в карете, и, когда меня врачи осмотрели, они сразу же сказали: "Если он еще не мертв, значит, он еще жив", и тогда я не выдержал и соврал, и мой нос стал расти, и я не мог пройти через дверь, и поэтому я затем вместе с Лисой и Котом закопал четыре золотые монеты, потому что одну я потратил в таверне, и попугай начал смеяться, и вместо двух тысяч монет я вообще ничего не нашел, и, когда судья услышал, что меня ограбили, он немедленно посадил меня в тюрьму, чтобы воры были довольны, и оттуда я попал в виноградник и увидел там красивые гроздья и оказался в капкане, и крестьянин имел все основания надеть на меня собачий ошейник, чтобы я охранял его курятник, но потом он понял мою невиновность и снова отпустил меня на свободу, и змея с дымящимся хвостом начала смеяться, и жила лопнула у нее в груди, и так я снова пошел домой к Красивой Девочке, которая умерла, и Голубь увидел, что я плачу и сказал: "Я видел, как твой отец мастерил себе маленькую лодочку, чтобы тебя искать", и я ему сказал: "Если бы я имел крылья, как ты!", и он сказал мне: "Ты хотел бы увидеть своего отца?", и я ему сказал: "Очень хотел бы, если бы смог", и он мне сказал: "Я тебя отвезу", и я спросил: "Как?", и он сказал: "Влезай ко мне на спину", и так мы летели всю ночь, и потом мне утром сказали рыбаки, которые глядели на море: "Там бедный рыбак в маленькой лодке, и она тонет", и я сразу вас узнал издали, потому что мне мое сердце сказало, и я вам делал знаки, чтобы вы вернулись на берег. -- Я тоже узнал тебя, -- сказал Джеппетто, -- и мне очень хотелось вернуться. Но как? Море было бурное, и большая волна опрокинула мою лодочку. Тут меня заметила страшная Акула, которая как раз находилась поблизости. Она бросилась на меня, высунула язык и проглотила меня, как таблетку. -- И давно вы здесь в заключении? -- спросил Пиноккио. -- С того самого дня. Уже скоро два года. Два года, мой дорогой Пиноккио, которые показались мне двумя столетиями. -- А как же вы здесь жили? И где вы достали свечку? И кто вам дал спички? -- Я тебе все расскажу. Представь себе, та же самая буря, которая перевернула мою маленькую лодочку, опрокинула также одно торговое судно. Всем матросам удалось спастись, но само судно утонуло, и та же Акула, в тот день очень голодная, проглотила корабль. -- Как! Проглотила корабль одним глотком? -- поразился Пиноккио. -- Да, одним глотком. Только мачту она выплюнула обратно, потому что мачта застряла у нее между зубов, как рыбья кость. На мое великое счастье, на корабле было мясо, сухари в коробках, поджаренный хлеб, вино в бутылках, изюм, швейцарский сыр, кофе, сахар, а также стеариновые свечи и коробки спичек. Этим я поддерживал свою жизнь два года. Но теперь склад пуст, и вот эта свеча, которую ты здесь видишь, -- последняя. -- А потом?.. -- А потом, мой милый, мы оба останемся в темноте. -- В таком случае, мой дорогой отец, -- сказал Пиноккио, -- мы не должны терять время. Мы должны немедленно подумать о бегстве. -- О бегстве? Каким образом? -- Мы должны пробраться через пасть Акулы и выпрыгнуть в море. -- Это легко сказать, мой милый Пиноккио. Дело в том, что я не умею плавать. -- Неважно!.. Вы сядете мне на плечи. Я хороший пловец и смогу доставить вас на берег невредимым. -- Это тебе кажется, мой милый мальчик, -- возразил Джеппетто, покачав головой и горько усмехаясь. -- Неужели ты думаешь, что такому маленькому Деревянному Человечку, как ты, хватит сил нести меня на плечах? -- Попробуйте, и вы увидите! А если нам суждено умереть, то мы, по крайней