же. Капитан Лич отдал следующую команду: - Всем, чьи фамилии начинаются с букв от "А" до "Л", следовать за мной на седьмой! Группе от "М" до "Ч" - за мистером Пенносом на восьмой! Все орудийные команды остаются на своих местах. Команда, занимающаяся покрытием, продолжает действовать согласно приказу. Люди, бегущие впереди Гросвенфа, остановились, как вкопанные, за вторым от лифта углом на седьмом этаже. Гросвенф был среди тех, кто пробился и застыл над распростертым на полу телом. Блестящие огненные пальцы как будто прижимали его к металлу. Молчание нарушил капитан Лич: - Освободите его! Вперед осторожно вышли два человека и дотронулись до тела. Голубое пламя устремилось к ним, как будто пытаясь напасть. Быстро оттащив тело, они отнесли его в лифт и подняли на неэнергизированный десятый этаж. Гросвенф следовал за ними и в молчании остановился у лежащего на полу тела. Безжизненное, оно дернулось несколько раз, высвобождая разряды энергии, и постепенно застыло в смертельной неподвижности. - Я жду отчета! - жестко проговорил капитан Лич. После секундного замешательства заговорил Пеннос: - Люди были расставлены на трех этажах согласно плану. Они все время снимали флюоритными камерами. Если существо где-то поблизости, то они его увидят. Это займет минут тридцать. Через двадцать минут последовало последнее сообщение: - Ничего! - голос Пенноса выдал его разочарование. - Командир, должно быть, чудовище благополучно смоталось. Где-то в открывшейся на мгновение сети коммуникаторов чей-то голос жалобно произнес: - Но что же мы теперь будет делать? Гросвенфу показалось, что эти слова выражают сомнения и беспокойство каждого члена экипажа на борту "Космической Гончей"... 15 Долго длилось молчание. Начальники отделов и служб корабля, обычно такие активные, теперь, казалось, потеряли дар речи. Гросвенф немного отвлекся от обдумывания нового плана. Вместе со всеми он сейчас посмотрел в лицо реальности. Эллиот молчал - говорить первым должен был не он. Затянувшуюся паузу прервал Кент. - Оказывается, наш враг может пройти сквозь энергизированную стенку так же легко, как и через обычную. Мы можем продолжать утверждать, что чудовище не заботится о приобретении опыта, но его регенерация происходит настолько стремительно, что то, что он ощущает на первом этапе, уже не имеет для него значения к тому времени, когда он подходит к следующему. - Я бы хотел поговорить с мистером Зеллером, - заявил капитан Лич. - Где вы находитесь, сэр? - Говорит Зеллер, - в коммуникаторе зазвучал голос начальника отдела металлургии. - Я уже закончил работу над защитным скафандром и начал поиски в трюме корабля. - Сколько времени понадобится для производства таких скафандров для каждого члена экипажа? Зеллер ответил не сразу. - Нам удалось кое-что сделать в этом направлении, но придется подготавливать производственный материал, - произнес он, наконец. - Прежде всего необходимо создать оборудование, при помощи которого подобные скафандры можно будет сделать в нужном количестве из любого металла. Одновременно нам следует начать работу с атомным реактором для создания защитного материала. Как вы, возможно, понимаете, он будет оставаться радиоактивным довольно длительное время. Я полагаю, что следующий костюм сойдет с конвейера примерно через двести часов. Для Гросвенфа это суждение прозвучало как умеренно осторожное. Сложность преодоления механического сопротивления металла едва ли могла быть преувеличена. После слов металлурга капитан Лич погрузился в размышления. - Тогда это нам не подходит! - неуверенно прозвучал голос биолога Скита. - Поскольку полная энергизация также займет очень много времени, если это вообще можно будет проделать, значит, мы угодили в сложную ситуацию. Мы промахнулись, и у нас не осталось никаких шансов на победу. Обычно спокойный голо! Гурлея, специалиста по коммуникации, прозвучал весьма сердито: - А я не понимаю, почему следует исключать эти варианты?! Мы еще живы. Я предлагаю серьезно взяться за работу и сделать столько, сколько мы сможем. - А почему вы думаете, - холодно прозвучал голос Скита, - что существо не способно разбить металл высокой сопротивляемости? Поскольку он - высшее существо, то его знания физики, вероятно, намного превосходят наши. Чудовище может решить проблему довольно просто - создать оборудование, способное уничтожить все, чем мы располагаем. Одному небу известно, какие пригодные для этого материалы и механизмы имеются в наших лабораториях? Не забудьте о том, что кот мог распылять металл высокой сопротивляемости. - Вы что, предлагаете позорную сдачу? - мрачно проронил Гурлей. - Нет! - раздался сердитый голос биолога. - Я хочу, чтобы мы рассуждали здраво, а не просто тратили силы на выполнение невыполнимых задач. Из коммуникатора послышался голос Кориты, который покончил с этой словесной дуэлью. - Я склонен согласиться со Скитом. Скажу еще, что мы имеем дело с существом, которое наверняка довольно быстро поймет, что нам нельзя предоставлять время для работы над чем-то важным. По этой и по другим причинам существо захочет вмешаться, если мы попытаемся подготовить корабль к полной энергизации. Капитан Лич все еще размышлял. Из аппаратной снова донесся голос Кента: - И что, как вы думаете, оно будет делать, когда поймет, что нельзя позволить нам продолжать действия против него? - Чудовище начнет убивать. И я не могу придумать ничего другого, как закрыться в аппаратной. Однако я согласен со Скитом, что со временем существо сможет проникнуть и туда. - У вас есть какие-нибудь соображения? - наконец прервал молчание капитан Лич. Корита колебался. - Откровенно говоря, нет. Я бы сказал, что мы не должны забывать о том, что имеем дело с существом, которое, по-видимому, находится на "крестьянской" стадии своего цикла. Для крестьянина его земля и он сам, или, используя более абстрактные понятия, его собственность и кровь - священны. Существо будет слепо бороться против вторжения в эти области. Как всякий аграрий, чудовище привязывает себя к куску собственности и там строит свой дом и вскармливает потомство. Но все это общие рассуждения, джентльмены. В настоящий момент я не представляю, как нам следует использовать его слабости. - Я тоже не понимаю, как все это может нам помочь, - заявил капитан Лич. - Могут ли главы отделов проконсультироваться со своими помощниками? Если у кого-нибудь возникнут новые соображения, то жду сообщений через пять минут. Гросвенф, не имеющий в своем отделе никаких помощников, проговорил: - Нельзя ли мне задать несколько вопросов мистеру Корите, пока будет проходить обсуждение по отделам? - Если никто не возражает, то я согласен, - кивнул капитан Лич. Так как возражений не последовало, то Гросвенф спросил: - Мистер Корита, вы свободны? - А кто это? - Гросвенф. - А-а-а, мистер Гросвенф! Теперь я узнал ваш голос. Прошу вас, задавайте вопросы. - Вы упомянули о том, что крестьянин с почти бессмысленным упорством цепляется за свой клочок земли. Если это существо находится на крестьянской стадии цивилизации, то может ли оно представить себе иное с нашей стороны отношение к нашей собственности? - Уверен, что нет. - Существо будет планировать свои действия, уверенное в том, что мы не можем от него убежать, поскольку привязаны к кораблю? - Для его образа мышления это совершенно верное утверждение. Мы не можем покинуть корабль и тем спастись. - Но сами мы находимся на такой стадии, - настаивал Гросвенф, - когда любая собственность означает для нас очень мало? Мы ведь не привязаны к ней так сильно? - Я думаю, - твердо проговорил капитан Лич, - что начинаю понимать, к чему клонятся ваши рассуждения. Вы собираетесь предложить нам другой план? - Да... - против желания голос Гросвенфа слегка дрожал. - Мистер Гросвенф, - сурово заговорил капитан Лич. - Ведь я правильно понял, что за вашим решением стоят смелость и воображение? Я хочу, чтобы вы разъяснили его всем, - он заколебался и взглянул на часы, - до истечения пятиминутного срока. После короткой паузы снова послышался голос Кориты: - Мистер Гросвенф, вы совершенно правы. Мы можем принести эту жертву без духовных терзаний. И это - единственное решение! Минутой позже Гросвенф предоставил свой анализ обстановки всему составу экспедиции. Когда он закончил, Скит проговорил громким шепотом: - Гросвенф, это грандиозно! Это означает уничтожение Ван Гроссена и остальных. Это означает уничтожение каждого из нас, но вы правы. Собственность для нас не важна. Что же касается Ван Гроссена и еще четверых пленников чудовища, - его голос стал суровым и твердым, - то у меня не было возможности сообщить вам о своем докладе Мортону. Я предполагал возможную параллель с некоторыми аспектами поведения земной осы. Если я прав, то это настолько ужасно, что немедленная смерть станет для этих людей избавлением от мучений. - Оса! - крикнул кто-то. - Вы правы. Скит, чем скорее они умрут, тем будет лучше для нас и хуже для чудовища. - В аппаратную! - приказал капитан Лич. - Мы... Его прервал быстрый взволнованный голос, прозвучавший в аппаратной. Прошла томительная секунда, прежде чем Гросвенф осознал, что он принадлежит металлургу Зеллеру. - Капитан! Быстро присылайте в трюм людей и газометы! Я обнаружил их в трубе кондиционера. Существо тоже здесь, и я сдерживаю его вибратором. Это не приносит ему особого вреда, так что поторопитесь! Капитан Лич отдавал приказы со скоростью машины, в то время как люди бросились к лифтам. - Всем начальникам отделов и их сотрудникам пройти к шлюзу. Военному персоналу занять лифты и следовать за мной. Возможно, мы не сумеем загнать его в угол или прикончить в трюме. Но джентльмены... - голос его стал жестким, - мы должны избавиться от чудовища и сделаем это, чего бы нам это ни стоило. И мы больше не можем считаться с собой! Когда человек обнаружил его гуулов, Икстль отступил с большой неохотой. Впервые острый страх поражения проник в его сознание, как тьма, сомкнувшаяся за стенами корабля. Первым его побуждением было ринуться в гущу людей и сокрушить их, но воспоминание об уродливых, сверкающих орудиях прогнало это желание. И он отступил с чувством опустошения, потеряв инициативу. Теперь люди обнаружат его яйца и, уничтожив их, лишат его надежды продолжить свой род. У него оставалась лишь одна цель. С этого момента он должен убивать и только убивать. Сейчас его удивляло то, что он думал прежде всего о воспроизведении, а все остальное оставлял на потом. Он холодно подумал о том, что зря потратил столь ценное время. Но чтобы убивать, ему необходимо было иметь оружие, которое бы разрушало все. После недолгих размышлений он устремился в ближайшую лабораторию. Когда он работал, склонив высокое туловище над сверкающим оборудованием, его чувствительные ноги ощутили вибрацию, а затем резкий скачок в симфонии колебаний. И тут он понял, в чем дело. Двигатель замолчал. Огромный космический корабль останавливал свой безудержный разбег и вскоре неподвижно застыл в черных глубинах космоса. Икстля обуяло безотчетное чувство тревоги. Его длинные черные проволокообразные пальцы метались подобно молниям, когда он с сумасшедшей быстротой проделывал сложнейшие соединительные операции. Внезапно он вновь застыл. Сильнее, чем раньше, на него нахлынуло чувство того, что здесь что-то не так. И он тут же понял почему вибрации людей больше не ощущалось. Они покинули корабль! Икстль отбросил уже почти законченное оружие и нырнул в ближайшую стену. Он был уверен, что знает свой приговор и что спасение для него - лишь в темноте пространства. Икстль рвался сквозь пустынные комнаты и коридоры, средоточие ненависти, алое чудовище с древнего Глора. Сверкающие стены, казалось, насмехались над ним. Весь мир огромного корабля, так много обещавший, теперь стал местом, где каждую секунду мог возникнуть энергетический ад. С явным облегчением Икстль заметил впереди шлюз. Он пролетел через первую секцию, вторую, третью - и вот он уже в космосе. Икстль решил, что люди ожидают его появления, и поэтому сразу оттолкнулся от корабля с огромной силой. У него появилось чувство увеличивающейся легкости, когда его тело метнулось во тьму пространства. Огни иллюминаторов за ним потухли и снова вспыхнули голубым