Роджер Желязны. Принц Хаоса ----------------------------------------------------------- Все права на этот текст зарезервированы и принадлежат СПб изд-ву "Терра Фантастика" ? http://www.tf.ru ------------------------------------------------------------ Джейн Линдсколд Благодарение вам, леди, за помощь. Она - ваша с самых первых строк. 1 Полюбуйся на одну коронацию - и ты видел их все. Звучит цинично, но, вероятно, таково по сути, и тем более, когда виновник торжества - твой лучший друг, а его королева - твоя неумышленная любовница. А в целом это процессии с океаном медленной музыки и неудобных, цветастых одежд, воскурений, речей, молитв и звона колоколов. Они скучны, темпераментны и требуют неискреннего внимания, как и свадьбы, присуждения университетских степеней и тайные посвящениях. Итак, Люка и Корал нарекли правителями Кашеры, в той самой церкви, где всего лишь несколькими часами раньше мы с моим безумным братом Юртом подрались - к несчастью, не совсем до смерти. Как единственному представителю Эмбера - хотя и в неофициальном статусе, мне было предоставлено стоячее место у самого ринга, и взгляды присутствовавших часто дрейфовали в мою сторону. Так что я был вынужден бдить и держать лицо согласно ситуации. Хотя Рэндом не утвердил формального статуса моего присутствия на церемонии, я знал, что он разозлится, если узнает, что мои манеры были ниже простенького дипломатического пшика. Так что вернулся я с ноющими ногами, затекшей шеей, а цветастые одежды пропитались потом. Все как бы подтверждало мои труды. Да и поступить по-другому у меня бы не получилось. Мы с Люком прошли через несколько проклятых эпох, и я не мог, помочь ему иначе, как вспоминая о них: от острия меча - к движению по следам, от галереи искусств в Отражение, - пока стоял там, изнемогая от духоты и переживая тому, что станется с Люком теперь, когда он наденет корону. Такое же происшествие превратило дядю Рэндома из счастливо-пошла-удача музыканта, вольно слоняющегося выродка в мудрого и ответственного монарха... хотя о нем изначальном есть у меня только отчеты родственников, ну, когда дело доходит до их знаний... Я тешил себя надеждой, что дозреет и Люк. Все же - как-никак! - Люк был совсем другим человеком, нежели Рэндом, не говоря о возрасте. Хотя изумительно - что могут сделать годы... или это просто природа события? Благодаря недавним делам я сознавал, что весьма отличаюсь от того себя, что был давным-давно. Весьма и весьма отличаюсь от того, кем был вчера, подумал я. В перерыве Корал ухитрилась передать мне записку, кричащую, что ей необходимо меня видеть, назначающую время и место и даже включающую небольшую карту-абрис. Карта указывала на комнаты в дальней части дворца. Мы встретились там тем же вечером и завершили ночью. Тогда я и узнал, что в части дипломатического соглашения между Ясрой и бегманцами Корал и Люк были обвенчаны детьми по договоренности. Это не было нигде зафиксировано - дипломатия! - а остальное - побоку. Основные виновники тоже подзабыли о женитьбе, пока недавние события не послужили напоминанием. Друг друга они не видели многие годы. Но уговор гласил, что принц - женат. И раз аннулировать это было невозможно, Корал должны были короновать с Люком. Если в этом было хоть что-то для Кашеры. А в этом было: Эрегнор. Бегманская королева на троне Кашеры позволила бы сгладить специфический захват недвижимости. По меньшей мере, так думала Ясра, сказала Корал. А Люк согласился в отсутствии гарантий из Эмбера и ныне почившего Золотого Круга. Я обнял ее. Ей было нехорошо, несмотря на то, что послеоперационное восстановление прошло прекрасно. Она носила черную повязку поверх правого глаза и более чем явно вздрагивала, когда моя рука оказывалась поблизости - или же я смотрел туда слишком долго. Что могло толкнуть Дворкина на замену поврежденного глаза Талисманом Закона, я не мог даже предположить. Едва ли Дворкин думал о защите Корал от сил Лабиринта и Логруса в их попытках получить Талисман. Мои знания и опыт в свойствах этих сил были более, чем слабыми. Повстречай я маленького мага, может, я и убедился бы в его здравом смысле. Хотя это и не поможет вникнуть в загадочные свойства, которыми эти древние существа обладали. - Как ты себя чувствуешь? - спросил я Корал. - Очень странно, - отозвалась она. - Не то чтобы боль... нет. Скорее, ощущение Козырного контакта. И он все время со мной, но я никуда не собираюсь, ни с кем не говорю. Так, словно я стою в неких воротах. Мощь течет вокруг меня, сквозь меня. На мгновение я очутился в центре того, что было серым кольцом в колесе со множеством спиц красноватого металла. Отсюда, изнутри, оно походило на огромную паутину. Яркая нить пульсировала, привлекая внимание. Да, это был вектор к могучей силе в дальнем Отражении, той силе, что могла быть использована для прощупывания. Я осторожно потянул ее в сторону прикрытой драгоценности, которую Корал носила в глазнице. Мгновенного сопротивления не было. Я ничего не почувствовал, пока тянул линию силы. Но мне явился образ огненной завесы. Пробившись сквозь огненную вуаль, я почувствовал торможение своего запроса, затем медленнее, медленнее, и - остановка. Там на краю пустоты я и парил. Это не было путем настройки, и пока работали другие Силы, я не хотел взывать к Лабиринту, который, как я понял, был частью этого. Я толкнулся вперед и почувствовал ужасный холод, иссушающий энергию, вызванную мной. И все-таки энергию сосало не из меня, а лишь из силы, которой я командовал. Я толкнулся дальше и узрел легкую полоску света, похожую на некую далекую туманность. Она висела в пространстве цвета темного портвейна. Еще ближе, и туманность распалась на структуру - сложную, трехмерную конструкцию, полузнакомую... которая должна быть тем артефактом, что, по описанию отца, настраивает тебя в тон Талисмана. Ну, ладно, внутри Талисмана я уже был. Следует ли мне опробовать посвящение? - Дальше не иди, - пришел незнакомый голос, хотя я сознавал, что звуки издает Корал. Кажется, она соскользнула в состояние транса. - К высшему посвящению ты не допущен. Я отвел свой щуп, не желая недоброго ответа, что мог придти по моему пути. Логрусово видение, которое осталось со мной со времени недавних событий в Эмбере, предоставило мне зрелище Корал, полностью закутанной и пропитанной более высокой версией Лабиринта. - Почему? - спросил я у этого. Но меня не удостоили ответом. Корал слегка дернулась, встряхнула головой и уставилась на меня. - Что случилось? - спросила она. - Ты задремала, - отозвался я. - Не удивительно. Как бы искусен ни был Дворкин плюс дневное потрясение... Она зевнула и свернулась в клубок на постели. - Да, - выдохнула она и заснула на самом деле. Я стащил с себя сапоги и сбросил тяжеленные одежды. Вытянулся возле нее и натянул на нас одеяло. Я тоже устал и просто хотел, чтобы меня кто-нибудь обнял. Сколько времени я спал - не знаю. Меня тревожили темные, обвивающие сны. Лица - людей, животных, демонов - мчались вокруг меня, и ни одно из них не несло хоть капли очарования. Рушились леса и горели в пламени, почва тряслась и раскалывалась, воды моря вздымались гигантскими волнами и накатывали на сушу, луна сочилась кровью, и лился громкий леденящий вой. Что-то называло мое имя... Огромный ветер тряс ставни, пока они не сорвались внутрь, хлопая и гремя. В мое сновидение вошла тварь и приблизилась, чтобы скорчиться у подножья кровати, призывая меня снова и снова. Комната словно тряслась, и память моя вернулась в Калифорнию. Кажется, вовсю шло землетрясение. Ветер перешел от визга к реву, и я услышал грохот треск, идущие снаружи, словно падали деревья и опрокидывались башни... - Мерлин, Принц Дома Всевидящих, Принц Хаоса, встань, - пропела тварь. Она скрежетнула клыками и затянула призыв вновь. Во время четвертого или пятого повтора тварь ткнула меня, так что это вряд ли могло быть сном. Где-то снаружи раздался вой, и слепящие росчерки молний вспыхнули и погасли на фоне почти музыкального переката грома. Прежде чем пошевелиться, прежде чем открыть глаза, я замкнулся в защитную скорлупу. Звуки были реальны, как и сломанные ставни. Как тварь у подножия кровати. - Мерлин, Мерлин. Вставай, Мерлин, - сказала мне она - длиннорылая остроухая личность, сдобренная клыками и когтями, с кожистыми зеленовато-серебристыми крыльями, сложенными вдоль тощих боков. По выражению на морде я не мог сказать, улыбалась мне тварь или корчилась от боли. - Проснись, Повелитель Хаоса. - Грайлл, - назвал я имя старого семейного слуги. - Айе, Повелитель, - ответил он, - тот самый, что учил вас игре с танцующими костями. - Будь я проклят. - Дело предваряет удовольствие, Повелитель. Я следовал за черной нитью по длинному и неприятному пути, чтобы прийти на зов. - Так далеко нити не вытягиваются, - сказал я, - без должного толчка. Но и тогда может не получиться. Сейчас это возможно? - Сейчас это легче, - ответил он. - Как так? - Его Величество, Савалл, Король Хаоса, спит этой ночью с прародителями тьмы. Меня послали, чтобы привести тебя к церемонии. - Сейчас? - Сейчас. - Да, Н-ну, о'кей. Конечно. Дай только собрать шмотки. Но как это все-таки случилось? Я натянул сапоги вслед за прочими одеждами, пристегнул клинок. - Я не посвящен в детали. Но всеобщее мнение, конечно, что со здоровьем у повелителя было плохо. - Я хочу оставить записку. Он кивнул: - Короткую, надеюсь. - Да. Я нацарапал на куске пергамента с письменного стола: "Корал, вызван по семейному делу. Буду в контакте" - и положил возле ее руки. - Порядок, - сказал я. - Как мы это сделаем? - Я понесу тебя на спине, Принц Мерлин, как давным-давно. Я кивнул, и половодье детских воспоминаний обрушилось на меня. Грайлл был чрезвычайно силен, как большинство демонов. И я вспомнил наши игры, с края Преисподней и - по всей тьме, в погребальных палатах, пещерах, на дымящихся полях битв, в разрушенных храмах, чертогах мертвых колдунов и в мелких частных адах. Казалось, я всегда находил более забавными игры с демонами, чем с родственниками моей матери по крови или замужеству. Даже основную свою форму для Хаоса я выстроил на одном из демонических племен. Изменив облик, Грайлл впитал кресло из угла комнаты, чтобы увеличить вес и приспособиться к моим взрослым габаритам. Пока, крепко цепляясь, я карабкался на его удлинившийся торс, он воскликнул: - Ах, Мерлин! Что за магию ты носишь в эти дни? - У меня есть контроль над ней, но не полное знание сущности, - ответил я. - Она - очень древнее порождение. Что ты чувствуешь? - Жар, холод, странную музыку, - отозвался он. - Со всех сторон. Ты изменился. - Все меняется, - сказал я, как только он двинулся к окну. - Это жизнь. Темная нить лежала на широком подоконнике. Он протянул руку и, коснувшись ее, бросил себя в полет. Налетел могучий порыв ветра, как только мы упали вниз, рванули вперед, взлетели. Мимо, качнувшись, промелькнули башни. Звезды были ярки, четверть луны уже поднялась, освещая брюхо низкой линии туч. Мы парили, замок и город уменьшились в мгновение ока. Звезды танцевали, став росчерками света. Полоса полной, растекающейся волнами черноты простиралась вокруг нас. Черная Дорога, внезапно подумал я. Это было как временная версия Черной Дороги в небе. Я глянул назад. Там ее не было. Словно пока мы мчали, она наматывалась на гигантскую катушку. Или она наматывалась на нас? Под нами скользила сельская местность, как фильм, прокручиваемый на утроенной скорости. Пролетели лес, холм и горный пик. Наш черный путь лежал огромной лентой, залатанной светом и тьмой, словно дневной свет со скользящими тенями облаков. А затем - стаккато - темп увеличился. Я вдруг заметил, что ветра больше не было. Внезапно высоко над головой проглянула луна, и скрюченный горный хребет зазмеился под нами. Тягучая неподвижность имела характер сновидения, и луна в один миг пала вниз. Линия света расщепила мир справа от меня, и звезды начали исчезать. Не было напряжения в теле Грайлла, пока мы азартно мчались по