Рудольф Штайнер. Как достигнуть познаний высших миров --------------------------------------------------------------- Перевод: cat@salomon.at Проверка и вычитка текста - Справочная Служба Русского Языка rusyaz.lib.ru ? http://rusyaz.lib.ru --------------------------------------------------------------- Берлин - 1914г. Содержание. Предисловие к третьему изданию. Предисловие к пятому изданию. Как достигнуть познаний высших миров. Предварительные условия Внутренний покой Ступени посвящения Подготовление Просветление Контроль мыслей и чувств Посвящение Практические указания Условия ученичества О некоторых условиях посвящения Изменения в жизни сновидений у ученика Достижения непрерывности сознания Расширение личности во время духовного ученичества Страж порога Жизнь и Смерть. Великий страж порога. Предисловие к третьему изданию. В этой книге выходят в свет мои исследования, которые первоначально были напечатаны отдельными статьями под заглавием: "Как достигнуть познаний высших миров?" Этот том составляет первую часть, следующий будет заключать продолжение. Появлению в новой форме этого труда о развитии человека, возводящем его к постижению сверхчувственных миров, необходимо предпослать несколько сопроводительных слов, которые и будут здесь сказаны. Заключающиеся в нем сообщения о душевном развитии человека имеют целью удовлетворить нескольким запросам. Прежде всего необходимо что-нибудь дать тем людям, которые чувствуют влечение к данным духовного исследования, и которые должны ставить себе вопрос: откуда же берут свое знание те, которые утверждают, что они могут давать ответы на высокие, загадочные вопросы жизни? Духовная наука дает на них ответы. Желающий наблюдать факты, приводящие к таким ответам, должен подняться к сверхчувственным познаниям. Он должен совершить тот путь, описание которого пытается дать эта книга. Но было бы заблуждением думать, что сообщения духовной науки не имеют никакой цены для тех, кто не склонен или не может сам идти этим путем. Для того, чтобы исследовать факты сверхчувственных миров, нужно обладать способностью вступать в эти миры. Но раз они исследованы и о них сообщается, то достаточное убеждение в истинности этих сообщений может приобрести себе и тот, кто сам их не воспринимает. Большая часть их может быть проверена просто путем действительно беспристрастного применения к ним здоровой способности суждения. Не нужно только допускать, чтобы всевозможные предрассудки, которых так много в человеческой жизни, нарушали это беспристрастие. Легко может случиться, например, что кто-нибудь найдет, будто то или другое, не мирится с признанными в настоящее время данными науки. На самом деле, нет ни одного научного данного, которое бы противоречило духовному исследованию. Но если обращаться с научными данными недостаточно всесторонне и беспристрастно, то легко может показаться, будто то или иное научное суждение несогласно с сообщениями о высших мирах. И мы найдем, что чем беспристрастнее мы сопоставим духовное ведение как раз с положительными достижениями наук, тем лучше скажется и их полное согласие. - Другая часть духовно-научных сообщений, конечно, более или менее ускользает от простого рассудочного суждения. Но кто поймет, что судьей над истиной может быть не только рассудок, но и здоровое чувство, тот без труда сможет найти правильное отношение также и к этой части. И там, где это чувство не позволяет себе увлекаться симпатией или антипатией к тому или иному мнению, но действительно непредвзято дает воздействовать на себя познаниям сверхчувственных миров, там оно сумеет произвести и соответствующее суждение. - Но существуют еще и другие пути к признанию истины этих познаний для лиц, которые не могут и не хотят вступить на путь к сверхчувственному миру. И эти люди могут почувствовать какую ценность для жизни имеют эти познания даже в том случае, когда они получают их только из сообщений духовных исследователей. Не каждый может сразу стать ясновидящим, но познания ясновидящих для каждого служат действительно здоровым жизненным питанием. Ибо каждый может применить их к жизни. И кто применит их, тот вскоре поймет, чем может стать во всех областях обогащенная ими жизнь, и чего она лишается, когда их исключают. Правильно примененные в жизни, познания сверхчувственных миров оказываются не беспочвенными, в высшем смысле практическими. Но если кто-нибудь не хочет сам вступить на путь высшего познания, то при некотором влечении к наблюдаемым на этом пути фактам, у него все-таки может возникнуть вопрос: как приходит к этим фактам ясновидящий? Эта книга должна дать интересующимся этим вопросам картину того, что необходимо бывает предпринять, дабы действительно познакомиться с сверхчувственным миром. Она должна описать путь в этот мир таким образом, чтобы и не идущий этим путем мог получить доверие к словам того, кто им шел. Ибо ознакомившись с тем, что делает для этого духовный исследователь, можно найти путь его правильным и сказать себе: описание пути в высшие миры производит на меня такое впечатление, что я могу понять, почему сообщаемые факты кажутся мне убедительными. И так, эта книга должна послужить тем, кто хочет укрепиться и утвердиться в своем чувстве и ощущении истины сверхчувственного мира. Но она хотела бы также предложить что-нибудь и тем, которые сами ищут пути к сверхчувственным познаниям. Лучше всего испытают истину изложенного здесь те, которые осуществят ее на самих себе. Кто приходит с таким намерением, тому полезно будет никогда не упускать из виду, что при описаниях душевного развития необходимо нечто большее, чем простое ознакомление с содержанием, как это обычно делается в других исследованиях. Необходимо интимно вжиться в это описание; необходимо сделать предпосылку, что понимание какой-нибудь вещи нужно почерпать не только из сказанного о ней самой, но и из много такого, что сообщается о совсем других вещах. Таким образом, человек получает представление, что существенное заключается не в одной истине, а в созвучии их всех. Всякий, кто хочет делать упражнения, должен подумать об этом очень серъезно. Можно правильно понять упражнение и правильно выполнять его, и все-таки оно может подействовать неправильно, если выполняющий не присоединит к нему еще другого упражнения, разрешающего односторонность первого в душевную гармонию. Кто вдумчиво прочтет эту книгу, так, что чтение станет для него как бы внутренним переживанием, тот не только ознакомится с ее содержанием, но и испытает в разных местах ее различные чувства; и благодаря этому он узнает, какой вес для душевного развития имеет та или иная подробность. Он найдет также, в какой форме следует именно ему стараться делать то или иное упражнение, сообразно его особой индивидуальности. Когда дело идет, как здесь, об описании таких процессов, которые должны быть пережиты, то всегда оказывается необходимым все снова и снова возвращаться к содержанию; ибо легко можно убедиться, что многое только тогда бывает понято удовлетворительно, когда мы испытали это на деле и заметили некоторые тонкости, которые прежде неизбежно ускользали. Однако, и такие читатели, которые не намерены сами идти очерченным путем, найдут в этой книге много пригодного для своей внутренней жизни; они найдут жизненные правила, указания, как разъясняется то или иное, что им казалось загадочным, и т.д. И многие, уже знакомые с тем или иным переживанием, благодаря своему жизненному опыту, и уже прошедшие в некотором отношении через посвящение жизни, найдут, может быть некоторое удовлетворение, встретив в общей связи объяснение того, что представало им раньше отрывочно и в таком виде, что им не удавалось, может быть, довести своего знания до степени удовлетворительного для них самих представления. Предисловие к пятому изданию. Для этого нового издания книги "Как достигнуть познаний высших миров" первоначальное изложение ее, написанное более десяти лет тому назад, было вновь переработано во всех частностях. Потребность в подобной переработке возникает естественно, когда дело идет о такого рода душевных переживаниях и душевных путях, как изложенные в этой книге. Ибо в сообщенном не может быть ни одной части, с которой душа сообщавшего не оставалась бы в тесной связи, и которая не заключала бы в себе что-нибудь такого, что еще до сих пор продолжает работать над этой душой. И, конечно, трудно ожидать, чтобы с этой душевной работой не соединялось стремление к достижению все большей ясности и отчетливости в написанном несколько лет тому назад изложении. Из этого стремления и возникло все то, что я постарался сделать для этой книги в ее новом издании. Хотя все существенные отделы книги, все главное осталось как было, но все же в ней сделаны значительные изменения. Во многих местах мне удалось сделать кое-что для более точной характеристики частностей. И это казалось мне важным. Если кто-нибудь захочет применить сообщенное в этой книге к своей собственной духовной жизни, то важно, чтобы он мог обозреть душевные пути, о которых идет речь, в возможно более точной характеристике. И это казалось мне важным. При описании внутренних духовных процессов гораздо легче могут возникать недоразумения, чем при описании фактов физического мира. Подвижность душевной жизни, необходимость никогда не терять из виду всего отличия этой жизни от жизни в физическом мире и многое другое, делает возможным возникновение таких недоразумений. В этом новом издании я обратил внимание на те места в книге, которые могут подать повод к таким недоразумениям, и при изложении я постарался помешать их возникновению. Когда я писап отдельные статьи, из которых составилась эта книга, о многом приходилось говорить иначе, чем в настоящее время, еще и по этой причине, что тогда мне необходимо было указывать на содержание всего, обнародованного мною за последние десять лет из области познания духовных миров, иначе, чем это можно сделать теперь, после этого обнародования. В моем "Тайноведении", в "Водительстве человека и человечества", в "Пути к самопознанию" и особенно в "Пороге духовного мира", а также в других моих сочинениях, описаны духовные процессы, на существование которых эта книга хотя и должна была намекать более десяти лет тому назад, однако в других выражениях, чем какие кажутся правильными теперь. О многом, еще не описанном в этой книге, я должен был сказать тогда, что оно может быть узнано только путем "устной передачи". В настоящее время обнародовано многое из того, что подразумевалось тогда под этими указаниями. И, может быть, как-раз эти указания были виною того, что у читателей не вполне была исключена возможность ошибочных мнений. В личных отношениях ищущего духовного ученичества к тому или другому учителю могли видеть нечто гораздо более существенное, чем следовало видеть. Я надеюсь, что мне удалось в этом новом издании, благодаря иному способу изложения некоторых частностей, более резко подчеркнуть, что для ищущего духовного ученичества, в современных условиях жизни, гораздо более важно совершено непосредственное отношение к объективному духовному миру, нежели к личности учителя. И в духовном ученичестве учитель все больше и больше будет занимать место только такого же помощника, какое занимает, сообразно новейшим воззрениям, наставник в любой другой отрасли знания. Я достаточно отметил, как мне кажется, что в духовном ученичестве авторитет учителя и вера в него не должны играть иной роли, чем во всякой другой области знания и жизни. Мне кажется чрезвычайно важным, чтобы судили все правильней именно об этом отношении духовного исследователя к людям, интересующимся результатами его исследования. Таким образом, я надеюсь, что исправил эту книгу там, где десять лет спустя мне удалось найти места, нуждавшиеся в исправлении. К этой первой части должна будет примкнуть вторая. Она принесет дальнейшие разъяснения о душевном строе, который приводит человека к переживанию высших миров. Новое издание книги было уже напечатано, когда началась великая война., которую переживает теперь человечество. Мне приходится писать эти предварительные замечания с душой, глубоко