. В испуге, что юноша сломает иглу, Фильчнер схватил Джерри за руку, отведя в сторону тянущиеся к игле пальцы. Вторая рука также пошла вверх и доктору пришлось схватить и ее. Стоя на коленях в больничном коридоре, Норман Фильчнер сражался с находящимся в шоке пациентом. - Пойман... Не могу дышать! - простонал Джерри, по-прежнему не раскрывая глаз. - Сестра, - громко позвал Фильчнер. В его кармане лежала успокоительная подушечка, но с занятыми руками он не мог прилепить ее к шее Джерри. Однако, еще до того, как кто-либо успел прийти в врачу на помощь, спазм прошел, и Джерри снова затих. Еще через минуту, он уже мирно покоился на полу. Фильчнер встал на ноги и осмотрел коридор. А ведь в таком же состоянии находятся миллионы людей по всему североамериканскому континенту. Боже, вот это номер! СН4...16-1/4 СН4...16-1/2 СН4...17-3/8 СН4...18-1/8 ЗАПАДНАЯ ТОРГОВАЯ ПАЛАТА, ЧИКАГО, 21 МАРТА, 19:11 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ В течение последних четырех часов, когда Торговый рынок Северной Америки снова заработал после разрыва или чего-то там еще, Лександр Бартельс выбирался из ямы, в которую сам себя загнал. Поставки природного газа на октябрь представляли собой самый лакомый кусочек последних трех дней. А именно на октябрь Титановый картель планировал начать снабжение топливом со своего гигантского солнечного танкера. Все контрмеры Бартельса, начиная с занятия анонимных позиций на рынке и кончая публикациями экспертов, выражавших сомнения по поводу скорости и возможностей танкера, так и не смогли сдержать тенденцию к падению спроса на метан. Этим утром все выглядели словно пораженные громом. Корабль следовал строго по графику и уже припарковался возле земной орбиты. Цена упала до предела, а Титановый картель, поставивший Бартельса во главе эксклюзивной торговой комиссии, о чем он теперь горько сожалел, требовал сделать хоть что-то. Затем рынок закрылся по причине неизвестной технической неполадки. Председатель палаты, согласовав свои действия с министрами торговли из всех участвовавших правительств, вернул все квоты к положению, сложившемуся на полночь. Ну а природный газ потерял пол-пункта, которые удалось восстановить за утро и которые символизировали три дня упорной работы Лександра Бартельса. Бартельс с силой сжал пальцы, наблюдая за ползущими слева цифрами квот и мерцающими справа аналитическими данными по новостям и продажами со всего мира. Может ли он изобрести какой-нибудь инцидент с трубопроводом? Такая история может оказаться на слуху после всех этих биржевых перипетий. Многие из проплывавших мимо его правого глаза заявок не имели принадлежности. Он может сочинить небольшой рассказ, снять свой код, и вполне возможно, что Квотрикс, система искусственного интеллекта, отслеживающая поток рыночной информации, оставит сообщение без внимания. К тому же, наверняка многие из покупателей поверят этому и тем самым цена на газ возрастет. Пусть ненамного, но уж эти пол-пункта он наверняка отыграет. Так что, когда эти ребята из картеля потребуют результатов, ему будет что им сообщить. Пока Бартельс размышлял над тем, может ли он избежать столь противозаконных действий, поток цифр в левом столбце неожиданно начал расти. Движение было незаметным, цифры росли лишь небольшими долями, но все же прогресс был очевиден. Что бы это могло значить? Лександр напряг мускул правой щеки, сильнее фокусируя зрение. Так, про газ ничего. Про трубопроводы ничего. Про драгоценный танкер картеля тоже ничего. А-а, вот оно! Вот это номер... "КОСМИЧЕСКИЙ ТАНКЕР ТИТАНОВОГО КАРТЕЛЯ РАЗБИЛСЯ ВО ВРЕМЯ СТЫКОВКИ... СТОЛКНОВЕНИЕ С ЛУНОЙ НЕ ПРИЧИНИЛИ НИКОМУ ВРЕДА... 7,5 МИЛЛИАРДОВ ТОНН МЕТАНА ПРОПАЛИ... ЦФ 032181 КРАХ ПЛАНОВ КАРТЕЛЯ..." Бартельс внимательно проглядел отреферированный текст, надеясь отыскать какую-нибудь хорошую новость в тексте сообщения. Ничего утешительного. Он быстро пробежал глазами пять небольших абзацев, переданных престижным агентством новостей "Земля-Луна". Давались и некоторые подробности аварии, включая имя и краткую биографию единственной человеческой жертвы в результате катастрофы, пилота стыковочного комплекса Тода Бекера. Учитывая факт, что международные информационные службы по-прежнему находились в разобранном состоянии после взрыва, это был весьма полный отчет. Бартельсу пришла в голову мысль, что рынок, а вместе с ним и он сам, могли пасть жертвой заранее спланированной дезинформационной акции. Разве не мог кто-нибудь, а вероятнее всего, ответственный за связь с прессой из числа служащих картеля изобрести эту историю, чтобы заставить цену на газ снова возрасти. Именно о подобной уловке уже подумывал и сам Бартельс, если бы, конечно, набрался мужества и не принял близко к сердцу тот факт, что в течение пяти секунд после обнаружения предлога, Квотрикс выдаст ордер на его арест, а он сам окажется в тюрьме особо строгого режима вместе с представляющими наибольшую опасность для общества преступниками. В любом случае, утка, если она и впрямь была, принесла результаты. Цена на газ возросла почти на двадцать пунктов. Но если сообщение - правда, то тогда дела обстояли еще хуже. Кто поручится за отметку, которой может достигнуть цена на октябрьские поставки газа после того, как солнечный танкер картеля разбился, врезавшись в Луну? Другого ждать в ближайшем времени не приходится, и новой революции на рынке не предвидится. Лександр Бартельс не знал, смеяться ему или плакать. Затем подумал о месте, какое на рынке мог бы занять он сам. Потерял картель свой ценный груз или нет, на подскоке цен всегда можно сыграть. Бартельс решительно прогнал сомнения и страхи, начав решительно выписывать ордера на покупку на свое собственное имя. Биип... Биип... Биип... Биип... ГЛАВНЫЙ ГОСПИТАЛЬ ВИКТОРИИ, ПРОВИНЦИЯ БРИТАНСКАЯ КОЛУМБИЯ, 21 МАРТА, 17:26 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ "Доктор, альфа-ритм усиливается." Голос шел откуда-то издалека. Уинстон Цян-Филипс плыл в море холодного тумана, омываемый прохладными каплями, все падавшими и падавшими на голову. Холодок свободно гулял в дыре, пробитой в его черепной коробке, которую поддерживали чьи-то белые пальцы. Не в силах взять лучший курс, Уинстон поплыл на звуки голоса. "Да, а постоянная дельта падает. Вот те раз..." Другой голос донесся с иного направления, прямо противоположного первому. Уинстон замахал в тумане беспомощными слабыми руками и попытался определить, куда ему следует плыть. Решить было трудно, поскольку голова, вся в круглых белых дырах, отказывалась служить. Так и не продвинувшись ни в одном из направлений, Уинстон начал медленно подниматься сквозь белую холодную морось тумана. Он открыл рот, чтобы дышать. Открыл глаза. Уинстон смотрел на слой белой пены с проходящим вовне снопом яркого света. Он подумал, что глядит на мир с океанской глади, а солнце оставляет длинный отраженный след. Зрение прояснилось и пеной оказалась проложенная по низкому потолку акустическая труба, а свет превратился во флюоресцентную тубу, обрамленную небольшими фасетками, напоминающими россыпь самоцветов. Над ним склонились две темные тени, похожие на моржей, пришедших по непонятной надобности осмотреть его набрякшее от влаги тело. - Как поживаете? - спросил морж, стоявший справа. - Вам нелегко пришлось. Да, нелегко, думал Уинстон. Я был так далеко и так долго. Он поднял руку. Рука была слабой, тонкой и напоминала сухую ветку. Уинстон коснулся лба и щек, отыскивая дыры, проделанные белой рукой. Кожа на ощупь была гладкой, и никаких дыр не было. - У вас голова болит? - сочувственно спросил морж, разглаживая усы чисто человеческим жестом. - Неудивительно. - Доктор, дать ему обезболивающее? - спросил другой морж, который был ниже ростом, и у которого никаких усов не наблюдалось. Однако со своего ложа Уинстон мог рассмотреть его зубы, которые в этом положении выглядели клыками желтого цвета. - Четыреста миллиграммов ибупрофена. - Сию секунду, - сорвался с места стоявший слева. - А как же вы плаваете, не двигая руками? - спросил Уинстон и не узнал свой голос, услышав лишь хриплый шепот. - Что-что? - переспросил первый морж. - А-а, да у вас легкая галлюцинация. Ничего, это быстро пройдет. Вы в госпитале, мистер Цян. Вас привезли с нервной травмой после того, как Биржа нынешним утром остановила работу. - Что произошло? - Какой-то странный электромагнитный шторм, а больше, мой дорогой друг, никто ничего сказать не может. Ходят разные сплетни. Одни говорят, что это высотная атомная бомба, возможно, из старых запасов, взорвавшаяся в момент возвращения в атмосферу. Иные полагают, что это мощный электромагнитный импульс. Еще часть думает, что имел место поток космический лучей чрезвычайной интенсивности, наведенный, по всей вероятности, близкой и доселе неоткрытой сверхновой звездой. Ряд экспертов утверждает, что произошел внезапный отказ компьютера в международной телекоммуникационной сети. Возможно, что при программировании вкралась ошибка, схожая с вирусом. Хотя я лично не могу в это поверить, учитывая, какое количество защит сейчас применяется. Одетый в белый халат доктора морж держался чрезвычайно самоуверенно. - Но что произошло со мной? - недоумевал Уинстон. - Давайте назовем это временной нервной перегрузкой. Когда вышла из строя сеть передачи данных, ваш мозг, как вы помните, был подключен к процессору виртуальной реальности. В период времени меньше секунды, вы неожиданно получили огромный заряд информации, состоящей большей частью из сжатых образов и активных сенсорных данных. Ваш мозг просто не мог справиться со всем этим и потому пошел на попятный. В течение нескольких часов Вы являли собой прекрасный образец человека в ступоре. Эти парни с биржи совсем повесили носы. Они полагали, что ваш мозг умер. - А я? - в страхе спросил Уинстон Цян-Филипс. - А что вы? - Я умер? - Нет, дорогой мой, вовсе нет! Вы в прекрасном состоянии, просто немного ослабели. Да я смотрю, у вас и голова нормально работает. Что вы запомнили из последних событий? - Деньги, ведь я участвовал... - Уинстон похолодел от ужаса, - я участвовал в сделке по поводу газа, а на кону были деньги, мои деньги! - паника быстро выбила туман из головы. - Мои деньги были зарегистрированы в сети, когда все обвалилось... Вы не знаете часом, какое решение приняла Биржа относительно денег, находившихся в обороте на тот момент? - Не имею ни малейшего представления, - ответил врач. - Если они не найдут какого-либо приемлемого способа восстановить запись торгов или аннулировать их, я буду разорен. Все мое состояние было на дисплее, то есть вполне могло пострадать при трансферах. А не могу ли я сделать телефонный звонок? Вы не знаете, каналы уже свободны? - О, да. После обеда телефоны в основной массе заработали, но только местные. И полагаю, вы пока не в том состоянии, чтобы сразу окунаться в бизнес. - Но я вынужден, ведь это моя жизнь! - Чепуха. Это только деньги. Вы заработаете еще, можете и за один вечер сколотить состояние, по крайней мере, я слышал про вас такое. Да и в любом случае, беда стряслась со всеми участниками торгов, разве не так? Я имею ввиду, что только в одном нашем госпитале лежит порядка трехсот сорока человек в точно таком же состоянии, как у вас, и еще сотни пациентов находятся в других клиниках, - продолжая говорить, доктор сунул одну руку в глубокий карман халата. - Многие и разделили вашу участь. Я уверен, что ответственные лица на Бирже найдут способ создать паритет, как вы позволили выразиться. - Доктор наклонился над краем кровати и коснулся ногтем, или чем-то похожим на ноготь, руки Уинстона. - Так что, может, вам лучше просто полежать до завтра и не забивать пока себе голову? - Но мои деньги... - Ваши деньги останутся в целости и сохранности там, где вы их оставили, мой друг. - А пока я здесь, - Уинстон Цян-Филипс отчаянно пытался удержать ускользающие мысли, - пока я тут лежу, они будут торговать за мой счет. Они приберут к рукам фонды, которые я собирался двинуть... Они... захватят... преимущество... Волны белого тумана заволокли сознание Уинстона. Глаза