л, что в его поступках есть какая-то система. Он был из тех, кто всегда падает с высоты лапами вниз, и это ему нравилось. За полученные блага Стивен держался обеими руками. Он не довольствовался скромным выигрышем и делал новые ставки, никогда не думая о последствиях тех сомнительных средств, с помощью которых он добивался выигрыша. Об этом всегда можно успеть подумать. Как, например, сейчас. Двадцать восемь лет, неплохо, а? Стивену это очень понравилось. Став моложе, он начал оптимистичнее смотреть на мир. Он обнаружил, что бывший владелец паромобиля, которого он так преследовал в свое время, был фанатом своего тела. Физически Атгерс находился в отличной форме и буквально излучал здоровье: был строен, мускулист и всегда готов ко всяческим нагрузкам. К тому же Атгерс имел достаток выше среднего, и сочетание физического здоровья и финансовой устойчивости привлекли к нему симпатичную девушку с блестящими глазами, которая в свои двадцать шесть лет все еще носила длинные светлые локоны. Ее внешность привлекала даже Стивена. Однако ему потребовалось провести с ней всего две ночи, чтобы его начала одолевать привычная для него скука. Конечно, была еще одна причина того, почему он заскучал и принял столь быстрое решение расстаться с этим домом и этой женщиной. Дело в том, что к вечеру второго дня газета поместила информацию об экспедиции на Миттенд, составленную космическим ведомством. Сообщалось о гибели трех астронавтов, о бегстве взятой ими в плен миттендианки, которая разрядила в них захваченный ею у Марка Брема пистолет. Газета также информировала, что трагедия произошла во время дежурства Марка Брема, однако оставшиеся в живых члены экипажа до сих пор не смогли добиться от него сколько-нибудь удовлетворительного объяснения инцидента. В официальном заявлении не упоминалось о прежней публикации, в которой связывались имена Марка Брема и Стивена Мастерса. Однако прессу нельзя было упрекнуть в излишней сдержанности. Газеты расписали драму во всех подробностях, да и телевидение не упустило шанс позабавить зрителей. Больше всего Стивена обеспокоило, что космическое ведомство, как ему показалось, чего-то недоговаривает. Капитан Одард, как и предполагал Стивен, конечно, сообщил с Миттенда, что Марк Брем настаивает, будто он является Даниэлем Атгерсом. Следовательно, должны быть предприняты какие-то меры. На третье утро Стивен заявил красавице Линде, что ему нужно в город. После завтрака он сел в машину и уехал в Нью-Йорк. Подкатив к дому Стивена Мастерса, он поколдовал над замками и проник внутрь. Оттуда он позвонил отцу. Услышав в трубке знакомый голос, Стивен произнес: - Привет, папа, я снова здесь, на этот раз опять в другом обличье. Я нахожусь в Стиге. Так Стивен называл блок зданий небоскреба Стигмор, где находились его апартаменты. - Сейчас буду, - ответил Мастерс-старший. Оперативность отца подсказала Стивену, что старик уже знал все подробности случившегося на Миттенде. Возможно, именно поэтому Стивену удалось так быстро с ним связаться. Положив трубку, Стивен услышал за спиной звук открывающейся двери. Старые подозрения сразу же пронеслись в мозгу, он рывком повернулся и узнал: Джо. Слуга стоял в дверях. В руках у него был автоматический пистолет. Стивен сразу же кинулся на пол. Первые две пули пролетели там, где он сидел за мгновение до выстрела. Вторые две пули последовали за ним, когда он катился по полу, пока не спрятался за диваном. Из-за этого сомнительного укрытия Стивен выкрикнул: - Джо, отец будет здесь через несколько минут! Даже если смысл этих слов и дошел до Джо, то по его реакции этого не было заметно. Он скомандовал: - Вылезай оттуда! Руки вверх! К этому времени Стивен уже быстро и осторожно переполз в глубь своего убежища за диваном. Он совсем не собирался отдаться на милость человека, который уже четыре раза стрелял в него. Каким непостижимым образом Джо чувствовал, кто находится перед ним? Пока Стивен думал об этом, послышались еще два выстрела. На этот раз пули прошли через заднюю стенку дивана в том месте, где Стивен находился пару секунд назад. Джо заорал: - Выходи, выходи сейчас же! Стивен не ответил, он собирался с духом. Выход в коридор, который вел в его спальню, был в десяти футах от него. Глубоко вздохнув, он кинулся туда, как бегун, начинающий стометровку. Говоря языком математики, такой старт был на девяносто девять и девять десятых процента в пользу Стивена. Хороший бегун может покрыть сотню ярдов за одиннадцать секунд. Человеческие рефлексы так быстро не срабатывают. Лишь через несколько секунд после того, как Стивен оказался в коридоре, он услышал еще два хлопка. К этому моменту он уже вбегал в спальню. Судя по всему, к этому времени дубина-слуга уже разрядил свою первую обойму, а ведь второй он мог с собой и не иметь, но Стивен, тем не менее, запер дверь. Затем он открыл потайной ящик своего секретера, где хранился браунинг 32-го калибра. Теперь можно и дверь открыть. Пройдя по коридору и осторожно заглянув за угол, Стивен ничего не увидел и ничего не услышал. Тогда он вошел в комнату. Он был настолько зол, что перестал чего-либо бояться и приготовился стрелять, но здесь никого не было. Открытая дверь показывала, в каком направлении ушел этот скот; наверное, он отправился за обоймой. Стивен бегом кинулся в кухню и застал там Нину, которая удерживала своего мужа, пытаясь вырвать у него из рук пистолет. Они так ссорились, что не заметили, как он вошел в кухню. Первой заметила его женщина, и руки ее сразу же ослабели. Джо понял, что сзади кто-то появился, и медленно обернулся. Повинуясь жесту Стивена, он бросил свой автоматический пистолет на пол, а Стивен его подобрал со словами: - Господин Мастерс-старший будет здесь с минуты на минуту. Я хочу, чтобы ты собрал свои вещи и убрался до того, как он здесь появится. Он тебе заплатит. Бобу скажи то же самое. А сейчас пошел вон! Пятясь, Нина и Джо покинули комнату, женщина, всхлипывая, причитала: - Я не знаю, что на него нашло, я просила, чтобы он только узнал, кто вы и... Стивен допускал, что Джо мог действовать так по наущению Матери, но лишь повторил: - Вон! Все убирайтесь отсюда! Отец, когда Стивен рассказал ему о нападении, молча кивнул и осмотрел следы от пуль. Он расплатился со всеми тремя слугами и вместе со Стивеном проводил их через задний выход из апартаментов. Стивен закрыл и запер за ними дверь. Отец и сын вернулись в гостиную. Только теперь Стивен осознал всю серьезность ситуации. Дело приняло скверный оборот. Наличие трех убитых опасно осложняло его положение. Следовало поразмыслить и принять разумные решения, не полагаясь на чувства. Кажется, для Стивена наступил переломный момент. Он понимал, что его история - это еще один печальный комментарий к человеческой натуре. На его примере подтвердилась та истина, что березовая розга, примененная в благих целях, неизбежное наказание за совершенное преступление, а также равенство перед законом для всех, причем даже без участия юристов - идеальный способ держать в руках эту беспечную человеческую расу, населяющую третью планету Солнца типа Джи, расположенного недалеко от края галактики Млечного Пути на расстоянии тридцати шести тысяч световых лет от ее центра. Стивен понимал, что доказать свою невиновность в убийствах на Миттенде совершенно невозможно. Он, впервые в своей жизни, признался самому себе, что поступил плохо. Впервые трезво оценил ситуацию, тогда как раньше всегда сваливал свою вину на других. В прошлом обвинители Стивена с изумлением обнаруживали, что ответственность за свои поступки не составляла для него главной заботы. Он всегда находил неожиданные и непривычные самооправдания. Лишь в стрессовых ситуациях Стивен давал себе труд раздумывать о происшедшем. Он не принимал ничего близко к сердцу по той простой причине, что умел отключаться от неприятных мыслей. Конечно, Стивен полностью преобразиться не мог. Он не слишком много времени размышлял о случившемся, пока не прочел сообщение о трагедии на Миттенде. Оставшись вдвоем в апартаментах Стивена, Мастерсы продолжали беседовать. Старший Мастерс напрасно пытался поймать взгляд сына. Это обстоятельство частично свидетельствовало о том, что этот странный молодой человек все-таки оставался самим собой. Отец не мог бы припомнить случая, когда Стивен смотрел прямо, не отводя глаз. Он с сожалением иронизировал, что Стивен смотрит в глаза, наверное, только женщинам, да и то, должно быть, только в положении лежа. Стивен растянулся на кушетке в непринужденной позе, а его отец, по своей привычке, ходил по комнате. Иногда он останавливался и неприязненно смотрел на сына. Тем не менее он его слушал. Рассказывая отцу о происшествии во время экспедиции, Стивен скрыл истину, хотя и не отрицал очевидных фактов. - Было очень темно, - сочинял он, - я сидел рядом с этой захваченной в плен дурой. Вдруг она дернулась всем телом и ногой задела мою руку. Должно быть, при этом и случился перенос. Сразу после этого я и оказался здесь. Причину убийства Стивен объяснил тем, что ошарашенный Атгерс, оказавшись на Миттенде в теле Марка Брема, был вынужден каким-то образом освободить девушку. - Вот и все, что я знаю, - пожал он плечами. Отец раздраженно проворчал: - Ты мог бы и учесть все, что произошло с Марком Бремом в прошлый раз, незачем было подходить к ней так близко. - А чего они меня назначили часовым? Не могли лучше придумать! Не думаешь ли ты, что я сам напросился дежурить в кромешной тьме в два часа ночи? Ответ произвел, очевидно, некоторое впечатление на Мастерса-старшего, он перестал ходить и некоторое время стоял у окна, глядя на огромный город, раскинувшийся под ним. Решив что-то, он подошел к телефону. Стивен уловил кое-что из последовавшего разговора. Кто-то согласился связаться с Космическим ведомством и немедленно, и устроить встречу. Поскольку встреча была назначена на вторую половину этого же дня, такая спешка могла означать, что всему делу придается большое значение. Стивена это вначале обрадовало. Однако, вылезая из машины, подъехавшей к одному из типовых зданий, которые появляются везде вместе с военными и уродуют окрестности, Стивен вдруг интуитивно почувствовал опасность и отказался входить в здание. Папа-Мастерс отреагировал очень просто: отказываешься входить - убираешься из апартаментов. Стивен сел в машину и снял трубку телефона: - Я буду говорить с ними отсюда. Можешь сообщить им, что я не вхожу в тюремного вида дома с вооруженной охраной у входа. - Но там же нет никого, кого бы ты когда-нибудь обидел, - возразил отец. - Я в таком положении, что не могу рисковать. Каждый офицер, с которым мы будем беседовать, считает личным оскорблением, что ты освободил меня от военной службы, может, они даже обвиняют меня во всем, что произошло на Миттенде. Пусть включат свою переносную систему для проведения совещаний, и я с ними переговорю. Последовала длинная пауза. Наконец, к полному удивлению Стивена, суровые черты Мастерса прорезала слабая улыбка. - Знаешь, Стивен, - признался он, - до этой минуты я думал, что ты выжил, благодаря моей заботе о тебе. Но сейчас я начал понимать, что ты, наверное, умеешь, по-своему, бороться за жизнь. Отлично, я уважаю такое умение. Можешь оставаться здесь. Будем говорить через мой селекторный микрофон. Я постараюсь объяснить твою точку зрения, хотя это будет нелегко. Жди здесь. - И он вошел в дом. Действительно, точку зрения Стивена объяснить было трудно. Утомительные минуты текли и текли, так как некто, назвавшийся генералом Синтером, упорно требовал присутствия Стивена. Этот спор давно наскучил Стивену, и он несколько раз подавлял желание все бросить и уйти, оставив машину. Его удерживала лишь какая-то необычная особенность речи генерала. Сначала Стивен ее не замечал, общаясь через селекторную систему, но, прислушавшись, уловил, что генерал параллельно вел два разговора. Один из них был