мере, умрем вместе. И, не теряя лишнего времени, Пиноккио пошел вперед, сказав своему отцу: -- Идите за мной и не бойтесь! Так они прошли немалое расстояние, миновали весь желудок и все туловище Акулы. Но, когда они достигли места, где начиналась глотка чудовища, они сочли нужным остановиться, осмотреться и выбрать наиболее подходящий момент для бегства. Следует сказать, что Акула была очень старая, страдала астмой и сердечной недостаточностью и по этой причине вынуждена была спать с открытым ртом. Поэтому Пиноккио, стоявший внизу, возле глотки, и ведший наблюдение, смог увидеть добрый кусок звездного неба и сияние лунного света. -- Вот удобный момент для бегства, -- прошептал он отцу на ухо. -- Акула спит, как сурок, а море спокойное и светлое. Следуйте за мной, отец! Мы скоро будем спасены. Сказано -- сделано. Они влезли по глотке морского чудовища наверх и, очутившись в огромной пасти, прошли на носках по языку -- язык был широк и длинен, как садовая дорожка. Но в тот момент, когда они совсем уже приготовились броситься в море. Акула расчихалась. И, чихая, она с такой силой откинулась назад, что Пиноккио и Джеппетто снова слетели в желудок чудовища. Стремительный толчок погасил свечу, и отец с сыном остались в темноте. -- Что же теперь делать? -- спросил Пиноккио очень серьезно. -- Теперь мы пропали, мой мальчик. -- Почему пропали? Дайте мне руку, отец, и постарайтесь не поскользнуться. -- Куда ты хочешь меня повести? -- Мы должны еще раз попытаться. Идемте со мной и не бойтесь. Пиноккио взял отца за руку, и они опять на цыпочках поднялись по глотке чудовища вверх, прошли весь язык и перелезли через все три ряда огромных зубов. Перед тем как совершить гигантский прыжок. Деревянный Человечек сказал своему отцу: -- Садитесь ко мне на плечи и держитесь крепче. Все остальное -- мое дело. Джеппетто крепко уселся на плечи Пиноккио, и Деревянный Человечек, полный уверенности в себе, прыгнул в море и поплыл. Море было спокойное, как масло, луна сияла вовсю, а Акула продолжала спать, и ее сон был так глубок и крепок, что даже гром пушек не мог бы ее разбудить. 36. ПИНОККИО НАКОНЕЦ ПЕРЕСТАЕТ БЫТЬ ДЕРЕВЯННЫМ ЧЕЛОВЕЧКОМ И СТАНОВИТСЯ НАСТОЯЩИМ МАЛЬЧИКОМ Пиноккио, сильно взмахивая руками, плыл вперед и вперед, и вскоре заметил, что отец, сидевший у него на плечах, погрузив ноги наполовину в воду, начал сильно дрожать, словно в перемежающейся лихорадке. От холода или от страха? Неизвестно... Может быть, от того и другого вместе. Пиноккио решил, что старик дрожит от страха, и начал его успокаивать: -- Держитесь, отец! Через несколько минут мы будем, здоровые и бодрые, стоять на твердой земле. -- Но где же твой хваленый берег? -- спросил старик, все больше тревожась и напрягая зрение, как портной, вдевающий нитку в иголку. -- Я оглядываюсь во все стороны и ничего не вижу, кроме неба и моря. -- Но я вижу берег, -- сказал Деревянный Человечек, -- а вы уж будьте уверены, глаза у меня, как у кошки, и ночью я вижу лучше, чем днем. Добряк Пиноккио притворялся, что он полон уверенности, а в действительности его мужество все слабело. Силы его иссякли, он дышал отрывисто и тяжело. Он чувствовал, что не может больше плыть, а берега не было видно. Он плыл, покуда ему хватало дыхания. Затем он обернулся к Джеппетто и сказал, задыхаясь: -- Дорогой отец... помогите мне... я умираю! Отец с сыном уже приготовились к смерти, но в этот момент услышали хриплый голос, звучавший, как расстроенная гитара: -- Кто здесь умирает? -- Я и мой бедный отец. -- Этот