тесь, бо сильно скавучить собачка i сильно кричить дружина Люда: - Модельнi! Боже мiй! ?динi модельнi черевики! - В чiм рiч? - запиту?те ви. - По?в модельнi черевики! - Хто по?в модельнi черевики? - Ваш Джек по?в модельнi черевики! Тижнiв на два ви переходите з дружиною на "ви"... А ще за кiлька часу з поважною вашою тещею припиняються всякi зносини i на "ти", i на "ви", бо од ?? улюблених нiчних шльопанцiв залишилися двi недогризенi стельки. Але то нiчого, - ви все рiвно Джека любите, вiн уже носить поноску, вiн шука? речi, i ви самi бачили його першу стойку у дворi на сусiдчину рябеньку курку. Ви ще й "пiль" йому не сказали, а вже в ротi в нього весь курчин хвiст, а курка сидить зверху на хлiвi й одчайдушно всiх запиту?: - Куда-куда-куда?! Куда-куда-куда?! Траплятимуться i такi випадки: ви прийдете додому, а з вами не балака? навiть Юрко, ваш коханий синочок. - Що таке? - запиту?те ви. Мовчання. Напружена тиша. Тiльки все посемейство суворо якось диха?. - Юрасику, що трапилось? - Джек вiсiм котлет iз'?в. А як перед рiздвом така в родинi буде ситуацiя, то почу?те: - От iндика тiльки архирейський носик залишився! - З шийки, значить, почав? - проказу?те ви. А що ви бiльше скажете? I так до перших роковин з дня уродин вашого хорошого песика. Потiм непогано вiддати песика для науки досвiдченому ?геревi. ?гер - це людина, що вчить чистопорiдних мисливських собак. I зробить iз вашого Джекя одного в свiтi. Але з ?герем ви вже самi майте справу. Одно скажу: доки ваша собачка в ?геря, ви ходите в старому костюмi i в старих черевиках, а ваша дружина нiколи не придба? собi модельних черевикiв. I ви прекрасно знатимете, почiм тепер вiвсяна крупа i пшоно, i що ваш Джек за один мiсяць з'?да? мiнiмум четверик коней. I от, нарештi, Джек готовий. Перше з ним самостiйне ваше полювання на бекасiв. - Стойка! - Пiль! Джек кида?ться, i з-пiд нього вискаку?... здоровенна жаба. А повернувшись колись iз полювання, ви розповiда?те сво?м приятелям: - Посилаю Джека: "Побiжи, пошукай, чи нема на тiм болотi бекасiв". Джек побiг, метнувся сюди-туди по болоту, бiгав, нюхав, прибiга?, висолопивши язика. - Що, - питаю, - нема? - Нема! - каже. А бекасiв, товаришi, треба смажити, не розчиняючи ?х, з потрухами, з уздром. Ах, яка це смачна, благородна, нiжна дичина! 1945 ВОВК I Мисливцевi, що йому вперше в життi доводиться ?хати чи йти полювати вовка, раз i назавжди слiд обов'язково запам'ятати стару нашу народну приповiдку: "Не бiйсь вовка, - сiдай у хатi". Вовк-хижак i хижак лютий, кровожадливий, - проте боятися його нема чого. Кiндрат Калистратович Моргниоко давнiй i досвiдчений убийвовк, - так вiн усiм розповiдав i всiх учив, що вовк - звiр надто полохливий i боязкий. - Ось послухайте, - казав усiм Кiндрат Калистратович. - Живу, як зна?те, я на хуторi i якраз на узлiссi. Кошара моя стрiхою аж на лiщину нiби наляга?. От вовк i нанюхав мо?х овечок. Продер глупо? ночi пiд стрiхою в кошару дiрку та й уплигнув серед овечки. Ну, в кошарi, звiсно, гвалт, - вiвцi: "ме-е-е!" та й у хлiвi, - а хлiв поруч, - корова в рев! Я почув, вискочив з хати та прожогом у кошару. А воно щось сiре повз мене пiд стрiху-шелесть! Крiзь дiрку проскочити не встигло, як я його за хвiст, а воно, видите, вовк. Ну, лякливий же, я вам скажу, звiр! Така вже, звинiть, неприятнiсть! Хоч що ви менi тут кажiть, а вовк-звiр крiпко полохливий! А на нашу думку, це ще не такий сильний аргумент за вовчу полохливiсть, бо хто зна?, яка б "неприятнiсть" вийшла, коли б вовк зненацька вхопив Кiндрата Калистратовича, ну, не за хвiст, а взагалi ззаду... А Кiндрата Калистратовича ми всi знали за хоробру i сильну духом людину. Та хоч вовк, може, й не такий уже сильно полохливий, проте ще раз кажемо: "Не бiйсь вовка!" Полювати вовка - це для мисливця i честь, i обов'язок, бо хто ж таки не почервонi? й очей долу не спустить, коли йому скажуть: - Сидите ви тут, сидите, охотниками прозива?тесь, а у Вербовому хуторi вчора вовки трьох овець зарiзали та телицi лiвий задок од'?ли. - А де це Вербовий хутiр? - Од Зачепилiвки кiлометрiв не бiльш як п'ять буде. Як до?дете до могили, так дорога влiво пiде, тi?ю дорогою й ?дьте. Ярок пере?дете, берiть праворуч, та понад ярком, понад ярком, нiкуди не звертаючи, якраз у Вербовий хутiр i в'?дете... - А вовки хiба в самому хуторi? - Ну, на хуторi спита?те кривого Степана, - вiн зна?, де вовки. Той усе на свiтi зна?. Давнiй охотник, тiльки правов не вибрав. - Чи не в Перещепиному це лiсi? - кида? Кiндрат Калистратович. - Та, мабуть, що в Перещепиному. Де ж ?м бiльше бути, як не в Перещепиному... I лiсу чимало, i самi ж вам ярки та балки. Тiльки в Перещепиному. Вовка там, як хмари! Закурить нема? - Закурюйте? - Так почекайте, - устряв знову Кiндрат Калистратович. - Як у Перещепиному, так чого ж нам тодi до Вербового хутора ?хати? Перещепине - воно ж бiля Розлогого хутора, а Вербовий - так вiн же бiля Кучеряво? балки... То, може ж, то вовки з Кучеряво? балки? - Мо'й так! Воно, конешно, вовк, конешно, звiр! Правильно! Тiльки в Кучерявiй! Густа балка i чималенька балка. Ох, i вовка там! Як завиють, - волосся дротом! - Так тодi давайте до Вербового вдаримося! Це - в Кучерявiй! - Так-таки до Вербового й прямуйте. То там спита?те кривого Степана, - його всi там знають. Той вам i розкаже, й покаже. Вiн усе зна?, бо охотник давнiй, от тiльки що оце тепер правов не вибрав. - Ну, по?хали! Прощавайте! Спасибi, що сказали! - Щасливо?! Пiдсипте ще махорочки! Запашна махорка! - Закурюйте! - Спасибi. Так, як ярок пере?дете, берiть зразу понад ярком, i аж до самого Вербового. Три ж овечки й телиця, - государству ж збитки якi. Нiззя, треба винищити. Бувайте здоровi! II Ну, значить, пере?хали ярок, взяли праворуч, та понад ярком, понад ярком, нiкуди не звертаючи, прямiсiнько у Вербовий хутiр. - Тррр! Драстуйте, бабусю! - Драстуйте! - Де тут, скажiть будь ласка, кривий Степан живе? - Кривий Степан? - Еге! Охотник! - Так вiн же тепер не охотник: вiн без правов! А живе вiн... Одна... Друга... Третя... Четверта... П'ята... Шоста... Сьома... за четвертою хатою повернете в уличку. Тi?ю вуличкою у самiсiнький двiр так i в'?дете. - Спасибi, бабусю! - Тiльки сьогоднi недiля, мабуть, його вдома нема, на охоту пiшов. - Та то вже як там буде! За четвертою хатою вулички нема. Стали. Бабуся кричить: - Та куди ж ви? Вже про?хали! - Та то ж, бабусю, третя хата, а не четверта! - Дивись, а я думала - четверта. Недобачаю вже я. Не тiльки вулицi, а вже й нитки в голку не вштрикну. Завернули у вуличку i прямiсiнько в двiр. - Драстуйте, Степане! як вас?.. - Iванович... - Степане Iвановичу! Це ви охотник? - Охотник то я, конешно, охотник, так тiльки не встиг правов виправить. Без правов. Не охочусь тепер... - Вовки, кажуть, одолiвають тут вас? - Нi, такого щось не чувать! Тихо з вовками, хвалити бога, тихо поки що... Зайчики, тi, конешно, попадаються. I густенько... Лисичку iнодi торохнеш... Бува?... - А тро? овець хто зарiзав? - Тро?? Не слихав! Позавчора Секлета, одноосiбниця, заколола, так не вiвцю, а кабанчика... - А телицi зад хто од'?