диалогом со Стивеном. Второй разговор представлял собой непрерывное бормотание, представлявшее собой комментарий ответов Стивена. То есть получалось, что генерал, невольно, выдавал все, что он думает. Начал разговор он не так уж плохо, хотя тон его и был агрессивным: - Молодой человек, нам сообщили о вашем желании. Мы хотели бы услышать ваше заявление и записать его, о чем я вас и предупреждаю. Стивен заявил: - Я считаю, что нахожусь в теле человека по имени Даниэл Атгерс. Однако еще два дня назад я сам в теле Марка Брема был в экспедиции на Миттенде, куда мы прибыли со спасательными целями. Я сейчас говорю с вами, будучи в памяти и сознании Стивена Мастерса-младшего. Последовал приглушенный комментарий генерала: - Если бы мы жили в дни инквизиции, то на дыбе он скоро заговорил бы, и мы бы быстро добились бы правды. - Ну, а теперь расскажите своими словами, что с вами произошло. Стивен выложил свою фальшивку в точности так же, как он представил ее отцу. На этот раз генерал пробормотал: - Большей лжи никогда не слышал. Ничего, мы вытряхнем из этого сукина сына все потроха. Одни вопросы следовали за другими, все это сопровождалось комментариями, не сулившими ничего хорошего Стивену. В конце концов генерал Синтер откашлялся, отчего, впрочем, его голос не стал приятнее, и сообщил: - Я вас арестую, молодой человек, и отдам под трибунал за ваше поведение и халатность, приведшие к смерти на Миттенде трех офицеров Вооруженных Сил. Стивен обратился к отцу: - Папа, ты не устал от этого идиота? С меня уже хватит. Старший Мастерс обратился к адвокату. Голос его в микрофоне был спокоен. - Господин Гленкорн, не проинформируете ли вы наших коллег? Офицерам он сообщил, что господин Гленкорн является его личным адвокатом. Стивен припомнил Гленкорна, педантичного служаку в очках и с острым носом. Адвокат разразился речью: - Как уже я сообщил господину Мастерсу, в соответствии с законодательством, тело человека и есть его личность. Тело Стивена Мастерса находится, очевидно, на Миттенде, оно либо живо, либо умерло. Если вы в обозримом будущем намерены подвергнуть тело суду или трибуналу, вам необходимо вначале доставить его на Землю. Далее, я информировал господина Мастерса, что Даниэл Атгерс, чье одушевленное тело находится в автомобиле снаружи этого здания, является гражданским лицом и не может быть подвергнут суду военного трибунала. В случае, если правительство возбудит против Даниэла Атгерса иск, я буду требовать передачи мне магнитофонной записи данного разговора. Настоящим заявляю перед всеми вами, что в случае, если лента с магнитофонной записью окажется, гм, случайно уничтоженной, я буду вынужден требовать вызова генерала в суд в качестве свидетеля. Вместе с тем, до принятия чрезвычайных мер я прошу генерала прослушать ленту. Мне представляется, что он страдает неким заболеванием, могущим представить интерес для психиатра. С большой долей уверенности могу заявить, что заключение психиатров будет неблагоприятным. Благодарю вас. Это все, что я хотел вам сообщить. В настоящий момент я советую двум господам, моим клиентам, покинуть данный район и предупреждаю, что всякие попытки воспрепятствовать этому являются незаконными. Хочу высказать уверенность в том, что мои клиенты понимают, что они могут быть вызваны в суд для участия в процессе. Не так ли, господин Мастерс? - Да, - услышал Стивен голос Мастерса-старшего. - Вы не возражаете, господин Атгерс? - спросил адвокат. - Нет, от имени тела господина Атгерса, - откликнулся Стивен в микрофон. Мастерс-старший вышел на улицу в задумчивости. - Поведение генерала очень необычно, - размышлял он вслух, - интересно, раньше он тоже так вел себя? Эта проблема Стивена не интересовала. - Поедем, - нетерпеливо потребовал он. - Минутку. Отец продолжил разговор с адвокатом, сопровождавшим его по пути из помещения, где велись переговоры. Они подошли к машине Гленкорна, стоявшей поодаль, и несколько минут что-то серьезно обсуждали. Наконец Мастерс-старший быстрым шагом вернулся к лимузину, где его ждал Стивен, и уселся рядом с ним. Шоферу он приказал ехать к Стигмору. Заключение его было таково: - Пришло время серьезно обдумать все последствия ситуации. Если ты - Стивен, то все, с чем земляне столкнулись на Миттенде, может представлять национальную опасность. Из чего следует, что любое необычное поведение относительно тебя должно быть тщательно изучено и оценено. - На тебя вся эта чертовщина не повлияла. А ведь ты был бы самой большой приманкой, - сострил Стивен. Отец ничего на это не возразил и откинулся на сиденье. Остальную часть пути они проехали молча. Когда Стивен выходил из машины, Мастерс-старший сказал: - Поскольку на Миттенде сейчас находится достаточно большая экспедиция, то намерений послать туда еще одну в ближайшее время нет. Ты будешь и дальше жить в Стиге и получать свое содержание. Полагаю, что твое новое имя и заявление будут опубликованы, так что будь к этому готов. Что передать матери? - Скажи ей, что на этот раз я выгляжу привлекательнее, но все же не таким хорошеньким, как это удалось сделать ей, - ответил Стивен. После чего он повернулся и удалился, не оглядываясь. 11 Стивен проснулся ночью и сразу же вспомнил вчерашнюю речь адвоката. От воспоминания он пришел в ярость. - Этот сукин сын, как его там, адвокат Гленкорн! "Тело Стивена Мастерса... живое или мертвое..." - передразнил он. До настоящего времени Стивен старался не думать о том, что могло случиться с его телом. Он включил свет и посмотрел на часы, стоявшие на тумбочке. С обратной стороны часов был календарь. Стивен начал делать небольшой расчет в уме. Было над чем подумать. Шок. Без сознания. Очень долго. Я там на Миттенде. Я пленник. Марк Брем у руля. Время шло, а тяжелые мысли и предчувствия не проходили. Он встал и подошел к зеркалу, чтобы взбодриться. Стивен целую минуту смотрел на отражение Даниэла Атгерса. Не так уж плохо. "Всего на пять лет старше, - говорил он себе. - С этим можно смириться..." Он начал постепенно успокаиваться. Стивен уже было собрался опять улечься, когда вдруг заметил в углу призрачную фигуру. Он мог видеть сквозь нее и поэтому не слишком испугался. На мгновение ему вообще показалось, что это одна из тех галлюцинаций, которые возникают из-за особого освещения. Но вот непрошеный гость - это был мужчина - заговорил баритоном: - На таком расстоянии и в обличье призрака я не могу принести тебе вреда, но я решил прийти и посмотреть на твой последний облик. При звуке голоса Стивен даже слегка подпрыгнул от неожиданности, хотя на него не так-то легко было произвести впечатление. Сквозь тело человека ему была видна стена и часть кресла. Раньше ему уже приходилось наблюдать подобный эффект. Во время учебы в колледже он однажды видел лазерный трехмерный фильм и телевизионное трехмерное изображение. Сегодняшний призрак был похож на те картинки. Стивен ждал, перебирая в уме, кто бы мог сыграть с ним такую шутку. Он был одновременно и сердит, и несколько испуган. Его немного успокоило то, что под подушкой у него лежал браунинг. Лучше быть к браунингу поближе... Стивен начал потихоньку двигаться к кровати. Пришелец не пытался воспрепятствовать этому. Стивен добрался до кровати и сел. Пришелец все стоял и смотрел на него. Протянув руку, Стивен достал из-под подушки пистолет. Призрак не двинулся, продолжая разглядывать его. Стивен взвел курок. Пистолет был готов к бою. Стоящий в углу двери в зал человек-призрак улыбнулся. Он был примерно сорока лет, достаточно высок и хорошо сложен. - Так это и есть то оружие, которое ты используешь, когда теряешь уверенность? - улыбнулся призрак. Стивен поднялся с постели и навел дуло пистолета на незнакомца. - Кто ты? - вызывающе спросил он. Пришелец улыбнулся еще шире. - На это ответить нелегко. Я редкий гость в этой части Вселенной, можно сказать, что мой дом - Миттенд. Я помог отобрать эту планету у одних добрых людей, которые уже давным-давно достигли такой степени нравственной чистоты, что не могли обидеть даже насекомое. В последнее время они пришли к выводу, что для того, чтобы выжить, им надо вернуть искусство убивать, но они давно уже не знают, как это делается. Стивен не был приучен выслушивать такие длинные речи. - Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь. При этом он чуть опустил дуло пистолета. - Хорошо, я объясню. Когда ты прибыл на Миттенд в первый раз, это составное существо - Мать - увидело в тебе спасителя Миттенда. Поэтому мне захотелось посмотреть самому, на кого она возлагает такие надежды. Стивен, мне жаль говорить это, - призрак покачал головой, - но ты мало похож на человека, пригодного для того назначения, которое тебе готовит Мать. Пораженный этой информацией, Стивен спросил у пришельца: - Спасти Мать? От чего? - От нас, джи-интов. - Зачем мне все это нужно? - удивился Стивен, всю жизнь занимавшийся только своей особой и старавшийся ни во что не вмешиваться. - Я только хотел убедиться, что ты хорошо понимаешь, к чему все это может привести? - ответил незнакомец доверительным тоном. - Теперь я знаю тебя. Если ты когда-нибудь появишься на Миттенде снова, джи-инты немедленно убьют тебя. Понял? Нельзя сказать, что Стивену понравилось заявление пришельца. Это была угроза, а Стивен угроз не любил. Но с другой стороны, он действительно не собирался на Миттенд, никогда. - Понял? - настаивал пришелец. - Минутку, - сказал Стивен. Он вдруг вспомнил канистру и свои опасения во время первого пребывания на Миттенде. Он быстро сделал три широких шага и вошел в ванную. Оттуда он крикнул: - О'кей, согласен! Он заперся в ванной и только начал открывать противоположную дверь, которая вела из ванной в другое помещение, как в это время в спальне раздался оглушительный взрыв. Грохот и треск были настолько сильны, что хотелось зажать уши, однако Стивен, не останавливаясь, пробежал через все комнаты к телефону в главной гостиной. Оттуда он позвонил в пожарную бригаду. Только через час пожарным удалось погасить последние язычки пламени. Но Стивен не остался следить за их работой. У него было холостяцкое убежище в другой части города, где он и провел остаток ночи. Сну его вся эта история не повредила. На следующий день около полудня он позвонил отцу. Описав, что с ним приключилось, Стивен попросил отца: - Я хотел бы узнать, был ли сделан взрыв с целью убить меня или они хотели только уничтожить оборудование для создания трехмерного изображения и имитации голоса, которое было установлено под полом. Мастерс-старший сообщил: - Я уже побывал там и осмотрел повреждения вместе со своими инженерами. Помимо всего прочего, здание стоит тридцать восемь миллионов долларов. Самые большие разрушения в углу возле двери, ведущей в главный зал. - Вот там он и стоял. - Под полом нашли много перекрученных металлических деталей. - Да, - удовлетворенно произнес Стивен, - вот это я и хотел узнать. - Должен сказать, что, по мнению экспертов, взрыв убил бы тебя, если бы ты находился в комнате. Везде видны следы металлических частей, разлетевшихся при взрыве. - Отлично, - усмехнулся Стивен, - ну, отец, пока! - Эй, подожди минутку, - закричал отец в трубку. Стивен снова неохотно поднес трубку к уху: - Что еще? - Еще один момент. Прежде всего я просил полицию найти всех трех твоих слуг. Кто-то же должен был установить это устройство, а ведь слуги находились там все время. Это уже совершенно не интересовало Стивена, он нетерпеливо вздохнул. - Теперь такой вопрос, - продолжал отец. - Предупредил ли тебя твой внутренний голос на этот раз? - Нет, я просто быстро убрался оттуда, - Стивен уже забыл свое воспоминание о канистре на Миттенде. - Как раз в нужный момент, прошу тебя, заметь, - уточнил отец. Стивен снова вздохнул. Ему надоело обсуждение подробностей. Дело сделано, надо все забыть. В следующий раз придется решать все снова. - Еще одно, - никак не унимался Мастерс-старший. - Уже