Арчи Бинз. Бастер, ко мне!

 Повесть. Изд. 2-е. /Пер. с англ.
 Н.Емельянниковой. Рис. Б.Диодорова и Г.Калиновского. - М.,
 "Дет.лит.", 1975. - 144 с., ил.
 Титул оригинала: Archie Binns. Here, Buster! New York, 1962.

 OCR Dauphin, IV/2002.


     <img src=buster0.gif>
     <img src=buster0c.gif>
                             АРЧИ БИНЗ
                          БАСТЕР, КО МНЕ!


        ВСТРЕЧА НА БЕРЕГУ

    - Не заплывай далеко, Клинт! Как только стемнеет, сейчас же
домой.
    - К ужину вернусь, мама. А может, и раньше.
    Клинт сложил тарелки в таз, в котором его мать мыла
оставшуюся после завтрака посуду.
    - Прошу тебя, будь осторожен, Клинт!
    Это сказала тетя Гарриет, она приехала к ним в гости из
Сиэтла. Тетя Гарриет носила очки в роговой оправе, как и подобает
школьной учительнице, и считала, что человеку за городом всюду
грозит опасность.
    - Я всегда осторожен, тетя Гарриет.
    Темноглазый - в мать, но со светлыми волосами, как у отца,
Клинт был высок для своих тринадцати лет. Он учился в шестом
классе, а остальное время помогал по хозяйству на ферме, потому
что его отец, Джим Барлоу, был постоянно занят на вывозке леса. У
Клинта не часто выдавался свободный денек, и сегодня, в эту
долгожданную субботу, он страшно боялся, чтобы женщины не
испортили ему все удовольствие. Надев кожаную куртку, он уже
собрался выскользнуть из дому, как вдруг мать заметила, что в
руках у него ничего нет.
    - А где твой завтрак?
    - Я не хочу ничего брать. Буду добывать пищу из моря, как
потерпевшие кораблекрушение.
    - Обязательно возьми с собой что-нибудь. На всякий случай.
    - Ладно, давай. Это будет аварийный запас.
    Пока он засовывал в пакет сандвичи с копченой лососиной, мать
сунула ему в карманы три апельсина. Но тут опять всполошилась тетя
Гарриет.
    - Как можно, чтобы ребенок целый день был один в море на
лодке?..
    Клинт поспешил выскользнуть за дверь раньше, чем тете удастся
уговорить маму не пускать его.
    О женщины! Мама-то все понимает, но тетя Гарриет... Впрочем,
чего ожидать от женщины, которая училась в каком-то восточном
колледже? Не чета ее сестре, которая делила все тяготы жизни с
лесорубом из Пюджет-Саунда! Тетя Гарриет считала, что Клинт должен
поехать в Сиэтл. Разве можно кончать среднюю школу здесь, в такой
глуши?!
    Но если их дом и стоял в глуши, то такая глушь была Клинту по
сердцу. В том месте, где они жили, Худский канал был шириной в
целых пять миль, а с севера в него врезался заросший лесом мыс
полуострова Тоандос. Из кухонного окна открывался вид на берега и
пещеры, с которыми ему еще предстояло познакомиться.
    Нынешний день был за эту весну первым, что ему удалось
выкроить для исследований, - и вот уже целых полчаса потеряны!
Завтрак! Спеша к берегу, он с ненавистью взглянул на пакет.
Сегодня он собирался доказать, что пищу и пресную воду можно без
труда добывать из морской воды. Предстояло опробовать планктонную
сетку - море так и кишело запасами еды. Что же касается пресной
воды, то он либо выжмет сок из сырой рыбы, либо сконденсирует на
дне бутылки собственное дыхание. Но попробуйте объяснить женщинам,
что вокруг вас сколько угодно пищи! И пресной воды тоже!
    Рядом бежали собаки: Вулф - немецкая овчарка не совсем чистых
кровей, и небольшой эрдель Джерри.
    - На этот раз никаких собак, - сказал им Клинт, подгоняя
каток под киль своего ботика "Дельфин". - Это научная экспедиция.
Вы же не станете дышать в бутылку!
    Собаки заскулили - сначала от волнения, а потом от
разочарования, когда он, раскачав маленький ботик, прыгнул в него
и оттолкнулся от берега веслом. Джерри даже залез в воду - хотел
плыть вслед.
    - Джерри, назад!

    Утро все еще оставалось прохладным, над водой местами стлался
туман, день обещал что-то новое, неизведанное. Однако было уже
поздно воображать себя первым следопытом, отправившимся совершать
открытия, ибо у оконечности Тоандосского полуострова тралила рыбу
черная моторная яхта, хотя весенний лов еще не начался: кроме
молодого лосося, ничего не попадалось. А с другой стороны,
подгоняемый южным ветром, шел тяжелый баркас Джо Хортона, - может,
старик собрался и ним в гости?
    От черной яхты донесся резкий хлопок - выстрел из
крупнокалиберной винтовки. Клинт прислушался, ожидая второго
выстрела, но если он и последовал, то его заглушил шум подвесного
мотора на баркасе. Пока Клинт возился с парусом, баркас
приблизился.
    - Эй, Клинт! - позвал его Джо. - Я хочу тебе кое-что
показать.
    Он выключил мотор, и, когда баркас подошел вплотную, Клинт
ухватился за планшир. Джо поднял со дна большую стеклянную банку.
    - Смотри, какая штука. Медуза, а похожа на настоящую рыбу!
    Джо придерживал лодки, пока Клинт рассматривал плавающее в
банке прозрачное существо. Оно было более двух дюймов (1) длиной,
с большой круглой головой и пышным хвостом, как у декоративной
золотой рыбки.
    - Где ты нашел эту штуку, Джо?
    - Прямо у плота.
    - Интересно, почему она поднялась на поверхность?
    - А ты знаешь, что это такое?
    - Гребневик, - ответил Клинт. - Морская улитка, у которой нет
раковины. Ее редко можно увидеть, потому что она живет в нижних
слоях воды.
    - Чудеса! - В глазах старого Джо зажегся огонек гордости. - Я
прожил в Пюджет-Саунде целых шестьдесят пять лет и вот поймал кое-
что новенькое, чего раньше не доводилось видеть. Но как это ты
сразу объяснил, что это за зверь? Тебе сколько лет?
    - Тринадцать.
    - Чудеса! - повторил Джо.
    - Да нет, просто я интересуюсь морскими животными... Издалека
снова донесся винтовочный выстрел.
    - На кого они там охотятся?
    - Наверное, на тюленя, - ответил Джо. - Я вчера тоже стрелял,
но промазал. - Он взглянул на медузу в банке. - Тебе она нужна,
Клинт?
    - Мне бы хотелось ее зарисовать.
    Джо поставил банку на дно лодки Клинта:
    - Она твоя.
    - Спасибо, Джо!
    Старик дернул стартовый шнур, и мотор заревел.
    - Будь здоров, Клинт!
    - До свиданья!
    Клинт поставил грот, потом кливер и, когда паруса наполнились
ветром, уселся на корме. Он положил руль на подветренный борт, и
ботик, чуть накренившись, заскользил вперед.
    В чистой, прозрачной воде было видно, как, метнувшись,
замирали на дне подкаменщики, мелькала испещренная крапинками,
похожая на прибрежную гальку лиманда, колыхались темные водоросли.
Но вот и песчаное дно исчезло в глубине.
    Клинт вспомнил, как впервые заглянул в воду в Бухте Радости,
возле отцовского большого плота. Ему было тогда года три-четыре.
Вода, если смотреть на нее издалека, всегда казалась синей, здесь
же, в бухте, она была зеленой, как трава, и совсем не прозрачной.
Он лежал на краю плота лицом вниз - отец придерживал его за лямки
штанишек - и видел все, что делается там, в воде. Внизу был совсем
другой мир: в глубине качались, словно деревья на ветру, зеленые и
багряные водоросли и проплывали, поедая мелких рачков, диковинные
рыбы.
    Больше он ничего не запомнил, но потом часто видел во сне
этих рыб, скользящих в тускло-зеленом свете подводного царства, и
гибкие водоросли в водах прилива. Когда Клинт стал старше, отец
рассказал ему, что жизнь на Земле впервые возникла в океанах.
    Примерно тогда же мама подарила ему книгу под названием
"Жизнь моря". Из нее он постепенно выудил все, что сумел, о
морских обитателях, о том, как собирать раковины и водоросли.
Позже он прочитал и другие книги. Старый Джо удивился, сколько
Клинт знает о море, но сам Клинт чувствовал, что он еще ничего не
знает, что он только начинает узнавать.
    Пока Клинт раздумывал над всем этим, его ботик подошел к
черной яхте, лежавшей в дрейфе возле Оук Хед. Один рыбак старался
поддеть острогой молодого лосося, другой - держал этого лосося у
борта.
    Клинт не собирался останавливаться, но ему хотелось узнать, в
кого стреляли. Он уже было подошел вплотную, когда с яхты
крикнули:
    - Эй, парень, держись подальше!
    Паруса заполоскали, "Дельфин" привелся к ветру и встал бок о
бок с яхтой, даже не царапнув ее. Держась одной рукой за комингс
кокпита, Клинт отпустил фалы. С убранными парусами маленький ботик
уже не представлял для яхты никакой опасности. Здоровенный
светловолосый рыбак, тот, что велел ему держаться подальше,
сказал:
    - А ты умеешь управляться с парусами, парень!
    - Идет ловля?
    - Худо.
    - Рыбаки всегда жалуются - даже когда хорошо.
    - Он шутит, - вмешался второй. - Только что сам прикончил
рыбку весом не менее трехсот фунтов.
    - Не рыбку, а тюленя. Я уложил его сразу.
    - С шестого выстрела, - поправил второй.
    - С пятого. Хитрющий оказался, при каждом выстреле нырял. Но
упорно шел за наживкой - вот он, мой напарник, его манил. Пятым
выстрелом я его и прикончил.
    - Вы его подобрали? - спросил Клинт.
    - Нет, утонул. - Рыбак ткнул пальцем вниз. - Так ему и надо.
Пусть не крадет наших лососей!
    Клинт поглядел на улов - три молодых лосося - и отвалил. Его
интересовал только тюлень, но тюлень утонул. Для чего они его
застрелили?
    Всю первую половину дня он провел в открытом море, волоча за
кормой планктонную сетку и дыша сквозь стеклянную трубочку в
бутылку.
    Клинт смастерил планктонную сетку сам, мама помогла ему
совсем немного. Это был конусообразный мешок из тонкой материи,
которая пропускала воду, задерживая тысячи мельчайших живых
существ и растений, обитающих в море. Мелкие морские животные
питаются планктоном и водорослями, а крупные живут за счет мелких.
С помощью планктонной сетки можно было собрать в воде столько еды,
что не нужно даже ловить рыбу. А тетя Гарриет и мама не хотели в
это верить!
    Бутылка со стеклянной трубочкой была весьма примитивным
приспособлением, но тем не менее - вполне научным. Клинт вычитал
про это в одной давнишней статье Александра Белла, изобретателя
телефона. В морском воздухе так много влаги, что человек все время
дышит испарениями. Если выдыхать воздух в бутылку, пар
сконденсируется, и за весь день можно собрать достаточно влаги,
чтобы не умереть от жажды. Доведись ему, Клинту, когда-нибудь
дрейфовать в шлюпке после кораблекрушения, он обязательно захватит
с собой такое приспособление. Разумеется, дышать в трубочку
утомительно, и пройдут часы, прежде чем на дне бутылки появится
хоть капля влаги. К тому же он не был уверен, захочется ли ему
пить эту воду.
    Вскоре после полудня Клинт вытащил планктонную сетку. В мешке
скопилось порядочно еды. Но хотя Клинт был голоден, вид этой
студенистой массы, состоявшей из мельчайших живых существ и
растений, не возбудил у него аппетита. Он попробовал планктон, но
потом решил доплыть до Залива Пиратов, что начинался сразу за
мысом, - там можно будет полакомиться устрицами.
    Войдя в залив, он поднял выдвижной киль и подошел к той части
берега, где было меньше ракушек, чтобы не оцарапать днище. Здесь
Клинт убрал паруса и стал на якорь.
    Залив был в милю шириной, узкая песчаная полоса берега
заканчивалась зарослями кустарника у подножия высоких желтых скал
- там были завалы сплавного леса. У подножия скалы, близ того
места, где высадился Клинт, росло земляничное дерево с гладкой
красновато-коричневой корой. По всем признакам здесь никогда не
ступала нога человека. Превосходное место для пиратов!
    Клинт собрал плавник, наломал сухих веток для костра. К тому
времени, когда прилив снова подогнал к берегу "Дельфина", огонь
уже полыхал вовсю. Клинт оттащил шлюп подальше от берега и
принялся за поиски устриц. Встречались здесь маленькие раковины,
средние и огромные - до фута (2) в поперечнике. Некоторые срослись
такими гроздьями, что их трудно было поднять. Он отобрал пригоршню
гладеньких устриц среднего размера и понес туда, где разбил свой
лагерь.
    Когда костер догорел, Клинт положил устрицы в угли, оставив
несколько штук, чтобы сначала поискать, нет ли в них жемчужин, а
потом съесть сырыми. В одной устрице он нашел сразу три
жемчужинки, правда величиной с булавочную головку. Жемчужины как
будто высоко ценятся, но он ни разу не слышал, чтобы их продавали.
Свои он хранил в рюмке для яиц - некоторые были довольно крупные.
    Клинт знал, что большие устрицы появились в Пюджет-Саунде
недавно. Их завезли из Японии и разместили на устричных отмелях.
Каждый год прилив заносил устричную молодь на новые места, и
теперь они встречались повсюду. Так, пожалуй, скоро они вытеснят с
прибрежных отмелей все живое, и тогда нарушится равновесие
природы.
    Но как только от раковин, раскрывшихся на раскаленных углях,
донесся запах печеных устриц, Клинт перестал тревожиться о природе
и ее равновесии. Когда появится слишком много устриц, от них
быстро можно будет избавиться - дай только людям понюхать, как они
пахнут, испеченные на костре!
    Лишь только устрица становилась золотисто-шоколадной, Клинт
ножом выковыривал ее из раковины. Когда он кончил, возле него
валялось двадцать шесть пустых раковин. Испеки он больше, съел бы
еще - хорошо, что он этого не сделал! Клинт и так наелся до
отвала, и теперь его потянуло ко сну. Он подбросил в костер веток
и растянулся рядом. Весенний день выдался довольно прохладный,
поэтому у костра ему было в самую пору.
    Он уже задремал, как вдруг ему почудилось блеяние ягненка.
Странно! Ягненок мог забраться сюда, разве только переплыв залив,
либо спустившись с отвесной скалы, но это не удалось бы даже
козленку! А может быть, его занес сюда орел? Нет, орлы не имеют
обыкновения отпускать жертву, наоборот - они уносят ее наверх, в
свои гнезда... К тому же в Пюджет-Саунде орлы не водились.
    Блеяние послышалось снова. Клинт сел. И сразу стало тихо.
Может, эти звуки доносились издалека, и их легче услышать, только
приложив ухо к земле? Нет, вот снова то же блеяние где-то
поблизости, на берегу.
    Клинт окончательно проснулся. Вероятней всего, ягненок
свалился со скалы, тогда его нужно искать в дальнем конце берега.
Клинт прошел по бревнам, продрался сквозь ольховые заросли одетые
яркой весенней листвой. Но и здесь никаких следов.
    Убедившись, что он миновал то место, откуда раздавались
звуки, Клинт направился к валунам, в беспорядке нагроможденным на
берегу, и там остановился, напряженно вслушиваясь. Вдруг
послышалось снова, и так близко, что он вздрогнул: кто-то тихо
блеял почти у самых его ног. Он обошел гранитный валун и увидел,
что на песке копошится что-то белое.
    "Ма-а-а-а!"
    Белое, шерстистое, но не ягненок! Это был маленький тюлень.
Задрав головку, он кричал от нетерпения. Его сердитое блеяние было
похоже на звук рожка - он звал свою мать.
    "Ма-а-а-а!"
    - Кричи, кричи! - сказал Клинт. - Сейчас твоя мама придет.
    Клинт впервые видел тюлененка: около двух футов длиной, с
большими карими, почти человеческими глазами, темными жесткими
усиками и высоко поднятыми бровями на белой мордочке. Это был
представитель того вида тюленей, которые водятся на северо-западе
Америки.
    "Ма-а-а-а!"
    - Кричи громче! Сейчас она приплывет.
    Услышав голос Клинта, тюлененок стих и принялся тыкаться
носом ему в ноги. Клинту хотелось взять его на руки и подержать,
пока не вернется тюлениха, но он слышал, что некоторые животные
бросают своих детенышей, если от них пахнет человеком. А ему вовсе
не хотелось, чтобы мать покинула этого маленького крикуна.
    "Ма-а-а-а!"
    - Ладно, малыш, я посижу с тобой, пока не вернется твоя мама.
    Клинт сел на низкий валун, загороженный от ветра более
высоким, и посмотрел на неспокойное море. Тюленихи нигде не было
видно. Широкий залив казался холодным и пустынным. Ботик снова
било о берег, и Клинт пошел, чтобы оттащить его подальше. А может,
тюлениха не выходят из воды, потому что боятся? Клинт решил
вернуться к своему костру. Огонь уже совсем догорел, но он не стал
подбрасывать новых веток, опасаясь, что яркое пламя тоже может
спугнуть осторожного зверя.
    Темнело, становилось холодно. Клинт сам не понимал, почему
медлит. Он ничем не мог помочь тюлененку, а от того, что он сидит
и ждет, мать-тюлениха быстрее ведь не вернется.
    А может, она и вовсе не вернется? Может, именно ее убили
утром рыбаки?
    "Ма-а-а-а!"
    Клинт снова вгляделся в беспокойное море. Нет, тюленихи нигде
не видно. Он вернулся к валунам. Завидев его, белый малыш принялся
звать еще настойчивее. Но как только Клинт сел на камень и
заговорил, он умолк.
    - Не знаю, как и быть, малыш, - сказал Клинт. - Боюсь, не
случилось ли чего. Подожду твою маму еще немного, но потом мне
придется уйти.
    Тюлененок снова стал тыкаться носом Клинту в ноги, жалобно
скуля. Очевидно, он принимал Клинта за свою мать.
    - Вот какие дела, малыш, - продолжал Клинт, - люди не любят
тюленей, потому что тюлени тоже ловят лососей. Но люди сильней:
когда представляется случай, они убивают тюленей. - Клинт
вспомнил, что сам однажды стрелял в тюленей, и пожалел об этом. -
Да, и я стрелял в них из ружья, но ни одного не убил. Не знаю,
зачем я это делал. Это с людьми бывает - иногда они сами не знают,
что делают... Ты, наверное, хочешь есть, - продолжал Клинт. -
Хорошо хоть, тебе не холодно.
    Сам Клинт уже дрожал и знал, что ему еще предстоит
померзнуть, пока он доберется домой.
    - Вот что, малыш, - сказал он тюлененку, - если твоя мама не
вернется до захода солнца, придется тебе остаться одному.
    "Ма-а-а-а!"
Клинт погладил пушистую головку. Если теперь мать вернется, решил
он, ей не помешает никакой запах. К тому же руки Клинта пахли
конченой лососиной и устрицами.
    Клинт подождал, пока солнце, коснувшись одной из вершин, не
скрылось за прибрежными скалами.
    - Даю твоей маме еще пять минут, малыш.
Он влез на камень, всматриваясь в волны залива, в которых
отражались последние закатные лучи, но круглой гладкой головы
тюленихи нигде не было видно.
    - Похоже, ты сирота, малыш!
    "Ма-а-а-а!"
    Клинт с участием посмотрел на белый пушистый клубок у его
ног, потом нагнулся и взял тюлененка на руки.
    - Не знаю, что мне скажут, малыш, но умирать с голоду я тебя
здесь не оставлю.
     <img src=buster1.gif>
    И пока он нес тюлененка в лодку, ему показалось, что он узнал
об этом зверьке больше, чем за долгие часы наблюдений. Словно
литое, тело малыша было дружески-теплым и гибким.
    "Тюлень не похож на меня, - думал Клинт, - зато он умеет кое-
что такое, чему бы и мне хотелось научиться. У него мощное,
обтекаемое тело, чтобы нырять на большие глубины. А кровь горячая,
- значит, он умеет радоваться жизни, как человек".