в? - Що ви, товаришi? Це - брехня, вiрте совiстi, брехня. Десятий рiк я старшим корiвником. Коли хто навiть ударить, строго взиськую, а не то, що цiлi зади од'?дать... Хто ж це вже пiдкопу?ться?! - Та нi, ми, Степане Iвановичу, про вовкiв! - Якi такi вовки, коли в мене по 2000 лiтрiв на фуражну корову, а вони - "зади од'?дають"? Хай знiмають, коли не вiрять! Розтлумачу?те, кiнець кiнцем, у чiм рiч, i Степан Iванович заспокою?ться. - Так у вас про вовкiв, значить, не чуть? А так поблизу де-небудь? - Говорили, що кiлометрiв за п'ятнадцять звiдси, у Попiвському, нiби виють. I що справдi нiби комусь зад од'?ли... Не знаю тiльки кому - чи телицi, чи комусь iншому... III -- По?дьмо, товаришi, на Попiвське! Може, там справдi щось органiзу?мо, - каже Кiндрат Калистрато-вич. - Там-таки справдi бували облави на вовкiв i там-таки ? справжнiй мисливець, бо ма? i прапорцi, i зможе зiбрати гучкiв-загонщикiв, i зна?, де поставити на номера. А я як фахiвець у цiй справi навчу вас, як полювати вовкiв облавою. - По?дьмо! Забились, так уже по?демо. Сьогоднi, може, вже не встигнемо, ну що ж, лишимося, завтра й пополю?мо! По?хали. Кiндрат Калистратович, давнiй убийвовк, розповiда? про вовчу облаву. -- Ой, цiкава ця штука, товаришi, облава на вовка. Вовк заляга? на день у густiй хащi i там лежить до ночi i тiльки вночi виходить од'?дати телицям зади, рiзати овечки та лошата. Досвiдчений охотник заранi вже зна?, де вони ?, бо прислуха?ться до ?хнього виття, а то й сам, виючи по-вовчому, виклика? ?х на вiдповiдь, щоб уже напевно знати, де саме вони лежать. Коли це все вже вивчено, тодi признача?ться облава. З'?здяться мисливцi, заранi сповiщаються загонщики, з двох бокiв те мiсце обтягу?ться шнурком, з прив'язаними на ньому прапорцями. З одного боку, де прапорцiв нема, розставляються на номерах охотники, а навпроти, здалека, заходять загонщики, запускаються, коли ?сть, собаки... Звiр пiде на охотникiв, убiк вiн не побiжить, бо бо?ться прапорцiв... От, значить, обложили, стали. Загонщики чекають знака, коли починати... У лiсi тихо-тихо... Iнодi тiльки трiсне гiлочка, упаде шишка, стук-стукне дятел... Ви сто?те й "прочiсу?те" зором свою територiю: де стежка, де галявина, - щоб заранi вже знати, як бити вовка, коли вiн пiде - чи просто на вас, чи, може, трохи праворуч чи лiворуч. Ви ж зна?те, що й праворуч, i лiворуч на номерах вашi товаришi-мисливцi. Отже, щоб не допустити його на ?хню територiю, а щоб вовк був ваш! I тiльки ваш! От почалися гони. Крик, шум, гам. Трiщить десь лiщина, гавкають собаки, стрiля? старшина загонщикiв... Не лiс там у загонщикiв, а пекло. - Га-ла-ла! Тю! Го-го! Ух! Ох! Та-ра-ра-ра! - Пекло це пряму? на вас. Отут уже держiться. Тут уже кожний трiск гiлки - то трiск усiх ваших нервiв. Падiння шишки з ялинки - атомна бомба. Стрибок зайця - мiнiмум стрибок жирафи. Лисиця - тигр. А ви ж зайцiв i лисиць не стрiля?те. Боже борони! Найтяжчий злочин - стрiляти на вовчiй охотi в щось iнше, крiм вовка. I от, нарештi, iде вiн. Я його, товаришi, не тiльки на око впiзнаю, я його ходу за сто метрiв знаю, я чую його ?ством сво?м усiм. I от - мiж кущами - мельк! - сiре. Раз на мене - вважайте, що вовка нема. З першого пострiлу. А там iще - пострiл, там пострiл. А якась роззява то й не помiтить. А дехто, помiтивши вовка, - на грушу. Бува? й таке. А дехто й собаку, замiсть вовка, стукне. Бува? й таке. Наближаються гонщики: - Скiльки взяли? - Трьох! - Скiльки пройшло? - Два! - Ех, ви! Як же це ви зiвнули?! I от тодi на узлiссi оповiдання про колишнi облави... - А тодi, пам'ятаю... - А тодi... - А раз... Та що там говорити... Кiндрат Калистратович аж упрiв, оповiдаючи про вовчу облаву. Очi йому блищать. Почервонiв увесь. Слухачi зачарованi... IV Iдете, значить, ви на Попiвське. Обабiч дороги, аж ген-ген - куди око дiста?, закучерявилися зеленi вруна колгоспно? озимо? пшеницi. А за зеленями, на пагорках, чорнi?, нiби воронове крило, колгоспна зяб... Аж ось мчить з гори вiз. Кобильчина летить галопом. На возi сто?ть громадянин, кашкет йому набакир, в лiвiй руцi вiжки, а в правiй - батiг, що загрозливо навис над кобильчиною: - Н-н-н-о! Н-н-н-о! - Куди летиш, дядьку? - Вовк! - Де? - Отам, на горi, на пшеницi! Мишку?! Н-н-но! Кiндрат Калистратович, як старий i досвiдчений убийвовк, резюму?: - Нiчого вдивительного нема! Може бути! Старi вовки, розлюченi, що нiчого не бояться, iнодi виходять i вдень помишкувать на поле. Бува?. Сiпни, Петре, конi, може, справдi побачимо... Пiдтюпцем вибира?тесь на гору. Праворуч од дороги пшениця пiшла схилом до рiчечки. За рiчкою весь у вербах невеличкий хутiрець. - Он! - аж скрикнув Кiндрат Калистратович. Справдi, серед великого лану озимо? пшеницi сто?ть сiрий звiр. Вiн нахилив голову i щось нiби винюху?. Потiм почина? гребти лапою землю. - Хлопцi! - шепотить Кiндрат Калистратович. - Один стрибай тут i, пригнувшись, до рiчки. Другий iзстрибуй трохи далi. Петре Iвановичу, ви станете отам за пагорком, а я спущусь до он тi?? вербички. Поволеньки сходьтесь i наганяйте його на мене. Я не промажу. А ти, Петре, ?дь собi потихеньку дорогою та спiвай, щоб вiн на тебе поглядав. Пiшли. Всi, попригинавшись, розбiгаються, як наказав старий i досвiдчений убийвовк Кiндрат Калистратович, i починають оточувати звiра. Звiр, видать, не дуже полохливий, бувалий звiр, бо не видно, щоб дуже нервувався. Побачивши, що до нього наближаються люди, вiн потихеньку почав одходити, i тодi тiльки, як гарячий Петро Iванович, не витримавши, побiг за ним, - легеньким скоком подався на хутiрець, прямiсiнько на Кiндрата Калистратовича. Пiдпустивши звiра метрiв на п'ятдесят, Кiндрат Калистратович вистрiлив. Звiр дико зааяяйкав, пiдстрибнув i вдаривсь об землю. Кiндрат Калистратовнч його вдруге... Раптом iз садка крайньо? хати одчайдушний крик: - Тату! Нашу сучку вбили! I на пострiли, i на крик вибiгають чоловiка з п'ять хуторян... Тут дозвольте хвилин на п'ять перервати оповiдання... А через хвилин п'ять ясно вже було все: - П'ятдесят i не менше! Зiйшлися на тридцяти. - Та заберiть семеро цуценят, бо чим я ?х годуватиму! ?дучи далi, Кiндрат Калистратович говорив: - Нiчого вдивительного нема, що вовк виходить i вдень мишкувати на поле... А подумавши трохи, нiби сам уже до себе, додав: - Тiльки ж той був без цуценят. 1945 ВАЛЬДШНЕП - Що, може, на вальдшнепiв по?демо? - запитав я свого вiрного товариша по охотi. - Воно хоч i пiзнувато, висипки вже далi на пiвнiч посипали, - та, проте, може, ще ж якийсь забарився й у нас. Та й Ральфа треба перевiрити, чи не забув вiн за зиму, як стойку робити! По?