появились первые вечерние газеты. Я хотел бы, чтобы ты послал кого-нибудь за ними и прочел статью о себе на первой странице. - О пожаре? - Нет, об этом на третьей странице. - О Миттенде? - Нет, увидишь сам. Всего хорошего. Из газеты он узнал следующее: "ЕЩЕ ОДИН ПЕРЕНОС СОЗНАНИЯ Жена Атгерса требует суда Сегодня миссис Линди Атгерс подала судебный иск в связи с нашумевшим переносом сознания с участием Стивена Мастерса. Она утверждает, что тело ее мужа принадлежит ему, а следовательно, в юридическом смысле, и ей. Миссис Атгерс требует, чтобы суд округа вынес решение о том, чтобы Стивен Мастерс, утверждающий, что он в настоящее время существует в теле Атгерса, был лишен возможности общаться с особами женского пола и возможности причинить физический вред телу Атгерса, а также моральные страдания истице..." Внимательно прочтя статью, Стивен поднял трубку телефона и заказал междугородный разговор. Через некоторое время его соединили, и откликнулся довольно приятный женский голос. - Знаешь, кто говорит? - спросил он. Последовала пауза, а затем несколько напряженно женский голос поинтересовался: - Что ты хочешь? Стивен пояснил: - Похоже на то, что у нас с тобой есть сходные причины желать, чтобы я не маячил на виду. Почему бы тебе не приехать ко мне и не составить мне компанию, пока все не уляжется? - О, я не могу этого сделать. Что подумает мой муж, когда вернется? - Постой, - возразил Стивен, - если он способен учитывать моральные аспекты, а ты ведь на это намекаешь, то он лучше меня. - Судя по тому, что я слышала о тебе, так хуже найти трудно. - Ты всегда так быстро судишь? - Стивен начинал сердиться, но остановил себя. - Послушай, предлагаю тебе выход из ситуации. Если ты действительно хочешь знать, где находится тело твоего мужа в любое время дня и ночи, то ты лучше скорее соглашайся и приезжай. Приезжай сегодня же вечером. Без женского общества я уже до завтра не выдержу. В трубке прозвучало нечто вроде слабого стона, выражающего одновременно сомнение и согласие. - Помимо всего, - продолжал уговаривать Стивен, - ведь я уже провел с тобой два дня и две ночи. - Но ведь тогда я ни о чем не знала, - протянула Линда. - Зато я знал. И твой муж узнает когда-нибудь, - резко сказал Стивен. - Приедешь? Не приедешь? Или будешь ждать, пока адвокат Атгерса или деньги Мастерса выиграют дело? Приезжаешь или нет? Женщина помолчала, потом вздохнула: - Ладно. - Чтобы ты была до десяти часов, - приказал Стивен, - я обычно ложусь в постель в это время, если я давно ни с кем не спал. Он повесил трубку уже с хорошим настроением. Дело не в том, что Линда была такой уж сексапильной, пожалуй, наоборот, слишком она вялая. Может быть, теперь, когда она знает, кто он, она расшевелится немного? Впрочем, значения это не имело, ведь Стивену все равно больше нечего было делать. 12 В первый год пребывания Стивенса в колледже преподаватель однажды сказал ему: - Стивен, почему бы тебе как-нибудь не присесть спокойно и не задуматься обо всем плохом, что ты сделал до сих пор, как пришел в этот класс? Предложение оказалось явно неудачным. Во-первых, едва дослушав его, Стивен сразу же приобрел иммунитет ко всему, что этот идиот мог еще ему сказать, а во-вторых, тут же принял решение никогда, никогда не обдумывать свои поступки. И с тех пор, когда перед ним вставала проблема или ему предлагалось какое-то условие, он действовал под влиянием мгновенной реакции. Были ли его реакции всегда верными? Не раздумывая об этом, Стивен поступал так: если возникали какие-либо осложнения, он разрешал их по очереди таким же образом, а затем переставал о них думать. На второе утро после взрыва Линда и Стивен вернулись в главные апартаменты. Рабочие уже все привели в порядок. Новая кровать, новая мебель в спальне заменили прежние обломки. Бригада экспертов прошлась по апартаментам в поисках других бомб, но ничего не обнаружила. Наутро Стивену в голову пришла мысль, которая постепенно вытеснила все остальные. Сводилась она к тому, что всем этим делом с Миттендом следует заняться тем людям, которые уже давно занимаются подобными вещами. Оторвавшись от Линды, Стивен позвонил отцу и задал ему следующие вопросы: - Кто решил направить на Миттенд вторую экспедицию? Как давно подложили бомбу в мою спальню? Каким образом напугавший меня до смерти джи-инт общался со мной на разговорном языке среднего американца? Почему он решил, что если убить мое тело, то я не появлюсь вновь в обличье кого-нибудь из тех, кому я ранее нанес вред? Старший Мастерс был ошарашен таким неожиданно рациональным набором вопросов. Он искренне надеялся, что многочисленные опасности приведут в конце концов Стивена, как он выразился перед женой, "в чувство". Теперь же, выслушав столько соображений, отец решил, правда, преждевременно, что его сын созрел для логичного диалога. - Я очень внимательно выслушал все, что ты мне в первый раз говорил об этом случае, - ответил отец. - Мне кажется, что джи-инт нарочно отвлекал тебя разговором, чтобы тебе не пришло в голову какое-то имя. Может, все дело в этом? Отец подумал, что Стивен мог не заметить чего-то при встрече с джи-интом. Стивен же никогда ничего не упускал из внимания, хотя многое тут же забывал. Теперь Стивен сразу же начал рыться в памяти. С отцом он поспешил проститься: - О'кей, папа, не хочу больше тебя утомлять. Пока! - Эй, постой, - попытался его задержать отец. Но Стивен уже повесил трубку. Когда телефон через минуту вновь зазвонил, Линда уже получила инструкции. - Он только что вышел, - сообщила она в трубку, - и будет к полуночи. В это время Стивен комфортно раскинулся на диванчике. Линда уже обнаружила, что жизнь со Стивеном отличается от жизни с Даниэлом. Со Стивеном время летело быстро. Мастерс-старший выразил свое удивление, услышав женский голос: - Могу я узнать, с кем говорю? Когда Линда ответила ему, на другом конце линии воцарилось гробовое молчание. Наконец, последовало восклицание: - Так Стивен, оказывается, женился. Передайте ему мои наилучшие пожелания, когда он, гм... вернется в полночь, и скажите, что я немедленно дам указания своим людям заняться этим делом. - Я передам, - пискнула Линда. - А что касается тебя, дорогая, я хочу послать тебе лично свадебный подарок примерно такой же стоимости, что и судебные издержки, которые я мог бы потратить, защищаясь от твоего иска к Стивену. Ты ведь его отзываешь, не так ли? - Уже отозвала сегодня утром. - Хорошо, хорошо, благодарю тебя, дорогая. До встречи. Когда жена повесила трубку, Стивен сказал: - Я сейчас останусь здесь с моей маленькой Линдой. Двери запрем, обыщем всю квартиру, а потом проведем вместе время. После того мы уложим тебя в другую спальню. Ну а тогда... Он примолк. Что-то начало звенеть у него в голове. Сразу же Стивен ощутил притупление чувств, зрение затуманилось настолько, что сгустившаяся темнота спрятала исказившуюся реальность. Послышались неясные звуки, они усиливались, приближались. Затем вдруг появились зрительные образы. В сознании Стивена возникло человеческое лицо. Через мгновение он уже понял, что это лицо человека, устроившего взрыв в его спальне два дня тому назад. Человек иронически улыбался, так же, как и тогда ночью. Звучавший в мозгу Стивена звук превратился в голос: - Стивен, думал ли ты когда-нибудь, что происходит в момент переноса сознания? Если ты поразмыслишь над этим, то увидишь: происходит то, что не присуще самой природе вещей. И поскольку ты причастен к этому процессу, тебя надо немедленно убить, и быстро! Я сожалею. Стивен не сразу понял сказанное. Смысл слов дошел до него лишь спустя некоторое время. Как только Стивен узнал лицо говорившего, он мгновенно ощутил опасность. Вспомнил предположения своего отца, вспомнил, как джи-инт ошеломил его, утверждая, что Мать считает его своим спасителем. Стивен должен сам спастись, потому что Матери безразлично, если его нынешнее тело проткнут ножом или взорвут. Все это невольно пронеслось в мозгу Стивена. А затем он начал перебирать в памяти имена всех им обиженных. Мелькнули образы Марка Брема, Даниэла Атгерса, фотографа Эпли, дикарки на Миттенде... Стивен сразу же отбросил их всех. Его сознание сконцентрировалось полностью и целиком на Матери. - Мать, - заклинал он, - если между нами существует связь, почему я не могу вызвать тебя?.. Лицо человека начало расплываться. Перед тем, как совсем исчезнуть, оно стало изумленным, затем злобным и наконец зло. 13 Даниэл Атгерс проснулся в темноте, как ему показалось, на полу. Он был страшно удивлен. Он читал, сидя на диване, и... "Должно быть, я заснул, - успокоил он себя, - а потом свалился на пол." Его обидело то, что Линда не пришла посмотреть, что с ним. Нечему удивляться, в этом вся Линда - всегда думает о чем-то своем. Его обида сразу же улетучилась, когда Атгерс обнаружил, что лежит не на ковре, а на траве. Недоумение быстро переросло в страх. Он осмотрелся. Небо освещали звезды, луны не было. Рядом с ним лежали непонятные предметы. Два странных сооружения, похожие на космические корабли, еще больше озадачили Атгерса. Но тут он заметил, что один из предметов, лежавших рядом с ним, зашевелился. Глаза его уже привыкли к темноте, первое замешательство прошло. Он увидел, что перед ним сидит кто-то с длинными волосами. - Линда! - Атгерс вымолвил ее имя с раздражением. Очевидно, это бестолковая жена виновата в том, что происходит. Вот только как она это сделала? Она просто чокнулась на романтике. Она вечно нуждалась в необыкновенных приключениях, в отличие от своего мужа, чьим хобби были спортивные машины и физические упражнения. Атгерс уже раскрыл было рот, чтобы язвительно произнести: "Ради Бога, Линда, что ты опять придумала?" Такие упреки были в их семейной жизни обычным делом. Но он не успел ничего сказать, так как произошло непонятное. Жена, шатаясь, поднялась на ноги и подалась куда-то в сторону. Тут Атгерс заметил, что она нагая. - Эй, - в ярости крикнул он, - куда идешь, дура? Звук его голоса произвел неожиданный эффект: женщина начала убегать, и через несколько мгновений скрылась в темноте. В этот момент рядом с ним раздался лязг металла. Это находившиеся в космическом корабле астронавты, услышав крик Атгерса, открыли люк и увидели три мертвых тела. Затем последовали долгие часы разбирательства, изумления, гнева, ярости и, наконец, полной растерянности всех присутствующих. На следующий день, примерно в полдень, с орбиты спустился второй большой модуль. Прибыл он с семнадцатью членами экипажа на борту и с большим количеством оборудования. В угрюмом молчании были вырыты могилы, и после краткой службы тела погибших были зарыты. После этого эмоциональное напряжение несколько спало. Одард сердито обратился к Атгерсу: - Если такой перенос сознания действительно произошел, то где вы были, когда это случилось? До похорон напряжение людей было столь велико, что никто даже не додумался спросить Атгерса об этом. Он ответил: - В библиотеке в моем доме в Вестчестере. Я сидел и читал. - Какую книгу? - заинтересовался Одард. - "Ранние греческие мифы" Денисона. - О! - Одард был несколько разочарован. Поскольку Атгерс был не только потомком почтенных родителей, но и преподавал античную историю в колледже Отина, название книги было вполне соответствующим его интересам, но мало что говорило его собеседнику. Одард и Атгерс помолчали. Двое мужчин стояли под ясным синим небом Миттенда. Вокруг простиралась дикая природа, не отличавшаяся, на первый взгляд, от природы Земли. - Какую же роль, - прервал молчание Одард, - вы собираетесь тут играть до конца экспедиции? - Мне все время кажется, что я вижу какие-то картины из жизни этой планеты. По-моему, я как-то связан с этой девушкой. Вроде бы я знаю, где она, и мог бы найти ее. - О! - обрадовался Одард. Способность Атгерса устанавливать внутреннюю связь с другим лицом решила, по крайней мере, одну проблему. Атгерса посадили на экраноплан, и он целый день давал пилоту указания, куда лететь, очень часто меняя направление. Однако это ни к чему не привело. Впрочем, это Атгерсу даже помогло. Его компаньоны успокоились и даже начали избавляться от чувства неполноценности в связи с загадочным талантом Стивена-Брема-Атгерса. Вторую ночь Атгерс спал уже внутри модуля. Во сне его беспокоили мысли и чувства дикарки, ему снились дикие животные, плескавшиеся в миттендианских реках и выискивавшие там земноводных. Ему казалось, что он сам был таким животным, яростно атакующим, убивавшим и пожиравшим прятавшихся в водах существ. Проснувшись вскоре после восхода солнца, Атгерс понял, что стал жертвой галлюцинаций и странных видений, от которых страдал этот человек, Брем... Этот анализ помог ему успокоиться. К нему вернулось чувство уверенности в себе. Весь день Атгерс старался отбиваться от фантазий, которые, как он считал, зародились в затемненном сознании Марка Брема. И ему действительно это начало удаваться. 