сомкнулись. Голова превратилась в толстую пачку крупных купюр. Некоторые из них соскользнули и рассыпались по полу. Пам Пам Пам Баам! КОСМОБАЗА НА ТИТАНЕ, 22 МАРТА, 3:24 УТРА - Мисс Кормант, - прозвучал голос ее доверенного секретаря Уилла Хардинга, - вы проснулись, мэм? Лидия кормант перевернулась на живот и посмотрела на стоящий у изголовья будильник. Часы показывали половину третьего, то есть до времени обычного подъема еще оставалось полтора часа. Какова бы ни была причина, Хардинг посчитал ее слишком срочной и прибыл, везя тележку с завтраком. - Уилл, я проснулась, - позвала секретаря Лидия. - А что случилось? - Я могу войти? Женщина расправила одеяло, собрала подушки за спиной и устроилась поудобнее. - Да, заходи. Прикрыв за собой дверь, Уилл вошел в спальные апартаменты. По местным стандартам они были слишком велики для одного человека, порядка тридцати кубических метров. Пространства вполне хватало, чтобы разместить кровать, навесной шкаф, автоматический рабочий стол, два кресла и ванную за раздвижной панелью. Комната была достаточно велика, а потому во внешней стене было прорублено окно с видом на белую поверхность Титана. Льды и снега делали пейзаж спутника Юпитера фантастическими благодаря насыщенной азотом атмосфере и сложным углеродным соединениям. В помещении имелись такие удобства, о которых рядовой служащий на Титане мог только мечтать. Но, между тем, Лидия Кормант вовсе не была простой служащей. Она занимала пост главного менеджера базы на Титане, полноправного члена совета директоров компании "Инсистем Кемикл" и являлась держателем 3,9% акций этой компании, входившей в Титановый картель. Так что Лидия имела полное право наслаждаться этой небольшой роскошью. Легкой походкой Хардинг подошел к стоявшему за рабочим столом стулу. Его движения в точности соответствовали 1/8 земной гравитации, созданной на станции. - Так что стряслось? - переспросила Лидия. - Три минуты назад по информационному каналу и в блоке новостей прошло сообщение, - ответил секретарь, включая монитор. - Я сделал запись, так что вы посмотрите все с самого начала. - И что за сообщение? - переспросила Лидия, беря с полки над кроватью очки в старомодной оправе и приготовившись смотреть на экран. Вместо ответа Хардинг развернул к ней монитор. На экране в ночном звездном небе висел серебряный диск. Лидия знала, что это лишь рисунок художника, выполненный при помощи компьютерной графики, поскольку звезд всегда было слишком мало. Отображенный диск был не что иное, как "Уроборос", стремящийся к Земле. Сама Лидия последний раз видела солнечный корабль с тыльной стороны около года назад. За космолетом тянулись провода, напоминавшие издали темные линии на светящемся покрытии "Уробороса", да три криогенные метановые цистерны, плывшие за кораблем и напоминавшие маленькие луны. Голос за кадром описывал "Уроборос" и его технические параметры, затем поведал о Титановом картеле и его положении в деловом мире, а также кратко просветил слушающих о состоянии дел на рынке метана. Пока читали текст, на экране появилась небольшая точка другого корабля. Испуская голубое свечение, он направился к "Уроборосу". Диктор продолжал говорить о том, как должна была проходить встреча космолета с буксиром и разгрузка метана. Кормант и Хардинг наблюдали, как буксир неожиданно завалился на один бок, а космолет стыковался с ним в таком положении. Корабли продолжали парный полет, двигаясь столь быстро, что художник был вынужден сжать время в угоду повествованию. Диктор не дал никакого вразумительного объяснения и лишь привел мнения экспертов по поводу того, что буксир мог захватить один из приводов управления. Новая картинка представляла собой вид Луны, сделанный в реальной временной шкале та, как ее можно наблюдать во всей красе с Земли. Диктор предупредил слушателей, чтобы те обратили свои взоры на местность в центре. Лидия наклонилась вперед, а затем выбралась из кровати и прямо в ночной рубашке села за стол, всего в нескольких сантиметрах от экрана. Какая-то точка, черная, медленно движущаяся, падала на поверхность Луны. Если это и впрямь был вид с Земли, тогда нечто с ее поверхности устремилось прямо к ее спутнику. Медленное вертикальное движение либо было обманом зрения, либо последним усилием пилота буксира скорректировать курс и пройти над северным полюсом Луны, а может быть, выйти на орбиту. К несчастью, все его усилия пропали даром. Еще мгновение корабль летел к Луне, а затем небольшой всплеск голубовато-белого огня осветил на секунду серую поверхность планеты. Все стихло. Голос за кадром сообщил, что в результате аварии никто не пострадал, не считая пилота и груза на космолете. Было сомнительно, что рубка буксира смогла выдержать первое столкновение кораблей. Диктор принес извинения за столь позднее, порядка семи часов после аварии, информирование слушателей, в связи с помехами в верхних слоях атмосферы Земли, не связанными с крушением корабля, нарушившими привычную работу информационного канала. По окончании передачи сообщения, дисплей погас. - Ты сказал, его только что передали? - спросила Лидия Хардинга. - Четыре минуты назад. - Показатель световой скорости? - Порядка восьмидесяти пяти минут, скажем, час с половиной. - Но сообщение пришло вместе со всеми новостями? - спросила Лидия, помня, что Уилл сказал ей об этом. - Да, мэм. Оператор ночной смены на узле связи наткнулся на него и сразу дал мне знать. - Семь часов прохождения на Земле и полтора часа до нас. Так когда это произошло? По моим подсчетам выходит, что в семь вечера единого времени. Хардинг быстро прикинул в уме: - Вы правы, мэм. - Есть ли сообщения от других членов Картеля о случившемся? - Ничего. - Ты уже, конечно, успел проверить по всем частотам: рабочим, запасным, включая и ту, что выделена лично для меня? - Конечно, мэм. - Весьма странно, - заметила Лидия. - Да, мэм, - согласился секретарь. - Ну ладно. Ты свободен, и принеси мне чаю. Нам придется потрудиться. Секретарь направился к двери. - Да, Уилл, - окликнула его Лидия. - Слушаю, мэм. - Нужно сохранить все это в тайне. Закрой это сообщение. - Я так и сделал. - И приноси все сообщения, адресованные картелем сюда, кому бы они не предназначались, ты понял? Предупреди радистов. - Сейчас сделаю, мэм. Уилл удалился выполнять ее приказание. Решив больше не ложиться, Лидия Кормант достала из шкафчика халат, запахнулась и уселась за стол. Из под опущенных бровей она рассматривала безмолвный дисплей компьютера. По меркам картеля это был серьезный инцидент. Плывшие за "Уроборосом" цистерны несли в себе квинтэссенцию полуторагодовой напряженной работы здесь, на Титане. Одни только капитальные инвестиции превысили сумму в 1,75 терадолларов, принимая во внимание зарплату, премии, стоимость орбитального комплекса, флотилии вспомогательных судов, емкостей, трубопроводов, аппаратуры очистки и различных механизмов. Ведь все это было доставлено к орбите Сатурна, проверено, установлено и отлажено, чтобы после работы в жесточайших условиях получить 7,5 миллиарда кубометров метана, отправленных в трех маленьких цистернах на Землю. Правда, теперь, когда вся аппаратура на местах, можно было добывать газ сколько душе угодно. За прошедшие тринадцать месяцев к отправке со второй партией на Землю были подготовлены еще пять гигакубометров охлажденного метана. Все ждали возвращения "Уробороса", который уже никогда не вернется. А сколько времени понадобится на замену корабля?! Пройдет по меньшей мере год, чтобы построить, оснастить и запустить в космос новый солнечный космолет. Даже если его в полном оснащении запустят с земной орбиты, все равно, пройдет немало времени, прежде чем он достигнет Титана. К тому времени на Титане уже все будет готово к отгрузке. Однако весьма вероятно, что операция не будет должным образом профинансирована, ведь возможные источники дохода сгорели где-то в лунных горах. Справедливо, что она лично не отвечает за недостатки в работе персонала буксира Объединенных Космических служб, однако члены аудиторской комиссии вряд ли примут это в качестве оправдания. Единственным реальным продуктом, который Картель сумел получить от этого чрезвычайно опасного предприятия на Сатурне, был метан для энергии и химической промышленности на Земле, а Лидия Кормант могла поставить на Землю такое количество газа, какого за сотню лет добычи и перегонки не удалось добиться никому ни на одной шахте, ни на одном месторождении. И все плоды ее трудов превратились в пыль из-за этой дурацкой аварии! Если бы Картель собирался простить ее, пусть она не сделала ничего, за что можно просить прощения, то тогда Фолдинг или кто-то из руководства обязательно направил бы частное сообщение в ее адрес. Соболезнования, циркуляр, пачку счетов, хоть что-то, раз они считали ее частью своей команды, уполномоченной узнавать плохие новости раньше, нежели они пройдут по открытым каналам средств массовой информации. Ничто не обижает так сильно, как недостаток доверия. Никто из Картеля и не подумал оповестить свой самый дальний форпост. Вместо этого, они предоставили команде на Титане узнать обо всем из обычной передачи. Лидия Кормант знала, как это будет выглядеть в глазах начальников секций, операторов, обслуживающего персонала и пилотов. Их просто-напросто забыли. Молчание приведет многих к заключению, к которому сейчас пришла сама Лидия: не получив первой партии продукта и ожидаемой прибыли, Картель может принять решение не посылать груз, который должен был привести "Уроборос". Или уж по крайней мере, отправка груза будет задержана, и, вполне возможно, персоналу на Титане не будет прислана замена. Кормант не волновалась по поводу того, что хорошо обученный и опытный персонал выскажет свое недовольство задержкой с выплатой зарплаты и решит попытать счастья в другом месте за пределами Земли, нарушив тем самым отлаженный механизм. Единственную возможность покинуть Титан предоставляло транспортное судно, присылаемое Картелем. Если его не будет, все останутся здесь. Очень многие жизненно важные вещи, включая и такие как возможность дышать и принимать пищу, зависели от хорошего расположения духа и финансовой щедрости чиновников на Земле. Кормант нажала кнопку селектора: - Уилла Хардинга ко мне. Немедленно. - Есть, мэм, - прозвучало в ответ. В голове Лидия уже составила текст послания персоналу на Титане. Оно было грустным, но отмечалась решимость продолжать начатое дело, несмотря на аварию. Отмечалась благодарность за работу и достигнутые успехи в деле освоения планеты, лежащей за орбитой Марса, но ничего не говорилось о премиальных за груз, который на Земле так и не увидят. Иными словами, это должно быть ободряющее послание. - Вызывали? - Хардинг вошел в комнату. - Пиши письмо, Уилл, - сказала Лидия, расправив плечи и поправив полы халата, - адресовано мне от Эйнара Фолдинга, компания "Титан девелопментс", Манхэттен, Большой Нью-Йорк. Письмо от двадцать первого марта, получено в... двадцать, нет, напиши, в двадцать один час. Начало... - Извините, - Уилл опустил блокнот, - вы сказали, что письмо адресовано вам? От Фолдинга? - Именно так. - Но это... ведь это неэтично. - Уилл, ты прав, неэтично, но необходимо. Итак текст начинается... - и Лидия прочла письмо по памяти. К концу Уилл громко шмыгал носом, и даже глаза самой Лидии подернулись дымкой. 