дьмо, провiтримося трохи. - Нi, не по?ду! Весняно? охоти я не визнаю! Та й тобi не раджу! Я - ворог весняно? охоти! - Чому? Навеснi в лiсi краса яка! - От тому, що краса, я й ворог! I замислився-замислився мiй вiрний товариш. А потiм пита?: - Ти молодим коли-небудь був? - Зда?ться, - кажу, - був! Та й що з того? - Було й менi, - вiн каже, - колись вiсiмнадцять лiт. I були в мне тодi очi, як сливи, i кучерi, як пiсня. I була тодi весна. А Галя, що жила, як пiти поза садком та перейти леваду, так Галя та, повiр менi, була краща, як весна. Тако? постатi, таких очей, тако? коси, такого голосу i такого погляду, - от заприсягаюся тобi! - нi в кого в свiтi не було! Мо? очi i мо? кучерi, i все, що в грудях мо?х билося й горiло, було для Галi, а Галин погляд був для мене. - У суботу, Галю, ввечерi, як тато з мамою поснуть, прийду, - сказав я Галi. - А я чекатиму. У клунi, - зашарiлася-зашарiлася Галя. Настала субота. Ой, як же довго, довго в ту суботу не вечорiло! I цiлiсiнький день лилося з грудей тодi в мене: Коли б уже вечiр, Та й повечорiло... I довго батюшка то? суботи вечерню правив, i тато якось тодi довго-довго у дворi поралися, i мати - все щось товчуться, все товчуться... I чого, - ти менi скажи, - в отакi суботи час не рисаками ?здить, а волами, та такими ж ледачими, що всi б бичi i всi батоги на них, клятих, потрощив би?! Аж ось батьки полягали i поснули. Яку ж я того вечора сорочку одягнув, як же я сво? кучерi розчесав, як же я чоботи вимастив! А сукняна чумарчина на однiм плечi, як пiр'?ночка. I пiшов. Нi, брешу: не пiшов, а полетiв. Поза садком. Панський тодi той садок був. Липами весь обсаджений. Великими, великими липами. I був тодi мiсяць май. I липове листя ледь-ледь тiльки розтулилося, обгорнуло вiти i потихесеньку-потихесеньку шепотить. А мiсяць на липи ковшами золото сипле. I цвiв бузок, i конвалi? цвiли. I солов'?, а солов'?!! Щось неймовiрне! Особливо менi врiзався втямки один. Вiн не спiвав, вiн ридав над сво?ю коханою, що десь недалечко вiд нього, пiд кущем обгорнула сво?м тепленьким тiльцем шоколаднi я?чка. Вiн благав ??: Люби! Люби! Люби! Цiлуй! Цiлуй! Цiлуй! На хвильку зупинився i знову: "Люби! Люби! Люби!" I кожне оте його "люби!", кожне його "цiлуй!", вилiтаючи з гарячих солов'?них грудей його, обгорталося пахощами бузку й конвалiй i вiночком квiтчали трепетне серце його кохано?, що грiла пiд кущем майбутнiх солов'яток сво?х. I йшов я, пам'ятаю, через леваду... Вузесенька, вузесенька стежечка понад струмком. Струмок iз камiнчиками гра?ться: пiдбiжить, плюсне на камiнчик, блисне смiхом i побiжить далi. А над левадою - нiжнi-нiжнi шати з золотого серпанку, прозорi-прозорi, як Галинi очi, - прозорi, аж до неба од зелено? на левадi трави золотi шати. А далi верби стоять, стоять - анi шелесть! - думу думають. За вербами Галин город, а з городу до двору перелаз... I от я на перелазi. Став. Серце тьох-тьох-тьох! ...Коли це хтось як тьохне мене билом межи в'язи, так я тiльки - ой! - До Галi, гемонський хлопець?! Я тобi дам Галi! Звiдти до левади я бiг, мабуть, швидше, нiж до перелазу. Я впав на левадi в траву i зубами ту траву рвав. Я плакав. Плакав не з болю - нi. Я плакав, бо я Галi не бачив. Давно це було... А й тепер, коли iнодi умовляють мене по?хати на весняне полювання, i я стану де-небудь над озерцем i бачу, як на качачий крик, крик, у якому i хотiння, i прохання - та де прохання, - молiння! - коли на такий крик мчить зачарований селезень i каменем пада? в воду, - прекрасний, як казка, в сво?му весняному вбраннi, як писанка, всiма кольорами розмальований, - я завмираю. Отакий я бiг левадою до Галi... I коли я пiдiймаю рушницю й беру його на мушку, я не селезня бачу на озерi, я бачу себе на перелазi i... опускаю рушницю! Нi, друже мiй, навеснi я не полюю. Люблю я полювати восени. I качку, i вальдшнепа, i все... Вальдшнеп, або лiсовий кулик, - благородна птиця, трохи менша як наш голуб, темно-рудуватого кольору, з довгим, як у всiх куликiв, дзьобом i довгими ногами. Птах вiн, як сказано, лiсовий, у нас не виплоджу?ться, а тiльки перелiта?: навеснi, коли мандру? на пiвнiч, на мiсця свого гнiздування, i восени, коли поверта?ться у вирiй. Тодi в чагарниках, а особливо на узлiссях, з'явля?ться у нас на Укра?нi вальдшнеп, i поодинцi, i цiлими табунами, так званими висипками. Отодi ?х i полюють. Полюють з лягавими собаками i на "тязi"... Тяга - це та сама рiч, про яку Iван Сергiйович Турген?в сказав: - "Ви зна?те, що значить стояти на тязi?" Отже, на тязi можна стояти. Але стояти, як ви зна?те, можна й на вулицi, i в кiмнатi можна стояти, i на стiльцi, i на столi ми сто?мо. Так - тяга не подiбна нi до вулицi, нi до стiльця, нi до кiмнати. Тяга - це зовсiм навпаки. Тяга - це коли навеснi чи восени вальдшнеп перелiта?, "тягне" - з одного мiсця на друге. Вранцi й увечерi. Бува? це здебiльша над ярком, над балкою, коли, примiром, у вечiрнiй сутiнi миготить понад деревами, з характерним хроканням, силует вальдшнепа. I ви його стрiля?те. Ви йдете на тягу заранi, щоб вибрати до сутiнку мiсце, обдивитися, примiрятися. Осiнь... Лiс сто?ть задумливий, печальний: йому ось-ось треба пишне сво? вбрання скидати, пiдставляти сво? вiти дощам холодним, хуртовинам снiговим. Листя з суму жовтi?, а деяке з туги кривавиться. Ось пада? кленовий лист, - умер вiн, одiрвався з рiдно? йому галузки i пада?. Вiн не пада? сторч на землю - нi. Йому так не хочеться йти на вiчний спокiй, лежати i тлiти серед завмерлих собратiв сво?х... Вiн кружля? на галявинi, то вгору пiдноситься, то хилиться до землi. Ой, як не хочеться йому тлiти! Останнiм конвульсiйним рухом вiн порива?ться вгору, до свiтла, до сонця, що так пестило його, так голубило... Але нема вже сили в кленовому листу, нема вже життя в нього, пада? кленовий лист на землю i затиха?... Навеснi на його мiсцi молодий буде лист, зелений, вiн з вiтром розмовлятиме, хапатиме жилками сво?ми сонячний промiнь, пiд дощем купатиметься й росою умиватиметься. Щоб потiм умерти... Старе оджива?, нове - народжу?ться. - Хор! хор! хор! - чу?те ви вальдшнеповi "позивнi". - Б-б-бах! -- Ну що? - кричить вам з другого кiнця балки приятель. - Пудель? - Пудель! - одповiда?те ви. - Я так i знав! - iронiзу? приятель. А ви собi дума?те: - Слава богу, що пудель! Хай собi пташечка живе! З собакою так само дуже iнтересно полювати вальдшнепа. З хорошим, певна рiч, собакою. Стойка... Пiль!.. Бббах!.. i т. д., i т. iн. А менi зда?ться, що не так навiть iнтересно полювати вальдшнепа з собакою, як про те розповiдати. - Ральф мiй... Не встиг я вилiзти з трамвая в Свя-тошинi, дивлюсь - вiн уже потяг. Я за ним. Тягне, тягне, тягне... Я за ним... Уже й Iрпiнь проминули, а вiн тягне... Бачу, вже ось-ось Коростень, а вiн тягне... - Слухай, - перебива? один iз гостей, - давай вип'?