едет к тому, что все исправится. Ладно, принимаю. Поверив ему, я согласился на зеркальное отображение. Все остальные хотели получить от меня то, чем я не располагал, и не предлагали ничего взамен. Может быть, если я засну, он обратится ко мне с новым сообщением? Или у меня в крови содержится недостаточно алкоголя? Да и какая тут вообще связь с алкоголем? Если верить тому, что говорил Сибла, алкоголь действует скорее как демпфер, а не усилитель телепатической связи. Почему же тогда мой собеседник выходил на связь в те моменты, когда интоксикация моего организма алкоголем была наиболее высокой? Тут мне пришло в голову, что, если бы не очевидное влияние на все дальнейшие события Статьи 7224, Раздел С, я бы никогда не узнал наверняка, что наша связь с ним не обычные пьяные галлюцинации; возможно, я вообще посчитал бы все эти штучки изощренным стремлением к самоубийству. Нет, тут должно крыться какое-то другое объяснение. Даже Чарв и Рагма заподозрили, что у меня есть сообщник, обладающий телепатическими способностями. Меня преследовало некое нетерпение, мне казалось, что нужно действовать как можно быстрее, пока инопланетяне не поняли, что происходит - в чем бы это ни заключалось. Я был уверен, что они не одобрят мои действия и, скорее всего, попытаются помешать. Сколько же их всего - тех, кто преследует меня или просто за мной наблюдает? Где Зимейстер и Баклер? Что собираются делать Чарв и Рагма? Кто тот человек в темном пальто, которого заметил Мерими? Что хотел от меня представитель госдепа? Так как ответом на все эти вопросы у меня не было, я посвятил свое стремя планированию дальнейших действий в расчете на то, что события будут развиваться наихудшим для меня образом. По очевидным причинам домой возвращаться не следует. К Халу идти тоже слишком рискованно, учитывая все, что он мне рассказывал. А вот Ральф Уарп вполне может приютить меня на время, сохранив это в секрете от всех. В конце концов, я владел половиной антикварного магазина "Вуф и Уарп" и не раз ночевал там в задней комнате. Да, именно туда я и отправлюсь. Похожие на "Стейнвей", призрачные воспоминания рухнули с огромной высоты и погребли меня под своими обломками. Надеясь вспомнить еще что-нибудь, я даже не сопротивлялся. Однако когда я задремал на своем сиденье, награды в виде нового сообщения не последовало. Более того, мне привиделся кошмар. Мне снилось, что я снова лежу под ослепительным солнцем, а мое вспотевшее обожженное тело мучительно болит, постепенно превращаясь в изюмину. Страдания достигли пика, а потом медленно отдалились и исчезли. Теперь я сидел на айсберге, зубы выбивали дробь, конечности онемели. Потом и это тоже прошло, и мое тело от макушки до самых пяток начало конвульсивно дергаться. И тут я испугался. Затем разозлился. Почувствовал восторг. Раздражение. Отчаяние. Шлепая босыми ногами, мою душу посетили все виды ощущений, одетых в причудливые одежды, сути которых я не смог понять. Это был не сон... - Мистер, с вами все в порядке? Мне на плечо легла чья-то рука - она протянулась ко мне из реальности или из сна? - С вами все в порядке? Я вздрогнул. Провел рукой по лбу. Он был мокрым. - Да, - ответил я. - Спасибо. Посмотрел. Пожилой мужчина. Аккуратно одет. Наверное, едет навестить внуков. - Я сидел от вас через проход, - объяснил он. - Мне показалось, что у вас был какой-то приступ. Я протер глаза, пригладил волосы, дотронулся до подбородка и обнаружил, что он мокрый от слюны. - Дурной сон, - сказал я. - Теперь все в порядке. Спасибо, что разбудили. Мужчина смущенно улыбнулся, кивнул и вернулся на свое место. Проклятье! Похоже, это какой-то побочный эффект преобразования. Я закурил сигарету, у которой был странный вкус, и взглянул на часы. Посмотрев на зеркально отображенный циферблат и сообразив, какое время показывают стрелки, я вспомнил, что мои часы редко идут правильно - так что, по всей вероятности, я проспал примерно полчаса. Я стал смотреть в окно, наблюдая за пролетающими мимо милями, и вдруг понял, что мне страшно. А что, если все это чья-то отвратительная шутка, результат ошибки? После того, что произошло в автобусе, все мое существо наполнилось страхом из-за того, что, возможно, внутри у меня произошли такие изменения, сути которых я не в состоянии понять. Машина Ренниуса могла нанести мне незаметный, непоправимый вред. Впрочем, думать сейчас об этом, пожалуй, поздновато. Я с усилием прогнал сомнения в своем новом приятеле, который называл себя записью. Машина Ренниуса, несомненно, сможет все исправить, если возникнет необходимость. Нужно только найти кого-нибудь, кто знает, как она работает. Я сидел довольно долго, надеясь получить ответы на все мучившие меня вопросы. Однако, так ничего и не дождавшись, задремал. На этот раз я провалился в нечто большое, темное и мирное, как и полагается, без всяких там глупостей и angst [волнение (нем.)]; проспал до ночи и до самой своей остановки. Почувствовав себя на удивление отдохнувшим, я ступил на знакомый тротуар и, перечертив карту окружающего меня мира, прошел мимо стоянки машин, по аллее, вдоль четырех кварталов закрытых магазинов. Убедившись в том, что за мной не следят, я вошел в открытое кафе и съел ужин, у которого был непривычный вкус. Это место напомнило давно не мытую, жирную ложку, а вот еда была просто восхитительной. Я проглотил два фирменных гамбургера и огромную порцию картошки фри - не задумываясь, сумеет ли мой организм усвоить эти продукты. Вялый листик салата и несколько долек перезрелого помидора завершили трапезу. Вкуснее я ничего в жизни не ел. Если не считать молочного коктейля, который пришлось оставить - пить его было совершенно невозможно. Я вышел из кафе и решил прогуляться. Идти было довольно далеко, но я не особенно спешил, успел отдохнуть, а моя задняя часть уже вполне насладилась средствами общественного транспорта. Почти целый час я добирался до магазина "Вуф и Уарп", слава Богу, ночь прекрасно подходила для прогулок. Магазин был, естественно, закрыт, однако наверху, в квартире Ральфа, горел свет. Я обошел здание сзади, влез наверх по водосточной трубе и заглянул в окно. Ральф сидел с книгой в руках, и до меня донеслись тихие звуки струнного квартета. Хорошо. То, что он один, я хочу сказать. Терпеть не могу мешать людям. Я постучал в стекло. Ральф поднял голову, посмотрел на меня, встал и подошел к окну. Рама скользнула вверх. - Привет, Фред. Заходи. - Спасибо, Ральф. Как дела? - Прекрасно. И в магазине все хорошо. - Отлично. Я забрался внутрь, закрыл окно, взял из его рук стакан с напитком, вкус которого узнать не удалось, хотя он походил на фруктовый сок - целый графин этого напитка стоял на столе. Мы сели и, должен признаться, здесь у меня не возникло никаких странных ощущений. Ральф так часто делает перестановки в своей квартире, что я никогда не могу запомнить, где у него что стоит. Мой компаньон - высокий, сухощавый человек с массой темных волос и плохой осанкой - прекрасно разбирается во всякого рода красивых вещах. Он даже преподает плетение корзин в университете. - Ну, как тебе Австралия? - Если не считать нескольких неприятных моментов, она могла бы мне понравиться. - Каких неприятных моментов? - Потом, все потом, - ответил я. - Может быть, в другой раз. Послушай, я не доставлю тебе слишком много хлопот, если попрошу устроить меня на ночь в задней комнате? - Если только ты не поссорился с Вуфом. - Мы договорились, - сказал я. - Он спит, засунув нос под хвост, а я получаю одеяло. - Когда ты ночевал здесь в прошлый раз, все получилось как раз наоборот. - Именно поэтому мы и заключили договор. - Ладно, посмотрим... Ты только что вернулся в город? - Ну... да и нет. Ральф обхватил руками колено и улыбнулся. - Меня восхищает непосредственность твоего отношения к жизни. Ты никогда не юлишь и не врешь. - Меня часто неправильно понимают, - посетовал я. - Этот груз приходится нести честному человеку в мире мошенников. Да, я только что вернулся в город, но не из Австралии. Из Австралии я вернулся несколько дней назад, потом уехал, а теперь снова оказался здесь. Нет, я не вернулся только что из Австралии. Ты понял? Ральф покачал головой: - У тебя такой простой, почти классический стиль жизни... Ну, что стряслось на сей раз? Оскорбленный муж? Безумный террорист? Кредиторы? - Ничего подобного, - ответил я. - Хуже? Или лучше? - Сложнее. А что слышал ты? - Ничего. Мне звонил твой куратор. - Когда? - Около недели назад. И сегодня утром. - Чего он хотел? - Хотел узнать, где ты находишься и нет ли у меня каких-нибудь известий. Я дважды ответил отрицательно. Он сказал, что ко мне зайдет один человек, чтобы задать несколько вопросов. И что администрация университета была бы мне очень признательна за сотрудничество. С этого все началось. Тот человек и вправду объявился некоторое время спустя, задал мне те же вопросы и получил те же ответы. - Его звали Надлер? - Да. Из ФБР. Государственный департамент. По крайней мере, так было написано в его удостоверении личности. Он оставил мне номер телефона и велел позвонить, если ты объявишься. - Не звони. Ральф поморщился. - Тебе не следовало это говорить. - Извини. Я немного послушал музыку. - С тех пор он больше не появлялся, - добавил Ральф. - А что хотел Вексрот сегодня утром? - Его интересовали те же вопросы, а еще у него было сообщение. - Для меня? Он кивнул. Сделал глоток из своего бокала. - В чем оно заключалось? - не утерпел я. - Если ты свяжешься со мной, я должен сказать тебе, что ты закончил университет. Диплом можешь забрать у него в кабинете. - Что? Я вскочил на ноги, часть жидкости из бокала выплеснулось мне на рукав. - Именно так он и сказал: "закончил". - Они не вправе так со мной поступить! Ральф приподнял плечи, а потом медленно опустил их. - Может быть, он шутил? Он не показался тебе пьяным? Объяснил, как и почему? - "Нет" на все вопросы, - ответил Ральф. - Он казался трезвым и серьезным. И даже повторил свое сообщение. - Проклятье! - Я начал вышагивать по комнате. - Что они о себе думают? Нельзя же вот так просто взять и навязать человеку степень! - Некоторые люди стремятся к этим степеням. - У них нет замороженных дядюшек. Проклятье! Что же все-таки произошло? Не понимаю, как они умудрились это сделать. Я не дал им ни единого шанса. Как, черт возьми, они сумели это сделать? - Я не знаю. Тебе придется спросить у него. - И спрошу! Можешь не сомневаться, спрошу! Утром я первым делом навещу его и так ему врежу! - Ты думаешь, это что-нибудь решит? - Нет, но месть хорошо согласуется с моим классическим образом жизни. Я уселся на стул и осушил свой бокал. А музыка все продолжалась и продолжалась. Позднее, напомнив ирландскому сеттеру с озорными глазами, работающему ночным сторожем на первом этаже, о нашем договоре по поводу хвостов и одеял, я устроился в кровати в задней комнате. Там мне приснился удивительно сложный, полный символов сон. Много лет назад я читал забавную маленькую книжечку "Сферляндия", написанную математиком по фамилии Бургер. Книжка была продолжением старого классического романа Эббота, который назывался "Флатляндия". В произведении Бургера рассказывалось о том, как в двумерный мир обитателей Флатляндии явились существа из космического пространства и начали производить с местными жителями отображения. Породистые собаки и дворняжки оказались зеркальными отображениями друг друга, они были симметричными, но не конгруэнтными. Породистые собачки были куда более редкими, и маленькой девочке ужасно хотелось иметь такую. Ее отец договорился, что она получит щенка от дворняжки и породистой собаки, он надеялся, что щенок понравится девочке. Однако, хотя щенков родилось много, все они оказались натуральными дворняжками. Позднее к ним на помощь поспешил пришелец из космоса и превратил всех дворняжек в породистых собак, перевернув их в третьем измерении. На меня, однако, не произвела особого впечатления геометрическая мораль этой истории, хотя она и была придумана довольно мастерски. Я все время пытался понять, как могли вступить в совокупление две симметричные, но не конгруэнтные собаки в двумерной плоскости. Единственная процедура, которую я сумел придумать, представляла из себя нечто вроде canis observa [собачья позиция (лат.)] - и вся эта картинка вращалась в моем двумерном воображении. Позднее я использовал этот образ в качестве мандалы [мандала - символ единения в философии Юнга] во время медитации, когда начал заниматься йогой. Теперь он вернулся ко мне в залах сна, и я был окружен со всех сторон парами ужасно серьезных собак, возбужденно свивающихся друг с другом. Они вращались совершенно бесшумно, покусывая время от времени шею партнера. Потом подул ледяной ветер и собаки исчезли, а я остался один, замерзший и испуганный. Проснувшись, я обнаружил, что Вуф спер одеяла и спит на них в углу возле печи для обжига глиняной посуды. Оскалившись, я направился к нему и отнял одеяла. Этот сукин попытался сделать вид, что произошло недоразумение, но я знал, что он просто прикидывается. Когда я посмотрел на Вуфа через несколько минут, то увидел лишь его грустный хвост среди пыльных глиняных горшков. 