голос мне знаком. Ты Пиноккио! -- Совершенно верно. А ты? -- Я Тунец, твой товарищ по несчастью в брюхе Акулы. -- Как же ты сумел убежать? -- Я последовал твоему примеру. Ты показал мне, как это делается, и я тоже убежал вслед за тобой. -- Мой милый Тунец, ты появился вовремя. Молю тебя именем той любви, которую ты питаешь к маленьким тунцам, твоим деткам: помоги нам, иначе мы пропали. -- Охотно, от всей души! Возьмитесь за мой хвост, и я вас потащу. Через четыре минуты вы будете на берегу. Пиноккио и Джеппетто, как вы сами понимаете, немедля приняли это приглашение. Но, вместо того чтобы взяться за хвост, они сели к Тунцу на спину, решив, что так удобнее. -- Не тяжело тебе? -- спросил Пиноккио. -- Тяжело? Ни капли! Мне кажется, что на моей спине лежат две раковины, -- успокоил их Тунец, который был силен, как двухгодовалый теленок. Достигнув берега, Пиноккио спрыгнул сам, а затем помог сойти отцу. После этого он обратился к Тунцу и сказал взволнованно: -- Друг мой, ты спас моего отца. И поэтому у меня не хватает слов... Позволь мне, по крайней мере, поцеловать тебя в знак моей вечной благодарности. Тунец высунул свою морду из воды. Пиноккио встал на колени и запечатлел сердечнейший поцелуй в самую середку рыбьего рта. При этом взрыве непритворной нежности бедный Тунец, не привыкший к такому обращению, был так растроган, что быстро нырнул и исчез, дабы никто не видел, что он плачет. Между тем наступил день. Пиноккио протянул руку своему отцу Джеппетто, который еле стоял на ногах, и сказал: -- Обопритесь на мою руку, дорогой отец, и двинемся в путь. Мы пойдем очень медленно, как муравьи, а если устанем, то отдохнем у обочины дороги. -- А куда мы пойдем? -- спросил Джеппетто. -- Пойдем искать дом или хижину, где нам из жалости дадут кусок хлеба, чтобы насытиться, и охапку соломы, чтобы выспаться. Они не прошли и ста шагов, как увидели на обочине дороги две отвратительные рожи, просившие милостыню. Это оказались Кот и Лиса, но их трудно было узнать. Представьте себе, что Кот, притворяясь слепым, из-за этого со временем действительно ослеп. А постаревшая, совершенно облезлая и облысевшая Лиса лишилась хвоста. Это случилось таким образом: сия несчастная воровка попала в большую нужду и в один прекрасный день вынуждена была продать свой великолепный хвост бродячему торговцу, который смастерил из него печную метелку. -- Ах, Пиноккио! -- воскликнула Лиса страдальческим голосом. -- Подай нам, бедным калекам, маленькую милостыньку! -- ...милостыньку! -- повторил Кот. -- Прощайте, лицемеры! -- ответил Деревянный Человечек. -- Вы меня раз обманули, во второй раз вам это не удастся. -- Поверь нам, Пиноккио, теперь мы действительно бедны и несчастны. -- ...несчастны! -- повторил Кот. -- Если вы бедны, то по заслугам. Вспомните пословицу: "Ворованным добром не выстроишь дом". Прощайте, лицемеры! -- Пожалейте нас! -- ...нас! -- Прощайте, лицемеры! Вспомните пословицу: "Краденая пшеница в еду не годится". -- Имейте снисхождение! -- ...