21 "ВЫ ДОЛЖНЫ ВЫСЛУШАТЬ!" Тридцать девять... Сорок... Сорок один... Сорок два... КОСМОПОРТ ВАНДЕНБЕРГ, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ, 21 МАРТА, 16:55 ТИХООКЕАНСКОГО ВРЕМЕНИ Включив еще раз компьютерную имитацию, Джорд Джеймисон просмотрел, как все сорок две вращающиеся на земной орбите платформы одна за одной "ударилось о стену". Именно так назвал эту сцену один из младших техников. Созданное искусственным интеллектом полотно быстро разворачивалось на экране, сжимая два часа катастрофы в две минуты. Джеймисон внимательно смотрел на светящиеся точки, напоминавшие рой мошек. Сенсорные манипуляции виртуальной реальности позволяли ему держать в поле зрения все орбитальные комплексы, пусть даже некоторые из них находились у него за спиной. По мере проигрывания ситуации, то одна, то другая точка неожиданно прекращала движение, затем замедляла траекторию, сходила с курса и врезалась в более плотные слои воздуха верхней атмосферы. Здесь она загоралась красным, затем белым, распадалась на искорки и в конце концов исчезала. Катастрофа коснулась стройных эшелонов низких орбит, которые НАСА вкупе с европейским и японским космическими агентствами использовали для коммерческих целей по всему миру. Большинство из упавших спутников были гериатрическими клиниками с пониженной гравитацией, хранилища для желавших жить вечно, а также вакуумные и микрогравитационные производственные комплексы, принадлежавшие странам, которые не могли себе позволить застолбить орбиты в верхних слоях атмосферы, точке Лагранжа и направить туда орбитальные комплексы. Но какова бы ни была причина этого разрушительного эффекта, никто в Управлении орбитальной механики, которым руководил Джорд Джеймисон, не мог объяснить причину случившегося и попытаться дать ответ, можно ли ожидать в будущем того же. Именно поэтому, не взирая на то, что была пятница, конец рабочего дня, и люди настроились уйти домой немного пораньше, Джорд намеревался задержать всех на работе, пока не появится хоть что-то вразумительное. Ворчунам он мог только сказать, что они могли бы завершить свою работу в срок, если бы не разряд электрических помех или что-то в этом роде, разорвавший на время компьютерную сеть и заставивший персонал обратиться, как в добрые старые времена, к бумаге и перу. В этой суматохе несколько часов ценного анализа пропали даром. Джорд Джеймисон не являл пример самодура, хотя некоторые могли подумать именно так. Его задачей было не просто понять случившееся. Пока он не поймет принципы и механизм происшедшего, никто не сможет сказать, скольким еще орбитальным платформам грозит опасность. НАСА назначило именно его ответственным за расследование причин аварии. Во-первых, ему следовало определить порядок эвакуации оставшихся платформ, что означало выяснить, какие из них сумеют продержаться в небе до встречи с "шаттлом". Во-вторых, нужно было понять, какие из платформ можно перевести на более стабильные орбиты, что, в свою очередь, означало неизбежное расследование ситуации, возникшей в связи с нестабильностью их нынешнего положения. Прокручивая несколько раз смоделированную ситуацию, Джорд уже успел прийти к нескольким заключениям. Начать с того, что возвращение платформ в плотные слои атмосферы не было одновременным, напротив, они падали в определенной последовательности, и именно ее Джеймисон пытался разгадать, наблюдая в своем шлеме за сверкающими роящимися мошками. Коснувшись панели управления, Джорд выключил визуальный дисплей и дал указание компьютеру расположить платформы в порядке снижения, соотнеся его с другими многочисленными данными, включая среднюю орбитальную высоту, средний вес, предполагаемый размер пострадавшей площади, ферритовые сплавы, из которых платформы были сделаны, и многое другое. Джорд принял во внимание и возможную магнитную интерференцию. Просматривая составленный список, он сразу нашел закономерность. Платформы падали в соответствии с занимаемой высотой, начиная с располагавшихся в самом низу. Таким образом, что бы это ни было, оно возникало не из ниоткуда, а появилось из верхних слоев земной атмосферы. Подтверждением гипотезы служил и еще ряд факторов; к примеру, пострадали только самые близкорасположенные к Земле комплексы, однако всех других спутников - ни в точках Лагранжа, ни на лунной орбите, ни на орбитах вокруг Марса и других планет - это не коснулось. На Земле случилось нечто, ставшее причиной катастрофы... - Доктор Джеймисон? - послышался в шлемофоне голос секретарши. - Слушаю тебя, Линда. Здесь какие-то люди хотят видеть вас, - сказала она неуверенно, - они утверждают, что прибыли из Кальтека, из института Лоуренса. - Ну, соедини их со мной. - Вы не поняли меня, сэр. Они здесь, в кабинете. - Ты имеешь в виду их физическое присутствие. - Сэр, они стоят напротив меня. - Они сообщили цель своей миссии? - Только то, что когда отправлялись в путь, дальние звонки еще не проходили. Они на чем-то добрались сюда. Женщина, некая доктор Карр со своим ассистентом, сообщили, что дело не терпит отлагательств. - Тогда, я полагаю... м-м... их следует пропустить... Только... дай мне одну минуту, ладно? - Слушаюсь, сэр. Джорд Джеймисон снял шлем и пригладил растрепанные волосы. Он беспомощно осмотрелся вокруг и понял, что не может ничего поделать с горами дискет и периодики на столе, с книгами, наваленными грудами на подоконниках, чашками и тарелками, оставшимися от последнего обеда, - нескольких обедов, если сказать правду. Ну что ж, по меньшей мере, ему удастся разгрести горы бумаги, лежавшие на двух стульях в комнате. Нерешительно взяв их в охапку, Джорд понял, что совершенно не представляет, что с ними делать. В конце концов, прямо у двери Джеймисон сумел отыскать свободное местечко и свалил бумаги туда. Он постоял с минуту, широко разведя руки на случай, если весь ворох надумает рассыпаться. К счастью, этого не произошло. Джорд облегченно выпрямился. - Линда, все готово, - прокричал он, - проведи их ко мне. Плюх Плюх Плюх Плюхх! УПРАВЛЕНИЕ ОРБИТАЛЬНОЙ МЕХАНИКИ, 16:59 Султана Карр постукивала носком элегантной туфельки по толстому, промышленной выработки ковровому покрытию офиса Джорда Джеймисона. Качнув ногой еще раз, Султана - по крайней мере, так показалось Пьеро Моске, ударила по столу секретарши. - Он, наверное, уже ушел, - недовольно прошептала Султана на ухо По, - а эта женщина просто издевается над нами. - Но зачем она это делает? - кротко спросил По. - Политика, персональная ревность и бюрократизм вместе взятые. - Сули, ты в плохом настроении. - Да, ты прав. Султана продолжала постукивать по дорожке туфелькой. Сидевшая за столом женщина словно не замечала обмена нелестными мнениями в ее адрес. Хладнокровие и выдержка, несомненно, были ее отличительными качествами. Пьеро сам не мог никак отделаться от мысли, что человек, которого они хотели увидеть, занимал столь высокий пост, что НАСА даже выделила ему секретаршу, вместо привычных роботов. В конце концов, орбитальная механика занимает важное место в общей работе космического агентства, а этот самый Джорд Джеймисон лично отвечает за разработку и техническую эксплуатацию всех сделанных по американской технологии спутников и орбитальных комплексов, начиная с высоты в шестьсот километров и заканчивая геосинхронизованными орбитами. Вне сомнения, помощь человека ему необходима. - Доктор Джеймисон готов вас принять, - сказала приятным голосом секретарша. - Прошу вас - будьте кратки. У нас сегодня очень ответственный день и много работы. - Я так и подумала, - ответила с ледяной улыбкой на устах Сули. Девушка встала, поправила юбку и уверенной походкой двинулась вперед в сопровождении Моски. На пороге их встретил полный мужчина с начавшими редеть волосами. По цвету волос и морщинам По определил, что Джеймисону порядка пятидесяти лет. Серьезный мужчина на ответственной должности. - Добрый день, вы - доктор Карр? - спросил он, протягивая руку. - Не уверен, что имел честь видеть вас раньше. - Я тоже так думаю, - ответила Сули, энергично пожимая протянутую для приветствия руку. - Я - Султана Карр, институт Лоуренса, а это мой коллега, мистер Моска. Ваш секретарь попросил нас быть краткими, и поскольку уже почти конец рабочего дня, я сразу перейду к делу... - Может быть, вы сначала пройдете? - Джеймисон показал рукой на два подозрительно пустых среди вопиющей неразберихи и хаоса стула. Он продолжал держать дверь под сорок пять градусов, так что По пришло в голову, что дальше она просто не открывается. Несмотря на весь солидный вид, Джорд Джеймисон был явно взволнован. Моска не мог понять, то ли яркая красота Сули произвела на него столь неизгладимое впечатление, то ли неожиданная возможность развлечь реальных гостей прямо на рабочем месте. Скорее, второе. Когда Джорд общался по сети виртуальной реальности, его кабинет наверняка представлялся пошире на пару метров в каждом измерении, шкаф и полки выглядели пустыми и сделанными из редкого полированного дерева, свет ярче, ну а сам Джеймисон выглядел менее лысоватым и куда моложе. По знал, для системы образов такие задачки, что белке орешки. Сам Моска был удивлен наличием стеллажей и полок в кабинете. Всю свою работу По выполнял или в библиотеке, или в выносной домашней системе, а все необходимые данные были сведены в каталоги и файлы. Сули и По аккуратно протиснулись через полуприкрытую дверь. Пройдя немного вперед, они уселись в кресла, а Джорд обошел стол и сел перед ними. - Какая приятная неожиданность видеть вас здесь, - начал Джеймисон. - Мы прибыли по очень срочному делу, - произнесла Сули, и льдинки в голосе растаяли. - Важно, чтобы вы послушали и приняли во внимание то, что мы вам сейчас поведаем. Вы наиболее высокопоставленное лицо из НАСА, с которым мы можем физически связаться из Пасадены. Поэтому и решили начать с вас. Если мы сумеем вас убедить, вы должны связаться с вашими начальниками в Вашингтоне и побудить их начать действовать. - Вы не звонили перед этим? - переспросил Джеймисон. - Когда мы взялись за дело, связь еще не восстановили, и не только в Калифорнии, доктор, но и во всем западном полушарии - это наше первое доказательство. - Доказательство чего? - нахмурил брови доктор. - Откровенно говоря, у меня и впрямь нет времени играть с вами в вопросы и ответы. Мы не придавали делу широкой огласки, но наше управление сейчас борется с очень серьезным кризисом, и я полагал, что вы прибыли из института помочь нам своим анализом. - А что произошло? - быстро спросил Моска, пока Сули не ударилась снова в душещипательные откровения. - Более сорока комплексов США и других стран неожиданно вошли в верхние слои атмосферы. Они сошли с орбит, когда что-то, а мы пытаемся выяснить, что же именно, повлияло на них и заставило изменить траекторию. Если бы вы потрудились взглянуть на небо сегодня утром, то имели бы возможность наблюдать их падение. Так что, с чем бы вы ко мне ни пришли, ничего более важного я не вижу. Сули искоса взглянула на По. - Смогли ли вы определить, чем было вызвано падение? - спросил По. - Ясно одно - пострадали платформы на малых высотах, то есть в области, которую мы между собой называем "дешевый район", а именно, спутники небольших коммерческих предприятий и промышленных стран Второго мира. Это вселяет в нас определенные сомнения по поводу того, что мы наблюдали не природное явление, а отказ из-за недостатков конструкции. Возможно, это отказ систем, а может быть, и спланированная акция саботажа. - Они упали все сразу? - спросила Султана. - Почти, в течение двух часов. - Когда? - спросил Моска. - Это началось часов в десять утра. По украдкой смотрел на Султану. Ему очень хотелось знать, разделяет ли она его догадку. - Но... - Султана собиралась с мыслями, - скажите, вход в плотные слои происходил хаотично или в какой-то последовательности, скажем, с запада на восток или сверху вниз? - Сверху вниз, - быстро ответил Джеймисон. - Моделируя ситуацию и сопоставив ее с данными наблюдений и имеющимися сообщениями, мы предположили, что сначала упали наиболее низко расположенные платформы, а за ними последовали остальные. Сейчас мы пытаемся разобраться, произошло ли это естественным путем, и собираются ли другие спутники через какое-то время последовать тому же. - "Скайлэб", - пробормотала Карр на ухо Моске. - Что это? - поинтересовался Джеймисон. - Около ста лет назад, а если точнее, в 1973 году, ваш предшественник, Национальное агентство аэронавтики, запустило в космос орбитальную исследовательскую станцию "Скайлэб". Много раз на ней работали экипажи космонавтов, сделан ряд важных открытий, включая наблюдения за солнечной короной. Все знали, что рано или поздно станция войдет снова в плотные слои и сгорит, но никто не думал, что пройдет всего шесть лет после запуска, а станция уже разлетится на куски в районе западной