черному пути; и луна исчезла, и свет стал желтым, как масло, приобретая розовый оттенок вдоль линии облаков. - Власть Хаоса растет, - заметил я. - Энергия беспорядка, - отозвался он. - Это больше, чем ты рассказывал мне, - сказал я. - Я только слуга, - ответил Грайлл, - и не допущен в советы всесильных. Мир продолжал светлеть, и впереди, насколько я мог видеть, волной катила наша Черная Дорога. Мы мчали высоко над горной местностью. И облака раздуло в стороны, и в быстром темпе росли новые. Мы, очевидно, начали переход сквозь Отражение. Чуть погодя горы сгладились и проскользнули расстелившиеся равнины. Солнце очутилось на середине неба. Мы, кажется, по-прежнему шли над Черной Дорогой. Кончики пальцев Грайлла едва касались ее, пока мы двигались. Его крылья то тяжело взмахивали передо мной, то мерцали, невидимые, как у колибри. Солнце наливалось вишнево-красным далеко слева. Розовая пустыня раскинулась под нами... Затем она погасла, и звезды повернулись, как на огромном колесе. Мы снизились, едва не касаясь верхушек деревьев... Мы прожгли воздух над деловитой улицей городского центра, с неоном в окнах, с огнями на столбах и на радиаторах средств передвижения. Теплый, спертый, пыльный, газовый запах города окружал нас. Несколько пешеходов взглянули вверх, заметив наш полет. Когда мы мелькнули над рекой, перевалив через крыши домов пригорода, горизонт колыхнулся, и мы прошли над первобытным ландшафтом из скал, лавы, непрерывных обвалов и содрогающейся земли, двух действующих вулканов - один поближе, второй далеко, - плюющихся дымом в сине-зеленое небо. - Как я понимаю, это - короткий путь? - сказал я. - Это самый короткий путь, - отозвался Грайлл. Мы вошли в долгую ночь, и в тот же миг показалось, что путь привел нас в глубокие воды: яркие морские создания мельтешили и шныряли перед носом и в отдалении. Пока мы сухи и не расплющены: Черная Дорога хранил нас. - Это столь же великий сдвиг структур, как и смерть Оберона, - услужливо сказал Грайлл. - Эффект от него вызвал зыбь во всех Отражениях. - Но смерть Оберона совпала с воссозданием Лабиринта, - сказал я. - Дело скорее в этом, чем в смерти монарха одного из противостояний. - Верно, - сказал Грайлл, - но сейчас время нарушенного равновесия сил. А все это - последствия. И будет все еще суровее. Мы нырнули в просвет меж темных масс камней. Световые полосы стелились позади нас. Неровности дна оттенялись бледно-синим. Позже, - как быстро, я не знаю - безо всякого перехода мы от темного морского дна оказались в пурпурном небе. Единственная звезда пылала далеко впереди. Мы мчались к ней. - Почему? - спросил я. - Потому что Лабиринт становится сильнее Логруса, - отозвался он. - Как такое случилось? - Принц Корвин начертил второй Лабиринт в эпоху противостояния между Дворами и Эмбером. - Да, он рассказывал об этом. Я даже видел этот Лабиринт. Он боялся, что Оберон не сможет восстановить изначальный. - Но Оберон сделал это, так что теперь есть два. - Да? - Лабиринт твоего отца - тоже творение порядка. Этот прибавок перетягивает древнее равновесие в сторону Эмбера. - Как же ты, Грайлл, осведомлен об этом, когда в Эмбере, кажется, этого не знает никто или не видит пользы в том, чтобы сказать мне? - Твой брат Принц Мандор и Принцесса Фиона это подозревали и искали подтверждения. Они представили свои находки твоему дяде, Повелителю Сухэю. Тот совершил несколько путешествий в Отражение и стал убеждаться, что положение действительно таково. Он готовил свои открытия для представления королю, когда Савалл обрел страдания от последней из своих болезней. Я знаю все, потому что именно Сухэй послал меня за тобой, и он поручил мне рассказать тебе обо всем. - Я просто предположил, что тебя послала за мной мать. - Сухэй был уверен, что она послала - вот потому он и хотел добраться до тебя первым. То, что рассказал тебе я по поводу Лабиринта твоего отца, - мысль, не всем известная. - И что мне делать с этим? - Эту информацию он мне не доверил. Звезды становились ярче. Небо было наполнено оранжевыми и розовыми сполохами. На мгновение к ним присоединились полосы зеленого света и струйками закружили вокруг нас. Мы гнали дальше, и эта катавасия полностью захватила небо - словно медленно вращающийся психоделический зонтик. Ландшафт помутнел. Я почувствовал себя дремлющим, хотя и уверен, что не терял контроля. Время, кажется, играло игры с моим обменом веществ. Я ненормально проголодался, и глаза у меня заболели. Звезда стала еще ярче. Крылья Грайлла в мерцании сверкнули радугой. Казалось, что мы двигались гигантскими шагами. Наш берег пространства стал загибаться вверх к внешнему краю. Процесс развивался по мере нашего приближения, пока не оказалось, что мы движемся внутри. Затем края сомкнулись наверху, и было так, будто мы спешим вниз по ружейному стволу, целясь в сине-белую звезду. - Что еще впереди, не скажешь? - Насколько я знаю, уже не так далеко. Я потер левое запястье, чувствуя, что чему-то там следовало пульсировать. Ах, да. Фракир. И кстати, где Фракир? И я вспомнил, что оставил его в апартаментах Бранда. Зачем? Я... мой разум был затуманен, память похожа на сон. Впервые со времен последних событий я исследовал то воспоминание. Оглянись я раньше, скорей бы осознал, что это значит. Все гасло в туманящем эффекте волшебства. В заклинании я прошел обратно в комнаты Бранда. У меня не было возможности узнать, было ли что-то особенное во мне или же это что-то я активировал в своем любопытстве. Это что-то могло быть неизвестным, нечто, подстегнутое несчастьем, - возможно, даже непреднамеренный эффект неких растревоженных сил. Но в последнем я сомневался. Кстати о птичках, в этой ситуации я сомневался во всем. Все было слишком правильным для простой мины-ловушки, оставленной Брандом. Это было приготовлено для опытного колдуна - для меня. Наверное, только нынешняя удаленность от места, где это случилось, помогла проясниться моей голове. Как только я просмотрел свои действия с момента заклятия, я смог увидеть, что двигался в чем-то вроде дымки. И чем больше я всматривался, тем больше ощущал, что заклинание было скроено специфически, чтобы окутать именно меня. Не понимая его, я не мог считать себя свободным, даже зная о существовании заклятия. Чем бы оно ни было, оно заставило меня забыть о Фракире, не задумавшись дважды об этом, и заставило почувствовать себя... ну-у... странно. Я не мог сказать точно, могло ли оно влиять, влияет ли на мои мысли и чувства - обычная проблема, когда увяз в заклинании. Но я не понимал, кто мог это сделать - разве что сам Бранд, выстроивший такую непредсказуемость: я обязательно поселюсь в комнаты по соседству с теми, что занимал он, и проживу там многие годы после смерти Бранда, а затем вдруг получу приглашение войти в заброшенные апартаменты сразу после невероятного гибельного противостояния Логруса и Лабиринта в верхнем зале Эмберского Замка... М-да. Нет, кто-то еще должен стоять за этим. Юрт? Джулия? Но не слишком похоже, что они способны незаметно орудовать в сердце Эмберского Замка. Тогда кто? И могло ли это иметь что-нибудь общее с эпизодом в Зале Зеркал? Я вытянул пустышку. Вернись я туда сейчас, я смог бы зацепиться с помощью своего заклинания, чтобы разнюхать того, кто за это отвечал. Но я не вернулся, и с любым расследованием на том краю мира придется подождать. Свет впереди разгорелся еще ярче, перетекая от небесно-синего до зловеще-красного. - Грайлл, - сказал я. - Ты засек заклинание на мне? - Айе, милорд, - отозвался он. - Почему ты не упомянул об этом? - Я подумал, что оно - одно из твоих... наверное, для защиты. - Снять сможешь? Здесь на внутренней поверхности я в невыгодном положении. - Оно так пропитано твоей личностью. Я не знал бы с чего начать. - Можешь рассказать что-нибудь о нем? - Только то, что оно здесь, милорд. И более тяжелым кажется возле головы. - Значит, оно может расцвечивать мои мысли определенным образом? - Айе, бледно-голубым. - Я говорил не о твоей манере его воспринимать. Только о его дурном влиянии на мое мышление. Его крылья полыхнули синим, затем красным. Наш туннель внезапно расширился, а небо расцвело в безумии цветов Хаоса. Звезда, которую мы преследовали, стала небольшим огоньком на высокой башне надмогильного замка - серого и оливкового, стоящего на вершине горы, подножия и склонов которой просто не было. Каменный остров плавал над окаменевшим лесом. Деревья горели опаловыми огнями - оранжевыми, пурпурными, зелеными. - Полагаю, его можно было бы распутать, - отметил Грайлл. - Но разгадка ставит в тупик бедного демона. Я хрюкнул. Несколько мгновений понаблюдал полосатый пейзаж. Затем: - Кстати, о демонах... - сказал я. - Да? - Что ты можешь сказать о племени, известном как ти'га? - спросил я. - Они обитают далеко за пределами Обода, - отозвался он, - и, возможно, что из всех тварей они ближе иных к первобытному Хаосу. Я не верю, что они обладают истинными телами материального рода. У них мало общего с прочими демонами, они не вмешиваются в чьи-либо еще дела. - А ты знаешь кого-нибудь из них - м-м - лично? - Я сталкивался с несколькими... и тогда, и теперь, - отозвался он. Мы поднялись выше. Замок сделал то же самое. Позади него поток метеоров прожег себе путь, ярко и бесшумно. - Они могут заселить человеческое тело, занять его, - сказал я. - Это меня не удивляет. - Я знаю одного, который несколько раз проделывал такой фокус. Но возникает несколько необычная проблема. Вероятно, они могут взять контроль над кем-нибудь на смертном ложе. Но уход смертного, кажется, запирает ти'га в одном теле. И они потом не могут освободить его. Ты знаешь какой-нибудь способ сбежать? Грайлл хмыкнул: - Спрыгнуть со скалы, полагаю. Или броситься на меч. - Но что, если демон теперь связан с хозяином столь тесно, что это не освободит его? Он снова ухмыльнулся. - Это перебор в игре по делу о краже тел. - Я кое-чем обязан одному из них, - сказал я. - Я хотел бы помочь ей... ему. Некоторое время он молчал, потом ответил: Тай, ига постарше и помудрее может знать что-нибудь о таких делах. И ты знаешь, где они обитают. - Ага. - Прости, что больше ничем не могу помочь. Тай, ига - древнее племя. И мы понеслись вниз на башню. Наш путь под смещающимся небом-калейдоскопом сжался в крошечную полосу. Грайлл пробивал дорогу к свету в окне, и я наравне с ним. Я глянул вниз. Перспектива была головокружительная. Откуда-то доносился грохот, словно слои земли медленно двигались друг относительно друга... достаточно распространенное событие в этих краях. Ветра трепали мои одежды. Завитки мандариновых туч бисером украсили небо слева от меня. Я сумел различить детали на стенах замка. В квадрате света я выловил фигуру. Вот мы оказались совсем рядом, а затем через окно - внутрь. Большая, склоненная, серо-красная демоническая форма, рогатая и наполовину покрытая чешуей, рассматривала меня желтыми глазами со зрачками в форме эллипса. Клыки были обнажены в улыбке. - Дядя! - крикнул я, как только спешился. - Приветствую! Грайлл потянулся и встряхнул жестким телом, когда Сухэй рванулся ко мне и обнял... осторожно. - Мерлин, - сказал он в конце концов, - добро пожаловать домой. Сожалею о причине, но радуюсь твоему присутствию. Грайлл рассказал тебе?.. - Об уходе Его Величества? Да. Мне жаль. Он выпустил меня и отступил на шаг. - Не то чтобы случившееся неожиданно, - сказал он. - Как раз наоборот. Слишком давно это ожидалось. Но все-таки неподходящее время сейчас для подобных грустных событий. - Верно, - отозвался я, массируя онемевшее плечо и обшаривая карман на предмет расчески. - И он недомогал так долго, что я стал привыкать к этому, - сказал я. - Так, будто он вошел в эпоху слабости. Сухэй кивнул. - Ты будешь трансформироваться? - спросил он. - День был бурный, - сказал я ему. - Я бы охотно сэкономил энергию, если нет каких-то протокольных требований. - Пока вообще ни одного, - отозвался он. - Ты ел? - Не так чтобы недавно. - Тогда пошли, - сказал он. - Давай