8 Они поджидали меня, чтобы что-то сказать или что-то сделать. Но ни сказать, ни сделать ничего не могли. Мы умрем и все тут. Я выглянул в окно на пляж туда, где море выбрасывало на берег груды мусора, а потом затаскивало его обратно. Мне это напомнило о последних сутках, проведенных в Австралии. Только тогда появился Рагма и указал мне путь к спасению. В честных лабиринтах всегда есть выход. Но я не видел дверей в песке и, сколько ни старался, никак не мог убедить себя в том, что нахожусь в честном лабиринте. - Ну, Фред? У тебя есть что-нибудь для нас? Или нам продолжать? Теперь все зависит от тебя. Я бросил взгляд на Мэри, привязанную к стулу. Я старался не смотреть на ее испуганное лицо и глаза, но у меня ничего не вышло. Я вдруг понял, что больше не слышу тяжелого дыхания Хала, словно он приготовился к прыжку. Однако Джеми Баклер тоже это заметил и слегка повел дулом пистолета. Хал не стал прыгать. - Мистер Зимейстер, - сказал я, - если бы у меня был камень, я бы повязал его красивой ленточкой с бантиком и вручил вам. Если бы я знал, где он находится, я бы нашел его для вас или рассказал, как его найти. Я не хочу смотреть, как будут умирать Мэри и Хал. И не хочу умирать сам. Попросите меня о чем-нибудь другом, и вы это получите. - А мне не надо ничего другого, - сказал Зимейстер и взялся за плоскогубцы. Если мы будем смиренно дожидаться своей очереди, то умрем - после пыток. Даже если бы нам был известен ответ на вопрос, который их так интересует, нас бы все равно убили. В любом случае... Значит, мы не будем просто стоять и смотреть, а попытаемся напасть на этих подонков - и тогда Мэри, Хал и я окажемся среди проигравших. "Где бы вы ни были, кем бы вы ни были, - с отчаянием подумал я, - если вы можете сделать что-нибудь, сделайте это сейчас!" Зимейстер взял Мэри за запястье и с силой приподнял ее руку. Когда он потянулся к ее пальцу плоскогубцами, Рождественский Призрак или кто-то из его приятелей появился в комнате у него за спиной. Выскочив из Джефферсон-холла и бормоча проклятья сквозь сжатые зубы, я решил, что следующим типом, которому я врежу в глаз, будет Теодор Надлер из государственного департамента. Однако, обходя вокруг фонтана и направляясь в сторону студенческого Союза, я вспомнил про свое обещание позвонить Халу. И решил сначала поговорить с ним, прежде чем воспользоваться телефоном, который мне дал Вексрот. Только сперва я выпил чашку кофе с пончиками. Именно сейчас, после тринадцати лет, проведенных здесь, я понял, что для того чтобы сделать пищу, которого они подают в Союзе, удобоваримой, потребовалось реверсировать в ней каждую молекулу - или во мне. За столиком в углу я заметил Джинни, и все мои благие намерения тут же улетучились. Я остановился и начал поворачиваться в ее сторону. Тут кто-то сдвинулся в сторону, и я увидел, что она сидит с парнем, которого я знаю. Я решил поговорить с ней в другой раз и вышел в вестибюль. Однако все телефоны оказались занятыми, поэтому я начал расхаживать взад-вперед, с чашкой кофе в руке. Шаг, еще шаг. Глоток, еще глоток. У себя за спиной я услышал чей-то голос: - Привет, Кассиди! Иди сюда, вот парень, о котором я тебе рассказывал! Повернувшись, я увидел Рика Лидди, который имел ответы на все вопросы, кроме одного: что делать с дипломом, который он должен был получить в июне. С ним рядом была его более высокая копия, одетая в фирменную футболку Йельского университета. - Фред, это мой брат Пол. Приехал навестить меня, - сказал он. - Привет, Пол. Я поставил чашку кофе на выступ в стене и начал протягивать ему левую руку. Вовремя опомнившись, я поменял ее на правую, чувствуя себя при этом полным идиотом. - Он у нас вроде Вечного Жида, - продолжал рекламировать меня Рик, - или Дикого Охотника. Человек, который никогда не закончит университет. Персонаж бесчисленных баллад и куплетов: Фред Кассиди - Вечный Студент. - Ты забыл упомянуть Летучего Голландца, - сказал я. - Увы, перед тобой - доктор Кассиди, черт побери! Рик начал смеяться. - Это правда, что вы любите лазать по ночам? - спросил Пол. - Иногда, - ответил я, чувствуя, что между нами уже почти разверзлась громадная пропасть. Проклятая овечья шкура начинает взимать свою дань. - Да, это правда. - Вот здорово! - воскликнул Пол. - В самом деле здорово. Я всегда хотел познакомиться с настоящим Фредом Кассиди - лазателем. - Боюсь, что ваша мечта сбылась, - проворчал я. Тут кто-то повесил трубку, и я бросился к телефону. - Прошу меня извинить. - Конечно. До встречи, Фред. О, пардон... док. - Было приятно познакомиться. Набирая номер телефона Хала в обратном порядке, я чувствовал, как меня охватывает странная депрессия. Короткие гудки. Тогда я позвонил Надлеру. Девушка на другом конце провода попросила меня оставить номер, по которому со мной можно связаться, и предложила передать Надлеру мое сообщение. Я отказал ей по обоим пунктам. Потом снова набрал номер Хала. На этот раз я дозвонился, причем, как мне оказалось, мой приятель схватил трубку еще до того, как отзвенел первый сигнал. - Да? Алло? - Ты что, бежал издалека? - поинтересовался я. - Отчего же ты запыхался? - Фред! Черт возьми, наконец-то! - Извини, что не позвонил раньше. Тут столько всего произошло... - Я должен с тобой увидеться! - Именно это я и собирался сделать. - Где ты сейчас находишься? - В студенческом Союзе. - Там и оставайся. Нет! Подожди минутку. Я ждал десять или пятнадцать секунд. - Я пытаюсь придумать место, о котором ты помнишь, - сказал Хал. А потом добавил: - Послушай, если поймешь, о чем я говорю, не называй это место вслух. Около двух месяцев назад ты поспорил со студентом-медиком по имени Кен. Такой худой парень, всегда ужасно серьезный. Помнишь, где это было? - Нет, не помню, - ответил я. - Уж не знаю точно, о чем вы спорили, но закончился ваш разговор так: ты заявил, что доктор Ричард Джордан Гэтлинг сделал больше для развития современной хирургии, чем Халстед. Он спросил у тебя, какую новую технику разработал доктор Гэтлинг, а ты ответил ему, что Гэтлинг изобрел пулемет. Он сказал, что это не смешно, и ушел. А ты обозвал его ослом, который верит, что получит Святой Грааль, когда закончит университет, а не диплом, дающий ему возможность помогать людям... Вспомнил, где все это происходило? - Теперь да. - Хорошо. Пожалуйста, отправляйся туда и подожди. - Ладно. Все понял. Хал повесил трубку, и я последовал его примеру. Странно. Разговор начал меня беспокоить. Хал сделал очевидную попытку скрыть место нашей встречи. Почему? От кого? И сколько их? Я быстро ушел с территории Союза, потому что упомянул о нем в нашем разговоре. Через три квартала на север от студенческого городка я свернул в боковую улицу и прошел еще два квартала. Там был маленький книжный магазин, в который я любил заглядывать примерно раз в неделю, чтобы посмотреть на новые поступления. Мы часто ходили туда вместе с Халом. Я провел в задней части магазина примерно полчаса, разглядывая перевернутые заголовки. Время от времени пытался прочитать страничку или две - просто для того, чтобы попрактиковаться в чтении новым для меня способом: а вдруг придется оставаться "перевернутым" еще достаточно долго. Первым предложением была одна из "йенсеП ытчеМ анэмирреБ аножД", в которой я нашел странный личный намек: зарбо йыньлакрез йовс юяногод Я уродирок оп ясйишвачмУ лоп тюалитсу икчосук иоМ Я раздумывал, купить ли эту книгу, как вдруг почувствовал, что кто-то положил мне на плечо руку. - Фред, пошли. - Привет, Хал. Я как раз размышлял... - Поторопись, - сказал он. - Пожалуйста. Я припарковал машину во втором ряду. - Ладно. Поставив книгу на место, я последовал за Халом. Увидел его машину, подошел к ней и забрался внутрь. Хал уселся на место водителя, и мы поехали. Он просто вел машину и ничего не говорил, а так как мне было очевидно, что он чем-то обеспокоен, я решил подождать до тех пор, пока мой приятель сам будет готов рассказать, что с ним произошло. Я закурил и посмотрел в окно. Прошло несколько минут, прежде чем мы выехали из узкой, забитой транспортом улочки туда, где движение было более спокойным. Только после этого Хал прервал молчание. - В той записке, которую ты мне оставил, говорилось, что у тебя возникла одна странная идея и ты хочешь ее проверить. Насколько я понимаю, это связано с камнем? - И с теми безобразиями, что творятся вокруг нас, - ответил я. - Не сомневаюсь, что камень каким-то образом в этом тоже участвует. Я лишь не совсем понимаю как. - Может быть, тогда тебе стоит рассказать все с самого начала? - А как насчет твоего срочного дела? - Сначала я хочу услышать о твоих приключениях. Хорошо? - Договорились. Только скажи мне, куда мы едем. - Сейчас мы просто покатаемся. Пожалуйста, начни с того момента, как ты ушел от меня - и до сегодняшнего дня. Так я и сделал. Я говорил и говорил, здания пробегали мимо нас одно за другим, потом на обочине появилась трава, она становилась все выше, вслед за ней возник кустарник, редкие деревья, коровы, булыжники и даже зайцы. Хал слушал, кивал, иногда задавал вопросы. И продолжал вести машину. - Значит, в данный момент для тебя все выглядит так, как если бы я вел машину не с той стороны? - спросил он. - Да. - Потрясающе. Тут я заметил, что мы приближаемся к океану, мимо многочисленных летних коттеджей, обычно пустующих в это время года. Меня так заворожил собственный рассказ, что только сейчас я заметил, что мы едем уже больше часа. - Так ты теперь новоиспеченный доктор? - Да, похоже на то. - Очень странно. - Хал, ты тянешь время. В чем дело? Что ты от меня скрываешь? - Посмотри на заднем сиденье, - ответил он. - Ладно. Там как всегда полно всякого барахла. Тебе следует наводить время от времени порядок... - В углу валяется куртка. Загляни внутрь. Я взял куртку, положил ее себе на колени и развернул. - Камень! Значит, все это время он был у тебя! - Нет, - сказал Хал. - Тогда где ты его нашел? Где он был? Хал свернул на проселочную дорогу. Мимо пролетела пара чаек. - Посмотри, - предложил он мне. - Посмотри на него внимательно. Это ведь он, не так ли? - Конечно, похож. Но я ведь его никогда не разглядывал. - Он, он, - сказал Хал. - Можешь поверить, что я нашел его на самом дне багажника, который разобрал только сейчас? Придерживайся этой версии. - Что это значит: "Придерживайся этой версии"? - Я забрался в лабораторию Байлера сегодня ночью и взял камень с полки. Там их было несколько. Этот ничуть не хуже того, который Байлер нам дал. Ты ведь не можешь заметить разницы? - Не могу, но я же не эксперт. Что происходит? - Мэри похитили, - ответил Хал. Я посмотрел на Хала. Его лицо ничего не выражало - я знал, что именно таким оно и должно было быть, если то, что он сказал, правда. - Когда? Как? - Мы с ней поссорились, и она отправилась к матери - как раз той ночью, когда ты ко мне заходил... - Да, помню. - Я собирался позвонить ей на следующий день и извиниться. Но чем больше я об этом думал, тем больше мне начинало казаться, что было бы намного