взволнованной роковым событием. Берлин, 7-го сентября 1914 года. Рудольф Штайнер. Как достигнуть познаний высших миров. Предварительные условия. В каждом человеке дремлют способности, при помощи которых он может приобрести познания о высших мирах. Мистик, гностик, теософ. говорит о мирах души и духа, столь же действительных для него как и тот мир, который можно видеть физическими глазами, осязать физическими руками. Его слушатель в каждое мгновение может сказать себе: то, о чем он говорит, я также смогу познать, если разовью в себе некоторые силы, которые теперь во мне дремлют. Речь может идти только о том, как начать, чтобы развить в себе эти способности. Наставление к этому могут дать только те, которые уже обладают в себе этими силами. С тех пор как существует род человеческий, всегда существовали и школы, где обладатели высших способностей давали наставления искавшим этих способностей. Такие школы называются сокровенными школами, а обучение, которое в них сообщают, называется тайноведческим или оккультным обучением. Такое название естественно возбуждает недоразумение. Слышащий его может склонится к мнению, что участвующие в этих школах хотят изобразить собой какой-то особенный привилегированный класс людей, самовольно скрывающий свое знание от ближних. Пожалуй, он может также подумать, что за этим знанием не скрывается вообще ничего значительного. Ибо если бы оно было истинным знанием, - так склонны бывают думать, - то из него незачем было бы делать никакой тайны: можно было бы сообщать его открыто и сделать его блага доступным для всех людей. Посвященные в природу тайного ведения нимало не удивляются тому, что непосвященные мыслят таким образом. В чем состоит тайна посвящения, может понять лишь тот, кто сам до известной степени испытал это посвящение в высшие тайны бытия. Но можно спросить: каким образом у непосвященного может вообще возникнуть при подобных условиях какой-нибудь человеческий интерес к так называемому тайному ведению? Как и зачем будет он искать чего-то, он природе чего все же не может составить себе никакого представления? Но уже в самой постановке вопроса лежит совершенно ошибочное представление о сущности тайного ведения. Ибо в действительности с тайноведением дело обстоит совсем не иначе, чем со всяким другим человеческим знанием. Для среднего человека это тайноведение является тайной совсем в том же смысле, в каком умение писать является тайной для того, кто ему не учился. И как научиться писать может всякий, кто изберет для этого правильный путь, так и учеником или даже учителем тайноведения может сделаться всякий, кто найдет для этого соответствующий путь. Только в одном отношении условия здесь будут другими, чем при внешнем знании или умении. Благодаря ли бедности или вообще культурным условиям, в которых он родился, человек может быть лишен возможности научиться писать; но для достижения знания и умения в высших мирах не существует никаких препятствий для того, кто серьезно ищет. Многие думают, что нужно отыскать где-нибудь учителей высшего ведения для того, чтобы получить от них разъяснения. Но здесь надо иметь в виду две вещи. Во-первых, серьезно стремящийся к высшему ведению не пожалеет никаких трудов и не побоится никаких препятствий, чтобы найти посвященного, могущего ввести его в высшие тайны мира. Но, с другой стороны, каждый может быть уверен и в том, что посвященный найдет его при всяких условиях, если в нем есть серьезное и достойное стремление к познанию. Ибо существует строгий закон среди всех посвященных, обязывающий их не закрывать ни одному человеку доступа к подобающему ему знанию. Но существует и другой, столь же строгий закон, утверждающий, что никому не может быть выдано ничего из тайного ведения, если он к нему не призван. И посвященный тем совершеннее, чем строже он соблюдает оба этих закона. Духовный союз, обнимающий всех посвященных, это не внешний союз, но оба упомянутые закона образуют прочные скрепы, связывающие всех входящих в состав этого союза. Ты можешь жить в тесной дружбе с каким-нибудь посвященным, и все же ты до тех пор будешь отделен от него, пока сам не станешь посвященным. Ты можешь в самом широком смысле слова пользоваться расположением и любовью посвященного, но свою тайну он доверит тебе только тогда, когда ты для нее будешь зрел. Ты можешь льстить ему или подвергать его пытке: ничто не заставит его выдать тебе что-нибудь из того, что, как он знает, не должно быть тебе выдано, ибо на этой ступени твоего развития ты еще не умеешь правильного приема для этой тайны. Пути, делающие человека зрелым для принятия тайны, предуказаны совершенно точно. Их направление неугасимыми, вечными буквами предначертано в духовных храмах, где посвященные хранят высшие тайны. В древние времена, протекавшие до нашей "истории", эти храмы были видимы также и внешне; теперь, когда наша жизнь стала столь мало духовной, их нет больше в мире, видимом для внешнего глаза. Но духовно они имеются всюду ; и каждый ищущий может их найти. Только в своей собственной душе может человек найти средства, открывающие для него уста посвященных. Он должен развить в себе до определенной высоты некоторые качества, и тогда могут достаться в удел ему высочайшие сокровища духа. Некоторое основное настроение души должно послужить началом. Тайно исследователь называет это основное настроение путем почитания, благоговения перед истиной и познанием. Только тот, кто обладает этим основным настроением, может сделаться учеником тайноведения. Человек, опытный в этой области, знает какие наклонности заметны уже в детстве у людей, становящихся позднее учениками тайноведения. Есть дети, которые со священным трепетом взирают к некоторым, почитаемым ими лицам. Они испытывают перед ними благоговение, не дающее возникнуть у них в глубочайших тайниках сердца даже какой-нибудь мысли о критике или противоречии. Такие дети вырастают в юношей и девушек, которые бывают рады, когда они могут взирать на что-нибудь, достойное преклонения. Из числа подобных человеческих характеров выходит много учеников тайноведения. Если ты когда-нибудь стоял перед дверью почитаемого тобою человека и испытывал при этом первом посещении священный трепет, прежде чем нажать на ручку двери и вступить в комнату, которая являлась для тебя "чистилищем", то это чувство, проявившееся в тебе в то время, может стать зерном для твоего дальнейшего тайного ученичества. Счастье для каждого человека, если он в юности несет в себе задатки подобных чувств. Не нужно только думать, что эти задатки служат началом подчинения или рабства. Детское почитание к людям становится впоследствии почитанием к истине и к познанию. Опыт учит, что те люди лучше всего умеют держать голову прямо, которые научились почитать там, где почитание уместно. А уместно оно везде, где оно возникает из глубины сердца. Если мы не разовьем в себе глубоко коренящегося чувства, что существует нечто высшее нас, то мы не найдем в себе также и силы развиваться вверх, к высшему. Посвященный только таким путем завоевал себе силу поднять голову к высотам познания, что низвел свое сердце в глубины благоговейного почитания. Подняться к высотам духа можно, только проходя через врата смирения. Настоящего знания ты можешь достигнуть только научившись уважать это знание. Человек, несомненно вправе открывать глаза навстречу свету; но он должен завоевать себе это право. В духовной жизни есть также законы, как и в материальной. Натри стеклянную палочку соответствующим веществом, и она наэлектризуется, то-есть она получит силу притягивать малые тела. Это соответствует закону природы. Кто хоть сколько-нибудь учился физике, знает это. И точно так же всякий, знакомый с основными началами тайноведения, знает, что каждое развиваемое в душе чувство истинного благоговения пробуждает силу, которая рано или поздно может подвинуть нас вперед в познании. Кто обладает по наклонности благоговейными чувствами, или кто имел счастье взрастить их в себе благодаря соответствующему воспитанию, тот принесет с собой много благоприятных условий, если он в дальнейшей жизни будет искать доступа к высшим познаниям. Кто не принесет с собой подобной подготовки, для того на первой же ступени пути познания возникнет много затруднений, если он не начнет путем самовоспитания настойчиво порождать в себе благоговейное настроение. В наше время особенно важно обратить на этот момент все внимание. Наша цивилизация гораздо больше склонна к критике, к суду и суждению, нежели к благоговению и самоотверженному преклонению. У нас даже дети гораздо больше критикуют, чем самоотверженно преклоняются. Но всякая критика, всякое осуждение настолько же разрушает душевные силы, насколько самоотверженное преклонение их разбивает. Этим мы не хотим ничего сказать против нашей цивилизации. Дело здесь идет вовсе не о том, чтобы критиковать, эту нашу цивилизацию. Именно критике, самосознательному суждению и словам: "все исследуйте и лучше сохраняйте", мы обязаны величием нашей культуры. Никогда человек не достиг бы ни науки, ни промышленности, ни средств сообщения, ни правовых отношений нашего времени, если бы он всюду не применял критики, если бы он не прилагал ко всему мерки своего суждения. Но выигранное нами таким образом во внешней культуре мы должны были оплатить соответствующим ущербом в высшем познании, в духовной жизни. Следует подчеркнуть, что в высшем познании дело идет о преклонении не перед людьми, а перед истиной и познанием. Но одно должен уяснить себе каждый: то, что человеку, совершенно погруженному в поверхностную цивилизацию наших дней, очень трудно проникнуть к познанию высших миров. Он может достигнуть этого только при настойчивой работе над собой. В те времена, когда условия материальной жизни были проще, был легче достижим и духовный подъем. Достойное преклонения и почитаемое священным больше выделялось тогда над прочими мирскими отношениями. В критическую эпоху идеалы понижаются. Другие чувства выступают на свет вместо преклонения, почитания и удивления. Наша эпоха все больше оттесняет назад эти чувства, так что повседневная жизнь лишь в очень незначительной степени приводит человека в соприкосновение с ними. Искатель высшего познания должен породить их в себе. Он должен сам вливать их в душу. Этого нельзя достигнуть путем изучения. Это можно сделать только путем жизни. Желающий стать учеником тайноведения должен поэтому настойчиво воспитывать в себе способность к благоговейному настроению. Он должен везде вокруг себя, в своих переживаниях, находить то, что может понудить его к удивлению, к почитанию. Если при встрече с человеком я осуждаю его слабости, я похищаю этим у себя высшую силу познания; но если я любовно стараюсь углубиться в его достоинства, я накапливаю эту силу. Ученик тайноведения должен постоянно помнить о необходимости следовать этому указанию. Опытные тайно-исследователи знают, какой силой они обязаны тому обстоятельству, что они постоянно во всем взирают на доброе и удерживаются от порицающего суждения. Но это не должно оставаться только внешним жизненным правилом. Это должно овладеть самой внутренней глубиной нашей души. От человека зависит совершенствовать самого себя и со временем совершенно изменить себя. Но это изменение должно произойти в самой внутренней глубине его, в жизни его мыслей. Недостаточно, чтобы я внешне в моем поведении проявлял уважение перед каким-нибудь существом. Я должен иметь это уважение в моих мыслях. Ученик должен начать с принятия благоговения в жизнь своих мыслей. Он должен в своем сознании остерегаться неуважительных мыслей, осуждающей критики. И он должен прямо-таки стремиться к воспитанию в себе благоговейных мыслей. Каждое мгновение, когда мы останавливаемся, чтобы заметить в своем сознании, сколько в нас таится отрицательных, осуждающих, критических суждений о мире и жизни, - каждое такое мгновение приближает нас к высшему познанию. И мы быстро поднимаемся вверх, если в эти мгновения мы наполняем наше сознание только такими мыслями, которые вызывают в нас удивление, почитание, преклонение перед миром и жизнью. Через это у человека открываются духовные очи. Он начинает видеть вокруг себя вещи, которых он раньше не мог видеть. Он начинает понимать, что раньше он видел только часть окружающего его мира. Стоящий перед ним человек являет ему теперь совсем другой образ, чем прежде. Благодаря этому жизненному правилу он, правда еще не будет в состоянии увидеть то, что описывается, например, как человеческая аура. Ибо для этого нужно еще более высокое обучение. Но он может подняться к этому высшему обучению, именно только пройдя предварительно через настойчивое приучение себя к благоговению. (Общий обзор "пути познания" можно найти в последней главе моей книги "Теософия, введение в сверхчувственное познание мира и человека". Здесь же будут указаны только некоторые частные стороны, имеющие практическое значение.) Бесшумно и незаметно для внешнего мира происходит вступление ученика на "путь познания". Возможно, что никто и не заметит в нем перемены. Он исполняет свои обязанности, как и прежде; он занимается своими делами как и до того. Изменение происходит только во внутренней стороне его души, скрытой для внешнего глаза. Сперва вся душевная жизнь человека озаряется основным настроением благоговения перед всем действительно достойным преклонения. В этом одном основном чувстве сосредотачивается вся его душевная жизнь. Как солнце оживляет своими лучами все живущее, так преклонение оживляет в ученике все ощущения души. Вначале человеку нелегко бывает поверить, что такие чувства, как преклонение, почитание и т.