поищем тебе какого-нибудь провианта. Сухэй повернулся и пошел к дальней стене. Я последовал за ним. В комнате не было дверей, и надо было знать все местные точки напряжения Отражения: в этом отношении Дворы - противоположность Эмберу. Как невероятно трудно пройти сквозь Отражение в Эмбере, во Дворах Отражения подобны изношенным занавесям - можно без усилия сразу взглянуть в иную реальность. А иногда что-то из иной реальности может наблюдать за тобой. И кстати, следует быть осторожным, чтобы не прошагнуть насквозь в какое-нибудь местечко, где обнаружишь себя или висящим в воздухе, или под водой, или в полосе яростного ливня. Дворы никогда не были хорошим объектом для туризма. К счастью, Отражения настолько податливы на этом краю реальности, что мастеру отражений легко работать с ней - он может стачать ткань, чтобы создать путь. Мастера отражений - это обладатели могущественного искусства, чьи способности исходят от Логруса, хотя им и нет необходимости проходить посвящение. Но очень немногие все же прошли его, и как все прошедшие автоматически стали членами Гильдии Мастеров Отражения. При Дворах они подобны водопроводчикам или электрикам, и их искусства могут разниться столь же сильно, как у их двойников на Отражении Земля - сочетание таланта и опыта. Хотя я и член гильдии, но скорее пройду за кем-нибудь, кто знает путь, чем почувствую его сам. Подозреваю, что об этом следует рассказать побольше. Может, когда-нибудь. Когда мы достигли стены, ее уже не было. Она раскисла до чего-то вроде серого тумана и растаяла; и мы прошли сквозь опустевшее пространство - или скорее через его аналог - и сошли вниз по зеленой лестнице. Это была череда не связанных зеленых дисков, спускающихся на манер спирали, словно парящих в ночном воздухе. Они шли по внешней стороне замка, в конце концов упираясь в пустую стену. Прежде чем достичь той стены, мы прошли через несколько мгновений яркого дневного света, короткий шквал синего снега и апсиду чего-то похожего на собор без алтаря, но со скелетами, занимающими церковные скамьи. Когда мы наконец подошли к стене, то прошли насквозь, очутившись в большой кухне. Сухэй подвел меня к кладовой и предложил обслужить себя самому. Я нашел немного холодного мяса и хлеба и отправил в себя сэндвич, обмыв его прохладным пивом. Дядя же отгрыз кусок хлеба и выхлебал графин такого же пойла. Над нашими головами, вытянувшись в полете, появилась птица, хрипло каркнула и исчезла раньше, чем преодолела полкомнаты. - А где же слуги? - спросил я. - Очередное красное небо - почти полный оборот, - отозвался он. - Так что у тебя есть шанс поспать и собраться с мыслями перед тем... наверное. - Что ты имеешь в виду под "наверное"? - Как один из трех, ты находишься под Черным Наблюдением. Во потому я и вызвал тебя сюда, в одно из моих мест уединения. Он повернулся и прошел сквозь стену. Я последовал за ним, волоча свой графин, и мы уселись возле неподвижного зеленого бассейна под скалистым навесом, и небо над головой было цвета умбры. Его замок вмещал в себя звенья как Хаоса, так и Отражения, которые были утрамбованы в узор безумного стеганого одеяла, составленного из переходов внутри переходов. - Но раз ты носишь спикарт, то имеешь дополнительные средства безопасности, - заметил дядя. Он протянул руку и коснулся колеса со множеством спиц на моем кольце. Рука отозвалась легким покалыванием - в пальце, в ладони, в кисти. - Дядя, когда ты был моим учителем, то частенько разражался загадочными высказываниями, - сказал я. - Но теперь я получил аттестат и вроде как имею право смело сказать, что не знаю, о какой чертовщине ты говоришь. Он ухмыльнулся и отхлебнул пива из моего графина. - В отражении все всегда становится ясным, - сказал он. - Отражении... - сказал я и заглянул в бассейн. Под поверхностью воды среди черных лент плавали образы - Савалл, выставленный для прощания - желто-черные балахоны укутывали его усохшее тело - моя мать, отец, демонические формы, проходящие и исчезающие, Юрт, я сам, Ясра и Джулия, Рэндом и Фиона, Мандор и Дворкин, Билл Рот и множество лиц, которых я не знал... Я покачал головой. - Отражение ясности не внесло, - сказал я. - Оно не действует сразу, - отозвался он. И я снова обратил внимание на хаос лиц и форм. Вернулся Юрт и маячил долгое время. Одет он был со вкусом и выглядел относительно целым. Когда он все-таки сплыл с глаз долой, вернулось одно из полузнакомых лиц, которое я видел раньше. Я знал, он был из знати Дворов, и я порыскал у себя в памяти. Конечно. Не сразу, но я узнал его. Это был Тмер со Двора Прерывающих Полет, старший сын последнего Принца Роловианса, а теперь и сам лорд Путей Прерывающих - борода лопатой, тяжелое чело, крепкое сложение, не некрасив в грубоватых чертах; по всем докладам, смелый и, возможно, даже сообразительный парень. Затем был Таббл, Принц Путей Рассекающих Мысль, меняющий фазы от человека до кружащейся демонической формы и обратно. Безмятежный, тяжелый, изящный; возрастом в столетия и очень хитрый; он носил бороду бахромой и имел бледные глаза, всегда широко раскрытые и невинные; он был мастером многих игр. Я ждал, и Тмер последовал за Юртом, последовал за Табблом в ничто меж свернутых кольцами лент. Я подождал еще, но ничего нового "места быть не имело". - Конец отражениям, - известил я под занавес. - Но я по-прежнему не знаю, что это значит. - Что ты видел? - Своего брата Юрта, - отозвался я. - И Принца Тмера из Прерывающих. И Таббла из Рассекающих среди прочей мишуры. - Наиболее соответствует, - отреагировал Сухэй. - Абсолютно соответствует. - Ну и? - Как и ты, Тмер и Таббл - оба под Черным Наблюдением. Я понимаю так, что Тмер пока находится у Прерывающих, а вот Юрт, по-моему, ушел в землю где-то в другом краю, не в Далгарри. - Юрт вернулся? Он кивнул. - Он мог бы быть в маминой Крепости Ганту, - проговорил я в задумчивости. - Или же у Всевидящих есть замена - отдаленные пути Якоря, на краю Обода. Сухэй пожал плечами. - Я не знаю, - сказал он. - Но к чему Черное Наблюдение... для каждого из нас? - Ты ушел в Отражение в прекрасный университет, - сказал он, - и ты обитал при Дворе Эмбера, который я полагаю высшей школой. Следовательно, я прошу тебя подумать. Конечно, разум, столь хорошо отточенный... - Я сознаю - Черное Наблюдение значит, что мы встретились с некоей опасностью... - Конечно.... - Но ее сущность исключает меня. Если не... - Да. - Ее следует связать со смертью Савалла. Так что она - некое политическое урегулирование. Но меня здесь не было. Я не знаю, какие из дел особенно горячи. Он продемонстрировал мне ряд за рядом изношенные, но все еще гладкие клыки. - Пощупай дело о наследовании, - сказал он. - О'кей. Допустим, Пути Всевидящих предлагают одного возможного наследника, Прерывающих - другого, Рассекающих - третьего. Допустим, в этом вопросе мы сидим друг у друга в глотке. Допустим, я вернулся в разгар вендетты. Так что, кто бы ни отдавал сейчас приказы, он поместил нас под наблюдение, чтобы оградить от сложностей. Я это высоко ценю. - Тепло, - сказал он, - но все зашло гораздо дальше. Я покачал головой. - Я сдаюсь. Откуда-то донесся завывающий звук. - Подумай об этом, - отозвался Сухэй, - а пока я приглашаю тебя погостить. Он поднялся и шагнул в бассейн, исчезая. Я прикончил остатки пива. 2 Лишь мгновением позже скала слева от меня замерцала и издала гулкий колокольный звон. Непроизвольно мое внимание сосредоточилось на кольце, которое Сухэй обозвал спикартом. И тут же я сообразил, что кольцо уже настроено и готово к защите. Интересно, насколько я его освоил и насколько я к нему приспособился за столь короткое время. Я стоял лицом к камню, с левой рукой, вытянутой вслед Сухэю, - куда тот шагнул сквозь сияющее пространство мимо чьей-то фигуры, чуть повыше и потемнее его самого. Мгновением позже и эта фигура последовала за ним, приняв четкую форму и перетекая из осьминогой обезьяны в то, что было моим братом Мандором - человекообразным, одетым в черное, как и тогда, когда я видел его в последний раз. Разве что одежды были новыми и несколько иного фасона, да белые волосы чуть менее взъерошены. Он быстро просканировал окрестности и одарил меня улыбкой. - Вижу, что все хорошо, - объявил он. Я хмыкнул, кивая на его перевязанную руку. - Хорошо, как и следовало ожидать, - отозвался я. - Что случилось в Эмбере после моего ухода? - Никаких свежих несчастий, - ответил он. - Я оставался достаточно долго, чтобы оценить, могу ли я чем-нибудь помочь. Это свелось к небольшой магической очистке окрестностей и материализации досок, чтобы положить их над дырами. Затем я попросил у Рэндома разрешения удалиться, он милостиво позволил, и я пошел домой. - Несчастья? В Эмбере? - спросил Сухэй. Я кивнул: - В залах Эмберского Дворца произошла стычка между Змеем и Единорогом, и как результат - значительные разрушения. - Как могло случиться, что Змей забрел так далеко в царство Порядка? - Так получилось, что Эмбер заинтересовалась Талисманом Закона, который Змей считает своим утерянным глазом. - Я должен услышать всю историю. Я перешел к повествованию о запутанном столкновении, опустив свой собственный скромный опыт в Коридоре Зеркал и апартаментах Бранда. Пока я рассказывал, взгляд Мандора дрейфовал от спикарта к Сухэю и обратно. Когда он понял, что я все вижу, то - улыбнулся. - Итак, Дворкин снова в себе?.. - сказал Сухэй. - Я не знал его раньше, - отозвался я. - Но, кажется, он знал, чего хотел.... - И Королева Кашеры видит глазом Змея. - Я не знаю, что она там видит, - сказал я. - Она еще не оклемалась после операции. Но мысль интересная. Если она им взглянет, что она сможет увидеть? - Ясные, холодные линии вечности... осмелюсь предположить. В глубине Отражений. Ни один смертный не сможет носить Талисман слишком долго. - У нее эмберская кровь, - сказал я. - Неужели? Оберон? Я кивнул. - Ваш прежний правитель был очень резвым мужчиной, - откомментировал Сухэй. - И все же, такое зрение - сильная нагрузка, хотя у меня лишь догадки... и некое знание принципов. Не имею понятия, к чему это приведет. Это мог бы сказать только Дворкин. Будь он в здравом уме, для этого нашлась бы причина. Я признаю его мастерство, хотя никогда не был способен предугадать его мысли. - Ты знаешь его лично? - спросил я. - Я знал его, - сказал он, - давно, до всех его неприятностей. И я не знаю, то ли восхищаться этим, то ли отчаиваться. Вылечившись, он смог бы работать с большей пользой. Но интересы его - интересы фанатика. - Прости, что не могу просветить тебя, - сказал я. - Я тоже нахожу его действия загадочными. - И я сбит с толку, - сказал Мандор, - расположением Глаза. Все это значит больше, чем просто внутренне дело, включающее родственные "эмберские" отношения с Кашерой и Бегмой. Я не вижу, что могут дать размышления. Лучше обратить внимание на прессинг местных проблем. Я услышал свой горестный вздох. - Наследование? - предположил я. Мандор дернул бровью. - О, Лорд Сухэй уже ввел тебя в курс дела? - Нет, - отозвался я. - Но я так много слышал от отца про наследование в Эмбере, со всеми маневрами, интригами и надувательствами, что почти чувствую - это давит на разговоры. Могу предположить, что среди Домов потомков Савалла - где замешано гораздо больше поколений - все пойдет теми же путями. - Мысль хороша, - сказал Мандор, - хотя я думаю, в местной картине могло быть побольше порядка. - Ну, и то хорошо, - сказал я. - Что касается меня, я намерен отдать дань уважения и валить ко всем чертям. Пришлите мне открытку, когда все устаканится. Мандор рассмеялся. Он редко смеялся. Я почувствовал, как запястье пощипывает там, где обычно ездил Фракир. - Он действительно не знает, - сказал Мандор, взглянув на Сухэя. - Он только что прибыл, - ответил Сухэй. - У меня не было времени рассказать все. Я пошарил в кармане, поймал монетку, вытащил и подбросил. - Решка, - возвестил я после осмотра. - Мандор, рассказывать тебе. Что происходит? - Ты - не просто следующий в очереди на