14 Стивену чудилось, что он находится в саду. Пышная растительность, высокие деревья, трава окружали его со всех сторон. Запахи зелени, цветов, влажной земли усиливали впечатление буйства природы. Легкий ветерок шевелил листья, Стивен ощущал себя молодой женщиной. Вдали работала какая-то машина. Сквозь листву виднелись высокие белые стены. Он шел по саду, чувствуя, как его небольшие ступни вдавливаются в землю, как ветер гладит его по щекам. В голове теснились какие-то смутные образы. Постепенно он понял, что к небу обращаются незнакомые голоса, что его чувства и мысли некто воспринимает и отвечает на них. Внутри Стивена кто-то вел все время счет голосам. Сейчас их было 8 х 11 в 23 степени плюс 119. Последняя цифра изменялась при каждом счете. Сразу же после 119 их стало 1138, затем 821923. Неожиданно общее число подскочило до 8 х 11 в 24 степени плюс 603. Затем вновь вернулось до 11 в 23 степени. Каждый голос нес ему информацию. На каждое сообщение Стивен давал немедленный ответ: он то направлял свой ответ говорившему, включая при этом один из участков своего мозга, то просто позволял своему мозгу выдавать сведения. Иногда он производил эти действия одновременно. Все это не составляло для него никакого труда, не требовало словесного оформления мыслей. К нему поступали десятки тысяч сообщений, он отвечал на них, совершая ранее не знакомые ему действия. Внутри своего сознания Стивен, то есть молодая женщина в саду, размещал всю полученную информацию, сортируя ее, увязывая между собой, так чтобы ее можно было бы использовать в будущем в соответствии с обстоятельствами: темы и цели разговора собеседника, характеристика окружающей среды и так далее. Стивен начал понимать, что это вовсе не простой перенос сознания. Сознание той, что присутствовала еще недавно в этом женском теле, ныне находилось, наверное, в теле Даниэла Атгерса, сидевшем в апартаментах Стивена Мастерса напротив Линды Атгерс. Главной особенностью последнего переноса было то, что сознание этой женщины продолжало функционировать в теле наряду с сознанием Стивена на уровне, не достижимом для возможностей Мастерса-младшего. Стивен обогнул группу деревьев, за которыми стояли, ожидая его, три молодые женщины. Стивен не спрашивал себя, почему они ждут его. Он просто знал это и потому остановился. Одного его взгляда, охватившего их всех, было достаточно, чтобы увидеть, что все они красивы - две блондинки и одна шатенка. Все они были ростом в пять футов шесть дюймов, стройны и одеты в просторные и тонкие белые одежды, которые у Стивена всегда ассоциировались с облачением ангелов. Одежды ниспадали до самой земли и придавали возвышенность облику женщин. Одна из блондинок на чистом английском языке обратилась к Стивену: - Меня зовут Эент, Стивен. Я одна из восьмисот восьмидесяти шести женщин, живущих в этом доме за деревьями. Твое нынешнее тело тоже живет там, и все мы вместе есть Мать. Когда она говорила о доме и количестве его обитателей, она грациозно повела рукой влево, чтобы Стивен обернулся и посмотрел в этом направлении, но он, не отрываясь, смотрел на женщину. - Значит, я снова на Миттенде, - отозвался Стивен. - Не совсем так, - промолвила Эент. - Мы не живем на планете в прямом смысле слова, если ты в состоянии это представить. - Нет, - искренне признался Стивен, - не могу. - Так и не пытайся, - вступила в разговор шатенка и с улыбкой представилась: - Мое имя Ганзе. Ты очень быстро сообразил, Стивен, что надо не заниматься простым переносом сознания, а подумать о Матери. Переносы происходили слишком быстро. Мне жаль, но в другой раз они у тебя так легко не получатся. Поэтому я очень прошу тебя никогда в будущем не прибегать к этому. Пребывание в теле Калькун изменило тебя, и ты уже никогда не сможешь перевоплотиться в тело человека, которого ты обидел. Ты стал лучше, но тебе еще через многое нужно пройти, чтобы ты мог спасти нас. - От чего? - спросил Стивен. - Наша раса слишком рано достигла совершенства, - начала объяснять третья женщина и добавила: - Меня зовут Хормер. Слишком рано, по сравнению с другими. Наша внутренняя чистота такова, что мы не можем убивать или причинять вред. Но жизнь без этого невозможна, мы поняли это уже много лет назад и пытались найти другой способ борьбы с жестокостью и обрести защитника, который действовал решительно. Обычно такие длительные объяснения до Стивена не доходили, и он переставал видеть и слышать собеседника. Сейчас же он воспринял большую часть речи Хормер. Однако сознание его уцепилось в основном за слово "чистота". Понятие чистоты Стивена не привлекало. В сознании двадцатитрехлетнего Мастерса-младшего чистота ассоциировалась с чем-то скучным, бесполым, мешала успешно обделывать свои дела, предполагала лишь тяжелую работу, ранний отход ко сну, чтение благопристойных книг, наличие праведных мыслей и так далее, и так далее до бесконечности. У него всегда было наготове одно экспрессивное слово для подобных людей - идиоты. Но сейчас с этим нужно было примириться. В эти драгоценные мгновения, пока они разрешали ему здесь оставаться (если он правильно понял, то они готовы были отправить его назад в любой момент), он получал важную информацию. Скорее, скорее, больше сведений - это главная его цель. Стивен быстро спросил: - А вот этот дом, вот там, - он показал налево, куда раньше указывала Эент, - этот дом можно защитить? - Можно, но не всегда, - ответила Хормер. - Впрочем, сейчас здесь, вдали от всей Вселенной, мы в безопасности. Все, чего Стивен не понял, он просто выбросил из головы. - Почему бы тогда не остаться здесь? - поинтересовался он. Они стояли ясным днем посреди зеленого сада, ласковый ветерок развевал их волосы и мягкие складки платьев. Все три одновременно покачали головами. Эент объяснила: - Здесь ничего не происходит. Не рождаются дети. Заурядные женщины нашей расы уже давно лишились возможности рожать, поскольку считается, что лишь самые генетически совершенные особи обязаны продолжать род, чтобы обеспечить интеллектуальный уровень. Самые безукоризненные находятся здесь, в этом доме. Опасность в том, что последним, кого мы сюда допустили в роли отца, был джи-инт. Мы полагали, что должны внести в кровь расы некоторую чуждую нам примесь с тем, чтобы раса не выродилась, пока совершенствуется интеллектуальная жизнь. К сожалению, джи-инт, которого мы избрали, по натуре разрушитель. Он уже дважды пытался убить тебя. Сейчас мы пока что оставили его на планете, и он ждет, когда мы вернемся, чтобы захватить нас. Необычность объяснений не лишила Стивена его ценного качества - умения замечать ошибки людей. Он подумал: "Боже, как можно быть настолько наивным, чтобы не понимать человеческой натуры? Мне это было доступно уже в три года, а свою мать я подчинил себе еще раньше". - Мы, - сказала Хормер, - можем видеть и чувствовать потоки энергии, сопутствующие мыслям и поступкам, мы страдаем, если такие потоки извращаются. Мы смотрели на человека и видели волны, ощущали свет и темноту и внутри него. Мы спрашивали себя, имеет ли значение то, что человек сказал и подумал, если все линии токов в нем искривляются? Мы обнаружили, что он, к сожалению, воспринимает свои собственные мысли и чувства как реальность даже после того, как мы объяснили ему, что это не так. Долго, слишком долго мы не обращали внимания на его сопротивление, полагая, что он рано или поздно поймет. Он так и не понял. - Мы рассматриваем человеческое существо, - продолжила Ганзе, - как комбинацию твердой материи и жидкости. Частицы приходят и уходят, жидкость перетекает в организм и вытекает из него, так что через некоторое время в нем не остается ни одного прежнего атома. Для нас эта проблема сводится к физическим процессам. Однако, увы, сколько мы ни указывали людям на это, человеческая индивидуальность осталась неизменной. Земляне отказались признать, что каждый из них может превратиться в любого другого человека. Но ведь это объективный процесс эволюции, он не может быть обращен вспять. - И вот так, - добавила Хормер, - миллионы подобных искривленных, извращенных потоков энергии обрушились на чистых людей и погубили их всех, за исключением лишь некоторых, которые спаслись на Миттенде, самой близкой из планет земного типа. Как ни старался Стивен, большую часть объяснений он не сумел осмыслить. И все же, как оказалось позднее, несколько мыслей застряло у него в голове, хотя, как правило, все, что люди говорили Стивену в течение его жизни, казалось ему ненужным. Однако то, что он уяснил, протрезвило его. А в результате... В результате Стивен понял суровую реальность того, что в этом уединенном саду, именно здесь, должна свершиться его судьба и решиться его проблемы. Стивена удивляло, что эти необыкновенные женщины потерпели поражение. Со всеми их знаниями, умением управлять ими, контролем за энергетическими потоками и атомами, молекулами, восприятием микрокосмоса. Они смогли сохранить в чистоте человечество, и сейчас сами нуждаются в помощи. Его мысли рывком вернулись к тому времени, когда он впервые начал участвовать в программе биологической обратной связи. Он сразу же отметил то, что не приходило в голову ни подопытным, ни специалистам: все они были немного чокнутые. Медиумы были не то, чтобы сумасшедшими, но по крайней мере странными. Наблюдатели за ходом экспериментов сами не замечали, что Стивен оказывает на них воздействие. Да, Стивен Мастерс заметил это, заметил, несмотря на то, что ему не было дела до того, как ведут себя посторонние. И именно сейчас, в саду, Стивен вспомнил все это. Его память воскресила тот момент, когда он стал одной из женщин - одной восемьсот восемьдесят шестой частью Матери. Тогда он почувствовал... Да, он почувствовал какое-то несоответствие, только это ему и удалось припомнить. Что же это было? Что? Стивен медлил, думая об этом, а потом поинтересовался: - Вы упомянули об отце - так вот, вы имеете в виду, что на всех женщин, составляющих Мать, был всего один мужчина? - На всех восемьсот восемьдесят шесть, - бодро подтвердила Ганзе. - Он должен был обеспечить, чтобы каждая из нас произвела на свет одного ребенка в год, - добавила Эент. Стивен был ошеломлен. Часто моргая, он проделал расчет. - Боже, кто же смотрит за ними всеми, за этими детьми? Трое ангелов стояли и недоуменно смотрели на него, а он с удовольствием рассматривал их. "Они действительно очень красивы", - думал он рассеянно. Женщины напомнили ему, как он изумился, увидев на Миттенде первые человеческие существа. - Как же это получается, - недоумевал он, - вы такие необыкновенные, красивые женщины, а... Все трое улыбнулись. - Мы такие для тебя, - объяснила Эент, - ведь именно это привлекает тебя. Нас никто не видит одинаково. Наша раса аморфна. Но ведь и твоя тоже, только в ней потоки энергии остановлены. Тело удерживает свою массу наподобие контейнера. Энергия отражается