        ДОМА

    Было уже совсем темно, когда "Дельфин" подошел к причалу.
Впереди на фоне неба чернел силуэт горы Кирби, сбоку темнело
ущелье, а чуть пониже светились окна дома Клинта. На берегу,
отражаясь в свинцовых волнах, мигал карманный фонарик - он
указывал, где следует пристать. Огни дома горели приветливо, но
Клинт знал, что, как только он переступит порог, ему порядком
влетит. Он обещал быть дома к ужину, а опоздал больше чем на час.
    Уже был слышен радостный лай собак и шелест волн по песку.
Клинт поднял выдвижной киль и пошел прямо на свет.
    Проскрипел по гравию киль, потом скрип сменился глухим
рокотом, когда отец, поймав нос ботика, вытащил его на
подготовленные заранее катки. Через секунду Клинт, выпрыгнув из
лодки, уже помогал ему. Никто из них не проронил ни слова до тех
пор, пока лодка не была полностью вытянута из воды.
    - Что случилось, Клинт? - спросил отец.
    "Ма-а-а-а!"- тоненько проблеял кто-то в ответ.
    Услышав этот звук, похожий на голос медного рожка, собаки
остервенело залаяли, так, что Клинту и его отцу с трудом удалось
оттащить их от лодки.
    Держа Вулфа за ошейник, Джим Барлоу направил луч карманного
фонарика на дно лодки.
    - Кто это?
    В луче света тюлененок казался совсем белым, а карие глазки
его, когда он поднял голову, беспрерывно мигали. Его появление на
время избавило Клинта от выговора.
    - Он сирота, папа. Его мать убили рыбаки. Ему не больше дня
от роду. Я не мог бросить его на голодную смерть.
    - Занятный малыш, - сказал отец. - А что ты будешь с ним
делать?
    - Пусть он поживет у нас, пока не вырастет. Подумай только,
папа, наконец-то мне представилась возможность изучить тюленей!
    Не так-то все просто, - вздохнул отец. - Ладно, неси его
домой, посмотрим, что скажет мама. Ей решать.
    Дрожа от холода, Клинт шел по тропинке вслед за отцом. Он
тесно прижимал к себе тюлененка - только от него и веяло теплом в
этот студеный вечер. В ярко освещенной кухне было уютно, но Клинт
никак не мог согреться: его нового друга встретили неприветливо.
- Тюлень? - переспросила мама. - Нет, он здесь жить не будет.
    - От них одни хлопоты, - добавила тетя Гарриет. - Ты
поступишь разумно, Клинт, если сейчас же бросишь его обратно в
воду - избавишь себя от множества забот.
    - Но он же ни разу не был в воде, тетя Гарриет! Он утонет!
    - Тюлень утонет?
    - Его нужно научить плавать, - объяснил Клинт. - Тюлени
раньше жили на земле...
    Вошел отец, держа в руках ящик, в котором лежали мешки из-под
продуктов.
    - Давай тюленя сюда. - Он поставил ящик рядом с плитой. -
Клади его в ящик.
    Клинт все еще дрожал, укладывая малыша в его новую постель.
Мама налила ему большую чашку кофе из стоявшего на плите
кофейника.
    - Садись и выпей кофе, Клинт, а я приготовлю тебе что-нибудь
поесть. Ты весь замерз! Ничего удивительного - провести столько
времени в море, да еще в темноте и с этим тюленем!
    Клинт выпил горячий кофе и сразу согрелся. Потом здесь же, на
кухне, умылся, пока мама жарила ему оленину со сладким картофелем.
    - А теперь поешь как следует.
    Он охотно принялся за еду. После дня, проведенного на пище,
добытой из морской воды, оленина казалась особенно вкусной.
    "Ма-а-а-а!"
    - Он голоден! - вскочил Клинт. - Я дам ему немного молока...
    Мама усадила его на место.
    - Сначала поешь сам! - твердо сказала она. Тетя Гарриет
опустилась на колени возле плиты, разглядывая тюлененка.
    - Странное существо! Я сейчас налью ему в блюдце молока.
    - Лучше в бутылочку, - посоветовал отец. - Это не котенок.
    Мама поставила на плиту кастрюлю с молоком.
    - В гараже есть бутылочка, из которой поили теленка... Клинт
опять вскочил:
    - Я схожу за ней!
    - Кончай ужинать, - сказал отец и сам пошел за бутылкой.
    Клинт проглотил последние куски, прежде чем бутылочка была
вымыта и наполнена.
    - Я покормлю его!
    Но тетя Гарриет взяла бутылочку и с таким видом, будто она
всю жизнь только этим и занималась, накапала несколько капель из
соски себе на руку.
    - Как будто ничего. Какая температура тела у тюленя?
    - Такая же, как у нас. - Клинт не знал наверняка, но
тюлененок, когда он нес его, был таким теплым!
    Он ревновал малыша к тете. Она вела себя так, будто она его
нашла.
    - Пей, малыш. - Она держала бутылку на расстоянии вытянутой
руки. - Вот твое молоко.
    В жадном нетерпении тюлененок оттолкнул соску и ткнулся носом
ей в руку. Она отдернула руку.
    "Ма-а-а-а!"- рассерженно заблеял малыш.
    Тетя Гарриет, вздрогнув, отодвинулась от него. Она сделала
еще одну неуклюжую попытку, потом отдала бутылочку Клинту:
    - На. Посмотрим, какая нянька получится из тебя! Но Клинт-то
уже знал, что тюлененка бояться нечего. И малыш привык к его
голосу.
    - Все в порядке, маленький, вот твое молоко.
    Тюлененок несколько раз пытался схватить соску, но никак не
мог это сделать и только тыкался носом в руку Клинта. Наконец
Клинт намочил соску в молоке, и малыш схватил ее сначала
недоверчиво, а потом с жадностью. Он пил молоко, чуть похныкивая и
поглядывая вверх на Клинта: точно хотел сказать, что, мол, давно
знает, кто его мама.
     <img src=buster2.gif>
    Увидев, что Клинт сам справляется, родители ушли из кухни, но
тетя Гарриет осталась.
    Когда бутылочка была наполовину опустошена, Клинт отобрал ее
у тюлененка.
    - Ты слишком жадно глотаешь, малыш. Так нельзя.
    - Может, больше не кормить его? - спросила тетя Гарриет.
    "Ма-а-а-а!"
    - Он говорит, что хочет еще.
    Тюлененок пил, однако становился все более голодным. Он
опустошил всю бутылочку, потом выпил и то молоко, что оставалось в
кастрюле на плите. Только после этого Клинту удалось кое-как
уговорить его успокоиться. Клинт вымыл бутылочку вместе со своей
тарелкой. Он не всегда был так аккуратен, но на этот раз хорошо
знал, что его ждет, если родителям придется ухаживать еще и за его
животными. А тюлененок пока не получил разрешения остаться.
    Тюлененок сидел в ящике возле плиты и, прикрыв глаза, тихо
покачивал головкой. Он был похож на ягненка. Но Клинту казалось,
что более красивого существа он в жизни своей не видал.
    - Спокойной ночи, Бастер, - Так он решил назвать маленького
крикуна.
    Он выключил свет и на цыпочках вышел из кухни.
    Когда он вошел в комнату, взрослые замолчали. Это был дурной
признак. Клинт сел на свое любимое место перед камином, и отец
продолжил разговор, начатый им еще на берегу:
    - Наш уговор ты знаешь, Клинт.
    - Да, папа.
    - Ты пробыл в море на два часа больше, чем обещал. Ты мог
перевернуться или столкнуться в темноте с плавающим бревном. -
Джим Барлоу говорил спокойно и тихо, чем-то его голос напоминал
комнатные туфли, которые он надевал, когда снимал сапоги со
стальными шипами.
    - Все верно, - подтвердил Клинт.
    - В течение двух недель тебе не разрешается пользоваться
ботиком. Запомни это.
    - Хорошо, папа.
    - Теперь насчет тюленя. Ты поступил правильно: оставить его
на голодную смерть ты не мог. Но не рассчитывай держать его в
доме. Насколько я знаю тюленей, это просто невозможно. Можешь
оставить его у себя, пока мы не решим, что с ним делать, или,
вернее, пока он не станет причинять слишком много хлопот.
    - Спасибо, папа. Я постараюсь сделать так, чтобы он не мешал
тебе и маме.
    Мама подняла глаза от носка, который она штопала, и
улыбнулась:
    - Посмотрим, как ты сдержишь обещание, Клинт. А теперь - в
постель. Ты долго пробыл в море и порядком продрог.
    Клинт покорно встал. Он должен вести себя как можно лучше,
искупая тем самым возможные ошибки Бастера. Он пошел еще раз
поглядеть на малыша. Тюлененок был сыт, согрелся и сейчас
безмятежно спал в ящике.
    В своей комнате наверху Клинт явственнее слышал порывы ветра
и стук дождя по крыше, а в промежутках между ними - и шум волн у
самого берега. Да, в такую ночь лучше быть дома и пораньше лечь
спать. Постепенно он отогрелся, как тюлененок в ящике возле плиты.
Он не обижался на родителей за то, что ему запретили выходить в
море: значит, они беспокоятся о нем.
    Он разделся и лег, взяв лежавший на столе среди ракушек,
осколков агата и засушенных моллюсков справочник Скэммона "Морские
млекопитающие северо-западного побережья". Про тюленей там было
очень много. Клинт не знал, можно ли доверять такой старинной
книге. Но, в конце концов, тюлени, наверное, не очень изменились с
1874 года.