трон, - сказал он. Наступила моя очередь смеяться. Я посмеялся. - Это я уже знал, - сказал я. - Не так давно за обедом ты говорил, насколько длинна очередь передо мной... если мою смешанную кровь вообще можно рассматривать. - Двое, - сказал он. - Перед тобой стоят двое. - Не понял, - сказал я. - А что случилось со всеми остальными? - Умерли, - отозвался он. - Плохой год? Грипп? Он подарил мне гадостную улыбку. - Прошла беспрецедентная волна дуэлей со смертельным исходом и терактов по политическим мотивам. - И что преобладало на игровом поле? - Теракты. - Очаровательно.... - Итак, вы трое под Черным Наблюдением и защитой Короны, и вы отданы под опеку служб безопасности ваших Домов. - Ты серьезно? - Вполне. - Внезапное истощение рядов - следствие того, что слишком многие стали искать продвижения? Или это было фортелем попроще - уборкой камней на дорогах. - Корона не уверена. - Когда ты произносишь "Корона", кого ты имеешь в виду сейчас? Кто принимает решения в безвластии? - Лорд Банес из тихих Иноходных Путей, - отозвался Мандор, - дальний родственник и давний друг нашего прежнего монарха. - Да, что-то припоминаю. А не мог бы он сам положить глаз на трон и сам стоять за всеми... разборками? - Этот человек - жрец Змея. Обеты ограждают их от правления где бы то ни было и когда бы то ни было. - Но существуют объездные пути. - Верно, но этот человек мне кажется истинно не заинтересованным в подобном. - Что не исключает существование у него любимчика и, может быть, небольшой помощи ему. Есть ли у трона кто-нибудь, особо обожающий его Орден? - Насколько я знаю, нет. - Это не значит, что кто-то не перетасовал колоду. - Да, но Банес человек не того сорта, к кому было бы легко подступиться с предложением. - Другими словами, ты веришь, что он стоит над дрязгами, что бы ни случилось? - В отсутствии улик обратного. - Кто в очереди следующий? - Таббл из Рассекающих мысль. - А второй? - Тмер из Прерывающих Полет. - Верхушка очереди - расклад в твоем отражении, сказал я Сухэю. Он снова показал мне зубы. Кажется, они вращались. - А у нас как, вендетта с Прерывающими или Рассекающими? - спросил я. - Не совсем. - Значит, о нас всех просто заботятся, а? - Да. - И как до этого докатились? Насколько я понимаю, была куча народа. Свершилась ночь длинных ножей, или что? - Нет, между смертями были некоторые перерывы. И когда Саваллу стало хуже, внезапной кровавой бани не случилось... Хотя несколько событий состоялось совсем недавно. - Ну, ладно, перейдем к расследованию. Кто-нибудь из этих урок попался? - Нет, они или сбежали, или были убиты. - И что с убитыми? По ним можно уяснить политические пристрастия. - Не совсем. Кое-кто был профессионалом. Парочка других была обычными недовольными - самыми говорливыми среди умственно отсталых. - Ты утверждаешь, что не было ни одной ниточки к тому, кто мог бы за этим стоять? - Совершенно верно. - А что тогда по поводу подозрений? - Сам Таббл, конечно, подозрителен, хотя заявить об этом вслух - идея не из лучших. Он расположен в иерархии наиболее выгодно, и ему так поступить удобно. К тому же, в его карьере слишком много политического попустительства, двурушничества, убийств. Но это было давно. У каждого есть пара скелетов в погребе. Последние годы он был тихим и консервативным человеком. - Тогда Тмер... Он близок к тому, чтобы возбудить подозрения. Есть что-нибудь, что связывает его с кровавым делом? - Не совсем. Его дела на виду. Он очень замкнутый человек. Но никогда в прошлом он не был связан с подобными крайностями. Я знаю его плохо, но он всегда производит впечатление куда более простой фигуры, чем Таббл, да и более прямолинейной. Он, вероятно, из тех людей, кто если уж хочет трона, просто предпримет пару попыток, а не убьет время в интригах. - Конечно, могла быть вовлечена куча народу - каждый действует в своих интересах... - И что же за страсть всплыла такая, ради которой все вдруг стали работать в своем интересе? - Может, и такая есть, почему бы нет? Улыбка. Пожатие плечами. - Нет причин полагать, что коронация положит всему конец, - сказал Мандор. - Корона никого не защищает от кинжала. - Но наследник приходит к власти вместе с дурным багажом. - Это не первый случай в истории. И раз уж ты приостановился, чтобы подумать об этом, то несколько очень хороших монархов пришли к власти с небезоблачными послужными списками. Кстати, тебе не приходило в голову, что другие могут рассуждать аналогичным образом о тебе? - Да, и это лишает меня ощущения комфорта. Мой отец долгое время хотел трон Эмбера, и это очень портило ему жизнь. Но как был он счастлив, когда послал трон к дьяволу. Если я что и вынес из его истории, так именно это. Подобных амбиций у меня нет. Но на мгновение вспыхнуло любопытство. Каково это - контролировать огромное государство? Всякий раз, когда я выражал недовольство политикой здесь, или в Эмбере, или в Соединенных Штатах в Отражении Земля, то резво начинал соображать, как сам бы управился с ситуацией, если б состоял в должности. - Не правда ли любопытно? - поддал пару Мандор. Я опустил взгляд. - Наверное, другие тоже смотрят в магические отражения... надеясь на путеводные нити. - Несомненно, - отозвался он. - И что если Таббл и Тмер встретят безвременный конец? Что бы ты сделал? - Даже не думай об этом, - сказал я. - Этого не случится. - Предположим. - Не знаю. - Тебе надо принять решение, просто чтобы убрать неопределенность с пути. Ты же никогда не испытывал нехватки слов, когда знал собственное мнение. - Спасибо. Я запомню это. - Расскажи мне о себе с момента нашей последней встречи. И я так и сделал, о призраках Лабиринта и обо всем. Где-то ближе к финалу вновь поднялось завывание. Сухэй двинулся у скале. - Извините, - сказал он, скала разделилась и дядя прошел внутрь. Тут же я ощутил на себе отяжелевший взгляд Мандора. - Вероятно, у нас есть лишь мгновение, - сказал он. - Времени не хватит объяснять: я хочу, чтобы ты меня прикрыл. - Очень личное, м-м? - Да. Так что перед похоронами тебе придется отобедать со мной. Скажем, четверть цикла, считая от нынешнего момента, синее небо. - Отлично. У тебя или в Путях Всевидящих? - Приходи ко мне в Пути Мандора. Скала снова сменила фазу, как только я кивнул, и вошла гибкая демоническая фигура, сверкая синим внутри облачной вуали. Я вмиг вскочил, затем склонился поцеловать руку, которую она протянула. - Мама, - сказал я. - Я не ожидал радости... так скоро. Она улыбнулась, а затем ее нечто вихрем ушло прочь. Чешуя растворилась, контуры лица и фигуры поплыли. Синева исчезла, обратившись в нормальный, хоть и бледный, телесный цвет. Бедра и плечи развернулись, как только она потеряла немного роста, хотя и оставались достаточно обширными. Ее карие глаза стали более привлекательными, как только втянулись тяжелые надбровные дуги. Прорезалось несколько веснушек, пересекающих теперь человеческий, чуть вздернутый нос. Каштановые волосы были длиннее, чем в те времена, когда в последний раз я видел ее в этой форме. И она по-прежнему улыбалась. Красная туника стала ее туникой, просто повязанной пояском; на левом бедре болталась рапира. - Мой дорогой Мерлин, - сказала она, взяв мою голову обеими руками и целуя меня в губы. - Я рада видеть тебя так хорошо выглядящим. С твоего последнего визита прошло довольно много времени. - В последнее время я вел очень активную жизнь. - Это уж точно, - сказала она. - Я слышала кое-какие доклады о твоих разнообразных несчастьях. - Представляю, что ты слышала. Не за каждым ходит по пятам ти'га, периодически и в различных формах совращая его и дико осложняя жизнь в нежелательных попытках защитить. - Это показывает, что я беспокоюсь, дорогой. - Это так же показывает, что ты либо не уважаешь мою личную жизнь, либо не ставишь ни во что мое здравомыслие. Мандор прочистил глотку. - Привет, Дара, - сказал он. - Полагаю, что тебе и должно все казаться таковым, - заявила она. Затем: - Привет, Мандор, - продолжила она. - Что с твоей рукой? - Несчастный случай, проистекающий из некоторых частей архитектурного ансамбля, - отозвался он. - Некоторое время тебя не было в поле зрения, но это не касается поля моих мыслей. - Спасибо, если это комплимент, - сказала она. - Да, я то и дело ухожу в отшельничество, когда общество начинает обременять. Хотя тебе ли говорить, сэр, исчезающий надолго в лабиринтах Путей Мандора... если ты действительно туда уходишь. Он поклонился. - Как вы сказали, леди, мы, похоже, родственные создания. Мать прищурилась, хотя голос не изменился, когда она сказала: - Я удивляюсь. Да, я иногда могу видеть в нас родственный дух, и чаще - в наших самых простых делах. В последнее время нас не было здесь, и довольно долго, разве не так? - Но я был беспечен, - сказал Мандор, указывая на раненую руку. - Ты, очевидно, нет. - Я никогда не спорю с архитектурой, - сказала она. - А с невесомостями? - спросил он. - Я стараюсь работать с тем, что стоит на месте, - сказала она ему. - В основном, я тоже. - А если не получается? - спросила она. Он пожал плечами. - Случаются иногда столкновения. - В свое время ты избегал многих, разве не так? - Не могу отрицать, но это было очень давно. Ты, вероятно, сама по себе весьма избегательная штучка. - Холодно, - ответила она. - Когда-нибудь мы должны сравнить записи по невесомостям и столкновениям. Разве не странно, если мы окажемся схожими во всех отношениях? - Я был бы весьма удивлен, - ответил Мандор. Я был заворожен и слегка испуган пикировкой, хотя исходить мог только из ощущений и не имел понятия о сути. Они были в чем-то схожи, и я никогда не слышал ничего столь неопределенного, но выразительного вне Эмбера, где часто играют в словесные игры подобного рода. - Простите меня, - затем сказал Мандор, обращаясь ко всей компании, - но я вынужден вас покинуть. Для регенерации. Благодарю за гостеприимство, сэр, - он поклонился Сухэю. - И за удовольствие скрестить... наши дорожки, - это уже Даре. - Ты только что прибыл, - сказал Сухэй, - и не отдохнул. Ты выставляешь меня плохим хозяином. - Славно отдохнул, старый дружище, никто не смог бы предложить таких трансформаций, - заявил Мандор. Он взглянул на меня, попятившись к открывающемуся выходу. - До скорого, - сказал он, и я кивнул. Он отправился в путь, и с его исчезновением, камень вновь обрел однородность. - Интересуются его манерами, - сказала моя мать, - без очевидной настойчивости. - Тактично, - прокомментировал Сухэй. - Рожден он был в пышности. - Интересно, кто умрет сегодня? - сказала она. - Я не уверен, что гарантировано соучастие, - отозвался Сухэй. Она засмеялась. @- А если так, - сказала она, - они определенно умрут блестяще, со вкусом. Ты говоришь в осуждение или из зависти? - спросил он. - Ни так, ни так, - сказала она. - Ибо я тоже наслаждаюсь тактом... и хорошим жестом. - Мать, сказал я, - что происходит? - Ты о чем, Мерлин? - отозвалась она. - Я покинул эти края довольно давно. Ты послала демона разыскать меня и позаботиться. По-видимому, тот, вернее, та смогла засечь кого-то эмберской крови. Возникла путаница между мной и Люком. И она оделила заботой нас обоих... пока Люк не начал предпринимать периодические попытки убить меня. Затем она защитила меня от Люка и попыталась определить, кто же из нас - более подходящая партия. Какое-то время она даже жила с Люком, а после преследовала меня. Мне следовало бы быть догадливым, потому что она так жаждала узнать имя моей матери. Похоже, Люк по поводу своих родителей держал рот на замке. Она засмеялась. Представь прелестную картину, - начала она. - Малышка Ясра и Принц Тьмы... - Не пытайся сменить тему разговора. Подумай, как это смущает выросшего человека - его мамочка посылает демона присмотреть за ним. - Своеобразно. Но это был всего лишь демон, дорогой. - Кого это заботит? Принцип тот же. Где ты откопала эту мысль о защите? Я обижаюсь... - Вероятно, ти'га спасла тебе жизнь больше, чем единожды, Мерлин. - Ну да. Но... - Тебе лучше быть мертвым, чем быть защищенным? И