лучше, если бы первой позвонила она. Я решил, что тогда я одержу над ней маленькую моральную победу. Поэтому стал ждать. Несколько раз я уже совсем было собрался набрать номер телефона ее матери, но в конце концов уговаривал себя подождать еще немного - надеясь, что позвонит она. Однако она так и не позвонила, и было уже довольно поздно. Слишком поздно на самом деле. Поэтому я решил подождать до утра. Так я и сделал. А утром позвонил ее матери. Выяснилось, что Мэри там нет, более того, ее там вообще не было. Она даже не разговаривала со своей матерью. Тогда я пришел к выводу, что Мэри решила проявить рассудительность. Наверное, ей не хотелось ничего рассказывать матери, она передумала туда ехать и переночевала у одной из своих подружек. Я начал их обзванивать. Ничего. - Потом, между этими звонками, - продолжал Хал, - кто-то позвонил мне. Некий мужчина спросил, знаю ли я, где находится моя жена. В первый момент я подумал, что произошел какой-нибудь несчастный случай, но он заявил, что с ней все в порядке, более того, что я смогу поговорить с ней через минуту. Ее задержали - на целый день, чтобы я начал волноваться. А теперь они скажут мне, что я должен сделать, если хочу увидеть свою жену целой и невредимой. - Отдать им камень, естественно. - Да. Он не поверил, когда я заявил, что у меня камня нет. Он заявил, что они дают мне один день, за который я должен найти камень, а потом они свяжутся со мной еще раз и объяснят, что я должен буду сделать с камнем. После этого мне дали поговорить с Мэри. Она сказала, что с ней все в порядке, но голос у нее был испуганным. Я обещал, что постараюсь найти камень. И стал искать. Я перевернул все у нас в доме. Потом отправился в твою квартиру. У меня еще оставался ключ. - Там больше никто не провозглашал тостов за королеву? - Нет, твои гости не оставили после себя никаких следов. Я самым тщательным образом обыскал квартиру. В конце концов я был вынужден сдаться. Камень просто исчез. Хал замолчал. Мы продолжали ехать по узкой, извилистой дороге, иногда между деревьями мелькало далекое море. - Ну? - спросил я. - Что было дальше? - Он позвонил мне на следующий день и спросил, нашел ли я камень. Я ответил, что нет. Тогда он заявил, что они убьют Мэри. Я попытался договориться с ним, обещал сделать все... - Подожди. Ты что, не звонил в полицию? Хал покачал головой: - Этот тип предупредил меня, чтобы я этого не делал - еще когда мы разговаривали в первый раз. Если я свяжусь с полицией, заявил он, то больше никогда не увижу Мэри. Сначала я думал о том, чтобы связаться с полицейскими, но потом испугался. Если бы я позвонил в полицию, а этот тип об этом узнал бы... Я просто не мог рисковать. А что бы сделал ты на моем месте? - Не знаю, - ответил я. - Продолжай. - Он спросил у меня, знаю ли я, где сейчас находишься ты, и предположил, что ты, вероятно, смог бы помочь мне найти камень... - Ха!.. Извини. Давай дальше. - И опять мне пришлось повторять, что я ничего не знаю, но я сказал, что ты должен мне скоро позвонить. Тогда он заявил, что они дают мне еще один день на поиски камня или хотя бы тебя. А потом повесил трубку. Позднее мне пришла мысль о камнях в лаборатории Пола; может быть, они все еще там? И если я смогу добыть один из них, почему бы не попытаться выдать его за настоящий? Камни были хорошими копиями. Человек, который их сделал, однажды сам их перепутал. Ближе к вечеру я сумел вскрыть замок и забрался в лабораторию. Мной овладело такое отчаяние, что я был готов на все. На полке оставалось еще четыре штуки, и я взял тот, что ты сейчас держишь в руках. Привез его домой и стал ждать. Тот тип снова позвонил мне сегодня утром - как раз перед тобой, - и я поведал ему историю о том, что нашел камень на самом дне багажника своей машины. Мне показалось, что он остался доволен. Он даже разрешил мне еще раз поговорить с Мэри, а затем дал точные указания, куда отвезти камень, обещал, что мы встретимся и произведем обмен - им камень, а мне Мэри. - Именно туда мы сейчас и направляемся? - Да. Я не стал бы зря тебя в это втягивать, но у меня сложилось впечатление, что они считают тебя специалистом по камням - поэтому, когда ты позвонил, мне пришло в голову, что ты сможешь подтвердить мой рассказ и они не станут сомневаться в том, что я привез им именно оригинал. Я не хотел вовлекать тебя, поверь; просто это вопрос жизни и смерти. - Угу. Убьют нас всех. - А зачем? Они получат то, что им нужно. К чему причинять нам вред? - Мы свидетели. - Чего? Да кто нам поверит? Нигде нет никаких записей, никаких доказательств того, что Мэри была задержана, вообще ничего. Зачем портить себе жизнь и нарушать status quo, убивая людей и вовлекая в дело полицейских? - От этой истории дурно пахнет. У нас нет достаточной информации, чтобы делать выводы о том, что ими движет. - А что мне еще оставалось делать? Позвонить в полицию и рискнуть жизнью Мэри? - Я уже говорил. Не знаю. Но ты мог бы воздержаться от того, чтобы вовлекать в эту историю меня. - Извини, я принимал решение на ходу и мог допустить ошибку. Но я же предупредил тебя об этом заранее. Я знаю, что должен был объясниться именно это я сейчас и делаю. Мы еще не приехали на место. Я хотел предложить тебе выбор, когда закончу рассказывать. Теперь, когда ты все знаешь, выбор за тобой. Только учти, мне нужно торопиться. Он посмотрел на часы. - Когда мы должны с ними встретиться? спросил я. - Примерно через полчаса. - Где? - В восьми милях отсюда, так мне кажется. Я еду, руководствуясь приметами, которые они мне дали. Потом мы должны будем припарковаться и ждать. - Понятно. Ты конечно не узнал голос или что-нибудь в таком роде? - Нет. Я посмотрел на фальшивый камень, наполовину матовый или наполовину прозрачный, в зависимости от того, как на него посмотреть, очень гладкий, с тонкими молочными и красными прожилками внутри. Он чем-то напоминал ископаемую губку или кусок коралла, отполированный, как стекло, и сверкающий в узлах и гранях. Внутри были разбросаны крошечные черные и желтые точки. В длину камень составлял около семи дюймов, а в ширину дюйма три. И он оказался тяжелее, чем я думал. - Красивая штука, - заметил я. - Ни за что не смог бы отличить один от другого. Да, я с тобой. - Спасибо. Мы проехали еще примерно восемь миль. Я смотрел по сторонам и пытался представить себе, что будет дальше. Хал свернул на старую, заросшую травой колею - ее даже трудно было назвать дорогой - совсем недалеко от пляжа. Припарковал машину на границе с болотистой почвой так, что она оказалась со всех сторон закрыта деревьями. Потом мы вышли наружу, закурили и стали ждать. С того места, где мы стояли, я слышал шум прибоя и чувствовал соленую влагу, которой был насыщен воздух. Почва была песчаной. Я поставил ногу на пенек и посмотрел на вонючие водоросли и тину, выброшенные прибоем на берег. Несколько сигарет спустя, Хал снова посмотрел на часы. - Они опаздывают. Я пожал плечами: - Вероятно, осматривают окрестности, чтобы убедиться в том, что мы здесь одни. Во всяком случае, я бы поступил именно так. И еще поставил бы своего человека у дороги. - Да, похоже на правду, - согласился он. - Я уже устал стоять. Пойду посижу немного в машине. Я повернулся, чтобы последовать его примеру, и увидел Джеми Баклера, который стоял за нашей машиной и смотрел на нас. Он казался безоружным, хотя в данной ситуации оружия ему и не требовалось - он знал, что мы выполним все его требования. - Это вы мне звонили? - спросил, подходя к нему Хал. - Да. Ты принес его с собой? - С ней все в порядке? - Да. Камень у тебя с собой? Хал остановился и развернул камень. Положил его на свою куртку. - Вот. Видишь? - Угу. Ладно. Пошли. - Куда? - Недалеко. Повернись кругом и иди в том направлении. Там есть незаметная тропинка. Мы пошли по указанной им дорожке. Джеми замыкал шествие. Извиваясь среди кустарника, тропа постепенно подводила нас к пляжу. Наконец показалось море, сегодня оно было серым с белыми барашками. Потом тропа повернула в другую сторону, и довольно скоро я увидел то место, куда мы направлялись. Низкий, островерхий, устроившийся на склоне холма, с сорванными ставнями - пляжный домик, который видывал куда более спокойное море еще задолго до того, как я родился. - В домик? - спросил Хал. - В домик, - послышалось у нас из-за спины. Мы стали подниматься по склону холма. Джеми обогнул нас по широкой дуге, подошел к двери и постучал - похоже, условным сигналом. - Все в порядке. Это я. Он принес камень. И заодно привел с собой Кассиди, - сказал Джеми. - Отлично, - донеслось изнутри, дверь открылась. Джеми повернулся к нам, кивком головы предложил нам войти и последовал за нами. Я был не слишком удивлен, увидев Мортона Зимейстера за поцарапанным кухонным столом, на котором рядом с кофейной чашкой лежал пистолет. На противоположной стороне комнаты, за пределами территории кухни, в самом удобном кресле сидела Мэри, не очень туго к нему привязанная. Одна ее рука была свободна, а на столе рядом с ней стояла чашка кофе. В столовой со стороны кухни было два окна, и еще два в гостиной. На задней стене располагались две двери: одна, наверное, вела в спальню, а другая - в туалет или кладовку, решил я. Потолка как такового не было, так что без труда можно было рассмотреть балки и много свободного пространства, там же наверху я увидел рыболовные снасти, сети, весла и прочее барахло. В комнате стоял старый диван, пара плетеных кресел, низкий столик и две лампы. И потухший камин, перед которым лежал выцветший ковер. В маленькой кухоньке была небольшая плита, холодильник, шкафы и черная кошка, которая сидела на дальнем от Зимейстера конце стола и тщательно вылизывала лапы. Увидев нас, Зимейстер улыбнулся, и только когда Хал попытался подбежать к Мэри, поднял пистолет. - Ну-ка вернись сюда, - сказал он. - Она в полном порядке. - Это действительно так? - спросил у Мэри Хал. - Да, - ответила она. - Они меня не трогали. Мэри была миниатюрной, немного взбалмошной, со слишком заостренными, на мой вкус, чертами лица блондинкой. Я опасался, что к моменту нашего появления она будет в истерическом состоянии. Однако, если не считать вполне естественных следов усталости, Мэри, как мне показалось, сохраняла присутствие духа, чем меня изрядно удивила. Возможно, Хал сделал не такой уж неудачный выбор. Я искренне за него порадовался. Хал вернулся к столу, за которым сидел Зимейстер. Услышав звук задвигаемого засова, я обернулся и увидел, что Джеми стоит, привалившись спиной к запертой двери, и смотрит на нас. Он расстегнул куртку; из-за пояса у него торчала рукоятка пистолета. - Ну, давай сюда, - сказал Зимейстер. Хал развернул куртку и протянул камень Зимейстеру. Тот отодвинул в сторону чашку с кофе и пистолет и внимательно посмотрел на камень. Потом несколько раз перевернул его. Кот поднялся, потянулся и соскочил со стола на пол. Зимейстер откинулся на спинку стула, продолжая смотреть на камень. - Вы ребята, наверное, неплохо потрудились... - начал он. - По правде говоря, - заявил Хал, - мы... Зимейстер со всей силы ударил ладонью по столу. Фаянсовая посуда громко задребезжала. - Это подделка! - рявкнул Зимейстер. - Это тот камень, который был у нас с самого, начала, - заговорил было я, но Хал вдруг отчаянно покраснел. Он всегда был паршивым игроком в покер. - Я не понимаю, как вы можете говорить подобные вещи! - заорал Хал. - Я принес эту проклятую штуку! Она настоящая! Отпустите сейчас же Мэри! Джеми отошел от двери и двинулся к Халу. В этот момент Зимейстер повернул голову и поднял глаза. Он слегка покачал головой, и Джеми сразу остановился. - Я не такой дурак, - сказал Зимейстер, - вам не удастся всучить мне копию. Я знаю, что мне нужно, и вполне могу отличить настоящий камень от дубликата. Это, - он сделал небрежное движение в сторону камня, - не то, что мне нужно. И ты это знаешь не хуже меня. Хорошая попытка - вы достали просто отличную копию. Однако больше вам не удастся водить меня за нос. Где настоящий камень? - Если это не он, - ответил Хал, - не знаю. - А что скажешь ты, Фред? - Это тот