д., имеют какое бы то ни было отношение к познанию. Это происходит от того, что мы склонны представлять себе познание, как такую способность, которая не находится ни в какой связи со всем, что происходит помимо нее в душе. При этом забывают, что познает-то именно душа. А для души чувства являются тем же, чем для тела - вещества, которые доставляют ему питание. Если телу вместо хлеба подают камень, то деятельность его прекращается. Подобное же происходит и с душой. Для нее преклонение, уважение, благоговение являются питательными веществами, делающие ее здоровой; сильной, прежде всего для деятельности познания. Презрение, антипатия, осуждение чего-нибудь достойного признания причиняют ослабление и умирание познавательной деятельности. Для оккультиста этот факт видим в ауре человека. Душа, усвоившая себе чувства преклонения и благоговения вызывает изменение в своей ауре. Некоторые духовные световые оттенки, которые можно обозначить, как желтовато- и коричневато-красные исчезают и заменяются синевато-красными. Но вместе с тем раскрывается и способность познания; она получает весть о фактах вокруг себя, о которых она прежде и не подозревала. Преклонение пробуждает в душе симпатическую силу, при помощи которой нами привлекаются свойства окружающих нас существ, остающихся иначе скрытыми (оккультными). Еще действеннее становится достигаемое путем благоговения, когда к нему присоединяется еше другого рода чувство. Оно состоит в том, что человек научается все меньше отдаваться впечатлениям внешнего мира и взамен того развивает подвижную внутреннюю жизнь. Человек, который гоняется за впечатлениями внешнего мира и постоянно ищет развлечений, не найдет пути к тайноведению. Не притуплять себя для внешнего мира должен духовный ученик; но богатая внутренняя жизнь должна сама сообщить ему направление, в котором ему следует отдаваться ее впечатлениям. Глубоко чувствующий и богато одаренный душевно человек, проходя по прекрасной горной местности, переживает иное, нежели человек, бедный чувством. Лишь переживаемое внутри дает нам ключ к красотам внешнего мира. Иной едет по морю, и лишь немногие внутренние переживания проходят через его душу; а другой ощущает при этом вечный язык мирового духа; ему раскрываются тайные загадки творения. Мы должны уметь обращаться с нашими чувствами и представлениями, если хотим развить богатое содержанием отношение к внешнему миру. Внешний мир во всех своих явлениях исполнен божественной славы; но божественное надо сперва пережить в своей душе, если хочешь найти его в окружающем. Ученику тайноведения предлагается создавать в своей жизни мгновения, когда в тишине и одиночестве он погружается в самого себя. Но не тому, что связано с его "я", должен он отдаваться в эти мгновения. Это имело бы результат как раз противоположный тому, что ставиться здесь целью. Напротив, в эти мгновения он должен в полной тишине вызывать в себе отзвук пережитого, того, что сказал ему внешний мир. Каждый цветок, каждое животное, каждый поступок откроет ему в эти мгновения тишины негаданные тайны. И через это он подготавливается встречать новые впечатления внешнего мира совсем другими глазами, чем прежде. Желающий только наслаждаться, сменой впечатлений притупляет свою способность познания. Кто после наслаждения заставляет само это наслаждение открывать ему нечто, тот развивает и воспитывает свою способность познания. Но он должен приучиться не к тому, чтобы научиться вызывать в себе один только отзвук этого наслаждения, а чтобы путем отказа от дальнейшего наслаждения перерабатывать его своей внутренней деятельностью. Здесь кроется очень опасный подводный камень. Вместо того, чтобы работать в самом себе, легко можно впасть в обратное и пожелать еще раз вполне исчерпать наслаждение. Не нужно умалять значения того обстоятельства, что здесь открываются для ученика необозримые источники заблуждения. Ибо он должен пройти сквозь толпу своих душевных искусителей. Все они хотят ожесточить его "я", замкнуть его в себе самом. А он должен раскрыть его для мира. Правда он должен искать наслаждения; ибо только через него подходит к нему внешний мир. Притупляя себя для наслаждения, он становится подобным растению, не могущему больше привлекать к себе из своего окружающего питательных веществ. Он сохраняет тогда какое-либо значение только для себя, и никакое - для мира. Как бы богато ни жил он тогда в себе, как бы ни развивал свое "я", - мир выключает его из себя. Для него он мертв. Ученик рассматривает наслаждение только как средство облагородить себя для мира. Наслаждение является для него вестником, поучающим его о мире; но после этого обучения через наслаждение он спешит дальше, к работе. Он учится не для того, чтобы накапливать изученное, как сокровище своего знания, но для того, чтобы отдавать его на служение миру. Это - основной закон во всяком тайноведении, и его нельзя преступить, если мы хотим достигнуть какой-нибудь цели. Каждый учитель тайноведения должен запечатлеть его своему ученику. Он гласит: Всякое познание, которого ты ищешь только для обогащения твоего знания, только для того, чтобы накопить в себе сокровища, отклоняет тебя от твоего пути, но всякое познание, которого ты ищешь с тем, чтобы совершить работу на служении делу облагораживания людей и развития мира, подвигает тебя вперед. Этот закон требует неумолимого своего исполнения. И нельзя стать учеником, пока этот закон не сделался путеводной нитью жизни. Эту истину духовного ученичества можно выразить в краткой формуле: Всякая идея, которая не становиться для тебя идеалом, убивает в твоей душе некую силу, но всякая идея, ставшая идеалом, создает в тебе жизненные силы. Внутренний покой. На путь благоговения и на развитие внутренней жизни указывается ученику в начале его поприща. И в руководство духовная наука дает ему еще практические правила, при соблюдении которых можно вступить на путь и развить свою внутреннюю жизнь. Эти практические правила не выдуманы произвольно. Они основаны на опытах и знаниях глубочайшей древности. Они даются одинаковым образом всюду, где указываются пути к высшему познанию. Все истинные учителя духовной жизни согласны между собой в содержании этих правил, хотя и не всегда облекают их в одинаковые слова. Это второстепенное и, в сущности, только кажущееся различие происходит от обстоятельств, которые не подлежат здесь обсуждению. Ни один учитель духовной жизни не ищет при помощи этих правил господства над другими людьми. Он не хочет ограничивать ничьей самостоятельности. Ибо никто не умеет лучше ценить и охранять человеческую самостоятельность, чем учитель тайноведения. Было сказано (в первой главе этой книги), что союз, обнимающий собою всех посвященных, есть союз духовный, и два закона образуют скрепы, удерживающие отдельные части этого союза. Но когда посвященный из своей замкнутой духовной области выступает в духовный мир, тогда для него тотчас же получает силу третий строгий закон. Он гласит: Направляй каждый твой поступок и каждое твое слово так, чтобы не прикоснуться к свободному волевому решению ни одного человека. Кто понял, что истинный учитель духовной жизни бывает вполне проникнут этим настроением, тот в состоянии понять также и то, что он не потерпит никакого ущерба в своей самостоятельности, последовав предлагаемым ему практическим правилам. Одно из первых правил можно облечь приблизительно в следующие слова нашей речи: "Создавай в себе мгновения внутреннего покоя и научайся в эти мгновения отличать существенное от несущественного". - Здесь сказано, что это практическое правило гласит таким образом, будучи "облечено в слова нашей речи". Первоначально все правила и учения духовной науки даются на символическом языке знаков. И желающий все их значение и глубину должен сначала уразуметь этот символический язык. Для этого уразумения необходимо, чтобы ученик уже сделал уже первые шаги в тайноведении. И он может сделать эти шаги при точном соблюдении правил, как они даны здесь. Путь открыт каждому, у кого есть серьезное желание. Это правило, касающееся мгновений внутреннего покоя, очень просто. И просто также следовать ему. Но к цели оно приводит только тогда, когда оно принимается настолько серьезно и строго, как оно просто. - Поэтому здесь будет тотчас указано, как надо выполнять это правило. Ученик должен выделить себе в своей повседневной жизни короткий промежуток времени, чтобы посвящать это время совсем другим занятиям, чем те, которые составляют предмет его ежедневных забот. И самый образ его занятий должен быть здесь совсем другим, чем тот, которым он наполняет весь остальной день. Но это нельзя понимать так, будто совершаемое им в этот промежуток времени не имеет никакого отношения к содержанию его ежедневной работы. Напротив: человек правильно ищущий таких выделенных мгновений, скоро заметит, что только благодаря им он получает полноту сил для своей ежедневной задачи. Не следует также думать, что соблюдение этого правила может действительно отнять у кого-либо время от исполнения его обязанностей. Если у кого-либо действительно нет больше времени, то достаточно и пяти минут каждый день. Дело в том, как использовать эти пять минут. В это время человек должен совершенно оторваться от своей повседневной жизни. Жизнь его мыслей и чувств должна получить другую окраску, чем какую она имеет обычно. Он должен провести перед душой свои радости, свои печали, свои заботы, свой опыт и свои поступки. И при этом он должен поставить себя так, чтобы смотреть на все, обычно переживаемое им, с высшей точки зрения. Подумайте только, как совсем различно смотрят люди в обыкновенной жизни на то, что переживают или делают другие, и на то, что переживают или делают они сами. И это не может быть иначе. Ибо с тем, что мы переживаем или делаем сами, мы бываем тесно связаны, а переживания и поступки другого мы только рассматриваем. И в эти выделенные мгновения мы должны стараться смотреть на собственные переживания и поступки и судить о них также, как если бы их переживал и делал кто-нибудь другой, а не мы сами. Представьте себе: кто-нибудь пережил тяжелый удар судьбы. Как различно отнесется он к этому удару судьбы и к совершенно такому же, постигшему его ближнего? Никто не может считать это неправомерным. Это лежит в природе человека. И совершенно также, как в этих исключительных случаях, происходит это и в повседневных обстоятельствах жизни. Ученик должен найти в себе силу в известные мгновения относиться к самому себе как посторонний. С внутренним спокойствием человека, который только обсуждает, он должен выступить перед самим