ение! -- повторил Кот. -- Прощайте, лицемеры! Вспомните пословицу: "Кто куртку ближнего загреб, тот без рубахи ляжет в гроб". И после этих слов Пиноккио и Джеппетто спокойно пошли дальше. Пройдя еще сто шагов, они увидели в конце тропинки, посреди поля, красивую соломенную хижину с черепичной крышей. -- В этой хижине кто-то живет, -- сказал Пиноккио, -- подойдем и постучимся. Они подошли и постучались в дверь. -- Кто там? -- раздался голосок изнутри. -- Бедный отец и бедный сын, которые не имеют ни хлеба, ни крыши над головой, -- ответил Деревянный Человечек. -- Поверните ключ, и дверь откроется, -- произнес голосок. Пиноккио повернул ключ, и дверь открылась. Войдя в хижину, они посмотрели во все стороны, но никого не увидели. -- Где же хозяин этого дома? -- удивился Пиноккио. -- Я здесь, наверху! Отец и сын подняли головы к потолку и увидели на балке Говорящего Сверчка. -- О, мой милый маленький Сверчок! -- приветствовал его Пиноккио с изысканной вежливостью. -- Теперь я твой милый маленький Сверчок, не так ли? А помнишь, как ты бросил в меня деревянным молотком, чтобы выгнать "милого маленького Сверчка" из своего дома? -- Ты прав, мой милый маленький Сверчок! Выгони меня тоже... Кинь в меня тоже деревянным молотком! Но сжалься над моим бедным отцом! -- Я сжалюсь над отцом и также над сыном. Но сперва я хотел напомнить тебе твое недружелюбие, чтобы ты понял, что на этом свете нужно, по возможности, ко всем относиться дружелюбно, и тогда в плохие времена все отнесутся дружелюбно к тебе. -- Ты прав, мой милый маленький Сверчок, ты тысячу раз прав, и я приму близко к сердцу урок, который ты преподал мне. Но не скажешь ли ты мне, каким образом ты смог заполучить такую прекрасную хижину? -- Эту хижину подарила мне вчера одна прелестная Коза, у которой чудесная лазурно-голубая шерстка. -- А где теперь эта Коза? -- спросил Пиноккио, очень взволнованный. -- Не знаю. -- А когда она придет сюда? -- Она никогда не придет сюда. Она ушла отсюда и, уходя, грустно сказала: "Бедный Пиноккио! Я его никогда больше не увижу. Акула его проглотила!" -- Она так действительно сказала?.. Значит, это была несомненно она!.. Это была она!.. Моя любимая, дорогая Фея! -- всхлипнул Пиноккио, и слезы хлынули у него из глаз. Выплакавшись, он соорудил удобную постель из соломы для старого Джеппетто. Затем он спросил у Говорящего Сверчка: -- Скажи мне, маленький Сверчок, где бы я мог раздобыть стакан молока для моего бедного отца? -- Через три поля отсюда живет огородник Джанджо, у которого имеются три молочные коровы. Иди к нему, и ты там сможешь получить все, что тебе нужно. Пиноккио побежал к дому огородника Джанджо. Огородник спросил: -- Сколько тебе нужно молока? -- Полный стакан. -- Стакан молока стоит один сольдо. Дай мне раньше этот сольдо. -- Но у меня нет даже чентезимо, -- ответил Пиноккио смутившись. -- Плохо твое дело. Деревянный Человечек, -- проговорил огородник. -- Если у тебя нет даже чентезимо, я не могу тебе дать даже наперстка молока. -- Ничего не поделаешь, -- сказал Пиноккио и собрался уходить. -- Подожди минутку, -- промолвил Джанджо. -- Пожалуй, мы сможем столковаться. Ты согласен крутить ворот? -- Что значит "ворот"? -- Это такое устройство, при помощи которого достают воду из колодца для поливки овощей. -- Я попробую. -- Хорошо. В таком случае, вытяни из колодца сто ведер воды, и ты получишь стакан молока. -- Согласен. Джанджо повел Деревянного Человечка на огород и показал ему, как надо вертеть ворот. Пиноккио сразу же приступил к делу. Но, пока он вытащил сто ведер воды, он облился потом с головы до ног. За всю свою жизнь он никогда так не трудился. -- До сих пор, -- сказал огородник, -- эту работу исполнял мой ослик. Но теперь бедное животное лежит при смерти. -- Можно мне посмотреть на него? -- спросил Деревянный Человечек. -- Пожалуйста. В конюшне Пиноккио увидел на соломе милого ослика, который умирал от голода и непосильного труда. Внимательно осмотрев его, Пиноккио печально сказал про себя: "Этот ослик мне знаком. Его лицо я