не снаружи, а внутри тела. Хочешь видеть, как я превращусь в птицу и улечу? - Да! - воскликнул Стивен. Как это произошло, ему не удалось заметить. Его глаза будто закатились и начали смотреть внутрь, в его мозг, все плыло перед ним, и Стивен инстинктивно сомкнул веки. Снова открыв глаза, он увидел, как большая, похожая на лебедя серая птица, хлопая крыльями, пробежала по саду и взмыла в воздух, и полетела над самыми вершинами деревьев. Стивен скептически следил за полетом. - Вы меня не убедили. Все это вроде гипноза. Не верю. Может быть, вообще все это - галлюцинация. Люди превращаются в лебедей... - Ты хочешь сказать, что твои два полета на Миттенд были галлюцинацией? - возразила Хормер. - Нет. - Ты считаешь, что галлюцинацией были твое первое возвращение на Землю в обличье Марка Брема и второе возвращение в обличье Даниэла Атгерса? - Я хотел бы кое-что спросить об этом, - вспомнил Стивен. - Каким образом вы, женщины-матери, связаны с этими нагими дикарями, почему вы несколько раз подсылали людей, которые пытались убить меня, и почему, наконец, вы мне все это рассказываете? Женщины изумленно посмотрели на него. - Неужели ты не понимаешь? - выдохнула Ганзе. - О, мой Бог, разве так трудно сообразить? Ты один из тех мужчин, которых готовят стать следующим отцом. Выигравший испытания получает всех. - М-да, - протянул пораженно Стивен. На сей раз он услышал такое, что впервые выбило его из колеи. Он только и смог прошептать: - Какие испытания? Сад неожиданно подернулся туманом. - Постойте! - хотел заорать Стивен, но не услышал собственного голоса. Он как бы погрузился в густой туман. В течение длительного времени он не мог ни слышать, ни видеть. Однако Стивен все же воспринимал информацию, поступавшую к нему из множества точек в пространстве, и автоматически давал на нее ответы. Постепенно и это прошло. ...Тело Атгерса, лежавшее на кушетке в апартаментах Стивена Мастерса, шевельнулось. Глаза открылись и посмотрели на Линду, которая уже начала беспокоиться и не знала, что делать. - Где я? - пробормотал он. - Ты уснул, - сочувственно объяснила Линда. - Бедняжка! Еще бы, шесть раз за ночь это слишком даже для Стивена Мастерса! - Глаза лежавшего обескураженно уставились на нее. - Не знаю, о чем вы говорите, пробормотал он. - Я Марк Брем. - Он вдруг сел. - Постой, я же был на плоту и... Чтобы прийти в себя, ему потребовалось немало времени. 15 Стивен чуть не упал в воду. Но на этот раз он спохватился быстро. Он вцепился пальцами в два бревна, которые, как он позднее увидел, были привязаны к плоту. Вода свободно заплескивалась сквозь многочисленные неровные щели настила. Отдуваясь, он бессильно лежал уже в безопасности, как будто истомил себя чрезмерной работой. Шок может вызвать острую кислородную недостаточность. Зная по опыту, как это бывает, он начал успокаивать себя и осматриваться. Широкий поток тек в берегах, обрамленных разрушенными и покинутыми городскими домами: таково было его первое впечатление. Среди домов не было видно никакого движения, ни признака жизни. Осторожно перемещая свое тело к краю плота, он взглянул на свое отражение в воде. И вот уже не более чем через одну минуту после переноса он сидел, посвистывая на краю плота и разглядывал окрестности. Как хорошо снова быть Стивеном Мастерсом! Настоящим Стивеном! Прошло несколько минут такого безмятежного времяпрепровождения. Никаких изменений не произошло. Плот медленно плыл по реке. Стивен быстро обдумал ситуацию. Он не мог бездействовать более нескольких минут и, несмотря на внешнее спокойствие, уже знал, что ему делать и к какой цели стремиться. ...Добраться до места, где приземлилась последняя ракета! Но как? Сначала выбраться на берег, как он приказал своему телу. Уже долгое время он считал свое тело не зависимым от сознания Стивена Мастерса. Конечно, "душа" в понимании Стивена не существовала. Вообще говоря, Стивен полагал, что Бог уже давно умер. Впрочем, однажды он уже раздумывал над процессом разделения души и тела в рамках Кирлиановского поля. Сейчас он удовлетворился этим объяснением. По крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь сильнее чем он, не схватит его за шиворот и не ткнет носом в реальность, какова бы она ни была. Бывало, что такая тактика срабатывала применительно к Стивену. Поскольку подобной сильной личности поблизости не оказалось, то пусть остается Кирлиан со своим полем. И без проблем. Стивен встал и уже хотел нырнуть в воду, чтобы добраться до ближайшего берега, но сначала бросил взгляд на воду под собой. С глубины примерно четырех футов под водой на него смотрело какое-то крокодилообразное существо. Заметив яркие красные глаза, следившие за ним, Стивен буквально оцепенел от страха. Глаза чудовища не отрывались от Стивена, мускулы которого сразу потеряли свою эластичность, колени подкосились. Стивен опустился на плот, почти упал, чудом не свалившись в воду. Когда Стивен пришел в себя и обрел способность двигаться, он увидел, что земноводная тварь преследует плот. Вода так и журчала, обтекая внушительные формы чудовища. Стивену стало опять не по себе, как будто бы он сидел в каноэ и вдруг увидел двадцатифутовую акулу. Стивен не зря тревожился. Огромное существо рванулось к нему. Большая морда, напоминавшая торпеду, высунулась из воды. Съежившись, Стивен инстинктивно попятился и перебрался на другую сторону плота. Маленький и не очень прочный плот не был рассчитан на такие резкие движения - он накренился. Та сторона, где стоял Стивен, опустилась, а та, с которой был крокодил, поднялась. Стивен лихорадочно пытался сохранить равновесие на своем конце плота. Плот выровнялся, ударив при этом чудовище по голове. Вода вскипела. Плот дико плясал на волнах, а Стивен, стоя на коленях, уцепился за край. Теперь Стивен увидел в глубине белое тело. Его пронзила мысль, что тварь перевернулась на спину и пытается теперь подобраться к нему так, чтобы сразу схватить его страшными челюстями, которые перемолотят его кости за несколько секунд. Внутри у Стивена все опустилось, он понял, что на этот раз ему живым не уйти. Мгновенно он окинул взглядом все вокруг. Хорошо известно, что застигнутые тигром люди автоматически пытаются вскарабкаться на ближайшее дерево. Стивен сразу же отметил, что река становится все уже и что можно перепрыгнуть с плота на ближайший травянистый пригорок. Поток еще более сузился. Плот уже находился всего лишь в дюжине футов от ближайшего берега. Десять футов. Девять. Собрав все силы, Стивен пригнулся, готовясь к прыжку, но все же оглянулся на чудовище еще раз. Оно выбиралось на берег слева от него. Как только оно вылезло из воды, у Стивена потемнело в глазах. На мгновение он вообще ослеп. Когда зрение вернулось к нему, он увидел на берегу знакомого ему человека, который силился подняться на ноги. Джи-инт! Тот самый, который дважды пытался убить его! Джи-инт постоял две-три секунды, приходя, по-видимому, в себя после превращения, затем бросился рысцой вдоль берега за плотом, на котором плыл Стивен. Он был нагой и поэтому не выглядел угрожающе. У Стивена мелькнула мысль, что это существо может, очевидно, превращаться в любого монстра. На лице джи-инта была та же сардоническая усмешка, что и при первых двух встречах. Он выкрикнул на бегу: - Стивен, ты убедил меня. Человек, который может пользоваться плотом как оружием, - я чуть не утонул после удара - заслуживает моего уважения. Почему бы тебе не прыгнуть на противоположный берег? Давай поговорим? Стивен прикинул, что этот берег всего лишь в шести футах от него. Он мог поклясться, что сумел бы перепрыгнуть на него не глядя, если бы плот не был таким скользким для его ботинок. И все же он рискнул и приземлился на мелководье, упав на колени. Мокрый и злой, он выбрался на травянистый откос. Оглянувшись на джи-инта, Стивен увидел его на противоположном берегу в двадцати футах от себя. Плот уже спустился по течению и исчез за нависавшими над рекой кустами. Стивен пожалел о плоте. Несмотря на всю его убогость, это было средство передвижения. В своем стремлении выбраться на берег Стивен упустил из вида, что все дикари, которых он встречал, перемещались по земле, так что даже такой утлый плот имел свои преимущества. Конечно, для Стивена, имевшего в распоряжении свою яхту (которой он никогда не пользовался) и личный четырехмоторный самолет (с экипажем из двух человек, один из которых дежурил постоянно), а также кучу других транспортных средств, не пристало сожалеть о каком-то жалком плоте. По обыкновению, Стивен сразу забыл о потере. Теперь исходные данные таковы: он стоит на траве над рекой. Выбросив из памяти все предшествующие события, Стивен даже не задумался, каким образом его тело попало на плот. Почувствовав себя бодрее, Стивен уставился на своего врага и крикнул ему: - Что собираешься делать, приятель? - Тон Стивена требовал: отвечай быстро и кратко. Сейчас он стал почти прежним Стивеном. - Стивен, - отозвался человек на другом берегу, - я так понимаю ситуацию, что ты стал слишком серьезным противником для меня, так что давай заключим соглашение. Предложение не обрадовало и не огорчило Стивена. В данный момент ему абсолютно нечем было защитить себя, если не считать своего разума и достаточно потрепанного космического скафандра. Никакого оружия, ни ножа, ни запаса еды в карманах костюма не было. Выбравшись из корабля в тот первый день на Миттенде, Стивен поторопился выбросить из карманов все, что портило его фигуру. Один из неглупых друзей Стивена сказал однажды (и сразу же перестал быть его другом), что если закон средних чисел верен и Стивен когда-нибудь получит то, что заслуживает, то он тут же на месте погибнет от своего эгоизма. В этом утверждении было больше правды, чем думал говоривший. Стивен был воплощением эгоизма. Он не притворялся и специально не лгал, не искал преимущества за счет сознательных уловок. Обман просто был постоянным свойством его существа. А его жизненная философия базировалась исключительно на том, что он сразу же забывал все неприятное и был готов управлять ситуацией, как она есть, обманывая при этом самого себя. С вызовом глядя на джи-инта, Стивен прокричал ему: - Не понимаю, что значит "серьезный". Кроме голых рук, у меня ничего нет. Хорошо бы найти дубину! На это он получил еще одну злобную ухмылку. Джи-инт присел на своем берегу на траву и спокойно произнес: - Стивен, меня зовут Кроог, мне уже почти четыре тысячи лет. Я заверяю тебя, что в конечном счете тебе не удастся победить меня. - Я думал, что мы все уже уладили на Земле в первую нашу встречу. - Стивен вздохнул. - А потом - после того, как я согласился, - ты пытался убить меня. Что же ты придумал на этот раз? - Если бы я был уверен, что легко убью тебя, - ответил Кроог, - я бы уже был на твоем берегу, превратившись в медведя или льва, и растерзал бы тебя на кусочки. Ты говоришь, у тебя нет оружия, я верю тебе. - Кроог покачал головой. - Но дело не в этом. Тебя тренируют на роль отца, и мне кажется вероятным, что Мать желает именно твоей победы. Я хочу, чтобы ты пообещал, что не будешь даже пытаться выиграть. - О'кей, - сразу согласился Стивен, - идет, если ты доставишь меня назад на Землю. - Я не привык к таким быстрым соглашениям, - изумился Кроог. - Дело в том, что я и там имею всех женщин, которых хочу, - пояснил Стивен. - Ты не понимаешь, - не соглашался джи-инт, - это особый случай. Каждый год эти женщины рожают тебе восемьсот восемьдесят шесть детей. - В мире и так уже слишком много людей, - заметил Стивен. - Кроме того, кто о них заботится? - Ты что, притворяешься? - удивился Кроог. - Мать управляет девяносто восемью тысячами планет. Для этого существуют миллионы слуг, и целые районы разных планет специально выделены для выращивания малолетних детей. У Стивена буквально отвисла челюсть: - Ради Бога, объясни, как это я, человек с маленькой планеты Земля, стал их