собой. Когда это бывает достигнуто, собственные переживания человека являются перед ним в новом свете. Пока он остается тесно связанным с ними, пока он сам стоит посреди них, до тех пор он бывает одинаково связан с несущественным, как и с существенным. Но когда он приходит к внутреннему покою наблюдателя, существенное отделяется от несущественного. Печаль и радость, каждая мысль и каждое решение являются ему иными, когда он таким образом стоит перед самим собой. - Это вроде того, как если бы мы целый день находились в каком-нибудь месте и смотрели на все, на самое малое, как и на самое большое, с одинаково близкого расстояния, а затем вечером поднялись бы на соседний холм и сразу окинули взором всю местность. Тогда части этой местности предстали бы нам совсем в других взаимоотношениях, чем когда мы находились среди них. С только что пережитыми событиями, посылаемые нам судьбой, это не удастся; да и не нужно, чтобы удавалось; но относительно событий, отошедших в более далекое прошлое, ученик духовной жизни должен стремиться к достижению этого. - Ценность подобных спокойных внутренних обзоров самого себя зависит не столько от того, что при этом видишь, как от того, чтобы найти в себе силу, развиваемую подобным внутренним покоем. Ибо каждый человек несет внутри себя еще другого, высшего человека. Этот высший человек, остается скрытым, пока он не будет пробужден. И каждый может только сам пробудить в себе этого высшего человека. Но пока высший человек не пробужден, до тех пор остаются скрытыми также и дремлющие в каждом человеке высшие способности, ведущие к сверхчувственным познаниям. Пока человек не почувствует плодов внутреннего покоя, ему надо продолжать серьезно и строго следовать этому правилу. Для каждого, кто так поступает, наступит день, когда вокруг него станет духовно светло, когда его внутреннему оку, которого он в себе не знал раньше, откроется совсем иной мир. И не нужно, чтобы что-нибудь изменялось во внешней жизни ученика из-за того, что он начинает следовать этому правилу. Он по-прежнему исполняет свои обязанности; он терпит первоначально те же горести и переживает те же радости, как и раньше. Он отнюдь не может стать благодаря этому отчужденным от "жизни". Более того, в течение всего остального дня он может тем полнее отдаваться этой "жизни", потому что в эти выделенные мгновения он приобщается "высшей жизни". Мало-помалу эта "высшая жизнь" окажет свое влияние и на обычную. Покой выделенных мгновений распространит свое действие также и на остальной день. Весь человек станет спокойнее, получит уверенность во всех своих действиях, не будет выходить из равновесия из-за возможных случайностей. Постепенно такой начинающий ученик будет все больше и больше сам руководить собою и все меньше давать руководить собой обстоятельствам и внешним влияниям. Такой человек скоро заметит, каким источником силы являются для него эти выделенные им промежутки времени. Он перестает раздражаться на вещи, на которые он раньше раздражался; множество вещей, которых он раньше боялся, перестанут внушать опасения. Он усвоит совершенно новый взгляд на жизнь. Прежде он, может быть, робко приступал к тому или иному делу. Он говорил себе; о, у меня не хватит сил сделать это так, как я бы хотел. Теперь ему больше не приходит эта мысль, но приходит совершенно иная. А именно, отныне он говорит себе: я соберу всю мою силу, чтобы исполнить мое дело самым лучшим образом, как я только могу. И он подавляет ту мысль, которая может сделать его нерешительным. Ибо он знает, что именно нерешительность может повлечь за собой худшее исполнение его дела, и во всяком случае эта нерешительность отнюдь не поможет ему сделать лучше то, что ему предстоит сделать. И таким образом в жизнепонимание ученика проникают одна за другой мысли, которые действуют плодотворно и благоприятно на его жизнь. Они заступают место тех, которые действовали на него задерживающим и ослабляющим образом. Твердым и уверенным ходом начинает он вести свой жизненный корабль посреди волн жизни, между тем как прежде эти волны швыряли его из стороны в сторону. Этот покой и эта уверенность оказывают в свою очередь, действие и на все существо человека. Благодаря им растет и внутренний человек. А вместе с ним растут те внутренние способности, которые приводят к высшим познаниям. Ибо благодаря своим, сделанным в этом направлении успехам, ученик постепенно достигает того, что он сам начинает определять, как должны влиять на него впечатления внешнего мира. Он слышит, например, какое-нибудь слово, который другой хочет оскорбить его или раздражить. До своего ученичества он бы и оскорбился и раздражился. Теперь же, вступив на путь ученичества, он в силах отнять у слова его оскорбляющее или раздражающее жало, прежде, чем оно найдет путь внутрь его. Или вот другой пример. Человек легко теряет терпение. Он вступает на путь ученичества. В минуты своего покоя он так сильно проникается чувством бесцельности всякого нетерпения, что с тех пор при каждом переживаемом им нетерпении в нем тотчас же возникает это чувство. Готовое уже вспыхнуть нетерпение исчезает, и время, которое иначе было бы потеряно на представления вызываемые нетерпением, теперь может быть наполнено каким-нибудь полезным наблюдением, сделанным во время ожидания. Теперь нужно представить себе все значение сказанного. Вспомним, что "высший человек" в человеке находится в непрестанном развитии. Но только описанные покой и уверенность дают ему возможность закономерного развития. Волны внешней жизни со всех сторон теснят внутреннего человека, если не сам человек владеет этой жизнью, а она владеет им. Такой человек подобен растению, которое принуждено развиваться в расщелине скалы. Оно чахнет до тех пор, пока ему не создадут простора. Но внутреннему человеку никакие внешние силы не могут создать простора. Это может сделать только внутренний покой, вызываемый им в своей душе. Внешние обстоятельства могут изменить только его внешнее жизненное положение; пробудить в нем духовного человека они не смогут никогда. - В самом себе должен ученик породить нового, высшего человека. Этот "высший человек" становится тогда "внутренним повелителем", который уверенной рукой направляет обстоятельства внешнего человека. Пока одерживает вверх и руководит внешний человек, этот "внутренний" остается его рабом и не может поэтому развернуть своих сил. Если не от меня самого, а от чего-либо другого зависит, раздражаюсь ли я или нет, то я не господин сам себе, или - лучше сказать - я еще не нашел "повелителя во мне". Я должен развить в себе способность допускать до себя впечатления внешнего мира только мной самим определяемым образом; только тогда могу я стать учеником на пути тайноведения. - И только в той мере, в какой ученик серьезно ищет этой силы, может он прийти к цели. Дело не в том, как далеко успеет он уйти за какое-нибудь определенное время, но только в том, чтобы он серьезно искал. Бывало, что иные годами напрягали свои силы, не видя в себе заметного успеха; Но из тех, которые не отчаивались, оставались непоколебимыми, многие потом совсем внезапно достигали "внутренней победы". Конечно, во многих жизненных положениях необходима большая сила, дабы создать в себе мгновения внутреннего покоя. Но чем больше требуется сила, тем значительнее и достижение. В ученичестве все зависит от того, чтобы со всей энергией, с внутренней правдивостью и полной искренностью мочь стоять перед самим собой, со всеми действиями и поступками, как совершенно посторонний человек. Но этим рождением своего собственного высшего человека характеризуется только одна сторона внутренней деятельности ученика. К нему должно присоединиться еще нечто другое. Если даже человек и стоит перед самим собой как посторонний, он все же рассматривает самого себя; он смотрит на переживания и действия, с которыми он сросся благодаря особому жизненному положению. Он должен переступить эти пределы. Он должен подняться до чисто человеческого, не имеющего ничего общего с его особым положением. Он должен перейти к рассмотрению таких вещей, которые все же продолжали бы касаться его, как человека, хотя бы он находился в совсем других условиях и в совсем другом жизненном положении. Благодаря этому в нем оживает нечто, возвышающееся над личным. Он направляет взор на более высокие миры, чем те, с которыми связывает его повседневность. И вместе с тем человек начинает чувствовать и переживать, что он сам принадлежит к этим высшим мирам. Это миры, о которых его чувство, его повседневные занятия ничего не могут сказать ему. Так впервые переносит он центр своего существа внутрь себя. Он прислушивается внутри себя к голосам, говорящим к нему в мгновения покоя; он вступает внутри себя в общение с духовным миром. Он отрешен от повседневности. Шум этой повседневности умолк для него. Вокруг него стало тихо. Он отстраняет от себя все окружающее; он отстраняет даже и все то, что извне напоминает ему об этих впечатлениях. Спокойная внутренняя созерцательность, беседа с чисто духовным миром наполняет всю его душу. - Эта тихая созерцательность должна стать естественной жизненной потребностью ученика. Сначала он бывает совершенно погружен в мир мыслей. Он должен развить живое чувство для этой тихой деятельности мыслей. Он должен полюбить то, что к нему притекает от духа. Тогда вскоре он перестает ощущать этот мир мыслей, как нечто менее действительное, чем окружающие его обыденные вещи. Он начинает обращаться со своими мыслями, как с вещами в пространстве. И тогда для него приближается мгновение, когда он начинает чувствовать открывающиеся ему в тишине его внутренней работы мысли, как нечто гораздо более высокое и действительное, чем вещи в пространстве. Он познает то, что в этом мире мыслей высказывает себя жизнь. Он убеждается, что в мыслях изживаются не одни только теневые образы, но что посредством них говорят к нему скрытые существа. Из тишины начинает звучать ему речь. Прежде речь звучала ему только через его уши; теперь она звучит через его душу. Ему открылась внутренняя речь - внутреннее слово. Переживая в первый раз это мгновение, ученик чувствует высочайшую степень блаженства. На весь его внешний мир проливается внутренний свет. Вторая жизнь начинается для него. Поток божественного мира, дарующего божественное блаженство, изливается через него. Такая жизнь души в мыслях, которая расширяется все более до жизни в духовном существе, называется в гносисе, в теософии медитацией (созерцательным размышлением). Эта медитация есть средство к сверхчувственному познанию. - Однако в такие мгновения ученик не должен расплываться в чувствах. У него не должно быть в душе неопределенных ощущений. Это только помешало бы ему прийти к истинному духовному познанию. Ясно, остро, определенно должны слагаться его мысли. Он найдет для этого точку опоры, если не будет слепо отдаваться возникающим в нем мыслям. Пусть он лучше проникается высокими мыслями, которые мыслились в подобные мгновения людьми, уже далеко ушедшими в своем развитии и исполненными духа. Он должен взять своей исходной точкой писания, которые сами возникли из подобных откровений в медитации. В литературе мистической, гностической и в современной, теософский ученик найдет подобные писания. Они дадут ему материал для его медитации. Мудрецы человечества сами изложили в этих писаниях мысли, исполненные божественного знания; дух возвестил их миру через своих послов. Благодаря такой медитации с учеником происходит полное превращение. Он начинает создавать себе совсем новые представления о действительности. Все вещи получают для него другое значение. Но нужно еще и еще раз повторить: ученик не становиться благодаря этому превращению отчужденным от мира. Он ни в каком случае не отчуждается от круга своих ежедневных обязанностей. Ибо он научается понимать, что малейшее действие, которое ему надо выполнить, малейшее переживание, встречающееся ему на пути, стоит в связи с великими мировыми существами и мировыми событиями. И когда эта связь станет для него ясной благодаря моментам созерцания, он будет вступать в круг своей ежедневной работы