камень, который был у нас с самого начала, - заявил я. - Если он подделка, значит, настоящий никогда не попадал нам в руки. - Ладно. - Зимейстер, не торопясь, поднялся на ноги. - Перейдем в гостиную, - предложил он, беря в руки пистолет. Джеми на это вытащил свой, и нам ничего не оставалось, как подчиниться. - Я не знаю, сколько вы рассчитываете получить за него, - сказал Зимейстер, - или сколько вам за него предлагали. Может, вы уже успели его продать. В любом случае, вам придется рассказать мне, где камень находится сейчас и кто еще в это замешан. Однако прежде всего я хочу напомнить вам, что вряд ли вы сможете воспользоваться камнем после смерти. - Вы делаете ошибку, - заявил Хал. - Нет. Это вы сделали ошибку, и теперь пострадает невинный. - То есть? - спросил Хал. - Ну, разве не понятно, - ответил Зимейстер. - Встаньте-ха сюда, - а потом добавил, обращаясь к Джеми: - Пристрелишь их, если они вздумают хоть пальцем пошевелить. Мы встали туда, куда он указал, напротив Мэри у стены. Зимейстер подошел к Мэри и устроился справа от нее. Джеми остался стоять слева от нее и навел на нас свой пистолет. - Ну а ты, Фред? - спросил Зимейстер. - Не вспомнил ничего новенького после Австралии? Может, ты не все рассказал бедняге Халу - спаси его жену от... Ну... Он вытащил из кармана плоскогубцы и положил их на стол рядом с кофейной чашкой Мэри. Хал повернулся и посмотрел на меня. Они все ждали, что я скажу что-нибудь или сделаю. Я выглянул в окно и подумал о дверях в песке. Видение бесшумно вошло в гостиную из комнаты, дверь в которую находилась за спиной Зимейстера и Джеми. Должно быть, их насторожило выражение лица Хала, потому что я себя контролировал. Впрочем, это не имело особого значения, потому что оно заговорило еще до того, как голова Зимейстера начала поворачиваться в его сторону. - Нет, - сказало видение. - Замрите! Брось пистолет, Джеми! Одно движение, Мортон, и ты превратишься в статую, вроде Генри Мура! Не двигайтесь! Это был Пол Байлер, на исхудавшем лице которого появились новые морщины. Однако его рука с пистолетом сорок пятого калибра не дрожала. Зимейстер очень выразительно застыл в неподвижности. Джеми явно находился в сомнениях, ожидая какого-нибудь знака от босса. Я почти облегченно вздохнул. Из честного лабиринта всегда есть выход. Похоже, мы играли именно в такую игру, если только... Катастрофа! Масса лесок, удочек, поплавков и сетей заскрипела у нас над головами и свалилась прямо на Пола. Его рука чуть дернулась вниз - именно в этот момент Джеми решил не бросать свой пистолет. Он повернул его в сторону Пола. Рефлексы, о которых я обычно забываю, когда нахожусь на земле, сами приняли решение, так что я тут оказался совершенно ни при чем. Однако, если бы мысль о том, чтобы броситься на человека с пистолетом, успела пройти дальше моего спинного мозга, я не думаю, что сделал бы это. Тем не менее все должно кончиться хорошо, не так ли? В кино, во всяком случае, именно так и бывает. Я прыгнул на Джеми, вытянув вперед руки. Его рука на мгновение застыла в нерешительности, а потом он повернул пистолет в мою сторону и выстрелил практически в упор. Моя грудь взорвалась, и мир исчез. Вот вам и хороший конец! 9 Иногда бывает очень полезно остановиться и поразмышлять о тех преимуществах, которые можно извлечь из современной системы высшего образования. Я полагаю, что их все можно сложить к ногам моего святого патрона, президента Гарварда Элиота. Именно он, еще в 1970 году, посчитал, что следует несколько ослабить строгость академических требований. Что и сделал, а уходя, забыл запереть за собой дверь. Почти тринадцать лет я каждый месяц возносил ему мою благодарность в тот наполненный приятными эмоциями момент, когда открывал конверт, в котором лежал чек. Элиот был тем человеком, который ввел систему свободного выбора курсов, пришедшую на смену жесткому набору обязательных предметов. И, как это часто бывает в таких случаях, результаты превзошли все ожидания. Нынешняя ситуация, в частности, позволяла мне спокойно оттачивать свой интеллект, не скучать и следовать за прихотливо мерцающими звездами ускользающего знания. Иными словами: если бы не он, у меня, скорее всего, не было бы ни времени, ни возможности изучить весьма любопытные и поучительные привычки Orphys speculum и Cryptostylos leptochila, с которыми я познакомился на ботаническом семинаре. Давайте посмотрим правде в глаза: я был обязан этому человеку многим - и тем, что мог вести столь замечательный образ жизни, и другими приятными моментами. И меня никак нельзя было назвать неблагодарным. Что же до того, что я не в силах отплатить ему добром за добро, ну что ж, тут я не в силах ничего изменить. Кто такой Orphys? Или это она? И почему все обожают ее? А Cryptostylos? Я рад, что вы спросили. В Алжире живет насекомое, похожее на осу, известное под именем Scolia cilata. Оно спит всю зиму в своем гнезде, устроенном в песке, а в марте пробуждается. Самка этого насекомого, что не является таким уж редким явлением среди перепончатокрылых, продолжает спать еще месяц. Самец, естественно, начинает испытывать беспокойство и направляет свой близорукий взгляд в другие дали. И вдруг!.. Что расцветает как раз в это время здесь, неподалеку? Конечно же, грациозная орхидея Orphys speculum, чьи цветы поразительно похожи на тело самки заинтересовавшего нас насекомого. Остальное совсем не трудно предсказать. Именно таким образом происходит опыление орхидеи - самец осы летает от цветка к цветку и дарит их своим вниманием. Оукс Эймс назвал этот процесс псевдокопуляцией, симбиотической связью двух совершенно разных репродуктивных систем. Орхидея Cryptostylos leptochila точно так же и с той же целью соблазняет самца осы наездника, правда, она при этом достигает невероятных высот в своей изощренности, поскольку испускает точно такой же запах, что и самка соблазняемого ею наездника. Коварная. Восхитительная. В строго философском смысле можно говорить о разнообразных сторонах морали. Именно для этого и нужно образование. Если бы не мой дорогой окаменевший дядюшка и если бы не президент Элиот, я, вполне возможно, никогда не получил бы возможности испытать те чудесные ощущения, что озаряют своим светом состояние моей души. Вот например, когда я лежал там, все еще не совсем понимая, где находится это "там", я вспомнил занятия, посвященные орхидеям, и одновременно меня коснулись совсем непонятные и необъяснимые звуки, тени и цвета. Я моментально пришел к следующему выводу: часто вещи не являются тем, чем кажутся, впрочем, иногда это не имеет никакого значения; человеческое существо можно обидеть множеством самых отвратительных способов, которые непосредственно задевают его спинной мозг. К этому моменту я уже начал робко изучать среду, в которой оказался. "Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!" и снова "Ой-ой-ой!", - произносил я. Как долго это продолжалось, не мне судить. Неожиданно среда откликнулась на мои стенания, всунув термометр мне в рот и принявшись считать мой пульс. - Пришли в себя, мистер Кассиди? - спросил голос, только вот я не понял, кому он принадлежал - женщине или какому-то бесполому существу. - Блюм, - ответил я, силясь рассмотреть лицо медсестры, и поспешно прикрыв глаза, как только мне это удалось сделать. - Вам очень повезло, мистер Кассиди, - сказала она, вынимая термометр. - Я пойду позову доктора. Он с нетерпением ждет возможности поговорить с вами. А вы полежите спокойно. Не напрягайтесь. Поскольку я не испытывал особого желания соскочить с кровати и заняться отжиманиями, мне было совсем не трудно выполнить ее распоряжение. Я еще раз попробовал оглядеться по сторонам. На этот раз все выглядело совершенно нормально. Понятие "все" включало в себя больничную палату на одного человека и меня на кровати, которая стояла у стены возле окна. Я лежал на спине и довольно быстро сумел обнаружить, до какой степени моя грудь замотана в бинты и пластырь. Представив себе, что повязку когда-нибудь будут снимать, я невольно поморщился. Тем, кто не искалечен, не принадлежит монопольное право на предчувствия. Несколько минут спустя мне показалось, что здоровенный молодой парень в белом халате, из кармана которого свисал стетоскоп, внес в палату улыбку и доставил ее прямо к моей постели. Переложив мою карточку из одной руки в другую, он потянулся ко мне. Я решил, что его заинтересовал мой пульс, но доктор схватил мою руку и начал ее изо всех сил трясти. - Мистер Кассиди, я доктор Дрейд! Мы встречались с вами раньше, но вы этого не помните. Я вас оперировал. Рад, что вы можете пожать мне руку. Вы очень везучий человек. Я откашлялся, и мне стало больно. - Приятная новость, - сказал я. Доктор взял мою карточку. - Поскольку ваша рука находится в такой прекрасной форме, не могли бы вы поставить подпись вот на этих бумагах? - Минутку, - заметил я. - Мне ведь даже неизвестно, что вы со мной делали. Так что я не собираюсь ничего подписывать. - О, это вовсе не то, о чем вы подумали, - пояснил доктор. - Те бумаги вас попросят подписать, когда вы будете нас покидать. Я просто хотел получить разрешение воспользоваться своими заметками и фотографиями, которые мне посчастливилось сделать во время операции, для статьи, которую я хочу написать. - Для какой такой статьи? - спросил я. - Статьи, посвященной причине, которая позволила мне назвать вас очень везучим человеком. Вам ведь выстрелили в грудь, знаете ли. - Ну, это я и сам понял. - Любой другой человек на вашем месте был бы уже покойником. Только не старина Фред Кассиди. А знаете почему? - Скажите мне. - Сердце у вас не в том месте. - Да? - Вы что, до сих пор не знали об особенностях своей системы кровообращения? - Не совсем, - сказал я. - Правда, до сих пор мне еще никто не стрелял в грудь. - Так вот, ваше сердце является зеркальным отображением обычного сердца. Vena cavae [полые вены (лат.)] выполняет функцию аорты, а легочная артерия получает кровь из левого желудочка. Ваши легочные вены несут свежую кровь в ушко правого предсердия, а правое предсердие качает ее через дугу аорты, которая сдвинута вправо. Правые камеры вашего сердца, следовательно, имеют более плотные стенки, которые у обычных людей расположены слева. Если бы кому-нибудь выстрелили туда же, куда попали вам, было бы поражено левое предсердие или, возможно, аорта. В вашем же случае пуля прошла на безопасном расстоянии от inferior vena cava [нижняя полая вена (лат.)]