    Проснувшись, Клинт первым делом подумал про тюлененка. Вдруг
он своим криком всех разбудит? Нет, ничего не слышно. Одеваясь, он
выглянул в окно. На дворе было сыро и неприветливо, но вдали
разливалась широкая полоса света, а оконечность Тоандосского
полуострова была похожа на нос огромного корабля.
    Спускаясь, он услышал шум на кухне, а потом отчетливое
хныканье. Отец, уже одетый, возился у плиты.
    - Доброе утро, Клинт.
    - Доброе утро, папа.
    Отец поднес спичку к древесным стружкам в топке, и
вспыхнувшее пламя озарило его лицо ярко-желтым светом.
    - Твой приятель, кажется, неплохо провел ночь.
    Клинт сделал еще шаг и остановился от удивления. Вчера
вечером на коричневых джутовых мешках лежал белый тюлененок,
сегодня же - пятнистый, светло-серый, а все вокруг него стало
белое.
    - Смотри, папа, он другого цвета!
    - Я видел. - Отец еще раз поглядел на малыша. - Он сбросил
свой младенческий покров.
    Клинт дотронулся до шерсти, на которой ерзал тюлененок.
    - Он скатал для себя постельку!
    "Ма-а-а-а!"
    - Сейчас, сейчас, Бастер!
    - Хочет есть, - заметил отец. - Хорошо, хоть его не нужно
кормить в два часа ночи, как мама, бывало, кормила тебя.
    - Я сейчас ему приготовлю.
    Клинт налил молоко в кастрюлю и подумал: отец вспомнил те
времена, когда он был совсем маленьким, а это добрый признак -
значит, он расположен к малышу.
    "Ма-а-а-а!
    Отец взял с полки ведро для молока.
    - Сегодня я сам подою коров. И почему это коровы даже в
воскресенье не спят подольше?
    "Ма-а-а-а!"
    - И тюлени тоже.
    - Я все сделаю, папа, только покормлю его.
    - Хорошо. Смотри, чтобы он не разбудил маму и тетю.
    Когда отец вышел, Клинт присел на корточки возле ящика,
рассматривая тюлененка. Его новая шерстка была гладкой и даже чуть
лоснилась, а когда он погладил малыша, снимая оставшиеся белые
волоски, она заблестела.
    - Вот мы и сняли детскую одежду, да, Бастер? Теперь ты
большой, и завтрак твой сейчас будет готов.
    Клинт не знал, как разговаривают матери-тюленихи, но Бастеру,
видимо, нравился его голос. Когда Клинт разговаривал с ним, малыш
умолкал. Он только задирал головку и приветливо похныкивал.
    Клинт подложил еще дров в плиту и трижды окунул палец в
молоко, прежде чем решил, что оно достаточно теплое. Пока он
готовил бутылку, его новый приятель просто крутил головой и
тихонько визжал.
    - Сюда, Бастер! На, получай!
    Бастер секунду не мог найти соску, потом вцепился в нее и
удовлетворенно зачмокал.
    - Молодец! - сказал Клинт. - Быстро научился. Ты уже совсем
большой!
    И это был не просто комплимент. Со вчерашнего вечера Бастер
сбросил свой младенческий покров, привык к новому дому, понял, что
Клинт его друг, и с первой же попытки научился пользоваться
бутылкой.
    Пора было приниматься за дела по хозяйству, и, пока Клинт
выполнял их, ему пришлось расстаться с Бастером. Но даже от одной
мысли о тюлененке все кругом становилось веселее. Ветер и дождь
сменились легким апрельским дождиком, и обещало выйти солнышко. А
от по-весеннему ярких листвы и травы в воздухе веяло радугой.
Таская охапки дров из сарая в ящик на крыльце, Клинт уловил
приятный запах хвои и заметил, что дерево цветом похоже на сливки,
а кора коричневая, как какао, - обычно у него не хватало времени
это заметить.
    И в загоне для кур, как только он вспомнил о своем новом
приятеле, тоже сразу повеяло радугой. Набирая на чердаке сарая
пшено для кудахтающих кур, Клинт старался думать о тюленях с более
научной точки зрения.
    Тысячелетия назад их предки вышли из моря и превратились в
животных, похожих на медведей. Позже эти медведеподобные животные
вернулись в море; их ноги сменились ластами, и они научились
плавать, как рыбы.
    Никто не знал, почему они вернулись в море. Но Клинту
казалось, что он понимает, как это произошло. Осенью медведи шли к
ручьям ловить лососей, чтобы накопить запас жира на зиму.
Некоторые из них доходили до устья реки, где лосось свежее, там он
прямо из моря. А были и такие, что отваживались даже плыть за
лососем. И так шло долгие годы...
    - Клинт!
    Он вздрогнул, услышав голос тети. Она стояла под раскрытым
зонтом у двери сарая и недоуменно улыбалась, глядя на него. Он не
знал, сколько она простояла там, пока он, держа в руках пустое
ведро, думал о тюленях.
    - Что, тетя?
    - Завтрак готов.
    - Иду.
    Она подождала, пока он поставил на место ведро. Когда они
вместе шли к дому, она вдруг спросила:
    - Клинт, ты действительно хочешь оставить у себя этого
тюленя?
    - Папа с мамой сказали, что можно, если я сам буду за ним
ухаживать.
    - А по-моему, лучше но надо. Тебе следует больше времени
проводить со своими сверстниками.
    - Я вижусь с ними в школе.
    - Не только в школе. Ты должен играть с другими мальчиками и
девочками. Ходить с ними на пикники, удить вместе рыбу, кататься
на лодке.
    Хорошо, что они уже дошли до дому. И очень хорошо, что тетя
скоро уезжает.
    - Когда Бастер подрастет, он будет мне верным другом. Вот
увидишь!
    - Он принадлежит одному миру, а ты - другому, - сказала тетя.
- И совершенно незачем отдавать себя этому чуждому для тебя миру.
    Клинт ничего не ответил. Он думал о том, что тетя долго
прожила на восточном побережье, где люди не очень искренни и
скрывают это за многословием. Теперь она раздувает целое дело из
такой простой вещи, как ручной тюлененок.
    Он отворил дверь на кухню, и Бастер приподнялся в своем
ящике, нетерпеливо повизгивая. Клинт погладил его, и неприятный
разговор с тетей тотчас же улетучился из его головы.
    Слова предостережения тогда еще ничего не значили.


        БАСТЕР УЧИТСЯ

    Больше уже не нужно было по утрам готовить Бастеру бутылочку
с молоком. Он вырос и ел рыбу. И хотя по-прежнему очень любил
молоко, поить его можно было другим способом.
    Клинт взял с полки на кухне сверкающее чистотой ведро и,
посвистывая, вышел из дому.
    На крыльце Бастер приподнялся в ящике на своих еще небольших
передних ластах и затряс головой, радостно тявкая: "Доброе утро!"
    - Пора вставать, Бастер, - сказал ему Клинт. - Вылезай из
ящика.
    Бастер поднялся повыше, перелез через стенку ящика, скатился
с крыльца и очутился у ног Клинта. В ту же минуту из-за угла с
громким приветственным лаем выбежали Вулф и Джерри.
    Уже столько раз встречались они вот так по утрам, что все
четверо отлично знали, что будет дальше. Клинт поставил ведро на
крыльцо, и началась возня с собаками и тюленем. Иногда в свалке
Вулф или Джерри рычали на Бастера и делали вид, будто хотят его
укусить. Тогда Бастер, быстро, точно змея, вертя головой, тоже
лаял и огрызался в ответ. Но никто никого не кусал.
    Когда собаки впервые увидели Бастера на дворе, они бросились
на него, но Бастер залез в угол между крыльцом и домом и так
отважно оборонялся, что они просто растерялись. А потом подоспела
мама и прогнала их. После этого они стали друзьями. Бастер зла на
собак не держал, да и сам он так похож был на добродушного,
веселого щенка, что они приняли его за своего.
    Борьба окончилась, и, как только Клинт взялся за шланг, Вулфа
и Джерри уже след простыл.
    - Бастер, купаться!
    Тюлень покачивался от удовольствия из стороны в сторону, пока
от воды темнела его пятнисто-серая шкура. Он простоял бы под
шлангом весь день, но время было дорого.
    - Бастер, голову!
    Бастер замирал в неподвижности, когда Клинт поливал его
усатую морду.
    - Ну и смешной ты, Бастер! Если тебе так нравится душ, то
почему же ты не любишь плавать?
    Клинт заметил, что если тюленят долго не поливать, то глаза
его начинают гноиться. Быть может, именно глаза Бастера и помнили
океан. Но не сам Бастер! В воскресенье утром Клинт взял его с
собой на берег и заставил войти на несколько шагов в воду, но тут
его окатила волна от проходящего мимо пассажирского судна. Бастер
громко фыркнул и стрелой помчался к дому. И уж потом никак нельзя
было уговорить его вернуться.
    - Пора доить коров!
    Клинт выключил воду, взял ведро и пошел в коровник. Вулф и
Джерри бежали впереди, а Бастер покачивался рядом, повизгивая и
полаивая - так он разговаривал. Клинт, в общем-то, знал, о чем
говорит Бастер:
    "Сегодня хорошее утро, и я принял неплохой душ, а теперь мы
идем в коровник за молоком. Идем быстрее, попьем молочко, пока оно
теплое".
    Когда они дошли до коровника, собаки, потеряв всякий интерес,
отправились рыскать поблизости; Бастер же, нетерпеливо повизгивая,
вошел вместе с Клинтом внутрь. Прислонившись головой к боку Джуны,
Клинт доил ее и краем глаза следил за Бастером - тот просил дать и
ему немного молока.
    - Ладно, Бастер. - Клинт повернул сосок. - Держи! Белая
струя, пронзив полумрак сарая, попала Бастеру прямо в рот.
    - Хватит, - сказал Клинт и повернул струю в ведро.
    Бастер некоторое время продолжал оставаться в той же
выжидательной позе, капельки молока дрожали у него на усах. Затем
он снова начал просить.
    - Подожди, - сказал ему Клинт. - Не все же тебе! Когда ведро
было полно на три четверти, Клинт снова повернул струю в сторону
Бастера:
    - Лови!
    Тюлень задрал голову вверх и только вертел шеей вслед за
неустойчивой струей. По дороге обратно он радостно ковылял рядом с
Клинтом, полаивая и повизгивая, - рассказывал, как удачно они
сходили, и уговаривал вернуться в коровник.
    - Я уже объяснил тебе: сегодня мне надо в школу, - сказал
Клинт. - Подожди до субботы. В субботу я буду учить тебя плавать.
Ты уже большой, и обливания для тебя - детская забава. Стало
тепло, я тоже могу купаться. Вот будет здорово!
    Мама Клинта больше не пускала Бастера в дом. Потому что он
лез куда не следовало. Или цеплялся зубами за подол ее платья и
скользил по полу. Вообще-то, как и надеялся Клинт, он вполне ладил
с родителями. И если временами надоедал, то искупал свои проказы
добродушием и забавными номерами.
    Сидя за столом, Клинт слышал, как Бастер, тихо прошлепав по
крыльцу, остановился под окном. Потом что-то стукнуло, зашуршало,
зацарапало - это Бастер лез наверх. Наконец его смешная усатая
морда появилась в окне, ластами он упирался в подоконник.
    Клинт следил за ним краем глаза, притворяясь, будто не видит
его. Бастер одним ластом прочнее уцепился за подоконник, а другим
- осторожно стучал по стеклу. Клинт повернулся, притворяясь, будто
только что увидел его, и усатая морда Бастера расплылась в улыбку,
он повизгивал и махал Клинту.
    - Зовет тебя играть, - смеялась мама. - Смотри, ну совсем как
мальчишка!
    По дороге к автобусу, который возил ребят в школу, Клинту
пришла в голову еще одна мысль насчет тюленей. Они произошли от
животных, которые были похожи на медведей и, наверное, были так же
угрюмы, как медведи. И тем не менее даже взрослые тюлени, если
люди позволяли им проявить себя, отличались игривым и приветливым
нравом. Должна быть какая-то причина для такой перемены,
произошедшей после того, как они ушли жить в море, но в книгах об
этом ничего не говорилось.
    На следующее утро Клинт проснулся с таким чувством, будто
весеннее утро никогда не кончится и что если он захочет, может
наслаждаться им вечно. Одеваясь, он открыл окно, выходившее на
широкий тихий залив, который блестел серебром между темных, чуть
прикрытых завесой тумана берегов. В комнату вместе с запахом росы
и распускающихся листьев вошел йодистый запах моря.
    Чудесные ароматы весны преследовали его и внизу, в кухне, где
уже потрескивал и пофыркивал огонь. На плите стоял кофейник, а
отец, сидя за столом, производил какие-то расчеты на обратной
стороне старого конверта.
    - Доброе утро, сын, - сказал он, мельком взглянув на Клинта.
    - Доброе утро, папа.
    Ему хотелось сказать отцу о том, какое чудесное нынче утро,
но отец, видно, спешил и ему было совсем не до того.
Когда Клинт вышел из дому с ведром в руках, Бастер, как всегда,
вылез из ящика, а из-за угла выбежали собаки. Но сегодня тюлень не
торопился и после душа полез обратно но ступенькам к себе в ящик,
как будто не доспал и решил полежать еще немного.
    Клинт пошел в коровник в сопровождении собак. Весна
настраивала его на мечтательный лад, и он доил машинально, думая
совсем о других вещах, как вдруг молоко кончилось. Клинт удивился,
что подоил так быстро, и был совсем поражен, когда увидел, что в
ведре едва ли на четверть молока.
    - Так не пойдет, Джуна, - сказал он. - Придется тебе дать
еще.
    Он снова принялся доить, но нацедил лишь несколько струек.
Джуна тревожно задвигалась и угрожающе подняла заднюю ногу, словно
желая лягнуть его за то, что он не понял намека.
    - Как хочешь.
    Он встал и понес почти пустое ведро в дом. Это была загадка,
а Клинт любил разгадывать загадки. Отец же был настроен совсем
по-другому.
    - Не могло же за ночь у коровы пропасть молоко! Вернись и
закончи дойку.
    - Но больше нет молока, папа. Я доил до тех пор, пока Джуна
чуть меня не лягнула.
    - А ты не отдал все остальное молоко своему тюленю?
    - Бастера даже не было в коровнике.
    Отец хотел было сам идти в коровник доить Джуну, но потом
велел Клинту поставить ведро на место.
    - В следующий раз я пойду сам доить. А теперь занимайся
другими делами.
    Когда Клинт снова вышел во двор, утро уже не казалось ему
таким приветливым. Отец был по-своему прав, решив, что он не умеет
доить, а ведь он старался изо всех сил! Ладно, пусть отец сам
попробует.
    Вечером отец отправился доить корову и принес полное до краев
ведро.
    - Нет, молоко у Джуны не пропало, сын. Отец больше не
сердился. Он сказал "сын". Клинт знал - все в порядке.
    - Очень хорошо, папа. Значит, Джуна просто меня обманула.
    Он пообещал себе, что утром надоит столько же, сколько отец.
Он встал и оделся вовремя, но когда зашел за ведром, то увидел,
что его уже нет. И Бастера не было в ящике. Клинт пошел один
кормить кур. По крайней мере это-то дело ему доверяли!
    Он шел по двору, когда отец окликнул его:
    - Клинт, зайди в коровник на минуту!
    Он подошел. Отец стоял у двери, держа в руках ведро.
    - Загляни-ка сюда! - Он указал внутрь.
    Возле Джуны, опираясь на передние ласты, стоял Бастер и,
захлебываясь от удовольствия, сосал молоко.
    Клинт сам шлепнул Бастера и выгнал его из коровника.
    Но тюлень вовсе не обиделся. Его отшлепали и выгнали, но он
решил, что это все равно что утренняя возня на траве, и по дороге
к дому резво ковылял вслед за Клинтом и лопотал по-своему, что-то
рассказывая.
    Клинт не слушал его. Он думал о том, как получше закрывать
дверь коровника: это надо сделать по возвращении из школы. Проем
небольшой, но Бастеру этого вполне достаточно, чтобы, просунув
нос, потом втащить и все свое обтекаемое тело.
    Дверь можно исправить за полчаса. Но следует подумать и о
другом. Бастер оказался сообразительным, энергичным, способным на
выдумку, каким и должен быть тюлень. А раз он сумел пробраться в
коровник и подоить корову, значит, от него следует ждать и новых
проказ.