избранником? - Потому что Мать, как и все другие матери, родом с Земли. Они же говорили тебе, что где-то в Греции их раса случайно достигла совершенства, после чего они обнаружили, что зависят от прихоти любого злого человека. Около четырех тысяч лет тому назад они построили космический корабль и улетели на Миттенд. Конечно, те, кто выжил. - Я полагаю, - язвительно заметил Стивен, - что вы выучили разговорный английский язык тоже в Греции? - Я родом не с Земли, я пошел на эту сделку за двадцать лет до того, как Мать поняла, что мои потомки еще хуже меня. Многие джи-инты периодически посещают Землю. Последний раз, когда я жил там, я провел около двадцати лет в Нью-Йорке. Стивен поинтересовался: - Джи-инты обладают особыми качествами? - Ты же видел меня в воде! - Что-то вроде крокодила. - Чтобы справиться с этими восемьюстами восемьюдесятью шестью женщинами, мне пришлось приспособиться к биологическим моделям Земли. Теперь я могу превращаться лишь в людей типа землян и в земных животных. - Неожиданно его голос изменился, в лице появились новые краски, глаза заблестели. Он часто задышал: - Стивен, если бы ты только знал, какое эмоциональное возбуждение дают всплески первобытной жизни и дикая ярость хищного животного! Стивен только пожал плечами. - О'кей, когда тебе хочется, ты пожираешь других, а потом становишься снова человеком. Все равно что заниматься сексом с утра, до завтрака, а потом вставать и работать. Тебе становится легче до следующего раза. - К сожалению, - мрачно возразил Кроог, - дикость и жестокость первобытных существ имеют и свою обратную сторону. В облике человека я много раз нападал на людей и избивал их до смерти. Особенно часто это случалось с женщинами, с которыми я до этого занимался сексом. Самые вкусные части их тел я съедал. - Что же самое вкусное? - полюбопытствовал Стивен. Кроог, похоже, не услышал. - Мать ищет человека, который бы отказался от своей личности, полностью забыл о своем эго. Все это прямо противоположно генетическому устремлению джи-интов. - Что-то вроде старой песни о слиянии с расой. - Суперэгоиста Стивена даже передернуло. - Восточная философия. - Именно так. - Да-а! - протянул Стивен. Теперь он окончательно понял, что все россказни Матери не для него. Пусть на роль отца претендует кто-то другой. - Ладно, хватит об этом. Что же мы будем делать, Кроог? У тебя есть предложение? - Ты все еще не согласен? - На что? - спросил Стивен. Человек на другом берегу реки замолчал. Земляне тоже замолчали после разговора со Стивеном. Наконец Кроог медленно, обдумывая свои слова, произнес: - Я начинаю улавливать ход твоих мыслей. Надо было мне заметить это ранее. Хорошо, я доставлю тебя на Землю в своем собственном корабле. - Давай, поехали, - поторопил его Стивен. - А разве тебе не интересно узнать, от чего погиб этот город? - Никогда не интересовался развалинами. Даже на Земле. Зачем мне это нужно? И все же Кроог объяснил: - Каждую ночь мои дети по очереди бомбят тяжелой земной артиллерией этот город. Чтобы Мать не воображала, что она сможет взмахнуть своей волшебной палочкой и восстановить город. Стивен смотрел вдаль. Этого объяснения он уже не слышал. Нагой Кроог посидел еще немного на траве, а потом встал и махнул рукой: - Отлично, - сказал он, - в путь. 16 Во время возвращения домой в космическом корабле, напоминавшем маленький реактивный самолет с короткими и толстыми крыльями, Кроог лишь один раз сделал замечание, поразившее Стивена. Джи-инт после их первого приема пищи спросил: - Ты что-нибудь почувствовал только что? - Нет, - удивился Стивен. Он на самом деле ничего особенного не ощущал. - Корабль только что произвел корректировку времени, так что мы вернулись к нашему нормальному времени. Кроог считал, что Стивен должен все это понимать. - Когда мы приземлимся? - спросил Стивен. - Примерно через двое земных суток. - Скорость корабля Кроога превышала скорость транссветовых земных кораблей раз в девяносто. В самом деле, через двое суток корабль завис над зданием, крыша которого раскрылась перед ним и вновь закрылась, когда корабль опустился внутрь. Была ночь, и Стивену показалось, что они находятся в открытой сельской местности, а здание это - нечто вроде амбара. Впрочем это ему вовсе не было интересно. Выбравшись из корабля, он последовал за Кроогом по нескольким коридорам, а затем они вошли в гараж. Кроог уселся за руль автомобиля, который оказался после включения фар зеленым "меркурием". Последовав его приглашению, Стивен забрался на переднее сидение. Двери гаража отворились, и они выехали на сельскую дорогу. Проехав около часа по местности, напоминавшей Нью-Джерси, они прибыли в аэропорт. На здании было написано: "АЭРОПОРТ ПАТТЕРСОН, ПЕНСИЛЬВАНИЯ". Кроог подъехал к ярко освещенному входу, вынул бумажник и отсчитал две сотни долларов двадцатидолларовыми банкнотами, которые он вручил Стивену: - Это тебе, чтобы добраться до Нью-Йорка. - О'кей, - Стивен взял деньги. Он уже открывал дверцу, чтобы выйти, когда Кроог предупредил: - Я пришел к выводу, что в моих интересах доверять тебе в этом деле. Но если ты будешь настаивать на своем, то мы вернемся к ситуации, с которой начали. Так что я повторяю: если ты снова окажешься на Миттенде, будь начеку и готовься к смерти. Эти слова не понравились Стивену - угроза любого рода всегда затрагивала его. Однако в данной ситуации он был готов оставить неудовлетворенным свое задетое самолюбие ради того, чтобы избежать неприятностей еще одного путешествия на Миттенд. - Не беспокойся! Если это будет зависеть от меня, то мы никогда больше не увидимся, - раздраженно пообещал он. Он выбрался из машины и проследовал прямо в зал ожидания, ни разу не оглянувшись. Очевидно, Кроог отъехал, но Стивен так никогда этого и не узнал. Ему пришлось стоять в очереди, покупать билет на вертолет-такси на Нью-Йорк, отправлявшийся через тридцать восемь минут. Перед посадкой в вертолет Стивен представил, как воспримут его возвращение, и позвонил отцу. Услышав знакомый голос, Стивен обрадовал отца: - Слушай, отец, я вернулся на этот раз в своем собственном виде и... Дальше ему продолжить не удалось. На другом конце линии отец ахнул, а затем дрожащим голосом проговорил: - Стивен, ты... "Мой Бог, - подумал Стивен, - конечно, это я. Я же сказал ему, да и голос мой..." Он уже собирался высказать все это отцу, когда к полнейшему удивлению Стивена, этот старый сукин сын снова повторил: - Это ты, Стивен! - и расплакался. Через некоторое время Мастерс-старший пришел в себя и успокоился. Стивен нетерпеливо поглядывал на часы. У него была еще масса времени, но ему казалось, что такой разговор с отцом - это бесполезное и скучное дело. Когда эмоциональная буря улеглась, Стивен сказал: - Я думаю, мне не стоит общаться с этими Атгерсами. Может, ты пошлешь кого-нибудь в апартаменты, чтобы выставить эту парочку оттуда прежде, чем я вернусь. Согласен? - Давай лучше вначале допросим Атгерса, - предложил отец, к которому к этому времени вернулся здравый смысл. - К тому же, это теперь Марк Брем, и мы должны сначала узнать его историю. - Ну и допроси его, - бросил Стивен. - Хорошо, хорошо, - поторопился Мастерс, узнавая сына с его вечным нежеланием вмешиваться во что-либо неприятное. - Мой секретарь пошлет тебе запись беседы. - Не стоит утруждать себя, - процедил Стивен. Он всегда позволял отцу заботиться о себе, если это ему не докучало. "Старик", которому исполнилось всего сорок четыре года, начал информировать о состоянии дел семьи уже давно. В результате, в одном из встроенных шкафов для одежды в апартаментах Стивена хранилось множество папок с документами, освещавшими многогранную деятельность Мастерса. Стивен не прочел из этого ни строчки... Так как отец начал прочищать горло, то Стивен понял, что сейчас последуют дальнейшие замечания и указания, которые он предупредил, мгновенно солгав: - Мой самолет, папа. Я должен бежать, пока! - Пока! - только и оставалось промолвить Мастерсу-старшему. Довольный, что освободился от обязанности позвонить отцу, Стивен повесил трубку. Через тридцать одну минуту полета вертолет сел на крышу Стигмор Тауэрс, и из него вышел загорелый, среднего роста молодой человек. В свои двадцать три года Стивен мог сойти за восемнадцатилетнего. Его апартаменты были на самом верху. Стивен быстро спустился с крыши на один пролет к своей двери. "Хорошо! - Он неожиданно почувствовал прилив энергии. - Хорошо быть дома в своем старом логове в Стиге". Когда автомат убедился, что у двери хозяин, Стивен открыл комбинированным ключом дверь и вошел. Холл за входной дверью был устроен таким образом, что входящие не могли видеть сразу, кто находится в гостиной. Войдя, Стивен обнаружил, что в гостиной горит свет. - О черт, старый сукин сын уже здесь, - вырвалось у него. - Неужели нельзя оставить человека в покое до утра! Стивен вступил в просторную гостиную и увидел... Линду Атгерс. Она сидела на пуфике, глядя на дверь холла, длинные ноги она поджала под себя. Лицо ее было разгоряченным и решительным. Стивен прошел прямо к ней и посмотрел на нее сверху вниз. - Ты здесь одна? Линда кивнула. Сглотнув что-то, видимо от волнения, она проговорила низким голосом: - Марк уехал, когда твой отец прислал за ним машину. - Пожав плечами, она добавила: - Я отказалась уезжать. - А как же с намерением защищать тело Даниэла Атгерса от других женщин? - Это не так важно. Кроме всего прочего, ведь это фактически и не был Дан. Теперь я вижу разницу. - Лицо Линды пылало. - Но я тоже не Дан. - Я привыкла к тебе, - оживилась Линда, - как к личности. - Подумав, она продолжала: - Через час я поняла, что Марк - это Марк, а не ты. Я просто ушла в спальню и заперла дверь. Я сидела там, пока не позвонил твой отец. Как считал Стивен, у нее была типичная женская реакция на богатство Мастерсов. Однако он был рад увидеть ее в эту первую ночь его возвращения. Уже по дороге домой у него возникло чувство, что телу Стивена не хватало женского общества, он уже прикидывал в уме, кому из подружек позвонить. Теперь уже можно не звонить. Добрая старая Линда заполнит промежуток в течение нескольких дней, пока он снова не наладит свою жизнь. У Стивена было предчувствие, что ему не избежать неприятностей и разных вопросов. И вот, пока он не разделается со всей этой тягомотиной, сойдет и Линда, хотя, конечно, в свои двадцать шесть лет она уже не ровня ему. Увы, все оказалось не просто. 17 Какую бы шкалу интеллектуальных оценок ни применяли к Стивену, его рейтинг был довольно низок. Однако по достижении определенного возраста его это перестало пугать. Во всяком случае, он не шиз. Если не вдаваться в глубокий анализ психиатрического толка, то он был скорее параноиком. Представьте очень ограниченный взгляд на мир, добавьте большую дозу субъективизма и крайнюю самоуверенность - и перед вами будет психологический портрет Стивена. Будучи в чужом теле, Стивен все равно оставался самим собой. Все это было так до его возвращения с Миттенда. После же его прибытия, окружающие заметили в нем некоторые странности. У Стивена появилась привычка впадать в задумчивость. Иногда он вдруг словно бы уносился в иные миры. Знакомые не могли и вообразить, что происходило в мозгу Стивена, когда он выглядел таким внутренне сосредоточенным. А дело было в том, что в эти минуты Стивен думал о Матери. Известно, что каждый мужчина сознательно или подсознательно настойчиво стремится продлить себя в потомстве, и тем самым противостоять смерти, обретая бессмертие в продолжателях рода. Попиравшего все общепринятые нормы Стивена никогда раньше не привлекала эта идея, он тщательно заботился о том, чтобы ни одна из его многочисленных женщин не наградила его ребенком. Но вот теперь... Все, что было разумного в Стивене, требовало выбросить из головы идею о Матери - это чудовищно и просто глупо, не стоит и минуты его времени... И все же в сознании Стивена постоянно теснились неясные образы: женские фигуры в белых ангельских одеждах, способные дать ему восемьсот восемьдесят шесть детей ежегодно. И еще. Кроог уверял, что ему четыре тысячи лет. В тот момент эта огромная цифра ускользнула от Стивена, хотя он и запомнил ее. Периодически она всплывала в памяти, и Стивен не мог отделаться от некоторого чувства зависти. Две мотивации запали в сознание, ситуация многократно им обдумывалась, он не мог отбросить эти мысли, даже когда приказывал себе. Как оказалось, времени на размышления оставалось у него совсем не много. 