. Я снова закашлялся. - Ну, пуля, конечно, причинила вам вред, - продолжал доктор. - Дырка в груди у вас все-таки есть. Я ее довольно аккуратно заштопал. Скоро вы встанете на ноги. - Отлично. - Так вот, как насчет вашей подписи... - А? Ладно. Все для науки и прогресса. Подписывая бумаги и раздумывая о том, под каким углом летела пуля, я спросил доктора: - А как я сюда попал? - Вас привезла в приемный покой полиция, - ответил доктор Дрейд. - Они не проинформировали нас о причинах возникновения ситуации, которая привела к перестрелке. - Перестрелке? И сколько же бывало выстрелов? - Хм, всего семь. Знаете, я вообще-то не имею права обсуждать других больных. Моя рука застыла над листком бумаги. - Хал Сидмор мой лучший друг, - сказал я и, подняв ручку, выразительно посмотрел на бумаги, - а его жену зовут Мэри. - Они не получили никаких серьезных ранений, - быстро проговорил доктор. - У мистера Сидмора сломана рука, а у его жены несколько царапин. И все. По правде говоря, ваш приятель хочет повидаться с вами. - Я тоже хочу, - заявил я. - Потому что чувствую себя прекрасно. - Немедленно пошлю его к вам. - Очень хорошо. Доктор поправил мою постель. - Если вам не трудно дать мне стакан воды... Доктор налил мне воды и подождал, пока я почти все выпил. - Хорошо, - сказал он, - я навещу вас попозже. Вы не возражаете, если я приведу с собой практикантов, чтобы они могли послушать ваше сердце? - При условии, что вы пообещаете прислать мне экземпляр вашей статьи. - Ладно, - согласился доктор. - Пришлю. Не напрягайтесь. - Я постараюсь. Он аккуратно сложил свою улыбку и унес ее с собой, а я лежал и строил рожи надписи "ьтирук еН". Кажется, прошло совсем немного времени, когда ко мне вошел Хал. К этому моменту еще один слой пелены спал с моих глазах. На нем была обычная одежда, а его правая - минутку, прошу прощения - левая рука была в гипсе. На лбу у Хала красовался небольшой синяк. Я ухмыльнулся, чтобы продемонстрировать, что жизнь прекрасна, а поскольку уже знал ответ, то спросил: - Как Мэри? - Прекрасно, - ответил Хал. - Она действительно в порядке. Расстроена и поцарапана, но ничего серьезного. Ты-то как себя чувствуешь? - Словно кто-то хорошенько лягнул меня в грудь. Правда, доктор говорит, что могло быть хуже. - Да, по его словам, тебе очень повезло. Знаешь, он прямо-таки влюбился в твое сердце. Если бы я оказался на твоем месте, мне наверняка было бы немного не по себе - лежишь тут, совершенно беспомощный, а он пишет разные статьи... - Спасибо. Я рад, что ты пришел подбодрить меня. Ты сам расскажешь мне о том, что произошло, или мне надо купить газету? - Ну, я не знал, что ты так спешишь, - сказал Хал. - Буду краток: в нас всех стреляли. - Понятно. А теперь постарайся быть не таким кратким. - Хорошо. Ты прыгнул на типа с пистолетом... - Джеми. Да. Продолжай. - Он выстрелил в тебя. Ты упал. Можешь поставить возле своего имени крестик. Потом он выстрелил в Пола. - Крестик. - Но, пока Джеми смотрел на тебя, Полу почти удалось выбраться из той пакости, что свалилась на него. Он выстрелил в Джеми практически тогда же, когда тот выстрелил в него. И попал в Джеми. - Итак, они попали друг в друга. Крестик. - Я бросился на другого типа почти сразу же после того, как ты напал на Джеми. - Это был Зимейстер. Да. - Он успел схватить пистолет и несколько раз выстрелил. Первый выстрел в меня не попал, и мы стали драться. Между прочим, он довольно сильный. - Это мне известно. Кого помечаем следующим крестиком? - Тут я не совсем уверен. Мэри поцарапало голову пулей рикошетом, а второй или третий выстрел Зимейстера - не очень уверен какой - попал мне в руку. - Значит, надо поставить два крестика. А кто застрелил Зимейстера? - Полицейские. Они в это время ворвались в домик. - Как же, любопытно, они туда попали? Откуда им вообще стало известно о том, что там происходило? - Я слышал их разговор - позже. Они следили за Полом... - ...который, по всей вероятности, следил за нами? - Похоже на то. - А я думал, он умер. Про это в новостях говорили. - Я тоже так думал. До сих пор не знаю, что там произошло. Его палату охраняют, и все молчат. - Получается, что он по-прежнему жив? - Ну, так я слышал. Больше мне ничего не удалось о нем узнать. Такое впечатление, что все остались живы. - Плохо - в двух случаях. Подожди минутку. Доктор Дрейд сказал, что было семь выстрелов. - Да. Их это всех тоже немного удивило. Один из полицейских попал себе в ногу. - А... тогда понятно. Что еще? - В каком смысле? - Тебе удалось что-нибудь узнать? Ну, например, про камень? - Нет. Ничего. Тебе известно все, что знаю я. - К несчастью. Я начал отчаянно зевать. Примерно в это же время в палату заглянула медсестра. - Мне придется попросить вас уйти, - сказала она. - Мы не должны его утомлять. - Хорошо, - согласился Хал. - Сейчас я пойду домой, Фред, и вернусь, как только они разрешат мне снова тебя навестить. Что тебе принести? - Здесь есть какое-нибудь кислородное оборудование? - Нет. Только в коридоре. - Тогда принеси сигареты. И скажи им, чтобы сняли эту дурацкую вывеску. А, ладно. Я сам. Извини, никак не могу остановиться. Передай Мэри привет и все такое. Надеюсь, у нее не болит голова. Я тебе когда-нибудь рассказывал про цветы, которые спят с осами? - Нет. - Боюсь, вам надо идти, - напомнила медсестра. - Хорошо. - Скажи этой даме, что она совсем не похожа на орхидею, - попросил я, - даже несмотря на то, что благодаря ей я чувствую себя осой. Потом вместе со своей кроватью я провалился в неподвижное мягкое средоточие всего сущего, где жизнь кажется совсем простой. Сон. Сон. Сон. Мерцание? Мерцание. Яркий свет. Я услышал, что в мою комнату кто-то вошел, и, чуть приоткрыв глаза, убедился, что день еще не кончился. Еще? Пора разобраться со временем. Прошел день и ночь, и еще кусочек следующего дня. Я несколько раз ел, поговорил с доктором Дрейдом и был изучен практикантами, которых он привел. Приходил Хал, показавшийся мне более веселым, оставил сигареты. Доктор Дрейд сказал, что, хотя он и против, я могу курить, что я и сделал. Потом я немного поспал. Ах да, вот... В поле моего зрения попали две фигуры, которые двигались очень медленно. Тут кто-то начал откашливаться, и я сообразил, что это Дрейд. - Мистер Кассиди, вы проснулись? - вслух удивился он. Я зевнул и потянулся, и, пытаясь оценить ситуацию, сделал вид, что пришел в себя совсем недавно. Рядом с Дрейдом стоял высокий мрачного вида тип в темном костюме и при черных очках. Я уже было собрался сострить по поводу гробовщиков, когда заметил, что в правой руке этот тип сжимает поводок лохматой собаки, изо всех сил старавшейся сидеть смирно возле его ноги. В левой руке странный визитер держал довольно тяжелый портфель. - Да, - сказал я и, поманипулировав рычажками кровати, устроился лицом к ним. - А в чем, собственно, дело? - Как вы себя чувствуете? - Вроде нормально. Да. Я отдохнул. - Хорошо. Полиция послала этого джентльмена, чтобы он обсудил с вами то, что их интересует. Джентльмен заявил, что должен поговорить с вами наедине, так что мы повесим на дверь табличку. Его зовут Надлер, Теодор Надлер. Ну ладно, я пошел. Доктор подвел Надлера к стулу, усадил его и удалился, осторожно прикрыв за собой дверь. Я взял стакан с водой. Посмотрел на Надлера. - Что вам нужно? - Вы знаете, что нам нужно. - А вы поместите объявление, - предложил я. Он снял очки и улыбнулся мне. - А вы попытайтесь прочесть парочку. Вроде тех, что озаглавлены "Нужна помощь". - Вам бы следовало служить в дипломатическом корпусе, - сказал я, и его улыбка стала немного напряженной, он покраснел. Когда он вздохнул, я ухмыльнулся. - Мы знаем, что у вас его нет, Кассиди, - наконец сказал Надлер, - и я его у вас не прошу. - Тогда почему вы меня преследуете? Только потому, что это совсем не трудно? Навязав мне диплом, вы на самом деле прикончили меня самым настоящим образом. Если бы в моем распоряжении находилось то, что вам нужно, я бы прицепил к этому этикетку с ценой, которая была бы немалой. - Сколько? - спросил Надлер практически без раздумий. - За что? - За ваши услуги. - В каком качестве? - Мы хотим предложить вам работу, которая может вас заинтересовать. Как вам понравится должность специалиста по внеземным культурам, представляющего США в ООН? Для этого как раз требуется степень доктора антропологии. - И когда, интересно, появилась такая должность? - спросил я. Он снова улыбнулся. - Совсем недавно. - Понятно. А что будет входить в мои обязанности? - Они будут определены отдельно. Скажу только, что вам придется заняться расследованием. - Что именно я буду расследовать? - Исчезновение звездного камня. - Угу. Должен признаться, вы меня заинтриговали, однако этого еще недостаточно, чтобы я согласился с вами сотрудничать. - Ну, со мной вам особенно сотрудничать не придется. Я вытащил сигарету и закурил. - С кем же тогда? - Дай мне такую же, - произнес знакомый голос, и мохнатая, нечесаная собака подошла к моей кровати. - Лон Чейни со звезд, - заметил я. - Из тебя получилась паршивая собака, Рагма. Он отстегнул несколько кусков своей маскировки и взял сигарету. Впрочем, я так и не сумел понять, как он выглядит на самом деле. - Что ж, ты все-таки допрыгался - подстрелили, - сказал Рагма. - А ведь я тебя предупреждал. - Что правда, то правда, - согласился я. - Я пошел на это с открытыми глазами. - К тому же ты отображен, - заметил Рагма, откидывая в сторону мое одеяло. - Раньше шрамы от ран, которые ты получил в Австралии, были на другой ноге. Он опустил одеяло и устроился на полу рядом с моим столиком. - И не то чтобы это необходимо было проверять, - добавил он. - По дороге сюда мне все уши прожужжали про твое удивительное перевернутое сердце. С самого начала я подозревал, что ты - и есть тот идиот, который решил поиграть с инвертором. Может, расскажешь, зачем ты это проделал? - Не расскажу, - отрезал я. Рагма пожал плечами: - Ладно. Прошло еще мало времени, и результаты недостаточного усвоения пищи не начали сказываться на твоем организме. Придется немного подождать. Я перевел взгляд на Надлера. - Вы так и не ответили на мой вопрос. На кого я буду работать? На сей раз начал ухмыляться он. - На него, - весело сказал Надлер. - Вы что, шутите? С каких это пор госдеп начал брать на работу типов, которые исполняют роли вомбатов и собак-поводырей? Они же инопланетяне - у них даже гражданства нет! - Он не работает на государственный департамент. Он предоставил свои услуги ООН. Если вы согласитесь сотрудничать с нами, то немедленно поступите в распоряжение специального отряда ООН, который возглавляет Рагма. - Как библиотечная книга, - заметил я, снова поворачиваясь к Рагме. - А ты ничего не хочешь мне рассказать? - Именно за этим я и пришел сюда, - ответил он. - Как тебе, очевидно, известно, артефакт, известный как звездный камень, исчез. Нам удалось выяснить, что некоторое время камень находился в твоей квартире, вследствие чего на тебе и сфокусировался интерес нескольких групп, заинтересованных в его возвращении - по самым разным причинам. - Камень был у Пола Байлера? - Да. Ему поручили сделать дубликат. - Значит, он слишком небрежно с ним обращался. - И да, и нет. Весьма странный человек, этот профессор Байлер, к тому же все ужасно осложнилось совпадениями, которые никто не мог предвидеть заранее. Понимаешь, к нему обратились потому, что он был самым подходящим человеком для выполнения подобного задания. Байлер - автор ряда очень интересных работ по синтезированию кристаллов. Ему удалось создать такой образец, который целая комиссия не сумела отличить от оригинала. Было ли это следствием его мастерствам? Поначалу так все и подумали. Мне представляется, что при обычном течении событий людям так и не удалось бы установить, что их обманули. - Значит, он оставил себе оригинал, а им отдал дубликат вместе с дубликатом дубликата? - спросил я. - Ну, все не так просто, - со вздохом ответил Рагма. - Как выяснилось, то, что они ему отдали, вовсе не было звездным камнем. На самом деле подмена произошла гораздо раньше - еще перед тем как Секретарь ООН отдал расписку в получении камня. Мы только недавно узнали, как все произошло на самом деле. Может быть, ты даже видел телевизионный репортаж об этом событии? - Я думаю, эту передачу смотрели все. Что же тогда произошло? - Один из охранников совершил подмену, перед тем как уложить звездный камень в сейф. Никто этого не заметил, охранник ускользнул с оригиналом, а профессор Байлер получил подделку. - Тогда какое отношение Пол?.. - Совпадение, - отозвался Рагма, - то единственное совпадение, которое допустимо в любой истории. Меня удивило, что ты не спросил меня, где охранник добыл фальшивый камень. Я даже слегка осел на подушках. "Интересно, - подумал я, - заболит ли у меня грудь от смеха?" - Значит, Пол?.. Только не говорите мне, что он и сделал первую подделку. - Так оно и было, - вздохнул Рагма. - Байлер сумел выполнить работу по нескольким фотографиям и словесным описаниям. Тут его талант и проявился в полной мере. Когда дело доходит до технической реализации, ему нет равных. Я смял свою сигарету. - Значит, он получил назад свою подделку, чтобы сделать по ней новую подделку? - Вот именно. И оказался в весьма щекотливом положении. У него был настоящий камень и дубликат, сделанный им самим по фотографиям, а правительство, само того не ведая, обратилось к нему с заданием скопировать его собственную работу. - Подожди! У него был настоящий камень? Мне казалось, ты сказал, что настоящий взял охранник. - Я как раз подхожу к этой части истории. Охранник забрал камень и отдал его профессору Байлеру. Байлер боялся, что первая подделка не выдержит тщательной