только потому, что это исходит от меня? - Не в этом дело! - Так в чем? Надеюсь, тебе понятно, что о себе я могу позаботиться сам, и... - Но ты не смог. - Но ты этого не знаешь. Я обижен тем, что ты начинаешь с мнения, будто в Отражениях мне требуется дуэнья, что я наивен, доверчив, беспечен... - Полагаю, хоть это и заденет твои чувства, но можно смело сказать, что таким ты и был, собиравшись в края, настолько отличающиеся от Дворов, насколько отличается Отражение. - Да, о себе я могу позаботиться сам! - Ты не сделал для этого ни капли. Зато напридумывал массу чепухи. С чего ты решил, что причины, которые ты перечислил, единственно возможны для моих действий? - О'кей. Расскажи, знаешь ли ты, что Люк пытался убить меня тринадцатого числа каждого апреля. И если - "да", почему ты мне просто этого не сказала? - Я не знала, что Люк пытался убить тебя тринадцатого числа каждого апреля. Я отвернулся. Сжал кулаки и разжал их. - Тогда какого дьявола ты это сделала? - Мерлин, почему для тебя так сложно допустить, что другие люди могут иногда знать то, чего не знаешь ты? - Начни с их нежелания изложить мне эти вещи. Долгое время мать молчала. Затем: - Боюсь, в чем-то ты прав, - сказала она. - Но были серьезные причины не говорить на эти темы. - Тогда начни с невозможности рассказать это мне. Скажи, почему ты мне не доверяешь. - Это не вопрос доверия. - Тогда нет ли резона рассказать хоть что-то сейчас? Последовало еще одно, более долгое молчание. - Нет, - наконец сказала она. - Еще нет. Я повернулся к ней, сохраняя лицо спокойным, а голос ровным. - Значит, ничего не изменилось, - сказал я, - и не изменится никогда. Ты по-прежнему не доверяешь мне. - Это не так, - ответила мать, глянув на Сухэя. - Просто это неподходящее место или неподходящее время для обсуждений. - Могу ли я принести тебе напиток, Дара, или что-нибудь поесть? - немедленно сказал Сухэй. - Спасибо, нет, - отозвалась она. - Я не могу долго здесь задерживаться. - Мама, расскажи мне тогда о ти'га. - Что бы ты хотел узнать? - Ты наколдовала их из-за Обода. - Верно. - Подобные существа бестелы сами по себе, но для собственных целей способны замещать живых хозяев. - Да. - Предположим, такое существо заняло личность в момент - или близко к моменту - смерти, оживив дух и контролируя разум? - Интересно. Это гипотетический вопрос? - Нет. Это действительно случилось с той, кого ты за мной послала. Теперь она, кажется, неспособна выйти из тела. Разве не так? - Я не совсем уверена, - сказала мать. - Она теперь в ловушке, - предложил Сухэй. - Входить и выходить она может, только используя присутствующий разум. - Под контролем ти'га тело победило болезнь, убившую сознание, - сказал я. - Ты полагаешь, она застряла на всю жизнь? - Да. Насколько я знаю. - Тогда скажи мне: освободится ли демон, когда тело умрет, или умрет вместе с ним? - Все может пойти и так, и так, - ответил он. - Но чем дольше демон остается в теле, тем более вероятно, что он погибнет вместе с ним. Я опять посмотрел на мать. - И там ты держишь финал этой истории, - заявил я. Она пожала плечами. - Я разочаровалась в этом демоне и освободила его, - сказала она. - Ну, и всегда можно наколдовать другого, была бы нужда. - Не делай этого, - сказал я ей. - Не буду, - сказала она. - Сейчас нужды нет. - Но если тебе покажется, что есть, ты сделаешь? - Мать заботится о безопасности сына, нравится это ему или нет. Я поднял левую руку, вытянул указательный палец в гневном жесте, как вдруг заметил, что ношу яркий браслет... он казался почти голографической копией витого шнура. Я опустил руку, сглотнул первый ответ и сказал: - Теперь ты знаешь мои чувства. - Я знала их давным-давно, - сказала она. - Давай пообедаем в Путях Всевидящих, на половине цикла, считая от нынешнего момента, в пурпурное небо. Согласен? - Согласен, - сказал я. - Тогда до скорого. Доброго цикла, Сухэй. - Доброго цикла, Дара. Она сделала три шага и ушла, как предписывает этикет - тем же путем, что и вошла. Я повернулся и, пройдя к краю бассейна, вгляделся в глубины, почувствовал, как медленно расслабляются плечи. Теперь там были Ясра и Джулия, обе в цитадели крепости, творящие в лаборатории что-то тайное. А затем поверх них поплыли завитки, и какая-то жестокая истина вне всякого порядка и красоты начала формироваться в маску поразительных, пугающих размеров. Я почувствовал руку на плече. - Семья, - сказал Сухэй, - интриги и безумства. Ты чувствуешь тиранию привязанности, да? Я кивнул. Еще Марк Твен говорил о способности выбирать друзей, но не родственников, - ответил я. - Я не знаю, что замышляют они, хотя у меня есть подозрения, - сказал он. - Сейчас делать нечего, разве что передохнуть и подождать. Я хотел бы услышать побольше из твоей истории. - Спасибо, дядя. Идет, - сказал я. - Почему бы и нет? Так я выдал ему остаток рассказа. Перевалив через него, мы переместились к кухне для дальнейшего пропитания, затем проделали еще один путь к плавающему балкону над желто-зеленым океаном, бьющимся об розовые скалы под сумеречным... или нет - беззвездным небом цвета индиго. Там я закончил повествование. - Это более, чем интересно, - сказал Сухэй в конце концов. - Ну да? Во всем этом ты видишь что-то, чего не вижу я? - Ты дал мне слишком много пищи для размышлений, чтобы получить поспешное суждение, - сказал он. - Давай на этом пока остановимся. - Очень хорошо. Навалившись на перила, я взглянул вниз на воды. - Тебе нужен отдых, - сказал Сухэй чуть погодя. - Догадываюсь. - Идем, я покажу твою комнату. Он протянул руку, и я схватился за нее. Вместе мы утонули в полу. Итак, я спал, окруженный гобеленами и тяжелыми драпировками, в комнате без дверей в Путях Сухэя. Вероятно, располагалась она в башне, так как я слышал ветер за стенами. Во сне я видел сон... Я снова был в замке Эмбера, гуляя по искристой протяженности Коридора Зеркал. Свечки вспыхивали в высоких подставках. Шаги были не слышны. Блестели зеркала в разных оправах. Они покрывали стены с обеих сторон - большие, маленькие. Я в их глубинах шел мимо себя, отраженный, искаженный, иногда преображенный... Я задержался возле высокого потрескавшегося зеркала слева, оправленного в олово. Как только я повернулся к нему, то понял, что тот, кого увижу сейчас, буду не я. И я не ошибся. Из зеркала на меня смотрела Корал. Она была в персиковой блузе и без повязки на глазу. Трещина в зеркале делила ее лицо пополам. Левый глаз ее, как помнится, был зеленым, вместо правого - Талисман Закона. Оба казались направленными на меня. - Мерлин, - сказала она. - Помоги мне. Это так странно. Верни мне глаз. - Я не знаю, как, - сказал я. - Не понимаю, как это было сделано. - Мой глаз, - продолжала она, будто не слыша. - Мир - это роящиеся силы в Оке Закона, холодный... такой холодный!.. и недобрый мир. Помоги мне! - Я найду способ, - сказал я. - Мой глаз... - тянула она. Я заторопился дальше. Из прямоугольного зеркала в деревянной раме с резным фениксом в основании меня приветствовал Люк. - Эй, приятель. - Он был неухоженным. - Мне хочется получить обратно папин меч. Ты же не будешь опять перечить мне, нет? - Боюсь, что нет, - пробормотал я. - Жаль, что столь недолго я держал в руках твой подарок. Подумай об этом, хорошо? У меня такое чувство, что он может оказаться очень кстати. - Сделаю, - сказал я. - В конце концов, в какой-то степени ты отвечаешь за то, что произошло, - продолжал он. - Правильно, - согласился я.... - И мне определенно хочется меч обратно. - Ага, - сказал я, отодвигаясь. Из обрамленного темно-бордовым эллипса справа от меня изошло гадостное хихиканье. Повернувшись, я узрел лицо Виктора Мелмана, колдуна с Отражения Земля, с которым я столкнулся, когда неприятности мои только начинались. - Сын погибели! - прошипел он. - С-славно видеть тебя потерянно блуждающим в Преддверии Ада. Пусть кровь моя кипит на твоих ладонях. - Твоя кровь - на твоих ладонях, - сказал я. - А тебя я считаю самоубийцей. - Нет, не так! - он отпрянул. - Ты подло убил меня. - Кончай вешать лапшу, - ответил я. - Я, может, и натворил кучу всего, но твоя смерть не из этой кучи. Я пошел было прочь, но его рука исторглась из зеркала и вцепилась мне в плечо. - Убийца! - завопил он. Я смахнул его ладонь. - Гул-ляй, голубок, - сказал я и пошел дальше. Затем из широкого, оправленного в зеленое зеркало с зеленой вуалью на стекле меня поприветствовал Рэндом, качая головой. - Мерлин! Мерлин! Что ты все-таки затеваешь? - спросил он. - Какое-то время я считал, что мы с тобой в одном страну. - Ну, - отозвался я, рассматривая его оранжевую футболку и "левисы", - все верно, сэр. Просто у меня не было времени кое в чем разобраться. - Это кое-что включает безопасность королевства... и у тебя не было времени? - Ну, предполагаю, что там припутано кое-что от закона. - Если он связан с нашей безопасностью, закон творю один я. - Да, сэр. Сознаю что... - Нам необходимо поговорить, Мерлин. Так ли это, что ты сам каким-то образом связан со всеми событиями? - Предполагаю, что верно и это... - Ничто не имеет значения. Королевство важнее. Нам надо поговорить. - Да, сэр. Поговорим, как только... - "Как только", к дьяволу! Сейчас же! Прекрати разбазаривать время на глупости и тащи свою задницу сюда! Нам надо поговорить! - Все сделаю, как только... - Не корми меня "как только"! Если ты скрываешь важную информацию, это граничит с предательством! Мне необходимо увидеть тебя сейчас! Домой! - Иду, - сказал я и заторопился прочь, присоединяя его голос к продолжающемуся хору прочих, повторяющих свои требования, мольбы, обвинения. Из следующего зеркала - круглого, с синей плетеной рамой - на меня взглянула Джулия. - А вот и ты, - сказала она почти тоскливо. - Знаешь, я любила тебя. - И я тебя любил, - признал я. - Понадобилось много времени, чтобы понять это. Но думаю, что дело уже провалено. - Ты любил меня недостаточно, - сказала она. - Недостаточно, чтобы довериться мне. Вот и потерял мое доверие. Я оглянулся. - Извини, - сказал я. - Недостаточно хорошо, - отреагировала она. - И вот мы стали врагами. - Необязательно рассматривать это так. - Слишком поздно, - сказала она. - Слишком поздно. - Извини, - повторил я и заторопился дальше. Так я подошел к Ясре в красной ромбовидной раме. Ее рука с ярко крашеными ногтями вытянулась вперед и принялась ласкать мне щеку. - Куда-то направляешься, милый мальчик? - спросила она. - Надеюсь, что да, - сказал я. Она пошло улыбнулась и поджала губы. - Я решила, что ты плохо влияешь на моего сына, - сказала она. - Он лишился какого-то внутреннего стержня, когда подружился с тобой. - Ну, извини, - сказал я.... - И это может сделать его негодным для власти. - Негодным или нежелательным? - спросил я. - Как бы то ни было, виноват будешь ты. - Ясра, он уже большой мальчик. Он сам принимает решения. - Боюсь, что ты научил его принимать неверные. - Он сам по себе, леди. Не вини меня, если он делает то, что тебе не по нраву. - А если Кашеру сотрут в порошок лишь потому, что ты сделал его мягче? - Беру самоотвод, - сказал я, делая шаг. Хорошо, что я двигался, ибо ее рука вылетела вперед, пробороздив ногтями по моему лицу, но все же толком не дотянувшись. Пока я уходил, она швыряла мне вслед бранные слова. К счастью, они потонули во всех прочих криках. - Мерлин? Снова повернувшись вправо, я увидел лицо Найды внутри серебряного зеркала, его поверхность и витая рама были единым целым. - Найда! Какой зуб на меня припасла ты? - Никакого, - ответила леди ти'га. - Я просто переживаю и нуждаюсь в советах. - Ты меня не ненавидишь? Как это ново! - Ненавидеть тебя? Не глупи. Я никогда бы не смогла. - Но кажется, что в этой галерее на меня разгневаны все. - Это лишь сон, Мерлин. Ты реален, я реальна, а об остальных - не знаю. - Прости. Моя мать наложила на тебя заклятие, чтобы ты оберегала меня... все эти годы. Сейчас ты действительно свободна от него? Если нет, наверное, я могу... - Я свободна. - Прости, что у тебя было столько неприятностей с этими