18 - Сукин сын! - завопил сержант. - Когда я зову тебя, Мастерс, ты должен подбежать. Живо! Стивен кинулся бежать уже при первом упоминании своего имени: на восьмое утро своей жизни в военной тюрьме он уже ясно понимал, что нужно делать и как. - Да, сэр, - запыхавшись, ответил он. Стивен ловко отдал честь и замер навытяжку. Сделать это было нелегко, так как он буквально падал от усталости. - Какие приказания, сэр? - Подними мой карандаш! Я уронил его. - Пожалуйста, сэр. - При этих словах Стивен прыгнул вперед, опустился на колени и поднял карандаш, лежавший перед столом сержанта, выпрямился и спросил: - Отдать вам, сэр? Или положить на ваш стол? Немигающие серо-голубые глаза тяжеловеса сержанта впились в глаза Стивена и требовали подчинения. Стивен сразу же отвел взгляд в сторону. Сержанту было около тридцати лет, его звали Эммет Обдан. - Положи карандаш на стол между моей рукой и листом бумаги. Чтобы сделать это, Стивену нужно было наклониться над столом. Он сразу же сообразил, что за этим последует. Собравшись с духом, он сделал шаг вперед, наклонился над столом и протянул карандаш. Как только он положил его и еще не начал выпрямляться, сержант взмахнул рукой и своей плоской ладонью хлестнул Стивена по щеке. Дернувшись назад, Стивен вытянулся в струнку, отдал честь и чужим голосом произнес: - Спасибо, сэр. Скотина в облике человека, сидевшая перед ним, оскалилась. - На место! Занимайся своей уборкой и не подставляй мне больше свое рыло! - Да, сэр. Снова Стивен отдал честь, круто повернулся и побежал по площадке лагеря. Сзади раздался крик: - Мастерс, назад! Стивен остановился, повернулся и на полной скорости вернулся к столу. Снова последовал ритуал отдавания чести и тот же вопрос: - Какие указания, сэр? Глаза с издевкой изучали его около минуты, и за это время сержант придумал, к чему придраться: - Мне не нравится, как ты реагируешь на мои методы обучения, Мастерс. - Я выполняю все, что требуется, сэр. Обдан вроде бы и не слышал. - Мне кажется, Мастерс, что ты ко мне плохо относишься. То есть, ты считаешь меня надсмотрщиком в военной тюрьме. - О нет, сэр, я ценю ваш объективный подход. И снова Обдан не обратил внимания на слова Стивена. - Мастерс, мы не можем согласиться с наружным повиновением и внутренним сопротивлением. Чтобы устранить этот недостаток в твоем обучении, стань на колени и сотри языком пыль с моих ботинок! Последовала пауза. - Ну? Чего ты ждешь? Стивен облизал свои ставшие сухими губы. - Я боюсь, сэр, что если я начну делать то, что вы приказываете, вы ударите меня ногой в лицо. - Ну и что? - прохрипел Обдан. - Вы можете искалечить меня, сэр. - Дальше! - Я боюсь, что это заметят и накажут вас за это, сэр, - схитрил Стивен. Тут Обдан удивился по-настоящему. Он разинул рот, брови его поднялись, а зубы оскалились. - Черт меня побери. Он думает о моем благополучии. Это очень трогательно, Мастерс. Но не ты первый заботишься обо мне. Должно быть что-то во мне вызывает прилив любви, Мастерс. Почти все такие слабаки, как ты, рано или поздно испытывают такое чувство и тогда... Последовал один из тех монологов, какие Стивен никогда не мог слушать, даже если они непосредственно касались лично его. Голос маньяка что-то долбил, слова обтекали Стивена со скоростью звука, но он их не слышал - наступил один из моментов отключения Стивена от действительности. На другой стороне площадки заключенные что-то подметали. Всего лишь несколько минут тому назад он был одним из них. И вдруг вот это! Наступил пятьдесят третий кошмар за восемь суток. Именно столько раз Обдан принимался за Стивена, начиная каждый день с шести утра. Ни разу не обходилось без одной или нескольких пощечин, одного или нескольких ударов тяжелыми ботинками по голеням. Единственное, что удерживало Стивена от ответного удара, это присутствие вооруженной охраны за решетчатой загородкой в нескольких ярдах от него. И каждый раз, когда Обдан начинал издеваться над ним, охрана снимала с плеч свое оружие и держала его наготове. Будут ли они стрелять? Стивен почти дошел до точки и готов был проделать такой опыт. Почти готов. Стоя перед Обданом, Стивен украдкой бросил взгляд на стражу за решеткой, чтобы проверить, как они держат оружие. Сердце его упало. Их было четверо, винтовки были на взводе, а глаза солдат следили за ним. Что ж, выхода нет. Он обречен... Все свалилось на него неожиданно. На второе утро после его возвращения военные отвезли его в лабораторию биологической обратной связи, как они говорили, для опроса. Отказаться он не мог. Конечно, ему все это не понравилось. Будучи самим собой, он и не думал скрывать свою враждебность к военному ведомству - и приобрел в нем врага. Стивену казалось неестественным, что занимающиеся проблемами биологической обратной связи люди не понимают, что происходит. Экспериментаторы заболевали, и этого никто не замечал. У них развязывались языки, они словоохотливо и без конца что-то бормотали, а все окружающие и они сами никак не связывали такое состояние с предметом их опытов. Фамилия специалиста, которого приставили к Стивену, была Бронсон, вопросы он задавал шепотом, и Стивен их почти не слышал, а когда Бронсону становилось совсем плохо, он беспомощно махал рукой и бормотал: - Я совсем, как они. Не надо обращать внимания. Бронсон хотел получить полный отчет о том, что он педантично назвал "ваше изложение того, что происходило с вами здесь и на Миттенде". Его манера держаться очень раздражала Стивена. Уже на второй день, вновь подробно пересказывая одни и те же факты, Стивен вдруг решил попробовать, в свою очередь, получить какую-нибудь информацию. - Давайте предположим, - начал Стивен, стараясь говорить медленно и доброжелательно, - что весь мой рассказ о событиях на Миттенде - правда. Ярко горящие карие глаза Бронсона сузились. - Не мое дело давать, - тут его голос начал затихать и он пробормотал что-то вроде слова "оценки". Стивен настаивал: Если изменение облика действительно возможно, то почему же джи-инт не может принять вид одного из первобытных земных животных или какой-нибудь совершенно неземной формы, которая может существовать на одной из девяноста восьми тысяч планет, с которыми связана Мать? В таком облике он разделался бы со мной одним движением своего хвоста. Стивен так никогда и не узнал, принес ли ему пользу этот вопрос. Если скептику изложить в точности то сомнение, которое он с трудом стремится скрыть от окружающих, если, более того, это сомнение высказывается человеком, которого скептик считает отъявленным лгуном (именно такое мнение Бронсон составил о Стивене), то скептик придет в замешательство и выскажет, скорее всего, правду. Бронсон начал рассуждать: - Сомнительно, чтобы что-то, кроме латентной памяти, оставалось в клетках мозга человека в связи с первобытными морскими или земными чудовищами. Поэтому такая программа - я имею в виду лишь ее отпечаток в мозгу - не может быть воспроизведена. Однако способность воспроизвести крокодила в принципе достижима при взаимодействии двух Кирлиановских полей. - Пожав плечами, он добавил: - Я не вижу причин, почему бы такое перевоплощение нельзя было осуществить и с неземным существом. Он был честным. Он последовал благодаря случайному попаданию Стивена. Несмотря на то, что Бронсон частично пробормотал, частично прошептал, продышал и прошипел эти слова, Стивен уловил главную мысль. В глазах Стивена Бронсон заработал одно очко. При этом Стивен вспомнил, как ему однажды доказывали, что для успешного лечения людей психиатру не обязательно самому быть в здравом уме. Если врач знает свое дело и придерживается верной техники лечения, то он может, скажем, спасти чей-нибудь мозг, хотя его собственный в это время может полным ходом распадаться. Вот и Бронсон мог манипулировать сложной системой элетроэнцефалографа, пользоваться Кирлиановскими полями, прибегать к стимуляторам и механически проводить опросы. А в соседней комнате эксперт работал с атгерсовской версией Марка Брема, который освещал происшедшее со своей точки зрения. Стивен не знал, а эксперты вначале никак не могли понять, почему Марк заявляет, что он пробыл на Миттенде только пять дней. Для Стивена это время составило два месяца и одиннадцать дней. После опроса на третье утро, когда Стивен уже готовился пойти в обслуживающий лаборатории комплекс на ленч, он был арестован и доставлен в военную тюрьму. Суд, состоящий из пяти генералов, начал заседать через два дня. Обвинение сводилось к тому, что Стивен никогда лично не бывал на Миттенде. Прокурор в своей вступительной речи заявил: - Мы обращаем внимание уважаемого суда на то, что влияние отца обвиняемого лишило военное ведомство возможности перевоспитать испорченного повесу. Общеизвестно, что очень богатые и очень влиятельные люди часто тратят средства на то, чтобы найти похожих на себя мужчин и женщин, чтобы использовать их услуги для самой разнообразной и представляющей опасность деятельности. Двойник Стивена получил, очевидно, достаточную сумму денег и вылетел на Миттенд. Прибыв туда, он не принял необходимых мер предосторожности, вероятно, потому, что не был Стивеном Мастерсом и не воспринимал эту экспедицию серьезно. Хорошо известно, что он сделал. Он отправился погулять, и его, очевидно, убили. Когда к трибуне вышел Бронсон, то серьезные обвинения сменились откровенной нелепицей. Он отказался представить какую-нибудь документацию и заметил, что система биологической обратной связи функционирует частично на основе добровольного сотрудничества. Бронсон добавил: - Я понял, что мы столкнулись с затруднением, когда Мастерс сообщил, что за два дня вернулся с Миттенда в суперкорабле, пилотируемом бывшим крокодилом. Позднее Гленкорн вспоминал, что после произнесения этой фразы Стивен не имел никаких шансов на благоприятный исход дела. Попытка адвоката защиты получить документы, подтверждающие свидетельства Бронсона, была отвергнута. А возражения обвинения против вызова свидетелей защиты и представления любых документов защиты поддерживались столь настойчиво, что, наконец, Гленкорн с кислой улыбкой сделал заявление: - Хочу поблагодарить представляющего обвинение генерала за его глубокое понимание атмосферы, преобладающей в этом суде. Для Стивена Мастерса наступили черные дни. ...Находясь в тюрьме под началом сержанта Обдана, Стивен был лишен даже возможности спокойно обдумать все, происшедшее с ним. - На колени, - процедил Обдан, - или я сейчас выйду к тебе и сам... По мере осознания ситуации Стивен Мастерс начал невольно восстанавливать всю логическую цепь событий, что уже не раз выручало его в минуты эмоционального стресса. Память подсказала: нельзя стать Матерью! Память подсказала: нельзя стать тем, кого ты обидел... Об этом его предупредили, и он этому поверил. Кем же тогда? Догадка пришла в долю секунды: от того, к кому он был добр. Но ни одного такого человека он не мог вспомнить, кроме, может быть... Нет, это уже было бы слишком. Кроме... Нет! В это решающее мгновение Стивену пришла мысль, что он не имеет права подставить кого-то, ввергнуть человека в те обстоятельства, в которых он оказался. - Нет, нет! - почти выкрикнул Стивен. - Да, да! - передразнил его сержант, поднимаясь на ноги. Однако он говорил уже не со Стивеном. 