проверки, особенно если ею заинтересуется какой-нибудь заезжий инопланетянин, видевший камень в другом месте и знающий секрет, связанный с его строением - признак, который может заметить только инопланетянин. Во всяком случае, теперь он намеревался сделать вторую копию, которая была бы намного лучше первой, а потом договориться с тем же охранником, чтобы тот попытался заменить первую копию второй. Байлер считал, что вторая копия сможет гораздо дольше выдерживать проверку. В этом месте у него возникла дилемма: отдать им первую модель и копию, или вернуть два камня из второй серии - он ими очень гордился. В конце концов наш профессор решил, что будет лучше, если он вернет свою первую подделку и копию, поскольку боялся, что власти к тому моменту уже детально изучили его камень, и он у них числится в качестве настоящего. Я покачал головой: - Зачем? Зачем вообще было устраивать всю эту карусель? Рагма потушил сигарету. - Этот человек имеет сильную эмоциональную привязанность к Британской монархии... - Драгоценности британской короны! - догадался я. - Вот именно. Звездный камень прибыл на Землю, а драгоценности были отданы инопланетянами. Байлера потряс этот факт, он считал сделку нечестной, по его мнению, монархии было нанесено оскорбление. - Но ведь на самом деле драгоценности по-прежнему принадлежат Британии, и их можно получить назад. Британские монархи согласились расстаться с ними на неограниченный срок на предложенных им условиях. - Мы с тобой понимаем все это одинаково, - сказал Рагма. - А вот Байлер считает иначе. Как и те - например, охранник, - кто участвовал вместе с Байлером в этой авантюре. - А что, собственно говоря, они собирались делать? - Они намеревались подождать некоторое время, пока ваши отношения с другими расами не станут прочнее, а выгода от этого сотрудничества будет ясна всем и каждому. Тогда они бы объявили, что звездный камень подделка - этот факт можно легко проверить, воспользовавшись услугами инопланетных экспертов. После этого они бы сообщили, что настоящий камень находится в их руках. И что они готовы вернуть его в обмен на драгоценности короны. - Значит, у них была целая группа... В таком случае это объясняет некий тост, который я услышал в своей квартире. Они, вне всякого сомнения, поджидали меня с целью порасспросить, куда им следует отправиться, чтобы украсть камень снова. - Да. Они тебя искали. А потом мы установили за ними наблюдение. Они не представляют для нас никакой угрозы, скорее их нужно рассматривать, как досадное недоразумение. Впрочем, они могут оказать нам помощь в поисках камня, если мы не станем их трогать. Ради этого можно смириться с неприятностями, которые они нам доставляют. - А если бы все получилось так, как они планировали? - Если бы их план удался, Земля была бы исключена из торгового оборота и, по всей вероятности, внесена в черный список с точки зрения обычных видов торговли, туризма, культурного и научного обмена. Кроме того, это, естественно, повлияло бы на ваши шансы вступить в межзвездную конфедерацию - что-то вроде земной Организации Объединенных Наций. - Ведь Пол разумный человек, почему же он этого не понимал? Знаешь, я начинаю сомневаться в том, что мы доросли до сотрудничества на межпланетном уровне. - Ну, теперь Пол все понял. Именно он рассказал нам о деталях дела. Не суди его слишком строго. Как правило, интеллект не в состоянии оказать никакого влияния на чувства. - А что вообще с ним произошло? Я слышал, его убили. - На него напали и довольно сильно его попортили, но полиция оказалась на месте преступления как раз в тот момент, когда нападавшие сбежали. У них было специальное медицинское оборудование для оказания первой помощи. Байлера срочно доставили в учреждение, где он подвергся серии имплантаций, прошедших весьма удачно. После этого он связался с властями и все рассказал. Это произошло потому, что те, кто на него напал, прежде входили в ту же организацию, что и он. - Зимейстер и Баклер, - сказал я, - не показались мне людьми, чьим поведением двигают чувства. - Это так. На самом деле они бандиты. До недавнего времени они занимались добычей, продажей и тайным вывозом из страны человеческих органов. А еще раньше они обделывали самые разнообразные противозаконные делишки, но, похоже, человеческие органы приносили им немалую выгоду. Они оказались замешанными в краже звездного камня скорее из соображений материальных, чем идейных. Все остальные члены организации не имели никакого отношения к преступному миру. Именно поэтому они и наняли Зимейстера - организовать кражу. Впрочем, в его планы входило несколько иное решение этой проблемы... - Он намеревался их надуть, - сказал я и поднес спичку к сигарете Рагмы. - Точно. Хотел прибрать камень к рукам где-нибудь в процессе намеченной операции и предложить его властям в обмен на деньги и при условии, что ему не будет грозить преследование закона. - Если бы все произошло именно так, каким образом это повлияло бы на наши шансы получить членство в конфедерации? - Ну, это было бы несколько лучше, чем требование обменять камень на драгоценности короны, - ответил Рагма. - Коль скоро вы были бы в состоянии вернуть камень по первому предъявлению, все остальное считалось бы вашими внутренними делами. - В таком случае какую роль во всей этой истории играешь ты? - Я считаю, что нельзя так строго и неукоснительно следовать букве закона, - ответил Рагма. - Вы только вступаете в содружество, и я собираюсь сделать все, чтобы облегчить вам эту задачу. Я бы очень хотел, чтобы камень вернулся на свое место и инцидент был исчерпан. - Как благородно с твоей стороны! В таком случае постараюсь вести себя как разумный человек. Насколько я понял, сначала камнем владел Пол, потом он сообщил вам, что, по его мнению, камень попал к нам однажды вечером, когда мы играли в карты у него в лаборатории. - Правильно. - Итак, получается, что камень, по всей вероятности, некоторое время находился у нас в квартире. А затем исчез. - Все выглядит именно так. - Ну, тогда я не совсем понимаю, что должен буду делать, если соглашусь на вас работать. - Во-первых, - начал Рагма, - поскольку ты не хочешь отправляться на другие миры, чтобы там тебя мог обследовать телепат-аналитик, и, учитывая, что уровень подготовки Сиблы оказался для тебя неудовлетворительным, я бы просил тебя согласиться подвергнуться этой процедуре здесь, на Земле, если я доставлю сюда квалифицированного специалиста. - Значит, вы по-прежнему считаете, что ключ к разгадке все-таки лежит где-то в моем подсознании? - Мы должны принять эту версию, как одну из возможных, разве нет? - Пожалуй, ты прав. А как насчет Хала? Может, в его подсознании тоже есть что-нибудь интересное. - Такая вероятность не исключена, хотя я склонен думать, что он говорит правду, утверждая, что оставил камень у тебя, когда переезжал. Впрочем, он совсем недавно дал мистеру Надлеру согласие подвергнуться любым необходимым экспериментам по изучению его разума. - В таком случае я тоже согласен. Привозите вашего аналитика. Если он разбирается в своем деле, и мне не нужно будет отправляться на другую планету - ладно, так и быть. - Прекрасно. Будем считать, что мы договорились. Значит ли это, что ты согласен работать на нас? - Почему бы и нет? Если мне станут платить за эту работу люди, которые лишили меня средств к существованию, меня это вполне устроит. - Ну, в таком случае мы решили все наши проблемы. Для доставки на Землю специалиста понадобится несколько дней. Мистер Надлер принес кое-какие бумаги тебе на подпись. А пока вы этим занимаетесь, я настрою прибор. - Какой прибор? - Нога у тебя прекрасно зажила, не так ли? - Да. - Теперь я собираюсь сделать то же самое с твоей раной в груди. Ты сможешь покинуть больницу сегодня вечером. - Это было бы просто замечательно. А что потом? - Потом тебе нужно будет постараться не ввязываться ни в какие неприятности в течение всего нескольких дней. Этого можно добиться, если запереть тебя в тюремную камеру или организовать за тобой разумное наблюдение, заранее договорившись о том, что ты постараешься избегать разного рода проблем. Насколько я понимаю, ты предпочел бы второе. - Ты правильно понимаешь. - В таком случае подпиши бумаги, а я включу прибор и через некоторое время усыплю тебя. Так все и произошло. Позже, когда они уже собирались уходить - забрав с собой все свое медицинское оборудование и официальные бумаги, Надлер снова в темных очках, а Рагма на поводке, - последний повернулся ко мне и, старательно делая вид, что это его почти не интересует, спросил: - Кстати, теперь, когда мы достигли соглашения по всем вопросам, может, скажешь, зачем ты подверг себя зеркальному отображению? Я и собирался. Поскольку не видел никаких причин скрывать эту сторону своего существования: сейчас ведь мы были в некотором смысле коллегами и работали над решением одной и той же проблемы. Я посчитал, что вполне могу им все рассказать. Я открыл рот, но слова почему-то никак не хотели складываться в предложения и появляться на свет в правильном порядке. Я почувствовал, что у меня перехватило горло, язык во рту распух, а улыбка превратилась в какую-то странную гримасу. - Пожалуй, я расскажу вам об этом попозже, ладно? Завтра или послезавтра. - Ладно, - ответил Рагма. - Срочности никакой нет. Мы сможем вернуть тебя в твое прежнее состоянии, когда наступит подходящий момент. Отдыхай, ешь все, что тебе дают, и прислушивайся к своим ощущениям. Мистер Надлер или я свяжемся с тобой в конце этой недели. Пока. - Пока. - Скоро встретимся, - пообещал Надлер. Уходя, они неплотно прикрыли за собой дверь. Я ни секунды не сомневался в том, что они по-прежнему не рассказали мне всего, что знали. Но ведь и они находились точно в таком же положении. Я _х_о_т_е_л раскрыть им свой секрет - а мое тело посчитало это излишним и недвусмысленно высказалось против. Меня это в некотором смысле напугало, потому что напомнило о происшествии в автобусе, когда я возвращался домой. Я никак не мог забыть озабоченного выражения на лице старика, спросившего, все ли у меня в порядке. Может быть, сейчас со мной произошло то же самое, может быть, взбунтовалась нервная система? Следствие зеркального отображения? Но уж очень точно все совпало по времени с намерением рассказать Рагме о причинах, заставивших меня пройти через машину Ренниуса... Мне это совсем не понравилось. Мои знания, приобретенные во время занятий, посвященных человеку и разнообразным проявлениям его сути, оказались совершенно бесполезными в данный момент. Президент Элиот, у нас возникли проблемы. 