        БАСТЕР-ТРУС

    Начались каникулы, и приятели Клинта с Биг Ривер приехали к
нему в гости, что случалось не очень часто. Прибыли они незадолго
до полудня в лодке Декеров со старым подвесным мотором мощностью в
две лошадиные силы.
    Клинт и Бастер ждали своих гостей на берегу. Из моторки
вылезли Лен Декер, годом старше Клинта, его младший брат Фил и
Джордж Лоусон, ровесник Лена, но пониже его ростом и поспокойнее.
    Фермы Декеров и Лоусонов находились в дельте реки к северу от
дома Барлоу, поэтому, помимо школы, Клинт встречался с мальчиками
довольно редко. По субботам и воскресеньям они помогали своим
родителям по хозяйству. По окончании школы им предстояло работать
на ферме - их судьба уже была решена. Иногда Клинт даже завидовал
им: он чувствовал себя неустроенным, а они твердо знали, что их
ждет.
    Когда лодка подошла к берегу, Лен крикнул:
    - Привет, Клинт! Ты, наверное, уже устал нас ждать, а?
    Тоненьким голосом к нему присоединился и Фил:
    - Это и есть твой тюлень, Клинт? Какой хорошенький!
    Джордж Лоусон только приветливо помахал рукой.
    Они вылезли из лодки. На всех троих были одинаковые синие
джинсы, ситцевые рубашки и старенькие кеды. Кожаные куртки и
свитеры остались в лодке. Лен держал в руках ружье, и у всех были
пакеты с сандвичами.
     <img src=buster3a.gif>     <img src=buster3b.gif>
    - Мы собирались приехать пораньше, - объяснил Лен, - но отец
заставил меня закончить пашню.
    Фил знакомился с Бастером, который приветливо полаивал, но
совершенно ясно говорил, что пока еще плохо знает мальчика.
    - Ну просто симпатяга! - сказал Фил. - Вот бы нам такого:
больше ничего не надо, только тюленя.
    - Еще будет, - пообещал ему Лен, - хотя, впрочем, родители не
разрешат тебе его держать. Тюлени ужасно надоедливые. - Лен был
выше Клинта, но коренастый, поэтому он казался ниже. А выражение
его лица было то приветливым, то недоверчивым. Он осмотрелся,
задержав свой взгляд на оконечности мыса. - Прежде всего, я думаю,
нам стоит поесть.
    - Мама ждет нас к обеду, - сказал Клинт.
    - Вот здорово!
    - Очень любезно с ее стороны. Но Лен покачал головой:
    - Когда мы захотим есть, съедим наши сандвичи. А после обеда
нам целый час не разрешат купаться.
    - Купаться еще холодно, - заметил Фил.
    - Тебе холодно, а мне нет! - огрызнулся Лен. - Сначала
посмотрим, как купается Бастер; для этого мы и приехали. - Он
окинул Клинта насмешливо-недоверчивым взглядом. - Ты уже научил
его плавать?
    - Он за всю свою жизнь еще ни разу не был в воде, разве что
под душем из шланга.
    - Тогда поедем в Бухту Радости, - решил Лен. - Половим рыбу,
у нас в лодке есть удочки. Может, искупаемся. И поедим, когда
захочется. А Бастер покажет нам, на что он способен. Держу пари,
что когда он залезет в воду, то разовьет такую скорость, будто в
нем реактивный двигатель.
    Все согласились, что Бухта Радости - место самое удачное. С
полмили в длину и в несколько сот ярдов шириной, она была похожа
на горное озеро с поросшими елью крутыми берегами. Люди жили там
только в самом дальнем конце, где берег был отлогим и влажным. На
опушке леса стояло несколько хижин, в них зимой отогревались
рыбаки. А у западного берега был сплошной завал из бревен; там
отец Клинта вязал свои плоты. Прямо посредине бухты высилась
песчаная отмель, и в маленьком заливе позади нее на глубокой воде
лежал плот.
    Мама Клинта снабдила их жареными цыплятами, пирогами и
молоком. Мальчики и Бастер поели тут же, на плоту. Тюлень никогда
не отказывался от еды, но сегодня он нервничал от близости воды.
Сначала он не отходил от Клинта и все время волновался - ему
хотелось, чтобы Клинт убрал куда-нибудь море.
    После завтрака мальчики принялись убеждать друг друга, что
вода самая подходящая для купания. Они спорили, следует ли
переждать после еды полчаса или час. Час прошел, а они все
продолжали лежать на плоту под солнцем и удить рыбу.
    Начался отлив, рыба перестала клевать: наверное, она была так
же сыта, как и мальчики. Время от времени какая-нибудь рыбка
поглядывала на приманку, как Фил - на остатки пирога, и
отворачивалась. Забавно было просто смотреть на рыбок к зеленой
воде, на крабов, ползающих по песчаному дну, на ленты морской
капусты, трепетавшие в подводном течении...
    Клинт очнулся от резкого выстрела из ружья.
    Это Лен пальнул по пробковому поплавку, маячившему у входа в
бухту. Фил и Джордж выбрали удочки из воды. Улов составляли только
бычки - их съел Бастер, а на крючке Клинта даже приманки не было.
Он и представления не имел, сколько времени у него был пустой
крючок. А та приманка, что лежала рядом, тоже исчезла - ее съел
Бастер.
    Лен выстрелил еще раз, поплавок подпрыгнул.
    - Попал, - удовлетворенно сказал Лен. Джордж снял приманку и
всадил крючок в кедровое удилище, на которое была намотана леска.
    - Не оставляй приманки на крючке, - сказал он Филу, - а то
Бастер еще проглотит его.
    Лен снова выстрелил, но промахнулся.
    - Кто лезет в воду?
    Ответом было лишь смущенное молчание. Фил попробовал воду
ногой, но тотчас отдернул ногу.
    - Ух, ну и холодно!
    - Ребеночек! - Лен начал раздеваться. - Кто влезет последним,
тот трус!
    Мальчики принялись раздеваться, не проявляя, однако, особого
энтузиазма. Клинт еще стягивал с себя нижнюю рубашку, когда
услышал шум - это нырнул Лен. Клинта обдало ледяными брызгами.
Бастер завизжал и прижался к его ногам. Клинт решил, что тюленя
напугал этот шум.
    Лен вынырнул, отдуваясь, и схватился за край плота.
    - Видели, как я нырнул прямо в лед?!
    Оттолкнувшись от плота, он снова ушел под воду.
    Следом за ним нырнул Джордж; а потом, заверещав, плюхнулся
Фил. Набрав воздуха, нырнул с края плота и Клинт. По-настоящему
холодно было только в первую секунду, и поэтому он решительно
направился вниз, на дно, где несколько секунд любовался красным
морским огурцом, который с помощью своих пятнадцати ветвистых
щупалец охотился за добычей.
    Когда Клинт вынырнул на поверхность и отвел мокрые волосы с
лица, он увидел, что Фил уже стоит на плоту и, дрожа всем телом,
натягивает на себя одежду. Джордж держался за край плота,
собираясь вылезать из воды, и только Лен еще барахтался в воде,
обзывая их трусами, и кричал, что война превосходная. Но через
минуту они все уже были на плоту, а Бастер радостно топтался
рядом: с глупостью было покончено. Кисло взглянув на него, Лен
сказал:
    - Послушай, Клинт, ведь мы приехали сюда посмотреть, как
Бастер будет учиться плавать. Так как же насчет урока?
    - Давайте учить, - ответил Клинт. - Только надо сообразить,
как это сделать.
    - Столкнуть его с плота, вот и все!
    - Нет, он может утонуть или наглотаться воды, и у него
начнется воспаление легких.
    - Чепуха! Не сочиняй сказки! Что, тюлени не умеют плавать,
что ли?
    - А я и не сочиняю. Очутившись в воде, тюлененок может
утонуть, если ему не помогает мать-тюлениха. Она поддерживает его
снизу и подталкивает к берегу.
    - Скажи, какой умный! Говорю тебе: столкни их в воду, и он
понесется со скоростью реактивного самолета!
    - Давайте попробуем поучить его на мелководье, возле берега,
- предложил Джордж.
    - Как в лягушатнике для малышей, - добавил Фил.
    - Правильно, как в лягушатнике! Тащи его сюда и бросай в
воду!
    Клинт остановился в таком месте, где глубина воды была не
больше двух футов.
    - Бросать его нельзя, - сказал он. - Я буду стоять в воде, а
вы все потихоньку его опускайте. Я подержу ему морду.
    - Чепуха!
    Для Клинта это событие было волнующим - повторялось то, что
произошло миллионы лет назад: наземное животное возвращается в
море. Но Бастер не хотел возвращаться. Он пытался и Клинта
уговорить вылезти из воды. Самого же его никак нельзя было
заставить войти в воду.
    В спуске Бастера на воду участвовали все. Джордж тоже влез в
воду, чтобы держать тюленя сзади. Лен, который сначала хотел
просто спихнуть Бастера с плота, должен был поднять его и передать
тем, кто стоял внизу. А на долю Фила, которому Бастер доверял
больше, чем Лену, выпало успокаивать его.
    - Готовы? - спросил Лен.
    - Готовы. Спокойнее.
    - Хороший наш Бастер!
    - Молодец, Бастер! Не бойся, я буду держать тебя.
    - Они довольно легко подняли его и спустили в воду. Но когда
Клинт положил его так, что только нос его остался на поверхности
воды, большие глаза Бастера наполнились тревогой.
    - Вот так, Бастер, моло...
    Фыркнув, Бастер резко рванулся вперед, оттолкнув в одну
сторону Клинта, а в другую - Джорджа. Клинт увидел, как,
плюхнувшись прямо в прибрежный ил, по горло в воде, Бастер,
барахтаясь, выбрался из мелководья на берег и полез по склону
песчаной отмели. Грязный, дрожа от холода, поранив руку об
ракушку, Клинт стоял на плоту и смотрел ему вслед.
    Лен так и застыл с открытым от удивления ртом.
    - Что случилось?
    - Все кончено! - сказал Фил.
    - Он набрал в нос воды... - объяснил Клинт.
    - Чепуха! Тюлень - и боится воды!
    - Неженка!
    - Трус!
    Уши Клинта горели, когда он бежал вслед за Бастером. Тюлень
не хотел превращаться в морское животное.


        ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОРЕ

    Приятно потрескивал огонь в плите, прогоняя ночную прохладу
из кухни, а на дворе даже в самую раннюю пору уже чувствовалось,
что наступило лето.
    Бастеру, который теперь помогал Клинту во всех делах, кроме
дойки коров, лето пришлось по душе. Он постоянно выказывал свою
радость по поводу того, что Клинт наконец-то отказался от дурной
привычки каждое утро уходить в школу.
    Завтракали теперь уже при полном свете дня - втроем. А
пожалуй, и вчетвером. В это утро Бастер, как всегда, стоял на
крыльце, опираясь ластами о подоконник, и его забавная морда ни на
минуту не исчезала из окна. Казалось, он тоже сидит со всеми за
столом, только в дальнем конце, у самого окна.
    Взглянув на часы, отец включил радио. Через несколько секунд
раздался приятный голос диктора:
    "Сегодня и завтра ожидается ясная погода, ветер западный,
слабый. Температура в шесть часов утра была шестьдесят градусов
(3). Влажность шестьдесят..."
    И без радио было понятно, что день превосходный. Но
случается, что погода становится слишком хорошей. Когда влажность
падает, земля в лесу высыхает, и возникает опасность лесного
пожара; даже лесорубы тогда уходят из леса. Шестьдесят же градусов
влажности было именно то, что нужно.
    - Неплохо, - заметил отец. - Если ничто не помешает, мы
закончим корчевание еще сегодня.
    Он повернулся, чтобы выключить радио, но, услышав звуки
музыки, остановился.
    - Не выключай, - сказала мама. - Это "Танец часов". Мне он
всегда нравился.
    - Он еще кое-кому нравится, - ответил отец. - Посмотрите! За
окном Бастер, задрав кверху голову, раскачивался в такт музыке.
    - Словно дирижер перед оркестром! - сказала мама.
    У Бастера был вид старого знатока, и он раскачивался, словно
танцуя вместе с часами - часами, овеянными летним теплом и играми
с мальчиками и собаками.
    Когда музыка смолкла, Бастер несколько минут оставался в
ожидании, а потом, постучав правым ластом по стеклу, потребовал
продолжения. Но диктор уже читал рекламные объявления, и отец
выключил радио.
    Бастер опять постучал.
    - Больше нет, - отрицательно покачав головой, ответил Клинт.
    Тюлень изобразил на морде полное отчаяние и исчез за окном.
    - Пловца из твоего тюленя, может, и не получится, - вставая
из-за стола, засмеялся отец, - зато скрипача из него сделать
можно.
    - Тюлени считаются музыкальными животными, - объяснил Клинт.
- Я читал, что в Англии по утрам в воскресенье они вылезали на
берег послушать звон церковных колоколов.
    - Настоящие христиане, ничего не скажешь! - улыбнулся отец. -
Они и вправду похожи на людей, даже когда откалывают свои штучки!
    В самую пору было изложить отцу свою просьбу, и Клинт вышел
вслед за ним на крыльцо, где отец сменил домашние туфли на башмаки
лесоруба со стальными шинами. В это утро полоса мокрого песка,
гравия и водорослей была очень широкой, и лодки оказались далеко
от воды. Стояла малая вода - самое время отправиться в экспедицию.
    - Папа, мне кажется, сегодня я мог бы найти земляную уточку.
Такого отлива уже давно не было. Можно, я сначала пойду в море, а
уж потом буду рыхлить грядки? Я все равно не могу начать, пока не
спадет роса...
    Завязывая шнурки на башмаках, отец присел на перила крыльца.
    - Ты умеешь уговаривать не хуже хорошего адвоката, -
улыбнулся он. - Иди, если мама не возражает. Смотри только, чтобы
твой Бастер не свалился в воду!
    По дороге к морю Клинт излагал тюленю план действий:
    - При таком отливе "Дельфин" не спустишь на воду. Да и ветра
нет. Мы возьмем маленький ялик и пойдем к отмелям. Если ты будешь
вести себя хорошо, я накопаю тебе моллюсков. Не фыркай, не то ты
напугаешь земляных уточек. Ты ведь даже не знаешь, что это такое.
Ладно, я тебе их покажу.
    Спустив ялик на воду, Клинт снова обратился к Бастеру:
    - Ты слышал, как папа сказал, чтобы ты не свалился в воду? И
как тебе не стыдно? Такой большой тюлень, а боится соленой воды!
На отмелях я буду учить тебя плавать, а если ты не научишься, я с
тобой перестану разговаривать!
    Бастер, подняв морду, взвизгнул от полноты чувств.
    - Надеюсь, ты понял, - сказал Клинт. - А теперь влезай.
    Он подтолкнул ялик к Бастеру, который, уцепившись за планшир,
влез в лодку прямо с берега.
    Обычно при малой воде полоса отмелей была в полмили шириной.
Сегодня же, при минусовом приливе, она была похожа на целый
континент, который встал из моря в дымке легкого утреннего тумана.
    Испытывая благоговейный трепет ко вновь открытому миру, Клинт
бесшумно подвел ялик к песчаному пляжу. Оглянувшись, он увидел
похожий на тень высокий силуэт цапли.
    - Тс-с, Бастер!
    Дома тюлень вел себя шумно, но в экспедициях умел не нарушать
тишины. Он неподвижно сидел на дне лодки, поглядывая на Клинта с
видом заговорщика.
    Оглянувшись еще раз, Клинт увидел, что цапля, которая
находилась от них на расстоянии футов в пятьдесят, начинает
проявлять первые признаки беспокойства. Киль чуть слышно
проскрипел по застрявшим в иле ракушкам. Раздался хриплый крик, и,
вытянув длинные ноги, цапля взмыла в воздух, а потом растаяла в
тумане.
    - Мы напугали ее, - сказал Клинт. - Теперь можно вылезать.
Между прочим, это была большая голубая цапля, самец, потому что у
него крест на голове.
    Он слез в воду и подтянул ялик к берегу.
    - Вылезай, Бастер!
    Он наклонил ялик, чтобы тюленю было легче вылезти. Бастер
тревожно взглянул на Клинта, потом с сомнением - на илистый берег.
    - Лучше не будет, Бастер. Вылезай!
    Бастер вывалился из лодки, а Клинт взял лопатку для моллюсков
и ведро.
    - Попытаем счастья здесь.
    Они направились к обрыву - там сразу шла глубокая вода.
    - Тс-с!
    Бастер остановился рядом, и оба прислушались к звукам,
которые доносились из воды: хриплое, мощное дыхание невидимых
пловцов.
    - Знаешь, кто это? Бастер не знал.
    - Тюлени.
    Но и это ему ничего не сказало.
    - Подожди, увидишь.
    Они подождали, и в тумане прямо перед ними из воды появились
две черные головы.
    Тюлени походили на сильных пловцов, которые знают, куда
плывут, и не боятся усталости. Они держались рядом, как друзья, и
громко дышали, словно шушукались. Видно было, что в воде они себя
чувствуют как дома.
    - Хорошие ребята твои тюлени, - сказал Клинт.
    Бастер ответил лишь вежливым взглядом; его больше
интересовали мальчики и собаки - с ними, по крайней мере, можно
было возиться, или радио - его приятно слушать.
    Они пошли дальше. Клинт пристально изучал прибрежный песок.
Из-под ног его разлетались моллюски, но он не обращал внимания на
лошадиные актинии с их сморщенными, в дюйм толщиной сифонами.
Вдруг позади, облив ему ногу до колена, взметнулся целый фонтан
воды.
    - Ах ты! - Он нагнулся над аккуратной ямкой в песке - на нее
он и наступил. - Это и была земляная уточка, Бастер. У нее к
сифону, наверное, прилип пучок водорослей, и я на него наступил.
Теперь она ушла, и искать ее уже бесполезно.
    Они стали ступать более осторожно и вскоре остановились возле
торчащего из песка сифона. Он был не толще, чем сифон крупной
лошадиной актинии, но не сморщенный, а гладкий.
    - Вот она, Бастер. А теперь - тс-с!
    Тюлень замер в неподвижности, и Клинт приступил к работе.
    Говорят, есть с полдюжины способов выкопать земляную уточку.
Однако пять из них Клинт считал неприемлемыми, ибо уточка пугалась
и уходила еще глубже в песок. Правильным способом был тот,
которому его научили индейцы. И Клинт принялся осторожно копать на
расстоянии фута от сифона. Люди, которые никогда этого не делали,
утверждают, что копать так близко нельзя, а на самом-то деле как
раз можно.
    Клинту не удалось так уж много узнать о земляных уточках из
книг, но он изучал их самостоятельно и даже написал о них классное
сочинение. Он утверждал, что по деятельности и инстинктам их
следует относить к классу простейших. Движения их только
вертикальны: добывая пищу, они высовывают сифоны на поверхность и
втягивают обратно при приближении опасности. Когда их ищут, они
стараются зарыться поглубже в песок, но далеко уйти не могут.
Обычно земляная уточка бывает как раз над теми камнями, которые
Клинту уже не под силу сдвинуть.
    Чувство опасности у земляной уточки тоже было весьма
примитивным, писал Клинт. Она проявляла беспокойство, только когда
трогали ее сифон, но не обращала внимания, если копали рядом.
Наверное, считала, что это роет какой-нибудь другой моллюск, или
вообще не знала, что происходит, ибо это выходило за пределы ее
восприятия.
    Клинт написал обо всем этом в своем сочинении по литературе,
хотя нужно было писать на тему "Что я видел во время поездки в
город". Некоторым ребятам понравилось его сочинение, другие
говорили, что в нем слишком много умных слов. А Лен Декер целую
неделю во время большой перемены потешался над ним, говоря, что
Клинт чересчур о себе воображает. Клинт уже жалел, что сдал такое
сочинение, но, написав его, он сам для себя уяснил, что ему
известно о земляных уточках, а что еще нет.
    Клинт выкопал отлогую с одной стороны ямку глубиной я полтора
фута. Между этой ямкой и земляной уточкой была стена из песка и
гравия с фут толщиной.
    - А теперь, Бастер, посмотрим, точны ли наши расчеты.
    Бастер оторвался от прозрачной креветки, которую он, с
интересом обнюхивая, вырыл из ее убежища, и закивал головой,
словно говоря: "Какой вопрос! Конечно, все расчеты превосходны!"
    - Подожди, Бастер, мы ее еще не достали. Сначала сделаем
так... - Не сводя глаз с ничего не подозревающей уточки, Клинт
начал подкапывать песок под стеной между ямкой и уточкой. - Тс-с,
Бастер! Еще несколько дюймов...
    Лопата царапнула о камень, взвился фонтанчик воды, и сифон
исчез. Клинт изо всех сил двинул лопату вперед и почувствовал, как
что-то живое стукнулось о стальное лезвие.
    - Смотри, Бастер!
    Но смотреть пока было не на что. Черенок лопаты ушел под
воду, куда скользнула и потревоженная Бастером креветка.
    Клинт руками разрушил стену и вытащил огромного молочно-
белого моллюска. Он поднял его за сифон в целый фут длиной,
прикидывая, сколько уточка может весить.
    - Неплохой экземпляр. В нем, наверное, фунтов пять.
    Сифон уточки был в два раза длиннее ее туловища, и втянуть
его целиком в свою тяжелую, почти квадратную раковину она никак не
могла бы, а толстая мантия распахивалась впереди всем на
обозрение, словно уточка купила себе пальто в отделе детского
платья и оно ей было мало. Казалось, не хватило хитина для такой
раковины, какая ей была предназначена природой.
    В книгах не говорилось, зарывается ли земляная уточка в
песок, чтобы защитить обнаженные части своего туловища, или просто
ее раковина уменьшилась, поскольку в ней не было особой нужды. И
почему земляных уточек можно отыскать во всем мире только в двух
местах, разделенных целой тысячей миль, - в Пюджет-Саунде и на
Африканском побережье. Должен же, считал Клинт, кто-то наконец
выяснить, почему такие столь далекие места оказались одинаково
привлекательными для доисторического моллюска.
    Он нашел еще одну земляную уточку, а потом выкопал несколько
масляных моллюсков для Бастера.
    - Молодец, хорошо себя вел!
    Бастер пролаял в ответ нечто похожее на: "И ты тоже", и
предложил идти дальше, исследовать мир, который они открыли
самостоятельно.
    Когда они вернулись к воде, уже начался прилив; ялик был на
плаву, а якорь - под водой.
    - Мы поступили беспечно, Бастер, теперь придется идти вброд,
а то и плыть. То есть поплыву я. Ты ведь даже не знаешь, как это
делается!
    Ялик оказался далеко в море, но поскольку берег был отлогим,
то Клинт добрался до лодки, не замочив ноги выше колен. Подтянув к
себе ялик, он забросил туда ведро и лопату, а потом оглянулся и
увидел, что Бастер топчется у кромки воды, поднимая попеременно то
один ласт, то другой и лаем уговаривает Клинта вылезти из этой
мокрой и страшной воды.
    - И не подумаю! - крикнул Клинт. - Иди ты сюда!
    Ответ Бастера прозвучал так, будто он готов полезть даже в
огонь ради Клинта, но в соленую холодную воду... Нет, всему есть
предел!
    - Бастер, ко мне! Сюда, Бастер!
    Началось это как игра, но Клинт решил действовать всерьез.
Бастер не хочет подойти к нему, но и остаться один на берегу он
боится. Однако пока он топчется на месте, уговаривая Клинта
вернуться, вода все прибывает. Теперь, когда он попеременно
поднимает свои ласты, они шлепают по воде, как лопатки колес
допотопного парохода.
    - Бастер, сюда! Ко мне, Бастер!
    Тюлень был уже почти полностью в воде. Сейчас или никогда,
решил Клинт.
    - Сюда, Бастер! Бастер, сюда!
    Раздалось громкое фырканье, как будто тюлень набрал воды в
нос.
    - Сюда, Бастер! Ко мне!
    Опять одно фырканье, и Бастер, гордо задрав голову,
заскользил по воде.
    Клинт, стоя по пояс в воде, подбадривал его:
    - Молодец, Бастер!
    С гордым, счастливым видом тюлень подплыл к хозяину.
Казалось, он улыбался во всю свою морду, и Клинт тоже. Даже мать
Бастера не могла бы больше гордиться своим сыном.
    - Молодец, Бастер! Ты научился плавать!
    Бастер подплыл к нему совсем вплотную, но вдруг лукаво
взглянул на него, опустил голову и, плавно нырнув, ушел под воду.
    Клинт влез в ялик. Футах в ста от него из воды вынырнула
голова Бастера. Клинт выбрал якорь, и Бастер поплыл рядом с тем же
гордым и счастливым видом.
    - Сюда, Бастер, влезай в лодку, я помогу тебе. Но Бастер,
нырнув, снова исчез.
    Клинт пустился в путь один. Он гордился Бастером, но почему-
то одновременно испытывал чувство утраты. Он даже представить себе
не мог, как он жил, пока не нашел на берегу маленького тюлененка.
    Когда Бастер подплыл к нему, он вытащил весла, но тот опять
нырнул. Глядя в воду, Клинт видел только летящую тень.
    Тюлень навсегда превзошел своего учителя в умении плавать. Он
стал одной из тайн подводного мира, который Клинт теперь
исследовал и в который мог заглянуть только с поверхности.