Австралии. - Доктор Карр, я знаком с историей нашего Управления. - Тогда вам следует вспомнить, что в литературе тех лет неожиданное вхождение "Скайлэба" в атмосферу связывалось с подогревом верхних слоев атмосферы за счет всплесков мощного ультрафиолетового излучения, наведенного солнечным взрывом. Затем прошло около одиннадцати лет, и обратите внимание на временной промежуток, доктор Джеймисон! - ваше агентство потеряло контроль над почти девятнадцатью тысячами спутников и космических объектов, отслеживаемых на орбите. И снова странное явление получило объяснение подогревом атмосферы и наведенным излучением на низких орбитах. А причина крылась в активности Солнца. - Правда? - Джеймисон казался скорее удивленным, чем встревоженным. - Солнечные взрывы? Однако последние пятна на Солнце наблюдались в конце девяностых годов двадцатого века. - Это правда, - согласилась Султана, - однако мистер Моска и я последние два дня наблюдаем на Солнце большое колеблющееся пятно. В прошлом веке давалось весьма убедительное объяснение того, что солнечные пятна вызывают взрывы и электромагнитное возмущение. Возьмите к примеру архивы Национального океанического и атмосферного управления; в то время оно руководило Центром космических служб и вело наблюдение за пятнами и солнечной активностью. - Боюсь, что эти организации давно прекратили существование, - сухо заметил Джеймисон, - хотя очень интересная точка зрения. Если я вас правильно понял, доктор Карр, причина катастрофы кроется в мощном выбросе ультрафиолета? - Излучения на всех частотах, - вмешался По. - На наибольший поток пришелся на насыщенную энергией часть спектра: гамма-лучи, рентгеновские лучи и ультрафиолет. Синхронизованность во времени и физические явления в телекоммуникационной сети, происшедшие сегодня утром, дают основания полагать, что источник бед - один и тот же. - Я готов поверить в ваш солнечный взрыв, - сказал Джеймисон. - Меня страшно угнетает тот факт, что худшее еще предстоит. Разовый энергетический выброс, краткое потепление атмосферы, а затем все возвращается на круги своя. Такая интерпретация означает, что платформы, оставшиеся на орбитах, так и будут летать себе дальше, и больше ни тебе проблем, ни отсутствия стабильности. Взрыв прогремел, и теперь нам надо только подсчитать потери. - Не совсем так, - возразила Сули, подавшись вперед. - За этим мы и пришли в НАСА. Вообразите случившееся началом бури, а нас - кораблем, попавшим в полосу спокойной воды в центре шторма. Следующей волной станет масса заряженных частиц, извергнутых из хромосферы. Это словно частичка солнечного ветра, только движутся они куда быстрее. - Как быстро? - Зависит от ряда факторов, - заметил По. - От каких? - От силы последнего взрыва, сэр, - ответил Моска. - Размах взрыва предопределяет скорость ионизированных газов. Наши коллеги в Кальтеке сейчас пытаются установить связь между энергией гамма и альфа-лучей и потенциальной скоростью надвигающегося магнитного шторма. В связи с продолжающимися помехами во всем полушарии твердых доказательств нет, но наши люди трудятся вовсю, - говоря это, Моска слегка кривил душой. На самом деле согласились помочь лишь друзья и друзья Сули, верившие в труды доктора Фриде, а университет и институт официально не вмешивались. - Сейчас они записывают и исследуют последствия взрыва на Солнце. - Ну так и когда ваш ионный шторм достигнет Земли? - В промежутке от двадцати до сорока часов с момента первоначального освобождения энергии, - ответил По. - Возможно, часов через пятнадцать - тридцать. - А вы не можете быть более точными? - настойчиво спросил Джеймисон. - В конце концов, вы хотите, чтобы люди занялись чем-то, что может иметь последствия. А может и не иметь. По крайней мере, ученые должны стараться быть точными в предсказаниях, это здорово помогает при работе с общественным мнением. - Мы как раз на подходе к тому, чтобы соотнести время с силой радиации, - врала, не смущаясь, Сули, - в конечном итоге, мы сумеем предсказать магнитную бурю с такой же точностью, как метеоцентр предсказывает холодный фронт. Разве что, выступим как бюро солнечной погоды. - Весьма кстати, - резюмировал Джеймисон, и трудно было понять, шутит он или нет. - Особенно если учесть, что мы никогда не имели дело со столь редким феноменом, как солнечный взрыв. - Нам придется, - мрачно сказала Султана. - Мы уже успели прочувствовать на своей шкуре электромагнитный импульс, равный взрыву двадцати МИЛЛИАРДОВ водородных бомб. Приближающийся ионный шторм вызовет магнетически наведенный ток и напряжение на всей освещенной солнцем части Земли. На это время операторы транспортных и энергетических предприятий окажутся живыми мишенями, цепи будут нарушены и все сверхточное незащищенное оборудование может оказаться уничтоженным. Доктор Джеймисон, вы должны нам помочь поднять всех на ноги. - Ну, до того, как я соглашусь с вашими заключениями, доктор Карр, - заметил чиновник, - мне, пожалуй, следует кое-что узнать о вас. Так какую должность вы занимаете в Кальтеке? "Хо-хо-хо, - сказал себе По. - Вот он, момент истины. А Сули даже нечем подтвердить свою правоту." - Я получила там свою докторскую степень за труды по солнечной астрономии, - ответила девушка. - Вы очень молоды. Сколько лет вы ходите в докторах? - С декабря минувшего года. - Ясно. А вы, мистер Моска? - Сейчас работаю над своей диссертацией по различным типам образования звезд. - Удачи вам, сэр, - склонил голову Джеймисон. - А не посчастливилось ли вам двоим занимать какие-либо места в институтской администрации? Скажем в деканатах факультетов, или работать над правительственными заданиями? Что-нибудь в этом роде? - Не в настоящее время, - вымученно улыбнулась Султана. - Так вы просто двое блистательных студентов? Двое молодых студентов, которые держат ключ к разгадке тайны века у себя в карманах, не так ли? - Надеемся, что это так, - тихо заметил По. - Конечно... Скажите, мистер Моска, кто руководит вами на факультете? По заколебался. Официально его работу курировал доктор Ганнибал Фриде. Однако в настоящее время, когда доктор находился на расстоянии ста пятидесяти миллионов километров от студгородка, ответственность за карьеру молодого ученого была возложена на декана Альберта Уитерса. Так на кого же лучше сослаться? С одним из них нет никаких проблем, что до другого, то вступить с ним в контакт куда сложнее. - Доктор Фриде, известный исследователь Солнца. Я поддерживаю с ним регулярную связь, а он сам сейчас как раз занят исследованием того феномена, свидетелями которого мы являемся. - А что он говорит об этом негаданном взрыве на Солнце? - М-м, возможно вы знаете, что сейчас доктор занимается исследованием Солнца, будучи в непосредственной близости от него. С момента взрыва я не могу связаться с ним из-за всех этих помех... - Помехи по большей части закончились, - холодно сказал Джеймисон. - Но остается фронт заряженных частиц, который сейчас лежит между Землей и его кораблем, и он может... Султана подалась вперед, положив руку на колено По: - Если доктор Фриде попал в водоворот волны, то есть основания бояться самого худшего. Я сомневаюсь, что он ожидал столкновения лицом к лицу с солнечными пятнами такого размера. Уверена, что доктор, конструируя корабль, не предполагал ничего подобного. Джеймисон кивнул головой: - Возможно, вы и правы, доктор Карр... Как я сказал, поверить вам - большое искушение для меня, ведь в этом случае я решу многие свои проблемы. Вместе с тем, я сомневаюсь, что весь остальной мир, в особенности работающие предприятия, у которых имеются планы и клиентура, примут мою точку зрения. Вы просите людей на целых полтора дня вверить свои жизни свежеиспеченному доктору наук и выпускнику, не защитившему еще диссертацию. Ребята, я думаю, это не пройдет. - Но, - не сдавался По, - если есть хоть малейший шанс, что мы правы, подумайте, какого ущерба можно избежать. - Молодой человек, я понял вас. Я свяжусь с институтом, переговорю с администрацией, и если они вас поддержат... - Они... - с языка Моски было готово сорваться разочарованное "нет". - Конечно, поддержат, - уверенно сказала Сули. - ...тогда я поставлю на карту собственную репутацию. Не то чтобы Управление орбитальной механики имело дело с индустриальным и транспортным секторами индустрии, если не считать лицензирования комплексов, но если я объясню падение спутников солнечным взрывом, меня могут выслушать. - Спасибо, доктор Джеймисон, - глаза Султаны светились от радости. - Не стоит благодарности, - ответил доктор, восторженно улыбаясь в ответ. Пам! Пам-м! Пам! Пам-м! 101-АЯ АВТОМАГИСТРАЛЬ, К ЮГУ ОТ СОЛВАНГА, США, 18:23 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ Дворники на ветровом стекле работали в такт ударам сердца По, когда они вместе с Султаной катили обратно в Пасадену. Шел ливень. - Как ты думаешь, что он будет делать? - спросил По Султану. - Поговорит с деканом Уитерсом, конечно. - А потом? - Потом, По, я думаю, что нам стоит начать искать себе работу. Ты же знаешь, что Уитерс выльет ушат грызи на доктора Фриде, выставит его положение в институте, научные труды и нынешний проект "Гипериона" в самом неприглядном свете. А после этого все наши доказательства не будут стоить и ломаного гроша. Воцарилась тишина, прерываемая лишь мерным поскрипыванием дворников. - Ты знаешь, я думаю, что мы совершили тактическую ошибку, - вымолвил наконец По. - Какую же? - Мы пошли к этому парню из НАСА и заявили ему, что небо падает на Землю. Неправильный подход. Нам следовало сказать, что мы только что получили сигнал от доктора Фриде, и он говорит, что небо падает. - Но он не... по крайней мере, пока он так ничего и не сказал, - нахмурилась Сули. - Ты же пытался с ним связаться, так ведь? - В ответ одни помехи, и никакого ответа на его позывной на тех частотах, где доктор должен был бы быть. - Меня это тревожит. - Да, и меня тоже... Но это не то, что я хотел сказать. Я предложил получить от него радиограмму. - И только ты, По, сумел ее получить? И никаких подтверждений, скажем, от других станций или университетских диспетчеров? - Что-нибудь в этом роде, - неуверенно сказал По. - Это будет сообщение, переданное морзянкой, и только? - продолжала Султана, - или ты получил от доктора и видеоизображение тоже? А может быть, у тебя есть и образцы исследования Солнца, подтверждающие максимальную солнечную активность и сделанные его аппаратурой? Вот то, что может убедить людей, и будь я доктором Фриде, только такое сообщение я бы послала на Землю. И такое доказательство ты собираешься раздобыть? Хотела бы я знать, как ты осуществишь подобный подлог. - Ну... не сам я и не сейчас. Я знаю нескольких настоящих кудесников из отдела компьютерной графики. Они могут сотворить такое, что даже искусственный интеллект попадется на удочку. Манипулируя отдельными электронами сигнала... - А как же конспирация? Сколько людей ты собираешься привлечь? - Карр покачала головой. - Рано или поздно, правда выплывет наружу, и нам с тобой больше никто никогда не поверит, а нам еще жить и жить. - Это стоило бы того, если бы люди встрепенулись и вовремя подготовились бы к магнитной буре! - Но и это могло бы не сработать. Нет, мы поступили так, как смогли. Поведали на рассказ самом высокопоставленному чиновнику, до которого смогли добраться. Теперь для больших людей наступило время действий. - А может быть и нет, - ответил По горько. - Выбор за ними. В машине вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом дождя да скрипом дворников по стеклу. - Так что мы просто едем домой и убираем сабли в ножны, - подытожил Моска. - Нет! Мы едем домой и собираем друзей. Мы будем наблюдать, делать записи и документировать все происходящее. Мы напишем историю взрыва - твои наблюдения через телескоп, гипотезы и предположения доктора Фриде и все физические доказательства, которые сумеем собрать. А затем мы сделаем доклад для научного сообщества. - Ну и к чему весь этот шум? Султана Карр грустно смотрела в окно: - А к тому, По, что слышал ли ты когда-нибудь о солнечных пятнах, появлявшихся поодиночке или всего лишь одной парой? Я - нет. Всегда только циклы и волны пятен.  * ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ЧЕРЕЗ СЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПОСЛЕ ВСПЫШКИ *  Сколь велики творенья твои! О бог, не знающий равных, Наделенный чудесною силой. С любовью и светом Ты создал Землю, пребывая един. Все сущее: люди и твари, В горах и долинах Все есмь созданья твои. Ты сотворил чужеземные страны - Сирию, Куш... явил к жизни Египет, Место всему указав и обеспечив насущным Из "Гимна Солнцу" фараона Эхнатона 22 "МЫ ПРОДОЛЖИМ СЛУЖБУ..." Шаг Шаг Шаг Бег ПЕРЕСАДОЧНАЯ СТАНЦИЯ КОННОР, 22 МАРТА, 9:31 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ Зал ожидания на многорежимной пересадочной станции Коннор напоминал огромный копошащийся муравейник, или одиноко стоящий в степи дуб, на ста девяносто девяти ветках которого безуспешно пыталось рассесться две сотни скворцов. Люди слонялись из угла в угол, подпирали стены или убивали время, кучкуясь небольшими группками. Если бы Дмитрий Урбанов не знал причину задержки, он бы предположил, что сбой в расписании связан с какой-то серьезной аварией: возможное столкновение кораблей где-то неподалеку или скоординированный, кибернетический выход из строя стыковочных узлов станции. Как бы то ни было, двадцатирублевая банкнота многозначительно перекочевала в руки кассира для выяснения истинной причины. - Всю эту заварушку затеяли бюрократы, - сообщил молодой человек тихим голосом Урбанову. - НАСА, правительственная организация США, распространила сообщение о какой-то радиационной угрозе, наверняка являющееся плодом домысла ученых. Как бы то ни было, Европейское и Японское космические агентства, а следом и Байконур быстро среагировали и объявили немедленную посадку всех воздушных судов, находящихся на ту пору в небе. Это коснулось лунных рейсов, "шаттлов", стратопланов. До меня дошли слухи, что чрезвычайное положение продлится от одного до трех дней, но точно никто ничего сказать не может. Еще за десятку Урбанов узнал кое-что поинтереснее. - Если хотите знать правду, то пассажирские авиакомпании и космические агентства отнеслись к предупреждению столь серьезно лишь потому, что они - юридические лица. Я уверен, что все в порядке. Но если хоть кто-то пострадает во время этого якобы кризиса, то тогда умный юрист сумеет обвинить компании в халатности и игнорировании официальных предупреждений. Так что все предпочитают остановить полеты и подождать сколько надо. - Вы с этим не согласны? - спокойно заметил Урбанов. Кассир пожал плечами. - На станции практически все прекратило работу, не считая контроля за окружающей средой, подсветки района и нагнетания гравитации. Все киберы, все электростатические подъемники и большинство коммерческих и телекоммуникационных систем вырубились. И все же, я не вижу иной причины, кроме как страх перед авариями, которые могут быть как угодно интерпретированы хитрым законником. Хитрым законником типа Дмитрия Осиповича Урбанова... - Так что, - продолжал молодой человек, - на станции вы сумеете перекусить или выпить чашку кофе. Можете не спрашивать о постели, их все равно нет. Однако для такого щедрого джентльмена как вы, мы постараемся что-нибудь придумать. - Каким образом? - будничным тоном спросил Урбанов. - К счастью, я знаю где хранятся запасы на случай чрезвычайной ситуации, а будучи одним из пожарников, имею ключ. Там есть еда, стимуляторы, одеяла, в общем, все что скрасит ваше пребывание здесь. - Предположим, что я не хочу здесь оставаться? - Простите, сэр? В руках у Дмитрия Урбанова появилась новая банкнота. - Так если, по вашим словам, пребывание на Земле - пустячная формальность, - пробормотал еле слышно Урбанов, - вводимая исключительно в целях перестраховки руководства, то тогда вы должны знать тех, кто волен действовать, как ему заблагорассудится. Частная яхта, к примеру, или одно из вспомогательных судов, связанных со стыковочными узлами, а? Нечто, способное, скажем, совершить прыжок на Луну? На этот раз молодой человек тупо уставился на деньги. Дмитрий Осипович прибавил к первой еще одну: - У меня очень срочное дело на обратной стороне Луны, на станции Циолковского. - Но... это и впрямь может оказаться опасным, - медленно произнес кассир. - Вы отдаете себе отчет? - Так же как и в том, что если я до послезавтра не выполню одно дело, это обернется большим, чем опасность для меня и тех, кого я представляю. Послушайте, это знак дружбы, - его пальцы перебирали банкноты. - Если вы найдете мне нужный корабль и пилота, я готов заплатить вам десять, нет, двадцать пять процентов от суммы, которую он запросит. Молодой человек перебирал банкноты на ладони. - Я посмотрю, что можно сделать, сэр. - Это все, что я прошу, - улыбнулся в ответ Урбанов. Клик Клик Клик Дззынь! НА БОРТУ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО КОСМОЛЕТА "ЮЛА-3", 22 МАРТА, 9:54 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ Вращение кораблей они не погасят. По крайней мере, первый помощник капитана дал это ясно понять собравшимся в корпусе "Д" пассажирам, которые, согласно его приказаниям готовили космолет к надвигающейся буре. - А почему нет? - спросил Питер Спивак, внимательно выслушав предложенную информацию. - А потому, - ответил, наливаясь багровой краской, первый помощник капитана Джеймс Уиверн, - что нам хватит топлива лишь на одну раскрутку и одну остановку, ясно? После этого мы уходим в свободный полет, а до Марса еще ох как далеко. Теперь прикрой рот и слушай внимательно дальше. Вопрос казался Питеру важным, поскольку он полагал, что большую часть работ, которые они выполняли, можно было бы сделать значительно быстрее и легче, если бы вращения не было. К примеру такую: Питер и еще один пассажир по имени Финли втаскивали солнечные панели в трюм корпуса А, являвшегося узлом стабильности отсеков корабля, при помощи лебедок. Панели представляли собой полотнища из фотогальванической пленки, стянутые проводящими кабелями и обрамленные цепями-преобразователями. Управляясь с ними, Питер не раз вспоминал о книге, в которой описывалось затаскивание грузов на китайскую джонку. В корпусе имелись электрические моторы для привода лебедок, но он и Финли ворочали здоровенными рычагами с минимальным гашением гравитации, по сравнению с составлявшим 0,3 от единицы гравитации, вращением корабля. Питер понял в чем дело, едва попытавшись включить переносную рацию. - Работы непочатый край, - поведал Питер Финли, решив немного поговорить в открытом эфире. - Жаль, что я ни на минуту не могу снять шлем и утереть пот с лица. Я становлюсь просто дураком. - Я... ты... точно! - было все, что Спивак сумел услышать от напарника. Глядя как открывается и закрывается рот за прозрачным стеклом шлема, Питер понимал, что Финли сказал гораздо больше, однако каналы связи уже заполнялись помехами от первых раскатов надвигающегося шторма. Питер почувствовал неожиданную благодарность к дизайнерам корабля за то, что они поставили старую, работающую по вызову, модель регулятора воздуха и не стали прибегать к новейшим достижениям типа электронной логики. Он сомневался, однако, в отношение температурных датчиков в климатических цепях корабля. Человек может умереть от теплового удара, а может и остаться в живых. Двигая шкивом и талями в полутемном грузовом отсеке корпуса, Питер имел много времени для размышлений над целым рядом вопросов. К примеру, почему квадратные километры фотогальванической пленки могут пострадать от магнитно-наведенного тока, когда они натянуты над пятью вращающимися корпусами, а не когда свернутые, лежат в трюме. Разве керамическая и углеродно-волокнистая оболочка корабля сумеют защитить против магнитного поля? А изолированные кабели будут по-прежнему связывать панели с большими параллельными цепями, даже будучи замкнутыми на себя, разве не так? Это тоже были вопросы, относительно которых Питеру Спиваку следовало "прикрыть рот и слушать дальше". Все, что ему нужно было знать, так это как пришвартовать вверенный Уиверном груз. Еще один вопрос, который занимал Питера касался того, что собирается делать экипаж после того, как облако быстродвижущихся ионов пройдет через "Юлу". В настоящий момент капитан и первый помощник отключали все системы корабля. Что будет когда их снова попытаются запустить после бури и вдруг обнаружат, что те перегорели? Может быть, стоит оставить небольшую часть напряжения в состоянии ожидания на время шторма? Разве играет какую-нибудь роль факт, что единственный ток, проходящий через силиконовые пути, будет поступать из случайных внешних полей, а не от основного источника? Может быть, у функционирующих систем большой шанс устоять? Разве поможет то, что все системы вернутся в состояние элементарных схем, моделирующих поведение электронов на различные воздействия? Питер Спивак был геологом и специалистом по тектонике, а не электриком. Он не мог дать ответы на поставленные себе вопросы. Вероятно, что единственное, на что он способен в этом путешествии, так это вращать дурацкую лебедку. Возможно, физический труд избавит его от опасений и успокоит метущийся ум. Если так, то помощник капитана оказался весьма мудрым. Если бы это сработало. Двести... Четыреста... Шестьсот... Восемьсот... ПЕРЕСАДОЧНАЯ СТАНЦИЯ КОННОР, 10:19 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ Бумажные банкноты, старомодные, но столь незаменимые в подобных случаях, Урбанов вложил в руку Майкла Уорски. Рука пилота не блистала белизной. Ногти были черными от грязи, а на запястье виднелась большая царапина. У Уорски было квадратное лицо, заросшее густой черной щетиной. Он напоминал старого поляка из тех частей Польши, которые Российская империя так и не удосужилась отдать Содружеству. Незаменимый кассир Уильям Блэйр, стоя рядом с Урбановым наблюдал за передачей денег, подсчитывая банкноты, менявшие хозяев, кивками головы. Когда счет пошел за тысячу двести, темные круги под светло-голубыми глазами пилота, выдававшие его сильное переутомление, стали хищно подергиваться. На тринадцатой купюре Урбанов остановился с таким выражением лица, как будто отдал последние деньги. - Этого более, чем достаточно, - заметил юрист. Уорски пожал плечами: - Вы все равно отправляетесь на обратную сторону. Там заработать легко. - Это честная цена, - возразил Блэйр. - А где корабль? Пилот кивнул головой в сторону проема в стене рядом с люком, предназначенным для прохода людей. Урбанов подошел поближе и посмотрел внутрь. В конце залы его взору предстало нечто, напоминавшее паука, у которого из восьми ног осталось четыре. Шарообразный корпус заканчивался огромным раструбом для отработанных продуктов единственной реактивной камеры сгорания. К толстому металлическому концу в нижней части были приделаны держатели, оканчивающиеся огромными клешнями. Прямо над головой паука виднелся небольшой маячок. В его тусклом свете Урбанов заметил, что в кабине лишь одно кресло. - Я доберусь на этом до Луны? - Без проблем. Туда и обратно и никакого груза, - ответил пилот. - Это наш буксир, мистер Урбанов, объяснил Блэйр. - У двигателя достаточно мощности, чтобы вывести практически всю станцию на орбиту. - Условия размещения? - Я за рулем. Вы спите в шлюзе. - Сплю? - Мне придется погрузить вас в сон, иначе вы заберете слишком много воздуха. - Система подачи воздуха, - счел нужным снова вмешаться кассир, - рассчитана на одного человека. Но не волнуйтесь. Мы дадим вам порцию "Сладкой мечты", и вы весь полет проспите как убитый. - Но это же запрещенный наркотик! - Я же сказал: не волнуйтесь. Вы проснетесь где надо, готовый справится с целой хоккейной командой. Или... вам придется провести два-три дня с остальными пассажирами. - Когда мы отправляемся? - осведомился Урбанов. - Как только вышка даст разрешение. - Но я думал... - юрист снова повернулся к Блэйру. - Мы изобретаем небольшое происшествие. Один из наших "шаттлов" до точки Лагранжа, под названием "Принцесса Дакара", передаст сообщение о скорой потере орбиты. Тогда Майклу придется вылететь и исправить положение