светом. Каждый дюйм обшивки корабля лучился голубизной. Затем медленно, будто неохотно, голубой свет исчез. Задолго до того, как он исчез полностью, возник мощный энергетический экран, навсегда преграждая ему путь на корабль. Икстль, уже удалившийся на несколько миль, подобрался ближе, не теряя бдительности. Теперь, когда он находился в пространстве, люди могли испытать на нем действие атомной пушки и уничтожить его без всякой опасности для себя. Встревоженный Икстль приблизился на расстояние приблизительно в полмили от экрана и там остановился. Он увидел, как первая из шлюпок вынырнула из темноты внутри экрана и проскользнула в отверстие, зияющее в боковой стене корабля. За ней последовали другие. Их едва можно было разглядеть в слепящем свете. Наконец отверстие закрылось, и без всякого предупреждения корабль исчез. Только что он был здесь - огромная темная металлическая сфера. И вот он - уже звездочка, летящая к яркому, неправильной формы пятну - галактике, плывущей в бездне протяженностью в миллионы световых лет. Икстль неподвижно и обреченно распростерся в кромешной темноте. Он не мог не думать о маленьких икстлях, которые никогда уже не родятся, и о Вселенной, потерянной из-за его ошибки и хитрости этих существ... Гросвенф умело настроил установку и теперь наблюдал за ловкими пальцами хирурга, в то время как электрический нож врезался в желудок четвертого человека. Последнее яйцо было опущено на дно высокого чана из высокопрочного металла. Яйца были круглые, сероватые, а одно из них - слегка надтреснутое. Несколько человек стояли с бластерами наготове и следили за тем, как ширится трещина в яйце. Уродливая круглая головка, алая, с круглыми, как бусинки, глазами, и узенькой хищной полоской рта высунулась наружу. Голова лениво повернулась на короткой шее, и на людей с неописуемой злобой уставились глаза. С поразившей людей уверенностью существо высвободилось от оболочки и попыталось выкарабкаться из чана, но гладкие стены не позволили ему это сделать. Дьяволенок соскользнул вниз и растворился в лучах бластеров. - А что, если бы он выбрался и исчез в ближайшей стене? - облизнув губы, осведомился Скит. Никто ему не ответил. Гросвенф видел, что люди неотрывно смотрят в чан. Яйца неохотно растворялись под действием жара бластеров и, наконец, вспыхнули голубым пламенем. - Э-э-э... - промычал доктор Эгарт, и всеобщее внимание было перенесено на него и на тело Ван Гроссена, над которым он склонился. - Его мышцы начинают расслабляться, а глаза становятся живыми. Я думаю, он понимает, что происходит. Это была некая форма паралича, вызванная присутствием чужеродного тела, а теперь, когда оно извлечено, паралич постепенно проходит. Никаких серьезных повреждений нет. Скоро с ним все будет в порядке. А что с чудовищем? Ему ответил капитан Лич. - Люди, находившиеся в двух спасательных шлюпках, утверждают, что заметили красную молнию, вырвавшуюся из главного шлюза как раз тогда, когда мы подвергли корабль бесконтрольной энергизации. Вероятно, это был наш милый друг, поскольку мы не обнаружили его тела. Тем не менее. Пеннос и его помощники собираются обойти корабль с флюоритными камерами. И наверняка мы все узнаем через несколько часов. Вот как раз и инженер. Итак, все в порядке, мистер Пеннос? Инженер быстро приблизился к столу и положил на него нечто металлическое и бесформенное. - Пока ничего определенного... но вот что я обнаружил в главной физической лаборатории. Как вы думаете, что это такое? Главы отделов, подошедшие к столу чтобы посмотреть поближе, расступились, пропуская Гросвенфа. Он осторожно склонился над хрупкого вида предметом со сложной системой соединений. Три его трубки могли быть дулами. Они проходили через три маленьких шарика, сияющих серебристым светом. Свет проник в стол, делая его прозрачным, как стекло. И что самое странное, шарики поглощали тепло, как термическая губка. Гросвенф потянулся к ближайшему шарику и ощутил, как его руку обдало жаром. Он быстро отдернул ее назад. Пеннос чему-то кивнул, но промолчал. - Вероятно, существо работало над этим устройством, - предположил Скит, - когда вдруг заподозрило что-то неладное. Скорее всего чудовище поняло, что происходит, потому что быстро покинуло корабль. Это, кажется, не совсем согласуется вашей теорией, Корита? Вы же сказали, что как истинный крестьянин, оно даже представить себе не могло, что мы собираемся делать. На побледневшем от усталости лице японского археолога появилась улыбка. - Мистер Скит, - вежливо произнес Корита, - нет ничего удивительного в том, что это существо смогло понять. Возможным ответом на это будет разнообразие видов крестьянской категории. Ко всему прочему, красное чудовище было самым высокоразвитым представителем этой категории, какого нам только доводилось видеть. - Хотел бы я, - проворчал Пеннос, - чтобы мы пореже сталкивались с такими крестьянами. Вам известно, что после трех минут бесконтрольной энергизации мне понадобится на ремонт двигателей не менее трех месяцев? Я даже боюсь, что... - он замолчал, не решаясь договорить. Капитан Лич мрачно улыбнулся и продолжил: - Я закончу за вас, мистер Пеннос. Вы опасались, что корабль будет полностью уничтожен. Думаю, большинство из нас понимало, на какой риск мы шли, соглашаясь на последний план мистера Гросвенфа. Мы знаем, что наши спасательные суденышки могут дать лишь частичную анти-акселерацию. Так что мы могли оказаться беспомощными в четверти миллиона световых лет от дома. Кто-то из людей добавил: - Я понял так, что если бы алая тварь действительно захватила корабль, она бы отправилась дальше с очевидным намерением завоевать Галактику. В конце концов, человек достаточно хорошо в ней устроился... И достаточно к ней привязан... Скит качнул головой. - Однажды эти дьяволы в ней уже властвовали и могли бы властвовать опять. Вы слишком твердо уверены в том, что человек является образцом справедливости, забывая, вероятно, о том, что у него была долгая и кровавая история. Он убивал других животных не только ради получения мяса, но и для садистского удовольствия. Он брал в рабство соседей, убивал своих соотечественников и противников, испытывая наслаждение от мучений остальных. И не будет ничего невероятного в том, если мы во время нашего дальнейшего путешествия встретим других существ, куда более достойных управлять Вселенной, чем человек. - Ради всего святого, - заметил один из техников, - пусть ни одно опасное существо не будет допущено на корабль. Мои нервы на пределе, я уже не тот, каким был, когда впервые вступил на борт "Космической Гончей". - Вы говорите от имени всех нас! - раздался из коммуникатора голос исполняющего обязанности директора - Кента. 16 Кто-то зашептал Гросвенфу на ухо, но так тихо, что он не смог разобрать ни слова. Шепот последовал за вибрирующим звуком, таким же тихим, как и шепот, и в равной степени непонятным. Он непроизвольно оглянулся. Сейчас он находился в кинозале своего отдела и в поле зрения никого не было. Гросвенф неуверенно подошел к двери, ведущей в аудиторию, но и там никого не оказалось. Он вернулся к работе, хмуро размышляя над тем, не направил ли на него кто-нибудь энцефало-аджустер. Это было единственно возможное объяснение, пришедшее ему на ум. Но через некоторое время он отверг его, как бессмысленное. Аджустеры были эффективными лишь при действии с близкого расстояния. А главное, его отдел был защищен от воздействия вибрации. Кроме того, Эллиот был слишком хорошо знаком с процессом, предшествовавшим возникновению иллюзий, чтобы не придавать значения этому инциденту. Ради предосторожности, Гросвенф тщательно осмотрел все пять комнат и проверил аджустеры в технической комнате. Они находились в том же состоянии, в каком и должны были находиться - тщательно законсервированные. Эллиот молча вернулся в кинокабинет и вновь принялся за изучение гипнотически-световой вибрации, создавать которую он научился после контактов с Риим. Вдруг волна ужаса захлестнула его сознание, он весь съежился от страха. И потом снова шепот, такой же тихий, как и раньше, но теперь уже довольно сердитый и непонятно враждебный. Гросвенф ошеломленно застыл. Вероятно, это все-таки был энцефало-аджустер. Кто-то стимулировал его мозг на расстоянии настолько мощным аппаратом, что защитный экран его отдела оказался бессильным. Эллиот лихорадочно размышлял, кто бы это мог быть и, в конце концов, пришел к выводу, что след ведет в психологический отдел. На вызов ответил сам Сидл, и Гросвенф решительно принялся ему разъяснять, что произошло, но психолог его сразу прервал: - Я как раз собирался с вами связаться, потому что подумал, что вы можете быть ответственны за эти действия. - Вы хотите сказать, что кто-то еще был подвергнут такому же воздействию? - недоверчиво осведомился Гросвенф, пытаясь осмыслить происходящее. - Я удивлен, что ему подверглись и вы в специально оборудованном отделе. Мне жалуются вот уже двадцать минут, а некоторые из моих приборов отреагировали на несколько минут раньше. - Какие приборы? - Мозговолновой генератор-детектор, нервно-импульсный регистратор и самые чувствительные электрические детекторы. Кстати, Кент собирается созвать совещание на контрольном пункте, так что там и увидимся. Но Гросвенф не отпустил его так быстро. - Выходит, что какое-то обсуждение уже было? - Мы... э... мы сделали кое-какие предположения. - О чем? - Мы скоро будем проходить огромную галактику М-33. Есть мнение, что это исходит оттуда. Гросвенф мрачно улыбнулся. - Это явный гипноз. Я подумаю над этим, а через несколько минут мы увидимся. - Приготовьтесь к ударной дозе, когда выйдете в коридор. Воздействие осуществляется постоянно. Звуки, световые пятна, образы, эмоционально действующий шум - мы в самом деле получаем большие дозы. Гросвенф кивнул и прервал связь. К тому моменту, когда он собрался, информация о совещании уже передавалось по корабельному коммуникатору. Через минуту, открыв дверь в коридор, Гросвенф мгновенно понял, что имел в виду Сидл. Он даже остановился, усилием воли нейтрализуя действие гипноза. Полный тревоги, Эллиот направился к контрольному пункту. Через некоторое время он уже сидел вместе с остальными. Необъятная космическая пустота что-то шептала, прижавшись к пролетавшему сквозь нее кораблю. Капризная и беспощадная, она заманивала и предупреждала. Она вибрировала в неистовом наслаждении, а потом кипела в диком безумии. Она шептала о страхе и выла от голода. Она, умирая, билась в агонии и снова возрождалась к жизни. И каждую долю секунды в этом шепоте слышалась угроза. - Есть мнение, - произнес кто-то за спиной Гросвенфа, - что корабль должен возвратиться домой. Гросвенф, не узнавший голос, оглянулся в поисках говорившего. Кем бы тот ни был, больше он не сказал ничего. Вновь устремив взгляд вперед, Гросвенф обнаружил, что исполняющий обязанности директора Кент все еще не отрывался от объектива телескопа, что-то наблюдая. Он или решил, что на эту реплику отвечать не стоит, или не слышал ее. Никто другой также не отреагировали на это. Поскольку все продолжали упорно молчать, Гросвенф принялся манипулировать на встроенном в кресло пульте коммуникатора и теперь тоже наблюдал несколько размытое изображение того, на что уставились в телескоп Кент и Гюнли Лестер. Постепенно он забыл о соседях и сконцентрировался на изображении. Они находились на границе галактической системы. И все же ближайшие звезды находились еще настолько далеко, что в телескоп едва различались как отдельные точки конечного витка спирали галактики М-33 - туманности Андромеды. Гросвенф отвел взгляд от экрана одновременно с Лестером. - Случившееся кажется невероятным, - заявил астроном. - Вибрация, которую мы ощущаем, распространяется от галактики с биллионами солнц. - Немного помолчав, он прибавил: - Директор, мне кажется, что решение этой проблемы вне компетенции астрономии. Кент оторвался от объектива телескопа и проговорил: - Всем, что находится в галактике, занимается астрономия, или же вы можете назвать другую науку, которая этим займется? Поколебавшись, Лестер медленно ответил: - Показание шкалы просто фантастическое. Я не думаю, что нам следует пользоваться галактическим телескопом. Это