когда-то видел". И он наклонился над осликом и спросил на ослином наречии: -- Кто ты такой? Услышав вопрос, умирающий ослик открыл глаза и пробормотал на том же наречии: -- Я... Фи... и... ти... иль... После чего он снова закрыл глаза и умер. -- Ах, бедный Фитиль! -- пробормотал Пиноккио. Он взял горсть соломы и вытер слезу, скатившуюся по его лицу. -- Почему ты так горюешь над ослом, который тебе не стоил денег? -- удивился огородник. -- Что тогда остается делать мне, купившему его за наличные? -- Я вам объясню... Он был моим другом. -- Твоим другом? -- Моим школьным товарищем. -- Что? -- вскричал Джанджо и громко захохотал. -- Что ты городишь? Ты ходил с ослами в школу?.. Надо думать, что ты там изучал интересные предметы! Деревянный Человечек, сконфуженный этими словами, ничего не ответил, только взял стакан парного молока и вернулся обратно в хижину. И, начиная с этого дня, он пять месяцев подряд каждый день вставал на рассвете и шел вертеть ворот, чтобы заработать стакан молока для больного отца. Мало того: в течение этого времени он научился плести маленькие и большие корзины из камыша. И деньги, полученные от продажи корзин, он тратил весьма разумно. Между прочим, он самостоятельно смастерил изящное кресло на колесиках, и в этом кресле вывозил своего отца в хорошую погоду на гулянье, чтобы старик мог дышать свежим воздухом. По вечерам он упражнялся в чтении и письме. В ближней деревне он купил за несколько сольдо толстую книгу, не имевшую начала и конца, и по этой книге занимался чтением. А для письма он употреблял заостренную соломину. А так как у него не было ни чернил, ни чернильницы, то он обмакивал соломину в горшочек, в который выжимал сок черники и вишни. Таким образом ему удалось не только устроить своему больному отцу безбедное житье, но и отложить еще сорок сольдо себе на новый костюм. Однажды утром он сказал отцу: -- Пойду-ка я на ближайший рынок и куплю себе куртку, колпак и пару ботинок. А когда я вернусь домой, -- добавил он, смеясь, -- я буду так хорошо одет, что вы меня примете за важного синьора. И он ушел из дому и на радостях побежал вприпрыжку. Вдруг он услышал, как кто-то зовет его по имени. Он обернулся и увидел красивую Улитку, которая вылезла из-под куста. -- Ты меня уже не узнаешь? -- спросила Улитка. -- Да... нет... не знаю! -- Разве ты не помнишь ту Улитку, которая была служанкой у Феи с лазурными волосами? Разве ты уже забыл, как я со свечкой спускалась по лестнице и как ты торчал одной ногой в двери? -- Разве я мог это забыть! -- вскричал Пиноккио. -- Скажи скорее, красивая маленькая Улитка: где ты оставила мою добрую Фею? Как она живет? Простила ли она меня? Думает ли она обо мне? Любит ли она меня еще? Могу ли я ее увидеть? На все эти вопросы, которые Пиноккио выпалил единым духом. Улитка ответила с привычной медлительностью: -- Милый Пиноккио, бедная Фея лежит в больнице неподалеку отсюда. -- В больнице? -- Да, к сожалению! Она так много пережила, теперь она очень больна и не может купить себе даже куска хлеба. -- Неужели это правда?.. Как мне больно! Ах, моя бедная Фея, моя бедная Фея!.. Если бы я имел миллион, я бы ей немедленно отнес... Но у меня только сорок сольдо... Вот они. Я хотел как раз купить себе на них новый костюм. Возьми их, Улитка, и отнеси немедленно моей доброй Фее! -- А твой новый костюм? -- К чему мне сейчас новый костюм! Я с удовольствием продам и вот эти старые отрепья, которые на мне, только бы ей помочь! Иди, Улитка, и поторопись! А через два дня снова возвращайся