дел. Есть буря или нет, но правление не допустит, чтобы одно из главных вложений капитала болталось неизвестно где. Но как только Уорски вылетает из шлюза, он направляется к Луне, и его никто не сможет остановить. - Но если он по моему наущению нарушит свой долг... Блэйр вытаращил глаза: - Вы что не поняли? Я кое-кого зная из экипажа "Принцессы". Все пройдет как надо, и я гарантирую, что по возвращении к вам никто не пристанет с ненужными расспросами. Пусть даже и так, тогда вас накачали наркотиками, вы спали и ничего не помните. Короче, вы летите или нет? - Да-да... конечно, лечу. - Несмотря на окончательное решение, Урбанова по-прежнему грызла совесть по поводу законности сего дела. В конце концов, он работник Российского народного суда, и будет обязан отвечать правдиво на вопросы дознания. Сомнения не могли перевесить необходимость срочно добраться до Луны, но все-таки они были. Блэйр вытянул руку: - Мои комиссионные? - Безусловно. - Урбанов заплатил оговоренную сумму. При передаче денег юрист почувствовал укол в тыльную часть ладони. - "Сладкая мечта", - произнес густым басом Уорски. Искра Вспышка Искра Пламя БОРТ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО КОСМОЛЕТА "ЮЛА-3", 10:35 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ - Эй, парни! Быстро по каютам! - прокричал, стоя в дверях кабины Б-9 первый помощник капитана Джеймс Уиверн. - Свяжите их этими штуками и ничего не трогайте! - С этими словами Уиверн бросил в проход пригоршню красновато-коричневых колец, напоминавших по виду пончики. Спивак успел, пока кольца летели, пересчитать их, заметил, что колец четное число и пересчитал их еще раз по приземлении. Их оказалось десять. - Для чего они? - спросил Питер, но Уиверн уже шагал по коридору. Портер, один из четырех его сотоварищей, поднял кольцо и сжал в руке. - Похоже на резину. - Это изолятор, - сказал постоянный член экипажа Норт. - Проденете сквозь кольцо ленты вашей койки и зацепите за крюк. - Ну и для чего я должен это делать? - спросил Питер. - Парень, - ухмыльнулся Норт, - попробуй, коснись крюка. Раздался треск, и от металла отскочила яркая искра, ударившись в каблук ботинка Пмтера. Спивак почувствовал, как дрожь пробежала от пальца к плечу, будто по нему пустили заряд тока. Норт показал рукой на стол, где покрытый пластиком пол соприкасался со стальными ножками. - В следующий раз будь поосторожнее. - Я понял, - покраснел Питер. - На переборках и киле накапливается мощнейший заряд. Все соприкасающиеся с ними металлические части, такие как металлическая основа палубы или крепление для этого крюка, будут проводить ток как в открытой цепи. Так что веди себя осмотрительней. - Ясно. Все прочие быстро прикрепили ленты, стараясь не наступать на стальные полосы в полу, и забрались в койки. - И сколько мы так будем лежать? - спросил Портер. - А у тебя что, свиданка? - рассмеялся Норт. - Подумал о мочевом пузыре. - Ну... лучше позаботься о нем сейчас. Портер спустил ноги вниз и двинулся к двери. - И помни! - крикнул вслед Норт, - моча соленая, а урильник в основном сделан из металла. Так что целься прямо в центр, а не в бок. Клик! Клик! Клик! БУММ! НА БОРТУ КОСМИЧЕСКОГО БУКСИРА "МОГУЧИЙ МЫШОНОК", 11:09 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ Майкл Уорски ругался, сидя за штурвалом так, что его голос перекрывал рев единственного двигателя буксира. Бранясь во весь голос, пилот энергично работал руками, пытаясь сбить пламя. Вся аппаратура вышла из строя. В течение десяти минут он пытался завести этот проклятый двигатель. Уорски заправил смесь топлива с кислородом, последовательно попытался добиться воспламенения с горящей свечей и без нее. Он даже пошел на то, чтобы придать вращение кораблю при помощи верньерных тягловых двигателей, подставив реактивную камеру сгорания под действие солнечных лучей, надеясь, что жар Солнца заставить двигатель заработать. Но все оказалось бестолку. В конечном итоге, буксир отнесло на пять километров от станции. Уорски не успел еще достигнуть первой лунной орбиты, как проклятый корабль самостоятельно включил двигатели. Если что-то должно пойти наперекосяк, оно обязательно пойдет наперекосяк. Уорски понимал, что ему предстоит долгий путь. Необходимо было взять поправку в сто восемьдесят градусов на верный курс. Пилот пытался манипулировать газовыми рулями, стараясь положить корабль на курс, поддерживая при этом достигнутую тягу. Рули отказали тоже. Следующим шагом, предпринятым пилотом, стал запуск верньерного двигателя. Однако топлива было мало, а корабль уже набрал немалую инерцию, и угол тяги сдвинулся не более, чем на градус. От этого толку тоже не было. Когда же он попытался выключить двигатель и положиться на инерцию нынешнего курса буксира, двигатель продолжал работать. Что оставалось делать теперь, когда вся автоматика отказала, а двигатель продолжал работать в полную силу? Уорски проконсультировался с компьютером. Новости были крайне неутешительными. Если тягу не удастся быстро погасить, корабль скоро сойдет с орбиты. Буксир не был предназначен для входа в земную атмосферу, и на нем не было жаропрочных слоев обшивки для быстрого прохождения верхних слоев. Они просто сгорят, и сам Господь Бог с сонмом маленьких ангелов не в силах будут помочь Майклу Уорски, если в течение десяти секунд пилот не выключит двигательную установку. Уорски знал все, что он в состоянии сделать, будучи в рубке. Там находились переключатели, ключи к электрическим цепям и соленоиды, словом, те самые соединения, относительно слабой устойчивости которых предупреждал последний бюллетень НАСА и именно те механизмы, на которых удар кулака не подействует. Если бы времени оказалось достаточно, тогда он мог бы облачиться в скафандр и выйти в открытый космос через шлюз. Уорски знал, где снаружи располагаются рукоятки, повернув которые, можно было перекрыть доступ топлива и положить конец безумной гонке. Увы, времени не было. Поскольку кибер предупредил Майкла о скорой развязке, тот подумал о тысяче трехстах рублях, лежащих у него в кармане. Это составляло примерно девятьсот новых долларов, в которых он так нуждался. Ладно. Как говорили в его семье: "С ветром пришло - с ветром уйдет." Эти деньги... и этот русский в шлюзе! Нет, Майкл Уорски совершенно не собирался корчиться от страха в отпущенные ему двадцать две минуты. Ему приходилось попадать в подобные передряги в прошлом, но еще никогда выбор решений не был столь ограничен. К тому же, в первый раз рядом с Уорски был пассажир, о котором надо было заботиться. Такого в жизни Уорски еще не было. Что делать? Попытаться разбудить русского, чтобы тот знал, что погибнет и смог помолиться за свою душу? Или оставить его сонным и дать умереть самым простым и легким способом? Если бы выбор был за Уорски, он знал бы, что делать. Узнать всю правду. Узнать что произойдет. Удариться о стену со всего маху. Но этот парень Урбанов выглядит мягкотелым. Привязан к Земле, и наверняка городской. Так что безболезненная смерть во сне может оказаться его сокровенным желанием. Да будет так. Кто знает? Может быть ему в шлюзе удастся выжить во время входа в атмосферу, ведь там столько стали. Такое наверняка возможно. Если, конечно, не принимать во внимание жар и травмы при уменьшении ускорения, которые поджидают любого, приближающегося к земной поверхности. К несчастью, парашют для буксира никто не удосужился придумать. Но... хватит думать. Уорски привел выключатель в порядок, перевел штурвал в центральное положение, выключил компьютер из сострадания к искусственному интеллекту и стал ждать. И лишь на пороге гибели, когда купол над головой раскалился докрасна, а куски обшивки устремились в атмосферу, он позволил себе в последний раз открыть рот. "Пр-р-роклятье!" 23 НАВЕДЕННЫЙ ТОК Пит-Ривер 3 Оукфлэт Керхов 2 Кингз-Ривер КОМПАНИЯ "ПАСИФИК ЭНЕРДЖИ", САН-ФРАНЦИСКО, 22 МАРТА, 6:05 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ Больше всего в работе диспетчера Управления контроля энергии Джорджу Меерсу нравилось наблюдать, как просыпается на рассвете Калифорния. Штат вставал на его глазах, по крайней мере, клиенты "Пасифик Энерджи" уж точно. Меерс мог судить об этом по количеству гидроэлектростанций, пробуждаемых к работе. Чем больше небольших, расположенных в вершинах Сьерра-Невады переносных станций включалось в работу, тем больше электричества поступало из системы на кофеварки и тостеры, видеоэкраны и электробритвы, теплосмесители в душевых и трансмиссии электромобилей. Собираясь на работу или готовясь к выходу в свет, вам так или иначе без электроэнергии не обойтись. Круг обязанностей Меерса заключался в том, что тот, надев на голову шлем, отслеживал, какое количество энергии выделяется "Сиднеем" - так звали в обиходе системного интегратора и исполнительного диспетчера сети - на нужды имевшихся клиентов. В силиконовые протоколы искусственного интеллекта были заложены цены, включая стоимость работы, вложенный капитал и дополнительные расходы на каждую подстанцию, принадлежавшую компании, а именно атомные, теплоэлектростанции и порядка шестидесяти гидротурбин. Помимо всего прочего, в оперативной памяти "Сидней" хранил все сделки, предлагаемые за последние сутки другими поставщиками электроэнергии. В его задачу входило отыскать среди огромной массы объемов энергии и цен наиболее дешевые, отвечающие растущим человеческим потребностям. Благодаря этому компания сумела удерживать цены на электричество, действуя, как говорилось в рекламных буклетах, "на благо народа". Хотя отслеживание графика получения электроэнергии не являлось основной задачей диспетчера. Большинству людей просто невдомек, что главное в работе диспетчера, когда ты следишь за проходящим потоком электроэнергии, заключается вовсе не в том, откуда она поступает, а в том, куда идет. Поток электронов всегда знает направление, а у потока должна быть станция назначения, место, где электроэнергия могла бы совершить какое-либо действие: скажем, подогреть инфракрасный элемент или войти в электрическую цепь, или привести в действие мотор. В конечном итоге энергия попадала в землю, эту бездонную пропасть, поглощающую несметные объемы электричества. Генератор способен только создать потенциал для потока электронов. Энергизованные платы топливного отсека или магниты вращающегося ротора лишь создают условия, при которых поток может ожить и отправиться в путь - если, конечно, где-то на линии его поджидает потребитель. Поэтому, если бы люди не включали свет и не заводили по утрам машины и автобусы, если бы они не пользовались днем компьютерами и кондиционерами, то электричеству было бы некуда течь. Заряд накапливался бы до тех пор, пока усиливающаяся жара не разметала бы обшивку. Роторы турбин вращались бы все быстрее и быстрее, пока не разлетелись на части из-за угловой скорости. Диспетчеры-ветераны любили говаривать, что пятьдесят тысяч километров линий высокого напряжения - все эти многожильные алюминиевые кабели и новые каналы из замороженной керамики, протянутые через всю Калифорнию словно лягушачьи перепонки, - образуют свое собственное царство. Даже если все до единого выключат электроприборы и будут сидеть в темноте, электроэнергия будет продолжать течь. Джордж Меерс не мог в это поверить... ну, может быть, одна или две небольшие электростанции и будут по-прежнему подавать ток, но вся система на время замрет. Поэтому еще одной функцией "Сиднея" являлось проверка и контроль потока электронов по промежуточным звеньям и направление его к потребителям. При осуществлении данной функции "Сидней" опирался на взаимоувязанную сеть пакетных серверов и обладающих искусственным интеллектом локальных ЭВМ с релейными сетями широкого и узкого пользования, управляемых прерывателей для защиты системы, располагавшихся между головными пятисоткиловольтовыми сетями и параллельно текущими линиями более низкого напряжения мощностью в двести тридцать, сто двадцать киловольт и ряда других систем. Вся соль в том, чтобы найти кратчайший путь к потребителю и дать ток. Когда "Сидней" занимался всем