        МИР МУЖЧИН

    Мама Клинта уехала на неделю в Сиэтл погостить у тети
Гарриет, и хозяйство было оставлено на Клинта. Разумеется, о таком
порядке, какой поддерживался мамой, и речи быть не могло, но Клинт
с отцом отлично ладили, и дела по дому много времени не отнимали.
    Мама готовила завтрак целых полчаса. Клинт же бросал на
сковородку куски мяса и, пока оно жарилось, мыл оставленную с
вечера посуду. Для Бастера включалось радио, и тюлень раскачивался
посреди кухни под музыку "Голубого Дуная".
    Клинт думал, раз Бастер научился плавать, значит, конец их
дружбе. Оказалось все наоборот. В эти летние дни они почти все
время от восхода до захода проводили вместе.
    Пока Бастер не умел плавать, Клинту было немного жаль его -
так неуклюже он ковылял по земле. Теперь наступила очередь Бастера
жалеть мальчика.
    Вальс кончился, и тюлень жалобно завизжал, требуя еще.
    - Пора завтракать, Бастер.
    Выключив радио, Клинт положил мясо на хлеб, полил его соусом
из пикулей и налил себе стакан молока. Бастер ел по-настоящему раз
в день, вечером, но Клинт бросил на тарелку несколько кусков сырой
рыбы и для него.
    Когда тюлень, ковыляя, скатился рядом с ним по ступенькам
крыльца, Клинт напомнил ему:
    - Не забудь - когда мама вернется, тебе в дом нельзя.
    Они поели под яблоней во дворе. Бастер в один присест
проглотил свою рыбу и, задрав голову, начал клянчить еще. Сначала
он визжал, потом стал лаять. Клинт показал ему пустые руки и
покачал головой:
    - Больше нет.
    Бастер изобразил на морде полное отчаяние и упал на землю,
притворяясь мертвым. Клинт этому его не учил; Бастер был
прирожденным комедиантом.
    Растянувшись на траве, Клинт смотрел на проглядывавший сквозь
густую листву яблони кусок синего неба и слушал навевающее сон
жужжание пчел. Переваливаясь, к нему подошел Бастер, и Клинт
поскорее сел, чтобы избежать поцелуя.
    Бастер двинулся в сторону берега и, поглядывая через плечо на
Клинта, лаем и визгом звал его за собой.
    - Нет, Бастер, никакого купания еще полчаса. Мы только что
позавтракали.
    Бастер поднял морду с таким видом, будто спрашивал: "То есть
как - никакого купания?"
    - Подожди, сначала вздремнем немножко. Иди сюда, Бастер! - Он
похлопал рукой рядом с собой.
    Бастер лег, а Клинт устроился так, что голова его покоилась
на спине тюленя. Вы, наверное, думаете, что от тюленя пахнет
рыбой? От Бастера ничем не пахло, а подушка из него получалась
мягкая и пушистая. Клинт положил ступню одной ноги на колено
другой и пошевелил голыми пальцами.
    - Вот это жизнь, Бастер!
    Над противоположным берегом висело голубое марево, а по
заливу скользила лишь одна лодка - ее белый парус отражался в
неподвижной воде.
    - Хорошо, если бы лето было подлиннее!.. Вот что мы скоро
сделаем. В один прекрасный день мы уйдем на "Дельфине" в
экспедицию на целую неделю. И на ночь не будем возвращаться домой.
Я возьму спальный мешок, а твой мешок прямо на тебе. Еды с собой
не будем брать никакой - прихватим только рыболовную снасть,
лопату для моллюсков и устричный нож. Будем добывать пищу из моря
и на берегу.
    Бастер перевернулся на другой бок и снова замер в
неподвижности.
    - Я могу жить на той же пище, что и ты, Бастер, - продолжал
Клинт, - вот увидишь. А если мы не сумеем раздобыть еды, придется
нам питаться планктоном.
    Бастер коротко тявкнул в знак согласия.
    - Мы навестим ребят с Биг Ривер и старого Тима Уолша в его
плавучем домике возле Тритон Коув. Тиму уже сто лет, и каких
только историй он не знает! А потом мы отправимся в Линч Коув. Там
мелко, и потому вода теплая. Может, там мы найдем новых моллюсков.
    Но тут мягкая подушка Клинта зашевелилась, встряхнулась и
прервала его мечтания, напомнив, что пора купаться.
    - Ну что ж. - Клинт поднялся и пошел к берегу. - Но только
недолго; у нас еще впереди куча дел.
    Недолго - это значит до плота и обратно, ну, и, конечно,
небольшой заплыв вокруг плота. Влезли в воду, как обычно: Бастер
медленно ковылял рядом с Клинтом, который шел, пока не стало
достаточно глубоко.
    - Ну, готов? Поплывем?
    Бастер провизжал в ответ, что всегда готов.
    Клинт нырнул, вынося вперед правую руку в кроле. Но не успел
он еще раз взмахнуть рукой, как Бастер уже оказался далеко
впереди. На полпути к плоту Клинт встретил Бастера, уже
возвращающегося назад.
    - Ты победил, - объявил ему Клинт. - Ты у нас вообще
победитель.
    Бастер на полной скорости плыл ему навстречу; казалось, они
вот-вот столкнутся, как вдруг тюлень нырнул. Клинт почувствовал,
как раздалась под ним вода. Он уже приближался к плоту, когда
Бастер с довольным видом вынырнул рядом. Теперь он плыл медленно.
Они вместе вылезли на плот, и тогда тюлень взволнованным лаем
возвестил, что они пришли одновременно.
    Когда они снова нырнули, Клинт направился к пятнистому
морскому языку, что неподвижно лежал на песчаном дне. Под ним
мелькнула какая-то тень - это был Бастер. Наконец Клинт поднялся
на поверхность; держась за край плота, он жадно вдыхал воздух, а
потом вылез из воды и растянулся на солнышке. Хоть и стояло лето,
но вода была холодной.
    Потеряв вдруг Клинта, Бастер, как пробка, выскочил из воды
ярдах в пятидесяти от плота. Увидев его, он помчался к плоту.
    "В чем дело? - казалось, спрашивал он. - Я же видел, как ты
нырнул".
    - Я не умею так, как ты, Бастер, - сказал Клинт, когда тюлень
растянулся рядом. - Ты мог бы научить меня плавать, но свои ласты
ты мне одолжить не можешь.
    Бастер готов был целый день нырять с плота, но их ждали
другие дела.
    - Хватит, - сказал ему Клинт. - Ныряем - и домой. Давай
наперегонки. Готов?
    Весь напружившись, Бастер только и ждал команды.
    - Вперед!
    Клинт нырнул неглубоко и в сторону берега, но еще в воздухе
он услышал мощное движение Бастера далеко впереди. На полпути к
берегу Бастер опять нагнал его, и их соревнование снова
закончилось вничью.
    Даже в теплом воздухе Клинт ощущал исходящий от Бастера жар,
который, наверное, согревал его, пока он находился в воде. На суше
Клинт чувствовал себя значительно увереннее Бастера.
    - Пойдем колоть дранку, - объявил он, одевшись. - Чем еще, ты
думаешь, можно покрыть крышу для нового птичника?
    Бастер не знал.
    Клинту нравилось колоть дранку. Когда наловчишься, трудно
даже считать это работой. Для нее нужны лишь косырь да киянка, ну,
и, разумеется, деревянный брус. Брус - это обтесанное кедровое
полено фута в три длиной, и под яблоней возле сарая с дровами их
лежала целая груда - отец Клинта скидывал их там прямо из машины.
    Клинт обтесал полено и взял косырь и киянку. Косырь - это
стальное лезвие с деревянной ручкой. Клинт всадил острое лезвие в
глубь бруса и ударил по нему киянкой. Тук! Ровная, толщиной в
полдюйма планка отскочила от бруса. Теперь нужно лишь зачистить
ее, и она превратится в дранку, легкую и прочную, которая проживет
добрых пятьдесят лет. Клинт снова всадил лезвие и снова ударил
киянкой. Тук! Вот и следующая дранка. Тук! Тук! Третья, четвертая,
пятая!
    Он стучал, каждый раз нагибаясь за новым брусом, а вокруг
росла груда планок, и запах от них растекался в летнем воздухе.
Клинт остановился, планки ему мешали.
    - Бастер, ах ты лентяй! Ну-ка, убери эти планки, чтобы мне
легче было работать.
    Бастер отдыхал под яблоней. Он ничего не имел против планок,
но Клинт пнул их ногой, значит - это враг. Бастер подошел и,
схватив одну из планок своими острыми зубами, понес под яблоню,
чтобы там сжевать. Он, казалось, спрашивал:
    "Вот эта тебе не нравится?"
    - Не эта, Бастер, а та.
    Клинт указал на другую планку, Бастер встал и тоже отнес ее
под яблоню. Он проявил сообразительность, а Клинту пришла в голову
блестящая мысль. Раз уж Бастер сам рвется помогать, мешать ему не
стоит.
    - И эту тоже. - Клинт показал на следующую планку. Бастер
взял ее, положил рядом с двумя первыми и остановился в ожидании
дальнейших указаний.
    - Еще одну, - сказал ему Клинт. - Отнеси все.
    Бастер подошел за следующей, потом еще за одной, еще и еще.
Понукать его больше не приходилось. Он помогал в работе впервые и
гордо ковылял туда и обратно, перенося планки из одной груды в
другую.
     <img src=buster4a.gif>     <img src=buster4b.gif>
    С таким помощником, как Бастер, работа вообще казалась
пустяком. Планки весело, словно с охотой, отлетали от бруса. А что
было в этом удивительного: кедр создан для дранки.
    Кедр - дерево что надо, говорит старый Тим. Индейцы без него
и жить бы не могли. Из кедрового теса они строят дома, иногда
длиной почти в четверть мили. Семей десять может жить в таком
доме. И легкие индейские лодки - каноэ - тоже долбят из ствола
кедра, а лески и сети для ловли рыбы делают из крученой кедровой
коры. Из расплющенной коры шьют летнюю одежду, а кусочки коры
используют как трут. Ухватив тлеющий кусок коры расщепленной
лучиной, можно переносить огонь на большие расстояния. Даже лосося
ловят при помощи кедровых сетей и удочек. А лосося индейцы меняют
на все, что им нужно.
    Кедр и белым помогает не меньше, чем индейцам. Звуки дождевых
капель, стучащих по покрытым кедровой дранкой крышам домов в
Пюджет-Саунде, - самая приятная музыка на свете.
    Бастер устал и лег отдохнуть под яблоней. В конце дня он
снова запросился купаться, и Клинт отложил косырь и киянку в
сторону.
    - Только недолго, Бастер. Уже пора обедать. Что ты будешь
есть? Рыбу?
    Слово "рыба" Бастер понимал.
    Коротким лаем и кивком головы он дал понять, что рыба его
вполне устраивает, - но прежде они все-таки должны пойти купаться.
    После купанья они принялись готовить обед. Клинт включил
радио, полилась музыка. Пока разогревалась плита, Клинт накрыл на
стол, почистил картошку, открыл банку с бобами и принес кукурузу с
огорода. Затем он положил в духовку кусок свинины.
    Клинт не очень хорошо готовил, но умел делать все, кроме
сладкого. Мама, зная об этом, перед отъездом испекла несколько
пирогов.
    Хорошо, когда мама дома, но и когда ее нет, тоже неплохо,
хотя и совсем по-другому. Словно изо всех углов вдруг выползало
что-то давно забытое, и мир преображался. То был мир мужчин.
    За третьей чашкой кофе, раскуривая трубку, отец Клинта
заговорил об Аляске.
    - Аляска - страна мужчин, - сказал он. - Женщинам там скучно.
Твоей тете Гарриет наверняка не понравились бы ни пустынная
тундра, ни тамошние города; она бы, наверное, захотела их
перестроить. Дел ей хватило бы по горло. Что же касается твоей
мамы, то тут я не уверен. Если бы мы могли перевезти туда наш дом,
тогда ей бы и там пришлось по душе. В такую погоду я порой
подумываю, не податься ли нам еще разок на Аляску. Соорудили бы
здесь, на берегу, собственную яхту...
    - Я бы тебе с охотой помог! - сказал Клинт. Отец кивнул.
    - Мы бы построили такую яхту, чтобы на ней можно было жить.
Мама наверняка не возражала бы, раз ее хозяйства никто не трогает.
Она бы даже привыкла к такому дому на воде. Встали бы на якорь в
устье какой-нибудь реки, ловили бы рыбу, охотились, искали
золото...
    - И я бы, наверное, научился там не меньшему, чем в школе, -
вставил Клинт.
    - Искать золото очень интересно, - продолжал отец, - даже
если не находишь его. Когда я был там в последний раз, мы втроем
прожили лето на реке Джонсон. Золота мы не нашли, во время провели
на редкость хорошо.
    Клинт налил отцу еще чашку кофе.
    - Из песка, что в устье этой реки, в свое время брали очень
много золота, но оно кончилось, и больше там его никто не искал.
Мы же рассуждали по-другому: "Золото идет откуда-то сверху, из
истоков. И, быть может, потребуется не меньше тысячи лет, пока оно
снова появится в устье. Пойдем-ка мы вверх по течению на поиски
того золотоносного песка, из которого оно намывается..."
    - Как вы до этого додумались? - восхитился Клинт.
    - Пошевелили мозгами, - усмехнувшись, ответил отец. - Мы
направились прямо к истокам реки в горах. На это ушло все лето, а
нашли только то золото, что идет по тридцать центов за унцию.
Осенью мои товарищи вернулись в Штаты, а я поступил на работу в
механическую мастерскую в Кетчикане. Но работать на других не
очень-то приятно, поэтому на следующий год я устроился на
рыболовное судно и на нем пришел домой. Вот и вся история моей
экспедиции на реку Джонсон.
    - Но мысль была верная, - сказал Клинт. - Надо будет поискать
и в других местах, когда мы доберемся туда на нашей яхте.
    - Нет, мы пойдем прямо к реке Джонсон.
    - Но вы же там ничего не нашли... - удивился Клинт.
    - Смотри. - Отец начертил на конверте несколько линий. - Вот
устье реки, оно похоже на корыто. А вот русло. И на днях мне
пришло в голову: не всегда же река текла именно по этому руслу.
Тысячу лет пробивалась она через песок и камни. И, может быть,
тысячу лет назад русло реки проходило вот здесь, в золотоносном
песке, и вода несла золото вниз по течению. Когда же русло
углубилось, то вода уже больше не несла...
    - А золотоносная жила осталась на берегу? - перебил его
Клинт.
    - Возможно, - согласился отец. - А мы шли вдоль русла реки,
как люди, которые ищут плоды на земле, в то время как над их
головой ветви гнутся под тяжестью яблок.
    - Давай начнем строить яхту этой же осенью, - предложил
Клинт. - Я наколю много дранки и поставлю сарай, где мы сможем
работать всю зиму, и...
    - Подожди, сынок, сначала нужно еще кое о чем подумать.
    - Но там ведь золото, папа! Ты не можешь ошибаться... Он
замолчал, увидев огонек насмешки в синих, как морская вода, глазах
отца.
    - Ошибиться легче легкого. Это случается. Когда мы втроем
поехали туда, мы все продумали...
    - Но вы забыли об одном!
    - А сейчас, может, забудем о другом. Нет уж, действовать -
так наверняка. - Он встал и вытряхнул пепел из трубки в раковину,
которой пользовался вместо пепельницы. - И даже если мы не найдем
золота, все равно эта поездка будет замечательной.
    Пока Клинт убирал со стола, золото с реки Джонсон так и
стояло у него перед глазами, ну хоть рукой его тронь. Постепенно
оно исчезло, но в один прекрасный день они отправятся за ним, и
видение станет явью.