мо та закусимо, потiм уже хай вiн далi тягне... 1945 ДИКА КОЗА Ю. В. Шумському Благородна тварина - дика коза. Благородна i сво?ю постаттю, коли, струнка й нiжна, сто?ть вона серед кущiв лiщини або на зеленiй квiтучо-пахучiй галявинi лiсу нашого чарiвного чи коли, спустившись до Сули, до Росi, до Горинi, грацiозно нахилившись, студену воду п'?. Благородна i в стрiмкому вихорi-льотi, коли, налякана, не бiжить, а стелеться над чагарником, над кущами, чи помiж дубо-клено-ясенових стовбурiв... А ще благороднiша вона тим, що через не? i завдяки ?й можна виявити дуже несимпатичну породу роду людського, ту породу, що ганьбить почесне звання охотника - людини, якiй ? назва браконь?р. Браконь?р - це, власне кажучи, людина тiльки зверху: в не?, коли починати знизу, - двi ноги, черево, груди, двi руки, писок, баньки, голова й кашкет або капелюха на головi. У баньках (у людей цi штуки звуться - очi) нема нi радостi, нi суму, самi тiльки хитрощi. У людей очi дивляться, а баньки в браконь?ра - бiгають. Серця в браконь?ра нема. Замiсть серця в нього торбочка з м'язiв. Торбочка ця в нього спецiально для того, щоб сильно дуже калататися, коли хтось тюкне. Оце й ? - браконь?р. Так ще раз кажемо, дика коза допомага? виявляти серед людей отих вилюдкiв-браконь?рiв, хоч i платить за це сво?м життям. Дику козу полювати заборонено. Тiльки з особливого дозволу можна одстрiлювати певного часу самцiв-цапiв, а браконь?ровi закон не писаний, вiн iде в лiс i винищу? i цапiв, i кiзочок, i маленьких козеняточок. Нам нiколи не доводилося бачити браконь?ра за його пiдлою роботою, але ми уявля?мо собi, як може лупати вiн сво?ми баньками, коли кiзочка дивиться на нього сво?ми печальними-печальними, повними слiз очима i вмира?... I яка школа, що ?? благородство не дозволя? ?й плюнуть тому звiровi межи його баньки?! Браконь?р - хитрюща бестiя. Юрiй Васильович Шумський, чудесний артист i чудовий охотник, - дехто, примiром, каже, що вiн охотник кращий, нiж артист, дехто то? думки, що з нього, навпаки, артист далеко кращий, нiж охотник, а ми - такого погляду, що коли вiн такий охотник, як артист, то таки справдi вiн прекрасний охотник, - так Юрiй Васильович розповiв нам таку пригоду. - Зайшов, - каже, - якось до мене земляк. - При?здiть, - просить, - та й при?здить до нас у Дзвонкове пополювати. А то чомусь увесь час в степах Укра?ни охотитесь. Зiбрались ми кумпанi?ю й по?хали. По?хав, - каже Юрiй Васильович, - я й зо мною Платон Кречет, Галушка й дзвонар Квазимодський iз собору Паризько? богоматерi. При?хали ми у Дзвонкове, зупинилися в земляка, перекусили - й зразу в лiс. Тiльки-но в лiс увiйшли, коли це - бббах! - i недалечке. Ми туди. Зирк на галявинцi хтось бiля вбито? дико? кози вовтузиться. Я як крикну: - Стiй!! Ви ж самi розумi?те, що робиться з браконь?ром, коли вiн почу? "стiй!" Це на нього так вплива?, як батiг на рисака. Вiн за козу i - в довго?. Ми за ним! Усi вчотирьох! Галушка з Квазимодським трохи вiдстали, а я та Кречет по п'ятах за ним. Прибiга?мо в село, помiтили в яку хату вiн ускочив. Убiгли й ми в його хату, ну, може, хвилин через три, як ускочив вiн. - Де коза?пита?мо. - Яка коза? - Дика коза, що ти в лiсi тiльки що вбив? - Та я й у лiсi не був! Жiнка його над колискою сто?ть, нахилилася, дитину году?. - Люди добрi, - озвалася жiнка, - таж вiн iз хати нiкуди не виходив! Ми шукать. I в печi, i на печi, i пiд полом, i в миснику, i за мисником, i в помийницi, i в дiжi, i в сiнях, i в комiрчинi - нема! Ми й у коморi, i в хлiвi, i в свининцi, i пiд свининцем - нема! Пiдбiгли Галушка з дзвонарем Квазимодським, - та всi вчотирьох по всiх закутках, по всiх закапелках. Облазили скрiзь, де можна, де й не можна - нема! Увiйшли ми в хату, вiдпочили i знову до хазя?на: - Де? - Та чого ви, - каже, - до мене присiкались?! У лiсi я не був, нiяко? я кози не вбивав! Тодi я вже до нього ладиком: - Слухай, - кажу, - чоловiче! На власнi ж очi всi ми бачили, що козу ти вбив, що з козою ти додому бiг i з козою в хату вскочив! Де вона, кажи! - Та то ви помилилися! То, може, сусiда, а не я! Я вдома сидiв! - Нi, - кажу, - не сусiда, а ти! Та, вже ви зна?те, i злiсть мене бере, та й цiкавiсть розпина?, де можна козу так заховати?! Ми ж усе облазили i не знайшли. Тодi я йому кажу: - Слухай, дядьку! Даю тобi слово, що нiкому нiчого не скажемо, нiчого тобi не буде, коза залишиться тобi, - скажи, де ти ?? так заховав, що ми знайти не можемо? Де? Вiн довго думав та й каже: - А нiчого не буде? - Та нiчого! Слово даю! Тодi вiн до жiнки: - Покажи! Жiнка його вiдхилилася вiд колиски: - Ось вона! Я ?? груддю годую! Пiдходимо: справдi, лежить у колисцi невеличка дика коза, над якою в скорбнiй матернiй позi весь час стояла браконь?рова дружина. - Отакi браконь?ри! - закiнчив оповiдання Юрiй Васильович Шумський. Хитрюща бестiя - браконь?р. I шкiдлива бестiя - браконь?р. Та проте й з ним боротися можна. Повертаючись одного разу з охоти, зайшов я по дорозi до давнього мого знайомого Максима Тудистрибни перепочити та молочком пiдкрiпитися. Давно вже, рокiв чи не з п'ять, я Максима не бачив. Зайшов. У хатi сама Максимова жiнка. - Драстуйте, - привiтався я. - Драстуйте! Давненько вас не чуть! - Занiколилося, - кажу. - А Максим же, - питаю, - де? - В оборi пора?ться. Зараз увiйде! - Чи не можна, - питаю, - у вас молочка? - Е! Молочка?! "Не видо?ли бичка!" - вiдповiда? Максимиха. Здивувався я крiпко: така завжди привiтна жiнка i нате вам! А вона до мене: - Нема, - каже, - молочка! Коза корову з'?ла! - Як? - А так! - каже. Коли ось i Максим у хату. Привiталися. - Давненько, - кажу, - вас не бачив, Максиме! Мене робота не пускала, а ви ж у мiстi бува?те, чому не заходили? Ранiше було частенько навiдувались! А жiнка од печi: - Козу полював! Я сиджу й нiчого не розумiю. Максим махнув рукою: - Та! - Що таке, - питаю, - Максиме? Розкажiть! - Три роки дику козу полював! - ще раз махнув вiн рукою. - Три роки? Як це - "три роки"? - А так. - З рушницею? - Та де там з рушницею!! - Аз чим? - З iзоляцi?ю. Та й розповiв менi Максим таку iсторiю: - Пiшов я з рушницею в лiс, може, думаю, де зайця пiднiму. Вийшов на личакову поляну, зирк! - а передо мною, ну, не далi, як до комори, стоять двi й дивляться на мене. Отут у мене як затiпа?ться! Не витримав: приложився - ббах! - одна на мiсцi! А друга втекла! Я бiжу до не? i свiту пiд собою не бачу! Прибiг, здiймаю череска, путаю ноги! А руки тремтять, а ноги тремтять! Нiчого й не бачу, нiчого й не чую! Коли хтось по потилицi менi як шарахне, так я сво?м лобом об козинячий тiльки - лусь! А в очах огники тiльки - блись! блись! блись! Отямився, а передо мною лiсничий. Ну, далi самi вже зна?те: суд i три роки з iзоляцi?ю! - З iзоляцi?