19 Некоторое время Стивен лежал с закрытыми глазами, испытывая совершенно новое и потрясающее чувство. Он ненавидел себя. Потому что догадался, кто он сейчас. Конечно же, в этот ранний час, когда лишь несколько минут назад пробило восемь, он был уверен, что Стефани находится в постели, в своей собственной или чужой... с кем-нибудь. Перспектива оказаться в постели в облике Стефани с мужчиной не вызвала у Стивена приятного возбуждения. Скорее уж Стивену подходила роль активной лесбиянки. Минуту или около этого Стивен обдумывал подобный поворот судьбы, забыв обо всем остальном. Затем он осторожно раскрыл глаза, повернул со страхом голову и увидел, что он в постели один. "Отлично, - с облегчением вздохнул Стивен, - может быть, Стефани действительно хорошая девочка, которая хочет выйти замуж". Боковым зрением он охватил роскошные светлые волосы, разбросанные по подушке. Поняв, что теперь эти волосы принадлежат ему, Стивен ощутил некоторую неловкость из-за того, что он утратил положение мужчины и стал женщиной. Время текло. Постепенно пришло понимание, что он чувствует себя ничуть не хуже, чем раньше. Слава Богу! У него было тело с головой и мозгом. Различие в половых органах и их влияние на организм не изменило, вроде бы, его умственных качеств. Он уже поверил, что приспособится к новой роли, и даже перестал думать об этом. И тут к нему вернулась память о последних минутах в тюрьме. Он представил бедную маленькую Стефани перед сержантом Эмметом Обданом. Резко сев на постели, Стивен схватил телефонную трубку. Попутно он заметил очень женственный пеньюар, изящную белую ногу, узкую и тонкую руку и пальцы с маникюром, набиравшие номер - секретный номер его отца. На этот раз убедить Стивена Мастерса-старшего оказалось труднее. Дело в том, что Стивен после пятидесяти трех стычек с сержантом Обданом был уже не столь уверенным в себе. Однако примерно через час после звонка папа Мастерс в сопровождении двух секретарш уже входил в апартаменты Стефани. Секретарши удалились на кухню и занялись приготовлением кофе, а старший и младший Мастерсы уселись в гостиной. Отец слушал Стивена с отстраненным выражением лица, так как слегка хрипловатый голос Стефани, повествовавшей о своем восьмидневном пребывании в тюрьме, иногда сбивался на истерические нотки. Стивен искренне удивлялся, почему там с ним так грубо обращались. Раньше у него было представление, что вооруженные силы - это, безусловно, суровая школа, но тем не менее руководствующаяся определенными принципами. Его компаньонами по экспедиции на Миттенд были типичные бравые офицеры, честные, решительные и верные своему долгу. Даже свой приговор с пожизненным заключением и строгим режимом он воспринял вначале как нечто, не выходящее за рамки определенной логики. - Я сам виноват в этом, - заключил Стивен, - потому что согласился участвовать в их играх и отправился с экспедицией на Миттенд. - Мне трудно поверить, - помолчав, выразил сомнение отец, - что не ты сам создал себе проблему в тюрьме и тем самым вызвал к себе такое отношение. - Мы стояли в шеренге, - стал объяснять Стивен, - и этот тип, Обдан, обходил нас и придрался к четырнадцати из двадцати трех человек. Когда он подошел ко мне, я уже видел, к чему все это клонится, и стоял по струнке. Однако, он прицепился ко мне и ударил по лицу так, что я еле удержался на ногах. Стойку смирно я, конечно, нарушил, и тут он пришел в такую ярость, что начал пинать меня сапожищами по ногам. Это началось с шести утра в первый же день. От воспоминаний тело Стефани передернуло худенькими плечиками. - После этого я решил уж как-то перетерпеть, пока ты и Гленкорн не сможете что-нибудь сделать для меня. - Мы словно натолкнулись на каменную стену, - осторожно оправдывался отец. - Очевидно, позиция военного суда отражает настроение людей вообще. Тебя описали в прессе как безответственного плейбоя, который должен ответить за смерть трех офицеров на Миттенде. Вот никто и не хочет связываться с этим делом, чтобы не подумали, что их купили за деньги Мастерса. - Выглядит так, будто они считают меня лично во всем виноватым. Я в это не могу поверить. - Суд был очень скорым, - заметил отец. Звенящим от возмущения голосом Стивен заявил: - Если уж меня считают таким подлецом, может быть, при рассмотрении показаний Атгерса от лица Брема удастся представить документы, которых нельзя было добиться в трибунале? - Мы так и хотели, но неожиданно дело против него было прекращено. Он теперь на свободе. Стивен начал рассуждать: - Это существо - Мать, находясь в своем астральном пространстве, говорило, что они сражались с нашествием джи-интов много лет и что сопротивление стало возможным лишь благодаря тому, что для перемещения из одной галактики в другую они научились производить некоторые внутренние преобразования. Для этого джи-интам и были нужны модели. - Миттенд был выбран для межзвездной экспедиции потому, что эта планета неожиданно появилась там, где ранее планеты не отмечались. Решение о полете туда принял генерал Синтер, - вспомнил старший Мастерс. - Настоящий Синтер, наверное, закопан Бог знает где, - деревянным голосом добавил отец. - И все же, продолжал Стивен, - вряд ли может существовать много десантников джи-интов типа Кроога и Синтера. Иначе им не нужно было бы использовать кого-то вроде меня для разнообразия. - Ты мало похож на их агента, - мрачно заметил отец. - Именно этого я и не понимаю. Что в тебе есть такое, что заставляет их идти на все, чтобы тебя убрать? Стивен молчал. Он вспоминал то, что не говорил еще никому: восемьсот восемьдесят шесть женщин там, далеко, выбравших его потенциальным партнером. Как только это воспоминание пришло к нему, он почувствовал... как будто чья-то тень упала на него. Глубоко внутри он сохранил связь с Матерью, какая-то частица его существа воспринимала ее сигналы и отвечала на них каждую минуту. Он сразу подумал обо всех этих тысячах людей, которых он обижал. Выходя из глубокой задумчивости, Стивен услышал, как он предлагает Мастерсу-старшему откупиться от всех им обиженных. - Ты что же, помнишь имена всех? Как нам всех найти? - удивился отец. Для Стивена это не представляло затруднений. Как объяснить отцу, что он вел учет всех этих сукиных детей? Мгновенно взвесив все за и против, на что ушло не более доли секунды, Стивен предложил: - Давай вернемся в Стиг, и там я покажу тебе... А Линда все еще там? - Нет, я выдал ей все деньги, потраченные ее мужем на защиту от твоих преследований, и она отправилась домой. - Могущественный человек улыбнулся: - Потом она позвонила, кажется ее возвращение прошло благополучно. Экспедиция на Миттенде вышла на связь с Землей, и она разговаривала с Даниэлом Атгерсом в облике Марка Брема, рассказала ему о деньгах, которые я дал ей, после чего он попросил ее передать мне благодарность. Так что же, это совпадение с тем, что ты просишь? - Меня удивляет, - признался Стивен, - почему они не добрались до тебя? - Я такой же, как ты, - улыбнулся Мастерс-старший, - принадлежу к тем, кто выживает. К тому же, меня всегда охраняют и притом довольно тщательно. Чтобы проникнуть в мое окружение, нужно иметь очень мощную организацию. Честно говоря, мне кажется, что здесь, на Земле, они еще недостаточно сильны. 20 В этот же день после обеда в апартаменты в Стигморе прибыла стенографистка, которая записала все имена из дневников Стивена. Со списка были сделаны копии, и крупное детективное агентство запустило весь свой штат на розыски. К вечеру начали звонить телефоны. Агенты нашли девятьсот двадцать три человека из примерно тысячи имен в списке, все это заняло немногим более двух дней. Старший Мастерс, периодически появлявшийся и следивший за ходом поисков, озадаченно качал головой, удивляясь такому большому числу имен. - Никак не пойму, как у тебя хватило времени навредить стольким людям, ведь тебе только двадцать три года. - Это было нелегко, - пробормотал Стивен. Он и сам был слегка ошарашен. Действительно, все это было так мерзко. Он помнил, как ему было особенно приятно сводить счеты с теми, кто, по его мнению, часто ошибочному, каким-либо образом ущемлял его интересы. Сейчас все необходимо исправить. Мир с обиженными им людьми надо восстановить или по возможности купить. Поскольку папа Мастерс увлекся идеей "нейтрализации вреда", с деньгами проблем не было. Девушки с приятными музыкальными голосами обзванивали мужчин по списку. Мужчины с мужественными баритонами оповещали женщин. Была сочинена история, и она оказалась удачной. После своего тюремного заключения Стивен ударился в религию. Он крайне сожалеет о своих прежних выходках и недостойных поступках. Не может ли он каким-либо образом возместить причиненный ущерб? Был снят большой зал и назначено время встречи. Лишь горстка гордецов заявила, что Стивен может убираться ко всем чертям, так как он не сумеет окупить все зло, что причинил. Все же остальные, очевидно, надеялись получить компенсацию за свои обиды. Для переговоров с теми, кто отказался от встречи, был направлен отряд опытных адвокатов. Приглашенные начали съезжаться на встречу довольно рано. Как и предполагалось, многие из прибывших привели с собой родственников. У входа были установлены микрофоны, и в специальной комнате с аппаратурой для прослушивания можно было услышать интересные разговоры. Муж протестующе заявлял жене: - Все же я хотел бы знать, это как ты с ним познакомилась? Что он сделал тебе такого, чем он тебя обидел? - Но, дорогой, - терпеливо объясняла жена, - я же тебе рассказывала. Стивен однажды довольно грубо предложил мне пойти с ним, и я в ответ послала его. Другая женщина на этот же вопрос ответила, что когда она ему отказала, Стивен ударил ее. Третья особа была более снисходительна к Стивену: - Моя радость, - призналась она своему мужу, - когда я тебя еще не знала, я встречалась с двумя или тремя скотами, и Стивен Мастерс был одним из них. Все это длилось не более трех ночей, так что и говорить не о чем, не будь ревнивцем. Относительно продолжительности встреч она была права. Умолчала она лишь о том, что три ночи со Стивеном стоили трех месяцев, проведенных с ее мужем. Озадаченные жены тех мужчин, которых Стивен обидел, получали такие ответы: "На одной из его вечеринок я сказал ему, что он развратная крыса, ну, он меня и уволил с работы". Или: "Я возразил ему, когда он плохо высказывался о бедняках, тогда он договорился с моим издателем и закупил весь тираж моей книги, не пустив его в продажу. Из-за этого меня не читали и не знали все эти годы. Думаю, что ее прочел лишь Стивен - чем лучше книга, тем больше он радовался, что она не дошла до публики". Всех входящих проверяли у двери, пропуская через специальный детектор. У троих детективы уже выудили спрятанное оружие, и лишь после этого пропустили в зал. Когда Стивену доложили об этом, он удивился столь малому числу явных недоброжелателей. Обратившийся с обстоятельной речью к аудитории Гленкорн долго не задерживался на обсуждении грехов Стивена. Суд над ним он прокомментировал кратко: - Это был мой первый военный трибунал, и я был поражен полным нежеланием заслушать свидетельства. Стивена Мастерса отдали под суд за то, что он не хотел лететь на Миттенд, а осудили за то, что он якобы совершил там три убийства. Затем адвокат торжественно заявил: - Стивен пригласил вас всех для того, чтобы вручить каждому десять тысяч долларов, получить ваше прощение и обещание забыть о несправедливости. Как только была упомянута цифра, все задвигались и зашаркали ногами. Вздох изумления пронесся над залом. Объявление произвело впечатление. Последовали аплодисменты, которые переросли в овацию, прекратившуюся лишь тогда, когда Гленкорн поднял руку и крикнул: - Все, кто хочет забыть прошлое, могут пройти в помещение за залом сразу же после окончания нашей встречи. Там вас ждут тридцать девушек с уже выписанными чеками. Вам остается лишь подписать простое заявление из четырех предложений