этим, Меерс иногда чувствовал себя просто дураком. Он знал, что когда-то давно, более ста лет назад, функции диспетчера выполняли люди. Компьютеры, конечно, помогали им, но принятие решений оставалось за человеком: использовать ли собственные электростанции компании или купить энергию на стороне. Ориентируясь на скорость ветра и погодные условия, диспетчеры решали, по каким линиям дать ток, чтобы избежать перегрева и выхода из строя алюминиевых проводников, как устранить неисправность в цепи, чтобы ток снова пошел к потребителям, какую дополнительную прибыль можно получить на внешнем рынке, если в запасе имеется и топливо, и электростанции. Да, когда-то всем этим ведали люди. А сегодня... сегодня диспетчеры только наблюдали за калейдоскопом принятых на основе изученных данных решениями, которые представлял "Сидней". Порой цифры и названия станций мелькали с такой частотой, что Джордж Меерс даже не успевал их прочесть. Так кто кого все-таки контролирует? Однако сейчас была еще только половина седьмого. Наступал выходной день, и большая часть потенциальных потребителей мирно почивала. "Сидней" выглядел озабоченным, и перед глазами Джорджа то и дело вспыхивали названия ГЭС и их потенциальная мощность, внимательно изучаемая машиной. Самое время переговорить с компьютером. Когда поток был небольшим, у "Сиднея" часто оказывалась свободная память для устных разговоров с наблюдателями. - Привет, Сид. Видел утреннее предупреждение? - мускулами лица Меерс перегнал четыре строчки справочного текста в поле правого глаза. - Конечно видел, Джордж, - ответил ему компьютер. - Информация поступила прямо от кибера правового отдела, не так ли? - Вообще-то нет. Я получил копию из отдела электрических операций. А ты уверен, что мы имеем в виду одно и то же сообщение? - Сообщение от двадцати двух ноль-ноль вчерашнего дня. Цитирую: "Согласно информации Национальной администрации аэронавтики и исследования космоса, Земля в течение ближайших тридцати часов подвергнется бомбардировке значительным количеством свободных ионов из открытого космоса. НАСА информирует нас о том, что данное облако заряженных частиц обладает потенциалом для наведения избыточного тока во всякую инфраструктуру, обладающую проводимостью. Однако, в случае, если данные обстоятельства окажутся для компании форс-мажорными, то подчиниться предупреждению следует лишь после выполнения основных и второстепенных контактов на поставку из текущего расписания, конец цитаты." - Все тоже самое, - подтвердил Меерс. - За исключением последней части. В моей версии сообщается, что к предупреждению следует отнестись более чем серьезно, и при первых же нарушениях свернуть работу. - Тогда возникает конфликтная ситуация, - ответил озабоченно "Сидней". - Ну, а что твои внутренние протоколы сообщают по поводу избыточного тока? - Защитная система сработает в соответствии с ее дизайном. При первом же сигнале переполнения, откуда бы он ни поступил, я разомкну цепь и переадресую ток в свободные системы. - И это все? - удивленно спросил Меерс. - Это все, что может быть. - Я понял. То есть ты совершенно не волнуешься по поводу наведенного тока? Я имею ввиду, когда-то читал, что мощные ионные взрывы между поясами Ван-Аллена способны изменить геомагнитное поле Земли, что в свою очередь негативно скажется на энергосистеме... - В мою конструкцию не заложены феномены открытого космоса, - холодно заметил "Сидней". - Тебе следует знать, Джордж, что мои протоколы дают мне инструкцию выполнять указания правого отдела во всех вопросах, связанных с исполнением контрактов. Поставка электроэнергии как раз и является предметом контрактов. - Понял тебя, - Меерс быстро терял интерес к разговору. - Спасибо за информацию. Я теперь вздохну свободнее. - Был рад сообщить тебе это, Джордж. Клак! Клак! Клак! КРААК! ПОДСТАНЦИЯ ВАКА-ДИКСОН, ОКРУГ СОЛАНО, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ, 18:12 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ Техник-смотритель Питер Соркин подбежал к пульту, едва услышав один из этих необычных щелчков, напоминавших звук вышедшего из строя автоматического выключателя сети. Соркин стал волноваться и прислушиваться к необычным звукам, когда, заступая в полночь на вахту, увидел предупреждение из отдела операций. Порой Питер брал на себя смелость не соглашаться с инженерами в Сан-Франциско, считая их треволнения надуманными, но коль скоро их страхи подкреплялись предупреждением из организации типа НАСА, Соркин навострил глаза и уши. Щелчки на пульте, когда Питер добежал до него, еще пол-беды. Соркина встретил целый град искр, величиной с мизинец. От приборов отскакивали молнии ослепительно-голубого цвета. Наверняка, контакты оголились, и персоналу станции придется изрядно потрудиться. Прикрывая глаза рукой в перчатке и надвинув на глаза шляпу, Соркин взглянул на приборную панель повнимательнее. Все двадцать четыре переключателя замкнуло одновременно, и искры сыпались со страшной силой. Нет, пожалуй не все. Некоторые уже замкнули петлю, и это было хуже всего. Находящийся в них металл разогревался до состояния проводимости, разрушая встроенную систему защиты от перегрузок. Рукоятки переключателей из темно-серых успели превратиться в пурпурно-голубые и продолжали разогреваться до вишнево-красных. К несчастью для всей передающей системы, покрытие переключателей было выполнено из более толстого и тяжелого металла, чем любой проводник на линии. Такие куски будут разогреваться и держаться вместе до тех пор, пока не расплавится где-либо кабель, или пока не разлетится на куски потерявшая стабильность сверхпроводящая керамика. Соркин так и не сумел отыскать хотя бы подобие порядка в этой массе сверкающих кругов. Что случилось с этим проклятым переключателем серверов? Соркин рванулся к АТС, как сокращенно назывался административный терминал сети. Он представлял собой черный ящик, приделанный к подножию трансформатора на главной пятисоткиловольтовой линии. Техник вскрыл крышку и просмотрел показания диодной решетки. Полное сумасшествие! Сервер точно бился в истерике. Слева направо ползли похожие на лепет деревенского дурачка бессмысленные цифры, буквы, а то и просто полустертые знаки. Соркину не пришлось долго искать причину. Черный ящик располагался у подножия вышки, поскольку сервер получал питание напрямую от основной цепи. Наверняка напряжение пробилось через буферы, трансформаторы и вспомогательные системы, однако кибер продолжал работать с той же системой, какую был призван охранять. Нет ничего хуже, если один из случайно наведенных токов, о которых предупреждали эксперты из отдела операций, пробился в ящик. Это значит, что поток прожег фильтры и расстроил искусственный интеллект сервера. Питер Соркин был техником-смотрителем, а это значило, что он умел управляться с приборами на вышке, конденсаторами, проводниками, струнными изоляторами и холодной керамикой. Питер не был кибертехником и никогда не надеялся стать им. Так что, по его мнению, при неисправностях электроники, следовало звонить наверх. Техник развернулся и побежал в кабинет. Как хорошо, что компания "Пасифик Энерджи" использовала стекловолоконную сеть передачи данных для своих нужд. Пусть даже она и проходила вместе с линиями электропередачи компании, но волоконная оптика не страдала от действия избыточного тока. Система была установлена одновременно с подключением первой версии "Сиднея", поскольку киберу не нравилось заниматься борьбой за приоритет в очередях на узлах станций общего пользования. Учитывая сбой, происшедший вчера с передачей данных по лучу, Соркин понял, что эти волоконные линии сегодня просто-напросто спасут компанию. - Контроль энергии слушает, - донесся до Питера голос, ясный, как будто абонент находился в соседней комнате. - Говорит Питер Соркин с Вака-Диксон. Кто вы? - М-м, это Джордж Меерс, начальник смены. Пит, мы тут немного заняты... - Ну естественно. Ваш "Сидней" слегка съехал с рельсов, и вы не знаете как наставить его на путь истинный. Я прав? - Я бы не сказал "съехал с рельсов", он просто... не очень хорошо выполняет свои обязанности, вот и все. - Рад за вас. У нас творится полная чертовщина. Аварийные выключатели работают вслепую, а половина из них просто замкнулась. Хочу узнать от вас, что мне теперь делать. - Я... - Джордж, поторопись. Пока ты ждешь, у меня сгорит проводник. - Мне надо проконсультироваться с "Сиднеем". Повисла долгая пауза. Соркин прижал голову к окну и увидел, как кусок горящей обмотки плавно спланировал на песок. - П-Пит? - голос Меерса был неузнаваем. - Слушаю тебя, Джордж. - Сид велит тебе отрубить АТС. - Отрубить? - Выбить ему мозги. Лучше всего каким-нибудь тупым и не проводящим ток инструментом. - Понял тебя, действую. Соркин повесил трубку. Распахнув ногой дверь, он подбежал к шкафчику. Наружу полетели дождевик, пара ботинок, хорошие брюки, хранившиеся на случай визитов высокопоставленных гостей, вакуумная упаковка индюшачьих ножек, оставшихся нетронутыми со времени последнего пикника, а также отчеты и счета за последний месяц, о которых Соркину даже не хотелось вспоминать. Питер методично швырял вещи, добираясь до самого низа. В конце концов, в самом дальнем углу он нашел то, что искал: дубинку, которую его ребята использовали в прошлом году для игры в банки. Не то чтобы она совсем не проводила ток, поскольку сделана была из алюминия, усиленного свинцом и кусками пластика, однако рукоять была резиновой. С верхней полки Соркин прихватил также солнцезащитные очки. Держа дубинку за рукоять, Питер поспешил обратно во двор. - Питер, что случилось, - позвал бегущего Соркина Дэвид Кнелл, который только что приехал на патрульном джипе и любовался нечаянным фейерверком. Искры, молнии, огненные стрелы так и сыпались в разные стороны. Некоторые аварийные выключатели уже нагрелись до темно-красного цвета, напоминая жареные на гриле сосиски. В густом голубом воздухе пахло озоном и плавящимся металлом. - Смотри на меня, Дэйв! - дружелюбно откликнулся Соркин, подбегая к основанию первой вышки, где располагался черный ящик. На всякий случай Питер проверил, тем ли концом он держит дубинку, потом занес руку назад, коснувшись дубинкой левого плеча. Размахнувшись что было силы, ударил по искрящейся коробке. БАММ! Удар пробил твердое покрытие из углеродных волокон, защищавшее АТС от внешних воздействий. Терминал съехал вбок. - Какой удар! - воскликнул Кнелл. Однако двор по-прежнему был охвачен беспорядком, и терминал продолжал искриться. Соркин видел, что терминал, как и раньше, соединен с гнездом проводов и продолжает проталкивать соленоиды. Размах - и новый удар обрушился на злополучный ящик. Бумм! Корпус ящика треснул, и два провода зазмеились живыми угрями по земле. Соркин ударил еще раз. Бу-бумм! Третий удар пришелся в самую сердцевину блока. Зеленые с золотом платы и керамические микропроцессоры разлетелись в разные стороны подобно жареным орешкам. Искрение прекратилось. - Ур-раа! - закричал восторженно Дэйв Кнелл. Ему вторил только что приехавший на дневную вахту Чарли Доббс. Не обращая внимание на крикунов, Соркин поднял голову и принялся изучать висевшие над полем провода и мачты столбов. Большинство аварийных выключателей сработали, и это было хорошо. Некоторые успели расплавиться, что тоже не представляло особой проблемы. Однако по меньшей мере два из них, на фазах Б и Ц пятисоткиловольтовой цепи были замкнуты. Если Соркин и его группа не сумеют что-либо сделать с ними, возможно смещение фазы А, что приведет к воспламенению всего блока. - Нам надо заставить их сработать, - сказал Соркин, указывая на аварийные выключатели. - Но чем? - спросил встревоженный Доббс. Питер показал на дубинку. - Да ты просто убьешь себя, и все на этом кончится, - сказал Соркину Кнелл. - Да, ты прав. - Питер бросил дубинку на песок и огляделся по сторонам. - А у нас есть "огненные палочки"? "Огненные палочки" представляли собой изолированные стекловолоконные шесты с кармашками для разных инструментов. Чем длиннее был шест, тем с большим напряжением мог работать ремонтник, не