        ДЕЛЬФИНЫ-КАСАТКИ

    Школьный автобус остановился у почтового ящика, на котором
было написано "Джеймс Барлоу", и Клинт вылез под проливной дождь.
    - Не промочи ноги! - крикнул ему вдогонку Лен Декер. Джордж
Лоусон, как обычно, приветливо помахал рукой.
    Дверь закрылась, и автобус поехал дальше, а Клинт стал
спускаться с холма к дому.
    С дороги видны были только мокрые крыши да голые деревья
фруктового сада; лишь на одном сохранилось несколько забытых
яблок. Сад, усадьба и крыши казались более мокрыми, чем свинцовая
вода залива. Но дым, поднимавшийся из кухонной трубы, отважно
сражался с дождем. В доме, наверное, тепло, сухо и вкусно пахнет.
    Начались занятия в школе, но они оказались вовсе не такими
скучными, как боялся Клинт. Он только очень беспокоился, как будет
обходиться без него Бастер. Поэтому он предупредил всех соседей в
округе, что Бастер ручной, и просил, чтобы его не обижали. Страшно
было лишь, что его подстрелит какой-нибудь заезжий охотник или
рыбак.
    Но пока ничего плохого не произошло. А Бастер научился
определять время. Как он это делал, никто не знал. Мама говорила,
что еще без десяти четыре он мог резвиться в воде в доброй
полумиле от берега, но ровно в четыре, к приходу Клинта, Бастер
уже поднимался по ступенькам крыльца.
    Еще ни разу Бастер не доставил Клинту огорчений, а вот Клинт
в эти осенние дождливые дни порядком разочаровал тюленя. Когда
Клинт приходил домой, Бастер долго уговаривал его пойти купаться.
Клинт, естественно, отказывался, и тогда тюлень притворялся, будто
от огорчения замертво падает на землю. Клинт бросался к нему, и
начиналась такая веселая кутерьма, что собаки, не выдержав, тоже
принимали в ней участие.
    Потасовку обычно прекращала мама - она выходила из дома и
говорила: "Хватит!" Однажды, когда она не вышла, Клинт и Бастер
свалились с крыльца, и Клинт пересчитал боками все ступеньки.
    Однако в этот день Бастера что-то не было видно. Может, он
забыл про время и сейчас, пока Клинт вешает на крючок свой плащ, с
которого ручьями стекала вода, уже вылезает на берег? Клинт
отворил дверь и вошел в кухню, где пахло чем-то вкусным.
    Мама, которая знала время не хуже Бастера, вынимала из
духовки большой противень.
    - Как раз вовремя, Клинт! Я испекла кофейный торт. Попробуй
кусочек, только не испорти себе аппетит.
    - Не испорчу. Как дела?
    - Как обычно в тихий дождливый день. Папа с утра уехал в
город и вернется только к обеду. Пришло письмо от тети Гарриет,
прочти его...
    - А где Бастер?
    - Ходил купаться. А теперь, наверное, уже ждет тебя, как
всегда.
    Клинт распахнул входную дверь. Вулф и Джерри вскочили на
ноги, замахали хвостами и залились радостным лаем; Бастера на
крыльце не было.
    - Бастер, ко мне! Ко мне, Бастер!
    Никакого ответа.
    Клинт пристально оглядел во всех направлениях залив, но так и
не увидел гладкой тюленьей макушки.
    - Ну что, нет Бастера? - На крыльцо вышла мама. - Наверное,
на сей раз у него отстали часы. Иди в дом, в кухне тепло, съешь
еще торта. А к тому времени и Бастер вернется.
    Но у Клинта уже пропал аппетит. Он с трудом проглотил кусок
кофейного торта и снова вышел на крыльцо. Куда ни глянь, серой
стеной стоял дождь. Он нахмурился, вспомнив тот день, когда ждал
на Тоандосе мать Бастера...
    Через некоторое время мама вышла снова.
    - От того, что ты будешь беспокоиться, он не вернется скорее.
Почитай лучше письмо тети Гарриет, там есть кое-что и для тебя. И,
может, очень важное.
    Наверное, письмо от тети Гарриет и принесло с собой
несчастье. Она пыталась уговорить его не оставлять у себя тюленя,
вот Бастер и пропал.
    - Это от профессора Уиллса из университета, - сказала мама,
подавая ему развернутый листок. - Гарриет вложила его в свое
письмо. Профессор работает на кафедре, которая изучает жизнь в
океане.

            Уважаемая мисс Холл!
    Благодарю вас за присланное мне сочинение Клинта Барлоу о
земляной уточке. Отдельные его наблюдения весьма оригинальны и
представляют, я бы сказал, научный интерес. Но меня особенно
радует творческая фантазия, которую он проявляет в своем
сочинении. Как вы знаете, океанография - это новая наука,
занимающаяся изучением последней на земном шаре неисследованной
сферы - океана. И одно из первых условий работы на этом поприще -
это именно та творческая фантазия, которой обладает Клинт.
Передайте ему от моего имени, чтобы он не бросал своих занятий, а
также - что я надеюсь в один прекрасный день увидеть его в числе
моих учеников. Кроме того, если Клинт будет в Сиэтле, я с
удовольствием покажу ему нашу лабораторию. У нас, я уверен, он
увидит нечто такое, что откроет перед ним новые горизонты.
                            Искренне ваш Герберт Уиллс.

    - Вот это да! - сказал Клинт. Но в ту же секунду он снова
вспомнил про Бастера, и все вокруг померкло.
    - Чудесно, правда? - спросила мама. - А ведь ты только в
седьмом классе!
    - Да, - Он смотрел на письмо, не видя его. - А откуда у тети
Гарриет мое сочинение? Мама ответила не сразу.
    - Она увидела его, когда была здесь в прошлый раз, и
захватила с собой. Она хотела спросить у тебя...
    - Ладно, - махнул рукой Клинт. - Где же Бастер?
    Никаких признаков его появления. Отца дома не было, значит,
пора идти доить коров. Клинт в последний раз окинул взглядом
темный залив и пошел за плащом и резиновыми сапогами.
    Он доил и думал о письме. Профессор Уиллс писал об "изучении
последней на земном шаре неисследованной сферы - океана". Именно
этим и хотел заниматься Клинт, он только не мог выразить это
словами. И профессор Уиллс собирается показать ему лабораторию,
где они изучают океан. И все это сделала тетя Гарриет! А ведь она
вечно вмешивалась и его дела, не давала ему заниматься, чем он
хотел. А выходит, она помогала ему. Ведь нельзя же одновременно и
помогать, и мешать. Где-то в подсознании мелькнула мысль, что
полученное письмо - это самое большое событие в его жизни. Но
пришло оно в недобрый час, когда он беспокоился о Бастере и ни о
чем другом думать не мог.
    Уже было темно, когда Клинт услышал шум машины и увидел
пробивающийся сквозь стену дождя свет фар. Мгновенно ему казалось,
что отец тотчас же разыщет Бастера и все будет в порядке. В
действительности же отец мог сделать не больше, чем сам Клинт. Но
когда он рядом, нее кажется не таким безнадежным.
    - Зачем хмуриться, сынок? - сказал отец, когда они вместе
поднялись на крыльцо. - Если Бастер вскоре не вернется, значит,
как и следовало ожидать, встретил других тюленей. Ты его вырастил,
и теперь он уже вполне самостоятелен.
    Его слова звучали убедительно, но все равно за обедом Клинт
есть не мог. Ему ли не знать Бастера: если он жив и не попал в
ловушку, к его приходу из школы он обязательно был бы на месте.
Если же Бастер погиб, что ж, придется с этим смириться и начинать
жизнь сначала. Но мысль, что его друг страдает и никто не спешит
ему на помощь, казалась ему нестерпимой. Бастер так любит всех;
разве может он понять, почему Клинт не спешит ему на помощь?
    Пока мать с отцом ели, Клинт думал о том, как было бы славно,
если бы на крыльце раздался шум, и в окне появилась бы смешная
тюленья морда, и Бастер ластом постучал бы по стеклу. Но обед
кончился, а снаружи доносился только шум Дождя и ветра.
    Встав из-за стола, Клинт тотчас надел плащ и сапоги и, взяв
свой карманный фонарик, собрался выйти.
    - Ты, надеюсь, ненадолго, сынок? - окликнул его отец.
    - Я хочу походить по берегу, папа.
    - В такую погоду из дому не выходят, - вмешалась мама.
    У причала он включил фонарик и провел лучом по берегу, но
увидел только, как косые струи дождя бьют по мокрому песку. Затем
он направил свет на море: одни горбатые волны.
    - Бастер, ко мне! Сюда, Бастер!
    Не получив ответа, Клинт спустил на воду маленький ялик и
оттолкнулся веслами от берега. Он не вернется, пока не отыщет
Бастера. Волны оказались выше, чем он думал, и ялик, пока он греб
против ветра, то падал, то взбирался на гребень волны.
    - Бастер, ко мне! Бастер, ко мне!
    Через каждые несколько минут он останавливал ялик и обводил
вокруг лучом фонарика. Окажись Бастер в радиусе луча, его глаза
засверкали бы отраженным светом. Но в ответ ничего не сверкало.
    - Бастер, ко мне! Сюда, Бастер!
    Издалека по ветру донесся голос отца: он что-то кричал. Клинт
не ответил, он не хотел возвращаться домой, пока не найдет своего
друга. Ялик сильно качало, но он упрямо шел вперед.
    Спустя некоторое время он услышал, как спустили лодку.
    - Все в порядке, папа! - крикнул он. - Не ходи за мной! Но
отец, наверное, не расслышал. Клинт снова остановился и обвел
лучом фонарика крутые волны.
    - Бастер, ко мне! Сюда, Бастер!
    Он опять взялся за весло, когда услышал шум подвесного
мотора. Зачем отец идет за ним?
    Сзади что-то блеснуло, и, заглушая мотор, послышался голос
отца:
    - Клинт, включи свет!
    Он зажег фонарик и крикнул:
    - Все в порядке, папа! Не ходи за мной!
    Но отец уже был в нескольких футах от него. Он привел свою
лодку к его борту и заглушил мотор.
    - Вернись, сынок! Волна слишком высока для твоего ялика, а
под нами четыреста футов глубины. Если ты перевернешься, отсюда не
выбраться.
    - Со мной ничего не случится! - Клинт чуть не плакал. - Я
должен найти Бастера...
    - Тс-с!
    Но Клинт уже услышал чье-то мощное дыхание. Вот оно снова -
еще громче и тяжелее. Дыхание то наполняло мрак, который доносил
эти звуки до них, то сменялось тишиной. Оглянувшись, Клинт увидел,
как к лодке отца метнулся длинный язык фосфоресцирующего пламени.
    - Папа, берегись!
    Его крик заглушил мощный храп и шум мотора. Холодное пламя
оказалось огромной спиной с плавником, серпом, изогнувшимся на
фоне неба. В последнюю секунду спина, чуть отклонившись в сторону,
скользнула мимо лодки отца и ушла в глубину, и только шестифутовый
плавник резал волны, разбрасывая в стороны фосфоресцирующие
брызги.
    - Дельфины!
    Клинт услышал свой собственный крик, похожий на шепот. Затем
откуда-то издалека донесся голос отца:
    - Берегись, сынок!
    Он оглянулся и увидел, как закипела огнем черная вода, и на
поверхность прямо против него поднялся второй дельфин. Дельфин был
слишком близко и шел на слишком большой скорости, чтобы от него
можно было уйти. Клинту оставалось только ждать, когда они
столкнутся. Но спина чуть отклонилась и, разбрасывая огонь
огромным серповидным плавником, промчалась мимо его мечущегося в
волнах ялика. А мрак был по-прежнему полон громкого храпа и рева
волн.
    У себя за спиной Клинт видел еще дельфинов, они были похожи
на облитые фосфором машины, несущие на себе храпящих великанов.
Один за другим цепочкой они с шумом выскакивали из воды прямо на
ялик, отклоняясь лишь в последний момент, и проходили мимо то с
одной, то с другой стороны ялика. Большие, толстые спины и
плавники, мечущие брызги пламени, казались чернее всего виденного
Клинтом на свете.
    Девять дельфинов, а лодки еще оставались на плаву. Клинт
увидел, как сверкнул фонарь в руках отца, и услышал его
приглушенный голос:
    - Берегись, сынок! Вот он!
    Луч света сверкнул по гигантской спине и плавнику, который
поднялся так близко, что уклониться от встречи они уже не могли.
Дельфин шел прямо на них, и Клинту показалось, что до него можно
дотронуться веслом, как вдруг он резко пошел вниз, и только
плавник разрезал волну между лодками. Ялик бешено заметался в том
водовороте, что разверзся под ним, и зачерпнул воды. Потом Клинт
услышал стук дождевых капель по плащу, шум волн и медленный,
вкрадчивый стук подвесного мотора. Раздался голос отца:
    - Близко прошел, сынок? Подойди ко мне вплотную и перебирайся
в мою лодку, пока не потонул.
    По дороге домой даже шум мотора не мог заглушить доносившийся
издали храп дельфинов.
    - Они были так близко, что хоть вешай шляпу на их плавники, -
сказал отец. - Предпочел бы больше не встречаться с ними, но такой
случай упустить было бы жаль! Ты видел, сколько на них фосфора?
Горят, что рождественская елка!
    Клинт знал, что при дневном свете дельфины-касатки любят
подойти к лодке как можно ближе, но никогда ее не трогают. Он
вообще не слышал, чтобы дельфины нападали на людей. Но, быть
может, в темноте они различают лодку, только когда находятся прямо
над ней? Клинт, можно сказать, по своей воле попал в эту историю.
Отец же пошел ему на помощь - и мог поплатиться за это жизнью.
Мальчик понял, что продолжать поиски безрассудно.
    Когда они вытащили лодки из воды, отец сказал:
    - Маме о случившемся не надо рассказывать. Она и так всегда
волнуется.
    - Хорошо.
    У себя в комнате, сидя за уроками, Клинт все еще видел перед
собой мечущихся во мраке черных, как ночь, дельфинов,
разбрасывающих фосфоресцирующие брызги. Это было самое большое
приключение в его жизни, но радоваться он не мог, ибо был не в
силах забыть про Бастера, который пропал где-то во мраке, погиб
или очутился в ловушке... А Клинт делает уроки!
    И вдруг он содрогнулся, вспомнив, что дельфины приходят в
Пюджет-Саунд в поисках тюленей. Быть может, они уже давным-давно
поймали Бастера. А если до сих пор не поймали, то оставалось
только надеяться, что они его не встретят. Залив был такой
широкий, а Бастер такой маленький...