ю та ще й без корови! Бо поки його три роки за козою носило, я й корову продала! Охотник! - додала з притиском Максимиха. - I рушницi нема? - питаю. - Та на лиху годину ота рушниця?! Як i пiду коли-небудь на козу, то тiльки з жiнкою i тiльки на Житнiй базар! - Навчило одного браконь?ра, - подумав я сам собi. Можна ?х усiх, браконь?рiв, навчити, треба тiльки як слiд за це дiло взятись. Полюють дику козу здебiльша загонами, гучками. Облавою, одне слово. Робиться це з дозволу вiдповiдних органiзацiй, колi? провадиться так званий одстрiл цапiв-самцiв. Для охотника труднощi полювання на козу полягають у тому, щоб не помилитись i не бахнуть замiсть цапа козу-самицю. - Ну, а як ти його в лихо? години розбереш, коли воно повз тебе не бiжить, а стелеться, летить i на мушцi воно в тебе одну мить, - скажiть, як ти розбереш, чи коза воно, чи цап?! Прибрiхують тi мисливцi, що кажуть: - Я, мовляв, нiколи не помилюсь! - з сумом казав менi оце якось прекрасний, досвiдчений, старий уже мисливець. - Ну, й трапляються, звiсно, конфузи, коли замiсть цапа дивиться на тебе печальними очима кiзочка... Дуже непри?мна та до того ще й кримiнальна справа! ?диний, на нашу думку, спосiб не помилитися, чи коза повз тебе летить, чи цап, - такий. Коли ви помiтите, що десь у кущах щось шелестить, виймайте шматочок хлiбця i, простягаючи його в руцi, кричiть: - Кiз-кiз-кiз-кiз! Вона, звичайно, зупиниться. Ви зразу ж питайте: - Чи ти коза, чи ти цап? Вона зразу ж вам: - Я - коза! А цап позад мене летить! Туди дивисьi Гав тут ловити не можна! Дiалог з козою ма? бути стенографiчний, iнакше втеря?те цапа. Трапляються випадки, що цап, зупинившись на ваш заклик - кiз-кiз! - стане перед вами i, щоб вас обдурити, мекне басом: - Я - коза! Але в цей час ви встигнете помiтити в нього рiжки й борiдку, коли вiн не поголиться. А ? й взагалi цапи без бороди i без рiжок! Тодi вже дивiться туди, куди вам ближче! I бабахкайте! Убити цапа - це цiла подiя в життi кожного мисливця. Траплялося й менi вбивати. - Заходьте, - запросив мене добрий мiй знайомий i старий охотник, - завтра до мене! Дикого цапа встрелимо! Дозвiл маю! Я зайшов, зарядивши рушницю "чотирма кулями". - Рушницю, - каже мiй знайомий, - поки що розрядiть i повiсьте та йдiть сюди й сiдайте, поговоримо! Щоб довго не балакати, - убив я тодi чи не цiле здоровенне блюдо дикого цапа! Ох, i смачна ж дичина! Хазяйка вже аж кривиться почала! А я б'ю, а я б'ю! Яка ж благородна тварина - дика коза! I в лiсi, коли сто?ть, i коли вона летить-стелеться, i коли вона браконь?ра виявля?. Благородна вона й на блюдi! 1946 ДИКА ГУСКА Дика гуска - це таки справжня гуска, тiльки - дика. ?? можна ?сти, - так, як i свiйську гуску, - з пряженою капустою або з яблуками, з гречаною кашею i так. Рiзниця мiж дикою гускою й свiйською гускою та дикою качкою така, що дика гуска нiколи не плодиться в нас на базарах, i для того, щоб ?? смажити навiть так, без пряжено? капусти й без яблук, - ?? обов'язково треба заполювати. А заполювати дику гуску не легко, бо вона в нас на Укра?нi дуже-дуже рiдко плодиться, а тiльки перелiта? навеснi на пiвнiч, а восени - на пiвдень, - отже, тiльки ранньою весною й пiзньою осiнню можна похвастатися, що: - Та, - мовляв, - гусей там набив! Приходьте! Говоримо ми це без нiяко? пихи, говоримо ми це iз скромнiстю, властивiстю, як ви зна?те, притаманною кожному справжньому мисливцевi. Полювали ми з приятелем пiзно восени дикi качки на рiчцi Оскiл, на Куп'янщинi. Рiчка Оскiл - чудесна рiчка, з прозорою, лагiдною водою, з очеретами та пахучою осокою по берегах, з затоками й рукавами, з широкими на лiвому березi луками, що дивляться на свiт божий незчисленними очима-озерами, порослими зеленими-зеленими шовковими вiями. Та й не тiльки цим славна рiчка Оскiл, а славна вона найбiльше тим, що водиться в нiй дуже рiдкiсна риба - верезуб. А може, й не верезуб, а щось iнше, а тiльки я прекрасно пам'ятаю, що один рибалка дуже давно нам розповiдав, що в ?хньому Осколi таке плава?, що бiльше такого нiде не плава?. Ну, бог з ним, хай плава?. Полювали ми, значить, полювали там дикi качки, довгенько щось полювали та й заполювали дику гуску - казарку. Правду, як i завжди, казавши, дика гуска ота повз нас i не летiла, i не пливла, проте ми ?? заполювали. Як це робиться, говорити не буду, бо у всякого мисливця у полюваннi ?сть свiй стиль, отже, трудно менi все це типiзувати, щоб зрозумiло було всiм. Заполював гуску мiй приятель, бо в нього було бiльше набо?в, а я свого гаманця забув удома. Але вiн мене заспоко?в. - Ти, - каже, - не хвилюйся i з заздрощiв не мiнись: ?стимемо разом! Казарка була бита на крило, а так бiльше нiчого в не? прострелено не було, i вона собi ходила, i навiть доки ми збиралися ?хати на станцiю, ходила по хатi й почала вже ?сти крихти з паляницi й пити воду. Ми довгенько збиралися ви?здити на станцiю, довгенько й дуже любо та мило прощалися з хазяями, де зупинилися, бо дуже вони були симпатичнi люди, потiм спiвали отi??, як пак вона? - та отi??, що ото: Де ти, хмелю, хмелю, зимував, Що й не розвивався... Як ?хали на станцiю, спiвали вже не про хмiль, а про огiрочки: Сама буду поливати Дрiбною сльозою... А хазя?н, сидячи на возi, дуже голосно й високо-високо виводив: ...сльо-о-з-о-о-о-о-о-ю! Так голосно й так високо, що вискакували з дворiв люди й дивилися нам услiд. - Що воно таке? - питалися вони. - Охотники по?хали! Спiвали ми аж до само? станцi?. На станцi? сердечно попрощалися з хазя?ном i сiли у вагон. Нам з приятелем хотiлося спiвати ще й у вагонi, але на бойовi й геро?чнi пiснi в нас не вистачало вже в голосах металу, i спромоглися ми тiльки на журно-мiнорне: Думи мо?, думи мо?, Лихо менi з вами. Дiйшли до запитання: Чом вас лихо не приспало, Як свою дитину? - та й замовкли. Позiхнули й сказали один одному: - Будемо, мабуть, спати! А гуска-казарка з нами. Лашту?мося ми спати. Кошика, куди б можна було посадити казарку, в нас не було, до авоськи у той час людство ще взагалi не додумалось, - постала, отже, проблема, де гуску приткнути. ?хали ми у м'якому вагонi. Приятель таки додумався. - Я, - каже, - вiзьму ?? до себе, на верхню полицю! За мною вона й сидiтиме! Сплю я не дуже мiцно, скорше - сторожко я сплю, от я ?? утихомирюватиму, як вона занепоко?ться! - Ну, - кажу, - добре! Полягали. Прокинувся я вранцi, дивлюсь - сидить мiй приятель, спустивши iз верхньо? полицi ноги, й мугиче: Чом вас лихо не приспало, Як свою дитину? - Чого, - питаю, - тако? сумно? та ще й зранку? Приятель, нiчого не кажучи, простяга? позад себе руку, щось таке бере й показу?. Дивлюся: казарка. Але вже не жива, а мертва. - Упоко?лась, - питаю. - Як же це так? - Виходить, - каже, - приспав! А я ж сплю не дуже мiцно, - скорше сторожко я сплю! I от бачиш! - Та бачу, - кажу. - То ти й спiвав би вже: Чом вас лихо не приспало, Як я дику гуску? Дискусi? про те, як вважати тепер гуску: чи ?? забито на полюваннi, тобто вона законна дичина, чи вона упоко??