воздействие может передаваться лучом, сфокусированным на нашем корабле. Кент повернулся к специалистам, расположившимся в креслах перед контрольным пультом, и спросил: - У кого-нибудь есть предложения или соображения? Гросвенф оглянулся, надеясь, что говоривший раньше объяснит свою мысль поподробнее, но тот молчал. Несомненно, люди уже не осмеливались выступать так свободно, как при Мортоне, когда тот вел собрание. Так или иначе, но Кент весьма ясно давал понять, что считает мнение всех, кроме глав отделов, не заслуживающим внимания. Было также очевидно, что он не считает некзиальный отдел равноправным. В течение нескольких месяцев Кент и Гросвенф были вежливы друг с другом, но старались видеться как можно реже. За это время исполняющий обязанности директора, желая упрочить свои позиции, под всяческими благовидными предлогами представил на совет несколько предложений, дающих его отделу преимущество перед остальными. Из глубины контрольной первым отозвался на слова Кента биолог Скит. Он сухо заметил: - Я вижу, что мистер Гросвенф крутится на своем стуле. Может быть, он вежливо ждет, пока не выскажутся более старшие? Мистер Гросвенф, что у вас на уме? Гросвенф подождал, пока затихнет слабый смех, к которому Кент не присоединился. Исполняющий обязанности недовольно произнес, уставившись почему-то на Эллиота: - Мы вас слушаем, мистер Гросвенф... - Несколько минут назад кто-то предложил нам повернуть обратно домой. Я бы хотел, чтобы этот человек мотивировал свое предложение. Ответа не последовало. Гросвенф видел, что Кент нахмурился. Действительно, казалось странным, что есть человек, не желающий подтвердить свое мнение, в какой бы форме оно ни было высказано. Все с удивлением переглядывались. В конце концов, снова заговорил Скит: - Когда было сделано это предложение? Я не помню, чтобы слышал его. - И я! - эхом отозвались несколько голосов. Глаза Кента блеснули. Гросвенфу показалось, что тот собирается уличить его во лжи. - Позвольте мне прояснить этот вопрос, - нахмурился Кент. - Было такое утверждение или нет? Кто еще его слышал? Прошу поднять руки. Все руки остались опущенными. - Мистер Гросвенф, что именно вы слышали? - злобно процедил Кент. Гросвенф четко произнес: - Насколько я помню, слова были следующие: "Есть мнение, что корабль должен возвратиться домой", - он умолк, но поскольку никаких замечаний не последовало, продолжил: - Кажется ясным, что сами слова возникли в в результате стимуляции слуховых центров моего мозга. Кто-то чувствует сильнейшее желание отправить нас домой, и я его уловил... Я, конечно, не предлагаю это заключение в качестве единственно верного. Кент недовольно осведомился: - Все мы, мистер Гросвенф, все еще пытаемся понять, почему именно вы, а не кто-то другой, услышали это предложение? И опять Гросвенф оставил без внимания тон, которым это было сказано, и искрение ответил: - Последние несколько минут я как раз это обдумывал. Я не могу не вспомнить, что в период инцидента с Риим мой мозг был подвергнут стимуляции в течение довольно длительного времени. Вполне возможно, что я стал более чувствительным к подобным воздействиям. - Тут ему пришло в голову, что эта чувствительность могла объяснить то, что он смог услышать шепот в своих изолированных экранами комнатах. Гросвенф не был удивлен, что Кент брезгливо нахмурился. Химик показывал, что предпочитает не вести разговоры о птичьем народе и о том, что они проделали с сознанием членов экспедиции. Кент холодно проговорил: - Я уже имел удовольствие слышать рассказы о вашем вкладе в этот эпизод. Если я не ошибаюсь, вы утверждали, что причина вашей победы над Риим заключалась в том, что члену одной расы трудно контролировать нервную систему представителя другой формы жизни, совершенно ему незнакомой. Как же вы тогда объясните то, что кто-то проник в ваше сознание и стимулировал с удивительной точностью именно те участки вашего мозга, которые воспроизвели слова, только что повторенные вами. Гросвенфу показалось, что тон Кента и его самодовольство произвели на всех неприятное впечатление. - Директор, тот, кто стимулирует мой мозг, может знать о проблеме общения с нервной системой пришельца. Я не стану утверждать, что он говорит на нашем языке. Кроме того, подобное решение проблемы было бы лишь частичным, поскольку я - единственный человек, отозвавшийся на стимуляцию. Я считаю, что в настоящий момент нам стоит обсуждать не то, каким путем я ее получил, а почему, и что мы должны с этим делать, - закончил выступление Гросвенф. Глава отдела геологии Дональд Мак-Кен откашлялся и сказал: - Гросвенф прав. Я полагаю, джентльмены, что нам следует признать тот факт, что мы вторглись на чью-то территорию. Кент поджал губы, собираясь заговорить, но заколебался. Немного помолчав, он все же высказался: - Я думаю, нам следует быть осторожными, так как мы располагаем достаточными для выводов фактами. И я считаю, что нам следует действовать так, как если бы мы столкнулись с более могучим, чем у человека, интеллектом. В контрольном пункте установилась тишина. Гросвенф заметил, что люди незаметно для себя приободрились. Их губы стали тверже, выражение лиц уверенней. Он видел, что и другие заметили эту реакцию. Социолог Келли мягко произнес: - Я рад... э... тому, что никто не высказывает желания повернуть назад. Отлично! Мы служим нашему правительству и нашей расе; наш долг - исследовать возможности новой галактики, особенно сейчас, когда доминирующая здесь форма жизни знает о нашем существовании. Заметьте, пожалуйста, что я одобряю предложение директора Кента и говорю так, как если бы мы были действительно вынуждены вступить в контакт с существами на высшей стадии развития. Их способность непосредственно воздействовать на наш мозг и стимулировать его означает то, что они явно наблюдают за нами и многое о нас знают. Мы не можем позволить себе, чтобы эти знания были односторонними. Кент уже успокоился, когда заговорил снова: - Мистер Келли, что вы думаете по поводу галактики, в которую мы направляемся? Лысый социолог поправил очки. - Она... э... велика, директор. Но этот шепот мог быть эквивалентен перекрещивающимся радиоволнам, распространяющимся в нашей собственной галактике. Они... э... могут быть просто внешними сигналами, идущими из пустынных мест в зону развития, - он умолк, но не слыша ничьих замечаний, продолжил: - Вспомните, ведь человек тоже оставил вечные следы в собственной галактике. Планеты сошли со своих орбит. Мертвые миры покрылись живой зеленью. Океаны появились там, где безжизненные пустыни лежали под солнцем. И наше присутствие здесь, на этом огромном корабле, является проявлением мощи человека, способного проникать дальше, чем все существующие шепоты. Следующим выступил Гурлей из отдела коммуникации. - Следы человека едва ли можно назвать постоянными в космическом смысле этого слова. Я не понимаю, как вы можете говорить о них теми же словами, что и об этом явлении. Эти пульсации настолько всепроникающи, что все пространство вокруг нас шепчет. Это - жизнь, такие ее формы, что мы даже представить себе не можем. Это не кот, не алый дьявол, не феллахская раса, ограничивающаяся одной системой. Здесь, по всей вероятности, множество умов, которым нет числа, общающихся между собой через мили и годы их пространства и времени. Это цивилизации всей галактики, и если говорящие от ее имени предупреждают нас... - Гурлей замолчал, задохнувшись и поднял руку, как бы защищаясь. Он был не единственным, кто сделал это. По всей комнате люди пригибались и прятались за кресла, так как Кент судорожным движением выхватил вибратор и направил его на аудиторию. Лишь инстинктивно согнувшись, Гросвенф обнаружил, что траектория луча проходит гораздо выше его головы. За его спиной раздался дикий вопль, затем звук удара, от которого содрогнулся пол. Гросвенф обернулся вместе с остальными и с чувством омерзения уставился на тридцатифутовую тварь, целиком бронированную, лежащую на полу и извивающуюся в двадцати футах от последнего ряда. В следующее мгновение в воздухе материализовалась красноглазая копия первого чудовища и с грохотом приземлилась в дюжине футов от первого. Вслед за вторым чудовищем появился третий, дьявольского вида монстр, перевернулся несколько раз и вскочил с ревом. Через секунду из воздуха их материализовалось не менее дюжины. Гросвенф также выхватил вибратор и разрядил его. Чудовищный рев мгновенно удвоился. Металлические лапы скребли по металлическим стенам и полам. Стальные когти грохотали, стучали тяжелые лапы. Теперь все люди вокруг Гросвенфа стреляли из вибраторов, но твари продолжали появляться. Вникнув в ситуацию, Эллиот бросился наверх по ярусам контрольного щита. Когда он добрался до яруса, на котором находился Кент, тот перестал стрелять и злобно зашипел: - Ты что это делаешь, скотина?! Его вибратор направился на Гросвенфа, и тот безжалостно выбил его из рук директора. От ярости Кент ничего не мог произнести. Добравшись до следующего яруса, Гросвенф увидел, что Кент тянется за вибратором. Он не сомневался в том, что директор собирается выстрелить в него. Со вздохом облегчения он добрался, наконец, до рубильника, управляющего созданием энергетического экрана корабля, включил его на полную мощность и кинулся на пол как раз вовремя. Светящийся луч вибратора Кента впился в металл контрольной панели как раз над головой Гросвенфа. Потом луч пропал. Кент крикнул: - Я не понял, что вы собираетесь делать! Как извинение эта фраза совсем не тронула Гросвенфа. Исполняющий обязанности директора считал, вероятно, что может оправдать свой поступок тем, что Гросвенф бежал с поля боя. Эллиот спускался слишком сердитым, чтобы вступать в разговор. Он уже давно не выносил Кента, но теперь убедился, что поведение этого человека делает его недостойным должности директора. Впереди было сложное время, и личная неприязнь к нему Кента могла сыграть роль бомбы, способной уничтожить корабль. Спустившись на нижний ярус, Гросвенф добавил энергию своего вибратора к той, что излучали вибраторы других. Уголком глаза он заметил, что три человека устанавливают огнемет. Когда он выплюнул струю пламени, все твари уже лежали без сознания, и уничтожить их было делом нетрудным. Опасность миновала, и у Гросвенфа появилось время поразмыслить над тем, как эти чудовища были живьем перенесены на корабль через световые столетия. Это походило на сон и было слишком фантастично: подобное вообще невозможно было себе представить. Но запах горящей плоти был достаточно реальным, как и струившаяся по полу голубовато-серая кровь. Последним аргументом была дюжина или около того бронированных чешуйчатых туш, валявшихся по всему помещению. 