        НЕСЧАСТЬЕ

    Сердитый звонок будильника разбудил Клинта. Было еще совсем
темно. Он взглянул на часы: 6.30 - и выключил звонок. Пора
вставать. С трудом он выбрался из постели и обнаружил, что уже
одет. Бастер! Пропал Бастер, и он лег, не раздеваясь, чтобы
попозже пойти посмотреть, не вернулся ли тюлень домой. И заснул.
Но если Бастеру вообще суждено вернуться, значит, он уже дома.
    Клинт широко распахнул окно, и в комнату ворвался свежий,
какой бывает только после шторма, воздух.
    Сквозь туман уже проглядывалась вода, но кругом еще было
темно, и не доносилось ни звука, кроме кукареканья старого
Сенатора.
    Надев башмаки, Клинт сбежал вниз и выскользнул на крыльцо.
    Бастера нигде не было видно, но из-за угла, отряхиваясь и
повизгивая в ожидании возни, появились собаки.
    - Умники, - погладил их Клинт. - А где Бастер?
    Они не знали.
    - Давайте поищем его.
    Собаки вместе с ним отправились на берег и там бегали взад и
вперед, принюхиваясь. Клинт знал, что делают они это из
вежливости, ибо сами не знают, чего или кого ищут. Но и искать-то
было некого.
    За завтраком Клинт заявил, что не пойдет в школу и будет
искать Бастера.
    - Ни и коем случае, - возразила мама. - Занятия в школе
важнее, чем какой-то тюлень. Отец стал на сторону мамы.
    - Толку от этого будет мало, сынок. Если Бастер сможет
вернуться домой, он вернется. Завтракай и отправляйся в школу.
Всегда надо делать главное, иначе какой из тебя помощник?
    Клинт продолжал спорить:
    - Может, если Бастеру помочь...
    - Ты ему помочь не можешь, - сказала мама. - И ты пойдешь в
школу. Вот и все!
    - Мама права, сынок. Залив наш площадью в сто пятьдесят миль.
Тебе и месяца не хватит обойти его весь.
    - Если я сегодня не найду Бастера, я обещаю... И вдруг Клинт
услышал, как на крыльцо, захлебываясь лаем, вскочил Вулф.
    - Похоже, твой тюлень вернулся домой и без посторонней
помощи, - сказал отец.
    Клинт бросился к двери. Отец вышел вслед за ним.
    "Пойдемте за мной", - лаял на крыльце Вулф. Он сбежал по
ступенькам и понесся к берегу, откуда доносился взволнованный лап
Джерри.
    Когда Клинт подбежал к причалу, его взору предстала
направляющаяся к дому процессия: по берегу, с трудом преодолевая
каждый дюйм, тащился Бастер; рядом, ободряя его лаем, крутился
Джерри, а Вулф метался взад и вперед между животными и людьми,
словно желая связать их воедино.
    - Бастер ранен, - сказал отец.
Клинт и сам это видел. Но он не представлял, насколько это
серьезно, пока не опустился на колени рядом с Бастером. Из
глубокой рапы на голове шла кровь, а когда Бастер попытался,
опираясь на один ласт, приподняться, другой, окровавленный,
беспомощно повис сбоку. Но духом Бастер не пал. Когда он
здоровался, наклонив голову, в его позе была гордость за то, что
он сумел добраться до дому.
    - В него стреляли, - сказал отец. - Жаль, конечно, но этого
следовало ожидать.
    - Он вернулся, - возразил Клинт, - все заживет. Правда,
Бастер?
    Бастер не сомневался.
    - Боюсь, нет, - сказал отец. - Рана-то на голове, может, и
заживет, но он останется калекой с одним передним ластом.
    Клинт осторожно, чтобы не задеть раненый ласт, поднял Бастера
на руки.
    - Я отнесу его домой.
    - Хорошо. А потом отправляйся в школу, Я позабочусь об
остальном.
    Стиснув зубы, спотыкаясь - ему было тяжело, - Клинт нес
Бастера.
    - Я не дам его убить.
    - Но зачем же заставлять его мучиться?
    - Я не дам его убить! - повторил Клинт.
    Мама встретила их на полпути.
    - Бедный Бастер! - В ее глазах были слезы. - Нужно избавить
его от мучений, Джим.
    Клинт ничего не сказал, пока не положил Бастера на крыльцо,
подстелив под сломанный ласт лист газеты. До сих пор он даже не
представлял, каким большим стал Бастер.
    - Убить... Бастера... я... не дам! - еле переводя дух,
произнес Клинт. - Он мой друг. Он вернулся домой, потому что верит
в нас. Он добирался целую ночь, но добрался. Давайте попробуем ему
помочь!
    Он уговаривал родителей так, будто они были его враги. Но
когда взглянул на них, то увидел, что они его друзья, даже если
смотрят на вещи совсем по-иному.
    Откашливаясь, отец сказал:
    - Ты просто не понимаешь, сынок. Я хочу, чтобы Бастер жил...
если он сможет жить хорошо. Но он будет калекой, с одним ластом,
если вообще выживет.
    - Мы вылечим его, - был убежден Клинт.
    Мама взглянула на отца:
    - Твое мнение?
    - Не знаю, каким образом. Может быть, нам удастся соединить
кости и наложить шину. Но как только он попытается подняться на
этот ласт, он испортит всю нашу работу.
    Клинт уже подумал об этом.
    - Мы привяжем ласт к его телу так, чтобы он не мог им
пользоваться, пока он не срастется.
    - Не забудь и о ране, - задумчиво продолжал отец. - Ее нельзя
обрабатывать после того, как мы наложим шину. Клинт осмотрел
раненый ласт.
    - Кровь еще идет. Рана очистится до тех пор, пока кровь
свернется.
    - Кровь лучше всего очищает рану, - согласилась мама.
    - Что ж, попробуем, - решился отец. - Прежде всего надо
сделать шину. Накладывать ее следует очень осторожно. И
постараться не внести инфекцию в рану.
    - Померить шину можно на здоровый ласт, - сказал Клинт. - Они
одного размера.
    - А я бы и не догадался, - усмехнулся отец. - Пойдем в сарай,
посмотрим, что у нас есть.
    Они выбрали две тонкие фанерки, которые можно было
простерилизовать в кипящей воде. С одного края фанерку прибили к
дощечке толщиной в ласт. А вторую дощечку приготовили, чтобы
прибить ее с другого края, после того как шина будет наложена.
    По совету мамы, в фанерках сделали два отверстия, чтобы
менять бинты, не снимая шины.
    Эти минуты казались Клинту самыми лучшими в жизни. Стояло
обычное будничное утро, но никто и не вспоминал о школе. Он и
родители работали вместе, придумывая, как помочь Бастеру. А он и
не подозревал, как они добры и как привязаны к Бастеру!
    В десять по кухонным часам все было готово для наложения
шины. Пахло дезинфицирующими средствами, и полно было пару.
    С одной стороны стола, обняв Бастера за шею и разговаривая с
ним, стоял Клинт. Включили радио. Клинт уверял, что музыка
действует на Бастера успокаивающе.
    С другой стороны стола мама промывала сломанный ласт
дезинфицирующим раствором. Кухонными щипцами отец вынул похожую на
ящик шину из кипятка, а мама протерла ее стерильной тряпкой.
    - Готово, - сказал отец. - Ты уверен, что Бастер не будет
кусаться?
    - Уверен. Правда, Бастер?
    Тюлень приподнял голову, словно говоря, что он никого на
свете не собирается обижать.
    - Начнем.
    Отец расправил сломанный ласт. Бастер вздрогнул и захныкал,
поглядывая на Клинта.
    - Все в порядке, милый!
    - Надевай шину, - сказал отец маме.
    Мама ловко надела шину на расправленный ласт, вложив внутрь
чистые тряпки.
    - Теперь вторую дощечку.
    Мама вставила вторую дощечку. Бастер завизжал и задрожал,
когда она плотно прижала фанерки.
    - Ничего, ничего, - гладил его Клинт.
    - Теперь вбей гвозди, Мэри, - сказал отец. - Я пока боюсь
отпустить ласт.
    Клинт еще ни разу не видел женщины, которая умела бы вбивать
гвозди, но мама справилась с этой работой удивительно ловко. Затем
отец взял молоток свободной рукой.
    - Держи его крепче, Клинт. Ему сейчас будет больно. Клинт
теснее прижал к себе тюленя:
    - Спокойно, Бастер.
    Отец искусно забивал гвозди. Клинт был горд за отца - Бастер
почти ничего не чувствовал.
    - Все в порядке, Бастер. Скоро конец. (Тюлень начал
вырываться). Скоро... - Был забит последний гвоздь. - Все!
    - Вот так! - Отец отпустил ласт.
    - Я устала, - сказала мама.
    Устали все, кроме Бастера, который тут же захотел подняться
на оба ласта.
    - Подожди! - сказал Клинт и, схватив сломанный ласт, прижал
его к телу Бастера.
    - Это комплимент нам, - заметил отец. - Он считает, что мы
его уже вылечили.
    Ласт привязали к телу Бастера, Теперь предстояло обработать
рану на голове. Клинт хотел сам зашить ее, но отец мыслил по-
другому.
    - Нет, сынок. Только ты можешь держать его, чтобы он не
кусался, и тебе понадобятся для этого сейчас не две руки, а все
три.
    Клинт снова обнял Бастера и прижался к нему лицом, пока отец
сбривал шерсть вокруг раны.
    Когда мама начала промывать рану, Бастер вздрогнул, а потом
уже визжал не переставая, пока она, соединив края раны, сшивала их
иголкой и ниткой, предварительно прокипяченными в кастрюле. Она
сделала пять стежков крест-накрест и каждый из них завязала
отдельно. Теперь голова Бастера была похожа на зашнурованный
футбольный мяч.
    - Вот и все, что мы могли для него сделать, - сказал отец,
помогая маме убрать на кухне. - Ты подумал, где его держать?
    Клинт ответил не сразу. Он все еще гладил Бастера.
    - Хорошо бы у меня в комнате. Там тихо.
    - Нет, - решительно возразила мама. - Еще чего! Держать
тюленя в спальне! Клинт задумался.
    - А если на заднем крыльце? Там тише, чем перед домом.
    - С условием, что ты будешь за ним убирать, - согласилась
мама. - И сначала промой ящик Бастера дезинфицирующим средством.
    - Хорошо. А на дне ящика я сделаю отверстия, чтобы Бастера
можно было обливать из шланга.
    - Поставь ящик на кирпичи, - посоветовал отец. - Если будешь
держать тюленя в чистоте, может, он и выздоровеет.
    Бастера поместили в ящике на заднем крыльце. Там было тихо и
берега не видно, чтобы тюлень не тосковал. Но, может, ему там не
понравилось. Он смотрел на Клинта дружелюбно, но к рыбе, которую
тот ему принес, не притронулся.
    - Нужно есть, Бастер. Ты потерял много крови и должен есть,
чтобы поправиться.
    Бастера это не интересовало. Он весь день ничего не ел. И
даже не притронулся к бутылке молока, специально для него
разогретого. Но вечером, когда Клинт принес ему еще теплое парное
молоко, он стал жадно пить его. Это был хороший признак.
    Совсем поздно, когда родители уже спали, Клинт снова вышел на
крыльцо посмотреть, хорошо ли его другу. Бастер тревожно ворочался
и стонал. Клинт приласкал его, поговорил с ним, и он затих. Но нос
у него был теплый - обычно у животных нос холодный, - значит, у
него жар. Он не хотел ни есть, ни пить и, когда Клинт встал, чтобы
уйти, снова захныкал.
    - Ладно, Бастер, если тебе от моего присутствия лучше, я
останусь.
    Клинту было холодно в одной пижаме и стареньком халате,
поэтому он накинул на себя плащ, что висел здесь же, на крыльце,
и, прикрыв полой халата ноги, уселся рядом с ящиком.
    - Я здесь, Бастер. А теперь спи.
     <img src=buster5.gif>
    Хныканье прекратилось, но, как только Клинт снял руку с плеча
Бастера, тотчас же возобновилось. Было уже почти два часа ночи,
когда ему удалось тайком ускользнуть наверх.
    Утром Бастер выпил еще парного молока и съел кусок лососины,
из которой Клинт предварительно вынул кости. Нос у него все еще
был теплым, но он проявлял больше жизни. Когда Клинт, уходя на
занятия - ему страшно этого не хотелось, - остановился возле него,
тюлень даже приподнял голову и начал упрашивать мальчика
отказаться от нелепой мысли идти в школу.
- Только сегодня, - объяснил ему Клинт. - А завтра и воскресенье я
проведу с тобой. Ты скоро поправишься, Бастер!


        СКАЛА

    И Бастер