лася власною смертю, тобто вона дохла, - тривали недовго. Ухвалено було вважати ?? за законну дичину, бо ж ?? таки було, хоч i на крило, а проте пiдстрелено, i що вона, як дуже часто трапля?ться з пiдранками, потiм потихесеньку дiйшла. А про те, що казарка спала з приятелем на верхнiй полицi, у м'якому вагонi, в по?здi Куп'янка - Харкiв, забути i нiкому не говорити. Так i зробили. Гуску з'?ли по при?здi на другий день. Усi крiпко хвалили смачну дуже гуску, а хазяйка одрiзала в не? крила, стулила ?х, нiби як вiялом, i заходилася прибивати ?х якраз проти писемного стола в кабiнетi мого приятеля, щоб i кабiнета прикрасити i щоб крила тi повсякчасно нагадували йому щасливе його полювання на диких гусей. Приятель дивився на таку до себе увагу та лагiдно й каже дружинi: - Дякую тобi, мо? серденько, за таку твою увагу до мене, але я дуже тебе прошу: прибий цi крильця у себе над туалетним столиком, бо вони дуже красивi, вони так оздоблять твою кiмнатку! Та ще до того це буде мiй тобi, мо? серденько, скромний подарунок. Та й поцiлував мiй приятель свою симпатичну дружину. А вона його поцiлувала. Як вороги взагалi весняно? охоти, ми здебiльша полювали дикi гуси восени, коли вони летять у вирiй, зупиняючись у нас, щоб вiдпочити й попастися на смарагдових врунах буйно? озимини. Вночi вони пасуться, а вдень прилiтають на озера i плавають собi, весело гегочучи. Одно кепсько, що нiколи вони не плавають бiля берега, а плавають серед озера, озера вибирають великi, так що заполювати ?х дуже й дуже нелегко. Дика гуска - птиця вельми обережна й вельми сторожка, пiдкрастися до не? важко. Випадково, ясна рiч, може на вас налетiти табун гусей, випадково iнодi можете й натрапити на гусячу зграю, виткнувшись зненацька з-за очерету, - але що то за полювання, коли воно випадкове. Справжнiй мисливець на випадковiсть не розрахову?, йому iнтересно полювати за певним планом, за певною системою! Випадково можна й тигра бахнуть, але з цього випадку нiхто не дасть вам назви: - Тигряча смерть! Одно? благодатно? осенi ми з приятелем вирiшили пополювати дикi гуси як слiд, по-справжньому. Ми знали велике озеро, де щороку гуси восени спинялися й жили тижнiв зо два, а то й бiльше. Говорили ми про охоту на гусей, сидячи на лузi пiд ожередом сiна, увечерi, пiсля того, як постояли на качачому перельотi. Був iще з нами чудесний охотник, Йосип Явдокимович, у якого ми зупинялися, при?здивши з города на охоту. Слухав вiн, слухав нашi суперечки, а тодi й каже: - Нi, хлопцi! Дика гуска не така вещ, щоб так легко було ?? встрелити. Дика гуска - звiр дуже мудрящий i пiдлiзти до не? нiкоторого способу нiт! Сорок два роки я охочусь, бачив тих гусей отут на озерi силу-силенну, а щоб хоч одну встрелити, та так-таки й не встрелив. А один спосiб, щоб гусей настрiляти, знаю. Пан один колись сюди до нас при?здив з города. Да! Це ще було, от не пригадаю, чи пiсля турецько? вiйни, чи пiсля гапонсько?. Нi, мать-таки, пiсля гапонсько?! Так-так, пiсля гапонсько?, бо пiсля турецько? я ще парубком був, а пiсля гапонсько? Василя мого ми хрестили. Пiсля гапонсько?, значить. Да! Так пановi тому дуже кортiло гусей настрiляти! От вiн i придумав. Узяв велику бочку, обтикав ?? всю бур'яном та серед озера й затопив. Накидав на дно важкого камiння та й затопив серед озера. Так, щоб можна було в не? влiзти, сидiти й стрiляти. I зробив вiн це задовго перед тим, як гуси прилiтають, щоб птиця звикла, що щось также стирчить в озерi. Тодi вона не боятиметься нi сiдати бiля бочки, нi пiдпливати до не?, а озеро, ви ж зна?те, хоч i велике, так неглибоке, - поставити серед нього бочку можна. Поставив вiн... - Ну, й настрiляв?- з цiкавiстю запитали ми. - Настрiляти вiн, що й казати, не настрiляв, бо в суботу перед недiлею, коли вiн мав при?хати й у бочку сiдати, капоснi хлопцi з бочки камiння повикидали й цiлу нiч з тi?ю бочкою в озерi товклися! А спосiб, самi бачите, дуже хороший! Ми вхопилися за цей спосiб. Дiстали пiдходящу бочку, поставили ??, накидавши на дно великого камiння й обтикавши бур'яном, серед озера, за тиждень, приблизно, до того, як мали прилетiти гуси. Приятель на той час узяв собi вiдпустку й наглядав за бочкою, щоб, бува, й з нас хлопцi не покепкували, як з того пана... Поставили ми ?? в недiлю. А на другу недiлю мав при?хати й я, - передбачалося, що за тиждень уже будуть гуси. Я при?хав у суботу надвечiр. - Гуси вже, - каже менi приятель - появилися. I не дуже бочки бояться! Пiдпливають до не? та й, летючи на озеро, не бояться бiля не? сiдати. Сьогоднi можна вже в бочку сiдати. Так як ми будемо, - пита? приятель, - жеребок тягтимемо, кому першому сiдати, чи як? - Сiдай, - кажу, - ти перший, а я завтра вночi сяду,. бо одпросився я до вiвторка. - Добре! Так от ми й вирiшили. Тодi, правду кажучи, не дуже ми додержувалися святого охотницького правила, а саме: iдеш на озеро, так заряджай добре рушницю i не надто заряджайся сам. Вискочило це правило у нас тодi з голови. Перед виходом на озеро сiли ми вечеряти. Довгенько вечеряли, бо йти сiдати в бочку треба було перед свiтом - не лягати ж спати, а то ще проспиш! От ми собi й вечеряли! Перед свiтом вийшли. Рушницi, хоч i важко було йти, ми, проте, взяли, взяв приятель з собою в бочку ще пляшку отого, що грi? (на випадок - змерзне!). Прийшли ми до озера, чимало там пововтузилися, доки приятель у човна сiсти поцiлив, а таки, кiнець кiнцем, поцiлив... Одвiз я його до бочки. Бiля бочки теж чимало клопоту було, доки я його в ту бочку посадив. Посадив i поплив до берега. Не встиг од'?хати метрiв з пiвсотнi, чую - гука?: - За тво? здоров'я! Холодно! До?хав я до берега, пiдтягнув човна й сiв пiд копицею. Надiйшов Йосип Явдокимович. Сидимо, куримо. Коли це: - Рррятуйте! - крик з озера:- Перрекинулась! Рав-ненiя потеряв! - Бреди, - кричу, - до берега! - Не вибреду!! - кричить. - Мулько! Ми з Йосипом Явдокимовичем на човна - I до бочки... Пiд'?здимо, - бочка плава?, а приятель усе чогось поринути хоче. - Чого ти нiби пiрнути хочеш? - пита?мо. - Р-р-р-ушниця пiрнула! - Ну, вилазь уже на човна! - А р-рушнпця? - Потiм рушниця! Втягли ми його на човна, транспортували до берега. Сiв вiн пiд копицею, зубами цокотить. А тут уже й сонечко виткнулося... Роздягся Йосип Явдокимович, сiв на човна, поплив на те мiсце, де стояла бочка, злiз з човна, побродив трохи й витягнув рушницю. - Чого тебе, - питаю я в приятеля, - чорти перекинули? - Ба-ба-ба-ла-лансу не вийшло! - Ну, випий, то зiгрi?шся, в тебе ж там ?? - кажу йому. -Нема! - Пiрнула? - Нi, ще до того, як перекинувся, пiрнула! - Ага! Розумiю! - кажу. А гуси летять, а гуси летять! I все на тiм мiсцi, де була бочка, сiдають. - Ну, що ж далi? - пита? приятель. - Кричи, - кажу: Гуси, гуси, гусенята, Вiзьмiть мене на крилята - Та понесiть до матiнки. - До матiнки, - каже вiн, - далеко! А от якби на гiiч! 1946 ПЕРЕПIЛКА Чудесна пташка. Мiнiатюрна курочка. Сiренька, з чорненькими на пiр'ячку крапочками. Вилупить сво? жовтенькi пухнатi перепеленятка, отакусiнькi, водить ?