17 Когда через несколько минут Гросвенф вновь увидел Кента, исполняющий обязанности директора был сдержанным и активно отдавал приказы по коммуникатору. Вплыли подъемники и началась уборка. Коммуникаторы гудели от перекрестных посланий. Картина быстро прояснилась. Существа объявились лишь в контрольном пункте. Корабельный радар не зарегистрировал ничего похожего на вражеский корабль. Во всех направлениях расстояние до ближайшей звезды равнялось тысяче и более световых лет. После этих сообщений все помещение контрольного пункта наполнилось шумом от интенсивного обмена мнениями. - Десять световых столетий! - изумился штурман Селенски. - Без ретрансляции мы даже сообщения не можем передавать на такие расстояния. Вперед торопливо вышел капитан Лич. Он коротко переговорил с несколькими учеными и созвал военный совет. - Мне едва ли следует говорить о риске, которому мы подвергаемся, - начал он свою речь. - На наш корабль, похоже, напала враждебная галактическая цивилизация. Сейчас мы в безопасности за защитным экраном. Мы должны узнать, почему нас предупреждают, и определить природу опасности и уровень разума, стоящий за ней. Я вижу, что наш биолог Скит все еще исследует останки ящеров. Мистер Скит, что они из себя представляют? Скит отвернулся от поверженного чудовища и сообщил: - Земля могла произвести нечто подобное во времена динозавров. Судя по размерам того, что должно быть черепной коробкой, их интеллект вероятно был чрезвычайно низким. - Мистер Гурлей, - произнес Кент, - мне говорят, что твари проникли сквозь гиперпространство. Прошу вас высказаться по этому поводу. - Мистер Гурлей, ваша очередь, - подхватил капитал Лич. Специалист по коммуникациям начал выступление в своей обычной, спокойной манере. - Это лишь теория, и весьма новая. Согласно ей, Вселенная уподобляется вытянутому шару. Когда вы прокалываете оболочку, шар мгновенно становится плоским и одновременно начинает залечивать прокол. Тогда, как ни странно, если предмет проникает под оболочку, ему нет необходимости возвращаться в ту же точку пространства. Предположим только, что некто знает какой-то метод контроля над явлением и может использовать его, как форму телепортации. Да, звучит все это причудливо, но вспомните, что это в равной мере можно сказать и о случившемся. - Трудно поверить в то, что кто-то может быть более ловким, чем мы, - кисло заметил Кент. - Вероятно, это какое-то очень простое решение проблемы гиперпространства, которое просмотрели наши ученые. Может быть, нам удастся его понять? - Он помолчал, потом продолжил: - Коряга, вы все молчите. Не подскажете ли вы, что противостоит нам? Археолог встал и в замешательстве развел руками. - Не могу предложить даже догадки. Нам придется побольше узнать о мотивах, стоящих за нападением, а уж потом можно будет делать сравнения на базе теории цикличности истории. Например, если целью был захват корабля, то нападение на нас в том виде, в каком оно совершено - было ошибкой. Если же они намеревались просто напугать нас, то атака оказалась на редкость успешной. Когда Корита сел, раздался взрыв смеха, но Гросвенф отметил, что выражение лица капитана Лича осталось мрачным. - Если говорить о мотивах, - отчеканил он, - то мне в голову пришла одна неприятная версия, и мы должны быть к ней готовы. Она состоит в следующем. Предположим, что этот одаренный интеллект, или кто он там, захотел узнать, откуда мы прилетели? - он сделал паузу, и судя по установившейся тишине и напряженным позам было ясно, что его слова задели аудиторию. - Давайте посмотрим на это... с его... точки зрения. Приближается корабль... В том направлении, откуда он летит, в радиусе десяти миллионов световых лет имеется значительное число галактик, звездных скоплений и туманностей. Какая из них наша? В помещении воцарилась тишина. Лич повернулся к Кенту. - Директор, если вы согласны, я предлагаю изучить некоторые из планетных систем этой галактики. - Не возражаю, - буркнул Кент, - но теперь, если кто-нибудь еще... Гросвенф поднял руку, но Кент, как бы не замечая ее, сказал: - Начнем совещание... чуть позже. Это же собрание объявляю... Гросвенф встал и громко произнес: - Мистер Кент! - ...закрытым! - закончил Кент. Все оставались на своих местах. Кент повернулся к Эллиоту и недовольно заявил: - Прошу прощения, мистер Гросвенф, предоставляю вам слово. - Трудно себе представить, - уверенно проговорил Гросвенф, - что эти существа смогут расшифровать наши замыслы, но я все же предлагаю уничтожить наши звездные карты. - Я собирался предложить то же самое, - взволнованно заговорил Ван Гроссен. - Продолжайте, Гросвенф. Под одобрительный шепот присутствующих, он продолжал: - Все мы убеждены, что наш главный защитный экран может охранить от неприятностей. У нас, естественно, нет иной альтернативы, как вести себя так, как если бы это соответствовало истине. Но когда мы, наконец, опустимся на планету, было бы желательным иметь наготове несколько больших энцефало-аджустеров. Можно было бы создать защитное поле для того, чтобы избежать возможного проникновения в наши мысли. И снова аудитория одобрительно зашумела. Кент бесстрастно осведомился: - Что-нибудь еще, мистер Гросвенф? - Одно общее замечание. Главам отделов следовало бы просмотреть материалы, находящиеся в их распоряжении, чтобы уничтожить все, что могло бы подвергнуть опасности нашу расу в случае захвата "Гончей". По мере того, как текло время, становилось ясно, что неизвестный интеллект намеренно воздерживается от дальнейших действий или что работа экрана является достаточно эффективной. Никаких новых инцидентов не произошло. Звездные системы в этой отдаленной области галактики были очень редкими. Первая звезда вскоре вынырнула из чернильной тьмы. Лестер и его штат определили местонахождение пяти планет по отношению к светилу, так что имело смысл их обследовать. Посетив все пять, они выяснили, что одна была обитаема. Это была планета джунглей и гигантских тварей. Корабль покинул ее, низко пролетев над линией морского берега через огромный континент, заболоченный и заросший. И никаких следов цивилизации, тем более такой сложной цивилизации, существование которой предполагалось. "Космическая Гончая" пролетела триста световых лет и оказалась у маленького солнца с двумя планетами, жмущимися к теплу красно-вишневого шара. Одна из двух планет были обитаема, и, как сестра, походила на предыдущую. Они оставили ее неисследованной, пролетев над огромным морем и покрытым буйной растительностью материком. Теперь звезд стало больше. Они усеивали черную бездну в радиусе ста пятидесяти световых лет. Большая голубая звезда, вокруг которой вращалось не менее пятидесяти планет, привлекла внимание Кента, и корабль быстро устремился к ней. В непосредственной близости к солнцу располагалось семь планет, и они были пылающим адом без всякой надежды на зарождение жизни. Корабль совершил облет трех близко расположенных друг к другу планет, которые были обитаемыми, и устремился в межзвездную пустоту исследовать другие системы. Эти три планеты оказались так же покрыты первобытными джунглями, как и все предыдущие. Тем временем Кент собрал на борту корабля совещание глав отделов и их заместителей. Обсуждение он начал без обиняков: - Лично я не вижу смысла в этих поисках определенных свидетельств, но Лестер предложил мне срочно вас созвать, - он пожал плечами. - Возможно, он что-то знает. Кент сделал паузу. Наблюдавший за ним Гросвенф был удовлетворен своим присутствием на совещании и озадачен уверенностью, излучаемой всей фигурой маленького химика. "В чем тут дело?" - подумал он. Казалось странным, что исполняющий обязанности директора Кент побеспокоился наперед отречься от чести получения хороших результатов, которые могло бы дать это совещание. Вновь заговорил Кент, и тон его был дружелюбным: - Гюнли, может быть, вы выступите и объясните? Астроном поднялся на нижний ярус. Он был таким же высоким и худым, как Скит. На его бесстрастном лице блестели ярко-голубые глаза. Когда он заговорил, голос его звучал довольно уверенно. - Джентльмены, три обитаемые планеты последней системы были совершенно одинаковы, и это не их естественное состояние. Я не в курсе, многие ли их вас знакомы с современной теорией образования планетных систем. Те же из вас, которые с ней не знакомы, возможно, не поймут важность моих слов. Дело в том, что распределение массы в системе, которую мы только что покинули, невозможно динамически. Могу сказать со всей определенностью, что две из трех обитаемых планет этого солнца были перемещены в их настоящее положение насильственно. По моему мнению, нам следует вернуться и проверить. Похоже на то, что кто-то намеренно создал первобытные планеты. Для какой цели - такие предположения я высказывать не буду. Он замолчал и враждебно уставился на Кента. Тот выступил вперед, на его физиономии блуждала слабая улыбка. - Гюнли пришел ко мне и попросил, чтобы я приказал вернуться на одну из планет-джунглей. Поэтому я созвал совещание и теперь хочу провести голосование. "Так вот в чем дело!" - Гросвенф вздохнул, не то чтобы восторгаясь Кентом, но, по крайней мере, по достоинству оценивая его действия. Исполняющий обязанности директора не предпринял попытки открыто выступить против оппозиции. Было вполне возможным, что он, собственно, и не возражал против плана астронома. Но созывая совещание, когда его собственная точка зрения должна была восторжествовать, он доказывал, что рассматривает себя как объект демократической процедуры. Это был ловкий ход по поддержанию видимости демократии среди членов экспедиции. И в самом деле, предложение Лестера встретило активные возражения. Трудно было поверить в то, что Кент знал о них, иначе это бы означало, что он намеренно игнорирует возможную опасность. Гросвенф решил оправдать Кента за недостаточностью улик и терпеливо ждал, пока несколько ученых задавали астроному не слишком важные вопросы. Когда ответы на них были подучены и казалось, что с обсуждением все, кроме него, покончили, Гросвенф встал и заявил: - Я бы хотел поддержать точку зрения мистера Кента в этом важном вопросе. - Однако, мистер Гросвенф, - холодно заметил Кент, - отношение всех, кажется, в достаточной мере ясно, судя по краткости дискуссии, и отнимать ваше ценное время... - тут он внезапно умолк. Вероятно, до него дошел истинный смысл слов Гросвенфа. Лицо его потемнело. Поскольку никто ничего не сказал, он опустил руку и проговорил: - Вам слово, мистер Гросвенф. - Мистер Кент прав: решение слишком поспешное, - твердо начал Эллиот. - Пока мы посетили лишь три планетные системы, а необходимо посетить не менее тридцати, выбрав их наугад. Это минимальное число, учитывая размеры наших исследований, по которому мы можем придти к каким-нибудь выводам. Я буду рад обратиться со своими цифрами в математический отдел для подтверждения. Помимо этого, приземлившись, мы должны были бы выйти из-под защиты экрана. Мы должны были бы подготовиться к отражению самой невероятной атаки со стороны интеллекта, который может мгновенно использовать гиперпространство для доставки своих сил. Я представляю себе картину того, как биллион тонн вещества обрушится на нас в то время, как мы беспомощные будем сидеть на планете. Джентльмены, насколько я понимаю, впереди у нас есть месяц-другой для детального изучения вопроса. В течение этого времени мы, естественно, должны посетить возможно большее количество систем. Если их обитаемые планеты тоже окажутся исключительно - или даже в большинстве своем - примитивными, тогда мы будем иметь весомое подтверждение предположения мистера Лестера об их искусственном происхождении. - Помолчав, Гросвенф закончил: - Мистер Кент, я верно выразил ваше мнение? Кент уже успел полностью овладеть собой. - Почти, мистер Гросвенф. - Он оглядел собравшихся. - Если новых предложений больше не будет, я предлагаю проголосовать предложение Гюнли Лестера. - Я отклоняю его, - встал астроном. - Признаюсь, что не продумал некоторые аспекты поспешного приземления. После некоторых колебаний, Кент произнес: - Если кто-нибудь желает поддержать предложение Гюнли... - поскольку никто не собирался высказываться, Кент уверенно продолжил: - Я бы хотел, чтобы кто-нибудь высказал свое мнение, но если никто из нас не желает сделать это, то я прошу начальников отделов приготовить мне детальный отчет по вопросу о том, какие меры нам следует предпринять для успешного приземления, которое нам неизбежно придется совершить. У меня все, джентльмены. В коридоре, при выходе из контрольного пункта, Гросвенф почувствовал чью-то руку на своем плече. Обернувшись, он увидел Мак-Кена, который сказал: - Последние несколько месяцев я был чрезвычайно занят работами, связанными с ремонтом и не имел возможности пригласить вас в свой отдел. Я предчувствую, что когда мы, наконец, приземлимся, оборудование геологического отдела будет использовано не совсем по назначению. Некзиализм мог бы нам очень пригодиться. Гросвенф обдумал эти слова, после чего кивнул в знак согласия. - Я буду у вас завтра утром. Хочу приготовить рекомендации для импозантного мистера Кента, исполняющего обязанности директора. Мак-Кен кинул на него быстрый взгляд и нехотя спросил: - Вы полагаете, что он ими не заинтересуется, не так ли? Значит, остальные тоже заметили неприязнь к нему Кента. - Что, по-вашему, является основой популярности Кента, как лидера? - поинтересовался у геолога Эллиот. После некоторых размышлений Мак-Кен ответил: - Он человечен. У него есть приязни и неприязни. Он способен волноваться, он вспыльчив... Когда он делает ошибки, то пытается сделать вид, что так и надо. Он жаждет быть директором. После возвращения корабля на Землю директора