вызывая при этом вспышки. - Да, - усмехаясь сказал Кнелл, - но только для пятисотвольтовок мы используем обычно такой, что можно дотянуться до соседнего округа. Это даже не шест, а скорее, кнут с утолщением на конце. - Ладно, а что предлагаете вы? - Сбить всю мачту, - предложил Доббс. - Эффект будет что надо. - Как же ты собираешься сделать это? - спросил недоуменно Кнелл. - У тебя что, есть в запасе пластиковые кошки? - Нет, но пластиковая взрывчатка в моем грузовичке найдется. - Надеюсь, это никак не связано с компанией? - быстро спросил Соркин, похолодевший при мысли, что кто-то из его людей мог забыть о подписке, запрещавшей работу со взрывчатыми веществами. Иначе Питеру предстоит долго и мучительно объясняться с компанией. - Нет, просто мой двоюродный брат служил на военно-воздушной базе. Черный рынок в Танжере и все такое прочее. Я прикупил немного, чтобы заняться подрывными работами у себя на ранчо. - Ты умеешь с ней обращаться? - не отступал Соркин. - Я был бы круглым дураком, если бы не умел это делать. - Детонаторы есть? - Нам хватит. - Ладно. - Соркин вытер лоб сначала одним рукавом, затем другим. - Чарли, это не совсем обычное дело, и никогда бы ты от меня не услышал: как будет здорово, если ты сумеешь подложить полкилограмчика взрывчатки вон под ту опору. - Соркин показал на северо-западную. - И под ту, - добавил он, указывая на юго-восток. - Этого будет вполне достаточно, чтобы все разлетелось вдребезги. Ты уверен, что сможешь сделать это и до конца жизни держать языке за зубами? Доббс обнажил в улыбке зубы: - Будьте уверены, шеф. - Тогда вперед. Соркин и Кнелл отправились вместе с Доббсом к грузовику и помогли ему разгрузить машину, набитую разного рода барахлом. На самом дне лежала зеленая матерчатая сумка. Внутри, завернутое в восковую бумагу и напоминавшее мягкий белый сыр, лежало взрывчатое вещество. В конвертике рядом - детонаторы толщиной с карандаш - от каждого из них тянулись по два толстых коротких проводка, один красного цвета, другой - черного. - Ну и что нам теперь делать? - спросил Кнелл. - Ну... - Доббс задумался на минуту. - Вы, парни, скатайте по колбаске длиной десять-двенадцать миллиметров и сантиметр в диаметре. Затем аккуратно прилепите к главной опоре или к тому месту, которое вам понравится. Оставьте небольшой зазор и вставьте туда карандаш. Я в это время пойду поищу какой-нибудь легкий провод и девятивольтовый элемент. За пять минут Кнелл и Соркин скатали колбаски и установили детонаторы. Вернувшийся Доббс одобрил их работу и связал концы телефонного провода со шнурами детонаторов. В руке он держал импульсную лампу. - Надеюсь, ты уже занимался этим раньше? - спросил его Соркин. - Нет, - медленно ответил Доббс, - но по крайней мере мой брат показывал мне, как это делается. - Великолепно! Разматывая шнур, вся дружная троица повернула за угол здания и улеглась на землю. Доббс отвинтил крышку и вытащил линзы, оголив контакты. - Надо ли прокричать чего-нибудь? - спросил Чарли у остальных, подводя концы провода к батарее. - Молись, чтобы аудиторы никогда не узнали об этом. Доббс прижал провода. Остальные инстинктивно прижались к земле, а Кнелл еще и закрыл ладонями уши. Ба-бах! Звук был лишь немного громче того, который раздавался, когда Соркин забивал терминал досмерти. Мужчины выглянули из-за угла. Опора с перепутанными проводами по-прежнему стояла на месте. Доббс едва успел открыть рот, чтобы выругаться, как стальная рама сначала медленно, а потом все быстрее стала оседать, распавшись в воздухе на две половины. Закрытые переключатели, заискрившись, раскрылись. Металлические части с грохотом рухнули оземь. Дождь искр прекратился. Соркин целую минуту созерцал сцену разгрома. - Думаю, стоит позвонить в Контроль энергии, - вымолвил он в конце. 500 киловольт 230 киловольт 120 киловольт 60 киловольт УПРАВЛЕНИЕ КОНТРОЛЯ ЭНЕРГИИ, САН-ФРАНЦИСКО, 18:27 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ Один за одним на цветной карте вспыхивали линии высокого напряжения, единственное, что могло иметь для Меерса хоть какую-то значимость. Меерс совершенно не желал спрашивать "Сиднея", каким образом "Сиднею" удается отображать работающие и вышедшие из строя линии, раз он потерял над ними всякий контроль. Возможно, что и карта совершенно неправильная, хотя Меерса это тоже мало трогало. Когда с подстанции в Сакраменто позвонил этот парень Соркин, "Сидней" еще только-только выяснял, насколько кибер отрезан от остального мира. Предложение кибера вручную отключить сервер казалось невероятным, однако "Сиднею" удавалось сохранять подобие рассудка даже когда вся электроника посходила с ума. Джордж Меерс уже успел позвонить на остальные подстанции, услышать от них сообщения о фейерверках и вспышках, а также сообщить им о необходимости отключить местные датчики-серверы. Меерс немедленно поднял на ноги своего помощника Лео Брасселса, наслаждавшегося кофе в соседней комнате. - "Сидней" хочет, чтобы мы открывали и закрывали цепи вручную, - объяснил помощнику Меерс. - Господи! - простонал Брасселс. - Да ведь с девяностых годов прошлого века этим никто не занимался. - Ничем не могу тебе помочь. Надевай экраны и берись за телефон. Будешь работать с югом, а я с севером. Вскоре он и Брасселс уже инструктировали техников, какие переключатели следует открыть, когда длинным изолированным шестом, а когда и динамитом, а какие надо оставить закрытыми, пусть даже фаза искрилась и гудела от напряжения. "Сидней" по голосовой связи руководил действиями операторов, а когда Джордж или Лео оказывались а замешательстве, то перед их глазами загорались соответствующие линии. Метод взаимодействия напоминал обучение танцам медведя, но дело тем не менее шло. Один за одним им удалось погасить выработку тока электростанциями, закрыть узлы распределения нагрузки и изолировать те дистанции проводов и керамических проводников, которые вели себя наиболее скверно. Целые группы клиентов компании лишились тока, и правому отделу придется выплатить целую кучу денег, когда настанет понедельник. В тоже время, удалось спасти от загорания целые километры дальних проводников, хотя работы хватит аж до Четвертого июля [Четвертое июля - день Независимости США]. - Так что сказали эти парни по поводу того, сколько будет длиться этот шторм? - спросил Брасселс у Меерса, когда им выпала свободная минутка. - Ничего не сказали. Однако по данным НАСА, шторм продлится порядка тридцати часов. Так что, считай сам. - Тогда... тогда нам надо еще кофе, шеф. Да и без помощников не обойтись. - Да, ты прав. Я свяжусь с руководством. 24 ШТОПОР 504 км/ч 506 км/ч 509 км/ч 513 км/ч ОКРУГ УОЛЛЕР, ШТАТ ТЕХАС, 22 МАРТА, 8:13 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ По мере того, как "Одинокая звезда" набирала скорость на залитых рекой Бразос равнинах между Остином и Хьюстоном, единственными звуками, доносившимися до инженера Говарда Сейджа были ровный гул ветра да жужжание трансформаторов. И никакого тебе стука колес по стальным рельсам и дробного вздрагивания на перегонах. Под его поездом не было ни колес, ни рельсов. Секретом ускорения и постоянного движения поезда являлась магнитная левитация. Состав из двадцати одного вагона, который было принято называть ныне "плывущим", что очень нравилось самому Сейджу, скользил по дорожке чередующихся северных и южных электромагнитов, которые сообщали поступательное движение. Другие магниты, установленные по краям, предохраняли вагоны от шатанья из стороны в сторону. Когда система полностью наполнялась энергией, движением состава занимались лишь контактные полозья каждого из вагонов, которые, двигаясь вдоль электроцепи, забирали ток высокого напряжения для левитационных полозьев, контрольных цепей, света, систем кондиционирования, холодильников для бара и вагона-ресторана и прочих аксессуаров. За счет череды полярностей установленных на дорожке магнитов, система вызывала движение полозьев от одного магнита к другому, подобно тому, как скручиваются полюса электромотора, за исключением того, что здесь шла непрерывная линия. Вагоны в буквальном смысле слова переступали с одного магнита на другой. Вот только "переступали" - не слишком удачное слово, ведь при частой смене полярностей можно развить очень высокую скорость. Сейдж полагал, что скорость его состава ограничивают лишь сопротивление ветра, да нагревание поддонов от трения. Суть контрольных протоколов заключалась в том, что помимо простых механизмов ускоренного изменения полярности для развития максимальной скорости поезда, система характеризовалась отсутствием кибернетической зависимости. Отсутствовали дополнительные петли для повышения гаусса магнитного поля с целью компенсации веса пассажиров и багажа. Система просто воспринимала постоянную нагрузку и в соответствии с ней двигалась по магнитному полю. На пути поезда отсутствовали датчики, считывавшие показатели скорости поезда и ускорявшие боковые магниты с целью компенсации крена. Поля просто отталкивали все, вступавшее в их зону действия, с такой силой, что ее хватало бы на то, чтобы отбросить артиллерийский снаряд к месту ведения огня. Уверенность и независимость - такими были идеалы конструкторов, напоминавшие тем, что существовали на заре железных дорог в США. И слава богу, сказал бы Говард Сейдж. Хватит этого точно сбалансированного, манерного и крепкого искусственным интеллектом века, когда все находится на грани между приятным и пустым, начиная от телефонного аппарата и заканчивая чесночной колбасой. Здесь же была сила, и, возможно, именно такая философия создателей поезда спасла жизнь Говарда Сейджа, и жизни более двух тысяч пассажиров, направлявшихся под его попечением в Хьюстон. Когда головной вагон "провалился в дыру" - именно так описывал позднее Сейдж свои ощущения от разрушенного магнитного поля - он привел в действие систему торможения. Таким образом по бокам дорожки должен был включится пульсирующий механизм скоростного замедления вращения магнитов. Затем изменение магнитного поля локомотива с севера на юг и опять на север растягивало магнитное поле самого состава и приводило к прекращению движения. "Увеличение снижения скорости" как назвали бы этот процесс конструкторы. Когда располагавшееся в трехстах метрах впереди второе магнитное поле также отказало, головной вагон просто свалился на дорожку. Бомм! Говард Сейдж хотел было сделать общее объявление для пассажиров, нечто вроде: "Говорит капитан. Ребята, у нас небольшая хреновина, но волноваться не из-за чего", но такого он сказать не мог. Поезда на магнитной подушке никогда не вели себя подобным образом, и руки инженера были слишком заняты и без микрофона. Невидимые магнитные подушки под составом неожиданно пропали, подобно выщербленным от времени камням на мощеных римских дорогах. Несущие полозья вагонов, эти узенькие, сделанные из углеродистой стали небольшие призмы, предназначенные лишь для того, чтобы поддерживать поезд на стоянках, с лязгом и грохотом бились по бетону дорожки. Грохот стал напоминать удары молота по наковальне. Сейдж напряженно работал с выключателями. Как только щелчок на дисплее показывал, что внутренние двери свободны, он поочередно отстегивал магнитные буферы между вагонами. Это шло вразрез с общепринятой в компании практикой, но Говард Сейдж знал, что делает. Когда магнитный поток распадается подобным образом, создавая мертвые зоны в полях, поддерживающих состав, некоторые из вагонов неизбежно будут двигаться быстрее остальных. В уме Сейдж представлял себе результат: часть вагонов столкнется и упадет на равнину, стаскивая с дорожки и увлекая за собой остальной состав. Чтобы избежать этого, Сейдж пытался разбить состав на отдельные модули. Тогда некоторые из них могут сойти с пути, но того эффекта, когда весь состав сходит с рельсов, можно будет избежать. Дисплей высвечивал для Сейджа результат операции. В составе образовались дыры. Вагоны, движущиеся более медленно, теряли скорость, а столкновений было немного, что было уже хорошо, поскольку замыкающие вагоны теряли скорость с каждым ударом по