х за собою й квокче. Ах, ти ж моя матiнко-квочечко! Та де ж тобi квоктати, коли ти ж сама ще курчатко? А квокче! По-справжньому квокче, i на ворога кида?ться, як вiн ?? дiтонькам загрожу?. Нiчого не поробиш: мама! Мати! Ота мати, що про не? дiтки нашi спiвають: Десь була, десь була перепiлочка, Десь була, десь була невеличенька. Ось вона впала, До землi припала... Любить наш народ перепiлку: i в дитинствi любить,, i в зрiлах лiтах ?? вiн любить. От, примiром, iде полем заклопотаний голова артiлi. Голова в голови розколю?ться од думок рiзних: - А чи закiнчили сьогоднi шаровку? - А чи пропололи озиму пшеницю? - А чи... - А чи... Раптом iз яровой пшеницi стаккато: - Пать-падьом! - Пать-падьом! - Пать-падьом! Зморшки на лобi в голови розгладжуються, очi яснiшають, все обличчя лагiднiша?, розгортаються на його вустах пелюстки усмiшки, вiн зупиня?ться I почина? рахувати: - Раз! Два! Три! Чотири! Ах, б'?! Ах, сукин кот, i б'? ж! От i вiдпочила в голови голова! Любить наш народ перепела i тодi, коли вiн у сiтчанiй клiтцi пiд стрiхою у дворi б'?! Любить наш народ перепела i тодi, коли його повна ринка i коли вiн, присмачений сметаною, сто?ть на столiв а хазяйка у вишиванiй сорочцi паляницю кра?. Чудесна пташка! "Вечiр. Нiч..." Хай дару? менi Павло Григорович Тичина на цей невеличкий плагiат, - я це роблю навмисне, щоб нагадати йому, що вiн укупi з усiм радянським народом теж любить перепiлку. От коли вже лiтнiй вечiр наста? - я в цей час до матерi: - Мамо, я з дiдом Махте?м перепели пiду ловити! - Ще не набiгався? - Пустiть, мамо! ?й-бо, пустiть! - I коли воно набiга?ться? Цiлiсiнький божий день, ну, як та дзига! - Можна, мамо? Я слухатимусь, ?й-бо, слухатимусь! Мати мовчить, i не сопуть, i не лаються! То вже я знаю, що можна! Зразу в хату, окра?ць хлiба за пазуху - i до ворiт. А мати: - Ти хоч чумарчинку накинь! - Ат! - кида?те ви, i вистрибом, вистрибом, не шляхом, а по зеленому споришi мчите до дiда Махтея, що живуть у Василлi, на забаштах, i що ?хнiй Павло нашу Степаниду держить. Бiжиш i зна?ш, що в дiда Махтея в кишенi вже ма-нок отой, що так робить: "Сюр-сюр! Сюр-сюр!", - так, як перепiлочка до себе перепела кличе. Так i дiд Махтей сидiтимуть i перепiлок пiд сiтку вабитимуть. А сiтка тоненька-тоненька (ой, як же ж чудесно дiд Махтей умiють такi сiтки виплiтати - i на перепелiв, i на рибу, i на метелики!) - так сiтка, нiби найнiжнiше вирiзування, що Ганна собi ним сорочки мережить, - вона вже у дiда в кошику лежить, а бiля кошика сто?ть клiтка, сiткою напнута. У ту клiтку дiд упiйманого перепела пускатимуть, i не пруттям клiтка заплетена, а напнута сiткою, щоб як битиметься в клiтцi впiйманий перепел, так щоб вiн собi об пруття голiвки не побив. Сильно дуже стрибають у клiтцi впiйманi перепели, на волю хочуть вирватись, i до кровi розбивають собi голiвки об тверде пруття. А вiд сiтки вони тiльки одскакують, i нiчого ?м не робиться. - Драстуйте, дiдусю! - хека?те ви. - Здоров, здоров! - кажуть дiд Махтей. - Пiдемо, дiдусю? - боязко запиту?те ви, i так вам хочеться аж у самiсiньку душу дiдусевi вскочити. - Пiдемо? Ох, i патьпадьомкали, як з татком з сiножатi ?хав! Штук сто! От патьпадьомкали! - Патьпадьомкали, кажеш? - Ой, дiдусю! I досi аж у вухах лящить! - Лящить, кажеш? - Ох, i лящить! Штук сто! - Сто, кажеш? - А мо' й цiла копа? - Копа, кажеш? А що бiльше - чи копа, чи ^ сто? - Копа, дiдусю, бiльша! Копа, як я?ць, то повнiсiнький кошик! - А як сто? - А як сто... Як сто? То то, мабуть, як я?ць, то тiльки на я?чню. - Iч як! Дуже багато патьпадьомкали? У клiтку не влiзуть! Так ми не всiх ловитимемо! - Ага! Ну, тодi, мабуть, пiдемо. А я думав, що цiлу копу треба ловити, та й злякався! А як можна не всiх, тодi пiдемо! Ну, тут уже такий iде вистриб, що Бровко почина? й собi стрибати, i вже ви на сiнi бiля хлiва верхи на Бровковi сидите й того Бровка лоскочете. - Не пустуй, - кажуть дiд, - бо ще вкусить! - Не вкусить! - ляска?те ви й перекидом летите разом з Бровком iз сiна на спориш. - Ну, збирайся, пiдемо! - кидають дiд. - А ви, дiдусю, оте, що "сюр-сюр", узяли? - Взяв! - А дайте я сюркну! Один тiльки раз! - Ходiм, ходiм! Потiм сюркнеш! Пiшли... Ну, ще раз: "Вечiр. Нiч..." Власне кажучи, вечiр уже минув, i вже сама нiч! Я не буду нi в кого запитувати, що таке укра?нська нiч, бо ще сто з гаком лiт тому Микола Васильович Гоголь запитував усiх: - "Знаете ли вы украинскую ночь?!" I тут же з сумом дорiкав усiм: - "Нет, вы не знаете украинской ночи!" Так це ж було бiльш як сто тому лiт! А за цi сто з гаком лiт, я гадаю, ви вже придивилися i зна?те, що воно таке за укра?нська нiч! Так що, по-мо?му, пояснювати зайве. Якби тепер я йшов то? ночi з дiдом Махте?м перепели ловити, я б обов'язково дивився на дiда й думав: - Та не викручуйтесь, дiдусю, не викручуйтесь, бо спiва? у вас душа, ?й-бо, спiва?: Нiч яка, господи, мiсячна, зоряна, Видно, хоч голки збирай... - А як ваша, дiдусю, душа цi?? пiснi проспiва?, ви трохи замислитеся, тяженько про себе зiтхнете, а потiм знову в душi вашiй, дiдусю, зрива?ться: Мiсяченьку блiдолиций, За хмару краще б ти сховавсь, Не свiти, бо вже нема? Тi??, з котрою кохавсь... Та не про те менi то? ночi думалось, не про те гадалось! Найголовнiше, що мене цiкавило: - Чи ж патьпадьомкають? I чи цiла копа патьпадьомка?? Тiльки-но вийшли за село поза старою грушею, що над шляхом сто?ть, звернули на межу, аж ось один: - Пать-падьом! - Пать-падьом! За ним другий, а там iще, й ще, й ще! - Ага, дiдусю, чу?те? - Чую! - А копа буде? - Двi коли! - Аж двi? Ого!.. Проходимо далеко, далеко межею. Аж за могилу. А праворуч i лiворуч стiна озимо? пшеницi. А на межi ромашки, i молочай, i чебрець, i дзвоники... Тут уже дiд Махтей зупиняються, витягають з кошика сiтку. - Держи, - кажуть. Я держу з одного боку сiтку, а дiд Махтей ?? розгортають, розпрямляють. - Занось! От ми з дiдом заносимо сiтку й напина?мо ?? на пшеничнi колоски бiля само? межi. Дiд тодi витягають манок i починають: - Сюр-сюр! Сюр-сюр! Сюр-сюр! Тихо. Дiдусь iзнову: - Сюр-сюр! Сюр-сюр! Аж ось лiворуч, мов молотком: - Пать-падьом! - Сюр-сюр! - Пать-падьом! I на кожне дiдове "сюр-сюр" - все ближче, все ближче нервове "пать-падьом". Уже чути й пожадливо-пристрасне: - Ха-вав! Ха-вав! А за ним одразу й бойове: - Пать-падьом! Ось-ось уже близенько вiн! Уже чути, як шелестить пшениця, уже його "ха-вав" i "пать-падьом" нiби бiля самiсiнького вашого вуха! - Ха-вав! Вiн уже пiд сiткою! Уже я його бачу! Я бачу, як крутить вiн голiвкою сюди й туди, як на нiжки спина?ться, шукаючи чарiвну спокусницю! - Ха-вав! Дiд Махтей мовчать, вони теж уже його бачать, вони милуються з цього закоханого перелюбця. - Ха-вав! Дiд Махтей раптом б'ють у долонi i встають. Переляканий коханець зрива?