экспедиции ждет мировая известность. Во всех нас есть что-то от Кента. Он... э... он - человек. - Насколько я заметил, вы ничего не сказали о его способности к работе. - Это не является жизненно важным вопросом. Он может получить совет у специалистов по любой проблеме, - Мак-Кен облизал губы. - Трудно выразить словами возможности Кента, но думаю, ученые постоянно опасаются ущемления своих прав и поэтому хотят, чтобы из возглавлял человек эмоциональный, но в то же время такой, чья квалификация не вызывала бы сомнений. Гросвенф качнул головой. - Я не согласен с вами относительно того, что работа директора якобы не важна. Все зависит от личности и от ее умения использовать благоприятные ситуации. Мак-Кен внимательно выслушал Гросвенфа и через некоторое время произнес: - Побеждает не преданность ученых научным методам. Дело в их прямоте. Человек часто понимает, что тактика, используемая против него, лучше, чем тот, который ее использует, но не может решиться на контрудар, не ощущая себя при этом опороченным. Мак-Кен нахмурился. - Громко сказано! А у вас не бывает таких приступов малодушия? Гросвенф молчал. Мак-Кен настаивал: - Предположим, вы решите, что Кента следует оттеснить. Что вы станете делать? - В настоящий момент мои намерения вполне миролюбивы, - осторожно заметил Гросвенф и с удивлением увидел удовлетворенное выражение на лице Мак-Кена. Он с жаром пожал руку Гросвенфа. - Рад слышать о том, что ваши намерения легальны, - искрение произнес Мак-Кен. - С тех пор, как я побывал на вашей лекции, я понял то, что никто другой еще не осознал: потенциально - вы самый опасный человек на этом корабле. Совокупность ваших знаний, подкрепленная решительностью и знанием цели, может стать куда большей бедой, чем любое нападение. Придя в себя после мгновенного удивления, Гросвенф покачал головой. - Невероятное предположение, - сказал он. - Одного человека слишком легко нейтрализовать. - Я заметил, - произнес Мак-Кен, - что вы не отрицаете того, что обладаете значительными знаниями. Гросвенф протянул руку в знак прощания. - Благодарю за ваше высокое мнение обо мне. Хотя оно значительно преувеличено, но психологически стимулирует. 18 Тридцать первая по счету звезда, в системе которой они побывали, была размером с Солнце и почти такого же спектрального типа. Три ее планеты были такими же, как все остальные обитаемые миры, которые они видели. Всю поверхность этих планет занимали насыщенные испарениями джунгли и первобытный океан. "Космическая Гончая" пролетела сквозь атмосферу планеты и заскользила над поверхностью - огромный чужеродный металлический шар, случайно оказавшийся в первобытном мире. В геологической лаборатории Гросвенф наблюдал за приборами, отмечавшими природу почвы внизу. Это была сложная работа, требовавшая пристального внимания, поскольку оборудование нуждалось в контроле со стороны опытного оператора. Постоянный поток сигналов должен был быть направлен в строго определенную ячейку соответствующего вычислительного устройства в точно определенный отрезок времени для сравнительного анализа. К стандартной, знакомой Мак-Кену технике, Гросвенф добавил некоторые усовершенствования, согласно принципам некзиализма, и в таблицах и диаграммах была отражена удивительно точная картина поверхности планеты. Гросвенф сидел там уже течение часа, глубоко погрузившись в процесс работы. Факты давали расхождение в деталях, но молекулярная структура и распределение различных элементов указывали на некое геологическое постоянство: ил, песчаник, глина, гранит, органические следы - возможные месторождения угля, силикаты в форме покрывающего скалы песка, вода... Несколько стрелок на шкалах перед ним резко повернулись и застыли. Их реакция косвенно указывала на присутствие металлической руды в больших количествах, со следами углерода, молибдена... Сталь! Гросвенф схватился за рычаги, которые ускоряли выдачу серии результатов. Зазвенел звонок и сразу же подбежал Мак-Кен. Корабль остановился. В нескольких футах от Гросвенфа Мак-Кен начал разговор с исполняющим обязанности директора Кентом. - Да, директор, сталь, а не просто железо, - он не назвал имени Гросвенфа и продолжил: - Мы установили нашу аппаратуру максимум на сто футов. Это может быть город, похороненный или скрытый в джунглях. - Узнаем точно через несколько дней, - сухо проронил Кент. Корабль был осторожно посажен на планету и через временный проход в защитном экране были выгружены на поверхность необходимые механизмы. Гигантские экскаваторы, краны, подвижные контейнеры с установленными в них дополнительными устройствами. Все было так тщательно отрепетировано, что уже через полчаса после того, как корабль начал разгружаться, он уже вновь взмыл в пространство. Все работы по раскопкам проводились с помощью дистанционного управления. Довольно большая площадка была очищена от почвы на глубину в двести пятьдесят футов. Был обнаружен не столько город, сколько невероятные обломки того, что раньше было городом. Здания выглядели так, как будто были раздавлены огромной тяжестью. Бывшие улицы находились на глубине в двести пятьдесят футов от поверхности и были усыпаны костями. Был отдан приказ прекратить раскопки, и несколько спасательных шлюпок устремились сквозь облачную атмосферу. Гросвенф вместе с Мак-Кеном и другими специалистами находился в одной из них. Через некоторое время Эллиот стоял над тем, что осталось от обитателей города. - Нехорошие повреждения, - нахмурился Скит. - Но, думаю, я смогу собрать скелет. - Его умелые пальцы укладывали кости в определенном порядке. - Четыре ноги, - сообщил он. Поднеся к одной конечности флюороскоп, он буркнул: - Похоже на то, что он мертв уже лет двадцать пять. Гросвенф отошел в сторону. Разложенные повсюду останки могли раскрыть секреты физического облика представителя исчезнувшей расы. Но вряд ли эти скелеты содержат в себе ключ к идентификации безжалостных существ, послуживших причиной исчезновения расы. Они явно принадлежали несчастным жертвам, а не уверенным в себе мрачным разрушителям. Он направился туда, где Мак-Кен изучал почву. Геолог повернулся к нему и сказал: - Я думаю, мы удостоверимся, сделав стратиграфический анализ на несколько сот футов вниз. После его слов в действие вступила буровая команда. В течение нескольких часов, пока машины пробивались сквозь камни и глину, Гросвенф был очень занят. Перед его глазами мелькали твердые комья земли или обломки камня. Иногда он исследовал их. Когда спасательные шлюпки вернулись к кораблю, Мак-Кен решил дать полный отчет Кенту. Пока он докладывал, Гросвенф стоял у экрана коммуникатора. - Директор, меня просили проверить, могли ли джунгли на этой планете быть созданы искусственным путем. Вполне возможно, что это так. Слои, идущие ниже болота, кажутся принадлежащими более старой и менее примитивной планете. Трудно представить, что такого рода слой почвы мог быть снят с какой-то отдаленной планеты и перенесен сюда, но факты указывают на то, что это вполне возможно. - А как насчет самого города? - поинтересовался Кент. - Как он был разрушен? - Мы проделали несколько вычислений и теперь можем утверждать, что причиной катастрофы должны были явиться огромные массы камней, почвы и воды. - Вы нашли доказательства, свидетельствующие о времени этой катастрофы? - Мы располагаем небольшими геоморфологическими данными. В нескольких осмотренных нами местах на старой поверхности образовались впадины, указывая на то, что огромные массы деформировали более мягкие участки. Мы получили несколько цифр и намереваемся "загнать" их в компьютер. Компетентный математик, - он имел в виду Гросвенфа, - подсчитал приблизительно, что прямое давление веса вышележащих пород, относится к периоду не более ста лет назад. Поскольку геология имеет дело с событиями тысяче- и миллионолетней давности, все, что смогут делать машины - это проверить вычисления людей. А это не даст нам более точных результатов. Наступила короткая пауза, после которой Кент холодно сказал: - Благодарю вас. Я чувствую, что вы и ваш штат проделали огромную работу. Еще один вопрос: обнаружили ли вы в ваших вычислениях чего-нибудь такое, что могло бы послужить ключом к определению природы интеллекта, который мог произвести подобные катастрофические разрушения? - Говоря от своего имени, без предварительного обсуждения с помощниками, могу сказать - нет! "Хорошо, - подумал Гросвенф, - что Мак-Кен так осторожен в своих ответах. Для геолога обследование этой планеты - только начало поисков врага". Для него самого оно являлось конечным звеном в той цепи событий, открытий и выводов, которые начались, когда он впервые услышал странное бормотание в пространстве. Он знал, кем являются самые чудовищные из существ, которых только можно себе вообразить. Он догадывался об их ужасных целях и тщательно проанализировал, что нужно сделать дальше. Перед ним больше не стоял вопрос - в чем опасность? Он достиг той стадии, на которой уже нужно было принимать бескомпромиссное решение. К несчастью, люди, областью знаний которых являлись лишь одна или две науки, не могли или даже не желали понять реальности смертельнейшей из опасностей, когда-либо встававших перед всей Вселенной за время ее существования. Поэтому принятие решения всем коллективом могло вызвать жестокие споры. Согласно рассуждениям Гросвенфа, проблема эта имела как политический, так и научный аспекты. Ясно осознавая природу предстоящей борьбы, он пришел к выводу, что его тактика должна быть тщательно продумана и претворена в жизнь с предельной решительностью. Пока еще трудно было представить, насколько далеко он вынужден будет зайти. Но ему казалось, что он не имеет права на остановку ни перед чем. Он обязан выполнить свой долг. 19 Полностью приготовившись к действиям, Гросвенф написал Кенту письмо: "Исполняющему обязанности директора. Административный отдел. Исследовательский корабль. "Космическая Гончая". Дорогой мистер Кент! Я должен сделать важное сообщение всем главам отделов. Сообщение касается обитателей этой галактики, о природе которых я добыл сведения большой важности. Не будете ли Вы так любезны созвать совещание для того, чтобы я мог изложить свои выводы? Искренне ваш Эллиот Гросвенф". Он подумал о том, заметит ли Кент, что он предлагает решение по неподтвержденным доказательствам. В ожидании ответа он спокойно перенес остаток личных вещей из своей каюты в некзиальный отдел. Это было последним звеном его плана защиты, который включал в себя возможность осады. Ответ пришел на следующее утро. "Дорогой мистер Гросвенф! Я связался с мистером Кентом вчера днем по поводу Вашего меморандума. Он предложил Вам сделать закрытый доклад по форме А-16-4 и выразил удивление по поводу того, что Вы не сделали этого сами. Мы получаем другие доказательства и версии по этому вопросу. Ваша версия будет изучена наряду с другими. Будьте любезны как можно скорее прислать тщательно заполненный образец формы А-16-4. Искренне ваш Джон Фонрем за мистера Кента". Гросвенф мрачно прочел ответ. Он не сомневался в том, что Кент сделал секретарю несколько резких замечаний по поводу единственного на борту корабля некзиалиста. Но даже в этом случае Кент должен был сдерживать свой язык. Источник ненависти, сидящий в этом человеке, все еще не прорвал плотину этических норм и правил. Если Корита прав, то кризис приближается. Это был "зимний" период настоящей человеческой цивилизации, и вся культура могла разбиться вдребезги под действием вспышек эгоизма отдельных личностей. Хотя он и не намеревался предлагать фактическую информацию, Гросвенф решил заполнить присланную ему секретную форму. Но он лишь составил перечень фактов. Гросвенф не стал ни рассматривать их, ни предлагать решение. В графе "Рекомендации" он написал: "Заключение должно сразу стать ясным, любому, обладающему необходимой квалификацией человеку". Вопиющим фактом было то, что каждое из перечисленных доказательств, представленных им, было известно тому или иному из обширных отделов, имеющихся на борту "Космической Гончей". Все эти данные должны были лежать на столе Кента уже несколько недель. Гросвенф сам отнес форму. Он не ожидал немедленного ответа, но все же остался в своем