сюда, тогда я, пожалуй, смогу добавить еще пару сольдо. До сих пор я работал, чтобы поддержать моего отца. С сегодняшнего дня я буду работать на пять часов больше, чтобы поддержать и мою добрую мать. До свидания. Улитка. Через два дня я жду тебя! Улитка, вопреки всем своим привычкам, убежала так быстро, словно ящерица в самую жаркую августовскую пору. Когда Пиноккио вернулся домой, отец спросил его: -- А твой новый костюм? -- Я не мог подыскать ничего подходящего. Попробую в следующий раз. В этот вечер Пиноккио лег спать не в десять часов, а в полночь. И он сплел не восемь корзин из камыша, а шестнадцать. После этого он лег в постель и уснул. И во сне он увидел Фею. Она была ослепительно прекрасна. Она с улыбкой поцеловала его и сказала: -- Молодец, Пиноккио! Так как у тебя доброе сердце, я прощаю тебе все твои проделки до нынешнего дня. Дети, которые помогают родителям в нужде и болезни, заслуживают великой похвалы и великого уважения, даже если они не являются образцами послушания и хорошего поведения. Будь разумным человеком в будущем, и ты будешь счастлив! В это мгновение сон окончился, и Пиноккио проснулся. Представьте же себе его изумление, когда, проснувшись, он заметил, что он уже больше не Деревянный Человечек, а настоящий мальчик, как все мальчики! Он осмотрелся и вместо привычных стен соломенной хижины увидел красивую светлую комнатку. Он соскочил с кровати и увидел красивый новый костюм, новый колпак и пару кожаных сапожек точно по его мерке. Он быстро оделся и, разумеется, прежде всего сунул руки в карманы. Оттуда он вытащил маленький кошелек из слоновой кости, и на кошельке было написано: "Фея с лазурными волосами возвращает своему милому Пиноккио сорок сольдо и благодарит его за доброе сердце". Он открыл кошелек и вместо сорока медных сольдо ему в глаза сверкнули сорок новеньких золотых цехинов. Потом он посмотрел в зеркало и не узнал себя. Он не увидел больше прежнего деревянного человечка, куклу, а увидел живого, умного, красивого мальчика с каштановыми волосами и голубыми глазами, с веселым, радостным лицом. Во время всех этих чудесных событий, следовавших одно за другим, Пиноккио уже толком не знал, бодрствует он или спит с открытыми глазами. "А где же мой отец?" -- вдруг подумал он. Он пошел в соседнюю комнату и нашел старого Джеппетто здоровым, бодрым и в добром расположении духа, как некогда. Старик опять держал в руках свой инструмент и в это время как раз вырезал великолепную раму с листьями, цветами и всевозможными звериными головами. -- Скажите мне, пожалуйста, дорогой отец, как вы объясните это внезапное превращение? -- спросил Пиноккио, обнял Джеппетто и сердечно его поцеловал. -- Это внезапное превращение в нашем доме -- исключительно твоя заслуга, -- ответил Джеппетто. -- Почему моя? -- Потому что скверные дети, становясь хорошими детьми, обретают способность делать все вокруг себя новым и прекрасным. -- А куда девался старый деревянный Пиноккио? -- Вот он стоит, -- ответил Джеппетто. И он показал на большую деревянную куклу -- деревянного человечка, прислоненного к стулу. Голова его была свернула набок, руки безжизненно висели, а скрещенные ноги так сильно подогнулись, что нельзя было понять, каким образом он вообще может держаться в вертикальном положении. Пиноккио обернулся и пристально осмотрел его. И, после того как он его минуту пристально осматривал, он произнес с глубоким вздохом: -- Какой я был смешной, когда был Деревянным Человечком! И как я счастлив, что теперь я настоящий мальчик!