условиями... не зная, я это или Люк, ты была обязана защищаться. Кто же знал, что в Беркли по соседству окажутся сразу два жителя Эмбера? - Я не жалею. - Что ты имеешь в виду? - Я пришла за советом. Я хочу знать, как найти Люка. - Ну как же, в Кашере. Там он как раз и был коронован. Зачем он нужен тебе? - Не догадываешься? - Нет. - Я влюблена в него. И всегда была. Раз теперь я свободна от уз и обладаю собственным телом, то хочу, чтобы он знал, что я - Гейл... и знал, что я чувствовала в те времена. Спасибо, Мерлин. Прощай. - Постой! - Да? - Я так и не отблагодарил тебя за защиту... даже если для тебя это было лишь принуждение, и даже если это было лишними хлопотами для меня. Спасибо, и удачи тебе. Она улыбнулась и исчезла. Я протянул руку и коснулся зеркала. - Удачи, - подумал я и услышал ее ответ. Странно. Это был сон. И все же - я не мог проснуться, и он ощущался реальностью. Я... - Ты, понятно, вовремя вернулся ко Дворам для завершения своих замыслов... - Это из зеркала в трех шагах впереди - узкого и черного по краям. Я подошел к нему. На меня свирепо смотрел мой брат - Юрт. - Чего ты хочешь? - спросил я. Его лицо было злой пародией на мое собственное. - Я хочу, чтобы тебя никогда не было, - сказал он. - Проиграй. Мне хотелось бы увидеть твою смерть. - Каков твой третий выбор? - спросил я. - Полагаю, заключение тебя в личную преисподнюю. - Почему? - Ты стоишь между мной и тем, чего я хочу. - Я был бы рад отойти в сторону. Скажи - как. - Нет пути, чтобы ты сам смог или захотел. Сам. - Ты так ненавидишь меня? - Да. - Я думал, что купание в Фонтане сожгло твои эмоции. - Курс лечения не завершился, и эмоции лишь усилились. - И нет способа все забыть и начать заново, стать друзьями? - Никогда. - Я так не думаю. - Она всегда больше заботилась о тебе, чем обо мне, и теперь ты намерен завладеть троном. - Не смеши. Я его не хочу. - Твои желания здесь ни при чем. - Я не буду владеть им. - Нет - будешь, если я тебя не убью. - Не дури. Оно того не стоит. - Скоро наступит день, который ты ждешь меньше всего, ты обернешься и увидишь меня. И будет поздно. Зеркало залило черным. - Юрт! Ничего. Необходимость мириться с ним во сне раздражала так же, как и наяву. Я повернул голову в сторону зеркала, оправленного в пламя, в нескольких шагах впереди и влево от меня, откуда-то зная, что оно - следующее по курсу. Я двинулся к нему. Она улыбалась. - И так, ты владеешь им, - сказала она. - Тетушка, что происходит? - Некий конфликт, о котором в основном упоминают как о "неподдающемся урегулированию", - отозвалась Фиона. - Это не тот ответ, который мне нужен. Слишком многих уже подняли на ноги, чтобы дать тебе лучший. - И часть этого - ты? - Очень небольшая. Не та, которая смогла бы дать тебе что-нибудь полезное. - Что мне делать? - Изучи свои возможности и выбери лучшую. - Лучшую для кого? Лучшую для чего? - Сказать можешь только ты. - Ну, намекнуть-то можно? - Ты мог пройти Лабиринт Корвина в тот день, когда я привела тебя к нему? - Да. - Так я и думала. Этот лабиринт был начертан в необычных обстоятельствах. Его нельзя скопировать. Лабиринт Оберона никогда бы не допустил его создания, не будь поврежден сам и слишком слаб для того, чтобы предотвратить приход к существованию конкурента. - Ну, и? - Наш Лабиринт хочет поглотить его, объединиться. Если это получится, то будет столь же гибельно, как если бы Лабиринт Эмбера был уничтожен во время войны. Равновесие с Хаосом будет безвозвратно нарушено. - А Хаос недостаточно силен, чтобы предотвратить это? Я думал, что они могущественны в равной степени. - Так и было, пока ты не исправил Искаженный Лабиринт, и Лабиринт Эмбера получил возможность поглотить его. Это удесятерило его силу, душащую Хаос. И он способен добраться до Лабиринта твоего отца, преодолев отпор Логруса. - Я не понимаю, что делать. - И я не понимаю. Но требую, чтобы ты сделал то, что я сказала. Когда придет время, ты должен принять решение. Я не знаю, какое, но оно будет очень важным. - Она права, - раздался голос у меня за спиной. Повернувшись, я увидел отца в сияющей черной раме, не ее верхнем крае была укреплена серебряная роза. - Корвин! - услышал я голос Фионы. - Где ты? - В месте, где нет света, - сказал он. - Отец, я думал, что ты где-то в Эмбере вместе с Дейдрой, - сказал я. - Духи играют в духов, - ответил он. - У меня не много времени, ибо сила кончается. Я могу только сказать: не верь ни Лабиринту, ни Логрусу, никому из этих отродий, пока вопрос не утрясется. Он стал блекнуть. - Как помочь тебе? - спросил я. Два слова "...во Дворах" донеслись до меня раньше, чем он исчез. Я опять повернулся. - Фи, что он имел в виду? - спросил я ее. Она хмурилась. - Такое впечатление, что ответ зарыт где-то во Дворах, - медленно отозвалась она. - Где? Где мне следует покопаться? Она покачала головой и начала отворачиваться: - Кто знает лучше? Затем исчезла и она. Голоса звали меня сзади, спереди. Всхлипы и смех, мое имя. Я заторопился вперед. - Что бы ни случилось, сказал Билл Рот, - если тебе потребуется хороший законник, я возьмусь за дело... даже в Хаосе. А потом был Дворкин, подмигнувший мне из крошечного зеркала с перекрученной рамой. - Беспокоиться не о чем, - заметил он, - но какие-то невесомости вьются вокруг тебя. - Что мне делать? - закричал я. - Ты должен стать чем-то более великим, нежели сам. - Не понимаю. - Сбеги из клетки, что - жизнь твоя. - Какой клетки? Он исчез. Я побежал, и их слова звенели вокруг меня. Ближе к концу зала было зеркало, похожее на кусок желтого шелка, натянутого на раму. Из него мне ухмыльнулся Чеширский Кот. Карта откроет недобрый путь для королей в каре. Мальчик, с него тебе не свернуть, - сказал он. - Шел бы ты в кабаре. Мы тяпнем пивка, и не дрогнет рука художника из кабаре... Нет! - заорал я. - Нет! А потом осталась лишь ухмылка. На этот раз исчез и я. Милосердное, чистое забвение и свист ветра, где-то там, далеко. 3 Долго ли я спал - не знаю. Разбудил меня Сухэй, повторявший мое имя. - Мерлин, Мерлин, - говорил он, - небо белое. - И у меня занятой день, - добавил я. - Знаю. У меня и ночь оказалась занятой. - Значит, оно до тебя добралось. - Что? - Небольшое заклинание, которое наслал я, чтобы открыть твой разум просветлению. Я надеялся подвести тебя к ответу в ключе твоих мыслей, а не нагружать ношей своих догадок и подозрений. - Я был снова в Коридоре Зеркал. - Я не знал, какую форму оно примет. - Это было в действительности? - Как подобные вещи следуют, так тому и быть. - Ну, спасибо... я так и думал. Помню, Грайлл говорил что-то о твоем желании видеть меня раньше, чем увидит мать. - Хотел взглянуть, что ты знаешь, прежде чем встретишься с ней нос к носу. Я хотел защитить твою свободу выбора. - О чем ты говоришь? - Я уверен, она хочет видеть тебя на троне. Я сел и протер глаза. - Полагаю, что это возможно, - сказал я. - Я не знаю, как далеко она зайдет, чтобы добиться своего. Я хотел дать тебе шанс обдумать собственное мнение, прежде, чем раскусишь ее планы. Может, чашечку чая? - Да, спасибо. Я принял кружку, которую он предложил мне, и поднес к губам. - Что ты еще можешь добавить, кроме догадок о ее желаниях? - спросил я. Сухэй покачал головой. - Я не знаю, насколько бурна ее программа, - сказал он, - если ты об этом. И связана ли она с заклинаниями, которые висели на тебе, а теперь исчезли. - Твоих рук дело? Он кивнул. Я сделал еще глоток. - Никак не предполагал, что так близко подберусь к очереди, - сказал я. - Юрт - четвертый или пятый номер на транспортере, не так ли? Сухэй кивнул. - Чувствую, что день будет очень занятой, - сказал я. - Заканчивай с чаем, - сказал он, - и следуй за мной. Он вышел через драконовый гобелен на дальней стене. Когда я вновь поднял кружку, яркий браслет сполз с моего левого запястья и поплыл перед моим носом, топя переплетение в круге чистого света. Над дымящимся настоем он затрепетал, словно наслаждаясь коричным ароматом. - Привет, Призрак, - сказал я. - Что ты так странно прилип к руке? - Чтобы выглядеть как кусок веревки, который ты обычно носишь, - пришел ответ. - Я думал, тебе это понравится. - Я имею в виду, что ты делал там все это время? - Только слушал, Папа. Смотрел, чем могу помочь. Все эти люди - твои родственники? - Те люди, с которыми я встречался, - да. - Надо ли вернуться в Эмбер и рассказать об их кознях? - Нет, они творят их и во Дворах, - я еще хлебнул чаю. - Ты подразумеваешь какой-то особенный вред? - Не доверяй своей матери и своему брату Мандору, даже если они приходятся мне бабкой и дядей. Я думаю, они что-то для тебя готовят. - Мандор всегда был добр ко мне.... - И дядя твой Сухэй... он кажется возвышенно неколебимым, но весьма напоминает мне Дворкина. Мог бы он замешивать внутренние беспорядки, но быть готовым соскочить в любой момент? - Надеюсь, что нет, - сказал я. - Так он не поступал никогда. - Хо-хо, все это - песочные домики, а сейчас время потрясений. - Где ты набрался этой попсовой психологии? - Я изучал великих психологов Отражения Земля. Что было частью моей попытки понять человеческую среду. И я осознаю, что в эту эпоху я больше всего узнал о сути иррационального. - Ну, хорошо, и чем же могут быть вызваны текущие события? - На проекцию Лабиринта порядком повыше я наткнулся в Талисмане. Там были представлены аспекты, которых я просто не смог понять. Это привело к обдумыванию теории хаоса, затем к Меннингеру и всем прочим в поисках проявлений его - Хаоса - в сознании. - И какие заключения? - В результате я стал мудрее. - Да нет, я об Лабиринте. - А, да. Или он обладает элементом рациональности сам по себе, как живая тварь, или он является разумом такого порядка, что некоторые его проявления низшим существам только кажутся иррациональными. Или же объяснения идентичны с практической точки зрения? - У меня не было случая применить некоторые из тех тестов, что я разработал, но можешь ли ты сказать в рамках своего самоосознания: не подпадаешь ли ты сам под категорию иррациональных систем? - Я? Иррационален? Такая точка зрения мне в голову не приходила. Я не могу понять, как такое возможно. Я закончил с чаем и перекинул ноги через край кровати. - Плохо, - сказал я. - Я думаю, какая-то мера иррациональности и есть то, что делает нас истинно людьми... Как и распознание оного в себе, конечно. - Правда? Я поднялся и принялся одеваться. - Да, и контроль иррациональности может иметь отношение к интеллекту, к творчеству. - Я собираюсь заняться этим вплотную. - Будь любезен, - сказал я, натягивая сапоги, - и дай мне знать о своих осознаниях. Пока я заканчивал одеваться, он спросил: - Когда небо станет синим, ты будешь завтракать со своим братом Мандором? - Да, - сказал я. - А попозже у тебя будет ленч с твоей матерью? - Это верно. - А еще попозже ты будешь смотреть карнавал погребения последнего монарха? - Уделю. - Я нужен тебе для защиты? - Со своими родственниками я буду в безопасности, Призрак. Даже если ты им не доверяешь. - Последнее погребение, которому ты уделил внимание, было повергнуто бомбардировке. - Это верно. Но это был Люк, а он дал зарок. Со мной все будет о'кей. Если хочешь осмотреть достопримечательности, иди вперед. - Хорошо, - сказал он. - Пойду. Я поднялся и прошел через комнату, чтобы встать перед драконом. - Не мог бы ты показать мне путь к Логрусу? - спросил Призрак. - Ты шутишь? - Нет, - объявил он. - Я видел Лабиринт, но никогда не видел Логрус. Где они его содержат? - Мне казалось, что я получше организовал тебе функции памяти. Во время последнего столкновения с этим предметом ты его хорошенько обгадил. - Так получилось. Ты думаешь, он может иметь на меня зуб? - С места в карьер - да. По размышлению - тем более. Держись от него подальше. - Но ты только что советовал мне изучить фактор хаоса, иррациональность. - Я не советовал совершать самоубийства. Я вбил в тебя слишком много труда. - Я тоже ценю себя. И ты знаешь, я обладаю императивом самосохранения, таким же, как и у органических существ. - Мне