отделе. Даже еду ему присылали туда. Прошло два двадцатичасовых периода, прежде чем он получил ответ от Кента. "Дорогой мистер Гросвенф! Просмотрев форму А-16-4, которую Вы предоставили на рассмотрение совета, я отметил, что Вы не указали своих рекомендаций... Поскольку мы получили другие рекомендации по этому вопросу и намерены соединить лучшие черты каждой, создав обширный план, мы были бы признательны Вам за передачу детальных рекомендаций. Будете ли вы так добры уделить этому вопросу решительное внимание? Грегори Кент. Исполняющий обязанности директора". Гросвенф понял личную подпись Кента как прямой намек, означающий, что основные действия скоро начнутся. Он сам напичкал себя наркотиками, которые вызывали симптомы, напоминающие начало гриппа. В ожидании реакции со стороны своего организма, он написал Кенту еще одно послание. В нем говорилось о том, что он слишком болен, чтобы подготовить рекомендации, в которых давно возникла необходимость, поскольку они должны включать в себя значительное количество весомых выводов, базирующихся на знаниях многих наук. И все же было бы разумным немедленно начать предварительную пропаганду среди членов экспедиции о необходимости провести в пространстве пять добавочных лет. Опустив письмо в почтовых желоб, Гросвенф позвонил в офис доктора Эгарта. Все произошло даже быстрее, чем рассчитывал Эллиот. Через десять минут вошел доктор Эгарт и поставил на пол свой чемоданчик. Когда он выпрямился, в коридоре послышались шаги. Несколькими секундами позже появился Кент с двумя крепкими работниками химического отдела. Доктор Эгарт весело улыбнулся, узнав шефа химического отдела. - Хэлло, Грег, - произнес он своим глубоким голосом, и переключил свое внимание на Гросвенфа. - Итак, похоже на то, что у вас есть здесь насекомые, друг мой. Забавно! Какое бы внимание вы ни уделяли защите корабля при этих приземлениях, некоторые вирусы и бактерии все же проникают внутрь. Я забираю вас в изолятор. - Я предпочел бы остаться здесь. Доктор Эгарт нахмурился и пожал плечами. - В вашем случае это возможно, - он собрал свои инструменты. - Я пришлю присматривать за вами своего служащего. С неизвестными микробами нельзя шутить. Кент хмыкнул. Лицо Гросвенфа, поглядывающего на него с нарочитым смущением, при этих словах выразило недоумение. - А в чем, собственно, дело, доктор? - раздраженно проговорил Кент. - Сейчас я не могу этого точно сказать. Посмотрим, что дадут лабораторные исследования, - он нахмурился. - Я взял пробы почти с каждой части его тела. Пока все симптомы указывают на лихорадку и жидкость в легких. Боюсь, что сегодня я не могу позволить вам беседу с ним, Грег. Опасаюсь, что это может быть серьезно. Кент заявил подчеркнуто строгим тоном: - Придется рискнуть. Мистер Гросвенф владеет ценной информацией и... я уверен, он еще достаточно силен, чтобы сообщить ее нам. Доктор Эгарт взглянул на Гросвенфа и осведомился: - Как вы себя чувствуете? - Я еще могу говорить, - слабым голосом прошептал Гросвенф. Его лицо пылало, глаза лихорадочно блестели. Но одной из причин, из-за чего он довел себя до такого состояния, была надежда на приход Кента, и она оправдалась. Другая причина заключалась в том, что он не хотел лично присутствовать на совещании ученых, которое мог созвать Кент. Здесь, в своем отделе, и только здесь, он мог защитить себя от враждебных действий, которые могли бы последовать после его заявления. Доктор взглянул на часы. - Говорю вам, - сказал он Кенту и косвенно Гросвенфу, - что сейчас пришлю санитара. Разговор должен закончиться ко времени его прихода, договорились? - Прекрасно! - с фальшивой сердечностью ответил Кент. Гросвенф молча кивнул. Уже от двери доктор Эгарт еще раз напомнил: - Мистер Рондер будет тут примерно через двадцать минут. Когда он ушел, Кент медленно опустился в кресло и взглянул на Гросвенфа. После длительной паузы он произнес намеренно холодным тоном, выражая свое отношение к собеседнику: - Я не понимаю, чего вы добиваетесь. Почему вы не предоставляете нам информацию, которой владеете? - Мистер Кент, вы действительно удивлены? Снова воцарилось молчание. Гросвенфу казалось, что Кент очень сердит и лишь с большим трудом сдерживает себя. Наконец, он прервал молчание и проговорил низким, напряженным голосом: - Я - директор экспедиции. Я требую, чтобы вы немедленно выдали свои рекомендации. Гросвенф медленно покачал головой. Внезапно он ощутил сильный жар. - Я, собственно, не знаю, что на это ответить. Ваши действия, мистер Кент, легко рассчитать. Видите ли, я ожидал от вас, что вы обойдетесь с моими письмами именно так, как вы это сделали. Я ожидал от вас, что вы придете сюда с... - он обвел глазами двух помощников Кента, - ...парой гарольдов. При создавшихся обстоятельствах я думаю, что имею право настаивать на совещании глав отделов с тем, чтобы лично сообщить им свои рекомендации... Будь у него время, он бы выставил руку и защитил себя. Слишком поздно он увидел, что Кент разъярен более, чем он это подозревал. - Ловко, а! - в ярости бросил химик. Его рука поднялась. Раскрытой ладонью он ударил Гросвенфа по лицу и снова заговорил сквозь сжатые зубы: - Так вы больны, да? Люди со странными болезнями иногда оказываются не в своем уме и за ними требуется строгий надзор, потому что в состоянии помешательства они способны напасть на любимых друзей. Гросвенф уставился на него затуманенным взглядом. Он поднес руку к лицу. Из-за лихорадки и слабости он плохо соображал. С некоторым трудом он сунул в рот таблетку противоядия. При этом он делал вид, будто держится за щеку в том месте, по которому его ударил Кент. Проглотив таблетку, он произнес дрожащим голосом: - Пусть так, моя психика не в порядке, ну и что? Если Кент и был удивлен его реакцией, то не показал этого. Он только спросил: - Чего вы, собственно, добиваетесь? Несколько мгновений Гросвенф боролся с тошнотой. Когда это чувство прошло, он ответил: - Я хочу, чтобы вы начали работу, направленную на то, чтобы объяснить всем членам экспедиции необходимость принять сознательное решение о продолжении путешествия еще на пять лет из-за того, что был обнаружен враждебный интеллект. Вот пока и все. Когда вы сделаете это, я расскажу вам все, что вы пожелаете узнать. Он почувствовал улучшение - противоядие начало действовать. Лихорадка прошла. И он имел в виду именно то, что говорил. Его план оставался в силе. На любой стадии Кент, или позже вся группа, могли принять его предложение, и это было бы концом стратегической стадии. Кент дважды разжал губы, как будто намереваясь заговорить, и каждый раз снова закрывал рот. Наконец он произнес с глубоким изумлением: - Это все, что вы хотите предложить? Палец Гросвенфа все это время лежал на кнопке, вделанной в боковую часть его кровати, готовый нажать на нее в любое мгновение. - Клянусь, вы получите то, что хотите! Кент резко возразил: - Об этом не может быть и речи. Я не могу позволить себе подобного безумия. Люди не вынесут и одного добавочного года. - Ваше присутствие здесь указывает на то, что вы не считаете мое решение безумным. Кент сжал кулаки, потом разжал их. - Это невозможно! Как я мог бы объяснить такое главам отделов и их помощникам? Наблюдая за этим маленьким человеком, Гросвенф понял, что кризис близок. - Вам не придется им это объяснять. Все, что вам придется сделать, - это пообещать дать информацию. Один из его помощников, наблюдавший за выражением лица Кента, заговорил: - Послушайте, шеф, этот человек кажется не понимает, что разговаривает с директором. Как насчет того, чтобы мы ему это объяснили? Кент, собиравшийся сказать что-то еще, осекся. Он отступил, облизывая губы и злобно кивнул. - Вы правы, Бредер. Я не понимаю, зачем вообще я ввязался в этот спор. Подождите минутку, я закрою дверь, а потом... Гросвенф угрожающе предостерег Кента: - На вашем месте я бы не стал ее запирать. Я подниму по тревоге весь корабль. Кент, уже дотянувшийся до двери, остановился и оглянулся. На его физиономии застыла жестокая ухмылка. - Так, так, так... - злобно ощерил он длинные зубы. - Мы доберемся до вас и при открытых дверях. Начинайте... Двое служащих шагнули вперед. - Бредер, вы слышали когда-нибудь о репферальном электростатическом заряде? - спросил Эллиот. Видя их колебания, он продолжил: - Только дотроньтесь до меня, и сразу увидите. Ваши руки покроются волдырями, а лицо... Оба помощника выпрямились и отшатнулись. Блондин Бредер тревожно взглянул на Кента, который сердито сказал: - Количество находящегося в человеческом теле электричества не убьет и мухи! Гросвенф покачал головой. - Вы, мистер Кент, кажется, немного не в себе. Электричество не в моем теле, но оно но будет в вашем, если вы дотронетесь до меня. Кент вытащил вибратор и подчеркнуто стал его настраивать. - Назад! - скомандовал он помощникам. - Я хочу дать ему порцию в одну десятую секунды. От этого он не лишится сознания, но все молекулы его тела придут в движение. Гросвенф спокойно предупредил, улыбаясь: - Я ее не получу, Кент, вы ошибаетесь. Тот либо не слышал, либо был слишком зол, чтобы обращать внимание на предупреждение. В глаза Гросвенфу ударил блеск вспышки. Послышалось шипение, треск, и Кент закричал от боли. Гросвенф увидел, что Кент пытается отбросить оружие, но оно никак не хотело отставать от его руки. В конце концов вибратор упал на пол с металлическим лязгом. В шоке, Кент молча стоял вцепившись в поврежденную руку. Жалостливым тоном Гросвенф осведомился: - Почему вы не послушались? Эти странные экраны содержат высокий энергетический потенциал, а поскольку вибратор ионизировал воздух, вы получили электрический удар, который одновременно уничтожил энергию вашего заряда. Надеюсь, вы не слишком обожглись? Кент уже взял себя в руки. Он был бледен и напряжен, но спокоен. - Это дорого вам обойдется, - зловеще прошипел он. - Когда все узнают о том, что один человек пытался, силой заставить их... - Он оборвал себя и нетерпеливо махнул помощникам. - Идемте, мы и так потеряли здесь много времени. Через десять минут после их ухода пришел Рондер. Гросвенфу пришлось несколько раз терпеливо объяснять, что он уже не болен. Еще более долгим был разговор с доктором Эгартом, которого вызвал санитар. Гросвенфа не беспокоило возможное разоблачение. Для того, чтобы обнаружить принятый им наркотик, нужно было твердое подозрение плюс тщательное обследование. В конце концов, они оставили его в покое, приказав оставаться в своем отделе не меньше суток. Гросвенф уверил их в том, что будет следовать инструкциям, и он действительно намеревался сидеть на месте. На время предстоящих событий, некзиальный отдел должен был стать его крепостью. Он не знал в точности, что могло быть против него использовано, но был готов ко всему настолько, насколько это было в его силах и возможностях. Примерно через час после ухода доктора в металлическом почтовом желобе послышалось звяканье. Это было извещение от Кента о созыве совещания согласно просьбе Эллиота Гросвенфа. Оно вытекало из первого письма Кента, игнорируя все последующие события. Печатная форма заканчивалась следующими словами: "В виду последующих действий мистера Гросвенфа исполняющий обязанности директора считает, что имеет право на детальный разбор дела". Под замечанием Гросвенфа Кент от руки написал: "Дорогой мистер Гросвенф, так как Вы больны, я проинструктировал штат мистера Гурлея о том, чтобы он связал Ваш коммуникатор с контрольным пунктом, так что Вы можете решать все вопросы и участвовать в совещании, не поднимаясь с кровати. В других отношениях встреча сохранит все привилегии секретности". В назначенный час Эллиот настроился на контрольный пункт. Когда появилось изображение, он обнаружил, что все помещение видно как на ладони, а сигнал из его отдела выведен на большой коммуникатор, находящийся над массивным контрольным щитом. В этот момент лицо Эллиота занимало весь десятифутовый экран. - Да, - пробормотал Гросвенф, - впервые мое присутствие на совете столь заметно. Беглый осмотр помещения показал, что большая часть глав отделов уже заняла свои места. Как раз под экраном Кент разговаривал о чем-то с капитаном Ничем. Вероятно, это был конец разговора, потому что он посмотрел на