ться, б'? головою в сiтку й заплуту?ться. -Ага, парубче, - посмiха?ться дiд Махтей, виплутуючи сiренького переляканого птаха з сiтки. - А будеш до чужих молодиць, захекавшись, бiгати? Будеш у гречку стрибати?! ?сть один! Вiн пiдстрибу? в клiтцi, б'?ться голiвкою об м'яку сiтiку i знову пада? на дно. Я не знаю, в кого дужче трiпоче серце - чи в переляканого перепела, чи в мене? - Та не стрибай, дурнику, не стрибай! - умовля? перепела дiд Махтей i прикрива? клiтку свиткою. I знову: - Сюр-сюр! Сюр-сюр! I знову десь аж у гречцi: - Пать-падьом! I другий уже в клiтцi... I третiй! Я дивлюсь на небо, а воно глибоке-глибоке та син?-син?, а зiрок тих, зiрок! Скiльки ж кiп тих зiрок на небi? В очах у мене щось нiби полегесеньку свербить, я кулаками протираю очi i солодко-солодко позiхаю. I ледь-ледь чую, як дiд Махтей говорить: - Е, парубче, заснув! А потiм обгорта? мене щось тепле. То дiдiв пiджак. I я вже не чую нi "ха-вав", нi "пать-падьом". I тiльки вже пiд ранок, коли дуже-дуже не хочеться з-пiд дiдового пiджака вилазити, чу?ться: - Вставай, синку, вставай! Додому пiдемо! Там досипатимеш! Вискакую з-пiд пiджака до клiтки, а там аж сiм! - Ого! - Ну, пiшли, синку, пiшли... З рушницею полюють перепiлки восени, коли вже просо вклоня?ться хазя?новi повними китицями пшоняно? кашi, а навкруги проса, куди оком кинеш, - самi стернi та копи, та скирти... От тодi на просищi з собакою iнтересно настрiляти повнiсiнький ягдташ перепiлок... Ситi вони тодi дуже... Вони запливають тодi жиром i, коли ви ?х поскубете, перед вами не птиця, а грудка масла. Коли полю?те перепiлок з вашим власним собакою, то це найвища насолода. -Пiль! - Бах! ?сть! - Пiль! - Бах! ?сть! Так що ви ма?те повне право потiм усiм говорити: - За якусь годину-пiвтори мiй Ральф подав менi шiстдесят сiм перепiлок! Насилу встигав. - Пiль! - Бах! ?сть! - Пiль! - Бах! ?сть! От собака! Ах, i собака ж! Коли ви прийдете з полювання додому й принесете шiстдесят сiм перепiлок, не забувайте двох правил пiсля перепелячо? охоти. Перше: обов'язково почистiть рушницю! Друге: не об'?дайтесь! 1946 ЛОСЬ Лось, або лiсова корова, плодиться здебiльша по лiсових просторах пiвнiчно? частини Батькiвщини нашо? - Радянського Союзу. Забрiда? вiн iнодi i в центральну частину, доходить до Бiлорусi? й до укра?нського Полiсся, але дуже й дуже рiдко. Одного разу зчинився був гвалт, що пiд Ки?вом, у Пущi-Водицi, бачили в лiсi лося. Зiбралися мiсцевi охотники, позаряджали рушницi жаканiвськими кулями, наздогнали того лося, оточили, - до нього, а вiн не дуже й тiка?, а просто йде на мисливцiв i мука?... Виявилося, що звичайнiсiнька собi корова, та до того ще й ялiвка, в лiсi заблукалася. У Ки?вi одного лося я сам бачив, але не цiлого лося, а саму тiльки голову, але про це трохи згодом. Лось зветься ще "сохатим". Чому вiн так зветься, я достеменно не знаю, але, очевидно, через те, щось колись, за давньо? давнини, коли мамонтiв у чотирьохлемiшний плуг запрягали, то лосi тягали тiльки соху. Лось-звiр дуже здоровий: дорослий самець важить iнодi бiльше як тонну. Отже, заполювати лося - не тiльки гордiсть, а пудiв з пiвсотнi добро? гов'ядини (чи лосятини), не кажучи вже про шкуру, ратицi, хвiст i роги. А роги в лося величезнi та розложистi - гребiнцiв iз них можна наробити, ну, може, не вагон, а таки чималенько. Полювати лося - рiч дуже прибуткова, через те ми й узялися розповiсти про спосiб цього полювання, хоч на Укра?нi лосi й не плодяться. А може, хто й зацiкавиться, кине таке невигiдне дiло, як, примiром, завiдувати продбазою чи продкрамницею, та й подасться у пiвнiчнi лiсовi простори: - Подамся, - мовляв, - на лосiв! I сам прогодуюсь, та й жiнку з дiтками забезпечу. Для таких оце й пишеться. Що треба для охоти на лося? Перш за все, ясно, рушницю. Можна гвинтiвку чи карабiн, можна штуцера, можна й просту собi дубельтiвку, але набо? повиннi бути з жаканiвськими кулями. Шротом лося не звалиш. Обов'язково - лижi, бо полюють лося взимку та ще тодi, коли снiг вiзьметься "настом", тобто вкри?ться такою собi, нiби крижаною, скоринкою. Лижi тодi не провалюються в снiг, а легко пливуть поверх снiгу, - тi?ю скоринкою-настом. Харчiв так мiсяцiв на два, бо полювання, як ви потiм побачите, потребу? чималого часу. Величеньку дiжку, щоб у нiй можна було засолити пудiв з п'ятдесят лосятини. - Пудiв з п'ять солi! За наших часiв уже треба брати i короткохвильову радiостанцiю. Та оце, мабуть, i все. Зрозумiло, звичайно, що одягатись треба якнайтеплiше: кожух, капелюха, тепла бiлизна, теплий костюм, а на ноги унти чи пiми, простi повстяники навряд чв витримають такий похiд. Так ото зiбрались i кажете дружинi й дiтям: - До побачення! Вирушаю на лося! З тим, значить, вантажитесь у вагон, i ?дете на пiвнiч: можна в Архангельський край, можна й у Вологодську або Кiровську область. До обласного центра ви не ?дьте, бо в самiм обласнiм мiстi лосi не водяться, вони на периферi?. Краще всього висiдати на якiйсь невеличкiй залiзничнiй станцi?, серед дрiмучого, безкрайого лiсу, Висiли. Невже треба вас iще вчити й того, як приладити всi отi причандали: дiжку, сiль, харчi i т. iн., щоб вони теж за вами ?хали? Зрозумiла рiч, що на пiдводу тут розраховувати нема чого, отже, треба вмiти змайструвати вузько-довгi саночки! Сокиру, товаришi, сокиру не забудьте! I потрiбний метраж вiрьовок! I гвiздки! Обладнавши все як слiд, надягайте лижi, запрягайтеся в саночки i на лижах весело i прудко вибiгайте в лiс... I бiжiть собi на лижах: усе лiском, усе лiском. Коли пощастить, то днiв за два-три наткнетесь на лосячi слiди... Тут уже вас захопить мисливське хвилювання i пiднесення вашого мисливського духу, i ви покотите, покотите, покотите по лосячому слiду... Чим далi будете бiгти, ви помiчатимете, що слiди все свiжiшають, свiжiшають, свiжiшають... Пильно вдивляйтеся вперед! I ось через галявину, провалюючись у снiг i поклавши на спину сво? величезнi розложистi роги, важко мчить "сохатий". Вiн почув вас, бо звiр вiн дуже сторожкий i обережний, i коли за вiтром, то вiн чу? вашу присутнiсть за кiлька кiлометрiв. Ви - за ним. Лось бiжить, пробиваючи сво?м важким тiлом наст i провалюючись у снiг аж по черево, а ви мчите легко й плавно, бо ви не такi важкi, як вiн, i ви ж на лижах, а вiн - босонiж, без лиж, бо на його чотири ратицi лиж iще не винайдено. То нiчого, що лось залиша? вас позаду кiлометрiв на 15-20, ви з цього в розпуку не вдавайтеся, а весело й упевнено йдiть його слiдами, бо перемога все'дно буде ваша! А яка насолода бiгти на лижах густим-прегустим лiсом, що простягся ген-ген аж на тисячi кiлометрiв!! Перескакують з гiлки на гiлку бiлочки, зрива?ться з густо? ялинки глухар, пищить рябчик, притулюючись до стовбура, щоб його непомiтно було (мi