интересны твои суждения. - Ты знаешь кучу всего о моих способностях. - Это верно, ты очарователен в скоростном сваливании из пекла к черту на рога. - А ты обязан мне в приличном обучении. - Это мне надо обдумать. - Хватит терять время. Полагаю, я и сам могу найти его. - Прекрасно. Вперед. - Его так трудно засечь? - Ты только что отказался от всеведения, не помнишь? - Папа, по-моему, мне надо его увидеть. - У меня нет времени провожать тебя туда. - Просто покажи путь. Я очень хорош в укрытии себя. - Что ж, я тебе подскажу. Отлично. Сухэй - Хранитель Логруса. Логрус расположен в пещере... где-то. Единственный путь, который мне известен, начинается здесь. - Где? - Тут есть что-то похожее на девять закрученных в спираль поворотов. Я наложу на тебя видение, которое поведет тебя. - Не знаю, срабатывают ли твои заклинания на таких штуках, как я... Я потянулся вовне сквозь кольцо - извините, спикарт - сложил связки черных звездочек на карте путей, которыми Призраку должно следовать, подвесил ее перед ним в пространстве логрусова зрения и сказал: - Я смонтировал тебя и я смонтировал это заклинание. - Ух ты, - отозвался Призрак. - Чувствую так, будто я внезапно овладел базой данных, к которой никак не мог получить доступа. - Всему свое время. Сформируй из себя подобие кольца на моем левом указательном пальце. В мгновение мы выпадем из комнаты и проследуем дальше. Когда мы подойдем к нужному пути, я отмечу его указателями. Проследовав туда, пройдешь сквозь нечто по маршруту, что приведет в иное место. Там в окрестностях найдешь черную звезду, отмечающую новое направление, которым должно пойти, - в другое место и к другой звезде, и так далее. Со временем войдешь в пещеру, которая суть дом Логруса. Затаись, как только сумеешь, и твори свои исследования. Когда пожелаешь уйти - обрати процесс. Он сжался и подлетел к моему пальцу. - Навести меня позже и дай знать о своих экспериментах. - Я так и планировал, - донесся его утоньшившийся голос. - Не хотелось бы отягощать твою нынешнюю, весьма вероятную паранойю. - Так держать, - сказа ля. Я пересек комнату и вошел в дракона. Вломился я в небольшой зал: одно окно смотрело на горы, другое - на пустыню. Вокруг никого не было, и я шагнул в длинный коридор. Да, именно так, как я и помнил. Я двигался по нему, минуя один за другим несколько залов, пока не подошел к двери слева, которую и открыл, чтобы обнаружить коллекцию швабр, метелок, ведер, щеток, кучу ветоши и тазик. Да, так, как я и помнил. Я указал на полки справа. - Найди черную звезду, - сказал я. - Ты серьезно? - донесся тоненький голос. - Пойди посмотри. Полоска света проследовала с моего указательного пальца, исказилась, как только приблизилась к полкам, закуклилась в линию столь тонкую, что она тут же выпала из реальности. - Удачи, - шепнул я, а затем повернул прочь. Я закрыл дверь, беспокоясь, правильно ли я поступил, и, утешая себя мыслью, что он будет осмотрительным и со временем несомненно отыщет Логрус. Что бы ни случилось на этом фронте - пусть случается. А мне любопытно, что он сможет разузнать. Я повернулся и пошел назад по коридору к маленькой гостиной. Может быть, это было последней возможностью побыть одному, и я решил извлечь из этого пользу. Я уселся на груду подушек и вытащил Козыри. Быстрый расклад колоды выкинул тот, что я торопливо набросал с Корал тем лихорадочным днем в Эмбере. Я изучал ее черты, пока карта не похолодела. Изображение стало трехмерным, а затем она ускользнула, а я увидел самого себя, прогуливающегося ярким полднем по улицам Эмбера, держа ее руку, а вокруг кипели толпы торговцев. Потом мы спускались по склону Колвира, море перед нами было бурным, кружили чайки. Потом снова в кафе, стол, летающий на фоне стены... Я прикрыл карту ладонью. Она спала и видела сны. Пике - когда входишь в чьи-то сны. Пике еще круче - обнаружить там себя - если, конечно, прикосновение моего разума не подтолкнуло неосознанное воспоминание... Одна из маленьких загадок жизни. Нет нужды будить бедную леди, чтобы просто спросить ее, как она себя чувствует. Я полагал, что смогу вызвать Люка и спросить, как поживает Корал. Я принялся искать его карту, затем тормознул. Он, должно быть, здорово занят: все-таки первый день на работе в должности монарха. Тем более, я уже знал, что Корал отдыхает. Я трепал-мусолил карту Люка, пока в конце концов не отпихнул ее в сторону и не обнаружил под ней другую. Серое, черное и серебряное... Его лицо было более старой, более суровой версией моего. Корвин, мой отец, смотрел на меня. Сколько раз я безрезультатно потел над этой картой, пытаясь дотянуться до него, пока мозг не скручивался в ноющие узлы. Многие говорили, что значит это лишь одно из двух - или он умер, или блокирует контакт. А потом на меня накатило забавное ощущение. Я припомнил его рассказ о тех временах, когда они пытались достать Бранда через Козырь и как сначала у них не получалось из-за удаленности Отражения, где был заключен Бранд. Затем я вспомнил отцовские попытки добраться ко Дворам, и там трудность заключалась в огромном расстоянии. Допустимо ли то, что он не умер и блокирует меня, а то, что он находится слишком далеко от тех мест, где я предпринимал свои попытки? Но тогда кто же пришел мне на помощь в Отражении той ночью, перенеся меня в странный мир меж отражений и причудливых приключений, что случилось со мной там? И хотя я был не совсем уверен в природе его появления в Коридоре Зеркал, но позже я натыкался на знаки присутствия отца в самом Эмберском Замке. Если он побывал в каждом из этих мест, то вряд ли он мог быть настолько далеко. А это значит, что он просто блокирует меня, и еще одна попытка добраться к нему скорее всего окажется столь же бесплодной. И что, если были иные объяснения для всех событий и... Карта вроде бы начала холодеть под моим касанием. Было это игрой воображения или сила моего взгляда все де начала активировать ее? Я мысленно двинулся вперед, фокусируясь. Кажется, карта стала еще холодней, когда я это сделал. - Папа? - сказал я. - Корвин? Еще холоднее, и покалывание в кончиках пальцев, касающихся карты. Кажется, начало Козырного контакта. Возможно ли, что он был гораздо ближе ко Дворам, чем к Эмберу, и теперь более доступен... - Корвин, - повторил я. - Это я, Мерлин. Привет. Его изображение шевельнулось, кажется, сдвинулось. А затем карта стала совершенно черной. Но она оставалась холодной, и возникло ощущение типа молчаливого варианта контакта, схожее с долгой паузой во время разговора по телефону. - Папа? Ты там? Тьма карты обрела глубину. И далеко внутри нее, кажется, что-то шевельнулось. - Мерлин? - слово было неотчетливым, но был уверен, что это его голос произнес мое имя. - Мерлин? Движение в глубине было реальным. Что-то рвалось ко мне. Оно изверглось из карты мне прямо в лицо, с биением черных крыльев, каркая, ворон или ворона, черная-пречерная. - Запретно! - каркнула птица. - Запретно! Уходи! Убирайся! Она била крыльями возле моей головы, пока карты сыпались из рук. - Прочь! - пронзительно кричала она, - кружа по комнате. - Запретное место! Птица вылетела в дверь, а я кинулся следом. Но она исчезла, в мгновение ока потерялась из виду. - Птица! - кричал я. - Вернись! Но не было ни отклика, ни шороха бьющихся крыльев. Я заглянул в другие комнаты, но ни в одной из них не было и следа чернокрылой твари. - Птица?.. - Мерлин! В чем дело? - донеслось сверху. Я взглянул вверх, чтобы увидеть Сухэя, спускавшегося по хрустальной лестнице в дрожащей вуали света - за его спиной густело небо, полное звезд. - Просто ищу птицу, - отозвался я. - О-о, - сказа он, спустившись к площадке и ступая сквозь вуаль, которая сразу дематериализовалась, прихватив с собой и лестницу. - Надеюсь, особенную птицу? - Большую и черную, - сказал я. - И, вроде, говорящую. Сухэй покачал головой. - Я могу послать за такой, - сказал он. - Это была особенная птица, - сказал я. - Жаль, что ты упустил ее. Мы вошли в коридор, и я, повернув налево, направился обратно в гостиную. - Козыри разбросаны, - заметил дядя. - Одним я пытался воспользоваться, а он почернел, из него вылетела птица, крича: "Запретно!" Вот я их и выронил. - Звучит так, как если бы твой корреспондент - злой шутник, джокер, - сказал он, - или заклят. Мы опустились на колени, и он помог мне собрать Козыри. - Последнее кажется более вероятным, - сказал я. - Это была отцовская карта. Я много раз пробовал запеленговать его, и на этот раз я был ближе, чем когда-либо. Я действительно слышал его голос во тьме, прежде чем вмешалась птица, и связь прервалась. - Звучит так, как если бы он был заключен в место без света и, наверное, охраняемое магией. - Конечно! - сказал я, подбивая колоду и пряча ее. Нельзя потревожить ткань Отражения в точке абсолютной тьмы. Тьма столь же эффективна, как и слепота, когда кого-нибудь наших кровей надо лишить возможности побега. Что ж, это добавляет элемент рациональности к моему недавнему опыту. Кто-то, желающий, чтобы Корвин вышел из строя, был бы вынужден содержать его в очень темном месте. - Ты когда-нибудь встречал моего отца? - спросил я. - Нет, - отозвался Сухэй. - Насколько я помню, он под конец войны ненадолго посещал Дворы. Но я никогда не имел удовольствия. - Ты слышал что-нибудь о его здешних делах? - Только то, что она вместе с Рэндомом и другими жителями Эмбера присутствовал на встрече с Саваллом и его советниками - встрече, предшествовавшей мирному договору. После чего, как я понимаю, он пошел своими путями, и я даже не слыхал, куда они могли его завести. - В Эмбере я слышал не больше, - сказал я. - Интересно... Он убил придворного... Лорда Бореля... незадолго до финальной битвы. Есть какой-нибудь шанс, что родственники Бореля могли искать его? Дядя дважды щелкнул клыками, затем надул губы. - Дом Птенцов Дракона... - задумался он. - По-моему, нет. Твоя бабушка была из Драконьих Птенцов... - Знаю, - сказал я. - Но я практически не имел с ними дела. Некоторое расхождение во взглядах с Удящими... - Пути Птенцов Дракона довольно воинственны, - продолжал Сухэй. - Слава битвы. Боевая честь, понимаешь ли. Во времена мира не могу представить их недовольства делами военными. Припомнив рассказ отца, я сказал: - Даже если они считают убийство не то чтобы честным? - Не знаю, - сказал он на это. - Трудно оценивать мнения по особым вопросам. - Кто сейчас глава Дома Птенцов Дракона? - Герцогиня Мелисса Миноби. - Герцог, ее муж - Ларсус... Что случилось с ним? - Он умер в битве у Лабиринта. Я полагаю, принц Джулиан из Эмбера убил его. - И Борель - их сын? - Да. - О-хо-хо. Сразу двое. Я не сообразил. - У Бореля два брата, сводный брат и сводная сестра, множество дядей, тетей, кузенов. Да, это большой Дом. И женщины Птенцов Дракона так же неудержимы, как и мужчины. - О, да. Есть даже песни, такие как "Никогда-Ни-За-Что Незамужняя Драконья Девица". Есть какой-нибудь способ выяснить, не было ли у Корвина каких-то дел с Птенцами Дракона, пока он бывал здесь? - Можно было бы немного поспрашивать, хотя это будет долго. Воспоминания вянут, след стынет. Не так все просто. Он покачал головой. - Сколько осталось до синего неба? - спросил я его. - Довольно мало, - сказал он. - Тогда я лучше отправлюсь в Пути Мандора. Я обещал брату позавтракать с ним. - Увидимся с тобой позже, - сказал он. - На погребении... если не раньше. - Да, - сказал я. - Догадываюсь, что мне лучше помыться и сменить одежду. Через переход я направился к себе в комнату, где вызвал ванну с водой, мыло, зубную щетку, бритву; а также серые штаны, черные сапоги и пояс, пурпурные перчатки и рубашку, плащ цвета древесного угля, свежий клинок и ножны. Когда я привел себя в презентабельный вид, то совершил путешествие через лесную прогалину к приемной. Оттуда прошел в сквозной переход. Спустя четверть мили горной тропы, оборвавшейся на краю пропасти, я вызвал дымку и протопал по ней. Затем я направился прямо в Пути Мандора, пропутешествовав по синему пляжу под двойным