Гросвенфа, криво улыбнулся и повернулся к небольшой аудитории. Гросвенф заметил повязку на левой руке Кента. - Джентльмены, - начал совещание Кент. - Без предварительного вступления я хочу сразу передать слово мистеру Гросвенфу. - Он снова взглянул на экран коммуникатора и на его физиономии появилась все та же свирепая улыбка. - Мистер Гросвенф, вам слово. - Джентльмены, около недели назад я получил достаточно сведений для того, чтобы утверждать, что наш корабль подвергается воздействию со стороны чужого интеллекта, находящегося в этой галактике. Это, может, звучит несколько панически, но это всего лишь горький факт, который я могу предложить вам в своей интерпретации на основе доступных мне сведений. Я не могу доказать никому из присутствующих, что такие существа действительно есть. Некоторые из вас согласятся с разумностью моих доводов, другие, не имеющие знаний в специальных областях, решат, что мое заключение голословно. Я изучил проблему и долго думал о том, как убедить вас, что мое решение является единственно верным. Одним из аргументов в его пользу будет сообщение об экспериментах, которые я проделал. Он не упомянул о том факте, что уже применил некоторые уловки для того, чтобы его вообще выслушали. Несмотря на все случившееся, он не хотел обострять отношения с Кентом более, чем это было необходимо. - Теперь я хочу связаться с мистером Гурлеем, - продолжил он. - Я уверен, что вы не будете слишком удивлены, когда я скажу, что речь идет об автоматическом устройстве С-9. Я бы хотел знать, сообщили ли вы о нем своим коллегам? Начальник отдела связи взглянул на Кента, который небрежно кивнул. - Невозможно сказать точно, когда С-9 вступит в действие. Тем, кто о нем не слышал, сообщаю, что С-9 является малым экраном, который автоматически вводится в действие, когда пыль в окружающем пространстве достигает плотности опасной для движения корабля. Очевидно, плотность пыли в любом данном объеме выше, конечно, при высокой скорости, чем при низкой. Тот факт, что количество активной пыли космоса вокруг достаточно, чтобы ввести в действие С-9, был замечен впервые членами моего отдела незадолго до того, как эти ящеры возникли в контрольном пункте. - Гурлей откинулся на спинку кресла и буркнул: - У меня все! - Мистер Ван Гроссен, - спросил Гросвенф, - что обнаружил ваш отдел, исследуя пыль этой галактики? Тучный Ван Гроссен выпрямился на стуле и, не вставая, произнес: - Ничего такого, что мы могли бы рассматривать как удивительное или необычное. Она несколько плотнее, чем в нашей собственной галактике. Мы собрали небольшое количество пыли на ионизированных пластинках и сняли осадок. Вещество оказалось довольно простым: в нем присутствовали несколько элементов в чистом виде и следы многих соединений, которые могли быть образованы в момент конденсации, а также небольшое количество свободного газа, главным образом водорода. Теперь вся трудность состоит в том, что то, что мы получили, возможно, имеет очень небольшое сходство с пылью в том виде, в котором она обычно присутствует в пространстве, но проблема получения ее в истинной форме, по всей вероятности, никогда не будет разрешена удовлетворительно. Процесс формирования структуры пыли был, видимо, очень продолжительным. Мы можем лишь догадываться о том, как она функционирует в пространстве. - Физик беспомощно развел руками. - Это все, что я могу пока сообщить. Гросвенф не стал упускать инициативу и продолжил: - Я мог бы и дальше спрашивать глав различных отделов о том, что им удалось узнать. Но я уверен в том, что могу суммировать изложенные и неизложенные открытия, не будучи к кому-либо несправедливым. И отдел мистера Скита, и отдел мистера Кента занимаются почти той же проблемой, что и мистер Ван Гроссен. Я уверен, что мистер Скит различными способами насытил атмосферу клетки пылью. Животные, которых он запускал в клетку, не проявляли никаких признаков беспокойства, так что он, в конце концов, провел испытание на себе. Мистер Скит, можете ли вы к этому что-нибудь добавить? Скит качнул головой. - Если это форма жизни, то мне вы этого доказать не сможете. Я допускаю, что в самый тесный контакт с этим веществом все мы вступили в тот момент, когда заходили в спасательную шлюпку, сначала открыв люк в вакууме, а затем заполнив шлюпку воздухом. В химическом составе воздуха возникли небольшие изменения, но ничего особенного. - Достаточно для фактических данных. Я тоже проделал эксперимент, вывел спасательную шлюпку и впустил в нее пыль из пространства через открытые двери. Вот чем я интересовался... Если это жизненная форма, то чем она питается? Поэтому, впустив воздух в шлюпку, я проделал его анализ. Затем я убил пару маленьких животных и вновь сделал анализ атмосферы. Я послал образцы, и первый, и второй - мистеру Кенту, мистеру Скиту и мистеру Ван Гроссену. В пробах есть очень незначительные различия. Дело могло заключаться в аналитической ошибке. Но мне бы хотелось попросить мистера Ван Гроссена рассказать, что он обнаружил. Ван Гроссен мигнул и выпрямился. - Разве это доказательство? - спросил он с удивлением. Потом он развернулся на сидении и оглядел, нахмурившись, своих коллег. - Я не придаю этому особого значения, но молекулы воздуха в пробе под номером два несут в себе более высокий электрический заряд. Это был решающий момент. Гросвенф, глядя на повернутые к нему лица, подождал, пока свет непонимания не зажегся, по крайней мере, в паре глаз. Люди сидели неподвижно, с застывшим на лицах озадаченным выражением. Наконец один из них сухо проговорил: - Я полагаю, от нас ожидают, что мы придем к заключению о том, что имеем дело с туманно-пылевой формой жизни и разума. Для меня это слишком. Подобного мне не переварить. Гросвенф ничего не сказал. Умственное усилие, которого он от них ожидал, оказалось даже более продолжительным, чем можно было предположить, но ни к чему не привело. Чувство разочарования становилось у него все сильнее. Эллиот начал готовиться к следующему шагу. - Давайте, давайте, мистер Гросвенф! - резко сказал Кент. - Объясняйтесь, может мы и переменим свое мнение. Гросвенф неохотно начал: - Джентльмены, меня чрезвычайно беспокоит ваша неспособность осознать значение этого факта. Я предвижу большие затруднения. Войдите в мое положение. Я сообщил вам конкретные данные, включая описание эксперимента, который привел меня к идентификации нашего врага. Уже ясно, что мои выводы будут рассматриваться как весьма противоречивые. И все же, если я прав, а я убежден в этом, отказ от продуманных мною действий приведет к гибели человеческой расы и всей остальной жизни во Вселенной. Но вот в чем сложность. Если я рассказываю вам обо всем, то решение ускользает из моих рук. Решать будет большинство, и, насколько я это себе представляю, это решение не даст никакой законной возможности его избежать. Он замолчал, давая собравшимся возможность обдумать сказанное. Кое-кто озабоченно переглядывался. - Подождите, - проговорил Кент, - мне уже приходилось стучаться в непробиваемую стену эгоизма этого человека. Это было первое на совещании враждебное замечание. Гросвенф бросил на Кента быстрый взгляд и, отвернувшись от него, продолжил: - Мне, джентльмены, выпал несчастный жребий. Я должен проинформировать вас о том, что при сложившихся сверхсложных обстоятельствах рассматриваемая нами проблема перестает быть научной и становится политической. Учитывая это, я должен настаивать на принятии моего решения проблемы. Необходимо провести большую работу, в ходе которой исполняющий обязанности директора Кент и главы отделов разъяснят потребность того, что "Космическая Гончая" должна провести в космосе дополнительное время, равное пяти земным годам. Я сообщу вам свои доводы, но я хочу, чтобы каждый из вас уяснил себе, что рискует в этом деле безвозвратно потерять свою репутацию и доброе имя. Опасность, насколько я ее вижу, является такой всеобъемлющей, что любая происшедшая между нами стычка, даже самая мелкая, может стать роковой, если учитывать время, на которое мы отдалимся от решения проблемы. - Он коротко изложим им, в чем заключается опасность. Потом, не обращая внимания на их реакцию, обрисовал свой метод борьбы с опасностью, как он его видел. - Нам придется найти планеты, содержащие железо, и наладить массовое производство автоматических торпед. Как я себе представляю, нам придется затратить около года, пересекая галактику и наугад посылая торпеды. А потом, когда мы сделаем весь этот участок пространства невыносимым для их существования, мы улетим, предоставив им возможность следовать за нами. У них не останется никакого иного выхода, кроме как увязаться за нашим кораблем в надежде на то, что мы приведем их к лучшему источнику еды, чем тот, который они имели здесь. Большую часть времени мы проведем в полете, уводящем их от нашей Галактики. Итак, джентльмены, теперь вы все знаете. Но выражение ваших лиц, я вижу, показывает, что реакция будет различной, и что вы стоите на пороге одного из тех противоречий, о которых я упоминал. Эллиот замолчал. Наступила гнетущая тишина, потом один из присутствующих проронил: - Пять лет... Это был почти вздох, и он подействовал как сигнал. Всех присутствующих охватила тревога. Гросвенф напомнил: - Земных лет! Он умышленно подчеркивал это обстоятельство. Он намеренно выбрал способ более продолжительной оценки времени с тем, чтобы переведенное в принятую на корабле систему отсчета, оно казалось несколько меньшим. Дело было в том, что звездное время, с его стоминутным часом, двадцатичетырехчасовыми сутками и трехсотшестидесятидневным годом было психологически оправданно. Приспособившись к длинному дню, люди забывали, что по земному календарю проходило гораздо больше времени. По той же аналогии, он ожидал, что ученые ощутят облегчение, поняв, что дополнительное время укладывается на самом деле в три звездных года. - У кого будут замечания? - осведомился Кент. - Я не могу полностью согласиться с анализом мистера Гросвенфа, - с горечью сказал Ван Гроссен. - Я питаю к нему огромное уважение за его прошлые действия, но он просит нас принять на веру то, что, я уверен, мы могли бы понять, если бы у него действительно были неоспоримые доказательства. Я отклоняю положение о том, что некзиалист играет настолько важную роль в интеграции науки, что лишь индивидуальное обучение его методам может нести в себе надежду на более глубокое проникновение в суть происходящего. - Неужели вы можете отрицать, и притом весьма категорически, то, что никогда не побеспокоились изучить?! - возмутился Гросвенф. - Возможно, - пожал плечами Ван Гроссен. - Насколько я понял, - вступил в дискуссию Зеллер, - суть сказанного состоит в том, чтобы потратить много лет и усилий, чтобы получить лишь косвенные и неопределенные доказательства того, что план срабатывает. После некоторых колебаний Гросвенф решил, что другого выхода нет и ответил, рискуя навлечь на себя общий гнев. Предмет дискуссии был слишком важным. Он не мог считаться с их чувствами. Эллиот твердо заявил: - Я узнаю, а если кто-нибудь из вас придет в некзиальный отдел и выучится кое-чему из нашей технологии, то и он поймет, когда придет время. - Мистер Гросвенф всегда стоит за подобную возможность, - мрачно сказал Скит. - Он вечно предлагает нам обучение, чтобы мы могли достичь его уровня. - Есть еще замечания? - это опять был Кент. Его голос звучал резко и напряженно от неумения скрыть свой предстоящий триумф. Некоторые из собравшихся хотели выступить, но передумали. Кент торжествующе продолжал: - Чем зря терять время, нам, я думаю, следовало бы проголосовать по поводу сообщения мистера Гросвенфа. Я думаю, что, в основном, все мы испытываем одинаковые чувства. Он медленно прошел вперед. Гросвенф не мог видеть его лица, но в том, как держали себя остальные, был вызов. - Давайте приступим к голосованию, - настаивал Кент. - Прошу поднять руки всех, кто одобряет методы мистера Гросвенфа, которые требую пяти дополнительных лет в космосе. Ни одной руки не поднялось вверх. Кто-то проворчал: - Следовало бы повременить, чтобы обсудить все это. Кент не стал спешить с ответом, и после некоторых размышлений сказал: - Нам нужно получить решение