с новой и более полной силой. Ибо теперь он будет знать: все, что он делает, и все, что он переносит, он делает и переносит ради великого, духовного мирового целого. Сила для жизни, а не вялое безразличие, вливается в него из медитации. Уверенным шагом проходит ученик через жизнь. Что бы она ему не приносила, он продолжает твердо идти вперед. Прежде он не знал, зачем он работает, почему страдает, теперь он знает это. Легко понять, что такая медитативная работа лучше приводит к цели, если она происходит под руководством опытных людей. Таких, которые по собственному опыту знают, как сделать все наилучшим образом. Поэтому следует искать совета и указания подобных опытных руководителей. Человек поистине не теряет при этом своей свободы. То, что иначе было бы неуверенным блужданием наугад, становится при таком руководстве уверенно направленной к цели работой. Кто обратиться к знающим и опытным в этом отношении людям, тот никогда не постучится напрасно. Пусть он только сознает, что он ищет лишь дружеского совета, а не превосходящей его силы, ищущей господства над ним. Люди, обладающие действительным знанием, всегда окажутся в то же время и наиболее скромными, и для них не будет ничего более чуждого, чем то, что называется властолюбивыми желаниями. Кто путем медитации поднимается к вершинам, связывающим человека с духом, тот начинает оживлять в себе то, что есть в нем вечного и не ограниченного рождением и смертью. Только те могут сомневаться в вечном, кто сами не пережили его. Таким образом, медитация - это путь, приводящий человека к познанию, к созерцанию вечного, неразрушимого ядра своего существа. И только посредством нее человек может прийти к такому созерцанию. И гносис и теософия говорят о вечности этого сущностного ядра, о его перевоплощении. Нередко спрашивают, почему человек ничего не знает о своих переживаниях по ту сторону рождения и смерти? Но вопрос следовало бы ставить не так, а скорее вот как: каким образом достигнуть этого знания? Путь открывается в правильной медитации. Благодаря ей оживает воспоминание о переживаниях, лежащих по ту сторону рождения и смерти. Каждый может приобрести это знание; в каждом заложены способности, чтобы самому познать, самому увидеть то, чему учат мистика, теософия, антропософия и гносис. Он должен только выбрать верные средства. - Воспринять звуки и краски может только существо, имеющее уши и глаза. Но и глаз ничего не может воспринять, если нет света, который делает вещи зримыми. В тайноведении даны средства развить духовные уши и очи и возжечь духовный свет. На следующие три ступени можно разделить средства духовного обучения: 1) подготовление, - оно развивает духовные чувства; 2) просветление, - оно возжигает духовный свет; 3) посвящение, - оно открывает общение с высшими существами духа. Ступени посвящения. Последующие сообщения входят в состав одного метода духовного обучения, о названии и сущности которого может составить себе ясное представление каждый, кто его правильно применит. Они относятся к трем ступеням, через которые школа духовной жизни приводит к известной степени посвящения. Однако читатель встретит здесь из этих разъяснений только то, что может быть сказано открыто. Это будут указания, вынесенные из еще более глубокого интимного знания. В самих школах тайноведения соблюдается совершенно определенный порядок обучения. Существуют известные методы, служащие тому, чтобы привести душу человека к сознательному общению с духовным миром. Эти методы относятся к излагаемому ниже приблизительно так, как преподавание в высшей, строго поставленной школе относится к наставлениям, сообщаемым при случае в подготовительном училище. Однако, серьезное, настойчивое выполнение даваемых здесь указаний может привести к действительному духовному ученичеству. Конечно, нетерпеливые попытки, без серьезного отношения и без настойчивости, не могут привести ни к чему. - Духовное обучение может быть успешным только в том случае, если прежде всего соблюдается сказанное раньше и уже на этой основе строится дальнейшее. Упомянутым преданием указываются три следующие ступени: 1) подготовление, 2) просветление, 3) посвящение. Нет никакой необходимости, чтобы эти три ступени следовали в таком порядке, и чтобы первая была пройдена до конца, прежде, чем наступит очередь второй, а вторая - прежде наступления третьей. В некоторых вещах можно уже достигнуть просветления и даже посвящения, находясь относительно других только на ступени подготовления. Но все же некоторое время должно быть отдано подготовлению, прежде чем вообще может начаться просветление. И нужно быть хоть несколько причастным просветлению, прежде чем может быть положено начало посвящению. В описании же эти три ступени для простоты должны следовать одна за другой. Подготовление. Подготовление состоит в совершенно определенном воспитании жизни чувств и мыслей. Благодаря этому воспитанию душевное и духовное тело одариваются орудиями высших чувств и органами деятельности, подобно тому, как силы природы снабдили органами физическое тело, создав их из неоформленной, живой материи. Начинать надо с того, чтобы направить внимание души на некоторые процессы в окружающем нас мире. Эти процессы суть, с одной стороны, зарождающаяся, растущая и созревающая жизнь, а с другой стороны - все явления, связанные с отцветанием, увяданием, умиранием. Всюду, куда человек ни направит взор, существуют одновременно оба эти процесса. И всюду они естественно вызывают в человеке чувства и мысли. Но при обыкновенных условиях человек недостаточно отдается этим чувствам и мыслям. Для этого он слишком быстро перебегает от одного впечатления к другому. Необходимо, чтобы он вполне сознательно и интенсивно направил свое внимание на эти факты. Воспринимая какой-нибудь совершенно определенный случай цветения и роста, он должен изгнать из своей души все остальное и на короткое время отдаться целиком только этому одному впечатлению. Вскоре он убедится, что чувство, которое прежде в подобном случае только бегло проскальзывало в его душе, теперь начинает расти, принимает сильную, энергичную форму. Он должен тогда дать спокойно прозвучать в себе этого рода чувству. При этом внутри его должна наступить полная тишина. Он должен отрешиться от всего остального внешнего мира и следить только за тем, что говорит душа о факте цветения и роста. Но при этом отнюдь не следует думать, что можно уйти вперед, притупляя свои чувства по отношению к миру. Сначала надо посмотреть как можно живее и точнее на вещи. И только потом уже отдаться оживающему в душе чувству, возникающей мысли. Дело именно в том, чтобы внимание было направлено одинаково на то и на другое, с сохранением полного внутреннего равновесия. Если человек найдет необходимый покой и отдастся тому, что оживает в душе, тогда через соответствующее время он переживет следующее. Он увидит, как внутри его возникнут новые виды чувств и мыслей, которых он прежде не знал. Чем чаще направлять таким образом внимание, попеременно, то на что-нибудь растущее, расцветающее и созревающее, то на увядающее и отмирающее, тем живее становятся эти чувства. И из возникающих таким образом чувств и мыслей строятся органы ясновидения совершенно так же, как с помощью сил природы из живого вещества строятся глаза и уши физического тела. Вполне определенная форма чувства связывается с ростом и становлением; и совсем другая, столь же определенная - с увяданием и отмиранием. Но это происходит только тогда, когда человек описанным образом заботится о воспитании этих чувств. Можно с приблизительной точностью описать каковы эти чувства. Полное представление о них может составить себе каждый. проходя сам через эти внутренние переживания. Кто часто направлял внимание на процесс становления, роста, цветения, тот почувствует нечто, имеющее отдаленное сходство с ощущением при восходе солнца. И процесс увядания, отмирания вызовет в нем переживание, которое можно таким же образом сравнить с медленным восхождением в поле зрения луны. Оба эти чувства суть две силы, которые при надлежащее уходе, при все более живом развитии, приводят к самым значительным духовным последствиям. Кто все снова и снова, планомерно и преднамеренно, отдается этим чувствам, для того открывается новый мир. Мир души, так называемый астральный план, начинает брезжить перед ним. Рост и умирание перестают быть фактами, производящими на него только смутные впечатления, как это было раньше. Они слагаются, напротив, в духовные линии и фигуры, о которых он прежде не подозревал. И эти линии и фигуры для различных явлений имеют и различные образы. Распустившийся цветок начаровывает перед душой совершенно определенную линию, точно также и находящееся в процессе роста животное и отмирающее дерево. Мир души (астральный план) медленно развертывается перед ним. В этих линиях и фигурах нет ничего произвольного. Два духовных ученика, находящихся на соответствующей ступени развития, при одинаковом процессе увидят всегда одни и те же линии и фигуры. Как два человека с правильным зрением несомненно увидят круглый стол круглым, а не увидят его, один - круглым, а другой четырехугольным, так и перед двумя душами, при взгляде на распустившийся цветок, неизбежно возникает один и тот же духовный образ. И как в обыкновенной естественно истории описываются образы растений и животных, так и учитель тайноведения описывает или рисует духовные образы процессов роста и отмирания по родам и видам. Когда духовный ученик достиг того, что может видеть эти духовные образы явлений, предстоящих физически его внешнему глазу, тогда он недалек уже и от ступени, на которой можно видеть вещи, не имеющие никакого физического существования и неизбежно остающиеся поэтому совершенно скрытыми (оккультными) для того, кто не проходит духовного обучения. Следует подчеркнуть, что духовный исследователь не должен погружаться в размышления о значении той или иной вещи. Благодаря такой рассудочной работе он только отвлек бы себя от правильного пути. Он должен бодро, со здоровым чувством, с острой наблюдательностью взирать на чувственный мир, и затем отдаваться своим чувствам. Не рассудочным умозрением своим должен он пытаться проникнуть в значение вещей, но должен предоставить самим вещам высказать себе это значение. (Должно заметить, что художественная чуткость, в соединении с тихой, погруженной в себя натурой, является наилучшим предварительным условием для развития оккультных способностей. Это ощущение проникает сквозь поверхностную видимость вещей и достигает благодаря этому их тайн). В дальнейшем важно то, что тайноведение называет ориентировкой в высших мирах. Этого достигают, проникаясь всецело сознанием, что чувства и мысли суть столь же действительные факты, как столы и стулья в физически-чувственном мире. В мире душевном и в мире мыслей чувства и мысли действуют друг на друга так же, как в физическом мире чувственные вещи. Пока человек не проникнется живо этим сознанием, он не поверит, что питаемая им ошибочная мысль может действовать на другие мысли, оживляющие мысленное пространство, столь же разрушительно, как выпущенная наугад ружейная пуля - на физические предметы, в которые она попадает. Такой человек, может быть, никогда не позволит себе совершить какого-нибудь физически-видимого поступка, который он считает бессмысленным. Но он не побоится питать в себе превратные мысли или чувства. Ибо они кажутся ему безопасными для остального мира. Но в тайноведении можно пойти вперед только тогда, если относится к своим мыслям и чувствам с таким же вниманием, с каким относятся к своим поступкам в физическом мире. Когда человек видит перед собой стену, он не пытается проскочить сквозь нее прямым путем; он обходит ее стороной. Он сообразуется с законами физического мира. - Такие законы существуют и для мира мыслей и чувств, но только здесь они не могут заставить человека считаться с ними извне. Они должны проистекать из его собственной душевной жизни. Этого достигают, настойчиво запрещая себе питать превратные мысли, всякую пустую игру фантазии, все случайные отливы и приливы чувств следует