солнцем ярдов, наверное, сто. Повернул направо, пройдя сквозь триумфальную арку из камня, поспешно миновал пузырящееся лавовое поле, и - дальше сквозь черную обсидиановую стену, которая привела меня в приятную пещеру, несколько шагов вдоль Обода, и - приемный покой его Путей. Стена слева от меня была отлита из медленного пламени; та, что была справа - путь, с которого нет возврата, да немного света, проливающегося на перекопанное морское дно, где передвигались и ели друг друга яркие твари. Мандор сидел в человеческом облике перед книжным шкафом, одетый в черно-белое, ноги упирались в черную оттоманку, в руках - копия "Хвалы" Роберта Хасса, которую я ему дал. Он улыбнулся, подняв взгляд. - "Гончие смерти напугали меня", - сказал он. - Хорошие стихи, вот что. Как ты в этом цикле? - Наконец-то отдохнул, - сказал я. - А ты? Он положил книгу на небольшой столик без ножек, плававший поблизости, и встал. Тот факт, что он - совершенно очевидно - читал ее к моему приходу, никоим образом не умалял комплимента. Мандор был таким всегда. - Вполне хорошо, спасибо, - отозвался он. - Пойдем, позволь мне накормить тебя. Он взял меня за руку и подвел к стене огня. Она рухнула, как только мы подошли ближе, и наши шаги утонули в полосе мгновенной тьмы, за которой почти сразу последовала узенькая тропинка: солнечный свет просачивался сквозь ветви над головой, выгнутые аркой; по сторонам цвели фиалки. Тропа привела нас к выложенному плиткой патио; зелено-белый газебо - на его дальнем краю. Мы поднялись по ступеням внутрь к хорошо сервированному столу: холодные кувшины с соком и корзинки теплых булочек под рукой. Он сделал жест, и я уселся. С его следующим жестом возле меня возник графин с кофе. - Вижу, ты припомнил мое утреннее нарушение этикета, - сказал я, - подаренное Отражением Земля. Спасибо. Он слегка улыбнулся, кивая и усаживаясь напротив меня. Птичье пение, которое я не смог идентифицировать, звучало с деревьев. Ласковый ветерок шуршал листьями. - Чем ты намерен заняться в эти дни? - спросил я его, наливая кофе в чашку и разламывая булочку. - В основном, смотреть на сцену, - отозвался он. - Политическую сцену? - Как обычно. Хотя недавний опыт в Эмбере склонил меня к тому, чтобы рассматривать ее как часть куда большей картины. Я кивнул. - И твои расследования с Фионой? - И они тоже, - ответил он. - Они случились в очень необычные времена. - Я заметил. - И похоже, что конфликт Лабиринт-Логрус проявился в мирских событиях столь же явно, как и в масштабе космоса. - Я тоже чувствую это. Но у меня есть предубеждения. В партию космоса меня списали рано и без карты подсчета очков. Можно подумать, я недавно обежал все округи и подтасовал каждый путь - к той точке, где мои дела покажутся частью большей картины. Мне это не совсем нравится, и если бы у меня был какой-нибудь способ отделаться от этих хвостов, я бы его использовал. - Хм, - сказал Мандор. - А что если вся твоя жизнь целиком была изучением подтасовки? - Я бы не чувствовал ничего хорошего, - сказал я. - Полагаю, я чувствовал бы себя так же, как сейчас, только еще напряженнее. Он сделал жест, и передо мной появился изумительный омлет, преследуемый опоздавшим на мгновение дополнительным блюдом жареной картошки, смешанной с чем-то вроде зеленых чилли и лука. - Все это гипотетично, - сказал я, принимаясь жевать, - разве нет? Последовала длинная пауза, так как Мандор жевал, потом он сказал: - По-моему, нет. По-моему, долгое время и до сих пор Силы клокотали бешено, но мы, наконец, подошли к концу игры. - Что заставляет тебя влезать в эти дела? - Началось это с тщательного обдумывания событий, - сказал он. - Затем последовали формулировка и тестирование гипотез. - Избавь меня от лекции по использованию научного метода в теологии и человечьих политиках, - сказал я. - Ты спросил. - Верно. Продолжай. - Тебе не кажется странным, что Савалл угас как раз тогда, когда одновременно свершилось так много событий из тех, что долгое время были в подвешенном состоянии? - Когда-нибудь ему пришлось бы уйти, - сказал я, - и все недавние потрясения, вероятно, хорошо этому поспособствовали. - Выбор времени, - сказал Мандор. - Стратегическое расположение. Согласованность действий. - Для чего? - Чтобы посадить тебя на трон Хаоса, конечно, - ответил он. 4 Иногда слышишь что-нибудь неприятное, и - все. В другой раз слышишь что-нибудь невероятное, и оно откликается эхом. Странное мгновенное ощущение невероятного знания, которое - и все время! - просто недосуг подобрать и изучить. По правилам, мне следовало бы подавиться при заявлении Мандора, затем фыркнуть что-нибудь вроде: "абсурд!" Я странно воспринимал эту ситуацию - было умозаключение Мандора верным или нет - словно здесь нечто большее, чем догадка, будто существовал некий всеобъемлющий план по выдвижению меня в круг власти во Дворах. Я сделал затяжной, медленный глоток кофе. Затем: - Да ну? - сказал я. Я чувствовал, что улыбаюсь, пока он искал мой взгляд, изучал мое лицо. - Ты принимаешь участие в попытках сознательно? Я снова поднял чашку с кофе. Я чуть было не сказал: "Нет, конечно, нет. Я впервые об этом слышу". Затем я припомнил, как отец рассказывал мне о том, что он втянул тетю Флору в изложение жизненно важной информации для подлечивания отцовской амнезии. Меня впечатлила не столько ловкость, с которой он это проделал, сколько факт, что его недоверие к родне было за пределами сознания, в виде чистого рефлекса. Не пройдя через все семейные свары, где бывал Корвин, я ощущал нехватку чувств такого высокого накала. И Мандор, и я всегда хорошо уживались, невзирая на то, что он был старше на несколько столетий и в некоторых вопросах мы имели весьма отличающиеся вкусы. Но вдруг на столь высоких ставках, тот негромкий голос, о котором Корвин поминал, как о худшей, но более мудрой половине, подсказал: "Почему бы нет? Можешь попрактиковаться, малыш", - и, поставив чашку, я решил попытаться, просто попробовать, как это на ощупь. - Не знаю, имеем ли мы в виду одно и то же, - сказал я. - Но почему бы тебе не рассказать мне о середине игры... или, наверное, даже о начале... о том, что привело тебя сейчас к поспешному выводу. - Лабиринт и Логрус оба обладают разумом, - сказал он. - Мы с тобой видели доказательства тому. Проявляется ли это как Змей и Единорог, или иным образом - особой разницы нет. В любом случае мы говорим о парочке более-сильных-чем-человеческий разумах с обширной мощью в распоряжении. Кто придет к финишу первым - бесполезный теологический вопрос. Нам нужно лишь побеспокоиться о нынешней ситуации, поскольку она касается нас. Я кивнул. - Милая оценка, - согласился я. - Силы, которые они представляют, противоборствуют, но годами были отточено равны друг другу, - продолжал Мандор, - и таким образом было установлено некое равновесие. Они постоянно алчут небольших побед, пытаясь добавить к собственному домену нечто за счет противника. Похоже, игра шла с ничейным счетом. И Оберон, и Савалл были долгое время их агентами, а Дворкин и Сухэй - посредниками, связанными непосредственно с силами. - Ну и? - сказал я, когда он глотнул сока. - Я уверен, что Дворкин вошел в слишком тесный контакт с Лабиринтом, - продолжил он, - и стал объектом подтасовки. Однако он достаточно искушен, чтобы осознавать это и сопротивляться. Кончилось все его безумием, с обоюдным ущербом как для Дворкина, так и для самого Лабиринта: слишком тесная связь была у них. Это, в свою очередь, послужило причиной тому, что Лабиринт бросил Дворкина одного, не желая дальнейшего риска. Но ущерб был нанесен, и Логрус отыграл небольшой плацдарм. Это позволило ему орудовать во владениях порядка, как раз когда принц Бранд начал эксперименты с намерением усилить свои способности. Я уверен, он подставился, попал под контроль и стал невольным агентом Логруса. - В основном это предположения, - сказал я. - Заметь, - сказал Мандор, - что его намерения, по-видимому, стали намерениями безумца. Они имели куда больше смысла, когда казались неким желанием уничтожить порядок, ввергнуть вселенную в изначальный хаос. - Продолжай, - сказал я. - В какой-то точке Лабиринт открыл... или, вернее, окончательно овладел... способностью творить "призраков" - недолго живущих подобий любого, кто имел дело с Лабиринтом. Очаровательная идея. Я был очень заинтересован в ее исследовании. Она обнажает суть основного механизма, поддерживая мой тезис о прямом участии Лабиринта и, вероятно, Логруса, в управлении реальными событиями. Как думаешь, могли они фигурировать в выдвижении твоего папы против Бранда, как самого сильного бойца Эмбера? Мне интересно. - Я что-то не вникаю, - сказал я. - Выдвижении, говоришь? - У меня такое чувство, что на него действительно пал выбор Лабиринта как на следующего Короля Эмбера - этакое повышение в чине, что, вроде как, соответствовало желаниям Корвина. Я интересовался его внезапным выздоровлением в той клинике на Отражении Земля и обстоятельствами, сопутствующими несчастному случаю, забросившему его туда: при различных временных потоках кажется возможным, что Бранд мог бы находиться в двух местах одновременно - как заключенным, так и заглядывающим в прицел ружья. Хотя конечно, Бранд уже больше не пригоден для прояснения дела. - Опять предположения, - сказал я, приканчивая омлет. - Но небезынтересные. Продолжай, будь любезен. - Тем не менее, у твоего отца имелись зрелые размышления по поводу трона. Как-никак, он был лучшим бойцом Эмбера. Эмбер выиграл войну. Лабиринт был отремонтирован. Равновесие было восстановлено. Рэндом стал второй примеркой на монарха - хороший хранитель status quo - и выбор был сделан Единорогом, а не жителями Эмбера согласно любому из вариантов Правил Наследования. - Я никогда не рассматривал это так, - сказал я. - И твой отец - я уверен, неумышленно - обеспечил фору. Опасаясь, что Лабиринт не удастся отремонтировать, он начертал еще один. Но удалось и то, и другое. Таким образом, теперь существует два артефакта порядка, вместо одного. Хотя, как самостоятельная сущность - он, вероятно, не прибавляет Лабиринту силы, он подбавляет порядка, например, уменьшая проявления Логруса. Итак, твой отец сдвинул равновесие вправо, а затем снова отклонил его - но в другом направлении. - Это твой вывод из расследований, которые вы с Фионой провели в новом Лабиринте? Он медленно кивнул, глотнул сока. - Отсюда - больше штормов в Отражениях, как следствие вселенского эффекта, - сказал он, - наворотившего муть нынешних времен. - Да-а, нынешние времена, - сказал я, наливая еще кофе. - Мы заметили, что они становятся все интереснее. - Действительно. Теперь твоя история с этой девицей Корал, попросившей Лабиринт отослать ее в случае чего в подходящее место... И что же он сотворил? Он послал ее к Искаженному Лабиринту и потушил огни. Затем послал тебя спасать ее, заодно восстанавливая свой старый оттиск. Раз его починили, то он стал не Искаженным Лабиринтом, а лишь версией самого себя, которую наш Лабиринт вполне смог поглотить. Вероятно, он пожрал вообще все это Отражение, значительно поднабравшись энергии. Преимущество над Логрусом возросло неимоверно. Логрусу понадобилась бы хорошая аннексия, чтобы восстановить равновесие. Так что он рискнул вторгнуться в домен Лабиринта в отчаянной попытке обрести Глаз Хаоса. Но все закончилось патом из-за вмешательства причудливого существа, которое ты зовешь Колесом-Призраком. Итак, чаша весов сохранилась смещенной в пользу Лабиринта и нездорового положения дел. - Для Логруса. - Я бы сказал, для всех. Силы не ладят друг с другом, и до тех пор, пока положение не исправится, Отражения - в смятении и беспорядке в обоих владениях. - Итак что-то следует сделать на пользу Логруса? - Ты уже знаешь что. - Полагаю, да. - Он связан с тобой напрямую, разве не так? Я припомнил ночь в часовне среди теней, где я напоролся на выбор между Змеем и Единорогом, Логрусом и Лабиринтом. Негодуя по поводу хулиганства в таком насильственном формате, я отка