сейчас. Для всех важно знать, что думают главы отделов корабля. Теперь поднимите руки те, кто твердо против. Все, кроме троих, подняли руки. Гросвенф разглядел, что это были Корита, Мак-Кен и Ван Гроссен. И тут же он обнаружил, что капитан Лич, стоявший возле Кориты, тоже воздержался. Гросвенф быстро проговорил: - Капитан Лич, сейчас как раз тот момент, когда вы, опираясь на конституционные права, можете требовать контроля над кораблем. Опасность очевидна. - Мистер Гросвенф, - медленно промолвил капитан Лич, - это было бы правдой, если бы враг был видим. При существующем же положении дел я могу действовать только руководствуясь советом ученых специалистов. - Такой специалист на корабле только один, - холодно проронил Гросвенф. - Остальные лишь любители, барахтающиеся на поверхности фактов. Замечание, казалось, ошеломило большинство присутствующих. Несколько человек одновременно заговорили, но сразу осеклись и погрузились в сердитое молчание. Наконец капитан Лич абсолютно спокойно произнес: - Мистер Гросвенф, я не могу согласиться с вашим голословным утверждением. - Что ж, джентльмены, наконец-то мы знаем истинное мнение о нас мистера Гросвенфа, - язвительно заметил Кент. Самого его, казалось, фраза Гросвенфа ничем не затронула. Все его поведение было проникнуто иронией. Он забыл, что в функции исполняющего обязанности директора входит поддержание атмосферы вежливости и доброжелательности. Его сердито оборвал Мердер, глава отдела ботаники. - Мистер Кент, я не понимаю, как вы можете оставлять без внимания подобное наглое заявление? - Вот это верно, - поддержал ботаника Гросвенф. - Боритесь за свои права. Вся Вселенная подвергается смертельной опасности, но для вас главное - поддержать свое достоинство. Первый раз с тревогой в голосе заговорил Мак-Кен: - Корита, если может существовать форма жизни, подобная той, которую описал Гросвенф, то как это согласовывается с цикличностью истории? Археолог печально покачал головой. - Боюсь, что очень незначительно. Примитивную жизненную форму мы можем принимать без доказательств. Свидетельства достоверности теории цикличности истории находят гораздо больше доказательств здесь, среди моих друзей. Я вижу их в удовольствии нанести поражение человеку, который заставлял нас чувствовать себя настолько тревожно из-за обширности своих знаний. Я вижу их во внезапно развившейся эгомании этого человека, - он с упреком посмотрел на изображение Гросвенфа. - Мистер Гросвенф, заявление, сделанное вами, глубоко меня разочаровало. - Мистер Корита, - мрачно заявил Гросвенф. - Если бы я выбрал для себя другую линию поведения, то уверяю вас, я был бы лишен привилегий выступить перед этими высокочтимыми джентльменами, многими из которых я восхищаюсь и сказать им то, что продолжаю утверждать со всей серьезностью. - А я, - сказал Корита, - уверен в том, что члены экспедиции сделают все необходимое, невзирая на личные жертвы. - В это трудно поверить, - возразил Гросвенф. - Я чувствую, что многие из них находятся под влиянием того факта, что мой план потребует пяти добавочных лет, проведенных в пространстве. Я настаиваю на том, что это жестокая необходимость, и уверяю вас - выбора нет! По правде говоря, я ожидал подобного результата и готовился к нему. - Теперь он обращался ко всем. - Джентльмены, вы вынудили меня на действия, о которых, уверяю вас, я сожалею больше, чем могу это выразить словами. Выслушайте меня внимательно. Это мой ультиматум! - Ультиматум?! - это был Кент, удивленный и внезапно побледневший. Гросвенф не обратил на него никакого внимания. - Если к десяти часам завтрашнего дня мой план не будет одобрен, я захвачу корабль. Каждый, находящийся на корабле, будет делать то, что я ему прикажу, нравится ему это или нет. Я, естественно, ожидаю, что находящиеся на борту ученые применят все свои знания, чтобы предотвратить мою попытку захвата корабля. Тем не менее, сопротивление будет бесполезно. Начавшийся вслед за этими словами общий ропот все еще продолжался, когда Гросвенф прервал связь между своим коммуникатором и контрольным пунктом... 20 Прошел примерно час после окончания совещания, когда Гросвенф получил вызов по коммуникатору от Мак-Кена. - Я бы хотел зайти, - сказал геолог. - Давайте, - весело разрешил Гросвенф. Лицо Мак-Кена выразило сомнение. - Я уверен, что у вас в коридоре ловушка. - Ну, думаю, что можно назвать это так, - согласился Гросвенф, - но вам она вреда не причинит. - А что, если я ищу способ прикончить вас? - Здесь, в моих комнатах, - заявил Гросвенф с твердостью, которая, он надеялся, подействует на всех служащих, - вы не смогли бы убить меня даже дубинкой. Мак-Кен заколебался, но все же произнес: - Я сейчас приду! - и прервал связь. Вероятно, он находился очень близко, поскольку прошло меньше минуты, когда спрятанный в коридоре детектор возвестил о его приближении. Голова и плечи Мак-Кена показались на экране коммуникатора и реле переключилось в необходимое положение. Поскольку это была часть процесса автоматической защиты, Гросвенф прервал его действие вручную. Через несколько секунд в открытую дверь вошел Мак-Кен. Он потоптался у порога и шагнул вперед, качая головой. - Я все же беспокоился. Несмотря на ваше уверение, у меня было такое чувство, будто на меня направлены батареи орудий, - он впился в лицо Гросвенфа ищущим взглядом. - Вы просто запугиваете? - Я и сам немного обеспокоен. Док, вы потрясли меня своей прямотой. Честно говоря, я не ожидал, что вы придете сюда с бомбой. У Мак-Кена был озадаченный вид. - Но я не пришел ведь... Если ваши приборы показали что-нибудь подобное... - он замолчал, снял пиджак и стал шарить по одежде. Его лицо побледнело, когда он вытащил тонкий серый предмет двухдюймовой длины. - Что это? - удивленно спросил он. - Устойчивый сплав плутония. - Радиоактивный? - Нет, нет, вовсе не радиоактивный. Но он может быть превращен в радиоактивный газ лучом трансмиттера высокой частоты. От него у нас обоих были бы радиоактивные ожоги. - Грос, я клянусь, что ничего не знал об этом! - Вы говорили кому-нибудь о том, что собираетесь ко мне? - Естественно... Вся эта часть корабля блокирована. - Иными словами, вам пришлось просить разрешения? - Да, у Кента. - Я хочу, чтобы вы как следует подумали о случившемся. Говорил ли вам Кент во время разговора, что в комнате слишком жарко? - Э... э... да. Теперь я вспомнил. У меня было чувство, что я задыхаюсь. - Сколько это длилось? - Секунду или чуть больше. - Это означает, что вы были без сознания десять минут. Выходит, эта сволочь воздействовала на вас наркотиком. Возможно, я смогу узнать, какую точно дозу вы получили. Нужен анализ крови. - Я не возражаю, если вы его сделаете. Это докажет... Гросвенф качнул головой. - Это докажет только то, что вы подверглись подобному действию, но не докажет того, что вы пошли на него непреднамеренно. Для меня гораздо более убедительным является факт, что ни один человек в здравом уме не позволит, чтобы в его присутствии был распылен сплав Руа-72. Согласно моему автоматическому аннулирователю, они уже целую минуту пытаются это проделать. Мак-Кен мгновенно побелел. - Грос, я кончил с этим хищником. Я признаю, что был в состоянии конфликта с вами и согласился доложить ему о результатах нашего разговора, но я намеревался предупредить вас, что сделаю подобное сообщение. Гросвенф добродушно улыбнулся. - Все в порядке, док. Я вам верю. Садитесь. - А что с этим? - Мак-Кен протянул ему "бомбу". Гросвенф взял ее и отнес в маленький контейнер для радиоактивных материалов, имеющийся в его отделе. Вернувшись, он сел и сказал: - Думаю, что на нас будет совершено нападение. Единственный для Кента путь известить остальных о том, что он сделал, это убедиться предварительно в том, что мы были спасены вовремя для того, чтобы получить лечение от радиоактивных ожогов. Мы можем вести наблюдение с помощью этого экрана. Прежде всего нападение было отмечено несколькими электронными детекторами и электронным глазом. На приборном щитке заиграли слабые световые сигналы, зазвенел звонок. Потом на большом экране, находящемся над аппаратурой, они увидели изображение нападающих. Около дюжины мужчин в скафандрах появились из-за дальнего угла и двинулись вдоль коридора. Гросвенф узнал Ван Гроссена и двух его помощников из физического отдела, четырех химиков, двое из которых были из биохимического сектора, троих специалистов по коммуникации из отдела Гурлея и двух офицеров. Трое солдат держались позади, толкая передвижной вибратор и тепловую пушку с диспенсер-бомбой. - Отсюда есть еще один выход? - с тревогой осведомился Мак-Кен. Гросвенф кивнул. - Он тоже охраняется. - Как насчет низа и потолка? - Наверху цейхгауз, внизу кинозал. Оба помещения находятся под контролем. Они замолчали. Потом, когда группа людей остановилась в коридоре, Мак-Кен заговорил вновь: - Я удивлен, что с ними Ван Гроссен. Я считал, что он восхищается вами. - Я обидел его, назвав его, как и других, любителем. Он хочет сам посмотреть, что я могу сделать. Нападающие остановились в коридоре посоветоваться, а Гросвенф продолжал. - А что, собственно, привело вас сюда? Мак-Кен смотрел на экран. - Я хотел, чтобы вы знали о том, что вы не один. Несколько человек просили меня передать вам, что они с вами, - он тут же оборвал себя. - Не стоит об этом сейчас, пока все это происходит. Чуть позже... - Сейчас такое же подходящее время, как любое другое. Мак-Кен, казалось, не слышал. - Не понимаю, как вы собираетесь их остановить? - забеспокоился он. - У них достаточно мощное оружие, чтобы уничтожить стены вашего отдела. Гросвенф ничего не ответил. Мак-Кен посмотрел ему в лицо и сказал: - Буду с вами откровенен. Мое положение сейчас двойственно. Я чувствую, что вы правы. Но ваши методы для меня не слишком этичны, - он, казалось, забыл о том, что происходит на экране. - Есть только одна тактика, приемлемая для меня, и она состоит в том, чтобы прокатить на выборах Кента. Сейчас он всего лишь исполняющий обязанности директора и не был выбран законным путем. Я мог бы, может быть, добиться проведения выборов в течение ближайшего месяца. - Почему же вы не захотели этого сделать? - Потому что, - ответил Гросвенф, передернув плечами, - я боюсь. То, что находится за пределами нашего корабля, практически истощено до смерти. А это означает следующее: в любой момент оно может попытаться захватить другую галактику, и этой галактикой вполне может оказаться наша. Мы не можем ждать месяц. - И все же, - нахмурился Мак-Кен, - ваш план состоит в том, чтобы лететь из этой галактики, и это, как вы утверждаете, займет целый год. - Вы когда-нибудь пытались отобрать еду у хищника? Он ведь будет пытаться удержать ее при себе, не так ли? Моя идея состоит в том, что поняв, что мы хотим от него удрать, это существо станет гнаться за нами столько времени, сколько сможет. - Понимаю, - кивнул Мак-Кен. - Если это так, то ваш шанс одержать победу на выборах практически равен нулю и вы должны с этим согласиться. Гросвенф энергично покачал головой. - Я бы победил. Вы можете не поверить мне на слово, но то, что люди, подверженные влиянию желаний, волнений или амбиций, легко поддаются контролю, является непреложным фактом. Я не изобретал используемых мной теорий. Они известны столетиями. Но исторические попытки проанализировать их не имели успеха до недавних пор, пока связь психиатрии с психологией не дала для этого прекрасную теоретическую базу. Некзиальное же обучение привело к разработке определенных технических процессов. Мак-Кен долго обсасывал в уме услышанное и, наконец, спросил: - Каким же вы видите будущее человечества? Вы считаете, что оно принадлежит некзиализму? - На борту этого корабля это необходимо. Для всей же расы в целом - такое пока невозможно. Тем не менее, если смотреть вперед, то никому не стоит отказываться от возможного получения знаний. Зачем людям от этого отказываться? Зачем стоять под небом своей планеты с умным видом и с позиций суеверия и невежества решать важнейшие жизненные проблемы, повинуясь тем, кто их дурачит? Погибшая цивилизация земной античности - прекрасное свидетельство тому, что случается с человеком, когда он слепо реагирует на ситуацию или полност