10 Когда похожие на провода лианы или щупальца схватили меня за плечо и бедро и подняли в воздух до положения, из которого я мог, повернув голову, увидеть массивное туловище, погруженное в лохань, до краев наполненную какой-то слизью и стоящую посередине комнаты, в тот момент, когда распахнулись громадные листья мухоловки и моим глазам предстала пурпурная пасть, я подумал, что большая часть несчастных случаев происходит вследствие беззаботности и легкомыслия жертвы и в данном случае меня нельзя считать ответственным за то, что со мной произошло. После того как я покинул больницу, я вел себя, как образцовый государственный служащий, абсолютно осмотрительный в своих мыслях и поступках. Когда страшилище замерло на мгновение, возможно, решая, как лучше решить проблему избытка алкалоидов, которые оно получит вследствие того, что я выдыхаю углекислый газ, перед моим мысленным взором пронеслись последние несколько дней моей жизни. Не более того, поскольку более раннюю часть своей жизни я совсем недавно уже вспоминал - когда собирался умирать в прошлый раз. Не знаю, что заставило меня действовать - дурацкое любопытство или странная улыбка. Доктор Дрейд хотел, чтобы я оставался в больнице еще некоторое время для дальнейшего обследования, несмотря на prima facie [очевидный (лат.)] свидетельства того, что грудь у меня совершенно зажила. Тем не менее я был вынужден его разочаровать и выписался из больницы примерно часов пять спустя после ухода Надлера и Рагмы. Меня встретил Хал и отвез домой. Я отклонил предложение Хала и Мэри пообедать с ними и рано отправился спать, позвонив сначала Джинни, которая сейчас с нетерпением ждала возможности начать жизнь сначала - именно с того места, где она как бы прервалась, когда я еще был студентом. Мы договорились встретиться на следующий день вечером, и я лег спать - предварительно, впрочем, все-таки нанес короткий визит на крыши близлежащих домов. Был ли мой сон беспокойным? Да. Снаружи, конечно же, меня охраняли - путешествуя по крышам, я заметил двух сонных типов, похожих на полицейских, которые болтались возле моего дома. А вот внутри... Я перебирал свои неприятности, не очень успешно пытаясь навести порядок в собственной душе. Впрочем, к шести часам мне все-таки удалось добиться в этом вопросе определенного успеха. Затем прошло еще шесть часов, прежде чем для меня наступило утро. Мой сон время от времени посещали какие-то мимолетные образы, вспомнить и распознать которые впоследствии мне не удалось, если не считать улыбки. Проснувшись, я знал, что должен сделать, и немедленно постарался придумать достаточно солидное объяснение своему поведению - мне очень не хотелось, чтобы оно было похоже на проявление очередной маниакальной идеи. Прошло некоторое время и я решил, что маниакальные идеи тут совершенно ни при чем. Любому было бы интересно посмотреть на место, где его чуть не убили. Поэтому я позвонил Халу и попросил у него машину. Оказалось, что Мэри куда-то на ней уехала. Впрочем, машина Ральфа была на месте, и я пешком направился к его дому, чтобы ее забрать. Ясное свежее утро обещало чудесный день. По дороге к морю я думал о своей новой работе, о Джинни и о той улыбке. Надлер уверял меня, что моя новая должность переживет нынешние проблемы, и чем больше я о ней думал, тем более привлекательной она мне казалась. Если возникает необходимость что-то делать, считайте, что вам повезло, если вы сможете заняться чем-то интересным, тем, что доставит вам удовольствие. Где-то происходили события, о которых нам почти ничего не было известно, - я же получал возможность познать непознаваемое, попытаться понять, вникнуть в суть экзотических явлений, посмотреть на давно знакомые и понятные вещи с иной точки зрения. Неожиданно я сообразил, что меня повергает в восторг эта перспектива. Я хотел этого. У меня не было никаких иллюзий на предмет того, почему мне предложили эту работу, но теперь, когда удалось помешать им захлопнуть перед моим носом дверь, я был исполнен самых решительных намерений победить все препятствия, которые могут встать на моем пути, и заняться настоящей работой. В тот момент я подумал, что инопланетная антропология (полагаю, правильнее было бы назвать эту науку ксенологией) как раз и была тем делом, к которому я готовился всю жизнь, используя для этого несколько эклектические подходы. Я тихонько рассмеялся. Я был возбужден и, представьте себе, счастлив. Поскольку я уже немного привык делать все в зеркальном отображении, вести машину оказалось совсем не трудно. Я останавливался возле каждого знака, на котором было написано "ПОТС", за городом же движение было далеко не таким напряженным, и мне стало совсем хорошо. По правде говоря, после того как я прошел через машину Ренниуса, самой трудноразрешимой оказалась проблема бритья. Моя травмированная нервная система реагировала на воображаемое отображение моего отображаемого движения вперед-назад, останавливая руку и дожидаясь, когда я очищу от грязи электрическую бритву. После того как я проделывал все необходимые операции, у меня все равно возникали довольно странные ощущения, но, справившись со всеми случайностями и трудностями, я постепенно начал чувствовать себя гораздо увереннее и даже ухитрялся достаточно чисто выбривать лицо. Сидя за рулем, я корчил зеркалу рожи и думал о единственном фрагменте ночных видений, который засел в моей памяти. Улыбка. Чья? Я не знал. Просто улыбка, промелькнувшая в том месте сознания, где вещи начинают приобретать смысл. Однако она осталась со мной, то появляясь, то исчезая, словно лампа дневного света, которая собирается перегореть; когда я ехал по дороге, по которой мы совсем недавно проехали вместе с Халом, я попытался сам придумать какое-нибудь ассоциативное объяснение этой улыбке, поскольку доктора Марко под рукой не было. Почему-то мне не приходило в голову ничего, кроме "Моны Лизы". Я не очень уверенно чувствовал себя в вопросах аналитических связей. Но ведь именно эта знаменитая картина отправилась к нашим космическим друзьям в обмен на машину Ренниуса. Должна существовать какая-то тонкая связь, по крайней мере в моем подсознании - или со мной сыграло злую шутку воображение в сочетании со случайным совпадением, и тогда логичнее будет вспомнить о картинах Дали или Эрнста. Я покачал головой и стал следить за тем, как мимо окон автомобиля проносится утро. Через некоторое время я съехал на боковую дорогу. Оставив машину в том месте, где мы с Халом остановились в прошлый раз, я нашел тропинку и отправился к домику, довольно долго незаметно осматривал его, но не увидел никаких признаков жизни. Рагма настаивал на том, что я должен стараться избегать неприятностей, вряд ли этот домик можно было рассматривать как неприятность. Я осторожно приблизился к странному строению сзади и подобрался к окну, через которое, по всей вероятности, Пол залез в дом. Да. Шпингалет на окне сломан. Заглянув внутрь, я увидел небольшую спальню, совсем пустую. Тогда я обошел домик и посмотрел в другое окно, окончательно убедившись, что внутри никого нет. Сломанную дверь забили гвоздями, так что мне пришлось вернуться назад и забраться внутрь точно так же, как это сделал мой бывший преподаватель, мастер по изготовлению камней. Я прошел через спальню и оказался возле двери, из-за которой появился Пол. Полиция не стала убирать в гостиной, все оставалось так, словно наше сражение только что закончилось. Судя по виду из окна, море было гораздо спокойнее, а вода зеленее, чем в прошлый раз. Она оставляла более четкие линии на берегу, но я больше не заметил никаких новых дверей в песке. Тогда я отвернулся от окна и стал рассматривать сеть, которая в тот день так ловко упала на Пола в самый нужный момент, вследствие чего было нарушено соотношение сил, а я получил дырку в груди. Какие-то веревки и кусок сети по-прежнему висели на гвозде, прибитом к одной из потолочных балок, касаясь кучи мусора на полу. Справа от меня шла серия узких скоб, прибитых к стене, по которым можно было подняться на самый верх. Я забрался по ним и стал медленно пробираться вдоль потолочных балок, часто останавливаясь, чтобы осветить покрытое пылью дерево. На противоположной стороне, как раз там, где раньше висела большая часть сетей, я увидел цепочку маленьких клинообразных следов, ведущих от перекрестья балок. После этого я спустился вниз и тщательно обыскал домик, но больше ничего интересного мне найти не удалось. Поэтому я выбрался наружу, выкурил сигарету и направился обратно к машине. Улыбки. Сегодня Джинни много улыбалась, и мы провели остаток дня, избегая говорить на скользкие темы. Она ужасно удивилась, когда узнала, что я получил степень и работу. Не имеет значения. Утро выполнило свое обещание, день был ярким и прекрасным. Мы бродили по студенческому городку и по улицам, много смеялись и обнимались. Позднее мы попали на концерт камерной музыки; причина, толкнувшая нас на этот не самый заурядный поступок, быстро забылась, и мы не жалели, что пришли. Потом мы отправились в соседнее кафе, а оттуда в мою квартиру, чтобы я мог показать Джинни, что там царит самый обычный беспорядок - среди прочих вещей. Улыбки. Следующий день был вариацией на ту же тему. Однако погода изменилась, днем прошел дождь. Оказалось, что сидеть дома очень приятно, особенно если сможешь представить себе, что в камине, весело потрескивая, горят дрова. Ну и тому подобные штуки. Джинни не заметила, что я отобразился, а мне удалось придумать такую элегантную историю по поводу моего шрама - в ней рассказывалось о посвящении в тайное общество одного племени, которое я недавно исследовал. Оставалось только жалеть, что я ее не записал. Увы! И снова улыбки. В девять вечера зазвонил телефон, и нашей идиллии пришел конец. Прибор, ведающий предчувствиями, выдал мне предупреждение, но, как и знак, сообщающий о том, что в данном районе следует опасаться низко летающих самолетов, мой прибор не предложил ничего конструктивного. Не зная, что предпринять по этому поводу, я подошел к телефону и со вздохом взял трубку. - Да? - Фред? - Совершенно верно. - Это Тед Надлер. У нас возникла проблема. - В каком смысле? - Зимейстер и Баклер сбежали. - Откуда? Как? - Мы их сразу перевели в тюремный госпиталь. Нам стало известно, что несколько часов назад они оттуда убежали. Создается впечатление, что никто не знает, как им это удалось сделать. На месте побега осталось девять работников госпиталя - медицинский персонал и охрана, все без сознания. Доктора считают, что был применен нервно-паралитический газ - во всяком случае, все жертвы хорошо реагируют на атропин. Однако когда начальник госпиталя позвонил мне, никто из них еще не успел прийти в себя настолько, чтобы внятно рассказать о том, что произошло. - Очень плохо. Надеюсь, мы их теперь не скоро увидим. - Что ты хочешь этим сказать? - А разве я не ясно выразился? Скорее всего, сейчас они пытаются выбраться из страны. Им предъявлено обвинение в похищении, попытке убийства - причин вполне достаточно. - Рисковать нельзя. - Что вы хотите этим сказать? - Существует достаточно высокая вероятность, что эта парочка направилась к вам. Поэтому будет лучше, если вы отошлете свою подружку домой и соберете вещи. Я заеду за вами примерно через полчаса. - Вы не можете этого сделать! - Прошу меня извинить, но я могу, и это приказ. Вам необходимо отправиться в путешествие - ваша работа требует этого. Как, впрочем, и здоровье. - Ладно. Куда? - В Нью-Йорк, - ответил Надлер. Короткие гудки. Вот так и произошло вторжение в мой рай. Я повернулся к Джинни. - Ну что? - спросила она. - У меня есть две новости: хорошая и плохая. - Скажи хорошую. - В нашем распоряжении есть еще полчаса. На самом деле Надлер потратил больше часа, чтобы добраться до меня, и это дало мне возможность принять отвратительное, хладнокровное решение - раньше я никогда не принимал подобных и не действовал в соответствии с ними. Мерими взял трубку после шестого гудка и сразу узнал мой голос. - Да, - сказал я. - Послушайте, вы помните предложение, которое сделали мне во время нашего последнего разговора? - Да, помню. - Я бы хотел поймать вас на слове. - Кто? - Их двое. Зимейстер и Баклер... - О, Морти и Джеми! Конечно. - Вы их знаете? - Да. Морти раньше часто работал на твоего дядюшку. Когда наш бизнес процветал и мы были завалены заказами, нам иногда приходилось нанимать помощников. Зимейстер был маленьким толстым парнишкой, которому не терпелось поскорее включиться в дело. Мне он никогда особенно не нравился, но Морти, бесспорно, обладал неисчерпаемой энергией - да и другими определенными достоинствами. После того как Ал уволил его, он начал свои собственные операции и в результате состряпал довольно приличный бизнес. Через пару лет он нанял Джеми, чтобы тот разбирался с конкурентами и отвечал на жалобы клиентов. Когда-то Джеми был боксером полутяжелого веса - надо сказать, неплохим - к тому же, у него большой военный опыт. Он сумел дезертировать из трех различных армий. - Почему дядюшка Ал уволил Зимейстера? - Морти не отличался честностью. Кому нужны ненадежные работники? - Понятно. Ну, они дважды чуть не убили меня а сейчас мне стало известно, что они снова на свободе. - Насколько я понимаю, ты не знаешь, где они в данный момент находятся? - Да, к сожалению, дело обстоит именно так. - Хм-м-м. Это осложняет задачу. Ладно, попробуем взяться с другой стороны. Где ты собираешься быть в ближайшие несколько дней? - В ближайший час я должен вылететь в Нью-Йорк. - Превосходно! Остановишься в