запретить себе. Через это человек не становится беднее чувством. Напротив, он скоро находит, что только упорядочив таким образом свой внутренний мир, он приобретает настоящее богатство чувств и истинную творческую фантазию. Вместо мелочной чувствительности и праздной игры мыслей, появляются значительные чувства и плодотворные мысли. И эти чувства и мысли приводят человека к способности ориентироваться в духовном мире. Он становится в правильное отношение к вещам духовного мира. Тогда у него наступает совсем определенное действие. Подобно тому, как физический человек находит свой путь между физическими вещами, так теперь его тропа проводит его между ростом и отмиранием, которые он научился познавать на описанном выше пути. Он следует тогда за всем растущим и развивающимся, а с другой стороны - и за всем увядающим и отмирающим, как это требуется для собственного его преуспевания и для развития мира. Дальнейшая забота ученика должна быть посвящена миру звуков. Здесь надо различать между звуками, которые производятся так называемыми безжизненными вещами (падением тела, колоколом или музыкальным инструментом), и теми, которые происходят от живого (от животного или от человека). Слыша колокол, человек может воспринять звук и связать с ним приятное чувство; слыша же крик животного, он кроме этого чувства ощутит в звуке еще и откровение внутреннего переживания животного, его удовольствия или страдания. С этого рода звуков духовный ученик и должен начать свое упражнение. Он должен все свое внимание направить на то, что звук возвещает ему что-то, находящееся вне его собственной души. И он должен погрузиться в это чужое. Он должен тесно связать свое чувство с этим страданием или удовольствием, возвещаемым ему через звук. Он должен отрешиться от того, чем является для него этот звук, приятен ли он ему или неприятен, привлекает ли к себе или отталкивает; его душу должно наполнять только то, что происходит в самом существе, от которого исходит звук. Кто планомерно и намеренно будет делать эти упражнения, тот приобретет через это способность, так сказать сливаться с существом, от которого исходит звук. Человеку, одаренному музыкальной чуткостью, такое воспитание своей душевной жизни будет легче, чем немузыкальному. Но все же не следует думать, что музыкальное чувство может заменить подобное воспитание. Духовному ученику надо учиться ощущать таким образом, отзываясь на всю природу. - И благодаря этому в мир чувства и мысли погружается зачаток новой способности. Вся природа звучанием своим начинает нашептывать человеку тайны. Что раньше было для его души невразумительным шумом, то через это становится исполненным смысла языком природы. И в чем он раньше при звучании так называемых безжизненных вещей, слышал только звук, в том он воспринимает теперь новый язык души. Подвигаясь вперед в этом воспитании своих чувств, он вскоре замечает, что он может слышать то, о чем раньше не подозревал. Он начинает слышать душою. Чтобы ученик мог достичь той вершины, которая вообще достижима в этой области, к этому должно присоединиться затем еще другое. - Особенно важно для развития духовного ученика то, как он внимает разговору других людей. Он должен приучиться делать это так, чтобы его собственный внутренний мир при этом совершенно безмолвствовал. Когда кто-нибудь высказывает мнение, а другой выслушивает его, то в душе последнего пробуждается обыкновенно согласие и противоречие. Многие, конечно, тотчас почувствуют побуждение высказать это свое согласие или противоречие. Но духовный ученик должен заставить замолчать всякое такое согласие или противоречие. Дело идет здесь вовсе не о том, чтобы он сразу изменил свой образ жизни и пытался непрерывно достигать этого внутреннего, основного безмолвия. Он должен только положить начало, поступая так в отдельных случаях, которые он выбирает умышленно. Тогда совсем медленно и постепенно, как бы сам собой, этот новый род слушания прокрадется в его привычки. - При духовном исследовании планомерно упражняются в этом. Ученики чувствуют себя обязанными, ради упражнения, выслушивать в разное время самые противоположные мысли и приводить при этом совершенно к безмолвию всякое свое согласие или, особенно, всякое отрицательное суждение. При этом важно, чтобы безмолвствовали не только все рассудочные суждения, но также и все чувства неудовольствия и отрицания, а также и согласия. Особенно тщательно должен ученик всегда наблюдать за собой, не присутствует ли в нем эти чувства, если и не на поверхности, то хотя бы в самой внутренней глубине его души. Ему следует, например, выслушивать мнения людей, стоящих в каком-либо отношении значительно ниже его, и подавлять при этом всякое чувство своей большей осведомленности и своего превосходства. - В этом смысле полезно для каждого прислушиваться к детям. Самый мудрый может безмерно научиться от детей. - Таким образом человек достигает того, что начинает отрешенно выслушивать слова других, с полным устранением своей собственной личности, ее мнений и образа чувств. Упражняясь таким образом в выслушивании без всякой критики даже и тогда, когда произносятся мнения, совершенно противоречащие его убеждению, или когда ему подносятся "самые превратные" суждения, он мало-помалу научается совершенно сливаться с существом другого, всецело растворяться в нем. Он вслушивается тогда сквозь слова в самую душу другого. Благодаря продолжительному такого рода упражнению звук делается, наконец, настоящим средством для восприятия души и духа. Конечно, для этого необходимо наистрожайшее самовоспитание. Но оно ведет к высокой цели. Если эти упражнения производить в связи с другими, указанными выше и относящимися к звучанию в природе, тогда в душе человека вырастает новое чувство слуха. Она становится способной воспринимать вести из духовного мира, которые не выражаются во внешних звуках, воспринимаемым физическим ухом. Пробуждается восприятие "внутреннего слова". Духовному ученику постепенно открываются истины из мира духа. Он слышит обращенную к нему духовную речь. (Только к тому, кто путем самоотверженного слушания достигает действительной способности воспринимать изнутри, в тишине, без всякого движения своего личного мнения или личного чувства, могут говорить высшие существа, о которых идет речь в тайноведении. Пока выслушиваемое встречает со стороны ученика какое-либо мнение или какое-либо чувство, существа безмолвного мира безмолвствуют). - Все высшие истины достигаются благодаря этой обращенной к нам "внутренней речи". И все, что можно услышать из уст истинного духовного исследователя, бывает получено им таким путем. Но этим не сказано, что бесполезно заниматься тайноведческими сочинениями до тех пор, пока человек сам не может внимать таким образом "внутренней речи". Напротив, чтение этих сочинений и внимание учениям исследователей духа являются сами по себе средством достигнуть собственного познания. Каждая мысль, высказанная в тайноведении, способна направить услышавшего ее туда, куда ему необходимо прийти, если душа хочет поистине сделать шаг вперед в своем развитии. Ко всему сказанному следует, напротив, присоединить изучение того, что сообщают миру духовные исследователи. При всяком духовном ученичестве подобное изучение входит в состав подготовительной ступени. И если кто-нибудь захотел применить все остальные средства, не усвоив сначала учений исследователей духа, он не пришел бы к цели. Ибо эти учения почерпнуты их живого "внутреннего слова" из "живой, внутренне переданной речи", поэтому они сами обладают духовной жизнью. Они не просто слова. Они не просто слова. Они живые силы. И в то время, как ты читаешь книгу, возникшую из действительного внутреннего опыта, в твоей душе действуют силы, делающие тебя ясновидящим, подобно тому, как силы природы из живого вещества образовали твои глаза и уши. Просветление. Источником просветления служат очень простые переживания. И здесь также дело идет о том, чтобы развить известные мысли и чувства, дремлющие в каждом человеке и которые должны пробудиться. Только того, кто с полным терпением, строго и настойчиво упражняется в этих простых переживаниях, они могут привести к восприятию явлений внутреннего света. Начало можно положить, рассматривая определенным образом различные предметы и существа природы, например, прозрачный, хорошо сформированный камень (кристалл), растение или животное. Сначала надо постараться следующим образом направить все свое внимание на сравнение камня с животным. Приводимые здесь мысли должны проходить через душу, сопровождаемые живым чувством. И никакая другая мысль, никакое другое чувство не должно примешиваться и нарушать напряженное, внимательное размышление. Надо сказать себе: "У камня есть образ; у животного также есть образ. Камень лежит покойно на своем месте. Животное переменяет свое место. Влечение (желание) побуждает животное переменять свое место. Этим влечением служит и самый образ животного. Его органы, его орудия выработаны сообразно этим влечениям. Образ же камня сложен не сообразно желаниям, а свободной от желания силой." (Приводимый здесь пример - поскольку он касается наблюдения над кристаллом - многообразно искажался теми, которые слышали о нем только внешне (экзотерически); отсюда возникли приемы, вроде "глядения в кристалл", и т.д. Подобные приемы основаны на недоразумениях. Они неоднократно описывались в книгах. Но они никогда не составляют предмета истинного (изотерического) духовного обучения). Если интенсивно погрузиться в эти мысли и с напряженным вниманием рассматривать камень и животное, тогда в душе оживают два совсем различного рода чувства. От камня проливается в нашу душу одного рода чувства, от животного - другого. Вначале это вероятно не удастся; но при действительно терпеливом упражнении эти чувства мало-помалу наступают. Нужно только все снова и снова продолжать упражняться. Сперва чувства остаются лишь до тех пор, пока продолжается упражнение. Впоследствии их действие продолжается и после. И тогда они становятся чем-то, что остается живым в душе. Тогда человеку стоит только сосредоточиться, и оба чувства возникают всегда, даже и без взгляда на внешний предмет. - Из этих чувств и из связанных с ними мыслей образуются органы ясновидения. - Если к этому размышлению присоединить еще и растение, то можно заметить, что исходящее от него чувство, по своему качеству, а также и по степени, находится посредине между теми, которые проистекают от камня и от животного. Образующиеся таким образом органы суть духовные очи. Постепенно человек научается видеть ими душевные и духовные цвета. Пока он усвоил себе только то, что было описано, как "подготовление", духовный мир с его линиями и фигурами остается темным; благодаря "просветлению" он озаряется. - Опять-таки надо заметить, что слова "темный" и "светлый", как и другие приведенные выражения, выражают лишь приблизительно то, что здесь имеется в виду. Но при пользовании обычным языком это и не может быть иначе. Ибо этот язык создан только для физических условий. - И так, тайноведение определяет то, то проливается для органа ясновидения от камня, как "голубое" или "голубовато-красное". А то, что ощущается от животного, как "красное" или "красновато-желтое". На самом деле, видимые при этом цвета бывают "духовного рода". Цвет, исходящий от растения, "зеленый", мало - помалу переходящий в светлый эфирный розовато-красный. Растение занимает такое место среди природных существ, что оно и в высших мирах сохраняет в известном отношении, сходство с характером, присущим ему в физическом мире. По отношению же к животному, это не так. - Надо, однако, помнить, что вышеупомянутые цвета составляют только главные оттенки царства камней, растений и животных. В действительности существуют всевозможные промежуточные оттенки. Каждый камень, каждое растение, каждое животное имеет свой вполне определенный цветовой оттенок. К этому присоединяются еще существа высшего мира, которые никогда не воплощаются физически, с их нередко изумительными, но часто и отталкивающими цветами. На самом деле, богатство цветов в этих высших мирах неизмеримо больше, чем в физическом мире. Если человек уже приобрел способность видеть "духовным оком", то рано или поздно он встретит также и этих высших - отчасти же и стоящих гораздо ниже человека - существ, которые никогда не вступают на физическую действительность. Когда человек достиг описанных здесь результатов, то перед ним открыты пути ко многому. Однако никому нельзя посоветовать идти еще дальше, без тщательного соблюдения всего сказанного духовным исследователем, или вообще сообщенного им. Но уже иприменительно к сказанному лучше всего было бы воспользоваться таким опытным водительством. Впрочем, если человек обладает достаточной силой и выдержкой, чтобы достигнуть результатов, отвечающих описанным элементарным ступеням просветления, то он наверно будет искать и найдет настоящее водительство. Но есть одна предосторожность, которая необходима при всех обстоятельствах, и кто не захочет применить ее, тому лучше оставить все попытки проникнуть в тайноведение. Необходимо, чтобы человек, становясь духовным учеником, не потерпел никакого ущерба в своих качествах, делающих его благородным и добрым человеком, восприимчивым ко всему физически-действительному. Более того, во время своего духовного ученичества он должен постоянно возвышать свою моральную силу, свою внутреннюю чистоту, свой дар наблюдения. Упомянем, например, одну черту: во время элементарных упражнений, принадлежащих к просветлению, духовный ученик должен постоянно заботиться о том, чтобы усилить свое сочувствие к миру людей и животных, свою чуткость к красоте природы. Если он не будет об этом заботиться, то благодаря подобным упражнениям это чувство и это ощущение будут постоянно притупляться в нем. И тогда сердце может очерстветь и чувство притупиться, а это может повести к опасным результатам. Как складывается просветление, когда ученик от прежних упражнений на камнем, растением и животным восходит к человеку, и каким образом после просветления рано или поздно устанавливается соединение души с духовным миром и приводит к посвящению: об этом, насколько возможно, будет сказано в следующей главе. В наше время многие ищут пути к тайноведению. Это делается различным образом; и при этом нередко прибегают к опасным и даже предосудительным способам. Поэтому те, которые считают себя обладателями какого-нибудь правдивого знания об этих вещах, должны дать другим возможность познакомиться с некоторыми чертами тайноведческого обучения. И здесь сообщено лишь столько, как это отвечает такой возможности. Кое-что из истинного необходимо должно стать известным для того, чтобы ложное не причинило большого вреда. Идя указанным здесь путем, никто не причинит себе вреда, если не будет ничего форсировать. Одно только надо помнить: никто не должен тратить на подобные упражнения времени и сил больше, чем ему позволяют его жизненное положение и его обязанности. Вступая на путь тайноведения, никто не должен ничего изменять сразу во внешних условиях своей жизни. Если он хочет достигнуть действительных результатов, он должен иметь терпение; нужно уметь после нескольких минут упражнения прекращать их и переходить к своей дневной работе. Кто не научился ждать, в высшем и лучшем смысле слова, тот не годится в духовные ученики и никогда не достигнет сколько-нибудь значительных результатов. Контроль мыслей и чувств. Когда кто-нибудь ищет путей к тайноведению в том роде, как это было описано в предыдущей главе, он не должен упускать случая подкреплять себя во время всей своей работы одной непрестанной мыслью. Он должен всегда иметь в виду, что через некоторое время может оказаться, что он сделал уже весьма значительные успехи, которые, однако явятся ему совсем не так, как он, быть может ожидал. Не приняв этого во внимание, легко можно потерять настойчивость и выдержку в работе и скоро прекратить все попытки. Силы и способности, подлежащие развитию, носят вначале очень нежный и тонкий характер. И сущность их совсем другого рода, чем все то, о чем человек прежде составлял себе представление. Ведь он привык заниматься только физическим миром. Духовный и душевный ускользали от его взоров, а также и от его понятий. Поэтому ничуть не удивительно, что теперь, когда в нем развиваются духовные и душевные силы, он не сразу замечает их. - В этом кроется возможность заблуждения для того, кто вступает на оккультный путь, не опираясь на опыты, собранные сведущими исследователями. Духовный исследователь знает об успехах, совершаемых учеником, задолго до того, как последний сам сможет осознать их. Он знает, как у него слагаются нежные духовные очи, прежде чем ученик начнет догадываться о них. И значительная часть указаний духовного исследователя состоит именно в том, чтобы вызвать в ученике те силы, которые помогут ему сохранить доверие, терпение и выдержку, до тех пор, пока он сам не прийдет к сознанию своих успехов. Ибо духовный наставник ничего не может дать своему ученику такого, что - скрытым образом - не было бы уже заложено в нем. Он может только руководить им в деле развития дремлющих способностей. Но сообщаемое им из своего опыта бывает опорой тому, кто из тьмы хочет пробиться к свету. Очень многие покидают путь к тайноведению вскоре после того, как они на него вступили, потому что их успехи не становятся для них тотчас же заметными. И даже, когда впервые появляются для ученика заметные высшие переживания, он часто смотрит на них как на иллюзии, так как он составил себе совсем другие представления о том, что ему предстоит пережить. Он падает духом, потому ли, что считает свои первые опыты не имеющими никакой цены, или потому, что они кажутся ему слишком ничтожными, и он не верит, что бы они могли привести его в какой-либо обозримый срок к чему-нибудь значительному. Но мужество и доверие к себе, эти два светоча, никогда не должны угасать на пути к тайноведению. Кто не в состоянии превозмочь себя и терпеливо продолжать упражнение, которое повидимому бесчисленное число раз ему не удавалось, тот не уйдет далеко. Гораздо раньше, чем отчетливо обнаружится успех, у человека возникает смутное чувство, что он находится на верном пути. И это чувство надо развивать и укреплять. Ибо оно может сделаться верным водителем. Прежде всего нужно вырвать с корнем мнение, будто высшие познания достигаются благодаря каким-то совсем таинственным приемам. Следует уяснить себе, что исходить приходится из чувств и мыслей, в которых человек живет постоянно, и что он должен только дать этим мыслям и чувствам другое направление, вместо привычного. Пусть каждый скажет себе сначала: в мире моих собственных мыслей и чувств скрыты высочайшие тайны; я только до сих пор не воспринимал их. Все основано в конце концов на том, что человек постоянно носит с собой тело, душу и дух, сознает же он, собственно говоря, только свое тело, а не душу и дух. Духовный же ученик, приходит к сознанию своей души и духа, подобно тому, как обыкновенный человек сознает свое тело. Поэтому дело идет о том, чтобы дать верное направление чувствам и мыслям. Тогда развивается восприятие для незримого в обыкновенной жизни . Здесь будет указан один из путей, как надо это делать. И это опять-таки будет чем-то очень простым, как почти все, что до сих пор сообщалось. Но оно может иметь величайшие последствия, если настойчиво проводить это и если человек способен отдаваться ему с необходимым интимным настроением. Надо положить перед собою семя какого-либо растения. Важно, чтобы человек напряженно вызвал в себе перед этой незначительной вещью надлежащие мысли и, благодаря этим мыслям, развил в себе определенные чувства. Прежде всего он должен уяснить себе, что именно он действительно видит глазами. Пусть он опишет про себя форму, цвет и все прочие свойства этого семени. Затем пусть он отдастся следующему размышлению. Из этого семени, если посадить его в землю, возникнет сложное растение. Пусть он представит себе это растение. Пусть воссоздаст его себе в фантазии. И затем подумает так: то, что я представляю себе теперь в моей фантазии, это будет впоследствии действительно вызвано наружу из семени силами земли и света. Если бы предо мной была искусственная вещь, до иллюзии похожая на семя, так что мои глаза не могли бы отличить ее от настоящего семени, то никакие силы земли и света не могли бы извлечь из нее растения. Кто совершенно уяснит себе эту мысль и внутренне переживет ее, тот сможет с правильным чувством образовать и следующую мысль. Он скажет себе: в семени покоится уже скрытым образом - как сила целого растения - то, что позднее вырастет из него. В искусственном подражании этой силы нет. И все же для моих глаз они оба одинаковы. И так, в настоящем семени содержится нечто невидимое , чего нет в подражании. На это невидимое и надо направить чувство и мысли. (Если бы кто-нибудь на это возразил, что при более точном микроскопическом исследовании всегда можно отличить подражание от настоящего семени, то он только показал бы этим, что не понял, в чем здесь дело. Важно вовсе не то, что мы на самом деле имеем перед собой чувственным образом, а то, чтобы развить на этом упражнении свои душевно-духовные силы). Надо представить себе: это невидимое превратится впоследствии в видимое растение, которое я буду иметь перед собой в образе и красках. Нужно проследить эту мысль: невидимое сделается видимым. Если бы я не мог мыслить, то я не мог бы уже теперь получить весть о том, что станет видимым только впоследствии. Особенно отчетливо надо подчеркнуть: то, что человек мыслит при этом, он должен также и интенсивно прочувствовать. Нужно в тишине, и не примешивая других, отвлекающих мыслей, пережить в себе одну только эту, вышеуказанную мысль. И нужно дать себе время, чтобы мысль и связанное с ней чувство успели как бы внедриться в душу. - Если делать это надлежащим образом, тогда через некоторое время - возможно, что только после многих попыток - ощутят в себе силу. И эта сила создаст новое созерцание. Семя предстанет как бы заключенным в маленькое световое облако. Его можно будет ощутить чувственно-духовным образом, как особого рода пламя. По отношению к середине этого пламени ощущение будет такое, какое бывает при впечатлении лилового цвета, а по отношению к краям - какое бывает при голубоватом цвете. - Здесь появляется то, чего мы прежде не видели, и что создано силой мысли и чувства, которую мы в себе возбудили. То, что чувственно было невидимо, то растение, которое лишь впоследствии станет видимым, открывается здесь духовно-видимым образом. Понятно, что иной человек сочтет все это за иллюзию. Многие скажут: "Что мне до подобных видений, до подобных фантастических призраков? И иные отпадут и не будут продолжать путь. Но как раз в эти-то трудные моменты человеческого развития и бывает особенно важно уметь не смешивать между собой фантазию и духовную действительность. А затем надо иметь мужество настойчиво идти вперед и не впадать в боязливость и малодушие. Но с другой стороны нужно, конечно, помнить о необходимости постоянно развивать в себе здравое чувство, могущее различать истину от обмана. Во время этих упражнений человек никогда не должен терять вполне сознательного господства над собой. Так же уверенно, как он мыслит о вещах и процессах обыденной жизни, должен он мыслить и здесь. Было бы плохо, если бы он впал в мечтательность. В каждое мгновение должен он сохранять полную ясность, чтобы не сказать - трезвость рассудка. И было бы величайшей ошибкой, если бы благодаря этим упражнениям человек утратил свое равновесие, если бы он перестал судить о вещах обыденной жизни так же здраво и ясно, как он делал это прежде. Поэтому духовный ученик должен непрестанно испытывать себя, не утратил ли он своего равновесия, остался ли он самим собою в условиях своей обычной жизни. Твердое спокойствие в самом себе, ясное сознание по отношению ко всему - вот, что ему надлежит сохранить. Конечно, надо строго смотреть, чтобы не предаваться произвольным фантазиям и не увлекаться всевозможными упражнениями. Указанные здесь линии мыслей с древнейших времен были испытаны и применялись в тайноведческих школах. Только такие и сообщаются