гостинице? - Я еще сам не знаю. - Тогда я приглашаю тебя к себе. Это и в самом деле может облегчить... - Вы не понимаете, - перебил я Мерими. - Я завершил обучение в университете. Получил докторскую степень. Теперь у меня есть работа. Сегодня вечером мой босс отвезет меня в Нью-Йорк. Я не знаю, куда он собирается меня поселить. Как только я буду на месте, постараюсь сразу позвонить вам. - Договорились. Поздравляю со степенью и с работой. Когда ты, наконец, принимаешь решения, то времени даром не теряешь - в точности, как твой дядюшка. Я с нетерпением буду ждать окончания твоей истории. А пока постараюсь прозондировать почву. Кроме того, я думаю, что в самое ближайшее время тебя ждет приятный сюрприз. - Какого рода? - Ну, какой же это будет сюрприз, если я все расскажу тебе заранее, мой дорогой мальчик? Верь мне. - Ладно, верю, - сказал я. - Спасибо. - До встречи. - Пока. Вот так, хладнокровно все обдумав, и тому подобное. Никаких тебе извинений. Мне уже надоело, что в меня все время стреляют, к тому же стыдно не пользоваться такими замечательными подарками. Как ни странно, гостиница находилась почти напротив того недостроенного здания, которое я использовал, чтобы добраться до крыши строения, расположенного по диагонали через дорогу, - а точнее, того самого выставочного зала, где нашла приют машина Ренниуса. Почему-то я был уверен в том, что это не простое совпадение. Однако, когда я что-то сказал по этому поводу, Надлер промолчал. Время уже перевалило за полночь, мы только-только зарегистрировались, а уж не расставались с того самого момента, как Надлер заехал за мной. Когда мы подходили к конторке портье, я посмотрел по сторонам и убедился, что поблизости не видно автоматов, в которых можно купить сигареты в любое время суток. Тогда я сказал: - У меня практически кончились сигареты. - Вот и отлично, - ответил мой босс. - Отвратительная привычка. Девушка за столиком проявила куда больше сострадания и подсказала, где можно разжиться сигаретами. Я поблагодарил ее, узнал номер своей комнаты, обещал Надлеру, что поднимусь туда через минуту, и быстро вышел на улицу. Естественно, первым делом я направился к ближайшему телефону, позвонил Мерими и рассказал ему, где нахожусь. - Отлично, считай, что наблюдение уже выставлено, - заверил он. - Кстати, похоже, наши приятели в городе. Один из моих людей думает, что видел их. - Вы, я смотрю, времени даром не теряли. - Ну, это получилось случайно. И все же... держись. Хороших тебе снов. Adieu. - Спокойной ночи. Я поспешил обратно к лифту, поднялся на свой этаж и подошел к нашей комнате. Поскольку у меня не было ключа, я постучал. Некоторое время никто не отвечал. А потом, как раз в тот момент, когда я собрался постучать снова, донесся голос Надлера: - Кто там? - Я, Кассиди. - Заходи. Дверь не заперта. Ничего не подозревая, уставший, занятый своими мыслями, я нажал на ручку, толкнул дверь и вошел. Такую ошибку мог совершить каждый. - Тед! Какого черта... - Как раз в этот момент одна лиана схватила меня за ногу, а другая обвилась вокруг плеча - ...тут происходит - поинтересовался я, взлетев вверх. Естественно, я сражался изо всех сил. На моем месте так поступил бы каждый. Но мерзкая тварь подняла меня на пять футов в воздух, и я оказался в горизонтальном положении прямо над этой, мягко говоря, непривлекательной штукой. Потом она принялась переворачивать меня вверх ногами, так что теперь я видел только ее серо-зеленое туловище, лохань со слизью и шевелящиеся осьминожьи щупальца. У меня было предчувствие, что тварь намеревается сделать мне какую-то пакость, еще до того как мясистые листья раскрылись, словно складной нож, и продемонстрировали мне влажные, покрытые колючими иглами и отвратительно кроваво-красные внутренности. Я взвыл и начал отрывать от себя щупальца. А потом что-то вроде раскаленной кочерги воткнулось мне в голову, прямо между глаз. Все мое существо окутал невыносимый ужас, и я начал конвульсивно извиваться в прочной живой паутине. Потом раздался резкий свистящий звук, все неприятные ощущения в моем черепе разом исчезли, лианы поникли, отпустили меня, и я, корчась, упал на ковер, чудом не угодив в лохань со слизью. Впрочем, большая клякса плюхнулась мне на рукав, а неподвижные щупальца повисли, словно праздничные флаги. Я застонал и потянулся, чтобы растереть плечо. - Ему больно! - узнал я голос Рагмы. Я повернул голову, чтобы с достоинством принять сострадание, потому что услышал, как ко мне приближаются чьи-то маленькие лохматые ножки, сопровождаемые массивными копытами. Однако Рагма в своем собачьем костюме и Надлер с Полом Байлером в обычных костюмах промчались мимо меня, столпились возле лохани и начали утешать воинственно настроенный овощ. Я отполз в угол, где с трудом поднялся на ноги, и все же мне никак не удавалось окончательно успокоиться. Тогда я принялся непристойно ругаться; на меня все равно никто не обращал внимания. В конце концов я пожал плечами, стер грязь с рукава, нашел стул, закурил и начал наблюдать за представлением. Мои дорогие коллеги подняли безжизненное туловище с многочисленными конечностями и принялись что-то с ним делать. Рагма сбегал в соседнюю комнату и вернулся с предметом, отдаленно напоминавшим лампу, воткнул ее в розетку и навел на гнусное растение. Затем, достав пульверизатор, стал опрыскивать кровожадные листья. После этого Рагма занялся помешиванием слизи, добавив туда каких-то химикатов. - Что случилось? - спросил Надлер. - Понятия не имею, - ответил Рагма. - Вот! Мне кажется, он приходит в себя! Щупальца начали дергаться, точно раненые змеи, потом медленно открылись и снова закрылись листья. Существо несколько раз вздрогнуло. Наконец оно снова выпрямилось, вытянуло вперед все свои конечности, опустило их, вытянуло снова и опять расслабилось. - Вот так-то лучше, - вздохнул Рагма. - А кого-нибудь интересует, как себя чувствую я? - Мне не удалось скрыть легкого сарказма в голосе. Рагма повернулся и сердито на меня посмотрел. - Ты! - воскликнул он. - Может, скажешь, что ты сделал с несчастным доктором М'мрм'млрром? - Ну-ка повтори!.. По-моему, у меня что-то со слухом. - Что ты сделал с доктором М'мрм'млрром? - Благодарю тебя. Так я и думал. Понятия не имею. А кто такой доктор Мымр? - М'мрм'млрр, - поправил меня Рагма. - Доктор М'мрм'млрр - это телепат-аналитик, которого я доставил сюда, чтобы он тебя обследовал. Нам повезло, и доктор прибыл на место раньше, чем мы предполагали. Однако когда он попытался тебя обследовать, ты грубо набросился на него и вывел из строя. - Вот эта штука, - спросил я, махнув рукой в сторону лохани и ее обитателя, - оказывается, телепат? - Не все являются членами животного царства в том смысле, в каком ты это понимаешь, - ответил Рагма, - доктор М'мрм'млрр - представитель абсолютно отличной от вашей линии развития жизни. У тебя есть по этому поводу возражения? Может быть, ты имеешь что-нибудь против растений? - Я определенным образом настроен против того, чтобы меня хватали, сжимали и размахивали мною в воздухе. - Доктор предпочитает активную терапевтическую стратегию. - Ну, в таком случае он должен быть готов к тому, что рано или поздно ему попадется пациент, который не является пацифистом. Не знаю, что я сделал, но, честно говоря, рад, что мне это удалось. Рагма отвернулся, наклонил голову набок, словно изучал трубу граммофона, а потом объявил: - Он чувствует себя лучше. И желает предаться медитации. Мы должны оставить свет включенным. Это займет немного времени. Лианы или щупальца шевельнулись и обвились вокруг странной лампы, которую принес Рагма. Доктор М'мрм'млрр замер. - А зачем ему нападать на обследуемых? спросил я. - По моим представлениям это не слишком способствует возникновению хорошего контакта врача с пациентом. Рагма вздохнул и снова повернулся ко мне. - Он делает это вовсе не затем, чтобы разозлить своих пациентов. Он стремится помочь. Насколько я понимаю, бесполезно требовать от тебя понимания того, что эта практика родилась в результате многовековых сложнейших философских размышлений, которым предавался его народ, чтобы решить эту проблему. - Угу, - ответил я. - Их теория заключается в том, что любое примитивное чувство может быть использовано в качестве мнемомолекулярного ключа. Искусное пользование этим ключом дает телепату подобного типа доступ ко всем переживаниям индивидуума, расположенным в данной области. Они обнаружили, что страх является важной составляющей проблем, с которыми к ним обращается большинство пациентов. Поэтому, индуцируя страх и желание сбежать, врачу удается зафиксировать эмоции пациента, с тем чтобы применить терапевтическое воздействие. Таким образом, он может обозреть все мотивационное поле за один сеанс. - Интересно, съедает ли доктор свои ошибки? - спросил я. - Он не может контролировать свою наследственность, - ответил Рагма. - А ты прыгаешь по деревьям, хватаясь за ветки? Впрочем, - Рагма махнул лапой, - ты-то как раз прыгаешь. Я забыл. Я повернулся к Надлеру, который подошел ко мне и Полу - он тоже стоял неподалеку и ухмылялся. - Как я посмотрю, вам все это понравилось, - угрюмо заметил я, обращаясь к ним обоим. Пол пожал плечами, а Надлер сказал: - Если таким образом задача будет решена. Я вздохнул. - Наверное, вы правы... Пол, что ты здесь делаешь? - Мы с тобой коллеги, - ответил он. - Меня рекрутировали практически одновременно с тобой. Кстати, прошу простить мое поведение у тебя на квартире. Ты ведь понимаешь, это было вопросом жизни и смерти. Моей. - Ладно, забыли, - щедро кивнул я. - В каком качестве тебя взяли на службу? - Профессор Байлер наш эксперт по звездному камню, - ответил Надлер. - Он знает о нем больше, чем любой другой человек. - Значит, ты расстался с мыслью вернуть драгоценности британской короны? - спросил я. Пол поморщился и кивнул: - А, так ты все знаешь... Да, это был запоздалый юношеский жест, из-за которого все пошло кувырком. Mea culpa [моя вина (лат.)]. Мы не ожидали, что в дело будут вовлечены такие страшные преступники. Когда я пришел в себя после их нападения, мне стало ясно, что мы совершили ошибку, и я решил попытаться ее исправить. Я рассказал людям из ООН все, что мне было известно, и в конце концов, с превеликим трудом, сумел их убедить. Они обошлись со мной достаточно благородно и не стали сажать под замок. Более того, они рассказали о тех трудностях, которые испытываешь ты. Однако я считал, что одного признания еще недостаточно, чтобы загладить вину, очень хотелось помочь вернуть камень. Ты как раз приехал из Австралии в Штаты, и я сообразил, что Зимейстер и Баклер собираются снова на тебя напасть. Поэтому я решил незаметно следить за тобой, с тем чтобы, когда они предпримут эту попытку, оказаться рядом. Я выследил тебя у Хала, некоторое время держался поблизости, но в баре тебя упустил. И только когда ты вернулся домой, я снова тебя нашел. Остальное ты знаешь. - Да. Еще одна маленькая тайна раскрыта. Значит, они и тебя взяли на работу, когда ты лежал в госпитале? - Точно. Тед сказал, что, если меня так беспокоит вся эта история, я могу поступить к ним на службу - тогда мне хотя бы будут платить за это деньги. Однако считается, что я работаю специалистом по инопланетной минералогии. - Как мне кажется, - сказал я, обращаясь ко всем сразу, - меня привезли сюда не только для того, чтобы избежать очередной встречи с двумя бандитами. У вас были на меня другие планы, которые лишь начинались с телепатического исследования. - Да, ты не ошибся, - заверил меня Рагма. - Однако учитывая, что все зависит от результатов нашего эксперимента, бессмысленно рассматривать различные гипотезы, которые в противном случае могли бы быть отброшены. - Иными словами, вы не собираетесь ничего мне говорить? - Совершенно верно. Я не успел ни согласиться с ним, ни что-нибудь ему возразить, потому что меня отвлекло движение в противоположном углу комнаты. Доктор М'мрм'млрр снова пошевелился. Мы молча наблюдали за тем, как он поднял свои змееподобные конечности и принялся делать странные упражнения. Напряжени