здесь. Кто захотел бы применить другие, которые он составил себе сам, или о которых он где-либо слышал или читал, тому придется блуждать наугад, и он вскоре окажется в области безбрежной фантастики. Дальнейшее упражнение, примыкающее к описанному, состоит в следующем. Надо поставить себя перед каким-нибудь растением, находящимся в полном росте. Затем надо проникнуться мыслью, что придет время, когда это растение увянет. Ничего не останется от того, что я сейчас перед собой вижу. Но тогда это растение разовьет из себя семена, которые опять сделаются новым растениями. Я снова убеждаюсь, что в видимом мною покоится нечто скрытое, чего я не вижу. Я всецело наполняю себя мыслью: этого образа растения с его красками в будущем уже не станет. Но представление об образуемых им семенах учит меня, что оно не обратиться в ничто. Того, что сохраняет его от уничтожения, я сейчас не могу видеть глазами, как и прежде в семени не мог видеть растения. Следовательно, в нем есть нечто, чего я не вижу глазами. Если я дам в себе жить этой мысли, и если во мне присоединиться к ней соответствующее чувство, тогда через некоторое время в моей душе опять разовьется сила, которая обратиться в новое созерцание. Из растения опять вырастет род пламенного образования. Оно, конечно, будет соответственно большего размера, чем описанное раньше. В передней части это пламя можно ощутить приблизительно зеленовато-голубым, а по наружному краю - желтовато-красным. Необходимо очень подчеркнуть, что обозначаемое здесь, как "цвета", человек видит не так, как он видит цвета физическими глазами, но он духовным восприятием ощущает нечто подобное тому, что ощущают, когда имеют физическое ощущение цвета. Духовно воспринимать "голубое" это значит: ощущать или чувствовать нечто подобное тому, что ощущают, когда взор физического глаза покоится на "голубом" цвете. Кто хочет действительно постепенно подняться к духовным восприятиям, тот должен принять это во внимание. Иначе он будет в духовном ожидать только повторения физического. Это привело бы его к самому жестокому заблуждению. Кто способен духовно видеть это, тот достиг уже многого. Ибо вещи раскрываются не только в своем настоящем бытии, но также и в самом возникновении и прехождении. Он начинает везде видеть дух, о котором чувственные глаза ничего не могут знать. Тем самым он сделал первые шаги к тому, чтобы постепенно, через собственное созерцание, проникнуть в тайну рождения и смерти. Для внешних чувств существо возникает при рождении и уничтожается при смерти. Но это происходит лишь потому, что скрытый дух существа не воспринимается чувствами. Для духа рождение и смерть суть лишь превращения, совершающееся на наших чувственных глазах. Но если хотят познать это через собственное созерцание, тогда надо сначала указанным образом пробудить в себе духовное чувство. Чтобы сразу же устранить еще одно возражение, которое могут сделать люди, обладающие некоторым душевным (психическим) опытом, необходимо сказать следующее. Нельзя отрицать, что существуют бесспорно и другие, более простые и краткие пути, и что многие на основании собственных созерцаний знакомятся с явлениями рождения и смерти, не проделав предварительно всего здесь описанного. Конечно, бывают люди с большими физическими задатками, которые нуждаются лишь в легком толчке для своего развития. Но это исключения. Указанный же здесь путь является достоверным и пригодным для всех. Ведь и химические знания можно приобрести иногда каким-нибудь исключительным путем; но если человек хочет стать химиком, то он вынужден идти общим и достоверным путем. Тяжелой по своим последствиям ошибкой было бы считать, что можно легче достигнуть цели, просто мысленно представив себе и удерживая перед собой в воображении упомянутое семя или растение. Правда, при этом тоже можно прийти к цели, но не так достоверно, как идя указанным путем. Созерцание, к которому тогда приходят, в большинстве случаев бывает лишь призраком и продуктом воображения, при котором пришлось бы еще выжидать, пока оно превратиться в духовное созерцание. Ибо все дело в том, чтобы не я по своему произволу создавал себе созерцания, но чтобы действительность творила их во мне. Из глубин моей собственной души должна проистекать истина; но мое обыкновенное я не может само быть тем волшебником, который хочет выманить истину; этим волшебником должны быть существа, духовную истину которых я стремлюсь узреть. Найдя в себе путем подобных упражнений, первые зачатки духовных созерцаний, ученик может подняться к рассмотрению самого человека. Сначала надо выбрать для этого какие-нибудь явления человеческой жизни. - Но прежде, чем приступить к этому, необходимо особенно серьезно поработать над полным очищением своего нравственного характера. Нужно удалить всякую мысль о том, что достигнутое таким способом познание может быть обращено на личную пользу. Нужно решить для себя никогда не употреблять во зло ту власть над своими ближними, которая при этом достигается. Поэтому каждый, ищущий путем собственного созерцания познать тайны человеческой природы, должен следовать золотому правилу истинного тайноведения. Это золотое правило гласит: если ты хочешь сделать один шаг вперед в познании тайных истин, делай одновременно три шага в усовершенствовании твоего характера на пути к добру. - Кто следует этому правилу, тому можно приступить к упражнениям, одно из которых будет здесь сейчас описано. Надо представить себе человека, которого нам случалось наблюдать в моменты, когда он чего-нибудь желал. Внимание должно быть направлено на вожделение. Лучше всего вызвать в памяти такой момент, когда вожделение было наиболее сильно, в то же время еще оставалось нерешенным, получит ли человек желаемое или нет. И вот надо совершенно отдаться представлению этого воскрешаемого в памяти наблюдения. Необходимо установить в душе возможно больший внутренний покой. Надо постараться стать как можно больше слепым и глухим ко всему остальному, происходящему вокруг. И особенно надо обратить внимание на то, чтобы это возникающее представление пробудило в душе чувство. Надо дать этому чувству взойти внутри себя, подобно облаку, поднимающимся над совершенно чистым до того горизонтом. Вполне естественно, что это наблюдение будет обычно прерываться вследствие того, что недостаточно долго удавалось в описанном душевном состоянии этого человека, на которого обращено внимание. Вероятно, придется сотни раз повторять попытки. Но не надо терять терпение. После многих попыток удается достигнуть того, чтобы в собственной душе пережить чувство, соответствующее состоянию души наблюдаемого человека. И тогда через некоторое время опять можно будет заметить, как благодаря этому чувству в собственной душе вырастает сила, которая становится духовным созерцанием душевного состояния другого человека. В поле зрения встанет образ, ощущаемый как что-то светящееся. И этот духовно светящийся образ есть так называемое астральное воплощение наблюдаемого душевного состояния вожделения. И про этот образ опять можно сказать, что он ощущается похожим на пламя. В середине он ощущается как бы желто-красным, а с края - красновато-голубым или лиловым. - Очень важно как можно бережнее обойтись с этим духовным созерцанием. Лучше всего никому не говорить о нем, кроме своего учителя, если таковой имеется. Потому что, пытаясь описать это явление неумелыми словами, в большинстве случаев впадают в грубые ошибки. Ибо пользуются обыкновенными словами, которые не предназначены для подобных вещей и поэтому слишком грубы и тяжеловесны для них. Последствием этой самостоятельной попытки облечь виденное в слова будет соблазн примешать к подлинным созерцаниям всевозможные обманчивые порождения фантазии. Отсюда опять-таки следует важное для духовного ученика правило. Умей молчать о своих духовных видениях. Более того, молчи о них даже перед самим собой. Не пробуй виденное тобою в духе облекать в слова или доискиваться до смысла неумелым рассудком. Отдавайся непредвзято своему духовному созерцанию и не портить его для себя всякими размышлениями о нем. Ибо ты должен помнить, что твое размышление сначала бывает совершенно не на высоте для суждения о твоем созерцании. Способность размышления ты приобрел в своей прежней жизни, ограниченной одним только физически-чувственным миром, а то, что ты приобретаешь теперь, выходит за пределы этого мира. Поэтому не пытайся к новому и высшему прилагать мерку старого. Только тот, у которого уже есть некоторая уверенность в наблюдении внутренних опытов, может говорить о них для того, чтобы этой речью давать побуждение своим ближним. К описанному упражнению должно присоединиться еще одно, дополнительное. Надо таким же образом наблюдать человека, когда на его долю выпадает удовлетворение какого-нибудь желания или исполнение желания. Пользуясь при этом теми же правилами и предосторожностями, которые были указаны для предыдущего случая, можно так же и этим путем прийти к духовному созерцанию. И тогда замечают как бы некоторое образование из духовного пламени, которое в середине чувствуется как бы желтым, а по краям ощущается как бы зеленоватым. Благодаря такому наблюдению над своими ближними человек легко может впасть в моральную ошибку. Он может стать бессердечным. Необходимо всеми средствами, какие только можно себе представить, стремиться, чтобы этого не случилось. Желая производить подобные наблюдения, должен непременно уже сам стоять на такой высоте, на которой для него становится совершенной очевидностью, что мысли суть действительные вещи. Тогда он уже не может позволять иметь о своих ближних какие-нибудь мысли, несовместимые с величайшим уважением к человеческому достоинству и к человеческой свободе. Ни на одно мгновение не смеем мы в себе мыслить, что человек может быть для нас только объектом наблюдения. Наряду с каждым духовным наблюдением над человеческой природой должно идти самовоспитание, направленное на то, чтобы безгранично ценить всю полноту личного достоинства каждого человека и рассматривать то, что живет в нем, как нечто святое и неприкосновенное для нас - неприкосновенное даже в мыслях и чувствах. Чувство священного трепета перед всем человеческим даже и тогда, когда оно мыслиться только в воспоминании, должно наполнять нас. Здесь имелось в виду показать пока только на этих двух примерах, каким образом можно пробиться к просветлению в понимании человеческой природы. Но на них можно было показать по крайней мере тот путь, на который следует вступить. Если человек найдет в себе необходимую для этого наблюдения внутреннюю тишину и покой, тогда душа его претерпит благодаря этому уже большое превращение. Вскоре он дойдет до того, что внутреннее обогащение, переживаемое его существом, даст ему уверенность и покой также и во внешнем его поведении. И эта перемена во внешнем поведении повлияет затем и обратно на его душу. Так будет он продолжать помогать себе и дальше. Он найдет средства и пути открывать все новые стороны человеческой природы, скрытые для внешних чувств; и тогда он созреет для того, чтобы бросить взгляд и на таинственные взаимоотношения между природой человека и всем остальным, что существует во вселенной. - И на этом пути он может сделать первые шаги посвящения. Но прежде чем их можно будет сделать, необходимо еще одно. Это есть нечто такое, необходимость чего будет, может быть, первоначально очень мало понятной для духовного ученика. Но впоследствии он это поймет. То, что должен принести с собой посвящаемый, это есть в некотором отношении развитое мужество и бесстрашие. Духовный ученик обязан прямо-таки искать случая развить в себе эти добродетели. В тайноведческой школе пришлось бы совершенно систематически развивать их. Но и сама жизнь является в этом направлении также хорошей духовной школой, а может быть и самой лучшей. Духовный ученик должен уметь спокойно смотреть в лицо опасности и быть готовым без робости преодолевать затруднения. Перед лицом опасности он должен, например, он должен воспрянуть к такому ощущению: мой страх ни в каком смысле не принесет мне пользы; у меня не должно быть